Происхождение эмоций: Происхождение эмоций

Происхождение эмоций

Рефлекс — это специфическая реакция на определенный стимул. Инстинкты обеспечивают успешное исполнение более сложных моделей поведения, причем некоторые из этих моделей остаются неизменными на протяжении всей жизни животного от рождения до смерти. Мы знаем, что человек рождается с очень ограниченным набором рефлексов, и лишь некоторые из них, вроде рефлекса моргания, остаются с ним навсегда. Рефлексы и инстинкты ригидны, они жестко привязаны к стимулу, их явно недостаточно, когда ситуация требует принятия решения в ситуации выбора или в ситуации, требующей гибкости поведения.

Однако рефлексы и инстинкты обеспечивают адаптацию индивида, снабжая его четко определенным способом реагирования на ограниченный, постоянный набор объектов и явлений окружающей среды. То же самое можно сказать о мотивах, которые мы называем драйвами, — о голоде, жажде, сексуальном влечении, избегании боли и потребности в выведении из организма продуктов жизнедеятельности.

Эти мотивационные системы необходимы для выживания человека. Их иногда называют потребностями выживания, поскольку они наряду с регуляторной химической, или гомеостатической, системой обеспечивают наше физическое благополучие.

Но как и для чего возникли эмоции? По мере эволюции наших предков период взросления и обучения молодых особей становился все более длительным-им требовался все больший и больший срок, чтобы научиться добывать пищу, заботиться о себе. Для того чтобы ребенок выжил, между ним и человеком, заботившимся о нем (обычно это мать), должна была возникнуть тесная взаимная привязанность. Мы не знаем, каким образом она возникла и как трансформировалась в ходе эволюции, но, основываясь на данных современных исследований, можно с уверенностью утверждать, что цементирующим фактором взаимной привязанности матери и ребенка являются эмоции. Наглядным доказательством тому может стать простой эксперимент. Оставьте на несколько минут годовалого младенца без матери в незнакомой комнате.

Большинство детей отреагирует на разлуку яркой эмоцией (Ainswortli, Blehar, Waters, Wall, 1978; Shiller, lzard, Hembree, 1986). Если же связь между матерью и младенцем нарушается на более продолжительное время или нарушена постоянно, мы можем наблюдать выразительнейший букет негативных эмоций, которые в отдельных случаях перерастают в тяжелые формы депрессии и способны вызвать даже общее истощение организма (Bowlby, 1969; Spitz, 1965).

Несомненно, одной из причин возникновения эмоций человека в ходе эволюции была необходимость обеспечить социальную связь между матерью и ребенком. Экологическая ниша человеческого ребенка такова, что носителем всех когнитивных, социальных и физиологических навыков, необходимых для выживания младенца, является заботящийся о нем взрослый. Младенец просто не выжил бы, если бы его мать не испытывала мощной потребности держать его на руках. Ребенок во всем зависит от матери: она удовлетворяет его потребности в пище, тепле, уходе, защищает его от опасности.

Не так давно мы поняли, что, кроме всего этого, ребенку для физического здоровья и психологического благополучия необходима также и родительская любовь. Даже взрослому человек бывает трудно справиться с жизненными неурядицами, если он обделен любовью. Именно такого рода обделенность лежит в основе многих психологических нарушений, и особенно депрессии. (В последней главе мы еще вернемся к этому вопросу и рассмотрим, какое влияние оказывает длительность периода детской зависимости и взаимная привязанность матери и ребенка на возникновение и формирование сложного эмоционального комплекса, называемого любовью.)

Другой причиной возникновения эмоций была насущная необходимость в средствах коммуникации между матерью и ребенком, так же как и между взрослыми людьми. Многочисленные исследования, посвященные вопросам эмоционального развития ребенка, показывают, что задолго до того, как ребенок начинает понимать обращенную к нему речь и произносить отдельные слова, он уже может сообщать окружающим о своем внутреннем состоянии с помощью некоторого набора сигналов (lzard, Huebner, Risser, McGinnes, Dougherty, 1980).

Например, голод и боль могут проявляться через, внешнее выражение физического страдания. О вовлеченности в ситуацию, интересе к человеку или предмету сигнализирует выражение радости и интереса налицо ребенка, тогда как фрустрация выражается гневом (рис. 1-1).

Подобная система социальной коммуникации, базирующаяся на эмоциональной экспрессии, жизненно важна, ибо без нее связь между матерью и ребенком была бы невозможна. Исследования показывают, что родителей, дети которых страдают болезнью Дауна, очень огорчает и угнетает то обстоятельство, что дети не могут сообщать им о своих переживаниях посредством мимики и иных способов эмоциональной коммуникации (En-ide, Katz, Thorpe, 1978).

Эмоции необходимы для выживания и благополучия человека. Не обладая эмоциями, то есть не умея испытывать радость и печаль, гнев и вину, мы не были бы в полной мере людьми. Эмоции стали одним из признаков человечности. Неменее важна и наша способность сопереживать чужим эмоциям, способность к эмпатии, равно как и способность выразить эмоцию словами, рассказать о ней. Эволюционное значение эмоций состоит в том, что они обеспечили новый тип мотивации, новые поведенческие тенденции, большую вариативность поведения, необходимые для успешного взаимодействия индивида с окружающей средой и для успешной адаптации.

Изард К.Э. Психология эмоций / Пер. с англ. — СПб., 1999. — 464 с.

американский психолог — о возможностях человеческого мозга, сновидениях и науке — РТ на русском

Оптимизм и надежда на лучшее могут привести к позитивным изменениям в жизни человека, в то время как пессимистичный настрой, наоборот, способен стать причиной неудач. Такое мнение в программе «SophieCo. Визионеры» высказал психолог и основатель журнала Skeptic Майкл Шермер. По его словам, люди, которые считают себя счастливчиками, более общительны и открыты новым впечатлениям, поэтому в их жизни с большей вероятностью может случиться что-то хорошее. В интервью RT Шермер также порассуждал о происхождении эмоций, возможностях человеческого мозга, природе научного прогресса и загадке сновидений.

— Вы утверждаете, что люди обладают врождённой способностью верить в невероятное. Можно ли сказать, что иллюзии — механизм, который предоставила нам природа, чтобы мы могли выживать и быть счастливыми?

— Убеждения рождаются в нас естественным образом. Это называется ассоциативным обучением. Оно помогает установить взаимосвязи в окружающей среде и понять причинно-следственные отношения. Представьте, что вы гоминид, живущий 3 млн лет назад, и услышали шорох. Вы предположили, что этот звук вызвал зверь, но это был лишь ветер. Вы совершили ошибку, попытались найти связь там, где её нет. Никакого вреда это не нанесло, так как вы убежали. Однако если вы подумали, что шорох вызван ветром, а это был хищник? Вас съели, ваши гены исчезли из генофонда. Так в ходе эволюции мы выработали способность верить в сомнительные вещи. Подобная вера называется суеверием или магическим мышлением, и она не изъян.

— Можно ли сказать, что эмоции всегда будут брать верх над нашим разумом?

— Верно. Дело в том, что мы объединяем в себе рациональное и эмоциональное. Разум — это инструмент, с помощью которого мы пытаемся понять, как устроен мир, а эмоции — способ быстро приходить к умозаключениям. Эволюция создала эмоции, чтобы побудить к действиям. Не нужно вычислять количество калорий в день — вы просто чувствуете голод.

Или возьмём влечение к другому человеку: так эволюция помогает виду продолжать существование. Гнев, ревность и прочие сильные чувства обеспечивают интуитивное ощущение и быстрое познание в отношении других людей или ситуаций. Часто нехорошие ощущения подтверждаются фактами и довольно точно отражают реальность. Это полезная способность.

— А что такое, собственно, реальность? Многие известные физики говорят, что она может быть просто иллюзией.

— Я не думаю, что это утверждение верно для мира, в котором мы живём, — для физического мира на макроуровне. Учёные, которые так говорят, занимаются квантовой физикой, субатомными частицами. Сам по себе атом представляет по большей части пустое пространство. Поэтому некоторые современные гуру могут заявить: «Этот стул — пустота». На макроуровне атомы тесно связаны, и стул, на котором я сижу, — это вполне себе цельная, твёрдая вещь, иначе я бы упал на пол. В мире есть объекты, такие как стены, которые нам приходится учитывать при своих передвижениях. Наши органы чувств позволяют определить, что это не иллюзия, а реальность.

Но наиболее совершенный инструмент для постижения подлинного облика мира — это наука. Ведь индивидуально каждый из нас может заблуждаться, что-либо искажать или испытывать иллюзии. Но на коллективном уровне мы способны составить вполне точную картину мира.

• Психолог Майкл Шермер
• © Wikimedia commons / Gage Skidmore

— Творческий потенциал влияет на нашу способность верить во что-либо? Верно ли, что люди с богатым воображением чаще верят во всякие странные вещи?

— Думаю, некоторая корреляция здесь есть. Некоторые люди открыты для новых теорий, они могут устанавливать взаимосвязи в разных дисциплинах. Помимо прочего, поистине умные люди верят в странные вещи.

— Например?

— Ну, скажем, в теории заговора относительно событий 11 сентября 2001 года. Или в то, что астрология работает, а экстрасенсорное восприятие реально существует. В итоге благодаря такой своей открытости и креативности люди могут поверить в реальность вещей, далеко не все из которых реальны! Важно, чтобы эти качества не приводили к вере во все сумасшедшие идеи подряд. Так что наличие творческих способностей и новаторских идей ещё не значит, что вы правы и должны стать лауреатом Нобелевской премии. Бо́льшая часть новых теорий ошибочна, даже если их авторы — профессиональные учёные.

— Есть мнение, что научной революции предшествуют псевдонаучные исследования, попытки заполнить пробелы в картине мира. И вся эта работа в итоге приводит к так называемой смене парадигмы. Если рассуждать с этой точки зрения, не находимся ли мы на пороге очередной научной революции?

— Есть некоторая совокупность идей, с которыми согласны большинство работающих в этой области. Но вокруг этой парадигмы располагаются аномалии, которые в неё не вписываются. И когда таких аномалий скапливается достаточно много, то появляется новая гипотеза, которая обещает связать их с ранее устоявшимися идеями. Так может произойти смена парадигмы, и появится научная теория, которая придёт на место старой.

Но проблема вот в чём. Большинство людей ошибаются, когда считают, что нащупали идею, способную изменить парадигму. Вы никогда не слышите об этих теориях, потому что они опровергаются на ранней стадии. Таких случаев куда больше, чем известных идей, меняющих парадигму.

Эйнштейн объяснил в теории относительности вещи, которые не смог объяснить Ньютон. Но, чтобы отправить космический корабль на Луну, а то и на Марс, вполне достаточно ньютоновской механики. Понадобятся лишь некоторые уточнения из теории относительности. Эйнштейн обогатил парадигму Ньютона, и именно так в науке обычно и происходит.

Если в настоящее время и происходит смена парадигм, то заключается она в том, что знания и информация передаются в режиме реального времени со скоростью света. Вскоре каждый человек на планете будет иметь доступ ко всем мировым знаниям. Это небывалый прецедент. Есть и обратная сторона медали: мы по восемь часов в день смотрим в экран, что негативно сказывается на нашем зрении, мозге и личной жизни.

— Мы с вами говорили о реальных и нереальных вещах, а что вы скажете о надежде? По сути, это вера в то, что в конечном итоге всё будет хорошо. Надежда — бесполезная иллюзия?             

Также по теме

Систематизировать удачу: популяризатор науки — о том, как воспитать в себе оптимиста

Испанская писательница, философ и популяризатор науки Эльса Пунсет в интервью RT рассказала о принципах работы мозга, эмоциональном…

— Я вовсе так не считаю. Надежда — проецирование в будущее прошлого опыта и основанная на нём вера в то, что всё может пойти по хорошему пути. И что он с большей вероятностью приведёт к нашему выживанию и процветанию, а не наоборот. Например, есть множество свидетельств морального прогресса человечества: отмена рабства, запрет пыток, гражданские права. При этом я реалист и считаю, что всё может откатиться назад и нам следует прилагать усилия, чтобы этого не произошло. Это если рассуждать на коллективном уровне.

На личностном надежда влияет на то, как вы взаимодействуете с окружающим миром, это своеобразное исполняющееся пророчество. Если вы пессимист, вы будете видеть мир, скорее, в негативном ключе, а в конечном итоге ваши страхи могут воплотиться в реальность. Доказано, что люди, которые считают себя счастливчиками, более общительны и открыты новым впечатлениям. Поэтому с ними с большей степенью вероятности случается что-то хорошее, им открывается больше возможностей.

— А что насчёт сновидений? Что это? Полёт воображения, уход от реальности или нечто большее?              

— Крайне интересная тема. Сразу скажу: всем нужно спать по восемь часов в день. Существенная часть этого времени проходит в фазе быстрого сна. Если разбудить человека в таком состоянии, он скажет, что ему снился сон. Сновидения — это своеобразное бодрствование во время сна: мозг преимущественно спит, однако часть его весьма активна. Вообще, есть несколько видов снов. Первый — это повторение событий прошедшего дня. Этот вид снов прокручивает события, и они записываются в долгосрочную память.

• «Сновидения — это своеобразное бодрствование во время сна»
• Gettyimages.ru

Второй вид сновидений — случайные импульсы в различных частях мозга, которые ваш внутренний рассказчик в левом полушарии пытается увязать в складную историю. Это как раз безумные сны, которые нам порой снятся.

И наконец, есть сны, связанные с тем, что нас тревожит. Например, мы пытаемся убежать от опасности, но не можем, потому что двигаемся очень медленно. Или приходим на работу или на учёбу голышом или без домашнего задания, никак не можем что-то найти. Это отражение нашего беспокойства в реальном мире.

Мысли, с которыми засыпаешь, влияют на сны. Есть идея об осознанных сновидениях. Некоторые люди утверждают, что им удаётся контролировать сны и они видят что-то заранее определённое.           

— В 1980-е годы психолог Томас Ландауэр вычислил, что человеческий мозг способен хранить объём знаний всего в 1 Гб. И при принятии решения или формировании точки зрения мы вынуждены полагаться на мнение других людей, которые так же основываются на суждениях других. Получается, если мы не можем что-то выяснить, то неизбежно попадаем в ловушку чужих неверных взглядов?               

— Исследование, о котором вы говорите, связано с мифом о том, что мы используем мозг лишь на 10 % и что он способен хранить определённый, ограниченный объём информации.

— А сколько же мы используем? 

— Как показывает МРТ-сканирование, решение определённой задачи вызывает перемещение крови от одного участка к другому, но мы используем весь мозг. Однако в более широком смысле вы правы: у человека ограничены скорость обработки данных и общий объём памяти. Мы не знаем, каков он, поскольку эта область не изучена до конца.

• «Сейчас у нас есть технологии для хранения и обработки дополнительного объёма информации вне нашего мозга. Это называется «расширенный разум»
• Gettyimages.ru

Одна из теорий о том, как человек пришёл к доминированию в масштабе планеты, связана с нашей способностью обмениваться информацией: изначально лишь в устной форме, затем и в письменной. Мы получили преимущество перед остальными видами, как бы ни был развит их ум. До появления письменности старейшины выступали хранителями коллективной памяти своей общины, которая передавалась из поколения в поколение.

Сейчас у нас есть технологии для хранения и обработки дополнительного объёма информации вне нашего мозга. Это называется «расширенный разум», один из примеров — мобильный телефон. Ваши родственники и друзья, наше общество в целом, вся совокупность СМИ и интернета — дополнительные ресурсы хранения и обработки информации.

Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.

Откуда мы знаем, что нам следует чувствовать в разных ситуациях? – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

В Издательском доме НИУ ВШЭ готовится к публикации учебник Скотта Харриса «Приглашение в социологию эмоций» в переводе Ольги Симоновой, доцента кафедры общей социологии НИУ ВШЭ. Редакция IQ публикует фрагмент из книги, в котором рассказывается о социальных нормах, влияющих на наши эмоции, переживания и способы их проявления, а также объясняется, почему эти нормы часто противоречивы и как используются для воспроизводства неравенства между людьми.

Для того чтобы сделать первый шаг в направлении социологического понимания эмоций, начнем с одного из самых популярных понятий в социологии: социальных норм. Даже если вы не записаны ни на один курс по социологии, у вас, вероятно, есть некоторое представление об этом понятии, которое стало доступно широкой публике.

Социальные нормы — это культурные ожидания относительно того, как людям следует себя вести в определенных ситуациях. В процессе социализации люди осваивают определенные образцы поведения, которые они начинают считать «лучшими», самыми «естественными», «логичными» или «моральными» направлениями для действия. Эти нормы управляют практически всем, что мы делаем, — определяют, какую одежду носить, какую выбрать еду и даже то, на что приемлемо смотреть.

Также читайте

Представьте себе молодого человека — ученика старших классов, который ходит в школу в юбке, ест насекомых на обед и не смотрит в глаза преподавателям. У этого молодого человека, вероятно, тяжелая жизнь. Он, возможно, пользуется дурной славой, одноклассники сплетничают о нем, бросают неодобрительные взгляды, дразнят, подвергают остракизму и даже бьют. Его одноклассники вполне убеждены, что он все делает «неправильно». Даже близкие друзья могут спрашивать: «Что с тобой не так? Почему ты так робок с нашими учителями? Почему ты носишь юбку, как девчонка? Твой обед — отвратителен! Ты больной, что ли?».

Бесспорно, каждый из одноклассников думает и поступает так, поскольку прошел процесс социализации именно в этой культуре. Но если бы они выросли в другой культуре, то они равным образом были бы уверены, что мальчики носят юбки (например, килт), что такос с червями или шоколад с кузнечиками — деликатесы, и что избегать взгляда учителя — нормальный способ выражения уважения к старшим.

Понятие эмоциональных норм является расширением понятия «социальной нормы» и может быть определено как культурные ожидания относительно того, что́ следует людям чувствовать в разных типах ситуаций; или как социально разделяемые стандарты оценки приемлемости эмоций, которые мы переживаем и выражаем. Например, поведение старшеклассника, который плачет, получив оценку «В» за небольшое домашнее задание, или который все время радостно смеется, что бы ни сказал учитель, может рассматриваться со стороны его сверстников как эмоционально девиантное.

Как меняются нормы ревности в отношениях?

Исследования Гордона Клэнтона содержат интересный и доступный для понимания пример социологического исследования эмоциональных норм. На основе «Руководства для читателей периодической литературы» (Readers Guide to Periodical Literature) Клэнтон изучил все научно-популярные журнальные статьи, написанные о ревности за 40 лет, с 1945 по 1985 годы. Автор фокусируется особенно на тех статьях, где ревность рассматривается в брачных и романтических отношениях. При внимательном изучении статей (опубликованных в таких журналах, как «Redbook») Клэнтон заметил «осевой сдвиг» в предлагаемых советах и дискуссиях.

С 1945 года и до конца 1960-х годов ревность в изученных статьях рассматривалась как «доказательство любви» к партнеру. Небольшая ревность считалась «хорошей вещью»: она была показателем того, что человек ценит отношения с партнером. Ревность была свидетельством, что каждый партнер — «живой человек», а также демонстрацией любви, способствующей близости. К патологической и навязчивой ревности относились неодобрительно, но главный акцент делался на рутинной разновидности этого эмоционального переживания, неизбежной, но позитивной.

Начиная с 1970-х годов журнальные статьи «переключаются» на новое понимание ревности как эмоции, которая укоренена в низкой самооценке или дефекте личности. Теперь она рассматривалась не как доказательство любви, а как знак незащищенности или неспособности доверять. Читателей настраивали на то, чтобы они подавляли или избавлялись от этой собственнической эмоции, разрушающей романтические отношения и ограничивающей дружеские контакты между мужчинами и женщинами. Для предотвращения появления ревности предлагали профессиональную терапию или техники самопомощи.

Клэнтон показывает, что новому взгляду на ревность способствовали общие изменения в культурных представлениях о романтических отношениях, которые произошли в США. «В 1950-х и начале 1960-х годов акцент делался на привязанности или “родстве душ”… По контрасту с этим, в конце 1960-х и начале 1970-х годов многие люди уже стремились в личной свободе в отношениях, часто ценой потери прошлых форм привязанности». В результате этого большого культурного сдвига новое представление о ревности вытеснило старое, однако не заменило его полностью. Сегодня сохраняются оба представления, которые могут обусловливать ожидания относительно переживания и выражения ревности.

Вы можете спросить себя, какого из этих верований вы придерживаетесь? Склонны ли вы наказывать себя и своих возлюбленных за слишком сильную ревность или за полное её отсутствие?

Вездесущи, хотя часто невидимы

Трудно начать изучать социальные нормы, поскольку мы обычно их не замечаем. Когда друг разговаривает НЕМНОГО ГРОМЧЕ ОБЫЧНОГО или стоитближеобычного — именно тогда мы осознаем, что мы и наши собеседники подчиняемся трудноуловимым ожиданиям, о которых мы обычно не задумываемся. Это верно и в случае эмоциональных норм. Когда кто-то благодарит нас за небольшую услугу, мы это едва замечаем. Но наступает «мертвая тишина», когда благодарность не последовала. Если вы когда-нибудь открывали дверь для группы людей, которые при этом совершенно не замечали вас, то вы, наверное, понимаете, что я имею в виду.  

Эмоциональные нормы «становятся видимыми в те моменты, когда они нарушаются». К примеру, выражения зависти должны максимально контролироваться. Друг, который постоянно говорит вам: «Я хочу выглядеть так же хорошо, как и ты!», — скорее всего, нарушает общепринятое правило о неприемлемости выражения завистливых чувств, если высказывание, конечно, не носит эксцентричного характера, а делается раздосадованным тоном.

Иногда мы подспудно осознаем эмоциональные нормы, когда понимаем, что наши собственные чувства рискуют оказаться неприемлемыми. Как пишет Хокшилд, люди испытывают что-то вроде «укола» всякий раз, когда есть несоответствие между тем, что они действительно чувствуют, и тем, какие чувства от них ожидаются. Например, на вечеринке в канун Нового года нормой является то, что люди будут радоваться, улыбаться, дудеть в бумажные рожки и обнимать окружающих, как только часы пробьют полночь. 

Участники вечеринки, которые находятся в сонном или пессимистическом настроении по поводу уходящего времени или испытывают дискомфорт, находясь с другими людьми, испытывающими радостное настроение, вероятно, не настроены на эмоциональный тон сборища (gathering). Поэтому они могут сами себя внутренне подбадривать: «Давай! Тебе должно все это нравиться!».

Также читайте

Поскольку эмоциональные нормы обычно принимаются на веру, их довольно трудно обнаружить. Но чем больше вы практикуетесь, тем легче сможете применять это понятие к анализу происходящего. Задача заключается в том, чтобы а) выделить специфические условия или социальное взаимодействие и б) представить эмоциональную реакцию (или наблюдать реальную), которая окажется неподходящей, аморальной или культурно «неестественной» для большинства людей, которых вы знаете.

Приводятся в действие санкциями

Полицейские применяют санкции, например, штраф за превышение скорости, когда останавливают нас за нарушение правил на дороге. Эти санкции служат наказанием и механизмом, удерживающим от нарушения закона. Такая же, но немного менее формальная, «полиция взаимодействия» начинает действовать, когда дело доходит до имплицитных правил, регулирующих эмоции.

Наши собеседники могут использовать целое разнообразие стратегий, чтобы приводить в действие социальные и эмоциональные нормы. Люди могут одаривать нас неодобрительными взглядами или замечаниями; они могут разрушить нашу репутацию, распуская о нас сплетни. Остракизм — это максимально сильная санкция, которая может применяться за нарушение эмоциональных норм. 

Человек, который признается «слишком нервным» или «никогда не бывает счастливым», может не найти друзей, супруга(у) или иметь проблемы в общении с родственниками. В конце концов может быть задействовано даже экономическое давление. Следствием эмоциональной девиации могут стать низкие возможности на рынке труда или отсутствие финансовой поддержки собственной семьи. Несвоевременное выражение неприемлемых эмоций — тревоги, фрустрации или даже шутливого настроения — может способствовать провалу на собеседовании при приеме на работу.

В одном из хорошо известных исследований Саймон, Эдер и Эванс в течение трех лет вели наблюдение на среднем Западе за развитием эмоциональных норм у девушек-подростков из средней школы. Исследователи обнаружили, что юные девушки используют поддразнивание, сплетни и ссоры как способы социализации или усвоения «подходящих» чувств: «Следует иметь романтические чувства только к одному человеку противоположного пола» или «Не следует испытывать романтических чувств к парню, который уже встречается с кем-то другим». Например, такое выражение привязанности к подруге (человеку того же пола), как игриво присесть к ней на колени, может быть встречено с мягкой насмешкой («Ты точно не мой тип») или дразнящим хором вздохов «О-о-о!», намекающим на гомосексуальные отношения. 

Девочки, чей физический внешний вид или поведение обнаруживают недостаток интереса к мальчикам, уничижительно обзываются странными, «розовыми» или пацанками. Романтические чувства к мальчикам поощряются. Иногда группы сверстниц открыто обсуждают свою коллективную привязанность к одному мальчику. Однако как только одна из девушек этой группы начинает активно его добиваться или вступает в отношения с этим мальчиком, ни одна из подруг не сможет продолжать выражать чувства к нему, не подвергаясь санкциям.

Во взрослых отношениях эмоциональная девиация также имеет определенные последствия. Например, «нервное» поведение подозреваемого при даче показаний может быть понято присяжными как признак того, что он лжёт; сдержанное или равнодушное поведение, с другой стороны, может рассматриваться как недостаток раскаяния или отсутствие совести. Жертвы, которые выражают чувства несоразмерно событию — недостаточно потрясены тяжким преступлением и слишком потрясены не тяжким преступлением, — зачастую менее благосклонно воспринимаются присяжными. 

Представьте себе финансового советника, который проявляет признаки зависти при виде больших денег своих клиентов: «О, пусть мой пенсионный счет будет таким же большим, как Ваш! Вам повезло получить такие деньги по наследству». Финансовые советники, которые, не стесняясь, нарушают нормы выражения зависти, могут поставить под вопрос доверие клиента и способность соблюдать правила этикета. Такой работник быстро потеряет своих клиентов или по крайней мере получит меньше положительных рекомендаций.

Интересно, что не только другие люди отслеживают и налагают санкции за наше эмоциональное поведение, мы применяем санкции и в отношении самих себя. Наставления типа «Возьми себя в руки!» могут исходить от нас самих, от наших друзей, сотрудников или родственников. Когда я закончил колледж, мои недавно разведенные родители пригласили меня, моих братьев и сестер и моих друзей на ланч. Я был немного взвинчен в этой странной ситуации и не мог дождаться конца этой встречи. Позже я понял, что, наверное, мои родители ожидали от меня тоста или небольшой речи, в которой им выражалась бы благодарность за финансовые вложения в мое образование. Тут я почувствовал себя виноватым и стал себе говорить: «Как глупо, как же я мог об этом забыть!» Эти мои мысли и чувства можно считать санкциями в отношении самого себя, своего рода наказанием и предупреждением подобного поведения в будущем. Мои негативные эмоции привели меня к тому, что я написал особые благодарственные открытки родителям, чтобы все исправить и выразить свою благодарность.

Изучаются в процессе социализации

Есть искушение определить эмоциональные нормы как просто естественные или логичные паттерны поведения. Некоторые виды выражения эмоций, или эмоционального дисплея (emotional displays), могут показаться очевидными и неизбежными — «конечно», выпускник колледжа должен выразить благодарность своим родителям за денежную поддержку.

Здесь важно отметить, что слово display используется для указания именно на внешнее выражение эмоций в сопоставлении с внутренним переживанием эмоций, тем самым подчеркивая, что они могут не совпадать. Словосочетание «эмоциональный дисплей» уже довольно часто используется в социологической литературе.

Чтобы определить нормативный аспект эмоционального поведения, попробуйте следующий прием: представьте себе группу людей, обладающих другой «конечно»-культурной перспективой. Вообразите себе благополучную и финансово обеспеченную семью, в которой платить за образование детей считается обычным обязательством, а не существенной или значительной финансовой нагрузкой. В этой гипотетической группе людей, возможно, от выпускника не требуется и не ожидается выражение большой или публичной благодарности родителям.

Для дальнейшего прояснения культурного измерения эмоциональных норм давайте проведем аналогию с гендерными нормами, касающимися наготы. Жарким летним днем маленькие дети могут играть на виду в разных состояниях «раздетости». В большинстве районов в США плавки являются достаточным прикрытием для детей, бегающих около разбрызгивателей воды или играющих в салки. 

В определенный момент дети начинают осознавать свою наготу. Это относится в основном к девочкам, для которых ходить раздетыми становится в большей степени запрещено. Когда девочка приближается к шестилетнему возрасту, ее родители могут сказать ей, что она теперь «большая» и должна, в отличие от мальчиков, носить не только плавки, но и верхнюю часть купальника.  

Так протекает прямой процесс социализации: когда другие открыто говорят нам, каковы нормы в данном контексте. В другом случае девочка может и не нуждаться в прямых указаниях, а просто оглядеться вокруг и заметить, что ни одна из старших девочек и взрослых женщин не показываются на людях без верхней части купальника. Это непрямой или опосредованный процесс социализации: когда другие косвенным образом передают нам социальные нормы.

Некоторым американцам нормы, касающиеся одежды, могут казаться естественными, неизбежными или просто «логичными». Однако они таковыми не являются. В некоторых культурах отсутствует табу на обнаженную женскую грудь, тогда как в других — институционализируются гораздо более строгие нормы, согласно которым требуется закрывать ноги, руки и голову. Эти правила социально конструируются, и мы усваиваем их, рассматривая эти искусственные конвенции, как будто просто так и есть или должно быть.

Как и в случае с нормами о допустимой наготе, усвоение эмоциональных норм в процессе социализации может происходить прямо или косвенно (а между ними часто размещаются смешанные способы). Некоторые утверждения представляют собой прямые указания или инструкции по поводу чувств, которые культура (или субкультура) считает приемлемыми:

 «Не забудь сказать «спасибо!»

 «Ты должен гордиться тем, что…»

 «И не стыдно тебе?..»

 «Бьюсь об заклад, что ты будешь волноваться, когда…»

 «Не будь таким мрачным!»

Другие выражения могут быть более неопределенными, но также указывать на культурно ожидаемые эмоциональные состояния:

 «У тебя дурной характер!»

 «Что с тобой (не так)?»

 «Успокойся — ничего страшного!»

 «Твой положительный настрой так мотивирует!»

 «Ты неисправимый оптимист!»

Так прямая и непрямая эмоциональная социализация происходит посредством позитивных и негативных подкреплений. Люди вознаграждаются за «позитивный» эмоциональный дисплей (например, посредством комплиментов) или наказываются за «негативный» (например, через критику).

Все негативные санкции, которые мы обсуждали ранее, включая вербальные замечания, сплетни, остракизм, физическое насилие и финансовое давление, могут способствовать согласию с эмоциональными нормами. Даже ребенок, который устраивает истерики, может получить шлепок или потерять расположение.

Непрямое усвоение эмоциональных норм в процессе социализации также является довольно распространенным механизмом. В детстве, когда я посещал католическую мессу в приходской церкви, то обращал внимание на серьезные лица вокруг и приглушенные голоса присутствующих. Молитвы произносились с тихой серьезностью, церковные гимны пелись торжественными голосами. После церемонии на ступенях церкви мои родители говорили со своими друзьями уже оживленными голосами, но во время мессы эмоциональный тон был сдержанным. Даже когда прихожане приглашались пожать руки или обнять друг друга во время мессы (т.е. к взаимодействию), сказав: «Мир да будет с вами», — я не припомню ни смеха, ни выражений радости. 

Если бы я тогда в церкви крикнул своему другу, находящемуся на двенадцать рядов дальше от меня: «Мир тебе, Даг!», — и весело помахал ему, то, естественно, меня одернули и осудили бы, хотя о том, что это неуместно, мне никто впрямую не рассказывал. Я мог только наблюдать, что громкие приветствия и приветствия на большом расстоянии друг от друга запрещены в церкви. Таким образом я узнал о неявных нормах, регулирующих мое поведение, включая эмоциональный дисплей.

Подобным образом фанаты, находящиеся в бурлящей толпе на футбольном матче в колледже, могут определить правила чувствования (feeling rules), переняв их у окружающих — комментаторов, чирлидеров, «детей-талисманов» и других зрителей.

Правила чувствования — один из важнейших терминов теории Арли Хокшилд, но автор не часто его упоминает, поскольку пишет об эмоциональных нормах в целом. Согласно Хокшилд, в каждом специфическом контексте взаимодействий существуют два основных типа норм: правила чувствования (или, точнее, правила переживания эмоций) и правила выражения чувств (display rules). Первые определяют, какие эмоции и с какой интенсивностью следует переживать и чувствовать в данной ситуации, должны ли эмоции быть негативными или позитивными, какова должна быть их длительность. Вторые правила предписывают, когда и как нужно выражать эмоции. Помимо этого, Хокшилд указывает и на «фреймирующие правила» (framing rules), которые относятся к самому контексту взаимодействия, описывают его и в определенном смысле формируют правила для переживания и выражения чувств.

Насколько взволнованными должны быть болельщики? Насколько можно гордиться своей командой или испытывать к ней презрение за поражение в игре? Сколько уважения и неприязни следует выражать к команде-сопернику? Сколько сочувствия, страха, восторга следует выражать при опасной атаке или ранении игрока? Посредством слов, действий и даже посредством выбора одежды участники матча передают неформальные указания на ожидаемые эмоциональные реакции. Иногда создается впечатление, что сдержанные эмоциональные реакции или их полное отсутствие наиболее уместны. Так, состязающиеся гребцы, полицейские, школьные администраторы и другие группы могут обучаться тому, какие эмоции следует подавлять или скрывать, чтобы выглядеть серьезными и компетентными.

Прямая и непрямая социализация происходит через опосредованные и непосредственные взаимодействия лицом к лицу. Телевизионные шоу и фильмы, книги и журналы, видеоигры и музыка могут передавать явные инструкции или неявные модели поведения. Каждая романтическая комедия и реалити-шоу, заканчивающиеся предложением руки и сердца, не только разряжают драматическое напряжение, но и транслируют возможный образец (или назидательную историю) выражения эмоций в ситуации, когда потенциальный жених задает вопрос. Статьи о самопомощи в журналах, в которых даются советы о построении отношений, могут также способствовать распространению эмоциональных норм, согласно которым регулируются выражения гнева, ревности или любви.

Меняются со временем и отличаются в разных группах 

Если бы эмоциональные нормы устанавливались по воле природы или по воле Бога, то можно было бы надеяться на то, что они останутся неизменными. Однако, поскольку мы — человеческие создания, представления о «приемлемых чувствах» меняются то быстро, то медленно.

Легко представить, как могли бы измениться ожидания относительно подавления чувств в моем церковном приходе. Если добавить к этому появление нового священника и нового капельмейстера или появление новых требований в связи с демографическими изменениями в приходской общине, то, возможно, церковь могла бы постепенно сделать свои службы более радостными и эмоционально экспрессивными. Прихожане старшего возраста при этом будут нуждаться в мягкой ресоциализации — постепенных изменениях или объяснениях, почему новый подход «лучше», а юные прихожане будут расти и думать, что церковь была такой всегда.

Возвращаясь в сферу спорта, можно сказать, что некоторые комментаторы заметили изменения эмоционального дисплея у игроков в теннис. За прошедшие десятилетия для спортсменов на корте стало характерным (приемлемо, привычно и широко распространено) громко говорить самим себе такие фразы, как «Вперед!» или «Давай!», их теперь можно постоянно слышать после хорошего или плохого удара. То есть изменились социальные ожидания относительно выражений энтузиазма или фрустрации.  

Также читайте

Другие правила, такие как запрет выкриков по поводу соперника, изменяются они или нет, остаются культурными по своему происхождению. Они выглядят моральными и естественными с точки зрения определенной перспективы, но и другие представления о них также возможны. (Хорошим аргументом здесь будет, что данный «словесный мусор» оживляет теннисные матчи.) 

Между тем в Национальной футбольной лиге (NFL) неоднократно предпринимались усилия, чтобы установить правила, запрещающие «кричалки» болельщиков, с целью упростить ожидания относительно приемлемого поведения болельщиков после успешной игры. Некоторые виды поведения (такие как прокалывание мяча, танцы, сальто назад) могут рассматриваться как провокационные или как «неподобающие спортсмену-мужчине», особенно если эти жесты направлены в сторону команды-соперника. Каждый раз, когда Национальная футбольная лига согласовывает правила для болельщиков, можно утверждать, что правила эмоционального поведения в данном контексте трансформировались или полностью изменились.

Таким образом, эмоциональные нормы не обязательно остаются постоянными или стабильными. В рамках культуры или субкультуры правила действительно со временем могут меняться — мы можем назвать это явление темпоральной, или исторической, вариативностью. Более того, эмоции также изменяются от группы к группе — это мы можем назвать кросс-культурной вариативностью.

Обсудим нормы аффективного поведения (affection) между новобрачными. В США обычные ожидания относительно поведения людей, вступающих в брак, заключаются в публичном выражении любви друг к другу посредством объятий, поцелуев, прикосновений, обмена подарками и клятвами. Недостаточное количество таких выражений на свадебной церемонии и в течение последующих за ней месяцев дают повод для тревоги со стороны семьи и друзей. 

В некоторых культурах, однако, от молодоженов ожидается гораздо более сдержанное поведение. Представьте себе общества, где традиция диктует, чтобы невеста переехала в дом своего мужа и жила вместе с родителями мужа и его братьями (и их женами). Также вообразите, что члены этой семьи заинтересованы (по социальным и экономическим причинам), чтобы их большое домохозяйство не разбивалось на части, т.е. именно в том, против чего может протестовать находящаяся под властью свекрови молодая жена. В этих условиях могут существовать сильные эмоциональные нормы против страстного выражения чувств между молодоженами, чтобы не побуждать молодого мужа проявлять большую приверженность своему браку, чем своим родственным связям.

Также читайте

Нормы, регулирующие проявления горя, могут также различаться в разных группах. В некоторых культурах смерть считается поводом для празднования, когда близкий человек достиг завершения своего пути и перешел в рай, в других рассматривается как глубокая печаль, разбивающая сердце. В обществах, где половина рожденных детей могла умереть, не достигнув пятилетнего возраста, от родителей не ожидалось, что они будут долго горевать о смерти своего ребенка, в отличие от обществ с низкой детской смертностью (где умирает один на сто детей).  

Высокий уровень смертности может привести к тому, что смерть ребенка будет рассматриваться не как «трагедия, а как предсказуемая и относительно небольшая невзгода, которая будет принята хладнокровно, со смирением, как неизбежный факт человеческого существования». Подобным образом и смерти супруга(и) не придается большого значения в тех культурах, где продолжение рода гораздо важнее частных семейных отношений.

Неоднозначны и иногда противоречат друг другу

Эмоциональные нормы, можно сказать, «управляют» тем, как мы чувствуем, почти в каждой ситуации. Вера в естественность или правильность наших культурных норм часто заставляет нас чувствовать себя обязанными подчиняться им и настаивать на их выполнении. Тем не менее важно осознавать, что эти правила отнюдь не являются нерушимыми, пространство для маневра при их выполнении также существует. Разногласия могут возникать даже между людьми, которые прошли социализацию в одной и той же или похожих социальных группах. Они могут происходить по причине двусмысленности или неопределенности самих норм, а также по причине личностно-индивидуальных различий, разных намерений или быть проявлением принадлежности к разнообразным субкультурам.

Например, после получения подарка в день рождения ожидается выражение благодарности. Но как много нужно выразить благодарности и в какой форме — словами, объятиями, благодарственными письмами или каким-то другим образом? В данном случае может и не быть точной формулы, но могут возникнуть различные мнения по поводу способа, которым выражается благодарность. Восторженные высказывания, такие как: Ух ты! Какой классный подарок!», — могут быть восприняты как «достаточные» для благодарности, если даритель получает удовлетворение от этого и поскольку со стороны получателя подарка эта благодарность ожидается. 

С другой стороны, некоторые перфекционисты могут быть глубоко убеждены, что слово «спасибо» должно непременно прозвучать, причем более одного раза. В моей большой семье существуют разногласия относительно того, следует ли послать написанное от руки благодарственное письмо или будет достаточно письма по электронной почте или смс со словом «Спасибо!»

Разногласия не обязательно означают, что эмоциональные нормы иллюзорны, как не означают и того, что они непреложны и полностью ясны. Проведем аналогию с модными образцами. Два брата или сестры могут спорить о выборе одежды, оставаясь в поле общих культурных ожиданий. Они могут не соглашаться по поводу того, подходит ли рубашка к брюкам, и при этом разделять более общие представления относительно наготы (насколько должно быть закрыто тело), гендерных различий (какой стиль предпочесть — мужской или женский), цвета (не носить брюки серебряного цвета) и сочетаний (не совмещать одежду в полоску с вещами в горошек).

Саймон и его коллеги в своем исследовании показали разногласия девочек из средней школы относительно нормы: «Следует испытывать романтические чувства только к одному мальчику в одно и то же время». Некоторые девочки поддерживали отношения с несколькими мальчиками и даже бахвалились этим: если мальчики не пересекаются в одном месте и не знают друг о друге, то кому это навредит?! Другие девочки, однако, не соглашались с этим и подвергали критике такое поведение. По мере взросления девочек, как обнаружили исследователи, рос также и уровень общего согласия и подчинения «моногамной» норме.

Возможно даже, что отсутствует индивидуальное согласие с принятым способом переживать чувства в определенной ситуации. Когда сосед по квартире в очередной раз оставляет беспорядок на кухне, то является ли это достаточной причиной для выражения легкого раздражения, или здесь уместно открытое возмущение (anger) как реакция на несправедливость, или это повод для веселья в ответ на смехотворность ситуации? Когда на вашей машине на парковке вдруг появляется «загадочная» вмятина, приемлемо ли в данном случае громко ругаться? Плакать? Смеяться? 

Поскольку сначала мы реагируем и затем ретроспективно обдумываем наши реакции, то мы можем быть совсем не уверены в приемлемости наших чувств. Иногда мы считаем себя ненадежными — способными ошибаться в наших изначальных реакциях на ситуации, что ведет нас к принятию конфликтующих интерпретаций наших эмоций, нашего Я и ситуаций, в которых мы оказываемся.

Двойственность в этом случае не обязательно является признаком диссоциативного расстройства личности или другой слабости. Жизнь сложна, а мы можем смотреть на нее продуктивно с разных точек зрения. Более того, многие ситуации подразумевают противоречивые требования, требуя от нас сбалансировать или гармонизировать конфликтующие эмоциональные нормы.

От студента, который превосходит других на экзамене, ожидается понимание и сочувствие по отношению к хуже успевающим однокурсникам; как врачи, так и танцоры, исполняющие экзотические танцы, могут нуждаться в балансе между интимностью и бесстрастной манерой взаимодействия с клиентами; жертвы преступления обязаны давать показания по возможности спокойно и «рационально», хотя в этой ситуации они сообщают о серьезном страдании или травме. 

Коротко говоря, люди в современных обществах подчиняются широкому ряду эмоциональных норм, которые часто неясны и противоречивы. Следовательно, люди могут не просто соблюдать правила, а советоваться по их поводу и творчески использовать эмоциональные нормы, поскольку они «интерпретируют, оценивают и подтверждают свои собственные чувства и чувства других, а также способы их выражения».

Отражают и поддерживают социальное неравенство

Давайте вернемся к аналогии между законами и эмоциональными нормами и проведем сравнение на шаг дальше — в сфере политики. Многие заметили, что система законов не является «нейтральным судьей» на страже справедливости. Скорее, законы являются отражением политической борьбы и политических интересов и при их создании, и при их применении. Следует ли женщинам позволить голосовать? Могут ли заключать брак партнеры одного пола? Какое наказание (и нужно ли оно) должно последовать за хранение марихуаны или кокаина?

Законы не обязательно служат интересам каждого. Скорее, они отражают и воспроизводят отношения власти: доминирующие группы оказывают сравнительно большее влияние при создании, принятии и приведении в исполнение социетальных правил . Тот факт, что доход от заработка облагается налогом более высоким, чем доход от инвестиций, отражает политику, выгодную самым богатым американцам, и может быть выражен в ироническом варианте «золотого правила»: те, кто владеют золотом, задают и правила.

Социетальных здесь — общих для всех сфер общества.

Также можно задуматься над вопросом о том, являются ли эмоциональные нормы просто культурными предпочтениями, которые варьируют в соответствии с особенностями различных групп, или создаются в соответствии с интересами властей предержащих? Рассмотрим семейные отношения. Хотя родители и дети оказывают взаимное влияние друг на друга, проще утверждать, что дети обычно намного меньше могут сказать об эмоциональных нормах своей семьи. 

Безусловно, дети нуждаются в обучении манерам, чтобы уметь контролировать настроение, вести себя вежливо и проявлять эмпатию по отношению к другим. Родители могут усердно «цивилизовать» своих детей, передавая им свою эмоциональную компетентность — «управлять своими телами так, чтобы они могли приемлемым образом участвовать в социальном порядке и в рамках домашней жизни, и на более широких аренах взаимодействия». 

С другой стороны, иногда родители эгоистически или тиранически требуют исполнения эмоциональных норм. «Не дерзи!» — т.е. нельзя неуважительно спорить с родителями — данная эмоциональная норма может быть использована с целью установить безусловное доминирование или ограничить демократическое начало в этих отношениях.

Предположение, что женщины более эмпатичны и заботливы «от природы», также может вести к поддержанию неравенства, несмотря на то что подчас это выглядит как комплимент или добродетель. Жены могут выполнять свои обязанности, подчиняясь правилам чувствования, требующим от них быть более доступными, чувствительными и заботливыми, чем их мужья, что, в свою очередь, ведет к неравному разделению труда в домашней сфере. Гендеризованная природа эмоциональных норм помогает объяснить, почему матери целуют оцарапанные коленки, утирают больше слез, более внимательно слушают и выполняют больше «межличностной» работы, сохраняющей близкие отношения в семье и делающей семьи более функциональными.

Также эмоциональные нормы производят неравенства и вне дома. Обсудим такой контекст, как рабочее место. Часто наименее оплачиваемые работники обязаны выполнять наиболее трудные задачи: к примеру, когда в сфере обслуживания нижестоящие работники принимают на себя всю тяжесть недовольства клиента и его неподобающего поведения. В сравнении с ними менеджеры среднего и высшего звена более защищены от негативных эмоций и «организационными щитами» (когда, например, административные помощники ограничивают свой контакт с публикой), и «статусными щитами» (властью и престижем, которые не дают другим выместить на них негативные чувства).

Здесь вслед за Хокшилд используется метафора «статусный щит». Хокшилд использует эту метафору и в отношении норм («нормативный щит»), и в отношении статуса («статусный щит»). «Социальный щит» указывает на привилегии, ресурсы, которые защищают обладателя определенной социальной позиции от бремени интенсивной эмоциональной работы.

Работодатели, таким образом, могут требовать от работников низшего звена, чтобы они строго придерживались определенных эмоциональных норм («Всегда улыбаться и никогда не отвечать на возмущение клиента»), что подчеркивает существующие неравенства по доходу и властным полномочиям. Эмоциональные нормы могут также акцентировать гендерное и расовое неравенство на рынке труда. Например, от женщин могут ожидать больших усилий в деле эмоциональной поддержки клиентов, пациентов или студентов. Чернокожие мужчины в сравнении с белыми мужчинами не могут также свободно выражать недовольство на рабочем месте из страха прослыть «разгневанными чернокожими мужчинами».

В оригинале «an angry black man», этот термин позаимствован из статьи А.Х. Вингфилд, профессора социологии Университета Вашингтона в Сент-Луисе, США, указавшей на стереотипное представление о чернокожих мужчинах, согласно которому они легко выходят из себя. Поэтому там, где в силу расового неравенства доминируют белые люди, им приходится более жестко контролировать свои эмоции, а некоторые совсем не показывать.

Эмоциональные нормы неочевидным образом содержатся даже в идеологиях, которые легитимируют классовое и политическое неравенство, охватывающее общество в целом. В феодальных обществах существенные экономические различия объяснялись благородным происхождением и «божественным правом королей»; рабство, в свою очередь, оправдывалось с помощью представлений о врожденной неполноценности рабов. Эти когнитивные системы верований обычно сопровождаются соответствующими эмоциональными нормами. 

Если неравенство обосновано, то подчиненные должны испытывать спокойное смирение или, возможно, стыд вследствие своей низкой позиции, но никак не враждебность или негодование (outrage). Сегодня многие американцы верят, что общество США представляет собой меритократию, где экономический успех является главным образом результатом таланта и усердной работы. 

В рамках этой идеологии успешные люди должны испытывать гордость за свои очевидные для всех умения и целеустремленность, а бедные должны чувствовать смущение или сожаление по поводу своего трудного положения. При этом многочисленные факторы, не связанные с меритократией и обусловливающие успех, преуменьшаются, например, происхождение из богатой семьи, финансовый доступ к качественному образованию и здравоохранению, получение образования во время экономического подъема, а не во время экономического кризиса, связи с людьми из высших кругов и проч. Меритократический миф служит причиной самообвинений в экономической несостоятельности, а не побуждает к культивированию эмоций, которые могли бы привести к требованию реформ или бунту против существующих социальных условий.
IQ

26 августа, 2020 г.

---

Подпишись на IQ.HSE

«Как рождаются эмоции»

Правда ли, что эмоции даны нам от рождения и что они не что иное, как реакция нашей нервной системы на внешний раздражитель? Что эмоции универсальны и едины для представителей всех культур и времен? Лиза Фельдман Барретт, автор книги «Как рождаются эмоции», которую издательство «Манн, Иванов и Фербер» выпускает в русском переводе Евгения Поникарова, дает неожиданный ответ на эти и множество других вопросов. Предлагаем читателям N + 1 познакомиться с главой из этой книги.

2 Эмоции конструируются

Пожалуйста, посмотрите на черные пятна на рис. 2.1.

Если вы видите эти пятна в первый раз, ваш мозг с трудом придает им смысл. Нейроны вашей зрительной коры обрабатывают линии и края. Ваше миндалевидное тело быстро возбуждается, поскольку на входе имеется нечто новое. Другие зоны мозга просеивают ваш прошлый опыт, чтобы определить, не встречались ли вы с чем-то подобным ранее, и общаются с вашим телом, чтобы подготовить его к пока-еще-неопределенному действию. Вероятнее всего, вы находитесь в состоянии эмпирической слепоты, видя только черные пятна непонятного происхождения.

Чтобы вылечить свою эмпирическую слепоту, посмотрите на изображение [ниже — прокрутите три-четыре экрана вниз]. Затем вернитесь обратно к этой странице. Вы будете видеть не бесформенные пятна, а знакомый объект.

Что произошло в вашем мозге для того, чтобы поменять ваше восприятие этих пятен? Ваш мозг добавил нечто из полной фотографии в обширный массив предыдущего опыта и сконструировал знакомый объект, который отныне вы видите в пятнах. Нейроны в вашей зрительной коре поменяли уровень возбуждения и создали линии, которых нет, связав пятна в форму, которая физически не существует. В некотором роде у вас галлюцинации. Не галлюцинации ужасного вида «мне лучше в больницу», а повседневные галлюцинации «мой мозг построен, чтобы работать вот так».

Работа с рис. 2.1 подталкивает к нескольким инсайтам. Ваш прошлый опыт — от прошлых встреч, фотографий, фильмов и книг — придает смысл вашим будущим ощущениям. Кроме того, весь процесс конструирования для вас невидим. Как бы вы ни старались, вам не удастся заметить или почувствовать, что вы строите этот образ. Нам нужен специально разработанный пример, чтобы обнаружить тот факт, что такое конструирование произошло. Вы осознанно испытали сдвиг от неизвестного к известному, поскольку видели рис. 2.1 до и после того, как у вас имелось знание, как он был нарисован. Этот процесс конструирования настолько привычен, что вы, видимо, никогда больше не увидите это изображение в виде бесформенных пятен, даже если будете стараться выкинуть его из головы и вернуться к эмпирической слепоте.

Этот фокус мозга настолько обычен и нормален, что психологи открывали его раз за разом, прежде чем поняли, как он работает. Мы будем называть его симуляцией. Это означает, что ваш мозг меняет возбуждение собственных сенсорных нейронов в отсутствие поступающего входного сенсорного сигнала. Симуляция может быть визуальной, как в случае с нашей картинкой, или затрагивать другие чувства. Слышали когда-нибудь в голове песню, от которой никак не получалось избавиться? Такая слуховая галлюцинация тоже является симуляцией.

Вспомните, как кто-то однажды дал вам красное сочное яблоко. Вы взяли его, откусили и ощутили яркий вкус. В эти моменты возбуждались нейроны в сенсорной и моторной областях вашего мозга. Двигательные нейроны возбуждались, чтобы обеспечивать ваши движения, а сенсорные нейроны возбуждались, чтобы обрабатывать ваши ощущения от яблока, например его красный цвет с зеленым боком; его гладкость в руке; его свежий растительный аромат; хруст, который слышится, когда вы откусываете; и его резкий вкус с оттенком сладковатости. Другие нейроны заставляют ваш рот наполняться влагой, чтобы высвободить ферменты и начать пищеварение, высвобождающее кортизол для подготовки вашего тела к тому, чтобы включить сахар в яблоке в процессы обмена веществ, а некоторые нейроны, возможно, создают ощущение тошноты и подведенного желудка. И вот что замечательно: сейчас, когда вы прочитали слово «яблоко», ваш мозг реагировал в определенной степени так, как если бы яблоко имелось на самом деле. Ваш мозг комбинировал фрагменты знания о предыдущих яблоках, которые вы видели и пробовали, и менял возбуждение нейронов в сенсорной и моторной областях, чтобы сконструировать психический образец для понятия «яблоко». Ваш мозг симулировал несуществующее яблоко с помощью сенсорных и двигательных нейронов. Это происходит так же быстро и незаметно, как сердцебиение.

Когда моя дочь праздновала двенадцатилетие, мы использовали силу симуляции (и неплохо позабавились), устроив вечеринку «отвратительной еды». Когда гости собрались, мы подали им пиццу, обработанную зеленым красителем так, чтобы сыр выглядел заплесневевшим, и персиковое желе с кусочками плодов, которое выглядело как рвота. В качестве напитков мы использовали белый виноградный сок в медицинских сосудах для сбора мочи. Все испытывали восторженное отвращение (прекрасный юмор двенадцатилетних), и несколько гостей не смогли заставить себя прикоснуться к еде, поскольку непроизвольно симулировали неприятный вкус и запах. Гвоздем программы была, однако, игра, которой мы занялись после обеда: простой конкурс по идентификации пищи по запаху. Мы использовали пюре для детского питания — персики, шпинат, мясо и так далее — и намазывали его на подгузники, чтобы они выглядели в точности как детские какашки. Хотя гости и знали, что перед ними еда, некоторые из них фактически давились от симулированного запаха.

Симуляция — это догадки вашего мозга о том, что происходит в мире. В момент любого пробуждения вы сталкиваетесь с неопределенной шумной информацией, поступающей от глаз, ушей, носа и других органов чувств. Ваш мозг использует прошлый опыт, чтобы сконструировать гипотезу — симуляцию, — и сравнивает ее с какофонией, поступающей извне. При этом симуляция позволяет вашему мозгу выделить значимые сигналы из шума, выбирая то, что относится к делу, и игнорируя остальное.

Открытие симуляции в конце 1990-х годов возвестило новую эру в психологии и нейронауках. Научные свидетельства говорят, что то, что мы видим, слышим, ощущаем тактильно, носом или на вкус, в значительной степени является симуляцией мира, а не реакциями на него. Дальновидные мыслители делают предположение, что симуляция является основным механизмом не только для восприятия, но также для понимания языка, переживания эмпатии, воспоминаний, воображения, мечтания и многих других психологических явлений. Здравый смысл подсказывает нам, что мышление, восприятие и мечтание — совершенно разные события душевной жизни (как минимум для тех, кто принадлежит к западной культуре), тем не менее существует единый процесс, который описывает их всех наилучшим образом. Симуляция — это автоматическая настройка всей умственной деятельности. Это также ключ к разгадке секрета, как мозг создает эмоции.

Вне вашего мозга симуляция может вызвать ощутимые изменения в вашем теле. Давайте устроим небольшую творческую симуляцию с нашей пчелой. Ваш мысленный взор направлен на пчелу на лепестке благоухающего белого цветка, шевелящуюся в поисках пыльцы. Если вы любите пчел, то трепет воображаемых крыльев немедленно заставляет ваши нейроны приготовить ваше тело к тому, чтобы подойти и посмотреть поближе, — ваше сердце готовится биться быстрее, потовые железы наполняются, кровяное давление снижается. Или, если вас в прошлом пчела больно жалила, ваш мозг может формировать несколько иную схему физических изменений — готовить тело, чтобы вы убежали или прихлопнули насекомое. Каждый раз, когда ваш мозг симулирует входной сенсорный сигнал, он готовит автоматические изменения в вашем теле, которые могут менять ваши переживания.

Связанные с пчелой симуляции коренятся в вашем понятии о том, что такое «пчела». Это понятие включает не только информацию о самой пчеле (как она выглядит, как жужжит, как вы воздействуете на нее, какие изменения в вашей вегетативной нервной системе позволяют проделать ваше действие и так далее), но также информацию, содержащуюся в других понятиях, связанных с пчелами («луг», «цветок», «мед», «жало», «боль» и так далее). Вся эта информация объединяется с вашим понятием «пчела» и определяет симуляцию пчелы в этом конкретном контексте. Таким образом, понятие вроде «пчелы» является совокупностью нейронных шаблонов в вашем мозге, представляющих ваш прошлый опыт. Ваш мозг разнообразными способами сочетает эти шаблоны, чтобы воспринимать мир и гибко руководить вашими действиями в новых ситуациях.

Используя ваши понятия, мозг одни вещи группирует, а другие отделяет. Вы можете посмотреть на три возвышенности и на основании своего опыта воспринять две из них как «холмы», а одну как «гору». Конструирование трактует мир как лист теста для выпечки, а ваши понятия являются формочками, которые вырезают границы, — не потому что границы естественны, а потому что они полезны или желательны. Конечно, эти границы имеют физические ограничения; вы никогда не воспримете гору как озеро.

Ваши понятия являются главным инструментом, который использует мозг, чтобы догадаться о значении входных сенсорных сигналов. Например, понятия придают смысл изменениям звукового давления, и вы воспринимаете их как слова или музыку, а не как случайный шум. В западной культуре бо?льшая часть музыки основана на октаве, разделенной на двенадцать равных интервалов: равномерно темперированный строй, закрепленный Иоганном Себастьяном Бахом в XVIII веке. Все люди западной культуры с нормальным слухом имеют понятие о такой общепринятой шкале, даже если они не могут точно описать ее. Однако не вся музыка применяет эту шкалу. Когда западные люди впервые слышат индонезийский гамелан, который основан на семи делениях октавы с переменными настройками, вероятнее всего, эти звуки представляются шумом. Мозг, который привязан к двенадцатитоновой шкале, не имеет понятия для такой музыки. Лично я практически глуха к дабстепу, хотя моя дочь-подросток понятие о нем, разумеется, имеет.

Понятия также придают значение химическим веществам, которые создают вкус и запах. Если я подам вам розовое мороженое, вы, видимо, ожидаете (симулируете) вкус клубники, но если у него оказывается вкус рыбы, вы можете счесть его неприятным, возможно, даже отвратительным. Если же я предварительно скажу, что это «охлажденный мусс из лосося», честно предупредив ваш мозг, возможно, вы сочтете тот же самый вкус приятным (при условии, что вам нравится лосось). Вы можете считать, что пища существует в физическом мире, однако фактически понятие «пища» в значительной степени культурное. Очевидно, что имеются некоторые биологические ограничители: вы не можете питаться бритвенными лезвиями. Однако есть некоторые абсолютно съедобные субстанции, которые не все мы воспринимаем как пищу, например хачиноко, японский деликатес из пчелиных личинок, от которого большинство американцев откажется. Это культурное различие обусловлено понятиями.

В любой момент, пока вы живы, ваш мозг использует понятия, чтобы симулировать внешний мир. Без понятий вы эмпирически слепы, как перед изображением пчелы из пятен. С помощью понятий ваш мозг производит симуляцию настолько незаметно и автоматически, что зрение, слух и прочие чувства выглядят скорее рефлексами, чем конструированием.

Теперь рассмотрим такой вопрос: а что, если ваш мозг использует тот же самый процесс для понимания ощущений внутри вашего тела — той сумятицы, которая возникает от сердцебиения, дыхания и прочих внутренних движений?

С точки зрения вашего мозга ваше тело является всего лишь еще одним источником входных сенсорных сигналов. Ощущения от вашего сердца и легких, вашего обмена веществ, изменений температуры и так далее — словно неопределенные пятна на рис. 2.1. Эти чисто физические ощущения внутри вашего тела не имеют объективного физиологического смысла. Но как только ваше понятие обращается к внятной картинке, эти ощущения могут получить дополнительное значение. Если вы чувствуете боль в желудке, садясь за обеденный стол, возможно, вам кажется, что это голод. Если на носу сезон гриппа, вы можете ощущать ту же самую боль как тошноту. Если вы судья в зале суда, возможно, вы отмечаете ту же боль как внутреннее чувство, что защитнику нельзя доверять. В любой определенный момент при определенном контексте ваш мозг использует понятия, чтобы придать значение внутренним ощущениям, так же как и внешним — одновременно. Исходя из боли в желудке, ваш мозг конструирует случай голода, тошноты или недоверия.

Теперь рассмотрим ту же боль в желудке, когда вы нюхаете подгузник с пюре из ягненка, как делали на вечеринке друзья моей дочери. Вы можете ощущать ту же боль как отвращение. Или, если ваш любимый человек только что вошел в комнату, вы можете ощущать ту же боль как порыв желания. Если вы у врача ждете результатов обследования, та же боль может восприниматься как чувство беспокойства. В этих случаях отвращение, желание и беспокойство — понятия, активные в вашем мозге, — это понятия эмоций. Как и ранее, мозг придает смысл боли в желудке вместе с ощущениями от внешнего мира, конструируя частный случай для такого понятия.

Случай эмоции.

Возможно, именно так могут создаваться эмоции.

***

Когда я была студенткой, один парень, участвовавший в моей программе по психологии, пригласил меня на свидание. Я не слишком хорошо его знала и не хотела идти, поскольку, честно говоря, он не был для меня особо привлекательным, однако слишком долго проторчала в лаборатории в тот день, так что согласилась. Когда мы уселись в кафе, к своему удивлению я ощутила, что во время разговора несколько раз покраснела. В животе у меня трепетало и были проблемы с концентрацией. Я поняла, что была неправа. Очевидно, я к нему оказалась неравнодушна. Через час мы разошлись — после того, как я согласилась пойти с ним куда-нибудь снова, — и я, заинтригованная, направилась домой. Я зашла в квартиру, уронила на пол ключи, меня вырвало, и следующие семь дней я провела в кровати с гриппом.

Тот же самый нейронный процесс конструирования, который симулирует пчелу, создавая ее из пятен, также конструирует переживание привлекательности из трепета в животе и покрасневшего лица. Эмоция — это творение вашего мозга из того, что означают ваши телесные ощущения, связанное с происходящим в мире вокруг вас. Философы давно предполагали, что ваша психика придает смысл вашему телу в мире, начиная с Рене Декарта в XVII веке и до Уильяма Джеймса (считающегося отцом американской психологии) в XIX веке. Однако нейронаука сейчас может показать нам, как этот процесс (и много больше) происходит в нашем мозге, создавая эмоцию немедленно на месте. Я называю это объяснение теорией конструирования эмоций:

В каждый момент бодрствования ваш мозг использует прошлый опыт, организованный в виде понятий, чтобы руководить вашими действиями и приписывать значение вашим ощущениям. Когда затронутые понятия являются понятиями эмоций, ваш мозг конструирует случаи явления эмоции.

Если рой жужжащих пчел лезет под вашу дверь, а сердце колотится в груди, прошлые знания вашего мозга о жалящих насекомых придают смысл ощущениям от вашего тела и виду, звукам, запаху и прочим ощущениям от мира, симулируя рой, дверь и страх. Те же самые телесные ощущения в другом контексте, например при просмотре захватывающего фильма о скрытой жизни пчел, могут сконструировать случай волнения. Если вы видите изображение улыбающейся пчелки из мультфильма в детской книге, напоминающее вам о любимой племяннице, которую вы взяли на диснеевский фильм, вы можете в уме сконструировать пчелу, племянницу и случай приятной ностальгии.

Мой опыт в кофейне, когда я переживала влечение во время гриппа, классический взгляд на эмоции назвал бы ошибкой или неправильной атрибуцией, однако это ошибка не в большей степени, чем вид пчелы в куче пятен. Вирус гриппа в моей крови привел к лихорадке и покраснению, а мой мозг придал смысл этим ощущениям с учетом контекста свидания, сконструировав переживание влечения таким же обычным образом, как конструирует любое другое психическое состояние. Если бы я испытывала те же самые телесные ощущения, находясь в постели с термометром, мой мозг, вероятно, сконструировал бы случай «плохого самочувствия», используя тот же самый процесс. (Напротив, классический взгляд на вещи требует, чтобы ощущения влечения и болезни имели различные телесные отпечатки, инициируемые различными цепями в мозге.)

Эмоции — это не реакции на мир. Вы — не пассивный приемник входных сенсорных сигналов, а активный создатель своих эмоций. Используя входные сигналы и прошлый опыт, ваш мозг конструирует значение и предписывает действие. Если у вас нет понятий, которые представляют прошлый опыт, все ваши входные сенсорные сигналы будут простым шумом. Вы не узнаете, что это за ощущения, что их вызвало и как нужно себя вести с ними. Имея понятия, ваш мозг приписывает значение ощущениям, и иногда это значение является эмоцией.

Теория конструирования эмоций и классический взгляд на эмоции совершенно по-разному излагают, как мы познаем мир с опытом. Классический взгляд интуитивно понятен: события в мире инициируют эмоциональные реакции внутри нас. В этой истории участвуют знакомые персонажи вроде чувств и мыслей, которые живут в различных местах мозга. Напротив, теория конструирования эмоций рассказывает историю, которая не соответствует вашей обычной жизни, — ваш мозг невидимым образом конструирует весь ваш опыт, в том числе и эмоции. Ее рассказ включает незнакомых персонажей вроде симуляции, понятий и вырожденности, и все это происходит в мозге одновременно.

Да, эта незнакомая история представляет проблему, поскольку люди ожидают историй с привычной структурой. Предполагается, что в каждой истории о супергерое есть злодей. В каждой романтической комедии нужна привлекательная пара, которая сталкивается с забавным недопониманием, но все заканчивается хорошо. Наша проблема в том, что динамика мозга и вопрос, как устроены эмоции, не следуют линейной истории вида «причина — следствие». (Такая проблема обычна для науки; например, в квантовой механике различие между причиной и следствием не имеет большого значения.) Тем не менее каждая книга должна рассказывать какую-нибудь историю, даже для нелинейной темы вроде функционирования мозга. Мне придется время от времени игнорировать обычные линейные рамки повествования.

Сейчас моя цель — дать вам представление о конструировании эмоций и показать, почему это научное объяснение имеет смысл. Позже мы увидим, что эта теория включает бо?льшую часть современного научного понимания того, как работает мозг, и она объясняет сильную изменчивость в ощущении и восприятии эмоций в повседневной жизни. Она поможет нам, не прибегая к представлениям об эмоциональных цепях или других биологических отпечатках, выяснить, как случаи счастья, печали, гнева, страха и других категорий эмоций конструируются посредством того же мозгового механизма, который создает пчелу из пятен, яблочный сок и запах какашек из размятой пищи.

***

Я не первый человек, который предположил, что эмоции создаются. Теория конструирования эмоций принадлежит к более широкой научной традиции под названием конструктивизм, которая считает, что ваш опыт и поведение создаются в определенный момент биологическими процессами в вашем мозге и теле. Конструирование основано на весьма старом наборе идей, восходящих к античной Греции, когда философ Гераклит произнес знаменитые слова «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды», поскольку только разум воспринимает постоянно изменяющуюся реку как определенный водный объект. Сегодня теория конструирования охватывает множество тем, включая память, восприятие, психические заболевания и, разумеется, эмоции.

Подобный подход к эмоциям отличается парой ключевых идей. Одна идея состоит в том, что любая категория эмоций, как гнев или отвращение, не имеет отпечатка. Один случай гнева не обязан походить на другой или ощущаться как другой случай, и его могут вызывать вовсе не те же самые нейроны. Различие — это норма. Ваш диапазон гнева не обязательно таков же, что у меня, хотя если нас рассердить в сходных обстоятельствах, у нас, вероятно, будет какое-то совпадение.

Другая ключевая идея — что эмоции, которые вы переживаете и воспринимаете, не являются неизбежным следствием ваших генов. Можно быть уверенным лишь в том, что у вас есть некоторые понятия, с помощью которых вы придаете значение входным сенсорным сигналам от вашего тела в окружающем его мире, поскольку, как мы увидим в пятой главе, ваш мозг образует для этого специальные связи. Даже одноклеточные животные могут придавать значение изменениям в окружающей среде. Но конкретные понятия вроде «гнева» и «отвращения» не являются генетически предопределенными. Ваши знакомые понятия эмоций являются встроенными только потому, что вы выросли в определенном социальном окружении, где эти понятия эмоций были значимыми и полезными, и ваш мозг применяет их без участия вашего сознания, чтобы конструировать ваше переживание. Изменения частоты сердечных сокращений обязательны; их эмоциональное значение — нет. Другие культуры могут придать и придают другое значение тому же самому входному сигналу.

Теория конструирования эмоций включает идеи из нескольких направлений конструктивизма. Одна разновидность, называемая социальным конструктивизмом, изучает роль социальных ценностей и интересов при определении того, как мы воспринимаем и действуем в мире. Примером может быть вопрос, является ли Плутон планетой или нет, решение которого основано не на астрофизике, а на культуре. Сферические каменные предметы в пространстве объективно реальны и имеют различные размеры, однако идея «планеты», представляющая некоторую конкретную комбинацию характеристик, создана людьми. Каждый из нас понимает мир способом, который полезен, но не обязательно верен в некотором абсолютном объективном смысле. В вопросе об эмоциях теории социального конструктивизма спрашивают, насколько наши социальные роли и представления влияют на наши восприятие и чувства. Например, на мое восприятие влияет тот факт, что я женщина, мать, атеистка, принадлежу к еврейской культуре, белый человек, живущий в стране, которая когда-то поработила людей, у которых в коже меланина больше, чем у меня. Социальный конструктивизм имеет, однако, склонность игнорировать биологию как нечто не относящееся к эмоциям. Вместо этого такие теории предполагают, что эмоции инициируются различным образом, в зависимости от вашей социальной роли. Теории социального конструктивизма в основном связаны с социальными обстоятельствами во внешнем мире без учета, как эти обстоятельства влияют на связи в головном мозге.

Еще одна разновидность конструктивизма, известная как «психологический конструктивизм», обращает свой взгляд внутрь. Она предполагает, что ваши восприятия, мысли и чувства собираются из более простых элементов. Некоторые философы XIX века рассматривали психику как большой химический сосуд, где простые ощущения собираются в мысли и эмоции — подобно тому, как атомы соединяются в молекулы. Другие представляли психику как комплект универсальных частей вроде кирпичиков Lego, которые складываются в различные состояния психики, например восприятия или эмоции. Уильям Джеймс предполагал, что весь наш невероятно разнообразный эмоциональный опыт складывается из обычных компонентов. Он писал: «Эмоциональные процессы в мозге не только напоминают обычные сенсорные мозговые процессы, но по своей сути являются исключительно такими процессами в различных комбинациях». В 1960-х годах психологи Стэнли Шахтер и Джером Зингер вводили участникам эксперимента адреналин (без ведома испытуемых ) и наблюдали, как они переживают эту загадочную активность в виде гнева или эйфории, в зависимости от окружающей обстановки. Во всех приведенных подходах сами по себе случаи гнева или энтузиазма не содержат механизма причинности, что сильно отличается от классического взгляда, согласно которому каждая эмоция имеет особый механизм в мозге, и одно и то же слово (например, «печаль») называет и механизм, и его результат. За последние годы новое поколение ученых создало на основе идей психологического конструктивизма теории для понимания эмоций и того, как они работают. Не все теории согласуются во всех предположениях, однако в целом они утверждают, что эмоции создаются, а не инициируются; эмоции значительно различаются и не имеют «отпечатков» и эмоции в принципе не отличаются от восприятия и познания.

Возможно, вы удивитесь, узнав, что те же самые принципы конструирования проявляются в физической архитектуре мозга; эта идея именуется нейроконструктивизмом. Рассмотрим два нейрона, которые соединены синапсом. Очевидно, эти клетки мозга существуют в объективном смысле. Однако нет объективного способа сказать, являются ли эти два нейрона частью чего-либо, именуемого «цепь» или «система», или принадлежит ли каждый нейрон отдельной цепи, где один «управляет» другим. Ответ целиком зависит от точки зрения человека. Аналогично, взаимосвязи вашего мозга не обязательно являются следствием исключительно генов. Сегодня мы знаем, что свой вклад вносит опыт. Ваши гены включаются и выключаются в различном окружении, в том числе те гены, которые формируют связи клеток мозга (ученые называют это явление пластичностью). Это означает, что некоторые из ваших синапсов буквально возникают по той причине, что люди говорят с вами или обращаются с вами определенным образом. Другими словами, принцип конструирования распространяется вплоть до уровня клетки. Макроструктура вашего мозга в основном предопределена, однако «микросвязи» — нет. В результате прошлый опыт помогает определять ваш будущий опыт и восприятие. Нейроконструктивизм объясняет, как дети рождаются без способности распознавать лица, но могут развить такую способность в течение нескольких первых дней после рождения. Он также объясняет, как ранний культурный опыт — например, то, насколько часто ваши воспитатели были в физическим контакте с вами и спали ли вы в отдельной детской кроватке или вместе с родителями — придает форму взаимосвязям клеток головного мозга.

Теория конструирования эмоций объединяет элементы всех трех разновидностей конструктивизма. Она признает важность культуры и понятий, как и социальный конструктивизм. Она считает, что эмоции строятся базовыми системами головного мозга и тела, как и психологический конструктивизм. Она принимает идею, что опыт создает связи в головном мозге, как и нейроконструктивизм.

***

Теория конструирования эмоций отбрасывает большинство базовых предположений классического взгляда на эмоции. Например, классический взгляд предполагает, что счастье, гнев и другие категории эмоций имеют отличительные телесные «отпечатки». В теории конструирования эмоций нормой является изменчивость. Когда вы сердиты, вы можете сильно или слегка хмуриться, кричать, смеяться или даже оставаться в мрачном спокойствии — в зависимости от того, что лучше работает в конкретной ситуации. Частота ваших сердечных сокращений может увеличиться, уменьшиться или остаться той же самой — в зависимости от того, что необходимо для реализации того действия, которое вы выполняете. Когда вы воспринимаете кого-либо как сердитого человека, ваше восприятие меняется аналогичным образом. Поэтому слово для эмоции, например «гнев», обозначает совокупность различных случаев, каждый из которых сконструирован так, чтобы наилучшим образом руководить действием в определенной ситуации. Нет никакой конкретной разницы между гневом и страхом, потому что каждый случай «гнева» и «страха» уникален. Источником вдохновения для таких мыслей являются Уильям Джеймс, который подробно писал об изменчивости эмоциональной жизни, и революционная идея Чарльза Дарвина, что биологическая категория (например, вид) является совокупностью уникальных особей.

Вы можете представлять категории эмоций как печенье. Оно бывает рассыпчатым, требующим долгого разжевывания, сладким, пикантным, большим, маленьким, плоским, округлым, скрученным, с прослойкой, посыпанным мукой, без добавления муки и так далее. Участники категории «печенье» весьма различны, но считаются эквивалентными в отношении некоторой цели: быть вкусным легким перекусом или десертом. Печенье не обязано выглядеть одинаково или создаваться по единому рецепту; это множество различных образцов. Даже в рамках очень узкой категории, например «Печенье с шоколадной крошкой», по-прежнему имеется разнообразие, определяемое типом шоколада, количеством муки, отношением коричневого и белого сахара, содержанием жира в масле и временем, потраченным на охлаждение теста. Аналогичным разнообразием отличается и любая категория эмоций, например «счастье» или «вина».

Теория конструирования эмоций обходится без «отпечатков» не только в теле, но и в мозге. Она исключает вопросы, которые подразумевают существование нейронных «отпечатков», например: «Где находятся нейроны, которые инициируют страх?» Слово «где» автоматически предполагает, что какой-то конкретный набор нейронов активируется каждый раз, когда вы или любой другой человек в мире чувствует страх. В теории конструирования эмоций любая категория эмоций (например, печаль, страх или гнев) не имеет определенного местоположения в мозге и каждый случай эмоции является состоянием всего мозга, которое нужно изучить и понять. Поэтому мы задаем вопрос, как создаются эмоции, а не где они создаются. Более нейтральный вопрос «Как мозг создает случай страха» не предполагает наличия за сценой нейронного отпечатка, а подразумевает, что реальны и заслуживают изучения только переживание и восприятие страха.

Если провести аналогию между эмоциями и печеньем, то мозг можно сравнить с кухней, набитой обычными ингредиентами, например мукой, водой, сахаром и солью. Отталкиваясь от этих ингредиентов, мы можем создать разную еду: печенье, хлеб, пироги, кексы, бисквиты и булочки. Сходным образом ваш мозг имеет основные «ингредиенты», которые мы называли в главе 1 базовыми системами. Они комбинируются сложным образом, аналогично рецептам, и создают различные случаи счастья, печали, гнева, страха и так далее. Сами по себе эти ингредиенты являются универсальными, не посвящены специально эмоциям, но участвуют в их создании. Случаи двух различных категорий эмоций, таких как страх и гнев, могут быть составлены из сходных компонентов, точно так же, как печенье и хлеб сделаны из муки. Наоборот, два случая из одной категории, скажем, страха, будут иметь определенное различие в ингредиентах, точно так же, как одно печенье содержит орехи, а другое нет. Это явление — работа нашей старой знакомой, вырожденности: различные случаи страха конструируются различными комбинациями базовых систем в мозге. Мы можем описать конкретные случаи страха посредством шаблона активности мозга, но этот шаблон — всего лишь статистическое обобщение и не обязан описывать каждый конкретный случай страха.

Моя аналогия с кухней, как и все аналогии в науке, имеет свои границы. Сеть в мозге в роли базовой системы не является «вещью» вроде муки или соли. Это совокупность нейронов, которую мы рассматриваем как целое со статистической точки зрения, но это только какое-то подмножество всех участвующих в данное время нейронов. Если у вас есть десять примеров переживания страха, которые включают определенную цепь в мозге, каждое отдельное чувство может включать различные нейроны из этой сети. Это вырожденность на уровне сети. (Если вы предпочитаете спортивные аналогии, то сеть — словно бейсбольная команда. В любой момент играют только 9 человек из команды с 25 игроками, и эта девятка может в любой момент меняться, пока мы не скажем, что команда выиграла или проиграла матч.) Кроме того, печенье и хлеб — это дискретные физические объекты, в то время как случаи эмоций являются моментальными снимками непрерывной деятельности мозга и мы всего лишь воспринимаем эти моментальные снимки как дискретные события. Тем не менее вы можете обнаружить, что кухонная аналогия полезна, чтобы вообразить, как взаимодействующие сети производят различные психические состояния.

Базовые системы, которые составляют психику, взаимодействуют различными способами, не имея какого-то главного управляющего или босса для руководства этим шоу. Однако нельзя считать эти системы независимыми, словно разобранные части машины, или так называемыми модулями или органами эмоций. Причина в том, что их взаимодействие порождает новые свойства, которых нет в отдельных частях. По аналогии, когда вы печете хлеб из муки, воды, дрожжей и соли, новый продукт появляется вследствие сложного химического взаимодействия ингредиентов. Хлеб имеет собственные свойства, например «наличие корки» или «способность пережевываться», которых не было у отдельных компонентов. Фактически, если вы попробуете идентифицировать отдельные ингредиенты, пробуя готовый хлеб, вы окажетесь в затруднении. Возьмем соль: хлеб не имеет соленого вкуса, хотя соль абсолютно необходима. Аналогично случай страха нельзя свести к простым компонентам. Страх — это не телесный шаблон (равно как хлеб — не мука), а возникает при взаимодействии базовых систем. Любой случай страха обладает вновь образовавшимися свойствами, которых нет в самих компонентах, такие как неприятность (когда ваш автомобиль крутит на скользкой дороге) или приятность (когда вас крутит на американских горках). Вы не можете воссоздать рецепт случая страха на основании чувства страха.

Даже если нам известны все компоненты эмоции, но мы изучали их только изолированно, мы не получим верного понимания того, как они работают вместе для ее создания. Если мы исследуем соль по вкусу и по весу, мы не поймем ее вклада в создание хлеба. Причина в том, что при выпечке соль химически взаимодействует с другими компонентами: контролирует рост дрожжей, укрепляет глютен в тесте и, что самое важное, улучшает вкус. Чтобы понять, как соль преобразует рецепт хлеба, вы должны смотреть, как она работает, с учетом окружения. Аналогичным образом каждый компонент любой эмоции нужно изучать с учетом остальной части мозга, которая влияет на нее. Эта философия, известная под названием «холизм», объясняет, почему я получаю разные результаты, когда пеку хлеб у себя на кухне, даже при использовании одного и того же рецепта. Я взвешиваю каждый ингредиент. Я замешиваю тесто одно и то же количество времени. Я устанавливаю одну и ту же температуру в духовке. Я считаю количество струек воды, которые впрыскиваю в духовку для образования корочки. Но при всей этой планомерности хлеб в результате получается то легче, то тяжелее, то слаще. Причиной является то, что у выпечки есть дополнительные факторы, которые не учитываются в рецепте, — например, величина силы, с которой тесто месится, влажность на кухне и точная температура, при которой тесто поднимается. Холизм объясняет, почему хлеб, испеченный у меня дома в Бостоне, никогда не бывает таким вкусным, как хлеб, испеченный в доме моей подруги Анны в Беркли. Буханка в Беркли отличается превосходным вкусом из-за различных дрожжевых грибков, естественным образом имеющихся в воздухе, и из-за высоты над уровнем моря. Эти дополнительные переменные могут значительно повлиять на конечный продукт, и опытные пекари это знают. Холизм, проявляющиеся у целого новые свойства и вырожденность — прямая противоположность отпечаткам.

Следующее после телесных и нейронных «отпечатков» ключевое предположение классической точки зрения, которое мы отбрасываем, — как эмоции развиваются. Классический взгляд предполагает, что у нас есть животный мозг в подарочной упаковке — древние эмоциональные цепи, дошедшие от предков-животных, завернутые в уникальную схему человеческих цепей для рационального мышления, — словно глазурь для готового выпеченного кекса. Эта точка зрения навязывалась как «та самая» эволюционная теория эмоций, хотя на деле это просто еще одна эволюционная теория.

Конструктивизм учитывает последние научные открытия о дарвиновском естественном отборе и популяционном мышлении. Например, принцип вырожденности «много для одного» — многие различные комплекты нейронов могут производить один и тот же результат — обеспечивает бо?льшую надежность для выживания. Принцип «одно для многого» — любой отдельный нейрон может вносить свой вклад больше чем в один результат — метаболически эффективен и увеличивает вычислительные мощности мозга. Мозг такого рода создает пластичную психику без отпечатков.

Итоговое основное предположение классического взгляда состоит в том, что некоторые эмоции являются врожденными и универсальными: считается, что все здоровые люди в мире могут демонстрировать и распознавать их. Теория конструирования эмоций, напротив, предполагает, что эмоции не являются врожденными, а если они универсальны, то за счет общих понятий. Универсальной является способность формировать понятия, которые придают значение нашим физическим ощущениям, от западного понятия «печаль» до голландского понятия gezellig (особое ощущение комфорта с друзьями), которое не имеет точного перевода на английский язык.

По аналогии подумайте о капкейках и маффинах. Эти два вида выпечки имеют одинаковую форму и основаны на одном наборе ингредиентов: мука, сахар, разрыхлитель и соль. Для обоих можно использовать сходные дополнения — изюм, орехи, шоколад, морковь и бананы. Вы не сможете отличить маффин от капкейка по их химическому составу тем простым способом, которым отличаете муку от соли, а пчелу от птицы. Тем не менее одно едят на завтрак, а второе является десертом. Основное различие для них — время дня, когда их едят. Это различие не физическое, а полностью культурное, и ему учатся. Различие между капкейком и маффином — социальная реальность: когда объекты физического мира (например, выпечка) приобретают дополнительные функции по социальному соглашению. Аналогичным образом и эмоции являются социальной реальностью. Физическое событие, например изменение частоты сердечных сокращений, кровяного давления или дыхания, становятся эмоциональным опытом только тогда, когда мы с помощью понятий для эмоций, изученных нами в рамках своей культуры, насыщаем ощущения дополнительными функциями по социальному соглашению. От широко раскрытых глаз друга мы можем воспринять страх или удивление в зависимости от понятия, которое мы используем. Мы не должны смешивать физическую реальность (скажем, изменения в частоте сердечных сокращений или раскрытые глаза) с социальной реальностью понятий для эмоций.

Социальная реальность — это не просто слова, она глубоко в нас засела. Если вы воспринимаете одну и ту же выпечку как декадентский капкейк или полезный маффин, как показывает исследование, ваше тело включает их в обмен веществ по-разному. Аналогичным образом слова и понятия вашей культуры помогают устанавливать связи в вашем мозге и осуществлять физические изменения во время эмоции.

Сейчас, когда мы отказались от стольких предположений классического взгляда, нам нужен новый словарь для обсуждения эмоций. Знакомые обороты вроде «выражения лица» выглядят здраво, но неявно подразумевают, что существуют «отпечатки» эмоций и что лицо передает эмоции. Возможно, вы обратили внимание в главе 1, что я придумала более нейтральный термин конфигурация лица, поскольку в английском языке нет слова для «набора движений лицевых мышц, которые классический взгляд трактует как скоординированное целое». Я также устранила неоднозначность слова «эмоция», поскольку оно могло относиться к отдельному случаю переживания, скажем, счастья, или могло обозначать всю категорию счастья. Когда вы конструируете собственное эмоциональное переживание, я называю это случаем эмоции. Я называю страх, гнев, счастье, печаль и так далее категориями эмоций, потому что каждое такое слово называет совокупность различных случаев, как слово «печенье» называет совокупность различных случаев. Если бы я была очень строгой, я бы убрала отдельное слово «эмоция» из нашего словаря, поскольку мы не предполагаем объективное существование эмоций в природе и всегда говорим об отдельных случаях или категориях. Но это было бы несколько по-оруэлловски, так что я просто постараюсь указывать, когда я имею в виду случай, а когда — категорию.

Точно так же мы не «распознаем» или не «обнаруживаем» эмоции у других. Эти термины подразумевают, что категория эмоций имеет отпечаток, который существует в природе, независимый от воспринимающего лица, ожидающего то, что должно быть обнаружено. Любой научный вопрос об «обнаружении» эмоции автоматически предполагает ответ определенного рода. Находясь на позициях конструктивизма, я говорю о восприятии какого-то случая эмоции. Восприятие — это сложный психический процесс, который не подразумевает за эмоцией нейронного отпечатка, а просто предполагает, что произошел какой-то случай эмоции. Я также избегаю слов типа «инициирование» эмоции и оборотов вроде «эмоциональная реакция» и «эмоции, испытываемые вами». Такое словоупотребление подразумевает, что эмоции являются объективными реалиями. Даже когда вы не переживаете чувства отнесенности, когда переживаете эмоции (что происходит бoльшую часть времени), вы являетесь активным участником такого переживания.

Я также не говорю о «точном» восприятии чей-то эмоции. Случаи эмоций не имеют объективных «отпечатков» на лице, в теле и в мозге, так что «точность» не имеет научного смысла. Это имеет социальный смысл: мы определенно можем спросить, согласуются ли два человека в своем восприятии эмоции или согласуется ли восприятие с какой-либо нормой. Однако восприятие существует внутри воспринимающего.

Эти лингвистические указания могут сначала показаться капризом, но я надеюсь, что вы поймете их значимость. Этот новый словарь крайне важен для понимания эмоций и того, как они создаются.

***

В начале этой главы вы рассматривали кучу пятен, использовали набор понятий, и возникало изображение пчелы. Это не трюк вашего мозга, а демонстрация того, как ваш мозг работает постоянно — вы активно участвуете в определении того, что вы видите, и бо?льшую часть времени вы не осознаете, что вы это делаете. Те же самые процессы, которые конструируют смысл из простого визуального входного сигнала, дают решение и загадке человеческих эмоций. Проведя сотни экспериментов в своей лаборатории и рассмотрев еще тысячи экспериментов других исследователей, я пришла к весьма неочевидному заключению, которое разделяют все больше ученых. Эмоции не высвечиваются на лице или каком-то другом участке тела. Они не возникают из какого-то конкретного участка мозга. Ни одно научное новшество не обнаружит чудесным образом биологический «отпечаток» какой-либо эмоции. Причина в том, что наши эмоции не встроены и не ждут возможности раскрыться. Они создаются. Нами. Мы не распознаем эмоции и не идентифицируем эмоции: мы конструируем собственное эмоциональное переживание и наше восприятие чужих эмоций прямо на месте, по мере необходимости, посредством сложного взаимодействия систем. Человеческие особи не находятся во власти мифических эмоциональных цепей, глубоко скрытых в животных частях нашего высокоразвитого мозга: мы являемся архитекторами собственных переживаний.

Эти идеи не соответствуют нашему повседневному опыту, когда кажется, что эмоции возникают, как разрывающиеся маленькие бомбы, в зависимости от того, о чем мы только что думали, или того, что мы только что делали. Аналогично, когда мы смотрим на лица и тела других людей, кажется, что они объявляют о чувствах их владельцев без усилий с нашей стороны, даже когда сами владельцы об этом не осведомлены. И когда мы смотрим на наших рычащих собак и мурлыкающих котов, нам кажется, что мы и в этом случае видим их эмоции. Но этот личный опыт, каким бы убедительным ни казался, не объясняет, каким образом мозг создает эмоции, — не больше, чем наш опыт наблюдения, что солнце двигается по небу, означает, что оно вращается вокруг Земли.

Если вы новичок в конструктивизме, то идеи вроде «понятия для эмоций», «восприятия эмоций» и «конфигурации лиц», вероятно, еще не стали для вас второй натурой. Чтобы по-настоящему понять эмоции — тем способом, который согласуется с современными знаниями эволюции и нейронаук, — вам придется отбросить глубоко укоренившийся образ мышления. Чтобы помочь вам двигаться по этому пути, в следующей главе я предложу немного попрактиковаться в конструировании. Мы тщательно изучим знаменитое научное открытие об эмоциях, которое многие люди считают фактом и которое на пять десятилетий поставило классический взгляд в доминантное положение в психологии. Мы разберем его с точки зрения конструктивизма и увидим, как определенность трансформируется в сомнение. Пристегните свои ремни безопасности.

Полностью читайте:
Баррет, Лиза Ф. Как рождаются эмоции. Революция в понимании мозга и управления эмоциями / Лиза Фельдман Барретт; пер. с англ. Е. Поникарова. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018. — 472 с.

§ 3.1.1. Происхождение эмоций — Txtb.ru

Перечень всех учебных материалов Государство и право Демография История Международные отношения Педагогика Политические науки Психология Религиоведение Социология

§ 3.1.1. Происхождение эмоций   В предисловии к своей книге «Психология эмоций» Кэррол Изард пишет, что объем научной информации по эмоциям сейчас очень велик, и студентам трудно в нем разобраться. В понимание эмоциональной сферы вносят свой вклад нейропсихология и нейрофизиология (изучение церебральных механизмов, роль гормонов и т.д.). Исследователи пришли к пониманию связи эмоций и когнитивного развития личности, эмоций и темперамента, эмоций и межличностных отношений. Изучаются коммуникативные функции эмоциональных процессов. Клиническая психология обнаружила взаимосвязь между отдельными разновидностями психических расстройств и частными типами эмоциональных переживаний.   К. Изард предупреждает, что в основе его книги лежит эволюционно-онтогенетический, биосоциальный подход, принцип раздельного рассмотрения частных эмоций. Автор сосредоточил внимание на генетических корнях эмоций.   Точек зрения на природу и значение эмоций очень много. Некоторые авторы полагают, что в рамках науки о поведении можно вообще обойтись без понятия «эмоции». Например, Даффи и др. предлагают объяснять поведение через «активацию», «возбуждение». Другие же, в их числе Томкинс и сам Изард, утверждают, что эмоции образуют первичную мотивационную систему человека. Различаются взгляды на функции эмоций, их длительность. Ряд психологов клиницистов связывают дезадаптацию поведения с нарушением эмоционального развития. Одни считают, что эмоции должны быть под контролем мышления, другие считают, что они должны быть высвобождены для их взаимодействия с другими эмоциональными процессами и драйвами.   У психологов, как и у философов, педагогов, нет единой точки зрения относительно той роли, которую эмоции играют в жизни человека. Например, вопрос о том, что является смыслом человеческого существования — интеллектуальное развитие или эмоциональное развитие. Те, кто говорит, что человек скорее существо эмоционально-социальное, считают, что сам смысл человеческого существования имеет аффективную природу, человек небезразличен к окружающему его миру.   В рамках указанной работы реализуется подход, который сам автор назвал психологией дифференциальных эмоций. Главная предпосылка данного подхода заключается в том, что эмоции рассматриваются как организующий и мотивирующий фактор поведения человека. Данный подход также принципиально отличается от того, в котором эмоциональные проявления представлены в континууме и подлежат оценке в категориях «приятного-неприятного» и «напряженного-расслабленного».   К. Изард считает, что простейшая мотивационная система существовала уже у первых обитателей Земли, и именно она помогла им выжить. Последние исследования показывают, что уже простейшие вирусы способны «пятиться» при контакте с ядовитым веществом, т.е. «мотивация» основана на электро-химическом процессе. Вполне возможно, что и одноклеточные организмы имеют реакцию приближения-избегания. По мере эволюционного развития для выживания была необходима определенная вариативность поведения. Такую вариативность не могли уже обеспечить рефлексы, инстинкты и драйвы. И на определенном этапе эволюционного развития возникают эмоции.   Возникновение эмоций К. Изард также тесно связывает с тем фактом, что у человеческого детеныша существенно увеличился период взросления. Необходима была тесная связь между матерью и ребенком. Очевидно, основой такой связи выступили эмоции. Вспомните, как ведет себя ребенок в возрасте примерно 1 год, когда его оставляют без матери в незнакомой комнате. Наблюдения за детьми в ситуациях, когда связь между матерью и младенцем нарушалась на длительное время, также показывают, что в этих случаях возможно возникновение депрессии, а иногда это приводит к истощению ребенка. Таким образом, можно сказать, что одна из причин возникновения человеческих эмоций в ходе эволюции — это необходимость обеспечения социальной связи между матерью и ребенком. Ребенок в раннем возрасте во всем зависит от матери, она носитель навыков, но кроме того, ему для физического здоровья и благополучия необходима родительская любовь. Обделенность любовью лежит в основе многих психологических нарушений, особенно депрессии.   Другую причину возникновения эмоций можно увидеть в том, что они явились прекрасным средством коммуникации. Система коммуникации, базирующаяся на эмоциях, очень важна. Эмоции необходимы для выживания и благополучия, они являются одним из признаков человечности в моменте выражения и сопереживания. Эволюционное значение эмоций заключается в том, что они обеспечили особый тип мотивации, большую вариативность поведения и адаптационные возможности.   Сказать наверняка, как в процессе эволюции возникло такое разнообразие эмоций, нельзя. Возможно, часть их возникла из сенсорных процессов и физиологических драйвов, связанных с реакцией приближения- отстранения. Примером может служить эмоция отвращения, происхождение которой достаточно очевидно. Об остальных эмоциях мы можем лишь строить догадки.   К. Изард выделяет следующие типы мотивации: рефлексы, инстинкты, драйвы, эмоции, аффективно-когнитивные структуры. Рефлексы и автоматические действия представляют собой автоматическую реакцию на стимул, без предварительной когнитивной оценки и без сознательного выбора поведения. Число стимулов, вызывающих рефлексы, для человека невелико. Инстинкт — более сложное явление, связанное с гормональными процессами. Инстинкты слабее привязаны к стимулу, если рефлекс всегда осуществляется целиком, то инстинктивная цепочка может быть прервана. Есть ли инстинкты у человека — это спорный вопрос. Фрейд говорил об инстинкте жизни и смерти, некоторые говорят об инстинкте материнства. Мак Дугал (1908) считал, что каждому животному инстинкту соответствует эмоция в человеческом поведении. Драйвы иначе называют потребностями выживания. Это физиологические потребности, или нужды, составляющие базу всей животной жизни (голод, жажда, избегание боли, сексуальное влечение и др.). В благоприятных условиях среды, когда удовлетворение этих потребностей не составляет труда, драйвы не проявляют себя как мотивы. Эмоции — это нечто, что переживается как чувство, которое мотивирует, организует и направляет восприятие, мышление и действие. Аффективно-когнитивные структуры представляют собой связь между эмоцией и мыслью, когда эмоция возникает на какой-то конкретный образ. Может сочетаться драйв и когнитивный процесс, а может быть драйв плюс эмоция плюс когнитивный процесс. В любом случае, эмоциональный компонент обеспечивает заряд структуры. Следует отметить, что у взрослого человека эмоции очень часто связаны с ментальными образами, и регулярное возникновение определенной эмоции в ответ на определенный образ, в конце концов, и приводит к формированию аффективно­когнитивной структуры. Если для животных гораздо более важное значение имеют рефлексы и инстинкты, то в основе мотивационной системы человека лежат эмоции и аффективно­когнитивные структуры.

Современные теории эмоций объясняют, вследствие чего формируются эмоциональные проявления человека

Почему у нас возникают переживания или волнения из-за каких-либо событий? Почему вследствие разных факторов мы испытываем какие-либо эмоции? Какова их природа? Такие вопросы рано или поздно начинают интересовать человека. Особенно когда какая-то ситуация или событие оставляет глубокий след в сознании, определенным образом воздействует на психологическое состояние. Сильные переживания заставляют задуматься, почему мы чувствуем то, что мы чувствуем. Исследованиями в этой области плотно занимаются с начала XX века. Но к единому мнению о происхождении разных эмоциональных проявлений исследователи так и не пришли. В этой статье мы рассмотрим основные теории эмоций, предложенные отечественными и зарубежными психологами и психоаналитиками.

Человек – часть космоса

Объяснить природу эмоций пытались еще в Древнем Китае. Учения о психических явлениях основывались на знаниях о космосе. Предполагалось, что человек является частью космоса и существует словно организм в организме. При этом психика его, как целостный космос, имеет такое же количество структурных уровней, а взаимоотношения с окружающим миром определяют его внутренние состояния. Однако никаких научных обоснований суждениям древнекитайских мыслителей не было.

Эмоции появились в процессе эволюции

Такое предположение выдвинул Чарльз Дарвин. Его теория является первой научно обоснованной. В 1872 году Дарвин выпустил книгу «Выражение эмоций у человека и животных». В ней он показывает эволюционный путь развития эмоций и объясняет происхождение физиологических проявлений эмоциональных состояний. Он утверждает, что есть полезные эмоции, а есть те, что представляют собой остаточные явления от различных реакций, которые у человека рождаются в борьбе за существование. Многие современные теории эмоций в психологии также связывают происхождение проявлений психики с эволюционным процессом.

Информационная теория эмоций Симонова

Достаточно большую популярность завоевали научные труды П. В. Симонова. Он предположил, что эмоциональные переживания возникают на основе актуальной потребности, ее качества и величины, а также субъективной оценки вероятности ее удовлетворения. При оценке вероятности удовлетворения потребности человек ориентируется на имеющийся опыт и информацию.

Симонов создал формулу эмоции: Э = П (Ин – Ис). Она означает, что эмоция равна произведению потребности и разности между необходимой и имеющейся в данный момент для ее удовлетворения информации. Таким образом, он рассчитывал наличие, глубину и характер психологической эмоции человека.

Из предложенной Симоновым формулы следует, что:

• эмоция возникает только при наличии потребности;
• если есть потребность и достаточное количество информации имеет смысл говорить о возникновении эмоции;
• при дефиците информации или полном ее отсутствии возникают отрицательные эмоции, а при достатке или избытке (когда исходных сведений столько же или больше необходимого) – положительные.

Познавательная теория эмоций Лазаруса

В 1990-х годах Ричард Лазарус разработал познавательную теорию, согласно которой любая эмоция появляется на фоне мыслей. Человек осмысливает ситуацию или событие, возникает определенная реакция организма, и после этого появляется эмоция. К примеру, человек слышит шаги за спиной, у него появляется мысль об угрозе, его сердце начинает биться быстрее, появляется страх. То есть, согласно теории Лазаруса, эмоции непосредственно связаны с физиологическими проявлениями организма, образованными вследствие осознания происходящего.

Биологическая теория эмоций Анохина

Опираясь на теорию эволюции Ч. Дарвина, П.К. Анохин предположил, что эмоции, как положительные, так и отрицательные, возникают как следствие сравнения ожиданий от действий или событий и полученных результатов. Он представляет эмоциональные состояния продуктами эволюции, факторами приспособления к жизни в среде обитания. По его мнению, вопрос в том, что означают биологическая и физиологическая полезности эмоций в процессе функционирования организма. Анохин считает, что эмоциональные ощущения – это средства удержания процесса эволюции в его оптимальных границах.

Когнитивные теории эмоций

Многие исследователи при изучении природы эмоций опираются на связь физиологического возбуждения и когнитивной оценки. Согласно теории Арнольда, эмоции становятся результатом воздействия на психику человека какой-либо последовательности событий. По мнению Шехтера, когда возникает физиологическое возбуждение, у человека появляется необходимость оценить его. Когда же оценка сформирована, появляется эмоциональное восприятие.

Выводы

В рамках одной статьи достаточно сложно рассмотреть все теории, которые так или иначе объясняют природу наших эмоций. Все научные труды заслуживают внимания, и для собственного понимания вопроса можно выбрать наиболее близкий подход к обоснованию эмоциональных проявлений в различных ситуациях. Кратко изучив суть даже нескольких современных теорий, можно сказать, что эмоция:

• может возникать в результате физиологической активности организма, которая является реакцией на какое-либо событие;
• может являться результатом мышления и психической реакции;
• в любом случае появляется в результате активной деятельности головного мозга.

Природа возникновения эмоций – это, конечно, интересный и очень важный вопрос. Также важно иметь представление о базовых эмоциях человека. Этому как раз посвящен курс Викиум «Эмоциональный интеллект». Он объясняет аспекты проявления эмоций, содержит тренажеры и видеоуроки. Этот курс позволяет обрести базовые знания в области эмоционального интеллекта, научиться распознавать эмоции людей и понимать, что под ними скрывается.

Читайте нас в Telegram — wikium

О происхождении эмоций — Pro-Psixology.ru

Эмоции и чувства возникли и развивались в процессе эволюции. В чем же состояло их приспособительное значение?

Жизнь животных отличается неравномерностью нагрузок. Не были здесь исключением и предки человека. Периоды крайнего напряжения чередуются с периодами покоя и расслабления. Во время охоты и преследования добычи, в схватке с сильным хищником, угрожающим жизни, или в момент бегства от опасности от животного требуется напряжение и отдача всех сил.

Необходимо развить максимальную мощность в критическую минуту, пусть даже это будет достигнуто с помощью энергетически невыгодных процессов обмена веществ. Физиологическая активность животного переключается на «аварийный режим». В таком переключении и состоит первая приспособительная функция эмоций. Поэтому естественный отбор закрепил в животном царстве это важное психофизиологическое свойство.

Почему же в ходе эволюции не появились организмы, постоянно работающие на «повышенных» мощностях? Необходимость в механизме эмоций для приведения в боевую готовность отпала бы: они всегда находились бы в состоянии «алертности», Но состояние боевой готовности связано с очень высокими энергетическими затратами, с неэкономным расходованием питательных веществ п износом организма; понадобились бы огромные количества пищи, и большая часть ее пропадала бы впустую. Для животного организма это невыгодно: лучше обладать более низким уровнем обмена веществ и умеренной силой, но при этом иметь резервные механизмы, которые в надлежащий момент мобилизуют организм на функционирование в более интенсивном режиме, позволяют развить высокую мощность, когда в ней есть насущная необходимость.

Другая функция эмоций — сигнальная. Голод заставляет животное искать пищу задолго до того, как истощатся запасы питательных веществ в организме; жажда гонит на поиски воды, когда запасы жидкости еще не исчерпаны, но уже оскудели; боль — сигнал того, что ткани повреждены и находятся под угрозой гибели. Ощущение усталости и даже изнеможения появляется значительно раньше, чем подходят к концу энергетические резервы в мышцах. И если усталость снимается могучими эмоциями страха или ярости, организм животного после этого в состоянии проделать еще огромную работу.

Наконец, третья приспособительная функция эмоций — их участие в процессе обучения и накопления опыта. Возникшие в результате взаимодействия организма со средой положительные эмоции способствуют закреплению полезных навыков и действий, а отрицательные заставляют уклоняться от вредоносных факторов.

Как видим, роль эмоций в жизни животных очень велика. Поэтому и говорят о биологической целесообразности эмоций как механизма приспособления к меняющимся условиям внешней среды. Механизм эмоций оказался выгодным для животного, и естественный отбор, действуя с неодолимой силой на протяжении многих поколений, закрепил это свойство.

В отдельных же ситуациях эмоции могут быть вредными, приходя в противоречие с жизненными интересами животного. Эмоция ярости помогает хищнику в преследовании добычи, удесятеряя его силы. Но та же ярость лишает его осторожности и осмотрительности и тем самым может привести к гибели. Здесь осуществляется закономерность, присущая любому биологическому механизму адаптации: в общем итоге этот механизм способствует выживанию вида, но в частных проявлениях не всегда полезен, а порой и вреден.

В процессе эволюции, параллельно с развитием нервной системы, оценка ситуаций мозгом становится все более тонкой. Если вначале оценка носит общий характер по типу «полезно — вредно», «опасно — безопасно», «приятно — неприятно», то затем оценки становятся более конкретными, более точными, более «дробными».

Оценки первого типа осуществляются путем изменения состояния большого числа нервных элементов и связей между ними. Это обработка информации по эмоциональным программам. Но кроме такой грубо приближенной обработки, существуют программы более дифференцированные, с малой «шириной полосы», зато более точные. Это мыслительные программы, которые возникли в ходе эволюции позднее эмоциональных программ.

У человека обработка информации начинается с эмоциональных программ. Они дают самую общую оценку ситуации и тем «сужают пространство» для обработки по логическим программам. Но такая схема не является жесткой. Промежуточные результаты обработки информации оказывают обратное влияние на протекание эмоций и чувств.

Может произойти рассогласование этих программ. Не исключено, что отрыв мышления от чувств лежит в основе некоторых психических расстройств.

Взаимодействие чувств и мышления конкретно проявляется в том, что чувства воздействуют на механизмы памяти, избирательно оживляя лишь некоторые сведения из прошлого опыта и тормозя другие. Таким путем чувства в известной мере предопределяют характер ассоциирования, содержание ассоциативного процесса.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

«Происхождение эмоций», версия 1.0, Марк Девон

Эта книга — вызов. Трудно понять, что такое «теория» Девона и как все это работает. И он дает одно частичное предложение за другим, с минимальным объяснением в своем формате power-point. *

Девон дает нам эволюционную «цель» своих ключевых эмоций, которая, по его словам, в одном месте состоит в том, чтобы «направлять наше поведение» или «Управлять поведением других». В другом месте он определяет цель как то, что дает индивидуальную, генетическую или групповую выгоду.Встречный способ понять, что он ставит

Эта книга — вызов. Трудно понять, что такое «теория» Девона и как все это работает. И он дает одно частичное предложение за другим, с минимальным объяснением в своем формате power-point. *

Девон дает нам эволюционную «цель» своих ключевых эмоций, которая, по его словам, в одном месте состоит в том, чтобы «направлять наше поведение» или «Управлять поведением других». В другом месте он определяет цель как то, что дает индивидуальную, генетическую или групповую выгоду.Противоположный способ понять то, что он предлагает, состоит в том, что нет никакой разницы между генетическим, индивидуальным или групповым уровнями. Последние являются продолжением первых и помогают нам в нашей роли генетических репликаторов. Группа является продолжением генетического аппарата и индивидуального тела, в котором она находится (как в «Расширенном фенотипе Докинза»), а социальные эмоции («групповые эмоции» в терминах Девона) возникли, потому что группа была необходима для выживания индивида *. *

В своей схеме эмоций Девон утверждает, что эмоции — это концепция, ощущение, рефлекс и непроизвольное или произвольное выражение.Эта категоризация может обсуждаться и должна быть. Основная проблема, которую следует выделить, — это его аргумент о том, что каждая из этих категорий эмоций «запускается» внешним стимулом. С этой точки зрения «я» — пассивное существо, ожидающее, чтобы его ткнули извне. Внешние стимулы действительно вызывают эмоциональные реакции, но более глубокий вопрос заключается в том, почему срабатывает «я»? Почему это волнует? Если мы стремимся к выживанию и репликации, подталкивают ли нас эмоции наружу, чтобы получить то, что нам нужно, и противодействовать тому, в чем мы не нуждаемся? «Триггер» — это не внешний объект как таковой, он находится внутри, потому что объекты имеют для нас положительное или отрицательное значение.После того, как эта «оценка» (обычно бессознательная) релевантности сделана, энергия высвобождается (или ощущается или отображается за исключением действий) в форме активного и реактивного поведения, которое связывает объект с внутренней потребностью (или «антипотребностью»). Эта точка зрения поднимает более широкий вопрос, не является ли наше типичное определение эмоций слишком узким. Независимо от того, является ли поведение инстинктом или осознанным выбором, могут ли эмоции пониматься по своей сути как ценностная «причина» или движущая сила, выраженная различными способами, которая лежит в основе нашего поведения (поиск, защита), включая сознательный выбор, который мы делаем. делать?

В заключение Девон пытается поставить «цель» на каждую «эмоцию», которую он определяет.Это слишком далеко заходит в эволюционной психологии. Может случиться так, что смех вызван тем, что что-то просто забавное, без пользы для выживания. Возможно, плач выражает энергию «печали» над разочарованием или потерей и не имеет другого значения, кроме этого. Как и в случае с половым отбором, многие черты, вероятно, эволюционировали без улучшения выживания. Главное в том, что они не оказывают вредного воздействия.

* «Я консультант по вопросам управления», — пишет он. «Впервые я познакомился с теорией эволюции в рамках курса MBA в Гарварде.Это могло бы объяснить его выбор формата, а также его многочисленные черно-белые точные утверждения о человеческих эмоциях, как если бы все они были стандартизированными «единицами».

** Девон повторяет общепринятое разделение в теории эволюции на родственную группу и неродственные группы, при этом поддержка родственников обусловлена ​​необходимостью продвигать генетически родственные гены, тогда как неродовая поддержка обеспечивает взаимные выгоды. Если индивидуальное выживание зависит от связи с группой, существует ли необходимость в этом типичном родственном, не родовом делении для группового поведения? Может ли быть так, что обширный набор социальных эмоций индивида эволюционировал, чтобы выровнять (запечатлеть?) Его с группой (т.д., Дарвиновское описание трайбализма) за те преимущества, которые он давал для выживания, и что, как правило, особенно в первые дни, группа была основана на родстве?

Природа чувств: эволюционное и нейробиологическое происхождение

1

Платон. Симпозиум (Кессинджер, 2010).

2

Хитон, К. В. Сознание тела Шекспир: сенсорные нарушения у проблемных персонажей. Med. Humanit. 37 , 97–102 (2011).

Артикул Google Scholar

3

Моррис Дж.С. Как вы себя чувствуете? Trends Cogn. Sci. 6 , 317–319 (2002).

Артикул Google Scholar

4

Craig, A. D. Как вы себя чувствуете? Интероцепция: ощущение физиологического состояния тела. Nature Rev. Neurosci. 3 , 655–666 (2002).

CAS Статья Google Scholar

5

Дамасио, А. «Я приходит на ум: конструирование сознательного мозга» (Пантеон, 2010; Vintage, 2011).

Google Scholar

6

Ортони, А. и Тернер, Т. Дж. Что основного в основных эмоциях? Psychol. Ред. , , 97, , 315–331 (1990).

CAS Статья Google Scholar

7

Соренсен, Л. Б., Моллер, П., Флинт, А., Мартенс, М. и Рабен, А. Влияние сенсорного восприятия пищевых продуктов на аппетит и потребление пищи: обзор исследований на людях. Внутр. J. Obes. 27 , 1152–1166 (2003).

CAS Статья Google Scholar

8

ДеУолл, К. Н. и Баумейстер, Р. Ф. Один, но не чувствует боли: влияние социальной изоляции на переносимость физической боли и болевой порог, аффективное прогнозирование и межличностное сочувствие. J. Pers. Soc. Psychol. 91 , 1–15 (2006).

Артикул Google Scholar

9

Frijda, N.Х., Койперс, П. и тер Шуре, Э. Отношения между эмоциями, оценкой и эмоциональной готовностью к действию. J. Pers. Soc. Psychol. 57 , 212–228 (1989).

Артикул Google Scholar

10

Wicker, B. et al. Нам обоим было отвращение в моей островке: общей нейронной основе видения и чувства отвращения. Нейрон 40 , 655–664 (2003).

CAS Статья Google Scholar

11

Шналл, С., Хайдт, Дж., Клор, Г. Л. и Джордан, А. Х. Отвращение как воплощенное моральное суждение. чел. Soc. Psychol. Бык. 34 , 1096–1109 (2008).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

12

Гетц, Дж. Л., Келтнер, Д. и Саймон-Томас, Э. Сострадание: эволюционный анализ и эмпирический обзор. Psychol. Бык. 136 , 351–374 (2010).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

13

Келтнер, Д., Эллсворт, П. К. и Эдвардс, К. Помимо простого пессимизма: влияние печали и гнева на социальное восприятие. J. Pers Soc. Psychol. 64 , 740–752 (1993).

CAS Статья Google Scholar

14

Алго, С. Б. и Хайдт, Дж. Свидетельствование совершенства в действии: эмоции возвышения, благодарности и восхищения «похваляющими других». J. Posit. Psychol. 4 , 105–127 (2009).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

15

Крингельбах, М.Л. и Берридж, К. С. Удовольствия мозга (Oxford Univ. Press, 2009).

Google Scholar

16

Джеймс У. Принципы психологии (Генри Холт и компания, 1890).

Google Scholar

17

Дамасио А. Чувство происходящего: тело и эмоции в формировании сознания (Harcourt, 1999).

Google Scholar

18

Хоманн, Г.W. Некоторые эффекты поражения спинного мозга на эмоциональные переживания. Психофизиология 3 , 143–156 (1966).

CAS Статья Google Scholar

19

Винс, С., Меззакаппа, Э. С. и Каткин, Э. С. Обнаружение сердцебиения и переживание эмоций. Cogn. Эмоция 14 , 417–427 (2000).

Артикул Google Scholar

20

Монтойя, П.И Шандри, Р. Эмоциональный опыт и восприятие сердцебиения у пациентов с травмой спинного мозга и контрольных субъектов. J. Psychophysiol. 8 , 289–296 (1994).

Google Scholar

21

Кандел, Э. Р., Шварц, Дж. Х. и Джесселл, Т. М., Сигельбаум, С. А. и Хадспет, А. Дж. Принципы нейронологии 5-е изд. (McGraw-Hill Companies, 2012).

Google Scholar

22

Кобатаке, Э.И Танака, К. Нейрональная селективность к сложным объектам в вентральном зрительном пути коры головного мозга макак. J. Neurophysiol. 71 , 856–867 (2012).

Артикул Google Scholar

23

Гао, X. W., Подладчикова, Л., Шапошников, Д., Хонг, К. и Шевцова, Н. Распознавание дорожных знаков по их цвету и форме, полученным с помощью моделей человеческого зрения. J. Vis.Commun. Изображение R. 17 , 675–685 (2006).

Артикул Google Scholar

24

Лоу, Д. Г. Распознавание объектов по локальным масштабно-инвариантным функциям. в Proc. Седьмой Международной конференции IEEE по компьютерному зрению Vol. 2 1150–1157 (IEEE, 1999).

Глава Google Scholar

25

Оллман, Дж. М. и Каас, Дж. Х. Изображение поля зрения в хвостовой трети средней височной извилины совообразной обезьяны ( Aotus trivirgatus ). Brain Res. 31 , 85–105 (1971).

CAS Статья Google Scholar

26

Эванс, Э. Ф., Росс, Х. Ф. и Уитфилд, И. С. Пространственное распределение единичной характеристической частоты в первичной слуховой коре кошки. J. Physiol. 179 , 238–247 (1965).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

27

Роу, А.У., Паллас, С. Л., Хам, Дж. О. и Сур, М. Карта визуального пространства, индуцированная в первичной слуховой коре. Наука 250 , 818–820 (1990).

CAS Статья Google Scholar

28

Удин С. Б. и Фосетт Дж. У. Создание топографических карт. Annu. Rev. Neurosci. 11 , 289–327 (1988).

CAS Статья Google Scholar

29

Тейлор, Л.А. и Рахман, С. Дж. Влияние изменений уровня сахара в крови на когнитивные функции, аффективное состояние и соматические симптомы. J. Behav. Med. 11 , 279–291 (1988).

CAS Статья Google Scholar

30

Скаммелл, Т. Э. и Уинроу, К. Дж. Рецепторы орексина: фармакология и терапевтические возможности. Annu. Rev. Pharmacol. Toxicol. 51 , 243–266 (2011).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

31

Уордл, Дж.Голод и насыщение: многомерная оценка реакции на калорийные нагрузки. Physiol. Behav. 40 , 577–582 (1987).

CAS Статья Google Scholar

32

Монелло, Л. Ф. и Майер, Дж. Голод и чувство сытости у мужчин, женщин, мальчиков и девочек. Am. J. Clin. Nutr. 20 , 253–261 (1967).

CAS Статья Google Scholar

33

Чура, К.J. & Tracey, K. J. Вегетативная нервная регуляция иммунитета. J. Intern. Med. 257 , 156–166 (2005).

CAS Статья Google Scholar

34

Бауэр Р. М. Автономное распознавание имен и лиц при прозопагнозии: нейропсихологическое применение теста на знание виновности. Neuropsychologia 22 , 457–469 (1984).

CAS Статья Google Scholar

35

Крейг, А.D. Новый взгляд на боль как на гомеостатическую эмоцию. Trends Neurosci. 26 , 303–307 (2003).

CAS Статья Google Scholar

36

Porges, S. W. Neuroception: подсознательная система для обнаружения угроз и безопасности. Ноль три 24 , 19–24 (2004).

Google Scholar

37

Экман, П., Левенсон, Р. В. и Фризен, В.V. Активность вегетативной нервной системы различается среди эмоций. Наука 221 , 1208–1210 (1983).

CAS Статья Google Scholar

38

Бехара, А., Дамасио, Х., Транель, Д. и Дамасио, А. Р. Выгодное решение до того, как узнать выгодную стратегию. Наука 275 , 1293–1295 (1997).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

39

Габелла, Г. Энциклопедия наук о жизни (John Wiley & Sons, 2001).

Google Scholar

40

Транель Д. и Дамасио А. Р. Знание без осознания: вегетативный индекс распознавания лиц с помощью прозопагностики. Наука 228 , 1453–1454 (1985).

CAS Статья Google Scholar

41

Дамасио, А. В поисках Спинозы: радость, печаль и чувствующий мозг (Harcourt, 2003).

Google Scholar

42

Панксепп Дж. Аффективная неврология: основы эмоций человека и животных (Oxford Univ. Press, 1998).

Google Scholar

43

Дентон Д. А. Изначальные эмоции: зарождение сознания (Oxford Univ. Press, 2005).

Google Scholar

44

Пушка, W.Б. Мудрость тела . (W. W. Norton & Co, 1932).

Книга Google Scholar

45

Дамасио А. Нейронные основы эмоций. Scholarpedia 6 , 1804 (2011).

Артикул Google Scholar

46

Райт Р. Моральное животное: новая наука эволюционной психологии (Pantheon / Vintage, 1994).

Google Scholar

47

Санабрия, Ф.Инструменты, наркотики и сигналы на пути от эволюции к деньгам. Behav. Brain Sci. 29 , 193–194 (2012).

Артикул Google Scholar

48

Файнштейн, Дж. С., Адольфс, Р., Дамасио, А. и Транель, Д. Человеческая миндалина и индукция и переживание страха. Curr. Биол. 21 , 34–38 (2011).

CAS Статья Google Scholar

49

Блэр, Р.J. Нейрокогнитивные модели агрессии, антисоциальных расстройств личности и психопатии. J. Neurol. Нейрохирургия. Психиатрия 71 , 727–731 (2001).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

50

Фанселоу, М.С. Обусловленная страхом опиатная анальгезия: конкурирующая теория мотивационного состояния стрессовой анальгезии. Ann. NY Acad. Sci. 467 , 40–54 (1986).

CAS Статья Google Scholar

51

Калин Н. Х., Шелтон С. Э. и Дэвидсон Р. Дж. Роль центрального ядра миндалины в опосредовании страха и тревоги у приматов. J. Neurosci. 24 , 5506–5515 (2004).

CAS Статья Google Scholar

52

Адольфс Р., Транель Д., Дамасио Х. и Дамасио А. Нарушение распознавания эмоций в выражениях лица вследствие двустороннего повреждения миндалины человека. Nature 372 , 669–672 (1994).

CAS Статья Google Scholar

53

Леду, Дж. Э. Эмоции: подсказки из мозга. Annu. Rev. Psychol. 46 , 209–235 (1995).

CAS Статья Google Scholar

54

Макленнан Б. Протофеномены и их нейродинамические корреляты. J. Сознание. Stud. 3 , 409–424 (1996).

Google Scholar

55

Крик, Ф. Х. К. Поразительная гипотеза: научный поиск души (Сыновья Чарльза Скрибнера, 1994).

Google Scholar

56

Ллинас Р. Р. I Вихря: от нейронов к себе (MIT Press, 2001).

Книга Google Scholar

57

Пессоа, Л.Как эмоции и мотивация влияют на исполнительный контроль? Trends Cogn. Sci. 13 , 160–166 (2009).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

58

Damasio, A. et al. Подкорковая и корковая активность мозга при ощущении самопроизвольных эмоций. Nature Neurosci. 3 , 1049–1056 (2000).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

59

Ланг, П.Дж. И Дэвис, М. Эмоции, мотивация и мозг: основы рефлексов в исследованиях на животных и людях. Прог. Brain Res. 156 , 3–29 (2006).

Артикул Google Scholar

60

Крейг А. Д. Как вы себя чувствуете сейчас? Передний островок и человеческое сознание. Nature Rev. Neurosci. 10 , 59–70 (2009).

CAS Статья Google Scholar

61

Парвизи, Дж.& Дамасио, А. Сознание и ствол мозга. Познание 79 , 135–160 (2001).

CAS Статья Google Scholar

62

Рисолд П. Ю., Томпсон Р. Х. и Суонсон Л. В. Структурная организация связей между гипоталамусом и корой головного мозга. Brain Res. Brain Res. Ред. 24 , 197–254 (1997).

CAS Статья Google Scholar

63

Буле, Дж.T. et al. Распространенное представление о боли и отрицательных эмоциях в периакведуктальном сером среднем мозге. Soc. Cogn. Оказывать воздействие. Neurosci. 24 марта 2012 г. (DOI: 10.1093 / scan / nss038).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

64

Farkas, E., Jansen, A. S. & Loewy, A. D. Проекция периакведуктального серого вещества на преганглионарные нейроны блуждающего нерва и солитарное ядро ​​тракта. Brain Res. 764 , 257–261 (1997).

CAS Статья Google Scholar

65

Гамильтон Б. Л. Проекции ядер периакведуктального серого вещества у кошек. J. Comp. Neurol. 152 , 45–58 (1973).

CAS Статья Google Scholar

66

Герберт, Х. и Сапер, С. Б. Холецистокинин-, галанин- и кортикотропин-рилизинг-фактор-подобные иммунореактивные проекции из ядра одиночного тракта в парабрахиальное ядро ​​у крысы. J. Comp. Neurol. 293 , 581–598 (1990).

CAS Статья Google Scholar

67

Герберт, Х., Мога, М. М. и Сапер, К. Б. Связи парапедального ядра с ядром солитарного тракта и ретикулярной формацией мозгового вещества у крысы. J. Comp. Neurol. 293 , 540–580 (1990).

CAS Статья Google Scholar

68

Бестер, Х., Бессон, Дж. М. и Бернард, Дж. Ф. Организация эфферентных проекций из параплечей в гипоталамус: исследование Phaseolus vulgaris -лейкоагглютинина на крысах. J. Comp. Neurol. 383 , 245–281 (1997).

CAS Статья Google Scholar

69

Ricardo, J. A. & Koh, E. T. Анатомические свидетельства прямых проекций ядра единственного тракта на гипоталамус, миндалину и другие структуры переднего мозга у крыс. Brain Res. 153 , 1–26 (1978).

CAS Статья Google Scholar

70

Кэмерон О. Г. Интероцепция: внутренняя история — модель психосоматических процессов. Психосом. Med. 63 , 697–710 (2001).

CAS Статья Google Scholar

71

Кей, К. А., Клемент, К. И., Оулер, Б., Деполис, А. и Бэндлер, Р.Конвергенция глубокой соматической и висцеральной ноцицептивной информации на дискретную вентролатеральную периакведуктальную серую область среднего мозга. Neuroscience 61 , 727–732 (1994).

CAS Статья Google Scholar

72

Ринаман, Л. Интероцептивный стресс активирует нейроны глюкагоноподобного пептида-1, которые проецируются в гипоталамус. Am. J. Physiol. 277 , R582 – R590 (1999).

CAS Google Scholar

73

Берридж, К.К. и Робинсон, Т. Е. Анализ вознаграждения. Trends Neurosci. 26 , 507–513 (2003).

CAS Статья Google Scholar

74

Дамасио, А. Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг (Penguin, 2005).

Google Scholar

75

Рейнвилл, П., Дункан, Г. Х., Прайс, Д. Д., Кэрриер, Б. и Бушнелл, М. С. Аффект боли кодируется в передней поясной извилине человека, но не в соматосенсорной коре. Наука 277 , 968–971 (1997).

CAS Статья Google Scholar

76

Дум Р. П., Левинталь Д. Дж. И Стрик П. Л. Спиноталамическая система нацелена на двигательные и сенсорные области коры головного мозга обезьян. J. Neurosci. 29 , 14223–14235 (2009).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

77

Шакман, А.J. et al. Интеграция негативного аффекта, боли и когнитивного контроля в поясной коре головного мозга. Nature Rev. Neurosci. 12 , 154–167 (2011).

CAS Статья Google Scholar

78

Olausson, H. et al. Немиелинизированные тактильные афференты сигнализируют о прикосновении и проецируются на кору островка. Nature Neurosci. 5 , 900–904 (2002).

CAS Статья Google Scholar

79

Крейг, А.D. Новая версия гипотезы таламического растормаживания центральной боли. Форум о боли 7 , 1–14 (1998).

Артикул Google Scholar

80

Craig, A. D. Проприоспинальный вход в грудопоясничные симпатические ядра от нейронов шейной и поясничной пластин I у кошек и обезьян. J. Comp. Neurol. 331 , 517–530 (1993).

CAS Статья Google Scholar

81

Крейг, А.D. Распределение проекций ствола мозга от нейронов пластинки I спинного мозга у кошек и обезьян. J. Comp. Neurol. 361 , 225–248 (1995).

CAS Статья Google Scholar

82

Craig, A. D. Восходящий общий гомеостатический афферентный путь, берущий свое начало в пластинке I. Prog. Brain Res. 107 , 225–242 (1996).

CAS Статья Google Scholar

83

Крейг, А.D. Функциональная анатомия пластинки I и ее роль в постинсультной центральной боли. Прог. Brain Res. 129 , 137–151 (2000).

CAS Статья Google Scholar

84

Крейг, А. Д., Чен, К., Бэнди, Д. и Рейман, Э. М. Термосенсорная активация коры островка. Nature Neurosci. 3 , 184–190 (2000).

CAS Статья Google Scholar

85

Бекстед, Р.М. и Норгрен Р. Авторадиографическое исследование центрального распределения тройничного, лицевого, языкоглоточного и блуждающего нервов у обезьяны. J. Comp. Neurol. 184 , 455–472 (1979).

CAS Статья Google Scholar

86

Калия, М. и Месулам, М. М. Проекции сенсорных и моторных компонентов блуждающего нерва у кошек на стволах мозга: I. Шейный блуждающий нерв и узловой узел. J. Comp. Neurol. 193 , 435–465 (1980).

CAS Статья Google Scholar

87

Калия, М. и Месулам, М. М. Проекции сенсорных и моторных компонентов блуждающего нерва у кошек стволом мозга: II. Гортанная, трахеобронхиальная, легочная, сердечная и желудочно-кишечная ветви. J. Comp. Neurol. 193 , 467–508 (1980).

CAS Статья Google Scholar

88

Шапиро Р.Э. и Мизелис, Р. Р. Центральные нейронные связи области postrema крысы. J. Comp. Neurol. 234 , 344–364 (1985).

CAS Статья Google Scholar

89

Klop, EM, Mouton, LJ, Hulsebosch, R., Boers, J. & Holstege, G. У кошки в четыре раза больше нейронов пластинки I проецируется в параплечие ядра и в два раза больше в периакведуктальную серую, чем у кошек. к таламусу. Неврология 134 , 189–197 (2005).

CAS Статья Google Scholar

90

Крукофф, Т. Л., Харрис, К. Х. и Джамандас, Дж. Х. Эфферентные проекции парабрахиального ядра, продемонстрированные с помощью антероградного индикатора Phaseolus vulgaris лейкоагглютинина. Brain Res. Бык. 30 , 163–172 (1993).

CAS Статья Google Scholar

91

Мантых, П.W. Соединения периакведуктального серого среднего мозга у обезьяны. II. Нисходящие эфферентные проекции. J. Neurophysiol. 49 , 582–594 (1983).

CAS Статья Google Scholar

92

Каримнамази, Х. и Трэверс, Дж. Б. Дифференциальные проекции от вкусовых чувствительных областей парабрахиального ядра на продолговатый и передний мозг. Brain Res. 813 , 283–302 (1998).

CAS Статья Google Scholar

93

Клиер, Э.М., Ван, Х. и Кроуфорд, Дж. Д. Верхний бугорок кодирует команды взгляда в координатах сетчатки. Nature Neurosci. 4 , 627–632 (2001).

CAS Статья Google Scholar

94

Stein, B.E. Развитие верхнего бугорка. Annu. Rev. Neurosci. 7 , 95–125 (1984).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

95

Уэрта, М.Ф. и Хартинг, Дж. К. Коннекционная организация верхнего бугорка. Trends Neurosci. 7 , 286–289 (1984).

Артикул Google Scholar

96

Мэй, П. Дж. Верхний бугорок млекопитающих: ламинарная структура и связи. Прог. Brain Res. 151 , 321–378 (2006).

Артикул Google Scholar

97

Вуртц Р.Х. и Альбано, Дж. Э. Зрительно-моторная функция верхних бугорков приматов. Annu. Rev. Neurosci. 3 , 189–226 (1980).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

98

Зенон, А. и Краузлис, Р. Дж. Дефицит внимания без дефицита корковых нейронов. Природа 489 , 434–437 (2012).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

99

Штрелер, Б.L. Где я? Нейроанатомическая теория сознания. Synapse 7 , 44–91 (1991).

CAS Статья Google Scholar

100

Брукс, Дж. К. Нурмикко, Т. Дж., Бимсон, В. Э., Сингх, К. Д. и Робертс, Н. ФМРТ тепловой боли: эффекты латеральности стимула и внимания. Нейроизображение 15 , 293–301 (2002).

Артикул Google Scholar

101

Месулам, М.М. и Муфсон, Э. Дж. Инсула из обезьяны старого мира. I. Архитектоника инсулоорбито-височного компонента паралимбического мозга. J. Comp. Neurol. 212 , 1–22 (1982).

CAS Статья Google Scholar

102

Муфсон, Э. Дж. И Месулам, М. М. Инсула из обезьяны старого мира. II: Афферентный корковый сигнал и комментарии к клауструму. J. Comp. Neurol. 212 , 23–37 (1982).

CAS Статья Google Scholar

103

Кричли, Х. Д., Винс, С., Ротштейн, П., Оман, А. и Долан, Р. Дж. Нейронные системы, поддерживающие интероцептивную осведомленность. Nature Neurosci. 7 , 189–195 (2004).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

104

Stephan, E. et al. Функциональная нейровизуализация вздутия желудка. J. Gastrointest. Surg. 7 , 740–749 (2003).

Артикул Google Scholar

105

Филлипс, М. Л. и др. Влияние негативного эмоционального контекста на нервные и поведенческие реакции на стимуляцию пищевода. Мозг 126 , 669–684 (2003).

Артикул Google Scholar

106

Kong, J. et al. Использование фМРТ для отделения сенсорного кодирования от когнитивной оценки интенсивности тепловой боли. Гум. Brain Mapp. 27 , 715–721 (2006).

Артикул Google Scholar

107

Singer, T. et al. Сочувствие к боли включает аффективные, но не сенсорные компоненты боли. Наука 303 , 1157–1162 (2004).

CAS Статья Google Scholar

108

Хендерсон, Л. А., Гандевиа, С. К. и Мейсфилд, В.G. Соматотопическая организация обработки мышечной и кожной боли в коре левой и правой островков: одно испытание с помощью фМРТ. Боль 128 , 20–30 (2007).

CAS Статья Google Scholar

109

Hennenlotter, A. et al. Общая нейронная основа для восприимчивой и выразительной коммуникации приятного лицевого аффекта. Нейроизображение 26 , 581–591 (2005).

Артикул Google Scholar

110

Джабби, М., Сварт, М. и Кейзерс, К. Сочувствие к положительным и отрицательным эмоциям во вкусовой коре. Нейроизображение 34 , 1744–1753 (2007).

Артикул Google Scholar

111

Крейг, А. Д. Значение островка для эволюции человеческого осознания чувств, исходящих от тела. Ann. NY Acad. Sci. 1225 , 72–82 (2011).

Артикул Google Scholar

112

Меркер, Б.Сознание без коры головного мозга: вызов для нейробиологии и медицины. Behav. Brain Sci. 30 , 63–81 (2007).

Артикул Google Scholar

113

Шевмон Д. А., Холмс Г. Л. и Бирн П. А. Сознание у детей с врожденной декортикацией: вегетативное состояние развития как самореализующееся пророчество. Dev. Med. Детский Neurol. 41 , 364–374 (1999).

CAS Статья Google Scholar

114

Дамасио, А., Дамасио, Х. и Транель, Д. Сохранение чувств и чувствительности после двустороннего повреждения островка. Cereb. Cortex 3 апреля 2012 г. (DOI: 10.1093 / cercor / bhs077).

Артикул Google Scholar

115

Плам, Ф. и Познер, Дж. Б. Диагноз ступора и комы (Современная неврология, том 10) (Oxford Univ. Press, 1972).

Google Scholar

116

Парвизи, Дж.& Дамасио, А. Р. Нейроанатомические корреляты комы ствола мозга. Мозг 126 , 1524–1536 (2003).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

117

Панксепп Дж. Основные эмоциональные контуры мозга млекопитающих: аффективная ли жизнь у животных? Neurosci. Biobehav Rev. 35 , 1791–1804 (2011).

Артикул Google Scholar

118

Беджани, Б.P. et al. Преходящая острая депрессия, вызванная высокочастотной стимуляцией глубокого мозга. N. Engl. J. Med. 340 , 1476–1480 (1999).

CAS Статья Google Scholar

119

Schmahmann, J. D. & Leifer, D. Синдром париетальной псевдоталамической боли. Клинические особенности и анатомические корреляты. Arch. Neurol. 49 , 1032–1037 (1992).

CAS Статья Google Scholar

120

Гринспен, Дж.Д. и Уинфилд, Дж. А. Обратимая боль и тактильные нарушения, связанные с опухолью головного мозга, сдавливающей задний островок и теменную крышечку. Pain 50 , 29–39 (1992).

CAS Статья Google Scholar

121

Харрисон, Н. А., Грей, М. А., Джанарос, П. Дж. И Кричли, Х. Д. Воплощение эмоциональных чувств в мозгу. J. Neurosci. 30 , 12878–12884 (2010).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

122

Piche, M., Arsenault, M. & Rainville, P. Рассмотрение перцептивных, моторных и вегетативных компонентов мозговой активности, вызванных ядовитой стимуляцией. Боль 149 , 453–462 (2010).

CAS Статья Google Scholar

123

Хед, Х. и Холмс, Г.Сенсорные расстройства из-за поражений головного мозга. Мозг 34 , 102–254 (1911).

Артикул Google Scholar

124

Мори, Э. и Ямадори, А. Поведение отторжения: человеческий гомолог ненормального поведения обезьяны Денни-Брауна и Чемберса с двусторонней теменной аблацией. J. Neurol. Нейрохирургия. Психиатрия 52 , 1260–1266 (1989).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

125

Денни-Браун, Д.И Чемберс, Р. А. Теменная доля и поведение. Res. Publ. Доц. Res. Nerv. Ment. Дис. 36 , 35–117 (1958).

CAS Google Scholar

126

Штайнер, Дж. Э., Глейзер, Д., Хавило, М. Э. и Берридж, К. С. Сравнительное выражение гедонического воздействия: аффективные реакции на вкус у младенцев человека и других приматов. Neurosci. Biobehav. Ред. 25 , 53–74 (2001).

CAS Статья Google Scholar

127

Кук, Н.D. Феномены нейронного уровня, лежащие в основе познания и сознания: синаптическая активность и потенциал действия. Неврология 153 , 556–570 (2008).

CAS Статья Google Scholar

128

Муринсон, Б. Б. и Гриффин, Дж. У. Структура С-волокон варьируется в зависимости от расположения в периферическом нерве. J. Neuropathol. Exp. Neurol. 63 , 246–254 (2004).

Артикул Google Scholar

129

Харпер, А.А. и Лоусон, С. Н. Скорость проводимости связана с морфологическим типом клеток в нейронах ганглиев задних корешков крыс. J. Physiol. 359 , 31–46 (1985).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

130

Фоли, Дж. О. и Дюбуа, Ф. С. Количественные исследования блуждающего нерва у кошек. I. Соотношение сенсорных и моторных волокон. J. Comp. Neurol. 67 , 49–67 (2004).

Артикул Google Scholar

131

Hoffman, H. H. & Schnitzlein, H. N. Число нервных волокон в блуждающем нерве человека. Анат. Рек. 139 , 429–435 (1961).

CAS Статья Google Scholar

132

Friede, R. L. & Samorajski, T. Взаимосвязь между количеством миелиновых пластинок и окружностью аксонов в волокнах блуждающего нерва и седалищных нервов мышей. J. Comp. Neurol. 130 , 223–231 (1967).

CAS Статья Google Scholar

133

Prechtl, J. C. & Powley, T. L. Состав волокон брюшного влагалища крысы. Анат. Эмбриол. (Berl.) 181 , 101–115 (1990).

CAS Статья Google Scholar

134

Кох С.Л. Строение третьего, четвертого, пятого, шестого, девятого, одиннадцатого и двенадцатого черепных нервов. J. Comp. Neurol. 26 , 541–552 (1916).

Артикул Google Scholar

135

Валлбо, А. Б., Олауссон, Х. и Вессберг, Дж. Немиелинизированные афференты составляют вторую систему, кодирующую тактильные стимулы волосистой кожи человека. J. Neurophysiol. 81 , 2753–2763 (1999).

CAS Статья Google Scholar

136

Мантых, П.W. Периакведуктальный серый цвет среднего мозга у крысы, кошки и обезьяны: анализ Ниссля, Вейля и Гольджи. J. Comp. Neurol. 204 , 349–363 (1982).

CAS Статья Google Scholar

137

Миллер, А. Дж., МакКун, М., Пинно, М. и Сильверштейн, Р. Постнатальное синаптическое развитие крысы. Brain Res. 284 , 205–213 (1983).

CAS Статья Google Scholar

138

Лесли Р.A. Сравнительные аспекты области postrema: тонко-структурные соображения помогают определить ее функцию. Cell. Мол. Neurobiol. 6 , 95–120 (1986).

CAS Статья Google Scholar

139

Хартлайн Д. К. и Колман Д. Р. Быстрая проводимость и эволюция гигантских аксонов и миелинизированных волокон. Curr. Биол. 17 , R29 – R35 (2007).

CAS Статья Google Scholar

140

Ваксман, С.G. Проводимость в миелинизированных, немиелинизированных и демиелинизированных волокнах. Arch. Neurol. 34 , 585–589 (1977).

CAS Статья Google Scholar

141

Харрис, Дж. Дж. И Аттвелл, Д. Энергетика белого вещества ЦНС. J. Neurosci. 32 , 356–371 (2012).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

142

Ли, С.и другие. Система культивирования для изучения процессов миелинизации олигодендроцитов с использованием инженерных нановолокон. Природные методы 9 , 917–922 (2012).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

143

Бокил, Х., Лаарис, Н., Блиндер, К., Эннис, М. и Келлер, А. Эпаптические взаимодействия в обонятельной системе млекопитающих. J. Neurosci. 21 , RC173 (2001).

CAS Статья Google Scholar

144

Мейер Р.А., Раджа, С. Н. и Кэмпбелл, Дж. Н. Сопряжение активности потенциала действия между немиелинизированными волокнами в периферическом нерве обезьяны. Наука 227 , 184–187 (1985).

CAS Статья Google Scholar

145

Eng, D. L. & Kocsis, J. D. Зависимые от активности изменения внеклеточного калия и возбудимость обонятельного нерва черепахи. J. Neurophysiol. 57 , 740–754 (1987).

CAS Статья Google Scholar

146

Камерманс, М. и Фаренфорт, I. Эпаптические взаимодействия в химическом синапсе: опосредованное гемиканалом эпаптическое торможение в сетчатке. Curr. Opin. Neurobiol. 14 , 531–541 (2004).

CAS Статья Google Scholar

147

Моллер А.Р. Гемифациальный спазм: эпаптическая передача или гипервозбудимость лицевого двигательного ядра? Exp.Neurol. 98 , 110–119 (1987).

CAS Статья Google Scholar

148

Расминский, М. Эпептическая передача между отдельными нервными волокнами в корешках спинномозговых нервов дистрофических мышей. J. Physiol. 305 , 151–169 (1980).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

149

Вязание крючком, с.И Петерсен, К. С. Корреляция поведения усов с мембранным потенциалом в бочкообразной коре головного мозга бодрствующих мышей. Nature Neurosci. 9 , 608–610 (2006).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

150

Аур, Д. Коннолли, К. И. и Джог, М. С. Вычисление информации в нейронных шипах. Нейронный процесс. Lett. 23 , 183–199 (2006).

Артикул Google Scholar

151

Пирс Т., Вершуре, П., Уайт, Дж. И Кауэр, Дж. Надежное кодирование стимула при обонятельной обработке: гиперактивность и эффективная передача сигнала. Lect. Notes Comput. Sci. 2036 , 461–479 (2001).

Артикул Google Scholar

152

Кокейн, Д. А. и др. Гипорефлексия мочевого пузыря и снижение болевого поведения у мышей с дефицитом P2X3. Природа 407 , 1011–1015 (2000).

CAS Статья Google Scholar

153

Ланг, П.M. et al. Характеристика нейронных никотиновых ацетилхолиновых рецепторов в мембране немиелинизированных аксонов C-волокон человека с помощью исследований in vitro . J. Neurophysiol. 90 , 3295–3303 (2003).

CAS Статья Google Scholar

154

Лэнг, П. М., Трейси, Д. Дж., Ирнич, Д., Сиппель, В. и Граф, П. Активация аденозиновых и P2Y рецепторов АТФ в периферическом нерве человека. Арка Наунин Шмидебергс.Pharmacol. 366 , 449–457 (2002).

CAS Статья Google Scholar

155

Irnich, D., Tracey, D. J., Polten, J., Burgstahler, R. & Grafe, P. АТФ стимулирует периферические аксоны у человека, крысы и мыши — дифференциальное участие аденозиновых рецепторов A2B и пуринергических рецепторов P2X. Неврология 110 , 123–129 (2002).

CAS Статья Google Scholar

156

Ланг, П.М., Моалем-Тейлор, Г., Трейси, Д. Дж., Босток, Х. и Граф, П. Зависимая от активности модуляция аксональной возбудимости в немиелинизированных периферических нервных волокнах крыс с помощью рецептора 5-HT3 серотонина. J. Neurophysiol. 96 , 2963–2971 (2006).

CAS Статья Google Scholar

157

Лэнг, П. М. и Граф П. Химиочувствительность немиелинизированных аксонов изолированного желудочного блуждающего нерва человека. Auton.Neurosci. 136 , 100–104 (2007).

CAS Статья Google Scholar

158

Энгель, А. К., Фрис, П., Кониг, П., Брехт, М. и Сингер, В. Временная привязка, бинокулярное соперничество и сознание. Consci. Cogn. 8 , 128–151 (1999).

CAS Статья Google Scholar

159

Зингер У. Нейронная синхрония: универсальный код для определения отношений? Нейрон 24 , 49–65, 111–125 (1999).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

160

Гибелс, Дж., Хандверкер, Х. О. и Ван Хис, Дж. Сравнение между разрядами ноцицептивных нервных волокон человека и оценками субъектом своих ощущений. J. Physiol. 292 , 193–206 (1979).

CAS Статья PubMed PubMed Central Google Scholar

161

Маслоу, А.H. Теория мотивации человека. Psychol. Ред. 50 , 370–396 (1943).

Артикул Google Scholar

162

Берридж, К. С. Концепции мотивации в поведенческой нейробиологии. Physiol. Behav. 81 , 179–209 (2004).

CAS Статья Google Scholar

163

Иммордино-Ян, М. Х., Макколл, А., Дамасио, Х. и Дамасио, А.Нейронные корреляты восхищения и сострадания. Proc. Natl Acad. Sci. США 106 , 8021–8026 (2012).

Артикул Google Scholar

164

Келтнер, Д. и Басвелл, Б. Н. Доказательства отчетливости смущения, стыда и вины: исследование воспоминаний прошлого и выражения эмоций на лице. Cogn. Эмот. 10 , 155–172 (1996).

Артикул Google Scholar

165

Экман, П.И Фризен, В. В. Константы разных культур в лице и эмоциях. J. Pers Soc. Psychol. 17 , 124–129 (1971).

CAS Статья Google Scholar

166

Леду, Дж. Э. Эмоциональный мозг: таинственные основы эмоциональной жизни (Саймон и Шустер, 1996).

Google Scholar

Ощущение наших эмоций — Scientific American

ДЛЯ ВЕКОВ , преходящий и весьма субъективный мир чувств был сферой компетенции философов.Но в течение последних 30 лет Антонио Р. Дамасио стремился показать, что чувства — это то, что возникает, когда мозг интерпретирует эмоции, которые сами по себе являются чисто физическими сигналами тела, реагирующего на внешние раздражители.

Дамасио родился в 1944 году в Лиссабоне, Португалия, и с 1986 года возглавляет кафедру неврологии Университета Айовы. Он и его жена, невролог Ханна Дамасио, создали одну из крупнейших в мире баз данных травм головного мозга, включающую сотни исследований поражений головного мозга. и диагностические изображения.Каким бы серьезным ни был ущерб, нанесенный пациентам Антонио Дамасио, все это свидетельствует о его понимании того, как возникают эмоции и чувства и как они могут повлиять на психическое заболевание.

В последние годы Дамасио все больше интересуется той ролью, которую эмоции играют в наших процессах принятия решений и в нашем представлении о себе. В нескольких широко популярных книгах он показал, что определенные чувства являются краеугольным камнем нашего выживания. И сегодня он утверждает, что наши внутренние эмоциональные регулирующие процессы не только сохраняют нашу жизнь, но и фактически формируют наши величайшие культурные достижения.

& mdash; Интервью Мануэлы Ленцен

РАЗУМ : Профессор Дамасио, почему вы так очарованы природой человеческих эмоций?

Антонио Р. Дамасио : Сначала меня интересовали все типы неврологических травм. Если одна область мозга потеряет способность функционировать, поведение пациента может измениться либо резко, либо незначительно. Однажды я спросил себя: чего не хватает человеку, который может блестяще пройти тест на интеллект, но не может даже организовать свою жизнь? Такие пациенты могут придерживаться совершенно рациональных аргументов, но не могут, например, избежать ситуации, сопряженной с ненужным риском.Подобные проблемы возникают в основном после травмы переднего мозга. Как показывают наши тесты, результат — отсутствие нормальных эмоциональных реакций. Меня по-прежнему очаровывает тот факт, что чувства — это не только темная сторона разума, но и то, что они помогают нам принимать решения.

РАЗУМ : Вы различаете чувства и эмоции. Как же так?

Damasio : В повседневной речи мы часто используем эти термины как синонимы. Это показывает, насколько тесно эмоции связаны с чувствами.Но для нейробиологии эмоции — это более или менее сложные реакции организма на определенные раздражители. Когда мы чего-то боимся, наше сердце начинает биться чаще, во рту пересыхает, кожа бледнеет, а мышцы сокращаются. Эта эмоциональная реакция происходит автоматически и бессознательно. Чувства возникают после того, как мы осознаем в своем мозгу такие физические изменения; только тогда мы испытываем чувство страха.

РАЗУМ : Значит, чувства формируются из эмоций?

Дамасио : Да.Мозг постоянно получает сигналы от тела, регистрируя то, что происходит внутри нас. Затем он обрабатывает сигналы в нейронных картах, которые затем компилирует в так называемых соматосенсорных центрах. Чувства возникают, когда карты читаются, и становится очевидным, что эмоциональные изменения были записаны — как снимки нашего физического состояния, так сказать.

РАЗУМ : Согласно вашему определению, все чувства берут свое начало в физическом. Так ли это на самом деле?

Damasio : Интересно, что не все чувства возникают в результате реакции тела на внешние раздражители.Иногда изменения просто моделируются в картах мозга. Например, когда мы сочувствуем больному человеку, мы в определенной степени внутренне воссоздаем его боль. Кроме того, отображение нашего физического состояния никогда не бывает полностью точным. Можно не обращать внимания на экстремальный стресс или крайний страх и даже физическую боль; мозг игнорирует физические сигналы, передающие болевой раздражитель.

РАЗУМ : Различие между эмоциями и чувствами напоминает идею дуализма философа 17-го века Рена Декарта, согласно которому тело и разум представляют собой автономные системы.Но вы отвергаете эту идею, как вы объясняете в своей книге Ошибка Декарта . Как мы должны видеть взаимосвязь между разумом и телом?

Дамасио : Для меня тело и разум — это разные аспекты определенных биологических процессов. Философ Барух Спиноза вскоре после Декарта поддержал взгляды, аналогичные моей, по вопросу о теле и душе. В своей «Этике » он писал: «Объект идеи, из которой состоит человеческий разум, — это тело». Таким образом, Спиноза предвосхитил открытия современной нейробиологии.

РАЗУМ : Действительно, в своей последней книге « В поисках Спинозы » вы описываете этого человека как «психического иммунолога, разрабатывающего вакцину, способную создавать антитела против страсти». Так разве только жизнь, свободная от страстей, может быть хорошей?

Дамасио : Спиноза очаровывает меня не только потому, что он опередил свое время своими идеями по биологии, но также и выводами, которые он сделал из этих идей о правильном образе жизни и создании общества.Спиноза был очень жизнеутверждающим мыслителем. Он рекомендовал, например, противопоставлять отрицательные эмоции, такие как печаль и страх, радости. Он понимал эту практику как способ достичь внутреннего покоя и стоической невозмутимости.

РАЗУМ : Какие еще функции имеют чувства, помимо помощи в принятии решений?

Дамасио : Сейчас мой интерес выходит за рамки вопроса о принятии решений. В нашей лаборатории мы более интенсивно работаем с такими социальными чувствами, как сочувствие, стыд или гордость — они составляют основу нравственности.Нейробиология помогает нам не только лучше понять человеческую природу, но и правила социального взаимодействия. Тем не менее, чтобы по-настоящему понять это, нам нужен более широкий исследовательский подход: наряду с когнитивными и неврологическими науками, многие гуманитарные науки могли бы внести свой вклад, особенно антропология и социология.

РАЗУМ : Кажется, ваше исследование также распространяется на определение сознания. Какую роль играют эмоции? Какую роль играет тело?

Дамасио : Сознание, как и наши чувства, основано на представлении тела и его изменений при реагировании на определенные раздражители.Представление о себе было бы немыслимо без этой репрезентации. Я думаю, что люди сформировали представление о себе в основном для того, чтобы создать гомеостатический организм. Мозгу постоянно нужна актуальная информация о состоянии тела, чтобы регулировать все процессы, поддерживающие его жизнедеятельность. Это единственный способ выжить в постоянно меняющейся окружающей среде. Одних эмоций — без сознательных чувств — было бы недостаточно. Взрослые будут беспомощны, как младенцы, если вдруг потеряют самооценку.

РАЗУМ : Значит, животные тоже должны обладать сознанием?

Дамасио : Я действительно верю, что животные развивают очень базовую самооценку — то, что я называю «внутренним я».«Но для того, чтобы иметь более широкое« я », как у нас, требуется автобиографическая память.

РАЗУМ : Вы верите, что когда-нибудь мы сможем создавать искусственное сознание и чувства?

Damasio : Организм может обладать чувствами только тогда, когда он может создать представление о функциях тела и связанных с ними изменениях, которые происходят в головном мозге. Таким образом организм может их воспринимать. Без этого механизма не было бы сознания.Неясно, может ли это когда-либо развиться в машине, и действительно ли нам нужны машины с чувствами.

РАЗУМ : Помогут ли исследования эмоций привести к лучшим формам терапии психических заболеваний?

Дамасио : Без вопросов. Эмоциональные расстройства составляют основу большинства психологических заболеваний — хорошим примером этого является депрессия. В будущем будут разработаны специальные методы лечения, такие как новые виды лекарств, нацеленные на отдельные клеточные и молекулярные системы.Несомненно, принесут пользу и другие формы терапии, от традиционной психотерапии до социального вмешательства.

Сколько существует человеческих эмоций?

Эмоции управляют нашей жизнью. Кажется, даже писатели и поэты неспособны описать весь спектр человеческих эмоций.

Эмоции одновременно неуловимы, но являются гранью, с помощью которой мы передаем самые тонкие чувства окружающим. Мы не можем существовать без них, но редко задумываемся, сколько их на самом деле.Это вопрос, который интересовал и бросал вызов ученым и философам на протяжении поколений и продолжает вызывать это сегодня.

Исследование эмоций

Еще в 4 веке до нашей эры Аристотель попытался определить точное количество основных эмоций человека. Описанный как Список эмоций Аристотеля, философ предложил 14 различных эмоциональных выражений: страх, уверенность, гнев, дружба, спокойствие, враждебность, стыд, бесстыдство, жалость, доброта, зависть, негодование, подражание и презрение.

В своей публикации 1872 года The Expression of the Emotions in Man and Animals Чарльз Дарвин предположил, что эмоции были врожденными, развивались и имели функциональное назначение. Хотя Дарвин явно не определил эти «основные эмоции», считается, что он представил более короткий список основных эмоций, включая страх, гнев, печаль, счастье и любовь.

К 20 веку, с появлением психотерапии, их число значительно расширилось. По словам Роберта Плутчика, почетного профессора Медицинского колледжа Альберта Эйнштейна, психологи предложили более 90 различных определений «эмоции» с целью точного описания того, что составляет и отличает человеческие эмоции.

В последние годы психологи пытались идентифицировать и классифицировать эти эмоции способом, который считается эмпирическим и универсальным. Однако количество эмоций, которые определяют исследователи, во многом зависит от того, как конкретно эмоции определяются и какие критерии используются. Например, в исследовании 2017 года исследователи выделили 27 уникальных эмоций. Тем не менее, когда дело доходит до самых основных эмоций, большинство психологов скажут вам, что их гораздо меньше, чем можно было бы подумать, и что более масштабные объяснения эмоционального выражения исходят из большего количества эмоций. тонкие вариации этих основных чувств.

Колесо эмоций Плутчика

Одна из самых ярких теорий ХХ века — колесо эмоций Роберта Плутчика. В нем Плутчик предложил восемь основных эмоций — радость, печаль, доверие, отвращение, страх, гнев, удивление и ожидание, — которые, по его мнению, накладывались друг на друга и перетекали в следующие, как оттенки на цветовом круге.

Плутчик далее объяснил, что первичные эмоциональные «цвета» могут объединяться, образуя вторичные и дополнительные эмоциональные цвета.»Например, ожидание плюс радость могут объединиться, чтобы сформировать оптимизм, в то время как страх и удивление могут вместе описать трепет.

Система кодирования действий для лица Экмана

Многие исследователи подвергли сомнению модель Плутчика и утверждали, что его вторичные и дополнительные эмоции часто могут варьироваться в зависимости от культуры или общества. Они настаивают на том, что для того, чтобы эмоция считалась основополагающей, ее необходимо переживать повсеместно во всех культурах.

С этой целью психолог Пол Экман создал то, что он назвал системой кодирования движений лица (FACS), классификационной моделью, которая измеряет и оценивает движения лицевых мышц, а также глаз и головы.Основываясь на своей теории, Экман предположил, что существует семь эмоциональных выражений, универсальных для людей во всем мире: счастье, печаль, удивление, страх, гнев, отвращение и презрение.

Хотя работа Экмана помогла выделить влияние «природы или воспитания» на эмоциональную реакцию, большая часть его теории с тех пор подверглась критике, когда в 2004 году он предложил использовать ту же технику в качестве средства обнаружения лжи.

Четыре неприводимых эмоции

Следуя работе Экмана, исследовательская группа из Университета Глазго в 2014 году стремилась идентифицировать эмоции на основе выражений лица независимо от социокультурных влияний.

Исследователи обнаружили, что определенные эмоции вызывают такую ​​же реакцию лица. Например, страх и удивление задействовали одни и те же лицевые мышцы, и вместо двух эмоций можно было увидеть одну. То же самое можно применить к отвращению и гневу или возбуждению и шоку.

Основываясь на своих выводах, ученые сократили количество непреодолимых эмоций до четырех: счастье, печаль, гнев и страх. Помимо этого, утверждали они, более сложные варианты эмоций развивались на протяжении тысячелетий под многочисленными социальными и культурными влияниями.

Они говорят, что общность мимики является в первую очередь биологической (то, с чем мы рождаемся), в то время как различие между тонкими и сложными эмоциональными выражениями в основном социологическим (то, что мы, как культура, усвоили и развили с течением времени).

Слово Verywell

Эмоции и то, как мы их переживаем и выражаем, могут быть как совершенно очевидными, так и удивительно тонкими. Сегодня ученые пришли к общему мнению, что основные эмоции, какими бы многочисленными они ни были, служат основой для более сложных и тонких эмоций, из которых состоит человеческий опыт.

Человеческая культура и познание развивались через эмоции

Чарльз Дарвин завершил свой Происхождение видов (1859) провокационным обещанием, что «будет пролен свет на происхождение человека и его историю». В своих более поздних книгах The Descent of Man (1871) и The Expression of Emotions in Man and Animals (1872) Дарвин пролил часть обещанного света, особенно на эволюционные эмоциональные и когнитивные способности, которые люди разделяют с другими млекопитающими. .В одном скандальном отрывке он продемонстрировал, что четыре «определяющие» характеристики Homo sapiens — использование орудий, язык, эстетическая чувствительность и религия — все присутствуют, если они рудиментарны, у нечеловеческих животных. Он утверждал, что даже мораль возникла в результате естественного отбора. Альтруистическое самопожертвование может не дать человеку преимущества в выживании, но, как он писал:

Не может быть никаких сомнений в том, что племя, состоящее из многих членов, которые, обладая в высокой степени духом патриотизма, верности, послушания, отваги и сочувствия, всегда были готовы помогать друг другу и жертвовать собой ради общего блага. , победит большинство других племен; и это был бы естественный отбор.

Тем не менее, революционное понимание Дарвина эволюционной природы человеческих эмоций с тех пор игнорировалось. Когда столетие спустя ученые снова обратились к разуму, компьютер стал моделью, которая одновременно вызвала революцию в когнитивных науках и послужила ее эксклюзивным исследовательским инструментом. Вычислительная модель разума была очень мощной, но у нее нет возможности (и нет необходимости) уловить биологический ингредиент мотивационных состояний чувств, и она не обращает внимания на эволюционировавший субстрат для таких процессов.Даже когда эволюционная психология приобрела известность в 1990-х годах, она сделала это, игнорируя фактическую эволюционировавшую физиологию и поведение мозга и тела. Скорее, он направился на поиск вычислительных модулей, которые поместили человеческое поведение в какой-то в значительной степени мифический плейстоцен. Действительно, современная моральная психология и ее философский аналог часто продолжают этот модульный подход, предполагая существование врожденных нормативных переключателей в человеческом сознании и не принимая во внимание эмоциональную природу этических действий.

Наконец, в нашу эпоху искусственный интеллект добился больших успехов, удерживая долговые обязательства неизбежного всеобщего интеллекта. В то время как алгоритмические цифровые вычисления создают машины для решения проблем, в таком решении проблем — ошибочно называемом «интеллектом» доминирующей парадигмой — отсутствуют очевидные мотивационные стимулы и другие аффективные триггеры, наблюдаемые у реальных разумных животных. Фактически, искусственный интеллект и исследования искусственной жизни потеряли интерес, без всяких извинений, к биологическому существу.

Без особой помпы группа интенсивно творческих ученых, включая нейробиологов Яака Панксеппа и Антонио Дамасио и нейропсихолога Ричарда Дэвидсона, с 1990-х годов разрабатывает новую область аффективной (или эмоциональной) науки. Область аффективной нейробиологии изолирует эмоциональные системы мозга (в основном в областях мозга, которые мы разделяем с другими млекопитающими), которые лежат в основе адаптивного поведения у позвоночных. С помощью нейробиологических и поведенческих исследований мы начинаем понимать, насколько живым и здоровым является мозг предков млекопитающих внутри наших высших неокортикальных систем.В отличие от вычислительного подхода к разуму, аффективный поворот глубоко укоренен в том, что мы знаем о мозге как о биологической реальности. В первое десятилетие нового тысячелетия аффективные (или эмоциональные) исследования начали проникать в такие дисциплины, как этология (изучение поведения животных). Приматолог Франс де Ваал, например, попытался строго и научным образом распознать настоящие эмоции у наших кузенов-приматов. В области экономики психологи, такие как Дэниел Канеман, начали детализировать предубеждения, часто эмоционально обоснованные, которые мешают принятию рациональных решений.А в философии такие мыслители, как Марта Нуссбаум, начали заново вводить эмоции как форму псевдо-суждения. Наконец-то пришло время защитить эмоции как биологические адаптации, которые не просто следуют или искажают веления разума, но также успешно руководят.

Конечно, этот проект основан на предположении, что действительно существуют универсальные естественные эмоции, унаследованные от наших предков. Действительно ли эмоции универсальны? Некоторые историки и антропологи утверждают, что мы узнаем свои эмоции из нашего культурного опыта, и что они, таким образом, сформированы очень конкретными обстоятельствами.Если это так, то наши аргументы в пользу важности эмоциональных источников в эволюции (и, следовательно, в природе) человеческого разума остаются несостоятельными. Так является ли основная эмоциональная структура разума универсальным, биологическим фактом?

Недавно биологическая основа человеческих эмоций была поставлена ​​под сомнение мыслителями, которые в основном сосредотачиваются на эмоциях более высокого уровня и наших культурных повествованиях об эмоциональной жизни. Этот подход проделал большую работу в воспевании разнообразия эмоциональных культур, их исторических и антропологических различий, но он теряет что-то важное, когда полностью отвергает естественные эмоции.Одним из самых ярых и популярных ее сторонников является социальный психолог Лиза Фельдман Барретт. В своей книге Как создаются эмоции (2017) Барретт утверждает, что эмоции — это концептуальные события, а наши эмоции, такие как гнев или печаль, — это очень быстрые мысленные конструкции — почти как миниатюрные теории о нашем опыте в реальном времени.

Эмоции в этой формулировке — это интеллектуальные процессы, требующие языка, чтобы разделить грубые чувства на отдельные эмоции. Говорят, что вместо биологических или физиологических систем эмоции больше похожи на мысли, и каждый человек в раннем возрасте учится давать им названия и организовывать их в, казалось бы, естественные виды, которые на самом деле, согласно Барретту, являются когнитивно и культурно сконструированными условностями.Барретт утверждает, что когда ваш желудок бурлит в пекарне, ваш мозг называет эти чувства «голодом», тогда как другой контекст — например, приемная в больнице — заставляет ваш мозг называть одни и те же чувства «беспокойством». Она применяет ту же логику ко всем эмоциям, утверждая, что не существует таких вещей, как врожденный гнев или похоть, а есть просто контекстуальные интерпретации телесного возбуждения.

Аргумент в пользу этой парадоксальной точки зрения сомнительно опирается на аналогию с некоторыми нисходящими аспектами сенсорного восприятия.Хорошо известно, что восприятие подвержено искажению даже при весьма незначительном когнитивном внушении, и психологи в своей карьере заставляют субъектов «настраивать» людей на неправильное восприятие чего-либо или замечать что-то, что иначе не выделялось бы. Например, опрос свидетелей, с какой скоростью движется автомобиль, когда он «врезается» в другое транспортное средство, значительно повышает расчетную скорость свидетелей по сравнению с тем, кого спрашивают, с какой скоростью движется автомобиль, когда он «врезается» в другое транспортное средство. Когнитивная предвзятость в отношении определенных видов восприятия очевидна даже в случае, казалось бы, неопосредованного восприятия.

Точно так же, утверждает Барретт, наш разум автоматически предлагает способы отнести чувства к явно инстинктивным эмоциям — они кажутся инстинктивными, потому что у нас нет сознательного доступа к этой умственной категоризации деятельности. Однако те, кто следуют нововведениям аффективной науки (как и мы), думают, что глубокие эмоции, такие как вожделение, гнев, забота, страх, поиск, горе и игра, концептуально не построены, даже если они могут быть концептуально разработаны в виде умы, обладающие концептуальными способностями.

При ближайшем рассмотрении аналогия между восприятием и эмоциями разрушается. Для начала, хотя некоторое восприятие открыто для структурирования сверху вниз (например, предубеждение влияет на то, как я «вижу» незнакомца), в большинстве случаев это не так. Недавняя работа Йельской лаборатории восприятия и познания, в частности Чаза Файерстоуна и Брайана Шолля, показывает, что большинство восприятия надежно свободны от влияния сверху вниз. Восприятие не так доступно для высших когнитивных функций, как утверждают Барретт и другие. Фактически, эмпирическая работа, кажется, предполагает, что повторяющиеся ограничения или влияния на восприятие происходят в основном из чувств, эмоций или аффектов, а не из-за языка, убеждений или концепций.Другими словами, недостаточно иметь личную или культурную теорию об опасности крокодилов, скажем, чтобы заставить вас отшатнуться, когда вы их увидите. Восходящая ассоциация страха (когда система сигнализации миндалевидного тела обусловила или закодировала раннее восприятие насилия крокодила) может сильно повлиять на то, как вы видите (и реагируете) на это новое восприятие крокодила. Чувственное состояние заставляет человека определять встречу с крокодилом как пугающую, тогда как Барретт и другие конструкционисты думают, что определение ее как страха — вот что порождает чувственное состояние.Это означает, что проницаемость восприятия фактически противоречит аргументу о том, что эмоция является другой формой познания, поскольку она раскрывает физиологическую причинную силу (, а именно , аффективные системы), которая формирует и ограничивает восприятие и познание.

В основе «гнева» лежит физиологический паттерн, и такие паттерны развились в мозгу млекопитающих, чтобы помочь им выживать.

С конструкционистской точки зрения я или моя культура могли бы решить определить страх как счастье, и переопределение сделало бы это так.Но страх кажется ужасным и ведет к совершенно иному поведению, чем счастье. Конструкционисты, такие как Барретт, признают низкоуровневую положительную или отрицательную валентность чувств (основной аффект), но затем приписывают дискретные эмоции, такие как страх и гнев, когнитивной маркировке этого низкоуровневого чувства. На наш взгляд, эта теория радикально недооценивает нейробиологию, этологию и даже чувство (феноменологию) наших эмоций, которые кажутся более полезными рубриками для дифференциации эмоций.

Очевидно, что существует разнообразие возможных эмоциональных профилей у людей и культур, что, кажется, подтверждается такими доказательствами, как атипичные эмоциональные реакции в индивидуальных самоотчетах и ​​атипичные нейронные паттерны в исследованиях фМРТ.Однако это не аномалии, которые раскрывают биологическую парадигму эмоций, а исключения, которые примечательны тем, что отличаются от нормы. Аффективная наука предполагает наличие многоуровневого мозга, достаточно пластичного, чтобы учитывать разнообразие, без необходимости отбрасывать биологию эмоций. Причина, по которой мы классифицируем некоторые виды поведения, выражений и чувств как «гнев», заключается в том, что в их основе лежит идентифицируемый физиологический паттерн, и такие паттерны эволюционировали в мозгу млекопитающих, чтобы помочь им выживать.Сканирование мозга выявляет некоторое разнообразие нервных путей, например, во время гнева или похоти, но недостаточное разнообразие, чтобы искажать распределение плотности данных. Более высокий (или третичный) уровень языка, культуры и сознательного обдумывания действительно влияет на то, как проявляются наши эмоции, но диапазон возможных эмоциональных состояний и интерпретаций довольно строг и ограничен. Это следует из нашего аргумента о том, что существует универсальность эмоций с возможностью незначительных (мы, конечно, можем придраться к этому слову) изменений через опыт.

Некоторые критики утверждают, что существуют очень разреженные неокортикально запутанные эмоции (такие как «многоточие»), которые, кажется, не вписываются в первичный уровень генетически выгравированного и в значительной степени специализированного набора аффектов. «Многоточие» — это слово, придуманное для описания печали, которую испытывает человек, когда думает, что не доживет до будущего. Ненаучный, но интригующий сайт The Dictionary of Obscure Sorrows подробно описывает многие из этих эмоций более высокого уровня, включая эмоцию «либероза» — желание меньше заботиться о вещах, как когда многие взрослые хотят снова стать детьми.То, как историки и антропологи изучают эмоции, действительно поможет созерцанию и объяснению этих более когнитивных, дискурсивных и культурно ограниченных чувств, но также есть место для изучения того, как эти разреженные эмоции могут быть результатом развития взаимодействий между аффективными системами млекопитающих на более простых основах. уровни. Например, «либерозис», кажется, имеет как функциональное, так и феноменологическое сходство с аффективной системой, определяемой как «игра»; Точно так же «многоточие» может иметь корни в более фундаментальной системе «паника / горе».

Важно отметить, что за последние три десятилетия аффективные нейробиологи использовали специализированные технологии для тщательного картирования различных нейронных путей для самых основных, первичных эмоций. Например, обширные исследования миндалевидного тела показывают, что страх имеет четкую мозговую подпись. А точная локализованная электрическая стимуляция мозга позволяет выявить специфические аффективные и поведенческие реакции у животных. Например, страх млекопитающих — это естественный вид (как биологический вид) с разнообразной изменчивостью (опять же, как биологический вид).

Наконец, мы должны противостоять неинтуитивным и, казалось бы, абсурдным последствиям конструкционистского взгляда на эмоции, когда речь идет о жизни нечеловеческих животных. Если эмоции зависят от более высокого концептуального познания, культурного контекста и языка, тогда животные и младенцы не имеют эмоциональной жизни.

Определить эмоцию у нелингвистического субъекта, безусловно, очень сложно. Мы не можем знать наверняка, испытывают ли животные эмоции. Но если этот методологический барьер верен, то это истина лишь тривиально и в равной степени применима и к нашему невозможному прямому доступу и к другим человеческим разумам, тем самым превращая всех нас в трагических солипсистов.Вместо того, чтобы искать лингвистическое подтверждение того, что существо действительно испытывает эмоции, наблюдение за его поведением оказывается более показательным. Явным следствием привязки переживания эмоций к владению концепциями является то, что все животные и младенцы не испытывают эмоций, потому что им не хватает языка. Это кажется поразительно несовместимым с данными исследований на животных, психологией развития, а также со здравым смыслом.

Какова же новая картина нашей развитой эмоциональной жизни? В нашей книге Эмоциональный разум: аффективные корни культуры и познания (2019) мы утверждаем, что эмоциональные системы играют центральную роль в понимании эволюции человеческого разума (а также систем наших кузенов-приматов).Мы объединяем идеи и данные из философии, биологии и психологии, чтобы сформировать новую исследовательскую программу.

По крайней мере, 200 миллионов лет эмоциональный мозг строился. Для сравнения, фокус когнитивного подхода, расширение «рационального» неокортекса около 1,8 миллиона лет назад появилось на сцене позже, а развитие нашей языковой системы символов еще моложе. Как набор адаптивных инструментов эмоции действуют значительно дольше, чем рациональное познание, поэтому с биологической точки зрения не имеет большого смысла думать о разуме как об идеализированном рациональном компьютере с точки зрения затрат и выгод, спроецированном в глубокое время.

Достаточное описание эволюции разума должно идти глубже, чем наша сила пропозиционального мышления — наша разреженная способность манипулировать лингвистическими представлениями. Нам нужно будет понять гораздо более древнюю способность — способность чувствовать и адекватно реагировать. Нам нужно думать о самом сознании, как археолог думает о слоях осадочных пород. На нижних уровнях у нас есть основные побуждения, которые подталкивают нас (и других животных) в окружающую среду для эксплуатации ресурсов.Жажда, похоть, страх и так далее — это триггеры в эволюционно более ранних областях мозга, которые стимулируют позвоночных к удовлетворению и возвращению к гомеостазу (физиологическому балансу). Например, на низшем уровне начальной школы страх радикален. Под угрозой испуганное животное опорожняет кишечник, а всплеск активности миндалевидного тела и гипоталамуса подготавливает его к защите или побегу.

Мозг млекопитающих создает петлю обратной связи между этими древними аффективными системами и следующим уровнем — эмпирическим обучением и обусловливанием, которым подвергается существо.На этом вторичном уровне страх (продолжая наш пример) становится более конкретным — крысы боятся света, а люди боятся темноты. Та же система страха, разные угрозы. И, наконец, у людей существует еще одна петля обратной связи между неокортикальными «рациональными» когнитивными процессами и вышеупомянутыми подкорковыми триггерами и системами обучения. На этом высшем, третичном уровне страх переплетается с концептуальным и повествовательным мышлением более высокого уровня. Размышления и мысли, подкрепленные языком, символами, исполнительным контролем и планированием будущего, составляют этот третичный уровень, хотя они подпитываются эмоциями более низкого уровня.На этом третьем уровне мы приходим к уникальным человеческим эмоциям, таким как те сложные и эфемерные чувства, так прекрасно выраженные интроспективными литературными учеными, такими как Генри Джеймс, Федор Достоевский и, в случае ужасов, Эдгар Аллан По.

Эмоции более высокого уровня (третичные аффекты) все еще коренятся в нижних областях мозга, но более тесно связаны с более эволюционно новыми частями мозга — неокортексом в целом и лобными областями в частности. Это означает, что они играют роль в когнитивных исполнительных функциях разума, замедляя и контролируя наши более автоматические реакции животных.Они также участвуют в эмоциональных размышлениях (например, когда субгенуальная префронтальная кора зацикливается на сети режима по умолчанию), и они связаны с чувством свободы воли или рефлексивным намерением действовать (эмоциональное содержание в « пространстве реакции » дорсолатеральной префронтальной активность коры).

Семь эмоций универсальны для людей и млекопитающих, но фильтруются через три слоя разума

Существуют восходящие причины разума, вроде тех, которые подталкивают организм к удовлетворению определенных физико-химических потребностей.Существуют также нисходящие причины — те, которые регулируют основные лимбические эмоции с помощью когнитивных и поведенческих стратегий. Сознательная субъективность не возникает внезапно на верхней дуге этого круга обратной связи, скорее она существует во всех существах из рода млекопитающих как основополагающая мотивация, воплощающая биологические гомеостатические триггеры. Эмоции на первичном и вторичном уровнях иногда считаются «бессознательными», и даже когда мы регулируем их, у нас нет четкого интроспективного сознательного доступа к их функционированию.Например, мы можем почувствовать предпочтение выбрать одно направление вместо другого на перекрестке или заказать одно блюдо над другим — и мы можем с трудом объяснить, почему. Вероятно, наиболее точно будет сказать, что первичные и вторичные эмоции обладают феноменальным сознанием (эмпирическое чувство), но им не хватает доступа к сознанию (способности рационально получать доступ к эмоциям, манипулировать ими и размышлять над ними).

Вслед за нашим покойным наставником Яаком Панксеппом (1943-2017) мы думаем, что все млекопитающие разделяют семь основных аффективных систем: СТРАХ, ПОХОЖДЕНИЕ, ЗАБОТА, ИГРА, ГНЕЖНОСТЬ, ИСКУССТВО и ПАНИКА / СКОРБЬ (Панксепп использует имена с заглавной буквы, чтобы указать, что эти специфические аффекты — это физиологические / поведенческие системы, а также взаимосвязанные субъективно переживаемые эмоции.Но психологические и физиологические аспекты нельзя разделить дуалистическим или даже эпифеноменальным образом). У каждого из них есть определенные нейронные электрохимические пути с соответствующими состояниями чувств и поведенческими моделями. Другие исследователи рисуют карту немного иначе в отношении того, что считается «первичной эмоцией», но продолжение исследований в области аффективной науки позволит сгладить лучшую таксономию в ближайшие десятилетия. Эти семь эмоций универсальны для людей (и млекопитающих), но они фильтруются через три слоя разума, создавая огромное разнообразие.

Биологические и психологические науки исторически изолировали или сосредоточили внимание на одном слое разума, исключая другие, и, таким образом, представляли частичные, а иногда и противоречивые картины разума и поведения. Психологи и ученые-когнитивисты, как правило, сосредотачиваются на аспектах человеческого разума, в то время как биологи используют больше данных, полученных от нечеловеческих животных. Важно отметить, что многие ученые-когнитивисты склонны создавать вычислительные модели обработки на третьем уровне (например, репрезентативное мышление более высокого уровня, такое как язык и внимание), в то время как бихевиористы, такие как нейробиологи на животных, сосредотачиваются на обработке вторичного уровня (например, парадигмы подкрепления и кондиционирования) .Именно на третичном уровне мы наблюдаем распространение тонких различий эмоций в разных культурах, в истории и между людьми, но это не противоречит фундаментальной природе первичных эмоций.

Аффективная наука утверждает, что самые низкие слои разума проникают, проникают и оживляют более высокие слои. Эволюция разума — это история развития того, как эти слои возникли и действовали как петли обратной связи друг с другом. Однако такая обратная связь — это не просто мозговой процесс, а воплощенный, активный, встроенный и социокультурный процесс.

Часто объявляются впечатляющие достижения когнитивной ниши человека, в то время как эмоциональная ниша осталась незамеченной. Например, развитие индустрии сложных инструментов или эволюция отличительных человеческих семейных структур никогда бы не произошли без параллельных достижений в эмоциональной жизни Homo sapiens . Люди не были бы такими умелыми сотрудниками, особенно в социальных группах, не являющихся родственниками, если бы они не подверглись некоторому значительному эмоциональному одомашниванию, которое сформировало наши мотивации и стремления к просоциальному сосуществованию.Как утверждает приматолог Ричард Рэнгем в Парадокс добра (2019), по сравнению с нашими кузенами-приматами, люди приручили себя, значительно уменьшив свою реактивную агрессию. Мы думаем, что, помимо гнева, аналогичные избирательные процессы культурной эволюции формировали и другие эмоции, такие как вожделение и забота, в течение эволюционного времени.

Аффективный или эмоциональный подход может продемонстрировать удивительное отношение чувств к восприятию, мышлению, принятию решений и социальному поведению.Ум пропитан чувствами. Почти каждое восприятие и мысль имеют валентность или эмоционально взвешены с некоторым качеством влечения, или отталкивания. Более того, эти чувства, сформированные в результате столкновения нейропластичности и экологической обстановки, обеспечивают истинные семантические контуры разума. Смысл в основе своей является продуктом воплощения, нашего отношения к ближайшему окружению и эмоциональных сигналов социального взаимодействия, а не абстрактного соответствия между знаком и референтом.Тогда задача состоит в том, чтобы распаковать этот вариант воплощения. Как эмоции, такие как забота, ярость, похоть и даже игривость, создают успешный социальный мир для млекопитающих, богатую информацией нишу для человеческого обучения и систему идеальной значимости? Наша книга стремится предоставить концептуальную дорожную карту, чтобы ответить на этот вопрос.

Понимание аффективных корней культуры и познания и точной роли эмоций в сознании позволит нам избежать нездорового возврата как к бихевиористскому, так и к картезианскому агностицизму в отношении сознания животных.Наш эволюционный подход к разуму млекопитающих, построенный на слоях петель обратной связи, подтверждает реальность животных эмоций, которые мы разделяем, а также разработки уникальных человеческих страстей. Аффективный подход к эволюции разума раскрывает глубокий двигатель человеческого сознания и нашу общую эмоциональную жизнь с другими живыми существами. Мы надеемся, что это поможет нам в будущем более точно и надежно понять наши потребности, желания и мотивации.

Эмоциональный разум: эмоциональные корни культуры и познания Стивен Т. Асма и Рами Габриэль опубликовано в издательстве Harvard University Press.

Происхождение чувств — доктор Стевил, доктор философии

Ваш мозг конструирует реальность на основе эмоционального опыта. Однако ваши эмоции — всего лишь иллюзии ума. Даже в этом случае понимание схемы позволяет исказить иллюзию. Вы можете овладеть своим эмоциональным взглядом на реальность.

Выживание вашего тела — это долг вашего мозга

Ваше тело борется за выживание в хаотическом мире. Выживание — это управление ресурсами. Ваше тело нуждается в питании, чтобы строить и защищать себя.Для движения нужна энергия. Вы истощены каждым шагом и каждым ударом сердца. Вы наполнены каждым приемом пищи, каждым сном и каждой интимной компанией.

Ваш мозг управляет управлением ресурсами. Он сообщает сердцу, сколько нужно перекачивать, а легким — насколько глубоко дышать. Он контролирует химию в вашей крови и кишечнике и перемещает ваше мясо. Ваш мозг является главнокомандующим, решающим, на что тратить калории и какие белки производить. Ваш мозг, как хороший командир, посвящает себя подчиненным силам.

Ваше тело держит ваш мозг в курсе

У вас больше чувств, чем пять, обращенных к миру. Чувства изнутри вашего тела посылают в ваш мозг постоянный поток сигналов. Сигналы сердечного ритма, дыхания и концентрации гормонов. Есть сигнал обо всем, что происходит внутри вас (а это очень много). Это столпотворение.

Вашему мозгу некогда справляться со столпом. Он суммирует все сигналы в Аффект, общее ощущение вашего тела. Affect прост: он состоит из двух компонентов.

Первый — Возбуждение : уровень активности вашего тела. У вас повышенное возбуждение, когда ваше сердце бьется, а мышцы становятся горячими. Если вы озноб и спокойны, значит, у вас слабое возбуждение.

Второй — Валентность : удовольствие или боль. Ваша валентность неприятна, если ваш желудок жаждет еды или в вас стреляли. Ваша валентность приятна, когда ваше тело здоровое и функционирует.

Ваш мозг думает о вашем теле как о возбуждении и валентности.Он не знает подробностей происходящего, только общую картину.

Выражение эмоций у человека и животных

Книга месяца Ноябрь 2009 В 2009 году произошел взрыв статей, посвященных двум годам. сто лет со дня рождения Чарльза Дарвина (1809–1882).Книга месяца ноября посвящена Выражение эмоций в человеке и животных, заключительный текст в его «великом эволюционном цикле письма ». 1 Выражение увлекательная работа: одна из самых доступных и читаемые исследования, это была одна из первых научных работ, использовать фотографические иллюстрации, и это был бестселлер в своем день.Тем не менее, это долгое время игнорировалось учеными и широкая общественность, и сегодня остается одним из наименее Дарвиновских признанные названия. Титульный лист выражения Выражение был оригинальным и для многих современников спорным книга.Он стал заключительной частью серии, которая началась с О происхождении видов и, как спорно, достигли пика в прошлом году с Происхождением Человека. Первый, опубликованный в 1859 г., изложил теорию происхождения Дарвина с модификациями. посредством естественного отбора у животных и растений: представление о том, что случайно возникающая вариация в популяции, если преимущество в размножении или выживании, как правило, сохраняется, что приводит со временем к расхождению.Спуск, в котором он расширил теории людям, появившейся более десяти лет спустя в 1871 году, ее публикация задерживается сдержанным Дарвином. Гравюра с надутым шимпанзе (рис. 18). по Томас Уильям Вуд (1855-1872 гг.) Настроения в середине 19 века сильно отличались от сейчас же.Для многих — даже тех, кто согласен признать эволюцию в животные — распространение тезиса на людей было слишком большим шагом. Многие современники автора указывали на человеческий рациональность, духовность и цивилизация как достаточное доказательство божественного творения. Для таких критиков рассвет человечества был вопрос для богословов, а не законная область изучения для натуралисты. 2 Чтобы убедить скептиков, Дарвину было важно собрать как можно больше доказательств в пользу людей. и общие корни животных, насколько это возможно.В Выражение было намеревался сделать именно это. До публикации эталонная работа на человеческом лице была написана креационистами Сэр Чарльз Белл (1774-1842). Белл считал, что лицевые мышцы человека божественно создан, чтобы выражать уникальные человеческие эмоции. Дарвин опровергал это; он был уверен, что внутренние чувства людей и животные внешне проявлялись сходным образом. 3 Например, как у людей, так и у животных сужение губ во время концентрация, гнев приводит к сокращению глазных мышц и зубов воздействия, в то время как рты отвисают при внимательном слушании. 4 Он считал, что такие выражения должны иметь развивались через общие эволюционные механизмы, и что они были «ежедневным живым доказательством [нашего] животного происхождения». 5 Схема лицевых мышц (рис.2), сделанный Дарвин из 1858 г. Работа по теме Якоба Хенле (1809-1885) Чарльз Дарвин. Из более позднего издания г. Выражение (Sp Coll Laing 1401) Изначально Expression задумывался как отдельная глава. в спуске. Однако доказательства быстро накапливается, накапливались анекдоты, и Дарвин понял, что работа оправдала собственный объем.Когда, наконец, пришло время написать книгу, это было произведено в течение удивительно быстрого четырехмесячного периода. Это написано в ясном и прямолинейном стиле, что, возможно, свидетельствует о Дарвин считал, что писать популярным и доступным способом принципиально важны для прогресса науки. 6 Конечно, он хорошо продавался: после публикации, с более чем 9000 томов. изменилось в течение первых четырех месяцев, Expression изначально Самая успешная работа Дарвина. 7 Автор 1872 г., когда выражение было опубликовано, Дарвин, несомненно, был одним из самых уважаемых деятели мира натурфилософии. Он родился в Шрусбери в 1809 году в семье, чья слава в крови. Его дед по отцовской линии был известным поэтом и врачом Эразм Дарвин (1731–1802), а его дедом по материнской линии был великий гончар Джозайя Веджвуд (1730–1795).По достижении университетского возраста после несчастного периода изучения медицины (которую он ненавидел) в Эдинбургского университета, он переехал в Кембриджский университет, где начал читать канцелярская карьера. Он заинтересовался естественный мир и завязал дружбу с Джоном Стивенсом Хенслоу (1796-1861), профессор ботаники. Хенслоу и его ученик оставались верными друзьями даже после того, как Дарвин получил высшее образование и когда возможность совершить поездку в Южную Америку в качестве «колодца» образованный джентльмен с научными интересами », Хенслоу без колебаний назначил своего друга. 8 Хохлатая черная макака в спокойном состоянии (рис.16), нарисованный Джозефом Вольфом (1820-1899) Пятилетнее плавание Дарвина на адмиралтейском бриге Бигль, в его собственные слова «определили [его] всю карьеру». 9 He наблюдали, комментировали и собирали образцы всех типов: животные, растительные и минеральные.Узнав о его чтении Принципы геологии Чарльза Лайеля, он размышлял о динамических изменениях, которые могут произойти в течение длительного времени промежутков времени — времени достаточно, как он позже заключил, для эволюция. Хотя, возможно, ядро ​​идеи, сформированной ранее, было только по возвращении домой он начал серьезно исследовать эволюцию. К середине 1839 г. разработал свою теорию естественного отбора; однако он предпочел не публиковать, опасаясь насмешек и ущерба, который это может нанести его зарождающаяся академическая карьера.Действительно, прошло еще двадцать лет еще до того, как «Происхождение» было наконец опубликовано, и даже тогда Дарвин рука была вынуждена Альфредом Расселом Уоллесом (1823-1913), предварительно споткнувшись к тем же выводам, что и два десятилетия назад. Хохлатая черная макака, довольная тем, ласкал. Также нарисован Джозефом Вольфом (1820-1899) Гелиотипическая пластинка с фотографиями лица мышцы, используемые при улыбке и смехе.Фотографии 1 и 3 сделаны Рейландером, 2 — Валлихом, . а остальные поступают от Дюшенна Однако осторожность Дарвина, возможно, была вознаграждена: за прошедшие годы, от первоначального открытия до публикации, не только засвидетельствовал, что общественность становится все более восприимчивой к новым идеям но рост репутации и респектабельности Дарвина. Теория это было бы сразу отклонено авторитетными учеными много лет назад, теперь к нему обращали серьезное, хотя и осторожное внимание. The Expression сыграл значительную роль в представлении фотографических доказательств в научном мире: фотографии в книге представляют собой один из самых ранних примеров пытается остановить движение для анализа. 10 Фотография все еще была относительно новым искусством форма во время выражения публикация. Тем не менее Дарвин считал, что это будет преимущество перед другими формами представительства, поскольку его потенциал для запечатлеть мимолетные выражения лиц с точностью и отстраненностью. оказаться более объективным.Его издатель Джон Мюррей проявил меньший энтузиазм. Он предупреждал что нужно было бы вклеивать фотографии в каждую копию, делая их включение очень трудоемко и дорого. Фотограф Эрнест Эдвардс (1837–1903) должен был предложить решение. Эдвардс изобрел новый Фотомеханический метод воспроизведения фотографий называется гелиотипом. Улыбающаяся девушка (дочь фотографа Беатрис) фотограф Г.К. Валлих. Гелиотип разрешил массовое производство, поскольку в нем использовались печатные формы вместо того, чтобы полагаться на отдельные отпечатки. Это включало покрытие каждого пластина со светочувствительной желатиновой эмульсией, которую затем экспонировали фотографически с помощью обычного негатива. Эмульсия развивалась крошечные трещины, соответствующие негативу — рельефная копия — которые затем был нанесен чернилами, пропущен через печатные машины и напечатан на обычной бумаге. 11 Однако проблемы Дарвина на этом не закончились: сбор уместен. фотографии человеческих выражений оказались непростыми. Он требовал изображения мимолетных действий, происходящих в течение доли секунды, своего рода мгновенные изображения, которые нашли современные фотографы сложно производить. Ранние фотоматериалы были чрезвычайно неудобный, неприятный и трудоемкий в использовании и при нормальном воздействии раз, в зависимости от условий, от нескольких секунд до двух минут.Не идеален для съемки эфемерных выражений лиц. 12 Дарвин искал все выше и ниже соответствующие изображения и те, которые в конечном итоге были включены, должны были быть получены из пять разных фотографов. Первые подходящие изображения, найденные Дарвином, уже существовали в научный трактат, опубликованный десятилетием ранее физиологом Гийам-Бенджамин Дюшенн (1806-1875). Французский врач Дюшенн считал, что определенные неврологические проблемы и мышечные расстройства были связаны с электрическая дисфункция в организме человека. Фрагмент пластины 4, иллюстрирующий лицевые мышцы. используется, когда хмурится и плачет. Фотограф А. Киндерманн. Выражение горя. Это лицо скульптор Жюль Талрих (1826-1904). A копия из тома Дюшенна. Он разработал способ вызвать нервное действие с помощью электрического токи к головам пациентов.Он узнал, что это возможно — особенно с одним конкретным пациентом — использовать технику для искусственно генерировать разные выражения, которые можно долго исправлять достаточно, чтобы можно было сделать фотографии. С разрешения Дюшенна Дарвин использовал восемь из этих изображений в своем «Выражении». Дарвин также использовал изображения маленьких детей (которые, как известно, трудно сделать из-за их неспособность оставаться на одном месте) размещены фотографами Адольфом Киндерманом (1823-1892) и Джорджем Чарльзом Валлихом (1815-1899).Дополнительно он получил многочисленные фотографии душевнобольных от Джеймса Крайтон-Брауна (1840-1938), врач и директор психиатрической лечебницы «Западная верховая езда». Однако, только одна гравюра с одного из изображений Крайтон-Брауна была включен в Expression. Многочисленные гравюры на дереве, включенные в Выражения были дешевле альтернативы фотографиям, которые, несомненно, были бы у Дарвина предпочитал, но не мог себе позволить.Интересно, что в некоторых случаях гравюры не являются точным воспроизведением оригинальных изображений. В гравюры с фотографий Дюшена, электрическая аппаратура был удален полностью. Платизмальные мышцы на лице этого мужчины вызванный электричеством, чтобы имитировать страх. От Дюшенна. Гравировка с изображением охваченного ужасом лицо (слева), включенное в Экспрессию после фотографии Дюшенна. Маканизм (справа).Отметим, что электрический устройство было опущено после прямого указания гравер Дарвина. 13 Оскар Рейландер принимает позу отвращения. Деталь с пластины 5. Фотограф, оказавший наибольшее влияние на Выражение было Оскар Рейландер (1813-1875), предоставивший девятнадцать из тридцати фотографий.Рейландер был пионером фотографии, твердо убежденным в том, что фотография сыграла свою роль в изобразительном искусстве. Потренировавшись первым как художник, он позже повернул руку к фотоаппарату, полагая, что процесс может создавать изображения настолько же красивыми и значимыми как и любой другой носитель. К тому времени, когда Дарвин и он встретились, Родившийся в Швеции Рейландер уже успел прославиться своим композитные фотографии, в которых он создал сложные композиции совмещение деталей с нескольких негативов в едином принте. 14 В дополнение к одному из его знаменитых изображений плачущего ребенка для включения в Выражение, Рейландер и его жена позировали для многих фотографий в работе. Они могут быть видели, как совершают различные преувеличенные и театральные жесты, в уверенность в том, что такая манипуляция необходима для получения убедительных иллюстрации. 15 Жена Рейландера Мэри, усыновившая насмешливая поза, обнажая ее клыки с одной стороны. С пластины 4. Рейландер принимает возмущенную позу с его кулаки сжались. С пластины 5. Мужчина принимает возмущенную позу, сфотографировал Рейландер. Деталь с пластины 5. Оглядываясь назад, легко сделать вывод, что манипуляции это видно как на фотографиях Рейландера, так и на гравюрах, взятых из книги Дюшенна. изображения подрывают претензии Дарвина на объективность и подлинность.Хотя критика оправдана современными стандартами, историк фотографии Филлип Проджер отмечает, что в Выражение, «различие между свидетельством и иллюстрацией размыто, потому что мало прецедентов принятия фотографий как научные данные. Правил о фотографической объективности еще не было. существуют, отчасти потому, что фотографы часто считали необходимым манипулируют их работой, чтобы улучшить визуальную привлекательность и ясность их изображения.» 16 Выражение ознаменовало рождение использования фотографий как научных доказательство; очевидно, это не могло соответствовать правилам объективности и подлинность ожидается сегодня, поскольку такие правила были согласованы только в дебаты, которые признали компромиссы и недостатки Выражения. Несмотря на всемирную известность Дарвина и его происхождения, относительно немного — даже в научных областях — будет слишком хорошо знаком с его Выражение.Обеспокоенность по поводу подлинности фотографий одно из возможных объяснений того, почему выражение могло стать так долго упускали из виду. Однако может быть и ряд других причин. считается. Плачущий ребенок, сфотографированный Рейландером. Это это, по сути, фотография фотографии который был дополнен Rejlander чтобы он казался более выразительным. Дарвиновский принцип полезных связанных привычек. Деталь со страницы 28. Одним из факторов, способствовавших его снижению, была его тенденция к «Ламарковские» идеи. За много лет до Дарвина французы 18-го века биолог Жан-Батист Ламарк (1744-1829) предложил альтернативу — и широко дискредитировано — теория эволюции.Он предположил, что через практику и животные-повторения могут улучшить свое тело в течение жизни, адаптации, которые будут переданы их детям. Эта теория, иногда описываемый как наследование использования, сильно отличался от Дарвиновское представление о случайно возникающих полезных чертах сохранены за счет увеличения шансов на выживание и успеха размножения. Первоначально Ламарка теория полностью игнорировалась Дарвином; однако позже, когда пересматривая свои идеи и изменяя свои теории, чтобы ответить критике, он начал верить, что такое использование-наследование имеет место в эволюционный процесс. 17 В Выражении Дарвин описывает форму «ламарковского» Использование-наследование называется принципом исправных связанных привычек. Он утверждает, что преднамеренные действия, предпринятые при испытании определенного эмоции, если они повторяются, могут стать связаны через привычку, а позже быть вызванным одной только этой эмоцией. Такие связи, Дарвин предложенные, могут быть унаследованы последующими поколениями. Научное опровержение использования наследования появилось всего семь раз. лет спустя после смерти Дарвина и, несомненно, повредили Научный статус выражения. 18 Еще одним ударом по работе стал ее предполагаемый антропоморфизм. В первые годы 20-го века, доминирующее движение в биологии был в сторону бихевиоризма. Этот подход утверждал, что это было Ненаучно описывать действия животных с точки зрения эмоций: ученые должны описывать только наблюдаемое поведение, а не попытка сделать какие-либо выводы о мотивации.Таким образом, Выражение было вскоре подумал описать устаревший и ошибочный подход. 19 Пол Экман, психолог, который много писал о Expression считает, что, возможно, самая важная причина его падения — та же самая причина, по которой он снова становится все более актуальным. «Демократическая дух времени »20-го века с его« надеждой на то, что все люди могут быть равны, если бы их окружение было равно доброжелательным «, не сидел удобно с биологическим детерминизмом Дарвина.Культурный релятивизм, который доминировал в социальных науках 20-го века, считал окружающая среда как единственный важный фактор в управлении поведением. С его утверждениями, что выражения являются врожденными, определяемыми нашими эволюционного прошлого, работы Дарвина не соответствовали миру, который «отвергать [ред] наследование по метафизическим причинам». 20 Сегодня большинство ученых считают, что и природа, и воспитание играют роль во всем человеческом поведении.Следовательно, Выражение с его многие идеи о раннем человеческом развитии снова были охвачены научным сообществом. Кошка напугана собакой (рис. 15). Выгравировано Томас В. Вуд. Автограф Дугана.С переднего форзаца. Как упоминалось выше, в этом году исполняется 200 лет Чарльза Дарвина рождение. Однако ему также исполняется 150 лет с тех пор, как Происхождение видов впервые было опубликовано. Описывается как «самая известная книга в наука «,» Происхождение «привлекло огромное внимание средств массовой информации. на протяжении многих лет, особенно во время нынешнего праздника. Библиотеке Университета Глазго посчастливилось похвастаться двумя экземплярами первое издание Origin; однако в свет значительной колонки в дюймах, уже посвященной работе в другом месте, и признавая комментарий генетика Стива Джонса о том, что » помните, что только [Происхождение] было бы как глупо прославлять Шекспира как автора Гамлет », 21 мы выбрали путь меньше путешествовал, концентрируясь на Выражение для обсуждения в этом месяце. Нам повезло, что у нас есть три экземпляра Выражение: представленная копия принадлежит нашему Дугану. Коллекция. Содержащий богатый ранний фотографический материал, Коллекция была приобретена в 1953 году у Роберта О. Дугана, тогдашнего заместителя Библиотекарь Тринити-колледжа в Дублине, а затем библиотекарь Библиотека Хантингтона, Калифорния. Прочие интересующие объекты Дарвин, К.(1839). Журнал исследования в области геологии и естествознания разных стран посетил H.M.S. Бигль … с 1832 по 1836 год. Лондон: Генри Колборн. Библиотека уровень 12 Sp Coll BG54-f.16. Дарвин, К. (1859). О происхождении виды путем естественного отбора. Лондон: Мюррей. Библиотека Уровень 12 Sp Coll 650-651 (2 экз.) Дарвин, К. (1871).Спуск мужчина, и выбор по отношению к полу. Лондон: Мюррей. Библиотека Уровень 12 Sp Coll 2991-2992. Дарвин, К. (1872). Выражение эмоций человека и животных. Лондон: Мюррей. Уровень библиотеки 12 Sp Coll 652 и приложение для библиотечных исследований Store Stone 763. (2 дополнительных экземпляра) Дарвин, К. (1948). Выражение эмоций человека и животных.Пересмотрено и сокращено К.М. Биднелл. Лондон: библиотека Watts & Co., уровень 12 Sp Coll Laing 1401. Дюшенн, Г. Б. (1862). Маканизм de la Physionomie humaine ou Analyze lectro-Physionique de l’expression де страсти. Париж: Ренуар. Библиотека 12-го уровня. Sp Coll Dougan Add. 85-86. Полное собрание сочинений Чарльза Дарвина, включая его переписка, доступна в Интернете по адресу Сайт Darwin Online. При компиляции Эта статья: BBC Radio 4. (2003). Ламарк и натуральный выбор. В наше время. [радиопрограмма] . Пт, 26 декабря 2003 г. Доступна с: http://www.bbc.co.uk/radio4/history/inourtime/inourtime_20031226.shtml BBC Radio 4. (2009). Дарвин — его жизнь и достижения. В наше время. [радиопрограмма] . Пн 5 — Чт 8 января. Доступно с: http://www.bbc.co.uk/radio4/history/inourtime/inourtime_darwin.shtml Браун Дж. (2002). Сила место. Том II биографии. Лондон: Кейп Джонатан. Человек 5 уровня Lib Биология A31.D2 2002-B Дарвин Онлайн (2009). В выражение эмоций. [онлайн] (обновлено 6 октября 2009 г.) Можно купить в: http: // дарвин-онлайн.org.uk/EditorialIntroductions/Freeman_TheExpressionoftheEmotions.html Десмонд А. и Мур Дж. (1991). Дарвин. Лондон: Майкл Джозеф. Уровень 5 Man Lib Биология A31.D2 1991-D Десмонд А., Мур Дж. И Браун Дж. (2004). Дарвин, Чарльз Роберт (1809-1882), естествоиспытатель, геолог и создатель теория естественного отбора Оксфордский национальный словарь Биография [онлайн] Оксфорд: OUP.Доступно в Интернете по адресу наша база данных страниц. Экман П. (ред.) (2009). Выражение эмоций у человека и животных. (Чарльз Дарвин) Юбилейное издание. Лондон: Харпер. Джонс, С. (2009). Остров Дарвина: Галапагосские острова в саду Англии. Лондон: Маленький, Браун. Уровень 5 Man Lib Биология A31.D2 2009-J Prodger, (2009) Фотография и выражение Эмоции.Приложение в Ekman’s (ed.) Выражение эмоций в человек и животные. (Чарльз Дарвин) Юбилейное издание. Лондон: Харпер. Ричардс Р. Дж. (1987). Дарвин и появление эволюционных теорий разума и поведения. Чикаго, Лондон: Издательство Чикагского университета. Уровень 5 Man Lib Биология R30 1987-R2 Цитированная литература 1. Десмонд, Мур и Браун. 2. Браун, стр. 332. 3. Джонс, стр. 76. 4. Ekman, p. xxi. 5. Браун, стр. 369. 6. Jones, p. 4. 7. Browne, p. 368. 8. Десмонд, Мур и Браун. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт