Бессознательный уровень психики: Бессознательное — Гуманитарный портал

Магистерская программа «Психоанализ и психоаналитическое бизнес-консультирование» — Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Внутрипсихические конфликты

 Проводя различие между вытесненным и вытесняющим, Фрейд внес уточнения в понимание бессознательного психического и природы внутрипсихических конфликтов. Психоаналитическое представление о Сверх­-Я позволило по­новому взглянуть на те внутриконфликтные ситуации, которые часто возникают вокруг Я.
Дело в том, что предпринятое Фрейдом структурирование психики показало существенные слабости человеческого Я, сталкивающегося не только с наследствен­ными бессознательными влечениями индивида, но и с приобретенными им в ходе развития бессознательными силами.Черпая свое Сверх-­Я из Оно, Я оказывается как бы под сильным нажимом со стороны наследственного бессознательного (Оно) и приобретенного бессознательного (Сверх-­Я). Сверх­-Я глубоко погружено в Оно и в значительной степени отделено от сознания, чем Я. Более того Сверх­-Я стремится приобрести независимость от сознательного Я.

В результате подобного стремления Сверх­-Я начинает проявлять себя как некая критика по отношению к Я, что в результате оборачивается для Я ощущением соб­ственной виновности.
Инфантильное Я вынуждено слушаться своих родителей и подчиняться им. Я взрослого человека, подчиняется категори­ческому императиву, воплощением которого является Сверх-Я. И в том и в другом случае Я оказывается в подчиненном положении. Разница состоит лишь в том, что в случае инфантильного Я давление оказывается со стороны, извне, в то время как Я взрослого человека испытывает давление со стороны своей собственной психики, изнутри.
Сверх­-Я может оказывать столь сильное дав­ление на Я, что оно становится как бы без вины виноватым. Если родители только взывают к совести ребенка и прибегают в качестве вос­питания к мерам наказания, то Сверх­-Я взрослого человека, или его совесть, само наказывает Я, заставляя его мучиться и страдать.

Наказание извне заменяется на­казанием изнутри. Муки совести приносят человеку такие страдания, попытка бегства от которых завершается уходом в болезнь. Так, в понимании Фрейда, Сверх­-Я вносит свою, не менее значительную лепту, чем Оно, в дело возникнове­ния невротических заболеваний.
Если Сверх­Я пользуется самостоятельностью и приобретает свою независи­мость от Я, то оно может стать таким строгим, жестким и тираническим, что спо­собно вызвать у человека состояние меланхолии.
Под воздействием сверхстрогого Сверх-­Я, унижающего достоинство человека и упре­кающего его за прошлые деяния и даже за недостойные мысли, Я взваливает на себя бессознательную вину и становится крайне беспомощным. Находясь под воздействием сверхстрогого отношения к самому себе, человек может впасть в приступ меланхолии, при котором Сверх­-Я будет внутренне тер­зать его. Это не означает, что приступ мелан­холии — постоянный и неизбежный спутник тех больных, у которых Сверх-­Я оли­цетворяет наиболее строгие моральные требования к их собственному поведению.
Говоря о формировании Сверх-­Я, Фрейд подчеркивал, что строгость этой инстанции обусловлена строгостью родителей, придерживающихся жестких методов воспитания ребенка. Создается впечатление, что Сверх­-Я односторонне воспринимает те функции родителей, которые связаны с запретами и наказаниями. Можно также предположить, что методы воспитания ребенка, включаю­щие в себя ласку и заботу, а не наказание и принуждение, будут способствовать образованию не жесткого, а скорее мягкого Сверх-­Я. Подчас именно так и бы­вает. Однако здесь нет какой-­либо прямой зависимости.
В реальной жизни час­то оказывается, что даже при использовании мягких методов воспитания, когда угрозы и наказания со стороны родителей сведены до минимума, может сфор­мироваться не менее жесткое и тираническое Сверх­-Я, как это случается при твер­дом воспитании, основанном на методах насильственного принуждения к по­слушанию.
Воспитывая ребенка, родители руководствуются, как пра­вило, не своим Я, олицетворяющим разум и рассудок, а предписаниями собственно­го Сверх­Я, основанными на идентификации со своими родителями. Несмотря на возникающие в процессе воспитания расхождения между Я и Сверх­-Я, сознательными и бессознательными интенциями, в большинстве случаев по отношению к де­тям родители воспроизводят все то, что некогда испытывали сами, когда их собствен­ные родители налагали на них различного рода ограничения.
Сверх­Я ребенка формируется не столько на основе примера своих родителей, сколько по образу и подобию родительского Сверх-Я. Как заме­чал Фрейд, Сверх­-Я ребенка наполняется тем же содержанием, становится носи­телем традиции, всех тех сохранившихся во времени ценностей, которые продол­жают существовать на этом пути через поколения. Нередко в семьях складываются такие ситуации, когда родители, не имевшие возможность проявить себя в какой-либо сфере деятельности, предпринимают всяческие попытки к тому, чтобы их дети пошли по пути, о котором они сами меч­тали. Они прибегают к строгим методам воспитания, заставляя своих детей делать то, к чему те не предрасположены или не испытывают ни малейшего желания.

В результате подобного воспитания у детей формируется такое Сверх­-Я, функцио­нальная деятельность которого сказывается, в свою очередь, на их собственных детях.
Для Фрейда Сверх-­Я выступает в качестве совести, которая может оказывать тираническое воздействие на человека, вызывая у него постоянное чувство винов­ности. Это — одна из функций Сверх-­Я, изучение которой способствует понима­нию внутриличностных конфликтов.
Другая, не менее важная функция Сверх­-Я заключается в том, что оно является носителем идеала. В этом смысле Сверх­-Я представляет собой тот идеал (Я­идеал), с которым Я со­измеряет себя. Если совесть олицетворяет собой родительские заповеди и запре­ты, то Я-­идеал включает в себя приписываемые ребенком совершенные качества родителей, связанные с его восхищением ими и подражанием им. Стало быть, в Сверх­-Я находит свое отражение та амбивалентность, которая ранее наблюдалась у ребенка по отношению к своим родителям. Не случайно возникновение Сверх­Я продиктовано, с точки зрения Фрейда, важными биологическими и психологичес­кими факторами: длительной зависимостью ребенка от родителей и эдиповым комплексом. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
В итоге Сверх­-Я оказывается, с одной стороны, носителем моральных ограничений, а с другой — поборником стремления к совершенствованию. Таковы две основные функции, которые выполняет Сверх-­Я в структуре личности.
В понимании Фрейда, помимо совести и идеала, Сверх­-Я наделено функцией самонаблюдения. Человек как бы постоянно находится под бдительным оком особой внутренней инстанции, от которой невозможно спрятаться.
 

«Несчастное» Я

Осмысление клинического материала, анализ сновидений и переосмысление содержащихся в философских и психологических трудах представлений о бессознательном привели Фрейда к необходимости про­ведения различий между предсознательным и бессознательным. Но он не ограни­чился только этим и попытался более обстоятельно разобраться в природе выде­ленных им видов бессознательного. Ориентация на углубленное исследование способствовала появлению и развитию новых идей, которые стали составной ча­стью психоанализа.

Согласно Фрейду, Сверх­-Я и сознательное не совпадают между собой. Как и Я, Сверх­-Я может функционировать на бессознательном уровне. На предшествующих стадиях становления и развития психоанализа считалось, что именно Я осу­ществляет вытеснение бессознательных влечений человека. Однако по мере того, как идея структуризации психики получала свою поддержку, а представления о Сверх-­Я переставали выглядеть чем-­то из ряда вон выходящим, Фрейд несколь­ко по-­иному подошел к пониманию механизма вытеснения. Во всяком случае, он выдвинул предположение, что в процессе вытеснения значительную роль играет именно Сверх-Я. По мысли Фрейда, вытеснение производится самим Сверх-­Я или Я, действующим по заданию Сверх­-Я. Благодаря акту вытеснения Я защищается от настойчивых и неотступных влечений, содержащихся в Оно. Акт вытеснения осуществляется Я обычно по пору­чению его Сверх­Я, той инстанции, которая выделилась в самом Я. В случае ис­терии Я защищается тем же самым способом и от мучительных переживаний, возникших вследствие критики его со стороны Сверх-­Я, то есть использует вытеснение в качестве приемлемого для себя оружия защиты.

Таким образом, в психо­аналитической модели личности оказывается, что Я действительно вынуждено обороняться с двух сторон. С одной стороны, Я пытается отразить нападение от непрестанных требований бессознательного Оно. С другой стороны, ему прихо­дится защищаться от укоров совести бессознательного Сверх­-Я. По мнению Фрейда, беззащитному с обеих сторон Я удается справиться только с самыми грубыми действиями Оно и Сверх­-Я, результатом чего является бесконечное тер­зание самого себя и дальнейшее систематическое терзание объекта, где таковой доступен.

Там, где было Оно, должно стать Я.

Деление психики на сознательное и бессознательное стало основной предпосылкой психоанализа. Фрейд выдвинул важное теоретическое положение о том, что сознательное не является сущностью психического. Фрейд подчеркивал, что у данных сознания имеются различного рода пробелы, не позволяю­щие компетентно судить о процессах, которые происходят в глубинах психики. И у здоровых людей, и у больных часто наблюдаются такие психические акты, объяснение которых требует допущения существования психических процессов, не вписывающихся в поле зрения сознания. Поэтому Фрейд считал, что имеет смысл допустить наличие бессознательного и с позиций науки работать с ним, что­ бы тем самым восполнить пробелы, неизбежно существующие при отождествле­нии психического с сознательным. Ведь подобное отождествление является, по существу, условным, недоказанным и представляется не более правомерным, чем гипотеза о бессознательном. Между тем жизненный опыт, да и здравый смысл ука­зывают на то, что отождествление психики с сознанием оказывается совершенно нецелесообразным. Более разумно исходить из допущения бессознательного как некой реальности, с которой необходимо считаться, коль скоро речь идет о пони­мании природы человеческой психики. 
Целесообразнее, стало быть, не ограничиваться упованием на сознание и иметь в виду, что оно не покрывает собой далеко всю психику. Тем самым Фрейд не только пересмотрел ранее существовавшее привычное пред­ставление о тождестве сознания и психики, но и, по сути дела, отказался от него в пользу признания в психике человека бессознательных процессов. Более того, он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как та­кового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что он назвал бессознательным психическим. В этом состояло одно из достоинств психоаналити­ческого понимания бессознательного.
Нельзя сказать, что именно Фрейд ввел понятие бессознательного психического. До него Гартман провел различия между физически, гносеологически, метафизически и психически бессознательным. Однако если немецкий философ ограничился подобным разделением, высказав весьма невнятные соображения о психически бессознательном и сконцентрировав свои усилия на осмыслении гносеологических и метафизических его аспектов, то основатель психоанализа поставил бессозна­тельное психическое в центр своих раздумий и исследований.
Для Фрейда бессознательное психическое выступало в качестве приемлемой гипотезы, благодаря которой открывалась перспектива изучения психической жизни человека во всей ее полноте, противоречивости и драматичности.
Идеи о бессознательном психическом были выдвинуты Фрейдом в первой его фундаментальной работе «Толкование сновидений». Именно в ней он подчеркнул, что внимательное наблюдение над душевной жизнью невротиков и анализ снови­дений дают неопровержимые доказательства наличия таких психических процес­сов, которые совершаются без участия сознания.
В отличие от тех, кто усматривал в бессознательном лишь теоретическую конструкцию, способствующую установлению логических  связей между сознательными процессами и глубинными структурами психики, Фрейд рассматривал бессознательное как нечто реально психическое, характери­зующееся своими особенностями и имеющее вполне конкретные содержательные импликации. Исходя из этого в рамках психоанализа предпринималась попытка осмысления бессознательного посредством выявления его содержательных харак­теристик и раскрытия специфики протекания бессознательных процессов.
Фрейд исходил из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание — это отнюдь не обязательный про­цесс, поскольку, с точки зрения Фрейда, далеко не все психические акты непремен­но становятся сознательными. Некоторые, а быть может, и многие из них так и оста­ются в бессознательном, не находят возможных путей доступа к сознанию.
Психоанализ нацелен на раскрытие динамики раз­вертывания бессознательных процессов в психике человека.
Отличие психоаналитического понимания бессознательного от тех трактовок его, содержавшихся в предшествующей философии и психологии, состояло в том, что Фрейд не ограничился рассмотрением соотношений между сознанием и бессознательным, а обратился к анализу бессознательного психического для выявления его возможных составляющих. При этом он открыл то новое, что не являлось объектом изучения в предшествующей психологии. Оно состояло в том, что бессознательное стало рассматриваться с точки зрения наличия в нем несводящихся друг к другу составных частей, а главное — под углом зрения функциони­рования различных систем, в своей совокупности составляющих бессознательное психическое. Как писал Фрейд в «Толковании сновидений», бессознательное об­наруживается в качестве функции двух раздельных систем. В понимании Фрейда, бессознательное характеризуется некой двойствен­ностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов как та­ковых, сколько при раскрытии динамики их функционирования в человеческой психике. Для основателя психоанализа признание наличия двух систем в бессознательном стало отправной точкой его дальнейшей исследователь­ской и терапевтической деятельности.
Нанесенный психоанализом психологический удар по нарциссическому Я заставил многих теоретиков и практиков по­-новому взглянуть на человека, который традиционно считался символом и оплотом сознательной деятельности. Фрейд же в своей исследовательской и терапевтической работе стремился показать, каким образом и почему самомнение человека о всесилии и всемогуществе своего Я пред­ставляется не чем иным, как иллюзией, навеянной желанием быть или казаться таким, каким он не является на самом деле. При этом основатель психоанализа значительное внимание уделил раскрытию именно слабых сторон Я, чтобы тем самым развеять существующие иллюзии о его всемогуществе. Это вовсе не означало, что подчеркивание в исследовательском плане слабого Я оборачивалось в практике психоанализа низведением человека до несчастного суще­ства, обреченного на вечные страдания и муки вследствие своего бессилия перед бес­сознательными влечениями, силами и процессами. Напротив, терапевтические усилияпсихоанализа преследовали важную цель, направленную на укрепление слабого Я.
В рамках психоанализа реализация данной цели означала такую перестройку органи­зации Я, благодаря которой его функционирование могло быть более независимым от Сверх­-Я и способствующим освоению территории Оно, ранее неизвестной человеку и остающейся бессознательной на протяжении его предшествующей жизни. Фрейд исходил из того, что поскольку Я пациента ослаблено внутренним кон­фликтом, то аналитик должен придти к нему на помощь. Используя соответствующую технику, основанную на психоаналитической работе с сопротивлениями и перено­сом, аналитик стремится оторвать пациента от его опасных иллюзий и укрепить его ослабленное Я. Если аналитику и пациенту удастся объединиться против инстинк­тивных требований Оно и чрезмерных требований Сверх­-Я, то в процессе психоана­литического лечения происходит преобразование бессознательного, подавленного в предсознательный материал, осознание бесплодности предшествующих патологи­ческих защит и восстановление порядка в Я. Окончательный исход лечения будет зависеть от количественных отношений, то есть от доли энергии, которую может мобилизовать аналитик у пациента в пользу аналитической терапии по сравнению с количеством энергии сил, работающих против исцеления как такового.
Вместе с тем структуризация психики и рассмотрение Я через приз­му опасностей, подстерегающих его со стороны внешнего мира, Оно и Сверх­-Я, поставили Фрейда перед необходимостью осмысления того психического состоя­ния, в котором может пребывать беззащитное Я. Как показал основатель психоана­лиза, подвергнутое опасностям с трех сторон и неспособное всегда и во всем давать достойный отпор, несчастное Я может стать сосредоточением страха. Дело в том, что отступление перед какой-­либо опасностью чаще всего сопровождается у человека появлением страха. Беззащитное Я сталкивается с опасностями, исходящи­ми с трех сторон, то есть возможность возникновения страха у него троекратно увеличивается. Если Я не может справиться с грозящими ему опасностями и, со­ответственно, признает свою слабость, то в этом случае как раз и возникает страх. Точнее говоря, Я может испытывать три рода страха, которые, по мнению Фрейда, сводятся к реальному страху перед внешним миром, страху совести перед Сверх­-Я и невротическому страху перед силой страстей Оно.

К списку статей по Коучингу и бизнес-консультированию
К списку статей по Клинической парадигме менеджмента
К списку статей по Истории и теории психоанализа
К списку статей А. В. Россохина в журнале «Psychologies»

Бессознательное и психика

Многие знания, отношения, переживания, составляющие внутренний мир каждого человека, не осознаются им. Бессознательное — непременная составная часть психической деятельности каждого человека. Первое упоминание о бессознательном встречается у Платона. Однако 1-е Международное совещание, посвященное проблеме бессознательно-то, состоялось лишь в 1910 г. в Бостоне (США). Еще тогда ученые осознали, что бессознательное есть фактор, учет которого необходим при анализе самых различных вопросов поведения, клиники, наследственности, природы эмоций, произведений искусства, взаимоотношения людей. Бессознательное, как объясняющий фактор, ими называлось, но путей к осмыслению его особенностей и закономерностей не предлагалось. Нарушаться эта традиция стала только после появления трудов З.Фрейда. Именно ему удалось начать новую эру в изучении бессознательного. Концептуальный анализ современного научного понимания проблемы бессознательного разделяется на два основных направления: теорию психоанализа (родоначальник З.Фрейд) и теорию неосознаваемой психологической установки. Это два разных способа оперирования феноменом бессознательного в его связях с психикой в целом. Психоанализ рассматривает сознание и бессознательное как взаимоисключающие элементы психической деятельности. Психология установки, напротив, имеет в основе идею целостной психики — опирается на представление о фундаментальном единстве человеческой личности.

Современные представления о феноменологии бессознательного позволяют раскрыть следующие положения.

В зоне ясного осознания находит свое отражение лишь малая часть всех одновременно поступающих из внешней и внутренней среды организма сигналов. Как пишет Р.М.Грановская, сигналы, попавшие в зону ясного сознания, используются человеком для осознанного управления своим поведением. Остальные сигналы также используются организмом для регулирования некоторых процессов, но на подсознательном уровне. С точки зрения современного понимания сознание и бессознательное работают в режиме гармоничного единства. Когда перед нами возникают обстоятельства, затрудняющие выбор стратегии поведения или требующие нового способа решения, эти обстоятельства попадают в зону ясного сознания. Но как только решение принято, стратегия найдена, управление поведением передается в сферу бессознательного, а сознание освобождается для решения вновь возникающих затруднений. Несмотря на то, что каждый данный момент лишь малая часть всех процессов регулируется осознанно, сознание может оказывать определенное влияние и на неосознаваемые процессы. Бессознательное объединяет все те факторы, которые воздействуют на регуляцию поведения, протекающего без непосредственного участия сознания.

Многие исследователи считают, что в область бессознательного входят также:

• психические явления, возникающие во сне;
• ответные реакции, которые вызываются неосознанными раздражителями;
• движения, ставшие автоматизированными;
• некоторые побуждения к деятельности, в которых отсутствует осознание цели; и др.

Бессознательное нельзя считать низшим уровнем психики, ибо это специфически человеческое психическое явление, которое детерминировано общественными условиями сознания человека и неразрывно с ним связано.

А.Н.Липов. Г.Юнг об «автономном комплексе» в искусстве

 

– 153 –

 

А.Н.Липов

 

Г.Юнг об «автономном комплексе» в искусстве

 

В ряду психологов истекшего ХХ столетия фигура К.Юнга занимает совершенно особое место прежде всего вследствие того, очевидного, на наш взгляд факта, что его исследовательская деятельность в значительной мере возвышается и над психологически «равным» ему по рангу психологам, прежде всего – З.Фрейдом, и над последующими последователями и толкователями учения З.Фрейда, – Э.Фроммом, Г.С.Селливаном и др. При том, что, по мнению большинства современных авторов, психологические воззрения К.Юнга не обладают той степенью системности и «стройности», которая характерна, скажем, для учения З.Фрейда, исследовательская мысль психолога затронула в своем развитии столь много аспектов как социокультурных, так и сокрытых от традиционного рационального научного мышления сторон человеческого бытия, что вне каких-либо преувеличений позволяет причислить К.Юнга к своего рода особым, знаковым деятелям не только психологической, но и в самом широком смысле обществоведческой науки ушедшего века.

Уже только простое перечисление, помимо фундаментальной психологии и психологической практики, объектов его анализа, как зримых – общекультурных явлений и феноменов социального сознания и человеческого бытия вообще, стоящих на стыке истории культуры, этнографии, мифологии, теологии, этики, эстетики и т.д., так и незримых, стоящих по ту сторону человеческой души, – символах сновидений, а также тех явлений, которые мы относим ныне к парапсихологическим явлениям, уфологической практике и вообще потусторонним явлениям, сопровождающим человеческое существование на протяжении тысячелетий, характеризует К.Юнга как ученого,

 

 

– 154 –

 

объемлющего своей исследовательской мыслью практически все без исключения разнящиеся и противоречивые стороны человеческого существования.

Основная и определяющая установка исследовательских интенций психолога выражается в простой и ясной формуле – внутренний мир человека связан с бессознательным началом, с живой психикой и всем субъективным миром, из которого вырастает сознательная психика и сама личность. Отталкиваясь от этого постулата, на основе многолетней психологической практики, К.Юнг пришел к выводу о существовании некой архетипической реальности вне пространства и времени, проявляющей себя в качестве организаторов психики субъекта.

Проявление этой реальности осуществляется, по его мнению, также совершенно определенным и естественным образом – через нашу неосознанную способность организовывать образы и идеи. По мере накопления этого «материала» в психике субъекта образы и идеи, по мнению психолога, становятся видимой психической реальностью, воплощаясь прежде всего в произведениях культуры, искусства, художественного творчества.

Психофизиологические механизмы организации бессознательной образности раскрываются психологом главным образом и в связи с описанием и трактовкой психологического явления так называемого «автономного комплекса», представляющего собой, по мнению психолога, некий универсальный механизм, стоящий на грани осознанного и неосознанного, психической патологии и совершенно естественных проявлений человеческой психики одновременно, который достаточно специфическим и, по словам психолога, совершенно необыкновенным образом участвует и в повседневном существовании человека, и в формировании сложнейших в психологическом отношении многообразных явлений и феноменов искусства.

Если для З.Фрейда психика – открытая система, питаемая энергией соматических влечений, то для К.Юнга мир психики, – в первую очередь, – автономная и закрытая сфера, функционирующая на основе компенсации, количество психической энергии в которой остается постоянной. Если З.Фрейд рассматривал бессознательное как результат вытеснения, где вытесненный материал подвергается определенной деградации, то К.Юнг уже в ранних своих работах, напротив, выдвигает одно из основных понятий своей психологической системы – понятие комплекса, отражающего некую организацию бессознательного материала в системе устойчивых связей.

 

 

– 155 –

 

Уже 20-х годах теперь уже минувшего столетия К.Юнг обратил внимание на существеннейшую черту современного социального сознания, состоящую в том, что с ориентацией на разум и практически с исчезновением в современную культурную эпоху установки на инстинктивную человеческую природу внутри человека образовалась своеобразная дихотомия. Покидая свою инстинктивную природу, цивилизованный человек неизбежно вовлекается в конфликт между сознанием и бессознательным, духом и природой, знанием и верой, вступает в процесс расщепления своего существа, который становится патологическим с того самого момента, когда сознание не может больше игнорировать или подавлять веление инстинкта. Иными словами, – ту чувственную силу и ткань, которая по своей внутренней действенности, порой превосходит самого человека и которую новая психология обозначает как область бессознательных проявлений человеческой психики, или, – шире, – область человеческой души.

И именно эта человеческая душа, писал К.Юнг, в первую очередь ответственная за изменение лица нашей планеты, произведенное в ходе истории, остается пока что неразрешимой загадкой и необъяснимым чудом, а следовательно, предметом постоянных затруднений, свойством, которое роднит ее со всеми остальными тайнами природы. Но если в отношении этих тайн мы можем, не теряя надежды, делать еще много открытий и находить ответы на затруднительные вопросы, то в отношении души и науки о душе имеется своеобразная преграда.

Психология, говорит К.Юнг, как эмпирическая наука появилась сравнительно недавно и ныне испытывает большие трудности в самом подходе к своему предмету. Для суждений же о психических явлениях мы должны учитывать все относящиеся сюда данные, что делает невозможным создание общей науки о душе. Ни строение, ни психофизиология мозга в этом плане, в представлении психолога, не дают возможности объяснить явления сознания, ибо душа обладает своеобразием, несводимым ни к чему другому или подобному. В описании К.Юнга, душа предстает перед нами в образе необъятной страны с равнинами здравого смысла, холмами сознания и горными пиками сверхсознания, речными омутами подсознательного, и морской пучиной коллективного бессознательного. Причем в его представлении она имеет тот же порядок сложности, что и внешний, объективный мир, и находится с ним в отношениях дополнительности.

К.Юнг утверждает, что потерянность сознания в современном мире вытекает прежде всего из потери инстинкта и коренится в самом ходе развития человеческого духа. Полнота жизни, говорит он,

 

 

– 156 –

 

закономерна и незакономерна, рациональна и иррациональна, а целостность души никогда не улавливается одним лишь интеллектом. Чем больше человек овладевал природой, тем выше поднимал он голову, восхищаясь собственный уменьем и собственными знаниями, тем глубже презирал естественное или иррационально ему данное, включая и объективную сторону души, которая как раз и есть сознание.

Никогда не было доказано, утверждает К.Юнг, что жизнь и мир рациональны. Напротив, существуют серьезные основания полагать, что они иррациональны или, что скорее в своем последнем основании они оказываются по ту сторону человеческого разума. И разум и воля в представлении психолога действительны лишь до определенного предела. То же, что находится за их пределами, – иррациональные возможности жизни, разум исключает, так как они искажают действительность. Когда же реальность начинает мстить за свое искажение, современный человек чувствует себя удивленным и подавленным. Ибо, если какая-либо естественная функция лишена осознанного и намеренного выражения, результатом этого становится общее расстройство.

Для западного человека подобная ситуация привела к тому, что из его сознания были вытеснены элементы крайне грубого, неистового и жестокого свойства. Вытеснение же подобного содержания психики, уже в силу самого вытеснения, приобретает повышенный энергетический заряд и берет своеобразный реванш, возвращаясь в форме своеобразных массовых культов, индивидуальных и массовых помешательств и т.д.

Боги умирают потому, говорит К.Юнг, что люди время от времени обнаруживают – их боги ничего не значат, сделаны из дерева и камня и совершенно бесполезны. С тех пор, как звезды упали с небес, и поблекли наши высшие символы, сокровенная жизнь пребывает в бессознательном. В противоположность субъективизму сознания бессознательное, утверждает психолог, имеет объективный характер и проявляется главным образом в виде противоборствующих страстей, эмоций, фантазий, мечтаний и импульсов, ни одно из которых не создается нарочно, но которые охватывают душу с силой объектов (курсив мой. – А.Л.).

Коль скоро, пишет психолог, потребности и нужды у людей разные, то и достижение социальной адаптации не является стимулом для людей, которым оно дается с детской легкостью. Правильные поступки для того, кто ведет себя правильно, будут всегда скучны, ибо то, что для одних является освобождением, для других – тюрьма. Каждый выхватывает свой собственный фрагмент мира и сооружает

 

 

– 157 –

 

для своего частного мира собственную же частную систему, зачастую с герметичными стенами, так что через некоторое время ему кажется, будто он познал смысл и структуру мира. То же самое относится к нормальности и приспособленности.

Если биология заявляет нам, что человек – стадное животное и достигает полного выздоровления только через реализацию своей социальной сущности, то мы, говорит К.Юнг, могли бы привести массу примеров, переворачивающих это положение вверх дном и доказывающих нам противоположное – что человек полностью выздоравливает, когда живет нормально и асоциально. «То, что в наше время кажется большинству лишь «тенью», – писал К.Юнг, и представляется лишь неполноценностью человеческой души, содержит больше, чем только отрицательное»[1]. В плане человеческой души и психики, заявляет далее К.Юнг, такое положение вещей означает, что деятельность сознания покоится на фундаменте инстинкта, из которого сознание черпает как свои движущие силы, так и основные формы своих представлений.

В уже цитируемом выше сочинении К.Юнга содержится как своеобразная реабилитация человеческих инстинктов, так и одновременно развернутая апология «инстинктивных форм», в которой он, в частности, отмечает, что главные решения человеческой жизни, как правило, в гораздо большей степени подчинены инстинктам и бессознательным факторам, чем сознательной произвольности и благим намерениям разума. По словам психолога, как сам инстинкт древен и наследственен, так и его форма древнеобразна, т.е. архетипична и оказывается даже более древней, чем форма тела.

С одной стороны, говорит К.Юнг, инстинкты крайне консервативны как в смысле динамики, так и в отношении формы своего выражения. С другой – инстинкт не простое, неопределенное и слепое влечение, но всегда оказывается способным приспособиться к определенной внешней обстановке. И именно это обстоятельство определяет его специфическую и неистребимую форму. Инстинкты, утверждает психолог, уже изначально являются не смутными и неопределенными, а точно сформированными побудительными силами, которые задолго до возникновения сознания и независимо от его уровня в дальнейшем преследуют свои, присущие им по природе цели[2]. В свете такого понимания инстинктивных влечений им определяется и два основных «значения» инстинктов – значение динамического фактора и специфического чувства, которое он определяет как чувство уверенности в интенции (курсив мой. – А.Л.).

 

 

– 158 –

 

Наряду с психологическим К.Юнгом формулируется также почти медицинское понимание динамики инстинктов. Инстинкты, в его представлении, так же как и основанный на них мир образов, представляет собой «а priori», которое нельзя отбрасывать, не рискуя опаснейшими последствиями, ибо невнимание к требованиям инстинкта неизбежно ведет к мучительным последствиям психологического или физиологического порядка. Уже З.Фрейд, пишет психолог, выразил свое убеждение в том, что подсознание таит в себе еще многое, что может вызывать «оккультные» толкования. И это действительно имеет место. Это – «архаические пережитки», или коренящиеся в инстинктах и выражающие их архетипические формы реакций, которые нельзя охватить никакими усилиями разума. И если и удается разрушить то или иное их проявление, то они проявляют себя снова в измененном виде.

Без сознания практически нет никакого мира, ибо мир существует лишь постольку, поскольку он сознательно отражается и выражается в душе. Сознание в этом смысле есть условие возможности его бытия. А этим, утверждает К.Юнг, психическому бытию присваивается значение уже космического принципа, который или de facto обеспечивает ему место рядом с принципом бытия материального. При этом недооценка души, заявляет психолог, и другие формы сопротивления психологическому уяснению ее структуры порождаются главным образом страхом перед возможностью открытий в области бессознательного.

В его понимании психика – это комплекс, который постоянно находится в движении и который обнаруживает себя в весьма лабильном равновесии. «Я» человека, говорит психолог, постоянно находится в состоянии, когда его словно мяч двигают и передвигают туда-сюда в великом круговращении между психикой и миром. Взаимная тесная переплетенность психики и мира обусловлена тем, что мир – важнейшие объекты и события нагружены для субъекта психической энергией – чувствами, желаниями, представлениями, ожиданиями и т.д. Проецируемые вовне, эти психические энергии также «психически», по его выражению, «заражают объекты и события». В этом смысле психика как бы изливается в мир. Внутренний мир человека связан с бессознательным началом, с живой психикой и всем субъективным миром, из которого вырастают сознательная психика и сама личность.

И потому, заявляет К.Юнг, очевидно, что психология, будучи наукой о душевных процессах, может быть поставлена в связь не только с наукой, но и с искусством, ибо, по его выражению, материнское

 

 

– 159 –

 

лоно всех наук, как и любого произведения искусства, есть душа. Психолог исходит из того, что конкретное занятие искусством является психологической деятельностью. Поэтому искусство может и должно быть подвергнуто психологическому рассмотрению, как и любая вытекающая из психологических мотивов человеческая деятельность. Однако современное состояние психологии, говорит он, таково, что не позволяет установить В этой области строгие казуальные сцепления, ибо твердую причинную связь она может выявить лишь в области полупсихологических рефлексов или инстинктов. Там же, где, собственно, и начинается жизнь души, т.е. в сфере комплексов, психология вынуждена удовлетворяться лишь многословным и красочным описанием той изумительной и хитроумной психологической ткани, которая составляет иррациональное творческое начало в искусстве.

Тем не менее, утверждает К.Юнг, психология никогда не сможет отказаться от притязаний на то, чтобы исследовать и устанавливать причинную связь комплексных процессов в художественном сознании. Но очевидно и то, что реализации этого притязания она никогда не дождется, ибо иррациональное творческое начало, наиболее зримо проявляющееся в искусстве в конечном счете обманет все попытки его рационализировать. В этом смысле «…творческое начало, коренящееся в области бессознательного, будет вечно оставаться закрытым для человеческого познания. Оно всегда будет поддаваться лишь описанию в своих внешних проявлениях, угадывающееся, но неуловимое»[3]. В то же время К.Юнг четко определяет рамки приложения психологической теории к искусству – «предметом психологии может быть только та часть искусства, которая представляет собой процесс художественного созидания, в противоположность другой, составляющей собственно сущность искусства, где искусство, – предмет исключительно эстетико-художественного рассмотрения»[4]. При этом искусствознание и психология, утверждает он, всегда будут зависеть друг от друга, а принципы одной из этих наук не смогут упразднить принципы другой.

В главе «Проблема типичных установок в эстетике» книги «Психологические типы» психолог отстаивает наиболее адекватные и ясные психологические основания эстетики. Эстетика является наиболее совершенной и полной сущностью прикладной, применяемой на практике психологией, имеющая своим предметом не только эстетическую сущность вещи, но также, возможно, еще более высокий уровень – психологические вопросы на основе эстетической точки зрения

 

 

– 160 –

 

(курсив мой. – А.Л.)[5]. К.Юнг сравнил при этом понятие вчувствования Т.Липпса с психоаналитическим понятием перенесения (сублимации) и идентифицировал постулированные В.Воррингером основные формы эстетического отношения – абстракции и вчувствования с фундаментальными соотносимыми понятиями (типами) интроверсии и экстраверсии, положенными в основу его теории личности.

В представлении К.Юнга, когда мы говорим о психологии художественного произведения, то должны исходить из существования двух различных художественных тенденций и соответственно различных психологических типов, которые были выделены уже Ф.Шиллером в определении наивного и сентиментального в поэзии. Вслед за Ф.Шиллером психолог выделяет два типа творчества – интровертированный и экстравертированный. Интровертированная установка характеризуется утверждением субъекта, его намерений и целей в отношении к объекту, экстравертированный тип, напротив, характеризуется подчинением субъекта требованиям объекта. Так, например, драмы Ф.Шиллера К.Юнг оценивает как характерный пример интровертированной установки. И напротив, многообразие противоположной установки представляет собой вторая часть «Фауста» И.Гете.

К.Юнг интерпретировал также обе основные формы эстетического отношения в плане своей теории либидо, где вчувствование, по его мнению, «представляет собой такое же движение либидо, которое направлено на объект, но которое в сравнении с ним и в противоположность ему уклоняет либидо от объекта, выхолащивая до некоторой степени свое интеллектуальное содержание и кристаллизуя из этого, по его словам, «материнского раствора» (Mutterlauge) основное и типичное, что противопоставляется объекту»[6]. В противоположность З.Фрейду К.Юнг никоим образом не понимал эстетическое отношение только как «направленное побуждение». Это существенное различие коренится в далеко идущей и объемлющей интерпретации, которая и определяется у него как психоаналитическое понятие либидо. Сам К.Юнг обозначает либидо как «гипотетическое стремление», не имеющего исключительно сексуального значения. Либидо, в его представлении, должно быть скорее «энергетическим выражением психологических ценностей», при условии, если сами «психологические ценности являются действующими»[7].

С другой стороны, он идентифицирует понятие либидо со словаря санскрита «tejas», интерпретируя его как «субъективно ощущаемую и воспринимаемую интенсивность различного положения вещей».

 

 

– 161 –

 

При этом такого рода высказывания у К.Юнга утверждаются как в полной мере эстетико-психологические постулаты, где своего рода «энергетический способ» рассмотрения эстетических интенций психолог представлял не столько метафизически, сколько эвристически, пытаясь построить, точнее – выстроить изначально адекватные понятия. По его мнению, либидо как побуждению и как психическому явлению нельзя придать конкретную психологическую форму. Либидо, говорил психолог, функционирует исключительно как «форма побуждения», – и эту терминологию и определенность К.Юнг устанавливает с самого начала своих рассуждений об эстетическом отношении.

Примененный со вкусом и с известным чувством меры, пишет психолог, метод З.Фрейда в отношении искусства позволяет получить завораживающую картину того, как произведение искусства, с одной стороны, вплетено в личную жизнь художника, с другой – из этого сплетения вновь выделяется, становясь предметом психоанализа, художественное произведение, которое, с одной стороны, в принципе ничем не отличается от нюансированного литературно-психологического анализа, с другой – все-таки возвышается над этим переплетением.

Однако психологическое рассмотрение произведений искусства, говорит К.Юнг, уводит нас от этого произведения в сферу общечеловеческой психологии, из которой может возникнуть все, что угодно. «В применении к художественному произведению метод психоанализа ведет к вылущиванию из сверкающей скорлупы произведения искусства одну только голую повседневность обыкновенного homo sapiens»[8]. Подобное его анатомирование, утверждает К.Юнг, может быть весьма интересным, но в научном отношении представляет такую же ценность, как вскрытие мозга Ф.Ницше, которое могло бы нам показать, от какой атипичной формы паралича от умер. Именно поэтому, говорит К.Юнг, редуктивный метод З.Фрейда в отношении произведений искусства неприемлем, ибо «золотой блеск высшего творчества меркнет, как только его начинают подвергать прижиганию и вытравливанию»[9].

Для К.Юнга З.Фрейд, по его собственному замечанию, всегда оставался преимущественно врачом, у которого, чем бы ему помимо своего профессионального долга ни приходилось заниматься, – всегда перед глазами стояла невротическая духовная конституция. И потому, говорит К.Юнг, из мира идей З.Фрейда для нас звучит потрясающе пессимистическая оценка бессознательного. Нигде, говорит психолог, у З.Фрейда ни открывается освобождающий

 

 

– 162 –

 

его от профессиональной врачебной установки взгляд на помогающие и исцеляющие силы, которое бессознательное направляло бы во благо больному.

Подобная негативистская позиция по отношению к бессознательному, по убеждению К.Юнга, является лишь частично оправданной. В этом смысле З.Фрейда, говорит он, уже неоднократно уподобляли зубному врачу, который безжалостно удаляет следы кариеса. Сравнение это удачно, если только не рассчитывать, что затем будет поставлена золотая пломба. Психология же З.Фрейда не предлагает ничего взамен, кроме удаленного вещества. Аналитическая же психология, говорит К.Юнг, чтобы отдать должное художественному творчеству, должна совершенно покончить с медицинским предрассудком, что художественное творчество есть болезнь, и тем самым требует иной, не медицинской ориентации.

Если врач обязан проследить причины болезни, то задача психолога состоит в подходе к художественному произведению с совершенно противоположной установкой. Психолог, в представлении К.Юнга, не должен поднимать лишний для художественного творчества вопрос об исходных условиях творчества, ибо казуальная обусловленность личностью художника имеет к произведению искусства не меньше, но и не больше отношения, чем почва к произрастающему из нее растению. Познакомившись со свойствами его произрастания, мы, возможно, начнем понимать некоторые особенности растения. Но из этого не следует, что мы узнаем все самое существенное о самом растении.

Равным образом, установка на личностное, провоцируемая вопросом о личных побудительных мотивах творчества, совершенно неадекватна произведению искусства в той мере, в какой произведение искусства не человек, а нечто сверхличностное. Особенный смысл подлинного произведения искусства, утверждает психолог, состоит в том, что ему удается вырваться из теснин и тупиков личностной сферы, оставив позади всю временность и недолговечность всегда ограниченной индивидуальности. С этой точки зрения, как бы не оправдано применение биологически ориентированной психологии к среднему человеку, она, говорит К.Юнг, не применима для художественного произведения и тем самым для человека как творца. В то же время, говоря о психологии художественного произведения, замечает он, мы должны прежде всего иметь в виду две совершенно различные возможности его возникновения потому, что многие очень важные для психологического анализа вещи зависят от описанного ниже различия.

 

 

– 163 –

 

По аналогии с растением, которое не только продукт почвы, но еще и самостоятельный живой творческий процесс, сущность которого не имеет никакого отношения к почве, – произведение искусства есть не следствие и не производная величина, а творческое преображение исходных условий и обстоятельств. В этом плане художественное произведение необходимо рассматривать как образотворчество, свободно распоряжающееся своими исходными условиями. И его смысл, и его специфическая природа покоятся не во внешних условиях, но в нем самом. Разумеется, говорит психолог, существуют вещи стихотворного и прозаического жанра, возникающие целиком из намерения их автора достичь с их помощью того или иного воздействия.

В этом случае автор подвергает свой материал целенаправленной обработке, подчеркивая один нюанс и затушевывая другой, нанося здесь одну краску, там другую, тщательнейше взвешивая возможный художественный эффект и соблюдая законы формы и стиля. Материал для него – всего лишь материал, подчиненный его художественной воле, – он хочет изобразить вот это, а не что иное. В подобном типе творчества художник совершенно идентичен творческому процессу, независимо от того, намеренно он поставил себя у руля или творческий процесс совершенно завладел им как инструментом так, что у него исчезает всякое сознание этого обстоятельства.

В то же время, говорит К.Юнг, существует и иной вид художественного творчества и художественных произведений, которые проистекают из под пера их автора как нечто более или менее цельное и готовое. Подобный тип произведений буквально навязывает себя автору, как будто водят его рукой, и рука пишет вещи, которые сам ум художника созерцает в изумлении. Эти произведения не только и не просто привносят с собой свою форму, но и проявляют себя наперекор самому автору, захлестывают его потоком мыслей и образов, которые возникают вне и помимо его сознания и его собственной волей никогда бы не были бы вызваны к жизни.

Художнику остается лишь повиноваться и следовать, казалось бы, совершенно чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение превосходит его и потому обладает над ним властью, которой он не в силах перечить. В этом типе художественных произведений художник, замечает К.Юнг, совершенно не тождественен процессу образотворчества и у него велико сознание того, что сам он стоит ниже своего произведения или, самое большее, рядом с ним, как будто ощущая притяжение и воздействие чужой воли. И здесь, пишет К.Юнг, мы сталкиваемся с вопросом, на который вряд ли можно ответить, положившись

 

 

– 164 –

 

лишь на то, что сами поэты и художники говорят о природе своего творчества, ибо здесь имеет место проблема исключительно научного свойства, ответ на которую может дать только аналитическая психология. Ибо именно она обнаруживает множество возможностей для бессознательного не только влиять на сознание, но даже управлять им.

Опыт аналитической психологии, утверждает К.Юнг, открыл массу возможностей того, как бессознательное не только оказывает влияние на сознание, но даже может вести его за собой. Косвенным доказательством этого могут служить факты проявления высшей повелевающей силы за кажущейся свободой творчества, демонстрирующие силу, проистекающую из бессознательной потребности в созидании, и в то же время – ее капризность и своевольность.

Тем самым убеждение в абсолютной свободе своего творчества для художника скорее всего просто иллюзия сознания. Художнику кажется, что он плывет, тогда как его уносит невидимое течение. И здесь, естественно, можно было бы ожидать странных образов и форм ускользающей мысли, многозначности языка, выражения которого приобретают весомость подлинных символов, поскольку наилучшим, возможным образом обозначают еще неведомые субъекту вещи и служат мостами, переброшенными к невидимым берегам. В пользу этой точки зрения, говорит К.Юнг, можно привести как прямые, так и косвенные доказательства реального художественного процесса.

К прямым доказательствам можно было бы причислить случаи, когда художник, намереваясь сказать нечто, более или менее явственно, говорит больше, чем сам осознает. Косвенными доказательствами можно считать те случаи, когда над кажущейся свободой художественного сознания возвышается неумолимое должно, властно заявляющее о своих требованиях при любом произвольном воздержании художника от творческой деятельности, когда за невольным прекращением такой деятельности, как правило, следуют тяжелые психологические осложнения.

Практический анализ психики художников со всей очевидностью показывает, как силен прорывающийся из бессознательного импульс художественного творчества, и в то же время – насколько он своенравен и своеволен. При этом само бессознательное, говорит психолог, не может быть просто частью индивидуального сознания, но является неконтролируемой и врывающейся в наше сознание силой. Неродившееся произведение в душе художника – это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и даже насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет

 

 

– 165 –

 

достигать своих целей матушка природа, ни в малейшей степени не заботясь о личном благе или личном горе самого носителя творческого начала.

Бессознательное творческое начало, утверждает К.Юнг, живет и растет в человеке, черпая в нем свою энергию подобно дереву, извлекающему пищу из почвы. Аналитическая психология называет это автономным комплексом, представляющим собой как бы изолированную часть души, не подчиненной иерархии сознания, которая является – выделим здесь специально эту мысль психолога – одним из нормальных свойств психики. «Этим термином, – говорит К.Юнг, – я обозначаю не просто всякое психическое, но те, которые первоначально развиваются совершенно неосознанно и вторгаются в сознание лишь тогда, когда набирают достаточно силы, чтобы переступить его порог»[10].

Анализируя этот психический феномен, К.Юнг выделяет три уровня бессознательного – личное бессознательное художника, автора: мотивы, установки, интенции, т.е. совокупность психических процессов, которые, по его мнению, в принципе способны достичь сознания, нередко и были уже осознаны, но вследствие своей несовместимости с сознанием подлежали вытеснению и задерживались под его порогом. Личному бессознательному К.Юнг противопоставляет коллективное бессознательное – врожденный и наиболее глубокий его уровень, общий центр и ядро психики, репрезентирующего опыт предшествующих поколений, включающие в себя сверхличное и универсальное содержание, и образцы, выступающие в качестве общего основания душевной жизни – элементарные образы, проявляющиеся в сфере мифологии и являющиеся достоянием всего человечества.

Психологическое его содержание – психические первообразы (архетипы), трактуемые К.Юнгом как результат предшествующего филогенетического опыта, в которых проявляются наиболее распространенные в ту или иную эпоху мифологемы, выражающие «дух времени», не имеющие прямого доступа в сознание и проявляющиеся в нем лишь в виде всегда аффективно насыщенных, «коллективных представлений» – мифологических образов, символов, психических расстройств, сновидений, актов творчества[11]. Это некая интегральная часть бессознательного, определенные идеи, существующие повсеместно и во все времена. «При этом они не творятся самими субъектами, но даже насильственно вторгаются в сознание индивида»[12]. Бессознательное здесь как совокупность архетипов является, в представлении К.Юнга осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, не брошенным

 

 

– 166 –

 

полем развалин, но живой системой реакций и диспозиций, которые невидимы и потому более действенно определяют индивидуальную жизнь.

Формирование архетипов происходит, как правило, в сходных психологических условиях в различных этносах и потому оставляет схожие друг с другом психологические следы. Опасные ситуации, будь то физическая опасность или угроза душе, вызывают также и сходные аффективные фантазии, в результате чего образуются одинаковые архетипы или мифологические мотивы. Эти самые обычные и вечно повторяющиеся реальности создают мощнейшие архетипы, постоянную деятельность которых можно распознать даже в наше рациональное время.

И потому, пишет К.Юнг, драконы обитают в реках, чаще всего возле бродов или опасных переправ, джинны и прочая нечисть – в опасных ущельях или безводных пустынях, коварные русалки в водных пучинах, могучие духи предков – в выдающихся людях. И если бессознательное, говорит психолог, понимать как воспроизведение схемы, проявляющейся в мифах, сказках, галлюцинациях, произведениях искусства, то в таком их понимании нет ничего мистического. Он образно сравнивает архетипы с некой системой осей кристалла, которая преформирует кристалл в растворе, будучи неким невещественным полем, распределяющим частицы вещества.

В то же время архетип есть не просто некий гигантский исторический предрассудок, но – источник инстинктов, ибо архетипы не что иное, как форма проявления инстинктов. А из жизненного источника инстинктов, говорит психолог, в свою очередь вытекает все творческое. Поэтому бессознательное не только некая историческая и филогенетическая обусловленность, – оно также порождает и творческий импульс. И потому, констатирует он, неудивительно, что перед людьми всех времен и народов всегда остро стоял вопрос – как обходиться с этим невидимым условием.

Соответственно автономный комплекс, как некая часть бессознательного, которая в качестве обособившейся части души ведет свою самостоятельную, изъятую из иерархии сознания психическую жизнь, сообразно своему энергетическому уровню, своей силе, проявляется в виде произвольно направленных операций сознания. Он ведет себя, говорит К.Юнг, словно домовой, которого нельзя схватить. И связь, в которую он вступает в сознании, пишет психолог, имеет смысл не ассимиляции, а перцепции. Это означает, что автономный комплекс хотя и воспринимается, но осознанному управлению, – будь то сдерживание или произвольное воспроизводство, – подчинен быть не может.

 

 

– 167 –

 

Описывая это психологическое явление, К.Юнг делает акцент на том, что автономный комплекс проявляет свою автономность как раз в том, что «возникает и исчезает тогда и так, когда и как это соответствует его внутренней тенденции, ни в малейшей мере не завися от сознательных желаний»[13]. Причем это свойство, говорит психолог, разделяет со всеми другими явлениями психики и творческий комплекс. И именно здесь мы можем обнаружить возможность аналогии с болезненными душевными явлениями, поскольку именно для этих последних также характерно появление автономных комплексов. Тем не менее, хотя гениальность художника и имеет реальное сходство с такими заболеваниями, оно, однако, не тождественно им, ибо только лишь факт его наличия сам по себе еще не несет в себе ничего болезненного. Даже нормальные люди, утверждает психолог, порой, временами и даже подолгу находятся под властью автономных комплексов, ибо этот психический факт принадлежит просто к универсальным свойствам души[14]. И нужна какая-то повышенная степень бессознательности, не без сарказма замечает он, чтобы человек не заметил в себе существование какого-нибудь автономного комплекса.

Так, скажем, любая болезнь или сколько-нибудь развитая типичная установка может иметь тенденцию превратиться в автономный комплекс, и это явление, подчеркивает К.Юнг, в достаточной степени распространенное. Именно поэтому, в представлении психолога, автономный комплекс сам по себе не есть нечто болезненное, и лишь его учащающиеся и разрушительные для психики проявления свидетельствуют о патологии. Вопрос же о возникновении и появлении автономного комплекса, а также психологические механизмы этого явления, которое в полной мере, на наш взгляд, можно отнести к области психологических или даже – эстетико-психологических феноменов, исследуются К.Юнгом достаточно подробно.

Какая-то ранее не осознававшаяся область психики, пишет он, приходит в движение. Наполняясь жизнью, она разрастается и развивается за счет привлечения сходных ассоциаций. Соответственно необходимая ей на все это энергия отнимается у сознания, если само сознание не предпочтет отождествить себя с комплексом. Если же этого не происходит, то не только внутреннее состояние, но и внешнее поведение художника решительным образом меняется. Интенсивность и сила осознанных интересов постепенно гаснет, сменяясь или апатичной бездеятельностью, или регрессией сознания, или сползанием на низшие, инфантильные и архаичные ступени психики. На поверхность же сознания художника прорываются импульсивные влечения, вместо нравственных норм, порой, наивная инфантильность

 

 

– 168 –

 

и неприспособленность вместо адекватной социальной адаптации. Причем развитие подобных состояний сознания и поведения у художников, замечает психолог, в искусстве явление не столь уж редкое. Именно на этой, отнятой у сознания энергии и разрастается автономный комплекс.

И очень редко встречается творчески одаренный индивид, замечает психолог в работе «Психология и поэтическое творчество»[15], которому бы не пришлось дорого оплатить подобную искру божию. Самое сильное в нем это его собственное творческое начало, которое пожирает большую часть его творческой энергии. Настоящий художник оказывается обычно настолько обескровлен своим творческим началом, что может как-то жить лишь на более примитивном или вообще «сниженном» (или как бы мы сейчас сказали – низком нравственно-психологическом. – А.Л.) уровне. Это обычно, замечает К.Юнг, проявляется как бездумность или ребячество, или как бесцеремонный и наивный эгоизм, как тщеславие и прочие пороки. Подобные несовершенства оправданы постольку, поскольку лишь таким образом субъективное Я художника может экономить достаточную жизненную силу. Оно объективно нуждается в подобных психологически и нравственно низших формах существования, ибо художник несет гораздо более тяжелое бремя, чем простой смертный, а повышенные способности требуют также и повышенной растраты энергии. В противном случае его я погибло бы от полного истощения[16].

В рамках подобного понимания психологом ставится вопрос и о том – из чего состоит автономный творческий комплекс. Или, иначе говоря, каково психологическое наполнение этого явления. И сразу же К.Юнг отвечает, что этого вообще невозможно знать заранее, пока произведение искусства не завершено и не позволяет нам заглянуть в его сущность. В самом же широком смысле слова художественное произведение являет нам разработанный образ, и этот образ доступен нашему сознанию лишь настолько, насколько мы способны распознать в нем символ.

До тех же пор, пока мы не в силах раскрыть его символическую значимость, у нас нет ни отправной точки, но повода для анализа. Подобный же повод появляется в том случае, и здесь К.Юнг цитирует Г.Гауптмана, – «быть поэтом, значит позволять, чтобы за словами прозвучало праслово», – когда у нас появляется осознание того, к какому прообразу коллективного бессознательного можно возвести или отнести образ, развернутый в художественном произведении. Подобный символический образ, говорит К.Юнг, следует искать не в бессознательной

 

 

– 169 –

 

творческой личности[17], а в той сфере бессознательной мифологии, образы которой являются всеобщим достоянием человечества. Психолог специально выделяет в тексте оба понятия курсивом, чтобы показать, насколько важным и значимым является отнесение подобной символики не к субъективным основаниям личного бессознательного, но к сфере, которую он именует коллективным бессознательным.

В отличие от личного бессознательного, которое представляет собой относительно поверхностный слой под порогом сознания, коллективное бессознательное в обычных условиях неосознаваемо вследствие того, что оно не было ни вытеснено, ни забыто. Само по себе коллективное бессознательное, говорит К.Юнг, вообще не существует, являясь в действительности не чем иным, как возможностью, передаваемой нам по наследству с древнейших времен анатомически, через структуры мозга. Не существует врожденных представлений, но существует врожденная возможность представлений, которая определяет границы даже самой нашей смелой фантазии – это элементарные образы или архетипы, которые проявляются в оформленном художественном материале в качестве регуляторных принципов его оформления.

В каком-то смысле, замечает он, это априорные идеи, существование которых в то же время не может быть установлено иначе, как через опыт их проявления и восприятия в творчески оформленном материале. Вследствие этого реконструкция изначальной подосновы (архетипа) образов искусства возможно лишь путем обратного заключение от законченного произведения искусства к его истокам.

В самом же архетипе, или первообразе, мы имеем, прежде всего, мифологическую фигуру, являющуюся обобщающей равнодействующей бесчисленных типовых опытов ряда поколений, представляющую собой, по выражению К.Юнга, по сути психические остатки бесчисленных переживаний, усредняющих миллионы индивидуальных опытов. В каждом из этих первообразов заключена и часть человеческой психологии, и часть человеческой судьбы, частица стремлений, страданий и наслаждений, несчетное число раз повторяющихся в ряду поколений, бесконечного ряда предков, но всегда имевших одно и то же течение, один и тот же ход. Психолог сравнивает это проявление первообраза с врезавшимся в душу мелководным руслом, течение которого неожиданно попадает в мощную реку. В этом плане, в представлении К.Юнга, все наиболее действенные человеческие идеалы – всегда более или менее откровенные варианты архетипа,

 

 

– 170 –

 

а приобщенность к архетипу есть мистическая причастность к первобытному в человеке, к почве, на которой он обитает и в которой содержатся лишь духи его предков.

Само же появление архетипа, мифологической ситуации, говорит К.Юнг, характеризуется особой эмоциональной интенсивностью, подобно тому, «как если бы в нас была затронута струна, которая никогда не звучала»[18]. Связь с архетипом, утверждает он, освобождает в нас голос более могучий, чем наш собственный, ибо тот, кто разговаривает первообразами, говорит тысячью голосами, возводит обозначаемое им из единичного и преходящего до сферы сущего. И именно в этом, по К.Юнг, состоит тайна художественного воздействия – творческий процесс в искусстве заключается в бессознательном оживлении архетипа, его развитии и оформлении до завершенного произведения, уподобляясь существу, ведущему автономную жизнь в душе человека.

Эмоционально-психологические аспекты взаимосвязи психологического явления автономного комплекса с прообразами коллективного бессознательного подробно описываются К.Юнгом в работе «Психология и художественное творчество». В представлении психолога прояснить подобного рода явления психики и бессознательного позволяет обращение к трактовке двух типов художественного творчества или двух типов художественных литературных произведений, которые он обозначает как психологический и визионерский.

Первый, психологический, тип имеет в качестве своего материала такое содержание, которое движется в пределах человеческого сознания и опыта. Изначальный материал такого типа творчества происходит из вечно повторяющихся человеческих скорбей и радостей, сводится к содержанию человеческого сознания, которое высветляется и истолковывается в своем поэтическом оформлении, где поэт уже выполнил за психолога всю его работу. И потому, говорит К.Юнг, психологу нет нужды обосновывать, почему Фауст влюбляется в Гретхен или почему Гретхен становится детоубийцей. Все это, утверждает он, – «человеческая судьба миллионы раз повторяющаяся вплоть до жуткой монотонности судебного зала или уголовного кодекса»[19].

Этот материал воспринимается душой поэта, поднимается им из сферы повседневности и оформляется так, что вещи, сами по себе привычные и в силу этого глухо или неохотно воспринимаемые, из-за их обыденности, убеждающей силы художественной экспрессии, перемещаются в самый освещенный пункт читательского сознания. И какова бы ни была художественная форма этих произведений – романы, трагедии, комедии или поэтическая лирика, – их содержание

 

 

– 171 –

 

неизменно происходит, по словам К.Юнга, из «психики переднего плана», неизменно из областей человеческого опыта. Именно поэтому, говорит он, я называю этот вид литературного творчества психологическим на том основании, что он всегда вращается в границах психологически понятного.

Напротив, в художественных произведениях «визионерского типа» переживание, подвергающееся художественной обработке, не имеет в себе ничего человечески привычного. Материал такого рода как будто наделен чуждой нам человеческой сущностью и особым потаенным естеством, будто бы исходящим из бездн человеческих веков или из миров сверхчеловеческого естества. Значимость и весомость этого психологического материала состоит в неимоверном его характере, которое ничего не оставляет из человеческих ценностей и стройных форм. С одной стороны, оно является нам каким-то жутким клубком извечного хаоса, с другой – перед нами откровения, глубины и высоты которого обычному человеку весьма затруднительно себе представить.

Психологические переживания «переднего плана» никогда не раздирают космической завесы и никогда не ломает границы человечески возможного, и потому более или менее легко поддаются оформлению по законам искусства. Визионерское же переживание, по словам психолога, напротив, снизу доверху раздирает завесу, расписанную образами космоса, и дает возможность заглянуть в непостижимые глубины становящегося и еще не ставшего. «Куда собственно, – риторически вопрошает К.Юнг, – в состояние помраченного духа? В изначальные основы человеческой души? В будущность нерожденных поколений? На эти вопросы мы не может ответить ни утвердительно, ни отрицательно»[20].

Поскольку же в реальном визионерском переживании ничего из области дневной жизни человека не находит ни тени, ни отзвука, но взамен этого оживают сновидения, ночные страхи и жуткие предчувствия темных уголков души, то самым непосредственным образом встает вопрос о психологическом материале этого переживания. Но под происхождением визионерского переживания разлит глубокий мрак. И сегодня, утверждает психолог под влиянием психологии З.Фрейда, люди естественным образом склонны предполагать, что за этой вещей мглой должны стоять чрезвычайные и исключительные личные переживания, основываясь на которых только и можно объяснить странные видения хаоса художником.

От этой тенденции истолкования визионерского переживания всего лишь один шаг до предположения, что речь идет о продукте болезни или невроза. А уже отсюда возникает далее невольно и искушение

 

 

– 172 –

 

рассматривать весь феномен в целом исключительно под углом зрения патологии и объяснять образы неразложимых темных видений художника как орудие компенсации и маскировки[21]. Такое объяснение мирно укладывается в рамки упорядоченной человеческой картины мира, где ее неизбежные несовершенства, аномалии и недуги предполагаются принадлежащими к человеческой же природе. Соответственно потрясающие прозрения и бездны, лежащие по ту сторону человеческого, оказываются всего-навсего иллюзией.

Последствия проведения такой точки зрения, говорит К.Юнг, неизбежно приводит и сводит проблему визионерского переживания к личной истории болезни, уводит прочь от философии художественного произведения, которую он заменяет психологией поэта. Моя же задача, заявляет он, состоит в том, чтобы психически объяснить само произведение, а для этого необходимо, чтобы мы всерьез принимали его основу, т. е. изначальное переживание как нечто непосредственно не соотнесенное со всеобщим опытом.

«Фауст» и «Божественная комедия», пишет К.Юнг, наполнены созвучиями и отголосками первичного человеческого любовного переживания, но свое завершение и увенчание эти произведения получают через визионерское. В этих художественных творениях мы всюду находим личное, любовное переживание в незамаскированном виде не только рядом с визионерским переживанием, но и в подчинении ему. Это доказывает, что независимо от личной психологии автора визионерская сфера в пределах самого произведения означает более глубокое и сильное переживание, нежели человеческая страсть. И здесь это переживание не представляет собой нечто вторичное, производное, некий симптом. Оно и есть, утверждает К.Юнг, истинный символ, или иначе говоря, форма выражения для неведомой сущности. При этом мы не беремся утверждать, подчеркивает он, какую природу – физическую, душевную или метафизическую – имеет его содержание. Но очевидно то, что перед нами психическая реальность, которая, по меньшей мере, равноценна физической реальности.

В то время, как «переживание человеческой страсти находится в пределах сознания, то предмет визионерского переживания лежит вне этих пределов, ибо в чувстве мы всегда переживаем нечто знакомое, а вещее чаяние ведет нас к неизвестному и сокровенному, к вещам таинственным по самой своей природе. И если они когда-либо и были познаны, то их намеренно утаивали и скрывали, и потому им с незапамятных времен присущ характер тайны, жути и сокрытия»[22].

И что же, вновь риторически вопрошает К.Юнг, мы только воображаем, что наши души находятся в нашем управлении и обладании. А в действительности то, что наука называет «психикой», представляет

 

 

– 173 –

 

собой как бы заключенный в черепную коробку знак вопроса, некую открытую дверь, через которую из нечеловеческого мира время от времени входит нечто непостижимое и неизвестное, чтобы в своем ночном полете вырвать художника из сферы общечеловеческого и принудить служить своим целям.

Между тем история культуры, говорит К.Юнг, с достаточной степенью наглядности свидетельствует о том, что сфера бессознательного, какой бы темной она не была, сама по себе не представляет ничего неизвестного с незапамятных времен. Уже в самых ранних зачатках человеческого общества мы находим следы душевных усилий, направленных на то, чтобы смягчить действие смутно ощущаемых сил. Не существует ни одной первобытной культуры, которая не обладала бы совершенно изумительной развитой системой тайных учений и формул мудрости – учений о темных вещах, лежащих по ту сторону человеческого дня.

Так, скажем, уже в родезийских наскальных рисунках каменного века, наряду с изображением зверей, встречается абстрактный знак – восьмиконечный, вписанный в круг крест, который в этом своем неизменном виде совершил чрезвычайно длительное странствие через все культуры и века и который мы встречаем и поныне. Не существует ни одной первобытной культуры, утверждает К.Юнг, которая не обладала бы совершенно изумительными и развитыми системами так называемых формул мудрости и тайных учений – учений о темных вещах, лежащих по ту сторону человеческого сознания. Так называемые тотемные кланы и мужские союзы сохраняли и инициировали в различных действиях это знание. То же самое делала в своих мистериях и античность, где ее богатейшая мифология неизменно представляла рамки более ранних и древних ступеней подобного опыта.

По этой причине нет ничего удивительного в том, что художник обращается в своем творчестве к мифологическим фигурам с тем, чтобы найти соответствующее и наиболее полное выражение своего переживания. Темное естество этого переживания буквально нуждается в мифологических образах. И потому жадно тянется к ним как к чему-то родственному, тем самым на деле художник творит исходя из первопереживания, которое «…лишено слов и форм, ибо это есть «видение в темном зеркале. Это всего лишь необычайно сильное предчувствие, которое рвется к своему выражению»[23]. Психолог образно сравнивает это переживание с вихрем, который овладевает всеми встречными предметами, вовлекает их в свой порыв и через них приобретает в произведении искусства зримый образ.

 

 

– 174 –

 

И то, что предстает художнику в этом визионерском переживании, есть один из образов коллективного бессознательного, уже определяемого как прирожденный компонент структуры той души, которая является матрицей и предпосылкой сознания. Для понимания же сущности этого сложнейшего и пестрого психологического феномена, утверждает К.Юнг, соответствующий материал должна предоставить прежде всего психология. «По главному филогенетическому закону психическая структура в точности так же, как и анатомическая, должна нести на себе метки пройденного прародителями ступеней развития. Именно это и происходит с бессознательным, – при помрачении сознания, во сне, при душевных недугах и т.п., – на поверхность выходят такие психические продукты, которые несут на себе все приметы дикарского состояния души, притом не только по форме, но и по своему смысловому содержанию»[24].

И потому художник нуждается в прямо-таки неимоверном материале, с тем, чтобы выразить и передать то, что ему примерещилось и здесь он не может обойтись без самопротиворечивых и диковинных форм. Но все равно это выражение никогда не может достичь полноты этого его видения и исчерпать безграничность и жуткую парадоксальность этого эмоционального по психологической своей природе явления.

Высказывания многих художников о том, что воплощенное произведение не может сравниться с первоначальным «видением», ясно указывают на то, что субъективно ощущаемые художником смутные картинные образы, тона, краски и т.д. несут в себе тот массив образной чувственности, который не может найти себе подлинной объективации в реальном мире, погруженном в материальность и смешанным с нею. Наглядным художественным тому примером, говорит К.Юнг, является то, что Данте растягивает свое переживание между всеми образами рая, чистилища и ада. Вагнеру для этого понадобилось вся нордическая мифология и сокровища саги о Парцифале, а Ницше вернулся к сакральному стилю, к дифирамбу и сказочным провидцам древности[25].

В этом смысле художественное развертывание и оформление первообразов на основе мифологических образов человеческой культуры является, по К.Юнгу, переводом архетипа на язык современности, после чего каждый получает доступ к глубочайшим первоисточникам жизни. И всякий раз, когда коллективное бессознательное прорывается к первообразу и архетипу, являющимися матрицей и предпосылкой сознания, то бессознательное, говорит он, празднует брак с сознанием времени, ибо в этом соединении также осуществляется

 

 

– 175 –

 

творческий акт, значимый для целой эпохи. Такого рода произведение искусства, по К.Юнгу, есть в самом глубинном смысле этого слова – весть, обращенная к современникам. Поэтому «Фауст» и задевает что-то в душе каждого немца, а Данте пользуется неумирающей славой. В этом и состоит, замечает психолог, социальная значимость искусства.

Причины подобного периодического воспроизводства мифических символов в культуре современной эпохи и культурном развитии цивилизации вообще К.Юнг усматривает в том, что каждая временная эпоха имеет свою душевную жизнь, свои предубеждения и свою однобокость. В этом смысле она подобна, пишет он, индивидуальной душе со специфически ограниченными свойствами сознания, и потому требует компенсации, которая может быть восполнена только в коллективном бессознательном. И восполнена лишь единственным способом – ко гд а поэт или художник выразит все невысказанное содержание своего времени и не реализует в образе искусства то, что ожидает неосознанная всеобщая потребность. Неудовлетворенность художника исчезает, как только она достигает в бессознательном того первообраза, который способен самым действенным способом компенсировать несовершенство и однобокость духа времени. При этом и сам первообраз по мере приближения к сознанию также изменяет свой вид, пока не станет доступным современному пониманию. Поэтому характер произведения искусства позволяет нам сделать вывод о характере века, в котором оно возникло.

Так же, как и отдельные индивиды, говорит К.Юнг, народы и времена обладают соответствующими им духовными направлениями или установками. Однако уже само понятие установки обнаруживает обязательную односторонность, свойственную каждому направлению. Но там, где есть направление, есть и исключение, свидетельствующее о том, что многое в психике, что в принципе могло бы существовать как общее и социальное, и действительности существовать не может, ибо противоречит общей установке. В этом смысле искусство и художник, в его понимании, подобны путнику, не способному идти широкой дорогой, а идущему окольным путем, которому скорее откроется то, что лежит в стороне от этой большой дороги и ожидает своего включения в жизнь.

И эта установка художника, говорит К.Юнг, свидетельствующая о его неприспособляемости, является его действительным преимуществом, ибо она позволяет ему не идти по большой дороге, а следовать за своей тоской и обнаружить то, в чем нуждаются остальные. Художник, по словам психолога, время от времени видит образы ночного

 

 

– 176 –

 

мира, духов, демонов и богов, тайные переплетения человеческой судьбы со сверхчеловеческим умыслом и иные непостижимые вещи. И именно он созерцает временами тот психический мир, который составляет для дикаря предмет ужаса, поклонения и надежды. Подобные его путешествия по истории души, писал К.Юнг в статье «Пикассо», имеют своей конечной целью восстановить человечество как целостность, вызывая в его памяти голос крови. В этом смысле нисхождение Фауста в Обитель Матерей служит тому, чтобы вызвать на поверхность греховного человека целиком, того человека, который, заблудившись в однобокости настоящего, оказался в забвении.

И очень ясный в отношении этого пример, замечает далее психолог, дает современное искусство, которое под видом разрешения эстетических проблем производит воспитательную психологическую работу, заключающуюся в разрушении господствующих до сих пор взглядов, понятий формально красивого и осмысленно содержательного. «В его творениях «приятность в картине художника сменяется холодной абстракцией субъективнейшего характера, самым резким образом захлопывающего двери перед носом наивной и романтической чувственности с ее обязательной любовью к предмету. Этим громко заявляется на весь мир, что пророческий дух искусства отрекается от владевшей им до сих пор направленности на внешние предметы и повертывается лицом к пока еще темным и хаотическим предпосылкам субъективности»[26].

Искусство в этом смысле так же, как и деятельность художника, заключает К.Юнг, корректируется бессознательными реакциями, представляя собой универсальный процесс духовной саморегуляции в жизни наций и времен.

Исследовательская мысль К.Юнга захватывала не только области фундаментальной психологии, но и области истории культуры, религии, мифологии, этнографии, теологии и этики, педагогики, алхимии и учения о спасении души, эстетики и далее, – давая объяснение исторического и культурного процесса, явлений, лежащих в основании не только психики или искусства, но и экономики, социальной жизни. Осуществив в психологическом плане редукцию филогенетически обусловленного коллективного бессознательного психической к эволюционной архаике, выражающейся в архетипах, он

 

 

– 177 –

 

значительно содействовал осмыслению базисных представлений и измерений бессознательного психического и существенно увеличил эвристический потенциал психоаналитической традиции.

Наиболее значительное для последующей науки открытие психолога – явление и понятие коллективного бессознательного – означало единый и единообразный, общий для всего человечества психический пласт (Seelenschicht) из которого, в представлении К.Юнга, развивается любая духовная индивидуальность. Это всеобщая, данная историей совокупность связей (Entwiclungszusammenhang), в которую включена индивидуальная душа, как «некое подобие моря, по которому плывет как корабль индивидуальное сознание»[27].

Именно поэтому концепция бессознательного психолога была воспринята не только последующей западной психологией, но и художественно «переработана» некоторыми писателями (В.И.Иванов, Г.Гессе и др.), воспринимавших историю как соотнесенную с жизнью цепочку казуального опосредования, рисовавших в тонах «глубинной психологии» путь «индивидуации», продвижения субъекта к целостной личности через встречу со своим бессознательным и понимавших индивидуальную душевную жизнь как некую внутреннюю драму со множеством персонажей.

Высокую оценку концепция коллективного бессознательного психолога, выражающихся в архетипах, получила у В.Гейзенберга и некоторых других представителей точных наук. В статье «Смысл красоты в точных науках» В.Гейзенберг излагает сходное с К.Юнгом понимание архетипов как «образов эмоционального содержания», являющихся выражением еще не самого знания, но некоего предчувствия его, и одновременно как инстинктивных форм идеаций, выступающих, по его мнению, в качестве упорядочивающих операторов и словообразователей в мире символических образов[28]. Идеи К.Юнга нашли свое специфическое преломление в неофрейдистской эстетике. В частности, в методе шизоанализа Ж.Делеза И Ф. Гаттари, где целью этого метода было определено выявление бессознательного либидо социально-исторического процесса, кратким путем к которому явилось искусство, обращенное к иррационально-бессознательной сфере»[29]. При этом систематическое изложение философских и психологических воззрений К.Юнга – задача в достаточной степени сложная и едва ли до конца разрешимая, ибо его мышление, по мнению некоторых авторов, порой страдает очевидной несистематичностью[30].

И действительно, стиль и форма изложения психолога иногда оставляет возможности для различных и взаимоисключающих выводов, а формулировки по большей части наделены колеблющимися и

 

 

– 178 –

 

«многомысленными» значениями. Не случайно критики психологического учения К.Юнга, как мы уже отмечали, упрекали его в этюдности изложения и излишней метафоричности стиля даже тогда, когда речь шла о сложных психологических вопросах его концепции бессознательного, когда, казалось бы, сама образная семантика этого стиля способствовала наибольшей наглядности и ясности в изложении сложнейших психологических вопросов его концепции коллективного бессознательного.

В полной мере подобные оценки можно отнести и к представлениям К.Юнга о психологическом механизме «автономного комплекса» в искусстве, которые можно оценить и как привнесенную сущностную, на наш взгляд, психологическую новацию, И как определенное событие в плане получения пусть не вполне оформленных, но в целом адекватных научных гипотез о наиболее сложных и универсальных механизмах психики, не оцененное ни современниками К.Юнга, ни в ходе дальнейшего развития психоаналитических представлений о бессознательном. При этом важно отметить, что явление «автономного комплекса» в его понимании являлось не только неким психологическим и одновременно творческим механизмом в искусстве. Психолог обозначает это понятие и как своего рода знаковый термин, проецируя и «экспансируя» свойства автономности на все бессознательные явления, обосновывает не только автономный, но и объективный характер бессознательных процессов, выходящих на поверхность в виде также объективных в психологическом плане реалий – в видениях, трансах, образах, создаваемых художниками и поэтами.

Примечательно, что анализ этого явления у психолога основывался не только на его личных наблюдениях современной ему художественной тактики, но и во многом на обобщении им многолетних и многочисленных клинических наблюдений. В том числе и случаев аномальных и патологических проявлений психического мира, а также на тех объективных параллелях, которые он усматривал между психологией искусства и мифологией, этнографией, историей культуры в целом. Именно К.Юнг ввел в психоанализ метод проведения параллелей между фантазиями, сновидениями и религиозно-мифологическими символами в различных культурах. В этом смысле первобытное мифологическое мышление для него предмет не только давнего прошлого, но некая биопсихологическая константа, важнейшее измерение человеческого бытия.

В работах К.Юнга достаточно много рассуждений не только о психологии художника, но и попыток осмысления различных культурных символов – от общекультурных «мифологем» и символов сновидения

 

 

– 179 –

 

до «архетипических структур» тех или иных произведений искусства. Некоторые феномены литературы, например «Фауст» Гете, музыкальные драмы Р.Вагнера и др., – занимали его всю жизнь, а замечания, их касающиеся, рассеяны по самым разным книгам и статьям психолога. В этом смысле можно сказать, что психология К.Юнга не только весьма интенсивно искала контакты с искусством, но и обобщала значительный период «культурно-психологической» практики человеческой истории.

В оценке же современных ему видов искусства и художественных произведений психолог проявляет исключительный такт и осторожность, заявляя, что опасно в этом плане говорить о собственной эпохе, ибо слишком велик размах сил, вовлеченных сегодня в игру. Тайна же творческого начала, утверждал он, так же, как и тайна свободы воли, есть проблема трансцендентная, которую психология может описать, но не разрешить.

К сожалению, невзирая на явный эвристический потенциал, описание и объяснение явления «автономного комплекса» в искусстве, которое, как мы уже сказали, с полным правом можно отнести к области эстетико-психологических феноменов, не получило в дальнейшем необходимых элементов понятийно-концептуального оформления ни у самого психолога, ни у его последователей. И поныне описание К.Юнгом психологического механизма этого явления представляет собой попытку осмысления скорее феноменологического, чем строго научного характера, основанного на специфических формах допущений, метафор и не до конца сформулированных рабочих гипотезах, порой не без блеска литературно и стилистически выдержанных автором.

Тем не менее о чем бы ни говорил К.Юнг – будь то психология художественного творчества или невротические симптомы и символы алхимии, психолога неизменно занимали внутренние, наиболее сокрытые и от интроспекции, и от научного анализа законы образотворческой способности человека, а его исследовательские интенции, как правило, соприкасались с конкретным изучением литературы и искусства. Вследствие этого отдельные стороны намеченной К.Юнгом концепции душевных структур поддаются некоторой эстетической и моральной экспликации, а его работы в этом плане содержат немало оговорок относительно возможности для психологии решить задачи литературоведения, искусствознания и эстетики.

 

Примечания

 

[1] Юнг К. Современность и будущее. Минск, 1992. С. 58. [2] См.: Юнг К. Сознание и бессознательное. СПб., 1997. С. 71. [3] Юнг К. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992. С. 125. [4] Последней формулировкой психолог обозначает искусствознание. [5] По-видимому, столь мажорное для эстетики определение нуждается и в соответствующем комментарии. На наш взгляд, трудно было бы назвать здесь какого-либо иного автора в истории науки Нового или Новейшего времени, который дал бы столь исключительно высокую и значимую оценку эстетике как области философско-психологического знания. [6] Цит по кн.: Geschicte der psjchologischen Asthetik. Von C.G.Allesch. Zurich, 1987. S. 429. [7] Подобного рода в достаточной степени туманные и неопределенные формулировки свойственны стилю изложения психолога вообще и содержатся практически во всех его работах. В этой связи критики К.Юнга неоднократно и, возможно, справедливо упрекали его не только в этюдности изложения, но и в том, что многие из его формулировок наделены «колеблющимися» и многоплановыми значениями. [8] Geschicte der psychologischen Asthetik… S. 428. [10] Юнг К.Г. Феномен духа в науке и искусстве. С. 113. [11] В основе и личного, и коллективного бессознательного у К.Юнга лежит еще один, наиболее фундаментальный уровень бессознательного – психоидное бессознательное, обладающее свойствами, общими с органическим миром и относительно нейтральным «характером», в силу чего оно, не будучи в полной мере ни психическим, ни физиологическим явлением, практически не подлежит осознанию, ни соответственно рациональному осмыслению. [12] Юнг К.Г. О психологии восточных религий. М., 1994. С. 133. [13] Юнг К. Феномен духа… С. 114. [14] Там же. С. 116, курсив мой. – А.Л. [15] См.: Самосознание европейской культуры ХХ века. М., 1991. С. 103–129. [16] В этом контексте мы полагаем важным обратить внимание на одно из интереснейших и глубоких, на наш взгляд, психологических наблюдений К.Юнга, выраженном, в частности, в его замечании о том, что психология творческого индивида – это, собственно, женская психология, ибо творческое начало вырастает из бессознательных бездн, в настоящем смысле этого слова – из царства Матерей. [17] Из сферы личного бессознательного, замечает психолог, в искусство также вливаются источники, но мутные, которые в случае своего преобладания делают художественное творчество не символическим, а симптоматическим, и этот род искусства и творчества, вновь иронизирует К.Юнг, мы без особого ущерба и сожаления можем перепоручить фрейдовской методике психологического промывания. [18] Цит по: Geschicte der psychologischen Asthetic… S. 430. [19] Юнг К. Феномен духа…. С. 128. [20] Там же. С. 130. [21]  «Подобный подход к психологии творческой индивидуальности, – пишет психолог, – получил определенное признание и широкую известность. Однако я утверждаю, – говорит он, – что простое сведение визионерского переживания к личному опыту художника делает это переживание чем-то ненастоящим, ибо оно теряет свой «характер изначальности», свое изначальное видение, становясь симптомом, а мрак и хаос, за ним стоящие, снижаются до уровня простой психической помехи» (Там же. С. 131). [22] Там же. С. 136. [23] Там же. С. 139. [24] Там же. С. 140. [25] См.: Там же. С. 139. [26] Юнг К.Г. Современность и будущее. Минск, 1992. С. 59. [27] Цит. по: Geschicte der psychologischen Asthetic… S. 430. [28] См., напр.: Вопросы философии. 1979. № 12. С. 58. Напомним читателю, что один из создателей квантовой механики, лауреат Нобелевской премии (1933) Вернер Гейзенберг являлся одним из выдающихся немецких физиков последнего столетия. [29] Подробнее об этом см.: Маньковская Н.Б. Париж со змеями. Введение в эстетику постмодернизма. М., 1995. С. 57–72. [30] См., напр.: Аверинцев С. Аналитическая психология К.Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. 1970. № 3. С. 141.

Сознательное, подсознательное и бессознательное в структуре психики человека

Психическая деятельность человека, его психика функционирует одновременно в трех взаимосвязанных уровнях — бессознательном, подсознательном и сознательном.

Бессознательный уровень психической деятельности — врожденная инстинктивно-рефлекторная деятельность. Поведенческие акты на бессознательном уровне регулируются неосознаваемыми биологическими механизмами. Они направлены на удовлетворение биологических потребностей — самосохранение организма и вида (продолжение рода).

Однако биологически обусловленная программа поведения человека не автономна — она находится под контролем более высоких и более поздно сформированных мозговых структур. И лишь в отдельных критических для индивида ситуациях (например, в состоянии аффекта) сфера бессознательного может перейти в режим автономной саморегуляции. Структурно она локализована в нижних отделах мозга.

Подсознательный уровень психической деятельности — обобщенные, автоматизированные в опыте данного индивида стереотипы его поведения — умения, навыки, привычки, интуиция. Это — поведенческое ядро индивида, сложившееся на ранних стадиях его развития; непроизвольная сфера личности, «вторая натура человека», «центр» индивидуальных поведенческих штампов, неосознаваемых манер поведения данного человека. Сюда же относится импульсивно-эмоциональная сфера индивида, структурно локализованная в лимбической (подкорковой) системе головного мозга. Здесь формируются неосознаваемые устремления индивида, его влечения, страсти, установки.

Само подсознание, очевидно, имеет многоуровневую структуру — автоматизмы и их комплексы на нижнем уровне и интуицию — на высшем.

Автоматизмы подсознательного уровня — комплексы стереотипно совершающихся действий в типовых ситуациях, динамические стереотипы — цепные последовательности реакций в привычной обстановке (привычное управление техникой, выполнение привычных обязанностей, манера обращения с привычными предметами, речевые и мимические особенности). Все это образует набор готовых поведенческих блоков, которыми пользуется индивид при регуляции своей деятельности. Поведенческие автоматизмы разгружают сознание для более квалифицированной деятельности. Сознание освобождается от постоянных повторных решений стандартизированных задач.

В подсознание вытесняются и различные комплексы — нереализованные желания, подавленные стремления, различные опасения и беспокойства, амбиции и завышенные претензии (комплексы нарциссизма, неполноценности, застенчивости и др.). Эти комплексы имеют тенденцию к гиперкомпенсации. Черпая большой энергетический потенциал в сфере подсознания, они формируют устойчивую подсознательную направленность поведения личности.

Высшая сфера подсознания — интуиция (называемая иногда даже сверхсознанием) — процесс мгновенных озарений, всестороннего охвата проблемной ситуации, всплывания неожиданных решений, неосознанное предвидение развития событий на основе спонтанного обобщения предшествующего опыта. Однако интуитивные решения не возникают только в сфере подсознания. Интуиция — удовлетворение запроса сознания на определенный комплексный блок ранее полученной информации.

Связь сознания и подсознания проявляется в интегративном психическом качестве — в интеллекте человека, комплексе его умственных способностей, когнитивном стиле поведения, в непроизвольном запоминании.

Внесознательная сфера психики человека — глубинная сфера его психики, конгломерат архетипов, сформированный, по Юнгу, в значительной мере в процессе эволюции человека. Сновидения, интуиция, аффект, паника, гипноз — таков далеко не полный перечень бессознательных и подсознательных явлений.

В сфере внесознательного таятся и корни такого человеческого феномена, как вера. Сюда же, очевидно, примыкают надежда и любовь, различные парапсихические явления (ясновидение, телепатия, экстрасенсорные феномены). Фобии, страхи, истерические фантазии, спонтанная тревожность и радостное предчувствие — все это также сфера подсознания. Готовность индивида действовать в различных ситуациях определенным образом, без предварительного обдумывания, импульсивно — это также проявления внесознательной сферы психики.

Доминанты подсознания модифицируют сознательную деятельность индивида, создают малопонятные для него психологические барьеры и труднопреодолимые влечения. Сфера подсознательного очень устойчива, неподвижна. Его механизмы в значительной степени типизируют поведение личности, которое поддается некоторой корректировке лишь методами психотерапии и гипноза.

Психоанализ — теория подсознания, созданная 3. Фрейдом, — оказался столь живучим, несмотря на ожесточенную его критику, не в силу безупречности построений венского психиатра и психолога, а в силу базовой сущности сферы человеческого подсознания.

Критерием в несознательного является его безотчетность, непроизвольность, невербализованность (словесная неоформленность).

Процессы, начинающиеся в неосознаваемой сфере, могут иметь продолжение в сознании. И наоборот, сознательное может вытесняться в подсознательную сферу. Взаимодействие сознательного и внесознательного может осуществляться согласованно — синэргично или антагонистично, противоречиво, проявляясь в разнообразных несовместимых поступках человека, внутриличностной конфликтности.

Внесознательная сфера психики не является объектом рефлексии, самоотражения, произвольного самоконтроля. Сферу бессознательного 3. Фрейд считал источником мотивационной энергии, находящейся в конфликте с сознанием. Запреты социальной сферы создают, по Фрейду, «цензуру” сознания, подавляют энергию подсознательных влечений, которые проявляются в невротических срывах. Стремясь избавиться от конфликтных состояний, индивид прибегает к защитным механизмам — вытеснению, сублимации, замещению, рационализации и регрессии. 3. Фрейд преувеличивал роль подсознательного в поведении личности, а в сфере подсознательного — роль сексуальных влечений, темных сил природы. Однако его понимание подсознания как мощной сферы влияния на сознание не лишено оснований^[1]. .

В отличие от 3. Фрейда другой психоаналитик — К.Г. Юнг не только не противопоставлял сознание и подсознание, но считал, что сознание основано на глубинных пластах коллективного бессознательного, на архетипах — представлениях, сформированных в далеком прошлом. Индивид, по Юнгу, стремится к самореализации (индивидуализации) на основе подсознательных устремлений, обусловленных коллективным подсознанием. Не мысль, не сознание, а чувство, подсознание говорят нам, что для нас хорошо, а что плохо. Под влиянием глубинных структур, врожденных программ, универсальных образцов находятся все наши непроизвольные реакции. Перед человеком возникает проблема приспособления не только к внешнему, но и к своему внутреннему миру^[2].

Сознание вооружено понятиями, подсознание — эмоциями и чувствами. На уровне подсознания происходит и то, что Гельмгольц назвал «умозаключение глазом» — мгновенная оценка воспринимаемого объекта или явления, их соответствия нормам, зафиксированным в подсознании.

Наряду с подсознанием 3. Фрейд различает и сверхсознание («супер-эго«) — фундаментальные сущностные механизмы человеческой психики, такие, как способность человека к социальному содействию, нравственному самоконтролю. Вся духовная сфера человека — сфера его сверхсознания, идейной возвышенности, нравственного совершенства, сфера, противостоящая эгоистической ограниченности индивида.

Сфера сознания — сфера знаний, культурной социализации личности. Она в значительной мере контролирует и тормозит инстинктивные влечения и привычки личности. Однако этот контроль ограничен. Произвольная деятельность человека, сознательные программы его поведения взаимодействуют с другими сферами психики — с генетически унаследованными и сформированными на ранних стадиях его онтогенетического (прижизненного) формирования. Отбор информации для сознательной саморегуляции проходит через субъективно-эмоциональные фильтры.

Известный грузинский психолог Д.Н. Узнадзе (1886 — 1950 гг.) и его последователи (А.С. Прангишвили, И.Т. Бажалава, В.Г. Наракидзе, Ш.А. Надирошвили) выделили в качестве объяснительного принципа психологии принцип установки как целостной модификации субъекта, его готовность воспринимать действительность определенным образом. В установке, по Узнадзе, объединяются сознательная и внесознательная сфера психики. Каждая поведенческая ситуация вызывает функционирование ранее сформированных поведенческих комплексов.

Уровни психики человека — Профайлинг с Анной Кулик

Первоначальный уровень психики человека является бессознательным. Бессознательное же подразделяется на индивидуальное бессознательное и коллективное бессознательное.

Индивидуальное бессознательное в большей части связано с инстинктами, к которым относятся инстинкты самосохранения и размножения, территориальный инстинкт и другие.

Основная концепция коллективного бессознательного была разработана в тридцатых-сороковых годах XX века швейцарским психологом К. Г. Юнгом, который в своей работе «Структура души» и в ряде других говорил о том, что в недрах человеческой души живет память об истории всего человеческого рода, что в человеке, кроме личных свойств, унаследованных от родителей, живут и свойства его далеких предков.

Коллективное бессознательное, в отличие от индивидуального (личностного бессознательного), идентично у всех людей и образует всеобщее основание душевной жизни каждого человека – наиболее глубинный уровень психики.

Юнг образно сравнивает коллективное бессознательное с морем, которое является предпосылкой каждой волны. Так и коллективное бессознательное является предпосылкой каждой индивидуальной психики. Между отдельным человеком и другими людьми все время протекают процессы «психического проникновения». Коллективное бессознательное выражается в архетипах — древнейших психических первообразах, непосредственно воплощенных в мифах.

К подсознанию относятся те представления, желания, устремления, которые были восприняты психикой в форме сигналов, но не были допущены в сферу сознания или ушли из него. Образы подсознания могут быть актуализированы. Например, человек может совершенно непроизвольно вспомнить какое-то свое ощущение, чувство, мысль, казалось бы, давно забытые.

Предсознание представляет собой промежуточное психическое состояние между бессознательным и сознанием. Оно существует в форме «потока сознания» — спонтанного течения мыслей, образов и ассоциаций. Уровень предсознания представлен также и эмоциями, характеризующимися большим разнообразием.

Сознание, как компонент психики, включает в себя такие высшие психические функции, как представление, мышление, воля, память, воображение.

К сверхсознанию относятся психические образования, которые способен сформировать у себя человек в результате целенаправленных усилий. Эти сверхспособности психики могут проявляться, например, в сознательном регулировании соматических состояний (хождение по раскаленным углям, замедление ритма биения сердца и т.д.). Выделение уровней в структуре психики связано с её сложностью. Бессознательное — более глубинный уровень психики по сравнению с подсознанием и т.д. В психике конкретного человека нет жестких границ между различными уровнями. Психика функционирует как единое целое.

Статья подготовлена по материалам из Интернета.

Узнать больше о том, как научиться разбираться в людях, определять обман, противодействовать манипуляциям, Вы сможете в разделе «Охотники за поведением».

Поделиться:

путешествие через бессознательное – Москва 24, 06.05.2016

Фото: youtube/Мудрости Жизни

Сегодня исполняется 160 лет со дня рождения Зигмунда Шломо Фрейда, отца и основателя теории психоанализа. Чтобы вам проще было разобраться в его учении и хитросплетениях биографии, мы подготовили алфавит с главными фактами, именами и событиями в его жизни.

А – Австрия

Зигмунд Фрейд родился в австрийском городе Фрайберг, в Моравии, 6 мая 1856 года. Вскоре его семья перебралась в Лейпциг, а затем в Вену, где Фрейд окончил медицинский факультет Венского университета и стал самым известным психиатром в мире.

Б – Бессознательное

Краеугольным камнем в теории Фрейда было открытие бессознательного – части психики человека, по принципам функционирования отличающейся от сознания. Прочитав однажды книгу своего любимого писателя Людвига Берне «Искусство в три дня стать оригинальным писателем», где тот рекомендовал записывать «все, что вы думаете о самих себе, о ваших успехах, о турецкой войне, о Гёте, об уголовном процессе и его судьях, о ваших начальниках», что бы «через три дня изумиться, как много кроется в вас совершенно новых, неведомых вам идей», Фрейд осознал, что всю информацию, которую клиенты сообщали о себе в диалогах с ним, можно использовать в качестве ключа к пониманию их психики.

В – Великобритания

Летом 1938 года после присоединения Австрии к Германии и последовавших за этим гонений на евреев, Фрейд принял решение покинуть Третий рейх и уехать в Англию, где он и скончался спустя год. Его тело было кремировано в Голдерс-Грин, а прах помещен в древнюю этрусскую вазу. Голдерс-Грин – один из старейших крематориев в Британии и первый в Лондоне. Здесь хранятся урны с прахом Анны Павловой, Вивьен Ли, Герберта Уэллса, Бернарда Шоу и Эмми Уайнхаус.

Г – Гомосексуализм

Источник развития гомосексуализма Фрейд видел в глубокой привязанности к матери в детском возрасте: «Молодой человек необыкновенно долго и интенсивно, сосредоточен на своей матери. Но, наконец, по завершении полового созревания все же настает время заменить мать другим сексуальным объектом. И тут происходит внезапный поворот: юноша не покидает мать, но идентифицирует себя с ней, он в нее превращается и ищет теперь объекты, которые могут заменить ему его собственное «Я», которых он может любить и лелеять так, как его самого любила и лелеяла мать».

Д – Детский церебральный паралич

Именно Фрейду принадлежит сам термин, так и первые исследования этой болезни. Будучи молодым доктором, он начал практиковать хирургию, а затем и неврологию в Венской городской больнице, где занимался лечением детей с параличом и нарушениями речи. Впоследствии, разочаровавшись в медицине, он перешел на работу в психиатрическое отделение.

Е – Евреи

Зигмунд Фрейд происходил из еврейской семьи. Именно по причине гонения на евреев после прихода Гитлера к власти Фрейду пришлось покинуть Вену. Он писал: «Кастрационный комплекс – это самый глубокий бессознательный корень антисемитизма, потому что еще в детстве мальчик часто слышит, что у евреев отрезают что-то, – он думает, кусочек пениса, и это дает ему право относиться с презрением к евреям».

Кадр из фильма «Киногид извращенца»

Ж – Жижек, Славой

Славой Жижек – культуролог и философ, написавший сценарий к легендарному фильму «Киногид извращенца» в трех частях. Вся картина состоит из постоянной смены кадров из всемирно известных фильмов, которые комментируются самим Жижеком, при этом режиссер Софи Файнс помещает его в воссозданные декорации из этих же кинолент.

З – Защитный механизм

Термин был предложен Фрейдом в 1884 году. Тогда он занимался психиатрией только год, но уже достиг больших успехов в исследованиях психических расстройств. Понятие «Защитный механизм» предполагало бессознательное вытеснение отрицательных переживаний, вследствие которых человек может отрицать произошедшие с ним события, полностью перенести их на других людей или начать ассоциировать себя с другой персоной.

И – Истерия

Вместе со своим другом, врачом Йозефом Брейером, Фрейд практиковал лечение истерии методом гипноза и свободных ассоциаций. Они просили своих пациенток рассказывать о событиях, которые некогда сопровождали появление симптомов болезни. Выяснилось, что, когда больным удавалось вспомнить об этом и выговориться, симптомы хотя бы на какое-то время исчезали. Гипноз ослаблял контроль сознания, а порой и совсем снимал его. Это облегчало загипнотизированному пациенту решение задачи на уровне бессознательного.

К – Кокаин

Фрейд был кокаинозависимым. Начав изучать воздействие препарата на пациентов и его лечебные свойства при психических расстройствах, Фрейд решил попробовать его на себе в надежде, что это поможет побороть зависимость от морфия. Долгое время ученый использовал его как анальгетик и обезболивающее и написал несколько исследовательских работ по его воздействию. Но уже в 1897 году кокаин «был публично осужден как одно из бедствий человечества наряду с опиумом и алкоголем».

Л – Либидо

Либидо – еще одно из главных открытий Фрейда, ставшее основой психоанализа. Сам термин происходит из античных трактатов, встречается еще у Августина и переводится как «срамная похоть плоти». Фрейд исследовал развитие сексуальности у ребенка, предполагая, что либидо – неотъемлемая часть психологии человека, которая начинает проявляться с момента рождения и первоначально проявляется в удовольствии от сосания материнской груди в оральной стадии.

М – Морфий

В апреле 1923 года у Фрейда обнаружили опухоль нёба; операция по ее удалению прошла неудачно и едва не стоила ученому жизни. К 1939 году, когда болезнь перешла в необратимую стадию, Фрейду пришлось перенести еще 32 операции. Ученый обратился к ухаживавшему за ним доктору Максу Шуру, напомнив о данном ранее обещании помочь умереть. 21 и 22 сентября Шур ввел Фрейду дозу морфия смертельные дозы морфия. В три часа утра 23 сентября Зигмунд Фрейд скончался.

Н – Невроз навязчивых состояний

Невроз навязчивых состояний, или обсессивно-компульсивное расстройство – один из пяти основных клинических случаев, которые классифицировал Фрейд. Это расстройство представляет собой бессознательные фобии и ритуалы, которые, по мнению больного, должны его защитить. Например, постоянные почесывания, суетливые движения, навязчивое желание вымыть руки и т.д. могут служить признаками такого заболевания.

О – Оно

Оно – одна из трех составных частей, формирующих личность человека и представляющее собой совокупность инстинктивных влечений. Главная задача Оно – стремление к достижению удовольствия любыми средствами, что в идеале должно контролироваться морализаторскими принципами Сверх-Я.

П – Психоанализ

Создание теории психоанализа – главная заслуга Зигмунда Фрейда. Исследования истерии и ее лечение методом свободных ассоциаций позволили Фрейду сделать огромный шаг в развитии психиатрии. Его учение сразу приобрело огромную популярность в прогрессивных кругах Европы, а самые близкие последователи сформировали «Психологическое общество». Среди учеников Фрейда были Альфред Адлер, Пауль Федерн, Отто Ранк и многие другие. 15 апреля 1908 года общество было реорганизовано и получило новое название – «Венское психоаналитическое объединение».

Р – Религия

В 1927 году Фрейд написал одну из последних работ – «Будущее одной иллюзии». И хотя религию он считал чем-то вроде «массового невроза», этот труд был посвящен именно религиозным верованиям и их различиям с точки зрения психоанализа. Согласно исследованию Фрейда истоки всех религий крылись в ощущении беспомощности перед грозными силами природы.

С – Сублимация

Фрейд описывал сублимацию как отклонение энергии сексуального влечения от их прямой цели и перенос ее к другим целям или объектам. Одним из самых ярких и главных способов проявления сублимации Фрейд считал искусство и творчество в целом.

Т – Толкование сновидений

Классическая и первая крупная монографическая работа Зигмунда Фрейда. В ней он рассматривал сны как проявление бессознательного и поэтому отдавал им крайне важную роль при лечении больных. Согласно его теории в снах содержание заменялось символами, правильная трактовка которых могла помочь в лечении пациента.

У – Удовольствие

Работа «По ту сторону принципа удовольствия», написанная в 1920 году, – одна из ключевых для понимания Зигмунда Фрейда. В ней впервые появилось разделение личности на Я/Оно/Сверх-Я, а также на основе анализа поведения ветеранов и инвалидов Первой мировой войны Фрейд впервые рассмотрел вопросы влечения к смерти.

Фото: wikimedia.org. Члены Венского психоаналитического объединения: Зигмунд Фрейд, Отто Ранк, Карл Абрахам и др.

Ф – Фрейдизм

Учения Фрейда, основанное на психоанализе, получило общее название фрейдизм. Оно объясняет явления культуры, социальной жизни и поведения людей бессознательными и в первую очередь сексуальными инстинктами и влечениями.

Х – Художники

В 1910 году из-под пера Фрейда вышла книга «Леонардо да Винчи. Воспоминание детства», посвященная исследованию творчества и трактатов великого итальянского художника. Анализируя его картину «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом», Фрейд приходит к выводу, что художник отразил в ней свои детские воспоминания о матери, которую звали Катерина и с которой он был разлучен в раннем возрасте. А в отсутствии отца Фрейд видит причины гомосексуализма у легендарного художника эпохи Ренессанса.

Ц – Цитаты

Огромное количество цитат, которые сегодня блуждают в интернет-пространстве приписываются Фрейду ошибочно. Но самые известные изречения, которые в действительности принадлежат именно ему это: «Анатомия – это судьба» и «Иногда сигара – это просто сигара».

Ч – Чехия

Город Фрайберг, где родился Зигмунд Фрейд, сегодня принадлежит Чехии и называется Пршибор. В доме, в 1856 году родился Зигмунд Фрейд, в 2006 году был открыт музей.

Ш – Шарко, Жан-Мартен

В 1885 году Фрейд выиграл конкурс на стажировку в Париже у психиатра Жана-Мартена Шарко, того самого Шарко, который изобрел душ, названный впоследствии в его часть, и активно занимался исследованиями причин и лечением женской истерии. Под руководством Шарко Фрейд обнаружил наличие определенных связей между истерией и проблемами сексуального характера.

Э – Эдипов комплекс

Эдипов комплекс – одно из самых важных и самых спорных положений теории психоанализа Фрейда. Этим термином он обозначал бессознательное влечение к родителю противоположного пола. Название Фрейд взял из древнегреческой мифологии и одноименной драмы Софокла, в которой царь Эдип вопреки своей воле и, не ведая того, убивает своего отца и женится на матери.

Ю – Юнг, Карл Густав

Карл Юнг был главным оппонентом и любимым учеником Фрейда. На основе реальной истории их взаимоотношений был снят фильм «Опасный метод» (реж. Дэвид Кроненберг, по роману «Самый опасный метод» Джона Керра и пьесе «Исцеление беседой» Кристофера Хэмптона). Драма отношений Юнга и Фрейда связана с тем, что Фрейд полностью подчинял психику человека сексуальности, а Юнг считал, что «окружающая среда вовсе не дарует личности возможности ею стать, но лишь выявляет то, что в ней заложено».

Я – Сверх-Я

Сверх-Я – наряду с Я и Оно это один из трех компонентов психики человека и человеческой личности. Согласно теории психоанализа Фрейда, Сверх-Я отвечает за моральные принципы и религиозные установки человека, нормы поведения и формирование идеалов.

Корниенко А.Ф. — Сознательные и бессознательные психические состояния

А.Ф. Корниенко
Статья по общей психологии
Психология психических состояний: теория и практика.
Материалы Первой Всероссийской научно-практической конференции.
Казанский государственный университет, 13-15 ноября 2008 г.
Часть I. – Казань: ЗАО «Новое знание», 2008. – С. 474-478.

Понятие «психическое состояние» – одно из основных понятий общей психологии, и вместе с тем, как и прочие основные понятия в психологии, характеризуется неоднозначностью понимания и интерпретации. Как отмечает Е.П. Ильин, «изучение проблемы состояний человека испытывает серьезные трудности в связи с тем, что до сих пор не дано удовлетворительного определения понятия «состояние», хотя использование его широко распространено в самом различном смысле и с разной степенью обобщенности» (Ильин Е.П., 2000).

Точно такая же ситуация сложилась вокруг понятий «сознание», «сознательное» и «бессознательное», которые также не имеют однозначного толкования. В предисловии к русскому изданию работы Г.Т. Ханта «О природе сознания» В.П. Зинченко пишет: «К сожалению, философия и наука не могут похвастаться тем, что они за тысячу лет своего существования и развития пришли к сколь-нибудь однозначному определению сознания» (Зинченко В.П., 2004). В.М. Аллахвердов называет сознание «глубочайшей тайной психологической науки» (Аллахвердов В.М., 2003).

Что же говорить о понятии «сознательное психическое состояние»?! Трудности в однозначной и непротиворечивой концептуализации данного понятия и связанного с ним понятия «бессознательное психическое состоя-ние» возрастают вдвойне! Тем не менее, попытаемся проанализировать оба эти понятия.

Начнем с анализа понятия «психическое состояние». Согласно определению Н.Д. Левитова, которое, как нам кажется, достаточно точно отражает суть понятия, «своеобразие психического состояния, прежде всего, означает своеобразие протекания психических процессов… Вне психических процессов нет и не может быть никаких психических состояний» (Левитов Н.Д., 1964). Учитывая, что в психологии выделяются три группы психических процессов (познавательные, эмоциональные и волевые), психические состояния можно соотносить со своеобразием протекания, как отдельных групп процессов, так и всей совокупности процессов вместе взятых. В первом случае, очевидно, следует говорить о специфических психических состояниях, в частности, о познавательных (когнитивных), эмоциональных и волевых. Собственно, так и предлагает классифицировать психические состояния Н.Д. Левитов, хотя и указывает, что «номенклатура состояний часто не совпадает с номенклатурой процессов». Однако, признав, что вне психических процессов нет и не может быть никаких психических состояний, мы не вправе в определении состояний выходить за пределы психических процессов. Случаи несовпадения номенклатуры состояний с номенклатурой процессов, приво-димые Н.Д. Левитовым, говорят лишь о том, что под психическим состоянием следует понимать не только и даже не столько своеобразие протекания отдельного психического процесса или отдельной группы процессов, сколько своеобразие протекания всей совокупности процессов вместе взятых: и познавательных, и эмоциональных, и волевых. Психическое состояние – это определенная форма организации всех психических процессов, протекающих в психике. Если в совокупности процессов начинают доминировать отдельные процессы или группы процессов, то и возникающие при этом психические состояния могут быть названы в соответствие с этими доминирующими процессами.

В случаях, когда выраженность разных групп психических процессов в их совокупности примерно одинакова, психические состояния могут классифицироваться по другому основанию, а именно по степени активации или интенсивности психических процессов. При слабой активации (слабой интенсивности) мы имеем астенические состояния, при сильной – стенические. Если учесть, для чего происходит организация психических процессов, то есть для чего нужно то или иное психическое состояние, то можно говорить о функции состояния и выделять особые функциональные состояния. Если вследствие изменения ситуации, особенностей внешних воздействий или других факторов происходят изменения в психических процессах – это равносильно изменению психического состояния. Если эти изменения незначительны, можно говорить об устойчивости психического состояния и, соответственно, об устойчивых или неустойчивых психических состояниях.

Спектр или номенклатуру психических состояний составляет множество возможных сочетаний разных видов психических процессов, отличающихся по качеству (содержанию того, что в них отражается), интенсивности и длительности. Каждое психическое состояние представляет собой целостное, многомерное и многопараметрическое психологическое образование.

Характеризуя понятие «психическое состояние», можно провести некоторую аналогию с понятием «темперамент». Известно, что людей с чистым типом темперамента практически не существует. В совокупности поведений любого человека в разных ситуациях и в разные моменты времени можно наблюдать проявление признаков различных типов темперамента. Точно также в любом реальном психическом состоянии можно выделить и когнитивные, и эмоциональные, и волевые компоненты.

Итак, психическое состояние – это форма организации психических процессов, протекающих в психике субъекта в определенный момент времени.

Что же представляет собой «сознательное психическое состояние»? С точки зрения грамматики русского языка наличие прилагательного перед понятием «психическое состояние» указывает на то, что речь идет об особом, специфическом психическом состоянии. Но, как нами было показано, специфика психического состояния определяется либо спецификой доминирующих психических процессов, протекающих в психике, либо специфическими особенностями их организации.

Для того чтобы можно было рассматривать понятие «сознательное психическое состояние» в контексте психических процессов, необходимо признать, что сознание является либо особым психическим процессом, либо особой формой их организации. В первом случае необходимо указать специфику процесса и ответить на вопрос о том, в какую из трех указанных выше групп психических процессов он входит. Во втором случае следует указать, как именно должны быть организованы познавательные, волевые и эмоциональные психические процессы, чтобы эту форму организации можно было называть «сознанием».

Анализ психологической литературы показывает, что обычно сознание не рассматривается как самостоятельный психический процесс и, соответственно, не относится ни к одной из групп психических процессов. Считается, что сознание – это интегративное образование, в котором особым образом интегрируются все психические процессы. По определению В.И. Гинецинского, «сознание в качестве ингредиента психики выступает как результат интеграции отдельных психических функций, как инвариант их многообразия» (Гинецинский В.И., 1997). Однако, каков механизм этой интеграции, как психические процессы интегрируются и в каком соотношении, не указывается.

По определению А.Н. Леонтьева, «сознание в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния» (Леонтьев, 1975). Учитывая, что в общем случае субъективная картина мира обозначается понятием «психика», получается, что «сознание» — это та же «психика», но с добавлением образа «Я». Данное определение сознания позволяет говорить о нетождественности понятий «сознание» и «психика» и рассматривать сознание как высший уровень развития психики. Однако, возникает вопрос: «Если под сознанием понимать психику с добавлением образа «Я», то в результате какого психического процесса этот образ «Я» появляется в психике?». Еще С.Л. Рубинштейн указывал на то, что «…психические образования не существуют сами по себе вне соот-ветствующего психического процесса. Всякое психическое образование (чувственный образ вещи, чувство и т.д.) – это, по существу, психический процесс в его результативном выражении» (Рубинштейн, 2000). Принимая во внимание, что образ «Я» – это особый образ, следует, очевидно, говорить и об особом психическом процессе, результатом которого он является. Почему бы сознание не рассматривать в качестве такого особого психического процесса?

Кроме того, если психика характеризуется понятием «психическое от-ражение», а уровень психическое отражение определяется уровнем развития психических процессов (причем познавательных: элементарный сенсорный уровень – ощущение, перцептивный – восприятие, интеллектуальный – мышление), то почему сознание, которое признается высшим уровнем развития психики, не является психическим процессом?

На то, что сознание следует рассматривать именно как особый психи-ческий познавательный процесс, в результате которого в психике человека образуется особый образ – образ «Я» как носителя психики, указывалось нами ранее в выступлении на I Всероссийской конференции «Психология сознания: современное состояние и перспективы», проходившей в Самаре (Корниенко А.Ф., 2007). Наличие этого особого психического процесса обеспечивает возможность осознания отражаемой в психике ситуации. Вместе с осознанием ситуации в психике человека возникают особые эмоциональные психические процессы, обеспечивающие отражение личностной значимости осознаваемого. Это – переживания. Выполняя функцию побуждения к определенным видам поведения и деятельности по отношению к значимым объектам ситуации, возникающие переживания начинают оказывать влияние на направленность познавательных психических процессов (что выражается в особенностях внимания) и характер протекания волевых психических процессов. В результате вся совокупность психических процессов оказывается подверженной изменениям по таким параметрам, как направленность, интенсивность и длительность. Возникает особая организация психических процессов, которая по определению является особым психическим состоянием. Включенность процессов сознания в структуру этого особого психического состояния, позволяет называть данное состояние сознательным.

При нарушении сознания, когда нарушается процесс образования образа «Я», автоматически происходит и нарушение процессов осознавания, что обусловливает изменение в организации и характере протекания всех психических процессов – и познавательных, и эмоциональных, и волевых. Соответственно изменяется и психическое состояние субъекта. При полном «отключении» сознания у человека возникает особое психическое состояние, которое называется «бессознательным». Поскольку «отключение» или «потеря» сознания не исключает возможность протекания других психических процессов, бессознательные психические состояния могут быть разными в зависимости от формы организации продолжающих функционировать психических процессов.

Однако возможна ситуация, когда сознание как процесс не прекращается, но имеет особую направленность, например, на события и ситуации, которые были в прошлом или могут быть в будущем. В этом случае образ «Я» оказывается связанным с образами, которые являются результатом соответствующих процессов представления (процессов памяти или воображения), и также имеет место особое психическое состояние. Очевидно, что данное состояние не является бессознательным, но оно характеризуется изменением в направленности сознания. В связи с этим его можно назвать состоянием измененного сознания. Для стороннего наблюдателя поведение человека, находящегося в состоянии измененного сознания, может расцениваться как неадекватное. Когда сознание человека направлено на события прошлого или будущего, для стороннего наблюдателя он не «здесь и сейчас», а где-то «там и тогда». Поведение же его в ситуации «здесь и сейчас» может рассматриваться как «неосознаваемое». Причем неосознаваемое именно этим человеком, по-скольку именно он не осознает, что происходит «здесь и сейчас». Психическое состояние, которое лежит в основе неосознаваемого поведения, наверное, можно назвать «неосознаваемым психическим состоянием», но лишь в том смысле, что данное состояние человеком не осознается, а осознается что-то иное. «Осознаваемым психическим состоянием» следует называть такое состояние, которое человек осознает, то есть когда в его психике имеется связь образа «Я» с образом этого состояния.

Литература:

1. Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. СПб.: Издательство «Речь», 2003.

2. Гинецинский В.И. Пропедевтический курс общей психологии. Учебное пособие. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997.

3. Зинченко В.П. Предисловие //Хант Г.Т. О природе сознания: С ког-нитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения. М.: ООО «Издательство АСТ и др.», 2004. С. 11-15.

4. Ильин Е.П. Теория функциональной системы и психофизиологиче-ские состояния // Психические состояния /Сост. и общая редакция Л.В. Ку-ликова. –СПб: Изд-во «Питер», 2000. –512 с.

5. Корниенко А.Ф. Проблемы сознания, осознания и самосознания //Психология сознания: современное состояние и перспективы. Материалы I Всероссийской конференции 29 июня – 1 июля 2007 г. Самара. Самара: Изд-во «Научно-технический центр», 2007.

6. Левитов Н.Д. О психических состояниях человека. М., 1964.

7. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.

8. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2001

 

Модель человеческого разума по Фрейду

Понимание человеческого разума лежит в основе психоаналитической теории. С момента появления теории Зигмунда Фрейда в начале 1900-х годов, несмотря на многочисленные достижения в изучении психоаналитической теории, основные мысли Фрейда сохраняют прочную основу для формирования взглядов на теорию человеческого разума.

В центре теории Фрейда находятся психопатологии, которые приводят к психическому заболеванию субъекта. Предпосылка Фрейда состоит в том, что человеческий разум находится на трех уровнях осознания или сознания.Именно появление этих психопатологий влияет на людей, поэтому требует большего, чем просто говорить о них. Эффективное лечение этих глубоко укоренившихся психопатологий — это психоанализ.

На иллюстрации ниже показано разделение Фрейдом этих трех уровней и предполагаемое использование каждого уровня. Это сознательное, подсознательное и бессознательное . Работая вместе, они создают нашу реальность.

Хотя принятие психоаналитической теории Фрейда со временем пошло на убыль, лишь немногие профессионалы предложили бы отказаться от нее.Внутри него находится модель или концепция, выдержавшая множество испытаний временем.

Этимология

Происхождение смысла разума имеет долгую и богатую историю. В отличие от многих других слов и фраз, его использование не имеет четкой эволюции. Его значение больше зависело от контекста его использования, чем от какого-либо одного значения.

Если об этом говорит философ, разум вполне может означать личность, личность и его воспоминания. Для религиозного человека разум является домом для духа, осознания Бога, а для ученого разум является генератором идей и мыслей.Ум носил с собой множество разнообразных ярлыков. В младенчестве ссылки на разум действительно были метафоричными.

Только в 14 ^-м и 15 ^-м веках постепенно развилось обобщение разума , которое включало все умственные способности, мышление, волю, чувство и память.

В конце 19 — начале 20 века на передний план вышла психология как уважаемая наука. В немалой степени благодаря работам Фрейда и других укрепилось популярное внимание к человеческому разуму, его роли в поведенческих науках и вопросу о разуме / теле.Сегодня концепция разума и его функций почти всегда обсуждается с научной точки зрения.

Сознательный разум Фрейда

Поскольку сознание лучше всего понимать как осознавание чего-либо, способность вызывать это в уме, казалось бы достаточно простым квалифицировать только те события, которые мы можем вспомнить, как деятельность человеческого разума.

У этого представления есть две проблемы. Во-первых, есть оценка, что только около 10% работы разума состоит из сознательных мыслей, а во-вторых, эта точка зрения не объясняет те случайные события, созданные в разуме.

Возможности сознательного разума могут выполнять две функции:

1. Его способность направлять ваш фокус.
2. Его способность вообразить то, что нереально

Будучи важным партнером в триаде человеческого разума, сознательный разум служит нам сканером. Он будет воспринимать событие, вызывать потребность в реакции, а затем, в зависимости от важности события, сохранять его либо в бессознательной, либо в подсознательной области человеческого разума, где оно остается для нас доступным.

Подсознание Фрейда

Ваше подсознание — это место хранения любых недавних воспоминаний, необходимых для быстрого вызова , таких как ваш номер телефона или имя человека, с которым вы только что познакомились. Он также содержит текущую информацию, которую вы используете каждый день, такую ​​как ваши текущие повторяющиеся мысли, модели поведения, привычки и чувства.

Рабочая лошадка опыта разума / тела Подсознание Фрейда служит в качестве оперативной памяти (RAM) разума.«Таким образом, бессознательное можно рассматривать как источник сновидений и автоматических мыслей (тех, которые появляются без какой-либо видимой причины), хранилище забытых воспоминаний (которые могут быть доступны сознанию в более позднее время) и локус неявных знания (вещи, которые мы усвоили настолько хорошо, что делаем их, не задумываясь) ».

Подсознание Фрейда

Подсознание — это , где находятся все наши воспоминания и прошлый опыт .Это те воспоминания, которые были вытеснены травмой, и те, которые были просто сознательно забыты и больше не важны для нас (автоматические мысли). Именно из этих воспоминаний и опыта формируются наши убеждения, привычки и поведение.

Обзор предыдущей иллюстрации показывает бессознательное, находящееся на слое глубже в уме, под подсознанием. Хотя подсознание и бессознательное имеют прямые связи друг с другом и имеют дело с похожими вещами, подсознание на самом деле является подвалом, подземной библиотекой, если хотите, всех ваших воспоминаний, привычек и поведения.Это кладезь всех ваших глубинных эмоций, запрограммированных с рождения.

Психоаналитическая теория Фрейда учит, что именно здесь, в бессознательном уме, могут произойти необходимые изменения с помощью психоанализа.

Комментарий

Как уже упоминалось, психоаналитическая теория Фрейда и связанные с ней вмешательства с теми, у кого проявляются симптомы психического заболевания, не статичны. Использование современной психологии в области теории и практики открыло теорию Фрейда для многих новых идей.

Среди широко распространенной поддержки и критики психоанализа был достигнут значительный прогресс в его использовании в качестве действенного подхода к лечению. Хотя бы по одной причине, кроме как получить важную историческую перспективу лечения психического здоровья, психоаналитическая теория Фрейда заслуживает изучения.

Подсознание — обзор

Типы произведений искусства

Работа, выходящая за пределы художника, и работа, которая не выходит за пределы художника, была далее описана Юнгом в следующей типологии.Он выделил два типа искусства: одно происходит от сознательного ума, а второе — от бессознательного. Первый вид искусства контролируется, осознан и создается с особым намерением. Позднее Юнг назвал этот тип литературы психологической по своей природе. Психологический, в данном случае, относится к работе, производной от сознания, такой как рассказы о любви, семье, преступлении и обществе. Эти работы легко понять. Произведения этого типа, будь то литература или живопись, являются преднамеренными, поскольку художник точно знает, что он или она намеревается создать.Художник и творение — одно; сюрпризов нет.

Напротив, второй вид искусства бессознателен, неконтролируем и поражает художника. Произведенное произведение приобретает свою форму и структуру. В то время как первый тип литературы считается психологической, второй тип считается визионерской. (Визионерство не исключает психологического качества; скорее, оно выходит за рамки личной психологии в надличностную сферу). Визионерские работы — это незнакомые, странные, гигантские и сверхчеловеческие произведения.Эти работы говорят о глубинах человеческой психики и истоках нашего существования, храня идеи, выходящие за рамки изложенных слов или образов. Это символы чего-то неизвестного. Их окружает тьма. Визионерские работы — это изначальный или архетипический опыт, а не личный опыт. Истоки творческого процесса — это изначальные переживания, но мифологические образы придают произведению согласованность. Изначальные образы или архетипические образы слишком темные (например, демоны, духи).Мифические фигуры привносят свет в темноту, выглядя менее пугающе или интенсивно и, таким образом, привнося гармонию в образы таким образом, чтобы это можно было усвоить в настоящее время. Эти работы чрезвычайно важны, потому что они берут начало в коллективном бессознательном и несут послание для будущих поколений. Положительное или отрицательное, сообщение в конечном итоге имеет ценность. Художник, создающий второй вид работ, удивлен почти до недоумения. В этом опыте художник чувствует себя так, как будто работу создал кто-то другой.Она или он должны позволить процессу происходить, но не под его контролем. Художник — это средство творческого процесса. Художник и творческий процесс отделены друг от друга; всегда есть сюрпризов. Еще одно различие проводится между художниками первого и второго типа. Различие основывается на типе activity , установленном художником. Первый вид творческой деятельности считается интровертированным и сентиментальным.

Здесь Юнг заимствовал из работы Иоганна Шиллера в его концептуализации сентиментального и наивного.Интравертный относится к идее Юнга о том, что художник сознательно формирует и контролирует произведение искусства. С другой стороны, второй вид творческой деятельности экстравертен и наивен. Экстравертность относится к идее, что художник позволяет работе контролировать себя. Другими словами, бессознательное художника берет верх.

Считается, что действие бессознательного — это творческое побуждение или импульс, который может в некотором смысле овладеть человеком. Творческий порыв исходит из психики и чрезвычайно силен.Порой желание бывает настолько сильным, что повседневная жизнь уходит на второй план, чтобы творить. Творческий порыв у всех разный и варьируется в зависимости от типа произведенной работы. Способность понимать обоих видов работы также различается. Первый вид работы продуман и понятен. Второй тип работ выходит за рамки нашего понимания в той же степени, что и во время их создания художником. Изображение, стихотворение или рассказ можно понять только интуитивно и всегда имеет множество значений.Однако в одном произведении могут быть оба типа выражения. Кроме того, второй вид искусства производит символ или символы. Символ — это выражение идеи, которую еще нельзя обсудить или изложить другим, более ясным способом.

Словесное выражение отсутствует. Символические произведения трудно понять, а их смысл не ясен. Они бросают вызов и стимулируют мысли и чувства зрителя или читателя. Напротив, первый тип творческой работы обычно более привлекателен, потому что он завершен, по сравнению со вторым типом работы.По словам Юнга, символы создаются для культуры и духа. Они являются продуктом коллективного бессознательного. Они основаны на интуиции и никогда не планируются. Символы позволяют обществу и отдельному человеку направлять энергию души на ценные достижения в искусстве и науке, а также в других дисциплинах. Примеры символического или дальновидного искусства можно найти в работах Пауля Клее, Василия Кандинского, Карло Карры и Пита Мондриана. Этими художниками руководили призрачные образы их внутреннего мира, которые были неописуемы.

Внутренний мир скрыт даже от самих художников. Эти художники вывели искусство на новый уровень, мистический и духовный, но не религиозный. Проявление духовных и мистических видений было найдено в картинах, коллажах и необычных фигурах из камня, дерева, металла и стекла. Прослеживание этих выдающихся художников восходит к временам языческих религий. Очень темная природа проникла в бессознательную психику человечества.Отталкивание тьмы создало еще больше уродства и зла, проявившихся в форме навязчивых идей, пристрастий и так далее. Произведения начала ХХ века (например, Кандинский, Клее, Карра и Мондриан) вызвали позитивное возрождение первозданного духа в виде архетипических образов.

часть бессознательного, откуда берет свое начало искусство, была важна для Юнга. Он считал, что искусство, происходящее из личного бессознательного, было скорее симптомом проблемы или ситуации, чем символом, проявленным из коллективного бессознательного.И наоборот, искусство, великое искусство, порожденное коллективным бессознательным или архетипическими образами, оказывает огромное влияние на зрителя. Наше собственное коллективное бессознательное возбуждается формой и формой работ художника. Таким образом, искусство продолжает возрождать нашу связь с прошлым в том виде, в каком это понимается современной культурой. Юнг считал, что этот эффект раскрывает социальную значимость искусства и высоко ценит художника. Таким образом, творческий процесс — это способность художников проявлять архетипические образы из глубин своего коллективного бессознательного (что необходимо для процесса индивидуации).

Таким образом, создание искусства — это то, что Юнг называл мистикой соучастия, то есть мистикой, или вуалью, великого искусства. Это движение находится в сфере коллективного бессознательного. Просить художника объяснить его или ее работу нет необходимости (в основном потому, что великое искусство не поддается объяснению), а изучение ее или его жизни несущественно и необъяснимо для творчества. Однако он написал следующее краткое изложение атрибутов художника.

Объяснение Ид, Эго и Суперэго Фрейда

Одной из самых известных идей Зигмунда Фрейда была его теория личности, которая предполагала, что человеческая психика состоит из трех отдельных, но взаимодействующих частей: ид, эго и суперэго.Эти три части развиваются в разное время и играют разные роли в личности, но работают вместе, образуя единое целое и способствуя поведению индивидов. Хотя ид, эго и суперэго часто называют структурами, они являются чисто психологическими и физически не существуют в мозгу.

Ключевые выводы: Id, Ego и Superego

• Зигмунд Фрейд создал концепции ид, эго и суперэго, трех отдельных, но взаимодействующих частей человеческой личности, которые работают вместе, чтобы вносить свой вклад в поведение человека.
• Хотя идеи Фрейда часто критиковались и назывались ненаучными, его работы по-прежнему имеют большое влияние в области психологии.

Происхождение

Работа Фрейда основана не на эмпирических исследованиях, а на его наблюдениях и тематических исследованиях его пациентов и других людей, поэтому к его идеям часто относятся скептически. Тем не менее Фрейд был чрезвычайно плодовитым мыслителем, и его теории до сих пор считаются важными. Фактически, его концепции и теории являются основой психоанализа, подхода к психологии, который все еще изучается сегодня.

На теорию личности Фрейда повлияли более ранние идеи о работе разума на сознательном и бессознательном уровнях. Фрейд считал, что переживания раннего детства фильтруются через Ид, эго и супер-эго, и именно то, как человек справляется с этими переживаниями, как сознательно, так и бессознательно, формирует личность во взрослом возрасте.

Id

Самая ранняя часть личности, которая проявляется, — это Ид. Ид присутствует при рождении и основывается на чистом инстинкте, желании и потребности.Он полностью бессознателен и охватывает наиболее примитивную часть личности, включая основные биологические влечения и рефлексы.

Ид мотивируется принципом удовольствия, который хочет немедленно удовлетворить все импульсы. Если потребности id не удовлетворяются, это создает напряжение. Однако, поскольку все желания не могут быть исполнены сразу, эти потребности могут быть удовлетворены, по крайней мере временно, посредством первичного процесса мышления, в котором человек фантазирует о том, чего он желает.

Поведение новорожденных определяется идентификатором — они озабочены только удовлетворением своих потребностей. И id никогда не вырастает. На протяжении всей жизни он остается инфантильным, потому что как бессознательное существо никогда не принимает во внимание реальность. В результате он остается нелогичным и эгоистичным. Эго и суперэго развиваются, чтобы держать Ид под контролем.

Эго

Вторая часть личности, эго, возникает из Оно. Его работа состоит в том, чтобы признать реальность и иметь дело с ней, гарантируя, что импульсы Ид подчиняются и выражаются социально приемлемыми способами.

Эго действует, исходя из принципа реальности, который работает, чтобы удовлетворить желания Ид наиболее разумными и реалистичными способами. Эго может делать это, откладывая удовлетворение, компромисс или что-то еще, что поможет избежать негативных последствий нарушения норм и правил общества.

Такое рациональное мышление называется мышлением вторичного процесса. Он ориентирован на решение проблем и проверку реальности, позволяя человеку сохранять самоконтроль. Однако, как и ид, эго заинтересовано в поиске удовольствия, оно просто хочет делать это реалистично.Его интересует не добро и зло, а то, как получить максимальное удовольствие и минимизировать боль, не попадая в неприятности.

Эго действует на сознательном, предсознательном и бессознательном уровнях. Эго осознает реальность. Однако он также может скрывать запретные желания, неосознанно подавляя их. Большая часть функционирования эго также является предсознательной, что означает, что оно происходит ниже уровня осознания, но не требует особых усилий, чтобы донести эти мысли до сознания.

Первоначально Фрейд использовал термин эго для обозначения чувства собственного «я».Часто, когда этот термин используется в повседневном разговоре — например, когда говорят, что у кого-то есть «большое эго», — он все еще используется в этом смысле. Тем не менее, термин эго в теории личности Фрейда больше не относится к самооценке, а к таким функциям, как суждение, регулирование и контроль.

Суперэго

Суперэго — это заключительная часть личности, возникающая в возрасте от 3 до 5 лет, фаллическая стадия на стадиях психосексуального развития Фрейда. Суперэго — это моральный компас личности, поддерживающий чувство добра и зла.Этим ценностям изначально учатся родители. Однако со временем суперэго продолжает расти, позволяя детям перенимать моральные стандарты у других людей, которыми они восхищаются, например, учителей.

Суперэго состоит из двух компонентов: сознательного и идеального эго. Сознание — это часть суперэго, которая запрещает неприемлемое поведение и наказывает чувством вины, когда человек делает то, чего он не должен. Идеал эго, или идеальное «я», включает в себя правила и стандарты хорошего поведения, которых следует придерживаться.Если кому-то это удается, это вызывает чувство гордости. Однако, если стандарты идеала эго слишком высоки, человек почувствует себя неудачником и испытает чувство вины.

Суперэго не только контролирует Ид и его импульсы к социальным табу, таким как секс и агрессия, но также пытается заставить эго выйти за рамки реалистичных стандартов и стремиться к моралистическим. Суперэго работает как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Люди часто осознают свои представления о добре и зле, но иногда эти идеалы воздействуют на нас бессознательно.

Эго-посредник

Ид, эго и суперэго постоянно взаимодействуют. Однако в конечном итоге именно эго служит посредником между Ид, Супер-Эго и реальностью. Эго должно определять, как удовлетворить потребности Оно, поддерживая при этом социальную реальность и моральные стандарты Суперэго.

Здоровая личность — это результат баланса между ид, эго и суперэго. Отсутствие баланса приводит к трудностям. Если идентификатор человека доминирует над его личностью, он может действовать в соответствии со своими импульсами, не принимая во внимание правила общества.Это может привести к их выходу из-под контроля и даже к проблемам с законом. Если суперэго доминирует, человек может стать строго моралистом, отрицательно осуждая любого, кто не соответствует его стандартам. Наконец, если эго становится доминирующим, это может привести к тому, что человек будет настолько привязан к правилам и нормам общества, что станет негибким, неспособным справиться с изменениями и неспособным прийти к личному представлению о добре и зле.

Критика

Многие критики подверглись теории личности Фрейда.Например, идея о том, что Ид является доминирующим компонентом личности, считается проблематичной, особенно акцент Фрейда на бессознательных влечениях и рефлексах, таких как сексуальное влечение. Эта точка зрения минимизирует и упрощает сложности человеческой натуры.

Кроме того, Фрейд считал, что суперэго возникает в детстве, потому что дети боятся вреда и наказания. Однако исследования показали, что у детей, которые больше всего боятся наказания, кажется, только развиваются нравственные принципы — их настоящая мотивация — избежать попадания в ловушку и предотвратить причинение вреда.Чувство морали действительно развивается, когда ребенок испытывает любовь и хочет сохранить ее. Для этого они проявляют поведение, которое демонстрирует нравы своих родителей, и, следовательно, получают их одобрение.

Несмотря на эту критику, идеи Фрейда об ид, эго и супер-эго были и продолжают иметь большое влияние в области психологии.

Источники

• Черри, Кендра. «Что такое психоанализ?» Verywell Mind , 7 июня 2018 г., https: // www.verywellmind.com/what-is-psychoanalysis-2795246
• Вишня, Кендра. «Что такое Ид, Эго и Суперэго?» Verywell Mind , 6 ноября 2018 г., https://www.verywellmind.com/the-id-ego-and-superego-2795951
• Крейн, Уильям. Теории развития: концепции и приложения. 5-е изд., Пирсон Прентис Холл. 2005.
• «Эго, суперэго и ид.» Энциклопедия Нового Света, 20 сентября 2017 г., http://www.newworldencyclopedia.org / p / index.php? title = Ego, _superego, _and_id & oldid = 1006853
• Маклеод, Сол. «Ид, Эго и Суперэго». Simply Psychology , 5 февраля 2016 г., https://www.simplypsychology.org/psyche.html
• «Фрейдистская теория личности». Journal Psyche , http://journalpsyche.org/the-freudian-theory-of-personality/#more-191

Подсознание: определение и объяснение — видео и стенограмма урока

Взгляд Фрейда на бессознательное

Зигмунд Фрейд считал, что бессознательное хранит все мысли, воспоминания и чувства, которые беспокоят или травмируют.Он считал, что мозг защищает себя, глубоко закапывая эти воспоминания в подсознание. Он думал, что подавляющее большинство наших воспоминаний хранится там и влияет на нашу личность больше, чем мы могли даже представить. Подобно верхушке айсберга, только очень небольшая часть человеческого разума задействована в сознательном мышлении.

Фрейд также считал, что это огромное хранилище воспоминаний и эмоций в бессознательном вызывает конфликты и эмоциональные проблемы. Он думал, что воспоминания о травмах можно похоронить в бессознательном, чтобы защитить от дальнейшей эмоциональной боли.То, что определяет травмирующий опыт, также различно для каждого человека, но часто включает жестокое обращение или пренебрежение в детстве, изнасилование, травмы, боевые действия, несчастные случаи и многое другое.

Вопреки распространенному мнению, термин «бессознательное» не был разработан Зигмундом Фрейдом. Подсознание было предметом обсуждения с древних времен. Фрейд популяризировал термин «бессознательное», когда разработал психоанализ . Психоанализ — это форма терапии, разработанная Фрейдом для лечения эмоциональных проблем.Он в основном сосредоточен на обнаружении, раскрытии и работе с воспоминаниями и чувствами, хранящимися в бессознательном. Психоанализ известен тем, что использует анализ сновидений и помогает клиентам говорить без цензуры.

Большинство людей слышали о классическом «опровержении Фрейда». Это происходит, когда мы хотим сказать что-то конкретное, но одно или несколько непредусмотренных слов ускользают. Например, представьте, что вы возвращаетесь на работу из отпуска. Ваш коллега подходит к вам с новой непривлекательной прической.Вместо того, чтобы спрашивать: «Как прошел отпуск?» Вы спрашиваете: «Как прошел твой день причесок?» Фрейд связал бы это с вашими истинными бессознательными чувствами.

Другие теории о бессознательном

Большинство психологических теорий, которые пытаются объяснить личность, включают бессознательное. Однако разные психологи по-разному относятся к тому, что такое бессознательное и как оно влияет на нашу личность и поведение.

Известный психолог Карл Юнг считал, что у нас есть не только личное бессознательное, но и что все люди разделяют коллективное бессознательное .Юнг считал, что коллективное бессознательное разделяет унаследованный опыт всех людей, накопленный в ходе эволюции.

Подсознание играет огромную роль в нашей жизни и в формировании нашего поведения, но его очень трудно изучать с научной точки зрения. Психологи все еще пытаются выяснить роли и влияние бессознательного на личность и поведение. Но все психологи согласны с тем, что люди получают гораздо больше информации об окружающей их среде, чем они осознают.Итак, в следующий раз, когда вы откладываете работу или учебу, вы будете знать, что вашему бессознательному есть что сказать!

Резюме урока

То, что вы активно видите, чувствуете и слышите в любой момент времени, составляют ваш сознательный разум . Психологи считают, что подсознание хранит все воспоминания и переживания, о которых не думают сознательно. Существует целая жизнь ощущений, восприятий, мыслей, чувств, воспоминаний и кусочков информации, которые мы пережили и забыли, которые хранятся в бессознательном уме.Психологи считают, что все эти миллионы переживаний определенно влияют на текущую личность и поведение.

Зигмунд Фрейд считал, что бессознательное хранит все мысли, воспоминания и чувства, которые беспокоят или травмируют. Фрейд популяризировал термин «бессознательное», когда разработал психоанализ . Психоанализ — это форма терапии, разработанная Фрейдом для лечения эмоциональных проблем.

Известный психолог Карл Юнг считал, что у нас есть не только личное бессознательное, но и что все люди разделяют коллективное бессознательное .Юнг считал, что коллективное бессознательное разделяет унаследованный опыт всех людей, накопленный в ходе эволюции.

сознательных и бессознательных эмоций у алекситимики и репрессоров | Хаджиева

Важность эмоциональных переживаний для повседневной жизни [TOP]

Мы — носители разных чувств, вызванных воздействием ситуаций. в которых мы участвуем прямо или косвенно. Каждый день мы сталкиваемся с двойственностью чувств, которые мы испытываем и которые трансформируются в положительные или отрицательные эмоциональная энергия, которая определяет направление нашего настроения и поведения.Некоторые из чувства, которые мы испытываем, доступны нашему сознанию, в то время как другие остаются скрытые и неправильно понятые в бессознательной сфере нашей ментальной жизни.

Эмоции и чувства сопровождают человека с момента его или ее изначального творения и пробудить любопытство по поводу причин их проявления, понимания и обучение через путь эволюционного развития. Эмоциональные процессы всегда взволновал человека, который ищет ответ на свое личное поведение, а также наука, которая пытается дать более конкретные, определенные и научные обоснованное объяснение природы эмоций (и особенно бессознательных эмоций) охватывая их разнообразие, динамику и важность для человеческого поведения.

Некоторые теории природы эмоций [TOP]

Эмоции — это относительно краткосрочные процессы и состояния, связанные с положительным или негативный опыт, который сопровождает любое проявление действия (импульсов) под влиянием разными личностями (Golman, 2011). Эмоциональное выражение чувств влияет на психосоматическое состояние человека. человек, который влияет на выражение лица и безошибочно улавливается другими, поскольку он сопровождается органическими поправками и физиологическими исследованиями (Levenson, Ekman, & Friesen, 1990).Или, преломляясь через призму литературного творчества: «Лучшее видно только сердцем. Самое несущественное невидимо для глаз »(de Saint-Exupéry, 2015, p. 46).

Эдвард де Боно соединяет эмоции и чувства с мышлением. Мышление связано к более эффективному использованию эмоций (de Bono, 2001). С. Фрейд выдвигает идею о том, что эмоции являются центральным ментальным образом, управляющим человеческое поведение, тогда как мышление, память, восприятие, которые формируют разум / «Эго» / и концепции, используемые людьми в их совместном поведении / «Супер-Эго» / являются лишь средством, с помощью которого человек сохраняет свои эмоции в соответствии с их заранее генетически закрепленное содержание / состояние / (Freud, 1997).

Эмоциональный мир каждого из нас — сложная система, в которой разные чувства переплетаются. Они различаются интенсивностью, направленностью и глубиной выражения. Все эмоции характеризуются валентностью или тональностью, так как они могут быть положительными или отрицательными. Положительный одни дают людям силу и укрепляют их волю, в то время как отрицательные эмоции ослабляют волю и снижают активность (Леонтьев, 1971). Эмоции активизируют мотивы, и каждый мотив содержит эмоциональную составляющую (Николов, 1980).Сознательные и бессознательные эмоции определяют направление и интенсивность умственного активность индивида, определяющая степень и направленность чувствительности, которая отражается во внешних проявлениях поведения, что обусловлено спецификой восприятия и отражение эмоциональных воздействий.

Бессознательные эмоции [TOP]

Согласно Зигмунду Фрейду, изгнание идей само по себе является «прототипом» бессознательное, которое, в свою очередь, бывает двух типов: скрытое, но способное к реализации, и вытесненные, которые не могут быть осознаны сами по себе (Freud, 1997, стр.12). Бессознательное — кладезь инстинктивных желаний, потребностей и умственных способностей. действия (в Fromm, 2002, стр. 123). Карл Юнг делит бессознательное на две части: личное бессознательное. и коллективное бессознательное. Личное бессознательное — это накопленный материал. когда-то это было реализовано, но вскоре было забыто или подавлено. Коллективное бессознательное глубочайший уровень психики, содержащий накопленный и унаследованный опыт (Юнг, 2000).Считается, что есть два способа связать личное эго с бессознательным. Например, наше внимание может быть переключено с этой страницы на воспоминание о чем-то мы сделали вчера (Jensen et al., 1997).

По этой причине, когда дело доходит до бессознательных эмоций, у человека может быть очень сильные переживания, такие как сильная любовь или ненависть, но на самом деле он или она не осознают, что и почему их провоцирует, поэтому они имеют бессознательный характер, выражающийся в незнание и непонимание существования этих эмоций.Фактическая разница между бессознательной и сознательной идеей (соответственно мыслью) основывается на Дело в том, что первое выполняется на материале, который остается неизвестным, а на во-вторых, добавляются некоторые словесные понятия. Процесс осознания реализуется «через связь с соответствующими словесными понятиями »(Freud, 1997, p. 16).

Человек ощущает определенные переживания, придавая им соответствующие выражения в своем поведении, но причины поведения остаются для него непонятыми, потому что те мысли выталкиваются в бессознательную сферу, так как основными причинами этого являются уважение к себе, т.е. каждый стремится построить и поддерживать хорошее мнение о себя и окружающих, несмотря на осознание того, что он носитель некоторых неприемлемых характеристик. Стремясь поддерживать самооценку, личность выталкивает эту эмоцию в бессознательную сферу своего разума. Согласно Уильяму Джеймсу самооценка личности определяется соотношением фактических достижений человека и его / ее требований, i.е. между актуальное «Я» и идеальное «Я» (цит. по: Саралиев, 2008).

Образование — еще одна причина неосознавания эмоций, коренящаяся в образовательные взаимодействия и субъективное отношение семьи к определенному поведению которые могут быть осуждены или поддержаны. Таким образом, стереотипные условные образцы поведение воспринимается, соответствующее конкретной семейной среде. Процесс роста и развития личности ребенка к его созреванию отмечается ряд трудностей, влияющих на неразвитость чувства общности.Эти трудности связаны с недостаточной культурой, плохим экономическим положением семьи и «недостатками в органах тела »(Адлер, 2007, с. 46).

Следующая причина неосознавания эмоций — амбивалентность переживаний. по которым человек не может дать заявление, почему в какой-то момент испытывает сильную привязанность для одного из его ближайшего круга, а в следующий момент — непреодолимая ненависть. Эта ситуация сообщает о неудовлетворенности и напряжении этой двойственности, что подвергает ее неопределенности и замешательство, спровоцированное неопределенностью амбивалентных чувств.

Бессознательные эмоции — очень сильный фактор, влияющий на изменения в поведении, о которых человек не осведомлен и не сообщил о них как о нарушении нормы. На практике нам дано множество примеров, наглядно показывающих результаты бессознательного эмоции. Хотя они и находятся в бессознательном состоянии, они «разговаривают» со своим существованием, проявляясь в мечты, шутки, развлечения и т. д. Очень показательны доказательства природы взаимосвязь между бессознательными эмоциями и существенными изменениями реакций человека, по результатам исследования А.Лурия (Лурия, 1984, стр. 228-234).

Исследование состоит из слов изучаемого человека, на которые он должен ответить. с первой, которая была создана в его уме. Исследование расширяется вместе с тем, ответ, обследуемые должны нажать кнопку. Сама кнопка связана с записывающее устройство, учитывающее ход двигательной реакции и способ нажатия кнопки. Обследуемому даются нейтральные слова. и другие, произносимые с эмоциональной значимостью.К нейтральным словам человек реагирует очень быстро (2-3 секунды) как проявление двигательной реакции при начало ровное и заканчивается высоким пиком.

К эмоционально значимым словам поведение человека резко меняется. Под их влиянием возникает эмоциональный стресс, который меняет течение жизни. ответы на слово. Время отклика значительно увеличено на 4-5-20 секунд, в зависимости от эмоционального значения слова-раздражителя.Бывают случаи, когда ответ слова не может быть даже найден. Двигательная реакция следующая: эмоциональная. стресс вызывает незаметное дрожание руки. Строка сообщается во время прессования кнопки начинает отмечать поломки и прерывания, которые фиксируют встряхивание рука. Это ясно видно у человека, который, вероятно, совершит серьезный преступление. Таким образом, сообщая слово, относящееся к преступлению, бессознательный эмоциональный комплекс усиливается.Бессознательное и нерегулируемое, оно начинает влиять скрытым образом и непреднамеренно по скорости ответа. Это замедление реакции свидетельство того, что это не первая реакция, возникшая в сознании человека. Между тем бессознательная эмоция не позволяет подобрать подходящую замену изгнанному. ответ нужно найти быстро, а тем более найти его. Эти внешние реакции свидетельствуют к невидимой эмоциональной палитре переживаний, которые отражаются в бессознательном часть душевной жизни человека.

Эмоции постоянно сопровождают нашу повседневную жизнь, участвуют во внутренней регуляции поведения. Бескрайний океан эмоций — основа межличностного общения, что само по себе является проблемой для развития потенциала умелого общения и обогатить духовную жизнь мужчины / женщины. Эмоции спонтанные и безошибочно регистрируются снимок и существенно влияют на активность и поведение человека.

Сознательные эмоции — их изучение и подтипы [TOP]

Открытие того, что есть несколько основных эмоций, которые признают все люди с разным культурным происхождением, благодаря Полу Экману из Университета Калифорнии в Сан-Франциско. Он показывает, что тест на выражение лица четырех эмоции (страх, гнев, грусть, удовольствие) регистрируются людьми повсюду мир, принадлежащий к разным культурам, в том числе примитивным племенам, которые не знают существования телевидения и кинотеатра, что указывает на вероятную универсальность этих выражений.П. Экман показал фотографии лиц, выражающих различные эмоции. людей из разных культур — даже изолированного племени Новой Гвинеи — все признали эти четыре основные эмоции (Экман, 1992, с. 175).

В отличие от эмоций, чувства представляют собой относительно устойчивое отношение мужчины / женщины к объекты, события и себя. Их можно определить как сильнейший мотив поведение и характеризуются относительно сложными и стабильными условиями и свойствами человека.Чувства тесно переплетаются с эмоциями, что носит импульсивный характер. мгновенное выражение чувств. Выражение чувств отличается в зависимости от конкретных формы опыта, такие как чувственный тон, эмоция, аффект, страсть, стрессовое состояние и настроение (Десев, 2006).

Карл Юнг различает «чувство», когда задействованы органы чувств, и интуицию. — когда мы представляем вид восприятия, который нельзя напрямую связать с сознанием сенсорный опыт.Поэтому автор определяет смысл как осознанное восприятие. через сенсорные процессы, а интуиция — как воспринимается бессознательным содержанием и ссылки (Юнг, 2002, стр. 82).

Эмоции, а впоследствии и чувства становятся частью человеческой природы с эволюция функций мозга (LeDoux, 1993). Элементарное когнитивное развитие как следствие примитивного развития мозга является причиной отсутствия высших когнитивных функций для координации мысли и поведение более сложным выражением (Каган, 1994).В раннем онтогенезе возникали довольно простые эмоции, связанные с физиологическими проявлениями. выживание, в результате которого удовлетворяются основные физиологические потребности. Позже, исходя из этого, формируется неокортекс (кора), «который является средоточием мысли», который содержит центры, которые собирают и анализируют данные, передаваемые органами чувств. «Это добавляет к нашим чувства, наше мнение о них — и позволяет нам испытывать чувства к идеям, искусству, символы и воображение »(Голман, 2011, с.29). Это факт, подтверждающий неразрывную связь между мыслью и чувством. и вечное противостояние «сердца и мозга», то есть эмоционального разума против рациональный (Голман, 2011, с. 27). И это вполне оправдано, учитывая, что лимбическая система который диктует наши эмоции, относится ко всем элементам неокортекса и в этом таким образом он влияет на центры мозга, которые развились именно из лимбической области. Это, в свою очередь, дает эмоциональным центрам возможность влиять на остальная часть мозга, включая центры мысли (Golman, 2011, стр.31-32). Следовательно, это не случайная вечная дилемма между разумом и сердцем, когда вам предстоит сделать серьезный выбор. С физиологической точки зрения эти две системы работают в концертно и взаимно, но с точки зрения внешнего вида, выраженного словесно и невербально, это похоже на то, что у них нет ничего общего и они действуют как совершенно разные и отделены друг от друга. Степень выраженности эмоциональных проявлений зависит от степени чувствительности, которую каждый из нас привносит в определенные отношения.

Чувствительность — это способность к ощущению, восприятию и построению впечатлений. под воздействием факторов извне (внешний мир) и изнутри окружающая среда (собственное тело) для отражения предметов и явлений, выполняющих сигнальные функции и ориентировать человека в окружающей среде (по Десев, 2006).

Д-р Эли Аарон исследует высокочувствительного человека, для первого кратко названного HSP. время в начале 90-х годов 20-го, ^-го, -го века.По мнению этого автора, люди с повышенной чувствительностью, которые составляют примерно 1/5 населения с равным количеством мужчин и женщин — это люди, которые может обрабатывать сенсорную информацию более глубоко и тщательно из-за биологических различий в их нервной системе (Aron, 1996).

Алекситимики и репрессоры [TOP]

Во всех ситуациях мы думаем, чувствуем и действуем в манере, типичной для нашей личности.У одних из нас более выраженная чувствительность, у других — меньше. Для некоторых эмоции управлять всем своим внутренним миром, отдавая и полностью подчиняясь им, в то время как для других, ощущения не такие значимые и странные, как это может звучать, они не кажутся чувствовать, потому что они не могут описать свои чувства, не имеют словарного запаса, содержащего точные и подходящие слова для описания конкретного чувства. Чувство разворачивается эмоциональное осознание для тех, кто им владеет, но не для тех, кто им не обладает.Психолог Эдуард Динер указывает на действительно показательный случай для этого: один студент, кто один ночью заметил пожар в хосписе пошел достал огнетушитель и потушил Огонь. Ничего необычного и тревожного … кроме того, что он туда не бегал, но просто гулял. Причина этого, по его мнению, была полностью обоснованной, поскольку он считал что дело не было особо срочным (Pavot & Diener, 2009).

Эдуард Динер исследует интенсивность, с которой люди испытывают собственные эмоции. и показывает, что ученик продемонстрировал один из самых низких уровней интенсивности, который ученый когда-либо видел — человек, который жил почти без чувств (Pavot & Diener, 2009).Есть также случай другой неумеренности, возвращенный тем же автором, где женщина потеряла свою любимую ручку, не могла прийти в себя целыми днями. Запись Чувствительность людей определяется интенсивностью переживания их эмоции, так как у одних он выше, у других — ниже. Этот вопрос является предметом давних исследований и пробуждает живой интерес к тому, как некоторые люди могут быть такими бесчувственными, как будто почти ничто не может повлиять на них, и они не выражают свои эмоциональные настроения и чувства.По этому поводу в 1972 году доктор Питер Сифнеос создал концепцию «алекситимия» — от греческих слов «альфа» (частица отрицания), «лексис» — слово, а «вилочковая железа» — дух или эмоция (в Sifneos, 1991, стр. 116-122). Такие люди не находят адекватных слов, чтобы выразить свои чувства и никак не могу их описать. Кажется, они не могут выразить свои эмоции. Клинические признаки алекситимии включают трудности с описанием собственных или собственных чувств. других и крайне ограниченный эмоциональный словарный запас (Taylor, 1987).

Главное для алекситимиков в том, что они не могут понять и, следовательно, описать свои чувства, поскольку они их не переживают. Для этих людей это невозможно словесно выразить суть чувства, которое приходит им в голову. Когда они чувствуют рождение чувства, они начинают испытывать беспокойство и стараются избегать это, чтобы не столкнуться с тем, чего они не понимают, не умеют объясните это, что также может их беспокоить и сбивать с толку (Golman, 2011, с.79).

Хотя алекситимия изучается в течение нескольких десятилетий, наука все еще не может дать полностью обоснованное объяснение причины его появления. Однако Dr. Сифнеос предположил, что он появляется из-за нарушения связей между лимбическая система и неокортекс, особенно с его языковыми центрами (Sifneos, 1991).

Есть еще одна категория людей, которые кажутся невосприимчивыми к эмоциональным воздействиям. — репрессоры, способные автоматически исключать эмоциональные переживания из поле их внимания (Weinberger, 1990).

Заключает психолог Дэниел Уийнбаргар из Университета «Кейс Вестерн Резерв». что, хотя эти люди чисто внешне сохраняют спокойствие под воздействием стрессовых ситуации, их бессознательные физиологические реакции фиксируют прямо противоположное — признаки беспокойства, сопровождающегося потоотделением, сердцебиением и повышенным кровяным давлением, и хотя они утверждают, что чувствуют себя совершенно непринужденно (Weinberger, 1990).

По словам Вайнбергера, длительная изоляция от отрицательных эмоций происходит довольно часто. часто, и автор отмечает, что каждый шестой человек обладает такой способностью. Также репрессор Поведение может быть изучено детьми как один из методов, основанных на стратегии выживания. Например, в нездоровой семейной среде, где существует конфликт между родители, алкогольная зависимость и т. д., а существование проблемы отрицается.Еще один способ приобретения таких качеств — наличие у ребенка родителей-репрессоров, у кого учиться безмятежному и непоколебимому настроению и умению противостоять опасениям (Вайнбергер, 1990).

Экман и Дэвидсон исследуют реакции репрессоров и показывают, что их характеристики скорее всего, связаны с нейронным механизмом, который замедляет или изменяет процесс передачи тревожной информации.Измеряя уровни активности в префронтальная доля репрессора, видно, что левая сторона (центр удовольствия) гораздо активнее, чем правые (центр беспокойства) (Ekman & Davidson, 1994).

Авторы дают очень точную характеристику природы репрессоров: «… они видят себя в позитивном свете и находятся в приподнятом настроении. Они отрицают, что стресс приводит их в ярость, и даже если они сохраняют спокойствие, их левая лобная доля, которая отвечает за положительные ощущения, работать не переставала.Эта мозговая активность может быть ключом к их утверждению, что они чувствуют себя хорошо, несмотря на физиологические эффекты, которые могут быть истолкованы как отрицательный стресс »или« это просто успешный стратегия эмоциональной саморегуляции »(Ekman & Davidson, 1994).

По неврологическим причинам мозг развился определенным образом, который характеризует наше эмоциональное сознание, раскрывающее наш потенциал в различных областях. Чувствительность к искусству у одних больше выражено, у других — чувствительность к технике или к медицина и др.Это, в свою очередь, определяет наше направление к определенной среде, интересам. и ресурсы для его выполнения. Что касается чувств, связанных с любовью, ценностями, принципы, этика, разные социальные нормы, все их видят, осознают и анализируют они в некотором смысле преломлены через их собственную призму. Это и некоторые неврологические особенности являются причиной индивидуальных особенностей восприятия и придают особое значение к определенным объектам и ситуациям.Так что на первый взгляд кажется, что некоторые тоже чувствительные, с сильной эмоциональностью, а другие — бессердечные, бездушные, как будто они не имеют чувств, и на самом деле у них совершенно другой фокус восприятия. Здесь вопрос сводится к индивидуальному восприятию и субъективной оценке в когнитивная и эмоциональная интерпретация каждой отдельной ситуации. По этой причине, предполагается, что мы должны хорошо знать себя, свои собственные чувства и контролировать себя, анализировать и принимать такие, какие мы есть; и только когда мы полностью поймем мы, возможно, сможем попытаться понять других, принять их и ценим их характер и уникальность.

Заключение [TOP]

В связи с особенностями процессов, происходящих в эмоциональной сфере, люди делятся на два типа, некоторые из которых живут сознательно, принимая объективные и всесторонняя жизнь и другие, кто видит небольшую часть жизни и мира. «Человек душа обладает способностью проводить осознанность, т.е. заставляет нас что-то делать осознанно или бессознательно, если необходимо достичь той же цели »(Адлер, 2007, с.102-103). Адлер добавил, что каждый понял, что могло бы его или ее воодушевить. Бессознательность — это все, что могло помешать его / ее внутренним рассуждениям о его поведение. Особенности эмоциональной сферы являются выражением иного тип поведения, спровоцированный спецификой восприятия и отражения эмоционального эффект. Эта причина связана с неврологическими особенностями, сопровождающимися наследственными и приобрели модели визуализации.В заключение, сознание и бессознательное тесно взаимосвязаны, определяя и направляя поведение человека.

Эта статья носит теоретический характер и представляет собой попытку обрисовать основные компоненты сознательных и бессознательных эмоций и чувств. В виде представляющие их отношения, опосредованные когнитивными функциями человека. Так же В статье обсуждались два типа личностей — репрессоры и алекситимики.Их поведение определяется особенностями когнитивных функций сознательного и бессознательные эмоции. Теоретический обзор этой статьи представляет более глубокий раскрытие характеристик сознательных и бессознательных эмоций и чувств. Он сосредоточен на двух разных типах личного поведения с определенной эмоциональной контраст. Вклад этой статьи состоит в том, что она поднимает вопрос о сознательном и бессознательные эмоции и чувства.И это волнует широкую аудиторию не только профессионалы и специалисты в области психологической науки, но все, кто интересуется скрытыми и загадочными психическими процессами.

Карл Юнг — Введение в юнгианскую психологию

Автор: Дэвид Уэбб

В 1906 году швейцарский психиатр по имени Карл Юнг отправил печально известному Зигмунду Фрейду письмо, в котором подробно описал его волнение и интерес к теории бессознательной мотивации Фрейда.Это письмо означало начало бурных отношений, которые продлились семь лет и завершились расколом между тем, что мы теперь называем фрейдистской и юнгианской психологией.

Хотя оба мужчины пытались не обращать внимания на свои различия, разница между ними стала слишком большой, чтобы ее можно было игнорировать, и их профессиональные и личные отношения прекратились. Это позволило Юнгу развить свою собственную теорию личности.

Итак, каковы ключевые теории юнгианской психологии (также называемой аналитической психологией) и каковы различия между юнгианской психологией и ее предшественницей фрейдистской психологией?

Ключевые теории юнгианской аналитической психологии

Как и Фрейд, Юнг считал, что разум можно разделить на бессознательную и сознательную части.Но Юнг считал, что бессознательное — это нечто большее, чем первоначально предполагал Фрейд.

Он чувствовал, что бессознательное состоит из слоев, включая слой, в котором хранятся наши уникальные личные воспоминания и опыт (личное бессознательное), и другой уровень, содержащий воспоминания и поведенческие паттерны, унаследованные нами от наших предков ( коллективное бессознательное) . Описывая это коллективное бессознательное, Юнг указал на тот факт, что у большинства младенцев есть непосредственная привязанность к своей матери, у маленьких детей обычен страх перед темнотой, а такие образы, как солнце, луна, ангелы и зло, кажутся сильными темами повсюду. история.Юнг считал, что это не просто совпадения, а скорее набор общих воспоминаний, унаследованных от наших предков.

Юнг далее утверждал, что люди на протяжении всего времени интерпретируют и используют эти переживания и воспоминания аналогичным образом из-за « архетипов », универсальных, унаследованных тенденций, которые помогают нам воспринимать и действовать определенным образом. Хотя Юнг задокументировал множество различных архетипов, некоторые из них получили больше внимания и внимания, чем другие — мудрый старик, обманщик, герой.

Центральной терапевтической концепцией аналитической психологии Юнга является концепция баланса, особенно в отношении психического здоровья. Юнг предположил, что когда человек обеспокоен, он видит во сне один из архетипов, цель которого — исправить дисбаланс в психике этого человека. Это концепция компенсации .

Словарь ключевых понятий юнгианской психологии от А до Я

Архетипы: Архетипы — это универсальные и унаследованные прототипы, которые помогают нам воспринимать и действовать определенным образом.Юнг утверждал, что опыт наших далеких предков с универсальными концепциями, такими как Бог, мать, вода и земля, передается из поколения в поколение. это означает, что люди в каждый период времени находились под влиянием опыта своих предшественников. Таким образом, содержание коллективного бессознательного одинаково для людей в каждой культуре. Архетипы символически выражаются в снах, фантазиях и галлюцинациях.

Анима: Анима — это женская сторона личности мужчины, которая проявляет нежность, заботу и сострадание.Это более иррационально, чем другая сторона мужчины, и основано на эмоциях.

Анимус: Анимус — это мужская сторона женской личности и, с точки зрения Юнга, является более рациональной и логичной стороной женской личности.

Коллективное бессознательное: На самом глубоком уровне психики лежит коллективное бессознательное. Этот общий уровень бессознательного содержит воспоминания и поведенческие тенденции, унаследованные от наших предков — архетипы.

Комплекс: Комплекс — это эмоционально заряженное созвездие связанных мыслей, желаний, восприятий и воспоминаний.Например, комплекс может состоять из группы мыслей, воспоминаний, желаний и представлений о власти и контроле.

Сознание: Сознание играет небольшую роль в аналитической психологии. Он состоит из всего, о чем человек в настоящее время осведомлен, с Эго в его основе.

Эго: Юнг определил Эго как орган мышления, чувства, восприятия и запоминания личности. Основная функция эго — представлять, как человек относится к себе и окружающей среде.

Persona: Юнг также обнаружил личность на сознательном уровне психики. Персона состоит из публичной личности человека. В то время как личность необходима для социальной жизни, если она становится единственным средством идентификации личности, она может серьезно ограничить способность человека выражать бессознательные элементы своего опыта. Юнг утверждал, что нужно найти баланс между требованиями общества и собственными индивидуальными потребностями, чтобы здоровые люди находились в контакте с сознательным миром, но также позволяли себе ощущать свое бессознательное «я».

Личное бессознательное: Юнг определил личное бессознательное как уникальные мысли, чувства и образы, которые когда-то были сознательными, но теперь бессознательны из-за подавления, забвения или невнимательности. Личное бессознательное похоже на взгляды Фрейда на бессознательное и предсознательное, но личное бессознательное Юнга не только хранит прошлые переживания, но и предвосхищает будущие события. Он также объединяет ассоциации, которые он назвал комплексами.

«Я»: Юнг чувствовал, что «я» является наиболее важным архетипом, потому что оно объединяет все другие архетипы в процессе самореализации.Самость обеспечивает баланс между сознательным и бессознательным слоями психики.

Shadow: Теневой архетип — это более темные аспекты человека, часть, которая охватывает то, что мы считаем пугающим, ненавистным и даже злым в нас самих.

Мудрый старик: Мудрый старик является производным от анимы и анимуса. Этот архетип представляет мудрость и смысл и символизирует ранее существовавшие знания человека о тайнах жизни.Архетип мудрого старика олицетворяется во снах как отец, учитель, дед, философ, врач или священник.

Мудрая старуха: Мудрая старуха также является производным от анимуса и анимы. Юнг утверждал, что каждый мужчина и женщина обладают архетипом великой матери, который представляет противостоящие силы плодородия и питания, с одной стороны, и силы и разрушения, с другой.

Подробнее об Anima и Animus

Анимус и анима расширяют первоначальные идеи Фрейда в том смысле, что мы все рождаемся двуполыми и развиваем сексуальное влечение через психосексуальное развитие.Но Юнг утверждал, что люди пытаются скрыть свою аниму друг от друга и от самих себя, потому что это противоречит их идеализированному представлению о том, каким должен быть мужчина.

Он также предположил, что эти архетипы играют роль в наших межличностных отношениях. Например, в отношениях между мужчиной и женщиной анима помогает мужчине понять свою партнершу, так же как анимус помогает женщинам понять своего партнера-мужчину.

Люди, которые сильно отождествляют себя со своей гендерной ролью (напр.г. (агрессивный и никогда не плачущий мужчина) активно не распознают свою аниму. Когда мы игнорируем свою аниму или анимус, он соперничает за внимание, проецируясь на других. По словам Юнга, это объясняет, почему нас иногда сразу привлекают определенные незнакомцы — мы видим в них свою аниму или анимус.

Современные юнгианские психологи считают, что у каждого человека есть как анима, так и анимус.

Подробнее о себе

Всеобъемлющая цель юнгианской психологии — достижение себя и баланса, который оно представляет, посредством индивидуации (становления целостной, индивидуальной личностью).Цель юнгианской психотерапии — помочь человеку восстановить здоровые отношения с бессознательным: ни переполненные им (характерные для психоза или шизофрении), ни дисбаланс по отношению к нему (как в случае невроза, состояния, которое приводит к депрессия, тревога и расстройства личности).

Юнг утверждал, что люди переживают бессознательное через символы, встречающиеся во всех аспектах жизни (сны, искусство и религия), и что слияние сознания с коллективным бессознательным происходит через этот символический язык.Во время индивидуации человек становится более внимательным к снам и увеличивает свою психическую осведомленность, исследует мир религии и духовности и ставит под сомнение допущения социальных норм.

Подробнее о Shadow

Юнг утверждал, что люди имеют дело с реальностью тени четырьмя способами: отрицанием, проекцией, интеграцией и трансмутацией. Он подчеркнул важность осознания теневого материала и включения его в сознательное понимание, чтобы избежать проецирования теневых качеств на других.

Тень во сне часто представлена ​​темными фигурами того же пола, что и сновидец. Тень, как и все другие архетипы, передается в истории и получает разные имена в зависимости от времени и культуры. Юнг ссылается на пример дьявола как на теневой архетип.

Вас заинтересовало это вступление к Юнгу?

Если вы хотите узнать больше о зарождении психотерапии, почему бы не прочитать наш бесплатный путеводитель по известным психологам? или наш путеводитель по Фрейду.

Почему бы не поделиться этой страницей со ссылками ниже? Или, если у вас есть вопросы о Юнге и его теориях или юнгианской психологии, не стесняйтесь комментировать ниже.

Введение в Карла Юнга — Психея, архетипы и коллективное бессознательное

Получите БЕСПЛАТНОЕ членское видео ! Подписывайтесь на нашу новостную рассылку.

Ниже приводится стенограмма этого видео.

«Человек развивал сознание медленно и кропотливо, в процессе, который занял неисчислимые века, чтобы достичь цивилизованного состояния. И эта эволюция далека от завершения, поскольку большие области человеческого разума все еще окутаны тьмой ». (Человек и его символы, Карл Юнг)

Эти слова написал Карл Юнг, швейцарский психолог, живший с 1875 по 1961 год.

В этом и следующем видео мы рассмотрим некоторые из наиболее важных идей Юнга, включая его идеи о сознательной и бессознательной сферах разума, его теорию архетипов и то, что он назвал процессом индивидуации, который он видел как путь к себе. -знание и целостность.

Ключом к пониманию огромного вклада Юнга в область психологии является знание того, как Юнг понимал психику. Слово «психика» первоначально означало «душа» или «дух», но на рубеже 20–900–23– годов все чаще стали обозначать «разум». В юнгианской психологии психику человека можно рассматривать как целостную личность, которая включает в себя все мысли, поведение, чувства и эмоции.

Знание о психике, о том, как она работает и как можно повлиять на ее функционирование, было для Юнга величайшей заботой.В общих чертах Юнг разделил психику на три основные области: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное.

Различные области психики не полностью отделены друг от друга, но вместо этого постоянно взаимодействуют компенсирующим образом. Это динамическое взаимодействие между сознательной и бессознательной сферами психики ведет, как мы увидим, к потенциалу личностного роста и изменения посредством того, что Юнг назвал процессом индивидуации.

Прежде чем более подробно исследовать бессознательные области психики, мы сначала обсудим сознание — это царство психики, наиболее знакомое нам.Сознательную область психики можно описать как поле осознания и состоит из тех психических содержаний, которые вам известны. В центре этого поля осознания было то, что Юнг называл эго. Эго — это личность человека, поскольку они знают об этом не понаслышке.

Или, говоря словами Юнга, эго:

“. . . образует как бы центр поля сознания; и поскольку это включает в себя эмпирическую личность, эго является субъектом всех личных актов сознания.”(Карл Юнг, Портативный Юнг)

Эго играет решающую роль в жизни каждого человека, поскольку оно действует как привратник, влияющий на то, какое содержание опыта отражается в сознании, а какое содержание устраняется, подавляется или игнорируется. Эго в своей роли привратника помогает определить содержание следующей основной области психики, на которую мы будем смотреть, — личного бессознательного. Как пишет Юнг:

«Есть определенные события, которые мы сознательно не заметили; они остались, так сказать, ниже порога сознания.Они произошли, но подсознательно поглотили их ». (Человек и его символы, Карл Юнг)

Эти события, которые были поглощены подсознательно, занимают личное бессознательное. Слово «подсознательный» переводится как «ниже порога», поэтому Юнг имеет в виду, что есть много событий, которые эго подавляет или игнорирует по разным причинам, будь то из-за того, что они слишком тревожны или просто забыты или считаются незначительными. Но эти события не исчезают полностью из психики, а вместо этого занимают личное бессознательное и продолжают иметь возможность влиять на личность.Следует подчеркнуть, что бессознательная сфера — это не просто вместилище забытых воспоминаний, скорее, как мы упоминали ранее, бессознательная и сознательная сферы психики динамически взаимодействуют, и оба играют неотъемлемую роль в жизни человека.

Один из способов влияния личного бессознательного на поведение человека — это воздействие того, что Юнг называл комплексами. Многие люди знакомы с термином комплекс в психологии: Зигмунд Фрейд был известен своей идеей Эдипова комплекса, а Альфред Адлер, современник Юнга и Фрейда, подчеркивал важность комплекса неполноценности.

Юнг рассматривал комплексы как субличности, которые обладают потенциалом для мощного контроля над своими мыслями, эмоциями и поведением. Или, как объясняется в классическом введении к Юнгу, A Primer of Jungian Psychology:

«Одна интересная и важная особенность личного бессознательного заключается в том, что группы содержимого могут объединяться в кластер или созвездие. Юнг называл их комплексами. . Когда мы говорим, что у человека есть комплекс, мы имеем в виду, что он сильно озабочен чем-то, о чем он вряд ли может думать ни о чем другом.Говоря современным языком, у него «зависание». Сильный комплекс легко замечают окружающие, хотя сам человек может этого не осознавать ». (Учебник юнгианской психологии)

Фрейд, который какое-то время был наставником Юнга, полагал, что комплекс в значительной степени возник из-за травмирующих детских переживаний, однако Юнга это объяснение не удовлетворило. Его неудовлетворенность объяснением Фрейда привело его к поиску того, что именно в психической сфере порождает комплексы, и он должен был обнаружить, что корни комплексов находятся в слое бессознательного, которое было более глубоким и фундаментальным, чем личное бессознательное, которое он назвал коллективным бессознательным.

Это открытие было вызвано обширным анализом бессознательного материала его пациентов, такого как их сны и фантазии, а также его изучением сравнительного религиоведения и мифологии. Юнг заметил не только сверхъестественное сходство между бессознательным материалом разных пациентов, но, что более интересно, также поразительное сходство в основных мифологических мотивах и религиозных символах разных цивилизаций. Это привело Юнга к предположению, что в дополнение к сознательному и личному бессознательному царствам психики существует еще одна область психики.

Как писал Юнг:

«Из бессознательного исходят определяющие влияния… которые, независимо от традиции, гарантируют в каждом отдельном человеке сходство и даже одинаковость опыта, а также того, как он представлен в воображении. Одно из главных доказательств этого — почти универсальный параллелизм между мифологическими мотивами … »(Архетипы и коллективное бессознательное, Карл Юнг)

Идея Юнга о коллективном бессознательном была одним из его важнейших вкладов в психологию.Юнг предполагал, что в дополнение к личному бессознательному, которое в основном состоит из элементов, извлеченных из жизненного опыта человека, коллективное бессознательное содержит универсальные элементы, которые унаследованы:

«Мы также можем найти в бессознательном качества, которые не приобретаются индивидуально, но передаются по наследству, например, инстинкты как импульсы к выполнению действий по необходимости, без сознательной мотивации. В этом более глубоком слое мы… находим… архетипы… Инстинкты и архетипы вместе образуют «коллективное бессознательное».Я называю их коллективными, потому что, в отличие от личного бессознательного, оно состоит не из индивидуальных и более или менее уникальных содержаний, а из тех, которые являются универсальными и регулярными ». (The Essential Jung, Карл Юнг и Энтони Сторр)

Согласно Юнгу архетипы — это психические структуры, общие для всех людей и составляющие «архаическое наследие человечества». Архетипы можно описать как когнитивные категории или предрасположенности, с которыми люди рождены, думать, чувствовать, воспринимать и действовать определенным образом.

Важно отметить, что Юнг не верил, что можно непосредственно воспринимать архетип, скорее, можно отметить их существование, только наблюдая за изображениями или символами, которые проявляются в результате их существования в бессознательном. Архетипы не следует отождествлять с символами или образами, вместо этого архетипы проявляют образы и символы вместе с различными другими явлениями.

По словам Энтони Стивенса, архетипы

«[обладают] способностью инициировать, контролировать и опосредовать общие поведенческие характеристики и типичный опыт всех людей.Таким образом, в соответствующих случаях архетипы порождают похожие мысли, образы, мифологемы, чувства и идеи у людей, независимо от их класса, вероисповедания, расы, географического положения или исторической эпохи ». (Юнг: очень краткое введение, Энтони Стивенс)

Некоторые из архетипов, которые исследовал Юнг, включали архетипы матери, рождения, смерти, возрождения, силы, героя и ребенка, и это лишь некоторые из них. Однако, как заявил Юнг:

«Архетипов столько, сколько типичных жизненных ситуаций.Бесконечное повторение запечатлело эти переживания в нашей психической конституции не только в виде образов, наполненных содержанием, но сначала только в виде форм без содержания, представляющих лишь возможность определенного типа восприятия и действия ». (Архетипы и коллективное бессознательное, Карл Юнг)

Архетипы коллективного бессознательного имеют глубокую эволюционную основу, и Юнг считал их унаследованными частями психики. Юнг считал очевидным, что подобно тому, как тело эволюционировало в течение длительных периодов времени, психика также должна была развить определенные предрасположенности и врожденные тенденции на протяжении всей нашей обширной эволюционной линии:

«Так же, как человеческое тело представляет собой целый музей органов, каждый из которых имеет долгую эволюционную историю, мы должны ожидать, что обнаружим, что разум устроен подобным образом.Он не может быть продуктом без истории не более, чем тело, в котором он существует. Под «историей» я не имею в виду тот факт, что разум строится путем сознательного обращения к прошлому через язык и другие культурные традиции. Я имею в виду биологическое, доисторическое и бессознательное развитие разума архаического человека, чья психика все еще была близка к психике животного ». ( Человек и его символы, Карл Юнг )

Хотя архетипы формируются в течение чрезвычайно длительных периодов времени эволюционным путем и являются общими для всех людей, они выражаются в каждом человеке по-разному.Другими словами, архетипы динамично взаимодействуют с индивидуальным опытом каждого человека, и это приводит к формированию уникальной личности.

Юнг считал, что для каждого человека чрезвычайно важно противостоять и интегрировать содержимое своего бессознательного, и считал, что неспособность сделать это приведет к фрагментации человека:

«Ради психической устойчивости и даже физиологического здоровья бессознательное и сознание должны быть неразрывно связаны и, таким образом, двигаться по параллельным линиям.Если они разделены или «разъединены», следует психологическое расстройство ». ( Человек и его символы, Карл Юнг )

Этот процесс конфронтации с бессознательным был, согласно Юнгу, путем к самопознанию, который он назвал процессом индивидуации. Как прокомментировал Юнг:

«Я использую термин« индивидуация »для обозначения процесса, посредством которого человек становится психологическим« индивидуумом », то есть отдельным, неделимым единством или« целым »» (Карл Юнг)

Процесс индивидуации будет рассмотрен более подробно в следующем видео вместе с рядом других важных юнгианских концепций, таких как личность, и различных архетипов, которые встречаются в процессе индивидуации, таких как тень, анима и анимус, и архетип целостности, которую Юнг называл самостью.

Дополнительная литература

Учебник по юнгианской психологии — Кальвин Холл и Вернон Нордби

Границы души: практика психологии Юнга — Джун Зингер

Юнг и шаманизм в диалоге: возвращение души, возвращение священного — Майкл Смит

Юнг: очень краткое введение — Энтони Стивенс

Карта души Юнга: введение — Мюррей Штайн

Человек и его символы — Карл Юнг

Встреча с тенью — Конни Цвейг и Иеремия Абрамс

Воспоминания, мечты, размышления — Карл Юнг

Дополнительная литература

Связанные

.