Невербальное мышление: Вербальное и невербальное мышление: особенности, различия и развитие – Невербальное общение — Википедия — inakhan.ru

Содержание

Невербальное общение — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 21 мая 2019; проверки требуют 10 правок. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 21 мая 2019; проверки требуют 10 правок.

Взаимопонимание людей с помощью жестов и зрительного контакта.

Невербальное общение (язык тела) — это коммуникационное взаимодействие между индивидами без использования слов (передача информации или влияние друг на друга через образы, интонации, жесты, мимику, пантомимику, изменение мизансцены общения), то есть без речевых и языковых средств, представленных в прямой или какой-либо знаковой форме. Инструментом такого «общения» становится тело человека, обладающее широким диапазоном средств и способов передачи информации или обмена ею, которое включает в себя все формы самовыражения человека. Распространённое рабочее название, которое употребляется среди людей — невербалика или «язык тела». Психологи считают, что правильная интерпретация невербальных сигналов является важнейшим условием эффективного общения.

Знание языка жестов и телодвижений позволяет не только лучше понимать собеседника, но и (что более важно) предвидеть, какое впечатление произведет на него услышанное еще до того, как он выскажется по данному поводу. Другими словами, такой бессловесный язык может предупредить о том, следует ли изменять своё поведение или сделать что-то другое, чтобы достичь нужного результата

[1].

Существуют две проблемы понимания невербального общения:

во-первых, при языковом и речевом общении процесс передачи и приема информации осознаётся обеими сторонами, тогда как при невербальном осуществляется на бессознательном или подсознательном уровнях — это вносит некоторое осложнение в понимание этого явления и ставит вопрос об оправданности использования понятия «общение». Поэтому когда речь идёт о невербальной коммуникации, некоторые специалисты считают допустимым использовать другое понятие — «невербальное поведение», понимая его как поведение индивида, несущее в себе определённую информацию, независимо от того, осознаётся это индивидом или нет;

во-вторых, во многих научных работах существует путаница в понятиях «невербальное общение», «невербальная коммуникация», «невербальное поведение», чаще всего использующихся как синонимы. Однако важно разделять эти понятия и уточнить контекст. По определению, предложенному В. А. Лабунской, «невербальное общение — это такой вид общения, для которого является характерным использование невербального поведения и невербальной коммуникации в качестве главного средства передачи информации, организации взаимодействия, формирования образа и понятия о партнёре, осуществления влияния на другого человека». Тогда понятие «невербальное общение» является более широким, чем понятие «невербальная коммуникация».

Происхождение невербальных способов общения[править | править код]

С этой проблемой связаны как твёрдо установленные истины, так и вопросы, на которые до сих пор ещё нет ответов. Установлено, что невербальные способы общения имеют два вида источника происхождения:

биологическая эволюция;
культура.

Невербальные средства общения нужны для того, чтобы:

регулировать течение процесса общения, создавать психологический контакт между партнерами;
обогащать значения, передаваемые словами, направлять истолкование словесного текста;
выражать эмоции и отражать истолкование ситуации;
помогать в учебной деятельности;
сообщать о своем согласии или несогласии;

общаться с глухими и слабослышащими.

Невербальный компонент и его структура[править | править код]

Уровни анализа невербального общения[править | править код]

Типы и виды коммуникаций	Области научного знания и группы	Приемы и средства
1. Фонационные средства	а) экстралингвистика (внеречевая система) б) паралингвистика (околоречевая система) в) просодия
2. Оптико-кинетические средства	а) выразительные движения б) физиогномика в) окулесика или окуломантия
3. Знако-символические средства	а) системология б) графология в) актоника г) гастика д) хирософия и подомантия е) стерномантия ж) онихомантия з) нумерология и) молеософия
4. Тактильные средства (обоняние, осязание, слух и вкус)	а) гаптика или такесика б) сенсорика в) аускультация г) одорика (ольфакция)	прикосновения чувственное восприятие человека другой культуры слуховое восприятие звуков и аудиальное поведение запахи парфюма, табака, еды…
5. Пространственно–временные средства	а) проксемика б) хронемика	расположение собеседников и дистанция между ними способ использования времени: монохронный тип (возможен только один вид деятельности в одно и то же время) и полихронный (несколько дел)

Факторы, влияющие на невербальные знаки[править | править код]

национально-культурные особенности;
состояние здоровья;
профессиональный этикет;
социальный статус;
принадлежность к определённой возрастной группе.

↑ Горянина В. А. Психология общения — М.: Издательский центр «Академия» — 2002. — 416 с.

Багдасарова Н. А.: Невербальные формы выражения эмоций в контексте разных культур: универсальное и национальное // Материалы межвузовского семинара по лингвострановедению. МГИМОМИД РФ, 2006. — МГИМО-Университет, 2006.
Биркенбил В.: Язык интонации, мимики, жестов. — С.-П.: «Питер», 1997. — 176 c.

Бороздина Г. В.: Психология делового общения.- М.: «Деловая книга»., 1998. — 247 с. Глава V. Невербальные особенности в процессе делового общения.
Горелов И. Н.: Невербальные компоненты коммуникации. — М.: «Наука», 1980. — 238 с.
Конецкая В. П.: Социология коммуникации. — М.: МУБУ, 1997. — 164 с.
Лабунская В. А.: Невербальное поведение (социально-перцептивный подход). — Ростов-на-Дону: «Феникс», 1988. — 246 с.
Белинская Е. П., Тихомандрицкая О. А.: Социальная психология. Хрестоматия: Учебное пособие для студентов вузов. М: Аспект Пресс, 2003.— 475 с. ISBN 5-7567-0236-9

Морозов В. П.: Искусство и наука общения: невербальная коммуникация. — М.: ИП РАН, Центр «Искусство и наука», 1998. — 189 с.

Невербальное мышление — BEZMOLIT.TV – Жизнь по своим правилам

Поскольку речь в данной статье идет о невербализуемом, и автору приходится балансировать на грани выразимого с помощью слов, читателя неминуемо подстерегает проблема недопонимания. Впрочем, это положение вещей стало уже традиционным для цикла моих «академических» статей. Надо быть готовым к «непрозрачности» текста и прилагать некоторые усилия по интерпретации употребляемых терминов

– нахождению им аналогов в собственной картине мира.

В частности, хочу заранее предупредить относительно понятий «Язык» и «Мышление» – в данной статье их употребление заметно отличается от словарного. Подобное переопределение оставляет хотя бы призрачный шанс на передачу авторской мысли.

Существует ли невербальное мышление? Казалось бы, ответ на этот вопрос самоочевиден.

Так же самоочевиден, как ответ на вопрос «думает ли шахматист во время партии?» Разумеется, думает. И конечно же — невербально. Гроссмейстеры не ведут с собой внутренний диалог типа «сейчас я передвину этого коня на f2, а потом…» — иначе бы в условиях дефицита времени они постоянно проигрывали бы противникам с более эффективной стратегией мышления.

Более того, к подобному же умозаключению можно прийти, проанализировав действия плотника дяди Васи, который может сколотить стол (что вообще-то должно предполагать мышление), но не способен описать, как именно он это делает. Однако же находятся отдельные «эксперты», которые продолжают отстаивать тезис об обязательной вербальности, выходя из этого затруднительного положения с помощью утверждения будто то, чем пользуется дядя Вася, не есть мышление. А мышление есть только то, что вербально осуществляют они (эксперты), изрекая эту мудрую сентенцию. Тем самым определение мышления становится настолько замкнутым на «язык» и тавтологичным, что теряется какой-либо смысл в его практическом употреблении.

Полемизировать с ними бессмысленно[i], поскольку любые дискуссии неизбежно упрутся в констатацию того, что под термином «мышление» подразумеваются разные семантические реальности. Однако имеет некоторый смысл исследование того, каковы причины возникновения подобных заблуждений.

Что есть язык?

Смысл, безусловно, растождествлен с языком. Об этом знает любой человек, который, отчетливо вспомнив то, как выглядели деревья, произраставшие во дворе его детства, но не зная, как они называются, пытается передать это воспоминание другому. При безусловном наличии в сознании смысла, на который в данном случае осуществляется ссылка, подходящее слово (вяз, клен и т.д.) для его выражения отсутствует. Можно, конечно, возразить, что термин для выражения смысла в данном случае все равно присутствует в языке, и он сконституирован самой структурой языка. Просто данный человек не может его передать. Но это никак не повлияет на то обстоятельство, что в индивидуальном сознании между смыслом и его языковым выражением – пропасть. Подчас непреодолимая. Более того, в случае нуминозных переживаний в языке может отсутствовать даже термин. И для переживания просто исключается возможность быть переданным.

Если исследовать вопрос о возможности конвенционального понимания, окажется, что в большинстве случаев залогом иллюзии понимания является общность мира, который объединяет воспринимающего и передающего (факт наличия именно этого дерева во дворе), а не общность субъективно переживаемых смыслов.

Это легко продемонстрировать на примере попыток передать свои ощущения, испытанные в измененных состояниях сознания (например, в трансе) другому человеку. В этом случае отсутствует возможность использовать внешний мир и объекты в нем как средство остенсивной (указательной) фиксации используемых понятий и гарантии приблизительного тождества объектов мысли. Однако, именно в таких ситуациях люди особенно «болтливы». Попытки передать субъективный смысл приводят к тому, что со стороны происходящее нередко воспринимается именно как «индивидуальный язык». Да и «изнутри» тоже.

Итак, налицо очевидная необходимость разобраться, наконец, с определением: что же такое Язык? В широком смысле?

Я дам такое определение: в наиболее общем смысле язык – это определенная система глоссировки. Чего бы то ни было.

Итак, если воспринимать язык как структуру, позволяющую дифференцировать информационное поле и произвольным образом оперировать с содержаниями сознания, тогда тезис о наличии или отсутствии внеязыкового мышления уточняется и трансформируется в вопрос о том, возможна ли ментальная деятельность по получению операционального смыслового результата и не предполагающая использование для этого свойственного языку аппарата структурно-глоссированного различения?

Ответ – да.

Наглядное доказательство этого предоставлено мною в статье «Сакрализация отчуждения».

Любые акты выхода за пределы своей системы глоссировки (акты истинного творчества) имеют принципиально неязыковую природу.

Если мы зададимся целью обнаружения истоков языка, предполагающей ответ на «противоположный» вопрос – как возможно языковое мышление? – то в полном соответствии с теоремой Геделя обнаружится, что язык не обусловливает системы глоссировки, а наоборот – сам зависим от них. Основывается на них и оказывается невозможным без предварительной операции по глоссировке всего поля значений.

Соответственно, примеры внеязыкового мышления находятся не только в областях «над» конвенциональным языком, прорывах в сферах творчества и рефлексивной надстройки, но и в необозримом пространстве «под языком» – поле бытовых автоматизмов, спонтанных реакций, смутных, неоформленных ощущений, снов и гипнотических состояний. Поле того, что фундирует язык, является почвой, на которой он вырос, обуславливает его. Отсутствие чего делает язык невозможным.

Давайте рассмотрим ситуацию, в которой вы вспоминаете малознакомое слово и ощущаете, что искомое «вертится» где-то рядом, каждый раз ускользая буквально на долю секунды. В этом случае «семантический образ смысла» может быть отчетливо представлен в вашем сознании – вы четко знаете, что имеете в виду. Но не можете выразить, потому что просто забыли слово. Итак, требуется осуществить дополнительную ментальную операцию для того, чтобы связать подразумеваемый смысл со словом – и выразить его в языке. Иногда (особенно это очевидно при феноменологических исследованиях) необходимое слово попросту отсутствует в языке – и (если вы, конечно, хотите донести до окружающих свою мысль) приходится создавать его, проделывая иногда мучительную, тягомотную и всегда неполную процедуру по выстраиванию определений.

В определенном смысле мы постоянно проделываем указанную процедуру «связывания» внеязыкового смысла, фигурирующего в сознании, с вербальной конструкцией, его выражающей. Только в большинстве случаев она автоматизировалась настолько, что перестала восприниматься как отдельный ментальный акт, слившись с самим процессом говорения. И только в «разрывах» этого автоматизма, когда мы вынуждены прилагать специальные усилия для того, чтобы сформулировать мысль, проглядывает внеязыковой остов этого механизма[ii].

Более того, каждый из нас был вынужден фиксировать внимание на этой процедуре в детстве, входя в круг языка. Таким образом, акт формулировки, выражающийся в связывании смысла и понятия, его выражающего, является первичным по отношению к языковому выражению.

Итак, если язык опирается на более глубокую систему внеязыковых различений, и, в частности, зависит от базовых структур интенциональности памяти (помогающей находить и выбирать нужное выражение из имеющихся) и акта глоссировки (выделения, спецификации искомого смысла), в таком случае сам процесс направленного воспоминания должен обладать собственной структурой, значительно теснее связанной с сознанием, нежели опосредуемый им язык. Разумеется, акты мышления (а что такое направленная интенцией ментальная деятельность, увенчивающаяся получением операционального в дальнейшем результата, как не мышление?) могут проявляться – и проявляются постоянно – вне языка.

Язык для мышления или мышление для языка?

Откуда же растут корни популярного заблуждения об исключительно языковом характере мышления? Ответ на этот вопрос опирается на ту функцию, которую язык выполняет по отношению к мышлению.

Давайте зададимся вопросом о самом процессе глоссировки, с помощью которого мы интерпретируем, а затем запоминаем и воспроизводим некоторую структуру (например, для того, чтобы сохранить в памяти значимый эпизод жизни).

Ведь это процесс, который тоже обладает своей структурой – хотя бы потому, что есть системы улучшения навыков систематизации и воспроизведения, помогающие получать более быстрый и точный доступ к содержанию памяти. Или же эйдетические техники, позволяющие вспоминать более детально и развернуто – так, чтобы картины буквально «оживали перед глазами».

Для того, чтобы вспомнить нечто, необходимо:

«запеленговать» в личном семантическом пространстве накопленной информации искомый смысл,
осуществить доступ к нему
и воспроизвести с помощью какой-либо системы ментальной репрезентации (увидеть, услышать, почувствовать и т.д.)

Например, вы хотите вспомнить мелодию, которая звучала на вашем выпускном вечере. Сама формулировка, которая здесь представлена, уже представляет собой часть процесса «пеленгации», интенциональной настройки на соответствующее воспоминание. Она еще ничего не гарантирует, поскольку перед глазами могут, например, промелькнуть картинки с выпускного – и ничего в аудиальном канале. Но, по крайней мере, такая формулировка задает направление поиска и критерии оценки добытого воспоминания. Обычно на этой стадии уже проявляется язык как средство удержания (фиксации) искомой цели, помогающее поддерживать константность (постоянство) в процессе ментальных операций – и не сбиваться на не имеющие отношения к цели представления.

Впрочем, использование языка необязательно даже на данной стадии. Вместо языковой формулировки результата, может возникнуть, например, определенное ощущение – или «предощущение», нащупывая способ полноценного разворачивания и проживания которого, человек может вспомнить соответствующую мелодию.

Однако, неоспоримо, что сама система глоссировки, позволяющая выделять мелодию и выпускной как отдельные, достаточно хорошо различимые и выделяющиеся на общем фоне ментальные единицы, имеет языковую природу – и досталась нам от окружающих на ранних стадиях освоения языка.

Именно в этом проявляется роль языка по отношению к мышлению – он действительно помогает сформировать ментальную структуру, позволяющую обрести возможность произвольным образом выделять из первоначального синкретичного хаоса внутренних впечатлений необходимые для реализации какой-либо цели. В этом заслуга языка для формирования отточенного, подчиненного воле мышления неоспорима. Однако из данного положения отнюдь не следует, что вне языка (системы глоссировки) мышления быть не может.

Кроме того, язык также может участвовать и на третьей стадии – воспроизведении некоторой ментальной данности. Например, в виде внутреннего диалога.

Заблуждение относительно невозможности внеязыкового мышления покоится на отсутствии в текущем (доступном для воспоминания и осознания) опыте большинства людей ментальных операций, имеющих другую (не задаваемую синтаксисом конвенциональной глоссировки) структуру или не имеющих структуры вообще.

Структурное и качественное

Задав однажды пространство (операциональное поле) для систематизации впечатлений, язык в дальнейшем прекрасно реализует свою функцию по спецификации и выражению того, что находится в рамках этого однородного качественного поля вербализуемого смысла. Но он практически бесполезен в случаях, когда необходимо передать качественно другой опыт, полученный путем деглоссировки конвенционального восприятия или реглоссировки на основе других (неконвенциональных) принципов.

Парадокс «остенсивности восприятия» основан именно на невозможности в прокрустовом ложе языка выразить конкретную качественную наполненность опыта, полученного в рамках другой – инспирированной непосредственным восприятием – системы глоссировки.

Если расширить область применения данного парадокса, окажется, что помимо цветов и звуков под него подпадают пространство, время, существование. Мы не знаем, как воспринимает и переживает пространство, время и существование другой человек. А ведь это не просто абстракции. За каждым из них стоит система построения и наполнения живым содержанием конкретного жизненного мира.

В конечном итоге можно прийти к осознанию того, что весь предстающий в сознании окружающий мир в его качественном (qualia) аспекте является плодом индивидуального перцептивного творчества воспринимающего субъекта. Осуществившегося на ранним этапах его развития и закрепившегося в качеств

Невербальное мышление связано с правым полушарием мозга. Пространсвенно-образное, невербальное мышление.

Действительно, психическая активность в “медленном” сне встречается реже и носит обычно иной характер, чем в “быстром”. К тому же есть основания в ряде случаев предполагать, что она привязана к особым, как бы включенным в “медленный” сон, компонентам “быстрого” сна [10] и, тем не менее, существуют определенные доказательства непрекращающейся психической активности и в “медленном” сне. Так, показано, что дельта-сон оказывает положительное влияние на сохранение в памяти и воспроизведение таких данных, в отношении которых была в свое время создана установка на запоминание, но наличие которых в прошлом опыте было неочевидным, замаскированным [1]. Это дает основание полагать, что во время дельта-сна происходит обработка материала, воспринятого в фазе бодрствования, связанная с учетом значимости этого материала, т. е. неосознаваемая психическая деятельность весьма сложного типа. Возможно, что характерная вегетативная активация, происходящая в дельта-сне (усиление спонтанных КГР, нерегулярность сердечного ритма), связана с эмоциональной активностью, сопутствующей процессам классификации и отбора подобной “неоприходованной” информации.

В этой связи нельзя не вспомнить давнее предположение З.Фрейда о “работе сна”, которая осуществляется во время сна без сновидений и заключается в скрытой подготовке материала, используемого затем при формировании сновидений.

Все вышеизложенное свидетельствует, таким образом, в пользу предположения, что мозг во время сна осуществляет активную и целенаправленную деятельность, оказывающую прямое влияние на приспособительное поведение в последующем бодрствовании и определяемую задачами этого поведения. Такое представление является, по существу, дальнейшим развитием концепции Д. Н. Узнадзе о сохранении за психологическими установками их регулирующих функций и в условиях сна (эта концепция была экспериментально обоснована Д. Н. Узнадзе и его учениками в опытах с применением гипноза и различными другими методами). Оно хорошо согласуется и с теорией физиологии активности, разработанной Н. А. Бернштейном, согласно которой отношение организма к среде заключается не в пассивном “уравновешивании” с последней, а в активном преодолении противодействия среды в процессе осуществления внутренних программ, планов, установок, характеризующих организм и личность. В рамках обоих этих подходов адекватно интерпретируется вся сложность взаимодействия между процессами, происходящими во сне, и поведением в условиях бодрствования. При этом легко понять, что, когда речь идет о поведении высших животных и тем более – человека, психологические аспекты, содержательная сторона переживаний и их субъективная значимость становятся как факторы особенно существенными. У человека, благодаря общественному характеру его существования, вся эта проблема должна рассматриваться в плане преимущественно социальной адаптации, которая носит крайне сложный характер в связи с динамизмом системы и широтой диапазона его психологических ценностей. Нарушения в этой сфере ведут к появлению психосоматических заболеваний, неврозов, психотических состояний, проявление и лечение которых почти всегда затрагивают так или иначе также активность сновидений.

(2) Итак, можно сделать достаточно, на сегодня, обоснованный вывод, что в основе адаптивной функции сна лежит особым образом организованная психическая деятельность. Эта активность в значительной степени протекает в сфере бессознательного. Результаты нейрофизиологических и психофизиологических исследований показали также, что специфика этой активности не исчерпывается только тем, что она протекает без участия сознания. Можно думать, что эта неосознаваемая психическая деятельность характеризуется, как мы об этом уже упомянули, и особой организацией мозговых процессов, отличающей ее по определенным параметрам от бессознательной психической активности, имеющей место, наряду с ясным сознанием, при бодрствовании. Мы имеем в виду следующее.

За последние годы накопилось значительное количество доводов в пользу того, что проблема роли и механизмов неосознаваемой психической деятельности человека во время сна может быть существенно в теоретическом отношении углублена при ее сближении с другой важной проблемой современной нейропсихологии – проблемой функциональной дифференцированности больших полушарий головного мозга.

Весьма вероятно, что невербальное, пространственно-образное мышление, связанное преимущественно с правым полушарием мозга, имеет особое отношение к осуществлению неосознаваемой психической деятельности вообще и в фазе сна – в частности.

На основе ряда клинических и экспериментальных данных может быть выдвинуто следующее предположение. В условиях бодрствования использование невербального мышления в значительной степени ограничено, поскольку оно оттесняется на второй план мышлением вербальным. Однако возможности невербального мышления при оперировании с поступившей информацией, вообще говоря, весьма велики. К тому же как неоднократно было показано, невербальное, образное мышление использует особые, качественно своеобразные способы переработки информации, которые дополняют в определенных отношениях формы работы, свойственные вербальному мышлению (оба вида мышления выступают поэтому скорее как синергисты, чем как антагонисты). В ситуациях, когда решение проблемы, основанное на анализе, использующем вербальное мышление, по той или иной причине не удается, такое решение может быть поэтому найдено с помощью невербального мышления, которое доминирует в условиях сознания, измененного сновидно. Можно в этой связи допустить, что во сне на базе невербального мышления осуществляется своеобразная перестройка психологических установок, приводящая при наличии конфликтных ситуаций как бы к “примирению” противоборствующих мотивов или к решению других задач, не решаемых с помощью мышления, происходящего при бодрствовании. Примеры подобной операциональной мощи невербального мышления, даваемые, в частности, психологией творческой интеллектуальной деятельности, хорошо известны, и мы на них задерживаться сейчас не будем. Сновидения в таком случае оказываются характерным выражением образного мышления, а их последующее осознание (по выходе из сна) процессом скорее формальным и “пассивным”, поскольку суть происходящего в сновидении, его подлинное функциональное значение остается скрытым от сознания. Последнее не корригирует результаты невербального образного мышления, в результате чего сновидения и представляются алогичными. Подлинная их роль и выполняемая ими работа раскрываются только при учете специфических функций невербального мышления и места, которое эта все еще довольно плохо понимаемая нами активность занимает в системе сознания в целом.

фазы сна – предыдущая | следующая – гипноз и сон

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым

Невербальное мышление у дошкольников с общим недоразвитием речи (стр. 1 из 12)

Введение

А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский определяли мышление, как процесс познавательной деятельности индивида, характеризующийся обобщенным и опосредованным отражением действительности [15].

Проблематика изучения мышления детей с речевыми отклонениями связана с тем, что в системе современного дошкольного образования все более значимое место занимает интегрированное воспитание и обучение детей. Опыт совместного воспитания и обучения детей с особенностями психофизического развития, в том числе и с нарушениями речевого развития, и их нормально развивающихся сверстников доказывает целесообразность данной образовательной модели. В интегрированной группе дошкольного учреждения воспитываются дети с различными особенностями развития, но, как показывает практика, это в основном дети с трудностями в обучении и дети с нарушениями речи. Педагогу дошкольного учреждения нужно хорошо знать психологические особенности таких детей, в том числе и особенности их мышления, так как именно мышление позволяет получать знание о таких объектах, свойствах и отношениях реального мира, которые не могут быть непосредственно восприняты на чувственной ступени познания.

Считается, что между языком и мышлением существует тесная связь. Овладевая в процессе общения с окружающими людьми словами и грамматическими формами родного языка, ребёнок учится вместе с тем обобщать при помощи слова сходные явления, формулировать взаимоотношения, существующие между ними, рассуждать по поводу их особенностей и т.д.

В то же время многие лингвисты и психологиутверждают, что невербальное мышление не связано с языковым выражением. Оно проявляется в виде наглядно-чувственных образов, которые возникают в процессе восприятия действительности и формируются на основе ощущений, получаемых нашими органами восприятия. В процессах внутренней или (при «размышлении вслух») внешней речи осуществляется только вербальное мышление, которое основано на таких категориях, как понятие, суждение, умозаключение [11].

Полемика в научных кругах о взаимосвязи языка и мышления продолжается до сих пор. При этом выдвигается два противоположных положения. Большинство лингвистов и философов придерживаются той точки зрения, что человеческое мышление может совершаться только на базе языка. Другая группа лингвистов и психологов, признавая словесное мышление, допускает возможность мышления без языка.

По мнению Л.С. Выготского «речевое мышление не исчерпывает ни всех форм мысли, ни всех форм речи. Есть большая область мышления, которая не будет иметь непосредственно отношения к речевому мышлению. Сюда следует отнести раньше всего, как указывает Бюлер, инструментальное и техническое мышление и вообще всю область так называемого практического интеллекта, который только в последнее время становится предметом усиленных исследований» [3].

«Содержанием языка, – замечает А.Г. Руднев, – является жизнь мысли», язык же в свою очередь представляет собой «только основной элемент мышления, но не единственный. Отличие мышления от языка состоит в том, что мышление имеет в качестве своей чувствительной основы не только язык, но и ощущения, восприятия, представления, которые возникают в процессе воздействия природы на органы чувств человека в процессе практической деятельности людей. Это значит, что язык и мышление не тождественны, что ощущения, восприятия, представления, порожденные воздействием вещей внешнего мира на органы чувств, и составляют, по мнению И.П. Павлова, первую сигнальную систему» [18].

В настоящее время науки психология и логопедия уже дают ряд ответов на вопросы, касающиеся особенностей развития речи у детей с общим недоразвитием речи. Но проблема особенностей развития невербального мышления детей с общим недоразвитием речи является не до конца систематизированной и изученной, что и обуславливает выбор проблемы нашего исследования: «Невербальное мышления у дошкольников с общим недоразвитием речи».

Объект настоящего исследования: невербальное мышление дошкольников.

Предмет исследования: степень сформированности и особенности невербального, а именно наглядно-действенного и наглядно-образного мышления, у детей без речевых патологий и у детей с общим недоразвитием речи.

В связи с вышесказанным, мы выдвигаем следующую гипотезу нашего исследования: предполагается, что уровень развития наглядно-действенного и наглядно-образного мышления дошкольника с общим недоразвитием речи имеет отклонения от уровня развития наглядно-действенного и наглядно-образного мышления дошкольника с нормальным развитием речи.

Цель исследования: выявление уровня сформированности и особенностей невербального мышления у дошкольников без речевых патологий и дошкольников с общим недоразвитием речи.

Гипотеза и цель исследования позволяют нам выделить следующие задачи исследования:

– проанализировать состояние изученности проблемы в научной и методической литературе;

– подобрать и адаптировать методики исследования невербального мышления для детей дошкольного возраста с общим недоразвитием речи;

– провести исследование невербального мышления дошкольников без речевых патологий и с общим недоразвитием речи;

– опираясь на данные исследования, подобрать методики развития невербального мышления для дошкольников с общим недоразвитием речи.

Теоретической основой данного исследования являются современные представления в отечественной психологии о таком психологическом процессе, как мышление; представления в языкознании о взаимосвязи языка и мышления. Исследование базируется на трудах таких ученых, как Л.С. Выготский [3], Я.Л. Коломенский [8], В.В. Коноваленко и С.В. Коноваленко [9], Ю.С. Маслов [11], С.А. Рубинштейн [17], А.Г. Руднев [18], Н.В. Серебрякова [5]и мн. др.

Методику экспериментального исследования составили классические методы исследования невербального мышления дошкольников, разработанные отечественными психологами. Для решения поставленных задач использовались взаимодополняющие методы исследования: методы теоретического исследования (теоретический анализ философских, психолого-педагогических исследований, сравнительный анализ учебных программ, учебников, учебных пособий), диагностический метод (тестирование), количественный и качественный анализ результатов проведенного исследования.

Материалы настоящей работы представляют интерес в отношении ряда вопросов общей, возрастной и педагогической психологии.

1. Понятие и особенности невербального мышления детей без патологии речи и детей с общим недоразвитием речи

1.1 Сущность мышления, как психологического процесса

Понятием «мышление» обозначается одна из фундаментальных и исключительно значимых для человека психологических способностей. Фундаментальной эта способность является в силу того, что в мышлении человек проявляется как родовое существо, разум является его отличительной чертой. Этот факт обусловливает социальную и личностную значимость мышления для человека.

Психология рассматривает мышление не в отрыве от бытия, она изучает его как специальный предмет своего исследования. При этом психологическую науку интересует не отношение мышления к бытию, а строение и закономерность протекания мыслительной деятельности индивида в специфическом отличии мышления от других форм психической деятельности и в его взаимосвязи с ними [15].

С.Л. Рубинштейн определяет мышление, как «движение мысли, раскрывающее связь, которая ведет от отдельного к общему и от общего к отдельному. Мышление – это опосредованное – основанное на раскрытии связей, отношений – и обобщенное познание объективной реальности. Переходя от случайных к существенным общим связям, мышление раскрывает закономерности или законы действительности» [17].

Мышление – это процесс опосредованного и обобщенного познания действительности. Результатом мышления является субъективно новое знание, которое нельзя вынести из непосредственного опыта (содержания ощущений, восприятия, представлений). Продукты фантазии тоже являются результатом преобразования прошлого опыта индивида. Но продукт фантазирования может не иметь ничего общего с объективной реальностью. Результаты же мыслительного процесса всегда претендуют на истинность. Мышление обеспечивает прогнозирование будущего и процесс принятия решения.

Как считает Д.Я. Райгородский, мышление – процесс, который как бы связывает прошлое, настоящее и будущее, становится над временем, устанавливая связь причин (прошлого), следствий (будущего) и условий реализации причинно-следственных отношений (настоящего). Не случайно в мышлении решающую роль играет обратимость операций, которая дает возможность восстановить начальные условия исходя из результата действия [16].

В.П. Зинченко определяет мышление, как социально обусловленный, неразрывно связанный с речью психический процесс поисков и открытия существенно нового, процесс опосредованного и обобщенного отражения действительности в ходе ее анализа и синтеза [7]. Мышление возникает на основе практической деятельности из чувственного познания и далеко выходит за его пределы. В мышлении наиболее полно и адекватно выражено рациональное познание. Однако любое, даже наиболее развитое, мышление всегда сохраняет связь с чувственным познанием, то есть с ощущениями, восприятиями и представлениями, через которые мышление непосредственно связано с внешним миром и является его отражением.

В психологии принята и распространена следующая несколько условная классификация видов мышления по таким различным основаниям, как генезис развития; характер решаемых задач; степень развернутости; степени новизны и оригинальности; средства мышления; функции мышления и т.д.

По средствам различают мышление невербальное (наглядное) и вербальное. Наглядное мышление – мышление на основе образов и представлений предметов. Вербальное мышление – мышление, оперирующее отвлеченными знаковыми структурами. Установлено, что для полноценной мыслительной работы одним людям необходимо видеть или представлять предметы, другие предпочитают оперировать отвлеченными знаковыми структурами.

Невербальное мышление — начало: Путь осознания ВСЕГО: neverbalnoe — LiveJournal

Продолжение статьи смотрите здесь: http://neverbalnoe.livejournal.com/258.html ,

а ещё здесь: http://ru-put.livejournal.com/

и здесь: http://ru-freepsiholog.livejournal.com/

Здравствуйте! Приступлю сразу к сути, без лишних прелюдий. Я без обиняков, иносказательности, обрывочной сопутствующей информации открою вам самую суть «Великой Тайны Бытия» (так высокопарно потому, что затрону немного и философию, хотя в основном именно методологию).
Так что же я вам расскажу, думаете вы: то, что я понял, что есть вещи, которые происходят мягко выражаясь не совсем просто так, и буду описывать необычные для меня явления, мешая их с обстоятельствами? Нет; ничто не идеально, но я стараюсь абстрагироваться от обстоятельств, приближая всё это к логической математической схеме (не стоит из-за этого впадать в фрустрацию, чувства это хорошо, но знания тоже нужны).
Итак, эта самая «Великая Тайна Бытия» — Изменённые состояния сознания (в дальнейшем ИСС), или более распространённые понятия, являющиеся частью ИСС: медитация, транс, гипноз, самогипноз.
Здесь я постараюсь описать самые глубинные структуры всего этого.
Изменённые состояния сознания относятся ко всему: от мошенничества до лидерства, от подчинённости до высоких интеллектуальных способностей и гениальности, от принципа удовольствия до так называемого трансцендентального и трансцендентного (если кто-то не знает терминов, не пугайтесь, в интернете легко можно найти краткие и в общих чертах понятные определения).
То, что я опишу, и даже, разумеется, больше, знают большинство профессиональных гипнологов с широкой специализацией хотя бы по одному из этих направлений: психология, психиатрия, неврология, и, более универсальное — психотерапия. Но то, что пишется в популярных и научно-популярных произведениях такого рода, на мой взгляд несёт на себе в основном в той или иной мере лишь одну полезную функцию: снять с информации табу, ведь до этого большинству людей как бы даже не приходило в голову надолго задумываться про это, а когда задумывались, то и ознакомительной информации было настолько мало, что люди привычно либо приходили к выводу, что это полная чушь, а может быть «чертовщина», либо считали это мудрёным экзотическим феноменом, либо относили людей, подчиняющихся в гипнотическом состоянии гипнологу слабовольными или участниками понравившейся им игры. При этом людям обычно не приходила в голову мысль о гораздо более полезных для саморазвития возможностях, связанных с ИСС: повышении уровня интеллекта, развитии памяти, а главное в целом развитии абстрактного мышления до уровня отличника в школе, вузе, вундеркинда, и это только малая часть возможностей; а если людям всё-таки и эта мысль приходила, в подавляющем большинстве случаев и она не находила своего логического развития из-за того, что вокруг господствуют установки, будто у одних способностей больше, у других меньше, причём многие люди воспринимают способности как нечто фатальное, выходящее за рамки их понимания и нечто такое, что им скорее всего не удастся кардинально изменить в направлении «сверх способностей», даже не зная, что в современной науке во-первых, способности отделяются от психических процессов (например, памяти), а во-вторых, способности являются внутренними психическими регуляторами, настройка и перенастройка которых наукой не исключается, главное знать, как же человеку суметь настроить себя, а может быть, помочь настроиться другим. Так вот, я знаю по себе, что пока у меня не появилось интернета, неосознанно я боялся осознать что-то, чего не говорят вокруг меня, или чего я не прочитал; и если даже боюсь сейчас, то по крайней мере у меня есть возможность найти информацию в интернете, а что оглашено, то разрешено к размышлению, и благодаря интернету к размышлению становится разрешено всё, за что я ему очень благодарен! И пусть в массовых книгах про гипноз по моему мнению не описывается фундаментальный принцип гипноза, но эти книги стали для меня выражением того, что про ИСС можно думать, это не просто так, само собой, и это можно понять, что для меня явилось определяющим, хотя лучше бы эти книги давали всю информацию, которой располагают лучшие гипнологи с большим запасом подробных теоретических знаний.
Здесь я попытаюсь как минимум, подчеркнуть один на мой взгляд самый определяющий момент ИСС, который либо совсем упускается в популярных книгах про ИСС, либо почти совсем, и внимание на этом акцентируется меньше, чем на многих других моментах, связанных в таких книгах с введением в транс либо с самосовершенствованием, но сначала кратко расскажу о двух основных направления популярных книг про ИСС такого рода.
В одном направлении упоминания о гипнозе сводятся в основном к идеям о том, что над одними структурами есть другие структуры, управляющие и организующие их, описываются определённые уровни и атрибутивные условия взаимодействий между этими уровнями. Лучшие образцы таких книг с натяжкой можно отнести к иносказательным философским книгам, чаще далеко не самого глубокого содержания, и уж чего там меньше, чем даже в книгах про ИСС, относящихся к второму направлению, так это того, за счёт чего существуют ИСС, какой «механизм» удерживает сознание, осознанно желающее получить доступ к не осознаваемому, от превращения полного либо частичного, навсегда или на значимый для сознания срок не осознаваемого в осознанное, с сохранением этого в осознанной памяти.
К второму направлению относятся книги, в которых акцент делается на подстройку, установление доверительных отношений, харизму гипнотизирующего, вовлечение гипнотизируемого «в игру», действуя на основе наблюдений за гипнотизируемым и понимания того, каким мыслям в какой мере он сейчас подвержен: рассудку или эмоциям; при этом часто проигрывается тема, что у большинства правшей эмоциями и левой частью тела заведует правое полушарие мозга, а рассудком и правой частью — левое, и у людей может сложиться мнение, что гипноз организует некий механический (или почти механический) рычажок, у которого нет рациональной организующей структуры, или она крайне примитивна и ограничена, который распределяет поток эмоций справа, рассудка слева, и в зависимости от комбинаций и очерёдности и возникают ИСС. Но во-первых, ИСС испытывают и люди, у которых удалили одно из полушарий мозга, значит, если рычажок и есть, он не является обязательным следствием разделения мозга на два полушария, а во-вторых, если организующая структура так примитивна, почему бы её подробно не изучить и описать? Выражения на подобии того, что механизм гипноза архаичен (подразумевая примитивен), но при этом сложен звучат абсурдно, ибо при всей архаике подразумевать в нём примитивизм, если он сложен, значит противоречить логике, да и сводится он при этом к снятию стресса, разгрузке перегруженной памяти и избеганию неких опасных ситуаций. Основные возможности, которые даёт владение этим методом, как написано в подобных книгах — уверенность в себе и возможность влиять на других. Уверенность в себе такие книги действительно могут прибавить, но в качестве воздействия на других и уровня знания психологии обычно не выше менеджера среднего звена, и то, если как следует постараться, если же благодаря таким книгам получится что-то выше, то разве что потому, что эти книги дали человеку уверенность и упорство находить новые знания и неустанные попытки самому додумываться до нового. Но не смотря на отсутствие в таких книгах сути, их уже можно сравнить с неким пультом управления, к которому осталось подключить матрицу, а в добавок кнопки этого пульта выстроены в узор, частично воссоздающий схему этой матрицы. Помимо снятия табу на размышления о ИСС самое разумное зерно в таких книгах, на мой взгляд, это упоминание (хоть и без подробностей) о сложности взаимодействия между рассудком и эмоциями.
Ну, а теперь перейдём к самому интересному: в чём же фундаментальный принцип изменённых состояний сознания? По моему скромному субъективному опыту в РАЗГРАНИЧЕНИИ ВОСПРИЯТИЯ ИНФОРМАЦИИ РАЗНЫМИ УРОВНЯМИ ЗНАНИЯ. Не пугайтесь, что теперь непонятная канитель определений затянется, или останется пустой, без продуктивных выводов: для того, чтобы картина была целостной, пока что я применил общее определение, затрагивающее и глубокую философию, имея в виду, что за гранью жизни человека есть «информационные поля» других уровней знаний; но на этом я сейчас останавливаться не буду, перейдя к более актуальным для меня и большинства из вас вопросам ИСС, а значит, дам более определённые и конкретные пояснения того, какой «механизм» сдерживает человека от удовлетворения таких осознанных желаний, как сверх способности, гармония, и так далее.
Итак, фундаментальный принцип ИСС это: ПРИ НАЛИЧИИ НЕВЕРБАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ ЗАПРЕТ, ФОРМИРОВАВШИЙСЯ В РАННЕМ ДЕТСТВЕ, А МОЖЕТ ЕЩЁ ДО РОЖДЕНИЯ МЫСЛИТЬ ОСОЗНАННО АКТИВНО НЕВЕРБАЛЬНО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Обычно из вышеперечисленного тяжело понять три составляющие: 1) Зачем и кем устанавливается запрет 2) Что такое сознание и как поддерживается запрет на него; 3) Что это за экзотика про невербальное мышление.
Насчёт первого вопроса поговорю подробнее когда нибудь позже, его можно отнести к философским, скажу лишь, что данные запреты устанавливаются окружающими нас людьми (при этом они сами не осознают, что устанавливают запреты), также определёнными более осознанными контролирующими личностями, и в дальнейшем нами самими принимаются и соблюдаются условия запретов, установка запрета мыслится невербально, поэтому также нами не осознаётся. И ещё добавлю, что конечно, раз такие запреты есть, значит они зачем-то и кому-то нужны, в том числе и нам самим, НО жизнь — сложная штука, и из того, что они нам нужны, не следует, что они нам нужны однозначно, категорично, навсегда, и даже сейчас, что система не может кардинально изменяться; лично мне эти запреты не нужны совсем, надеюсь, что это не станет нужно никому, и думаю, что основная наша часть, которой нужны такие запреты — это прослойка безразличия, не начальная и не конечная, просто присутствующая в этом периоде нашего бытия, и играющая сейчас такую роль.
По второму вопросу: про сознание люди обычно понимают, что это то, что они воспринимают, чего хотят, к чему стремятся, и так далее, но тяжело понять, как это что-то может не осознаваться? А в этом и заключается самое интересное. Люди зачастую размыто понимают структуру сознания. У большинства людей сознание функционирует как: система вербализованных (переведённых в звуковые слова) понятий, а также понятий, вербального значения которых человек не определил, но на их дальнейшую вербализацию не распространяется запрет невербальных установок, либо запрет вступил в противоречие с тем, что человек узнал вербальную информацию со ссылками на размышление о запретной теме по наработанной вербальной схеме, и запрет постепенно аннулируется, ибо у запрета нет цели запретить всё всем, его аннулирование выполняет функцию социального фильтра, позволяя разным общественным классам осознавать больше других.
На сегодня пока всё, подробное обоснование всего этого, а также описание того, как развить память, абстрактное мышление, образное мышление, и овладеть осознанным активным невербальным мышлением я расскажу в самое ближайшее время, до скорой встречи!

Язык и мышление

Невербальное мышление осуществляется с помощью наглядно-чувственных образов, возникающих в результате восприятия впечатлений действительности и затем сохраняемых памятью и воссоздаваемых воображением. Невербальное мышление представлено уже у некоторых животных, и именно это обеспечивает животному правильную ориентировку в ситуации и принятие целесообразного решения. Высокоразвитые формы невербального мышления (в сочетании с мышлением вербальным) находим у человека. Так, невербальной является мыслительная деятельность при решении творческих задач технического характера (например, связанных с пространственной координацией и движением частей механизма). Решение подобных задач обычно не протекает в формах внутренней (и тем более внешней) речи. Это — особое «техническое», или «инженерное», мышление. Близко к этому мышление шахматиста. Особый тип наглядно-образного мышления характерен для творчества живописца, скульптора, композитора.

Вербальное мышление оперирует понятиями, закрепленными в словах, суждениями, умозаключениями, анализирует и обобщает, строит гипотезы и теории. Оно протекает в формах, установившихся в языке, т. е. осуществляется в процессах внутренней или (при «размышлении вслух») внешней речи. Можно сказать, что язык определенным образом организует знания человека о мире, расчленяет и закрепляет эти знания и передает их последующим поколениям. Понятийное мышление может опираться и на вторичные, искусственные языки, на построенные человеком специальные системы общения. Так, математик или физик оперирует понятиями, закрепленными в условных символах, мыслит не словами, а формулами и с помощью формул добывает новое знание.

Подлинно научное решение вопроса о соотношении языка и мышления дает материалистическая теория отражения, рассматривающая язык и мышление в диалектическом единстве. Мышление — это высшая форма активного отражения объективной реальности, состоящая в целенаправленном, опосредствованном и обобщенном познании существенных связей и отношений предметов и явлений. Оно осуществляется в различных формах и структурах (понятиях, категориях, теориях), в которых закреплен и обобщен познавательный и социально-исторический опыт человечества.

Орудием мышления является язык, а также другие знаковые системы (абстрактные, как например, математические или химические, где используется язык формул, или конкретно-образные в искусстве). Язык как знаковая система является материальной опорой мышления, он материализует мысли и обеспечивает обмен информацией. Если мышление отражает действительность, то язык ее выражает. Мышление идеально, а язык — материален (все его единицы облечены в звуки). Мысль же не имеет свойств материи (массы, протяженности, плотности и т.д.). Связь языка с мышлением позволяет осуществлять ему коммуникативную и когнитивную функции: язык не только передает суждения или сообщения о предметах и явлениях внешнего мира, но и определенным образом организует наши знания об этом мире, расчленяя и закрепляя их в сознании. Таким образом, язык, с одной стороны, является средством выражения мысли, а с другой — орудием ее формирования.

Наличие этих несловесных форм мышления (наглядно-образное мышление композитора, скульптора, художника или мышление животных, позволяющее им правильно ориентироваться в пространстве) не опровергает языковую концепцию мышления, так как предметно-чувственные образы мышления выполняют по сути ту же функцию, что и язык.

В ходе исторического развития языка и мышления характер их взаимодействия изменялся: развитие письменности, например, усиливало воздействие языка на мышление, увеличивались и сами возможности языка как средства оформления мысли. Однако и развитие мышления оказывало воздействие на язык, расширяя значения слов, способствуя увеличению лексического и фразеологического состава языка.

Мышление тесно связано с познанием. Согласно теории отражения, первой ступенью познания является чувственное восприятие действительности. Внешний мир, воздействуя на органы чувств, вызывает в человеке определенные ощущения. Эти ощущения от предметов и явлений внешнего мира и являются материалом для мышления: у человека возникает представление о предмете и на его основе образуется понятие. На второй ступени познания в процессе отвлечения от чувственного восприятия конкретного предмета, когда во внимание принимаются наиболее существенные и общие его свойства, понятие облекается в форму, а именно в слово (каждое слово – есть обобщение).

Теория отражения согласуется с учением И.П. Павлова о двух сигнальных системах. Первая сигнальная система дает сознанию только ощущения, она включается на первой ступени познания, когда предметы и явления внешнего мира оказывают воздействие на наши органы чувств, вызывая у нас определенные ощущения (зрительные, слуховые, вкусовые и др.). Вторая сигнальная система включается на второй ступени познания, она и становится базой формирования понятий, суждений, умозаключений, когда восприятие внешнего мира происходит через воздействие слов. Вторая сигнальная система развилась в процессе труда человека, поэтому ею обладает только человек как существо разумное, нуждающееся в средстве общения, т.е. в языке. Именно вторая сигнальная система обеспечивает переход от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике, т.е. к формированию понятий, суждений, умозаключений, получающих свое выражение в слове. Слово позволяет обозначить не один только данный конкретный предмет, а целый ряд однородных предметов, т.е. оно объединяет предметы на основе общего признака или функции в классы, разряды, группы, что способствует формированию у человека понятий о вещах и явлениях внешнего мира.

Чрезвычайная сложность структуры человеческого мышления подтверждается и современными данными о работе головного мозга человека. Принципиальная особенность нашего мозга состоит в так называемой функциональной асимметрии, т. е. в определенной специализации функций левого и правого полушарий. У большинства людей в левом полушарии расположены зоны порождения и восприятия речи, так называемые зоны Брока и Вернике.

В нижней лобной доле головного мозга находится участок коры, управляющий мышцами лица, языка, глотки, челюстей. Это двигательный центр речи, получивший название зоны Брока, и является зоной речедвигательных органов — моторики речи. Основная его функция — преобразование нейронных кодов слов в последовательность артикуляций. Моторный центр речи обеспечивает также правильный порядок слов и их допустимые сочетания — то есть синтаксис (или грамматику) высказываний. В верхнезаднем участке височной доли находится зона Вернике , отвечающая за понимание речи. Дугообразный пучок соединяет зону Брока и зону Вернике, образуя систему, отвечающую за речь

В верхне-заднем участке височной доли находится зона Вернике, отвечающая за понимание речи. Дугообразный пучок соединяет зону Брока и зону Вернике, образуя систему, отвечающую за речь. Центр (поле) Вернике — сенсорный центр речи, занимающий заднюю треть верхней височной извилины и часть нижней теменной дольки. Основная его функция — преобразование слуховых сигналов в нейронные коды слов, которые активируют соответствующие образы или понятия.

Таким образом, левое полушарие является «речевым», а тем самым, обычно, и «доминантным» (т. е. «главенствующим»), точнее, оно ответственно за логико-грамматич ескую расчлененность и связность нашей речи, за ее форму, а также, по-видимому, и за абстрактную лексику, короче — за аналитическое, абстрактное мышление.

У больных с афазией (нарушениях речи) Брока, обусловленной травмами левого полушария, наблюдаются: (1) нарушение беглости речи, дизартрия, затруднение речи; (2) нарушение повторения; (3) относительная сохранность понимания речи с легким затруднением понимания синтаксических и сравнительных грамматических конструкций. У больных отмечается «телеграфный» стиль речи, в речи содержатся имена существительные и глаголы с пропусками небольших соединительных слов. Речь теряет грамматическую правильность и плавность (причем по-разному, в зависимости от того, какие участки коры поражены — лобновисочные или задневисочные).

В противоположность левому правое полушарие теснее связано с наглядно-образным мышлением, со зрительными, пространственными, звуковыми или иными образами, а специально в области языка — с предметными значениями слов, особенно конкретных существительных. Оно характеризуется нерасчлененным, но зато и более целостным восприятием мира и является источником интуиции. У больных с афазией Вернике выявляется беглая речь с хорошей артикуляцией, без затруднений ее продукции и почти всегда засоренная парафазиями и неологизмами. Грамматическая правильность высказываний может сохраняться, но речь становится бессмысленной. Параллельно этому нарушается повторение. Ведущим симптомом афазии Вернике является выраженное нарушение понимания речи. Наблюдается два типа поведенческих реакций в ответ на нарушение понимания речи. Чаще всего в остром периоде больной не осознает своего дефекта, невозмутимо давая неадекватные и избыточные с элементами парафазии ответы на вопросы врача. Реже больные находятся в раздраженном или параноидальном состоянии, возможно, из-за неспособности понимать речь окружающих.

Интересно, что в детском возрасте асимметрия мозга еще не проведена полностью и в случае частичного поражения того или иного участка коры головного мозга другие участки могут взять на себя его функции. Вообще в норме оба полушария работают в непрерывном контакте друг с другом, совместной работой обеспечивая все поведение человека, его мышление и речь.

Язык связан со всей психической деятельностью человека, т. е. не только с мыслью, но также с чувством и волей. В частности, у ребенка первые проявления речи направлены не столько на осуществление познавательной деятельности, сколько на выражение волевых побуждений и требований, обращенных к окружающим (доминирует апеллятивная функция). Можно сказать, что на раннем этапе младенчества развитие речи и интеллектуальное развитие еще мало связаны друг с другом. Но постепенно обе линии развития объединяются и примерно с двухлетнего возраста язык становится важнейшим средством формирования мысли ребенка и его приобщения к опыту взрослых.

Словесно логическое или вербальное мышление — что это

Мышление и речь – это то, что отличает человека от животного. Словесно логическое мышление присуще только человеку, оно формируется в процессе его развития и взросления.

Мышление – высший уровень познания, процесс воссоздания окружающей нас действительности. Часто мышление отождествляют с умом. Это не совсем верно.

Если ум – это способность думать и находить решение различных задач, то мышление – это предпосылка ума, инструмент человека думающего, работа со смыслами.

Мышление, речь и логика

Мышление человека речевое, оно формируется в процессе общения и его становление возможно только при совместной деятельности людей. Все люди разные, одним легче думать, если они видят или представляют предметы – это наглядное мышление. Другие оперируют отвлеченными структурами (словами) – именно это и отличает словесно логическое мышление.

Речь – это форма общения людей с помощью языковых конструкций, созданных по исторически сложившимся правилам, высшая психическая функция человека. Речь формулирует мысли с помощью слов и предполагает их понимание и восприятие другим человеком.

Логика в дословном переводе означает – рассуждение, речь, мысль. Логика – это наука, которая учит делать выводы косвенным путем, то есть не из сенсорного опыта, а из полученных ранее знаний.

Виды логического мышления

В дошкольный период формируются все познавательные процессы, среди которых важнейшее место принадлежит развитию и формированию мысли и речи.

Наглядно действенное формируется в раннем детском возрасте примерно с полутора лет. Первые обобщения ребенка связаны с одними и теми же действиями, выполняемыми с похожими предметами. Предположим, ребенок увидел бутылочку с молоком – сейчас его будут кормить. Во взрослой жизни оно используется, например, при экспериментах, результат которых невозможно предугадать заранее.
Наглядно образное обычно наиболее ярко проявляется у детей 4-6 лет. Оно оперирует образами и предполагает визуализацию ситуации. Чаще всего не требуется непосредственного контакта с предметом, но необходимо его отчетливо представлять. Если у ребенка спросить, что такое собачка, он покажет на картинку или сидящего рядом щенка, а не станет перечислять количество лап и ушей животного. Взрослые оперируют им для описания понятий, которые видеть они не могут – строение молекулы, земного ядра.
Словесно логическое обычно начинает развиваться в старшем дошкольном и младшем школьном возрасте, продолжая формироваться и развиваться на протяжении всей жизни. Это способность думать при помощи рассуждений, осуществляемое с помощью языка и логических действий с понятиями, самый поздний этап эволюции мышления.

В качестве примера можно привести пример с монеткой. При наглядно действенном человек увидит упавшую монетку и сообразит, что ее можно взять в руку или засунуть в рот, так как она туда поместится. При наглядно образном – будет подбрасывать ее и наблюдать, что выпадет, орел или решка. При словесно-логическом он начнет рассуждать о том, может ли она зависнуть в воздухе или стать на ребро, и если нет, то почему.

Словесно логическое мышление

Благодаря вербальному мышлению мы оперируем такими понятиями, как честь, совесть, любовь, стоимость. Ведь визуализировать их мы не можем – это вербальные конструкции, возможно, каждый вкладывает в них свой смысл.

Вследствие словесно логического мышления личность может оперировать самыми отвлеченными понятиями, не отрываясь полностью от чувственного опыта. С его помощью мы ищем и находим закономерности, обобщаем ранее полученный опыт — и чувственный, и наглядный.

Словесно логическое мышление не снисходит на нас в одночасье, оно формируется в процессе всей жизни постепенно, в процессе обучения и приобретения личного опыта. Кто-то овладевает им в большей мере, чем другие, их мы называем талантами или гениями, а кто-то в меньшей.

Операции словесно логического мышления

В процессе обучения мы оперируем определенными понятиями.

Анализ – переход от общего к частному, расчленение объекта на компоненты, разграничение в нем различных свойств, элементов, связей.
Синтез – переход от частного к общему. Объединение составляющих частей в единое целое.
Сравнение – это сопоставление явлений и предметов, вычленение в них отличий и схожести друг с другом.
Обобщение – объединение явлений и предметов по значимым признакам, одному или нескольким.
Классификация – группировка по признакам. В противовес к обобщению, основанием для которого служат значимые признаки, классификация признает в качестве основания желательные, но малозначительные признаки, например, по предпочтению напитка.

Важность развития вербально логического мышления у детей

Развивать вербально логическое мышление у дошкольников нужно потому, что скоро дети приступят к учебе. С первых дней они будут изучать предметы, основанные на логике, и неподготовленным детям придется очень трудно.

Неразвитое вербально логическое мышление мешает усваивать знания, приводит к неумению выразить свои мысли, препятствует установлению нормальных контактов с учителями и другими детьми. Именно поэтому так сложна адаптация в нашем обществе глухонемых. Они ходят в специальные школы, их обучают по специальным методикам, у них даже есть свой язык.

Для того чтобы помочь ребенку, можно:

попросить его пересказывать мультфильмы;
сочинять вместе с ним сказки;
решать вместе с ним простые задачки на логику;
разгадывать загадки;
попросить его объяснить значение пословиц и поговорок.

Словесно логическое мышление в жизни человек

Вербально логическое мышление подразумевает не только умение мыслить логически, но и виртуозное владение словом. Именно оно задействовано у нас в момент общения с другими людьми. Ведь если человек что-то знает, но не может донести этого окружающим посредством речи, он уподобляется немому. Если человек красиво говорит, но не в ладах с логикой, он все равно, что глухой.

Именно ему мы обязаны всем открытиям, которые сделало человечество за время своего существования. Если человек не может логически мыслить, он ничего не откроет. Если он не может донести свою мысль до других, его открытие умрет вместе с ним.