Детерминация это в психологии: Детерминация — это… Что такое Детерминация?

Детерминация — это… Что такое Детерминация?

ДЕТЕРМИНАЦИЯ

— (от лат. determinatio ограничение определение) (эмбриологическое), возникновение качественного своеобразия частей развивающегося организма (на стадиях до появления морфологически различимых закладок тканей и органов, напр. бластулы), в известной… …   Большой Энциклопедический словарь

ДЕТЕРМИНАЦИЯ — это… Что такое ДЕТЕРМИНАЦИЯ?

Детерминация поведения личности в деловом общении реферат по психологии

Московский экономико-финансовый институт (МЭФИ) Реферат по курсу: Деловое общение. на тему: «Детерминация поведения личности в деловом общении». Студент: Владимирова Е.Е. Группа : 7БШ-631-ВОС Преподаватель: Василевская Н.Ф. 2009г. Оглавление: 1.Факторы детерминации поведения личности 2.Динамика человеческого поведения 3. Ролевое поведение 3.Макро- и микросреда свободное время социально значимой деятельности, мотивируемой нравственно-религиозным или политическим идеалом. Возможны случаи, когда индивид, не добившись успеха в вышеназванных формах деятельности, пытается решить проблему самоутверждения не вполне естественным образом: он как бы строит свою, искусственную среду обитания, исключающую его зависимость от положительных импульсов извне. Поведение такого рода типично для наркоманов и алкоголиков. А теперь представим ситуацию, в которой ни один из вышеназванных факторов «не сработал». Как, откуда и каким путем может получить личность жизненно необходимые для самоутверждения своего «Я» положительные импульсы? Ответ на поставленный вопрос дает открытый 3. Фрейдом бессознательный защитный психологический механизм, получивший название инфантилизма (от лат. инфант — ребенок). Суть инфантилизма заключается в том, что человек как-бы снимает с себя ответственность за свою судьбу и делегирует свои права реальному или вымышленному лицу. Аналогия с ребенком здесь вполне уместна, так как малыш психологически чувствует себя более комфортно, чем взрослый. Он гораздо более стрессоустойчив, поскольку неосознанно перекладывает на взрослого принятие жизненно важных для него решений. Отсюда можно сделать два вывода. Во-первых, человек не в состоянии постоянно жить в состоянии страха, и в условиях массовых репрессий, террора, систематического насилия страх жертвы может трансформироваться в искреннюю любовь к тирану, которому добровольно передается ответственность за индивидуальную судьбу, — Гитлеру, Сталин, Мао. Во-вторых, данный феномен в равной степени характерен как для больших масс людей, так и для отдельных взрослых индивидов: систематически избиваемая мужем женщина вполне искренне может объяснять свое терпение любовью к нему, тогда как на самом деле она его просто боится, ей некуда уйти и т.д. Рассмотренный выше механизм самоутверждения личности в высшей степени характерен для верующих людей. Люди, потерпевшие житейское поражение в этом мире, немощные из-за болезней или преклонного возраста, чаще других обращаются к Богу, передоверяя Ему ответственность за свою дальнейшую судьбу. При этом Бог как бы выполняет функции отца по отношению к маленькому ребенку, а постоянные молитвы служат средством общения с ним. Наряду с вопросом об источниках формирования индивидуального самосознания, факторах данного процесса, предстоит выяснить, как, в каких формах наше «Я» проявляет себя в повседневной действительности. Здесь можно выделить, по крайней мере, два аспекта проблемы. 1) Каждый акт нашего сомосознания, любое состояние нашего «Я» предполагает наличие трех компонентов: Разум позволяет дать описание ситуации, чувства — ее оценку, воля выступает источником предписания. Нетрудно догадаться что в зависимости от конкретных жизненных обстоятельств на первый план выходит тот или иной фактор, тогда мы говорим, что человек размышляет, взволнован или усилием воли заставляет себя или других делать то, что делать — то, в общем, совсем не хочется. 2) Не следует забывать, что эти три компонента проецируемы соотносимы не только с внешним миром, но самим «Я» как таковым. В этом случае можно говорить о том, что у каждого психически нормального индивида существует не одно, а целых три «Я»: Я-образ — это то, что мы о себе думаем, наше знание о самом себе. У нормального человека это знание обязательно является положительным, т. е. мы думаем о себе чаще всего лучше, чем мы есть на самом деле. Самооценка здесь носит осознанный характер и выступает в форме самоуважения. Реальное «Я» — это то, что мы есть на самом деле. Здесь на первом плане уже не знание, а оценка, причем, как правило, не осознаваемая и не всегда положительная, часто формируемая в раннем детстве. В последнем случае мы имеем дело с комплексом неполноценности (идея немецкого психолога Адлера) как следствие неполной семьи, маленького роста, физических недостатков и т д. Это неосознанное чувство движет человеком сильнее чем осознанная оценка, «Я»- образ и приводит, если можно так выразиться, к сверхнормальному стремлению к самоутверждению либо в форме неограниченной власти — Наполеон, Гитлер, либо в форме жертвенного служения человечеству — Ганди, Толстой. Вся энергия у этих людей уходила на достижение великой цели во имя, как они считали, великой идеи, а потому никто из них не был счастлив в личной жизни. Если в реальном «Я» волевой компонент выступает неосознаваемой причиной жизненных устремлений, то в рамках «Я»- образа он чаще порождает не конкретные действия по реальному самоутверждению и самосовершенствованию, а идеализированные размышления о том, кем я могут стать, если когда-нибудь этого захочу, (упрощенный вариант ~ буду ежедневно делать зарядку, брошу курить и т.д.). Термин «имидж» придумали политики, понимая под этим умение управлять теми впечатлениями, которые возникают по нашему поводу у других людей. Есть даже специальная профессия «имиджмейкеры», т. е. создатели имиджа, услугами представителей которой наряду с политиками широко пользуются артисты. В отличие от других сторон нашего «Я», это как бы «Я» — внешнее: как человек себя подает, какое впечатление он производит на окружающих. Умение произвести необходимое впечатление особенно значимо при кратковременных контактах. Актерство и дипломатия в данном случае необходимы, но их недостаточно, поскольку имидж «считывается» за считанные секунды и происходит это бессознательно, прежде всего по внешнему облику другого человека- Женщины лучше мужчин управляют своим имиджем, поскольку привыкли следить за своей внешностью. Итак каждый человек как бы формирует свой внешний образ он «считывается» другими людьми и на этой основе формируется определенное отношение. Из чего же складывается имидж человека при первом знакомстве? Прежде всего, это одежда и обувь а также прическа. Они первыми «сигнализируют о социальной принадлежности индивида и, следовательно, о том предоставляет ли он потенциальную угрозу для окружающих. Огромное значение имеет также манера держаться. Сюда 2) Социальный стереотип «экономит мышление» за счет обезличивания и формализации общения. Идентификация с уже известным образцом предопределяет стандартную реакцию, позволяет использовать уже знакомую модель ролевого поведения, действовать как бы автоматически. Именно по этой причине официальное общение с незнакомыми и малознакомыми людьми происходит больше по стереотипу. 3) Каждый социальный стереотип включает в себя описание, предписание и оценку ситуации, хотя и в разной пропорции, ЧТО вполне соответствует компонентам человеческого «Я». 4) Стереотипы очень стойки и зачастую передаются по наследству, от поколения к поколению, даже если далеки от реальности. Сюда можно отнести, например, свойственную многим веру в доброго царя (президента), который разом решит все проблемы и сделает нашу жизнь лучше. И, наконец, чем дальше мы от социального объекта, тем в большей степени попадаем по влияние коллективного опыта и, следовательно, тем резче и грубее социальный стереотип. Ограниченность личного опыта, недоступность для большинства людей эмпирической проверки поступающей к ним информации о целом ряде социальных явлений создают возможность манипулирования социальными стереотипами. Рассматриваемые ниже приемы активно используются средствами массовой информации для формирования общественного мнения и, вместе с тем, не безынтересны с точки зрения практики делового общения. — Навешивание ярлыков: человека «подгоняют» под стереотип типа «демагог», «популист», «бабник», «пьяница» и т.д. Успешно используется для устранения конкурентов в политической и деловой жизни излюбленное средство специалистов в области интриг. В качестве контраргумента следует акцентировать внимание на недопустимости подмены реальных фактов субъективными оценками. — «Блистательная неопределенность»‘, использование стереотипов, смысл которых не вполне ясен и однозначен, но вызывающих положительные эмоции, поскольку здесь оценка превалирует над описанием. Сюда относятся такие расхожие понятия, как «демократия», «права человека», «общечеловеческие ценности», «в интересах закона» и т. д. Вариант для общения с руководством: «Ваше решение недемократично (нарушает права человека, социальную справедливость)!» — Апелляция к большинству как средство укрепления своей позиции. Преобладает волевой аспект. Сюда относятся суждения типа «по многочисленным просьбам трудящихся»…, «все россияне единодушно поддерживают…» и т.д. Для делового общения подходят аргументы типа «в коллективе есть мнение…», «коллектив считает, что…» — Перенос: использование старых символов, уже имеющих определенную ценность. В деловом общении ссылка на авторитетную личность возможна в нескольких вариантах: а) персонифицированном — ссылка на конкретное руководящее лицо; б) обезличенном — «Там знают!»; «Сам в курсе»; «И тогда я позвонил, вы понимаете, кому…»; «Обсуждаем проблему и тут зашел сам…» и т.д.; в) использование цитат — «Еще Сократ говорил, что…». Простонародность, или «свой парень». Имеет в основе идентификацию с народом, подчиненными. Деперсонификация общения, возникающая благодаря стереотипам в ряде случаев не облегчает, а напротив, затрудняет деловое общение, мешает установлению неформальных отношений. В переводе на язык социальной психологии известная метафора «встречают по одежке…» означает, что «встречают по стереотипу а провожают — по уму!». Особенно актуальна эта проблема в системе отношений «руководитель — подчиненный». Ролевое поведение. 0 0 1 FЛюбой акт делового общения, детерминированный рассмот ренными выше факторами, может быть представлен как ролевое поведение. «Роль» — это способ поведения, задаваемый обществом. Она складывается из двух переменных — базовых психологических установок нашего «Я» и ожиданий других людей. Бывает, что в течение одного дня деловому человеку 0 0 1 Fприходится «играть» не сколько ролей: руководителя, коллеги, подчиненного, партнера по переговорам и т.д. Во всех случаях предпосылкой 0 0 1 Fуспеха яв ляется не только всесторонний и глубокий анализ деловой 0 0 1 Fси туации, но и готовность к успеху, обусловленная состоянием и ориентацией нашего «Я». Большинство проживает всю жизнь, так и не 0 0 1 Fиспользовав возможность полного контроля над собст венными чувствами, 0 0 1 Fне отдавая себе отчета в том, что это един ственное, что подвластно нашей воле. 0 0 1 FСледовательно, необходимо постоянно развивать позитив ное 0 0 1 Fмышление. Позитивное восприятие действительности оз начает, что мы должны направить свои усилия на решение стоящих перед нами проблем, а 0 0 1 Fне сетовать по поводу их су ществования. Победитель «вгрызается» в проблему, тогда как неудачник всячески старается ее обойти, но постоянно на 0 0 1 Fнее наталкивается. Есть только два типа проблем: проблемы, кото рые мы в состоянии решить, и проблемы, с которыми мы ничего поделать не можем. Позитивное мышление предполагает отказ от бесплодных сетований по поводу надуманных и еще не существующих трудностей. Тем более непродуктивно завидовать другим — лучше радоваться их продвижению и 0 0 1 Fпросить у них советов, как нам добиться успе ха в своей деятельности. 0 0 1 FБазовые психологические установки нашего «Я» формиру ются в результате закрепления наиболее часто повторяющихся реакций, положительных или отрицательных, на окружающих нас людей. Они включают в себя как самооценку, так и оценку нами тех, с кем мы общаемся. Люди, негативно относящиеся к самим себе, имеют тенденцию в течение жизни накапливать отрицательные впечатления о собственной личности. Те, Массированный поток специально отобранной информации, в первую очередь политической и торговой рекламы, приводит к утрате индивидуальности отдельной личностью, ее одномерности, стандартизации материальных и духовных потребностей. Современный маркетинг не ограничивается изучением спроса, но активно формирует его в интересах производителя. На региональном уровне, наряду с уже рассмотренными средствами массовой информации, на человеческое поведение наиболее активно влияют следующие факторы макросреды: -демографический — плотность населения, динамика рождаемости и смертности, продолжительность жизни, миграционные процессы и т.д.; -природно-экологический, в том числе размеры территории, климат, запасы полезных ископаемых, особенности экологической обстановки и т.д.; -научно-технический фактор — этап в развитии научно-технического прогресса, используемые технологии, уровень компьютеризации и т. Д ;-экономический, включая уровень и структуру доходов, темпы инфляции, безработицу и т. д; -политико-правовой, предполагающий рассмотрение господствующего политического режима, официальной идеологии, принятой системы законов и степени их соблюдения, положения в области соблюдения прав человека и т.д.; -социокультурный — обычаи, традиции, господствующая форма религии, национальная психология. Не менее существенную роль в детерминации человеческого доведения в деловом общении играет микросреда личности — та часть социальной среды, с которой непосредственно взаимодействует личность в процессе социальной деятельности. Здесь важно выделить два момента: а) личность испытывает воздействие в непосредственной или опосредованной форме всех без исключения элементов социальной среды, но главным образом взаимодействует именно с микросредой; б) существенным отличием микросреды является наличие не только прямых, но и обратных связей между личностью и ее окружением. Иными словами, микросреда — это прежде всего поле активной социальной деятельности личности, объективная совокупность материальных и идеологических факторов, с которыми личность непосредственно взаимодействует в процессе общения с другими людьми. Социальные по своей природе отношения в условиях микросреды выступают в форме межличностного взаимодействия, строящегося на основе либо кооперации, сотрудничества, либо соревнования и конфронтации. «Неформальные», межличностные отношения не следует рассматривать как самостоятельный вид отношений, поскольку они представляют собой своеобразную психологическую форму проявления реально существующих экономических, политических, правовых и других отношений между людьми. Социальная группа — важный элемент микросреды, опосредующий детерминирующее воздействие общества на личность. Следовательно, макросреда воздействует на личность как непосредственно, так и в опосредованной форме, через ее влияние на те социальные группы, в жизни которых индивид непосредственно участвует. Взаимодействие между личностью и обществом в рамках микросреды выступает в качестве взаимодействия индивида и социальной группы. Социальная группа — это более или менее устойчивая конкретно- историческая общность людей, в которой личность реализует свою предметно-деятельную сущность. Участие личности во многих видах социальной деятельности определяет ее принадлежность к самым различным социальным группам. Ее ближайшее социальное окружение составляет семья, учебная группа, трудовой коллектив, соседи, группы по интересам и т.д. Общим для всех этих групп является совместная деятельность людей, направленная на достижение общих целей, предполагающая определенную согласованность действий на основе обмена информацией и существования специальных средств контроля над выполнением отдельных функций. Обусловленность объективно существующей структурой общественных отношений и относительная самостоятельность составляют отличительные черты социальной группы. С одной стороны, внутренняя структура социальной группы является отражением общих условий социальной среды. Любая социальная группа прямо или косвенно связана с воспроизводством тех или иных элементов материальной и духовной культуры общества, зависит от его социально- классовой и этнической структуры, господствующих политических идеалов и нравственных ценностей. С другой стороны, ей свойственна автономность, поскольку общие социальные условия существуют здесь в форме особенных условий личностного бытия, преломляются в конкретной идейной и нравственной атмосфере группы. Решающая роль в детерминации человеческого поведения в рамках микросреды принадлежит рабочей группе. Именно здесь происходит разрешение противоречия между индивидуальными и общественными интересами, устанавливаются реальные границы и условия социальной деятельности, формируется вполне определенный тип личности. Высокая социальная мобильность, широкие возможности в обогащении социального опыта — существенная особенность самореализации личности в рамках современного общества, которой не следует пренебрегать. Как справедливо заметил известный специалист в области социальной психологии Б.Д. Парыгин, «то, что сегодня для того или иного индивида является макросредой, то есть средой, выходящей за рамки повседневного существования, общения, завтра может превратиться в важнейший фактор его жизненной эволюции. ..» Не менее устойчивой тенденцией современного, исключительно динамичного общества является неуклонный рост непосредственных контактов между личностью и макросредой. На фоне некоторого снижения

Психологический журнал :: № 4 :: Компетенции как симптомокомплексы: биологическая и социальная детерминация

1. Александров Ю.И., Александрова Н.Л. Субъективный опыт, культура и социальные представления. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2009. 320 с.

2. Толочек В.А. Типовые стили спортивной деятельности как психологический феномен: ресурсы эффективности // Психологический журнал. 2016. Т. 37. № 6. С. 70–82.

3. Толочек В.А. Психология труда. 3-е изд. доп. СПб.: Питер, 2019. 480 С.

4. Толочек В.А. Континуум “задатки-способности-профессионально важные качества-компетенции”: открытые вопросы // Психологический журнал. Т. 41. № 4. 2020. С. 52–65.

5. Barren G.V., Depinet R.L. A reconsideration of testing for competence rather than intelligence // American Psychologist. 1991. Vol. 46 (10). P. 1012–1024.

6. Barnett R. The limits of competence: Knowledge, higher education and society. Buckingham, UK: Open University Press. 1994. 224 p.

7. Blokhuis F., Onstenk J. Competenties: mythen en mogelijkheden Competencies: myths and possibilities. s-Hertogenbosch: CINOP, Twente University, 1993. P. 245–249.

8. Boreham N. A theory of collective competence: Challenging the neo-liberal individualisation of performance at work // British Journal of Educational Studies. 2004. Vol. 52. P. 5–17.

9. Bates I. The competence movement and the National Vocational Qualification framework: The widening parameters of research // British Journal of Education and Work. 1995. Vol. 8 (2). P. 5–13.

10. Boyatzis R.E. The Competent Manager: A model for effective performance. Chichester: John Wiley & Sons. 1982. P. 102–108.

11. Collins English Dictionary. Glasgow: University Press, 2006. 704 p.

12. Concise Oxford English Dictionary / Eds. Fowler F.G., Fowler H.W. Oxford: Oxford University Press. 2002. 1728 p.

13. Delamare-Le Deist F.O., Winterton J. What Is Competence? // Human Resource Development International. 2005. Vol. 8 (1). P. 27–47.

14. Keen K. Competence: What is it and how can it be developed? In J. Lowyck, P. de Potter, & J. Elen (Eds.). Instructional Design: Implementation Issues. Brussels: IBM Education Center,1992. P. 111–122.

15. Klemp G. O. Jnr. The Assessment of Occupational Competence. Report to the National Institute of Education, Washington, DC, 1980. P. 4–15.

16. Lum G. Where’s the competence in competence-based education and training? Journal of Philosophy of Education. 1999. Vol. 33(3). P. 403–418.

17. Hyland T. Reconsidering competence. Journal of Philosophy of Education. 1997. Vol. 31(3). P. 491–503.

18. Maloney M.P., Ward M.P. Psychological Assessment. A conceptual approach. New York: Oxford University Press. 1976. 448 p.

19. McClelland D.C. Testing for competence rather than for intelligence. American Psychologist. 1973. 28. P. 1–14.

20. Merrell K.W. Assessment of behavioral, social, and emotional problems. NY: Longman. 1994. 304 p.

21. Mirabile R.J. Everything you wanted to know about competency modeling // Training and development. 1997. August. P. 73–77.

22. Parry S.B. The quest for competencies: competency studies can help you make HR decision, but the results are only as good as the study // Training. 1996. Vol. 33 (7). P. 48–56.

23. Pearn M.A., Kandola R.S. Designing and achieving competency: a competency-based approach to developing people and organizations. Identifying competencies / In: Boam R., Sparrow P. (Eds): Maidenhead: McGraw-Hill. 1992. P. 31–49.

24. Ros M., Schwartz S. H., & Surkiss S. Basic Individual values, work values, and the meaning of work // Applied Psychology: An International Review. 1999. Vol. 48. P. 49–71.

25. Sparrow P.R., Bognanno M. Competency requirement forecasting: issues of international selection and assessment // International journal of selection and assessment, 1993. Vol. 1. P. 50–58.

26. Spencer L. M., Spencer S.M. Competence at work: models for superior performance. New York [etc.]: John Wiley, 1993. 384 p.

27. Sultana R.G. Competence and competence frameworks in career guidance: complex and contested concepts // International Journal for Educational and Vocational Guidance. 2009. Vol 9. P. 15–30.

28. Super D.E. The psychology of careers. New York: Harper Row, 1997. 362 p.

29. Weinert F.E. Concept of competence: A conceptual clarification // In D.S. Rychen & L.H. Salganik (Eds.). Defining and selecting key competencies. Seattle: Hogrefe & Huber, 2001. P. 46–65.

30. Woodruffe C. Competent by any other name // Personnel Management. 1991. № 9. P. 12–24.

Детерминация поведения личности в деловом общении

Детерминация поведения личности в деловом общении

План

1. Факторы детерминации поведения личности

2. Макро- и микросреда личности

3. Динамика человеческого поведения

4. Ролевое поведение личности

1. Факторы детерминации поведения личности

Отвлекаясь от содержания тех или иных поведенческих актов, лежащих в их основе ценностей и мотивов, можно попытаться выделить наиболее важные факторы, детерминирующие ролевое поведение в деловом общении. Поведение любого индивида определяется не только набором личностных качеств и особенностями конкретной ситуации, но и не всегда учитываемой спецификой той социальной среды, в рамках которой реализуется его деловая активность. Представленная ниже схема позволяет выявить динамику процесса детерминации поведения личности

Рассмотрим ключевые понятия данной схемы

Я — это самосознание личности, формирующееся в процессе общения на основе языка и мышления. Человеческое Я можно представить как результат выделения индивидом самого себя из окружающей среды, причем в качестве таковой понимается не природа, а сообщество других людей, поскольку вне общения как предпосылки формирования сознания у отдельного индивида, подобное выделение в принципе невозможно. Красивая сказка о Маугли с научной точки зрения не выдерживает никакой критики. Известен случай, когда некий не в меру любознательный восточный деспот пожелал узнать, какой язык от аллаха: маленького ребенка кормили, ухаживали за ним, но под страхом смерти с ним не разрешалось разговаривать. Ждали долго, но напрасно: ребенок вырос, но так и не заговорил на человеческом языке, по сути дела, так и остался животным.

Становление индивидуального Я, осознание себя личностью, субъектом, противополагающим себя другим членам племени, — длительный исторический процесс. Исследования первобытных народов дают основания полагать, что первоначально господствовало коллективное, родовое сознание. Индивид не отделял себя от системы ценностей своей этнической группы и только со временем деление на Мы и Они сменилось на Я и Они. Так, например, в ходе расследования обстоятельств гибели в 1779 г. адмирала британского королевского флота Джеймса Кука миссионеры буквально замучили туземцев проповедями о греховности людоедства. Каннибалы отвечали им без намека на угрызения совести, просто, но искренне: Мы людей не едим. Они — не люди. Смысл сказанного вполне очевиден: людьми считались только члены своего племени, а все остальные — потенциальной добычей, охраняемой, правда, обычаем кровной мести со стороны членов своего племени. Точно так же на языке ряда народов Крайнего Севера слово, обозначающее название народа, переводится как люди.

Проще говоря, содержание нашего Я во многом определяется теми социальными отношениями, в которые мы включены, и, следовательно, любой человек постоянно нуждается в положительных, с точки зрения его самооценки, импульсах извне и неосознанно стремится подобрать себе адекватное окружение. Иными словами, мы общаемся не только с теми, с кем вынуждены общаться в силу объективных причин, но в первую очередь с теми, кто способствует процессу нашего самоутверждения, обеспечивает нам высокую самооценку. А последняя практически не насыщаема: красивая девушка постоянно нуждается в знаках внимания со стороны поклонников, артист — в рукоплесканиях публики, ребенок — в похвале со стороны взрослых, взрослый — в уважении в семье и со стороны коллег и т. д.

Однако у каждого психически нормального индивида существует не одно, а целых три Я:

Я-образ, реальное Я и имидж. (У некоторых, конечно, бывает и больше, но это уже интересно не психологу, а психиатру.)

Я-образ — это то, что мы о себе думаем, наше знание о самом себе. У нормального человека это знание обязательно является положительным, при этом нередко мы думаем о себе лучше, чем мы есть на самом деле. Самооценка здесь носит осознанный характер и выступает в форме самоуважения.

Реальное Я — это то, что мы есть на самом деле. Здесь на первом плане уже не знание, а оценка, причем, как правило, не осознаваемая и не всегда положительная, часто формирующаяся в раннем детстве. В последнем случае мы имеем дело с комплексом неполноценности (идея немецкого психолога А. Адлера) как следствием неполной семьи, маленького роста, физических недостатков и т.д. Это неосознанное чувство движет человеком сильнее, чем осознанная оценка (Я — образ), и приводит, если можно так выразиться, к сверхнормальному стремлению к самоутверждению либо в форме неограниченной личной власти (Наполеон, Гитлер), либо в форме жертвенного служения человечеству (М. Ганди, Л. Толстой). Вся энергия у этих людей уходила на достижение великой цели, во имя, как они считали, великой идеи, а потому никто из них не был счастлив в личной жизни.

Соотношение Я-образа и реального Я — давняя проблема психологов (тест в учебнике Лавриненко, с. 105)

Термин имидж придумали политики, понимая под этим умение управлять теми впечатлениями, которые возникают по нашему поводу у других людей. Есть даже специальная профессия имиджмейкер — создатель имиджа. Услугами имиджмейкеров, наряду с политиками, широко пользуются артисты. В отличие от других сторон нашего Я это как бы Я-внешнее: как человек себя подает, какое впечатление он производит на окружающих. Умение произвести необходимое впечатление особенно значимо при кратковременных контактах. Актерство и дипломатия в данном случае необходимы, но их недостаточно, поскольку имидж считывается буквально в течение секунд, и происходит это бессознательно, прежде всего, по внешнему облику другого человека. Женщины лучше мужчин управляют своим имиджем, поскольку, как правило, привыкли следить за своей внешностью.

Итак, каждый человек как бы формирует свой внешний образ, он считывается другими людьми и на этой основе формируется определенное отношение.

2. Макро и микросреда личности

Изучение особенностей группового и индивидуального поведения не может быть успешным без учета общего культурно-исторического фона, именуемого макросредой личности.

Изучение макросреды личности предполагает выявление и анализ объективных факторов, в той или иной мере обусловливающих поведение индивида. Важно отметить, что детерминация может носить как непосредственный характер (например, в случае с политической рекламой), так и опосредованный. Вместе с тем действие тех или иных факторов неоднозначно и зависит как от особенностей рассматриваемого исторического этапа, так и от степени вовлеченности отдельных индивидов в те или иные виды социальной деятельности.

Переход мирового сообщества на постиндустриальную стадию качественно изменил состояние макросреды личности. Существенные изменения наблюдаются в политической сфере: если раньше экономическое господство в мире находилось в прямой зависимости от накопленного страной капитала, материальных богатств, то в наши дни символом власти является контроль над энергоносителями и мировыми информационными сетями.

Все отчетливее просматриваются две противоположные тенденции. С одной стороны, развитие надгосударственных связей в мировой экономике приводит к усилению господства транснациональных корпораций, надгосударственных макрорегиональных экономических объединений типа ЕС, АТЭС и др. С другой стороны, как бы в противовес данной тенденции, возникает национализм и сепаратизм в отдельных регионах.

Важной особенностью развития современной макросреды следует считать переход средств массовых коммуникаций на принципиально новый уровень манипулирования сознанием масс. Благодаря телесериалам, рекламным роликам, развлекательным программам, компьютерным играм и т.д. современный обыватель одновременно живет как бы в двух мирах — реальном и вымышленном, виртуальном.

Массированный поток специально отобранной информации, в первую очередь политической и торговой рекламы, приводит к утрате индивидуальности отдельной личностью, ее одномерности, стандартизации материальных и духовных потребностей. Современный маркетинг не ограничивается изучением спроса, но активно формирует его в интересах производителя, субъектов власти. На региональном уровне на человеческое поведение также наиболее активно влияют следующие факторы макросреды:

демографический фактор, под которым понимается плотность населения, динамика рождаемости и смертности, продолжительность жизни, миграционные процессы и т.д.;

природно-экологический фактор — в том числе размеры территории, климат, запасы полезных ископаемых, особенности экологической обстановки и т.д.;

научно-технический фактор, подразумевающий состояние научно-технического прогресса, используемые технологии, уровень компьютеризации и т.д.;

экономический фактор, включающий уровень и структуру доходов, темпы инфляции, безработицу и т.д.;

политико-правовой фактор, предполагающий рассмотрение господствующего политического режима, официальной идеологии, принятой системы законов и степени их соблюдения, положения в области защиты прав человека и т.д.;

социокультурный фактор, содержание которого составляют обычаи, традиции, господствующая форма религии, национальная психология.

геополитический фактор как своего рода равнодействующая всех остальных. Его влияние резко усилилось после окончания холодной войны и появления тенденций перехода от двух — полярного мира к однополярному.

Учет особенностей русского национального характера является непременным условием эффективности делового общения в России, а потому данная проблема заслуживает особого внимания. Русский национальный характер, понимаемый как устойчивая совокупность психических черт, проявляющихся в поведении представителей данного этноса, формировался на протяжении столетий, достаточно устойчив и потому мало подвержен влиянию радикальных изменений в политической жизни общества. Наиболее существенную роль в его становлении сыграли особенности хозяйственной деятельности наших предков, исторически сложившиеся отношения между народом и властью и, наконец, православие. Более подробно обсудим на семинарском занятии.

Не менее существенную роль в детерминации человеческого поведения в деловом общении играет микросреда личности — это та часть социальной среды, с которой непосредственно взаимодействует личность в процессе социальной деятельности. Здесь важно выделить два момента:

личность испытывает воздействие (в непосредственной или опосредованной форме) всех без исключения элементов социальной среды, но главным образом взаимодействует именно с микросредой;

существенным отличием микросреды является наличие не только прямых, но и обратных связей между личностью и окружением.

Иными словами, микросреда — это, прежде всего поле активной социальной деятельности личности, объективная совокупность материальных и идеологических факторов, с которыми личность непосредственно взаимодействует в процессе общения с другими людьми.

Социальные по своей природе отношения в условиях микросреды выступают в форме межличностного взаимодействия, строящегося на основе либо кооперации, сотрудничества, либо соревнования и конфронтации. Неформальные, межличностные отношения не следует рассматривать как самостоятельный вид отношений, поскольку они представляют собой своеобразную психологическую форму проявления реально существующих экономических, политических, правовых и иных отношений между людьми. Безусловно, половозрастные, индивидуально-психологические особенности, неповторимый социальный опыт конкретного индивида накладывают определенный отпечаток на предпочитаемую модель общения, но в любом случае эти отношения остаются по своей природе социальными, так как обусловлены вполне конкретными условиями личностного бытия, происходят в рамках определенных социальных групп.

Социальная группа — важный элемент микросреды, опосредующий детерминирующее воздействие общества на личность. Следовательно, макросреда воздействует на личность как непосредственно, так и в опосредованной форме, через ее влияние на те социальные группы, в которых личность непосредственно участвует. Взаимодействие между личностью и обществом в рамках микросреды выступает в качестве взаимодействия индивида и социальной группы.

Социальная группа — это более или менее устойчивая конкретно историческая общность людей, в которой личность реализует свою предметно — деятельностную сущность. Участие личности во многих видах социальной деятельности обусловливает ее принадлежность к самым различным социальным группам. Ее ближайшее социальное окружение составляет семья, учебная группа, трудовой коллектив, соседи, группы по интересам и т.д.

Общим для всех этих групп является совместная деятельность людей, направленная на достижение общих целей, предполагающая определенную согласованность действий на основе обмена информацией и существования специальных средств контроля за выполнением отдельных функций.

Решающая роль в детерминации человеческого поведения в рамках микросреды принадлежит рабочей группе (трудовому коллективу, трудовому объединению). Именно здесь и происходит разрешение противоречия между индивидуальными и общественными интересами, устанавливаются реальные границы и условия социальной деятельности, формируется вполне определенный тип личности.

Не менее устойчивая тенденция современного, исключительно динамичного общества — неуклонный рост непосредственных контактов между личностью и макросредой. На фоне заметного снижения общеобразовательного и культурного уровня большей части населения стремительно возрастает роль электронных средств распространения информации. Российские пресса, радио и телевидение — эффективное орудие распространения массовой, потребительской культуры, популяризации наиболее современных методов личного обогащения и проявления частной инициативы. Воспринимаемая информация существенно дополняет сведения, получаемые в процессе делового общения с окружающими людьми.

3. Динамика человеческого поведения

Социальные стереотипы человеческого поведения

Изучение проблемы детерминации человеческого поведения в деловом общении предполагает не только описание основополагающих факторов, но и анализ причинно-следственных связей, выявление социально-психологических механизмов, лежащих в основе взаимодействия между нашим Я и социальной средой личности. Иными словами, предстоит выяснить, как, каким образом мы воспринимаем окружающий мир, что происходит на этапе между формированием образа конкретной деловой ситуации и последующим ролевым поведением. Наиболее существенные с точки зрения ориентации в реальных жизненных ситуациях целостные образы социальных явлений именуются знаковыми системами, или значениями. Частным видом значений являются социальные стереотипы. Это матрицы, образцы восприятия и поведения для наиболее часто повторяющихся ситуаций. Социальные стереотипы можно классифицировать различным образом: этнические, религиозные, профессиональные, идеологические, возрастные и иные стереотипы.

Основной набор поведенческих стереотипов формируется в процессе социализации личности под воздействием макро- и микросреды, коллективного и индивидуального опыта, обычаев и традиций. Причем решающая роль здесь принадлежит внешним источникам социального знания, а не познавательной активности нашего Я.

Социальные стереотипы играют огромную роль в повседневном общении благодаря целому ряду своих особенностей.

Они как бы предопределяют восприятие конкретной жизненной ситуации, поскольку мы постигаем окружающую нас социальную действительность не напрямую, а опосредованно, через призму сложившихся в нашем сознании или усвоенных извне социальных стереотипов (эксперимент А.А. Бодалева — под влиянием предложенной установки оказались 35,3%, не испытали его заметного влияния — 54%, активно сопротивлялись предлагаемому стереотипу — 10,7% испытуемых).

Социальный стереотип «экономит мышление» за счет обезличивания и формализации общения. Идентификация с уже известным образцом предопределяет стандартную реакцию, позволяет использовать уже знакомую модель поведения, действовать как бы автоматически. Именно по этой причине официальное общение с незнакомыми и малознакомыми людьми происходит больше по стереотипу.

Каждый социальный стереотип включает в себя описание, предписание и оценку ситуации, хотя и в разной пропорции, что вполне соответствует компонентам человеческого Я.

Стереотипы очень стойки и зачастую передаются по наследству, от поколения к поколению, даже если далеки от реальности. Сюда можно отнести, например, свойственную многим веру в доброго царя (президента, генерального секретаря), который разом решит все проблемы и сделает нашу жизнь лучше. И, наконец, чем дальше мы от социального объекта, тем в большей степени попадаем под влияние коллективного опыта и, следовательно, тем резче и грубее социальный стереотип. Рассмотрим приемы активно использующиеся средствами массовой информации и вместе с тем небезынтересны с точки зрения практики делового общения.

Навешивание ярлыков: человека подгоняют под стереотип — враг народа, бабник, пьяница и т.д. В качестве контраргумента следует акцентировать внимание на недопустимости подмены реальных фактов субъективными оценками.

Блистательная неопределенность: использование стереотипов, смысл которых не вполне ясен и однозначен, но вызывает положительные эмоции, поскольку здесь оценка превалирует над описанием. Сюда относятся такие расхожие понятия, как демократия, права человека, общечеловеческие ценности, в интересах закона и т.д.

Вариант для общения с руководством: Ваше решение не демократично (нарушает права человека, социальную справедливость)!

Апелляция к большинству как средство укрепления своей позиции. Это суждения типа по многочисленным просьбам трудящихся…, все россияне единодушно поддерживают т.д.

Перенос: использование старых символов, уже имеющих определенную ценность, например, ссылка на авторитетную личность возможна в нескольких вариантах:

а) персонифицированном — ссылка на конкретное руководящее лицо;

б) обезличенном — Там знают!, Сам в курсе, И тогда я позвонил, вы понимаете, кому…, и т.д.;

в) использование цитат — Еще Сократ говорил, что….

Простонародность, или свой парень. Используется для формирования имиджа руководителя. Приемы разнообразны — от переноски бревен на субботнике до поездок на работу общественным транспортом, рукопожатий на улице, лобызания деток и т.д.

4. Ролевое поведение личности

Любой акт делового общения, детерминированный рассмотренными выше факторами, может быть представлен как ролевое поведение. Не имея возможности подробно остановиться на теоретических аспектах проблемы, выделим только наиболее важные моменты.

Роль — это способ поведения, задаваемый обществом. Она складывается из двух переменных: базовых психологических установок нашего Я и ожиданий других людей. В течение одного дня деловой человек может играть несколько ролей: руководителя, коллеги, подчиненного, партнера по переговорам и т.д. Во всех случаях предпосылкой успеха является не только всесторонний и глубокий анализ деловой ситуации, но и готовность к успеху, обусловленная состоянием и ориентацией нашего Я.

Базовые психологические установки вашего Я формируются в результате закрепления наиболее часто повторяющихся реакций, положительных или отрицательных, на окружающих нас людей. Они включают как самооценку, так и оценку нами тех, с кем мы общаемся. Люди, негативно относящиеся к самим себе, имеют тенденцию в течение жизни накапливать отрицательные впечатления о собственной личности. Те, кто относится к себе позитивно, проявляют тенденцию к постепенному накоплению и усилению положительного самовосприятия. Возможны четыре вида установок по отношению к окружающим.

Я хороший — ты хороший. Это самая нравственная и продуктивная установка, поскольку в большинстве случаев нам причиняют зло не по умыслу, а по недомыслию, в силу своей нравственной незрелости. Люди с этой установкой знают себе цену и ожидают, что другие воздадут им должное. Они трудятся и сотрудничают конструктивно. Это победители, они выигрывают.

Я хороший — ты плохой. Эта установка характерна для тех, кто не способен к созидательному самоутверждению. Они переносят ответственность за свои проблемы на других и пытаются в случае неудачи найти козла отпущения среди коллег или подчиненных, выместить на них свою досаду. В этом случае мнимое самоутверждение происходит за счет унижения других, что аморально и малопродуктивно.

Я плохой — ты хороший. Такая установка типична для людей с комплексом неполноценности, чувствующих себя бессильными по сравнению с другими. Они часто стремятся избегать тесных контактов с окружающими либо прилипают, как паразиты, к сильным личностям. Часто такие люди пребывают в состоянии депрессии.

Я плохой — ты плохой. Эта установка ведет к саморазложению личности, порождает чувство безнадежности и потерю интереса к жизни. Люди с такой установкой легко раздражаются, подвержены тяжелым депрессиям и непредсказуемы. Они ходят по замкнутому кругу и никуда не приходят.

Редко кто придерживается исключительно одной из этих четырех установок, но одна из них, как правило, доминирует. Поэтому особенно важно, постоянно работая над собой, осознанно и целенаправленно стремиться к укреплению чувства все в порядке, преодолевать негативное отношение к окружающим и к самому себе.

И в заключение хотелось бы напомнить слова древней молитвы: Господи! Дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мне мужество стерпеть то, что я не в состоянии изменить, и дай мне мудрость отличить одно от другого!

Литература

1. Введенская, Л.А. Деловая риторика: учебное пособие для вузов / Л.А. Введенская, Л.Г. Павлова. — Ростов н/Д: Издат. Центр «Март», 2000.

2. Зарецкая, Е.Н. Деловое общение: учебник: в т. / Е. Н. Зарецкая — М.: Дело, 2002.

3. Кибанов, А.Я. Этика деловых отношений: учебник для вузов / А.Я. Кибанов, Д.К. Захаров, В.Г. Голованова. — М.: ИНФРА-М, 2004.

4. Психология и этика делового общения: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.

5. Стернин, И.А. Культура делового общения / И.А. Стернин, М.Е. Новичихина. — Воронеж, 2001.

Самоопределение как психологический и позитивный конструкт развития молодежи

Самоопределение как психологический конструкт относится к волевым действиям, предпринимаемым людьми на основе их собственной воли, а самоопределение поведения происходит из намеренного, сознательного выбора и решения [1]. Концептуализация и определение самоопределения варьируются в зависимости от его теоретических ориентаций. Теория самоопределения (SDT), предложенная Деси и Райаном [2], например, фокусируется на мотивационном аспекте самоопределения и роли самоопределяемой мотивации и автономии в обучении и образовании учащихся [3].Самоопределение определяется как «способность выбирать и иметь этот выбор… быть определяющим для действий» (стр. 38) [4].

В области специального обучения молодежи и взрослых с ограниченными возможностями исследователи уделяют больше внимания развитию когнитивных, социальных и поведенческих компонентов, которые являются важными диспозиционными характеристиками для самоопределения поведения. Вемейер [5], например, называет самоопределенное поведение «волевыми действиями, которые позволяют человеку действовать в качестве основного причинного фактора в своей жизни и поддерживать или улучшать качество своей жизни» (стр. 117).Самоопределение определяется как навыки, знания и убеждения, которые способствуют целенаправленному, саморегулируемому и автономному поведению [6].

В контексте позитивного развития молодежи самоопределение определяется как «способность думать самостоятельно и действовать в соответствии с этой мыслью» (стр. 105) [7]. Самоопределению молодых людей способствуют позитивные программы развития молодежи, которые нацелены на поощрение автономии, независимого мышления, самоадвокации, расширения прав и возможностей молодых людей и их способности жить в соответствии с ценностями и стандартами.Такая концептуализация соответствует возникновению позитивной психологии, которая подчеркивает развитие сильных сторон человека [8].

Короче говоря, люди, которые самоопределены, являются самоинициализированными, самоуправляемыми и заставляют вещи происходить в своей жизни. Самоопределение — это способность молодых людей проявлять волевое поведение и их автономия в принятии решений и выборах, которые развиваются в благоприятной социальной среде.

2.1. Самоопределение с точки зрения мотивации человека

2.1.1. Теоретическая основа SDT

SDT основана на предположении, что люди являются активными и ориентированными на рост агентами, склонными организовывать и инициировать свои действия со ссылкой на свои ценности и интересы, с тенденцией интегрировать социальные нормы и практики, внутренне мотивированные. преследовать личные цели и стремиться овладеть окружающей средой. Развитие этих тенденций и качеств зависит от вида поддержки, которую они получают от среды социализации, которая может способствовать или подрывать их внутреннюю мотивацию и интернализацию [2, 9].

SDT постулирует, что удовлетворение трех основных психологических потребностей, а именно компетентности, родства и автономии, необходимо для оптимального развития и функционирования человека. Компетентность означает чувство способности соответствовать требованиям окружающей среды и решать повседневные задачи. Такая потребность может быть удовлетворена опытом постановки и достижения желаемых целей и получения эффективных результатов. Автономия заключается в том, чтобы быть волевым и самоутверждающим в своем поведении и иметь возможность делать выбор по собственной воле.Потребность в автономии отличается от независимости, эгоизма и свободы выбора [2, 10]. Существенные элементы, которые способствуют автономии, включают самоосознание своих мотивов, эмоций и внешних требований, активное участие и возможность для самоуправления и принятия решений. Удовлетворение потребности в автономии дома и в школьной среде, вероятно, будет способствовать развитию внутренней мотивации и интернализации [2]. Кроме того, потребности в компетентности и автономии необходимы и существенны для поддержания внутренней мотивации [11].Связанность — это необходимость достичь чувства близости, единства и принадлежности с другими. Удовлетворение потребности в связях обеспечит эмоциональную безопасность для дальнейшего исследования. Чувство близости к значимым другим людям, таким как родители и учителя, будет способствовать процессу усвоения ценностей, социальных норм и практики. Следовательно, социально-эмоциональная взаимосвязь имеет отношение к интернализации и последующей мотивации и саморегуляции для выполнения задач, требуемых другими [2, 11].

2.1.2. Самоопределение и образовательные результаты

Исследования предоставили доказательства того, что поддержка психологических потребностей учащихся в автономии, компетентности и родстве способствует автономному саморегулируемому обучению, успеваемости и благополучию [11]. Высокие уровни автономии, взаимосвязи и компетентности связаны с более удовлетворительным опытом обучения [3]. Академическая успеваемость тесно связана с автономной мотивацией [12]. Молодые люди, у которых действует автономная и внутренняя мотивация, получают более положительные результаты обучения в школах.Например, студенты, которые были автономно мотивированы, имели более высокие академические достижения, самооценку, воспринимаемую компетентность, личный контроль и креативность [13], а также демонстрировали более адаптивное отношение к обучению и академические успехи [14]. Было обнаружено, что учащиеся, обучаемые поддерживающими автономию учителями, имеют повышенную внутреннюю мотивацию, более высокую компетентность и самооценку, больший интерес к урокам, большую креативность, гибкость в мышлении и концептуальном понимании, а также более активное участие в обработке информации, чем их коллеги, учителя которых были контрольными [13, 15, 16].Также было обнаружено, что автономная мотивация связана с психологическим благополучием [17]. Исследования показали, что автономно мотивированные учащиеся сообщают о большем количестве положительных эмоций и эмоций, получают больше удовольствия от академической работы, испытывают большее удовлетворение от жизни и учебы и меньше страдают от болезней, таких как депрессия [11, 12]. Кроме того, более высокая автономия в школах связана с более низким уровнем отсева, более низким уровнем тревожности и более позитивными стратегиями выживания [18]. Учащиеся, окружающая среда которых поддерживает их потребности, более склонны к учебе, что вселяет надежду [19].

2.1.3. Факторы, способствующие развитию самоопределения

Стили воспитания —

Согласно SDT, социальные контексты, которые являются отзывчивыми и поддерживающими, могут помочь молодым людям участвовать в самоинициализированном, саморегулируемом и волевом поведении [2]. Родители в контексте семьи играют очень важную роль в развитии самоопределения. Во-первых, родители, которые удовлетворяют потребности своих детей в автономии, вносят свой вклад в их саморегуляцию и мотивацию.Исследования предоставили доказательства того, что родители, проявляющие автономную поддержку, предоставляют своим детям выбор и возможности и позволяют им исследовать и действовать в соответствии со своими собственными интересами и ценностями [20, 21]. Проявляя неподдельный интерес к потребностям своих детей и сопереживая их взглядам и перспективам [22], родители помогают своим детям развиваться в качестве активных и волевых агентов. Исследование Soenens и Vansteenkiste [9] показало, что поддержка родительской автономии в значительной степени способствовала самоопределению в области школы и отношений со сверстниками.С другой стороны, контролирующий родительский стиль, который фокусируется на результате, а не на процессе, и на методах контроля, как правило, подрывает внутреннюю мотивацию и интернализацию детей [23, 24]. Во-вторых, предоставление родителями структуры, такой как четкое ожидание относительно поведения, способствует повышению компетентности детей, пониманию способов достижения успеха и личному контролю [24]. В-третьих, участие родителей способствует мотивации детей к достижению, усвоению ценностей и академической саморегуляции учащихся [24, 25].Заботливая и благоприятная домашняя среда также удовлетворяет потребности детей в отношениях. Короче говоря, поддержка, структура и участие родительской автономии имеют отношение к развитию автономной саморегуляции у детей.

Стиль, поддерживающий автономию учителя —

SDT предполагает, что поддержка и структура автономии учителя уместны, чтобы помочь учащимся достичь оптимального уровня обучения. Поддержка автономии и структура, хотя и разные, ориентированы на студентов и имеют положительную взаимосвязь. Учителя, которые обеспечивают учащихся структурой и руководящими принципами, как правило, имеют более автономный стиль поддержки [26].Исследования показали положительную взаимосвязь между поддержкой автономии учителей и учебным самоопределением учащихся, вовлечением в школу и приспособлением к школе [9]. Учителя, поддерживающие автономию, подобно поддерживающим автономию родителям, вносят свой вклад в самоопределение учащихся, предлагая выбор, обосновывая выбор, сопереживая взглядам учащихся и сводя к минимуму использование контролирующего языка в классе [26]. Учителя, поддерживающие автономию, также выявляют, развивают и развивают внутренние мотивационные ресурсы учащихся [27].Эти практики предоставляют студентам возможность преследовать личные цели и интересы, а также удовлетворять свои потребности в автономии и компетентности.

Кроме того, поддерживающая автономия учебная среда способствует повышению воспринимаемой компетентности, интереса и удовольствия учащихся [28]. Учащиеся с низким уровнем автономии особенно выигрывают в среде, поддерживающей автономию, где они учатся быть более автономными и саморегулируемыми, что приводит к повышению успеваемости.

Культура и самоопределение —

SDT утверждает, что потребности в компетентности, автономии и родстве являются врожденными, универсальными и совместимыми. Следовательно, выполнение этих потребностей способствует оптимальному функционированию всех людей в разных культурах и обществах [29]. SDT признает, что на людей влияет их культура, когда они приписывают значение и интерпретацию своему автономному опыту как положительному или отрицательному, нуждающемуся в поддержке или недопустимому [3]. Выражение людьми своих потребностей в компетентности, автономии и родстве может отличаться в пределах культур, придерживающихся разных ценностей.Тем не менее, они считают, что преимущества самоопределения и негативные последствия неавтономности проявляются во всех культурах. Однако кросс-культурные психологи утверждают, что концепции самоопределения и автономии находятся под влиянием западных культурных ценностей. Например, автономия считается ценностью, поддерживаемой в индивидуалистических обществах [30], отражающей независимый взгляд на себя [31]. Следовательно, потребность в автономии находится в противоречии с потребностью во взаимосвязи и взаимозависимых отношениях, которые лелеют в коллективистских обществах [32, 33].Однако другие исследователи утверждают, что автономия с точки зрения ОДТ означает волевое действие, которое отличается от утверждения независимости от значимых других и наличия свободы выбора. В коллективистской культуре потребность в автономии может быть удовлетворена посредством интернализации требований других и самоутверждения выбора [10]. Недавнее исследование Hui et al. [34] продемонстрировали, что эти три психологические потребности имеют отношение к академической мотивации как на Востоке, так и на Западе.Компетентность оказалась наиболее значимым предиктором академической мотивации китайских студентов. Следуя компетенции, родство с родителями играло важную роль в прогнозировании академической мотивации. Автономия имела сильную положительную связь с родством, показывая, что чем более высокую автономную поддержку студенты получали от своих родителей, тем большую связь они чувствовали со своими родителями. Другое исследование с участием китайских студентов из Китайской Народной Республики также продемонстрировало преимущества автономной академической мотивации для адаптивного отношения к обучению, академической успеваемости и благополучия [14].

2.2. Самоопределение с точки зрения повышения квалификации

2.2.1. Теоретические основы и подходы

Согласно функциональной теории самоопределения, люди действуют как причинные агенты, которые заставляют вещи происходить. Самостоятельные действия связаны с функцией, которую они выполняют. Существенные характеристики самоопределяемых действий включают в себя то, что человек действует автономно и самореализующимся образом, поведение саморегулируется, а действие представляет собой самопроизвольную реакцию на события в психологически усиленной манере [35].Поскольку функциональная теория самоопределения использует структуру взаимодействия человека и окружающей среды в своей концептуализации, на развитие самоопределения влияют как индивидуальные диспозиционные характеристики, так и опыт окружающей среды. С другой стороны, экологическая модель самоопределения рассматривает достижение личного контроля над своей жизнью как конечную цель самоопределения [36]. Согласно этой модели, навыки, знания и убеждения, которыми обладает человек, взаимодействуют с окружающей средой, способствуя достижению целей и желаемых результатов.

Поощрение самоопределения было серьезной проблемой для молодежи с ограниченными возможностями. Исследования показали, что молодым людям с ограниченными возможностями не хватает навыков, знаний и убеждений, которые важны для их самоопределения [37]. Кроме того, учащиеся с ограниченными возможностями менее самостоятельны, чем их сверстники без инвалидности. Следовательно, поощрение самоопределения было основной проблемой в области специального образования и стало лучшей практикой в ​​среднем образовании и переходной службе [38].

В последние годы появление позитивной психологии оказало значительное влияние на сферу позитивного развития молодежи. Основанный на теориях развития, таких как теория развития личности Эриксона и теория привязанности Боулби, подход позитивного развития молодежи делает упор на выявлении сильных сторон и компетенций молодых людей. Подходы основаны на гуманистической психологии, которая подчеркивает потенциал и возможности людей. Можно видеть, что допущения гуманистических теорий очень похожи на те, на которых основано самоопределение, например, подчеркивание субъективной осведомленности индивидов о себе и других, а также наличие у индивидов выбора и способности к самоактуализации [4].Самоопределение — один из пятнадцати психологических конструктов, которым нужно обучать в качестве развития навыков молодежи с ограниченными возможностями или без, программы позитивного развития молодежи и проект P.A.T.H.S в школах Гонконга [7].

2.2.2. Факторы, способствующие самоопределению учащихся с ограниченными возможностями

Согласно функциональной теории, на развитие самоопределения влияют способности человека, то есть личные характеристики, факторы окружающей среды и учебный опыт.Что касается личностных характеристик, то было обнаружено, что интеллект имеет положительную связь с самоопределением, при этом люди с высокими показателями IQ имеют более высокие показатели самоопределения [39].

Исследования, изучающие влияние пола на самоопределение, были ограниченными и дали неоднозначные результаты. В исследовании Wehmeyer и Garner [40] гендерная принадлежность не была значимой. Однако другие исследования показали, что пол влияет на самоопределение (Nota et al., 2007 и Shogren et al., 2007 цитируется в [41]). Было обнаружено, что внешние факторы, такие как возможность выбора, а не интеллект, являются основным предиктором самоопределения среди людей с ограниченными интеллектуальными возможностями [40]. Условия жизни и работы способствуют самоопределению, при этом люди, проживающие в общинах, имеют большую автономию и больше возможностей выбора, в то время как люди из ограничительных условий обладают более низким уровнем самоопределения [42]. Недавнее исследование Lee et al. [41] обнаружили, что факторы обучения, знаний и предрасположенности были более сильными предикторами самоопределения учащихся, чем личные факторы, такие как возраст, пол и уровень интеллекта.Самоэффективность и ожидаемый результат, инструкции по планированию перехода под руководством студентов и знания студентов о планировании перехода до вмешательства были сильными предикторами решимости студентов.

Факторы окружающей среды, которые способствуют самоопределению, включают предоставление самоопределенных ролевых моделей, обучение навыкам самоопределения и поддержку, возможности выбора для принятия решения, позитивные модели общения в школьных учреждениях и личные отношения, а также оказание поддержки учащимся учителями и сверстниками [43].Кроме того, развитие поддерживающих отношений с другими, включая учителей и сверстников, способствует поддержке самоопределения [44]. Чувство родства обеспечивает молодым людям уверенность в самоопределении [17]. Следовательно, поддерживающие отношения, поощряемые программами поддержки сверстников, такими как наставничество и консультирование, помогают продвигать самоопределение [44].

2.2.3. Программы вмешательства для содействия самоопределению

Исследования показали, что владение навыками самоопределения связано с улучшением результатов обучения в школе и с успехом после школы для молодежи и взрослых с ограниченными возможностями.Например, улучшение навыков самоопределения было решающим для успеваемости и успеваемости и способствовало более активному участию в классе и вовлеченности после окончания средней школы [45]. Навыки самоопределения приводят к улучшению результатов в плане независимости и занятости, а также качества жизни [46].

Таким образом, самоопределение как конструкция становится важным аспектом в образовании и широко используется в образовательных программах для учащихся с ограниченными возможностями [42]. Для повышения их навыков самоопределения были разработаны различные модели и подходы [47–53].Большинство программ вмешательства нацелены на обучение навыкам принятия решений, выбора, самоадвокации, самоэффективности, самосознания и самооценки целей и планов [54].

Филд и др. [55], например, разработали учебную программу «Шаги к самоопределению» , основанную на пяти основных компонентах: познать себя, ценить себя, планировать, действовать, испытать результат и учиться. Первые два компонента, «Познай себя» и «Цени себя», посвящены развитию самопознания и самосознания.Компоненты Plan и Act предназначены для приобретения определенных навыков. Опыт, результат и обучение относятся к оценке целей и планирования и празднованию успеха. Этот учебный план основан на представлении о том, что владение внутренним знанием того, чего человек хочет, и навыки для достижения желаемых целей имеют отношение к самоопределению. Индивидуальные характеристики, такие как самосознание, являются строительными блоками для самоопределения, тогда как способность ставить цели — это результат самоопределения. Факторы окружающей среды, такие как возможности для выбора и отношение других, также способствуют самоопределению.Это пример комплексной учебной программы, которую можно использовать для учащихся средних школ с ограниченными возможностями и без них. Знания и навыки самоопределения могут быть интегрированы в предметные области для поддержки на всех уровнях в школе.

Самостоятельная обучающая модель обучения, предложенная Wehmeyer et al. [56] направлен на усиление компонентов самоопределения, в котором учителя проводят учащихся через трехэтапный учебный процесс, а именно: постановку целей, принятие мер и корректировку цели или плана.На каждом этапе учащиеся учатся реагировать на проблемы, задавая и критически отвечая на серию из четырех вопросов в процессе решения проблем, ставя цели для удовлетворения своих потребностей, внося изменения и применяя самостоятельно выбранные ими цели, а также корректируя действия для завершения. свои планы. Учителя предоставляют набор целей для каждого вопроса и учебную поддержку на каждом этапе, чтобы помочь учащимся учиться самостоятельно. Следовательно, учащиеся выступают в качестве активного агента при принятии решений, выборах и действиях.Этот подход к обучению саморегулируемому решению проблем может применяться в широком спектре областей содержания для учащихся с ограниченными возможностями и без них. Программа положительно повлияла на саморегуляцию студентов и достижение поставленных ими целей.

Поскольку приобретение навыков самоопределения помогает всем подросткам, с ограниченными возможностями или без, быть самостоятельными учениками, имеющими личный контроль над своей жизнью, учебные программы, нацеленные на усиление компонентов самоопределения, упомянутых выше, могут быть включены в общую учебную программу. так что все студенты могут получить пользу.Кроме того, включение молодежи с ограниченными возможностями в обычное образование является глобальной тенденцией. Преднамеренное включение обучения самоопределению и развития в общую учебную программу позволит учащимся с ограниченными возможностями иметь доступ к вмешательству в инклюзивных классах [54].

Теория самоопределения в социальной психологии

Теория самоопределения (SDT), сформулированная Эдвардом Л. Деси и Ричардом М. Райаном, представляет собой широкую теорию мотивации человека, для которой концепция основных или универсальных психологических потребностей в компетентность, родство и самоопределение, а также дифференциация типов мотивации (автономная, контролируемая) являются центральными и определяющими характеристиками.SDT утверждает, что тип, а не количество мотивации является более важным предиктором результатов, и что тип мотивации определяется степенью удовлетворения основных потребностей. Теория предсказывает, а эмпирические данные подтверждают, что удовлетворение основных потребностей и автономная мотивация связаны с важными положительными результатами, такими как улучшение самочувствия, улучшение обучения и большая настойчивость. Исследования также показывают, что когда авторитетные фигуры поддерживают автономию, принимают точку зрения другого человека и предоставляют выбор, другой человек имеет тенденцию становиться более автономно мотивированным.

Основные психологические потребности

SDT предполагает, что, помимо потребности в различных физических формах жизнеобеспечения (например, пищи и воды), люди эволюционировали, чтобы требовать определенного психологического опыта для оптимального функционирования и психологического здоровья. SDT определила три психологических переживания, которые повсеместно необходимы для оптимального роста, целостности и благополучия: потребности в компетентности, родстве и самоопределении. Постулат об универсальности этих потребностей означает, что они необходимы для всех людей, независимо от пола, этнической принадлежности, социально-экономического статуса или культурных ценностей.Рассмотрите каждую потребность по очереди.

Первый психологический опыт, который был идентифицирован как потребность, — это чувство компетентности, то есть ощущение того, что человек эффективно справляется со своим внутренним и внешним миром. Эта концепция возникла в трудах Роберта Уайта, который говорил о том, что им движет эффект. Уайт предположил, что, когда дети играют, они делают это потому, что это весело, но дети также учатся и становятся более эффективными или компетентными во время игры. Чувство компетентности или результативности применимо к обучению управлению собой, например, к обучению эффективному регулированию своих эмоций, точно так же, как оно применяется к обучению функционированию в более широкой социальной среде.Осознание того, что человек совершенствуется в любом важном деле или значимом аспекте жизни, очень отрадно и может быть истолковано как удовлетворение основной потребности в компетентности.

Второй тип психологического опыта, который необходим в рамках SDT, — это родство. Переживание родства в широком смысле определяется как чувство связи с другими людьми: любить и быть любимым, заботиться о себе и быть о нем заботиться, принадлежать к группам или коллективам и иметь прочные отношения, характеризующиеся взаимным доверием.Когда кто-то делится значимым разговором, пишет или получает письмо от друга или члена семьи, или обнимает кого-то, о ком он или она заботится, этот человек, скорее всего, испытает удовлетворение от потребности в отношениях.

Третья основная потребность в теории самоопределения — это потребность в автономии или самоопределении. Концепция самоопределения возникла из работ Ричарда де Шармса, который проводил различие между внутренними и внешними воспринимаемыми локусами причинности. ДеЧармс предположил, что, когда у людей есть внутренний воспринимаемый локус причинности, они будут чувствовать себя источником своих собственных действий, а не пешкой, что включает в себя чувство, что их толкают внешние силы.Самодетерминированность включает в себя чувство воли или полной готовности, чувство выбора в отношении того, что человек делает, полное одобрение своих действий и переживание свободы в своих мыслях, чувствах и действиях. Наличие такого опыта обеспечивает удовлетворение основной потребности в автономии или самоопределении. Хотя другие психологи могут использовать тот или иной из этих терминов для обозначения чего-то другого, кроме того, что он означает в теории самоопределения, использование этих множественных дескрипторов предназначено для того, чтобы дать человеку реальное представление о том, что эти термины означают в рамках SDT.Короче говоря, SDT утверждает, что у людей есть фундаментальная потребность полностью поддерживать свои действия и чувствовать себя свободными в отношении ограничений и давления.

Подводя итог, можно сказать, что SDT утверждает, что каждый из этих трех типов опыта — опыт компетентности, родства и автономии — вносит важный вклад в психологическое и физическое благополучие людей. В той степени, в которой людям препятствуют или отказывают в любой из этих потребностей, в результате они будут страдать от определенного психологического или физического упадка.Кроме того, эти психологические потребности идентифицируются как источники энергии для одного типа мотивации, называемого внутренней мотивацией.

Внутренняя мотивация и внешняя мотивация

Внутренняя мотивация — это тип мотивации, характеризующийся опытом интереса и удовольствия. Считается, что награда за внутреннюю мотивацию заключается в выполнении деятельности, а не в том, к чему она приводит. Другими словами, внутренне мотивированное поведение поддерживается спонтанными чувствами, сопровождающими деятельность.Действия, которые вам действительно нравятся — например, игра в лакросс или гольф, чтение или рисование, восхождение на гору или купание в океане — имеют внутреннюю мотивацию. Понятие внутренней мотивации используется для описания всего спектра поведения, которое добровольно разыгрывается в отсутствие непредвиденных обстоятельств вознаграждения или наказания. Типичным примером внутренней мотивации является игра ребенка, которая безумно бегает по детской площадке, строит снеговика, копается в песочнице или превращает большую картонную коробку в здание клуба.Все эти действия требуют напряжения энергии, но награды полностью присущи самим действиям. С точки зрения ОДТ, энергия для такой деятельности исходит из основных психологических потребностей (например, компетентности, родства и автономии).

Дополнение к внутренней мотивации, то есть тип мотивации, которая заряжает энергией и направляет другие виды деятельности человека, называется внешней мотивацией. Этот тип мотивации характеризуется наличием инструментария между поведением и некоторыми отдельными последствиями.Классический пример внешней мотивации — выполнение действия за вознаграждение. В этом случае человек выполняет задание не потому, что оно интересно и доставляет удовольствие, а потому, что выполнение действия позволяет ему получить вознаграждение. Делать что-то, чтобы избежать наказания, доставить удовольствие родителям или супругу, быть принятым группой, чтобы выглядеть лучше, чем кто-то другой, — все это примеры внешней мотивации.

Подрыв внутренней мотивации

Одно из явлений, о которых хорошо известно SDT, — это подрыв внутренней мотивации внешними вознаграждениями.В начале 1970-х годов некоторые неожиданные исследования показали, что может быть темная сторона в использовании материальных вознаграждений, зависящих от задачи, таких как деньги или призы, чтобы помочь мотивировать людей заниматься интересными занятиями, такими как учеба или игра. Первоначальный эксперимент Деси показал, что когда студенты колледжа работали над интересными головоломками, чтобы заработать деньги, они в конечном итоге находили головоломки менее интересными и приятными, чем другие студенты, которые работали над теми же головоломками без предложения денег. Студенты, которым заплатили за решение головоломок, с меньшей вероятностью вернутся к задаче головоломки в течение последующего периода свободной игры.Другими словами, когда людям давали вознаграждение за интересное занятие, они теряли к нему интерес и с меньшей вероятностью начали заниматься этим занятием позже.

С точки зрения SDT, причина этого падения внутренней мотивации заключалась в том, что вознаграждения, как правило, заставляли людей чувствовать себя контролируемыми. Они стали зависимыми от вознаграждений и потеряли чувство автономности. Поскольку удовлетворение потребности в автономии необходимо для поддержания интереса и жизнеспособности людей к деятельности, то есть их внутренней мотивации, они теряли внутреннюю мотивацию, когда их поведение контролировалось.

Интересно, что еще один ранний эксперимент Деси показал, что, когда люди получали положительные отзывы о выполнении интересной деятельности, их внутренняя мотивация скорее увеличивалась, чем снижалась. Объяснение SDT заключалось в том, что информация, содержащаяся в положительных отзывах об эффективности людей на мероприятии, удовлетворяла потребность в компетентности и усиливала их внутреннюю мотивацию. Поскольку положительную обратную связь иногда называют словесным вознаграждением, этот эксперимент помог сделать важный вывод о том, что вознаграждение не всегда подрывает внутреннюю мотивацию.Вместо этого они, как правило, подрывают внутреннюю мотивацию, когда люди чувствуют, что награды контролируют их.

Более 100 опубликованных экспериментов исследовали влияние вознаграждения на внутреннюю мотивацию. В целом, результаты всех этих исследований показывают, что материальные награды, как правило, снижают внутреннюю мотивацию, тогда как словесные поощрения имеют тенденцию усиливать ее. В других исследованиях изучались эффекты других мотиваторов, таких как наблюдение, сроки, оценки и давление с целью выиграть соревнование.Эти исследования показывают, что каждый из этих мотиваторов имеет тенденцию подрывать внутреннюю мотивацию, потому что они уменьшают ощущение автономии у людей.

Автономная мотивация и контролируемая мотивация

Уменьшение внутренней мотивации внешними мотиваторами через устранение потребности людей в автономии подняло интересный вопрос: все ли внешние мотивации имеют тенденцию контролировать людей? Иными словами, возможно ли самоопределение при выполнении внешне мотивированной деятельности? SDT предполагает, что люди могут усвоить внешние подсказки или непредвиденные обстоятельства и принять их как свои собственные.Например, просьба родителя о том, чтобы ребенок участвовал в работе по дому, чтобы помочь семье, будет внешним мотиватором. Сначала ребенок может делать домашние дела, чтобы доставить удовольствие родителям. Однако постепенно ребенок мог усвоить ценность помощи и регулирования поведения и, таким образом, стал бы более автономным в выполнении домашних обязанностей. Однако SDT также предполагает, что ценности и нормы могут быть усвоены в разной степени. Если бы ребенок просто прислушивался к правилам и использовал их, чтобы заставить себя помочь, ребенок все равно находился бы под относительным контролем.Ребенок может делать это, чтобы не чувствовать себя виноватым или никчемным, что, хотя и усвоено, не представляет собой автономную саморегуляцию. Чтобы стать автономным, ребенку необходимо отождествить себя с важностью деятельности и интегрировать ее ценность и регулирование в свое собственное представление о том, кто он или она. Значительные исследования показали, что можно усвоить и интегрировать ценности и нормы, и что это связано с более высоким уровнем психологического благополучия.Соответственно, со временем SDT изменил наиболее важное различие в теории от внутренней и внешней мотивации к автономной и контролируемой мотивации. Автономная мотивация состоит из внутренней мотивации и полностью внутренней внешней мотивации. Контролируемая мотивация, напротив, состоит из регулирования посредством внешних случайностей и частично интернализованных ценностей или случайностей — то, что в SDT называется интроектами.

Автономная мотивация предполагает чувство выбора, когда человек полностью поддерживает свои действия или решения.Люди проявляют внутреннюю мотивацию в поведении, потому что находят занятия интересными и приятными; они проявляют хорошо усвоенное внешне мотивированное поведение, потому что считают их важными для себя. Итак, интерес и важность — это две основы автономной мотивации, и выполнение действий по любой причине позволяет людям чувствовать удовлетворение трех основных психологических потребностей. Контролируемая мотивация, напротив, включает в себя действие, потому что человек чувствует давление, будь то принуждение или соблазнение.Находясь под контролем, люди могут вести себя, потому что они чувствуют себя привлеченными к этому соблазнительными наградами, чувствуют, что их принуждают к этому авторитетные фигуры, или интроецируют требование и делают это, чтобы поддержать хрупкое чувство собственного достоинства. Находясь под контролем, люди могут испытывать чувство компетентности или родства, но они не будут удовлетворять свою потребность в автономии. С точки зрения SDT, удовлетворение всех трех основных психологических потребностей необходимо для автономной мотивации и для оптимального благополучия.

Положительные результаты, связанные с автономной мотивацией

Благодаря определению базовых потребностей в SDT, удовлетворение этих потребностей способствует положительному психологическому здоровью.Более трех десятилетий исследований подтвердили, что автономная мотивация и удовлетворение психологических потребностей жизненно важны как для психического, так и для физического благополучия. Большая автономная мотивация по сравнению с контролируемой мотивацией связана с большим количеством положительных эмоций и меньшим стрессом. Эта закономерность проявляется в выборках как детей, так и взрослых в таких разных странах, как Германия, Болгария, Россия, Южная Корея, Турция и США, среди прочих.

Автономная мотивация также ведет к более устойчивому изменению образа жизни, лучшему концептуальному пониманию и глубокому обучению, большему удовлетворению работой и производительности, а также более высокому творчеству.Например, исследования показали, что когда люди автономно мотивированы придерживаться более здоровой диеты и больше заниматься спортом, они, как правило, более эффективно поддерживают такое поведение в долгосрочной перспективе. Когда учащиеся в школе более автономно мотивированы, они, как правило, получают более высокие оценки и с меньшей вероятностью бросят учебу. Сотрудники крупных компаний с большей вероятностью получат положительную оценку работы, если они мотивированы автономно. А картины и коллажи, созданные людьми, имеющими автономную мотивацию, вероятно, будут оценены экспертами как более креативные.Достоинства автономной мотивации многочисленны и разнообразны.

Содействие автономной мотивации

Многие исследования показали, что можно повысить автономную мотивацию. Исследования показали, что, когда авторитетные фигуры, такие как родители, менеджеры, учителя, тренеры или врачи, более склонны к автономии, их дети, подчиненные, студенты, спортсмены или пациенты становятся более автономными. Поддержка автономии означает, что авторитетные фигуры учитывают и понимают точку зрения другого человека и относятся к этому человеку с учетом этой точки зрения.Например, учителя, поддерживающие автономию, относятся к своим ученикам с точки зрения уровня их навыков и побуждают их двигаться дальше. Кроме того, авторитетная фигура, поддерживающая автономию, предлагает выбор, дает содержательные объяснения того, почему запрашиваемое поведение важно, и поощряет исследования и эксперименты. Таким образом, авторитетные фигуры могут способствовать автономной мотивации, удовлетворению основных психологических потребностей и укреплению здоровья и благополучия.

Артикул:

1. Deci, E.Л., Кестнер Р. и Райан Р. М. (1999). Метааналитический обзор экспериментов, изучающих влияние внешних вознаграждений на внутреннюю мотивацию. Психологический бюллетень, 125, 627-668.
2. Deci, E. L., & Ryan, R. M. (1985). Внутренняя мотивация и самоопределение в поведении человека. Нью-Йорк: Пленум.
3. Райан Р. М. и Деси Е. Л. (2000). Теория самоопределения и содействие внутренней мотивации, социальному развитию и благополучию. Американский психолог, 55, 68-78.
4. Уайт, Р. У. (1959). Пересмотр мотивации: понятие компетентности. Психологический обзор, 66, 297-333.

границ | Самоопределение и значимая работа: изучение социально-экономических ограничений

Введение

Осмысленная работа — это фундаментальный компонент благополучия (Rosso et al., 2010), который способствует более значимой и полноценной жизни (например, Baum and Stewart, 1990; Emmons, 2003; Steger and Dik, 2009; Allan et al. ., 2015). Таким образом, понимание причин значимой работы и помощь людям в управлении и построении более значимой работы является важным направлением научных и карьерных мероприятий как на индивидуальном, так и на организационном уровнях (Guichard, 2013).Значимая работа — это субъективное ощущение того, что работа имеет значение, способствует личному росту и способствует большему благу (Steger et al., 2012). Ученые считают значимую работу ключевым результатом самоопределения, которое само по себе является производным от наличия достойной работы (Даффи и др., В печати b). Хотя самоопределение может привести к более значимой работе, не все люди имеют доступ к самостоятельной работе (Blustein, 2001; Duffy et al., In press b). К людям, которые, вероятно, относятся к наиболее ограниченным, относятся люди из более низкого социального класса, которые не имеют привилегии выбора профессии.Люди из более низкого социального класса часто не имеют доступа к социальным ресурсам (например, образованию) и могут справляться с частой экономической незащищенностью, ограничивая свободу выбора работы, которая отвечает внутренним потребностям, учитывая срочность удовлетворения внешних потребностей (Blustein, 2001, 2013 ).

Таким образом, в данном исследовании мы широко изучили представление о том, что внешние факторы ограничивают самоопределение, что, в свою очередь, предсказывает опыт осмысленной работы. В частности, мы проверили, могут ли социальный класс и рабочая воля (воспринимаемая способность выбирать работу) отрицательно прогнозировать внутреннее регулирование на работе и, в свою очередь, положительно ли эти переменные предсказать значимую работу.Мы работали с двумя существующими концепциями: (i) Теория самоопределения (SDT; Ryan and Deci, 2002), которая подробно описывает внутреннюю и внешнюю человеческую мотивацию, и (ii) Психология работы (Blustein, 2001, 2013), которая описывает роль доступа к привилегиям и власти в удовлетворении рабочих потребностей и общем рабочем благополучии.

Теория самоопределения

Теория самоопределения — это макротеория человеческой мотивации, которая описывает и объясняет психологические потребности, континуум внешнего и внутреннего регулирования поведения и достижение психологического благополучия (Ryan and Deci, 2002).За последние сорок лет SDT в значительной степени подкреплялась эмпирическими исследованиями и расширилась, включив в нее приложения для здоровья (Ryan et al., 2008), работы (Gagné and Deci, 2005), образования (Black and Deci, 2000), взаимоотношений. (Патрик и др., 2007) и психотерапия (Райан и Деси, 2008). Он основан на предположении, что люди проявляют разные типы мотивации, движимые тремя основными потребностями: автономией, связью и компетентностью.

Автономия относится к степени целостной интеграции и саморегулирования внутреннего мира (Ryan and Deci, 2002).Когда люди действуют автономно, у них есть внутренний локус контроля, и они воспринимают свои действия как самостоятельные. Родство относится к степени, в которой об одном человеке заботятся и связаны с ним. Когда потребности людей в общении удовлетворены, они чувствуют, что принадлежат к своему сообществу и испытывают чувство безопасности (Baumeister and Leary, 1995; Ryan and Deci, 2002). Компетенция относится к чувству мастерства в своей способности взаимодействовать с окружающей средой, а также к получению возможностей для выражения способностей на регулярной основе (Ryan and Deci, 2002).Когда потребности людей в компетентности удовлетворяются, они чувствуют уверенность в своих способностях ориентироваться в определенных сферах жизни и контролировать результаты различных видов деятельности.

Согласно теории SDT, психологическое здоровье и благополучие определяются степенью удовлетворения этих трех потребностей и степенью внутреннего регулирования поведения. Степень внутренней мотивации поведения увеличивается, когда удовлетворяются психологические потребности. Райан и Деси (2008) описали пять типов мотивации, которые варьируются от внутренней мотивации, при которой человек участвует в определенной деятельности исключительно для личного удовлетворения и удовольствия, до внешнего регулирования, при котором человек действует исключительно для внешнего вознаграждения или во избежание негативных последствий. последствие.Они также обсуждают отсутствие мотивации, отсутствие намерения действовать. Типы мотивации, которые находятся между внутренней и внешней мотивацией — интроецированная регуляция, идентифицированная регуляция и интегрированная регуляция — представляют собой формы внутренней регуляции, которые варьируются в зависимости от степени самонаправленности поведения. При интроецированной регуляции поведение частично интернализовано, но функционирует, чтобы избегать негативных эмоций и поддерживать самооценку. В установленном регулировании поведение более автономно и ценится лично.В наиболее автономной форме внутреннего регулирования, интегрированного регулирования, правила ассимилируются в человеке в соответствии с его собственными ценностями и потребностями. Тем не менее, они по-прежнему частично являются внешними, потому что поведение совершается не для присущего им удовольствия, а для какого-то другого результата.

Исследования показывают, что внутренняя мотивация играет ключевую роль в осмысленной работе и связанных конструкциях. Одна из гипотез состоит в том, что внутренне мотивированное рабочее поведение создает соответствие между рабочим поведением и самооценкой человека, что приводит к чувству осмысленности (Rosso et al., 2010). Несмотря на ограниченное количество исследований в этой области, существующие исследования подтверждают эту идею. Например, Steger et al. (2012) обнаружили значительную корреляцию между внутренней мотивацией и осмысленной работой, а Кашдан и Стегер (2007) обнаружили, что более высокий уровень состояния и характерного любопытства на работе приводит к большему восприятию значимости, более частому поведению, ориентированному на рост, и более высокому уровню жизни. удовлетворение. Недавняя литература о том, как рассматривать свою работу как призвание (обзор см. В Duffy and Dik, 2013), также предоставляет доказательства связи между внутренней мотивацией и ощущаемой осмысленностью.Ключевым аспектом служебного призвания является то, что это внутренне мотивированная работа, которая удовлетворяет работника за пределами внешнего вознаграждения. Многочисленные исследования связывают жизнь по призванию с повышением удовлетворенности жизнью, приверженностью своей карьере, смыслу жизни и значимой работе (Duffy and Dik, 2013). Взятые вместе, данные подтверждают наличие положительной связи между внутренней мотивацией и благополучием на работе и вне ее.

Психология условий труда

Как и SDT, PWF Blustein (2001, 2013) фокусируется на удовлетворении универсальных человеческих потребностей и их связи с благополучием.Blustein (2001, 2013) предложил три группы основных потребностей, которые потенциально могут быть удовлетворены посредством работы: потребности в выживании / власти, потребности в отношениях и потребности в самоопределении. Однако уникальность PWF заключается в том, что она сосредоточена на роли привилегий и социальной власти в удовлетворении потребностей и на поощрении инклюзивности и социальной справедливости в исследованиях, политике и практике работы. Ученые, опирающиеся на PWF, предложили Психологию рабочей теории (PWT), которая объединяет понятия достойного труда (Duffy et al., в печати б). В частности, PWT предполагает, что экономические ограничения и социальная маргинализация влияют на доступ к достойной работе, достойной, безопасной работе, обеспечивающей справедливую заработную плату и социальную защиту (Международная организация труда [МОТ], 2015). Даффи и др. (в прессе b) далее утверждают, что достойный труд ведет к самоопределению, что, в свою очередь, ведет к значимой и приносящей удовлетворение работе. Хотя многие из этих связей имеют эмпирическую поддержку, другие еще предстоит проверить, особенно связи от самоопределения к значимой работе.

С точки зрения PWF и PWT, важным вопросом является степень, в которой работники имеют доступ к внутренне мотивированной работе. С точки зрения PWF, два основных фактора, которые влияют на доступ к значимой работе, — это социальный класс и трудовое желание. Социальный класс — это многомерная конструкция, которая отражает статус человека в обществе (Diemer and Ali, 2009). Рекомендуемые методы оценки социального класса включают как объективные, так и субъективные критерии (Diemer and Ali, 2009).Объективные показатели включают доход, уровень образования и престиж профессии, которые часто вместе называются социально-экономическим статусом (SES). Напротив, субъективный социальный статус (SSS) относится к восприятию людьми своего положения в обществе по сравнению с населением в целом и получается с помощью самоотчетов. Исследования показали, что SSS предсказывает психологическое благополучие, выходящее за рамки SES (Adler et al., 2008), что может сделать SSS лучшим выбором при использовании психологических результатов (Liu et al., 2004). Предыдущие исследования связали более высокий уровень SES и SSS с более высоким уровнем приверженности к карьере, значимой работы и вероятностью жить по призванию (Duffy et al., 2013; Allan et al., 2014).

Вторая ключевая переменная в доступе к внутренне мотивированной работе — это трудовое желание. Рабочее желание относится к восприятию человеком свободы выбора работы (Duffy et al., 2012). Воля к работе — важная конструкция, которая может иметь решающее значение для достойной работы. В частности, идея достойного труда заключается в том, что работники имеют возможность выбирать работу, которая не связана с эксплуатацией или унижением достоинства и которая предлагает более широкие возможности для выполнения задач, по сути мотивирующих их.Хотя контекстуальные переменные, такие как социальный класс и объективные рабочие барьеры, относятся к волеизъявлению к работе, корреляция слабая; это указывает на то, что трудовое желание — это вклад человека, отличный от социального класса (Allan et al., 2014). Предыдущие исследования показывают, что трудовая воля является сильным и позитивным предиктором осмысленной работы. Например, исследования призвания к карьере показывают, что трудовая воля положительно предсказывает вероятность того, что человек будет жить по своему призванию (Duffy and Autin, 2013; Duffy et al., В прессе a).Более того, вариативность воли к работе предсказывает, что жизненное призвание выходит за рамки влияния дохода и уровня образования (Даффи и др., В прессе b). Авторы предположили, что восприятие ограничений в выборе работы может помешать людям получить по сути вознаграждение за работу.

Только одно известное исследование изучало как социальный класс, так и трудовую волю в прогнозировании значимой работы. В исследовании, состоящем из двух частей, Allan et al. (2014) изучили (i) источники значимой работы и (ii) уровни значимой работы у людей из различных социальных слоев.Они обнаружили, что, хотя люди из более высоких социальных слоев с большей вероятностью одобряют значимый опыт на работе, люди из разных социальных слоев поддерживают аналогичные источники значимой работы. В частности, о просоциальном воздействии сообщили подавляющее большинство участников, когда их спросили, что делает их работу значимой, независимо от социального класса. Это говорит о том, что лежащие в основе механизмы осмысленной работы могут быть одинаковыми в разных классах; тем не менее, похоже, что принадлежность к низшему классу связана с препятствиями на пути к полноценной работе.

Хотя Allan et al. (2014) заложили основу для изучения социального класса и значимой работы, их исследование имело несколько ограничений. Во-первых, исследование было ограничено в измерении социального класса. В частности, авторы использовали только SES и категориальный показатель SSS, несмотря на рекомендации передовой практики по использованию непрерывных показателей SSS (Diemer and Ali, 2009). Во-вторых, хотя авторы ссылались на SDT и неявно включали допущения SDT, они не тестировали непосредственно мотивационные переменные.Таким образом, в данном исследовании мы стремимся основываться на Allan et al. (2014) путем (i) использования более сложной меры социального класса и (ii) тестирования степени, в которой переменные мотивации SDT предсказывают значимую работу.

Настоящее исследование

Общая цель этого исследования заключалась в том, чтобы лучше понять, как переменные SDT и PWF предсказывают значимую работу. Основываясь на предыдущих исследованиях (Blustein, 2001, 2013; Ryan and Deci, 2002; Steger et al., 2012), мы отобрали большую и разнообразную группу работающих взрослых и предложили структурную модель с социальным классом и трудовой волей, прогнозирующими переменные мотивации SDT. и с этими переменными, предсказывающими значимую работу.В частности, мы предсказали, что социальный класс и рабочая воля будут демонстрировать сильные положительные отношения к внутреннему регулированию и сильные отрицательные отношения к внешней мотивации и амотивации. В свою очередь, мы предположили, что внутреннее регулирование предсказывает более значимую работу, но что отсутствие мотивации и внешняя мотивация предсказывают менее значимую работу. Мы также предположили, что через переменные мотивации будут иметь место косвенные эффекты от рабочей воли и социального класса на значимую работу.Отражая наши гипотезы выше, мы предсказали, что косвенные эффекты через амотивацию и внешнюю мотивацию будут отрицательными, а косвенные эффекты через внутреннюю регуляцию будут положительными.

Чтобы исследовать жизнеспособность этой модели, мы также протестировали две альтернативные модели. В первой альтернативной модели мы протестировали модель, аналогичную Allan et al. (2014). Это исследование показало, что трудовая воля опосредует связь между социальным классом и значимой работой, предполагая, что социальный класс потенциально может быть предиктором, а не коррелятом трудовой воли.Во второй альтернативной модели мы протестировали другую перестановку косвенных эффектов. Учитывая, что наши гипотезы были основаны на перекрестных данных, значимая работа могла быть поставлена ​​перед трудовой мотивацией. В частности, работа может восприниматься как внутренне регулируемая, когда люди воспринимают ее как значимую. Поэтому мы протестировали альтернативную модель с осмысленной работой, опосредующей связь между социальным классом и трудовой волей, а также шестью переменными мотивации.

Материалы и методы

Участники

Выборка состояла из 339 взрослых работающих, проживающих в США.Возраст участников был от 18 до 71 года ( M = 35,33 и SD = 11,78), они идентифицировали себя как женщины ( N = 187, 55,2%), мужчины ( N = 146, 43,1%), трансгендеры ( N = 2, 0,6%) и другие ( N = 3, 0,9%). Что касается расы / этнической принадлежности, участники могли выбрать несколько ответов. Участники в основном идентифицировали себя как белые / американцы европейского происхождения / европеоиды ( N = 272, 80,2%), а остальные участники идентифицировали себя как афро / афроамериканцы ( N = 27, 8.0%), американцы азиатского / азиатского происхождения ( N = 22, 6,5%), латиноамериканцы / латиноамериканцы ( N = 19, 5,6%), американские индейцы / коренные американцы ( N = 9, 2,7%), Азиатские индейцы ( N = 6, 1,8%), американцы арабского / ближневосточного происхождения ( N = 1, 0,3%) и другие ( N = 2, 0,6%). Что касается образования, 11,8% ( N = 40) имели среднее образование или меньше, 4,5% ( N = 15) имели диплом профессионального училища, 33,0% ( N = 112) имели какое-либо образование. Колледж, 36.9% ( N = 125) имели высшее образование, а 13,0% ( N = 44) имели профессиональную или аспирантскую степень. Выборка охватила широкий спектр профессий с представленными 248 уникальными названиями должностей. Наиболее часто упоминаемые должности включают представителя службы поддержки клиентов (3,5%; N = 12), помощника администратора (3,2%; N = 11), торгового представителя (3,2%; N = 11), программиста ( 1,8%; N = 6), учитель (1,8%; N = 6), писатель (1.8 %%; N = 6) и офис-менеджер (1,5%, N = 6).

Инструменты

Социальный класс

Социальный класс измерялся с помощью шкалы субъективного социального статуса МакАртура (Адлер и др., 2000). Участникам дается изображение лестницы и следующие инструкции: «Думайте об этой лестнице как о том, где люди находятся в нашем обществе. На вершине лестницы находятся наиболее обеспеченные люди, те, у кого больше всего денег, больше всего образования и лучшая работа.Внизу находятся люди, которые находятся в худшем положении, те, у кого у меня меньше всего денег, меньше всего образования и худшая работа или вообще нет работы ». Затем участников просят указать свое место на лестнице по шкале от 1 = нижняя ступень до 10 = верхняя ступень . Адлер и др. (2000) обнаружили, что этот показатель связан с показателями психологического функционирования и факторов, связанных со здоровьем (например, частоты сердечных сокращений), и большинство отношений оставались значимыми после контроля объективного социального статуса (например,г., доход, образование и т. д.). Другие исследования показали, что баллы по этому показателю достоверно и положительно коррелируют с уровнем занятости, образования, дохода, благосостояния, уровня жизни и восприятием финансовой безопасности (Adler et al., 2008).

Осмысленная работа

Степень, в которой участники считали свою работу значимой, измерялась с помощью инвентаря из 10 пунктов «Работа как значение» (WAMI; Steger et al., 2012). Steger et al. (2012) обнаружили, что шкала нагружается на три фактора (т.д., позитивное значение, осмысление посредством работы и более сильная мотивация), которые загружаются в значимый рабочий фактор более высокого порядка. Примеры вопросов: «Я нашел значимую карьеру» и «Работа, которую я выполняю, служит большей цели». Участники ответили на вопросы по 7-балльной шкале от 1 ( полностью не согласен, ) до 7 ( полностью согласны, ). Баллы по каждому пункту были суммированы для расчета общего балла, причем более высокие баллы означают более высокий уровень значимой работы. В исследовании разработки прибора Steger et al.(2012) обнаружили, что шкала коррелирует в ожидаемом направлении с перекрывающимися переменными, такими как приверженность карьере, наличие смысла жизни, удовлетворенность работой и призвание. Кроме того, Steger et al. (2012) обнаружили, что WAMI имеет высокую внутреннюю согласованность (α = 0,93), а в настоящем исследовании расчетная внутренняя согласованность составляла α = 0,94.

Рабочее желание

Рабочее желание измерялось с помощью шкалы Work Volition Scale (WVS; Duffy et al., 2012). Даффи и др. (2012) нашли элементы из WVS для загрузки на три фактора (т.е. волеизъявление, финансовые ограничения и структурные ограничения), которые, в свою очередь, повлияли на фактор воли к работе более высокого порядка. Шкала включает 13 пунктов по 7-балльной шкале Лайкерта в диапазоне от 1 ( категорически не согласен, ) до 7 ( полностью согласен, ). Примеры вопросов включают: «Я чувствую полный контроль над выбором работы», «Из-за моего финансового положения мне нужно браться за любую работу, которую я могу найти» (закодировано в обратном порядке) и «Негативные факторы вне моего личного контроля оказали большое влияние на мой нынешний выбор карьеры »(закодировано в обратном порядке).Более высокие баллы связаны с более высокой волей к работе. Даффи и др. (2012) обнаружили, что WVS коррелирует в ожидаемых направлениях с рабочим локусом контроля, удовлетворенностью работой, дискриминацией и карьерными барьерами. Они также сообщили о предполагаемой внутренней согласованности α = 0,86. Расчетная внутренняя согласованность для настоящего исследования составила α = 0,91.

Трудовая мотивация

Мотивация к работе оценивалась с помощью Шкалы внешней и внутренней мотивации работы (WEIMS; Tremblay et al., 2009). Шкала состоит из 18 пунктов по 7-балльной шкале Лайкерта в диапазоне от 1 ( совсем не соответствует ) до 7 ( соответствует точно ). Эта мера включает шесть подшкал, каждая из которых содержит три пункта, соответствующих возрастающим уровням самоопределения Райана и Деси (2000). Tremblay et al. (2009) обнаружили, что баллы по шкале предсказуемо нагружают шесть факторов и коррелируют в ожидаемых направлениях друг с другом и результатами, связанными с работой, такими как удовлетворенность работой, приверженность организации и намерения по смене кадров.Авторы также сообщили об оценках внутренней согласованности α = 0,80 (внутренняя мотивация), α = 0,83 (интегрированная регуляция), α = 0,67 (идентифицированная регуляция), α = 0,70 (интроецированная регуляция), α = 0,77 (внешняя регуляция) и α. = 0,64 (амотивация), приемлемая внутренняя согласованность, учитывая, что шкала состояла только из трех пунктов каждая. Расчетная внутренняя согласованность для шести подшкал в настоящем исследовании составляла α = 0,89 (внутренняя мотивация), α = 0,89 (интегрированное регулирование), α = 0.76 (идентифицированная регуляция), α = 0,75 (интроецированная регуляция), α = 0,69 (внешняя регуляция) и α = 0,83 (амотивация).

Процедура

Участники присоединились к исследованию через Mechanical Turk (MTurk). MTurk — это онлайн-ресурс для участников, который позволяет людям заполнять опросы для получения денежной компенсации, хотя большинство респондентов сообщают, что заполняют опросы для удовольствия (Buhrmester et al., 2011). Недавние обзоры и исследования, посвященные MTurk, в основном пришли к выводу, что он дает достоверные данные, сопоставимые с лабораторными и другими методами набора персонала через Интернет (Buhrmester et al., 2011; Спроус, 2011). Ссылка, включающая документ информированного согласия и сам опрос, была размещена на MTurk, и для участия участники должны были (i) быть старше 18 лет, (ii) проживать в США и (iii) иметь работу. по крайней мере, неполный рабочий день. Участникам дали 0,25 доллара за заполнение анкеты, что соответствует типичным суммам, предлагаемым участникам на MTurk.

Исходная выборка включала 430 участников. Однако 22 человека были безработными и поэтому не соответствовали критериям включения, а 21 человек ответил только на демографические вопросы.Кроме того, 36 участников не ответили правильно на три вопроса о достоверности. Наконец, 12 пациентов заполнили только первые два вопросника и, следовательно, не содержали данных по семи или более параметрам исследования. Все эти случаи были удалены, в результате чего окончательный размер выборки составил 339. Из этой выборки у 283 (83,5%) участников были полные данные, у 49 (14,5%) отсутствовали данные по одной переменной исследования, а у 7 (2,1%) отсутствовали данные. на двух переменных исследования. Для оставшихся недостающих данных мы использовали максимальную вероятность полной информации (FIML), чтобы вменять значения для отсутствующих данных (Tabachnick and Fidell, 2007).FIML использует всю доступную информацию для расчета оценок с добавленной ошибкой, чтобы не искажать оценки. Эксперты (Табачник и Фиделл, 2007) утверждают, что такие подходы, как FIML, превосходят традиционные методы, такие как удаление по списку и замена среднего значения, которые, как правило, не учитывают ценную информацию и смещают оценки.

Анализ данных

Для проверки гипотез, обсуждаемых выше, мы использовали моделирование структурным уравнением в AMOS 22. Сначала мы провели предварительный анализ, чтобы оценить ненормальность и наличие выбросов, а также получить корреляции между исследуемыми переменными.Затем мы протестировали модель измерения, чтобы оценить, все ли индикаторы хорошо согласуются с соответствующими факторами, а затем перешли к тестированию структурной модели. Для оценки соответствия модели мы использовали индексы, которые сводили к минимуму вероятность ошибок типа I и типа II (Hu and Bentler, 1999). Это были критерий хи-квадрат (χ ² ), сравнительный индекс соответствия (CFI) и среднеквадратичная ошибка аппроксимации (RMSEA). Значительный χ ² может указывать на плохую подгонку модели, но этот тест не является надежным для больших выборок (Табачник и Фиделл, 2007).Критерии CFI и RMSEA варьировались от менее консервативных (CFI ≥ 0,90 и RMSEA ≤ 0,10) до более консервативных (CFI ≥ 0,95 и RMSEA ≤ 0,08; Hu and Bentler, 1999; Weston and Gore, 2006). Однако критерии не следует использовать в качестве строгих отсечений, и исследователи должны учитывать размер выборки и сложность модели при оценке соответствия моделей (Weston and Gore, 2006).

После тестирования структурной модели мы рассчитали ее косвенные эффекты. Поскольку AMOS 22 дает только тесты значимости для комбинированных косвенных эффектов (т.е., влияние рабочей воли на значимую работу через все три переменные мотивации к работе), мы использовали RMediation (Tofighi and MacKinnon, 2011), чтобы произвести тесты оценок доверительных интервалов для отдельных косвенных эффектов. Эти косвенные эффекты значительны, если они не включают ноль. Наконец, мы оценили соответствие наших альтернативных моделей и сравнили их соответствие структурной модели.

Результаты

Предварительный анализ

Ни одна из переменных не имела баллов выше 3.25 стандартных отклонений от среднего, поэтому случаи не были исключены из-за выбросов. Все переменные исследования имели абсолютные значения асимметрии и эксцесса меньше единицы, и все, за исключением амотивации, казались нормально распределенными на визуально проверенных гистограммах и коробчатых диаграммах. Амотивация оказалась явно искаженной из-за многих низких оценок по шкале. Однако, учитывая, что его абсолютное значение асимметрии было меньше единицы (0,85) и что показатели амотивации падали относительно нормально, за исключением эффекта пола, мы не преобразовывали переменную.

Мы также провели предварительную корреляцию переменных явного исследования. Четыре переменные, представляющие внутренне мотивированное поведение, сильно коррелировали ( r = 0,73–0,77). Это подняло вопросы мультиколлинеарности и способности переменных представлять один фактор. Это согласуется с предложениями Tremblay et al. (2009) о суммировании субшкал на самоопределенные (внутренняя мотивация, интегрированная регуляция и идентифицированная регуляция) и несамоопределенные (интроецированные, внешние и амотивационные) субшкалы.Авторы нашли эти субшкалы для прогнозирования связанных с работой переменных, таких как организационная приверженность, в ожидаемых направлениях, и ученые использовали эти субшкалы в последующих исследованиях (например, Shu, 2015). Для дальнейшего изучения этого вопроса мы провели исследовательский факторный анализ по всем позициям WEIMS. Мы использовали факторизацию по главной оси с вращением promax на основе собственных значений больше единицы (Табачник и Фиделл, 2007). Элементы загружены по трем факторам при значениях 0,51 и выше. Первый фактор включал все элементы из переменных внутреннего регулирования (т.е., внутренняя мотивация, интегрированная регуляция, идентифицированная регуляция и интроецированная регуляция), второй фактор включал пункты внешней регуляции, а третий фактор включал пункты амотивации.

Таким образом, аналогично рекомендации Tremblay et al. (2009) мы измерили одну переменную внутреннего регулирования (внутренняя мотивация, интегрированное регулирование и выявленное регулирование). Однако, учитывая результаты вышеприведенного исследовательского факторного анализа, мы загрузили интроецированное регулирование во внутреннюю регулирующую переменную.Во-первых, три элемента этой подшкалы имели высокие факторные нагрузки, полученные в результате исследовательского факторного анализа (0,62, 0,75 и 0,53). Во-вторых, интроецированное регулирование представляет собой поведение, предпринимаемое для регулирования самооценки на основе внешних факторов. Однако он частично интернализован (Ryan and Deci, 2002) и может быть сгруппирован с другими внутренне регулируемыми переменными. Тем не менее, в латентный фактор будет включена только его общая дисперсия с самоопределяемыми переменными.

Также в отличие от Tremblay et al.(2009), мы не нагружали интроецированное регулирование, внешнее регулирование и амотивацию на один фактор. В нашей выборке амотивация не была связана с интроецированной регуляцией ( r = 0,10 и p = 0,08) и внешней регуляцией ( r = 0,00 и p = 1,00), а внешняя регуляция имела лишь небольшую корреляцию с интроецированной регуляцией. регулирование ( r = 0,12, p <0,05). Хотя эти корреляции согласуются с Tremblay et al.Результаты (2009 г.) показывают, что эти переменные явно не представляют собой единую конструкцию, особенно если рассматривать их в свете исследовательского факторного анализа, описанного выше. Поэтому мы сохранили их отдельно в структурной модели (рис. 1).

РИСУНОК 1. Окончательная структурная модель со стандартизованными коэффициентами регрессии. Корреляции между переменными мотивации к работе и ошибками не показаны на рисунке ( ^∗ p <0.05 и ^∗∗ p <0,01).

Измерительная модель

Перед тестированием модели структурного посредничества мы протестировали модель измерения со всеми переменными исследования. Три подшкалы для волеизъявления и осмысленной работы, а также отдельные элементы для внешнего регулирования и амотивации были загружены в соответствующие факторы. Сумма субшкал для внутренней мотивации, интегрированной регуляции, идентифицированной регуляции и интроецированной регуляции была загружена в латентную переменную внутренней регуляции.Поскольку социальный класс был единым элементом, он был включен как явная переменная. Все переменные были разрешены для корреляции. Эта модель вполне соответствовала данным, χ ² (105) = 369,47, p <0,001, CFI = 0,92 и RMSEA = 0,09, 95% ДИ [0,8, -0,10], и все индикаторы, загруженные на их коэффициенты с коэффициентами 0,44 и выше. В таблице 1 показаны факторные корреляции между переменными исследования. Значимая работа была значимо и положительно связана с трудовой волей (0,57), социальным классом (0.22) и внутреннее регулирование (0,84). Значимая работа также была негативно связана с внешним регулированием (-0,16) и амотивацией (-0,25).

ТАБЛИЦА 1. Описательная статистика и факторные корреляции переменных исследования.

Структурная модель

Структурная модель включала трудовую волю и социальный класс, предсказывающие значимую работу через переменные мотивации работы. Как и в модели измерения, все индикаторы загружены на свои скрытые факторы, за исключением социального класса, который был представлен как явная переменная.Мы протестировали как частичную, так и полную модели посредничества. Модель частичного посредничества включала прямые пути от трудовой воли и социального класса к значимой работе. Эта модель хорошо соответствовала данным: χ ² (105) = 369,47, p <0,001, CFI = 0,92 и RMSEA = 0,09, 95% ДИ [0,8, -0,10]. Полная модель посредничества не включала прямые пути от социального класса и трудовой воли к осмысленной работе, и она также имела приемлемое соответствие, χ ² (107) = 371,49, p <0.001, CFI = 0,92 и RMSEA = 0,09, 95% ДИ [0,8, -0,10]. Учитывая, что разница в хи-квадрат между моделями не была значительной, χ ² (2) = 2,02, p = 0,64, мы сохранили полную модель посредничества для ее экономичности. На рисунке 1 показана окончательная структурная модель со стандартизованными коэффициентами регрессии. Эта модель объяснила 77% отклонений в содержательной работе.

Косвенные эффекты

Мы протестировали каждый косвенный эффект от трудовой воли и социального класса на значимую работу с помощью трех переменных мотивации работы.Косвенные эффекты от рабочей воли к осмысленной работе через внутреннее регулирование (c ‘= 0,60, SE = 0,08, 95% CI = 0,44, 0,76) и амотивацию (c’ = 0,13, SE = 0,03 и 95% CI = 0,07, 0,20 ) были значительными, но косвенный эффект через внешнее регулирование (c ‘= 0,01, SE = 0,01 и 95% CI = -0,02, 0,04) — нет. Косвенное влияние социального класса на значимую работу через внутреннее регулирование (c ’= 0,25, SE = 0,16 и CI = -0,08, 0,57) было незначительным, но косвенное влияние через внешнее регулирование (c’ = -0.06, SE = 0,04 и CI = -0,14, -0,001) и амотивация (c ’= -0,16, SE = 0,05 и CI = -0,27, -0,06) были значительными.

Альтернативные модели

Сначала мы протестировали альтернативную модель, следующую из модели, описанной Allan et al. (2014). В этой модели социальный класс напрямую предсказал волю к работе, но не предсказал переменные мотивации работы. Эта модель сопоставима со структурной моделью: χ ² (110) = 390,21, p <0,001, CFI = 0,92 и RMSEA = 0.09, 95% ДИ [0,8, -0,10], но он имел значительно больший хи-квадрат, χ ² (3) = 18,72 и p <0,001, что указывает на лучшее соответствие структурной модели. Как описано выше, мы также протестировали другую альтернативную модель, которая заменила значимую работу трудовой мотивацией в качестве переменной результата. В этой модели трудовая воля и социальный класс предсказывали значимую работу, которая, в свою очередь, предсказывала внутреннее регулирование, внешнее регулирование и амотивацию. Эта модель имела значительно худшее соответствие, чем структурная модель, χ ² (111) = 424.23, p <0,001, CFI = 0,91 и RMSEA = 0,09, 95% ДИ [0,8, -0,10]; χ ² (4) = 52,74 и p <0,001. Поскольку ни одна из альтернативных моделей существенно не улучшила соответствие модели или понимание переменных исследования, мы сохранили структурную модель.

Обсуждение

Целью настоящего исследования было продвижение литературы по содержательной работе путем изучения того, как основные переменные в рамках SDT (Ryan and Deci, 2002) и Психологии работы (Blustein, 2013) предсказывают значимую работу и, в свою очередь, степень для которых эти переменные предсказываются социально-экономическими ограничениями.И социальный класс, и рабочая воля предсказывали амотивацию, тогда как только трудовая воля предсказывала внутреннюю регуляцию, и только социальный класс предсказывал внешнюю мотивацию. Все три типа трудовой мотивации значительно предсказывали значимую работу. Однако, когда все три переменные были включены в одну и ту же модель, внутренняя мотивация оказалась самым большим предиктором. Сила этого коэффициента пути дает первоначальное свидетельство того, что внутренняя мотивация на работе может иметь важное значение для получения полноценной работы.

В данной статье внутреннее регулирование было представлено внутренней мотивацией, интроецированным регулированием, идентифицированным регулированием и интегрированным регулированием. Все эти стили мотивации относятся к внутренней мотивации, но различаются степенью самостоятельности в поведении (Ryan and Deci, 2002). Несмотря на это различие, наш факторный анализ показал, что эти четыре стиля лучше всего представлены одной лежащей в основе конструкцией внутреннего регулирования. Частичное совпадение внутреннего регулирования и значимой работы было настолько высоким, что могло означать конструктивное совпадение.Однако при изучении элементов инструментов внутреннего регулирования становится ясно, что они не столько имеют значение, сколько рассматривают работу как удовлетворяющую, приятную и связанную с настоящим и будущим «я». Когда к работе подходят таким образом, наши результаты показывают, что, согласно гипотезе, существует чрезвычайно высокая вероятность того, что работа будет значимой. Хотя предыдущие исследования выявили сильные корреляты значимой работы (например, жизненное призвание, приверженность карьере, соответствие человека окружающей среде; Даффи и др., 2013, 2015), ни один из них не приблизился к уровню, обнаруженному в текущем исследовании внутреннего регулирования, что позволяет предположить, что это может быть необходимой прогностической переменной.

Кроме того, подтверждающие гипотезы, внешняя мотивация и амотивация были отрицательно связаны с осмысленной работой, даже с учетом большого количества отклонений, вносимых внутренней мотивацией. Хотя сила этих оценок пути была небольшой, их все же важно учитывать, потому что люди, которые были внешне мотивированы к работе (например,грамм. для дохода, безопасности) или у которых отсутствовала мотивация (например, они не знали, почему они вообще работают), с меньшей вероятностью воспринимали свою работу как значимую. Эту последнюю категорию мотивации особенно важно учитывать при оценке роли социально-экономических ограничений в общей модели.

Наши результаты показали, что, хотя ни волевая работа, ни социальный класс напрямую не предсказывали значимую работу, их косвенные эффекты были очевидны через внутреннее регулирование, внешнее регулирование и амотивацию.Как предполагалось, трудовое желание было сильным положительным предиктором внутреннего регулирования и сильным отрицательным предиктором амотивации. В частности, люди, которые больше контролировали процесс принятия решений о карьере, с большей вероятностью имели высокий уровень внутреннего регулирования и низкий уровень мотивации, что, в свою очередь, предсказывало значимую работу. Эти результаты демонстрируют связь между свободой выбора и мотивацией, которая является основополагающим принципом SDT. Когда люди чувствуют автономию и выбор в определенной области жизни, они с большей вероятностью будут чувствовать себя мотивированными и вовлеченными в эту область, что приводит к положительной оценке этой области (например,g., значение, удовлетворение и настойчивость; Райан и Деси, 2002). Важно отметить, что верно и обратное: люди с небольшим выбором в карьере, скорее всего, будут чувствовать более низкий уровень внутреннего регулирования, более высокий уровень амотивации и, в свою очередь, менее значимую работу.

Наконец, были небольшие, но существенные положительные связи от социального класса к мотивации и внешнему регулированию. Двумерные отношения между этими переменными не были значимыми, и только в полной модели эти пути становятся значимыми, подразумевая, что более высокий социальный класс связан с большей внешней регуляцией и амотивацией.Этот парадоксальный вывод предполагает, что люди из более высокого социального класса с большей вероятностью продемонстрируют внимание к внешним наградам и отсутствие мотивации к работе. Однако это стало очевидным только тогда, когда трудовое желание было включено в модель наряду с социальным классом, что, вероятно, подавляло отношения от социального класса к внешнему регулированию и амотивации. Другими словами, люди из более высокого социального класса с большей вероятностью будут подвергаться внешнему регулированию и амотивированию, если учитывать степень их трудовой воли.Возможно, что без более высокой воли к работе, связанной с более высокими социальными классами, люди более уязвимы для внешнего регулирования (например, работы за деньги) и отсутствия мотивации. Это может быть открытие небольшой группы людей из более высоких социальных слоев, которые находятся в привилегированном положении, но чувствуют себя застрявшими на своей работе. Хотя это предположение, в будущих исследованиях может потребоваться дальнейшее изучение этого удивительного результата.

Ограничения и направления на будущее

Результаты и выводы этого исследования необходимо рассматривать в свете ряда ограничений, каждое из которых предлагает направления для будущих исследований.Прежде всего, данные, собранные для этого исследования, носили перекрестный характер, и мы не смогли сделать причинно-следственные утверждения о том, как эти переменные влияют друг на друга с течением времени. Например, лонгитюдное исследование могло бы предоставить больше информации о том, лучше всего позиционировать социальный класс и трудовую волю как корреляты, или же трудовая воля является результатом социального класса с течением времени (Allan et al., 2014). Кроме того, может оказаться, что значимая работа предсказывает или оказывает рекурсивное влияние на трудовую мотивацию — еще одну область, которую можно исследовать с помощью продольных данных.Во-вторых, данные для этого исследования были собраны только от участников из США. Хотя крупномасштабные исследования документально подтвердили, как ОДТ работает в межкультурном контексте (Church et al., 2013), необходимо понимать, справедливы ли настройки переменных в модели этого исследования для разных культур.

В-третьих, это исследование содержит переменные SDT, связанные с мотивацией, но не включает переменные, связанные с удовлетворением потребностей, такие как автономия, родство и компетентность. Теоретически предлагается продолжить мотивацию (Ryan and Deci, 2002), и было бы важно протестировать более полную модель, которая включает эти переменные в качестве потенциальных посредников, связывающих аспекты социального класса с трудовой мотивацией.В-четвертых, будущие исследования в этой области могут расширить результаты, включив в них переменные, связанные с общим благополучием. Например, было бы уместно понять, как удовлетворение потребностей на работе предопределяет смысл жизни и удовлетворение в дополнение к значимой работе. Это позволит получить более полную картину предикторов и результатов конструкций SDT в рабочей области. В-пятых, для будущих исследователей будет важно связать результаты текущего исследования с другими переменными в PWF. В частности, мало эмпирических данных о достойном труде.Понятие «достойный труд» в значительной степени отражает применимость в реальном мире исследований смысла труда и жизни, учитывая отсутствие доступа к достойной работе для многих людей. Будущие исследователи могут укрепить базу знаний в этой области, связав достойный труд с мотивацией ОДР и переменными удовлетворенности потребностями.

Последнее ограничение этого исследования иллюстрирует критику PWF профессиональных исследований в целом (Blustein, 2001). Наша выборка была в основном белыми, имела доход выше среднего и высокообразованный.Частично это проблема онлайн-сбора данных, поскольку он отражает различия в том, кто использует и имеет наибольший доступ к Интернету (Etter and Perneger, 2001; Rhodes et al., 2003), и может смещать наши результаты в пользу людей с относительно большим количеством пользователей. власть и привилегии. Следовательно, наши результаты должны быть проверены и воспроизведены с образцами, которые пропорционально отражают различные группы в Соединенных Штатах. Соответственно, будущие исследования должны активно привлекать членов различных групп, независимо от того, набираются ли участники онлайн или из сообщества.

Авторские взносы

BA и KA концептуализировали исследование, выбрали теоретическую основу, выбрали меры, разработали анкету и собрали данные. BA проанализировал данные и написал методы и результаты. К.А. написал введение. RD прочитал документ, внес предложения по исправлениям и написал обсуждение после внесения исправлений. Все авторы читали и редактировали рукопись несколько раз.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Рецензент Летиция Палаццески и ведущий редактор заявили о своей общей принадлежности, а ведущий редактор заявляет, что процесс, тем не менее, соответствовал стандартам справедливой и объективной проверки.

Список литературы

Адлер Н. Э., Эпель Э. С., Кастеллаццо Г. и Иковичс Дж. Р. (2000). Связь субъективного и объективного социального статуса с психологическим и физиологическим функционированием: предварительные данные у здоровых белых женщин. Health Psychol. 19, 586–592.DOI: 10.1037 / 0278-6133.19.6.586

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Адлер, Н. Э., Сингх-Ману, А., Шварц, Дж. Э., Стюарт, Дж., Мэтьюз, К., и Мармот, М. Г. (2008). Социальный статус и здоровье: сравнение британских государственных служащих в Уайтхолле II с европейцами и афроамериканцами в CARDIA. Soc. Sci. Med. 66, 1034–1045. DOI: 10.1016 / j.socscimed.2007.11.031

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Аллан, Б.А., Атин, К. Л., Даффи, Р. Д. (2014). Изучение социального класса и значения работы в рамках психологии работы. J. Оценка карьеры. 22, 543–561. DOI: 10.1177 / 10613514811

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Аллан Б. А., Даффи Р. Д. и Дуглас Р. (2015). Значение в жизни и работе: перспектива развития. J. Posit. Psychol. 10, 323–331. DOI: 10.1080 / 17439760.2014.950180

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Баум, С.К. и Стюарт Р. Б. (1990). Источники смысла на протяжении всей жизни. Psychol. Реп. 67, 3–14. DOI: 10.2466 / PR0.67.5.3-1410.2466 / pr0.1990.67.1.3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Баумейстер, Р. Ф., и Лири, М. Р. (1995). Потребность в принадлежности: желание межличностных привязанностей как фундаментальная мотивация человека. Psychol. Бык. 117, 497–529. DOI: 10.1037 / 0033-2909.117.3.497

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Черный, А.Э. и Деци Э. Л. (2000). Влияние поддержки преподавателей и автономной мотивации студентов на изучение органической химии: перспектива теории самоопределения. Sci. Educ. 84, 740–756. DOI: 10.1002 / 1098-237X (200011) 84: 6 <740 :: AID-SCE4> 3.0.CO; 2-3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Blustein, D. L. (2001). Расширение досягаемости профессиональной психологии: к всеобъемлющей и интегрированной психологии труда. J. Vocat. Behav. 59, 171–182. DOI: 10.1006 / jvbe.2001.1823

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Blustein, D. L. (2013). Психология работы: новая перспектива развития карьеры, консультирования и государственной политики. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Buhrmester, M., Kwang, T., and Gosling, S.D (2011). Механический турок Amazon: новый источник недорогих, но качественных данных? Перспектива. Psychol. Sci. 6, 3–5.DOI: 10.1177 / 1745691610393980

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Черч, А. Т., Катигбак, М. С., Локк, К. Д., Чжан, Х., Шен, Дж., Де Хесус Варгас-Флорес, Дж. И др. (2013). Потребность в удовлетворении и благополучии: проверка теории самоопределения в восьми культурах. J. Cross Cult. Psychol. 44, 507–534. DOI: 10.1177 / 0022022112466590

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Димер, М.А., и Али, С.Р. (2009). Интеграция социального класса в профессиональную психологию: значения теории и практики. J. Оценка карьеры. 17, 247–265. DOI: 10.1177 / 10608330462

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Даффи, Р. Д., Аллан, Б. А., Атин, К. Л., и Ботт, Э. М. (2013). Призвание и удовлетворение жизнью: дело не в том, чтобы иметь это, а в том, чтобы жить этим. Дж. Кунс. Psychol. 60, 42–52. DOI: 10.1037 / a0030635

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Даффи, Р. Д., Атин, К. Л., и Ботт, Э. М. (2015). Желание работать и удовлетворенность работой: изучение роли смысла работы и соответствия P-E. Career Dev. Q. 63, 126–140. DOI: 10.1002 / cdq.12009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Даффи Р. Д., Атин К. Л. и Дуглас Р. П. (в печати а). Изучение того, как аспекты профессиональных привилегий соотносятся с жизненным призванием. J. Posit. Psychol.

Google Scholar

Даффи Р. Д., Бластейн Д. Л., Димер М. А. и Атин К. Л. (в печати b). Теория психологии труда. Дж. Кунс. Psychol.

Даффи, Р.Д., Димер, М. А., Перри, Дж. К., Лоренци, К., и Торри, К. Л. (2012). Построение и первоначальная проверка шкалы трудовой воли. J. Vocat. Behav. 80, 400–411. DOI: 10.1016 / j.jvb.2011.04.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Даффи, Р. Д., Дик, Б. Дж. (2013). Исследование призвания: чему мы научились и куда мы идем? J. Vocat. Behav. 83, 428–436. DOI: 10.1016 / j.jvb.2013.06.006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эммонс, Р.А. (2003). «Личные цели, смысл жизни и добродетель: источники позитивной жизни», в Flourishing: Positive Psychology and the Life Good Lived , ред. CM Keyes and J. Haidt (Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация), 105–128 . DOI: 10.1037 / 10594-005

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эттер, Дж. Ф., и Пернегер, Т. В. (2001). Сравнение курильщиков сигарет, привлеченных через Интернет или по почте. Внутр. J. Epidemiol. 30, 521–525.DOI: 10.1093 / ije / 30.3.521

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Gagné, M., and Deci, E.L. (2005). Теория самоопределения и трудовая мотивация. J. Organ. Behav. 26, 331–362. DOI: 10.1002 / job.322

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гишар, Дж. (2013). «Профориентация, образование и диалоги для справедливого и устойчивого человеческого развития», Труды учредительной конференции кафедры непрерывной ориентации и консультирования ЮНЕСКО (Вроцлав: Вроцлавский университет).

Google Scholar

Ху, Л. Т., и Бентлер, П. М. (1999). Критерии отсечения для индексов соответствия в анализе ковариационной структуры: традиционные критерии по сравнению с новыми альтернативами. Struct. Equ. Моделирование 6, 1–55. DOI: 10.1080 / 107055190118

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кашдан, Т. Б., и Стегер, М. Ф. (2007). Любопытство и пути к благополучию и значению жизни: черты характера, состояния и повседневное поведение. Motiv. Эмот. 31, 159–173.DOI: 10.1007 / s11031-007-9068-7

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лю В. М., Солек Г., Хоппс Дж., Данстон К. и Пикетт Т. Дж. (2004). Новая основа для понимания социального класса в консультировании: модель мировоззрения социального класса и теория современного классизма. J. Multicult. Couns. Dev. 32, 95–122. DOI: 10.1002 / j.2161-1912.2004.tb00364.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Патрик Х., Колено К. Р., Каневелло А. и Лонсбари К.(2007). Роль удовлетворения потребностей в функционировании отношений и благополучии: перспектива теории самоопределения. J. Pers. Soc. Psychol. 92, 434–457. DOI: 10.1037 / 0022-3514.92.3.434

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Родс, С. Д., Боуи, Д. А., и Хергенратер, К. С. (2003). Сбор поведенческих данных с помощью всемирной паутины: соображения для исследователей. J. Epidemiol. Общественное здравоохранение 57, 68–73. DOI: 10.1136 / jech.57.1.68

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Россо, Б. Д., Декас, К. Х., Вжесневски, А. (2010). О смысле работы: теоретическая интеграция и обзор. Res. Орган. Behav. 30, 91–127. DOI: 10.1016 / j.riob.2010.09.001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Райан, Р. М., и Деци, Э. Л. (2002). «Обзор теории самоопределения: организменная диалектическая перспектива», в Справочник по исследованиям самоопределения , ред.М. Райан и Э. Л. Деси (Рочестер, штат Нью-Йорк: Университет Рочестера Press).

PubMed Аннотация | Google Scholar

Райан, Р. М., и Деци, Э. Л. (2008). Подход теории самоопределения к психотерапии: мотивационная основа для эффективных изменений. Банка. Psychol. 49, 186. DOI: 10.1037 / 0003-066X.44.9.1175

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Райан, Р. М., Патрик, Х., Деци, Э. Л. и Уильямс, Г. К. (2008). Содействие изменению поведения в отношении здоровья и его поддержание: вмешательства, основанные на теории самоопределения. Eur. Health Psychol. 10, 2–5.

Google Scholar

Shu, C.-Y. (2015). Влияние внутренней мотивации на эффективность стиля руководства при вовлечении в работу. Contemp. Управлять. Res. 11, 327–350. DOI: 10.7903 / cmr.14043

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Спроус, Дж. (2011). Подтверждение Amazon Mechanical Turk для сбора оценок приемлемости в лингвистической теории. Behav. Res. Методы 43, 155–167.DOI: 10.3758 / s13428-010-0039-7

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стегер, М. Ф., и Дик, Б. Дж. (2009). Если кто-то ищет смысл жизни, помогает ли это найти смысл в работе? Заявл. Psychol. Здоровье и благополучие 1, 303–320. DOI: 10.1111 / j.1758-0854.2009.01018.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стегер, М. Ф., Дик, Б. Дж., И Даффи, Р. Д. (2012). Измерение значимой работы: инвентаризация работы и смысла (WAMI). J. Оценка карьеры. 20, 322–337. DOI: 10.1177 / 10611436160

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Табачник, Б.Г., и Фиделл, Л.С. (2007). Использование многомерной статистики , 5-е изд. Бостон, Массачусетс: Образование Пирсона.

Google Scholar

Трембле, М. А., Бланшар, К. М., Тейлор, С., Пеллетье, Л. Г., и Вильнев, М. (2009). Шкала внешней и внутренней мотивации работы: ее значение для исследования организационной психологии. Банка. J. Behav. Sci. 41, 213–226. DOI: 10.1037 / a0015167

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Теория самоопределения — Психология — Oxford Bibliographies

Введение

Теория самоопределения (SDT) — выдающийся подход к пониманию человеческой мотивации. В отличие от большинства теорий мотивации, SDT различает мотивацию на автономные и контролируемые типы. SDT — это мета-теория, которая детализирует происхождение и результаты агентных действий человека.Теория основана на организменных парадигмах, которые предполагают, что люди являются активными организмами, мотивированными на ассимиляцию и интеграцию знаний и способностей как в своей физической, так и в социальной среде. SDT объединяет фундаментальные концепции мотивации и основных психологических потребностей в шесть мини-теорий, каждая из которых касается различных проблем теории мотивации. Вместе эти мини-теории объясняют действия SDT в сложном социальном мире. Мини-теории — это теория когнитивной оценки (CET), теория органической интеграции (OIT), теория причинно-следственной ориентации (COT), базовая теория психологических потребностей (BPNT), теория содержания цели (GCT) и теория мотивации отношений (RMT).Каждая из этих мини-теорий объясняет набор наблюдаемых явлений мотивации в различных областях функционирования. SDT, как организменная мета-теория, рассматривает людей как проактивных существ со склонностью ассимилировать и интегрировать как свои внутренние состояния, так и свое мастерство и понимание социальных и экологических обстоятельств, с которыми они сталкиваются. SDT определяет оптимальное человеческое развитие как взаимодействие между стремящимися к росту людьми и их социальной средой, в которой основные психологические потребности либо поддерживаются, либо препятствуют.Согласно SDT, поддержка критической социальной среды описывается с точки зрения трех конкретных базовых психологических потребностей: потребности в компетентности, автономии и взаимосвязанности. В социальной среде, которая способствует удовлетворению этих потребностей, ожидается оптимальный рост и позитивное развитие. Удовлетворение трех основных психологических потребностей является фундаментальной концепцией SDT и считается важным для поддержания внутренней мотивации и саморегуляции внешних мотиваций. SDT применялся для изучения широкого круга вопросов, таких как начало и поддержание здорового поведения, учеба и адаптация к школе, психологическое благополучие, спорт и физическая активность.Вместе с теориями, относящимися к человеческой деятельности, SDT использовалась для концептуализации развития самоопределения и причинного действия.

Обзор теории самоопределения

Деси и Райан 2002 формулируют, как теория самоопределения (SDT) является мотивационной мета-теорией, которая возникла в результате исследования влияния внешнего вознаграждения на внутреннюю мотивацию. SDT основан на фундаментальной работе Angyal 1972 года и ранних работах по психологии личности, в которых был сформулирован организменный подход к пониманию человеческого поведения, а также на теории личностной причинности де Чармса 1968 года как основного мотивационного влияния.Deci and Ryan 2012 и Ryan and Deci 2017 (последний цитируется в разделе «Теория мотивации взаимоотношений») описывают, что это оригинальное исследование было в конечном итоге концептуализировано как одна из шести мини-теорий, составляющих SDT, теорию когнитивной оценки (CET). Представленный в середине 1980-х годов Деси и Райаном в 1985 году, CET утверждает, что поддерживающие автономию социальные контексты усиливают внутреннюю мотивацию, одновременно контролируя социальную среду, часто характеризующуюся внешним вознаграждением, препятствуют или уменьшают внутреннюю мотивацию и действия, вызываемые такой мотивацией.Эта гипотеза была проверена Deci, et al. 1999 г. во всестороннем метааналитическом обзоре влияния внешних вознаграждений на внутреннюю мотивацию. SDT включает в себя организменный диалектический подход и предполагает, что люди являются активными организмами, которые взаимодействуют со своей средой, чтобы справиться с проблемами и возможностями и сформировать целостное ощущение себя. SDT утверждает, что такие взаимодействия требуют постоянного социального питания и поддержки, и что социальный контекст может либо поддерживать, либо служить барьером для взаимодействия и, таким образом, психологического роста, благополучия и удовлетворения основных психологических потребностей.Деси и Райан, 2002, отмечают, что удовлетворение основных психологических потребностей в автономии, компетентности и родстве помогает людям развиваться и эффективно функционировать. Потребность в родстве связана с социальной принадлежностью: это удовлетворение, получаемое от чувства связи с другими; заботиться и о себе заботятся другие. Потребность в компетентности отражает желание людей эффективно управлять своей средой и испытывать чувство компетентности в этой среде. Потребность в автономии удовлетворяется, когда человек испытывает выбор и волю в своих действиях и воспринимает себя как источник своих действий.Автономные действия — это те, которые одобряются и согласуются с ценностями и интересами. Согласно Deci и Ryan 2000, SDT утверждает, что различные регулирующие процессы, лежащие в основе достижения целей, по-разному связаны с удовлетворением потребностей и благополучием, и что различное содержание цели аналогичным образом связано с разными результатами, относящимися к удовлетворению потребностей (теория содержания цели). Как подробно описано в этой библиографии, а также в обзорах Деси и Райана 2008, было показано, что SDT имеет применимость во многих сферах жизни и, как Wehmeyer, et al.2017 описывает, был использован для описания развития причинного действия и самоопределения.

• Angyal, A. 1972. Основы науки о личности . Нью-Йорк: Викинг.

  Первоначально опубликованный в 1941 году и обновленный в 1972 году, Ангиал предположил, что существенной чертой живого организма является его автономия, где автономность означает самоуправление или управление изнутри. Ангиал утверждал, что наука о личности — это, по сути, изучение двух существенных детерминант человеческого поведения: автономного детерминизма (или самоопределения) и гетерономного детерминизма.Это различие было центральным в ранней работе SDT в CET.

• de Charms, R. 1968. Личная причинность: внутренние аффективные детерминанты поведения . Нью-Йорк: Academic Press.

  Классический текст Де Чармса о личной причинно-следственной связи, определяемой как первичная мотивационная склонность к эффективному созданию изменений в окружающей среде или намеренному выполнению чего-либо, чтобы произвести изменение, оказал основное влияние на SDT и, по сути, на все теории внутренней мотивации и организменное, причинное действие.Теория личной причинно-следственной связи Де Чармса построена на теории Фрица Хайдера.

• Деци, Э. Л., Р. Кестнер и Р. М. Райан. 1999. Метааналитический обзор экспериментов, изучающих влияние внешних вознаграждений на внутреннюю мотивацию. Психологический бюллетень 125: 627–668.

  DOI: 10.1037 / 0033-2909.125.6.627

  В этой статье представлен метаанализ 128 исследований, изучающих влияние внешних вознаграждений на внутреннюю мотивацию. Анализ пришел к выводу, что все формы условного вознаграждения снижают или подрывают внутреннюю мотивацию, о чем свидетельствуют ситуации свободного выбора.Некоторые формы внешнего вознаграждения также снижали самооценку интереса к задачам. Статья представляет собой важное резюме исследования, которое привело к CET.

• Деси, Э. Л. и Р. М. Райан. 1985. Внутренняя мотивация и самоопределение в поведении человека . Нью-Йорк: Пленум.

  DOI: 10.1007 / 978-1-4899-2271-7

  Этот текст представляет собой синтез первоначальной работы, которая, в конечном итоге, стала SDT, представляя то, что стало первой из мини-теорий, CET, и обсуждает исследования факторов которые способствуют и подавляют внутреннюю мотивацию.

• Деси, Э. Л. и Р. М. Райан. 2000. «Что» и «почему» достижения цели: потребности человека и самоопределение поведения. Психологический опрос 11: 227–268.

  DOI: 10.1207 / S15327965PLI1104_01

  В этой статье обсуждается концептуализация потребностей ОДТ в сравнении с использованием конструкции потребностей в других теориях, а также обсуждается функция саморегулирования целенаправленного поведения при удовлетворении потребностей.

• Deci, E.Л. и Р. М. Райан. 2002. Справочник по исследованию самоопределения . Рочестер, штат Нью-Йорк: Univ. Рочестер Пресс.

  Опубликованный как результат международной конференции по SDT в 2000 г., этот текст дает первый всесторонний взгляд на SDT в его нынешней мета-теории. В главах текста дается обзор теории, исследуются теоретические вопросы и исследуются SDT в жизненных сферах. В ряде глав исследуется пересечение ОДТ и связанных или пересекающихся теоретических основ.Том завершается размышлениями и будущими направлениями.

• Деси, Э. Л. и Р. М. Райан. 2008. Теория самоопределения: макротеория человеческой мотивации, развития и здоровья. Канадская психология 49: 182–185.

  DOI: 10.1037 / a0012801

  Относительно недавний обзор SDT, сделанный соучредителями макротеории, в этой статье дается краткий обзор SDT и его применимости во многих областях.

• Deci, E.Л. и Р. М. Райан. 2012. Мотивация, личность и развитие в рамках встроенных социальных контекстов: обзор теории самоопределения. В Оксфордском справочнике по мотивации человека . Под редакцией Р. М. Райана, 85–107. Оксфорд: Oxford Univ. Нажмите.

  В этой главе дается обзор эмпирической поддержки утверждения SDT о том, что у всех людей есть фундаментальные психологические потребности быть компетентными, автономными и связанными с другими, и что удовлетворение этих базовых потребностей способствует автономной мотивации людей (т.е., действуя с чувством полной поддержки и воли). В этой главе основное внимание уделяется ближайшим (например, семья или рабочая группа) или отдаленным (например, культурная ценность или экономическая система) социальным контекстам, которые влияют на удовлетворение потребностей.

• Wehmeyer, M. L., K. A. Shogren, T. D. Little, S. Lopez. 2017. Развитие самоопределения на протяжении всей жизни . Дордрехт, Нидерланды: Springer.

  DOI: 10.1007 / 978-94-024-1042-6

  Этот текст помещает SDT в контекст развития причинного действия, обеспечивая всестороннее исследование того, как причинное действие мотивируется стремлением людей удовлетворить основные психологические потребности, предложенные SDT, приводящее к причинно-следственным действиям и усиленному самоопределению.

Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Определение конкретных жизненных изменений при психологическом стрессе во время пандемии COVID-19

Abstract

Пандемия COVID-19 может повлиять на многие аспекты жизни общества и ряд психиатрических факторов риска из-за изменений в жизни, включая поведение и восприятие людей. В этом исследовании мы стремимся выявить конкретные изменения в жизни, которые коррелируют с психологическим стрессом в социальном контексте пандемии COVID-19 в Японии.В июле 2020 года сотрудники (сотрудники компании и государственные служащие) в Японии были наняты из местных учреждений, в которых не было подтвержденных случаев COVID-19, а также из районов, где было всего несколько случаев. Участники прошли обследование психического здоровья COVID-19 ( N = 609; 66,9% мужчин). Психологический дистресс определялся по шкале Кесслера-6 (≥13). Жизненные изменения оценивались с помощью открытого вопроса об изменениях в жизни участников и их семей, на рабочем месте и в обществе в связи с пандемией COVID-19.Конвергентный смешанный метод был использован для сравнения контекста воспринимаемых жизненных изменений у участников с психологическим дистрессом и без него. В результате у 8,9% участников был психологический дистресс, а возрастные и половые категории были разными у тех, кто испытывал психологический стресс, и у тех, кто не страдал. Среди участников, ответивших на открытый вопрос, самым большим изменением в жизни было «оставаться дома», а следующими самыми значительными изменениями в жизни были «отмена мероприятий» и «увеличение нагрузки» у участников с психологическим расстройством, а также «без изменений» и «ношение масок» у людей, не страдающих психологическим стрессом, соответственно.Что касается эмоциональных / перцептивных изменений, о «стрессе», «страхе» и «гневе» чаще сообщали участники с психологическим дистрессом, чем участники без него ( P <0,001). Объединив эти результаты, мы определили темы, посвященные уязвимым характеристикам, связанным с психологическим стрессом. Это исследование может стать источником в обществе для преодоления психологического стресса во время пандемии.

Образец цитирования: Kabasawa K, Tanaka J, Komata T., Matsui K, Nakamura K, Ito Y, et al.(2021) Определение конкретных жизненных изменений при психологическом стрессе во время пандемии COVID-19. PLoS ONE 16 (8): e0256481. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0256481

Редактор: Чун-Ин Лин, Медицинский колледж Национального университета Ченг Кунг, Тайвань

Поступила: 30 марта 2021 г .; Одобрена: 6 августа 2021 г .; Опубликован: 30 августа 2021 г.

Авторские права: © 2021 Kabasawa et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

Доступность данных: Мы не можем предоставить индивидуальные данные, потому что наши данные содержат потенциально конфиденциальную информацию, и мы не получили согласия участников исследования на публичное раскрытие личных данных. Однако набор данных может быть доступен после этического одобрения этического комитета Университета Ниигата (ethics @ adm.niigata-u.ac.jp) для исследователей, соответствующих критериям доступа к конфиденциальным данным.

Финансирование: Финансируют грант Университета Ниигата по междисциплинарным исследованиям (U-go) (2020-№2, KK) и правительство префектуры Ниигата, Япония (не индивидуальное, но поддерживает департамент). Финансирующие организации не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе данных, интерпретации результатов, решении опубликовать или подготовке рукописи.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что конкурирующих интересов не существует.

Введение

Пандемия требует принятия мер общественного здравоохранения для отдельных лиц и изменений в поведении общества для предотвращения передачи микробиома [1]. Хотя люди осознают важность гигиены и здорового образа жизни, общество, тем не менее, испытывает страх и замешательство. Действительно, коронавирусная болезнь 2019 (COVID-19) быстро распространилась по всему миру [2], вызывая изменения в жизни и поведении людей, такие как карантин, пребывание дома, ношение масок и физическое дистанцирование.Эти масштабные жизненные изменения могут изменить психологическое бремя общества.

Пандемия COVID-19 привела к высокому распространению психологических проблем [3, 4], и население демонстрирует поведение, связанное с тревогой, основанное на социальном отторжении, а также стигматизацию людей, затронутых вирусом [5, 6]. Психологический дистресс (ПД) — это состояние с определенным набором симптомов, которое состоит из всех неспецифических изменений в живой системе [7], включая многофакторные неприятные эмоциональные переживания психологического (т.д., когнитивная, поведенческая, эмоциональная), социальная и / или духовная природа [8]. Будучи важным сопутствующим заболеванием БП, тревога может повлиять на состояние здоровья [9]. Хотя были выявлены другие потенциальные факторы риска БП во время пандемии COVID-19, включая экономические трудности, наличие сопутствующих заболеваний и карантин [10, 11], мы еще не полностью понимаем фоновую динамику человеческого общества, связанную с пандемией.

В Японии первое общенациональное правительственное объявление о чрезвычайной ситуации было объявлено с 16 апреля 2020 года по 25 мая 2020 года в ответ на распространение COVID-19.По состоянию на 31 мая 2021 года число подтвержденных случаев COVID-19 составило 744 487 человек, а 12 967 смертей были отнесены на счет этого заболевания [12]. Поведение людей и сообществ в отношении инфекционного контроля в Японии зависело от самоограничения общества в соответствии с требованиями правительства [13]. Фактически, большинство людей соблюдали меры COVID-19, физически дистанцируясь, надевая маски и мыть руки [14]. Между тем, наблюдались неподобающие виды поведения, такие как люди, гоняющиеся за хирургическими масками в аптеках, что вызывало нехватку масок в больницах, и дезинформацию о пандемии, что приводило к предубеждениям в отношении пациентов и их семей [15].

Предыдущие исследования показали, что местная социальная динамика может быть мощным предиктором БП. Например, социальная сплоченность связана со снижением БП [16, 17], а социальные стрессоры могут отрицательно влиять на психологическое здоровье [18, 19]. Во время пандемии COVID-19 некоторые обсервационные исследования выявили факторы, связанные с психологическими проблемами, включая тревогу и страх перед COVID-19, а также БП [20–23]; однако связь между этими факторами и любыми изменениями в пандемии COVID-19 полностью не выяснена.Чтобы понять масштабы любых изменений в сообществе, жизни, поведении и восприятии людей, качественный план исследования полезен для выявления неизвестных источников в более широком социальном контексте [24]. Кроме того, за счет применения смешанного подхода, объединяющего количественные и качественные данные, может быть достигнуто всестороннее понимание, учитывающее цели исследования [25].

В этом контексте настоящее исследование направлено на выявление конкретных изменений в жизни, которые коррелируют с БП во время пандемии COVID-19.Мы предполагаем, что могут быть неизвестные факторы, влияющие на связь между БП и изменениями жизни на индивидуальном уровне. Кроме того, мы предполагаем, что такие факторы можно было бы различить, если бы исключить прямое влияние пандемии COVID-19 и социально-экономические факторы. Таким образом, в этом исследовании участвовали сотрудники компании и государственные служащие, на рабочих местах которых не было подтвержденных случаев COVID-19, а в окрестностях было всего несколько случаев. Кроме того, был принят подход смешанного метода для изучения связи PD с количественными факторами и качественно описанными жизненными изменениями в популяции занятых японцев.

Материалы и методы

Дизайн исследования и участники

В этом поперечном исследовании применялся конвергентный смешанный метод для изучения взаимосвязи между конкретными изменениями в жизни и БП во время пандемии COVID-19 по сравнению с людьми без БП. Мы набрали участников из местных организаций, включая компанию (корпоративные работники) и городские власти (городские власти) в Ниигате, Япония. Корпоративные сотрудники, которые участвовали в этом исследовании, были штатными сотрудниками строительной компании информационных и телекоммуникационных объектов, связанной с офисом в Ниигате, в то время как городские чиновники включали сотрудников мэрии и сотрудников городской больницы, городских пожарных отделений и городских яслей.Этот базовый опрос, распространяемый вручную, был проведен в июле 2020 года и завершен 623 участниками (процент ответивших 42,8%). По состоянию на 31 июля 2020 года в префектуре Ниигата было 111 пациентов с COVID-19 (80 в городе Ниигата), тогда как в городе, к которому принадлежали городские власти, не было подтвержденных случаев. Блок-схема, показывающая набор участников в исследование, показана на рис. 1. После исключения участников с недостающими данными, 609 участников были проанализированы количественно, и из них 438 были включены в качественный и конвергентный анализ.Все процедуры были одобрены этическим комитетом Университета Ниигата (утверждение № 2020–0030).

Описание анкеты и процедура кодирования

Анкета использовалась для оценки демографических характеристик, рабочих операций (только обычные операции, в основном связанные с COVID-19 или и того, и другого) и индивидуальных мер профилактики передачи COVID-19. PD оценивался по японской версии Шкалы психологического стресса Кесслера (K6) [26, 27], которая состояла из шести простых пунктов, измеряющих, насколько часто участник чувствовал себя грустным, нервным, беспокойным, безнадежным и / или бесполезным в течение предыдущих 30 лет. дней.Каждый элемент оценивается по 5-балльной шкале от 0 ( ни разу ) до 4 ( все время ). Общие баллы представляли собой сумму баллов по шести пунктам и, таким образом, варьировались от 0 до 24, с оценкой 13 или выше, определенной в этом исследовании, чтобы указать на PD [28]. Анкета содержала следующий открытый вопрос: «Что изменилось до и после пандемии COVID-19 для каждого из следующих факторов: вас самих, вашей семьи, вашей работы и вашего сообщества? Пожалуйста, свободно опишите, что, по вашему мнению, изменилось.”

Процедура кодирования началась с систематического открытого кодирования для последующей категоризации тенденций и шаблонов слов, структур и абстракций. Кодирование выполнялось двумя авторами (основным исследователем и научным сотрудником). Первый шаг был проведен авторами независимо друг от друга. После обсуждения различий в соглашении о кодировании, определении кода и категоризации был проведен второй раунд, после которого оценивалось согласие между кодировщиками (коэффициент каппа = 0.64). Таблица 1 показывает окончательные описания кодирования. Мы разрешили несколько кодов для одного и того же ответа, потому что отдельные респонденты часто давали несколько ответов на один вопрос (например, ответы на изменения в своей жизни [«Я начал носить маску, дезинфицировать вещи и проветривать комнату»] имеют три кода для заражения меры контроля).

Анализирует

Количественный анализ гипотетических проверок был рассчитан с помощью статистического программного обеспечения SAS (версия 9.4, SAS Institute Inc., Кэри, Северная Каролина).Качественный анализ и анализ смешанными методами выполняли с помощью MAXQDA 2020 Analytics Pro (VERBI Software GmbH, Берлин, Германия).

Базовые характеристики участников были представлены в виде чисел (процентов). Различия в категориальных фоновых характеристиках и кодах между участниками с БП и участниками без него оценивались с помощью теста хи-квадрат. Анализ проводился с использованием качественного содержательного и тематического анализа [29, 30]. Контент-анализ был выполнен с сопоставлением кодов в соответствии с воспринимаемыми участниками изменений в жизни из-за пандемии COVID-19 в отношении себя и своей семьи, работы и сообщества.Коэффициенты ранговой корреляции Спирмена были рассчитаны между каждым кодом. Для тематического анализа мы искали основные темы из группы населения, потенциально уязвимой для БП, чтобы выявить углубленный контекст воздействия изменений в жизни, связанных с пандемией, на БП.

Результаты

В таблице 2 представлены описательные характеристики участников. Всего 609 участников (66,9% мужчин) заполнили анкету, включая оценку K6. Средний возраст и средний балл по шкале K6 составляли 45,3 года (СО 12.7) и 3 (межквартильный интервал [IQI] 0, 8) соответственно. Подтвержденных случаев COVID-19 в исследуемой популяции не было. Участники с PD (54; 8,9%) чаще были женщинами ( P = 0,016) и моложе ( P <0,001), чем участники без PD.

Контент-анализ, сравнивающий респондентов с психологическим расстройством и респондентов без психологического расстройства

Из 609 участников 438 ответили на открытый вопрос об изменениях в жизни, связанных с пандемией, для себя и своей семьи, места работы и общества.Было получено 389 отзывов о себе, 359 о семье, 367 о работе и 318 о своем сообществе. Коэффициенты корреляции Спирмена между каждым кодом показаны в таблице S1. Меры инфекционного контроля, включая «ношение маски», «мытье рук», «дезинфекцию» и «полоскание горла», коррелировали друг с другом (коэффициенты корреляции Спирмена 0,243–0,575) (таблица S1). Коэффициенты корреляции между «другими индивидуальными / семейными показателями» и «другими показателями на рабочем месте», «физическими изменениями» и «ограничением торговли», а также «общением с друзьями, коллегами и сообществами» и «общением с проживающей семьей». участники »были 0.318, 0,310 и 0,263 соответственно. Разница между «общением, включающим дезинформацию» и «грустью» или «гневом» составила 0,252 или 0,283 соответственно.

Среди респондентов, ответивших на открытый вопрос об изменениях в жизни, БП наблюдалась у 36 (8,2%). На рисунках 2 и S1 показано сравнение частотного кода у респондентов с PD и без. Рис. 2 показывает, что «оставаться дома» было наиболее частым кодом у респондентов с PD и без него, тогда как последующие частые коды по-разному распределялись между теми, с PD и без.В этом контент-анализе «отмена мероприятий» и «повышенная нагрузка» были следующими наиболее частыми кодами для респондентов с PD по сравнению с «ношением маски» и «без изменений» для респондентов без PD (S1, рис.). «Повышенная нагрузка» ( P <0,001), «ношение маски» ( P = 0,014), «без изменений» ( P = 0,001), «отмена событий» ( P = 0,035), « общение с друзьями, коллегами и сообществом »( P, = 0,039) и« положительный опыт »( P, = 0.048) значительно различались между респондентами с БП и без. Впоследствии мы провели аналогичный контент-анализ в отношении категорий эмоций и восприятия среди респондентов с PD и без. В тройку самых частых кодов входили «страх», «воспринимаемый стресс» и «другие негативные эффекты» для респондентов с БП и «страх», «другие негативные эффекты» и «снижение социальной жизнеспособности» для тех, у кого нет БП (S1 Рис. ). Из этих кодов «воспринимаемый стресс» ( P <0.001), «гнев» ( P, <0,001) и «страх» ( P, <0,001) значительно различались между респондентами с PD и без.

Тематический анализ подгруппы с более частым психологическим дистрессом

Чтобы глубже понять связь между изменениями в жизни и БП, мы провели тематический анализ среди женщин и более молодых респондентов (до 40 лет), поскольку в этом исследовании у них была большая вероятность наличия БП (Таблица 2).Как потенциально уязвимое население с точки зрения PD, выявленные темы могут помочь прояснить основные контексты, лежащие в основе страдания, которое они испытывали.

«Разочарование из-за возросшей нагрузки и борьба со стрессом».

Страдающие женщины ( n = 19) чаще считали, что серьезные изменения в жизни увеличили их рабочую нагрузку (16,7%), и испытывали страх (18,2%) по сравнению с мужчинами, находящимися в бедственном положении (7,1% и 3,6% соответственно). Среди неблагополучной более молодой когорты ( n = 13) главными тремя жизненными изменениями были «нахождение дома» (23.3%), «отмена мероприятий» (16,3%), «повышенная нагрузка» (9,3%), «вялость экономической активности» (9,3%) и «страх» (9,3%). Несколько женщин и более молодая когорта отметили, что, несмотря на разочарование по поводу увеличения рабочей нагрузки, связанной с мерами инфекционного контроля на рабочем месте, они также не могли выйти без опасений, что усиливало их стресс.

«Забота о родственниках».

Эта тема особенно ярко проявлялась у женщин (например, « Я беспокоюсь о своих детях и родителях, которые живут вдали от дома . ”) . Женщины, как правило, больше беспокоились о других людях, например о членах семьи и особенно о детях, которые жили вдали от дома. Фактически, несколько женщин выразили обеспокоенность по поводу последствий закрытия школ для жизни их детей во время чрезвычайного положения. Кроме того, поскольку другие члены семьи воздерживались от выхода, эти женщины, похоже, беспокоились о своем малоподвижном образе жизни.

«Желание получать удовольствие от работы при борьбе с инфекциями».

Обеспокоенные молодые респонденты часто отмечали меньшую удовлетворенность работой из-за чрезмерного бремени мер, связанных с COVID-19. Считалось, что меры инфекционного контроля мешают их удовлетворению работой. Несколько респондентов отметили, что меры инфекционного контроля не позволяют им предоставлять клиентам удовлетворительные услуги, заставляя их чувствовать « [] необходимость разработки новых способов достижения удовлетворенности работой при работе с инфекционным контролем .«Кроме того, респонденты отметили напряженную атмосферу на рабочем месте и изменили планировку рабочего места из-за физического дистанцирования, что предполагает меньшее общение.

Обсуждение

Это конвергентное исследование с использованием смешанных методов показало, что «оставаться дома» считалось самым большим изменением жизни из-за пандемии COVID-19 среди всех респондентов (с БП и без нее). Изменения в жизни, связанные с пандемией, которые существенно различались у респондентов с БП и тех, у кого нет, были в основном «повышенная нагрузка» и «отсутствие изменений».С точки зрения эмоциональных изменений и изменений восприятия, «воспринимаемый стресс», «гнев» и «страх» были связаны с PD. Более того, результаты этого исследования выявили основные темы среди потенциально уязвимого населения (женщин и молодых людей), которые могут позволить нам понять неизвестные процессы, лежащие в основе детерминант конкретных жизненных изменений, связанных с БП во время пандемии.

Большинство участников соблюдали профилактические меры по передаче COVID-19 (то есть оставались дома, носили маски, мыли руки), даже при отсутствии законов, требующих такого соблюдения, и небольшом количестве случаев COVID-19 в их окрестностях.Учитывая, что этот результат согласуется с другими японскими исследованиями [14, 23], поведенческие изменения, связанные с пандемией, могут отражать коллективистский характер нации Японии. Коллективистские культуры взаимозависимы, и поэтому большинство людей принимают меры предосторожности против инфекционных заболеваний, проявляя сдержанность даже при отсутствии законов, как это было в Японии. Учитывая, что вовлеченные эмоции и гармония в отношениях могут быть предикторами благополучия во взаимозависимом обществе [31, 32], «оставаться дома» может не коррелировать с PD.

Примечательно, что «повышенная нагрузка» и «без изменений» по-разному распределялись между респондентами с ПД и без них. Учитывая, что исследуемая группа включала рабочих, можно было ожидать «увеличения рабочей нагрузки», поскольку правительство рекомендовало принять меры предосторожности на каждом рабочем месте. Однако эти меры оказались огромным бременем не только на рабочем месте, но и в повседневной жизни [33, 34]. Предыдущее исследование, проведенное в Японии, обнаружило обратную связь между количеством показателей на рабочем месте (0–23) и PD сотрудников, оцененными с помощью Краткого опросника по стрессу на рабочем месте [35].Действительно, в настоящем исследовании некоторые респонденты упомянули, что им было поручено проводить меры по борьбе с COVID-19 в рамках их обычной работы, что увеличило их рабочую нагрузку. Более того, напряженная атмосфера на рабочем месте была описана как изменение жизни, как показано в предыдущем исследовании, в котором было обнаружено влияние рабочего стресса на PD [36]. Даже при небольшом количестве подтвержденных случаев COVID-19 в сообществе несбалансированные меры контроля и дополнительные задачи, связанные с COVID-19, могут привести к увеличению рабочей нагрузки, а не уменьшению беспокойства.Напротив, респонденты, которые не ощущали никаких изменений в жизни, связанных с пандемией, вряд ли испытали стресс. Эти респонденты могут обладать психологической гибкостью, которая представляет собой процесс принятия и терапии приверженности, который состоит из обезвреживания, принятия, осознания настоящего момента, совершаемых действий в контексте «я» и ценностей [37]. Психологическая гибкость является широко признанным и важным фактором благополучия в разных условиях и среди разных групп населения [38, 39] и, следовательно, может сдерживать БП во время пандемии.

Исторически инфекционные болезни были самой большой причиной смерти людей. Таким образом, пандемия может представлять угрозу для людей, вызывая негативные эмоции, такие как страх, гнев и стресс. Фактически, несколько исследований показали, что отрицательные эмоции являются предиктором БП [40–43]. Некоторые респонденты упомянули страх неуверенности в будущем, а также страх беспокоить других или страх того, что другие могут подумать о них, если они или члены их семей заразятся и / или сами передадут вирус.Коллективистское общество может повлиять на эти отношения как подобный изменяющий жизнь контекст, потому что социальная идентичность может помочь справиться с угрозами [44] и групповой приверженностью [45]. Однако коллективное поведение может усиливать страхи людей, когда социокультурные или традиционные подходы к борьбе с болезнями терпят крах. Например, нормативные ценности могут негативно повлиять на психологическое здоровье, если они воспринимаются как обязательства [46].

В соответствии с другими исследованиями связанных факторов БП [47–49], настоящее исследование определило женщин и молодых людей как уязвимую группу населения для БП.Среди них мы выделили следующие основные темы, связанные с БП во время пандемии: (1) разочарование в связи с увеличением рабочей нагрузки и борьба со стрессом ; (2) заботы о родственниках; и (3) желание получать удовлетворение от работы, имея дело с инфекционным контролем . Коллективная универсальная поведенческая кампания может вызвать чрезмерную нагрузку в коллективистской культуре, где люди не могут нарушать коллективные обязательства независимо от стресса. Грейф и др. Обнаружили, что чрезмерно строгие меры, такие как блокировка, увеличивают стресс [18].Хотя социальные связи во время пандемии могут способствовать более активному восприятию поведенческих изменений, которые могут быть вредными или полезными, они также могут помочь людям управлять своими эмоциями и сохранять устойчивость в трудные времена [50, 51].

Более того, PD может быть вызван беспокойством или беспокойством женщин по поводу тех, за кем они ухаживают. В обширной литературе исследовано психологическое здоровье лиц, осуществляющих уход [52–54]. Кроме того, дисбаланс на работе и дома может вызвать болезнь Паркинсона у рабочих [55]. Однако конструкция баланса между работой и семьей, такая как конфликт между работой и семьей, может опосредовать PD, а также коррелировать с удовлетворенностью работой и жизнью [56, 57].Чтобы поддерживать психологическое благополучие после пандемии COVID-19, важно чувствовать удовлетворение жизнью (работой) при борьбе с болезнями (инфекциями). Умение справляться со стрессом и повышение мотивации к жизни имеют решающее значение для снижения психологического бремени во время пандемии. Взятые вместе с нашими результатами, эти результаты показывают, что было бы полезно сочетать реализацию мер инфекционного контроля с соответствующими методами снятия стресса.

Насколько нам известно, это первое исследование, в котором были выявлены конкретные изменения в жизни, связанные с пандемией COVID-19, связанные с БП, независимо от количества случаев заболевания в сообществе.Сильные стороны этого исследования заключаются в том, что в качестве исследуемой совокупности регулярно нанимаются работники, в том числе городские власти, чтобы исключить влияние финансовых изменений, связанных с пандемией, на ПД с учетом связи между финансовыми трудностями и ПД [23, 58]. Таким образом, это исследование позволило нам понять социальные и индивидуальные контексты без экономических факторов, которые могут повлиять на отношения с PD. Кроме того, исследуемая популяция была набрана из местного сообщества, в котором на период исследования (июль 2020 г.) было мало подтвержденных случаев COVID-19 или не было ни одного подтвержденного, что позволило изучить общие психологические реакции, помимо прямого воздействия вируса.

Хотя эти сильные стороны подчеркивают надежность результатов, следует отметить несколько ограничений. Во-первых, был разработан подход с использованием смешанных методов, который позволяет лучше понять контексты реальной жизни, хотя эта стратегия все еще обсуждается [59]. Мы проанализировали интегрированные данные с конструктивной точки зрения, но интерпретация результата требует осторожности из-за трудностей, обеспечивающих полное устранение субъективизма. Во-вторых, настоящее исследование было ограничено однородной выборкой из местного сообщества в Японии.Наши результаты могут охватывать культурные аспекты азиатских стран, но не отражать полную картину БП во время пандемии COVID-19 во всем мире. Кроме того, мы должны признать ограничение, заключающееся в том, что мы не использовали специальные анкеты для COVID-19, такие как Шкала страха перед COVID-19 [60, 61]. В-третьих, качественные данные были основаны исключительно на текстовых ответах на открытый вопрос, а не на интервью или процедурах фокус-групп, которые позволили бы получить более подробную информацию об изменениях в жизни. В-четвертых, в исследовании не было проведено удовлетворительной количественной проверки гипотез, такой как многофакторный анализ, что могло исказить результаты.Наконец, в перекрестном исследовании невозможно определить причинно-следственную связь и временную зависимость.

Заключение

Это исследование с использованием смешанных методов дало более детальную картину взаимосвязи между изменениями в жизни людей и частичными нарушениями во время пандемии COVID-19 у японских рабочих, проживающих в общинах. В целом участники считали «оставаться дома» своим самым большим изменением в жизни, предполагая, что они реализовали это изменение поведения посредством коллективных социальных обязательств. Настоящее исследование выявило конкретные жизненные изменения и уязвимые характеристики, связанные с БП.Примечательно, что выявленные темы в этом исследовании, по-видимому, служат источником опосредования БП в сообществе во время пандемии, например важность социальной приемлемости при уравновешивании мер инфекционного контроля с ослаблением негативных эмоций. Эти данные могут помочь смягчить последствия БП из-за пандемии COVID-19, а также в случае будущих кризисов общественного здравоохранения, связанных с инфекционными заболеваниями.

Благодарности

Мы хотели бы выразить благодарность всем участникам исследования, а также городскому правительству и компании, принявшим участие в исследовании, за их добровольное сотрудничество.В этой исследовательской работе мы использовали суперкомпьютер Академического центра компьютерных исследований и медиа-исследований Киотского университета, Япония.

Ссылки

1. 1. Lin Q, Zhao S, Gao D, Lou Y, Yang S, Musa SS и др. Концептуальная модель коронавирусной болезни 2019 г., вспышки COVID-19 в Ухане, Китай, с индивидуальной реакцией и действиями правительства Int J Infect Dis. 2020; 93: 211–6. pmid: 32145465
2. 2. Веб-сайт ВОЗ. Коронавирусная болезнь, пандемия COVID-19 [цитировано 27 ноября 2020 г.].Доступно по адресу: https://www.who.int/emergencies/diseases/novel-coronavirus-2019
3. 3. Брукс С.К., Вебстер Р.К., Смит Л.Е., Вудленд Л., Уэссели С., Гринберг Н. и др. Психологическое воздействие карантина и способы его снижения: быстрый обзор доказательств. Ланцет. 2020; 395 (10227): 912–20. pmid: 32112714
4. 4. Pfefferbaum B, North CS. Психическое здоровье и пандемия Covid-19. N Engl J Med. 2020; 383 (6): 510–2. pmid: 32283003
5. 5. Шигемура Дж., Урсано Р. Дж., Морганштейн Дж. К., Куросава М., Бенедек Д. М..Общественные реакции на новый коронавирус 2019 года, 2019-nCoV в Японии: последствия для психического здоровья и целевые группы населения. Психиатрия Clin Neurosci. 2020; 74 (4): 281–2. pmid: 32034840
6. 6. Ван Ц., Пан Р., Ван Х, Тан И, Сюй Л., Хо С.С. и др. Непосредственные психологические реакции и связанные с ними факторы на начальной стадии коронавирусной болезни 2019 года, пандемии COVID-19 среди населения в целом в Китае. Int J Environ Res Public Health. 2020; 17 (5): 1729. pmid: 32155789
7. 7.Селье Х. Жизненный стресс. Нью-Йорк: McGraw-Hill, Inc; 1956.
8. 8. Национальная всеобъемлющая онкологическая сеть. Управление бедствиями. Руководство по клинической практике. J Natl Compr Canc Netw. 2003; 1 (3): 344–74. pmid: 19761069
9. 9. McMullen M, Lau PKH, Taylor S, McTigue J, Cook A, Bamblett M и др. Факторы, связанные с психологическим стрессом у амбулаторных пациентов, получающих химиотерапию: анализ депрессии, тревоги и стресса с помощью DASS-21.Appl Nurs Res. 2018; 40: 45–50. pmid: 29579498
10. 10. Mazza C, Ricci E, Biondi S, Colasanti M, Ferracuti S, Napoli C и др. Общенациональное исследование психологического стресса среди итальянцев во время пандемии COVID-19: немедленные психологические реакции и связанные с ними факторы. Int J Environ Res Public Health. 2020; 17 (9): 3165. pmid: 32370116
11. 11. Рахман М.А., Хок Н., Алиф С.М., Салехин М., Ислам СМС, Баник Б. и др. Факторы, связанные с психологическим стрессом, страхом и стратегиями выживания во время пандемии COVID-19 в Австралии.Глобальное здоровье. 2020; 16 (1): 95. pmid: 33032629
12. 12. Министерство здравоохранения, труда и социального обеспечения, Токио, Япония. [на японском языке, цитировано 20 января 2021 г.]. Доступно по ссылке: https://www.mhlw.go.jp/stf/newpage_12742.html
13. 13. Домашняя страница Japantimes. COVID-19 В ЯПОНИИ [Цитировано, 10 июля 2020 г.]. Доступно по ссылке: https://www.japantimes.co.jp/tag/covid-19-in-japan/
14. 14. Ёнеока Д., Кавасима Т., Тануэ Ю., Номура С., Эдзима К., Ши С. и др. Система раннего мониторинга вспышки COVID-19 в Японии на основе социальных сетей: обсервационное исследование на уровне населения.Эпидемиол. 2020; 30 (8): 362–70. pmid: 32475884
15. 15. Симидзу К. 2019-nCoV, фейковые новости и расизм. Ланцет. 2020; 395 (10225): 685–6.
16. 16. Эрдем О, Принс Р.Г., Вурхам Т.А., ван Ленте Ф.Дж., Бурдорф А. Структурные условия соседства, социальная сплоченность и психологический стресс в Нидерландах. Eur J Public Health. 2015; 25 (6): 995–1001. pmid: 26142403
17. 17. Чжан В., Лю С., Чжан К., Ву Б. Социальная сплоченность, устойчивость и психологическое благополучие среди китайских пожилых людей на Гавайях.Геронтолог. 2020; 60 (2): 229–38. pmid: 31322675
18. 18. Грейф М.Дж., Нии-Аму Доду Ф. Как общественные физические, структурные и социальные факторы стресса связаны с психическим здоровьем в городских трущобах Аккры, Гана. Место Здоровья. 2015; 33: 57–66. pmid: 25754264
19. 19. Mair C, Diez Roux AV, Morenoff JD. Стрессорные факторы, связанные с соседством, и социальная поддержка как предикторы депрессивных симптомов в исследовании здоровья взрослых в Чикагском сообществе. Место Здоровья. 2010; 16 (5): 811–9. pmid: 20434941
20. 20.Pramukti I, Strong C, Sitthimongkol Y, Setiawan A, Pandin MGR, Yen CF и др. Тревога и суицидальные мысли во время пандемии COVID-19: межстрановое сравнительное исследование среди студентов индонезийских, тайваньских и тайских университетов. J Med Internet Res. 2020; 22: e24487. pmid: 33296867
21. 21. Мамун М.А., Сакиб Н., Гозал Д., Бхуйян А.И., Хоссейн С., Бодруд-Доза М. и др. Пандемия COVID-19 и серьезные психологические последствия в Бангладеш: общенациональное популяционное исследование.J влияют на Disord. 2021; 279: 462–72. pmid: 33120247
22. 22. Чен CY, Чен И.Х., О’Брайен К.С., Латнер JD, Лин CY. Психологический стресс и связанное с Интернетом поведение школьников с избыточным весом и без него во время вспышки COVID-19. Int J Obes (Лондон). 2021; 45: 677–86.
23. 23. Кикучи Х., Мачида М., Накамура И., Сайто Р., Одагири Й., Кодзима Т. и др. Изменения психологического стресса во время пандемии COVID-19 в Японии: лонгитюдное исследование. J Epidemiol.2020; 30 (11): 522–8. pmid: 32963212
24. 24. Шилдс К., Кавана М., Руссо К. Качественный систематический обзор процесса потери близких после самоубийства. Омега (Вестпорт). 2017; 74 (4): 426–54. pmid: 28355992
25. 25. Кресвелл JW, Плано Кларк VL. Разработка и проведение исследований смешанными методами. 2-е изд. Таузенд-Оукс, Калифорния: SAGE Publications, Inc; 2011.
26. 26. Kessler RC, Barker PR, Colpe LJ, Epstein JF, Gfroerer JC, Hiripi E, et al. Скрининг на серьезные психические заболевания среди населения в целом.Arch Gen Psychiatry. 2003; 60 (2): 184–9. pmid: 12578436
27. 27. Фурукава Т.А., Каваками Н., Сайто М., Оно Ю., Накане И., Накамура Ю. и др. Показатели японской версии K6 и K10 в Мировом обзоре психического здоровья в Японии. Int J Methods Psychiatr Res. 2008; 17 (3): 152–8. pmid: 18763695
28. 28. Сакураи К., Ниси А., Кондо К., Янагида К., Каваками Н. Проверка эффективности K6 / K10 и других инструментов для выявления настроения и тревожных расстройств в Японии.Психиатрия Clin Neurosci. 2011; 65 (5): 434–41. pmid: 21851452
29. 29. Коул FL. Контент-анализ: процесс и применение. Клиническая медсестра-специалист. 1988; 2: 53–7. pmid: 3349413
30. 30. Эло С., Кингас Х. Процесс качественного контент-анализа. J Adv Nurs. 2008; 62 (1): 107–15. pmid: 18352969
31. 31. Китайма С., Мескита Б., Карасава М. Культурные возможности и эмоциональный опыт: социально привлекательные и отвлекающие эмоции в Японии и Соединенных Штатах.J Pers Soc Psychol. 2006; 91 (5): 890–903. pmid: 17059308
32. 32. Китайма С., Карасава М., Курхан КБ, Рифф С.Д., Маркус Х.Р. Независимость и взаимозависимость предсказывают здоровье и благополучие: различные модели в США и Японии. Front Psychol. 2010; 1: 163. pmid: 21833228
33. 33. Министерство здравоохранения, труда и социального обеспечения, Токио, Япония [на японском языке, цитировано 27 декабря 2020 г.]. Доступно по ссылке: https://www.mhlw.go.jp/stf/seisakunitsuite/bunya/0000121431_00094.html
34. 34. Японская организация по охране труда и технике безопасности, Канагава, Япония [на японском языке, цитировано 27 декабря 2020 г.]. Доступно по ссылке: https://www.johas.go.jp/sangyouhoken/johoteikyo/tabid/1761/Default.aspx
35. 35. Сасаки Н., Курода Р., Цуно К., Каваками Н. Реакция рабочего места на COVID-19, связанная с психическим здоровьем и производительностью сотрудников в Японии. J Occup Health. 2020; 62 (1): e12134. pmid: 32529654
36. 36. Джун Д., О’Лири С., Макфейл С.М., Джонстон В.Рабочее напряжение и психологический стресс у офисных работников: роль выживания. Работа. 2019; 64 (1): 55–65. pmid: 31450530
37. 37. Ядавая Дж. Э., Хейс С. К., Вилардага Р. Использование терапии принятия и приверженности для повышения самосострадания: рандомизированное контролируемое испытание. J Contextual Behav Sci. 2014; 3 (4): 248–57. pmid: 25506545
38. 38. Оркатт Х.К., Пикетт С.М., Папа Е.Б. Избегание опыта и прощение как посредники в отношениях между травматическими межличностными событиями и симптомами посттравматического стрессового расстройства.Журнал социальной и клинической психологии. 2005; 24 (7): 1003–29.
39. 39. Полусный М.А., Розенталь М.З., Абан И, Фоллетт В.М. Эмпирическое избегание как посредник воздействия сексуальной виктимизации подростков на отрицательные исходы для взрослых. Жертвы насилия. 2004; 19 (1): 109–20. pmid: 15179750
40. 40. Кобаяси Ю., Кондо Н. Организационная справедливость, психологический стресс и поведение, связанное со стрессом, по профессиональному классу у японских служащих женского пола. PLoS One.2019; 14 (4): e0214393. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0214393 pmid: 30973892
41. 41. Сараванан С., Махмуд И., Эльшами В., Таха М.Х. Знания, беспокойство, страх и психологический стресс по поводу COVID-19 среди студентов университетов в Объединенных Арабских Эмиратах. F Фронтальная психиатрия. 2020; 11: 582189.
42. 42. Сатичи Б., Гочет-Текин Е., Дениз М.Э., Сатичи С.А. Адаптация шкалы страха перед COVID-19: ее связь с психологическим расстройством и удовлетворенностью жизнью в Турции.Int J Ment Health Addict. 2020; 8: 1–9. pmid: 32395095
43. 43. Стил Н.М., Фогарти Г.Дж. Скрининг гнева и нарушений сна. Mil Med. 2017; 182 (3): e1628–33. pmid: 282
45. 44. Хаслам С.А., Райхер С. Подчеркивание группы: социальная идентичность и разворачивающаяся динамика реакций на стресс. J Appl Psychol. 2006. 91 (5): 1037–52. https://doi.org/10.1037/0021-9010.91.5.1037 pmid: 16953766
46. 45. Эллемерс Н., Спирс Р., Дузье Б. Самость и социальная идентичность.Анну Рев Психол. 2002; 53: 161–86. pmid: 11752483
47. 46. Хартанто А., Йи-Ман Лау И., Йонг Дж. Культура смягчает связь между воспринимаемым обязательством и биологическим риском для здоровья: свидетельство культурно различных путей достижения положительных результатов в отношении здоровья. Soc Sci Med. 2020; 244: 112644. pmid: 31689563
48. 47. Ниси Д., Сусукида Р., Усуда К., Моджтабай Р., Яманучи Ю. Тенденции распространенности психологического стресса и использования услуг психического здоровья с 2007 по 2016 год в Японии.J влияют на Disord. 2018; 239: 208–13. pmid: 30025309
49. 48. Фернандес Р.С., Кривелли Л., Гиме Н.М., Аллегри Р.Ф., Педрейра М.Э. Психологический стресс, связанный с карантином COVID-19: анализ скрытого профиля, прогнозирование результатов и анализ посредничества. J влияют на Disord. 2020; 277: 75–84. pmid: 32799107
50. 49. Иоб Э., Степто А., Фанкурт Д. Жестокое обращение, членовредительство и суицидальные мысли в Великобритании во время пандемии COVID-19. Br J Psychiatry. 2020; 217 (4): 543–6. pmid: 32654678
51. 50.Джеттен Дж, Хаслам С.А., Круис Т., Гринуэй, Гонконг, Хаслам С., Стеффенс Н.К. Продвижение подхода социальной идентичности к здоровью и благополучию: продвижение программы исследований социального лечения. Европейский журнал социальной психологии. 2017; 47: 789–802.
52. 51. Уильямс В. К., Морелли С. А., Онг Д. К., Заки Дж. Регулирование межличностных эмоций: влияние на принадлежность, воспринимаемую поддержку, отношения и благополучие. J Pers Soc Psychol. 2018; 115 (2): 224–54. pmid: 29733662
53. 52.Шульц Р., Визинтайнер П., Уильямсон Г. М.. Психиатрические и физические последствия ухода за больными. J Gerontol. 1990; 45: 181–91. pmid: 2144310
54. 53. Пинкварт М., Соренсен С. Различия между лицами, осуществляющими уход, и лицами, не осуществляющими уход, в психологическом и физическом здоровье: метаанализ. Психология и старение. 2003; 18: 250–67. pmid: 12825775
55. 54. Робисон Дж., Фортински Р., Клеппингер А., Шугру Н., Портер М. Более широкий взгляд на заботу о семье: влияние условий опеки и опекуна на симптомы депрессии, здоровье, работу и социальную изоляцию.J Gerontol B Psychol Sci Social Sci. 2009; 64 (6): 788–98. pmid: 19318470
56. 55. Mutambudzi M, Javed Z, Kaul S, Prochaska J, Peek MK. Влияние конфликта между работой и семьей и незащищенности работы на психологический стресс. Occup Med (Лондон). 2017; 67 (8): 637–40. pmid: 28535248
57. 56. Эрнст Коссек Э., Озеки К. Конфликт между работой и семьей, политика и отношения удовлетворенности работой и жизнью: обзор и направления исследования организационного поведения и человеческих ресурсов. Журнал прикладной психологии.1998; 83: 139–49.
58. 57. Ошио Т., Иноуэ А., Цуцуми А. Изучение опосредующего воздействия конфликта между работой и семьей на связи между стрессорами на работе и психологическим стрессом сотрудников: перспективное когортное исследование. BMJ Open. 2017; 7 (8): e015608. pmid: 28775183
59. 58. Frasquilho D, de Matos MG, Marques A, Gaspar T., Caldas-de-Almeida JM. Бедствие и безработица: связанные экономические и неэкономические факторы в выборке безработных взрослых. Int J Public Health.2016; 61 (7): 821–8. pmid: 26971795
60. 59. Браун К.М., Эллиотт С.Дж., Ледердейл С.Т., Робертсон-Уилсон Дж. В поисках строгости при составлении отчетов о смешанных методах исследования здоровья населения: методологический обзор. Health Education Res. 2015; 30 (6): 811–39. pmid: 264
61. 60. Ахорсу Д.К., Лин С.Ю., Имани В., Саффари М., Гриффитс, доктор медицины, Пакпур А.Х. Страх масштабов COVID-19: разработка и первоначальная проверка. Int J Ment Health Addict. 2020: 1–9. pmid: 32226353
62. 61.Вакашима К., Асаи К., Кобаяси Д., Койва К., Камошида С., Сакураба М. Японская версия шкалы Страха перед COVID-19: надежность, обоснованность и отношение к совладанию с ситуацией. PLoS One. 2020; 15: e0241958. pmid: 33152038

Определение и синонимы определения в словаре английский языка