Чувство отвращения: как чувство отвращения сделало нас людьми — Моноклер – Тренинг № 12. Чувство отвращения. В чем символ настоящей близости?. Психология эмоций: чувства под контролем

как чувство отвращения сделало нас людьми — Моноклер

Рубрики : Наука, Переводы, Последние статьи, Психология

При чтении статьи про психологию отвращения велика вероятность испытать именно это чувство. Это можно будет проверить уже в первом абзаце. Однако, возможно, неоднозначность данной эмоции и то любопытство, которое мы по-прежнему тайно испытываем к отвратительному, поможет нам продраться сквозь эволюционные джунгли и проследить тот путь, который проделало чувство отвращения в нашем развитии, а также узнать, как, брезгливо реагируя на все нечистое и заразное, наши предки прописывали нейронные схемы мозга, отвечающие сегодня за мораль, манеры, признание и законы.

В одной из глав книги This Is Your Brain on Parasites (2016) Кэтлин Маколифф (Kathleen McAuliffe) приводит такой случай. Молодой человек потерял невинность, занимаясь сексом со своей собакой. После этого их отношения все еще оставались хорошими; собака, похоже, совсем не возражала. Но парня стала мучить совесть и он захотел узнать, действовал ли он безнравственно. Он написал об этом письмо Дэвиду Пизарро, преподавателю психологии морали в Корнелльском университете в Нью-Йорке.

Хотя Пизарро – признанный специалист в вопросах этики, дать ответ молодому человеку ему было не просто. В итоге он ответил так:

«Я не сказал бы, что это нарушение моральных норм, но в нашем обществе тебе придется иметь дело с людьми, которые считают такое поведение диким, потому что это действительно дико. Люди не хотят об этом слышать. Скажи к примеру, захочешь ли ты, чтобы твоя дочь встречалась с тем, кто занимался сексом со своей собакой? Ответ – нет. И что еще важно, нет животных, которые бы писали жалобы о жестоком обращении с ними тех людей, которых они любят. Я бы в размышлениях отталкивался от этого».

По сути, Пизарро говорил, что поведение молодого человека было странным и вызывающим беспокойство, но он не хотел его осуждать. И если вы этим возмущены, то вам, вероятно, просто отвратителен сам образ такого человека. Но говорит ли это о его безнравственности? Ведь, по крайней мере, со слов молодого человека, собака не пострадала.

Но если же вы, наоборот, изо всех сил пытаетесь понять, почему поведение этого человека кажется неправильным, ваше замешательство тоже объяснимо, психологи сказали бы, что вы испытываете

моральный шок.

---

Читайте также Эрос и культура в мысли Жоржа Батая

---

Пизарро и другие ученые на данный момент сходятся в одном – моральные суждения не являются результатом тщательного обдумывания. Мы сперва принимаем решение, а затем, по словам Джонатана Хайдта, социального психолога из Нью-Йоркского университета, строим последующее обоснование для наших чувств. То есть мы обладаем своеобразной интуицией и каким-то образом чувствуем, что, даже если при этом никто не пострадал, то или иное поведение почему-то неправильно. Это и есть работа эмоции отвращения.

Именно отвращение, сопровождающееся возгласами «Бэээ!» и «Фу!», заставляет нас тут же отшатнуться от нечистот, клопов, пиявок и всего остального, где могут быть микробы. Эта эмоция развилась, чтобы обеспечить наше выживание, удерживая на безопасном расстоянии от того, что вредно.

Пол Экман, психолог, профессор Калифорнийского университета в Сан-Франциско, описывает феномен отвращения как проявление антипатии ко вкусу, запаху, виду, звуку, прикосновению, каким-либо зрительным образам или фантазиям отталкивающего характера. Самым мощным триггером являются продукты нашей жизнедеятельности – кал, рвота, моча, слизь и кровь.

Другой психолог Пол Розин, занимавшийся отвращением прицельно, говорит, что основа этого чувства ­– появление во рту ощущения (или фантазия об этом) чего-то такого, что нами уже считается отвратительным или заразным. Еще один исследователь Голдон Олпорт, чтобы лучше понять механизм этой эмоции, предложил мысленный эксперимент:

«Попробуйте проглотить слюну, накопившуюся у вас во рту. А теперь вначале подумайте о том, что она накопилась, а потом проглотите. Чтобы усилить эффект, представьте, что вы ее сплевываете в стакан, а затем выпиваете!».

Этот опыт показывает, что то, что казалось естественным и «своим», внезапно становится отвратительным и чужим. Розин делает смелое утверждение, что как только продукт деятельности нашего организма покидает наше тело и соприкасается с внешней средой, он становится для нас отвратительным.

Отвращение как сформировавшаяся эмоция проявляется у детей с четырех-восьми лет. До этого возраста наблюдается лишь нежелание, отказ от непонравившейся пищи, но не отвращение. Младенцы и дети младшего возраста еще не понимают, что какой-то предмет имеет вид, напоминающий что-то отвратительное. Так, они легко могут съесть шоколадную конфету в виде фекалий, спокойно будут пить сок, если вы намеренно бросите в него пластмассового жучка. Только с трех-четырех лет, формируя привычки личной гигиены, сталкиваясь с запретами родителей и требованием не делать у всех на виду те или иные действия, связанные с физиологией, они знакомятся с эмоцией отвращения.

Возможно, в попытке справиться с сопровождающими запрет чувствами гнева и протеста, становясь подростками, они часто преувеличенно интересуются тем, что вызывает отвращение. Бывают очарованы этими отвратительными игрушками: пластиковыми имитациями рвоты, слизи, вонючими бомбочками или пукалками. Но и во взрослом возрасте люди проявляют к отвратительному интерес, им порой бывает трудно отвести глаза от кадров катастроф, крови, различных увечий. А собственные выделения тела в течение всей жизни – предмет постоянного интереса. Вспомните, как многие люди внимательно рассматривают свой носовой платок после того, как высморкаются, напоминает Пол Экман в «Психологии эмоций».

Wikimedia Commons

Важно отметить, что отвращение может проявляться завуалированно – в виде презрения. Чувство презрения, в отличие от отвращения, всегда направлено на другого человека. Презрение можно испытывать только к людям или поступкам, но не ко вкусу или запаху. Оно обычно связано с переживанием неравенства и нежеланием к чему-то приспосабливаться. Проявляя в своей неприязни к людям и поступкам элемент такого пренебрежения, можно ощущать по отношению к ним свое превосходство (обычно моральное).

Итак, согласно Розину, существует различие между базовым отвращением (висцеральным) и межличностным отвращением. Базовое висцеральное отвращение можно назвать эволюционной интуицией к ситуациям наличия соприкосновения с опасными микробами. А в отношении межличностного отвращения Розин перечисляет четыре триггерных ситуации возникновения этого чувства: к

незнакомому, больному, несчастному, морально испорченному. Пол Экман добавляет к этим триггерам и пятый – отвращение от пресыщения, и приводит пример исследования поведения мужей и жен в конфликтной ситуации. Во многих случаях отвращение у жены возникало тогда, когда муж пытался отгородиться от нее «каменной стеной», игнорируя ее эмоции. Жена оказывалась пресыщена, сыта по горло своими же негативными чувствами к нему.

В близких отношениях мы обычно менее чувствительны к тому, что вызывает у нас отвращение. Например, при уходе за ребенком родители преодолевают или даже не чувствуют отвращение к его продуктам жизнедеятельности, и это является характерной чертой безусловной родительской любви. Также временное снижение отвращения наблюдается в сексе, если он является результатом взаимного влечения.

«Язык другого человека у вас во рту может быть признаком  близости, но он же может быть вызывающим отвращение оскорблением».

Это взаимное нарушение границ, защищаемых чувством отвращения, подразумевающее обнаженность телесную и эмоциональную, и есть любовь, которая «дает другому человеку привилегию смотреть на нас таким образом, который заставил бы нас испытать стыд и вызвал бы отвращение у других людей, если бы не было этого вмешательства любви», отмечает П. Экман. Так, социальная функция отвращения – создание  условий близости. Его другая социальная роль – дистанцирование от всего отвратительного и отталкивающего.

В разных культурах имеются разные представления о том, что считать отвратительным, заразным или отталкивающим. Да и внутри одной культуры могут быть существенные разногласия по этому поводу. И, к сожалению, иногда эмоция отвращения может быть опасной.

Дэвид Пизарро отмечает, что нельзя полностью доверять отвращению, используя его в качестве морального компаса. Например, осуждать гомосексуализм на том основании, что это отвратительно.

«Как гетеросексуальный мужчина, скажу, что если вы покажете мне фотографии полового акта между двумя мужчинами, скорее всего, я испытаю отвращение, – говорит Пизарро. – Но важнее подумать о том, как, черт возьми, это связано с моими этическими убеждениями? К примеру, мне также может быть отвратительна мысль о двух занимающихся сексом очень уродливых людях. Но это же не заставляет меня инициировать разработку законодательных актов, запрещающих заниматься сексом всем уродливым людям».

Бездомные – еще одна группа, вызывающая отвращение. Из-за чувства брезгливости, которое мы к ним испытываем, нам легко дегуманизировать их, и тогда, например, нам легче признать их виновными в преступлениях, которые они не совершали.

Пизарро знает, как важно не позволять отвращению просачиваться в суждения об этике. Он отмечает:

«Мой этический долг состоит в том, чтобы убедиться, что эмоция отвращения не влияет на меня настолько, чтобы потерять человечность».

Это убеждение позволило ему сфокусироваться на том, как эмоции могут обуславливать мысли о моральном и аморальном.

Если вы все еще скептически относитесь к тому, что микробы имеют прямое отношение к вашим моральным принципам, подумайте вот о чем: останемся ли мы верны нашим моральным принципам, если поблизости будет риск заражения?

В эксперименте Симона Шналла, социального психолога из Кембриджского университета, испытуемым было предложено обдумать случаи морально сомнительного поведения: например, этично ли врать в резюме, не возвращать украденный кошелек или прибегнуть к каннибализму, чтобы выжить в авиакатастрофе. Испытуемые, сидящие за нечистыми столами в пятнах пищи и жвачки, обычно были более строги в своих суждениях, чем студенты, которые сидели за безупречно чистыми столами.

Исследования, где дополнительным условием было наличие в комнате неприятных запахов, давали схожие результаты. Добрачный секс, взяточничество, порнография, неэтичная журналистика, брак между двоюродными братьями и сестрами… Участники, в комнатах которых распыляли неприятный запах, впоследствии с большей вероятностью одобряли библейскую истину, чем те, которые в ходе эксперимента не вдыхали неприятные запахи.

Это прослеживается и в том, как мы воспринимаем сообщения. Две группы испытуемых получили разные версии одного и того же текста. Те, кто прочел версию с упоминанием слов, вызывающих отвращение («принимают» и «часто») были более подозрительными в своих отзывах, чем те, кто читал практически идентичную историю без гипнотических реплик. Объясняя уже потом свое недоверие к герою истории, президенту студсовета, участники предложили разнообразные рационализации, не связанные с отвращением.

Возвращаясь к риску заражения, надо отметить, что, если людям напоминать об угрозе инфекционного заболевания, они будут более склонны придерживаться традиционных ценностей и следовать религиозным запретам и будут выражать большее пренебрежение к тем, кто нарушает социальные нормы.

Когда нам страшно заразиться и заболеть, мы не просто снова становимся детьми, ждущими материнского ухода, но и транслируем ее убеждения относительно того, как надлежит себя вести, чтобы избежать заражения. На социальной арене это особенно заметно. Когда выживание под угрозой, мы думаем – сейчас не время рассуждать о чем-то новом, непроверенном, постигать новую жизненную философию, лучше прибегнуть к испытанным и безопасным практикам.

Неудивительно, что политики стремятся использовать эти знания об отвращении для собственной выгоды. Наиболее примечательным примером является рекламная кампания активиста консервативной партии Карла Паладино во время республиканской губернаторской гонки 2010 года в Нью-Йорке. За несколько дней до выборов зарегистрированные избиратели его партии открыли почтовые ящики и нашли брошюры, ароматизированные запахом свалки. Лозунг гласил:

«Что-то действительно воняет в Олбани».

В листовках были размещены фотографии демократов, которые недавно были замешаны в коррупционном скандале. В первом туре это сыграло на руку Паладино.

---

Читайте также Эволюция и метафорический язык: Роберт Сапольски о нашей способности думать символами

---

Совсем недавно Дональд Трамп во время демократических праймериз охарактеризовал увеличенный перерыв на поход в дамскую комнату, который взяла Хиллари Клинтон, как слишком отвратительный, чтобы об этом говорить, и толпа разразилась смехом и аплодисментами.

Страх микробов буквально заставляет людей думать о нравственности в черно-белых терминах. Недаром феи-крестные носят белое, а злобные ведьмы – черное. Джеральд Ллор из Гарварда и Гарри Д. Шерман из Университета Вирджинии доказали, что мы ассоциируем темные цвета с грязью и заразой. Но действительно ли совершенствование способов предупреждения заражения заставило человеческий разум ассоциировать черный с греховным, а белый с добродетельным? Тогда люди, которые ассоциируют белый с моральным, а черный с аморальным, должны быть больше озабочены чистотой и бояться микробов? Это вопросы, на которые предстоит ответить.

Тенденция ассоциировать черное с чем-то нехорошим особенно возрастает в ситуации морального выбора, например, в зале судебного заседания. В этом случае предвзятость к осуждаемому будет наиболее выраженной. И это тревожные новости для людей с темным цветом кожи, надеющихся на справедливое судебное разбирательство.

Как же так микробам удалось незаметно вкрасться в наш моральный кодекс и оказывать влияние на наши моральные суждения? Некоторые ученые считают, что секрет в том, как спаяны проводочки в наших мозгах. Базовое висцеральное отвращение – это та часть нас, которая хочет кричать «Фу!» при виде переполненного туалета и таракана в еде. В этот момент задействуется передняя островковая доля мозга, отвечающая за примитивные эмоции и регулирующая реакцию рвоты. Тем не менее, та же самая часть мозга также вспыхивает, когда идет речь о справедливости, когда испытуемые возмущены жестоким или незаслуженно плохим отношением к другим. Но это не значит, что базовое висцеральное и более позднее моральное отвращение спаяны у нас в мозгу, нет, они лишь задействуют один и тот же участок, так что, возможно, это способствует искажению суждений.

Хотя в дизайне нашего нейронного железа есть недостатки, влияющие на наше чувство нравственного, есть еще много чего удивительного. В одном известном исследовании, проведенном группой психиатров и политологов во главе с Кристофером Т. Доусом из Нью-Йоркского университета, участники должны были играть в игру, по условиям которой они разделят между собой выигрыш. Передняя островковая доля мозга активизировалась у одного из участников в тот момент, когда он принял решение о справедливости – он решил отказаться от собственного выигрыша, чтобы перераспределить деньги между игроками с самым высоким выигрышем и с самым низким (импульс Робин Гуда). Как показали другие исследования, передняя островковая доля мозга также подсвечивается, когда игрок чувствует, что ему было предложено нечестное предложение в жесткой игре. Кроме того, она активируется, когда человек решает наказать эгоистичных или жадных игроков.

Это привело к тому, что нейробиологи охарактеризовали переднюю островковую долю мозга как ответственную за просоциальные эмоции – сочувствие, щедрость и взаимодействие или, если человек наносит вред другим, – раскаяние, стыд и искупление. Однако она ни в коем случае не является единственной областью нервной системы, которая занимается обработкой как висцерального, так и морального отвращения. Некоторые ученые считают, что наибольшее совпадение в двух типах отвращения может произойти в миндалине, другой древней части мозга.

Почему базовое и моральное отвращение перепуталось в нашем мозге, трудно объяснить, но Валери Кертис из Лондонской школы гигиены и тропической медицины выдвигает сценарий, который, хотя и невозможно проверить, безусловно, звучит правдоподобно. Данные раскопок доисторических стоянок говорят о том, что наши предки, возможно, больше заботились о гигиене и санитарии, чем мы думаем. Они пользовались гребнями, и у них были свалки. Ранние люди негативно относились к тем из своих сородичей, которые были неряхами и не заботились об утилизации своего мусора, плевали или испражнялись там, где им было угодно, или не прилагали никаких усилий, чтобы вычесывать вши из волос. Эти люди подвергали группу рискам – от неприятного запаха до эпидемии. Это поведение приводило к отвратительным последствиям, соответственно, и само поведение и его носитель стали ассоциироваться с отвратительным. Кертис думает, что для того, чтобы заставить их исправиться, группа стыдила их и осуждала, а если это не приводило к должному результату – изгоняла. Так и мы реагируем на что-то грязное – не хотим иметь с этим ничего общего.

Поскольку подобные реакции требовались для обеспечения выживания, нейронные схемы, которые развивались для противодействия микробам, могли легко адаптироваться, чтобы служить более обширной задаче – избегать людей, чье поведение угрожало здоровью группы. В дополнение к этой точке зрения команда Кертис обнаружила, что люди, которые больше всего боятся негигиеничного, скорее всего одобрят помещение преступников в тюрьму и наложение жестких штрафов на тех, кто нарушает правила общества.

The British Library

Так, в социальном развитии человека потребовалось не одна перепайка одной и той же нейронной схемы с тем, чтобы привести наш вид к важной точке: мы испытываем отвращение к людям, которые по нашему мнению ведут себя безнравственно. Это имеет решающее значение в понимании того, каким образом мы стали таким необычайно социальным и кооперативным видом, способным объединить наши мозги для решения общих проблем, изобретения нового, для эффективного использования природных ресурсов и, в конечном счете, для того, чтобы заложить основы цивилизации.

Кертис говорит:

«Посмотрите, в вашей жизни нет ни одной вещи, которую вы могли бы сделать самостоятельно. Массовое разделение труда в современных обществах невероятно повышает производительность. Возможности людей в наши дни в сотни раз больше, чем в времена охотника-собирателя. Большой вопрос: «Как нам удался этот трюк? Как мы можем работать вместе?».

Объяснить, почему мы стали сотрудничать, нелегкая задача. Действительно, это смутило многих поклонников эволюционной теории. Суть проблемы такова: по своей природе мы не альтруисты. Пример: вот вы привозите людей в исследовательскую лабораторию и просите их поиграть в игры с разными правилами, чтобы заработать деньги. Среди участников всегда есть такие жадные, которые будут не против, если другие люди уйдут с пустыми руками. Всегда есть те, кто будет обманывать, если они думают, что не будут пойманы и т.д. Из бесконечных повторений этих экспериментов стало ясно: люди сотрудничают только в том случае, если для них ничего не стоит сотрудничать.

Сегодня у нас есть законы и полиция, которые занимаются обеспечением соблюдения правил. Но это современные изобретения, и они базируются на чем-то более фундаментальном. Однако, возможно, сегодняшнее общество бы не существовало, если бы когда-то не существовала эта сплачивающая нас сила – а именно, отвращение.

---

Лекция по теме Чем мы отличаемся от приматов: Роберт Сапольски о банальности и уникальности человека

---

Чарльз Дарвин считал, что наши социальные ценности могут базироваться на желании получить похвалу или избежать вины или наказания. В самом деле, мы больше заботимся о нашей репутации, чем о том, действительно ли мы правы или нет. Нам важно не стать мишенью для презрения – того самого древнего презрения, которое демонстрировала группа ее отщепенцу, нарушителю правил гигиены. Презрение, которое, по словам Дарвина, тождественно отвращению, является мощным сдерживающим фактором. Ведь в древности исключение из группы было равносильно смертной казни. Очень сложно выжить в дикой природе самостоятельно лишь благодаря своим способностям, мужеству и находчивости. Естественный отбор был на руку кооператорам, играющим по правилам.

Так, отвращение обуздало эгоистичное поведение в том числе тех, чья негигиеничность угрожала благополучию группы, и, другими словами, заложило основы для технологического прогресса.

И правда, будучи общительными, мы получаем массу исключительных преимуществ — мы можем торговать, обмениваться, в том числе и рабочей силой, создавать союзы и делиться идеями. Работать в непосредственной близости от других людей подвергает всех заражению, и чтобы получить преимущества сотрудничества без этого огромного риска, мы должны были, по словам Кертис, «станцевать этот танец»: подойти достаточно близко, чтобы сотрудничать, но не настолько близко, чтобы поставить под угрозу наше здоровье и выживание. Мы, люди, нуждались в правилах для достижения этого деликатного баланса, и поэтому мы изобрели хорошие манеры.

Хорошие манеры — это то, что отделило нас от животных и позволило сделать «первые шаги ребенка» на пути к тому, чтобы стать цивилизованными супер-кооператорами.

Действительно, возможно, тот факт, что мы стали придерживаться хороших манер, обеспечило нам «великий рывок вперед», взрыв созидательного творчества 50 000 лет назад, о чем свидетельствуют находки у древних стоянок: инструментов, украшений, утвари, образцов наскальной живописи и др. Это были первые признаки того, что люди стали делиться знаниями и навыками и теперь смогут продуктивно работать вместе.

Источники

1. Disgust made us humans / Aeon.

2. Пол Экман «Психология эмоций» 2-е издание, Питер, 2014

3. Kathleen McAuliffe, This Is Your Brain on Parasites (2016).

Обложка: фрагмент картины Адриана Браувера «Горький напиток» (1630 г. -1640 г.).

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Тренинг № 12. Чувство отвращения. В чем символ настоящей близости?. Психология эмоций: чувства под контролем

Тренинг № 12. Чувство отвращения. В чем символ настоящей близости?

Отвращение часто наступает после удовольствия, но часто и предшествует ему.

Коко Шанель

Для чего нам понадобилось изучать это на первый взгляд отвратительное чувство и учиться управлять им? Некоторые психологи и антропологи приходят к выводу, что большинство людей пользуются этим чувством не по назначению. Но обо всем по порядку.

Мой опыт. Помню случай, как одна мама сильно ругала своего малыша прямо на улице. «Ты мне противен, ты мне омерзителен, меня от тебя уже тошнит», – летело из ее уст. Ребенок только рыдал, держась за подол ее юбки и что-то пытался сказать в свою защиту. Мать обвиняла ребенка в том, что он покакал на лужайке возле скамейки. В этот момент у ребенка формируется связка отвращения. То есть не сам факт того, что он покакал был отвратительным для его мамы, а лично он стал отвратительным, а значит нелюбимым. Мать же, не понимая долгосрочных последствий своих действий, подрывала еще не окрепший фундамент окейности своего ребенка. Почему родители так недальновидны в своих воспитательных инвестициях?! Или причина в другом?

Физиологическая природа отвращения

Чувство отвращения – это проявление неприязни к какому-то объекту, его отторжение. Сама мысль об объекте отвращения может вызывать это чувство. Наивысшее проявление отвращения – тошнота. Это чувство имеет очень мощную связь с физиологией как природный механизм безопасности.

Люди – крайне брезгливые существа. Даже когда мы едим мясо, мы готовы переваривать только мизерную часть видов существующих на земле съедобных животных. Нас отталкивают незнакомые привычки в гигиене, физический контакт с чужаками, даже наше собственное тело – его запах и волосы, жировая ткань и отмирающие кожные клетки, любого рода производимая им жидкость, за исключением слез. Не говоря уже о том, сколь многие испытывают непреодолимое отвращение к манипуляциям с генами, склонности обмениваться одеждой или определенным видам сексуальной активности.

Пол Блум, психолог Йельского университета

Отец современных исследований этого чувства психолог Пол Розен утверждает, что отвращение помогло человечеству выжить. Рвотный рефлекс выработался как реакция на попадание в организм ядовитого вещества. Проявив брезгливость, человек как бы обвиняет другого в нечаянном или умышленном стремлении нанести ему вред, передать какую-либо инфекцию. Таким образом, возглас «ФУ!» дает понять окружающим, что рядом что-то опасное для здоровья.

Например: Почему так ужасно пахнет труп? Трупный яд – один из самых токсичных и опасных ядов. Наши предки это хорошо усвоили. Люди – не падальщики, потому разлагающаяся еда для нас очень опасна. Рвотные массы могут быть источником различных инфекций для человека, хотя я видел животных, которые едят блевоту своих собратьев. Типичные объекты, вызывающие чувство отвращения, это:

• кал,

• рвота,

• моча,

• слизь,

• трупный запах,

• кровь.

Уверен, что даже если вы только представите себе каждый из этих объектов, у вас сразу появятся неприятные ощущения. Исключение составляют случаи, когда кто-то работает с этими объектами, и поэтому сознательно подавил свое отвращение к ним. Хотя я знал одного студента хирурга, у которого при виде крови наступало полуобморочное состояние.

Анекдот: Хиpуpг возвpащается домой с pаботы. Hавстpечу ему с pадостным лаем бpосается любимый пес. Хиpуpг его гладит и пpиговаpивает:

– Миленький, хоpошенький… Зpя подлизываешься. У меня сегодня не опеpационный день.

Если говорить об отвращении как неприятии выше описанных явлений, то, по моему мнению, это естественная защитная реакция, которую сложно назвать патологической брезгливостью. Когда-то излишняя брезгливость даже поощрялась в обществе. В период расцвета эпидемий, брезгливость помогала выживать. Она была уделом людей из высшего общества, которые брезговали буквально всем и могли даже потерять сознание от неприятного запаха. Сниженная брезгливость была уделом низших сословий общества.

Отвращение – чувство-сигнализатор, необходимый для выживания, так же, как боль или страх. За средневековую не брезгливость Европа платила тысячами умерших от чумы и холеры, а за индустриальное расширение городов – миллионами погибших от тифа и оспы. Потому и закрепляется в любой городской культуре идеал чистоты, величественный и сияющий, как снежная вершина Эвереста, который хозяйке дома суждено покорять каждую свободную минуту.

Николай Козлов, психолог, руководитель клуба «Синтон»

Психологическая природа отвращения

Люди от природы наделены способностью испытывать чувство отвращения. И мы научились испытывать его по отношению ко многим объектам или явлениям. Это уводит нас от природного предназначения этого чувства. Чувство отвращения способно создать свой «черный список».

В ряде исследований было показано, что брезгливость по отношению к нарушителям моральных норм и к болезнетворным организмам имеет больше сходства, чем кажется. Начать хотя бы с того, что оба этих чувства порождают одинаковые гримасы.

д-р Валери Кертис, директор Центра гигиены в Лондонской школе гигиены и тропической медицины

Анекдот:

– Ты постирал носки?

– Ага.

– С порошком?

– С отвращением…

А бывают такие случаи, когда это чувство становится настолько развитым, что делает человека просто одержимым отвращением ко всему вокруг. Вспомните, например, подобную одержимость чистотой у героя фильма «Авиатор». Отвращение вызывает желание отстраниться, избежать контакта. Представьте на минуту, что чувства отвращения стало в вас в два раза больше. А в пять раз? А в десять?

Мутация ОТВРАЩЕНИЯ

В 1955 году выдающийся американский психолог Гордон Олпорт предложил «мысленный эксперимент» с отвращением: «Сначала подумайте о том, чтобы проглотить слюну, накопившуюся у вас во рту, или просто ее проглотите. Затем представьте, что вы сплевываете ее в стакан, а затем выпиваете! То, что казалось естественным и «своим», внезапно становится отвратительным и чужим».

Человек с его развитой нервной системой достиг уровня, при котором чувство отвращения может вызывать не только физиология. В нашем сознании постоянно строятся нейронные связи. В результате таких связей чувство отвращения может вызывать:

• определенный человек,

• определенное поведение,

• определенная группа людей,

• определенное место,

• определенная музыка,

• определенное событие,

• определенная дата и т. д.

Мой опыт.Помню, как у меня вызывал физическое отвращение поход к репетитору по математике, когда я учился в школе. Она настолько сильно подавляла меня психологически, что одна мысль об общении с ней вызывала у меня приступы рвоты. Я не мог отказаться от ее услуг, так как моя мама платила ей деньги и контролировала мои походы. Когда наши встречи прекратились, я испытал состояние физического облегчения, как будто я долго не мог сходить в туалет и наконец это произошло.

Подобные истории я слышал от своих друзей и знакомых по поводу различных событий и людей.

Влияние выгоды отвращения

Сама мысль о том, что отвращение можно создать, выглядит странно. И тем не менее неосознанно мы это научились делать.

Таким способом мы говорим «нет» на уровне тела и помогаем себе принимать удобные для нас решения.

Выгода № 1. Отвращение дает ощущение превосходства. Это значит, что мы ставим себя на ступень выше объекта отвращения.

Выгода № 2. Отвращение – это способ сделать другому неприятно. Демонстрируя отвращение, мы показываем свое отношение к человеку, уязвляя его самолюбие.

Выгода № 3. Отвращение – это способ не делать «грязную» работу. Испытывая отвращение, мы можем оправдывать свое нежелание выполнять ту или иную работу. Например, в семье жена брезгует чистить рыбу, а муж не может убирать за кошкой. Поэтому в данной семье рыбу чистит в основном муж, а за кошкой убирает жена.

Выгода № 4. Отвращение – это способ быстро сказать «Нет». Если что-то вызывает отвращение, этому легче сказать нет. На самом деле жена просто не хотела, чтобы ее руки пахли рыбой, а муж не убирал за кошкой, потому что его тошнило от запаха кошачьих фекалий.

Технология преодоления излишнего отвращения

Мой опыт. Одна женщина испытывала отвращение до рвоты к запаху несвежих носков. На психологических интенсивах все участники разуваются, сидят на матрасах, так что запах несвежих носков является, к сожалению, частым явлением. У каждого разный процесс потоотделения, и неприятный запах может появиться, даже если человек надел новые носки час назад. Так вот, эта женщина чем только не мазала себе под носом: и одеколоном и духами – и отсаживалась в другой конец зала – ничего не помогало. В процессе обратной связи она высказала свое отвращение к группе, тем самым как бы обвинив людей в том, что они «разносчики заразы»… Интересно, что это вызвало у группы осуждение, поскольку никто ни с того, ни с сего не хотел быть объектом отвращения. Я предложил интересный эксперимент: сначала довести себя до состояния рвоты, то есть полностью войти в это отвращение, а потом сконцентрироваться на любви и принятии человека, носки которого источали неприятный запах. И это сработало. Не скажу, что женщина полностью справилась, однако этот опыт помог ей оставаться включенной в групповую работу до конца тренинга.

У вас есть по крайней мере два варианта преодоления излишнего отвращения. Каждый из этих вариантов действенный, но с поправкой на вашу личную особенность. Кому-то подойдут даже оба варианта, а это значит, что процесс трансформации наступит быстрее.

Вариант 1: Преодоление отвращения через близость

1. Смогли бы вы, например, убрать фекалии, за вашим любимым человеком?

2. Или, например, стереть его блевоту с пола?

3. Или, для девушки, проглотить сперму своего мужчины? А для мужчины – взять в руку и спокойно выкинуть использованную прокладку своей любимой?

4. Или спокойно смотреть, как он(она) мочится?

Одни только эти вопросы могут вызывать отвращение. А теперь задумайтесь о том, что преодоление отвращения создает близость и является символом личной преданности другому человеку. Если вы смогли переступить этот барьер, значит ваша эмоциональная связь и ваши чувства сильнее, чем базовые механизмы отвращения, и вы действительно любите своего партнера!

Вариант 2: Преодоление через интерес и принятие

Каждый раз, испытывая чувство отвращения, постарайтесь проявить интерес к объекту, который его вызывает. Понаблюдайте за ним без оценки. Страх – явление бессознательное. Но как только вы выведете его в сознание, разберете на составляющие, он начнет исчезать. Представьте, что есть люди, у которых этот объект вызывает очень даже позитивные чувства.

Например, наблюдая за опарышами (личинки мух), представьте, что это чисто белковые организмы, которые очень любит поедать рыба, которую мы, кстати, после употребляем в пищу. Постарайтесь прочувствовать восприятие рыбаков, выбирающих на рыбалку опарышей жирных и активных. Так же можно поступать и с другими объектами, которые вызывают излишнее отвращение. Например, у многих может вызывать отвращение процесс питания свиней в хлеву. Но многие при этом любят свиной шашлык или холодец. Это вопрос наших настроек.

Учение Матери Терезы о брезгливости и ОТВРАЩЕНИИ

«Одна из сестер рассказала мне, как на улице Бомбея она подобрала человека и принесла его в дом милосердия. Когда сестры стали мыть несчастного и перевернули его на бок, они увидели, что у него на спине нет ни кожи, ни мяса. Все было выедено червями. Сестры вымыли больного, переодели и уложили в постель. Сестра сказала, что она увидела на его лице столько радости, сколько ей никогда прежде не приходилось видеть. Я спросила ее: «Скажи, а что ты чувствовала, когда снимала червей с его тела? Что ты чувствовала?» Она посмотрела на меня и сказала: «До этого случая я никогда не ощущала присутствия Христа». Мы тоже испытываем отвращение, это естественное человеческое чувство. А наши сестры – это ведь часто совсем юные девушки. Но как бы отвратительна ни была работа, которой мы занимаемся, мы выполняем ее великой верой и любовью. Мы преодолеваем нашу брезгливость во имя любви к Иисусу. В жизни святых часто бывало так, что именно преодоление брезгливости становилось для них ключом к высшей святости».

Подведем итоги тренинга

1. Что у вас вызывает наибольшее отвращение?

2. Почему именно это вызывает отвращение?

3. Какой триггер запускает ваше отвращение?

4. Отвращение, скорее, доставляет вам сложности или, наоборот, вы довольны присутствием этого чувства в жизни?

5. Какие из приведенных техник преодоления отвращения вам отозвались, и вы готовы попробовать применить их в жизни?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читать книгу целиком

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Как чувство отвращения сделало нас людьми

В одной из глав книги This Is Your Brain on Parasites (2016) Кэтлин Маколифф (Kathleen McAuliffe) приводит такой случай. Молодой человек потерял невинность, занимаясь сексом со своей собакой. После этого их отношения все еще оставались хорошими; собака, похоже, совсем не возражала. Но парня стала мучить совесть и он захотел узнать, действовал ли он безнравственно. Он написал об этом письмо Дэвиду Пизарро, преподавателю психологии морали в Корнелльском университете в Нью-Йорке.

Хотя Пизарро – признанный специалист в вопросах этики, дать ответ молодому человеку ему было не просто. В итоге он ответил так:

Я не сказал бы, что это нарушение моральных норм, но в нашем обществе тебе придется иметь дело с людьми, которые считают такое поведение диким, потому что это действительно дико. Люди не хотят об этом слышать. Скажи к примеру, захочешь ли ты, чтобы твоя дочь встречалась с тем, кто занимался сексом со своей собакой? Ответ – нет. И что еще важно, нет животных, которые бы писали жалобы о жестоком обращении с ними тех людей, которых они любят. Я бы в размышлениях отталкивался от этого.

По сути, Пизарро говорил, что поведение молодого человека было странным и вызывающим беспокойство, но он не хотел его осуждать. И если вы этим возмущены, то вам, вероятно, просто отвратителен сам образ такого человека. Но говорит ли это о его безнравственности? Ведь, по крайней мере, со слов молодого человека, собака не пострадала.

Но если же вы, наоборот, изо всех сил пытаетесь понять, почему поведение этого человека кажется неправильным, ваше замешательство тоже объяснимо, психологи сказали бы, что вы испытываете моральный шок.

Пизарро и другие ученые на данный момент сходятся в одном – моральные суждения не являются результатом тщательного обдумывания. Мы сперва принимаем решение, а затем, по словам Джонатана Хайдта, социального психолога из Нью-Йоркского университета, строим последующее обоснование для наших чувств. То есть мы обладаем своеобразной интуицией и каким-то образом чувствуем, что, даже если при этом никто не пострадал, то или иное поведение почему-то неправильно. Это и есть работа эмоции отвращения.

Именно отвращение, сопровождающееся возгласами «Бэээ!» и «Фу!», заставляет нас тут же отшатнуться от нечистот, клопов, пиявок и всего остального, где могут быть микробы. Эта эмоция развилась, чтобы обеспечить наше выживание, удерживая на безопасном расстоянии от того, что вредно.

Пол Экман, психолог, профессор Калифорнийского университета в Сан-Франциско, описывает феномен отвращения как проявление антипатии ко вкусу, запаху, виду, звуку, прикосновению, каким-либо зрительным образам или фантазиям отталкивающего характера. Самым мощным триггером являются продукты нашей жизнедеятельности – кал, рвота, моча, слизь и кровь.

Другой психолог Пол Розин, занимавшийся отвращением прицельно, говорит, что основа этого чувства – появление во рту ощущения (или фантазия об этом) чего-то такого, что нами уже считается отвратительным или заразным. Еще один исследователь Голдон Олпорт, чтобы лучше понять механизм этой эмоции, предложил мысленный эксперимент:

Попробуйте проглотить слюну, накопившуюся у вас во рту. А теперь вначале подумайте о том, что она накопилась, а потом проглотите. Чтобы усилить эффект, представьте, что вы ее сплевываете в стакан, а затем выпиваете!.

Этот опыт показывает, что то, что казалось естественным и «своим», внезапно становится отвратительным и чужим. Розин делает смелое утверждение, что как только продукт деятельности нашего организма покидает наше тело и соприкасается с внешней средой, он становится для нас отвратительным.

Отвращение как сформировавшаяся эмоция проявляется у детей с четырех-восьми лет. До этого возраста наблюдается лишь нежелание, отказ от непонравившейся пищи, но не отвращение. Младенцы и дети младшего возраста еще не понимают, что какой-то предмет имеет вид, напоминающий что-то отвратительное. Так, они легко могут съесть шоколадную конфету в виде фекалий, спокойно будут пить сок, если вы намеренно бросите в него пластмассового жучка. Только с трех-четырех лет, формируя привычки личной гигиены, сталкиваясь с запретами родителей и требованием не делать у всех на виду те или иные действия, связанные с физиологией, они знакомятся с эмоцией отвращения.

Возможно, в попытке справиться с сопровождающими запрет чувствами гнева и протеста, становясь подростками, они часто преувеличенно интересуются тем, что вызывает отвращение. Бывают очарованы этими отвратительными игрушками: пластиковыми имитациями рвоты, слизи, вонючими бомбочками или пукалками. Но и во взрослом возрасте люди проявляют к отвратительному интерес, им порой бывает трудно отвести глаза от кадров катастроф, крови, различных увечий. А собственные выделения тела в течение всей жизни – предмет постоянного интереса. Вспомните, как многие люди внимательно рассматривают свой носовой платок после того, как высморкаются, напоминает Пол Экман в «Психологии эмоций».

Wikimedia Commons.

Важно отметить, что отвращение может проявляться завуалированно – в виде презрения. Чувство презрения, в отличие от отвращения, всегда направлено на другого человека. Презрение можно испытывать только к людям или поступкам, но не ко вкусу или запаху. Оно обычно связано с переживанием неравенства и нежеланием к чему-то приспосабливаться. Проявляя в своей неприязни к людям и поступкам элемент такого пренебрежения, можно ощущать по отношению к ним свое превосходство (обычно моральное).

Итак, согласно Розину, существует различие между базовым отвращением (висцеральным) и межличностным отвращением. Базовое висцеральное отвращение можно назвать эволюционной интуицией к ситуациям наличия соприкосновения с опасными микробами. А в отношении межличностного отвращения Розин перечисляет четыре триггерных ситуации возникновения этого чувства: к незнакомому, больному, несчастному, морально испорченному. Пол Экман добавляет к этим триггерам и пятый – отвращение от пресыщения, и приводит пример исследования поведения мужей и жен в конфликтной ситуации. Во многих случаях отвращение у жены возникало тогда, когда муж пытался отгородиться от нее «каменной стеной», игнорируя ее эмоции. Жена оказывалась пресыщена, сыта по горло своими же негативными чувствами к нему.

В близких отношениях мы обычно менее чувствительны к тому, что вызывает у нас отвращение. Например, при уходе за ребенком родители преодолевают или даже не чувствуют отвращение к его продуктам жизнедеятельности, и это является характерной чертой безусловной родительской любви. Также временное снижение отвращения наблюдается в сексе, если он является результатом взаимного влечения.

Язык другого человека у вас во рту может быть признаком близости, но он же может быть вызывающим отвращение оскорблением.

Это взаимное нарушение границ, защищаемых чувством отвращения, подразумевающее обнаженность телесную и эмоциональную, и есть любовь, которая «дает другому человеку привилегию смотреть на нас таким образом, который заставил бы нас испытать стыд и вызвал бы отвращение у других людей, если бы не было этого вмешательства любви», отмечает П. Экман. Так, социальная функция отвращения – создание условий близости. Его другая социальная роль – дистанцирование от всего отвратительного и отталкивающего.

В разных культурах имеются разные представления о том, что считать отвратительным, заразным или отталкивающим. Да и внутри одной культуры могут быть существенные разногласия по этому поводу. И, к сожалению, иногда эмоция отвращения может быть опасной.

Дэвид Пизарро отмечает, что нельзя полностью доверять отвращению, используя его в качестве морального компаса. Например, осуждать гомосексуализм на том основании, что это отвратительно.

Как гетеросексуальный мужчина, скажу, что если вы покажете мне фотографии полового акта между двумя мужчинами, скорее всего, я испытаю отвращение, – говорит Пизарро. – Но важнее подумать о том, как, черт возьми, это связано с моими этическими убеждениями? К примеру, мне также может быть отвратительна мысль о двух занимающихся сексом очень уродливых людях. Но это же не заставляет меня инициировать разработку законодательных актов, запрещающих заниматься сексом всем уродливым людям.

Бездомные – еще одна группа, вызывающая отвращение. Из-за чувства брезгливости, которое мы к ним испытываем, нам легко дегуманизировать их, и тогда, например, нам легче признать их виновными в преступлениях, которые они не совершали.
Пизарро знает, как важно не позволять отвращению просачиваться в суждения об этике. Он отмечает:

Мой этический долг состоит в том, чтобы убедиться, что эмоция отвращения не влияет на меня настолько, чтобы потерять человечность.

Это убеждение позволило ему сфокусироваться на том, как эмоции могут обуславливать мысли о моральном и аморальном.

Если вы все еще скептически относитесь к тому, что микробы имеют прямое отношение к вашим моральным принципам, подумайте вот о чем: останемся ли мы верны нашим моральным принципам, если поблизости будет риск заражения?

В эксперименте Симона Шналла, социального психолога из Кембриджского университета, испытуемым было предложено обдумать случаи морально сомнительного поведения: например, этично ли врать в резюме, не возвращать украденный кошелек или прибегнуть к каннибализму, чтобы выжить в авиакатастрофе. Испытуемые, сидящие за нечистыми столами в пятнах пищи и жвачки, обычно были более строги в своих суждениях, чем студенты, которые сидели за безупречно чистыми столами.

Исследования, где дополнительным условием было наличие в комнате неприятных запахов, давали схожие результаты. Добрачный секс, взяточничество, порнография, неэтичная журналистика, брак между двоюродными братьями и сестрами… Участники, в комнатах которых распыляли неприятный запах, впоследствии с большей вероятностью одобряли библейскую истину, чем те, которые в ходе эксперимента не вдыхали неприятные запахи.

Это прослеживается и в том, как мы воспринимаем сообщения. Две группы испытуемых получили разные версии одного и того же текста. Те, кто прочел версию с упоминанием слов, вызывающих отвращение («принимают» и «часто») были более подозрительными в своих отзывах, чем те, кто читал практически идентичную историю без гипнотических реплик. Объясняя уже потом свое недоверие к герою истории, президенту студсовета, участники предложили разнообразные рационализации, не связанные с отвращением.

Возвращаясь к риску заражения, надо отметить, что, если людям напоминать об угрозе инфекционного заболевания, они будут более склонны придерживаться традиционных ценностей и следовать религиозным запретам и будут выражать большее пренебрежение к тем, кто нарушает социальные нормы.

Когда нам страшно заразиться и заболеть, мы не просто снова становимся детьми, ждущими материнского ухода, но и транслируем ее убеждения относительно того, как надлежит себя вести, чтобы избежать заражения. На социальной арене это особенно заметно. Когда выживание под угрозой, мы думаем – сейчас не время рассуждать о чем-то новом, непроверенном, постигать новую жизненную философию, лучше прибегнуть к испытанным и безопасным практикам.

Неудивительно, что политики стремятся использовать эти знания об отвращении для собственной выгоды. Наиболее примечательным примером является рекламная кампания активиста консервативной партии Карла Паладино во время республиканской губернаторской гонки 2010 года в Нью-Йорке. За несколько дней до выборов зарегистрированные избиратели его партии открыли почтовые ящики и нашли брошюры, ароматизированные запахом свалки. Лозунг гласил:

Что-то действительно воняет в Олбани.

В листовках были размещены фотографии демократов, которые недавно были замешаны в коррупционном скандале. В первом туре это сыграло на руку Паладино.

Совсем недавно Дональд Трамп во время демократических праймериз охарактеризовал увеличенный перерыв на поход в дамскую комнату, который взяла Хиллари Клинтон, как слишком отвратительный, чтобы об этом говорить, и толпа разразилась смехом и аплодисментами.

Страх микробов буквально заставляет людей думать о нравственности в черно-белых терминах. Недаром феи-крестные носят белое, а злобные ведьмы – черное. Джеральд Ллор из Гарварда и Гарри Д. Шерман из Университета Вирджинии доказали, что мы ассоциируем темные цвета с грязью и заразой. Но действительно ли совершенствование способов предупреждения заражения заставило человеческий разум ассоциировать черный с греховным, а белый с добродетельным? Тогда люди, которые ассоциируют белый с моральным, а черный с аморальным, должны быть больше озабочены чистотой и бояться микробов? Это вопросы, на которые предстоит ответить.

Тенденция ассоциировать черное с чем-то нехорошим особенно возрастает в ситуации морального выбора, например, в зале судебного заседания. В этом случае предвзятость к осуждаемому будет наиболее выраженной. И это тревожные новости для людей с темным цветом кожи, надеющихся на справедливое судебное разбирательство.

Как же так микробам удалось незаметно вкрасться в наш моральный кодекс и оказывать влияние на наши моральные суждения? Некоторые ученые считают, что секрет в том, как спаяны проводочки в наших мозгах. Базовое висцеральное отвращение – это та часть нас, которая хочет кричать «Фу!» при виде переполненного туалета и таракана в еде. В этот момент задействуется передняя островковая доля мозга, отвечающая за примитивные эмоции и регулирующая реакцию рвоты. Тем не менее, та же самая часть мозга также вспыхивает, когда идет речь о справедливости, когда испытуемые возмущены жестоким или незаслуженно плохим отношением к другим. Но это не значит, что базовое висцеральное и более позднее моральное отвращение спаяны у нас в мозгу, нет, они лишь задействуют один и тот же участок, так что, возможно, это способствует искажению суждений.

Хотя в дизайне нашего нейронного железа есть недостатки, влияющие на наше чувство нравственного, есть еще много чего удивительного. В одном известном исследовании, проведенном группой психиатров и политологов во главе с Кристофером Т. Доусом из Нью-Йоркского университета, участники должны были играть в игру, по условиям которой они разделят между собой выигрыш. Передняя островковая доля мозга активизировалась у одного из участников в тот момент, когда он принял решение о справедливости – он решил отказаться от собственного выигрыша, чтобы перераспределить деньги между игроками с самым высоким выигрышем и с самым низким (импульс Робин Гуда). Как показали другие исследования, передняя островковая доля мозга также подсвечивается, когда игрок чувствует, что ему было предложено нечестное предложение в жесткой игре. Кроме того, она активируется, когда человек решает наказать эгоистичных или жадных игроков.

Это привело к тому, что нейробиологи охарактеризовали переднюю островковую долю мозга как ответственную за просоциальные эмоции – сочувствие, щедрость и взаимодействие или, если человек наносит вред другим, – раскаяние, стыд и искупление. Однако она ни в коем случае не является единственной областью нервной системы, которая занимается обработкой как висцерального, так и морального отвращения. Некоторые ученые считают, что наибольшее совпадение в двух типах отвращения может произойти в миндалине, другой древней части мозга.

Почему базовое и моральное отвращение перепуталось в нашем мозге, трудно объяснить, но Валери Кертис из Лондонской школы гигиены и тропической медицины выдвигает сценарий, который, хотя и невозможно проверить, безусловно, звучит правдоподобно. Данные раскопок доисторических стоянок говорят о том, что наши предки, возможно, больше заботились о гигиене и санитарии, чем мы думаем. Они пользовались гребнями, и у них были свалки. Ранние люди негативно относились к тем из своих сородичей, которые были неряхами и не заботились об утилизации своего мусора, плевали или испражнялись там, где им было угодно, или не прилагали никаких усилий, чтобы вычесывать вши из волос. Эти люди подвергали группу рискам – от неприятного запаха до эпидемии. Это поведение приводило к отвратительным последствиям, соответственно, и само поведение и его носитель стали ассоциироваться с отвратительным. Кертис думает, что для того, чтобы заставить их исправиться, группа стыдила их и осуждала, а если это не приводило к должному результату – изгоняла. Так и мы реагируем на что-то грязное – не хотим иметь с этим ничего общего.

Поскольку подобные реакции требовались для обеспечения выживания, нейронные схемы, которые развивались для противодействия микробам, могли легко адаптироваться, чтобы служить более обширной задаче – избегать людей, чье поведение угрожало здоровью группы. В дополнение к этой точке зрения команда Кертис обнаружила, что люди, которые больше всего боятся негигиеничного, скорее всего одобрят помещение преступников в тюрьму и наложение жестких штрафов на тех, кто нарушает правила общества.

The British Library.

Так, в социальном развитии человека потребовалось не одна перепайка одной и той же нейронной схемы с тем, чтобы привести наш вид к важной точке: мы испытываем отвращение к людям, которые по нашему мнению ведут себя безнравственно. Это имеет решающее значение в понимании того, каким образом мы стали таким необычайно социальным и кооперативным видом, способным объединить наши мозги для решения общих проблем, изобретения нового, для эффективного использования природных ресурсов и, в конечном счете, для того, чтобы заложить основы цивилизации.

Кертис говорит:

Посмотрите, в вашей жизни нет ни одной вещи, которую вы могли бы сделать самостоятельно. Массовое разделение труда в современных обществах невероятно повышает производительность. Возможности людей в наши дни в сотни раз больше, чем в времена охотника-собирателя. Большой вопрос: «Как нам удался этот трюк? Как мы можем работать вместе?.

Объяснить, почему мы стали сотрудничать, нелегкая задача. Действительно, это смутило многих поклонников эволюционной теории. Суть проблемы такова: по своей природе мы не альтруисты. Пример: вот вы привозите людей в исследовательскую лабораторию и просите их поиграть в игры с разными правилами, чтобы заработать деньги. Среди участников всегда есть такие жадные, которые будут не против, если другие люди уйдут с пустыми руками. Всегда есть те, кто будет обманывать, если они думают, что не будут пойманы и т.д. Из бесконечных повторений этих экспериментов стало ясно: люди сотрудничают только в том случае, если для них ничего не стоит сотрудничать.

Сегодня у нас есть законы и полиция, которые занимаются обеспечением соблюдения правил. Но это современные изобретения, и они базируются на чем-то более фундаментальном. Однако, возможно, сегодняшнее общество бы не существовало, если бы когда-то не существовала эта сплачивающая нас сила – а именно, отвращение.

Чарльз Дарвин считал, что наши социальные ценности могут базироваться на желании получить похвалу или избежать вины или наказания. В самом деле, мы больше заботимся о нашей репутации, чем о том, действительно ли мы правы или нет. Нам важно не стать мишенью для презрения – того самого древнего презрения, которое демонстрировала группа ее отщепенцу, нарушителю правил гигиены. Презрение, которое, по словам Дарвина, тождественно отвращению, является мощным сдерживающим фактором. Ведь в древности исключение из группы было равносильно смертной казни. Очень сложно выжить в дикой природе самостоятельно лишь благодаря своим способностям, мужеству и находчивости. Естественный отбор был на руку кооператорам, играющим по правилам.

Так, отвращение обуздало эгоистичное поведение в том числе тех, чья негигиеничность угрожала благополучию группы, и, другими словами, заложило основы для технологического прогресса.

И правда, будучи общительными, мы получаем массу исключительных преимуществ — мы можем торговать, обмениваться, в том числе и рабочей силой, создавать союзы и делиться идеями. Работать в непосредственной близости от других людей подвергает всех заражению, и чтобы получить преимущества сотрудничества без этого огромного риска, мы должны были, по словам Кертис, «станцевать этот танец»: подойти достаточно близко, чтобы сотрудничать, но не настолько близко, чтобы поставить под угрозу наше здоровье и выживание. Мы, люди, нуждались в правилах для достижения этого деликатного баланса, и поэтому мы изобрели хорошие манеры.

Хорошие манеры — это то, что отделило нас от животных и позволило сделать «первые шаги ребенка» на пути к тому, чтобы стать цивилизованными супер-кооператорами.

Действительно, возможно, тот факт, что мы стали придерживаться хороших манер, обеспечило нам «великий рывок вперед», взрыв созидательного творчества 50 000 лет назад, о чем свидетельствуют находки у древних стоянок: инструментов, украшений, утвари, образцов наскальной живописи и др. Это были первые признаки того, что люди стали делиться знаниями и навыками и теперь смогут продуктивно работать вместе.

Перевод: Monocler; источники:Disgust made us humans / Aeon; Пол Экман «Психология эмоций» 2-е издание, Питер, 2014; Kathleen McAuliffe, This Is Your Brain on Parasites (2016).

Смотрите также:

Как внутренние противоречия делают нас людьми и вдохновляют на творчество

Любовь к абсурду: почему мозг без ума от странностей, диссонансов и несоответствий

«Несовершенство – единственное, что делает нас уникальными». Брен Браун о стыде и уязвимости

 

Отвращение — эмоция

Опыт отвращения

     Отвращение — это проявление глубокой неприязни. Вкус чего–то, что вы хотите немедленно выплюнуть, или даже просто мысль о необходимости съесть что–то подобное способны вызвать у вас отвращение. Запах, который заставляет вас зажимать нос, также вызывает у вас отвращение. Отвращение может возникнуть у вас даже от самой мысли о том, насколько омерзительным является такой запах. Вам может быть отвратителен внешний вид чего–то. Вы можете испытывать отвращение к звукам, если они ассоциируются с ненавистным вам событием. Также и прикосновение чего–то противного, например, скользкого или студенистого, способно вызвать чувство отвращения.
     Вкусы, запахи, прикосновения, которые вы можете считать неприятными для себя, не обязательно будут неприятными для всех. То, что является отталкивающим для людей одной культуры, может быть привлекательным для людей другой. Проще всего проиллюстрировать этот тезис на примере пищи: собачье мясо, яички быков, сырая рыба, сырые телячьи мозги кажутся аппетитными далеко не всем людям. Даже внутри одной культуры нет единого мнения по поводу того, что считать отвратительным. В нашем обществе кто–то любит есть сырых устриц, а кто–то не выносит даже одного этого зрелища. Разногласия могут существовать и в семье: дети часто «терпеть не могут» какие–то продукты, которые позднее находят очень вкусными.
     Отвращение обычно подразумевает проявление реакций отталкивания и уклонения, целью которых является удаление объекта от индивида или уклонение индивида от контактов с объектом. В случае проявления самого крайнего, примитивного и неконтролируемого отвращения у человека возникают тошнота и рвота. Такая реакция может быть вызвана не только отвратительным вкусом, но и отвратительным запахом или внешним видом. Разумеется, тошнота и рвота могут возникать и при отсутствии отвращения, а отвращение может проявляться без тошноты и рвоты.
     Не только вкусы, запахи, прикосновения, зрительные образы или звуки способны вызвать отвращение, но и действия и наружность людей или даже их идеи. Случается, что люди имеют отвратительный внешний вид. Есть люди, испытывающие отвращение при виде калеки или человека с уродливой внешностью. Отвращение может вызывать пострадавший в аварии человек с многочисленными открытыми ранами. Вид крови или работа хирурга, выполняющего операцию, также вызывают у некоторых людей эмоцию отвращения. Есть отталкивающие поступки людей. Человек, мучающий свою собаку или кошку, может быть отвратителен своим соседям. Отвращение может вызывать человек, занимающийся тем, что другие называют половыми извращениями. Жизненная философия или способ обращения с людьми, унижающие человеческое достоинство, также могут вызывать отвращение.
     Отвращение может различаться по интенсивности — от отвращения, вызывающего тошноту и рвоту, до умеренной неприязни, вызывающей желание избегать любых контактов с объектом антипатии. В случае умеренной неприязни импульсы отталкивания или уклонения могут сдерживаться или не вызывать реальных действий, но антипатия к источнику отвращения все равно будет ощущаться. Вы можете демонстрировать умеренную реакцию отвращения на запах нового блюда, которым вас угощают, но все равно найти в себе силы проглотить хотя бы кусочек. Человек, от которого исходит неприятный запах, может заставить вас испытать легкое чувство отвращения; вам неприятно контактировать с ним, но вы способны подать ему руку. Когда вы слышите, как ваш друг наказывает своего ребенка, вы также можете испытать легкое чувство отвращения, если не одобряете подобных методов воспитания, но ваша дружба способна выдержать такое испытание, и вы продолжаете поддерживать с этим человеком прежние отношения.
     Презрение во многом родственно отвращению, но имеет и свои отличия. Презрение можно испытывать только к людям или их поступкам, но не ко вкусам, запахам или прикосновениям. Наступив на собачьи экскременты, вы можете испытать отвращение, но не презрение; идея употребления в пищу сырых телячьих мозгов также может вызвать отвращение, но никак не презрение. Однако вы можете с презрением относиться к людям, поедающим такие неаппетитные продукты, поскольку в презрении имеется элемент снисходительности по отношению к тем, кто это презрение вызывает. Проявляя в своей неприязни к людям и их поступкам элемент пренебрежения, вы ощущаете по отношению к ним свое превосходство (обычно моральное). Их поведение отвратительно, но вы, испытывая к ним презрение, не обязательно порываете отношения с ними. Насмешка — это разновидность выражения презрения, позволяющая высмеять человека за его промахи и недостатки; обычно она содержит порцию едкого юмора, который доставляет удовольствие тому, кто насмехается, и страдания — объекту насмешки.
     Нередко отвращение и презрение испытываются одновременно с гневом. Вы можете быть разгневаны на кого–то за то, что он вызывает у вас отвращение. Например, если муж выпил лишнего на вечеринке и начал непристойно себя вести, то жена может испытывать и отвращение, и гнев; при этом ее гнев будет обусловлен вызывающим всеобщее отвращение поведением мужа. Или если какой–то человек совершит развратные действия в отношении ребенка, то сам сексуальный акт может вызывать отвращение, а гнев вызывается аморальностью такого поступка. Если чьи–то поступки вызывают у вас скорее отвращение, чем гнев, то это обычно происходит потому, что они не создают для вас угрозы, — вы просто отворачиваетесь от этого человека, а не пытаетесь защищаться или нападать на него. Часто отвращение используется для маскировки гнева, потому что в отдельных группах общества существует табу на проявление гнева. Как это ни парадоксально, но некоторые люди предпочитают вызывать к себе гнев, а не отвращение. Если вы вызываете отвращение, то ваш проступок воспринимается как омерзительный. Предпочитаете ли вы вызывать отвращение или гнев, зависит от интенсивности этих чувств и от того, рассматриваются ли они как направленные на конкретное действие или лично на вас.
     Отвращение может смешиваться не только с гневом, но и с удивлением, страхом, печалью и радостью. Здесь мы обсудим и покажем каждую из этих реакций. Люди могут наслаждаться испытываемым отвращением, хотя это, вероятно, является не самым распространенным способом получения удовольствия. Есть люди, специально вдыхающие неприятные запахи или ищущие неприятных вкусовых ощущений, «флиртуя» таким образом со своим отвращением и стремясь испытать удовольствие от его получения. Во многих культурах детям запрещают проявлять любопытство к тому, что способно вызвать у них или у других людей отвращение. Этих детей приучают стыдиться получать удовольствие от ощущения антипатии, вызываемой ими у окружающих. Взрослые, которые находят какое–то удовольствие в испытывании отвращения, могут вести себя по–разному: скрывать это от других, ощущать свою вину за то, что они рассматривают как извращение, или даже не понимать, что они получают удовольствие от того, что испытывают отвращение. Гораздо более распространенным и социально более приемлемым, чем удовольствие от испытываемого отвращения, является удовольствие от испытываемого презрения. Люди, полные презрения к окружающим, часто вызывают уважение и восхищение из–за той силы, которая, как предполагается, проявляется в их надменности, неприязни к другим. У некоторых людей открытое пренебрежение к людям становится главным элементом их стиля межличностного общения: оно проявляется по отношению к каждому, кто его заслуживает. Высокомерные, самодовольные и уверенные в своем превосходстве, они смотрят на мир сверху вниз и, возможно, наслаждаются своим статусом, служащим основанием для такой надменности. Многие люди, разумеется, не могут получать наслаждение от презрения к окружающим. Для них будет опасно даже признаться себе в таком высокомерии. Некоторые люди не выносят чувства отвращения. Опыт переживания этого чувства настолько пагубен для них, что малейший признак возникновения отвращения способен вызвать у них сильную тошноту.

Как выглядит отвращение

     Самые важные подсказки для идентификации отвращения дают рот и нос и в меньшей степени — брови и нижние веки. Верхняя губа приподнимается, в то время как нижняя может быть поднята или опущена; нос сморщивается; нижние веки поднимаются, а брови опускаются.

Нижняя часть лица

Рисунок 1
     На рис. 1 Патрисия показывает, что в случае испытываемого отвращения ее верхняя губа приподнимается (1), это приводит к изменению внешнего вида кончика носа. Приподнятая верхняя губа может дополняться, а может и не дополняться деформацией крыльев носа и сморщиванием на переносице (2). Чем сильнее отвращение, тем выше вероятность того, что сморщивание носа также станет заметным. Нижняя губа может быть приподнята и слегка выдвинута вперед (3) или опущена и слегка выдвинута вперед (4). Щеки приподняты, что вызывает изменение внешнего вида нижних век, сужение раскрытых глаз и появление под глазами многочисленных складок и морщинок (5). Хотя на лице, выражающем отвращение, брови обычно опущены, эта подробность является несущественной. На рис. 1 Патрисия выглядит испытывающей отвращение даже несмотря на то, что ее брови и нижние веки скопированы с нейтральной фотографии. Сравните рис. 1 с рис. 2, на котором брови опущены вниз, и вы увидите, что выражение отвращения кажется более законченным и несколько более сильным, но различие между рис. 1 и рис. 2 не слишком велико.
Рисунок 2
     Состояние лица, показанное на рис. 2, может возникнуть, когда человек в действительности не испытывает отвращения, а использует эмблему эмоции, имея в виду что–то неприятное. Например, если бы Патрисия сказала: «Когда на прошлой неделе я обедала в этом ресторане, я видела таракана», то одновременно она могла бы продемонстрировать одну из эмблем эмоции отвращения. Но она использовала бы свое лицо таким образом, чтобы другим стало понятно, что сейчас она никакого отвращения не испытывает. Она могла бы быстро сморщить нос и слегка приподнять щеки и верхнюю губу или же просто поднять верхнюю губу, не морща нос. Имеются два указания на то, что здесь мы имеем дело с эмблемами эмоции, а не с выражениями эмоции на лице. Во–первых, Патрисия не испытывает отвращения в данный момент, и, во–вторых, она не хочет, чтобы смотрящие на нее подумали, что она его испытывает. Здесь наблюдается лишь частичная вовлеченность элементов лица: либо сморщенный нос — приподнятые щеки — слегка приподнятая губа, либо поднятая губа — не сморщенный нос, а возможно, ни то ни другое. Кроме того, это выражение сохраняется в течение короткого мгновения, а не нескольких секунд. Для выражения притворного отвращения может быть полностью задействовано все лицо (рис. 2), но такое выражение придется сохранять довольно долго — пока Патрисия будет разыгрывать свое притворное отвращение.
     Некоторые люди используют, хотя и не всегда, либо сморщенный нос, либо слегка приподнятую верхнюю губу в качестве разговорного «знака препинания» для акцентирования внимания на каком–то слове или предложении. Мы уже отмечали, что в других случаях в качестве разговорных «знаков препинания» используются быстро поднятые удивленные брови или быстро открытые удивленные веки. Позднее мы увидим, что опущенные, гневно сведенные брови и сведенные, печально приподнятые брови также нередко служат разговорными «знаками препинания». В обоих случаях функции движения лица напоминают функции движения рук при подчеркивании значения какого–то слова или фразы. Нам мало известно о том, почему некоторые люди используют лицо вместо рук или совместно с руками для расстановки разговорных «знаков препинания» — Также нам мало известно о том, имеет ли каждый такой «знак» — удивленные брови, сморщенный от отвращения нос или печальные брови — какой–то психологический смысл. Такой «знак препинания» может отражать какую–то информацию об особенностях личности человека или быть результатом его непреднамеренного стремления подражать, например, отцу или матери, идущего из детского возраста, когда он только учился говорить, или может определяться особенностями его нейроанатомии.

Вариации интенсивности

     Отвращение может различаться по интенсивности — от легкого до крайнего. В случае легкого отвращения нос морщится слабее, а верхняя губа поднимается менее заметно, чем на рис. 2. При более сильном отвращении и сморщивание носа, и поднятие верхней губы проявляются сильнее, чем показано на рис. 2. Складка между носом и губой и морщины, идущие от ноздрей к уголкам рта, могут стать глубже и заметнее. В случае крайнего отвращения язык может выдвинуться вперед и показаться между зубами или даже высунуться наружу.

Способы выражения презрения

     Презрение проявляется на лице через изменение положения сомкнутых губ выражающего отвращение рта. На рис. 3 показаны три варианта выражения презрения. Джон демонстрирует асимметричный презрительный рот со слегка сжатыми губами и приподнятым левым краем рта. Выражение лица Патрисии на рис. 3B в основном такое же, как и у Джона, с той лишь разницей, что ее приподнятая с одного края верхняя губа позволяет увидеть зубы. Это добавляет к ее выражению презрительную насмешливую нотку. Лицо Патрисии на рис. 3C с едва заметно поднятой с одного края верхней губой демонстрирует более мягкую форму презрения. Рисунок 4 показывает комбинацию элементов презрения и отвращения: презрение проявляется в плотно сжатых, слегка приподнятых уголках рта и плотно сомкнутых губах. Это лицо очень похоже на лицо с рис. 3А, за исключением того, что выражение является симметричным, а не асимметричным: оба уголка рта Патрисии плотно сжаты. Указание на то, что на рис. 4 лицо Патрисии выражает отвращение, дают немного выдвинутая и приподнятая нижняя губа и слегка сморщенный нос. Сравните это лицо Патрисии с ее лицом на рис. 2B, и вы увидите сходство.

Смешанные выражения

Рисунок 5

     Отвращение может сочетаться с удивлением. На рис. 5 показаны лицо, выражающее отвращение во всех трех областях (5А), удивленное лицо (5B) и лицо, выражающее комбинацию отвращения (рис. 5А — нижняя часть лица, нижние веки) и удивления (брови — лоб, верхние веки). Такое выражение могло бы возникнуть, если бы Патрисия почувствовала отвращение к чему–то неожиданному для нее, а удивление еще не сошло полностью с ее лица. Гораздо чаще выражение, представленное на рис. 5C, фактически не является выражением смешанного чувства отвращения и удивления; такое удивленное поднятие бровей должно добавляться скорее в качестве эмблемы для подчеркивания выражения отвращения. Вы можете представить, как на рис. 5А Патрисия произносит что–то наподобие «Ффуу», в то время как на составной фотографии на рис. 5C она может говорить: «О боже, как отвратительно!»
Рисунок 6
     Элементы отвращения и удивления объединяются в другом выражении, которое не является простой суммой двух сообщений, а создает совершенно новое сообщение. На рис. 6 показаны удивленные брови — лоб и выражающая отвращение нижняя часть лица и нижние веки. У Патрисии также слегка опущены нижние веки, а ее рот выражает комбинацию презрения и отвращения (рис. 4). Нижняя часть лица Джона выражает отвращение — чего мы не видели прежде, при этом верхняя губа и щеки у него приподняты, нос слегка сморщен, нижняя губа немного приподнята, выдвинута вперед, а брови не опущены. Такая нижняя часть лица Джона представляет собой вариацию нижней части лица Патрисии, показанной на рис. 1В. Оба лица на рис. 6 выражают недоверие. Сравните эти лица с лицом на рис. 5В). , имеющим удивленные брови на нейтральном фоне; на таком лице отображен вопрос. За счет добавления выражающего отвращение рта, как это сделано на рис. 6, мы наблюдаем недоверие и скептицизм. Очень часто такое выражение лица сопровождается покачиваниями головы из стороны в сторону. Рисунок 7

     Отвращение может смешиваться со страхом. На рис. 7 Джон проявляет страх (7А), отвращение (7В) и смесь отвращения (нижняя часть лица — нижние веки) и страха (7С) (брови — лоб и верхние веки). Это смешанное выражение возникает в случае угрозы возникновения чего–то отвратительного.
     Чаще всего отвращение смешивается с гневом. Такое сочетание будет показано далее. Комбинации отвращения и радости, отвращения и печали будут показаны на страницах, посвященных этим эмоциям.

Резюме

     Отвращение выражается главным образом нижней частью лица и нижними веками (рис. 8). Рисунок 8

• Верхняя губа приподнята.
• Нижняя губа также приподнята и придвинута к верхней губе или же опущена и слегка выдвинута вперед.
• Нос сморщен.
• Щеки приподняты.
• Проявляются морщинки на коже под нижними веками, а веки приподняты, но не напряжены.
• Брови опущены, в результате чего происходит опускание век.

«Конструирование» выражений лица

     Для эмоции отвращения вы не можете создавать вариации выражений лица, заменяя одни части лица другими, как вы могли это делать для эмоций страха и удивления. Причина этого заключается во взаимосвязанности мускульных движений в разных областях лица при выражении отвращения.
     Мускулы, поднимающие верхнюю губу, поднимают также щеки, мешочки и складки кожи под веками. Поэтому наложение части B на лица на рис. 8 создаст нечто такое, что в действительности не может допустить анатомия человека. Глаза, показанные на частях B, не могли бы смотреть таким образом, если бы область рта выглядела так, как на рис. 8.
     Мускулы, участвующие в сморщивании носа, поднимают также и щеки, слегка приподнимают нижнюю губу, мешочки и складки кожи под нижними веками. Поэтому наложение частей D на лица на рис. 8 создаст выражение, невозможное с точки зрения анатомии. Если бы нос сморщился, как это показано на рисунке, то верхние веки должны были бы приподняться, а кончик носа должен был бы изменить свою конфигурацию.
     Мускулы, опускающие брови, опускают также и верхние веки, частично прикрывая глаза. Следовательно, если вы наложите части А на рис. 8, то возникнет нечто несуразное. Изображение будет по–прежнему иметь опущенные веки даже несмотря на то, что вы удалили опущенные брови.

Эмоция отвращения – это ещё один важный защитник наших границ.

Эмоция отвращения – это ещё один важный защитник наших границ.  Разновидности: неприязнь, брезгливость, гадливость, омерзение, тошнота, пресыщение, пренебрежение.

Фундаментом этой эмоции является физиологический механизм, вызывающий рвотный рефлекс. Изначально младенец спасается от переедания срыгиванием лишнего. Затем, исследуя мир, он делает отбор — «Это не съедобно, значит мне нужно это выплюнуть». По мере появления психики и взросления ребёнка эмоция отвращения начинает использоваться как защитная функция.

Отравится можно пищей, видом, запахом или вкусом. А теперь переведите это в поле психической деятельности встретите тот же эффект. Мы можем отравится отношениями, контактом с людьми, переживанием негативных чувств, от впихнутых в нас чьих-то убеждений и правил, совершенно нам не подходящих, от собственных мыслей и внутреннего голоса или от переизбытка информации, съеденной без разбору и т.д.

На что нас возбуждает эмоция отвращения, на какие действия?

Отвращение заставляет человека «сказать НЕТ» опасному вредному отравляющему, сохранить целостность границ при попадании отравляющего, вызывая желание поднять отравленную пищу вверх, изрыгнуть, вынуть из себя не допустить проникновения внутрь.  Отвращение мотивирует нас на разрыв контакта — удалить объект или удалиться самому. «Если ты не выплюнешь это, тебя будет тошнить!» — как-бы говорит нам эмоция отвращения. По мере отдаления от объекта сила отвращения стихает.

При каких условиях человек может проглотить отравляющее – это, если он не чувствителен к сигналам, говорящим об этом, он не в контакте с этой «едой» или он себе не доверяет. Такое бывает, когда мама ВСЕГДА ЗНАЕТ ЛУЧШЕ, чем ребёнок (независимо от его возраста), и он научается себе не доверять, затуплять свою чувствительность. Как пример, представьте ребёнка, который уже наелся или не хочет есть именно данную «пищу» (не нравится), а родитель, ведомый идеей («я знаю, что тебе лучше»/ «кто тебя спрашивать будет» / «ешь, что дадут и будь благодарен»/ «не крути носом –  ты голода не знал») продолжает её впихивать. В такой ситуации, ребёнок реагирует так, как позволяют отношения в семье. Он хочет воспротивиться, но сделать это может, если хоть кто-то его слышит, интересуется его мнением. Это мнение можно высказывать или страшно?  Ребёнок рано распознает опасные для него реакции родителя. Если реакция опасна, он будет приспосабливаться за счет потери своей чувствительности.

Примеры нарушения отвращения.

Представьте картину: мама кормит ребёнка ложкой, он не хочет и начинает плеваться, фыркать, стискивать зубы, отворачиваться, бунтовать и протестовать, задействует все доступное в его арсенале, чтобы остановить мать.  В этот момент он сталкивается со шквалом агрессии разъярённой матери/родителя/опекуна, и такую реакцию он получает регулярно. Естественно, что он подавит чувство отвращения, подавит желание сцепить зубы, подавит злость, направленную на родителя, подавит само чувствование еды во рту, поскольку такое поведение становится опасным для его выживания.

Более мягкий вид агрессии родителя, такой, как игнорирование или постоянное уговаривание, вызывание хронического чувства ВИНЫ, бесконечная критика и чтение нотаций, чтобы он таки сделал так, как МАМЕ нужно, имеет такой же эффект.

Интересно, что у эмоции отвращения есть полярность – это голод. Вся цепочка чувств от голода до эмоции отвращения взаимосвязана. Подавленное отвращение порождает определённые черты характера – ненасытность, жадность, вечный голод, неразборчивость в еде, нечувствительность к перееданию и впихиванию в себя реальной и ментальной пищи. Для человека с подавленным отвращением бывает очень сложно сказать НЕТ кому-то/чему-то, он и границ-то не чувствует толком чтобы понять, когда уже нужно говорить НЕТ. У него развита большая толерантность к давлению и впихиванию в себя.

Подавленное отвращение + подавленная агрессия = созависимые отношения.

Такие люди часто в спутников жизни и окружение выбирают себе типаж агрессоров или насильников. Это милые люди, они как правило не могут за себя постоять и выбирают путь пассивной агрессии и страданий. Правды ради скажу, что фраза ВЫБИРАЮТ относительна, по сути это выбор без выбора. Это как раз вариант выученной беспомощности.

Поэтому эмоция отвращения очень ценная и стоит уделять внимание первым её признакам, даже лёгкому намёку на близкое состояние. Развивая чувствительность к эмоция отвращения, Вы, возможно, избавите себя от кучи ненужных контактов и людей. Ваш компас – внутри, не забывайте про это и доверяйте себе. В качестве профилактики просто понаблюдайте за тем как Вы склонны поглощать еду? Медленно жуя или быстро проглатывая, даже не вступая с ней в контакт, склонны ли вы переедать?

 

Эмоция отвращения, ее характеристики и особенности проявления на лице

30.06.2018

Эмоция отвращения рождается из неприязни. Ее объектом может стать неприятный вкус, запах, внешний вид чего-либо крайне омерзительного. Отвращение может вызываться и прикосновением к предмету, скользкому или студенистому наощупь.

Что может вызывать у человека отвращение?

Поводы для отвращения могут быть индивидуальными для конкретного человека. Он может расценивать некоторые звуки как глубоко неприятные только потому, что они ассоциируются с плохим событием. Один и тот же объект может восприниматься как омерзительный в рамках одной культуры (например, мясо собаки или сырые коровьи мозги) и как нейтральный – в рамках другой. Внутри одного и того же сообщества найдутся люди, испытывающие отвращение к устрицам, и те, кто с удовольствием их поедает.

Испытывая рассматриваемую эмоцию, человек пытается либо максимально удалиться от объекта, вызвавшего ее, либо уклониться от взаимодействия с ним. Крайним проявлением неприязни к чему-либо является тошнота и следующая за ней рвота.

Поводом для отвращения может стать внешний вид, поведение или мнение других людей. Для некоторых отвратительное зрелище представляют инвалиды, раненые в аварии и даже врачи-хирурги, ассоциируемые с кровью. Огромное большинство людей с отвращением отнесется к такому поведению, как мучительство животных. Идеи, идущие вразрез с общепринятыми ценностями (например, идеи фашизма) вызывают ту же самую эмоцию.

Интенсивность, сила эмоции отвращения может колебаться от умеренного неприязненного чувства до рвоты. Если эмоция не имеет выраженного напряжения, человек способен сдерживать ее внешнее проявление. Например, ему может не нравиться амбре от едущего с ним рядом пассажира, однако он способен подать ему руку, то есть подавить в себе неприязненный импульс. Приходя в гости, человек из вежливости пробует хотя бы небольшой кусочек приготовленного хозяйкой блюда, даже если оно не нравится ему по внешнему виду, вкусу или запаху.

Отличие презрения от отвращения заключается в том, что первое испытывается исключительно к людям и их действиям, так как презирать неприятный вкус или тактильное ощущение нельзя. Презрение зачастую вызывает чувство морального превосходства того, кто презирает. Одним из проявлений эмоции презрения является насмешка.

Отвращение часто замешано на гневе в отношении того же источника, так как человека сердит необходимость испытывать это неприятное эмоциональное состояние. Если приглашенный гость перебрал на вечеринке и начал вести себя вызывающе, это не только отвращает от него хозяев, но и заставляет их испытывать гнев. Так как социальные условности не поощряют проявление эмоции гнева, последняя часто демонстрируется как эмоция отвращения, то есть замещается ею.

Отвращение может сосуществовать в одной связке и с другими эмоциями. Парадоксально, но даже радость может быть его следствием, так как существуют люди, получающие удовольствие от испытываемого ими отвращения.

Внешние проявления отвращения

Нижняя часть лица при идентификации этой эмоции играет более значительную роль, чем верхняя. За счет того, что верхняя губа человека, испытывающего омерзение, поднимается вверх, кончик носа тоже меняется. При интенсивном отвращении крылья поднимаются и меняют форму, а на переносице образуются множественные морщинки.

Положение нижней губы возможно в двух вариантах. Она либо приподнимается и несколько подается вперед, либо подается вперед, будучи опущенной. Подобная мимика сказывается и на подъеме щек, которые в свою очередь уменьшают просвет глаз.

Нижние веки человека, испытывающего отвращение, соседствуют с характерными морщинками и складками.

Что касается бровей, то при этой эмоции они, как правило, немного опущены, но такая подробность не является обязательной для идентификации.  

Если человек желает показать лишь эмблему эмоции, испытанной им в прошлом, но в данный момент отвращения не испытывает, то его мимика ограничится поднятой губой и щеками, которые могут как дополняться сморщенным носом, так и существовать самостоятельно.

Сморщивание носа и подъем верхней губы могут выступать инструментами, при помощи которых в ходе беседы делаются акценты. Как и удивленные брови, такие знаки призваны заострить внимание на том или ином моменте разговора.

Показателями крайней степени отвращения могут стать выраженные носогубные морщины на фоне сильно сморщенного носа и поднятой губы, а также демонстрация языка вплоть до его высовывания.

Способы выражения эмоции отвращения

Презрение в составе эмоции отвращения читается по презрительно сомкнутым губам и подъему их левого уголка, что производит впечатление асимметрии рта. Насмешка определяется по таким же губам, которые в то же время едва обнажают верхние зубы. Это более мягкие выражения эмоции отвращения, которая не достигла своего пика.

Комбинация с удивлением будет затрагивать помимо нижней и верхнюю часть лица. Отвращение, сопряженное с удивлением, может быть следствием неожиданно появившегося неприятного раздражителя. Эмоция удивления отразится в зоне «лоб-брови-верхние веки». Брови удивленно взлетят и приподнимут кожу лба, в результате чего на нем появятся удивленные складки. Верхние веки также поднимутся, округлив глаза. Нижняя же часть лица будет отражать отвращение.

Связка «отвращение-страх» имеет место тогда, когда человек испуганно ожидает появление чего-то омерзительного. Отвращение читается по нижним векам и нижней части лица, а страх – по верхней.

Рассматриваемая эмоция может сочетаться и с характерными мимическими выражениями гнева, печали и радости. Каждая сочетанная эмоция будет иметь свои особенности в верхней части лица, тогда как отвращение преимущественно отразится в нижней части.

В заключение мимику отвращения можно описать следующим образом:

• поднятая верхняя губа сопровождается примыкающей к ней или опущенной нижней губой;
• могут демонстрироваться верхние зубы;
• нос сморщивается и образует складки;
• может показываться или высовываться язык;
• поднимаются щеки;
• под глазами образуются морщинки, при этом веки приподнимаются;
• брови немного опускаются, ограничивая просвет глаз.

Эмоция отвращения – зачем она нужна?

Наверное, у многих из нас есть «светлое» детское воспоминание о том, как мы преодолевали чувство отвращения. Точнее – о том, как нас заставляли это делать. «Ложечку за папу, ложечку за маму…»

И почти у каждого взрослого есть какой-то продукт, который он с тех пор ненавидит: манная каша, запеканка из детского сада, омлет…

К сожалению, сокращение меню на одно или два блюда – не единственное и не самое важное последствие этих эпизодов. Гораздо более серьезно то, как они повлияли на нашу психику.

Раз за разом преодолевая отвращение, мы постепенно потеряли с ним связь. Оно стало привычным, мы не умеем распознавать его и считаем нормальным подавлять. Большинство из нас умеет чувствовать только очень сильное отвращение, которое уже невозможно игнорировать.

Значение эмоции отвращения

Каковы функции отвращения? Что особенного в том, что мы не очень хорошо его чувствуем? Оно помогает нам дистанцироваться от ненужного и неприятного. И это касается всех сфер жизни, а не только питания.

И, казалось бы, чего проще? Как говорится – не нравится – не ешь. Но на самом деле из-за привычки подавлять негативные эмоции многие из нас просто не умеют чувствовать, когда им что-то не нравится. Мы обычно держимся до последнего и только потом ломаемся. В случае с отвращением это обычно означает, что легкая временная неприязнь превращается в очень сильное негативное чувство. Как с манной кашей или омлетом из детства, которые до сих пор даже видеть неприятно. Из-за этого нам сложно поддерживать баланс – во всех сферах жизни.

Что в результате?

Люди, которые не умеют чувствовать меру, с трудом могут и получать удовольствие, потому что постоянно перенасыщаются. Это касается, в том числе, саморазвития и обучения. Бывает, человек запихивает в себя все новые и новые методики, заставляет себя делать по 10 практик в день, а потом обнаруживает, что его от них уже просто тошнит. И он не может сделать ни одной, а потом забрасывает занятия.

Это бывает и в спорте – когда новичок бросается на упражнения, тренируется каждый день, а через пару недель бросает здоровый образ жизни – а все потому, что не мог вовремя остановиться и «переел».

Во всем важна последовательность и постепенность, а когда отбито чувство отвращения, они даются очень сложно.

Отвращение и личные границы

Еще одна проблема людей, потерявших контакт со своим отвращением – это неумение ставить личные границы. С детства привыкнув, что их пичкают чем-то неприятным «для их же пользы», заставляют что-то делать, они переносят это терпение и во взрослую жизнь. Поэтому на них можно навешивать что-то, ненужное им, навязывать им чужие правила. Им это кажется естественным.

Как наладить контакт с отвращением

Очень важно уметь не перенасытиться чем-либо. И это относится не только к еде, но и к общению, знаниям, тем же эмоциям. Дистанцироваться порой необходимо от самых разных вещей – как материальных, так и нематериальных. Наша задача, если мы хотим вести гармоничную жизнь – не пытаться подавить или куда-то задвинуть отвращение, а научиться работать с ним.

Как это сделать? Для начала нужно признать: испытывать отвращение – нормально. Порой мы считаем, что нам должно нравиться все подряд. И позитивное мышление может быть полезно, но порой оно заставляет нас забыть о своем праве на неприязнь, нелюбовь к чему-то и, конечно же, на отвращение.

Занимаясь чем-то долго, можно попробовать время от времени спрашивать себя – не пора ли остановиться? Даже любимым делом можно «объесться». И лучше закончить раньше, чем оно начнет вызывать неприязнь. Всегда лучше останавливаться в момент, когда все еще хочется продолжить.

Если речь идет о работе и других неизбежных делах – попробуйте применить практику концентрации, о которой я подробно рассказываю в статье Как успевать больше. Эта методика помогает не только получать хорошие результаты от работы, но и успевать передохнуть от нее.

Вадим Куркин