Причинно следственная связь в философии: Причинно-следственная связь — это… Что такое Причинно-следственная связь?

Причина и следствие | Понятия и категории

ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ — философские категории, раскрывающие особый тип детерминации, регулирующий, определяющий взаимодействие между явлениями. Причинно-следственное отношение — это генетическое, порождающее отношение, это однонаправленное взаимодействие, следующее от П. к С. Причинно-следственное отношение асимметрично: П. предшествует во времени С.; причинно-следственная связь необратима, носит всеобщий характер: всё существующее имеет П. и является П. чего-то иного. В отличие от других типов детерминации, причинная, каузальная (лат. causalis — причинный) связь — это связь между тем, что есть, и тем, чего нет. П. обусловливает возникновение и существование С.; причинно-следственная связь носит субстанциональный, «порождающий» характер.

Так называемый механистический, лапласовский детерминизм, преобладавший в учении о причинности XVIII в., рассматривал причинно-следственные связи в качестве единственного типа взаимосвязи между явлениями.

«Идеальная модель» взаимоотношения П. и С. вырывала явления из сложной системы взаимодействий, рассматривала их изолированно, не учитывала особенностей проявления причинно-следственных связей при анализе массовых явлений. Связь между П. и С. трактовалась однозначно: одна П. производит одно вполне

определенное С. На этом основании предполагалось, что если бы человеческий ум мог проследить все бесконечно длинные цепочки причин, то можно было бы предвидеть будущее до мельчайших деталей. В русле данного подхода возникла так называемая теория «малых П. и больших С.». Перебирая все звенья длинной цепи причинно-следственных связей, ведущих к возникновению крупного социального катаклизма, мы, если бы были нечеловечески проницательны, обнаружили бы ничтожные события, без которых великое не могло бы свершиться. Механистический детерминизм уравнивает всё: основное и неосновное, малое и великое, внутреннее и внешнее: «враг заходит в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя».

Разочарование в человеческой способности раскрыть причинно-следственную связь во всей ее полноте привело Д. Юма к идее, что связь П. и С. — это только познавательная привычка; человек называет П. и С., как правило, те явления, которые постоянно следуют одно за другим.

Вместе с тем, хотя причинно-следственная связь и лежит в основе всех иных способов детерминации, всё же она не является единственным способом детерминации; в мире существует множество зависимостей функционального характера. Определенные ограничения на обращение к причинно-следственным зависимостям при объяснении целого ряда событий вводит и современная физика: так называемый «принцип близко- действия» предполагает конечность скорости распространения физического действия. Уже нельзя без оговорок утверждать, что «всё связано со всем», что воздействие самых отдаленных П. независимо от времени и расстояния. В на-стоящее время установлено, что причинно-следственные связи не выстраиваются друг за другом в простые цепочки, передающие исходный импульс без изменения «до конца».

Одно многостороннее явление порождается целой группой  П.; некоторые из них порождают не одно, а самые разнообразные С.

Возможен и такой случай причинно-следственной связи, когда одна П. вызывает целый веер событий, каждое из которых, в свою очередь, порождает целую группу С.; начинается «цепная реакция». П. оставляет «след» в С. На изучении «следов» прошлого основаны исторические исследования; палеонтология, психоанализ; данная характеристика причинно-следственной связи используется в электронных технических устройствах.

Не столь простой оказывается и такая характеристика связи П. и С., как однонаправленность. Произведенное С. может оказать обратное воздействие на П. своего возникновения, то есть П. и С. поменяются местами. Такого рода обратные зависимости особенно характерны для социальных процессов, любых самоорганизующихся систем. Например, экономика есть П. возникновения политических институтов, политика, в свою очередь, оказывает самое разнообразное воздействие на экономику.

Чем сложнее явление («С.»), тем разнообразнее должен быть комплекс П., его производящих. Принцип «одна П. — одно С.» обнаруживает свою утопичность. «Монокаузальность» классической теории причинности подвергается сомнению.

Различают П. основные и неосновные, главные и неглавные, прямые и косвенные, условия, поводы. Весь многообразный комплекс П. называют «причинным основанием». Условия — это внутренние и внешние факторы, создающие благоприятную среду для актуализации причинно-следственного отношения. Сами по себе они не порождают С. Так, национальный кризис, «революционная ситуация» есть условие, но не непосредственная П. революции. Повод также не порождает С., но является толчком к причинно-следственному взаимодействию. Хорошо известным поводом к началу Первой мировой войны было убийство в Сараеве австрийского эрцгерцога Фердинанда. Поводы (толчки, импульсы) играют важную роль в развертывании причинно-следственной связи в экстраординарные, неустойчивые периоды общественного развития, когда устойчивое равновесие системы нарушено, разнообразные возможности ее развития только и «ждут» толчка, чтобы выйти на поверхность.

Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Краткий философский словарь. М. 2010, с. 301-302.

Причинно-следственные связи реферат по философии

Содержание: 1 Введение………………………………………………………………………………………………………… 1 1.1 Философский принцип всеобщей связи………………………………………………………….. 1 1.2 Понятие взаимодействия…………………………………………………………………………………. 3 2 Причинно-следственные связи………………………………………………………………………… 4 2.1 Принцип причинности. Причинно-следственные связи…………………………………… 4 2.2 Случайность и необходимость. Возможность и действительность……………………. 7 2.3 Причинность и время………………………………………………………………………………………. 8 2.4 Причинность и взаимодействие.. …………………………………………………………………….. 9 2.5 Виды причинно-следственных отношений………………………………………………………. 10 3 Концепция детерминизма………………………………………………………………………………… 11 3.1 Детерминизм и индетерминизм……………………………………………………………………….. 12 3.2 Объективная целесообразность. ……………………………………………………………………… 14 3.3 Причинность и развитие………………………………………………………………………………….. 15 4 Заключение…………………………………………………………………………………………………….. 16 5 Список использованной литературы:……………………………………………………………….. 16 Введение. Философский принцип всеобщей связи 0 0 1 FВся доступная нам реальность есть сово купность предметов и явлений, 0 0 1 F 0 0 1 Fнаходя щихся в самых разнообразных отношени ях, связях друг с другом. Любые 0 0 1 Fпредметы и события суть звенья бесконечной цепи, объемлющей все суще ствующее в 0 0 1 Fмире в единое целое,— цепи, в своем глубинном ос новании нигде не разорванной, хотя материя и дискретна: все взаимодействует со всем. В истории даже существовал взгляд, что мы не можем двинуть мизинцем, не «побеспокоив» всего мироздания. Вселенная, по Г. Лейбницу, есть как бы океан, так что малейшее движение в нем отзывается на самом 0 0 1 Fотдален ном расстоянии. Объединяющая все предметы и процессы в единое целое связь носит всеобщий характер. В бесконечной «паутине» отношений и связей — жизнь мира. Это своего рода нити, которыми все скрепляется, прервите их — и все рассыплется в неупорядоченный хаос. Принцип отношения, связи является адекватным отражением 0 0 1 Fорганизованности мира и об разующих его систем, одним из фундаментальных 0 0 1 Fмировоззрен ческих и методологических принципов, на котором строится все категориальное здание философии. Суть его заключается в том, что в нем выражается материальность мира, обусловливающая связь всего со всем, в том числе и между различными формами движения материи, то есть «во главу угла» этого принципа 0 0 1 Fпо ставлено материальное единство мира. 0 0 1 FОбычно связь определяют как глубинное, атрибутивное свой ство материи, заключающееся в том, что все предметы и явления находятся в бесконечно многообразной 0 0 1 Fзависимости, в различ ных отношениях друг к другу. Иными словами, понятие связи есть 0 0 1 Fобщее выражение зависимости между явлениями, отраже ние взаимообусловленности их существования и развития. Отношение же определяют чаще всего как одну из форм, момент всеобщей взаимосвязи предметов и процессов. В самом деле, все бытийствует как 0 0 1 Fбы в двух ипостасях: как существую щее «само по себе» и как существующее «для 0 0 1 Fдругих», в отноше нии к другим. Существующие отношения весьма многообразны: 0 0 1 Fэто отношения равенства и неравенства, субординации и коорди нации, целого и части и т. д. Перечисленные виды отношений носят универсальный характер, как бы скрывая 0 0 1 Fпод собой глу бинную, сущностную связь явлений, например, отношение части и целого является выражением функциональной связи. Среди всех видов отношений наиболее универсальный характер имеет отношение зависимости, потому что даже то, что на первый взгляд кажется независимым от окружающего, в конечном счете все-таки от него 0 0 1 Fзависит. И само это окружающее, будучи «без различным» к, казалось бы, существующему независимо, так или иначе ходом своего развития или изменения 0 0 1 Fоказывает непо средственное или опосредствованное влияние на него, выступая непосредственной или, напротив, опосредствованной причиной изменения его состояния. 0 0 1 FНаряду с многообразными отношениями существуют и мно гообразные типы и виды связей. Типы связей определяются в зависимости от уровня организации материи. С точки зрения различных форм движения материи в области неорганической природы существуют механические, физические и химические связи, предполагающие взаимодействие либо через различные поля, либо путем непосредственного контакта. В кристалле — этом ансамбле атомов — отдельный атом не может колебаться независимо: малейшее его смещение отзывается на других. Колебания частиц твердого тела могут 0 0 1 Fбыть только коллектив ными. В живой природе существуют более сложные связи — биологические, которые выражаются во внутриорганизменных, внутривидовых и межвидовых отношениях особей, а также в их отношениях с внешней средой. В общественной жизни связи еще более усложняются, образуются производственные, 0 0 1 F 0 0 1 Fраспре делительные, классовые, семейные, межличностные, националь ные, 0 0 1 Fгосударственные и прочие отношения. Однако связи су ществуют не только между 0 0 1 Fпредметами в пределах данной фор мы движения, но и между всеми его формами, как бы образуя единый «клубок». К примеру, в неорганическом мире действует связь притяжения 0 0 1 Fи отталкивания. В обществе же эта связь дей ствует в сложно опосредствованной форме, будучи подчиненной социальным законам жизни людей и потому как бы 0 0 1 Fпреобразо ванной в иное качество — как, например, симпатия и 0 0 1 Fантипа тия, межличностная совместимость и несовместимость. Кроме того, существуют такие формы 0 0 1 Fсвязей, как внутренние и внеш ние, непосредственные и опосредствованные, функциональные и генетические, пространственные и временные, закономерные и случайные, причинно-следственные и т. д. Эти формы связи выделяются в зависимости от аспекта рассмотрения изучаемых объектов. Так, человеческий организм можно рассматривать с точки зрения и функциональных связей, и генетических, и 0 01 Fвнут ренних, 0 0 1 Fи внешних. Связи могут быть односторонними, двусто ронними и многосторонними. Если, например, функциональная связь принадлежит к числу многосторонних связей, то 0 0 1 Fгенети ческая связь суть связь односторонняя, развивающаяся всегда от прошлого к будущему. Любая форма связи всегда имеет свое определенное 0 01 Fоснова ние, которое делает ее необходимой или случайной, постоянной или временной. Таким образом, основание есть 0 0 1 Fсущественное объективное условие, обеспечивающее образование и существо вание той или иной связи. Так, гравитационные свойства систем обусловливают силовую связь космических объектов; заряд ядра атома — связь в системе элементов; потребности и 2 где П — причина , С — следствие. 0 0 1 FВ схеме показано, что причинно-следственная связь направ лена от причины к порожденному ею следствию. Значит, причина и следствие — асимметричны, и 0 0 1 Fотношение между ними необрати мо. Имеется в виду, что причины вызывают не любые, 0 0 1 Fа опреде ленные, соответствующие им следствия. Скажем, из косточки винограда вырастает виноградная лоза, из семени чертополоха — чертополох. Эта схема — назовем 0 0 1 Fее простой схемой причинно сти — служит основой более сложных схем причинных 0 0 1 F 0 0 1 Fотноше ний, охватывающих множество практически одновременно дейст вующих причин. Графическая 0 01 Fмодель такого соотношения выгля дит следующим образом: Некоторые причины вызывают многочисленные, долго 0 0 1 Fразви вающиеся следствия, например катастрофические 0 0 1 Fстихийные бед ствия, такие, как ураганы, землетрясения или взрыв 0 0 1 Fатомной бом бы над Хиросимой в 1945 году. Широко распространен тип причинно-следственных связей, вызывающих так называемый «эффект домино», когда 0 0 1 Fвоздейст вие одной причины вызывает целую цепочку следствий, подобно тому как падение одной кости домино в длинном ряду вызывает последовательное падение всех поставленных друг за другом костей. П ———С1 ——— С2 ———С3 ———С4 ————Сn Одна из сложных форм причинно-следственных отношений представлена в модели цепной реакции, построенной физиками и химиками. Ход событий развивается в ней по 0 0 1 Fпринципу «доми но», но каждое следствие становится причиной не одного, а двух или более явлений. Эти, в свою очередь, порождают новый «пучок» явлений и т. д. Таким 0 0 1 Fобразом, здесь как бы соединяются схе мы 3 и 4. По такой причинной схеме развиваются цепные химические реакции, происходит 0 0 1 Fвзрыв критической массы ядерного за ряда. Причинные связи могут быть прямыми (например, при ударе одного шара о другой) 0 0 1 Fили опосредствованными. Пример послед них — гибель лесов из-за роста потребления электроэнергии, что ведет к увеличению мощности тепловых электростанций, 0 0 1 Fвозра станию добычи и количества сжигаемого на электростанциях угля, а 0 0 1 Fсоответственно и увеличению выбросов серы в атмосферу, взаимо действию 0 0 1 Fвыбрасываемых трубами газов с кислородом воздуха, об разованию капель серной кислоты, переносу аэрозолей, выпадению кислотных дождей и повышению кислотности почв, на которых растут деревья. К сложным типам причинно-следственных связей относится отражение. При этом явление-следствие сохраняет в своей структуре, свойствах следы воздействия явления- 0 0 1 Fпричины. На пример, горные породы могут сохранять следы магнитных полей, воздействовавших на них в период их формирования. Подобного рода причинные связи используются в технике при конструировании 0 0 1 Fразного рода «запоминающих» устройств: «па мяти» ЭВМ, конструкционных элементов, способных «запоминать» изначально заданную форму и восстанавливать ее после ряда изменений. Чем глубже люди познавали мир, тем сложнее становились их представления о связях между причинами и следствиями. Выяснилось, что простая схема причинности безмерно 0 0 1 Fогрубляет реальные причинно-следственные отношения, схватывая лишь са мый общий их смысл. С выявлением все новых типов причинных связей обогащалось их исходное простое понимание, усложнялась элементарная схема причинности. Важным шагом на этом пути было открытие взаимодействий. 5 Взаимодействие — 0 01 F более сложный тип связи, нежели однона правленная причинно- следственная связь. В этом случае явление-причина испытывает обратное воздействие со 0 0 1 Fстороны собственно го следствия; причина и следствие взаимно влияют друг на друга, 0 0 1 Fвыполняют практически одновременно роль и причины, и следст вия (почва, растение, экономика-политика). Связи взаимодействия широко используются в кибернетике (принцип «обратной 0 0 1 Fсвязи»), в системах регулирования техноло гических процессов. Не может быть жизнеспособной социальная система, не изменяющаяся в зависимости от результатов 0 0 1 Fсоб ственной деятельности. И в этом случае органы государственной власти взаимодействуют с управляемым объектом — обществом, 0 0 1 Fпринимают решения, становящиеся следствием реакции обще ства на ранее проведенные в жизнь управленческие воздействия. Осмысление природы взаимодействия существенно обогатило представления о 0 0 1 Fпричинно-следственных отношениях между явле ниями. Общая картина мира приобрела гораздо более сложный, динамичный характер, но стала и более адекватной 0 0 1 Fдействитель ности. Стало, в частности, понятным, что графическая модель, в которой были бы учтены все современные знания о причинных связях явлений, оказалась бы бесконечномерной универсальной сетью всеобщих связей, где все явления — причины и 0 0 1 Fследствия — так или иначе, прямо или опосредствованно, многократно соотне сены друг с другом, где все связано со всем. К обогащению простой схемы причинности вел и еще один путь — путь уяснения 0 0 1 Fсложного, неоднородного состава комплек са причин или причинного основания, 0 0 1 Fразграничения в нем при чинных факторов разного «веса» и типа. По мере развития 0 0 1 Fпричин ного анализа стали различать причины главные и второстепенные, прямые и косвенные. Кроме того, в анализ вводится учет условий, поводов, а для процессов, протекающих с участием людей, также интересов, мотивов, целей, идеалов, волевых факторов. Условия — это внутренние связи предмета и внешние факторы, представляющие среду, 0 01 F в которой возможно развитие причин ных явлений и связей. Взятые отдельно от более существенных причинных факторов, сами по себе, они не могут породить 0 0 1 Fследст вие. Но ими обусловлено превращение заключенной в причине потенциальной возможности в действительность, что и определяет их включение в состав причинного основания. Так, в 1933 году в Германии сложились политические условия, в которых созрела 0 0 1 Fвозможность коренного изменения государствен ного строя. Эта возможность стала 0 0 1 Fдействительностью в резуль тате политического переворота, совершенного национал- 0 0 1 Fсоциа листами под руководством Гитлера. При анализе обстоятельств прихода фашистов 0 0 1 Fк государственной власти историки рассматри вают в качестве основных причин 0 0 1 Fглубинные социально-экономи ческие процессы, приведшие общество к кризисной 0 0 1 F 0 0 1 Fполитиче ской ситуации. Но кроме того, они обязательно учитывают и кон кретные условия, в которых возможность переворота превратилась в действительность. Одним из таких условий стали, как известно, ошибки просталинского руководства III 0 0 1 FИнтернационала, препят ствовавшего укреплению союза коммунистов и социал- 0 0 1 Fдемократов. Изменение данного условия, установление в те годы взамен сопер ничества отношений тесного сотрудничества между этими двумя партиями рабочего класса могло 0 0 1 Fбы преградить путь к прихо ду фашистов к власти, способствовало бы реализации в 0 0 1 F 0 0 1 Fистори ческом процессе другой реально существовавшей тогда возможно сти политического развития Германии. Различие причин и условий относительно. Поводы — это явления, которые сами по себе тоже не вызывают того или иного из рассматриваемых следствий, но срабатывают как «пусковой механизм», толчок, импульс, 0 0 1 Fразвязывающий дей ствие всего причинного комплекса. Так, организованный национал- социалистами поджог здания высшего государственного органа Германии — рейхстага — 0 0 1 Fпослужил поводом для ареста и изоля ции руководства коммунистической и социал- 6 демократической партий. Действительной же причиной политического переворота, совершенного фашистами, был, конечно, не инсценированный ими поджог. Характерной чертой неравновесных состояний (в природе, общественной жизни, 0 0 1 Fтехнике и др. ) является то, что со всем незначительное событие может дать толчок 0 0 1 Fсложным, а иногда мощным и даже катастрофическим процессам. Приме рами могут 0 0 1 Fслужить случаи лавин, больших технических ката строф из-за какой-то «последней капли» в причинной цепочке. Ядерное оружие делает в высшей степени неравновесной 0 0 1 F 0 0 1 Fситуа цию в современном мире, когда не только злой умысел, но и не вольная ошибка могут явиться поводом для нанесения ядерного удара. Причинное основание — совокупность всех обстоятельств, при наличии которых наступает следствие. 0 01 F Оно включает в себя явле ния различного детерминирующего уровня: собственно причины, условия, поводы, стимулы. Открытие многообразных причинных факторов и все более сложных форм причинных связей привело к уяснению комплексного характера причинных воздействий. Наиболее сложный характер носит 0 0 1 Fпричинная детерминация само организующихся систем. Существенную роль в них 0 0 1 Fиграет само детерминация — обусловленность состояния системы не только воздействиями среды, но и ее собственными предшествующими состояниями. Связи между причинами и следствиями могут носить не только необходимый, жестко 0 0 1 Fобусловленный, но и случайный, вероятно стный характер. Познание вероятностных причинно-следственных связей потребовало включения в причинный анализ новых 0 0 1 Fдиалек тических категорий: случайность и необходимость, возможность и действительность, закономерность и др. Случайность и необходимость. Возможность и действительность. Необходимой называют такую однозначно обусловленную связь явлений, при которой наступление события-причины обязательно влечет за собой вполне определенное явление- следствие. Случайность — понятие, полярное необходимости. Случайной называют такую связь 0 0 1 Fпричины и следствия, при которой причин ные основания допускают реализацию любого 0 0 1 Fиз множества воз можных альтернативных следствий. При этом то, какой именно вариант связи осуществится, зависит от стечения обстоятельств, от не поддающихся точному учету 0 0 1 Fи анализу условий. Таким об разом, случайное событие наступает как результат воздействия некоторых из неопределенно большого числа разнообразных и в точности неизвестных причин. Наступление случайного события-следствия в принципе возможно, однако не предопределено: оно может произойти, а может и не произойти. В истории философии широко представлена точка зрения, согласно которой случайного 0 0 1 Fреально нет, оно следствие неиз вестных наблюдателю необходимых причин. Но, как впервые показал Гегель, случайное событие в принципе не может быть вызвано одними только внутренними, необходимо тому или иному процессу присущими 0 0 1 Fзакономерностями. Случайное со бытие, как писал Гегель, не может быть объяснено из самого себя. Непредсказуемость случайностей кажется противоречащей принципу причинности. Но это не так, потому что случайные события и причинные связи — следствия хотя и 0 0 1 Fнеизвестных заранее и досконально, но все же реально существующих и доста точно определенных условий и причин. Возникают они не хаотично и не из «ничего»: возможность их появления хотя и не жестко, не однозначно, но закономерно связана с 0 0 1 Fпричинными основания ми. Эти связи и законы обнаруживаются в результате изучения 0 0 1 Fбольшого числа (потока) однородных случайных событий, описы ваемого с помощью аппарата математической статистики, и потому называются статистическими. Статистические закономерности имеют объективный характер, но существенно 0 0 1 Fотличаются от зако номерностей единичных явлений. Применение количественных методов анализа и исчисления характеристик, подчиняющихся статистическим законам случайных явлений и процессов, сделало их предметом особого раздела математики — 0 0 1 Fтеории вероятно стей. 7 дискретна, а континуальна, протяженна. Это растянутое во времени взаимодействие 0 0 1 Fпри чины и следствия именуется принципом обратной связи. 0 0 1 F Он дей ствует всюду, особенно во всех самоорганизующихся системах, где происходит восприятие, хранение, 0 0 1 Fпереработка и использова ние информации, как, например, в живом организме, 0 0 1 F 0 0 1 Fкиберне тическом устройстве, в обществе. Без обратной связи, коррек тирующей причинно-следственные отношения, немыслимы устойчивость, управление и поступательное развитие системы. Лишь в простейшем частном и предельном случае можно представить причинно- следственную связь как одностороннее, однонаправленное действие. В сложных же 0 0 1 Fситуациях нельзя абстрагироваться от обратного и вторичного во временном отно шении 0 0 1 Fвоздействия носителя действия на другие взаимодей ствующие с ним тела, что связано со 0 0 1 Fсложным дискретно-конти нуальным строением материи и изменениями временных ритмов. Так, при обратных связях в кибернетических устройствах взаимодействие 0 0 1 Fпричины и следствия приводит к тому, что по следнее само становится причиной по отношению к породившей его причине. Причина и следствие, таким образом, меняются 0 0 1 Fместами, но временное направление самого процесса причине ния остается при этом неизменным. Психологические процессы суть также результат протяженного и 0 0 1 Fпопеременного взаимо действия окружающего мира и коры головного мозга. Итак, все причинно-следственные процессы в мире вызваны не односторонним действием, а основываются по меньшей мере на отношении между двумя взаимодействующими предметами, и в этом смысле причинность должна рассматриваться 0 0 1 Fне про сто как вид связи, но и как тип взаимодействия. 0 0 1 FМетафизические концепции видят только одну сторону при чинной зависимости — от 0 0 1 Fпричины к следствию. При таком по нимании невозможно объяснить принцип 0 0 1 Fсамодвижения мате рии, которое всегда выступает именно как взаимодействие. 0 0 1 FОбъ единение причинности и взаимодействия дает возможность прийти к «действительному каузальному отношению», не противоречащему принципу самодвижения материи. Причина и следствие — это отдельные звенья или разные стороны процесса всеобщего и универсального взаимодействия. Виды причинно-следственных отношений. Выделение какой-либо одной и жестко определенной причинно-следственной связи 0 0 1 Fвсегда является результатом абстрагирова ния от многообразного мира реальных причинно-следственных взаимодействий, абстракцией, которая является, несомненно, удобным, но вместе с тем и условным приемом познания. Мир действительных 0 0 1 Fвзаимодействий несравнимо богаче любых абст ракций. Как к одному и тому же месту ведут разные пути, так и к одному и тому же следствию приводят разные причины. А 0 0 1 Fод на и та же причина может вызвать разные следствия. Причина не действует с абсолютной однозначностью хотя бы потому, что ее результат зависит не только от ее сущности, но и от характера того явления, на которое направлено ее действие: сильное тепло плавит воск, но закаляет сталь. Вместе с тем следствие в виде тепла есть результат 0 0 1 Fразных причин: действия солнечных лу чей, трения, механического удара, химической 0 0 1 F 0 0 1 Fреакции, элект ричества, разложения атома и т. п. Плох был бы тот врач, кото рый бы не знал, что одни и те же болезни происходят от разных причин. Так, головная боль может быть вызвана причинами, которых насчитывается более ста. В жизни нет и не может быть таких явлений, которые бы возникли как результат лишь одной причины и на которые не воздействовали бы побочные причины. Иначе были бы лишь «чистые» необходимости, а значит, в мире царствовал бы рок. 0 0 1 FКлассификация типов причинности явля ется одной из сложнейших научных 0 0 1 F 0 0 1 Fпроб лем. В настоящее время существует не сколько таких классификаций, 0 0 1 Fпостроен ных по разным основаниям. Прежде всего это классификация по внутреннему, 0 0 1 Fсубстанциальному содержанию процессов при чинения. Внутренний механизм 0 0 1 Fпричинения непременно свя зан с переносом материи, энергии и информации. Так, в 10 0 0 1 Fпроцес се рождения живого осуществляется перенос материи, энергии и информации, в столкновении бильярдных шаров происходит прежде всего перенос механической энергии удара, в процессах же общественного управления преобладает информационная причина на ее смысловом уровне. В этом типе классификации причин обычно выделяются 0 0 1 Fматериальные и идеальные, инфор мационные и энергетические причины, которые, в свою очередь, подразделяются в соответствии с видами движения материи на физические, химические, биологические, психологические и социальные причины. По признаку обязательного переноса каких-либо субстанциально-энергетических качеств 0 01 Fпричин ная связь отличается от других, неэнергетических в широком смысле слова связей. 0 0 1 FПо этому же признаку различают причину и условие собы тия: причина — это то, что передает свою силовую потенцию, то есть вещество, энергию и информацию, а условие — это совокупность обстоятельств причинного события, которые, сами не будучи прямой причиной и не участвуя в переносе вещества, энергии и информации, способствуют порождению причиной следствия. Так, в случае гибели больного в 0 01 Fрезультате отсутст вия 0 0 1 Fсвоевременной медицинской помощи причиной гибели яв ляется само заболевание, а отсутствие медицинской помощи — это условие гибели, но не ее причина. 0 0 1 FВторой тип классификации причинно-следственных отно шений строится на основе 0 0 1 Fспособов проявления причинной свя зи, которые подразделяются на динамические (однозначные) и статистические (вероятностные). Так, все законы квантовой механики или информационных взаимодействий в обществе носят вероятностный характер, то есть, будучи во внутреннем содержании строго определены своей прямой причиной, они в то же время в способе проявления этой причинной связи зависят от множества случайных 0 0 1 Fфакторов, характеризующихся опреде ленной статистической частотой. 0 0 1 FВ метафизических концепциях вероятностная форма прояв ления причинной 0 0 1 Fзависимости нередко связывается с отрица нием самого принципа причинности. 0 0 1 FВероятность отождествля ется здесь с беспричинностью. Однако в таком толковании 0 0 1 Fска зывается неразличение внутреннего содержания причинения и способов его 0 0 1 Fосуществления, которые при одном и том же внут реннем содержании внешне могут проявляться и в динамической и в статистической формах. Несмотря на то что 0 0 1 Fпричинность может осуществляться разными —динамическими или стати стическими — способами, она вовсе не превращается от этого в беспричинность или случайность. Так, сам факт появления именно данной личности в тот или иной переломный момент истории является статистически вероятностным, но связь между необходимостью появления именно такой по своим обобщенным данным исторической фигуры и ее действительным появлением носит причинно-следственный характер. Выявление такого 0 0 1 Fрода статистических вероятностных закономерностей дает возмож ность вскрыть цепь причинно-следственных связей, которые прокладывают себе путь сквозь совокупное действие множества случайностей. Как бы ни был случаен и вероятностен факт 0 0 1 F 0 0 1 Fрож дения в данной семье мальчика или девочки, между социаль ными 0 0 1 Fдемографическими потребностями и рождаемостью су ществует причинно-следственная связь: на каждые сто девочек рождается сто шесть мальчиков. 0 0 1 FПомимо приведенных классификаций причинно-следствен ных связей существуют также разного рода гносеологические классификации. Например, выделяются причины 0 0 1 F 0 0 1 Fобщие, специ фические и главные; объективные и субъективные, непосред ственные и 0 0 1 Fопосредствованные; всеобщие, особенные и единич ные. Классификации, производятся 0 0 1 Fтакже и по числу вступаю щих в причинную связь явлений: простые, составные, 0 0 1 Fоднофак торные, многофакторные, системные, несистемные и др. Концепция детерминизма. Детерминизм в широком смысле слова есть такая концепция мира (способ объяснения 0 0 1 Fпроисходящих в нем изменений), кото рая основывается на принципах причинности и закономерности. Различные формы детерминизма обусловлены различными типами причинности и законов. 11 Детерминизм и индетерминизм. Философский детерминизм (от лат. deter-minare — определять) — это 0 0 1 F 0 0 1 Fмировоззрен ческий и методологический принцип, со гласно которому из того факта, что все в мире взаимосвязано и причинно обусловлено, следует возможность познания, 0 0 1 F 0 0 1 Fобъясне ния и предсказания событий, имеющих как однозначно опре деляемую, так и 0 0 1 Fвероятностную природу. Причинность являет ся ядром принципа детерминизма, но не исчерпывает всего его содержания. Длительное время умами философов и ученых владел 0 01 Fмеха нистический детерминизм, 0 01 F базирующийся на понимании причин ной связи как однозначной (то есть необходимой) и постоянной. Причинность приравнивалась к необходимости, случайность же исключалась из рассмотрения, считалась просто несуществующей (Демокрит, Спиноза 0 0 1 Fи другие). Для механистического детерми низма характерны очень жесткое, исключающее случайность понимание причинных связей и ньютоновский тип законов 0 0 1 F(законы классической механики), не принимающий во внимание вероят ностной, статистической формы детерминизма. Особенность механистического детерминизма состояла также в том, что детерминация 0 0 1 Fрассматривалась как вызываемая внеш ними причинами (условиями). Так, в системе 0 0 1 Fфизической причин ности, воссозданной в механике Ньютона, все процессы 0 0 1 F 0 0 1 Fопреде ляются предыдущим состоянием движения и силами, оказываю щими действие 0 0 1 Fизвне. Далее, поскольку детерминация рассмат ривалась как однозначная, отсюда делался вывод о возможности точного предсказания (или ретросказания) состояний 0 0 1 Fматериаль ных систем и даже Вселенной в целом в будущем (или прошлом). Обосновывалось это следующим образом. Состояние Вселенной определяется хотя и большим, но конечным числом параметров. Если известно число этих параметров в любой данный момент, а также известны их производные по времени, то может быть 0 01 Fвы числено 0 0 1 Fзначение этих самых параметров в предыдущее и после дующее время. Такое понимание иногда еще называют лапласовским детерминизмом — по имени французского ученого 0 0 1 FЛап ласа, четко сформулировавшего идеи механистического 0 0 1 Fдетерми низма. 0 0 1 FКлассической формой детерминизма в его ме ханистическом истолковании явился детерминизм, развитый французским ученым П. Лапласом и предполагавший 0 0 1 F 0 0 1 Fоднознач ную (динамическую) причинную обусловленность одного собы тия другим и потому приводящий к возможности абсолютно строгого предсказания. Свое классическое 0 0 1 Fвыражение механи стический детерминизм получил у Лапласа в следующей 0 0 1 Fфор мулировке: если бы существовал ум, осведомленный в данный момент о всех силах природы в точках приложения этих сил, то не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором. Развитие познания, особенно в XIX—XX веках, убедительно выявило ограниченность 0 0 1 Fтакого понимания. Укреплялось пред ставление, что детерминация вызывается не только 0 0 1 Fвнешними причинами, что она не исчерпывается лишь количественной сто роной дела и не обязательно является однозначной или хорошо определенной. Открытие в процессах биологической эволюции, в развитии общества, наконец, в физике микромира иных, более сложных, диалектичных форм детерминации на какое-то время реанимировало 0 0 1 Fконцепцию индетерминизма — отрицания законо мерностей и причинной обусловленности явлений. Так, кризис механистического материализма в физике на рубеже XIX и XX 0 01 Fсто летий (вывод: «материя исчезла») включал в себя и кризис 0 0 1 F 0 0 1 Fмеха нистического, или метафизического, детерминизма. Уже не в об ласти философии, 0 0 1 Fа на почве самой науки диалектически пере осмысливались жесткие представления 0 0 1 Fученых о причинных свя зях и законах. Диалектизация принципа причинности шла в различных направлениях. В 0 0 1 Fмеханистическом материа лизме простая схема причинности мыслилась как однозначное соответствие между причиной и следствием. Предполагалось, что одна и та же причина 0 0 1 Fвсегда производит одно и то же след ствие, что имеется единственное следствие для каждой причины, однозначным образом вытекающее из этой причины. Уточнение простой 0 0 1 Fсхемы причинности, насыщение ее диалектикой происхо дило таким образом, что 12 0 0 1 FЕще Спиноза, давший велико лепную для своего времени критику телеологии, не отрицая целесообразности в строении человеческого тела, призывал не удивляться ей 0 0 1 Fподобно глупцу, а искать истинные причины чу дес и смотреть на естественные вещи глазами ученого. Так и поступил Дарвин, раскрывший естественный механизм 0 0 1 F 0 0 1 Fвозник новения удивительной приспособляемости организмов к усло виям их существования. Своим учением о естественном отборе он показал, что прекрасные цветы существуют совсем не для услаждения нашего эстетического чувства и не для 0 0 1 F 0 0 1 Fдоказатель ства изящества вкуса всевышнего, а как форма приспособлен ности к окружающему, обеспечивающая нормальное протекание процесса опыления. Изменения в мире животных и растений возникают на основе взаимодействия их с условиями жизни. Если эти изменения оказываются полезными для организма, помогают 0 0 1 Fему приспо собиться к среде и выжить, то они сохраняются в результате естественного 0 0 1 Fотбора, закрепляются наследственностью, пере даются из поколения в поколение, образуя то целесообразное устройство организмов, ту приспособленность к среде, которые 0 0 1 Fпоражают наше воображение. Ярко окрашенные цветки расте ний привлекают насекомых, при участии которых происходит опыление. Красное, пестрое оперение 0 0 1 Fсамцов многих птиц раз вилось путем полового отбора. При этом приспособленность никогда не является абсолютной. Она всегда относительна и превращается в свою 0 0 1 Fпротивоположность при коренном измене нии условий. Итак, отбор без отбирающего, самодействующий, слепой и беспощадный, работающий без устали и перерыва в течение несметных веков, отбирающий одинаково и 0 0 1 Fпоразительные внеш ние формы, и цвета, и самые мелкие подробности внутреннего 0 0 1 Fстроения, но только с одним условием — чтобы они были полез ны для организма. 0 0 1 FЕстественный отбор — вот причина совер шенства органического мира, причина 0 0 1 Fобъективной целесо образности природы. Время и смерть — вот регуляторы ее гармонии. 0 0 1 FОднако некоторые моменты телеологических концепций име ют объективную значимость. Сознательная цель является одним из главнейших атрибутов не в сфере природных процессов, но в человеческой деятельности. Кроме того, в науке применяется и так называемый целевой подход, то есть подчинение самого процесса исследования его целевой, конечной стадии. Причинность и развитие. 0 0 1 FОсобый круг проблем возникает при рас смотрении соотношения детерминизма и 0 0 1 Fпринципа развития. Механистический де терминизм из-за своих исходных установок не мог раскрыть причинного характера процесса развития, так как однозначная и жесткая детерминация предполагает наличие следствия уже в самой причине, а, значит, развитие как появление новых форм в таком случае либо выходит за пределы детерминизма, либо 0 0 1 Fвообще отрицается. Так, Бергсон утверждал, будто то, что предо пределено, уже потенциально и совершено. Появление новых форм, по Бергсону, возможно не в силу 0 0 1 Fобъективных причин ных отношений, но в силу волевого импульса со стороны 0 0 1 F 0 0 1 Fтвор ческого начала, обособленного по отношению к причинно су ществующей 0 0 1 Fприроде. В этом отрицании внутренней связи меж ду детерминацией и развитием и в определении развития как результата волевого импульса явно прослеживается и 0 0 1 Fтеле ологическая тенденция, то есть приписывание волевому импульсу как источнику развития определенного целевого намерения. Неспособность механистического детерминизма совместить свои установки с принципом развития проявляется также и в свойственной ему концепции «круга причинности», согласно которой время и длительность суть формы вечного возвращения всего сущего на «круги своя» (буддизм, Ф. Ницше). В таком понимании, сознательно отвергающем развитие как процесс появления нового, разомкнутость причинной цепи 0 0 1 F 0 0 1 Fсобытий за меняется ее круговой замкнутостью, и время теряет свои глав ные атрибуты — необратимость и направленность. С позиций диалектического материализма, детерминация в цепи временных событий 15 0 0 1 Fесть процесс, предполагающий ка чественное развитие; движение материи отнюдь не означает однообразного повторения раз и навсегда данных форм — это было бы равнозначно отрицанию принципа развития. Следствие по своей форме и содержанию не 0 0 1 Fможет быть абсолютно тож дественным своей причине. Причинение есть порождение и, 0 0 1 F 0 0 1 Fсле довательно, момент процесса развития, участвующий в появле нии нового. 0 0 1 FНаиболее отчетливо эта сложная взаимосвязь про является в общественном развитии: с 0 0 1 Fодной стороны, прогрес сивная тенденция общественного развития имеет форму 0 0 1 Fнеоб ходимости и причинно обусловлена, с другой — на каждом этапе его мы имеем дело с появлением качественно новых форм, причем в этом процессе немалую роль играет целенаправленная творческая деятельность человека. «Творческий потенциал» 0 0 1 F 0 0 1 Fпри чинно-следственной связи расширяет и вероятностно-статисти ческий способ ее 0 0 1 Fпроявления, где с наибольшей очевидностью вы ступает генетический аспект причинения — аспект порождения. 0 0 1 FТаким образом, принципы всеобщей связи и развития полу чают свою конкретизацию в понятии причинности и в учении о детерминизме. Заключение. 0 0 1 FОграничения на применение категории причинности накла дываются не принципом 0 0 1 Fразвития (ибо любое развитие при чинно обусловлено), но принципом всеобщей связи 0 0 1 F(не все связи являются причинными). К не имеющим причинно-след ственного 0 0 1 Fсодержания относятся такие виды связей, как про странственно-временные корреляции, 0 0 1 Fфункциональные зависи мости, отношение симметрии и т. п. Однако это не значит, что существует хотя бы одно явление, которое не имело бы своей причины и своего следствия; то, что находится с одним явлением в отношениях, например, функциональной зависимости или симметрии, обязательно находится в причинно-следственной связи с каким-либо другим явлением. Причинность универсальна, всеобща. В мире нет и не может быть явлений, которые не порождали бы те или иные следствия и не были бы сами рождены другими явлениями. 0 0 1 FОбразно говоря, в мире существуют лишь «родители» и «дети». Причем причи на может быть как внешним явлению обстоятельством, так и его внутренним противоречием. Когда наша мысль начинает двигаться по ступенькам «причинения» и стремится отыскать самую первую причину, то она растворяется в бесконечной дали универсального взаимодействия. Список использованной литературы: 1. А.Г.Спиркин. Основы философии. М.1988 2. Введение в философию. Учебник для ВУЗов, т.2. 16 17

II. Причинно-следственные связи у Аристотеля. Философы Древней Греции

II. Причинно-следственные связи у Аристотеля

Чтобы увидеть, какое место Аристотель занимает в истории греческой мысли, нам лучше всего взять за исходную точку его собственный анализ. Аристотель утверждал, что бытие имеет четыре измерения, то есть у каждой индивидуальной вещи есть четыре такие «причины», которые имеют для нас значение, если мы хотим понять, что такое эта вещь. «Причина» у Аристотеля – не совсем то, что мы понимаем под причиной сейчас: в понятии «причина» у Аристотеля чувствуется оттенок значений «ответственность» и «обязательство», которые соответствующее греческое слово имело в более ранние времена в юридическом языке. «Причины» вещи у него – это факторы, которые, объединившись в сочетание, совместно отвечают за то, что эта вещь является тем, что она есть, и за то, что она вообще чем-то является

¹³. Мудрецы прошлого, пытаясь заниматься философией, никогда полностью не ошибались и никогда полностью не противоречили один другому. Их умозрительные ответы на философские вопросы были предварительными и неполными: каждый из этих философов имел склонность признавать только одно или два измерения реальности и считать, что их достаточно, а было нужно, по Аристотелю, иметь четыре ¹⁴.

В Аристотелевой истории философии первый этап развития этой науки – противостояние материализма и формализма. Каждая реальная вещь, существующая в природе, имеет и материальную «причину» – вещество, из которого она сделана или рождена, и формальную «причину» – план, структуру, количество и порядок частей, которые становятся границами для этого материального вещества. Милетцы натолкнулись в своих поисках на материальную «причину», пифагорейцы – на формальную, и история философии начинается с этих двух явно противоположных друг другу школ. Аристотель полагал, что к его времени эти традиции развились в атомизм и платонизм. Он хотел примирить эти две философские школы

15.

Аристотель начинает с перечисления четырех «причин», которые, по его мнению, искала философия, а он открыл. Наше современное представление о причине гораздо уже, чем то, которое было у Аристотеля: его «факторы, ответственные за то, что вещь есть то, что она есть», скорее можно назвать в переводе на наш язык «измерениями реальности»; поэтому мы можем назвать сердцевину его учения и по-иному – «теория о том, что реальность имеет четыре измерения».

(Тут возможна некоторая путаница, но все будет в порядке, если мы станем помнить, что «измерение» здесь означает «вид бытия», а не область пространства и времени.) Все, что существует, обязано своим существованием и идентичностью материальной «причине» – веществу, из которого состоит, и формальной «причине» – плану или модели, которая делает это существующее тем, что оно есть. Соединяет эти два измерения третье измерение – действенная «причина», которой является либо

создатель, либо предок. А чтобы понимать, что такое вещи, мы должны также искать у каждой из них конечную «причину» – цель ее существования.

Для искусственных вещей этой целью является применение, для которого они разработаны; для естественных вещей – раскрытие своих возможностей. Эта цель направляет естественное существо через разные стадии его роста к зрелости.

Для того чтобы показать, как эти положения применяются к искусственной вещи, удобным примером будет мой письменный стол. Он сделан из дерева. Дерево – его материальная «причина», его вещество. Аристотель, когда ему понадобилось слово, чтобы назвать такой материал-вещество, придал новое, более широкое значение слову «хюле», которое по-гречески означает «деловая древесина», то есть бревна или пиломатериалы. У моего стола есть четыре ножки, прямоугольная крышка и ящики. Это – формальная «причина» – структура, которую может передавать план-чертеж. Чтобы дерево приняло такую форму, нужна была действенная «причина»; в нашем случае создателем этого стола был столяр.

Причиной, по которой столяр сделал своего рода оттиск контура-формы в древесине-материале, было намерение сделать то, что служит определенной цели. Письменные столы существуют для того, чтобы быть хранилищем для бумаг, поверхностью, на которой пишут, и опорой для пишущих машинок. Это – конечная «причина» стола, его цель.

Описание с помощью четырех «причин» естественной вещи будет иметь несколько значительных отличий от того, которое приведено выше. Опишем, например, Джейсона, кота нашей семьи, который сейчас находится под моим столом¹⁶. Во-первых, у Джейсона материальная «причина» – вещество, из которого он создан, – гораздо сложнее: это система органов, а не просто набор расположенных определенным образом досок. Во-вторых, образец, воплощением которого он является, или его формальная «причина», – не план, а вид – разновидность вещей, которые мы обнаруживаем в природе: Джейсон – кот. По мнению Аристотеля, существует ограниченное количество таких «природных разновидностей», и каждое индивидуальное существо относится к одной из них. В-третьих, действенной «причиной» Джейсона были родители: он был рожден, а не изготовлен. И эти родители были существами того же вида: они тоже были кошками. И последнее: конечная «причина» Джейсона, его цель – не в том, чтобы служить моим целям. У него есть внутренняя природа, которая направляет его рост так, чтобы он вырос во взрослое существо вида кошка. Это дорастание Джейсона до зрелости происходит в несколько этапов: он учится видеть, ходить, бегать, хватать предметы лапами, то есть развивается так, как всегда развиваются кошки. Вид одновременно и разновидность вещей, экземпляром которой является Джейсон, и идеальный экземпляр этой разновидности, которым он старается стать.

То, что у животного и искусственного предмета, например письменного стола, структура причинно-следственных связей не одинакова, понять легко. Но труднее понять, что это различие структур существует между всеми естественными и всеми искусственными вещами вообще. Например, глыба мрамора – естественная вещь, звезда или планета – тоже, но ни у одной из этих трех вещей ее существование не направлено к определенной цели так явно, как направлена к цели жизнь животного. Аристотель, однако, считал (мы это обнаружим у него), что даже на уровне камней и на уровне звезд прослеживается склонность природы стремиться к определенной цели. Он разработал свою философию природы сначала на материале биологии, потом распространил ее на химию и астрономию. Таким образом, приведенный выше пример ясно показывает, в чем Аристотель применял свои причины к природному иначе, чем к искусственно созданному. И философия, и естественные науки занимаются выявлением «причин» вещей во всех четырех значениях слова «причина». По сути дела, тем же занимаются художественная критика и анализ языка, хотя эти две дисциплины исследуют «вещи» из другой области¹⁷.

Это представление об отличающихся одна от другой разновидностях вещей заставило Аристотеля ввести в его философию несколько важнейших различий. До него мыслители не только имели склонность выбирать лишь одну из причин на роль полноценного объяснения, но также отличались склонностью из всего многообразия вещей обращать внимание лишь на одну разновидность – ту, которую легче всего объяснить выбранной этими мыслителями причиной. Так, милетцы не занимались формами и числами, которые реальны, но не являются физическими объектами; пифагорейцы же проявляли сколонность забывать о тех свойствах, которые отличают естественные вещи от математических абстракций. Аристотель обнаружил, что эта тенденция сохранилась у атомистов и платоников.

Аристотелю казалось, что его четыре «причины» охватывали и объединяли все предшествующие открытия греческой философии. Прежде всего, признав существование формальных и конечных «причин» и наряду с ними – причин материальных и действенных, он объединил традиции материализма и формализма. Тем, что он использовал понятие конечной «причины», он признал роль идеалов в природе и искусстве и таким образом включил в свою систему одну из важнейших характерных черт платонизма. Конечно, Аристотель мог отождествить свое представление о материальных «причинах» с милетской физикой, а действенную «причину» – с понятиями насилия, силы, энергии, которые время от времени появлялись у предшествующих философов.

«Причины» – остроумная и мощная философская идея. Точки, где сходятся все четыре «причины», – это всегда конкретные индивидуумы, точно воспроизводящие тот тип, к которому принадлежат, так что типичной единицей реальности в философии Аристотеля является субстанция, или экземпляр типа. В каждой разновидности вещей «причины» уравновешивают друг друга по-своему. Чтобы выяснить, каков баланс «причин» в определенной области, нужно провести наблюдение за каждой индивидуальной вещью из этой области и сравнить ее с остальными вещами. Обобщение и классификация могут быть выполнены верно только после изучения и сбора фактов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Логика причинности — Гуманитарный портал

Логика причинности — это раздел современной логики (см. Логика), занимающийся исследованием структуры и логических отношений высказываний о причинных связях объектов и явлений (каузальных высказываний). Понятие причинности является одним из центральных как в науке (см. Наука), так и в философии науки. Причинная связь сама по себе не является логическим отношением, но то, что причинность несводима к логике, не означает, что проблема причинности не имеет никакого логического содержания и не может быть проанализирована с помощью логики. Задача логического анализа причинности заключается в систематизации тех правильных схем рассуждений, посылками или заключениями которых служат каузальные высказывания. В этом плане логика причинности ничем не отличается, например, от логики времени или логики знания, целью которых является построение искусственных (формализованных) языков, позволяющих с большей ясностью и эффективностью рассуждать о времени или знании. В логике причинности связь причины и следствия представляется особым условным высказыванием — каузальной импликацией. Последняя иногда принимается в качестве исходного, неопределяемого явным образом понятия. Смысл её задаётся множеством аксиом. Чаще, однако, такая импликация определяется через другие, более ясные или более фундаментальные понятия. В их числе понятие онтологической (каузальной, или фактической) необходимости, понятие вероятности и другие. Логическая необходимость присуща законам логики, онтологическая необходимость характеризует закономерности природы, и, в частности, причинные связи. Так, выражение «A есть причина B» («A каузально имплицирует B») можно определить как «онтологически необходимо, что если A, то B», отличая тем самым простую условную связь от каузальной импликации. Через вероятность причинную связь можно определить так: событие A есть причина события B, только если вероятность события A больше нуля, оно происходит раньше B и вероятность наступления B при наличии A выше, чем просто вероятность B. Понятие причинной связи можно определить также с помощью понятия закона природы: A каузально влечёт B, только если из A не вытекает B, но из A, взятого вместе с множеством законов природы, логически следует B. Смысл этого определения в том, что причинная связь не является логической, следствие вытекает из причины не в силу законов логики, а на основании законов природы. Для причинной связи верны, в частности, утверждения: ничто не является причиной самого себя; если одно событие есть причина второго, то второе не является причиной первого; одно и то же событие не может быть одновременно как причиной наличия какого-то события, так и причиной его отсутствия; нет причины для наступления противоречивого события. В указанном контексте слово «причина» употребляется в нескольких смыслах. Наиболее сильный из них предполагает, что нечто, имеющее причину, не может не быть, то есть не может быть ни отменено, ни изменено никакими событиями или действиями. Наряду с этим понятием полной, или необходимой, причины существует также более слабое понятие частичной, или неполной, причины. Для полной причины выполняется условие: «Если событие A каузально имплицирует событие B, то A вместе с любым событием C также каузально имплицирует B». Для неполной причины верно, что в случае всяких событий A и B, если A есть частичная причина B, то существует такое событие C, что A вместе с C является полной причиной B, и вместе с тем неверно, что A без C есть полная причина B. Таким образом, полная причина всегда, или в любых условиях, вызывает своё следствие, в то время как частичная причина только способствует наступлению своего следствия, и это следствие реализуется лишь в случае объединения частичной причины с иными условиями. Логика причинности строится так, чтобы в её рамках могло быть получено описание и полных, и неполных причин.

Карма | ФИЛОСОФИЯ | Soka Gakkai International (SGI)

Назад к списку

«Карма, как и все в мире, пребывает в постоянном движении. Мы создаем наше настоящее и будущее, делая свой выбор в каждый момент времени. Понимаемое в таком ключе учение о карме не поощряет смирения, а вдохновляет нас на то, чтобы мы становились главными действующими лицами в разворачивающейся драме нашей жизни».

Даже внутри самой Азии, где понятие кармы имеет долгую историю существования и присутствует во многих культурах, оно не всегда истолковывается правильно. Негативный, обращенный в прошлое взгляд на карму используется для того, чтобы побудить обездоленных членов общества воспринимать свое положение как результат их собственных действий. Нынешние страдания объясняются негативными условиями, созданными в прошлом.

Считая себя виноватыми в собственном положении, некоторые люди стали жертвами чувства бессилия. Тем не менее это — искажение первоначального смысла кармы в буддийской традиции. Принять идею кармы не означает жить под гнетом вины и смутного беспокойства от того, что мы не знаем, какие негативные причины мы, возможно, создали в прошлом. Напротив, скорее, это значит быть уверенными в том, что наша судьба — в наших собственных руках, и что у нас есть силы, чтобы сделать ее лучше в любой момент.

Проще говоря, карма, означающая действия, указывает на универсальное функционирование принципа причинности, аналогично тому, как это делает современная наука. Наука уверяет нас, что все во Вселенной существует в условиях действия причин и следствий. Известный нам принцип гласит: «Для каждого действия есть адекватное противодействие».

Различие между материалистическим пониманием причинности в науке и буддийским принципом кармы в том, что последний не ограничивается теми вещами, которые можно увидеть или измерить. Напротив, он включает в себя невидимые или духовные аспекты жизни, такие, как ощущения или опыт счастья или несчастья, доброты или жестокости.

В своем обращении в 1993 году президент SGI Дайсаку Икеда описал эти разные подходы. Буддийская концепция причинно-следственных связей, по его словам, «…принципиально отличается от механистической причинности, которая, в соответствии с современной наукой, властвует над объективным миром природы, оторванным от субъективных человеческих озабоченностей». Далее, он разъясняет: «Причинно-следственная связь, согласно буддийскому взгляду, охватывает природу в более широком смысле, который включает также человеческое существование. Чтобы проиллюстрировать это, давайте предположим, что произошел несчастный случай или катастрофа. Механистическая теория причинности может быть использована для проведения расследования и определения, каким образом произошел несчастный случай, но она не затрагивает вопроса о том, почему конкретные люди оказываются втянутыми в данное трагическое событие. Действительно, механистический взгляд на природу осознанно избегает постановки подобных экзистенциальных вопросов».

В отличие от этого, буддийское понимание причинно-следственной связи стремится уделять непосредственное внимание этим мучительным «почему?». Изначально санскритское слово «карма» имело смысл работы или службы, и было связано с глаголами, которые означали просто «делать» или «создавать». Согласно буддизму, мы создаем карму на трех уровнях: через мысли, слова и действия. Действия, конечно, обладают большим влиянием, чем просто слова. Аналогичным образом, когда мы выражаем словесно наши идеи, это оказывает более сильное влияние на карму, чем в случае, когда мы просто держим их в голове. Однако, поскольку и слова и поступки берут свое начало в мыслях, содержимое нашего сознания — наши мысли — также имеют принципиальное значение.

Карма может рассматриваться как основа нашего индивидуального бытия, как подспудные тенденции, которые наложили отпечаток на глубинные уровни нашей жизни. Самые отдаленные циклы причины и следствия выходят за рамки нынешнего существования; они формируют то, каким образом мы начинаем эту жизнь – наши особые обстоятельства с момента рождения — и будут продолжать оказывать влияние и после нашей смерти. Цель буддийской практики заключается в преобразовании нашей основной жизненной тенденции таким образом, чтобы полностью реализовать наш человеческий потенциал в этой жизни и за ее пределами.

В одном из древних буддийских текстов сказано: «Если вы хотите понять причины, которые существовали в прошлом, посмотрите на результаты, проявившиеся в настоящем. Если вы хотите понять, какие результаты будут проявляться и в будущем, надо посмотреть на причины, которые существуют в настоящем».

Таким образом, карма, как и все в мире, пребывает в постоянном движении. Мы создаем наше настоящее и будущее, делая свой выбор в каждый момент времени. Понимаемое в таком ключе учение о карме не поощряет смирения, но вдохновляет нас на то, чтобы мы становились главными действующими лицами в разворачивающейся драме нашей жизни.

 

[Ежеквартальное издание «SGI Quarterly», январь 1999 г.]

▲ Наверх

Причина и следствие. Признаки причинно-следственных связей

1. Какие связи существуют между изображениями?

2. Какие условия на Земле определили появление опорных систем?

Какие условия характеризуют водную и
наземно-воздушную среду обитания?
Как взаимосвязаны условия обитания в
воде и на суше и появление опорных
систем у живых организмов?

3. ВЫВОДЫ

УСЛОВИЯ СРЕДЫ ОБИТАНИЯ
ОПРЕДЕЛЯЮТ ПРИЗНАКИ
ОРГАНИЗМОВ
УСЛОВИЯ СРЕДЫ ОБИТАНИЯ —
ПРИЧИНА
ПРИЗНАКИ ОРГАНИЗМОВ- СЛЕДСТВИЕ

4. ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ

5. ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ- философские категории, выражающие одну из форм всеобщей связи явлений

ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕфилософские категории,
выражающие одну из форм
всеобщей связи явлений
ПРИЧИНА-явление, действие которого
производит, определяет, вызывает
другое явление.
СЛЕДСТВИЕ-явление, вызываемое,
определяемое причиной.

7. ПРИЗНАКИ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ

ПРИЗНАКИ ПРИЧИННОСЛЕДСТВЕННЫХ СВЯЗЕЙ
Между явлениями имеются отношения
порождения
Необходимость, однозначность
Причина — порождающий фактор
В МИРЕ НЕТ БЕСПРИЧИННЫХ
ЯВЛЕНИЙ И СОБЫТИЙ!

8. Примеры причинно-следственных связей

УСЛОВИЯ ОБИТАНИЯ
СТРОЕНИЕ(ПРИЗНАКИ) ОРГАНИЗМА
ФУНКЦИИ И ПРИМЕНЕНИЕ

9. Выводы

ПРИЗНАКИ И СВОЙСТВА ОРГАНИЗМА
ПОРОЖДАЮТ ЕГО ФУНКЦИИ И
ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
ПРИЧИНА-ПРИЗНАКИ И СВОЙСТВА
ОРГАНИЗМА
СЛЕДСТВИЕ- ФУНКЦИИ И
ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

10. ПРАКТИЧЕСКАЯ РАБОТА

Цель: изучить и сравнить скелеты у различных животных; установить причинноследственные связи между строением и свойствами и функциями скелета
Ход работы: рассмотрите материалы, изучите текст в учебнике, заполните
таблицу
вопросы
Тип
скелета(наружный,
внутренний)
Из каких веществ
состоят
Какими свойствами
обладают
Какие функции
выполняют
Раковина
моллюска
Панцирь
рака
Кости
позвоночных

11. ВЫВОДЫ

Эти опорные структуры похожи.
Они состоят из …, поэтому обладают
такими свойствами, как…
Они … и …, поэтому выполняют
функцию …
ПРИЧИНА определяет СЛЕДСТВИЕ!

12. Определите причины и следствия

Составьте предложения из
«половинок»,чтобы они имели смысл и
отражали причинно-следственные
связи
ИСПОЛЬЗУЙТЕ «КЛИШЕ»:
………….., ПОЭТОМУ……………

13. Какие связи существуют между изображениями?

14. Причинно-следственные связи

15. Причинно-следственные связи

16. Причинно-следственные связи

17. Причинно-следственные связи

18. ПОДВОДИМ ИТОГИ…

В чем необычность сегодняшнего
урока?
Можно ли содержание этого урока
использовать на всех последующих?
Как?
Были ли у вас затруднения на уроке?
Чем урок полезен для Вас?

19. ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Привести 2-3 примера причинно-
следственных связей по любой ранее
изученной теме(записать в тетради)

Причинно-следственные связи в жизни человека и его судьба

Причинно-следственные связи в жизни человека, их влияние на судьбу

СОДЕРЖАНИЕ СТАТЬИ отвечает на такие вопросы:

Случайности и закономерности в жизни человека и причинно-следственные связи

Причинно-следственные связи, даже, если мы никогда не задумываемся о них в своей жизни, ведь, от этого не перестают существовать.

Например, существует такая логическая формула: А встретил и полюбил В, если бы А не встретил В, то встретил бы и полюбил С.

Насколько она верна?

Сразу скажу, что она настолько же верна, как и не верна.

Потому что, с одной стороны, констатирует простой и очевидный факт причинно-следственной связи:

— если нет одного человека на жизненном пути, то встретится другой человек и займёт его место.

Мы все понимаем вот эту случайность в таком важном и часто судьбоносном явлении, как встреча любимого человека.

Конечно, за исключением фанатов идеи божьего или любого другого сверх естественного промысла в своей жизни.

То есть, дело случая, кого встретил А: он встретил В. Но, с таким же успехом, мог встретить и С.

Между тем, все более-менее рационально мыслящие философы и просто пытливые люди, пришли к однозначному выводу:

В жизни (в мире) нет ничего случайного — есть только закономерности, которые мы не знаем.

Это идея основана на том простом факте, который может наблюдать любой человек в своей жизни:

Всё вокруг, в большом и в малом, в сложном и в простом, в обществе и в природе, находится не в хаотическом существовании.

А подчинено законам и закономерностям. Как проявлениям законов для нас, когда мы их не до конца понимаем. А видим только, что: Да, так бывает, с очевидной повторяемостью.

Причинно-следственные связи и их понимание человеком

А повторяемость, кстати, это и есть первый и явный, видимый признак того или иного закона.

Закона, — как НЕОБХОДИМОСТИ, чтобы это событие в жизни кого-либо или чего-либо произошло, с неотвратимой неизбежностью.

В этом, кстати, коренное отличие естественных, объективных законов, от законов придуманных людьми.

Люди, как сами придумали свои законы, так и научились их не только обходить, но и элементарно не исполнять:

— Закон что дышло, — куда повернул, так и вышло.

Это и естественно: Это петух кукарекает всегда в одно время. А люди переставляют время, как им нравится.

Значит, глупо воображать, что мы, в отличии от всего остального в мире, живём сами по себе.

То есть, не подчиняясь никаким закономерностям — живём от случая к случаю.

Глупо в абсолюте, ибо, так мыслить, — это расписываться в том, что ничего я в этой жизни не знаю.

И, даже, свою жизнь считаю случайной, как скопище случайностей, награмождённых одна на другую.

Некоторые умудряются не только думать, но и жить так. А это означает уровень жизни рефлексирующего животного.

От которых, животных, они отличаются только умением и привычкой говорить. Которые превратились в умение подавать звуковые сигналы сопровождающие их рефлексию.

Типа, извините, как мычит корова или поёт птичка.

Ибо, умение осознавать (понимать) закономерности окружающего мира, и выдвинуло человека из животного мира и создало цивилизацию.

И не умение это делать, с лёгкостью превращает человека опять в животное.

Извините, человек, как и обезьяна, может есть бананы. Но только человеческая самка может придумать затолкать банан во влагалище или в рот, воображая, что это мужской член.

Ибо, в отличие от обезьяны, она в состоянии усмотреть закономерность (даже, не осознавая сам процесс этого усмотрения).

Что, например, часто форма предмета (вещи), важнее его содержания. И его можно использовать не по прямому (сущностному для него) предназначению.

Причинно-следственные связи и судьба человека

Конечно, можно считать точкой отсчёта жизни человека его рождение, только весьма условно и относительно.

Жизнь каждого из нас, началась, даже, не с знакомства наших родителей.

А уж, тем более, не с их желания заняться сексом, в результате которого произошло появления человеческого эмбриона, которому суждено стать нами.

Если, даже, вскользь смотреть на историю появления каждого из нас, двигаясь назад по цепочке причинно-следственных связей.

То мы придём к единой точке отсчета: где-то там — в глубине мироздания, когда появилось всё сущее.

А так, как, мы, даже в обыденной жизни, знаем такой закон, что ничто не появляется из ничего.

То, значит, смело можем предполагать, что всё сущее, что мы знаем и предполагаем, не появилось, а превратилось из чего-то.

А может, и вернее всего, бесконечно превращается в себя из самого себя, закономерно создавая всё новые формы своего существования.

В том числе, и разумные, типа нас.

Причинно-следственные связи человека, к чему они приведут его жизнь

Попутно, вот, кстати.

Ответить на волнующий всех нас и каждого в отдельности, вопрос:

— А исчезнем ли мы, все и каждый в отдельности, превратившись в кучку галактической пыли или в безжизненную глыбу?

Мы на этот вопрос, без фантазий и мечтаний, не можем.

Потому что мы знаем лишь некоторые закономерности сущего, которые не могут нам ни дать надежду, ни её забрать.

Мы знаем, например, что природа в результате своего беспрерывного развития САМОСОВЕРШЕНСТВУЕТСЯ.

И смело можем предполагать, что мы есть некоторый результат этого самосовершенствования.

Мы знаем и такую закономерность, что природа имеет свойство сохранять всё лучше, что у неё получилось в результате её развития.

Например, известно, что некоторые формы живого сохраняются почти в неизменном виде миллионы лет.

НО, мы, так же знаем, что природа совершенно безжалостно уничтожает живое, в том числе и людей. И сама, и их же руками.

Мы знаем, что носителем нашего сознания и нашего «Я» является наш мозг, как вполне определённая форма сущего.

Но, мы не знаем, а может ли оно трансформироваться в некую иную разумную форму. И, что для нас главное, обладающую нашим «Я».

Конечно, в утешение себе, можно придумать всё что угодно, — типа, загробного мира, материализации мысли, и прочее.

НО, сколько себе ни воображай, что соль может быть сладкой, она останется солью.

Причинно-следственные связи, как начало осознанной жизни человека

Так, вот, всё же, если смотреть правде в глаза, то жизнь каждого из нас, начавшись где-то там, — далеко.

Для нас, для каждого, начинается с того момента, когда мы её начинаем осознавать, — с появлением самосознания в возрасте 2-3 лет.

Когда мы начинаем говорить «Я», ограничив себя от прочего мира.

И начав усматривать в нём первые в своей жизни причинно-следственные связи. А не только рефлексируя на окружающее (пить, есть, какать, и прочее).

И, вот тут, обратите внимание, — это важно, на кусочек нашей жизни начинает наматываться клубок из нити причинно-следственных связей нашей жизни.

Кои, по большому счёту, и следует назвать нашей жизнью.

Причинно-следственные связи в жизни человека. Понятия и определения

Что происходит? Какова суть причинно-следственных связей?

КАЖДОЕ, пускай кажущееся нам незначительным, не замечаемым, даже, в своей обыденности, СОБЫТИЕ в нашей жизни, является ПРИЧИНОЙ последующего СОБЫТИЯ.

Оно, в свою очередь, является причиной следующего события.

И так далее, пока не наступит финальное событие нашей жизни (не достоверно, но пока по другому мы не понимаем) — смерть.

То есть, представьте себе бабушку с веретеном, которая делает нить из пряжи, вплетая всё новые и новые кусочки в неё.

Так и наша жизнь: это нить, которая имеет начало, имеет прошлое.

Но делается, актуализируется сейчас — нарастая с каждым новым событием в нашей жизни. Которое появляется НЕ из ниоткуда, а является следствием предыдущего события (состояния нас).

То есть, на нашем примере, А встретил В не случайно, а закономерно, идя к ней по цепочке событий своей жизни. Начиная, как минимум, с самого своего рождения.

И, если А не встретил и не полюбил В, а встретил сразу С, как бы промахнувшись мимо В, то это НЕ случайно, а закономерно.

Ибо, все предшествующие события в жизни А, вели его, нанизывая одно событие на другое, именно к В.

Пример причинно-следственных связей в жизни человека

То есть, извините, если бы этот человек, ещё будучи в младенческом возрасте, не сел на горшок в энное время.

То, есть все основания полагать, что будучи уже в детородном возрасте, он промахнулся бы по времени.

Которое, начавшись с горшка, так увело его жизнь в сторону, — в другие причинно-следственные связи. Что он, не только с В, но и с С мог не встретиться и не полюбить.

Скажете, что такого не может быть, чтобы каждый чих и пук человека детерминировал и определял его жизнь впереди?

Чтобы причинно-следственные связи выстраивались в такую стройную цепочку.

А вот и может, и, более того, так и есть.

Почему?

Это только для нас, в силу скудности наших знаний и ограниченности сознания, события в нашей жизни делятся на значимые и не значимые.

На самом деле, в нашей жизни, как таковой, — вне зависимости от нашего осознания её, деления на значимые и не значимые события не существует. Они все значимые.

Ибо, если не произойдёт маленького события, как причины, то не произойдёт и большого события, как следствия: прервётся причинно-следственная связь.

Почему вы не сомневаетесь, что, например, чих водителя за рулем несущейся машины, может послужить причиной его гибели.

А такой же чих не может стать причиной не менее грандиозного, но уже другого события в его жизни.

Например, встречи будущей жены или, наоборот, их не встречи?

Почему причинно-следственные связи так влияют на жизнь человека

Возможно, так бы и было: незначительные события в нашей жизни не так бы влияли на неё, жизнь, если бы:

1. Причинно-следственные связи так не влияли на жизнь, если бы мы все жили в едином временном потоке.

То есть, события в жизни каждого происходили синхронно относительно событий в жизни других.

Но, ведь, этого, очевидно, нет: пока Петя сидит на горшке, Таня, его возможная будущая жена, тоже захотела на горшок.

Вот, вам, и всё:

— в будущем, вот этот малюсенький сдвиг по времени, может привести к тому, что Петя пройдёт в точке Х их встречи на 5 секунд раньше. Так и не увидев и не полюбив свою будущую жену Таню.

И, кстати, каждый человек живёт в своём временном потоке. У каждого своё время, которое и определяется длительностью происходящих в жизни этого, конкретного человека, событий.

2. Причинно-следственные связи так не влияли бы на жизнь, если бы события происходили сами по себе. Например, под воздействием внешних факторов.

В самом деле:

— Мы имеем событие в нашей жизни, как событие НЕ ТОЛЬКО в нашей жизни. НО, оно, одновременно, является событием для всего, без преувеличения, мира.

Пусть, для нас оно колоссальное, а для него рядовое, А МОЖЕТ быть, и наоборот.

Ну, на примере того же «чиха»: вы можете чихнуть, сойдя с трапа самолёта (это ваше мизерное событие имеющее причину — подхватил вирус).

Но это может послужить причиной пандемии для целого континента или страны.

И не надо особо напрягаться, чтобы проследить причинно-следственные связи в даль, в ширь и в глубь, начиная от этого чиха.

Причинно-следственные связи и системность

А причина этого явления — взаимосвязи одних причинно-следственных связей с другими, проста — наш мир системный.

И в этой системности, он ЕДИН: былинка такой же элемент этой системы, как целая галактика.

Поэтому, существование и события в жизни былинки не могут не отразиться на жизни всей системы мироздания.

Как?

А через причинно-следственные связи, которыми пронизано всё сущее: одно событие служит причиной другого, оно — причина следующего…

3. Причинно-следственные связи так бы не влияли на жизнь. Но, есть только один способ не стать причиной последующего события — это не стать событием.

Ведь, событие, по своей сути, — это качественное и количественное изменение вещи или явления.

Смотрите об этом: Философия в жизни и в отношениях: Всему есть мера и предел

Но, человеку, как сверх активной вещи, вне событийная жизнь вообще не грозит.

Причинно-следственные связи и свобода выбора в жизни человека

Так, что получается: Мы полностью детерминированы в этой жизни? И, извините, уже и пукнуть не можем без того, чтобы это не отразилось на нашей последующей жизни?

Ну, в принципе, так оно и есть.

НО, не знаю уж, к счастью или к несчастью, человек наделён разумом.

Который, собственно, и дан ему затем, чтобы он мог осуществлять потуги в определении причинно-следственных связей в своей жизни.

И ВЫБИРАТЬ делать или не делать, то или иное событие, в своей жизни.

Ведь, у человека, мало того, как у всякого живого существа, ВСЕГДА есть альтернатива что-то делать или не делать этого.

НО, он, благодаря разуму, может выбирать в этой альтернативе, ОСОЗНАННО.

Исходя из того, что ему представляется наиболее приемлемым на настоящий момент для него.

То есть, человек может, буквально, сам управлять своей судьбой (и делает это), решая, делать это событие в своей жизни или нет.

Даже, не понимая, что выбранное им событие станет причиной последующих ИМЕННО ТАКИХ событий в его жизни.

Это, обычно, мы и называем свободой выбора в своей жизни.

Это и есть способ управлять своей жизнью, выбирая из возможных причинно-следственных связей те, которые представляются наилучшими.

И нести ответственность за свою жизнь не только перед самим собой. Но и перед всеми, для кого, мы, вольно или невольно, стали событием в их жизни.

Конспект: Причинно-следственные связи в жизни человека, их влияние на судьбу

Жизнь человека, как и всё в этом мире, подчинена объективным — не зависящим от человека, законам.

Один из этих законов:

Всё в мире находится в единой системе, — где одно событие в этой системе является причиной других событий.

И не только того, чьё это событие, но и других вещей и явлений, которые находятся в прямых или опосредованных связях с ним.

Человек, как наделённый разумом, способен видеть и понимать эти причинно-следственные связи.

Поэтому, он может выбирать то событие в своей жизни, которое есть, или только кажется ему, лучшим.

Таким образом, жизнь человека делает ЧТО-ТО, в виде явлений и вещей, которые окружают его.

И с которыми он находится в связях и отношениях, и которые, периодически, поэтому, «подкидывают» ему события в жизни.

И КТО-ТО, в виде самого человека, выбирающего для себя то событие в жизни, которое он желает на настоящий момент.

Хорошо, дамы и господа, надеюсь, что я вас не настолько утомил причинно-следственными связями, что вы не сможете оставить пару строк в комментариях.

Ещё статьи по этой теме

Правда жизни и иллюзии, в чем она, и дана ли человеку

Мироздание, представления о пространстве и времени

Диалектика – способ понимать свою жизнь и окружающее

Есть ли судьба — фатальность человека и его жизни

Смысл бытия человека – есть ли смысл жизни?

Какова роль наследственности и воспитания в жизни человека?

Самодостаточность сознания. Свобода выбора своей жизни

Цели в жизни и смысл жизни есть у всех, но разные

Жизнь человека, как частный случай и элемент мира

Ценность человеческой жизни – главный смысл человека

Философия причинно-следственной связи

1 Семинар профессора Клодин Тирселин принял форму симпозиума по причинно-следственной связи, который проводился 5 и 6 декабря 2013 года. Этот международный симпозиум на английском языке под названием «Причинность: новые перспективы» стал свидетелем быстрого роста философии причинно-следственной связи.

Agrandir Original (jpeg, 8,9M)

Движение воздуха при встрече с наклонной изогнутой поверхностью, хронофотография на неподвижной пластине, Этьен-Жюль Маре, 1901, Архив Коллеж де Франс

2 С начала 1970-х годов это расширение в значительной степени обусловлено значительным возрождением метафизики, которое шло рука об руку с расширением метафизики законов природы, модальности, вероятности и свойств.Одной из примечательных характеристик нынешнего философского периода, которую высветил симпозиум, является переплетение наиболее многообещающих разработок в этих различных областях — и, в частности, в философии причинности. Напротив, предыдущий период характеризовался сверхспециализированными исследованиями.

3 Кажется, что во Франции не всегда благосклонно воспринимают всю важность быстрого роста философии причинности. Вместо этого мы цепляемся за идею о том, что философию причинности можно более или менее резюмировать с помощью следующих двух подходов.Во-первых, это означает указание на критику Гумианом идеи причинной связи и рассмотрение этой критики как окончательной (хотя и относительно поверхностной). Второй состоит в пересмотре критического взгляда Канта, который рассматривает движение, инициированное Юмом, как полностью развитое и философски глубокое; в утверждении, что наука двадцатого века установила внутреннюю неопределенность конечной природы реальности; и, наконец, в заявлении о том, что между этим предполагаемым уроком науки прошлого века и позицией, подобной позиции Канта (которую мы вряд ли оспариваем), существует такая взаимосвязь, что последняя подтверждается (а не оспаривается) первой.

4 Тем не менее, в течение этих двух дней были заданы и другие, особенно важные вопросы. Во-первых, какова метафизическая природа связи между причиной C и ее следствием E? Это статистическая корреляция, физический процесс, отношение контрфактической зависимости или номологическое допущение? В чем же состоит метафизическая природа причинных отношений? Смотрим ли мы на факты, события, объекты и свойства? Могут ли отсутствия, упущения и неприбытия считаться реальными причинами?

5 Еще одна фундаментальная цель философии причинности — определить критерии, используемые для идентификации причины, и отличить ее от простых условий, определяющих реализацию определенного следствия.Можем ли мы утверждать, что причины достаточно , чтобы вызвать ее следствие, тогда как условием следствия является , необходимое для его возникновения? Включает ли понятие причинной связи понятие необходимости следствия? Проблема особенно остро стоит в случае неопределенного возникновения эффекта, поскольку для него не было бы достаточных условий. Неужели все это будет лишено причины? Можно ли защитить вероятностный подход? Не исключает ли проблема «упреждения»?

6 Причинность также участвует в науке и философии с целью объяснения.Приводится ли причинное объяснение к выявлению причины или нет? Или можно было бы объяснить следствие причинно, не считая такое событие его реальной причиной? Охватывает ли наша концепция причинности две принципиально разные идеи: отношения контрфактической зависимости; а что из физического или механического производства? И должен ли быть временной приоритет причины над следствием?

7 На симпозиуме Хью Прайс (Тринити-колледж Кембриджского университета) применил свои навыки философии времени для выяснения квантовой причинности.Затем состоялась дискуссия между ведущими специалистами по метафизике причинности: Лори А. Пол (Университет Северной Каролины), Хелен Биби (Университет Манчестера), Сарой Бернштейн (Университет Дьюка), Кристофером Хичкоком (Калифорнийский технологический институт), Майкл Стревенс (Нью-Йоркский университет), Пол Нордхоф (Йоркский университет) и Брэд Уэслейк (Рочестерский университет). Томас Прадо (Университет Париж-Сорбонна) исследовал концепцию причинной связи в биологии, Стивен Мамфорд (Университет Ноттингема) и Клодин Тирселин защищали две концепции диспозиционалистского подхода к причинам, а Джеймс Вудворд (Университет Питтсбурга), основатель интервенционистского подхода. теория причинности, ответила на возражения, сформулированные против его исторической модели.

8 Является ли идея причинности или нет, как писал Рассел, «пережитком ушедшей эпохи, сохранившимся, как [британская] монархия, только потому, что ошибочно предполагается, что она не причиняет вреда», симпозиум выявил этот факт что для вынесения такого вердикта сначала нужно уметь ответить на вопрос, упомянутый выше, и что суть философской работы по причинно-следственной связи заключается в точном рассмотрении этих вопросов.

Программа

Введение
Клодин Терслен, Коллеж де Франс

Причинность

в квантовом мире — новый случай для

Парижский вариант?
Хью Прайс, Тринити-колледж, Кембриджский университет

Опыт, причинная продуктивность и стрелка времени
Лори А.Пол, Университет Северной Каролины, Чапел-Хилл

Возможная причинная связь
Сара Бернштейн, Университет Дьюка

Причинная реальность: одна вещь, два аспекта
Майкл Стревенс, Нью-Йоркский университет

Понимание причинно-следственной связи путем отказа
Стивен Мамфорд, Ноттингемский университет

Причинная сила, причинные отношения и причинное объяснение
Claudine Tiercelin, Collège de France

Обсуждение
Claudine Tiercelin, Collège de France

Развитие, информация и причинно-следственная связь
Томас Прадё, Университет Париж-Сорбонна

Создание различий и причинное исключение: есть ли проблема,
?
Хелен Биби, Манчестерский университет

Причинность: новые аргументы в пользу контрфактической теории
причинности
Пол Нордхоф, Йоркский университет

Почему мышление причинно?
Брэд Уэслейк, Рочестерский университет

Фактическая причинность, причинные пути и планы
Кристофер Хичкок, Калифорнийский технологический институт

Защита интервенционизма: методология, круговорот,
и условия истины
Джеймс Вудворд, Университет Питтсбурга

Общие обсуждения
Claudine Tiercelin, Collège de France

Как (не) судить о теории причинности

Можно предположить, что целью философской теории причинности является, прежде всего, ответы на вопросы BPQ о причинности.Таким образом, может показаться, что также ясно, по какому стандарту следует оценивать такие теории: теория является хорошей тогда и только тогда, когда она дает правильный ответ на BPQ.

Но когда мы пытаемся применить этот стандарт, мы сталкиваемся с парадоксом Менона (Plato 1997, Meno , 80d). Чтобы оценить, дает ли теория причинности нам правильные ответы на вопросы о причинно-следственной связи, мы сначала должны знать, каковы правильные ответы , ; но если мы уже знаем, каковы правильные ответы, нам больше не нужна теория причинности.С другой стороны, если мы, , не знаем, что правильные ответы, то кажется, что мы вообще неспособны судить о теориях причинно-следственной связи; это означает, что мы можем выбрать только один случайным образом, не зная, насколько он хорош, и, следовательно, не можем доверять ответам, которые он нам дает. Как выражается Сократ: «Он не может искать того, что он знает, — поскольку он знает это, нет необходимости искать — или того, чего он не знает, поскольку он не знает, что искать». (Платон 1997, Meno , 80e).

Конечно, это совершенно общая проблема, не ограниченная теориями причинности; и предлагается множество общих решений. Мы можем, например, судить о наших теориях с точки зрения их способности: (1) отдавать должное нашим дотеоретическим обязательствам; (2) достичь рефлексивного равновесия с другими нашими философскими и научными убеждениями; или (3) быть получено априорными методами. В философии причинно-следственной связи особое место занимает конкретная версия (1).

Когда философы начинают обсуждать причинно-следственную связь, они быстро понимают, что все они могут прийти к согласию по определенным примерам, в которых либо существует, либо нет причинная связь между двумя событиями.Если мы с вами оба кидаем кирпич в окно, и мой кирпич первым попадает в окно, а ваш проходит по воздуху там, где окно было всего секунду назад, тогда мы можем с уверенностью согласиться с тем, что мой бросок вызвал разбитие окна и ваш не сделал. Наше согласие по поводу этого сценария не зависит от наших более «философских» убеждений. Мы можем не знать, как ответить на вопросы о метафизике или эпистемологии причинности, и все же мы прекрасно знаем, какие события вызывают и какие другие события в оконном сценарии не вызывают.Мы, по-видимому, можем согласиться с причинно-следственными фактами , не согласившись или не имея представления о природе причинно-следственной связи и ответах на BPQ.

Это предлагает легкий и интригующий выход из парадокса Менона. Предположим, что мы сталкиваемся с некоторыми теориями, каждая из которых утверждает, что рассказывает нам о природе причинной связи. Теперь мы не можем судить об этих теориях, основываясь на том, верны ли они в отношении природы причинности, по причине, приведенной Меноном и Сократом. Но то, что мы, , можем сделать , так это судить об этих теориях по их способности сохранять причинные факты , то есть делать верные заявления о том, какие события вызывают, а какие другие события не вызывают; а затем мы делаем предположение — безусловно правдоподобное? — что, если теории удается это сделать, она вполне может быть правдой и, следовательно, является хорошим кандидатом для помощи нам в понимании природы причинной связи.

Один взгляд на литературу по причинно-следственной связи показывает, что этот выход из парадокса Менона почти повсеместно принят и применяется: везде мы видим, что теории причинности оцениваются на основе примеров и контрпримеров на уровне причинных фактов. (Также используются другие критерии оценки, но менее универсально.) Давайте назовем этот выход из парадокса Метод примеров , поскольку это метод, который состоит из первой оценки причинных теорий, основанной на выяснении того, получает ли теория конкретные примеры причинно-следственных отношений, и только после этого применяются успешные теории к BPQ.

По сравнению с другими методами оценки теорий причинно-следственной связи, у этого метода есть явное преимущество: он некруговой. Например, оценка теории причинности с точки зрения ее рефлексивного равновесия с другими нашими философскими теориями приведет к возникновению круговоротов: если я юмист, юмовские теории выглядят хорошо; если я настроен против Юма, то теории Юма выглядят плохо. Метод примеров предлагает выход из этой головоломки, обещая отказ от замкнутости и опираясь только на общие основания — следовательно, существует методологическая презумпция в пользу использования этого метода.Следовательно, любой теории причинности, которая выглядит плохо при оценке с помощью метода примеров, будет нелегко убедить философов в ее качествах, даже если она выглядит лучше при оценке по другим стандартам.

Теперь, чтобы метод примеров можно было применить к нему, теория причинности должна удовлетворять трем требованиям. Во-первых, теория должна давать условия истинности причинных утверждений, то есть она должна иметь примерно такую ​​форму:

c является причиной e тогда и только тогда, когда…

, поскольку именно утверждения этой формы определяют расширение отношения «является причиной» и поэтому могут быть проверены с помощью примеров и контрпримеров.Действительно, все основные современные теории причинности имеют такую ​​форму. Я представляю несколько упрощенно:

1. 1.

   Теория регулярности Юма (1748): c является причиной e тогда и только тогда, когда e происходит сразу после и очень близко к c , а события типа C всегда сопровождаются события типа E .

2. 2.

   Теория повышения вероятности Reichenbach (1956) c является причиной e тогда и только тогда, когда P ( e | c )> P ( e | not- c ) и нет более раннего события b , которое экранирует e с c .

3. 3.

   Контрфактическая теория из Льюис (1973) c является причиной e тогда и только тогда, когда, если c должно было произойти, e должно было произойти; и если бы не произошло c , не произошло бы e .

4. 4.

   Интервенционистская теория Woodward (2003) c является причиной e тогда и только тогда, когда существует возможное вмешательство на c , так что оно изменяет e или вероятность e . ^{Сноска 1}

Все эти теории имеют «каноническую» форму предоставления условий, которые являются одновременно необходимыми и достаточными, хотя, конечно, также можно проверять теории, которые дают только достаточные или только необходимые условия; или даже некоторая комбинация достаточных условий и необходимых условий, которые оставляют определенное пространство, в котором причинным утверждениям не присваивается определенное значение истинности. ^{Footnote 2} Но для настоящих целей мы можем сосредоточиться на теориях канонической формы по причинам, которые станут понятны очень скоро.

То, что теория имеет правильную форму, позволяет проверить, сохраняет ли она причинные факты, что является первым шагом в методе примеров; но решающий второй шаг метода состоит в том, чтобы затем использовать теорию для ответа на философские вопросы о причинности. Это делается следующим образом. Берем BPQ; мы отвечаем на него за правую часть теории; а затем мы отождествляем ответ для правой части с ответом для левой части.Например, мы возьмем теорию регулярности Юма и вопрос, является ли причинность объективным отношением. То, что появляется в правой части теории, пространственно-временная смежность и регулярная последовательность, безусловно, является объективными отношениями. Таким образом, мы заключаем, что причинно-следственная связь также является объективным отношением.

Но в целом эта процедура возможна только в том случае, если рассматриваемая теория выражает тождество , то есть, если (а) теория действительно имеет каноническую форму «если и только если»; и (b) это «если и только если» следует читать как «не есть ничего сверх того», то есть его следует понимать как установление идентичности значения, которая гарантирует заменяемость в интенсиональных контекстах.Без критерия идентичности нет гарантии, что ответы о правой части будут перенесены на левую; и без этой гарантии у нас не было бы оснований использовать теорию для ответа на BPQ. ^{Footnote 3}

Кроме того, должно быть так, что правая часть теории не содержит причинных членов. Другими словами, теория должна быть восстановительной . Ибо без редукции мы вошли бы в круг, в котором нам нужны ответы на наши философские вопросы о причинно-следственной связи, прежде чем мы сможем использовать теорию для получения этих ответов.В приведенном выше юмовском примере, если бы пространственно-временная смежность определялась в терминах причинности, то мы не могли бы знать, было ли это объективным отношением, пока не узнаем, является ли причинность объективным отношением — и, следовательно, мы будем замкнуты в круг.

Вот две игрушечные теории, которые демонстрируют два недостатка: не постулировать идентичность и не быть редуктивным:

Первая теория, учитывая, что ее следует рассматривать не как идентичность, а лишь как частичное выражение всеведения Бога, ничего не говорит нам о причинно-следственной связи; например, это не позволяет нам сделать вывод о том, что причинно-следственные связи обусловлены убеждениями Бога.Вторая теория столь же бесполезна, поскольку любой философский вопрос, который у нас может возникнуть о причинах, несомненно, есть у нас также вопрос о следствиях. Переходя от игрушечных теорий к реальным, мы замечаем, что все теории с 1 по 3 явно подразумеваются как редуктивный анализ. Число 4, интервенционизм, предназначено для выражения идентичности, но , а не , должно быть редуктивным; и его часто критикуют именно по этой причине (обзор такой критики см. в Gijsbers and De Bruin (2014)). ^{Footnote 4}

То, что теория предназначена для выражения идентичности, можно просто постулировать, когда теория представлена.Но то, что он является редуктивным, — это утверждение, которое следует оценивать по существу. В частности, мы должны внимательно посмотреть на правую часть теории, чтобы увидеть, содержит ли она какие-либо причинные термины; любые термины, которые явно или неявно обращаются к самой идее причинно-следственной связи, которую мы пытаемся проанализировать. Более того, это суждение должно быть сделано независимо от наших ответов на BPQ. Поскольку методологическая презумпция в пользу метода примеров основана именно на его обещании дать нам некруговой способ ответа на BPQ; и поскольку редуктивность — это требование, чтобы теория могла достичь этой цели; поэтому методологическое превосходство метода примеров было бы раскрыто как иллюзия, если бы выяснилось, что ответы на BPQ предполагаются в суждениях о редуктивной природе теории.

Как было указано во введении, основная цель данной статьи — показать, что методологическое превосходство метода примеров действительно является иллюзией по указанной причине. Показать это — задача следующих трех разделов.

Причинность в науке — Oxford Handbooks

Страница из

НАПЕЧАТАЕТСЯ ИЗ OXFORD HANDBOOKS ONLINE (www.oxfordhandbooks.com). © Oxford University Press, 2018. Все права защищены. В соответствии с условиями лицензионного соглашения, отдельный пользователь может распечатать PDF-файл одной главы названия в Oxford Handbooks Online для личного использования (подробности см. В Политике конфиденциальности и Правовом уведомлении).

дата: 05 ноября 2021 г.

Аннотация и ключевые слова

В этой статье обсуждаются некоторые философские теории причинности и их применение в нескольких областях науки. Рассматриваемые темы включают теории закономерности, контрфактуальности и причинно-следственных связей; причинная интерпретация моделей структурных уравнений и ориентированных графов; предположения о независимости в причинных рассуждениях; и роль причинных понятий в физике. В связи с этой последней темой в данной статье основное внимание уделяется взаимосвязи между причинными асимметриями, инвариантностью относительно обращения времени большинства фундаментальных физических законов и значимостью различий между разновидностями дифференциальных уравнений (например,g., гиперболический против негиперболического) в причинной интерпретации. Он завершается некоторыми замечаниями о «обосновании» причинно-следственных обобщений специальных наук в физике.

Ключевые слова: причинная связь, контрфакты, причинный процесс, структурное уравнение, ориентированные графы, причинная асимметрия

1 Введение

Тема причинно-следственной связи в науке обширна, и любая трактовка до длины статьи обязательно должна быть очень избирательной. В дальнейшем я попытался, насколько это возможно, избежать очередного обзора стандартных философских «теорий» причинности и их превратностей.(Тем не менее, я обнаружил, что некоторые исследования неизбежны — это в основном в Разделе 3.) Вместо этого я попытался обсудить некоторые аспекты этой темы, которые, как правило, не попадают в обзорные статьи, и описать некоторые новые разработки и направления будущих исследований. Все мое внимание уделяется эпистемологическим и методологическим вопросам, возникающим в науке, а не «метафизике, лежащей в основе» причинной связи.

Остальная часть статьи организована следующим образом. После некоторых ориентировочных замечаний (Раздел 2), Раздел 3 описывает некоторые альтернативные подходы к пониманию причинности.Затем я перехожу к обсуждению более конкретных идей о причинно-следственных связях и причинных рассуждений, которые можно найти в нескольких областях науки, включая процедуры причинного моделирования (разделы 4 и 5) и причинно-следственные связи в физике (раздел 6).

2 Обзор

В философии и философии науки существуют разногласия не только о том, какое (если вообще есть) объяснение причинности является правильным, но также и о роли причинности (и, соответственно, причинного объяснения ¹ ) в различных областях науки.Например, влиятельное направление мысли утверждает, что причинные понятия не играют или не играют законной роли в физике (раздел 6). (стр.164) Также в последнее время наблюдается всплеск интереса к непричинным формам объяснения (которые считаются) не только в физике, но и в таких науках, как биология. Общая тема (или, по крайней мере, скрытая) в этой литературе заключается в том, что причинность (и причинное рассуждение) менее важны для большей части науки, чем многие предполагали. Я кратко коснусь этого вопроса позже, но для целей этой статьи прямо заявляю, что это общее отношение / оценка ошибочны, по крайней мере, для областей науки за пределами физики.Действительно, существуют непричинные формы объяснения, но причинные рассуждения играют центральную роль во многих областях науки, включая социальные, поведенческие и биологические науки, а также в части статистики, искусственного интеллекта и машинного обучения. Философы науки должны взаимодействовать с этой литературой, а не игнорировать ее или пытаться преуменьшить ее значение.

3 Теории причинно-следственной связи

3.1 Теории регулярности

Основная идея состоит в том, что каузальные утверждения утверждают существование (или, по крайней мере, «становятся истинными») закономерности, связывающей причину и следствие.Счет условий INUS Mackie (1974) является влиятельным примером: C ² вызывает E тогда и только тогда, когда C является неизбыточной частью (где C обычно, но не всегда само по себе недостаточно для E ) из ​​ достаточное (но обычно не необходимое) условие для E . Соответствующие понятия достаточности, необходимости и неизбыточности объясняются в терминах закономерностей: короткие замыкания S вызывают пожары F , потому что S является неизбыточной частью или соединяется в комплексе условий (которые также могут включать наличие кислорода O ), которых достаточно для F в том смысле, что S.За O регулярно следует F . S является неизбыточным в том смысле, что если бы нужно было удалить S из конъюнкции SO, F не последовало бы регулярно, даже несмотря на то, что S не является строго необходимым для F , поскольку F может вызвать каким-либо другим способом — например, при наличии зажженной спички L, и O, , которых также может быть совместно достаточно для F . В только что описанной версии рассказ Маки является примером редуктивной теории причинно-следственной связи (, иногда называемой «юмовской») в том смысле, что она стремится свести каузальные утверждения к утверждениям (включающим закономерности, просто понимаемые как паттерны совместного возникновения). ), которые явно не используют причинный или модальный язык.Многие философы считают, что редуктивные объяснения причинно-следственной связи желательны или, возможно, даже необходимы, точка зрения, которую не разделяют многие нефилософы.

Как описано, в учете Маки предполагается, что закономерности, связанные с причинными утверждениями, детерминированы. Можно строить теории, похожие по духу на теории Маки, но предполагающие, что причины действуют вероятностно. Теории такого типа, обычно называемые вероятностными теориями причинности (например, Eells 1991), обычно формулируются. (п.165) с точки зрения идеи, что C вызывает E тогда и только тогда, когда C увеличивает вероятность E по сравнению с некоторой альтернативной ситуацией, в которой C отсутствует:

Pr (E / C.K)> Pr (E / −C.K) для некоторого подходящего K.

(3.1)

(Далеко не очевидно, как охарактеризовать соответствующий K , особенно в терминах невосстановления, но я отложу это соображение в дальнейшем.) При условии, что само понятие вероятности понимается немодально, то есть в терминах относительной частоты — (3.1) представляет собой вероятностный вариант теории регулярности. Здесь (3.1) пытается уловить понятие положительной или , способствующей причине; понятие , предотвращающего причину , может быть уловлено обращением неравенства в (3.1).

Общая проблема теорий регулярности, как в их детерминированной, так и в вероятностной версиях, состоит в том, что они, по всей видимости, не проводят различия между причинно-следственными и непричинными корреляционными отношениями. Например, в случае, когда C действует как общая причина двух совместных эффектов X и Y , без прямой причинной связи между X и Y, X может быть условием INUS для Y и наоборот, хотя, по предположению, ни одно другое не вызывает.Параллельные проблемы возникают для вероятностных версий теорий регулярности.

Эти «контрпримеры» указывают на сопутствующий методологический вопрос: причинные утверждения (по крайней мере, очевидно) часто недоопределены доказательствами (по крайней мере, доказательствами того рода, которые мы можем получить), имеющими отношение только к корреляциям или закономерностям — может быть ряд различные несовместимые причинные утверждения, которые не только согласуются с одним и тем же набором корреляционных доказательств, но даже подразумевают его. Ученые во многих дисциплинах признают, что такая недетерминированность существует, и разрабатывают способы решения этой проблемы — действительно, это основная методологическая направленность многих описаний причинного вывода и обучения в нефилософской литературе.Чистая регулярность или корреляционные теории причинности, похоже, не решают (или, возможно, даже не признают) эти проблемы недоопределенности и в этом отношении не в состоянии установить контакт с большей частью методологии причинного вывода и рассуждений.

Один из возможных ответов состоит в том, что причинно-следственные связи — это просто закономерности, удовлетворяющие дополнительным условиям, т. Е. Распространенные или «простые» закономерности в отличие от тех, которые таковыми не являются. Следуя этой линии мысли, естественным образом приходит к мнению, что причинные закономерности либо поддерживаются, либо (по крайней мере) «подкреплены» или «конкретизированы» законами , где законы понимаются как закономерности, отвечающие дополнительным условиям, как в лучшем системном анализе. закона (Lewis 1999).

Совершенно помимо других трудностей, это предложение сталкивается со следующей проблемой с точки зрения философии науки: процедуры, фактически используемые в различных науках для вывода причинно-следственных связей из других видов информации (включая корреляции), похоже, не имеют большой связи с усиленная версия только что описанной теории регулярности. Как показано ниже, вместо выявления причинно-следственных связей с некоторыми подвидами регулярности, удовлетворяющими очень общим условиям, касающимся распространенности и т. Д., Эти методы вывода вместо этого используют гораздо более конкретные предположения, связывающие причинные утверждения с информацией о статистических и других данных. (п.166) виды отношений независимости, экспериментирование и другие ограничения. Более того, эти предположения, связывающие корреляционную информацию с причинными выводами, не сформулированы в терминах чисто «юмовских» ограничений. Если предположить (как я это сделаю в дальнейшем), что одна из задач философа науки состоит в том, чтобы прояснить и, возможно, предложить улучшения в формах, которые причинное рассуждение фактически принимает в различных науках, теории регулярности, похоже, игнорируют слишком многие особенности того, как такое рассуждение на самом деле ведется освещать.

3.2 Контрфактические теории

Другая естественная идея, включенная во многие теории причинности как внутри, так и вне философии, состоит в том, что каузальные утверждения связаны (и, возможно, даже сводятся к) утверждениям о контрфактических отношениях. В философии очень влиятельной версией этого подхода является Льюис (1973). Льюис начинает с формулировки понятия контрфактической зависимости между отдельными событиями: e контрфактически зависит от события c тогда и только тогда, когда, (3.2) если бы произошло c , то произошло бы e ; и (3.3) если бы не произошло c , не произошло бы e . Затем Льюис утверждает, что c вызывает e тогда и только тогда, когда существует причинная цепочка от c до e : конечная последовательность событий c, d, f … e ,… такая что d причинно зависит от c, f от d ,… и e от f. (Льюис утверждает, что это обращение к причинным цепочкам позволяет ему иметь дело с определенными трудностями, связанными с упреждением причинно-следственных связей, которые возникают в более простых версиях контрфактической теории.) Противоречия (3.2) и (3.3), в свою очередь, понимаются в терминах теории возможных миров Льюиса: примерно «если бы c было так, то e было бы так» верно тогда и только тогда, когда некоторые из возможных миры, в которых имеет место c и e , «ближе» или более похожи на реальный мир, чем любой возможный мир, в котором c имеет место, а e — нет. Близость миров понимается в терминах сложной метрики сходства, в которой, например, два мира, которые демонстрируют идеальное соответствие фактов на протяжении большей части своей истории, а затем расходятся из-за «маленького чуда» (локального нарушения законы природы) более похожи, чем миры, в которых нет такого чуда, но есть менее идеальное совпадение.Поскольку, как и в случае с описанием условий INUS, Льюис стремится предоставить редуктивную теорию, эта метрика подобия не должна сама включать причинно-следственную информацию, опасаясь замкнутости. Используя эту метрику, Льюис утверждает, что, например, совместные эффекты общей причины в соответствующем смысле не являются контрфактически зависимыми друг от друга и что, хотя эффекты могут контрфактически зависеть от своих причин, обратное неверно. Контрфактическая зависимость, понимаемая таким образом «без возврата», таким образом отслеживает наши интуитивные суждения о причинной зависимости.

Функция метрики сходства Льюиса для определения того, что следует изменить, а что следует «оставить фиксированным» при оценке истинности контрфактических фактов. Например, когда я утверждаю, что если бы (вопреки действительности) я уронил этот бокал, он упал бы на землю, мы, естественно, рассматриваем ситуацию s («возможный мир»), в которой я отпускаю стекло, но в котором многое остальное остается таким же, как в реальном мире — гравитация все еще действует, если в реальном мире нет барьеров между стеклом и землей, это также имеет место в s и так далее.

(стр.167) Как это принято в философии, многие предполагаемые контрпримеры были направлены против теории Льюиса. Однако основная трудность с точки зрения философии науки заключается в следующем: различные критерии, которые входят в метрику сходства, и способ, которым эти компромиссы друг с другом слишком расплывчаты и неясны, чтобы служить полезным руководством для оценки контрфактических фактов. в большинстве научных контекстов. Как следствие, хотя иногда можно встретить попутные ссылки на теорию Льюиса в нефилософских дискуссиях о проблемах причинного вывода (обычно, когда исследователь пытается обосновать апелляции к контрфактам), теория редко, если вообще когда-либо, используется в проблемах причинного анализа и вывода. . ³

Осведомленность об этом подтолкнула некоторых философов к выводу, что контрфакты не играют никакой интересной роли в понимании причинно-следственной связи или, возможно, в науке в целом. Слегка изображая карикатуру, вывод выглядит следующим образом: контрфакты могут быть поняты только в терминах утверждений об отношениях сходства между левизианскими возможными мирами, но они слишком неясны, эпистемически недоступны и метафизически экстравагантны для научного использования. Этому выводу следует сопротивляться.Наука полна контрфактических утверждений, и в статистике и других дисциплинах существует множество полезных теоретических построений, которые явно понимают причинно-следственные связи в терминах контрфактов, но сами контрфакты не объясняются в терминах левизианской семантики. Грубо говоря, такие научные опровержения вместо этого представлены (или объяснены в терминах) такими устройствами, как уравнения и ориентированные графы, с явными правилами, регулирующими допустимые манипуляции с антецедентами, противоречащими фактам, и тем, что из них следует.В отличие от льюизианских рамок, их можно сделать точными и применимыми к реальным научным проблемам.

Одним из подходов, не лишенных проблем, но который обеспечивает удобную иллюстрацию того, как контрфакты используются в статистическом контексте, является потенциальный результат структура для понимания причинных утверждений, разработанная Рубином (1974) и Холландом (1986) и теперь широко используется в эконометрике и других областях. В простой версии причинно-следственная связь концептуализируется в терминах реакции на возможное лечение, наложенное на различные «единицы» u _i .Причинный эффект лечения t относительно альтернативного лечения t ‘ для u _i определяется как Yt (ui) −Yt ′ (ui), где Y _t (u _i ) — это значение Y , которое было бы принято для u _i , если бы ему была назначена обработка t и Y _{t ‘} ( u _i ) — это значение Y , которое предполагалось бы, если бы вместо u _i была назначена обработка t ‘.(Таким образом, определение причинного эффекта явно дается в терминах контрфактов.) При работе с совокупностью таких единиц и мышлении Y _t (u) и Y _{t ‘} (u) в качестве случайных величин в пределах единиц, средний или ожидаемый эффект лечения может быть определен как E [Y _t (u) –Y _{t ‘} (u)]. Для этих контрафактов не предусмотрена семантика типа Льюиса, но интуитивно понятная идея состоит в том, что мы должны думать о Y _t (u) и т. Д. Как о измерении отклика и в хорошо проведенный эксперимент, в котором u присвоено t — это, в свою очередь (на мой взгляд), может быть естественно объяснено обращением к понятию вмешательства , обсуждаемому позже.

(стр.168) Отсутствие семантики или условий истинности (по крайней мере, тех, которых ожидают философы) для используемых контрфактов, может показаться неудовлетворительным, но на самом деле предыдущая характеристика оценивается многими исследователями как методологически полезная по нескольким причинам.Например, «определения», данные для различных понятий причинного эффекта, даже если они не являются редуктивными, можно рассматривать как характеристику цели , к которой мы пытаемся сделать вывод, когда мы делаем причинный вывод. Они также обращают внимание на то, что Рубин (1974) и Холланд (1986) описывают как «фундаментальную проблему» причинного вывода, которая заключается в том, что для любой данной единицы можно наблюдать (максимум) либо Y _t (u _i ) или Y _{t ‘} (u _i ), но не оба сразу.Если, например, наблюдается Y _t (u _i ), но не Y _{t ‘} (u _i ), то это Очевидно, что для надежного причинно-следственного вывода требуются дополнительные допущения, которые позволяют делать выводы о Y _{t ‘} (u _i ) на основе другой информации, например, из ответов Y _{t ‘} (u _j ) для других агрегатов u _i ≠ u _j .Можно использовать структуру потенциального ответа, чтобы более точно охарактеризовать дополнительные предположения и информацию, необходимые для надежного вывода о причинных выводах, включая такие величины, как Y _t (u _i ) — Y _{t ‘} (u _i ), или E [ Y _t (u) –Y _t’ (u) ].Например, достаточным (но не необходимым) условием для надежной (несмещенной) оценки E [ Y _t (u) –Y _{t ‘} (u) ] является чтобы переменная лечения T = t, t ‘не зависела от контрфактических ответов Y (u). Еще одна особенность, встроенная в структуру Рубина-Холланда, состоит в том, что (как очевидно из предыдущего определения причинного эффекта на индивидуальном уровне) причинные утверждения всегда понимаются как имеющие сравнительную или контрастирующую структуру (т.е., as утверждает, что переменная причины C , принимающая одно значение в сравнении или в отличие от C , принимающей какое-то другое значение, вызывает различие или контраст между переменной, принимающей одно значение, а не другое). Подобное утверждение подтверждается рядом философов. Как утверждают Рубин и Холланд, мы часто можем прояснить содержание причинных утверждений, сделав эту контрастирующую структуру явной.

Интервенционист или манипуляционист объяснения причинно-следственной связи можно рассматривать как одну из конкретных версий нередуктивной контрфактической теории, в некоторых отношениях схожей по духу с теорией Рубина-Холланда.Основная идея состоит в том, что C (переменная, представляющая предполагаемую причину) вызывает E (переменная, представляющая эффект) тогда и только тогда, когда есть какое-то возможное вмешательство в C , такое, что если бы это вмешательство произошло, значение E изменится. Причинно-следственные связи в этом смысле являются отношениями, которые потенциально могут быть использованы в целях манипулирования. Эвристически можно думать о вмешательстве как о разновидности идеализированной экспериментальной манипуляции, не имеющей оснований для определения того, является ли C причиной E .(«Необоснованный» означает, грубо говоря, что вмешательство не связано с C или E таким образом, чтобы предполагать, что C вызывает E , когда они просто коррелированы.) Это понятие можно дать более точным техническим определение, которое не ссылается на такие понятия, как человеческая деятельность (Woodward 2003). Привлекательность этого описания в том, что оно делает понятным, почему экспериментирование может быть особенно хорошим способом обнаружения причинно-следственных связей.

Один очевидный вопрос, поднятый рамками интервенционизма, касается того, что означает «возможность вмешательства».«Здесь есть много тонких вопросов, на которые мне не хватает места для рассмотрения, но основная идея состоит в том, что операция вмешательства должна быть четко определена в том смысле, что существуют правила, определяющие, какие вмешательства допускает структура интересующей системы и как они должны проводиться. смоделирован. Какие вмешательства (стр.169) возможное в этом смысле, в свою очередь, влияет на наши контрфактические и причинные суждения. Представьте, что газ заключен в цилиндр с поршнем, который можно либо заблокировать в положении (так, чтобы его объем был фиксированным), либо позволить ему двигаться в вертикальном направлении. ⁴ На поршень опирается груз. Предположим, что сначала (i) поршень заблокирован, а газ помещен в тепловую баню с более высокой температурой, и ему позволено достичь равновесия. Кажется естественным сказать, что внешний источник тепла вызывает температуру газа, а температура и объем вместе создают давление. Соответственно, если бы температура термостата или объема была другой, давление было бы другим. Сравните это с ситуацией (ii), в которой источник тепла все еще присутствует, вес находится на поршне, поршень больше не закреплен, и газу позволяют расширяться, пока он не достигнет равновесия.Теперь кажется естественным сказать, что вес влияет на давление, а давление и температура вызывают новый объем. Соответственно, если бы вес был другим, то и объем был бы другим. Таким образом, то, как происходят различные изменения, и то, что считается фиксированным или непосредственно контролируемым, а также то, что может изменяться (законно), влияет на причинные и контрфактические суждения. Интервенционистская ссылка на «возможные» вмешательства отражает необходимость сделать только что описанные соображения явными, а не без разбора полагаться на постулирование чудес.

3.3 Теории причинных процессов

Теории, рассмотренные до сих пор, представляют собой «изменяющие» объяснения причинности: они воплощают идею, которая заставляет «изменять» их последствия, хотя они по-разному объясняют понятие «создание различий». В этом смысле причинные утверждения включают сравнение двух различных возможных состояний причины и следствия, причем состояние следствия зависит от состояния причины.

Напротив, теории причинных процессов, по крайней мере, при естественной интерпретации, не считают установление различий центральным элементом причинности.В версиях этой теории, разработанных Салмоном (1984) и Доу (2000), ключевыми элементами являются причинный процесс и причинное взаимодействие . В версии Сэлмона причинный процесс — это физический процесс, такой как движение бейсбольного мяча в пространстве, который передает энергию и импульс или некоторую другую сохраняемую величину пространственно-временным непрерывным образом. Причинные процессы являются «носителями» причинного влияния. Причинное взаимодействие — это пространственно-временное пересечение двух или более причинных процессов, которое включает обмен сохраняющейся величиной, такой как энергия / импульс, как при столкновении двух бильярдных шаров.Причинные процессы имеют предельную скорость распространения — скорость света. Причинные процессы контрастируют с псевдопроцессами, такими как движение яркого пятна, отбрасываемого вращающимся прожектором внутри купола на внутренней поверхности купола. Если скорость вращения и радиус купола (стр.170) достаточно велики, скорость пятна может превышать скорость света, но псевдопроцесс не является носителем причинного влияния: положение пятна в одной точке не вызывает его появления в другой точке.Скорее, причинные процессы, задействованные в этом примере, включают распространение света от источника, что, конечно, учитывает предельную скорость c .

Теории причинных процессов часто называют «эмпирическими» или «физическими» теориями причинности. По мнению сторонников, они не предназначены для концептуального анализа понятия причинности; вместо этого идея состоит в том, что они фиксируют, что причинно-следственная связь включает в себя реальный мир. Возможно, это согласуется с нашей концепцией причинности , что мгновенное действие на расстоянии концептуально возможно, но с точки зрения эмпирического факта мы не находим этого в нашем мире.

По мнению защитников, понятия передачи и обмена / передачи сохраняемых величин, используемые для характеристики причинных процессов и пересечений, могут быть разъяснены без ссылки на контрфакты или другие понятия, влияющие на различия: является ли какой-либо процесс причинным процессом или подвергается причинному взаимодействию, является вопрос, который может быть определен только по характеристикам самих процессов и не требует сравнения с альтернативными ситуациями. Мы находим эту идею у Ней (2009), которая противопоставляет «физическую причинно-следственную связь», которую, по ее мнению, можно охватить чем-то вроде подхода Сэлмона / Доу, и который, по ее мнению, характеризует причинно-следственные связи, обнаруживаемые в «фундаментальной физике», с разницей: лечение причинно-следственной связи, которое, по ее мнению, характерно для специальных наук и народного мышления о причинно-следственной связи.

Одно очевидное ограничение теорий причинных процессов состоит в том, что неясно, как применять их к контекстам за пределами (некоторых частей) физики, в которых, похоже, нет аналогов законам сохранения. (Рассмотрим «увеличение денежной массы вызывает инфляцию».) Один из возможных ответов, отраженный в Ney (2009), — принять своего рода дуализм в отношении причинно-следственной связи, считая, что теории причинных процессов являются правильной историей о причинно-следственных связях в физике, в то время как некоторые другой, предположительно ориентированный на разницу подход более уместен в других областях.Конечно, это поднимает вопрос о взаимосвязи, если таковая имеется, между этими различными трактовками причинности. Вслед за несколькими другими авторами (Earman 2014, Wilson готовится к печати) я предлагаю в разделе 6, что интуицию, лежащую в основе теорий причинных процессов, лучше всего уловить посредством контраста между системами, управляемыми гиперболическими и другими видами (эллиптическими, параболическими) дифференциальными уравнениями. Поскольку все такие уравнения описывают отношения, создающие различия, причинно-следственные процессы следует понимать как включающие один конкретный вид отношений, создающих различия.

3.4 Причинные принципы

До сих пор мы рассматривали теории, которые пытаются предоставить «разъяснения», «интерпретации» или даже «определения» причинных понятий. Однако отличительной чертой многих трактовок причинно-следственной связи является то, что они делают предположения о том, как понятие причинной связи соотносится с другими представляющими интерес понятиями, — предположения, содержащие ограничения или условия некоторой общности относительно поведения причин (по крайней мере, обычно), которые могут или могут не сопровождаться утверждением, что они являются частью «нашей концепции» (п.171) причинно-следственной связи. Я называю эти причинные принципы . Примеры включают ограничения на скорость распространения причинного влияния (например, отсутствие сверхсветовой сигнализации) и условия, связывающие причинные и вероятностные отношения, такие как условие Причинного Маркова, описанное ниже. Некоторые объяснения причинно-следственной связи построены вокруг приверженности одному или нескольким из этих принципов — запрет на сверхсветовое распространение предполагается в теориях причинных процессов, а условие Причинного Маркова предполагается во многих версиях вероятностных теорий.С другой стороны, несколько различных интерпретационных концепций могут согласовываться с одним и тем же причинным принципом (или даже естественным образом соответствовать ему), так что одни и те же причинные принципы могут «жить» в разных интерпретирующих концепциях. Например, можно принять интервенционистскую характеристику причинности и также считать, что в контекстах, в которых имеет смысл говорить о причинном распространении, причины, понимаемые на интервенционистской линии, будут подчиняться запрету на сверхсветовую передачу сигналов. Точно так же можно было бы возразить, что причины, понимаемые в рамках интервенционистского подхода, при соответствующих ограничениях подчиняются условию Причинного Маркова (ср.Хаусман и Вудворд 1999). Философы, обсуждающие причинность, часто больше сосредотачиваются на вопросах интерпретации, чем на причинных принципах, но последние имеют центральное значение в научном контексте.

4 Причинное моделирование, структурные уравнения и статистика

Вывод (с использованием так называемых методов причинного моделирования) причинно-следственных связей на основе статистической информации является общим для многих областей науки. Методы используются для этой цели во всех социальных науках и становятся все более распространенными в современной биологии, особенно при работе с большими наборами данных, например, когда исследователи пытаются сделать вывод о причинно-следственных связях в мозге на основе данных фМРТ или генетических регулирующих взаимосвязях на основе статистических данных, включающих экспрессия гена.

Вопреки тому, что обычно предполагается, такие методы , а не , в большинстве случаев воплощают концепцию причинно-следственной связи, которая сама по себе является «вероятностной» и не обеспечивает прямое сведение причинно-следственной связи к фактам о вероятностных отношениях. Вместо этого мы получаем представление об этих техниках, отмечая, что они используют два различных типа репрезентативных структур. Одна связана с информацией P о вероятностных или статистических отношениях, касающихся некоторого набора переменных V.Другой включает устройства для представления причинно-следственных связей — назовем их C — между переменными в V, чаще всего с помощью уравнений или ориентированных графов. Представленные таким образом причинные отношения C не определены в терминах вероятностных отношений в P — действительно, эти причинные отношения обычно предполагаются как детерминированный . Вместо этого проблема причинного вывода концептуализируется как проблема выведения из P в C. Обычно это требует дополнительных предположений A различного рода, выходящих за рамки информации в P — примеры включают в себя причинно-марковские условия и условия верности, обсуждаемые позже.Роль этих дополнительных предположений — одна из причин, почему причинно-следственные связи в C (стр.172) не следует рассматривать как определяемые только в терминах отношений в P. В зависимости от деталей случая, P в сочетании с A может позволить сделать вывод об уникальной причинной структуре (причинная структура может быть идентифицируемой из P, с учетом A) или (более типичный случай) вывод может дать только класс эквивалентности различных причинных структур.

В качестве простой иллюстрации рассмотрим уравнение линейной регрессии (4.1)

Y = aX + U.

(4.1) может использоваться просто для описания наличия корреляции между X и Y , но он также может использоваться для представления существования причинно-следственной связи: что изменение X суммы dX вызывает изменение adY , и в этом случае (4.1) является одним из средств представления причинно-следственных связей C, упомянутых ранее. (По соглашению причинная переменная X записана в правой части уравнения, а следственная переменная Y — в левой.) U — это так называемый термин ошибки, обычно используемый для обозначения других неизвестных причин Y помимо X (или, точнее, других причин Y , которые не вызывают X и не являются вызвано X .) U предполагается случайной величиной, управляемой некоторым распределением вероятностей. Когда (4.1) правильно представляет причинно-следственную связь, отдельные значения или реализации U, u _i , комбинируются с реализациями значений x _i X для получения значений y _i из Y в соответствии с (4.1). Обратите внимание, что стохастический или вероятностный элемент в (4.1) вытекает из того факта, что U является случайной величиной, а не потому, что взаимосвязь между X и Y или между U и Y сама по себе является случайной.

Простая проблема вывода, возникающая в связи с (4.1), состоит в том, чтобы вывести значение a из наблюдений за значениями X и Y , поскольку они появляются в форме наблюдаемого совместного распределения вероятностей Pr (X , Y), с Pr (X, Y) , играющим роль P в предыдущей схеме.Простой результат состоит в том, что если (4.2) общая функциональная форма (4.1) верна и (4.3) распределение U удовлетворяет определенным условиям, наиболее важным из которых является то, что U не коррелирует с X , тогда можно надежно оценить a из Pr (X, Y) с помощью процедуры, называемой обычным методом наименьших квадратов. Здесь (4.2) и (4.3) играют роль дополнительных предположений A, которые в сочетании с информацией в Pr (X, Y ) используются для достижения (причинного) вывода о значении коэффициента a .

Только что описанный пример включает двумерную регрессию. В многомерной линейной регрессии ряд различных переменных X _i , причинно связанных с некоторым эффектом Y , представлен в правой части уравнения Y = ∑aiXi + U Это позволяет представить причинно-следственные связи между каждым из X _i и Y , но все же не позволяет нам представить причинно-следственные связи между самими X _i .Последнее может быть выполнено с помощью системы , уравнений, где соглашение состоит в том, что одна из них представляет, что переменные X _j являются прямыми причинами некоторых других переменных X _k , написав уравнение в котором X _j располагаются справа, а X _k — слева. Каждая переменная, вызванная другими переменными в интересующей системе, представлена ​​в левой части отдельного уравнения.Например, структура, в которой экзогенный X ₁ (напрямую) вызывает X ₂ и X ₁ и X ₂ (напрямую) вызывают Y можно представить как

X2 = a X1 + U1

(4.4)

Y = bX1 + cX2 + U2

(стр.173)

Рисунок 8.1 Графическое представление системы (4.4).

Здесь X ₁ влияет на Y по двум различным маршрутам или путям, один из которых находится непосредственно от X ₁ до Y , а другой является косвенным и проходит через Х ₂ .Как и в случае с (4.1), одна из проблем заключается в оценке значений коэффициентов в каждом из уравнений на основе информации о совместном распределении вероятностей Pr ( Y, X ₁ , X ₂ ) , и другие предположения, включая предположения о распределении ошибок U ₁ и U ₂ . Однако есть также более сложная и интересная проблема обучения каузальной структуре .Предположим, что кому-то дана информация о Pr ( Y, X ₁ , X ₂ ), но неизвестны причинно-следственные связи между этими переменными. Проблема структурного обучения состоит в том, чтобы узнать эти причинно-следственные связи из соответствующего распределения вероятностей и других предположений.

Чтобы описать некоторые современные подходы к этой проблеме, будет полезно ввести альтернативное устройство для представления причинно-следственных связей: ориентированные графы.Основное соглашение заключается в том, что стрелка от одной переменной к другой ( X-> Y ) означает, что X является прямой причиной (также называемой родительской [ пар. ]) Y . (Предполагается, что это означает, что Y является некоторой нетривиальной функцией X и, возможно, других переменных — нетривиальной в том смысле, что есть по крайней мере два разных значения X , которые отображаются в разные значения Y. ) Например, система (4.4) может быть представлена ​​ориентированным графом на рисунке 8.1.

Одна из причин использования графических представлений состоит в том, что иногда разумно предположить, что существуют систематические отношения между графом и отношениями зависимости / независимости в ассоциированном распределении вероятностей по переменным, соответствующим вершинам графа. Предположим, у нас есть ориентированный граф G с распределением вероятностей P по вершинам V в G . Тогда G и P удовлетворяют причинному марковскому условию (CM) тогда и только тогда, когда

( CM ) Для каждого подмножества W переменных в V , W не зависит от любого другого подмножества в V , которое не содержит родителей W или потомков (эффектов) W , при условии родителей W .

CM является обобщением знакомых отношений «отсеивания» или условной независимости, которые ряд философов (и статистиков) использовали для характеристики взаимосвязи между причинно-следственной связью и вероятностью. КМ подразумевает, например, что если два совместных эффекта имеют одну общую причину, то условное обозначение этой общей причины делает эти эффекты условно независимыми друг от друга. Это также означает, что если X не вызывает Y и Y не вызывает X и X и Y не имеют общей причины, то X и Y безоговорочно независимы. — иногда называют принципом общего дела.

(стр.174) Второе полезное предположение, названное Спиртесом, Глимуром и Шайнсом (2000) верностью (F), —

.

(F) График G и связанное с ним распределение вероятностей P удовлетворяют условию достоверности тогда и только тогда, когда каждое отношение условной независимости, истинное в P , влечет за собой применение CM к G .

(F) говорит, что отношения независимости в P возникают только из-за структуры ассоциированного графа G (поскольку они вытекают из CM), а не по другим причинам.Это исключает, например, причинную структуру, в которой X влияет на Z двумя разными путями или маршрутами, один из которых является прямым, а другой — косвенным, проходя через третью переменную Z , но такие что эффекты на двух маршрутах просто компенсируют друг друга, так что X не зависит от Z .

Хотя я не обсуждаю здесь детали, эти два предположения можно объединить для создания алгоритмов, которые позволяют делать выводы о причинной структуре (как представлено G ) из ​​соответствующего распределения вероятностей P .В некоторых случаях предположения позволят идентифицировать уникальный граф, соответствующий P ; в других случаях они позволят идентифицировать класс эквивалентности графов, которые могут иметь некоторые важные структурные особенности. Эти условия — особенно F — можно ослабить различными способами, чтобы они соответствовали более широкому кругу обстоятельств, и затем можно исследовать, какие выводы они оправдывают.

И CM, и F являются примерами того, что я назвал причинными принципами.Верность, несомненно, является условным эмпирическим предположением, которое будет верным для одних систем, а не для других. Для некоторых видов систем, таких как те, которые включают механизмы обратной связи или регулирования, в которых конструкция системы такова, что при отклонениях от некоторого значения переменной, возникающих через один путь или механизм, какая-то другая часть системы действует таким образом, чтобы восстановить исходное значение, нарушения верности могут быть очень распространенными.

Статус CM поднимает более глубокие вопросы. Существует множество условий, при которых системы, детерминированные или иные, могут не удовлетворять требованиям CM, но эти исключения могут быть ограничены и, возможно, хорошо понятны. ⁵ Для детерминированных систем с аддитивными независимыми ошибками (т. Е. Систем, для которых определяющие уравнения имеют вид Xi = f (par (Xi)) + Ui, с U _i , независимо друг от друга и каждый U _i независимо от par (X _i ) ), CM следует как теорема (см. Pearl 2000). С другой стороны, наша основа для принятия этих предположений независимости во многих случаях может показаться полагающейся на принятие части CM — мы, кажется, готовы предположить, что ошибки не зависят от степень, что U _i не вызывают друг друга или par (X _i ) и не имеют общих причин (вариант принципа общей причины, упомянутый ранее).Тем не менее, CM часто является естественным предположением, которое принимается в контексте вне социальных наук, включая физику, как мы отметим позже. По сути, это сводится к идее, что корреляции между причинно-независимыми («входящими» или экзогенными переменными) не возникают «спонтанно» или (стр.175) по крайней мере, что такие корреляции редки, и что мы должны стараться избегать их постулирования, поскольку это согласуется с тем, что наблюдается.

5 Стабильность, независимость и причинно-следственная интерпретация

До сих пор мы не рассматривали напрямую вопрос о том, что должно быть в случае набора уравнений или ориентированного графа для описания причинно-следственной связи.Мой собственный ответ — интервенционист: уравнение, подобное (4.1), правильно описывает причинно-следственную связь тогда и только тогда, когда для некоторого диапазона значений X вмешательства, которые изменяют значение X , приводят к изменениям в Y в соответствии с (4.1). Причинно-следственные связи, включающие системы уравнений или более сложные графические структуры, также можно понять в терминах интервенционизма. Основная идея состоит в том, что, когда система, подобная (4.4), полностью причинно корректна, вмешательство в каждую из переменных X _j , установка таких переменных на некоторое значение k может быть представлено заменой уравнения в которое X _j встречается как зависимая переменная с уравнением Xj = k, в то время как другие уравнения в системе (некоторые из которых будут иметь X _j в качестве независимой переменной) остаются неизменными, продолжая чтобы описать, как система отреагирует на установку Xj = k.Таким образом, каждое из уравнений продолжает выполняться в соответствии с его обычной интервенционистской интерпретацией при изменении других — система в этом смысле является модульной .

Отложив в сторону вопрос о достоинствах этой специфически интервенционистской интерпретации, полезно сделать шаг назад и задать более общий вопрос, что предполагается о причинно-следственных связях, когда используются такие структуры, как (4.1) и (4.4). Естественная мысль состоит в том, что причинная интерпретация требует некоторых предположений (однако в деталях они могут быть конкретизированы) об устойчивости или независимости определенных отношений при изменении других видов фактов.Как минимум, использование (4.1) для представления причинно-следственной связи основывается на предположении, что, по крайней мере, для некоторого диапазона обстоятельств, мы можем подставить различные значения X в (4.1), и это будет продолжаться для ( быть стабильным по отношению к этим различным значениям или независимо от них в том смысле, что мы можем использовать (4.1), чтобы определить, каким будет результирующее значение Y . Другими словами, мы предполагаем, что существует способ исправить или установить значение X , которое в достаточной степени не зависит от отношения (4.1) что установка X через P не нарушает выполнение (4.1). Условие модульности, упомянутое ранее, аналогичным образом воплощает условия стабильности или независимости, удерживающие по уравнениям.

Кажется правдоподобным, что мы полагаемся на такие предположения о стабильности всякий раз, когда, например, мы интерпретируем (4.1) в терминах отношения контрфактической зависимости Y от X без обратного отслеживания: для такой интерпретации требуется некоторая уточнение того, что останется неизменным (соотношение [4.1], значения переменных, которые не являются эффектами X ) при изменениях в X . Как предлагалось ранее, в обсуждаемых контекстах такая информация предоставляется с помощью используемой эквациональной или графической модели (и правил для (стр.176) интерпретация и манипулирование такими моделями, как только что описанные), а не метрикой подобия в стиле Льюиса по возможным мирам. Точно так же, если кто-то хочет интерпретировать уравнения, подобные (4.1), с точки зрения учета регулярности в стиле INUS, он также должен каким-то образом изменить репрезентативные ресурсы и правила для манипулирования представлениями, которые позволят уловить различие между теми особенностями представленной системы, которые остаются стабильна при разного рода изменениях и тех, которых нет.

Эти замечания предлагают более общую тему, а именно, что во многих областях науки утверждения о причинно-следственных связях тесно связаны (или естественным образом выражаются в терминах) независимости утверждений, включая утверждения о статистической независимости, как в случае CM, и утверждения о независимости функциональных отношений при различных изменениях, причем последнее является своего рода независимостью, которая отличается от статистической независимости. Тесно связанный с этим момент заключается в том, что утверждения о независимости (и, следовательно, причинные понятия) также часто представлены в науке в виде утверждений о факторизуемости , поскольку утверждения о факторизуемости могут использоваться для выражения идеи о том, что определенные отношения будут стабильными при (или независимо от) изменения в других — «причинно-правильная» факторизация — это та, которая фиксирует эти факты стабильности.В качестве иллюстрации CM эквивалентен следующему условию факторизации:

Pr (X1,…, Xn) = ∏ Pr (Xj / par (Xj))

(5.1)

Существует много разных способов разложить на множители совместного распределения вероятностей, но каждый из них можно рассматривать как представление конкретного утверждения о причинной структуре: в (5.1) каждый член Pr (Xj / par (Xj)) можно рассматривать как представляет собой отдельную или независимую причинно-следственную связь, связывающую X _j и его родителей. Эта интерпретация будет уместной в той степени, в которой, по крайней мере в пределах определенного диапазона, каждый Pr (Xj / par (Xj)) будет продолжать удерживать изменения в частоте par (Xj), и каждый из Pr (Xj / par (Xj)) можно изменять независимо от других.(Причинно правильная факторизация — это та, которая удовлетворяет этому условию.) Физика содержит аналогичные примеры, в которых условия факторизации используются для представления причинной независимости — например, условие (кластерное разложение), что S-матрица, задающая амплитуды рассеяния в квантовой теории поля, факторизует как продукт терминов, представляющих далеко разделенные (и, следовательно, причинно-независимые) подпроцессы (см. Duncan 2012, 58).

Еще одной иллюстрацией общей темы взаимосвязи между предположениями о причинности и независимости является недавняя работа о направлении причинно-следственной связи в машинном обучении (Janzing et al.2012). Предположим, что (i) Y можно записать как функцию X плюс член аддитивной ошибки, который не зависит от X: Y = f (X) + U с X_ | _U (где _ | _ означает вероятностную независимость). Тогда, если распределение негауссово, нет такой модели аддитивной ошибки от Y до X , то есть нет модели, в которой (ii) X можно записать как X = g (Y) + V с Y_ | _V Естественное предположение состоит в том, что для определения правильного причинного направления следует исходить из того, какое из (i) или (ii) выполняется, причем правильным причинным направлением является такое, в котором причина не зависит от ошибки.Это можно рассматривать как естественное выражение представлений о независимости (стр.177) «Входящие» влияния, воплощенные в CM. Выражаясь несколько иначе, если X → Y является правильной моделью, но не имеет аддитивной формы ошибки, это потребует очень надуманной, специальной (и, следовательно, в некотором смысле маловероятной) взаимосвязи между P (X) и P ( Y / X) , чтобы получить модель аддитивной ошибки формы Y → X . Опять же, обратите внимание на тесную связь между предположениями о статистической независимости, избеганием «надуманных» совпадений и причинными предположениями (в данном случае о причинном направлении).

В только что описанном случае мы использовали тот факт, что в интересующей нас системе присутствуют по крайней мере три причинных фактора — Y, X, и U . А как насчет случаев, когда есть только две переменные — X и Y — которые детерминированно связаны, причем каждая из них является функцией другой? Janzig et al. (2012) также показывают, что даже в этом случае (и даже если функция от X до Y обратима) иногда можно определить причинное направление посредством дальнейшего обобщения связи между причинным направлением и фактами о независимость, при этом соответствующий вид независимости теперь является своего рода информационной независимостью, а не статистической зависимостью.Грубо говоря, если причинное направление проходит как X → Y , то мы должны ожидать, что функция f , описывающая эту взаимосвязь, будет информационно независимой от описания (маргинального) распределения X , которое ощущение, что знание этого распределения не предоставит никакой информации о функциональной взаимосвязи между X и Y и наоборот. Примечательно, что применение этой идеи как в моделировании, так и в реальных примерах, в которых причинно-следственная связь известна независимо, показывает, что метод во многих случаях приводит к правильным выводам.Если предположить, что информационная независимость Pr (X) и X → Y функционирует как своего рода прокси для инвариантности или стабильности X → Y при изменении распределения X , этот метод делает нормативный смысл, учитывая идеи о причинной интерпретации, описанные ранее.

6 Причинность в физике

Вопросы, связанные с ролью причинно-следственной связи в физике, в последнее время стали предметом значительных философских дискуссий.Существует спектр (а точнее, многомерное пространство) различных возможных позиций по этому вопросу. Некоторые придерживаются точки зрения, согласно которой особенности фундаментальных физических законов или контексты, в которых эти законы применяются, подразумевают, что причинные понятия не играют законной роли в физике или играют незначительную роль. Другие занимают еще более сильную позицию, что, поскольку причинные понятия принципиально неясны ( в целом, ), они просто являются источником путаницы, когда мы пытаемся применить их к физическим контекстам (а также, предположительно, в других местах).Более умеренная позиция состоит в том, что, хотя причинные понятия иногда являются законными в физике, они не нужны в том смысле, что любое уважаемое с научной точки зрения содержание, которое они имеют, может быть выражено без ссылки на причинность. Третьи (например, Frisch 2014) отстаивают законность и даже центральную роль причинных понятий в интерпретации физических теорий. Сторонники этой последней позиции отмечают, что даже поверхностный взгляд на литературу по физике обнаруживает множество ссылок на «причинность» и «условия причинности».Примеры включают условие микропричинности в квантовой теории поля, которое гласит, что операторы в пространственно-подобных (стр.178) разделение коммутируют и которое обычно мотивируется утверждением, что события при таком разделении не взаимодействуют причинно, и предположением о кластеризации разложения, упомянутым в разделе 5, которое также часто мотивируется как условие причинности. Другими примерами являются общее предпочтение «запаздывающих» над «продвинутыми» решениями уравнений классического электромагнетизма и использование запаздывающих, а не продвинутых функций Грина при моделировании дисперсионных соотношений.Эти предпочтения часто мотивируются утверждением, что продвинутые решения представляют собой «непричинное» поведение, в котором эффекты временно предшествуют своим причинам (нарушение другого условия причинности) и, следовательно, должны быть отвергнуты. Точно так же существует иерархия условий причинности, часто налагаемых в моделях общей теории относительности, например, решения, включающие замкнутые причинные или временноподобные кривые, отвергаются некоторыми на том основании, что они нарушают «причинность». Однако причинные скептики отвечают, что эти условия либо немотивированы (например,g., расплывчатые или необоснованно априорные) или избыточные в том смысле, что то, что в них можно защитить, можно переформулировать без ссылки на какое-либо понятие причинности.

Связанный с этим вопрос касается того, требуют ли причинные утверждения, возникающие в специальных науках (в той мере, в какой они истинны или законны), «обоснование» фундаментальными физическими законами, при этом эти законы служат «творцами истины» для таких утверждений. Простая версия такой точки зрения может утверждать, что C вызывает E тогда и только тогда, когда существует фундаментальный физический закон L , связывающий C s с E s, с C и E » создание экземпляра » L .Хотя, возможно, нет никакой логической несоответствия между этим обосновывающим утверждением, утверждением о том, что причинная связь не играет никакой роли в физике, и утверждением, что причинные понятия иногда законно используются в специальных науках, существует, по крайней мере, противоречие — кто-то, придерживающийся всех этих утверждений, должен объясните, как они могут быть правдой вместе. Сделать это правдоподобным образом нетривиально и представляет собой еще один вопрос, заслуживающий дополнительного философского внимания.

6.1 Причинная асимметрия и инвариантность относительно обращения времени

Обращаясь теперь к некоторым аргументам в пользу незначительной или нулевой роли причинности в физике, я начну с последствий инвариантности относительно обращения времени.За исключением законов, управляющих слабым взаимодействием, фундаментальные физические законы как в классической механике, так и в электромагнетизме, специальной и общей теории относительности и квантовых теориях поля инвариантны относительно обращения времени: если физический процесс согласуется с такими законами, «время- обратный »этого процесса также разрешен этими законами. Например, согласно классическому электромагнетизму, ускоряющий заряд будет связан с электромагнитным излучением, исходящим от заряда наружу. Эти законы также допускают обращенный во времени процесс, в соответствии с которым сферически-симметричная волна электромагнитного излучения сходится на одном заряде, который затем ускоряется — процесс, который кажется редким, без каких-либо специальных приспособлений.Широко распространенная философская точка зрения состоит в том, что эта симметричная во времени особенность фундаментальных законов в некотором роде несовместима с асимметрией причинных отношений или, по крайней мере, что последнее не имеет никакого основания или основы, учитывая первое. Если предположить, что асимметрия между причиной и следствием является центральным элементом всего понятия причинности, то это (стр.179) в свою очередь, чтобы показать, что в фундаментальной физике нет основы для применения причинных понятий.

Этот вывод более проблематичен, чем обычно считается.Как подчеркивает Эрман (2011), инвариантный характер относительно обращения времени большинства фундаментальных уравнений физики согласуется с конкретными решениями этих уравнений, демонстрирующих различные асимметрии — действительно, исследования многих таких уравнений показывают, что «большинство» их решений являются асимметричный (Earman 2011). Таким образом, очевидная возможность состоит в том, что в той степени, в которой причинная интерпретация решения дифференциального уравнения вообще уместна, именно асимметрия в этих решениях обеспечивает основу для применения асимметричного понятия причинной связи.Другими словами, причинные асимметрии следует искать в конкретных решениях фундаментальных уравнений, которые возникают, когда мы налагаем определенные начальные и граничные условия, а не в самих уравнениях.

Чтобы расширить эту идею, рассмотрим, почему сходящаяся волна в предыдущем примере возникает редко. Очевидное объяснение состоит в том, что такой конвергентный процесс потребует очень точной координации различных факторов, которые в совокупности создают когерентную приходящую волну. (ср.Earman 2011). При таком понимании происхождение этой асимметрии аналогично происхождению более знакомых термодинамических асимметрий — для этого потребуется сочетание обстоятельств, которые, по нашему мнению, вряд ли возникнут «спонтанно», так же как положения и импульсы Молекулы, составляющие газ, который диффундировал, чтобы заполнить контейнер, вряд ли будут расположены таким образом, чтобы газ самопроизвольно занимал только правую половину контейнера через некоторое время. Конечно, «маловероятный» не означает «невозможный» в том смысле, что он противоречит законам природы в любом случае, и на самом деле в электромагнитном случае можно легко представить себе какое-то приспособление — например, точно устроенную систему зеркал и линз. — что производит такую ​​набегающую волну.

Важным моментом для наших целей является то, что асимметрия в частотах появления исходящих расходящихся волн по сравнению с приходящими сходящимися волнами, так сказать, не может быть обнаружена в самих уравнениях Максвелла, а скорее возникает, когда мы накладываем начальные и граничные условия для этих уравнений, чтобы прийти к решениям, описывающим поведение определенных видов систем. Эти начальные и граничные условия эмпирически обоснованы природой задействованных систем: если мы имеем дело с системой, которая включает в себя один ускоряющий точечный заряд и никаких других полей нет, это приводит к решению уравнений, в которых исходящее излучение равно настоящее время; система, в которой когерентная волна коллапсирует на точечный заряд, моделируется различным выбором начальных и граничных условий, что приводит к разному поведению электромагнитного поля.Если мы спросим, ​​почему первая ситуация возникает чаще, чем вторая, ответ, похоже, будет иметь отношение к общим статистическим соображениям, описанным ранее. Таким образом, инвариантный характер фундаментальных уравнений относительно обращения времени согласуется с конкретными решениями этих уравнений, демонстрирующих различные асимметрии, и, хотя могут быть другие причины не интерпретировать эти решения причинно, инвариантность относительно обращения времени фундаментальных уравнений сама по себе не является препятствие для этого.Я предполагаю, что то, что верно в данном конкретном случае, верно и в более общем плане.

(стр.180) Мы можем сопоставить этот взгляд с неявной картиной, которую многие философы, по-видимому, имеют о связи между причинностью и законами. Согласно этой картине, фундаментальные законы, взятые сами по себе, имеют богатое причинное содержание и напрямую описывают причинные связи: «логическая форма» фундаментального закона — это что-то вроде

Все F вызывают G.

(6,1) ⁶

Это действительно загадка — увидеть, как согласовать эту картину с инвариантным характером физических законов относительно обращения времени.Частично решение этой загадки состоит в том, чтобы признать, что законы сами по себе, взятые точно так же, как дифференциальные уравнения, часто не содержат причинных утверждений в духе (6.1); опять же, причинное описание, когда оно вообще уместно, основывается на том, как уравнения и выбор конкретных начальных и граничных условий взаимодействуют, когда мы находим конкретные решения этих уравнений.

Если эта общая мысль верна, возникает несколько дополнительных проблем. С одной стороны, может показаться, что выбор начальных и граничных условий для моделирования конкретной системы является чисто эмпирическим вопросом — либо вы сталкиваетесь с когерентной приходящей волной, либо нет — и отчетливо причинные соображения не следует рассматривать как игру любая роль в выборе модели.На этом основании можно было бы возразить, что, выбрав эмпирически обоснованное описание системы, можно нанести каузальный блеск на результат и сказать, что приходящая волна вызывает ускорение, но что использование причинного языка здесь не нужно и действительно нет самостоятельной работы. С другой стороны, трудно не поразиться сходству между невозможностью точно скоординированной приходящей волны, возникающей спонтанно, и принципами, подобными CM, описанным в разделе 4.Когда отдельные сегменты волнового фронта уходящей волны коррелируются, это кажется нам загадочным, потому что это может быть связано с общей причиной — ускоряющимся зарядом. С другой стороны, такая точная координация входящего излучения, которая связана с волной, сходящейся к источнику, кажется нам маловероятной (опять же в соответствии с CM) при отсутствии прямых причинно-следственных связей между факторами, ответственными за волну, или некоторыми другими факторами. общее дело, как и система зеркал. С этой точки зрения причинно-следственные соображения, связанные с КМ, играют роль в обосновании одного выбора начальных и граничных условий по сравнению с другим или, по крайней мере, в понимании того, почему в качестве эмпирического материала мы обнаруживаем, что одни наборы этих условий встречаются чаще, чем другие. . ⁷

6.2 Виды дифференциальных уравнений

Как отмечалось ранее, известные фундаментальные физические законы обычно формулируются в виде дифференциальных уравнений. Различия между такими уравнениями имеют значение, когда мы начинаем их интерпретировать. (стр.181) причинно. С точки зрения причинного представления, одним из наиболее важных является различие между гиперболическими и другими видами (параболическими, эллиптическими) дифференциальными уравнениями в частных производных (УЧП). Рассмотрим неоднородное уравнение в частных производных второго порядка с двумя независимыми переменными

Afxx + Bfxy + Cfyy + Dfx + Efy + Ff = G

, где нижние индексы обозначают частичное дифференцирование: fxx = ∂2f / ∂x2 и т. Д.Гиперболическое дифференциальное уравнение этой формы характеризуется B2 − AC> 0, в то время как параболические (соответственно эллиптические) уравнения характеризуются B2 − AC = 0 (соответственно B2 − AC <0). Гиперболические PDE - это естественный способ представления распространения причинного процесса во времени. Например, волновое уравнение в одном пространственном измерении

∂ 2f / ∂ t2 = c2∂ 2f / ∂ x2

— парадигматический гиперболический УЧП, описывающий распространение волны в среде.

Области решений для гиперболических УЧП имеют «характерные поверхности» или конусообразные структуры, которые характеризуют верхний предел скорости распространения возмущений или сигналов — в случае уравнений классического электромагнетизма они соответствуют знакомой структуре светового конуса.Напротив, эллиптические и параболические УЧП имеют области решения, в которых нет такого ограничения на скорость распространения возмущений. Связанное с этим различие состоит в том, что гиперболические уравнения связаны с конкретными областями зависимости и влияния: существует конкретная область в области решения, от которой зависит решение в точке P, в том смысле, что то, что происходит за пределами этой области, не имеет значения. на то, что происходит в точке P — таким образом, в электромагнетизме то, что происходит в точке, зависит только от того, что происходит в обратном световом конусе этой точки.Напротив, эллиптические уравнения в частных производных, такие как уравнение Лапласа, не имеют конкретных областей зависимости. Вместо этого область зависимости для каждой точки — это вся область решения. Учитывая эту особенность и отсутствие предельной скорости распространения возмущения, интуитивно не существует четко определенного понятия причинного распространения для систем, управляемых такими уравнениями.

И Эрман (2014), и Уилсон (готовится к печати) предполагают, что надлежащий способ охарактеризовать понятие причинного распространения (и связанное с этим понятие причинного процесса, подобное лососевому / Доу-подобному понятию) лежит в терминах систем, поведение которых регулируется гиперболические дифференциальные уравнения, допускающие корректную формулировку начального значения.Это позволяет избежать использования нечетких понятий, таких как «пересечение», «владение» сохраняющейся величиной и так далее. Тогда псевдопроцесс можно охарактеризовать только тем фактом, что его поведение не описывается соответствующим гиперболическим УЧП.

Если это верно, можно сделать несколько других выводов. Во-первых, вспомните предполагаемое различие между установлением различий и более «научным» или «физическим» понятием причинно-следственной связи, связанным с описанием Сэлмона / Доу. Гиперболические PDE, используемые для характеристики понятия причинного процесса, четко описывают изменение различий. (п.182) отношения — их можно рассматривать как характеристики того, как, например, вариации или различия в начальных условиях приведут к различным результатам. Таким образом, противопоставление различий / причинных процессов кажется необоснованным; каузальные процессы включают только один особый вид отношений, создающих различия — тот, который допускает понятие причинного распространения.

Во-вторых, и, соответственно, существует множество систем (как изучаемых в физике, так и в других науках), поведение которых (по крайней мере, в текущем состоянии научного понимания) не характеризуется гиперболическими уравнениями в частных производных, а скорее другими видами уравнений, дифференциальными и дифференциальными. иначе.Если кто-то не готов утверждать, что только гиперболические PDE и ни одна из этих других структур не могут представлять причинно-следственные связи — утверждение, которое трудно отстаивать, — соответствующий вывод, по-видимому, состоит в том, что некоторые представления некоторых ситуаций можно интерпретировать в терминах понятия причинный процесс, но другие представления не так интерпретируемы. ⁸ В этом смысле понятие причинного процесса (или, по крайней мере, представления в терминах причинных процессов) кажется менее общим, чем понятие причинной связи.Даже в физике многие ситуации естественным образом описываются в терминах причинности, даже несмотря на то, что определяющие уравнения не относятся к гиперболическому типу.

В заключение я расскажу о последнем вопросе, который заслуживает большего философского внимания и имеет отношение к отношениям между математическими структурами, обсуждаемыми в этой статье. При достаточно щедрой концепции «основанного» не кажется спорным, что причинные обобщения, обнаруженные в специальных науках (или, если на то пошло, нефундаментальной физике), так или иначе «основаны» или «основаны» на фундаментальной физике. .Однако это наблюдение (и подобные утверждения о «супервентности» и т. Д.) Не уводят нас очень далеко в понимании форм, которые могут принимать такие базовые отношения, или в понимании отношений между физикой и частными науками. Чтобы упомянуть только одну проблему, многие специальные научные обобщения описывают равновесное поведение систем — математика, используемая для их описания, может включать в себя некоторые варианты структурных уравнений из раздела 4 (которые наиболее естественно интерпретировать как описывающие отношения, сохраняющиеся при некотором равновесии; см. Mooij и другие.2013) или негиперболические дифференциальные уравнения. Эти обобщения не описывают динамические или эволюционные процессы, ведущие к равновесию. Напротив, большинство фундаментальных физических законов, по крайней мере, в том виде, в каком они сформулированы в настоящее время, принимают форму гиперболических дифференциальных уравнений, которые описывают динамическую эволюцию систем во времени. Понимание того, как эти очень разные формы каузальной репрезентации сочетаются друг с другом, весьма нетривиально, и по этой причине, наряду с другими, правильными историями о «обосновании» специальных научных причинных обобщений в физике являются (когда это вообще возможно произвести ), вероятно, будет тонким и сложным — далеко от простой истории «создания экземпляра», о которой говорилось ранее.Это лишь один из аспектов гораздо более крупного вопроса о том, как каузальные представления и отношения в науке на разных уровнях и масштабах соотносятся друг с другом.

(стр.183) Благодарности

Я хотел бы поблагодарить Боба Баттермана, Джона Эрмана, Матиаса Фриша, Пола Хамфриса, Уэйна Мирволда, Джона Нортона и Марка Уилсона за полезные комментарии и обсуждение.

Список литературы

Дэвидсон Д. (1967). «Причинно-следственные связи.” Journal of Philosophy 64: 691–703. Найдите этот ресурс:

Dowe, P. (2000). Physical Causation (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press). Найдите этот ресурс:

Duncan, A. (2012). Концептуальные основы квантовой теории поля (Oxford: Oxford University Press). Найдите этот ресурс:

Earman, J. (2011). «Заточка электромагнитной стрелки времени». В C. Callender (ed.), Оксфордский справочник философии времени (Oxford: Oxford University Press), 485–527.Найдите этот ресурс:

Earman, J. (2014). «Нет сверхсветового распространения для классических релятивистских и релятивистских квантовых полей». Исследования по истории и философии современной физики 48: 102–108. Найдите этот ресурс:

Eells, E. (1991). Вероятностная причинность (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press). Найдите этот ресурс:

Frisch, M. (2014). Причинное мышление в физике (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press). Найдите этот ресурс:

Hausman, D., Стерн, Р. и Вайнбергер, В. (готовится к печати) «Системы без графического представления». Synthese . Найдите этот ресурс:

Hausman, D., and Woodward, J. (1999). «Независимость, инвариантность и причинное условие Маркова». Британский журнал философии науки 50: 521–583. Найдите этот ресурс:

Heckman, J. (2005). «Научная модель причинности». Социологическая методология 35: 1–97. Найдите этот ресурс:

Holland, P.(1986) «Статистика и причинный вывод». Журнал Американской статистической ассоциации 81: 945–960. Найдите этот ресурс:

Janzing, D., Mooij, J., Zhang, K., Lemeire, J., Zscheischler, J., Daniusis, D., Steudel, B., and Scholkopf, B. (2012). «Информационно-геометрический подход к выводу причинных направлений». Искусственный интеллект 182–183: 1–31. Найдите этот ресурс:

Lewis, D. (1973). «Причинность» перепечатана с приписками ». В D. Lewis, Philosophical Papers , vol.2 (Oxford: Oxford University Press), 32–66. Найдите этот ресурс:

Lewis, D. (1999). Papers in Metaphysics and Epistemology (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press). Найдите этот ресурс:

Mackie, J. (1974). Цемент Вселенной (Oxford: Oxford University Press). Найдите этот ресурс:

Mooij, J., Janzing, D., and Schölkopf, B. (2013). «От обыкновенных дифференциальных уравнений к структурным причинным моделям: детерминированный случай». У А. Николсона и П.Смит (ред.), Труды 29-й Ежегодной конференции по неопределенности в искусственном интеллекте (Корваллис: AUAI Press), 440–448. Найдите этот ресурс:

Ney, A. (2009). «Физические причины и различия». Британский журнал философии науки 60 (4): 737–764. Найдите этот ресурс:

Pearl, J. (2000). Причинно-следственная связь: модели, рассуждения и выводы (Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press). Найдите этот ресурс:

Rubin, D.(1974). «Оценка причинных эффектов лечения в рандомизированных и нерандомизированных исследованиях». Журнал педагогической психологии 66: 688–701. Найдите этот ресурс:

(стр.184) Лосось, W. (1984). Научное объяснение и причинная структура мира (Princeton, NJ: Princeton University Press). Найдите этот ресурс:

Spirtes, P., Glymour, C., and Scheines, R. (2000). Причинность, прогнозирование и поиск (Кембридж, Массачусетс: MIT Press).Найдите этот ресурс:

Wilson, M. (готовится к печати). Избегание физики . Oxford: Oxford University Press. Найдите этот ресурс:

Woodward, J. (2003). Создание вещей: теория причинного объяснения (Нью-Йорк: Oxford University Press). Найдите этот ресурс:

Примечания:

( ¹ ) В дальнейшем я не буду проводить четкого различия между рассуждением, включающим причинность, и причинным объяснением. Думайте о причинном объяснении как о просто совокупности информации о причинах некоего экспланандума.

( ² ) Я использую прописные буквы для описания повторяемых типов событий (или того, что кто-то думает, как относящиеся к причинно-следственным связям), и строчные буквы для описания отдельных экземпляров или лексем таких релятов.

( ⁴ ) Пример такого рода также описан у Hausman, D., Stern, R. и Weinberger, N. (готовится к печати). Однако я бы поставил акцент несколько иначе, чем эти авторы: дело не в том, что системе не хватает графического представления, а в том, что причинно-следственные связи в системе (и соответствующее графическое представление) различаются в зависимости от того, что фиксировано, изменяется и скоро.

( ⁶ ) Дэвидсон (1967) является классическим примером, в котором это обязательство явно выражено, но у многих других авторов оно кажется неявным.

Ментальная причинность — Философия — Oxford Bibliographies

Существует достаточное количество хороших обзоров, учебников или отредактированных сборников, которые сосредоточены исключительно на теме ментальной причинности. И каждый компетентный обзор, учебник или отредактированный сборник, охватывающий философию разума в целом, будет включать раздел о ментальной причинности, как и многие другие тексты, посвященные метафизике.Возможно, лучший обзор ментальной причинности — это Robb and Heil 2014: он исчерпывающий (охватывает все основные проблемы ментальной причинности), регулярно обновляется и содержит обширную библиографию и ссылки на дополнительные ресурсы. В современном обсуждении ментальной причинности преобладает проблема исключения, поэтому большинство обзоров и сборников сосредоточены именно на ней. Возможно, лучший обзор проблемы исключения — это Гибб и др. 2013 г., который содержит значительный вклад многих основных участников этих дебатов.Похожая коллекция — это Hohwy and Kallestrup 2008, которая фокусируется на стыке, на котором встречаются вопросы редукции, причинно-следственной связи и объяснения. Bedau and Humphreys 2008 содержит важные классические статьи, и, хотя в них более подробно рассматривается тема эмерджентности, проблема ментальной причинности является частой темой. Kim 2005 представляет собой обзор дискуссии и остается важной работой, а также представляет собой удобочитаемое и информированное введение. Walter and Heckmann 2003 содержит относительно обширную серию статей по пересекающимся темам физикализма и ментальной причинности.Коллекция Gillett and Loewer 2001 также содержит ряд заметных вкладов в дискуссию, хотя в значительной степени сосредоточена на физикализме. Наконец, Jackson 1996 и Bennett 2007 дают полезный и относительно краткий обзор многих аспектов дискуссии о ментальной причинности. Все тексты в этом разделе можно использовать на продвинутом уровне бакалавриата или выше.

Беду, М. А. и П. Хамфрис, ред. Возникновение: современные философские и научные чтения . Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 2008.

Отличная коллекция классических статей от многих наиболее видных участников дискуссии. Хотя основное внимание уделяется возникновению, часто обсуждается проблема ментальной причинности. Включает значительную часть вкладов в философию науки.

Беннет, К. «Психическая причинность». Философский компас 2.2 (2007): 316–337.

DOI: 10.1111 / j.1747-9991.2007.00063.x

Обзорная статья, в которой четко и сжато дается обзор некоторых проблем ментальной причинности.Не обсуждает аномальный монизм или психологический экстернализм.

Гибб, С. К., Э. Дж. Лоу и Р. Д. Ингхорссон, ред. Психологическая причинность и онтология . Oxford: Oxford University Press, 2013.

Авторитетный сборник оригинальных эссе, в основном сосредоточенных на проблеме исключения, с которой сталкивается нередуктивный физикализм, но также обсуждаются и другие взгляды, такие как субстанциальный дуализм.

Gillett, C., and B. Loewer, eds. Физикализм и его недостатки .Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 2001.

Полезный сборник оригинальных эссе, особенно для тех, кто интересуется, прежде всего, физикализмом, а затем — ментальной причинностью. Также полезно для тех, кто хочет узнать, как различные разновидности физикализма могут наилучшим образом приспособиться к ментальной причинности. Тем, кто так мотивирован, следует сначала прочитать статью Чэгвона Кима (см. Стр. 271–283), а затем рассмотреть другие статьи в ее свете.

Хоуи Дж. И Дж.Каллеструп, ред. Сокращение: новые эссе о сокращении, объяснении и причинно-следственной связи . Oxford: Oxford University Press, 2008.

Важное собрание оригинальных эссе. Большая часть дискуссии касается сокращения — его характера и перспектив его достижения. Включает в себя некоторые интересные материалы по философии научной литературы.

Джексон, Ф. «Психическая причинность». Mind 105.419 (1996): 377–413.

DOI: 10.1093 / mind / 105.419.377

Дает обзор проблемы ментальной причинности, уделяя особое внимание тезисам автономии. Обычно «сочувствует» умственно-физическому сокращению. Также охватывает психологический экстернализм и варианты того, как ментальная причинность может быть реализована на нейронном уровне.

Ким Дж. Физикализм, или что-то близкое к этому . Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press, 2005.

Влияние Кима на современные дебаты о ментальной причинности в целом и на дискуссию об исключении в частности не имеет себе равных.Эта книга содержит наиболее четкое и полное изложение его собственной позиции и представляет собой связное, увлекательное и информированное введение в ключевые вопросы. Сосредоточен на проблеме исключения, но обсуждает широкий круг связанных вопросов, включая проблему разума и тела и квалиа. См. Kim 2007 (цитируется в разделе «Проблема исключения») для важного разъяснения его взглядов на причинно-следственную связь.

Робб Д. и Дж. Хейл. «Психическая причинность». В Стэнфордская философская энциклопедия .Отредактировал Эдуард Н. Залта. Стэнфорд, Калифорния: Стэнфордский университет, 2014.

Самый современный и всесторонний обзор дискуссии о ментальной причинности. Также включает обширную библиографию и ссылки на другие ресурсы.

Вальтер С. и Х. Хекманн, ред. Физикализм и ментальная причинность: метафизика разума и действия . Эксетер, Великобритания: Imprint Academic, 2003.

В некоторой степени заменено более поздними коллекциями, такими как Gibb, et al. 2013, это все еще полезный сборник оригинальных эссе об основных концепциях, используемых в дебатах о ментальной причинности и физикализме.Также содержит очерки о человеческой деятельности.

Как не думать о причинно-следственной связи

Как не думать о причинно-следственной связи

Джон Д. Нортон
Кафедра истории и философии науки
Университет Питтсбурга

Опубликовано в Filozofuj! 2019, No3, с. 16-18. По польски. Читать.

Метафизика причинно-следственной связи

Наши науки уверяют нас, что изменения в мире регулируется надежными и повторяемыми закономерностями.Падают свободные предметы; нагревать переходит с горячего на холодное; и свет распространяется очень быстро по прямым линиям. Все это предмет науки: теории гравитации, термодинамика и оптика. Совокупность этих фактов передает смысл в котором вещи в нашем мире связаны упорядоченным образом.

Однако метафизики говорят нам, что они открыли более глубокая правда о том, как все взаимосвязано. Дело в том, что мир причинен какой-то более фундаментальный уровень.Они говорят, что это выражается в одном из самых общие факты мира, принцип причинности. Этот факт предшествует к любой науке. Все возможные науки должны полагаться на это; и их бремя просто найти конкретное выражение этого принципа в их предмет.

Было бы замечательно иметь такой принцип. В Однако трудность состоит в том, что метафизики не смогли сформулировать принцип причинности, который правильно и надежно устанавливает фактические ограничения на процессы в мире.Попытки сформулировать эти предварительные ограничения обеспечивают длительную историю неудач.

История отказов

Аристотель указал, что все процессы имеют конечные причины. Это то, ради чего происходит процесс. Вода стекает вниз склон горы, чтобы реализовать его в надлежащем месте в долине. Огонь поднимается осознать свое место во внешней земной сфере. Механический возражали философы семнадцатого века.Все эти процессы управляемый исключительно механически агентами, действующими сейчас в физическом контакте с процесс. У процессов нет цели. Нет никаких окончательных причин.

Легко, сделав одну поправку, стать убежден, что это окончательное исправление, верное на все времена. Даже Ньютон, один из моих величайших научных героев попал в ловушку. Когда гравитация Земли притягивает Луну, проявляет ли Земля здесь свою силу далекая луна без чего-либо промежуточного действия, напротив к механической философии? Ньютон назвал эту идею абсурдной:

Четыре письма Исаака Ньютона доктору Бентли .Пэлл Мэлл: Р. и Дж. Додсли, 1761, стр. 25-26.

[T] что одно тело может воздействовать на другое на расстоянии через вакуум, без посредничества чего-либо еще, постепенно что их действие и сила могут передаваться от одного к другому, для меня такой абсурд, что я не верю никому, кто в философских имеет значение компетентное мышление, может когда-либо попасть в него.

Тем не менее, представление о ньютоновской гравитации как о непосредственном Действие на расстоянии стало стандартным видом.

К девятнадцатому веку понятие причинности стало очищены от всех украшений. Все свелось к одной простой идее: настоящее положение дел определяет будущее. Больше ничего. Быть причинно хорошо себя вести — значит быть детерминированным. Вот заявление Джона Стюарта Милля в его фолианте девятнадцатого века, A System of Logic :

Книга III, Глава V, §2. п. 236. 8-е изд. Нью-Йорк: Харпер и братья., 1882.

Закон причинно-следственной связи … это всего лишь знакомая истина, что неизменность преемственности обнаруживается путем наблюдения, чтобы получить между каждый факт в природе и некоторый другой факт, который ему предшествовал; независимо от всех соображений относительно окончательного способа производство явлений и всех других вопросов, касающихся природы «Вещи в себе».

Философская привлекательность этого очищенного понятия заключалась в нем. чистота и простота.Это тоже его погубило. В начале 1920-х гг. фундаментальную физику обогнала новая квантовая теория. В соответствии с настоящее больше не определяет будущее. Лучшая квантовая теория могут предложить вероятности для различных фьючерсов. Философы отреагировали с шоком. Причинный порядок мира был утерян.

гл. V в Поворотные моменты в физике . Амстердам: Северная Голландия, 1959. стр. 84. Его темный тон отражал столько же потеря детерминизма как новая концепция Бора о полном провале классические описания в пространстве и времени.

Фридрих Вайсманн позже описал потерю в зловещем в лекции 1958 года «Упадок и падение причинности». «… Причинно-следственная связь определенно подошел к концу, — сказал он, — атомная наука проникла в глубина, на которой требуется совершенно новая ориентация ».

Смятение и смятение вскоре прошли. Все это было на самом деле потеряно было ошибочным представлением о причинно-следственной связи. Заменить было достаточно просто это понятие с другим.В отличие от девятнадцатого века теперь было постановлено, что у философов причины не определяют их следствия. Причины просто увеличивают вероятность их последствий. Ганс Райхенбах ввел новый принцип общей причины: вероятностно коррелированные результаты должны иметь общую причину, ответственную за корреляции. Но даже этот принцип был нарушен патологиями любопытные квантовые состояния, так называемые запутанные состояния.

Эта вероятностная точка зрения остается общепринятой.Однако это тоже хрупкий. Как только человек будет предупрежден о необходимости взглянуть, довольно прозаическое физическое теории могут предложить системы, в которых настоящее состояние не определяет будущее состояний и даже не дает вероятностей для различных возможности.

Последствия

Что нам делать с этой исторической неудачей? Это аналогичные революциям, которые мы неоднократно наблюдали в науке? На смену знаменитой механике Ньютона пришла теория относительности Эйнштейна.В волны и частицы девятнадцатого века были заменены волны-частицы квантовой теории двадцатого века. И так далее. Эти неудачи — это часть самокоррекции науки. Каждая новая теория включает старую науку и улучшает ее.

Неудача метафизики для научных революции происходят изнутри науки. Они исходят от ученых наблюдения и эксперименты.Причинная метафизика не имеет независимых средств рождения новых концепций. Изменения налагаются на него изменениями в науке и часто принимаются неохотно метафизика. Причинная метафизика просто следует науке и подражает ей. делая вид, что ведет.

Как же тогда нам думать о сложных заявлениях? причинных метафизиков? Поскольку эти заявления пытаются ограничить фактические возможности всех наук, они являются попыткой в занятиях наукой до получения опыта в соответствующих частях мира.Их неудача гарантирована, потому что природа доказывала себя снова и снова. умело превзойти наши самые смелые представления.

Если эти заявления не ограничивают фактические возможности, тогда что они делают? На мой взгляд, все, что они делают, это прикрепить ярлыки. Мы видим, как тело падает под действием силы тяжести. Мы говорим, что гравитация вызывает это падать. Мы видим, что магнитная сила ускоряет железные опилки по направлению к магнит. Мы говорим, что магнит заставляет железные опилки двигаться.Мы видим этот морской воздух разъедает железный рельс. Мы говорим, что морской воздух вызывает коррозия.

Эти причинные ярлыки не добавляют ничего фактического к оригиналу. научное заявление. Это просто прикрепление имен. Но причинно-следственная ярлыки не бесполезны. Они утешают нас процессом, который иначе быть загадочным.

Как невидимый соленый воздух разъедает железо? это как мышь, которая незримо приходит ночью грызть сыр.Как может Земля притягивает луну, а магнит — железо, без посредничества что-нибудь посередине? Это похоже на собаку, привлеченную его миской для ужина; или фанаты тянутся к знаменитости. Незнакомое становится знакомым.

Есть практическое преимущество. Мы обнаруживаем, что увеличилось Уровни фтора в питьевой воде связаны с улучшением здоровья зубов. Мы называем фторид причиной здоровья зубов. Теперь сгруппируем этот процесс с другими случаями полезных знаний, с которыми связаны манипуляции с желаемыми результатами.Мы получаем контроль над миром, ища причины в это чувство. Метафизические концепции не дают нам нового фактического знания. мира. Мы переопределяем поиск полезных манипуляций как поиск причин.

Анализ причинно-следственной связи не дает глубоких истин мира, предшествующего нашим наукам. Скорее это дает нам возможность работать удобно с тем, что мы уже знаем или можем узнать через рутинные исследования науки.

Изображения от H.C. Cheston et al., Лабораторное руководство по физике , Нью-Йорк: American Book Co., 1903.
1 марта 2019.

картезианство, оккасионализм и предустановленная гармония Под редакцией Стивена М. Надлера

Причинность в ранней современной философии: картезианство, окказионализм и предустановленная гармония Под редакцией Стивена М. Надлера

Причинность в ранней современной философии

Картезианство, окказионализм и предустановленная гармония

Отредактировал Стивен М.Надлер

Причинность в ранней современной философии

Картезианство, окказионализм и предустановленная гармония

Под редакцией Стивена М. Надлера

КУПИТЬ

Картезианство, окказионализм и предустановленная гармония

Отредактировал Стивен М.Надлер

В ранней современной философии выделяются три общих объяснения причинности: картезианское взаимодействие, окказионализм и предустановленная гармония Лейбница. Авторы этого тома исследуют эти теории в их философском и историческом контексте. Они обращаются к ним как к средству ответа на конкретные вопросы, касающиеся причинных отношений и их отношения друг к другу, в частности, сравнивая окказионализм и предустановленную гармонию как ответы на метафизику и физику Декарта и картезианское объяснение причинности.Среди обсуждаемых философов были Декарт, Гассенди, Мальбранш, Арно, Лейбниц, Бейль, Ла Форж и другие, менее известные личности.

В ранней современной философии выделяются три общих объяснения причинности: картезианское взаимодействие, окказионализм и предустановленная гармония Лейбница. Авторы этого тома исследуют эти теории в их философском и историческом контексте. Они обращаются к ним как к средству ответа на конкретные вопросы, касающиеся причинных отношений и их отношения друг к другу, в частности, сравнивая окказионализм и предустановленную гармонию как ответы на метафизику и физику Декарта и картезианское объяснение причинности.Среди обсуждаемых философов были Декарт, Гассенди, Мальбранш, Арно, Лейбниц, Бейль, Ла Форж и другие, менее известные личности.

Стивен Надлер — адъюнкт-профессор философии Университета Висконсина, Мэдисон, автор книг Malebranche and Ideas (1992), Arnauld и картезианской философии идей (1989) и редактор Malebranche: Philosophical Selections (1992).

Список рассылки

Подпишитесь на наш список рассылки и получайте уведомления о новых названиях, журналах и каталогах.

Джонатан Ливенгуд (Университет Иллинойса): «Назад в мусорную корзину: экспериментальная философия и метафизика причинно-следственной связи»

Джонатан Ливенгуд (Университет Иллинойса): «Назад в мусорную корзину: экспериментальная философия и метафизика причинно-следственной связи»
По крайней мере, последние пятьдесят лет философские исследования причинно-следственной связи в значительной степени полагались на суждения о случаях.Нас просят рассмотреть такие случаи, как когда Билли и Сьюзи бросают камни — один сразу за другим — в окно, и окно разбивается, или когда убийца отравляет столовую путешественника, другой убийца проделывает дыру в столовой через некоторое время, так что что отравленная вода стекает, и путешественник умирает в пустыне, или когда сержант и майор приказывают войскам своей роты стрелять по врагу, и они так и делают, или в десятках других случаев. В этих случаях одно событие помечается как интересующий результат, и нас спрашивают: что его вызвало? Наши обычные суждения о причинах различных событий затем используются как данные при разработке философских теорий причинности.В 70-х и 80-х годах этот проект явно был концептуальным или лингвистическим анализом. С тех пор ситуация изменилась, и материальная метафизика вошла в моду. Метафизики хотят знать о природе причинности, а не о «причинности» (термин) или причинной связи (концепции). Какую часть старого проекта можно утилизировать? Поскольку мы стремимся дать материальное объяснение причинно-следственной связи, мы можем беспокоиться о том, что метод рассмотрения дел не подходит для нашей работы.

Некоторые метафизики защищали метод и утверждали, что его результаты можно выбросить из мусорной корзины.Они думают, что мы можем, как выразился Нед Холл (2004): «Найти некоторую полезную теоретическую роль, которую могла бы сыграть концепция причинности … которая оправдала бы молчаливое предположение философов, работающих в этой области, что они делают больше, чем просто семантику. английского слова «причина» ». Я утверждаю, что они ошибаются. Большой и постоянно растущий объем эмпирических работ психологов и философов-экспериментаторов показывает, что на обычные причинные суждения сильно влияют оценочные соображения. Моя собственная эмпирическая работа в этой области предполагает, что обычные причинные суждения неотличимы от суждений о моральной ответственности в целом — по крайней мере, в большинстве случаев с участием агентов.Но метафизики не считают причинность оценочной по своему характеру. Они считают, что предлагают теории с чисто описательным содержанием, разрезая природу на ее стыках. Следовательно, они не должны полагаться на обычные причинные суждения в теоретических рассуждениях о материальной метафизике причинности. Поскольку мы стремимся создать материальную метафизику причинности, метод дел и результаты применения этого метода действительно должны быть выброшены в мусорное ведро.

Конечно, нам не нужно стремиться к созданию материальной метафизики причинности, и поэтому я завершаю свой доклад обсуждением некоторых альтернатив, обращая внимание на то, какую роль, если таковая имеется, может сыграть метод рассмотрения дел, если мы решим продолжить некоторые из них. другой проект.