Способности виды в психологии: Понятие и виды способностей

Понятие и виды способностей

Способность – совокупность врожденных анатомо-физиологических и приобретенных регуляционных свойств, которые определяют психические возможности человека в различных видах деятельности.

Каждая деятельность предъявляет комплекс требований к физическим, психофизиологическим и психическим возможностям человека. Способности – мера соответствия свойств личности требованиям конкретной деятельности.

Различаются общие и специальные способности. Общие способности необходимы для всех видов деятельности. Они подразделяются на элементарные – способности к психическому отражению действительности, элементарный уровень развития восприятия, памяти, мышления, воображения, воли и сложные – способности к обучению, наблюдательность, общий уровень интеллектуального развития и др. Без соответствующего уровня развития элементарных и сложных способностей человек не может включаться ни в один из видов человеческой деятельности.

Взаимодействие человека с миром осуществляется в форме специфической человеческой активности – деятельности. Деятельность – это функциональное взаимодействие человека с действительностью, направленное на ее познание и преобразование в целях удовлетворения своих потребностей. Только в деятельности реализуются психические возможности человека Сама же деятельность непрерывно совершенствуется в силу постоянного развития, возрастания человеческих потребностей.

В отличие от поведенческой активности животных деятельность человека связана с получением продуктов деятельности, имеющих потребительскую ценность. Деятельность связана со способностью личности к сознательной постановке цели, применению ранее выработанных и формированию новых умений и навыков, использованию орудий и средств деятельности.

В соответствии с видами деятельности различаются специальные способности – графические, художественно-литературные, конкретно-научные (математические и др.), практически-организационные, практически-созидательные и др.

В структуре личности существенны не только отдельные способности, но и их комплексы, наиболее полно отвечающие требованиям широких сфер деятельности.

Высокая способность к конкретному виду деятельности – талант, а комплекс способностей, обеспечивающих успех в определенной сфере деятельности, – одаренность. Высший уровень способностей, воплощенный в эпохально значимые свершения, – гениальность

(от лат. genius – дух).

Психические особенности одаренности и тем более гениальности проявляются в высокоразвитом интеллекте, нестандартности мышления, в его комбинаторных качествах, мощной интуиции. Образно говоря, талант – попадание в цель, в которую никто не может попасть; гениальность – попадание в цель, которую еще никто не видит.

Предпосылкой гениальных свершений служит творческая одержимость, страсть к поиску принципиально нового, стремление к наивысшим достижениям в различных сферах общечеловеческой культуры. Одаренные люди отличаются ранним интенсивным психическим развитием. Развитию одаренности и гениальности содействуют благоприятные социальные условия, не сковывающие нестандартные черты «личности. Общество должно быть насыщено духом определенных социальных ожиданий для того, чтобы появился соответствующий гений.

Виды способностей

Замечание 1

Эффективность выполнения каждой деятельности зависит не от присутствия в человеке одного вида способности, а от совмещения разнообразных способностей. Если отсутствуют необходимые задатки к проявлению необходимых способностей, тогда их недостаток восполняется за счет усиленного развития других.

В психологии наблюдаются различные спецификации видов способностей.

Классификация способностей по причине происхождения

По причине происхождения отличают способности:

• способности от природы являются первоначальными, естественными. Они обусловлены биологически и связаны с природными задатками.

• Специфические способности имеют социальное происхождение, возникшее в процессе приспособления к окружающему миру. Они обеспечивают жизнь и формирование человека в обществе.

Специфические способности людей бывают следующими:

• Общие распространенные способности предопределяют успехи человека во всевозможных видах его деятельности и взаимоотношениях с людьми (хорошая память, смекалистый ум, красивая речь, плавность движений).

Они основываются на общих умениях, необходимых в любых областях жизнедеятельности. Например, умение решать поставленные задачи, анализировать, планировать их выполнение, применяя при этом «подручные» средства, а также усваивать новые методы работы, эффективно работать над совершенствованием своего характера.

• Специализированные способности предопределяют успех личности в каких-нибудь определенных областях деятельности и при взаимодействии с людьми. Для их появления необходимы особенные задатки в характере или специальное их развитие. Например, литературные способности, художественные или театральные, технические, спортивные.

Разделение способностей на общие и специальные носит условный характер. Здесь подразумеваются общие и специальные качества характера, которые находятся во взаимосвязи. Зачастую общие способности выявляются в специальных способностях к конкретной деятельности. А с формированием специальных способностей вырабатываются и общие качества их сторон.

Готовые работы на аналогичную тему

Таким образом, эти виды способностей могут дополнять и обогащать друг друга, при этом каждая из них обладает собственной структурой.

• Учебные способности – проявляются во время учебы и влияют на успех при обучении, на постижение человеком знаний и умений, а также на воспитание полезных качеств личности.

• Творческие способности – связаны с успехом при создании новых творений материальной или духовной культуры, открытий, изобретений, идей.

• Теоретические способности – проявление в поведении личности склонности к логическим или к теоретическим умственным выводам.

• Практические способности – проявляют в человеке влечение к реализации в практических действиях и поступках.

Данные способности могут взаимодополнять друг друга у особо одаренных и талантливых личностей. У обычных людей чаще всего доминирует способность или к теоретическим направлениям или к практическим.

• Межличностные способности – относятся к взаимоотношениям, к общению с людьми при помощи речи, способностей чуткого восприятия людей, способности к легкой социальной адаптации.

• Предметные способности – связаны с близким взаимодействием человека с предметами в окружающем мире.

Виды способностей по степени развития

Данные способности делят на:

• репродуктивные — они связаны с высочайшим умением постигать знания, быстро понимать деятельность по готовому образцу или схеме;

• изобретательные — эти способности стимулируют создание всего нового, ранее не известного и уникального.

Способности

Способностями называют индивидуально-психологические особенности, которыми обладает личность. Эти особенности способны обеспечить успех в деятельности, быстроту и легкость овладения деятельностью. 

Способности не являются одним и тем же, что и умения, знания или навыки, которые свойственны человеку, при этом способности способствуют их быстрому приобретению, фиксации и эффективному практическому применению.

Природные и специфические виды способностей

Способности могут быть природными и специфическими. 

Природные способности или естественные, обусловлены биологически. Они связаны с врожденными задатками, их формирование происходит на базе этих задатков, при этом важным условием служит наличие жизненного опыта через механизмы научения типа условно-рефлекторных связей. 

Специфические способности человека имеют общественно-историческое происхождение и обеспечивают жизнь и социальное развитие.

Особенности специфических способностей человека

В свою очередь специфические способности человека подразделяются на общие и специальные. 

Общие специфические способности могут быть определены успехами человека в самых различных видах деятельности и общения (уровень интеллекта, уровень развития памяти и речи, умственные способности).

Специальные специфические способности характеризуют успехи в конкретных видах деятельности и общения. В таких видах деятельности необходимы особого рода задатки и их развитие (способности литературно-лингвистические, математические, художественно-творческие, технические, спортивные).

Другие виды способностей

Можно выделить дополнительно другие виды человеческих способностей. 

Общие способности подразумевают наличие способностей к распознаванию закономерностей, сюда входит и общий уровень интеллекта.

Модально общие способности включают вербальный интеллект, пространственный интеллект, технико-практический интеллект, нумерический интеллект, он позволяет производить вычисления.

Специальные способности. С их помощью осуществляется более легкое и успешное овладение определенными специальными видами деятельности: артистические, технические, музыкальные, педагогические.

Частные способности отвечают за уровень развития психических познавательных функций. К психическим познавательным функциям относятся память, внимание, восприятие, мышление, воображение.

Теоретические способности определяют склонность человека к абстрактно-логическому мышлению.

Практические способности лежат в основе склонности к конкретно-практическим действиям. 

Сочетанием теоретических и практических способностей обладают одаренные и разносторонние люди. 

Учебные способности оказывают влияние на успешную реализацию педагогического воздействия, уровень усвоения человеком знаний, умений, навыков. Учебные способности также способствуют формированию качеств личности.

Творческие способности связаны с успешностью создания произведений материальной и духовной культуры, новых идей, открытий, изобретений. 

Проявление творческих способностей в высшей степени называется гениальностью. Проявление творческих способностей в конкретной деятельности называется талантом.  

Коммуникативные способности и предметно-деятельностные способности обладают связью с взаимодействием людей и природы, техники, знаковой информации, художественными образами.

Нужна помощь преподавателя?

Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

Описать задание  

Способности и задатки

Общая одаренность человека выражается в способности к различным видам деятельности и общения. Это значит, что человек имеет единство общих способностей. Оно обуславливает диапазон интеллектуальных возможностей, уровень и своеобразие деятельности и общения личности.

Таким образом можно заключить, что способностями являются индивидуально психологические особенности человека. Они проявляются в деятельности, и считаются критерием успешности выполнения деятельности. 

Хотя способности не сводятся к умениям или знаниям, от них зависят многие критерии успешного овладения умениями, знаниями и навыками. 

Согласно исследованиям, способности являются пожизненными образованиями. Процесс индивидуальной жизни обуславливает развитие пожизненных образований, а среда и воспитание формируют их. 

Советский психолог и основатель школы дифференциальной психологии Б. М. Теплов произвел глубокий анализ проблемы способностей. Он развивал концепцию, в которой говорилось о анатомо-физиологических и функциональных особенностях человека. 

Они могут считаться врожденными в том случае, если создают определенные предпосылки для развития способностей. Эти способности называются задатками.

Задатками называют некоторые врожденные генетически анатомо-физиологические особенности нервной системы. Задатки образуют индивидуально-природные предпосылки к формированию и развитию способностей.

Способности отличаются динамичностью образования. В процессе они могут формироваться и развиваться определенным образом организованной деятельности и общения. Способности развиваются постепенно. 

Задатки характеризуются многозначностью. Они являются всего лишь предпосылками развития способностей. 

Те способности, которые развиваются на основе задатков, могут быть обусловлены ими, но никак не предопределяться.

Задатки сами по себе не направлены. Хотя они способны влиять на процесс формирования и развития способностей, но не решающим образом. 

Сформированные способности в свою очередь остаются навсегда, их образование происходит в процессе деятельности и воспитания. Разные пути формирования способностей обуславливаются задатками. 

Некоторые задатки человек так и не реализовывает, они не превращаются в реальные способности и достижения человека.

Реализация перехода задатков в способности происходит при усилии человека или же благодаря каким-либо обстоятельствам. Человек может даже и не подозревать о наличии в себе каких-либо задатков.

Каждая способность обладает структурой. В структуре есть ведущие и вспомогательные свойства. 

Например, ведущие свойства, которые характерны для людей с литературными способностями, включают особенности творческого воображения и мышления, яркие образы памяти, развитие эстетических чувств, чувство языка. 

Для ведущих математических способностей характерно умение обобщать. Люди с математическими способностями имеют гибкие мыслительные процессы, они могут легко переходить от прямого к обратному ходу мысли. 

Уровни способностей

Способности делятся на несколько уровней: репродуктивный и творческий. 

На репродуктивном уровне реализуется высокое умение усваивать готовое знание, человек на этом этапе овладевает сложившимися образцами деятельности и общения.

На творческом уровне создается что-то новое, оригинальное. При этом важно отметить, что оба уровня обладают элементами друг друга. 

Человек может обладать разными способностями, при этом одна из них проявляется наиболее значительно. С другой стороны, разные люди имеют одни и те же способности, но они различаются между собой по уровню развития. 

Некоторые зарубежные психологи как Р. Кет-тел, Г. Айзенк, А. Бине, Ч. Спирмен предприняли попытки в начале XX в. измерить способности. 

Для этого они использовали тесты. Но самой точной мерой определения способностей это выявление динамики успехов в процессе деятельности.

Успешность выполненной деятельности может быть определена не конкретной и отдельной способностью, а только сочетанием способностей, своеобразным у каждого человека. 

Успешное овладение той или иной деятельности может быть достигнуто различными путями. Например, при недостаточном развитии одной из способностей может компенсироваться усилением развития другой способности. 

Рис. 1. Границы наших задатков (по Лангмейеру)

Благодаря особой генетической предрасположенности и специфике строения мозга человек может обладать высокой одаренностью и гениальностью. 

Советский генетик В. П. Эфроимсон утверждал, что данная генетическая предрасположенность встречается у одного человека из тысячи, при этом она достигает необходимого уровня лишь у одного человека из миллиона, а действительно гением может стать лишь один из десяти миллионов.

Также отмечено, что люди с высокой одаренностью имеют также и высокую вероятность развития различных болезней.

Продолжительность жизни таких людей значительно короче, чем у людей с обычными способностями, одаренные люди чаще подвержены депрессии и имеют более высокий риск душевных заболеваний (в семь раз выше нормы).

Дети «индиго»

80-е года XX в. ознаменовались рождением необычных детей. Необыкновенно одаренные дети получили название дети «индиго». Это название имело связь с цветом их ауры. Цвет индиго это темно-синий цвет с фиолетовым оттенком. Такие дети обладали необычными задатками, способностями к телепатии, ясновидению. 

Такие дети отличаются тем, что работа их мозга разделена неравномерно. В нем заметна высокая активность работы правого полушария, в сравнении с большинством взрослых людей, у которых доминирует работа левого полушария мозга. Левое полушарие мозга отвечает за логику, речь, абстрактное мышление. 

Из-за такой специфики работы мозга дети «индиго» отличаются высокой интуицией, творческими талантами, способностью получать информацию из всемирного информационного поля.

Ребенок-индиго с детства чувствует свое предназначение, не сомневается в своей значимости, ведет себя очень независимо, проявляет разнообразные таланты.
 

Способности в психологии и их виды

Все люди разные, это трудно не заметить. Но отличаются они не только внешностью или чертами характера, но и своими способностями. И все мы, что греха таить, нет-нет, да и вздохнем завистливо – вот, есть же способные и талантливые люди, и почему у нас таких талантов нет? Способности — это одно из значимых, ценных качеств, ведь с ними связывают и успех, и славу, и материальное благополучие. Что же это такое, может, дар Божий, и кто-то его имеет, а кто-то обделен? Давайте разберемся, стоит ли сетовать и завидовать или лучше обрести эти способности и гордиться собой.

Что такое способности

Слово «способность» мы часто употребляем, не вникая в его суть. Вот, например, выражения «способный человек» или «способный ребенок» не совсем верные. Нельзя быть способным вообще, способность всегда связана с конкретным видом деятельности, в нем она проявляется и развивается.

Под способностью в психологии понимают комплекс качеств человека, обеспечивающих ему возможность заниматься определенной деятельностью и достигать в ней успеха. То есть если мы говорим, что этот ребенок способный, то надо уточнить – к чему. Можно иметь способности к математике, к изобразительному искусству, к бегу на дальние дистанции или к хирургии. Есть, правда, общие способности, необходимые в разных видах деятельности, но о них мы поговорим чуть позже.

Можно с уверенностью сказать, что неспособных людей, тем более детей, вообще нет. Не имея способностей к математике, человек может добиться успехов в сфере управления или дизайна, в кулинарии или спорте. И проблемы с правописанием в школе – это не повод называть ученика неспособным. Может, у него дар великого художника?

Происхождение способностей и их структура

Спор о том, какую природу имеют способности, длился не одну сотню лет. Часть ученых считала, что человек рождается, словно чистый лист бумаги, написать на котором можно все что угодно. Если правильно выбрать методику воспитания, тогда по желанию из ребенка можно вырастить великого художника, гениального математика или выдающегося политического деятеля.

Другие ученые с ними не соглашались, утверждая, что способности – дар Божий, а воспитание может только помешать. И если у тебя нет музыкального слуха, то ты никогда не станешь великим композитором. И вообще, никаким композитором не станешь.

Как часто случается, истина оказалась в середине между этими двумя крайними точками зрения.

Задатки – природная основа способностей

Способности имеют сложную структуру. Среди качеств и свойств личности, которые объединяются понятием «способность», есть природные (врожденные или наследственные). Эту природную основу способностей называют задатками. К ним относятся в первую очередь психофизиологические и анатомо-физиологические особенности.

• Например, тип высшей нервной деятельности или темперамент – в ряде профессий более успешны люди с сангвиническим темпераментом, а в других – флегматики или холерики. А чувствительность меланхолика может сделать великим художником или поэтом.
• К задаткам относятся и врожденные особенности сенсорной системы. Например, человек с высокой чувствительностью к цветоразличению может стать хорошим художником-колористом, а с задатками музыкального слуха – музыкантом.
• Для того чтобы стать стайером – бегуном на длинные дистанции, — необходим большой объем легких и выносливость, а для занятий баскетболом – высокий рост.

Но определяет роль задатков в жизни человека ключевое слово «может». Задатки не предопределяют жизненный путь человека и могут не развиться в способности, а остаться «балластом». А с другой стороны, способность к определенной деятельности можно развить и при слабых природных предпосылках, было бы желание. Только усилий и времени на это понадобится больше, и не всякому это нужно. Например, сейчас доказано, что при должном упорстве научиться рисовать может каждый человек.

Задатки – это предпосылки, своеобразный потенциал, который нужно еще развить до уровня способностей. И в этом развитии главную роль играет социальный фактор – среда, в которой формируется личность, социальное окружение, стимулы и мотивы.

Социальный фактор

Наряду с задатками, способности включают в себя совокупность навыков, умений и знаний, связанных с конкретной деятельностью. И только при наличии их задатки будут работать. Формирование способностей включает в себя ряд процессов, так или иначе связанных с взаимодействием общества и человека.

• Развитие потенциала, которое возможно только в деятельности. То есть чтобы стать музыкантом, нужно научиться играть хоть на одном музыкальном инструменте. Чтобы стать писателем, надо не только уметь писать, но и знать законы стилистики, композиции и т. д. Но главное, надо заниматься той деятельностью, способности к которой хотите развить. Просто так, как манна небесная, они не свалятся.
• Любая способность – это комплекс и, кроме задатков, включает много личностных качеств. Так, для способностей в области художественного творчества важно развитие образного мышления, воображения, интуиции, а для успеха в точных науках требуется абстрактно-логическое мышление.
• Освоение деятельности – обязательное условие развития способностей. Это предполагает обучение приемам, методам, техники деятельности. Если человек с хорошими задатками пловца не научится плавать, то эти задатки никогда и не проявятся.

Таким образом, способности – это результат развития всех сфер личности. Причем развивать способности, переводить потенциальные задатки в реальное мастерство можно в любом возрасте. Хоть лучше всего, конечно, начинать процесс развития в детстве, когда и психика более гибкая, и восприятие живое и яркое, и любая деятельность осваивается в игровой форме.

Правильное воспитание и чуткое отношение к потребностям и интересам ребенка – гарантия того, что он вырастет способным человеком. А внимательно присматриваться к малышам нужно. Дело в том, что есть одно интересное психическое явление, которое может подсказать о наличии задатков и возможности развития способностей к определенному виду деятельности. Это склонности.

Что такое склонности

К разным видам деятельности мы относимся по-разному – что-то нам категорически не нравится, чем-то мы хотели бы заниматься, но времени не хватает, а на какие-то занятия мы всегда находим время даже в ущерб собственному отдыху или домашним делам.

• Есть виды деятельности, к которым у человека склонность, то есть буквально непреодолимое желание ими заниматься. Он стремится к этому, преодолевая препятствия, прилагая массу усилий, чтобы освоить понравившуюся деятельность, наслаждаясь самим процессом. Психологи считают, что склонности – это показатель наличия потенциальных способностей человека к понравившейся ему деятельности. А если склонностей нет, и занятия не доставляют удовольствия, а результат неинтересен, то и способности, скорее всего, развить не удастся.
• Правда, наряду с истинными склонностями есть и мнимые. Они чаще всего появляются под влиянием чувства зависти, когда человеку так нравится результат труда других, что ему тоже хочется научиться так же, например, рисовать, или добиться успехов в спорте, издать свою книгу и т. д.

Мнимые склонности могут возникать как результат подражания. В детстве часто случается, что ребенок идет в спортивную секцию или художественную школу вслед за своим другом, не испытывая никакого интереса к самой деятельности. Или девочки нередко хотят стать певицами, подражая любимой актрисе.

Отличить мнимые склонности от истинных несложно. Освоение деятельности в этом случае не доставляет удовольствия, а первые же неудачи приводят к потере интереса.

Виды способностей

В психологии выделяется два основных вида способностей: специальные и общие.

• Специальные способности связаны с конкретной деятельностью. Они в ней проявляются и в ней же развиваются. Если вы никогда не брали в руки карандаш или кисть и не пытались ничего нарисовать, то и никогда не узнаете, есть ли у вас способности к рисованию. Точнее, предрасположенность к развитию этих способностей. Каждая специальная способность – это сложный набор врожденных задатков, качеств, свойств личности. Играя важную роль в данной деятельности, они могут не иметь никакого значения для развития другой. Например, музыкальный слух никак не поможет вам научиться рисовать.
• Общие способности имеют значение во многих сферах деятельности. К ним в первую очередь относятся познавательные способности: развитость внимания, памяти, воображения, интеллект. Немалую роль среди общих способностей играет волевая сфера – такие качества, как упорство, целеустремленность, настойчивость, самостоятельность.

Высокий уровень развития общих способностей называют одаренностью. Одаренный человек может овладеть разными видами деятельности, даже не имея ярко выраженных задатков, но опираясь на высокий уровень интеллекта, подключая образное или абстрактно-логическое мышление и проявляя настойчивость.

А талант – это совокупность одаренности и определенной специальной способности. Если при высоком уровне одаренности специальных способностей к разным видам деятельности много, то обладающего ими человека называют гением.

К общим способностям также относят такие, которые требуются не во всех видах деятельности, но во многих, например, организаторские способности, коммуникативные, педагогические.

А вот творческие способности, о которых говорят в последнее время очень много, к особому виду способностей не относятся. Таких способностей, по сути, нет. И вот почему.

Уровни развития способностей

Способности – результат сложного и динамичного процесса формирования под влиянием целого ряда факторов. И в своем развитии способности проходят два уровня или две ступени.

1. Первый уровень – репродуктивный (воспроизводящий). На нем способности проявляются в рамках воспроизведения деятельности, то есть обучения приемам, технике или при выполнении заданий по образцу. Пройдя процесс обучения, человек может остаться на репродуктивном уровне своих способностей, стать профессионалом и даже мастером своего дела. Но его будет отличать стандартность, шаблонность деятельности. Он виртуозно, мастерски будет воспроизводить вещи, музыку или мысли по заданному образцу, чертежу, проекту, нотам и т. д. И большинство людей в развитии своих способностей на этом уровне и остаются. И лишь единицы идут дальше, поднимаются на следующую ступень.
2. Второй уровень – творческий. На нем оказываются те, кто в своем развитии отходит от общепринятых стандартов. Им не интересно выполнять задание по чужому образцу, и они придумывают что-то свое: изменяют приемы выполнения деятельности, вносят новшество в технику, создают новые вещи, открывают новые законы. Этот уровень развития способностей предполагает наличие у человека особого типа мышления – творческого, нешаблонного, нестандартного. Для творческих личностей характерна активность образного мышления, воображения и интуиции. То есть творческий уровень связан не только со специальными, но и с общими способностями.

Следовательно, творческими могут стать способности к любой деятельности при желании человека развиваться и наличии у него творческого мышления, которое тоже, кстати, можно сформировать.

Сфера способностей – это та область, в которой каждый человек может проявить свою индивидуальность, показать себя уникальной, неповторимой личностью. Не стоит завидовать тем, кто кажется вам более способным и одаренным. Лучше посмотрите вокруг, и вы обязательно обнаружите область приложения собственных способностей, ту сферу, где вы добьетесь успеха, славы, признания. А такая сфера обязательно найдется, ведь неспособных людей нет.

Понятие о способностях.

Известно, что при всех равных условиях (уровня знаний, навыков, затрат времени) разные люди достигают неодинаковых результатов. Качество и средства выполнения любой деятельности, ее успешность и уровень достижений зависят от способностей личности. Способности — это индивидуально-психологические особенности человека, которые отвечают условиям успешного выполнения той или иной деятельности, а именно — приобретение знаний, умений и навыков; использования их труда в.

Каждая способность имеет свою структуру, которая зависит от развития личности.

Выделяют два уровня развития способностей: репродуктивный и творческий. Человек, который находится на репродуктивном уровни развития способностей, проявляет высокие умение усваивать знания, овладевать деятельностью и осуществлять ее в соответствии с образцом, что предлагается. На творческому уровни развития способностей человек создает новое, оригинальное. Указанные уровни развития способностей не следует считать неизменными, поскольку каждая репродуктивная деятельность содержит элементы творчества, а творческая деятельность включает репродуктивную, без которой она не может осуществляться.

Самый высокий уровень развития и проявления способностей обозначают понятиями талант і гений. Талантливые и гениальные люди достигают в теории и практике новых результатов, которые имеют большое значение для общества. Однако, между понятиями талант і гений существует различие. Талантливые люди создают новое в пределах уже определенных идей, направлений, способов исследований. Гениальный человек открывает принципиально новые пути в области научных исследований, производства, искусства и т.д.

Кроме уровней в психологии различают общие и специальные способности. Общие способности обеспечивают относительную легкость и производительность в усвоении знаний и выполнении различных видов деятельности. Под специальными способностями понимают психологические особенности индивида, которые дают возможность успешно выполнять определенные виды деятельности (музыка, математика, лингвистика и др.).

К специальных способностей следует отнести и способности к практической деятельности: конструктивно-технические, организационно-управленческие, педагогические, предпринимательские и другие.

В соответствии с другим подходом, в структуре способностей выделяют потенциальные и актуальные возможности развития. Потенциальные способности — это возможности развития индивида, которые оказываются каждый раз, когда перед ним возникает необходимость решения новых задач. Однако, развитие индивида зависит не только от его психологических качеств, но и от тех социальных условий, в которых эти качества могут или не могут быть реализованы. В таком случае говорят о актуальные способности. Дело в том, что далеко не каждый человек может реализовать свои потенциальные способности согласно своей психологической природы, поскольку для этого не может быть объективных условий и возможностей. Следовательно, можно сделать вывод, что актуальные способности составляют только часть потенциальных.

Способности. Виды способностей — презентация онлайн

1. Способности

Выполнила:
Студентка
Группы ДО-4-15
Иванова Анастасия
Преподаватель: Михайлова Ольга Клементьева

2. Понятие

Способности
– такие индивидуально психилогические особенности человека,
которые отвечают требованиям данной
деятельности и являются условием
успешного выполнения.

3. Признаки

Способности
включают в себя три признака:
1. Под способностями понимают
индивидуальные психологические
способности отличающие одного человека от
другого.
2. Способностями называют лишь такие
индивидуальные способности, которые имеют
успешность выполнения деятельностей.
3. Под способностями подразумевают
индивидуальные особенности которые не
сводятся к наличным знаниям, умениям и
навыкам, но которые могут объяснить
легкость и быстроту приобретения этих
знаний, умений и навыков.

4. Виды способностей

1. Учебные – связаны с
усвоением уже известных
способов выполнения
деятельности приобретением
знаний, умений и навыков.
2. Творческие – связаны с
созданием нового
оригинального продукта с
нахождением новых способов
выполнения деятельности.
3. Общие – проявляются во
многих областях знаний и
деятельности.
4. Специальные – связаны с
определенной
деятельностью, которые
помогают человеку достигать
высоких результатов.

5. Виды специальных способностей

Математические
– большую роль играет
математическая память, легкое и свободное
переключение от одной операции к другой.
Конструктивно – технические – точность и
живость пространственных представлений.
Музыкальные – ладовое чувство,
проявляющееся в эмоциональном восприятии
и легком узнавании мелодий.
Литературные – творческая активность и
эстетическая позиция.
Художественно – изобразительные –
способность правильной оценки пропорций,
чувствовать выразительную функцию цвета.

6. Природные предпосылки

Формирование
способностей происходит на
основе врожденных задатков.
Задатки – анатомо – физиологические
особенности мозга, нервной системы,
составляющие природную основу развития
способностей.
В способностях неразрывно переплетаются
природное (задатки) и приобретенное человеком
в процессе деятельности (социальное). Ведущую
роль играет социальный фактор.

7. Уровни развития способностей

Выделяют
два уровня:
1. Репродуктивный – высокая способность
овладевать умениями, усваивать знания,
овладевать деятельностью и осуществлять
ее по предложенному образцу в
соответствии с предложеной идеей.
2. Творческий – создание нового
оригинального продукта.

8. Уровни развития творческих способностей

Одарённость – своеобразное
сочетание способностей,
которое обеспечивает
человеку возможность
успешного выполнения какой –
либо деятельности.
Талант – высокая ступень
развития способностей.
Талантливыми называют
людей способных быстро
усваивать знания и правильно
применять их в жизни и в
своей деятельности.
Гениальность – наивысшая
ступень проявления
творческих сил человека.

Особенности развития детей с синдромом Дауна: умственные и физические способности

Кожа

Главная особенность развития детей с синдромом Дауна в телесном плане — тонкая кожа, которая слишком подтверждена влиянию окружающей среды. Зимой кожа такого ребёнка сильно сохнет, может трескаться, летом становится шероховатой на ощупь. Частые высыпания в младенчестве тоже результат того, что кожный покров очень нежный и тонкий.

Сердце

Развитие внутренних органов часто замедляется из-за врожденных пороков. Очень сильно страдает сердечно-сосудистая система. Кардиологи отмечают частые шумы в сердце, проблемы с кровообращением. Мышцы пресса ослаблены, поэтому животик у деток с синдром Дауна немного выпирает. Некоторых детей может мучить грыжа, но уже к 13-15 годам она проходит сама собой.

Подвижность

Движения у детей с ментальными нарушениями часто несогласованные, бывают проблемы с координацией. Хотя и мальчики, и девочки обычно все подвижные, любят активные игры, бегают.

Отдельно стоит остановиться на мелкой моторике. В первые несколько месяцев жизни особенные малыши почти неподвижны. Без помощи взрослых они не могут переворачиваться, принимать другие положения — их мышцы очень слабы. Только на 4-5 месяце жизни для таких новорождённых открывается мир предметов. Такое «замедленное» отставание в когнитивном развитии необходимо прорабатывать.

Родителям «солнечных» деток нужно делать больший акцент на владение пальчиками, игр с ними. Иначе писать, рисовать, играть, да даже заниматься обычными делами в дальнейшем будет тяжело.

Тонкости психики

Особенности развития детей с синдромом Дауна существенно отличаются от специфики воспитания детей с умственной отсталостью. Если отставание и есть, то оно лёгкое или среднее, что не так уж и страшно. Некоторые «солнышки» даже учатся в обычных школах. Да, они плохо концентрируются и часто бывают рассеянными. А из-за небольшого объема кратковременной памяти им приходится учиться усерднее.

Причины

Если ребёнок с синдром Дауна не реагирует на вопросы или, наоборот, отвечает невпопад, то это не потому, что он чего-то не понимает. Скорее всего, причины две.

1. Плохой слух. Ситуацию исправит слуховой аппарат.
2. Ребенок не в настроении: вот ребёнок был активен, включён в работу, а потом резко произошла смена настроения и всё — ему больше не хочется участвовать в происходящем. Он замыкается.

Конечно, такие особенности развития детей с синдромом Дауна сильно усложняют процесс обучения. «Солнечным» детям больше нравится наблюдать за процессом, чем участвовать в нём. Так, например, на уроках физкультуры ребёнок с синдромом Дауна с радостью смотрит, как другие резвятся с мячами, обручами и скакалками, а сам не хочет даже пробовать. Хотя такое развлечение для него вполне по силам.

Концентрация и эмоции

Еще одна особенность развития детей с синдромом Дауна — сосредоточенность на одной задаче. Другие дети легко переключаются, им даже часто надоедает заниматься чем-то одним. Ребенок с синдромом захочет непременно довести действие до конца. Он не переключит внимание, пока не будет полностью удовлетворен результатом.

В целом детям с синдромом Дауна свойственна эмоциональность. Скрывать эмоции у них не получается — они часто смеются, улыбаются, редко бывают грустными.

Очень важно «детям солнца» находиться в обществе сверстников. Так у ребенка появляются примеры для подражания. Он копирует поведение других во время игр, начинает быстрее и лучше разговаривать.

Познание животных | Изучайте науку в Scitable

Глубоко внутри улья бешено танцует медоносная пчела ( Apis mellifera ). Другие пчелы собираются вокруг, касаясь ее тела передними лапами и антеннами, когда она танцует. Затем один за другим наблюдатели покидают танец, направляются ко входу в улей и улетают в том же направлении. Танцующая пчела только что сообщила направление и расстояние до обильного источника пищи (рис. 1). В течение часа собиратели возвращаются, готовые передать местонахождение ресурса другим собирателям посредством собственных танцев.

Рисунок 1: Виляющий танец.

Медоносные пчелы ( Apis mellifera ) собиратели сообщают другим членам улья о местонахождении богатых источников пищи посредством танцев. Когда источник пищи расположен на расстоянии более 50 м от улья, они исполняют танец виляния (фон Фриш, 1974). Фуражир покачивает брюшком из стороны в сторону, двигаясь по прямой линии на гребне. Угол, под которым пчела движется относительно вертикали, связывает информацию о направлении источника пищи относительно солнца.Затем пчела кружит вокруг, прежде чем повторить покачивание, танцуя в форме восьмерки, пока у нее есть другие пчелы. Примечательно, что собиратели, которые посещают танец, учитывают движение солнца, когда отправляются на поиски источника пищи (Dyer 2002).

Медоносные пчелы — интригующий пример того, как животные проявляют необычайные способности ориентироваться в своих мирах. Некоторые из этих форм поведения напоминают нам о наших собственных способностях, тогда как другие выходят за рамки человеческого познания.В любом случае, это удивительное поведение вызывает ряд вопросов. Обладают ли медоносные пчелы ментальной картой своего окружения? А как насчет других животных? Какие когнитивные способности им необходимы для обработки информации, которую они получают из своего окружения?

Изучение мышления животных ставит уникальные задачи, потому что мы проецируем себя на животных, как это видно на примере Умного Ганса. Ганс был немецкой лошадью, которая стала мировым феноменом в начале 1900-х годов благодаря своей способности отвечать на математические вопросы (рис. 2).Его способность складывать, вычитать, умножать и делить (ударяя нужное количество раз) была проверена рядом профессионалов и признана реальной.

Рисунок 2: Умный Ганс.

Умный Ганс топчет свой ответ на математический вопрос.

Хотя многие люди были полностью убеждены в математических способностях Ганса, некоторые остались скептически настроены. Оскар Пфунгст внимательно наблюдал за поведением Ганса и обнаружил, что, хотя Ганс мог правильно отвечать на вопросы самых разных людей, он мог делать это только в том случае, если спрашивающий был виден.Пфунгст обнаружил, что, задавая Гансу вопрос, люди слегка поворачивали голову, когда давали правильный ответ. Ганс был действительно умен: он был настроен на тонкий подсознательный язык тела окружающих его людей (Pfungst 1911).

Умный Ганс преподал сравнительным психологам важный урок. Чтобы избежать подобных ловушек, необходимо тщательно контролировать экспериментальные исследования и следовать канону Ллойда Моргана: принять простейшее объяснение поведения в пользу более сложного когнитивного процесса.

Физический мир ставит перед животными ряд проблем. Ежедневно животные должны находить пищу, избегать хищников и искать убежище. Решение этих проблем требует познавательных способностей. Познание включает в себя обработку информации, от восприятия окружающей среды до принятия решений на основе доступной информации. Такие когнитивные способности включают, среди прочего, способность перемещаться в пространстве, учитывать течение времени, определять количество и запоминать события и места.Здесь мы исследуем образец когнитивных способностей, которые животные используют в своей повседневной жизни.

Большинство видов животных перемещаются в своей среде обитания, что требует навигации между локациями. Навигация происходит в разных пространственных масштабах, от сантиметров до тысяч километров, и в разных масштабах используются разные механизмы. В небольших масштабах, когда животные перемещаются по своей домашней территории, они могут использовать для навигации точный счет, ориентиры и когнитивные карты.

Точный расчет включает в себя оценку пройденного расстояния и направления. Например, пустынные муравьи ( Cataglyphis spp.) Отслеживают, как далеко и в каком направлении они ушли от дома, чтобы вернуться домой после поиска пищи (Wehner 2003; рис. 3a).

Рисунок 3a: Навигация.

Муравьи используют точный счет, чтобы найти свои гнезда после запутанных походов за пищей.

Другие виды используют ориентиры, чтобы направлять свое движение.Животные могут изучать взаимосвязь между ориентирами, такими как камни, деревья или другие крупные объекты, чтобы определить свое положение. Ориентиры часто являются основными ориентирами, по которым животные находят свои гнезда. Например, после того, как осы-землекопы ( Philanthus triangulum ) покидают свои гнезда, они кружат вокруг входа, ориентируясь на местные достопримечательности. Когда ориентиры отодвигаются на несколько сантиметров, возвращающиеся осы приземляются там, где вход в гнездо должен быть относительно ориентиров, и им трудно найти свои гнезда (Tinbergen 1951; рис. 3b).

Рисунок 3b: Навигация.

В экспериментах Тинбергена (1951) осы-землекопы не могли обнаружить входы в свои гнезда после того, как он переместил ориентиры, окружающие гнезда.

Наконец, некоторые животные могут использовать когнитивную карту для навигации. Когнитивная карта включает в себя представление окружающей среды в виде ментальной карты. Хотя это спорно и сложно продемонстрировать, медоносные пчелы демонстрируют некоторые свидетельства использования когнитивных карт; когда они физически перемещаются в новое место кормления, они возвращаются домой прямым путем.То есть они выбирают короткий путь, предполагая, что у них есть когнитивная карта своей территории (Menzel et al , 2005).

Многие мигрирующие виды перемещаются на большие расстояния. Полярные крачки ( Sterna paradisaea ) перемещаются между участками кормления и спаривания почти 80 000 км в год (Egevang et al .2010). Как полярные крачки и другие мигрирующие виды преодолевают такие огромные расстояния? Многие виды используют что-то похожее на системы глобального позиционирования, основанные на солнечном компасе или магнитном поле Земли.Солнечный компас — это способность использовать положение солнца на небе для определения направления с учетом как дневных, так и сезонных изменений положения солнца (Alerstam et al. 2001). Медоносные пчелы, похоже, используют солнечный компас при навигации к местам кормления (рис. 1). Было показано, что птицы, рептилии, земноводные и моллюски ориентируются в зависимости от магнитного поля Земли (Lohmann & Lohmann 1993; рис. 4). Точные механизмы, обеспечивающие такую ​​навигацию, все еще исследуются.

Рисунок 4: Обнаружение магнитного поля Земли.

(a) Магнитное поле Земли обычно движется с севера на юг, что дает животным сигнал, который они могут использовать для ориентации своего тела во время миграции. (b) Чтобы проверить способность воспринимать магнитное поле, животных, таких как кожистые морские черепахи, помещают в магнитную катушку, полярность которой меняется на противоположную. Эти черепахи меняют направление своего движения в катушках, предполагая, что они используют магнитные поля для навигации.

Время влияет на среду обитания животного в течение периодов от миллисекунд до десятилетий.Годовые циклы, в частности, важны для миграции, гибернации, , кэширования , спаривания и выращивания молодняка. Хотя температура может влиять на время этих действий, фотопериод дает более точный сигнал и играет большую роль в инициировании или прекращении сезонного поведения. Фотопериод настолько важен для регулирования поведения, как кэширование, что исследователи искусственно манипулируют фотопериодом у животных в неволе, чтобы вызвать такое поведение (Pravosudov et al. 2010).

Цикл день-ночь также играет ключевую роль в поведении животных. Некоторые виды активны днем, другие — ночью, а третьи — только на рассвете или в сумерках. Активность соответствует суточным колебаниям доступности источников пищи, температурным требованиям, а также наличию или отсутствию основных хищников. Даже без сигналов света и темноты (например, в полностью освещенной или полностью темной среде) животные поддерживают циркадный ритм длиной примерно 24 часа (Roberts 1965), что предполагает существование внутренних циркадных часов. используется для регулирования повседневной деятельности.

Условия также изменяются в более точных временных масштабах, требуя других внутренних часов, которые работают в течение секунд и минут. Кратковременный выбор времени особенно важен для кормодобывания. Для эффективного кормления животные должны уметь оценивать периоды времени. Это особенно верно для видов, которые потребляют ресурсы, которые со временем обновляются. Например, длиннохвостые колибри-отшельники ( Phaethornis superciliosus ) питаются нектаром, и птицы должны ждать, пока снова наполнятся цветы, прежде чем они вернутся за другой едой.Слишком быстрое возвращение было бы для колибри пустой тратой времени и энергии; Слишком долгое ожидание может означать потерю нектара перед конкурентом. Таким образом, птицы учатся возвращаться в течение нескольких минут после того, как цветок снова наполнился (Gill 1988). Эксперименты по таймингу на крысах показывают, что они могут довольно точно оценивать короткие временные интервалы, но по мере увеличения интервала их точность снижается (Гиббон ​​1977).

Многие аспекты среды обитания животных заметно различаются по размеру и количеству. Peahens ( Pavo spp.), Например, используют количество глазных пятен на хвосте самца как сигнал при выборе партнера (Petrie & Halliday 1994). Чтобы использовать этот сигнал, самки должны каким-то образом оценить количество глазных пятен. Способность различать числа также важна для территориальных животных, живущих в группах. Например, черные обезьяны-ревуны ( Alouatta pigra ), которые очень территориальны, могут оценивать относительный размер группы на основе количества воющих самцов в соперничающем отряде.Эта способность позволяет обезьянам избегать потенциально опасных столкновений с более крупными войсками (Kitchen 2006).

Насколько точны животные в различении количеств? Один довольно точный метод — это подсчет количества предметов. Хаузер и его коллеги (2000) протестировали макак-резус на свободном выгуле ( Macaca mulatta ), чтобы определить, могут ли животные точно различать небольшое количество. Они поместили ломтики яблока в каждую из двух ящиков на виду у обезьяны (рис. 5).Затем они позволили обезьяне выбрать ящик для кормления. Когда количество ломтиков, помещенных в ящик, было четыре или меньше, обезьяны точно выбирали ящик, в котором было больше ломтиков, но когда количество ломтиков превышало четыре для обоих вариантов, они выбирали случайным образом.

Рисунок 5: Числовая дискриминация.

Hauser et al . (2000) поместили ломтики яблока в коробки на виду у макак-резусов; обезьяны предпочитали коробки с большим количеством ломтиков при условии, что общее количество ломтиков в коробке было меньше четырех.

Когда количество предметов больше трех или четырех, способность точно различать суммы становится более трудной. Тем не менее, во многих ситуациях определение того, какой из двух вариантов «больше», важно для приспособленности человека, поэтому животные должны использовать другой механизм для оценки количества. Например, многие виды рыб группируются в косяков ; более крупный косяк должен принести больше пользы за счет снижения риска нападения хищников. Агрилло и его коллеги (2007) протестировали москитовую рыбу ( Gambusia holbrooki ) и обнаружили, что рыба может различать косяки, которые варьируются в соотношении 1: 2 (1: 2, 2: 4, 4: 8 и 8 : 16), но они не смогли различить соотношение 2: 3 (Рисунок 6).Многие виды демонстрируют этот эффект снижения точности при увеличении отношения, и, как и в случае с расчетом времени, животные менее точны при количественной оценке при увеличении величины (Brannon & Roitman 2003).

Рисунок 6: Числовая дискриминация.

Рыба выбирала более крупные косяки, когда одна коса была как минимум в два раза больше другой; при меньших соотношениях они не смогли определить, какой из вариантов был больше (Agrillo и др. . 2007).

Куда вы положили ключи? Какая столица Германии? С кем вы говорили на своем последнем светском мероприятии? Как ты ездишь на велосипеде? Какой здесь был задан первый вопрос? Каждый из этих вопросов представляет собой разный тип памяти, от краткосрочного до долгосрочного, включая воспоминания о местах, фактах и ​​опыте.Сохранение и извлечение информации, с которой мы столкнулись ранее, может быть полезно при прогнозировании будущего. Для животных также часто полезно помнить прошлую информацию, и некоторые животные, кажется, обладают улучшенной памятью для задач, с которыми они постоянно сталкиваются в своей естественной среде.

Несколько видов птиц тайник семян на зиму. Чтобы это была эффективная стратегия, они должны помнить местоположение своих тайников через несколько месяцев, когда им понадобится еда.Например, содержащиеся в неволе черношапочные синицы ( Parus atricapillus ) способны восстанавливать тайники через 28 дней после кэширования (Hitchcock and Sherry 1990). Кэширование может иметь сильное влияние как минимум на два типа памяти. Во-первых, виды кэширования могут иметь улучшенную пространственную память . Щелкунчики Кларка ( Nucifraga columbiana ) представляют собой вранов , которые хранят до 30 000 семян ежегодно (Vander Wall & Balda 1977).Эти семена являются важным источником зимней пищи для щелкунчиков. По сравнению с не кэширующими видами врановых, щелкунчики лучше запоминают местонахождение пищи, когда эти виды тестируются в задачах пространственной памяти (Balda & Kamil 2006; рис. 7).

Рисунок 7: Кэширование пищевых продуктов.

Щелкунчик Кларка.

Кэширование может также дать преимущество эпизодической памяти. Эпизодическая память — это память, которую мы используем, чтобы вспомнить события: кого, что, когда и где мы вспоминаем из определенных эпизодов нашего прошлого.Хотя это трудно проверить на животных, есть свидетельства того, что некоторые виды обладают «эпизодической памятью». Сойки-кустарники ( Aphelecoma californica ), родственники щелкунчиков, также кэшируют пищу (рис. 8). В экспериментах им разрешалось хранить орехи (стабильный источник пищи) и восковых червей (разлагающийся источник пищи). После 4-часовой и 5-дневной задержки сойкам позволяли собрать любую пищу, которую они хотели. Поскольку они предпочитают свиристых червей, сойки извлекли больше свиристых червей, чем орехов после 4-часовой задержки.Однако через 5 дней свиристые черви разложились, поэтому сойки добыли больше орехов, чем свиристые черви. Сойки помнили, что они кэшировали, где и когда (4 часа или 5 дней назад) — это отличительные черты эпизодической памяти (Clayton & Dickinson 1998).

Рисунок 8: Кэширование пищевых продуктов.

Арахис скраб-сойка кэширующий.

Животные демонстрируют ряд увлекательных когнитивных способностей. Некоторые виды поражают нас своими человеческими способностями. Другие удивляют нас, потому что их способности сильно отличаются от наших.Каждый вид уникален в своем созвездии когнитивных способностей, потому что эволюция приспособила эти способности для решения проблем, с которыми животные сталкиваются в своем физическом и социальном мире.

границ | Есть ли различия в «интеллекте» нечеловеческих видов? Роль контекстных переменных

Претензия Макфейла

В данном случае мы должны заключить, что нет никаких качественных или количественных различий среди позвоночных (за исключением человека; Macphail, 1985, p.46).

В 1985 году Макфейл отстаивал нулевую гипотезу для интеллекта животных, в которой утверждалось, что нет никаких качественных или количественных различий в интеллекте между нечеловеческими видами. Позже Макфейл опубликовал свою Нулевая гипотеза в качестве целевой статьи в Behavioral and Brain Sciences (Macphail, 1987). Справедливо сказать, что комментарии коллег были в целом негативными. Например, Штернберг (1987, стр. 680) заявил, что «Макфейл предпринял смелые, но не полностью успешные усилия», в то время как Элепфандт (1987, стр.662) прокомментировал недавно появившееся исследование интеллекта позвоночных: «Этот новый рост не должен останавливаться узкими взглядами или поспешными выводами». Возможно, самый резкий комментарий был сделан Голдман-Ракичем и Прейссом (1987, с. 667), которые заявили, что «нулевая гипотеза Макфейла — это просто эпитафия на краеугольном камне сравнительного познания».

Вместо того, чтобы остановить рост сравнительного познания или стать эпитафией на его надгробии, за более чем три десятилетия после публикации Разум позвоночных: нулевая гипотеза (Macphail, 1985) произошел взрыв исследований в области когнитивных способностей. вместимости животных.Такие темы, как эпизодической памяти , теории разума и планирования будущего , мало исследовались в 1985 году, тогда как сейчас они составляют основу исследований когнитивных функций животных. И другие темы, такие как представление отношений эквивалентности (рефлексивность, симметрия и транзитивность), пользуются долгой историей исследований и продолжают способствовать глубокому пониманию умственных способностей нечеловеческих животных. В свете огромного количества данных, которые накопились с тех пор, как Макфейл (1985) опубликовал свою Нулевая гипотеза , цель этой статьи — посмотреть, выдержала ли она проверку временем: действительно ли нет различий, качественных или количественных, в познавательные способности позвоночных животных?

Некоторые общие проблемы

В данной статье мы рассматриваем текущее состояние утверждения Макфейла об отсутствии качественных или количественных различий в интеллекте между нечеловеческими видами позвоночных.Многие критические замечания в адрес Макфейла (1987) касались использования им термина «интеллект». Например, Барлоу (Barlow, 1987, p. 657) прекрасно сформулировал это, когда заявил, что «поскольку еще не существует общепринятого определения интеллекта, позволяющего определить количественную шкалу для него … нельзя с полным основанием сказать, что количественные различия либо существуют или не существуют ». Мы считаем, что это справедливая критика, и, кроме того, согласны с Ходосом (1987, стр. 668), когда он заявил, что «мы не должны увязать в общей концепции интеллекта животных, потому что ее измерение находится далеко за пределами нашей досягаемости.”

Помимо ограничений в определении «интеллекта», область сравнительного познания — это сравнение способностей разных животных, чтобы понять не только их способности, но и эволюцию умственных способностей людей. Однако оценка того, как животные различаются по «интеллекту», может быть не лучшим подходом. Скорее, мы думаем, что лучший подход — сосредоточиться на конкретных, определяемых и измеримых возможностях, которые позволяют проводить прямые сравнения между видами.Д’Амато и Салмон (1984, стр. 149) выдвинули такую ​​точку зрения относительно сравнения когнитивных способностей разных видов, когда они сказали, «насколько проще была бы задача, если бы мы могли идентифицировать относительно небольшое количество ядерных когнитивных способностей». которые позволили бы нам с помощью их измерений сделать разумные утверждения о когнитивных потенциалах и способностях различных видов ». В этой степени мы сосредоточимся на наборе таких ядерных когнитивных способностей, которые были предметом обширных исследований у разных видов: рефлексивность, симметрия, транзитивность и поведение последовательного порядка, а также коснемся некоторых более современных ядерных когнитивных способностей, таких как эпизодическая память и ToM.

Помимо проблем, связанных с использованием термина «интеллект», есть еще одно предостережение, касающееся использования нами термина «познание». Мы используем этот термин больше для простоты объяснения, чем обязательно для обозначения того, что наши животные решают задачи, используя процессы, которые выходят за рамки поведенческих принципов, охватываемых оперантными и классическими обусловливающими или ассоциативными процессами, или не объясняются ими. Фактически, использование нами термина «познание» является синонимом определения Шеттлворта (1998, стр. 5), согласно которому он охватывает «механизмы, с помощью которых животные получают, обрабатывают, хранят и действуют на основе информации из окружающей среды.”

Третье предостережение заключается в том, что мы не собираемся сравнивать когнитивные способности нечеловеческих животных с человеческими. Такие сравнения подробно рассматривались в недавнем обзоре (Penn et al., 2008). Скорее, наша цель — сравнить когнитивные способности нечеловеческих животных и, в частности, рассмотреть значение нулевой гипотезы . Точно так же, поскольку большинство исследований проводилось на обезьянах, обезьянах, крысах или птицах, наши сравнения ограничиваются этими видами.Тем не менее, эти виды обладают достаточным диапазоном эволюционной независимости, а также различиями в нейроанатомии и нишах, чтобы предотвратить любую критику, которую мы не смогли широко проанализировать.

Роль контекстных переменных

В 1965 году Биттерман выдвинул идею контекстной переменной, некогнитивного фактора, который объясняет различия в наблюдаемом поведении между видами. Говоря о неспособности рыб продемонстрировать улучшения в обратном обучении как при решении пространственных, так и визуальных задач, Биттерман (1965, стр.95) заявил, что:

«Другая возможность состоит в том, что условия, в которых была протестирована рыба, виноваты в ее плохой демонстрации, что разница в производительности должна быть связана не только с разницей в возможностях, но и с неравенством в некоторых контекстных переменных, таких как как сенсорная потребность, двигательная потребность, степень голода или привлекательность вознаграждения ».

Биттерман (1965, стр. 95) также предвидел проблему с понятием контекстных переменных, когда заявил: «Можем ли мы когда-нибудь исключить возможность того, что разница в производительности двух разных животных в таком эксперименте проистекает из разницы в какая-то запутанная контекстная переменная? » Макфейл (1985, стр.39) пересмотрел понятие контекстных переменных в своей статье и повторил ту же озабоченность, когда заявил, что «не существует конечного каталога потенциально релевантных контекстных переменных: как, следовательно, можно окончательно исключить их влияние?»

Хотя опасения по поводу контекстных переменных обоснованы, мы полагаем, что контекстные переменные действительно находятся в континууме важности и релевантности. Хотя это может быть оправдано, у немногих возникнет соблазн утверждать, что разница в способностях между видами A и B объясняется тем, что стимулы, использованные в эксперименте с видом A, отличались по размеру от тех, которые использовались в эксперименте с видом B.С другой стороны, устройство, которое не позволяет животному должным образом обрабатывать стимул, действительно может быть обоснованным обращением к контекстной переменной. Действительно, Макфейл (1985) пришел к выводу, что нельзя упускать из виду важность контекстных переменных, и мы полностью разделяем эту точку зрения. Как мы покажем в текущем обзоре, контекстные переменные часто играют роль в том, может ли животное проявлять определенную способность.

Сначала мы сосредоточимся на наборе когнитивных способностей, называемых отношениями эквивалентности (рефлексивность, симметрия и транзитивность).Хотя идея отношений эквивалентности может и не вызывать представления о когнитивном мастерстве, отношения эквивалентности лежат в основе ряда сложных форм поведения. Согласно Сидману (2018, стр. 33), например, отношения эквивалентности играют центральную роль, «в том, чтобы сделать язык таким мощным фактором в нашем повседневном социальном общении друг с другом».

Рефлексивность

Первое отношение эквивалентности, которое мы исследуем, — это рефлексивность, более известная в литературе по познанию животных как концепция «одинаковое-различное» или «соответствие».Задача, наиболее часто используемая для изучения того, могут ли животные сформировать концепцию сопоставления, — это задача одновременного сопоставления с образцом (SMS). Хотя вариантов много, основная процедура очень проста. Животному показывают образец стимула, например, геометрическую форму круга или вертикальной линии. После ответа на образец стимула два стимула сравнения появляются по обе стороны от образца стимула, один такой же, как образец, а другой другой. Животное должно реагировать на стимул сравнения, который совпадает с стимулом образца.В этом примере от испытания к испытанию в образце чередуются стимулы в виде круга и вертикальной линии.

Животное может решить SMS-задачу одним из трех основных способов (Скиннер, 1950; Фартинг и Опуда, 1974; Картер и Вернер, 1978). Один из способов — изучить каждую из возможных конфигураций стимулов выборки и сравнения. С двумя стимулами (A и B) и стимулами, расположенными так, что образец стимула появляется в центре, а стимулы сравнения появляются по обе стороны от образца стимула, существует четыре возможных конфигурации сравнения образцов: AAB, BAA, BBA, и ABB.В соответствии с представлением конфигурации животное узнает, что конфигурации AAB и BBA означают клевание левого стимула для получения вознаграждения, а конфигурации ABB и BAA означают клевание правого стимула для получения вознаграждения. Второй способ решить задачу SMS — это изучить серию ассоциаций стимул-ответ , таких как «если круг был образцом, нажмите на стимул сравнения круга» и «если вертикальная линия была образцом, нажмите на стимул сравнения вертикальной линии. .Наконец, третий способ решить задачу SMS — это изучить обобщенную концепцию сопоставления , такую ​​как «клевать стимул сравнения, который соответствует образцу стимула». Решение задачи путем реализации концепции обобщенного соответствия является «необходимым следствием рефлексивности, которая, следовательно, передает понятие тождества» (Сидман и др., 1982, стр. 24).

Чтобы выяснить, какой из трех возможных способов решения задачи SMS животным, проводится тест передачи, в котором испытуемым предъявляются новые стимулы, такие как красный и зеленый.Существует множество проблем, связанных с условиями, которые должны преобладать во время теста передачи, чтобы вывести решение с помощью концепции сопоставления. Во-первых, «новые» стимулы должны быть действительно новыми в том смысле, что нельзя использовать понятие обобщения стимулов для объяснения хороших характеристик передачи. Другими словами, если мы дрессируем животное с кругом и вертикальной линией в качестве стимулов и тестируем их с помощью овальной и наклонной линии, хорошие результаты теста передачи, скорее всего, связаны с обобщением стимула, чем с применением концепции сопоставления.Чтобы избежать ловушки генерализации стимула, стимулы в тесте передачи должны быть полностью отличными (т.е. ортогональными) обучающим стимулам. В нашем примере стимулы передачи красного и зеленого цвета ортогональны обучающим стимулам круга и вертикальной линии.

Другой важный вопрос — насколько хороша должна быть производительность передачи с новыми стимулами, чтобы вывести решение на основе концепции соответствия? Основная идея состоит в том, что если животные выучили исходную задачу, приняв концепцию соответствия, они должны быстро перейти к новым стимулам, потому что концепция соответствия имеет тенденцию быть независимой от стимулов.С другой стороны, если животные выучили исходную задачу с использованием правила конфигурации или правила ассоциации стимул-ответ , то производительность с новыми стимулами должна быть плохой, потому что оба эти процесса зависят от исходных стимулов, и в самом деле, чтобы научиться заданию с новыми стимулами передачи, животному может потребоваться столько же попыток, сколько и разучить задание с помощью обучающих стимулов. Естественно, что какая-либо из этих экстремальных ситуаций редко преобладает, и часто мы остаемся с мерами экономии, из которых следует принимать правильные решения относительно того, какой процесс использовало животное.Например, если животному потребовалось 500 попыток, чтобы выучить исходное задание с круговыми и вертикальными стимулами, и им потребовалось 50 попыток, чтобы изучить задание с красными и зелеными стимулами, это достаточно хорошее выполнение, из которого можно сделать вывод, что исходное задание были изучены с использованием подходящей концепции? Скорее всего, да. Но как насчет 100 испытаний?

Существует множество свидетельств того, что животные учатся решать задачи SMS, применяя концепцию сопоставления, по широкому кругу видов.Шимпанзе, как взрослые (Nissen et al., 1948; Robinson, 1955), так и младенцы (Oden et al., 1988), легко переходят на новые стимулы до такой степени, что можно почти говорить о почти идеальном уровне производительности при первом же подходе. несколько испытаний. Например, как группа детенышей шимпанзе в Oden et al. (1988) исследование потребовало 816 испытаний, чтобы изучить задачу сопоставления с обучающими стимулами до уровня примерно 85% правильных, и продолжало набирать баллы на этом уровне в первых 24 испытаниях с множеством различных новых стимулов.Хотя обезьяны не совсем соответствуют уровню компетентности шимпанзе, они также способны демонстрировать высокий уровень передачи новых стимулов (Mello, 1971; Milner, 1973; D’Amato et al., 1985a).

За исключением приматов, не относящихся к человеку, исследования в основном сосредоточены на способностях голубей. Ранние исследования либо не смогли найти доказательств соответствия концепции (Камминг и Берриман, 1961; Фартинг и Опуда, 1974; Холмс, 1979), но предоставили в лучшем случае слабые доказательства соответствия концепции (Wilson et al., 1985a, b), либо свидетельства соответствия концепции были открыты для альтернативных объяснений (Zentall and Hogan, 1974, 1978; Urcuioli and Nevin, 1975; Edwards et al., 1983). Одним из таких альтернативных объяснений было обычное кодирование стимулов. Например, Зенталл и Хоган (1974) тренировали голубей с помощью красных и зеленых стимулов, а затем тестировали с желтыми и синими стимулами, и птицы показали достаточно хорошие уровни перехода на «новые» стимулы. К сожалению, голуби склонны кодировать желтый и красный как одинаковые, а синий и зеленый как одинаковые (Wright and Cummings, 1971), поэтому наблюдаемая передача была не более чем примером обобщения стимулов, то есть нарушением принципа ортогональности. .Даже дальнейшее исследование (Zentall and Hogan, 1976), в котором голуби тренировались с круговыми и крестообразными геометрическими формами, а затем переходили на (явно новые) красные и зеленые стимулы, показало высокий уровень передачи, но не смогло распознать, что голуби изучают задание SMS. с красными и зелеными стимулами очень быстро (Zentall and Hogan, 1974), что ставит под сомнение то, что быстрый переход на красный и зеленый был вызван применением концепции соответствия.

Ранние исследования концепций сопоставления голубей имели тенденцию поддерживать точку зрения о том, что вместо изучения концепции сопоставления поведение голубей можно было бы лучше всего описать как обучение серии ассоциаций стимула-реакции или конфигураций.Однако доказательства того, что голуби формируют концепцию соответствия, сделали большой шаг вперед, когда Райт (1997) показал, что количество ответов, испускаемых на образец стимула, является решающим фактором, определяющим, сформируют ли голуби подходящую концепцию. Различные группы птиц были обучены испускать либо FR0, FR1, FR10, либо FR20 на образец стимула, а затем тестировались с новыми стимулами в одинаковых условиях реакции. Райт (1997) обнаружил, что птицы, обученные с помощью FR0 или FR1, не смогли перейти на новые стимулы, тогда как птицы, обученные с помощью FR10 или FR20, показали уровни производительности с новыми стимулами, подобными (или эквивалентными в случае состояния FR20) их терминальное выступление с обучающими стимулами.Количество ответов, испускаемых на образец стимула, было контекстной переменной, которая не учитывалась во многих ранних исследованиях голубей, когда на образец стимула требовалось мало ответов.

Согласно Райту (1997), конфигурационное обучение является доминирующей и предпочтительной стратегией обучения для голубей, и для демонстрации свидетельства соответствия концепции необходимо сначала сломать предрасположенность к обработке выборки и стимулов сравнения как конфигурации. Фактически, чем больше требование FR, тем больше вероятность того, что животное отделяется от конфигурирующего обучения, и тем более вероятно, что тогда оно примет подходящую концепцию.Возьмем случай условия FR0. Образцы стимулов и стимулы сравнения предъявляются одновременно, поэтому маловероятно, что птицы даже осознают наличие «образца» стимула, который необходимо сопоставить с одним из стимулов «сравнения». И зачем им это? Фактически, единственное решение при условии FR0 — рассматривать все отображение стимулов «выборки» и «сравнения» как единое целое, то есть конфигурацию, и направлять свои ответы соответствующим образом. С другой стороны, в состоянии FR20 образец появляется, и только после 20 ответов появляются стимулы сравнения.Структура этой задачи побуждает животных воспринимать образец как нечто, что они должны сопоставить для сравнения, и в результате голуби более склонны принимать концепцию сопоставления и переходить на новые стимулы.

Последующее исследование Colombo et al. (2003) обнаружили еще одну контекстную переменную, которую необходимо скорректировать, прежде чем голуби отобразят подходящую концепцию. Эти авторы были удивлены, когда их голуби FR20 не смогли перейти на новые стимулы. Однако они отметили, что еще одно различие между исследованием Райта (1997) и их исследованием заключалось в том, что Райт (1997) первоначально тренировал своих птиц с помощью трех стимулов, тогда как Коломбо и др.(2003) тренировали их всего с двумя. Хотя обучение с двумя или тремя стимулами может показаться неважной контекстной переменной, два обучающих стимула дают четыре возможных конфигурации сравнения выборок, тогда как три обучающих стимула дают 12 возможных конфигураций сравнения выборок. Действительно, когда Коломбо и др. (2003) обучили другую группу птиц трем стимулам и требованию FR20, они перешли на новые стимулы на очень высоком уровне. Таким образом, обучающих стимулов также является контекстной переменной.Они рассудили, что, хотя можно было бы изучить правые / левые ответы, связанные с четырьмя конфигурациями, изучение правых / левых ответов, связанных с 12 конфигурациями, может представлять трудности для животных и поощрять использование концепции соответствия для решения задачи.

Таким образом, если правильно спланировать эксперимент, можно показать уровни переноса у голубей, фактически идентичные уровням переноса у обезьян (Colombo et al., 2003). Верно, что в случае с голубем нужно наложить FR20 на образец стимула и обучить его трем стимулам, по сравнению с обезьянами, которые демонстрируют переход с FR1 на образец стимула и обучение всего с двумя стимулами.Однако, как только эти контекстные переменные учтены, поведение голубей становится неотличимым от обезьян. Это верно не только для условий, которые приводят к успешной передаче, но также и для условий, которые приводят к неудачной передаче (см. Рисунок 1). И D’Amato et al. (1985a) и Colombo et al. (2003) в исследованиях использовался тот же формат обучения и тестирования, в котором животных обучали с помощью ряда стимулов, а затем тестировали в течение четырех сеансов с новыми стимулами, а также с обучающими стимулами.Из рисунка 1 видно, что, когда контекстные переменные FR и количество обучающих стимулов регулируются, характеристики переноса птиц неотличимы от таковых у обезьян, как с точки зрения успешного перехода на новый цвет, так и с точки зрения формы стимула ( левая панель), а также неудачный переход на два стимула новой формы (правая панель). Подробнее о разнице между переходом на стимулы цвета / формы и формы / формы позже.

Рисунок 1 . Передаточное представление обезьян и голубей.Данные по обезьянам основаны на D’Amato et al. (1985a), а данные о голубях основаны на Colombo et al. (2003). Животных тестировали в течение четырех 48-пробных сессий, причем половина испытаний была посвящена обучающим (старым) стимулам, а половина — новым (новым) стимулам. Левая панель показывает эффективность перехода к стимулу нового цвета и формы (для обучения обезьян тренировали с помощью стимулов двух форм, а голубей тренировали с помощью стимулов трех форм). Правая панель показывает эффективность перехода к двум стимулам новой формы (для обучения обезьян тренировали с помощью стимула цвета и формы, тогда как голубей дрессировали с помощью стимула двух форм и стимула цвета).Когда контекстные переменные установлены надлежащим образом для голубей (обучение с тремя стимулами и FR20 на образце), и обезьяны, и голуби легко переходят на новый цвет и формируют стимул, но не на два стимула новой формы.

Один заключительный момент в литературе по концептуальной совместимости заслуживает некоторого внимания. Премак (1983) утверждал, что животных можно различать на основе применяемой процедуры сопоставления. Согласно Premack (1983), процедуры, обсуждаемые во всех вышеупомянутых исследованиях, представляют собой то, что он называет «последовательными» задачами сопоставления, когда одинаковые или разные ответы направлены на сами физические стимулы (например,g., нажмите красный стимул сравнения, если образец был красным). Премак (1983) считает, что способность решать такие «последовательные» задачи сопоставления широко распространена среди животных. С другой стороны, задачу «одновременного» сопоставления может решить только не любой шимпанзе, а только обученный языку шимпанзе. В «одновременной» процедуре различение, на основании которого должны выноситься суждения об одном и том же и различном, отделено от фактических стимулов, которые оцениваются как одинаковые и разные. Например, если животному были предъявлены стимулы A и B, ему пришлось бы выбрать сигнал, означающий «разные», например красный прямоугольник, или, если животному были представлены стимулы A и A, ему пришлось бы выбрать сигнал, который означает «одинаковый». , »Желтый прямоугольник (Premack et al., 1978). Кажется мало сомнений в том, что шимпанзе могут решать такие «одновременные» задачи (Premack et al., 1978), и, несмотря на заявление Премака (1983) о предварительных требованиях к языковому обучению, точно так же могут обезьяны без обучения языку (Sands and Wright, 1980; Д’Амато и Коломбо, 1989).

Могут ли голуби решать задачи одновременного сопоставления, как это часто бывает с голубями, требовалось больше времени, чтобы показать. Ранние положительные отчеты были омрачены альтернативными интерпретациями, такими как животные, потенциально обучающиеся фиксированному порядку левых / правых ответов, связанных с «одинаковыми» и «разными» результатами (Сантьяго и Райт, 1984), или неспособность полностью сбалансировать дизайн, тем самым позволяя птицам решать задачу, используя ассоциации для конкретных предметов (Эдвардс и др., 1983). Намного лучшая производительность передачи была получена при одновременных задачах сопоставления, когда дискриминанда состояла из массивов множества одинаковых и множества разных стимулов (Сантьяго и Райт, 1984; Вассерман и др., 1995; Кук и др., 1997). Если на самом деле птицы обрабатывают определенные элементы в массивах, то эти исследования предоставят доказательства того, что голуби могут одновременно решать задачи сопоставления. Однако критика этих исследований заключается в том, что новые «одинаковые» и «разные» массивы на самом деле не новы.Если вместо того, чтобы смотреть на отдельные элементы, составляющие массив, животные обрабатывают глобальный признак, возможно, меру «энтропии» массива стимулов, тогда «новые» массивы действительно не новы (Young et al. , 1997). Однако совсем недавно Блейсделл и Кук (2005) показали, что голуби могут выполнять задачу одновременного сопоставления, когда одновременно предъявляются только два стимула, и они переходят на новые стимулы на уровне, который свидетельствует о наличии подходящей концепции.

Когда Макфейл (1985) заявил об отсутствии качественных или количественных различий между видами, он имел в виду только виды позвоночных. Чтобы убедить нас в отсутствии различий между позвоночными в способности формировать подходящую концепцию, стоит завершить этот раздел исследованием концепции сопоставления с использованием беспозвоночных. Giurfa et al. (2001) показали, что пчелы также решают задачу SMS, используя концепцию сопоставления. Они использовали Y-лабиринт с пчелами, сталкивающимися с образцом стимула на ножке Y-лабиринта и стимулами сравнения на рукавах Y-лабиринта.Пчелы легко усвоили задание и отлично перенеслись на новые раздражители. Производительность пчел была настолько исключительной, что они не только передавали новые визуальные стимулы, но также передавали концепцию соответствия между модальностями, способность, которая никогда не проявлялась даже у нечеловеческих приматов (см. D’Amato et al., 1985а). Таким образом, когда контекстные переменные корректируются для каждого вида, ряд животных демонстрируют переход на новые стимулы на уровне, который предполагает использование соответствующей концепции.На самом деле, необходимо ли формулировать производительность в терминах когнитивной конструкции концепции сопоставления , в отличие от работы ассоциативных процессов, — это вопрос, к которому мы вернемся в конце этого обзора.

Симметрия

Второе отношение эквивалентности, которое мы исследуем, известно как симметрия. Когда вы выучите название объекта, скажите «дверь», слово «дверь» вызывает в памяти образ двери. Точно так же изображение двери напоминает слово «дверь».Это пример симметрии , двунаправленной ассоциации между двумя стимулами. Симметрия в контексте литературы о животных обычно обучается с использованием версии задачи сопоставления с образцом, называемой символическим или условным сопоставлением с образцом, в которой разные образцы стимулов отображаются на разные стимулы сравнения. Таким образом, цель задачи состоит не в том, чтобы сопоставить, с точки зрения сходства, стимул сравнения с образцом стимула, а в том, чтобы выбрать стимул сравнения, который связан с образцом стимула.Например, если A1 и A2 являются выборочными стимулами, а B1 и B2 — стимулами для сравнения, тогда, когда A1 появляется в качестве образца, правильным выбором будет B1, тогда как когда A2 появляется в качестве образца, правильным выбором будет B2. Для проверки симметрии B1 и B2 теперь становятся выборочными стимулами, а A1 и A2 — стимулами сравнения. Если усвоенные отношения A1 → B1 и A2 → B2 симметричны, то при предъявлении B1 или B2 в качестве эталонных стимулов испытуемый должен выбрать A1 и A2 соответственно. Хотя животные легко обучаются символическим задачам сопоставления с образцами, демонстрация симметрии у ряда видов оказалась сложной задачей.

Здесь стоит упомянуть, что термин «симметрия» обычно подразумевает, что обратная ассоциация изучается в той же степени, что и прямая ассоциация. Судя по этому суровому определению, может показаться, что существует мало или совсем нет доказательств такой симметрии у нечеловеческих животных. Как и в большинстве случаев, в литературе, посвященной нечеловеческим животным, мы принимаем значительную обратную связь (хотя и менее выраженную, чем прямую) как доказательство симметрии. Имея это в виду, Tomonaga et al. (1991) обучили трех шимпанзе сопоставить один из двух цветов образца с одной из двух форм сравнения с критерием не менее 80%, затем перетренировали животных для сотен испытаний, а затем проверили симметрию в 12 испытаниях.Имейте в виду, что проверка проявления способности всего за 12 попыток — сложная задача, поскольку животные часто страдают от любого изменения условий тестирования. Тем не менее, один из трех дрессированных шимпанзе показал превосходные результаты в тесте на симметрию, что свидетельствует о том, что шимпанзе способны формировать симметричные отношения. Однако доказательства симметрии у шимпанзе отнюдь не всегда положительны. Ямамото и Асано (1995), например, обнаружили, что у их одного шимпанзе не было доказательств симметрии после тренировки с одним набором стимулов, но после специальной тренировки и тестирования с шестью наборами стимулов, процедура, называемая образцовой тренировкой, все же появилась.

Демонстрация симметрии у обезьян также была встречена с большим трудом. Сидман и др. (1982) не смогли показать никаких доказательств симметрии у обезьян, обученных с использованием геометрических (вертикальная и горизонтальная линия) образцов и стимулов для сравнения цветов. Макинтайр и др. (1987) якобы показать доказательства симметрии у макак; однако их выводы были встречены серьезной критикой на том основании, что проверенные отношения уже были обучены (см. Hayes, 1989). Удивительно, но исследование D’Amato et al.(1985b), который обычно называют отрицательным открытием (Hayes, 1989; Sidman, 1994; Lionello-DeNolf and Urcuioli, 2002; Frank and Wasserman, 2005), дает некоторые благоприятные доказательства симметрии у обезьян. Д’Амато и др. (1985b) утверждали, что использование стимулов сравнения вертикальных и горизонтальных линий в Sidman et al. (1982) исследование могло быть контекстной переменной, которая поставила обезьян в невыгодное положение. Используя гораздо более различимые стимулы в качестве выборки и сравнения, а также оценивая эффективность первых 12 испытаний, D’Amato et al.(1985b) показали наличие значительных обратных ассоциаций у двух из шести протестированных обезьян.

Многочисленные исследования изучали степень симметрии голубей, и было трудно получить положительные результаты. Ранние исследования либо не смогли найти никаких доказательств даже обратных ассоциаций (Lipkens et al., 1988), подверглись критике за альтернативные интерпретации, когда они это сделали (Vaughan, 1988; Hayes, 1989), либо во многом аналогично шимпанзе и обезьянам, найденным в лучшем случае только слабые доказательства обратных ассоциаций (Hogan and Zentall, 1977; Richards, 1988).Интересно, что в исследовании Hogan and Zentall (1977) некоторые положительные доказательства симметрии были замечены в начале теста на симметрию, но затем рассеялись, что также наблюдалось D’Amato et al. (1985b) с обезьянами. Учитывая контекст этой статьи, возможно, уместно включить одну возможность, поднятую Хоганом и Зенталлом (1977, стр. 14), относительно того, почему голуби плохо справляются с задачами симметрии: «также возможно, что развитие обратных ассоциаций зависит от видоспецифическая функциональная ценность таких ассоциаций (т.е., у людей может возникнуть необходимость в формировании обратных ассоциаций, а у голубей — нет).

Лионелло-ДеНольф и Уркуиоли (2002) также не смогли найти доказательств симметрии у голубей, но их исследование заслуживает упоминания, потому что оно представляет собой одну из самых ранних попыток обратиться к возможным контекстным переменным, которые могут мешать голубям (и, возможно, другим животным) демонстрировать симметрия. Основываясь на представлении Макилвейна и др. (2000) о топографии реакции на раздражитель о том, что голуби могут обрабатывать аспекты стимула, которые мешают интересующим аспектам тестов на симметрию, Лайонелло-ДеНольф и Уркуиоли (2002) пришли к выводу, что во время Проверка симметрии не только обменивается ролями выборки и сравнения, но и меняет позиции.Таким образом, голуби, по-видимому, кодируют не только особенности стимула, но и положение стимулов как часть топографии реакции на стимул. Возьмем ситуацию в задачах сопоставления, когда образец стимула обычно появляется в центре, а стимулы сравнения появляются по обе стороны от положения образца. Для проверки симметрии стимулы сравнения теперь появляются в центральной позиции. Для человека может быть неуместным, что стимул сравнения теперь появляется в положении, в котором он никогда не появлялся раньше, но для нечеловеческого человека позиция может быть частью топографии реакции на стимул , и, следовательно, нечеловеческие животные могут нарушить симметрию. тест, потому что неясно, как они должны себя вести, когда стимулы появляются в позициях, в которых они никогда не появлялись раньше.Поэтому Лионелло-ДеНольф и Уркуиоли (2002) обучили своих животных так, чтобы стимулы выборки и сравнения могли появляться в любом из ряда положений, таким образом эффективно тренируя «положение» как компонент топографии стимула-ответа . Несмотря на это обучение, голуби по-прежнему не смогли показать никаких доказательств симметрии, открытие, которое, несмотря на то, что доказательства симметрии есть у нечеловеческих приматов, еще больше отдаляет голубей от нечеловеческих в их способности формировать симметричные отношения.

Франк и Вассерман (2005) отметили, однако, что помимо стимулов, связанных с их пространственным расположением, они также связаны с их временным расположением. Другими словами, если обучается отношение A1 → B1, а затем проверяется отношение B1 → A1, элемент B никогда не появляется первым. Как и в случае с положением, упомянутым ранее, если элемент B теперь появляется первым, мы, люди, можем быстро предположить, что, поскольку он появляется первым, он должен выполнять роль образца стимула, но, опять же, нет причин, по которым другие животные должны производить это предположение.Чтобы учесть потенциально контролирующее влияние контекстной переменной временного местоположения, Фрэнк и Вассерман (2005) использовали последовательные задачи сопоставления «годен / не годен», где стимулы выборки и сравнения появляются последовательно в одной и той же позиции, а субъект должен ответьте на второй стимул, если он сочетается с первым (например, A1 → B1), и отрицательный ответ (т.е. воздержитесь от ответа) на второй стимул, если он не сочетается с первым (например, A1 → B2). Чтобы контролировать потенциально разрушительные эффекты контекстной переменной временного порядка и тот факт, что, например, стимул B никогда не появлялся первым, голубей обучали не только символическим отношениям (A1 → B1, A2 → B2), но также и тем, что отношения идентичности (A → A и B → B), таким образом обучая животных тому, что оба стимула A и B могут возникать в любой временной позиции.Принимая во внимание эти контекстные переменные, голуби демонстрировали устойчивую симметрию. Франк и Вассерман (2005, стр. 157) пришли к выводу, что «симметрия может быть получена с нечеловеческими животными при надлежащих условиях обучения и тестирования». Интересно, что один успешный шимпанзе в книге Tomonaga et al. (1991) исследование также проходило как с символическими отношениями, так и отношениями идентичности.

Таким образом, элегантное исследование Фрэнка и Вассермана (2005) показывает, что если принять во внимание контекстные переменные, голуби могут демонстрировать симметрию и делать это на уровне, не сильно отличающемся от шимпанзе.Кроме того, мало, если вообще есть доказательства, которые могли бы различать поведение нечеловеческих приматов и птиц в отношении формирования симметрии. Как и в литературе о концепциях сопоставления, исследователи сейчас изучают, можно ли продемонстрировать симметрию беспозвоночными. Учитывая недавнюю попытку Moreno et al. (2012) с пчелами, кажется, что появление симметрии у беспозвоночных — лишь вопрос времени.

Транзитивность

Третье отношение эквивалентности, которое мы исследуем, известно как транзитивность.Нет необходимости апеллировать к понятию контекстных переменных, потому что было показано, что большинство видов способны решать задачи транзитивности. Скорее, мы включаем краткое упоминание этой темы, чтобы завершить обсуждение отношений эквивалентности, и, что более важно, чтобы выделить другую проблему, которую мы хотим кратко затронуть в этом обзоре, а именно желание интерпретировать поведение нечеловеческих животных в откровенно когнитивно богатых терминах. .

Транзитивность — это операция, при которой, учитывая информацию о том, что A умнее B, а B умнее C, можно сделать логический вывод, что A умнее C, даже несмотря на то, что никакой прямой информации о взаимосвязи между A и C не было. .Согласно Пиаже (1928), способность решать такую ​​задачу трехчленного транзитивного вывода не развивается примерно до 7 лет, и этот вывод был оспорен Брайантом и Трабассо (1971), которые продемонстрировали надежные способности к транзитивному выводу в четырех случаях. -, 5- и 6-летние. Хотя основной целью этого обзора является сравнение нечеловеческих животных, стоит упомянуть процедуру, использованную Брайантом и Трабассо (1971), потому что очень похожие процедуры обучения использовались для изучения транзитивности у нечеловеческих животных.В своем исследовании детей учили различать цветные стержни разной длины. Стержни были представлены парами, и тренировка состояла из повторных воздействий на четыре тренировочные пары, A + B−, B + C−, C + D− и D + E−, с буквами, представляющими различную длину стержней (например, , A был самым длинным, а E — самым коротким), а знаки «+» и «-» указывают на правильный и неправильный стимул, соответственно, для выбора. Например, при предъявлении парного компакт-диска и подсказке с вопросом « какой стержень длиннее? ”, испытуемый должен выбрать пункт C.

Конечно, при изучении транзитивного ряда из пяти пунктов A всегда правильно, E всегда неверно, а B, C и D правильны и неправильны в зависимости от пары, в которой они появляются. В серии из пяти пунктов есть 10 возможных пар для тестирования предмета (AB, AC, AD, AE, BC, BD, BE, CD, CE и DE). Из них мы ожидаем, что испытуемый будет хорошо работать с любой парой, содержащей элемент A (AB, AC, AD и AE), потому что при обучении элемент A всегда был правильным. Мы также ожидаем, что испытуемые будут хорошо работать с любой парой, содержащей элемент E (AE, BE, CE и DE), потому что в процессе обучения элемент E всегда был неправильным и, следовательно, его всегда следует избегать в пользу другого стимула.Наконец, мы явно ожидаем, что они будут хорошо работать с парой, которая была одной из обучающих пар (AB, BC, CD и DE), оставив в качестве критического теста для пары транзитивность BD. Брайант и Трабассо (1971) обнаружили, что 4-, 5- и 6-летние дети хорошо справляются с парным BD.

Исследования с участием нечеловеческих животных, как правило, следуют той же общей процедуре, принятой Брайантом и Трабассо (1971): сначала дрессируют животных на четырех парах предпосылок AB, BC, CD и DE, а затем тестируют их на критической паре BD.Используя эту процедуру, шимпанзе (Gillan, 1981), обезьяны (McGonigle and Chalmers, 1977), крысы (Davis, 1992) и голуби (von Fersen et al., 1991; Paz-y-Miño C et al., 2004) имеют было обнаружено, что все они работают на высоком уровне в паре критических тестов BD и действительно достигают уровней производительности, не слишком отличающихся от результатов, указанных Брайантом и Трабассо (1971) для детей младшего возраста. Конечно, у голубей не всегда проявлялась транзитивность (D’Amato et al., 1985b), но также были случаи, когда у приматов не отображалась транзитивность (Sidman et al., 1982). Несмотря на случайные неудачи, нет необходимости обращаться к контекстным переменным, потому что в целом голуби решали задачи транзитивности так же, как и другие животные.

Ключевой особенностью многих из этих исследований является степень, в которой высокий уровень производительности тестовой пары BD отражает когнитивную / логическую операцию или поведенческую / ассоциативную операцию. В когнитивно-логическом лагере придерживаются мнения, что при обучении реагированию на каждую из пяти пар предпосылок (например,, A + B−, B + C−, C + D− и D + E−) животные образуют иерархическое линейное мысленное представление о том, как пять стимулов связаны друг с другом (например, A> B> C> D> E), и используйте это представление, чтобы направлять их в отношении того, как реагировать на критическую тестовую пару BD. В поведенческом / ассоциативном лагере не формируется линейное мысленное представление пяти пунктов. Скорее, решение критической пары BD основано на проведении ассоциативных вычислений на основе значений вознаграждения, присвоенных каждому из элементов (теория передачи ценности), или на использовании ранее изученных пар предпосылок для решения проблемы BD (модель двоичной выборки).Согласно теории передачи ценностей (von Fersen et al., 1990, 1991), каждому из пяти стимулов присваивается разная сила в зависимости от того, в каких парах они появились во время тренировки и были ли они связаны со стимулом, который всегда вознаграждается. A или стимул E, который никогда не вознаграждается. В результате таких ассоциаций элемент B получает более высокий рейтинг, чем элемент D, и поэтому животное выберет B, когда ему будет представлена ​​пара BD. Действительно, полученные рейтинги можно использовать для очень точного предсказания, какой стимул выберет животное, когда любые два стимула будут парными.

Модель двоичной выборки (McGonigle and Chalmers, 1977) также является простым, но эффективным некогнитивным объяснением того, почему животное выбирает элемент B во время критического теста BD. Согласно модели (см. Рисунок 2), увидев пару BD, животное пытается решить задачу, как если бы это была пара BC, CD или BD. Сеанс тестирования обычно состоит из множества презентаций пары BD, и, согласно модели, существует 1 из 3 шансов, что любая из трех пар будет выбрана в любом данном испытании.Учитывая, что каждая пара выбирается в 33% случаев, мы можем думать о каждой паре как о 0,33 единицы, которые вносят вклад в решение проблемы BD. Если животное пытается решить пару BD, как если бы это была пара BC, оно выберет B, потому что B + C− — одна из обучающих пар, где животное учат выбирать B. Таким образом, элемент B набирает 0,33 единицы. Если животное пытается решить пару BD, как если бы это была пара CD, оно выберет C, потому что C + D− является одной из обучающих пар, где животное учат выбирать C.Но имейте в виду, что здесь нет пункта C для выбора, потому что, помните, животному представлена ​​пара BD, а не CD. Однако, если животное пыталось решить пару BD, как если бы это была пара CD, животное также обучается этой паре, чтобы избегать элемента D, и поэтому животное избегает элемента D в паре BD и выбирает элемент B. 0,33 единицы, в результате чего текущий показатель составляет 0,66 единицы. Наконец, животное может попытаться решить пару BD, как если бы это была пара BD. К сожалению, пара BD не является обучающей парой, поэтому не было установлено никаких ассоциаций между элементами B и D, и животное случайным образом выберет B в половине случаев, D в половине случаев и 0.33 доступных юнита делятся между двумя предметами. Окончательный результат таков: элемент B получает 0,83 единицы, а элемент D — 0,16 единицы, что при выражении в процентах правильных ответов очень близко к показателям животных с тестовой парой BD в широком диапазоне исследований.

Рисунок 2 . Модель двоичной выборки. Согласно МакГониглу и Чалмерсу (1977), животное пытается решить пару BD, как если бы это была пара BC, CD или BD. B + C− — это обучающая пара, поэтому она выберет элемент B.C + D− также является обучающей парой, в которой животное учат выбирать C. К сожалению, поскольку животному была представлена ​​пара BD, элемент C не отображается, и, следовательно, нет элемента C для выбора. Но если животное пыталось решить пару BD, как если бы это был пункт C + D−, оно также научилось избегать D, что и делает животное, и снова выбирает пункт B. Наконец, если животное пытается решить пару BD, как если бы это была BD, он не получил обучения с этими двумя стимулами, представленными вместе, и случайным образом выбирает между ними.Чистый эффект заключается в том, что животное будет выбирать B в 83% случаев и D в 17% случаев, что очень близко к уровням производительности, достигнутым многими животными с помощью теста BD.

Теория передачи значений и модель двоичной выборки, а также другие некогнитивные объяснения транзитивности (см. Delius and Siemann, 1998) очень хорошо объясняют высокие уровни производительности тестовых пар BD без необходимости обращения к когнитивным учетным записям, таким как иерархические ментальные представления. Конечно, у этих более простых объяснений транзитивного вывода были проблемы (Steirn et al., 1995; Лазарева и Вассерман, 2012), но трудно не заметить силу ассоциативной силы через историю подкрепления (Siemann et al., 1996). В этом обзоре трудно отдать должное литературе по сложным транзитивным выводам, но независимо от того, верит ли кто-то в когнитивные / логические или поведенческие / ассоциативные объяснения, одно можно сказать наверняка: точка зрения, что обезьяны выполняют такие задачи по-разному, не поддерживается. голубям. Недавняя демонстрация этой способности у беспозвоночных означает, что теперь этот вопрос может быть расширен за пределы позвоночных (Tibbetts et al., 2019). Возможно, что еще более важно, тот факт, что вид, имеющий всего 0,001% нейронов в человеческом мозгу (Azevedo et al., 2009; Menzel, 2012), может выполнить задачу, должен поставить под сомнение когнитивно-богатые термины, с помощью которых исследователи описывают переходные процессы. вывод.

Поведение последовательного заказа

Концептуально связаны с исследованиями транзитивности исследования, изучающие способности животных к последовательному порядку. Задача последовательного порядка, также известная как процедура одновременного связывания, предоставила большой объем информации о структуре представлений, которые, как считается, лежат в основе транзитивных суждений.Задача проста и, как и процедура транзитивности, часто использует пять стимулов. Однако вместо того, чтобы представлять пять стимулов в виде четырех пар обучающих предпосылок, в задании последовательного порядка животных обучают реагировать на пять одновременно предъявляемых стимулов в определенном порядке, а именно: A → B → C → D → E. И обезьяны, и голуби могут научиться выполнять задачи последовательного заказа из пяти предметов на одном и том же высоком уровне (D’Amato and Colombo, 1988; Terrace 1993; Scarf and Colombo, 2010). Чтобы определить, чему животные научились, как и в тесте на транзитивность, испытуемым дается попарный тест, состоящий из всех 10 возможных пар стимулов, которые могут быть сгенерированы из списка из пяти пунктов (AB, AC, AD, AE, BC, BD, BE, CD, CE и DE).Правильный ответ в парном тесте требует, чтобы животные реагировали на два отображаемых элемента в соответствии с их порядком в серии из пяти элементов. Например, при представлении пары BC для получения награды животное должно сначала ответить на вопрос B, а затем на элемент C.

Попарный тест предоставил значительное понимание процессов, которые разные животные используют при обучении исходной задаче последовательного заказа из пяти элементов. Фактически, до недавнего времени производительность парных тестов, а также меры задержки, которые могут быть получены на основе правильных ответов, казались одним из лучших доказательств того, что обезьяны и голуби обрабатывают информацию о последовательном порядке принципиально разными способами (Terrace, 1993; Шарф и Коломбо, 2008).Например, с точки зрения производительности по 10 парам, обезьяны показывают очень высокие показатели во всех тестовых парах, тогда как голуби показывают высокие показатели только в парах, содержащих либо элемент A, либо элемент E. внутренние пары BC, BD и CD (см. рисунок 3). Такой результат согласуется с точкой зрения, согласно которой в процессе обучения последовательной задаче обезьяны формируют мысленное представление списка и используют это представление для управления своим поведением (D’Amato and Colombo, 1988).С другой стороны, голуби, похоже, неспособны сформировать такое представление и скорее изучают простой набор поведенческих правил, таких как «(1) Сначала отвечайте на элемент А. (2) Последним отвечайте на элемент D. (3) Отвечайте на элемент». любой другой элемент по умолчанию »(Terrace, 1993, стр. 164).

Рисунок 3 . Показатели по 10 парам во время парного теста. Обезьяны хорошо справляются со всеми парами, тогда как голуби хорошо справляются только с парами, у которых есть элемент A или элемент E, и случайно работают с внутренними парами, в которых эти элементы отсутствуют.

Еще одно доказательство того, что обезьяны формируют мысленное представление ряда, получено из двух типов анализа данных о задержке, чтобы ответить на первый и второй элементы отображаемой пары. В случае эффекта первого элемента , задержка до первого элемента пары усредняется по всем парам, которые совместно используют один и тот же первый элемент. Другими словами, задержка до элемента A усредняется по парам AB, AC, AD и AE, задержка до элемента B усредняется по парам BC, BD и BE, задержка до элемента C усредняется по парам CD и CE, и задержка до элемента D основана на единственной паре, которая имеет элемент D в качестве первого элемента, пару DE (см. рисунок 4, левая панель).Обезьяны четко демонстрируют эффект первого элемента , в котором задержка ответа на первый элемент пары тем больше, чем дальше по списку находится первый элемент. Например, время ожидания для ответа на элемент C в паре CD занимает больше времени, чем время ожидания для ответа на элемент B в паре BD. Такая функция задержки предполагает, что обезьяны получают доступ к списку в элементе A и продвигаются по списку линейным образом, пытаясь сопоставить элемент в памяти с отображаемым элементом. В отличие от обезьян, голуби показывают плоский эффект по первому пункту .

Рисунок 4 . Левая панель : Эффект первого элемента . Задержка ответа на первый элемент пары для обезьян и голубей в зависимости от того, был ли первый элемент A (усреднен по парам AB, AC, AD и AE), B (усреднен по парам BC, BD и BE ), C (усредненное по парам CD и CE) или D (только по паре DE). Обезьяны показывают линейное увеличение по первому пункту, а голуби — нет. Данные основаны на правильных испытаниях. Правая панель : Эффект пропавшего элемента .Задержка ответа на второй элемент пары в зависимости от того, был ли второй элемент отделен от первого 0 отсутствующими элементами (усредненным по парам AB, BC, CD и DE), 1 отсутствующим элементом (усредненным по парам AC , BD и CE), 2 отсутствующих элемента (усредненных по парам AD и BE) или 3 отсутствующих элемента (только на основе пары AE). Обезьяны показывают линейное увеличение количества недостающих предметов, а голуби — нет. Данные основаны на правильных испытаниях.

Обезьяны также демонстрируют так называемый эффект пропавшего предмета (рис. 4, правая панель).Эффект пропущенного элемента относится к задержке ответа на второй элемент пары как функции расстояния от первого элемента до второго элемента. В парах AB, BC, CD и DE нет недостающих элементов, поскольку второй стимул пары возникает сразу после первого стимула. В парах AC, BD и CE отсутствует один элемент, в парах AD и BE отсутствуют два элемента, а в паре AE отсутствуют три элемента. Обезьяны демонстрируют очень четкий эффект пропущенного элемента в том смысле, что задержка ответа на второй элемент пары является функцией количества пропущенных элементов между первым и вторым элементом.Например, обезьяны быстрее реагируют на элемент D в паре CD, чем на элемент D в паре BD. Причина в том, что в парном CD нет недостающих элементов для доступа, тогда как в паре BD обезьяна должна получить доступ к одному недостающему элементу, элементу C. В отличие от обезьян, голуби не отображают эффект пропавших элементов .

Производительность по 10 парам, а также наличие эффекта первого элемента и эффекта пропущенного элемента подтверждают точку зрения, что в процессе обучения задачи последовательного порядка обезьяны образуют линейное ментальное представление элементов и использовать это представление для управления их поведением, например, во время парного теста.Напротив, отсутствие этих эффектов у голубей предполагает, что они решают задачу последовательного порядка принципиально иначе, чем обезьяны. Эти взгляды хорошо согласуются с представлением о том, что успех обезьян вполне может быть связан с их способностью надлежащим образом реагировать на иерархии доминирования (Cheney et al., 1986), что не является необходимым для голубя, чья социальная структура имеет определенную структуру. гораздо менее иерархическая организация (Masure and Allee, 1934).

Тем не менее, действительно ли голуби не знают о порядке следования стимулов в задаче с последовательным порядком действий, или же их способность замаскирована какой-то контекстной переменной? Напомним, что попарный тест проводится после того, как животные достигли определенного уровня мастерства в выполнении задания последовательного порядка из пяти пунктов, и состоит из представления испытуемым всех 10 пар стимулов, которые могут быть сгенерированы из пяти пунктов (AB, AC , AD, AE, BC, BD, BE, CD, CE и DE).Кроме того, каждая из 10 пар отображается несколько раз в течение сеанса (обычно четыре раза в течение сеанса из 40 проб). Мы задавались вопросом, может ли структура парного теста и удивление от перехода от задания из пяти пунктов к парному тесту со всеми 10 парами, смешанными в течение сеанса, вызывать затруднения у голубей. Было ли резкое изменение контекста контекстной переменной, которая объясняла плохие результаты голубей в парном тесте? Мы исследовали эту возможность в двух экспериментах (Scarf and Colombo, 2010).

В одном эксперименте мы обучили четырех голубей выполнению задачи серийного заказа из четырех предметов и еще четырех голубей — задаче серийного заказа из пяти предметов. Вместо того, чтобы затем провести попарный тест из шести пар (число, которое может быть получено из списка из четырех пунктов) для птиц, обученных заданию из четырех пунктов, или 10 пар для птиц, обученных заданию из пяти пунктов, мы попытались смягчить эффекты изменения контекста, представив птиц, обученных четырем пунктам, только парой BC (критическая внутренняя пара после обучения в списке из четырех пунктов) или птиц, обученных пяти пунктам, только парой BD ( критическая внутренняя пара после тренировки по списку из пяти пунктов).Пары BC или BD были представлены 40 раз за сеанс. Мы рассудили, что если голуби ничего не узнали о порядке пунктов B и C или порядке пунктов B и D, то те, кто тестировались по положительному условию пары (BC + или BD +), получали вознаграждение за нажатие B → C или B → D. должны работать не лучше, чем те, которые были протестированы на отрицательном парном условии (BC- и BD-) и вознаграждены за ответ на вопросы в противоположном направлении, то есть C → B или D → B. Результаты показаны на рисунке 5. Очевидно, что животные, обученные на положительных парах, освоили задачу значительно быстрее, чем те, которые были обучены на отрицательных парах, что позволяет предположить, что при правильной настройке условий голуби демонстрируют свидетельство того, что они понимают порядок внутренних элементов. по четырёх- и пятипозиционным задачам серийного заказа.

Рисунок 5 . Результативность пары BC после тренировки по списку из четырех пунктов ( левая панель, ) и BD после тренировки по списку из пяти пунктов ( правая панель ). По два животных были обучены условиям BC +, BC-, BD + и BD-, где знак «+» означал, что вознаграждение можно получить, отвечая на элементы в том порядке, в котором они появлялись в исходной последовательности (B → C или B → D), а знак «-» указывает на то, что награду можно получить, отвечая на элементы в порядке, противоположном тому, в котором они появлялись в исходной последовательности (C → B или D → B).Если птицы ничего не узнали о порядке внутренних элементов, то при представлении этих пар им потребуется столько же времени, чтобы выучить положительное состояние пары, как и отрицательное. Скорее, очевидно, что птицы, испытанные с положительными парами, оказались намного лучше, чем птицы, испытанные с отрицательными парами.

При тестировании только с одной парой птицы смогли указать, что они действительно поняли, что элемент B предшествует элементу C, или элемент B предшествует элементу D, и, таким образом, предоставили нам доказательства того, что они действительно поняли, по крайней мере, на некоторых элементарных уровень, организация внутренних элементов в серию.Тем не менее, птицы с положительной парой действительно испытали гораздо больше испытаний (40–80 для птиц BC +, 120 для птиц BD +) на соответствующих парах, чем те, которые обычно испытывают обезьяны на тех же парах во время обычного парного теста (обычно около 8–12 испытаний). Мы задались вопросом, смогут ли голуби когда-либо продемонстрировать высокий уровень производительности на критически важной паре, как это сделали обезьяны, после проведения ограниченного числа испытаний. Чтобы проверить это понятие, мы снова изменили процедуру попарного тестирования.Для второго эксперимента голуби были обучены выполнению четырехэлементной задачи последовательного порядка и представлены с критической парой BC в качестве проверки четырех испытаний, встроенных в базовый уровень из 36 испытаний, посвященных стандарту (A → B → C → D). четырехэлементная задача серийного заказа. Тест проводился в течение четырех сеансов, что дало в общей сложности 16 испытаний до н.э., что очень похоже на то, что было на обезьянах. Результаты показаны на Рисунке 6. Все четыре птицы показали очень высокие уровни в 16 испытаниях зонда BC. Для сравнения на рисунке также показана производительность голубей в паре BC, когда она была доставлена ​​в стандартном формате попарного теста, в котором шесть пар, которые могут быть сгенерированы после обучения с помощью списка из четырех пунктов (AB, AC, AD , BC, BD и CD) представлены смешанными в течение сеанса (Straub and Terrace, 1981) без исходных испытаний A → B → C → D.Ясно, что голуби могут хорошо работать с критической парой после ограниченного воздействия на эту пару, но только тогда, когда контекст общего теста не сильно изменится по сравнению с ситуацией обучения.

Рисунок 6 . Производительность пары BC при поставке в виде датчиков, встроенных в базовую задачу серийного заказа из четырех изделий. Все четыре голубя показали высокие показатели после того, как подверглись испытаниям только с 16 BC зондами. Также показаны показатели BC голубей Straub и Terrace (1981), где испытания BC проводились стандартным способом попарно вместе со всеми другими парами в сеансе.

Мы показали, что, смягчая последствия резкого изменения контекста, голуби могут хорошо работать на критически важной внутренней тестовой паре, тем самым подтверждая представление о том, что они действительно понимают порядок внутренних элементов в списке. Казалось бы, для голубей по какой-либо причине отображение всех пар сразу, как в стандартном попарном тесте, является контекстной переменной, которая не позволяет им отображать свое понимание организации элементов четырех- и пятипозиционного теста. списки.

Эпизодическая память и теория разума

Существует множество задач, которые использовались для исследования способностей нечеловеческих животных, для которых не только нет различий в характеристиках между видами, но и для которых некоторые из наиболее убедительных доказательств наличия той или иной способности на самом деле исходят от птиц, а, скорее, от птиц. обезьяны или шимпанзе. Такие эксперименты очень ясно говорят о Нулевая гипотеза . Речь идет об эпизодической памяти. Эпизодическая память — это воспоминания о личном опыте жизни.Талвинг (1972) первоначально предполагал, что эпизодическая память состоит из памяти для того, чем было событие, , когда произошло события, и , когда произошло событий в жизни человека, в просторечии называемых WWW-памятью. Позже Талвинг (1985) уточнил свое определение, включив в него концепцию автономного сознания (автоноэзиса), феноменологический опыт, который извлекается из воспоминаний, и это действительно что-то, что происходило с вами в прошлом. Если эпизодическая память определяется как требующая автономии, доступ к которой возможен только с помощью устного сообщения, то маловероятно, что какое-либо животное, не являющееся человеком, может удовлетворить критерию обладания эпизодической памятью.Однако, если мы вернемся к исходному определению эпизодической памяти Тулвинга (1972) как памяти для , что , , когда , и , где , то накопятся доказательства того, что различные животные обладают эпизодической памятью или, по крайней мере, какой-то некоторой. осторожно назвали эпизодически-подобными воспоминаниями.

Исследование Клейтона и Дикинсона (1998) до сих пор остается наиболее убедительным доказательством того, что нечеловеческие существа, в их случае сойки-кустарники, могут использовать what, , , где , и , когда информацию, чтобы управлять своим поведением.После публикации исследования Клейтона и Дикинсона (1998) было предпринято множество других попыток продемонстрировать WWW-память у ряда видов, таких как крысы (Bird et al., 2003; Babb and Crystal, 2005; Ergorul and Eichenbaum, 2007), голуби (Skov-Rackette et al., 2006), обезьяны (Hampton et al., 2005) и обезьяны (Schwartz et al., 2002, 2004, 2005; Mulcahy and Call, 2006). Во многих случаях эти эксперименты имеют альтернативные объяснения, которые не требуют атрибуции эпизодической памяти (см. Colombo and Hayne, 2010).В других случаях доказательства могут быть заманчиво близкими к доказательствам исследования Клейтона и Дикинсона (1998) с сойками (Mulcahy and Call, 2006), но всегда, кажется, не дотягивают до показателей соек, хотя некоторые из более поздних Работа Кристалла и его коллег поднимает способности крыс наравне с сойками (обзор см. в Crystal, 2011). То же самое верно и в отношении способности планировать будущие потребности, что очень элегантно было продемонстрировано у соек (Raby et al., 2007), затем у шимпанзе (Inoue and Matsuzawa, 2007), а в последнее время и у крыс (Crystal, 2013) .Также важно помнить, что даже исследование Клейтона и Дикинсона (1998) не обходится без критиков, которые выступают против точки зрения, согласно которой сойки проявляют эпизодическую память (Suddendorf and Busby, 2003; Suddendorf and Corballis, 2007). Тем не менее, при наличии надлежащего экспериментального дизайна, это просто вопрос времени, когда все животные покажут высокий уровень мастерства в задачах WWW.

Исследования, изучающие способность животных проявлять Теорию Разума (ToM), — еще один пример того, как птицы проявляют замечательные способности.Премак и Вудрафф (1978) задали вопрос: « Есть ли у шимпанзе теория разума? ”. На основании способности шимпанзе выбирать правильное изображение, изображающее решение ранее просмотренного 30-секундного видеоклипа человека, стоящего перед дилеммой, авторы пришли к выводу, что у шимпанзе действительно есть ToM. Точно так же Повинелли и его коллеги сравнили две формы атрибуции психического состояния, смену ролей и концепцию знающего и предполагающего (Povinelli et al., 1990; Povinelli, 1993).В случае эксперимента с изменением ролей шимпанзе смогли оценить не только свою роль в обеспечении еды, но и роль человека, с которым они были в паре, так что, если они переключились на роль другого, они все равно преуспели в добывании пищи. Аналогичным образом, в эксперименте «знающий-угадывающий» шимпанзе предоставили доказательства того, что они понимали, что человек, оставшийся в комнате (знающий), знал местонахождение спрятанной пищи, в то время как человек, вышедший из комнаты (догадывающийся), знал. нет, так что когда им предоставляется выбор, они выбирают место, указанное знающим, а не угадывающим.

Хотя ни видеоклипы, ни эксперименты по смене ролей, ни эксперименты по поиску догадок с птицами не проводились, Эмери и Клейтон (2001) не исследовали влияние опыта и социального контекста на способность сойки-кустарника кэшировать пищу. Сойкам была предоставлена ​​возможность кэшировать еду либо в присутствии сойки-наблюдателя, либо наедине. Авторы обнаружили, что сойки с гораздо большей вероятностью откроют свою еду, если они ранее были кэшированы во время наблюдения, предполагая, что они понимают намерения наблюдающей сойки.Действительно, только те сойки, которые сами испытали воровство тайников, проявили такую ​​способность, тогда как наивные сойки в наблюдаемых условиях не возвращались больше, чем в частных. Эти результаты подтверждают старую пословицу о том, что «Чтобы узнать вора, нужен вор», и подчеркивают замечательные способности этих птиц в отношении определения психического состояния.

Чтобы быть уверенным, что есть критики всех этих исследований, действительно, Повинелли (1994) с тех пор признал, что шимпанзе, возможно, научились реагировать на поведенческие сигналы, а не выводить каждый из состояний знаний экспериментаторов, что гораздо проще, чем мысленный подход. государственная атрибуция.Критикуя литературу по ToM, Heyes (1998, стр. 101) оценил эмпирические доказательства того, что шимпанзе обладают ToM, и пришел к выводу, что «во всех случаях, когда нечеловеческое поведение приматов интерпретировалось как признак ToM, оно могло вместо этого иметь произошло случайно или как продукт нементалистических процессов, таких как ассоциативное обучение или умозаключение, основанное на нементальных категориях ». Точно так же результаты Эмери и Клейтона (2001) также можно отнести к простым процессам обучения и ассоциациям.Хотя мы придерживаемся этих более простых интерпретаций, главное, что мы хотели бы сейчас сделать, это то, что нет никаких доказательств того, что конкретная способность, такая как эпизодическая память или ToM (или любая из предыдущих способностей, которые мы обсуждали), является присутствует у одного вида, а не у другого.

Возвращение к Макфейлу

Наш обзор не является исчерпывающим в том смысле, что мы не рассмотрели все задачи, по которым сравнивались виды. Например, то, как различные виды выполняют задачи по привыканию, классической обусловленности и инструментальной обусловленности, которые Макфейл назвал «простыми» задачами, было подробно рассмотрено Макфейлом (1982, 1985, 1987), и мы не собирались останавливаться на достигнутом. это опять же, главным образом потому, что, вероятно, нет особых разногласий в том, что позвоночные выполняют аналогичным образом с такими «простыми» задачами.Скорее, нашей целью было оценить нулевую гипотезу Макфейла (1985) в свете недавнего всплеска интереса к умственным способностям нечеловеческих животных и задач, которые использовались для вывода этих способностей. Эти задачи называются Макфейлом «сложными» задачами, и Макфейл понимал, что разногласия по поводу его нулевой гипотезы будут сосредоточены на этих «сложных» задачах.

Мы рассмотрели большое количество таких «сложных» задач, таких как рефлексивность (концепция соответствия), симметрия и поведение последовательного порядка, и показали, что различия в производительности между видами могут быть связаны с контекстной переменной, будь то FR требования к образцу стимула или количеству обучающих стимулов в случае рефлексивности, аспекты топографии стимульного ответа в случае симметрии или тестовая ситуация в случае поведения последовательного порядка.Для других задач, таких как транзитивность, эпизодическая память и ToM, производительность птиц-соперников, а иногда и выше, чем у нечеловеческих приматов. Наш обзор литературы показывает, что существует очень небольшая разница в выполнении этих «сложных» задач у разных видов позвоночных. На основании вышеприведенного обзора и несмотря на потенциальные ловушки, присущие всем подобным сравнениям, мы согласны с Макфейлом (1985, стр. 39), когда он заявил, что «в настоящее время нет феномена обучения, продемонстрированного в одном (нечеловеческом) человеке. виды позвоночных, которые не были обнаружены у всех других позвоночных, у которых его систематически искали.”

Качественные различия и количественные различия

Под качественным различием между видами подразумевается обладание одним видом механизма, который отсутствует у другого…. Количественное различие между двумя видами означало бы, что один вид использовал механизм или механизмы, общие для обоих видов, более эффективно, чем другой »(Macphail, 1985, стр. 38).

Мы не подразумеваем, что не существует примеров конкретной задачи, в которой производительность одного вида превосходила бы производительность другого.Действительно, таких случаев много. Поэтому трудно не заметить тот факт, что виды действительно различаются количественно. Легкость, с которой шимпанзе и обезьяны могут изучать задачи, слишком очевидна, и хотя скорость обучения не является лучшим показателем когнитивных способностей, она говорит о некоторой разнице в способности обработки, даже если учтены такие проблемы, как контекстные переменные. И тот простой факт, что голубю нужна определенная ситуация тестирования, в то время как обезьяна не может, еще больше говорит о количественной разнице на феноменологическом уровне и, возможно, также на уровне процесса (см. Дальнейшее обсуждение ниже).Эти количественные различия также несомненно распространяются на диапазон ситуаций переноса с более ограниченным диапазоном у голубей, чем у обезьян, и действительно более ограниченным диапазоном у обезьян, чем у шимпанзе или людей (Weinstein, 1941). И в конце концов, это способность переноситься в новые ситуации, что на самом деле является отличительной чертой того, что мы называем интеллектом, и в этом отношении способности людей превосходят способности обезьян, точно так же, как способности обезьян более чем вероятно превышают способности голуби.В самом деле, мы утверждаем, что основное различие в «интеллекте» животных заключается в степени, в которой необходимо учитывать контекстные переменные, что, в свою очередь, отражает уровень гибкости поведенческого репертуара животного. Несомненно, дополнительная корковая ткань мозга приматов, даже если принять во внимание размер тела, — это то, что позволяет ему выражать поведение менее ограниченными способами, и, несомненно, это то, что лежит в основе «интеллекта».

Ассоциативные процессы или когнитивные процессы?

Важный момент, который следует иметь в виду при сравнении производительности видов по конкретной задаче, заключается в том, что похожие графы не подразумевают схожие процессы, лежащие в основе.Тот факт, что голубь показывает уровни передачи в задаче сопоставления, аналогичной задаче обезьян, или выполняет аналогичные тесты на транзитивность, не означает, что он вызывает те же процессы для решения задачи, что и обезьяна. Похожий тезис был резко высказан Гэллапом в его ответе на демонстрацию Эпштейном и др. (1981) способностей к самопознанию голубей, когда он заявил: «Просто потому, что вы можете имитировать поведение одного вида, усиливая серию следующих друг за другом». приближения к тому, что выглядит как один и тот же распорядок в другом, из этого не следует, что поведение первого вида обязательно возникло таким же образом »(Gallup, 1985, p.633). Несмотря на справедливую критику, простой факт состоит в том, что практически нет доказательств того, что голуби решают сложные задачи иначе, чем обезьяны, или обезьяны, иначе, чем шимпанзе, если, конечно, учитывать контекстные переменные. Тот факт, что голуби, обезьяны и шимпанзе решают задачи одинаково, подтверждается не только метрикой успешного тестирования, но и, что более важно, метрикой тестирования сигнатур, которая исследует различные сигнатуры выполнения задачи (Taylor, 2014; Шарф и Коломбо, 2020).

Важный вопрос для сравнительного познания заключается не в том, может ли животное решать задачу или нет, а скорее в том, как они решают задачи ? Мы вызываем конструкции, такие как концепция соответствия , симметрия , транзитивность и орфографическая обработка , как если бы эти конструкции были объяснением поведения. Это не так, это просто ярлыки для поведения. Эпштейн и др. (1981, стр. 696) красиво сформулировали это, когда они сказали, что «такие конструкции препятствуют поиску управляющих переменных поведения, которое, как они говорят, выполняет.Соблазн подробно интерпретировать поведение животного широко распространен (Haith, 1998; Shettleworth, 2010). Говоря о нашем собственном исследовании, мы можем утверждать, что у голубей есть понятие соответствия (Colombo et al., 2003), абстрактные числовые способности (Scarf et al., 2011) и орфографическая обработка (Scarf et al., 2016), но мы не верьте, что голуби (или обезьяны) преуспевают в таких задачах, потому что у них развитые когнитивные навыки. Скорее, мы используем эти конструкции, почти так же, как Скиннер, Эпштейн и их коллеги использовали их в исследованиях моделирования Columban (самосознание: Epstein et al., 1981; символическая коммуникация: Эпштейн и др., 1980; Insight: Epstein et al., 1984), чтобы имитировать конструкции, которые использовались с приматами, для которых нам гораздо удобнее использовать такие ярлыки.

Если не «когнитивные» процессы, то какие процессы лежат в основе этих впечатляющих способностей? Мы определенно недооцениваем силу более простых (но не простых) учетных записей, таких как процессы ассоциативного обучения или обучения с подкреплением (Dickinson, 2012; Hanus, 2016; Haselgrove, 2016). Мы сомневаемся, что наши голуби (или обезьяны) действительно участвуют в «орфографической обработке» и разбивают каждое четырехбуквенное слово, которое они видят, на составляющие его пары, и оценивают частоту, с которой каждая пара может встречаться в словах или не словах ( Grainger et al., 2012). Скорее, мы согласны с Vokey and Jamieson (2015, см. Также Linke et al., 2017) в том, что обезьяны и птицы, вероятно, отображают новые слова на прототипные «словесные» и «несловесные» шаблоны — впечатляющая и, конечно, непростая способность. конечно, но тот, который отличается от «орфографического» описания. Точно так же мы могли бы использовать «ментальные представления» как процессы, управляющие поведением голубей и обезьян в задаче транзитивности, но более простые объяснения, такие как теория передачи значений и модель двоичной выборки, имеют большое значение для объяснения поведения.Правда, эти более простые объяснения не могут объяснить все нюансы наблюдаемого поведения (а они должны), но какая часть из этого может отражать наше непонимание этих более простых отчетов, в отличие от недостатков этих более простых отчетов?

Проблема, которую мы затронули выше, является важной проблемой для сравнительного познания, и ее невозможно отдать должным в качестве примечания к нескольким абзацам. Мы согласны с Алленом (2014, стр. 76) в том, что существует слишком много «трофейной охоты» и что те теории, которые доступны, не формализованы в достаточной степени, чтобы по-настоящему распутать разницу между ассоциативными и когнитивными моделями поведения.Но модели критически важны, если мы хотим продвинуться в этой области, особенно модели, основанные на процессах (Luce, 1995; Buckner, 2011). Тем не менее, сами модели не лишены ограничений. Например, Smith et al. (2016) отмечают, что ассоциативные модели, основанные в основном на принципах подкрепления, и когнитивные модели, основанные, главным образом, на реакциях неопределенности, математически одинаковы, и что, если кто-то не хочет ссылаться на канон Моргана, нет особых причин принимать одну за другой. Мы придерживаемся другого мнения, что, возможно, причина того, что эти модели математически идентичны, заключается в том, что лежащие в их основе процессы не так различны, как мы думаем; несомненно, мониторинг неопределенности тесно связан не только с нашей недавней историей, но и с историей удаленного подкрепления.Как утверждает Кристал (2011, стр. 417), «если реакция неопределенности никогда не подкреплялась, маловероятно, что она была бы вызвана субъектом, и кажется практически невозможным, чтобы она использовалась функционально, чтобы выразить неопределенность или избежать трудного испытания. . »

Заключительные комментарии

Мы рассмотрели ряд исследований и, надеюсь, убедили читателя в том, что в ситуациях, когда один вид превосходит другой, причина часто может быть связана с контекстными переменными.Макфейл (1985) пришел к выводу, что он не переоценивал важность контекстных переменных, и более чем через три десятилетия мы согласимся с тем, что контекстные переменные действительно лежат в основе многих различий в производительности, наблюдаемых у разных видов. В сопроводительной статье (Scarf and Colombo, 2020) мы также показали, что сходство распространяется не только на производительность при выполнении задачи, но и на сигнатуры, лежащие в основе успешного выполнения задачи. В совокупности мы полностью поддерживаем точку зрения Макфейла о том, что по крайней мере нет качественных различий между видами позвоночных и, конечно же, между птицами и обезьянами.С другой стороны, мы думаем, что существует достаточно оснований для мнения о количественных различиях между видами. Возможно, воспринимая мир через количественную призму разницы в степени, мы сможем лучше преодолеть разрыв между ассоциативными процессами и когнитивными процессами.

Авторские взносы

MC и DS разработали концепцию и написали рукопись. Все авторы внесли свой вклад в статью и одобрили представленную версию.

Финансирование

Исследование финансировалось Королевским обществом Новой Зеландии Marsden, грант 19-UOO-162 для MC.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Азеведо, Ф. А., Карвалью, Л. Р., Гринберг, Л. Т., Фарфель, Дж. М., Ферретти, Р. Е., Лейте, Р. Е. и др. (2009). Равное количество нейронных и ненейрональных клеток делает человеческий мозг изометрически увеличенным мозгом приматов. J. Comp.Neurol. 513, 532–541. DOI: 10.1002 / cne.21974

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бабб, С. Дж., И Кристал, Дж. Д. (2005). Дискриминация того, что, когда и где: последствия для эпизодической памяти у крыс. ЖЖ. Мотив. 36, 177–189. DOI: 10.1016 / j.lmot.2005.02.009

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Барлоу, Х. Б. (1987). Эффективность, универсальность, когнитивные карты и язык. Behav. Brain Sci. 10, 657–658. DOI: 10.1017 / S0140525X0005500X

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Берд, Л. Р., Робертс, В. А., Абромс, Б., Кит, К. К., и Крапи, К. (2003). Пространственная память о еде, спрятанной крысами ( Rattus norvegicus ) в радиальном лабиринте: исследования памяти о том, где, что и когда. J. Comp. Psychol. 117, 176–187. DOI: 10.1037 / 0735-7036.117.2.176

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бакнер, К.(2011). Два подхода к различию между познанием и «простой ассоциацией». Внутр. J. Comp. Psychol. 24, 314–348.

Google Scholar

Картер Д. Э. и Вернер Т. Дж. (1978). Комплексное обучение и обработка информации голубями: критический анализ. J. Exp. Анальный. Behav. 29, 565–601. DOI: 10.1901 / jeab.1978.29-565

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коломбо М., Коттл А. и Фрост Н. (2003).Степень репрезентативности концепции соответствия у голубей ( Columba livia ). J. Comp. Psychol. 117, 246–256. DOI: 10.1037 / 0735-7036.117.3.246

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коломбо, М., и Хейн, Х. (2010). «Эпизодическая память: вопросы сравнения и развития» в Оксфордском справочнике по развитию и сравнительной нейробиологии . ред. М. С. Блумберг, Дж. Х. Фриман и С. Р. Робинсон (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета), 617–636.

Google Scholar

Кук, Р. Г., Кац, Дж. С., и Кавото, Б. Р. (1997). Обучение голубей одной и той же концепции с использованием нескольких классов стимулов. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 23, 417–433. DOI: 10.1037 / 0097-7403.23.4.417

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кристалл, Дж. Д. (2011). Навигация по интерфейсу между обучением и познанием. Внутр. J. Comp. Psychol. 24, 412–436.

PubMed Аннотация | Google Scholar

Камминг, В.У. и Берриман Р. (1961). Некоторые данные о подходящем поведении голубя. J. Exp. Анальный. Behav. 4, 281–284. DOI: 10.1901 / jeab.1961.4-281

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Д’Амато М. Р. и Коломбо М. (1988). Изображение серийного порядка у обезьян ( Cebus apella ). J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 14, 131–139. DOI: 10.1037 / 0097-7403.14.2.131

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Д’Амато, М.Р. и Салмон Д. П. (1984). «Познавательные процессы у обезьян Cebus» в Познание животных . ред. Х. Л. Ройтблат, Т. Г. Бевер и Х. С. Террас (Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум).

Google Scholar

Д’Амато М. Р., Салмон Д. П. и Коломбо М. (1985a). Степень и пределы концепции соответствия у обезьян ( Cebus apella ). J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 11, 35–51. DOI: 10.1037 // 0097-7403.11.1.35

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Д’Амато, М.Р., Салмон, Д. П., Лукас, Э., и Томи, А. (1985b). Симметрия и транзитивность условных отношений у обезьян ( Cebus apella ) и голубей ( Columba livia ). J. Exp. Анальный. Behav. 44, 35–47. DOI: 10.1901 / jeab.1985.44-35

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Делиус, Дж. Д., и Симанн, М. (1998). Транзитивная реакция у животных и людей: скорее экстаптация, чем адаптация. Behav. Процессы 42, 107–137.DOI: 10.1016 / S0376-6357 (97) 00072-7

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эдвардс, К. А., Джагиело, Дж. А., и Зенталл, Т. Р. (1983). Использование голубями символа «одинаковый / разный». Anim. Учиться. Behav. 11, 349–355. DOI: 10.3758 / BF03199787

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Элепфандт А. (1987). Сравнительное познание: неадекватный подход, опрометчивые выводы. Behav. Brain Sci. 10, 661–662. DOI: 10.1017 / S0140525X00055059

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эпштейн, Р., Киршнит, К. Э., Ланза, Р. П., и Рубин, Л. С. (1984). «Проницательность» голубя: предшественники и факторы, определяющие умную производительность. Природа 308, 61–62. DOI: 10.1038 / 308061a0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эпштейн Р., Ланца Р. П. и Скиннер Б. Ф. (1980). Символическое общение двух голубей ( Columbia livia domestica ). Наука 207, 543–545. DOI: 10.1126 / science.207.4430.543

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Франк, А.Дж. И Вассерман Э. А. (2005). Ассоциативная симметрия у голубя после последовательного обучения сопоставлению с выборкой. J. Exp. Анальный. Behav. 84, 147–165. DOI: 10.1901 / jeab.2005.115-04

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гиллан Д. Дж. (1981). Рассуждения на шимпанзе: II. Переходный вывод. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 7, 150–164. DOI: 10.1037 / 0097-7403.7.2.150

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джурфа, М., Zhang, S., Jenett, A., Menzel, R., and Srinivasan, M. V. (2001). Понятия «одинаковость» и «различие» у насекомых. Природа 410, 930–933. DOI: 10.1038 / 35073582

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Goldman-Rakic, P. S., and Preuss, T. M. (1987). Поднимется сравнительная психология? Behav. Brain Sci. 10, 666–667. DOI: 10.1017 / S0140525X00055102

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Грейнджер, Дж., Дюфау, С., Монтант М., Зиглер Дж. К. и Фагот Дж. (2012). Ортографическая обработка павианов ( Papio papio ). Наука 336, 245–248. DOI: 10.1126 / science.1218152

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хейт, М. М. (1998). Кто заложил винтик в познании младенцев? Слишком дорого обходится богатая интерпретация? Младенческое поведение. Dev. 21, 167–179. DOI: 10.1016 / S0163-6383 (98)-7

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хэмптон, Р.Р., Хэмпстед Б. М. и Мюррей Е. А. (2005). Обезьяны-резусы ( Macaca mulatta ) демонстрируют устойчивую память на то, что и где, но не когда, в тесте памяти в открытом поле. ЖЖ. Мотив. 36, 245–259. DOI: 10.1016 / j.lmot.2005.02.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ханус, Д. (2016). Случайные рассуждения против ассоциативного обучения: полезная дихотомия или соломенная битва в сравнительной психологии. J. Comp. Psychol. 130, 241–248.DOI: 10.1037 / a0040235

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Hodos, W. (1987). Общий интеллект животных: идея, опередившая свое время. Behav. Brain Sci. 10: 668. DOI: 10.1017 / S0140525X00055138

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хоган Д. Э. и Зенталл Т. Р. (1977). Обратные ассоциации у голубя. г. J. Psychol. 90, 3–15. DOI: 10.2307 / 1421635

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лазарева, О.Ф., Вассерман Э. А. (2012). Переходный вывод у голубей: измерение ассоциативных значений стимулов B и D. Behav. Процессы 89, 244–255. DOI: 10.1016 / j.beproc.2011.12.001

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Линке, М., Брекер, Ф., Рамскар, М., и Баайен, Х. (2017). Обучаются ли павианы «орфографическим» представлениям? Возможно нет. PLoS One 12: e0183876. DOI: 10.1371 / journal.pone.0183876

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лионелло-ДеНольф, К.М. и Уркуиоли П. Дж. (2002). Топографии контроля стимулов и проверка симметрии у голубей. J. Exp. Анальный. Behav. 78, 467–495. DOI: 10.1901 / jeab.2002.78-467

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Липкенс, Р., Коп, П. Ф., и Маттейс, В. (1988). Тест на симметрию и транзитивность в условных различительных характеристиках голубей. J. Exp. Анальный. Behav. 49, 395–409. DOI: 10.1901 / jeab.1988.49-395

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Люс, Р.Д. (1995). Четыре противоречия относительно математического моделирования в психологии. Annu. Rev. Psychol. 46, 1–27. DOI: 10.1146 / annurev.ps.46.020195.000245

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макфейл, Э. М. (1982). Мозг и интеллект позвоночных . Оксфорд, Англия: Clarendon Press.

Google Scholar

Макфейл, Э. М. (1985). Интеллект позвоночных: нулевая гипотеза. Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 308, 37–51.DOI: 10.1098 / rstb.1985.0008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Macphail, E. M. (1987). Сравнительная психология интеллекта. Behav. Brain Sci. 10, 645–695. DOI: 10.1017 / S0140525X00054984

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Masure, R.H., и Allee, W.C. (1934). Социальный порядок в стаях обычных кур и голубей. Auk 51, 306–327. DOI: 10.2307 / 4077659

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макилвейн, В.Дж., Серна, Р. В., Дуб, В. В., и Стромер, Р. (2000). «Согласованность топографии контроля стимулов и эквивалентность стимулов: согласование результатов испытаний с теорией» в Экспериментальный и прикладной анализ человеческого поведения . ред. Дж. Лесли и Д. Э. Блэкман (Рино, Невада: Context Press), 85–110.

Google Scholar

Макинтайр, Р. Д., Клири, Дж., И Томпсон, Т. (1987). Условные отношения обезьян: рефлексивность, симметрия и транзитивность. J. Exp. Анальный. Behav. 47, 279–285.DOI: 10.1901 / jeab.1987.47-279

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Морено, А. М., де Соуза, Д. Д. Г., и Рейнхард, Дж. (2012). Сравнительное исследование способности к реляционному обучению у медоносных пчел ( Apis mellifera ) и пчел без жала ( Melipona rufiventris ). PLoS One 7: e51467. DOI: 10.1371 / journal.pone.0051467

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Оден, Д. Л., Томпсон, Р.К. Р. и Премак Д. (1988). Спонтанный перенос совпадения детенышей шимпанзе ( Pan troglodytes ). J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 14, 140–145. DOI: 10.1037 / 0097-7403.14.2.140

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пас-и-Миньо К., Г., Бонд, А. Б., Камил, А. К., и Балда, Р. П. (2004). Пиньонские сойки используют транзитивный вывод для предсказания социального доминирования. Природа 430, 778–781. DOI: 10.1038 / nature02723

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пенн, Д.К., Холяок, К. Дж., И Повинелли, Д. Дж. (2008). Ошибка Дарвина: объяснение разрыва между человеческим и нечеловеческим разумом. Behav. Brain Sci. 31, 109–130. DOI: 10.1017 / S0140525X08003543

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пиаже, Дж. (1928). Суждение и рассуждение у ребенка . Лондон, Англия: Routledge Chapman & Hall.

Google Scholar

Повинелли, Д. Дж. (1994). Сравнительные исследования атрибуции психического состояния животных: ответ Хейесу. Anim. Behav. 48, 239–241. DOI: 10.1006 / anbe.1994.1233

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Повинелли Д. Дж., Нельсон К. Э. и Бойсен С. Т. (1990). Выводы о догадках и знании шимпанзе ( Pan troglodytes ). J. Comp. Psychol. 104, 203–210. DOI: 10.1037 / 0735-7036.104.3.203

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Премак Д. и Вудрафф Г. (1978). Есть ли у шимпанзе теория разума? Behav.Brain Sci. 1, 515–526. DOI: 10.1017 / S0140525X00076512

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ричардс Р. У. (1988). Вопрос о двунаправленных ассоциациях в обучении голубей задачам условной дискриминации. Бык. Психон. Soc. 26, 577–579. DOI: 10.3758 / BF03330126

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сэндс, С. Ф., и Райт, А. А. (1980). Производительность распознавания серийных зондов резус-деньгами и человеком с помощью списков из 10 и 20 пунктов. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 6, 386–396. DOI: 10.1037 / 0097-7403.6.4.386

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сантьяго, Х.С., и Райт, А.А. (1984). Память голубя: одинаковое / различное обучение концепции, получение последовательного распознавания датчика и влияние задержки датчика на функцию последовательного позиционирования. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 10, 498–512. DOI: 10.1037 / 0097-7403.10.4.498

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шарф, Д., Бой, К., Убер Райнерт, А., Дивайн, Дж., Гюнтюркюн, О., и Коломбо, М. (2016). Ортографическая обработка у голубей ( Columba livia ). Proc. Natl. Акад. Sci. США. 113, 11272–11276. DOI: 10.1073 / pnas.1607870113

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шарф Д. и Коломбо М. (2008). Изображение серийного порядка: сравнительный анализ людей, обезьян и голубей. Brain Res. Бык. 76, 307–312. DOI: 10.1016 / j.brainresbull.2008.02.022

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шарф, Д. и Коломбо, М. (2020). Проект моделирования Columban 2.0: числовая компетенция и орфографическая обработка у голубей и приматов. Фронт. Psychol. 10: 3017. DOI: 10.3389 / fpsyg.2019.03017

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц Б. Л., Колон М. Р., Санчес И. К., Родригес И. А. и Эванс С. (2002). Однократное изучение информации «что» и «кто» у гориллы ( Gorilla gorilla gorilla ): последствия для эпизодической памяти. Anim. Cogn. 5, 85–90. DOI: 10.1007 / s10071-002-0132-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц, Б. Л., Хоффман, М. Л., и Эванс, С. (2005). Эпизодическая память у гориллы: обзор и новые открытия. ЖЖ. Мотив. 36, 226–244. DOI: 10.1016 / j.lmot.2005.02.012

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц, Б. Л., Мейснер, К. М., Хоффман, М., Эванс, С., и Фрейзер, Л. Д. (2004). Эффекты памяти событий и дезинформации у гориллы ( Gorilla gorilla gorilla ). Anim. Cogn. 7, 93–100. DOI: 10.1007 / s10071-003-0194-7

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шеттлворт, С. Дж. (1998). Познание, эволюция и поведение . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Сидман М. (1994). Отношения эквивалентности и поведение: исследование . Бостон, Массачусетс: Кооператив авторов.

Google Scholar

Сидман М., Раузин Р., Лазарь Р., Каннингем С., Тейлби В. и Карриган П. (1982). Поиск симметрии в условном различении макак-резусов, бабуинов и детей. J. Exp. Анальный. Behav. 37, 23–44. DOI: 10.1901 / jeab.1982.37-23

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Симанн М., Делиус Дж. Д. и Райт А. А. (1996). Переходные реакции у голубей: влияние частоты стимулов и истории подкрепления. Behav. Процессы 37, 185–195.DOI: 10.1016 / 0376-6357 (96) 00020-4

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сков-Ракетт, С. И., Миллер, Н. Ю., и Шеттлворт, С. Дж. (2006). Что-где-когда память у голубей. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 32, 345–358. DOI: 10.1037 / 0097-7403.32.4.345

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Смит, Дж. Д., Закжевски, А. К., и Черч, Б. А. (2016). Формальные модели в исследованиях метапознания животных: проблема интерпретации поведения животных. Психон. Бык. Ред. 23, 1341–1353. DOI: 10.3758 / s13423-015-0985-2

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стейрн, Дж. Н., Уивер, Дж. Э. и Зенталл, Т. Р. (1995). Переходный вывод у голубей: упрощенные процедуры и проверка теории переноса ценностей. Anim. Учиться. Behav. 23, 76–82. DOI: 10.3758 / BF03198018

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Штернберг Р. Дж. (1987). Трудности сравнения интеллекта разных видов. Behav. Brain Sci. 10, 679–680. DOI: 10.1017 / S0140525X00055278

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Штрауб, Р. О., и Террас, Х. С. (1981). Обобщение серийного обучения голубя. Anim. Учиться. Behav. 9, 454–468. DOI: 10.3758 / BF03209775

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Suddendorf, T., и Corballis, M.C. (2007). Эволюция предвидения: что такое мысленные путешествия во времени и уникальны ли они для людей? Behav.Brain Sci. 30, 299–313. DOI: 10.1017 / S0140525X07001975

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Террас, Х. С. (1993). Филогения и онтогенез серийной памяти: список обучения голубей и обезьян. Psychol. Sci. 4, 162–169. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1993.tb00481.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томонага, М., Мацудзава, Т., Фудзита, К., и Ямамото, Дж. (1991). Появление симметрии в визуальном условном различении шимпанзе ( Pan troglodytes ). Psychol. Реп. 68, 51–60. DOI: 10.2466 / pr0.1991.68.1.51

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тулвинг, Э. (1972). «Эпизодическая и семантическая память» в Организация памяти . ред. Э. Талвинг и У. Дональдсон (Нью-Йорк: Academic Press), 382–403.

Google Scholar

Vaughan, W. (1988). Формирование множеств эквивалентности у голубей. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 14, 36–42. DOI: 10.1037 / 0097-7403.14.1.36

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Воки, Дж. Р., и Джеймисон, Р. К. (2015). Отчет о визуальном знакомстве свидетельств орфографической обработки павианов ( Papio papio ). Psychol. Sci. 25, 991–996. DOI: 10.1177 / 0956797613516634

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

фон Ферзен, Л., Винн, К. Д. Л., Делиус, Дж. Д. и Стаддон, Дж. Е. Р. (1991). Формирование переходного вывода у голубей. Дж.Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 17, 334–341. DOI: 10.1037 / 0097-7403.17.3.334

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вассерман, Э. А., Хугарт, Дж. А., и Киркпатрик-Стегер, К. (1995). Голуби демонстрируют совершенно разные представления после тренировки со сложными визуальными стимулами. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 21, 248–252. DOI: 10.1037 // 0097-7403.21.3.248

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вайнштейн, Б.(1941). Подбор по образцу макаками-резусами и детьми. J. Comp. Psychol. 31, 195–213. DOI: 10,1037 / ч0063449

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уилсон, Б., Макинтош, Н. Дж., И Боукс, Р. А. (1985a). Сопоставление и необычное обучение у голубя: эффекты переноса и отсутствие реляционного обучения. Q. J. Exp. Psychol. В 37, 295–311. DOI: 10.1080/14640748508401172

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уилсон, Б., Макинтош, Н. Дж., И Боукс, Р. А. (1985b). Передача реляционных правил в сопоставлении и изучении странностей голубями и врановыми. Q. J. Exp. Psychol. В 37, 313–332. DOI: 10.1080 / 14640748508401173

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Райт, А.А. (1997). Концептуальное обучение и стратегии обучения. Psychol. Sci. 8, 119–123. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1997.tb00693.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ямамото Дж. И Асано Т.(1995). Эквивалентность стимулов у шимпанзе ( Pan troglodytes ). Psychol. Рек. 45, 3–21.

Google Scholar

Янг, М. Э., Вассерман, Э. А., и Гарнер, К. Л. (1997). Влияние количества предметов на различение голубя одного и того же на разных визуальных дисплеях. J. Exp. Psychol. Anim. Behav. Процесс. 23, 491–501. DOI: 10.1037 / 0097-7403.23.4.491

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зенталл, Т.Р. и Хоган Д. Э. (1974). Абстрактное обучение концепции в голуби. J. Exp. Psychol. 102, 393–398. DOI: 10,1037 / ч0035970

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зенталл Т. Р. и Хоган Д. Э. (1978). Одно и то же / другое концептуальное обучение у голубя: влияние негативных примеров и предшествующая адаптация к передаче стимулов. J. Exp. Анальный. Behav. 30, 177–186. DOI: 10.1901 / jeab.1978.30-177

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

границ | Проблемы понимания мыслей животных

Сравнительная психология по своей природе является междисциплинарной наукой, которая находится на перекрестке психологии и биологии, но также опирается на другие области естественных, социальных и когнитивных наук.Изучение психологии животных было названо познанием животных, сравнительным познанием, обучением животных, психологией животных и интеллектом животных. Здесь сравнительная психология используется взаимозаменяемо с этими терминами, охватывая все области, изучающие психологические механизмы, лежащие в основе поведения животных, включая поведение человека.

Основная цель сравнительной психологии — понять когнитивные, эмоциональные и мотивационные процессы разума животных. Как другие животные воспринимают, изучают и принимают решения в своих мирах? От наших домашних питомцев до экзотических животных, изображенных в документальных фильмах о природе, нам по своей природе любопытны другие животные.Сравнительная психология не только позволяет заглянуть в их сознание, но и предлагает уникальный взгляд на человеческий разум. Какие аспекты нашей психологии разделяют животные? Уникальность человека постоянно подвергается сомнению, поскольку мы узнаем больше о психологии разума животных. Когда-то отличительные человеческие способности, такие как использование орудий, язык и мысленное путешествие во времени, проявляются, по крайней мере, в некоторой степени, у других видов. Хотя другие виды демонстрируют элементы этих способностей, центральным вопросом для сравнения людей и животных остается, разделяют ли люди и другие животные одни и те же психологические механизмы?

Сравнительная психология исследует многие из тех же вопросов, что и психология человека.От обучения и запоминания до общения и принятия решений эта область исследует ряд ключевых вопросов, например:

• Как животные понимают причинно-следственные связи в их среде обитания?

• Могут ли животные отражать восприятие, намерения и убеждения других?

• Планируют ли животные будущее?

• Могут ли животные использовать ссылочную коммуникацию?

• Как животные отслеживают время и число?

• Сохраняют ли животные когнитивную карту своего окружения?

• Заботятся ли животные о благополучии других?

• Как животные распределяют предметы в своем мире?

• Какие эмоциональные и мотивационные факторы лежат в основе поведения животных?

Изучить психологию других видов непросто.За редким исключением, мы не можем напрямую спросить об их психологическом состоянии. Вместо этого мы должны делать выводы о психологии животных на основе их поведения. Вывод внутренних механизмов из внешнего поведения создает ряд проблем для сравнительных психологов. Хотя мы столкнулись с рядом этих проблем, некоторые остаются, что замедляет наш прогресс в развитии сравнительной психологии. Чтобы двигаться вперед, мы должны прямо решать эти концептуальные и практические задачи.

Сложность экономии

Трудности делать выводы о внутренних механизмах породили два общих подхода к изучению когнитивных аспектов поведения животных.Подход к обучению животных подчеркивает общие принципы обучения, такие как инструментальная и Павловская обусловленность, поддерживаемые Халлом, Спенсом, Толменом и Скиннером. Когнитивный подход исследует другие формы познания, такие как восприятие, внимание, память, категоризация, навигация, время, число, общение, принятие решений и социальное познание. Хотя механизмы обучения часто считаются более простыми объяснениями, некоторые когнитивные механизмы более сложны, требуя от организма создания мысленного представления.С момента увещевания Моргана (1903) выбрать наиболее экономное объяснение, подтвержденное данными, традиция обучения установила ориентир для экономных объяснений. Если более простой обучающий аккаунт может объяснить данные, нам не следует прибегать к более сложному объяснению. Этот строгий тест установил высокую планку для исследователей когнитивной традиции, чтобы отвергать простые обучающие объяснения. Иногда планка поднимается все выше и выше, иногда до такой степени, что механизм обучения становится довольно сложным.Насколько сложным должно быть экономное объяснение, прежде чем мы примем репрезентативное? Как определить сложность механизма? Одно из решений — полностью обойти вопрос о экономии / сложности. Вместо того, чтобы прибегать к шкале психологической сложности, мы можем разработать и протестировать более точные модели интересующих явлений.

Даже после исключения более простых объяснений явлений возникает вопрос, при каких обстоятельствах животные используют более сложную форму познания? Обладание определенной психологической способностью не означает использования ее при каждой возможности.Во многих случаях животные могут использовать более простые механизмы, оставляя более сложные механизмы для ситуаций, в которых более простые механизмы не работают. Обстоятельства, при которых животные используют разные механизмы, остаются открытым вопросом в сравнительной психологии.

Индивидуальные различия

Отличительной чертой данных в сравнительной психологии является различие между людьми. Несмотря на это, мы очень плохо понимаем источники вариабельности психологических механизмов. Эволюционные модели предсказывают индивидуальные различия в поведении (Wolf et al., 2007), но мало моделей исследуют, почему познание и эмоции должны различаться у разных людей. При разработке теоретического понимания индивидуальных различий возникает ряд вопросов. Действительно ли существуют различия в психологических способностях животных или только в их выражении? Насколько адаптивна эта вариация? В какой степени это изменение является результатом влияния окружающей среды? Есть ли общие причины различий в психологии или нужно рассматривать каждую способность отдельно? Исследователи поведения животных исследуют индивидуальные различия по признакам характера животных, поведенческих синдромов и темперамента.Теперь мы должны расширить это исследование вариаций на психологический уровень и изучить источники таких вариаций.

Возвращение сравнения к сравнительной психологии

Несмотря на название и происхождение области, сравнительной психологии на протяжении большей части двадцатого века не хватало многих сравнительных исследований. Лишь горстка видов выступала в роли рабочих лошадок в поле: голубь, крыса и макака-резус. Сосредоточение внимания на нескольких видах предлагает более глубокий и совокупный метод понимания психологии этих видов.Однако это ограничение ограничивает наше более широкое понимание психологических механизмов у животных. Психологи-сравнители десятилетиями сетовали на отсутствие разнообразия (Beach, 1950; Cook, 1993; Shettleworth, 1993), а совсем недавно исследователи проверили ряд интересных вопросов на самых разных видах, от насекомых и осьминогов до черепахи и ламантины. Мы должны продолжать решать задачу создания широкой таксономической сети.

Каталогизация способностей различных видов является необходимым первым шагом в понимании психологии животных.Однако сравнительный не означает просто сбор информации по широкому кругу видов; это также подразумевает активное сравнение между видами (Shettleworth, 1993). На заре сравнительной психологии неявное сравнение проводилось между одним видом животных и людьми. Сравнения стали более явными в последнее время, заимствуя методы непосредственно из таких областей, как когнитивная психология, психология развития, социальная психология и экономика. Проверяя вопросы психологии человека на животных, мы должны стремиться к тому, чтобы эксперименты были как можно более сопоставимыми для разных видов.

Сравнение не только с людьми, но и с другими видами животных открывает множество новых вопросов для исследования. В частности, сравнительный метод позволяет проверять эволюционные вопросы о происхождении и экологическом давлении на психологические механизмы. Обладают ли филогенетически близкородственные виды сходными психологическими механизмами? Какие виды эволюционного давления формируют психологические механизмы у разных видов? Играет ли социальная среда особую роль в формировании психологии? Как мы можем проверить, разделяют ли виды реальные механизмы, а не только общие психологические способности? Сравнения между видами создают трудности и требуют большой осторожности в отношении тестируемых видов и используемых экспериментальных методов.Тем не менее, плоды этого труда дадут ценные сведения о природе психологии животных.

Экологическая значимость

Саймон (1990) утверждал, что серьезное исследование познания должно исследовать как разум, так и среду, в которой он взаимодействует. Он сравнил это с двумя лезвиями в паре ножниц, которые не могут работать, если оба лезвия не присутствуют. Это также важный урок для сравнительной психологии. Исследования сравнительной психологии часто подвергаются критике за чрезмерно искусственную среду выполнения задач.Использование простых стимулов в плохих аппаратах дает явные преимущества с точки зрения снижения вероятности смешивающих переменных. К сожалению, это усиление внутренней достоверности происходит за счет снижения внешней достоверности. Достижение баланса между тщательным контролем над экспериментальной ситуацией и получением значимых ответов имеет решающее значение для понимания психологии животных (Cook, 1993). Правильный баланс начинается с постановки экологически значимых вопросов. Какие механизмы нужны животным, чтобы перемещаться по их физическому и социальному миру?

Следующим шагом будет разработка экспериментальных стимулов и задач, раскрывающих естественные способности животных.Хотя простые искусственные стимулы предлагают полный контроль над особенностями, предъявляемыми животным, Кук (1993) утверждает, что более натуралистические стимулы средней сложности могут предложить разумный баланс между контролем и экологической значимостью. Кроме того, Hare (2001) утверждает, что мы должны учитывать естественную экологию вида для разработки соответствующих экспериментальных задач. Попадая в неестественные ситуации, животные могут не демонстрировать соответствующий психологический механизм. Хотя проведение полевых экспериментов нелегко, они могут предложить наиболее естественные условия для тестирования психологических механизмов на животных.Разработка заданий, затрагивающих естественное поведение и ситуации, может дать более достоверные результаты сравнительной психологии.

Сильный вывод

По большей части сравнительная психология основана на доказательствах существования: есть ли у животных теория разума, метапознания, эпизодической памяти, сочувствия или других предпочтений? Однако для дальнейшего развития этой области необходимо разработать более сложные модели того, как работают психологические механизмы, а не только то, присутствуют ли они и что на них влияет.Вейсман (2008) ставит перед молодыми исследователями поведенческих и когнитивных наук важную задачу: принять идею сильного вывода Платта (1964). Сильный вывод подчеркивает развитие множества гипотез и разработку критических экспериментов, позволяющих получить альтернативные результаты, которые исключают некоторые из гипотез. В настоящее время многие бихевиористы полагаются на проверку одной гипотезы против нулевой, несмотря на недостатки этого подхода (Marewski and Olsson, 2009).Вместо того, чтобы просто проверять наличие или отсутствие психологической способности или факторов, влияющих на способность, нам нужно исследовать , как работают процессы . С этой целью тестирование серии формальных моделей, основанных на процессах, позволяет точно понять психологические механизмы. Хотя формальные модели широко распространены в традиции обучения животных (например, модели времени), другие области сравнительной психологии еще не использовали эти модели в полной мере.

Разработка и проверка нескольких гипотез позволяет делать более точные выводы, поскольку можно использовать более мощные статистические методы.Вместо того, чтобы полагаться на парадигму проверки слабой нулевой гипотезы, мы можем использовать методы тестирования конкурентных моделей, чтобы различать гипотезы. Включение моделей процессов и конкурентного выбора моделей в подход строгого вывода может только повысить уровень строгости сравнительной психологии.

Репликация и воспроизводимые исследования

Примерно на рубеже двадцатого века лошадь по имени Умный Ганс покорила сначала Германию, а затем весь мир удивительными арифметическими навыками.Увы, еще более умный Пфунгст (Pfungst, 1911) развенчал лошадь, продемонстрировав, что Ганс просто использовал непреднамеренные сигналы своего хозяина или других людей во время допроса. Эта история часто является первым поучительным рассказом, который усваивают все сравнительные психологи, вступая в эту сферу деятельности. Это напоминает нам, что желания и предубеждения наблюдателя могут влиять на наблюдение. Это также способствовало тщательной разработке методик исследования психологии животных. Тем не менее, наша область может улучшиться, способствуя воспроизведению и воспроизводимым исследованиям.

Основным принципом экспериментальных методов исследования является повторение исследований. Это обычная практика в экспериментах по психологии человека, возможно, потому, что каждый семестр в университете доступен новый пул участников. Обычно небольшие размеры выборки, используемые в сравнительной психологии, могут затруднить воспроизведение. Тем не менее, мы должны поощрять общую практику тиражирования нашей работы и публикации этих копий, даже если они приводят к другим результатам. В качестве одного решения для облегчения репликации мы можем предоставить бесплатный доступ к экспериментальным методам.База данных Comparative Mind Database предлагает систематические попытки поддерживать свободный доступ к экспериментальным методам в сравнительной психологии путем архивирования протоколов экспериментов и видеоклипов экспериментальных сессий. Эта база данных облегчает сравнительные исследования за счет стандартизации экспериментальных процедур, чтобы исследователи могли использовать одинаковые протоколы для разных видов. В дополнение к точному воспроизведению методов нам необходимо повторить наши исследования с использованием различных методов. Как ученые, мы часто влюбляемся в наши методологии.Тем не менее, использование одного метода для проверки гипотезы может привести к предвзятому взгляду на интересующее явление. Возвращаясь к ножницам Саймона, познание невозможно полностью понять без учета окружающей среды, и крайне важно обеспечить обобщение наших результатов в различных экспериментальных средах. Воспроизведение нашей работы в лабораториях, между лабораториями и в разных методологиях укрепляет целостность наших выводов.

Предоставление свободного доступа к данным и их анализу не менее важно для развития сравнительной психологии, поскольку позволяет проводить воспроизводимые исследования (de Leeuw, 2001).С помощью доступных электронных технологий ученые могут включать файлы данных либо в качестве дополнительных материалов, опубликованных на веб-сайте журнала, либо на веб-сайте автора. Помимо публикации данных, предоставление доступа к анализу данных может быть полезно другим ученым. Некоторые статистические программы, включая свободно доступное программное обеспечение R для статистических вычислений, позволяют сообщать не только статистические результаты, но и код, используемый для генерации результатов.Предоставление этого кода бесплатному доступу облегчает как проверку ошибок, так и прямое воспроизведение результатов анализа данных. Таким образом, размещение экспериментальных протоколов, примеров видео, файлов данных и кода анализа поддерживает прозрачность науки. В духе миссии открытого доступа мы в Frontiers in Comparative Psychology поощряем публикацию методов, данных и анализа данных вместе с научными статьями.

Взгляд вперед

Сравнительная психология исследует увлекательную тему разума животных.В последние годы в этой области достигнуты большие успехи, но предстоит еще много работы. Мы сталкиваемся с захватывающими концептуальными проблемами, такими как борьба с проблемами скупости и сложности, изучение индивидуальных различий и постановка тщательных сравнительных вопросов психологического механизма. Мы также разделяем более практические задачи с другими областями поведенческой науки и за ее пределами, включая разработку более натуралистических экспериментальных парадигм, внедрение надежных методов вывода и проведение воспроизводимых и прозрачных исследований.Скорее всего, ни одна научная работа не решит всех этих проблем. Тем не менее, чтобы продвинуть сравнительную психологию в двадцать первый век, мы должны тщательно формулировать наши вопросы и постоянно помнить о самых строгих средствах для достижения нашей цели — вникать в умы животных.

Благодарности

Я хочу поблагодарить Лаэла Скулера, Сару Шеттлворт и Элисон Стивенс за комментарии к этой статье.

Сноски

Список литературы

Пляж, F.А. (1950). Снарк был буджумом. г. Psychol. 5, 115–124.

CrossRef Полный текст

Кук, Р. Г. (1993). Экспериментальный анализ познания у животных. Psychol. Sci. 4, 174–178. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1993.tb00483.x.

CrossRef Полный текст

де Леу, Дж. (2001). Воспроизводимые исследования: итоги . Департамент статистических документов Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

Заяц, Б.(2001). Могут ли конкурентные парадигмы повысить достоверность экспериментов по социальному познанию приматов? Anim. Cogn. 4, 269–280. DOI: 10.1007 / s100710100084.

CrossRef Полный текст

Маревски, Дж. Н., и Олссон, Х. (2009). За пределами нулевого ритуала: формальное моделирование психологических процессов. J. Psychol. 217, 49–60. DOI: 10.1027 / 0044-3409.217.1.49.

Морган, К. Л. (1903). Введение в сравнительную психологию , 2-е изд.Лондон: Вальтер Скотт.

Пфунгст О. (1911). Умный Ганс: (Лошадь мистера Фон Остена). Вклад в экспериментальную психологию животных и человека . Нью-Йорк: Генри Холт.

Шеттлворт, С. Дж. (1993). Где сравнение в сравнительном познании? Альтернативные исследовательские программы. Psychol. Sci. 4, 179–184. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1993.tb00484.x.

CrossRef Полный текст

Какие умы животных могут рассказать нам о нашем собственном

Может ли шимпанзе приготовить вам обед? Это звучит как ситком, но Александра Розати, доктор философии, доцент кафедры психологии и антропологии, возглавляющая группу когнитивной эволюции в Мичиганском университете, поняла, что этот вопрос может дать ключ к разгадке эволюции человеческого разума.

«Кулинария считается важным эволюционным сдвигом в человеческом развитии», — объясняет Розати. Согласно гипотезе, предложенной приматологом Гарвардского университета Ричардом Рэнгхэмом, доктором философии, использование приготовленной диеты позволило нашим предкам, человеческим предкам до Homo sapiens, извлекать больше энергии из пищи, тем самым вырастая больший мозг и эволюционировав в вид, которым мы являемся сегодня. Но эта гипотеза основана на идее о том, что кулинария была принята на раннем этапе эволюции человека — теория, которая до сих пор оспаривается.«Мы думали, что психология может предоставить новые доказательства этой эволюционной идеи», — говорит Розати.

Приготовление пищи — это сложное поведение, требующее множества когнитивных способностей, включая предпочтение приготовленной пищи перед сырой, терпение ждать, пока пища будет приготовлена, причинное понимание того, что устройство для приготовления пищи может превратить сырую пищу в приготовленную, готовность передать ценные продукты еду с ожиданием, что она вернется в более вкусной форме позже, и способностью планировать наперед, сохраняя сырую пищу, чтобы приготовить ее позже, вместо того, чтобы есть ее сразу.Вместе со своим коллегой по психологии из Мичиганского университета Феликсом Варнекеном, доктором философии, Розати провела серию экспериментов с использованием самодельной «микроволновой печи» из искусственного шимпанзе — закрытой миски, в которой исследователи могли незаметно менять ломтики сырого картофеля на приготовленный. Они обнаружили, что шимпанзе продемонстрировали все проверенные ими когнитивные способности, связанные с приготовлением пищи ( Proceedings of the Royal Society B , Vol. 282, No. 1809, 2015).

«Если шимпанзе могут это делать, наши древние предки, вероятно, тоже могли это делать», — говорит Розати — открытие, которое добавляет еще один аргумент в пользу гипотезы Рэнгема о приготовлении пищи.«Этот эксперимент позволяет нам увидеть, как набор психологических способностей может потенциально позволить животному перейти в новую эволюционную нишу», — добавляет она.

Розати занимается частично антропологией и частично эволюционной биологией. Но ее лаборатория находится на кафедре психологии, и она не могла решать экзистенциальные вопросы эволюции человеческого мышления, не опираясь на психологическую науку. «Моя общая цель исследования — понять, откуда берутся сложные человеческие познания и как вообще познание развивается», — говорит она.«Комбинируя идеи из психологии о том, как работает разум, с идеями из антропологии, о том, для чего нужен разум, мы можем придумать совершенно новые вещи для изучения — вещи, о которых, возможно, никто бы не подумал иначе».

Лемуры, обезьяны и люди

Розати получила степень бакалавра психологии в Гарвардском университете и получила степень доктора философии в области эволюционной антропологии с сертификатом когнитивной нейробиологии в Университете Дьюка в 2012 году. Она проработала два года в качестве доцента в Гарварде, прежде чем переместить свою лабораторию в Мичиган в 2017 году. .Поскольку она новичок, она все еще развивает свою лабораторию — в настоящее время она консультирует двух аспирантов и одного постдока.

«Люди иногда задаются вопросом, зачем мы делаем эту работу с животными. Но это уникальная возможность изучить, как работают другие умы, как они видят мир и что это может рассказать нам об эволюции человеческого разума », — говорит аспирант второго курса Эверилл Кантуэлл.

Команда Розати применяет сравнительный подход, изучая множество видов приматов, от лемуров (наиболее примитивных из ныне живущих приматов и наиболее отдаленно связанных генетически с людьми) до обезьян (наших ближайших живых генетических родственников в животном мире).Вместо того, чтобы держать животных в кампусе, Розати и ее ученики путешествуют к ним, изучая свободно обитающие популяции приматов в заповедниках, парках и исследовательских центрах в Соединенных Штатах, Европе и Африке. Эта модель позволяет им изучать более широкий круг животных в ситуациях, имитирующих их естественную физическую и социальную среду. «Это важно, поскольку мы хотим понять, как познание работает в сложных условиях реального мира», — говорит Росати.

Для этого она и ее команда разрабатывают экспериментальные задания, которые доставляют удовольствие приматам, такие как игра в «лотерейные» машины, из которых будут падать разные виды фруктов (Де Петрилло, Ф., Эволюция и поведение человека , Vol. 40, No 5, 2019). Животные выбирают, участвовать ли им, получая награды в виде ломтиков банана, когда они играют, и свободно уходят от задания, когда им достаточно. «Мы стараемся создавать забавные игры с решением проблем, которые также служат своего рода обогащением для животных, точно так же, как психолог по развитию разрабатывает задачи, которые хочет выполнять ребенок», — говорит Розати.

Фактически, многие из ее методов заимствованы из психологии развития. Как и человеческие младенцы, шимпанзе и обезьяны не могут заполнять анкеты или отвечать на вопросы.Вместо этого исследователи полагаются на такие методы, как отслеживание взгляда, чтобы отслеживать внимание животного, и использование времени взгляда как маркера удивления.

Принятие решений

Одна из тем исследования Росати — изучение того, как и почему животные принимают решения, которые они принимают. Исследование частично вдохновлено выводами поведенческой экономики, которые показывают, что люди делают странные выборы. Например, мы предпочитаем краткосрочное потребление долгосрочным инвестициям и произвольно приписываем продуктам большую ценность в зависимости от их популярности и статуса.Наши кузены-приматы могут помочь нам лучше понять эти причуды. «Животные не используют деньги или кредитные карты, но им приходится принимать множество решений относительно ценности при поиске пищи или поиске помощников», — говорит Росати. «Мы изучаем гипотезу о том, что даже несмотря на то, что некоторые из наших человеческих предубеждений выглядят иррациональными с экономической точки зрения, на самом деле они могут быть вполне рациональными с биологической точки зрения».

В одном примере она сравнила шимпанзе с родственными им видами бонобо.Хотя эти две обезьяны во многом похожи, они живут совершенно разными жизнями. Шимпанзе эволюционировали, чтобы питаться более калорийной пищей, которую труднее достать: труднодоступными фруктами, орехами, требующими растрескивания, и муравьями, которых они должны «ловить» палками, вставленными в муравьиные гнезда. Бонобо едят фрукты, но больше полагаются на обильную растительность, и, в отличие от шимпанзе, никогда не видели, чтобы они использовали инструменты в дикой природе. Эти различия проявляются в поведении двух видов при принятии решений, как описал Розати в недавней обзорной статье ( Trends in Cognitive Sciences , Vol.21, No 9, 2017). Она обнаружила, что шимпанзе более терпеливы, чем бонобо, обладают лучшей пространственной памятью и более склонны идти на большой риск в надежде на большие выплаты. То, что кажется иррациональным в одной среде, кажется совершенно логичным в другой.

А что насчет нас? По ее словам, люди, как обнаружила Розати, больше похожи на шимпанзе в своем рискованном поведении, что позволяет предположить, что наш вид мог развиваться в среде, аналогичной той, в которой эволюционировали шимпанзе. Действительно, люди-охотники-собиратели сегодня часто добывают пищу с высоким риском и высокой наградой (например, охота за мясом и сбор меда).Тем не менее, Розати также обнаружила, что, хотя люди похожи на шимпанзе, когда принимают решения о пищевых наградах или призах, они более не склонны к риску, когда на карту поставлены деньги. Это говорит о том, что в деньгах может быть что-то эволюционно новое, говорит она, и что могут быть задействованы разные психологические процессы, когда мы думаем о конкретном и абстрактном вознаграждении ( Evolution and Human Behavior , Vol. 37, No. 2, 2016). . Это открытие может иметь значение для любого, кто изучает поведенческую экономику.«Исследования, в которых деньги используются в качестве вознаграждения, могут не дать полной картины того, как люди принимают решения», — говорит она.

Друзья и фрукты

Может показаться очевидным, что физическая среда животного влияет на его эволюционный путь. Тем не менее, по словам Розати, многие исследования познания приматов и человека были сосредоточены на роли жизни в сложных социальных группах. По ее мнению, чтобы полностью понять, как возник человеческий разум, ученым следует подумать о том, как социальное и экологическое давление работают в тандеме.

«Из

лемуров отлично подходят для этого», — говорит Франческа Де Петрилло, доктор философии, научный сотрудник Розати, которая сейчас работает в Институте перспективных исследований в Тулузе, Франция. Все типы лемуров имеют одного общего предка, но некоторые виды лемуров живут в сложных социальных группах, в то время как другие имеют гораздо более свободную социальную принадлежность. Некоторые пасутся на легко доступных листьях, в то время как другие едят фрукты, более требовательный к познанию источник пищи, который требует поиска фруктов, определения того, созрели ли они, а если нет, ожидания, пока они не будут готовы к сбору.

В одном из текущих проектов Центра лемуров герцога Университета Дьюка Де Петрилло сравнивает сифака-лемура Кокереля-сифака-плотоядного лемура с плодами, чтобы определить, способен ли каждый вид к логическим выводам, т. Е. могут использовать предоставленную им информацию о том, где находится еда, чтобы получить новую информацию о местонахождении спрятанной еды. «Мы хотим понять, как экология, и особенно диета, могли повлиять на их познание», — говорит она.

В другой работе команда Росати сосредоточила внимание на социальной стороне уравнения.В ряде исследований она сравнивала популяцию макак-резус на свободном выгуле в Кайо-Сантьяго, Пуэрто-Рико, с макаками-бербари, живущими в лесном парке в Соединенном Королевстве. По словам Розати, макаки-резус агрессивны и деспотичны. Близкородственные берберийские макаки гораздо более социально терпимы и, как правило, имеют более спокойный характер.

Розати и Лори Сантос, доктор философии, профессор психологии Йельского университета, сравнили эти два вида, чтобы проверить, как их расходящиеся социальные системы могли повлиять на их социальные когнитивные навыки.Они обнаружили, что в молодости оба вида следят за ними с одинаковой скоростью — поворачиваются, чтобы посмотреть на то, на что смотрят другие члены их отряда. Берберийские макаки продолжают такое поведение до старости. Но к зрелому возрасту макаки-резусы гораздо реже смотрят вслед ( Animal Behavior , Vol. 130, 2017). «Более терпимые берберийские макаки продолжают интересоваться этими социальными сигналами на протяжении всей своей жизни. Но для нетерпимых макак-резус, когда они достигают зрелости, это уже не в их запасах уловок, — говорит Розати.

Жить долго и жить хорошо

Взгляд на продолжительность жизни — еще одна повторяющаяся тема в работах Розати. Она отмечает, что один из распространенных способов понять человеческое познание — изучить, как оно развивается у младенцев и детей. Другой — обратиться к нашим кузенам-приматам, чтобы понять эволюционные корни познания. Розати хочет сделать и то, и другое. «Мы комбинируем эти подходы, чтобы посмотреть, как познавательные способности, поведение и физиология меняются на протяжении жизни», — говорит Розати.

Даже без современной медицины люди легко могут дожить до 70 лет.Дикие шимпанзе умирают к 50 годам, а макаки живут вдвое меньше. «Почему мы живем так долго и что это может сказать нам о человеческом познании и поведении?» — спрашивает Розати.

В одном новом проекте она и ее коллеги изучают старение шимпанзе. Сотрудничая с учеными, изучающими диких шимпанзе, они опираются на теорию социально-эмоциональной избирательности — психологическую теорию, которая утверждает, что с возрастом люди оттачивают свои социальные сети и вкладывают средства в более эмоционально значимые отношения и цели, чтобы предсказать, как дикие шимпанзе могут вести себя в своих продолжительность жизни.«Мы пытаемся совместить контролируемые эксперименты, которые мы проводим в этих заповедниках и парках, с методами наблюдения, которые используются в дикой природе», — говорит она.

Работа с шимпанзе финансируется Национальным институтом старения, а другие проекты в значительной степени поддерживаются Национальным научным фондом. А в 2019 году Розати была удостоена престижной стипендии Sloan Research Fellowship в области нейробиологии, двухлетней премии в размере 70 000 долларов, которая помогает ей глубже проникнуть в истоки сложного мышления.

Розати стремится ответить на фундаментальные вопросы об эволюции познания. Она также благодарна за то, что ее работа позволяет ей поддерживать защиту животных. Святилища, где она проводит большую часть своих исследований, заботятся о животных, осиротевших из-за охоты и торговли домашними животными, а также она служит техническим советником Панафриканского альянса заповедников, ассоциации заповедников дикой природы в 13 африканских странах. «Благодаря нашим исследованиям мы можем поддержать организации, которые играют решающую роль в охране приматов и обеспечении соблюдения законов», — говорит она.«Для меня большая честь изучать этих животных, и мы должны ставить их благополучие и благополучие на первое место».

Вихревой тур по когнитивной биологии — Ассоциация психологических наук — APS

В течение очень долгого времени существовало два основных лагеря по поведению животных и познанию животных: эксклюзивисты, которые сосредотачиваются на различиях между животными и людьми, и инклюзивисты, которые концентрируют внимание на сходстве между людьми и остальными животными. Королевство.Эти давние дебаты уходят корнями в тысячелетия, когда философы, такие как Аристотель и Декарт, утверждают, что люди — единственные животные, способные к познанию более высокого порядка, такие как рациональное мышление и язык, и не менее выдающиеся мыслители, такие как Вольтер, Чарльз Дарвин и Дэвид Хьюм, утверждают, что что само собой разумеется, что «звери наделены мыслью и разумом так же, как человек».

Преодолевая мост между эволюционной биологией и когнитивной наукой, когнитивный биолог Венского университета В.Текумсе Фитч продемонстрировал, что изучение наших более дальних родственников животных жизненно важно для понимания человеческого познания.

«Основная идея, которую я хочу донести до вас сегодня, заключается в том, что в определенном смысле обе эти стороны верны», — подчеркнуло Fitch в своем программном выступлении на Международной конференции психологических наук в Вене в 2017 году. «И с современной биологической точки зрения нам действительно нужно перевернуть эти идеи с ног на голову и признать очень простой биологический факт: это трюизм, но люди тоже животные.”

Биология общих основ

В основе биологии человека лежит огромное количество общих основ: все живые существа, от бактерий до нарциссов, имеют общий генетический код, а структура нашей нервной системы разделяется с животными низшего порядка, такими как мухи и черви, а также с более близкими родственниками. например бонобо. Но, конечно, каждый вид уникален.

В области когнитивной биологии Fitch исследователи пытаются установить связи между фундаментальной эволюционной биологией (например,г., Дарвин) и когнитивные науки (например, Ноам Хомский и Б. Ф. Скиннер). Но когнитивная биология — это не то же самое, что эволюционная психология, поясняет Fitch. В то время как эволюционная психология фокусируется на человеческом разуме в течение относительно короткого периода эволюции последних 6 миллионов лет, когнитивная биология использует более широкий подход, который восходит к гораздо более ранней эволюции человека.

Наряду с этим в высшей степени сравнительным подходом когнитивные биологи разбивают сложные черты, такие как язык или музыка, на несколько основных компонентов, некоторые из которых могут быть общими для людей и других животных, а некоторые могут быть уникальными для определенного вида.По словам Fitch, когнитивные биологи называют это «разделяй и властвуй» или многокомпонентным подходом. Основываясь на наличии или отсутствии этих компонентов, мы можем составить карту филогенетического дерева, которое позволяет исследователям восстановить эволюционное прошлое определенных когнитивных способностей.

Гомологи и аналоги

Люди имеют много общих черт с нашими ближайшими родственниками, человекообразными обезьянами. У нас большой мозг, большой размер тела, долгая жизнь и продолжительное детство, потому что наш общий предок, который не был шимпанзе, гориллой или человеком, также обладал этими характеристиками.Этот эволюционный процесс называется гомологией: разные виды обладают набором общих черт, потому что они унаследованы от общего предка. По словам Fitch, прелесть гомологии в том, что мы можем использовать ее для восстановления прошлого, глядя на живые виды.

Напротив, идет процесс конвергентной эволюции, в котором разные виды независимо адаптируют сходные черты. Например, люди и птицы двуногие, но не потому, что у нас был общий двуногий предок. Люди и птицы приспособились ходить на двух ногах по разным причинам в разные моменты времени.

Fitch также отметило, что эволюция часто носит скорее окольный, чем линейный характер, при этом адаптации возникают и исчезают несколько раз у одного данного вида. Например, большинство людей и некоторые другие приматы являются трихроматами — мы обладаем цветовым зрением благодаря трем различным типам колбочек в наших глазах. С другой стороны, большинство других млекопитающих — дихроматы, лишенные цветового зрения. Если бы мы исследовали только млекопитающих, оказалось бы, что трихроматия — это высокоразвитая адаптация, которую люди разделяют лишь с несколькими другими высокоразвитыми видами.Но расширение сравнительной сети за пределы млекопитающих показывает, что птицы не только обладают трихроматией, но и на самом деле обладают четырьмя разными колбочками — тетрахроматией, объяснил он.

Рыбы, рептилии и земноводные также обладают тетрахроматией, что позволяет предположить, что общий предок всех живых позвоночных на самом деле был тетрахроматическим, и что со временем млекопитающие утратили адаптацию цветового зрения. По словам Fitch, где-то в процессе у приматов — по крайней мере, у некоторых из нас — восстановилось своего рода частичное цветовое зрение.

Использование орудий — еще одна адаптация, которая многократно развивалась в разных классах животных. Шимпанзе, наши ближайшие живые родственники, ловят термитов с помощью инструментов и колют орехи. Шесть миллионов лет назад наш общий предок с шимпанзе, вероятно, также использовал простые инструменты для выполнения аналогичных задач. С помощью гомологии мы можем представить когнитивные способности наших вымерших предков.

Но приматы — не единственные животные, способные использовать инструменты. Новокаледонские вороны используют острые прямые предметы в своей среде, чтобы выкапывать труднодоступные личинки из стволов деревьев.Исследователи из Оксфордского университета обнаружили, что в лаборатории эти вороны будут делать свои собственные инструменты, сгибая кусочки проволоки в крючкообразные формы, чтобы черпать пищу из контейнеров.

«Это очень умные животные, и они действительно способны решать задачи и выходить за рамки своих биологических предрасположенностей так же, как и мы, люди. Вот как мы можем водить автомобили и делать электродрели », — заявило Fitch.

Конечно, добавило Fitch, наш общий предок с воронами вряд ли был пользователем инструментов, но эта аналогичная адаптация позволяет нам начать задавать важные вопросы: почему использование инструментов развивается? И почему он развивался все это время и разными способами среди таких разных организмов?

Сигналы, синтаксис и семантика

Наряду с использованием инструментов люди разделяют многие когнитивные способности с другими видами, включая формирование воспоминаний, категорий, основных эмоций, таких как гнев, планирование и постановка целей, а также обучение правилам.Эти виды основных невербальных концепций, вероятно, предопределили язык за многие миллионы лет эволюции. В отличие от использования орудий, язык, по-видимому, является чертой, присущей только людям. Однако, по словам Fitch, большинство составных частей языка являются общими с другими видами.

«Основное отличие нас от других видов заключается не в том, что нам есть о чем подумать, а в том, что мы можем передавать то, о чем думаем», — сказал он.

Хотя некоторые шимпанзе и бонобо научились подписывать или общаться с помощью клавиатуры, никто так и не научился здороваться или петь «С Днем Рождения.«Это не потому, что шимпанзе не умны или не могут имитировать, а потому, что у них очень ограниченная способность контролировать свою вокализацию и имитировать звуки из окружающей среды.

Одна из давних гипотез неспособности приматов говорить заключается в том, что у них (и других животных) отсутствует опущенная гортань, которой обладают люди. Однако большая часть информации о гортани животных получена при вскрытии мертвых животных. В качестве постдока Fitch заинтересовалось тем, как общаются живые животные.Пока что все исследованные им млекопитающие опускают гортань до положения человека, издавая при этом громкие звуки; когда собака лает, гортань втягивается вниз только на мгновение лая, а затем снова поднимается.

«Что необычно в нас, так это не то, что у нас опущена гортань, а просто то, что она все время опускается, — поясняет Fitch.

Это исследование предполагает, что для речи решающее значение имеет не анатомия голоса, а что-то в мозгу. Одна давняя гипотеза состоит в том, что у большинства млекопитающих есть только косвенные связи от их моторной коры с нейронами, которые контролируют голосовой тракт, гортань и язык.Люди тоже имеют эти нейронные связи, но также имеют прямые связи между моторной корой и моторными нейронами, которые контролируют гортань. Это ключ, который дает людям контроль над голосовыми путями, которых нет у шимпанзе.

Однако люди — не единственные животные, способные изучать сложные вокализации; Обучение вокалу независимо развилось у летучих мышей, слонов, тюленей, китообразных и нескольких различных видов птиц. Изучая нейронные корреляты вокального обучения у самых разных видов, исследователи могут проверить эту гипотезу о прямых нейронных связях.На данный момент в ходе исследований были изучены две стаи птиц — певчие птицы и попугаи — и в обоих случаях гипотеза подтвердилась. Птицы, обладающие способностями к обучению вокалу, имеют эти прямые связи, в то время как птицы, которые не умеют учиться вокалу, такие как голуби или куры, нет.

«Мое общее заключение состоит в том, что использование очень широкой сравнительной точки зрения на широкий спектр различных видов животных действительно дает нам мощный инструмент как для разработки гипотез, так и для проверки этих гипотез», — поясняет Fitch.«Мы можем проверить как механистические, так и функциональные эволюционные гипотезы».

Синтаксис: сердце языка

Углубляясь в тему коммуникации, Fitch заявило, что синтаксис, набор правил, определяющих значение предложения, действительно лежит в основе языка. Помимо устного слова, люди могут использовать язык во многих формах: язык жестов и письмо, например, возможны благодаря нашей способности использовать расширенный синтаксис. Обезьяны могут не говорить, но они могут выучить и выразить сотни слов с помощью знаков или клавиатуры.Однако, несмотря на владение большим словарным запасом, уровень синтаксиса, который они получают, примерно такой же, как у двухлетнего ребенка — в основном, они могут соединять два слова вместе. Хотя это очень ограниченный уровень синтаксиса, это все же синтаксис, так что есть что-то общее с человеческим языком.

Люди не интерпретируют язык как просто последовательность слов в последовательности; что особенно важно, мы можем интерпретировать эти последовательности как имеющие иерархическую структуру более высокого порядка. Fitch и его коллеги пытаются определить, какими языковыми компонентами обладают разные организмы, исследуя их способность изучать простые грамматические структуры по сравнению с более сложными.

На данный момент сравнительные эксперименты показали, что эта способность использовать иерархический синтаксис может быть уникальной для людей. В одной серии экспериментов исследователи попытались научить иерархической грамматике двух разных видов птиц: голубей и кей. Кеас — это разновидность попугаев, обитающих в Новой Зеландии, и они известны своей невероятной умностью. Вместо того, чтобы использовать записи речи, исследователи научили птиц распознавать различные визуальные паттерны абстрактных форм. Даже голуби — не самые умные птицы — смогли освоить простые последовательные шаблоны, но, хотя они прошли недели интенсивного обучения, обе группы птиц не смогли выучить более сложную грамматику.

«Итак, что же остается нам прямо сейчас: было показано, что множество различных видов животных выполняют грамматики с очень конечным числом состояний [и] более простые последовательные грамматики, но прямо сейчас единственное хорошее свидетельство выхода за рамки иерархической грамматики — это для человеческие существа », — сказал Fitch.

Что именно позволяет людям совершить этот языковой скачок? Fitch подозревает, что люди развили когнитивную склонность делать выводы о древовидных структурах из последовательностей, которые трудны или невозможны для других животных.Согласно его гипотезе дендрофилии, уникальные способности человека к синтаксису проистекают из автоматической интерпретации последовательностей в ветвящиеся иерархические блоки. По мнению Fitch, чтобы перейти на следующий уровень грамматики, люди могли развить дополнительную форму абстрактной памяти, которая позволяет нам отслеживать фразы даже после того, как они закончились. Чтобы сделать возможным эту новую адаптацию, человеческий мозг, возможно, укрепил необходимые нейтральные структуры для обработки языка. Fitch отметило, что площадь области Брока у человека в семь раз больше, чем у шимпанзе, что делает ее наиболее расширенной областью человеческого мозга по сравнению с известными нам шимпанзе.Кроме того, у человека он гораздо более взаимосвязан с другими структурами мозга, чем у других приматов.

«Для меня наиболее интересная возможность снова связана с синтаксисом», — заключило Fitch. «У нас много общего, но относительно небольшая разница в архитектуре мозга сильно повлияла на когнитивные способности».

Познание человека и животных: непрерывность и прерывность

Аннотация

Микроскопическое исследование человеческого мозга выявило нейронные структуры, улучшенную проводку и формы связи между нервными клетками, не обнаруженные ни у одного животного, что ставит под сомнение мнение о том, что человеческий мозг — это просто увеличенный мозг шимпанзе.С другой стороны, когнитивные исследования показали, что животные обладают способностями, которые когда-то считались уникальными для человека. Это предполагает несоответствие между мозгом и разумом. Предложение вводит в заблуждение. Когнитивные исследования отстают от нейронных исследований. Нейронные исследования основаны на микроскопическом исследовании мозга и в основном являются клеточными. Поскольку познание невозможно изучить под микроскопом, нам необходимо усовершенствовать изучение познания, используя другой подход. Рассматривая утверждения о сходстве между животными и людьми, нужно задаться вопросом: в чем различия? Такой подход предотвращает путаницу сходства с эквивалентностью.Мы следуем этому подходу при исследовании восьми когнитивных случаев — обучение, кратковременная память, причинное рассуждение, планирование, обман, переходный вывод, теория разума и язык — и во всех случаях обнаруживаем, что сходства между способностями животных и человека невелики. , несходства большие. Между мозгом и разумом нет разницы.

Чарльз Дарвин утверждал, что люди, по сути, были «обезьянами с большим мозгом» (1). Нейробиологи соглашались с Дарвином вплоть до 1980-х годов, аргументируя это тем, что они называли «базовой однородностью» мозга млекопитающих.Только в 1990-х годах, когда с помощью новых гистологических методов нейробиологи обратились к микроскопическому исследованию человеческого мозга, эта простая картина изменилась. В 1999 году Прейсс и Коулман (2) первыми показали микроскопические различия в организации мозга между обезьянами и людьми. В одном слое первичной зрительной коры человека нервные клетки были организованы в виде сложной сетчатой ​​структуры, сильно отличавшейся от более простых вертикальных массивов клеток у других приматов. Примерно в то же время Хоф и соавторы (3) заново открыли тонкий конусообразный нейрон, обозначенный как VEN, как у человека, так и у обезьяны.У людей, однако, гораздо больше VEN, чем у обезьян; отдельные VEN заметно крупнее; а у человека они расположены только в двух частях мозга: передней поясной коре и лобно-островковой коре (4). Обе эти структуры, по-видимому, вовлечены в сложные социальные эмоции / познания, такие как сочувствие, чувство вины и смущение.

Реорганизация мозга человека затронула даже миниколонку — 80–100 нейронов, связанных вертикально, которые поддерживают параллельную обработку, — которая является основной единицей обработки информации во всех мозгах млекопитающих.Человеческие миниколонки в левой височной плоскости, области, связанной с языком и, возможно, музыкой, организованы иначе, чем у шимпанзе и макак-резусов (5). Они намного шире, в среднем 51 мкм по сравнению с 36 мкм у шимпанзе и обезьян. Увеличение связано с увеличенным пространством нейропиля, которое содержит аксоны, дендриты и синапсы, которые образуют нервные связи (5, 6).

Что вызывает образование синапсов между нейронами? Barres и соавторы (7) обнаружили, отвечая на этот вопрос, что для формирования синапсов должны присутствовать специализированные нейроглиальные клетки, называемые астроцитами (которые составляют почти половину клеток человеческого мозга); эти клетки секретируют белок, называемый тромбоспондином, который запускает образование синапсов (8).Затем Preuss и соавторы (9) обнаружили, что мозг человека производит в шесть раз больше РНК-мессенджера тромбоспондина, чем шимпанзе или макаки. Более того, области, в которых обнаружена повышенная экспрессия тромбоспондина, имеют большее нейропильное пространство и, следовательно, больше места для синаптических связей.

Практически все недавно обнаруженные человеческие особенности расположены в областях, связанных либо со сложным социальным познанием [теория разума (TOM)], либо с языком. Но реорганизация человеческого мозга не прошла даром.В дополнение к развитию языка и TOM, это привело к нейродегенеративным заболеваниям: шизофрении, аутизму, болезни Альцгеймера и т. Д. Эти заболевания столь же уникальны для людей, как и развитые когнитивные функции. Какие когнитивные функции делают людей предрасположенными к слабоумию? Возможны ли факторы, которые помогают людям быстро адаптироваться к быстро меняющимся социальным ситуациям? Основная цель нейробиологии — найти единую теорию, которая объяснит как положительные, так и отрицательные стороны реорганизации мозга.

Познавательная сторона

Микроскопическое исследование человеческого мозга и реорганизация, которую оно обнаруживает, оспаривают простую дарвиновскую преемственность мозга обезьяны и человека. Что можно сказать о предположении Дарвина о когнитивной стороне [«… нет фундаментальной разницы между человеком и высшими млекопитающими в их умственных способностях» (ссылка 1, стр. 35)]: существует ли простая преемственность между животным и человеком? ? Здесь, по-видимому, существует несоответствие между мозгом и поведением, потому что практически каждый месяц у животного обнаруживается другая когнитивная способность, которая считается уникальной для человека.Однако впечатление большей когнитивной, чем нейронной непрерывности, вводит в заблуждение. Изучение познания не поспевает за изучением мозга. Познание все еще находится в «премикроскопической» фазе.

Хотя микроскопическое исследование познания невозможно, мы можем приблизить функцию такого исследования с помощью более детального подхода к познанию. Говоря о человеческих способностях животных, важно задать следующий вопрос: эквивалентны ли животные способности человеческим? Демонстрация сходства между животным и человеческими способностями должна автоматически вызвать следующий вопрос: в чем отличие? Этот вопрос предотвратит ошибочное принятие сходства за эквивалентность.

Теперь мы рассмотрим несколько примеров, в которых животные продемонстрировали человеческие способности, в каждом случае ища функции, из которых состоит способность, и взвешивая сходство (и несходство) между животным и человеком.

Обучение

Говорят, что некоторые животные учат. Например, кошка травмирует мышей, а затем приносит раненых мышей своим котятам, которые учатся выслеживать и убивать их (10). У сурикатов, которые не преследуют добычу, а едят ядовитую пищу, обучение принимает иную форму.Взрослые особи убивают скорпионов и убивают или выводят из строя другую добычу, прежде чем отдать их молодым. Они подбирают частоту, с которой выводят из строя добычу, в соответствии с возрастом молодняка, постепенно вводя их в живую добычу (11).

Действия кошки и суриката являются адаптациями и, как и все адаптации, имеют единственную цель, в данном случае есть или преследование. Фактически, еда (или выслеживание) — фактически единственное занятие, которому учат любые животные. Поскольку большинство животных придерживаются обычных диет, их не учат.

Тот факт, что адаптации преследуют одну цель, отличает обучение животных от обучения людей. Человеческое обучение — это не адаптация. Это общая предметная компетенция с неопределенно многими целями. Кроме того, цели обучения различаются в каждой культуре. Приучение к туалету и манеры за столом широко преподаются в западных странах, тогда как среди калахари сан ходьба и сидение являются ключевыми занятиями, которым обучают молодежь (12).

Человеческое обучение состоит из трех различных действий: наблюдения, суждения и модификации.Учитель наблюдает за новичком, оценивает его действия или продукты и изменяет их, если они не соответствуют ее стандартам. Человек признает, что молодежь некомпетентна, и поэтому ее нужно учить; обладает технологией, с помощью которой можно учить; и мотивирован учить в соответствии с глубоко укоренившимися эстетическими стандартами. Каждое из этих действий имеет свой когнитивный источник.

Признание того, что компетентность развивается с возрастом, люди обязаны их TOM: это позволяет им как дифференцировать психические состояния других людей, так и анализировать такие факторы, как возраст, интеллект, опыт и т. Д., вызывающие различия (13–18).

Люди могут обучать или модифицировать другого, потому что они оба владеют языком и опытны в пассивном руководстве (размещении тела другого в желаемых положениях).

Человеческая мотивация к обучению в основном эстетическая (19, 20). Родители имеют представление о правильном действии или продукте и не любят, когда появляются неправильные. Доказательства существования таких стандартов двояки. Во-первых, люди «тренируются», например, многократно взмахивают клюшкой, переворачивают омлет, поют песню, пишут стихотворение и т. Д., пытаясь улучшить свои показатели в выбранной деятельности. Во-вторых, люди стремятся улучшить свой внешний вид. Зеркало — это то место, где они начинают свой день, расчесывая волосы, нанося макияж и т. Д. То, что люди мысленно представляют себе предпочтительные действия или внешность, подтверждается не только требованиями, которые они предъявляют к себе, но и поправками, которые они вносят в детей, обучая их. . Обучение, попытка исправить других — это социальная сторона попытки исправить себя.

Это не совпадение, что люди и практикуют, и обучают, тогда как другие виды не делают ни того, ни другого.Вид, который практикует, но не обучает — который исправляет себя, но не исправляет других, — вероятно, никогда не будет найден. Не будет и вид противоположного типа, который учит, но не практикует — исправляет других, но не себя.

Кратковременная память

Кратковременная память шимпанзе лишь немного меньше, чем у человека (21). Оба вида помнят не более пяти-семи предметов. Это ограничение может отрицательно повлиять на решение проблем (ограничивая возможные альтернативы), но представляет ли оно одинаковую опасность как для людей, так и для шимпанзе?

Хотя кратковременная память ограничивает количество единиц, которое можно запомнить, она не определяет содержание единицы.Обученный языку шимпанзе, знакомый с числами 1–9, может помнить, например: 2, 6, 4, 3, 7, тогда как люди могут помнить, например, 21, 43, 96…; 214, 618, 109…; 1012, 6680, 3456 и т. Д. С точки зрения языка содержание модуля еще более открытое. Шимпанзе может запомнить пять слов; человек может запомнить пять фраз, пять предложений, пять историй и т.д. Таким образом, несмотря на сопоставимые ограничения кратковременной памяти, животные и люди могут сильно отличаться по объему информации, которую они могут запомнить.Кроме того, люди могут — и часто это делают — обходят кратковременную память с помощью письменной речи. Подобные ограничения у разных видов могут иметь совершенно разные последствия в зависимости от других когнитивных ресурсов вида (22).

Причинное мышление

В недавнем эксперименте (23) некоторых крыс учили нажимать на рычаг, который производил звуковой сигнал, а затем подавал еду. Эти крысы ищут пищу только тогда, когда сами производят звук; простое слышание тона не приводит их к поискам пищи.Другим крысам показали свет с последующим звуковым сигналом с последующим предъявлением пищи. Эти крысы ищут пищу, когда слышат звуковой сигнал вне зависимости от того, был ли ему свет или нет.

Другими словами, если вы производите пищу целенаправленным действием, нажимая на рычаг и т.п., вы будете искать пищу только тогда, когда выполняете целенаправленное действие. Даже если целенаправленное действие производит не только пищу, но и стимулы — свет, тон и т. Д., — которые предшествуют еде, стимулы будут иметь незначительный эффект.Если раздражители возникают сами по себе, вы не будете искать пищу. И наоборот, если целенаправленное действие не вызывает стимулов, вы, тем не менее, будете искать пищу.

С другой стороны, если вы не производите пищу целенаправленным действием, а получаете пищу после последовательности произвольных стимулов, то любое подмножество этой последовательности приведет вас к поиску пищи.

Эксперимент иллюстрирует два основных психологических механизма: причинную иллюзию и ассоциацию.

1. Причинная иллюзия: любое целенаправленное действие, за которым следует желаемый предмет, вызовет иллюзию того, что целенаправленное действие произвело желаемый предмет.

2. Ассоциация: стимулы, за которыми следует желаемый элемент, будут ассоциироваться с этим элементом; при предъявлении стимулов человек будет искать предмет.

Все виды (млекопитающие, птицы, рептилии и т. Д.), которые способны к целенаправленному действию, будут иметь оба механизма: ассоциацию и причинную иллюзию. Рефлексивные виды, которым не хватает целенаправленного действия и поэтому могут реагировать только на стимуляцию, будут иметь только один механизм: ассоциацию. Причинная иллюзия не возникла до тех пор, пока рефлексивные существа не превратились в целенаправленных.

Восприятие физического действия.

Младенцы помещают круглые предметы в круглые отверстия, квадратные — в квадратные (шимпанзе плохо с этим справляются).Животные подбирают размеры инструментов для задачи, выбирая длинные, чтобы дотянуться до закопанных предметов; некоторые делают «инструменты», которые позволяют им достигать недоступных объектов. Шимпанзе демонстрируют свое понимание физических действий, выбирая преобразованные объекты, подходящие для инструмента, и, наоборот, инструменты, соответствующие преобразованному объекту. Когда им дается последовательность, состоящая, например, из целого яблока, ножа и заготовки, они выбирают разрезанное яблоко (а не разрезанный апельсин или яблоко с отметками карандашом).Когда им дается последовательность, состоящая из бумаги, чистого листа и бумаги с пометками, они выбирают карандаш (а не нож или емкость с водой) (22, 24).

Шимпанзе признают обратимость действий. Когда им дают бумагу, чистый лист с каракулями, они выбирают карандаш; но когда им дают каракули, чистый лист, чистую бумагу, они выбирают ластик. Они распознают множественные преобразования и различают инструменты, которые их вызывают и не вызывают: они помещают соответствующие инструменты в одну корзину, а неактуальные в другую.Например, когда задана последовательность: отрезанная бумага, чистая, одновременно отрезанная и влажная, они помещают воду в соответствующую корзину, а ножницы и карандаш — в ненужную. Замена бумаги для сухой резки на бумагу для мокрой резки требует воды, но не ножниц или карандаша (22). Свидетельства такого рода показывают, что животные понимают динамику физических действий.

Причинное мышление.

Когда взрослые воспринимают два события, смежных во времени и пространстве, они видят, что первое событие вызвало второе (25).У младенцев такая же реакция (26), что говорит о том, что реакция не является усвоенной. Несмотря на то, что не было проверено, есть ли у животных такая же реакция, можно предположить, что они есть.

Дети узнают, что события могут быть причинно связаны, даже если они не непрерывны в пространстве. Выключатель включает свет, хотя он находится далеко от света. Дети учатся заменять другие критерии оценки причинно-следственных связей. Если событие A постоянно вызывает событие B, а B не происходит без A, A принимается как причина B.

«Реакция Мишотта», как и «причинная иллюзия», по всей вероятности, является автоматической реакцией. Хотя это возможный предшественник рассуждения, это не само рассуждение. Следуют ли животные человеческому ходу развития: узнают о таких процессах, как электричество, принимают новые критерии причинности и приравнивают постоянную связь между двумя событиями к временной / пространственной смежности между событиями? Узнают ли они о событиях, в которых они не играют никакой роли, таких как замерзание воды, обрушение стены, разрушение дерева ветром, искра, поджигающая огонь и т. Д., есть примеры причин? Или животные ограничивают «причину» случаями, когда их личное действие, например, нажатие рычага для получения гранул, приводит к результату? Последнее является причинной иллюзией, а не причинным рассуждением.

Животное может распознать, что большой камень с большей вероятностью сломает ветку, чем маленький. Но если животное увидит большой камень, лежащий рядом с раздавленным растением, сделает ли оно вывод, что камень раздавил растение? Нет никаких доказательств того, что это произойдет. Понимание физического действия не эквивалент причинного рассуждения.

Интересно сравнить случай обучения с причинным рассуждением. В то время как обучение на животных почти наверняка не является эволюционным предшественником человеческой компетентности, животная версия причинности вполне может быть предшественницей человеческой версии. И люди, и животные разделяют причинную иллюзию и, возможно, реакцию Мишотта, механизмы, которые могут быть предшественниками причинных рассуждений. Хотя дальнейшие исследования могут выявить большее развитие, чем это признается в настоящее время, у животных, по-видимому, отсутствует когнитивная разработка, ведущая к причинным рассуждениям.

Планирование

Хотя планирование относится к числу тех способностей, которые считаются уникальными для людей, недавний эксперимент с кустарниковыми сойками ставит это под сомнение (27). Демонстрация кажется триумфом познания животных, потому что все предыдущие попытки продемонстрировать планирование на животных (28–30) были сомнительными. Тест на скраб-сойку проходит следующим образом. Птицам разрешалось кэшировать корм вечером и есть утром. Затем им показали, что в отсеке 1 есть крошки, а в отсеке 2 — арахис.Когда было разрешено хранить арахис или куски в двух отсеках, птицы кэшировали кусочки в отсеке 2, арахис в отсеке 1, таким образом гарантируя, что, когда они ели утром, и арахис, и кусочки были доступны в обоих отсеках.

Отсутствует контроль. Осознание птицей, что «она поест утром», может не играть никакой роли в ее кэшировании. Птицы могут предпочесть хранить в тайнике два разных корма, а не два одинаковых, независимо от того, есть ли у них график приема пищи или нет.Однако для обсуждения давайте предположим, что предполагаемое планирование является законным, что контроль подтвердит утверждение автора, и перейдем к интересному вопросу: как планирование птицы соотносится с планированием человека?

Простые случаи планирования, сравнимые с птичьим, можно найти у человека. Вечером Донна вспоминает, что они с мужем утром идут на прием к стоматологу, но поездка к дантисту может потревожить его больную спину; она кладет подушки у входной двери, которые можно забрать утром, чтобы смягчить его поездку.

Непростые случаи также встречаются у людей. Вносят ли сложные случаи новые факторы, которых нет в простом случае, или они просто «большие» версии простых случаев? Рассмотрим планирование семьи и образование своих детей. Семья училась в одной школе на протяжении нескольких поколений, поэтому они были уверены, что смогут отправить туда обоих детей. Тем не менее, прием зависит от посещения правильной подготовительной школы, попадание в подготовительную школу зависит от посещения правильной средней школы, а в наши дни даже средней школы от посещения правильного дошкольного учреждения.Их первая дискуссия, которая станет длинной серией дискуссий на протяжении многих лет, касается прогресса их предварительной регистрации в дошкольном учреждении и нескольких человек, с которыми они будут контактировать, чтобы улучшить свои шансы.

В этом отношении комплексное планирование отличается от простого. Он социальный: два или более человека формируют план, и бенефициаром плана, вероятно, будет еще один человек, отличный от тех, кто формирует план; план не разовый, а серия планов; план рассчитан не на часы, а на годы.У животных вряд ли можно найти ни социальное, ни последовательное планирование, ни долгосрочное планирование.

Эпизодическая память скраб-сойки сосредоточена на кэшировании, и поэтому, по всей вероятности, и ее планирование. Сойки-сойки могут запоминать, какую пищу они хранят, где и когда они хранятся, даже какие другие птицы наблюдали за их хранением. Обладает ли птица эпизодической памятью на другие эпизоды, кроме кэширования, на привлечение партнера, избегание хищников и т. Д.? Может ли он планировать другие эпизоды, кроме кеширования? Планирование в кустарной сойке может быть еще одной адаптацией, ограниченной одной целью.

Хотя адаптации негибки в том смысле, что они ограничиваются единственной целью, они не лишены гибкости в поведении, которое может их усиливать или вызывать. Встречаются ли сойки в дикой природе отдельно друг от друга, так как в эксперименте куски и арахис разделились? Если нет, то поведение птицы в лаборатории является хорошим продолжением ее поведения в дикой природе. Обучение котят кошкой — это адаптация, в которой прослеживается такая же гибкость.Если котят сделать недоступными, поместив их на чердак, кошка узнает, какую кнопку нажать, чтобы сделать их доступными. Адаптации негибки только в одном отношении. Кошка может научить преследованию, ничему другому. Сойка-кустарник может напоминать кошку тем, что может спланировать хранение пищи, но ничем другим.

Обман

Обман бывает двух видов: ложные срабатывания и ложные отрицания. Сигнал, указывающий на пищу или хищника, когда на самом деле нет еды или хищника, является ложным положительным результатом (знаменитая отрицательная версия ложного срабатывания — «плачущий волк»).И наоборот, отсутствие сигнала, когда на самом деле присутствует еда или хищник, является ложноотрицательным. В природе ложноотрицательных результатов намного больше, чем ложных срабатываний. Например, ненаблюдаемые обезьяны иногда не могут сигнализировать о наличии пищи, и при поимке их наказывают другие обезьяны (31). Однако практически нет сообщений о том, что обезьяны или другие виды ложно сигнализируют о присутствии пищи или хищников.

Мы дали четырем молодым шимпанзе возможность обмануть себя в лаборатории (32).Эксперимент проходил следующим образом. Мы показали шимпанзе, в каком из двух контейнеров хранится еда, но разместили контейнеры вне досягаемости животных. Два инструктора оказались в противоположном затруднительном положении: они имели доступ к контейнерам, но не знали, в каком контейнере хранилась еда. Чтобы найти пищу, дрессировщики были вынуждены полагаться на сигналы животных.

Один из тренеров был «хорошим парнем», другой — «плохим парнем». Когда хороший парень находил еду, он делился ею с животными, а когда «плохой парень» находил еду, он оставлял ее себе (дрессировщики отличались разными масками для лица).

Дрессировщики придерживались одного правила: они не могли выбрать контейнер на основе логического вывода, а должны были извлечь реальный сигнал от животного. Шимпанзе сигнализировали дрессировщикам двумя способами, бросая взгляд в сторону контейнера, в котором хранилась еда, и, что удивительно, указывая пальцем, которые животные развили самостоятельно в ходе эксперимента.

Общаясь с хорошим парнем, все четыре шимпанзе быстро научились указывать и смотреть на контейнер с наживкой.Напротив, когда имеешь дело с плохим парнем, они больше не указывали на контейнер с наживкой и не смотрели на него. Они использовали ложные негативы, вернее, они пытались их использовать, но только самому старому из четырех животных это удалось.

Плохой парень мог распознать контейнер с наживкой без какого-либо сигнала от животного по тому факту, что все животные старались не смотреть на него. Поэтому он сделал все, что мог, чтобы поймать их взгляды и заставить их взглянуть на контейнер с наживкой. Самое старое животное удерживало его, пристально глядя в пространство, отказываясь смотреть на него.

Трое молодых животных не смогли сопротивляться его взгляду. Хотя они «знали», что не должны общаться с плохим парнем, он всегда ловил их взгляд и велел «отдать» контейнер с наживкой. В конце эксперимента, который длился более года и включал сотни испытаний, они все же стали жертвами плохого парня, обнаружив пищу, взглянув на нее. Плохой парень остался верен своей роли, всегда злорадствуя над едой, когда ел ее в одиночестве.

По мере продвижения эксперимента самое старое животное начало одновременно смотреть и указывать не на тот контейнер.Вместо того, чтобы просто скрывать от него информацию, она начала давать ему ложную информацию: ложное срабатывание! В тот момент, когда она «обманула» плохого тренера, заставив его выбрать неправильный контейнер, ее голова резко упала, а взгляд метнулся с неправильного контейнера на правильный. Внезапность ее перехода от неправильного контейнера к правильному показала, насколько важную роль в ее действиях сыграло подавление. Стало очевидным и то, почему у животных редко встречаются ложные срабатывания. Чтобы обмануть получателя, посмотрев не в том месте, нужно уметь сопротивляться почти непреодолимому импульсу взглянуть в нужное место.

Однако шимпанзе не ограничивают получение ложных срабатываний лабораторией. Однажды взрослый шимпанзе притворился, что не может достать свою еду; когда обманутый подтолкнул к ней еду, она укусила человека за палец до кости. Почему? Что привело к внезапному обману? Когда к двум людям, которые уделяли шимпанзе все свое внимание, присоединился третий человек, люди начали разговаривать между собой, лишая шимпанзе полного внимания.

Зуек известен тем, что уводит злоумышленников от своего гнезда, симулируя сломанное крыло, а затем, когда злоумышленник выходит за пределы гнезда, нормально летает.Этот обман — прекрасный пример адаптации, потому что ржанка не может использовать его ни для каких других целей, кроме защиты своего гнезда.

Считается, что обман птицы подобен человеческому обману, потому что птицу можно научить ограничивать показ сломанных крыльев «серьезными» злоумышленниками, а не тратить зря на несерьезных (33). Также утверждается, что зуек «намеренно» демонстрирует себя и, следовательно, эквивалентен человеческому обману.

Несмотря на то, что у ржанки нет четкой демонстрации преднамеренности, нетрудно определить, является ли в целом действие преднамеренным.Попробуйте задать тот же вопрос для мартышки-верветки. Когда обезьяна кричит, скажем, о леопарде, является ли ее крик преднамеренным? Предположим, животное, получившее вызов, по ошибке принимает меры против змеи, а не леопарда, принимает ли отправитель меры, чтобы исправить это? Если он ничего не делает, чтобы исправить своего получателя, то это просто рефлекс. С другой стороны, если отправитель действует, чтобы исправить получателя, например, повторно позвонив (подвергая себя риску), то звонок отправителя был преднамеренным: его цель при звонке заключалась в защите получателя.

Целенаправленно ли действие ржанки можно определить, организовав два случая: один, когда его изображение уводит злоумышленников, и другой, когда его изображение не может увести злоумышленников прочь. Если при выходе из строя дисплеев птица перестает их показывать, действие является преднамеренным. За умышленные действия, которые не достигают своей цели, гаснут. Однако ни потенциальная преднамеренность показа зуек, ни тот факт, что зуек может отличить настоящих злоумышленников от фальшивых, не меняют статуса дисплея.Это адаптация, служащая только одной цели. Это несопоставимо с человеческим обманом, общей компетенцией, которая может служить неопределенно многим целям.

Переходный вывод

Многие животные, в том числе шимпанзе, обезьяны и птицы, способны к транзитивным выводам (34–39). Когда они обнаруживают, что A ведет к большей награде, чем B, B — к большей награде, чем C, C — к большей награде, чем D, D — к большей награде, чем E, и им предоставляется выбор между A и E, они выбирают A.

Рыбы — последнее дополнение к списку животных, способных к транзитивным выводам (40). Демонстрация основана на наблюдениях самцов рыб. В качестве стороннего наблюдателя рыба наблюдает за парными схватками между соперниками, равными по размеру, в борьбе за территорию. Наблюдатель видит, что рыба A побеждает рыбу B, рыба B побеждает рыбу C, C побеждает D, а D поражает E. Затем свидетелей проверяют, давая возможность свободно плавать между парами A и E, а также B и D. Как и другие агрессивные рыбы, A.Бертони предпочитает проигравших победителям и проводит с ними больше времени, плавая с ними. Все свидетели следовали этому образцу, доказывая свою способность к транзитивным выводам.

Переходный вывод считается недвусмысленным доказательством рассуждений у людей. Однако поведение, обнаруженное у детей, но отсутствующее у животных, предполагает, что у животных переходный вывод может не основываться на рассуждениях. Дети понимают понятие монотонного порядка. Когда детям дают куклы разного размера, они копируют модель и спонтанно размещают куклы в монотонном порядке.Более того, при копировании модели они не используют физическое устройство модели, а изобретают свои собственные. «Копируя» горизонтальное расположение кукол модели, 3-летние дети сделали 13 различных аранжировок, и все они монотонны (24). Другими словами, дети копируют концепцию монотонного порядка, но придумывают свои собственные экземпляры. Понимание ребенком монотонного порядка гарантирует, что он может распознать непротиворечивый порядок последовательности от А до Е, используемый при проверке транзитивного вывода.

Шимпанзе, когда им давали куклы, не размещали их спонтанно в монотонном порядке и не копировали монотонный порядок модели (24), предполагая, что у них отсутствует концепция монотонности. Другие виды не тестировались, но если у шимпанзе отсутствует концепция, перспективы для других видов кажутся плохими.

Каким образом виды, лишенные концепции монотонности, могут делать транзитивный вывод? Вероятно, они используют зашитый механизм, а не делают это так, как люди.Ранее мы предположили, что животные не способны к причинным рассуждениям. Как они могут иметь жестко запрограммированный механизм для одного вида рассуждений, но не для другого? Причинное рассуждение сложнее, чем переходный вывод, и включает не один простой вывод, как переходный вывод, а множество выводов. Следовательно, создание простого аппаратного механизма менее вероятно.

ТОМ

Продвинутая функция, наиболее явно связанная с реорганизацией человеческого мозга, — это сложное социальное познание.Не меньше, чем язык, он отличает человека от животных. Эта функция является преждевременной, одним из первых ее признаков является сочувствие, которое обнаруживается у 18-месячных младенцев. Когда младенец видит человека, находящегося в бедственном положении, например ребенка, который плачет, когда его плюшевый мишка ломается, младенец утешает ее, гладит ее, мягко разговаривает с ней и может даже попытаться вылечить плюшевого мишку (41).

Объясняет ли эмпатия какая-либо из двух основных эволюционных моделей альтруизма — родственный отбор (42) и реципрокный альтруизм (43)? Фактически, сочувствие не ограничивается ни родственниками, ни людьми, которые помогали в прошлом; у него есть только одно условие запуска: человек в беде.Тем не менее, эволюционные факторы, возможно, внесли свой вклад в развитие эмпатии. Уровень родства был высоким в отрядах охотников-собирателей не только среди мужчин, но и среди женщин (которые часто были сестрами или двоюродными братьями, которых привели в качестве жен из одной деревни). Сочувствие — это один из трех принципов, из которых может состоять человеческая мораль: ( i ) не причинять вреда другим; ( ii ) справедливо относиться к другим; и ( iii ) помочь тем, кто попал в беду. Сила этих простых принципов заключается в их плодовитости.«Вред» может состоять из физических или психических травм: нанесение удара другому лицу или ложь о нем. «Справедливо» также является многословным и может принимать бесчисленные формы, такие как выплата надлежащей заработной платы или совместное использование товаров. «Бедствие» тоже включает в себя бесчисленное количество примеров, начиная от незначительного несчастного случая и заканчивая потерей любимого человека. Именно потому, что люди могут распознать все формы, плодовитость эффективна.

Еще одно свидетельство преждевременного социального познания — разделение мира шестимесячным младенцем на физические и психологические объекты.Физические объекты движутся только тогда, когда на них действуют другие объекты; тогда как психологические объекты являются самодвижущимися (44). Психологические объекты взаимодействуют друг с другом, и младенцы — используя намерение или социальный мотив, которые они приписывают действующему субъекту, — приписывают взаимодействиям валентность.

Когда один объект ударяет, кусает и т. Д., Другой, младенец придает отрицательную валентность; когда один объект ласки, поглаживания и т. д., другой, младенец придает положительную валентность. Точно так же, когда один объект стремится достичь цели, а второй объект помогает, они присваивают положительное значение.Когда один объект стремится достичь цели, а второй объект мешает, они присваивают отрицательную валентность (45).

Предполагает ли младенец, что получатель действия распознает намерение актера? Ожидается ли, что получатель ответит взаимностью? Например, если объект A был поражен объектом B, ожидает ли младенец, что A будет мешать стремлению к цели B или ударит B? Хотя на эти вопросы еще предстоит ответить, тот факт, что их разумно задавать в случае 10-месячных младенцев, свидетельствует о величине ранней социальной компетентности человека.

Тесты на время показывают, что младенцы отдают более высокий приоритет сходству по валентности, чем сходству по физической форме. Если, например, младенцу показывают, что один объект ударяется о другой до тех пор, пока он не привыкает и не перестает смотреть, а затем ему показывают, что один объект мешает другому, несмотря на физическую разницу между этими двумя действиями, младенец не выздоравливает. Однако, если после привыкания к ударам ребенку показывают, что один объект помогает другому, он выздоравливает и снова смотрит.Другими словами, изменение валентности восстанавливает интерес младенца, тогда как изменение физической формы — нет (45).

Взрослые люди объясняют действия других, приписывая им состояния ума, такие как желание, вера, надежда, доверие, обещание и т. Д. Шимпанзе и обезьяны делают то же самое, хотя и строго ограниченным образом. Животным приписывают только два психических состояния: целеустремленность и восприятие. Например, если обезьяна видит пищу рядом с дрессировщиком, а дрессировщик смотрит вправо, она попытается украсть еду слева, предполагая, что обезьяна приписывает восприятие дрессировщику, а также цель предотвращение приема пищи обезьяной.

Соревнование было провозглашено волшебным ключом к выявлению мотивации животного использовать TOM (46). В действительности человек должен быть мотивирован к использованию TOM, а мотивацию соревнования часто легко организовать; однако кооперативная мотивация, однажды организованная, столь же эффективна, как и соревновательная.

Когда домашние шимпанзе тестировались в лаборатории, животные и дрессировщики часто вступали в дружеские отношения, а тесты основывались на сотрудничестве. Например, молодые шимпанзе должны были выбирать между двумя контейнерами.Но они колебались с выбором. Барьер блокировал их обзор, не давая им увидеть, на какой контейнер попала наживка. Мы добавили двух тренеров, разместив их за барьером. Один из дрессировщиков, как могли видеть шимпанзе, мог наблюдать за травлей; другой не было. Прежде чем сделать свой выбор, шимпанзе разрешили обратиться за помощью к дрессировщикам. Какой бы тренер они ни выбрали, он указал на один из контейнеров. Трое из четырех животных выбирают из первого испытания дрессировщика, который мог бы наблюдать за травлей.Эти животные не только приписали дрессировщику восприятие, но и сделали вывод, что указания дрессировщика будут честными, а не обманчивыми (47).

Матери шимпанзе не понимают, что их младенцы не обладают знаниями и поэтому не могут, например, колоть орехи камнями. Поэтому они их не учат. Шимпанзе не имеют концепции знания, не различают знающего человека от невежественного и не приписывают психическое состояние знания, восприятия и намерения как единственные психические состояния, которые они приписывают (22).

Люди приписывают встроенные психические состояния, например, Джон думает, что Билл думает, что Генри считает, что Джон должен отдать своих детей в воскресную школу. Женщины думают, что мужчины думают, что они думают, что мужчины думают, что женский оргазм отличается. В социальном поведении человека есть поведенческий аналог встроенным ментальным состояниям. Один человек наблюдает, как другой человек наблюдает за тем, как еще один человек совершает какое-то действие. В классе, например, мы можем наблюдать, как ребенок A смотрит, как ребенок B смотрит, как ребенок C смотрит на учителя.В животных нет ничего сопоставимого. В дикой природе мы иногда видим, как один детеныш шимпанзе наблюдает за своей матерью, другой — за своей матерью и т. Д., Но это последовательность независимых действий, а не последовательность, в которой каждое действие встроено в предыдущее. Животные не приписывают встроенные психические состояния и не имеют встроенного социального поведения (22).

Люди связаны единой социальной сетью. Например, человеческое самоощущение основано на этой паутине. Личные достижения, которые дают человеку чувство собственного достоинства, не имеют внутренней ценности.Качество книги, научного открытия и т. Д. Оценивается социально. Насколько высоко человек считает себя, зависит от его суждения о том, как другие относятся к нему.

Язык

Способность рекурсии у людей имеет два выражения: число и язык [рекурсия, описанная у птиц (48), представляет собой слабую степень рекурсии, сравнимую с двойным чередованием (AABB) енотов, что намного ниже минимальных требований к человеческому языку, номер и т. д.]. Цифровые числа бесконечны, потому что у каждого числа есть преемник, основанный на добавлении единицы. В принципе предложения в рекурсивном языке могут быть бесконечно длинными. Рекурсия допускает зависимость между физически удаленными словами. В предложении «Если она использует мыло с ароматом сирени, мы с Мэдж будем надувать пузыри вместе с ней», «если» и «то» зависят друг от друга, хотя они разделены переменным количеством слов. Рекурсия также позволяет встраивать похожие фразы друг в друга.Можно говорить об Иде, рыжеволосых женщинах, которые оставили свою шляпу в театре, старую, которая сгорела, потому что, споря с Генри, ее сорокалетним мужем, у которого все еще есть все волосы, он носит темно-бордовый смокинг. вечерами, и она так же разорена, как всегда, сбила ее с толку ». Грамматика рекурсивного языка допускает бесконечное сжатие информации, ограниченное только человеческой памятью.

Иерархическая организация информации — связанный с этим случай. Люди делят биологические объекты на растения и животных, растения на фрукты и овощи, фрукты на… и т. Д.В то время как шимпанзе сортируют, например, яблоко, виноград и т. Д. В одну корзину, хлеб, кекс и т. Д. В другую, таким образом распознавая категории (24), а категория является предшественником иерархической информации, нет никаких доказательств того, что они признать классовое включение, которое является еще одним предшественником иерархической организации информации. Включение класса требует, чтобы шимпанзе осознал, например, что, хотя яблоко входит в состав фруктов, фрукты не входят в состав яблока. Дети, по-видимому, не приобретают классовое включение до 5 лет, что позволяет предположить, что шимпанзе не приобретут его.Хорошее практическое правило заключается в следующем: зачатия, приобретенные детьми после трех лет, никогда не усваиваются шимпанзе (49).

Когда исследователи исследуют мозг, чтобы найти местоположение рекурсивной функции, найдут ли они одну рекурсивную способность, «разделяемую» числами, языком и иерархически организованной информацией, или три независимых рекурсивных способности, каждая из которых связана со своей собственной системой?

Является ли рекурсия автоматической частью человеческого языка, числа и организации информации, так что эти системы имеют только рекурсивную форму? Или они встречаются как в рекурсивной, так и в нерекурсивной формах, будучи рекурсивными только при соответствующем культурном давлении? Возможно, для трех систем ответ разный.Число, вероятно, будет отличаться от двух других случаев, потому что у людей есть врожденная система (расположенная в левой и правой интрапериетальных бороздах) для представления аналоговых величин, система, которую они разделяют с животными, а также вторая система для представления цифровых величин, которая они не делятся с животными (50). Охотники-собиратели, в отличие от людей сегодня, часто различали только две величины: «немного» и «много», не нуждаясь в цифровых числах.

Переход от кормодобывания к сельскому хозяйству является примером культурного давления, которое требует точных цифр.Если человек хранит восемь бункеров с зерном, он захочет получить восемь бункеров при его сборе. С момента появления сельского хозяйства (≈10 000 лет назад) не было ни одной группы людей (за исключением остатков охотников-собирателей), в которых отсутствовали бы цифровые (рекурсивные) числа.

У людей нет второй системы языка или хранения информации, поэтому эти системы могут принимать только рекурсивную форму. Хотя есть предварительные утверждения групп охотников-собирателей с нерекурсивным языком; все исследованные человеческие языки рекурсивны.Все ли хранилища человеческой информации иерархичны? Нельзя сказать, потому что не было широкого исследования хранения информации человеком.

Поскольку животные лишены рекурсии (а человеческий язык рекурсивен), отсутствие у животных языка объясняется этим фактором. Но рекурсия — не единственный фактор, которого не хватает животным. Если бы у вида не было языка, даже нерекурсивный язык был бы огромным благом. Однако у шимпанзе нет никакого языка, рекурсивного или нерекурсивного.

Между животными и языком стоит ряд факторов.Например, шимпанзе не могут свободно управлять своим голосом. Когда шимпанзе хочет внимания своего дрессировщика, он не зовет; вместо этого он ударяет по резонирующей поверхности. Следовательно, шимпанзе не могли говорить. Но язык жестов возможен, потому что они добровольно контролируют свои руки.

Язык жестов шимпанзе, однако, не может быть сопоставим с человеческим языком жестов, потому что шимпанзе также лишены произвольного контроля над своим лицом, а в человеческом языке жестов выражение лица играет грамматические роли, такие как обозначение границы раздела (51).

Более слабая форма знака, лишенная выражения лица и основанная исключительно на ручных знаках, по-прежнему представляет проблему для шимпанзе. Молодое животное не могло подражать жестам руки своей матери. Большинство видов могут имитировать объект или место, которое выбирает модель, но есть второй уровень имитации, на котором новичок должен скопировать двигательный акт модели (это было бы требованием в случае языка жестов). Двигательные акты сложнее скопировать, чем объекты или места, потому что двигательные акты эфемерны, и нужно сформировать мысленное представление двигательного акта, а затем скопировать это представление (52).Только люди имитируют двигательные действия, хотя шимпанзе, обученные людьми, могут это делать. Но неподготовленный шимпанзе не может, поэтому, если появится шимпанзе-мутант с упрощенным языком жестов, другие шимпанзе не смогут его скопировать.

Язык очень важен для обучения. Не для грамматики, которой, пожалуй, нельзя научить, а для слов. Мать учит детей начальным словам, и только позже они усваивают слова более или менее самостоятельно. Поскольку шимпанзе не учат, даже если бы они обладали всеми другими факторами, упомянутыми выше, они не могли бы развить язык.У людей эволюция обучения явно предшествовала эволюции языка.

Заключение

Компетенции животных — это в основном адаптации, ограниченные одной целью. Человеческие компетенции носят общий характер и служат множеству целей. Например, «планирование» может быть связано с эпизодической памятью, что предполагает широкую компетенцию. Однако, если эпизодическая память ограничена одним (или только несколькими) действиями, планирование само по себе будет узкой компетенцией. Различия в эволюционном происхождении способностей животных и человека помогают объяснить, почему одна связана с одной целью, а другая — с неопределенно многими целями.

У людей обучение не развивалось в контексте поиска пищи (путем преследования или совладания с токсичной пищей), как, по-видимому, у животных; но в гораздо более широком контексте, возможно, включающем TOM, язык и эстетику. В причинном рассуждении ограничения животных бывают другого рода: чувство причины может возникать в личных действиях, которые приводят к желаемому или нежелательному результату. В человеке чувство переходит к безличным действиям: камень, который падает на растение, раздавливает его, ветер, выдувающий пламя, и т. Д., к событиям, которые люди признают причинными. Совершает ли животное переход к человеку или его чувство причины остается привязанным к личным действиям? Этот вопрос требует убедительных доказательств. Кроме того, поскольку животные не имеют представления о монотонном порядке, хотя «переходный вывод» широко встречается у животных, он не может быть основан на логике или рассуждениях.

Широкий спектр когнитивных случаев, который включает обучение, причинно-следственные рассуждения, краткосрочную память, планирование, TOM и т. Д., Последовательно демонстрирует фундаментальные ограничения в животной версии человеческой компетентности.В этом несоответствии нет аномалии — несоответствие между познаниями человека и животных совместимо с несоответствием между мозгом человека и животного. Ближайшая задача — понять функцию различий на клеточном уровне между мозгом человека и животных. Работа по связыванию этих нейронных изменений с когнитивными процессами теперь может продвигаться вперед.

Благодарности

Я благодарю Кента Берриджа за множество полезных комментариев и Энн Премак за редактирование аннотации и выводов.

Сравнительная психология — обзор

Выводы

Нет никаких сомнений в том, что критическим аспектом количественной оценки является представление числовой величины предметов либо приблизительно посредством процессов невербальной оценки, либо точно посредством использования символов. Многие исследования в области психологии развития и сравнительной психологии указали на приблизительную систему счисления (ВНС) в качестве основы для представлений числовой величины, а исследования с использованием методов нейровизуализации указывают на интрапеменную борозду (IPS) как на хозяин этих представлений, которые аналогичны в формат.Хотя они невербальны и неточны, есть много результатов, показывающих, что представления аналоговых чисел поддерживают множество количественных суждений, включая дискриминацию, порядковые сравнения и приблизительную арифметику (обзоры см. В Carey, 2009; Dehaene, 2009).

В этой главе я утверждал, что числовая величина имеет аналогичный формат с нечисловыми величинами, такими как пространственная протяженность и продолжительность, и это утверждение относительно бесспорно. Как описано ранее, доказательства такого структурного сходства прибывают из классических психофизических экспериментов, показывающих, что сравнения чисел и других величин подчиняются закону Вебера, с более легким различением меньших отношений по сравнению с большими отношениями (например.г., 5: 4 vs. 2: 1 соответственно). Более поздние эксперименты в области психологии развития показывают, что общий аналоговый формат для разных величин очевиден в младенчестве и на протяжении всей жизни со сравнимыми порогами чувствительности в течение первого года жизни (например, Brannon et al., 2004) и параллельными уровнями улучшения в дошкольный и школьный возраст (например, Bonny & Lourenco, 2014a; Droit-Volet et al., 2008). Хотя некоторые исследования обнаруживают различия в различимости по численности и нечисловым величинам, таким как кумулятивная площадь (например,г., Барт, 2008; Руссель и др., 2004; но см. Castelli, Glaser, & Butterworth, 2006; Gebuis et al., 2009), есть свидетельства межиндивидуальной корреляции в точности различных величин (например, DeWind & Brannon, 2012; Lambrechts et al., 2013; Lourenco & Bonny, 2014; Lourenco et al., 2012 ), что согласуется с общими ресурсами обработки в общей системе аналоговой величины.

Тем не менее, больше, чем структурное сходство, теория общей системы величин утверждает, что обработка числовых и нечисловых величин разделяет нейронную схему и что представления для различных величин, по крайней мере, частично интегрированы.Именно такой тип системы поддерживает абстрактное представление о соотношении «больше или меньше» между числовыми и нечисловыми величинами. С одной стороны, эта система явно отличалась бы от ANS, который утверждает, что представления чисел отличаются от других величин. Сторонники системы общей величины утверждают, что эффекты перекрестной величины, наблюдаемые в поведенческих парадигмах (описанных ранее), происходят из-за совместной обработки в этой системе, в то время как сторонники ВНС апеллируют к другим системам посредничества (например.g., внимание) между различными представлениями. С другой стороны, общая система величин также включает дифференциацию по количеству (как ANS) и другим величинам. Бывают случаи, когда представления числовых и нечисловых величин диссоциируют, что наблюдается в поведенческих эффектах и ​​нейронных кодах. Это побудило исследователей описать общую систему величин, которая состоит как из дифференцированных, так и из перекрывающихся представлений (например, Cappelletti et al., 2011; Dormal & Pesenti, 2009; Lourenco et al., 2012).

В этой главе я сосредоточился исключительно на «протетических» измерениях, а именно на численности, пространственной протяженности и продолжительности (Stevens, 1957, 1975). Как и численность, пространственная протяженность, такая как физический размер отдельного объекта или совокупная площадь поверхности, занятая несколькими объектами, и временная информация, такая как относительная продолжительность, имеют организацию по умолчанию, основанную на интенсивности, так что увеличение значений применяется к одному концу континуум и уменьшается к другому концу. Перекрестные взаимодействия, наблюдаемые в парадигмах времени взгляда с младенцами, а также задачи Струпа по величине с детьми и взрослыми, как правило, отражают общую организацию числовых и нечисловых величин.Однако ранее не обсуждались данные поведенческих и нейронных парадигм, которые указывают на еще более широкие взаимодействия, то есть межпространственные эффекты, охватывающие другие протезные измерения, такие как вес (Holmes & Lourenco, 2013) и «метатетические» измерения, такие как яркость. и подача (Cohen Kadosh, Cohen Kadosh, & Henik, 2008; de Hevia, Vanderslice, & Spelke, 2012; Eitan & Timmers, 2010), для которых организация более или менее может быть неоднозначной (Stevens, 1957, 1975) и варьируется в зависимости от развития (Smith & Sera, 1992) и контекста (Gebuis & van der Smagt, 2011).

Учитывая результаты сопутствующей пространственной ориентации для таких измерений, как число и шаг, важный вопрос заключается в том, могут ли определенные измерения служить посредником взаимодействий между другими. Есть свидетельства того, что высота звука представлена ​​в пространстве сверху вниз, причем высокие звуки с большей вероятностью будут сопоставлены с верхними областями пространства, а низкие звуки — с нижними областями (например, Рускони, Кван, Джордано, Умилта и т. Д. Butterworth, 2006; Walker et al., 2010). Об этой пространственной организации сообщалось также и для числовых значений (например,г., Лётчер, Бокиш, Николс и Брюггер, 2010; Шварц и Кеус, 2004; но см. Holmes & Lourenco, 2012). В условиях, когда когнитивные взаимодействия применяются к числовой величине и высоте звука (Eitan & Timmers, 2010), может оказаться, что общая пространственная организация играет роль в поддержке взаимодействий.

Во внешней среде сигналы численности обычно приравниваются к тем, которые передают информацию, относящуюся к другим величинам. Например, при сравнении линий безопасности в аэропорту линия с большим количеством людей (число) также обычно является линией, занимающей больше места (большей по длине).Учитывая слияние физических сигналов, возможно, неудивительно, что представления числовой и нечисловой величины до некоторой степени интегрированы в сознание и мозг. Система обобщенного представления величины с такой интеграцией предлагает нейрокогнитивную альтернативу хорошо известному ANS, который специализируется на обработке числовой величины. Однако многие вопросы остаются без ответа о процессах, которые могут привести к интеграции по величине, и о том, какие факторы могут определять степень дифференциации и перекрытия в рамках общей системы величин (см.Lambrechts, Walsh, & van Wassenhove, 2013). Будущие исследования, заинтересованные в дальнейшем описании природы представлений величин, а также их связи с формальной математикой, идеально подходят для добавления к этой литературе, либо путем добавления деталей в существующие отчеты, такие как общая система величин, либо путем предоставления альтернативных моделей, которые могут объяснить отношения между представлениями числовых и нечисловых величин.