Внутренняя речь это какая речь: Речь устная, письменная, внутренняя — урок. Русский язык, 2 класс.

Мы не привыкли задумываться о том, что язык и речь – далеко не одно и то же. Какая, казалось бы, разница? И то, и другое является средством общения.

Разница оказывается очень существенной, когда мы собираемся изучать иностранный язык. Без понимания того, что именно нам нужно изучить и для чего, мы рискуем оказаться затянутыми в бесконечный процесс обучения, который может так и не привести нас к желаемому результату.

Речь является специфическим человеческим инструментом, позволяющим нам не только доносить друг до друга информацию о настоящем, будущем и прошлом, но и мыслить. Человеческое мышление основывается на внутренней речи и вне речи не существует.

Язык – это система кодировки информации. Недаром существуют языки программирования, но не существует «речи программирования». С помощью определённой системы знаков и символов люди и даже животные передают друг другу разнообразную информацию. Язык человека облечён в речь как в форму.

Речь – навык, практический инструментарий общения, язык – система знаний.

Речь бывает устная, письменная и внутренняя. Устная речь включает в себя слуховое понимание и говорение, письменная речь – чтение и письмо, внутренняя речь – это мышление, разговор человека с самим собой.

Для изучения иностранного языка важно понимать, что компоненты речи физиологически связаны друг с другом в определённую систему и последовательность. Невозможно научиться говорить, не воспринимая речь на слух. В то же время, чем лучше и правильнее вы говорите, тем лучше понимаете на слух: так работает слухоречевая система человека, подкрепляя себя с обеих сторон.

Невозможно научиться правильно писать, если вы не читаете. Зато, если вы умеете читать, навыками письма вы овладеете без малейших затруднений (имеются в виду взрослые учащиеся, детям приходится преодолеть в этом вопросе дополнительные трудности, хотя общая схема та же). Верно и обратное: человек, который много пишет, будет быстрее и легче читать. Это стоит взять на заметку родителям детей, которым трудно удаётся грамотное письмо: просите ребёнка читать, в том числе вслух!

В естественных условиях язык следует за речью. При освоении родного языка мы приступаем к нему фактически только в школе, то есть тогда, когда уже владеем речью. При классическом подходе к изучению иностранных языков этот принцип всегда нарушается: нам сначала преподают язык, а потом надо как-то, «обратным ходом», добраться до речи. Этот заковыристый путь удаётся преодолеть не каждому. Особенно к устной речи подобраться оказывается нелегко. Точнее, научиться что-то сказать – не так уж сложно, а вот понять, что говорят вам в ответ – уже задачка.

Всем ли, кто хочет учить иностранный язык нужен именно он – «язык»? В каких-то основных компонентах он, безусловно, нужен всем, чтобы строить свою речь по определённым законам. Вопрос заключается в том, в какой мере и в каком объёме он нужен. Обычно не в том, в котором его нам дают в традиционной модели обучения иностранным языкам. Традиционные подходы к обучению языкам часто грешат перегруженностью теорией в ущерб практике, то есть навыкам речи. В результате на выходе такого обучения получаются люди, неплохо владеющие грамматикой, но «ни в зуб ногой» в плане практического применения. Причём эта беда касается и самих преподавателей…

Если вы хотите просто уметь общаться на каком-то языке, вы не обязаны вникать во все его головокружительные дебри. Во-первых, потому, что на практике в эти дебри носители языка тоже не погружаются. Во все времена разговорная речь стремится к упрощению, а в наше информационно перенасыщенное время это происходит тем более. Во-вторых, когда вы практически используете язык, углубление ваших знаний и усложнение конструкций нарастает постепенно, вполне естественным образом. Нет никакой нужды в том, чтобы обрушить на вас всю сложность языка разом.

Что нужно для того, чтобы овладеть речью? Нужно выстраивать речевые навыки.  В этом процессе теория должна встраиваться в практику ровно в том объёме, в котором это необходимо. Навыки не получаются из простого сложения заученных слов с грамматическими конструкциями, они  строятся совсем по иным законам.

Навыки никто не сможет вам сделать без вашего собственного труда. Именно поэтому занятия на курсах или с репетитором не гарантируют вам речевых навыков! Не потому, что вы недостаточно способны, и не из-за «плохих» преподавателей. Просто система выработки навыков в этих привычных нам формах обучения практически не работает. Потому вокруг так много людей, которые много лет учили язык, но так и не могут им пользоваться.

Получить навыки речи можно так или иначе только в языковой среде, да и то не всегда, если мы говорим о взрослом человеке с уже сложившимися психо-информативными особенностями.

Программы CLP моделируют индивидуально адаптированную языковую среду. Более того, они строят навыки речи физиологически правильно. Сформированные подобным образом навыки в любом деле на вес золота, потому что знания можно и подзабыть, а вот то, что вы умеете делать, остаётся при вас навечно.

Качественно проработанные навыки – это система, которая работает как хорошо отлаженный механизм даже без вашего сознательного участия. Как подушки безопасности, система в нужный момент включается сама. Нужно понимать, что это не придёт ни завтра, ни само собой, а требуется время, правильный тренинг и дальнейшая грамотно построенная языковая практика.

Как приступить к обучению

•   Выберите программу, воспользовавшись описанием программ на сайте.
•   Пройдите тестирование для подготовки программы: Тестирование.
•   Обсудите со специалистом все интересующие Вас вопросы по составлению своего персонального курса.
•   Мы направим Вам ссылку для оплаты, и после её получения приступим к подготовке программы. В течение 5 дней Ваша программа будет готова, и Вы получите ссылку для её скачивания.
•   Если у Вас есть вопросы, обращайтесь: [email protected], Нина Брянцева, лингвистический психолог Центра языковой психологии (CLP).

Внутренняя речь (Федорчук Сергей) – Школа-студія акторської майстерності та імпровізації «Чорний квадрат»

„Взаимопонимание — это не когда понимают слова, а когда понимают паузы.“

Стас Янковский

Занятие с Сергеем началось сразу же с задания: необходимо коллективно создать перформанс под названием “Отрыжка сознания”. На всё про всё у нас – 5 минут. Ох, как же рьяно все начали выдавать идеи, размышлять над смыслом, продумывать драматургию данного перформанса, в общем отнеслись к поставленной задаче достаточно серьёзно и не зря. Ведь в итоге мы получили вещь, которая по словам Сергея хоть и фигня, но ценность имеет. И только после этого мы с ним познакомились.

Непроизвольно задумываешься, а в чём смысл такого перформанса от самого преподавателя? Ведь по-сути, его действия это красивый выпад в нашу сторону. Это своего рода разминка для тела и ума? Чего он хотел? Посмотреть как мы умеем работать в команде? Оценить общий уровень группы? Проверить как работает наше воображение или просто не успел выпить чайку перед занятием и нашёл такое вот оригинальное решение проблемы?:) А может это была пауза перед событием? Да уж, и в таких размышлениях глупышка-студиец может провести не один час, но как говориться, время – деньги. Поэтому – приступаем!

В этом тексте разберём теорию. Её немного, но она бесценна. Хотя, когда ты пытаешься сразу же применить полученные знания на практике, получается смешно. При этом огорчаться не стоит, стоит работать и всё будет:) Так о чём я? Ах, да! Занятие по внутренней речи.

Внутренняя речь – это эмоциональное изменение, не выраженное словами. Например: партнёр даёт тебе некое событие, но ты реагируешь на него не сразу, а сначала как бы пропускаешь услышанное или увиденное сквозь себя, проводишь своеобразный внутренний анализ полученной из вне информации, эта информация (естественно) изменяет твоё состояние, но ты не выражаешь это изменение вербально.

Что делать, чтобы эта самая внутренняя речь существовала в тебе? Есть два проверенных способа, это:

1. Вести внутренний монолог. То есть, проговаривать про себя то, что ты думаешь о партнёре, о сложившейся ситуации и тд.;
2. Создавать мыслеобраз в голове. В этом случае ты не проговариваешь, а представляешь в картинках свои действия направленные на партнёра или относящиеся к событию. Как подпункт можно отметить эмоциональное воспоминание (проекция из реальной жизни, из собственного опыта).

Почему внутренняя речь так важна? Она создаёт незаменимую вещь в актёрской игре – паузу. Пауза – это время жизни актёра на сцене, на протяжении которого не развивается основной конфликт. Пауза создаёт темпоритм, акцентирует внимание на важном, создаёт атмосферу и эмоциональное напряжение как у зрителя так и у актёра.

Пауза бывает:

• Аудиальная, текстовая, вербальная. Она реализуется в виде текста, который не развивает конфликт. К примеру: партнёр 1 говорит “я беременна”, на что партнёр 2 отвечает “ох, как же красиво цветут каштаны”;
• Пауза-действие. Выражается без слов любым действием, которое не направлено на конфликт;
• Смешанная. В этом случае и говорим и делаем то, что не касается сути;
• Статичная. Такая пауза сопровождается практически оцепенением, ведь тест и действие отсутствуют.

Когда лучше всего выдерживать паузу?

1. Перед событием – для создания интриги;
2. После события, перед оценкой – для создания напряжения;
3. Перед пристройкой к партнёру.

Важно! Чем дольше пауза – тем мощнеё должен быть выход из неё.

Вот и всё по теории! Практическое применение всего вышеизложенного – это нечто. Путём выполнения каждого упражнения мы научились выдерживать разные виды пауз и потренировали свою внутреннюю речь. Финалом занятия стали мини-этюды. Мы разбились на пары и придумали себе конфликт, за тем Сергей задал условия, в которых мы находимся (это были места, где нельзя громко говорить и яро выражать свои эмоции внешне). Невероятно, но когда внутри тебя бурлит вулкан, а ты не можешь выражать это прямо, то внутренняя речь переполняет тебя и за счёт этого создаются паузы. Ты просто не можешь действовать иначе.

Резюмируя, хочу сознаться, что занятие для меня было не самым лёгким. Пребывать в состоянии наполненности на протяжении долгого времени неплохо так истощает физическую, да и эмоциональную составляющие организма. И тем не мение, было здорово! Ведь чтобы получать, ты должен тратить.

(PDF) Внутренняя речь

речь. rTMS, примененный к LIFG, мешает внутренней речи.

rTMS, применяемая к моторной коре левого полушария, которая, как известно,

контролирует мышцы рта и языка, также подавляет внутреннюю речь

— наблюдение в соответствии с точкой зрения, что скрытая речь

требует артикуляции. LIFG не активируется однозначно во время производства внутренней речи. Его активация также может быть записана во время когнитивного контроля

(оркестровка мыслей

и действий в соответствии с внутренними целями), рабочая память

ory (временное хранение и манипулирование информацией),

выбор среди конкурирующих альтернатив для руководства. ответ и

интерпретация поведения других.Обратите внимание, что естественная внутренняя речь

с ее сжатыми и диалогическими качествами никогда не отображалась; То, что было измерено до сих пор, — это внутренняя речь

, определяемая как мысленное чтение.

Функции

Саморегулирование

Обзор

Фундаментальные человеческие действия, такие как постановка немедленных и

, решение проблем, планирование и принятие решений

— все это часть более глобального потенциала, называемого саморегулированием .Pri-

Внутренняя речь у детей и внутренняя речь у взрослых

имеют решающее значение для эффективной саморегуляции.

Неудивительно, что выражение «словесное самонаведение»

часто используется для обозначения саморегуляции. Самостоятельная беседа

значительно увеличивает производительность при выполнении задач, которые влекут за собой создание комплексных поведенческих последовательностей

и одновременную оценку нескольких вариантов поведения

. Были задокументированы четыре основные группы

эффективных самовербализаций во время решения задач

: (1) четкое определение проблемы; (2) эффективный подход к проблеме

; (3) постоянная концентрация

на проблеме; и (4) регулярная оценка прогресса, что

включает самообучение или стратегическую переориентацию.

Частная речь

Частное использование речи у детей постепенно увеличивается по мере того, как задачи

становятся более сложными. Чаще всего наблюдается, когда

работают над задачами, требующими исполнительного контроля, в

участников отсутствует регулирование, предлагаемое взрослыми. Репрезентативные

задач, представленных в исследовательских отчетах, — это головоломки, задачи на память,

классификации и распознавания изображений и упорядочение

задач. Следующие ситуации повышают вероятность использования частной речи в целях саморегулирования: (1) выполнение

целевых, академических задач или задач по решению проблем в отличие от

для свободной игры или других действий; (2) работа над трудными

, но выполнимыми задачами по решению проблем вместо простых задач;

(3) быть в одиночестве или со сверстниками, в отличие от того, что

— устно регулирующий взрослый; и (4) работа с обнадеживающим человеком, а не с очень контролирующим взрослым. Это называется лесами

, которые заключаются в помощи взрослым только в тех

задачах, которые выходят за рамки навыков детей.

То, что использование частной речи увеличивается с увеличением сложности задачи, не означает, что

автоматически не означает, что это на самом деле улучшает производительность.

Два фактора, которые необходимо учитывать, — это сложность задачи и

одновременная производительность в сравнении с будущей производительностью. Частное выступление

, скорее всего, будет препятствовать выполнению задания, если задача слишком сложна.

повысит успеваемость, если задача находится в пределах зоны ближайшего развития ребенка

, т. Е. Если она находится в пределах возможностей ребенка

. Кроме того, использование частной речи более выгодно в долгосрочной перспективе

(будущее), чем в краткосрочной перспективе (одновременное). Повышенная производительность

после использования частной речи задерживается (dia-

постоянно), а не мгновенно (синхронно). Лучшая производительность —

человек обычно наблюдается во время сеансов задач, следующих за временем

, когда была произнесена частная речь.

Использование разговора с самим собой в спорте

Многочисленные исследования изучали возможность саморегулирования использования разговора с самим собой

спортсменами во время тренировок и соревнований во время занятий спортом. wres-

тлинг и баскетбол. Было показано, что самовербализация

превосходит другие психические стратегии (например, мысленные образы)

в улучшении спортивных результатов. Размеры разговора с самим собой, которым обычно измеряют или манипулируют в исследованиях

, являются валентность,

открытость, самоопределение, самообучение, самомотивация,

и частота.Валентность относится к эмоциональному содержанию

утверждений о себе. В то время как отрицательный разговор с самим собой связан с более низкой производительностью

, положительный разговор с самим собой не увеличивает значительно его

. Позитивные самовербализации определяются как те, которые помогают

сосредоточиться на настоящем, а не на прошлых ошибках или отдаленном будущем. Отрицательные самооценки представляют собой неуместные, иррациональные, контрпродуктивные или вызывающие тревогу мысли.

Другое качество разговора с самим собой — открытость, в отличие от скрытности.

Неспособность. Было высказано предположение, что открытый разговор с самим собой более эффективен для улучшения результатов, потому что он позволяет спортсмену воспроизвести ситуации, в которых его или ее тренер устно направляет выступление вслух. Самостоятельный (т. Е. Самовыборный) разговор с самим собой

постулируется как обладающий большей мотивационной силой, чем предварительный

внутренний разговор с самим собой, назначенный тренером.Разговор с самим собой

называется самообучающим разговором и особенно эффективен в практических ситуациях

, тогда как разговор «я могу сделать это» представляет собой мотивационный разговор с самим собой

и более уместен в условиях соревнований. Частота

разговоров с самим собой часто увеличивается в разные периоды спортивного сезона

и связана с превосходными результатами, хотя чрезмерная частота

(называемая параличом в анализе) ухудшает ее.

Язык

Внутренняя речь лежит в основе основных языковых функций, таких как

чтение, письмо, устная речь и вычисления.Ухудшение внутренней речи

, вызванное травмой головного мозга, постоянно вызывает

языковых расстройств, таких как афазия, аграфия, алексия, акалькулия,

, а также снижение кратковременной вербальной памяти. Текущие исследования

показывают, что говорящие следят за своей собственной субвокальной речью, чтобы

выявлять и исправлять фонологические, лексические или грамматические ошибки

перед тем, как они произнесут. Внутренняя речь и шпаргалка

часто используются, когда кто-то спонтанно практикует произношение —

и думает о грамматической правильности.При чтении без звука наблюдаются значительные движения губ

, а также пациенты

с лобно-височной деменцией и синдромом Жиля де ла Туретта с синдромом

, у которых наблюдается потеря контроля над внутренней речью, что

проявляется в копролалии (испускание нежелательных вокализаций

в социальных ситуациях), также не умеет читать молча. Эти две линии доказательств

убедительно свидетельствуют о том, что внутренняя речь и безмолвное чтение

глубоко связаны.

Связи между внутренней, устной и письменной речью, чтением и

составлением

Как было замечено ранее, поскольку внутренняя речь адресована исключительно

себе, она телеграфна, имеет много смысла, подвижна, динамична,

440 Внутренняя речь

«Прислушиваясь к своему внутреннему голосу: почему внутренняя речь является важной частью вашей повседневной жизни» Ромео Вителли

Hearing the Voice была рада видеть освещение статьи Бена Алдерсона-Дея и Чарльза Фернихоу «Внутренняя речь: развитие, когнитивные функции, феноменология и нейробиология» ( Psychological Bulletin , сентябрь 2015 г.) в недавнем блоге автора Ромео Вителли о Психология сегодня .

Ромео Вителли пишет:

В каждый момент бодрствования мы ведем внутренний диалог. Назовете ли вы это внутренней речью, разговором с самим собой, внутренним диалогом или мыслями про себя, это кажется важной частью нашей повседневной жизни. Несмотря на то, что большинство этих внутренних диалогов остаются хорошо скрытыми (за исключением иногда неловких моментов), внутренняя речь гораздо важнее, чем думает большинство людей. С раннего детства внутренняя речь играет жизненно важную роль в регулировании нашего мышления и поведения.Это не только часто позволяет нам «репетировать» различные сценарии и позволяет нам избегать необдуманных действий… [но также может] формировать то, как мы видим окружающий мир.

В новой обзорной статье, опубликованной в «Психологическом бюллетене», исследуется внутренняя речь и то, как она может изменяться и развиваться на протяжении всей нашей жизни. В статье, написанной Беном Алдерсоном-Дей и Чарльзом Фернихоу из Даремского университета, рассматриваются существующие исследования внутренней речи и то, что делает их такими важными. Как они указывают, у нас часто есть разные определения того, что мы подразумеваем под внутренней речью, и мы даже ссылаемся на нее под разными именами. Исследования, посвященные внутренней речи, могут относиться к ней под другими названиями, такими как личная речь, разговор с самим собой, скрытая речь, слуховые вербальные образы и т. Д. В этом отношении исследователи также рассматривали внешний диалог с самим собой, то есть разговор с самим собой. себя, что также можно рассматривать как форму внутренней речи.

Но почему внутренняя речь так распространена? По словам психолога Льва Выготского, наша способность к внутренней речи начинается примерно в трехлетнем возрасте, когда мы учимся интегрировать отдельные системы мышления и языка.В качестве одного из примеров Выготский описал то, что он называл частной речью, в которой дети разговаривают сами с собой при выполнении сложной познавательной задачи. Он предположил, что такая личная речь становится более усвоенной, когда дети становятся старше и становятся более способными работать самостоятельно без помощи опекуна.

Внутренняя речь также может играть важную роль в рабочей памяти. Под рабочей памятью, которую часто путают с кратковременной памятью, понимается временное хранение информации, такой как номер телефона или элементы в списке покупок.Поскольку в любой момент времени мы можем хранить только пять-девять элементов в нашей рабочей памяти, нам нужно полагаться на различные стратегии памяти, чтобы эта информация не распадалась слишком быстро. Один из подходов, который, по-видимому, довольно хорошо работает с вербальным материалом, включает мысленное повторение информации, в том числе повторение ее с использованием внутренней речи или произнесения информации вслух. Это также означает, что все, что прерывает этот процесс повторения, вызывает быстрое исчезновение памяти. Исследователи предполагают, что дети начинают полагаться на повторение для улучшения памяти уже в возрасте семи лет или младше по мере развития языковых навыков.

Хотя изучение внутренней речи часто бывает трудным для исследователей (в конце концов, это внутренняя речь, ), роль, которую она играет в различных когнитивных способностях, включая память и исполнительные функции, кажется хорошо известной. У детей, например, кажется, что их когнитивные способности растут и развиваются во многом так же, как и их способность использовать внутреннюю речь. Это говорит о том, что внутренняя речь связана с развитием языковых способностей и продвинутых умственных способностей, с которыми связан язык. Внутренняя речь также кажется особенно важной в многозадачном режиме, который включает «переключение» между различными способами ответа. Например, эксперименты, требующие от людей переключения между различными арифметическими задачами, показывают, что внутренняя речь помогает подготовить их к такому переходу.

Еще один навык, связанный с внутренней речью, — это чтение без звука. Хотя детям, которые учатся читать, часто нужно читать вслух или даже шевелить губами, следя за тем, что они читают, то, насколько хорошо взрослые могут следить за тем, что они читают, по-видимому, напрямую зависит от их навыков внутренней речи.Чем сложнее им понять то, что они читают, тем больше им нужно полагаться на внутреннюю речь, чтобы разобраться в материале.

Люди, которые теряют способность использовать внутреннюю речь из-за нарушений мозга, сообщают о проблемах с памятью, а также о снижении чувства идентичности. Например, выдающийся нейробиолог Джилл Болт Тейлор пережила в 1996 году обширный инсульт, который привел к полной потере внутренней речи. Как она позже описывала в своей книге My Stroke of Insight, потеря внутренней речи также привела к проблемам с самосознанием, потере биографических воспоминаний и даже потере эмоций, связанных с самосознанием.

Наряду со всеми другими ролями, которые, по-видимому, играет внутренняя речь, неудивительно, что внутренняя речь также важна с точки зрения мотивации. Каждый раз, когда мы оказываемся в трудном соревновании, будь то написание экзамена или игра в важную игру, мы часто используем внутреннюю речь, чтобы «подбодрить себя» и повысить уверенность в своих шансах. В этом отношении люди, страдающие депрессией или тревогой, часто используют внутреннюю речь, чтобы размышлять о том, насколько плоха жизнь и вероятность неудачи.По этой причине многие виды психотерапии часто включают обучение людей тому, как использовать внутреннюю речь, чтобы преодолеть неуверенность в себе и страх неудачи, заменяя негативный разговор с самим собой более позитивной внутренней речью.

Одна захватывающая теория о слуховых галлюцинациях предполагает, что определенные неврологические или психические заболевания приводят к тому, что люди путают внутреннюю речь с внешними голосами. Исследования изображений головного мозга показывают, что области мозга, связанные с восприятием языка, часто активируются у людей, сообщающих о слуховых галлюцинациях.Многие из этих галлюцинаций во многом напоминают внутреннюю речь. Например, люди, рожденные глухими или потерявшие слух до того, как у них развился язык, обычно не испытывают слуховые галлюцинации так, как слышащие люди.

Также может быть связь между внутренней речью и блужданием ума или склонностью нашего ума «дрейфовать» всякий раз, когда мы делаем что-то монотонное. Блуждание ума, также известное как «разъединение», заставляет нас уделять меньше внимания окружающему миру и больше сосредотачиваться на наших внутренних мыслях.Внутренняя речь может быть важной частью такого блуждания ума, хотя фактические исследования, посвященные этому, все еще ограничены.

Несмотря на все проведенные до сих пор исследования, все еще далеко не ясно, почему у людей вообще возникла внутренняя речь. Хотя изначально он, возможно, развивался как инструмент для улучшения вербального общения, наша способность к внутренней речи расширилась и стала важной частью нашей жизни как людей. Он не только играет важную роль в построении планов на будущее, но и помогает нам понять мир вокруг нас.

Итак, научитесь развивать этот внутренний голос, это неотъемлемая часть человеческого существования.

Это отредактированная версия статьи Ромео Вителли, которая была первоначально опубликована в блоге Psychology Today 31 августа 2015 года.

Что голос в вашей голове говорит о вас

Но и эти категории оставляют место для вариаций. Возьмите внутреннюю речь, которая может иметь форму отдельного слова, предложения, какого-то монолога или даже разговора.

Идея внутреннего диалога, а не монолога, будет знакома каждому, кто когда-либо репетировал важный разговор или пересказывал аргумент в уме. Но человек, с которым мы разговариваем в своей голове, не всегда заменяет кого-то другого — часто этот другой голос является другим аспектом нас самих.

В исследовании 2015 года Малгожата Пухальска-Василь, психолог из Люблинского католического университета Иоанна Павла II, Польша, попросила студентов описать различные типы внутренних голосов, с которыми они разговаривали, и составила список из четырех общих внутренних собеседников. : верный друг; амбивалентный родитель; гордый соперник; и беспомощный ребенок.Каждый голос может всплывать в разных ситуациях — амбивалентный родительский тип может предложить заботливую критику, но гордый соперник, скорее всего, будет сосредоточен на успехе, а не на поддержке. Мы можем взять на себя эти разные роли, чтобы помочь себе пережить такие ситуации, как тяжелое испытание или спортивная игра.

Херлберт, однако, меньше озабочен тем, почему люди испытывают определенные виды внутреннего опыта, чем тем, что именно они думают. Он начал разрабатывать DES в 1970-х годах и за это время, по оценкам, обучил сотни людей искусству чтения собственных мыслей — от ветеранов войны во Вьетнаме с посттравматическим стрессовым расстройством до женщин с булимией, а также многих людей с более типичным повседневным трудом. сегодняшние переживания.

Тем не менее, не все уверены, что метод работает. В книге 2007 года, написанной в соавторстве с Херлбуртом, Describing Inner Experience? Сторонник встречается со скептиком, философ Эрик Швицгебель из Калифорнийского университета в Риверсайде утверждает, что «люди склонны к значительным интроспективным ошибкам даже в самых лучших условиях». Комментируя эту книгу, философ Майя Спенер из Университета Бирмингема утверждала, что то, может ли интроспекция предоставить полезную информацию о разуме, зависит от конкретного вопроса, на который вы хотите ответить, но цели DES, по ее словам, не всегда ясны.«Например, мы не должны и, вероятно, никто не будет ожидать, что интроспективные отчеты испытуемых о болезненных переживаниях будут точными в отношении вопросов об эволюционном происхождении боли», — писала она. «С другой стороны … мы ожидаем, что такие отчеты будут точными в отношении наличия болезненного опыта».

Объемы внутренней речи говорят о мозге — Ассоциация психологических наук — APS

Читаете ли вы газету или обдумываете свое расписание на день, есть вероятность, что вы слышите свою речь, даже если не произносите слов вслух.Эта внутренняя речь — монолог, который вы «слышите» в своей голове, — явление повсеместное, но в значительной степени неизученное. Новое исследование рассматривает возможный механизм мозга, который может объяснить, как мы слышим этот внутренний голос в отсутствие реального звука.

В двух экспериментах исследователь Марк Скотт из Университета Британской Колумбии обнаружил доказательства того, что сигнал мозга под названием следственный разряд — сигнал , который помогает нам отличать сенсорные ощущения, которые мы производим сами, от тех, которые производятся внешними стимулами, — играет важную роль. роль в нашем опыте внутренней речи.

Результаты двух экспериментов опубликованы в Psychological Science , журнале Ассоциации психологических наук.

Разряд следствия — это своего рода прогностический сигнал, генерируемый мозгом, который помогает объяснить, например, почему другие люди могут пощекотать нас, но мы не можем пощекотать себя. Сигнал предсказывает наши собственные движения и эффективно нейтрализует ощущение щекотки.

И тот же механизм играет роль в том, как наша слуховая система обрабатывает речь.Когда мы говорим, внутренняя копия звука нашего голоса генерируется параллельно с внешним звуком, который мы слышим.

«Мы проводим много времени в разговоре, и это может привести к перегрузке нашей слуховой системы, из-за чего нам будет трудно слышать другие звуки во время разговора», — объясняет Скотт. «Ослабляя влияние, которое наш собственный голос оказывает на наш слух, — используя предсказание« разряда следствий », наш слух может оставаться чувствительным к другим звукам».

Скотт предположил, что внутренняя копия нашего голоса, производимая следствием разряда, может быть сгенерирована, даже когда нет внешнего звука, а это означает, что звук, который мы слышим, когда говорим внутри нашей головы, на самом деле является внутренним предсказанием нашего собственного звука. голос.

Он предположил, что если следственный разряд действительно лежит в основе нашего переживания внутренней речи, то сенсорная информация, поступающая из внешнего мира, должна нейтрализоваться внутренней копией, производимой нашим мозгом, если два набора информации совпадают, точно так же, как когда мы попробуй себя пощекотать.

И это именно то, что показали данные. Воздействие внешнего звука было значительно уменьшено, когда участники произнесли в голове слог, соответствующий внешнему звуку.Однако на их исполнение существенно не повлияло, когда слог, который они произносили в своей голове, не совпадал со слогом, который они слышали.

Эти данные свидетельствуют о том, что внутренняя речь использует систему, которая в первую очередь участвует в обработке внешней речи, и может помочь пролить свет на определенные патологические состояния.

«Эта работа важна, потому что эта теория внутренней речи тесно связана с теориями слуховых галлюцинаций, связанных с шизофренией», — заключает Скотт.

Это исследование было поддержано грантами Совета по естественным наукам и инженерным исследованиям Канады Брайану Гику, Джанет Ф. Веркер и Эрику Ватикиотис-Бейтсон.

Внутренняя речь: Новые голоса | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Этот сборник предлагает комплексную, разнообразную и своевременную трактовку внутренней речи, феномена «голосика в голове». Это первый том, полностью посвященный внутренней речи с междисциплинарной точки зрения и включающий в себя работы ведущих экспертов в области философии, психологии и нейробиологии.Внутренняя речь — это вездесущая особенность нашего разума, которая интроспективно заметна и эмпирически поддается обработке, особенность, природа и функции которой являются предметом споров. Это языковой феномен, который рассматривался как форма мысли или внутренне связан с ней, сознательный феномен, который включает в себя компонент восприятия слуха, а также участвует в нескольких когнитивных функциях. Книга предлагает углубленное рассмотрение этого явления как с теоретического, так и с эмпирического подходов и, таким образом, предоставляет уникальную платформу для сопоставления и оценки различных подходов.Более того, непосредственно взаимодействуя с внутренней речью, ее участники обеспечивают понимание природы мышления, сознания, восприятия, действия, самопознания и себя, таким образом представляя сеть взаимосвязанных тем для изучения ума.

Книга разделена на две части; первые шесть глав посвящены природе внутренней речи, а вторые шесть — функциям саморефлексии и самопознания, приписываемых внутренней речи. Главы можно читать совершенно независимо.Однако следует отметить, что междисциплинарная ценность книги может стать препятствием для читателей, не знакомых с техническими терминами и методами философии, психологии или нейробиологии.

Редакторы, Питер Лангланд-Хассан и Агустин Висенте, дают поучительное введение, представляя сложность этого явления, мотивацию сосредоточить внимание на нем, его внутренний интерес, а также его связь с широким кругом других извечных вопросов философии и философии. психология.Они предлагают общую и очень полезную карту для навигации по ландшафту. Сначала они дают общее описание истории изучения внутренней речи, в основном выделяя все еще влиятельную работу российского психолога Льва С. Выготского (1987) вместе с экспериментальными психологическими исследованиями рабочей памяти (Baddeley 1992, 2007). В аналитической философии разума эта тема имела второстепенный интерес до девяностых годов, когда несколько мыслителей начали сосредотачиваться на внутренней речи для своих теорий сознания, объяснения слуховых вербальных галлюцинаций (AVH) и вставленных мыслей, самопознания или отношения языка и мысли.В оставшейся части введения Лангланд-Хассан и Висенте резюмируют основной вклад книги, используя несколько наводящих вопросов.

Центральные вопросы книги: во-первых, какова природа внутренней речи и, во-вторых, каковы функции внутренней речи в когнитивных процессах. Все участники представляют свои взгляды на один или оба вопроса, а также обсуждают другие более конкретные связанные вопросы.

Что касается природы внутренней речи: в то время как «голосок в голове» является докеторетически достаточно хорошим выражением, чтобы локализовать явление, более технические определения обнаруживают несоответствия в отношении того, что следует считать правильной внутренней речью.Трудно найти единый способ обозначения явления в книге, поскольку в зависимости от направленности исследования и уровня описания или объяснения можно найти разные определения: (i) переживание внутренней речи, (ii) причины и механизмы, лежащие в основе внутренней речи, и (iii) неврологические данные, связанные с задачами, связанными с внутренней речью. Примеры всех этих перспектив можно найти в сборнике. Книга оставляет совершенно открытыми конкретные способы, которыми такие характеристики (несовместимы) или, скорее, дополняют друг друга.

Рассел Т. Херлберт и Кристофер Л. Хиви (глава 6) — главные сторонники подробного описания (i) переживания внутренней речи. Они сосредотачиваются на том, что они называют «изначальным опытом внутренней речи», имея в виду явление, которое происходит и непосредственно воспринимается людьми в их повседневной среде. Используя метод описательной выборки (DES), разработанный для исследования первозданного внутреннего опыта с высокой точностью (стр.179), описанный и обсуждаемый в нескольких других работах (Hurlburt and Akther 2006; Hurlburt and Schwitzgebel 2007), они представляют различные разновидности внутренний опыт: неупорядоченная речь, внутренняя речь с законченными предложениями и несимволизированное мышление.Херлберт и Хиви неохотно основывают определения (и последующие теории) внутренней речи на случайном самоанализе, анкетах и ​​выборках, которые не обеспечивают тренировки для заключения в скобки предположений или выводов из экспериментальных условий.

В качестве примеров (ii) причин и механизмов, лежащих в основе внутренней речи, мы находим сложное обсуждение вычислительных моделей внутренней речи, в частности моделей управления моторикой. В семи статьях упоминается или обсуждается вопрос о том, можно ли рассматривать внутреннюю речь как продукт прямой модели.Прямая модель — это внутреннее представление системы (тело, конечность, орган), которое фиксирует прямую или причинную связь между входами в систему (моторные команды) и выходами (Левенбрук и др., Стр. 147). Подробности различных существующих предложений представлены Лорен Свини и Элен Левенбрук и др. Свини (глава 12) представляет концепции внутренней речи, подразумеваемые в различных описаниях симптомов шизофрении, таких как АВХ и вставленные мысли. Она подробно описывает две конкурирующие модели: (i) внутренняя речь как предсказание в отсутствие сенсорного ввода (что соответствует литературе по моторным образам), или (ii) внутренняя речь как действие с сенсорными последствиями, которые сами предсказываются (которые параллельно с литературой по языковому производству). Глава Свини могла появиться в Части I рядом с главой о вычислительных моделях Левенбрука и др., Что также поддерживало бы однородность содержания Части II (функции самопознания и саморефлексии внутренней речи).

Развитие (i) дано Lœvenbruck et al. (Глава 5) с их ясным изложением различных понятий и процессов, задействованных в модели прогнозирующего контроля (прямая модель, копия эффекта, сенсорное ослабление и т. Д.). Lœvenbruck et al.также защищают идею — в отличие от других подходов — разговора о внутреннем языке, задуманном как мультимодальные акты с мультисенсорными восприятиями (слуховыми, соматосенсорными, визуальными), проистекающими из грубых мультисенсорных целей. Принимая определения, основанные на причинах и механизме, лежащих в основе внутренней речи, Питер Каррутерс утверждает, что внутренняя речь представляет собой управляемую сенсорную прямую модель отрепетированного речевого действия, в которой действие было выбрано над другими в процессе бессознательной оценки и принятия решений.

Сосредоточившись на (iii), неврологических доказательствах, связанных с задачами, связанными с внутренней речью, Шэрон Гева (глава 4) предлагает подробный и исчерпывающий обзор основных открытий нейронной основы ментальных образов и внутренней речи. Большая часть ее главы посвящена исследованиям функциональной визуализации, суммируя основные результаты, относящиеся к множеству задач, связанных с внутренней речью (стр. 108-117): повторение слов, генерация глагола, завершение основы, оценка рифмы, оценка гомофонности, беглость речи. , и словесное преобразование.Изучив исследования внутренней речи при афазии (стр. 117-119), она обсуждает принципы ментальных образов через их общие механизмы: слуховые, зрительные и обонятельные образы активируют первичные сенсорные области, тогда как внутренняя речь и двигательные образы относятся к высшему мозгу. функции, требующие нескольких шагов и процессоров. В случае внутренней речи речь идет о лингвистической обработке, восприятии и исполнении.

Один интересный вопрос относительно природы внутренней речи, рассматриваемый несколькими участниками, заключается в том, имеет ли внутренняя речь слухово-фонологическую природу и является ли это существенным свойством или связанным с ним эпизодом.Лэнгланд-Хассан (глава 3) отвечает утвердительно, утверждая, что внутренняя речь имеет слухово-фонологический компонент (или представляет его). Его аргумент сводится к следующему: (1) внутренняя речь привязана к определенному естественному языку, (2) единственная особенность, которая, вероятно, имеет эпизоды внутренней речи, которая позволит нам быстро и надежно определить, к какому языку они привязаны, — это их слухофонологический компонент (семантика, синтаксис, фонология, графология и артикуляция отбрасываются), и (3) следовательно, внутренняя речь должна иметь слухофонологический компонент.От этого интроспективного аргумента он переходит к важному утверждению, что вся внутренняя речь включает слухово-фонологический компонент, утверждая, что он также присутствует в бессознательной внутренней речи. Статья Лангланд-Хассана — хороший пример эмпирически обоснованного философского аргумента по этой теме.

Сэм Уилкинсон и Чарльз Фернихо (глава 9) занимают иную позицию в отношении слухофонологической природы внутренней речи. Они утверждают, что внутренняя речь представляет собой как звучание высказывания, так и состояние дел с семантическим содержанием, хотя точность последнего поддается оценке.Слухово-фонологические репрезентации — это случаи «содержания без обязательств» (стр. 256). Они также утверждают, что мы можем быть введены в заблуждение относительно двух конкретных аспектов репрезентации, типа психического состояния, в котором находится человек, участвующего во внутренней речи, и агента эпизода, чей речевой акт является (таким образом, приводя к эпизодам АВХ). Даже если эпизоды внутренней речи представляют собой звуки, Уилкинсон и Фернихаф утверждают, что внутренняя речь и внутреннее слух — два разных, но взаимосвязанных явления. Для них внутренняя речь является продуктивным, а не воссоздающим феноменом воображения или внутреннего слушания, даже если внутреннее слушание и внутренняя речь связаны. Херлберт и Хиви также отстаивают четкое различие между этими двумя явлениями.

Кристофер Гаукер (глава 2), напротив, утверждает, что внутренняя речь — это своего рода мысль, которая состоит во внутренней разметке слов и предложений естественного языка, и, что особенно важно, слуховой фонологический компонент не является надлежащей частью внутренней речи. а скорее связанный с ним эпизод, благодаря которому мы узнаем внутреннюю речь. Этот взгляд характеризует внутреннюю речь по аналогии с внешней речью, где мы можем различать внешнюю речь как таковую и восприятие или понимание внешней речи.Внутренняя речь сама по себе была бы результатом производственных механизмов, а восприятие внутренней речи было бы связанным, но обособленным феноменом. Что интересно для обсуждения слухово-фонологического компонента, Гева также завершает свой вклад, заявляя, что активация слуховых областей мозга и наличие слуховых восприятий внутренней речи все еще остаются предметом споров.

Один из способов узнать о природе внутренней речи — изучить ее патологии и случаи, когда одна или несколько особенностей процессов функционируют по-разному. Наиболее изученными случаями являются состояния АВГ и заблуждение вставки мыслей. Свини объясняет, что сбои во внутренней речи, связанные с АВХ и вставленными мыслями, как предполагается, влияют на чувство свободы воли, в результате чего внутренняя речь не воспринимается как собственная. Эта модель, утверждает она, по-прежнему ставит открытые вопросы о том, как подход определяет внутреннюю речь по отношению к открытым действиям, таким как движение руки или разговор. Затем она обсуждает различные взгляды на механизмы, которые могут лежать в основе обоих симптомов.Langland-Hassan предлагает новый способ их представления, при котором может быть доступна единая диагностика. Вставленные мысли будут подмножеством АВХ, поскольку пациенту кажется, что сообщения о вставленных мыслях происходят на естественном языке и, таким образом, согласно аргументу Ленгланда-Хассана, можно сказать, что они обладают слуховыми фонологическими свойствами.

Переходя ко второму вопросу, функции внутренней речи, мы снова находим несколько точек зрения. С одной стороны, Каррутерс (глава 1) предполагает, что внутренние речевые функции позволяют мысленно репетировать и оценивать явные речевые действия.По его словам, правильная функция внутренней речи — это сознательное планирование, хотя оно эволюционировало и теперь играет другие роли. По мнению Уилкинсона и Фернихау, мы говорим сами с собой как способ выразить и поразмыслить над своим собственным мнением, не рискуя выдать эту информацию. Опираясь на эту функцию рефлексии, Ален Морен (глава 11) рассматривает обширный массив эмпирических работ, чтобы показать саморефлексивную роль внутренней речи, понимаемой как вовлечение различных форм того, что он (возможно, слишком) широко называет « самосознанием »: самооценка, формирование самооценки, самопознание, самооценка, самооценка, чувство свободы воли, саморегуляция, мысленное путешествие во времени и самоэффективность.Он утверждает, что информация о себе, которую может предоставить внутренняя речь, в основном концептуальна, и поэтому внутренняя речь не является необходимой для достижения более низких, более перцептивных форм самореференциальной деятельности.

Выбирая конкретную функцию отражения, Эдуард Машери (глава 10) утверждает, что внутренняя речь позволяет нам прозрачно знать наши убеждения, в отличие от наших непрозрачных желаний: убеждения прозрачно передаются посредством утверждений (хотя и не всех), в то время как желания не.Слушателю не нужно ничего, кроме речевого акта, чтобы оправдать веру в то, что говорящий верит в то-то и то-то (вот почему они прозрачны). По его словам, внутренняя речь — это форма общения, а убеждения — это социальные психические состояния: они существуют, чтобы передаваться.

Продолжая рассматривать вопрос о функции внутренней речи, Хосе Луис Бермудес (глава 7) отстаивает точку зрения, согласно которой внутренняя речь необходима для намеренного восхождения, то есть для размышления о нашем мышлении. Идея состоит в том, что мы можем думать своими мыслями только тогда, когда они сформулированы лингвистически.Два случая, представленные Бермудесом, — это рефлексивная оценка и мониторинг собственного мышления и чтение мыслей с позиций пропозиционального отношения. Он представляет аргумент из девяти шагов (стр. 202), чтобы защитить свою точку зрения. Затем он отвечает на два основных возражения против этой точки зрения: проблема, заключающаяся в том, что внутренняя речь слишком семантически неопределенна, чтобы представить мысль как объект рефлексивного осознания (Martínez-Manrique and Vicente 2010), и проблематичное значение того, что эта точка зрения несет в себе два разных типы контента (слуховой и пропозициональный) одновременно (Langland-Hassan 2014).Что касается первого, Бермудес предлагает альтернативный способ размышления о семантической неопределенности и лингвистическом понимании (стр. 207-211), а в отношении второго он утверждает, что проблема с двумя представленными содержаниями исчезает, когда кто-то отрицает эту внутреннюю речь, помимо слухово-фонологических свойств, также представляет эти свойства (стр. 213-217).

Бермудес вместе с другими авторами, такими как Кларк (1998) и Принц (2007), были представителями того, что было названо «форматными представлениями», согласно которым надлежащая функция внутренней речи состоит в обеспечении возможности мышления, а другие функции являются производными. этого.Напротив, виды деятельности (Fernyhough 2009, Martínez-Manrique and Vicente 2015), вдохновленные Выготским, отстаивают позицию, согласно которой внутренняя речь — это деятельность внешней речи, усвоенная, таким образом наследуя основные функции речевых актов: мотивацию, напоминание, помощь в рассуждении, К этому относится представление Кейта Фрэнкиша (глава 8), согласно которому, с некоторыми изменениями, формат и вид деятельности совместимы. Он считает, что одна из функций внутренней речи заключается в обеспечении формата (репрезентативной среды) для сознательного мышления, но, как правило, это деятельность, которая имеет много функций, продолжающихся с функциями внешней речи.Внутренняя речь франков сочетается с мышлением Типа 2 — медленной, последовательной, сознательной формой рассуждений, связанной с языком, задуманной как форма намеренного действия — в отличие от мышления Типа 1 — быстрого, бессознательного и автоматического. Он защищает утверждение, что намеренное рассуждение — это циклический процесс, в котором внутренняя речь используется на определенных этапах. Этот процесс представляет собой интернализацию языкового обмена в условиях решения проблем.

Повторяющиеся и общие темы, которые обеспечивают разнообразие подходов к одному вопросу, являются одним из наиболее интересных аспектов книги, как мы уже видели.Однако, возможно, неизбежно некоторые вопросы рассматриваются только в одной главе или лишь кратко упоминаются в других. Центральная проблема исследования внутренней речи, которую можно было бы включить в отдельную главу, касается методологических вопросов эмпирических исследований. Помимо краткого обсуждения методов Херлберт и Хиви, мы не находим ничего о полезности и надежности анкет или методов выборки, об их возможностях и ограничениях или о предложениях о том, как интегрировать (если возможно) феноменологические отчеты с косвенными измерениями.Феноменологические отчеты отслеживают субъективные качества внутренней речи, в то время как косвенные измерения, основанные в основном на артикуляционном подавлении или фонологических суждениях, имеют целью показать наличие или отсутствие внутренней речи при реализации когнитивных задач. Общая методологическая дискуссия могла бы обогатить и без того полную трактовку внутренней речи.

Еще один недостающий элемент — это лечение и развитие роли внутренней речи при патологиях, отличных от шизофрении.Помимо специфического дифференциального функционирования внутренней речи при АВХ и вставленных мыслей, том включает только краткие обсуждения роли внутренней речи при афазии (в основном в главе Гевы, стр. 117-119), но не охватывает исследования этой роли. внутренней речи при других языковых нарушениях или в других состояниях, таких как состояния аутистического спектра (ASC). Хотя исследований внутренней речи и аутизма немного, есть несколько исследований, посвященных этой проблеме (см. Williams et al.2016) и могли бы способствовать расширению кругозора внутренней речи и психопатологий.

В целом, сборник успешен в своей попытке предоставить общие общие исследовательские вопросы, помимо более или менее отдельных статей по теме, которые можно было найти в литературе до сих пор. Но в качестве первого всеобъемлющего сборника подходов к внутренней речи понятно, что «еще предстоит проделать работу по выявлению ключевых моментов согласия и разногласий между различными исследовательскими программами» (стр.4), как отмечают редакторы. На мой взгляд, именно этот факт делает книгу интересной и полезной площадкой для дальнейшего обсуждения и развития темы. В целом, книга представляет собой превосходный сборник передовых исследований философии, психологии и нейробиологии внутренней речи, явления, которое является ключом ко многим различным когнитивным процессам. Тщательное изучение этого вопроса окажется полезным для студентов, профессоров, исследователей и всех, кто интересуется природой разума.

ССЫЛКИ

Баддели, А. Д. (1992). «Рабочая память», Наука, 255 (5044), 556-9.

Баддели, А. Д. (2007). Рабочая память, мысль и действие . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Кларк, А. (1998). «Волшебные слова: как язык увеличивает человеческие вычисления». В P. Carruthers и J. Boucher (ред.), Язык и мысль: междисциплинарные темы (стр. 162-83). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Fernyhough, C.(2009). «Диалогическое мышление». В A. Winsler, C. Fernyhough и I. Montero (ред.), Private Speech, Executive Functioning, and the Development of Verbal Self-регуляция , Cambridge: Cambridge University Press, 42-52.

Херлбурт, Р. Т., и Ахтер, С. А. (2006). «Метод описательной выборки опыта», Феноменология и когнитивные науки , 5, 271-301.

Hurlburt, R. T., and Schwitzgebel, E. (2007). Описание внутреннего опыта? Сторонник встречается со скептиком .Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Лангланд-Хассан, П. (2014). «Внутренняя речь и метапознание: в поисках связи», Mind and Language , 29, 511-33.

Мартинес-Манрике, Ф., и Висенте, А. (2010). «Какого …! Роль внутренней речи в сознательном мышлении», Journal of Consciousness Studies , 17, 141-67.

Мартинес-Манрике, Ф., и Висенте, А. (2015). «Активный взгляд на внутреннюю речь», Frontiers in Psychology , 6 (232), 1-13.

Принц, Дж. Дж. (2007). «Все сознание перцептивно». В Б. П. Маклафлине и Дж. Д. Коэне (ред.), Contemporary Debates in Philosophy of Mind , Оксфорд, Великобритания: Blackwell Publishing, 335-57.

Выготский, Л. С. (1987). Мышление и речь . В Собрание сочинений Л. С. Выготского (Том 1) . Нью-Йорк: Пленум (оригинальная работа опубликована в 1934 г.).

Уильямс Д.М., Пэн К., Уоллес Г.Л. (2016). «Вербальное мышление и внутренняя речь при расстройстве аутистического спектра», Neuropsychol Rev 26: 394-419.

Почему разговор с самим собой лучше внутренней речи — более 1 ответа

Я разговариваю с самим собой вслух, когда я хочу развить идею, что-то придумать или запомнить текст, я обращаюсь к этому конкретному распорядку. Я знаю, что это работает, и хотя иногда это вызывает у меня проблемы с семьей, сверстниками или прохожими, я чувствую, что это определенно улучшило мою концентрацию, внимание и навыки мышления.Я также считаю, что это также значительно улучшило мои навыки рассуждения и разговорной речи.

Говорить вслух — это не только средство общения, но и древняя «зашитая» технология мышления: действительно, она способствует формированию и обработке мыслей.

Идея о том, что высказывание вслух и мышление тесно связаны, не нова. Он существует со времен Древней Греции и Рима, о чем свидетельствуют работы таких великих ораторов, как Марк Туллий Цицерон.

Немецкий писатель Генрих фон Клейст предположил, что обычно мысли и зародыши идей имеют абстрактное начало, они лучше развиваются и структурируются в процессе активной речи, которая помогает превратить непонятную мысль в целую идею.

Направляйте свое мышление и развивайте свои творческие способности

Хотя мысль не обязательно порождает речь, речь — это творческий процесс, который, в свою очередь, порождает мысль. Клейст действительно утверждает: « новых идей приходят с речью» .

Современные теории познания и наука об обучении подтверждают предположения Клейста и показывают, как разговор с самим собой способствует не только мотивации и эмоциональной регуляции, но также и некоторым высшим когнитивным функциям, таким как развитие мышления, и мало сомнений в силе устной речи. самоутверждение как средство самоутверждения в духе позитивной психологии.

Ну, правда в том, что мы это делаем, но это имеет тенденцию восприниматься как наш внутренний монолог, непрерывная когнитивная оценка мира вокруг нас, а также возможных и вероятных действий и результатов.

Экстернализация нашего внутреннего диалога часто рассматривается как преждевременный эквивалент внутренней речи — безмолвный внутренний голос в нашем сознании. Склонность выражать свои внутренние мысли в реальном разговоре с самим собой, как мы это делали в детстве, усваивается и трансформируется в безмолвную внутреннюю речь во взрослом возрасте.

Лев Выготский психолог развития предположил в 1920-х годах, что разговор с самим собой считается законным только тогда, когда он делается наедине, детьми, людьми с ограниченными интеллектуальными возможностями или в шекспировских монологах

Выготский утверждал, что разговор с самим собой играет активную умственную роль.Он наблюдал, как дети выполняют задания, разговаривая сами с собой вслух, и пришел к выводу, что их «личные разговоры» являются решающим этапом в их умственном развитии. Постепенно взаимодействие ребенка с другими превращает внешний разговор с самим собой — разговор с самим собой — в полностью приглушенную внутреннюю речь во взрослом возрасте.

Итак, этот феномен разговора с самим собой связан с задачей или ситуациями, которые вы еще не освоили или с которыми вы впервые не столкнулись. По мере того, как задачи или ситуации становятся знакомыми, и вы понимаете, что нужно сделать, разговор переходит внутрь (где его можно скрыть от других и быстрее).

Когда вы молоды, этот внешний разговор с самим собой приемлем для внешнего наблюдателя, но по мере того, как вы становитесь старше, разговор с самим собой становится табу, потому что он нарушает социальное представление о том, что речь является и должна быть коммуникативной.

В жизни нет приемлемых обстоятельств, когда мы можем сказать: «Извините, я не могу сейчас прийти, я разговариваю сам с собой»

Преемники Выготского продемонстрировали, что внутренняя речь способствует развитию множества когнитивных функций, включая решение проблем, активацию рабочей памяти и подготовку к социальным контактам.

Разговор с самим собой имеет определенные преимущества перед внутренней речью даже у взрослых по нескольким причинам.

Безмолвная внутренняя речь часто появляется в «сжатой» и частичной форме ;

Как показал Fernyhough , мы часто склонны молча разговаривать с собой, используя отдельные слова и сжатые предложения. Говорение вслух, напротив, позволяет полностью вспомнить наши мысли, используя ритм и интонацию, которые подчеркивают их прагматическое и аргументированное значение, и поощряет создание сложных сложных идей.

Извлечение старого и создание нового

Речь не только извлекает уже существующие идеи, но также создает новую информацию в процессе поиска, как и в процессе письма. Говорить вслух — это изобретательно и творчески: каждое произнесенное слово и предложение не только порождает существующую мысль, но также запускает новые умственные и языковые связи. И речь, и письмо вызывают преобразование мысли (в слышимые звуки или письменные знаки), что, в свою очередь, вызывает умственный сдвиг.Это преобразование касается не только перевода мыслей в другой набор знаков — скорее, оно добавляет новую информацию в умственный процесс и генерирует новые умственные каскады, которые часто переключаются друг с другом. Вот почему лучшее решение для творческих блоков — не пытаться думать перед пустой страницей и просто ждать, пока придут мысли, а продолжать говорить и писать (что угодно), доверяя этому процессу генерации.

Повышает структуру и качество

Говорить вслух самому себе также повышает структурное качество нашей собственной речи.Хотя у нас нет видимого адресата, общение с самими собой побуждает нас активно создавать образ адресата и активировать свою «теорию разума» — способность понимать психические состояния других людей, а также говорить и действовать в соответствии с их воображаемыми ожиданиями. Беззвучная внутренняя речь также может проявляться как внутренний диалог, но ее усеченная форма побуждает нас создавать «секретный» сокращенный язык и использовать ментальные ярлыки. Вынуждая нас более полно сформулировать себя, разговор с самим собой более ярко вызывает образ воображаемого слушателя или допрашивающего.Таким образом, это позволяет нам более критически задавать себе вопросы, принимая внешнюю точку зрения на наши идеи, и таким образом учитывать недостатки в наших аргументах — и все это при использовании нашей собственной речи.

Движение может иметь значение

Разговор с самим собой часто происходит интуитивно во время движения или ходьбы. Если вы когда-либо ходили взад и вперед по дому или офису, пытаясь что-то обсудить, вы использовали эту технику интуитивно. Неслучайно мы ходим, когда нам нужно думать: данные показывают, что движение улучшает мышление и обучение, и то и другое активируется в одном и том же центре моторного контроля в мозгу.Некоторые также утверждают, что сами действия являются фундаментальной частью когнитивных процессов. Примером этого может быть игра на музыкальном инструменте, письмо, говорение или танцы. Они не начинаются в мозгу, а затем выходят в тело в виде действий; скорее, им нужно, чтобы разум и тело работали согласованно, как творческое, интегрированное целое, поочередно раскрывающееся и влияющее друг на друга. Следовательно, серьезной проблемой является то, что социальное давление не позволяет нам активировать эти интуитивные когнитивные мышцы и даже часто даже поощряет нас или требует, чтобы мы избегали их.

Разговор вслух следует рассматривать как отличный способ не только упорядочить мысли, но и развить новые творческие идеи, это естественный процесс для детей, изучающий новые навыки или исследующий свой путь через неизведанную территорию, но он вытесняется из нас как мы стареем, потому что общество считает разговор с самим собой табу, потому что он нарушает представление о том, что речь является и должна быть коммуникативной.

Есть много причин, по которым вы должны сделать это привычкой — это поощряет создание сложных сложных идей. Вербализуя мысли, он запускает новые умственные и языковые связи, разговор с самим собой также повышает структурное качество вашей собственной речи, а также является фундаментальной частью творческого процесса. Это помогает вам понимать окружающий мир, предвосхищать и сопереживать потенциальным реакциям.

Благодаря современным технологиям мы более спокойно относимся к тому, что люди якобы разговаривают сами с собой по мобильному телефону, поэтому, при необходимости, вставьте наушник и сделайте вид, будто вы пользуетесь телефоном — вы всегда можете сказать: «Извините, я не могу говорить. для вас, я просто обсуждаю эту идею с Дэйвом, Салли или Джоан »

Имейте мужество, не судите других, которые выглядят так, как будто они разговаривают сами с собой, и не откладывайте, что другие судят вас!

Нейрофизиологические доказательства влияния копий на внутреннюю речь

Основные комментарии к исправлениям:

1) Было высказано беспокойство по поводу использования вами заблокированного дизайна, и все рецензенты отметили, что у смешанного дизайна есть несколько преимуществ. В конце концов, мы решили, что это не критично, тем более, что здесь основное внимание уделяется N1; Такие факторы, как смещение набора внимания, могут с большей вероятностью повлиять на последние компоненты. Это может частично объяснить результаты> 200 мс, но также может повлиять на глобальные различия амплитуды / мощности, что потенциально может привести к ложным результатам в анализе N1. Одним из способов, возможно, смягчить эти опасения, может быть оценка разницы амплитуды / мощности за пределами интересующих эпох (например,грамм. во время базовой линии) и посмотрите, есть ли существенные различия между условиями (то есть пассивным и соответствием / несоответствием). Это также обеспечивает проверку того, могут ли быть какие-либо проблемы с конструкцией блока, способствующие результатам N1, что мы не ожидаем, что это проблема, но хотели бы оценить.

Спасибо, что подняли этот вопрос. Мы разработали эксперимент таким образом, что, хотя участники должны были выполнять одно и то же мысленное действие при каждой пробе в каждом блоке (60 проб), звуковая фонема, представленная в их наушниках (т. е., либо / BA /, либо / BI /) было непредсказуемо для любого данного испытания. Результатом такой схемы является то, что в то время как пассивные испытания были эффективно «заблокированы», испытания на соответствие и несоответствие были «смешанными», и, таким образом, любые различия между условиями соответствия и несоответствия не могли быть вызваны посторонними факторами, такими как различия во внимании между условиями (как указано в предыдущей версии рукописи). Это очень важно, потому что сравнение соответствия и несоответствия составило ключевой контраст, вокруг которого было построено подавляющее большинство обсуждения: именно этот контраст наиболее ясно демонстрирует, что внутренняя речь связана с точной, зависящей от содержания копией efference.

Наше обоснование для разработки эксперимента таким образом заключалось в том, что мы были обеспокоены тем, что полностью смешанный дизайн может сбить участников с толку, так как это потребует от них получения разных инструкций относительно того, какие умственные действия они должны выполнять в каждом отдельном испытании. Мы были обеспокоены тем, что наличие инструкций, изменяющих каждое испытание, может привести к тому, что участники забудут или проигнорируют инструкции и / или ограничат способность участников четко воспроизводить внутренние фонемы. Однако мы согласны с тем, что наш дизайн потенциально мог привести к неожиданным различиям между пассивным состоянием и двумя внутренними речевыми состояниями (т.е., совпадение и несоответствие), возможно, из-за таких факторов, как внимание.

Согласно вашему предложению, одним из способов смягчения этой проблемы было бы сравнение пассивного состояния с внутренними речевыми условиями в период до стимула. Как проиллюстрировано перекрывающимися формами сигналов в базовом периоде на рисунке 2A, не было значительных различий между тремя условиями в любой точке исходной базовой линии от -200 до 0 мс (которая была базовой линией, скорректированной на среднее напряжение в периоде от -100 до 0 мс). 0 мс).Однако, чтобы получить более глобальную перспективу активности перед стимулом, мы полностью увеличили период действия перед стимулом до -3000 мс (т. Е. До 3000 мс перед стимулом), а базовый уровень скорректировали до среднего напряжения в период от -3000 до -2500 мс. В то время как формы сигналов для трех условий в значительной степени перекрывались в течение первых ~ 1900 мс расширенной эпохи, примерно на 1100 мс перед стимулом, формы сигналов для двух условий внутренней речи (т. Е. Совпадения и несоответствия) начали расходиться от пассивного сигнала, и начал показывать медленное отклонение в отрицательную сторону — см. изображение ответа автора 1, левая панель.

Мы полагаем, что это отклонение может отражать потенциал готовности (RP), связанный с подготовкой участника к генерации внутренней фонемы. Основанием для этого утверждения является то, что наблюдаемое нами отрицательное отклонение аналогично — с точки зрения его общей формы, начала и распределения волосистой части головы — с отрицательным отклонением, о котором ранее сообщалось в исследованиях явного воспроизведения речи , и которое было ранее утверждалось, что отражает RP (например, см. McArdle et al., 2014, Клиническая нейрофизиология, 120, 275-284; Jansen et al., 2014, Journal of Neuroscience Methods, 232, 24-29; Wolhert, 1993, Journal of Speech and Hearing Research, 36, 897-905; Deecke et al., 1986, Experimental Brain Research, 65, 219-223). В частности, наблюдаемое нами отрицательное отклонение имело ту же основную форму (т. Е. Медленную, монотонную, отрицательно идущую форму волны), аналогичное начало (предварительный стимул более 1000 мс) и аналогичную топографию (заметная центральная отрицательность), что и об отрицательном отклонении сообщалось в этих предыдущих исследованиях производства открытой речи.Кроме того, мы также наблюдали подобное отрицательное отклонение в течение длительного периода до стимула в нашем эксперименте с открытой речью, который напрямую воспроизводил результаты вышеупомянутых исследований. Отрицательное отклонение, которое мы наблюдали в эксперименте с открытой речью, имело форму и топографию, аналогичную отклонению, наблюдаемому в эксперименте с внутренней речью (сравните левую и правую панели на изображении ответа автора 1), хотя начало у него было немного отсроченным относительно внутреннего речевой эксперимент, и был более масштабным (обратите внимание на разные шкалы между панелями).

Отождествление RP с внутренней речью — чисто умственное действие — заслуживает внимания, учитывая, что этот компонент традиционно считался требующим явного моторного действия . Идентификация RP для внутренней речи также предоставит дополнительные доказательства для центрального постулата нашей статьи, который заключается в том, что внутренняя речь в конечном итоге обрабатывается мозгом «как своего рода действие» , и на самом деле может отражать особый случай открытой речи.

Однако мы призываем к осторожности при такой интерпретации, поскольку невозможно однозначно определить, действительно ли отрицательное отклонение, наблюдаемое в текущих данных, является RP.В частности, хотя наблюдаемое отрицательное отклонение вполне может отражать RP, оно также может потенциально отражать условное отрицательное изменение (CNV) или, возможно, даже комбинацию этих двух компонентов. CNV — это медленная, отрицательная форма волны, которая вызывается, когда «предупреждающий стимул (S1) объявляет, что в течение нескольких секунд прибудет императивный стимул (S2), требующий быстрого ответа» (Brunia et al. , 2012, с. 189). На первый взгляд, функция бегущей строки нынешней конструкции, которая объявляет о приближающемся появлении императивной триггерной линии, кажется, обеспечивает благодатную почву для создания CNV.Кроме того, известно, что RP к открытой речи и CNV имеют сходную глобальную форму (т. Е. Медленную, отрицательную форму волны в период до стимула), аналогичное начало (т. Е. 1000+ мс, до стимула). и аналогичное распределение волосистой части головы (т. е. двусторонняя центральная топография). Результатом этого является то, что определение относительных вкладов RP и CNV в отрицательное отклонение, наблюдаемое в настоящем исследовании, невозможно, апостериорно. По этой причине — а также для того, чтобы не отвлекаться от центрального открытия статьи, а именно подавления N1 внутренней речи — мы решили не включать в исправленную рукопись описание предстимульной активности в расширенный базовый период.Однако мы, конечно, были бы счастливы добавить эти данные в исправленную рукопись, если вы считаете, что они будут интересны читателям.

Важно отметить, что независимо от того, отражало ли отрицательное отклонение RP, CNV или комбинацию обоих компонентов, почти наверняка именно , а не , отвечает за наблюдаемые нами различия между условиями в амплитуде N1. Причина, по которой мы говорим это, заключается в том, что мы смогли устранить отрицательное отклонение в условиях совпадения и рассогласования, применив фильтр верхних частот 1 Гц (фильтр Баттерворта без фазового сдвига, крутизна кривой 12 дБ / октаву), как можно видеть. ниже на изображении ответа автора 2, сравнивая левую (нефильтрованную) и правую (отфильтрованную) панели.

Критически важно, что фильтр верхних частот не изменил амплитуду N1 для каких-либо условий каким-либо существенным образом, а также не изменил структуру результатов, как можно увидеть на изображении ответа автора 3, сравнив левую и правую панели. Таким образом, мы уверены, что наблюдаемые различия между условиями в амплитуде N1 не были вызваны различиями между условиями в период до стимула.

Здесь следует отметить важный момент, который особенно важен для вопросов, обсуждаемых в первом абзаце, заключается в том, что отрицательное отклонение в период до стимула гораздо более вероятно из-за RP / CNV в «активных» условиях. , в отличие от различий между условиями в типе блока.Это связано с тем, что отрицательное отклонение в период перед стимулом также наблюдалось в состоянии Motor-Control в эксперименте с открытой речью; то есть состояние, при котором участники озвучивали фонему во время звука, но звуковая фонема не передавалась. Это отличалось от пассивного состояния, в котором, повторяю, отрицательного отклонения не происходило. Значение этого момента в том, что оба состояния Motor-Control и Passive были полностью заблокированы. Тот факт, что RP присутствовал в состоянии Motor-Control (которое было заблокировано), но не присутствовало в пассивном состоянии (которое также было заблокировано), предполагает, что наблюдаемые различия между состояниями в активности до стимула не были вызваны различия в типе блоков, но скорее были связаны с электрофизиологическими последствиями подготовки к действию (как мысленным [внутренняя речь], так и физическим [открытая речь]) и / или ожиданием стимула. Наконец, мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что пассивное состояние в некотором смысле фундаментально отличается от условий совпадения и несоответствия (как для внутреннего, так и для явного речевого эксперимента) тем, что последние условия включают выполнение умственного или физического «действия». (т. е. производство внутренней или открытой фонемы), в то время как пассивное условие — нет. Таким образом, пассивное состояние может служить лишь приблизительной «точкой отсчета» для активных состояний. Мы подчеркиваем, что ключевое сравнение проводилось между условиями совпадения и несоответствия, и эти условия были сопоставлены с точки зрения обоих задействованных активных процессов (т.е., оба были связаны с одним и тем же умственным или физическим действием), и как были представлены испытания (т. е. смешанный дизайн).

Теперь мы подробно обсуждаем потенциальные проблемы, связанные с различиями между условиями в типах блоков, в следующих дополнениях к тексту рукописи:

[Результаты, сноска]: было принято решение заблокировать испытания таким образом, чтобы сделать задачу более эргономичной для участников, заставив их выполнять одну и ту же задачу (представьте / ba /, представьте / bi / или пассивно слушайте) при каждом испытании блока. […] Важно отметить, однако, что наша процедура означала, что критические испытания Match и Mismatch были полностью и непредсказуемо перемешаны в тех блоках, в которых от участников требовалось произвести внутреннюю фонему. Вернемся к этому вопросу в Обсуждении.

[Обсуждение]: Тем не менее, мы отмечаем, что к сравнениям между условиями совпадения / несоответствия, с одной стороны, и пассивным условием, с другой, следует относиться с определенной осторожностью. […] Именно этот контраст демонстрирует, что внутренняя речь, как и открытая речь, связана с точной, зависящей от содержания копией эффекта.

[Сноска для обсуждения]: Мы отмечаем, что это ограничение не ограничивается текущим исследованием — оно потенциально применимо к любой процедуре, которая пытается измерить сенсорное подавление путем сравнения активных и пассивных состояний, что составляет подавляющее большинство исследований, в которых ранее изучались сенсорные функции. подавление открытой речи.

2) «На рис. 2 показаны вызванные слухом потенциалы, усредненные по электродам FCz, Fz и Cz, поскольку это были электроды, на которых N1 был максимальным (см. Рис. 2В, карты напряжений).»Карты монтажа напряжения ясно показывают отрицательный / синий / N1 максимум в левом полушарии, а не на усредненных срединных электродах, Fz, FCz и Cz. Это особенно очевидно в условии Match, отрицательный / синий / N1 максимум явно по адресу C3. Пожалуйста, поясните этот вопрос.

Спасибо за выявление этого очевидного противоречия. При подготовке нашего ответа на этот вопрос мы начали с проверки амплитуд N1 на всех электродах и обнаружили, что амплитуда N1 действительно была максимальной на электроде FCz для всех трех условий; я.е., соответствует тому, что мы заявили в тексте, но не соответствует картам напряжения. Однако затем мы поняли источник нашей ошибки: в то время как данные об амплитуде и задержке N1, описанные в рукописи (на которых основывалась статистика), были рассчитаны на основе данных, выбранных участниками, карты напряжения были рассчитаны на основе времени: окно вокруг пика N1 на осциллограмме общего среднего. Другими словами, данные, на основе которых была рассчитана статистика, не были теми данными, из которых были построены карты напряжений.Таким образом, мы изменили карты напряжения N1, чтобы они были рассчитаны на основе тех же данных, которые были проанализированы статистически (то есть данных, выбранных участниками). Пересмотренные карты напряжения показали ожидаемую картину: то есть N1 был максимальным при FCz во всех трех условиях — см. Исправленные карты напряжения на Рисунке 2.

Мы повторили этот подход для N1-анализа в эксперименте с открытой речью, и снова результаты показали максимум при всех трех условиях — см. Исправленные карты напряжений на рисунке 3.

Как видно на исправленном Рисунке 2 (вверху), исправленные топографии сохранили небольшой сдвиг влево в эксперименте с внутренней речью, по крайней мере, для условия Match. Таким образом, чтобы гарантировать стабильность результатов, мы повторно провели анализ с расширенным набором электродов, чтобы гарантировать, что мы захватили область, в которой N1 был максимальным: в частности, в дополнение к трем средним электродам (Fz, FCz, Cz), мы вошли в три электрода, которые были сразу слева (F1, FC1, C1) и справа (F2, FC2, C2) от этих электродов средней линии. Наблюдаемая картина результатов осталась идентичной при использовании этого расширенного набора электродов. Этот дополнительный анализ теперь включен в раздел результатов отредактированной рукописи:

[Результаты]: Как видно на Рисунке 2, хотя топографии демонстрировали лобно-центральную отрицательность во всех трех условиях с центром на электроде FCz, в состоянии Match был намек на сдвиг влево в распределении волосистой части головы. […] Разница между условиями несоответствия и пассивности осталась несущественной (t (41) = 0.11, р = 0,916, dz = 0,02, ДИ (95%) = [-0,889, 0,800]. Взаимодействие Состояние × Электрод также не было значимым (F (16,656) = 1,18, p = 0,323, η _p ² = 0,028).

3) В связи с этим вы написали: «Слуховой N1-компонент обычно имеет лобно-центральную топографию [Ford et al., 2014], что подтверждается текущими данными: N1 был максимальным на электроде FCz (см. Рисунок 2C) «. Однако в этой версии рукописи нет рисунка 2C. Возможно, карты напряжения на текущем Рисунке 2B не были обновлены по сравнению с предыдущей версией (например,g., эти карты были взяты из данных, которые не были повторно сопоставлены с помощью носового электрода)? Однако, если карты верны, утверждения в рукописи должны быть неправильными, и это не оправдывает использование усредненного ERP из Fz, FCz и Cz.

Как обсуждалось в нашем ответе на предыдущий пункт, мы можем подтвердить, что компонент N1 действительно был максимальным при FCz для всех трех условий. Однако, как обсуждалось выше, карты напряжения на Рисунке 2 были неправильными в исходной рукописи, поскольку они были основаны на временном окне, взятом из формы волны общего среднего, в отличие от данных с выбранными пиками, на которых основывался анализ.Мы исправили эту проблему в отредактированной рукописи и теперь представляем правильную топографию.

4) Трудно сказать, в какой степени это тестирует создание копии эффекта, поскольку предъявленные стимулы не являются собственным голосом испытуемых. Пока вы говорите о «содержании слышимой фонемы» (Обсуждение, третий абзац), прилагается мало усилий, чтобы распаковать это утверждение. Мы предполагаем, что вы утверждаете, что соответствующий компонент копии efference работает в некотором абстрактном пространстве (т.е.е. сравнивая фонематическую репрезентацию, а не, скажем, моторную или сенсорную цель), но, похоже, это не так в литературе (см. Низиолек и др., 2013). Этот момент требует дополнительных комментариев. Каков действующий механизм здесь? Какое соответствие между внешним стимулом и копией эффекта, когда вы пытаетесь сравнить чужую речь с вашей собственной речью, созданной вами?

Спасибо, что подняли этот интересный и важный вопрос. Исследование Низиолек и соавт.(2013) представили доказательства того, что копия эффекта, связанная с явным воспроизведением речи (в данном случае гласным звуком), предсказывала « как прототипное образование в центре формантного распределения гласных», стр. 16115). Кроме того, они обнаружили, что степень сенсорного ослабления была связана с расстоянием произносимого звука (то есть в формантном пространстве) от этого прототипа; то есть звуки, близкие к среднему уровню индивидуального производства, были приглушены сильнее, чем звуки, расположенные дальше.

Если внутренняя речь на самом деле является частным случаем открытой речи — как мы предположили в рукописи — тогда возникает вопрос о природе сенсорного прототипа внутренней речи.В частности, что касается настоящего исследования, возникает вопрос, почему условие Match показало сенсорное затухание, учитывая, что слышимая фонема не была представлена ​​в собственном голосе участника и, таким образом, никогда не могла бы полностью соответствовать сенсорному прототипу. (Этот аргумент предполагает, что сенсорный прототип внутренней речи обладает слуховыми свойствами собственного голоса участника; мы обсудим этот вопрос ниже).

Мы попытались подробно рассмотреть эти важные теоретические вопросы в следующем дополнении к разделу «Обсуждение». Вкратце, мы предполагаем, что если сенсорный прототип является собственным голосом участника, тогда, хотя внутренняя фонема в условии Match не будет полностью соответствовать этому сенсорному прототипу, это будет лучшее совпадение , чем внутренняя фонема в условии Mismatch. , и, таким образом, можно было бы ожидать, что будут связаны более высокие, хотя и не максимальные, уровни сенсорного ослабления. Затем мы переходим к обсуждению возможности того, что предположение о том, что сенсорный прототип является голосом самого участника, на самом деле может быть неверным (или, по крайней мере, не всегда).

Полное дополнение к Обсуждению выглядит следующим образом:

[Обсуждение]: Что касается вопроса о том, какой механизм может лежать в основе сенсорного ослабления во внутренней речи: недавнее исследование Низиолека, Нарараджана и Хоуде [Низиолек, Нарараджан и Хоуде, 2013] обнаружило сенсорное ослабление в контексте явной речевой продукции. что степень сенсорного ослабления была сильнее, когда участники производили гласные звуки, которые были ближе (с точки зрения их акустических свойств) к их среднему производству этих звуков, по сравнению с тем, когда они производили гласные звуки, которые были для них менее типичными. […] Проверка этих возможностей также может оказаться полезной в будущих исследованиях.

5) Хотя мы ценим фокус на эксперименте с внутренней речью, мы чувствовали, что контрольный эксперимент с открытой речью обеспечил хороший контраст. Как сейчас обстоят дела, этот эксперимент похоронен в Обсуждении. Зная, что некоторые читатели никогда не заходят так далеко, мы хотели бы провести эксперимент с открытой речью, представленный в разделе «Результаты».

Мы согласны и согласно вашим инструкциям переместили результаты эксперимента с открытой речью из раздела «Обсуждение» в раздел «Результаты» и изменили соответствующий раздел в разделе «Обсуждение», в котором мы обсуждаем последствия эксперимента с открытой речью.