Заражение в психологии это: works.doklad.ru — Учебные материалы

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ — это… Что такое ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ?

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ

См. заражение, поведенческое (или эмоциональное).

Толковый словарь по психологии. 2013.

• ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ
• ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ

Смотреть что такое «ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ» в других словарях:

• Эмоциональное заражение — неспециальный термин, обозначает возникновение у другого человека (других людей) аналогичных или идентичных эмоций, то есть таких, которые они воспринимают у кого то другого (других) в определённой ситуации …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ЗАРАЖЕНИЕ — воздействие на человека путем передачи собственного эмоционального состояния не словесно, а с помощью интонации, темпа, ритма речи, тембра и силы голоса, жестов, мимики, движений.

  Владение средствами Э. з. является обязательным компонентом пед.… …   Педагогический словарь

• Эмоциональное заражение (emotional contagion) — Э. з. это «тенденция к автоматическому подражанию и синхронизации выражений лиц, голосовых реакций, телесных поз и движений с выражениями лица, голосовыми реакциями, позами и движениями др. чел., приводящая к сближению с ним в эмоциональном… …   Психологическая энциклопедия

• ПОВЕДЕНЧЕСКОЕ (или ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ) ЗАРАЖЕНИЕ — См. заражение, поведенческое …   Толковый словарь по психологии

• заражение — 1) процесс передачи эмоционального состояния (см. эмоции) от одного индивида (человека или животного) другому на психофизиологическом уровне контакта (см. психофизиология) помимо или дополнительно к собственно …   Большая психологическая энциклопедия

• ЗАРАЖЕНИЕ — способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей; бессознательная подверженность индивида определенным психическим состояниям; проявляется через передачу определенного эмоционального состояния, или «психического… …   Глоссарий по политической психологии

• Заражение поведенческое (или эмоциональное) — распространение любой деятельности или настроения в группе людей.

  Например, обморок одного ребёнка при вскрытии животного на уроке биологии может повлечь обморок у других детей, на которых зрелище обморока оказало болезненно острое впечатление.… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• Заражение поведенческое (эмоциональное) —  – распространение настроения в группе, передача эмоционального состояния от одного индивида к другому. Ср. если кто то покупает какую то вещь, то стоящие рядом посетители магазина тоже могут ее купить по его примеру, как и знакомые, которым он… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• Эмоциональное (поведенческое) заражение — – распространение в группе, в каком то обществе психического состояния и его проявления по чьему то примеру. Ср. заразительный смех. В пьесе «На дне» М. Горького подхватывают песню, которую кто то начал. На вечеринках начинают танцевать одна или… …   Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

• ЗАРАЖЕНИЕ, ПОВЕДЕНЧЕСКОЕ (или ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ) — Распространение любой деятельности или настроения в группе. Типичный пример – групповой обморок, когда один ребенок может упасть в обморок во время вскрытия на уроке биологии и за этим быстро последует рад других обмороков …   Толковый словарь по психологии

Конспект лекций Социальная психология личности и общения =lybs.ru= =lybs.ru=

Заражение относится к особого способа психологического воздействия на личность в процессе общения и взаимодействия, который осуществляется не через сознание и интеллект, а через эмоциональную сферу человека. Оно является одним из древнейших способов интеграции групповой деятельности и характеризуется стихийностью, поскольку возникает прежде всего в ситуациях значительного скопления людей — на стадионах, в концертных залах, на карнавалах, митингах и т.д. Источники заражения своими корнями уходят в седую древность, а его проявления чрезвычайно многочисленны: это и заразительны ритуальные танцы, посвящения, и массовые психозы, которые охватывают большое количество людей, и спортивный азарт или религиозный экстаз и др.

По условиям психического заражения процесс передачи эмоционального состояния от одного лица к другому происходит прежде всего на бессознательном уровне. Речь идет о том, что сфера сознания во время эмоционального заражения резко сужается, критичность к событиям, к информации, которая поступает из разных источников, почти отсутствует.

В психологии зараження’характеризується как неосознаваемая, невольная подверженность человека определенным психическим состояниям. В социальной психологии заражение — это процесс передачи эмоционального состояния от одного индивида к другому на уровне психического контакта. Заражение осуществляется через передачу психического настроя, обладающего большим эмоциональным зарядом. Исследователи утверждают, что заражение является одновременно продуктом как влияния на других большой энергетики психического состояния индивида или группы, так и способностью человека к восприятию, сопереживанию этого состояния, соучастия. Действенность силы психической заразительности заключается в прямой зависимости от глубины и яркости эмоциональных возбуждений, идущих от коммуникатора.

В то же время значимой является и психологическая готовность реципиента к эмоционального реагирования на соответствующее влияние. Сильным катализатором эмоционального возбуждения является взрывные формы проявления эмоций, порожденные положительным или отрицательным эмоциональным состоянием людей, в частности заразительный смех, плач и др.

Исследования природы психического заражения указывает на факт наличия коммуникативного контакта индивидов, которые взаимодействуют, как основного катализатора этого феномена. То есть непосредственный коммуникативный связь является важной особенностью заражения, а сила нарастания напряжения, что образует психический фон заражения, находится в прямой зависимости от величины аудитории и степени эмоционального напряжения коммуникатора. Как следствие, одни люди очень быстро озабочены психическим состоянием и эмоциональным воздействием других. Механизм социально-психологического заражения сводится к эффекту многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий за счет того, что они как бы отражаются от многих других индивидов.

Наличие цепной реакции заражения наблюдается в больших открытых аудиториях, в неорганизованной общности, в толпе. Конечно, степень заражения людей или групп зависит также от общего уровня развития индивидов, их психического состояния, возраста, эмоционального настроя, в целом — от уровня развития их самосознания. В связи с этим известное утверждение исследователей о том, что чем выше уровень развития общества, тем более критичным является отношение людей к тем или других сил, которые побуждают их к определенным действиям или переживаний. Поэтому должна становиться слабее действие механизмов заражения. Все же проблема заражения имеет место, более того, она является недостаточно исследованной и, конечно, требует детального изучения как на теоретическом, так и на прикладном уровнях.

Конструктивная действие заражения проявляется в еще большем укреплении групповой сплоченности, а также используется как средство компенсации недостаточной организационной сплоченности группы. Так, заражение энтузиазмом можно наблюдать в профессиональной деятельности, то есть, если людей объединяет общее дело, то успехи одних заражают других, вызывая у последних интерес к общей деятельности.

Основной характеристикой внушение считают существенное снижение критичности человека к информации, которая к ней поступает, отсутствие у индивида стремление проверить ее достоверность, неограниченное доверие к ее источникам. Именно это доверие и является основой эффективности внушения. Источником внушения может быть человек, как знакомая, так и совсем незнакомая, а также средства массовой информации: пресса, телевидение, радио, видео, реклама и др. Внушение действует на сознание и подсознание человека, поэтому оно может быть опасным инструментом манипуляции поведением человека. Итак, внушение, или суггестия (от лат. suggestio) — это процесс воздействия на психическую сферу человека, связанный со снижением сознательности и критичности в восприятии и реализации внешней информации, с отсутствием желания ее понять, проанализировать и оценить, с доверием к источнику информации. Как видим, содержание воздействия направляется не на логику индивида, его способности мыслить, анализировать, оценивать, а к ее готовности получить распоряжение, приказ, совет и действовать в нужном направлении.

При этом, конечно, большое значение имеют индивидуальные особенности человека, на которую направлен такого ролла влияние: ее способность критически мыслить, самостоятельно принимать решения, иметь твердые убеждения, его пол, возраст, эмоциональное состояние, степень внушаемости и т.д. Значительным фактором, который влияет на эффективность внушения является авторитет источника воздействия, его умения и навыки, статус, волевые качества, предварительная установка. На эффективность внушения влияют уверенные манеры, категоричный тон, выразительная интонация сугестора. Эффективность внушения также определяется отношениями, которые складываются между сугестором (тот, кто внушает) и сугерендом (тот, на кого направлено внушение). Речь идет о доверие, авторитетность, зависимость и др. Показателем эффекта внушения является и способ конструирования сообщения, т.е. учитывается уровень аргументированности, характер сочетания логических и эмоциональных компонентов.

В социальной психологии внушение рассматривается преимущественно в двух плоскостях: как стихийный компонент повседневного общения и как специально организованный вид коммуникативного воздействия, который используется в средствах массовой коммуникации, моде, рекламе и др. Попытку проанализировать внушение с социально-психологической точки зрения совершил Бы. Поршнев. Сквозь призму механизмов внушения (суггестии) и контрнавіювання (контрсугестії) ученый объясняет развитие личности и человечества в целом. Так, суггестии автор отождествляет с доверием к информации, которую передает коммуникатор, с уступчивостью конкретного человека перед внешними обстоятельствами, с зависимостью человека от принудительной силы коллективных действий и представлений, со средством интеграции группы, сохранением устоявшихся обычаев. Контрсугестія, наоборот, связана с недоверием к информации, неповиновением до господствующего положения вещей, она предопределяет рождение внутреннего мира, независимости личности, является орудием осуществления изменений в обществе.

Единство действия механизмов суггестии и контрсугестії, по мнению исследователя, является необходимым моментом развития человека.

Соглашаясь с Б. Поршневым о правомерности, значимость и ценность в генезисе исторического процесса предложенной им концепции взаимодействия суггестии и контрсугестії, Бы. Парыгин полемизирует с автором в вопросе о природе и сущности самого феномена внушения. В частности, исследователь не вполне соглашается с Бы. Поршневым, который рассматривает внушение как разновидность или один из типов заражения наряду с подражанием. Б. Парыгин утверждает, что хотя между заражением и внушением есть много подобного (они являются способами групповой интеграции, способами объединения сообщества в одно целое путем создания общего психического состояния, что потом перерастает в совместную групповую и массовую деятельность; эти два феномена имеют большую степень взаимовлияния друг на друга), однако не стоит делать вывод о том, что внушение представляет собой лишь разновидность заражения из таких соображений:

• в отличие от заражения, которое является способом сопереживания людьми одновременно общего психического состояния, внушение не только не предусматривает, но и не предполагает психического состояния одинакового сопереживание идентичных эмоций и представлений обоими участниками этого процесса, то есть индуктором и реципиентом;

• искусство внушения заключается в том, что оно имеет несколько односторонний характер, то есть тот, кто внушает, должен заразить других, в определенной степени, конечно, заражая и себя, но при этом все время оставаться на достаточно высоком уровне контроля, чтобы не заразиться полностью самому;

• если заражение как процесс взаимодействия может иметь неперсоніфіко-ваний характер, что является результатом спонтанной, стихийной тонизирования психического состояния группы или массы людей в результате простого психического контакта, то внушение является процессом одностороннего активного и персонифицированного воздействия одного индивида на другого или группу людей;

• если заражение, которое, кроме речевого воздействия, часто осуществляется невербальным путем (танцы, музыка, игры), то во внушении преобладает в основном (за исключением отдельных случаев гипноза и телепатической связи) вербальный характер.

По содержанию и конечным результатом воздействия выделяют внушение положительное и отрицательное, этичное и неэтичное. Внушение как положительный, нравственный фактор находит применение во многих сферах социальных отношений. Оно используется как метод активизации групповой деятельности — производственной, учебной и др. Известны широкие возможности применения внушения, в частности гипноза, в медицинских целях, в психотерапии. Одновременно внушение может оказывать и негативное влияние, что происходит в том случае, когда оно становится инструментом преднамеренной и безответственной манипуляции сознанием индивида или группы людей. Внушение может осуществляться в форме гетеросугестії (воздействие со стороны) и аутосугестії (самовнушение). Самовнушение принадлежит к сознательному саморегулированию, внушение самому себе каких-то представлений, чувств, эмоций, то есть человек сам создает себе модель состояния или действия и вводит их в свою психику путем, во-первых, выявление недостатка, которого индивид хочет избавиться, а, во-вторых, разработка формулы и методики самовнушения.

Различают прямое и косвенное, преднамеренное и непреднамеренное внушение. Прямое внушение предполагает призыв к определенному действию, которое передается сугестором как приказ, указание, распоряжение, запрет. В условиях косвенного внушения содержание информации коммуникатором подается в скрытом, замаскированном виде. Оно рассчитано на некритическое восприятие сообщений, для чего используются не повелительные, а оповідні формы. Преднамеренное внушение — это целенаправленное и сознательно организованное психологическое воздействие, которое характеризуется тем, что сугестор знает, для чего он осуществляет воздействие, кому пытается внушить запланировано, и в соответствии с этим подбирает приемы воздействия. Непреднамеренное внушение не ставит перед собой специальной задачи, однако своими словами и действиями сугестор навевает именно то состояние, который побуждал бы к соответствующему поступку. При этом сугеренд во время внушения может находиться в активном состоянии, в состоянии естественного сна, в состоянии гипноза и в постгіпнотичному состоянии (внушение реализуется после выхода из гипноза).

Книга: Конспект лекций Социальная психология личности и общения

СОДЕРЖАНИЕ

На предыдущую

Внушение как механизм психологии массы — Психология масс

Внушение как механизм психологии массы

Таким образом, предпринятый нами специальный анализ механизмов психологии масс через феномен заражения показал свою явную ограниченность. Заражение яв­ляется прежде всего ярким, почти художественным образом. Реально, в психологи­ческом понимании, за ним стоят либо подражание, либо внушение, либо и то и другое вместе. Соответственно, становится очевидным, что в научном отношении понятие «заражение» не обладает достаточной объяснительной силой и может быть оставле­но только в качестве вспомогательного, иллюстративного, образного. Хотя внешне фе­номен заражения, безусловно, можно наблюдать в реальности, в анализе опираться на него представляется явно непродуктивным.

Рассмотрев одну из двух основных известных в литературе линий анализа (зара­жение как основной механизм психологии масс), обратимся ко второй аналитической линии, в которой в качестве основного механизма психологии масс рассматривалось внушение. При этом базовая формула данного подхода будет выглядеть уже по-дру­гому:

внушение = заражение + подражание.

Заражение как следствие внушения

Согласно одному из достаточно противоречивых замечаний Г. Лебона, заражае­мость как свойство индивида в массе является лишь следствием его внушаемости. Эта идея Лебона позднее очень импонировала 3. Фрейду, который был убежден, что в мас­се индивид «не сознает своих действий. Как у человека под гипнозом, так и у него из­вестные способности могут быть изъяты, а другие доведены до степени величайшей интенсивности. Под влиянием внушения он в непреодолимом порыве приступит к выполнению определенных действий. И это неистовство у него еще непреодолимее, чем у загипнотизированного, ибо равное для всех индивидов внушение возрастает в силу взаимодействия» (Поршнев, 1966). Судя по всему, Фрейд совершенно искрен­не считал, что Лебон «действительно признает состояние индивида в массе состоя­нием гипнотическим, а не только его с таковым сравнивает».

78              Часть 1. Массы

По Фрейду, заражаемость и повышенная внушаемость очевидно неоднородны. Так как заражение в его концепции тоже должно быть проявлением внушаемости, Фрейд предлагал относить заражение к влиянию друг на друга отдельных членов мас­сы, а явления внушения в массе, равные феноменам гипнотического влияния, связы­вал с «другим источником». Фрейд считал отсутствие указаний на этот «другой ис­точник» наиболее «явным пробелом» в работах Лебона: в исследованиях последнего не упоминается главная, по мнению Фрейда, фигура — лицо, которое заменяет массе гипнотизера. По мнению же самого Фрейда, это и есть вождь, лидер, исполняющий роли «идеального отца» и фокусирующий на себе либидозные склонности членов массы. Между прочим, эта мысль была близка и Б. Ф. Поршневу, хотя он трактовал ее весьма своеобразно: «Эффект внушения также в огромной степени зависит от ав­торитетности внушающего в данной среде, следовательно, от олицетворения в нем организованности, сплоченности коллектива» (Поршнев, 1966). Для Поршнева сплачивавшиеся в массу индивиды действительно были растерянны, и мечтали обре­сти в массе новые силы, поэтому вождь-гипнотизер и связывался ими с соответству­ющими качествами, организованностью и сплоченностью массы.

Можно спорить относительно отмеченной 3. Фрейдом «пустоты» на месте лиде­ра массы и отсутствия позиции гипнотизера в концепции Г. Лебона — в конце концов, лебоновские описания «апостолов-проповедников», вожаков массы, вполне адекват­ны роли гипнотизера, а исполняемые ими функции во многом просто тождественны гипнотизирующим. Другое дело, что не совсем понятны основания, по которым мас­са выбирает себе вожаков — у Лебона это происходит на основе туманно описанного «престижа» таких людей. Он нигде не объясняет, что же представляет собой этот «престиж». Однако вопрос даже не в этих частностях.

Принципиально дело заключается в том, что 3. Фрейд и Г. Лебон рассматривали разные виды массы. Фрейд, вроде бы отталкиваясь от Лебона (разумеется, где это было ему удобно), строил свои заключения на рассмотрении «искусственных», т. е. организованных, масс: «войске» и церкви. Лебон же рассматривал прежде всего мас­сы аморфные, складывающиеся и развивающиеся самостоятельно, т. е. стихийные, не­организованные. Вот почему, при внешней схожести исходных положений, их выво­ды столь различны и плохо сопоставимы друг с другом.

Безусловно, следует согласиться с тем, что для искусственной массы не просто важна, а первична функция руководства такой массой. Отсюда — ведущая роль «гип­нотизера», вождя, лидера, руководителя, а также ведущая роль феномена внушения и принижение понятий «заражение» и «подражание» до уровня всего лишь условий успешного внушения.

Напротив, для стихийной, неорганизованной массы все обстоит наоборот. Напом­ним, что, по мнению Г. Тарда, такая масса сама «выталкивает своих вождей». Г. Ле­бон же фактически пытался обнаружить не механизмы овладения массы «вожаками», а описывал явления собственного, добровольного подчинения массы собственным со­стояниям. Ш. Сигеле, Г. Тард и Г. Лебон рассматривали массу саму по себе, а образу­ющих ее индивидов — как главную и самодостаточную силу, как отдельных людей, самостоятельно и стихийно складывающихся в массы. В отличие от них, 3. Фрейд рас­сматривал массу как вторичное, производное явление, как своего рода особую функ­цию по отношению к «гипнотизеру», владеющему особыми механизмами «складыва-

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии          79

ния» индивидов в массу. Вспомним еще раз, что по Фрейду и заражение, и подража­ние есть следствие внушения. Более того, часто как синоним «заражения», вытесняя это понятие, он весьма активно использует слово «заражаемость», сразу подчеркивая, что речь идет о пассивном залоге, о качестве индивидов, а не о возможности или спо­собности «гипнотизера». Этим и объясняются вскрытые нами различия в позициях ‘ данных авторов.

Совершенно особое место в данном контексте занимают взгляды Б. Ф. Поршне-ва. Далее мы увидим, что он рассматривал массу как естественное, причем первичное, совершенно первобытное состояние человека, а психологию масс — как естественную основу появляющегося значительно позже индивидуального сознания. Понятно, что при таком ракурсе рассмотрения совершенно нет места для конкретного «гипнотизе­ра» — в качестве такового выступает сама ситуация, вынуждающая людей подражать друг другу, и лишь позднее ее заменяет слово, связанные с ним суггестивные меха­низмы и люди, которые овладевают внушающей функцией слова.

Подражание как следствие внушения

При достаточно внимательном рассмотрении именно в этом моменте, с разницей поч­ти в 50 лет, совершенно неожиданно оказываются очень близкими взгляды австрий­ского психоаналитика 3. Фрейда и отечественного психолога Б. Ф. Поршнева. Разни­ца между ними практически минимальна. Она сводится разве что только к тому, что для Поршнева роль гипнотической фигуры исполняло нечто (именно «нечто», и толь­ко во вторую очередь «некто» как персонифицированный носитель того самого «не­что»), названное им «авторитетом» и связываемое с авторитарностью как способом управления людьми. «Авторитет» у Поршнева сплачивает массу, обеспечивает ее мо­нолитное единство за счет использования определенных психологических механиз­мов. Фрейд же все время подчеркивал роль совершенно конкретных «гипнотизеров».

Безусловно, поршневский «авторитет» обладает весьма значительными возмож­ностями для эффективного внушения. Вспомним о том, что для Поршнева внушение в принципе являлось вообще достаточно тотальным, универсальным механизмом вза­имодействия людей. Частный случай внушения — убеждение: внушение в той или иной пропорции соединено с убеждением, разъяснением. Задачи «авторитета» слож­ны — внушать-то ведь приходится разное. Соответственно, чем глубже расхождение между внушаемым представлением и действием, с одной стороны, и позицией, взгля­дами, состояниями внушаемых лиц, с другой стороны, тем сильнее должно быть их сопротивление и мощнее защитные реакции. Следовательно, тем неопровержимее должны быть доказательства «авторитета», тем выше должен быть сам «авторитет» внушающего и вера в него.

Убеждение, по мнению Поршнева, является словесно-логическим вариантом вну­шения — дополнительным, как бы вспомогательным механизмом формирования пси­хологической массы, причем подходящим далеко не для всякой массы. Он полагал, что для современной ему общественной жизни более характерен отказ индивида под­даваться непроизвольному заражению, возникающему в результате внушения. «Чем выше уровень развития общества и вместе с тем самого человека, тем критичнее по­следний по отношению к силам, автоматически увлекающим его на путь тех или иных

80              Часть 1. Массы

—

действий и переживаний… Иными словами, развитый человек нуждается в убежде­нии, а автоматическое заражение действует на него ослабленно или вовсе не действу­ет. Однако когда это соответствует его убеждению, он может весьма охотно поддавать­ся заражающему действию данной человеческой среды» (Поршнев, 1979).

Роль вербального убеждения как разновидности внушения отмечал еще 3. Фрейд, утверждавший, что масса часто легко подпадает под «поистине магическую власть слов, которые способны вызывать в массовой душе страшнейшие бури или же эти бури укрощать» (Фрейд, 1969). Однако для Фрейда, в отличие от Поршнева, воздей­ствие словом не обязательно означало убеждение. Для Поршнева убеждение есть воз­действие словом, обязательно связанным с рациональными аргументами и дока­зательствами. Для Фрейда же слово может выступать и совершенно обособленно, отдельно, но тогда ясно, что это не совсем убеждение, а скорее, все то же самое внуше­ние, только называемое по-другому.

В другом месте 3. Фрейд пишет достаточно определенно: «Разумом и доказатель­ствами против определенных слов и формул борьбы не поведешь. Стоит их произне­сти с благоговением, как физиономии тотчас выражают почтение и головы скло­няются. Многие усматривают в них стихийные силы или силы сверхъестественные. Вспомним только о табу имен у примитивных народов, о магических силах, которые заключаются для них в именах и словах» (Фрейд, 1924).

Таким образом, развивая по-своему идеи Фрейда, Поршнев значительно разно­образил понятие «внушение», толкуя его значительно шире, чем основоположник психоанализа. Однако для нас важно иное — то, что выводы данных исследователей были удивительно схожими: подражание вторично, оно вызывается внушением и потому является его следствием. И это понятно: похожие выводы связаны с тем, что Поршнев, вне своих палеопсихологических изысканий, как убежденный марксист, также имел дело прежде всего с организованными, формируемыми массами. Боль­шинство его примеров — это как раз «революционные», социально во многом одно­родные, «классовые массы». Наиболее яркий из приводимых им примеров «автори­тета» — авторитет В. И. Ленина в рабочих массах.

Хотя, разумеется, стремясь к объективному анализу, Поршнев был вынужден при­знавать, что при всей важности внушения подражание также имеет очень большое значение и является эффективным механизмом массообразования. Ведь тот же самый авторитет — «образец для подражания». В одной из работ Поршнев приводит пример вождя, который «руководит не только приказом, но и показом». Получается, что на­стоящий поршневский «авторитет» использует не только внушение и убеждение, но и прямую апелляцию к подражанию как свойству образующих массу индивидов.

Однако даже этот «авторитет» — далеко не тот «идеальный отец», военачальник или священнослужитель 3. Фрейда. Тем более это не «вожак» Г. Лебона. Это не толь­ко В. И. Ленин, примеры общения которого с массой не мог не приводить Б. Ф. Порш­нев — он был сыном своего времени. Следуя объективной логике анализа, он был вы­нужден признавать, что «авторитет» — это, скорее, не лицо, а некоторое качество, вы­рабатываемое самой массой. Это то, чему хотят подражать. По Поршневу, «сам авторитет порождается коллективом, общностью и психически индуцирован ими» (Фрейд, 1924). Это плод особого взаимовнушения членов массы. Вот почему пер­сональный «авторитет не может вечно удерживаться на исходном психологическом

\ \

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии          81

механизме внушения» (Фрейд, 1924). Отсюда и следует главный вывод Поршнева: «Далеко не каждая общность имеет лидера. Так, наименее организованные, аморф­ные общности скорее олицетворяют персонально в ком-то свой негативизм, свое не­годование, чем имеют сколько-нибудь признанного руководителя» (Фрейд, 1924). Массы сплачиваются прежде всего против чего-то или кого-то, а не за что-то или кого-то. Так действует описанное Поршневым чувство общности «мы» — эмоциональная основа психологии любой массы.

Простое признание подражания следствием внушения никак не проясняет все возможные ситуации. Это во многом верно, но только для организованных, «искус­ственных» масс. Для других, прежде всего для стихийно возникающих или истори­чески давно существующих масс действуют иные механизмы. Причем настолько силь­ные, что с ними бывает крайне трудно справиться любому «авторитету», со всем его богатейшим арсеналом психологических инструментов внушения и убеждения.

Таким образом, попытки выделения в качестве главного механизма психологии масс какого-то одного феномена, заражения или внушения, подчинив ему остальные, представив их как его следствия, нельзя считать абсолютно достаточными. Более того, проделанный нами анализ еще раз показал, что при этих двух подходах неоправдан­но принижается, а иногда и вообще игнорируется феномен подражания. Хотя многие из приведенных выше примеров контекстуально, иногда даже вне зависимости от же­лания авторов показывают, что именно подражание играет основную роль в форми­ровании и функционировании массы.

…

Подражание как механизм психологии массы

Анализируя различные позиции и сопоставляя их между собой, мы пришли к вы­водам, отчасти противоположным заключениям многих наших предшественников. Большинство из них пыталось объяснить психологию масс наличием чьих-то актив­ных усилий — как правило, вождей, вожаков или авторитетов. Это было связано с тем, что они имели (или хотели иметь) дело прежде всего с организованными, «искусст­венными» массами.

Мы полагаем, что в основе психологических механизмов формирования массы ле­жат не столько активные факторы (чье-то стремление заражать, внушать, убеждать), но и факторы «пассивного» рода (согласие, готовность поддаться соответствующим стремлениям). Более того, массовое состояние — это, исторически, наиболее естест­венное состояние людей, диктовавшее им необходимостью выживания и противо­стояния природе. Для такого состояния было естественным наличие факторов «пас­сивного рода». И пусть позднее, в историческом развитии, на первое место стали вы­ходить более организованные «искусственные» массы, праоснова психологии масс никуда не могла исчезнуть.

Мы убеждены в том, что субъект-объектный подход к психологии масс практи­чески исчерпал себя еще в рамках теорий «героя» и «толпы». В. И. Ленин в данной связи писал: «Поклонники Лаврова и Михайловского должны считаться с психоло­гией забитой массы, а не с объективными условиями, преобразующими психологию

—    •

82              Часть 1. Массы

борющейся массы» (Ленин, 1967-1984). Сегодня тем более ясно, что все обстоит го­раздо сложнее. Ведь власть — это не только способность влиять на кого-то. В значи­тельной мере природа власти идет снизу, от готовности «низов» подчиняться «вер­хам». Соответственно, и по отношению к массе ныне значительно более привлекатель­ным кажется субъект-субъектный подход, учитывающий ответные реакции массы. В первую очередь, это и включает только внешне кажущуюся «пассивной» готовность массы подражать, т. е. ее готовность заразиться, получить внушение, оказаться убеж­денной. В общем же виде совершенно ясно, что основным таким механизмом являет­ся подражание. Именно через него и реализуется потребность индивида быть в массе. Подражая друг другу, люди легко образуют массы, и это самое простое из всех суще­ствующих объяснений. Согласно же известному методологическому принципу «лез­вия Оккама», оно же должно быть и самым верным.

Роль подражания в жизни и некоторые его особенности мы отчасти уже рассмот­рели выше, когда увидели, что попытки представить подражание как следствие зара­жения или внушения не могут полностью объяснить психологию масс. Дело в том, что это принципиально разные феномены. Если заражение, внушение и убеждение носят в основном внешний характер, приходят к индивиду извне, то подражание относится к внутреннему измерению его психики. Понятно, что в реальной психологии масс дей­ствуют как внешние, так и внутренние факторы, однако ошибкой являются попытки выводить одно из другого. Они действуют одновременно. Они одинаково необходи­мы. Однако роль их достаточно различна. Можно представить себе массу без зараже­ния, без внушения и, тем более, без убеждения. Но трудно или вообще невозможно даже вообразить себе психологическую массу без феномена подражания. Более того, очевидно, что без готовности индивидов, образующих массу, к подражанию не дей­ствовали бы ни заражение, ни внушение, ни тем более убеждение.

Современная наука определяет подражание как воспроизведение индивидами, группами и массами воспринимаемого ими поведение других индивидов, групп и масс¹. Еще проще — как «следование какому-либо примеру, образцу» («Психология. Словарь», 1990). Обратим внимание на то, что в скрытом виде эти два определения уже включают в себя и заражение, и внушение как обратные стороны этого феноме­на. Получается, что понятие «подражание» в содержательном плане включает их в себя. Однако дело даже не в этом. Как и не в том, что варианты определения «подра­жания» находятся почти в любом гуманитарном словаре, тогда как с определениями остальных приведенных выше понятий дело обстоит гораздо сложнее — от полного отсутствия (заражение) до указаний на «недостаточную разработанность в науке» (внушение). Дело в том, что понятие «подражание» имеет самую длинную и наибо­лее разработанную историю. Анализ показывает, что именно оно в наибольшей сте­пени привлекало внимание исследователей, если выйти за пределы узкого круга ав­торов, писавших непосредственно о психологии толпы. Более того, именно теории подражания представляют собой особый «ряд концепций, составивших целое направ­ление на стыке социологии и социальной психологии, которое объясняло социальное поведение и общественную жизнь через подражание — имманентно свойственное че­ловеку стремление воспроизводить воспринимаемое поведение других индивидов и групп» (Ольшанский, 1990).

—:—————

¹ Например, см.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983.

•,

\

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии          83

\

Традиции теорий подражания имеют древнее происхождение — они идут еще от Аристотеля, приписывавшего именно подражанию важнейшую роль в формировании человека. Эти взгляды интенсивно развивались самыми разными исследователями и оформились концептуально к середине XIX века. В наиболее ярком виде эту пробле­му разрабатывал Г. Тард (1892). Он видел в подражании ни более ни менее как осно­ву развития общества — в частности, главный механизм распространения практичес­ки всех инноваций и прогресса как такового! Он утверждал, что социальная динамика определяется именно подражанием, непрерывным повторением, до уровня массово­го, новых (поначалу, естественно, единичных) образцов чего бы то ни было. Тард был убежден в том, что подражание имеет тенденцию к бесконечному распространению: развитие идет от внутреннего подражания к внешнему, все более очевидному; от од­ностороннего — к взаимному и всеобщему. Согласно взглядам Тарда, подражание имеет три основные формы. Во-первых, это подражание другому человеку. Во-вто­рых, это подражание современным (мода) или привычным (традиции) образцам. В-третьих, это подражание самому себе (привычка). Тард объяснял через феномен подражания практически все: язык, право, традиции и многие другие социальные яв­ления. По его глубокому убеждению, именно подражание есть основной закон проте­кания всей человеческой жизни, собственно говоря, и выражающейся в постоянном подражании.

Еще до Г. Тарда Ш. Сигеле действием феномена подражания объяснял измене­ния, происходящие с человеком в массе, в частности, нивелировку человеческой лич­ности. Позднее уже цитировавшийся выше У. Макдауголл настаивал на врожденном характере подражания, считая его одной из форм духовного взаимодействия людей, наряду с симпатией и внушением. В рамках психологии ассоцианизма подражание считалось особой формой воздействия, при котором реакция объекта подражания ста­новится особым условным стимулом для собственных реакций субъекта подражания на стимул. В рамках бихевиоризма феномен подражания стал рассматриваться в качестве одной из основ научения, подражание считалось результатом подкрепления успешных реакций. Фундаментальную основу изучения подражания составило исследование И. П. Павловым условных и безусловных рефлексов, взаимодействия первой и второй сигнальных систем. В работах Л. С. Выготского подражание рассмат­ривается как один из важнейших факторов развития высших форм поведения чело­века, особенно в онтогенетическом развитии. В них подчеркивается связь способности к подражанию с возможностями субъекта и пониманием им ситуации, подвергаются критике механистические и интеллектуалистские интерпретации феномена подража­ния. Различные аспекты подражания в современной психологической науке изуча­лись с позиций общей (А. Н. Леонтьев и др.), сравнительной (Н. Н. Ладыгина-Коте), педагогической, возрастной психологии, а также палеопсихологии (Б. Ф. Поршнев).

В XX веке, уже при сравнительно локальном социально-психологическом изуче­нии явлений подражания, исследовалось главным образом взаимодействие социаль­но-типических субъектов и объектов подражания. В итоге подражание изучалось, с одной стороны, как результат социального воздействия (например, влияние референ­тных групп, проблема конформизма и т. п.), а с другой — как разновидность и сред­ство социального воздействия, как один из базовых механизмов приобщения инди­вида к социальному и культурному опыту.

84              Часть 1. Массы

Постепенно, с годами, теории подражания несколько утратили свою новизну, при­влекательность и распространенность. По мнению ряда их критиков, со временем вскрывалась недостаточная объяснительная сила понятия «подражание». Постепен­но его заменяли иные, более современные понятия для описания зависимого поведе­ния, — например, тот же конформизм как проявление податливости человека фено­мену группового давления. Кроме того, считается, что для современного взрослого человека (в детской и возрастной психологии роль подражания до сих пор продолжа­ет оцениваться весьма высоко) подражание имеет меньшее значение в силу большей развитости его индивидуального сознания. Однако данный тезис далеко не бесспо­рен и, по крайней мере, применим не ко всем культурам. Кроме того, он применим и далеко не ко всем состояниям человека.

Наконец, теории подражания с течением времени во многом утратили свою при­влекательность потому, что в локальных исследованиях была выхолощена основная социально-психологическая суть данного феномена. А ведь подражание не есть ре­зультат или следствие чего-то. Это не разновидность и не средство социального воз­действия (хотя внешне иногда и может выглядеть таковым). Способность к подража­нию — это некоторое глубинное, базовое свойство психики человека, переходящее к нему от животных.

Разумеется, это свойство при таком переходе качественно видоизменяется, одна­ко в своей основе подражание носило вначале биологически-, и только затем социаль­но-адаптивный характер. Конечно, его роль серьезно снижается по мере развития про­извольного индивидуального сознания, однако в определенных ситуациях, в опреде­ленных культурах, при определенных эмоциональных состояниях самого человека, именно подражание выходит на первый план.

Сам феномен подражания в социально-психологическом смысле — это в большей или меньшей степени осознанное и буквальное следование чужим поведенческим об­разцам, воспроизведение воспринимаемого поведения. Понятно, что подражание бы­вает осознанным или неосознанным; буквальным (простая репродукция) или отно­сительно творческим; полным или частичным; добровольным или принудительным и т. д. Конкретный анализ различных видов поведения позволяет строить разные его классификации. Особенностью рассматриваемого нами подражания как феномена психологии масс является то, что оно возникает, как правило, при определенном сни­жении уровня индивидуального сознания. Возникающая в силу различных причин у человека потребность быть в массе для регуляции своего эмоционального состояния не просто снижает уровень рациональности индивидуального сознания — она делает его повышенно эмоциональным. Такое эмоционально-аффективное состояние ведет к желанию разделить его с другими людьми. При возникновении благоприятных для этого ситуаций (включая хотя бы просто наличие некоторого числа людей, испыты­вающих близкие состояния или готовых разделить то состояние, которое испытыва­ет индивид) актуализируется способность человека к подражанию. Из просто потен­циальной способности она превращается в конкретную потребность, становясь на некоторое время главным механизмом поведения индивида. Тогда человек и начина­ет воспроизводить воспринимаемое им поведение людей, находящихся в сходном эмоциональном состоянии, следуя предлагаемым ему образцам регуляции своего эмоционального состояния. Так складывается масса подражающих друг другу людей.

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии          85

В процессе такого подражательного взаимодействия, разумеется, испытываемые состояния усиливаются, достигая некоторого пика, а затем начинают идти на спад. Способность к подражанию, как биологическое наследие, доставшееся нам в несколь­ко атрофированном виде, не беспредельна. Она достаточно быстро истощается, эмо­циональное состояние разряжается, потребность в его регуляции насыщается, и то­гда постепенно восстанавливается рациональный контроль над собственным пове­дением.

Естественно, что выраженность способности к подражанию и склонности чело­века к самому феномену подражания зависит от целого ряда факторов. Выделим наи­более существенные из них, наиболее важные именно для психологии масс.

Прежде всего, отметим общие социологические и демографические параметры. Многочисленные эмпирические исследования, в том числе проведенные в рамках изу­чения конформизма, позволяют установить ряд конкретных зависимостей и для бе­зусловно родственного ему феномена подражания. Во-первых, подражание зависит от возраста — чем старше человек, тем менее он склонен к подражанию. Помимо это­го, с возрастом меняются объекты и характер подражания: к старости людям свой­ственно не автоматическое имитационное подражание конкретным поведенческим образцам, а осознанное следование традициям и принципам.

Во-вторых, подражание зависит от пола — мужчины обычно менее склонны к под­ражанию, чем женщины. Здесь же надо выделить различный в половом плане харак­тер подражания. Если для мужчин больше свойственно инструментальное подража­ние, то для женщин — эмоциональное.

В-третьих, подражание зависит от уровня образования — чем менее образован че­ловек, тем больше он склонен к подражанию. И здесь подражание имеет различный характер. Менее образованный человек подражает конкретным поведенческим быто­вым образцам, более образованный — образцам обобщенным, абстрактным, часто от­кровенно «книжным».

В-четвертых, подражание зависит от некоторых национальных особенностей — например, представители национальных меньшинств более склонны к подражанию, чем представители национального большинства. В-пятых, оно зависит от общего уровня социально-политической культуры, существующей в обществе. Так, в рамках «патриархального» или «подданнического» типа политической культуры (по Г. Ал-монду и В. Вербе) уровень подражания намного выше, чем в рамках культуры «ак­тивистской». Соответственно, выше и вероятность возникновения масс и массового поведения. В последующих главах мы еще увидим эти различия вполне конкретно и достаточно наглядно.

В психологическом отношении подражание и его выраженность отчетливо зави­сят от целого ряда конкретных индивидуально-психологических параметров. Не вда­ваясь в их детальное рассмотрение, отметим пока только самые общие и достаточно понятные моменты. Наиболее важными здесь, естественно, оказываются такие лич-ностно-психологические характеристики, как сила «я», локализация контроля, адек­ватность самооценки и образа «я», податливость групповому давлению (склонность к конформизму) и т. п. Сюда же относятся критичность восприятия, уровень критич­ности мышления и общая способность человека к критике по отношению к собствен­ному поведению. Здесь же — общий уровень эмоциональности индивида. Понятно,

86              Часть 1. Массы

что снижение одной части данных параметров, как и повышение другой ее части, об­легчает проявления подражания. Соответственно, противоположные тенденции ин­дивидуальной психологии, напротив, снижают или даже вовсе блокируют способ­ность к подражанию, лишая ее возможности актуализации. Говоря обобщенно, чем более индивидуальным оказывается в психологическом плане индивид, тем менее он склонен к подражанию. И наоборот: чем менее индивидуализировано сознание и по­ведение, тем более склонным к подражанию и массовому поведению оказывается дан­ный человек.

Основные выводы

1.        Сложность вопроса о психологических механизмах формирования и развития массового поведения связана с ситуативностью и быстротечностью существова­ ния самих масс. Это особый ряд поведенческих явлений, исследование которых невозможно с помощью эксперимента и, в целом, не поддается моделированию. Единственным инструментом психолога здесь остается наблюдение, причем ис­ ключительно в естественных условиях. Все остальное — плоды умозрительных логических спекуляций над этими наблюдениями и конструирования внутренне непротиворечивых частичных моделей, объясняющих хотя бы отдельные фраг­ менты взаимоотношений человека и массы. Люди сплачиваются в массы под вли­ янием психологических феноменов заражения, подражания, внушения и реже убеждения, причем каждый из названных феноменов существует реально, испол­ няя свою специфическую роль.

2.        Наиболее часто при объяснении массового поведения говорят о заражении. Име­ ется в виду, что эмоционально возбужденная масса как бы заражает новых инди­ видов, включая их в себя даже независимо от их желаний. Заражение — много­ уровневый феномен. Начинаясь на психофизиологическом уровне, оно осуществ­ ляется и на общепсихологическом, и на социально-психологическом уровнях. Высшим уровнем можно считать смысловое заражение личности, носящее уже не только эмоциональную, но и содержательную окраску. Однако сила заражения всегда ограничена уровнем готовности человека заразиться массовыми пережи­ ваниями, степенью согласия (осознанного или неосознанного) подражать массе. Готовность к подражанию или склонность к внушению — условия эффективного заражения. С научной точки зрения, заражение — скорее яркий художественный образ, чем реальный психологический механизм формирования массы.

3.        Вторым по степени участия в формировании массы считается феномен внушения. Воздействуя на человека вербальными или невербальными средствами, у него можно вызвать определенные состояния, создать некоторые ощущения, сформи­ ровать представления, возбудить эмоциональные состояния и даже волевые по­ буждения — условия совершения определенных действий. Внушающее воздей­ ствие оказывает как сама масса, так и внешние обстоятельства, способствующие ее формированию (например, в случае массовой паники). Однако, как правило, эффективное внушение не происходит самопроизвольно. Для успешного воздей-

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии          87

ствия нужен суггестор. В прямом или переносном смысле, это всегда гипнотизер. Такую роль обычно берут на себя лидеры, «вожаки» массы. Однако анализ пока­зывает, что само по себе внушение не способно объяснить все нюансы массового поведения. Действенное внушение требует готовности воспринять его, т. е. склон­ности к заражению или наклонности к подражанию со стороны объектов воз­действия. Наиболее эффективно внушение в так называемых «искусственных» массах — типа армии, где младший по званию воспитан в духе обязательного ис­полнения приказа начальника. Напротив, в «естественных», стихийно и самопро­извольно возникающих массах роль внушения ослабевает. Такие массы как бы первичны по отношению к своим лидерам и хуже поддаются управлению — в от­личие от «искусственных» масс, скорее вторичных по отношению к сформировав­шим их руководителям, производным от их усилий.

4. Наиболее общим психологическим явлением, реально стоящим как за успешным заражением, так и за эффективным внушением, является феномен подражания. Именно готовность к подражанию обеспечивает результативность всех иных способов воздействия массы, ее лидеров и даже внешних обстоятельств на инди­вида, включение его в массу или поглощения ею. Основа подражания — следова­ние какому-либо примеру, образцу. В конечном счете, психика человека достаточ­но экономична. Самостоятельное, творческое, инновационное поведение занима­ет сравнительно малую часть времени. Большая часть нашей жизни состоит из достаточно стандартных, автоматизированных нормативных действий, которые мы совершаем по воспринятым когда-то от кого-то образцам. Среди разновидно­стей или форм подражания в качестве базовой основы выделяют простую имита­цию, свойственную даже животным. У человека чисто имитационное поведение наблюдается в экстремальных ситуациях, когда сознание временно отключается либо из-за нехватки времени на самостоятельный анализ событий, либо из-за включения чисто рефлекторных действий. Более сложный вариант — обыденное подражание, нормативное повседневное поведение, в котором мы даже редко осо­знаем его подражательную суть. Еще сложнее подражание авторитету, значимо­му для человека, или референтной группе, по нормам которой он хочет жить. На­конец, существует и подражание как следствие заниженной самооценки. Неуве­ренный в себе человек склонен подражать кому и чему угодно просто потому, что не имеет достаточных знаний и уверенности в себе. Особый случай — подража­ние как вполне расчетливое действие в надежде на достижение определенных выгод. В основе подражания, как бы толкающего человека в массу, лежит потреб­ность в разделении своих эмоций с аналогичными состояниями других людей. Для того чтобы справиться с сильными эмоционально-аффективными процессами, люди готовы подражать тем, кто, с их точки зрения, уже справился или справля­ется со сходными проблемами. Только обладая определенной готовностью к под­ражанию (как раз и связанной с наличием потребности в регуляции своих эмоций через их разделение с массой), эффективным оказывается то, что со стороны воспринимается как заражение или внушение. В

 

17

Психология пандемий: подготовка к следующей глобальной вспышке инфекционного заболевания

Пандемии — это крупномасштабные эпидемии, распространяющиеся по всему миру. Вирусологи предсказывают, что следующая пандемия может произойти в ближайшие годы, вероятно, из-за какой-либо формы гриппа, с потенциально разрушительными последствиями. Вакцинация, если таковая имеется, и поведенческие методы имеют жизненно важное значение для предотвращения распространения инфекции. Однако очень мало внимания уделяется психологическим факторам, которые влияют на распространение пандемической инфекции и связанные с этим эмоциональные расстройства и социальные потрясения.Психологические факторы важны по многим причинам. Они играют роль в несоблюдении программ вакцинации и гигиены и играют важную роль в том, как люди справляются с угрозой инфекции и связанными с ней потерями. Психологические факторы важны для понимания и решения социальных проблем, связанных с пандемиями, таких как распространение чрезмерного страха, стигматизации и ксенофобии, которые возникают, когда людям угрожает инфекция. Эта книга предлагает первый всесторонний анализ психологии пандемий.В нем описываются психологические реакции на пандемии, включая неадаптивное поведение, эмоции и защитные реакции, а также рассматриваются факторы психологической уязвимости, которые способствуют распространению болезней и страданий. В нем также рассматриваются эмпирически подтвержденные методы решения этих проблем и излагаются их последствия для планирования общественного здравоохранения.

---

Стивен Тейлор, доктор философии, профессор и клинический психолог кафедры психиатрии Университета Британской Колумбии, Канада.Он получил степень магистра в Мельбурнском университете и докторскую степень в Университете Британской Колумбии. Его исследования и клиническая работа были в основном сосредоточены на тревожных расстройствах и связанных с ними клинических состояниях, включая страхи и фобии, беспокойство о здоровье, посттравматическое стрессовое расстройство и обсессивно-компульсивное расстройство. Он является автором более 300 научных публикаций и более 20 книг, переведенных на многие языки. Его книги включают «Понимание и лечение панического расстройства», «Лечение беспокойства, связанного со здоровьем», а также «Руководство по посттравматическому стрессовому расстройству» для клинициста.Он также работал редактором и младшим редактором нескольких академических журналов, в том числе поведенческих исследований и терапии, журнала когнитивной психотерапии и журнала обсессивно-компульсивных и связанных с ними расстройств. Он ведет клиническую практику в Ванкувере, Британская Колумбия, специализируясь на расстройствах настроения и тревожных расстройствах.

«Доктор Тейлор объединил широкий спектр исследований, чтобы предоставить ясный, интересный и научный анализ исторических, социальных и психологических факторов, влияющих на пандемии.Этот текст окажется ценным ресурсом для политиков, занимающихся вопросами общественного здравоохранения и управления в периоды кризисов в области здравоохранения. Это также будет очень полезно для практикующих психиатров, которые регулярно занимаются лечением тревожных людей, группы, особенно подверженной стрессу во время пандемического риска. Обязательно к прочтению! »
(Дин Маккей, профессор психологии, Фордхэмский университет)

«В первом томе такого рода« Психология пандемий »рассматривается роль психологических факторов в понимании пандемий и предотвращении распространения инфекции.Основываясь на своей собственной плодотворной работе в области беспокойства и страха и опираясь на исследования общественного здравоохранения, социальной психологии, эпидемиологии и ряда других дисциплин, Тейлор раскрывает психологию, лежащую в основе пандемий, и излагает стратегии изменения психосоциальных факторов, которые способствуют их возникновению. распространение болезни. Эта очень доступная и хорошо проработанная книга настоятельно рекомендуется всем, кто интересуется этой важной темой, особенно тем, кто работает в области общественного здравоохранения.»
(Мартин М. Энтони, профессор психологии, Университет Райерсона)

« Это новаторская книга, предлагающая всесторонний обзор психологических коррелятов и последствий пандемий. Автор — всемирно известный эксперт, который проводит увлекательный и проницательный анализ сложных явлений. Эта продуманная книга обязательно заинтересует ученых и широкую публику ».
(Бунми О. Олатунджи, профессор психологии и директор клинической подготовки, Университет Вандербильта)

«Это своевременный и важный вклад автора, который понимает пульс тревожности, связанной со здоровьем, и как эффективно с ней справляться.«Психологию пандемий» необходимо прочитать исследователям, ученым, специалистам в области здравоохранения и политическим деятелям, которые могут участвовать в управлении обществом перед лицом угрозы пандемии ».

(Гордон Дж. Г. Асмундсон, член Королевского общества Канады и профессор Университета Реджайны)

Как угроза болезней повлияла на поведение человека, с Марком Шаллером, PhD

Ким Миллс: Хотя мы в настоящее время находимся в эпицентре глобальной пандемии, мы не должны забывать, что нам повезло жить в то время, когда мы иметь вакцины и другие меры общественного здравоохранения, которые мы можем принять, чтобы избежать таких болезней, как полиомиелит, оспа, холера и даже бубонная чума.И мы надеемся, что вскоре вакцины победят COVID-19. Но для наших предков инфекционные заболевания были постоянной опасностью, настолько, что угроза инфекции фактически помогла сформировать эволюцию человека.

Отвращение, настороженность к незнакомцам, культурные нормы в отношении еды и чистоты — все эти формы поведения могли развиться, по крайней мере, частично, чтобы уберечь нас от инфекционных заболеваний. Исследователи называют этот набор защитных механизмов поведенческой иммунной системой. Но подходят ли средства защиты, которые люди развили тысячи лет назад для защиты от инфекции, чтобы защитить нас от болезней, с которыми мы сталкиваемся сегодня? В некоторых случаях они приносят больше вреда, чем пользы? И какова роль отвращения в сохранении нашей безопасности и здоровья?

Добро пожаловать на «Говоря о психологии», флагманский подкаст Американской психологической ассоциации, в котором исследуются связи между психологической наукой и повседневной жизнью.Я Ким Миллс. Сегодня у нас в гостях доктор Марк Шаллер, профессор психологии Университета Британской Колумбии. Доктор Шаллер ввел термин «поведенческая иммунная система» и изучает, как воспринимаемая угроза болезни сформировала психологию человека. Он также более широко интересуется социальным познанием человека, стереотипами, эволюционной психологией и культурной психологией.

Спасибо, что присоединились к нам сегодня, доктор Шаллер.

Марк Шаллер, доктор философии: Привет, спасибо, что пригласили меня.Я очень рад быть здесь.

Mills: Начнем с широкого вопроса. Что такое поведенческая иммунная система и как и почему она развивалась?

Schaller: Поведенческую иммунную систему, я думаю, можно рассматривать как набор психологических реакций, которые эволюционировали для защиты от угрозы инфекционных заболеваний, и она состоит из психологических механизмов, которые помогают нам обнаруживать потенциально заразные вещи в непосредственном окружении. , чтобы реагировать на эти вещи так, чтобы мы могли их избежать и, следовательно, не заболеть.

Вторая часть вашего вопроса, почему у нас вообще есть этот набор механизмов? Когда я думаю об этом, я думаю, что полезно подумать о преимуществах, а также о расходах того, что мы можем считать настоящей иммунной системой. Наша иммунологическая защита от инфекций срабатывает, когда эти вещи, бактерии, вирусы и т. Д. Попадают внутрь нас. И замечательно, что у нас есть эти иммунологические защиты, которые могут защитить от этих вещей, но это очень дорого. И для того, чтобы на самом деле установить иммунологическую защиту от бактерий и т. Д., Он потребляет огромное количество калорий.Это может быть изнурительным. Это мешает нам заниматься другими делами.

В некотором смысле, я думаю, вы можете думать о том, что мы называем нашей иммунной системой, как о медицинской страховке. Это здорово, но от этого действительно воняет, когда нам приходится его использовать. Лучше бы вообще его не использовать. И здесь в игру вступает поведенческая иммунная система. Это своего рода профилактическая медицина. Эти механизмы помогают нам не создавать эту дорогостоящую иммунологическую защиту и, таким образом, служат своего рода дополнительным видом защиты от угрозы инфекционных заболеваний.

Mills: Вы обнаружили, что одним из самых важных последствий этой системы является то, как она влияет на наше взаимодействие с другими людьми, особенно с людьми, которые чем-то отличаются от нас. Какая связь между поведенческой иммунной системой и предрассудками или ксенофобией?

Schaller: Вообще говоря, когда люди больше обеспокоены угрозой болезни, если они чувствуют себя более уязвимыми к инфекции, они, как правило, более резко реагируют на людей, которые выглядят иначе, на людей, которые действуют иначе, на незнакомцев, на людей. кого они воспринимают как выходцев из странных или разных мест.И это может быть по нескольким причинам. Одна из них заключается в том, что исторически странные люди или люди из странных разных мест могли с большей вероятностью принести с собой более экзотических паразитов, вещи, которые с большей вероятностью вызывают у нас болезни, и это может быть возможно.

Но на самом деле я думаю, что менее очевидный ответ, вероятно, является более убедительным ответом на вопрос, который связан с тем фактом, что многие вещи, которые люди исторически делали, чтобы избежать заражения, были связаны с определенными действиями. способ готовить пищу определенным образом.У нас есть эти нормы гигиены, и у нас есть нормы, которые регулируют подходящие способы вступления в интимный межличностный контакт с другими людьми. У нас есть эти ритуалы и нормы. И до современных технологических достижений в медицине, фармакологии и общественном здравоохранении подобные ритуалы и нормы были большей частью того, что люди должны были помочь им понять, как избежать контакта с инфекционными заболеваниями, а это означает, что любой, кто может нарушить эти нормы, чтобы делать что-то по-другому, по-другому готовить пищу, нарушать нормы санитарии и гигиены, они представляют угрозу не только для себя, но и для всех в сообществе.

Люди, которые, кажется, будут действовать иначе, люди из других стран, это может как бы активировать чувство, что эти люди не делают того, что мы, вероятно, сделаем. Итак, возвращаясь к вашему вопросу, идея состоит в том, что такая ксенофобская реакция на людей, которые отличаются от других, возможно, исторически выполняла функцию попытки избегать и удерживать людей, которые нарушали бы местные ритуалы и социальные нормы.

Mills: Некоторые из этих вещей звучат так, будто они могут быть традициями, вещами, которые будут передаваться из поколения в поколение, но было ли что-то в прошлом, что, возможно, люди, которые готовили пищу определенным образом, просто стремились к выжить, и, следовательно, это произошло таким образом, почти как инстинктивная вещь?

Schaller: Я бы сказал не инстинктивно, а скорее суеверно.Приготовление пищи — один из моих любимых примеров этого, потому что биологи, изучавшие специи, обнаружили, что использование кулинарных специй является естественной формой антибиотика. Это не только острый перец, но и практически все виды трав и специй, которые люди используют для придания вкуса еде, на самом деле обладают некоторыми антибактериальными свойствами. И вот что, вероятно, произошло, так это то, что люди просто методом проб и ошибок выяснили, что: «Эй, если мы готовим пищу таким способом, если мы добавляем острые специи в наше мясо, то люди с меньшей вероятностью заболеют».«И никто на самом деле не знал, почему, верно? Я имею в виду, это было давно, когда у людей даже не было концепции микробной теории, но вы можете понять:« Хорошо, люди заболевают, если мы готовим пищу таким образом, а они — нет ». t если мы готовим пищу другим способом ».

И поэтому это типа: «Что ж, давайте сделаем это. Давайте сделаем то, что удерживает нас от болезней». У них могла быть целая мифология вокруг этого, но идея в том, что они наверняка будут стремиться учить своих детей, они передадут это, и поэтому это становится своего рода культурной нормой.Без какой-либо необходимой причины, почему это работает, было бы просто это чувство, это суеверное представление о том, что работает, и поэтому люди, которые не делают этого или, похоже, не делают этих вещей, люди, которые, похоже, будут нарушать эти нормы рассматривались как угроза.

Mills: Вы провели несколько очень интересных исследований, которые показывают, что ощущение угрозы инфекционного заболевания может сделать людей более конформистскими и склонными следовать правилам. И вы обнаружили, что это проявляется как на индивидуальном уровне, так и на уровне общества.Вы можете рассказать об этом исследовании?

Шаллер: Ага. И я имею в виду, что это прямо следует из того, о чем мы только что говорили. Вообще говоря, эта тенденция отрицательно реагировать на вещи, которые, как кажется, могут представлять какую-то угрозу инфекции, будь то что-то, что на самом деле кажется немедленно заразным, или какой-то человек, который кажется, что они могут представлять угрозу нарушения норм, мы склонны гиперчувствительность к этим предполагаемым угрозам в обстоятельствах, в которых мы либо более уязвимы для инфекции, либо по какой-либо причине просто чувствуем себя более уязвимыми для инфекции.

Итак, в психологических экспериментах, экспериментах, которые я проводил, экспериментах, которые проводили другие люди, мы использовали манипуляции, которые временно заставляли людей чувствовать себя немного более испуганными болезнью. И мы обнаруживаем, что, когда люди действительно больше напуганы болезнью, они склонны поддерживать более конформистские взгляды. Они хотят, чтобы другие люди больше соответствовали, и они также с большей вероятностью будут соответствовать себе. Сами они менее склонны нарушать нормы. Они более склонны соглашаться с мнением большинства и так далее.

Это то же самое, что происходит с индивидуумом на психологическом уровне анализа, но вы действительно видите эту аналогию и на гораздо более широком всемирном культурном уровне анализа. В некоторых странах просто из-за метеорологических переменных и других факторов, в некоторых странах наблюдается тенденция к увеличению числа инфекционных заболеваний. И оказывается, что в странах, где исторически было больше инфекционных заболеваний, люди в целом более конформистски настроены. Они чаще поощряют детей к послушанию.Они, скорее всего, сами согласятся с мнением большинства. Они с большей вероятностью сделают все возможное, чтобы не только себя, но и окружающих их людей поддержать существующие культурные традиции.

Mills: Вы говорили о важной роли метеорологии. Вы говорите, например, что в тропиках мы всегда говорим обо всех этих тропических болезнях. Это одно из мест, где погода будет играть эту роль, тогда как если вы живете в Арктике, где холодно и микробы не могут размножаться так, как они могут, верно, как они могут в более теплую погоду?

Schaller: Я не паразитолог, поэтому это не моя область знаний, но я так понимаю —

Mills: Вот о чем мы и говорим.

Schaller: Больше этих вредных насекомых, паразитов того или иного типа, просто большее количество из них может процветать в более жарких и влажных местах.

Mills: Считаете ли вы, что некоторые из этих поведенческих реакций иммунной системы, особенно связанные с ксенофобией и предрассудками, проявляются сейчас во время пандемии COVID, люди становятся более конформистскими или менее? Я имею в виду, что новости говорят нам, что люди не хотят вакцинироваться, и тем не менее, когда вы видите, что цифры растут и становится доступным больше вакцин, люди получают вакцинацию.Что здесь играет?

Schaller: Что ж, это отличный вопрос. И это сложный вопрос, потому что у людей есть определенные группы, которым они, кажется, особенно охотно подчиняются. Позвольте мне вернуться к более широкому вопросу, который вы задали, — похоже ли, что подобные явления в целом проявляются в пандемии. И это эмпирический вопрос. Я, конечно, ученый, так что я хочу увидеть данные. И за последний год было много людей, которые собирали данные того или иного рода, относящиеся к такого рода вопросам.

И некоторые из этих результатов теперь публикуются в академических журналах, и есть свидетельства того, что некоторые из вещей, которые мы видели в экспериментах по искусственной психологии, проявляются в реальном мире. Например, на ранней стадии пандемии политологи собирали данные, которые изучали, влияет ли пандемия, начало пандемии на отношение американцев к выходцам из Китая в частности, к американцам азиатского происхождения, к иммигрантам в более широком смысле, и они нашли доказательства. что это было, что эти более ксенофобные реакции усилились с началом пандемии.

Есть работа, которую я недавно видел, что некоторые психологи, международная группа психологов собрали данные в Польше, которые показали, что пандемия была связана с усилением поддержки очень традиционных взглядов, включая более негативное отношение к людям, нарушающим традиционные сексуальные нормы и тому подобное. как это. В разных местах мы видим свидетельства того, что некоторые из этих явлений, о которых мы только что говорили, преувеличиваются из-за того, что пандемия на широком популяционном уровне во всем мире делает угрозу заболевания еще более серьезной для людей. в целом, и люди в целом не просто чувствуют себя более уязвимыми перед угрозой инфекции, но и имеют социальные последствия.

Mills: Есть также исследования, которые показывают, что поведенческая иммунная система может влиять на наш выбор партнеров, а также на наше романтическое и сексуальное поведение. Вы тоже можете рассказать об этом исследовании? Я имею в виду, это звучит просто завораживающе. Как это случилось?

Schaller: Что ж, отличный вопрос. Фактически, некоторые из первых работ, которые люди проделали в этом общем виде работы, были посвящены его влиянию на предпочтения людей в половом акте, их влечение и так далее.Одно направление работы рассматривает физическую привлекательность и степень, в которой люди отдают приоритет физической привлекательности потенциальному партнеру, и работа показывает, что, например, в местах, где, например, болезни исторически были более распространены, люди отдают более высокий приоритет физической привлекательности.

Почему это могло быть? И ответ, возможны несколько вариантов. Во-первых, физическая привлекательность служит быстрым и грязным показателем здоровья. То есть, когда люди болеют, это влияет на их внешний вид по-разному, что в целом люди считают менее привлекательными.Даже среди здоровых людей существует тенденция рассматривать физическую привлекательность как показатель здоровья. В дополнение к этому, люди утверждали, что это также может служить доводом в пользу идеи, что этот человек будет производить здоровых детей. По целому ряду причин аргумент состоит в том, что, когда болезни более распространены или когда люди больше напуганы угрозой болезни, они уделяют большее внимание физической привлекательности.

Есть и другие способы, которыми поведенческая иммунная система может влиять на склонности людей, их романтические наклонности.Интимное сексуальное поведение и просто интимный социальный контакт в целом представляет собой интересную дилемму для людей, потому что, с одной стороны, мы получаем от этого много пользы, но с другой стороны, это делает нас более уязвимыми для болезней, с которыми люди сталкиваются. могут распространяться между собой. Это постоянный компромисс, и идея состоит в том, что люди будут решать этот компромисс несколько по-разному, в зависимости от того, обеспокоены они или нет угрозой инфекционного заболевания.

Когда люди действительно чувствуют себя более уязвимыми к инфекционным заболеваниям, идея состоит в том, что они просто немного отступят от этих романтических наклонностей, и есть исследования, которые показывают, что люди с меньшей вероятностью будут искать романтические возможности, когда они больше обеспокоены. о болезни. И это не только в области романтики, если на то пошло. Есть работы, которые показывают, что люди в целом менее общительны, когда обеспокоены инфекционными заболеваниями, потому что, в конце концов, не только интимный сексуальный контакт представляет собой риск, но и тесный межличностный контакт в целом.И поэтому по тем же причинам тесный межличностный контакт требует компромисса. Общение с друзьями, знакомство с новыми людьми и т. Д. Дает много преимуществ, но это также несет в себе риск передачи болезней. Следовательно, когда люди больше беспокоятся об угрозе болезни, они, как правило, просто отказываются от социальных контактов.

Mills: Давайте поговорим на минутку о роли отвращения и о том, как оно соотносится с нашей поведенческой иммунной системой. Я имею в виду, что это, очевидно, играет важную роль для нас как живых существ.Но какая это роль? В чем цель отвращения?

Schaller: Многие люди изучали отвращение в течение многих лет и предлагали множество ролей, которые играет отвращение, а также эволюцию этого эмоционального переживания, которое мы называем отвращением. Например, один эксперт по отвращению предположил, что на самом деле очень давно, с точки зрения эволюции, отвращение или некоторая ранняя версия отвращения, отвращения выполняли функцию простого удержания потенциально загрязненных продуктов питания от нашего рта, поскольку именно через наш рот может произойти множество потенциальных инфекций.

И со временем, особенно по мере того, как наши предки превращались во все больше и больше социальных видов, отвращение развивалось и приобрело более широкую роль, которая служила не только способом предупреждения нас об угрозе зараженных продуктов питания, но и как своего рода системы первого оповещения об угрозе всего, что может быть контаминирующим или заразным. Итак, что отвращение делает у людей в наши дни, оно действительно, как и многие эмоции, служит своего рода сигнальной системой. По сути, это действительно мощный, немедленный сигнал, который предупреждает меня: «Вот потенциальная угроза заражения, и это заставляет меня реагировать избегающим образом.«

Mills: Вы немного говорили об эволюции, пока мы здесь болтали, и мне интересно, в долгосрочной перспективе, как вы думаете, эта пандемия изменит поведение людей в какой-либо долгосрочной перспективе?

Schaller: Я думаю, что было бы, вероятно, глупо с моей стороны размышлять о том, будет ли это на самом деле иметь эволюционные последствия, но я думаю, что скорее всего это можно увидеть с точки зрения не генетической эволюции, а культурной эволюции. , что пандемия, вероятно, окажет долгосрочное влияние на то, какие нормы регулируют то, как люди взаимодействуют друг с другом.И я уверен, что ошибаюсь в некоторых из них, потому что на своем печальном опыте я узнал, что действительно трудно предсказать будущее, но я не удивлюсь, если склонность людей беспокоиться о том, что В густонаселенных, близких физических пространствах люди будут немного более устойчивы в течение некоторого отрезка времени в будущем, чтобы попасть в такие многолюдные места.

Mills: Эра мошпитов может закончиться.

Шаллер: Ага. Что ж, поэтому я думаю, что трудно строить догадки.У людей короткая память, правда?

Mills: Мы по-прежнему будем делать глупости.

Schaller: Возможно, через два года у меня будет меньше шансов нырнуть в мошер лично, но мои дети могут по-прежнему быть мошерами в будущем. Что ж, я думаю, что это действительно интересный вопрос, потому что он возвращает нас к идее о том, что многие вещи, которые помогают служить буферами против распространения болезней, также убирают то, что люди ценят, например, тесное взаимодействие.И поэтому я думаю, что, поскольку у людей действительно есть такая сильная потребность в социальных контактах и ​​так далее, это, вероятно, поправится.

Чего я действительно ожидаю, или, по крайней мере, мне очень интересно это увидеть, так это того, насколько устойчивой нормы ношения масок будет больше. Во многих частях мира люди задолго до пандемии COVID, как правило, носили тканевые маски на лице, чтобы предотвратить распространение сезонного гриппа, простуды и тому подобного. Ага. Итак, теперь это —

.

Mills: Это может сохраниться.

Schaller: Нельзя сказать, что это норма для всех, но во всем мире это стало нормой. И я уверен, что когда пандемия закончится, найдется много людей, которые будут счастливы выбросить свои маски и не захотят больше к ним прикасаться. Но я также готов поспорить, что будет много людей, которые будут держаться за свои маски и довольно регулярно снимать их в сезон простуды и гриппа. И это, вероятно, принесет много пользы общественному здравоохранению во всем мире.

Миллс: Ага. Я имею в виду, да? Показатели сезонного гриппа в этом году сильно снизились, так что это абсолютно работает.

Шаллер: Верно.

Миллс: Ну, последний вопрос. Как вы думаете, на какие наиболее важные вопросы о поведенческой иммунной системе еще предстоит ответить? Над чем еще вы работаете?

Шаллер: Я не могу сказать, что работаю над этим. Я буду говорить более широко о вещах, над которыми работают люди в более широком исследовательском сообществе, и над чем они, вероятно, будут работать.Я думаю, что есть один действительно интересный вопрос, который восходит к тому, как мы открылись и говорили об этом — есть не только поведенческая иммунная система, которая помогает нам даже от болезней, но и настоящая иммунная система, эти иммунологические защиты, которые бороться с инфекциями, когда они попадают внутрь нас, и действительно интересный вопрос заключается в том, в какой степени эти два разных типа иммунных систем на самом деле общаются друг с другом, как они взаимодействуют.

И есть различные намеки на работу, которые действительно предполагают, что они связаны, а не просто полностью независимы.Приведу два примера. Одним из примеров является некоторая работа, которую проделали люди, которая показывает, что, когда люди на самом деле иммунологически подавлены, что их иммунная система просто не работает, эти люди по сравнению с другими людьми, как правило, проявляют больше ксенофобных реакций по отношению к иностранцам и тому подобное. Идея состоит в том, что когда у людей действительно ослаблен иммунитет, они компенсируют это за счет усиления поведенческой иммунной системы.

А вот еще один пример, когда мы с некоторыми коллегами изучали это и еще несколько человек, которые проводили аналогичные исследования, которые показывают, что когда люди воспринимают вещи, которые представляют угрозу заражения в их среде, или когда, скажем, мы смотрим на отвратительные показывает, что это на самом деле имеет тенденцию к усилению нашей реальной иммунологической защиты.Люди, занимающиеся психонейроиммунологией, уже много лет знают, что любое стрессовое событие может усилить нашу иммунологическую защиту, но даже больше, чем столкновение с другими стрессовыми ситуациями, например, даже больше, чем просмотр фотографий, которые меня до чертиков пугают. Если я смотрю на фотографии людей, которые сами выглядят больными, это приводит к тому, что мои лейкоциты создают более сильную иммунологическую защиту от инфекций.

Миллс: Это другая часть тела, которая реагирует.Это не похоже на уровень кортизола. Это белые кровяные тельца, поэтому он действительно невосприимчив —

Schaller: Это не просто реакция на стресс. На самом деле это иммунологический ответ. Я имею в виду, что это действительно интересные намёки на то, как эти различные виды механизмов, эти иммунологические механизмы, эти психологические механизмы каким-то образом глубоко связаны. И некоторые люди предположили, эй, вероятно, имеет смысл говорить об этом, поскольку все это часть интегрированных средств защиты организма от инфекционных заболеваний, и в рамках эволюционной системы имеет смысл, что все эти вещи будут каким-то образом глубоко связаны между собой, Так что действительно интересное направление работы, и я думаю, что впереди потребуются годы работы, — это выяснить, как поведенческая иммунная система взаимодействует с реальной иммунной системой.Это всего лишь один пример того, что, на мой взгляд, будет действительно важным и интересным.

Mills: Что ж, спасибо, что присоединились к нам сегодня, доктор Шаллер. Это было действительно интересно. Я думаю, вы заставили нас задуматься о многом, пока мы переживаем сезон пандемии и гриппа и всю зиму. Я ценю, что вы провели с нами время сегодня.

Schaller: Было очень приятно.

Миллс: Вы можете найти предыдущие выпуски «Разговора о психологии» на нашем веб-сайте по адресу «Speaking of Psychology».org или где бы вы ни находили свои подкасты. Если у вас есть комментарии или идеи для будущих подкастов, вы можете написать нам по адресу [email protected]. Это к слову о психологии на apa.org. «Говоря о психологии» продюсирует Леа Винерман. Наш звуковой редактор — Крис Кондаян.

Спасибо за внимание. От Американской психологической ассоциации я Ким Миллс.

Уровень инфекционных заболеваний, связанных с авторами

По мнению психологов, в дополнение к нашей физиологической иммунной системе у нас есть еще и поведенческая: бессознательный кодекс поведения, который помогает нам оставаться свободными от болезней, включая страх и избегание незнакомых — и, возможно, инфицированных — людей.

Когда риск заражения высок, это поведение «паразитического стресса» усиливается, потенциально проявляясь в установках и даже моделях голосования, которые отстаивают соответствие и отвергают «чужие чужие группы» — ключевую черту авторитарной политики.

Новое исследование, крупнейшее из всех, когда-либо исследовавших связи между распространенностью патогенов и идеологией, обнаруживает сильную связь между уровнем инфицирования и проявлениями авторитаризма в общественном отношении, политическом лидерстве и даже законотворчестве.

Хотя данные, использованные для исследования, предшествовали Covid-19, психологи Кембриджского университета говорят, что большее общественное стремление к «подчинению и подчинению» в результате пандемии может в конечном итоге привести к тому, что либеральная политика пострадает от урны для голосования. Результаты опубликованы в Журнале социальной и политической психологии .

Исследователи использовали данные об инфекционных заболеваниях из США в 1990-х и 2000-х годах и ответы на психологический опрос, проведенный более 206000 человек в США в 2017 и 2018 годах.Они обнаружили, что в более заразных городах и штатах США стало больше граждан, склонных к авторитарности.

Результаты, полученные в США, были воспроизведены на международном уровне с использованием данных опросов более 51 000 человек из 47 разных стран, сравнивая ответы с показателями заболеваемости на национальном уровне.

В наиболее авторитарных штатах США уровень инфекционных заболеваний — от ВИЧ до кори — был примерно в четыре раза выше, чем в наименее авторитарных штатах, в то время как в наиболее авторитарных штатах он был в три раза выше минимального.

Это произошло после того, как ученые учли ряд других социально-экономических факторов, влияющих на идеологию, включая религиозные убеждения и неравенство в богатстве и образовании. Они также обнаружили, что более высокий уровень заражения в регионах США соответствовал большему количеству голосов за Дональда Трампа на президентских выборах в США в 2016 году.

Более того, как в странах, так и в штатах США более высокий уровень инфекционных заболеваний коррелирует с более «вертикальными» законами — теми, которые непропорционально затрагивают определенные группы, например, контроль за абортами или суровые наказания за определенные преступления.Иначе обстоит дело с «горизонтальными» законами, которые одинаково влияют на всех.

«Мы находим устойчивую взаимосвязь между распространенностью инфекционных заболеваний и психологическим предпочтением конформности и иерархических структур власти — столпов авторитарной политики», — сказал ведущий автор исследования доктор Леор Змигрод, эксперт по психологии идеологии из Кембриджского университета.

«Более высокий уровень инфекционных заболеваний предсказал политические взгляды и результаты, такие как консервативное голосование и авторитарные правовые структуры.На множестве географических и исторических уровней анализа мы видим, как эта взаимосвязь возникает снова и снова ».

«Мы обнаружили, что уровни патогенов, полученные более двадцати лет назад, по-прежнему имели отношение к политическим взглядам еще в 2016 году. Если Covid-19 усилит привлекательность авторитарной политики, последствия могут быть долгосрочными», — сказал Змигрод из Кембриджского Департамента здравоохранения. Психология.

В ходе исследования также проверялось, сохраняется ли связь с авторитаризмом для зоонозных заболеваний — болезней, передающихся только от животных, — но было обнаружено, что это связано исключительно с передачей болезней от человека к человеку, что также предполагает, что это часть «поведенческой иммунной системы», как говорят исследователи.

В 2017 году психологи Кембриджа совместно с журналом TIME Magazine запустили опрос личности, состоящий из двух частей. Первая часть была основана на романах о Гарри Поттере, но участники также могли выбрать вторую часть, используемую для научных исследований, которая включала в себя хрестоматийную меру авторитаризма.

Участникам были представлены пары личностных качеств и их спросили, какое качество было наиболее важным для ребенка, например, независимый или уважительный, послушный или самостоятельный.Более четверти миллиона человек заполнили этот раздел и предоставили свои почтовые индексы.

Для определения уровней заболеваемости в штатах США ученые использовали данные Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) за период с 1993 по 2007 год. Они включали уровни патогенов, таких как вирусный гепатит, герпес, ВИЧ, корь и ветряная оспа.

Для городов США команда Кембриджа подсчитала показатели заболеваемости хламидиозом и гонореей с 2002 по 2010 год. Для 47 стран использовался индекс девяти инфекционных заболеваний, от туберкулеза до малярии.

«Эти данные являются предупреждающим знаком о том, что поведение, позволяющее избегать болезней, имеет серьезные последствия для политики», — добавил Змигрод. «Covid-19 может формировать склонности людей к подчинению и подчинению, и это может быть преобразовано в авторитарные политические предпочтения, схемы голосования и законы».

«Здоровье и политика могут быть более взаимосвязаны, чем мы предполагали ранее».

---

---

Журнал

Журнал социальной и политической психологии

Метод исследования

Экспериментальное исследование

Предмет исследования

Люди

Название статьи

Психологические и социально-политические последствия инфекционных заболеваний: авторитаризм, управление и передача незоонозных (от человека к человеку) инфекций

Дата публикации статьи

9 сентября 2021 года

Заявление об ограничении ответственности: AAAS и EurekAlert! не несут ответственности за точность выпусков новостей, размещенных на EurekAlert! участвующими учреждениями или для использования любой информации через систему EurekAlert.

Инфекционное соединение | Психология сегодня

ПСИХОЛОГИЯ ДАВНО УКАЗЫВАЕТ, ЧТО ПСИХИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ РОДИТСЯ ОТ НЕОБХОДИМОСТИ ОПЫТ. НЕДАВНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ УКАЗЫВАЛИ ПАЛЬЦЕВ НА ДЕФЕКТЫ. ГЕНЫ. ТЕПЕРЬ МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ ТРЕТИЙ КУЛЬПРИТ: НАШЕСТВИЕ БАКТЕРИЙ И ВИРУСЫ.

Восьмилетний Сет вырвался из объятий Джейн, его измотанный мама, третий раз за 10 минут. Разрывая чрезвычайную ситуацию комнаты, он остановился, ошеломленный листом бумаги, лежащим на пол.Его глаза с красными краями, казалось, вылезали из орбит, а его глаза рот сильно дернулся, как будто ему было больно. Безразличен к Джейн умоляя остановиться, он начал собирать с пола каждый кусок бумага, какой бы грязной она ни была, с покрасневшими руками. Это состояние его рук ускорило поездку в больница: Сет провел большую часть ночи в ванной, мыл их снова и снова.

Его голова спазматически дергается, а пальцы клюют кусочки бумаги и окурки, мальчик походил на какие-то странные переросшая птица.Затем, внезапно испугавшись, он прилетел к Джейн и начал потянув за руку. «Мамочка, мамочка, давай уходим!» он всхлипнул. «Они собирается убить нас. Идут! »

Джейн изо всех сил пыталась его успокоить, но она тоже начинала паника. Двумя днями ранее Сет был совершенно нормальным мальчиком, чей Самыми серьезными проблемами со здоровьем были простуда или боль в горле. Он в одночасье заболел психическим заболеванием.

Что вызвало беспокойство Сета, его тики, его обсессивно-компульсивное расстройство? поведение? Удивительно, но, вероятно, это была небольшая боль в горле, его врачи сделали вывод.Сегодня ученые все чаще начинают признавать что бактерии и вирусы, которые часто проникают в наши тела и вызывают боль в горле и другие незначительные недуги также могут спровоцировать множество серьезных психические и эмоциональные заболевания, включая анорексию, шизофрению и обсессивно-компульсивное расстройство.

Эта теория резко расходится с более ранними взглядами на происхождение психологическое заболевание. Последователи Фрейда долгое время считали, что эмоциональные проблемы в первую очередь являются результатом плохого воспитания, особенно матерями.Действительно, примерно 30 лет назад психоаналитики часто возложил вину за шизофрению на «шизофреногенных» матерей. Обсессивно-компульсивное расстройство тоже было перенесено в дверь мамы. «Это было считается результатом сурового приучения к туалету «, — отмечает Сьюзан Сведо, Доктор медицинских наук, заведующий кафедрой педиатрии и психоневрологической психиатрии Национальные институты психического здоровья. Но такие теории, которые добавляли неизмеримая вина перед тяготой родителей с душевнобольным потомством, оказалось, что у них мало доказательств, большинство экспертов сейчас дать согласие.

Вместо этого в последние годы акцент сместился на гены, поскольку основной источник психических заболеваний. Считается, что дефектная ДНК не менее частично ответственен, среди прочего, за беспокойство и панику расстройства, шизофрения, маниакальная депрессия и антисоциальная личность расстройство, которое характеризуется импульсивным, чрезмерно эмоциональным и неустойчивые модели межличностного поведения.

Тем не менее, генетика, похоже, не полностью объясняет возникновение серьезные психические заболевания.Если бы виновата только наследственность, тождественные близнецы заболеют шизофренией с высокой степенью конкордантности, но фактически только в 40% случаев, когда один однояйцевый близнец болен есть ли он у другого близнеца. Аутизм, хотя и наблюдался бегать семьями, также поражает пятерых из каждых 10 000 детей, по-видимому, произвольно. Также нельзя допустить депрессию и другие аффективные расстройства. полностью объясняется повреждением ДНК. Говорит Ян Липкин, доктор философии, нейробиолог и микробиолог Калифорнийского университета в Ирвин: «Генетика не дает ключа к пониманию того, как подобрать эти квадратные колышки в круглые отверстия.«

Бактерии и вирусы могут быть этим ключом, но ученые не торопятся понять идею. Рассмотрим случай сифилиса, который вызывается бактерия Treponema pallidum. На своей последней, или третичной стадии, болезнь может спровоцировать психические проблемы, такие как слабоумие, мания, депрессия, заблуждения и тики Туретта. Хотя некоторые ученые подозревали связь между заражением бактериями и психические расстройства, на проявление которых может потребоваться от трех до пяти десятилетий, ссылка получила широкое распространение только в 1940-х годах после введения антибиотик пенициллин для лечения сифилиса.Тем временем пациенты с сифилисом, у которых позже развились психиатрические проблемы, были часто институционализируется как сумасшедший. Но даже если связь установлена, Теории Фрейда были на подъеме, и немногие ученые были готовы считают, что микробы могут быть обычным источником других психических болезнь.

Теперь, спустя десятилетия, инфекция стала главным подозреваемым в психологические заболевания. Неадекватность генетического и экспериментального объяснения побудили ученых искать в другом месте — и их взгляд остановился из-за физических недугов, таких как болезни сердца, рак и язвы, которые в некоторых случаях имеют инфекционное происхождение.Может быть то же самое правда, задаются вопросом они, от душевных и эмоциональных недугов?

Усовершенствованная технология упростила поиск. Поскольку активные только находясь внутри других живых существ, микробы, как известно, трудно расти и, следовательно, изучать в лаборатории, но способность ученых делать это неуклонно росла за последние несколько десятилетий. У других инструментов есть позволили исследователям более ясно увидеть добычу. Около десяти лет микробиологи использовали метод, называемый полимеразной цепной реакцией, или ПЦР, чтобы копировать небольшой кусочек генетического материала снова и снова пока он не сформирует количество, достаточно большое для изучения — и достаточно большое, чтобы показать сохраняющиеся следы инфекции.Новый вариант ПЦР, названный анализ представительных различий, введенный в 1994 году, позволяет ученых, чтобы пойти еще дальше и сравнить различия между двумя отдельные фрагменты ДНК (включая здоровые и больные сегменты, для пример). А усовершенствование электронных микроскопов позволило исследователей проследить за «следами», оставленными инфекцией у пациентов. спинномозговая жидкость.

Введение компьютерной томографии в начале 1970-х годов было еще одним Прыжок вперед. До этого только рентген или вскрытие могли выявить повреждение головного мозга, и то только в самом грубом виде.CAT сканы показывают тонкие изменения, которые можно отслеживать с течением времени, что дает исследователям больше точное ощущение воздействия микроба. МРТ, разработанная в начале 1980-х, добавила трехмерность изображениям мозга и ПЭТ-сканированию, придумали вскоре после этого, добавили движения. Теперь бактерии и вирусы можно поймали с поличным.

Тем не менее, выясняя связь между микробами и психологическими проблем оказалось сложной задачей, в немалой степени из-за хитрость и коварство самих возбудителей болезней, у которых есть много способов атакуют наши тела и мозг.

T. pallidum, возбудитель сифилиса, протекает в простой способ: он атакует и убивает клетки мозга. После входа тело — обычно через половой акт или через материнское плацента в ее плод — бактерия перемещается по лимфатической системе пока он не достигнет мозга. Как только он поселяется там, он мало что жалеет структуры, воспаление некоторых нейронов и удаление миелина, или изоляция, от других. (Без миелина нервные импульсы замедляются или перестал вообще.)

Другие микробы более коварны. Вирус иммунодефицита человека, например, которые могут вызывать беспокойство, бред, психоз и суицидальные impulses, использует стратегию троянского коня. Вместо того, чтобы напрямую атаковать клетки головного мозга, он заражает макрофаги, силы иммунной системы, которые бродят по кровотоку, поглощая чужеродные клетки, которые могут представлять угрозу для тело. После того, как макрофаги попали в мозг, ВИЧ выходит из строя цитокины, белковые пептиды, убивающие нейроны. Вирус хламидиоза pneumoniae может использовать аналогичный трюк — проскользнуть в мозг и производство цитокинов — чтобы вызвать болезнь Альцгеймера.

Стрептококковые бактерии, такие как возбудители стрептококковой ангины, забирают все же другой подход. Когда они вторгаются в тело, они автоматически спотыкаются защитная сигнализация организма, вызывающая антитела иммунной системы солдаты. Но как только начинается стычка, бактерии маскируются. сами в этой самой иммунной системе. Как волк в овечьей одежду, они маскируются с помощью молекулярной мимикрии, маскировки сами в белках, которые имитируют собственные белки организма, и тем самым уклоняться от атаки.По причинам, которые ученые еще не понимают, антитела некоторых людей — возможно, людей с генетической предрасположенностью — затем включите собственные ткани их тел, атакуя нейроны базальных ганглиев. Эти структуры, расположенные между более примитивным нижним мозгом и высшим корковые центры, помогают интерпретировать информацию от органов чувств и являются ключевыми к здоровым эмоциям и поведению.

Самоуничтожение, вызванное стрептококковыми бактериями, может быть особенно опасен для маленьких детей.Потому что их иммунная система «наивны» или недоразвиты, их тела вызывают бурный отклик к стрептококкам, но это не очень эффективно, и их антитела в конечном итоге повреждают свои нейроны, а не бактерии «, — объясняет Сведо. Она считает, что такой ущерб, причиненный самим себе, приводит к тому, что у некоторых детей развить обсессивно-компульсивное расстройство.

В эксперименте, проведенном ранее в этом году, Swedo заменила плазма крови 28 детей, страдающих ОКР (и у которых уровни антител к стрептококку) со здоровой донорской плазмой, рассуждение что такой переключатель удалит вызывающие проблемы антитела.В пределах месяц, частота галстуков снизилась вдвое, а другие их ОКР симптомы уменьшились на 60%. «Это было действительно приятно, — говорит Сведо. «Это означает, что ОКР — это медицинское заболевание, и если вы заразились им раньше, рубцы в мозгу, вы можете вылечить их ».

ОКР — не единственное психическое заболевание, связанное со стрептококком. Хотя нервная анорексия связана с искаженным образом тела, общественные давление быть худым, дискомфорт в связи с развитием сексуальности и другие эмоциональные и культурные факторы, врачи также отметили, что питание расстройство иногда появляется или ухудшается после ангины.Стрептококк также участвует в синдроме Туретта и в Хорея Sydenhams, от которой у страдающих дергается руки и ноги. в манере, которую часто сравнивают с танцем.

Исследователи считают, что семена других психических заболеваний могут быть посаженным, пока плод еще находится в утробе матери, когда беременная будущая мать заражается. Эпидемии гриппа наблюдались поколение спустя волны шизофрении в Англии, Уэльсе, Дании, Финляндия и другие страны, а также недавнее исследование, опубликованное в New Медицинский журнал Англии сообщает о более высоких показателях шизофрении среди дети, рожденные в многолюдных местах в холодную погоду — условия, благоприятные для респираторные недуги.

Ученые подозревают, что в таких случаях вирус, подобный тому, который вызывает грипп или новый кандидат, вирус Борна, может вызвать сам попадает в мозг плода на решающей стадии развития. В Затем микроб незаметно нарушает нейронные связи мозга в процессе это становится очевидным только по мере того, как мозг достигает полной зрелости, в раннем совершеннолетие. У людей с шизофренией части головного мозга — кора, таламус, лимбическая система и базальные ганглии сокращаются, а щели и заполненные жидкостью пространства увеличиваются наполовину, а химические вещества мозга баланс сдвигается.Такие изменения вполне могут быть ужасным наследием пренатальный вирус.

Микробы, вызывающие психические заболевания, также могут проникать в организм другого человека. путь — на вилке. В середине 1990-х годов произошла вспышка болезни Крейтцфельдта-Якоба. болезнь вселяла страх в мясоедов, особенно в Англии, где 35 люди умерли после употребления зараженной говядины. Пока живы, жертвы чего был назван «коровьим бешенством», проявлял странные симптомы, такие как постоянное крик, неуместный смех, отказ от купания и компульсивный ходьба.

Ученые предположили, что «коровье бешенство» заразилось, потому что их кормили овцы, пораженные болезнью, известной как скрейпи, но может быть виновата аналогичная инфекция, свойственная коровам. (Скрепи у овец, губчатый энцефалит крупного рогатого скота у коров и болезнь Крейтцфельда-Якоба у коров. считается, что все люди вызваны тем, что известно как прион, или инфекционный белок, который действует подобно вирусу.) Загрязненный гормон роста человека, трансплантаты роговицы и хирургические вмешательства. инструменты также подозревались в передаче болезни люди.Ранее в этом году британский медицинский журнал The Lancet сообщили, что несколько операций и проживание на ферме являются факторами риска для CJD. Хотя это заболевание считается редким, невропатолог Йельского университета Лаура Мануэльдис, доктор медицины, которая считает, что возбудитель на самом деле небольшой вирус, а не прион, подозревает, что CJD встречается чаще, чем мы считают, и часто ошибочно диагностируется как болезнь Альцгеймера.

Почему не у каждого ребенка с фарингитом развивается тревога беспорядок? Или слабоумие поражает сифилиса каждого взрослого? Наши тела защищают нас от большинства вторжений недружелюбных микробов, но уязвимые — люди со слабым здоровьем, ослабленной иммунной системой или, возможно, генетическая предрасположенность — менее приспособлены для защиты от вирусов и бактерии, которые со временем могут вызвать психическое заболевание.

Продолжение исследований может привести к появлению более эффективных вакцин и антибиотики, но профилактика и лечение должны быть проницательны, как сами инфекционные агенты, которые распространяются и размножаются в казалось бы, бесчисленное множество способов. Более тревожным является тот факт, что вызывающие болезни организмы могут перехитрить наши противомикробные стратегии. С разработка антибиотиков и противовирусных препаратов, исследователи надеялись победить вирусы и бактерии раз и навсегда. Но они недооценили коварная изобретательность этих микробов, которые вскоре произвели штаммы устойчивы к новым чудодейственным лекарствам.

Аналогичным образом, ученые одно время полагали, что возбудители инфекционных заболеваний эволюционировали, чтобы стать менее могущественными, хотя бы для того, чтобы обеспечить собственное выживание: чем дольше живет зараженный хост, тем больше число люди, которые могут быть подвержены воздействию патогена, и тем более вероятно, что микроб должен воспроизводить себя. Но недавние исследования показали, что обнадеживающая реальность: при некоторых условиях микробы могут процветать с повышенная вирулентность в густонаселенных современных городах. Эти густонаселенные области могут содержать опасные патогены, которые в противном случае могли бы проникнуть через сообщество, а потом некуда идти.

Для успешной борьбы с этими патогенами врачи должны адаптировать лечение конкретного заболевания. Иногда, например, они могут хотите снять жар и воспаление у инфицированного пациента; в другом Иногда жар нужно оставить в покое, чтобы убить чувствительные к теплу вирусы. Сифилис можно вылечить с помощью пенициллина, и врачи добились определенных успехов при назначении антибиотиков людям с анорексией. Прочие болезни требуется более сложное лечение, такое как замена плазмы Swedo для дети с ОКР, а с некоторыми недугами вообще нельзя сильно помочь.В Например, единственный способ вылечить деменцию, вызванную ВИЧ, — это попытаться замедлить репликация самого вируса. Никакая текущая терапия не делает этого навсегда, и многие ВИЧ-положительные пациенты по-прежнему страдают психиатрическими заболеваниями. симптомы. (Фактически, самоубийства — основная причина смерти среди ВИЧ-инфицированный.) паллиативной помощи, и к тому времени, когда шизофрения, вызванная гриппом, станет очевидно, неврологический ущерб уже нанесен.

Тем не менее, наука продолжает внушать надежду, что однажды такой заразный агенты будут контролироваться или даже устраняться.Этот день тоже не может наступить скоро для Сведо, педиатра по образованию. «Когда я занимался медициной в Мемориальный госпиталь в Чикаго, я видел, как родители ужасно страдали, когда они потеряли своих детей из-за лейкемии, — говорит она. — Когда я пришла в НИПЗ, я начал видеть, как родители теряют своих детей из-за ОКР и шизофрении. Эти горе родителей намного глубже. Дело в том, что их дети болезни являются социально неприемлемыми, что делает их боль почти невыносимой ». Теперь, когда мы знаем, что многие психические заболевания начинаются с микробов, а не с задыхающуюся мать или далекий отец «мы можем начать лечить мысленно больные люди без стыда и порицания.Мы можем лечить их с медицинской точки зрения. «

ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ

Поскольку мы так мало знаем о вирусах и бактериях, вызывающих некоторые виды психических заболеваний, имеет смысл избегать их, когда это возможно. Здесь советы по предотвращению заражения от ведущих ученых (большая часть что странно звучит как мамино):

o Соблюдайте здоровую диету.

o Высыпайтесь.

o Снижение стресса.

o Делайте прививку от гриппа каждую осень.

o Помните, что секс с несколькими партнерами повышает риск инфекционное заболевание.

o Часто мойте руки. (Хотя у вас может возникнуть соблазн использовать одно из многих антибактериальных мыл на рынке, такие очищающие средства могут способствовать росту устойчивых к лекарствам «супербактерий».)

o Не ешьте плохо прожаренное мясо или мясо, если оно у вас есть. вопросы о том, как это хранилось или готовилось.

o Выясните, есть ли у вас какие-либо улучшения физического состояния. риск заражения и обсудите с врачом профилактические меры. Если, например, у вас выпал митральный клапан (клапан в сердце не закрывается должным образом, увеличивая риск заражения), ваш врач может порекомендовать вам принимать антибиотики перед стоматологическим лечением сделано.

o Обратите внимание на свое тело. Даже незначительные симптомы — лихорадка, озноб, боль в шее — может означать, что вы боретесь с инфекцией, и вам следует обсудите их со своим врачом. Уделяйте особое внимание своим детям симптомы.

o Если вам прописали антибиотики, завершите весь курс терапия.

o Если вы работаете в медицинских учреждениях — даже техником или клерк — обязательно сделайте прививки от гепатита и других возбудителей болезней вы можете приобрести у пациентов.

o Если вы беременны, будьте особенно осторожны, чтобы избежать респираторных заболеваний. недуги типа гриппа. Избегайте контакта с наполнителем для кошачьего туалета, который может содержат токсоплазму, микроб, который может вызывать врожденные дефекты или даже самопроизвольный аборт.

ИЛЛЮСТРАЦИИ (ЦВЕТ)

Социальная психология ВИЧ-инфекции — 1-е издание

Содержание

Предисловие Часть 1: Теоретические корни профилактики. Социально-когнитивные взгляды на восприятие рисков ВИЧ и проявление рискованного поведения 1. Патрисия В. Линвилл, Грегори В. Фишер и Барух Фишхофф Восприятие риска СПИДа и предвзятость в принятии решений 2. Дж. Ван дер Плигт, Вильма Оттен, Рене Ришар и Франк ван дер Вельде Предполагаемый риск СПИДа: нереалистичный оптимизм и самооценка Защитное действие 3. Мэг Джеррард, Фредерик Х. Гиббонс, Тедди Д. Уорнер и Габи Е. Смит Воспринимаемая уязвимость к ВИЧ-инфекции и профилактическое поведение от СПИДа: критический обзор доказательств 4. Линн Кэрол Миллер, Б.Энн Беттанкур, Шеррин Чапман Дебро и Валери Хоффман Согласование более безопасного секса: межличностная динамика. Теоретические перспективы вмешательства 5. Уильям А. Фишер и Джеффри Д. Фишер Общая социально-психологическая модель для изменения поведения, связанного с риском СПИДа 6. Ричард Э. Петти, Фейт Глейхер и У. Блэр Дж. Джарвис Убеждение Теория и профилактика СПИДа 7. Джон Б. Джеммотт и Джеймс М. Джонс Социальная психология и СПИД среди лиц из числа этнических меньшинств: рискованное поведение и стратегии их изменения Часть 2: Дилемма PWA: стигма, социальные реакции и преодоление . Понимание стигмы СПИДа 8. Грегори М. Херек и Эрик К. Глунт Отношение общества к проблемам, связанным со СПИДом в США 9. Джон Б. Прайор и Гленн Д. Ридер Коллективные и индивидуальные представления Стигма ВИЧ / СПИДа 10. Бернард Вейнер СПИД с точки зрения атрибуции. Как справиться с ВИЧ-инфекцией и социальная поддержка 11. Шелли Э. Тейлор, Маргарет Э. Кемени, Стивен Г. Шнайдер и Лиза Г.Аспинуолл Борьба с угрозой СПИДа 12. Аллен М. Омото, Марк Снайдер и Джеймс П. Бергьюс Психология волонтерства: концептуальный анализ и исследование программы действий. Именной указатель. Предметный указатель.

Страх перед коронавирусом меняет нашу психологию

Аарё, например, обнаружил, что страх перед болезнью может влиять на отношение людей к иммиграции. Она подчеркивает, что это часть подхода поведенческой иммунной системы «лучше перестраховаться, чем сожалеть».«Это неправильное толкование» нерелевантных сигналов, возникающих «когда развитый разум встречается с мультикультурализмом и этническим разнообразием современности, что не повторялось на протяжении большей части нашей эволюционной истории», — говорит она.

Как справиться с Covid-19

Влияние поведенческой иммунной системы варьируется от человека к человеку; не все пострадают в одинаковой степени. «У некоторых людей особенно чувствительная поведенческая иммунная система, которая заставляет их очень сильно реагировать на вещи, которые они интерпретируют как потенциальный риск заражения», — говорит Аарё.Согласно исследованию, эти люди уже будут более уважительно относиться к социальным нормам и более недоверчиво к посторонним, чем средний человек, а повышенная угроза болезней просто укрепит их позиции.

У нас пока нет достоверных данных о том, как вспышка коронавируса меняет наше мнение, но теория поведенческой иммунной системы, безусловно, предполагает, что это возможно. Йоэль Инбар из Университета Торонто утверждает, что это будет относительно умеренный сдвиг в общем мнении населения, а не огромный скачок в социальном отношении.

Он обнаружил некоторые свидетельства социальных изменений во время эпидемии Эболы 2014 года, которые стали фиксацией международных новостей: в выборке из более чем 200000 человек скрытое отношение к геям и лесбиянкам, похоже, немного снизилось во время вспышки. «Это был естественный эксперимент, когда люди много читают об угрозах болезней, и похоже, что это немного изменило отношение».

В связи с приближающимися выборами в США естественно задаться вопросом, может ли что-либо из этого повлиять на предпочтения людей различных кандидатов или их реакцию на определенную политику.Шаллер предполагает, что это может сыграть небольшую роль, хотя он скептически относится к тому, что это будет решающим фактором. «Более глубокие эффекты могут не иметь ничего общего с [поведенческой иммунной системой], а иметь прямое отношение к восприятию того, насколько хорошо правительственные чиновники реагируют или не реагируют на ситуацию», — говорит он.

Даже если эти психологические сдвиги не повлияют на результат выборов на национальном уровне, стоит задуматься о том, как они влияют на нашу личную реакцию на коронавирус.Независимо от того, выражаем ли мы конформистское мнение, судим о поведении другого или пытаемся понять ценность различных политик сдерживания, мы можем задаться вопросом, действительно ли наши мысли являются результатом рациональных рассуждений или же они могли быть сформированы древним ответом, сформировавшимся тысячелетиями. до открытия теории микробов.

–

Дэвид Робсон — автор книги «Интеллектуальная ловушка», в которой исследуется психология наших наиболее распространенных ошибок в рассуждении и основанных на доказательствах стратегий, направленных на улучшение процесса принятия решений.Он @d_a_robson в Твиттере.

–

Как отмеченный наградами научный сайт, BBC Future стремится предоставлять вам научно обоснованный анализ и разоблачающие мифы истории о новом коронавирусе. Вы можете прочитать больше о нашем репортаже о Covid-19 здесь.

–

Присоединяйтесь к одному миллиону поклонников Future, поставив нам лайк на Facebook или подписавшись на нас в Twitter или Instagram.

Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельник BBC.com предлагает информационный бюллетень под названием «The Essential List». Тщательно подобранная подборка историй из BBC Future, Culture, Worklife и Travel, которые доставляются на ваш почтовый ящик каждую пятницу.

Инфекционные заболевания | Психология Вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Биологический: Поведенческая генетика · Эволюционная психология · Нейроанатомия · Нейрохимия · Нейроэндокринология · Неврология · Психонейроиммунология · Физиологическая психология · Психофармакология (Указатель, Схема)

---

Эту статью нужно переписать, чтобы повысить ее актуальность для психологов..
Пожалуйста, помогите улучшить эту страницу самостоятельно, если можете ..

На этой электронной микрофотографии, окрашенной в ложный цвет, виден малярийный спорозоит, мигрирующий через эпителий средней кишки.

Инфекционные расстройства также инфекционное заболевание — это клинически очевидное состояние, возникающее в результате присутствия патогенных микробных агентов, включая вирусы, бактерии, грибы, простейшие, многоклеточные паразиты и аберрантные белки, известные как прионы. Эти патогены могут вызывать заболевания животных и / или растений.

Они представляют интерес для психологов, поскольку могут вызывать краткосрочные эффекты, такие как подавленное настроение и усталость, или более долгосрочные эффекты, такие как неврологические расстройства. Мы также заинтересованы в разработке и реализации программ общественного здравоохранения, направленных на снижение уровня инфицирования, как в случае с ВИЧ.

Инфекционные патологии обычно квалифицируются как заразные болезни (также называемые инфекционными болезнями) из-за их потенциальной передачи от одного человека или вида к другому. ^[1] Передача инфекционного заболевания может происходить одним или несколькими различными путями, включая физический контакт с инфицированными людьми. Эти инфекционные агенты могут также передаваться через жидкости, пищу, биологические жидкости, зараженные предметы, при вдыхании через воздух или через трансмиссивное распространение. ^[2]

Термин инфекционность описывает способность организма проникать, выживать и размножаться в организме хозяина, тогда как инфекционность болезни указывает на сравнительную легкость, с которой болезнь передается другим хозяевам. ^[3] Инфекция, однако, не является синонимом инфекционного заболевания, поскольку инфекция может не вызывать важных клинических симптомов или нарушать функцию хозяина. ^[2]

Инфекционные расстройства интересуют психологов по разным причинам. Помогают ли психологические факторы вызвать инфекцию? см. психонейроиммунология. Вызывают ли инфекции состояния, представляющие интерес для психологов, например, нейроинфекции имеют когнитивные последствия. Нас также интересуют способы, которыми поведение людей влияет на их вероятность заражения (например, использование презервативов для предотвращения заболеваний, передаваемых половым путем), а также то, как психологические факторы влияют на реакцию людей на эти расстройства (например, социально-психологические факторы, такие как отрицание, влияющее на ответ сообществ на СПИД

Инфекционные расстройства, интересующие психологов

Классификация

Среди почти бесконечного разнообразия микроорганизмов относительно немногие вызывают заболевания у здоровых людей. ^[4] Инфекционное заболевание возникает в результате взаимодействия этих нескольких патогенов и защиты хозяев, которых они заражают. Внешний вид и серьезность заболевания, вызванного любым патогеном, зависит от способности этого патогена поражать хозяина, а также от способности хозяина противостоять патогену. Таким образом, инфекционные микроорганизмы или микробы классифицируются как первичных патогенов или как условно-патогенных микроорганизмов в зависимости от статуса защиты хозяина.

Первичные патогены вызывают заболевание в результате своего присутствия или активности в пределах нормального здорового хозяина, а присущая им вирулентность (тяжесть вызываемого ими заболевания) отчасти является необходимым следствием их потребности в воспроизводстве и распространении. Многие из наиболее распространенных первичных патогенов человека инфицируют только людей, однако многие серьезные заболевания вызываются организмами, приобретенными из окружающей среды или заражающими нечеловеческих хозяев.

Организмы, вызывающие инфекционное заболевание у хозяина с пониженной резистентностью, классифицируются как условно-патогенные микроорганизмы .Оппортунистическое заболевание может быть вызвано микробами, которые обычно контактируют с хозяином, такими как бактерии или грибки в желудочно-кишечном тракте или верхних дыхательных путях, а также могут возникать в результате (в противном случае безвредных) микробов, приобретенных от других хозяев (например, Clostridium difficile). колит) или из окружающей среды в результате травматического введения (как при инфекциях хирургических ран или сложных переломах). Условно-патогенное заболевание требует нарушения защитных сил хозяина, которое может возникать в результате генетических дефектов (таких как хроническая гранулематозная болезнь), воздействия противомикробных препаратов или иммунодепрессантов (что может произойти после отравления или химиотерапии рака), воздействия ионизирующего излучения или в результате инфекционного заболевания с иммунодепрессивной активностью (например, кори, малярии или ВИЧ-инфекции).Первичные патогены также могут вызывать более тяжелое заболевание у хозяина с пониженной резистентностью, чем обычно у иммунодостаточного хозяина.

Один из способов доказать, что данное заболевание «заразно», — удовлетворить постулатам Коха (впервые предложенным Робертом Кохом), который требует, чтобы инфекционный агент был идентифицирован только у пациентов, а не у здоровых людей, и чтобы пациенты, которые заразились агент также развивает болезнь. Эти постулаты были впервые использованы при открытии того, что виды микобактерий вызывают туберкулез.Постулаты Коха не могут быть соблюдены этически для многих болезней человека, потому что они требуют экспериментального заражения здорового человека патогеном, полученным в виде чистой культуры. Часто даже заболевания, которые явно заразны, не соответствуют инфекционным критериям. Например, Treponema pallidum , спирохета, вызывающая сифилис, нельзя культивировать in vitro , однако этот организм можно культивировать в семенниках кролика. Менее ясно, что чистая культура происходит из животного источника, выступающего в качестве хозяина, чем когда она получена из микробов, полученных из культуры на чашках.Эпидемиология — еще один важный инструмент, используемый для изучения болезней среди населения. В случае инфекционных заболеваний это помогает определить, является ли вспышка болезни спорадической (случайное возникновение), эндемической (регулярные случаи, часто возникающие в регионе), эпидемией (необычно высокое число случаев в регионе) или пандемией (глобальная эпидемия).

Трансмиссия

Инфекционное заболевание передается от какого-либо источника. Определение способов передачи играет важную роль в понимании биологии инфекционного агента и в борьбе с заболеванием, которое он вызывает.Передача может происходить через несколько различных механизмов. Респираторные заболевания и менингит обычно передаются при контакте с аэрозольными каплями, передаются при чихании, кашле, разговоре, поцелуях или даже пении. Заболевания желудочно-кишечного тракта часто возникают при употреблении зараженной пищи и воды. Заболевания, передающиеся половым путем, передаются при контакте с жидкостями организма, как правило, в результате сексуальной активности. Некоторые инфекционные агенты могут распространяться в результате контакта с зараженным неодушевленным предметом (известным как фомит), например, монетой, передаваемой от одного человека к другому, в то время как другие заболевания напрямую проникают через кожу. ^[5]

Передача инфекционных заболеваний также может происходить через «переносчика». Векторы могут быть механическими или биологическими. Механический переносчик улавливает инфекционный агент снаружи своего тела и передает его пассивным образом. Примером механического переносчика является комнатная муха, которая садится на коровий навоз, заражая свои придатки бактериями с фекалиями, а затем садится на пищу перед употреблением в пищу. Возбудитель никогда не попадает в организм мухи.

Комары Culex (показано Culex quinquefasciatus ) являются биологическими векторами, передающими вирус Западного Нила.

Напротив, биологические переносчики содержат патогены внутри своего тела и активно доставляют патогены новым хозяевам, обычно через укус. Биологические переносчики часто вызывают серьезные заболевания, передающиеся через кровь, такие как малярия, вирусный энцефалит, болезнь Шагаса, болезнь Лайма и африканская сонная болезнь. Биологическими переносчиками обычно, хотя и не исключительно, являются членистоногие, такие как комары, клещи, блохи и вши. Переносчики часто необходимы в жизненном цикле патогена.Обычная стратегия, используемая для борьбы с инфекционными заболеваниями, переносимыми переносчиками, заключается в прерывании жизненного цикла патогена путем его уничтожения.

Взаимосвязь между вирулентностью и передачей является сложной и имеет важные последствия для долгосрочной эволюции патогена. Поскольку для совместной эволюции микроба и нового вида-хозяина требуется много поколений, возникающий патоген может особенно сильно ударить по своим самым ранним жертвам. Обычно самый высокий уровень смертности приходится на первую волну нового заболевания.Если болезнь быстро приводит к летальному исходу, хозяин может умереть до того, как микроб перейдет к другому хозяину. Однако эти затраты могут быть перекрыты краткосрочными преимуществами более высокой заразности, если передача связана с вирулентностью, как, например, в случае холеры (взрывная диарея помогает бактериям найти новых хозяев) или многих респираторных инфекций (чихание). и кашель создают инфекционные аэрозоли).

Диагностика и терапия

Диагностика инфекционного заболевания иногда включает выявление инфекционного агента прямо или косвенно.На практике большинство легких инфекционных заболеваний, таких как бородавки, кожные абсцессы, инфекции дыхательной системы и диарейные заболевания, диагностируются по их клиническим проявлениям. Выводы о причине заболевания основаны на вероятности контакта пациента с определенным агентом, наличии микроба в сообществе и других эпидемиологических соображениях. При достаточных усилиях все известные инфекционные агенты могут быть конкретно идентифицированы. Однако преимущества идентификации часто значительно перевешиваются стоимостью, поскольку часто нет специального лечения, причина очевидна или исход инфекции доброкачественный.

Специфическая идентификация инфекционного агента обычно определяется только в том случае, если такая идентификация может помочь в лечении или профилактике заболевания, или продвинуть знание о течении болезни до разработки эффективных терапевтических или профилактических мер. Например, в начале 1980-х, до появления AZT для лечения СПИДа, за течением болезни внимательно следили, отслеживая состав образцов крови пациента, даже если результат не предлагал пациенту никаких дополнительных вариантов лечения. .Отчасти эти исследования появления ВИЧ в определенных сообществах позволили выдвинуть гипотезы о путях передачи вируса. Понимая, как передается болезнь, ресурсы могут быть нацелены на сообщества, подвергающиеся наибольшему риску, в кампаниях, направленных на сокращение числа новых инфекций. Специфическая серологическая диагностическая идентификация, а затем генотипическая или молекулярная идентификация ВИЧ также позволила разработать гипотезы о временном и географическом происхождении вируса, а также множество других гипотез.Развитие инструментов молекулярной диагностики позволило врачам и исследователям контролировать эффективность лечения антиретровирусными препаратами. В настоящее время молекулярная диагностика широко используется для выявления ВИЧ у здоровых людей задолго до начала болезни и используется для демонстрации существования людей, которые генетически устойчивы к ВИЧ-инфекции. Таким образом, хотя до сих пор нет лекарства от СПИДа, идентификация вируса и мониторинг уровней вируса в крови инфицированных людей имеют большое терапевтическое и прогностическое преимущество как для пациента, так и для общества в целом.

Смертность от инфекционных болезней

Всемирная организация здравоохранения собирает информацию о глобальных смертях по кодовым категориям Международной классификации болезней (МКБ). В следующей таблице перечислены основные убийцы инфекционных заболеваний, которые привели к более чем 100 000 смертей в 2002 году (оценка). Данные за 1993 год включены для сравнения.

Смертность от инфекционных болезней во всем мире ^[6]

Рейтинг	Причина смерти	Смертей 2002	Процент из всех смертей	Смертей 1993	1993 Рейтинг
НЕТ	Все инфекционные болезни	14.7 миллионов	25,9%	16,4 млн.	32,2%
1	Инфекции нижних дыхательных путей [7]	3,9 миллиона	6,9%	4,1 миллиона	1
2	ВИЧ / СПИД	2,8 миллиона	4,9%	0,7 миллиона	7
3	Диарейные болезни [8]	1,8 миллиона	3.2%	3,0 миллиона	2
4	Туберкулез (ТБ)	1,6 миллиона	2,7%	2,7 миллиона	3
5	Малярия	1,3 миллиона	2,2%	2,0 миллиона	4
6	Корь	0,6 миллиона	1,1%	1,1 миллиона	5
7	коклюш	0.29 миллионов	0,5%	0,36 миллиона	7
8	Столбняк	0,21 миллиона	0,4%	0,15 миллиона	12
9	Менингит	0,17 миллиона	0,3%	0,25 миллиона	8
10	Сифилис	0,16 миллиона	0,3%	0,19 миллиона	11
11	Гепатит В	0.10 миллионов	0,2%	0,93 миллиона	6
12-17	Тропические болезни (6) [9]	0,13 миллиона	0,2%	0,53 миллиона	9, 10, 16-18
Примечание. К другим причинам смерти относятся материнские и перинатальные состояния (5,2%), недостаточность питания (0,9%), неинфекционных состояний (58,8%) и травмы (9,1%).

Три основных убийцы отдельных возбудителей / болезней — это ВИЧ / СПИД, туберкулез и малярия.В то время как количество смертей от почти всех болезней уменьшилось, количество смертей от ВИЧ / СПИДа увеличилось в четыре раза. Детские болезни включают коклюш, полиомиелит, дифтерию, корь и столбняк. Дети также составляют большой процент смертей от нижних дыхательных путей и диареи.

Исторические пандемии

Молодая бангладешская девочка, зараженная оспой (1973 г.). Благодаря разработке противооспенной вакцины в 1979 году эта болезнь была официально ликвидирована.

Пандемия (или глобальная эпидемия) — это болезнь, поражающая людей на обширных географических территориях.

• Чума Юстиниана, от 541 до 750, убила от 50 до 60 процентов населения Европы. ^[10]
• Черная смерть 1347–1352 годов унесла жизни 25 миллионов жителей Европы за 5 лет (по оценкам, от 25 до 50% населения Европы, Азии и Африки — население мира в то время составляло 500 миллионов).
• Перенос оспы, кори и сыпного тифа в районы Центральной и Южной Америки европейскими исследователями в 15 и 16 веках вызвал пандемии среди местных жителей.Сообщается, что в период между 1518 и 1568 годами пандемии болезней привели к сокращению населения Мексики с 20 миллионов до 3 миллионов. ^[11]
• Первая эпидемия гриппа в Европе произошла между 1556 и 1560 годами, при этом показатель смертности составил 20%. ^[11]
• Оспа только в 18 веке убила около 60 миллионов европейцев. До 30% процентов инфицированных, в том числе 80% детей в возрасте до 5 лет, умерли от болезни, а треть выживших ослепла. ^[12]
• Пандемия гриппа 1918 года (или испанский грипп) унесла жизни 25-50 миллионов человек (около 2% от 1,7 миллиарда населения мира). ^[13] Сегодня грипп убивает от 250 000 до 500 000 во всем мире ежегодно.

Новые болезни и пандемии

В большинстве случаев микроорганизмы живут в гармонии со своими хозяевами. Так обстоит дело со многими тропическими вирусами и насекомыми, обезьянами или другими животными, в которых они жили и размножались.Поскольку микробы и их хозяева эволюционировали совместно, хозяева постепенно становятся устойчивыми к микроорганизмам. Когда микроб переходит от давнего животного-хозяина к человеку, он может перестать быть безобидным паразитом и стать патогенным. ^[14]

В большинстве новых инфекционных заболеваний участвуют некоторые действия человека, изменяющие окружающую среду, так что существующий микроб может поселиться в новой нише. Когда это происходит, патоген, который был ограничен удаленной средой обитания, появляется в новом или более широком регионе, или микроб, заразивший только животных, внезапно начинает вызывать заболевание человека.

Некоторые виды деятельности человека привели к возникновению и распространению новых болезней, ^[14] см. Также Глобализация и болезни:

• Посягательство на места обитания диких животных. Строительство новых деревень и жилых домов в сельской местности приводит к контакту людей с животными и микробами, которые они питают.
• Изменения в сельском хозяйстве. Внедрение новых культур привлекает новых вредителей сельскохозяйственных культур и микробы, которые они переносят в фермерские сообщества, подвергая людей незнакомым заболеваниям.
• Уничтожение влажных лесов. По мере того как страны используют свои тропические леса, строя дороги через леса и расчищая территории для поселений или коммерческих предприятий, люди сталкиваются с насекомыми и другими животными, являющимися носителями ранее неизвестных микроорганизмов.
• Неконтролируемая урбанизация. Быстрый рост городов во многих развивающихся странах имеет тенденцию концентрировать большое количество людей в густонаселенных районах с плохой санитарией. Эти условия способствуют передаче инфекционных заболеваний.
• Современный транспорт. Суда и другие грузовые перевозчики часто укрывают непреднамеренных «пассажиров», которые могут распространять болезни в далекие места. Во время международных перелетов на реактивных самолетах люди, инфицированные болезнью, могут унести ее в дальние страны или домой к своим семьям до появления первых симптомов.

См. Также

Примечания и ссылки

1. ↑ Иллюстрированный медицинский словарь Дорланда, 2004 г. У. Б. Сондерс.
2. ↑ ^{2,0 2.1} «Инфекционная болезнь». Энциклопедия науки и техники МакГроу-Хилла . McGraw-Hill Companies, Inc., 2005 г.
3. ↑ Глоссарий состояний, подлежащих уведомлению, Департамент здравоохранения штата Вашингтон
4. ↑ В этот раздел включены материалы, являющиеся общественным достоянием, включенные в текст: Медицинская микробиология, четвертое издание: глава 8 (1996). Барон, Самуэль, доктор медицины. Медицинский филиал Техасского университета в Галвестоне.
5. ↑ Кеннет Дж. Райан и К. Джордж Рэй, Sherris Medical Microbiology, четвертое издание, McGraw Hill 2004.
6. ↑ Доклад о состоянии здравоохранения в мире — 2004 г., приложение, таблица 2 (pdf) и таблица 5, 1995 г. (pdf-large!)
7. ↑ Инфекции нижних дыхательных путей включают различные пневмонии, грипп и острый бронхит.
8. ↑ Диарейные заболевания вызываются множеством различных организмов, включая холеру, ботулизм и кишечную палочку, и это лишь некоторые из них. См. Также: Инфекционные заболевания кишечника.
9. ↑ Тропические болезни включают болезнь Шагаса, лихорадку денге, лимфатический филяриатоз, лейшманиоз, онхоцеркоз, шистосомоз и трипаносомоз.
10. ↑ Инфекционные и эпидемические болезни в истории
11. ↑ ^{11,0 11,1} Добсон, Эндрю П. и Э. Робин Картер (1996) Инфекционные болезни и история популяции человека (полный текст pdf) Bioscience; 46 2.
12. ↑ Оспа: Триумф над самым ужасным из министров смерти
13. ↑ Грипп 1918 г. (Испанский грипп) и ВМС США
14. ↑ ^{14,0 14,1} Х. Краусс, А. Вебер, М. Аппель, Б. Эндерс, А.v. Graevenitz, H. D. Isenberg, H. G. Schiefer, W. Slenczka, H. Zahner: Zoonoses. Инфекционные заболевания, передающиеся от животных человеку. 3-е издание, 456 стр. ASM Press. Американское общество микробиологии, Вашингтон, округ Колумбия, США. 2003. ISBN 1-55581-236-8.

Внешние ссылки

.