Вина это в психологии: Почему чувство вины отравляет жизнь, как маскируется и что с ним делать :: Здоровье :: РБК Стиль

Почему чувство вины отравляет жизнь, как маскируется и что с ним делать :: Здоровье :: РБК Стиль

Чувство вины (негативные установки, при которых нам кажется, что совершенные нами поступки — а в некоторых случаях и мы сами — являются причиной бед других людей) имеет разнообразные проявления и не всегда напрямую относится к «вине» или «виновности». Это чувство может появиться не только там, где человек мог бы быть виноватым. Оно может возникнуть в любой ситуации, где был сильный стресс (на языке психологии — травма).

Возникнув в психике человека, это неприятное чувство исполняет важную функцию — помогает приспособиться к тяжелой ситуации, чтобы пережить ее с меньшим ущербом: вместо того чтобы фокусироваться на травмирующей ситуации, мы смотрим на чувство вины, потому что это не так больно и требует меньше внутренней работы. Можно сказать, что само по себе чувство вины почти случайно и на его месте могла образоваться любая другая негативная установка. Но почему же именно чувство вины так популярно и мы так часто говорим о нем?

Как зарождается чувство вины

Считается, что на бессознательном уровне самообвинения могут случиться уже у младенца, то есть этот механизм знаком нам с тех времен, когда мы не могли ни выразить что-то словами, ни в полной мере осознать происходящее. С появлением зрелого мышления инструментом «чувство вины» становится еще удобнее пользоваться.

Для маленького ребенка родители являются оплотом безопасности, силы и стабильности. Они обеспечивают его выживание и развитие. Бессознательно младенцы и маленькие дети безоговорочно доверяют авторитету родителей. Но если по какой-то причине ребенок страдает от поведения родителей, он оказывается перед дилеммой: кто не прав? Его всемогущие родители, которых он пока безусловно обожает и почитает, либо проблема в нем самом? Чтобы не пошатнуть стабильность своего существования, ребенок бессознательно оборачивает на себя вину за то, что между ним и его родителем что-то пошло не так. В некоторых ситуациях эта установка остается с человеком на долгие годы вперед и может диктовать его линию поведения. 

Хорошая новость заключается в том, что психотерапия помогает проработать эту проблему и перестать жить по схеме травмирующего события, осевшего в бессознании. Вопреки слухам, психотерапия не призвана проникнуть в каждый уголок подсознания и добраться до воспоминания младенческого периода. Часто достаточно обратить внимание на внешние проявления проблемы, чтобы приблизиться к пониманию причин чувства вины, проработать их и изменить поведение на благополучное и продуктивное.

Работа с чувством вины — это воспитание новых, здоровых привычек в восприятии реальности и поведении. 

Как распознать чувство вины 

Чувство вины многолико и, кроме непосредственного ощущения «своей вины», принимает разные формы.

В первую очередь обратите внимание, есть ли у вас привычка чрезмерно извиняться. «Извините, можно войти?», «Простите, пожалуйста, если отнимаю ваше время». В таких ситуациях, используя извинение, мы пытаемся смягчить свое вмешательство, хотя это можно сделать и другими проявлениями вежливости.

Если вам знакомо такое поведение, попробуйте поразмышлять, за что вы на самом деле извиняетесь. За себя, который побеспокоил кого-то важнее, чем вы сами, или, может быть, за себя, который не имеет права на что-то рассчитывать?

Механизм неуместных извинений, несоразмерных ситуации, также может использоваться людьми, которые склонны к самообвинениям.

• Установка «я не заслуживаю счастья»

Хроническое чувство своей «плохости», несоответствие идеалам (придуманным самим же или привитым другими людьми) могут свидетельствовать о том, что вами управляет чувство вины. Оно заставляет думать, что вы не достойны ни похвалы, ни счастливой жизни и вообще ничего из того, чего вам хотелось бы на самом деле.

Пример — продолжение несчастливых отношений или брака «ради детей» («чтобы не расстроить маму», «чтобы сохранить союз»), «положительного образа в глазах окружающих». Для таких людей мысль о том, что можно отстаивать свои интересы и быть счастливыми, почти греховна, ведь собственное благополучие занимает последнее место среди всех других «более важных» мотивов.

Существование рядом с нелюбимым человеком ради некой высшей цели является явным отражением внутренней установки «я недостоин счастья», которая напрямую относится к чувству вины.

Другим полюсом чувства вины является агрессия, направленная как на других людей, так и на самого себя.

Агрессия в чувстве вины — это оставшаяся невыраженной претензия обидчику, который когда-то нанес урон вашей самооценке, самоуважению и положительному восприятию себя. Здесь речь идет о бессознательном восприятии, и если вы наверняка не можете сказать, в чем же проблема, то в вашей психике конфликт остался и все его участники с их ролями увековечены на бессознательном уровне.

Если после конфликта не случилось «отмщения» (например, конструктивного выяснения отношений), вероятно, подсознательное желание наказать врага будет идти по пятам, пока не найдет выхода.

Из явных примеров неприкрытой агрессии можно назвать привычку критиковать других и стремление быть правым, иметь последнее слово в любой ситуации. Такое поведение свойственно тем людям, кто внутри себя презирает право на ошибку, кто считает слабостью даже самое незначительное свое несовершенство. Критикуя других, люди часто отводят от себя опасность того, что кто-то, по их мнению, может увидеть их несовершенство. Они как бы нападают первыми. Или же они предъявляют к себе завышенные требования, строго им следуют и не могут простить всем остальным другого поведения.

Поэтому если вы замечаете у себя привычку критиковать других (про себя или вслух), вспомните ощущение, которое испытываете, когда делаете это. Попробуйте понять, чем это чувство полезно вам, что оно дает, по какой причине раз за разом вам необходимо испытывать его. 

Довольно часто чувство вины сопровождается невыраженной агрессией. Если в случае с привычкой критиковать мы видим ее явное проявление, то подавленная агрессия не так прямолинейна. Она может принимать форму легкой враждебности (например, некоторые люди в стрессовой ситуации как бы «ощетиниваются»), конфликтности на работе, агрессивного стиля вождения — то есть тех проявлений, о которых человек обычно знает и научился контролировать. Но иногда подавленные эмоции могут проявляться парадоксальным образом.

Например, чрезмерным дружелюбием или страхом выражать свое недовольство, страхом отстаивать свои нужды, добиваться своего, вести конструктивный спор. Страх выразить агрессию (и, возможно, получить ее в свой адрес) и неумение ее выражать приводят к тому, что человек ищет способы слияния с другими людьми, быть удобным другим. Страх быть отверженным приводит к страху отстаивать свои интересы.

Другим не самым очевидным образом чувство вины находит свой выход через высокую тревожность.

В некоторые периоды жизни мы все испытываем тревогу: из-за болезней близких, на работе в конфликте с коллегами, когда слышим грустные новости и тому подобное. Но тревога здорового человека соразмерна ситуации и проходит со временем.

Высокая тревожность — это большой спектр мучительных состояний, которые сложно контролировать и порой сложно отследить («Меня что-то мучает, хотя объективно в жизни все хорошо»).

Высокая тревожность может оборачиваться плохим самочувствием, причину которого не могут найти врачи, проблемным сном, «беспричинными» резкими перепадами настроения, перееданием или, наоборот, одержимостью диетой, переработкой или упадком сил. У тревожности много симптомов, и если что-то из перечисленного вам знакомо, то это повод обдумать причины.

Тревожность может быть выбрана подсознанием как канал, через который выходит напряжение от основной проблемы — чувства вины. Это происходит тогда, когда оно настолько непереносимо или с ним связано настолько тяжелое переживание, что психика отказывается даже смотреть в ту сторону и пытается контролировать хотя бы то, что ей под силу. Так появляется тревожность: выбирается объект тревожности и на борьбу с ним направляются все силы.

Это действительно непростая конструкция, и для того, чтобы искоренить тревожность, нужно устранить первопричину. Сделать это в паре с психологом намного легче. Поэтому если вы знакомы с тревожностью, но не знаете, чем она вызвана, расскажите об этом специалисту. Ему этот механизм знаком, и вы быстрее придете к разгадке своего мучительного состояния. Плюс терапевт свободен от вашего чувства вины, не играет по его правилам, а контакт с тем, кто не играет по правилам вины, уже сам по себе очень полезен.

Почему стоит избавиться от чувства вины

Чувство вины пожирает ресурс человека, ведь ему приходится отдавать жизненные силы на «обслуживание» этой проблемы.

Жить с чувством вины крайне затратно, и в один момент это может привести к коллапсу, поэтому очень важно разбираться с тревожащими симптомами и прорабатывать их самостоятельно или на психотерапии. Среди этих симптомов: срывы на нервной почве, злоупотребление алкоголем и наркотиками, хронические болезни и многие другие проявления, которые делают жизнь тяжелой, бедной и несчастливой.

Чем «лечить» чувство вины

Поскольку речь идет о бессознательных процессах, изменения должны происходить там же. Самый действенный способ — это, безусловно, психотерапия: долгосрочная или краткосрочная, индивидуальная или в группе — ваши пожелания можно обговорить с психологом или терапевтом, который, поняв ваш запрос и собрав анамнез, предложит схему лечения.

Для того чтобы самому разобраться в проблеме, можно использовать несколько подходов из когнитивистской психологии.

• Отмечайте, при каких обстоятельствах и с какими людьми чаще всего вас накрывает чувство вины. Запишите и проанализируйте: есть ли в этих ситуациях и людях сходные черты? А затем вспомните, была ли похожая ситуация с вами до этого. Возможно, в вашем детстве или отрочестве.
• Когда вас затягивает это переживание, постарайтесь отслеживать, что с вами происходит телесно и психологически. Отмечайте реакции тела и ума. Развивать такую чувствительность полезно для того, чтобы научиться отделять себя от своих реакций, а в конечном итоге — управлять ими.
• Проводите с собой аутотренинг. Напоминайте себе, что ситуация была в прошлом и, хоть она имеет протяжение в настоящее, вам необязательно следовать этому сценарию. Почаще говорите себе, что не существует идеального мира, идеальных ситуаций и уж тем более идеальных людей. Стремление быть идеальным доводит до невроза. Оптимально стремиться быть достаточно хорошим и давать себе право на ошибку. Напоминайте себе, что в ваших руках есть контроль и вы можете разными способами перебороть свое страдание.

Важно внимательно и последовательно заниматься этими практиками, чтобы со временем заметить положительные изменения.

Напоследок хочется сказать об очень распространенном механизме, которым пользуются почти все люди, пытающиеся разобраться с тем, что происходит внутри них. Это интеллектуализация и рационализация своего состояния, попытки жить не чувствами и эмоциями, а «головой».

Безусловно, рефлексия — это хорошо. Способность осознавать и размышлять над внутренними процессами — это отличный навык, который помогает в очень многих жизненных ситуациях. Но важно отмечать момент, когда мыслительный процесс превратился в рутину и не приносит реального облегчения. Думать о проблеме много и долго еще не значит решать ее, а зачастую и вовсе означает обратное («Лучше я буду об этом думать, чем на самом деле действовать»).

Наш мыслительный аппарат не имеет отношения к чувственной сфере, и его «прокачанность» хороша для осознания проблемы и для выработки стратегии ее решения. Но само решение всегда лежит в области чувств и эмоций. Именно на это делает упор психолог или психотерапевт: он приглашает вас вместе исследовать другую сторону вашей личности — бессознательные чувственные процессы, которые когда-то были повреждены травмой и до сих пор не получили должного внимания. 

Вина. Что это за чувство? Как избавиться от чувства вины.

С самого начала хотелось бы сказать о том, что чувство вины очень многие путают с чувством стыда. Как их отличить?

Вина – это неприятное чувство, которое возникает на фоне внутреннего, субъективного отношения к своим поступкам, действию/бездействию и их последствию.

Стыд – это отрицательное чувство, которое возникает при внешних оценках личности, социальной неприемлемости, оценочный взгляд со стороны.

Для возникновения чувства стыда необходимы реальные или предполагаемые свидетели, за что стыдно – те, перед кем стыдно. В отсутствии свидетелей чувство стыда не возникает, но может возникнуть чувство вины.

Сегодня мне хотелось бы остановиться на чувстве вины и попробовать подробней разобрать это чувство.

Чувство вины, какое оно – положительное или отрицательное?

В норме чувство вины присущее каждому человеку. Оно связано с чувством угрызения совести и в следствии – с ответственностью.

Чувство вины возникает, когда человек реально или предположительно причиняет другому боль или ущемляет чьи-то интересы или права.

– Если в нас возникает “положительная” вина (чувство совести (угрызение совести)) – то это светлое чувство, которое говорит нам об ошибке и о призыве что-то изменить, исправить, принести извинения.

– «Отрицательное» чувство вины – это негативное чувство, которое направлено на разрушение/наказание себя. Это чувство поглощает все светлые эмоции в душе человека: радость, уважение к себе, любовь. Вина блокирует наше желание действовать, вызывает чувство беспомощности, мешает нормально жить.

Самые распространённые причины возникновения чувства вины.

1

. Родители-дети (3-6 лет). 

Воспитывая своего ребенка, взрослые часто дают оценку не поступку, а личности. Если родителю не нравилось что-то, что вы сделали – говорилось “ты плохой мальчик”, “плохая девочка”, осуждая вас, а не ваш поступок. Внедряя систему поощрения и наказания, зарождается чувство вины в подсознание ребенка, который не разделяет «Я» и «Мои поступки».

2.

Дети-родители.

Хорошо освоив чувство вины, дети очень умело манипулируют своими родителями для достижение собственной выгоды. Самые распространённые фразы: ” Если бы ты меня любил – ты бы…”; вспоминая родителю, как он был “не прав”, «я ради тебя, а ты…» Этот сценарий прекрасно применяется и взрослыми: с супругами, близкими друзьями и даже коллегами.

3.

Общество.

Детский сад, школа. Здесь чувство вины подкрепляется ещё больше, полагаясь на восприятие ваших поступков окружающими. Общество внушает о необходимости подчинения. Существуют и негласные запреты на проявления инициативы и самовыражения. Унизительное сравнение твоих поступков, действий с другими личностями. “Как ты мог это сделать/не сделать? А вот Вовочка и Верочка…”

4.

Секс.

Сексуальная вина – в результате воспитанного с детства представления о греховности секса. Секс – это порочность, грязь, табу…

5. 

Религия.

Первородный грех. Несовершенность перед создателем…

6. 

Самообвинение.

Это наиболее тяжелая форма вины. Мы обвиняем себя, если чувствуем, что нарушили свои моральные правила, установки или правила общества. Здесь чувство вины испытывается постоянно. Человек чувствует вину без реальной причины, выдумывая все новые и новые поводы. При чем совершенно не имеет значение, за что себя винить, повод найдется.

7.

Вина неудачника.

Это чувство вины возникает если мы не смогли оправдать свои или чужие ожидания. Вина за то, что что-то не смог, упустил возможность, сделал неправильный выбор…

8. 

Чувство вины из-за несчастья. Вина жертвы.

Примером здесь может быть изнасилование. Многие не идут в милицию, боясь огласки и осуждения. “Ну вот, доигралась, сама виновата”…

9.

Чувство вины после потери близких.

Когда человек теряет близкого, возникает чувство, что это можно было бы как-то предотвратить. За этими мыслями приходит чувство вины: я мог что-то сделать, а не сделал; я ушел на работу – а мог бы быть рядом и вызвать врача. Я так мало уделял внимание… Я сказал обидные слова, и мы больше не смогли поговорить… Особенно остро дело обстоит со случаями суицида.

Как же избавиться от негативного чувства вины?

Первое, что нужно осознать, что это чувство отрицательное, оно разрушает вас. Это чувство умело может маскироваться под депрессию или неудовлетворенность собой или миром.

Затем попытаться найти начало этого чувства, ту ситуацию, когда это чувство возникло. На этом этапе важно понимать, что все мы люди, и мы все имеем одинаковое право на ошибку, а также учесть тот факт, что далеко не все зависит только от вас. Есть выбор и поступки других, есть природные условия, форс-мажор. Ошибки совершают все люди. Более того – ошибки нам необходимы! Это наши учителя, жизненные уроки.

На этом этапе можно взять лист бумаги и подробно выписать все ситуации или все ваши ошибки, за которые вы себя вините. Попробовать разобрать эти ошибки в двух направлениях: 1.Что зависело именно от вас, в чем ваши ошибки; 2. Что не зависело от вас и на что вы не могли повлиять. Здесь важно быть абсолютно честным с самим собой!

Следующий этап – прошение себя! «Я прощаю себя за все, на что не мог повлиять, в чем реально нет моей вины!» Очень важно научиться прощать себя!

И в конце мы составляем себе план действий. Пишем, какую ошибку я могу изменить и как я это могу сделать, как я хочу это сделать. Как буду это делать. Как я могу компенсировать прошлые ошибки, потери, неудачи. Пишем конкретный план действий. Например: Я мало уделяю внимание своим родителям/ребенку/супругу(ге). – Я могу выделить какое-то время для них. Например, родителям звонить каждый день или через день, приезжать к ним раз в неделю/месяц в гости. Играть/заниматься с ребенком каждый день по 30 минут. Позвонить другу и извиниться, попросить прощение. Пригласить супругу в ресторан/круиз/подарить цветы…

Чувство вины боится действий, стремления исправить ситуацию, ошибку. Мы можем, нет просто необходимо, все проанализировать, сделать вывод и действовать! Действовать, не боясь новых ошибок/новых уроков.

Очень важно научится любить себя, прощать себя, относится к себе бережно. Чувство вины можно поставить на службу себе, направив его в позитивное русло, превратить в действие, ведущее к вашим целям. Не разрешайте негативным эмоциям владеть вами и разрушать вас. Помните! Вы хозяин своих чувств и своей жизни!

Автор Елена Куприянова

5 3 голоса

Рейтинг статьи

Помогите проекту — поделитесь статьей в соц.сетях! Спасибо! 🙂

Зачем нужно чувство вины?

Чувство вины так легко пробудить в каждом из нас, что этим часто пользуются окружающие — чтобы нами манипулировать. «Значит, у тебя нет времени навестить меня? — говорит со вздохом бабушка внучке. — Ну что ж, придешь на мою могилку».

Наш внутренний судья не всегда различает реальное и воображаемое, и поэтому в каком-то смысле мы все обречены быть виноватыми и страдать. Мы создаем, например, свой идеальный образ, а потом переживаем, что не можем ему соответствовать, расценивая это чуть ли не как нравственное падение: «Я ненавижу себя, потому что я не так хорош (умен, заботлив, терпелив), как должен быть». Хуже того, мы можем мучиться от собственного несовершенства и наказывать себя: «Откажись от удовольствий», «Думай о других, а потом уж о себе».

Постоянно чувствуя себя виноватыми, мы начинаем хуже к себе относиться. Можно справиться с этим чувством, проанализировав свои поступки, признав свою вину и постаравшись так или иначе ее загладить. «Но иногда человек не в силах проделать такую (порой мучительную) работу и выбирает деструктивную реакцию, тем самым лишь усугубляя проблему, — говорит Екатерина Калмыкова. — Чувство собственной «плохости» может сопровождаться злостью и даже ненавистью к тем, кому человек причинил вред. Или он словно «замуровывает» вину внутри себя, наглухо закрывая к ней «дверь». И живет так, как будто ничего не случилось. Такая защита срабатывает лишь на время».

Обманчивое чувство

Далеко не всегда чувство вины оправданно. Иногда оно преследует нас, хотя мы и не совершили никакого проступка. Мать, оставившая малыша с няней, чтобы сходить в кино, может ощущать себя настоящей преступницей. Хорошо известен и другой феномен: когда чудом уцелевший в авиа- или автокатастрофе мучается виной за то, что остальные пассажиры погибли. Как возникает это обманчивое чувство, которое неизбежно сопровождается сильными переживаниями и постоянной (часто даже возрастающей со временем) потребностью искупить свою вину?

«Так проявляется защитная реакция психики человека, который не может признать собственное бессилие тогда и невозможность изменить случившееся сегодня, — объясняет Екатерина Калмыкова. — Возникает фантазия о том, что он воспользовался чужим шансом выжить, отобрал его у другого. Переживая вину по выдуманному поводу, человек на самом деле страдает от своей беспомощности».

Вина как психологический феномен

Сущность вины в психологии

Определение 1

Вина – это эмоция и недовольство собой, переживание по поводу несоответствия моральным требованиям и невыполнения своего долга перед собственным внутренним «Я».

Вина в сознании обозначается как отрицательное отношение к своему поступку, как угрызение совести, раскаяние и сожаление.

Признание своей вины и испытывание её чувства являются разными понятиями. Признание своей вины используется в значении виновность.

Замечание 1

Вина – это эмоциональное обострение совести.

Вина, по мнению З. Фрейда, является нравственной разновидностью тревоги или «тревогой совести». Точку зрения Фрейда поддерживает психоаналитик Г. Мандлер, считающий, что вина и тревога – это разные названия одного явления. Когда человек переживает эту разновидность тревоги, у него запускается особый защитный механизм и человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный ошибочными действиями.

Психологи Запада видят тесную связь между виной и страхом, так, например, О. Маурер отождествляет вину со страхом перед наказанием. Страх перед наказанием испытывают за содеянное и преступники. Но, дело в том, что переживание вины и угрызение совести само по себе уже является наказанием для человека.

Однако многие ученые психоаналитики с легкой руки Фрейда, рассматривают вину как деструктивный психологический феномен.

Для эффективного научения вине больше подходят психологические методы, ориентированные на любовь, а не на физическое наказание. Боязнь потерять любовь родителей приводит к раскаянию.

Ученые считают, что вина является самостоятельным феноменом, помогающим снижать тревогу и избегать психических расстройств, поэтому с этой точки зрения она играет положительную роль.

Чувство вины возникает при следующих ситуациях:

• невозможно выполнить то, что должен;
• что-то не сделано или, наоборот сделано в прошлом, о чем приходится сожалеть;
• человек делает то, что должен делать, но в глубине души сожалеет об этом;
• делает то, что не должен делать и поэтому переживает тревогу.

Готовые работы на аналогичную тему

Исследования, проведенные Е.В. Коротковой, показывают, что 39,3% респондентов определяют вину как преступление, нарушение или отклонение от законов, 16,5% мужчин определяют это понятие в качестве осознанного понимания, признание неправильного, недостойного поступка.

В качестве состояния определяют вину 6,0% мужчин, 5,1% предлагают конкретное описание переживания. Только 19% мужчин относят вину к чувству, а 3,6% относят её к эмоциям. Что касается женщин, то чаще всего она выступает как чувство и в этом качестве её определяют 49,1%, 2,7% относят её к эмоциям, 9,6% считают вину угрызением совести и 9% женщин не дали ей определение, а предложили конкретные примеры, начинающиеся со слова «когда». Состоянием души вину считают 7,2%, а к ощущению и осознанию поступка вину отнесли 3,4%.

Мужчины чаще всего определяют вину в качестве объективной категории, близкой к юридическому толкованию – преступление, поступок.

Женщины определяют вину как эмоциональный компонент феномена – чувство, состояние, ощущение. Когда человек чувствует личную ответственность за то, что происходит, возникает вина и человек считает, что именно он является причиной чужих страданий.

Структура вины

Вина рассматривается Д. Ангером как двухкомпонентная эмоция, первый компонент которой представляет собой вербально-оценочную реакцию человека или его раскаяние.

Основу в данном случае составляет негативное отношение к себе в результате нарушения собственных моральных принципов, либо осознание совершенного проступка.

Признание неправоты ведет к порождению второго компонента – вегетативно-висцеральной реакции с целой гаммой мучительных и стойких переживаний – кого-то обидел, потерял дорогого человека, сожаление о совершенном и др.

Бывают раскаяния и без эмоциональной раскраски, чисто формально, неискренне, как рассудочный вывод.

И.А. Белик в отличие от Д. Ангера рассматривает вину как четырехкомпонентное образование, в которое входят:

1. эмоциональный компонент — сожаление и раскаяние;
2. когнитивный компонент, включающий осознание и анализ поступка;
3. мотивационный компонент – желание исправить сложившуюся ситуацию;
4. психосоматический компонент с физическими ощущениями – тяжесть в животе, головная боль и др.

По мнению Д. Вайсса вина по происхождению и функциям межличностна и играет адаптивную роль между людьми для поддержания взаимоотношений. Он же отмечает, что вина, неоднократно связанная со стыдом, а если она также преувеличена и сдерживаема, то может быть малоадаптивной и патогенной.

Замечание 2

Таким образом, вина выполняет три основные функции – является моральным регулятором для поддержания норм просоциального поведения, принимает участие в формировании самоотношения и способствует профилактике психических расстройств.

Данные функции будут успешно осуществляться только тогда, когда уровень переживания вины у человека оптимальный, т.е. не очень большой и не очень малый. Необоснованное и преувеличенное чувство вины наносит большой вред человеку, вызывая хроническую усталость, фригидность, и даже мысли о суициде.

Как избавиться от чувства вины

У людей, имеющих психические заболевания, чувство вины часто отсутствует, поэтому наличие данной эмоции говорит о здоровой психике.

Оглядываясь на прошлое, человек видит свой неразумный поступок и возникает вина, потому что содеянное он рассматривает через свою систему ценностей.

Ряд психологов считают, что не надо избавляться от чувства вины, а надо просто уметь принимать данную эмоцию. Тем не менее, избавиться от чувства вины не так просто, но возможно. На этот счет психологи рекомендуют – не осуждать себя длительное время за совершенные ошибки, важно их осознать, принять и двигаться дальше.

Нельзя страдать за ошибки других людей, важно проанализировать причины возникновения данной эмоции, посмотреть на неё под другим углом и не доверять решение проблемы алкоголю, чтобы не ухудшить ситуацию.

Оправдываться и вгонять чувство вины глубоко в себя тоже не следует, важно переосмыслить себя и проблему, осознать свои ошибки и понять истинные желания, которые должны быть полностью приняты.

Специалисты считают, что чем больше человек будет отстраняться и бояться своих устремлений, тем сильнее будет развиваться ощущение виноватости.

Бывают ситуации, когда человек действительно виноват – в этом случае, считают психологи, поблагодарить свое чувство вины за посланный сигнал и подумать над решением проблемы.

Бывают и такие ситуации, когда чувство виноватости начинает беспокоить после совершенных всех действий и рекомендаций, и осадок на душе перерастает в сильное переживание, избавиться от которого невозможно. В этом случае предлагается обращение к помощи друзей, которые выслушают всё, что беспокоит и посмотрят на ситуацию своими глазами, а также выскажут свое мнение, которое может быть более весомым по сравнению с личными доводами.

Бывает и так, что ощущение вины связано с тем, что человек не умеет себя прощать, поэтому, таким образом, наказывает самого себя.

Часть людей испытывают вину так глубоко, что она стала для них частью личности и свой мир без этого чувства они не представляют. Причины возникновения чувства вины в таких случаях настолько сложные, что избавиться от них можно только с помощью психолога.

Позитивное отношение к жизни помогает избавиться от этого чувства, а негативное, наоборот, его культивирует.

Когда человек окружающий его мир видит только в черном цвете, то и относиться к себе он будет хуже и ощущать в результате вину.

Важно взглянуть на мир с другой стороны, поменять отношение к жизни и стараться видеть вокруг прекрасное, а результатом будет постепенное избавление от чувства вины.

Вина — Психологос

Фильм «9 рота»

Ты что, умный что ли? — Виноват, товарищ старший прапорщик!
скачать видео

Вина — то, что налагается на человека вследствие нанесения им ущерба, нарушения законов или договоренностей. Виновный — тот, кто должен возместить нанесенный ущерб.

В современном словоупотреблении слово «вина» понимается в первую очередь как чувство вины, как эмоциональное переживание, хотя изначально и многие столетия подряд это слово понималось вовсе не как чувство, а как объективный долг, обязанность материально возместить ущерб.

Смотри, например, вира. Аналогично, по-белорусски «віна» означает «долг». Фраза «ён мне грошай вінен» переводится как «он должен мне денег». Поскольку белорусский язык более архаичен, чем русский, здесь мы видим более раннее значение слова «вина».

Если человек понимал, что он виноват, это значило только то, что он признавал ответственность за свой проступок и необходимость возместить ущерб.

Выбил глаз — виноват, возмести нанесенный ущерб деньгами или скотиной, а виноватое выражение лица и согбенные плечи, как признаки чувств и переживания, не требовались и мало кого интересовали.

Понимание своей вины и чувство вины

Понимание своей вины и чувство вины — разные вещи. «Я виноват» может быть и мыслью, и чувством. Понимание своей вины как некое объективное обстоятельство ближе мужчинам, переживание вины (чувство вины) — женщинам. См.→

Признание вины

Виноватым себя человек считает за то, что было сделано им намеренно. Если я это сделать не хотел — ответственность признать могу, но виноватым обычно человек себя не считает: «Я не нарочно, я хотел как лучше» — я не виноват.

Готовность признать свою вину — показатель ответственности. Чувство вины — естественно и в целом социально полезно, а склонность к переживанию чувства вины — показатель невротизма личности.

Ответственность и вина

В обыденном языке понятие ответственности довольно сильно смешивается с понятием вины. У этих понятий есть важное отличие — cмотри Ответственность и вина

«Кто виноват» и «Что делать»?

Как правило, вместо поиска виноватого мудрее и эффективнее думать о том, что делать. Поиск виноватого, как правило, труден и малоэфективен: виноватые прячутся, врут и оправдываются и даже если удастся виноватого найти и наказать, это вовсе не значит, что ситуация исправлена.

Нашли того, кто разбил чашку — но от этого чашка не склеилась. Вопрос о наказаниях лучше решать не с точки зрения справедливости, а из педагогических и других житейских соображений.

Искать виноватого — как правило, неконструктивно. Более конструктивного — спрашивать себя «Что теперь делать?» и искать решение на будущее. Вопрос «что делать» направлен не на Прошлое, а на Будущее, и обычно быстрее решает собственно проблему. Смотри Конструктив

Вина и грех. — Консультативная психология и психотерапия

Три чувства вины преследуют человека в жизни от первых и смутных переживаний своего Я до последнего вздоха: чувство реальной вины, иррациональное чувство вины и чувство вины экзистенциальной. Так считает психолог Джеймс Холлис [2006, с. 30].

Психологу чаще всего приходится работать с иррациональным чувством вины. Реальная вина заставляет человека обращаться к священнику. Христианский психолог в своей практике имеет дело и с чувством вины, и с чувством греха.

Нас интересуют здесь как психологические аспекты чувства вины реальной и иррациональной (мнимой), так и переход чувства реальной вины в чувство греха. Этот переход представляет собой не только смену эмоционального содержания, эмоционального сопровождения некоторых отношений (с Богом или людьми), но и является структурной переменой. Чувство вины отличается от чувства греха по своей внутренней личностной сути. Появление в опыте человека чувства греха приводит к перемене в структуре личности. Формируется особый слой личности – отношение к своей греховности, к своим грехам; отношения со своей совестью, с Богом.

Можно отнести этот слой личности к ценностной сфере, но особым образом. «Покаянная культура», включает в себя не только ценности, но и практику покаяния – деятельность, организованную в соответствии с религиозной традицией. Не принимая во внимание этой стороны личности верующего человека, трудно понять, чем отличается раскаяние от покаяния. Раскаяние относится к общечеловеческим ценностным структурам личности. Покаяние – особая, деятельностная, структура личности церковного человека.

Грех, по христианскому учению, есть поступок или намерение, чувство, мысль, слово, которые по природе противоречат устроению человека, взаимоотношениям с Богом, а также отношениям между людьми. Грех не входит в состав природы человека, в его сущность. Грех всегда привносится в жизнь человека. С этой антропологической точки зрения, грех есть нечто внешнее. Следовательно, психологически он может восприниматься как внешнее, чуждое, насильственное, не свойственное природе человека. Применительно к греховности человека нередки метафоры грязи, скверны, язвы, раны.

Чувство вины и чувство греха не совпадают, прежде всего, в том, что чувство вины есть отношение к себе самому, к своему поступку и мысли как части себя, а чувство греха есть отношение к иному, чуждому мне. Грех может быть «смыт», снят с души, и тогда чувство греха уходит, так как онтологически для него уже нет причины. А чувство вины может либо перейти в чувство греха, если это реальное чувство вины, либо остаться, если это иррациональное чувство вины, или если в практике человека нет покаяния.

Духовно-религиозная культура покаяния – оценки, самообличения, раскаяния, исповеди, прощения и т.п. – имеет древнюю историю и богатую практику. У верующего человека, как правило, отношение к своим поступкам, состояниям, мыслям, словам и чувствам представляет собой довольно развитую систему оценок этических, нравственных, духовных, канонических. Его оценочные отношения чутки, разнообразны и глубоки. Так что религиозному человеку чувства вины не занимать.

Более того, практика психотерапии свидетельствует, что у религиозных клиентов часто приходится встречаться с гипертрофированным чувством своей виновности. Такая гипертрофия может являться следствием скрытой гордыни (например: «я самая великая грешница») и причиной глубокого невроза, депрессии, пограничного состояния, вплоть до желания своей смерти. Наш практический опыт, да и здравый смысл, убеждают нас в том, что такое гипертрофированное чувство вины является следствием искажения религиозной практики[1], но не в меньшей степени невротическим симптомом, имеющим иное, не религиозное, а психопатологическое происхождение.

В религиозной практике, а именно практике христианского покаяния, малейшее чувство вины должно побуждать к немедленному поиску причин этого чувства. Найденный факт опознается как подлинная вина, как грех на основе духовной шкалы ценностей и посредством определенных духовных навыков. В святоотеческой православной практике ряд подобных навыков именуются такими понятиями как «различение духов», «трезвение», «сердечное внимание», «самособранность», «дух рассуждения» и иными. Все они укоренены в традиции, в Священном Писании, в опыте Церкви. Причем функциональное значение этих духовных навыков не сводится только к покаянию, самоосуждению и самообличению. Так, например, «дух рассуждения» помогает человеку различать подлинную виновность от ложной.

К ложной виновности могут быть отнесены, например, следствия таких явлений, как горделивые амбиции, обещания, стремление к святости и др. Опытные подвижники с древности предупреждали, что острое иррациональное чувство вины, приводящее к самобичеванию, унынию и отчаянию, может охватить молодого инока от осознания собственного несовершенства, ведь стремление к совершенству чрезвычайно свойственно начинающим христианам. Это предупреждение могло помочь распознать в себе иррациональное чувство вины и не впасть в духовную прелесть.

Если чувство вины опознано, найдена содержательная причина вины («я виноват в том, что я …»), ответственность за содеянное признана («я мог поступить по-другому, но я выбрал этот путь»), то здравая духовная оценка этого является решающим фактором развития чувства вины. Результатом такой здравой оценки, как нам представляется, может быть различение реальной вины от прочего. Здравая оценка – это дело не только самой личности, здесь может быть и пастырская работа, и, отчасти, психотерапевтическая.

В сложных случаях и состояниях человек может обратиться к психотерапевту с запросом о неизбывном чувстве вины, которое не имеет ясных религиозных критериев, но при этом может казаться грехом. Например, в семейной психотерапии часто встречается запрос, связанный с виной ребенка перед матерью, которая находится почти в постоянном состоянии обиды на ребенка[2]. Часто виновность ребенка, переживаемая им (в любом возрасте) как сильное деструктивное чувство, не имеет никаких реальных причин. Такое чувство вины можно отнести к иррациональному чувству вины.

Оценочная стадия покаяния может оказаться очень полезной, как с ретроспективной точки зрения, когда человек может переоценить свое прошлое, так и с целительной точки зрения. Устраняя из пространства покаяния ложные содержания, избавляясь, по возможности, от иррационального чувства вины, душа высвобождает силы для подлинного и реалистического покаяния.

Осознание своей реальной вины дает человеку как чувство греха, стыда, боли, страдание, так и новые возможности. В религиозной практике основной возможностью после осознания вины является раскаяние в поступке, чувстве, мыслях, словах («мне жаль, что я это сделал»). Раскаяние можно понимать как сложный процесс. Во-первых, это акт ценностного выбора, признание или непризнание факта вины. Во-вторых, это начало смены позиции Я по отношению к факту вины. Это переход от «Я-поступок» к «мой-поступок», при котором личность отделяется от своего поступка. Дифференциация Я и поступка, события, факта вины – главное функциональное содержание раскаяния. Умение различать Я и Мое, по мнению С. Франка[3], есть основной момент личности. К Я можно отнести реалистическое самосознание. Переживание греха в этом ключе следует отнести к «мое».

Третья ступень процесса раскаяния есть отношение к тому, что только что было отделено от себя, отношение к греху. Это отношение в религиозной практике может быть раскаянием, гореванием, плачем (в прямом смысле, что делали многие подвижники, или переносном смысле), сожалением. В любом случае это переживание боли, стыда, неприязни греху. Именно эти чувства приводят личность на иную ступень покаяния.

Фрустрирующие переживания подталкивают личность либо к вытеснению чувства вины, греха, либо к избавлению от самого греха. Не вдаваясь в онтологическую оценку греха[4], скажем, что подлинное избавление от греха есть акт мистический, а не волевой, лишь отчасти психологический и никак не социальный. Покаяние – акт социальный и психологический, а исповедь – акт личностный. Освобождение от греха совершает Сам Господь в мистическом акте Таинства.

Здесь следует подчеркнуть, что избавление от греха, прощение, получаемое от людей, социальные формы покаяния и ответственности (например, отбывание наказания в тюрьме) не могут быть смешаны[5]. Они различны по сути. Прощение греха Богом – Таинство – есть акт надличностный, внепсихологический, и, как таковой, не является предметом психологического анализа. А вот сам процесс покаяния и подготовки к исповеди, как процесс личностный, нас, как психологов, может интересовать.

Итак, перед личностью открываются два пути: избавление от греха или вытеснение чувства греха. Очевидно, что эти пути не равноценны, как с точки зрения структуры личности, так и с точки зрения прогноза развития личности. Избавление от греха предполагает высокую меру осознанности, и, стало быть, большую степень цельности личности. Кроме того, как мы увидим далее, избавление ведет к развитию и силе. Вытеснение же предполагает не только избегание чувства греха, но и избегание самого «места греха» в личности, отщепление от Я (по мысли, например. А. Фрейд[6]). Забвение (вытеснение) греха есть путь искажения личности.

Два пути, открытые раскаянием, есть момент свободы и выбора. Эта точка трудна, и, как мы выше признались, является решающей. Далее выбор ведет не сходящимися путями: один – к развитию, целостности, другой – к обеднению, замкнутости и распаду. Один путь приводит к Исповеди, другой – к защитному личностному поведению, к неврозу. Ведь жить с фрустрирующими чувствами греха и вины невозможно, а значит, возникает «необходимость» защищаться от этих чувств.

Путь покаяния ведет личность к возрастающему чувству неприязни к своему греху – в святоотеческой литературе говорится даже о «ненависти ко греху». В некоторый момент (он не всегда связан с личностными факторами) человек решается на Исповедь. В покаянной христианской практике время, возможность и необходимость исповеди широко варьируется. Мы же говорим о внутренней готовности и решимости исповедать свой грех. Навык личностного выбора, решимость и готовность приобретаются в религиозной жизни и составляют часть покаянной культуры личности. Но для нас сейчас важно, что переход от чувства греха к действию покаяния есть иной уровень личности, уровень деятельный, динамический, развивающий[7].

Что происходит в покаянии, в самом акте исповеди, сейчас мы опускаем, так как у нас иная тема. Нам важно проанализировать, как изменяется чувство вины, чувство греха, и что личность приобретает или теряет в процессе покаяния.

Если исповедь состоялась, как с канонической (с мистической), так и с психологической точки зрения, то грех, как таковой, перестает быть тем, «что имел» человек и тем, «что» владело человеком. Грех исчезает, перестает быть источником «виновности» человека. Душа действительно освобождается от греха. Это факт религиозной жизни, а не психологического обнаружения или вывода. Это предмет веры и исповедания. Психологически мы можем только наблюдать чувство освобождения.

Христианское учение, если оно принято верующим, не оставляет сомнения в том, что греха исповеданного, после Таинства Исповеди, более нет в душе человека. Эмпирически это обнаруживается как яркое, заметное освобождение от фрустрирующих чувств, как облегчение, как радость и свобода души. Психологически факт освобождения может быть отмечен как новое явление, имеющее в предшествующем опыте определенный прогноз. Дело в том, что, решаясь на исповедь, человек имеет сильную надежду на прощение от Бога греха, даже ожидает и сердцем знает, что прощение его «ждет»[8]. Ожидание освобождения, радости и легкости после покаяния – часть христианского опыта, и, стало быть, опережающее, прогнозируемое чувство.

Тем не менее, исповедь дает реальное чувство освобождения от греха, и это новое явление. Очевидно, однако, что часто такого чувства освобождения люди после исповеди по поводу данного конкретного греха не испытывают. Христианское учение на этот счет говорит, что в таком случае могло иметь место не глубокое, не искреннее покаяние. Оставляя этот факт как верный, с точки зрения духовной практики, отметим иные причины, которые интересует нас больше. Их несколько.

Первая причина остающегося чувства вины заключается в том, что к покаянию привело иррациональное ложное чувство вины. Каяться из ложного чувства вины не конструктивно и не результативно, так как за такой виновностью, скорее всего, стоит внутриличностный конфликт (невротический комплекс). Возникающее из иррационального чувства вины чувство греха есть фантом, и покаяние проходит здесь как бы над глубинными слоями души. Душа, выражаясь метафорически, не освобождается от несуществующих оков, так как их нет.

Иными словами, иррациональное чувство вины не приводит к подлинному покаянию и освобождению через Таинство, так как нет самого греха. Есть только чувство вины, но чувство вины не причина для покаяния! Причиной для покаяния может быть только чувство греха, опознанное и сознательно осмысленное. Здесь как раз и необходимо трезвение, то есть сосредоточенное, и, по возможности, бесстрастное рассуждение, собранность, реализм, «хождение перед Богом» (мысленное и чувственное удерживание себя перед Божьим взором).

Иррациональное чувство вины, к сожалению, очень часто воспринимается, как путь к покаянию. Но это ошибка, требующая личностного отрезвления и пастырского уврачевания. На наш взгляд, духовный руководитель, духовник, может предупредить и предостеречь от увлечения своей мнимой греховностью. Такая «греховность» может вести к неврозу (с психологической точки зрения) и к прелести (с духовной точки зрения). Пастырская забота – научить различать реальную и мнимую греховность, и христианская психология может в этом помочь.

Вторая причина отсутствия чувства свободы от греха после Исповеди может заключаться в том, что виновность, верная, с точки зрения причинности в межличностных отношениях, не всегда бывает реальной виной, с точки зрения христианской этики, духовных реалий, ответственности человека, осознанности его поступков или его информированности. Например, машинист электрички, сбивший на переезде человека и не имевший никакой возможности предотвратить трагедию, испытывает чувство вины, несет ответственность за случившееся (как участник дорожного происшествия), но не виноват в том, что произошло. Его вины и греха здесь нет.

Другой пример: ребенок, «виноватый» тем только, что мама в плохом настроении по своим личным причинам (поссорилась с мужем или переживает неприятности на работе). Ребенок не знает рациональных причин состояния своей мамы, но, в силу детского эгоцентризма, считает, что мама грустит, потому что он сделал что-то плохое. Ребенок испытывает иррациональное чувство вины, от которого никак не может избавиться, так как в реальности он ни в чем не виноват. Взрослый человек может поступать так же, повторяя неосознаваемый в раннем детстве навык «быть виноватым».

Люди не только приписывают себе несуществующую вину, они иногда преувеличивают или преуменьшают свою реальную вину. В случае, когда они хотят сохранить образ Я «хорошим», они могут не признавать очевидные факты, доказывающие их виновность. Здесь в ход идут любые защитные механизмы: отрицание, вытеснение, рационализация и пр. Более того, они могут начать обвинять окружающих, проецируя на них свою вину, чтобы уменьшить свои переживания чувства вины. Недаром иррациональное чувство вины называют еще защитным – оно помогает сохранять идеальный образ Я, оберегает от внутреннего напряжения.

Менее понятно, зачем человек преувеличивает свою реальную вину. Но и в этом случае есть психологическое объяснение: если я являюсь причиной какого-то события (пусть даже трагического), то я – не «пустое место», от меня что-то зависит. То есть с помощью иррационального чувства вины человек пытается подтвердить свою значимость. Ему страшнее признать тот факт, что он ни на что не мог повлиять, признать свое бессилие что-либо изменить, чем сказать «это из-за меня!». Такое иррациональное чувство вины если и приводит к чувству греха и покаянию, то не находит облегчения в покаянии.

Часто приходится слышать: «Каюсь, каюсь, а легче не становится». Это, скорее всего, означает присутствие иррационального, мнимого чувства вины, от которого невозможно избавиться покаянием. Более того, иррациональное чувство вины имеет свойство разрастаться, при условии невротических изменений в личности. Иррациональное чувство вины есть следствие внутриличностного конфликта, невроза, а не виновности.

Наконец, третья возможная причина того, что покаяние не приносит облегчения и освобождения – это экзистенциальная и семейная вина. Эта «виновность» есть дань принадлежности к национальным, общечеловеческим или семейным системам. Ни один человек не в состоянии принести покаяние за весь род человеческий, за страну или народ, или за своих предков, родителей, детей или других родственников.

Оставим в стороне сейчас вопрос об ответственности детей за поступки родителей. Он не решается на психологическом уровне. Отметим, что человек, осознающий свою причастность к роду человеческому или семье (а каждый человек реально, принимает он это или не принимает, причастен и к тому, и к другому), может принять на себя вину экзистенциальную и семейную. Это личностный акт – выбор. Выбор не всегда осознанный, так как может быть продиктован аффектом. «Взвалить» на себя ответственность за все человечество или за своих предков – гордыня или глупость, если такая ответственность не подкреплена величиной духовного роста, опыта, смирения и послушания. В любом случае – это не может привести к истинному покаянию и прощению.

В православной аскетической истории есть примеры подвижников, молившихся за весь мир (например, прп. старец Силуан Афонский, прп. Макарий Египетский). Но величина их подвига, в данном случае, мера греха человеческого, «взятого на себя» только в степени осознания своей причастности миру, была соразмерна их смирению. Без смирения души такое принятие на себя экзистенциальной вины ведет к гордыне. Также и в семье, принятие на себя семейной «вины», вхождение в роль «семейного героя» может быть продиктовано гордыней и привести к мнимой греховности и нерезультативному покаянию.

Если покаяние не приводит к освобождению, облегчению и радости, то, психологически, следствием этого может быть невротическое искажение личности. Во-первых, не получая освобождения, личность привыкает принимать свою виновность как неизбывную, никем не побеждаемую[9]. Во-вторых, само покаяние обесценивается и превращается в обряд. В-третьих, личностная роль покаяния умаляется и разрушается, ее место часто занимают нравственные процедуры праведности и правильности, соблюдение норм и правил. В отношениях с другими у таких людей развивается непримиримость и осуждение.

После покаяния, если оно получило свое подлинное удовлетворение в Таинстве Исповеди, начинается новый этап. Его новизна – в динамике, эмоциональности и опытности. Освобождаясь от реального греха через покаяние, душа высвобождает силы, которые прежде были скованы чувством вины и греха, вытеснением или раскаянием. Да и сам грех, как травма или рана души, парализует и сковывает силы и способности ее. «Отпущение» греха, то есть мистическое удаление греха из души, приводит к динамическому пробуждению – не аффективному, а энергетическому. Через покаяние человек приобретает новые силы, которые были скованы, утрачены или отчуждены от личности. Новые силы переполняют душу, открывая новые возможности для роста и обретения целостности.

Кроме того, в результате покаяния личность приобретает новый духовный и психологический опыт. Это не знание о грехе, не знание собственного греха, это опыт исцеления души. Недаром народная пословица говорит: «Не согрешишь – не покаешься». Это циничное выражение несет в себе, тем не менее, рациональное зерно. Покаяние есть бесценный опыт. Не грех, а покаяние. И только через призму покаяния грех может иметь такую «ценность», о которой идет речь в народной премудрости.

Опыт покаяния непременно должен включать в себя духовный результат – опыт преодоления греха, то есть опытное знание того, как можно не допустить ошибки и как, допустив ошибку, можно вернуться к целостности и здоровью души. К духовному результату следует также отнести силы и способности, рост и развитие, которые дает покаяние и прощение, а кроме того и память о «делах своих».

* * *

В заключение хотелось бы подчеркнуть два аспекта рассматриваемой темы. Первый аспект – пастырский. Практика пастырского душепопечения, в указанном смысле, может быть направлена, в частности, на то, чтобы научить человека отличать в себе мнимое чувство вины от реальной виновности, помочь готовить к покаянию душу в трезвении и смирении. Кроме того, пастырь может способствовать человеку в осознании необходимости разобраться с иррациональным чувством вины, порекомендовав ему обратиться к специалисту.

Нередко молодые священники полагают, что покаянием можно вылечить все, всегда и в любом случае. Напрасно! Пограничные состояния и неврозы покаянием не лечатся. Если уже обходиться без психологии, которая по идеологическим причинам неприемлема некоторым православным, то «лечить» невроз нужно деятельной любовью, духовным руководством, смирением. Но это очень долгий путь и не всем известный.

Второй аспект – психотерапевтический. Психологическая консультация, а чаще длительная психотерапия может помочь христианину разобраться с чувством вины, выделить из такого чувства подлинное, отложить иррациональное, ложное, мнимое, а в результате – сделать свою подготовку к исповеди продуктивнее.

Нередко психологов обвиняют в том, что они считают своей задачей избавить человека от чувства вины. Действительно, некоторые психологи придерживаются такого подхода: «Чувство вины – непродуктивная и даже разрушительная эмоциональная реакция человека на самообвинение и самоосуждение. Чувство вины, по сути, это агрессия, направленная на самих себя, – это самоуничижение, самобичевание, стремление к самонаказанию»[10]. Однако в психологии можно встретить и иной взгляд на вещи: «Чувство вины является необходимой составляющей личности в том случае, если без этого чувства личность не в состоянии самостоятельно выбирать социально-полезные и конструктивные формы взаимодействия с другими людьми и группами»[11].

Противоречивое отношение к этому психологическому явлению не отменяет фундаментального факта: чувство вины необходимо человеку. Оно укоренено в ценностной и духовной сфере личности. Без чувства вины, как и без чувства успеха и удовлетворения, человек жить не может.

---

[1] Об этом нам уже приходилось говорить в курсе лекций «Психопатология религиозной жизни».

[2] Это часто встречающийся в исповедальной практике мнимый грех против пятой заповеди о почитании родителей [Исх. 20, 12], с которым в пастырской практике приходится много работать. Мнимая вина ребенка перед родителем – широко распространенный невротический симптом созависимых отношений. Тем не менее, нарушение пятой заповеди действительно тяжкий грех. Чтобы помочь пастырю в различении мнимого и подлинного греха, необходима дополнительная работа.

[3] Следует различать «… «Себя» от того, что я «имею» (или что «имеет меня» [Франк, 1997, с. 238])». Я в покаянии отделяет «себя» от поступка, от греха. Грех не есть Я – вот основное отличие чувства вины от чувства греха. Грех есть нечто чуждое душе, наслоение, «грязь», нечто не сущностное, и потому оно может быть изъято, «омыто». Разделение подлинности души от не подлинности поступка есть переход от того, что (грех, страсть) «имеет меня» к тому (греху, поступку, страсти), что имею Я. Этот переход делает меня «обладателем» греха. Только как обладатель, я могу с ним что-то делать.

[4] См. наши лекции по Православной антропологии, часть третья «Зло и грех» (рукопись).

[5] Тюремному священнику часто приходится сталкиваться с тем, что через покаяние некоторые наивные заключенные пытаются получить себе помилование или уменьшение срока.

[6] Анна Фрейд пишет в частности: «… Вытеснение … самый опасный механизм психологической защиты. Отщепление от эго, осуществляемое за счет отчуждения от сознания целых областей аффективной и инстинктивной жизни, может раз и навсегда разрушить целостность личности» [Фрейд А., 2008, с. 48]. Эта мысль совпадает с нашим представлением о расщеплении личности, механизм которого есть вытеснение.

[7] Следует отметить, что практикующий христианин, вошедший в покаянную культуру, значительно углубляет свою систему рефлексии, самопознания и межличностного знания. Покаянная культура православия помогает личности развивать постоянное самонаблюдение и самоанализ.

[8] Отец из евангельской притчи о Блудном сыне, встречающий сына, бегущий ему навстречу, «ждет» сыновнего покаяния. Так и Господь ждет человеческого покаяния.

[9] Это искажение христианского учения, как отрицание подвига Христа, на Кресте искупившего грехи всего мира. Таинство Исповеди и есть реализация этого учения.

[10] http://www.psynavigator.ru/artpages/519.htm

[11] http://www.psychologos.ru

Стыд и вина

Часто  в процессе работы с клиентами приходится сталкиваться с их чувствами стыда и вины. Особенно часто с этими чувствами сталкиваются зависимые и созависимые люди. Стыд и вина – очень личные темы, и поэтому терапия, вторгающаяся в эту область, затрагивает эмоции обоих участников — и клиента, и терапевта.

Все общество пронизано стыдом и виной. Эти два понятия в нашем сознании зачастую перемешаны.

Чувство вины вызывается центральным конфликтом между нашими эгоистическими побуждениями и противостоящими им силами внутри нас, которые пытаются контролировать и перенаправлять эту энергию на социально приемлемые цели. Чувство вины наказывает индивида изнутри, когда он хотя бы задумывается о том, чтобы повести себя асоциальным образом. Стыд  появляется всякий раз, когда люди чувствуют себя глубоко смущенными, униженными или ничего не стоящими. И хотя и стыд, и вина имеют и позитивные функции, чаще всего приходится иметь дело с клиентами, которые сталкиваются с избыточными количествами этих чувств.

Такие «связанные стыдом» и «связанные виной» люди часто вырастают в семьях, излишне использующих стыд или вину в своем повседневном обиходе.

Самый простой способ различить эти два чувства – это помнить, что стыд затрагивает центральную идентичность клиента, его целостную структуру. В противоположность этому, вина относится к поведению человека. Стыдящийся человек думает: «Как Я мог совершить это?», а виновный – «Как я мог совершить Это?» Можно сказать, что стыд – это болезненное состояние осознания своей базовой дефективности как человеческого существа, тогда как вина – это болезненное состояние осознания, которое сопровождает свершившееся или замысленное попрание человеком общественных ценностей и правил.

При переживании неудачи стыдящимся человеком это событие ощущается как полный провал, конец жизни. Кризис стыда – духовный. Человек задается вопросом стоит ли ему жить дальше. Часто он чувствует несоответствие своим ожиданиям, которые в раннем возрасте были тем или иным способом внушены ему родителями. Например, с детства ему внушали, что он должен учиться только на «отлично», иначе его не будут любить.  И такой ребенок старается учиться на одни «пятерки». И вот если вдруг он получает «четыре» он испытывает огромный стыд. Он может быть уверен, что другие люди презирают его за его глупость.

Чувство вины – это реакция на этическое преступление, оно может быть сильно развито у некоторых людей и только минимально представлено у других. Чувство вины наиболее сильно у тех, кто вырос в высокоморальном окружении.

Отличительной особенностью стыда является то, что совершенно тривиальное и мелкое событие может вызвать непропорционально большую интенсивность этого чувства. Стыд ставит под сомнение базовую идентичность человека.

Виновного человека заботит в первую очередь то, что он совершил, а не его идентичность. Он может действительно удивляться, как он мог «пасть так низко», и ожидать сурового наказания за свое преступление, но обычно не станет задаваться вопросами о своем праве на существование. Чувство вины вызывается тем, что человек нарушает или собирается нарушить важные семейные или общественные нормы. Некоторые из них могут быть практически универсальными («Не убий», «Не укради»), другие – характерными для специфической субкультуры («Нельзя закладывать своих товарищей по группировке») или родительской семьи («Всегда слушайся своего отца»). Эти нормы описывают поведение, считающееся моральным: человек может уважать себя как моральную личность, если он им соответствует. Он может ожидать наказания, пропорционального тяжести вреда, нанесенного им сообществу, в случае, если он решает не подчиниться его командам.

Одной из причин, по которой стыд и вину можно спутать, является то, что человек может испытывать их одновременно. Тем не менее, определенные личности склонны больше к стыду или к вине. Одно и то же поведение может пробудить стыд в одном человеке, вину в другом и оба чувства в третьем.

Стыд и вина закладывается в период раннего развития ребенка. Стыд чаще всего ассоциируется с ранними эпизодами осознания ребенком, на стадии автономии, когда он осознает, что он – отдельный человек, который нуждается в родительском принятии и может легко его потерять. Основной страх развивающегося ребенка – это страх оставления. Он обнаруживает, что мир не вращается вокруг него, что есть желания и потребности, которые он не может удовлетворить сам. Оставление может быть физическим, когда ребенок не уверен, что мама вернется домой или эмоциональным, когда ребенок не чувствует заботы матери о себе; в виде пренебрежения  или злоупотребления. В результате  ребенок осознает, что любовь и привязанность, получаемая им в семье, может быть отобрана, возможно, неожиданно и несправедливо. Ребенок может прийти к выводу, что его невозможно любить. Часто родители прямо говорят: «Ты поступил нехорошо, ты  плохой, я не люблю тебя». Страх оставления, который он ощущает, невозможно уменьшить, потому что он больше не спрашивает себя, покинут ли его, а только когда и как это произойдет. Оставление становится несомненным для глубоко стыдящегося человека. Так или иначе, он, возможно, будет продолжать добиваться любви. Это может привести к погоне за эмоционально неподходящим партнером, чья любовь и принятие остаются недостижимыми или внезапно прекращаются. Строить близкие отношения может быть небезопасно, ведь всегда присутствует воображаемый страх отвержения. Взрослый стыдящийся человек будет испытывать сложности в интимных отношениях – ему стыдно доверить близкому свои мысли и чувства – ведь они ужасны.

Чувство вины развивается, когда ребенок начинает осознавать, что у него есть обязанности перед обществом или другими людьми, и поэтому он должен сдерживать свои эгоистические желания. Чувство вины связано с формированием совести.

Часто происходит перекрывание этих двух последствий развития. Например, когда ребенок демонстрирует агрессию, он, скорее всего, будучи наказан, услышит оба родительских комментария, как стыдящий («Посмотри на себя, как ты выглядишь? Тебе должно быть стыдно!»), так и обвиняющий («Не смей бить сестру, мальчики не должны бить девочек!»). Простое  критическое послание родителя: «Это плохо!» — может интерпретироваться ребенком и как стыдящее (что он в сущности своей дефектен), и как обвиняющее, если пресекается неприемлемое поведение. 

Стыд часто выражается в виде  мощных физических реакций: лицо вспыхивает, глаза опускаются вниз, в животе бурчит, колени слабеют. Жертва стыда может ощущать отсутствие контроля над своим собственным телом, что делает стыд еще более глубоким. Человек чувствует себя целиком видимым, как если бы каждый, кто смотрит на него, мог видеть его насквозь. Переживание стыда – это двойной удар: человек расстроен и тем, что он такой некчемный, и тем, что его дефективность всем очевидна.

Первичные же реакции на чувство вины – когнитивные и поведенческие. Человек непрерывно думает скорее о том, что он натворил, чем о том, кто он после этого. Боль виновности стимулирует его сделать что-нибудь, что улучшит ситуацию или компенсирует причиненный вред.

Умеренные чувства вины и стыда несут позитивные функции. Чувство вины служит сигналом, что человек находится в опасной зоне.  Его совесть, принявшая традиционные ценности, требует  отказа от своей агрессии или других неприемлемых в обществе проявлений. Основная ценность умеренного стыда в том, что он помогает  отслеживать наши отношения с миром. Когда мы оступаемся, теряя благосклонность мира, стыд говорит нам, что что-то всерьез не так —   такой стыд скорее активизирует, чем парализует.

Часто за помощью к специалисту обращаются люди, которым  излишний стыд или вина мешают функционировать на том уровне, на который они были бы способны, обладая оптимальным количеством этих чувств. Стыд часто «парализует» человека, и он как бы застывает в своем эмоциональном развитии. Причем, часто эти чувства не осознаются клиентом, с помощью тех или иных психологических защит человек пытается избежать той боли, которую приносит стыд. Люди жалуются на неудачу в  личных отношениях, неуспешность в карьере, излишнюю агрессивность, склонность к зависимому и созависимому поведению.  В результате психотерапии происходит осознание клиентом своих чувств стыда и вины, природы их происхождения, снижение чувств до переносимого уровня и освобождение от уничижающего их влияния на личность. Так же становится возможным принятие себя с этими чувствами. Взамен избытку вины и стыда появляется  здоровая гордость и чувство ответственности, способствующие улучшению качества жизни и в том числе преодоление зависимостей.

Анна Павлушкова

«Это твоя вина, а не моя!»

Источник: Roshomon / Flickr

Когда я рос, ссоры с моим младшим братом происходили в предсказуемой последовательности, напоминающей танго. Сначала он ворвался в мою комнату. Затем он найдет способ рассердить меня — прикасаться к моим вещам, пердеть, тыкать в меня, издавать поцелуи, сводящие меня с ума. Я закричала, чтобы уйти. А когда он отказывался, я гнался за ним в комнату, плача, как баньши. Иногда я мог дать пощечину или толкнуть. Неизбежно он кричал: «Мама, Ким меня ударила» или «Мама, Ким меня беспокоит.”

Вы, наверное, догадались, что я кричал в ответ. «Это не моя вина!»

Мама старалась быть справедливой. Но чаще всего меня ругали. Я была старшей сестрой. Я должен знать лучше. Конечно, это меня расстроило и смутило. Я имею в виду, он начал это … не так ли?

Сегодня я смотрю на поведение своего брата через более доброжелательный взгляд. Вероятно, он просто хотел поиграть со мной. И когда я оттолкнул его, потому что был поглощен моим столь важным показом мод Барби, он нашел умный и эффективный способ привлечь мое внимание.Так что, возможно, это была моя вина.

Более того, моя гневная и агрессивная реакция была неприятной. Так что даже если я невольно причинил ему боль, игнорируя его, и невинно играл со своими куклами, когда он стал неприятным, я стал соучастником проблемы своим ответом.

Это замешательство насчет вины сопровождало меня и во взрослую жизнь, часто не давая мне уснуть по ночам. В течение многих лет, когда у меня возникали межличностные конфликты, моей внутренней защитой служила защита, «это не моя вина». Конечно, эта мимолетная мысль обычно уступала место убеждению, что во всем была моя вина, что заставляло меня чувствовать себя излишне виноватым.

Только благодаря зрелости и растущей уверенности в себе я смог более точно отличать свою роль в конфликте от роли других людей. Но, тем не менее, защита иногда может сбить меня с толку.

Кто виноват?

Как психотерапевт, я вижу, что не одинока в своем замешательстве. Если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что примерно 75 процентов моих сеансов сосредоточены на том, чтобы помочь людям разобраться в своих ролях в межличностных конфликтах.

Я вижу людей, которые склонны ошибаться, чувствуя, как и я, виноватыми во всем, даже если часть из них не считает себя ответственными.Они могут излишне извиняться, без надобности ругать себя и верить тому, что о них говорят другие люди, без фильтрованного размышления.

С другой стороны, есть постоянные жертвы, которые ищут сочувствия и признания, потому что ни в чем не виновата их вина. Такая позиция проблематична, потому что это невозможно. Мы люди, поэтому ошибаемся.

Как бы то ни было, обе крайности неконструктивны, потому что есть вероятность, что если вы находитесь в межличностном конфликте, вы, вероятно, что-то сделали.Но, возможно, это не обязательно что-то «неправильно». В любом случае, история, которую вы рассказываете себе о проблеме, о чувствах, которые она вызывает, о том, как вы реагируете, и о том, как это влияет на ваши отношения с собой и другим человеком, очень важна, и не так уж и плоха. Между тем обвинения и стыд могут нанести ущерб отношениям, не позволяя нам заниматься продуктивным поиском души.

Игра виноват

Чтобы распутать узел неисправности, давайте сначала рассмотрим, почему мы виноваты.

Обвинение старо как сама история, как это изображено в наших самых ранних исторических, мифических и литературных рассказах. С тех пор, как Адам обвинил принесшую яблоко Еву, которая указала на змею, люди перекладывают ответственность. Некоторые известные козлы отпущения в истории включают мифическую Пандору, Жанну д’Арк, Юлия Цезаря, Салемских ведьм, Льва Троцкого, Нулевого Пациента в эпидемии СПИДа и, совсем недавно, Разоблачителя. Обвинения также лежат в основе расизма, антисемитизма и других форм преследований.

По правде говоря, мы вынуждены искать недостатки по уважительным причинам. Мы живем в обществе, где люди наступают друг другу на пятки. Иногда достаточно простого извинения, особенно если это случайность. Но что, если кто-то сломает вам палец на ноге, потому что он писал текстовые сообщения, а не смотрел, куда они идут? Если вы танцовщица, то теперь у вас есть медицинские счета и вы не можете работать как минимум месяц. Или, что еще хуже, что, если кто-то намеренно сломает вам палец на ноге, потому что злился на вас или ему не нравится цвет вашей кожи? Без вины не было бы последствий, а без последствий было бы беззаконие.

Мы также виним по причинам психологической самозащиты, например:

• Мы приравниваем неправоту к тому, чтобы быть плохим, нелюбимым или недостойным
• Мы проецируем собственные страхи и неуверенность на других людей
• Мы теряем связь — или не знаем, как выразить свои более мягкие эмоции — печаль, стыд, страх — в разгар спора
• Нас учили винить и не знаем другого пути
• Мы не хотим рисковать быть уязвимыми
• Мы не хотим брать на себя ответственность
• Мы не хотим меняться; и
• Мы чувствуем тревогу, живя в несовершенном мире, который мы не можем контролировать

Проще говоря, это лучше, чем чувство вины.Если вы не виноваты, значит, вы не ошиблись. А если не ошиблись, значит, неплохо. А если ты неплох, тебе не нужно меняться, что может быть страшно и сложно. Но если вам не нужно меняться, это сделает другой человек! Итак, вы снялись с крючка.

Требуется довольно сильное эго, чтобы придерживаться дуалистического представления о том, что мы можем быть якобы «хорошими» людьми, которые иногда облажаются, иногда эпическим образом. Некоторые из нас выросли на рассказах о том, что значит делать что-то неправильно.Родители, которые кричали на нас, когда мы случайно пролили молоко, или обвиняли и стыдили нас за то, что мы плачем, когда о нас пренебрегали, могут оставить нам подсознательные сообщения о самих себе — о том, что мы плохие, нелюбимые или никчемные. Эти сообщения, если их повторять снова и снова, могут кодифицироваться в укоренившиеся убеждения о нас самих, которые больше связаны с реакциями наших родителей, чем с теми, которые лежат в основе нашей сути.

Мы можем не знать об этих сообщениях. Фактически, мы можем чувствовать себя уверенным в себе юристом, родителем, художником или бизнесменом.Но когда случается что-то такое, что пробуждает глубокие, темные чувства нашего внутреннего «непристойного ребенка», это может оказаться невыносимым.

«Я не виноват», снимает нас с крючка и искупает нашу ценность.

Существуют ли настоящие жертвы?

Тем не менее, есть такие вещи, как законные жертвы — особенно когда речь идет о жестоком обращении с детьми, изнасилованиях, убийствах, этнических преследованиях, рабстве, геноциде и других преступных, бесчеловечных действиях.

Даже в сфере повседневных межличностных конфликтов иногда действительно не по нашей вине — это проекции других людей, усвоение которых может быть вредным для нас.В этом случае уважительное отстаивание нашей истины становится важной частью нашего роста. Более того, нет ничего хуже, чем ложное обвинение. Мое сердце разбивается каждый раз, когда я читаю об освобождении от наказания осужденных за преступления на основании данных ДНК после нескольких лет заключения. Я едва выдерживаю несколько дней, когда кто-то неправильно понимает текст и делает ложные выводы о моих намерениях. Отсидеть годы за убийство, которого я не совершал, кажется экзистенциально жестоким и непостижимым.

Тем не менее, надежда есть.Если мы сможем распутать узел ошибок, мы сможем взять на себя ответственность за свой собственный опыт, ошибки или предположения, не беря на себя чужой багаж. Таким образом, мы сможем полностью избежать ловушек ошибок и разрешить разногласия с более удовлетворительными результатами.

Когда всегда виноват кто-то другой

Источник: Ади Гольдштейн / Unsplash

Билл пришел ко мне, потому что его жена «никогда не берет на себя ответственность за свое поведение». Билл женат на виноватом.Независимо от того, какие трудности она испытывает, в этом всегда есть кто-то или что-то еще виноватое, но только не она. Как он выразился (с раздражением): «Она никогда, никогда, никогда, но я имею в виду вечную проблему!» Билл чувствовал сильную обиду и остаточную ярость по отношению к своей жене из-за этой проблемы, но также не мог говорить об этом с какой-либо степенью честности. Когда он действительно пытался мягко указать, где она могла быть частью проблемы, она обвиняла его в том, что он не сочувствует, не поддерживает ее и не является хорошим мужем.«Все, что я хочу от тебя, это знать, что ты в моей команде».

Проблема для Билла заключалась в том, что, когда он сочувствовал проблемам своей жены (а у нее всегда были проблемы, куда бы она ни шла), он чувствовал, что поддерживает ту ее часть, которая ему действительно не нравилась, и та самая часть, которая, как он считал, была ответственной. за то, что она все время была такой несчастной и неудовлетворенной. Когда он подтвердил ее версию истины, ему показалось, что он подтвердил именно ту проблему с характером своей жены, из-за которой ее жизнь застряла, а их брак затруднился.Та же часть ее, которая обвиняла всех остальных, также обвиняла Билла и отказывалась смотреть на себя, когда в отношениях возникали проблемы.

Недавно утром Билл спросил свою жену, как ей нравятся люди на ее новой работе. Затем она начала резкую критику о том, что все в ее офисе настолько чрезмерно чувствительны, и что она не может сказать ничего, что они не сочли бы оскорбительным. Она не могла расслабиться и оставаться собой, потому что ей нужно было быть очень бдительным, чтобы никого не обидеть по поводу их расы, пола, сексуальности, цвета кожи и всего остального, связанного с идентичностью.Если бы она говорила естественно, она бы кого-то обидела, и были бы последствия. В офисе было небезопасно заводить друзей. Мешала политика идентичности.

Как объяснил Билл, она все время говорила о внешней проблеме, из-за которой она не могла связаться с кем-либо. Она не говорила о чувстве одиночества, неловкости или разочарования, она просто говорила о причинах невозможности дружбы и о том, что было виновато в том, что она не заводила друзей и не наслаждалась новой средой.

Жена Билла на самом деле редко могла заводить друзей и всегда чувствовала себя изолированной. Она бывала во многих рабочих ситуациях и в других средах, и всегда было что-то не так с людьми или условиями, из-за которых она не могла быть частью сообщества. По словам Билла, она также очень критически относилась к другим и была неуклюжей в своих социальных навыках. Она часто говорила вещи, которые оскорбляли людей или что, по ее мнению, люди ошибались. Всю свою жизнь она чувствовала, что ее неправильно понимают и неправильно оценивают.

Выслушав некоторое время и одобрительно кивнув, Билл спросил, есть ли способ связаться с ее коллегами на человеческом уровне, вокруг чего-то, к чему каждый может относиться, что не связано с его расой, полом или личность. Ее ответ был отрицательным, все привело к проблемам с идентификацией в этом офисе. Пытаясь отодвинуть тему подальше от обвинений, он спросил, одиноко или неприятно находиться в таком офисе. На это тоже не было ответа. Он также задал вопрос о том, правда ли, что, если она похвалила мужчину за то, что он был одет, ее обвинили бы в неуместности.Но в этот момент, почувствовав запах крысы, жена Билла взорвалась и сказала ему, что она не ищет инструкций, как это исправить, она просто ищет поддержки. Билл объяснил, что он пытался помочь и предложить способ, которым она могла бы создать сообщество, поскольку она сказала, что хочет этого. Она сердито ответила, что его помощь всегда была направлена ​​на то, чтобы изменить то, кем она была, исправить ее каким-то образом, и никогда не стремилась подтвердить, что ситуация на самом деле была сложной. Затем Билл сделал то, что он часто делает, а именно, вернулся к сочувствующим кивкам и прислушивался к обвинениям новой жертвы своей жены, играя послушную роль, которую он должен играть.Между тем, внутри он был, как всегда, в ярости и чувствовал себя совершенно беспомощным, не имея возможности выразить свою правду, а также не подвергаться нападкам и обвинениям в том, что он враг.

Когда он пришел в то утро, Билл устал и устал чувствовать себя контролируемым, разочарованным из-за того, что не знал, что делать в этой конкретной ситуации. Как он мог сочувствовать опыту своей жены, если был уверен, что проблемы, с которыми она сталкивается, были вызваны ее собственным поведением? Как он мог утвердить ту ее часть, которая делала почти невозможными отношения с ней?

Это чрезвычайно сложная ситуация, с которой сталкиваются многие из нас.У нас есть сильная теория о том, почему кто-то страдает или сталкивается с определенной проблемой; мы убеждены, что причиной этого является их собственное поведение, и тем не менее они хотят и нуждаются в том, чтобы мы сочувствовали и подтверждали их убеждение в том, что кто-то или кто-то еще виноват, что, как мы не верим, является правдой. Они не хотят и не желают смотреть на свою роль в ситуации или на то, как они способствуют решению своей проблемы, но нуждаются в том, чтобы мы подтвердили реальность, которая поддерживает их как жертву и повторяет ту же модель.

Хотя Билл чувствовал, что он потерпел неудачу в этой ситуации, на самом деле стратегии, которые он придумал, были невероятно мудрыми, на что я указал ему. Он проявил сочувствие и подтверждение, кивнул и поддержал. Он также добавил несколько проверок реальности, например, в своем вопросе о том, что чья-то одежда неуместна. И, наконец, он попытался перевести разговор на ее переживание одиночества, которое могло быть местом, где можно было присоединиться к ней и почувствовать настоящее сочувствие.Его инстинкты были на высоте, но, к сожалению, ни одна из его попыток не смогла дать ему новую роль в ситуации или изменить поведение его жены в этом отношении. Он был либо неподдерживающим супругом, либо застрял в признании своей жены невежественным и непривлекательным поведением, которое считал отвратительным.

Итак, что же остается делать после того, как все стратегии ни к чему не ведут? То есть после того, как мы: 1. Законно сочувствуем, потому что, в конце концов, человек страдает, даже если мы думаем, что он является причиной своей собственной боли; 2.Проверка реальности: задавайте мягкие вопросы о фактах и ​​предположениях, которые другой использует для защиты своих аргументов; и 3. Переместите тему с объекта обвинения на опыт другого человека в этой проблеме. Каково работать в таком небезопасном месте? (Мы делаем это, чтобы создать место, где мы можем общаться и искренне сопереживать.) После того, как все это было испробовано, остается стратегия совершенно иного рода. Мы переводим внимание с другого на себя.

В зависимости от типа ситуации, интенсивности боли другого человека и нашего собственного внутреннего состояния мы также можем попытаться выразить немного из того, что мы переживаем.Например: «Я хочу поддержать вас, и я чувствую, как это тяжело для вас, и мне это действительно небезразлично — и (не но)» — у меня также есть некоторые мысли о том, что может улучшить ситуацию, включая вас. Вы заинтересованы в том, чтобы услышать это «взять» от меня, или вы просто хотите, чтобы я выслушал и поддержал вас в том, что это так? »

Когда мы можем сказать что-то, что подразумевает или предполагает, что мы думаем, что другой может участвовать в создании их собственного несчастья, даже если это не фактическое содержание того, что, по нашему мнению, делает другой, что вызывает их проблему, это часто кажется намного лучше, чем просто ведя себя, слушая или проверяя.Спрашивая, открыт ли другой для наших мыслей об альтернативных решениях, мы чувствуем себя менее контролируемыми и невидимыми, и более искренними и присутствующими в разговоре. Признавая вслух, что мы соглашаемся скрыть нашу правду и делать то, что им нужно, чтобы мы делали в данный момент (даже если мы думаем что-то другое), мы на самом деле очень умно отводим нашей правде место в за столом, заставляя нас быть услышанными и не позволяя нашей правде, даже если она не названа, быть вытесненной из разговора.

Более того, когда другой продолжает говорить о том, кто и что виноват в его проблеме, и просит нас посочувствовать, мы обращаем свое внимание внутрь себя. Мы молча признаем, что эта ситуация действительно тяжелая — для нас. Мы с добротой напоминаем себе, что это то место, момент, именно то место, где нет правильного способа сделать это, нет стратегии, чтобы справиться с этим человеком, этой ситуацией, этим препятствием, которые сделают это удобным или правильным. Мы разрешаем себе не знать, как это делать.Мы делаем все, что в наших силах, не требуя, чтобы все было нормально или чтобы все было в порядке.

Анализ недостатков наших звезд с помощью теории психологического развития Эриксона

Хейзел Грейс — главная героиня романа, поскольку она является центром истории и главным персонажем. Это семнадцатилетняя девочка, которая уже давно болеет раком. По просьбе матери она посещает группу поддержки онкологических больных. На одной из таких встреч она встречает Огастуса Уотерса, который сам болел раком.Однако он здесь, чтобы поддержать своего друга Исаака, который в настоящее время болеет раком, как и Хейзел в этом месте романа. У Августа больше нет рака, так как его остеосаркома была избавлена ​​от ампутации ноги. Август и Хейзел узнают, что они очень похожи и имеют такие же схожие интересы. Например, чтение, но именно роман «Имперское недуг». По совпадению, этот роман о девушке, больной раком. Проходит время после того, как они обсуждают роман, и Огастус удивляет Хейзел, что он связался с автором и что автор, Ван Хаутен, сказал, что ответит только на вопрос Хейзел о финале романа лично, отправив их в приключение, которое они никогда не ожидали. заканчиваются там, где они находят любовь, печаль и счастье.

В этом фильме и романе я выбрал психоаналитическую теорию развития, рожденную Эриком Эриксоном. Поскольку его теория описывает восемь стадий, которые соответствуют сложному кризису развития Хейзел из-за рака. Рак — фактор, который играет огромную роль в жизни Хейзел Грейс. Эриксон заявляет, что когда человек переживает психосоциальный кризис, это может иметь положительный или отрицательный результат для развития личности. В этом случае рак негативно сказывается на ее развитии.

На стадии «Промышленность против неполноценности» это происходит в возрасте от пяти до двенадцати лет. Одна вещь, которая происходит на этой стадии, которая является стадией четыре, заключается в том, что именно здесь ребенок может получить большую самооценку от своей группы сверстников. Если не проявить инициативу, ребенок будет чувствовать себя неполноценным и сомневающимся в своих способностях. Что касается Хейзел, на этой стадии у нее была диагностирована терминальная форма рака щитовидной железы, которая теперь распространилась на ее легкие. Это отличает ее от других детей, поскольку на протяжении всей этой стадии здоровые дети могли пройти через эту стадию, завершить ее и обнаружить это чувство неполноценности.Однако для Хейзел теперь она не могла получить такую ​​высокую самооценку от своей группы сверстников, поскольку она чувствует себя отвергнутой из-за своей болезни. Это показано, поскольку Хейзел рано закончила среднюю школу, чтобы не общаться с людьми ее возраста, так как она была окружена людьми, которые не были похожи на нее.

Другой этап теории Эриксона в фильме — это этап «Близость против изоляции». Шесть стадий психосоциального развития. На этом этапе он сосредотачивается на формировании отношений с другими людьми, то есть с кем-то, кто не является членом семьи.Если кто-то добивается успеха на этом этапе, он заканчивается счастливыми отношениями, в которых есть приверженность и забота. Однако для Грейс сначала она терпит неудачу на этом этапе. Когда кто-то терпит неудачу на этом этапе, это приводит к изоляции, одиночеству и, возможно, депрессии. Хейзел Грейс на данном этапе терпит поражение, поскольку она знает, но отказывается действовать в соответствии со своими чувствами к Августу в течение определенного периода времени. У нее выработалась привычка закрываться от ситуаций или людей, чтобы избежать боли в будущем, поскольку отношения связаны с привязанностью.Все, о чем она могла думать, это то, что когда она умрет, это повредит тем, кого она оставила, и у ее родителей нет выбора, поскольку они — семья. Тем не менее, ее менталитет заставил ее поверить в то, что она должна свести к минимуму количество людей, которых она оставит позади, отсюда ее нежелание поначалу испытывать чувства к Августу. Однако это меняется, когда они влюбляются, и она позволяет себе. Грейс по отношению к Августу говорит: «Я влюбился в то, как ты засыпаешь; медленно, а потом все сразу ». Теперь Грейс успешно прошла этот этап, и она больше не боялась вступать в отношения, больше не была изолирована.Вместо этого у нее теперь были отношения, в которых отсутствовали забота, обязательства, безопасность и любовь с Августом, а также дружба с Исааком.

Нет, на самом деле, это не вся вина мамы

Halfpoint Images / Getty

Этот старый терапевтический прием, «Расскажи мне о своей матери», , кажется, всегда подразумевает: « Расскажи мне, как твоя мать тебя испортила. ”

От чрезмерно удушающей матери до холода и отвергающей шизофреногенной матери, которая давала смешанные сообщения, матери часто получали плохую репутацию в области психического здоровья.В 1985 году в ходе научного исследования этого вопроса Каплан и Холл-Маккоркодейл опубликовали статью «Обвинение матери в основных клинических журналах». Авторы изучили 125 психиатрических и психологических журналов с 1970 по 1982 год, посвященных причинам проблем с психическим здоровьем. В этих статьях матери были обвинены в 72 различных типах психологических состояний у их детей, от депрессии до употребления марихуаны и гиперактивности до гомосексуализма и даже «неспособности справиться с дальтонизмом».”

В этом исследовании отцы избежали вины в гораздо большей степени, чем матери: они рассматривались как менее патологические и часто считалось, что у них более здоровые отношения со своими детьми. Считалось, что даже отсутствующие или не вовлеченные отцы оказывают меньшее негативное влияние на детей, чем отсутствующие матери, при этом 24% отсутствующих отцов считались имеющими отрицательное влияние нет , в отличие от только 2% отсутствующих матерей. Следует отметить, что исследование также показало, что ученые мужского и женского пола с одинаковой вероятностью осуждали матерей.

К счастью, годы спустя, когда я учился в аспирантуре по психологии, многие из этих теорий обвинения матерей 20-го века преподавались как простые артефакты истории, а современные психологические теории оставили эти идеи в пыли. Акцент на развитии проблем психического здоровья сместился на взаимодействие биологических, психологических и экологических факторов. Влияние воспитания учитывается в этих факторах окружающей среды, но основное внимание уделяется не матери как таковой.

Тем не менее, когда я проходил обучение, я делал заметки для себя в будущем, которое, как я предполагал, однажды станет матерью: « Не проявляйте чрезмерной опеки, это может привести к страхам и вере в то, что мир — это мир. опасное место »и« . Будьте осторожны, какое поведение я моделирую для своих детей, и не проявляйте чрезмерного беспокойства по поводу здорового питания и диеты, это может привести к расстройствам пищевого поведения », », а также « Make обязательно проверять эмоциональные переживания моих детей, чтобы они могли научиться здоровым способам справляться со своими эмоциями .«Хорошо, у меня все это предусмотрено», — говорила я себе, думая, что я во всеоружии, чтобы быть матерью психологически здорового ребенка.

После обучения я несколько лет проработал психологом по консультированию студентов в большом государственном университете. В те годы опыт общения студентов с матерями охватил весь спектр. У некоторых были близкие и поддерживающие матери матери, тогда как у других были матери с благими намерениями, чьи слабости способствовали психологическому стрессу у их потомков. У других были матери, совершившие непростительные, вопиющие проступки.Я не забуду некоторых из худших, таких как пациентка с анорексией, мать которой заставляла ее взвешиваться каждое утро, начиная с 5-го класса, или ученица, подвергшаяся сексуальному насилию со стороны отчима, только чтобы узнать, что ее мать знала об этом. и вроде бы ничего не сделал.

Когда я работал консультантом в колледже, я нечасто видел ученика, который был родителем, и, таким образом, по большей части я видел вещи с точки зрения молодого взрослого ребенка. Оглядываясь назад, я думаю, что временами я делал это неправильно, полностью погружаясь в жизненный опыт учеников, не отодвигая объектив, чтобы исследовать мотивацию и взгляды их родителей.

Впервые я осознал это во время собрания кейсов, на котором сложные и / или рискованные дела обсуждались со старшими сотрудниками. Я пришел на встречу, чтобы обсудить следующие шаги для очень обеспокоенного ученика со сложными семейными проблемами. Я был сфокусирован на стрессе ученицы и на том, как помочь ей справиться с ситуацией. Одна из моих коллег, мать двоих детей и бабушка троих детей, придерживалась другой точки зрения. «Бедная мать», — сказала она. Этот комментарий остановил меня, поскольку я даже не думала смотреть на вещи с точки зрения матери.Я даже не думала о том, каково было бы, если бы эта мать родила ребенка с множественными проблемами психического здоровья и хроническими суицидальными мыслями. Я не думала о том, как это все это переживает, и о том, как трудно, должно быть, было иметь дело с бывшим мужем, который был совершенно другой, чем она, о том, как лучше всего решать проблемы своего ребенка.

И затем, после двух с половиной лет неопределенности и многократного лечения бесплодия, я наконец сама стала матерью.Облегчение от того, что она наконец забеременела, дало краткую передышку от размышлений о том, что должно было произойти. Как только мой сын родился, огромная ответственность сразу же поразила меня, и я понял, что моя жизнь изменилась навсегда.

Иногда во время отпуска по беременности и родам я задумывалась о том, что легче помочь тревожным и депрессивным клиентам, проводящим терапию, чем оставаться дома с новорожденным. Однажды, когда мой сын безутешно плакал, пытаясь утешить его, я сказал ему: «Не плачь, не плачь.«Когда эти слова вырвались из моего рта, я была огорчена тем, что всего за пару месяцев жизни моего сына я предала свое обещание, данное самому себе, всегда подтверждать эмоции моего ребенка.

По мере того, как мое материнство шло больше лет, борясь с собственными проблемами воспитания и разговаривая с моими друзьями и терапевтическими клиентами об их проблемах, мои взгляды на психологическое развитие стали более зрелыми и более сложными. Благодаря жизненному опыту я теперь имел привилегию смотреть на вещи с другой точки зрения.Чтобы констатировать очевидное, трудно быть родителем, особенно матерью.

Исследования показали, что в гетеросексуальных родительских отношениях матери несут гораздо больше «эмоциональной нагрузки» или «умственного труда» воспитания. Даже когда мать работает полный рабочий день, она управляет многими аспектами домашнего хозяйства, которые выходят за рамки домашних дел. Часто именно матери отвечают за то, чтобы отвечать на вечеринки по случаю дня рождения и получать подарки, устраивать игровые вечеринки, решать, что на ужин в тот или иной вечер, и планировать встречи своих детей с врачом.Когда ребенок имеет инвалидность или нуждается в дополнительных услугах, это бремя также ложится на мать. Списки родителей в школьных классах почти всегда состоят из матерей, как и члены родительских организаций и родительских организаций. Это верно даже при том, что 76,8% матерей детей в возрасте от 6 до 17 лет работают, а 80,3% из них работают полный рабочий день, согласно отчету Бюро статистики труда за 2019 год.

Для матерей-одиночек это бремя еще сложнее, поскольку, когда один из родителей воспитывает ребенка, гораздо чаще это мать.По данным исследовательского центра Pew Research Center, в 2018 году 81% всех домохозяйств с одним родителем возглавляли матери-одиночки. Более того, матери-одиночки почти в два раза чаще живут в бедности по сравнению с отцами-одиночками.

А потом пришел Covid-19. Поскольку бремя дистанционного обучения все больше ложится на плечи матерей, пандемия только усилила нагрузку на спины американских матерей. Шестьдесят девять процентов матерей (по сравнению с 51% отцов) сообщили, что они испытали неблагоприятные последствия для здоровья из-за стресса, вызванного пандемией.The New York Times посвятила целую серию The Primal Scream последствиям пандемии для работающих матерей.

Все эти факторы, взятые вместе, на самом деле неудивительно, что матери часто становятся объектами вины: они чаще присутствуют в жизни ребенка и часто более обременены и подвержены стрессу. Как этот , а не может негативно повлиять на их детей? Например, мой друг — ребенок от матери-одиночки. Ее мать неустанно работала, чтобы поддержать ее, и делала все возможное, чтобы жить в безопасном районе и отправлять ее в хорошие школы.Ее отца, «непослушного отца», часто нигде не было видно, из ее жизни в течение многих лет. Тем не менее, она считает, что основная часть своих проблем связана с ее отношениями с матерью.

Я понял одну вещь: большинство матерей делают все, что в их силах. Однако иногда им нужно делать свою работу лучше, а иногда у них нет для этого поддержки. За последние несколько лет на сеансах терапии с моими клиентами я обнаружил, что имею более всестороннее и тонкое понимание родителей человека и опекунов, часто матерей.Теперь, собирая истории клиентов, когда они говорят о негативном воздействии, вызванном их матерью, я прошу их « рассказать мне больше о своей матери». Вместо того, чтобы унижать ее, я действительно хочу больше узнать об их матери и ее борьбе. Часто открытие двери для сочувствия и принятия может дать больше возможностей для роста, чем обвинения.

[Пример эссе], 1539 слов GradesFixer

Введение

В психологии конфликтом называется любое время, когда люди имеют противоположные или несовместимые действия, цели или идеи.Психологи определяют конфликт как состояние противостояния и разногласий между двумя или более людьми, которое иногда характеризуется физическим насилием и в основном относится к существованию столкновения, которое может быть интересом, действием или направлением. Каждый человек в мире когда-либо сталкивался с борьбой, и это было вызвано конфликтом, особенно внутренним конфликтом или психологическим конфликтом. Внутренний конфликт или психологический конфликт — это конфликт, который происходит в сознании человека и переживания противоположных психологических убеждений, желаний, побуждений или чувств.Согласно Галтунгу (2009), внутренний конфликт — это конфликт, который возникает, когда кто-то выбирает между тем, что он хочет, и тем, что он должен. Внутренний конфликт происходит внутри человека.

В психологической сфере существует конфликт, имеющий место в сознании персонажа и человека, который называется «внутренний конфликт или психологический конфликт». Внутренний конфликт — это психологическая борьба, в результате которой кто-то оказывается в затруднительном положении при принятии решения в личной ситуации или в чем-то еще, что волнует.Внутренний конфликт — это конфликт, переживаемый внутренней проблемой человека.

Методы исследования

Это исследование можно отнести к библиотечным, поскольку источники данных берутся из библиотеки. Источниками данных являются первичные источники данных и вторичные данные. Первичные данные этого исследования — роман «Виноваты в наших звездах». Исследователь внимательно и критически читает и рассматривает роман. Прочитав роман, исследователь делает отметку в карточке данных.Вторичные данные этого исследования взяты из соответствующих книг, журналов и Интернета, которые подходят для поддержки этого исследования. После того, как данные собраны, данные анализируются с использованием описательного качественного метода. Согласно Тейлору и Богдану (2016), под качественной методологией понимается вещательный смысл, при котором она исследует получение описательных данных, которыми владеют люди, владеющие письменным или устным словом и наблюдаемое поведение.

Теоретические основы

Теория внутреннего конфликта

Согласно Davidoff (1991: 178), внутренний конфликт — это конфликт, который возникает изнутри персонажа, например, из-за различий в целях.Различия чьей-то цели, несовместимые друг с другом внутри человека. В литературном произведении всегда чувствуется внутренний конфликт в душе персонажа. Внутренний конфликт — это внутренняя проблема человека. Например, это происходит из-за конфликта между двумя разными желаниями, убеждениями и выбором. Хорни утверждает, что внутренний конфликт возникает, когда кто-то испытывает беспокойство. Беспокойство исходит из разума и сердца. Внутренний конфликт возникает, когда у людей возникают конфликты со своим сердцем, разумом и

Психологический подход

Согласно Рене Веллеку и Остину Уоррену, «Под« психологией литературы »мы можем понимать психологическое исследование писателя как отдельного человека, или исследование творческого процесса, или изучение психологических типов и закономерностей, присутствующих в литературных произведениях, или наконец, влияние литературы на ее читателя ».

По мнению Веллека и Уоррена, психология литературы имеет четыре направления: 1) психологическое изучение писателя как типа как личности, 2) изучение творческого процесса, 3) изучение психологических типов и психологии. законы, присутствующие в литературном произведении, 4) влияние литературы на читателя.

Анализ

Цель данной статьи — описать внутренний конфликт главного героя романа Джона Грина «Ошибка в наших звездах».С внутренним конфликтом сталкивается Хейзел Грейс Ланкастер как главная героиня. К внутренним конфликтам относятся:

Внутренний конфликт при раке Хейзел

Хейзел Грейс болела раком щитовидной железы IV стадии, когда ей было тринадцать. Когда ей было четырнадцать, ее легкие начали наполняться водой. Она не могла дышать как нормальный человек. Это состояние привело Хейзел в отчаяние в ее жизни. Каждый день она борется со своим раком. Она думает, что устроила землетрясение своим родителям. Это можно увидеть в приведенной ниже цитате романа:

Мне сделали операцию под названием радикальное рассечение шеи, это так же приятно, как кажется.Потом радиация. Потом они попробовали химиотерапию для лечения моей легочной недостаточности. Опухоли уменьшились, затем выросли. К тому времени мне было четырнадцать. Мои легкие начали наполняться водой. Я выглядел довольно мертвым — мои руки и ноги скрючились; моя кожа потрескалась; мои губы были вечно синими. У них есть этот препарат, который заставляет вас не бояться того факта, что вы не можете дышать, и много его поступило в меня через линию PICC, а кроме того, еще более десятка других наркотиков.

Из приведенной выше цитаты видно, что Хейзел борется с раком.Ей нужно было сделать операцию под названием радикальное рассечение шеи, лучевую терапию, а затем доктор попробовал применить химиотерапию для лечения ее опухолей легких, когда ей было четырнадцать.

Внутренний конфликт в чувстве депрессии

Хейзел Грейс Ланкастер — шестнадцатилетняя девочка, страдающая раком щитовидной железы, поразившим ее легкие, и ей необходимо дышать кислородом из баллона все время в течение дня. Хейзел чувствует себя подавленной из-за рака, она не может дышать, как нормальный человек, делает своих родителей счастливыми, делая повседневные дела, как другие подростки, заводит больше друзей и ходит на свидания.Ее родители хотят, чтобы у Хейзел была нормальная жизнь, как и у других подростков, но она всегда отказывается от этого. Она просто хочет оставаться дома и всегда с родителями, потому что Хейзел всегда чувствует себя обузой и разрушает жизнь своих родителей, это всегда ее преследует. Она называет себя гранатой для родителей. Это можно увидеть в приведенной ниже цитате:

«Мне нравится. Нравиться. Я граната, мама. Я граната, и в какой-то момент я собираюсь взорваться, и я хотел бы свести к минимуму потери, хорошо? »

Другие цитируют, что Хейзел сказала, что она граната:

«Я граната», — повторил я.«Я просто хочу держаться подальше от людей, читать книги, думать и быть с вами, ребята, потому что я ничего не могу сделать, чтобы причинить вам боль»

«Мне не нужно больше выходить. И я не могу быть обычным подростком, потому что я граната ».

Из приведенной выше цитаты видно, что у Хейзел внутренний конфликт из-за ее подавленного чувства. Хейзел подавлена, потому что она граната, она взорвется, не зная когда. Ей грустно, потому что она разрушает жизнь своих родителей, когда умирает.

Внутренний конфликт в чувстве любви.

Хейзел Грейс никогда не влюбляется ни в кого до встречи с Огастусом Уотером. Она влюбляется в Августа. Хейзел любит Августа, и Август любит Хейзел, но Хейзел не может выразить свои чувства по отношению к Августу. Потому что она чувствует себя просто гранатой, которая однажды взорвется, а Хейзел не хочет, чтобы Огастус стал ее жертвой. Она говорит Августу, что не может быть его девушкой, потому что Августу будет больно.Цитата, которую Хейзел любит Августа:

Я кивнул, мне понравился Огастус Уотерс. Он мне очень, очень, очень понравился. Мне понравилось, как его история закончилась с кем-то другим. Мне понравился его голос. Мне понравилось, что он выполнял экзистенциально тяжелые штрафные. Мне понравилось, что он был штатным профессором на кафедре слегка кривых улыбок с двойным назначением в отделении голоса, благодаря которому моя кожа стала больше похожей на кожу. И мне понравилось, что у него было два имени. Мне всегда нравились люди с двумя именами, потому что ты сам решаешь, как их называть: Гас или Август? Я всегда была просто Хейзел, однозначной Хейзел.Из приведенной выше цитаты видно, что Хейзел любит Августа. В Августе ей нравится все. Она думает, что Август великолепен, но она пугает и не хочет рассказывать Августу о своих чувствах к нему. Это состояние приводит ее в отчаяние. Она боялась, что из-за нее огорчит Августа.

Заключение

В этой статье обсуждается внутренний конфликт, с которым сталкивается Хейзел Грейс как главная героиня романа «Ошибка в наших звездах». Первый внутренний конфликт — это внутренний конфликт рака Хейзел.Хейзел, должно быть, борется со своим раком каждый день. Из-за рака она не может дышать, как нормальные люди. Когда ей было четырнадцать, ей нужно было сделать операцию под названием радикальное рассечение шеи и лучевую терапию. Хейзел не может жить как другие.

Второй внутренний конфликт — это внутренний конфликт при депрессивном чувстве. Хейзел — борца с раком, потерявшая дух в жизни. Она просто убила свое время из-за того, что проводила довольно много времени в постели, читала одну и ту же книгу снова и снова, редко ела и всегда думала о своей смерти.

Третий внутренний конфликт — это внутренний конфликт в любовном чувстве. Хейзел Грейс влюбляется в Августа Уотерса, но она не может сказать Августу, что любит его. Хейзел не хочет, чтобы Огастус стал ее жертвой из-за ее рака.

Билбиография

1. Богдан, Роберт и Тейлор, Стивен Дж. (2016). Введение в качественный метод исследования. Нью-Джерси: John Willy and Sons, Inc.,
2. Давидофф, Линда Л. (1991). Псикологи Суату Пенгантар Эдиси Кедуа Джилид Дуа.Джакарта: Эрланга.
3. Галтунг, Йохан. (2010). Теории конфликта. Нью-Йорк: Колумбийский университет.
4. Грин, Джон. (2012). Виноваты звезды. Нью-Йорк: Penguin Group.
5. Веллек, Рене и Уоррен, Остин. (1970). Теория литературы. Лондон: Харкорт Брейс Яванович, издатель.

Ошибка в наших звездах

Если у вас есть дочери-подростки или подростки, весьма вероятно, что вы уже слышали много слухов о бестселлере Джона Грина, а затем и о недавно вышедшем фильме «Ошибка в наших звездах».Даже если у вас нет подростков или подростков, вам пришлось бы жить под скалой, чтобы пропустить шумиху вокруг Хейзел Грейс, Огастуса Уотерса и их вдохновляющей душераздирающей истории любви.

Хейзел Грейс Ланкастер, героиня рассказа, — подросток, умирающий от рака щитовидной железы, который распространился на ее легкие. Ее экспериментальное лечение сдерживает опухоль, но врачи предсказывают, что рак вернется. Чтобы нормально дышать, ей необходимо круглосуточно использовать кислород. Поэтому она ходит повсюду с пластиковыми трубками, зажатыми в каждой ноздре, и алюминиевым баком на колесах, тянущимся за ней, когда она идет.Хейзел Грейс встречает Августа, пережившего остеосаркому и инвалида, в группе поддержки подростков, страдающих раком, и — несмотря на (или из-за?) Ее состояния — он быстро влюбляется в нее.

В совершенном романтическом жесте Август обращается к любимому писателю Хейзел Грейс, Питеру Ван Хаутену, и в переписке между ними начинается романтическое приключение. Название книги — это цитата из шекспировского «Юлия Цезаря», которая предполагает, что человек сам создает свою судьбу («Вина, дорогой Брут, не в наших звездах / а в нас самих»).Но, как указывает Ван Хаутен, имея дело с раком у детей, утверждение Шекспира трудно принять: «Достаточно легко сказать, когда вы римский дворянин (или Шекспир!), Но среди них нет недостатка в недостатках. наши звезды ».

Очевидная привлекательность этой сказки — магическая и трагическая природа обстоятельств этой пары. Рассказ Грина пронизан строками, которые убедительно говорят как подросткам, так и подросткам, например, мечтательное описание Хейзел ее перехода от сопротивления стремлению Августа к его принятию:

«Я влюбился так, как засыпаете: медленно, а потом сразу.”

С психологической точки зрения, возможно, юных читателей в равной степени привлекает тот факт, что Хейзел не только несет внутреннюю боль, связанную с ее неизлечимым диагнозом, но и ее боль внешне видна — ее кислородные трубки и баллон всегда с ней. Шрам от рака Августа также виден сквозь его безногие. Вот эти ранимые, красивые подростки, которые не только внутренне чувствуют себя по-другому, но и должны носить свою инаковость, чтобы все могли это увидеть.

Как терапевт (и мама подростка и подростка), у меня сложилось впечатление, что большинство, если не все подростки, испытывают чувство, что они чем-то отличаются.У них обычно есть какой-то аспект своей физической сущности, который они отчаянно хотят изменить. Их тела трансформируются быстрее, чем их эмоциональная зрелость.

Грин был непреклонен в том, что кислородный баллон Хейзел превратится из книги в фильм, несмотря на сопротивление Голливуда. И почему бы Голливуду не устоять? Трубки, застрявшие в носу актрисы во время сексуальной сцены, даже отдаленно не чувственно по голливудским стандартам. Но, возможно, трубки и вся та неловкость, которую они создают, зацепят любого молодого человека, который чувствует себя неловко или иначе.Рак Хейзел Грейс и Августа может помочь подросткам смириться с растущим пониманием смертности, а шрамы и непохожесть на ампутацию и кислород могут поразить еще более сильную нить. Возможно, они представляют собой проявление внутренней борьбы с инаковостью, которую испытывают многие подростки.

Многие подростки могут быть не готовы к некоторым сексуальным аспектам этой истории, но это хороший повод для родителей прочитать эту замечательную книгу, чтобы решить, подходит ли она их ребенку.И если вы являетесь родителем подростка, который борется, и по какой-то причине он еще не прочитал эту книгу — прочтите ее вместе и поговорите об этом. Борьба Хейзел Грейс и Августа может стать прекрасным поводом для содержательного разговора.

---

Как разорвать цикл вины с помощью сочувствия — Школа современной психологии

Узнайте, как разорвать цикл вины, когда вы чувствуете, что вас обвиняют или обвиняют во всем, что идет не так на работе или в ваших отношениях. Это может показаться нелогичным, но лучше всего начать с наращивания «мускулов сочувствия».

«Человеку свойственно ошибаться. Винить кого-то другого — это политика ». Хьюберт Х. Хамфри

Быть виноватым, когда что-то идет не так, сложно. Вы можете в конечном итоге почувствовать, что мир против вас — независимо от того, в какую сторону вы повернетесь, вас приставляют, издеваются или преследуют. Независимо от того, несете ли вы на себе основную тяжесть вины в отношениях или вас обвиняют на работе в вещах, которые, как вам кажется, не нужны, — это больно.

Если вы чувствуете себя беспомощным в таких ситуациях, есть способы справиться как с этими временами, так и с людьми, которые обвиняют, обвиняют и защищаются, когда их вызывают.

Без использования этих техник неприятные эмоции и мысли могут разрушить ваше самоощущение, заставляя вас сомневаться в том, достаточно ли вы хороши — или даже достойны ли вы любви или уважения.

Преодоление цикла вины

«Нас учат, что вы должны винить своего отца, своих сестер, своих братьев, школу, учителей — но никогда не вините себя. Это никогда не твоя вина. Но это всегда твоя вина, потому что если ты хочешь измениться, ты должен измениться.Кэтрин Хепберн

Если это звучит как вы, возможно, вы замечаете, что развивается цикл — цикл, в котором вы становитесь защищающимся, собираете доказательства, чтобы дать отпор, обвиняя другого человека, или начинаете чувствовать, что не можете ослабить бдительность, даже вокруг люди, которым вы должны доверять.

Оставленный достаточно длинным, цикл создает напряжение и стресс в вашем уме, поскольку вы беспокоитесь о том, что происходит, что течет в ваше тело, поскольку оно постоянно находится в состоянии готовности к следующему натиску.

Это нездоровый (и бесполезный) образ жизни.

Обвинение и защита — это рефлексивные действия, встроенные в наш механизм выживания. Те, кто склонен обвинять других в проблемах, отрицать какие-либо проступки с их стороны или отказываются брать на себя ответственность за свои действия, возможно, выработали этот образец с детства, особенно если их воспитывают люди без обычных границ или уважения к другим.

В то время как обвинение других стало стандартной практикой для устранения проблем, часто это делалось по очень веским причинам — в основном из-за личной безопасности.Дети быстро осваивают механизмы выживания. Они продолжают адаптировать их в подростковом возрасте, но до тех пор, пока не будут разработаны новые стратегии и более зрелый подход не усвоит неудачный цикл обвинения и защиты, продолжается.

К сожалению, многие отношения могут пострадать от обвинений, обвинений и отрицаний — будь то на работе, дома или в ваших личных связях.

Начните замечать, что происходит в вашем теле

«Реактивные люди … часто зависят от своего физического окружения.Они находят внешние источники виноватыми в своем поведении ». Стивен Кови

Если вас обвиняют, вы заметите, что срабатывает внутренняя система сигнализации вашего тела.

Кортизол и адреналин высвобождаются, так что ваше тело может защитить себя (подумайте о реакции борьбы / бегства / замирания). Поскольку ваше тело наводнено этими химическими веществами / гормонами, вам труднее мыслить логически, поскольку ваша грудь стучит, кровь приливает к мышцам, чтобы они были готовы действовать, когда ваша лимбическая система срабатывает и инстинктивно набрасывается с равным количеством обвинений и обвинений — или — замораживает вас до того места, на котором вы стоите, как олень, пойманный в ярком свете фар.

Признание самому себе, что это происходит и что вы чувствуете дискомфорт / неконтролируемость / потрясение, — это отправная точка. Важно осознавать боль и не пытаться уменьшить ее.

Наблюдение за тем, что испытывает ваше тело, помогает вам оставаться со своими телесными ощущениями и болезненными эмоциями или обидой, которые вы можете испытывать. Это может показаться нелогичным, но исследования показывают, что понимание реакции вашего тела — это способ научиться управлять своими реакциями и успокаивать их.

Сейчас не время позволять вашей лимбической системе взять верх. Пора сделать паузу. Пора сбавить обороты. Пора осознавать свое дыхание, следить за своим дыханием и сосредоточиться на том, где в своем теле вы чувствуете возбуждение, боль и / или боль.

Вы также можете заметить возникновение чувства стыда. Неудобные эмоции, от которых хочется отойти.

Если вы находитесь в ситуации, когда ожидается «сдерживание» чувств — особенно если вы пережили более травмирующее детство, когда вы не чувствовали себя в безопасности, чтобы выразить себя, или вы находитесь в рабочей среде, где кто-то испытывает затруднения. ложно обвиняя вас, а затем сосредоточьтесь на своем дыхании.Это делает две вещи: помогает успокоить тело; и, сосредоточившись на чем-то другом, кроме мыслей, возникающих в вашей голове, вы останетесь более присутствующим.

Важно понимать, что вы чувствуете, когда вас обвиняют. Присвоение названия этим чувствам позволяет вам признать ту часть себя, которая обижена, вместо того, чтобы избегать ее или закрывать ее. По мере того, как проходит момент, также помогает поделиться своими чувствами с другими, кто вас поддерживает.

Конечная цель — назвать чувства и четко и прямо описать ситуацию тому, кто обвиняет.Речь идет о восстановлении личной власти, а не о ответных действиях с позиции защиты.

Однако начать с себя.

Позже в этой статье вы узнаете больше о следующих шагах.

Понимание того, почему люди винят

«Наши воспоминания являются нашими собственными, и мы не можем винить что-либо или кого-либо в прошлом за какую-либо боль, живущую в них. Если мы открываем им дверь или постоянно вспоминаем прошлые инциденты, мы можем винить только себя.Мать Анжелика

Если человек пережил травму в раннем детстве и / или был воспитан родителями, не имеющими границ, обвинение других могло быть безопасным способом защитить себя. Это пространство полно боли. Болезненные воспоминания о том, как они научились избегать эмоционального или физического насилия.

По оценкам исследований, от 35% до 45% всех детей в США испытывают какие-либо проблемы с привязанностью (goodtherapy.org). Как вы можете себе представить, последствия отсутствия положительного воспитания зрелых родителей выливаются в негативные модели поведения.Доктор Бенуа говорит, «Дети с неорганизованной привязанностью более уязвимы к стрессу, имеют проблемы с регулированием и контролем отрицательных эмоций, демонстрируют оппозиционное, враждебное, агрессивное поведение…»

Происходит эмоциональное отделение «я» от других. . Отказ от ответственности за «любую проблему», которая возникает, возвращает нас к необходимости чувствовать себя в безопасности, используя единственный выученный механизм — обвинение других в том, чтобы снять с себя жар.

Умение сводить к минимуму чувства и дистанцироваться от других помогло человеку обезопасить себя.К сожалению, во взрослом возрасте именно те же эмоции вызывают проблемы в отношениях, поскольку «непривязанность» стала безопасным местом для отступления.

Доктор Дэн Сигел описывает это как создание «отдельного я» и говорит: «Чем больше вы конструируете из своего отдельного я, тем меньше у вас ощущений. Чем больше вы просто ощущаете, тем меньше у вас отдельного «я».

Другими словами, возвращение в контакт со своими воплощенными эмоциями — какими эмоциями вы себя чувствуете и как ваше тело на них реагирует — помогает избавиться от потребности в отдельном «я».

«Если вы больше цените свою взаимосвязь, это поможет преодолеть разрыв. Если вы станете более внимательным к перехватывающим переживаниям и замечаете мгновенные ощущения через дыхание, это дает возможность тревожным мыслям проявиться в большей степени на фоне этого сенсорного опыта ». (Дэн Сигел)

«Чем больше мы этим занимаемся, тем больше интегрируемся», — говорит д-р Дэн Сигел.

Развитие эмпатии в отношениях

«Если вы ставите на своем пути свое эго, вы будете винить только других людей и обстоятельства.Джоко Виллинк

В своей работе я замечаю, что сочувствие, как и качественное общение, — это навык, которого часто не хватает в отношениях, но эти навыки необходимы всем, кто живет или работает с кем-то, кого они обвиняют или обвиняют в происходящем. на.

Когда можно по-настоящему посочувствовать кому-то, действующему как хулиган или обвиняющему и обвиняющему его, срабатывает зеркальная нейронная сеть тела, и то, что чувствуется внутри, может быть передано другому человеку. Если оба человека переполняются стрессовыми гормонами / химическими веществами, эмоции обостряются.Если один человек может держать руль в глубокой воде и держать прямой курс, то другой человек также может ощущать это глубокое эмпатическое пространство и регулировать свое собственное тело.

Это может показаться нелогичным, если вы чувствуете, что вас несправедливо обвиняют. Тем не менее, если вы можете регулировать свои эмоции, то топливо, которое поддерживает старые поведенческие паттерны, уменьшается.

Д-р Дэн Сигел считает, что развитие навыков сочувствия помогает лучше понимать точку зрения другого человека.

Чтобы стать более интегрированным с другими, нужно создать оптимальные социальные связи: вы выделяетесь как личность, но при этом связаны с другими.

«Вы можете видеть, где находится сеть в режиме по умолчанию, у человека с этой неспособностью рефлексировать и сидеть с ней»: «Я, должно быть, где-то способствовал возникновению этой проблемы. Должно быть, я что-то делаю, чтобы этому человеку было тяжело ». Эти области режима по умолчанию, когда они интегрированы, позволяют вам действовать следующим образом: «Интересно, что переживает Рут прямо сейчас.Интересно, какова точка зрения другого человека. Что чувствует этот другой человек? »

Если я не способен дифференцированно ощущать себя и вас и учитывать вашу точку зрения, не становясь вами, и если я слишком отождествляюсь с вами, то я отталкиваю вас и делаю излишне дифференцированные вещи. ” Дэн Сигел

5 Инструменты взаимодействия с эмпатией

«Сочувствие — это не одобрение, не согласие, отказ от своих прав или посторонняя тряпка. Сочувствие делает вас сильнее, более способными отстаивать себя надлежащим образом и эффективно, когда придет время. Д-р Рон Сигель

Следующие 5 уровней эмпатии даны доктором Дэном Сигелем:

1. Эмпатический резонанс — ощущение чувств другого человека или скрытой боли, а не непосредственное оспаривание проблемы.

2. Принимая перспективу — смотреть на вещи с другой точки зрения, которая может отличаться от вашей, и все еще актуально

3. Эмпатическое понимание (воображение) — если бы я был в таких ситуациях и испытывал эти чувства — это что это значило бы для меня, и вот как мог бы функционировать мой разум, если бы это был мой опыт… где я говорю: «Если бы я был с этой точки зрения и испытывал эти чувства, хм, я думаю, это то, что это значило бы для меня.Вот как мог бы функционировать мой разум, если бы это был мой опыт . Это не так, но если бы это было так, я понимаю, вот что… »Это своего рода эмпатическое воображение.

4. Эмпатическая радость — чувство истинного счастья за счастье другого человека, гордость за успех другого человека

5. Эмпатическое беспокойство — что означает «Я вижу ваше страдание, поэтому я собираюсь принять меры, чтобы уменьшить ваше страдания;» По сути, это синоним сострадания.

Разбудите сочувствие, спросив себя: « Что ранит этого человека?» Подумайте: «Есть ли какой-нибудь мягкий способ, чтобы я мог начать говорить о том, что болит?»

Если вы имеете дело с кем-то, кто по умолчанию «виноват», вы можете заметить, что он или она испытывают трудности в одной или нескольких из этих областей сочувствия.

Как говорит д-р Дэн Сигель:

«Речь не идет о взвешивании виновности или невиновности любого из них. Сосредоточьтесь на понимании того, как это должно быть услышано. Вы используете тот же нейронный механизм, чтобы настроиться на чувства других, что мы используем, чтобы настроиться на наши собственные чувства. Начните настраиваться на собственные чувства, дыхание и движения тела — осознание своего тела изнутри поможет вам естественным образом настроиться на ощущения другого. Испытываемые вами физические ощущения помогают лучше настроиться на чувства другого человека.Вам не нужно «брать на себя» чувства другого человека, чтобы сочувствовать им, вы будете более основаны на своих собственных чувствах, осознаете чужие и позволите им протекать сквозь них, а не попадете в ловушку внутри ».

Секрет сочувствия

«Если кто-то всегда виноват, если каждый раз, когда что-то идет не так, кто-то должен быть наказан, люди быстро перестают рисковать. Без риска не может быть прорывов ». Питер Диамандис

Секрет вовлечения в эмпатию заключается в том, чтобы научиться создавать «паузу» в мышлении, чтобы вы могли стимулировать более чуткую реакцию как в себе, так и в другом человеке.

Есть старая тибетская пословица, которая звучит так:

Искать счастья вне себя — все равно что ждать солнечного света в пещере, обращенной к северу.

В поисках счастья нам нужно выйти из своей пещеры и войти в чужую, чтобы узнать, каково их эмоциональное состояние. Когда мы можем делать это с позиции чистого бескорыстия и проявлять любопытство (не вызывая нашей собственной защиты), у нас появляется больше шансов управлять своим эмоциональным состоянием и влиять на эмоциональное состояние другого человека.

Речь идет о том, чтобы позволить себе быть уязвимыми, зная, что, понимая самих себя и повышая осведомленность о наших эмоциональных реакциях, мы можем больше присутствовать для других.

По сути, речь идет о том, чтобы прийти из более уязвимого сердечного пространства, присутствовать перед другим человеком, не воплощая его «вину», гнев или эмоционально деструктивное состояние, а затем иметь язык, чтобы выразить свои потребности без осуждения и обвинения.