Энциклопедия социологии 2020 antinazi: (PDF) Structure and functions of a scientific research team as an object of sociological analysis — inakhan.ru

Содержание

(PDF) Structure and functions of a scientific research team as an object of sociological analysis

226

как средство управления, хотя и не исчерпывается только этим8.

Результатом формальной научной коммуникации является любая

актуализированная информация, например научные статьи, моно-

графии, материалы научных конференций.

Неформальная коммуникация, напротив, отражает субъектно-

субъектные отношения, соответствует интерактивной модели, пред-

полагает равноправие участников, распространяется преимуще-

ственно в устной форме, диалогична, произвольна, уникальна,

менее достоверна, направлена на процесс, для нее характерна не-

официальная обстановка. Примерами неформальной научной ком-

муникации являются участие в конференциях, методологических

семинарах, работа в исследовательской команде, внедрение ре-

зультатов научных исследований в процесс преподавания и т.д.

Для нормальной работы научного коллектива немаловажное зна-

чение имеет информационная функция, которая не сводится только

к представлению научных знаний и результатов исследовательской

деятельности обществу, но и активно содействует реализации этих

результатов. С информационной функцией тесно связаны две другие

функции научного сообщества, а именно культурно-образователь-

ная функция, связанная с просвещением и воспитанием общества,

и реализаторская функция, под которой понимается доведение до

общественности результатов научных исследований, новых идей,

знаний, концепций. При этом на ученого ложится специальная

ответственность за тщательную оценку последствий собственных

исследований и доведение ее до общественности9. Выполнение

данной функции в условиях современного общества осложняется

тем, что статус новой науки приобретается в потребительском поле,

знание рассматривается как товар, услуга, ресурс, сводя на нет

этическую размерность науки10.

С этическими вопросами в процессе научной деятельности на-

прямую связано понятие научного этоса, т.е. эмоционально окра-

шенного комплекса ценностей и норм, который разделяется учеными

и которым они руководствуются в процессе своей деятельности,

тем самым координируется их работа в коллективе11. Нормы вы-

8 См.: Дуденкова Т.А. Формальное и неформальное в научной коммуникации //

Вестн. Нижегородск. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Сер. Социальные науки. 2010.

№ 3 (19). С. 130.

9 См.: Юдин Б.Г. От утопии к науке: конструирование человека // Вызов по-

знания: стратегии развития науки в современном мире. М., 2004. С. 14.

10 См.: Мамедов А.К. Этические параметры развития современной науки (опыт

институционального анализа) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и поли-

тология. 2011. № 1. С. 59.

11 См.: Merton R.K. Normative structure of science. P. 268–269.

Выборки — это… Что такое Выборки?

выборки — отрывок, цитата, выпись, выписка, выдержка, извлечение Словарь русских синонимов. выборки см. выдержка 3. Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова … Словарь синонимов

выборки — 1. Часть генеральной совокупности. 2. Отдельные подтемы генеральной совокупности, объединенные общим признаком для проведения выборочного наблюдения в выборочной совокупности. См. сплошная выборка … Толковый переводоведческий словарь

ВЫБОРКИ ДИСПЕРСИЯ — см. ВЫБОРКИ РАССЕИВАНИЕ. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ ЕДИНИЦА — англ. sample unit; нем. Stichprobeneinheit. Элемент генеральной совокупности, выступающий в качестве единицы отсчета при различных процедурах формирования выборки (индивид, группа, акт поведения, организация и т. п.). Antinazi. Энциклопедия… … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ ОШИБКИ — англ. sample error; нем. Auswahlfehler. Отклонение статист, структуры выборки от структуры соответствующей генеральной совокупности. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ ОШИБКИ СИСТЕМАТИЧЕСКИЕ — англ. sample error, systematic; нем. Stichprobenfehler, systematischer. В. о. с. следуют: из неадекватности сформированной выборки задачам исследования; из незнания распределения в генеральной совокупности и из применения процедур отбора, к рые… … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ ОШИБКИ СТАНДАРТНЫЕ — англ. sample error, standard; нем. Standardstichprobenfehler. Отклонение суммарного измерения выборки от параметров генеральной совокупности. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ РАССЕИВАНИЕ — англ. sample dispersion; нем. Stichprobensre ипипд. Стандартная ошибка, т. е. стандартное отклонение в распределении выборки. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ СМЕЩЕНИЕ — англ. bt as of the sample; нем. Auswahlverzerung. Всякое отклонение структуры выборки от реальной структуры генеральной совокупности (за исключением ошибок репрезентативности). Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

ВЫБОРКИ ЭЛЕМЕНТ — см. ВЫБОРКИ ЕДИНИЦА. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

Арктические фобии: социетальные страхи и русофобия | Лукин

1. Белобородова А. В. Языковые маркеры русофобии в англоязычном медиадискурсе // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов : Грамота, 2020. Т. 13. Вып. 2. С. 156–161.

2. Бхартрихари. Шатакатраям. Пер. с санскр., исследование и комментарий И. Д. Серебрякова. М. : Наука, 1979. 135 с.

3. Валенцова М. Марена, Морена. М. : Международные отношения, 2002. С. 291–292.

4. Ги Меттан. Запад — Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса. М. : Паулсен, 2016.

464 с.

5. Лукин Ю. Ф. Как живем, так и голосуем [Электронный ресурс]. 15.07.2020. URL: http://www.arcticandnorth.ru/news.php?ELEMENT_ID=346554 (дата обращения: 07.09.2020).

6. Лукин Ю. Ф. Конфликтология: управление конфликтами. Management of the conflicts : учебник для вузов. М. : Академический Проект; Гаудеамус, 2007. 799 с.

7. Повесть временных лет (Лаврентьевская летопись) / отв. ред. О. А. Платонов. М. : Институт русской цивилизации, 2014. 544 с.

8. Сидоров П. И., Совершаева С. Л., Скребцова Н. В. Системный мониторинг ракетно-космической деятельности. М., 2007. 224 с.

9. Тилак Б. Г. Арктическая родина в Ведах / пер. с англ. Н. Р. Гусевой. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001. 525 с.

10. Толстой Н. И. Избранные труды. Т. III. Очерки по славянскому языкознанию. М. : Языки русской͈ культуры, 1999. 464 с.

11. Топоров В. Н. Предыстория литературы у славян: опыт реконструкции (введение к курсу истории славянских литератур). М. : РГГУ, 1998. 320 с.

12. Тютчев Ф. И. Полное собрание сочинений. Т. 3. М. : Классика, 2003. 528 с. Т. 6; М. : Классика, 2004. 592 с.

13. Фаминцын А. С. Божества древних славян. М., 2014. 736 с.

14. Хайдеггер М. Бытие и время / пер. с нем. В. В. Бибихина. Харьков, 2003. 503 с.

15.

Черная книга Поморья: Факты. Свидетельства. Документы. Архангельск : ПГПУ, 1992. 240 с. Экология Северной Двины. Архангельск. 1999. 228 с.

16. Шачин С. В. К вопросу об арктической идентичности: анализ истории Севера и его современности с позиции диалектической методологии // Вестн. Сев. (Арктич.) федер. ун-та. Сер.: Гуманит. и соц. науки. 2019. № 6. С. 121–131.

17. Энциклопедия социологии: образец социетальный / составитель А. Antinazi, 2009. [Электронный ресурс]. URL: http://sociology.niv.ru/doc/encyclopedia/socio/index.htm (дата обращения: 23.06.2020).

18. Юрковец В. П., Афанасьев М. Н. Вестник Академии ДНК-генеалогии. Т. 9. № 4. 2016. С. 676–692. Т. 10. № 2. 2017. С. 1239–1257.

19. Kendra Cherry. Phobia Symptoms, Types, and Treatment [Электронный ресурс]. Обновлено 03.02.2020. URL: https://www.verywellmind.com/what-is-a-phobia-2795454 (дата обращения: 23.06.2020).

Структура и функции научного коллектива как объект социологического анализа Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2015. № 3

В.В. Рыбакова, асп. кафедры социологии коммуникативных систем социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова*

СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ НАУЧНОГО КОЛЛЕКТИВА КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

V.V. Rybakova

STRUCTURE AND FUNCTIONS OF A SCIENTIFIC RESEARCH TEAM AS AN OBJECT OF SOCIOLOGICAL ANALYSIS

В статье рассматриваются категории «структура» и «функции» применительно к научному коллективу. Раскрываются возможности использования этих категорий в социологическом анализе работы научного коллектива и поиске путей повышения его результативности, приводится алгоритм подобного анализа.

Ключевые слова: научный коллектив, структура и функции научного коллектива, этос науки, наука как социальный институт, научные роли, Роберт Мертон.

The article examines categories «structure» and «functions» relating to a scientific research team, the possibility of their application in sociological analysis of a research team performance and ways of its improving. The article also contains an algorithm of such analysis.

Key words: scientific research team, structure and functions of scientific research team, scientific ethos, science as a social institute, scientific roles, Robert Merton.

В современном мировом сообществе наука является одним из основополагающих и наиболее важных для дальнейшего развития социальных институтов.

В России наука также является одним из приоритетных направлений развития общества, которое зафиксировано в основных государственных программных документах1. Изучение состояния отечественной науки и разработка путей повышения ее эффективности являются стратегически важными государственными задачами, а регулярное и комплексное социологическое изучение научно-исследовательского коллектива как основной структурно-функциональной единицы социального ин-

* Рыбакова Виктория Викторовна, e-mail: [email protected]

1 См.: Указ Президента РФ «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» от 07.05.2012 г. // Официальный сайт Президента России. URL: http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1610850 (дата обращения: 26.01.2015).

ститута науки — необходимым условием ее выполнения. Сегодня абсолютное большинство научных исследований проводится научными коллективами, а по их результатам издается множество публикаций с коллективным авторством.

Коллектив является одной из основных категорий социологического анализа и определяется как группа людей, объединенная решением конкретных производственных, общественных, политических и других задач, характеризующаяся общими интересами и целями, чувством солидарности, самоопределением2. Научный коллектив в свою очередь определяется как профессиональная группа исследователей, распределенный субъект научного познания, дисциплинарное или междисциплинарное сообщество ученых, работающих над одной или несколькими сходными темами, проблемами, проектами3. В рамках структурно-функционального подхода научный коллектив рассматривается как относительно устойчивая функциональная социальная общность, создаваемая и функционирующая с целью производства нового научного знания и определения путей его практического применения, обладающая четко выраженной формальной и неформальной структурой, специфическими механизмами функционирования, саморазвития и саморегуляции. Одно из главных преимуществ организации исследовательской деятельности в форме научного коллектива заключается в возможности распределения ее между членами данного сообщества в соответствии с их интересами, способностями, профессиональными качествами для достижения наилучшего результата.

Структурными элементами научного коллектива выступают взаимосвязанные члены этого сообщества, т.е. ученые. Социальная структура науки, как и другие сферы общественной жизни, имеет собственный набор статусов и ролей, распределенных между членами посредством сложных механизмов социального отбора. Роберт Мертон выделяет четыре основные роли в научном сообществе: исследователь, преподаватель, администратор и эксперт. В то же время он признает, что для эффективного продвижения научного исследования существует широкий спектр вспомогательных ролей, таких как инженеры различных видов, конструкторы экспериментального оборудования и инструментов исследования,

2 См. : Энциклопедия социологии. Antinazi. 2009 // Интернет-портал «Словари и энциклопедии на Академике». URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/socio/1516 (дата обращения: 26.01.2015).

3 См.: Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. (Серия «Gaudeamus»). М., 2004.

а также ассистенты, вовлеченные в проведение научной работы (например, подготовка и наблюдение за экспериментальными материалами).

Статус ученого не подразумевает исполнение лишь одной социальной роли, ему присущ набор ролей, исполняемых одновременно. Интенсивность реализации той или иной конкретной роли напрямую зависит от времени и усилий, которые ученый затрачивает на ее исполнение. В крайних случаях специализации ученые вовлечены в одну из этих ролей, полностью исключая остальные, но в большинстве своем они исполняют все эти роли в различных пропорциях, изменяющихся в течение жизни. То, что предстает как последовательность ролей с точки зрения индивидуального движения через жизненные фазы ученого, с точки зрения социальной системы науки является распределением ролей в каждый конкретный момент времени4.

Выделенные Мертоном роли неодинаковы в своей важности для функционирования научного коллектива и социального института науки в целом. Роль исследователя является основной, поскольку именно она способствует приросту научного знания напрямую, остальные роли являются вспомогательными по отношению к ней. Проще говоря, «если бы не проводились научные исследования, не было бы нового научного знания, которое можно передать в процессе преподавания, не было бы необходимости распределять ресурсы для исследования с помощью администрации, а также не было бы потребности в экспертном регулировании потока новых знаний»5.

Отношения между исследовательской и преподавательской ролью двойственны в сознании ученого. С одной стороны, ученый признает, что его прямой обязанностью является воспитание новых поколений ученых. С другой стороны, он не должен позволять преподаванию превалировать над обязанностью преумножать достоверное научное знание. В процессе своей деятельности на протяжении всей жизни ученый постоянно перераспределяет роли преподавателя и исследователя.

Третьей основной ролью ученого является роль администратора. Эта роль охватывает широкий спектр различных должностей и структур, и может присутствовать в жизни ученого с различной интенсивностью, начиная от редких консультаций по тем или иным вопросам и заканчивая полной занятостью в должности научного администратора. Бюрократизация науки связана с возрас-

4 Cm.: Merton R.K., Zuckerman H. Age, aging and age structure in science (1972) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. N.Y., 1973. P. 523.

5 Ibid. P. 520.

танием количества административных должностей полной занятости и усилением их влияния на направление научного развития. В процессе бюрократизации все больше ученых вовлекается в административную работу, будь то подготовка планов предстоящих исследований или отчетов о результатах работы.

Четвертая роль, роль эксперта, заключается в том, чтобы объективно оценить, подходит ли тот или иной ученый для работы на определенной должности, чего он уже добился и насколько он перспективен. Таким образом, оценка эксперта влияет как на индивидуальную мобильность молодого ученого и его карьеру, так и на распределение персонала в научном коллективе в целом.

В своей работе научный коллектив выполняет ряд функций6, главная из которых — познавательная, так как основным продуктом научной деятельности является достоверное научное знание. А поскольку институциональная цель науки состоит в распространении научного знания, то на нее направлена деятельность всех без исключения научных коллективов. Эта определяющая функция в свою очередь подразделяется на ряд подфункций, среди которых наиболее существенными являются: генерирование новых знаний (реализуется в научном творчестве), преемственность (новое научное знание является продуктом синтеза результатов предыдущих исследований), оценка (реакция научного сообщества на вклад в исследование), восприятие новых идей (анализ новых идей и гипотез с точки зрения их перспективности).

Второй важной функцией деятельности научного коллектива является функция коммуникации. Согласно теории Мертона, значительные открытия в науке являются продуктом социального взаимодействия, а значит, принадлежат всему научному сообществу и обществу в целом7. Именно поэтому высокая степень коммуникации между научными коллективами, особенно на мировом уровне, является основополагающим условием нормального функционирования социального института науки.

В процессе коммуникации происходит обмен научной информацией, идеями, мнениями. Научная коммуникация может осуществляться по формальным и неформальным каналам. Формальная коммуникация отражает субъектно-объектные отношения, выражена преимущественно в письменной форме, методологична, стандартизирована, унифицирована, инвариантна, направлена на результат, реализуется в официальной обстановке, выступает зачастую

6 См.: Бабосов Е.М., Мамедов А.К. Социология науки. М., 2011. С. 88-92.

7 См.: Merton R.K. Normative structure of science (1942) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. P. 272.

как средство управления, хотя и не исчерпывается только этим8. Результатом формальной научной коммуникации является любая актуализированная информация, например научные статьи, монографии, материалы научных конференций.

Неформальная коммуникация, напротив, отражает субъектно-субъектные отношения, соответствует интерактивной модели, предполагает равноправие участников, распространяется преимущественно в устной форме, диалогична, произвольна, уникальна, менее достоверна, направлена на процесс, для нее характерна неофициальная обстановка. Примерами неформальной научной коммуникации являются участие в конференциях, методологических семинарах, работа в исследовательской команде, внедрение результатов научных исследований в процесс преподавания и т.д.

Для нормальной работы научного коллектива немаловажное значение имеет информационная функция, которая не сводится только к представлению научных знаний и результатов исследовательской деятельности обществу, но и активно содействует реализации этих результатов. С информационной функцией тесно связаны две другие функции научного сообщества, а именно культурно-образовательная функция, связанная с просвещением и воспитанием общества, и реализаторская функция, под которой понимается доведение до общественности результатов научных исследований, новых идей, знаний, концепций. При этом на ученого ложится специальная ответственность за тщательную оценку последствий собственных исследований и доведение ее до общественности9. Выполнение данной функции в условиях современного общества осложняется тем, что статус новой науки приобретается в потребительском поле, знание рассматривается как товар, услуга, ресурс, сводя на нет этическую размерность науки10.

С этическими вопросами в процессе научной деятельности напрямую связано понятие научного этоса, т.е. эмоционально окрашенного комплекса ценностей и норм, который разделяется учеными и которым они руководствуются в процессе своей деятельности, тем самым координируется их работа в коллективе11. Нормы вы-

8 См.: Дуденкова Т.А. Формальное и неформальное в научной коммуникации // Вестн. Нижегородск. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Сер. Социальные науки. 2010. № 3 (19). С. 130.

9 См.: Юдин Б.Г. От утопии к науке: конструирование человека // Вызов познания: стратегии развития науки в современном мире. М., 2004. С. 14.

10 См.: Мамедов А.К. Этические параметры развития современной науки (опыт институционального анализа) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 2011. № 1. С. 59.

11 См.: Merton R.K. Normative structure of science. P. 268—269.

ражаются в форме предписаний, предпочтений, запретов и легитимизируются в терминах институциональных ценностей. Этос науки состоит из четырех основных императивов, а именно коммунизма, универсализма, незаинтересованности и организованного скептицизма.

Согласно Р. Мертону, поскольку знание производится не отдельным индивидами, а целым сообществом, отдельный ученый в своей работе опирается на результаты предыдущих исследований, а значит, зависит от интеллектуального наследства дисциплинарного сообщества. Поэтому императив коммунизма предписывает, что результаты науки должны быть доступны широкой общественности посредством оперативной и как можно более полной публикации. Это требование предписывает, по сути, равенство членов научного сообщества в праве на обладание истиной. Именно норма коммунизма сводит к минимуму права собственности ученых на свои научные открытия, ограничивая их лишь признанием и уважением со стороны научного сообщества и общества в целом.

Норма универсализма требует, чтобы оценка научного результата основывалась исключительно на внеперсональном уровне, без каких-либо субъективных предрассудков по отношению к личности исследователя. В науке должны приниматься во внимание только рационально-логические и экспериментально доказанные факты. Универсализм находит дальнейшее выражение в требовании открытости научных должностей и возможности построения научной карьеры для молодых талантливых ученых, так как ограничивать научные карьеры на любых основаниях кроме отсутствия компетенции значит препятствовать продвижению знания.

Норма незаинтересованности заключается в том, что на результаты исследования не должны влиять различные интересы ненаучного характера. Незаинтересованность или бескорыстность не отождествляется с альтруизмом, и в то же время не противопоставляется эгоизму. Требование бескорыстности, имея основание в публичном и проверяемом характере науки, требует гласности и открытости научной коммуникации и вносит вклад в единство научного сообщества в целом и научного коллектива в частности.

Норма организованного скептицизма предполагает, что исследователи обязаны скептически относиться как к работе других, так и к собственной работе. Все сомнения и затруднения, возникающие в ходе исследования и по его результатам, должны обязательно обсуждаться коллегиально. Организованный скептицизм выступает одновременно как основной методологический и институциональный научный принцип, применение которого к другим общественным сферам может привести к конфликту, так как он стремится

рассмотреть проблему объективно, не принимая во внимание уже устоявшиеся в этой сфере ценности.

В процессе научной деятельности реализуется еще одна важная специфическая функция признания, которая логическим образом вытекает из сущности научного знания. Научное знание как продукт научной деятельности является достоянием общественности, права собственности самих ученых на открытия сводятся к минимуму посредством научной этики, а заявления ученого о его интеллектуальной собственности ограничиваются лишь признанием и уважением, вследствие чего в научном сообществе всегда присутствует высокая конкуренция.

Множество различий в интеллектуальной и социальной структуре научных специальностей оказало влияние на степень и интенсивность конкуренции за открытия внутри них. Каждая научная сфера обладает своей интенсивностью присутствия в ней ученых, которая не сводится к очевидным различиям в абсолютном числе ученых, работающих в той или иной дисциплине или специальности. Интенсивность присутствия относится скорее к количеству работающих в отношении к значимым проблематикам в сфере, таким образом, некоторые сферы более «заполнены» чем другие, т. е. многие работники фокусируются на одних и тех же проблемах.

В терминологии Мертона, по интенсивности присутствия ученых, научные сферы можно разделить на так называемые «горячие сферы» и «холодные сферы». «Горячие сферы» не только более активные, чем «холодные», но их результаты применяются в областях, лежащих далеко за пределами специализации. Они характеризуются тем, что хотя бы на время привлекают множество талантливых ученых. «Горячие сферы» также обладают большой степенью входа и низкой степенью выхода ученых из них до тех пор, пока эти сферы не начинают «остывать»12. Уровень взаимодействия научных сотрудников в «горячих сферах», особенно на уровне лидеров, необычайно высок.

Виды и степень конкуренции различаются не только среди специальностей, но и среди различных престижных страт ученых внутри каждой конкретной сферы. На высоких уровнях конкуренция носит персональный характер, на средних и низших уровнях — стремится к более общей, так как ученые не знают, кто еще работает с ними над одними проблемами13. Таким образом, на более высоких научных должностях на первый план выходит международное признание, а для рядовых научных сотрудников большей важно-

12 См.: Merton R.K. Behavior patterns of scientists (1968) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. P. 331—332.

13 Ibid. P. 331.

стью обладает признание со стороны коллег, выражающееся в степени свободы в принятии решений и оценке их личного вклада в общее дело со стороны руководства. Данные особенности мотивации научных сотрудников необходимо учитывать при структурировании пространства и распределении функционала с целью достижения большей эффективности работы научно-исследовательского коллектива.

Ввиду высокой конкуренции важную роль в успешной работе научного коллектива играет его социально-психологическая функция. Социально-психологическая совместимость работающих в коллективе людей, уровень их срабатываемости и взаимопонимания формирует «социально-психологический климат коллектива». Отношения в коллективе определяются целой группой взаимосвязанных факторов: структурой деятельностных функций каждого его члена, характером порученного им задания, индивидуальными интересами членов коллектива и личными отношениями между ними. Таким образом, структура отношений в коллективе складывается из отношений по поводу деятельности и вне ее. Нередко они называются соответственно формальной и неформальной организацией коллектива.

С социально-психологической функцией тесно связана адаптивная функция научного коллектива, которая имеет два взаимосвязанных проявления: приспособление научного сообщества к внешним условиям и адаптация научной молодежи к внутренним особенностям своего развития.

Социологический анализ способов объединения людей в научных коллективах, разделения и кооперации труда между ними, их удовлетворенности существующим распределением позволяет организовать научный коллектив оптимальным способом для наиболее успешного выполнения им своих функций, с учетом как индивидуальных особенностей ученых, так и внешних обстоятельств, стоящих перед ними задач и т. д. Структурно-функциональный анализ научного коллектива, на наш взгляд, может быть осуществлен по алгоритму, состоящему из пяти этапов: структурирование, сопоставление, анализ, разработка рекомендаций, мониторинг результатов.

Этап структурирования предполагает разбиение научного коллектива как единого целого на его составляющие. На этом этапе происходит выделение ролей, которые выполняют члены коллектива, стоящих перед ними основных задач, определение внешних обстоятельств, оказывающих влияние на их работу, а также идентификация и конкретизация функций, которые коллектив выполняет в процессе своей работы.

Этап сопоставления заключается в соотнесении выделенных ролей в научном коллективе с теми функциями, которые они помогают осуществлять и определении набора ролей участвующих в выполнении той или иной задачи, поставленной перед коллективом. Кроме того, на данном этапе важно определить, какие именно внешние условия влияют на успешность коллектива в выполнении каждой из поставленных задач.

На этапе анализа выявляется важность каждой конкретной роли ученого в выполнении коллективом той или иной функции, решения той или иной задачи. Также определяется степень влияния внешних факторов на успешность коллектива в выполнении этих функций и решении задач. Таким образом, оценивается вклад каждой роли ученого (тех или иных специалистов в составе коллектива) в решение конкретной задачи, выполнение каждой конкретной функции. Кроме того, на данном этапе разрабатываются четкие критерии оценки того, что считать выполненной функцией, а что нет (решенной задачей или нет), а также выявляются и анализируются причины невыполнения как с субъективной точки зрения самих ученых, так и с учетом объективных обстоятельств.

На основе проведенного анализа делаются выводы и разрабатываются рекомендации по улучшению работы коллектива, выделяются основные моменты, на которые стоит обратить особое внимание. Рекомендации передаются руководителям, которые ориентируются на них в управлении работой коллектива, например при распределении сфер ответственности в будущих исследованиях.

Последний этап — мониторинг, особенно важен для определения динамики работы коллектива, он должен проводиться на регулярной основе с целью отследить изменения в качестве работы конкретных коллективов и индивидуальных ученых в их составе. Такой подход полезен для разработки долгосрочных программ развития научно-исследовательских коллективов, а также определения и апробирования наиболее эффективных мер по улучшению качества их работы.

Структурно-функциональный анализ научного коллектива, по нашему мнению, является неотъемлемой частью комплекса мер в рамках Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2014—2020 гг., которая направлена на усиление государственной поддержки в отношении наиболее успешных научных коллективов посредством увеличения объемов финансирования и продолжительности исследовательских проектов с особым вниманием к повышению результативности их научной деятельности, соответствующей мировому

уровню14. Социологический анализ научно-исследовательского коллектива является эффективным инструментом определения способов повышения его результативности и успешности, а значит, актуален на различных уровнях руководства научной деятельностью как внутри страны, так и на мировом уровне.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бабосов Е.М., Мамедов А.К. Социология науки. M., 2011 (Babosov E.M., MamedovA.K. Sotsiologiya nauki. M., 2011).

Дуденкова Т.А. Формальное и неформальное в научной коммуникации || Вестн. Нижегородск. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Сер. Социальные науки. 2010. № 3 (19) (Dudenkova T.A. Formal’noe i neformal’noe v nauchnoy kom-munikatsii || Vîstn. Nijegorodsk. un-ta imeni N.I. Lobachevskogo. Ser. Soci-al’nye nauki. 2010. N 3 (19)).

Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. Серия «Gaudeamus». M., 2004 (Lebedev S.A. Filosofiya nauki: slovar’ osnovnyh ter-minov. Seriya «Gaudeamus». M., 2004).

Мамедов А.К. Этические параметры развития современной науки (опыт институционального анализа) || Вестн. Mоск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 2011. № 1 (Mamedov A.K. Eticheskie papametry razvitiya sovremennoy nauki (opyt institutsional’nogo analiza) || Vestn. Mosk. un-ta. Ser. 18. Sociologiya i politologiya. 2011. N 1).

Указ Президента РФ «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» от 07.05.2012 г. || Официальный сайт Президента России. URL: http:IIgraph.document.kremlin.ru/page. aspx?1610850 (дата обращения: 26.01.2015) (Ukaz Prezidenta RF «O merah po realizacii gosudarstvennoj politiki v oblasti obrazovanija i nauki» ot 07.05.2012 g. II Oficialniy sajt Prezidenta Rossii. URL: http:||graph.document. kremlin.ru|page.aspx?1610850 (data obrashhenija: 26. 01.2015).

Федеральная целевая программа «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2014—2020 гг.» || Интернет-портал «Га-рант.ру. Информационно-правовой портал». URL: http:||base.garant. ru|70384512| (дата обращения: 26.01.2015) (Federal’naja celevaja programma «Nauchnye i nauchno-pedagogicheskie kadry innovacionnoj Rossii na 2014— 2020 gg.» II Internet-portal «Garant.ru Informacionno-pravovoj portal». URL: http:||base.garant.ru|70384512| (data obrashhenija: 26.01.2015)).

Юдин Б.Г. От утопии к науке: конструирование человека || Вызов познания: стратегии развития науки в современном мире. M., 2004 (Yudin B.G. Ot utopii k nauke: konstruirovanie cheloveka || Vyzov poznaniya: strategii raz-vivtiya nauki v sovremennom mire. M., 2004).

14 См.: Федеральная целевая программа «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2014—2020 гг. » // Интернет-портал «Гарант.ру Информационно-правовой портал». URL: http://base.garant.ru/70384512/ (дата обращения: 26.01.2015).

Энциклопедия социологии. Antinazi. 2009 // Интернет-портал «Словари и энциклопедии на Академике». URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ socio/1516 (дата обращения: 26.01.2015) (Jenciklopedija sociologii. Antinazi. 2009 // Internet-portal «Slovari i jenciklopedii na Akademike». URL: http:// dic.academic.ru/dic.nsf/socio/1516 (data obrashhenija: 26.01.2015)).

Merton R.K. Normative structure of science (1942) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. N.Y, 1973. P. 267—278.

Merton R.K. Behavior patterns of scientists (1968) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. N.Y, 1973. P. 325—342.

Merton R. K., Zuckerman H. Age, aging and age structure in science (1972) // The Sociology of Science Theoretical and Empirical Investigations. N.Y, 1973. P. 497-559.

Массовое общество

Массовое общество — теоретическая модель, описывающая социальные преобразования, вызванные модернизацией, которая активно разрабатывалась в 1920 — 1960-е годы.

Особенностью массового общества является разрыв социальных связей, обособленность отдельных индивидов, отсутствии у них индивидуальности, устойчивых и общезначимых нравственных ценностей. Личностный статус человека формируется на уровне социальной группы, общины, ремесленного цеха, аристократического «света», церковного прихода. Но непрерывные вертикальные и горизонтальные перемещения больших групп людей, характерные для индустриального общества, разрушают уровень соседского, профессионального, религиозного общения, общения в «своём круге» и основным уровнем общения становится семья. Человек начинает воспринимать общество как множество других столь же похожих на него индивидов, одевающихся в тех же универсальных магазинах, ездящих в тех же поездах и трамваях, читающих те же газеты, и так же, как он, одиноких.

Поэтому потребность в самоутверждении переносится на национально-государственный уровень, на уровень всего общества и политические интересы приобретают личностный, особенно значимый характер. Такое обостренное личное восприятие национальных, государственных потребностей делает любой конфликт как в государстве, так и в международных отношениях личным делом миллионов людей и придает ему особо острый, болезненный характер. Это создает для элит неограниченные возможности манипулирования атомизированными массами. Теория массового общества таким образом объясняет причины революции 1917 г. в России, а также появление фашизма и нацизма в Италии и Германии соответственно.

Наиболее детально проблема массового общества исследуется в работе Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс» 1930 год. Он писал, что в отличие от прежних времен, когда массы находились у «задников общественной сцены», сейчас они на авансцене истории, что и вызвало тяжелейший кризис в Западной Европе. Ортега-и-Гассет напоминал, что небывалое увеличение спектра человеческих возможностей, расширение пространственных и временных границ его мира произошло внезапно, за одно поколение. Средний человек, который чувствует себя «как все» и зная, что он посредственность, «имеет нахальство повсюду утверждать и всем навязывать своё право на посредственность». Приобщаясь к благам цивилизации очень быстро, он не только не усваивает культуры прошлого, но и отрицает её.

В двадцатом веке хамство стало очень острой проблемой, и этим оно обязано прогрессу. Массы крестьян были вырваны из патриархальных условий, в которых держались патриархальные табу, и оказались урбанизированы. Там, где развитие происходило особенно быстро, в странах центральной Европы, поздно вступивших на путь прогресса и торопившихся догнать и перегнать, рост хамства был особенно грозным. Он поставил под вопрос само существование европейской цивилизации.

В 1960-70-е годы Дэниел Белл и Эдвард Шилз попытались преодолеть критическую направленность теорий массового общества, подчеркивая интеграцию масс в систему институтов массового общества, преодоление социальных антагонизмов и создание более социально однородного общества.

СОЦИАЛЬНЫЕ НОРМЫ В ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИИ: СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Представлены результаты социолингвистического анализа текстов коммуникации в интернет-среде в аспекте социальной нормативности. Полученные данные позволяют гово- рить о широком варьировании нормативности от следования общественным нормам реаль- ного социального пространства до формирования новых вариантов, являющихся для реаль- ного социума неприемлемыми.

SOCIAL NORMS IN THE INTERNET-COMMUNICATION: SOCIOLINGUISTIC ASPECT.pdf Феномен интернет-коммуникации оказался в сфере научного осмыс- ления не так давно. Это связано с тем, что сам тип такой коммуникации возник лишь в 90-е гг.

ХХ в., однако, возникнув, интернет-коммуникация быстро стала одним из наиболее востребованных видов коммуникатив- ного взаимодействия. Г.Н. Трофимова отмечает: опрос, проведенный ВЦИОМ, «показал, что пользоваться Интернетом в образовательных, ин- формационных и коммуникативных целях считают для себя необходи- мым до 75% россиян» [8]. Ежегодно численность пользователей «вирту- ального» пространства растет, само пространство активно развивается и все больше областей «реальной» действительности получают «виртуаль- ную прописку». В Отчете по результатам мониторинга российского Ин- тернета за 2001 г., проведенного группой Monitoring.ru, отмечается, что «Каждый десятый россиянин получает или имеет опыт получения инфор- мации из Интернета. Почти 16 миллионов человек имеют родственников и друзей, которые регулярно посещают Интернет. В результате зона вли- яния Интернета охватывает более 28 миллионов человек» [3]. Таким образом, пространство компьютерных коммуникаций к настоящему мо- менту осмысляется как открытая коммуникативная среда со специфич- ными условиями общения, включающая значительное количество участ- ников.

Соответственно, процессы, происходящие в современном обществе и жизни отдельного человека как представителя этого общества, вопло- щаются в новом коммуникативном формате, подвергаются трансформа- циям. Когда-то изобретение письменности дало толчок развитию науки в целом, так как позволило «схватить», зафиксировать «временную» при- роду языка, языковой информации, переведя ее в пространственные ко- ординаты и давая возможность обратиться к ней вновь. Теперь интернет- коммуникация также позволяет зафиксировать коммуникацию, социаль- ные взаимодействия людей, именно поэтому эта сфера привлекает вни- мание ученых-гуманитариев. Именно поэтому особенно значимым представляется исследование данной новой коммуникативной среды для социологов и лингвистов, так как обе науки направлены на изучение человеческого поведения и фор- мируют междисциплинарную область, получившую название социолинг- вистики – раздела лингвистики, изучающего причинные связи между языком и социумом и реализующего на современном этапе исследова- тельских принципов социологического направления в языкознании.

Со- циолингвистика занимается изучением активных процессов в развитии языка под воздействием экстралингвистических факторов и, соответ- ственно, пытается интерпретировать языковые трансформации через призму социальных. Основополагающим из методологических принци- пов в этом случае является исследование речевого поведения социальной личности или социальной группы. Предметом нашего анализа является речевое поведение участников интернет-коммуникации в аспекте социальной нормативности. Под со- циальной нормой в этом случае мы понимаем «Образцы, стандарты дея- тельности, правила поведения, выполнение которых ожидается от члена к.-л. группы или общества и поддерживается с помощью санкции. Н. с. обеспечивают упорядоченность, регулярность соц. взаимодействия» [1]. Понятие социальной нормы тесно связано с понятием девиантного пове- дения – «не совпадающего с социальными нормами и ценностями, при- нятыми в обществе» [1]. Среда интернет-коммуникаций дает возможность исследования ре- чевого поведения в новых коммуникативных условиях и позволяет про- следить, каким образом трансформируются нормы социального взаимо- действия.

В связи с тем, что нас интересует спонтанное социальное взаимодействие, мы обращаемся, прежде всего, к области неиституцио- нального общения: коммуникации на форумах, в чатах и т.п. Трансформация социальных норм оказывается возможной за счет особых дискурсивных параметров коммуникации в Интернете. Первым является двойственный хронотоп, так как каждый коммуникант пребы- вает в двух хронотопах – реальном и виртуальном. Виртуальный хроно- топ является общим для коммуникантов, реальный же коммуникативно оказывается редуцированным, хотя и может оказывать влияние на тече- ние коммуникации. С виртуальностью связан второй параметр – аноним- ность: физическая сторона коммуникантов в актуальном непосредствен- ном общении (например, в чатах, в телеконференциях) скрыта от непосредственного наблюдения. Говорящий присутствует в виде вирту- ального эквивалента – знака личности, моделируемого самим коммуни- кантом. Следующий параметр связан с осуществлением коммуникатив- ной среды. Она существует в визуально-вербальной форме, остальные параметры естественной коммуникации остаются за рамками каналов коммуникации, следовательно, необходимо их смоделировать.

Актуали- зируется моделирующая деятельность коммуникантов по созданию соб- ственного образа. С развитием коммуникативных технологий расширяется спектр мо- делирующих возможностей, однако основным остается речевое поведе- ние, формирование вербального образа. Концепция моделирующих си- стем, «согласно которой естественные языки, мифологии, религии, литература и искусство, а также социоэтические нормы (запреты и пред- писания) представляют собой знаковые системы, которые отображают (моделируют) определенные фрагменты реальности и в результате функ- ционирования порождают произведения (знаковые последовательности, т.е. тексты, в семиотическом смысле слова), реализующие коммуника- тивно-познавательные возможности отдельных семиотик…» [4, с. 77], рассматривает современный язык как первичную моделирующую си- стему. Таким образом, речь в коммуникативном пространстве Интернета выполняет две первичные социальные функции: функцию социальной ди- агностики – идентификацию коммуникантов по социальным параметрам; функцию социального моделирования – формирование собственного со- циального образа в коммуникации.

Социальное моделирование образа коммуниканта осуществляется как: выбор (либо формирование) социального пространства. Про- веденные ранее исследования позволяют утверждать, что виртуальное пространство Интернета оценивается и маркируется пользователями, в первую очередь, как пространство социальное, в котором формируются социально значимые топосы – сайты, реализующие различные варианты существующих дискурсов и представляющие различные варианты кар- тин мира [5]; выбор никнейма. Возможность произвести акт самоименования неизбежно изменяет структуру самоидентификации личности и актуа- лизирует саморефлексию. Изменяя имя, коммуниканты могут высту- пать в различных социальных (гетера) и гендерных ролях, не свойствен- ных им в «реальной» реальности. Одна из тактик при этом – создание метафорического ника, который выполняет функцию ключевой мета- форы в дискурсе данного коммуниканта, является способом эксплика- ции одной из его субличностей и в целом оказывает определенное воз- действие на содержание и направленность коммуникации в целом.

Выбирая ник, участник коммуникации приписывает себе какой-либо основополагающий, по его мнению, признак. Выбор этого признака че- рез образную номинацию определяет его речевое поведение [6]; выбор аватара. Графическая репрезентация коммуниканта суще- ственно расширяет возможности моделирования. В качестве аватара ком- муникант может выбрать собственное графическое изображение, напри- мер фотографию, но опыт непосредственного наблюдения показывает, что подобный выбор не является частотным. Гораздо чаще избирается отвлеченное графическое изображение, которое выступает в качестве ви- зуальной метафоры, формирующей представление не о внешнем облике, а о природе личности, в том виде, в каком ее рефлексирует сам коммуни- кант; организация речевого поведения в соответствии с социальным образом. Несмотря на то, что в последнее время появились технологии, способные передавать реальные физические параметры коммуникантов, прежние, основанные на моделировании, остаются актуальными и даже формируются новые подпространства, в которых параметр анонимности является доминирующим.

Как можно убедиться, дискурсивная среда интернет-коммуникаций дает возможность расширить спектр социально приемлемых форм пове- дения, так как функционирующий в коммуникации образ является зна- ком коммуниканта и снимает с него социальную ответственность. Реали- зация социальных норм в интернет-коммуникации связана, как уже говорилось ранее, с вербальным аспектом, именно поэтому материалом анализа выступают различные речевые произведения, тексты или иные семиотические объекты. Анализ речевого поведения позволяет говорить о следующих вари- антах социального нормирования в интернет-коммуникации. 1. Реализация существующих социальных норм проявляется в: регулировании коммуникативных взаимодействий в форме правил форумов, чатов и модерирования – наблюдения за соблюдением этих правил. Рассмотрим, например, фрагменты «Правил Томских форумов», а именно «Параграф 2. На Форуме запрещено!» [7]: 1. На Форуме ЗАПРЕЩЕНО создание и обсуждение тем, прямо и косвенно нарушающих законы Российской Федерации и международные законы.

9. Запрещено создавать пользователей, темы и сообщения, содер- жащие слова (или их производные), относящиеся к ненормативной лек- сике. 10. Запрещено создание сообщений, не несущих тематическую нагрузку. Например, сообщений из пустых символов, служебных симво- лов, фраз с невыраженным тематическим смыслом. 11. Оскорбления любой формы. 12. Не рекомендуется оскорбительное склонение фамилий и имен пользователей Форума и известных политических или общественных деятелей. Как можно убедиться, приведенные фрагменты регламентируют ре- чевое поведение коммуникантов в соответствии с нормами, актуальными для общественного поведения в реальной коммуникации; регулировании коммуникативных взаимодействий в рамках ком- муникации самими участниками. Приведем в качестве иллюстрации фрагмент коммуникации в чате «Общага»: Kostic: esmiralda, хотите со мной заигрывать девушка, идите в при- ват, я краснею на общем….// esmiralda: Kostic, Ой, ну надо же!ути-пути.:)):)) // esmiralda: Kostic, С чего начнём?:)) // Kostic: esmiralda, а с любого места, везде приятно.

…))))) // esmiralda: Kostic, Ну наверно с поцелуя тогда?:)) // esmiralda: Kostic, и чё я тебя насиловать буду а ты просто так стоять?:)) // Kostic: esmiralda, так время только 12–20, рановато тебя раздевать то, народ перевозбудиться, только рабочий день в разгаре….. // esmiralda: Kostic, ТУТ уже тоже захотели секса в чате!:)) // esmiralda: Kostic, и даже согласились присоединиться к нам!:)) // Kostic: esmiralda, пускай дальше хотят, секс в чате после 12 ночи….. да и то по талонам….. Приведенный фрагмент позволяет сделать заключение о том, что не- смотря на «виртуальность» девиантные социальные действия оценива- ются с позиций социальной нормы реальной коммуникации. 2. Трансформация существующих социальных норм осуществля- ется в различных типах коммуникативных действий: моделирование парадоксальных образов коммуниканта, допуска- ющих рассогласование между отдельными его компонентами: ником, аватаром и речевыми проявлениями. Парадоксальные образы коммуникантов в реальном социальном про- странстве, как правило, расцениваются как не соответ- ствующие социальным нормам.

Например, коммуни- кант с ником KotLETA использует аватар, не соотносимый с именованием, и его речевое поведение никак не коррелирует с упомянутыми компонентами: Вот это дааа. А мы тут все про контрацептивы, да презервативы… [9]. трансформация дискурсивных формул: Доброго времени суток! усиление эмоционального компонента коммуникации в целом в сопоставлении с коммуникацией в реальном социальном пространстве. Например, в реальной коммуникации повышенная эмоциональность не характерна для общения между незнакомыми людьми, в виртуальном пространстве это допустимо: АЛИГАТОРША: Skif, привет!!!!! // Skif: АЛИГАТОРША, привет // АЛИГАТОРША: Skif, как дела !!!!!????? // Skif: АЛИГАТОРША, да ничего вроде живем а у вас? // Skif: АЛИГАТОРША, а мы знакомы? усиление игрового компонента коммуникации, проявляющееся в порождении каламбурных высказываний: В человечке все должно быть прекрасненько – и душонка, и тельце, и мыслишки… усиление порождения художественных текстов (графомания). 3. Формирование новых социальных норм также имеет место в ин- тернет-коммуникации.

Полагаем, что к этим процессам могут быть отне- сены два вида речевого поведения, наблюдаемых только в данной ком- муникативной сфере: усиление анонимности коммуникации отражается в формирова- нии новых коммуникативных пространств, таких как имиджборд (англ. Imageboard). «Основной сутью общения на имиджбордах, и то, что в свое время сделало их популярными – анонимность. Здесь не только не требу- ется, – не обязательно даже подписывать сообщения. Существующие только для удобства высказывания пользователей, условия анонимности заложили основу для целого качественно нового сегмента культуры» [10]; усиление дейктических (ссылочных) форм коммуникации, активно функционирующих во всех коммуникативных пространствах: социаль- ных сетях, имиджборд и др. В этом случае коммуникант формирует свое высказывание путем указания (создания гиперссылки) на высказывание другого. Например, реплика коммуниканта социальной сети «Facebook»: Вах! http://www.nanotechnology.ru/node/2002 использование принципиально социально ненормативных форм поведения в качестве основных.

Иллюстрацией в данном случае может служить троллинг – специфическое речевое поведение, направленное на вовлечение коммуникантов в конфликт. Итак, социолингвистический анализ интернет-коммуникации позво- ляет проследить варианты социального нормирования в данном комму- никативном пространстве. Дискурсивные параметры неиституциональ- ных форм коммуникативного взаимодействия определяют различные воплощения нормативности от следования общественным нормам реаль- ного социального пространства, до формирования новых вариантов, яв- ляющихся для реального социума ненормативными.

Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009. Словари и энциклопедии на Академике. Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/socio/2392/%D0%9D%D0%9E%D0%0% D0%9C%D0%AB.

Волков Ю.Г., Добреньков В.И., Нечипуренко В.Н., Попов А.В. Социология: учебник / Под ред. проф. Ю.Г. Волкова. 2-е изд., испр. и доп. М.: Гардарики, 2003.

Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: курс лекций. М.: Издатель- ский центр «Академия», 2004.

Мишанкина Н.А. Дискурсивные картины интернет-коммуникации в восприятии ад- ресатов // Картины русского мира: современный медиадискурс / З.И. Резанова, Л.И. Ермолен- кина, Е.А. Костяшина и др.; Ред. З.И. Резанова. Томск: ИД СК-С, 2011. С. 201–261.

Резанова З.И., Мишанкина Н.А. Интерпретационный потенциал новых лингвисти- ческих объектов (на материале интернет-коммуникации) // Сибирский филологический журнал. 2004. № 3–4. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2004. С. 109–113.

Томские форумы. Правила. URL: http://forum.tomsk.ru/pages/rules/

Трофимова Г.Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России (функционирование рус- ского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты). Режим доступа: http://planeta.gramota.ru/gnt.html Форум Littleone. Режим доступа: http://2006-2009.littleone.ru/showthread.php?t=111012 &page =14

Энциклопедия «Викиреальность». Режим доступа: http://www.wikireality.ru/wiki/% D0%98%D0%BC%D0%B8%D0%B4%D0%B6%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B4

Недавно опубликованные | Оксфордская исследовательская энциклопедия политики

Просматривайте недавно опубликованные статьи по месяцам, включая резюме (превью к предстоящим полнотекстовым статьям).

Февраль 2021 г.

Алжир: Военное прошлое как пролог (Пол Э. Ленце, мл.) Чернота, раса и политика в Аргентине (Джудит М. Андерсон, Патрисия Гомес) Потребительская политика и политика Европейского союза (Ханс-В. Миклитц) Коста-Рика: демилитаризация и демократизация (Джон А.Будка) Защита от переворота в регионе Ближнего Востока и Северной Африки (MENA) (Дерек Латтербек) Этика, коррупция и честность управления: что это такое и что помогает (Лео Хубертс, Андре ван Монфор) Гендерное и расовое насилие в отношении афро-бразильских ЛГБТК + женщин (Джейми А. Свифт) Гондурас: всеобщая милитаризация (Кристина Мани) Институционализация общественных действий: множественное согласование товаров, услуг, ролей и задач (Иэн Тинн) Кения: Королевская армия теней (Хенрик Лаугесен) Мексика: эволюция многопартийного государства (Нора Гамильтон, Патрис Олсен) Причины, модели и последствия миграции: вклад сетей местоположения (Джастин Шон) Непал: роль военных в политике, 1990–2020 годы (Бишну Радж Упрети) Нигер: политика вооруженных сил и борьба с терроризмом (Вирджини Баудэ) Члены партии и активисты в Латинской Америке (Карлос Мелендес, Себастьян Умпьеррес де Регуэро) Патронаж и государственное управление (Франсиско Паницца, Б.

Гай Питерс, Конрадо Рамос Ларрабуру) Политические обязательства (Массимо Ренцо) Отслеживание процессов при принятии кризисных решений (Дерек Бич) Общественное мнение и общественная поддержка в кризисном управлении (Зои Анг, Бенджамин С. Ноубл, Эндрю Ривз) Восстановление после стихийных бедствий (Джейн Кушма) Сирия: политика переворота, авторитарные режимы и дикая война (Филипп Дроз-Винсент) Система контроля и эффективности военно-гражданских отношений (Флорина Кристиана Матей, Кэролайн Халладей) Политическая роль армии Кромвеля в период междуцарствия (Генри Рис) Чешская Республика: Военные и политика (Зденек Кржиж, Олдржих Крпец) Доминиканская Республика: от военного правления к демократии (Эллен Тиллман) Онтология международного кризиса (Дэвид А.Уэлч) Женщины в государственном управлении в США: лидерство, гендерные стереотипы и предвзятость (София Калси, Мария Дж. Д’Агостино)

Январь 2021 г.

Отношение к семьям ЛГБ: международная политика и планирование семьи ЛГБ (Педро Александр Коста) Канада: очень «гражданские» военные отношения (Джоэл Сокольски) Политика изменения климата в Латинской Америке и Карибском бассейне (Матиас Франкини) Сравнительное государственное управление (Хельмут Волльманн) Суды и однополые браки в Латинской Америке (Максимилиано Кампана, Хуан Марко Ваджоне) Поколения и политическая активность (Мирослав Немчок, Ханна Васс) Политика и политика в отношении ВИЧ / СПИДа в Южной Азии (Наяни Раджапакша, Кришанта Абейсена) Гомосексуализм во франкоязычной Западной Африке: международный контекст местных противоречий (Кристоф Брока) Лидеры, генералы, хунты: военные в политике и начало международных конфликтов (Питер Уайт) ЛГБТ-движения на Тайване, Гонконге и Китае (Трэвис С.

К. Конг, Сяо-вэй Куан, Скай Х. Л. Лау, Сара Л. Фридман) Военные, безопасность и политика в условиях смены режима: объяснение треугольника власти (Хазем Кандил) Ядерное распространение: следующая волна в 2020 году (Рупал Н. Мехта, Рэйчел Элизабет Уитларк) Партийное лидерство и институционализация в Латинской Америке (Диана Давила Гордилло, Кристин Н. Уайли) Политическая культура в Латинской Америке (Элизабет Дж. Зехмайстер, Даниэла Осорио Мишель) Политизация государственных услуг в сравнительной перспективе (Джон Халлиган) Государственное управление и развитие (Хосе А.Пуппим де Оливейра) Общественное мнение о ЛГБТ и правах в Латинской Америке и Карибском бассейне (Энрике Шо, Мануэла Леон, Лина Куэльяр, Джулиана Мартинес) Квир как материализм (Софи Нойе, Джанфранко Ребучини) Оценка рисков: теория перспектив и военно-гражданские вопросы (Грегори Уингер) Социальные сети в управлении чрезвычайными ситуациями (Клейтон Вукич) Испания: долгий путь от армии интервентов к демократическим и современным вооруженным силам (Рафа Мартинес, Фернандо Х.

Падилья Ангуло) Обзоры и исследование латиноамериканской политики (Райан Э.Карлин) Миграционный кризис в ЕС: пример анализа кризиса (Питер Сломинский) Политика реформ однополых браков (Ивана Исаилович) Президентство в латиноамериканской политике (Валерия Паланца) Рост трансгендерных социальных движений: нарративный символизм и история (Б. Ли Олтман) Политика и политика в отношении трансгендеров в Азии (Наташа Исрат Кабир, Хадиза Тул Кубра Бинте Ахсан) Венесуэла: переворот от Переса Хименеса до Мадуро (Дебора Л. Норден) Уязвимые группы во время кризиса (Сара Э.ДеЯнг) Западная Африка: гражданско-военные отношения с колониальной точки зрения (Наиля Салиху)

Декабрь 2020

Отношение африканцев к однополым отношениям, 1982–2018 гг. (Ким Йи Дионн, Бонифас Дулани) Африканское государственное управление (Горан Хайден) Отношение к ЛГБТ и правам в Африке (Джоселин М. Боричка) Убеждения и стереотипы о ЛГБТ (Гэри Р. Хикс) Камерун: военная и автократическая стабильность (Кристен А.

Харкнесс) Чили: Военные и политика в ХХ веке (Брайан Лавман) Выход и политические установки среди сексуальных меньшинств (Дуглас Пейдж) Конституции в латиноамериканской политике (Джонатан Хартлин, Алиссандра Т.Стоян) Кибервмешательство в президентские выборы в США в 2016 году: пример анализа кризиса (Брайан Нуссбаум, Брук Тюркотт) Эритрея: повседневная политика массовой милитаризации (Дженнифер Ригган) Отношения между исполнительной и законодательной властью в латиноамериканской политике (Сесилия Мартинес-Галлардо, Марсело Камерло) Федерализм и политика и политика ЛГБТ в Соединенных Штатах (Джами К. Тейлор, Дональд П. Хайдер-Маркел, Дэниел С. Льюис) Femicidio и Feminicidio Laws in Latin America (Pamela Neumann) Принудительная миграция и политическое насилие (Керстин Фиск) Политика гендерного равенства и политика Европейского Союза (Кристина Фииг) Греция: от явной военной активности к демократической нормальности (Димитрис Царухас) Гаити: разрушение военных связей в политике (Мишель С.

Лагерр) Индия, Пакистан и Бангладеш: военно-гражданские отношения (Сумит Гангули) Индия: солдатско-гражданский альянс в демократическом контексте (Аншу Н. Чаттерджи) Италия и Европейский Союз (Федерига Бинди) Япония: культура неповиновения в армии, 1868-1945 гг. (Дэнни Орбах) Судебное поведение (Ли Эпштейн, Николас Уотербери) Законодательная и судебная политика прав ЛГБТ в Европейском Союзе (Владислав Белавусов) Политика ЛГБТ и законодательный процесс (Дональд П. Хайдер-Маркель, Эбигейл Вегтер) Права ЛГБТ и теоретические перспективы (Фрэнсис Куриакосе, Дипа Киласам Айер) Военные расходы и экономический рост (Дж.Пол Данн, Нан Тиан) Военная политика и переход к демократии: сочетание рациональности, культуры и структуры (Хишам Бу Нассиф) Северная Корея: Корейская народная армия в тени своего верховного лидера (Сонджи У) Готовность к пандемии и ответные меры на грипп h2N1 2009 г .: кризисное управление и анализ государственной политики (Эрик Беккесков) Интеграция политики: проблемы государственного управления (Кристоф Книл, Кристина Штайнбахер, Ив Штайнбах) Государственная политика в отношении ЛГБТ и прав в Латинской Америке (Хосе Фернандо Серрано-Амайя, Мануэль Алехандро Родригес Рондон, Наталья Даса) Мотивация государственной службы в государственном управлении (Воутер Ванденабеле, Карина Шотт) Регулирование сексуальности на глобальном юге (Мишель Л.

Дион) Саудовская Аравия: роль военных в политике (Айман аль-Яссини) Суринам: Национальная армия в политике (Дирк Крюйт) Подход принципала-агента и государственное управление (переулок Ян-Эрик) Соединенные Штаты: политики, партизаны и военные специалисты (Питер Фивер, Дэймон Колетта) Теоретические перспективы движения ЛГБТК (Джил Джозефсон) Военная служба США и политика ЛГБТ (Марисса Рейли, Элизабет Л. Хиллман, Эллиот Колтнов) Вудро Вильсон и традиция дуализма в государственном управлении (Джеймс Свара) Зимбабве: история военных в политике, 1980–2019 гг. (Мартин Реваи Рупия)

Ноябрь 2020

Многие решения исследователя-исследователя (Эшли Конинг) Административная реформа: возможности, движущие силы и препятствия (Энтони Б.Л. Чунг) Консультативные группы и кризис (Томас Престон) Африканское ЛГБТ-движение и группы по интересам (Олувафеми Адеагбо, Каммила Найду) Американские прокуроры в качестве руководителей и агентов (Бретт Карри, Бэнкс Миллер) Австралия: расширение и применение области военно-гражданских отношений (Бен Вадхэм, Виллем де Линт) Босния и Герцеговина: объединение вооруженных сил в разделенном государстве (Даниела Дадли) Китай: отношения между партией и армией в прошлом и настоящем (София К.

Ледберг) Колумбия: гражданский контроль и военизированные репрессии (Уильям Авилес) Конго-Киншаса: военные в процессе государственного строительства (Эмизет Ф.Кисангани) Уравновешивание и государственный переворот (Эрика Де Брюин) Защита уязвимых президентов в Латинской Америке (Эрик Риттингер) Внутренние и международные округа в военных переворотах (Омер Аслан) Эквадор: военная автономия при демократическом правлении (Майя Яскоски) Сальвадор: консолидация и крах военного господства (Уильям Д. Стэнли) Избирательная реформа и политическое представительство женщин в Латинской Америке (Флавия Фрейденберг) Эфиопия: роль военных в политическом порядке (Алем Кебеде) Эволюция политики трансгендеров в США (Эмилия Ломбарди) Руководители, исполнительная политика и ЛГБТ-сообщество (Митчелл Дилан Селлерс) Семейное право и политика в отношении лиц и семей ЛГБТК: усыновление, приемная семья, вспомогательное репродуктивное право и родительские права (Наоми Г.Гольдберг, Амира Хазенбуш) Гендерное несоответствие в незападных контекстах: хиджры в Индии (Саатвика Рай, Жозефин Кипген) Глобальная политика против ЛГБТ (Барри Д.

Адам) Исторический институционализм в изучении европейской интеграции (Томас Кристиансен, Эми Верден) Историческое наследие политического насилия (Джейкоб Уолден, Юрий М. Жуков) Политика и политика в отношении ВИЧ / СПИДа в Африке к югу от Сахары (Катрин ван де Руит) Гомосексуализм и политический скандал до 1919 года (Анна Кларк) Ураган «Сэнди»: пример анализа кризиса (Сара Бондессон) Группы интересов, бюрократия и расстановка приоритетов (Берт Фрауссен, Даррен Халпин) Мадагаскар: военные в политике (Жюванс Ф.Рамасы) Военно-промышленные комплексы и их варианты (Марк Р. Деворе) Аутсорсинг войны и безопасности (Ори Свед, Даниэль Бурланд) Папуа-Новая Гвинея: изменчивые, но семейные пары (Р.Дж. Мэй) Квир-теория освобождения: генеалогия (Кэмерон Маккензи) Сопротивление экстрактивизму и мегапроекты в Латинской Америке (Мануэла Л. Пик) Румыния и Европейский Союз (Наталья Куглесан) Российская ЛГБТ-политика и права (Эмиль Эденборг) Словакия: создание и преобразование военно-гражданских отношений (Матей Навратил, Михал Ондерко) Южная Корея: путь к гражданскому и демократическому контролю над вооруженными силами (Карл Дж.

Саксер) Испания и Европейский Союз (Аранца Гомес Арана) ЛГБТ-движение Испании (Керман Кальво, Х. Игнасио Пичардо) Танзания: гражданско-военные отношения и национализм (Даниэль Зиркер) Последствия военного правления: хунты против сильных мира сего (Барбара Геддес) Внутренний рынок Европейского Союза: от неделимости к дифференцированной интеграции (Мишель Иган) Филиппины: военно-гражданские отношения, от Маркоса до Дутерте (Теренс Ли) Шенгенская зона (Стив Пирс) Особая роль религии в отношении к ЛГБТ (Эбигейл Вегтер, Дональд П.Хайдер-Маркель) ЛГБТ-движение и группы интересов Соединенного Королевства (Дэрил Ливорти) Политика и политика в отношении трансгендеров в Европе (Камиль Валлье, Джемила Каррон) Уганда: взгляд на военно-политический синтез (Джуд Кагоро)

Октябрь 2020

Непропорциональный политический взгляд на политику антикризисного управления (Моше Маор) Международное ЛГБТ-движение (Райан Торесон) Арабские государства Персидского залива: расширение роли военных (Элеонора Ардемагни) Армии в политике: внутренние детерминанты военного переворота (Эким Арбатли) Бахрейн: армия и динамика отношений между государством и обществом (Лоуренс Луер) Байесовский анализ принятия политических решений (Кумайль Васиф, Джефф Гилл) Бенин и Того: лоялистские группировки и соперничество сил безопасности (Жюльен Моренси-Лафламм) Ограниченная рациональность в государственном управлении (Джобет Шафран, Брайан Д.

Джонс, Коннор Дай) Централизация и децентрализация: совместимые концепции и практики управления (Ева М. Уайтсман) Чад: Вооруженные президенты и политика (Кетил Хансен) Призыв на военную службу и политика призыва в армию (Натан В. Торонто, Линдси П. Кон) Призыв, гражданство и демократия (Тони Ингессон) Франция: гражданско-военные отношения в антитеррористической структуре (Грегори Дахо) Передовые работники антикризисного управления (Джори Паскаль Калкман) Габон: непростое военно-гражданское согласие (Олаф Бахманн) Гватемала: военные в политике (Анита Айзекс, Рэйчел А.Шварц) Исторические взгляды на гомосексуализм: Азия (Тимоти Рич, Энди Дамер, Изабель Элиассен) Исторические взгляды на гомосексуализм: европейский ренессанс и просвещение (Гэри Фергюсон) Закон и политика в отношении ВИЧ в США: переломный момент (Скотт Скиннер-Томпсон) Институционализм и государственное управление (Ян Олссон) Инструменты и реализация в государственной политике и управлении (Майкл Хоулетт) Интересы, учреждения и расходы на оборону (Джастин Конрад, Марк Сува) Израильское ЛГБТ-движение и группы интересов (Гилли Хартал) Иордания: Военные и политика в Хашимитском Королевстве (Кертис Р.

Райан) Правило лексикографического решения (Özgür imşek) Политика ЛГБТК в СМИ и культуре (Томас Дж. Биллард, Ларри Гросс) Македония: сложные отношения между политиками, этническими и военными (Биляна Ванковска) Строительные блоки аппарата правительства: министерства, департаменты и агентства (Роджер Веттенхолл) Управление критически важной инфраструктурой в условиях кризиса (Луиза К. Комфорт) Мобилизация невидимого: власть и маргинальность в черном ЛГБТ-сообществе (Рави К. Перри, Аарон Д. Кэмп) Политика государственных школ: дискриминация, домогательства, издевательства и приставление (Шон Кэхилл) Налог на недвижимость в местных государственных финансах (Илинь Хоу) Румыния: гражданско-военные отношения в современную эпоху (Мариан Зулеан) ЛГБТ-движения и группы интересов в России и Восточной Европе (Конор О’Дуайер) SARS: пример анализа кризиса (Лан Сюэ, Кайбинь Чжун) Бюрократы уличного уровня: осмотрительность и соблюдение при реализации политики (Тони Эванс) Судан: солдаты и гражданские лица, 1958-2019 (Питер Вудворд) Качество правительства и государственного управления (Алина Мунгиу-Пиппиди) Турция: рост и падение влияния вооруженных сил в политике (Аджар Кутай) Валькирия: Антифашистское подполье в Вермахте, 1938-1945 (Дэнни Орбах) Что такое «норма» после квир-движений? (Антуан Идье)

Прошлые обновления

Недавно опубликованные | Оксфордская исследовательская энциклопедия политики

Февраль 2021 г.

Алжир: Военное прошлое как пролог (Пол Э. Ленце, мл.) Чернота, раса и политика в Аргентине (Джудит М. Андерсон, Патрисия Гомес) Потребительская политика и политика Европейского союза (Ханс-В. Миклитц) Коста-Рика: демилитаризация и демократизация (Джон А. Бут) Защита от переворота в регионе Ближнего Востока и Северной Африки (MENA) (Дерек Латтербек) Этика, коррупция и честность управления: что это такое и что помогает (Лео Хубертс, Андре ван Монфор) Гендерное и расовое насилие в отношении афро-бразильских ЛГБТК + женщин (Джейми А.Быстрый) Гондурас: всеобщая милитаризация (Кристина Мани) Институционализация общественных действий: множественное согласование товаров, услуг, ролей и задач (Иэн Тинн) Кения: Королевская армия теней (Хенрик Лаугесен) Мексика: эволюция многопартийного государства (Нора Гамильтон, Патрис Олсен) Причины, модели и последствия миграции: вклад сетей местоположения (Джастин Шон) Непал: роль военных в политике, 1990–2020 годы (Бишну Радж Упрети) Нигер: политика вооруженных сил и борьба с терроризмом (Вирджини Баудэ) Члены партии и активисты в Латинской Америке (Карлос Мелендес, Себастьян Умпьеррес де Регуэро) Патронаж и государственное управление (Франсиско Паницца, Б.

Январь 2021 г.

Декабрь 2020

Ноябрь 2020

Октябрь 2020

Прошлые обновления

Расизм | Энциклопедия.

com УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ РАСИЗМА И РАСИЗМА В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
РАСИЗМ В НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ
ОТКАЗ ОТ РАСИЗМА И ПРЕКРАЩЕНИЕ РАСОВОЙ КОНЦЕПЦИИ
НОВЫЕ ФОРМЫ РАСИЗМА
БИБЛИОГРАФИЯ 9000popology 9000popology Расизм — это разновидность человеческого «расы», чьи отличительные черты связаны с общим происхождением, и что так называемые расы характеризуются разными и неравными физическими и умственными способностями; расизм также может относиться к связанные с ними запретительные и дискриминационные практики и их последствия.Хотя термин расизм относится к антинацистской борьбе 1930-х годов, расистская идеология и практика возникли раньше в контексте европейского колониализма и рабства. Хотя раса может показаться неоспоримой характеристикой отдельных людей, ученые продемонстрировали, что расовые категории сами по себе являются продуктами культуры, а не точным отражением биологии. Расизм находит множество проявлений, от индивидуальных разговоров и мыслей до политической мобилизации и вмешательства правительства.

Поскольку расистская идеология рассматривает биологию и культуру как неразрывно связанные между собой, она обращается к идеализированной нации и обращается к государству. Наконец, как теория истории, рецепт отношений между расами и программа действий на будущее, расизм как идеологию и практику следует понимать в контексте политической и экономической конкуренции. История расизма в Европе с 1914 года ясно демонстрирует, что: (1) расовая классификация — это оспариваемый и изменчивый процесс, (2) расистские мысли и действия принимают множество форм, (3) расизм и национализм тесно связаны и что наиболее сильные расистские движения полагаются на государственную власть, и (4) расизм является средством и побочным продуктом господства и конфликта.

Гонка — термин, довольно широко использовавшийся в начале двадцатого века. Этот термин может относиться к основным подразделениям (черный, коричневый, красный, желтый, белый) видов, определенных Иоганном Фридрихом Блюменбахом в конце восемнадцатого века, к региональным субпопуляциям или даже к национальностям, языковым семьям, единоверцам или экономическим классам. . Различные физические особенности и даже психологические предрасположенности, которые считались древними и неизменными, были идентифицированы как расовые черты.Хотя некоторые утверждали, что чистые расы все еще существуют, большинство ученых описывало современное население как состоящее из смеси расовых элементов. Европейцы, например, обычно представляли собой смесь длинноголовых и светловолосых нордиков; круглоголовые альпийцы; и длинноголовые средиземноморские брюнетки.

Расистские иерархии обычно сопровождали расовую классификацию. В эпоху, когда европейцы доминировали на земном шаре, наука обещала раскрыть законы природы, а политическая и экономическая мощь рассматривалась как свидетельство эволюционной пригодности, физическое и умственное превосходство белых над небелыми и богатых над бедными было широко распространено. принято как неоспоримый факт.Хотя существовало широкое согласие с тем, что культура и наследственность связаны, мнения о природе этой связи разошлись. Те, кто видел, как окружающая среда формирует человеческий потенциал, утверждали, что образование может оказать благотворное влияние на менее удачливых. Для тех, кто утверждал, что биология — это судьба, внутреннее превосходство белых оправдывало колониализм и насильственное присвоение чужого труда, ресурсов и территорий. Ограничения, наложенные природой, означали, что небелые не должны иметь тех же возможностей для образования и самоуправления, которыми обладают белые.Сторонники нордического превосходства также приписывали древним воинам благородные элементы европейской цивилизации и требовали особых привилегий для их потомков. Аналогичная линия аргументации утверждала, что в европейском обществе рабочие и меньшинства были предназначены для служения высшим классам, которые правили на основании высшей крови.

Эта линия рассуждений нашла научное выражение в движении евгеники. Целью евгеники — термина, введенного Фрэнсисом Гальтоном в 1883 году, было улучшение человеческого вида посредством селекции.Гальтон утверждал, что умственные способности — это фиксированная, измеримая сущность и что наследственность формирует поведение простым и непосредственным образом. Таким образом, ключ к улучшению положения английского населения лежит в продвижении полезных качеств путем поощрения деторождения среди более способных и в подавлении вредных черт путем предотвращения деторождения среди менее способных. По словам Гальтона, христианская благотворительность и государственная помощь бедным, инвалидам и психически больным были ошибочными, поскольку подавляли конкуренцию, определявшую эволюционный успех.

Евгеника быстро получила институциональное признание и, особенно, в США и Германии, политическую поддержку. Повторное открытие в 1900 году исследований Грегора Менделя по генетике, казалось, подтвердило утверждения Гальтона, как и теория Августа Вейсмана о неизменной «зародышевой плазме» наследственного материала. Первая Международная конференция по евгенике состоялась в 1912 году, и в течение следующих тридцати лет евгеники занимали видное место в генетических исследованиях и тестировании интеллекта, и они предложили схемы социальной инженерии, включая стерилизацию «непригодных». «В то время как евгеники варьировались от всего политического спектра, они считали, что научное управление человеческими популяциями приведет к прогрессу. Для своих сторонников евгеника предлагала твердую, но научную перспективу жесткой конкуренции между странами и социальных потрясений, связанных с индустриализмом и урбанизацией. Европейские евгеники считали превосходство белых само собой разумеющимся, но их внимание было сосредоточено на улучшении национального запаса. Англичане были особенно озабочены исправлением предполагаемых недостатков рабочего класса.Выдающиеся немецкие ученые стремились выявить и продвинуть «высшие» черты с помощью практики «расовой гигиены», немецкого варианта евгеники, установленного Альфредом Плётцем в начале двадцатого века.

Веймарские годы (1918–1933) характеризовались социальными потрясениями, политическим насилием и экономической депрессией. Явные антисемиты обвинили евреев в поражении Германии в Первой мировой войне, и были призывы к обновлению немецкой нации под твердым командованием сильного лидера. Ученые все чаще искали биологические причины социальных явлений.Публикации воспевали древних нордиков и их немецких потомков. Издатель-националист Дж. Ф. Леманн выпустил серию очень популярных книг, пропагандирующих расовые теории истории. В работе Ганса Гюнтера «Расовые исследования немецкого народа » (1923) утверждалось, что смешение — это плохо, и что нордическая раса чиста и превосходит другие. Наследственность человека и расовая гигиена (1923 г.), автор — ведущий ученый Эрвин Баур, Ойген Фишер и Фриц Ленц выступали за создание улучшенной немецкой нации путем селекции.Сторонники расовой гигиены, черпая вдохновение в политическом успехе евгеников в Соединенных Штатах, предложили ограничить рождение детей среди «непригодных».

Адольф Гитлер, лидер нацистской партии, пообещал восстановить честь Германии посредством расового очищения. Для Гитлера раса объяснила прошлое, установила план действий на настоящее и обещала славную судьбу. Согласно Гитлеру, арии, как храбрые воины и создатели истинной культуры, превосходили другие расы. Читая работы Гюнтера, Фишера и других, Гитлер отказался от их научной терминологии в пользу разговоров о «крови». Он утверждал, что арийская кровь была загрязнена смешанными браками с низшими; только с расовым очищением арийцы могли достичь своей истинной судьбы. Как воплощение зла, евреи планировали уничтожить арийцев посредством смешанных браков, коммунизма и финансового капитализма. Роль государства, заявил Гитлер, заключалась в обеспечении превосходства арийцев путем очищения немецкой нации от ее дурной крови и уничтожения врагов, особенно непримиримых евреев, внутри Германии и за ее пределами.

С захватом военной и политической власти в 1933 году нацисты завладели ресурсами и престижем научного и медицинского учреждения. Явные антисемиты и защитники нордического превосходства получали повышение по службе, в то время как те, кто сомневался в превосходстве или существовании арийской расы или считали евреев просто отличными от них, были вытеснены или вынуждены принять нацистскую политику. Антропологи, генетики, психиатры и врачи отмечали превосходство северных стран, увольняли неарийских коллег, устанавливали правила оценки «достойных» и «менее ценных» рас, обучили врачей СС, участвовали в генетических судах, выдавали справки о расовом статусе, оказывали помощь программы принудительной стерилизации, предоставили расовую экспертизу планам переселения на оккупированный восток и помогли спланировать и совершить массовые убийства.Представленный как строго научный, нацистский расовый проект на самом деле характеризовался ошибочными предположениями, подозрительными методами, неубедительными доказательствами и политической целесообразностью.

В своих радикальных усилиях по преобразованию общества в соответствии с расистской теорией нацисты стремились взять под контроль сексуальность, репродуктивную функцию и саму жизнь. Германские или арийские элементы населения выявлялись и продвигались через ссуды и другие субсидии для молодых пар, почести для многодетных матерей, свидетельства о вступлении в брак и другие меры. Аборт, гомосексуализм и сексуальные отношения или брак с евреем были определены как расовая измена. В школе и в повсеместных молодежных организациях дети и молодые люди узнали, что идеальный мужчина — сильный и безжалостный, идеальная женщина — верная жена и плодовитая мать. Элитные эсэсовцы гордились тщательной проверкой анкетных данных, гарантирующей расовую чистоту, и соблюдали сложные ритуалы брака и рождения ребенка.

Нацисты немедленно приступили к очистке немецкого населения от того, что они считали нечистотами.Двухрасовых детей африканских французских оккупационных войск и немецких матерей, которых многие оклеветали как «рейнских ублюдков», выследили и стерилизовали. Психически больные и инвалиды, помещенные в учреждения, подвергались принудительной стерилизации и суровым условиям. С 1933 по 1939 год еще триста тысяч мужчин и женщин были насильственно стерилизованы на том основании, что они были носителями «наследственных болезней», таких как «слабоумие», шизофрения, слепота, физические уродства и алкоголизм. Нацисты также сажали в тюрьмы, терроризировали, а иногда и стерилизовали тех, кого они называли «асоциальными». Эта неопределенно определенная категория включала женщин, регулярно меняющих партнеров, бродяг, преступников, коммунистов, профсоюзов, проституток и всех, кто не смог продемонстрировать приверженность нацистской идеологии. «Цыган» (синти и рома) загоняли в специальные лагеря и держали под наблюдением. Евреи, считавшиеся расовыми врагами немецкого народа, подвергались систематической дискриминации и лишению собственности.Законы 1933 и 1935 годов запрещали евреям (и их супругам) занимать государственные должности, заниматься другими профессиями; ограничили их доступ к образованию; запретил брак и сексуальные отношения с неевреями; и уменьшил евреев до граждан второго сорта. Рост насилия и дискриминации, особенно после 1938 года, лишил евреев их имущества и вынудил многих эмигрировать.

С вторжением в Польшу в 1939 году нацистский расистский проект становился все более жестоким и жестоким. систематический. Мобильные эскадроны смерти СС неистовствовали, убивая коммунистов, интеллектуалов, политических оппонентов и целые еврейские общины.Нацистские ученые рассортировали покоренных по расовому типу. Детей, у которых было установлено, что у них была арийская кровь, брали из их семей и отправляли в специальные жилые центры СС в Германии. Славян заставляли работать в Польше, а миллионы были отправлены в Германию в качестве рабов. В течение нескольких месяцев 1,5 миллиона евреев из Германии, Польши и Австрии были отправлены в гетто в оккупированной Польше. Под прикрытием войны нацисты также начали программу «эвтаназии», известную как T4, убив около семидесяти тысяч неизлечимо больных и «неизлечимо слабоумных» людей с 1940 года до тех пор, пока программа не была прекращена в следующем году на фоне массовых протестов.Вслед за наступающей армией в Советский Союз в 1941 году подразделения СС снова убивали политических противников и евреев; за первые шесть месяцев кампании только СС уничтожили около семисот тысяч человек. Для Гитлера контроль над Советским Союзом обеспечил бы пространство и ресурсы, необходимые для прочного арийского господства. Как расовые низшие, славянские народы будут служить господствующей расе; как расовые враги евреи будут изгнаны или уничтожены. В 1942 году нацисты приступили к реализации «Окончательного решения», опираясь на персонал и методы программы Т4.Евреев с оккупированных территорий переправляли в пять крупных лагерей смерти, где их убивали в газовых камерах или работали насмерть вместе с «цыганами», советскими военнопленными и «асоциальными людьми». Число погибших в лагерях смерти и трудовых лагерях было беспрецедентным и включало от 5 до 6 миллионов евреев, половину из 5,5 миллиона советских военнопленных и большую часть населения синти и рома.

Злобный расизм 1920-х и 1930-х годов не остался незамеченным. В серии книг, опубликованных в начале 1930-х годов, британский биолог Ланселот Хогбен подверг критике классовую предвзятость и упрощенный биологический детерминизм евгеники. Его исследования продемонстрировали сложность наследственности, взаимное влияние окружающей среды и генов, а также сложность поведения, такого как интеллект. В то же время многие антропологи в Великобритании и Соединенных Штатах отказывались от построения расовых типологий, основанных на измерениях головы и других частей тела; разрабатывая методы этнографии или долгосрочных жилищных исследований, они вместо этого учитывали культурное разнообразие с точки зрения социальных и экологических факторов.

Но именно нацистский евгенический проект и призрак воинственной Германии стимулировали антирасистскую критику. В Великобритании Джулиан Хаксли и Альфред Хаддон в своей книге Мы, европейцы (1935) разоблачили ошибочность чистых рас, указали на произвольное деление расовых классификаций, отвергли идею еврейской расы как слияния религии и биологии и опровергли утверждения. нордического или арийского превосходства. В Соединенных Штатах Франц Боас, еврей по происхождению из Германии и ведущий специалист в области антропологии, организовал студентов и коллег в борьбе с расизмом. В книге The Mind of Primitive Man (1911; расширен и обновлен в 1938) он показал, как меняются предположительно стабильные черты, такие как форма головы, призвал к аналитическому различию между расой, культурой и языком и выступил за примат окружающей среды. в развитии поведения и умственных способностей. Он с удовольствием описал долгую историю миграции и смешения популяций в Европе и подчеркнул творческий потенциал, порожденный такой неоднородностью. Нацисты приказали сжечь его книгу.

Расизм потерял научную и политическую легитимность с раскрытием зверств нацистов. В послевоенный период европейские правительства придерживались принципов эгалитаризма и в конечном итоге криминализовали антисемитизм, отрицание Холокоста и другие формы расизма. Эшли Монтегю, бывшая ученица Боаса, а также иммигрантка в США, собрала международный состав ученых и в 1950 и 1952 годах руководила составлением заявлений о расе Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО). Согласно этим утверждениям, хотя человечество можно разделить на большие группы, чистых рас не существует и никогда не существовало; популяции постоянно меняются из-за миграции и механизмов генетической передачи; смешение рас не представляет биологической опасности, и нет доказанных различий в интеллекте между расами; поскольку наследственность не имеет необходимой связи с языком, географическим районом или национальностью, она некорректно и неверно описывать такие группы населения как расы.

Опираясь на «новый синтез» менделевской генетики и дарвиновского естественного отбора, впервые примененный биологами перед войной, К.Лоринг Брейс, Фрэнк Ливингстон и другие присоединились к атаке Монтегю на концепцию расы в 1950-х и 1960-х годах. Они утверждали, что расовые типологии плохо описывают человеческое разнообразие, потому что классификация зависит от одной или нескольких черт и потому, что такие черты, как цвет кожи или группа крови, не входят в аккуратные упаковки, соответствующие традиционным расовым категориям, а вместо этого распределяются по клине или континууму. Вместо того, чтобы просто группировать популяции на основе нескольких черт, студенты, изучающие биологию человека и естествознание, теперь стремились понять, как и почему генетические частоты меняются внутри и между популяциями.После первоначального сопротивления большинство физических антропологов отвернулись от изучения рас и занялись популяционной генетикой. Социологи также занимались послевоенной переоценкой расы. Исследования проследили развитие концепции расы в контексте колониализма, рабства и антисемитизма и продемонстрировали присутствие и влияние расизма в массовой культуре и институтах.

Если расизм в Европе был направлен в первую очередь против евреев, славян и меньшинств до и во время Второй мировой войны, иммигранты стали основными целями позже.Усилия по послевоенному восстановлению и последующий экономический бум потребовали огромных затрат рабочей силы, а правительства и деловые круги по всей Западной Европе искали дополнительных рабочих в (бывших) колониальных владениях и в бассейне Средиземного моря. Хотя большинство правительств ввели ограничения после 1973 года, население иностранного происхождения продолжало расти из-за объединения семей, лиц, ищущих убежища, несанкционированного въезда и превращения бывших стран эмиграции, таких как Италия, Испания и Греция, в места назначения иммигрантов.На фоне большого разнообразия правового статуса, профессионального профиля и этнического происхождения многие иммигранты сталкиваются с некачественным, часто сегрегированным жилищем, ограниченными возможностями для продвижения по службе и негативными стереотипами. Дети африканского и азиатского происхождения, в частности, переживают наследие старых расовых иерархий в тонких и явных формах; они обеспокоены тем, что цвет их кожи лишает их возможности полноценно участвовать в жизни европейского общества, даже когда они изо всех сил пытаются сформулировать свой опыт в политическом контексте, в котором официально не существует расизма.

Антииммигрантская политическая мобилизация и насилие набирают обороты с 1980-х годов. Поскольку отстаивание откровенно расистской идеологии на публичных форумах считается аморальным, если не незаконным, в большинстве европейских стран, антииммигрантские политические предприниматели осуждают расизм, дистанцируются от неонацистов и других воинствующих экстремистов и избегают языка расы. Вместо этого они заявляют, что иностранцы представляют собой экономическое бремя, провоцируют социальную рознь и угрожают национальной культуре своими неевропейскими обычаями; По их словам, равнодушные элиты, более заинтересованные в деньгах, чем их собственные граждане, предали национальную культуру.Хотя первые примеры этого нападения на иммигрантов появились в Великобритании в ходе дебатов, которые привели к ограничению иммиграции в Содружество, Самым способным и влиятельным антииммигрантским политиком был Жан-Мари Ле Пен. Ле Пен описывает иммигрантов как разорение Франции и неоднократно обвинялся в разжигании расовой ненависти за то, что он характеризует Холокост как «деталь» Второй мировой войны. Он долгое время работал в Европейском парламенте и заручился значительной электоральной поддержкой в своих постоянных заявках на пост президента Франции.Его Национальный фронт послужил образцом для более поздних популистско-националистических партий во всем Европейском союзе. Эту идеологию можно рассматривать как новую форму расизма в этой культуре, заменившую прежние расовые термины. Подобно традиционному расизму, эта точка зрения представляет социальные группы как неизменные сущности, неявно или явно помещает народы в иерархию, оправдывает и поощряет массовые проявления нетерпимости и призывает к политике исключения. Такие идеологии обычно приукрашивают классовые и другие разделения, чтобы упрощенно изображать нацию как непреходящее, однородное наследие народа.

Несколько направлений расизма и антирасизма были очевидны в Европе в последние годы двадцатого и первые годы двадцать первого. Под эвфемизмом «этническая чистка» сербские силы совершали массовые убийства и систематические изнасилования представителей других национальностей в бывшей Югославии в 1990-х годах. На западе неонацисты продолжали нападать на евреев, цыган и людей неевропейского происхождения. Популистско-националистические партии добились успехов на выборах практически в каждом западноевропейском государстве, а террористические атаки мусульманских фундаменталистов усилили обеспокоенность по поводу интеграции большого и растущего мусульманского населения континента.В то же время иммигранты и их потомки продолжали вносить свой вклад в динамичную многокультурную Европу, в то время как ученые и организации исследовали расизм в повседневной культуре, публичном дискурсе и институтах, а Европейский Союз и его государства-члены отслеживали расизм и поддерживали законы о борьбе с дискриминацией.

См. Также Этническая чистка; Евгеника; Холокост; Иммиграция и внутренняя миграция; Права меньшинств; Нацизм; Беспорядки во Франции.

Баркан, Элазар. Отступление научного расизма: изменение представлений о расе в Великобритании и Соединенных Штатах между мировыми войнами. Кембридж, Великобритания, 1992.

Берли, Майкл и Вольфганг Випперманн. Расовое государство: Германия, 1933–1945 гг. Кембридж, Великобритания, 1991.

Коул, Джеффри. Новый расизм в Европе: сицилийская этнография. Кембридж, Великобритания, 1997.

Дейк, Теун А. ван. Элитный дискурс и расизм. Ньюбери-Парк, Калифорния, 1993.

Эссед, Филомена. Понимание повседневного расизма: междисциплинарная теория. Ньюбери Парк, Калифорния, 1991.

Европейский центр мониторинга расизма и ксенофобии. Доступно на http://eumc.eu.int.

Лентин, Алана. Расизм и антирасизм в Европе. Лондон и Анн-Арбор, штат Мичиган, 2004.

Майлз, Роберт и Малкольм Браун. Расизм. 2-е изд. Лондон, 2003.

Монтегю, Эшли. Самый опасный миф человека: ошибка расы. 6-е изд. Уолнат-Крик, Калифорния, 1997.

Степан, Нэнси. Идея расы в науке: Великобритания , 1800–1960. Hamden, Conn., 1982.

Stocking, George W. , Jr. Bones, Bodies, Behavior: Essays in Biological Anthropology. Мэдисон, Висконсин, 1988.

Ренч, Джон и Джон Соломос. Расизм и миграция в Западной Европе. Оксфорд, Великобритания, 1993.

Джеффри Э. Коул

Энциклопедия современной Европы: Европа с 1914 года: Энциклопедия эпохи войны и реконструкции

Возможности использования понятий «образ жизни» и «образ жизни» для социологического анализа индивидуальной практики здоровья

Артюнина, Г.П. (2009). Основы медицинских знаний и здорового образа жизни. Москва: Академический проект; Фонд «Мир».

Antinazi. Энциклопедия социологии (2009). Словари и энциклопедии по академику. Получено 14 декабря 2019 г. с сайта http://dic.academic.ru/dic.nsf/socio/

Бурдье П. (1998). Структура, привычка, практика. Журнал социологии и социальной антропологии, 2 (1), 44–59.

Боженова А.С., Трошкин Е.І. (2016). Структура и теоретические основы концепции «здоровый образ жизни». Политический вектор-А, 1–2, 156–158.

Cockerham, W. C. (2005). Теория здорового образа жизни и конвергенция агентства и структуры. Журнал здоровья и социального поведения, 46 (1), 51–67. https://doi.org/10.1177/002214650504600105

Все о социальной работе (2012): основной энциклопедический словарь-словарь / под ред. В. М. Пича. Львов: «Новый Свет-2000».

Федько, О. (2009). Здоровый образ жизни как ценность: проблемы формирования. Ученые записки Института политических и этнонациональных исследований, 43, 369–379.

Головатый М. Ф., Панасюк М. Б. (1997). Социальная политика и социальная работа: словарь слов. Киев: МАУП.

Колбанов, В. В. (1998). Валеология: основные понятия, термины и определения. Санкт-Петербург: ДЕАН.

Лисицын Ю. П. (1982).Образ жизни и общественное здоровье. Москва: Знание.

Малина О.Г. (2009). Психологические особенности становления стилем жизни человека в детском и юношеском возрасте. Абстрактный. Киев.

Маркс К., Энгельс Ф. (1955). Немецкая идеология. Избранные произведения. Москва: Политическая литература. Vol. 1, т. 3.

Масленцева Н.Ю. (2010). Социологические основы концепции образа жизни. Вестник ЧелГУ. 31, 147–150. Поступило 06.01.2020 с сайта https: // cyberleninka.ru / article / n / социологические-основания-концепции-стиля-жизни

Мурадян О.С. (2012). Образ жизни как система социального действия: проверка концептуализации. Социологические студии, 1, 81–87.

Пахолок О. (2011). Организация здорового образа жизни: к проблеме логической формализации темы исследования. Социальное измерение общества, 3, 187–197.

Пахолок О. О. (2014). Феномен здоровья в социокультурном измерении: аннотация.Киев: Институт социологии НАН Украины.

Панченко, С. (2008). Эволюция категории «образ жизни» в социальных науках. Стили жизни: панорама перемен. Киев: Институт социологии НАН Украины, 11–24.

Панина Н.В. (2008). Теория, методы и результаты социологического исследования образа жизни, психологического состояния и социального самочувствия населения. Избранные труды по социологии, Vol. II: Киев: Факт.

Парфенова, А.А., Проскурнина М. В., Цой В. С. (2020). Образ жизни и здоровье человека. Электронная библиотека «Наука и философия». Получено 4 января 2020 г. с сайта http://tomb-raider6.narod.ru/lib/mm/materialy_vtorogo_mezhdunarodnogo/

Парфиненко Т. О. (2015). Станьте сегодняшним днем и структурой понимания «здорового образа жизни». Получено 4 января 2020 г. с сайта http://dspace.univer.kharkov.ua/bitstream/123456789/12577/2/n40-45-48.pdf

Попов, С.В. (1997). Валеология в школе и дома. О физическом самочувствии школьников. СПб: «Союз».

Пылаева Т.В. (2009). Образ жизни студентов: типология и детерминанты формирования: автореф. Харьков.

Рощина Ю. М. (2007). Социология потребления. Москва: Изд-во «ГУ-ВШЭ».

Рощина Ю. М. (2016). Здоровый образ жизни: имеет ли значение социальное неравенство? Экономическая социология, 17 (3), 13–34.

Сафарян, А.В. (2008). Понятие образа жизни в социологии. Получено 5 января 2020 г. с сайта http://www.zpu-journal.ru/zpu/2008_1/Safarian.pdf

Социология: Энциклопедия / Сост. Грицанов А.А., Абушенко В.Л., Эвелькин Г.М., Соколова Г.Н., Терещенко О.В. Получено 16 декабря 2019 г. с сайта http://volvention.ru/dictionary/568/word/zdorovyi-obraz-zhizni.

Советский образ жизни: состояние, мнения и оценки советских людей (1984). Эд. Левыкиной И.Т. и А.А. Возмитель. Москва: ИСИ.

Степанов А.Д., Изуткин Д.А. (1981). Критерии здорового образа жизни и предпосылки его формирования. Советское здравоохранение, 5, 32–44.

Энциклопедия специалистов социальной сферы (2012). Эд. проф. І. Д. Зверева. Киев-Симферополь: Универсум.

Виленский М. Я., Авчинникова С. О. (2004). Методологический анализ общего и особенного в понятиях «здоровый образ жизни» и «здоровый образ жизни».Теория и практика физической культуры, 11, 2–7.

Волошко, Н. І. (2011). Детерминанты здорового и здорового образа жизни. Проблемы современной психологии. 11, 115–124.

Возмитель А.А., Осадча Г.И. (2009). Образ жизни: теоретические и методологические основы анализа. Социологические исследования, 8, 58–65.

Возмитель А.А. (2012). Образ жизни: тенденции и характер изменений в пореформенной России.Москва: Институт социологии РАН.

Возмитель А.А. (2017). Реконцептуализация социологического подхода к изучению образа жизни. Вестник Нижегородского университета. Н. И. Лобачевский. Серия социальных наук, 4 (48), 55–64.

Вебер М. (1994). Основные понятия стратификации. Социологические исследования, 5, 146–156.

Вайнер, Э. Н. (2001). Валеология. Москва: Наука.

Вайнер, Э.Н., Кастюнин С.А. (2003). Краткий энциклопедический словарь: Адаптивная физическая культура. Москва: Флинта.

Стратегия ВОЗ по исследованиям в интересах здоровья. Женева, Всемирная организация здравоохранения, 2016 г. Получено 23 апреля 2019 г. с веб-сайта http://www.who.int/phi/WHO_Strategy_on_ research_for_health.pdf

Ядов, В. А. (1983). Социологический подход к изучению личности в системе представлений об образе жизни. Вопросы философии, 12.

Яковлева, Н.В. (2013). Здоровьесберегающая деятельность как основной жизненный метапроцесс. Сетевой журнал, 1, 56–64.

Загрутдинова А.Г. (2014). Здоровье подростков в трансформирующейся России: социологический анализ (на материалах Республики Татарстан): дис. Волгоград.

Журавлева И.В. (2002). Здоровье подростков: социологический анализ. Москва: Изд-во Института социологии РАН.

SAGE Reference — Энциклопедия политической теории

Для правильного отображения страниц необходимо включить Javascript

Перейти к основному содержанию

Запись
Справочник читателя
Записи от А до Я
Предметный указатель

значок блокировки

Войдите, чтобы получить доступ к этому содержимому

Войти

Получите 30-дневный БЕСПЛАТНЫЙ ПРОБНЫЙ ПЕРИОД

Смотрите видеоролики из различных источников, помогающие оживить учебные темы
Прочтите современные разнообразные бизнес-кейсы
Изучите сотни книг и справочников

зарегистрируйтесь сегодня!

SAGE рекомендует

Мы нашли другой релевантный для вас контент на других платформах SAGE.

обратная ссылка Чтобы вам было удобнее пользоваться нашим сайтом, SAGE сохраняет файлы cookie на вашем компьютере. Продолжая использовать этот сайт, вы соглашаетесь на получение файлов cookie. (открывается в новом окне) Подробнее. Продолжать

Веймарская республика | Энциклопедия Холокоста

Веймарская республика — это название, данное правительству Германии в период между концом имперского периода (1918 г.) и началом нацистской Германии (1933 г.).

Веймарская республика (и период) получила свое название от города Веймар в центральной Германии, где заседало конституционное собрание. Политические беспорядки и насилие, экономические трудности, а также новые социальные свободы и яркие художественные движения характеризовали сложный Веймарский период. Многие из вызовов этой эпохи подготовили почву для прихода Гитлера к власти, но только задним числом некоторые говорят, что Веймарская республика была обречена с самого начала.

Первая мировая война оставила Германию раздробленной нацией.Два миллиона молодых людей были убиты и еще 4,2 миллиона получили ранения; всего 19% мужского населения пострадали от войны. Дома гражданское население страдало от недоедания в результате блокады союзников, и голод был серьезным и часто смертельным исходом. Рабочие объявили забастовку, пытаясь улучшить условия труда; только в 1917 году было 562 отдельных забастовки. Короче говоря, Германия распадалась. Правительство, сосредоточенное на неэффективном императоре, превратилось в военную диктатуру, неспособную реформировать систему.

Таким образом, в августе 1918 года, после того как стало ясно, что последние военные наступления Германии провалились, генералы Гинденбург и Людендорф передали контроль над правительством умеренному канцлеру Максу фон Бадену и двум социал-демократам для проведения реформ. Такая передача власти имела бы далеко идущие последствия. Те, кто несет наибольшую ответственность за войну и связанные с ней человеческие и экономические бедствия, передали свое поражение новому гражданскому правительству, которое затем стало отвечать за проведение мирных переговоров.

Веймарская республика понесла на себе унижение Первой мировой войны и ответственность за все сопутствующие ей невзгоды. Во многих отношениях он никогда не расстраивал эту ассоциацию, особенно из-за статей Версальского договора, которые сводили когда-то гордую немецкую армию практически к нулю и возлагали всю вину за войну на Германию.

Мятеж, беспорядки и насилие

Но еще до того, как это правительство могло появиться, германский флот решил в ноябре отдать приказ о самоубийственном нападении на британский флот в попытке спасти хоть какую-то честь.Моряки отказались. 3 ноября начался массовый левый мятеж. 9 ноября кайзер отрекся от престола и бежал из страны. К сожалению, этого было слишком мало, слишком поздно. После этого последовали антивоенные демонстрации и массовые беспорядки в Баварии, свергнувшие старый режим.

В этот момент большой неразберихи и смятения армия под командованием генерала Вильгельма Гренера предложила социал-демократическому канцлеру Фридриху Эберту сделку. В обмен на гарантию не реформировать офицерский корпус и не сокращать мощь вооруженных сил, Гренер пообещал поддержку военных в поддержании порядка и защите правительства.Столкнувшись с растущим насилием со всех сторон, Эберт согласился с тем, что стало известно как пакт Эберта-Гренера. Хотя некоторые историки осуждают этот поступок как предательство демократических ценностей, у Эберта в то время было мало вариантов, чтобы поддерживать некоторое подобие закона и порядка.

Однако сначала правые Freikorps или добровольческие военизированные организации были развернуты против левых агитаторов. Жестокие столкновения между левыми и правыми экстремистами становились все более кровавыми. По крайней мере 1200 немцев погибли за девять дней уличных боев в Берлине в марте 1919 года. Подобное насилие имело место по всей Германии, особенно в Мюнхене.

Создание новой конституции

Когда насилие было подавлено, 25 человек, включая известного социолога Макса Вебера, ученого-юриста Хьюго Пройсса, политика Фридриха Науманна и историка Фридриха Мейнеке, работали с февраля по июль 1919 года над разработкой новой конституции, которая стала законом 11 августа. Конституция стояла перед сложной задачей создания правительства, приемлемого как для левых, так и для правых, но не слишком радикального.Они пошли на компромисс, чтобы удовлетворить обе группы.

Основной формат правительства был основан на президенте, канцлере и парламенте или рейхстаге. Президент был избран всенародным голосованием на семилетний срок и обладал реальной политической властью, контролировал вооруженные силы и имел возможность назначать новые выборы в Рейхстаг. В знак уважения консерваторам, опасающимся чрезмерной демократии, создатели также добавили такие элементы, как статья 48, которая позволяла президенту принимать чрезвычайные полномочия, приостанавливать действие гражданских прав и действовать без согласия рейхстага в течение ограниченного периода времени.

Канцлер отвечал за назначение кабинета и управление повседневными операциями правительства. В идеале канцлер должен был быть от партии большинства в рейхстаге или, если большинства не существовало, от коалиции. Рейхстаг, в свою очередь, также был избран всенародным голосованием с пропорциональным распределением мест. Это означало, что когда Социал-демократическая партия (СДПГ) получила 21,7% голосов избирателей в 1920 году, ей было выделено (примерно) 21,7% из 459 имеющихся мест (102).

Эта система гарантировала, что у немцев был голос в правительстве, которого у них никогда не было раньше, но она также позволила массовое распространение партий, что могло затруднить получение большинства или формирование правящей коалиции. Например, Баварская крестьянская лига, партия, представляющая чисто сельскохозяйственные интересы в Баварии, получила 0,8% голосов и получила 4 места. Позднее пропорциональное представительство позволило большему количеству экстремистских партий, таких как Нацистская партия, получить влияние.

Непосредственные вызовы

Однако Веймарская республика столкнулась с более серьезными проблемами в начале 1920 года, когда группа правых военизированных формирований захватила власть в результате того, что стало известно как путч Каппа.Когда Эберт обратился за обещанной помощью армии в поддержании контроля, ему сказали, что «армия не стреляет по другим армейским частям». Таким образом, военные дали понять, что они счастливы сражаться с левыми, но не будут браться за оружие против правых Freikorps. Высокоэффективная всеобщая забастовка левых спасла правительство канцлера Эберта. Во время этой забастовки национальный банк отказался выплачивать валюту, государственные служащие отказались выполнять приказы, а рабочие отказались работать. Политическое насилие достигло пика в 1923 году, когда Гитлер предпринял попытку государственного переворота, путча в пивном зале, который был подавлен военными.

Экономическое бремя

Тем не менее, лидеры Веймарской республики все еще сталкивались с серьезными проблемами, в основном экономического характера, особенно с бременем, возложенным на них уходящим руководством кайзера и генералов. Это приняло несколько форм. Во-первых, огромная цена самой войны и ущерб, который она нанесла гражданской экономике Германии. Второй — Версальский договор. Союзники обвинили немцев в выплате огромных репараций за войну, одновременно оккупировав некоторые из наиболее продуктивных регионов Западной Германии.Например, Германия потеряла 13% своей территории, включая районы, на которые приходилось 16% добычи угля и 48% добычи железной руды.

Высокие репарационные выплаты и военные расходы имели разрушительные последствия. Стоимость жизни в Германии выросла в двенадцать раз с 1914 по 1922 год (по сравнению с тремя в Соединенных Штатах). Когда правительство попыталось выплатить репарации, просто напечатав больше денег, стоимость немецкой валюты быстро упала, что привело к гиперинфляции. В январе 1920 года обменный курс составлял 64.8 марок к одному доллару; в ноябре 1923 г. — 4 200 000 000 000 человек. Эта экономическая катастрофа имела и социальные последствия. Многие немцы, считавшие себя средним классом, оказались в нищете.

Банкнота в миллион марок, выпущенная в округе Арвайлер в Германии в качестве чрезвычайной валюты во время безудержной инфляции 1920-х годов, приобретена — Мемориальный музей Холокоста США, дар поместья Джеймса Эдварда Киркебо (см. Архивную информацию)

Однако одним из недооцененных успехов правительства Веймара было умелое пересмотр условий и реструктуризация его долгов и возвращение экономики под контроль.Фактически, статья 48 часто использовалась либеральными канцлерами для принятия немедленных мер по стабилизации экономики.

Культурные изменения

Не все в Веймарском периоде было обнищанием и политическими беспорядками. Германия переживала свои «бурные двадцатые», пока их не оборвала Великая депрессия. Города наполнялись вновь прибывшими из сельской местности в поисках работы, создавая основу для яркой городской жизни. Такие городские центры, как Берлин, стали одними из самых социально либеральных мест в Европе, к большому огорчению консервативных элит. В Берлине была бурная ночная жизнь, полная баров и кабаре. Только в столице было от 65 до 80 гей-баров и 50 лесбийских баров. Сексуальное освобождение было вполне реальным явлением, дополненным движением за права геев и лесбиянок, возглавляемым доктором Магнусом Хиршфельдом, который руководил Институтом сексуальных наук.

Значительное расширение прав женщин было еще одним достижением того периода. Веймарская конституция распространила право голоса на всех мужчин и женщин старше 20 лет в 1919 году (Соединенные Штаты не принимали этот стандарт до 1920 года, Великобритания — в 1928 году).Немецкие евреи также пережили период возросшей социальной и экономической свободы.

В культурном отношении этот период принес важные и устойчивые результаты. Как писал историк Питер Гей, «республика мало что создала; он освободил то, что уже было ». Веймар стал свидетелем некоторых из наиболее важных событий раннего кино, таких как Кабинет доктора Калигари (1919) и Носферату (1922). Здесь жили такие известные авторы, как Франц Кафка, Владимир Набоков, W. H. Оден, Вирджиния Вульф и Грэм Грин.В мире искусства Веймар показал экспрессионистские работы Отто Дикса и Джорджа Гроса. На немецких сценах выходили пьесы Бертольда Брехта. Ультрасовременное движение Баухаус изменило облик архитектуры.

Веймар также произвел на свет великих мыслителей, таких как Теодор Адорно и Герберт Маркузе. Немецкие ученые получали по крайней мере одну Нобелевскую премию в год с 1918 по 1933 год, в том числе физик по имени Альберт Эйнштейн.

Глобальный экономический кризис

Однако глобальный экономический спад, вызванный Великой депрессией в Америке, имел разрушительные последствия для Веймарской республики.Когда паника охватила Уолл-стрит, правительство США потребовало от своих бывших союзников, Великобритании и Франции, вернуть свои военные долги. Не имея денег, Великобритания и Франция потребовали от Германии дополнительных репарационных выплат, что привело к экономической депрессии. Правительство Германии столкнулось с классической дилеммой: сократить государственные расходы в попытке сбалансировать бюджет или увеличить его в попытке дать толчок экономике. Генрих Брюнинг, ставший канцлером в 1930 году, выбрал крайне непопулярный вариант программы жесткой экономии, сокращающей расходы, и программ, разработанных именно для помощи наиболее нуждающимся.

Экономические трудности в сочетании с общим недоверием к Веймарской системе дестабилизируют парламентскую политику. Большинство и даже коалиции в рейхстаге было трудно сформировать среди растущего числа экстремистских партий, левых и правых. Выборы проводились все чаще и чаще.

Приход Гитлера к власти

Сочетание политической и экономической неудовлетворенности, отчасти относящейся к основанию республики, помогло создать условия для прихода Гитлера к власти.Объединив крайние националистические партии в свою нацистскую партию, Гитлер смог получить достаточное количество мест в Рейхстаге, чтобы сделать его политическим игроком. В конце концов консерваторы, надеясь контролировать его и извлечь выгоду из его популярности, привели его в правительство. Однако Гитлер использовал слабости, записанные в Веймарской конституции (например, статью 48), чтобы ниспровергнуть ее и взять на себя диктаторскую власть.

Веймарская республика закончилась с назначением Гитлера канцлером в 1933 году.

Полевые заметки — Обзор истории антропологии

Значительная часть научной жизни связана с разного рода собраниями. Для тех, кто находится в академических учреждениях, часы работы, собрания отделений и университетские комитеты играют ряд ролей в приливах и отливах повседневной деятельности и карьерных траекториях Homo Academicus (Bourdieu 1988; Wacquant 1989).Особое значение для академических дисциплин имеют конференции, на которые собираются ученые из разных учреждений с целью обмена знаниями и изучения новых направлений в методологии и интерпретации основных идей.

В этом эссе мы исследуем роль, которую процедуры конференции играют в формировании жизнеспособности и траектории идей в рамках дисциплины антропологии, путем изучения истории ежегодных собраний Ассоциации социальной антропологии Океании (ASAO).Мы утверждаем, что особенности этой встречи со временем превратились в удивительно успешную модель управления, организации и этоса для развития новых идей и подходов. Под «идеями» мы понимаем концептуализацию проблем, виды данных, которые считаются подходящими для их решения, язык, на котором они сформулированы, их теоретические значения и методологические вмешательства, необходимые для их решения. Нас беспокоит то, как различные организационные контексты влияют на обработку идей членами дисциплины в условиях конференции, то, что мы называем «экологией идей» в рамках конкретной эпистемической культуры.

В первых строках своей влиятельной работы Epistemic Cultures Карин Кнорр Цетина предлагает рабочее определение эпистемических культур: «те слияния договоренностей и механизмов, связанных родством, необходимостью и историческим совпадением, которые в данной области, придумывайте, как мы знаем то, что знаем. Эпистемические культуры — это культуры, которые создают и гарантируют знание »(1999: 1). Эпистемические сообщества, образованные антропологией, можно определить как поддерживающие «богато структурированную внутреннюю среду и культуру» (Knorr Cetina 1991, 120). Нас особенно интересует долгосрочная динамика научных конференций, поскольку они представляют собой материальные институты, которые воспроизводятся с течением времени и оказывают определенное влияние на социальную и интеллектуальную жизнь участников (Hughes 1936; Parsons 1990). Мы также признаем, что конференции часто имеют качество обязательного празднования raison d’ȇtre дисциплины, при этом косвенно или косвенно подтверждая конкретные формы их управления. Таким образом, мы предлагаем это исследование работы ASAO в качестве модели потенциала научных конференций для развития эпистемических сообществ.

Роль конференций в производстве знаний

Практически каждая профессиональная организация и академическая дисциплина регулярно проводят конференции с общепризнанной целью обмена информацией и идеями в личных встречах. Выявление того, что нового в интересующей вас области, общение и создание сетей, расширение возможностей для публикации и установление свидетельств национального или международного охвата могут иметь большое значение для владения и продвижения по службе, и другие преимущества легко выявить (Morse 2008).

Другие ученые, тем временем, более критичны. Например, канадский антрополог Филип Карл Зальцман полагает, что

«огромное количество антропологических конференций, конгрессов, статей, монографий и сборников, в то же время складывающихся в горы бумаги. . . похоже, не составляют существенного, интегрированного, связного массива знаний, который мог бы обеспечить основу для дальнейшего развития дисциплины ».
(цитата Зальцмана по Борофски 2019: 45; ср.Борофски 1994)

В отличие от Зальцмана, мы менее пренебрежительно относимся к конференциям и предполагаем, что конструктивная дисциплинарная работа проходит через longue durée участия в конференциях. Ежегодные конференции профессиональных организаций явно выполняют важную работу для своих дисциплин, включая (1) создание конкретных эпистемических сообществ; (2) поддержание и воспроизводство этих сообществ с течением времени; (3) установление нормативных эпистемологических, методологических, онтологических и этических обязательств и практик внутри этих сообществ, которые развиваются с течением времени; и (4) действовать в качестве экологической среды, в которой конкретные дисциплинарные / эпистемические идеи, производящие сообщество, возникают, сохраняются, трансформируются или исчезают.

Поразительно, несмотря на все профессиональное внимание, уделяемое конференциям, относительно мало исследований, касающихся природы конференций как социальных и культурных институтов для обмена знаниями, включая способы их структурирования, их культурную среду и то, как эти характеристики влияют на социальную и социальную жизнь. историческая жизнь идей в научных сообществах. Размышляя о задаче Джудит Мэйр 2013 года по продвижению к вопросам производства и распространения знаний, мы здесь озабочены тем, что мы называем «экологией идей», состоящим из ежегодных собраний конкретных профессиональных организаций.

Мы пишем после многолетнего проекта по истории одной ассоциации, с которой мы были тесно связаны, — Ассоциации социальной антропологии Океании (ASAO). ^[1] Мы определили ряд важных моментов, которые повлияли и продолжают влиять на самобытную культурную среду встреч для обработки информации и идей. ^[2] Сюда входит устав организации, в которой предпочтение отдается сравнительной структуре, в которой приоритет отдается обработке этнографических данных, а не абстрактному теоретизированию. Полученная в результате структура поощряла коллегиальное взаимодействие для достижения общих целей и управления. Наша работа над историей ASAO убедила нас в том, что степень иерархии управления очень важна как для облегчения, так и для сдерживания деятельности членов дисциплины в формировании ее интеллектуальной повестки дня, и что степень организационной иерархии является основной движущей силой социальных и исторических событий. жизнь экологии идей, культивируемых в рамках ассоциации через ее собрания с течением времени.

Краткая история зарождения и конституционного развития ASAO

Идея антропологической организации, которая использовала бы возможности, предоставляемые островами Тихого океана для сравнительных исследований, была изобретением Верна Кэрролла, ученика Дэвида Шнайдера в Чикагском университете. Кэрролл провел обширные полевые исследования на атолле Нукуоро, полинезийском особняке в Микронезии, и был очарован возможностями контролируемого сравнения в Полинезии и Микронезии. Идея такого исследования и публикации на его основе имели прецеденты в британской социальной антропологии и в публикации Маршалла Салинса Social Stratification in Polynesia (1958).

Чтобы инициировать свое видение, Кэрролл вместе с Роджером Кизингом организовал в 1967 году «симпозиум» в Калифорнийском университете в Санта-Круз, где родился Кизинг. Единственной темой встречи было усыновление в обществах восточной части Тихого океана (остров Меланезия был включен в качестве уступки Кизингу, который представил документ об усыновлении среди племени квайо в Малаите, Соломоновы Острова).^[3]

Обсуждения на симпозиуме в Санта-Крус привели Кэрролла к предложению создания Ассоциации социальной антропологии Восточной Океании (ASAEO). В своем первоначальном информационном бюллетене (15 мая 1967 г.) он представил обоснование организации. ^[4] «Один важный вывод, сделанный на симпозиуме, — отметил он, —

«заключалась в том, что активизация современных исследований социальной антропологии в Тихом океане пока не была достаточно систематической: мы работали индивидуально или в небольших командных проектах, в значительной степени оторвавшись от наших коллег, и преследовали различные исследовательские интересы и опубликовал результаты по разным частям. Организованные сравнительные исследования, подобные тем, которые посвящены политике и родству, которые привлекли внимание африканской социальной антропологии, до сих пор отсутствуют ».

В ответ эта ассоциация была сформирована «как средство организации исследований, распространения информации и организации периодических симпозиумов по темам социальной антропологии океана» ( ASAEO Newsletter 1: 1).

Несколько лет спустя в информационном бюллетене, опубликованном незадолго до первого ежегодного собрания организации, которая к тому времени приняла свое нынешнее название (ASAO), ^[5], организаторы прокомментировали значение слова «социальный» в названии ассоциации, указав: «Мы — организация этнографов с региональными сравнительными интересами.”Далее, в том же информационном бюллетене, при рассмотрении,

«Какие« ежегодные собрания »проводит ASAO?» в ответе говорилось: «Будет ограниченное количество симпозиумов…». Обсуждения на этих симпозиумах будут сосредоточены вокруг ранее распространенных позиционных документов и будут представлять собой один из этапов подготовки монографии »
( Информационный бюллетень ASAO 9: 6, 8 [Winter 1972]).

Первое официальное ежегодное собрание ASAO проходило с 29 марта по 1 апреля 1972 года в курортном отеле Росарио на острове Оркас в группе Сан-Хуан в штате Вашингтон, на нем присутствовало около пятидесяти антропологов.^[6] Помимо трех симпозиумов, по вечерам проводились неформальные дискуссии по четырем дополнительным темам ( Информационный бюллетень ASAO 10:10 [Весна 1972]). Встреча в следующем году включала в себя два симпозиума, две «рабочие сессии» и неформальную вечернюю «дискуссию», посвященную реакции коренных народов на антропологические исследования ( ASAO Newsletter 12: 1–5 [весна 1973]). Подведение итогов этих первых двух встреч ASAO привело к реструктуризации формата конференции 1974 года, чтобы уменьшить конфликты в расписании и дать участникам симпозиумов время «проработать форматирование своих сборников симпозиума». Решение заключалось в том, чтобы предложить три класса сессий: симпозиумы, рабочие сессии и неформальные сессии ( ASAO Newsletter 12: 11–12 [Spring 1973]).

Появление трех типов сессий совпало с началом того, что стало культовым «трехлетним циклом» развивающих сессий ASAO. По словам бывшего и давнего члена ASAO Майкла Либера (личное сообщение, март 2015), развитие тематических сессий и идей было в значительной степени связано с «обучением разговаривать друг с другом» в течение многолетних бесед.Хотя позже Кэрролл выразил опасения по поводу новой структуры ( ASAO Newsletter 50: 2-3 [Spring 1984]), эволюцию форматов сессий можно рассматривать как результат его первоначальной организационной схемы, которая передала власть в руки сессий. организаторы. Темы не были выбраны Советом директоров или должностными лицами ASAO; скорее, это было очень простое дело, когда кто-то с большим интересом к теме предложил сессию и взял на себя ответственность за руководство развитием «долгого разговора», как другой ранний и давний участник, Дэвид Графс, назвал трехлетний цикл (личное сообщение, декабрь 2015 г. ).

Полезно сравнить формат конференции ASAO с более традиционной культурной средой конференций и структурами управления, такими как ежегодные собрания Американской антропологической ассоциации (AAA). Хотя управляющие структуры как ASAO, так и AAA явно эффективны в проведении собраний, которые привлекали участников и аудиторию на протяжении десятилетий, их управление имеет важные последствия для эпистемологических сообществ, которые они создают, воспроизводят и поддерживают, а также для того, как они организуют и развивают конкретные экология идей.

Экология идей

Мы предлагаем, чтобы рассмотрение собраний ASAO с точки зрения конструктивизма и кибернетических перспектив второго порядка помогло выделить наиболее успешные аспекты встреч с точки зрения культивирования разнообразной и яркой экологии идей. ^[7] Обе эти точки зрения придерживаются эпистемологической предпосылки о том, что научное знание конструируется сообществами ученых в результате обсуждения, переговоров и оспаривания при производстве знания и его распространении через рецензируемую литературу (Latour 1987) . В социальных науках конструктивизм как эпистемология побуждает исследователей задуматься над парадигмами, лежащими в основе их исследований, и быть открытыми для рассмотрения множества способов интерпретации результатов исследований. Основное внимание следует уделять представлению результатов в виде обсуждаемых конструкций, а не моделей, направленных на более или менее точное представление социальных реалий (Rouse 1993; Galison and Stump 1996).

Бен Свитинг и Майкл Холь (2015) довольно подробно раскритиковали формат конференций, таких как AAA, с точки зрения конструктивизма.Они отмечают, что, хотя традиционный формат конференций, установленный Лондонским королевским обществом в 1600-х годах, предполагал чтение докладов, активное участие и обмен знаниями, современные конференции стали гораздо более пассивными. Как они отмечают, традиционная модель бумажного представления предлагает некоторые преимущества, такие как предсказуемость, которая облегчает расширенное планирование, и возможность для молодых ученых представиться, представив результаты исследований относительно быстро. Однако, опираясь на критику со стороны кибернетиков и конструктивистов второго порядка, таких как Ранульф Гланвилл (2011) и Гордон Паск (1979), они суммируют многие практические недостатки традиционного дизайна конференций, включая минимизацию и формализацию разговора, невозможность постоянного межконференционное обсуждение из-за параллельных сессий и структуры, которые делают конференции и заседания пространством для представления окончательных исследований и результатов, а не настоящих работ (Sweeting and Hohl 2015: 2).

Далее они рассматривают, как конструктивистский подход подчеркивает роль конференций как «активной части исследования», и задают следующий вопрос:

«Как, например, мы могли бы составить конференцию таким образом, чтобы она, в свою очередь, помогала нам формулировать новые идеи и вопросы исследования, а не пассивно сообщать о результатах уже проведенных исследований и прислушиваться к ним?»
(Свитинг и Холь 2015: 3)

Что мы можем сделать с последствиями конструктивизма и кибернетики второго порядка для понимания динамических результатов определенных культур конференций, таких как ASAO? Для начала можно задать вопрос, допускает ли формат ASAO в результате его более эгалитарной структуры большую гибкость в обработке идей. Действительно, некоторые задаются вопросом, может ли его нормативный трехлетний цикл на самом деле быть слишком жестким для проведения продуктивных обсуждений. Но наша работа над историей сессий ASAO на самом деле проясняет, что «идеальный» трехлетний цикл далек от реализованного результата, составляя лишь 19 процентов результатов начальных неформальных сессий между 1973 и 2015 годами. сессий гораздо более плавный и наводящий на размышления об интеллектуальной динамике, приводящей к множеству результатов, в зависимости от того, где участники проводят обсуждения.

Таким образом, встречи
ASAO явно перекликаются с конструктивистскими предложениями Свитинга и Холя по улучшению условий проведения конференций с точки зрения обработки идей. Другими словами, избегая нисходящей предписывающей формулы, позволяя самим участникам сеанса управлять процессом, преследуя общие интересы, собрания ASAO могут работать на важные моменты обмена, умножая возможности для повторения петель обратной связи внутри и между ними. лет встреч, сосредоточить и усилить индивидуальную вовлеченность в коллективную научную работу и способствовать обучению и исследованию в отличие от научных репортажей.
Различные уровни сессий способствуют различным типам дискурса, при этом неформальные сессии предоставляют площадку для широкого спектра теоретических точек зрения и форм полевых данных, в то время как рабочие сессии требуют достаточных полевых данных для подготовки проектов документов, а симпозиумы требуют большей степени согласованности этнографические сравнения, если они должны привести к опубликованным результатам. Участники сеансов ASAO регулярно решают, что необходимо повторить уровни сеанса, чтобы достичь степени согласия или сосредоточенности, необходимой для перехода на уровень выше — отсюда наш вывод, что неформальные и рабочие сеансы часто повторяются перед переходом на следующий уровень (Мойер и Ховард готовятся к публикации. ).
Другая динамика конференций ASAO как особая экология идей может быть определена тем, что многие из наших собственных публикаций никогда бы не появились, если бы кто-то не предложил тему, о которой мы не думали, но понимая, что у нас есть отличные этнографические данные по тема в наших полевых заметках, мы присоединились к разговору и приступили к разработке статьи или главы книги.
Также стоит отметить, что многие темы заброшены после неформальных или рабочих сессий, и что многие симпозиумы не заканчиваются публикациями.Это не следует рассматривать ни в каком смысле как симптом неудачи, а скорее как ASAO, предоставляющую площадку, которая позволяет исследовать идеи без ограничений и отсортировать те, которые поддаются плодотворному сравнению, от тех, которые этого не делают, таким образом обслуживая ASAO. основополагающий принцип содействия контролируемому сравнению, мотивируя при этом непрерывность особенно плодотворных дискуссий, которые часто рассматривают вызывающие озабоченность вопросы в новом направлении.
Заключение
В заключение, хотя мы находим конструктивистскую и кибернетическую критику стандартных академических конференций, таких как конференции AAA, весьма убедительной, поскольку они указывают на проблемный характер их форматов с точки зрения производства и развития новых знаний, это было бы далеки от нашего намерения принижать ценность таких ежегодных встреч. Скорее, наш анализ направлен на то, чтобы привлечь внимание к важности иерархии, среди прочего, динамики в конституции, управлении и нормах ассоциации, для установления экологических оснований, на которых процветают определенные экологические концепции идей. В то время как крупным ассоциациям, таким как AAA, может потребоваться иерархия для поддержания подобия порядка на конференциях, более мелкие ассоциации, такие как ASAO, могут процветать, укрепляя эгалитарную коллегиальность, способствующую свободному обсуждению.
Тем не менее, мы не думаем, что выражения недовольства конференциями AAA среди ограниченного числа отчужденных или недовольных участников должны быть отклонены как несущественные.Скорее, их можно рассматривать как симптомы более значимой динамики: особая экология идей, порождаемых этим форматом, указывает на конкретные формы производства знаний, способы, которыми ведется борьба за знания, и способы, которыми это происходит. общий и распространенный. Управление и организационная иерархия AAA приводит к тому, что определенные ключевые игроки получают валюту. На них нападают, их часто настойчиво подталкивают их коллеги, и они оказываются особенно эффективными.^[8]
Хотя альтернативные идеи могут циркулировать, их легче отнести к периферии или уделить серьезное внимание только меньшим сегментам сообществ дисциплины. Мы считаем, что это результат усиления существующих парадигм за счет разработки идей, которые могут бросить вызов существующему положению вещей. Напротив, небольшие группы ученых работают в эгалитарной среде над темой, представляющей общий интерес, на постоянной основе, что, по нашему мнению, является более продуктивным способом добиться значительного прогресса в разработке стоящих идей.Вместо того, чтобы поощрять демонстрацию превосходства или соперничества, формат ASAO обеспечивает интеллектуальную среду, которая способствует постоянным отношениям. Возможно, наиболее важным из всего является то, что он побуждает людей, особенно молодых ученых, рисковать, представляя направления исследований и идей на их этапах формирования в благоприятной атмосфере.
Это не означает, что конференции типа AAA не имеют смысла; есть еще много веских причин посетить их, например, упомянутые выше.Но мы считаем, что на крупных конференциях есть место для большей гибкости, включая предоставление небольшим группам ученых, занимающихся конкретными темами, большей автономией в способах организации своих сессий. Другими словами, мы предлагаем организаторам конференций, независимо от их объема, продумать значение своих форматов для поддержки идей и их значение для достижения целей их конкретной дисциплины. ^[9]
Благодарности : Мы хотели бы выразить нашу сердечную признательность за полезные отзывы о первоначальном проекте этой статьи, которые мы получили от Майка Либера, Майка Ринкевича, Рика Файнберга, Рича Скаглиона, Яна Ренселя и других участников 2015 года. –2018 Сессии ASAO, посвященные множеству аспектов истории ассоциации.
Цитируемые работы
Борофски, Роберт, изд. 1994. Оценка культурной антропологии. Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
Борофски, Роберт. 2019. «Антропология антропологии: пора ли сменить парадигмы?» Центр общественной антропологии. DOI: 10.31761 / pa-oas1.19aaoa
Бурдье, Пьер. 1988. Homo Academicus . Пало-Альто: издательство Стэнфордского университета.
Кэрролл, Верн, изд. 1970. Усыновление в Восточной Океании. Монография ASAO 1. Гонолулу: Гавайский университет издательства.
Галисон, Питер и Стамп, Дэвид Дж., Ред. 1996. Разобщенность науки: границы, контексты и власть. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета.
Гланвилл, Ранульф. 2011. «Введение: конференция по кибернетике кибернетики». Kybernetes 40 (7–8): 952–963.
Хьюз, Эверетт Черрингтон. 1936. «Экологический аспект институтов». Американский социологический обзор 1 (2): 180–189.
Кава, Николас К., Хосе А. Клавихо Микеланджели, Джессика Л. Кларк, Дэниел Гинзберг и Кристофер Маккарти. 2019. «Социальная сеть академической антропологии США и ее неравенства». Американский антрополог 121 (1): 14–29.
Кнорр Цетина, Карин Д. 1991. «Эпистемические культуры: формы разума в науке». История политической экономии 23 (1): 105–122.
Кнорр Цетина, Карин. 1999. Эпистемические культуры: как науки создают знания. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Латур, Бруно. 1987. Наука в действии: как следовать ученым и инженерам в обществе. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.
Майр, Джудит. 2013. конференций и съездов: перспективы исследования. Лондон: Рутледж.
Мойер, Александр и Алан Ховард. Скоро. «История сессий ASAO: форматы и темы». В Истории ASAO: Перспективы, под редакцией Яна Ренселя.Специальная газета ASAO 1.
Мид, Маргарет. 1968. «Кибернетика кибернетики». Стр. 1–11 в Purposive Systems, под редакцией Хайнца фон Ферстера, Джона Д. Уайта, Ларри Дж. Петерсона и Джона К. Рассела. Нью-Йорк: Спартанские книги.
Морс, Дженис М. 2008. «Побочные эффекты конференций». Качественные исследования в области здравоохранения 18 (9): 1159–1160.
Парсонс, Талкотт. 1990. «Пролегомены к теории социальных институтов». Американский социологический обзор 55 (3): 319–333.
Сахлинс, Маршалл. 1958. Социальная стратификация в Полинезии. Сиэтл: Вашингтонский университет Press.
Свитинг, Бен и Майкл Холь. 2015. «Изучение альтернатив традиционному формату конференции: введение в специальный выпуск о составлении конференций». Основы конструктивизма 11 (1): 1–7.
Фон Ферстер, Хайнц, 2003. «Этика и кибернетика второго порядка». Стр. 287–304 в Понимание Понимание .Нью-Йорк: Спрингер.
Фон Ферстер, Хайнц и др., Ред. 1974. Кибернетика кибернетики. Отчет BCL 73.38, Биологическая компьютерная лаборатория, Департамент электротехники, Университет Иллинойса, Урбана, Иллинойс.
Wacquant, Loïc J. 1989. «Для социо-анализа интеллектуалов: на Homo Academicus . ” Berkeley Journal of Sociology 34: 1–29.
[1] Вместе с Верном Кэрроллом и другими Ховард сыграл важную роль в развитии ассоциации в середине 1960-х годов и за десятилетия, прошедшие с тех пор, как он выполнял множество ролей, включая члена правления, координатора программы, координатора членства, веб-мастера и несколько раз в качестве организатора сеанса.Совсем недавно Мойер несколько лет работал координатором программы ASAO, а также входил в состав комитета выдающихся лекторов ассоциации, комитета по присуждению премии стипендиатам тихоокеанских островов, а также в течение трех лет был членом правления.
[2] В качестве нашего вклада в рабочую группу, занимающуюся историей ассоциации, мы разработали базу данных сессий, презентаций и последующих публикаций за пятьдесят с лишним лет ежегодных конференций ASAO (Mawyer and Howard готовятся к печати).
[3] Упор на усыновление был продуктом цинозных исследований родства в социальной и культурной антропологии того времени. В рамках исследований родства антропологов интересовало усыновление в связи с передачей прав на землю и другие формы собственности. Избранные статьи были опубликованы в томе, озаглавленном « Усыновление в Восточной Океании, », под редакцией Кэрролла (1970).
[4] Информационный бюллетень ASAO находится в онлайн-архиве здесь.
[5] При разработке своего устава в 1969 году ассоциация решила расширить географию своей деятельности за пределы Восточной Океании, чтобы включить Папуа-Новую Гвинею ( ASAEO Newsletter 5: 1 [март 1970]).
[6] Фотографии с ежегодных собраний ASAO размещены на сайте ASAO.
[7] Кибернетика второго порядка, также известная как кибернетика кибернетики, была разработана Маргарет Мид, Хайнцем фон Ферстером и Гордоном Паском, среди других, в конце 1960-х — середине 1970-х годов (Mead 1968; von Foerster et al. 1974; фон Ферстер 2003). В своем программном выступлении 1967 года на первом заседании Американского общества кибернетики (ASC) Мид предложила, чтобы практика кибернетики, проводимая ASC, подвергалась кибернетической критике.
[8] Хотя это и не является нашим фокусом здесь, мы предполагаем, что такая динамика на ключевых конференциях может быть не совсем невиновной в формировании и поддержании неравенства в социальных сетях антропологии как профессии (Kawa et al., 2019).
[9] Роберт А. Скотт, почетный заместитель директора Центра перспективных исследований в области поведенческих наук в Стэнфордском университете, который прочитал черновик этой статьи и дал нам ценные отзывы, поднял вопрос о том, как формат ASAO подходит для призываем к усилению междисциплинарной работы.По нашему мнению, эгалитарная среда, подобная той, что предлагает ASAO, будет иметь жизненно важное значение для любого вида междисциплинарного развития, поскольку она неизбежно потребует значительных переговоров и способности участников отказаться от преобладающих парадигм своих дисциплин в пользу других возможностей.