Как между собой связаны мышление и речь: Как связаны мышление, речь и деятельность человека?

Взаимосвязь мышления и речи

Мышление и речь тесно связаны между собой, между тем, их нельзя назвать однозначно одним и тем же. Также нельзя сказать, что одно проистекает из другого, но при этом не стоит отрицать связь мышления и речи друг с другом. Речь имеет свой инструментарий для управления ею, называемый грамматикой, тогда как мышление оперирует логикой и логическими понятиями. Логика и грамматика — это совершенно разные инструменты, выполняющие абсолютно разные функции. Их нельзя приравнять друг к другу ни с какой точки зрения. В дополнение к вышеизложенному стоит отметить, что хотя речь и мышление исторически помогали развитию друг друга, произошли они всё же по отдельности и первоначально выполняли разные функции в жизни человека.

Роль речи в мыслительном процессе

Речь играет огромное значение для процесса мышления. Мысль в человеческой голове всегда возникает облекаясь в словесную форму, даже если человеку по какой-либо причине недоступна речь в привычном виде. Такое возможно, если, например, человек глухонемой или вырос не в среде людей — в этом случае в качестве речи будут использоваться жесты или формирующиеся мыслеобразы, они будут выполнять роль слов.

Помощь со студенческой работой на тему

Взаимосвязь мышления и речи

Началом мыслительного процесса выступает какой-либо вопрос или формирование проблемы, которую необходимо решить. Затем происходит рождение некой мысли, которая является лишь общей заготовкой, а в процессе обработки мозгом превращается во что-то более цельное и обладающее структурой.

Определение 1

Процесс облечения мысли в некую первоначальную словесную форму называется внутренней речью.

Именно с помощью внутренней речи происходит подготовка к тому, чтобы общую идею облечь в слова в форме устной или письменной речи. На этапе внутреннего диалога происходит переработка мысли для образования из неё последующих осмысленных фраз и предложений с помощью всевозможных конструкций грамматики, этот процесс можно сравнить с компиляцией кода в программировании — то, что первоначально было лишь неким представлением, мыслеформой превращается в стройный ряд с помощью слов, фраз и затем предложений.

Советский психолог Выготский описал этот явление так:” мысль совершается в слове”.

Не смотря на изложенную выше информацию, не стоит приравнивать понятие “речь” к понятию “мышление” — одно вполне может существовать без другого, хотя они и тесно взаимосвязаны. В этом легко убедиться: любую мысль можно выразить с использованием различных речевых конструкций и тем самым доказать несостоятельность такого приравнивания. Также довольно показательным примером являются те случаи, когда у человека есть какая-то мысль, но он не может выразить её в доступной и понятной для всех словесной форме или может, но при этом смысл частично теряется или искажается.

Для речи свойственно устаревание, но для мышления это нехарактерно. Мысль может быть одной и той же, но в зависимости от того, какой эпохи или даже окружения человек, он будет выбирать разные слова для её оформления. Причём касаться это будет и внутренней речи, её также нельзя приравнивать к мышлению, ведь в разное время мы можем помнить одну и ту же мысль по-разному, или, наоборот, забыть мысль и помнить лишь неполную словесную формулировку, которая не может в полной мере помочь восстановить суть первоначальной идеи.

Однако, в целом человек мысль помнит мысль лучше, чем её словесное описание.

Проблемы взаимоотношения мышления и речи у Выготского

Рисунок 1. Лев Семёнович Выготский. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ

Советский учёный Лев Семёнович Выготский, родившийся в 1896 году, много занимался изучением взаимосвязи между речью и мышлением, в том числе, он исследовал психологические функции, основываясь на данных, полученных из детской психологии, дефектологии и психиатрии. Его работа под названием “Мышление и речь”, вышедшая в 1934 году, рассматривает аспекты развития речи и мышления, также в ней рассмотрено непостоянство отношения этих двух понятий между собой и различие в их происхождении. В своей работе Выготский предполагает, что существовала некая доречевая фаза интеллекта и особая доинтеллектуальная фаза речи. По его мнению, в определённый исторический момент происходит столкновение речи и мышления, в результате чего в дальнейшем они продолжают развиваться уже рука об руку.

Особый взгляд Выготский имел и на формирование внутренней речи: он предполагал, что она развивается сначала путём накопления внутренних и функциональных изменений, а затем появляется эгоцентрическая речь “вслух”. Со временем ребёнок начинает разделять эгоцентрическую функцию речи и социальную, после чего эгоцентрическая речь постепенно переходит во внутреннюю.

Замечание 1

Книга “Мышление и речь” является первоначалом для такой советской науки, как психолингвистика.

Также в своей работе Выготский показал, насколько важна речь для развития личности. Дело в том, что речь, возникшая отдельно от процесса мышления и затем ставшая постепенно его важной составной частью, используется для трансформации наглядно-образного течения мысли в логическое и, соответственно, в абстрактное, а это делает возможным оперирование теми понятиями, что мы не в состоянии как-либо исследовать с помощью всех имеющих органов чувств.

При этом если рассматривать слово отдельно от процесса мышления, то оно теряет свою суть и становится пустым набором звуков. Но если слово приобретает значение, оно тут же может стать инструментом как для речи, так и для мышления. Именно это Выготский и считал объединяющим фактором для понятий “слово” и “мышление”.

Природа возникновения речи

Речь является структурой, используемой человеком с незапамятных времён. В связи с этим нет однозначного ответа на вопрос о том, является ли человеческая способность к речи врождённой, или же речь для каждого является приобретённым навыком. Существуют различные подходы к этому вопросу, принимающие ту или иную сторону.

Например, люди, выросшие без взаимодействия с социумом, не могут овладеть каким-либо человеческим языком, что свидетельствует, казалось бы, в пользу того, что речь — это приобретаемый навык.

В то же время, есть и факты, говорящие о том, что речь — это врождённая способность. Младенец способен распознать звук человеческой речи среди множества других схожих звуков. Также интересным феноменом является и то, что у всех детей развитие речевых навыков происходит по одной и той же схеме, что отчасти тоже говорит о неких врождённых способностях к речи.

Существует множество гипотез, предполагающих о происхождении речи. Ниже приведены некоторые из них:

• Теория научения;
• Теория специфических задатков Хомского;
• Когнитивная теория Пиаже;
• Психолингвистическая теория развития речи.

Теория научения

Теория научения предполагает, что ребёнок с рождения склонен подражать. Он изображает сначала звуки, затем слова, после неуклюже строит свои первые предложения. Его первые слова обычно играют роль предложений, которые в краткой форме описывают его желания и мотивы, отличным примером здесь будет употребляемое малышами слово “ам”, которое одновременно может означать и его желание перекусить, и то, что он ест в данный момент.

Ребёнок получает положительное подкрепление от родителей после произнесения первых звуков и затем слов, отчасти это помогает ему учиться новым словам и грамматическим конструкциям и запоминать их. Но удивительно то, что на этапе формирования предложений родители обычно поощряют более грамотные логические выводы и измышления, а не правильность грамматических конструкций как таковую.

Вопреки этому ребёнок усваивает и грамматические правила. Также эта теория не учитывает детскую способность к словообразованию и очень быстрому усвоению ребёнком речи именно в определённый период его жизни, а также необходимость наличия задатков для развития любого навыка.

Теория специфических задатков Хомского

Данная теория предполагает, что новорождённый человек уже обладает определёнными способностями к развитию речи как таковой, которые в норме формируются к возрасту одного года. Начиная с этого момента, ребёнок очень чувствителен к восприятию речи, а продолжается этот период примерно до трёх лет, что в целом теоретически объясняет, почему люди, удалённые от человеческого общества длительное время в детстве не способны освоить какой-либо язык. В то же время, это период развития и становления именно речи, процесс мышления же продолжает развиваться у человека вплоть до его созревания.

Когнитивная теория Пиаже

Согласно этой теории, ребёнку с рождения присуща функция восприятия и некой переработки информации. То есть ребёнку с рождением свойственно мышление, которое со временем развивается. Эта теория помогает объяснить, почему ребёнок может придумывать свои собственные слова. Также интересным фактом, косвенно подтверждающим эту теорию, является то, что дети в начале становления речи говорят только о том, что они уже понимают.

Психолингвистическая теория развития речи

Эта теория предполагает, что речь возникает в ходе бесконечного цикла “мышление—речь”, во время которого происходит постепенное усовершенствование и того, и другого. Речь для мышления выступает в качестве своеобразных символов, позволяющих “одеть” мысль для её формирования, в то же время, с усовершенствованием мыслительной способности необходимо расширение словарного запаса и речи, что также приводит к её развитию.

Происхождение мышления и речи

Хотя мышление и речь существовали бок о бок друг с другом во время развития человечества, всё же они являются раздельными, самостоятельными понятиями. Считается, что речь возникла для процесса взаимодействия людей друг с другом в ходе какой-то общей целенаправленной деятельности для более эффективного её осуществления, а процесс мышления существовал отдельно от неё. Это видно на примере животных и их действенного подхода к каким-либо стоящим перед ними небольшим задачам, которые они способны решать несмотря на отсутствие речи.

Первоначально речь была инструментом для того чтобы охарактеризовывать какие-то необходимые знания о предметах, полученные во время трудовой деятельности для более лучшего их понимания и характеристики. Таким образом, речь была необходима для более эффективного существования. Такая речь, естественно, не была столь богата, как та, которой мы пользуемся сегодня. Она представляла собой отдельные смысловые единицы, которые использовались как целые предложения и иногда имели одновременно несколько смыслов, абсолютно разных по значению. В это время из-за многозначности речевых единиц речь применялась непосредственно во время совершения какого-либо действия или проживания ситуации. Любопытно, что во время развития речи у детей наблюдается отчасти похожее использование слов и ребёнок может использовать одно и то же слово для характеристики целой группы предметов, которые на первый взгляд могут быть не связаны между собой.

В дальнейшем при развитии речи она всё больше отходит от исключительно практического применения и возникает внутренняя речь, которая играет важную роль в процессе мышления. Внутренняя речь делает возможным мышление не только непосредственно во время выполнения практической задачи, но и для внутреннего осмысления какого-либо действия, создания идеализированной воображаемой модели события или явлений. Возникает в принципе такой мощный и важный инструмент мышления как воображение, позволяющее в том числе прогнозировать какие-либо события без непосредственного участия в них. Благодаря новым возможностям развитого мышления происходит и дальнейшее развитие речи для удовлетворения нужд мышления.

Процесс совместного роста мышления и речи становится неотделимым.

Заключение

Для мысли и речи свойственны:

• Мысль и речь едины, но между ними нельзя поставить знак равно;
• Несмотря на такую тесную связь, мышление всё же является главенствующим в этой паре;
• Мышление развивается бок о бок с речью во время жизнедеятельности человека.

Взаимосвязь мышления и речи

Для мышления человека немаловажной является связь с речью, языком и чувственным познанием мира. Речь способствует отделению познаваемого объекта от его различных свойств, фиксированию и закреплению представления о нем за специальным словом. Мысль человека находит в слове материальную оболочку, которая ей требуется, так как лишь в таком виде она может стать действительностью как для всех остальных людей, так и для нас. Такая важная часть естества как мышление не может существовать без языка. Любая мысль, возникающая и развивающаяся в мозгу человека, связана с речью. Чем более глубоко и основательно человеком продумываются мысли, тем более понятно они выражаются в его словах. Это также работает и в другую сторону, чем больше отточено отражение в слове какой-либо мысли, тем более отчетливо и понятно становится непосредственно эта мысль.

Когда человек формулирует свои мысли для других, тем более отчетливыми они становятся для него. Данный процесс способствует закреплению мысли в слове, и помогает сфокусировать внимание на деталях и составных частях этой самой мысли, что, собственно, и способствует ее пониманию и осознанию. Благодаря этому появляется возможно систематически рассмотреть данную мысль и правильно сопоставить другие мысли, которые возникают в процессе мышления.

Слово в процессе мышления

Слово заключает в себе главные предпосылки дискурсивного, другими словами рассудительного и логически разложенного на составные части, мышления. Посредством формулирования и закрепления в слове, мысль не может исчезнуть или угаснуть, сразу после того, как она возникла. Она зафиксирована в речевой формулировке — не важно, устно или на письме.

Замечание 1

Благодаря данному факту, всегда существует возможность вернуться к данной мысли и рассмотреть ее под различными углами более основательно, а также сопоставить с другими возникшими мыслями. Формулировка мысли является одним из самых главных условий процесса формирования.

Связь мышления и речи является объектом рассмотрения и дискуссий многих психологов. Во время всех исследований, проводившихся касательно связи речи и мышления, выяснилось, что эти два процесса являются крайне важными для психологии в целом. Существовало множество теорий, которые как разделяли эти два явления, так и считали их одним целым, и даже иногда одним и тем же явлением. Мышление и речь в психологии нынешнего времени рассматриваются как единое целое, но в тот же момент и различные понятия.

Весомый вклад в определение родства этих двух явлений был внесен Л.С. Выговским, который писал, что «Слова относятся к речи точно так же, как и к мыслительному процессу. Он представляется как живая клетка, которая содержит в себе простейшие свойства, которые присущи речи и мышлению. Слово не является ярлыком, который клеится как название предмета, которое во всех случаях является характеристикой предмета или явления, которое им обозначается, и выступает в качестве акта мышления.

Замечание 2

Слово также является средством общения, и по этой причине оно является частью речи. Именно в сущности слова находится единство, называемое речевым мышлением.

Функции мышления и речи

Изначально мышлением и речью в психологии выполнялись разные функции и развитие их было самостоятельным. Главной функцией речи являлась коммуникация, а речь являляась непосредственно средством общения , которое возникало в результате потребности управления действиями во время коллективного труда. У детей и животный можно обнаружить особенные средства, с помощью которых они общаются, и которые никак не связаны с мышлением. Это может быть проявление выразительных движений, жестов, мимики, которые отражают состояние внутреннего мира существа, но не есть знак или обобщение. Филогенез и онтогенез психологии мышления и речи выделяют доречевые фазы развития интеллекта и доинтеллектуальные фазы развития речи.

По мнению Л.С. Выготского, наступление переломного момента происходит примерно в 2 года, мышление становится речевым, а сама речь — интеллектуально развитой. Определить наступление данного критического момента речевых и мыслительных функций можно по активному увеличению словарного запаса и расширению коммуникативного словаря. Ребенком впервые открывается символическая функция речи и понятие слова, как средства общения, которое используется не только для коммуникации, но и для решения различных задач.

Замечание 3

Одно и то же слово является для ребенка обозначением одних и тех же предметов и явлений, что является доказательством того, что им усваиваются различные понятия.

Нас ежедневно окружает огромное количество объектов и явлений, и если бы мы хотели называть каждое из них отдельным, конкретным словом, размер словарного запаса невозможно было бы сосчитать, а язык стал бы недоступен людям. Языком в качестве средства общения не было бы возможности пользоваться. Благо, не существует потребности изобретать для каждого предмета или явления собственное названия. Общение и мышление требует ограниченное количество словарного запаса, и именно поэтому ограниченное количество слов, которое нам известно, гораздо меньше, чем число тех слов, которые обозначают предметы и явления. Данные слова представляют собой обозначение, которое можно отнести не только к ондному предмету или явления, а к целой группе, которые выделяются по сходным признакам.

Нужна помощь преподавателя?

Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

Описать задание

Понятие и его суть

Определение 1

Понятие является формой мыслительного процесса, которая отражает важные свойства и связи между предметами и явлениями, и выражается одним словом или словосочетанием.

С помощью понятий можно обобщить и углубить знания о предметах и явлениях, выйдя в их понимании за черту восприятия. Понятие – это один из главных элементов восприятия и памяти человека, в не лишь речи и мышления. Оно служит для придания данным процессам избирательности и глубины. Используя данное понятие для того, чтобы обозначить предмет или явления, мы можем увидеть и понять гораздо больше, чем наши органы чувств могут воспринять.

Понятие заключает в себе огромное количество качеств и свойств, но ребенком сначала усваиваются только прямо выступающие в проделанных им действиях с конкретными объектами. Дальше, в процессе того, как ребенок будет получать и обогащать свой жизненный опыт, он постигнет различные смыслы данного понятия, учитывая те характеристики предмета, которые не воспринимаются при прямом рассмотрении. Процесс формирования понятия начинается раньше того, как ребенок овладевает речевыми навыками, но входит в фазу активности только когда речь ребенка уже развита, так же как и практический интеллект.

Л.С. Выготским и А.Р. Лурией на уровне эксперимента были изучены и описаны уровни того, как развивается речевое мышление. Каждый из этих уровней можно охарактеризовать видами обобщения, которые заключены в слове. Ученые выделили три вида обобщения: синкрет, комплекс и понятие.

Замечание 4

Самой ранней и примитивной формой обобщения является синкрет, суть которого заключается в том, что предметы группируются в соответствии с отдельным, случайным признаком, например, общие черты времени и пространства.

Второй формой обобщения, которая является более сложной и поздней, в соответствии с генетикой, является комплекс. Основным принципом его формирования можно назвать непостоянство критерия обобщения, то факт, что он неустойчив и несущественен. Каждая составляющая комплекса имеет сходство с другими, но в случае, если вычеркнуть из комплекса пару составляющих, то в случае, если не известна история формирования данного комплекса, невозможно понять, по какой причине данные предметы имеют одно название. Ребенком может использоваться слово «кря», как название утки, а также всех птиц, которые плавают и жидкостей. Исходя из этого, данная группа объектов является единым целым на разных основаниях.

Самым сложным из всех является обобщение, при котором признаки рода и виды обозначены четко, основываясь на этом объект может быть включен в систему понятий. Признак понятия является абстрактным, устойчивым и существенным. Понятия можно легко обозначить словесными определениями. Если человек владеет понятием, он может выражать свои мысли и структурировать представления о мире четко и однозначно.

Замечание 5

Стоит заметить, что на всех уровнях обобщения во время деятельности человека представлены все три вида обобщения: синкрет, комплекс и понятие.

Первым словом ребенка, по значению, является целая фраза. То, что выражается взрослым человеком в предложении, ребенком передается лишь одним словом. По мере того как развивается семантическая сторона у ребенка, он начинает с предложения, и лишь после этого переходит к использованию отдельных слов. В первый и последний момент развитие смысловой и звуковой сторон речи может направляться не только различными, но и совсем противоположными путями. Семантическая часть речевого общения развивается от состояния целого, к разделению на составные части, в то время как физическая сторона от различных частей к целому, от слов к предложениям.

Для понимания того, как мысль относится к слову, одним из важнейших частей является внутренняя речь. Она отличается от внешней речи тем, что обладает особым синтаксисом. Переход из внешней речи во внутреннюю происходит посредством определенного закона, суть которого заключается в сокращении подлежащего и оставлении сказуемого, со всеми частями речи, которые к нему относятся.

Одной из основных форм внутренней речи можно назвать предикативность. В пример можно привести разговор хорошо знакомых людей, которые могут понимать друг друга без слов. Для них не нужно каждый раз называть предмет или явление, о которых идет речь, так как оно и так известно им обоим.

Агглютинация является еще одной специфической характеристикой семантики внутренней речи, суть который заключается с слиянии слов в одно целое, существенно их сокращая. Слово, которое возникает как результат данного процесса, несет в себе двойной смысл, которые берется в отдельности от каждого слова. Если объединять слова таким образом, в конечном итоге можно добраться до слова, которая несет в себе смысл всего предложения, и даже высказывания. Наиболее известными вариантами применения данной особенности, является создание мультипликационных персонажей, например Айболит или Мойдодыр.

В соответствии с высказыванием Л.С. Выготского, слово является концентрированным сгустком смысла, и для того, чтобы в полной мере перевести данный смысл во внешнюю речь, потребовалось бы несколько предложений. Огромную долю внутренней речи составляют подобные слова, которые не похожи по своей структуре и употреблению на те словоформы, которые мы используем в повседневной как устном, так и письменном речевом общении. Данная речь может рассматриваться в качестве внутреннего плана речевого мышления, который опосредует динамику отношений между мыслями и словами. Внутренняя речь и является непосредственно процессом мышления.

Между внешней и внутренней речью находится такое понятие, как эгоцентрическая речь, которая направлена не на собеседника, а на себя лично. Пика своего развития она может достигнуть в возрасте 3 лет, в то время как дети, в процессе игры, ведут диалог с самими собой. Некоторые элементы такой речи встречаются у и взрослых людей которые в процессе решения сложных интеллектуальных задач могут размышлять вслух, произнося фразы, которые может понять только он. И чем труднее задача, тем в большей степени может проявляться эгоцентрическая речь, которая является внешней в соответствии с формой, и внутренней в соответствии с психологическим значением. 

Замечание 6

По мере того, как развивается внутренняя речь, эгоцентрическая речь исчезает. На ослабление ее проявлений следует смотреть как на усиление абстракции мыслей от звуковой стороны речи, что больше всего свойственно именно внутренней речи.

Относительно определений сути и роли данной речи в развитии детей на психическом уровне, Выготским велись споры с психологом из Швейцарии, Ж. Пиаже. Российский ученый-психолог доказывал, что эгоцентрическая речь является не только звуковым сопровождением внутреннего процесса мышления, но и единственной формой того, как существую мысли детей. После прохождения данной стадии, мышление превращается в умственный процесс, которые преобразуется во внутреннюю речь.

Взаимосвязь мышления, языка и речи Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81’23

ББК Ш100.3+Ш100.6

ГСНТИ 16.21.07

Код ВАК 13.00.02

Чжу Инли,

стажер Московского государственного университета, университет Хэйлунцзян, Цзилиньский институт иностранных языков «Хуацяо»; 130117, Китай, провинция Цзилинь (Гирин), г. Чанчунь, ул. Цзин Юэ, 3658; e-mail: [email protected].

ВЗАИМОСВЯЗЬ МЫШЛЕНИЯ, ЯЗЫКА И РЕЧИ

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: язык; речь; мышление; мыслительная деятельность; психолингвистика; речевая деятельность.

АННОТАЦИЯ. Язык представляет собой организованную структуру символов, в которой действуют свои правила и законы. Слова, которые мы используем в речи по языковым законам, отражают процесс мышления человека и общества в целом. Система символов языка человека имеет относительную стабильность, язык передается из поколения в поколение в виде устной или письменной формы. Он не принадлежит ни одному из носителей языка, хотя каждый обладает им; язык — это продукт социальной договоренности. Соссюр в «Курсе общей лингвистики» проводит четкие границы между языком и речью, что и положено в основу современной лингвистики. В процессе мышления язык участвует в силу своих материальных возможностей (звуковая оболочка слова, смысл и структура предложения). Мы не можем рассматривать мышление и язык как тождественные явления. Но с другой стороны, рассматривать язык и мышление как форму и содержание тоже некорректно, потому что процесс мышления это не содержание, а мыслительная деятельность, в результате которой это содержание и проявляется. Язык сам по себе представляет собой единство формы и содержания.

Zhuy Ingli,

Trainee, Moscow State University, Heilongjiang University, Harbin, Jilin Huaqiao University of Foreign Languages, Changchun, China.

CORRELATION OF THINKING, LANGUAGE AND SPEECH

KEYWORDS: language; speech; thinking; psycholinguistics; speaking.

ABSTRACT. Language is an organized structure of symbols, which has its own rules. Words that we use in speech according to the laws of the language reflect the process of thinking of a person and the society in general. The system of symbols has a relatively stable structure; language is passed from one generation to the other in written or oral form. It doesn’t belong to any speaker, although every native speaker uses it; language is the product of social cooperation. F.de Saussure in his book «General Linguistics» draws the border between language and speech, which is in the basis of modern linguistics. Language takes part in the process of thinking due to its abilities (sound matter of a word, meaning and structure of a sentence). We can not equal language and thinking. But on the other hand it is wrong to treat language and thinking as form and content, because the process of thinking is not content, but activity, the result of which reveals the content. Language is the unity of form and content.

1. Введение

Разграничение языка и речи впервые было предложено и обосновано отцом современной лингвистики -швейцарским лингвистом Фердинандом де Соссюром. Он считал, что разделение языка и речи необходимо, для того чтобы «очистить» предмет изучения лингвистики — язык. Гумбольдт заметил противоречия индивидуальных и социальных факторов в языке, поэтому особое внимание уделял вопросам различия между языком и речью. Язык — это уникальная система символов, которая лежит в основе структурной лингвистики. Представители младограмматической школы считали, что язык является результатом генетической наследственности человека и рождается вместе с ним. Функциональная языковая школа считает, что язык является наиболее важным инструментом коммуника-тивнной деятельности человека, то есть

мы видим, что язык был предметом изучения многих научных школ. Язык и мышление тесно связаны между собой. Язык и мышление как социальное явление обусловливают друг друга: вне мышления деятельность людей бесцельна и бессмысленна. Язык представляет собой организованную структуру символов, в которой действуют свои правила и законы. Слова, которые мы используем в речи по языковым законам, отражают процесс мышления человека и общества в целом. Различные способы мышления определяют выбор слова, обработку, коррекцию; построение предложения, выбор слова, их порядок в предложении — все это является средствами выражения экспрессии и может определяться внешним воздействием. С другой стороны, процесс кодирования речи как процесса мыслительной деятельности находится под влиянием мышления и сформирован многовековой человеческой практикой.

Статья опубликована в рамках проекта Минобрнауки России ФЦП «Русский язык» № 16.W16.25.0007

© Чжу Инли, 2016

2. Различия языка и речи как основа теории языка

Система символов языка человека имеет относительную стабильность, язык передается из поколения в поколение в виде устной или письменной речи. Он не принадлежит ни одному из носителей языка, хотя каждый обладает им; язык — это продукт социальной договоренности. Соссюр в «Курсе общей лингвистики» проводит четкие границы между языком и речью, что и положено в основу современной лингвистики.

2.1. Различия между языком и речью

Язык является относительно фиксированной системой знаков, передающейся из поколения в поколение. Речь не обладает фиксированной системой символов, она более подвижна, но не выходит за пределы структуры конкретного языка [см. подр. 18,

Виды лекс

с. 108]. Первое относится к обобщению социальных практик, принятых социальными группами, в то время как последнее является инструментом человеческой коммуникативной деятельности. Язык является абстрактным и относительно стабильным явлением, речь фиксирует отдельные языковые фрагменты. Соссюр рассматривал язык как социальный фактор, подверженный внешним воздействиям. Соссюр писал о том, язык существует в коллективе как совокупность отпечатков, имеющихся у каждого в голове, наподобие словаря, экземпляры которого, вполне тождественные, находились бы в пользовании многих лиц [см подр. 2009, с. 35]. Русский лингвист В. С. Виноградов использует таблицу, чтобы выделить различие между языком и речью (см. таблицу 1).

Таблица 1

й информации

Константная (языковая) информация Окказиональная (речевая) информация

I. экстралингистическая (знаменательная)

1. Смысловая (семантическая) 2 .Эмоционально-экспрессивная (стилистическая) 3. Социолокальная (стилевая) 4. Хронологическая 5. Фоновая 6. Диференциальная 1. Ассоциативно-образная 2. Словотворческая экспрессивно-эмоциональная 3. Аллюзивная 4. Функциональная 5. Паралингвистическая

II. Лингвистическая (служебная) 7. Грамматическая 8. Фонематическая (формальная)

2.2. Связь языка и речи Соссюр в своих исследованиях «чистой» лингвистики четко разделяет язык и речь, но отмечает, что это вовсе не означает, что язык и речь никак не связаны. Наоборот, он подчеркивает связь между ними. Ню Вэй-инь [11], объясняя понятие «речь», говорит о социальной кристаллизации, раскрытой Соссюром: члены одного коллектива воспроизводят примерно одни и те же знаки, соотнося их примерно с одними и теми же понятиями, что помогает объяснить, каким образом говорящий находится в подчинении «языковой» составляющей свободы выбора в создании фраз и предложений. По словам Соссюра, язык одновременно и орудие и продукт речи. Но все это не мешает языку и речи быть двумя совершенно различными вещами [см. подр. 13, с. 41]. Исходя из вышесказанного, язык является абстрактным дискурсом для конкретной коммуникативной ситуации. Знаковая система языка обрабатывается и используется в процессе общения, если язык не соответствует общепринятой в данном обществе, коллективе системе, то коммуни-кактивный акт не сможет состояться.

2.3. Особые различия между языком и речью В дальнейшем лингвистика языка и лингвистика речи разделились, но остались неразрешенными вопросы, например -предложение является частью языка или речи? Структура предложения имеет определенную закономерность, является крупнейшей структурной единицей языка, средством коммуникации. В то же время законченное предложение может выражать частный коммуникативный смысл, вербальная коммуникация является наименьшей единицей общения. Соссюр в «Курсе общей лингвистики» склонен считать, что речь как явление всегда индивидуально. Но здесь скрыто очень важное противоречие: либо «речь» лишь индивидуальное, побочное, даже случайное, либо же это «комбинации, при помощи которых говорящий субъект пользуется языковым кодексом», что никак не может быть побочным и тем более случайным и что не является даже и индивидуальным, так как это нечто, лежащее вне субъекта. Коллективное использование языковой системы зависит от индивидуальных особенностей, там нет четкой границы

между свободой выбора языковых явлений. Позже когнитивная лингвистика в качестве аргумента для отказа от идеи слияния языка и речи, они считают необходимым проводить различия между языком и речью. Язык и речь соотносятся с конкретным, практическим, а не с абстрактными формами. Они считают, что символика формируется в использовании любых знаков, даже если они абстрактны, она возникает из использования конкретных слов в конкретных сценариях, является частью языка знаний, который равен языку как полностью открытой системе, постоянно меняющейся, не имеющей стабильности.

3. Об отношениях между языком и мышлением

Язык является не только средством коммуникации социальных групп людей, но и инструментом мышления человека, обе функции интегрированы человеческим мозгом. С самого раннего детства каждый человек проживает процесс развития и возникновения языка и мышления. Этот процесс развития языка и мышления, их связи друг с другом, происходит вне отрыва от политической истории, развития нации или расы. Но отношения между языком и мышлением сопровождают более спорные вопросы.

3.1. Язык и мышление аналогичны

Язык и мышление. [4, с. 116] Американский психолог-бихевиорист Уотсон (J. B. Watson) полагал, что мышление идентично неслышному проговариванию звуков громкой речи, а сами эти звуки являются условным сигналом обозначаемых ими объектов, то есть отождествлял мышление с внутренней речью. Позже еще один приве-женец бихевиоризма Скиннер (B. F. Skinner) занимает аналогичную точку зрения, он развивает концепцию, согласно которой овладение речью происходит по общим законам образования условных рефлексов. Когда один организм производит речевые звуки, другой организм их подкрепляет (положительно или отрицательно), контролируя тем самым процесс приобретения этими звуками устойчивых значений.

3.2. Язык и мышление разнородны

Одна из точек зрения предполагает, что

мысль определяет язык. Уже 2500 лет назад Аристотель предложил решение взимосвя-зи мышления и языка, считая, что язык, речь — это, прежде всего, средство для выражения мыслей. Рационалисты лингвисты XVII в. также считают, что для человека, существа рационального, создание языка было необходимо для выражения идеи. Многие современные западные психологи до сих пор придерживаются этой теории. Известный швейцарский психолог Жан Пиаже (J. Piaget) считает, что язык обу-

словлен логическим мышлением; рассматривая соотношение языка и мышления с точки зрения истории происхождения языка, ученый отталкивался от изучения формирования языковых и мыслительных процессов отдельных детей. Логические операции по происхождению первичнее языка или речи, но чем сложнее структуры мышления, тем более необходимым становится язык для их обработки. Ы1аШеег) в своих исследованиях подчеркивал материальную сторону языка, считая, что дух есть сам по себе высший продукт материи. Соссюр сравнивал отношения между языком и мышлением с листом бумаги. Мысль — его лицевая сторона, звук — оборотная; нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав и оборотную. Таким образом, в основе представления Сос-сюра о знаке и его концепции в целом лежит дихотомия означающее — означаемое. Многие наши лингвисты также придерживаются этой точки зрения.

3.3. Диалектическая взаимосвязь между языком и мыслью

Язык и мышление принадлежат к разным категориям. В процессе мышления язык участвует в силу своих материальных возможностей (звуковая оболочка слова, смысл и структура предложения). Но мы не можем рассматривать мышление и язык как тождественные явления, это то же самое, как отождествление вербального языка и внутренней речи у бихевиористов, чьи позиции в современном научном мире не являются актуальными. Но с другой стороны, рассматривать язык и мышление как форму и содержание тоже некорректно, потому что процесс мышления это не содержание, а мыслительная деятельность, в результате которой это содержание и проявляется. Язык сам по себе представляет собой единство формы и

содержания. Таким образом, язык как «материал оболочки», язык как «инструмент для мышления» и другие подобные фразы неточны, потому что язык может быть во-принят не только в физических проявлениях (звук), но и в содержательных. Язык принимает участие в процессе мышления, когда он действует в качестве инструмента мышления или средства для воплощения материального и нематериального содержания. Язык и мышление не вступают в отношения доминирования или взаимной обусловленности (язык нужен, чтобы думать, а чтобы думать, нужен язык). Так как язык и мышление принадлежат к различным областям, не может быть полного тождества языка и мышления. Даже внутренняя речь не является сама по себе процессом мышления, а всего лишь материальной оболочкой мысли в тех случаях, когда мы думаем, не высказывая мысли вслух.

Близость языка и мышления тоже неоспорима. Будучи средством общения и орудием мышления они выполняют одну функцию, реализуясь в речевой деятельности. Даже образное и интуитивное мышление должны иметь некий план выражения, как и логическое мышление. То есть язык выступает не только как средство выражения мысли, но и форма ее существования (могут быть еще и невербальные виды искусства, такие как живопись, музыка, скульптура, которые воплощают мысли и чувства человека). Независимо от типа мышления, которое участвует в формировании речи, без человеческого языка окончательная мысль не может быть понята. Возникая на уровне туманной идеи, мысль, оформляясь в языковую оболочку, становится зримой и приобретает ясность, чем продуманнее и осознаннее мысль, тем более четко и ясно она выражена.

4. Определяющее условие мышления и речи

Мышление — это функция человеческого мозга, человеческий мозг отражает объективные процессы, происходящие в мире. Существует два этапа человеческого познания: чувственное восприятие и рациональное. Процесс мышления на рациональном этапе понимания осуществляется на уровне концепций, суждений и рассуждений, чтобы отразить процесс понимания объективной природы вещей и законов. Человеческая мысль, реализуясь с помощью языка в речи, может непосредственно отражать результаты мышления как деятельности людей. Процесс речи предполагает, с одной стороны, формирование и формулирование мыслей языковыми средствами, а с другой стороны, восприятие языковых конструкций и их понимание. Таким образом, мы видим тесную связь мышления и речи.

4.1. Различия в речи как проявление индивидуального мышления

На функционирование языка в речи влияет много факторов, таких как социальные факторы, культурные, психологические и так далее. Каждый из них будет непосредственно влиять на использование языка в речи, которая также будет зависеть и от индивидуальной способности мышления говорящего. Способность к производству речи зависит от уровня мышления. Чем выше уровень мышления, художественность речи, тем удачнее и эффективнее будут решаться коммуникативные задачи. Мыслительная деятельность людей с низким уровнем владения речью оставляет желать лучшего. Но есть исключения из правил, связанные с индивидуальными особенностями: несмотря на серьезные мыслительные навыки, человек не обладает умением вербально их воплотить, но эту ситацию можно изменить, специально обучаясь коммуникативным навыкам.

4.2. Вербальная коммуникация и мыслительная деятельность

Межличностные коммуникации осуществляются с помощью не только вербальных, но и невербальных средств. При вербальном общении речь является посредником между коммуникантами, осуществляя выражение мыслей, чувств, которые должны быть переданы. Обмен информацией проходит через мыслительную деятельность языка: кодирование мысли, чтобы выразить свои чувства посредством языковой обработки, трансформации во внешнюю форму речи. То есть коммуникативный акт реализуется при словесной стимуляции головного мозга; мыслительная деятельность необходима для организации, выбора, анализа, интеграции, трансформации мысли, чтобы выразить чувства, и, наконец, достичь цели общения. Конечно, это преобразование или сокращение неотделимы от обоюдного общего понимания социальной, культурной, психологической и других видах информации, потому что без них не было бы взаимной договоренности о материальном воплощении мышления, не имея никакой общей платформы, можно прийти к разным результатам, и речевое общение окажется непродуктивным, несостоявшимся. Прямым следствием языковых и культурных различий между символами может быть отказ от коммуникации.

4.3. Вербальная коммуникация и контекстные ограничения

Еще до начала коммуникативного акта должны быть установлены конкретные объекты коммуникации, цель коммуникации, осознаны время, место и условия, которые будут связаны с определенной ситуацией общения, то есть необходимо убедиться, что

созданы все условия для понимания. Смысл речевого высказывания осуществляется с помощью языковых средств, но некоторые моменты могут быть выражены элементами неязыковой сферы. Люди в процессе общения могут столкнуться с различными ситуациями, разные люди могут выражать одну и ту же мысль по-разному, и различные версии оформления своей мысли способны производить различные коммуникативные эффекты.

Является ли мысль сказанной или написанной, носителем словесной информации или выводимой из других источников, существует необходимость обработки информации не задумываясь, чтобы это не стало проблемой в цепочке передачи речевой информации.

Прежде чем вербализировать свою мысль, иногда полезно подумать вслух, чтобы организовать свою внутренную речь. Только подумайте хорошо. Именно через мыслительную деятельность вы можете быстро организовать содержание выражения, придать своей речи аккуратность и гладкость. Обладая гибким мышлением, способностью обобщения, мысль может быть извлечена из многочисленных наслоений слов и образов, трансформироваться в структурированный контент и преобразиться в идеальную речеформу.

5. Заключение

Многочисленные исследования в обла-

сти лингвистики привели к возникновению структурной лингвистики, которая разграничила язык и речь и сделала эти различия объектом изучения, чем внесла выдающийся вклад в языковое развитие. Но она при этом игнорирует речь, которая тоже играет важную роль. С развитием науки изучение языка в изоляции в определенный момент стало препятствовать научному прогрессу.

Язык является носителем мышления. Наша повседневная жизнь неотделима от языка. Внутренняя мыслительная деятельность, особенно абстрактные инструменты мышления, с помощью языка улучшает качество общения между людьми, способствует более глубокому пониманию. Мышление — ядро интеллекта человека, использование языка тесно связано с ним. После того, как идея продумана, она становится бессмысленной без материальной оболочки. ж, 2007.

Статью рекомендует д-р филол. наук, проф. Н. Б. Руженцева

Узнаем как связаны мышление, речь и деятельность человека?

Мы не всегда задумываемся, какие процессы происходят перед совершением нами какого-либо действия. А ведь между появлением первой мысли и конечным результатом осуществляется работа. Сначала у нас зарождается какая-либо идея, она обдумывается, обретает более чёткое выражение. После того как мысль полностью сформировалась, человек воплощает задуманное. Для каждого индивидуума этот процесс является сугубо индивидуальным. Между тем, как человек думает, выражается и поступает, проявляется взаимодействие. Как связаны мышление, речь и деятельность человека, рассматривается в статье.

Что собой представляет мышление

Мозг человека работает, даже когда нам кажется, что мы не думаем. Так происходит, что человеку свойственно мыслить после своего взаимодействия с внешним миром. Он знакомится с действительностью с помощью чувственного познания. После этого происходит обработка полученной информации. Подобные проявления мозговой деятельности называются наглядно-действенное, а также наглядно-образное мышление. И они представляют собой свидетельство того, как связаны мышление, речь и деятельность человека.

Также у человека происходит формирование теоретического мышления. Оно состоит в познании недоступных ощущениям явлений. Например, при изучении физики элементарных частиц возникли сложности с их фактическим обнаружением. Даже используя современные микроскопы, это сделать невозможно. Поэтому существование частиц было доказано посредством логических умозаключений. Они вовсе не являются невидимыми, а обладают определёнными свойствами даже при очень небольших размерах.

Мышление – формирование знания

Мы узнаём что-либо в результате соответствующей мыслительной деятельности. Сущность происходящего, а также внутренние связи между явлениями становится возможным понять в результате работы мозга. Способность думать представляет собой высшую ступень познания.

Часто возникает вопрос о том, как связаны мышление, речь и деятельность человека. Ответ состоит в том, что происходит познание окружающего мира, формирование определённых выводов. Для этого человеком совершаются следующие логические операции:

• Анализ.
• Синтез.
• Сравнение.
• Обобщение.

О логических операциях подробнее

В том, как связаны мышление, речь и деятельность человека, помогает разобраться каждая из названных выше логических операций. В частности, анализ проводится с целью глубже понять что-либо. Он состоит в разложении предмета на составляющие части. Благодаря анализу получается разобраться в строении рассматриваемого предмета. При этом его свойства представляются более конкретизированными, а познание становится доступным для человека и полностью реальным.

Но одного разложения предмета на составляющие просто недостаточно для понимания его сущности. Поэтому следующий этап состоит в установлении связи между обнаруженными частями. Этим занимается синтез. То есть после того, как объекты были обособлены посредством анализа, они соединяются.

Сравнение представляет собой выявление общих характеристик и знаков отличия. Таким образом, человеку на протяжении долгих лет удавалось открывать новые законы. То есть происходило выявление устойчивых связей между предметами и событиями. Благодаря установленным законам человек смог оказывать воздействие на общественную жизнь и природу.

Основные формы мышления также представлены суждениями и умозаключениями. Суждение состоит в согласии или отрицании какого-либо явления. На основании суждений появляются умозаключения. Они представляют собой мыслительный процесс, направленный на то, чтобы вывести новое суждение из имеющихся.

Связь мышления и речи

Мы редко задумываемся о том, как связаны речь, мышление и деятельность. А ведь мы думаем на определённом языке. При изучении иностранного языка это становится особенно заметно. Ведь обычно для внутреннего монолога мы предпочитаем родной.

Чем лучше мысль выражена словами, тем отчётливее и понятнее она воспринимается. И наоборот: чем лучше продумана определённая мысль, тем лучшее словесное выражение она получает в результате. В любом случае мышление представляет собой осознаваемый процесс.

В чем состоит проявление деятельности

Для человека свойственно осуществление преобразовательной деятельности. При этом человек ведёт себя, приспосабливаясь. В частности, в начале своего развития людям было свойственно приспосабливаться к географическим и климатическим условиям. Ведь при изменении русла реки и затоплении полей в результате происходили значимые перемены в жизни проживающего поблизости народа. В первую очередь это затрагивало хозяйственную деятельность.

Постепенно человеком были сооружены дамбы, каналы, ирригационные системы. Человек подчинил себе природную стихию. То есть людьми осуществляется преобразование природы, а не только приспособление к ней. В этом состоит существенное отличие человека от представителей животного мира.

Каким образом человек передаёт информацию детям

Кроме того, у людей отсутствует врождённая программа, направленная на изменение характера деятельности. Человек не способен передавать ряд определённых действий своим потомкам генетически. Выжили только люди, у которых получалось вырабатывать небиологические образы организации своей жизни. Чтобы выжить, нужно было менять формы поведения, особенности деятельности, а также психические установки. Также можно сказать, что для человека свойственна подобная модель, так как связаны речь, и мышление, и деятельность.

То есть методом проб и ошибок индивидуум должен был определять тот вариант поведения, который является правильным. В результате он передавал потомкам накопленный опыт в устной форме. Его дети постепенно нарабатывали собственные знания и таким же образом передавали их. То есть постепенно происходило формирование звеньев, разделяющих человека и природу. Кроме того, деятельность людей поспособствовала превращению биологического существования в социальное.

Мышление детей дошкольного возраста

Особенности мышления напрямую связаны с возрастом. Дошкольники быстро развиваются. Для них характерно быстрое расширение круга мыслительных задач. Это становится возможным благодаря действенной форме мышления. Именно этот его вид для детей является основным.

Ребёнок в возрасте 3-6 лет занимается разной деятельностью. Она направлена на обогащение имеющихся знаний о предметах и их особенностях. Дошкольник учится самостоятельности в выборе и решении задач, которые возникают перед ним. В отношении этого вопроса были проведены соответствующие исследования. Они показали, что детям дошкольного возраста свойственно перестраиваться от практических действий к умственным.

Дети младшего дошкольного возраста (3-4 лет) приступают к решению задачи сразу. Ребёнок не занимается предварительным анализом поставленного вопроса. Он приступает к её решению и обычно сам удивлён результатом. То есть осмысливает его только после того, как задание выполнено. А вот дети 5-6 лет часто занимаются озвучиванием того, чем занимаются. В 6-7 лет ребёнок способен выполнить задание мысленно. После этого он говорит, чем планирует заняться. Это происходит, так как связаны речь и мышление. А затем он достаточно быстро осуществляет выполнение поставленной задачи.

Как думают школьники

Для детей школьного возраста характерно постепенное развитие способности мышления, которая сводится к обобщению полученной информации. Разве что детям свойственно волноваться при ответе у доски. Также ребёнок может переживать во время выполнения контрольной работы, перед открытым уроком, экзаменом. По большому счёту это происходит, так как связаны речь, и мышление, и деятельность. У детей в этом отношении наблюдается своя специфика.

Подобные эмоции вызывают торможение. Именно они являются причиной замедления мышления. Ведь в спокойной обстановке школьник успешно справляется с решением задач. Дома он отлично изучил тему урока и может пересказать параграф. Но вот при ответе на уроке он волнуется и забывает прочитанное.

Но существуют школьники, которые воспринимают контрольную или экзамен в качестве стимула. Для них свойственно ускорять работу в экстренных ситуациях. Педагоги при оценивании знаний в подобных случаях должны учитывать индивидуальные особенности учащихся. Опытные наставники всегда руководствуются тем, как связаны речь, и мышление, и деятельность у школьников.

Особенности мышления взрослых людей

Взрослые люди мыслят несколько иначе. Хотя вопрос относительно того, как связаны речь, и мышление, и деятельность у взрослых, имеет немаловажное значение. У них по-разному соотносятся взаимодополняющие формы, а также виды умственной деятельности. Речь идёт о наглядно-действенном, наглядно-образном и отвлечённом мышлении. Индивидуальные особенности характеризуются также самостоятельностью в решении задач, гибкостью ума, а также скорости. Более подробно эти характеристики выглядят таким образом:

1. Самостоятельность состоит в способности видения и постановки нового вопроса. После этого требуется с ним справиться без посторонней помощи. Именно в такой самостоятельности выражен творческий характер мышления.
2. Гибкость состоит в способности мышления изменять план, намеченный вначале. Любая предложенная заранее система должна быть подвержена изменениям, если она не соответствует новым условиям. Во время развития ситуации проявляются такие моменты, которые не были известны и учтены при составлении плана.
3. А вот быстро мыслить нужно, если происходит экстренная ситуация. Это требуется при военных действиях, авариях.

Все эти действия становятся возможны, так как связаны речь, и мышление, и деятельность.

У людей мышление играет немаловажную роль. Благодаря умственным способностям становится возможным принимать правильные решения, верно оценивать возникающие ситуации.

Язык и мышление

Невозможно представить жизнь без мышления и речи, но мало кто задумывается, что собой представляет каждое из этих понятий. Какую роль играет язык? Какова функция мышления? Что первично, а что является производной? Соотношение языка и мышления волновало великие умы человечества сотни лет назад, и сейчас является темой, которая интересует многих психологов, философов, лингвистов и других ученых. Давайте разберемся, какова взаимосвязь между мышлением и языком. Одна из наших программ, «Когнитивистика», научит вас разным способам мышления. Вы будете смотреть на ситуации шире и находить нестандартные решения задач.

Язык и речь

Язык и речь являются, хоть и близкими понятиями, но не идентичными, и следует их различать.

Язык – это сложная знаковая система, которая служит средством хранения и передачи информации. Язык является специфическим социальным средством коммуникации, единым для всех представителей конкретного общества и постоянной переменной для взятого периода времени.

Большинство ученых выделяют следующие функции языка:

• Мыслеформирующая функция. Язык оформляет и выражает мысли в виде слов.
• Когнитивная функция. Язык – способ познания мира, накопления и передачи информации другим людям и последующим поколениям.
• Коммуникативная функция. Язык является средством общения между людьми.

Речь – это непосредственно процесс общения, проявление языка в различных видах речевой деятельности: говорении, слушании, чтении и письме. Речь – это язык в действии. Если язык – постоянная переменная, то речь каждого человека индивидуальна и меняется в зависимости от особенностей личности, образованности, контекста, ситуации, настроения и т.д. Язык един для отдельной группы людей, а речь – индивидуальна и неповторима.

Лингвист Роман Якобсон выделяет следующие функции речи:

• Коммуникативная (референтивная). Самая важная функция в процессе общения, т.к. выражается в передаче сообщения (информации о предмете).
• Апеллятивная (директивная) функция соответствует получателю сообщения. Здесь говорящий старается повлиять на адресата, чтобы вызвать какую-либо реакцию.
• Экспрессивная (эмотивная) функция соответствует отправителю. Выражает чувства говорящего, его отношение к информации, которую он доносит. Здесь важно не что сказано, а как. Таким образом, одну и ту же фразу один человек может сказать совершенно по-разному, в зависимости от ситуации.
• Фатическая функция (контактоустанавливающая). Цель сообщения – наладить контакт, завязать или прервать общение, проверить, работает ли канал связи. В основном эта функция реализуется в приветствиях, поздравлениях, умении вести светскую беседу.
• Поэтическая (эстетическая) функция соответствует сообщению. Главной здесь является форма сообщения, т.е. внимание направленно на сообщение как таковое вне его содержания. Так могут нравиться стихи или песни по своей форме, когда смысл текстов не понятен слушателю.
• Метаязыковая функция связана с какими-либо трудностями в общении, когда требуется речевой комментарий. Она позволяет выяснить, понятен ли язык. Например: «Я не понимаю, что вы имеете в виду», «Я понятно выражаюсь?»

Можно сделать вывод, что язык и речь – две стороны одной медали, где язык – орудие, а речь – деятельность человека по использованию языкового кода. Так что теперь давайте разберем, что понимается под понятием «мышление» и какие виды мышления выделяют ученые.

Мышление

Чтобы иметь более полную картину, для начала давайте определим, что такое сознание.

Сознание – это высший уровень отражения окружающей действительности, присущий только человеку, который выражается в субъективном переживании событий внешнего и внутреннего мира, формировании отчета об этих событиях и ответной реакции.

В свою очередь, мышление – это способность человека фиксировать мир в понятиях и делать на их основе выводы в форме суждений и умозаключений. Это целенаправленное логическое рассуждение, иногда о вещах совершенно абстрактных, не имеющих непосредственного отношения к человеку, к его состоянию здесь и сейчас. Мышление является главным компонентом сознания.

Принято выделять следующие виды мышления:

1. Практически-действенное мышление – является самым ранним видом мышления человека как в эволюции, так и в онтогенезе. Этот вид мышления необходим в тех ситуациях, когда наиболее целесообразно решать мыслительную задачу непосредственно в процессе практической деятельности.
2. Наглядно-образное мышление – позволяет человеку более многогранно и разнообразно отражать объективную действительность. Данный вид мышления можно наблюдать в случаях, когда содержание мыслительной задачи основано на образном материале (при анализе, сравнении, в случае необходимости нарисовать предмет, изобразить его схематически или в виде символа, обобщить разные объекты, события и явления).
3. Словесно-логическое мышление – свойственно только человеку. Особенность этого вида мышления заключается в том, что задача решается в словесной форме. Благодаря вербальной форме, человек использует более отвлеченные понятия. Именно этот вид мышления позволяет устанавливать общие закономерности, определяющие развитие природы и общества, самого человека. Мышление в его словесно-логическом виде проявляется в языке.

Проблему взаимосвязи языка и мышления в психологии можно представить двумя полюсами: на одном – отождествление этих понятий, их слияние воедино, на другом – их отделение, независимость друг от друга. Но мышление и язык представляют собой сложную структуру, которую нельзя разделить или приравнять. Находясь в противоречивом единстве, язык и мышление влияют друг на друга и не могут существовать раздельно.

Взаимосвязь языка и мышления

Дискуссионность проблемы обусловлена как сложностью и двойственностью природы мышления и языка, так и недостаточностью наших знаний об этих понятиях. Существуют различные теории и взгляды на этот счет. Вот некоторые из них.

Выдающийся лингвист 20 века Эмиль Бенвенист говорил: «Неверно думать, что язык – это одежда мыслей. Одежду можно снять, слова же – неотъемлемая часть мысли. Следовательно, вопрос о том, может ли мышление протекать без языка или обойти его, словно какую-то помеху, оказывается лишенным смысла».

Советский психолог Лев Семенович Выготский говорил, что слово также относится к речи, как и к мышлению. Оно представляет собой мельчайшую частицу, которая содержит в самом простом виде основные свойства, присущие речевому мышлению в целом. Слово – это не название отдельного предмета, а его обобщенная характеристика, целый комплекс понятий, т.е. слово является одновременно и процессом мышления, и средством общения, поэтому оно входит в состав речи. Лев Семенович полагал, что именно значение слова является тем связующим звеном, которое называют речевым мышлением.

Ноам Хомский – американский лингвист и философ проблеме взаимосвязи языка и мышления в своих работах уделял основное внимание. Он предположил, что язык является такой же способностью человека, как зрительная и слуховая сенсорная система, система кровообращения и др. Приравняв языковую способность к другим модулям мозга, он тем самым обосновал ее врожденный характер.

Уиллард Куайн – американский философ, логик и математик, напротив, считает опыт единственно возможной связью человека с внешним миром – предметы воздействуют на наши органы чувств, которые затем оформляют полученную информацию и посылают сигналы в мозг. По его мнению, познание окружающей действительности, так же, как и научение языку, происходит по схеме «стимул – реакция – подкрепление». Таким образом, каждое используемое нами слово – это результат целенаправленного воздействия социального мира на индивида.

Как видите, в вопросе взаимосвязи языка и мышления мнения философов, лингвистов и психологов расходятся, но можно выделить некоторые принципы, с которыми согласится большинство ученых.

Общность языка и мышления

Язык и мышление представляют собой единство, основанное на двух ключевых аспектах:

• Генетический аспект сформировался в процессе эволюции. Он выражается в том, что появление языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот.
• Функциональный аспект представляет собой неразрывность этих двух составляющих, невозможность существования языка без мышления и способность к развитию друг друга.

Рассуждения о связи этих двух понятий строятся на основе философии развития мышления. Язык обеспечивает мыслям человека реальное существование, доступное другим людям. В то же время он не только позволяет выражать мысль, но и формирует ее, что говорит об их тесной связи. Вместе с тем язык и мысль не равнозначны. Каждая составляющая развивается и функционирует по своим особым правилам и является относительно самостоятельной. Так, в зависимости от вида мышления, целей мыслительной деятельности и т.д. характер взаимоотношений языка и мышления в процессе общения и познания может варьироваться, и тогда мы можем наблюдать отличительные особенности этих двух систем.

Философия нетождественности языка и мышления

Язык и мышление представляют собой две отдельные системы, наполненные собственным содержанием и существующие по своим самостоятельным законам развития и функционирования. Исходя из этого, выделяют следующие отличия этих систем:

• Структурными компонентами мышления являются: понятия, суждения и умозаключения. Составные части языка: фонема, морфема, лексема, слово, предложение, и др.
• Мышление отражает мир в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно получая более конкретное, ясное и полное представление о предметах и сущности явлений. Язык, со своей стороны, фиксирует полученное знание, он выделяет и подчеркивает в нем то, что ранее было произведено мышлением.
• Мышление формируется под влиянием законов психологии и логики, при этом познавательные способности субъекта играют очень значимую роль, а язык определяется структурой конкретного языка, развиваясь на фоне общественных норм и культурных традиций. Так, мышление всех людей мира осуществляется по общим законам, а языки и речь сильно отличаются друг от друга.
• Мышление и речь имеют различные генетические корни: мышление человека – от наглядно-образного мышления животных, а человеческая речь – от звуковых нечленораздельных сигналов животных.

Итак, очевидно, что мышление и речь не являются синонимами или взаимозаменяемыми понятиями. Они образуют тесную, неразрывную связь, в которой речь является инструментом мышления каждого из нас. Когда вы проговариваете свою точку зрения, доносите свою мысль до окружающих в словесной форме, вы улучшаете свою мыслительную деятельность, занимаетесь ее совершенствованием. Поэтому когда вам сложно что-то объяснить человеку, но вы стараетесь найти нужные слова и правильно сформулировать мысль, знайте, что в этот момент вы развиваете речевые навыки, а соответственно улучшаете свое собственное мышление.

Всегда есть выбор: развиваться или нет, поэтому давайте стремиться вверх, а не катиться вниз. Больше читайте, изучайте свой родной язык, старайтесь говорить правильно и красиво. Вы явно станете более интересным собеседником, но гораздо важнее, что таким образом вы будете развивать свое мышление, а соответственно себя.

Язык и мышление | Блог 4brain

Невозможно представить жизнь без мышления и речи, но мало кто задумывается, что собой представляет каждое из этих понятий. Какую роль играет язык? Какова функция мышления? Что первично, а что является производной? Соотношение языка и мышления волновало великие умы человечества сотни лет назад, и сейчас является темой, которая интересует многих психологов, философов, лингвистов и других ученых. Давайте разберемся, какова взаимосвязь между мышлением и языком. Одна из наших программ, «Когнитивистика», научит вас разным способам мышления. Вы будете смотреть на ситуации шире и находить нестандартные решения задач.

Язык и речь

Язык и речь являются, хоть и близкими понятиями, но не идентичными, и следует их различать.

Язык – это сложная знаковая система, которая служит средством хранения и передачи информации. Язык является специфическим социальным средством коммуникации, единым для всех представителей конкретного общества и постоянной переменной для взятого периода времени.

Большинство ученых выделяют следующие функции языка:

• Мыслеформирующая функция. Язык оформляет и выражает мысли в виде слов.
• Когнитивная функция. Язык – способ познания мира, накопления и передачи информации другим людям и последующим поколениям.
• Коммуникативная функция. Язык является средством общения между людьми.

Речь – это непосредственно процесс общения, проявление языка в различных видах речевой деятельности: говорении, слушании, чтении и письме. Речь – это язык в действии. Если язык – постоянная переменная, то речь каждого человека индивидуальна и меняется в зависимости от особенностей личности, образованности, контекста, ситуации, настроения и т.д. Язык един для отдельной группы людей, а речь – индивидуальна и неповторима.

Лингвист Роман Якобсон выделяет следующие функции речи:

• Коммуникативная (референтивная). Самая важная функция в процессе общения, т.к. выражается в передаче сообщения (информации о предмете).
• Апеллятивная (директивная) функция соответствует получателю сообщения. Здесь говорящий старается повлиять на адресата, чтобы вызвать какую-либо реакцию.
• Экспрессивная (эмотивная) функция соответствует отправителю. Выражает чувства говорящего, его отношение к информации, которую он доносит. Здесь важно не что сказано, а как. Таким образом, одну и ту же фразу один человек может сказать совершенно по-разному, в зависимости от ситуации.
• Фатическая функция (контактоустанавливающая). Цель сообщения – наладить контакт, завязать или прервать общение, проверить, работает ли канал связи. В основном эта функция реализуется в приветствиях, поздравлениях, умении вести светскую беседу.
• Поэтическая (эстетическая) функция соответствует сообщению. Главной здесь является форма сообщения, т.е. внимание направленно на сообщение как таковое вне его содержания. Так могут нравиться стихи или песни по своей форме, когда смысл текстов не понятен слушателю.
• Метаязыковая функция связана с какими-либо трудностями в общении, когда требуется речевой комментарий. Она позволяет выяснить, понятен ли язык. Например: «Я не понимаю, что вы имеете в виду», «Я понятно выражаюсь?»

Можно сделать вывод, что язык и речь – две стороны одной медали, где язык – орудие, а речь – деятельность человека по использованию языкового кода. Так что теперь давайте разберем, что понимается под понятием «мышление» и какие виды мышления выделяют ученые.

Мышление

Чтобы иметь более полную картину, для начала давайте определим, что такое сознание.

Сознание – это высший уровень отражения окружающей действительности, присущий только человеку, который выражается в субъективном переживании событий внешнего и внутреннего мира, формировании отчета об этих событиях и ответной реакции.

В свою очередь, мышление – это способность человека фиксировать мир в понятиях и делать на их основе выводы в форме суждений и умозаключений. Это целенаправленное логическое рассуждение, иногда о вещах совершенно абстрактных, не имеющих непосредственного отношения к человеку, к его состоянию здесь и сейчас. Мышление является главным компонентом сознания.

Принято выделять следующие виды мышления:

1. Практически-действенное мышление – является самым ранним видом мышления человека как в эволюции, так и в онтогенезе. Этот вид мышления необходим в тех ситуациях, когда наиболее целесообразно решать мыслительную задачу непосредственно в процессе практической деятельности.
2. Наглядно-образное мышление – позволяет человеку более многогранно и разнообразно отражать объективную действительность. Данный вид мышления можно наблюдать в случаях, когда содержание мыслительной задачи основано на образном материале (при анализе, сравнении, в случае необходимости нарисовать предмет, изобразить его схематически или в виде символа, обобщить разные объекты, события и явления).
3. Словесно-логическое мышление – свойственно только человеку. Особенность этого вида мышления заключается в том, что задача решается в словесной форме. Благодаря вербальной форме, человек использует более отвлеченные понятия. Именно этот вид мышления позволяет устанавливать общие закономерности, определяющие развитие природы и общества, самого человека. Мышление в его словесно-логическом виде проявляется в языке.

Проблему взаимосвязи языка и мышления в психологии можно представить двумя полюсами: на одном – отождествление этих понятий, их слияние воедино, на другом – их отделение, независимость друг от друга. Но мышление и язык представляют собой сложную структуру, которую нельзя разделить или приравнять. Находясь в противоречивом единстве, язык и мышление влияют друг на друга и не могут существовать раздельно.

Взаимосвязь языка и мышления

Дискуссионность проблемы обусловлена как сложностью и двойственностью природы мышления и языка, так и недостаточностью наших знаний об этих понятиях. Существуют различные теории и взгляды на этот счет. Вот некоторые из них.

Выдающийся лингвист 20 века Эмиль Бенвенист говорил: «Неверно думать, что язык – это одежда мыслей. Одежду можно снять, слова же – неотъемлемая часть мысли. Следовательно, вопрос о том, может ли мышление протекать без языка или обойти его, словно какую-то помеху, оказывается лишенным смысла».

Советский психолог Лев Семенович Выготский говорил, что слово также относится к речи, как и к мышлению. Оно представляет собой мельчайшую частицу, которая содержит в самом простом виде основные свойства, присущие речевому мышлению в целом. Слово – это не название отдельного предмета, а его обобщенная характеристика, целый комплекс понятий, т.е. слово является одновременно и процессом мышления, и средством общения, поэтому оно входит в состав речи. Лев Семенович полагал, что именно значение слова является тем связующим звеном, которое называют речевым мышлением.

Ноам Хомский – американский лингвист и философ проблеме взаимосвязи языка и мышления в своих работах уделял основное внимание. Он предположил, что язык является такой же способностью человека, как зрительная и слуховая сенсорная система, система кровообращения и др. Приравняв языковую способность к другим модулям мозга, он тем самым обосновал ее врожденный характер.

Уиллард Куайн – американский философ, логик и математик, напротив, считает опыт единственно возможной связью человека с внешним миром – предметы воздействуют на наши органы чувств, которые затем оформляют полученную информацию и посылают сигналы в мозг. По его мнению, познание окружающей действительности, так же, как и научение языку, происходит по схеме «стимул – реакция – подкрепление». Таким образом, каждое используемое нами слово – это результат целенаправленного воздействия социального мира на индивида.

Как видите, в вопросе взаимосвязи языка и мышления мнения философов, лингвистов и психологов расходятся, но можно выделить некоторые принципы, с которыми согласится большинство ученых.

Общность языка и мышления

Язык и мышление представляют собой единство, основанное на двух ключевых аспектах:

• Генетический аспект сформировался в процессе эволюции. Он выражается в том, что появление языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот.
• Функциональный аспект представляет собой неразрывность этих двух составляющих, невозможность существования языка без мышления и способность к развитию друг друга.

Рассуждения о связи этих двух понятий строятся на основе философии развития мышления. Язык обеспечивает мыслям человека реальное существование, доступное другим людям. В то же время он не только позволяет выражать мысль, но и формирует ее, что говорит об их тесной связи. Вместе с тем язык и мысль не равнозначны. Каждая составляющая развивается и функционирует по своим особым правилам и является относительно самостоятельной. Так, в зависимости от вида мышления, целей мыслительной деятельности и т.д. характер взаимоотношений языка и мышления в процессе общения и познания может варьироваться, и тогда мы можем наблюдать отличительные особенности этих двух систем.

Философия нетождественности языка и мышления

Язык и мышление представляют собой две отдельные системы, наполненные собственным содержанием и существующие по своим самостоятельным законам развития и функционирования. Исходя из этого, выделяют следующие отличия этих систем:

• Структурными компонентами мышления являются: понятия, суждения и умозаключения. Составные части языка: фонема, морфема, лексема, слово, предложение, и др.
• Мышление отражает мир в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно получая более конкретное, ясное и полное представление о предметах и сущности явлений. Язык, со своей стороны, фиксирует полученное знание, он выделяет и подчеркивает в нем то, что ранее было произведено мышлением.
• Мышление формируется под влиянием законов психологии и логики, при этом познавательные способности субъекта играют очень значимую роль, а язык определяется структурой конкретного языка, развиваясь на фоне общественных норм и культурных традиций. Так, мышление всех людей мира осуществляется по общим законам, а языки и речь сильно отличаются друг от друга.
• Мышление и речь имеют различные генетические корни: мышление человека – от наглядно-образного мышления животных, а человеческая речь – от звуковых нечленораздельных сигналов животных.

Итак, очевидно, что мышление и речь не являются синонимами или взаимозаменяемыми понятиями. Они образуют тесную, неразрывную связь, в которой речь является инструментом мышления каждого из нас. Когда вы проговариваете свою точку зрения, доносите свою мысль до окружающих в словесной форме, вы улучшаете свою мыслительную деятельность, занимаетесь ее совершенствованием. Поэтому когда вам сложно что-то объяснить человеку, но вы стараетесь найти нужные слова и правильно сформулировать мысль, знайте, что в этот момент вы развиваете речевые навыки, а соответственно улучшаете свое собственное мышление.

Всегда есть выбор: развиваться или нет, поэтому давайте стремиться вверх, а не катиться вниз. Больше читайте, изучайте свой родной язык, старайтесь говорить правильно и красиво. Вы явно станете более интересным собеседником, но гораздо важнее, что таким образом вы будете развивать свое мышление, а соответственно себя.

Желаем успехов!

СТРУКТУРА АРГУМЕНТАЦИИ И ЦИТИРОВАНИЕ ИСТОЧНИКОВ

97Последняя глава «Мышления и речи»: структура аргументации и цитирование источников

мы могли наблюдать в наших экспери-

ментах», подытоживает Л.С. Выготский на

с. 310, так и не сообщив никаких сведений

об этих экспериментах. Однако внутренняя

речь – не последний план исследования,

поскольку она является переходным зве-

ном между мыслью и словом. Необходимо

распространить исследование и на послед-

ний план речевого мышления, а именно

на саму мысль и ее мотивацию. Посколь-

ку единицы мысли и речи не совпадают,

мысль может остаться невоплощенной,

«не пойти в слова». В подтверждении это-

го тезиса он снова обращается к русской

литературе, цитируя повесть Г. Успенского

«Наблюдения одного лентяя» и стихотво-

рение А. Фета «Как трудно повторить жи-

вую красоту», а затем переходит к анализу

комедии А. Грибоедова «Горе от ума», про-

веденному К.С. Станиславским, и обсу-

ждает диалог между Софьей и Чацким, его

подтекст, мысли и чувства, стоящие за про-

износимыми репликами12. Именно здесь

Л.С. Выготский вводит метафору, ставшую

знаменитой: мысль – это облако, пролива-

ющееся дождем слов. Мысль не совпадает

со своим словесным выражением, говоря-

щий должен раскрыть ее с помощью речи,

и иногда этот процесс приобретает весьма

драматический характер. Его перипетии

Л.С. Выготский иллюстрирует цитатами

из стихотворений Ф. Тютчева «Silentium»,

А. Фета «Как мошки зарею» и ссылкой

на манифест В. Хлебникова 1911–1912 гг.

(фрагмент на с. 314, содержащий ссылку

на В. Хлебникова, совпадает с содержи-

мым одной из записных книжек за 1932 г.

(см.: Записные книжки Л.С. Выготского,

2017, с. 307)). И все же без слова мысль

остается нерожденной, два сознания не

12 Л.С. Выготский опирается на анализ коме-

дии А.С. Грибоедова «Горе от ума», проведенный

К.С. Станиславским. Однако в той форме, в кото-

рой анализ фигурирует в «Мышлении и речи», он

никогда не публиковался, поэтому возникает во-

прос, мог ли Л.С. Выготский познакомиться с ним в

личном общении с К.С. Станиславским.

могут общаться напрямую, опосредство-

вание словом есть необходимое условие

общения людей.

Последний ход в аргументации

Л.С. Выготского указывает на то, что

находится за мыслью: эмоции, моти-

вы и потребности, без знания которых

полное понимание высказывания не-

возможно. Метафора расширяется: что-

бы облако собралось из водяного пара и

начало свое движение, необходим ветер.

И здесь Л.С. Выготский снова обращается

к К.С. Станиславскому и завершает свое

исследование отношений мысли и слова,

указывая на их динамически изменчивый

характер. Путь от слова к мысли и обрат-

но, пишет он, пролегает через множество

промежуточных ступеней, изучить которые

поможет только экспериментально-гене-

тическое исследование. Последние стихо-

творные цитаты на с. 317 взяты у О. Ман-

дельштама («Ласточка») и Н. Гумилева

(«Слово»), двух опальных поэтов, а также у

И. Гете, утверждавшего, что в начале было

не слово, а дело («Фауст») (8 строк)13.

На последней странице книги Л.С. Вы-

готский пишет, что он остановился на

пороге более крупной проблемы. Иссле-

дования речевого мышления есть только

пролегомены к исследованию сознания,

первый шаг к пониманию его природы.

Как обычно, он заканчивает главу подбор-

кой из нескольких точных цитат, начиная

с «Немецкой идеологии» К. Маркса (1845):

«язык так же древен, как сознание», «язык

и есть практическое, существующее для

13 Ср. Ин. 1:1 («В начале было Слово») и гл. 6

«Фауста» («В начале было дело»). Реплика Г. Гуцма-

на, которую далее точно цитирует Л.С. Выготский,

перемещает смысловое ударение со «слова» на «в

начале» (Gutzmann, 1922, S. 72). Это одна из «кочу-

ющих» цитат в трудах Л.С. Выготского, она встре-

чается в «Орудии и знаке в развитии ребенка» (Вы-

готский, 1984а, с. 90; см. также: Van der Veer, Valsiner,

1994, p. 167), в «Докладе о сознании» (Лурия, 2014,

с. 87), а также в «Проблеме сознания» без указания

имени Г. Гуцмана (Выготский, 1982, с. 166).

Язык и мышление | Введение в психологию

Цели обучения

• Объясните взаимосвязь между языком и мышлением

Когда мы говорим на одном языке, мы соглашаемся, что слова представляют идеи, людей, места и события. Данный язык, который изучают дети, связан с их культурой и окружающей средой. Но могут ли слова формировать то, как мы думаем о вещах? Психологи давно исследовали вопрос о том, формирует ли язык мысли и действия или наши мысли и убеждения формируют наш язык.Два исследователя, Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф, начали это исследование в 1940-х годах. Они хотели понять, как языковые привычки сообщества побуждают членов этого сообщества интерпретировать язык определенным образом (Sapir, 1941/1964). Сепир и Уорф предположили, что язык определяет мышление. Например, в некоторых языках есть много разных слов для обозначения любви. Однако в английском языке мы используем слово «любовь» для обозначения всех видов любви. Влияет ли это на то, как мы думаем о любви, в зависимости от того, на каком языке говорим (Whorf, 1956)? С тех пор исследователи определили эту точку зрения как слишком абсолютную, указав на отсутствие эмпиризма в том, что предлагали Сепир и Уорф (Abler, 2013; Boroditsky, 2011; van Troyer, 1994).Сегодня психологи продолжают изучать и обсуждать взаимосвязь между языком и мыслью.

Что вы думаете ?: Значение языка

Подумайте, что вы знаете о других языках; возможно, вы даже говорите на нескольких языках. Представьте на мгновение, что ваш ближайший друг свободно говорит на нескольких языках. Как вы думаете, этот друг думает по-разному в зависимости от того, на каком языке говорят? Возможно, вы знаете несколько слов, которые невозможно перевести с исходного языка на английский.Например, португальское слово saudade возникло в 15 веке, когда португальские моряки уезжали из дома, чтобы исследовать моря и отправиться в Африку или Азию. Те, кто остался позади, описали пустоту и нежность, которые они чувствовали, как saudade (рис. 1) . Слово стало выражать множество значений, включая потерю, ностальгию, тоску, теплые воспоминания и надежду. В английском нет ни одного слова, которое бы включало все эти эмоции в одно описание. Указывают ли такие слова, как saudade , на то, что разные языки порождают разные образы мышления у людей? Что вы думаете??

Рисунок 1.Эти два произведения искусства изображают саудаде. (a) Saudade de Nápoles, что переводится как «пропавший Неаполь», была написана Бертой Вормс в 1895 году. (b) Альмейда Джуниор нарисовала Saudade в 1899 году.

Язык действительно может влиять на то, как мы думаем, эта идея известна как лингвистический детерминизм. Одна из недавних демонстраций этого феномена заключалась в различиях в том, как говорящие на английском и китайском языках говорят и думают о времени. Англоговорящие люди обычно говорят о времени, используя термины, описывающие изменения по горизонтали, например, говоря что-то вроде «Я отстаю от графика» или «Не забегай вперед.«В то время как носители китайского языка также описывают время в горизонтальных терминах, нередко также используются термины, связанные с вертикальным расположением. Например, прошлое можно описать как «восходящее», а будущее как «плохое». Оказывается, эти различия в языке приводят к различиям в результатах когнитивных тестов, предназначенных для измерения того, насколько быстро человек может распознавать временные отношения. В частности, когда давали серию задач с вертикальной подготовкой, носители китайского языка быстрее распознавали временные отношения между месяцами.В самом деле, Бородицкий (2001) рассматривает эти результаты как предположение о том, что «языковые привычки поощряют мыслительные привычки» (стр. 12).

Язык не определяет полностью наши мысли — наши мысли слишком гибки для этого — но привычное использование языка может повлиять на нашу привычку мыслить и действовать. Например, некоторые языковые практики, кажется, связаны даже с культурными ценностями и социальными институтами. Речь идет о падении местоимения. Такие местоимения, как «я» и «вы», используются для обозначения говорящего и слушателя речи на английском языке.В английском предложении эти местоимения нельзя отбросить, если они используются в качестве подлежащего. Так, например, «Я ходил в кино вчера вечером» — это нормально, но «Сходил в кино вчера вечером» не на стандартном английском языке. Однако в других языках, таких как японский, местоимения могут быть и фактически часто удаляются из предложений. Оказалось, что люди, живущие в тех странах, где говорят на языках с падением местоимений, как правило, имеют более коллективистские ценности (например, сотрудники имеют большую лояльность по отношению к своим работодателям), чем те, кто использует языки без местоимений, такие как английский (Kashima & Kashima, 1998 ).Утверждалось, что явная ссылка на «вы» и «я» может напоминать говорящим о различии между собой и другим, а также о различии между людьми. Такая языковая практика может служить постоянным напоминанием о культурных ценностях, что, в свою очередь, может побуждать людей выполнять языковую практику.

Одна группа исследователей, которые хотели исследовать, как язык влияет на мышление, сравнила, как англоговорящие и народ дани из Папуа-Новой Гвинеи думают и говорят о цвете.У Dani есть два слова для обозначения цвета: одно слово для светлый и одно слово для темный . Напротив, в английском языке 11 цветных слов. Исследователи выдвинули гипотезу, что количество цветовых терминов может ограничить способы, которыми люди дани концептуализируют цвет. Однако дани умели различать цвета с той же способностью, что и англоговорящие, несмотря на меньшее количество слов в их распоряжении (Berlin & Kay, 1969). Недавний обзор исследований, направленных на определение того, как язык может влиять на что-то вроде восприятия цвета, предполагает, что язык может влиять на явления восприятия, особенно в левом полушарии мозга.Вы можете вспомнить из предыдущих глав, что левое полушарие ассоциируется с языком для большинства людей. Однако правое (в меньшей степени лингвистическое полушарие) полушарие мозга меньше подвержено языковым воздействиям на восприятие (Regier & Kay, 2009).

Ссылка на обучение

Узнайте больше о языке, овладении языком и особенно о связи между языком и мышлением из следующего видео CrashCourse:

Вы можете просмотреть стенограмму «Язык: ускоренный курс психологии № 16» здесь (открывается в новом окне).

Глоссарий

Гипотеза Сепира-Уорфа : гипотеза о том, что язык, который люди используют, определяет их мысли

Внесите свой вклад!

У вас была идея улучшить этот контент? Нам очень понравится ваш вклад.

Улучшить страницуПодробнее

Взаимосвязь между мышлением и языком — видео и стенограмма урока

Язык и когнитивное развитие

Мы собираемся поговорить о языке и мышлении в нескольких различных терминах, начиная с когнитивного развития или постепенного развития способности мозга думать, принимать решения, решать проблемы и т. Д. .Люди не рождаются с языком, но со временем изучают его. Это означает, что язык — это почти первое, что мы учим. Хотя мы, возможно, не сможем создавать слова в течение нескольких месяцев, наш разум начинает приобретать язык с первого раза, когда мы его слышим. Таким образом, то, как мы изучаем язык, на самом деле может повлиять на то, как мы будем учиться всю оставшуюся жизнь.

По мере того, как наш разум изучает язык, этот язык создает основу, которая позволяет нашему разуму формировать последовательные и осознанные мысли.Люди удивительно саморефлексивны, они думают о себе, о своем опыте и о самом нашем существовании. Язык позволяет нашему разуму согласованно обрабатывать эту информацию. Оказывается, чем больше языков мы выучим, тем быстрее сможет работать наш разум. Есть причина, по которой умные люди часто имеют больший словарный запас: более интенсивное изучение языка позволяет уму более эффективно реагировать на различные ситуации. По той же логике детям, выросшим на двух языках, может быть легче усвоить другие формы информации в более позднем возрасте.

Здесь интересно то, что, поскольку люди не рождаются с языком, многие ученые предполагают, что мы не должны мыслить исключительно языком. Фактически, большинство людей мыслит, по крайней мере, до некоторой степени, образами. Образное мышление может изменить способ интерпретации и запоминания информации. Так это плохо? Нет. В конце концов, что такое письменный язык, как не единая система образов? Это просто другой способ мышления. При этом некоторые исследователи считают, что неспособность переключаться между визуальным и лингвистическим мышлением может быть причиной задержки речи при таких состояниях, как аутизм.

Язык и критическое мышление

Чем больше мы изучаем язык, тем больше осознаем его силу. Да, он обеспечивает основу для наших мыслей, но он также обеспечивает основу для нашего общества, ценностей, действий и убеждений. Давайте посмотрим на несколько примеров.

Во-первых, язык влияет на то, как мы интерпретируем ситуацию и реагируем на нее. Исследователи давно наблюдали прямую корреляцию между словарным запасом и реакцией в различных социальных условиях. При участии в профессиональной или академической среде словарный запас отдельного агента может принимать более формальные манеры.Изменение языковых моделей отражает необходимость перехода к новой парадигме мышления. С другой стороны, более нормальный тон и слова лучше подходят для социальных ситуаций. Вместо того чтобы иметь дело с высокими и академическими идеями, уму есть о чем беспокоиться. Смена языка может подготовить человека к различным ситуациям.

В качестве другого примера взаимосвязи между мышлением и языком давайте посмотрим, как язык влияет на наше восприятие реальности.Представьте себе, что вы идете в продуктовый магазин и идете по проходу с этнической едой. Что вы ожидаете найти? Энчиладас, жаркое, может карри? Как насчет гамбургеров? Большинство людей не ожидали бы найти гамбургеры в ряду с блюдами этнической кухни, но почему бы и нет? У людей, которые едят гамбургеры, есть национальность, не так ли? В этом сценарии использование языка делит людей на других этнических групп и американцев.

Давайте посмотрим на это с другой стороны. Представьте, что вы пошли в ресторан и обнаружили, что он закрыт, а кто-то говорит: «Ну, это дебил.«Подразумевается, что что-то отсталое — это негатив. Как вы думаете, как это употребление слова повлияет на человека, живущего с нарушением развития? Мы не обязательно подразумеваем это, но этот язык подразумевает систему, в которой люди со средними когнитивными навыками являются хорошими, а люди без них — плохими.

В этом смысле язык конструирует власть и помещает нас где-то в пределах этой иерархии. Это то, о чем нам нужно очень хорошо знать. Почему это важно, если мы используем местоимение «он» для описания любого неизвестного профессионала? Почему это имеет значение, если мы постоянно ассоциируем белый цвет с добром, а черный — со злом? Язык конструирует власть, и осознаем мы это или нет, или думает в этих терминах разум.Помните, что язык создает структуру, которая позволяет нашему уму взаимодействовать с окружающим миром, поэтому структура, построенная на неравенстве, позволяет нам воспринимать мир как естественное неравенство. Язык использовался, часто неосознанно, для сохранения систем расизма, сексизма и предрассудков во многих обществах. Это влияет на то, как наш разум понимает мир. Это делает язык одним из самых мощных инструментов в мире. Просто подумай об этом.

Краткое содержание урока

Мало что влияет на наши сознательные и подсознательные мысли так же сильно, как язык.Язык влияет на когнитивное развитие , или постепенное развитие способности мозга думать, принимать решения, решать проблемы и т. Д., Устанавливая прецеденты того, как мозг будет учиться. Это дает мозгу структуру, необходимую для интерпретации и обработки информации, и может позволить мозгу более эффективно взаимодействовать в различных ситуациях. Структура, созданная языком, также влияет на то, как наш разум воспринимает окружающий мир, что делает язык мощным. Язык, содержащий структуры неравенства, поддерживает это неравенство.Об этом определенно стоит подумать.

Человеческое мышление неразрывно связано с языком и коммуникацией

Мышление взаимосвязано не только с чувственным знанием, но также с языком и речью.

Это одно из основных различий между психикой человека и животного. Человеческое мышление, какую бы форму оно ни принимало, невозможно без языка. Каждая мысль развивается и развивается в неразрывном единстве с речью.

Чем сложнее мысль, тем яснее слова, выражающие ее в устной и письменной речи.Человек, который что-то объясняет другим людям и формулирует свои идеи, делает их более понятными для себя.

Следовательно, мы можем очень хорошо сказать, что язык является наиболее эффективным и развитым средством, используемым для осуществления процесса мышления. И мышление, и язык проходят регулярные стадии развития по мере роста ребенка. Для многих людей большую часть времени размышления включают использование слов и языка. По этой причине язык считается инструментом мысли.

Психологи расходятся во мнениях относительно этой идеи.Некоторые придерживаются мнения, что между мыслью и языком нет разницы. Говорят, что разговор и мышление — это одно и то же, мышление — это разговор с самим собой, суб-вокальная речь.

Дж. Б. Уотсон, бихевиорист, говорит, что, думая, человек разговаривает сам с собой. Он утверждает, что дети громко разговаривают сами с собой, когда пытаются решить проблему. Даже взрослые будут шептать себе под нос, думая о проблеме. Именно на этом основании он говорит, что мышление — это разговор с самим собой.

Но другие психологи придерживаются мнения, что глухие люди, не умеющие говорить, способны мыслить. Они не могут говорить, а если мышление говорит о себе, они не должны быть способны думать. Но эти люди свидетельствуют о мышлении. Пациенты, страдающие афазией, теряют способность говорить, и их органы голоса не работают.

Если мышление говорит само за себя, в них не должно быть никакого мышления, но они свидетельствуют о мысли. Вудворт, другой известный психолог, считает, что, хотя связь между мыслью и языком очень тесная, они различны.

Мы часто думаем о вещах, но не можем выразить свои мысли, что показывает, что мышление происходит независимо от языка. Хотя язык часто используется при мышлении, мы не «разговариваем сами с собой», когда думаем.

Язык описывается как инструмент мысли, но мы обычно думаем о нем как о средстве общения. Конечно, общение не ограничивается языком. Иногда мы передаем информацию другим людям невербально с помощью жестов и других средств.

В свете вышеизложенной информации мы можем понять, что человеческое мышление невозможно без языка.

Таким образом, наш язык и общение также связаны с нашими идеями. Все, что мы думаем, мы передаем через язык, явный или неявный. Язык и общение могут быть бессмысленными без процесса. И мышление, и язык тесно взаимосвязаны. Как бы то ни было, мы думаем, что общаемся с людьми. Таким образом, можно сказать, что человеческое мышление неразрывно связано с языком и общением.

Роль речи в социальном понимании

17

когнитивное развитие.В M. Chandler & M. Chapman (Eds.), Критерии компетенции

: Споры в концептуализации и оценке способностей детей

(стр. 209-228). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Чепмен М. (1993). Повседневные рассуждения и пересмотр веры. В J. M. Puckett & H.

W. Reese (Eds.), Механизмы повседневного познания (стр. 95-113). Хиллсдейл, Нью-Джерси:

Эрлбаум.

Чепмен, М. (1999). Конструктивизм и проблема реальности.Прикладной журнал

Психология развития, 20, 31-43.

,

Каттинг, А. Л. и Данн, Дж. (1999). Теория разума, понимания эмоций, языка и происхождения

семьи: индивидуальные различия и взаимосвязи. Развитие ребенка, 70,

853-865.

де Вилье, Дж. Г. (2005). Может ли овладение языком дать детям точку зрения? В J. W.

Astington & J. A. Baird (Eds.), Почему язык имеет значение для теории разума (стр. 186-

219).Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

де Вильерс Дж. Г., и де Вильерс П. А. (2000). Лингвистический детерминизм и понимание

ложных убеждений. В книге П. Митчелла и К. Дж. Риггса (ред.), «Детское мышление и разум»

(стр. 191-228). Хоув, Великобритания: Psychology Press.

Диас, Р. М., и Берк, Л. Е. (редакторы) (1992). Личное выступление: от социального взаимодействия к самому себе —

регулирование. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Duveen, G. (1997).Психологическое развитие как социальный процесс. В Л. Смит, Дж. Докрелл,

,

и П. Томлинсон (ред.), Пиаже, Выготский и другие: Будущие вопросы

психологии развития и образования (стр. 67-90). Нью-Йорк: Рутледж.

Fernyhough, C. (1996). Диалогический ум: диалогический подход к высшим ментальным функциям

. Новые идеи в психологии, 14, 47-62.

Fernyhough, C. (1997). Социокультурный подход Выготского: теоретические вопросы и значение

для текущих исследований.В С. Хала (Ред.) Развитие социального познания

(стр. 65-93). Хоув: Psychology Press.

Fernyhough, C. (2004). Больше, чем контекст для обучения? Эпистемический треугольник и диалогический разум

. Поведенческие и мозговые науки, 27, 104-105.

Fernyhough, C., & Meins, E. (2004, июль). Саморегулирующаяся речь как механизм

теории овладения разумом. Документ, представленный Международным обществом по изучению поведенческого развития

, Гент.

Fernyhough, C., & Fradley, E. (2005). Личное выступление по исполнительному заданию: Связь с трудностью задания

и выполнением задания. Когнитивное развитие, 20, 103-120.

Фриман, Н. Х., Льюис, К. и Доэрти, М. (1991). Осведомленность дошкольников о стремлении к

знаниям в рассуждении ложных убеждений: практический интеллект и устный отчет. Британский

Журнал психологии развития, 9, 139-157.

Хакер, П.М.С. (1996).Витгенштейн: разум и воля, том 4 аналитического комментария

к философским исследованиям. Оксфорд: Блэквелл.

Хакер, П. М. С. (1997). Витгенштейн: О природе человека. Лондон: Феникс.

Хала, С., Чандлер, М. Дж., И Фриц, А. (1991). Новые теории разума: обман как маркер

понимания ложных убеждений трехлетними детьми. Развитие ребенка, 62, 83-97.

Харрис, П. Л. (1996). Желания, убеждения и язык. В П.Каррутерс и П. К. Смит (редакторы),

Теории теорий разума (стр. 200–220). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Харрис, П. Л. (2005). Беседа, притворство и теория разума. В J. W. Astington & J. A.

Baird (Eds.), Почему язык имеет значение для теории разума (стр. 70-83). Нью-Йорк:

Oxford University Press.

Холквист, М. (1990). Диалогизм: Бахтин и его мир. Лондон: Рутледж.

Кольберг, Л., Яегер, Дж., & Hjertholm, E. (1968). Личное выступление: четыре исследования и обзор

Как язык, на котором вы говорите, влияет на ваше мышление

Молчание — это язык Бога, все остальное — плохой перевод. — Руми

Источник: Pixabay

[Статья изменена 24 ноября 2020 г.]

Время легонько вздохнуло, когда ветер пронесся по ивам.

Для общения не требуется язык, и многие животные эффективно общаются другими способами.Однако язык тесно связан с символикой, а значит, с концептуальным мышлением, решением проблем и творчеством. Эти уникальные качества делают нас наиболее адаптируемыми из всех животных и позволяют нам заниматься весьма абстрактными занятиями, такими как философия, искусство и наука, которые определяют нас как людей.

Вот мысленный эксперимент. Представьте, каково было бы жить без языка — не без способности говорить, а без самого языка. Если бы у вас был выбор, что бы вы предпочли потерять способность зрения или способность говорить? Вероятно, вы впервые сталкиваетесь с этим вопросом: способность к языку настолько важна для того, что значит быть человеком, что, в отличие от способности зрения, мы принимаем ее как должное.«Обезьяны», — пошутил Кеннет Грэхем, «очень разумно воздерживаются от слов, чтобы не начать зарабатывать себе на жизнь».

Если риторика, красота языка так нас сгибает, как насчет самого языка? Другими словами, как язык, на котором вы говорите, влияет на то, как вы думаете? Якобы цель языка — передавать мысли от одного ума к другому. Язык представляет мысль, это точно, но определяет ли он также мысль?

Витгенштейн писал, что «пределы моего языка означают пределы моего мира».Принимая во внимание чистую монету, это утверждение кажется слишком сильным. В мире насчитывается более 7000 языков, причем, по некоторым оценкам, один вымирает примерно каждые две недели. Количество основных цветовых терминов значительно варьируется от одного языка к другому. Дани, на котором говорят в Новой Гвинее, и Басса, на котором говорят в Либерии и Сьерра-Леоне, имеют не более двух цветовых терминов: один для темных / холодных цветов, а другой — для светлых / теплых цветов. Но, очевидно, говорящие на Dani и Bassa способны воспринимать и думать не только о двух цветах.

Более тонко, нет английского эквивалента немецкому слову Sehnsucht , которое означает неудовлетворенность реальностью и стремление к более богатому, «более реальному» идеалу. Но, несмотря на отсутствие слова, американский поэт Уолт Уитмен (ум. 1892) смог очень успешно вызвать в воображении и концепцию, и эмоцию: Это сон? Нет, но отсутствие этого — мечта, И, в противном случае, знания жизни и богатство — мечта, И весь мир — мечта.

В английском языке есть слово для детей, потерявших родителей («сироты»), и слово для людей, потерявших супруга («вдова» или «вдовец»), но нет слова для родителей, потерявших ребенка. .Это может означать, что родители, потерявшие ребенка, с меньшей вероятностью войдут в наши умы, но не то, что они не могут войти в наши умы или что мы не можем их зачать. Мы часто думаем или вспоминаем вещи, которые невозможно описать словами, например запах и вкус манго, утренний хор птиц, контуры лица любовника или другую часть их анатомии. У животных и доязыковых младенцев наверняка есть мысли, даже если у них нет языка.

Если язык не определяет мышление, как, если вообще, он взаимодействует с мыслью? В русском, греческом и многих других языках есть два слова для обозначения синего, одно для более светлых оттенков, а другое для более темных оттенков: голубой и синий на русском языке, а также ghalazio и ble на греческом.Исследование показало, что, по сравнению с носителями английского языка, русскоговорящие быстрее различали оттенки голубого и синего , но не оттенки голубого или оттенки синего . И наоборот, другое исследование показало, что носители греческого языка, долгое время жившие в Великобритании, считают, что ghalazio и ble более похожи, чем носители греческого языка, живущие в Греции. Создавая категории, разделяя мир, язык поддерживает и улучшает познание.

В отличие от современного греческого, в древнегреческом, как и во многих древних языках, нет специального слова для обозначения синего цвета, поэтому Гомер говорит о «винно-темном море». Но у древних греков было несколько слов для обозначения любви, в том числе philia , eros , storge и agape , каждое из которых относилось к разному типу или концепции любви, соответственно, дружбе, сексуальной любви и т. Д. семейная любовь и всеобщая или благотворительная любовь. Это означает, что древние греки могли более точно говорить о любви, но означает ли это также, что они могли более точно думать о любви и, как следствие, вести более наполненную любовную жизнь? Или, возможно, у них было больше слов для обозначения любви, потому что они в первую очередь вели более наполненную любовную жизнь, или, более прозаично, потому что их культура и общество уделяли больше внимания различным связям, которые могут существовать между людьми, а также различным обязанностям и ожиданиям. которые следят за этими связями или заботятся о них.

Философы и ученые иногда придумывают слова, чтобы помочь им поговорить и подумать о проблеме. В Phædrus Платон ввел слово psychagogia , искусство управления душами, обсуждая риторику, которая, как оказалось, является еще одним словом, которое он изобрел. Каждая область человеческой деятельности неизменно развивает свой собственный специализированный жаргон. Кажется, существует важная взаимосвязь между языком и мыслью: я часто говорю — или пишу, как я делаю прямо сейчас, — чтобы определить или уточнить свое мышление по определенной теме, а язык — это опора, с помощью которой я прихожу к более тонким или синкретические мысли.

Хотя мы говорим о мертвых языках, может показаться удивительным, что на латыни нет прямых переводов «да» и «нет». Вместо этого человек либо повторяет глагол в вопросе (утвердительно или отрицательно), либо выражает свои чувства по поводу истинности предложения с помощью наречий, таких как certe , fortasse , nimirum , plane , vero , etiam , sane , minime … Возможно, это привело к более тонкому мышлению, а также к большему межличностному взаимодействию, хотя для подростков это, должно быть, было кошмаром — если у них в те дни были подростки.

Как я утверждаю в своей новой книге, Гиперсантичность: мышление помимо мышления , большая часть особенностей языка является внелексической, встроена в синтаксис и грамматику языка и практически невидима для носителей языка. Английский, например, ограничивает использование настоящего совершенного времени (‘был’, ‘прочитал’) субъектами, которые еще живы, отмечая резкое грамматическое разделение между живыми и мертвыми и, в более широком смысле, между жизнью. и смерть. Но, конечно, вы, как англоговорящий, это уже знали, или, по крайней мере, подсознательно.Язык полон встроенных предположений и предрассудков такого рода. Вот еще один, более существенный пример. При описании случайных событий англоговорящие люди склонны уделять больше внимания агенту («Я выстрелил из пистолета»), чем, скажем, носители испанского или японского языков, которые предпочитают не упоминать агента («выстрелил»). Одно исследование показало, что в результате англоговорящие люди с большей вероятностью будут помнить агентов случайных событий — и, я полагаю, винить их.

Некоторые языки кажутся более эгоцентрическими, чем другие.Многие языки отказываются от явного использования личного местоимения, которое вместо этого встроено в глагол. Например, «Я хочу» по-испански — это просто quiero . Напротив, английский язык требует явного использования личного местоимения во всех случаях, как и французский язык. Более того, франкоговорящие люди часто удваивают личное местоимение от первого лица, например, в Moi, je pense que… [Me, I think that] с ударением на moi . Иногда они также удваиваются на других личных местоимениях, Et toi, qu’en penses-tu? [А вы, что думаете об этом?].Но удвоение личного местоимения от первого лица встречается гораздо чаще: Bon Aller, moi j’en ai marre [Как бы то ни было, мне надоело]. Это удвоение, этот плеоназм больше характерен для устной речи, чем для письменного слова, и, в зависимости от контекста, может служить для подчеркивания или просто признания разногласий. Эквивалентные формы в английском языке более натянутые и запутанные и используются реже, например, «Ну, что касается меня, я думаю, что…» Удвоение во французском языке личного местоимения от первого лица, кажется, придает драматичности разговору. , как если бы говорящий разыграл свою роль или разыграл свое различие и обособленность.

В английском языке глаголы выражают время, то есть время относительно момента разговора. На турецком языке они также выражают источник информации (доказательность), то есть, была ли информация получена напрямую через чувственное восприятие или только косвенно путем свидетельских показаний или умозаключений. В русском языке глаголы включают в себя информацию о завершении, с (чтобы немного упростить) аспект совершенства, используемый для завершенных действий, и аспект несовершенного вида, используемый для текущих или привычных действий.С другой стороны, в испанском языке подчеркиваются формы существования с двумя глаголами для «быть» — ser , чтобы указать постоянные или устойчивые атрибуты, и estar , чтобы указать временные состояния и местоположения. Как и во многих других языках, в испанском есть более одного режима адресации от второго лица: tú для близких и социальных низших слоев населения и usted для незнакомцев и социальных начальников, что эквивалентно tu и vous на французском языке и tu. и лей, на итальянском языке.Раньше было подобное различие в английском языке, где «ты» использовалось для обозначения близости, близости или откровенной грубости, но поскольку оно архаично, многие люди теперь думают о нем как о более формальном, чем «ты»: Должен ли я сравнить тебя в летний день? Ты милее и умереннее… Само собой разумеется, что, по сравнению с англоговорящими, говорящие по-турецки должны уделять больше внимания доказательности, говорящие по-русски — к завершению, а говорящие по-испански — к образам жизни и социальным отношениям.По словам лингвиста Романа Якобсона (ум. 1982), «языки существенно различаются тем, что они должны передавать, а не тем, что они могут передать».

Во многих языках существительные делятся на мужской и женский род. В немецком языке существует третий, нейтральный класс существительных. В дирибале, языке аборигенов, существует четыре класса существительных, в том числе один для женщин, воды, огня, насилия и исключительных животных — или, как выразился Джордж Лакофф, «женщины, огонь и опасные предметы». Исследователи попросили говорящих по-немецки и говорящих по-испански описывать предметы с противоположным гендерным назначением на немецком и испанском языках и обнаружили, что их описания соответствовали гендерным стереотипам, даже если тестирование проводилось на английском языке.Например, теутофоны имели тенденцию описывать мосты (женский род по-немецки, die Brücke ) как красивые, элегантные, хрупкие, мирные, красивые и стройные, тогда как испанофоны описывали мосты (мужской род по-испански, el puente ) как большие , опасный, длинный, сильный, крепкий и высокий.

Другое исследование, посвященное олицетворению в искусстве абстрактных понятий, таких как любовь, справедливость и время, показало, что в 78% случаев пол понятия на языке художника предопределяет пол олицетворения, и что этот образец выдерживает даже для необычных аллегорий, таких как геометрия, необходимость и тишина.По сравнению с французским или испанским художником, немецкий художник с гораздо большей вероятностью изобразит смерть [ der Tod , la mort , la muerte ] или победу [ der Sieg , la victoire , la victoria ] как человека, хотя все художники или, по крайней мере, все европейские художники склонны изображать смерть в форме скелета. Таким образом, кажется, что грамматика может напрямую и радикально влиять на мысли, восприятие и действия.

Часто говорят, что, принижая их значение, язык закрепляет предубеждения в отношении женщин.Например, многие английские писатели продолжают использовать «человечество», говоря о человечестве, и «он» для «он или она». Точно так же во многих языках используются местоимения во множественном числе мужского рода для обозначения групп людей, в которых есть хотя бы один мужчина. Если 100 женщин приходят с младенцем в коляске и у этого ребенка есть пенис, французская грамматика диктует использование множественного числа мужского рода ils: ils sont arrivés , «они приехали».

Язык меняется по мере изменения отношения, и иногда политики, группы давления и другие пытаются изменить язык, чтобы изменить отношение, но в целом язык или, по крайней мере, грамматика служит для сохранения статус-кво, кристаллизации и увековечения порядок и культура, которые его породили.

Язык также состоит из всевозможных метафор. На английском и шведском языке люди склонны говорить о времени с точки зрения расстояния: «Я не задержусь»; «Давайте посмотрим на погоду на неделю вперед»; «Его пьянство наконец настигло его». Но на испанском или греческом языке люди склонны говорить о времени в терминах размера или объема — например, на испанском это hacemos una pequeña pausa [давайте сделаем небольшой перерыв], а не corta pausa [короткий перерыв]. В более общем смысле, mucho tiempo [много времени] предпочтительнее largo tiempo [долгое время] и, по-гречески, poli ora до makry kroniko diastima .И угадайте, что … Согласно исследованию двуязычных испанско-шведских говорящих, язык, используемый для оценки продолжительности событий, изменяет восприятие говорящим относительного течения времени.

Но в целом, за некоторыми исключениями, европейские языки или даже индоевропейские языки существенно не отличаются друг от друга. В отличие от этого, говоря о пространстве, носители куук-таайорре, языка аборигенов, используют 16 слов для обозначения абсолютных сторон света вместо относительных ссылок, таких как «прямо перед вами», «справа» и «там».В результате даже их дети всегда знают, в каком именно направлении они смотрят. Когда их просят расположить последовательность карточек с картинками во временном порядке, англоговорящие люди размещают карточки слева направо, тогда как носители иврита или арабского языка, как правило, размещают их справа налево. Но говорящие на Kuuk Thaayorre последовательно размещают их с востока на запад, слева направо, если они смотрят на юг, и справа налево, если они обращены на север. По-другому думают о пространстве, они, кажется, иначе думают и о времени.

Язык может не определять мышление, но он фокусирует восприятие и внимание на определенных аспектах реальности, структурах и, таким образом, усиливает когнитивные процессы и даже в некоторой степени регулирует социальные отношения. Наш язык отражает и в то же время формирует наши мысли и, в конечном итоге, нашу культуру, которая, в свою очередь, формирует наши мысли и язык. В английском языке нет эквивалента португальскому слову saudade , которое относится к любви и тоске по кому-то или чему-то, что было потеряно и никогда не может быть восстановлено.Подъем saudade совпал с упадком Португалии и иены в связи с ее имперским расцветом, иена настолько сильная и горькая, что вписалась в национальный гимн: Levantai hoje de novo o esplendor de Portugal [Let us еще раз вознеси великолепие Португалии]. Три нити языка, мышления и культуры настолько тесно переплетены, что их невозможно разделить.

Говорят, что когда умирает старик, библиотека сгорает дотла.Но когда умирает язык, весь мир рушится в море.

См. Мою статью по теме «Помимо слов: преимущества двуязычия».

Язык и мышление — Общая психология

Мышление и интеллект

Цели обучения

• Объясните взаимосвязь между языком и мышлением

Когда мы говорим на одном языке, мы соглашаемся, что слова представляют идеи, людей, места и события.Данный язык, который изучают дети, связан с их культурой и окружающей средой. Но могут ли слова формировать то, как мы думаем о вещах? Психологи давно исследовали вопрос о том, формирует ли язык мысли и действия или наши мысли и убеждения формируют наш язык. Два исследователя, Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф, начали это исследование в 1940-х годах. Они хотели понять, как языковые привычки сообщества побуждают членов этого сообщества интерпретировать язык определенным образом (Sapir, 1941/1964).Сапир и Уорф предположили, что язык определяет мышление, предполагая, например, что человеку, чей язык сообщества не имеет глаголов прошедшего времени, будет предложено подумать о прошлом (Whorf, 1956). С тех пор исследователи определили эту точку зрения как слишком абсолютную, указав на отсутствие эмпиризма в том, что предлагали Сепир и Уорф (Abler, 2013; Boroditsky, 2011; van Troyer, 1994). Сегодня психологи продолжают изучать и обсуждать взаимосвязь между языком и мыслью.

Что вы думаете ?: Значение языка

Подумайте, что вы знаете о других языках; возможно, вы даже говорите на нескольких языках.Представьте на мгновение, что ваш ближайший друг свободно говорит на нескольких языках. Как вы думаете, этот друг думает по-разному в зависимости от того, на каком языке говорят? Возможно, вы знаете несколько слов, которые невозможно перевести с исходного языка на английский. Например, португальское слово saudade возникло в 15 веке, когда португальские моряки уезжали из дома, чтобы исследовать моря и отправиться в Африку или Азию. Те, кто остался позади, описали пустоту и нежность, которые они чувствовали, как saudade (рис. 1) . Слово стало выражать множество значений, включая потерю, ностальгию, тоску, теплые воспоминания и надежду. В английском нет ни одного слова, которое бы включало все эти эмоции в одно описание. Указывают ли такие слова, как saudade , на то, что разные языки порождают разные образы мышления у людей? Что вы думаете??

Рисунок 1. Эти два произведения искусства изображают саудаде. (а) Saudade de Nápoles, что переводится как «пропавший Неаполь», была написана Бертой Вормс в 1895 году.(b) Алмейда Джуниор нарисовал Саудаде в 1899 году.

Язык действительно может влиять на то, как мы думаем, эта идея известна как лингвистический детерминизм. Одна из недавних демонстраций этого феномена заключалась в различиях в том, как говорящие на английском и китайском языках говорят и думают о времени. Англоговорящие люди склонны говорить о времени, используя термины, описывающие изменения по горизонтали, например, говоря что-то вроде «Я отстаю от графика» или «Не забегай вперед». В то время как носители китайского языка также описывают время в горизонтальных терминах, нередко также используются термины, связанные с вертикальным расположением.Например, прошлое можно описать как «восходящее», а будущее как «плохое». Оказывается, эти различия в языке приводят к различиям в результатах когнитивных тестов, предназначенных для измерения того, насколько быстро человек может распознавать временные отношения. В частности, когда давали серию задач с вертикальной подготовкой, носители китайского языка быстрее распознавали временные отношения между месяцами. В самом деле, Бородицкий (2001) рассматривает эти результаты как предположение о том, что «языковые привычки поощряют мыслительные привычки» (стр.12).

Язык не определяет полностью наши мысли — наши мысли слишком гибки для этого — но привычное использование языка может повлиять на нашу привычку мыслить и действовать. Например, некоторые языковые практики, кажется, связаны даже с культурными ценностями и социальными институтами. Речь идет о падении местоимения. Такие местоимения, как «я» и «вы», используются для обозначения говорящего и слушателя речи на английском языке. В английском предложении эти местоимения нельзя отбросить, если они используются в качестве подлежащего.Так, например, «Я ходил в кино вчера вечером» — это нормально, но «Сходил в кино вчера вечером» не на стандартном английском языке. Однако в других языках, таких как японский, местоимения могут быть и фактически часто удаляются из предложений. Оказалось, что люди, живущие в тех странах, где говорят на языках с падением местоимений, как правило, имеют более коллективистские ценности (например, сотрудники имеют большую лояльность по отношению к своим работодателям), чем те, кто использует языки без местоимений, такие как английский (Kashima & Kashima, 1998 ).Утверждалось, что явная ссылка на «вы» и «я» может напоминать говорящим о различии между собой и другим, а также о различии между людьми. Такая языковая практика может служить постоянным напоминанием о культурных ценностях, что, в свою очередь, может побуждать людей выполнять языковую практику.

Одна группа исследователей, которые хотели исследовать, как язык влияет на мышление, сравнила, как англоговорящие и народ дани из Папуа-Новой Гвинеи думают и говорят о цвете.У Dani есть два слова для обозначения цвета: одно слово для светлый и одно слово для темный . Напротив, в английском языке 11 цветных слов. Исследователи выдвинули гипотезу, что количество цветовых терминов может ограничить способы, которыми люди дани концептуализируют цвет. Однако дани умели различать цвета с той же способностью, что и англоговорящие, несмотря на меньшее количество слов в их распоряжении (Berlin & Kay, 1969). Недавний обзор исследований, направленных на определение того, как язык может влиять на что-то вроде восприятия цвета, предполагает, что язык может влиять на явления восприятия, особенно в левом полушарии мозга.Вы можете вспомнить из предыдущих глав, что левое полушарие ассоциируется с языком для большинства людей. Однако правое (в меньшей степени лингвистическое полушарие) полушарие мозга меньше подвержено языковым воздействиям на восприятие (Regier & Kay, 2009).

Ссылка на обучение

Узнайте больше о языке, овладении языком и особенно о связи между языком и мышлением из следующего видео CrashCourse:

Вы можете просмотреть стенограмму «Язык: ускоренный курс психологии № 16» здесь (открывается в новом окне).

Лицензии и авторство (Щелкните, чтобы развернуть)

Лицензионный контент CC, оригинал

Лицензионный контент

CC, ранее использованный

Все права защищены. Содержание

границ | Язык действительно может влиять на мышление

Введение

Два связанных вопроса , если и , как язык влияет на разум, восходят к заре созерцательной мысли. Поскольку мысль и язык тесно связаны, часто предполагалась некоторая форма тесной связи между ними.Периодические дебаты с колеблющимися тенденциями заключаются в том, влияет ли в основном мнение на язык или наоборот (Златев, 2008a). Тезис о том, что язык оказывает существенное влияние на мышление, в сочетании с утверждением, что языки нетривиально различны, широко известен как «гипотеза Сепира – Уорфа». Это довольно вводящий в заблуждение ярлык, введенный Кэрроллом (1956) в предисловии к известному сборнику статей Бенджамина Ли Уорфа Язык, мысль и реальность .Фактически, первоначальная идея сводилась не к эмпирической гипотезе, а к тому, что мы сегодня назвали бы «исследовательской программой», и ее главным пропагандистом был Уорф. Оглядываясь назад на 60 лет, мы можем теперь заметить, что после длительного периода научного недоверия то, что Уорф (1956, стр. 213) назвал принципом лингвистической относительности , похоже, находит значительную поддержку в междисциплинарных исследованиях со стороны последние два десятилетия (Люси, 1992, 1997; Педерсон, 1995; Гумперц, Левинсон, 1996; Слобин, 1996; Бородицкий, 2001; Гентнер, Голдин-Мидоу, 2003; Левинсон, 2003; Касасанто и др., 2004; Маджид и др., 2004; Касасанто, 2008 г .; Касасанто и Бородицкий, 2008; Бородицкий и Габи, 2010; Вольф и Холмс, 2011; Лупян, 2012).

В то же время тезис о том, что язык влияет на мышление одним или несколькими способами, особенно в сочетании с тезисом лингвистической относительности, продолжает оставаться весьма спорным и то и дело вызывает резкую критику, описывая предприятие как фатальное. ошибочные (Pinker, 1994; McWhorter, 2014). С другой стороны, некоторые сторонники тезиса также были относительно односторонними (Durst-Andersen, 2011).Возможно, это так, как заявил Эллис (1993, стр. 55): «Гипотеза Уорфа, кажется, выявляет худшее в тех, кто ее обсуждает».

В этой статье мы хотим сделать несколько шагов назад и рассмотреть следующие возражения, выдвинутые против проекта. Во-первых, некоторые предположили, что вопрос о влиянии языка на мышление концептуально необоснован: поскольку эти два понятия невозможно даже различить, мысль не может существовать независимо от языка. Второе возражение состоит в том, что невозможно отделить язык от культуры в целом и от социального взаимодействия в частности, поэтому невозможно приписать различия в образцах мышления членов разных культурных сообществ структурам языка.Третья критика утверждает, что сильный тезис о лингвистическом влиянии является методологически замкнутым или ложным, в то время как слабый тезис тривиален. Четвертый вопрос — это не столько возражение, сколько то, что было представлено как практическое решение дилеммы: поскольку язык потенциально может влиять на мышление от «совсем не» до «полностью», теоретические предложения могут быть составлены на основе cline от «слабого» к «сильному», и единственная проблема состоит в том, чтобы определить место лингвистического влияния на клин, предположительно в сторону слабого конца.

Мы исследуем каждую из этих проблем по очереди. Чтобы предвидеть первые три возражения, мы предполагаем, что сила критики была преувеличена и концептуальных проблем можно избежать. Что касается последнего пункта, мы утверждаем, что по крайней мере некоторые теории «языкового влияния» различаются не количественно, а качественно в соответствии с двумя независимыми измерениями. Таким образом, наша цель состоит в том, чтобы показать, что большая часть пренебрежительной критики влияния языковой мысли и лингвистической относительности является неудовлетворительной, и тем самым подготовить почву для дальнейших исследований.Хотя мы часто ссылаемся на соответствующие эмпирические данные, наша цель не является в первую очередь эмпирической — ответить , как именно язык влияет на мышление, — но прояснить семиотическое пространство, окружающее дискуссию. Результатом этого разъяснения является (как минимум) вывод о том, что язык вполне может влиять на мышление, и остается определить способы, которыми эта возможность реализуется на практике (Wolff and Holmes, 2011). Такое взаимное обогащение концептуальных и эмпирических проблем характерно для новой области когнитивной семиотики (Златев, 2012), экземпляром которой служит настоящий подход.

Разделение языка и мысли

Классическое возражение против возможности убедительно поставить вопрос о лингвистическом влиянии на мышление состоит в том, чтобы отвергнуть предположение, что последнее могло существовать даже в отсутствие языка. Философы, по крайней мере, со времен Гумбольдта (который писал: «… идея рождается, становится объектом и возвращается, заново воспринимается как таковая, в субъективный разум. Для этого язык неизбежен», цитируется и переводится Zinken, 2008, fn 10), часто были склонны к столь радикальной позиции, подразумевая, что без языка мы были бы бездумными или даже бездумными.Хотя эта точка зрения по-прежнему имеет своих сторонников среди философов (Dennett, 1991; Macphail, 1998), ее труднее найти в психологии или лингвистических науках. Тем не менее, некоторые исследователи, следующие за Умберто Матураной (например, Maturana, 1988), которые уделяли особенно большое внимание роли языка (или языковых) в «конструировании реальности», похоже, соглашаются с версией этой точки зрения:

Существующий тупик в изучении этой взаимосвязи (например, между языком и разумом) не может быть преодолен до тех пор, пока сама проблема не будет переформулирована таким образом, чтобы избавить ее от внутренне дуалистического допущения о том, что на самом деле существует феномен, называемый « язык ». ‘которое онтологически не зависит от явления, называемого’ разум ‘.'[…] Ум нельзя понять без языка и вне его.

(Кравченко, 2011, с. 355)

Вполне возможно согласиться с такими утверждениями в некоторых отношениях, например, что трактовка языка и мышления как принципиально разных «модулей» или «представлений» ошибочно (Lupyan, 2012), но, тем не менее, утверждать, что язык и мышление не следует приравнивать , поскольку это решило бы решающий вопрос об их взаимосвязи (Выготский, 1962).

Удобное определение языка, принятое в некоторых из наших более ранних работ, — это определение , преимущественно условная семиотическая система для общения и мышления (Златев, 2007, 2008b).Сюда входит то, что языки по сути являются «социально разделяемыми символическими системами» (Nelson and Shaw, 2002), которые развивались на протяжении тысячелетий и развиваются у детей в течение многих лет, выполняя две основные функции: обмен опытом и улучшение познания. Действительно, это определение подразумевает, что мышление невозможно без языка и что можно рассматривать эти два явления как отдельные, например: «Язык вторгается в наше мышление, потому что с помощью языков хорошо мыслить» (Bowerman and Levinson, 2001, p.584). Под «мыслью» мы подразумеваем, по сути, опосредованное познание . Это примерно соответствует тому, что иногда называют «высшими когнитивными процессами», когда разум не полностью погружен в практические проблемы «здесь и сейчас», а скорее использует различные структуры и процессы сознательного осознания, такие как ментальные образы, эпизодические воспоминания или явные ожидания сосредоточиться на намеренных объектах, которые не присутствуют в восприятии. Мы считаем, что это достаточно хорошо соответствует народно-психологическим понятиям «мысль» и «мышление».Стоит отличать это, по крайней мере аналитически, от неопосредованных форм познания, включая (сознательные и бессознательные) процессы восприятия, движения, процедурной памяти и имплицитного ожидания. Мы предполагаем, что проблема «языкового влияния на мышление» может быть ограничена таким образом. Это не исключает возможности того, что язык может в некоторых случаях даже «модулировать» восприятие (Lupyan, 2012), поскольку подтвержденное присутствие такой модуляции — почти во всех случаях, которые оказываются преходящими и зависящими от контекста — также можно интерпретировать как пример лингвистического посредничества.

Учитывая эти объяснения ключевых понятий, каковы доказательства того, что только язык может порождать мысль, или, другими словами: служить «единственным посредником» познания? Феноменологический анализ (например, Merleau-Ponty, 1962/1945; Husserl, 1989/1952) и психологические исследования показывают, что опосредованное познание возможно без языка. Например, обезьяны способны принимать решения на основе суждений о том, знаком ли данный стимул или нет, что трудно объяснить без эпизодической памяти (Griffin and Speck, 2004).Шимпанзе и орангутаны, по-видимому, способны планировать на (ближайшее) будущее (Osvath and Osvath, 2008), и, по крайней мере, шимпанзе и бонобо демонстрируют такое поведение, как утешение и тактический обман, которые требуют от человека «поставить себя на место» кто-то другой, известный как когнитивная эмпатия (Престон и де Ваал, 2002). Конечно, существуют формы мышления, которые бесспорно лингвистически опосредованы: внутренняя речь, комплексное планирование и автобиографическая самооценка (Nelson, 1996).Мало кто сомневается, что язык играет определяющую роль в таком «лингвистическом мышлении», хотя остается много вопросов относительно того, в какой степени это так и с помощью каких «механизмов» это реализуется (Bowerman and Levinson, 2001; Casasanto, 2008; Wolff). и Холмс, 2011). Дело в том, что не все проявления мысли и тем более познания в целом совпадают с языком. Таким образом, вопрос о лингвистическом влиянии на мышление можно сформулировать довольно просто: в какой степени и каким образом язык опосредует познание?

Встречное утверждение может заключаться в том, что даже если мысль и язык могут быть в принципе (онтологически) разделены, это невозможно методологически — для «языковых» существ, таких как мы.Эта проблема четко проявляется в эмпирических исследованиях лингвистической относительности: как и в случае с принципом относительности Эйнштейна, предполагается, что некая форма стабильной «реальности» в первую очередь способна установить различия между «измерениями» или перспективами. Эту реальность, как инвариантность света в теории Эйнштейна, нужно понимать не как нечто строго независимое от разума, а как мир восприятия (Merleau-Ponty, 1962/1945). Многие читатели предполагаемого релятивиста Уорфа с удивлением обнаруживают многочисленные ссылки на такой универсальный уровень опыта.

Чтобы сравнить способы, которыми разные языки по-разному «сегментируют» одну и ту же ситуацию опыта, желательно сначала проанализировать или «сегментировать» опыт независимо от какого-либо языка или лингвистической основы, способ, который будет одинаковым для всех. наблюдатели

(Whorf, 1956, с. 162).

При описании различий между [языками] … у нас должен быть способ описания явлений с помощью неязыковых стандартов и терминов, которые относятся к опыту так, как он должен быть для всех людей, независимо от их языков или философии

(Whorf and Trager, 1938, стр.6).

Даже если другие отрывки из работ Уорфа можно интерпретировать как предположение, что мышление полностью зависит от языка (Brown, 1976), цитаты, подобные этим, ясно показывают, что Уорф принял долингвистический способ представления, на который язык еще не повлиял, и отсюда необходимость сравнивать языки по степени их отклонения от такого опыта. Более того, как следует из приведенных выше цитат, Уорф даже считал это методологической необходимостью. Эта позиция принята во всех текущих эмпирических исследованиях лингвистической относительности, таких как активная область типологии событий движения (Talmy, 2000), где исследуется, коррелируют ли межъязыковые различия в выражениях движения с нелингвистической категоризацией (например.г., Слобин, 2003). Такие исследования предполагают предварительный анализ самой предметной области, т. Е. Анализ, требующий возможности классификации опыта «независимо от какого-либо языка или языковой принадлежности». В предыдущей работе мы предложили именно такой анализ движения на основе трех бинарных параметров ( TRANSLOCATIVE, BOUNDED, CAUSED ), различая восемь типов ситуаций движения (Златев и др., 2010). Это обеспечило лучшую концептуальную основу для описания семантических различий между языками в выражении движения (Blomberg, 2014), чем исходная талмианская структура.Такой анализ является необходимой предпосылкой для того, чтобы задавать уорфовские вопросы.

Подводя итог, определение языка и мышления таким образом, чтобы оно соответствовало явлениям, и позволяло им быть как различимыми, так и взаимосвязанными, является первым предварительным условием для дальнейших исследований их взаимоотношений. Случайные утверждения о том, что такое различие онтологически или методологически невозможно, по-видимому, проистекают из сильных теоретических предубеждений, а не из концептуальной необходимости или эмпирических данных.

Разделение языка и культурного контекста

В некоторой степени аналогично критике из предыдущего раздела Бьорк (2008) утверждает, что текущие исследования лингвистической относительности, часто называемые «нео-уорфианскими» (см. McWhorter, 2014), принимают упрощенный и статичный взгляд на язык:

Нео-уорфские исследования исследуют роль языкового разнообразия во взаимосвязи языка и мышления, и поэтому язык исследуется в первую очередь как «отдельные языки», такие как английский, целтальский, голландский или юкатекские майя.Конкретные языки рассматриваются как разграниченные, когнитивно представленные системы, которым присуще лингвистическое значение. То есть лингвистическое значение придается системой до любой конкретной ситуации использования языка. Термин «язык», который иногда используется в дискуссии об относительности в отличие от «языков», кажется, относится к общим аспектам наличия «языка», кода. Когда упоминается общение, это тоже кажется общим аспектом использования «языка».

(Björk, 2008, стр.125–126)

Конечно, язык — это нечто большее, чем использование определенного «кода»: фактическое, конкретное использование языка, которое также тесно связано с социокультурными практиками. Например, изучение языкового воздействия на пространственное познание было бы упрощенным, если бы оно рассматривало только «пространственные выражения», такие как предлоги. Их, скорее, следует рассматривать как элементы социальных практик или «языковых игр» (Wittgenstein, 1953), неотделимые от деятельности, в которой они участвуют, например, спрашивания направления и указания местоположения объектов, событий, мест и людей.Другими словами, язык следует понимать как социально-культурно расположенный : «Языковое значение неотделимо от социальных практик (языковых игр), в которых используется язык. Владение языком является неотъемлемой частью культурного фона человека и во многом его формирует »(Златев, 1997, с. 5). Следовательно, только реальная языковая практика может влиять на мышление. Утверждать, что лингвистические структуры — как отдельные и отдельные «переменные» — могут действовать как причины когнитивных различий у носителей разных языков, значит вызывать абстрактные и онтологически подозрительные сущности как причины (Berthele, 2013).

Как и раньше, мы можем частично согласиться с такой критикой, но считаем, что она одновременно преувеличивает проблему и недооценивает методологическую сложность нео-уорфских исследований, в которых учитываются такие факторы, как частота использования (Slobin, 1996; Casasanto , 2008). Концептуально понятие языка действительно должно включать и, возможно, даже отдавать предпочтение ситуативно и культурно встроенному дискурсу. Но это не означает, что онтология языка должна ограничиваться таким дискурсом и, таким образом, исключать «отдельные языки», такие как английский, целтальский, голландский, или общее понятие наличия языка, связанного с конкретными универсальными свойствами (такими как смещенная ссылка и предикация ).Эти три аспекта: ситуативный дискурс, конкретный язык и язык в целом на самом деле проявляются как отдельные уровни языка в металингвистической структуре Coseriu (1985), как показано в его матрице уровней и перспектив, представленной в таблице 1. Это явно плюралистический и нредукционистская лингвистическая онтология (см. Златев, 2011) не только признает существование универсальных, исторических и локализованных уровней языка (по вертикали), но также и различных точек зрения на каждый из них (по горизонтали): язык как творческая деятельность, как компетентность и как продукт.Все это до некоторой степени независимые, но взаимодополняющие и взаимодействующие аспекты языка. В соответствии с Björk (2008), мы можем согласиться с тем, что наиболее «реальным» или актуальным аспектом языка является дискурс, поскольку он одновременно является наиболее «живым», разворачивается в общении между говорящими и слушателями и наиболее контекстуализирован. В то же время дискурс будет ограничен грамматическими и семантическими нормами конкретного языка, а также потенциально универсальными аспектами прагматики, такими как принцип сотрудничества (Grice, 1975).Хотя лингвистические нормы языкового сообщества не определяют реальную речь и, следовательно, мыслительные процессы, связанные с ней, «исторический» уровень явно влияет на уровень дискурса аналогично тому, как социальные нормы влияют на социальное поведение (Итконен , 2008).

ТАБЛИЦА 1. Матрица Косериу; адаптировано из Coseriu (1985; см. также Zlatev, 2011), выделив Discourse как привилегированный, но неисключительный аспект языка.

До сих пор дискуссия касалась отношений между языком как системой и языком как дискурсом, показывая, что, хотя они тесно связаны, системный уровень не является ни эпифеноменом, ни плодом воображения (структурных) лингвистов, и, следовательно, имеет потенциал быть «причинно-следственным». Однако можно согласиться с этим, но все же отрицать, что система лексических и грамматических норм может быть отделена от других аспектов культуры, таких как общие убеждения и отношения.Таким образом, если существуют различия в мышлении, их следует отнести к культурам, а не языкам (см. McWhorter, 2014). Фактически, Уорф и его предшественники Боас и Сапир всегда рассматривали возможность взаимодействия культурных верований и практик с «грамматическими паттернами как интерпретациями опыта» (Whorf, 1956, стр. 137) на взаимной основе. Однако было труднее предоставить доказательства прямой причинной связи таких убеждений с любым аспектом «привычного мышления», который можно было бы подтвердить эмпирически.Предложение Эверетта (2005) о том, что высокая ценность, которую пираха придают «непосредственному опыту», является основной причиной отсутствия в их языке числительных и многих аспектов грамматической сложности, таких как иерархическая структура, является подходящим случаем: хотя и не лишено правдоподобия, это утверждение оставалось весьма спорным и трудным для подтверждения. Можно сделать более веский аргумент в пользу того, что именно «привычные образцы» языка — возможно, отражающие какой-то конкретный аспект соответствующей культуры — оказывают такое влияние.Как пишет Левинсон (2005, с. 638):

Эверетт […] предпочитает объяснение с точки зрения причинной эффективности культуры, но никто, интересующийся языковым разнообразием, не стал бы проводить простую дихотомию между языком и культурой: язык, конечно, является важной частью культуры и адаптирован к остальное. […] Нео-уорфианцев интересует вопрос, как культура проникает в голову, так сказать, и здесь язык играет решающую роль: он изучается намного раньше, чем большинство аспектов культуры, является наиболее широко применяемым. набор культурных навыков и представляет собой репрезентативную систему, которая одновременно является общественной и частной, культурной и ментальной.

Методологически исследования были разработаны таким образом, чтобы попытаться разделить соответствующие роли языка и других аспектов культуры, например, путем включения носителей языков, в которых некоторые конкретные языковые структуры схожи, в то время как существует множество других культурных различий, например, Юкатекские майя и японцы (Люси, 1992). Действительно, в этом исследовании участники двух групп вели себя одинаково в отношении категоризации объектов и иначе, чем, например, носители английского языка, и это может быть правдоподобно приписано широкому использованию именных классификаторов как в юкатекских майя, так и в японском.

И наоборот, можно тестировать говорящих из популяций, которые очень похожи в культурном и даже лингвистическом отношении — за исключением одной особенно важной переменной. Это имело место в исследовании Педерсона (1995), в котором сравнивали носителей тамильского языка, которые предпочитали использовать «относительную» систему отсчета для определения местоположения объектов в пространстве, с терминами, соответствующими английскому слева-справа-спереди-назад , с другой группой носителей тамильского языка, которые были знакомы с этим использованием, но предпочли использовать «абсолютную» систему отсчета с условиями, соответствующими север-юго-восток-запад .Другими словами, то, что одна группа склонна сформулировать как «стекло находится слева от тарелки», будет предпочтительно выражаться в терминах сторон света, например, «стекло находится к западу от тарелки», посредством Другой. В экспериментах, которые с тех пор использовались для ряда языков (Levinson, 2003), было показано, что эти две группы склонны решать нелингвистические пространственные задачи способами, соответствующими их языковым предпочтениям. Эти результаты важны, поскольку Педерсон (1995, стр.40) пишет, что «это различие в привычном использовании языка не имеет глубоких корней в грамматической системе», т. Е. Это не было вопросом обязательных или «абстрактных» свойств двух существенно разных языков, а скорее было вопросом предпочтений двух очень тесно связанные диалекты. Тем не менее этого было достаточно, чтобы вызвать различия в решении (очевидно) нелингвистических задач.

Наконец, тот факт, что существует дискуссия относительно соответствующих причинных ролей языковых структур и нелингвистических культурных моделей, достаточно показателен, что различие не только концептуально возможно, но и эмпирически полезно.В конечном итоге эмпирические данные должны разрешить некоторые споры по этому поводу. Например, Ji et al. (2005) сообщили о различиях в стилях визуального внимания («аналитическое» против «холистического») между участниками из Восточной Азии и Америки и объяснили их неязыковыми культурными различиями: индивидуалистические и коллективистские ценности, соответственно. Дурст-Андерсен (2011) не согласен с этим и, скорее, относит такие разные языки, как китайский, русский и испанский, к (супер) типу «ориентированных на реальность» языков на основе общих структурных особенностей, таких как грамматический аспект.Это означает, что говорящие по-русски и по-испански должны вести себя как китайцы, а не североамериканцы в задачах на визуальное внимание. В той мере, в какой это предсказание выполняется, уорфская интерпретация будет поддерживаться; в противном случае предложение о некоторой степени «культурной относительности» сохранило бы свою убедительность. Наконец, можно отметить, что то, что делает тезис Нисбетта о культурной относительности более проверяемым, чем тезис Эверетта, упомянутый ранее, заключается как раз в том, что он касается не одной культуры, а множества различных, согласно гипотетической типологии.Именно это позволяет строить контрастные прогнозы.

«Интересные» и «тривиальные» виды языкового влияния?

В влиятельной обзорной статье Блум и Кейл (2001) провели различие между двумя видами утверждений / теорий языкового влияния на мышление, назвав первый «интересным», а второй — «тривиальным»:

[Мы] хотим подчеркнуть различие между интересным утверждением, что язык вызывает изменение теории из-за лингвистической структуры (e.g., конкретные слова, которые он имеет) против тривиального утверждения, что язык вызывает изменение теории из-за информации, которую он передает. В конце концов, существует большая разница между утверждением, что детская развивающая теория, скажем, социального мира формируется конкретным лексическим разделением, которое их языки делают (интересными), и утверждением, что детская развивающая теория социального мира формируется о чем они слышат (тривиально).

(Блум и Кейл, 2001, с. 362, выделено оригиналом)

Этот отрывок заслуживает некоторого пояснения.Авторы здесь исходят из «теоретической» точки зрения на когнитивное развитие, согласно которой мы строим (неявные) теории о мире, включая «теории» о других людях и о самих себе (Gopnik and Meltzoff, 1997). Следовательно, любой акт познания, который дает нам новое знание, можно рассматривать как «изменение теории». Теперь можно с полным основанием возразить, что познание и даже мышление (в смысле опосредованного познания, см. «Выделение языка и мысли») включают в себя такие процессы, как эпизодическая память, предвидение и образность, которые очень жестко вписаны в рамки «теоретизирования».Но мы можем игнорировать это, поскольку различие, которое вызывают Блум и Кейл (2001), должно сохраниться, даже если мы заменим «вызывает изменение теории» на «влияет на мысль» в приведенной выше цитате.

Итак, что подразумевается под «лингвистической структурой» и почему ее возможное влияние на мышление должно быть «интересным»? На первый взгляд, можно подумать, что это относится к различию, сделанному еще Уорфом (1956): более ограниченные эффекты лексических элементов, такие как вызов бочки с опасными парами пустой , и гораздо более распространенный эффект «грамматических шаблонов». ”(I.д., морфология и синтаксис), которые используются повсеместно и под менее сознательным контролем. Однако Блум и Кейл (2001) конкретно ссылаются на «конкретные слова», которые есть в языке, чтобы проиллюстрировать то, что они подразумевают под структурой, что действительно согласуется с отказом от «простой дихотомии между лексическими и грамматическими элементами» (Croft, 2003, стр. 226) в большинстве современных лингвистических исследований.

Фактически, различие, к которому стремятся авторы, соответствует различию между историческими («структура») и , расположенными на уровнях («разговоры») языка, которые обсуждались в предыдущем разделе (см. Таблицу 1).Однако, хотя мы утверждали, что дискурс , или фактическое использование языка в зависимости от ситуации, является тем, что может повлиять на мышление, Блум и Кейл (2001) предполагают, что только языковые различия на системном уровне достойны того, чтобы рассматриваться как (интересные) причины когнитивных способностей. различия. На первый взгляд, это вызывает недоумение, поскольку языковые структуры всегда реализуются в дискурсе («разговоре»), и разговор никогда не бывает неструктурированным. Почему следует считать тривиальным влияние на когнитивное развитие детей того, «о чем они слышат, как говорят»? Очевидно, поскольку дискурс и получаемые им знания настолько распространены: почти все, что мы изучаем без непосредственного перцептивного опыта, опосредовано лингвистически (а в последнее время также опосредовано изображениями): динозавры, ангелы, гора Эверест, кварки, гены и т. Д.Например, слово кварк обозначает определенный класс объектов, выдвинутых современной физикой. Посредством информационного содержания термина мы очерчиваем, если не устанавливаем, понятие основной составляющей материи. Тем не менее, Блум и Кейл (2001) игнорируют такие когнитивные эффекты, поскольку такие слова, как кварк , очевидно, не составляют систематического аспекта языка.

Однако разделение «информация и структура» проблематично. Как хорошо известно, по крайней мере, с де Соссюра (1916), значение слов не исчерпывается их референтным («информационным») содержанием, но также включает в себя сеть отношений с другими словами.Чтобы взять предыдущий пример, слова кварк , основной , составляющий и материя можно рассматривать как систематически взаимосвязанные: их значения в некоторой степени взаимосвязаны, а также в отношении «языковой игры». »Современной науки, в которой они участвуют. Возьмем другой пример: разве это не структурный аспект английского языка, что динозавра (считаются) рептилий , а слонов — млекопитающих , а также дельфина , хотя последние долгое время считались рыбами (и все еще присутствуют во многих других языках / культурах)? Такая структура, а также структура, закодированная в «грамматических шаблонах» языка, конечно же, будет предоставлять «информацию» во время изучения языка и повседневного использования.Таким образом, дихотомия между информацией и структурой, на которой основываются взгляды Блума и Кейла, не может быть поддержана: лингвистическая информация всегда структурирована, а структурные различия информативны.

Далее, если мы рассмотрим пример социального познания, использованный Блумом и Кейлом (2001) в приведенной выше цитате, есть значительные свидетельства того, что язык сильно способствует пониманию детьми концепции веры (и, следовательно, «ложных убеждений»). . В самом деле, как минимум две бесспорно структурные особенности языка, как утверждается, способствуют этому: (а) ментальные предикаты, такие как полагают, что , полагают, что , знают … и (б) конструкции сентенциального дополнения, такие как , говорят, что (де Вильерс и Пайерс, 1997; Астингтон и Дженкинс, 1999).С другой стороны, другие утверждали, что такие особенности не единственные и, возможно, не основные факторы, позволяющие овладению языком влиять на социальное познание. Томаселло (1999, стр. 173) предполагает, что типичные черты языкового взаимодействия, такие как разногласия, исправления и объяснения, составляют (по крайней мере) «три вида дискурса, каждый из которых требует, чтобы [дети] приняли точку зрения другого человека» (Lohmann и Томаселло, 2003). Наконец, Хатто (2008) представляет аргумент длиной в книгу о том, что решающим аспектом языка, который приводит к знанию «народной психологии», являются все рассказы, которые рассказывают детям.В общем, как структурные, так и информационные аспекты языка, вероятно, будут способствовать развитию таких понятий, как желание, намерение, разум, убеждение, и даже в большей степени для их взаимосвязи в дискурсивные и целостные комплексы, такие как «народное психологическое повествование». Поскольку различие между «разговором» и «структурой» (и, следовательно, их возможное влияние на мышление) весьма сомнительно, нет ничего очевидного тривиального во влиянии первого.

Давайте рассмотрим другую часть дилеммы, которую Блум и Кейл (2001) поставили перед лингвистической относительностью («интересно, но неверно»).Сначала они указывают на стандартное методологическое возражение: Уорф и многие, кто пошел по его стопам, используют круговую аргументацию, в которой языковые различия являются единственным доказательством когнитивных различий. Фактически, Уорф знал об этой проблеме и указал на необходимость будущих исследований для подтверждения его предположений (Whorf, 1956, p. 162). Можно сказать, что документирование языкового разнообразия является необходимым предварительным шагом к формулированию гипотез языкового влияния. Мы можем использовать различие Поппера (1935) между «контекстом открытия» и «контекстом оправдания» и рассматривать Уорфа как участника первого, в то время как современные нео-уорфианцы с психологической подготовкой явно стремятся ко второму:

Полная теория отношения языкового разнообразия к мышлению обязательно включает как минимум три логических компонента .Он должен принципиально различать язык и мысль. Он должен разработать действительные механизмы или способы воздействия. И он должен указывать, в какой степени другие контекстные факторы влияют на работу этих механизмов.

(Люси, 1997, с. 306, выделено оригиналом)

Тем не менее, Блум и Кейл (2001) находят ошибки даже в исследованиях, которые следуют такой процедуре. Например, исследования Люси по категоризации объектов на основе формы и материала у говорящих на разных языках не выявили различий у 7-летних детей; различия в пространственном мышлении, такие как у Педерсона (1995), могут быть связаны с экологическими, а не языковыми различиями; демонстрация того, что язык важен для числовых рассуждений (Dehaene, 1997), также может оказаться тривиальным: «если сама задача требует, чтобы человек использовал внутреннюю речь, например, тогда любое влияние языка на производительность значительно менее интересно» (Bloom и Кейл, 2001, стр.358). Таким образом, авторы приходят к выводу, на который намекали с самого начала их обзора: «вместе взятые … доступные исследования не бросают вызов господствующей точке зрения (там же: 364)», что язык — это модуль, совершенно отдельный от мышления, или даже больше. прямо: «язык, на котором вы говорите, не влияет на то, как вы думаете» (там же: 351).

Мы потратили много времени на одну конкретную статью, хотя и упоминаемую как влиятельную, не столько потому, что мы не согласны с фактическими выводами авторов, сколько потому, что мы считаем ее стиль рассуждений довольно типичным для «основной» когнитивной науки (e .g., Pinker, 1994), где понятия (врожденных) «модулей», «обработки информации» и «ментальных репрезентаций» являются аксиоматическими. Поскольку при таком концептуальном аппарате у языка нет логической возможности влиять на мышление (каким-либо «интересным» образом), стратегия состоит в том, чтобы сначала разделить притязания на языковое влияние на «основанное на дискурсе» и «основанное на структуре». Первое затем опровергается как трюизм, а второе опровергается методологически или сводится к тривиальной разновидности. По иронии судьбы, можно предположить, что когнитивные ученые, такие как Блум, Кейл и Пинкер, настолько подвержены влиянию языковой концептуальной основы, с которой они работают, что их выводы (почти) предопределены.

Наше главное контр-возражение против этой линии рассуждений заключалось в том, что различие между «информацией» и «структурой» соответствует различию между дискурсом (ситуативным) и языковой системой (историческим) в рамках Козериу, обсуждавшимся ранее. Поскольку два аспекта языка предполагают друг друга, их нельзя противопоставить «тривиальным» и «интересным». По общему признанию, необходимо различать различные виды (возможного) языкового влияния на мышление, и некоторые из них могут быть более распространенными, чем другие.Представление о дельфинах как о млекопитающих может изменить способы рассуждений (и этику), но вряд ли повлияет на рассуждения в других областях. С другой стороны, наличие лингвистической «структуры», такой как обязательная грамматическая разметка доказательств, которые говорящий имеет для каждого предложения (прямой опыт, умозаключение, слухи и т. Д.), Характеристика, например, турецкого языка, может превратиться в чтобы иметь гораздо более широкое влияние. Степень такого влияния еще предстоит определить, но исключать его явно преждевременно.

Различные виды теорий языкового влияния

Настаивая на качественном различии между «интересным» и «тривиальным» лингвистическим влиянием, Блум и Кейл (2001) были в одном отношении нетипичны: так называемая гипотеза Сепира – Уорфа обычно делится на «слабую» и «сильную». », Как в следующих формулировках Брауна (1976, стр. 128):

(1) Структурные различия между языковыми системами, как правило, будут сопровождаться неязыковыми когнитивными различиями неопределенного типа у носителей этих двух языков.

(2) Структура чьего-либо родного языка сильно влияет или полностью определяет мировоззрение, которое он приобретет по мере изучения языка.

Можно ли применить такое различие к тезису о лингвистическом влиянии на мышление в целом? Прилагательные слабый и сильный являются градиентными противоположностями, влекущими за собой существование континуума в диапазоне от приблизительно нуля («нет влияния») до максимума («полный детерминизм»). Если так, то конкретные теоретические предложения лингвистического влияния, такие как предложения Уорфа (1956), Выготского (1962), Люси (1992), Левинсона (2003) и т. Д.в принципе могут быть расположены на грани, представляющей «силу влияния». Главный вопрос будет заключаться в том, чтобы установить, какое предложение соответствует действительной позиции в отношении клина — и, если следовать рассуждениям Блума и Кейла (2001), оно должно быть где-то очень близко к цели «никакого влияния».

Мы считаем, что такая градиентная концепция языкового влияния вводит в заблуждение, по крайней мере, по двум связанным причинам. Во-первых, по крайней мере четыре типа (возможных) языкового влияния — и соответствующие теоретические предложения — отличаются друг от друга не количественно, а качественно.Во-вторых, по крайней мере три из этих типов влияния не являются взаимоисключающими или несоизмеримыми друг с другом и потенциально все могут быть действительными. Аналогичный аргумент был выдвинут в недавней обзорной статье (Wolff and Holmes, 2011), но здесь мы следуем различиям, сделанным Бломбергом и Златевым (2009), где теории языкового влияния на мышление различаются по двум параметрам. Первый параметр — это контекст. Принцип лингвистической относительности Уорфа (1956) — это, например, контекстно-общий: независимо от задачи, контекста или ситуации, какой-то конкретный аспект языка будет влиять на мышление человека, по крайней мере, в некоторых конкретных областях.С другой стороны, контекстно-зависимый тип влияния дает больше свободы мысли и позволяет решать конкретную задачу либо без, либо, если необходимо, с помощью языка. Второй параметр касается того, влияют ли особенности конкретных языков на мышление (, зависящие от языка ), как в традиции Уорфа, или же свойства языка, влияющие на мышление, настолько общие (например, предсказание, иерархическая структура), что не будет различий. между языковыми сообществами в том, как язык влияет на мышление ( общий язык ), в отличие от разницы в наличии или отсутствии языка.Эти два параметра / измерения могут быть объединены, что дает четыре типа языкового влияния, каждый из которых представлен рядом теорий, как показано в Таблице 2.

ТАБЛИЦА 2. Четыре основных типа теорий языкового влияния на мышление (с примерами ссылок, обсуждаемых в тексте), категоризированные на основе двоичных параметров: Контекст : общие и частные и Язык : конкретное или общее.

Как уже говорилось, мы не намерены подробно оценивать каждую из теорий языкового влияния, перечисленных в таблице 2.Однако нам нужно сказать несколько слов о каждом типе, чтобы оправдать наши классификации и поддержать наше утверждение о том, что не все из них являются взаимоисключающими. Мы также должны добавить, что эти категории несколько схематичны, затушевывая различия между теориями внутри каждого типа. Тем не менее, они служат цели основной мысли, которую мы делаем: теории языка на мысли не попадают в континуум «сильный-слабый».

Тип 1, классически представленный Уорфом (1956), остается жизнеспособным до тех пор, пока существует правдоподобный «механизм», согласно которому лингвистическая классификация может влиять на мышление настолько широко, что становится доступной в любом контексте и ситуации.И Люси (1992), и Левинсон (2003) дают объяснения того, как это могло происходить: путем проведения соответствующих различий, закодированных в языке с самого начала овладения языком, и, таким образом, по словам Эванса (2010, гл. 8), «Тренировочная мысль», чтобы проводить соответствующие различия. В терминах разделения, сделанного Вольфом и Холмсом (2011), это касается роли языка как «центра внимания» и «индуктора». Выводы Левинсона о том, что носители языков, использующие (только) абсолютных рамок пространственной привязки, также используют эти рамки в мышлении, навигации и жестах, являются одними из самых убедительных доказательств специфического для языка, общего для контекста типа эффекта.

Тип 2, который так же зависит от языка, но также и от контекста, может быть представлен гипотезой мышления для говорения Слобина (1996, с. 76), согласно которой языковая структура (см. «Интересно» и «Тривиально» Виды языкового влияния?) Влияет на «мысль, которая мобилизуется для речи». Слобин не исключает более общих эффектов, но сосредоточил внимание на том, что, по-видимому, является наиболее очевидным контекстом языкового влияния: различиями, которые проводятся при использовании языка.Это может быть краеугольным камнем лингвистического влияния, поскольку даже известные противники тезиса о лингвистическом влиянии, кажется, принимают его: «язык действительно определяет, как человек должен концептуализировать реальность, когда он должен говорить о ней» (Pinker, 1989 , с. 360). Другие теории в этой категории вносят более существенные предложения. Исследование Pederson (1995) тамильских носителей, которые преимущественно использовали либо относительные, либо абсолютные системы отсчета (в отличие от более монокадровых ораторов Левинсона на Guugu Yimithirr), показало только сильную тенденцию решать пространственную задачу способом, который соответствовал их предпочтениям в лингвистическом отношении. использование.Таким образом, Педерсон (1995, стр. 54) заключает, что язык не может использоваться в качестве «обязательного средства», а только факультативно: «Согласно гипотезе о более слабом языке как факультативном средстве, экспериментальные результаты предполагают значительную, близкую и изменчивую связь между языком и мысль.» Еще один подтвержденный эффект, который можно было бы здесь сгруппировать как «более сильный», но все же зависящий от контекста тип влияния, — это выводы, которые у англоговорящих людей можно было заставить после относительно коротких периодов воздействия думать о времени в терминах греческого стиля КОНТЕЙНЕР метафор («большое» и «маленькое» количество времени) и, таким образом, «перекрывают» традиционные метафоры LENGTH «коротких» и «длинных» расстояний времени, используемые в их родном языке (Casasanto et al., 2004). Что касается классификации Вольфа и Холмса (2011), это можно рассматривать как пример языка как «вмешивающегося», когда лингвистические представления влияют на нелингвистическое познание по-разному в разных случаях, в зависимости от множества факторов, которые для простоты мы можем вызовите контекст . «Гипотеза обратной связи по ярлыку» Лупьяна (2012), направленная на объяснение как распространенности эффектов языкового познания, так и их хрупкого характера (например, они легко разрушаются словесным вмешательством), также попадает в эту категорию теорий, поскольку показано в методологическом заключении: «in может быть более продуктивным для измерения степени, в которой выполнение конкретных задач модулируется языком, модулируется по-разному разными языками или действительно не зависит от каких-либо экспериментальных манипуляций, которые можно назвать лингвистическими» (там же: 10).

Обращаясь к общему языку, нерелятивистскому типу лингвистического влияния, Тип 3 представляет возможность, которая обсуждалась (и отвергалась) в Разделе «Отделение языка от мысли»: этот язык более или менее «создает» мысль или даже сознание. . Возможно, наиболее ярким представителем этой позиции в нынешних дебатах является Деннет (1991) с его знаменитым (хотя и довольно загадочным) заявлением о том, что:

Человеческое сознание само по себе представляет собой огромный комплекс мемов (или, точнее, мем-эффекты в мозгу), которые лучше всего можно понять как работу виртуальной машины фон Неймана, реализованную в параллельной архитектуре мозга, которая не была предназначена для такой деятельности.

(Деннет, 1991, с. 210)

Macphail (1998) пытается обосновать такое утверждение эмпирически, рассматривая (и не принимая во внимание) различные доказательства сознания животных. Неясно, означает ли это возвращение к дискредитированному картезианскому взгляду на животных как на «безмозглых автоматов», и применимо ли это также к доязычным детям. В любом случае, даже если Тип 3 концептуально проблематичен, этически отвратителен и эмпирически неправдоподобен (Griffin and Speck, 2004), его стоит рассматривать как часть глобальной картины, вычеркивая (удаленное) пространство возможностей.

Наконец, Тип 4 — это гораздо более приятная версия языкового влияния, часто связанная с понятием лингвистического посредничества Выготского (1962, 1978). Согласно этой точке зрения, язык аналогичен инструменту, поскольку он позволяет нам решать определенную задачу с большей легкостью, чем это было бы, если бы к той же задаче подошли с неязыковой мыслью. Различия между языками могут быть менее значимыми (хотя не должны исключаться), чем факт использования или неиспользования языка.Например, Златев и др. (2010) обнаружили, что говорящие на шведском и французском языках решали нелингвистическую задачу, связанную с категоризацией анимированных событий движения, аналогичным образом, когда они описывали эти события до вынесения суждения о сходстве. И это несмотря на соответствующие семантические различия между языками, которые, как ожидается, приведут к разным суждениям о сходстве в сценарии типа 2 «мышление для речи». Кроме того, аргумент Томаселло (1999) о том, что «перспективный» характер языковых символов и определенных форм дискурса, упомянутый в предыдущем разделе, играет важную роль в обеспечении понимания других как «ментальных агентов» с убеждениями, намерениями и эмоциями. , также можно рассматривать как принадлежащий к этому классу общих языковых, контекстно-зависимых воздействий на мышление.

Повторюсь, различение типов лингвистического влияния предложенным здесь способом может быть слишком схематичным, но оно служит цели нашего конкретного аргумента: показать, что концептуально неточно и аналитически невозможно упорядочить эффекты и соответствующие теории в группе из « от слабого до сильного. Хотя в некоторых случаях это может быть возможно в каждой ячейке таблицы 2, необходимо тщательно сформулировать «метрику» для такого упорядочивания. Из четырех основных типов языкового влияния типы 1, 2 и 4 кажутся возможными, а в некоторых частных случаях: фактическое .Следовательно, они не исключают друг друга.

Заключение

Тема отношения языка к мышлению и, в частности, тезис о том, что язык влияет на мышление одним или несколькими различными способами, в некоторой степени похожа на тему происхождения языка. Во-первых, у него старая родословная. Во-вторых, он очаровывает людей и с годами породил множество теорий, некоторые из которых более правдоподобны, чем другие. В-третьих, временами его более или менее «запрещали» из-за предположительно неразрешимых концептуальных и методологических проблем.В этой главе мы прежде всего затронули последний пункт: дело не в том, что кто-то явно запретил обсуждение языкового влияния, как это было в La societé de linguistique de Paris в 1886 году, но были настойчивые попытки поставить под сомнение жизнеспособность всей исследовательской программы (Pinker, 1994; Bloom and Keil, 2001; Björk, 2008; McWhorter, 2014).

Мы сосредоточили внимание на четырех таких попытках и выступили против них: (1) невозможно разделить язык и мысль; (2) невозможно отделить язык от культуры и социального взаимодействия; (3) жизнеспособны только «тривиальные» формы языкового влияния; (4) что все возможные формы языкового влияния могут быть выровнены по схеме от слабой к сильной, и задача состоит в том, чтобы установить, какое место на этой грани лучше всего подтверждается доказательствами.Напротив, мы утверждали, что (1 ’) действительно можно различать язык и мышление концептуально, поскольку мышление (понимаемое как« опосредованное познание ») возможно без языка; (2 ’) язык является важным аспектом культуры и реализуется посредством дискурса, но это не отменяет возможности того, что культурные влияния на мышление отделены от языка, и наоборот; кроме того, понятие «язык» следует анализировать на нескольких уровнях и с разных точек зрения (см. Таблицу 1), что позволит нам избежать дихотомий, таких как язык / пароль, система / дискурс или структура / информация (3 ‘), различие между «тривиальным» и «Интересное» влияние проистекает из определенного взгляда на язык и познание, которое может быть подвергнуто сомнению; (4 ’) можно выделить по крайней мере четыре различных типа языкового влияния с качественными различиями между ними, и что три из них являются возможными и не исключающими друг друга.

Как они говорят, более эмпирические утверждения о влиянии языка мысли все еще остаются без внимания, и наша цель не состояла в том, чтобы отстаивать тот или иной конкретный механизм. Скорее цель состояла в том, чтобы показать, что такое влияние возможно в нескольких различных формах. Мы надеемся, что этот вывод и концептуальные пояснения, на которых он основан, могут способствовать дальнейшим тщательным исследованиям, чтобы установить, какое из этих фактических .

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Мы хотели бы поблагодарить Мартина Тиринга, который редактировал специальный выпуск Zeitschrift für Semiotik 35 (1-2), посвященный «Нео-Уорфовской теории», предшественник данной статьи вышел на немецком языке. Мы также благодарим Александра Лакова за полезные комментарии к промежуточной версии.Наконец, комментарии двух рецензентов к этому журналу привели к значительным улучшениям, за что мы им благодарны.

Список литературы

Астингтон, Дж. У., и Дженкинс, Дж. М. (1999). Продольное исследование связи между языком и развитием теории разума. Dev. Psychol. 35, 1311–1320. DOI: 10.1037 / 0012-1649.35.5.1311

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бертеле Р. (2013). «Способ отделения от пути: свидетельства из разновидностей немецкого и романского», в «Вариации и изменение кодирования событий движения» , ред.Гошлер и А. Стефанович (Амстердам: Джон Бенджаминс), 55–76. DOI: 10.1075 / hcp.41.03ber

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Björk, I. (2008). Релятивизирующая лингвистическая относительность: исследование основных предположений о языке в нео-уорфской литературе. Упсала: Acta Universitatis Upsaliensis.

Google Scholar

Бломберг, Дж. (2014). Движение на языке и опыте: актуальное и неактуальное движение на шведском, французском и тайском языках. к.т.н. докторская диссертация, Лундский университет, Лунд.

Google Scholar

Бломберг, Дж., И Златев, Дж. (2009). «Лингвистическая относительность, опосредование и категоризация движения», в Исследования в области языка и познания , ред. Дж. Златев, М. Андрен, М. Йоханссон Фальк и К. Лундмарк (Ньюкасл-апон-Тайн: Cambridge Scholars Publishing), 46 –61.

Google Scholar

Бородицкий Л., Габи А. (2010). Воспоминания о временах Востока: абсолютные пространственные представления времени в сообществе австралийских аборигенов. Psychol. Sci. 21, 1635–1639. DOI: 10.1177 / 0956797610386621

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бауэрман, М., и Левинсон, С.С. (2001). Приобретение языка и концептуальное развитие. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511620669

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кэрролл, Дж. (1956). «Введение» в Язык, мысль и реальность . Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1–35.

Google Scholar

Касасанто, Д. (2008). Кто боится Большого Плохого Уорфа? Межъязыковые различия в темпоральном языке и мышлении. Lang. Учить. 58, 63–79. DOI: 10.1111 / j.1467-9922.2008.00462.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Касасанто, Д., Бородицкий, Л., Филлипс, В., Грин, Дж., Госвами, С., Боканегра-Тиль, С., и др. (2004). «Насколько сильно язык влияет на мышление? Оценка времени у людей, говорящих на английском, индонезийском, греческом и испанском языках », Proceedings of the 26h Annual Conference Cognitive Science Society , ред.Форбус, Д. Джентнер и Т. Регьер (Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум), 575–580.

Google Scholar

Croft, W. (2003). Типология и универсалии , 2-е изд. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Dehaene, S. (1997). Чувство числа. Кембридж: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Деннет, Д. К. (1991). Сознание объяснено. Торонто, Онтарио: Маленький Браун.

Google Scholar

де Соссюр, Ф.(1916). Cours de Linguistique Générale. Париж: Пайон.

Google Scholar

де Вилье, Дж., И Пайерс, Дж. (1997). «Дополняющее познание: взаимосвязь между языком и теорией разума», Труды 21-й ежегодной конференции Бостонского университета по языковому развитию, (Сомервилль, Массачусетс: Cascadillia Press).

Google Scholar

Дерст-Андерсен, П. (2011). Лингвистические супертипы: когнитивно-семиотическая теория человеческого общения. Берлин: де Грюйтер Мутон. DOI: 10.1515 / 9783110253153

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эллис, Дж. М. (1993). Язык, мысль и логика. Эванстон, Иллинойс: Издательство Северо-Западного университета.

Google Scholar

Эванс, Н. (2010). Умирающие слова: языки, находящиеся под угрозой исчезновения, и что они говорят нам. Оксфорд: Уайли-Блэквелл.

Google Scholar

Гентнер, Д., и Голдин-Мидоу, С. (2003). Язык в уме: достижения в изучении языка и мысли. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Гопник А., Мельцов А. Н. (1997). Слова, мысли и теории. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Грайс, П. (1975). «Логика и разговор», в Syntax and Semantics III, Speech Acts , ред. П. Коул и Дж. Морган (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press), 22–40.

Google Scholar

Гумперц, Дж. Дж., И Левинсон, С. С. (1996). Переосмысление лингвистической относительности. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Google Scholar

Гуссерль, Э. (1989/1952). Идеи, относящиеся к чистой феноменологии и феноменологической философии, вторая книга. Дордрехт: Клевер. DOI: 10.1007 / 978-94-009-2233-4

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хутто, Д. Д. (2008). Народные психологические рассказы: социокультурные основы понимания причин. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Итконен, Э.(2008). «Роль нормативности в языке и лингвистике», в Общий разум: перспективы интерсубъективности , ред. Дж. Златев, Т. П. Расин, К. Синха и Э. Итконен (Амстердам: Бенджаминс), 279–308. DOI: 10.1075 / celcr.12.16itk

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джи, Л., Нисбетт, Р. Э., и Чжан, З. (2005). Это культура или язык: изучение языковых эффектов в кросс-культурных исследованиях по категоризации. J. Pers. Soc. Psychol. 87, 57–65.DOI: 10.1037 / 0022-3514.87.1.57

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кравченко А. (2011). Как биология познания Умберто Матураны может возродить языковые науки. Констр. Найденный. 6, 352–362.

Google Scholar

Левинсон, С. С. (2003). Пространство в языке и познании: исследования когнитивного разнообразия. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511613609

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Левинсон, С.С. (2005). Комментарий к «Культурным ограничениям грамматики и познания в пирахе». Curr. Антрополь. 46, 637–638.

Google Scholar

Ломанн, Х., Томаселло, М. (2003). Роль языка в развитии понимания ложных убеждений: учебное исследование. Child Dev. 74, 1130–1144. DOI: 10.1111 / 1467-8624.00597

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Люси, Дж. А. (1992). Языковое разнообразие и мышление: переформулировка гипотезы лингвистической относительности. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511620843

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Macphail, E. (1998). Эволюция сознания. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780198503248.001.0001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маджид А., Бауэрман М., Кита С., Хаун Д. Б. и Левинсон С. К. (2004). Может ли язык перестроить познание? Дело в космосе. Trends Cogn.Sci. 8, 108–114. DOI: 10.1016 / j.tics.2004.01.003

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маквортер, Дж. Х. (2014). Языковая мистификация. Почему мир выглядит одинаково на любом языке. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Google Scholar

Мерло-Понти, М. (1962/1945). Феноменология восприятия. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Нельсон, К. (1996). Язык в когнитивном развитии.Возникновение опосредованного разума. Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9781139174619

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нельсон К. и Шоу Л. К. (2002). «Развитие социально разделяемой символической системы», в «Язык, грамотность и когнитивное развитие» , ред. Дж. Бирнс и Э. Амсели (Махва, Нью-Джерси: Эрлбаум), 27–57.

Google Scholar

Осват М. и Осват Х. (2008). Шимпанзе ( Pan troglodytes ) и орангутанг ( Pongo abelii ) предусмотрительно: самоконтроль и предварительный опыт перед лицом будущего использования инструментов. Anim. Cogn. 11, 661–674. DOI: 10.1007 / s10071-008-0157-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Педерсон, Э. (1995). Язык как контекст, язык как средство: пространственное познание и привычное использование языка. Cogn. Лингвист. 6, 33–62. DOI: 10.1515 / cogl.1995.6.1.33

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пинкер, С. (1989). Обучаемость и познание: приобретение структуры аргументов. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Престон, С. Д., и де Ваал, Ф. Б. М. (2002). Сочувствие: его конечная и ближайшая основы. Behav. Brain Sci. 25, 1–72.

Google Scholar

Слобин, Д. И. (1996). «От мысли и языка к мышлению для речи», в Rethinking Linguistic Relativity , ред. Дж. Дж. Гумперц и С. К. Левинсон (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 70–96.

Google Scholar

Слобин Д. И. (2003).«Язык и мышление в Интернете: когнитивные последствия лингвистической относительности», в «Язык в сознании: достижения в изучении языка мысли» , ред. Д. Гентнер и С. Голдин-Мидоу (Кембридж, Массачусетс: MIT Press), 157– 192.

Google Scholar

Талми, Л. (2000). К когнитивной семантике , Vol. 2. Камбридж: MIT Press.

Google Scholar

Томаселло, М. (1999). Культурные истоки человеческого познания. Кембридж: Издательство Гарвардского университета.

Google Scholar

Выготский Л.С. (1978). Разум в обществе. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

Уорф, Б. Л. (1956). Язык, мысль и реальность. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Google Scholar

, Витгенштейн, Л. (1953). Философские исследования. Оксфорд: Бэзил Блэквелл.

Google Scholar

Цинкен, Дж. (2008). Метафора «лингвистической относительности».’ Hist. Филос. Psychol. 10, 1–10.

Google Scholar

Златев, Дж. (1997). Расположенный воплощение: исследования возникновения пространственного значения. Стокгольм: Gotab.

Google Scholar

Златев, Дж. (2007). «Язык, воплощение и мимесис», in Body, Language and Mind: Embodiment , Vol. 1, ред. Т. Зиемке, Я. Златев и Р. Франк (Берлин: Mouton de Gruyter), 297–337.

PubMed Аннотация | Google Scholar

Златев, Я.(2008a). От редакции: диалектика сознания и языка. J. Сознание. Stud. 15, 5–14.

Google Scholar

Златев, Дж. (2011). От когнитивной к интегральной лингвистике и обратно. Intellectica 56, 125–147.

Google Scholar

Златев, Дж. (2012). Когнитивная семиотика: развивающаяся область трансдисциплинарного изучения значения. Public J. Semiotic. 4, 2–24.