Определение наблюдение в психологии: Урок 2. Методы психологии

НОУ ИНТУИТ | Лекция | Методы социальной психологии

3.1. Этапы социально-психологического исследования

Начинать социально-психологическое исследование необходимо с составления его программы, включая и соответствующий план работы. Первый шаг на данном пути состоит в выборе темы исследования.

Желательно определить тему предстоящей работы как можно более четко. Выбор той или иной темы бывает обусловлен собственным опытом исследователя или его контактами с коллегами, а также чтением специальной литературы. Порой исследователь задумывается над какой-либо теорией, которая, как ему кажется, недостаточно объясняет определенные факты, и принимает решение внести большую ясность.

Теория — это система положений, объясняющих, каким образом и почему те или иные явления связаны между собой. Как отмечает американский психолог С. Франзой, самый главный вопрос для исследователя состоит здесь в том, насколько точно данная теория может предсказать поведение. Во-вторых, необходима «внутренняя согласованность» теории, т.е. не должно быть никаких логических несоответствий или необъясненных странностей среди теоретических идей. Третья черта хорошей теории заключается в том, что она должна быть экономичной, иначе говоря, содержать только те принципы или положения, которые необходимы для объяснения рассматриваемого феномена, но не более. Наконец, четвертым и самым важным свойством хорошей теории является ее фертильность (плодородие) — способность захватывать воображение ученых в такой степени, что идеи этой теории находят проверку и распространение при объяснении широкого разнообразия социального поведения (Franzoi, 1996).

Следующий этап работы исследователя — поиск соответствующей научной литературы и ее анализ. Это делается для того, чтобы получить информацию об исследованиях или содержании научных трудов, посвященных рассматриваемой проблематике. Анализ этих данных позволяет наметить ход предстоящего исследования. Во многих случаях первый и второй этапы исследовательской работы трудно отделить друг от друга. Так, порой психолог не может точно сформулировать тему своего исследования, пока не осуществит соответствующий литературный поиск.

Когда информация, относящаяся к изучаемой проблематике, освоена исследователем в достаточной степени, он обращается к формулированию гипотез. Под гипотезой имеется в виду вытекающее из теории предположение для предварительного объяснения каких-либо явлений. Гипотезы являются логическими следствиями определенной теории. Исследователю необходимо формулировать такие гипотезы, которые затем можно проверить эмпирически.

Следующий этап — выбор исследовательского плана. Обычно выделяют два основных типа исследований, используемых в социальной психологии, — корреляционный и экспериментальный. Они различаются по характеру организации исследования. Корреляционное исследование направлено на выявление взаимосвязи между двумя или большим количеством факторов. При этом исследователь не пытается манипулировать ни одним из этих факторов. В ситуации эксперимента исследователь собирает данные с целью проверки своих гипотез в условиях, которые им контролируются. Таким образом, он имеет возможность манипулировать некоторыми факторами этой ситуации.

Выбор между корреляционным и экспериментальным планом зависит от того, где исследователь намерен проводить сбор информации: в обстановке естественной среды (в «поле») или в лаборатории, где окружающая среда контролируется. Большая часть лабораторных исследований проводится с помощью экспериментального метода. Большая же часть полевых исследований — корреляционные. По данным американских авторов, эксперимент сейчас используется примерно в 75% социально-психологических исследований. Подавляющая часть оставшихся 25% исследований приходится на долю корреляционного метода. Заметим, что в отечественной социальной психологии, по сравнению с американской, соотношение между экспериментальными и корреляционными исследованиями выглядит на сегодняшний день, скорее всего, противоположным образом.

Завершив работу по определению плана исследования и его подготовке, можно приступать к сбору первичной информации. Есть три основных метода сбора данных. Это наблюдение, опросы и анализ различного рода документации (контент-анализ). Прямое наблюдение за различными поведенческими реакциями людей широко используется в экспериментальных исследованиях. Применение корреляционного метода обычно основано на данных опросов в форме анкет или интервью, а также документальной информации, содержащейся, например, в газетных и журнальных статьях, материалах судебных дел, переписей населения.

После того как собраны первичные данные, исследователь обращается к их обработке и анализу. В современной социальной психологии этот этап требует от исследователя знания статистических процедур и компьютерных программ. Итогом всей указанной выше работы является научный отчет.

Наблюдение – как метод социальной психологии

Наблюдение имеет несколько вариантов. Внешнее наблюдение – это способ сбора данных о психологии и поведении человека путем прямого наблюдения за ним со стороны. Внутреннее наблюдение, или самонаблюдение, применяется тогда, когда психолог-исследователь ставит перед собой задачу изучить интересующее его явление в том виде, в каком оно непосредственно представлено в его сознании. Предметом наблюдения в социальной психологии служат вербальные и невербальные акты поведения человека, группы, нескольких групп в определенной социальной среде и ситуации.

Естественно, ухватывает явление в целом, не имеет заранее установленных рамок, программы, процедуры его проведения. Оно может менять предмет или объект наблюдения, его характер в ходе самого наблюдения в зависимости от пожелания наблюдателя. Но пассивно, не может познать причину явления, требует много времени. Наблюдение бывает:

1. В зависимости от элементов контроля при проведении наблюдения (контролируемое и неконтролируемое), причем при неконтролируемом наблюдении мы исследуем реальные жизненные ситуации, ставя своей задачей лишь общее описание того или иного процесса или явления, а контролируемое наблюдение ставит своей задачей сбор первичной информации для создания более точной картины и проверки тех или иных гипотез.

2. В зависимости от положения наблюдателя относительно наблюдаемого объекта (включенное и невключенное), причем при невключенном наблюдении исследователь находится как бы в стороне от наблюдаемой ситуации, а при включенном исследователь в той или иной степени включен в изучаемый процесс, находится в контакте с наблюдаемыми людьми, принимает участие в их деятельности.

3. По условиям организации наблюдения (полевое и лабораторное), при этом полевое наблюдение проводится в реальной жизненной ситуации, при лабораторном условия окружающей среды определяются исследователем.

4. По степени формализованности наблюдения (структурированное, неструктурированное).

5. Случайное – наблюдение заранее неспланированного явления, деятельности, социальной ситуации.

Главным преимуществом непосредственного наблюдения следует, на мой взгляд, считать то, что оно позволяет фиксировать события и элементы человеческого поведения в момент их появления. А главной особенностью наблюдения является неразрывная связь наблюдателя с объектом наблюдения, которая накладывает отпечаток и на его восприятие действительности, и на интерпретацию наблюдаемых процессов, а следовательно наличие эмоционально-ценностной окрашенности восприятия. Одним из минусов наблюдения считается сложность, даже невозможность проведения повторного наблюдения, ибо «социальные процессы в своем развитии подвергаются воздействию огромного числа различных факторов и поэтому крайне редко бывают полностью идентичными…». Зато используя метод наблюдения, мы можем преодолеть весьма существенное препятствие метода опроса – языковой барьер.

Подраздел: Шпаргалки по социальной психологии

Вконтакте

Facebook

Twitter

Одноклассники

Похожие материалы в разделе Шпаргалки по …:

Теория и наблюдение в науке

Джим Боген

Впервые опубликовано 6 января 2009; существенные изменения 11 января 2013.

Значительная часть используемых учёными данных получена путём наблюдения естественных или экспериментально созданных объектов, а также производимых ими эффектов. Большинство классических философских работ, посвящённых этому вопросу, принадлежат перу представителей логического позитивизма и логического эмпиризма, а также их последователей и критиков, которые обращались к тем же проблемам и принимали некоторые из их допущений, даже если и возражали против конкретных идей. В их дискуссиях об основанных на наблюдении свидетельствах наибольшее внимание, как правило, уделяется эпистемологическим вопросам о роли таких свидетельств в проверке теории. В данной статье используется тот же подход, хотя роль основанных на наблюдении свидетельств не менее важна и интересна с философской точки зрения также и в других областях, включая исследование научных открытий и использование научных теорий для решения практических проблем.

Вопросы, ответы на которые ищет классическая философская литература, посвящённая наблюдению и теории, касаются различий между поддающимися и неподдающимися наблюдению объектами, а также формы и содержания отчётов о проведённых наблюдениях и эпистемического значения полученных в результате наблюдения свидетельств для теорий, которые они должны подтвердить или опровергнуть. В данной статье эти темы рассматриваются в следующих разделах:

 

1. Введение
2. Что именно описывается в отчётах о проведённых наблюдениях?
3. Является ли наблюдение исключительно процессом восприятия?
4. Каким образом полученное в результате наблюдения свидетельство может быть теоретически нагруженным?
5. Привлекающие внимание особенности и теоретическая установка
6. Семантическая нагруженность теории
7. Операционализация и описания наблюдений
8. Является ли восприятие теоретически нагруженным?
9. Как полученные в результате наблюдений данные влияют на приемлемость теоретических утверждений?

10. Данные и явления
11. Заключение
Библиография

 

Выводы из наблюдений играли важную роль в научной практике по меньшей мере со времён Аристотеля, который упоминает разные виды наблюдений, включая препарирование животных [Aristotle(a) 763a/30–b/15; Aristotle(b) 511b/20–25]. Но до XX века, когда логические эмпирики и логические позитивисты изменили философские представления о наблюдении, оно не было предметом настолько подробного и детального обсуждения и не рассматривалось под привычным для нас углом.

Эта первая трансформация произошла при игнорировании следствий давнего различия между наблюдением и экспериментированием. Поставить эксперимент — значит изолировать и подготовить объекты и воздействовать на них в надежде получить эпистемически информативные данные. Как правило, под наблюдением подразумевали способность подмечать и отслеживать интересные частные особенности объектов, непосредственно воспринимаемых в более или менее естественных условиях или, по аналогии, объектов, непосредственно воспринимаемых в ходе эксперимента. Смотреть на отдельную виноградину в грозди и отмечать её цвет и форму означало наблюдать её. Выдавить из ягоды сок и использовать реактивы, чтобы установить присутствие в нём химических соединений меди, означало провести эксперимент. Постановка эксперимента и оказанное в его ходе воздействие в такой степени влияют на эпистемически значимые характеристики наблюдаемых результатов эксперимента, что эпистемологи игнорировали их на собственный страх и риск.

Роберт Бойль [Boyle 1661], Джон Гершель [Herschell 1830], Бруно Латур и Стив Уолгар [Latour and Woolgar 1979], Ян Хакинг [Hacking 1983], Гарри Коллинз [Collins 1985], Аллан Франклин [Franklin 1986], Питер Галисон [Galison 1897], Джим Боген и Джим Вудворд [Bogen and Woodward 1988] и Ганс-Йорг Райнбергер [Rheinberger 1997] — лишь некоторые из философов и философски мыслящих учёных, историков и социологов науки, которые серьёзно размышляли над различием между наблюдением и экспериментированием. Сторонники логического эмпиризма и позитивизма были склонны эту разницу игнорировать.

Вторая трансформация, типичная для лингвистического поворота в философии, представляла собой смещение фокуса внимания с объектов, наблюдаемых в естественном или экспериментальном окружении, на логику отчётов о проведённых наблюдениях. Такое смещение обосновывалось в первую очередь апелляцией к предположению, будто научная теория представляет собой систему предложений или элементов, подобных предложениям (пропозиций, высказываний, заявлений и т.

 п.), которые должны проверяться путём сопоставления с полученными в ходе наблюдения данными. Во-вторых, предполагалось, что такие сопоставления следует понимать в терминах логического вывода. Если логически установленные взаимосвязи существуют лишь между элементами, подобными предложениям, то теории должны проверяться путём сравнения не с наблюдениями или наблюдаемыми объектами, а с высказываниями, пропозициями и т. д., используемыми для описания наблюдений [Hempel 1935, 50–51; Schlick 1935].

Сторонники этой точки зрения рассуждали о синтаксисе, семантике и прагматике предложений о наблюдениях и логически выводимых взаимосвязях между предложениями о наблюдениях и теоретическими предложениями. Таким образом, они надеялись ясно сформулировать и объяснить повсеместно признаваемый авторитет лучших теорий в области естественных, социальных наук и наук о поведении. Некоторые заявления астрологов, врачей-шарлатанов и других лжеучёных пользуются широким признанием, как это происходит и в случае религиозных лидеров, которые опираются на веру и личное откровение, или правителей и чиновников, принуждающих к согласию с ними с помощью политической власти. Но такие утверждения не могут похвастаться той убедительностью, которой достигают научные теории. Сторонники логического позитивизма и эмпиризма старались объяснить это, апеллируя к объективности и доступности отчётов о наблюдениях и к логике проверок теории.

Под объективностью полученных в ходе наблюдений данных они отчасти понимали тот факт, что культурные и этнические факторы не имеют отношения к тому, что на основании отчётов о наблюдениях может быть обоснованно сказано о достоинствах теории. Понимаемая таким образом объективность была важна для проводимой логическими позитивистами и эмпириками критики нацистской идеи, будто мыслительные процессы евреев и арийцев имеют фундаментальные различия, а потому физические теории, подходящие для Эйнштейна и его соплеменников, не должны навязываться немецким студентам. В ответ на такое обоснование этнических и культурных чисток немецкой системы образования позитивисты и эмпирики заявляли, что для оценки научных теорий следует использовать полученные в ходе наблюдений данные, поскольку они объективны [Galison 1990].

Чуть менее драматичным свидетельством того, какую важность практикующие учёные приписывают объективности, являются усилия, прилагаемые ими для получения объективных данных. Более того, возможно (по крайней мере в принципе) сделать отчёты о наблюдениях и умозаключения, позволяющие получить из них выводы, доступными вниманию общественности. Если полученные в ходе наблюдений данные объективны в этом смысле, они могут дать людям базу, необходимую для принятия самостоятельных решений о том, какие теории принимать, не опираясь слепо на авторитеты.

Хотя в классической философской литературе о наблюдении проблема проверки теории является центральной, ею ни в коей мере не исчерпывается область применения полученных в результате наблюдения данных. Уже Фрэнсис Бэкон утверждал, что лучший способ получения новых сведений о природных явлениях — прибегать к опытам (термин, который он использовал применительно как к наблюдениям, так и результатам экспериментов) для развития и совершенствования научных теорий [Bacon 1620, 49ff.

Значение для научного открытия полученных в результате наблюдения данных была важной темой для Уэвелла [Whewell 1858], Милля [Mill 1872] и других учёных XIX века. Совсем недавно Джуда Перл, Кларк Глимор, а также их ученики и коллеги тщательно исследовали этот вопрос в ходе разработки методов логического выведения утверждений о каузальных структурах из статистических особенностей данных, источником которых они являются [Pearl 2000; Spirtes, Glymour, and Scheines 2000]. Но подобное исследование является исключением. По большей части философы следуют за Карлом Поппером, который вопреки заглавию одной из самых известных своих книг отстаивал мнение, что не существует такой вещи, как «логика открытия» [Popper 1959, 31]. Классическая философская литература проводит резкое различие между открытием и обоснованием и в основном занимается последним. Хотя ниже больше всего внимания будет уделено вопросам проверки теории, мы также затронем проблему роли наблюдения в изобретении, развитии и корректировке теорий.

Как правило, теории представлены в виде собраний предложений, пропозиций, высказываний или убеждений и т. д., а также их логических следствий. Среди таковых присутствуют как предельно общие объяснительные и обладающие предсказательной силой законы (например, закон Кулона, описывающий притяжение и отталкивание электрических зарядов, и уравнения Максвелла), так и более скромные обобщения, описывающие конкретные естественные и экспериментальные явления (например, уравнения идеального газа, описывающие соотношение температуры и давления в ограниченном объёме газа, и общие описания закономерностей расположения астрономических тел). Наблюдения используются для проверки обоих типов обобщений.

Некоторые философы предпочитают описывать теории как собрания «состояний физических или феноменальных систем» и законов. В любой конкретной теории законы — это

…отношения между состояниями, которые в рамках теории определяют. .. возможное поведение феноменальных систем. [Suppe 1977, 710]

Понимаемая таким образом теория может быть адекватно представлена в более чем одной лингвистической формулировке, поскольку она не является системой предложений или пропозиций. Вместо этого она представляет собой нелингвистическую структуру, которая может функционировать как семантическая модель того, что репрезентируют её предложения или пропозиции [Suppe 1977, 221–230]. В данной статье теории рассматриваются как собрания предложений или сентенциальных структур, в которых наличествует (или отсутствует) дедуктивный вывод. Но обсуждаемые здесь вопросы точно так же встают и при понимании теорий в соответствии с семантической концепцией.

 

Один из ответов на этот вопрос предполагает, что наблюдение — процесс восприятия, а наблюдать означает смотреть, слушать, касаться, ощущать вкус или запах, отмечая детали получаемых сенсорных ощущений. Удачливые наблюдатели могут получить полезную сенсорную информацию просто благодаря тому, что они обратили внимание на происходящее вокруг них, но во многих случаях следует подготовить объекты и воздействовать на них, чтобы результаты восприятия были информативными. В любом случае предложения о наблюдении описывают или восприятие, или воспринимаемые объекты.

Наблюдатели используют увеличительные стёкла, микроскопы или телескопы, чтобы разглядеть объекты слишком маленькие или далёкие, чтобы видеть или ясно различать их. Сходным образом приборы для усиления звука используются для того, чтобы расслышать очень тихие звуки. Но если наблюдать нечто означает воспринимать это, то не каждое применение инструментов, дополняющих ощущения, может быть признано относящимся к наблюдению. Философы согласны, что можно наблюдать луны Юпитера, используя телескоп, или слышать биение сердца с помощью стетоскопа. Но такие эмпирики-минималисты, как Бас ван Фраассен [van Fraassen 1980, 16–17], отрицают, будто можно наблюдать явления, которые визуализируются только с помощью электронных (и, возможно, даже оптических) микроскопов. Многие философы не возражают против микроскопов, но находят по меньшей мере неестественным утверждение, будто исследователи, занимающиеся физикой высоких энергий, наблюдают частицы или их взаимодействия, когда смотрят на изображения, полученные в результате фотосъёмки в пузырьковых камерах; в своих убеждениях они исходят из кажущегося правдоподобным предположения, будто наблюдать можно только то, что человек непосредственно видит, слышит, осязает и т.  п. Исследователи не могут ни посмотреть на пролетающую через пузырьковую камеру заряженную частицу (то есть сфокусировать ней взгляд и проследить за ней), ни увидеть её. Вместо этого они могут посмотреть на треки частиц в камере или на сделанные с её помощью фотографии (и увидеть их).

Отождествление наблюдения и сенсорных ощущений имело место на протяжении значительной части XX века, так что ещё Карл Гемпель мог охарактеризовать научную деятельность как попытку предсказать и объяснить то, что воспринимается чувствами [Hempel 1952, 653]. Это должно было достигаться благодаря законам или законоподобным предложениям, а также описаниям исходных условий, правилам соответствия и вспомогательным гипотезам, позволяющим получать высказывания о наблюдениях, описывающие интересующие исследователя чувственно воспринимаемые данные. Проверка теории понималась как сравнение предложений, в которых описываются реально проведённые наблюдения, с предложениями о наблюдениях, которые должны были быть истинными в соответствии с проверяемой теорией. Это делает необходимой постановку вопроса о том, что именно сообщают предложения о наблюдениях. Даже несмотря на то, что учёные часто фиксируют свои данные несентенциально, например, в форме рисунков, графиков и числовых таблиц, кое-что из сказанного Гемпелем о значениях предложений о наблюдениях также применимо к несентенциальной фиксации наблюдений.

Согласно тому, что Гемпель называет феноменалистским подходом, отчёты о наблюдениях описывают субъективные сенсорные ощущения наблюдателя.

…Такие эмпирические данные могли бы быть представлены как ощущения, восприятия и тому подобные феномены непосредственных ощущений. [Hempel 1952, 674]

Эта точка зрения основана на предположении, что эпистемическая ценность отчёта о наблюдении зависит от его истинности и точности, а когда речь идёт о восприятии, единственное, что наблюдатели точно знают, это то, как происходящее выглядит для них. Это означает, что мы не можем быть уверены в том, что отчёты о наблюдении истинны или точны, если они описывают что-либо выходящее за границы собственных сенсорных ощущений наблюдателя. Уверенность исследователя в выводе, предположительно, не должна превышать его уверенность в его самых убедительных причинах верить в этот вывод. Для сторонника феноменалистского подхода из этого следует, что данные, полученные благодаря субъективным ощущениям, могут дать более убедительные основания для веры в подкрепляемые ими утверждения, чем данные, полученные из других источников. Более того, если бы К. И. Льюис был прав, когда полагал, что суждения о вероятностях не могут быть выведены из сомнительных данных [Lewis 1950, 182], высказывания о наблюдениях не имели бы доказательной силы, если бы только они не сообщали о субъективных ощущениях наблюдателя [1].

Но, принимая во внимание ограничения выразительной способности языка, доступного для описания субъективного опыта, мы не можем надеяться, что феноменалистские сообщения будут достаточно точны и недвусмысленны, чтобы проверить теоретические утверждения, оценка которых требует тщательных и тонких перцептивных различений. Что ещё хуже, если описываемые наблюдателем ощущения непосредственно доступны лишь самому наблюдателю, можно усомниться в том, что различные люди способны в точности так же понять одно и то же описывающее наблюдение предложение. Предположим, вам надо оценить заявление, основываясь на чьём-то субъективном описании того, как раствор лакмуса выглядел, когда в него капнули жидкость неизвестной кислотности. Как вы можете решить, были ли визуальные ощущения вашего коллеги такими, какие бы вы описали, используя те же слова?

Эти размышления заставили Гемпеля предположить, в противовес сторонникам феноменалистского подхода, что описывающие наблюдение предложения сообщают «непосредственно наблюдаемые», «интерсубъективно устанавливаемые» факты о физических объектах:

…такие как совпадение стрелки инструмента с пронумерованным делением шкалы, изменение цвета исследуемого вещества или кожи пациента, щёлканье усилителя, соединённого с счётчиком Гейгера и т. д. [Ibid.]

Наблюдателям подчас и в самом деле сложно точно определить положение стрелки или изменение цвета, но подобные вещи лучше поддаются точному, интерсубъективно понятному описанию, чем субъективный опыт. Точность и степень интерсубъективного согласия, необходимая в каждом конкретном случае, зависит от предмета исследования и того, как предложение о наблюдении используется для вынесения суждений об этом предмете. Но при прочих равных условиях мы не можем ожидать, что данные, приемлемость которых зависит от проведения тонких субъективных отличий, будут столь же достоверны, как и данные, приемлемость которых зависит от фактов, которые можно установить интерсубъективно. Подобным же образом обстоит дело с несентенциальными отчётами; рисунок, изображающий, где, по мнению наблюдателя, расположен указатель, может оказаться более надёжным и понятным, чем рисунок, стремящийся передать субъективное визуальное восприятие указателя наблюдателем.

То, что научное исследование редко бывает делом одного человека, подразумевает, что исследователь должен иметь возможность использовать прагматические соображения, чтобы уточнить вопросы о том, что сообщают отчёты о наблюдениях. Цели научных утверждений, особенно тех, которые имеют практическое и общественно значимое применение, достигаются наилучшим образом, если эти утверждения проходят публичную проверку. Более того, развитие и применение научной теории обычно требует сотрудничества и во многих случаях стимулируется конкуренцией. Это, а также тот факт, что исследователи должны быть согласны принять некие данные прежде, чем они с их помощью проверят теоретическое утверждение, налагает на отчёты о наблюдениях прагматическое условие: отчёт о наблюдении должен быть таким, чтобы исследователи могли относительно быстро и легко достичь соглашения о том, возможно ли проверить теорию исходя из этих данных (ср. [Neurath 1913]). Фейерабенд воспринимает это требование достаточно серьёзно для того, чтобы характеризовать предложения о наблюдениях прагматически: как то, чему присуща высокая разрешимость. Чтобы быть высказыванием о наблюдении, говорит он, высказывание должно быть таким, чтобы его истинность или ложность не были необходимыми, и при том таким, чтобы компетентный носитель соответствующего языка мог быстро и однозначно решить, принять его или отвергнуть, на основании того, что он видит, слышит и т. д. в соответствующих условиях наблюдения [Feyerabend 1959, 18ff].

Требование быстрой и простой разрешимости, а также всеобщего согласия, лучше согласуется с тем, что Гемпель говорит о предложениях о наблюдении, а не с тем, что говорят сторонники феноменалистского подхода. Но не следует опираться на данные, единственным достоинством которых является их широкое признание. Предположительно, данные должны иметь дополнительные особенности, благодаря которым они могут выступать в качестве эпистемически надёжного пути к определению приемлемости теории. Если эпистемическая надёжность требует уверенности, это требование свидетельствует в пользу сторонников феноменалистского подхода. Но даже если надёжность не требует уверенности, она не то же самое, что быстрая и простая разрешимость. Философам следует разобраться, каким образом два этих требования могут быть одновременно удовлетворены.

 

Многие из исследуемых учёными объектов не взаимодействуют с человеческими органами чувств так, как нужно, чтобы получить соответствующие сенсорные ощущения. Методы, которые используются для изучения таких объектов, свидетельствуют против идеи — какой бы правдоподобной она некогда не казалась — будто учёные опираются или должны опираться исключительно на их собственное восприятие, чтобы получить данные, в которых нуждаются. Так, Фейерабенд предложил мысленный эксперимент: если бы измерительная аппаратура была настроена на то, чтобы регистрировать величину какого-то параметра, интересующего исследователя, результаты измерения подходили бы для проверки теории не меньше, чем отчёты о том, что воспринято человеком [Feyerabend 1969, 132–137].

Фейерабенд мог бы подкрепить свой тезис не мысленными экспериментами, а историческими примерами. Столетием ранее Гельмгольц оценивал скорость возбуждающих импульсов, проходящих по двигательному нерву. Чтобы инициировать импульсы, скорость прохождения которых можно бы было измерить, он имплантировал электрод в конец нервного волокна и подавал на него ток с катушки. Другой конец был присоединён к мышечному волокну, сокращение которого сообщало о прибытии импульса. Чтобы понять, сколько времени потребовалось импульсу, чтобы достичь мышечного волокна, нужно было знать, когда стимулирующий ток достигнет нерва. Но

…наши чувства неспособны непосредственно воспринять столь короткий отрезок времени…

и потому Гельмгольцу пришлось прибегнуть к тому, что он называл «искусственным методом наблюдения» [Olesko and Holmes 1994, 84]. Это означало, что ему пришлось устроить все так, чтобы идущий от катушки ток вызывал отклонение стрелки гальванометра. Если предположить, что степень отклонения пропорциональна продолжительности прохождения тока от катушки, то Гельмгольц мог использовать это отклонение для вычисления продолжительности, которую он не мог заметить [Ibid.]. Это «искусственное наблюдение» не следует путать с, например, использованием увеличительных стёкол или телескопов для того, чтобы разглядеть крошечные или отдалённые объекты. Такие устройства позволяют наблюдателю в подробностях рассмотреть видимые объекты, тогда как продолжительность прохождения тока настолько мала, что её невозможно заметить. Гельмгольц изучал ей опосредованно. (В XVII веке Гук [Hooke 1705, 16–17] отстаивал право этого метода на существование и конструировал инструменты, позволяющие его использовать.) Смысл мысленного эксперимента Фейерабенда и вводимого Гельмгольцем различения между восприятием и искусственным методом наблюдения состоит в том, что практикующие учёные с лёгкостью называют предметом наблюдения то, что регистрируется их экспериментальным оборудованием, даже если они не воспринимают или не могут воспринять эти объекты непосредственно при помощи органов чувств.

Некоторые данные получаются путём таких сложных действий, что непросто понять, что именно является объектом наблюдения (если такой объект вообще есть). Давайте посмотрим на изображения, полученные методом функциональной магнитно-резонансной томографии, где разные цвета используются для обозначения степени электрической активности различных отделов головного мозга во время решения когнитивной задачи. Чтобы получить эти изображения, на мозг испытуемого воздействуют короткими магнитными импульсами. Магнитное поле воздействует на прецессию протонов в гемоглобине и других физиологических веществах, заставляя их испускать радиосигналы достаточно сильные для того, чтобы приборы могли их зафиксировать. Когда магнитное поле ослабевает, скорость снижения сигналов от протонов в сильно насыщенном кислородом гемоглобине заметно отличается от скорости снижения сигналов, поступающих от крови, менее насыщенной кислородом. С помощью сложных алгоритмов, применяемых для анализа записи радиосигналов, можно оценить уровень насыщения крови кислородом в отделах мозга, из которых, как следует из вычислений, эти сигналы поступают. Есть основание полагать, что кровь, поступающая от возбужденных нейронов, несёт заметно больше кислорода, чем кровь вблизи покоящихся нейронов. Предположения относительно значимых пространственных и временных соотношений внутри небольших областей головного мозга используются для оценки уровня их электрической активности, соответствующей пикселям законченного изображения. В результате всех этих вычислений определённые цвета приписываются пикселям созданного компьютером изображения головного мозга. Роль ощущений исследователя в получении данных методом функциональной магнитно-резонансной томографии сводится к наблюдению за приборами и присмотру за пациентом. Их эпистемическая роль ограничена различением цветов на готовом изображении, чтении используемых компьютером цветовых таблиц и т. п.

Если изображения, полученные в результате функциональной магнитно-резонансной томографии, записывают наблюдения, то сложно сказать, что именно является объектом наблюдения: активность нейронов, уровень насыщения крови кислородом, прецессия протонов, радиосигналы или что-то ещё. (Если объект наблюдения существует, то радиосигналы, напрямую воздействующие на оборудование, кажется, подходят на эту роль лучше уровня кислорода в крови или активности нейронов.) Более того, идею записи наблюдений с помощью изображений, получаемых методом магнитно-резонансной томографии, трудно примирить с традиционными представлениями эмпириков, согласно которым расчёты, основанные на теоретических предположениях и убеждениях, не должны применяться в процессе получения данных, как бы они ни были нужны для того, чтобы делать выводы на основании этих данных (а иначе объективность может быть утрачена). Для получения изображений с помощью фМРТ требуется значительная статистическая обработка, основанная на теориях о радиосигналах и многочисленных факторах, имеющих отношение к их регистрации, а также убеждении, что существует связь между уровнем насыщения крови кислородом и активностью нейронов, представлении об источниках систематической погрешности и т.  п.

Поэтому функциональное изображение мозга настолько отличается от, например, рассматривания, фотографирования и измерения с помощью термометра или гальванометра, что будет практически бессмысленным называть его наблюдением. То же самое касается многих других методов, используемых учёными для получения данных, не воспринимаемых при помощи органов чувств.

В философских сочинениях такие термины, как «наблюдение» и «отчёты о наблюдении», появляются гораздо чаще, чем в работах практикующих учёных, которые вместо этого склонны говорить о данных. Философы, использующие этот термин, могут, если им так хочется, представлять себе стандартные примеры наблюдений частью обширного, разнообразного и продолжающего расти множества методов получения данных. Тогда они смогут сконцентрироваться на эпистемическом влиянии факторов, характеризующих различные методы из этого множества, вместо того, чтобы стараться решить, какие методы классифицировать как методы наблюдения и какие объекты — как объекты наблюдения. В частности, они смогут сосредоточить внимание на том, на какие вопросы могут дать ответы данные, полученные с помощью конкретного метода, что следует сделать, чтобы использовать эти данные плодотворно, и какова достоверность полученных с их помощью ответов.

Интересно, что отчёты о непосредственном наблюдении не всегда являются с эпистемической точки зрения более ценными, чем данные, полученные с помощью экспериментального оборудования. Действительно, исследователи нередко используют неперцептивные данные, чтобы оценить перцептивные и исправить ошибки в них. Например, Резерфорд и Петтерссон проводили схожие эксперименты, чтобы понять, расщепляются ли некоторые вещества при радиоактивном облучении, испуская заряженные частицы. Чтобы обнаружить излучение, наблюдатели отмечали на экране сцинтилляторного счётчика крошечные вспышки, производимые ударами частиц. Ассистенты Петтерссона сообщали, что видели такие вспышки при исследовании силикона и других элементов. Ассистенты Резерфорда их не заметили. Коллега Резерфорда, Джеймс Чедвик, посетил лабораторию Петтерссона, чтобы оценить полученные им данные. Вместо того чтобы смотреть на экран и таким образом проверить данные Петтерссона, он незаметно для смотревших на экран ассистентов Петтерсона перенастроил оборудование так, что даже если бы частицы и появились, они не могли ударить по экрану. Данные Петтерссона были дискредитированы тем, что его ассистенты в обоих случаях сообщали о вспышках примерно с одинаковой частотой [Steuwer 1985, 284–288].

Сходные соображения применимы и когда речь идёт о различии между поддающимися и неподдающимися наблюдению предметами исследования. Некоторые данные следует получить для того, чтобы ответить на вопросы об объектах, которые сами по себе не регистрируются чувствами или экспериментальным оборудованием. В связи с этим часто говорят о потоках солнечных нейтрино. Нейтрино не могут напрямую воздействовать на наши чувства или измерительные приборы, и зарегистрировать их присутствие невозможно. Испускаемые потоки изучались благодаря захвату нейтрино и их взаимодействию с хлором, в результате чего возникал радиоактивный изотоп аргона. Затем экспериментаторы могли рассчитать испускаемые потоки солнечных нейтрино, опираясь на измерения радиоактивности изотопа с помощью счётчика Гейгера. Эпистемическое значение недоступности нейтрино для наблюдения зависит от факторов, имеющих отношение к надёжности данных, которые исследователи смогли получить, и их достоверности как источника информации о потоках. Эта достоверность помимо прочего будет зависеть от правильности представлений исследователей о том, как нейтрино взаимодействуют с хлором [Pinch 1985]. Однако существуют недоступные для наблюдения предметы, которые невозможно обнаружить, и об особенностях которых невозможно сделать вывод на основании каких бы то ни было данных. Это — единственные эпистемически недостижимые неподдающиеся наблюдению объекты. Останутся ли они такими, зависит от того, смогут ли учёные понять, как получить данные для их изучения.

 

Томас Кун, Норвуд Хансон, Пол Фейерабенд и другие с подозрением относились к объективности данных, полученных в результате наблюдения, подвергая сомнению предположение, будто наблюдатели могут избежать предвзятости, обусловленной «парадигмой», которой они придерживаются, или теоретическими предпосылками. Несмотря даже на то, что в некоторых их примерах используются данные, полученные с помощью оборудования, они склонны говорить о наблюдении как о перцептивном процессе. Как писал Хансон, «в том, что мы видим, уже содержится теория» [Hanson 1958, 19].

В сочинениях Куна есть три разные версии этой идеи.

K1. Теоретическая нагруженность восприятия. Специалисты в области психологии восприятия, Брюнер и Постман, обнаружили, что испытуемые, которым быстро показывали неправильные игральные карты, например, чёрную четвёрку червей, сообщали, что они видели обычную карту, например, красную четвёрку червей. Требовалось показать им неправильную карту несколько раз, чтобы они, наконец, заметили, что она выглядит не так, как надо, и правильно её описали [Kuhn 1962, 63]. По утверждению Куна, такие исследования показывают, что предметы выглядят по-разному для разных наблюдателей с разными понятийными схемами. Если это так, то чёрная четвёрка червей не выглядит как чёрная четвёрка червей до тех пор, пока повторяющееся наблюдение не позволит испытуемым сформировать идею чёрной четвёрки червей. По аналогии, — предположил Кун, — когда работающие в конфликтующих парадигмах наблюдатели смотрят на один и тот же предмет, их понятийные ограничения не позволяют им получить одинаковый визуальный опыт [Kuhn 1962, 111, 113–114, 115, 120–1]. Это, например, означало бы, что если бы Пристли и Лавуазье наблюдали за проведением одного и того же эксперимента, Лавуазье увидел бы то, что соответствовало его теории о возгорании и дыхании как процессах окисления, в то время как визуальный опыт Пристли согласовывался бы с его теорией, согласно которой горение и дыхание — процессы высвобождения флогистона.

K2. Семантическая нагруженность восприятия. Кун утверждал, что теоретические предпосылки оказывают существенное влияние на описание наблюдений и то, как они понимаются [Kuhn 1962, 127ff]. Если это так, сторонники калорического описания теплоты не будут описывать наблюдаемые результаты экспериментов с теплотой или понимать описания таких результатов так же, как исследователи, которые думают о теплоте в терминах средней кинетической энергии или излучения. Они могут использовать для сообщения о наблюдении одинаковые слова (например, «температура»), понимая их при этом по-разному.

K3. Привлекающие внимание особенности. Кун утверждал, что если бы Галилей и физик-аристотелик наблюдали бы один и тот же эксперимент с маятником, они бы смотрели и обращали внимание на разные вещи. Аристотелевская парадигма потребовала бы от экспериментатора измерить

…вес камня, высоту, на которую тот был поднят, и время, потребовавшееся ему на достижение состояния покоя [Kuhn 1992, 123],

и проигнорировать радиус, угловое смещение и период колебания [Kuhn 1962, 124].

Галилей обратил бы внимание на последние, поскольку рассматривал бы колебания маятника как принудительные круговые перемещения. Привлёкшие внимание Галилея величины не заинтересовали бы аристотелика, который рассматривает камень как предмет, вынужденно падающий к центру земли [Kuhn 1962, 123]. Так Галилей и учёный-аристотелик собрали бы разные данные. (При отсутствии записей о проведённых аристотеликами экспериментах с маятником мы можем рассматривать это как мысленный эксперимент.)

 

Если рассматривать K1, K2 и K3 в порядке возрастания правдоподобия, K3 указывает на важный для научной практики факт. Получение данных (включая постановку и проведение эксперимента) находится под значительным влиянием базовых представлений исследователей. Иногда таковые включают теоретические предпосылки, из-за которых экспериментаторы получают не способствующие приросту знаний или приводящие к заблуждениям данные. В других случаях они могут привести к тому, что экспериментаторы проигнорируют полезные сведения или даже не сумеют их получить. Например, чтобы получить данные об оргазмах, испытываемых самками медвежьих макак, один исследователь подключил подопытных самок к приборам, регистрирующим оргазменные сокращения мышц, учащение сердечного ритма и т. д. Но, как сообщает Элизабет Ллойд, исследователь подключил к прибору самцов макак, изменение сердечного ритма которых давало сигнал к началу записи женского оргазма. Когда я указала, что подавляющее большинство оргазмов самки медвежьих макак получали в результате сексуальных взаимодействий с другими самками, он ответил, что ему это известно, но что его интересуют только важные оргазмы [Lloyd 1993, 142]. Хотя оргазм во время полового акта с самцом нехарактерен для самок медвежьих макак, на постановку эксперимента оказало влияние убеждение, что особенности женской сексуальности следует изучать лишь в связи с их репродуктивным значением [Lloyd 1993, 139].

К счастью, такое происходит не всегда. Оказавшись под влиянием предрассудков, исследователи, в конце концов, часто находят в себе силы внести исправления и оценить значение данных, поначалу не привлёкших их внимание. Таким образом, парадигмы и теоретические предпосылки действительно воздействуют на то, что именно привлекает внимание исследователей, но это воздействие не является ни неизбежным, ни непоправимым.

 

Говоря о семантической нагруженности теории (K2), важно иметь в виду, что наблюдатели не всегда используют для сообщений о результатах наблюдений и экспериментов повествовательные предложения. Вместо этого они часто рисуют, фотографируют, делают аудиозаписи и т. д. или настраивают свои экспериментальные устройства таким образом, чтобы они выдавали данные, используя диаграммы, графические изображения, числовые таблицы и другие несентенциальные формы записи. Понятийные возможности и теоретическая предвзятость исследователей, несомненно, может оказать эпистемически значимое влияние на то, что они регистрируют (или на регистрацию чего они настраивают своё оборудование), какие детали включают в отчёт или акцентируют и какие формы изложение материала избирают [Daston and Galison 2007, 115–190, 309–361]. Но разногласия по поводу эпистемического значения диаграммы, рисунка или других несентенциальных данных часто возникают из-за вопросов о причинно-следственных связях, а не о семантике. Анатомам может быть нужно решить, показывает ли тёмное пятнышко на микроснимке случайный эффект, возникший в процессе окраски тканей, или оно появилось в результате того, что свет отразился от анатомически значимой структуры. Физиков может заинтересовать, отражает ли «всплеск» на записи показаний счётчика Гейгера воздействие радиации, которое они хотят отследить, или кратковременное изменение радиационного фона. Химики могут быть озабочены чистотой образцов, используемых для получения данных. Такого рода вопросы не носят семантический характер, и потому представлять их как семантические вопросы, для которых релевантен тезис K2, непродуктивно. Возможно, философы конца XX века игнорировали такие случаи и преувеличивали значение семантической нагруженности теории, поскольку думали о проверке теорий с точки зрения дедуктивных отношений между теоретическими предложениями и предложениями о наблюдениях.

В случае сентенциальных отчётов о наблюдениях семантическая нагруженность теории встречается реже, чем можно бы было ожидать. Интерпретация вербальных сообщений часто зависит скорее от представлений о причинно-следственных связях, чем от значений знаков. Вместо того чтобы беспокоиться о значении слов, используемых для описания их наблюдений, учёные, вероятно, будут озабочены тем, не выдумали ли наблюдатели что-нибудь и не придержали ли какую-нибудь информацию, не является ли какая-нибудь деталь (или сразу несколько деталей) явлением, порождённым условиями наблюдения, не были ли используемые образцы нетипичными и т. п.

Парадигмы Куна являются разнородными собраниями экспериментальных практик, теоретических принципов, отобранных для исследования проблем, подходов к их решению и т. д. Взаимосвязи между компонентами парадигмы достаточно гибки, чтобы позволить исследователям, в корне несогласным друг с другом по поводу одного или нескольких теоретических положений, прийти к согласию касательно постановки, проведения и записи результатов их экспериментов. Вот почему нейроучёные, спорившие о том, являются ли нервные импульсы электрическими, могли измерять одни и те же электрические параметры и не считать поводом для разногласий точность отчётов о наблюдениях и лингвистическое значение таких терминов, как «потенциал», «сопротивление», «электрическое напряжение» и «ток».

 

Вопросы, затрагиваемые в данном разделе, являются отдалёнными лингвистическими производными проблем, встающих в связи с представлением Локка, согласно которому обыденные и научные понятия (эмпирики называют их идеями) получают своё содержание из опыта [Locke 1700, 104–121, 162–164, 404–408].

Глядя на пациента, покрытого красной сыпью, страдающего от жара и т. д., исследователь может сообщить, что видит сыпь и показания термометра, или симптомы кори, или человека, больного корью. Наблюдая за каплей неизвестной жидкости, упавшей в раствор лакмуса, исследователь может сообщить, что видит изменение цвета, жидкость с уровнем PH ниже 7 или кислоту. То, какое описание результатов проверки подойдёт лучше, зависит от того, как были операционализированы соответствующие понятия. То, что в соответствии с одной операционализацией позволяет наблюдателю сообщить, что он наблюдает случай кори, в соответствии с другой операционализацией позволяет лишь констатировать симптомы.

Соглашаясь с мнением Перси Бриджмена, что

…в целом под понятием мы имеем в виду всего лишь набор операций; понятие синонимично соответствующему набору операций [Bridgman 1927, 5],

можно предположить, что операционализации являются определениями или смысловыми правилами, такими, что аналитически верным, к примеру, будет считать кислой любую жидкость, окрашивающую лакмус в красный цвет. Но для реальной научной практики более точным будет считать операционализации такими правилами применения понятий, когда и правила, и их применение могут быть подвергнуты ревизии на основании новых эмпирических или теоретических сведений. В этом смысле операционализировать означает вводить в действие вербальные и тому подобные практики, чтобы позволить учёным делать свою работу. Таким образом, операционализации чувствительны к открытиям, влияющим на их полезность, и на основании этого подвержены изменениям [Feest 2005].

Относится это к определению или нет, исследователи, работающие в различных исследовательских традициях, могут научиться сообщать о своих наблюдениях так, чтобы не вступать в конфликт с противоречащими друг другу операционализациями. Так, вместо того, чтобы научить учёных описывать то, что они видят в пузырьковой камере, как светлую полоску или след, можно научить их говорить, что они видят след частицы или даже саму частицу. Это может отражать то, что имел в виду Кун, предполагая, что некоторые наблюдатели могут обоснованно утверждать, будто видели кислород (хотя он прозрачен или бесцветен) или атомы (хотя они невидимы) [Kuhn 1962, 127ff]. Напротив, можно возразить, что не следует смешивать то, что человек видит, с тем, что он обучен говорить, когда это видит, а потому утверждение, будто вы видите бесцветный газ или невидимую частицу, может быть не чем иным, как образным способом сказать то, что некоторые операционализации позволяют наблюдателям сказать. Если продолжить это возражение, то в строгом смысле слова термин «отчёт о наблюдении» следует оставить для описаний, нейтральных в отношении противоречащих друг другу операционализаций.

Если полученные в результате наблюдений данные являются всего лишь высказываниями, соответствующими условиям всеобщего согласия Фейерабенда, значение тезиса о семантической нагруженности теории зависит от того, насколько быстро и для каких предложений достаточно компетентные носители языка, придерживающиеся различных парадигм, могут без привлечения теоретических соображений согласиться, что признавать и что отвергать. Некоторые полагают, что возможно достичь степени согласия, достаточной для гарантии объективности полученных в результате наблюдения данных. Другие так не считают. А некоторые стремятся найти другие стандарты объективности.

 

Приведённый выше пример с экспериментами Петтерссона и Резерфорда со сцинтиллятором свидетельствует о том, что наблюдатели, работающие в разных лабораториях, иногда сообщают, что в одних и тех же условиях они видят разные вещи. Вероятно, их ожидания влияют на отчёты. Кажется правдоподобным, что их ожидания сформированы их образованием и тем, как принятая теория влияет на поведение их начальников и коллег. Но, как происходило и в других случаях, все участники дискуссии согласились отвергнуть полученные Петтерссоном данные, не отказываясь от своих теоретических предпосылок, потому что эти данные были получены в результате механических манипуляций, которые обе лаборатории могли осуществить и проинтерпретировать одинаково.

Более того, сторонники несовместимых теорий в результате наблюдений часто получают удивительно сходные данные. Сколько бы они не спорили о природе дыхания и горения, Пристли и Лавуазье представляли сходные отчёты о том, как долго оставались в живых их мыши и горели их свечи под стеклянными колпаками. Пристли учил Лавуазье, как измерять содержание флогистона в неизвестном газе. Образец испытуемого газа нагнетался в градуированную пробирку, наполненную водой, и опрокидывался над водяной баней. Отметив уровень воды, оставшейся в пробирке, наблюдатель добавляет «азотистый воздух» (который мы называем окисью азота) и снова проверяет уровень воды. Пристли, полагавший, что кислорода не существует, считал, что изменение уровня воды указывает на то, сколько флогистона содержит газ. Лавуазье описывал наблюдения тех же изменений уровня воды, что и Пристли, даже после того как отверг теорию флогистона и пришёл к убеждению, что эти изменения указывают на содержание свободного кислорода [Conant 1957, 74–109].

Смысл этих примеров в том, что хотя парадигмы или теоретические предпосылки иногда оказывают эпистемически значимое влияние на то, что воспринимают наблюдатели, последствия этого могут быть сравнительно просто устранены или исправлены.

 

Типичные ответы на этот вопрос гласят, что приемлемость теоретических утверждений зависит от того, являются ли они истинными (приблизительно верными, вероятными или значительно более вероятными, чем прочие) или «спасают» наблюдаемые феномены. Затем делается попытка объяснить, как полученные в ходе наблюдения данные свидетельствуют за или против обладания одним или более из перечисленных достоинств.

Истина. Естественно считать, что при равной вычислимости, области применения и т. д. истинные теории лучше ложных, хорошие приближения лучше плохих, а более вероятные теоретические утверждения заслуживают того, чтобы им отдавали первенство перед менее вероятными. Одним из способов решить, является ли теория или теоретическое утверждение истинным, близким к истине или достаточно вероятным, является выведение из него предсказаний и использование полученных при наблюдении данных для их проверки. Сторонники подтверждения с помощью гипотетико-дедуктивного метода предполагают, что полученные при наблюдении данные подкрепляют истинность теорий, чьи дедуктивные следствия они подтверждают, и опровергают те, чьи следствия фальсифицируют [Popper 1959, 32–34]. Но из законов и теоретических обобщений редко следуют (если вообще следуют) предсказания о наблюдениях, если только они не сочетаются с одной или более вспомогательными гипотезами, позаимствованными из теории, к которой они принадлежат. Когда прогноз оказывается неверным, стороннику гипотетико-дедуктивных теорий подтверждения нелегко объяснить, почему это случилось. Если теория гарантирует верный прогноз, она будет его гарантировать и в сочетании с произвольно выбранными не относящимися к делу утверждениями. Проблема для гипотетико-дедуктивных теорий подтверждения состоит в том, чтобы объяснить, почему предсказание, подтверждающее интересующую исследователя теорию, не подтверждает одновременно с этим не относящиеся к делу утверждения.

Игнорируя существенные и маловажные детали, теории, трактующие подтверждение как самообоснование, утверждают, что отчёт о наблюдении подтверждает теоретическое обобщение, если конкретное обобщение следует из отчёта о наблюдении и сочетается со вспомогательными гипотезами, выводимыми из той теории, о подтверждении которой идёт речь. Наблюдение свидетельствует против теоретического утверждения, если из сочетания отчета о наблюдении и вспомогательных гипотез, выводимых из данной теории, логически следует противоположное утверждение. Как и в случае гипотетико-дедуктивных теорий подтверждения, здесь наблюдение подтверждает или опровергает теоретическое утверждение только на основании допущения, что вспомогательные гипотезы являются истинными [Glymour 1980, 110–175].

Последователи Байеса придерживаются мнения, что доказательное значение полученных в результате наблюдения данных для теоретического утверждения следует понимать в терминах правдоподобия или условной вероятности. Например, на вопрос о том, подкрепляют ли полученные при наблюдении данные теоретическое утверждение, можно ответить в зависимости от того, является ли это утверждение более вероятным (и если да, то насколько более вероятным), чем его отрицание, на основании описания не только полученных данных, но и предшествующих им ранее принятых убеждений, включая теоретические предпосылки. Но по теореме Байеса условная вероятность интересующего нас утверждения будет отчасти зависеть от того, какова была предшествующая получению новых данных вероятность этого утверждения. И опять, то, как данные используются для оценки теории, частично зависит от теоретических предпосылок, из которых исходит исследователь [Earman 1992, 33–86; Roush 2005, 149–186].

Фрэнсис Бэкон [Bacon 1620, 70] говорил, что допустить, чтобы приверженность исследователя некой теории определяла, что этот исследователь рассматривает как эпистемическую значимость полученного в результате наблюдения доказательства этой самой теории, является, пожалуй, грехом большим, чем полное игнорирование доказательства. Сторонники гипотетико-дедуктивных теорий подтверждения, теории самоподтверждения, метода Байеса и других теорий подтверждения рискуют навлечь на себя неодобрение Бэкона. Согласно им всем, сторонники соперничающих теорий, возможно, имеют право не соглашаться относительно того, как полученные при наблюдениях данные относятся к одним и тем же утверждениям. Кстати говоря, истории и в самом деле известны случаи таких разногласий. Значение этого факта зависит от того, могут ли подобные разногласия быть разрешены, и если могут, то как. Поскольку некоторые компоненты теории логически и в какой-то степени вероятностно независимы друг от друга, сторонники соперничающих теорий часто могут найти способы достаточно легко договориться о вспомогательных гипотезах и предшествующих вероятностях, чтобы на основании полученных в ходе наблюдения свидетельств приходить к одинаковым выводам.

Спасение феноменов. Считается, что теории спасают феномены, если они удовлетворительным образом их предсказывают, описывают или систематизируют. То, насколько хорошо теория решает эти задачи, необязательно зависит от истинности или точности её оснований. Так, согласно предисловию Озиандера к сочинению Коперника «О вращении небесных сфер», классической цитате, касающейся этой проблемы, астрономы «никоим образом не могут достичь истинных причин» закономерностей, которым подчиняются доступные наблюдению астрономические явления, и должны удовлетвориться спасением феноменов, то есть использованием

…любых гипотез, позволяющих… [им] на основании принципов геометрии правильно вычислять как будущее, так и прошлое [Osiander 1543, XX].

Теоретикам следует использовать эти предположения как инструменты вычисления, не вынося решений об их истинности. В частности, предположение, будто планеты вращаются вокруг Солнца, следует оценивать только на основании того, насколько это полезно для достаточно точного вычисления их наблюдаемого взаиморасположения.

В работе «Физическая теория: её цель и строение» Пьера Дюгема сформулирована сходная идея. Для Дюгема физическая теория

…является системой математических теорем, выводимых из небольшого количества аксиом, цель которых — представить набор экспериментальных законов настолько просто, полно и точно, насколько только возможно. [Duhem 1906, 19]

«Экспериментальные законы» — это обобщённые математические описания наблюдаемых результатов экспериментов. Исследователи получают их, выполняя измерения и другие экспериментальные операции и приписывая воспринимаемым результатам символические обозначения согласно заранее введённым операциональным определениям [Duhem 1906, 19]. Для Дюгема основная функция физической теории состоит в том, чтобы помочь нам сохранять и извлекать информацию о доступных наблюдению предметах, следить за которыми мы в противном случае были бы не в силах. Если в этом и заключается цель существования теории, её главным достоинством должна быть экономия интеллектуальных усилий. Теоретикам надлежит заменять отчёты об отдельных наблюдениях экспериментальными законами и выводить законы более высокого уровня (чем их меньше, тем лучше), из которых могут быть математически выведены экспериментальные законы (чем больше, тем лучше) [Duhem 1906, 21ff].

Можно проверить, насколько точны и полны относящиеся к теории экспериментальные законы, сравнив их с полученными при наблюдении данными. Пусть ЭЗ будет одним или более экспериментальным законом, который достаточно хорошо проходит такие проверки. Тогда законы более высокого уровня могут быть оценены на основании того, насколько удачно они интегрируют ЭЗ в теорию. Некоторые данные, которые не соответствуют интегрированным экспериментальным законам, окажутся недостаточно интересными, чтобы привлечь внимание исследователя. Другие данные придётся согласовывать с теорией, заменяя или изменяя один или более экспериментальный закон. Если требуемые дополнения, изменения или замещения приводят к тому, что экспериментальные законы становится сложнее интегрировать в теорию, данные свидетельствуют против неё. Если необходимые изменения ведут к лучшей систематизации, данные свидетельствуют в пользу теории. Если требуемые изменения не меняют положения дел, то данные не свидетельствуют ни за, ни против теории.

 

К несчастью для всех этих идей о проверке теорий данные обычно получаются способами, которые делают очень сложным их прогнозирование на основании обобщений, для проверки которых они используются, или выведение таких обобщений из этих данных, а не из произвольных вспомогательных гипотез. В самом деле, в любом наборе большого количества точных нумерических данных есть такие, которые не согласуются между собой и исходя из которых тем более нельзя сделать количественного предсказания. Это происходит потому, что точные, доступные общественности данные, как правило, могут быть получены только посредством процесса, результаты которого отражают влияние каузальных факторов, слишком многочисленных, разнообразных и нерегулярных, чтобы их могла объяснить какая-нибудь одна теория. Когда Бернард Кац регистрировал электрическую активность препаратов нервного волокна, на численные значения его данных влияли специфические особенности его гальванометров и других приборов, различие между положением стимулирующих и записывающих электродов, которые должны были быть введены в нерв, физиологические последствия их введения и изменения состояния нерва, который разрушался в ходе эксперимента. Исследователи по-разному проводили этот эксперимент. Приборы вибрировали из-за множества не поддающихся учёту причин: от случайных источников погрешности до тяжёлых шагов учителя Каца, Арчибальда В. Хилла, поднимавшегося и спускавшегося по лестнице за стеной лаборатории. Это лишь краткий перечень сложностей. Дело усугублялось ещё и тем, что многие из этих факторов влияли на данные, будучи составными элементами неподдающихся учёту, временных и нерегулярных последовательностей каузальных воздействий.

Что касается видов данных, которые должны представлять интерес для философов физики, давайте представим, какое множество внешних причин влияет на данные об излучении в эксперименте по выявлению солнечных нейтрино или на фотографии, получаемые с помощью искровой камеры и предназначенные для обнаружения взаимодействий между частицами. Обычно эффекты систематических и случайных источников погрешности таковы, что исследователям для перехода от «сырых» данных к выводам, которые можно использовать для оценки теоретических утверждений, требуется серьёзный анализ и интерпретация.

Это в равной степени относится как к чистым случаям получения сенсорной информации, так и к записям, сделанным с помощью оборудования. Когда астрономы XIX и начала XX века смотрели в телескопы и нажимали кнопки, чтобы зафиксировать время, когда Луна минует перекрестье искателя, значение их измерительных точек зависело не только от отражённого Луной света, но также от особенностей перцептивных процессов, времени реакции и других психологических факторов, которые без всякой системы изменялись от случая к случаю и от наблюдателя к наблюдателю. Ни у одной астрономической теории не хватит ресурсов, чтобы всё это учесть. Сходные соображения применимы к вероятностям конкретных результатов измерений, выводимых из теоретических принципов, и вероятностям подтверждающих и опровергающих их теоретических утверждений, обусловленных значимостью конкретных результатов измерений.

Вместо того чтобы проверять теоретические утверждения путём прямого сопоставления их с «сырыми» данными, исследователи используют данные, чтобы выдвигать предположения о явлениях, т.  е. событиях, закономерностях, процессах и т. п., которые достаточно единообразны и просты, чтобы сделать их поддающимися систематическому прогнозированию и объяснению [Bogen and Woodward 1988, 317]. Тот факт, что свинец плавится при температурах, близких к 327.5 С° — пример явления, также как и широко известные закономерности, характерные для величины электрического заряда потенциала действия различных нейронов, периодов обращения планет и т. д. Теории, от которых нельзя ожидать предсказания и объяснения таких вещей, как конкретные данные в температурной таблице, можно оценить на основании того, насколько полезны они для предсказания или объяснения явлений, которые с их помощью обнаруживаются. То же самое касается потенциала действия в отличие от данных о конкретных величинах электрического заряда, на основании которых вычисляются его особенности, и орбит планет в отличие от данных астрометрии. Разумно использовать генетическую теорию для ответа на вопрос, насколько вероятно (при сходном воспитании в сходном окружении), что потомок шизофреника (или двух больных шизофренией) обнаружит один или несколько симптомов, которые «Руководство по диагностике и статистике психических расстройств» классифицирует как признаки шизофрении. Но будет весьма неразумно ожидать, что она предскажет или сможет проинтерпретировать количество баллов, набранных одним пациентом при единственном прохождении конкретного диагностического теста, или объяснить, почему диагност сделал конкретную запись в отчёте о беседе с потомком больных шизофренией [Bogen and Woodward, 1988, 319–326].

То, что теории лучше предсказывают и объясняют явления, а не данные, не так уж плохо. Во многих случаях теории, предсказывающие и объясняющие явления, будут более информативными и полезными для достижения практических целей, чем теории, предсказывающие и объясняющие конкретные позиции в каком-либо наборе данных (если бы такие были). Предположим, вы могли бы выбрать между теорией, предсказывающей и объясняющей, как выделение нейротрансмиттера связано с нейронными импульсами (например, таким образом, что в среднем нейротрансмиттеры выделяются один раз на каждые 10 импульсов), и теорией, которая объясняет или предсказывает числа, выдаваемые соответствующим лабораторным оборудованием в одном или нескольких отдельных случаях. Как правило, первая теория оказывается предпочтительнее второй: по меньшей мере потому, что она применима к гораздо большему количеству случаев. То же касается и теории, предсказывающей или объясняющей вероятность шизофрении на основании некоторых генетических факторов, или теории, которая предсказывает или объясняет вероятность неверной диагностики шизофрении, обусловленной образованием психиатра. В большинстве случаев они будут предпочтительнее теории, которая предсказывает конкретные описания в истории болезни.

Учитывая всё это, а также тот факт, что множество теоретических утверждений может быть проверено лишь прямым сопоставлением с явлениями, эпистемологам следует задаться вопросом о том, как данные используются для ответа на вопросы о явлениях. Поскольку у нас нет места для подробного обсуждения этой проблемы, в данной статье мы можем лишь упомянуть два основных метода, используемых исследователями для того, чтобы делать из данных выводы. Первый — каузальный анализ, проводимый с использованием статистических методов или без такового. Второй — некаузальный статистический анализ.

Во-первых, исследователи должны отделить характерные особенности данных, указывающие на факты об интересующем их явлении, от тех, которые можно легко проигнорировать, и тех, которые должны быть скорректированы. Иногда предшествующие знания делают эту задачу простой. В обычных условиях исследователи знают, что их термометры чувствительны к температуре, а манометры — к давлению. Астроном или химик, знающий, как работает спектрографическое оборудование и к чему его применить, будет знать и то, что обозначают полученные данные. Иногда ситуация не столь очевидна. Когда Рамон-и-Кахаль смотрел в свой микроскоп на тонкий срез окрашенной нервной ткани, ему приходилось догадываться, какое из волокон, видимых при одном фокальном расстоянии, связано с тем, что он мог видеть лишь при другом фокальном расстоянии или же при исследовании другого среза (если такое волокно вообще существовало).

Аналогичные соображения применимы к количественным данным. Кацу было нетрудно определить, когда его оборудование острее реагировало на шаги Хилла на лестнице, чем на электрические величины, которые оно должно было измерять. Не так просто ответить, является ли резкий скачок в амплитуде высокочастотных колебаний ЭЭГ следствием особенностей мозговой деятельности испытуемого или внешней электрической активности в лаборатории или операционной, где производились измерения. Ответы на вопросы о том, какие особенности числовых и нечисловых данных указывают на интересующее исследователя явление, обычно по меньшей мере частично зависят от того, что известно о причинах, приведших к появлению данных.

Статистические доводы часто используются для ответа на вопросы о влиянии эпистемически значимых каузальных факторов. Например, когда известно, что сходные данные получаются под действием факторов, не имеющих отношения к интересующему исследователя предмету, метод Монте-Карло, регрессивный анализ выборочных данных и множество других статистических методов дают исследователям прекрасную возможность решить, насколько серьёзно следует принимать предположительно информативные особенности их данных.

Но техники статистической обработки данных используются не только для каузального анализа. Чтобы рассчитать такую величину, как точка плавления свинца, на основании набора числовых данных, исследователи выбрасывают из расчётов точки экстремума, рассчитывают среднее значение и стандартное отклонение и т. д., и устанавливают уровни достоверности и значимости. Регрессия и другие техники применяются к результатам, чтобы оценить, насколько далеко от среднего значения предположительно отклонится интересующая нас величина в интересующей нас совокупности (например, диапазон температур, при которых, как ожидается, будут плавиться чистые образцы свинца).

То, что данные без каузальной, статистической и т. д. аргументации мало что дают, имеет интересные следствия для общепризнанных представлений о том, как использование данных, полученных при наблюдении, отличает науку от лженауки, религии и других ненаучных методов познания. Во-первых, учёные — не единственные, кто использует данные наблюдений для обоснования своих утверждений; астрологи и шарлатаны их тоже используют. Чтобы найти эпистемически значимые отличия, следует тщательно рассмотреть, какого рода данные они используют, откуда их получают и как применяют. Преимущество научной проверки теории перед ненаучной состоит не только в том, что она опирается на эмпирические данные; оно также зависит от того, как данные получены, проанализированы и проинтерпретированы для получения выводов, которые можно использовать для проверки теории. Во-вторых, требуется не так много примеров, чтобы опровергнуть представление, будто бы приверженность единственному, повсеместно применимому «научному методу» отличает науки от ненаучного познания. Данные получаются и используются слишком многочисленными и разнообразными способами, чтобы их можно было рассматривать как конкретные применения единственного метода. В-третьих, обычно, если не всегда, исследователи не могут сделать выводы для проверки теорий с помощью полученных при наблюдении данных без эксплицитной или имплицитной апелляции к теоретическим принципам. Это означает, что вопросы, подобные вопросам Куна об эпистемическом значении теоретической нагруженности, возникают в связи с анализом и интерпретацией полученных при наблюдении данных. По большей части ответ на такие вопросы зависит от деталей, меняющихся от случая к случаю.

 

Грамматические производные термина «наблюдение» применялись к весьма различным перцептивным и неперцептивным процессам и записям о полученных с их помощью результатах. Их разнообразие даёт повод сомневаться, могут ли общие философские размышления о наблюдениях, наблюдаемых объектах и полученных при наблюдении данных сказать эпистемологам столько же, сколько конкретные исследования, основанные на внимательном изучении отдельных случаев. Более того, учёные находят всё новые способы получения данных, которые нельзя назвать наблюдением, не расширив значение термина до полной неопределённости.

Вероятно, философам, ценящим ту тщательность, аккуратность и универсальность, к которой стремились логические позитивисты, эмпирики и другие сторонники строгой философии, скорее следовало бы исследовать и разрабатывать методы и достижения логики, теории вероятности, статистики, машинного обучения и компьютерного моделирования, а не пытаться построить всеобщие теории о наблюдении и его роли в науке. Может показаться, что логика и остальные перечисленные дисциплины неспособны предоставить нам удовлетворительные и универсальные теории научного познания. Но у них есть полезные конкретные приложения, часть которых могла бы пригодиться не только философам, но и учёным.

 

• Aristotle(a), Generation of Animals in Complete Works of Aristotle (Volume 1), J. Barnes (ed.), Princeton: Princeton University Press, 1995, pp. 774–993

• Aristotle(b), History of Animals in Complete Works of Aristotle (Volume 1), J. Barnes (ed.), Princeton: Princeton University Press, 1995, pp. 1111–1228.

• Bacon, Francis, 1620, Novum Organum with other parts of the Great Instauration, P. Urbach and J. Gibson (eds. and trans.), La Salle: Open Court, 1994.

• Bogen, J, and Woodward, J., 1988, “Saving the Phenomena,” Philosophical Review, XCVII (3): 303–352.

• Boyle, R. , 1661, The Sceptical Chymist, Montana: Kessinger (reprint of 1661 edition).

• Bridgman, P., 1927, The Logic of Modern Physics, New York: Macmillan.

• Collins, H. M., 1985 Changing Order, Chicago: University of Chicago Press.

• Conant, J.B., 1957, (ed.) “The Overthrow of the Phlogiston Theory: The Chemical Revolution of 1775–1789,” in J.B.Conant and L.K. Nash (eds.), Harvard Studies in Experimental Science, Volume I, Cambridge: Harvard University Press, pp. 65–116).

• Duhem, P., 1906, The Aim and Structure of Physical Theory, P. Wiener (tr.), Princeton: Princeton University Press, 1991.

• Earman, J., 1992, Bayes or Bust?, Cambridge: MIT Press.

• Feest, U., 2005, “Operationism in psychology: what the debate is about, what the debate should be about,” Journal of the History of the Behavioral Sciences, 41(2): 131–149.

• Feyerabend, P.K., 1959, “An Attempt at a Realistic Interpretation of Expeience,” in P.K. Feyerabend, Realism, Rationalism, and Scientific Method (Philosophical Papers I), Cambridge: Cambridge University Press, 1985, pp. 17–36.

• Feyerabend, P.K., 1969, “Science Without Experience,” in P.K. Feyerabend, Realism, Rationalism, and Scientific Method (Philosophical Papers I), Cambridge: Cambridge University Press, 1985, pp. 132–136.

• Franklin, A., 1986, The Neglect of Experiment, Cambridge: Cambridge University Press.

• Galison, P., 1987, How Experiments End, Chicago: University of Chicago Press.

• Galison, P., 1990, “Aufbau/Bauhaus: logical positivism and architectural modernism,” Critical Inquiry, 16 (4): 709–753.

• Galison, P., and Daston, L., 2007, Objectivity, Brooklyn: Zone Books.

• Glymour, C., 1980, Theory and Evidence, Princeton: Princeton University Press.

• Hacking, I, 1983, Representing and Intervening, Cambridge: Cambridge University Press.

• Hanson, N.R., 1958, Patterns of Discovery, Cambridge, Cambridge University Press.

• Hempel, C.G., 1935, “On the Logical Positivists’ Theory of Truth,” Analysis, 2 (4): 50–59.

• Hempel, C.G., 1952, “Fundamentals of Concept Formation in Empirical Science,” in Foundations of the Unity of Science, Volume 2, O. Neurath, R. Carnap, C. Morris (eds.), Chicago: University of Chicago Press, 1970, pp. 651–746.

• Herschel, J. F. W., 1830, Preliminary Discourse on the Study of Natural Philosophy, New York: Johnson Reprint Corp., 1966.

• Hooke, R., 1705, “The Method of Improving Natural Philosophy,” in R. Waller (ed.), The Posthumous Works of Robert Hooke, London: Frank Cass and Company, 1971.

• Jeffrey, R.C., 1983, The Logic of Decision, Chicago: University Press.

• Kuhn, T.S., The Structure of Scientific Revolutions, 1962, Chicago: University of Chicago Press, reprinted, 1996.

• Latour, B., and Woolgar, S., 1979, Laboratory Life, The Construction of Scientific Facts, Princeton: Princeton University Press, 1986.

• Lewis, C.I., 1950, Analysis of Knowledge and Valuation, La Salle: Open Court.

• Lloyd, E.A., 1993, “Pre-theoretical Assumptions In Evolutionary Explanations of Female Sexuality,”, Philosophical Studies, 69: 139–153.

• Neurath, O., 1913, “The Lost Wanderers of Descartes and the Auxilliary Motive,” in O. Neurath, Philosophical Papers, Dordrecht: D. Reidel, 1983, pp. 1–12.

• Olesko, K.M. and Holmes, F.L., 1994, “Experiment, Quantification and Discovery: Helmholtz’s Early Physiological Researches, 1843–50,” in D. Cahan, (ed.), Hermann Helmholtz and the Foundations of Nineteenth Century Science, Berkeley: UC Press, pp. 50–108.

• Osiander, A., 1543, “To the Reader Concerning the Hypothesis of this Work,” in N. Copernicus On the Revolutions, E. Rosen (tr., ed.), Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1978, p. XX.

• Pearl, J., 2000, Causality, Cambridge: Cambridge University Press.

• Pinch, T., 1985, “Towards an Analysis of Scientific Observation: The Externality and Evidential Significance of Observation Reports in Physics,” in Social Studies of Science, 15, pp. 3–36.

• Popper, K.R., 1959, The Logic of Scientific Discovery, K.R. Popper (tr.), New York: Basic Books.

• Rheinberger, H. J., 1997, Towards a History of Epistemic Things: Synthesizing Proteins in the Test Tube, Stanford: Stanford University Press.

• Roush, S., 2005, Tracking Truth, Cambridge: Cambridge University Press.

• Schlick, M., 1935, “Facts and Propositions,” in Philosophy and Analysis, M. Macdonald (ed.), New York: Philosophical Library, 1954, pp. 232–236.

• Spirtes, C., Glymour, C., and Scheines, R., 2000, Causation, Prediction, and Search, Cambridge: MIT Press.

• Steuer, R.H., “Artificial Distintegration and the Cambridge-Vienna Controversy,” in P. Achinstein and O. Hannaway (eds.), Observation, Experiment, and Hypothesis in Modern Physical Science, Cambridge: MIT Press, 1985, 239–307.

• Suppe, F., 1977, in F. Suppe (ed.)The Structure of Scientific Theories, Urbana: University of Illinois Press.

• Van Fraassen, B.C, 1980, The Scientific Image, Oxford: Clarendon Press.

• Whewell, W., 1858, Novum Organon Renovatum, Book II, in William Whewell Theory of Scientfic Method, R.E. Butts (ed.), Indianapolis: Hackett Publishing Company, 1989, pp. 103–249.

Перевод М.В. Семиколенных, М.А. Секацкой.

[1] Ричард Джеффри показал, как добиться того, что, по мнению Льюиса, было невозможно, продемонстрировав, как свидетельство, являющееся ненадёжным, можно использовать для исправления вероятностных оценок. Такие исправления могут сделать разумной, хотя и не абсолютно обоснованной, уверенность в том, что утверждение является истинным, на основании свидетельства, вероятность которого меньше 1 [Jeffrey 1983, 164–180].

 

Боген, Джим. Теория и наблюдение в науке // Стэнфордская философская энциклопедия: переводы избранных статей / под ред. Д.Б. Волкова, В.В. Васильева, М.О. Кедровой. URL=<http://philosophy.ru/theory_and_observation/>.

Оригинал: Bogen, Jim, «Theory and Observation in Science», The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Summer 2014 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <http://plato.stanford.edu/archives/sum2014/entries/science-theory-observation/>.

 

Наблюдение | Психология вики | Фэндом

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Индекс философии: Эстетика · Эпистемология · Этика · Логика · Метафизика · Сознание · Философия языка · Философия разума · Философия науки · Социальная и политическая философия · Философия · Философы · Список списков

---

Основная статья: Методы наблюдения

Наблюдение — это либо деятельность живого существа, например человека, заключающаяся в получении знаний о внешнем мире через органы чувств, либо в записи данных с использованием научных инструментов. .Термин может также относиться к любым данным, собранным во время этой деятельности. Наблюдение также может заключаться в том, как вы смотрите на вещи или когда смотрите на что-то.

Научный метод требует наблюдений за природой для формулирования и проверки гипотез. ^{[ необходима ссылка ]} Он состоит из следующих шагов:

1. Задать вопрос о природном явлении
2. Наблюдения за явлением
3. Гипотеза объяснения явления
4. Предсказание логического следствия гипотезы
5. Проверка гипотезы экспериментом, наблюдательным или полевым исследованием
6. Создание заключения на основе данных, собранных в ходе эксперимента

Наблюдение играет роль на втором и пятом шагах.Однако необходимость воспроизводимости требует, чтобы наблюдения разных наблюдателей были сопоставимы. Человеческие ощущения субъективны и качественны, что затрудняет их регистрацию или сравнение. Идея измерения эволюционировала, чтобы позволить регистрировать и сравнивать наблюдения, сделанные в разное время и в разных местах разными людьми. Измерение заключается в использовании наблюдения для сравнения измеряемого объекта со стандартом; артефакт, процесс или определение, которые могут дублироваться или совместно использоваться всеми наблюдателями, и подсчитывать, сколько стандартных единиц сопоставимо с объектом.Измерение сокращает наблюдение до числа, которое может быть записано, и два наблюдения, которые дают одно и то же число, равны в пределах разрешающей способности процесса.

Чувства ограничены и подвержены ошибкам восприятия, таким как оптические иллюзии. Научные инструменты были разработаны для увеличения возможностей человеческого наблюдения, такие как весы, часы, телескопы, микроскопы, термометры, фотоаппараты и магнитофоны, а также переводят в воспринимаемую форму события, которые не наблюдаются человеческими органами чувств, такие как индикаторные красители, вольтметры. , спектрометры, инфракрасные камеры, осциллографы, интерферометры, счетчики Гейгера, рентгеновские аппараты и радиоприемники.

Одна проблема, встречающаяся во всех областях науки, заключается в том, что наблюдение может повлиять на наблюдаемый процесс, что приведет к другому результату, чем если бы процесс не наблюдался. Это называется эффектом наблюдателя . Например, обычно невозможно проверить давление воздуха в автомобильной шине, не выпуская часть воздуха, тем самым изменяя давление. Однако в большинстве областей науки можно свести к минимуму эффекты наблюдения, используя более совершенные инструменты.

Рассматриваемые как физический процесс, все формы наблюдения (человеческие или инструментальные) включают усиление и, таким образом, являются термодинамически необратимыми процессами, увеличивающими энтропию.

В некоторых конкретных областях науки необходимо переопределить слова «наблюдатель» и «наблюдение», чтобы учесть факторы, которые не кажутся такими важными в повседневном наблюдении:

• Относительность: В релятивистской физике, которая имеет дело со скоростями, близкими к скорости света, обнаружено, что разные наблюдатели могут наблюдать разные значения длины, скорости времени, массы и многих других свойств объекта в зависимости от скорость наблюдателя относительно объекта. Следовательно, наблюдение всегда должно уточняться путем определения состояния движения наблюдателя, его системы отсчета.

• Квантовая механика: В квантовой механике, которая имеет дело с поведением очень маленьких объектов, невозможно наблюдать систему без изменения системы, и «наблюдатель» должен считаться частью наблюдаемой системы. . По отдельности квантовые объекты представлены волновой функцией, которая часто существует в суперпозиции или смеси различных состояний.Однако, когда выполняется наблюдение для определения фактического местоположения или состояния объекта, оно всегда находит объект в единственном состоянии, а не в «смеси». Взаимодействие процесса наблюдения, по-видимому, «коллапсирует» волновую функцию в единственное состояние. Таким образом, любое взаимодействие между изолированной волновой функцией и внешним миром, которое приводит к коллапсу волновой функции, называется наблюдением или измерением , независимо от того, является ли оно частью преднамеренного процесса наблюдения.

Предубеждения [править | править источник]

Ошибка наблюдений [править | править источник]

Ошибка наблюдений возникает, когда исследователи смотрят только там, где, по их мнению, они найдут положительные результаты, или там, где легко записать наблюдения. Это называется «эффектом уличного фонаря». ^[1]

Предвзятость подтверждения [править | править источник]

Наблюдения людей склоняются к подтверждению сознательных и бессознательных ожиданий и взглядов наблюдателя на мир; мы « видим то, что ожидаем увидеть ».В психологии это называется предвзятостью подтверждения. Поскольку объектом научных исследований является открытие новых явлений, эта предвзятость может и привела к игнорированию новых открытий. Одним из примеров является открытие рентгеновских лучей. Это также может привести к ошибочной научной поддержке широко распространенных культурных мифов, например научного расизма, который поддерживал идеи расового превосходства в начале 20-го века, и современной науки о сотворении мира. Правильная научная техника подчеркивает тщательную регистрацию наблюдений, отделение экспериментальных наблюдений от выводов, сделанных на их основе, а также такие методы, как слепые или двойные слепые эксперименты, чтобы минимизировать погрешность наблюдений.

Наука «Культ карго» [править | править источник]

Другая предвзятость, которая стала более распространенной с появлением «большой науки» и больших вознаграждений в виде новых открытий, — это предвзятость в пользу излюбленной гипотезы исследователя; мы « видим то, что хотим видеть ». Это называется патологической наукой и наукой о культе груза и отличается от преднамеренной фальсификации результатов и может случиться с добросовестными исследователями. Возможные примеры ошибочных открытий, вызванных этим предубеждением, — это марсианские «каналы», N-лучи, поливода и холодный синтез.В последние десятилетия были отмечены научные скандалы, вызванные тем, что исследователи играли «по-быстрому» с методами наблюдения, чтобы опубликовать свои любимые теории. Этот тип предвзятости широко распространен в псевдонауке, где не соблюдаются правильные научные методы. Основной защитой от этой предвзятости, помимо правильных методов исследования, является экспертная оценка и повторение эксперимента или наблюдения других исследователей без стимула к предвзятости. Например, появляющаяся практика в конкурентной области биотехнологии состоит в том, чтобы требовать, чтобы физические результаты экспериментов, такие как сыворотки и культуры тканей, были доступны конкурирующим лабораториям для независимого тестирования.

Ошибка обработки [править | править источник]

Современные научные инструменты могут экстенсивно обрабатывать «наблюдения», прежде чем они будут представлены человеческим чувствам, и особенно с компьютеризированными инструментами, иногда возникает вопрос, где в цепочке обработки данных заканчивается «наблюдение» и начало «заключения». Это недавно стало проблемой, когда изображения с цифровым улучшением публикуются в качестве экспериментальных данных в статьях в научных журналах. Изображения улучшены, чтобы выявить особенности, которые исследователь хочет подчеркнуть, но это также оказывает влияние на его выводы.Это форма предвзятости, которую трудно определить количественно. Некоторые научные журналы начали устанавливать подробные стандарты того, какие типы обработки изображений разрешены в результатах исследований. Компьютеризированные инструменты часто сохраняют копию «сырых данных» с датчиков перед обработкой, что является окончательной защитой от систематической ошибки обработки, и аналогично научные стандарты требуют сохранения исходных необработанных версий изображений, используемых в качестве исследовательских данных.

Наблюдения в философии [править | править источник]

«Всегда обращайте внимание на то, что все является результатом изменения, и привыкните думать, что нет ничего, что природа любит так хорошо, как изменение существующих форм и создание новых, подобных им.»

С философской точки зрения наблюдение — это процесс фильтрации сенсорной информации посредством мыслительного процесса. Информация поступает через слух, зрение, обоняние, вкус или осязание, а затем анализируется с помощью рационального или иррационального мышления. Вы видите, что родитель избивает своего ребенка; вы, , заметили, что такое действие либо хорошее, либо плохое. ^{[ необходима цитата ]} Выводы о том, какое поведение является хорошим или плохим, никоим образом не могут основываться на предпочтениях в отношении построения отношений или изучении последствий, возникающих в результате наблюдаемого поведения.С течением времени впечатления, хранящиеся в сознании о многих связанных наблюдениях, вместе с результирующими отношениями и последствиями, позволяют человеку построить конструкцию о моральных последствиях поведения.

Определяющей характеристикой наблюдения является то, что оно включает в себя выводы, а также построение личных представлений о том, как действовать в подобных ситуациях в будущем, а не просто регистрацию того, что что-то произошло. Однако наблюдение в соответствии с Джидду Кришнамурти не обязательно подразумевает выводы и построение личных взглядов.Вместо накопления знаний, основанной на времени, обусловливающей функции, которую он отождествлял с прошлым, он подчеркивал наблюдение как непрерывный процесс обучения, вневременной процесс, который всегда происходит в настоящем. Он утверждал, что такое наблюдение освобождает разум от обусловленности, отбрасывая психологическую зависимость от прошлого.

Натуралистическое наблюдение в психологии: определение и примеры — видео и стенограмма урока

Сбор данных

Давайте обсудим, что такое данные и как они используются.Психологи (и большинство других ученых) полагаются на данные, чтобы понять мир. Данные используются для информирования теорий , которые представляют собой основанные на фактах ответы на вопросы о том, как устроен мир. Обратите внимание, что теории основаны на доказательствах и отличаются от гипотез , которые являются потенциальными, непроверенными ответами на вопросы. Ученый не может просто разработать настоящую научную теорию без доказательств для ее построения.

Термины «теория» и «гипотеза» часто используются непрофессионалами как синонимы в ненаучном контексте, но они не совпадают при обсуждении ученых или научных исследований.

Среди методов, используемых для сбора данных, натуралистическое наблюдение является наименее инвазивным и с наименьшей вероятностью изменит поведение объекта исследования. К более инвазивным методам относятся рассылка опросов, создание ситуаций в условиях тщательного наблюдения и лабораторное тестирование с контрольной группой и группой лечения. Эти методы различаются по степени инвазивности. Опросы могут быть скучными, и некоторые люди могут не воспринимать их всерьез. Создание вымышленной ситуации — например, просьба к субъекту о поведении и последующее наблюдение за ним — вводит элементы, необычные для повседневной жизни.Это может повлиять на результат исследования. Лабораторные исследования практичны для некоторых исследований, но в случаях, когда не все переменные могут быть изолированы, другие методы могут дать лучшие результаты.

Одна проблема со всеми этими другими методами заключается в том, что они «искусственные». При планировании этих исследований можно проявить большую осторожность, но ситуации в некоторой степени необычны. Таким образом, сложно определить, насколько точно эти методы отражают реальное поведение.

В натуралистическом наблюдении задачи, которые люди выполняют, и люди, с которыми они взаимодействуют, являются подлинными элементами их жизни.Таким образом, их поведение с большей вероятностью отражает нормальные повседневные взаимодействия. Это может быть проблема дизайна при естественном наблюдении. Исследование должно быть тщательно спланировано, чтобы уменьшить влияние присутствия исследователя в окружающей среде. Исследователь должен быть ненавязчивым, поскольку испытуемые могут реагировать на незнакомое им присутствие в окружающей среде.

Примеры

Классический пример натуралистического наблюдения можно найти во многих курсах экспериментальной психологии. В одном исследовании студент-исследователь стоит на углу со знаком остановки.Он или она держит блокнот или подобное записывающее устройство. Студент отмечает, полностью ли проезжающие водители останавливаются у знака. Вторая фаза наблюдения происходит в том же углу, за исключением того, что на этот раз ученик спрятан. На оба раздела исследования отводится равное время. В общем, люди обязательно остановятся, когда узнают, что за ними наблюдают. Чтобы это исследование имело реальный вес, его необходимо провести статистически значимое количество раз. Однако для экспериментальной психологии в курсе колледжа будет достаточно одного или двух туров.

Другой пример натуралистического наблюдения — это исследование в местном торговом центре или торговом центре. Наблюдатель отмечает, сколько человек в группе открывают дверь другим членам группы. Другие наблюдения могут включать пол человека, открывающего дверь, или состав группы с точки зрения пола, видимого возраста и очевидных родственных связей. Другое интересное поведение может заключаться в том, как часто люди в одной группе открывают дверь членам других групп, бродящих по торговому центру.Опять же, чтобы получить достаточно результатов, чтобы быть статистически значимыми, необходимо внимательно следить за достаточным количеством примеров поведения.

Более структурированная форма натуралистического наблюдения возникает при постклиническом наблюдении за участниками исследования. В частности, в фармацевтических исследованиях, чтобы понять что-либо полностью, нужно наблюдать за пределами лаборатории. Исследования лекарств обычно проводятся в строго контролируемых условиях (само определение структурированных экспериментальных исследований).Однако важной частью исследования могут быть последующие исследования. Отслеживание поведения при назначении лекарств и побочных эффектов в естественных условиях может быть необходимой частью последующего исследования. Особенно важно определить возможные побочные эффекты других лекарств, которые можно принимать одновременно с новым лекарством. Лучший способ сделать это — регулярно посещать врача.

Этика

Информированное согласие — важная часть всех исследований. Информированное согласие — это этическая концепция, согласно которой человек имеет право знать подробности своего участия в научных исследованиях. В исследованиях используются разные методы и разные затраты с точки зрения преимуществ и побочных эффектов для субъектов. Таким образом, у них также будет различное бремя информированного согласия.

Натуралистические наблюдения не всегда требуют информированного согласия. Поскольку поведение в приведенных выше примерах можно рассматривать как публичное поведение, можно утверждать, что люди не ожидают конфиденциальности и мало что теряют, просто наблюдая за своим поведением.В некоторых случаях информированное согласие может оказаться непрактичным, поскольку для этого потребуется предъявить форму тому, кто просто находится на прогулке. В других случаях информированное согласие является необходимостью и может включать передачу определенной информации другим сторонам.

Итоги урока

Давайте рассмотрим. Натуралистическое наблюдение — это метод наблюдения за людьми в их нормальной среде. От простых исследований в колледже до клинических испытаний — есть множество примеров натуралистических наблюдений.Другие методы часто приводят к искусственному изменению поведения испытуемых. Дизайн натуралистических методов зависит от того, чтобы исследователь стал частью среды таким образом, чтобы среда и поведение были подлинными. Этические соображения различаются в зависимости от этих методологий, в зависимости от рисков для субъектов, потенциальных преимуществ и ожиданий конфиденциальности.

Ключевые термины в натуралистическом наблюдении

• Натуралистическое наблюдение: Метод наблюдения за людьми в их нормальной среде с целью сбора данных.
• Теории: Доказательные ответы на вопросы о том, как устроен мир — в данном случае о том, как ведут себя люди.
• Гипотезы: Возможные, непроверенные ответы на вопросы, которые ученые могут использовать для разработки теории.
• Информированное согласие: Понятие о том, что человек имеет право знать подробности своего участия в исследовании.

Результаты обучения:

По окончании урока вы должны быть в состоянии поставить перед собой цель:

• Объясните, что такое натуралистическое наблюдение
• Подумайте, как психологи используют натуралистическое наблюдение для сбора данных
• Различия между теориями и гипотезами
• Опишите преимущества натуралистического наблюдения перед более инвазивными методами сбора данных
• Распознавать примеры натуралистического наблюдения
• Проанализировать важность этики и информированного согласия в исследованиях и их влияние на естественные наблюдения

Что такое натуралистическое наблюдение? Определение и примеры

Натуралистическое наблюдение — это метод исследования, используемый в психологии и других социальных науках, при котором участники исследования наблюдаются в их естественной среде обитания.В отличие от лабораторных экспериментов, которые включают проверку гипотез и контролирующие переменные, натуралистическое наблюдение просто требует записи того, что наблюдается в определенных условиях.

Кей на вынос: натуралистическое наблюдение

• Натуралистическое наблюдение — это метод исследования, при котором люди или другие объекты наблюдаются в их естественной среде обитания.
• Психологи и другие социологи используют натуралистические наблюдения для изучения конкретных социальных или культурных условий, которые невозможно исследовать другими способами, например, тюрьмы, бары и больницы.
• Натуралистическое наблюдение имеет некоторые недостатки, в том числе невозможность контролировать переменные и недостаточную воспроизводимость.

Приложения для натуралистических наблюдений

Натуралистическое наблюдение предполагает наблюдение за интересующими нас объектами в их обычной повседневной обстановке. Иногда это называют полевой работой, потому что она требует, чтобы исследователи вышли в поле (естественная среда), чтобы собрать данные об участниках. Натуралистические наблюдения уходят корнями в антропологию и исследования поведения животных.Например, культурный антрополог Маргарет Мид использовала натуралистические наблюдения для изучения повседневной жизни различных групп в южной части Тихого океана.

Однако этот подход не всегда требует, чтобы исследователи наблюдали за людьми в такой экзотической среде. Его можно проводить в любой социальной или организационной среде, включая офисы, школы, бары, тюрьмы, комнаты в общежитиях, онлайн-доски объявлений или практически любое другое место, где можно наблюдать за людьми. Например, психолог Сильвия Скрибнер использовала натуралистическое наблюдение, чтобы исследовать, как люди принимают решения в различных профессиях.Для этого она сопровождала людей — от доярок до кассиров и механизаторов, — когда они выполняли свои обычные рабочие обязанности.

Натуралистическое наблюдение полезно, когда исследователь хочет больше узнать о людях в определенной социальной или культурной среде, но не может собрать информацию каким-либо другим способом. Иногда изучение людей в лаборатории может повлиять на их поведение, дорого стоить или и то, и другое. Например, если исследователь хочет изучить поведение покупателей в недели, предшествующие рождественским праздникам, было бы непрактично построить магазин в лаборатории.Кроме того, даже если бы исследователь сделал это, вряд ли он вызвал бы у участников такую ​​же реакцию, как покупка в магазине в реальном мире. Натуралистическое наблюдение дает возможность наблюдать за поведением покупателей и, основываясь на наблюдениях исследователей за ситуацией, может генерировать новые идеи для конкретных гипотез или направлений исследования.

Этот метод требует от исследователей полного погружения в изучаемую среду. Обычно для этого нужно делать подробные полевые заметки.Исследователи также могут опросить конкретных людей, вовлеченных в ситуацию, собрать документы в обстановке и сделать аудио- или видеозаписи. Например, в своем исследовании принятия решений в различных профессиях Скрибнер не только делала подробные записи, но и собирала каждый клочок письменных материалов, которые ее участники читали и создавали, и фотографировала оборудование, которое они использовали.

Объем наблюдения

Прежде чем приступить к работе в этой области, исследователи, проводящие натуралистические наблюдения, должны определить объем своих исследований.Хотя исследователь может захотеть изучить все о людях в выбранной обстановке, это может быть нереалистично, учитывая сложность человеческого поведения. В результате исследователь должен сосредоточить свои наблюдения на конкретных формах поведения и реакциях, которые им наиболее интересно изучать.

Например, исследователь может выбрать сбор количественных данных, подсчитав, сколько раз происходит определенное поведение. Итак, если исследователя интересует взаимодействие владельцев собак со своими собаками, он может подсчитать, сколько раз владелец разговаривал со своей собакой во время прогулки.С другой стороны, большая часть данных, собранных во время натуралистических наблюдений, включая заметки, аудио- и видеозаписи и интервью, являются качественными данными, которые требуют от исследователя описания, анализа и интерпретации наблюдаемого.

Методы отбора проб

Еще один способ, которым исследователи могут ограничить объем исследования, — это использование определенного метода выборки. Это позволит им собрать репрезентативную выборку данных о поведении субъектов без необходимости постоянно наблюдать за всем, что субъект делает.Методы отбора проб включают:

• Временная выборка, что означает, что исследователь будет наблюдать за объектами в разные промежутки времени. Эти интервалы могут быть случайными или конкретными. Например, исследователь может решить наблюдать за объектами только каждое утро в течение часа.
• Выборка ситуаций, что означает, что исследователь будет наблюдать за одними и теми же объектами в различных ситуациях. Например, если исследователь хочет понаблюдать за поведением ответов фанатов Звездных войн и на выпуск последнего фильма франшизы, исследователь может наблюдать за поведением фанатов на красной дорожке премьеры фильма, во время показов, и на он-лайн досках сообщений Star Wars .
• Выборка событий, что означает, что исследователь будет записывать только определенное поведение и игнорировать все остальные. Например, наблюдая за взаимодействием детей на игровой площадке, исследователь может решить, что им интересно только наблюдать, как дети решают по очереди кататься на горке, игнорируя при этом поведение на другом оборудовании игровой площадки.

Плюсы и минусы натуралистического наблюдения

У натуралистического наблюдения есть ряд преимуществ.К ним относятся:

• Исследования имеют большую внешнюю достоверность, потому что данные исследователя поступают непосредственно из наблюдения за объектами в их естественной среде обитания.
• Наблюдение за людьми в полевых условиях может привести к проблескам поведения, которое никогда не могло произойти в лаборатории, что может привести к уникальным открытиям.
• Исследователь может изучать вещи, которые невозможно или неэтично воспроизвести в лаборатории. Например, хотя было бы неэтично изучать, как люди справляются с последствиями насилия, манипулируя воздействием в лаборатории, исследователи могут собирать данные по этому вопросу, наблюдая за участниками в группе поддержки.

Несмотря на свою ценность в определенных ситуациях, натуралистическое наблюдение может иметь ряд недостатков, в том числе:

• Натуралистические наблюдения обычно предполагают наблюдение за ограниченным числом условий. В результате изучаемые предметы ограничиваются определенным возрастом, полом, этнической принадлежностью или другими характеристиками, что означает, что результаты исследования не могут быть обобщены на население в целом.
• Исследователи не могут контролировать различные переменные, как в лаборатории, что делает исследования естественных наблюдений менее надежными и трудными для воспроизведения.
• Отсутствие контроля над внешними переменными также делает невозможным определение причины поведения, которое наблюдает исследователь.
• Если субъекты знают, что за ними наблюдают, это может изменить их поведение.

Источники

наблюдательных исследований | Определение, типы, сильные и слабые стороны

Посмотрите, что я делаю, а не то, что я говорю, может быть хорошей отправной точкой для наблюдательных исследований. Люди в фокус-группах или в опросах могут сказать что-то одно, например: «Я всегда покупаю зеленые яблоки», но, возможно, при наблюдении они покупают менее дорогие или самые свежие на вид яблоки.Наблюдательное исследование позволяет исследователю увидеть, что на самом деле делают его испытуемые, когда они сталкиваются с различными вариантами выбора или ситуациями.

Термин относится к изучению неэкспериментальных ситуаций, в которых наблюдается и регистрируется поведение. Это также можно было бы назвать «что происходит или что она делает». Исследование классифицируется как неэкспериментальное, потому что переменные не контролируются и не обрабатываются. Результаты носят как качественный, так и количественный характер.

Существуют разные типы наблюдательных исследований, и у них есть свои сильные и слабые стороны.Метод используется в маркетинге и социальных науках. Как было сказано ранее, переменные не создаются и не обрабатываются. В естественных наблюдательных исследованиях исследователь просто записывает то, что видит перед собой. Чем занимаются их испытуемые и как они взаимодействуют. Это может быть наблюдение за животными в дикой природе из-за спины, покупатели в продуктовом магазине, студенты в классе или солдаты на поле боя. Другой тип — это включенное наблюдение, когда исследователь участвует и взаимодействует с испытуемыми, задавая вопросы (обычно неструктурированные), делая заметки, фотографии, рисунки и другие задачи по ведению записей.Тематические исследования и архивные исследования — две другие формы наблюдательного исследования. Тематические исследования обычно включают более глубокое изучение отдельного человека, группы или события и могут быть естественными или совместными. Архивирование — это наблюдение за предыдущими данными, которые часто собирались и анализировались для других целей.

Сильные стороны метода наблюдения в исследовании рынка заключаются в том, что он менее гипотетичен, поскольку он фиксирует то, что люди покупают, а не то, что они говорят, что они сделают или сделали.Это также позволяет исследователям наблюдать за поведением людей, когда они сталкиваются с реальными дисплеями, выбором цен, а не прогнозировать их поведение на основе ответов опроса или фокус-группы. Некоторые из слабых мест — это человеческая предвзятость, поскольку наблюдатель — человек со своими предубеждениями. Кроме того, нельзя знать, о чем думает испытуемый, его промежуточная установка или процесс принятия решений. Например, выбрали ли они что-то, потому что они просто торопились, действительно ли они видели эту выставку, это не фактор стоимости, потому что они очень богаты.Желаемые демографические данные могут быть труднодостижимыми.

Программное обеспечение для качественных и смешанных методов, такое как QDA Miner и инструмент интеллектуального анализа текста, например WordStat, может помочь в организации и анализе наблюдательных исследований. Программное обеспечение позволяет объединить множество наблюдательных исследований по одному и тому же предмету, закодировать и количественно оценить эти наблюдения. Возможности интеллектуального анализа текста WordStat помогают исследовать большие объемы архивных исследований.

Список литературы

S.J. Гроув, Р. П. Фиск, журнал Академии маркетинговых наук, 1992 г.Методы сбора данных наблюдений для маркетинга услуг. Обзор

Прайс, Р. Джангиани, И. Чант, А. Чанг, Д. К. Лейтон, К. Котлет Методы исследования в психологии. 2017. Глава 6.5 Наблюдательные исследования

Методы наблюдения за поведением — IResearchNet

Наблюдение за поведением — широко используемый метод оценки поведения. В отличие от других методов оценки поведения, большинство из которых основывается на восприятии поведения людьми, наблюдение за поведением включает наблюдение и запись поведения человека в типичных условиях (например,г., кабинеты). Поэтому предполагается, что собранные данные более объективны, чем восприятие. Большинство методов поведенческого наблюдения предоставляют количественные и объективные данные, которые можно использовать для определения текущего уровня поведения, для постановки целей по улучшению поведения и для измерения изменений после планов вмешательства.

В зависимости от характера поведения, вызывающего озабоченность, наблюдателей может интересовать одна или комбинация нескольких характеристик, связанных с поведением.Наиболее частая наблюдаемая характеристика — это частота или то, как часто возникает поведение. Другие характеристики включают величину (насколько интенсивно поведение) и продолжительность (как долго длится поведение). Агент изменения поведения может быть заинтересован в уменьшении частоты проблемного поведения, уменьшении его интенсивности или сокращении его продолжительности. Независимо от того, какая характеристика наблюдается, важно последовательно измерять эту характеристику на протяжении всего процесса поведенческого вмешательства.

Запись анекдота (ABC)

Единственным исключением из предположения, что методы наблюдения за поведением дают объективную и поддающуюся количественной оценке информацию о поведении, являются анекдотические записи.Анекдотическая запись включает в себя запись и интерпретацию повествования о поведении в течение периода наблюдения с использованием формата антецедент-поведение-последствие (ABC) для интерпретации поведения. Чтобы провести анекдотическое наблюдение, наблюдатель записывает все наблюдаемое поведение, а также то, что наблюдалось до и после поведения. Для этого типа наблюдения важно, чтобы регистрировалось только наблюдаемое поведение. Не следует делать никаких выводов о поведении. Например, если ученик захлопывает свою книгу, наблюдатель должен записать «захлопнувшаяся книга закрыта», а не «ученик разочарован.Либо во время периода наблюдения, либо после него, полезно объединить наблюдения в диаграмму, которая определяет поведение, антецеденты (что произошло до поведения) или последствия (что произошло в результате поведения). Также полезно отслеживать время, в которое наблюдались проявления поведения.

Анекдотическая запись — это метод выбора, когда поведение, вызывающее озабоченность, неясно. Другими словами, если кто-то не уверен в точном характере поведенческой проблемы, анекдотическая запись позволяет наблюдателю включить наблюдения за всем поведением.Часто это необходимый первый шаг в нацеливании на конкретное поведение для более целенаправленного или структурированного наблюдения. Однако, как только выявляются вызывающие беспокойство виды поведения, субъективный и бессистемный характер анекдотической записи делает ее непригодной для дальнейшего использования. На этом этапе предпочтительны те методы, которые предоставляют более количественные и объективные данные. Эти методы обсуждаются ниже.

Методы записи с интервалом

Методы записи с интервалом позволяют регистрировать количество интервалов, в течение которых наблюдается поведение.Существует три основных варианта интервальной записи — запись с частичным интервалом, запись с полным интервалом и мгновенная выборка времени, — но все они сосредоточены на наблюдении за частотой поведения, и все они используют простые подсчеты «да» или «нет» для определения того, наблюдалось ли поведение для происходят во время каждого интервала.

Запись с частичным интервалом

Запись с частичным интервалом начинается с того, что наблюдатель определяет размер необходимого интервала. Размер интервала зависит от характера поведения, но обычно 30 секунд.Затем наблюдатель создает на листе бумаги сетку ящиков, каждая из которых представляет один интервал. Если наблюдение проводится без помощи компьютерной программы, секундомер обычно используется для измерения времени интервалов. Наблюдатель начинает наблюдать за учеником или клиентом на предмет наличия целевого поведения. По прошествии интервала наблюдатель записывает, имело ли место поведение во время интервала. Если наблюдения записываются на бумаге, в соответствующем поле будет отмечен X, если такое поведение имело место.Затем наблюдатель наблюдает оставшиеся интервалы, пока период наблюдения не закончится.

Наблюдатели могут выбрать один из двух вариантов фактической регистрации того, имело ли место поведение во время интервала. Один из вариантов — выделить заранее определенное количество времени для фактической записи поведения. Например, если интервал составляет 30 секунд, последние 5 секунд этого интервала могут быть посвящены записи. В течение этих 5 секунд никакого поведения не записывается.Второй вариант — одновременное наблюдение и запись. В этом варианте поведение будет наблюдаться в течение всех 30 секунд, и наблюдатель будет записывать, продолжая наблюдение. Преимущество первого варианта заключается в том, что во время записи не упускается ни одно поведение. Это особенно важно, если одновременно наблюдается более одного поведения. Однако недостатком является то, что 5 секунд каждого интервала недоступны для сбора данных. Если наблюдается только одно поведение, если желательно максимальное время наблюдения и если наблюдатель имеет опыт в наблюдении за поведением, вариант одновременного наблюдения и записи может быть предпочтительным.

Запись через весь интервал

Запись с полным интервалом аналогична записи с частичным интервалом во всех аспектах, кроме одного. При записи с частичным интервалом поведение записывается как имевшее место (т. Е. В квадрате ставится X), если оно наблюдалось в любой момент в течение интервала. Например, если интересующее вас поведение тряски головой, оно будет записано как имевшее место, даже если оно длилось всего 3 секунды. При записи всего интервала поведение должно происходить на протяжении всего интервала, чтобы его можно было зафиксировать как имевшее место.Удар головой в предыдущем примере будет отмечен как произошедший только в том случае, если он продолжался в течение всего 30-секундного интервала.

Интерпретация данных одинакова, независимо от того, используется ли запись с частичным или целым интервалом. По окончании периода наблюдения собранные данные агрегируются, чтобы их можно было легко понять. Это включает в себя сложение количества интервалов, в течение которых происходило поведение, деление суммы на количество наблюдаемых интервалов и умножение на 100.Полученный продукт указывает процент интервалов, в течение которых наблюдалось поведение. Преобразование в проценты позволяет сравнивать интервалы различной длины.

Интервальная запись — предпочтительный метод, когда целевое поведение происходит с умеренной, но постоянной скоростью. Следует отметить, что интервальная запись имеет тенденцию переоценивать или недооценивать фактическую частоту поведения, в зависимости от того, используется ли запись с частичным или целым интервалом. При записи с частичным интервалом частота поведения обычно переоценивается.Например, если целевое поведение происходит каждые 30 секунд во время 5-минутного наблюдения, но каждый случай длится всего 2 секунды, наблюдатель будет записывать X в каждом поле. Результирующий процент равен 100, что интерпретируется как означающее, что поведение имело место в течение 100% наблюдаемых интервалов. Хотя это правда, «100%» переоценивает фактическое время, которое человек потратил на такое поведение (которое в данном случае составляет всего 20 секунд из 5-минутного наблюдения). При записи с полным интервалом возможны занижения.Например, при использовании тех же данных, представленных выше, крестики не будут помещены ни в какие поля, потому что такое поведение никогда не длилось всего 30-секундного интервала. Наблюдатель интерпретировал бы эти данные как указание на то, что поведение имело место в течение 0% наблюдаемых интервалов. Хотя это правда, это занижает реальную частоту. Обычно запись с полным интервалом используется только тогда, когда продолжительность поведения вызывает беспокойство.

Одним из значительных преимуществ использования интервальной записи является то, что это проще, чем некоторые другие методы.В частности, поскольку поведение как таковое не учитывается, наблюдателю нужно только отметить, имело ли место поведение в течение интервала. Независимо от того, сколько раз поведение происходит в течение интервала, только один X отмечен в поле.

Мгновенная выборка времени

Второй основной тип интервальной записи — это моментальная выборка времени. Подобно интервальной записи, временная выборка начинается с того, что наблюдатель определяет размер желаемого интервала. Интервалы обычно короче при выборке по времени, чем при записи с частичным или полным интервалом.

Строится сетка, в которой каждое поле представляет один интервал. Наблюдатель начинает наблюдение, запустив таймер, а затем на мгновение наблюдает за студентом или клиентом в конце интервала. Если поведение наблюдается в момент наблюдения, в поле ставится крестик. Сразу следует следующий интервал. Основное различие между интервальной записью и временной выборкой заключается в том, что при интервальной записи записываются все поведения, наблюдаемые в течение этого интервала.При выборке по времени записываются только поведения, возникающие в конце интервалов. Вполне возможно, что какое-то поведение может возникать в течение каждого интервала, но никогда не записываться как имевшее место, если такое поведение не происходит в конце интервала. По этой причине временная выборка не является предпочтительным методом для кратковременного поведения (например, ударов). Это относительно просто, как запись с интервалом, потому что наблюдателю нужно отмечать, только если поведение имело место в конце интервала.Чтобы интерпретировать данные временной выборки, наблюдатель складывает количество выборок, в течение которых наблюдалось поведение (т. Е. Количество X), делит сумму на количество наблюдаемых интервалов, а затем умножает это число на 100. Результирующая цифра представляет собой процент отобранных раз, в течение которых наблюдалось поведение.

Преимуществами временной выборки являются ее относительная простота (как отмечалось выше) и тот факт, что между точками выборки наблюдатель может выполнять другие задачи (например, наблюдать за другими находящимися поблизости).Главный недостаток выборки времени заключается в том, что на самом деле наблюдение за студентом или клиентом тратится очень мало из общего времени наблюдения. Например, если предположить, что «мгновенный» означает 1 секунду, то 5-минутное наблюдение, разделенное на 10-секундные интервалы, будет означать, что наблюдатель будет наблюдать 30 раз (т.е. 6 раз в минуту в течение 5 минут) или 30 секунд из 5 минут. Многие виды поведения, которые можно было записать в течение этого времени, не записываются, если только они не происходят в конце интервала.

Запись события или частоты

Регистрация события или частоты включает в себя регистрацию количества наблюдений за поведением в течение периода наблюдения. Этот тип записи включает подсчет количества отдельных случаев поведения. Наблюдатель, использующий запись событий, записывает время начала наблюдения. Затем наблюдатель отмечает каждый раз, когда поведение либо начинается, либо заканчивается, обычно с помощью отметок на листе бумаги (если компьютер не используется).В конце периода наблюдения наблюдатель добавляет количество отметок. Данные можно интерпретировать как количество раз, когда происходило такое поведение. Если требуется сравнение наблюдений разной продолжительности, данные могут быть записаны в виде скорости. Например, если в течение 10-минутного наблюдения произошло 10 поведений, частота будет 1 поведение в минуту.

Хотя запись событий или частотная запись звучит просто, на самом деле это сложнее, чем интервальная запись или временная выборка.В последних двух методах наблюдателю нужно только отметить, имело ли место поведение во время наблюдения. При записи событий наблюдатель должен знать, когда поведение либо начинается, либо останавливается. Следовательно, абсолютно необходимо, чтобы определения поведения были написаны достаточно подробно, чтобы сделать это определение. Например, если человек совершает самоповреждающее поведение в течение 3 секунд, делает паузу на 1 секунду, а затем возобновляет поведение, считается ли это одним или двумя событиями? Ответ должен быть доступен в определении поведения, используемого для целей наблюдения.

Иногда запись событий может использоваться без необходимости, чтобы наблюдатель действительно видел, как происходит поведение. Многие виды поведения производят постоянные продукты, которые можно подсчитать. Примеры включают количество выполненных задач на листе математики и количество дней, в течение которых учащийся опаздывает в школу (с использованием записей о посещаемости). Использование постоянных продуктов желательно по сравнению с живым наблюдением из-за их эффективности и проверяемости. Это особенно верно для поведения, которое встречается очень редко.Редкое поведение очень сложно «уловить» во время наблюдения. С постоянными продуктами поведение можно «наблюдать» постфактум.

Запись событий легко понять тем, кто не обучен наблюдению за поведением, поскольку она включает в себя подсчет поведения. Предполагая, что определения поведения написаны для различения экземпляров поведения, запись событий является хорошим выбором для записи частоты поведения. Его недостатки включают, как упоминалось выше, требование очень точных поведенческих определений и тот факт, что ему не хватает полезности для поведения, которое нелегко подсчитать (например,g., невнимательность), а также для поведения, которое происходит очень редко (если в результате поведения не возникают постоянные продукты).

Продолжительность записи

Запись продолжительности позволяет оценить количество времени, в течение которого человек занимается определенным поведением. Это единственный обсуждаемый до сих пор метод, который позволяет делать утверждения, касающиеся процента времени, затраченного на поведение (хотя данные интервальной записи и выборки времени часто неверно интерпретируются как означающие это).Запись продолжительности — сложный в использовании метод записи, потому что наблюдатель должен отмечать, когда поведение как начинается, так и заканчивается. Таким образом, специфичность определения поведения является обязательной для этого метода.

Запись продолжительности начинается с того, что наблюдатель наблюдает за началом поведения цели. Секундомер запускается в это время и останавливается, когда поведение заканчивается. Промежуточное время записывается, и секундомер сбрасывается. Эта процедура продолжается до конца периода наблюдения.После наблюдения общее количество времени, затраченного на поведение, вычисляется путем добавления каждого количества времени для отдельных экземпляров поведения. Обычно эта сумма делится на количество экземпляров поведения, чтобы получить среднюю продолжительность каждого поведения. Поскольку каждое записанное количество времени также соответствует одному поведению, запись продолжительности также предоставляет данные записи события или частоты.

Длительность записи дает очень полезную информацию, но ее трудно использовать.Кроме того, это рекомендуется только в том случае, если продолжительность поведения вызывает беспокойство. Например, такое поведение, как курение или нанесение ударов, не особенно поддается записи по длительности, потому что больше всего беспокоит частота курения или ударов (а не их продолжительность). Однако для такого поведения, как истерики или мечтания, цель может заключаться в сокращении их продолжительности.

Запись с задержкой

Запись с задержкой — это очень специфический метод наблюдения, который предоставляет информацию о количестве времени, которое проходит между событием окружающей среды и началом или завершением целевого поведения.Чаще всего этот метод используется для определения количества времени, необходимого человеку для выполнения команды. В этом случае событие среды — это команда, а целевое поведение — соответствие этой команде. Этот метод очень сложно использовать, потому что не только «соответствие» должно быть четко определено, но и событие (т. Е. Команда) также должно быть идентифицируемым.

При записи с задержкой наблюдатель запускает секундомер при подаче команды и останавливает его, когда клиент либо начинает подчиняться, либо полностью выполнил команду.Наблюдатель должен выбрать, измерять ли время до начала выполнения или завершения задачи, но какой бы метод ни был выбран, его нужно использовать последовательно. Решение, вероятно, будет основано на самих командах (т.е. на запрашиваемом поведении) и характеристиках клиента. Например, если клиент обычно немедленно начинает подчиняться, когда его просят почистить зубы, но затем отвлекается и никогда не заканчивает задачу, наблюдатель, скорее всего, запишет время до завершения задачи.

Независимо от метода, как только клиент удовлетворяет условию, наблюдатель отмечает истекшее время и сбрасывает секундомер до тех пор, пока не будет дана следующая команда. Эта процедура повторяется на протяжении периода наблюдения. После этого наблюдатель складывает истекшее время для каждой команды и делит на количество команд. Это дает среднее время на соблюдение требований. Следует отметить, что некоторые команды могут не соответствовать требованиям. В таких случаях наблюдатель заметил бы, что соблюдение требований не соблюдено, и перезапустил секундомер при подаче следующей команды.При интерпретации результатов важно отметить, сколько случаев несоблюдения было замечено.

Другие методы наблюдения

За исключением записи длительности и задержки, каждый из описанных выше методов обращается к поведенческой частоте. Как обсуждалось ранее, наблюдения могут производиться по частоте, величине / интенсивности и продолжительности. Запись продолжительности и запись задержки являются примерами методов измерения продолжительности поведения. Как правило, величина / интенсивность поведения оценивается путем присвоения рейтинга величине поведения (иногда это называется записью поведения на основе результатов).Оценочные шкалы могут быть разработаны для измерения величины поведения во время конкретного наблюдения.

Допустимость этого метода может быть неизвестна, поскольку достоверность обычно не определяется для показателей, созданных для использования с одним клиентом. Некоторые опубликованные процедуры доступны для определенного поведения (например, самоповреждающего поведения), но чаще всего шкалы создаются для использования с конкретными клиентами. Измерение величины / интенсивности поведения может быть трудным, потому что необходимо определить разные уровни величины.Например, если величина / интенсивность социальной изоляции измеряется по шкале от 1 до 4, необходимо написать определения того, какие конкретные виды поведения или характеристики составляют каждую из этих оценок.

Постоянные продукты не только служат для измерения частоты поведения, но также могут использоваться для измерения интенсивности поведения. Например, степень или интенсивность трихотилломании (т. Е. Компульсивного выдергивания волос) можно оценить, измерив размер участков выдернутых или тонких волос.Степень ночного недержания мочи можно определить, измерив размер влажных пятен на кровати. Такое поведение оставляет постоянные продукты, которые делают ненужным фактическое наблюдение за поведением.

Наблюдение с использованием опубликованных приборов

Несколько коммерчески доступных шкал оценки поведения включают формы для поведенческого наблюдения. Двумя наиболее широко используемыми являются Система оценки поведения детей — 2-е издание (BASC-2) и Система эмпирической оценки Ахенбаха (ASEBA).Система наблюдения за учащимися BASC-2 использует формат моментальной выборки времени для оценки различных неадаптивных и адаптивных форм поведения, которые также включены в другие компоненты BASC-2 (например, рейтинговые формы родителей и учителей). ASEBA включает форму прямого наблюдения, которая включает 96 проблемных типов поведения, которые также представлены в других формах ASEBA. В отличие от системы наблюдения за студентами BASC-2, форма прямого наблюдения предполагает наблюдение за студентом и запись его поведения в течение 10-минутного периода, а затем оценку проблемного поведения, наблюдаемого в течение этого времени.

Технологии и наблюдение за поведением

Наблюдения за поведением все чаще проводятся с использованием различных компьютерных инструментов и программ. Программное обеспечение для персональных компьютеров и портативных устройств часто используется для наблюдений. Эти программы уменьшают ошибку наблюдателя (например, наблюдателям предлагается записывать поведение, устраняя необходимость для наблюдателей отслеживать время во время наблюдения), компилируют данные, собранные в формате, легко интерпретируемом вовлеченными профессионалами, и позволяют применять более сложные стратегии наблюдений.Например, некоторые программы позволяют оценивать последовательные условия поведения. Эта возможность позволяет наблюдателю измерить вероятность возникновения определенного поведения, учитывая поведение, которое имело место до него. Другими словами, он позволяет предсказывать вероятности поведения.

Проблемы поведенческих наблюдений

Оценка реактивности

Поскольку наблюдатели находятся в физическом присутствии клиента во время сбора данных наблюдений за поведением, сама процедура может изменить поведение клиента.Это называется реактивностью оценки. Реактивность оценки может существенно повлиять на достоверность данных наблюдений, поэтому необходимо предпринять шаги для минимизации ее последствий. Самый распространенный шаг, описанный в литературе, — дать клиенту время привыкнуть к присутствию и действиям наблюдателя. Привыкание относится к процессу, при котором человек после длительного воздействия раздражителя перестает реагировать на него. В случае наблюдения за поведением стимул — это наблюдатель, а реакция — это изменение типичного поведения.Привыкания можно добиться, позволив клиенту привыкнуть к присутствию наблюдателя до того, как будут собраны какие-либо данные. Привыкания легче добиться, если наблюдатель будет максимально ненавязчивым. Иногда полезно сесть немного сзади, но сбоку от наблюдаемого человека.

Надежность

Надежность означает согласованность результатов, полученных в результате процедуры оценки, и она важна для целей наблюдения за поведением. Существует несколько типов надежности, включая внутреннюю согласованность, повторное тестирование и надежность между экспертами.Первые два менее применимы, чем третий, для наблюдения за поведением. Что касается надежности повторного тестирования, например, не ожидается, что поведение будет оставаться стабильным с течением времени, поэтому низкая надежность повторного тестирования в меньшей степени зависит от используемого оборудования, чем от оцениваемых характеристик. Однако межэкспертная надежность — важное понятие в поведенческой оценке. Важно, чтобы два наблюдателя пришли к соглашению о том, имеет ли место целевое поведение. Сильная межэкспертная надежность во многом зависит от четких поведенческих определений и всестороннего обучения поведенческих наблюдателей.

Определение поведения

Определения поведения должны иметь несколько характеристик. Они должны быть объективными, ясными и полными. Объективность означает, что определение должно включать только наблюдаемые аспекты поведения. При использовании определения не требуется никаких умозаключений или суждений. Определение должно быть четким, что означает, что оно должно быть понятно любому человеку, который хотел бы проводить наблюдения с использованием этого определения. Наконец, определение должно быть полным. Он должен очерчивать границы поведения, чтобы можно было принимать решения о том, представляет ли конкретное поведение экземпляр наблюдаемого целевого поведения.

Использование результатов поведенческих наблюдений

Результаты поведенческих наблюдений обычно используются для трех целей, связанных с планированием вмешательства. Во-первых, они используются в качестве основы для текущего уровня поведения. Базовый уровень говорит вовлеченным профессионалам, чего ожидать в будущем, если с человеком не будет проводиться никакое вмешательство. Исходные данные также используются для второй цели, а именно для постановки целей. Цели должны основываться на текущем уровне поведения. Не использовать исходные данные при формулировании целей — значит рисковать ставить нереалистичные или слишком снисходительные цели.Третья цель, для которой используются результаты поведенческого наблюдения, — это измерение результатов. Если исходные данные наблюдений используются для определения базовых уровней поведения и постановки целей, более поздние данные могут использоваться как мера того, насколько успешны вмешательства. Если собираются данные о проблемном поведении, это поведение должно уменьшиться по частоте, размеру или продолжительности, если вмешательство будет успешным. И наоборот, если собираются данные о соответствующем поведении, количество случаев такого поведения должно увеличиваться.

Наблюдения за поведением также проводятся в исследовательских целях. Данные могут использоваться для описания поведения человека или группы, или они могут использоваться для измерения изменений в поведении, зависящих от некоторых манипуляций со средой или индивидуального обращения. Иногда в исследованиях используются сложные схемы кодирования для категоризации или описания наблюдаемого поведения, но обычно они включают использование одного или нескольких методов, описанных выше.

Артикул:

1. Купер, Дж.О., Херон, Т. Э., и Хьюард, У. Л. (2007). Прикладной анализ поведения (2-е изд.). Река Аппер Сэдл, Нью-Джерси: Пирсон.
2. О’Нил, Р. Э., Хорнер, Р. Х., Альбин, Р. У., Спраг, Дж. Р., Стори, К., и Ньютон, Дж. С. (1997). Функциональная оценка и разработка программ проблемного поведения: Практическое пособие (2-е изд.). Пасифик Гроув, Калифорния: Брукс / Коул.
3. Томпсон, Т., Фелс, Д., и Саймонс, Ф. Дж. (Ред.). (2000). Наблюдение за поведением: технологии и приложения при нарушениях развития.Балтимор, Мэриленд: Пол Х. Брукс.
4. Уотсон Т.С. и Стидж М.В. (2003). Проведение функциональной поведенческой оценки в школе: практическое руководство. Нью-Йорк: Guilford Press.

См. Также:

методов наблюдений — Введение | Психология

Ключевой проблемой, с которой сталкивается исследователь, является решение, что искать и как решить, что составляет конкретное поведение.

Поведение, которое интересует исследователя, должно быть четко определено (операционализировано) , чтобы наблюдатель знал, на что обращать внимание и что измерять; в конечном итоге их можно пересчитать, чтобы получить балл.

Существует много типов наблюдений, таких как натуралистическое и контролируемое наблюдение ; скрытое и открытое наблюдение; участник и не участник , у каждого из которых есть свои сильные и слабые стороны.

Психологи пытаются преодолеть неоднозначность наблюдения за выбранным ими поведением, четко определяя (операционализируя) их, что обычно включает создание контрольного списка поведения или категорий поведения, чтобы исследователь точно знал, на что обращать внимание.

Например, если исследователь был заинтересован в измерении агрессии посредством наблюдения, контрольный список мог бы включать предопределенное поведение, такое как удары руками, ногами, толчками и укусами. Каждый раз, когда участник проявлял какое-либо из перечисленных поведений, это засчитывалось, производя текущий счет для каждого идентифицированного поведения.

Выборка времени и событий

Бывают случаи, когда исследователю может быть полезно понять, существуют ли поведенческие тенденции, возникающие в определенные периоды времени.

В таких обстоятельствах исследователи могут использовать временную выборку , в которой поведение фиксируется в пределах заданных интервалов.

Например, исследователь может подсчитывать совместное поведение в классе (реализуемое как случаи, когда учащиеся поднимают руку, чтобы внести свой вклад и пытаются помочь своим сверстникам) в течение 5-минутных интервалов во время урока. Затем каждый 5-минутный интервал можно было сравнивать, чтобы определить, когда происходит наиболее совместное поведение.

В отличие от этого, выборка событий просто подсчитывала бы все кооперативное поведение за полный 1 час урока, чтобы собрать общее впечатление об объеме кооперативного поведения

Наблюдение за поведением — обзор

Наблюдение за поведением

Наблюдение за поведением занимается определением антецедентов или детерминант поведения, а также его последствий, другими словами, ситуационных детерминант поведения.Наблюдение за поведением — это функциональный, утилитарный подход, в котором основное внимание уделяется четко наблюдаемым способам взаимодействия клиента со своим окружением. Наблюдение за поведением может использоваться неформально как часть интервью или во время сеанса тестирования, или как самостоятельный метод. Наблюдение за поведением может быть наиболее информативным типом оценки в определенных случаях, например, с очень маленькими детьми, инвалидами по развитию, устойчивыми клиентами и клиентами, не обладающими пониманием.Наблюдение за поведением может проводиться психодиагностиком, другими людьми в жизни клиента (например, учителями, родителями, супругами, другими опекунами) или самим клиентом посредством самомониторинга.

Первым шагом в наблюдении за поведением является выбор целевого поведения или набора целевых поведений, связанных с проблемным поведением, для наблюдения. Затем существует несколько методов записи, из которых можно выбрать в зависимости от цели оценки, характера целевого поведения и практичности метода для конкретного клиента.Запись повествования — это то, что часто делается во время другого психологического тестирования в качестве дополнительного источника информации. Это включает в себя просто отмечать любое интересующее поведение. Существует большая гибкость в отношении того, насколько описательной или логической является запись, и используется мало количественной оценки. Интервальная запись, также называемая временной выборкой, интервальной выборкой или интервальной временной выборкой, включает в себя запись выбранного поведения в пределах заранее определенного временного интервала (например, в течение 5–30 с каждые 5 минут).Интервальная запись используется, например, для таких действий, как ходьба, слушание или игра, поскольку они происходят с умеренной частотой и не имеют четкого начала или конца. В отличие от использования заранее определенного временного интервала в качестве руководства для записи, запись событий вместо этого полагается на возникновение самого поведения для записи деталей поведения, таких как частота, продолжительность и интенсивность. Низкочастотное поведение лучше всего подходит для записи событий. Наконец, регистрация рейтингов является более общей и глобальной, чем описанные ранее методы; оценщик дает оценку определенного поведения с точки зрения частоты или качества после определенного периода наблюдения.