Первый Санкт-Петербургскийгосударственный медицинскийуниверситет им. акад. И.П. Павлова
Из истории мы черпаем опыт, на основе опыта образуется
самая живая часть нашего практического ума.
И.Г. Гердер
История ПСПбГМУ им. акад. И.П. Павлова берет свое начало с открытия 14 (26) сентября 1897 года Женского медицинского института (ЖМИ) — первого в России и в Европе учебного заведения, в котором женщинам предоставлялась возможность получить высшее медицинское образование.
Вскоре после открытия Женский медицинский институт становится общепризнанным и авторитетным примером организации высшего медицинского образования и науки. Клиники и кафедры ЖМИ становились центрами разработки и внедрения в медицинскую практику самых передовых методов диагностики и лечения.
С момента образования и до сегодняшнего дня Университет сменил несколько названий — Петроградский женский медицинский институт (1918), Первый ленинградский медицинский институт — 1 ЛМИ, «1-ый мед» — название, вошедшее в историю медицины города и страны (1924).
В 1930-е годы из 1 ЛМИ в самостоятельные вузы выделились Химико-фармацевтический и Педиатрический институты. Тогда же был разработан проект строительства новых корпусов и лабораторий. Однако Великая Отечественная война помешала осуществлению этих планов.
В годы героической обороны Ленинграда институт не прекращал педагогическую, лечебную и научную работу, его выпускники воевали на фронтах Великой Отечественной войны. Мы свято чтим имена погибших. 5 ноября 1987 года в парке института, на месте, где лежала неразорвавшаяся бомба, был установлен памятник студентам и сотрудникам 1ЛМИ, погибшим во время Великой Отечественной войны.
«Под шум вражеских самолетов, под стрельбы зениток,
под разрывы фугасов оперировали хирурги».
И.Д. Страшун,
директор 1ЛМИ (1941-1943)
В 1960-1980-е годы в институте велось масштабное строительство учебных зданий, общежитий, научно-исследовательских лабораторий, формировался современный облик «1-го меда».
В 1990-е годы ряд кафедр переросли в научно-исследовательские институты.
Сегодня Университет продолжает развиваться в рамках современных направлений образования, медицины и науки.
Интересные факты:
— Основой финансового фундамента института стал капитал семьи Лидии Алексеевны Шанявской, видной участницы общественного движения за равноправие женщин. Огромную бескорыстную помощь оказала выпускница ЖМИ, представительница знаменитой семьи Нобелей – Марта Людвиговна Нобель-Олейникова.
— В 1908 году в клинике факультетской хирургии, построенной на средства семьи Нобелей, профессор М.
И. Неменов открыл один из первых в России рентгеновских кабинетов. Десять лет спустя, в 1918 году был организован первый в Европе Государственный рентгенологический, радиологический и раковый институт.
— В 1916 году в институт начали принимать юношей. Совету института предоставили право присуждать ученые степени врачам-мужчинам.
— В институте работали выдающиеся женщины-ученые: Анна Акимовна Сахновская, первая в мире женщина — профессор медицины; возглавляла кафедру кожных и венерологических болезней. Научную деятельность в области дерматовенерологии продолжила Ольга Николаевна Подвысоцкая, впоследствии ставшая первой женщиной-академиком АМН России (с 1944 года) и первой женщиной — членом-корреспондентом АН СССР (с 1939 года).
— В 1967 году был организован первый в СССР Научно-исследовательский институт пульмонологии.
— ПСПбГМУ им. акад. И. П. Павлова — единственный вуз в городе, имеющий в своей структуре поликлинику: в 2010 году со дня ее основания исполнилось 175 лет.
История Петропавловской больницы (Поликлиники №31)
Руководители ПСПбГМУ им. акад. И.П. Павлова
Миссия ПСПбГМУ им. акад. И.П. Павлова
75 лет Великой Победе!
Биография Ивана Павлова — биография Павлова И.П.
Дата рождения: 26 сентября 1849 г.Дата смерти: 27 февраля 1936 г.
Место рождения: г. Рязань, Российская Империи
Павлов И.П. является русским психологом и физиологом. Павлов Иван Петрович — лауреат Нобелевской премии.
Родился Павлов в Рязани. Его отец был священником, а мать вела домашнее хозяйство. Свое образование Иван Петрович начал получать в духовном училище, после окончания которого, он поступает духовную академию.
Вспоминая свои юношеские годы, Павлов выделяет работу своих учителей. К концу учебы, будущий физиолог познакомился с книгой Сеченова о рефлексах головного мозга. Этот труд и стал для Павлова судьбоносным.
Павлов решает переехать в Петербург и поступить в университет для изучения права.
Но остается он на юридическом факультете всего несколько дней, а затем переводится на факультет естественных наук.
Особенно Павлов интересуется физиологией животных и нервной регуляцией. Он считает себя последователем Сеченова. Павлов решает поступить в медицинскую академию после окончания университета.
Его принимают на третий курс. После окончания академии он поступает на работу к Боткину, в его клинику, где становится заведующим лабораторией физиологии.
Два года Павлов находится за пределами России, на стажировке, и в 1886 году возвращается на родину в клинику Боткина. Далее он переходит на работу в Военно-медицинскую академию, где его назначают профессором фармакологии. Здесь профессор работает шесть лет. В эти же годы физиолог занят исследованиями пищеварительной системы.
Он проводит известные опыты, с ложными кормлениями, для того чтобы установить, как нервная система участвует в процессе пищеварения. После этих экспериментов, Павлов начинает изучать деятельность нервной системы и добивается больших результатов в исследовании рефлекторной деятельности мозга.
В 1903 году, Павлов отправляется в Испанию на международный конгресс, где выступает с докладом. Через год, профессору Павлову за исследования системы пищеварения вручили Нобелевскую премию. Четыре годя спустя, Павлов, становится членом Академии наук.
Павлов не смог принять те новшества, которые принесла революция. Он бедствовал во время гражданской войны и обращался к правительству с просьбой выпустить за пределы родины.
Власти обещали улучшить его положение, но практически ничего для этого не сделали. Только в 1925 году был создан институт физиологии, который и возглавил великий русский советский ученый. Он проработал в этом институте до последнего дня своей жизни.
в 1936 году в Ленинграде жизнь великого физиолога оборвалась после обострения пневмонии
Достижения Ивана Павлова:
Иван Петрович оставил глубокий след в изучении и понимании физиологии человеческого организма. Он стал первым ученым, который ввел такое понятие как хронический эксперимент, на основе которого можно изучать жизнедеятельность организма.
Труды Павлова в области изучения нервной деятельности стали важным открытием и позволили ускорить развитие психологии, физиологии и медицины в целом.
Важные даты биографии Ивана Павлова:
• 1879 г. – Служба у Боткина
• 1883 г. – Диссертации на тему кровообращения
• 1884 -1886 гг. – Стажировка за границей
• 1904 г. – Лауреат Нобелевской премии
• 1925 г. – Руководитель Института физиологии
Интересные факты из жизни Ивана Павлова:
• Лауреат Нобелевской Премии – первый в истории России ученый
• Павлов плохо видел и признался, что очки помогли бы ему провести все эксперименты с собаками
• Коллекционировал бабочки и играл в городки
• Павлов был левшой, но так упорно работал над разработкой правой руки, что мог делать ею операции.
собаки, пищеварение по звонку колокольчика и Нобелевская премия
26 сентября 2019 | 19:00| Наука и технологии
Первый — он кормил собак по звонку (или не кормил, что зависело от стадии эксперимента). И второе – учёный пригласил своих студентов, когда почувствовал, что умирает, и те подробно записали с его слов, как тело покидает жизнь. 26 сентября отмечается 170 лет со дня рождения первого российского лауреата Нобелевской премии. В долгой научной карьере, кажется, было всё: резкий переход от семинарии к естествознанию, стажировки у заграничных коллег и мировое признание. «Диалог» узнал, как наблюдательность помогла учёному экспериментально связать пищеварение и мозг, по каким заветам жил и питался сам Павлов, и почему его имя не будет забыто.1930. Художник Михаил Нестеров. Изображение с официального сайта Русского музея rusmuseumvrm.ru
История начинается с бешеной собаки
В ноябре 1885 года взбесившаяся собака укусила своего хозяина, офицера гвардейского корпуса. Командовал тогда корпусом увлечённый медициной принц Александр Ольденбургский.
Он распорядился своего подчинённого доставить под присмотром военного врача в Париж, в лабораторию Луи Пастера. Принц был лично знаком с французским учёным и знал, что тот недавно успешно сделал первые прививки от «водобоязни». Доктор поехал не просто для компании, а с поручением ознакомиться с приемами приготовления «яда бешенства» (ядами в те времена называли лекарства).
После опытов с кроликами, открытия «Станции предупредительного лечения водобоязни по способу Пастера» и первых исследований борьбы с микробов, принц Ольденбургский обращается к императору с просьбой – учредить «Императорский институт экспериментальной медицины». И вот тут история, начавшаяся с укуса собаки, пересекается с судьбой знаменитого учёного… Возглавить отдел физиологии приглашают Ивана Павлова.
Из семинариста в учёные
Будущий лауреат Нобелевской премии родился в Рязани, его родители были выходцами из семей священнослужителей. В родном городе он получил начальное образование в 1-м духовном уездном училище.
Ещё в подростковом возрасте Иван Павлов отличался прилежанием, и в 15 лет в его характеристике было написано: при способностях очень хороших, прилежание — весьма ревностный, поведение — весьма хорошее. Свои юношеские воспоминания Павлов потом оформит с последовательностью и четкостью учёного — сухо, с обязательным указанием, кто чем болел и из-за чего умер. «Оба мои дяди по науке почему-то далеко не пошли, вероятно не переехали, как говорится, даже и семинарию, так как один был мелким канцелярским чиновником, а другой пономарем в соборе (имел хороший голос). Оба холостыми умерли рано от легочной болезни (туберкулез легких, надо думать)», — вспоминал учёный (Анохин П. К. Иван Петрович Павлов. — 1949). Смерть, болезни – на всё это Павлов смотрел словно на набор данных, но… некое сожаление проскальзывало, когда он заводил речь о нереализованных талантах родственников, или же из-за банального недостатка информации. Так, Павлов сокрушался, что мало узнал о физическом здоровье своего деда.
Закончив гимназию, Иван Петрович поступил в семинарию в Рязани.
За партой любознательный молодой человек подпадает под влияние взглядов публициста и литературного критика Дмитрия Писарева, зачитывается книгами физиолога Якова Молешотта, английского романиста-физиолога Джоржа Льюиса, и тогда же в его руки попадает работа Ивана Сеченова «Рефлексы головного мозга». Как отмечали потом его ученики и коллеги, эта книга открыла Павлову новый мир, учёный много раз её перечитывал и советовал знакомым как стоящую вещь до конца своих дней.
И вот, в 1870-м, перед последним курсом семинарии, Иван Петрович уезжает в столицу империи с намерением поступить в университет. Бегство от духовной карьеры на факультет естествознания пришлось совершить через юрфак. В то время действовало ограничение на выбор факультета для семинаристов. И поэтому с интервалом в 10 дней на стол администрации попадают два заявления: одно с просьбой зачислить на юридический факультет, и второе – «прошу перевести на физико-математический».
С самого начала своей карьеры, ещё студентом Павлов стремился приблизить эксперимент к натуральным условиям жизни, и уделяет этому много внимания.
К 1900 году Павлов вплотную занимался механизмами пищеварения. По собственным словам, учёный смотрел на этот процесс как на конвейер питания — его интересовало, что происходит на каждом этапе: от работы желез до кишечника. Он успел поработать за рубежом в лабораториях Вундта, Гейденгайна и Людвига. Там он совершенствовал методы, а после — изобрёл несколько новых хирургических приёмов. Было у Павлова и несколько дискуссий с признанными учёными — например, с тем же Гейденгайном, которые он мог записать на свой счёт. Как отмечали коллеги, когда дело доходило до научного спора или исследовательской работы, этот застенчивый человек превращался в горячего, неукротимого энтузиаста, которому ничто не могло помешать довести до конца свои замыслы.
При всей наблюдательности и настойчивости в делах научных Павлов, по воспоминаниям современников, был абсолютно рассеянным по жизни. Однажды он поехал на поезде в гости, но даже не подумал, на какие средства купит билет обратно.
В студенческие годы за Ивана Петровича опекал родной брат Дмитрий, пока они снимали вместе жилье, но вскоре в жизни учёного появилась и преданная подруга — жена Серафима Васильевна. Она была образованной женщиной, закончила Высшие женские педагогические курсы. Их отношения называли «тургеневскими» и высокими. На её женские плечи легли материальные нужды и быт. Иногда Серафима Васильевна заботилась ещё и дисциплине. В моменты, когда Павлов увлекался научным спором с соседями и забывал об оставленной в кабинете работе, она произносила магическую фразу: «Ваня, иди пиши, не теряй напрасно времени». Увы, иногда её старания не окупались: Павлов так и не закончил малоинтересную для себя работу над учебником по физиологии. Поправилось материальное положение семьи, когда учёному присвоили профессорское звание.
Приглашённая звезда физиологии
Когда принц Ольденбургский в 1890 году обратился к Павлову с предложением возглавить физиологический отдел, учёный был на распутье.
У него были предложения из Варшавы, Томска и из Военно-медицинской академии, где он в то время трудился — там его хотели поставить во главе отдела фармакологии. Но новому институту экспериментальной медицины удалось его заинтересовать. Как отмечали коллеги, лаборатория, где приходилось трудиться Павлову, представляла собой деревянный домик, многих приспособлений не хватало, об антисептике приходилось только мечтать, животных для эксперимента доставляли случайные люди. Всё это мешало ставить физиологические опыты.
«Учёный с большим энтузиазмом принял приглашение создать отдел физиологии в рамках института экспериментальной медицины. И в Военно-медицинской академии с животными работали — но, в основном, на кафедре хирургии, а физиологического эксперимента не было. И Павлов (нужно было обладать его обаянием) пригласил офицеров, которые хотели заниматься фундаментальными исследованиями, работать в институт.
Они приходили, бесплатно работали, писали кандидатские и докторские диссертации, и с успехом защищали их», — рассказывает о том, как решал организационные вопросы учёный, руководитель физиологического отдела им. И.П. Павлова Института экспериментальной медицины, доктор медицинских наук Виктор Клименко.
Предложения вскоре позволило учёному создать большую экспериментальную базу: под началом Павлова был сам отдел, неврологическая и психиатрическая клиники, а также загородная база для исследований на животных (собаках и обезьянах) — те самые Павловские Колтуши. Он руководил отделом 45 лет — вплоть до своей смерти.
Дом, где находилась лаборатория И.П. Павлова, со стороны Колтушского озера. Изображение с сайта института физиологии им. И.П. Павлова.В новом институте Павлов продолжил работу над механизмами пищеварительного тракта. В начале XX века к профессору начали приезжать скандинавские, прибалтийские, немецкие, польские специалисты. Иностранные коллеги высоко оценили публикации и его десятилетний труд, он был рекомендован номинативному комитету Нобелевской премии.
И действительно, в 1904 году физиолог получит эту премию, первым в России — но за год до этого успеет всех удивить новыми открытиями. Рассеянный в быту учёный заметил между экспериментами небольшую деталь в поведении подопытных животных.
«Когда в помещение входит человек, который кормит собак, у животных начинает выделятся слюна. Это было вызвано не запахами, не свойствами пищи, а энграммой (это физическая привычка или след памяти) — воспоминание собаки и ассоциации, связанные с повелением такого человек-кормильца. Появился новый термин — психическое слюноотделение. Но нужно было иметь гений Павлова, чтобы перевести это обобщение на все остальные формы деятельности, и таким образом учёный подошёл к так называемым условным рефлексам», — отметил Виктор Клименко.
На конференции физиологических обществ в Мадриде в 1903 году, куда пригласили Павлова, все ждали от учёного из России доклад о пищеварении. Но Иван Петрович выступил с данными по рефлексам. Ошеломление — таков был эффект от доклада.
Павлов пошёл дальше, он стал размышлять о человеческой речи. Именно ему принадлежат оригинальные разработки о декодировке в мозге сигнала сигналов — так он называл преобразования, которые происходят в нашем мозге, когда туда поступают непосредственные сигналы по сенсорным системам.
Ещё одно достижение Павлова касается известного разделения людей по типам темпераментов — сангвиник, меланхолик, флегматик, холерик. И тут его можно считать естественным преемником Гиппократа и Эммануила Канта: хоть первый создал эту типологию, а второй её описал, именно Павлов ввёл принципы количественных оценок качеств и свойств нервной системы, дал описания этих типов деятельности. Сила, баланс, устойчивость (способность поддерживать состояние возбуждение или торможения в процессе деятельности) и подвижность — по этим терминам учат студентов в медицинский вузах и психологов.
«Он вошёл в жизнь России и человечества двумя событиями. Во-первых, он открыл и описал условные рефлексы — это переломный момент в психологии, физиологии и психиатрии.
И второе — он создал теорию высшей нервной деятельности — это новое направление, которое развивается по сей день. Условные рефлексы, по сути дела, позволяют получать сигналы и представление о том, как мозг работает, воспринимает информацию, перерабатывает её, включает в другие сети, мысли и так далее», — отмечает Виктор Клименко.
Взгляд на питание и политику обременённого знанием учёного
Когда грянула революция, а затем гражданская война, именитый учёный был уже в солидном возрасте. Позднее Иван Павлов в письмах председателю Совета Народных Комиссаров Вячеславу Молотову признается, что иногда думал об эмиграции, но решил остаться, продолжить работу, поддерживать репутацию российской науки. На глобальный передел общественной жизни учёный смотрел как на эксперимент, пусть и грандиозный «с неизвестным пока окончательным результатом», а также «страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни».
Письмо Павлова Молотову, 1935 год.
Изображение с сайта old.ihst.ru (документы хранятся в архиве РАН)«Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твердое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «Чорт с ними! Пусть расстреляют. Все равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня мое достоинство», — писал Иван Петрович Молотову (орфография и пунктуация сохранены).
Но послать всё кроме науки «к чёрту» у Павлова не получилось. Он решительно высказал свою позицию молодой советской власти, и в выражениях не стеснялся, вплоть до параллелей между социализмом и фашизмом: «Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия». И хоть он, по воспоминаниям коллег, не любил писать письма начальству и выпрашивать что-либо, учёный своим авторитетом всё-таки решил воспользоваться. Иван Павлов начал переписку с Молотовым: писал о невозможном положении друзей, родственников своих коллег (например, племянницы Сеченова), и о гонениях против духовенства: «Почему мое сословие (духовное, как оно называлось раньше), из которого я вышел, считается особенно преступным? […] их дети лишены общих прав, напр.
, не допускаются в высшие учебные заведения. […] Разве наши первые учители жизненной правды и прогресса, Белинский, Добролюбов, Чернышевский и другие не были из духовного сословия?», — отрывок из письма Павлова Молотову.
Расходящийся с генеральной линией взгляд на власть, общество и события в стране во многом способствовали тому, что имя Павлова стали упоминать и в литературных спорах. С него списал образ профессора Преображенского Михаил Булгаков для «Собачьего сердца» — сходилось и ещё несколько фактов. Во-первых, в 1918 году Академия наук окончательно решила его квартирный вопрос, и учёный получил на Васильевском острове шестикомнатную квартиру в пожизненное пользование. И второе — конечно, работа с собаками. Хотя он, несомненно, работал и с другими животными — с кроликами и кошками.
Английский писатель-фантаст Г. Уэллс (слева) с сыном Джорджем (справа) в гостях у И.П. Павлова (в центре) в Колтушах. Сзади — старший сын И.П. Павлова Владимир. 1934 г. Изображение с сайта института физиологии им.
И.П. Павлова.Учёный активно работал, вёл переписку с руководством страны вплоть до своей кончины. Он дожил до 87 лет, и отличался, по свидетельствам современников, изрядным здоровьем. Павлов не курил, не пил и был убеждённым сторонником физических нагрузок на свежем воздухе. Так, учёный любил играть в городки, и даже в солидные года считал прекрасным игроком. По воспоминаниям, он с детства любил работу в фруктовом саду, и до конца своих дней, по словам коллег, Павлов обожал прогулки на свежем воздухе.
«У Павлова идеи заключались в умеренном питании и обязательно физических нагрузках — причём на свежем воздухе. Приём пищи должен быть регулярным — это то, что следует из его исследований. Также надо избегать обильных трапез. Павлов себе этого никогда не позволял, а также не пил алкоголь. Хотя это дело привычек и вкусов, и существует так называемая средиземноморская диета, которая предусматривает некоторое количество красного вина», — поясняет Виктор Клименко.
Эксперт Минздрава: Безопасной дозы алкоголя не существует
После смерти Павлова, до сих пор неоднозначной (вопреки официальной версии с пневмонией, ходят слухи об отравлении из-за категорических взглядов) остались лаборатории и множество учеников — другими словами, целая большая школа нейрофизиологов и психофизиологов.
Подготовила Рената Ильясова / ИА «Диалог»
Иван Павлов — краткая биография
Павлов Иван Петрович (1849—1936), физиолог, автор учения об условных рефлексах.
Родился 26 сентября 1849 г. в Рязани в семье приходского священника.
В 1860—1869 гг. Павлов учился в Рязанском духовном училище, затем в семинарии.
Под впечатлением от книги И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» он добился у отца позволения сдавать экзамены в Петербургский университет и в 1870 г. поступил на естественное отделение физико-математического факультета.
В 1875 г. удостоился золотой медали за работу «О нервах, заведующих работою в поджелудочной железе».
Получив степень кандидата естественных наук, поступил на третий курс Медико-хирургической академии и окончил её с отличием.
В 1883 г. защитил диссертацию «Центробежные нервы сердца» (одна из нервных ветвей, идущая к сердцу, ныне усиливающий нерв Павлова).
Став в 1888 г.
профессором, Павлов получил собственную лабораторию. Это позволило ему без помех заняться исследованиями нервной регуляции при выделении желудочного сока.
В 1891 г. Павлов возглавил физиологический отдел в новом Институте экспериментальной медицины.
В 1895 г. он сделал доклад о деятельности слюнных желёз собаки. «Лекции о работе главных пищеварительных желёз» вскоре были переведены на немецкий, французский и английский языки и опубликованы в Европе. Труд принёс Павлову большую известность.
Впервые понятие «условный рефлекс» учёный ввёл в докладе на Конгрессе естествоиспытателей и врачей стран Северной Европы в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки) в 1901 г.
В 1904 г. за работы по пищеварению и кровообращению Павлов получил Нобелевскую премию.
В 1907 г. Иван Петрович стал академиком. Он начал исследовать роль различных отделов головного мозга в условно-рефлекторной деятельности.
В 1910 г. увидел свет его труд «Естествознание и мозг».
Революционные потрясения 1917 г.
Павлов пережил очень тяжело. В наступившей разрухе силы его уходили на сохранение дела всей жизни.
В 1920 г. физиолог направил в Совнарком письмо «О свободном оставлении России ввиду невозможности вести научную работу и неприятия производимого в стране социального эксперимента». Совет народных комиссаров принял постановление за подписью В. И. Ленина — «в кратчайший срок создать наиболее благоприятные условия для обеспечения научной работы академика Павлова и его сотрудников».
В 1923 г. после выхода в свет знаменитого труда «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» Павлов предпринял длительную заграничную поездку. Он посетил научные центры Англии, Франции и США.
В 1925 г. основанная им в посёлке Колтуши Физиологическая лаборатория при Институте экспериментальной медицины АН СССР была преобразована в Институт физиологии. Павлов до конца жизни оставался его директором.
Зимой 1936 г., возвращаясь из Колтушей, учёный заболел воспалением бронхов.
Умер 27 февраля в Ленинграде.
Близкие темы
Популярно:
Комментарии:
Необычный диплом И. П. Павлова и фотоальбом его четвероногих «друзей»
Екатерина Басаргина, доктор исторических наук, Санкт-Петербургский филиал Архива РАН,
Людмила Громова, Институт физиологии им. И. П. Павлова РАН (Санкт-Петербург)
«Природа» №2, 2018
Последние 35 лет своей жизни И. П. Павлов посвятил исследованию новой, до того почти неизведанной области физиологии высших отделов центральной нервной системы. Блестящим итогом его деятельности в этой сфере явилось созданное им учение об условных рефлексах, лежащих в основе высшей нервной деятельности животных.
Датой рождения метода условных рефлексов Иван Петрович считал 1901 г., когда он перешел на физиологическую позицию в истолковании давно уже известного факта «психического» слюноотделения. В 1926 г. он обобщил собранный им и его сотрудниками материал, систематизировал полученные результаты исследований и изложил их в форме монографии «Лекции о работе больших полушарий головного мозга» [1]. Этот труд он характеризовал как «плод неотступного двадцатипятилетнего думания» и считал результатом коллективной работы. В предисловии к «Лекциям» Иван Петрович дал оценку этому творческому методу:
«Сердечное спасибо всем сотрудникам, соединившим их добросовестный труд с моим трудом в нашем общем деле. Если я возбуждал, направлял и концентрировал нашу общую работу, то в свою очередь сам постоянно находился под влиянием наблюдательности и идейности моих сотрудников» [1, с. 12].
Своим ближайшим коллегам Павлов подарил книгу с похожими дарственными надписями. Так, в экземпляре, который Е. М. Крепс получил из рук Ивана Петровича, на первой странице написано: «Евгению Михайловичу Крепсу, участнику в постройке этого здания, в 25-летие его закладки — от инициатора дела» [2, с.
68]. Незадолго до выхода книги в свет, 27 декабря 1926 г., Павлов собрал своих учеников у себя на квартире, как он сказал, «на 25-летний юбилей условных рефлексов». За столом он произнес речь, которая была застенографирована профессором П. С. Купаловым. Современные исследователи творчества Павлова к ней фактически не обращаются, и первый всесторонний анализ этого выступления представлен в книге американского исследователя Д. Тодеса [3].
«Сегодня мы празднуем тройной праздник, — начал Павлов, — во-первых, праздник науки, затем праздник ваш и, наконец, мой. Сегодня исполнилось 25 лет, как мы перешли к изучению условных рефлексов, к изучению новой главы науки — физиологии высшей нервной деятельности». Изложив краткую историю начала работы, Иван Петрович сказал: «Я, к сожалению, награжден от природы двумя качествами. Может быть, объективно они оба хорошие, но одно из них для меня очень тягостное. С одной стороны, я увлекаюсь и отдаюсь работе с большой страстью, но рядом с этим меня постоянно грызут сомнения.
Малейшая затычка выводит меня из равновесия, и я мучаюсь, пока не найду объяснения, пока новые факты не приведут меня снова в равновесие. Я должен благодарить вас за то, что вы своими работами, массой собранных фактов, что вы этого зверя сомнения порядочно укротили. А теперь, когда появляется книга, в которой я даю итог нашей 25-летней работе, теперь я надеюсь, этот зверь от меня отступится. И первая благодарность за освобождение меня от мучений — это вам. С другой стороны, вы принимали участие в создании новой главы науки. С этим я вас поздравляю» [4, оп. 1, д. 203, л. 1].
Действительно, попытки Павлова подвергнуть нервную деятельность высших животных (собак) объективному изучению с помощью предложенного им метода условных рефлексов долгое время представителей научного мира. Необходимо было провести сотни лабораторных экспериментов, чтобы доказать справедливость и действенность этого метода исследования. И в этих экспериментах важную роль играли подопытные животные.
Неудивительно поэтому, что коллеги Ивана Петровича подарили юбиляру шуточный диплом, якобы написанный от имени его четвероногих «сотрудников».
Диплом размером 50×67,5 см хранится в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН.
Композиция диплома трехчастна. В центре помещен поздравительный адрес — лавровый венок обрамляет юбилейную дату «XXV», ниже читаем: «Дорогому юбиляру Ивану Петровичу Павлову от его „научных сотрудников“». По обе стороны от адреса стоят собаки, они здоровы, ухожены, в ошейниках. На нижней доске под каждой собакой приколоты четыре этикетки с их «говорящими» кличками и репликами.
Трус-юродивый: «Протестую отказом от еды против обидных психологических прозвищ!»
Герой: «Ой, братцы, мало нас, Голубчики, немножко!»
Наполеон: «Хозяин спит, — сосну-ка и я!»
Загадочная натура: «Ну что, дорогой юбиляр, много ли нас еще осталось?»
Перед нами мастерски выполненный акварельный рисунок четырех собак, причем художник (он оставил автограф в правом нижнем поле, но, увы, установить его имя пока не удалось) передал их индивидуальные особенности как во внешности, так и в поведении.
Трус-юродивый — боязливое, покорное существо, поджал хвост и почти припал к земле; Герой породист, солиден и невозмутим; Наполеон бодр и энергичен; Загадочная натура с воинственно поднятым хвостом выглядит агрессивно. Едва ли могут быть сомнения в том, что каждый персонаж представляет определенный тип нервной системы, или темперамент.
Классификацией типов нервной системы животных Павлов усиленно занимался на протяжении многих лет. Изучение условных рефлексов в опытах на собаках показало, что у разных особей они образуются неодинаково быстро и оказываются неодинаково сильными и прочными. В результате многолетнего исследования индивидуальных различий высшей нервной деятельности животных Иван Петрович создал свое учение о типах нервной системы. Он выделил три основных свойства нервной системы: силу нервных процессов, их уравновешенность и подвижность процессов возбуждения и торможения. Указанные свойства были положены в основу классификации нервных типов.
Свои наблюдения над высшей нервной деятельностью у собак Павлов пытался сопоставить с издревле существующим разделением людей на четыре группы по темпераменту.
Юбилейный диплом, датированный декабрем 1926 г., зафиксировал важный этап в установлении Павловым типологии нервной системы животных. Посередине изображены две собаки центрального, уравновешенного типа нервной системы, у которых одинаково силен как раздражительный, так и тормозной процессы. Центральный тип имеет две вариации: одни собаки спокойные, сдержанные и деловитые — это флегматики; другие оживленные и подвижные — это «наполеоновский» тип, или сангвиники. Сангвиники, живые и подвижные на свободе, нередко засыпали в станке. Специальные исследования показали, что собаки этого типа бывали энергичны и деловиты, когда требовалась работа, при однообразии же обстановки наступало торможение, быстро переходящее в сонливость и сон.
По краям находятся два противоположных типа: на одном полюсе стоит сильный, «безудержный» тип, у которого прекрасно выражен процесс возбуждения, но которому с большим трудом даются всякие тормоза, — это холерик.
На другом полюсе стоит тип слабой нервной системы, с преобладанием торможения; Павлов приложил к этому типу термин — меланхолик, или пассивно-оборонительный тип.
Таким образом, перед нами представители четырех темпераментов: Трус-юродивый — меланхолик; Герой — флегматик, Наполеон — сангвиник, Загадочная натура — холерик. Представленные художником образы собак условны, едва ли за ними стоят какие-то конкретные особи.
Лабораторные собаки по-разному вели себя на воле и в опытах, а некоторые животные отличались странностью поведения. Иван Петрович с азартом занимался расшифровкой таких «загадочных натур», как он их называл. Эти собаки были очень подвижными, непоседливыми и даже надоедливыми на воле, в условиях же опыта они часто засыпали или становились заторможенными. Именно таких собак часто и называли «загадочными натурами», объясняя такое поведение тем, что для «холерического темперамента» подобных животных в условиях экспериментальной камеры не хватает разнообразия впечатлений, это и приводит к торможению [5, с.
302]. В шуточном дипломе собака-холерик, названная Загадочной натурой, с вызовом подмигивает юбиляру, который, как известно, без всяких оговорок определял и себя как холерика, «с неудержимым, сильным и быстрым темпераментом, с исключительно логическим мышлением» [6, с. 114].
Павлов обладал здоровым чувством юмора и, конечно, оценил остроумное приветствие своих сотрудников, сохранив его среди дипломов, полученных от академий, университетов и научных обществ. Впрочем, не все шутки на собачью тему были Ивану Петровичу по душе. В январе голодного 1921 г. В. И. Ульянов (Ленин) подписал постановление Совнаркома РСФСР «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова и его сотрудников», которое обязывало петроградские власти в числе прочих мероприятий «организовать питание подопытных собак». Об этом узнал академик А. Н. Крылов и попросил И. П. Павлова «взять его к себе в собаки», но тот, вопреки своему чувству юмора, вознегодовал: «Вы умный человек, а такие глупости говорите» [7, с.
79]. Однако после этого Иван Петрович начал хлопотать об улучшении условий работы всех российских ученых и в конце концов добился своего.
Собаки, действительно, занимали исключительное место в научной жизни Павлова. Подчеркивая значимость именно собак для успешного проведения физиологических экспериментов, ученый признавался, что отдает им предпочтение не только потому, что это удобные для опыта крупные животные, но и потому, что они обладают особыми психическими данными. Еще в 1893 г. он писал:
«С горечью надо признать, что лучшее домашнее животное человека — собака, благодаря именно ее высокому умственному и нравственному развитию, чаще всего является жертвой биологического эксперимента. Только от нужды делают опыты на кошках — нетерпеливых, крикливых и злостных животных. При хронических опытах, когда оперированное животное, оправившись от операции, служит для долго длящихся наблюдений, собака незаменима, даже больше того — в высшей степени трогательна. Она является как бы участником вашего опыта на ней, своей понятливостью и готовностью чрезвычайно способствуя удаче исследования» [8, с.
23–24].
23–24].По воспоминаниям П. К. Анохина, если Павлову для объяснения каких-то фактов не хватало данных, он говорил: «Надо посидеть у собаки. Тут-то мы уж добьемся своего» [5, с. 299]. Не было лучшей похвалы для сотрудника, получившего хорошие экспериментальные результаты, чем восторженные слова Ивана Петровича: «Ваш пес прекрасно работает!» [9, с. 492]. Иногда дело доходило до курьезов. Так, слушатели лекций Павлова по физиологии в Военно-медицинской академии вспоминали, что, демонстрируя лягушку, он постоянно оговаривался, называя ее собакой [10, с. 118]. В 1912 г. в Кембридже вместе с дипломом доктора honoris causa Иван Петрович получил в подарок от английских студентов игрушечную собаку с трубками, изображавшими павловские фистулы, применявшиеся для изучения физиологии пищеварения. Эта игрушка — небольшой белый терьер — до сих пор хранится в мемориальной квартире ученого в Санкт-Петербурге.
В 1920-х годах знаменитого Дружка, на котором Иван Петрович впервые успешно провел операцию образования изолированного маленького желудочка, уже давно не было в живых.
В лаборатории Павлова пришло новое поколение собак, заменившее погибших в голодные годы животных. Павловские лаборатории тогда представляли собой настоящее «царство собак — собачьи запахи и голоса доносились отовсюду. <…> Во всех лабораториях на больших столах стояли деревянные станки, в станках — собаки, по большей части овчарки, но были и других пород. Всюду пахло псиной. Издалека доносился жалкий слабый вой, видимо из операционной, где-то скулил щенок», — вспоминал А. Л. Чижевский, посетивший Государственный институт экспериментальной медицины в 1926 г. [11, с. 463–464].
Сотни собак, прошедших через эксперименты павловских лабораторий в Военно-медицинской академии, Институте экспериментальной медицины и Академии наук, были бы, возможно, забыты навсегда. Но их клички остались в записях сотрудников, в стенограммах еженедельных лабораторных заседаний — известных «Павловских сред». Сохранились даже фотографии некоторых из этих «служителей науки».
В фондах Мемориального музея-квартиры И.
П. Павлова хранится уникальный экспонат — альбом, основательная обложка которого выполнена из коричневого коленкора и украшена тисненой надписью: «Академику Ивану Петровичу Павлову от „друзей“. Физиологическая лаборатория Института экспериментальной медицины. Май 1927». В нем — фотопортреты 40 подопытных собак, работавших тогда на науку. Здесь же и список сотрудников — «хозяев» той или иной собаки. Этот альбом, подаренный Павлову коллегами, можно рассматривать как своеобразное дополнение к шуточному диплому, врученному ему в конце 1926 г. Материалы из него позволяют продолжить тему роли этих замечательных животных в научных экспериментах.
В то время в павловских лабораториях на «друзьях» исследовали разнообразные аспекты деятельности головного мозга животных. Особое внимание уделялось влиянию отдельных факторов на выработку условных рефлексов. Изучалось действие на кору головного мозга собак различных химических веществ, например брома и кофеина. Много внимания уделялось влиянию на работу коры половых гормонов, с этой целью было кастрировано несколько собак, после чего их высшая нервная деятельность подвергалась тщательному анализу.
Пытались дать объяснение и найти способы борьбы с нередко возникавшим у собак во время эксперимента явлением гипнотизации. Много времени уделяли значению отдыха и тренировки для восстановления работы нервной системы собак разного типа.
Катастрофическое ленинградское наводнение 1924 г. подсказало новую тему исследования — невротические состояния у собак, попавших в экстремальные условия затопления помещений Физиологической лаборатории Академии наук. Эти собаки были спасены от гибели самоотверженными усилиями сотрудников Павлова, но у них развился невроз. Иван Петрович и его коллеги начали изучать на этих животных выносливость мозга, нарушения нормальной деятельности больших полушарий и их патологические состояния.
Чтобы изучить механизмы возникновения неврозов и способы их лечения, у здоровых собак старались вызвать неврозы искусственным путем, подвергая их так называемой «сшибке», чередуя воздействия, порождавшие возбуждение и сильное торможение нервных процессов. Полученные искусственным путем неврозы у собак лечили отдыхом от экспериментов, дававшим облегчение для деятельности коры, а также применением химических веществ, таких как кофеин, вызывавший возбуждение нервной системы, и бром, усиливающий ее торможение.
Необходимо было на собаках испытать различные дозировки этих веществ, фиксируя их действие на работу мозга и поведение животных, — с тем, чтобы в будущем было возможно применять их для лечения неврозов у людей.
Одной из таких собак, пострадавших от наводнения, был Август, собака А. Д. Сперанского. К тому времени Алексей Дмитриевич работал с этим молодым псом уже год, характеризуя его как очень активное, жадное до пищи животное. Это стремление Августа к еде весьма помогало в работе, у него были успешно выработаны условные рефлексы на различные слуховые и зрительные раздражители. После спасения во время наводнения в работе был устроен перерыв на 10 дней. При возобновлении опытов каждый условный раздражитель стал у спокойной прежде собаки вызывать вместо обычной пищевой реакции ярко выраженную оборонительную, пропал даже безусловный пищевой рефлекс. Спасло только применение «социального» раздражителя, т.е. присутствие в камере самого экспериментатора во все время продолжения опыта (обычно сотрудники Павлова наблюдали за реакциями собак в эксперименте через специальное окошко, находясь вне звуконепроницаемой камеры).
Потребовалось более двух месяцев такой постоянной поддержки животного во время экспериментов, чтобы восстановились прежние рефлексы. Однако стоило только воспроизвести «искусственное наводнение», т.е. влить в камеру, где находилась собака, полтора ведра воды, образовавшей на полу большую лужу, как невроз тут же вернулся. Искусственно вызванный у Августа невроз удалось вновь победить «социальным воздействием» [12]. Позже Август, полностью восстановивший нервную систему, был снова переведен в разряд собак сильного типа.
Для своих опытов Павлов умышленно выбирал собак с разными типами нервной системы. Его сотрудница М. К. Петрова несколько лет работала с собаками Милордом и Пострелом. К этим двум псам был применен метод сопоставления двух противоположных нервных процессов — возбуждения и торможения при трудных условиях (воздействие электрического тока), что вызвало у обоих патологическое состояние нервной системы. Однако реакция собак была совершенно разной: живой, возбудимый Пострел реагировал на приемы экспериментатора резким повышением возбуждения, а спокойный Милорд — понижением нормальной возбудимости: сначала исчезли прочно выработанные у него рефлексы, а потом, последовательно, — и выработанные тормозные реакции [13].
Иван Петрович нередко в лабораторных записях оставлял «послания» собакам. Так, к Пострелу он обратился со следующими словами: «Желаю тебе, Пострел, отличаться также и на будущее, как и раньше, на радость твоей экспериментальной хозяйке и мне. Ив. Павлов. 7 марта 1928 г.» [14, д. 1/4, л. 2].
Пострел работал в лаборатории более 15 лет. Его относили сначала к отчетливо возбудимому типу, но постепенно, многочисленными тренировками и сложными заданиями пес был приведен к тому, что с успехом стал одолевать самые сложные задачи [15].
После смерти Милорда его место занял Бек — беспородный кобель рыжей масти, первоначально настолько возбудимый, что проводить с ним опыты было совершенно невозможно. Но постепенно В. А. Крылову, который работал с ним с 1923 г., удалось обуздать этот неукротимый темперамент. Через год Бек стал считаться одной из лучших собак лаборатории, а по типу нервной системы — «сангвиником».
В 1926 г. Бек был передан для экспериментов М. К. Петровой. В течение нескольких месяцев было проведено 30 опытов со столкновением (сшибкой) нервных процессов. Поддержание известного равновесия между двумя противоположными процессами Бек выдерживал, но в ответ на предъявление трудного запроса к его нервной системе у собаки появилось экзематозное раздражение на коже. Однако вызвать продолжительное нарушение нервной деятельности животного так и не удалось. Прекращение опытов привело к быстрому успокоению и излечению собаки. Опыты с Беком показали, что собаки-сангвиники обладают сильной нервной системой [16].
Подобные же опыты проводил И. О. Нарбутович на «сангвинике» Пингеле, и они также подтвердили, что у собак с уравновешенной нервной системой трудно получить общий срыв в результате «сшибок» [17].
Вопрос о взаимоотношениях раздражительного и тормозного процессов многократно ставился перед экспериментаторами павловских лабораторий.
Иван Петрович называл «проклятым» этот вопрос и был склонен рассматривать раздражение и торможение как две стороны единого нервного процесса с преобладающим действием одной из них. Торможение рассматривалось в учении Павлова не как отсутствие возбуждения, а как столь же активный процесс, что и возбуждение.
Множество других собак также прошло через лабораторные испытания и оставило свой след в науке. Любимцем Павлова был, например, воспитанник М. К. Петровой немецкий пойнтер Джон, названный (по-английски) в честь самого Ивана Петровича. Пес талантливо решал многие трудные задачи, именно у него впервые экспериментально была получена фобия глубины, и Павлов демонстрировал его на Международном конгрессе физиологов в Ленинграде в 1935 г. На страницах лабораторного журнала он написал своему тезке: «Джон, благодарность от имени науки и ее служителей» [14], д. 1/5, л. 2].
Кастрированные собаки (Джон, Джой, Бой, Бек, Мампус и др.
) принимали участие в экспериментах, посвященных изучению физиологического действия брома. У таких животных нарушенная кастрацией нервная деятельность восстанавливалась после применения бромистого натрия, необходимо было только точно дозировать препарат и строго индивидуализировать дозировку у псов сильного и слабого типа: малые дозы применялись для слабого типа, а большие — для сильных нервных систем. «Будем мечтать, что Джой разрешит чертовскую задачу», — записал Павлов в лабораторном журнале 15 октября 1927 г. [14, д. 1/1, л. 2]. В другом месте, обращаясь к той же собаке, он написал: «Май 1928 г. Джой, не осрамись, голубчик, дальше, веди себя, как раньше. За прошлое благодарим» [14, д. 1/2, л. 1–2].
Иван Петрович исполнил свой долг перед лабораторными животными и отблагодарил их за многолетнюю службу и преданность, установив памятник собаке на территории Государственного института экспериментальной медицины, где он почти 46 лет был бессменным руководителем физиологического отдела. Павлов лично участвовал в создании проекта памятника, вместе со скульптором И. Ф. Безпаловым обсуждал его конструкцию, сочинил надписи на барельефах пьедестала. Памятник задумывался как апофеоз собаке, благодарность человечества и одновременно как напоминание исследователям об их долге перед подопытными животными. Наконец на одном из вариантов памятника появилась резолюция: «Предпочитаю этот проект. Относительно деталей сговоримся с Иннокентием Федоровичем. И. Павлов» [4, оп. 4, д. 250, л. 1].
В окончательном варианте памятника собака смотрит прямо перед собой, а не в сторону, как это было в первоначальном варианте, одобренном Павловым. Проект был откорректирован, по-видимому, не только по эстетическим, но и по идеологическим соображениям: в советской стране даже подопытная собака должна была уверенно смотреть в будущее и с радостью работать во имя науки. Как известно, Иван Петрович возлагал надежды на генетическое закрепление у собак приобретенных навыков, полученных в эксперименте. Для советской власти, вознамерившейся создать «нового человека», результаты павловских опытов представляли несомненный интерес.
Открытие памятника состоялось 7 августа 1935 г., накануне начала работы XV Международного конгресса физиологов.
Павлов, окруженный своими сотрудниками и гостями форума, подробно рассказал об идее создания барельефов, на которых были изображены конкретные сцены из лабораторной жизни и пояснявшие их надписи, составленные им самим. На одном из них была изображена операция по вживлению в желудок собаки специальной трубочки — фистулы. Надпись над изображением гласила: «Пусть собака, помощница и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства. И. Павлов».
Другой барельеф изображал сразу несколько стоявших в станках фистульных собак, прооперированных специально для возможности долговременного взятия у них желудочного сока, использовавшегося в те времена для лечения людей с различными заболеваниями желудочно-кишечного тракта. Надпись над изображением выражала слова благодарности этим животным: «Собака, благодаря ее давнему расположению к человеку, ее догадливости, терпению и послушанию, служит, даже с заметной радостью, многие годы, а иногда и всю свою жизнь, экспериментатору. И.П.».
Два других барельефа представляли конкретные подробности поведения собак, помогавшие физиологам найти способы выхаживания подопытных животных после сложных операций. Их поясняли такие же вполне конкретные надписи. «Разломав штукатурку и сделав из нее пористую подстилку, собака подсказала экспериментатору прием, благодаря которому истекающий из искусственного отверстия поджелудочный сок не разъедает брюха. И.П.», — гласила надпись с правой стороны памятника. С левой стороны было написано: «Вылизывая у своего сородича загноившуюся на шее рану после глубокой операции, собака спасает его от смерти и сохраняет для дальнейших научных исследований. И.П.».
Памятник «безымянной собаке» по сей день хранит благодарность не только Павлова и его коллег, но и людей, чье здоровье, а подчас и жизнь сохраняются в современном мире благодаря опытам на животных.
Литература
1. Павлов И. П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга // Павлов И. П. Полное собрание сочинений: Т. 4. М.; Л., 1951.
2. Крепс Е. М. О прожитом и пережитом. М., 1989.
3. Todes D. P. Ivan Pavlov: A Russian Life in Science. N.Y., 2014.
4. Санкт-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 259.
5. Анохин П. К. Иван Петрович Павлов. М.; Л., 1949.
6. Кольцов Н. К. Труд жизни великого биолога. И. П. Павлов в воспоминаниях современников. Л., 1967: 111–116.
7. Новиков Ю. Ю. О социально-политических взглядах И. П. Павлова // Вестник Международной академии наук. Русская секция. 2008; 1: 77–81.
8. Павлов И. П. Живосечение // Павлов И. П. Полное собрание сочинений: Т. 6. М.; Л., 1952: 9–27.
9. Анохин П. К. Несколько эпизодов из моих встреч и бесед с И. П. Павловым // И. П. Павлов: Pro et contra. Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки. СПб., 1999: 488–502.
10. Конради Г. П. О Павлове // И. П. Павлов в воспоминаниях современников. Л., 1967: 117–126.
11. Чижевский А. Л. О посещении И. П. Павлова в 1926 году // И. П. Павлов: Pro et contra. Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки. СПб., 1999: 463–472.
12. Сперанский А. Д. Изменение взаимоотношений процессов возбуждения и торможения у собаки после наводнения // Русский физиологический журнал имени И. М. Сеченова. 1925; VIII (3–4): 139–141.
13. Петрова М. К. Различные виды внутреннего торможения при особенно трудном условии // Труды физиологических лабораторий И. П. Павлова. 1924; 1(1): 61–69.
14. Санкт-Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 767. Оп. 1.
15. Павловские среды. Т. 1: Протоколы 1929–1933 гг. М.; Л., 1949.
16. Петрова М. К. Лабораторное испытание силы нервной системы у собаки «сангвиника» // Труды физиологических лабораторий И. П. Павлова. 1928; 2(2): 41–52.
17. Нарбутович И. О. К испытанию типа нервной системы // Труды физиологических лабораторий И. П. Павлова. 1928; 3(1): 43–53.
Фонд Мемориального музея-квартиры И. П. Павлова, № 106/2М.
Павлова Анна Павловна — биография балерины, личная жизнь, фото
Балерина, афиши для которой рисовал сам Валентин Серов. Главное лицо Русских сезонов в Париже. Самая загадочная танцовщица ХХ века.
Биография, подлинность которой была известна лишь самой балерине. Матвеевна или Павловна? Дочь отставного солдата Преображенского полка Матвея Павлова или крупного московского банкира Лазаря Полякова? Великая танцовщица написала автобиографию, но все больше не о том, что родилась в дачном поселке Лигово под Петербургом, и своем детстве, главное впечатление которого — походы в Мариинский театр. Анна Павлова писала о главном в своей жизни — ожившем вдохновении, имя которому — балет.
Девятилетняя Аня словно проснулась после премьеры «Спящей красавицы» в постановке Петипа. Застенчивая и мягкая от природы девочка чуть ли не впервые высказала твердое решение — посвятить свою жизнь танцу.
Сгорбленная спина, малокровие, хрупкое здоровье. В Императорском балетном училище никак не могли предположить, что этот «нежный цветок» выживет в суровой школе балета. «Пушинка, легкость, ветер», — сказал на просмотре прославленный Мариус Петипа. Комиссия девочку зачислила, у педагогов Екатерины Вазем и Александра Облакова она стала любимой ученицей. Екатерина Оттовна поила рыбьим жиром, добивалась твердых ног и «говорящих» рук.
«Танцором рождаются. Никакой учитель не сотворит чуда, никакие годы занятий не сделают хорошего танцора из бесталанного ученика. Можно обрести определенные технические навыки, но никто никогда не сможет «обрести исключительный талант». Я никогда не тешил себя тем, что у меня есть необычайно одаренный ученик. У Павловой один учитель — Бог».
Первый выход на сцену Мариинки — уже во второй год обучения в дивертисментах и небольших вариациях. Анна Павлова уступала в технике Матильде Кшесинской, Ольге Преображенской, Тамаре Карсавиной. Но в прыжках и арабесках с непредсказуемой импровизацией хрупкой балерине не было равных.
Выпускной спектакль стал пропуском на большую сцену. Практически сразу Павлова получила сольные партии в «Спящей красавице», «Эсмеральде», «Жизели». Молодая балерина работала с Мариусом Петипа, столь благосклонно принявшим первое выступление на публике — перед приемной комиссией.
Анна Павлова. Фотография: marieclaire.ru
Анна Павлова в балете «Сильфида». Фотография: radikal.ru
Анна Павлова. Фотография: images.aif.ru
Начинающая артистка не боялась спорить с мэтром. В балете «Тщетная предосторожность» Павлова предложила Петипа заменить привычную юбочку-кринолин на тунику ниже щиколотки и получила согласие. «Это было смелостью с моей стороны: обычай не допускал никаких вольностей с юбкой еще со времен самой знаменитой Камарго — любимицы Вольтера!» — вспоминала впоследствии балерина.
«Павлова — это облако, парящее над землей», — писала пресса. А танцовщица лишь поражала вновь и вновь. Она словно плыла по сцене в самой пронзительной своей роли. Лебедь. Образ, что подарил балерине бессмертие. Балетмейстер Михаил Фокин поставил миниатюру на музыку Сен-Санса. Буквально экспромтом. Анна превратила безмятежность в трагедию. Безвременную кончину грациозного создания, и словно рана — рубиновая брошь.
«Обаяние ее личности было настолько велико, что в каком бы танце Павлова ни появлялась, она производила на публику неизгладимое впечатление. Этим до известной степени и объясняется тот факт, что ее репертуар состоял из спектаклей, в которых не было ничего новаторского. Павлова не задавалась целью создать нечто сенсационное — она сама была сенсацией, хотя вряд ли это сознавала».
«Мадам, благодаря вам я понял, что написал прекрасную музыку!» — воскликнул Сен-Санс, увидев «Умирающего лебедя». Танец стал символом Русских сезонов, а Анна Павлова в образе Лебедя кисти Валентина Серова — эмблемой известной на весь мир антрепризы. Художнику на создание знаменитой афиши потребовалось 11 сеансов. Балерина чуть ли не ежеминутно застывала в арабеске, чтобы живописец поймал мимолетное движение и передал на бумаге.
Оценить сходство европейская публика смогла благодаря опять же Павловой. Именно по предложению признанной уже на тот момент балерины Дягилев добавил в Русские сезоны к оперным спектаклям балет. Импресарио сомневался, что французам придется по вкусу русское балетное искусство. Но с легкой руки Павловой, участие которой в гастрольном туре отдельно оговаривалось в контракте, балет все же стал неотъемлемой частью Сезонов.
Последний раз публика в Мариинке видела выступление Павловой в 1913 году, год спустя она обосновалась в Англии. Во время Первой мировой войны балерина устраивала выступления в пользу Красного Креста, а в послевоенные годы сборы от спектаклей в Метрополитен-опера отправляла в Россию для нуждающихся артистов Москвы и Петербурга.
«Как мне всегда было жаль, что не могла зарисовать ее танца! Это было что-то неповторимое. Она просто жила в нем, иначе не скажешь. Она была самой душою танца. Только вот вряд ли душа выразима словами!»
Мир принимал великую балерину не только как часть Русских сезонов. Анна Павлова со своей труппой принесла классический балет в самые отдаленные уголки мира: Египет, Китай, Японию, Бирму, Филиппины, — всей своей жизнью доказывая, что любовь к искусству не знает границ.
Голландцы вывели в честь Анны Павловой сорт тюльпанов, мексиканцы в знак восхищения бросали к ногам сомбреро, индусы осыпали цветами лотоса, в Австралии именем удивительной танцовщицы назвали торт, в Нидерландах — один из самолетов. Утонченная русская балерина диктовала европейским модницам стиль. А-ля Павлова: изысканный атлас и манильские шали с кистями. Но есть образ неповторимый…
«Приготовьте мой костюм Лебедя!» — по легенде, последние слова великой Анны Павловой. Умерла балерина в Гааге, хотя всю жизнь хотела жить «где-нибудь в России».
Почему личная жизнь нобелевского лауреата Ивана Павлова была под грифом «секретно»
170 лет назад родился выдающийся ученый, нобелевский лауреат, физиолог Иван Павлов. Подробности его личной жизни десятилетиями были спрятаны под грифом «Секретно».
Ноябрь 1950 года.
Начальник Управления пропаганды и агитации ЦК КПСС Михаил Суслов оторвал взгляд от папки: по серым щекам заходили желваки. Он медленно закрыл ее и припечатал сверху жилистой рукой-надгробием.
— «Воспоминания» этой дамочки надо отправить в архив, — голос Суслова звучал тихо, шуршал осенними листьями по траве. — Не хватало еще человека такого позорить…
Так была предрешена участь воспоминаний физиолога Марии Капитоновны Петровой. Суслов знал, что образ великого ученого должен быть непогрешимым.
Где днями пропадает Ванька, знали все: в библиотеке отца. С тех пор как он нашел там книгу Льюиса «Физиология обыденной жизни», парень как с ума сошел.
Детей в семье небогатого священника Петра Дмитриевича Павлова и его изможденной недугами жены Варвары Ивановны было немало — одиннадцать. Ванька родился 14 (26) сентября 1849 года, рано начал читать и по замыслу отца должен был тоже стать священником. Но, когда пришло время поступать в Рязанское духовное училище, Ванька начал чахнуть на глазах. Угасающего мальца отправили в монастырь, где он не быстро, но выправился. В училище он поступил и даже завершил учебу одним из первых, поступив в семинарию, что называется, влет.
Однако когда семинария осталась за плечами, Павлов понял, что дела духовные — не его стезя. Молодым священникам не возбранялось обучение в светских вузах, и он решил продолжать изучать естественные науки.
Все предрешила опять-таки книга: прочитав на последнем курсе семинарии работу физиолога Ивана Сеченова «Рефлексы головного мозга», Ваня определился с выбором. В 1870 году он поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, где проучился чуть больше двух недель и перевелся на естественное отделение физико-математического факультета. Его преподавателями был до ухода из университета сам Сеченов, а затем Цион и Овсянников.
В это время симпатичная дочка военно-морского врача Василия Карчевского Серафима, великолепно окончившая ростовскую гимназию, обживалась в Петербурге, поступив на Женские педагогические курсы. Судьба была с ней сурова: испытывала безденежьем и голодом, затем отняла жениха — он сгорел от туберкулеза, а вскоре сама Серафима заболела малярией. Она боролась с ней в съемной комнате, выказывая удивительную волю к жизни. Как-то, начав поправляться, она услышала за стеной удивительный смех — будто ручей звенел по весне. Она подумала, что так может смеяться человек с абсолютно чистой душой.
Интерес был сильнее слабости: Серафима вышла в гостиную и увидела высокого молодого человека с удивительными глазами. Так и состоялось их знакомство с Иваном Павловым.
Серафима была женщиной продвинутой: была знакома с Достоевским и Тургеневым, посещала кружок Андрея Желябова, исповедовала идеи равноправия. Говорить с Иваном Петровичем она могла до бесконечности. Их роман развивался вяло, Павлов, казалось, горел лишь одним огнем — научным. А ведь ему было уже тридцать… До встречи с Серафимой никто не вызвал отзвука в его сердце. Уставшая ждать объяснений девушка отправилась учительствовать в деревню. Тут Павлов и всполошился — а как же без нее?! Он начал ездить к ней, наслаждался общением и, наконец, сделал предложение. Поняв, что у жениха нет даже на обратную дорогу, Серафима рассудительно решила, что свадьбу логично отложить до тех пор, пока жених не окрепнет материально. Но ничего не выходило: из Петербурга он писал ей наполненные любовью трепетные письма, а на научную работу у него будто не оставалось времени. В какой-то момент Серафима поняла: толк выйдет, если она будет рядом, а если выйдет — ей придется всю жизнь быть при муже и экономкой, вести все финансовые дела, до которых явно талантливый молодой ученый явно не был охоч. В 1881-м Серафима (он называл ее Сарой) и Иван поженились. Иван Петрович не привез к торжеству ни гроша. Он не думал о таких мелочах… Так и пошло: подходящие друг другу молодые если и ссорились, то из-за материальных проблем.
Однако им хорошо было вдвоем. Хотя и непросто. Например, Павлов любил прогуливаться с женой, не учитывая при этом, что сам-то, высоченный и сильный, ходит с невероятной скоростью, порой обгоняя брички. Бедная Сара вынуждена была бегать за супругом — в прямом смысле слова. Однажды такая пробежка вышла ей боком: она потеряла ребенка. Драму они переживали вместе. Но потом Сара восстановилась и принялась рожать. Первенец — мальчик по имени Мирчик — прожил совсем мало… Потом родились Володя, Веруша, Витя и Всеволод.
Серафима была рядом с мужем в самые трудные времена. С нищетой было покончено только в 1890-м, когда все наработанное Павловым в прежние годы «выстрелило»: он стал профессором, получил высокое жалованье. «Искал в товарищи жизни только хорошего человека, — писал Иван Петрович, — и нашел его в моей жене Саре Васильевне». Это именно она заставила его защитить докторскую, подвигала его к новым свершениям. Но было одно серьезное «но». При всем восхищении увлеченностью мужа работой Саре были неприятны его опыты, в результате которых гибли животные. Увы, но Павлов не разделял любовь к женщине и любовь к науке, они существовали в нем едино, слитно. Ему было важно, чтобы близкая женщина была так же охвачена страстью к исследованиям, новому, экспериментам. При всей близости супруги отдалялись — до поры незаметно для окружающих…
В 1904 году Иван Павлов стал нобелевским лауреатом. Премия «За работу в области физиологии пищеварения» сделала Ивана Петровича звездой научного мира. И он продолжал удивлять. Даже король Швеции, вручавший награду, заметил настороженно: «Я боюсь вашего Павлова. Он не носит никаких орденов. Он, наверное, социалист». Но нет, он не был социалистом! И когда в стране свершилась революция, Павлов, не стеснявшийся выражать свое негативное отношение к происходящему, оставался на высочайшем счету у молодой советской власти. Ленин лично подписал особый декрет о создании условий работы для ученого.
Ему прощалось все и позже, а как и почему — на этот вопрос до сих пор нет ясного ответа. Не исключено, лишь по одной причине: его гениальность была большевикам очевидна, «на поклон» к Павлову приезжали мировые знаменитости, и упавший с его головы волос мог вызвать в мире бешеную реакцию… Сбывалась, как казалось, мечта Серафимы Васильевны о достойном существовании. Спецпаек, который советская власть готова была выписать Павлову, включал в себя «70 фунтов пшеничной муки, 25 фунтов мяса, 12 фунтов свежей рыбы, 3 фунта черной икры, 10 фунтов бобов, 4 фунта сыра, 5 фунтов сухофруктов, 750 папирос». Но от пайка Павлов отказался. Точнее, поставил условие: все приму, но если такие привилегии получат и все сотрудники его лаборатории. Да, что позволял себе ничего и никого не боящийся Павлов, кажется ныне невероятным.
Вот выдержка из его письма В. Молотову: «Мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь — и это есть причина моего письма в Совет. Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей родине. То, что Вы делаете, есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды — и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых, эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни. Пощадите же родину и нас».
Это было написано 21 декабря 1934 года. В тот же день Молотов отписал Сталину: «Сегодня СНК (Совет народных комиссаров) получил новое чепуховое письмо академика Павлова».
Чем же занимался Павлов — в двух слова? Особенностью его методики было то, что он видел связь между физиологией и психическими процессами. Работы Павлова о механизмах пищеварения стали отправной точкой для развития нового направления в науке. И даже в обывательской среде, далекой от науки, известно, что Павлов работал над созданием методики условных рефлексов. Знаменитый эксперимент «собака Павлова» был поставлен для изучения рефлексов животного на воздействия извне. Он вывел понятия рефлекса, формирующегося на основе опыта. Кроме того, Иван Петрович внес огромный вклад в изучение функций мозга.
Крестьянская закваска оказалась крепкой: годы шли, а Иван Петрович оставался крепким, бодрым и трудоспособным. Он был болезненно точен в работе, да и в быту признавал лишь свой порядок: вещи на его столе должны были лежать так, как их положил он, и никак иначе. Характер его был непрост, но все любили его — за сердечность, чувство юмора, неиссякаемый интерес к жизни. И семьянином — для всех — он был отличным. Пока не поползли странные разговоры…
На новую сотрудницу лаборатории Марию Петрову Павлов обратил внимание сразу. Она появилась в 1912 году — крепкая, сбитая, с румянцем на щеках. Такие женщины ему нравились. Ему нравилось и то, что Маша ходит на все собрания. Однажды он позвал Машу вместе пройтись после работы. Они шли по проезжей части: на тротуарах их «скоростная парочка» мешала пешеходам — Маша оказалась достойной спутницей «скороходу». Вскоре такие прогулки стали ритуалом. Поползли разговоры, затем Петрова получила оскорбительное письмо, собралась уходить… Вернувшийся с отдыха Павлов так обрадовался, что она не ушла, что предложил закрепить «примирение» поцелуем. И вложил в свой поцелуй столько страсти, что нечто, долго тлевшее в Маше, вдруг вспыхнуло. Вскоре они стали близки.
У Ивана Петровича была своя логика: не надо стесняться чувств, если это любовь. Правда, когда Маша в любовном горении начала хуже заполнять бумаги и отдалилась от науки, он сделал ей серьезное «вливание»: без научного единения любовь отчасти теряет смысл. Для него было важно, что они, влюбленные, вместе заняты общим делом. А целоваться можно и между опытами, правда?
Со временем Мария Капитоновна стала частым гостем в доме Павловых. Ее обожали внуки Ивана Петровича, а Серафима Васильевна позволила себе колкость лишь раз, подсунув ей записку: «И кому какое дело, что кума с кумом сидела…». Сара любила своего Ваньку. Его счастье было для нее едва ли не важнее, чем ее собственное.
— Я хочу написать о нас всю правду, — как-то сказала Маша. Иван Петрович промолчал, но позже обронил:
— Я не хотел бы доставлять кому бы то ни было боль…
И пояснил: пиши, но публикация этой истории возможна лишь после смерти моей жены.
— И после моей смерти, — тихо добавила Маша.
В 87 лет Павлов заболел пневмонией и очень быстро «сгорел»: он умер 27 февраля 1936 года.
Мария Капитоновна начала писать книгу «Воспоминания об академике И. П. Павлове (моя исповедь)» еще при его жизни. В мае 1948 года ее — серьезного ученого, автора более 150 научных трудов — не стало. 1 декабря 1949 года секретарь Ленинградского обкома Андрианов отправил на имя Г. Маленкова письмо, в котором сообщал, что в рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина еще в 1947 году был сдан на посмертное хранение пакет от М. К. Петровой, «который в настоящее время находится в горкоме ВКП (б)». Добавив, что Петрова «свыше 25 лет была в интимных отношениях с Павловым», бдительный партсекретарь просил дать указания по поводу дальнейшей судьбы рукописи.
Изученная партийным руководством, она была отправлена в Центральный партархив под грифом «Секретно».
Да только рукописи, как известно, не горят…
Мария Петрова мучилась: имела ли она право написать о Павлове всю правду? Но она сделала это, искренне любя своего Ивана Петровича.
Свою книгу издала и Серафима Карчевская. Ее не стало чуть раньше, чем Маши, — 31 марта 1947 года. И в ее книге все пронизано любовью.
Бытует байка: у Павлова как-то спросила одна сотрудница его лаборатории, а может ли мужчина любить двух женщин. Иван Петрович ответил: «Если вы спрашиваете меня как физиолога, отвечу — может».
Читайте также: Художнику нужна муза: история любви Исаака Левитана
Поделиться в FBПоделиться в VKПоделиться в TWПоделиться в OKПоделиться в TG
Иван Павлов | Encyclopedia.com
ЖИЗНЬ ПАВЛОВА
РАБОТА ПАВЛОВА
БИБЛИОГРАФИЯ
Российский физиолог Иван Петрович Павлов получил Нобелевскую премию за экспериментальные исследования взаимодействия желудочно-кишечного секрета с другими видами деятельности поджелудочной железы. Его наблюдения за ролью нервной системы привели его к исследованию того, что он назвал «психическими рефлексами» — секреции желудочных кислот, вызываемой не самой пищей, а такими раздражителями, как запахи или вкусы, предшествующие приему пищи.Он наиболее известен своим открытием условных рефлексов и последующим их экспериментальным анализом. Он создал препараты, используя слюнные железы собак, в которых он мог удобно измерить слюноотделение, вызванное метрономами или другими произвольными стимулами, представленными в различных временных отношениях с последующими доставками еды.
Исследования, вдохновленные работой Павлова, были распространены на такие приложения, как изменение эмоциональной реакции с помощью поведенческой терапии.Павлов был принципиальным ученым и откровенным критиком советской системы в России, и очень жаль, что «промывание мозгов» и другие методы принуждения иногда приписывались его влиянию. Эти ссылки неуместны и неточны, поскольку такие методы ни с процедурной, ни с исторической точки зрения не являются производными от научных работ Павлова.
Павлов был сыном приходского священника. Некоторые личные качества проявились рано и остались с ним на протяжении всей его жизни: страсть к физическому труду (особенно в саду), любовь к книгам и учебе и непоколебимая честность.Его опыт работы руками сослужил ему хорошую службу позже в плане скорости, эффективности и тонкости его хирургических навыков. Его чтения привели его к химии и биологии, и он стал рассматривать в качестве двух своих интеллектуальных героев физиолога Ивана М. Сеченова (1829–1905), истолковавшего как сознательную, так и бессознательную деятельность как рефлексы мозга, и натуралиста Чарльза. Дарвину (1809–1882) за теорию естественного отбора. Павлов посещал духовную семинарию, но в 1870 году отказался от богословия в пользу физиологии, а затем получил степень доктора медицины в Санкт-Петербурге.В 1881 году женился на Серафеме (Саре) Васильевне. Они вырастили двух сыновей Владимира и Всельволода и дочь Веру (третий сын Мирчик умер в детстве). Сара была набожна и предана Павлову, и он завидовал ее религиозной вере.
После защиты диссертации Павлов учился в Германии, а затем начал самостоятельные исследования по физиологии сердца в петербургской лаборатории физиолога Сергея Павловича Боткина (1832–1889), который вскоре доверил руководство своей лабораторией Павлову.Это позволило Павлову все свое время посвятить исследованиям. Он тщательно изучал все детали эксперимента и даже в своих самых ранних экспериментальных работах считал необходимым работать с неповрежденным организмом, чтобы поддерживать, насколько это возможно, естественные условия физиологических систем, которые он выбрал для изучения. У него не было терпения по отношению к людям, у которых были иные мотивы, кроме знания, например, к тем, кто видел в исследованиях способ удовлетворить ненаучные цели. Девиз лаборатории Павлова был «Наблюдение и наблюдение», и он имел в виду непосредственное наблюдение самой природы, а не то, что о ней написали.
Павлов получил Нобелевскую премию в 1904 году. Ко времени русской революции 1917 года его международная репутация защитила его от внешнего вмешательства в его исследования. Хотя он не изучал нервную систему напрямую, он интерпретировал свои выводы с точки зрения изменений в облучении областей мозга и попытался распространить свое мышление на теории языка и психических расстройств, таких как психозы. В отличие от его вкладов в физиологию и кондиционирование, эти теории не имели успеха.
Павлов в течение всей жизни поддерживал регулярный график активности, в том числе занятия на свежем воздухе в виде игр и плавания. Даже во время чисток Иосифа Сталина он открыто осуждал коммунистическую систему, дошел до того, что отказал в допуске в свою лабораторию комиссару просвещения и написал письмо с критикой Сталину. Павлов проработал в своей лаборатории в Санкт-Петербурге незадолго до своей смерти от пневмонии в феврале 1936 года.
Термин условный , от русского выражения «условные рефлексы», можно было бы лучше перевести как «условный», потому что название было таким: применяется к рефлексам, обусловленным отношениями между стимулами.При кондиционировании респондента один стимул, условный стимул (CS), сигнализирует о предъявлении другого, безусловного стимула (US). Ответы, соответственно вызываемые этими стимулами, представляют собой условный ответ (CR) и безусловный ответ (UR). Условные слюнные рефлексы Павлова являются типичным примером. Когда изначально нейтральный звонок неоднократно сигнализировал о еде во рту голодной собаки, он становится CS, поскольку слюноотделение начинает вызываться этим сигнальным стимулом, а также США, самой пищей.
По иронии судьбы, Павлов, возможно, никогда не использовал колокольчик в своих экспериментах; его редкое упоминание о колокольчиках встречается только в более поздних работах, где оно, вероятно, относится к устройствам с электрическим приводом. Повсеместные упоминания о колокольчике Павлова, вероятно, произошли от распространенного примера условного рефлекса в популярных статьях об исследованиях Павлова: колокольчик, вызывающий слюноотделение у тех, кого зовут к столу (собственный колокол Павлова хранился на его столе, предположительно для вызова слуг).
Обусловливающая процедура Павлова была названа «респондентской», «павловской» и «классической», что отличает ее от процедур, специально изучаемых американскими психологами Эдвардом Л.Торндайк (1874–1949), а позже Б. Ф. Скиннер (1904–1990). В методике Павлова важными характеристиками являются отношения между двумя стимулами, тогда как в инструментальных или оперантных процедурах Торндайка и Скиннера они представляют собой отношения между стимулом и реакцией, которая его произвела.
Павлов установил различные временные отношения между CS и США. Например, как при настройке трассировки, так и при настройке задержки, между CS и US прошло относительно долгое время; они различались по тому, выключилась ли CS или осталась в промежуточном состоянии.В обоих типах условный ответ начался вскоре после начала CS, но с последующими испытаниями он постепенно приближался ко времени США. Следовое кондиционирование получило свое название из-за предположения Павлова, что CS должен оставить какой-то след в нервной системе, чтобы быть эффективным.
Внимание к Павловской обусловленности вытекало из того, насколько легко ее можно связать с концепцией ассоциации, принципом обучения, имеющим существенный прецедент в философии и психологии. Утверждалось, что обучение происходит через ассоциации идей, а условные рефлексы представляли примитивный пример их формирования.В своего рода ментальной химии считалось, что идеи связаны такими свойствами, как наличие общих элементов или возникновение вместе во времени. Таким образом, обусловливание считалось основой всего обучения.
При жизни Павлова обусловливание рассматривалось как своего рода замена стимула, при которой через соединение CS-US CS приобретает способность вызывать UR. Но теперь ясно, что эта учетная запись искажает то, что происходит, по крайней мере, тремя способами. Во-первых, кондиционирование зависит не от пар CS-US, а скорее от того, предсказывает ли CS США.Если за CS так же часто не следуют США, как за США, эти два часто бывают парными, но кондиционирование не происходит, потому что CS не предсказывает доставку в США. Во-вторых, во многих препаратах CR отличается по форме или другим свойствам от UR. Например, при внутривенном введении опиатов в качестве УЗИ CR — это пониженный болевой порог, тогда как UR — повышенный болевой порог; CS не заменяет США (аналогично, если метроном становится CS, собака не пытается его съесть). В-третьих, приготовления, при которых типичная задержка между US и UR достаточно велика, чтобы CS мог быть представлен после US, но либо до, либо после UR, показывают, что кондиционирование зависит от CS-UR, а не от последовательности CS-US.Условие происходит до тех пор, пока CS предшествует UR, поэтому отношение CS к ответу более важно, чем его отношение к стимулам.
СМОТРИ ТАКЖЕ Классическое кондиционирование; Эмпиризм; Оперантного кондиционирования; Психология; Скиннер, Б. Ф .; Торндайк, Эдвард; Союз Советских Социалистических Республик
Бабкин Борис П. 1949. Павлов: Биография . Чикаго: Издательство Чикагского университета.
Катания, А. Чарльз и Виктор Г. Латиес. 1999 г.Павлов и Скиннер: две жизни в науке. Российский физиологический журнал 85 (полуторавековый выпуск Павлова): 1307–1313.
Донахью, Джон В. и Росио Вегас. 2004. Павловское кондиционирование: связь CS-UR. Журнал экспериментальной психологии: процессы поведения животных 30: 17–33.
Павлов Иван П. 1927. Условные рефлексы . Пер. Г. В. Анреп. Лондон: Издательство Оксфордского университета.
Рескорла, Роберт А. 1988. Павловское кондиционирование: это не то, что вы думаете. Американский психолог 43: 151–160.
Сигел, Шепард, Райли Э. Хинсон, Марвин Д. Кранк и Джейн Маккалли. 1982. Смерть от героина «от передозировки»: вклад факторов окружающей среды, связанных с наркотиками. Наука 216: 436–437.
А. Чарльз Катания
Исследователь Хопкинса обнаруживает, что все, что мы знаем о Павлове, неверно
К Брет МакКейб
/ Опубликовано Зима 2014Иван Петрович Павлов, гигант советской науки, должен был быть священником.Его отец был. Отец его отца был неподобающим священнослужителем в сельском городе Рязань в Центральной России, где люди Павлова служили Восточной Православной церкви еще со времен Петра Великого. Но когда Иван, родившийся в 1849 году первым из девяти детей, поступил в духовную школу в 1860 году, Россия и особенно ее молодое поколение были охвачены реформаторским, модернизирующим расцветом. В 1861 году царь Александр II освободил русских крепостных, которых насчитывалось около 23 миллионов человек, и прогрессивные интеллектуалы боролись с новыми достижениями в политике, философии и науке.Прочитав русские переводы лекций физиолога Клода Бернара и работы Джорджа Генри Льюиса «Физиология повседневной жизни » (1859), а также «Рефлексы головного мозга » русского физиолога Ивана Сеченова (1863), Павлов понял, что семинария не для него. . Всю оставшуюся часть своей долгой и богатой жизни он обращался к науке, чтобы понять невидимые процессы тела как способ раскрытия секретов разума. Наука была бы его религией.
Подпись к изображению: Портрет Ивана Павлова работы Ивана Стреблова (1932 г.).
По крайней мере, это история, рассказанная в книге Дэниела Тодеса «Иван Павлов: русская жизнь в науке» , только что опубликованной издательством Oxford University Press. Тодес, профессор кафедры истории медицины медицинского факультета, провел более 20 лет, просматривая тысячи страниц в 27 различных архивах, пытаясь понять человека, которого он встретил в научной документации. То, что он обнаружил, привело к жизни, которая разительно отличается как от советского, так и от западного учета человека и науки.
Павлов был иконой в Советском Союзе. Таким образом, о нем можно было писать только так, чтобы это соответствовало советскому взгляду на него как на блестящего экспериментатора, который наблюдал факты и следовал логике научных теорий, основанных на этих фактах.
Эта версия Павлова была единственной, которую знал Тодес до того, как он впервые прочитал некоторые из статей ученого в архиве Российской академии наук во время исследовательской стажировки в Санкт-Петербурге в 1990–91 годах. У Павлова была долгая карьера.Он начал работать в 1880-х годах в лабораториях немецкого анатома Карла Людвига в Лейпциге и физиолога Рудольфа Хайденхайна в Бреслау, прежде чем получил должность в отделении физиологии в Институте экспериментальной медицины в Санкт-Петербурге. Он руководил лабораториями там 45 лет до своей смерти в возрасте 86 лет в 1936 году. В 1904 году он был удостоен Нобелевской премии за свою работу в области физиологии пищеварения, и последние три десятилетия своей жизни провел, используя свои знаменитые экспериментальные протоколы условного рефлекса для исследования психики человека. собаки как способ понять субъективный человеческий опыт.
Такая карьера дала огромное количество архивных материалов. «Меня не особо привлекало то, что я поначалу знал о Павлове как о человеке, об этом безжалостном объективисте», — говорит Тодес, добавляя, что, когда он впервые осознал всю громадность архивных документов Павлова, он не мог уснуть по ночам. «Материал, потому что он был героем, собирался с течением времени и был просто ошеломляющим. Я думаю, прошли десятилетия с тех пор, как кто-то действительно сел со всеми работами Павлова и просто внимательно их прочитал.Если вы это сделаете, вы сразу увидите, что [его наука] — это не просто вопрос сбора фактов или хорошей экспериментальной техники. Там все человеческое «.
Тодес был тем человеком, который оказался в нужном месте, чтобы исследовать «все это человеческое существо». Как историк науки он глубоко увлечен метафорами. «Если мы с вами пытаемся думать о чем-то новом, мы не можем думать об этом иначе, кроме как опираясь на то, что, как нам кажется, мы уже знаем», — говорит он. «Мы делаем это в форме метафор, которые черпаем из всех элементов нашего опыта.Эти метафоры структурируют научную мысль ». Он продолжает:« Для меня это величайшая драма в истории науки. Я в основном реалист. Я считаю, что существует объективная реальность, независимая от нашего сознания. Я не думаю, что наука — это просто вопрос мнения. Но это сугубо человеческое стремление, а реальность безгранична, и есть бесконечное количество путей к ней. Метафоры определяют пути в эту реальность — вопросы, которые задают и не задают ».
С момента своего первого визита в 1976–1977 гг. По программе обмена, организованной Советом по международным исследованиям и обменам, Тодес был поражен Россией, ее народом, ее историей и культурой.Да, он был из одной из капиталистических стран — капиталистических стран, — но Россия чувствовала себя вторым домом. Таким образом, у него была уникальная возможность объединить свой интерес к метафорам с пониманием и чувствительностью к русской культуре. В своей первой книге Дарвин без Мальтуса: борьба за существование в русской эволюционной мысли (Oxford University Press, 1989) Тодес исследовал, как российские эволюционисты возражали против метафор, используемых Дарвином. Эти метафоры основывались на политической экономии Томаса Роберта Мальтуса и его промышленной борьбе за существование, что было проклятием для русских с более общими взглядами.
«Это великий русский эпос. Он начинается до освобождения крепостных и заканчивается в сталинской России. В нем есть искусство, есть Достоевский, есть церковь. Что еще вам нужно?»Даниэль Тодес
Когда Тодес начал исследовать Павлова в начале 1990-х, это было примерно в то время, когда политика перестройки и реформы гласности бывшего президента Михаила Горбачева открыла Советский Союз для рыночной экономики и интеллектуальной прозрачности. Помимо научных архивов Павлова, Тодес получил доступ к его переписке.Он нашел отчеты коммунистов, которые работали в лабораториях Павлова, и доложил их партийным ячейкам. Он так часто бывал в России, что заслужил доверие российских архивистов, которые делились с ним своими записями и исследованиями Павлова. Он встречался с внучками и правнучками Павлова. «Материал был настолько ошеломляющим, что я понял, что у меня никогда не будет лучшей темы, чем эта», — говорит Тодес. «Так что я хотел сделать это правильно и не хотел торопиться. Я думал, что эту историю могут прочитать люди, а не только историки вроде меня.Это великий русский эпос. Он начинается до освобождения крепостных и заканчивается в сталинской России. Есть искусство, есть Достоевский, есть церковь. Что еще вам нужно? »
Тодес взял всю информацию, которую он собрал в течение примерно 20 лет исследований, и превратил ее в увлекательную 880-страничную биографию, которая делает Павлову один из лучших комплиментов, которые может сделать историк: он превращает икону в человека. Он написал историю этого человека как драму, в которой ученый и человек неразделимы.«Мой отец говорил мне:« Дэн, работай изо всех сил, но если тебе когда-нибудь придется выбирать между удачей и умением, будь удачливым », — шутит Тодес. «Мне просто повезло».
Скажите мне, вам понравился Павлов? «Это первое, о чем меня спрашивает веселый седовласый Тодес перед нашим первым разговором. Его кабинет представляет собой компактную комнату на третьем этаже Медицинской библиотеки Джона Хопкинса Уэлча. Линия беспорядочных книжных полок. одна стена, маленький столик с компьютером наверху стоит в углу, а деревянный стул стоит напротив впечатляюще аккуратного стола.Прежде чем задать вопрос, он хочет узнать мое впечатление о Павлове, изложенное в его книге.
Я не dis как Павлов. Он кажется немного суровым, временами властным, определенно самоуверенным и граничащим с чрезмерным — но все это было направлено на то, чтобы серьезно относиться к своей работе. Он казался увлеченным наукой и уверенным в своих идеях, но только в том случае, если экспериментальные данные подтверждали их. Он был готов быть доказанным, что его неверность, или разрабатывать новые эксперименты и переменные, когда данные выходили не так, как ожидалось.Это то, что должен делать ученый, не так ли?
«Моя ориентация на историю всегда была биографической», — говорит Тодес, указывая на то, что изучение истории через рассказ одного человека лаконично представляет главного героя драмы. «И в этом вопросе меня больше всего интересует — почему ученые верят в то, во что верят — если вы возьмете человека, вы можете изучить все его контексты: личность, убеждения, учителя».
В случае Павлова эти контексты тщательно продуманы.Его карьера началась до большевистской революции и закончилась во времена Иосифа Сталина, и отношение к нему изменилось. Тодес отмечает, что до перестройки Павлов был великим советским ученым, объективность которого привела его к коммунизму. В 1990-х Павлов стал диссидентом, который зубами боролся с коммунистами. Ни то, ни другое не совсем точно.
В Америке неправильно понимают науку Павлова. Его работу с условным рефлексом неправильно понимают как приучение собак пускать слюни при звуке колокольчика.Хотя Павлов действительно задокументировал количество слюны, выделяемой собаками, когда они связывали стимул с кормлением, Тодес отмечает, что в течение трех десятилетий исследований и десятков тысяч экспериментов Павлов и его коллеги использовали звонок в «редких, неважных обстоятельствах». Для Павлова звонок не подходил для экспериментов, потому что им нельзя было точно управлять. В основном он использовал метроном, фисгармонию, зуммер и электрошокер.
Он также не был заинтересован в «обучении» собаки чему-либо.Условный рефлекс для Павлова стал экспериментальным методом исследования его реальной цели: субъективного опыта собаки как модели для понимания того же самого у людей. И представление Павлова как ученого, интересующегося любой субъективной жизнью, радикально расходится с тем, как его эксперименты с условными рефлексами понимались и изображались американской бихевиористской школой психологии, которая считала, что «поведение животных можно исследовать без обращения к сознанию. , как писал Джон Ватсон в своей статье 1913 года «Психология с точки зрения бихевиористов.«Уотсон рассматривал эксперименты Павлова с условными рефлексами как вопрос внешнего контроля — что животное может быть« обусловлено »реагировать определенным образом всякий раз, когда сталкивается с определенным внешним стимулом. Это прочтение появляется в статье 1929 года в журнале Time о На физиологической конференции Павлов в Кембридже, штат Массачусетс, посетил: «Бихевиористы взяли на вооружение его теории и сделали их довольно общеизвестными. Его картина умственной деятельности механистична ». Недоразумение увековечено учеными, которые взяли то, что они хотели, из работы Павлова, и смоделировали исследования на основе этого.Психолог Говард Скотт Лидделл прослушал лекцию бывшего ассистента Павлова в Корнельском университете в 1923 году и разработал на ее основе свои собственные поведенческие эксперименты. В 1928 году газета The New York Times освещала выступление Лидделла в Обществе клинической психиатрии при Медицинской академии, где он сказал: «Результатом этого механического взгляда на поведение является то, что любое поведение может быть проанализировано с помощью рефлексов, рефлексов. являясь реакцией животного на изменение окружающей среды, которое затрагивает нервную систему.Он добавляет: «Можно показать, что даже самое сложное поведение неизменно происходит в соответствии с законами, которые можно сформулировать определенно».
Сегодня «павловский» по-прежнему передает понятие непроизвольной реакции, и эти неточные предположения изначально пронизывали понимание Тодеса Павлова. «Оглядываясь назад, мне потребовалось удивительно много времени, чтобы изменить взгляд на Павлова, который я привел с собой в свои исследования», — говорит Тодес. «Я начал с этого общего представления о Павлове как о твердолобом объективисте, парне, который придерживается только фактов, пытаясь уменьшить психику и полностью объяснить ее с точки зрения физиологических явлений.«
Сам Павлов передумал Тодес. Читая публичные выступления Павлова как для непрофессиональных, так и для научных кругов, а также его личную переписку, Тодес обнаружил, что Павлов использует антропоморфный язык, говоря о собаках в своих экспериментах. Как мог ученый с таким механистическим взглядом на человеческий разум поверить, что собак и демонстрируют эмоциональные состояния независимо от протокола эксперимента?
Чем больше Тодес исследовал, тем больше он начинал замечать выражения и идеи, которые противоречили Павлову как объективисту, основанному на фактах.Изучая лабораторные тетради, он наткнулся на описания личностей собак — жадных, нервных, ленивых, героев, трусов. Эти описания были даже в его пищеварительном исследовании, в ходе которого была подробно описана физиология пищеварительной системы собак и регулирующая роль нервной системы. Тодес наткнулся на речь Павлова, в которой он рассказывал о посещении петербургского зоопарка и чувстве, как будто он натолкнулся на всех персонажей в «Мертвых душах » Николая Гоголя. Павлов обычно использовал такой метафорический язык, когда говорил о собаках в своих лабораториях, метафоры, которые появлялись в его коллегах и ассистентах в исследованиях, письмах и лабораторных заметках.
Тодес говорит, что примерно в 2000 году он осознал, что «жадные», «ленивые» и т. Д. Черты личности, которые проявлялись как наблюдения в записях исследований пищеварительной системы, стали целью его экспериментов с условными рефлексами. У Павлова не было механистического взгляда на разум. Павлов пытался использовать условный рефлекс в качестве экспериментального протокола для понимания сознания. Он добивался этого 33 года, остановившись только после своей смерти в 1936 году в возрасте 86 лет. «Именно тогда я понял, что бихевиористы сделали в Америке», — говорит Тодес.«Они говорили:« Мы не можем иметь дело с [психикой] в научной психологии. Мы просто имеем дело с поведением как с внешними движениями ». Они интерпретировали Павлова через свою линзу и брали подходящие части Павлова ».
Павлов категорически не согласился с этим бихевиористским предположением. «Павлов взглянул на бихевиоризм и сказал, что он отражает прагматичную точку зрения американцев — что, если обобщить несправедливо, американцы как прагматичные люди заинтересованы в том, что люди делают, а не в том, что они думают», — говорит Тодес.«Но он был русским насквозь. Он страдал из-за Достоевского, и его интересовали муки нашего сознания и то, что мы можем с ними поделать. И с этим нельзя справиться, определяя это как ненаучное. субъективный опыт — вот чем должна заниматься наука «.
Подобно Павлову, сосредоточившемуся на условном рефлексе как способе понимания психики, Тодес сосредоточился на том, что ученый показал себя в своих трудах. Он нашел то, что искал, в личной переписке Павлова с его будущей женой Серафимой Васильевной Карчевской.В 1880 году Карчевская помогла организовать пособие для нуждающихся учениц женской гимназии, которую она посещала в Санкт-Петербурге. Присутствовали Федор Достоевский и Иван Тургенев. Тодес отмечает, что Карчевская, на шесть лет моложе Павлова, пропустила интеллектуальный всплеск реформаторской России 1860-х годов и сохранила свою православную веру. Достоевский, который в таких романах, как Подросток, (1875) и Братья Карамазовы, (1880) исследовал духовные конфликты между «старой» Россией и модернизирующими идеями, возникшими в 1860-х годах, и дал путь к сохранению традиционных вера и русские ценности перед лицом мнимого прогрессизма.Он произвел на нее огромное впечатление — в своих неопубликованных мемуарах она называла его «Пророком». А в серии писем Карчевской Павлов признается ей, что то, что делает для нее религия, делает для него поиск истины наукой. «Это для меня своего рода Бог, перед которым я открываю все, перед которым я отбрасываю жалкое мирское тщеславие», — писал он. «Я всегда думаю основывать свою добродетель, свою гордость на попытке, желании истины, даже если я не могу ее достичь».
Тодес достаточно исчерпывающе показывает, как Павлов добивался этой недостижимой цели.Вот почему Тодес потратил так много времени на разбор своих отчетов и документов помощников, знакомство с собаками и сослуживцами Павлова, внимательно читая его речи и письма. Ежедневные микронаблюдения за человеком дополняют этот макроскопический биографический портрет. «Вы можете прочитать так много об этом человеке и его культуре в его науке», — говорит Тодес о Павлове. «Это похоже на все, что мы производим. Сахар, который мы едим, является результатом длительного и не всегда приятного социально-исторического процесса, который связывает нас с людьми, детьми и другими странами.Наука такая же. Дело не только в замороженных фактах в конце. Это удивительный продукт человеческой деятельности, на котором отмечены следы его создателей ».
Тодес описывает эту человеческую драму, лежащую в основе жизни и науки Павлова, в своей книге, но, хотя она написана для широкой аудитории, он понимает, что не все будут брать 880-страничный том. Вот почему он объединился с Джоном Манном, профессором программы Джонса Хопкинса по изучению кино и медиа, и Сергеем Красиковым, российским продюсером из Нью-Йорка, чтобы работать над документальным фильмом.«Около года назад мы начали этот замечательный процесс, когда решили снять фильм, основанный на поисках Павлова, об этом поиске порядка в беспокойном, неопределенном мире», — говорит Тодес. «Мы хотим использовать воссоздания и архивные фильмы из творчества Павлова, чтобы по-другому сосредоточить внимание на этом человеке и его поисках. За этим полностью стоит правнучка Павлова. У нас есть повествование, у нас есть лечение, у нас есть команда готовы к работе. Все, что нам нужно, это деньги на трейлер, чтобы мы могли подать заявку на получение средств на производство «.
Говоря о том, что они имеют в виду, он упоминает Particle Fever , документальный фильм 2013 года об экспериментах на Большом адронном коллайдере, которые привели к подтверждению существования бозона Хиггса.«Что мне понравилось в этом фильме, так это то, что настоящим героем была страсть ученых и проблемы научных исследований, — говорит Тодес. «Это то, что мы хотим. Мы имеем в виду нечто, что одновременно отражает размах его жизни и переносит проблему поиска в науку».
Частица извлекла огромную пользу из того, что ее производил и контролировал в течение примерно семи лет профессор физики и астрономии Джонса Хопкинса Дэвид Каплан, который привнес в проект свои знания в этой области и ее основных фигурах, представив глубокое понимание умов ученых. .Тодес должен был найти свой путь в сознании Павлова старомодным способом: первичное исследование, и усилия были предприняты в его книге и дискуссии о человеке, которого он когда-то считал безжалостным объективистом.
«Вы должны вникнуть в мельчайшие детали — протоколы, собак, данные, как он обрабатывал свои данные — и это то, что я сделал», — говорит Тодес. «В этом мельчайшем подробностях вы можете увидеть личность Павлова, общий квест, как он работает над этим и сталкивается с проблемами. Вы можете посочувствовать ему.«
Ближе к концу книги Тодес включает перевод нескольких комментариев, сделанных Павловым сотрудникам своей лаборатории 27 декабря 1926 года, которые были записаны стенографией одного из его сотрудников. Поводом послужила предстоящая публикация его монографии об условных рефлексах. К этому моменту он работал над ней 25 лет:
Даже великая икона, которая всю свою жизнь искала ответы, опасается, что то, за чем он гонится, навсегда останется вне досягаемости.
Я, к сожалению, от природы обременен двумя качествами. Возможно, они объективно хороши, но одна из них для меня очень обременительна. С одной стороны, я полон энтузиазма и с большим энтузиазмом отдаюсь своей работе; но вместе с этим меня всегда отягощают сомнения. Малейшее препятствие нарушает мое равновесие, и меня мучают, пока я не найду объяснение, пока новые факты снова не приведут меня в равновесие.
Я должен поблагодарить вас за всю вашу работу, за массу собранных фактов — за то, что вы великолепно победили этого зверя сомнения.И вот, когда выходит книга, в которой я делаю выводы из 25 лет нашей работы — теперь, надеюсь, этот зверь от меня удалится. И моя самая большая благодарность за избавление от мучений вам.
Вот 77-летний мужчина, лауреат Нобелевской премии в своей области, признается своим сотрудникам, что даже он подвергал сомнению себя во время их совместной работы. Это удивительно откровенный момент и напоминание о трогательной уязвимости, которая делает человека сомневающимся зверем: даже великая икона, которая всю свою жизнь искала ответы, беспокоится, что то, за чем он гонится, навсегда останется вне досягаемости.
«Это просто человеческое чувство», — говорит Тодес. «Мне нравилось следить за этим напряжением, этим поиском, этим великим ученым в грязи. И я узнал, что это очень сложно, но вы можете видеть постоянное взаимопроникновение экспериментальных данных, ценностей и личностей на всех этих уровнях. Даже в конце его жизни , он меняет свое мнение, переделывает его, думая, что, может быть, теперь, если он различит условные рефлексы и ассоциации, все щелкнет. Для меня это просто такая трогательная драма.«
(PDF) Автор выпуска: Иван Петрович Павлов (1849–1936)
Международный журнал индийской психологии: Том: 01 | Выпуск: 03 | ISSN 2348-5396
© 2014 www.ijip.in Апрель — июнь 2014 г. 2 | P a g e
Павлов изучал химию и физиологию в Петербургском университете и получил в 1875 году степень кандидата естественных наук
.Затем он поступил в Императорскую медицинскую академию
в Санкт-Петербурге, где в 1883 году завершил дипломную работу по центробежным нервам сердца
.
Награды и достижения
За свою новаторскую работу Павлов был удостоен Нобелевской премии 1904 года. победитель конкурса
Физиология и медицина. С годами последовали новые почести. Он был избран академиком
Российской академии наук в 1907 году, а в 1912 году получил звание почетного доктора
Кембриджского университета.По рекомендации Парижской медицинской академии он был награжден
Орденом Почетного легиона в 1915 году.
Спустя годы
Позже Павлов применил свои законы к изучению психозов, утверждая, что некоторые люди
отказался от повседневного взаимодействия с другими из-за ассоциации внешних стимулов с
вредным событием. Хотя он заметно пренебрегал психологией как псевдонаукой, его исследование
помогло заложить основу для нескольких важных концепций зарождающейся в то время дисциплины.
Павлов открыто осуждал раздираемые войной условия в его стране после русской революции
1917 года. Он придерживался опасной линии своей критики коммунизма после визитов в Соединенные Штаты
в 1920-х годах, хотя и избежал судебного преследования из-за его положение как одного из выдающихся ученых России
. Павлов смягчил тон в последние годы жизни, возможно, из-за увеличения государственной поддержки научных исследований.Он оставался преданным своей лабораторной работе до своей смерти
от двойной пневмонии 27 февраля 1936 года в Ленинграде.
Личная жизнь
В 1881 году Павлов женился на студентке педагогического факультета Серафиме Васильевне Карчевской. У пары
практически не было денег в первые годы совместной жизни, и они часто жили отдельно, пока их финансовое положение
не стабилизировалось. Их первый сын внезапно умер в раннем детстве, но у них осталось еще
сыновей и дочь.
Discovery
После окончания института Павлов учился у физиолога сердечно-сосудистой системы Карла Людвига в
Лейпциге, Германия, и у физиолога желудочно-кишечного тракта Рудольфа Хайденхайна в Бреслау, Польша. С помощью
Heidenhain он разработал операцию, в ходе которой он создал экстериоризированный «мешок» на животе собаки
и поддерживал нервную систему для правильного изучения желудочно-кишечного секрета. Затем он потратил
Павлова и условный рефлекс
.Иван Петрович Павлов (1849-1936)
27 сентября 1849 года родился русский физиолог, лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов .Он прежде всего известен своей работой в области классической кондиционирования. И о чем вы в первую очередь подумаете, когда услышите имя Павлова? Ну, вероятно, его эксперименты с собаками, где он заставлял собак выделять слюну, когда слышал звон колокольчика, потому что они ожидали еды. Но давайте поближе познакомимся с Павловым и его творчеством.
«Наука требует от человека всю жизнь. Если бы у вас было две жизни, этого вам было бы мало. Будьте увлечены своей работой и поисками.»- Иван Павлов
Иван Павлов История и образование
Иван Павлов, старший из одиннадцати детей, родился в Рязани Российской Империи в семье сельского священника Петра Дмитриевича Павлова и преданной домохозяйки Варвары Ивановны Успенской. Несмотря на то, что к 7 годам он мог читать, Павлов был серьезно ранен, когда упал с высокой стены на каменную мостовую, и из-за полученных травм он не посещал школу до 11 лет. Павлов учился и окончил Рязанское церковное училище, прежде чем поступить в местную духовную семинарию.Но, не получив высшего образования, он отправился поступать в университет в Санкт-Петербурге, где поступил на физико-математический факультет. На четвертом курсе его первый исследовательский проект по физиологии нервов поджелудочной железы принес ему престижную университетскую награду. Он поступил в Академию медицинской хирургии, где получил должность лаборанта к профессору Устимовичу на физиологическом отделении Ветеринарного института. В 1879 году Павлов окончил Военно-медицинскую академию с золотой медалью за исследовательскую работу.В 1883 году он представил свою докторскую диссертацию на тему «Центробежные нервы сердца» и сформулировал идею нервизма и основные принципы трофической функции нервной системы.
Теоретическая и практическая медицина
В 1890 г. Павлова пригласили организовать и возглавить отделение физиологии в Институте экспериментальной медицины. Под его руководством, которое продолжалось 45 лет до конца его жизни, этот институт стал одним из важнейших центров физиологических исследований.Также в 1890 году Павлов был назначен профессором фармакологии Военно-медицинской академии, а пять лет спустя он был назначен на тогдашнюю вакантную кафедру физиологии, которую он занимал до 1925 года. Там Павлов разработал хирургический метод хронического эксперимента с обширным использование свищей, которые позволяли непрерывно наблюдать функции различных органов в относительно нормальных условиях. Это открытие открыло новую эру в развитии физиологии, поскольку до тех пор основным используемым методом была острая вивисекция, а функция организма определялась только путем анализа.Своим методом исследования Павлов открыл путь новым достижениям теоретической и практической медицины [1].
Условный рефлекс
Наблюдения Павлова привели его к формулировке концепции условного рефлекса. Изучая пищеварительную функцию собак, он отметил, что у его испытуемых выделялась слюна перед доставкой еды. В своем самом известном эксперименте он подавал звуковой сигнал непосредственно перед тем, как давать собакам пищу, заставляя их выделять слюну каждый раз, когда он подавал сигнал.Павлов опубликовал свои результаты в 1903 году и выступил с докладом «Экспериментальная психология и психопатология животных» на 14-м Международном медицинском конгрессе в Мадриде, Испания, позже в том же году [2]. Павлов также обнаружил, что эти рефлексы берут начало в коре больших полушарий головного мозга. [3]
Павлов получил широкую известность за свои работы, в том числе назначение в 1901 году в Российскую академию наук и Нобелевскую премию по физиологии 1904 года. Советское правительство также оказало существенную поддержку работе Павлова, и вскоре Советский Союз стал известным центром физиологических исследований.[3] В сознании до самого последнего момента Павлов попросил одного из своих учеников сесть рядом с его кроватью и записать обстоятельства его смерти. Он хотел создать уникальное свидетельство субъективных переживаний этой конечной фазы жизни. Павлов умер от двойной пневмонии в возрасте 86 лет.
На yovisto вы можете узнать больше о человеческом разуме из выступления профессора Массачусетского технологического института Марвина Мински на TED о здоровье, обществе и человеческом разуме.
Ссылки и дополнительная литература:
Теории развития ребенка: Иван Павлов
Иван Павлов был российским физиологом, известным прежде всего своей работой по разработке принципов классического кондиционирования.Классическая обусловленность Павлова нашла множество применений: в поведенческой терапии, в экспериментальной и клинической среде, в учебных классах, а также в лечении фобий с помощью систематической десенсибилизации.
Иван Павлов Теория: Классическое кондиционированиеВпервые обнаруженный русским физиологом Иваном Павловым (1849-1936), классическая обусловленность — это процесс обучения, управляемый ассоциациями между стимулом окружающей среды и другим стимулом, возникающим естественным образом.
Классическое условное обучение предполагает взаимодействие с окружающей средой. Чтобы обучение происходило, также должен быть «нейтральный стимул», за которым следует естественный рефлекс. Например, собаки Павлова слышали звуковой сигнал (нейтральный раздражитель), за которым следовало слюноотделение (естественный рефлекс) в ответ на поступление пищи. Как только звук нейтрального стимула стал связан со стимулом, присутствующим в окружающей среде (поступление пищи), вскоре стало возможным вызывать слюноотделение, просто звуча нейтральный стимул.
Действие классической обусловленности на субъект представляет собой трехфазный процесс:
Фаза 1: Предварительно подготовленное состояние
Классическое кондиционирование требует естественного стимула, который вызывает автоматическую реакцию. Итак, на этом этапе есть UCS (безусловный стимул), связанный с UCR (безусловный ответ), который возникает естественным образом.
Фаза 2: состояние кондиционирования
Затем рядом с ПСК повторно вводится нейтральный стимул.Вскоре нейтральный стимул связывается с ПСК. Как только это начинает происходить, нейтральный стимул трансформируется в CS (условный стимул), потому что теперь субъект научился реагировать на CS, как если бы это был естественный UCR.
Фаза 3: Состояние после кондиционирования
Когда UCS и CS соединены, только CS инициирует ответ. На этом заключительном этапе ответ превратился в условный ответ. Это означает, что субъект научился производить CR при срабатывании CS, который раньше был просто нейтральным сигналом.
Ключевые элементы классического кондиционирования:
1. Приобретение
Приобретение требует, чтобы нейтральный стимул был связан с безусловным стимулом. Затем это необходимо многократно усиливать, чтобы обеспечить сильное обучение.
2. Вымирание
Угасание (противоположное приобретению) происходит, когда условная реакция ослабевает или перестает существовать. Для поддержания условной реакции необходимо время от времени повторно вводить безусловный раздражитель, чтобы «восполнить» желаемую условную реакцию.
3. Обобщение стимула
После создания условной реакции она может проявляться как реакция на другие раздражители, которые кажутся похожими. Например, если условным стимулом является определенный тон колокольчика, похожие звуковые сигналы колокола могут вызывать такую же реакцию.
Учителя могут использовать классическое кондиционирование, чтобы помочь детям преодолеть некоторые ситуации, провоцирующие тревогу. Например, постоянное заверение и поддержка может помочь ребенку, который беспокоится о чтении вслух, почувствовать себя более спокойным и комфортным.
Основные этапы развития EYFS — Скачать бесплатную электронную книгу
Иван Павлов Биография — Жизнь русского психолога
| Иван Павлов | |
|---|---|
| Психолог | |
| Родился | 26 сентября 1849 г. Рязань, Российская Империя |
| Умер | 27 февраля 1936 г. (86 лет) Ленинград, Советский Союз |
| Гражданство | Русский |
Иван Павлов родился в Рязани 14 сентября 1849 года.Он был известным врачом и физиологом. Его отец был известен как Петр Дмитриевич Павлов, и он был священником в Рязани. Иван Павлов сначала пошел в школу при местной церковной школе в Рязани. Продолжил учебу в той же школе при духовной семинарии.
Ранняя жизнь и образование
Первоначально Павлов не знал науки, но в 1860 году его вдохновили либеральные идеи одного из самых выдающихся русских литературных критиков Д.И. Писарев. Его вдохновляли и другие прогрессивные идеи, которые распространял отец русской физиологии — сэр И.М. Сеченов. Эти идеи вдохновили его отказаться от религиозной карьеры и посвятить всю свою жизнь изучению науки.
В результате он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета в 1870 г., где изучал естествознание. Павлов начал проявлять большой интерес к области психологии, которая оставалась для него очень важной на протяжении всей его жизни.
Во время своего первого курса он сотрудничал с другим студентом, чтобы подготовить свой первый научный трактат, который в основном был посвящен физиологии, связанной с панкреатическими нервами.Эта академическая диссертация получила широкое признание, и за это он получил престижную награду. Павлов окончил третий курс в 1879 году и снова был удостоен другой награды.
Профессиональные годы Павлова
В академии Павлов сдал конкурсный экзамен и получил стипендию. Он получил должность директора физиологической лаборатории в клинике известного российского клинициста С.П. Боткина. Это позволило ему продолжить целенаправленную исследовательскую работу.
В 1883 году Павлов представил докторскую диссертацию под названием Центробежные нервы сердца , в которой он развил идею нервизма и принципы функций нервной системы.
Многие из главных достижений в его карьере начались, когда он стал директором и организатором отделения физиологии в Институте экспериментальной медицины в 1890 году. Он прослужил здесь 45 лет до своей смерти. Под его руководством институт стал одним из важнейших центров физиологических исследований.
Вклад Павлова в психологию
Павлов получил международную известность и признание в начале своих исследовательских лет, когда он открыл способ изучения поведения с помощью более объективной техники. Он открыл, как можно научить людей и животных реагировать на определенные стимулы определенным образом.
Его теория до сих пор используется в различных областях, таких как лечение антифобии. Кроме того, его открытия до сих пор используются для лечения фобий, возникающих в результате определенных условий окружающей среды, таких как страх перед толпой и высотой.Его открытие и обширные исследования рефлексов повлияли на быстрорастущее бихевиористское движение. Его исследования продемонстрировали методы изучения реакций окружающей среды научным, объективным методом. Его работы часто цитируются в трудах Джона Б. Уотсона, другого выдающегося и известного психолога.
Во время лечения пациент сначала осваивает важную технику расслабления мышц. В следующие несколько дней пациент представляет ситуацию, которая вызывает страх, пытаясь уменьшить тревогу посредством расслабления.В конце лечения можно вспомнить вызывающую тревогу ситуацию, не вызывая у пациента какой-либо формы тревоги. Эта форма лечения широко известна как систематическая десенсибилизация. Его поддержка и открытия во многих сложных и неизлечимых заболеваниях снискали ему всемирное признание.
Основные достижения
В 1901 г. Павлов был избран членом-корреспондентом Российской академии наук. В 1904 году он был удостоен престижной Нобелевской премии за обширные исследования пищеварительной системы.В 1907 году он был избран академиком знаменитой Российской академии наук.
Кроме того, в 1912 году он был удостоен докторской степени в Кембриджском университете. Вдобавок ко всему он был награжден Орденом Почетного легиона по предложению, представленному Парижской медицинской академии в 1915 году.
Личная жизнь
Павлов женился на Серафиме Весильевне Карчевской, дочери врача и учителя по профессии, жившей на Черноморском флоте в 1881 году. У них было пятеро детей.Однако один из их сыновей, Всеволод, умер в раннем возрасте от рака поджелудочной железы. Сам Павлов умер 27 февраля 1936 года, находясь в Ленинграде.
А Павлов Букварь: Путеводитель по творчеству Павлова Ивана Павловича
«Наука требует от человека всю жизнь. Если бы у вас было две жизни, этого вам было бы мало. Будьте увлечены своей работой и поиском ». — Иван Павлов
Спросите любого, кто когда-либо проходил курс Психологии 101 об Иване Павлове, и он, скорее всего, расскажет вам о слюнявых собаках.К сожалению, это все, что он вспомнит.
На самом деле, хотя большинство людей думают о Павлове как о психологе, на самом деле он им не был. Иван Павлов, русский сын священника, изначально интересовался пищеварением, получил образование врача и десять лет проработал в ветеринарном институте. Его работа, хотя и внесла свой вклад в область психологии, была удостоена Нобелевской премии по физиологии и медицине.
Он заинтересовался исследованиями, демонстрирующими методы изучения реакций на окружающую среду объективным научным методом.В психологии это сложнее, чем кажется. В случае собак это потребовало хирургической имплантации трубок для измерения их слюны.
Пока Павлов занимался исследованием пищеварительной системы, он и его помощники предлагали своим подопытным собакам съедобные и несъедобные предметы. Затем они измеряли количество слюны, производимой собаками.
Со временем Павлов понял, что у собак начнется слюноотделение еще до того, как будет введена еда, всякий раз, когда он или его помощник войдут в комнату.Следовательно, он решил исследовать эту «психическую секрецию», как он ее называл.
Одна из собак Павлова, хранящаяся в Музее Павлова, фото RklawtonРезультаты исследования показали, что у собак появились особые ожидания. Другими словами, они привыкли реагировать. Когда он вошел в комнату, собаки ждали еды и в ожидании начали выделять слюну. Слюноотделение было их условной реакцией.
Кстати, Павлов, вероятно, не завоюет много поклонников своим методом сбора собачьих особей.Он пояснил: «В то время собак собирали с помощью уличных воров, которые воровали как с ошейниками, так и без них. Несомненно, мы разделили бремя греха с ворами ».
Так собаки пускают слюни. Подумаешь? Собаки Павлова доказали, что их можно воспитывать, что является формой обучения. Получившаяся в результате теория доказала, что животных можно обучить или научить ожидать последствий на основе результатов некоторого предыдущего опыта. И, если можно было дрессировать животных, можно было бы обучать и людей.
Условный рефлекс — это выученная реакция. Когда я за рулем и вижу желтый светофор, я автоматически увеличиваю скорость — я, конечно, имею в виду замедление. Я приобрел автоматическую реакцию на раздражители — условный или выученный рефлекс. Можно назвать это привычкой.
Павлов фактически доказал, что существует два разных типа рефлексов: безусловный и условный. Безусловный рефлекс можно определить как врожденный или автоматический ответ на стимулы, возникающий сам по себе.
Безусловный ответ не предполагает обучения.Например, когда вы посещаете своего офтальмолога, и он проводит тест на глаукому, при котором вам в глаз попадает небольшой поток воздуха, вы моргаете и, возможно, даже отпрыгиваете от аппарата. Вам не нужно было учить глаза мигать или тело реагировать, они делают это безоговорочно.
Но давайте представим, что ваш врач всегда играл одну ноту перед тем, как выпустить небольшой поток воздуха, просто в качестве предупреждения. В конце концов, вы будете моргать и прыгать, просто слыша ноту, даже если дуновение воздуха никогда не касается вас.Вас приучили ожидать затяжки, когда вы слышите игру ноты и ваше тело реагирует соответствующим образом.
Идеи Павлова до сих пор обсуждаются в педагогической теории. Другие разработанные им ключевые термины, относящиеся к обучению, включают обобщение стимулов, угашение, спонтанное восстановление, различение и обусловливание более высокого порядка.
Будучи ученым, Павлов работал и записывал до самого последнего момента своей жизни. Удивительно, но он попросил одного из своих помощников-учеников сесть рядом с ним у его постели и записать обстоятельства его смерти.Даже тогда он был полон решимости записать уникальные свидетельства субъективных переживаний смерти.
И.П. Музей-квартира Павлова. Хотя музей находится в России, сам веб-сайт представляет собой увлекательный взгляд на его интересы, исследования и артефакты, в том числе коллекцию бабочек из его юности. Проверено 2 апреля 2010 г.
Кляйн, Стивен Б. и Моурер, Роберт Р. (1989) Современные теории обучения: Павловское кондиционирование и статус традиционной теории обучения Хиллсдейл, штат Нью-Джерси: Lawrence Erlbaum Associates.
Павлов И.П. (1927). Условные рефлексы. Лондон: Рутледж и Кеган Пол.
Павлов И.П. (1929) Лекции об условных рефлексах: двадцать пять лет объективного изучения поведения животных в области высшей нервной деятельности.