Жан-Жак Руссо о наодовластии | PhD в России
Реклама от Google
Исследования политической философии Руссо в российских диссертациях
Содержание
(выберите и нажмите пункт для быстрого перехода)
Жан-Жак Руссо о демократии
В Древней Греции и Риме понятия «демократия» и «свобода» относилось к праву участвовать в принятии политических решений посредством прямого голосования. Взгляды французского философа эпохи Просвещения Жан-Жака Руссо (1712-1778 гг.) относительно демократии отражали идеи критики феодально-абсолютистского государства и продолжали аристотелевскую философию о вреде чрезмерного богатства вообще. В духе классической философской традиции, заимствованной у Аристотеля, Руссо продолжил традицию философов Средневековья, оправдывавших восстание подданных против тиранов (tiranocid). Однако Руссо в своей трактовке народного суверенитета зашёл гораздо дальше, чем предшественники. Так, английский философ Джон Локк (1632-1704 гг.
) прибегал к народному суверенитету в том случае, если законодательная власть не оправдала народного доверия (Локк, 1988). Руссо в
Руссо также различал между «нашей частной волей» и «нашей общей волей» (фр. volonte general), между частными волеизъявлениями и волеизъявлением народа, направленным на достижение блага каждого. Если человек остался в меньшинстве, придерживаясь определённого мнения по частному вопросу, он должен прийти к заключению, что избрал частную позицию и должен подчиниться мнению большинства. Таким образом, Руссо в своей версия демократии отказывал гражданским ассоциациям и объединениям в праве на существование, оставляя атомизированному гражданину только 
«Общая воля» всегда рациональна. Но иногда её может извратить правительство. Поэтому она должна исходить от каждого, применимой к каждому и являться результатом всех волеизъявлений. Однако в современном и дифференцированном обществе данная концепция Руссо неприменима и пригодна только для аграрных сообществ.
Лидеры, появившиеся в период французской Революции 1789-1793 гг. самым разрушительным образом применили жёсткую доктрину Руссо, согласно которой сувереном является волеизъявление народа. Неограниченная власть в руках людей, в том числе
И поскольку в XVIII столетии Франция была централизованной страной с сильной государственной властью, французская политическая и государственная теория, в своём подавляющем большинстве, имела тотальное видение государства и общества и, поэтому, предлагала концепцию общественных изменений, не ограничивая власть правительства.
В Америке и во Франции две политические системы основывались на принципе разделения властей, однако в Америке судебной власти (Верховному суду США) была предоставлена возможность ограничить власть правительства, если действия правительства нарушают конституционный баланс. Французская демократия рассматривала вмешательство судебной власти в законодательство и исполнение законов как нарушение доктрины о разделении властей. Согласно французской радикальной версии демократического правления эпохи французской революции, судебная власть не обладает полномочием нарушать суверенитет парламента, так как парламент выражает высшую волю государства, и никто не может ограничить эту волю, так как все граждане являются частью этой воли.
Итак, французский философ эпохи Просвещения Ж.-Ж. Руссо защищал радикальную демократию, когда «свобода ― это подчинение закону», и отрицал священное право королей на трон. Многие отрывки из деклараций Национального собрания эпохи французской революции 1789-1795 гг. были схожи с американскими декларациями эпохи провозглашения независимости. Однако французская демократия подчеркивала суверенитет нации и отрицала существование другой власти — в этом проявились тоталитарные черты, заложенные Руссо в идею «всеобщей воли», проявившей себя во французских конституциях 1793 г. (ст. 4, ст. 25-26) и 1795 г. (ст. 6).
Согласно идеям Руссо, выраженным в книге «Рассуждения о происхождении и причине неравенства между людьми»
Благородство естественного человека и замедление темпов развития цивилизации — было провозглашено Руссо источником спасения. Маленькие сельские коммуны, основанные на равенстве свободных фермеров мыслились им как основа для создания общественной гармонии. Он полагал, что существующие общественные порядки являются наследием ужасного прошлого, созданного в результате невежества, насилия и тирании. Источник же бедствий цивилизации — социальное неравенство.Вольтер, как идейный противник Руссо, понимал свободу человека в правовом и политическом смысле. Вольтер, в письме к Руссо, в ответ на книгу «Рассуждения о происхождении и причине неравенства между людьми» 17 августа 1755 г., написал в письме:
«Сударь мой, Вашу новую книгу, направленную против всего рода человеческого, я прочел и приношу Вам свою благодарность. Высказав людям Ваши истины, Вы сумеете им понравится, но не сумеете их исправить. … Никому, как Вам, еще не удавалось проявить такой блеск ума в стремлении вновь превратить нас в скотов; читая Вашу книгу, испытываешь поистине непреодолимое желание вновь опуститься на четвереньки.
Но поскольку минуло уж более шестидесяти лет с тех пор, как я оставил эту привычку, то, к глубокому моему сожалению, я уже не вижу возможности вновь ее себе усвоить. А посему вынужден оставить эту столь естественную привычку тем, кто более ее достоин, чем Вы или я…
Философически с Вами, дружески преданный Вам Вольтер»
Родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724-1804) также отвергл идею Ж. Ж. Руссо о желаемой необходимости возврата к естественному состоянию, хотя взгляды Руссо и оказали весьма заметное влияние на его оценку сущности социальных проблем. Но исходные позиции их различные. И хотя полного ответа в своих сочинениях Кант не дает, сам подход представляет исследовательский интерес. Когда он пытается найти начала начал общественных процессов, то встает на позицию реализации как бы
Французские либералы мадам де Сталь (1766-1817 гг.
) и Бенжамен Констан (1767-1830 гг.) отвергали требование о предоставлении народного самоуправления. Они придерживались мнения в духе идей Просвещения, согласно которому прогресс приводит к отмене феодального общества и королевского деспотизма. Однако они отрицали выводы о том, что утверждение воли людей будет прогрессивным. Народное правительство, согласно мадам де Сталь, не менее склонно нарушать законы, чем деспотичное правительство, и ещё менее стабильно. Констан, друг и союзник де Сталь, считал истинными целями революции
источник: Курс лекций по предмету «Политология»: модульный подход. Модуль I. Часть 6. СПб., 2008. 67 с.
© Hulio
Выбор темы диссертации про политические воззрения Руссо
В российских диссертационных советах диссертации про «политиескую философию Руссо»
00.03 Всеобщая история (соответствующего периода)ʼʼ (исторические), ʻʻ09.00.13 Философия и история религии, философская антропология, философия культурыʼʼ (философские), ʻʻ12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государствеʼʼ (юридические), ʻʻ23.00.01 Теория и философия политики, история и методология политической наукиʼʼ (политические).По данной тематике были защищены следующие диссертации:
• Андреева Ольга Александровна. Природа и культура в философии французского Просвещения: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.13. Курск, 2005 174 с. РГБ ОД, 61:05-9/445
• Горяинов Олег Вячеславович. Политико-правовые идеи Т. Гоббса и их влияние на философию французского Просвещения (теоретико-методологический и историко-правовой аспекты): диссертация … кандидата юридических наук: 12.
00.01; [Место защиты: ГОУВПО «Московская государственная юридическая академия»].- Москва, 2008.- 191 с.: ил.• Занин С.В. Формирование и развитие общественного идеала Ж.-Ж. Руссо: автореферат дис. … доктора исторических наук: 07.00.03; [Место защиты: Ин-т всеобщ. истории РАН].- Москва, 2009.- 42 с.: ил. РГБ ОД, 9 09-2/1256
• Зинин Сергей Викторович. Формирование и развитие общественного идеала Ж.Ж. Руссо: диссертация … доктора исторических наук: 07.00.03; [Место защиты: Институт всеобщей истории РАН].- Москва, 2009.- 511 с.: ил.
• Зюзина Татьяна Евгеньевна. Единство и разделение властей в западноевропейской политико-правовой мысли: диссертация … кандидата юридических наук: 12.00.01; [Место защиты: Рост. юрид. ин-т МВД РФ].- Ростов-на-Дону, 2009.- 176 с.: ил. РГБ ОД, 61 10-12/382
• Мельник Наталья Борисовна. Философия природы и человека Ж.-Ж. Руссо как основание концепции естественного воспитания: диссертация … кандидата философских наук: 09.00.03. — Екатеринбург, 2002.- 178 с.
: ил. РГБ ОД, 61 03-9/11-0• Пискунов Виталий Владимирович. Концепт общественного договора: Классические и современные формы: Дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. М., 2005. 115 c. РГБ ОД, 61:05-9/617
• Суханова Маргарита Иосифовна. Восприятие свободы массовым сознанием россиян: теоретико-политологический анализ: диссертация … кандидата политических наук: 23.00.01; [Место защиты: Ин-т философии РАН]. — Москва, 2008. — 248 с.: ил. РГБ ОД, 61:08-23/146
• Токарев Василий Алексеевич. Идея законодателя во французском просвещении: Ш.-Л. Монтескье, Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо: диссертация … кандидата юридических наук: 12.00.01; [Место защиты: Моск. гос. юрид. акад.]. — Самара, 2008. — 233 с. РГБ ОД, 61:08-12/51 Реклама от Google
просмотров: 1672
РУССО ЖАН-ЖАК. 50 знаменитых больных
РУССО ЖАН-ЖАК
(род. в 1712 г. — ум. в 1778 г.)
«Кто, не побывав ни разу в больнице для умалишенных, пожелал бы составить себе верное представление о душевных муках, испытываемых липеманьяком17, тому следует только прочесть сочинения Руссо, в особенности последние из них» — так начинает свой рассказ о философе Чезаре Ломброзо в классическом труде «Гениальность и помешательство».
И действительно, знакомясь с трудами и в особенности с биографией Руссо, иногда трудно отделаться от мысли: «А здоров ли он?»
Жан-Жак Руссо, великий мыслитель и философ, родился в Женеве. Отец будущего философа, Исаак Руссо, был часовых дел мастером, а в мире ремесленников Женевы это считалось одной из наиболее квалифицированных и высокооплачиваемых профессий; семья могла жить на его заработки скромно, но безбедно. Мать Руссо, урожденная Сюзанна Бернар, внучка женевского пастора, умерла через несколько дней после рождения Жан-Жака.
Отец вначале был очень привязан к ребенку. Человек, по-видимому, незаурядный, способный, начитанный, с широким кругом интересов, он был убежденным республиканцем и с ранних лет воспитывал в сыне дух стоицизма и патриотизма, чувство гордости Швейцарией, в которой им посчастливилось родиться и жить. Но республиканские добродетели странным образом сочетались у Руссо-старшего со склонностью к приключениям, из-за которой воспитание сына легло на родню: сначала на тетку Сюзон, а затем на дядю Бернара.
В 1722 г., когда Жан-Жаку исполнилось 10 лет, у отца возник конфликт с неким капитаном Готье, принявший весьма острый характер. Руссо-старшему грозило тюремное заключение, и он счел за благо оставить Женеву. Позже Исаак женился повторно. В общем, дороги отца и сына расходились все дальше.
Жан-Жак оказался всецело предоставлен самому себе. Большую часть свободного времени маленький Жан посвящал чтению, особенно его увлекал Плутарх.
Мальчика жалели; ближайшие родственники и соседи знали о смерти матери, и каждый старался сказать ему доброе слово. Позже в «Исповеди» Руссо вспоминал свое сиротское детство с нежностью, с умилением: с расстояния в пол столетия оно стало казаться ему самой счастливой порой жизни.
1723–1724 гг. Руссо провел в протестантском пансионе в местечке Боссе близ французской границы, а потом вернулся в Женеву. По возвращении он некоторое время готовился стать судебным канцеляристом, потом полицейским, а с 1725 г. учился ремеслу гравера ввиду полной неспособности к конторской работе.
Вообще за всю свою жизнь Руссо перепробовал множество профессий, не остановившись ни на одной: он был и часовщиком, и фокусником, и учителем музыки, и живописцем, и гравером, и лакеем, и, наконец, кем-то вроде секретаря при посольстве.
Пока же, не стерпев тирании хозяина, который постоянно избивал его, юноша покинул город. Было это вроде бы так — однажды в марте 1728 г., возвращаясь в поздний час с воскресной прогулки, он увидел городские ворота наглухо запертыми. Почти без колебаний, без раздумий Руссо принял решение покинуть навсегда граверную мастерскую. Позже он писал об этом времени так: «.Я отправился с товарищем путешествовать, захватив с собою фонтанчик из бронзы, и был уверен, что, показывая его крестьянам, мы не только прокормимся, но даже разбогатеем».
После долгих мытарств он случайно познакомился с католическим священником из монастыря Консиньон в Савое. Аббат де Понвера, заботясь о «спасении души» молодого человека, приложил немало стараний к тому, чтобы обратить юного гостя в католическую веру.
В ту пору Жан-Жак, кальвинист и потомок гугенотов, относился к вопросам религии с полным равнодушием, а потому без длительных споров дал уговорить себя перейти в католицизм. Так судьба свела юного Жан-Жака с женщиной, сыгравшей заметную роль в его жизни. Речь идет о Луизе-Элеоноре де Варане, на которую аббат возложил «богоугодную» миссию.
Госпожа де Варане оказала значительное влияние на всю последующую жизнь Руссо. Привлекательная 28-летняя вдова из старинного дворянского рода, новообращенная католичка пользовалась покровительством церкви и герцога Виктора-Амедея Савойского, ставшего в 1720 г. королем Сардинии.
Руссо, придя к ней, ожидал увидеть старуху, строгую набожную настоятельницу монастыря; а перед ним предстала молодая красивая светская дама, превосходно образованная, начитанная, склонная к вольнодумству. Она приняла юного странника с живым участием, почти с материнской заботой, накормила, напоила, одела; дала ему возможность хорошо отдохнуть после долгих скитаний. Они подружились.
Не знавший матери, лишенный женской заботы Жан-Жак, тронутый ласковым вниманием, которого он никогда в жизни не испытывал, вскоре стал называть госпожу де Варане «маменька» — она и вправду заменила ему мать. Потом госпожа де Варане, выполняя волю аббата, направила Жан-Жака с письмом в Турин, в монастырь, где ему надлежало, пройдя все положенные испытания, быть принятым в лоно католической церкви.
Юноша послушно выполнял все предписанное ему. Он совершил путешествие в Турин и прошел там долгую и сложную подготовку к этому акту. Наконец в положенный срок церемония совершилась. Жан-Жак Руссо стал католиком, утратив тем самым женевское гражданство.
Руссо недолго находился в обители Святого Духа. При первом же удобном случае он удрал оттуда. По другой версии, его изгнали, обвинив в краже. Это не исключено, так как Руссо был клептоманом, в чем сам признавался в своей «Исповеди»: «… Какая-нибудь картина соблазняет меня больше, чем деньги, на которые я мог бы купить ее! Я вижу вещь.
она мне нравится; у меня есть и средства приобрести ее, но нет, это не удовлетворяет меня. Кроме того, когда мне нравится какая-нибудь вещь, я предпочитаю взять ее сам, а не просить, чтобы мне ее подарили».
В 1732 г. Руссо вернулся к мадам де Варане, на сей раз в Шамбери, и стал одним из ее любовников. Он поселился в имении Луизы-Элеоноры и в течение восьми лет изучал естествознание, музыку, английских, немецких и французских философов, математику, латынь, химию, играл в домашнем театре. Отношения с мадам де Варане и ее гостями улучшили манеры Руссо, привили ему вкус к интеллектуальному общению. Их связь, продолжавшаяся до 1739 г., открыла молодому человеку дорогу в новый, прежде недоступный мир.
Благодаря своей покровительнице он получил в 1740 г. место гувернера в доме лионского судьи Жана Бонно де Мабли, старшего брата известных философов-просветителей Мабли и Кондильяка. Хотя воспитателя детей из Руссо не вышло, приобретенные связи помогли ему по приезде в Париж. Руссо рекомендовали как музыканта, ему легко устроили уроки композиции у состоятельных скучающих господ; это дало на время устойчивый заработок.
Самоучка, он и сам был не силен в теории, но его ученики были еще менее подготовлены к изучаемому ими предмету, и авторитет педагога остался непоколебленным.
В доме Мабли он познакомился с де Реомюром, французским физиком, членом Академии наук. Тот ввел Руссо в академию и дал возможность изложить перед специально созданной комиссией проект музыкальной реформы. В состав комиссии вошли известные ученые: физик, химик и астроном. При всей своей учености в музыке они ничего не понимали. Руссо, впрочем, тоже не был на высоте задач, он и сам признавал, что из робости перед авторитетной ученой комиссией излагал свои взгляды сбивчиво и неясно.
Проект, казавшийся ему блестящим, был на самом деле крайне сомнительным: Руссо предлагал заменить нотные знаки цифровыми обозначениями. В XVIII столетии проектом смелого изобретения трудно было кого-либо удивить — в тот век все что-то изобретали и предлагали, так что члены ученой комиссии обнаружили достаточно здравого смысла, чтобы отнестись к реформе музыки критически.
Изобретатель не сдался. Не без хлопот и не без издержек он опубликовал свое сочинение под названием «Диссертация о современной музыке». Успеха она не имела.
Тогда Руссо без паузы сосредоточил всю свою волю, энергию и силы на овладении искусством шахматной игры. Он много раз встречался с Филидором и другими прославленными мастерами, терпеливо и настойчиво рассчитывал варианты, старался проникнуть в тайны теории шахмат. Он хотел достигнуть совершенства, но все оказалось напрасным: выигрывать он так и не научился.
Да и в остальном дела шли ни шатко ни валко, пока один из друзей Руссо не рекомендовал его баронессе де Безанваль и ее дочери, маркизе де Бройль. Жан-Жак поначалу не хотел идти к ним, но в конце концов отправился к знатным дамам. Его приняли ласково, однако, когда приблизилось время обеда, он решил, что ему хотят отвести место в буфетной вместе с прислугой. Его гордость была уязвлена, и Жан-Жак поднялся, чтобы откланяться, сославшись на неотложные дела, но обе дамы настойчиво стали просить его отобедать с ними.
В конце концов Руссо согласился, но за столом, еще не успев оправиться от испытанного унижения, был молчалив, угрюм и ненаходчив. После обеда он все же смог произвести выгодное впечатление: в кармане у него было написанное в Лионе стихотворение, которое он прочел вслух; а декламировал он мастерски. Сам Руссо объяснял это так: «Бывает время, когда я так мало похож на самого себя, что меня можно счесть совершенно иным человеком. <…> Под влиянием страсти я вдруг делаюсь красноречивым».
Красивый, застенчивый, неловкий молодой человек понравился влиятельным дамам. Этого оказалось достаточно, чтобы через несколько дней о нем узнал весь Париж. В Руссо сразу же открыли множество талантов: было признано, что он превосходный поэт, вдохновенный музыкант, одаренный композитор, что он умен и много знает, что у него красивые глаза, что у него сильные руки. В нем видели только достоинства, его приглашали в лучшие дома столицы, к нему были ласковы и предупредительны; за ним ухаживали.
Жан-Жак Руссо стал модной фигурой в Париже 1742 г.
Вскоре он стал частым гостем в салоне госпожи Дюпен, одной из самых богатых и влиятельных женщин Парижа. Впрочем, влияние госпожи Дюпен зависело не только от богатства. Руссо писал в «Исповеди», что она была одной из красивейших женщин Франции. Красота и богатство сочетались у госпожи Дюпен с большой начитанностью и природным умом. Жан-Жак был пленен ею. Не решившись высказать волновавшие его чувства (что было непросто, госпожа Дюпен, словно королева, появлялась в окружении свиты поклонников), Руссо передал ей письмо с признанием в любви. Ответа не последовало; с Жан-Жаком стали разговаривать холодно и сухо и чуть было не отказали от дома — пылкие объяснения считались в высшем свете дурным тоном.
Посещение салона госпожи Дюпен имело и другие последствия. За обеденным столом безвестный реформатор музыки Руссо свел короткое знакомство со всеми знаменитостями века. У госпожи Дюпен бывали Вольтер, Бюффон, к этому времени относится и встреча его с Дени Дидро.
В 1744–1745 годах Руссо покинул Париж и стал работал помощником французского посла в Венеции, но, не ужившись с ним, вернулся в столицу Франции. Свое возвращение Руссо ознаменовал постановкой оперы собственного сочинения «Галантные музы». Спектакль с треском провалился. Репутация Руссо как музыканта улучшилась много позже, после создания комической оперы «Сельский колдун», поставленной при дворе в 1752 г. ив парижской опере в 1753 г.
А тогда, в 1745 г., Жан-Жак познакомился с Терезой Левассер, ничем не примечательной женщиной, ставшей безропотной спутницей его жизни. А роптать было на что. К примеру, Руссо был уверен, что он не в состоянии воспитывать собственных детей (а их у него было пятеро), а потому отдавал их в воспитательный дом. Мнением Терезы, по-видимому, никто не интересовался.
В конце 1749 г. Дидро привлек Руссо к работе над «Энциклопедией», для которой тот написал 390 статей, прежде всего по теории музыки. В том же году Руссо принял участие в конкурсе на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», организованном Дижонской академией.
В «Рассуждениях о науках и искусствах» (1750) Руссо впервые сформулировал главную тему своей социальной философии: конфликт между современным обществом и человеческой природой.
Он утверждал, что хорошие манеры не исключают расчетливого эгоизма, а науки и искусства удовлетворяют не коренные потребности людей, но их гордыню и тщеславие. Руссо поставил вопрос о тяжкой цене прогресса, считая, что последний ведет к дегуманизации человеческих отношений. Работа принесла ему победу на конкурсе, а также широкую известность.
В 1753 году свет увидело новое произведение Руссо — «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми», в котором он яростно выступал против общественного неравенства. В 1754 г. он представил работу, в которой противопоставил так называемое первоначальное естественное равенство неравенству искусственному (социальному), на второй конкурс Дижонской академии.
С тех пор Руссо стал в общественном мнении воплощением свободолюбия, хотя сам он — человек зависимый и мнительный — менее всего годился на эту роль: «В спокойном состоянии я чрезвычайно робок, идеи возникают у меня в голове медленно, тяжело, смутно, только при известном возбуждении; я застенчив и не умею связать двух слов».
И еще: «Голова моя так устроена, что я не умею находить прелесть в действительно существующих хороших вещах, а только в воображаемых. Чтобы я красиво описал весну, мне необходимо, чтобы на дворе была зима».
С середины 1750-х годов Руссо все более отдалялся от парижских литературных салонов. В 1754-м он побывал в Женеве, где вновь стал кальвинистом и восстановил себя в гражданских правах. Более того, ему присудили звание почетного жителя города.
Вернувшись из Швейцарии во Францию, Руссо избрал уединенный образ жизни. 1756–1762 гг. он провел в сельской местности близ Монморанси (под Парижем), сначала в павильоне, отведенном ему мадам д’Эпине, затем в загородном доме маршала де Люксембурга. Руссо удалился на лоно природы, в деревню, но и там он не мог найти покой. Душевная болезнь следовала за ним и настигала всюду. Руссо плохо себя чувствовал, его преследовали тягостные ощущения — и философ уверил себя, что у него полип в сердце, искал способ избавиться от недуга. Стоило Руссо открыть медицинскую книгу, чтобы подобрать лечение, и ему тотчас же представлялось, будто он страдает всеми описанными в ней болезнями.
Руссо искренне изумлялся тому, что он остается жив, несмотря на всю тяжесть своего состояния.
По его собственному объяснению, такие странности развились у него вследствие преувеличенной, ненормальной чувствительности и слишком развитого воображения: «Реальные страдания оказывают на меня мало влияния. Гораздо сильнее мучусь я теми, которые придумываю себе сам: ожидаемое несчастье для меня страшнее уже испытываемого».
Постепенно отношения Руссо с парижским светом стали холодными, и немало этому способствовало душевное состояние философа. То, что много лет назад воспринималось как милые чудачества талантливого провинциала, стало казаться утомительным и нелепым. Дени Дидро в пьесе «Побочный сын» (1757) высмеял отшельников, и Руссо принял это на свой счет. Потом Руссо воспылал страстью к мадам д’Удето, любовнице энциклопедиста Жана-Франсуа де Сен-Ламбера, близкого друга Дидро. Друзья сочли поведение Руссо недостойным, но сам он не видел в своем поведении ничего предосудительного.
Преклонение перед мадам д’Удето вдохновило его на «Юлию, или Новую Элоизу» (1761) — шедевр сентиментализма, роман о трагической любви, воспевавший искренность в человеческих отношениях и счастье простой сельской жизни.
Впрочем, разрыв Руссо с энциклопедистами объяснялся не только обстоятельствами личной жизни, но и различиями в философских взглядах. В «Письме к д’Аламберу о спектаклях» (1758) Руссо утверждал, что атеизм и добродетель несовместимы. Вызвав возмущение многих, в том числе Дидро и Вольтера, он поддержал критиков статьи «Женева», опубликованной д’Аламбером за год перед этим в «Энциклопедии».
В педагогическом романе «Эмиль, или о Воспитании» (1762) Руссо обрушился на современную ему систему воспитания, упрекая ее в недостатке внимания к внутреннему миру человека, пренебрежении к его естественным потребностям. В форме философского романа Руссо изложил теорию врожденных нравственных чувств, главным из которых он считал внутреннее сознание добра. Задачей воспитания он провозгласил защиту нравственных чувств от разлагающего влияния общества.
Между тем общество оказалось в центре внимания самой известной работы Руссо «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762). Заключая общественный договор, граждане поступаются частью своих прав в пользу государства, охраняющего их свободу, равенство, социальную справедливость и выражающего тем самым их общую волю. Последняя не тождественна воле большинства, которая может противоречить подлинным интересам общества. Когда государство перестает следовать общей воле, оно утрачивает свою нравственную основу. Обеспечение нравственной опоры власти Руссо возлагал на так называемую гражданскую религию, призванную объединить граждан на основе веры в Бога и бессмертие души, в неотвратимость наказания порока и торжества добродетели.
Проповедь Руссо была встречена враждебно. «Эмиль» был осужден Парижским парламентом, который постановил сжечь все его книги, а автора арестовать. В Женеве были сожжены и «Эмиль», и «Общественный договор», а сам Руссо был объявлен вне закона.
Философ уехал в Пруссию, в 1765 г. попытался вернуться в Берн, но был выдворен оттуда и обосновался в Англии, у Дэвида Юма.
В это время у Руссо развилась мания преследования. Несчастный воображал, будто Пруссия, Англия, Франция, короли, женщины, духовенство, вообще весь род людской объявили ему ожесточенную войну, последствиями которой и объясняются испытываемые им душевные и физические страдания. «В своей утонченной жестокости, — писал Руссо, — враги мои забыли только соблюдать постепенность в причиняемых мне мучениях, чтобы я мог понемногу привыкнуть к ним».
По приезде в Лондон страхи Руссо стали неконтролируемыми. Вообразив, что его хотят арестовать, он бросил в гостинице деньги, вещи и бежал на берег моря, где платил за свое содержание кусками серебряных ложек. Ему не удалось тотчас же уехать из Англии, так как не было попутного ветра — и это тоже было приписано заговору против него.
По возвращении во Францию в 1770 г. Руссо не избавился от невидимых шпионов, толковавших в дурную сторону каждое его движение.
Все ставится ему в вину. «Если я читаю газету, — жалуется он, — то говорят, что я замышляю заговор, если понюхаю розу — подозревают, что я занимаюсь исследованием ядов с целью отравить моих преследователей».
Чтобы лучше наблюдать за ним, у двери дома Руссо помещают продавца картин, устраивают так, что эта дверь не запирается, и пускают посетителей только после того, как успеют возбудить в них ненависть к нему. Враги восстанавливают против Руссо владельца кафе, парикмахера, хозяина гостиницы и вообще всех людей. Когда Руссо желает почистить башмаки, у мальчика, исполняющего эту обязанность, не оказывается ваксы; когда он хочет переехать через Сену — у перевозчиков нет лодки. Наконец он просит, чтобы его заключили в тюрьму, но даже в этом встречает отказ. С целью отнять последнее оружие Руссо — печатное слово — враги арестовывают и сажают в Бастилию издателя, совершенно ему незнакомого. Более того, несмотря на то что «обычай сжигать во время поста соломенное чучело, изображавшее того или другого еретика, был уничтожен — его снова восстановили, конечно, для того, чтобы сжечь мое изображение; и в самом деле, надетое на чучело платье походило на то, что я ношу обыкновенно».
Самое большое проявление злобы коварных мучителей Руссо видел в том, что они осыпают его похвалами и благодеяниями, «им удалось даже подкупить продавцов зелени, чтобы они отдавали ему свой товар дешевле и лучшего качества, — наверное, враги сделали это с целью показать его низость и свою доброту» (о себе философ пишет в третьем лице).
Под влиянием мании философ написал «Диалоги: Руссо судит Жан-Жака», где, желая смягчить бесчисленных врагов, подробно и тщательно описал свои галлюцинации. Чтобы распространить свое сочинение, Руссо начал раздавать его экземпляры прохожим прямо на улице, выбирая тех, которые казались ему свободными от влияния преследователей. В этом сочинении Руссо обращается ко всем французам, поклонникам справедливости, но — странное дело! — не нашлось ни одного человека, который принял бы эту брошюрку с удовольствием; напротив, многие отказывались взять ее.
Убедившись, что ему нечего ждать от людей, Руссо написал очень нежное и дружеское письмо Богу, а чтобы оно наверняка достигло адресата, положил его и рукопись «Диалогов» под алтарь церкви Богоматери в Париже.
И в то же время, несмотря на душевное расстройство, Руссо завершил работу над «Исповедью», изучал ботанику и математику, написал мелодраму «Пигмалион».
Очередной приступ мании преследования в 1778 году заставил Руссо, спасаясь от врагов, удалиться в Эрменонвиль. Там он провел последние месяцы своей жизни на попечении маркиза де Жирардена. Но и тогда философу не было покоя: «Я один на земле, без брата, без близкого, без друга — без иного собеседника, кроме самого себя». Это строки из последнего, незаконченного произведения Жан-Жака Руссо — «Прогулки одинокого мечтателя», работа над которым была прервана смертью мыслителя.
Жан-Жак Руссо скончался 2 июля 1778 года и был похоронен маркизом де Жирарденом на Тополином острове в его собственном имении. По преданию, посмертную маску Жан-Жака Руссо сняла 17-летняя Мария Тюссо, создательница знаменитого музея восковых фигур. В 1794 г., в период Якобинской диктатуры, останки мыслителя были перенесены в Пантеон, ибо сочинения Руссо о гражданских свободах стали своего рода библией якобинцев и были использованы для оправдания террора.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесРецензии на книги Жан-Жака Руссо
Чел заводит бложик. (Бложики появились задолго до письменности, на самом деле, когда Адам сказал «это всё она» — была произнесена самая частотная фраза бложиков.) Чел твердо убежден, что каждому интересна его повседневная жизнь, глубокая мотивация, статусы, сентенции, частота слово- и мочеиспускания.
Чел рано научился читать и писать, и с тех пор не мог определиться, что у него получается лучше. Он мог стать музыкантом. Но для этого требовалось развивать пальцы. И память. И голос. И разбираться в сложных партитурах… Чел мог бы стать певцом. Но для этого нужно уметь читать мелодию с листа.
.. Чел брал уроки танцев и фехтования, но для этого нужно было в принципе двигаться.
Чел гоняет автостопом по Европе. Он мог бы стать религиозным гуру… Но за переход в другую конфессию начисляют стипендию, если вы непростой юноша. А какой юноша считает себя простым?.. А где напасешься стипендий для всех непростых юношей?.. Вошел. Камон. Вышел. Каминг аут. Пожаловался. Для чего еще создан бложик?
Чел ищет себя. (Самореализация появилась одновременно с той нахальной селф мейд обезьяной, которая подняла палку.) Чел зарабатывает в основном рерайтингом и копипастом. (Копипаст изобрели сразу с речью, еще до письменности, помните дымовую почту?) Копировальщик нот. Помощник посла. Секретарь. Репетитор. Но для этого нужно быть внимательным, аккуратным, терпеливым… Любить, блин, этих жалких никчемных людишек. Ничего, широкие интересы — больше причин менять статусы.
Чел интересуется девушками. Но молодым человеком интересуются в основном немолодые мужики со странными склонностями.
А барышни челу нравятся благородные, утонченные, благоуханные… Но для этого нужно самому быть утонченным и благоуханным (и деньги, на благоухание нужны деньги — так было еще когда первые водоросли соперничали друг за друга). Нельзя не написать о барышнях в блоге. И ничего, что прочитают сразу все барышни. Так еще веселее.
И ничего, что стоит статус «в отношениях». Тереза же не ведет собственный бложик, не регится в местных соцсетях, не тусуется с благоуханными барышнями. Как повезло — она вообще плохо читает и пишет. Ее блог хейтили бы феминистки (как повезло, что феминисток не будет еще пару столетий!). Но он попал бы в тренд истинной женственности: вести дом, выслушивать партнера, восхищаться, отпускать на пати.
Чел принципиально чайлд-фри. Пять раз чайлд. И пять раз фри. Что это как не принципы? («Дети? — переспросила кошка. — Тоже мне проблема, раздашь»… Коты, изображения котов, посты про котов, лайки котов появились сразу после того, как коты приручили человеков — самая удачная завоевательная и маркетинговая компания во Вселенной.
)
Чел рассылает мэйлы как спамер. Старательно подсчитывает лайки под постами. У него много подписчиков! Хейтит кого-то (всех?..). Долго и подробно извиняется за неудачные мэйлы, чтобы каждый мог перечитать, в каких точно выражениях и с какой мотивацией он облажал друга. Чел ловит хайп. (Мы все иногда ловим хайп. Хайп парил над водами, когда земля была еще безвидна и пуста.) Эмпатия?.. Не слышали. (Такого слова еще не существовало, о’кей — она вообще когда-нибудь существовала? Зато хейтеры существуют с незапамятных времен, спросите Каина, где его брат.)
Мир несправедлив к автору бложика. А ведь он умеет создавать качественный контент! Никто, никто не справедлив. Светские женщины отворачиваются. Предают. Бросают. Не любят. Друзья не любят. Злословят. Требуют чего-то. Пишут злые комменты на злые мэйлы. Отфрендживаются.
И банят. И банят…
(Надо ли говорить, что бан существовал, если применимо к нему это слово, еще до создания мира. Ничто — это и был межгалактический про-бан.
Из которого, слава, между прочим, Богу, все мы и выползли и куда неодержимо катимся силой сатанинского интернета.)
А он мог бы сиять! Но не сияет.
Он театрал и пишет для Ютуба. (О нет, это было до Ютуба.)
Он любит природу и постит в Инсте пейзажи и макрофото. (Но это было до Инстаграма.)
Он звезда Тик-Тока с неловкими сливами. (Но до Тик-Тока часикам еще тикать и токать.)
В Тиндере он не успевает отвечать на лайки. (Но Тиндер еще не родился.)
И кто разберет его возраст в этом обманчивом Фейсбуке. (Особенно, если Фейсбук еще не существует.)
О времена, о нравы. Что изменилось?.. Ей-богу, ничего.
______________________________________________________
Па-беларуску хайп…
Тутака…
Руссо Жан-Жак — Учебный центр — Корпоративное обучение
Жан-Жак Руссо/ Jean-Jacques Rousseau
|
Человек очень силен, когда довольствуется тем, что он есть, и очень слаб, когда хочет подняться выше человечества. Жан-Жак Руссо |
Жан Жак Руссо — французский писатель и философ, представитель сентиментализма. С позиций деизма осуждал официальную церковь и религиозную нетерпимость в сочинениях «Рассуждение о начале и основаниях неравенства…» (1755), «Об общественном договоре» (1762).
Ж. Ж. Руссо выступал против социального неравенства, деспотизма королевской власти. Идеализировал естественное состояние всеобщего равенства и свободы людей, разрушенное введением частной собственности. Государство, по Руссо, может возникнуть только в результате договора свободных людей. Эстетические и педагогические взгляды Руссо выражены в романе-трактате «Эмиль, или О воспитании» (1762). Роман в письмах «Юлия, или Новая Элоиза» (1761), а также «Исповедь» (издание 1782-1789), ставящие в центр повествования «частную», духовную жизнь, способствовали становлению психологизма в европейской литературе.
«Пигмалион» (издание 1771) — ранний образец мелодрамы.
Наследие Руссо необычайно по своему разнообразию и по степени оказанного им влияния, хотя его воздействие в немалой степени определялось неверным восприятием или же тем обстоятельством, что идеи, характерные для одного произведения, считали представляющими его учение в целом. Как просветители, так и немецкие авторы, принадлежавшие к движению «Буря и натиск», приняли его бунт против условностей и поверхностных суждений за неприятие цивилизации и законности как таковых. «Благородный дикарь», нигде у Руссо не упомянутый (и, разумеется, не превозносимый), долгое время ошибочно считался воплощением его идеала. С другой стороны, его «Общественный договор» было принято трактовать как предвосхищение идеологии тоталитарных режимов. Но Руссо как апологет тоталитаризма – такой же миф, что и Руссо-пропагандист опрощения. Сам он неизменно подчеркивал единство своей доктрины: человек, который по природе добр, должен познать эту природу и довериться ей.
Подобное невозможно в обществе, где верховное значение придают рациональности и умственным выкладкам. Ранние трактаты Руссо при всех их крайностях и бросающейся в глаза односторонности проторяют путь к его зрелым сочинениям.
Руссо неизменно выступает как демократ: разумным и правильным является лишь такое общество, все члены которого участвуют в создании законов, т.е. обладают важнейшим из прав. Прямые формы демократического устройства Руссо предпочитал принципу представительного правления, подобного английскому, однако его писания, посвященные Польше и Корсике, показывают, что он отдавал себе отчет в необходимости разных политических институтов для разных типов общества. Совершенно ясно, что общество, как его представлял себе Руссо, способно функционировать только при том условии, что граждане, являющиеся и законодателями, осознают и принимают свои гражданские обязанности. Общество истинных граждан выражает истинные общественные интересы, выражая «общую волю» этих граждан.
Вопреки бытующему мнению, Руссо не хотел всемогущего государства, видя в государстве только инструмент для осуществления целей коллектива людей. Так, по убеждению Руссо, могло бы быть окончательно разрешено противоречие между свободой и властью.
Романтическое переживание мира составляет часть философии Руссо, однако его мысль носит более всеобъемлющий характер. Он повсюду напоминает, что человек по природе добр, но развращен установлениями общества, и что он всегда ищет более высокого самосознания, которое обретет лишь в кругу свободных людей и посредством разумной религиозности. Совокупный комплекс идей, выраженных в творчестве Руссо, т.н. «руссоизм», повлиял на развитие европейской мысли и литературы второй половины 18 – первой трети 19 в. (соответственно сентиментализм, предромантизм, романтизм).
Руссо: жизнь и творчество
Идеи Руссо (культ природы и естественности, критика городской культуры и цивилизации, искажающих изначально непорочного человека, предпочтение сердца разуму) оказали влияние на общественную мысль и литературу многих стран.
Жан Жак Руссо родился 28 июня 1712, Женева. Скончался 2 июля 1778, в Эрменонвиле.
Мать Жана Руссо, урожденная Сюзанна Бернар, внучка женевского пастора, умерла через несколько дней после рождения Жан-Жака, а отец — часовщик Изак Руссо — в 1722 был вынужден уехать из Женевы. 1723-24 Руссо провел в протестантском пансионе Ламберсье в местечке Боссе близ французской границы. По возвращении в Женеву он некоторое время готовился стать судебным канцеляристом, а с 1725 учился ремеслу гравера. Не стерпев тирании хозяина, юный Руссо в 1728 покинул родной город.
В Савойе Жан Жак Руссо познакомился с Луизой-Элеонорой де Варанс, оказавшей значительное влияние на всю его последующую жизнь. Привлекательная 28-летняя вдова из старинного дворянского рода, новообращенная католичка, она пользовалась покровительством церкви и герцога Виктора-Амедея Савойского, ставшего в 1720 королем Сардинии. Поддавшись влиянию этой дамы, Руссо отправился в Турин в обитель Святого Духа.
Здесь он принял католичество, утратив тем самым женевское гражданство.
В 1729 Руссо поселился в Аннеси у мадам де Варанс, которая решила продолжить его образование. Она побудила его поступить в семинарию, а затем в хоровое училище. В 1730 Жан Жак Руссо возобновил свои странствия, однако в 1732 вновь вернулся к мадам де Варанс, на сей раз в Шамбери, и стал одним из ее любовников. Их связь, продолжавшаяся до 1739, открыла Руссо путь в новый, прежде недоступный мир. Отношения с мадам де Варанс и посещавшими ее дом людьми улучшили его манеры, привили вкус к интеллектуальному общению. Благодаря своей покровительнице он получил в 1740 место гувернера в доме лионского судьи Жана Бонно де Мабли, старшего брата известных философов-просветителей Мабли и Кондильяка. Хотя воспитателя детей Мабли из Руссо не вышло, приобретенные связи помогли ему по приезде в Париж.
В 1742 Жан Жак Руссо переселился в столицу Франции. Здесь он намеревался добиться успеха благодаря предлагаемой им реформе нотной записи, заключавшейся в отмене транспонировки и ключей. Руссо выступил с докладом на заседании королевской Академии наук, а затем апеллировал к публике, издав «Диссертацию о современной музыке» (1743). К этому времени относится и его встреча с Дени Дидро, в котором он сразу распознал светлый, чуждый мелочности ум, склонный к серьезным и независимым философским раздумьям.
В 1743 Руссо получил назначение на должность секретаря французского посла в Венеции графа де Монтегю, однако, не ужившись с ним, вскоре вернулся в Париж (1744). В 1745 он познакомился с Терезой Левассер, простой и многострадальной женщиной, ставшей спутницей его жизни. Считая, что он не в состоянии воспитывать своих детей (их было пятеро), Руссо отдавал их в воспитательный дом.
В конце 1749 Дени Дидро привлек Руссо к работе над «Энциклопедией» , для которой тот написал 390 статей, прежде всего, по теории музыки. Репутация Жан Жака Руссо как музыканта возросла после его комической оперы «Сельский колдун», поставленной при дворе в 1752 и в парижской опере в 1753.
В 1749 Руссо принял участие в конкурсе на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», организованном Дижонской Академией. В «Рассуждениях о науках и искусствах» (1750) Руссо впервые сформулировал главную тему своей социальной философии — конфликт между современным обществом и человеческой природой. Он утверждал, что хорошие манеры не исключают расчетливого эгоизма, а науки и искусства удовлетворяют не коренные потребности людей, но их гордыню и тщеславие.
Жан Жак Руссо поставил вопрос о тяжкой цене прогресса, считая, что последний ведет к дегуманизации человеческих отношений. Работа принесла ему победу на конкурсе, а также широкую известность. В 1754 на второй конкурс Дижонской Академии Руссо представил «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755). В нем он противопоставил так называемое первоначальное естественное равенство неравенству искусственному (социальному).
В 1750-х гг. Ж. Ж. Руссо все более отдалялся от парижских литературных салонов. В 1754 он побывал в Женеве, где вновь стал кальвинистом и восстановил себя в гражданских правах. По возвращении во Францию Руссо избрал уединенный образ жизни. 1756-62 годы он провел в сельской местности близ Монморанси (под Парижем). Сначала жил в павильоне, отведенном ему мадам д’Эпине (подругой Фридриха Мельхиора Гримма, автора знаменитой «Литературной корреспонденции», с которым Руссо близко сошелся еще в 1749), затем в загородном доме маршала де Люксембурга.
Однако отношения Руссо с Дидро и Гриммом постепенно охлаждались. В пьесе «Побочный сын» (1757) Дидро высмеял отшельников, а Жан Жак Руссо воспринял это как личное оскорбление. Затем Руссо воспылал страстью к невестке мадам д’Эпине, графине Софи д’Удето, которая была любовницей Жана-Франсуа де Сен-Ламбера, энциклопедиста, близкого друга Дидро и Гримма. Друзья сочли поведение Руссо недостойным, а сам он не считал себя виновным.
Преклонение перед мадам д’Удето вдохновило его на «Новую Элоизу» (1761), шедевр сентиментализма, роман о трагической любви, воспевавший искренность в человеческих отношениях и счастье простой сельской жизни. Нараставшее расхождение Жан Жака Руссо с энциклопедистами объяснялось не только обстоятельствами личной жизни, но и различиями в их философских взглядах. В «Письме к Д’Аламберу
о спектаклях» (1758) Руссо утверждал, что атеизм и добродетель несовместимы. Вызвав возмущение многих, в том числе Дидро и Вольтера, он поддержал критиков статьи «Женева», опубликованной Д’Аламбером за год перед этим в 7 томе «Энциклопедии».
В педагогическом романе «Эмиль или о Воспитании» (1762) Жан Жак Руссо обрушился на современную систему воспитания, упрекая ее за недостаток внимания к внутреннему миру человека, пренебрежение к его естественным потребностям.
В центре внимания самой известной работы Руссо — «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762) оказалось общество. Если государство перестает следовать общей воле и выполнять свои моральные обязательства, оно утрачивает нравственную основу своего существования. Обеспечение этой нравственной опоры власти Жан Жак Руссо возлагал на т. н. гражданскую религию, призванную объединить граждан на основе веры в Бога, в бессмертие души, в неотвратимость наказания порока и торжества добродетели. Таким образом, философия Руссо была достаточно далека от деизма и материализма многих его прежних друзей.
Проповедь Руссо была встречена одинаково враждебно в самых различных кругах. «Эмиль» был осужден Парижским парламентом (1762), автор был вынужден бежать из Франции. В Женеве были сожжены и «Эмиль» и «Общественный договор», а Руссо был объявлен вне закона.
В 1762-67 Жан Жак Руссо скитался вначале по Швейцарии, затем оказался в Англии. В 1770, достигнув европейской известности, Руссо вернулся в Париж, где ему уже ничто не угрожало. Там он завершил работу над «Исповедью» (1782-1789). Обуреваемый манией преследования, Руссо удалился в Эрменонвиль под Санлисом, где провел последние месяцы своей жизни на попечении маркиза де Жирардена, который и похоронил его на острове в собственном парке.
В 1794, в период Якобинской диктатуры, останки Жан Жака Руссо были перенесены в Пантеон. Якобинцы обосновали с помощью его идей не только культ Верховного Существа, но и террор.
Источники:
http://www.krugosvet.ru
http://taina.aib.ru
Руссо Жан ЖакПортрет работы А. Рамазей. Масло, 1765г. Национальная Шотландская галерея. Эдинбур.Руссо (Rousseau) Жан-Жак (28.VI.1712, Женева — 2.VII.1778, Эрменонвиль, близ Парижа) — французский философ, писа¬тель, композитор, создатель новой педагогики. Руссо родился 28 июня 1712 г. в Женеве в семье часовщика. Мать Жан-Жака умерла при родах. В 10 лет он остался без отца, который скрылся из Женевы. Став учеником гравера, мальчик испытал унижения, грубость хозяина. Руссо не было еще 16 лет, когда он вынужден был покинуть Женеву и отправиться на поиски удачи. Неизвестно, чем бы закончилось его путешествие, но счастливый случай спас его от голодной смерти: его приютила госпожа де Варанс, к которой в сердце Жан-Жака вспыхивает глубокое и сильное чувство. Служа лакеем в аристократических домах, Руссо испытывает глубокое унижение. Он возвращается к госпоже де Варанс, в доме которой проходят 12 лет — самые спокойные годы жизни Руссо Он много читает — Рабле, Вольтера, Локка, других гуманистов и просветителей. Руссо сочиняет музыкальные произведения и разрабатывает новую систему записи нот с помощью цифр. В 1741 г. Руссо переезжает в Париж. Он видит, как аристократы, придворные Людовика XV ищут праздных развлечений, утопают в роскоши, в то время как повсюду можно встретить нищих, отчаявшихся, голодных. На некоторое время Жан-Жаку удается устроиться секретарем французского посольства в Венеции. Видя зло употребления и политические махинации посла, он не может молчать, и ему приходится покинуть службу. Руссо снова в Париже, где укрепляется его связь с выдающимися просветителями: Дидро, д’Аламбером, другими философами, которые приступили к созданию «Энциклопедии». Дидро предложил Жан-Жаку написать ряд статей для музыкального раздела «Энциклопедии». В 1749 г. Дижонская Академия объявила конкурс философских работ на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов». По совету Д. Дидро Руссо принял участие в конкурсе, предложенную тему он считал особо значимой: «…Речь идет об одной из тех истин, от коих зависит счастье человечества». Так явилось первое значительное произведение писателя «Рассуждение о науках и искусствах» («Discours sur les sciences et les arts», 1750). Трактат принес Руссо широкую известность. Последующие поколения писателей неоднократно возвращались к этому раннему изложению руссоизма. Если Монтескье или Вольтер выступали от имени всего «третьего сословия», то Руссо уже в первом трактате представляет беднейшую часть общества — крестьянство. Об этом он прямо говорит в последующих социально-политических трактатах: «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» («Discours sur l’origine et les fondements de l’inégalité parmi les hommes», 1754) и «Об общественном договоре» («Du Contrat social», 1762). Фрагмент рукописи Руссо. Первый набросок «Общественного договора».
«Об общественном договоре» — самое значительное политическое произведение Руссо, выросшее из предыдущих трактатов. Но если в них страстно обличались пороки цивилизации, то в «Общественном договоре» обосновываются черты идеального государства, излагается политическая программа революционного звучания. Руссо хочет написать строго научное сочинение, в котором место восторженных или гневных фраз «Рассуждений» заняли бы доказательства, теоремы. Но он не только философ, но и художник и переживает каждую свою мысль эмоционально. Первая фраза трактата стала знаменитой: «Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах». Лучшей формой правления признается республика, хотя возможны и другие. Основной принцип государства — суверенитет народа. Это означает, что верховная власть в стране принадлежит народу. Наиболее значительным произведениям Руссо — роману «Юлия, или Новая Элоиза», «Эмиль, или о Воспитании», «Исповедь», монодраме «Пигмалион» посвящены специальные статьи. Гробница Руссо на Тополином острове Эрменонвиле. Рисунок с натуры и гравюры Моро Младшего.
В дополнение к «Исповеди» Руссо написал «Диалоги: Руссо судит Жан-Жака» («Dialogues: Rousseau juge de Jean-Jacques», 1775–1776) и «Прогулки одинокого мечтателя» («Les rêvertes du promeneur solitaire», 1777–1778; опубл. 1782), в которых писатель хотел подвести итоги своей жизни. «Все кончено для меня на земле, — утверждал он в «Прогулках одинокого мечтателя». — Все, что вне меня, — отныне чуждо мне. У меня нет в этом мире ни близких, ни подобных мне, ни братьев. Я на земле, как на чужой планете, куда свалился с той, на которой прежде жил». Из этого произведения вырисовывается образ одинокого человека, сохранившего любовь к истине, читающего Плутарха и обретающего счастье только в единении с дикой и романтической природой. Лит.: Верцман И. Е. Жан-Жак Руссо. М., 1976; Луков Вл. А. Предромантизм. М., 2006; Markovitch M. I. Jean-Jacques Rousseau et Tolstoi. Geneve, 1975. Вл. А. Луков Этапы литературного процесса: XVIII век. — Персоналии: Персональные модели во французской литературе. — Персоналии: Французские писатели, литературы. |
Руссо, Жан Жак, подробная биография
(1712-1778) французский философ, писатель, композитор
Жизнь Жан Жака Руссо была настолько переполнена событиями, что могла бы стать содержанием многотомного романа. Несмотря на постоянные перемещения, лишения и материальные проблемы, он создал целый ряд выдающихся произведений, став одним из основоположников психологического направления в литературе.
Отец Жана Руссо был часовщиком, очень искусным в своем ремесле, мать происходила из пасторской семьи. Но Руссо не довелось ее узнать: она умерла при родах. Поэтому отец баловал своего сына и много занимался с ним. Но в десять лет старший Руссо повздорил с неким французским капитаном, местным видным землевладельцем. Чтобы сохранить честь и свободу, он был принужден бежать из Женевы и на всю жизнь оставить родину.
С тех пор Жану пришлось жить в людях, служить то помощником клирика, то учеником гравера, то лакеем, то гувернером, то учителем музыки в домах знати, домашним секретарем и переписчиком нот. Встретив случайно госпожу де Варенс, Жан Руссо поступает к ней в услужение и двенадцать лет проводит в ее доме. Это было самое спокойное время в его жизни. Отец когда-то научил его читать, и теперь юноша получает возможность заняться самообразованием, прочитать Рабле, Вольтера, Локка, других гуманистов и просветителей. Руссо даже пробует сочинять музыкальные произведения и разрабатывает новую систему записи нот с помощью цифр. Ведь некоторое время ему удалось посещать музыкальную школу при соборе. Позже он издаст специальную книгу по данному предмету.
С 1741 года начинается период странствий Жана Жака Руссо. Он переезжает в Париж, где ему удается устроиться секретарем французского посольства в Венеции. Он сближается с виднейшими просветителями — Дидро, д’Аламбером — и получает предложение написать ряд статей для музыкального раздела создаваемой ими «Энциклопедии». Их публикация сразу же принесла Жану Жаку Руссо известность.
В начале пятидесятых годов он становится известным как философ, приняв участие в конкурсе философских работ, объявленном Дижонской Академией на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов». В трактате «Рассуждение о науках и искусствах» (1750) Руссо впервые поставил задачу изучения человека и познания его природы, его обязанностей и предназначения. Продолжением этой работы стали трактаты «Рассуждение о начале и основаниях неравенства между людьми» (1755) и «Об общественном договоре» (1762), в которых Руссо говорил о том, что изначально все люди были равны, а цивилизация привела к расслоению общества, политическому неравенству и эксплуатации народов. Так была заложена основа идеального устройства общества, основанного на правах естественного человека, равенства между людьми и демократической формы правления в виде всеобщего собрания.
Свои идеи естественного воспитания он изложил и в художественной форме — в романе-трактате «Эмиль, или О воспитании» (1762). Любимой книгой Жана Руссо на всю жизнь остался «Робинзон Крузо» Даниель Дефо, поэтому и в «Эмиле» он прославляет физический труд как основу обучения и воспитания.
Не скрывая своих взглядов, Жан Жак Руссо отстаивает «религию сердца», выступив тем самым против официальной религии. Вероятно, писатель считал вероисповедание внешней оболочкой, поэтому легко перешел из католичества в кальвинизм. Для него важнее было внутреннее содержание. Но церковники не приняли доктрину Руссо, «Эмиль» был сожжен рукой палача сначала в Париже, а затем и противниками французских католиков швейцарскими протестантами. Спасаясь от преследований, писатель перебирается из Франции в Швейцарию, а Ватикан вносит «Эмиля» и «Об общественном договоре» в список запрещенных книг.
Потом Жан Руссо уезжает в Англию, где живет у философа Д. Юма. Он приехал по его приглашению и даже получал пенсию в 100 фунтов от короля Георга III. Некоторая стабильность позволяет ему продолжить работу над своими мемуарами, получившими характерное название «Исповедь». Они были опубликованы в 1782—1789 годах.
Главным художественным произведением Жана Жака Руссо является роман в письмах «Юлия, или Новая Элоиза» (1761), где выведен совершенно новый тип героя, не знатного и не богатого, но наделенного богатым духовным миром и способного на глубокие душевные переживания. До Руссо литература не знала такой глубины чувств и страстей, смерть героини заставляла читателей проливать слезы по поводу ее безвременной кончины. Не случайно, что в течение XVIII века роман выдержал семьдесят изданий.
Верный себе, Жан Руссо проводит здесь значимую для себя мысль — каждое чувство должно быть взаимным, поскольку нельзя противиться зову природы, нужно любить и быть счастливым. Даже в наши дни такая откровенная декларация чувств звучит необычно.
Последнее произведение Жана Жака Руссо — «Исповедь» — также поразило читателей. Хотя автор и остановился на 1765 годе и не смог писать о годах нового изгнания, он воссоздал душевный мир человека, жившего в сложную, неоднозначно оцениваемую сегодня эпоху. Руссо открывает перед нами сам процесс рождения собственных чувств, переживаний, настроений. Иногда он беспощадно откровенен, иногда явно умалчивает о некоторых моментах своей жизни. В его произведении был сделан шаг к созданию психологической прозы последующих столетий.
Дополняя «Исповедь», Жан Жак Руссо пишет «Диалоги: Руссо судит Жан Жака» (1775—1776) и «Прогулки одинокого мечтателя» (1777—1778), где хотел подвести итоги своей жизни, создав образ одинокого человека, мечтающего о покое и единении с дикой и романтической природой.
Общепризнанно влияние Руссо на французскую литературу, в частности, на творчество таких писателей, как Л. Мерсье, Н. Ретиф де Бретони и Ж. Бернардеп де Сен-Пьер, на немецких поэтов «Бури и натиска», о чем свидетельствуют юношеские драмы Иоганна Гёте и Фридриха Шиллера, а также на английских писателей О. Голдсмита, Роберта Бёрнса и Джеймса Купера.
Известно, что молодой Л. Толстой прочитал все двадцать томов французского издания сочинений Руссо. Кстати, практически сразу же после публикации произведения писателя становились известными в России. Уже в 1761 году в книжной лавке Московского университета можно было купить первое издание романа «Юлия, или Новая Элоиза». Известна отрицательная оценка книг Руссо, Екатериной II. Но тем не менее героиня Александра Пушкина, Татьяна увлекалась именно первым романом Жана Жака Руссо.
Кроме прозаических произведений, он писал стихи и поэмы, которые, как и его комедии, не отличаются живостью характеров и потому не имели особого успеха. Больше удались Руссо его драматические опыты: созданная им как поэтом и композитором музыкальная пастораль «Деревенский колдун» была поставлена в 1752 году и в следующем году опубликована. Она приятно разнообразила слух слушателей на фоне тяжеловесной классической оперы. Известно, что она была представлена в Фонтенбло перед Людовиком XV. Пьеса Руссо «Пигмалион», которая была поставлена в 1770-м и опубликована в 1771 году, по отзыву И. Гёте, «сделала эпоху», став первой музыкальной мелодрамой.
В жизни Жан Жак Руссо был сложным и непредсказуемым человеком. Годы скитаний наложили отпечаток на его характер: он был эгоистичен, чувствителен и сентиментален, полагая лучшим представителем человечества самого себя. Педантизм Руссо обусловил четкий почерк, а мания величия и мания преследования привели к тому, что он отказывался читать письма, если ему был незнаком почерк отправителя. Даже своих собак он называл необычно — Герцог и Султан (всего у Руссо одно время было семь животных).
Сохраняя личную независимость, только в 1769 году он узаконил свои отношения с неграмотной парижской горничной Терезой Левассёр. Под влиянием идей Платона, изложенных в «Республике», своих пятерых детей он отдал в формировавшийся госпиталь.
Жан Жак Руссо обожал играть на спинете — предке фортепиано — и собирать растения.
Жан-Жак Руссо (политические взгляды)
/ / /
Жан-Жак Руссо (политические взгляды)Жан-Жак Руссо (политические и правовые взгляды)
Жан-Жак Руссо является одним из наиболее оригинальных и ярких мыслителей всей истории политико-правового учения. Взгляды данного автора изложены им в таких знаменитых произведениях как: «Об общественном договоре или принципы политического права», а также в «О политической экономии» и «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми».
Русо открыто выступал пропагандой интересов мелкой буржуазии. Например, якобинцев (период ВФР – Великой Французской революции).
Политические взгляды и идеи Жан-Жака Руссо напрямую были связаны с его социальной теорией и философским учением. Основными принципами его концепции являлись коллективизм, антимонархизм, гуманизм и демократизм.
Мыслитель исходил из идеи о естественном состоянии человеческого существа, в котором все были равными, имея одинаковые права. Данное естественное состояние он сам называл «золотым веком всего человечества», где господствовали равенство, общественная собственность и полная свобода. Но с появлением другого вида собственности (частной), а вместе с тем и социального неравенства, которые противоречили естественному равенству, началась борьба между богатыми и бедными. Итогом поиска выхода стало соглашение о формировании законов и государственной власти. При этом законам должны подчиняться все без исключения. Но утеряв часть своей свободы, бедные не обрели политической свободы.
В противовес данному направления эволюции общества Руссо предложил свою новую концепцию «формирования политического организма в качестве подлинного договора, заключённого между народом и правителем». Итогом данного договора создаётся единое Целое вместо отдельных лиц. В результате Целое получает своё общее Я, единство, волю и жизнь.
В своих политических построениях Руссо делает акцент на группе, классе, сословии, но не на индивиде, по этой причине отдельного гражданина в них всегда поглощает общество.
Очень подробно философ развивает так называемую идею народного суверенитета, из которой он выводит принцип народного контроля на постоянной основе за государственными организациями при помощи демократического «трибунала». Согласно его принципу суверенитета, не являлись злом революции против тиранов, наоборот – они справедливы и закономерны. Русо выдвигает идею прямого народоуправления в республике, в которой правит демократия, где разделены исполнительная и законодательная государственная власть.
Высшим человеческим благом, идеалом описанной выше республики, являются принципы – соблюдение договора, демократия, равенство и свобода.
Также позже Руссо подчёркивает, что любое действие имеет две причины, производящие его: физическую причину и моральную. В этой системе первой причиной является сила, исполняющая акт, а вторая причина есть воля, которая устанавливает акт. В политическом организме тоже различают волю и силу.
Кроме этого, Руссо принадлежала важная гипотеза о главной роли частной собственности в самом процессе формирования права, государства и общественного неравенства. Тут он выступал за борьбу против неправильного (неравного) распределения собственности.
Своим учением Жан-Жак Руссо оказал большое воздействие на последующую социально-политическую практику и государственную правовую теорию.
Жан-Жак Руссо(1712-1788) «Человек рождается свободным, и везде он в цепях. Один человек считает себя хозяином других, но остается в большей степени раб, чем они ».«Я просил Бога только об одном в своей жизниЖан-Жак Руссо в его драматическом вводные строки к его чрезвычайно мощному трактату «Общественный договор», — писал . этот человек был по природе хорош, но развращен пагубными влияние человеческого общества и институтов.Он проповедовал человечество улучшается, возвращаясь к природе и живя естественной жизнью в мире со своими соседями и самим собой. Он утверждает, что выступает за демократию, но на самом деле он выступает за эгалитаризм. Влияние Руссо как в искусстве, так и в политике был огромен в свое время и продолжает будь сильным сегодня. , и это то, что он должен рассмешить людей над моими врагами. И он сделал.» Вольтер
|
Жан-Жак Руссо: Политика обыденного, новое издание
Rowman & Littlefield Publishers
Страниц: 232 • Обрезка: 6¼ x 9
978-0-7425-2142-1 • Твердый переплет • Апрель 2002 г. • 130 долларов.00 • (100 фунтов стерлингов)
978-0-7425-2143-8 • Мягкая обложка • Апрель 2002 г. • 49,00 долларов США • (38,00 фунтов стерлингов)
978-1-4616-6561-8 • электронная книга • апрель 2002 г. • 46,50 долл. США • (36,00 фунта стерлингов)
Трейси Б. Стронг — профессор политологии Калифорнийского университета в Сан-Диего.
Глава 1 Жан-Жак Руссо и страх автора
Глава 2 Руссо и опыт других
Глава 3 Общая воля и политический скандал
Глава 4 Воспитание обычного человека
Глава 5 Конец политики
— Роберт Б. Пиппин, Чикагский университет
Ясно и вдумчиво Трейси Стронг направляет наше видение на анализ таинственного характера обычной жизни и ее значения для политики, сделанный Руссо.Читатель будет восхищен и испытан видением Руссо, которое представляет Стронг. Особенно проницательным является обсуждение Стронга предпочтения Руссо человечности над властью и самообразовательных сообществ над политическим навязыванием со стороны внешних сил. Руссо в руках Стронга становится важным предшественником постмодерна или, возможно, даже первым постмодернистским человеком. Таким образом, эта книга будет интересна не только политическим теоретикам и философам, но и всем тем, кто занимается постмодернизмом в литературе и других родственных дисциплинах.
— Майкл Аллен Гиллеспи, Университет Дьюка
Жан-Жак Руссо и ботаника — Фонд Вольтера
Благотворная наука
Автор: Александра Кук
Том: 2012: 12
Серия: SVEC
Дата публикации: 2012
Страницы: 506
ISBN: 978-0-7294-1055-7
Цена: £ 75
Скачать обзорОколо
Интерес Жан-Жака Руссо к ботанике, получившего всеобщее признание благодаря его трудам по политике, философии, морали и образованию, к ботанике считался простым любопытством.В этом радикальном переосмыслении Александра Кук демонстрирует, как эта, казалось бы, маргинальная деятельность сформировала и сформировала его философию.
Ботанический проект Руссо основывался на его вере в превосходство природы над искусством — принцип, проиллюстрированный в его знаменитой Lettres élémentaires sur la botanique, в которой он использовал «естественный метод» классификации растений, новаторскую систему, которая в конечном итоге стала побеждать конкурирующие системы. Основываясь на широком диапазоне первоисточников, Кук прослеживает и переоценивает ботаническое образование Руссо, сложную историю его коллекций растений и его участие в сетях научной корреспонденции.Она также показывает, как его ботанические сочинения были искажены и неверно истолкованы после его смерти.
В этом богато иллюстрированном исследовании, подкрепленном описаниями его ботанической библиотеки, корреспондентов и гербариев, Кук дает беспрецедентный взгляд на изучение и практику ботаники Руссо. Это не просто интеллектуальное занятие, оно стало частью его физической и психологической самодисциплины, предшественником сегодняшней «терапии окружающей средой».
Введение
1. «remède dans le mal»
2.Химический фон
3. Helvetia mediatrix: атмосфера швейцарской науки восемнадцатого века
4. Патриотизм в новом ключе: Руссо встречает ботанику Невшателя
5. Пол, растения и классификация
6. «Se tracer un plan à sa guise» : Руссо и естественный метод
7. Способы посредничества: ботанические книги и биномиальные имена
8. Гербарий как граничный объект
9. Подделанное наследие: странные судьбы ботанических работ Руссо
10. Чтение Руссо о ботанике в конце природы
Приложение 1: ботанические источники Руссо
Приложение 2: ботанические корреспонденты и контакты Руссо
Приложение 3: гербарии Руссо: сводная таблица
Библиография
Указатель
** Победитель Общества истории естествознания (SHNH) Джон Медаль Текрея 2013 **
** Лауреат премии факультета искусств за результаты исследований в 2013 году (Университет Гонконга) **
Reviews
Архив естествознания
[Александра Кук], несомненно, является экспертом по ботаническим трудам Руссо и привносит свой опыт в это исследование Руссо и его места в ботанике восемнадцатого века.Работа является свидетельством ее всесторонней работы над ботаникой Руссо и включает обширные приложения, в которых приводится подробный перечень ботанических источников Руссо, список его ботанических корреспондентов и знакомых, а также сводные таблицы его собственных гербариев.
Британский журнал истории науки
Жан-Жак Руссо и ботаника Александры Кук: полезная наука — важное и решающее дополнение к обширной области исследований Руссо и исследований ботаники восемнадцатого века.Это показывает, как его преданность ботанике в течение значительного периода его жизни повлияла на его эмоциональную, интеллектуальную и социальную жизнь и как он был частью более широких и динамичных процессов в доступе и упорядочивании знаний о природе.
Жан-Жак Руссо: Фундаментальные политические труды
«Это великолепное новое собрание будет неоценимым подспорьем как для студентов, так и для ученых. С продуманными комментариями и превосходным выбором дополнительных сочинений, он предоставляет в одном томе необходимые инструменты для понимания фундаментальных политических идей Руссо и их огромного резонанса в его собственное время и с тех пор.»- Даррин М. МакМахон, профессор истории Мэри Бринсмид Уилок, Дартмутский колледж.
«Это отличное школьное издание ключевых политических работ Жан-Жака Руссо. Он содержит четкие и доступные переводы важных текстов — Первого и Второго дискурсов, Об общественном договоре и, менее условно, Предисловия к Нарцисс — и хорошо подобранный набор отрывков из канонических произведений, призванных поощрять сравнения. , некоторые из которых повлияли на Руссо, а некоторые откликнулись на него.Помимо важных биографических подробностей, введение прекрасно помещает тексты в историю политической мысли ». — Мелисса Шварцберг, Нью-Йоркский университет
«Политические труды Жан-Жака Руссо имели огромное влияние в свое время и по-прежнему имеют решающее значение для понимания современных дискуссий о разнообразии, правах, демократии и ценности гуманистических и научных исследований. В этом томе собраны ключевые тексты, в том числе Об общественном договоре целиком.Наряду с полезным обзором жизни и карьеры Руссо, он содержит множество тщательно отобранных отрывков из других мыслителей. Они проливают свет на корни, контекст и влияние сложных, часто парадоксальных вмешательств Руссо. Руссо — хитрый и сдержанный ритор, чей стиль варьируется от краткой простоты до высокопарной речи. Перевод Иэна Джонстона соответствует оригиналу, но при этом четко передает разнообразную прозу автора ». — Джеймс А. Стейнтрагер, Калифорнийский университет, Ирвин
«Читатели Руссо часто разочаровываются тем, что очень немногие издания объединяют его великие политические сочинения в один том.Это издание делает то же самое, но также и многое другое. Он включает важное Предисловие Руссо к Нарцисс , а также отрывки из многих работ, которые обеспечивают бесценный контекст для понимания значения Руссо в истории политической мысли. Редакционное введение и примечания Уильямса и Магуайра представляют собой проницательный и подробный путеводитель по тексту Руссо и за его пределами. Отличное издание для студентов и ученых ». — Джеффри Черч, Хьюстонский университет
«Этот превосходный том знакомит студентов с основными политическими трудами Руссо.Редакторы обращают внимание на разнообразие интерпретаций сочинений Руссо и предлагают подробное введение в основные аспекты и нюансы политической мысли Руссо. Том также представляет долгожданное включение менее известного предисловия к пьесе Руссо Нарцисс в новом переводе Сэмюэля Уэбба и исчерпывающее приложение отрывков из ключевых текстов, написанных предшественниками Руссо, его современниками, французскими революционерами и современными философами. , которые все интригуют и расходятся с его провокационными и исследовательскими идеями.Этот элегантный сборник принесет пользу всем, кто интересуется неравенством, политикой, философией и вызовами современности. Это незаменимое чтение для студентов и специалистов в области политологии, философии и гуманитарных наук ». — Масано Ямасита, Университет Колорадо в Боулдере
«Особая ценность [этого тома] заключается в редактировании…. Самым интересным редакционным решением было включение Предисловия к Нарцисс , которое студентов редко преподают. Чтобы подчеркнуть это решение, оно вдохновлено.Предисловие было написано между Первым и Вторым дискурсом, и оба развивают аргумент первого дискурса и предвосхищают политический аргумент второго. Важно отметить, что именно в Предисловии Руссо вводит язык amour-propre и трансформирует свою культурную критику интеллектуальной жизни Парижа в политическую и экономическую ». — Майкл Локк МакЛендон, Университет штата Калифорния, в обзоре философии , обзор .
Жан-Жак Руссо: Кооперативные контракты — Академия 4SC
Введение
Директор школы решает, что она собирается провести собрание, чтобы узнать мнение учеников о том, как улучшить школу.Она решает, что это будет в среду в три часа дня. К сожалению, в это время команда по плаванию находится на соревнованиях, драматический кружок работает, а команда робототехники уже находится в своей мастерской. Оказывается, единственная внеклассная программа, на которую ничего не запланировано, — это книжный клуб. Вы были бы удивлены, если бы в четверг ваш директор объявил, что все классы английского будут назначать больше книг для чтения?
Пояснение
Наверное, нет. В конце концов, единственная группа, присутствовавшая на встрече, была заядлыми любителями книг; конечно, обсуждаемые улучшения понравятся им.Те, кто у власти, будут увековечивать правила, которые им выгодны. Правящий класс в конечном итоге отнимет власть у других непредставленных групп, независимо от того, намерены они изначально или нет. Чтобы равная защита существовала в любом сообществе, правила должны быть установлены каждым, кто является частью этого сообщества. Мыслитель эпохи Просвещения Руссо сделал такое заявление в одной из своих многочисленных статей.
Жан-Жак Руссо
Жан-Жак Руссо был женевским философом, писателем и композитором. Многие историки утверждают, что его влияние положило конец эпохе разума.Его критика неравенства в законах любого общества превратилась в призыв к реформе в «Общественном договоре ». Между тем, его роман Джули; или, New Eloise стал бестселлером и международным хитом за его способность передавать и вызывать подлинные эмоции у читателей.
История
Стоит отметить, что, хотя Руссо не написал много произведений, он имел большое влияние в музыкальной сфере. Его опера Деревенский прорицатель ( Ле Девин дю деревня) принесла ему несколько поклонников, включая короля Людовика XV и его двор.Он помог итальянской музыке завоевать популярность по сравнению с более старым французским стилем. Руссо настаивал на том, что творческий дух важнее строгого соблюдения правил и традиций. Его работы и убеждения вдохновляли более поздних художников, таких как Бетховен. Однако Руссо намеренно избегал работы в театре из-за твердого убеждения, что он должен посвятить себя литературе и философии.
Его сочинения стали основополагающими для сегодняшних политических и социальных мыслей. Руссо считал, что люди добрые от природы.Цивилизация развращает всех в обществе, но она не является заведомо злым по своей сути. Скорее всего, виновато стремление к дальнейшему совершенствованию. Руссо написал на эту тему целую беседу под названием Discourse on Inequality ( Discours sur l’origine et les fondements de l’inégalité parmi les hommes) , в которой он объяснил, как изощренность создает неравное и, следовательно, несправедливое общество . Поскольку правящее общество принимает законы, законодательная власть в конечном итоге защищает морально коррумпированный статус-кво.
Только через семь лет после публикации этого дискурса Руссо нашел решение этой проблемы. В 1762 году Руссо выпустил The Social Contract ( Du Contrat social). Титульный общественный договор требовал, чтобы люди отказывались от свободы для достижения свободы. Вместе эти люди образовали гражданское общество, связанное единой коллективной волей или volonté générale. Общая воля могла противоречить личной воле, но, поскольку ее несло все население, общая воля не могла поколебаться.Все эти идеи были высказаны до того, как Руссо записал их, но его работа популяризировала их.
Гражданское общество существовало для защиты гражданских прав своего народа. Человек не может адекватно защитить свои естественные права; они один человек против многих. Однако гражданские права зависят от способности коллектива обеспечивать их соблюдение посредством закона, а не от отдельных лиц. Истинный закон сделан каждым для всех. Люди заинтересованы в соблюдении справедливости закона, поскольку он применим как к ним, так и к их соседям, и каждый имеет право голоса в создании закона.Такие мотивы гарантируют, что закон остается справедливым и защищает всех членов общества. Руссо настаивал на том, что любому обществу нужен отдельный законодатель, вместо того, чтобы позволять людям создавать свои законы напрямую.
В то время как эссе Руссо напрямую повлияло на политическую сферу, его художественная литература оказала огромное влияние на литературу. Его роман Джули; или, New Eloise ( Julie; ou, la nouvelle Héloïse ) сразу же пользовалась успехом после публикации в 1761 году. Julie рассказывает историю запретной любви между классами, которая никогда не могла работать, но никогда не могла быть забыта.Ученые указали на то, что герои романа находят радость в своей домашней, а не общественной жизни, а их семьи — от своих правительств. В нем также говорилось, что в то время как мужчины должны править публичным миром, женщины должны править частным. Джули свободно выражает эмоции, из-за чего читатели толпами писали Руссо. Его книга глубоко повлияла на движение романтизма и последующие литературные разработки.
Ну и что?
Руссо прожил непростую жизнь.В то время как его художественная литература и музыкальные произведения вызывали у него похвалу, его политические сочинения вызывали у него презрение. Ему пришлось бежать из своей родины в Женеву и лишить гражданства. Его работы были сожжены, а несколько руководителей из Женевы и Парижа потребовали его ареста. Руссо рано стал беглецом и был вынужден скитаться всю оставшуюся жизнь. Его убеждения позже повлияли на американскую и французскую революции.
Точно так же Руссо — сложная фигура просвещения. Он был известным композитором, но сознательно держался подальше от своей страсти и посвятил себя улучшению общества.В то время как другие мыслители эпохи Просвещения проповедовали скептицизм, в романе « Джули » в качестве руководства содержались эмоции и личные убеждения людей. Руссо настаивал, что религия играет важную роль в обществе и не должна противоречить власти. Человечество было добро по своей природе, но оно также создало собственное зло.
Мы видим это отражением сегодня. Как настаивал Руссо, законы должны быть справедливыми. Слишком часто они защищают статус-кво, а не людей. Если мы хотим жить в обществе, которым мы можем наслаждаться, мы должны защищать своих собратьев.
Феминистские интерпретации Жан-Жака Руссо на JSTOR
Феминистские интерпретации Жан-Жака Руссо
Описание книги:Родоначальник современного эгалитаризма, коммунитаризма и партиципаторная демократия, Жан-Жак Руссо — философ чья глубокая озабоченность отношениями между областями частная домашняя и общественно-политическая жизнь сделала его особенно интересен теоретикам феминизма, но также сделал его очень спорный.Очерки в этом томе, представляющие широкий спектр феминистских интерпретаций Руссо, исследуйте многочисленные противоречия в его мысли, которые возникают из его уникального сочетания радикальных и традиционные взгляды на гендерные отношения и государство.
Среди тем, затронутых участниками, есть связи между политическим видением Руссо эгалитарного состояние и его взгляд на «естественную» роль женщины в семье; Очевидный страх Руссо перед реальной опасностью и властью женщин; важные вопросы, которые Руссо поднял об уходе за детьми и гендерных вопросах отношения в индивидуалистических обществах, к которым должны обратиться феминистки; основание республик; характер согласия; значение гражданство; и слияние современных универсальных идеалов демократическое гражданство с современной мужественностью, ведущее к предположение, что последняя такая же хрупкая конструкция, как и бывший.
В целом, этот том является важным вкладом в основную вопрос на стыке модернизма и постмодернизма: насколько современно, эгалитарные понятия общественного договора, основанные на универсальности и объективная причина, может привести к систематическому исключению социальные группы, в том числе женщины.
авторов: Лия Брэдшоу, Мелисса А. Батлер, Энн Харпер, Сара Кофман, Ребекка Кукла, Линда Ланге, Ингрид Макус, Лори Дж. Марсо, Мира Моргенштерн, Сьюзан Моллер, Окин, Элис Ормистон, Пенни Вайс, Эли Виестад, Элизабет Вингроув, Моник Виттиг и Линда Зерилли.
eISBN: 978-0-271-03055-5
Предметы: Язык и литература, европейские исследования, феминистские и женские исследования, философия
× Закрыть оверлейЖан-Жак Руссо и Адам Смит: Философская встреча | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама
Это сложная и сложная книга. Те, кто знаком с более ранними работами Гризвольда — например, его Адам Смит и добродетели просвещения (1999) или его Прощение: философское исследование (2007) — должны были ожидать сочетания внимательного чтения начальных тексты, обширное знакомство со второстепенной литературой, а также тонкие и тщательные рассуждения, представленные в этой книге.Однако он не подходит для широкой аудитории или для читателей, которые ищут обзоры или резюме Руссо или Смита: он требует сосредоточенного внимания, и без обширного базового знакомства с работами Руссо и Смита большую часть его обсуждения может быть трудно отслеживать и оценивать. Тем не менее, для читателей, обладающих необходимыми знаниями и временем, которые можно посвятить этому, книга Гризволда заслуживает внимательного изучения. Как и другие его работы, его толкование и аргументы тонкие, подробные и осторожные; и, опять же, как и другие работы Гризвольда, он сразу же станет справочником, который будет определять будущую стипендию.
Вступительное обсуждение книги задает основу для большей части того, что будет дальше. Гризвольд обращает наше внимание на тот факт, что Руссо приложил Предисловие к своей пьесе Нарцисс. Этот факт может поначалу не показаться примечательным — до тех пор, пока кто-то не прочитает Предисловие , , которое, как показывает Гризуолд, защищает «критику искусства, литературы, науки и философии» (3), которую Руссо представил в своей Первой речи . Другими словами, Руссо резко критикует искусство и литературу в своем предисловии , и затем публикует его вместе с Нарцисс , в котором он участвует и вносит свой вклад в искусство и литературу.Как мы можем примирить это кажущееся противоречие между словами Руссо ( Предисловие ) и его делами (написание и публикация Нарцисса )? После тщательного обсуждения Гризвольд приходит к выводу, что Руссо действительно «виновен по обвинению» в несоответствии между его словами и делами (17). Но это еще не конец истории, потому что, как утверждает Грисволд, для Руссо нет способа выбраться из «системы фальсификации, рационализации и амбициозных действий», которую требует современное общество (17).Таким образом, есть своего рода мудрость в сопоставлении Руссо своего Предисловия со своим Нарцисс: , как Сократ, утверждающий, что осознание того, что он ничего не знал, само по себе было основой его мудрости, осознания Руссо того, что мы все исполняем роли, и то, что эти роли частично и созданы самими собой, и самообманами, является началом своего рода самопознания, даже если «мы не знаем, как жить без наших фикций» (18).
Более крупный вопрос, который касается исследования Гризвольда, — это степень, в которой современное коммерческое общество усугубляет взаимный самообман, которым мы занимаемся.Может ли коммерческое общество предложить какую-либо искупительную добродетель через многочисленные уровни обмана и самообмана, которые оно поощряет? Один из способов подойти к этому вопросу — рассмотреть заявление Адама Смита в его «Богатстве народов », о том, что «мы ожидаем нашего обеда не из-за доброжелательности мясника, пивовара или пекаря, а из их уважения. в их собственных интересах. Мы обращаемся не к их человечности, а к их самолюбию, и никогда не говорим с ними о наших собственных потребностях, но об их преимуществах »( Wealth of Nations I.ii.2). Каким бы простым ни казался этот отрывок на первый взгляд, на самом деле он вызывает множество вопросов. Во-первых, делает ли здесь Смит описательное или нормативное заявление; описывает ли он, как люди на самом деле действуют на рынках, или рекомендует нам вести себя таким образом? Если первое, утверждение кажется ложным: мы часто рассматриваем благожелательные мотивы и действия, когда взаимодействуем на рынках, особенно на местных рынках небольших городков, подобных тому, что, кажется, описывает Смит, где мы часто знаем наших мясников, пивоваров или пекарей. лично.Если последнее, то Смит должен аргументировать, почему мы должны отложить в сторону то, что кажется нам естественными привязанностями, когда мы выходим на рынок.
Однако, помимо этого вопроса, Грисволда больше беспокоит вопрос: в какой степени наши взаимодействия и обмены на рынке между, по сути, сконструированными и спроектированными искусственными «я», в отличие от выражений подлинных «я»? Если я апеллирую к вашему интересу, действительно ли я забочусь о вашем интересе, или это просто позерство? Если у вас такая же поза, то вы наверняка знаете, что я тоже позирую — как я знаю, что вы.Итак, как наше взаимодействие может быть чем-то похожим на вступление в настоящее сообщество друг с другом, когда каждый из нас не только позирует, но и знает, что другой позирует, — и все же мы действуем так, как будто мы не позируем и как будто мы этого не знаем. каждый из нас есть?
Обдумывание подобного примера дает некоторое представление о философских и экзегетических сложностях, связанных с разговором друг с другом таких фигур, как Руссо и Смит. Но Гризвольд явно справляется с этой задачей.Хотя он признает, что он «философ, а не историк (в том числе историк идей)» (xx), и он намекает, что существует слишком много второстепенных знаний о Руссо и Смите, чтобы он полностью освоил (xix), тем не менее он необычайно владеет как основной, так и соответствующей второстепенной литературой, что превосходит большинство исследователей этих фигур. Этот факт иногда затрудняет проработку его дискуссий, включая его объемные сноски, но он также дает читателю уверенность в том, что если есть текст, отрывок или ссылка, которые имеют отношение к делу, Гризвольд их нашел.
Слишком много содержательных дискуссий, чтобы охватить их в обзоре, но одно обсуждение даст некоторое представление о других частях его содержания. Адам Смит определил образцом нравственного поведения человека, которого он назвал «беспристрастным наблюдателем». На практике беспристрастный наблюдатель служит эвристическим приемом: если вам интересно, является ли то, что вы собираетесь делать, моральным или нет, спросите себя, что подумает бескорыстный, но полностью информированный наблюдатель за вашим поведением. Одобрил бы такой человек? Смит, по-видимому, считает, что этот вопрос может дать один надежный совет, но возникают вопросы относительно происхождения этой точки зрения.Смит утверждает, что перспектива возникает из процесса индукции, в котором люди участвуют в своем опыте наблюдения, как другие судят о чужом и собственном поведении, чувствах и суждениях. Тысячи таких опытов привели к выработке суждения о том, что допустимо, а что неприемлемо в человеческом поведении — и это суждение возникает, когда мы спрашиваем себя, одобрит ли это беспристрастный зритель. Тем не менее, если это является источником этой точки зрения, она, казалось бы, обязательно связана с конкретным опытом, который пережил каждый человек.В таком случае, что могло бы помешать ему быть узким и подверженным предубеждениям, предрассудкам и шовинизмам, свойственным местному сообществу или специфическому опыту? Почему мы должны рассматривать точку зрения беспристрастного зрителя как нечто большее, чем слияние локализованных трайбализмов — и поэтому рекомендация следовать ей — не более чем рекомендация следовать локально обусловленным стратегиям, чтобы жить в своем сообществе, а не какой-либо объективный моральный кодекс ?
Процесс выяснения того, что беспристрастный зритель подумает о чьем-либо поведении, обязательно включает в себя процесс воображаемой проекции.Как говорит Смит:
Когда я пытаюсь исследовать свое собственное поведение, когда я пытаюсь вынести ему приговор и либо одобрить, либо осудить его, очевидно, что во всех таких случаях я разделяю себя как бы на двух лиц; и что я, экзаменатор и судья, представляю персонажа, отличного от этого другого Я, человека, чье поведение исследуется и оценивается. ( Теория моральных чувств III.1.6)
Как указывает Гризвольд, это снова возвращает нас к проблематике Руссо: два человека, на которые я делю себя, находятся только в воображении, подвержены самообману и недостатку самопознания, как утверждает Руссо, каждый из нас; и, конечно же, все еще я делаю «деление», «воображение» и суждение.Похоже, Смит думает, что рассмотрение точки зрения беспристрастного наблюдателя может дать нам критическое расстояние от нас самих, некоторую внешнюю перспективу и контекст, на основе которых можно судить о себе, что может придать нашему суждению объективность. Но Руссо задается вопросом не только о том, может ли воображаемая беспристрастная точка зрения зрителя быть объективной, но и о том, возможно ли такое критическое расстояние. Если мы настолько непрозрачны для самих себя, насколько мы можем доверять воображаемой перспективе, которая на один шаг дальше от нас? Резюмируя позицию Руссо, Гризвольд пишет, что
эмпирические свидетельства, а также интуиция, к которым мы обычно апеллируем при изложении нашего взгляда на человеческую природу, уже исторически и концептуально опосредованы.Стремление познать себя усиливает эти унаследованные и сформированные культурой предубеждения именно тем, что притворяется, будто они представляют собой объективные, беспристрастно известные факты или тезисы. (51)
Однако это не обеспечило бы объективности, а просто усугубило бы непрозрачность, самовнушение и взаимный обман.
Как утверждает Гризвольд, одной центральной объединяющей темой большей части работ Руссо является исследование — или, возможно, перформативная иллюстрация — «темы самопознания и повсеместного отсутствия ясности в отношении самого себя» (59).Мы представляем себя единым целым с довольно устойчивыми характерами и личностями; однако на самом деле мы вообще мало о себе знаем, и, следовательно, наши выражения поведения, настроения и суждения — это позы, которые мы принимаем. Каким-то удивительным образом это одновременно подтверждение и осуждение смитианской точки зрения. Мы принимаем позы, которые позволяют нам двигаться и даже добиваться успеха в социальных обстоятельствах, в которых мы находимся, и мы конструируем искусственный стандарт морали — «беспристрастного наблюдателя», который мы представляем другим как, и даже убедить себя в том, что мы объективны.Но на самом деле это всего лишь продукт наших поисков уловок, чтобы заставить нас чувствовать себя лучше и заставить других одобрять наше поведение (144). Следовательно, утверждение Смита о том, что все люди желают «взаимной симпатии чувств», становится не той позитивной социальной силой, которую воображает Смит, а вместо этого взаимно разлагающим средством для обеспечения похвалы и лести, что само по себе представляет собой еще одно препятствие на пути к самопознанию (148). Таким образом, когда Смит утверждает, что мы по своей природе желаем не только похвалы, но и быть достойными похвалы: «Человек по своей природе желает не только быть любимым, но и быть милым; или быть тем, что является естественным и надлежащим объектом любви» ( ТМС III.II.1) — руссоанец понимает это не только как ложное предлогание, но и, когда оно используется (а это неизбежно будет), как апостериорную рационализацию своего поведения, упражнение в лести самому себе.
Одна общая черта между Смитом и Руссо, которую Гризвольд подробно обсуждает, — это их общая методология взгляда в прошлое — на «генеалогические повествования» — чтобы понять, почему люди ведут себя и почему они судят именно так. Оба они верят, что наши нынешние « я », в том числе наши моральные чувства, возникают в результате сложного взаимодействия между нами и другими людьми в нашем опыте, между нами и нашей культурой, и, к сожалению, навсегда непрозрачным для нас, между нами и нашими разные «я», которые мы проецируем на разных людей в разных ситуациях.Как справедливо указывает Гризволд, «взгляды Смита не столь пессимистичны, как» Руссо (92), и Гризволд дает некоторые основания для поддержки более оптимистичного заявления Смита о том, что, несмотря на трудности, связанные с созданием истинного сообщества с другими, тем не менее Смит »утверждает, что мы, –, имеем опыт того, «что чувствуют другие люди», что мы регулярно рассматриваем, разделяем, видим или чувствуем их чувства и мотивы, и что, когда мы неспособны (например, если другой человек мертв), мы все еще можем представьте, что почувствует этот человек »(119).Согласно Гризуолду, утверждение Руссо о том, что «общительность — это искусственный » (107), не доказывает, что «как только мы поймем ситуацию [других], мы не сможем войти в их чувства» (120). Смит пишет: «Эти два чувства [актера и наблюдателя за поведением актера], однако, могут, очевидно, иметь такое соответствие друг с другом, которое является достаточным для гармонии общества. Хотя они будут никогда не быть унисонами, они могут быть соглашениями, и это все, что требуется или требуется »(TMS I.п.4.7). Как указывает Гризволд, это основа относительного оптимизма Смита, согласно которому, несмотря на отсутствие у нас самопознания, наши социальные порядки могут быть полезными: «Картина Смита о склонности воображения помогает подтвердить связь между общительностью на уровне земли и просоциальные настроения и поведение »(126).
Мне интересно, однако, не могла ли критика Руссо иметь больше силы, чем, кажется, допускает Гризвольд. Обратите внимание на то, что Гризвольд утверждает, что утверждения Руссо об искусственности общительности не мешают нам проникнуться чувствами других, «когда мы поймем ситуацию» этих других: но центральная часть аргументации Руссо ставит под вопрос, можем ли мы на самом деле понять суть положение других.Аргумент Руссо не основан на утверждении, что мы на самом деле не другие люди, что мы не занимаем их тела и не рассматриваем их как бы изнутри (122). Скорее, он делает более глубокие заявления о том, что (а) в других нет единого, подлинного я, которое можно было бы знать — есть только их множественные сконструированные и изменяющиеся я — и (б) то же самое верно и для нас, что означает у нас нет стабильного, стержневого или аутентичного «я», с которого можно было бы смотреть на других. Следовательно, хотя может быть правдой, что «человеческое« я »естественным образом тяготеет к нормам, с помощью которых оно может, приняв зрительскую точку зрения, ставшую возможным благодаря симпатическому воображению, измерить себя» (128), мало причин доверять ни одному из этих стандартов измерение или процесс, который их произвел.Грисволд утверждает: «Повествовательное понимание ситуации человека не сводит понимание к конфабулированию просто потому, что оно — это рассказ» (142). Достаточно справедливо, но, вероятно, Руссо ответил бы, что это также не дает нам оснований полагать, что это что-то иное, кроме болтовни. Гризвольд: «Если местные знания искажены в том смысле, в каком признает сам Смит, то (вероятно, сделал вывод Руссо), им нельзя доверять» (148). Именно так; но не опровергает ли это аргумент Смита? Грисволд продолжает: «Смит мог утверждать, что теоретику доступна определенная степень объективности и беспристрастности, но с точки зрения, явно уходящей корнями в« обычную жизнь », и что он избежал трудностей, которые сопровождают строго диадическое мировоззрение Руссо» (148).Но Руссо, вероятно, будет утверждать, что уступка «с точки зрения, явно укоренившейся в« обычной жизни »» выдает игру.
Грисволд продолжает исследовать несколько других увлекательных последствий воображаемой философской «встречи» между Смитом и Руссо, включая их одобрение и критику, соответственно, коммерческого общества (глава 4), а также их различные взгляды на место и ценность «гражданского общества». религия »в обществе (глава 5). Исследование Гризвольда на всем протяжении тщательного, проницательного и провокационного.