Психология карл юнг: Психологические типы. Юнг и аналитическая психология. В. В. Зеленский — Гуманитарный портал

Карл Густав Юнг «Очерки по психологии бессознательного» — рецензия — Психология эффективной жизни

Автор

Карл Густав Юнг (1875–1961) — швейцарский ученый, психолог, психотерапевт, основатель аналитической психологии, ученик и ближайший соратник З. Фрейда. В 1912 году он отошел от «ортодоксального» фрейдизма и опубликовал «Психологию бессознательного», в которой опроверг многие из идей Фрейда.

Сложность изложения

4 из 5. Рекомендуется психологам, социологам, культурологам, историкам.

Целевая аудитория

Все, кому интересны исследования в области аналитической психологии.

Зачем читать

Сборник работ Юнга включает два основных его труда и очерки с приложениями. Они представляют основу более поздних работ автора и описывают ключевые переломные моменты в истории аналитической психологии. Автор раскрывает понятия архетипов, бессознательного, объясняет конфликты в психоаналитической школе. Книга отвечает интересу широкого круга читателей к проблемам психики человека.

Читаем вместе

1. В психологии бессознательного Юнг выделяет теорию Эроса. Сексуальные проблемы человечества существуют и обсуждаются издавна, ни один человек не может быть освобожден от влияния бессознательного. Его животная природа и инстинкты являются причинами большинства психологических проблем, когда возникает их противостояние с культурой и социумом. Сознание хочет достичь идеала, в то время как бессознательное хочет быть безнравственным в том, что сознание отвергает и считает неприемлемым. У аморальных людей заретуширована нравственная сторона сознания. Эго всегда ограничивает, а инстинкт не имеет рамок, оба принципа обладают одинаковым могуществом. Эрос побеждает тогда, когда инстинкт и дух воссоединяются. Либидо Юнг трактует как психическую энергию, которая способствует интенсивному протеканию психических процессов в душе человека. Это связано не с сексуальным влечением, как у Фрейда, а с внутренним настроем, который характеризует деятельность человеческой психики. Автор приводит в пример неврозы, имеющие под собой причинами не сексуальные проблемы, а потерю престижа, социальную адаптацию, жизненные обстоятельства.

2. Душа имеет три важные составляющие: эго (сознание), личное бессознательное (воспоминания, в том числе вытесненные и подавленные) и коллективное бессознательное. Последним автор называет такую часть души, которая является уникальной формой психологического наследования: эта часть принадлежит всему человечеству, включая его память, знания и накопленный опыт. Это могут быть мифология, понятия жизни и смерти, добра и зла и т.п.

Коллективное бессознательное включает в себя архетипы, то есть такие первичные образы или мысли, которые имеют для всех одинаковое представление. Они формируются на протяжении всей жизни, выражаются по-разному, нося абстрактный характер. Одним из основных является архетип матери, о котором все народы имеют схожее представление, а новорожденный ребенок уже наследует его и понимает, что нужно делать по отношению к маме. Архетипы владеют людьми, а не люди ими, они наделяют человека самыми важными жизненными понятиями: временным и пространственным измерением, рождением и смертью, отношениями с родителями. Такие модели универсальны и даны нам с рождения, научиться им нельзя, так как архетипы обусловливают наше восприятие действительности.

Психолог выделяет четыре основных архетипа:

1) Самость объединяет сознание и бессознательное, когда в процессе самореализации человека происходит интегрирование всевозможных аспектов личности. Условным обозначением самости выступают мандала, круг или квадрат.

2) Тень, опирающаяся на витальный и половой инстинкты, является частью бессознательного, в ней вытесняются идеи, слабости, недостатки, инстинкты и желания. Это темная сторона нашей психики, бездна и хаос, которые люди пытаются отрицать в себе. Чем больше подавляется наш темный двойник, тем сильнее отбрасываемая им тень. Она может являться во снах в виде чудища или демона.

3) Анима и Анимус — это бессознательное женской и мужской личностных сторон, которые являют собой наше истинное «я», связывающее с коллективным бессознательным. Они считаются божественной парой, прошедшей эволюцию в коллективном бессознательном и символизирующей целостность мужского и женского. Мужчине следует выражать феминные качества вместе с маскулинными, женщина должна поступать точно так же. Если это застревает на определенной стадии развития, личность начинает функционировать односторонне.

4) Персона — это наша подача себя миру, коллекция социальных масок, которые уберегают эго от всплывания наружу его негативных сторон. Если часто использовать Персону, человек рискует стать поверхностным и неинтересным. Персона имеет различные формы и может являться в сновидениях.

3. Юнг выделяет четыре типа личности в людях: ощущающий, интуитивный, эмоциональный и мыслительный:

— ощущающий тип мгновенно реагирует на сенсорные раздражители и ориентируется в ситуации, не упуская ни одного факта или события. Его практически не заботят мысли и переживания других людей;

— интуитивный тип озабочен предчувствиями и проектированием на будущее, он способен реализовывать возможности благодаря фантазиям;

— эмоциональный

тип оказывается под влиянием широкого спектра эмоций, которые вредят ему при принятии какого-либо решения. Только в чрезвычайной ситуации он способен включать разум;

— мыслительный тип выдает эмоции и руководствуется разумом по минимуму, он великолепно контролирует эмоциональную сферу, тщательно обдумывает детали при выборе вариантов решения.

Если человек оптимистически самоуверен, он все равно внутри беспомощен. Если он пессимистически покорен, то его внутренняя сущность упрямо стремится к власти и многократно превосходит оптимизм первого.

4. Индивидуация по Юнгу — это становление личности или самореализация. Ее цель — освободить самость от влияния персоны и архаических образов. Мы не можем внедриться в разум другого человека, даже если нам кажется, что мы его хорошо изучили, он все равно остается чужим. Лучшее, что мы можем сделать, — угадать в нем это «другое» и не пытаться истолковать.

Личность в первом периоде развития активно взаимодействует с социумом, она может частично утрачивать индивидуальность и избавляется от накопленных с детства комплексов. Когда она успешно завершает этот период, у психики начинается кризис. Человек пытается вернуться в устойчивое состояние, для этого существуют два выхода: больше реализовывать себя в социуме либо скатиться в пьянство, прием наркотиков и т.д. Люди, обладающие волей и развитым сознанием, способны преодолеть кризис и войти во второй период, в котором они реализуют истинное «я». Для этого полностью меняются механизмы психики.

Юнг считает, что мы не доверяем моральным принципам, поскольку обвиняем психоанализ в высвобождении подавленных животных инстинктов. Люди полагают, что удержать от распущенности способна только мораль, хотя реально должны быть более убедительные регуляторы, налагающие ограничения. Психоанализ дает свободу инстинктам для использования их в более высоких целях.

Лучшая цитата

«Вместо того чтобы воевать с собой, человеку значительно лучше научиться терпимо относиться к себе, преобразуя внутренние трудности в реальный опыт, а не затрачивать их на бессмысленные и бесполезные фантазии».

Чему учит книга

— Глубинные слои психики можно высвободить через творчество: рисование мандал, арт-терапию.

— Благодаря Юнгу мы имеем представление о сути и структуре личности через убедительную трактовку ее бессознательного. Оно функционирует на всех структурных уровнях человеческой психики.

— Учение Юнга сложно рационально анализировать, поскольку оно находится на стыке с мистикой и религией. Но оно объясняет суть коллективного бессознательного для живущих сейчас и живших ранее людей, которая определяет судьбу как индивида, так и общества.

 

От редакции

Благодаря теории, описанной Юнгом более ста лет назад, зародилась современная наука об обществе, которая быстро набирает популярность — соционика. Взяв за основу типологию Юнга, в конце прошлого века ученый-экономист Аушра Аугистинавичюте выявила и описала шестнадцать соционических типов, а также варианты их взаимодействия друг с другом. Как знание соционики поможет найти подход к самым разным людям, читайте в статье соционика и типировщика

Надежды Дубоносовой: https://psy.systems/post/kak-podobrat-kluch-k-lubomu-osnovy-socioniki.

Еще об одном способе освободить свое бессознательное рассказывает психолог Анна Кутявина. Помните, как в детстве вы любили возиться в песочнице? Сейчас, во взрослом возрасте, песок можно использовать как среду для развития личностных навыков и осознания себя. Как песочная терапия работает на практике, читайте в статье: https://psy.systems/post/pesochnaya-terapiya-zamki-iz-peska-dlya-znakomstva-s-soboj.

Наше мышление обладает большим количеством уловок, чтобы защищать нас от разных социальных опасностей. Оно пугает нас грядущими неприятностями, заставляет верить, что все мнения других людей следует принимать на свой счет, и пытается выставить сверхвысокие требования и планки. Единственное, что оно для нас не делает, — не учит, как почувствовать себя счастливым и свободным. Этому можно научиться самостоятельно. С чего начать, рассказывает в своей статье бизнес-тренер, эксперт по развитию уверенности и харизмы

Алексей Соболев: http://psy.systems/post/kak-vash-mozg-vas-obmanyvaet.

Аналитическая психология К.Г. Юнга

Автор: Хегай Л.А.

Пояснительная записка

Школа выдающегося швейцарского психолога К.Г. Юнга является неотъемлемой  частью современного психоанализа. Концепция К.Г. Юнга охватывает личность в единстве сознательных и бессознательных аспектов, индивидуально-личностного и коллективно-архетипического. Она имеет не только огромную теоретическую ценность, оказав влияние практически на все современные гуманитарные науки, но и доказала свою эффективность в более чем полувековой клинической практике. Она использовалась в приложении, как к психоаналитическому лечению  взрослых, так и к детской психотерапии и психокоррекции. Она применяется как в варианте длительной терапии и анализа, так и в краткосрочном консультировании. Подход Юнга соединяет рациональные и эмоционально-образные элементы в психологической практике, делая особый акцент на развитии воображения и творческих способностей. Являясь в строгом смысле точной наукой, аналитическая психология не становится догматической дисциплиной, а представляет собой широкое динамичное поле исследований, где соприкасаются самые прогрессивные течения современной гуманитарной мысли. Получившая широкое признание во всем мире, юнговская концепция индивидуации — развития личности — таким образом сегодня имеет как тщательно разработанную теоретическую базу, так и богатый арсенал высокоэффективных методов психотерапии. 

Основная цель дисциплины «Аналитическая психология К.Г. Юнга» состоит в ознакомлении студентов с юнгианскими методами психотерапии. 

Задачи дисциплины «Аналитическая психология К.Г. Юнга»:

• познакомить студентов с историей и теорией аналитической психологии;
• показать вклад К.Г.Юнга и юнгианских аналитиков в современный психоанализ и психотерапию;
• показать возможности использования юнгианских концепций в прикладном психоанализе;
• познакомить с основными методами юнгианского анализа.

Знания, полученные в результате освоения данного курса, могут использоваться для психотерапии, индивидуального, семейного или делового консультирования, психолого-педагогической работы, психокоррекционных занятий с детьми, прикладного психоанализа. 

Отличительной особенностью курса является сочетание лекций и практических занятий, на которых с помощью демонстраций, упражнений и видеоматериалов слушатели смогут освоить как классические, так и оригинальные авторские психотерапевтические методы, разработанные внутри юнгианской школы.

В результате изучения дисциплины студенты будут знать:

• историю К.Г. Юнга и аналитической психологии;
• основные понятия аналитической психологии;
• вклад К.Г. Юнга и его последователей в современный психоанализ и психотерапию;
• прикладное использование идей К.Г. Юнга в различных контекстах;
• общую методологию юнгианского анализа;
• принципы юнгианской работы со снами;
• специальные техники юнгианского анализа для разных вариантов психотерапии;

В результате изучения дисциплины студенты будут уметь:

• применять идеи К.Г.Юнга и его последователей в психотерапии;
• применять идеи К.Г.Юнга и его последователей в прикладном психоанализе;
• работать со сновидениями в психологической практике;
• использовать методы активного воображения;
• использовать тесты юнгианской типологии личности.

Авторской особенностью курса является акцент на применении идей и методов К.Г.Юнга к самым актуальным вопросам современной жизни. В преподавании активно используются новые технологии (аудио и видео материалы).

Содержание курса

Раздел I. История и теория юнгианской психологии

Тема 1. Аналитическая психология: история и современность 

Жизнь Юнга — драматическая история самореализации бессознательного. Интеллектуальные предшественники. Диссертация Юнга «О психологии и психопатологии так называемых оккультных феноменов». Исследования шизофрении. Ассоциативный тест и его применения. Ранний период в психоаналитическом движении и роль Юнга. Конфликт Юнга и Фрейда — конфликт двух мировоззрений, двух эпох. Главные ученики и анализанды Юнга. Сабина Шпильрайн: между Юнгом и Фрейдом. Цюрихский психологический клуб. Общество «Эранос». Институт Юнга в Цюрихе. Развитие аналитической психологии в других странах. Эволюция теории и практики. Основные школы в постъюнгианстве. Современные юнгианские организации. Юнгианские журналы и литература. Система подготовки юнгианских аналитиков. История аналитической психологии в России. Вклад Юнга в научную психологию и влияние его идей на различные направления психотерапии. Место аналитической психологии в современных науках о человеке. 

Тема 2. Вклад К.Г. Юнга в современный психоанализ 

Введение Юнгом ключевых психоаналитических понятий: «проекция», «расщепление», «полярные установки», «комплекс», «архетип», «контрасексуальность», «самость», «индивидуация», «ассоциативный метод», «учебный анализ», «контрперенос», «мистическое соучастие» как аналог «проективной идентификации», «экстраверсия», «интроверсия» и другие термины юнговской типологии.  Вклад в терапию психозов, акцент на доэдиповых переживаниях и отношениях с матерью. Новое понимание инцеста, Эипова комплекса, регрессии и сопротивления в терапии. Разработка подходов к терапии пациентов во второй половине жизни. Кризис середины жизни. Исследование экзистенциальных, духовных и религиозных аспектов психотерапии. Проспективная и телеологическая ориентация. Новая феноменология. Синтез идей Юнга и Л. Бицвангера. Вклад в исследование воображения. Синтез юнгианства и кляйнианства в подходе М. Фордхама. Влияние Юнга на Д. Винникотта. Роль юнгианского аналитика Р. Фейрберна. Синтез юнгианства и идей У. Биона и Ж. Лакана. Юнг и Х. Когут. Синтез юнгианства и интерсубъективного психоанализа.

Тема 3. Вклад К.Г. Юнга в современную психотерапию

Юнгианские психодрама, арт-терапия, телесная терапия, групповая и семейная психотерапия. Процессульно-ориентированная терапия А. Минделла. Неоэриксонианский гипноз Э. Росси. Д. Кальф, песочная терапия и детский юнгианский анализ. Музыкальная аналитическая терапия. Юнг как крестный отец Общества анонимных алкоголиков – юнгианский подход к терапии зависимостей. Синтез расстановок Хеллингера и юнгианского анализа. Символодрама: синтез юнгианства и имагинативной терапии. Влияние Юнга на трансперсональную психологию С. Грофа. Аналитическая психология и психосинтез Р. Асаджиолли. Метод Р. Дезолье и онейродрама в юнгианском контексте. 

Тема 4. Юнговская теория психики

Аутуальность понятия «коллективное бессознательное». Развитие теории в концепциях «культурного бессознательного» и «мифологического бессознательного». Теория Ноймана о происхождении и развитии сознания. Повторение онтогенеза в филогенезе. Матриархат и патриархат. Солярное и лунное, аполлоническое и дионисийское, ураническое и хтоническое, инстинктивное и духовное. Монотеизм и политеизм в психических установках. Базовые архетипы. Самость, Тень, Персона, Анима и Анимус. Роль нуминозных и экстатических переживаний в развитии личности. Символ и трансцендентная функция. Индивидуальность и индивидуализм в Западной культуре. Отличие архетипа от архетипического образа. Ключевые архетипические образы: Андрогин, иерогамус и сигизия, ляпис или философский камень, квинтэссенция, Центр мира или Пупок мира, Мировая ось и Мировое древо, изгнание из рая, Грааль, ангелы и демоны. Бог и человек. Спаситель. Первородный грех и Искупление. Мандала. Символизм Троицы и мессы. Четверица. Работы Юнга «Айон», «Ответ Иову» и «Семь наставлений мертвым». 12 базовых архетипов по К.Пирсон. Теория оси эго-Самость Э. Эдингера. Современное развитие теории комплексов в работах Х. Дикмана и Т. Коупа. Травма как архетип в работах юнгианского аналитика Д. Калшеда.

Раздел II. Юнгианская психология в различных контекстах

Тема 5. Философский и культурологический контекст

Германское «народничество» и «почвенничество» — истоки религиозной установки Юнга. Гностицизм, алхимия, масонство и эзотерическое понимание христианства в работах Юнга. Юнг и традиционализм Р. Генона. Глубинная психология и новая этика. 

Юнг и платоновская философия. Влияние А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона. Философия символических форм Э. Кассирера и теория архетипов Юнга. Влияние философии религии У. Джеймса и Ф. Корнфорда на Юнга. Юнг и созидательная мифология Дж. Кемпбелла. Юнг и символология М. Элиаде. Р. Лопез-Педраза о культурной тревоге.

Юнг о йоге, дзэне, восточной философии и теософии. Синтез юнгианской психологии и буддизма, разработанный последователями Юнга. Комментарии Юнга к даосскому трактату «Тайна золотого цветка». Использование Юнгом гадательной практики гексаграмм из «И Цзин». Комментарии Юнга к «Тибетской книге мертвых». 

Синтез экзистенциальной философии М. Бубера и М. Хайдеггера и идей Юнга в психоанализе Ф. Кункеля и др. юнгианских аналитиков. От кантианства к гегельянству – проект ревизии аналитической психологии юнгианского аналитика В. Гигериха. Синтез философии Г. Башляра и идей Юнга в архетипической психологии Дж. Хиллмана. Юнг и Деррида. Постмодернистская ориентация в современном юнгианстве. Феминистский психоанализ и гендерные исследования. Идеи Юнга в социологии и культурологии.

Тема 6. Естественнонаучный контекст

Современная физика и синхрония, Архетип Единого мира и поиски Единой теории. Позиции В. Паули, Н. Бора, А. Эйнштейна, и Д. Бома (эксплицитный и имплицитный порядки вселенной). Вероятностный подход и акаузальность. Парадигмы нового мировоззрения в трансперсональной и квантовой психологии.

Математические и лингвистические модели бессознательного.

Этология и теория архетипов: врожденные пусковые механизмы. Нейробиология о развитии психики. Нейропсихоанализ. Психо-нейро-иммуно-эндокринология в исследованиях Э.Росси: ритмы и структуры тела и психики. Проект Новой Йоги Запада. Разработка современными юнгианскими аналитиками архетипической медицины. Юнгианский подход к гомеопатии. 

Тема 7. Литературно-художественный контекст

Юнг о Гете, Джойсе и Пикассо. Работа Э. Нойманна о Леонардо да Винчи. Влияние Юнга на творчество С. Беккета, Г. Гессе, Т. Манна. Роман Р. Дэвиса «Мантикора», посвященный юнгианскому анализу. Роман Т. Финдли «Пилигрим» о Юнге. Юнгианские аналитики о творчестве Гомера, Джона Донна, Уильяма Блейка, Данте, Шекспира, Мильтона, Кафки, Рильке, Рембрандта, Мелвилла. Юнгианский анализ волшебных сказок и мифов (фон Франц, Дикманн, Пинкола Эстес). Архетипический анализ «Тристана и Изольды» Бердье и «Волшебной флейты» Моцарта. Исследование аналитика Натали Баратов образа Обломова в романе Гончарова. Юнгианский анализ произведений К. Кастанеды.

Юнгианская психология и кино. Фильмы о Юнге и принципы анализа фильмов. Влияние юнгианских идей на литературную критику и кинокритику.

Тема 8. Популярно-психологический контекст

Развитие типологии Юнга у Майер-Бригсс и Керси. Тест Вартегга. Соционика и аналитическая педагогика. Образы греческих богов в типологии Шиноды Болен.

Астрологические метафоры для описания типологии и комплексов. Юнгианская астрология личности. Юнгианский взгляд на нумерологию. Юнговский взгляд на феномен НЛО. 

Психология политики. Глобальные проблемы человечества с точки зрения психоанализа. Аналитическая психология о рыночной экономике. Архетип Гермеса и бизнес.

Юнгианское Таро. Юнгианские карты Каплан-Вильямс и Ассоциативные карты в практики психотерапии. Психологическая игра «Трансформация».      

Раздел III. Практика и техника юнгианского анализа

Тема 9. Общая методология анализа

Цели юнгианского анализа. Различие между психоанализом, психодинамической (аналитической) терапией и аналитической психологией. Символическая установка в психотерапии. Условия аналитических отношений. Первичная беседа. Психодиагностические приемы.  Аналитический ритуал. Дистанция в терапии. Частота сессий. Использование кушетки и/или кресла. Роль денег в терапии. Линейная и спиральная модели аналитического процесса. Этапы анализа по Юнгу. Регрессивная и синтетическая фазы анализа. Техника аналитической интерпретации. Составные части и критерии интерпретации. Техники линейного и циркулярного ассоциирования. Техника реконструкции и работа с ранними воспоминаниями. Психопатология в юнгианской перспективе: общие принципы.

Тема 10. Юнгианский подход к работе со сновидениями

Принцип компенсации. Язык бессознательного. Голографическое строение психики. Сны как экзистенциальные послания. Работа со сновидениями и развитие личности. Сравнение различных психологических подходов к толкованию сновидений. Древние практики сновидений (инкубация снов, йога сна и др.). Сны в разных культурах. Экспериментальные исследования снов. Современные психофизиологические  теории сна. Виды снов. Сновидения в анализе: бессознательные аспекты коммуникаций. Проблема больших и малых сновидений. Серии сновидений. Люцидные (осознаваемые) сны. Сны в контексте измененных состояний сознания. Сновидения и творчество.

Тема 11. Индивидуация в анализе

Аналитические отношения. Роль личности аналитика. Взаимная трансформация в анализе. Анализ как «четвертичный брак». Вклад Юнга в современные представления о переносе и контрпереносе. Проблема учебного анализа. Клинический и научный аспекты в анализе. Общие принципы организации юнгианского супервизорства. Архетип «раненого целителя». Виды сопротивлений и контр-сопротивлений. Иллюзорный и синтонный контрперенос по М. Фордхаму. Рефлексивный и воплощенный контрперенос по А. Сэмюэлзу. Роль эмпатии и агапе в анализе. Проблемы проработки эротического переноса. Архетипические отношения власти в психотерапии — бессознательное использование пациентов аналитиками. Теневые стороны анализа. Теория интерактивного поля, бессознательной диады и тонкого тела  Шварц-Саланта и алхимические метафоры для терапевтических отношений. Концепция анализа как ритуала инициации.

Карл Густав Юнг: путь в психологию

 

 

Мнения

Редакция «Частного корреспондента»

Почему «Часкор» позеленел?

Мы долго пытались написать это редакционное заявление. Нам хотелось уместить в него 12 лет работы, 45 тысяч статей (и даже чуть больше), несколько редакций и бесконечность труда и сил. А еще – постараться объяснить нашим читателям происходящие изменения.

Виталий Куренной

Традиционные ценности и диалектика критики в обществе сингулярности

Статья Николая Патрушева по поводу российских ценностей интересна сама по себе, но также вызвала яркий отклик Григория Юдина, который разоблачает парадигму «ценностей», трактуя ее, видимо, как нечто сугубо российско-самобытное, а само понятие «ценность» характеризует как «протухшее». Попробую выразить тут свое отношение к этой интересной реплике, а заодно и прокомментировать характер того высказывания, по поводу которого она появилась.

Иван Засурский

Пора начать публиковать все дипломы и диссертации!

Открытое письмо президента Ассоциации интернет-издателей, члена Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Ивана Ивановича Засурского министру науки и высшего образования Российской Федерации Валерию Николаевичу Фалькову.

Сергей Васильев, facebook.com

Каких денег нам не хватает?

Нужны ли сейчас инвестиции в малый бизнес и что действительно требует вложений

За последние десятилетия наш рынок насытился множеством современных площадей для торговли, развлечений и сферы услуг. Если посмотреть наши цифры насыщенности торговых площадей для продуктового, одёжного, мебельного, строительного ритейла, то мы увидим, что давно уже обогнали ведущие страны мира. Причём среди наших городов по этому показателю лидирует совсем не Москва, как могло бы показаться, а Самара, Екатеринбург, Казань. Москва лишь на 3-4-ом месте.

Иван Засурский

Пост-Трамп, или Калифорния в эпоху ранней Ноосферы

Длинная и запутанная история одной поездки со слов путешественника

Сидя в моём кабинете на журфаке, Лоуренс Лессиг долго и с интересом слушал рассказ про попытки реформы авторского права — от красивой попытки Дмитрия Медведева зайти через G20, погубленной кризисом Еврозоны из-за Греции, до уже не такой красивой второй попытки Медведева зайти через G7 (даже говорить отказались). Теперь, убеждал я его, мы точно сможем — через БРИКС — главное сделать правильные предложения! Лоуренс, как ни странно, согласился. «Приезжай на Grand Re-Opening of Public Domain, — сказал он, — там все будут, вот и обсудим».

Николай Подосокорский

Виртуальная дружба

Тенденции коммуникации в Facebook

Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).

Марат Гельман

Пособие по материализму

«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»

Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.

Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin

Теория самоневерия

О том, почему мы боимся реальных действий

Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.

facebook.com/ivan.usachev

Немая любовь

«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне «ыыы». Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».

Михаил Эпштейн

Симпсихоз. Душа — госпожа и рабыня

Природе известно такое явление, как симбиоз — совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми — на психическом, а не биологическом уровне.

Лев Симкин

Человек из наградного листа

На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.

 

Календарь

Олег Давыдов

Колесо Екатерины

Ток страданий, текущий сквозь время

7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.

Ив Фэрбенкс

Нельсон Мандела, 1918-2013

5 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии

Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.

Молот ведьм. Существует ли колдовство?

5 декабря 1484 года началась охота на ведьм

5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.

Александр Головков

Царствование несбывшихся надежд

190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год

Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.

 

Интервью

«Музыка Земли» нашей

Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.

Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»

Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.

«Каждая собака – личность»

Интервью со специалистом по поведению собак

Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.

Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»

Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.

Карл Густав Юнг, психолог, психиатр

Годы жизни: 26 июля 1875 г. – 6 июня 1961 г.

В одном из интервью Юнга спросили, верит ли он в то, что смерть – это конец? Он ответил:

«Видите ли, понятие «вера» – очень сложное для меня. Я не верю в него. У меня должна быть причина для построения конкретной гипотезы. Либо я что-то знаю, и тогда я просто знаю это. Мне не нужно верить. Я, например, не позволяю себе верить во что-то только ради того, чтобы верить. Но, когда у меня появляются достаточные причины для формирования конкретной гипотезы, я, естественно, принимаю их и говорю: «Мы должны считаться с возможностью того-то и того-то».

Отношения с верой, в том числе религиозной, не складывались у Юнга с детства. Будущий основоположник аналитической психологии родился 26 июля 1875 в городе Кесвиль, Швейцария, в семье филолога и протестантского священника. Мать Юнга страдала психическими заболеваниями. Когда мальчику было всего три года, она была вынуждена уйти из семьи и поселиться в психиатрической клинике. Вероятно, у нее было раздвоение личности. Юнг вспоминал, что порой она говорила голосом, который, казалось, не был ее собственным.

Все это отразилось на мальчике, он рос замкнутым и был убежден, что у него есть две личности. «Личность № 1», как он ее называл, была типичным школьником, живущим в современной эпохе, в то время как «личность № 2» была уважаемым, авторитетным и влиятельным человеком из прошлого.

Юнг был очень одинок, он коротал время, часами наблюдая за поведением родителей и учителей, стараясь определить их роли и причины поступков. Особенно его занимала ошибочная вера в религию его отца. Он пытался донести до него свое понимание Бога. На протяжении всей жизнь Карл Юнг считал себя христианином, но его сложно было назвать прилежным верующим. Он полагал, что Бог – меткое выражение для определения некой высшей воли. Этот Бог не может быть исключительно хорошим. Добрым или злым, по мнению Юнга, мог быть только человеческий опыт.

Юнг-старший был толерантным и добрым человеком, но они с сыном так и не смогли понять друг друга. Позже Карл Юнг писал, что испытывал жалость к отцу, видя, насколько безнадежно им завладела церковь и ее богословское учение.

Он не пошел по стопам отца и других родственников-священнослужителей. В подростковом возрасте он увлекся философией, а затем, вопреки семейной традиции, в 1895 году стал студентом Университета Базеля. Прежде чем остановить свой выбор на медицине, он изучал биологию, палеонтологию, религию и археологию. Юнг окончил Университет Базеля в 1900 году, а два года спустя получил степень магистра по медицине в Университете Цюриха.

В 1900 году Юнгу посчастливилось присоединиться к сотрудникам психиатрической клиники Университета Цюриха, которой тогда руководил Эйген Блейер, чьи психологические интересы положили начало классическим исследованиям психических заболеваний.

Здесь Юнг впервые с успехом начал применять ассоциативные тесты. Суть их состояла в следующем: пациенту предлагали какое-то слово и просили ответить первое, что приходит в голову. Длительное время отклика указывало на то, что стимулирующее слово бессознательно беспокоит пациента. В процессе исследования Юнг пришел к выводу, что затяжные реакции были вызваны эмоционально заряженными группами ассоциаций, скрытых от сознания из-за их неприятного, аморального и часто сексуального содержания. Для описания подобных условий он ввел термин «комплекс».

Эти исследования, положившие начало карьеры Юнга как психиатра с международной репутацией, сблизили его с Фрейдом. Выводы Юнга подтвердили многие идеи знаменитого основателя психоанализа. На протяжении пяти лет, с 1907 по 1912 год, Юнг оставался верным соратником Зигмунда Фрейда и считался наиболее вероятным его преемником. Однако этому не суждено было случиться. Различия в темпераменте и разногласия во взглядах положили конец их сотрудничеству и дружбе. В частности, Юнг бросил вызов убеждениям Фрейда о сексуальности как основе невроза. Он также не соглашался с его методами, утверждая, что работа старшего товарища и наставника была слишком односторонней. Окончательный разрыв наступил в 1912 году, когда Юнг опубликовал «Психологию бессознательного». В этой работе он исследовал бессознательное и пытался понять символический смысл его содержания. Многие аспекты данного труда опровергали основные идеи Фрейда.

Но разрыв с основателем психоанализа имел свои последствия. Фрейд закрыл ближний круг для молодого психолога, многие коллеги стали избегать его. В 1914 году Юнг ушел из Международного психоаналитического общества, президентом которого был избран тремя годами ранее.

Юнг решил в одиночку постигать тайны психологии бессознательного. Чтобы максимально отличить свою работу от работы Фрейда, он ввел термин «аналитическая психология» и углубился в исследования. Первым самостоятельным достижением стала классификация людей по двум типам мировоззрения: экстравертной (направленной вовне) и интровертной (сконцентрированной на внутреннем мире). Позже он также выделили четыре функции сознания: мышление, чувства, ощущения, интуицию. Юнг отмечал, что в каждом человеке преобладает одна из функций. Результаты этих исследований были обобщены в работе «Психологические типы». Широкая эрудиция Юнга проявилась здесь так же отчетливо, как в «Психологии бессознательного».

Еще в детстве у Юнга были необыкновенно яркие сновидения и мощное воображение. После разрыва с Фрейдом он сознательно дал этому аспекту своей личности взять верх и позволил свободно проявиться иррациональной стороне своей природы. В то же время он подошел к изучению данных проявлений с научной точки зрения, детально описывал результаты своих опытов. На основании собранных данных он выдвинул идею, что существует не только личное бессознательное, но и коллективное бессознательное. Он полагал, что данная область – общая для всех людей, из нее на протяжении всей истории возникали определенные универсальные символы и шаблоны. Эту концепцию он объединил с теорией архетипов, которую считал фундаментальной для изучения психологии религии. В терминологии Юнга, архетипы – инстинктивные паттерны. Они имеют универсальный характер и выражаются в поведении и образах. В основе аналитической психологии лежит понимание их взаимодействия с эго, процесс, который он назвал индивидуацией. С помощью него человек развивается в свое «истинное Я».

Оставшуюся часть жизни Юнг посвятил изучению и развитию этих идей, особое внимание он уделял взаимоотношениям психологии и религии. Он много путешествовал по миру, чтобы познакомиться с различными культурами. Кроме разработки психотерапевтических методов, основанных на его собственном опыте, он придавал новое значение так называемой Герметической традиции. Он считал, что христианская религия является частью исторического процесса, необходимого для развития сознания. Он также полагал, что еретические движения, начиная с гностицизма и заканчивая алхимией, являются проявлениями бессознательных архетипических элементов, недостаточно выраженных в классических формах христианства. Он был особенно впечатлен, когда обнаружил, что алхимические символы можно часто встретить в современных снах и фантазиях. Юнг предполагал, что алхимики создали своего рода учебник коллективного бессознательного. Эти идеи он изложил в 4 из 18 томов, составляющих собрание его сочинений.

Исторические исследования помогли Юнгу стать пионером в психотерапии среднего и пожилого возраста. К концу жизни он размышлял о том, что многие, возможно, большинство людей, которые пришли к нему, не были, по сути, психически больны. Они, скорее, искали смысл. Он помогал им оценить место их жизни в череде исторических событий. Юнг обнаружил, что большинство из них утратило религиозную веру. Он считал, что, если бы они могли открыть собственный миф, выраженный во сне и воображении, они стали бы более полными личностями. Он назвал этот процесс индивидуацией. Основываясь на изучении христианства, индуизма, буддизма, гностицизма, даосизма и других традиций, Юнг понял, что этот путь трансформации, индивидуации находится в мистическом сердце всех религий.

Его личный опыт, психотерапевтическая практика и обширные познания в истории позволяли давать оценку событиям, происходящим в мире. Еще в 1918 году он начал думать, что Германия занимает особое положение в Европе. Нацистская революция имела для него большое значение, и он высказал ряд горячо оспариваемых взглядов, которые привели к тому, что его ошибочно заклеймили как сторонника нацизма.

В интервью Кэрол Бауманн в 1948 году Юнг опроверг слухи о симпатиях к нацистскому движению, заявив:

«Всем, кто читал мои книги, должно быть ясно, что я никогда не был сторонником нацизма и никогда не был антисемитом. Никакие неверные цитаты, неправильный перевод или перестановка того, что я написал, не могут изменить запись моей истинной точки зрения. Почти каждый из этих отрывков был испорчен либо по злому умыслу, либо по невежеству. Кроме того, мои дружеские отношения с большой группой еврейских коллег и пациентов в течение многих лет сами по себе опровергают обвинения в антисемитизме».

Юнг был не только плодовитым автором, продолжая издавать книги до конца своей жизни, но и многодетным отцом, у него и его жены Эммы Раушенбах было пятеро детей: дочери Агата (1904), Грета (1906), Марианна (1910), Хелена (1914) и сын Франц (1908). Брак продолжался до смерти Эммы в 1955 году, но у Юнга были более или менее открытые отношения и с другими женщинами. Самыми известными любовницами знаменитого психолога, как полагают, были его пациентка Сабина Шпильрейн и пациентка, а позже помощница Тони Вульф.

Немалую часть своей жизни Юнг посвятил преподаванию: с 1933 по 1942 годы он работал в Политехнической школе в Цюрихе, а с 1942 года стал преподавателем в Университете Базеля.

Юнг умер 6 июня 1961 в своем доме в деревне Кюснахт, не пережив инфаркт.

ЮНГ Карл Густав — биография, новости, фото, дата рождения, пресс-досье. Персоналии ГлобалМСК.ру.

Биография

Автор техники свободных ассоциаций, швейцарский психолог и философ Карл Юнг знаком многим по книгам «Человек и его символы», «Архетипы» и «Воспоминания, размышления, сновидения». В основе учения Юнга лежат разработанные им лично термины «интроверсия» и «экстраверсия». Карл утверждал, что каждый индивидуум в зависимости от доминирующей функции личности может быть обращен либо к своему внутреннему Я (интроверсия), либо к внешнему миру (экстраверсия).

На основе этого умозаключения исследователь разработал психологические типы людей и вывел формулу человеческой души, заключив ее в психиатрические и психологические рамки. Работы Юнга оказали значительное влияние на культурологию, сравнительное религиоведение, антропологию, педагогику и литературу.

Детство и юность

Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 года в расположенной на северо-востоке Швейцарии коммуне Кесвиль. Отец будущего психотерапевта Иоганн Юнг был пастором в реформистской церкви, а его жена Эмили занималась воспитанием сына. В детстве Карл был замкнутым и несколько странным ребенком. Нелюдимость и отстраненность появились в результате напряженных отношений с главой семейства и частых истерических припадков матери, которые Густав неоднократно наблюдал в детстве.

В 10 лет из подобранного на улице деревянного бруска Юнг вырезал 6-сантиметрового человечка, уложил его в пенал и отнес поделку на чердак. Когда раздражительность отца или болезненность матери доводили мальчика до крайней степени отчаяния, он забирался на чердак и разговаривал на тайном языке с рукотворным другом. Эти странности были первым проявлением бессознательного поведения, которое в дальнейшем Карл подробно описал в очерках по психологии бессознательного.

Родители отдали сына в гимназию, когда ему исполнилось 11 лет. Стоит отметить, что Густав не проявлял интереса ни к наукам, ни к творчеству. Пока преподавательский состав сетовал на отсутствие у безынициативного ученика талантов, Карл по возвращении домой увлеченно рисовал старинные замки и зачитывался прозой. Карл не мог завести друзей и в полной мере проявить себя на учебе из-за не покидающего его чувства раздвоенности личности. Сам Юнг в своей «Красной книге» отмечал, что у него с детства было «два Я».

В 16 лет туман одиночества стал потихоньку рассеиваться. Приступы депрессии уходили в прошлое, Юнг увлекся изучением философии. Он определил для себя круг тем, которые непременно хотел изучить, читал Платона, Гераклита, Пифагора и даже нашел отражение своих мыслей в работах Шопенгауэра. В 1893 году Карл поступил на факультет естественных наук в Базельский университет. В университете, помимо чтения обязательной литературы, Юнг увлекся трудами философов-мистиков: Эммануила Сведенборга и Адольфа Эшенмайера.

Под впечатлением от прочитанных произведений Густав даже пару раз проводил спиритические сеансы. Это не совсем обычное увлечение помогло ему написать диссертацию по медицине, которая называлась «О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов». В будущем, чтобы правильно оформить комментарий к древним текстам («И-цзин», «Секрет Золотого Цветка», «Тибетская книга мертвых»), он намеренно вернется к теме изучения духовного мира.

Для Юнга этот период был очень сложным в материальном отношении. После смерти отца его семья осталась без средств к существованию. Густав днем посещал лекции, а в свободное от учебы время занимался репетиторством. Так юноша поддерживал довольно скромное существование и оплачивал учебу. По окончании высшего учебного заведения дипломированному специалисту попался в руки «Учебник психиатрии» Рихарда фон Крафта-Эбинга. Эта находка предопределила дальнейшее будущее Юнга.

Психология

В 1900 году Карл переехал в Цюрих и стал работать ассистентом у известного в то время врача-психиатра Юджина Блейлера в больнице для душевнобольных Бургхольцли (пригород Цюриха). Густав поселился на больничной территории. Вскоре он начал публиковать свои первые клинические работы, а также статьи по применению разработанного им же теста словесных ассоциаций.

В 1907 году вышла его первая крупномасштабная работа «Психология раннего слабоумия», которую Юнг для ознакомления отправил Зигмунду Фрейду. Встреча с Фрейдом обозначила важную веху в научном развитии Карла. К моменту личного знакомства в феврале 1907 года в Вене, куда Юнг приехал после непродолжительной переписки, он был уже широко известен как своими опытами в словесных ассоциациях, так и открытием чувственных комплексов.

В 1909 году вместе с Фрейдом Юнг впервые приехал в Соединенные Штаты Америки, где прочел курс лекций. Международная известность, а с ней и частная практика, приносившая неплохой доход, позволили Густаву в 1910 году оставить пост в бургхольцльской клинике (к тому времени он уже занимал должность клинического директора), вернуться в родные края и погрузиться в глубинные исследования мифов, легенд, сказок в контексте их взаимодействия с миром психопатологии.

В этот же период появляются публикации, довольно четко обозначившие границу идеологической независимости Карла от Фрейда во взглядах обоих на природу бессознательного. В 1913 году гении психоанализа решили прекратить всяческое общение. Драма расставания обернулась для Юнга возможностью публикации работ «Символы трансформации» и «Красная книга».

В 1920-е годы Юнг совершил ряд длительных увлекательных путешествий в районы Африки и Северной Америки. Своеобразное культурно-психологическое эссе составило основу одной из глав в автобиографической книге «Воспоминания, сновидения, размышления». В 1930-м Карл был удостоен титула почетного президента Психотерапевтического общества Германии, а также явил миру свое новое творение – книгу «Проблемы души нашего времени». Спустя два года цюрихский городской совет присудил ему премию по литературе, приложив к ней чек на 8 тыс. франков.

С 1933 по 1942 годы Юнг преподавал в Цюрихе, а с 1944 года – в Базеле. Также в 1933–1939 гг. ученый издавал «Журнал по психотерапии и смежным областям», который поддерживал внутреннюю политику нацистов по очищению расы, а выдержки из «Mein Kampf» стали обязательным прологом к любой публикации. Среди творений Юнга этого периода особенно выделялись статьи «Отношения между Я и бессознательным», «Психология и религия», «Психология и воспитание», «Образы бессознательного», «Символика духа» и «Об истоках сознания».

В феврале 1944 года во время экскурсии Юнг сломал ногу и, находясь в больнице, перенес сердечный приступ, после которого несколько недель балансировал на грани жизни и смерти. Позже он подробно описал свои видения в автобиографии.

В ноябре 1955 года, после пятидесяти двух лет совместной жизни умерла жена Юнга, Эмма, и эта утрата совершенно опустошила психотерапевта. Чтобы избавиться от горестных мыслей, Карл с головой погружался в работу. Автобиография, которую Юнг записывал с помощью секретаря, отнимала много времени, а количество корреспонденции выросло настолько, что иногда ему приходилось прятать связки приходящих писем за книжные полки.

Личная жизнь

С первой и единственной женой Эммой Раушенбах Юнг познакомился, будучи студентом-медиком. В момент их первой встречи ему был 21 год, а ей 15 лет. Милая, скромная девочка с аккуратно заплетенными в косу густыми волосами сразу приглянулась Густаву. Эмма и Карл узаконили отношения 14 февраля 1903 года.

Избранница философа происходила из старинной швейцарско-немецкой семьи богатых промышленников. Финансовое благосостояние жены позволило Юнгу без оглядки на необходимость ежедневного зарабатывания денег посвятить себя научным исследованиям в области психологии. Эмма проявляла искренний интерес к работе мужа и во всем его поддерживала. Раушенбах подарила супругу четырех дочерей и сына: Агату, Грет, Франца, Марианну и Элен.

Наличие законной супруги и детей не мешало Юнгу заводить отношения на стороне. 17 августа 1904 года в швейцарскую клинику, где работал Карл, поступила восемнадцатилетняя девушка Сабина Шпильрейн. Эта любовная история стала популярной из-за того, что в основе отношений Шпильрейн и Юнга лежало явление эротического переноса (увлечение пациента лечащим врачом). Юнг заметил и оценил острый ум и научный склад мышления девушки, а Шпильрейн не могла не влюбиться в тонко чувствующего мир врача. Их роман закончился сразу после того, как Сабина излечилась от своего недуга и покинула медицинское учреждение.

В 1909 году к Карлу в качестве пациентки пришла 21-летняя Тони Вольф. Эта барышня после выздоровления стала официальной помощницей и любовницей психиатра. В сентябре 1911 года девушка даже сопровождала семейство Юнгов на Веймарский конгресс международного психоаналитического сообщества. Эмма знала об увлечении мужа, но безграничная любовь к отцу ее детей не позволила ей подать на развод.

Тони Вольф – единственная помощница Юнга, которая на протяжении 40 лет делила с психоаналитиком не только постель, но и рабочее место. В результате их сотрудничества появилась книга «Метаморфозы и символы либидо».

Смерть

В мае 1961 года Юнг выбрался на прогулку. Там у психотерапевта случился очередной инфаркт, спровоцировавший закупорку сосудов мозга и частичную парализацию конечностей. На протяжении пары недель Карл был на грани жизни и смерти. По воспоминаниям сиделки, присматривавшей за мыслителем, за день до кончины философ увидел сон, после которого с улыбкой на лице заявил, что больше ничего не боится.

Юнг умер 6 июня 1961 года в своем доме, расположенном в деревне Кюснахт. Похоронили именитого психотерапевта на местном кладбище протестантской церкви. На прямоугольном надгробии, помимо инициалов именитого психоаналитика, выбиты имена его родителей, сестры Гертруды и жены Эммы.

Библиография

«Архетип и символ»

«Воспоминания, размышления, сновидения»

«Душа и миф. Шесть архетипов»

«Отношения между эго и бессознательным»

«Человек и его символы»

«Психологические аспекты архетипа матери»

«Психология переноса»

«Общая точка зрения на психологию и сновидения»

«Символы и метаморфозы. Либидо»

«Брак как психологическое отношение»

«Проблемы души нашего времени»

«Психологические типы»

«Работы по психиатрии»

К. Г. Юнг. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству.

[от переводчика]

Карл Густав Юнг

(1875–1961)

Ученик Фрейда, К. Г. Юнг в своей «аналитической психологии» разделяет с фрейдовским психоанализом убеждение во вторичности повседневных проявлений душевной жизни и установку на обнаружение за ними первичной, бессознательной подоплеки. После разрыва с Фрейдом Юнг отыскивал эту психическую первореальность не в безликой сексуальной энергии — либидо, а в иерархии «архетипов» — универсальных образов, властвующих над человеческим сознанием (Фрейд назвал мистико-романтический символизм Юнга «метафизическими мечтаниями»). Архетипы, согласно Юнгу, в равной мере населяют сознание и гениев, и рядовых людей, и душевнобольных, а потому не могут служить критерием для отличения невротического бреда от гениальной фантазии. Юнг, как и Фрейд, признавал ограниченность научной психологии в деле анализа искусства. «Тайна творчества, подобно тайне свободы воли, — писал Юнг в статье «Психология и поэзия» (1930), — есть трансцендентальная проблема, не решаемая… в психологии… Творческий человек — загадка, разгадать которую люди будут на разных путях пытаться всегда, и всегда безуспешно». Это не мешало Юнгу всё-таки снова и снова обращаться к художественному творчеству, что вообще характерно для психоаналитического движения.

Впервые публикуемый на русском языке, этот доклад К. Г. Юнга был прочитан им в мае 1922 г. на собрании цюрихского Общества немецкого языка и литературы. Перевод выполнен по изд.: Jung C. G. Über die Beziehungen der analytischen Psychologie zum dichterischen Kunstwerk. — Jung C. G. Über das Phänomen des Geistes in Kunst und Wissenschaft. Olten; Freiburg i. B., 1960. S. 75–96. Перевод сверен A. В. Михайловым.

Необходимость говорить об отношениях аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству, при всей трудности задачи, — для меня желанный повод изложить свою точку зрения по нашумевшей проблеме границ между психологией и искусством. Бесспорно одно: две эти области, несмотря на свою несоизмеримость, теснейшим образом связаны, что сразу же требует и их размежевания. Их взаимосвязь покоится на том обстоятельстве, что искусство в своей художественной практике есть психологическая деятельность и в качестве таковой может и должно быть подвергнуто психологическому рассмотрению: под названным углом зрения оно наравне с любой другой диктуемой психическими мотивами человеческой деятельностью оказывается предметом психологической науки. С другой стороны, однако, утверждая это, мы тем самым весьма ощутимым образом ограничиваем приложимость психологической точки зрения: только та часть искусства, которая охватывает процесс художественного образотворчества, может быть предметом психологии, а никоим образом не та, которая составляет собственное существо искусства; эта вторая его часть наряду с вопросом о том, что такое искусство само по себе, может быть предметом лишь эстетически-художественного, но не психологического способа рассмотрения.

Аналогичное разграничение нам приходится проводить и в области религии: там психологическое исследование тоже ведь может иметь место только в аспекте эмоциональных и символических феноменов религии, что существа религии никоим образом не касается и коснуться не может. Будь такое возможным, не только религия, но и искусство считались бы подразделом психологии. Я ничуть не собираюсь тут отрицать, что подобные вторжения в чужую область фактически имеют место. Однако практикующий их явно упускает из виду, что столь же просто можно было бы разделаться и с психологией, свести к нулю ее неповторимую ценность и ее собственное существо, рассмотрев ее как простую деятельность серого вещества мозга наряду с другими видами деятельности желез внутренней секреции в рамках известного подраздела физиологии. Да такое, как всем известно, уже и случалось  [ 1 ]  .

Искусство в своем существе — не наука, а наука в своем существе — не искусство; у каждой из этих двух областей духа есть свое неприступное средоточие, которое присуще только ей и может быть объяснено только само через себя. Вот почему, говоря об отношении психологии к искусству, мы имеем дело только с той частью искусства, которую в принципе можно без натяжек подвергнуть психологическому разбору; и к чему бы ни пришла психология в своем анализе искусства, всё ограничится психическим процессом художнической деятельности, без того, что будут затронуты интимнейшие глубины искусства: затронуть их для психологии так же невозможно, как для разума — воспроизвести или хотя бы уловить природу чувства. Что говорить! Наука и искусство вообще не существовали бы как две раздельные сущности, если бы их принципиальное различие не говорило само за себя. Тот факт, что у маленького ребенка еще не разыгрался «спор факультетов» и его художественные, научные и религиозные возможности еще дремлют в спокойной рядоположности, или тот факт, что у первобытных людей элементы искусства, науки и религии еще сосуществуют в нераздельном хаосе магической ментальности, или, наконец, тот факт, что у животного вообще не наблюдается никакого «духа», а есть один голый «природный инстинкт», — все эти факты ровно ничего не говорят в пользу изначального сущностного единства искусства и науки, а лишь такое единство могло бы обосновать их взаимное поглощение или редуцирование одного к другому. В самом деле, прослеживая в ретроспективном порядке ход духовного развития вплоть до полной изначальной неразличимости отдельных духовных сфер, мы приходим вовсе не к познанию их глубокого изначального единства, а просто к исторически более раннему состоянию недифференцированности, когда еще не существовало ни одного, ни другого. Но такое стихийно-элементарное состояние вовсе не есть начало, из которого можно было бы заключать о природе позднейших и более высокоразвитых состояний, пусть даже они непосредственным образом, как оно всегда бывает, происходят из того единства. Для научно-методологической установки всегда естественно пренебрегать сущностной дифференциацией в пользу причинно-следственной дедукции и стремиться к подчинению разнообразия универсальным, хотя бы и чересчур элементарным понятиям.

Именно сегодня эти соображения кажутся мне особенно уместными, ведь за последнее время мы не раз видели, как именно поэтико-художественное творчество интерпретировалось таким путем редуцирования к более элементарным психическим ситуациям. Черты художественного творчества, отбор материала и индивидуальную разработку последнего можно, конечно, попытаться объяснить интимным отношением художника к своим родителям, но наше понимание его искусства ничуть не станет после этого глубже. В самом деле, подобную редукцию можно провести и во всевозможных других случаях, включая не в последнюю очередь болезненные нарушения психики, неврозы и психозы, равно как хорошие и дурные привычки, убеждения, особенности характера, увлечения, специфические интересы тоже ведь редуцируются к отношениям, существовавшим у ребенка с родителями. Но нельзя допустить, чтобы все эти очень разные вещи имели, так сказать, одно и то же объяснение, иначе легко докатиться до вывода, будто перед нами одна и та же вещь. Если произведение искусства истолковывать как невроз, то либо произведение искусства — определенный невроз, либо всякий невроз — произведение искусства. Можно принять такой façon de parler  [ 2 ]   в качестве парадоксальной игры слов, но здравый человеческий рассудок противится и не хочет, чтобы художественное творчество ставили на одну доску с неврозом. В крайнем случае какой-нибудь врач-психоаналитик через очки профессионального предрассудка станет видеть в неврозе художественное произведение, но думающему человеку с улицы никогда не придет в голову смешивать патологию с искусством, хоть он не сможет отрицать того факта, что художественное произведение возникает в условиях, сходных с условиями возникновения невроза. Но это и естественно, коль скоро известные психологические условия повсеместно имеют силу, причем — ввиду относительного равенства обстоятельств человеческой жизни — мы каждый раз снова и снова встречаем одно и то же, идет ли речь о неврозе ученого, поэта или обычного человека. Все ведь имели родителей, у всех так называемый материнский и отцовский комплекс, всем присуща сексуальность и с нею те или иные типические общечеловеческие проблемы. Если на одного поэта больше повлияло его отношение к отцу, на другого — его привязанность к матери, а третий, может быть, обнаруживает в своих произведениях явственные следы сексуального вытеснения, то ведь подобные вещи можно говорить о всех невротиках, и больше того, о всех нормальных людях. Мы не приобретаем здесь ровно ничего специфического для суждения о художественном произведении. В лучшем случае таким путем расширится и углубится знание истории его возникновения.

Основанное Фрейдом направление медицинской психологии дало историкам литературы много новых поводов к тому, чтобы приводить известные особенности индивидуального художественного творчества в связь с личными, интимными переживаниями художника. Это ни в коем случае не должно заслонять от нас того факта, что в ходе научного анализа поэтико-художественного творчества давно уже прослежены определенные нити, которыми — целенаправленно или ненамеренно — личные, интимные переживания художника вплетаются в его произведения. Вместе с тем работы Фрейда помогают иногда глубже и полнее проследить влияние на художественное творчество переживаний, восходящих к самому раннему детству. При умеренном, со вкусом, применении его методов нередко вырисовывается завораживающая картина того, как художественное творчество, с одной стороны, переплетено с личной жизнью художника, а с другой — всё-таки возвышается над этим переплетением. В этих пределах так называемый «психоанализ» художественного произведения, по сути дела, еще нисколько не отличается от глубокого и умело нюансированного литературно-психологического анализа. Разница в лучшем случае количественная. Но иногда психоанализ приводит нас в замешательство нескромностью своих заключений и замечаний, которые при более человечном подходе были бы опущены уже из одного чувства такта. Этот недостаток благоговения перед «человеческим, слишком человеческим» как раз и является профессиональной особенностью медицинской психологии  [ 3 ]  , которая, как справедливо подметил уже Мефистофель, «не за страх» «хозяйничает без стыда» там, где «жаждет кто-нибудь года»  [ 4 ]  , — но, к сожалению, это не всегда делает ей честь. Возможность делать смелые выводы легко соблазняет исследователя на рискованные шаги. Chronique scandaleuse  [ 5 ]   в малых дозах часто составляет соль биографического очерка, двойная порция ее — это уже грязное вынюхивание и подсматривание, крушение хорошего вкуса под покровом научности. Интерес исподволь отвлекается от художественного творчества и блуждает по путаному лабиринту нагромождаемых друг на друга психических предпосылок, а художник превращается в клинический случай, в рядовой пример psychopathia sexualis  [ 6 ]  . Тем самым психоанализ художественного произведения далеко отклоняется от своей цели и рассмотрение переносится в область общечеловеческую, для художника ни в малейшей мере не специфическую, а для его искусства крайне несущественную.

Анализ такого рода не дорастает до художественного произведения, он остается в сфере общечеловеческой психики, из которой может возникнуть не только произведение искусства, но и вообще всё что угодно. На этой почве выносятся донельзя плоские суждения о художественном творчестве как таковом, вроде тезиса «Каждый художник — нарцисс»  [ 7 ]  . Да всякий, кто в меру возможного проводит свою линию, — «нарцисс», если вообще позволительно употреблять это созданное для ограниченных целей понятие из области патологии неврозов в столь широком смысле, подобный тезис ничего поэтому не говорит, а только шокирует наподобие какого-нибудь острого словца. Поскольку анализ такого рода вовсе не занят художественным произведением, а стремится лишь как можно глубже зарыться, подобно кроту на задворках, в недра личности, то он постоянно увязает в одной и той же общей для всех нас почве, держащей на себе всё человечество, и не случайно добываемые на этом пути объяснения поражают своей монотонностью, всё то же самое, что слышишь в часы приема у врача-психоаналитика.

Редукционистский метод Фрейда — метод именно медицинского лечения, имеющего объектом болезненную и искаженную психологическую структуру. Эта болезненная структура занимает место нормального функционирования и должна быть поэтому разрушена, чтобы освободить путь к здоровой адаптации. В таком случае сведение рассматриваемых явлений к общечеловеческой почве вполне оправданно. Но в применении к художественному творчеству тот же метод ведет к уже описанным результатам: сдергивая с художественного произведения сияющую мантию искусства, он извлекает для себя лишь голую повседневность элементарного homo sapiens — вида живых существ, к которому принадлежит и художник. Золотое сияние высокого творчества, о котором, казалось бы, только и должна была бы идти речь, меркнет после его обработки тем медицинским методом, каким анализируют обманчивую фантазию истерика. Подобный разбор, конечно, очень интересен и, пожалуй, имеет не меньшую научную ценность, чем вскрытие мозга Ницше, показавшее, от какой нетипической формы паралича он умер. Но и только. Разве это имеет какое-то отношение к «Заратустре»? Какими бы ни были второй план и подпочва творчества, разве «Заратустра» — не цельный и единый мир, выросший по ту сторону «человеческой, слишком человеческой» слабости, по ту сторону мигреней и атрофии мозговых клеток?  [ 8 ]  

До сих пор я говорил о фрейдовском методе редукции, не вдаваясь в подробности этого метода. Речь идет о медицинско-психологической технике обследования психических больных. Она всецело занята путями и способами, с помощью которых можно было бы «обойти» передний план сознания или посмотреть сквозь него, чтобы дойти до второго плана психики, ее подкладки, до так называемого бессознательного. Техника эта зиждется на допущении, что невротический больной вытесняет определенные психические содержания ввиду их несочетаемости (несоединимости) с сознанием. Несочетаемость эта мыслится как нравственная, а вытесненные психические содержания должны соответственно носить негативный — инфантильно-сексуальный, непристойный или даже преступный — характер, из-за которого они предстают для сознания неприемлемыми. Поскольку идеальных людей нет, у всех есть такой второй план сознания независимо от того, способны они это признать или нет. Его можно обнаружить поэтому всегда и везде, достаточно лишь применить разработанную Фрейдом технику интерпретации.

В рамках ограниченного по времени сообщения я, естественным образом, не могу вдаваться в подробности техники такой интерпретации. Мне придется поэтому довольствоваться лишь несколькими пояснениями. Бессознательный второй план не остается бездейственным, он дает о себе знать, специфически влияя на содержание сознания. К примеру, он производит продукты фантазии своеобразного свойства, которые иногда нетрудно свести к тем или иным подспудным сексуальным представлениям. В других случаях он вызывает характерные нарушения сознательных процессов, которые путем редуцирования тоже можно проследить вплоть до вытесненных содержаний сознания. Очень важный источник для выявления бессознательных содержаний — сновидения, непосредственный продукт деятельности бессознательного. Суть фрейдовского метода редукции в том, что он группирует все признаки бессознательной «подпочвы», бессознательного второго плана и путем их анализа и истолкования реконструирует элементарную структуру бессознательных влечений. Содержания сознания, заставляющие подозревать присутствие бессознательного фона, Фрейд неоправданно называет «символами», тогда как в его учении они играют роль просто знаков или симптомов подспудных процессов, а никоим образом не роль подлинных символов; последние надо понимать как выражение для идеи, которую пока еще невозможно обрисовать иным или более совершенным образом. Когда Платон, например, выражает всю проблему гносеологии в своем символе пещеры  [ 9 ]   или когда Христос излагает понятие Царства Божия в своих притчах, то это — подлинные и нормальные символы, а именно попытки выразить вещи, для которых еще не существует словесного понятия. Если бы мы попытались истолковать платоновский образ по Фрейду, то, естественно, пришли бы к материнскому чреву и констатировали бы, что даже дух Платона еще глубоко погружен в изначальную и, больше того, инфантильно-сексуальную стихию. Но зато мы совершенно не заметили бы, что Платону удалось творчески создать из общечеловеческих предпосылок в своих философских созерцаниях; мы поистине слепо прошли бы у него мимо самого существенного и единственно лишь открыли бы, что, подобно всем другим нормальным смертным, он имел инфантильно-сексуальные фантазии. Подобная констатация имела бы ценность только для того, кто, положим, всегда считал Платона сверхчеловеческим существом, а теперь вот может с удовлетворением заключить, что даже Платон — человек. Кто, однако, вздумал бы считать Платона богом? Разве что, пожалуй, человек, находящийся под властью инфантильных фантазий и, таким образом, обладающий невротической ментальностью. Редуцировать фантазии невротика к общечеловеческим истинам полезно по медицинским соображениям. К смыслу платоновского символа это не будет иметь ни малейшего отношения.

Я намеренно задержался подольше на отношении врачебного психоанализа к художественному произведению, и именно потому, что этот род психоанализа является вместе и доктриной Фрейда. Из-за своего окаменелого догматизма Фрейд сам много сделал для того, чтобы две в своей основе очень разные вещи публика сочла тождественными. Его технику можно с успехом прилагать к определенным случаям медицинской практики, не поднимая ее в то же время до статуса доктрины. Против его доктрины как таковой мы обязаны выдвинуть самые энергичные возражения. Она покоится на произвольных предпосылках. Ведь, к примеру сказать, неврозы вовсе не обязательно опираются только на сексуальное вытеснение; точно так же и психозы. Сны вовсе не содержат в себе одни лишь несочетаемые, вытесненные желания, вуалируемые гипотетической цензурой сновидений. Фрейдовская техника интерпретации в той мере, в какой она находится под влиянием его односторонних, а потому ложных гипотез, вопиюще произвольна.

Чтобы отдать должное художественному творчеству, аналитическая психология должна совершенно покончить с медицинским предрассудком, потому что художественное творчество не болезнь и тем самым требует совсем другой, не врачебно-медицинской ориентации. Если врач, естественно, обязан проследить причины болезни, имея целью в меру возможного вырвать ее с корнем, то психолог столь же естественным образом должен подходить к художественному произведению с противоположной установкой. Он не станет поднимать лишний для художественного творчества вопрос об общечеловеческих обстоятельствах, несомненно окружавших его создание, а будет спрашивать о смысле произведения, и исходные условия творчества заинтересуют его, лишь поскольку они значимы для понимания искомого смысла. Каузальная обусловленность личностью  [ 10 ]   имеет к произведению искусства не меньше, но и не больше отношения, чем почва — к вырастающему из нее растению. Разумеется, познакомившись со свойствами места его произрастания, мы начнем понимать некоторые особенности растения. Для ботаника здесь даже заключен важный компонент его познаний. Но никто не вздумает утверждать, что таким, путем мы узнаем всё самое существенное о растении. Установка на личностное, провоцируемая вопросом о личных побудительных причинах творчества, совершенно неадекватна произведению искусства в той мере, в какой произведение искусства не человек, а нечто сверхличное. Оно — такая вещь, у которой нет личности и для которой личностное не является поэтому критерием. И особенный смысл подлинного произведения искусства как раз в том, что ему удается вырваться на простор из теснин и тупиков личностной сферы, оставив далеко позади всю временность и недолговечность ограниченной индивидуальности.

Мой собственный опыт заставляет меня признать, что для врача бывает не так уж легко снять перед художественным произведением профессиональные очки и обойтись в своем взгляде на вещи без привычной биологической каузальности. С другой стороны, я убедился, что как бы ни было оправдано применение биологически ориентированной психологии к среднему человеку, она не годится для художественного произведения и тем самым для человека в качестве творца. Психология, верная идее чистой каузальности, невольно превращает каждого человеческого субъекта в простого представителя вида homo sapiens, потому что для нее существуют только следствия и производные. Но произведение искусства — не следствие и не производная величина, а творческое преображение как раз тех условий и обстоятельств, из которых его хотела бы закономерно вывести казуалистская психология. Растение — не просто продукт почвы, а еще и самостоятельный живой творческий процесс, сущность которого не имеет никакого отношения к строению почвы. Художественное произведение надо рассматривать как образотворчество, свободно распоряжающееся всеми своими исходными условиями. Его смысл, его специфическая природа покоятся в нём самом, а не во внешних условиях; можно было бы, пожалуй, даже говорить, что оно есть самосущность, которая употребляет человека и его личные обстоятельства просто в качестве питательной среды, распоряжается его силами в согласии с собственными законами и делает себя тем, чем само хочет стать.

Однако я забегаю тут вперед, заведя речь об одном особенном роде художественных произведений — о роде, который мне надо сначала представить. Дело в том, что не всякое художественное произведение создается при такой пассивности своего создателя. Существуют вещи и стихотворного и прозаического жанра, возникающие целиком из намерения и решимости их автора достичь с их помощью того или иного воздействия. В этом последнем случае автор подвергает свой материал целенаправленной сознательной обработке, сюда что-то добавляя, оттуда отнимая, подчеркивая один нюанс, затушевывая другой, нанося здесь одну краску, там другую, на каждом шагу тщательнейше взвешивая возможный эффект и постоянно соблюдая законы прекрасной, формы и стиля. Автор пускает в ход при такой работе всю силу своего суждения и выбирает свои выражения с полной свободой. Его материал для него — всего лишь материал, покорный его художественной воле: он хочет изобразить вот это, а не что-то другое в подобной деятельности художник совершенно идентичен творческому процессу независимо от того, сам он намеренно поставил себя у руля или творческий процесс так завладел им как инструментом, что у него исчезло всякое сознание этого обстоятельства. Он сам и есть свое собственное творчество, весь целиком слился с ним, погружен в него со всеми своими намерениями и всем своим умением. Мне едва ли нужно приводить здесь примеры из истории литературы или из признаний поэтов и писателей.

Несомненно, я не скажу ничего нового, заведя речь и о другом роде художественных произведений, которые текут из-под пера их автора как нечто более или менее цельное и готовое и выходят на свет божий в полном вооружении, как Афина Паллада из головы Зевса. Произведения эти буквально навязывают себя автору, как бы водят его рукой, и она пишет вещи, которые ум его созерцает в изумлении. Произведение приносит с собой свою форму; что он хотел бы добавить от себя, отметается, а чего он не желает принимать, то появляется наперекор ему. Пока его сознание безвольно и опустошенно стоит перед происходящим, его захлестывает потоп мыслей и образов, которые возникли вовсе не по его намерению и которые его собственной волей никогда не были бы вызваны к жизни. Пускай неохотно, но он должен признать, что во всём этом через него прорывается голос его самости, его сокровенная натура проявляет сама себя и громко заявляет о вещах, которые он никогда не рискнул бы выговорить  [ 11 ]  . Ему осталось лишь повиноваться и следовать, казалось бы, чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение выше его и потому обладает над ним властью, которой он не в силах перечить. Он не тождествен процессу образотворчества; он сознает, что стоит ниже своего произведения или, самое большее, рядом с ним — словно подчиненная личность, попавшая в поле притяжения чужой воли.

Говоря о психологии художественного произведения, мы должны прежде всего иметь в виду эти две совершенно различные возможности его возникновения, потому что многие очень важные для психологического анализа вещи зависят от описанного различия. Уже Шиллером та же противоположность ощущалась, и он пытался зафиксировать ее в известных понятиях сентиментального и наивного. Выбор таких выражений продиктован, надо думать, тем обстоятельством, что у него перед глазами была в первую очередь поэтическая деятельность. На языке психологии первый тип мы называем интровертивным, а второй — экстравертивным. Для интровертивной установки характерно утверждение субъекта с его осознанными намерениями и целями в противовес притязаниям объекта; экстравертивная установка отмечена, наоборот, покорностью субъекта перед требованиями объекта. Драмы Шиллера, равно как и основная масса его стихов, на мой взгляд, дают неплохое представление об интровертивном подходе к материалу. Поэт целенаправленно овладевает материалом. Хорошей иллюстрацией противоположной установки служит «Фауст», 2-я часть. Здесь заметна упрямая непокорность материала. А еще более удачным примером будет, пожалуй, «Заратустра» Ницше, где, как выразился сам автор, одно стало двумя  [ 12 ]  .

Наверное, сам характер моего изложения дает почувствовать, как сместились акценты нашего психологического анализа, как только я взялся говорить уже не о художнике как личности, а о творческом процессе. Весь интерес сосредоточился на этом последнем, тогда как первый входит в рассмотрение, если можно так выразиться, лишь на правах реагирующего объекта. Там, где сознание автора уже не тождественно творческому процессу, это ясно само собой, но в первом из описанных нами случаев на первый взгляд имеет место противоположное: автор, по-видимому, есть вместе и создатель, строящий свое произведение из свободно отбираемого материала без малейшего насилия со стороны. Он, возможно, сам убежден в своей полной свободе и вряд ли захочет признаться, что его творчество не совпадает с его волей, не коренится исключительно в ней и в его способностях.

Здесь мы сталкиваемся с вопросом, на который вряд ли сможем ответить, положившись лишь на то, что сами поэты и художники говорят нам о природе своего творчества, ибо речь идет о проблеме научного свойства, на которую нам способна дать ответ только психология. В самом деле, вовсе не исключено (как, впрочем, я немножко уже и намекал), что даже тот художник, который творит, по всей видимости, сознательно, свободно распоряжаясь своими способностями и создавая то, что хочет, при всей кажущейся сознательности своих действий настолько захвачен творческим импульсом, что просто не в силах представить себя желающим чего-то иного, — совершенно наподобие того, как художник противоположного типа не в состоянии непосредственно ощутить свою же собственную волю в том, что предстает ему в виде пришедшего извне вдохновения, хотя с ним явственно говорит здесь его собственная самость. Тем самым убеждение в абсолютной свободе своего творчества скорее всего просто иллюзия сознания: человеку кажется, что он плывет, тогда как его уносит невидимое течение.

Наша догадка вовсе не взята с потолка, она продиктована опытом аналитической психологии, в своих исследованиях обнаружившей множество возможностей для бессознательного не только влиять на сознание, но даже управлять им. Поэтому догадка наша оправданна. Где же, однако, мы почерпнем доказательства того, что и сознательно творящий художник тоже может находиться в плену у своего создания? Доказательства здесь могут быть прямого или косвенного свойства. К прямым доказательствам следовало бы причислить случаи, когда художник, намереваясь сказать нечто, более или менее явственно говорит больше, чем сам осознает; подобные случаи вовсе не редкость. Косвенными доказательствами можно считать случаи, когда над кажущейся свободой художественного создания возвышается неумолимое «должно», властно заявляющее о своих требованиях при любом произвольном воздержании художника от творческой деятельности, или когда за невольным прекращением такой деятельности сразу же следуют тяжелые психические осложнения.

Практический анализ психики художников снова и снова показывает, как силен прорывающийся из бессознательного импульс художественного творчества, и в то же время — насколько он своенравен и своеволен. Сколько биографий великих художников говорят о таком порыве к творчеству, который подчиняет себе всё человеческое и ставит его на службу своему созданию даже за счет здоровья и обычного житейского счастья! Неродившееся произведение в душе художника — это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет достигать своих целей природа, не заботясь о личном благе или горе человека — носителе творческого начала. Творческое живет и произрастает в человеке, как дерево в почве, из которой оно забирает нужные ему соки. Нам поэтому неплохо было бы представлять себе процесс творческого созидания наподобие некоего произрастающего в душе человека живого существа. Аналитическая психология называет это явление автономным комплексом, который в качестве обособившейся части души ведет свою самостоятельную, изъятую из иерархии сознания психическую жизнь и сообразно своему энергетическому уровню, своей силе либо проявляется в виде нарушения произвольных направленных операций сознания, либо, в иных случаях, на правах вышестоящей инстанции мобилизует Я на службу себе. Соответственно художник, отождествляющий себя с творческим процессом, как бы заранее говорит «да» при первой же угрозе со стороны бессознательного «должно». А другой, кому творческое начало предстает чуть ли не посторонним насилием, не в состоянии по тем или другим причинам сказать «да», и потому императив захватывает его врасплох.

Следовало бы ожидать, что неоднородность процесса создания должна сказываться на произведении. В одном случае речь идет о преднамеренном, сознательном и направленном творчестве, обдуманном по форме и рассчитанном на определенное желаемое воздействие. В противоположном случае дело идет, наоборот, о порождении бессознательной природы, которое является на свет без участия человеческого сознания, иногда даже наперекор ему, своенравно навязывая ему свои собственные форму и воздействие. В первом случае следовало бы соответственно ожидать, что произведение нигде не переходит границ своего сознательного понимания, что оно более или менее исчерпывается пределами своего замысла и говорит ничуть не больше того, что было заложено в него автором. Во втором случае вроде бы следует ориентироваться на что-то сверхличностное, настолько же выступающее за силовое поле сознательно вложенного в него понимания, насколько авторское сознание отстранено от саморазвития произведения. Здесь естественно было бы ожидать странных образов и форм, ускользающей мысли, многозначности языка, выражения которого приобретают весомость подлинных символов, поскольку наилучшим возможным образом обозначают еще неведомые вещи и служат мостами, переброшенными к невидимым берегам.

Так оно в общем и целом и получается. Всякий раз, когда идет речь о заведомо сознательной работе над расчетливо отбираемым материалом, есть возможность наблюдать свойства одного из двух вышеназванных типов; то же надо сказать и о втором случае. Уже знакомые нам примеры шиллеровских драм, с одной стороны, и второй части «Фауста» или, еще лучше, «Заратустры», с другой, могли бы послужить иллюстрацией к сказанному. Впрочем, сам я не стал бы сразу настаивать на зачислении произведений неизвестного мне художника в тот или другой класс без предварительного и крайне основательного изучения личного отношения художника к своему созданию. Даже знания, что художник принадлежит к интровертивному или экстравертивному психическому типу, еще недостаточно, потому что для обоих типов есть возможность вставать то в экстравертивное, то в интровертивное отношение к своему творчеству. У Шиллера это особенно проявляется в отличии его поэтической продукции от философской, у Гёте — в различии между легкостью, с какой дается ему совершенная форма его стихотворений, и его борьбой за придание художественного образа содержанию второй части «Фауста», у Ницше — в отличии его афоризмов от слитного потока «Заратустры». Один и тот же художник может занимать разные позиции по отношению к разным своим произведениям, и критерии анализа надо ставить в зависимость от конкретно занятой позиции.

Проблема, как мы видим, бесконечно сложна. Но сложность еще возрастет, если мы привлечем в круг нашего рассмотрения разбиравшиеся выше соображения о том случае, когда художник отождествляет себя с творческим началом. Ведь если дело обстоит так, что сознательное и целенаправленное творчество всей своей целенаправленностью и сознательностью обязано просто субъективной иллюзии творца, то произведение последнего наверняка тоже должно обладать символизмом, уходящим в неразличимую глубь и недоступным сознанию современности. Разве что символизм здесь будет более прикровенным, менее заметным, потому что и читатель тоже ведь не выходит из очерченных духом своего времени границ авторского замысла: и он движется внутри пределов современного ему сознания и не имеет никакой возможности опереться вне своего мира на какую-то Архимедову точку опоры, благодаря которой он получил бы возможность перевернуть свое продиктованное эпохой сознание, иными словами, опознать символизм в произведении вышеназванного характера. Ведь символом следовало бы считать возможность какого-то еще более широкого, более высокого смысла за пределами нашей сиюминутной способности восприятия и намек на такой смысл.

Вопрос этот, как я уже сказал, очень тонкий. Я, собственно, ставлю его единственно с той целью, чтобы не ограничивать своей типизацией смысловые возможности художественного произведения — даже в том случае, когда оно на первый взгляд не представляет и не говорит ничего, кроме того, что оно представляет и говорит для непосредственного наблюдателя. Мы по собственному опыту знаем, что давно известного поэта иногда вдруг открываешь заново. Это происходит тогда, когда в своем развитии наше сознание взбирается на новую ступень, с высоты которой мы неожиданно начинаем слышать нечто новое в его словах. Всё с самого начала уже было заложено в его произведении, но оставалось потаенным символом, прочесть который нам позволяет лишь обновление духа времени. Нужны другие, новые глаза, потому что старые могли видеть только то, что приучились видеть. Опыт подобного рода должен прибавить нам наблюдательности: он оправдывает развитую мной выше идею. Заведомо символическое произведение не требует такой же тонкости, уже самой многозначительностью своего языка оно взывает к нам: «Я намерен сказать больше, чем реально говорю; мой смысл выше меня». Здесь мы в состоянии указать на символ пальцем, даже если удовлетворительная разгадка его нам не дается. Символ высится постоянным укором перед нашей способностью осмысления и вчувствования. Отсюда, конечно, берет начало и тот факт, что символическое произведение больше возбуждает нас, так сказать, глубже буравит нас и потому редко дает нам чисто эстетическое удовольствие, тогда как заведомо несимволическое произведение в гораздо более чистом виде обращено к нашему эстетическому чувству, являя воочию гармоническую картину совершенства.

Но всё-таки, спросит кто-нибудь, что же приблизит аналитическую психологию к центральной проблеме художественного создания, к тайне творчества? В конце концов, ничто из до сих пор сказанного не выходит за рамки психической феноменологии. Поскольку «в тайники природы дух сотворенный ни один» не проникнет, то и нам от нашей психологии тоже нечего ожидать невозможного, а именно адекватного разъяснения той великой тайны жизни, которую мы непосредственно ощущаем, сталкиваясь с реальностью творчества. Подобно всякой науке, психология тоже предлагает от себя лишь скромный вклад в дело более совершенного и глубокого познания жизненных феноменов, но она так же далека от абсолютного знания, как и ее сестры.

Мы так много говорили о «смысле и значении художественного произведения», что всякого, наверное, уже подмывает усомниться: а действительно ли искусство что-то «означает»? Может быть, искусство вовсе ничего и не «означает», не имеет никакого «смысла» — по крайней мере в том аспекте, в каком мы здесь говорим о смысле. Может быть, оно — как природа, которая просто есть и ничего не «обозначает». Не является ли всякое «значение» просто истолкованием, которое хочет обязательно навязать вещам жаждущая смысла рассудочность? Можно было бы сказать, что искусство есть красота, в красоте обретает свою полноту и самодостаточность. Оно не нуждается ни в каком «смысле». Вопрос о «смысле» не имеет с искусством ничего общего. Когда я смотрю на искусство изнутри, я волей-неволей должен подчиниться правде этого закона. Когда мы, напротив, говорим об отношении психологии к художественному произведению, мы стоим уже вне искусства, и тогда ничего другого нам не остается: приходится размышлять, приходится заниматься истолкованием, чтобы вещи обрели значение, — иначе мы ведь вообще не можем о них думать! Мы обязаны разлагать самодовлеющую жизнь, самоценные события на образы, смыслы, понятия, сознательно отдаляясь при этом от живой тайны! Пока мы сами погружены в стихию творческого, мы ничего не видим и ничего не познаем, мы даже не смеем познавать, потому что нет вещи вредней и опасней для непосредственного переживания, чем познание. Но находясь вовне творческого процесса, мы обязаны прибегнуть к его познанию, взглянуть на него со стороны — и лишь тогда он станет образом, который говорит что-то своими «значениями». Вот когда мы не просто сможем, а будем обязаны повести речь о смысле. И соответственно то, что было раньше чистым феноменом, станет явлением, означающим нечто в ряду смежных явлений, — станет вещью, играющей определенную роль, служащей известным целям, оказывающей осмысленное воздействие. А когда мы сможем всё это разглядеть, в нас проснется ощущение, что мы сумели что-то познать, что-то объяснить. Проснется тем самым потребность в научном постижении.

Говоря выше о художественном произведении как о дереве, растущем из своей питательной почвы, мы могли бы, конечно, с не меньшим успехом привлечь более привычное сравнение с ребенком в материнской утробе. Поскольку, однако, все сравнения хромают, то попробуем вместо метафор воспользоваться более точной научной терминологией. Я, помнится, уже называл произведение, находящееся in statu nascendi  [ 13 ]  , автономным комплексом. Этим термином обозначают просто всякие психические образования, которые первоначально развиваются совершенно неосознанно и вторгаются в сознание, лишь когда набирают достаточно силы, чтобы переступить его порог. Связь, в которую они вступают с сознанием, имеет смысл не ассимиляции, а перцепции, и это означает, что автономный комплекс хотя и воспринимается, но сознательному управлению — будь то сдерживание или произвольное воспроизводство — подчинен быть не может. Комплекс проявляет свою автономность как раз в том, что возникает и пропадает тогда и так, когда и как это соответствует его внутренней тенденции; от сознательных желаний он не зависит. Это свойство разделяет со всеми другими автономными комплексами и творческий комплекс. И как раз здесь приоткрывается возможность аналогии с болезненными душевными явлениями, поскольку именно для этих последних характерно появление автономных комплексов. Сюда прежде всего относятся душевные расстройства. Божественное неистовство художников  [ 14 ]   имеет грозное реальное сходство с такими заболеваниями, не будучи, однако, тождественно им. Аналогия заключается в наличии того или иного автономного комплекса. Однако факт его наличия сам по себе еще не несет в себе ничего болезненного, потому что нормальные люди тоже временами и даже подолгу находятся под властью автономных комплексов: факт этот принадлежит просто к универсальным свойствам души, и нужна уж какая-то повышенная степень бессознательности, чтобы человек не заметил в себе существования какого-нибудь автономного комплекса. Скажем, всякая сколько-нибудь дифференцированная типическая установка имеет тенденцию превращаться в автономный комплекс и по большей части превращается в него. Всякое импульсивное влечение тоже имеет более или менее свойства автономного комплекса. Итак, автономный комплекс сам по себе не есть нечто болезненное, лишь его учащающиеся и разрушительные проявления говорят о патологии и болезни.

Как же возникает автономный комплекс? По тому или иному поводу — более пристальное исследование завело бы нас здесь слишком далеко — какая-то ранее не осознававшаяся область психики приходит в движение; наполняясь жизнью, она развивается и разрастается за счет привлечения родственных ассоциаций. Потребная на всё это энергия отнимается соответственно у сознания, если последнее не предпочтет само отождествить себя с комплексом. Если этого не происходит, наступает, по выражению Жане, abaissement du niveau mental  [ 15 ]  . Интенсивность сознательных интересов и занятий постепенно гаснет, сменяясь или апатической бездеятельностью — столь частое у художников состояние, — или регрессивным развитием сознательных функций, то есть их сползанием на низшие инфантильные и архаические ступени, — словом, нечто вроде дегенерации. На поверхность прорываются элементарные слои психических функций: импульсивные влечения вместо нравственных норм, наивная инфантильность вместо зрелой обдуманности, неприспособленность вместо адаптации. Из жизни многих художников нам известно и это. На отнятой у сознательно-личностного поведения энергии разрастается автономный комплекс.

Из чего состоит творческий автономный комплекс? Этого вообще невозможно знать заранее, пока завершенное произведение не позволит нам заглянуть в свою суть. Произведение являет нам разработанный образ в широчайшем смысле слова. Образ этот доступен анализу постольку, поскольку мы способны распознать в нём символ. Напротив, пока мы не в силах раскрыть его символическую значимость, мы констатируем тем самым, что по крайней мере для нас смысл произведения лишь в том, что оно явственным образом говорит, или, другими словами, оно для нас есть лишь то, чем оно кажется. Я говорю «кажется» — потому что, возможно, наша ограниченность просто не дает нам пока заглянуть поглубже, Так или иначе в данном случае у нас нет ни повода, ни отправной точки для анализа. В первом случае, наоборот, мы сможем припомнить в качестве основополагающего тезис Герхарта Гауптмана: быть поэтом — значит позволить, чтобы за словами прозвучало Пра-слово. В переводе на язык психологии наш первейший вопрос соответственно должен гласить: к какому пра-образу коллективного бессознательного можно возвести образ, развернутый в данном художественном произведении?

Такая постановка вопроса во многих аспектах требует прояснения. Я взял здесь, согласно вышесказанному, случай символического произведения искусства, притом такого, чей источник надо искать не в бессознательном авторской личности, а в той сфере бессознательной мифологии, образы которой являются всеобщим достоянием человечества. Я назвал эту сферу соответственно коллективным бессознательным, отграничив ее тем самым от личного бессознательного, под которым я имею в виду совокупность тех психических процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания. Из этой сферы в искусство тоже вливаются источники, но мутные, которые в случае своего преобладания делают художественное произведение не символическим, а симптоматическим. Этот род искусства мы, пожалуй, без особого ущерба и без сожаления препоручим фрейдовской методе психологического промывания.

В противоположность личному бессознательному, образующему более или менее поверхностный слой сразу же под порогом сознания, коллективное бессознательное при нормальных условиях не поддается осознанию, и поэтому никакая аналитическая техника не поможет его «вспомнить», ведь оно не было вытеснено и не было забыто. Само по себе и для себя коллективное бессознательное тоже не существует, поскольку оно есть лишь возможность, а именно та возможность, которую мы с прадревних времен унаследовали в виде определенной формы мнемонических образов или, выражаясь анатомически, в структуре головного мозга  [ 16 ]  . Это не врожденные представления, а врожденные возможности представления, ставящие известные границы уже самой смелой фантазии, — так сказать, категории деятельности воображения, в каком-то смысле априорные идеи, существование которых, впрочем, не может быть установлено иначе, как через опыт их восприятия. Они проявляются лишь в творчески оформленном материале в качестве регулирующих принципов его формирования, иначе говоря, мы способны реконструировать изначальную подоснову праобраза лишь путем обратного заключения от законченного произведения искусства к его истокам.

Праобраз, или архетип, есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия. Соответственно мы имеем здесь в первую очередь мифологическую фигуру. Подробнее исследовав эти образы, мы обнаружим, что в известном смысле они являются сформулированным итогом огромного типического опыта бесчисленного ряда предков: это, так сказать, психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа. Усредненно отображая миллионы индивидуальных переживаний, они дают таким путем единый образ психической жизни, расчлененный и спроецированный на разные лики мифологического пандемониума. Впрочем, мифологические образы сами по себе тоже являются уже сложными продуктами творческой фантазии, и они туго поддаются переводу на язык понятий; в этом направлении сделаны лишь первые трудные шаги. Понятийный язык, который по большей части предстоит еще создать, смог бы способствовать абстрактному, научному освоению бессознательных процессов, залегающих в основе праобразов. В каждом из этих образов кристаллизовалась частица человеческой психики и человеческой судьбы, частица страдания и наслаждения — переживаний, несчетно повторявшихся у бесконечного ряда предков и в общем и целом всегда принимавших один и тот же ход. Как если бы жизнь, которая ранее неуверенно и на ощупь растекалась по обширной, но рыхлой равнине, потекла вдруг мощным потоком по глубоко прорезавшемуся в душе руслу, — когда повторила ту специфическую сцепленность обстоятельств, которая с незапамятных времен способствовала формированию праобраза.

Момент возникновения мифологической ситуации всегда характеризуется особенной эмоциональной интенсивностью: словно в нас затронуты никогда ранее не звеневшие струны, о существовании которых мы совершенно не подозревали. Борьба за адаптацию — мучительная задача, потому что на каждом шагу мы вынуждены иметь дело с индивидуальными, то есть нетипическими условиями. Так что неудивительно, если, встретив типическую ситуацию, мы внезапно или ощущаем совершенно исключительное освобождение, чувствуем себя как на крыльях, или нас словно захватывает неодолимая сила. В такие моменты мы уже не индивидуальные существа, мы — род, голос всего человечества просыпается в нас. Потому и не в состоянии отдельный индивид развернуть свои силы в полной мере, если одно из тех коллективных представлений, что зовутся идеалами, не придет ему на помощь и не развяжет в нём всю силу инстинкта, ключ к которой обычная сознательная воля одна найти никогда не в состоянии. Все наиболее действенные идеалы всегда суть более или менее откровенные варианты архетипа, в чём легко можно убедиться по тому, как охотно люди аллегоризируют такие идеалы, — скажем, отечество в образе матери, где сама аллегория, разумеется, не располагает ни малейшей мотивирующей силой, которая вся целиком коренится в символической значимости идеи отечества. Этот архетип есть так называемая «мистическая причастность» первобытного в человеке к почве, на которой он обитает и в которой содержатся духи лишь его предков. Чужбина горька.

Любое отношение к архетипу, переживаемое или просто именуемое, «задевает» нас; оно действенно потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный, Говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из однократности и временности в сферу вечносущего, он возвышает личную судьбу до судьбы человечества и таким путем высвобождает в нас все те спасительные силы, что извечно помогали человечеству избавляться от любых опасностей и превозмогать даже самую долгую ночь.

Такова тайна воздействия искусства. Творческий процесс, насколько мы вообще в состоянии проследить его, складывается из бессознательного одухотворения архетипа, из его развертывания и пластического оформления вплоть до завершенности произведения искусства. Художественное развертывание праобраза есть в определенном смысле его перевод на язык современности, после чего каждый получает возможность, так сказать, снова обрести доступ к глубочайшим источникам жизни, которые иначе остались бы для него за семью замками. Здесь кроется социальная значимость искусства: оно неустанно работает над воспитанием духа времени, потому что дает жизнь тем фигурам и образам, которых духу времени как раз всего больше недоставало. От неудовлетворенности современностью творческая тоска уводит художника вглубь, пока он не нащупает в своем бессознательном того праобраза, который способен наиболее действенно компенсировать ущербность и однобокость современного духа. Он прилепляется к этому образу, и по мере своего извлечения из глубин бессознательного и приближения к сознанию образ изменяет и свой облик, пока не раскроется для восприятия человека современности. Вид художественного произведения позволяет нам делать выводы о характере эпохи его возникновения. Что значит реализм и натурализм для своей эпохи? Что значит романтизм? Что значит эллинизм? Это направления искусства, несшие с собой то, в чём всего больше нуждалась современная им духовная атмосфера. Художник как воспитатель своего века — об этом можно было бы сейчас еще очень долго говорить.

Как у отдельных индивидов, у народов и эпох есть свойственная им направленность духа, или жизненная установка. Само слово «установка» уже выдает неизбежную односторонность, связанную с выбором определенной направленности. Где есть направленность, там есть и устранение отвергаемого. А устранение означает, что такие-то и такие-то области психики, которые тоже могли бы жить жизнью сознания, не могут жить ею, поскольку это не отвечает глобальной установке. Нормальный человек без ущерба способен подчиниться глобальной установке; человек окольных и обходных путей, не могущий идти рядом с нормальным по широким торным путям, скорее всего и окажется открывателем того, что лежит в стороне от столбовых дорог, ожидая своего включения в сознательную жизнь. Относительная неприспособленность художника есть по-настоящему его преимущество, она помогает ему держаться в стороне от протоптанного тракта, следовать душевному влечению и обретать то, чего другие были лишены, сами того не подозревая. И как у отдельного индивида односторонность его сознательной установки корректируется в порядке саморегулирования бессознательными реакциями, так искусство представляет процесс саморегулирования в жизни наций и эпох.

Я сознаю, что в рамках доклада мне удалось изложить лишь несколько общих соображений, да и то в сжатой и эскизной форме. Но я, пожалуй, вправе надеяться, что мои слушатели уже успели подумать о не сказанном мною, а именно о конкретном приложении всего этого к поэтико-художественному произведению, и тем самым наполнили плотью и кровью абстрактную скорлупу моей мысли.

ЮНГ, КАРЛ ГУСТАВ | Энциклопедия Кругосвет

Содержание статьи

ЮНГ, КАРЛ ГУСТАВ (Jung, Carl Gustav) (1875–1961), швейцарский психолог, основатель аналитической психологии. Родился 26 июля 1875 в Кесвиле близ Базеля (Швейцария). Получил образование в Базеле.

В круг интересов Юнга входили биология, зоология, палеонтология и археология. В 1900 он стал врачом в психиатрической клинике Цюрихского университета, которой руководил Ойген Блейлер, в 1902 защитил диссертацию О психологии и патологии в так называемых оккультных феноменах (Zur Psychologie und Pathologie sogenannter okkulter Phänomene).

В 1902 Юнг отправился в Париж, где слушал лекции Пьера Жане, а затем в Лондон. В 1903 женился на Эмме Раушенбах. Результаты экспериментальных исследований, проведенных совместно с Францем Риклиным и другими сотрудниками, были изложены в 1904 в труде Диагностические исследования ассоциаций (Diagnostische Assoziationsstudien). Исследования были направлены на обнаружение особых групп подавленных и эмоционально окрашенных психических содержаний, которые Юнг назвал «комплексами». Работа принесла Юнгу широкую известность, и в 1907 он встретился с Фрейдом, в трудах которого по интерпретации сновидений нашел подтверждение своих идей.

После поездки в 1911 вместе с Фрейдом по Соединенным Штатам с лекциями Юнг отказался как от работы по выпуску «Ежегодника психологических и психопатологических исследований» («Jahrbuch für psychologische und psychopathologische Forschungen»), основанного Блейлером и Фрейдом, так и от поста президента Международного психоаналитического общества. Юнг сформулировал свою новую позицию в книге Метаморфозы и символы либидо (Wandlungen und Symbole der Libido, 1912), переизданной в 1952 под названием Символы метаморфоз (Symbole der Wandlungen). На примере фантазий молодой женщины на ранней стадии шизофрении Юнг раскрыл символическое содержание бессознательного с помощью ряда исторических и мифологических параллелей. Юнг назвал свой подход аналитической психологией (противопоставив его «психоанализу» Фрейда и «индивидуальной психологии» Адлера).

В 1909 Юнг отказался от работы в больнице, а в 1913 от чтения лекций в Цюрихском университете, где преподавал с 1905, все больше углубляясь в изучение мифологической и религиозной символики. Этот период длился вплоть до публикации в 1921 труда Психологические типы (Psychologishe Typen). В 1920 Юнг побывал в Тунисе и Алжире, в 1924–1925 изучал индейцев пуэбло в Нью-Мехико и Аризоне, в 1925–1926 – обитателей горы Элгон в Кении. Несколько раз путешествовал по Соединенным Штатам, дважды посетил Индию (последний раз в 1937). Важную роль в его исследованиях сыграли религиозный символизм индуизма и буддизма и учения дзен-буддизма и конфуцианства.

В 1948 в Цюрихе был организован Институт Юнга. Его последователи создали Общество аналитической психологии в Англии и аналогичные общества в США (Нью-Йорке, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе), а также в ряде европейских стран. Юнг был президентом Швейцарского общества практической психологии, основанного в 1935. С 1933 по 1942 вновь преподавал в Цюрихе, а с 1944 – в Базеле. С 1933 по 1939 издавал «Журнал по психотерапии и смежным областям» («Zentralblatt für Psychotherapie und ihre Grenzgebiete»). Среди его публикаций – Отношения между Я и бессознательным (Die Beziehungen zwischen dem Ich und dem Unbewussten, 1928), Психология и религия (Psychologie und Religion, 1940), Психология и воспитание (Psychologie und Erziehung, 1946), Образы бессознательного (Gestaltungen des Unbewussten, 1950), Символика духа (Symbolik des Geistes, 1953), Об истоках сознания (Von den Wurzeln des Bewusstseins, 1954).

Умер Юнг в Кюснахте близ оз.Цюрих 6 июня 1961.

Аналитическая психология.

В центре учения Юнга лежит представление об «индивидуации». Процесс индивидуации обусловлен всей совокупностью душевных состояний, которые координируются системой дополняющих друг друга отношений, способствующих созреванию личности. Юнг подчеркивал важность религиозной функции души, считая ее неотъемлемым компонентом процесса индивидуации.

Юнг понимал неврозы не только как нарушение, но и как необходимый импульс для «расширения» сознания и, следовательно, как стимул к достижению зрелости (исцеление). С такой точки зрения психические нарушения – не просто неудача, болезнь или задержка развития, но побуждение к самореализации и личностной целостности.

Метод психотерапии Юнга отличается от метода Фрейда. Аналитик не остается пассивным, он часто должен играть самую активную роль в сеансе. Кроме свободных ассоциаций, Юнг использовал своего рода «направленные» ассоциации, помогающие понять содержание сновидения при помощи мотивов и символов из других источников.

Юнгу принадлежит понятие «коллективного бессознательного» – архетипов, врожденных форм психики, образцов поведения, которые всегда существуют потенциально и при актуализации предстают в виде особых образов. Поскольку типические характеристики, обусловленные принадлежностью к человеческому роду, наличием расовых и национальных признаков, семейных особенностей и веяний времени, сочетаются в человеческой душе с уникальными личностными характеристиками, ее естественное функционирование может быть только результатом взаимного влияния этих двух сфер бессознательного (индивидуальной и коллективной) и их отношений со сферой сознания.

Юнг предложил теорию типов личности, указал на различия между поведением экстравертов и интровертов соответственно их отношению к окружающему миру.

Интересы Юнга простирались и на весьма далекие от психологии области – средневековую алхимию, йогу и гностицизм, а также парапсихологию. Феномены, не поддающиеся научному объяснению, такие, как телепатия или ясновидение, он называл «синхронистичными» и определял как некие «значимые» совпадения событий внутреннего мира (снов, предчувствий, видений) и реальных внешних событий в настоящем, непосредственном прошлом или будущем, когда причинная связь между ними отсутствует.

Объяснение концепции коллективного бессознательного Юнга

Коллективное бессознательное — это концепция, первоначально определенная психоаналитиком Карлом Юнгом. Иногда его называют «объективной психикой», это относится к идее о том, что часть самого глубокого бессознательного унаследована генетически и не сформирована личным опытом.

Согласно учению Юнга, коллективное бессознательное является общим для всех людей и отвечает за ряд глубоко укоренившихся убеждений и инстинктов, таких как духовность, сексуальное поведение, инстинкты жизни и смерти.

Кто такой Карл Юнг?

Карл Юнг родился в Швейцарии в 1875 году и основал школу аналитической психологии. Он отвечает за предложение и развитие психологических концепций коллективного бессознательного и архетипов, а также за интровертную и экстравертную личность.

Юнг работал с Зигмундом Фрейдом, другим выдающимся ранним психологом. В своих ранних исследованиях работы Юнга подтвердили многие идеи Фрейда. Со временем эти двое разделились в своих принципах психологии.Юнг оспаривал принципы психоанализа Фрейда.

Самая большая разница между их объяснениями бессознательного состоит в том, что Фрейд считал бессознательное продуктом личных переживаний, в то время как Юнг считал, что оно унаследовано от прошлого коллективного опыта человечества.

Теория коллекции Юнга Бессознательное

Согласно Юнгу, коллективное бессознательное состоит из набора знаний и образов, с которыми рождается каждый человек, и разделяется всеми людьми благодаря опыту своих предков. Хотя люди могут не знать, какие мысли и образы находятся в их коллективном бессознательном, считается, что в моменты кризиса психика может подключиться к коллективному бессознательному.

Инстинкты и архетипы

Юнг считал, что коллективное бессознательное выражается через универсальные концепции, называемые архетипами. Архетипы могут быть знаками, символами или образцами мышления и поведения, унаследованными от наших предков.

Согласно Юнгу, эти мифологические образы или культурные символы не являются статичными или фиксированными; вместо этого множество различных архетипов могут перекрываться или совмещаться в любой момент времени.Некоторые примеры архетипов, которые предложил Юнг, включают:

• Рождение
• Смерть
• Сила
• Возрождение
• Анима
• Ребенок
• Герой
• Мать

Юнг считал архетип матери самым важным. Он думал, что архетип проявляется не только в буквальной форме личной матери, бабушки, мачехи, свекрови или медсестры, но и в образной форме матери, включая:

• Сад
• Пашня
• Родник или колодец
• Страна
• Церковь
• Земля
• Богородица
• Море
• Лес

Юнг считал, что архетип матери может содержать либо положительные аспекты, такие как материнская любовь и тепло, либо отрицательные аспекты, такие как ужасная мать или богиня судьбы.

Сложные убеждения

Глубоко укоренившиеся убеждения относительно духовности и религии объясняются частично коллективным бессознательным. Юнг был убежден, что сходство и универсальность мировых религий указывают на религию как на проявление коллективного бессознательного.

Точно так же мораль, этика и концепции справедливости или правильного и неправильного могут быть объяснены таким же образом с коллективным бессознательным как частично ответственным.

Фобии

Юнг использовал свою теорию коллективного бессознательного, чтобы объяснить, как страхи и социальные фобии могут проявляться у детей и взрослых без видимой причины.Страх темных, громких звуков, мостов или крови может быть укоренен в этом коллективном бессознательном, которое предлагается как наследственная генетическая черта.

Например, исследование показало, что треть британских детей боятся змей в возрасте шести лет, хотя на Британских островах редко можно встретить змею. Дети никогда не контактировали со змеей в травматической ситуации. , но змеи по-прежнему вызывали тревогу.

Мечты

Считалось, что сны дают ключ к пониманию коллективного бессознательного.Юнг считал, что из-за представленных архетипов определенные символы в сновидениях универсальны. Другими словами, одни и те же символы означают одинаковые вещи для разных людей.

Однако, в отличие от своего современника Зигмунда Фрейда, Юнг считал сны очень личными, а толкование сновидений требует больших знаний об отдельном сновидце. Фрейд, с другой стороны, часто предполагал, что определенные символы представляют определенные бессознательные мысли.

Юнг считал, что сны — это больше, чем просто подавляемые желания, они компенсируют те части психики, которые недостаточно развиты в нашей жизни наяву.Это позволило изучить сновидения как инструмент для исследования, диагностики и лечения психологических состояний и фобий.

Это научная теория?

Исторически сложилось так, что ведутся споры о том, требует ли коллективное бессознательное буквального или символического толкования.

В научных кругах буквальная интерпретация коллективного бессознательного считается псевдонаучной теорией. Это потому, что трудно научно доказать, что образы мифологии и другие культурные символы передаются по наследству и присутствуют при рождении.

Вместо этого считается, что символическая интерпретация коллективного бессознательного имеет научное обоснование из-за веры в то, что все люди разделяют определенные поведенческие предрасположенности.

Роль бактерий в коллективном бессознательном

Коллективное бессознательное в настоящее время рассматривается в ином свете. Психиатрические исследования сейчас изучают роль бактерий в коллективном бессознательном. Гены кишечных бактерий превосходят по численности гены человеческого тела, и эти бактерии могут продуцировать нейроактивные соединения.

Некоторые исследователи считают, что эти нейроактивные соединения могут быть частью коллективного бессознательного, которое регулирует поведение человека. Если это так, исследования кишечных микробов могут стать очень важной частью психиатрических исследований будущего.

О компании C.G. Юнг | Общество аналитической психологии

О компании C.G. Юнг

Карл Густав Юнг был одним из пионеров 20-го века. Он был радикальным и вдохновляющим психологом и мыслителем, который разработал характерный и уникальный способ понимания человеческой психики и ее функционирования.

Некоторые концепции и термины Юнга вошли в обиход, такие как интроверсия и экстраверсия, комплекс и архетип. Что еще более важно, он основал систему мышления, которая напрямую помогла очень многим людям и косвенно повлияла на бесчисленное множество, а также вошла в саму господствующую культуру и повлияла на нее.

Ядро системы Юнга

Суть его системы заключалась в убеждении, что следует уважать и включать в себя весь личный опыт, а не патологизировать или отрицать его аспекты; это включало нежелательные «теневые» аспекты человека, такие как, например, его агрессивные, завистливые, деструктивные качества, а также его духовные стремления и переживания.Видение Юнга охватило всю высоту и глубину человеческого опыта.

Он, пожалуй, наиболее известен в более широкой культуре благодаря признанию психологической ценности духовного опыта, особенно в эпоху, когда традиционные религиозные верования ослабевали, а посещаемость церкви по всей Европе снижалась. Юнг признал, что эти духовные стремления, убеждения и переживания проистекают из внутреннего стремления психики к целостности, которое требует, чтобы индивидуум выходил за пределы своего повседневного взгляда на себя и расширял его, открывая себя функционированию более глубокой психики и функционированию психики. то, что он называл «Я».

Я

Юнг утверждал, что каждый из нас должен сопровождать это «я» (слушать его и принимать во внимание), которое воспринимается как выходящее за рамки самого человека. Юнг считал, что, следуя примеру «я» таким образом, мы соприкасаемся с другими частями личности и можем интегрировать их. Он назвал этот процесс индивидуацией.

К.Г. Юнг — Красная книга

Мистика

Интерес Юнга к духовному опыту иногда приводил к обвинению Юнга в мистическом видении.В то время как понимание Юнга, безусловно, охватывало мистический опыт (поскольку он хотел бы включить весь человеческий опыт ), он, по сути, был заинтересован в описании практической психологии, которая должным образом учитывала бы диапазон переживаний и трудностей людей, с которыми он встречался, как внутри. и за пределами его кабинета.

Аналитическая психология

Юнг называл эту практическую психологию аналитической психологией, а иногда ее также называют юнгианской психотерапией (или анализом).На других страницах этого веб-сайта дается как набросок аналитической психологии, так и подробное исследование различных его концепций, среди которых: самость, тень, личное и коллективное бессознательное, комплекс, архетип, индивидуация, трансцендентная функция, теория противоположностей, саморегулирующаяся целеустремленная психика, теория типов, интроверсия и экстраверсия и компенсаторная функция сновидений.

Он также обладал значительным пониманием того, как работают аналитические отношения, используя средневековые алхимические тексты в качестве метафоры и обсуждая то, каким образом аналитик и анализанд (человек в анализе) взаимно влияют на друг друга.Он ввел термин coniunctio, среди прочего, для описания элементов этого процесса. Юнг также внес другой вклад в изучение религии, философии и теоретической физики, среди других областей.

Биографические данные Юнга

Юнг родился в 1875 году недалеко от Боденского озера в Швейцарии. Его отец был деревенским пастором, что дало Юнгу уникальное понимание христианства. Он женился в 1903 году и имел пятерых детей. Юнг получил образование психиатра и работал в больнице Бургхельцли в Цюрихе, где он натолкнулся на работу Зигмунда Фрейда, которая сразу заинтересовала его.После периода переписки Юнг стал непростым учеником Фрейда. Они сотрудничали в создании и популяризации психоанализа Фрейда в его трудные первые годы, когда это радикально новое понимание разума встречало большое сопротивление.

Юнг на какое-то время открыто признавался наследником наследия Фрейда, пока различия в их теоретических позициях и личностях не стали очевидными и они непримиримо раскололись в 1913 году. Этот раскол капитулировал у Юнга в личный, но в конечном итоге творческий кризис, и он вышел из В этот период самоисследования и открытий были разработаны концепции, которые должны были стать краеугольными камнями аналитической психологии.

Юнг был сложным и противоречивым персонажем, вероятно, наиболее известным благодаря его «автобиографическим» Воспоминаниям, сновидениям и размышлениям (на самом деле это было продиктовано его ассистентке Аниэле Джаффе, которая оказала значительное влияние на форму и содержание книги, опуская то, что она чувствовал себя неуместным). У Юнга была своя теневая сторона, и его отношения с женщинами и его предполагаемый антисемитизм в годы войны широко обсуждались (см., Например, главу 7 в книге Jung — A Very Short Introduction Энтони Стивенса).

Он умер в Кюснахте, Швейцария, в 1961 году.

Кем был Карл Юнг и почему мы должны изучать его и его работы?

Гостевой пост Крейга Чалквиста, доктора философии.

Карл Густав Юнг родился в 1875 году, умер в 1961 году и всю жизнь прожил в Швейцарии, хотя время от времени путешествовал. Он был психиатром, наблюдал за пациентами и внедрял различные методы экспериментального исследования, прежде чем сосредоточился на психоанализе, а затем на развитии своего собственного типа глубинной психологии.Он создал новаторские методы работы с симптомами, сновидениями, фантазиями, видениями и даже произведениями искусства на уровне психологической символики.

В работах Юнга замечательно то, что они очень мало устарели. Большая часть исследований прошлого века с участием мышей, голубей и калькуляторов, ориентированных на поведение, больше бесполезны, если когда-либо были. Но Юнг пролил свет на так много скрытых основ человеческой натуры, что, по крайней мере, его работа становится все более актуальной с течением времени — и по мере того, как господствующая психология и психиатрия поддаются прокрустову увлечению тем, что можно посчитать и измерить.

Юнг показал нам, например, что один и тот же симптом у разных людей может означать разные вещи. У одного человека дергается глаз от приближающегося озарения; другого, потому что он не может видеть то, что психологически перед ним. Здесь не работают простые причинно-следственные связи. Мы можем узнать, что говорит симптом, только вступив в глубокий диалог с бессознательным разумом его носителя.

Юнг учил, что символы снов сбивают с толку, потому что 1. они возвращают нам то, что мы упускаем в течение дня, и 2.они выражают свои значения метафорически, а не рационально. Фактически, их образный язык может представить гораздо более точную психологическую картину, чем любой анализ извне. Моя клиентка-психотерапевт, которая ненавидела поверхностность своей карьеры, мечтала о витрине в поисках рабочей одежды. Манекен, похожий на нее, открыл глаза и пристально посмотрел на нее. «Я чувствую себя манекеном», — заключила она. «Я превращаюсь в пластик». Это позволило ей найти более подходящее (!) Занятие.

Для Юнга воображение — не просто еще один полезный человеческий атрибут.Скорее, он организует мысли, чувства, факты и возможности, даже приводя сознательное и бессознательное, известное и таинственное в здоровое выравнивание.

Следуя примеру Уильяма Джеймса, Юнг также осмелился внести духовность в психологию. Он заметил, что человеческая психика, где бы и когда бы она ни находилась, спонтанно создает духовные образы. Некоторые из них превратились в мифы; другие — в ритуалы. Юнг исследовал это расцвет в культурах, временах, местах и ​​пациентах, а также глубоко исследовал его внутри себя.Этот общий факт нашей психологии имеет измерение уникальности: наш путь к духовности должен удовлетворять нашу индивидуальность. Практики и вероучения, лишенные эмоционального заряда, бесполезны для нас, кроме как побуждения к дальнейшему поиску того, что служит нашему чувству целостности.

Идея сознательной жизни как единого целого сама по себе эпохальна. Сколько больших ошибок мы могли бы избежать — в семейной жизни, в отношениях, на работе — если бы мы знали, как советоваться со своей целостностью, сознательной и бессознательной, вместо того, чтобы идти вперед по ошибке? В каком другом мире мы жили бы, если бы политические, финансовые, научные и религиозные лидеры имели доступ к своим психологическим глубинам, ожидая консультации в рамках безрассудных, движимых эгоизмом программ?

«То, что мы мыслим статистическими числами, — отмечает Юнг на своих семинарах по Visions, — является современным предрассудком, нашим особым безумием; мы думаем, как можно решить конкретную индивидуальную проблему как своего рода массовое производство, как если бы оно производилось на заводе.«Предрассудки остаются на свободе. В то время, когда Юнг был занят диагностикой, он привносит освежающий постдиагностический оптимизм в отношении возможностей быть человеком. В Тайна Золотого Цветка он пишет,

Я всегда работал с темпераментной убежденностью в том, что в конечном счете не существует неразрешимых проблем, и опыт до сих пор оправдывал меня, поскольку я часто видел людей, которые просто переросли проблему, которая разрушила других. Это «перерастание», как я называл его ранее, проявилось в дальнейшем опыте как повышение уровня сознания.На горизонте человека возник какой-то более высокий или более широкий интерес, и из-за этого расширения его взгляда неразрешимая проблема потеряла свою актуальность. Она не была решена логически в ее собственных терминах, но исчезла в отличие от новой, более сильной жизненной тенденции.

Он также дает нам разрешение принять наше замешательство и раздробленность. «Я считаю, что жизнь человека, прожитого в течение 65 лет в идеальном равновесии, очень неудачна», — говорится в письме. «Я рада, что не решила пережить такое чудо.Это настолько бесчеловечно, что я не вижу в этом никакого удовольствия «.

Глубинная психология , как отмечал Юнг в интервью, была сродни «античной философии» в ее неизменной значимости для психологического благополучия и мудрости. Неудивительно, что Юнг временами читает как древний философ:

Целью является не высота и не глубина, а центр. — Алхимические исследования

Абсолютная правда, если таковая существует, требует объединения многих голосов.- Символическая жизнь

Где бы ни царит вера, на заднем плане скрываются сомнения. Но мыслящие люди приветствуют сомнение: оно служит им ценной ступенькой к лучшим знаниям. — Психология и религия

Почему бы в буквальном смысле не пойти на время в лес? Иногда дерево говорит вам больше, чем можно прочитать в книгах. — Письма (т. 1)

В нашей самой личной и самой субъективной жизни мы не только пассивные свидетели нашей эпохи и ее страдальцев, но и ее создателей.Мы создаем свою эпоху. — Цивилизация переходного периода

И, конечно, случайный звоночек:

Некоторые мужчины говорят: «Вам не кажется, что это очень опасно, когда вы заставляете женщин осознавать себя?» Я говорю: «Да, опасно для мужчин!» —Мечты семинар

Юнг не только предвосхитил, но и работал над таким многим из того, что превратилось в более глубокие формы психологии, что подытожить это трудно. Теория систем, экзистенциальная терапия, эволюционная психология, гуманистический акцент на аутентичности и неврозе как попытке роста, терапия как встреча лицом к лицу, потребность в тренировочном анализе, диагностике и лечении созависимости, работа сновидений, арт-терапия, теория поля, экопсихология, когнитивно-поведенческая важность изменения отношения и постановки целей, терапевтическая полезность проективной идентификации и контрпереноса, первичное значение истории нарративной терапии: список становится длиннее после каждого внимательного прочтения писем Юнга, семинаров и сборников. Работает.Свою собственную терапевтическую перспективу, выкованную в огне его конфронтации с бессознательным, он сначала называл аналитической психологией, а затем разработал более общую «комплексную психологию».

В философии Юнг соединяет Ницше и постмодернизм. В теологии его открытия о психологии религии, о близости психики к духовным образам и о символе как посреднике священного опыта остаются предметом оживленных дискуссий. В теории систем и сложности его слово «архетипы» вращается вокруг уравновешивающих сил и потоков, подобных тем, о которых он писал в терапии.В исследованиях окружающей среды его размышления о душе Земли (anima mundi) и духе места выдвинулись в открытую как точки зрения, которые отделяют «я» от земного коллапса под тяжестью своих внутренних противоречий.

Работа Юнга была бы более своевременной, чем когда-либо, для наших дней, даже если бы он не предсказал столько политических и экологических потрясений, с которыми мы сейчас сталкиваемся, не отвечая на них на алхимическом языке, который он сделал своим собственным: сознательным воссоединением высшего и низшего, духа и природа, высота и глубина, сознательное и бессознательное, данные и мечта.

Юнг разрушил наш солипсизм. Что-то неизвестное, внечеловеческое, приближается к нам через символы, через психику. Мы обращаемся внутрь себя и обнаруживаем, что мир ждет нашего самого искреннего и сердечного ответа.

Узнайте больше о девяти программах для аспирантов Pacifica, каждая из которых направлена ​​на создание образовательной среды в духе свободного и открытого поиска, соответствующей признанным ценностям академической свободы. В Pacifica изучение литературы, религии, искусства и мифологии способствует изучению науки психологии.Точно так же исследования в области мифологии и гуманитарных наук оживляются благодаря развитию понимания и признательности традиции глубинной психологии и повторяющихся архетипических мотивов, пронизывающих человеческое сердце и душу.

---

Крейг — младший проректор в аспирантуре Pacifica Graduate Institute. Он получил докторскую степень. Имеет степень магистра психологии в Институте аспирантуры Pacifica, а также сертификат мастера-садовника и еще один сертификат пермакультуры. Он является автором книги Terrapsychology: Reengaging the Soul of Place (Spring Journal Books, 2007) и соредактором с Линдой Баззелл, MFT, книги Ecotherapy: Healing with Nature in Mind (Sierra Club Books, 2009).Крейг был основным преподавателем психологии Востока и Запада в Калифорнийском институте интегральных исследований и бывшим основным преподавателем Университета Джона Ф. Кеннеди, где он работал заведующим кафедрой актерского мастерства (Сознание и трансформационные исследования), разработав и выпустив первый в мире сертификат экотерапии. Он также является основателем журнала Immanence Myth Journal http://www.immanencejournal.com.

Что такое Глубинная психология Карла Юнга

Обновлено 23 февраля 2021 г.

Медицинское заключение: Аарон Хорн

Психология имеет множество фигур, которые повлияли на ее развитие, и классический психолог, который мы будем обсуждать сегодня, — это Карл Юнг.Этот пост даст вам краткий обзор жизни Юнга и углубится для дальнейшего обсуждения глубинной психологии.

Кем был Карл Юнг?

Карл Густав Юнг (1875-1961) был швейцарским психологом, наиболее известным как основоположник аналитической психологии. Аналитическая психология в некотором смысле была ответом Фрейда на психоанализ. Позже мы обсудим отношения между Юнгом и Фрейдом.

Карл Юнг разработал многие психологические аспекты, которые мы используем сегодня, и вот лишь несколько концепций, которые он основал:

Источник: pixabay.com

Интроверты и экстраверты

Все мы знаем об интровертах и ​​экстравертах. Некоторые люди экстраверты и предпочитают общаться с другими людьми. Другие интроверты и предпочитают свою компанию в одиночестве. Теория Карла Юнга об экстравертах и ​​интровертах немного глубже, поскольку он полагает, что у каждого есть по крайней мере некоторые из обеих черт. Он не верил, что многие люди действительно интроверты или экстраверты.

Коллективное бессознательное

Карл Юнг считал, что есть части бессознательного, которые разделяют все люди вокруг. К ним относятся инстинкты, архетипы и универсальные тропы, такие как Мудрый Старик, Великая Мать, Тень и другие. Его существование вызывает горячие споры.

Архетипы

Также известные как юнгианские архетипы, эти элементы составляют предполагаемое коллективное бессознательное. Это общие для всех узоры и символы.

Юнгианская психология

Также известная как аналитическая психология, это все аспекты теорий Карла Юнга, от коллективного бессознательного до архетипов.

Как появился Юнг?

Юнг был сыном пастора, и он прожил одинокое детство, которое дало ему прекрасную возможность наблюдать. Он смотрел на поведение родителей, учителей и других взрослых. Сначала казалось, что он пойдет по стопам своего отца в качестве министра, но он читал о философии в подростковом возрасте.Оттуда он решил стать психиатром. Он изучал, как пациенты нелогично реагируют на определенные слова-стимулы, и даже придумал слово «комплекс» для описания другого содержания.

Источник: pixabay.com

В течение пяти лет Юнг работал с Фрейдом. Сначала казалось, что Юнг станет преемником теории психоанализа, но оказалось, что у них были разные взгляды, и сотрудничество между двумя психологами подошло к концу. Юнг не соглашался с теориями Фрейда, особенно с неврозом, который, как считал Фрейд, имел сексуальную основу.Юнг даже ушел из Международной психиатрической ассоциации.

Юнг работал над своими концепциями. Он популяризировал термины экстраверты и интроверты. Он считал, что у разума четыре функции: думать, чувствовать, чувствовать и интуицию. Он использовал свое детское воображение как способ повлиять на свои убеждения. Это помогло ему разработать теорию коллективного бессознательного и другие концепции.

Юнг и религия

Будучи сыном пастора, он разработал несколько интересных идей о связи психологии и религии.Он считал, что писания прошлого влияют на то, как люди мечтают в настоящем.

Он считал, что религия помогает развить современное сознание. В сознании можно найти разные повторяющиеся символы. Религиозные символы кажутся узнаваемыми, куда бы вы ни пошли, поэтому он подумал, что они были сожжены в подсознании много лет назад.

Он также помогал пожилым людям с психотерапией. В более позднем возрасте некоторые люди начинают думать, что их жизнь не имеет смысла, и им нужно найти свое место.Его пациенты теряли веру и целеустремленность, и он считал, что, глядя на сны и мысли пациента, они могут обнаружить свою цель. Он назвал это индивидуацией.

Он также был профессором психологии в нескольких университетах. Он помог распространить свои уникальные идеи среди многих учеников.

Источник: pixabay.com

Он также опубликовал много книг за свою жизнь, а некоторые из его работ были опубликованы совсем недавно, в 2009 году. В 2009 году наконец была опубликована «Красная книга».Он состоял из 16 лет его бессознательных чувств, фантазий, галлюцинаций, которые он вызвал, и многого другого, все из которых также имеют свои иллюстрации.

Итак, это краткое изложение Карла Юнга. Теперь давайте посмотрим на глубинную психологию. Что это такое?

Глубинная психология

Человек, который ввел термин «глубинная психология», что интересно, был не Карл Юнг, а Ойген Блейлер. Ойген был профессором психиатрии и руководил приютом, в котором Карл Юнг начал свою психиатрическую карьеру.Глубинная психология была термином, используемым конкурирующими школами мысли в то время, фрейдистами и юнгианцами.

Глубинная психология относится к подходам к терапии, которые рассматривают бессознательное. Как вы, вероятно, знаете, бессознательный разум управляет нашими мотивациями и эмоциями, но не виден нашему непосредственному сознанию. Психоанализ сосредоточен на бессознательном и помогает раскрыть его секреты.

Глубинная психология — это методы лечения, разработанные Юнгом, Фрейдом, Уильямом Джеймсом и Пьером Жане, каждый из которых исследует бессознательное в сравнении с сознательным.

Юнгианский взгляд на глубинную психологию

Поскольку эта статья посвящена Юнгу, давайте обсудим глубинную психологию через призму Карла Юнга.

• Подсознание содержит подавленный жизненный опыт. Это может быть из-за травмы или по другой причине. Эти подавленные воспоминания могут мотивировать нас, но мы не можем рассматривать их как самые нормальные средства.
• Тема архетипов важна в углубленной психологии. Архетипы являются частью коллективного бессознательного, они всегда неизменны и узнаваемы.Сторонники коллективного бессознательного считают, что его можно измерить с научной точки зрения, в то время как критики говорят, что это не так.
• Ваша психика может создавать темы и символы религиозного или мифологического характера. Таким образом, психика вполне духовна или полагается на инстинкты. Психика у всех разная, и это может повлиять на вашу духовность. Некоторые люди могут быть совсем не религиозными, чем бы они ни занимались, в то время как другие, возможно, немного более религиозны. Это зависит от человека.
• У каждого ума есть свой миф, который они создают.Когда кто-то думает о мифах, он может представить старые истории, объясняющие то, что объяснила наука. Например, боги, управляющие погодой. Вместо этого мифы в контексте юнгианской психологии относятся к тому, насколько истории, которые мы рассказываем, богаты и могут передаваться из поколения в поколение.

Другие вещи, которые будут изучать глубинные психологи

Глубинные психологи будут изучать многие аспекты человека, в том числе:

Источник: pixabay.com

• Сны довольно загадочны в том, как они происходят и что они могут сказать. Некоторые считают, что сны — это просто случайные образы в вашем уме, другие полагают, что они имеют более глубокий смысл. Независимо от того, на какой вы стороне, глубинный психолог всегда готов их изучить.
• Оговорки на языке. Вы когда-нибудь хотели сказать одно, но вышло что-то другое, обычно сексуальное? Это оговорки, или более известные как оговорки по Фрейду. Их также изучит глубинный психолог.
• Спонтанный юмор. Это когда вы случайно говорите что-то, что людям кажется смешным. Глубинный психолог изучит, почему возникает спонтанный юмор, и чему мы можем из него научиться.
• Значимые совпадения. Это часть концепции, которую Юнг назвал синхронистичностью. Другими словами, совпадения, которые сильно повлияли на вашу жизнь, не были частью совпадения, но вместо этого внутренние и внешние силы работают вместе, чтобы привести вас в то место, где вы находитесь сегодня. Это один из аргументов Юнга в пользу существования паранормальных сил.
• Межличностные отношения. То, как мы разговариваем с окружающими нас людьми и как мы с ними взаимодействуем, имеет большое значение во многих отношениях. Межличностные отношения включают наши разговоры, психолог изучит их и увидит, что они значат для вас.

Глубинный психолог поймет бессознательное через эти концепции и то, как оно влияет на вас и окружающих вас людей. Это позволяет вам больше узнать о своем подсознании и о том, что делает вас уникальным.

Глубинный психолог поможет вам исцелиться, позволив вам раньше смириться с отвергнутыми мыслями.Это поможет вам понять значение этих мыслей и позволит еще больше исследовать свое подсознание. Также будет рассмотрено, как культура и общество вокруг вас могут изменить работу вашего подсознания.

Глубинная психология использует множество различных источников для своих клиентов. Глубинный психолог должен обладать навыками в области мифологии, психологии, философии, литературы, искусства и других исследований. Это трудная, но полезная карьера. Несомненно, мифы прошлого повлияли на сознание сегодня.В США есть несколько магистерских программ по глубокой психологии, если вы хотите сделать карьеру в этой области. Получение докторской степени. углубленная психология может предложить карьеру в развивающейся сфере. Глубинная психология позволит вам объединить несколько различных аспектов человеческого понимания.

Если вам нужна помощь, вы не потеряете ничего, если поговорите с психологом, вне зависимости от того, хорошо ли он разбирается в деталях.

Часто задаваемые вопросы (F.А.К.)

Что такое подход глубинной психологии?

Аналитическая психология, также известная как глубинная психология, относится к подходам, которые пытаются оценить и оценить человеческое поведение и рассуждения через призму универсального архетипа как ядра коллективного бессознательного. Он предполагает, что наше бессознательное, невидимое, служит мотивацией для наших мыслей и действий. Подходы к терапии и исследованиям с точки зрения глубинной психологии сосредоточены на том, как мы можем подключиться к бессознательному, чтобы выявить эти мотиваторы, а затем обратиться к ним на сознательном уровне.Глубинная психология относится к подходам, в основном разработанным психологом Карлом Густавом Юнгом. Карл Юнг считал, что подобно тому, как клетки тела связаны между собой одним центральным аппаратом, нервной системой, люди также бессознательно связаны с коллективным бессознательным, которое в основном проявляется через призму мифологии и религиозного выражения.

Кто является основоположником аналитической психологии?

Термин «глубинная психология» — это еще один способ обозначения аналитической психологии.Первыми разработали четыре выдающихся психолога — Карл Густав Юнг был одним из них и, возможно, самым известным. Аналитическая психология или глубинная психология относится к терапевтическим подходам, которые стремятся определить мотивацию индивидуального поведения и мыслительных процессов путем исследования личного бессознательного внутри себя.

Актуальна ли юнгианская психология?

Хотя терапевтические и исследовательские подходы сильно различаются, психоанализ и юнгианская психология (глубинная психология или аналитическая психология) остаются популярными формами лечения сегодня.Юнгианские методы психотерапии варьируются от традиционных подходов до интегрированных практик, при этом другие популярные методы психодинамической психотерапии способствуют измеримому улучшению самочувствия и сознательного настроя клиента. Карл Юнг считал, что среди нас существует коллективное бессознательное, связывающее нас паутиной зависимых отношений с нами самими и друг с другом. Юнгианская психология использует эту основу коллективного бессознательного, чтобы исследовать, как отсутствие связи внутри нас с другими способствует тому, что беспокоит нас на сознательном уровне.

Чем занимается психодинамический психолог?

Психолог, специализирующийся на психодинамической психотерапии, исследует влияние бессознательного разума на личность посредством сочетания подходов психоанализа и юнгианской психологии. Вместо подходов к терапии, включающих сеансы свободного потока, общие для более традиционных форм психотерапии, глубинной психологии и индивидуальной психологии, сеансы психодинамической терапии работают в рамках, которые психологи и клиенты сформулировали вместе.

Что означает юнгианский?

Юнгианский относится к психологическим подходам, практикам и профессионалам, которые следуют теориям, разработанным Карлом Юнгом. Карл Юнг считал, что подходы к терапии, юнгианской психотерапии, должны исследовать глубину личности (то есть глубинную психологию или аналитическую психологию). Другими словами, терапевты должны направлять клиентов на путь исследования их бессознательного, чтобы найти объяснения поведения и отношения их сознательного разума.

Кто такой юнгианский психоаналитик?

Подходы к терапии, включающие лучшие практики юнгианской психотерапии, обычно применяются юнгианским психотерапевтом, профессионалом, специализирующимся на глубинной психологии, также известной как аналитическая психология, для лечения клиента. Юнгианские психоаналитики могут использовать интегрированные подходы, исследующие глубины бессознательного клиента, которые включают тесно связанные области, такие как индивидуальная психология Альфреда Адлера.

Какова цель юнгианской психотерапии?

Глубинная психология относится к подходам, которые изучают, как мы думаем, чувствуем, ощущаем и используем нашу интуицию как на сознательном, так и на подсознательном уровне. Цель юнгианской психотерапии — включить подходы глубинной психологии (также известные как аналитическая психология) в практическое приложение, чтобы помочь клиентам исследовать, насколько глубоко укоренившиеся отношения, чувства и убеждения запускают наше взаимодействие с самим собой и миром на сознательном уровне.

Эффективна ли юнгианская психотерапия?

Многое из того, во что верил Карл Юнг, когда он разрабатывал свои теории, способствующие глубинной психологии, все еще актуально и практично сегодня, особенно отношения между бессознательным и сознательным разумом. Психотерапия, использующая юнгианские подходы, до сих пор довольно популярна и эффективна и часто сочетается с другими эффективными практиками.

Как я могу узнать больше о глубинной психологии и психодинамической терапии?

Веб-сайт Depth Psychology Alliance содержит обширную информацию об этой области исследований и о том, как практические приложения применяются по всей стране.Альянс глубинной психологии предназначен для практиков, студентов и отдельных лиц, которые хотят узнать больше об этой области обучения. Темы обсуждения сосредоточены на психологах-основателях, которые отстаивали глубинную психологию, индивидуальную психологию и смежные области, а также современные проблемы, связанные с этой областью.

В чем разница между традиционной глубинной психологией и современными приложениями?

Традиционная глубинная психология относится к подходам, которые исследуют бессознательное или подавленный разум.Традиционные глубинные психологи изучают сны, оговорки, спонтанный юмор, синхронность и межличностные отношения. Современная психология или психология глубины развития относится к интегративным подходам, которые включают в свои исследования другие родственные школы мысли, такие как индивидуальная психология или эволюционная психология.

Карл Юнг — Цитаты, книги и теория

Кем был Карл Юнг?

Карл Юнг верил в «сложные» или эмоционально заряженные ассоциации.Он сотрудничал с Зигмундом Фрейдом, но не соглашался с ним в отношении сексуальной основы неврозов. Юнг основал аналитическую психологию, продвигая идеи интровертов и экстравертов, архетипов и силы бессознательного. Юнг опубликовал множество работ в течение своей жизни, и его идеи вызвали отклик, выходящий за пределы области психиатрии, а также в искусство, литературу и религию.

Ранняя жизнь

Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 года в Кессвиле, Швейцария.Единственный сын протестантского священнослужителя, Юнг был тихим, наблюдательным ребенком, который содержал определенное одиночество в своем статусе одинокого ребенка. Однако, возможно, в результате этой изоляции, он часами наблюдал за ролями взрослых вокруг него, что, несомненно, сформировало его дальнейшую карьеру и работу.

На детство Юнга также повлияли сложности его родителей. Его отец, Пол, по мере того, как становился старше, развивал ошибочную веру в силу религии. Мать Юнга, Эмили, преследовала психическое заболевание, и, когда ее сыну было всего три года, она покинула семью, чтобы временно жить в психиатрической больнице.

Как и в случае с его отцом и многими другими родственниками-мужчинами, ожидалось, что Юнг войдет в духовенство. Вместо этого Юнг, который начал активно читать философию в подростковом возрасте, отказался от традиций и поступил в Базельский университет. Там он познакомился с многочисленными областями исследований, включая биологию, палеонтологию, религию и археологию, прежде чем окончательно остановился на медицине.

Юнг окончил Базельский университет в 1900 году, а два года спустя получил степень доктора медицины в Цюрихском университете.

Начало карьеры

Во время учебы в Цюрихском университете Юнг работал с персоналом в приюте Бургхольцли, где он работал под руководством Юджина Блейлера, психолога-новатора, заложившего основу для того, что сейчас считается классическим исследованием психических заболеваний.

В больнице Юнг наблюдал, как разные слова вызывают эмоциональные реакции пациентов, которые, как он полагал, представляют подсознательные ассоциации, связанные с аморальным или сексуальным содержанием. Эти наблюдения привели к тому, что Юнг разработал термин «комплекс» для описания условий.

Работа с Фрейдом

Растущая репутация Юнга как психолога и его работа с подсознанием в конечном итоге привели его к идеям Фрейда, а затем и к самому человеку.

В течение пяти лет, начиная с 1907 года, эти двое мужчин работали в тесном сотрудничестве, и многие считали, что Юнг будет тем, кто продолжит работу Фрейда-старшего. Однако точки зрения и темперамент положили конец их сотрудничеству и, в конечном итоге, их дружбе. В частности, Юнг бросил вызов убеждениям Фрейда в отношении сексуальности как основы невроза.Он также не соглашался с методами Фрейда, утверждая, что работа старшего психолога была слишком односторонней.

Последний прорыв произошел в 1912 году, когда Юнг опубликовал «Психология бессознательного». В нем Юнг исследовал бессознательное и пытался понять символическое значение его содержания. При этом работа также опровергла ряд теорий Фрейда.

Аналитическая психология

Но разрыв с Фрейдом имел последствия для Юнга. Фрейд закрыл свой внутренний круг для молодого психолога, и другие в психоаналитическом сообществе также избегали его.В 1914 году он ушел из Международного психоаналитического общества и продолжал неустрашимо развивать свои идеи.

Стремясь еще больше отделить свою работу от работ Фрейда, Юнг принял термин «аналитическая психология» и углубился в его работу. Его наиболее важным развитием с этого раннего периода было его представление об интровертах и ​​экстравертах и ​​представление о том, что людей можно отнести к одной из двух категорий, в зависимости от того, в какой степени они проявляют определенные функции сознания.Работа Юнга в этой области была представлена ​​в его публикации 1921 года « Психологические типы ».

В этот период он также позволил себе исследовать свой разум, в конечном итоге выдвинув идею о существовании не только личного бессознательного, но и коллективного бессознательного, из которого на протяжении всей истории возникали определенные универсальные символы и паттерны. В основе аналитической психологии лежит их взаимодействие с эго, процесс, который он назвал индивидуацией, посредством которого человек развивается в свое собственное «истинное я».

Более поздняя работа

На протяжении большей части своей дальнейшей жизни Юнг путешествовал по миру, чтобы изучать различные культуры. Он много публиковал свои открытия, создав около 200 работ по своим теориям, в том числе Современный человек в поисках души (1933) ) и Неоткрытое Я (1957). Он также был профессором Федерального политехнического института в Цюрихе и Базельского университета.

Идеи Юнга находят отклик и сегодня в самых разных областях, таких как археология, религия, литература и даже популярная культура.

Награды и награды

В 1932 году Юнг был удостоен литературной премии Цюриха. Шесть лет спустя он был избран почетным членом Королевского медицинского общества Англии. В 1944 году он был назначен почетным членом Швейцарской академии медицинских наук.

Личная жизнь и смерть

Юнг женился на Эмме Раушенбах в 1903 году. У пары было пятеро детей, и они оставались вместе до смерти Эммы в 1955 году.

Юнг умер в своем доме в Цюрихе 6 июня 1961 года.

Аналитическая психология — IAAP

Аналитическая психология

Что такое аналитическая психология?

Аналитическая психология использует методы психотерапии и глубинного анализа в традициях швейцарского психиатра К. Г. Юнга. Согласно первоначальному определению Юнга, он отличается акцентом на свитке символических и духовных переживаний в человеческой жизни и основан на теории архетипов Юнга и существовании глубокого психического пространства или коллективного бессознательного.Следуя оригинальной работе Юнга, продолжающиеся исследования в его традиции включали открытия из других дисциплин и школ глубинной психологии, что сделало аналитическую психологию яркой и растущей областью исследований и терапевтических инноваций.

Цель юнгианского анализа — это то, что Юнг называл индивидуацией. Не следует путать индивидуальность с простой индивидуальностью или эксцентричностью. Скорее, индивидуация относится к достижению большей осведомленности о факторах, влияющих на то, как человек относится ко всей совокупности его или ее психологического, межличностного и культурного опыта.Юнг выделил два глубоких уровня психологического функционирования, которые имеют тенденцию формировать, окрашивать, а иногда и ставить под угрозу жизненный опыт человека. Наряду с Фрейдом Юнг признавал важность ранних жизненных опытов, которые он называл личными комплексами, возникающими в результате нарушений в жизни человека, все из которых находятся в личном бессознательном. Однако особое понимание Юнга заключалось в его признании того, что на нас также влияют факторы, лежащие за пределами нашего личного опыта и имеющие более универсальное качество.Эти факторы, которые он назвал архетипами, формируют коллективное бессознательное и формируют культурные нарративы, мифы и религиозные явления.

Аналитический процесс предназначен для того, чтобы осознать эти факторы, как личные, так и коллективные, что позволяет человеку более ясно увидеть, какие силы действуют в его или ее жизни. В понимании Юнгом архетипов, в частности, подразумевается смысл телоса, или цели, к которой может быть направлена ​​жизнь. Роль аналитика состоит в том, чтобы способствовать процессу индивидуации и сопровождать анализанда в его или ее личном путешествии.

Карл Юнг и юнгианская аналитическая психология

Карл Густав Юнг

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ CARL JUNG & JUNGIAN

Грегори Митчелл

Аналитическая психология — это название психотерапевтической системы, основанной и разработанной швейцарским психиатром Карлом Густавом Юнгом (1875-1961). Карл Юнг был сыном пастора швейцарской реформатской церкви, и многие из его родственников тоже были священниками.Юнг поступил в Базельский университет в 1895 году, чтобы изучать медицину, и студенческая жизнь, наряду с ранней смертью его отца, оказалась освободительной. Его стремление познать природу психики через непосредственный личный опыт и откровения привело к тому, что он отдавал приоритет сновидениям и видениям, а также к идее их понимания с помощью философских, религиозных и литературных исследований. Смертельный удар по христианской вере Юнга пришелся на то, что он совсем ничего не почувствовал при своем утверждении, религиозного посвящения которого он ожидал многого.Значительную часть его более поздних работ можно рассматривать как поиски восстановления утраченной им веры.

Известность впервые пришла к Юнгу из его исследования словесных ассоциаций, в котором реакция человека на слова-стимулы может раскрывать комплексы: группы связанных, часто подавляемых, идей и импульсов, которые вызывают привычные паттерны мышления или поведения. Будучи молодым психиатром, Юнг прочитал только что опубликованную книгу Фрейда о толковании снов. Революционная идея Фрейда приписать бессознательную мотивацию человеческому поведению резонировала с аналогичными мыслями, которые Юнг интересовал в то время, и Юнг приступил к разработке экспериментального метода, названного тестом словесных ассоциаций, который можно рассматривать как предоставление объективной научной основы для некоторых из них. Идеи Фрейда.Юнг использовал психогальванометр как инструмент для определения комплекса.

В психологии комплекс — это, как правило, важная группа бессознательных ассоциаций, конфликтующих убеждений, которые стоят сами по себе как осколок личности или сильный бессознательный импульс, лежащий в основе состояния человека. Юнг описал «комплекс» как узел в бессознательном; его можно представить как узел бессознательных чувств и убеждений, обнаруживаемых косвенно, через поведение, которое вызывает недоумение или которое трудно объяснить.Такие комплексы, как «Комплекс вины», истощают энергию и целостность сознательного Эго. То, что бессознательно, имеет тенденцию проецироваться на других: приписывается другим людям или внешним ситуациям. Проекция может привести к ошибочному восприятию, например, когда вы думаете, что ваш друг сердится, а сам чувствует себя вполне довольным. Решение комплекса может дать значительное облегчение.

В частности, комплекс неполноценности стал широко понятым и использовался из-за важности, которую он имеет в книге Адлера Индивидуальная психология .

Использование психогальванометра
Простой психогальванометр был одним из первых инструментов психологического исследования. Психогальванометр измеряет сопротивление кожи прохождению очень небольшого электрического тока. На протяжении десятилетий было известно, что на величину этого электрического сопротивления влияет не только общее настроение субъекта, но и непосредственные эмоциональные реакции. Хотя эти факты были известны уже более ста лет, и первая статья, которая была представлена ​​на тему психогальванометра, была написана Тарчановым в 1890 году, только в течение последних 25 лет основные причины этого изменения в сопротивление кожи.Было обнаружено, что это изменение связано с уровнем коркового возбуждения. Эмоциональный заряд слова, услышанного субъектом, немедленно повлияет на уровень его возбуждения.

Одно из первых упоминаний об использовании этого инструмента в психоанализе содержится в книге Карла Густава Юнга, озаглавленной «Исследования в области анализа слов», опубликованной в 1906 году. Он описывает технику соединения объекта с помощью ручных электродов и прибор, измеряющий изменения сопротивления кожи.Слова из списка зачитывались испытуемому одно за другим. Если слово в этом списке было эмоционально заряженным, произошло изменение сопротивления тела, вызвавшее отклонение стрелки гальванометра, что указывало на то, что было вызвано комплексное «сопротивление». Предполагалось, что любые слова, которые вызвали большую, чем обычно, реакцию на измерителе, были индикаторами возможных областей конфликта у пациентов, намекающими на бессознательные чувства и убеждения, и эти области затем были исследованы более подробно с испытуемым на сеансе.Юнг использовал наблюдаемые отклонения на измерителе в качестве устройства наблюдения, чтобы помочь своему собственному суждению определить, какие конкретные направления исследования, скорее всего, будут плодотворными для каждого субъекта.

За последние 25 лет по этой теме было представлено множество статей, и наиболее важными выводами этого исследования являются:

1. Низкий уровень коркового возбуждения желателен для релаксации, гипноза и субъективного переживания психических состояний и бессознательных проявлений.
2. Высокий уровень коркового возбуждения дает повышенную способность к размышлению, сосредоточенную концентрацию, повышенную скорость чтения и повышенную способность к долгосрочному вспоминанию.
3. Кортикальное возбуждение напрямую связано с проводимостью кожи. Возбуждение коры увеличивает проводимость кожи и, наоборот, падение возбуждения вызывает падение проводимости кожи.

Хотя о детекторах лжи и использовании психогальванометра в биологической обратной связи написано много сотен статей, об использовании психогальванометра в качестве контрольного устройства в консультировании, психотерапии и психиатрии написано меньше нескольких статей. , с момента публикации основополагающей статьи Юнга по анализу слов.За исключением нескольких пионеров, таких как Волни Матисон и я, большинство психотерапевтов продолжают использовать традиционные методы консультирования, аналогичные тем, которые отстаивал Фрейд. Полное описание использования кожно-гальванической реакции в психотерапии содержится в курсе GSR Meter Course .

Юнг и Фрейд
Юнгу было тридцать, когда он послал свою работу «Исследования словесных ассоциаций» Зигмунду Фрейду в Вену. Фрейд ответил взаимностью, отправив Юнгу в Z rich сборник своих последних опубликованных эссе, что положило начало интенсивной переписке и сотрудничеству, продолжавшейся более шести лет и завершившейся незадолго до Первой мировой войны в мае 1914 года, когда Юнг ушел с поста председателя. Международной психоаналитической ассоциации.Его собственные исследования увели его от акцента Фрейда на психосексуальном происхождении неврозов, основав свою собственную аналитическую психологию в ответ на психоанализ Фрейда. Это отличалось от фрейдистской модели тем, что принижало значение сексуальности и детских конфликтов в лечении неврозов и уделяло больше внимания текущим конфликтам пациента.

Юнг и Фрейд согласились с самой основной гипотезой: помимо рационального, сознательного аспекта личности существует еще одна область психики, которую человек обычно не осознает, которую они назвали бессознательной.Но вскоре они разошлись во мнениях относительно содержания бессознательного. Фрейд утверждал, что бессознательное состоит из подавленных, травмирующих детских переживаний, которые включают столкновение возникающих инстинктивных потребностей и угнетающую реальность семьи и общества. Затем был разработан психоанализ как методика, состоящая из свободных ассоциаций, предназначенная для того, чтобы выявить такие конфликты и, таким образом, разрешить их с точки зрения взрослого человека.

Путь к индивидуации
Юнг какое-то время успешно использовал технику измерения, но постепенно стал ей недоволен.Хотя это, безусловно, казалось правильным, но этого недостаточно. Он обнаружил, что не может с чистой совестью свести всю текущую жизненную ситуацию человека к подавленному детскому инстинкту, особенно если инстинктивность в первую очередь означала сексуальность. Юнг выделил пять основных функций психики, которые сами по себе являются архетипами или универсальными паттернами опыта:

1. Персона — это личность, которую мы храним и которую мы представляем внешнему миру.У нас может быть несколько таких: наша карьерная роль; наша роль как матери, отца, сына и т. д .; наша политическая идентичность и так далее.
2. Эго — это центр нашего сознания, наше сознательное ощущение себя. Следовательно, он исключает (хотя остается под влиянием) весь наш бессознательный макияж. Юнг говорит: «Насколько нам известно, сознание всегда является эго-сознанием. Чтобы осознавать себя, я должен уметь отличать себя от других. Отношения могут иметь место только там, где это различие существует.»
3. Тень является бессознательной частью Эго и вместилищем того, от чего мы по той или иной причине отрицаем или желаем оставаться вне поля зрения, а также тех качеств, которые человек предпочел бы не видеть в себе, а также нереализованных. потенциалы. Тень тесно связана с Ид и его структурами, Танатосом и Эросом , содержащими животные инстинкты. Это та часть личности, которую защитные механизмы Эго вытесняют из ментального сознания.
4. Анима — это узел бессознательных убеждений и чувств в мужской психике, относящихся к противоположному полу, Анимус — соответствующий комплекс в женской психике. Как часть бессознательного Эго, эти комплексы могут подниматься в сознание при активации соответствующими обстоятельствами.
5. Самость — это просто совокупность всей психики. Это функция, которая содержит все остальные функции и вокруг которой они вращаются. Сознательному Эго может быть трудно принять, что в психике может быть нечто большее, чем то, о чем оно в настоящее время осознает.

Приведенная выше диаграмма включает фрейдистские концепции Ид и Суперэго, которые, как мне кажется, необходимы для создания точной картины. Разум представляет собой чрезвычайно сложную структуру, которая была описана с глубокой проницательностью Юнгом, Фрейдом , Адлером , Ассаджиоли и другими выдающимися психологами до наших дней. Каждый из них концентрируется на разных аспектах, но один не отменяет другого; вместе они обеспечивают полное понимание.

Согласно Юнгу, Эго — «Я» или способность самосознания — выполняет четыре неразделимые функции, четыре основных способа восприятия и интерпретации реальности: мышление, чувство, ощущение и интуиция. Как правило, мы склонны отдавать предпочтение наиболее развитой функции, которая становится доминирующей, в то время как мы можем расширить нашу личность, развивая другие. Юнг отмечал, что бессознательное часто проявляет себя легче всего через наименее развитую или «низшую» функцию человека. Таким образом, встреча с бессознательным и развитие недоразвитой функции (функций) имеют тенденцию прогрессировать вместе.

Юнг понимал и признавал огромное значение сексуальности в развитии личности, но он воспринимал бессознательное как нечто большее. Вдобавок он видел в бессознательном материале, особенно в снах и фантазиях, разворачивание процесса. Этот процесс уникально выражался в каждом человеке, но, тем не менее, имел общую структуру. Юнг назвал это «процессом индивидуации», в котором потенциал психики человека ищет реализации. Концепция индивидуации многими считается его главным вкладом.Это процесс, который обычно происходит во второй половине жизни — времени в жизненном цикле, которым пренебрегают многие другие психологи. В то время как первая половина жизни посвящена тому, чтобы проложить себе путь и утвердиться в мире, вторая половина может быть временем психологического развития, движения к осознанию, интеграции, целостности.

Барьеры на пути индивидуализации, которые мы должны стремиться исследовать и разрешать, содержатся в нашей «Теневой» личности: те качества, которые никто не хотел бы видеть в себе, а также нереализованные потенциалы.Тень красоты — чудовище. Поскольку они подавлены, такие убеждения и чувства обычно бессознательны; они влияют на всю нашу жизнь, говорят нам, что мы можем, а что не можем, и управляют нашим поведением. Даже когда мы осознаем их, мы склонны скрывать их, потому что нам стыдно или неловко. Мы не хотим, чтобы кто-то знал, что мы чувствуем себя недостойными любви или что мы недостаточно хороши, поэтому мы пытаемся подавить такие убеждения и отрицать их.

Находясь напротив Персоны, Тень обычно не признается и не принимается Эго, но когда она интегрирована (а не подавлена), она может быть очень полезной для человека в видении или реализации полного аспекта внутреннего «я».Эту энергию можно положительно перенаправить в бодрствующую жизнь. Например, положительная сторона Тени — дать силу запуганному человеку.

Основная цель юнгианской терапии — Индивидуализация через интеграцию Эго и Тени. Таким образом, человек становится психологическим «индивидом», то есть отдельным неделимым единством или «целым».

Согласно концепции Equifinality , существует более одного пути к интеграции Эго и Тени и достижению Индивидуализации: Mind Development Курсы включают обширную практику с использованием мнемоники правого полушария, техники творчества и потоковой передачи изображений, а также Все эти методы используют теневые материалы в правом полушарии.Юнг, возможно, дал нам вдохновение, но у нас есть методы, которые справляются с Тенью с минимумом боли.

Интроверсия и экстраверсия
Карл Юнг ввел в язык несколько новых терминов, среди которых «интроверт» и «экстраверт».

Интроверсия — это «состояние или тенденция к тому, чтобы полностью или преимущественно интересоваться своей собственной душевной жизнью». Интроверты, как правило, тихие, сдержанные, неторопливые и относительно не вовлеченные в социальные ситуации.Они получают удовольствие от уединенной деятельности, такой как чтение, письмо, просмотр фильмов, изобретение и проектирование. Интровертный человек, скорее всего, будет получать удовольствие от времени, проведенного в одиночестве, и будет меньше вознагражден за время, проведенное с большими группами людей (хотя им может нравиться общение один на один или один на несколько с близкими друзьями).

Экстраверсия — это «действие, состояние или привычка преимущественно интересоваться тем, что находится вне себя, и получать от него удовлетворение». Экстраверты, как правило, любят общение с людьми, они полны энтузиазма, разговорчивы, напористы и общительны.Они получают удовольствие от деятельности, которая включает в себя большие общественные собрания, например, вечеринки, общественные мероприятия, публичные демонстрации, а также деловые или политические группы. Экстравертный человек, скорее всего, будет получать удовольствие от времени, проведенного с людьми, и будет меньше вознагражден за время, проведенное в одиночестве.

Согласно Юнгу, экстраверсия и интроверсия относятся к направлению психической энергии. Если энергия человека обычно течет вовне, он или она экстраверт, а если эта энергия обычно течет внутрь, этот человек — интроверт.Экстраверты ощущают прилив энергии при общении с большой группой людей, но чувствуют уменьшение энергии, когда их оставляют в одиночестве. И наоборот, интроверты в одиночестве чувствуют прилив энергии, но в большой группе людей они чувствуют уменьшение энергии.

Слова интроверт и экстраверт стали частью повседневной речи, их часто путают с такими понятиями, как застенчивость и общительность, отчасти потому, что интроверты, как правило, застенчивы, а экстраверты — общительны. Но Юнг хотел, чтобы они больше обращались к тому, обращался ли человек чаще вовне через личность к физическому миру или внутрь к коллективному бессознательному и его архетипам.В этом смысле интроверт несколько более зрелый, чем экстраверт. В нашей культуре экстраверты, конечно, ценятся гораздо больше. И Юнг предупредил, что все мы склонны больше всего ценить свой типаж!

Все мы проявляем степень интроверсии и экстраверсии, и большинство людей попадает между этими двумя крайностями. Термин амбиверт был придуман для обозначения людей, которые попадают более или менее прямо посередине и демонстрируют обе тенденции в различных аспектах своей жизни. Амбиверт обычно комфортно общается с группами и любит социальное взаимодействие, но также любит проводить время в одиночестве и вдали от толпы.Примечание: Развитие разума ввело термин « Metavert » для описания человека, свободного от любого принуждения или запрета по отношению к любому состоянию, и способного быть интровертированным или экстравертным по желанию и в зависимости от обстоятельств.

Центроверсия
В своей книге Происхождение и история сознания Эрих Нойман объединил элементы психологической теории Юнга и некоторые собственные новые элементы, показывая, как великие циклы мирового мифа отображают с трудом завоеванное развитие эго-сознания в человечество, и как это развитие резюмируется в жизни каждого человека.

Нойман, ученик Юнга, синтезирует идеи Юнга в единую теорию психологии вокруг своей собственной новой концепции «центроверсии», в которой Эго-сознание — самоосознающее «Я» человека — функционирует как интегрирующая сила, когда дисбаланс развился из-за тенденции к дифференциации: например, из-за чрезмерного интеллектуального развития или движимого эмоциями. Таким образом, центроверсия — это интегрирующий процесс, который защищает Эго от подавления и подтверждает единство Эго, которое выражается на индивидуальном пути.Если две тенденции дифференциации и центроверсии находятся в состоянии равновесия, тогда индивидуация облегчается.

Нойман определил центроверсию как «… врожденную тенденцию целого создавать единство внутри своих частей и синтезировать их различия в единых системах».

Развитие личности, описанное Нойманом, имеет три аспекта. Во-первых, это приспособление к внешнему миру, экстраверсия, человек действия. Во-вторых, внутренняя адаптация к психике и архетипам, или интроверсия, обретение мудрости.В-третьих, центроверсия или индивидуация внутри самой психики, целью которой является самотрансформация.

При центроверсии левое и правое полушарие мозга находятся в хорошем взаимодействии, есть целостное мышление, расходящиеся встречи сходятся, а «Единое Эго» приравнивается к Индивидуации. Это создает гораздо более прочную основу для преодоления эго на более высоком мистическом уровне, чем тот, который сосредоточен на недвойственной реальности, в которой по определению (без разделения) вообще нет места для себя.

Недвойственное сознание, безусловно, является измерением мистического сознания, но оно не может быть всем сознанием, иначе не останется никакого «я», которое нужно было бы просветить.Таким образом, это две стороны медали, рассматриваемые одновременно как единое целое, а не просто одна сторона, ошибочно рассматриваемая как единое целое (что обычно можно услышать с точки зрения нью-эйдж, религиозной или материалистической точки зрения).

Центроверсия возникает, когда человек берет себя в руки и становится внимательным, с более высокой точкой зрения или состоянием сознания, чем интроверсия и экстраверсия. Сознание поворачивается вертикально, чтобы осознать Атман. Акцент смещается с Эго, стремящегося к власти в создании ниши для себя в обществе, на Самость.Это состояние необходимо как для индивидуации, так и для метаверсии.

Составление карты личности
Юнг опубликовал «Психологические типы», в которых представлены концепции интровертного и экстравертного типов личности — привычных взглядов, которые определяют жизненный опыт человека. Он уточнил эти идеи в соответствии с четырьмя функциями разума: мышлением, чувством, ощущением и интуицией, и считал, что у каждого человека преобладает одна или несколько из этих функций, а остальные требуют развития через применение, если этот человек хочет стать. весь.Юнг выразился так: «Для полной ориентации все четыре функции должны вносить одинаковый вклад».

Используя двусторонний измеритель, разновидность двойного психогальванометра, который измеряет и сравнивает возбуждение каждого из полушарий головного мозга, можно провести оценку в полушарии. Этим методом определяется левое или правое доминирование субъекта и гибкость полушарного возбуждения, а также его степень интроверсии / экстраверсии. У людей есть привычные реакции и стили познания, которые относятся к определенным типам личности, определенным Юнгом.Хотя Юнга в первую очередь интересовала психопатология, он признал, что на эти факторы могут влиять упражнения и индивидуальный подход к случаю, и с использованием двустороннего измерителя (разработанного и построенного Грегори Митчеллом, к сожалению, не имеющегося в продаже) это задача, которую мы теперь в состоянии взяться за дело.

Гальванометрические тесты могут быть представлены в виде двухмерной «карты личности», как показано ниже. Это включает факторы возбуждения мозга (в результате таких факторов, как тревога, напряжение, настороженность, вовлеченность и готовность противостоять жизни), которые могут быть измерены с помощью GSR Meter; и баланс полушария (в результате преобладания когнитивных или чувственных функций), который можно измерить с помощью двустороннего измерителя.

Карта, полученная из этих двух измерений, во многом схожа с моделью личности и психической патологии, постулированной К.Г. Юнг. Маленький центральный квадрат на диаграмме представляет то, что мы называем «идеальным диапазоном показаний»: диапазон рациональной реакции; за пределами этой области реакции становятся невротическими и, в крайнем случае, психотическими. Если методы, использованные в анализе, оказались эффективными, показания клиента должны находиться в пределах внутреннего квадрата, и в этом случае клиент может подойти к передовым методам с разумным ожиданием успеха.

Квадрат среднего размера представляет собой нормальный диапазон личности в соответствии с моделью Юнга, а термины определены следующим образом:

1. Флегматик = Думающий интроверт.

2. Меланхолик = Чувство интроверта или интуитивного типа.

3. Сангвиник = Экстравертное мышление.

4. Холерик = Чувствующий экстраверт или сенсационный тип.

Большой квадрат представляет патологические диапазоны личности.Разница между патологическими состояниями и нормальными состояниями — разница в степени; одно состояние незаметно переходит в другое.

Овал с пометкой A представляет собой доступ, который гипотетический клиент может иметь к ряду состояний личности или сознания: диапазон возбуждения и подвижность полушария, которые находятся под сознательным контролем человека. Тандемное расположение GSR и двусторонних измерителей позволяет отображать обе оси одновременно, таким образом представляя динамическое отображение этих факторов.

Юнг и трансперсональное
«Моя жизнь — это история самореализации бессознательного», — писал Юнг в самой первой строчке своей автобиографии, и процесса, который он назвал «индивидуацией» — идеей непрерывного, непрерывного личностного развития на протяжении всей жизни. — была важной частью его подхода к психологии и жизни. Немногие современные психологи разделяли его мнение о том, что психологическое развитие, рост в направлении реализации истинного потенциала человека, продолжается на протяжении всей жизни, а не ограничивается детством.Он утверждал, что такая самореализация может произойти, если рассматривать бессознательное как живое, демоническое присутствие: конфронтируя и исследуя то, что бессознательное должно сказать, человек может более достоверно познать себя, и может произойти личная трансформация.

личное бессознательное содержит все убеждения, ценности, чувства и воспоминания, о которых человек в настоящее время не осознает. Он содержит материал, который можно сделать осознанным простым волевым актом, который можно назвать «предсознательным»; материал, для извлечения которого требуется некоторое усилие или внешний стимул, как когнитивный, так и аффективный, который можно назвать «подсознательным»; а также материал, который, возможно, никогда больше не будет возвращен в сознание.Он состоит из того, что вы испытываете каждый день своей жизни. Личное бессознательное также является свалкой для вещей, которые нам не нравятся и которые мы действительно не хотели бы иметь в сознании очень часто.

В аналитической психологии «личное бессознательное» — это термин Карла Юнга для обозначения фрейдистского «бессознательного» в отличие от «коллективного бессознательного». Юнг сделал важный шаг, определив бессознательное человека как состоящее из личного бессознательного (исходя из опыта индивида) и второй, гораздо более глубокой формы бессознательного, лежащей в основе личного, коллективного бессознательного (происходящего из унаследованное строение мозга и общее для человечества)…

Коллективное бессознательное содержит инстинктивные побуждения и модели поведения, которые мы все как люди разделяем. Он включает в себя общую клеточную память прошлых предков, которая находится внутри тела и передается генетически. Но Юнг также воспринимал коллективное бессознательное как нечто, к чему мы подключаемся с помощью психических средств, как текущий «сверхразум» нашей расы.

В теории Юнга комплексы могут быть связаны с травматическим опытом окружающей среды или могут быть вызваны внутренними конфликтами.Есть много видов комплекса, но в основе любого комплекса лежит универсальный образец опыта или архетип. Он постулировал, что комплексы берут начало в архетипических глубинах психики — глубоких структурах, паттернах и образах жизни, которые представляют собой унаследованную память об истории человеческой культуры.

Архетипы — это врожденные универсальные психические предрасположенности, образующие основу, из которой возникают основные темы человеческой жизни. Группа воспоминаний и интерпретаций, связанных с архетипом, представляет собой комплекс, например.грамм. материнский комплекс, связанный с материнским архетипом. Юнг рассматривал архетипы как психологические органы, аналогичные физическим, в том смысле, что оба являются морфологическими конструкциями, возникшими в процессе эволюции. Будучи универсальными и врожденными, их влияние можно обнаружить в форме мифов, символов, ритуалов и инстинктов людей. Архетипы являются компонентами коллективного бессознательного и служат для организации, направления и информирования человеческого мышления и поведения. Согласно Юнгу, архетипы сильно влияют на жизненный цикл человека, продвигая неврологически закрепленную последовательность, которую он назвал стадиями жизни.Каждый этап опосредуется новым набором архетипических императивов, которые стремятся реализовать себя в действии. Они могут включать в себя отцовство, инициацию, ухаживание, брак и подготовку к смерти.

Хотя общая идея архетипа хорошо известна, существует значительная путаница в отношении их точной природы и того, как они приводят к универсальному опыту. Путаница в отношении архетипов частично может быть приписана собственным развивающимся представлениям Юнга о них в его трудах и его взаимозаменяемому использованию терминов «архетип» и «изначальный образ».«Строго говоря, архетипические фигуры, такие как Герой, Богиня и Мудрец, являются не архетипами, а архетипическими образами, кристаллизовавшимися из архетипов как таковых. По сути, у каждого из нас есть архетипы, которые доминируют в нашей личности и жизней. Хотя количество архетипов безгранично, есть несколько особенно примечательных, повторяющихся архетипических образов: Дитя, Герой, Мать, Мудрец, Обманщик, Вождь, Исследователь, Воин, Художник, Герой. , Мастер и др.

Концепция архетипов — могущественных универсальных символов, появляющихся в мифах, сказках и снах — является важной частью концепции бессознательного Юнга. Он считал комплексы, существующие в личном бессознательном, персонификациями или проявлениями архетипов коллективного бессознательного, ведущими к характерным моделям поведения. Архетипы, представленные в каждом человеке, также включают в себя проецируемые идеи окружающего мира, в зависимости от того, как человек воспринимает мир, способами, которые могут иметь тенденцию к положительному или отрицательному, и согласно различным влияниям воспитания, образования и инкультурации.Другой фактор — это общий интеллект людей, от которых произошел человек; через гены и психологически прилично.

И Юнг, и Фрейд постулировали определенные защиты от автономных комплексов. Фрейд распознает новые защиты, в то время как Юнг воспринимает новые контексты защиты, так что они являются левым и правым полушарием мозга по своей природе. Фрейд относится к сопротивлению беспокоящим личным эмоциям, тогда как защиты Юнга проистекают из неличностного, «внешнего» натиска коллективного бессознательного.Юнгианские защиты могут включать отрицание потенциально изменяющего жизнь архетипического опыта и защитное возвращение к более ранней, более узкой личности; или капитуляция перед коллективной психикой, возможно, с оправданием обладания уникальной духовной мудростью или связями.

Мне кажется, что Коллективное Бессознательное — это своего рода Генетическое Суперэго , поскольку оно пересекает культурные границы. Суперэго содержит родительские голоса, ограничивающие мысли и поведение, тогда как коллективное бессознательное содержит архетипы, которые ограничивают мышление и поведение во многом таким же образом.

Люди явно предрасположены наслаждаться обществом других людей, сотрудничать (по крайней мере, в некоторых видах деятельности), и у нас также есть потребность в признании и чувстве принадлежности. В то же время многие из предрасположенностей, которые, как принято считать, существуют у людей, — например, зависть, жадность и ревность, особенно в отношении территории и собственности, — обладают способностью угрожать обществу и противодействовать попыткам культуры сдерживать их. Кэмпбелл утверждал, что если общество хочет выжить, оно должно разработать усовершенствованные социальные и культурные механизмы, чтобы контролировать свои антисоциальные инстинкты и более эгоистичные и жестокие архетипы человеческой натуры.Архетипы заботы и материнства сами по себе недостаточно сильны, чтобы сдерживать патриархальное общество.

Существует значительная путаница в отношении точной природы архетипов и того, как они приводят к универсальному опыту. Явление реальное. Например, существует ясное и очевидное положение дел с животными инстинктами — часто со значительной изощренностью, такими как миграционные схемы птиц — передаваемые генетически. Несомненно, то же самое относится и к людям; Племенное поведение имеет много параллелей во всем мире, вплоть до цивилизованных обществ.Существуют также явления скалярных полей, информационных полей, морфогенетических полей — названия одного и того же в соответствии с теориями Тома Бирдена и Руперта Шелдрейка — гипотезы, объясняющие огромное количество очевидных явлений (включая архетипы, эволюционные разрывы, коллективное сознание и т. Д.). психическое общение), который иначе не имеет научного объяснения. «Боги», если хотите, и архетипические персонажи вполне могли кристаллизоваться из таких образований.

Эго-комплекс растет и развивается через «столкновения с внешним миром и внутренним».»Сознание и активность необходимы для его существования, хотя часть эго бессознательна, включая архетипы и инстинкты. Эго — это субъект, который относится к объектам. Оно способно к идентификации и проекциям и может сплетать сложную сеть интерпретаций реальность и защита от нежелательных истин. У Эго есть четыре основных состояния: бодрствование, сновидение, сон и трансперсональное. У каждого человека есть бодрствующее сознание, которое обычно связано с Эго, сознанием сна, сознанием сна и трансперсональным сознанием. .Четвертое состояние — это состояние гурджиевского самовоспоминания человека, внимательного осознания, которое мы иногда испытываем в отношении нашего собственного сознания — аспекта, который отвечает на духовное развитие.

Задача Эго как носителя индивидуального сознания состоит в том, чтобы осознать свои собственные ограничения, увидеть свое существование лишь как остров — хотя и существенный — в океане личного и коллективного бессознательного. Основная задача Эго — развить соответствующие отношения с тем, что Юнг называл Самостью, архетипом целостности.Самость можно понимать как центральный организующий принцип психики, тот фундаментальный и существенный аспект человеческой личности, который придает сплоченность, значение, направление и цель всей психике.

Юнг использует термин Суперэго нечасто и обычно при обсуждении взглядов Фрейда. Это произошло из-за того, что Юнг сделал упор на врожденную природу морали , при этом существовал уже существующий моральный канал для приспосабливания к потоку психической энергии. У встроенного Суперэго есть резкий архетип (т.е.мощный, примитивный, экстремальный) природа, и это скорее видоизменяется, чем акцентируется родительскими интроектами. Следовательно, меньше необходимости постулировать процесс обучения в связи с совестью.

Когда Юнг действительно пишет о Суперэго как таковом, он отождествляет его с коллективной моралью, опирающейся на культуру и традиции. На фоне такой коллективной морали человек должен выработать свою собственную систему ценностей и этики (Эго-мораль) — это часть процесса индивидуации (интеграции Эго и Тени).Юнг указывает, что совесть не приравнивается к Суперэго, но это верно только тогда, когда Эго достаточно развито, чтобы иметь свою собственную мораль Эго, а не навязанную.

Существует современное неврологическое объяснение теоретических различий в психоаналитических концепциях и техниках между Фрейдом и Юнгом. Фрейдистские концепции, такие как Эго и Суперэго, основаны на левом полушарии, Суперэго — в левой лобной доле, а Ид — в глубоких слоях мозга; в то время как юнгианские концепции, такие как Персона, Тень и Коллективное Сознание, имеют основание правого полушария: современные неврологические методы раскрывают уникальные функции мозга, которые объясняют многие провидческие и так называемые мистические феномены, обсуждаемые Юнгом.Многие психоаналитические концепции Юнга связаны с функцией правого полушария. Фрейд анализирует защиты в левом полушарии, тогда как Юнг анализирует содержимое правого полушария; и Фрейд, и Юнг правы со своей точки зрения.

Эрнест Росси в книге «Полушария головного мозга в аналитической психологии » предполагает, что недавние неврологические исследования указывают на то, что идея приведения обоих полушарий в большую гармонию предлагает правдоподобную основу для Индивидуации или «высшего сознания», которое Юнг описал как основное следствие трансцендентного. функция и союз противоположностей.Впечатляющее подтверждение архетипической гипотезы Юнга явилось результатом развития поведенческой биологии (Tinbergen, 1951; Cosmides, 1985), структурной антропологии (L vi-Strauss, 1967), психологии развития (Bowlby, 1969) и исследования сновидений (Jouvet, 1975). Существует тесное соответствие между юнгианскими теориями сновидений у людей и современными биологическими теориями сновидений у животных. Под заголовком возможной неврологической основы концепций Юнга Энтони Стивенс в своей работе Архетипы: естественная история самости рассматривает идеи Юнга в контексте обширного исследования взаимосвязи между юнгианской психологией и этнологией (ветвь антропологии, которая анализирует культуры, особенно в отношении их исторического развития, а также сходств и различий между ними).

После Первой мировой войны Юнг стал путешественником по всему миру. Он посетил Индию, и его опыт привел его к увлечению и глубокому увлечению восточными философиями и религиями. Он провел параллели с «унитарным сознанием» восточной концепции духовности и аспектов коллективного бессознательного.

Юнг предложил лежащую в основе унитарную реальность, которая порождает архетипы. Эта идея встречается во многих мистических и религиозных мыслях. Он также обратил свои мысли к парапсихологии и разработал теорию «значимого совпадения», которую он назвал синхронистичностью.Он описал это как «совпадение во времени двух или более причинно не связанных событий, имеющих одинаковое или похожее значение».

Юнг надеялся, что через процесс индивидуации каждый из нас, кто прислушается к призыву, однажды сможет полностью раскрыть свой потенциал. Он понял, что, если люди в нашем обществе смогут противостоять своим теням и воссоединиться со своими внутренними противоположностями, мы все, надеюсь, сможем преодолеть деструктивную сторону нашей природы. Это могло бы открыть путь для прямой связи с обширными и унизительными ресурсами как личного, так и коллективного бессознательного, ресурсами, которые давно используются поэтами, художниками и исполнителями и доступны любому, кто берет на себя обязательство стать настоящим человеком. .

Важно отметить, что Юнг, казалось, часто рассматривал свою работу не как законченную психологию как таковую, а как свой уникальный вклад в область психологии. Юнг утверждал в конце своей карьеры, что только около трети своих пациентов он использовал «юнгианский анализ». Для другой трети, фрейдистская психология казалась наиболее подходящей потребностям пациента, а для последней трети анализ Адлера был наиболее подходящим. Фрейд сосредоточился на проблемах взрослых, связанных с детством; Адлер о проблемах взрослых во взрослой жизни; и Юнг о проблемах взрослых в их отношении к среднему и старшему возрасту.Фактически, кажется, что большинство современных юнгианских психоаналитиков объединяют личностный эклектический подход с юнгианскими теориями, чтобы иметь «полный» теоретический репертуар для реальной клинической работы.

Суперэго против этического сознания
Суперэго Фрейда является следствием навязывания морального кодекса через родителей и других авторитетных фигур. Однако Юнг провел важное различие между моральным сознанием и этическим. Первый тип совести относится к психической реакции, которая возникает, когда сознательный разум решает отказаться от обычного пути обычаев, привычек и нравов.В этом смысле моральное сознание трудно отличить от боязни первобытного человека всего необычного, необычного или не соответствующего обычному поведению каждого в таких-то обстоятельствах. Как таковая, она представляет собой практически инстинктивную реакцию и, если все сказано, может быть сведена к унаследованному образцу поведения, к характеристике, привитой в генетический код человека.

С другой стороны, этическое сознание подразумевает, что поведение зависит от сознательного суждения о том, что правильно, а что неправильно, в соответствии с более высокими критериями справедливости.Проблема этики возникает, когда возникает конфликт обязанностей, и слепое подчинение моральному кодексу или писаному закону больше не может удовлетворить моральные требования момента.

Юнг и те, кто опирался на его усилия, собрали эмпирические данные, чтобы сформировать основу философии этики. Это система, основанная на психологическом понимании силы и влияния архетипических паттернов. Глубинная психология направлена ​​на выявление бессознательных мотиваций, которые, если оставить их сами по себе, приводят к деструктивному и вредному поведению.Эти тенденции обычно можно проследить до подавленных чувств и эмоций, составляющих часть бессознательного, которую Юнг назвал Тенью. Юнг пишет: «Моральные принципы, которые кажутся ясными и недвусмысленными с точки зрения эго-сознания, теряют свою силу убеждения и, следовательно, их применимость, если мы рассматриваем компенсирующее значение тени в свете этической ответственности». Ответственность подразумевает систему этики.

Подавленные качества — это перемещенные чувства и эмоции, брошенные в глубины бессознательного и обреченные на проецирование в игре с тенями.Чтобы помочь надежно скрыть подавленные чувства, Эго надевает маску (персону) — социальную роль, которая создает впечатление идентичности с сообществом. Это одновременно скрывает подавляемые качества, которые вместо этого передаются другим (проекция или поиск козлов отпущения). Персона — это психологический конструкт, призванный помочь человеку приспособиться к местной культуре, скрывая его уникальность.

Держаться без эгоизма — это не способ существования, который случится сам по себе.Это начинается после того, как человек начинает иметь дело со своим бессознательным и его тенями. Подчеркивая необходимость примирения с бессознательным, Юнг пишет: «Конфронтация с архетипом или инстинктом — это этическая проблема первостепенной важности, неотложность которой ощущается только людьми, которые сталкиваются с необходимостью ассимилировать бессознательное и объединить их личности ». Такие люди взяли на себя обязательство идти по пути индивидуации, который требует слияния сознательного и бессознательного.Этот союз, по словам Юнга, является «ядром этической проблемы».

Стадии развития Юнга
Юнг, который предвидел, что развитие человеческого разума достигнет пика в конце среднего возраста, когда многие жизненные шансы были упущены или проигнорированы, и человек начинает задаваться вопросом, действительно ли его жизнь такая, какой должна быть. был. Вот четыре юнгианских стадии развития:

1. Детство
   «Архаическая стадия» младенчества имеет спорадическое сознание; затем во время «монархической стадии» маленького ребенка начинается логическое и абстрактное мышление, и начинает развиваться эго.
2. Молодежь и ранние годы
   От периода полового созревания до 35-40 лет происходит созревание сексуальности, рост сознания, а затем осознание того, что беззаботные дни детства ушли навсегда. Люди стремятся обрести независимость, найти себе пару и создать семью.
3. Средняя жизнь
   Осознание того, что ты не будешь жить вечно, создает напряжение. Если вы отчаянно пытаетесь цепляться за свою молодость, вы потерпите неудачу в процессе самореализации. На этой стадии вы переживаете то, что Юнг называет «метанойей» (изменением ума), и появляется тенденция к более интровертированному и философскому мышлению.В этот период люди часто становятся религиозными или приобретают личную жизненную философию.
4. Старость
   Сознание в последние годы снижается, в то же время происходит обретение мудрости. Юнг считал смерть высшей целью жизни. Осознавая это, люди встретят смерть не со страхом, а с чувством «хорошо сделанной работы» и, возможно, с надеждой на возрождение.

Юнг был одним из первых, кто описал позицию взрослого в психологии.В течение первой половины жизни (до сорока лет) Юнг рассматривает терапию Фрейда и Адлера как решение основных проблем. Для более поздних осенних и зимних сезонов жизни психология Юнга имеет особое значение.

Как говорит Гарри Муди в книге The Five Stages of the Soul : «Чем ближе мы приближаемся к середине жизни и чем лучше мы преуспеваем в закреплении наших личных взглядов и социальных позиций, тем больше кажется, что у нас есть открыл правильный курс и правильные идеалы и принципы поведения.По этой причине мы предполагаем, что они имеют вечную силу, и делаем добродетелью неизменное цепляние за них. Мы упускаем из виду тот существенный факт, что социальная цель достигается только за счет уменьшения личности. Многие — слишком многие — аспекты жизни, которые тоже следовало пережить, лежат в кладовой среди пыльных воспоминаний; но иногда они также являются раскаленными углями под серым пеплом ».

Восемь стадий эко-соулцентрического человеческого развития Плоткина
Билл Плоткин в книге Природа и человеческая душа увидел связь между архетипической концепцией Юнга об индивидуальной и коллективной эволюционной жизни, согласованной с дикими силами природы.Мы продолжаем развиваться на протяжении всей нашей жизни, и на каждом этапе нашей жизни есть свои проблемы и свои уникальные награды. Его восемь стадий на колесе духовного развития освещены сочетанием человеческого архетипа с экологическим архетипом:

1. Невинный в гнезде (раннее детство),
2. Explorer в саду (среднее детство),
3. The Thespian at the Oasis (ранняя юность),
4. Модель Wanderer в модели Cocoon (поздняя юность),
5. Ученик души в Источнике (ранняя зрелость),
6. The Artisan in the Wild Orchard (в зрелом возрасте),
7. Мастер в роще старейшин (ранняя старость),
8. Sage в горной пещере (поздняя старость).

После обсуждения того, как западное общество не может обеспечить адекватную поддержку ни одной из стадий человеческого развития, Плоткин предлагает методы и принципы, которые помогают читателю созреть в более полной и подлинной взрослой жизни и, в конечном итоге, в пожилом возрасте, мудрой заботе. для всего человечества и природы. Плоткин заявляет, что изменения необходимы срочно:

«Эволюция нашего вида не заставляет виды созревать психодуховно, а индивидуальное созревание, в общем, не заставляет наш вид развиваться.Но в наше время, если мы не созреем как личности (и, следовательно, как общества), вся дуга человеческой эволюции может скоро закончиться. Мы находимся в опасности исчезновения — наряду с исчезновением, которое мы уже нанесли тысячам других видов. Продолжение нашей человеческой дуги зависит от того, какой круг — эгоцентрический или душевный — мы охватим ».

Восемь стадий психосоциального развития Эриксона
Эрик Эриксон (1902–1994) был датско-американским психологом развития и психоаналитиком, известным своей теорией социального развития человека.Он, возможно, наиболее известен тем, что придумал фразу «кризис идентичности», которая, по его мнению, является самым важным конфликтом, с которым сталкиваются люди, когда они проходят восемь этапов развития в жизни.

В своей книге Детство и общество Эриксон постулировал, что на пути от рождения к смерти каждый человек проходит восемь стадий, чтобы достичь своего полного развития. На каждом этапе человек сталкивается с новыми проблемами и, надеюсь, справляется с ними. Каждый этап основан на успешном завершении предыдущих этапов.Можно ожидать, что проблемы на этапах, которые не были успешно завершены, снова появятся как проблемы в будущем. По словам Эриксона, среда, в которой живет человек, имеет решающее значение в процессе стимулирования роста, адаптации, самосознания и идентичности.

Здесь четыре юнгианских стадии развития чередуются с восемью стадиями психосоциального развития Эриксона …

Юнгианская 1-я стадия — детство Эриксон, стадия 1. Младенчество (от рождения до 18 месяцев) Психосоциальный кризис: доверие vs.Недоверие Эго Качество: Надежда Главный вопрос: заслуживает ли доверия мое окружение? Считает ли ребенок надежных опекунов? Если человек не научится доверять себе, другим и окружающему миру, он может потерять силу надежды.

Эриксон, стадия 2. Малыш (от 18 месяцев до 3 лет) Психосоциальный кризис: автономия против стыда и сомнений Главный задаваемый вопрос: нужна ли мне помощь других или нет? Качество эго: воля Ребенку необходимо научиться исследовать мир, развить чувство автономии.Плохо, если родитель слишком удушает или полностью пренебрегает.

Эриксон, стадия 3. Дошкольное учреждение (от 3 до 5 лет) Психосоциальный кризис: инициатива против вины Качество эго: цель Главный задаваемый вопрос: насколько я морален? Может ли ребенок планировать или делать что-то самостоятельно, например, одеваться. Этот этап — о развитии смелости и независимости. Если ребенок «виноват» в том, что сделал свой собственный выбор, он не будет нормально функционировать. Эриксон положительно смотрит на этот этап, говоря, что большая часть вины быстро компенсируется чувством выполненного долга.Чтобы обеспечить безопасный баланс между инициативой и чувством вины, родители должны возложить на ребенка достижимую ответственность.

Эриксон Этап 4. Начальное образование (от 6 до подростков) Психосоциальный кризис: промышленность против неполноценности Качество эго: компетентность Главный задаваемый вопрос: хорош ли я в том, что я делаю? Дети в этом возрасте все больше осознают себя как личности, сравнивая свою ценность с другими (например, в классе).Они усердно работают над тем, чтобы быть ответственными, хорошими и делать все правильно. Они могут делиться друг с другом и сотрудничать, и они хотят учиться и развивать более сложные навыки: чтение, письмо, определение времени. Они также могут формировать моральные ценности, признавать культурные и индивидуальные различия и могут управлять большей частью своих личных потребностей с минимальной помощью. Дети на этом этапе должны научиться чувству успеха. Если ребенку будет позволено слишком мало успеха, у него или нее разовьется чувство неполноценности или некомпетентности, и он может почувствовать необходимость отстаивать свою независимость, проявляя непослушание, непослушание и непослушание.

Юнгианская 2-я стадия — юность и ранние годы Эриксон, стадия 5. Подростковый возраст (от подросткового возраста до 20 лет) Психосоциальный кризис: идентичность и смешение ролей Качество эго: верность Главный вопрос: «Кто я?» Подросток вновь обеспокоен тем, как он или она кажется другим. Кто я, как я вписываюсь? Куда я иду в жизни? Эриксон считает, что если родители позволят ребенку исследовать, они придут к выводу о своей личности.Однако, если родители постоянно подталкивают его / ее к тому, чтобы он соответствовал их взглядам, подросток столкнется с путаницей в идентичности. На более поздних этапах подросткового возраста у ребенка развивается чувство сексуальной идентичности.

Эриксон, стадия 6. Юность (от 20 до 40 лет) Психосоциальный кризис: близость против изоляции Качество эго: любовь Главный вопрос: «Любят ли я и хочу ли я?» Молодые люди все еще стремятся объединить свою идентичность с друзьями. Они хотят вписаться.Но теперь им нужно быть готовыми к близости, близким личным отношениям и изоляции, к факту одиночества и разлуки с другими. С кем я хочу быть или встречаться, что мне делать со своей жизнью? Я успокоюсь? Этот этап стал длиться дольше, поскольку молодые люди предпочитают продолжать учебу или дальнейшее образование и не оседают. Баланс между близостью и изоляцией делает возможной любовь, поскольку мы должны знать, как быть в одиночестве, чтобы научиться любить по-настоящему. Это также поможет на более поздних стадиях, когда возникает нежелательная или неожиданная изоляция, например, смерть супруга или вынужденный выход на пенсию.

Юнгианская 3-я стадия — средний возраст Эриксон, стадия 7. Средняя зрелость (от 40 до 60 лет) Психосоциальный кризис: направляя следующее поколение против стагнации Качество эго: забота Главный вопрос: «Выполняю ли я свои обязанности?» На данном этапе нам необходимо помочь подрастающему поколению утвердиться. Мы измеряем свои достижения и неудачи, которые могут привести к кризису среднего возраста или серьезному интересу к духовным проблемам.Застой — это ощущение того, что вы ничего не сделали, чтобы помочь следующему поколению.

Юнгианская 4-я стадия — старость Эриксон, стадия 8. Поздняя зрелость (от 60 лет) Психосоциальный кризис: целостность эго против отчаяния Качество эго: мудрость Главный вопрос: «Какую жизнь я прожил?» По мере того, как мы приближаемся к концу нашей жизни, если мы сможем оглядываться назад на хорошие времена с радостью, на тяжелые времена с самоуважением, на ошибки и сожаления с прощением, тогда мы обретем новое чувство целостности.Но, размышляя о прошлом, некоторые могут испытывать горечь, сожаление и отчаяние по поводу того, чего они достигли или не смогли сделать в течение своей жизни.

Согласно стадиям Эриксона, кризис идентичности наступает в подростковом возрасте, и только люди, которым удастся разрешить кризис, будут готовы столкнуться с будущими жизненными проблемами. Но кризис идентичности вполне может повторяться, поскольку меняющийся мир требует от нас постоянного переосмысления себя. Если вы снова окажетесь в кризисе идентичности, вы можете выделить семь проблемных областей, в которых нужно работать для разрешения…

• Временная перспектива : Можете ли вы отличить немедленное удовлетворение от долгосрочных целей? Вы научились балансировать между прыжками на возможности, как только они будут представлены к вам и стабильно работать и терпеливо к своей долгосрочной цели?
• Уверенность в себе : Чувствуете ли вы себя последовательным в своей самооценке и в образе, который вы представляете другим?
• Ролевые эксперименты : Пробовали ли вы разные роли в поисках той, которая вам подходит?
• Ожидание достижения : Верите ли вы, что добьетесь успеха в том, чем вы решите заниматься, — будь то работа на фронте или в тылу?
• Сексуальная идентичность : Вам комфортно быть мужчиной или женщиной и иметь дело с другими как таковыми?
• Поляризация лидерства : Можете ли вы стать одновременно лидером и последователем, в зависимости от того, что требуется в данной ситуации?
• Идеологические : Нашли ли вы набор основных социальных, философских или религиозных ценностей, на которых может основываться ваш взгляд на жизнь?

Согласно Отто Ранку, люди на позднем этапе своей жизни, если они решили проблему целостности эго, vs.