Лекция 3.
Дамы и господа, я рад вновь видеть вас в этом зале. В прошлый раз мы говорили о реальности психического и преодолении типично западной установки превосходства внешнего над внутренним. Сегодня я раскрою вам ключевое понятие мысли Карла Густава Юнга – понятие индивидуации.
Перед тем, как непосредственно приступить к теме, я предлагаю поразмыслить вот над чем: нам всем знакома теория эволюции, согласно которой из простейших форм жизни в ходе естественного отбора появляются более сложные. Сейчас очень многие подвергают эту гипотезу сомнению, но на данный момент у нас нет иной альтернативы, ибо не будем же мы всерьёз воспринимать гипотезу Адама и Евы, которая даже недостойна критики. Итак, согласно теории эволюции, человек произошел из некоего существа, отдалённо напоминающего обезьяну.
Вопрос, который я хочу поставить перед вами: по-вашему, в какой момент эволюционного движения произошел эволюционный сдвиг и человек стал человеком?
Классический материализм предполагает, что человека сделал труд, но уже сейчас в свете открытий в области зоологии очевидна ущербность этой гипотезы. Орудиями труда без какого-либо внешнего обучения пользуются некоторые обезьяны, причём в отдельных стаях у них оказываются совершенно свои навыки труда по добыванию пищи, которым взрослые особи обучают детенышей. Заметим, что это нисколько не приближает современную обезьяну к состоянию человека. Итак, вопрос остаётся открытым.
Подойдём к вопросу с другой стороны – что отличает человека от любого животного? Ответ напрашивается сам собой – сознание, но определить, что есть сознание, не так то просто. Отбрасывая все ложные наслоения, созданные вокруг этого понятия, можно сказать, что сознание – это некое особое бытие, при котором происходит опознавание себя как отдельного существа. Необходимо научится чётко разделять понятия «психическое» и «сознательное», ибо психическим обладает и животная жизнь, но ни у одного животного не может быть сознания. Животное органично слито с окружающей средой – с одной стороны, и со своими инстинктами – с другой. Инстинкты суть психические явления, но сознания при этом нет. Точно так же сознание отсутствует у грудного ребёнка до года – мы можем проследить у него целую гамму сложных психических реакций, полностью лишенных сознания.
Итак, сознание – это переживание себя как отдельного индивида. Наличие сознания неизбежно подразумевает первую дуальность, первую противоположность – противоположность «Я» и «Не Я». И именно когда одна из обезьян пережила это чувство двойственности, ещё достаточно смутное и сумрачное, она стала человеком. Как только появляется дуальность «Я» и «Не Я», появляется внутреннее напряжение, которое и характеризует сознание. Из этого напряжения рождаются религия, мифология и искусство, пока еще в нераздельном единстве, как реакция «Я» на «Не Я». В пра-времена религиозным был любой процесс, ибо всё вокруг и внутри носило характер «не я», а потому появление простейших религиозных реакций означало появление сознания.
Маленький островок сознания у пра-людей носил очень фрагментарный и неустойчивый характер, и сознание находилось в особого рода неустойчивом состоянии частичного слияния, которое получило название «мистического соучастия». Я бы определил это состояние как «частичное мистическое соучастие», поскольку в полном «мистическом соучастии» находятся животные, появление же своей пусть абсолютно фрагментарной психической жизни говорит о том, что время бессознательного слияния уже прошло.
Сложнейшие табу, которыми окружали себя примитивные люди, имели одну бессознательную целевую функцию – создать «точки сосредоточения сознания». Точно такую же динамику мы можем наблюдать у невротиков с недостаточно развитым сознанием, которые концентрируются на исполнении десятков бесполезных действий (например, каждый раз, увидев дверь, дотрагиваться до пятки). Эти действия, внешне лишенные смысла, как бы служат закреплением внимания сознания и автоматически отмирают, когда сознание достигает более устойчивого состояния.
Тем не менее, пра-человек был абсолютно лишен способности разделять внутреннее и внешнее. Определённые психические процессы, которые оказывались в поле ещё неустойчивого сознания, автоматически проецировались на внешнюю реальность. Именно так появилась первая мифология.
Я прошу запомнить всё, что было прежде сказано, и вернуться непосредственно к теме индивидуации. Индивидуация есть инстинктивное стремление к большей осознанности, то есть к более дифференцированному сознанию. Дифференциация есть отделение: насколько более развитым является сознание, настолько больше явлений и феноменов сознание способно осознать, как отдельные феномены. Первое проявление индивидуации есть появление первой сознательной дуали «Я» – «Не-я». При этом «Не Я» выступает единым, непознанным слитым бессознательным, и затем появившееся сознание дифференцирует явления одно от другого, что и является процессом познания. Именно стремление к большей осознанности и дифференцированности и является индивидуацией.
Индивидуация – ключевое понятие юнгианской психологии. В прошлой лекции мы в общих чертах определили её главную идею – трансформация из бессознательного и аморфного состояния в целостную индивидуальность. Сейчас же мы рассмотрим это понятие несколько подробнее и определим основные стадии этого процесса.
В словаре аналитической психологии понятие индивидуации определяется так: «Воссамление – процесс психологической дифференциации, осуществляющий с этой целью развитие индивидуальной личности. Процесс формирования и обособления единичных существ; говоря особо, она есть развитие психологического индивида как существа, отличного от общей, коллективной психологии».
Юнг рассматривает индивидуацию как основную движущую силу психики. Все сферы человеческой деятельности, за исключением тех, что продиктованы инстинктом выживания, согласно Юнгу, исполнены неосознанным стремлением к индивидуации. Но хотя потребность к индивидуации в бессознательном есть у всех, способность к её осуществлению имеется только у немногих.
Индивидуация есть динамический процесс. В начале индивидуации присутствует бессознательная психика, состоящая из инстинктивных, плохо осознаваемых импульсов и стереотипов, усвоенных в процессе воспитания, затем, проходя определенные стадии, индивид приходит к познанию своего центра, целостности, Самости. Говоря языком религий, подобное достижение традиционно определялась как достижение «богоподобия», «единства с богом» и могло быть осуществлено очень немногими.
Сразу скажу, что понятие «бог» в юнгианском дискурсе не имеет ничего общего с патриархальными представлениями о карающем или милующем отце на небесах. Скорее, «бог» или «самость» – это совершенно особое психическое состояние приближения к центру своей индивидуальности. Прекрасное определение было некогда дано Якобом Беме: «Бог – это круг, центр которого везде, а окружность нигде». Позднее эта тема будет подробно развита в главе, посвященной Самости. Для неподготовленного человеком может показаться шокирующим, что цель, которая раньше достигалась жесточайшей аскезой, сейчас вполне досягаема в кабинете аналитического психолога, тем не менее, факты свидетельствуют в пользу этого. Процесс индивидуации происходит в несколько этапов, которые имеют отражения в мифологии, алхимии и везде, где проявляется творческий дух человека.
Поняв, что все есть отображение воли к индивидуации, мы можем попасть в хитрую ловушку, решив, что если все мифы говорят об одном, то достаточно знать один миф, чтобы понять всё. Но бессознательное, в отличие от сознания, способно говорить на тысячи языках и использовать сотни символов в совершенно разных контекстах и значениях. Если мы не будем понимать его язык, то просто впадем в иллюзию духовного роста, чем и занимается большинство современных ньюэйджевских групп. Хотя любой процесс индивидуации имеет некоторые архетипические закономерности (о которых мы поговорим впоследствии), нет двух тождественных индивидуаций – каждому придется столкнуться со своим набором испытаний, символов и знаков на этом пути.
Воля к индивидуации является одним из тех атомом, из которых состоит вся психическая жизни индивида и человечества. Культура знает множество аллегорий, в основе своей имеющих инстинкт индивидуации. Нищий, становящийся принцем, воин, побеждающий дракона и спасающий принцессу, свинец, превращающийся в философский камень, или, душа, проходящая через семь планетарных сфер и обретающая божественность – всё это аллегории психологического процесса пресуществления. Беда человека в том, что он имеет свойство проецировать этот внутренний инстинкт трансформации на внешнюю реальность, в результате чего растрачивает драгоценные силы и обрекает себя вечно бежать по кругу. Так алхимик может стать одержим идеей получить из свинца золото, забыв о золотых словах Кунрата «наше золото, не есть золото черни» и потратив свою жизнь на бесполезные опыты в лаборатории. Или, например, политик, подчинивший себя цели получить кресло премьер-министра. Власть, престиж, статус и другие психические удовольствия, которые он для себя с ним связывает – лишь проекция обретения царя внутри себя.
Потому важнейшим условием индивидуации Юнг считал извлечение проекций из внешнего мира или, если говорить языком алхимиков, «создание внутренней герметичности».
Инстинкт индивидуации является стремлением к обретению сознания. Выше мы уже говорили, что сознание – это некая особая форма психической жизни, при которой происходит опознавание себя как отдельного существа. Первобытный человек обладал только зачатками сознания и находился в состоянии, которое великий этнолог Леви Брюлль определял, как «мистическое соучастие». Он не был способен отделять себя от окружающего мира. Глядя на ветку с попугаем, первобытный человек скажет не «я вижу попугая», а «я попугай», не имея достаточного навыка дифференцирования себя от окружающей действительности. В таком же психическом состоянии находятся дети до пяти лет.
Но именно здесь, на первобытной и примитивной стадии, начинаются первые инстинктивные импульсы индивидуации. Прежде всего, эти импульсы находят свое выражение в примитивной, зачаточной религии. Именно здесь впервые происходит отделение себя, как поклоняющегося, от внешнего объекта, которому происходит поклонение. Не труд, как наивно полагали марксисты, а обряд, религия, тотем сделали животное человеком, даровав первый проблеск сознания.
Процесс индивидуации можно разделить на две части. Первая часть, которую можно назвать предварительной индивидуацией, направлена на познание внешних объектов и формирование устойчивого эго, которое эффективно действует во внешнем мире. Вторая часть индивидуационного процесса, собственно, и является индивидуацией в юнговском смысле – это познание бездонных глубин психики, прыжок в неизвестность и достижение трансформации своего Я. Мотивы и образы именно второй части индивидуации проявляются в мифологии и религии.
Путь индивидуации – это путь героя, проходящего определённые испытания, чтобы в конце пути достичь слияния со своей женской ипостасью (символизируемой в мифах принцессой) или, что является ещё более высоким уровнем, установить контакт с некой высшей божественной силой. Путь, который проходит герой, встречаясь с помощниками и врагами, колдунами и драконами, ведьмами и феями – символ пути индивидуации, в ходе которого эго встречается в глубинах психического с инстинктивными и архетипическими фигурами. Именно потому мифология крайне полезна с точки зрения психологии.
По сути, никакой разницы между сказками и современным фольклором, как то голливудский боевик или фильм ужасов, нет. И там и там основной темой повествования является символический путь героя, целью которого является спасение Анимы (то есть своей женской ипостаси) и преодоление неких теневых персонажей.
Стремление к индивидуации, являясь стремлением к большей осознанности, как и другие инстинктивные стремления бессознательно. В этом парадоксе кроется разгадка того, что зачастую действия, которые по символике можно было бы отнести к индивидуационному инстинкту, ведут к ещё большей бессознательности. Вся психическая жизнь (будь то религия, искусство, политика или любая другая сфера приложения человеческого духа) движима инстинктом индивидуации, но поскольку в абсолютном большинстве случаев этот инстинкт бессознателен и спроецирован вовне, то вместо индивидуации идёт бессмысленный расход сил ни на что и в результате – ещё большая бессознательность.
Рассмотрим уже упомянутый пример голливудского боевика. Зритель его смотрит, отождествляясь с главным персонажем и испытывая некоторые суррогатные переживания его пути. Но поскольку эти персонажи всецело спроецированы, в психике самого индивида ничего не происходит, он лишь впустую растрачивает переживания, которые в идеале должен был направить на личный путь индивидуации. Система государства подобна пожирающей матери, дающей своему ребёнку тысячи всевозможных игр и игрушек, только бы защитить от взросления. Средний человек, переживая в своей душе инстинкт индивидуации, проецирует его на внешний объект, не проходя настоящей индивидуации – как ребёнок играет во взрослого, не являясь им. Потому первой стадией индивидуации является некое символическое отключение от ложных идентификаций и самая серьёзная интроспекция, то есть самопознание.
Поскольку символы индивидуации наиболее чётко представлены в мифологии, следовательно, изучая мифологический путь героя, мы можем определить, какие именно стадии и примерно в какой последовательности проходятся на пути индивидуации. Для более подробно ознакомления с символикой пути героя я настоятельно рекомендую к прочтению книгу Джозефа Кембелла “Герой с тысячей лиц”. В рамках лекций я могу лишь кратко и сжато осветить основные архетипы пути индивидуации.
К слову – самой грубой ошибкой Фрейда было зацикливание на предварительной индивидуации, в результате чего он ошибочно отождествлял примитивные, навязчивые повторения и религиозные церемонии, полные глубочайших символов пресуществления психики.
Мы говорили, что первобытный человек обладает лишь зачатками сознания. Но что представляет собой среднее сознание обычного человека? Так ли далеко оно ушло от первобытного состояния? Современный человек имеет преимущество перед примитивным в том, что способен дифференцировать свое эго от внешних объектов. Однако эта дифференциация является далеко не полной и касается только физических объектов, в то время как способность дифференцировать себя от внешних (привнесенных) психических воздействий бывает очень маленькой. Средний человек не способен критично смотреть на доминирующие коллективные представление и автоматически принимает их в себя, считая своими собственными. С одной стороны, его сознание оказывается подчинено инстинктам, с другой – ограничивающим догмам, навязанным системой воспитания. Да, именно так – сейчас мы обращаемся к классической схеме папаши Фрейда: сверху – контролер суперэго, снизу – неистовые инстинкты ид, а в середине, точно Мюнхгаузен между крокодилом и львом, заперто наше эго-сознание.
В юнгианской традиции суперэго определяется, как ужасный отец, а изначальная инстинктивность – как ужасная кастрирующая мать. Вопреки парадигме Фрейда, в жизни часто бывает, что эти, на первый взгляд, непримиримые противоположности действуют как бы заодно, на манер «плохого и хорошего полицейского».
Освобождение от власти навязанных извне стереотипов, их критическое переосмысление – первая стадия индивидуации. Уже здесь подстерегает большое количество сложностей. Окружающий мир готовит тысячи искушений и подмен, чтобы только оставить нас в бессознательном, некритичном состоянии. Помните: система подобна пожирающей матери, которая даёт своему ребёнку тысячи возможных игр и игрушек, только бы защитить от взросления. Потому первой стадией индивидуации является символическое отключение от ложных идентификаций и серьёзная интроспекция, то есть самопознание.
Несомненно, первой ступенью является символический уход из дома. В мифах герой оставляет дом своих родителей и устремляется в странствие. Он перестаёт быть “дитем своей матери” и становится полноценной отдельной единицей. Это означает разрыв с семейным бессознательным и начало собственного самоопределения. Проявлением этой ступени часто является подростковый бунт, который, к сожалению, в силу своей бессознательности, в 95 процентах из ста заканчивается полным поражением и возвращением к состоянию “дитя своей матери”, хотя в роли матери может выступать что угодно – работа, семья, президент. Бессознательный инстинкт индивидуации порой даёт о себе знать, но увы, в силу бессознательности самого индивида оказывается потерянным.
В древних культурах были разработаны особые инициации взросления, зачастую достаточно жесткие. Их цель – отделение индивида от семейного бессознательного, разрушение идентификации с прежним состоянием ребёнка через символическую смерть и новое рождение в принципиально новом качестве. Отсутствие в современной культуре подобных инициаций и является причиной повального невротизма и инфантильности.
Следующей ступенью является встреча с тенью. Тень – персонификация всего не принимаемого в нашей психике. Мифы полны образов «враждующих дуалей»: Каин и Авель, Христос и Иуда, Фауст и Мефистофель. Встреча со своей теневой противоположностью и разрушение фиксированной идентификации с эго – мучительная, но неизбежная, стадия индивидуации.Следующей ступенью является встреча с Анимой, для женщин – с Анимусом. По своей природе эти архетипы половых противоположностей достаточно двойственны. С одной стороны, это спасаемая принцесса (у женщин – герой-освободитель), с другой – это вечно совращающие сирены, валькирии, русалки (у женщин – демонические мужчины). Психологически стадия освобождения Анимы (Анимуса) соответствует освобождению внутренней женственности (мужественности) от власти материнского (отцовского) начала. Эти мотивы будут самым подробным образом разобраны в дальнейших лекциях, и сейчас идёт исключительно схематичное ознакомление с темой.
Установление позитивного контакта с Анимой в большинстве мифов является итогом, что заставляет юмористов иронизировать на тему «а что же происходит с принцем после свадьбы?». А после свадьбы, то есть после иерогамии и интеграции своих женственных (мужественных) аспектов, следует установление контакта с нашей внутренней божественностью. В юнгианской традиции мы принципиально не пользуемся проективным термином «бог» (давно скомпрометированным мировыми религиями), заменив его на более научно-нейтральное «Самость». Самость – это центр и основа всякой психической жизни, богообраз в нашей психике.
Выше я кратко обрисовал ключевые архетипы, которые связаны с индивидуацией. В дальнейшем каждому из этих архетипов будет посвящена отдельная лекция, и вы сможете усвоить тему значительно глубже.
Рекомендуемая литература: Карл Юнг «Эмпирика процесса индивидуации», сборник статей «Проблемы души нашего времени», «Подход к бессознательному». «Шесть архетипов», Джозеф Кемпбелл «Тысячеликий герой», Эрих Нойманн «Происхождение и развитие сознания».
Юнг: индивидуация: rorschach_club — LiveJournal
Юнг: индивидуация
Цитируем по книге:
Сэмьюэлз Э., Шортер Б., Плот Ф. Критический словать аналитической психологии К. Юнга. – М: ЭСИ, 1994. – 182 с.
Самость (Self, Selbst). Следуя концепции Юнга, можно определить самость как архетипическое стремление координировать, соотносить и опосредовать напряжение противоположностей. Через самость человек сталкивается с полярностью добра и зла, человеческого и божественного. Взаимодействие требует максимума человеческой свободы перед лицом кажущихся несообразимыми требований жизни, единственный и высший судья этому – открывающийся смысл.
Самость это архетипический образ единства личности как целого. Самость это объединяющий принцип в области человеческой психики. Он занимает центральное место в управлении психологической жизнью и поэтому является высшей властью в судьбе индивида. Иногда Юнг говорит о самости как инициаторе психической жизни, в других случаях он относится к ней как к цели. «Самость есть не только сам центр, — пишет Юнг, но и вся окружность, охватывающая как сознание, так и бессознательное, она – центр этой целостности, всеобщности, так же как Эго есть центр сознательного разума». Взаимоотношения Эго и Самости никогда не прекращается, пожизненное их взаимодействие означает индивидуацию.
Символы самости часто обладают нуминозностью (загадочностью, таинственностью) и несут ощущение необходимости.
Индивидуация (Individuation) это обретение индивидом самости, целостности, нераздельности и отделение от других людей или коллективной психологии. Это ключевое понятие, введённое Юнгом в теорию развития личности. Оно связано с такими понятиями, как эго, архетип, самость, сознание и бессознательное. В несколько упрощённом виде это можно предствить следующим образом:
Эго находится в процессе социальной адаптации индивида,
Самость находится в процессе индивидуации (накопления личного опыта и самореализации).
В процессе их взаимодействия человек начинает осознавать, в каком отношении он или она является уникальным человеческим существом, и в то же время – просто мужчиной или женщиной.
Индивидуация предполагает определённую степень оппозиции к социальным нормам, не имеющим абсолютной ценности. Процесс индивидуации содержит религиозные обертоны.
Юнг воспринимал веру, сознательную или бессознательную, как готовность довериться трансцендентной силе, как предпосылку нуминозного опыта. Нуминозное не может быть завоёвано, можно лишь открыть себя ему. Юнг писал о нуминозности как о динамическом факторе или эффекте, не зависящем от производного акта воли. В любом случае, нуминозность вызывает специфическое изменение сознания. Этот опыт оказывается настолько глубоким, «запредельным», что описания не могут передать степени его воздействия.
Мандала – это санскритское слово, обозначающее круг. Относится к геометрической фигуре, в которой круг заключён в квадрат или квадрат в круг. Мандала обладает более или менее регулярными кратными отношениями, разделена на 4 или кратное 4 число частей. Юнг интерпретировал мандалу как выражение психики и, в частности, самости. Мандалы выражают стремление к целостности или предъявляют космическую целостность.
Архетипы Персоны, Анимы, Анимуса и Тени
Наиболее отчётливое и ясное определение тени было дано Юнгом в 1945 году: «Это как раз то, чем человек не хотел бы быть». В этом простом высказывании суммируются определения тени как негативной стороны личности, суммы всех неприятных качеств, которые хотелось бы спрятать, «другая личность» в самом человеке, его собственная тёмная сторона. Юнг прекрасно осознавал реальность зла в человеческой жизни.
Вновь и вновь он подчёркивал, что все мы имеем тень, что всякая реальная субстанция отбрасывает тень, что эго соотносится с тенью как тень с мраком и что именно тень делает нас людьми.
«Каждый носит с собой тень, и чем меньше она подключена к индивидуальной сознательной жизни, тем она темнее и гуще. Если плохое качество осознано, то всегда есть шанс его исправить. Помимо этого, оно находится в постоянном контакте с другими интересами, так что подвержено непрерывной модификации. Но если теневая сторона Я подавлена и изолирована от сознания, то она никогда не будет исправлена, и всегда может прорваться в самый неподходящий момент». Другими словами, тень искоренить невозможно, поэтому аналитические психологи пользуются термином «прийти к соглашению с тенью».
Персона в юнгианском понятии это архетип, то есть неизбежная и вездесущая данность. В любом обществе необходимы способы и средства, облегчающие взаимоотношения. Эта функция и реализуется через персону. В разных культурах критерии для персоны разные. Персона не бывает унаследованной или фальшивой. Это просто форма компромисса, которую человек выбрал для жизни в обществе. Персона выступает как посредник между эго и внешним миром, во многом таким же самым образом, каким анима и анимус посредничают между эго и миром внутренним.
Анима и Анимус это образы души, вырастающие из архетипической структуры. Они пребывают ниже порога сознания, выступают как проводники во внутренний мир человека и раскрывают творческий потенциал личности, ведя её к индивидуации.
Юнг относил Аниму и Анимус к одному классу образов «не-Я». Состояние «не-Я» для мужчины соотносится с чем-то женским, а для женщины – с мужским.
* * *
ПРИ ПЕРЕПЕЧАТКЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИИ МАТЕРИАЛОВ УКАЗАНИЕ НА ТИПОГРАФСКОЕ ИЗДАНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО.
Пожалуйста, уважайте закон «Об авторском праве и смежных правах» в редакции Федерального Закона от 20 июля 2004 года №72-ФЗ, который гласит следующее:
«Статья 19. Использование произведения без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения.
Допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования:
1 ) цитирование в оригинале и в переводе в научных, исследовательских, полемических, критических и информационных целях из правомерно обнародованных произведений в объеме, оправданном целью цитирования;».
Rorschach & Psychoanalytic Diagnostics
http://www.rorschach.ru
Индивидуация по Юнгу. Понимание жизненных задач в аналитической психологии и психотерапии
Опус длиною в жизнь
Мюррей Стайн
из книги Принцип индивидуации. О развитии человеческого сознания
(Мюррей Стайн — швейцарский психолог, психотерапевт, Президент Международной школы аналитической психологии в Цюрихе)
«Проект индивидуации, мыслящийся как опус длиною в жизнь, как я докажу, основывается на врожденном психологическом императиве, который волей-неволей стремится к расширению сознания. Здоровье и рост не в большей степени факультативны для психологической сферы, чем для физической. У психики есть свои требования, так же как у сомы – свои. Разумеется, человек может сделать выбор и в пользу болезни, физической или психологической, и многие это делают по причинам, выходящим за рамки их разумения.
Как подчеркивал Юнг и как я буду объяснять в этой главе, процесс индивидуации взрослых людей происходит в двух основных направлениях. Первое имеет отношение к дифференциации бессознательного в анализе. Алхимики назвали бы этот шаг separatio. Подобная аналитическая сепарация включает расчленение выкованной человеком идентичности, отделение ее как от фигур и содержаний, имеющих изначальную основу во внепсихической реальности (то есть в других людях и объектах), так и тех, что укоренены в первую очередь в самой психике (так называемые внутренние фигуры, о которых речь пойдет позже). Этот шаг дезидентификации приводит к созданию более прозрачного сознания, чистого зеркала.
Второе направление, вступающее в игру одновременно, требует постоянного и пристального внимания к проявлению архетипических образов коллективного бессознательного, возникающих в снах, активном воображении и синхронистических событиях. Этот шаг включает привнесение этого нового материала в модели сознательного функционирования и в ежедневную жизнь. Это синтетическое движение (в алхимической терминологии – coniunctio), можно представить как осторожное прислушивание к духу бессознательного и сознательное интегрирование его содержаний. Оба направления одинаково важны, и индивидуация не может достичь своего полного потенциала без одного из них.
Стало быть, с одной стороны, индивидуация требует борьбы с собственным характером и некоторого дистанцирования от него. С другой стороны, она помогает вновь проявляющимся чертам психики прийти в сознание и взывает к интеграции этих черт в новое целое. Другими словами, это означает возможность объять все аспекты Самости с определенным принятием и уважением. Юнгианская психология предлагает метод удержания парадоксов психики в сознании и способы взаимодействия с их сложностью…
Когда мне было за сорок, женщина старше меня примерно на двадцать пять лет пришла с просьбой взять ее в анализ. Я до сих пор помню слова, которые она произнесла на первой сессии: «Со времен моей молодости, с тех пор как моя мама проходила анализ у Юнга, я помню то, что она мне говорила об этом. Она сказала, что продолжать расти можно до тех пор, пока живешь. Это было мнение Юнга. Вот почему я – юнгианка и почему я хочу начать анализ сейчас, даже в таком пожилом возрасте».
Я взял Сару в анализ, и мы работали (с перерывами) почти пятнадцать лет, пока ей не стало далеко за восемьдесят. Мы жили в нескольких сотнях миль друг от друга, и она приезжала ко мне несколько раз в год на неделю, чтобы мы могли встречаться каждый день. И она продолжала свой рост. Она научила меня тому, что императив индивидуации никогда не прекращается и что работа никогда не заканчивается.
Поскольку процесс индивидуации во многом являет собой «состругивание» персоны и демонтаж идентичности, то резонно спросить: что же тогда растет? В конце концов нас, аналитиков, чаще всего называют «специалистами по усушке», а не «растениеводами» или «садовниками»! Пока я говорил только о редукции и об очистке зеркала сознания.
Можно счесть, что это некая буддистская черта индивидуации, в которой пустота и ничто являются целью и венцом стремлений. И в этом смысле Сара, начав анализ и интенсивно размышляя над своей историей, анализируя свои паттерны и идентификации, стала меньше привязана к своей персоне и в меньшей степени управляема своим анимусом.
В каком-то смысле ее психологический размер уменьшился, по крайней мере, в одном измерении. Это своего рода негативный рост, если хотите. Ей пришлось столкнуться с кризисом утраты уверенности в себе как в высокоразвитой и рафинированной социальной личности, она также не могла больше доверять своим неисследованным убеждениям и мнениям «учителя» и «эксперта» в многочисленных вопросах (своей анимусной идентичности). В этих личностных качествах и чертах она обнаружила тень. Анализ стал шоком.
По мере того как четкий и неизменный портрет постепенно превращался в отражающее, пустое и безличное зеркало, она чувствовала себя все более неустойчиво. Это состояние, которое в своей книге «Середина жизни», описывающей возможную трансформацию сознания в середине жизни, я называю «лиминальностью» («пороговостью»). Лиминальность – неизбежная черта трансформации, когда бы та ни происходила. Термин относится к периоду неуверенности, иногда длящемуся годы, к пребыванию «между» затвердевшими идентичностями, к тому времени, когда движешься без определенного направления. Но как только зеркало становится чистым, можно разглядеть себя яснее и, вероятно, впервые в жизни; это дает новый центр тяжести и стабильности. Открытие того, что собственное внутреннее равновесие не зависит от твердого содержания и установок – важный аспект роста, происходящего в процессе индивидуации. Он прежде всего означает интеграцию тени и увеличение самосознания, то есть признание ограничений собственного характера и осознание своих изъянов, равно как и восхищение милыми чертами, время от времени выходящими на передний план.
Об индивидуации
Индивидуация. Базовый курс аналитической психологии, или Юнгианский бревиарий
Юнг считал, что, поскольку коллективное бессознательное представляет источник психического роста, рабочие отношения между сознательными и бессознательными уровнями существования очень важны для психического здоровья и душевного благополучия. В этом контексте рабочей связью между сознанием и бессознательным является описанное Юнгом отношение между индивидуальным Эго-комплексом и архетипом Самости, архетипом целостности и завершенности, представленным символами, которые Юнг постоянно обнаруживал в снах и фантазиях своих пациентов. Он заметил, что, когда сознание и бессознательное, Эго и Самость взаимосвязаны, человеку нетрудно поддерживать в себе ощущение собственной индивидуальности, с одной стороны, и осознавать свою связь с коллективным опытом человеческого существования — с другой. Это позволяет такому человеку жить подлинно творческой, символической жизнью. Уделяя внимание голосу, идущему изнутри, человек обретает новое единство сознания и бессознательного.
Этот процесс обретения психического равновесия Юнг назвал индивидуацией, принципом и процессом, которые он считал лежащими в основе любой психической деятельности. Тенденция психического устремляться в сторону целостности и равновесия является фундаментальным постулатом юнговской психологии. Называемый по-разному: телеологическим, целенаправленным, синтетическим, конструктивным или финальным, — этот принцип, согласно которому психическое всегда направлено в сторону целостности, содержит в себе и другой типично юнговский постулат, гласящий: реальная человеческая жизнь состоит из противоположностей, ищущих своего единства в человеческой душе. Обретение такого единства противоположностей в психическом заключается в способности их носителя образовывать объединенную, логически последовательную и вместе с тем единственную в своем роде индивидуальную личность со всей присущей ей глубиной и живым великолепием. Индивидуация, или процесс развития индивидуальной личности, как раз и может быть понят из этой этимологии, то есть как собственно процесс становления нераздельным или единым с самим собой: «…только тот, кто сознательно внемлет силе внутреннего голоса, становится личностью» (Юнг, 19956, с. 200).
Одной из целей юнгианского анализа и является помощь в организации процесса индивидуации, особенно на архетипическом уровне. Юнг рассматривал индиви-дуацию главным образом как вопрос психологического развития во второй половине жизни, то есть тогда, когда внешние достижения молодости и ранней зрелости начинают ощущаться как не столь важные. Хотя, конечно же, в рамках анализа могут появляться многие вещи, которые отнюдь не ставят во главу угла помощь на пути индивидуации (например, проблема разрешения житейских драм или простого эмпатического понимания), наивысшая цель анализа остается прежней: содействие в продвижении анализанда по пути индивидуации путем исследования и переживания архетипических символов и фигур в снах, видениях, грезах, активном воображении и повседневной жизни.
Говоря об индивидуации в контексте внутренней жизни, не следует забывать, что она предполагает также активное участие в жизни внешнего мира. Сам Юнг, например, проявлял живейший интерес к вопросам швейцарской политики, выступал в печати по различным вопросам общественной жизни, ежегодно проходил двухнедельные армейские сборы. Невозможно достичь подлинной индивидуации, замкнувшись в башне из слоновой кости. Об этом Юнг писал:
Мы живем во времена великих потрясений: политические страсти воспламенены, внутренние перевороты привели национальности на порог хаоса, сотрясаются даже сами основы нашего мировоззрения. Это критическое состояние вещей имеет огромное влияние на психическую жизнь индивида, так что доктор должен принимать во внимание эффекты такого воздействия с особым тщанием. Раскаты грома социальных потрясений слышны не только на улицах и площадях, но и в тишине консультационных кабинетов. И если психотерапевт ответственен перед своими пациентами, то он не смеет уводить их на спасительный остров тихой природы теорий, но сам же должен постоянно погружаться в пучину мировых событий, для того чтобы участвовать в сражении конфликтующих страстей и мнений. Иначе он не сможет правильно понять и оценить сущность проблемы пациента или помочь выйти ему из недомогания, выглядывая из своего убежища. По этой причине психолог не может избежать схватки с современной историей, даже если его собственная душа страшится политического волнения, лживой пропаганды, дребезжащих речей демагогов (Jung, С. W., vol. 10, р. 177).
Среди основополагающих работ, посвященных индивидуации, следует назвать «Исследование процесса индивидуации», «Символ трансформации в мессе», где Юнг проводит параллели между ритуалами богослужения и символическим действием Самости в индивидуацион-ном процессе.
Литература
Юнг К. Г. Индивидуация // ЮнгК. Г. Психология бессознательного.—
М., 1994. С. 235–315. Юнг К. Г. Исследование процесса индивидуации // Юнг К. Г. Тави-
стокские лекции. — М.; Киев, 1998. С. 211–283. ЮнгК. Г. О символизме мандалы // ЮнгК. Г. О природе психе. — М.;
Киев, 2002. С. 95–182. ЮнгК. Г. Символ трансформации в мессе // Юнг К. Г. Ответ Иову.—
М., 1995. С. 288–348.
Юнг К. Г. Современность и будущее // Одайник В. Психология политики. — СПб., Ювента, 1996. С. 205–265.
Юнг К. Г. Сознание, бессознательное и индивидуация // Юнг К. Г. Структура психики и процесс индивидуации. — М., 1996. С. 197–207.
Adler G. The Living Symbol: A Case Study in the Process of Individua-tion- New York, 1961.
CarotenutoA.The Vertical Labyrinth: Individuation in Jungian Psychology.-Toronto, 1981.
JacobiJ.The way of Individuation.- New York, 1967.
Jung СG. Civilization in transition // Jung C. G. Collected Works.-Princeton University Press, 1970. Vol. 10.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.Читать книгу целиком
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
Самость и индивидуация. Толковый словарь по аналитической психологии
Самость и индивидуация
Самость, по Юнгу, выражает психическую целостность человека и оказывается субъектом всей психики. Между внутренним и внешним миром человека пребывает эго-комплекс, задача которого – приспособление к обоим этим мирам. Экстравертной ориентацией эго связывает себя с внешней реальностью. Интроверсией эго постигает внутреннюю субъективную реальность и адаптируется к ней.
Уделяя внимание голосу, идущему изнутри, человек обретает новое единство сознания и бессознательного, которое Юнг назвал «индивидуацией». Путь индивидуации – это непременно духовное путешествие; «только тот, кто сознательно внемлет силе внутреннего голоса, становится личностью» (CW 17, par. 308; рус. пер. – КДД, с. 200).
Исчерпывающим выражением пути индивидуации является уже упомянутая самость. Это центральное понятие юнговской психологии, архетип единства и целостности. Выражаясь иначе, самость есть «образ и принцип Бога в человеке»[34].
Индивид в своих поисках самореализации и единства становится средством «Божественного промысла» (CW 10, par. 588).
Выполняя свое высшее предназначение, он не только познает смысл жизни, но и исполняет Божью волю.
Следует учесть, что существует определенная опасность оказаться в ловушке релевантности юнговских идей относительно внутренней жизни, в результате чего мы забываем, что индивидуация включает в себя также активное участие в жизни внешнего мира. Юнг, например, проявлял живейший интерес к вопросам швейцарской политики, выступал в печати по различным вопросам общественной жизни, ежегодно проходил двухнедельные армейские сборы. Невозможно достичь подлинной индивидуации, замкнувшись в башне из слоновой кости. Об этом Юнг писал:
«Мы живем во времена великих потрясений: политические страсти воспламенены, внутренние перевороты привели национальности на порог хаоса, сотрясаются даже сами основы нашего мировоззрения. Это критическое состояние вещей имеет огромное влияние на психическую жизнь индивида, так что доктор должен принимать во внимание эффекты такого воздействия с особым тщанием. Раскаты грома социальных потрясений слышны не только на улицах и площадях, но и в тишине консультационных кабинетов. И если психотерапевт ответствен перед своими пациентами, то он не смеет уводить их на спасительный остров тихой природы теорий, но сам же должен постоянно погружаться в пучину мировых событий, для того чтобы участвовать в сражении конфликтующих страстей и мнений. Иначе он не сможет правильно понять и оценить сущность проблемы пациента или помочь выйти ему из недомогания, выглядывая из своего убежища. По этой причине психолог не может избежать схватки с современной историей, даже если его собственная душа страшится политического волнения, лживой пропаганды, дребезжащих речей демагогов[35].
Геометрически самость представлена Юнгом как центр и окружность одновременно. В пределах своего парадоксального союза самость объединяет все противоположности, воплощенные в мужском и женском архетипах. Так что продукт подобного союза символически часто описывается как гермафродит. Другие многочисленные примеры центрального архетипа как единства противоположностей дает нам алхимический символизм. К примеру, философский камень – одна из главных целей алхимического процесса – изображался в символике брачного союза красного короля и белой королевы или единства солнца и луны, огня и воды. В алхимии, о чем не следует забывать, неутомимые любознатели из средневековья стремились не только к «деланию» золота из неблагородных металлов, но и к совершенствованию своей собственной природы[36].
Поэтому «деяние» алхимиков по совершенствованию вещества одновременно являлось психологическим процессом, ставящим целью совершенствование человека. Поздние работы Юнга во многом связаны с алхимией. Он находил параллели между превращениями, описываемыми алхимиками, и процессом индивидуации, наблюдаемым им у своих пациентов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.Читать книгу целиком
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
Самость — Википедия
Са́мость (нем. Selbst — «сам», собственная личность) — архетип, являющийся глубинным центром и выражением психологической целостности отдельного индивида. Выступает как принцип объединения сознательной и бессознательной частей психики и, одновременно с этим, обеспечивает вычленение индивида из окружающего его мира.
Схема самости как объединения индивидуальных архетипов.Швейцарский психоаналитик и психолог Карл Юнг рассматривал «самость» как первичный образ, архетип, — комплекс, существующий в коллективном бессознательном. Архетип — это след, оставшийся в каждом из нас от далёкого прошлого человечества; это психическое содержание, не имеющее своего источника в отдельном индивиде: «…архетип, есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия[1]». Самость по Юнгу — это архетип целостности, символ полноты человеческого потенциала и единства личности; она занимает центральное место в управлении психической жизнью и является высшей властью в судьбе индивида: «С интеллектуальной точки зрения самость — не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую… С таким же успехом её можно назвать „Богом в нас“. Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым способом зарождаются в этой точке, и всё высшее и последние цели, кажется, сходятся на ней[2]». В теории Юнга самость проявляется в жизни человека в процессе индивидуации, который понимается как процесс психологической интеграции, осуществляющийся с целью формирования единой, неделимой психики из комплексов и островкового, «инсулярного» сознания: «…в полдень жизни наша удивительная человеческая природа осуществляет переход из первой половины жизни во вторую. От состояния, в котором человек является лишь орудием инстинктивной природы к другому состоянию, где он не является более чьим-то орудием, но становится самим собой: происходит преобразование природы — в культуру, инстинкта — в дух[3]».
Сравнение теорий самости у Юнга и Фрейда[править | править код]
Главное различие теорий самости Юнга и Фрейда заключается в их понимании отношения между самостью и эго. Так, Фрейд считал, что эго развивается из Оно (нем. «das Es» (лат. «Id»), по мнению Юнга — его основой является бессознательное. Фрейд усматривал в «Id» постоянную угрозу для эго, хоть и отмечал, что «сотрудничество» — один из способов, с помощью которых бессознательное строит отношения с сознанием. При этом Фрейд не считал, что бессознательное способно внести в сознание нечто полезное; по его мнению, задачей эго является «укротить» «Id» («Оно»): «подчинить» его, «поставить под контроль», «управлять» им[4]. Юнг придерживался другой точки зрения: он полагал, что бессознательное может обогатить эго, если только не переполнит его. Он писал о «диалоге» между эго и бессознательным/самостью, в котором оба участника имеют «равные права». По мнению Юнга, цель психического развития состоит не в том, чтобы эго «подчинило» себе бессознательное, а в том, чтобы оно признало силу самости и уживалось с ней, приспосабливая свои действия к потребностям и желаниям своего бессознательного партнера. Он утверждал, что самость обладает мудростью, превышающей понимание отдельным человеком себя, поскольку самость одного человека связана с самостями всех остальных человеческих существ.
По Фрейду, в состоянии психического здоровья эго является главной действующей силой психики. Активность бессознательного, внедряющегося в сознание, говорит Фрейд, «подкрепляет» деятельность, задуманную эго. Такое сотрудничество возможно лишь тогда, когда энергия, поступающая из бессознательного, может быть преобразована в эго-синтонную. Юнг рассматривает эту взаимосвязь прямо противоположным образом. По его мнению, в основе анализа лежит такое влияние на сознание со стороны бессознательного, при котором сознание обогащается и совершенствуется. Установки эго не подкрепляются, но видоизменяются таким образом, что его погрешности компенсируются за счёт установок бессознательного. Более того, в то время как у Фрейда инициатива всегда принадлежит эго, даже если не осознается им, у Юнга инициатором является самость, которая «хочет» реализовать себя. Для Юнга самость первична: она приходит в мир первой и уже на её основе возникает эго; по его мнению, самость — более широкое понятие, чем эго, она постоянно, на протяжении всей жизни, подпитывает творческие силы психики, которые проявляются в сновидениях с их еженочно-обновляемыми образами, в стихах или в разрешении научных головоломок. Она кажется неистощимой — ведь нам становится известной лишь та её часть, что проникает в наше сознание, и мы никогда не сможем оценить весь спектр её возможностей. Фрейд сравнивает аналитика с детективом, который пытается решить загадку преступления, используя в качестве ключа проявления бессознательного. Подход Юнга принципиально иной: он рассматривает весь клинический материал — сны, психосоматические симптомы, особенности поведения, невротические или психотические проявления, феномены переноса или контрпереноса — как «ангелов», то есть посланников бессознательного, пытающихся донести весточку до сознания. Юнг считал, что задача психоаналитика в том и состоит, чтобы помочь пациенту осознать эти послания, со всеми их содержаниями и смыслами; «посланцы» смогут освободиться от вахты, только когда «письмо» будет доставлено.
Гарри Стек Салливан[править | править код]
В отличие от Юнга, утверждающего, что самость — это нечто врожденное, изначально существующее в человеке, американский психолог и психиатр Гарри Стек Салливан считал, что самость — это некоторый текущий, достигнутый научением результат, характеризующийся освоенным репертуаром ролевого поведения и речевых практик. Это результат переживания воспитательного процесса, основанный на нашей способности играть роли других. Самость — это система, направленная на реализацию концепта «Я -хороший» и получение в связи с этим удовлетворения при минимизации тревоги. Система самости, по мнению Салливана, является функциональной системой и может трансформироваться под воздействием опыта. В любом случае самость — это максимально возможный, освоенный репертуар поведения и речевых практик.
Беррес Фредерик Скиннер[править | править код]
Другой американский психолог XX века, Беррес Фредерик Скиннер, в определении самости пользовался «принципом Бора»: «существующим мы имеем право считать лишь то, что наблюдаемо или может быть сделано таковым». Скиннер считает «более научным» говорить о «паттернах поведения»: «Самость, личность, свобода, творчество — это только объяснительные фикции, используемые в тех случаях, когда нет рационального, позитивного объяснения поведения, или неизвестна структура подкрепления этого поведения[5]». Скиннер считает использование этих фикций опасным, так как они могут создать ложное чувство удовлетворенности и сделать как бы ненужным глубокое исследование реальных, подлинных причин поведения. В результате отдельные элементы структуры поведения, по его мнению, остаются вне сферы эффективного контроля.
Представители гештальт-терапии[править | править код]
Представители гештальт-терапии, в первую очередь — Фредерик Перлз, пытались максимально упростить теорию самости Юнга. Они не включали в это понятие ничего, кроме повседневных, обычных проявлений того, что и кто мы есть: «Мы есть то, что мы есть; зрелость и психологическое здоровье предполагают способность подтвердить это, а не быть пойманным чувством, что мы — это то, чем должны были бы быть». И самость и Я, по Перлзу, — это не то, что можно статистически объективировать, а просто символы для функции отождествления.
Представители трансперсональной психологии[править | править код]
Представители трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Т. Маккена), критикуя теорию Юнга, заявляли, что понятие самости само по себе вредоносно. Они полагали, что мир представляет собой параллельное и одномоментное существование множества самых различных реальностей, обладающих равным онтологическим статусом. Границы между этими реальностями, — это навязанная дурным воспитанием культурно обусловленная фикция в сознании человека, пребывающего в неведении, и страдающего только вследствие неведения. Понятие Я и теории личности индивида вредоносны, ибо вводят человека в заблуждение в отношении его истинной природы. Мир действительности трактуется как арена действия «надмировых» сил, стесняющих себя во времени и пространстве с целью самопознания. Человек в этой концепции не рассматривается как субъект активности, скорее это временная форма, которую принимает некий «дух», с исследовательскими целями предающийся в пространстве и времени самоограничению; опыт и переживания отдельного человека являются фрагментами опыта этого «духа».
Понятие самости в современной психологии[править | править код]
Основные проблемы при исследовании понятий Я (Я — концепции) и Самость в современной психологии связаны в теоретическом плане со сложностью разграничения психологических процессов, их содержания и результатов. Сегодня не существует удовлетворительной общепринятой концепции и основанного на ней языка теоретических понятий, позволяющих описывать процессы мышления, протекающего в контексте различных форм и состояний сознания и самосознания.
- ↑ Юнг К. Г. Архетип и символ. — Москва, 1991. — С. 153.
- ↑ Юнг К. Г. Аналитическая психология: Прошлое и настоящее. — Москва, 1995. — С. 219.
- ↑ Юнг К. Г. Брак как психологические взаимоотношения. — Москва, 1996. — С. 183.
- ↑ Фрейд З. Анализ конечный и бесконечный. — Москва, 1996. — С. 220.
- ↑ Skinner B. F. Humanism and behaviorism. — The Humanist, 32 (4). — 1972. — С. 18-20.
- Самость // Румыния — Сен-Жан-де-Люз [Электронный ресурс]. — 2015. — С. 301. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 29). — ISBN 978-5-85270-366-8.
- Кларк М. Отношения Эго и Самости в клинической практике: путь к индивидуации. М., 2013.
- Орлов А. Б. Психология личности и сущности человека: Парадигмы, проекции, практики: Учеб. пособие для студ. психол. фак. вузов. М.: Издательский центр «Академия», 2002, c. 273.
- Перлз Ф. Практика гештальт-терапии. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2000.
- Салливан Г. С. Интерперсональная теория в психиатрии. М.: «КСП+», 1999.
- Уилбер К. Никаких границ. Восточные и западные пути личного роста. М.: Изд-во Трансперсонального института, 1998.
Структура личности по Юнгу — Психолог Литвина Ольга, Психотерапевт, Юнгианский аналитик
Эго – это сознательный ум. Оно строится из сознательных перцепций, воспоминаний, мыслей и чувств. Эго отвечает за чувство идентичности и непрерывности и с точки индивидуального человека рассматривается как центр сознания.Личное бессознательное – это регион, примыкающий к Эго. Он состоит из переживаний, некогда бывших сознательными, но вытесненных, подавленных, забытых или игнорируемых, и из переживаний, которые при появлении своем были слишком слабы, чтобы произвести впечатление на уровне сознания. Содержание личного бессознательного доступно сознанию: между личным бессознательным и эго идет сильное «двустороннее движение».
Коллективное (или трансперсональное) бессознательное – наиболее сильная и влиятельная психическая система, и в патологических случаях она перекрывает эго и личное бессознательное (К. Юнг, 1936, 1943, 1945). Коллективное бессознательное – хранилище скрытых воспоминаний, унаследованных от предков; это наследуемое прошлое включает не только расовую историю людей как особого биологического вида, но и опыт дочеловеческих и животных предков. Оно почти полностью отделено от личного в жизни индивида, и, по-видимому, универсально. Коллективное бессознательное – врожденное, расовое основание всей структуры личности. На нем вырастают эго, личное бессознательное и другие индивидуальные приобретения.
Структурные компоненты коллективного бессознательного называются архетипы (доминанты, изначальные образы, имаго, мифологические образы, поведенческие паттерны). Архетип – это универсальная мыслительная форма (идея), содержащая значительный эмоциональный элемент. Эта мыслительная форма создает образы или видения, в обычной бодрствующей жизни соответствующие некоторым аспектам сознательной ситуации. Например, архетип матери продуцирует образ матери, который затем идентифицируется с реальной матерью.
Предполагается, что в коллективном бессознательном содержится множество архетипов. Хотя все архетипы могут быть рассмотрены как автономные динамические системы, относительно независимые от остального в личности, некоторые развились настолько, что в полной мере оправдывают отношение к себе как к отдельным системам внутри личности. Это: Персона, Анима, Анимус, Тень.
Персона – это то, каким мы представляем себя миру. Она включает наши социальные роли, индивидуальный стиль выражения. Персона имеет как позитивный, так и негативный аспекты. Доминирующая Персона может подавлять, даже задушить индивидуальность. Те, кто отождествляет себя со своей Персоной, начинают видеть себя только с точки зрения своих поверхностных социальных ролей или фасада. К. Юнг называл также Персону архетипом конформности. Вместе с тем Персона не только негативна, она защищает Эго и душу в целом от различных социальных сил и направленных на нее покушений. Персона – прекрасное орудие коммуникации.
Анимус, анима. К.Юнг постулирует бессознательные структуры, которые представляют интросексуальную связь в душе каждого. Фемининный архетип в мужчине называется Анима, маскулинный в женщине – Анимус. Эти архетипы не только являются причиной наличия у представителей каждого пола черт противоположного; они также действуют как коллективные образы, мотивирующие представителей каждого пола на то, чтобы понять представителей другого и ответить.
Архетип Тень – центр личного бессознательного, фокус для материала, который был вытеснен из сознания. Он включает тенденции, желания, воспоминания, переживания, которые отрицаются индивидуумом как несовместимые с его персоной или противоречащие социальным стандартам и идеалам.
Самость – это центр личности, вокруг которого группируются все остальные системы. Она удерживает эти системы вместе и обеспечивает личности единство, равновесие и стабильность. Самость – это цель, к которой люди постоянно стремятся, но которой редко достигают. Прежде, чем самость воплотится, необходимо, чтобы различные компоненты личности прошли полное развитие и индивидуализацию. По мнению К. Юнга личность может достичь равновесия лишь в результате длительного процесса психологического созревания, называемого им индивидуализацией.