Агностики скептики и: Философия скептицизма и агностицизма — Дом Солнца – Агностицизм — Википедия

Философия скептицизма и агностицизма — Дом Солнца

Скептики отвергали существование причины явлений, повторяя аргументы элейской школы, отвергали движение и возникновение; отрицали объективное (по природе) существование добра и зла.

Объявив видимость единственным критерием истины, скептики рассматривали всех философов других направлений как догматиков и считали их глупцами. Учеником Пиррона был Тимон из Флиунта (ок. 325- 235 до н. э.), едко высмеивавший в стихах философов, не разделявших идей скептицизма. Идеи скептицизма были восприняты платоновской Средней Академией в лице Аркесилая и Новой Академией в лице Карнеада.

Энесидем из Кноса (I в. до н. э.?) возродил скептицизм как самостоятельное направление, выдвинул десять т. н. скептических тропов — аргументы против возможности достоверного знания, к которым Агриппа присоединил ещё пять.

Учение античного скептицизма известно прежде всего из поздних компендиумов Секста Эмпирика (II-III вв.).

Скептицизм и агностицизм Юма Английский философ Юм (1711 — 1776). На вопрос о том, существует ли внешний мир, Юм отвечал: «Не знаю». Ведь человек не может выйти за пределы своих собственных ощущений и понять что-либо вне себя. Достоверное знание может быть только логическим, а предметы исследования, которые касаются фактов, не могут быть доказаны логически, а выводятся из опыта.

Опыт же Юм трактовал, как поток впечатлений, причины которых не известны и не постижимы. Поскольку опыт нельзя обосновать логически, постольку опытное знание не может быть достоверным. То, что принято считать следствием, не содержится в том, что считается причиной. Мы лишь наблюдаем, что во времени следствие появляется за причиной, но это — чисто психологический фактор.

Отсюда Юм делал вывод о невозможности познания объективного характера причинности. Он утверждал, что источником нашей практической уверенности служит не теоретическое знание, а вера (!). Так мы уверены в ежедневном восходе солнца. Эта уверенность исходит из привычки видеть данное явление повторяющимся.

Скептицизм и позитивизм Юма сказались на творениях Канта.

Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую “за пределы всякого опыта”. Мы отвергаем объективное знание.

В целом позиция скептицизма оказывается антинаучной и прорелигиозной. Не сложно догадаться, что за критикой объективного знания и апелляцией вместо теоретического знания к вере стоит религиозное мышление.

Так, “Краткий философский словарь” (Коллектив авторов каф. Философии МГУ, 2001) сообщает, что

“В средневековой философии скептицизм был средством утверждения религиозной веры. Теологи доказывали, что истинность знания, даже если оно опирается на опыт и подтверждается доводами разума, относительно. ”

В 18 веке скептицизм, под влиянием развития науки и методов научного познания, показавших его философскую несостоятельность, трансформируется в агностицизм.

Агностицизм

Агностицизм (от греческого agnostos — недоступный познанию), философское учение, отрицающее возможность познания объективного мира и достижимость истины; ограничивает роль науки лишь познанием явлений. Последовательный агностицизм представлен в учениях Дж. Беркли и Д. Юма.

Агностицизм Идеалистическое философское учение, утверждающее, что для человеческой души невозможно познание как сверхчувствтвенного, так и объективного мира и его закономерностей, достижимость истины и, следовательно, невозможно богопознание (!). Всякое познание, по мнению агностиков, приобретается только при посредстве органов чувств, познанием явлений. Следовательно, предметом человеческого познания может быть лишь то, что доступно этим чувствам, т. е. один чувственный мир.

Создаваемые человеком нравственные принципы и представления о высшем существе, о Боге, суть не более, чем результат того же опыта и деятельности души и ее естественного стремления найти вездесущую и всепроникающую силу, которая обуславливает и сохраняет мировой строй.

Термин «агностицизм» был введен в 1869 г. английским естествоиспытателем Т. Гексли.

Основные идеи агностицизма можно найти уже в античной философии, в частности в софизме и скептицизме.

Учение агностицизма было создано английскими философами, которых делят на агностиков «старых», или доэволюционистов (Джон Стюарт Милль), и «новых», т. е эволюционистов (Герберт Спенсер). Основное различие между ними заключается в том, что первые видят образование в человеке нравственных принципов делом личного опыта, а вторые — наследственного опыта.

Последовательный агностицизм представлен в учениях Джона Беркли и Дэвида Юма. Иммануил Кант, положив в основу свой теоретико-познавательной концепции разграничение «вещи в себе» и «вещи для нас», фактически принял позицию агностицизма. Позиции агностицизма характерны для различных школ позитивизма, неопозитивизма, критического реализма.

Изначально агностицизм относился исключительно к возможности познания бога, однако вскоре был распространен и на возможность познания объективного мира в принципе, чем сразу противопоставил себе многих естествоиспытателей и философов.

В XX веке представление об агностицизме было несколько видоизменено, преимущественно под влиянием его критики, в основном социалистами и коммунистами, пропагандирующими диалектическую познаваемость мира. В настоящее время одним из характерных выражений агностицизма является позиция конвенционализма.

Как можно заметить, в отношении бога агностицизм выдвигает лишь один, достаточно невнятный тезис – “бога нельзя познать”.

Т. е. невозможно получить достоверной (да и вообще никакой!) информации о боге. Этот тезис трудно рассматривать как атеистический, даже если заменить его другим (как это часто делают) – “существование бога невозможно доказать”.

Этот агностический тезис, являющийся следствием первого, так же ни в коей мере не противостоит религиозному восприятию, которое основано не на доказательствах (познании), а на вере.

Более того, отрицая саму возможность (научного) познания, агностицизм часто является одной из составляющих религиозного мировоззрения. Действительно, если познать что-либо невозможно, остаётся в это только верить. Более того, практически все религиозные учения всячески стараются укрепить своих адептов именно в этой мысли – невозможно (да и не нужно!) что-либо знать о боге.

Вот что пишет Н. Бердяев в «Философии свободного духа»

“В церковном сознании остается силен агностицизм, который есть результат борьбы против гностицизма. Церковный агностицизм и был защитой человеческого духа от власти природных стихий и демонов, от космической бесконечности, грозящей поглотить человека.

Это есть борьба за человека, за его образ и лик, за свободу его духа. Вот почему нельзя презрительно относиться к церковному агностицизму и слишком легко его критиковать, — нужно понять смысл его.

Христианский агностицизм, который целиком остается и закрепляется и в католическом рационализме, имел свой смысл и свое оправдание. Но могут наступить в христианстве времена, когда ему пора кончиться, ибо он делается опасным. Этот христианский агностицизм утверждал своеобразный прагматизм незнания. Нужно ограничить восприимчивость человека и возможность познания, чтобы человек не был оглушен космическим громом и ослеплен космическим светом: Мы защищены толстокожестью, нечувствительностью, отсутствием, органон для восприятия того, что для нас опасно, для чего мы духовно не созрели.

Незнание так же может быть защитой, как и знание. ”

Видимо, именно эти религиозные корни агностицизма приводит к тому положению вещей, которое Е. К. Дулуман описывает в своей работе посвящённой агностицизму:

“Кроме признания научно-теоретического бессилия доказать, что Бога – нет, агностики Запада начали признавать полезность религии в аспекте проповеди ею некоторых элементов общечеловеческой морали; удовлетворение мировоззренческих потребность непросвещенных или мало сведущих людей; предоставление верующим возможности пообщаться с единомышленниками, отвести душу, получить в церкви катарсис (“очищение”) души, снять напряжение и так далее.

Характерно, что в последнее время в США агностики начали регистрироваться и получать юридический статус религиозной общины, организовывать молитвенные собрания, на которых заслушивают научные проповеди, поют свои песни, медитируют и так далее”.

Итак, подытоживая этот краткий философский экскурс, можно указать достоверные черты, свойственные агностицизму в целом:

Агностицизм является философским учением тесно связанным с философией скептицизма. Основные идеи агностицизма сформулированы в трудах Беркли, Юма и Канта.

Агностицизм отрицает возможность познания материального, объективного мира, познание истины, отвергает объективное знание.

По отношению к богу, агностицизм отрицает возможность “богопознания”, т. е. получения знаний (любой достоверной информации) о боге и уж тем более отрицает даже саму возможность решения вопроса о существовании бога.

Теперь, посмотрим, какое отношение агностицизм имеет к атеизму. В принципе, из краткого обзора скептицизма и агностицизма уже понятно, что агностицизм и атеизм базируются на совершенно разных, и даже контрарных, положениях. Но чтобы немного отвлечься от философии, позволим себе краткое литературное отступление.

“Следственный эксперимент”.

Алёша был безбожник – да не из таких, знаете, агностиков,

каких сейчас много развелось среди образованных людей,

так что уж кого и не спросишь, чуть не каждый отвечает:

“Допускаю существование Высшего Разума, но полностью

за сие не поручусь”, а самый что ни на есть отъявленный атеист.

Б. Акунин. “Пелагия и чёрный монах”.

Да, много агностиков развелось нынче среди образованных людей. (Причин, по которым это произошло, мы коснёмся чуть ниже.) Вот и в среде вновь образовавшихся атеистов появились разные только что образованные Алёши, которые взялись рассуждать о философии атеизма, будучи плохо образованы в вопросах этой самой философии.

Иной раз, дело доходит до весьма комичных ситуаций, когда такие философы “допускающие существование Высшего Разума, но полностью за сие не поручающиеся” объявляют свои агностические воззрения – атеизмом, а себя – научными атеистами.

Трудно сказать, чем вызвано такое положение вещей — чистосердечными философскими заблуждениями или умышленно рациональными искажениями. Но факт остаётся фактом – многие, кто называет себя атеистами и поддерживает антиклерикальные положения, не являются атеистами в философском смысле этого понятия.

И это закономерно. Как закономерно и то, что некоторые люди, считавшие себя атеистами, присоединившись к атеистическому движению, вдруг обнаружили, что их взгляды во многом не соответствуют основным принципам атеизма. Можно даже понять недовольство этих людей и их желание навязать атеистическому движению собственные, скажем (в аспекте рассматриваемом данной статьёй) агностические взгляды.

Итак, допустим, что существует некий “Алёша”, который утверждает, что он материалист и атеист. Причём не просто атеист, а научный атеист. Это значит что, будучи материалистом, Алёша должен бы не просто отвергать веру в бога, в сверхъестественные силы и вообще всякую религию, но и утверждать отсутствие бога, доказывая его на основе научных изысканий.

Вместо этого, Алёша утверждает “что равно нельзя как доказать существование бога, так и опровергнуть его наличие”. Он и сам осознаёт, что это не атеизм а “почти что агностицизм. Его-то я и придерживаюсь”, – пишет он. “Типа вроде бы нет, но кто знает? ” (“Допускаю… Но полностью за сие не поручусь”.)

Наш Алёша сознательно занимает позицию философского агностицизма, т. е. в отличие от акунинского Алёши – “самый что ни на есть отъявленный” агностик.

Что же получается – с одной стороны Алёша последовательный агностик, с другой – научный атеист и материалист? Разумеется — нет. Наш следственный эксперимент однозначно показывает – испытуемый Алёша либо сам не понимает, что говорит, либо лукавит.

Материализм является самодостаточной философской концепцией и согласно упоминавшемуся нами ранее философскому словарю, отвергает философский скептицизм и агностицизм, занимая позицию гносеологического оптимизма.

Научный атеизм, имея в своей основе материализм как философскую основу и научный метод познания как инструмент, занимается как раз тем, что исходя из принципов материалистического мировоззрения утверждает реальное отсутствие бога и в противовес скептицизму и агностицизму утверждает, что любой процесс или объект может быть познан человеком.

Справедливости ради, следует заметить, что научным обязан быть лишь “научный атеизм”. А атеизм вообще не обязан быть научным и может существовать в иной форме. Если у кого-нибудь есть иные основания, чем научный метод познания, чтобы отрицать существование бога и не принимать религиозные верования – никто не мешает ему их использовать.

Вектор агностицизма.

Итак, важно отметить, что в системе современной философии человек не может быть материалистом и идеалистом одновременно. Эти два философских течения выступают, по сути, антагонистами по многим философским позициям.

Считается, что с философской точки зрения агностик находится ровно посредине между верующим и атеистом. (Обычно приводятся ссылки на рассуждения о равновероятной возможности, как существования бога, так и его отсутствия.) Агностик так же далёк от неверия в бога, как и от веры в бога. И так бы оно и было, если бы не три существенных обстоятельства.

Первое. Создатели философского агностицизма стояли на позициях субъективного идеализма, что в так или иначе, приводило их к выводу о существовании непознаваемого “сверхчеловеческого фактора”, иначе говоря – абсолюта, бога.

Второе. Отрицая возможность научного познания и существования объективного знания, агностики продвигали концепцию веры, которая, как философская категория не вызывала у них возражений. (Действительно, в рамках агностицизма нет никаких философских препятствий к тому чтобы верить в то, что невозможно познать.)

И, наконец, третье обстоятельство. Назовём его вектором агностицизма.

Для того чтобы обосновать введение такого термина, рассмотрим два общества.

Одно из них – общество типа А. В нём преобладают атеисты, а верующих явное меньшинство. Второе, общество типа В, где в тех же пропорциях преобладают верующие.

В обоих обществах присутствует некоторое количество людей, которых мы назовём агностиками. Для этих людей характерна неопределённая позиция по отношению к факту существования бога. Однако, мировоззрение каждого члена таких обществ может меняться – атеист может становится агностиком, агностик – верующим и наоборот – верующий агностиком и затем атеистом.

(Конечно, верующий и сразу может стать атеистом, а атеист – верующим, однако, логично допустить, что изменение индивидуального мировоззрения происходит не резко, а через промежуточный этап.)

Таким образом при переходе от общества типа В к обществу типа А, количество агностиков будет увеличиваться. Т. е. количество атеистов будет увеличиваться за счёт агностиков, которое некоторое время назад были верующими.

Иными словами, вектор агностицизма будет направлен в сторону светского общества. Именно это подмечает Б. Акунин, когда пишет, что среди образованных людей развелось много агностиков. Действительно, в России конца 19-ого начала 20-го века, когда православная религиозная идеология исчерпала себя и начала закономерно разрушаться, люди (прежде всего образованные) начали менять своё отношение к вопросу существованию бога

Такая же ситуация, когда общество двигалось от религиозного фундаментализма к светскому устройству существовала в Западной Европе в 18 веке. Именно в тех условиях становление философии агностицизма было направлено против господства религиозного мировоззрения.

Философские работы Юма и Канта, которые для современного атеиста выглядят чуть ли не религиозными зазывалами, четверть тысячелетия назад означали кризис религиозной философии и давали шанс думающим людям выйти из парадигмы религиозного мышления.

Совсем другая ситуация возникает, когда общество из светского превращается в тоталитарно-религиозное, (или согласно нашей модели, общество типа А становится обществом типа В). Именная такая ситуация существует в России в последние 15 лет.

В этих условиях, агностицизм является проводником религиозного мировоззрения в среду атеистически настроенной части общества, а агностики – тем питательным бульоном, на котором бурно растут религии, секты, магические верования, колдуны, экстрасенсы, целители и им подобные.

Пользуясь нашей терминологией, вектор агностицизма в России в конце 20 века был направлен в строну религиозного общества. А агностицизм сформировался именно как инструмент, позволяющий насадить религиозные верования того или иного формата.

Отсюда вытекает и отношение атеистов к агностицизму.

Агностицизм интересен для атеистов лишь как средство, позволяющее вывести человека из замкнутого круга религиозных представлений. Агностицизм лишь тогда является союзником атеизма, когда процветает в среде верующих; развитие агностических идей в собственно атеистической среде (например, в том или ином атеистическом обществе) означает наоборот, ослабление атеистического мировоззрения, – как в философском, так и социальном аспектах.

© Димьян 2002. Все права принадлежат Димьяну Небедному.

Агностицизм — Википедия

Агностици́зм (от др.-греч. ἄγνωστος — непознанный) — философская концепция, согласно которой мир непознаваем и люди не могут знать ничего достоверного о действительной сущности вещей; позиция религиозного агностицизма заключается в том, что люди не могут знать ничего достоверного о Боге (или богах)^{[1][2][3][4][5]}. В общеупотребительном смысле (особенно в англоязычной литературе) агностицизм нередко смешивают с атеизмом, со скептицизмом в отношении религии вообще^[1][2][4].

Сторонники агностицизма в широком смысле считают принципиально невозможным познание объективной действительности через субъективный опыт и невозможным познание любых предельных и абсолютных основ реальности. Отрицается также возможность доказательства или опровержения идей и утверждений, основанных полностью на субъективных посылах. Этот термин используется в философии, теории познания и теологии^[5]

.

Кроме философского агностицизма, существует агностицизм теологический и научный. В теологии агностики отделяют культурно-этическую составляющую веры и религии, считая её некой светской школой морального поведения в обществе, от мистической (вопросы существования богов, бесов, загробной жизни, религиозных ритуалов) и не придают последней существенного значения^[6]. Научный агностицизм существует как принцип в теории познания, предполагающий, что поскольку полученный в процессе познания опыт неизбежно искажается сознанием субъекта, то субъект принципиально не способен постичь точную и полную картину мира, то есть, хотя познание возможно, но оно всегда остаётся неточным.^[7]

Термин был введён в употребление английским зоологом, профессором Томасом Генри Гексли в 1869 году^[5], когда «Метафизическое общество» предложило Гексли стать участником его заседаний^[8]. «Когда я достиг интеллектуальной зрелости, — пишет Гексли, — и начал задаваться вопросом, кто же я — атеист, теист или пантеист, материалист или идеалист, христианин или свободно мыслящий человек — я пришёл к выводу, что мне не подходит ни одно из этих наименований, кроме последнего»^[9]. По его определению, агно́стик — это человек, который не отрицает существование богов, но и не принимает сторону какой-либо религии или веры. Также агностик — это человек, который не отрицает существование богов, но и не утверждает его, поскольку убеждён в том, что первичное начало вещей неизвестно, так как не может быть познано — либо на данный момент развития, либо вообще. Термин применяется к учению Герберта Спенсера, Уильяма Гамильтона (англ.)русск., Джорджа Беркли, Давида Юма и др.

Свой вариант происхождения этого термина приводит П. А. Кропоткин^[10]: «Слово „агностики“ впервые было введено в употребление небольшой группой неверующих писателей, собиравшихся у издателя журнала „Девятнадцатый век“ („Nineteenth Century“) Джеймса Ноульса^[en]

, которые предпочли название „агностиков“, то есть отрицающих гнозу, названию атеистов».

Агностицизм можно обнаружить уже в античной философии, в частности, у софиста Протагора, утверждавшего невозможность проверить реальность существования богов, а также в античном скептицизме. Древнеиндийский философ Санджая Белаттхапутта (англ. Sanjaya Belatthaputta), живший, как и Протагор, в V веке до нашей эры, высказывал агностическую точку зрения на существование какой-либо жизни после смерти^{[11][12][13][14]}. В «Ригведе» есть гимн Насадья Сукта (англ.)русск. с агностической точкой зрения по вопросу о происхождении мира^[15][16]

[17].

Агностик считает невозможным познание истины в вопросах существования богов, вечной жизни, сверхъестественных существ, понятий и явлений, но не исключает принципиально возможности существования божественных сущностей, как и возможности отсутствия их. Отвергается лишь возможность доказательства истинности или ложности таких утверждений рациональным путём. Поэтому агностик может верить в Бога, но не может быть приверженцем догматических религий (как христианство, иудаизм, ислам), поскольку догматизм этих религий противоречит убеждению агностика о непознаваемости мира — агностик, если и верит в Бога, то лишь в рамках допущения возможности его существования, зная, что может ошибаться, так как считает приводимые аргументы в пользу существования или несуществования Бога неубедительными и недостаточными, чтобы прийти на их основании к однозначному выводу

[18]^[19].

В то же время некоторые религии изначально не имеют учения о персонифицированном боге (буддизм и даосизм), что устраняет основной конфликт религии и агностицизма.

Есть ещё игностики — они не могут сказать, атеисты они или теисты, пока спрашивающий не даст определение «бога/богов» и уже в зависимости от этого определения решают, верят в такого бога или нет.

В философии агностицизмом называют не самостоятельную концепцию, а общую скептическую позицию в познании: как сомнение в адекватности доступных человеку методов, так и гносеологический пессимизм относительно объективной реальности вообще. В различной форме такие взгляды формулировались в самых разных философских школах. Например, субъективный идеализм Канта считает познание объективных сущностей принципиально невозможным для субъективного разума, а позитивизм утверждает бессмысленность постановки вопросов, выходящих за пределы доступного эмпирической проверке.

Впервые агностическую тенденцию озвучивали уже греческие софисты: Протагор учил, что «всё таково, каким оно кажется нам» (в духе гносеологического релятивизма), а Горгий сформулировал своего рода манифест агностицизма: «Ничего не существует; но даже если нечто существует, то оно непознаваемо; но даже если и познаваемо, то необъяснимо для другого»

.

Философы-эмпирики обращали внимание, что приобретаемый опыт знакомит нас только с ощущениями, а не с самими вещами. Д. Юм сделал поэтому вывод, что мы не можем знать не только того, насколько субъективное восприятие соответствует объективной реальности, но даже и того, существует ли она вообще вне наших ощущений. И. Кант в своей Критической философии постулировал существование объективных «вещей-в-себе» (сущностей, ноуменов), реальных источников наших ощущений, однако считал единственной формой познания субъективный чувственный опыт, поэтому сделал вывод о принципиальной ограниченности познания устройством познавательных возможностей самого субъекта: мы можем познать не реальный объект, а лишь то, как он предстаёт в человеческом опыте — явление («вещь-для-нас», феномен).

Агностицизм игнорирует базовый для философии императив поиска универсального объективного основания, поэтому подвергается постоянной критике как с позиций религиозной философии, так и с позиций материализма, которые видят такое основание в Боге и в материи соответственно. Так, Лев Толстой писал: «Я говорю, что агностицизм, хотя и хочет быть чем-то особенным от атеизма, выставляя вперёд мнимую невозможность знать, но в сущности то же, что атеизм, потому что корень всего есть непризнание Бога»^[20]. А В. И. Ленин, рассуждая о противоположности материализма и идеализма, напротив, упрекал агностицизм в интеллектуальной нерешительности и реакционности: «Агностицизм есть колебание между материализмом и идеализмом, то есть на практике колебание между материалистической наукой и поповщиной. К агностикам принадлежат сторонники Канта (кантианцы), Юма (позитивисты, реалисты и пр.) и современные „махисты“»

[21]. В диалектическом материализме гносеологическим основанием агностицизма называлась абсолютизация относительности, а его исторической предпосылкой — конфликт религиозного и научного мировоззрения, желание избежать этой альтернативы либо попытка их синтеза.

1. ↑ ^{1 2} Агностицизм / Б. И. Пружинин // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Стёпин. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Мысль, 2010. — 2816 с.
2. ↑ ^{1 2} Агностицизм / В. В. Васильев // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.
3. ↑ Агностицизм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
4. ↑ ^{1 2} Antony Flew. Agnosticism (англ.) // Британская энциклопедия онлайн.
5. ↑ ¹
   2 ³ Философия: Энциклопедический словарь / Под редакцией А. А. Ивина. — М.: Гардарики, 2004.
6. ↑ Бердяев Н. А. Гл. VIII. Теософия и гнозис // Философия свободного духа = Бердяев Н. Философия свободного духа. Проблематика и апология христианства. Ч. 1—2. — Paris: YMCA-Press, 1927—1928. — М.: Республика, 1994. — 480 с. — 25 000 экз.
7. ↑ Лидия Чернышова, Владимир Лавриненко, Виталий Кафтан. Философия. — Litres, 2018. — Т. 2. — С. 94. — 284 с. — ISBN 5041411239.
8. ↑ Вышегородцева Ольга. Бертран Рассел: предисловие к переводам (рус.). Дата обращения 1 августа 2011.
9. ↑ Huxley T. Agnosticism // Science and Christian Tradition. — L.: Macmillan & Co, 1909.
10. ↑ Этика. Т. 1. М.: 1921
11. ↑ Samaññaphala Sutta: The Fruits of the Contemplative Life (неопр.). — «If you ask me if there exists another world (after death), … I don’t think so. I don’t think in that way. I don’t think otherwise. I don’t think not. I don’t think not not.». Архивировано 9 февраля 2014 года.
12. ↑ Bhaskar (1972).
13. ↑ Lloyd Ridgeon. Major World Religions: From Their Origins To The Present (англ.). — Taylor & Francis, 2003. — P. 63—. — ISBN 978-0-203-42313-4.
14. ↑ The Internet Encyclopedia of Philosophy – Protagoras (c. 490 – c. 420 BCE), The Internet Encyclopedia of Philosophy – Protagoras (c. 490 – c. 420 BCE), <http://www.iep.utm.edu/protagor/>. Проверено 22 июля 2013. 
15. ↑ Patri, Umesh and Prativa Devi. Progress of Atheism in India: A Historical Perspective (неопр.). Atheist Centre 1940–1990 Golden Jubilee (февраль 1990). Дата обращения 29 июня 2014. Архивировано 29 июня 2014 года.
16. ↑ Trevor Treharne. How to Prove God Does Not Exist: The Complete Guide to Validating Atheism (англ.). — Universal-Publishers (англ.)русск., 2012. — P. 34 ff.. — ISBN 978-1-61233-118-8.
17. ↑ Helmut Schwab. Essential Writings: A Journey Through Time: A Modern «De Rerum Natura» (англ.). — iUniverse (англ.)русск., 2012. — P. 77 ff.. — ISBN 978-1-4759-6026-6.
18. ↑ Энциклопедия (неопр.). iphras.ru. Дата обращения 1 января 2017.
19. ↑ Агностицизм в философии (неопр.) (недоступная ссылка). www.kultu-rolog.ru. Дата обращения 1 января 2017. Архивировано 2 января 2017 года.
20. ↑ Дневники и записные книжки 1895—1899 // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 53.
21. ↑ Ленин Владимир Ильич. К двадцатипятилетию смерти Иосифа Дицгена // Полн. собр. соч. — Т. 23. — С. 118.
22. ↑ И. Кант Критика чистого разума Критика всякой теологии, основанной на спекулятивных принципах разума
23. ↑ Бертран Рассел, «Кто такой агностик?»
24. ↑ ^{1 2} Знаменитые агностики и атеисты
25. ↑ «Robert Anton Wilson». Contemporary Authors Online, Gale, 2007. Reproduced in Biography Resource Center. Farmington Hills, Mich.: Thomson Gale. 2007
26. ↑ Stephen Jay Gould. Nonoverlapping Magisteria (англ.) Natural History, 1997, 106 (март): 16-22, 61.
27. ↑ «По отношению к Богу я агностик.» В письме М. Берковитцу, 25.10.1950. Einstein Archive 59-215; from Alice Calaprice, ed., The Expanded Quotable Einstein, Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 2000, p. 216.
28. ↑ Последний митинг Егора Гайдара. Газета «Коммерсантъ» №238 от 21.12.2009, стр. 4
29. ↑ Faces of the New Atheism: The Scribe, by Nicholas Thompson, Wired Magazine, Issue 14.11, November 2006.

Скептицизм и агностицизм

Скептицизм и агностицизм

Течение, отрицающее существование истины, называется «скептицизм». Именно скептики взяли основным тезисом своего учения провозглашение «истины нет». Что было, конечно, далеко не случайно. К своему тезису — как это ни странно на первый взгляд — скептики пришли доказательно, то есть логически развивая некие положительные утверждения. В известных апориях Зенона доказывалось, что пространство одновременно и прерывно, и непрерывно, то есть что оно, следовательно, не может быть ни тем, ни другим. Пространство, понимаемое как прерывное, приводило к абсурду. Как непрерывное — тоже. Тем самым оно должно было соединять в себе противоречивые свойства. И этот вывод выглядел логически непогрешимым. Тут вроде бы обнаруживалась ограниченность логики, ущербность ее правила о том, что явление всегда однозначно, всегда тождественно самому себе. То есть что истина непротиворечива. Исследователям тут показалось, что истинными являются и прямое, и обратное утверждения. Что же оставалось делать этим исследователям? Только опустить руки и признать: «Истины нет». Ведь истина - однозначное суждение. Нет истины там, где наряду с одним суждением допускается еще и суждение диаметрально противоположное — как равно истинное. Вот так и получилось, что древние скептики, столкнувшись с некоторыми особенностями движения, с его кажущимися противоречиями, сломали на них свои зубы мудрости.

Позднее скептицизм возродился под названием агностицизма. Основанием последнего стали все те же кажущиеся противоречивыми свойства мира. И.Кант обнаружил их как особые противоречия мышления. Например, из логических рассуждений о мире следовало, что последний должен быть и бесконечным — и в то же время конечным. Кант насчитал четыре такие антиномии, то есть противоречия мышления, в которых полярные суждения хотя и отрицают друг друга, но в то же самое время не могут друг без друга существовать. В частности, бесконечность требует конечности как логического вывода из самой себя - и наоборот. Каким образом можно было примирить эти противоположности, эти противоречия самого, как может показаться, разума? Кант не оказался настолько смел, чтобы заключить, что истины нет. Он завуалировал свой вывод так: истина-то, мол, все-таки есть, но мы просто не можем ее познать. Ибо разум наш для этого слишком слаб и ограничен противоречиями. Однако такое признание существования истины — лишь маскировка скептицизма. Раз мы истину познать не можем, то тогда, значит, для нас ее и нет вовсе. Заявлять: «истины нет вообще», или: «для нас истины нет» — это все равно что в лоб, что по лбу. Утверждение, что, вообще-то, истина, мол, есть, но что это, собственно, такое, мы познать не можем - это просто уловка, уход от ответа. Разве можно называть истиной непознанное, принципиально непознаваемое и, тем самым, совершенно неопределенное? Сие абсолютно пустая претензия - называть истиной то, что, по сути, сливается для нас с неопределенным. Почему тогда данное неопределенное мы не можем назвать ложью или как-нибудь еще? Откуда мы вообще знаем, что это именно истина, раз не имеем о ней никакого понятия? Ведь раз установлено, что истины для нас нет, то этим самым уже положен предел, уничтожающий для нас всякую истину. И тогда все рассуждения о том, существует ли истина вообще - неизвестно где, неизвестно в чем, в каком-то непонятном виде — суть уже чистое гадание на кофейной гуще. Так что по своему содержанию тезисы скептиков и агностиков — равнозначны. Агностицизм — это стыдливый скептицизм, который декларирует все то же самое, но просто другими, лишь несколько более «приличными» словами.

Если начать как следует разбираться с основаниями скептицизма и агностицизма, то можно заметить, что в защиту тезисов скептиков и агностиков выступают одни только выводы, порожденные кажущимися, то бишь ложно понятыми противоречиями мира. Да, все так и есть: реальный мир одновременно и конечен, и бесконечен; пространство, действительно, и прерывно, и в то же время — непрерывно. Мышление способно данные характеристики мира обнаружить, но у скептиков оно оказалось еще не в состоянии их переварить и правильно соединить. Это было первое спотыкание философии о сложность мироустройства и первое младенческое ее падение, выразившееся в усомнении в способности разума вообще что-либо познавать как истинное. Скептики тут спасовали, решив, что раз логика привела их к такому противоречию, которое сама же и отрицает — то, значит, долой ее, эту логику. Однако на самом-то деле тут виновата вовсе не логика, тут виновато лишь неправильное рассмотрение противоречий. В реальности их нет в том буквальном смысле, который сообщает им не понимающее сути дела мышление скептиков и агностиков. Противоречия эти на самом деле, повторяю, ложны. Они были сформированы в результате некорректных мыслительных операций, в результате спутывания разных предметов мышления. О чем я, возможно, как-нибудь напишу более подробно, но значительно позже.

Вот таковы основания скептицизма. А что имеется против него? Ну, во-первых, сам тот факт, что свой тезис скептики доказывают. То есть для того, чтобы обосновать свое суждение «истины нет», они опираются на некие утверждения, которые, таким образом, сами же неизбежно признают истинными. Это абсолютное противоречие. Это доказательство посредством тех или иных утверждений, молчаливо признаваемых за истины, отсутствия истин вообще. Доказательство отсутствия истин путем предъявления этих самых истин. То бишь это полный абсурд. Тезис скептиков принципиально отрицает какие-либо доказательства самого себя, он может быть только провозглашенным априори, может основываться только на вере. А сие уже не наука. Реально скептики, выходит, все- таки признают наличие каких-то истин. Опровергать же они по идее, по логике своего подхода могут лишь наличие неких особых истин — например, такой истины, что пространство прерывно. То есть они могут опровергать наличие истин, связанных с особенностями устройства мира. Тут скептикам надо было только суметь примирить логические противоречия, что было бы вполне возможно, если бы они смогли рассмотреть данные противоречия как противоречия именно мира, а не абстрактной логики. О чем пойдет речь чуть ниже.

Другие противоречия скептицизма

Еще одна беда для скептиков заключается в том, что они, отрицая истину, высказывают это свое отрицание именно как положительное утверждение, как истину же. То есть они опровергают себя не только в процессе своих рассуждений, но также еще и в самом их результате. Получается, что на самом-то деле они все-таки признают существование, как минимум, одной истины или, как минимум, одной возможности для человека познать истинное, — хотя бы в качестве основания учений скептицизма и агностицизма.

«Мы не должны рассматривать скептицизм как учение, согласно которому во всем следует сомневаться; скептицизм, напротив, вполне уверен в своем утверждении, то есть в ничтожности всего конечного… Скептицизм в настоящем его смысле есть полнейшая безнадежность относительно всех тех определенных утверждений, которые рассудок считает незыблемыми» (Гегель, собр. соч. в XIV томах, т.I, с.138).

Свой тезис скептицизм утверждает как истину. И тогда, стало быть, на этот тезис распространяются все требования, относящиеся к истине. То есть, во-первых, к утверждению скептика всегда можно составить противоположное утверждение: «истина есть». И поставить скептика, тем самым, перед необходимостью выбора. А следовательно, и перед необходимостью обоснования этого выбора. Ведь произвольный выбор никого удовлетворить не может. Выбор должен быть доказательным. Это, стало быть, с одной стороны.

С другой стороны, в данной ситуации скептику уже и нельзя будет отказаться от выбора. То есть тут ему обязательно придется дать какой-то однозначный ответ. Потому что попытка отделаться от однозначного ответа, попытка заявить, что неверно и то, и другое суждение, в данном случае будет означать отрицание самого тезиса «истины нет». То бишь скептик тут распишется в полной своей несостоятельности выдавать какие-либо положительные решения. Человек органически неспособен к этому: отрицать что-либо, даже само существование истины, можно только в утвердительной форме. То есть в форме истинного суждения. Если же отрицать чисто отрицательно, то тогда получится пустой трюизм - по существу, тут будет опровергнуто первоначальное отрицание и произойдет возвращение к тому, что первоначально отрицалось. Нельзя непротиворечиво сказать: я не могу познать истину — потому что затем нужно будет ради последовательности в своих действиях добавить: я не могу даже познать истинность самого утверждения о невозможности познания истины. То есть тем самым придется попасть в абсолютно глупое положение. И всякий здравомыслящий человек вправе будет при этом сказать: «Что же ты, дорогой, тогда вообще высовываешься со своей пустой болтовней, раз у тебя не только нет никакого мнения, но и в принципе быть его не может?»

Таким образом, уже хотя бы в одном случае истина как однозначное утверждение — обязательно существует. А коли так, то тогда перед нами встает необходимость отличения этой истины от неистинных суждений, то есть необходимость выбора. Причем, как это уже отмечалось выше, выбора доказательного. Ведь бездоказательный выбор неубедителен и равноценен выбору противоположного суждения. Кстати, вот тут вновь проявляется ущербность скептицизма. Ибо, как опять же отмечалось, он принципиально противоречит каким-либо доказательствам. Ведь всякое доказательство есть опора на очевидное, есть цепь истинных утверждений. А у скептика может быть лишь одна истина, скептик не допускает наличия иных истин, даже тех, которые служат обоснованием его коронного тезиса — раз этот тезис и состоит в отрицании наличия всех прочих истин. Таким образом, скептицизм неизбежно бездоказателен, ненаучен или же безнадежно противоречит сам себе. Он при любом подходе отрицает сам себя.

Уничтожение истины

Тезис «истины нет» нелеп еще и потому, что в нем истина исчезает просто как понятие. Ибо ее никак нельзя в этом случае определить. Ведь нельзя же определить то, чего нет. То, чего нет — это ничто, неопределенное. Для скептика единственное определение понятия «истина» таково: истина есть утверждение, что истины нет. Но это ложное определение, в котором слово «истина» определяется само через себя. Ясно, что это вовсе и не определение, ибо определять можно лишь через другое. Определение — это всегда отношение к чему-то другому, определенность относительно чего-то другого. О- пределить, то есть о-граничить, себя собою же — невозможно; ограничить себя можно лишь извне, лишь не-собою. Поэтому определение через себя — это нечто бессодержательное и неопределенное. Типа: истина есть нечто истинное. Или: масло есть нечто масляное. При таком псевдоопределении понятие «истина» перестает быть понятием, а становится набором знаков, ничего не говорящим слушателю. Ибо о неопределенном и говорить-то нельзя. Однако скептики, ничтоже сумняшеся, тем не менее делают это, так и не зная, по существу, о чем же они, собственно, говорят. Прежде чем использовать какое-то понятие, его надо сперва наполнить содержанием, определить, то есть поставить в отношение с какими-то другими понятиями — причем обязательно внешними первому понятию. Скептики воспользовались вполне определенным понятием «истина» для того, чтобы поместить его в такую словесную конструкцию, в которой оно исключается как определенное. В силу чего само это словосочетание обессмыслилось. Его буквальный смысл стал следующим: имеется единственная истина — что истины нет. То есть истина — это ничто, неопределенное. Тезис скептиков стал, таким образом, абсолютно бессодержательным, ибо в нем делается попытка определить неопределимое. Попытка выразить невыразимое.

Ну как, казалось бы, такая нелепость, как скептицизм (агностицизм), вообще может существовать? Однако история науки показывает, что существовать такая нелепость может весьма успешно и устойчиво. Для этого ее сторонникам достаточно всего лишь отказаться додумывать свои концепции, достаточно лишь научиться избегать ответов на щекотливые вопросы. В философии немало школ и школок жили и живут именно за счет этого — за счет того, что игнорируют рушащие их фундаменты вопросы, намеренно не замечая того, что висят в воздухе.

Из опыта автора

С одним из образцов такого игнорирования вопросов по существу мне как-то раз и самому пришлось столкнуться в одном научном споре по основаниям скептицизма. В ответ на мою критику тезиса скептиков один присутствовавший при нашем споре специалист по формальной логике заявил, что тезис этот опровергнуть нельзя. И в обоснование своего заявления привел закон формальной логики, состоящий в том, что если принять за постулат некое утверждение «А», то любые преобразования этого утверждения, если они непротиворечивы, то есть совершаются по правилам логики, обязательно приведут обратно к «А». Например, если взять аксиомы эвклидовой геометрии и на их основании вывести те или иные теоремы, то из этих теорем обратным ходом логических рассуждений всегда можно будет вывести все те же самые первоначальные аксиомы. Что, в общем-то, и неудивительно, коли они уже лежали в основании теорем, в их содержании. Выявить эти основания не составляет труда. Другими словами, все преобразования «А» являются не чем иным, как все теми же определениями «А», имеющими просто несколько другую форму. Тезис «истины нет» можно, например, изложить утверждением «любое суждение ложно» и прочими ему подобными утверждениями, от которых легко перебрасывается мостик к известному парадоксу «я всегда лгу» — в том числе и сейчас, когда утверждаю, что лгу.

Отмеченное логическое правило о преобразованиях суждений показывает, что никакое утверждение нельзя ни доказать, ни опровергнуть из него самого. Что и понятно: ведь мы принимаем его за аксиому и выводим из него материал непротиворечивым путем. Разумеется, в этом материале мы и не можем найти ничего противоречащего исходному постулату, — точно так же, как не можем найти и ничего доказывающего его. Выведенное изнутри есть псевдодоказательство. Доказывать и опровергать, равно как и определять, можно только извне. В геометрии Эвклида, например, именно аксиомы являются внешними основаниями для теорем. Последние доказываются на базе первых. А вот на основании чего были выдвинуты сами аксиомы? Именно так и нужно ставить вопрос в отношении аксиомы скептиков. У Эвклида-то все понятно — он взял свои аксиомы из практики. Ну, а скептики? Они-то из чего получили свои тезисы? Из исследований противоречий движения. И только. Но ведь, основываясь на таком достаточно ограниченном материале, нельзя распространять отрицание существования истинности вообще на все суждения — и это не считая даже того, что сами данные противоречивые суждения о мире проистекают всего лишь из неверного понимания устройства мира).

Итак, для победы в том споре моим оппонентам нужно было именно доказать, именно аргументировать верность скептицизма. Для чего им надо было, разумеется, выйти за его, скептицизма, собственные пределы. Однако мои оппоненты удовлетворились всего лишь заявлением, что тезис скептиков непротиворечив относительно самого себя и своих преобразований. Но разве сие означало, что данный тезис непротиворечив вообще? Данный тезис был бы непротиворечивым, если бы не было ничего внешнего ему, если бы он был единственным, абсолютным суждением. То бишь если бы у нас не было возможности сделать выбор. Но возможность-то сделать выбор у нас как раз есть: суждению «истины нет» противостоит масса внешних суждений, в том числе и суждение «истина есть». Мои оппоненты совершенно неоправданно попытались замкнуть спорный вопрос на внутреннее содержание утверждения скептиков. Предполагая, очевидно, что иная постановка данного вопроса невозможна, да и просто не нужна. То есть они сразу же приняли свой тезис за аксиому и объявили, что из самого себя его опровергнуть нельзя. Да, из него самого тезис этот, конечно, не опровергнешь. Но вот только почему опровергать его нужно обязательно из него самого, если есть еще и внешний мир? И, кроме того, почему данный тезис вообще был принят за аксиому?

Такая вот эквилибристика, такая вот попытка запутать суть дела — кстати, быть может, подчас вполне искренняя — характерна и для многих других течений философии. Приверженцы этих течений, совершенно не давая себе труда продумать основания своих аксиоматических предпосылок, с легким сердцем принимают какую-нибудь нелепость за аксиому, даже не замечая того, что творят произвол. Затем они непротиворечиво развивают из данных «аксиом» свои концепции, и потом еще радостно удивляются, что все эти их концепции подтверждают изначальный тезис. Он, дескать, тем самым и доказывается, раз все выведенное из него логически ему не противоречит. То есть, как им кажется, их тезис доказывает сам себя. Гегель критиковал эту самую методу у Канта:

«Но доказательства, которые Кант приводит в пользу своих тезисов и антитезисов, на самом деле должны быть признаны мнимыми, так как то, что требуется доказать, всегда уже содержится в посылках, из которых он исходит, и лишь благодаря пространному, анагогическому способу ведения доказательств получается иллюзия опосредствования» (Гегель, т.I, с.98).

Интересно, что сам Гегель тоже не избежал данной ошибки. Ибо вся его концепция бога построена как раз на доказательстве через бога. Длинная цепь определений бога, выведенных из его сущности, произвольно заданной, возвращается опять к идее бога — и все это в итоге расценивается Гегелем как доказательство верности его определения сущности бога.

Описанным способом можно возвести в абсолют буквально любое суждение. Для чего надо только принять его за аксиому и на том основании, что его нельзя опровергнуть из него самого, счесть неопровержимым. То есть истинным. Таким образом, если отказаться обсуждать вопросы обоснования той или иной точки зрения, то можно всегда завести в тупик любую дискуссию. Я так считаю — и все тут. А вы попробуйте меня опровергнуть, приняв мое мнение за истину, исходя из него же самого как из истины!

Ошибочное мнение о невозможности, об «излишности» дискуссий по основаниям скептицизма проистекает, очевидно, из ложного понимания содержания скептицизма. Может показаться, что скептики исходят из того, что никаких других суждений, помимо их суждения, нет вовсе. Но это совсем не так: скептики исходят из отсутствия именно других истинных суждений, помимо их собственного единственно истинного суждения. Отрицать же наличие иных суждений скептицизм не может просто по самой сути своего тезиса. Ведь тезис этот носит характер отрицательности в отношении в первую очередь именно иных суждений, то есть он уже заранее предполагает их существование как свою предпосылку. Если бы не было этих иных суждений, то скептикам нечего было бы и отрицать как истинное. Сам тезис скептиков стал бы тогда абсолютно бессодержательным. Ведь истинность - это всего лишь характеристика. Характеристика суждения. Конечно, можно (хотя это и глупо) отрицать существование истинности у суждений, но уж совсем нелепо отрицать существование самих суждений.

И тут, при неизбежном наличии ряда суждений, встает проблема выбора, проблема определения истинности, которую скептик просто не в состоянии решить, не отказавшись от скептицизма, не признав наличия хоть каких-то иных истин, помимо провозглашенной им отрицательной, все отрицающей истины. Поэтому скептик вынужден обосновывать свой тезис не доказательствами, а верой, авторитетом, дабы быть, насколько уж это возможно, последовательным. Но даже и сама эта вера берется не из пустоты, а являет собой нечто положительное, нечто представляемое как истина, наряду с тезисом скептицизма. От факта и потребности в каких-то дополнительных истинных суждениях — ну просто никак не уйти. Раз уж есть то или иное, пусть даже и неудовлетворительное обоснование. Раз есть проблема выбора. Таким образом, скептицизм абсолютно противоречив. Непротиворечивым он стал бы лишь тогда, когда бы напрочь исчезли все прочие суждения.

Еще о противоречии определения

В свое время Кант выдвинул тезис, что нельзя познавать мир, не познав прежде сами познавательные способности человека. Чем он и занялся в своих изысканиях. На что Гегель справедливо заметил ему, что:

«Исследование познания возможно только в процессе познания, и рассматривать так называемый инструмент познания значит не что иное, как познавать его. Но желать познавать до того, как познаем, так же несуразно, как мудрое намерение того схоласта, который хотел начать плавать прежде, чем броситься в воду» (Гегель, т.I,с.27-28).

Нечто подобное мы имеем и в истории со скептиком. Чтобы отрицать истину, ее наличие, надо прежде всего составить себе о ней понятие, чтобы не отрицать вхолостую, не отрицать пустоту. Но составить понятие истины — это значит уже признать данное понятие как истинное суждение, для чего придется отбросить скептицизм. Ведь верное определение истины, ее понятия, предполагает наличие истины вообще. Ибо без такого определения нечего и отрицать. Отвергая истину, скептицизм или отвергает неизвестно что, или же отрицает саму определенность, соответствующую феномену истины и его понятию. Уже сама осмысленность слова «истина» в конструкции тезиса скептиков априори опровергает этот их тезис (ибо термин «истина» тут неизбежно принимается за истинное понятие). Так что скептицизм и с этой стороны оказывается в достаточно глупом положении.

Ну и, наконец, как уже было отмечено, скептицизм непротиворечив лишь при отсутствии каких-либо иных суждений, помимо его собственного суждения. Но и в этом случае он нелеп. Ибо здесь исчезает само понятие «истина», и тезис скептиков полностью теряет свое содержание. Думается, всего этого достаточно, чтобы понять, что учение скептиков не выдерживает критики.

Посмотреть и оставить отзывы (0)

---

Кто такие агностики и чем они отличаются от скептиков

В девятнадцатом веке жил английский ученый по имени Томас Гексли. Его мировоззрение было противоречивым.

С одной стороны, он был сторонником теории эволюции, которая в сущности своей является глубоко материалистической, причем столь яростным, что заслужил прозвище «бульдог Дарвина». Споря с епископом Оксфордским Уилберфорсом, он даже заметил, что предпочел бы быть скорее в родстве с приматом, чем с таким пустопорожним болтуном.

С другой же стороны, Гескли, будучи человеком с большим жизненным опытом, понимал, что существуют на свете вещи и события, которые никакая наука объяснить не сможет, причем никогда. Как бы ни старалась вся ученая братия, включая заслуженных профессоров и академиков в мантиях и напудренных париках.

Такое вот противоречие. Оно, несомненно, делает честь великому исследователю. Ведь чтобы признать ограниченность человеческого, а значит, и своего собственного разума, нужно быть настоящим мудрецом. Только людям недалеким кажется, что они знают все, а если чего-то не постигли, то оно того и не стоит.

Томас Генри Гексли задумался о собственных убеждениях. Человеком религиозным он не был, но и атеистом себя назвать тоже не мог. И он придумал новый термин — агностицизм.

Определяя, кто такие агностики, он имел в виду мыслящих людей, отрицающих возможность полного познавания окружающего мира и верящих в сверхъестественное.

Дав имя новому философскому направлению, Гексли, однако, не был первым мыслителем, убежденным в существовании непознаваемого. В XVIII веке Юм определял жизнь как поток воздействий окружающей среды на сознание и даже высказывал сомнения в существовании объективного мира. Позже на тех же позициях стоял и Эммануил Кант, называвший жизнь комплексом ощущений. Были и другие философы-агностики, чьи взгляды подвергались критике со стороны ученых-материалистов, особенно марксистов. Последние не сомневались в том, что можно изучить всю материальную природу, а другой они не ведали и не хотели знать.

Однако и Юм, не зная, кто такие агностики, потому что слова такого тогда не было, тоже был не первым, кто сомневался в познавании мира. В Древней Греции, в четвертом веке до Рождества Христова философ Пиррон рассматривал жизнь как необъективное, а потому сугубо индивидуальное. Одному человеку кажется, что этот предмет выглядит так, а другому — совсем иначе. Как в таком случае разобраться в том, как оно есть на самом деле? И что считать добром, а что злом? Такие вопросы волновали ученых-скептиков и тогда, в глубине веков.

Итак, есть определенное сходство между философией Пиррона и взглядами Гескли. Чем же различаются агностики и скептики? Ведь они так похожи. И тех и других назвать атеистами нельзя, несмотря на отдельные случаи декларации подобных взглядов.

Разница есть. Кто такие агностики и в чем они убеждены? Они отрицают полную познаваемость мира, но считают, что стремиться к этому все же нужно. Ограничения сами проявятся, когда разум дойдет до пределов возможного. Скептики же призывают к отказу от самого процесса познания, считая его делом абсолютно бесполезным.

Есть существенная разница и между тем, кто такие атеисты и кто такие агностики. Первые отрицают существование Создателя. Вторые, то есть агностики, не верят в познаваемость Бога. Возможно, они и правы.

Агностицизм — определение и кто такой агностик

Агностицизм (от греческого gnostikos/γνωστικος — когнитивный, гностический) — интеллектуальная доктрина или мировоззрение, заявляющее о неопределённости всех претензий на окончательное знание, т. е. что мир невозможно постичь полностью.

Агностик (от греческого agnostos) — человек, связанный с агностицизмом, сторонник агностицизма. Часто агностики применяют это «отсутствие знаний» к существованию бога. В этом случае агностик — это тот кто не подтверждает и не отрицает существование Бога.

Апатеист (апатия + теизм) — тот, кому безразлично, есть ли бог или загробная жизнь.

Разница между атеистом, теистом и агностиком

Атеизм и агностицизм имеют дело с вопросами о существовании богов.

Атеизм — это про вашу веру или, более точно, про то, во что вы не верите. Агностицизм — это про ваше знание или, более точно, про то, что вы не знаете.

Атеист — это тот, кто не верит ни в каких богов. Агностик — это тот, кто утверждает, что не знает, существуют какие-либо боги или нет.

В то время как атеизм включает в себя то, во что человек верит или нет, агностицизм включает в себя то, что человек знает или нет. Вера и знание связаны, но тем не менее являются отдельными вопросами.

Что такое агностический атеист и агностический теист

Есть простой тест, чтобы определить, является ли человек агностиком или нет. Вы точно знаете, что существует какой-либо Бог? Если да, то вы не агностик, а теист.

Или, может, вы знаете наверняка, что ни один бог не существует или даже не может существовать? Если это так, то вы не агностик, а атеист.

Каждый, кто не может ответить «да» на один из этих вопросов — это человек, который может верить или может не верить в одного или нескольких богов. Однако, когда они также утверждают, что не знают наверняка, они агностики.

Агностический атеист не верит ни в каких богов, а агностический теист верит в существование хотя бы одного бога.

Тем не менее оба не заявляют, что обладают знаниями, подтверждающими это убеждение.

Гностики и агностики

Гностики считают, что мир можно познать, разум пробирается в сущность вещей, человеческая мысль может познать объективный мир.

И это познание может быть достигнуто разными способами: ощущениями (сенсуализмом), чувственным опытом (эмпиризмом), разумом (рационализмом), с помощью интуиции (интуитивизмом) и прочим.

Агностики же отрицают возможность окончательной познаваемости мира: мы познаём не мир, а наше собственное сознание, мысли.

Дилемма о подлинности познания окружающей человека реальности не может быть решена полностью: человек может много знать, но при этом всё же находится на грани незнания.

Агностицизм в философии

Агностицизм в философии — это учение, которое говорит, что невозможно прийти к решению об истинности познания. Диалектический материализм признаёт и объективность мира, и его познаваемость, а также умение человека находить объективную истину.

Идеи агностицизма уже появлялись в античной философии: у Протагора и софистов, в античном скептицизме. Но сам термин «агностицизм» был введён Томасом Генри Гексли (английским биологом и педагогом) в 1869 году.

Томас Генри Гексли (1825—1895).

Исходные формы агностицизма зародились по причине существования несовершенства и непостоянства знания.

В особенности это относилось к дилемме первоначальных оснований всего сущего: ещё в самом начале развития философии были сделаны разные предположения по поводу вариантов картины мироздания.

Каждая теория опиралась на свою первопричину, однако ни одна из предложенных не имела удовлетворительной логичной убедительности.

Осознание и принятие этого факта и дало жизнь скептицизму, и его крайней формой стал агностицизм (отречение возможности понимания разумом истинности вещей).

Агностицизм Юма и агностицизм Канта

Двумя наиболее влиятельными мыслителями философии агностицизма были Дэвид Юм (1711—1776) и Иммануил Кант (1724—1804). Хотя Юм технически был скептиком, его аргументы неизбежно вели к агностицизму.

В основе идей Дэвида Юма было его утверждение о том, что существуют только два вида значимых утверждений. Он писал в своей книге «Исследование о человеческом познании»:

«Если мы возьмём в руки какой-либо том, например, о богословии или школьной метафизике, будет ли там какие-либо абстрактные рассуждения относительно величин или чисел? Нет.

Содержится ли там какие-либо экспериментальные рассуждения относительно реальной действительности и существования? Нет. Тогда сожгите её, потому что эта книга не может содержать ничего, кроме софистики и иллюзии».

Если утверждение не является ни соотношением идей, ни реальной действительностью, оно не имеет смысла. Поскольку утверждения о познании Бога находятся вне этих двух категорий, Бог по сути непознаваем.

Вторая основополагающая идея Юма состояла в том, что нет никаких необходимых причин. Мы никогда не можем знать наверняка, что что-то было причиной чего-то ещё.

Согласно Юму все ощущения не связаны и любая причинная связь, которую мы можем установить, находится лишь в нашем уме. Эти связи устанавливаются только после того, как мы испытываем повторные стечения событий.

Без способности понять причину вселенной мы никогда не сможем по-настоящему ничего узнать о Боге.

Портрет Дэвида Юма, художник Аллан Рэмзи, 1754 год.

На философию Иммануила Канта большое влияние оказал Юм. Кант попытался объединить идеи рационализма и эмпиризма.

Рационализм придерживается позиции, что в каждом есть определённое врождённое знание. Эмпиризм же напротив, утверждает, что мы рождены как чистые листы и все знания приобретаются опытом.

Кант собрал воедино достоинства обеих сторон. Содержание знания приходит через опыт (как утверждали эмпирики), но структура или форма знания развивается в уме (как утверждали рационалисты). Это «решение» привело Канта к агностицизму.

Портрет Иммануила Канта (1724-1804), художник Иоганн Готтлиб Беккер, 1768 год.

Если человек не может ничего узнать без опыта через чувства и если это чувственное познание может быть структурировано в наших умах только врождёнными категориями, тогда мы можем знать вещи только такими, какие они есть для нас.

Мы никогда не сможем узнать реальность такой, какая она есть на самом деле. Нашим ориентиром всегда будем мы сами, а не предметы. Существует расхождение между видимостью (для нас) и реальностью.

Виды агностицизма

Скептицизм

Направление в философии, которое выдвигает сомнение в качестве принципа мышления, в частности сомнение в точности истины. Следует обратить внимание, что существуют различия между обыденным скептицизмом, научным и философским скептицизмом.

Обыденный скептицизм

Отказ от суждений, обусловленный сомнениями.

Научный скептицизм

Это логичная оппозиция учениям, у которых нет эмпирических доказательств.

Философский скептицизм

Это направление в философии, которое проявляет сомнения в возможности истинного знания.

Скептики опровергали догматы всех школ, для них знание – это что-то, что должно быть полностью и окончательно верно, а это для них невозможно, из-за этого одни были уверены, что знание всегда ошибочно, для других – знание могло быть ошибочно.

Скептики призывают к поиску истины, но при этом пытаются доказывать равносильность противоположных суждений. Для них истина недостижима, критерии истины не существуют, чувствительный метод вводит человека в заблуждение и мы можем воспринимать то, что не существует — сны и иллюзии.

Разум нас тоже обманывает: он не способен разрешить противоречия.

Релятивизм

Релятивизм — методологический принцип, сторонники которого, абсолютизируя относительности и условности содержания всего познания, считают объективное познание действительности невозможным.

Релятивизм, как методологическая установка, восходит к учению древнегреческих софистов. Как писал Протагор: «человек есть мера всех вещей…», релятивисты делают вывод, что основой познания является текучая чувственность и она не отражает ничего объективного и никаких устойчивых явлений.

Иррационализм

Иррационализм — философское учение, отрицающее важнейшую роль разума в познании. Оно выдвигает на передний план использование других видов человеческих способностей, таких как: созерцание, инстинкт и интуиция, вера, воображение и и другие чувства.

Иррационализм заявляет об алогичности и иррациональности самой действительности, поэтому познание с помощью разума становится второстепенным.

Смотрите также значение Философии и Софистики.

Агностицизм

Агностицизм и проблема самоидентификации атеизма.

Обзор: Философия скептицизма и агностицизма.

Скептицизм

Скептицизм. Древнегреческое философское направление, основанное Пирроном из Элиды в конце IV в. до н. э. Отправляясь от учения Демокрита о недостоверности знания, основанного на свидетельствах органов чувств, скептики, по Диогену Лаэртию, не допускали возможности достоверного знания и не верили в возможность рационального обоснования норм поведения. Скептики отвергали существование причины явлений, повторяя аргументы элейской школы, отвергали движение и возникновение; отрицали объективное (по природе) существование добра и зла. Объявив видимость единственным критерием истины, скептики рассматривали всех философов других направлений как догматиков и считали их глупцами. Учеником Пиррона был Тимон из Флиунта (ок. 325- 235 до н.э.), едко высмеивавший в стихах философов, не разделявших идей скептицизма. Идеи скептицизма были восприняты платоновской Средней Академией в лице Аркесилая и Новой Академией в лице Карнеада. Энесидем из Кноса (I в. до н.э.?) возродил скептицизм как самостоятельное направление, выдвинул десять т.н. скептических тропов — аргументы против возможности достоверного знания, к которым Агриппа присоединил ещё пять.

Учение античного скептицизма известно прежде всего из поздних компендиумов Секста Эмпирика (II-III вв.).

Скептицизм и агностицизм Юма Английский философ Юм (1711 — 1776). На вопрос о том, существует ли внешний мир, Юм отвечал: «Не знаю». Ведь человек не может выйти за пределы своих собственных ощущений и понять что-либо вне себя. Достоверное знание может быть только логическим, а предметы исследования, которые касаются фактов, не могут быть доказаны логически, а выводятся из опыта. Опыт же Юм трактовал, как поток впечатлений, причины которых не известны и не постижимы. Поскольку опыт нельзя обосновать логически, постольку опытное знание не может быть достоверным. То, что принято считать следствием, не содержится в том, что считается причиной. Мы лишь наблюдаем, что во времени следствие появляется за причиной, но это — чисто психологический фактор. Отсюда Юм делал вывод о невозможности познания объективного характера причинности. Он утверждал, что источником нашей практической уверенности служит не теоретическое знание, а вера (!). Так мы уверены в ежедневном восходе солнца. Эта уверенность исходит из привычки видеть данное явление повторяющимся. 
Скептицизм и позитивизм Юма сказались на творениях Канта.

Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую “за пределы всякого опыта”. Мы отвергаем объективное знание.

В целом позиция скептицизма оказывается антинаучной и прорелигиозной. Не сложно догадаться, что за критикой объективного знания и апелляцией вместо теоретического знания к вере стоит религиозное мышление.
Так, “Краткий философский словарь” (Коллектив авторов каф. философии МГУ, 2001) сообщает, что
“В средневековой философии скептицизм был средством утверждения религиозной веры. Теологи доказывали, что истинность знания, даже если оно опирается на опыт и подтверждается доводами разума, относительно.”

В 18 веке скептицизм, под влиянием развития науки и методов научного познания, показавших его философскую несостоятельность, трансформируется в агностицизм.

Агностицизм

Агностицизм (от греческого agnostos — недоступный познанию), философское учение, отрицающее возможность познания объективного мира и достижимость истины; ограничивает роль науки лишь познанием явлений. Последовательный агностицизм представлен в учениях Дж. Беркли и Д. Юма.

Агностицизм. Идеалистическое философское учение, утверждающее, что для человеческой души невозможно познание как сверхчувствтвенного, так и объективного мира и его закономерностей, достижимость истины и, следовательно, невозможно богопознание (!). Всякое познание, по мнению агностиков, приобретается только при посредстве органов чувств, познанием явлений. Следовательно, предметом человеческого познания может быть лишь то, что доступно этим чувствам, т.е. один чувственный мир. Создаваемые человеком нравственные принципы и представления о высшем существе, о Боге, суть не более, чем результат того же опыта и деятельности души и ее естественного стремления найти вездесущую и всепроникающую силу, которая обуславливает и сохраняет мировой строй.
Термин «агностицизм» был введен в 1869 г. английским естествоиспытателем Т.Гексли.
Основные идеи агностицизма можно найти уже в античной философии, в частности в софизме и скептицизме.

Учение агностицизма было создано английскими философами, которых делят на агностиков «старых», или доэволюционистов (Джон Стюарт Милль), и «новых», т.е эволюционистов (Герберт Спенсер). Основное различие между ними заключается в том, что первые видят образование в человеке нравственных принципов делом личного опыта, а вторые — наследственного опыта. Последовательный агностицизм представлен в учениях Джона Беркли и Дэвида Юма. Иммануил Кант, положив в основу свой теоретико-познавательной концепции разграничение «вещи в себе» и «вещи для нас», фактически принял позицию агностицизма. Позиции агностицизма характерны для различных школ позитивизма, неопозитивизма, критического реализма.

Изначально агностицизм относился исключительно к возможности познания бога, однако вскоре был распространен и на возможность познания объективного мира в принципе, чем сразу противопоставил себе многих естествоиспытателей и философов.

В XX веке представление об агностицизме было несколько видоизменено, преимущественно под влиянием его критики, в основном социалистами и коммунистами, пропагандирующими диалектическую познаваемость мира. В настоящее время одним из характерных выражений агностицизма является позиция конвенционализма.

Как можно заметить, в отношении бога агностицизм выдвигает лишь один, достаточно невнятный тезис – “бога нельзя познать”.
Т.е. невозможно получить достоверной (да и вообще никакой!) информации о боге. Этот тезис трудно рассматривать как атеистический, даже если заменить его другим (как это часто делают) – “существование бога невозможно доказать”. Этот агностический тезис, являющийся следствием первого, так же ни в коей мере не противостоит религиозному восприятию, которое основано не на доказательствах (познании), а на вере.

Более того, отрицая саму возможность (научного) познания, агностицизм часто является одной из составляющих религиозного мировоззрения. Действительно, если познать что-либо невозможно, остаётся в это только верить. Более того, практически все религиозные учения всячески стараются укрепить своих адептов именно в этой мысли – невозможно (да и не нужно!) что-либо знать о боге.

Вот что пишет Н. Бердяев в «Философии свободного духа»
“В церковном сознании остается силен агностицизм, который есть результат борьбы против гностицизма. Церковный агностицизм и был защитой человеческого духа от власти природных стихий и демонов, от космической бесконечности, грозящей поглотить человека. Это есть борьба за человека, за его образ и лик, за свободу его духа. Вот почему нельзя презрительно относиться к церковному агностицизму и слишком легко его критиковать, — нужно понять смысл его.

Христианский агностицизм, который целиком остается и закрепляется и в католическом рационализме, имел свой смысл и свое оправдание. Но могут наступить в христианстве времена, когда ему пора кончиться, ибо он делается опасным. Этот христианский агностицизм утверждал своеобразный прагматизм незнания. Нужно ограничить восприимчивость человека и возможность познания, чтобы человек не был оглушен космическим громом и ослеплен космическим светом: Мы защищены толстокожестью, нечувствительностью, отсутствием, органон для восприятия того, что для нас опасно, для чего мы духовно не созрели. Незнание так же может быть защитой, как и знание.”

Видимо, именно эти религиозные корни агностицизма приводит к тому положению вещей, которое Е.К. Дулуман описывает в своей работе посвящённой агностицизму:
“Кроме признания научно-теоретического бессилия доказать, что Бога – нет, агностики Запада начали признавать полезность религии в аспекте проповеди ею некоторых элементов общечеловеческой морали; удовлетворение мировоззренческих потребность непросвещенных или мало сведущих людей; предоставление верующим возможности пообщаться с единомышленниками, отвести душу, получить в церкви катарсис (“очищение”) души, снять напряжение и так далее. Характерно, что в последнее время в США агностики начали регистрироваться и получать юридический статус религиозной общины, организовывать молитвенные собрания, на которых заслушивают научные проповеди, поют свои песни, медитируют и так далее”.

 Итак, подытоживая этот краткий философский экскурс, можно указать достоверные черты, свойственные агностицизму в целом:

1. Агностицизм является философским учением тесно связанным с философией скептицизма. Основные идеи агностицизма сформулированы в трудах Беркли, Юма и Канта.
2. Агностицизм отрицает возможность познания материального, объективного мира, познание истины, отвергает объективное знание.
3. По отношению к богу, агностицизм отрицает возможность “богопознания”, т.е. получения знаний (любой достоверной информации) о боге и уж тем более отрицает даже саму возможность решения вопроса о существовании бога.

Теперь, посмотрим, какое отношение агностицизм имеет к атеизму. В принципе, из краткого обзора скептицизма и агностицизма уже понятно, что агностицизм и атеизм базируются на совершенно разных, и даже контрарных, положениях. Но чтобы немного отвлечься от философии, позволим себе краткое литературное отступление.

“Следственный эксперимент”.

Алёша был безбожник – да не из таких, знаете, агностиков,
каких сейчас много развелось среди образованных людей,
так что уж кого и не спросишь, чуть не каждый отвечает:
“Допускаю существование Высшего Разума, но полностью
за сие не поручусь”, а самый что ни на есть отъявленный атеист.

Б. Акунин. “Пелагия и чёрный монах”.

 

Да, много агностиков развелось нынче среди образованных людей. (Причин, по которым это произошло, мы коснёмся чуть ниже.) Вот и в среде вновь образовавшихся атеистов появились разные только что образованные Алёши, которые взялись рассуждать о философии атеизма, будучи плохо образованы в вопросах этой самой философии. Иной раз, дело доходит до весьма комичных ситуаций, когда такие философы “допускающие существование Высшего Разума, но полностью за сие не поручающиеся” объявляют свои агностические воззрения – атеизмом, а себя – научными атеистами.
Трудно сказать, чем вызвано такое положение вещей — чистосердечными философскими заблуждениями или умышленно рациональными искажениями. Но факт остаётся фактом – многие, кто называет себя атеистами и поддерживает антиклерикальные положения, не являются атеистами в философском смысле этого понятия.
И это закономерно. Как закономерно и то, что некоторые люди, считавшие себя атеистами, присоединившись к атеистическому движению, вдруг обнаружили, что их взгляды во многом не соответствуют основным принципам атеизма. Можно даже понять недовольство этих людей и их желание навязать атеистическому движению собственные, скажем (в аспекте рассматриваемом данной статьёй) агностические взгляды.

Итак, допустим, что существует некий “Алёша”, который утверждает, что он материалист и атеист. Причём не просто атеист, а научный атеист. Это значит что, будучи материалистом, Алёша должен бы не просто отвергать веру в бога, в сверхъестественные силы и вообще всякую религию, но и утверждать отсутствие бога, доказывая его на основе научных изысканий.

Вместо этого, Алёша утверждает “что равно нельзя как доказать существование бога, так и опровергнуть его наличие”. Он и сам осознаёт, что это не атеизм а “почти что агностицизм. Его-то я и придерживаюсь”, – пишет он. “Типа вроде бы нет, но кто знает?” (“Допускаю… но полностью за сие не поручусь”.)
Наш Алёша сознательно занимает позицию философского агностицизма, т.е. в отличие от акунинского Алёши – “самый что ни на есть отъявленный” агностик.

Что же получается – с одной стороны Алёша последовательный агностик, с другой – научный атеист и материалист? Разумеется — нет. Наш следственный эксперимент однозначно показывает – испытуемый Алёша либо сам не понимает, что говорит, либо лукавит.

Материализм является самодостаточной философской концепцией и согласно упоминавшемуся нами ранее философскому словарю, отвергает философский скептицизм и агностицизм, занимая позицию гносеологического оптимизма.
Научный атеизм, имея в своей основе материализм как философскую основу и научный метод познания как инструмент, занимается как раз тем, что исходя из принципов материалистического мировоззрения утверждает реальное отсутствие бога и в противовес скептицизму и агностицизму утверждает, что любой процесс или объект может быть познан человеком.
Справедливости ради, следует заметить, что научным обязан быть лишь “научный атеизм”. А атеизм вообще не обязан быть научным и может существовать в иной форме. Если у кого-нибудь есть иные основания, чем научный метод познания, чтобы отрицать существование бога и не принимать религиозные верования – никто не мешает ему их использовать.

Вектор агностицизма.

Итак, важно отметить, что в системе современной философии человек не может быть материалистом и идеалистом одновременно. Эти два философских течения выступают, по сути, антагонистами по многим философским позициям.
Считается, что с философской точки зрения агностик находится ровно посредине между верующим и атеистом. (Обычно приводятся ссылки на рассуждения о равновероятной возможности, как существования бога, так и его отсутствия.) Агностик так же далёк от неверия в бога, как и от веры в бога. И так бы оно и было, если бы не три существенных обстоятельства.

Первое. Создатели философского агностицизма стояли на позициях субъективного идеализма, что в так или иначе, приводило их к выводу о существовании непознаваемого “сверхчеловеческого фактора”, иначе говоря – абсолюта, бога.

Второе. Отрицая возможность научного познания и существования объективного знания, агностики продвигали концепцию веры, которая, как философская категория не вызывала у них возражений. (Действительно, в рамках агностицизма нет никаких философских препятствий к тому чтобы верить в то, что невозможно познать.)

И, наконец, третье обстоятельство. Назовём его вектором агностицизма.
Для того чтобы обосновать введение такого термина, рассмотрим два общества.
Одно из них – общество типа А. В нём преобладают атеисты, а верующих явное меньшинство. Второе, общество типа В, где в тех же пропорциях преобладают верующие.
В обоих обществах присутствует некоторое количество людей, которых мы назовём агностиками. Для этих людей характерна неопределённая позиция по отношению к факту существования бога. Однако, мировоззрение каждого члена таких обществ может меняться – атеист может становится агностиком, агностик – верующим и наоборот – верующий агностиком и затем атеистом.
(Конечно, верующий и сразу может стать атеистом, а атеист – верующим, однако, логично допустить, что изменение индивидуального мировоззрения происходит не резко, а через промежуточный этап.)
Таким образом при переходе от общества типа В к обществу типа А, количество агностиков будет увеличиваться. Т.е. количество атеистов будет увеличиваться за счёт агностиков, которое некоторое время назад были верующими.
Иными словами, вектор агностицизма будет направлен в сторону светского общества. Именно это подмечает Б. Акунин, когда пишет, что среди образованных людей развелось много агностиков. Действительно, в России конца 19-ого начала 20-го века, когда православная религиозная идеология исчерпала себя и начала закономерно разрушаться, люди (прежде всего образованные) начали менять своё отношение к вопросу существованию бога
Такая же ситуация, когда общество двигалось от религиозного фундаментализма к светскому устройству существовала в Западной Европе в 18 веке. Именно в тех условиях становление философии агностицизма было направлено против господства религиозного мировоззрения. Философские работы Юма и Канта, которые для современного атеиста выглядят чуть ли не религиозными зазывалами, четверть тысячелетия назад означали кризис религиозной философии и давали шанс думающим людям выйти из парадигмы религиозного мышления.

Совсем другая ситуация возникает, когда общество из светского превращается в тоталитарно-религиозное, (или согласно нашей модели, общество типа А становится обществом типа В). Именная такая ситуация существует в России в последние 15 лет.
В этих условиях, агностицизм является проводником религиозного мировоззрения в среду атеистически настроенной части общества, а агностики – тем питательным бульоном, на котором бурно растут религии, секты, магические верования, колдуны, экстрасенсы, целители и им подобные. Пользуясь нашей терминологией, вектор агностицизма в России в конце 20 века был направлен в строну религиозного общества. А агностицизм сформировался именно как инструмент, позволяющий насадить религиозные верования того или иного формата.

Отсюда вытекает и отношение атеистов к агностицизму.
Агностицизм интересен для атеистов лишь как средство, позволяющее вывести человека из замкнутого круга религиозных представлений. Агностицизм лишь тогда является союзником атеизма, когда процветает в среде верующих; развитие агностических идей в собственно атеистической среде (например, в том или ином атеистическом обществе) означает наоборот, ослабление атеистического мировоззрения, – как в философском, так и социальном аспектах.

 

 © Димьян 2002 Все права принадлежат Димьяну Небедному. Распространение, копирование, публикация в СМИ, переписывание от руки и чтение вслух приветствуются по Закону.  (((прим. использованные в тексте данной статьи материалы доступны по текстовым гиперссылкам)))

Посмотреть и оставить отзывы (3)

---

Атеисты, скептики и агностики: 11 великих ученых отвечают на вопросы о Боге

Питер Аткинс
профессор химии в Оксфорде
«Я думаю, что теология борется с фантомами. Теологи изобрели удивительную вещь — эту практически самодостаточную дисциплину, которая никак не пересекается с физической реальностью. Они сочинили самые разные теории и мысленные конструкции, с помощью которых долгое время пытались наставлять человечество на путь истинный. Одна из таких теорий — о божественной цели. Богословы утверждают, что существует некая предопределенность, которую наука не в силах объяснить. Это типичная теологическая концепция. Они не уважают — и поэтому недооценивают — силу человеческого интеллекта. Они постоянно повторяют этот одновременно наивный и обезоруживающий «аргумент» о неисповедимых путях господних, который ни в коем случае нельзя подвергать сомнению. Это красивые слова, но они лишены всякого смысла. С какой стати, спрашивается, у всего на свете должна быть своя цель и свое назначение?»

Саймон Блэкберн
профессор философии в Кембридже
«О нет, в религиозном плане я — безнадежный скептик. Я думаю, вся эта мифология — прекрасный материал для хорошей комедии, воистину человеческой комедии! Наука оперирует понятиями и явлениями из реального мира — чувственно постижимыми. А Богословие пытается проникнуть в потустороннее, в нечто, что находится за или над реальностью. Дэвид Хьюм говорил, что у религии ничего не получается, потому что подобные начинания просто-напросто бессмысленны. Все по-настоящему полезные идеи касаются того мира, в котором мы находимся. Поэтому лучше бы религия помалкивала!»

Стивен Пинкер
профессор психологии в Гарварде
«Я — когнитивный психолог, и я придерживаюсь натуралистского подхода к вопросу о человеческом разуме. Иными словами, человеческий разум — следствие существования мозга, а мозг — результат эволюции. Я уверен, что нет никакой надобности придумывать некую метафизическую душу для того, чтобы объяснить работу нашего разума. Потому что существуют вполне доказуемые теории о человеческой природе — взять хотя бы нейробиологию или генетику. И если вы вдруг захотите ответить на главные вопросы бытия, вы с легкостью можете обойтись без отсылок к эзотерическим сущностям и божественному началу».

Ноам Хомски
профессор лингвистики в MIT
«Я пытаюсь изо всех сил не верить и стараюсь исходить из того принципа, который провозгласил в свое время Бертран Рассел: необходимо держаться подальше от домыслов о жизни после смерти и верить только тому, чему можно найти подтверждение или доказательство. И единственное возможное исключение из этого правила — вера в идеалы. Например, в равенство, свободу и справедливость. Я бы даже сказал, что это не вера вовсе, это — верность».

Лорд Мартин Риз
королевский астроном
«Наука учит нас, что даже самые простые вещи сложны для понимания. И это заставляет меня с подозрением относиться к любому, кто утверждает, что у него есть простая теория, объясняющая природу всего сущего. То есть я — вкакой-то мере пессимист. Думаю, что максимум, на который мы можем рассчитывать, — это объяснять устройство окружающей действительности посредством неких условных метафор и допущений. Соответственно, я полагаю, что мы никогда не сможем похвастаться абсолютным пониманием мироздания. Тем не менее сам я точно не принадлежу к числу тех, кто мог бы принять какую бы то ни было религиозную догму».

Сэр Бертран Рассел
философ, лауреат Нобелевской премии по литературе
«Я изучил христианские догмы и историю противостояния людей верующих и неверующих. И все доводы в пользу существования Бога выглядели настолько неубедительно с точки зрения логики, что я сделал вывод: нет никакой практической пользы в вере в недоказуемые вещи. Ведь тут налицо логическая ошибка: утверждение либо истинно, либо — нет. Если оно истинно — верю, если нет — не верю. И если вы не в силах доказать истинность утверждения, то вы обязаны воздержаться от всяких домыслов и суждений по этому вопросу».

Риккардо Джаккони
лауреат Нобелевской премии по физике
«Каждое иррациональное убеждение несет в себе настоящую угрозу. Оглянитесь вокруг — главная причина проблем в обществе заключается в том, что люди действуют иррационально, потакают своей невежественности. Мне бы хотелось, чтобы с помощью науки можно было добиться сознательности человека. К сожалению, нам пока что не удалось достичь этой цели. Сегодня мы не более рациональны, чем в свое время были древние греки».

Брайан Кокс
физик, исследователь в CERN
«Можно сказать, что я чувствую себя более комфортно благодаря моей вере в Неизвестное. В этом — весь смысл науки, не так ли? Где-то там есть вещи, миллиарды явлений, о которых мы ничего не можем знать. И то, что мы о них ничего не знаем, восхищает меня и пробуждает во мне желание отправиться туда и все разузнать. Это и есть цель науки. Поэтому мне кажется, что если мысль о существовании Неизвестного заставляет вас чувствовать себя неуверенно, то вам лучше не заниматься наукой. Мне не нужен готовый ответ — точнее, готовые ответы — на все вопросы. Для меня самое важное — возможность самому найти и сформулировать их».

Сэр Гарольд Крото
нобелевский лауреат по химии
«Я атеист, и мне кажется, что большая часть ученых разделяют мое отношение к религии. Есть некоторые, которые верят в Бога, но все–таки более 90% всех крупных исследователей — не религиозны. Мы применяем научные методы в своей повседневной жизни — я считаю, что это моя главная интеллектуальная задача. Не то чтобы я не нуждался в некоторой мистической составляющей — я просто-напросто ее не признаю. К тому же, верующие люди — крайне уязвимые создания. Они неразборчивы в своих убеждениях, такие люди могут добровольно принять за чистую монету древние убаюкивающие сказочки, о достоверности которых даже не приходится говорить. Они меня беспокоят, потому что многие из них — влиятельные люди, от их решений зависят судьбы миллионов. Отвечают ли они за свои дела? Сомнительно. Если они готовы поверить в такие небылицы, то возникает вполне резонный вопрос: как далеко они могут зайти в своей легкомысленной иррациональности? Не отразится ли эта прихоть на моей жизни?»

Леонард Сасскинд
профессор теоретической физики в Стэнфорде
«Я не верю в то, что Вселенная была целенаправленно создана неким абсолютом. Я верю, что она появилась в силу тех же причин, что и человек. Разумеется, до Дарвина все выглядело так, как будто человека создал творец. Это вполне естественная мысль: только сущность еще большей сложности — нечто непостижимое и совершенно прекрасное — может сконструировать столь непростой организм и головной мозг. Однако потом этому нашлось намного более прозаичное объяснение — человек, как выяснилось, появился в результате случайной мутации, произошедшей всего лишь из–за перемены в химическом составе атмосферы. Какие-то виды оказались более успешными, какие-то — не очень, кто-то выжил, кто-то — нет. Так что, по справедливости говоря, человека создала другая троица — случайность, статистика и законы физики. Думаю, что примерно то же самое можно сказать о Вселенной».

Роберт Колман Ричардсон
лауреат Нобелевской премии по физике
«Я не верю в какого-то антропоморфного Бога, который каким-то чудесным образом сотворил Вселенную. Что касается жизни после смерти, то все, что я могу сказать по этому поводу: «Было бы здорово!» Но у меня нет ни малейшего основания думать, что она существует».