Происхождение внутренней деятельности личность и деятельность: Глава V ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЛИЧНОСТЬ. Деятельность. Сознание. Личность – Деятельность личности, ее структура, виды и формирование — Мегаобучалка

Деятельность личности, ее структура, виды и формирование — Мегаобучалка

Активность любого живого организма вызывается его потребностями и направлена на удовлетворение этих потребностей.

У человека же все разнообразные формы активности связаны с потребностями совсем по-другому, нежели у животных. Поведение животного направлено всегда на удовлетворение той или иной потребности. У человека формы поведения диктуются не самой потребностью как таковой, а общественно принятым способом ее удовлетворения.

 

 

 

Рис. 3.4 Структура деятельности человека.

В то время как поведение животных целиком определяется непосредственным окружением, активность человека регулируется опытом всего человечества и требованиями общества. Такое поведение является настолько специфичным, что для его обозначения в психологии употребляется особый термин – деятельность. Одна из отличительных черт деятельности состоит в том, что содержание деятельности не определяется целиком потребностью, которая ее породила.

Потребность в качестве мотива дает толчок к деятельности, стимулирует ее, но сами формы и содержание деятельности определяются общественными условиями, требованиями и опытом. Содержание деятельности определяется не потребностью как таковой, а целью (см. рис. 3.4).

 

Итак, деятельность – это внутренняя (психическая) и внешняя (физическая) активность человека, регулируемая сознательной целью.

 

Таблица 3.1

Особенности поведения животных и деятельности человека

№	Поведение животных	Деятельность человека
	Инстинктивно – биологическое Полностью определяется потребностями	Потребности человека имеют общественно – исторический характер. Деятельность определяется не только потребностями, но и общественными условиями и нормами.
	Активность животного направлена на немедленное удовлетворение потребности.	Деятельность человека сознательно регулируется, может быть отсроченное удовлетворение потребности. Человек может поддерживать активность, которая сама по себе немедленно не удовлетворяет потребность – т.е. деятельность связана с волей.
	Действия в рамках наглядной ситуации	Абстрагирует, проникает в связи и отношения между вещами, устанавливает причинные зависимости
	Наследственно закреплённые программы поведения (инстинкты). Научение ограничивается приобретением индивидуального опыта.	Существует передача и хранение социального опыта через средства общения (язык и другие системы знаков) и предметы материальной культуры
	Нет совместной деятельности, групповое поведение подчинено исключительно биологическим целям	Совместная деятельность – необходимое условие появления и развития человеческой психики и сознания.
	Могут создавать вспомогательные средства и орудия, но не сохраняют их и не используют постоянно. Не могут изготавливать новые орудия с помощью уже существующих.	Изготовление и сохранение орудий труда, передача их последующим поколениям

 

Таким образом, чтобы можно было говорить о деятельности, необходимо выявить в активности человека наличие сознаваемой цели. Все остальные стороны деятельности – её мотивы, способы выполнения, отбор и переработка необходимой информации – могут осознаваться, а могут и не осознаваться. Они могут осознаваться не полностью и даже неверно.

В тех случаях, когда осознание цели отсутствует, нет и деятельности, а имеет место импульсивное поведение

, которое управляется непосредственно потребностями и эмоциями. Оно выражает лишь аффекты и впечатления индивида и поэтому часто носит эгоистический, антиобщественный характер.

Мотивы – это то‚ почему‚ ради чего человек действует, а цель – желаемый результат деятельности. Мотивы и цели могут не совпадать, например, мотив (желание) ученика получить от родителей в подарок компьютер формирует у него цель деятельности получить в четверти 8 баллов по математике.

Психика человека формируется и проявляется в его деятельности. Взаимоотношения психики и деятельности носят диалектический характер. С одной стороны, психика формируется в процессе деятельности. С другой, психическое отражение свойств и качеств предметов окружающего мира, отношений между ними само опосредует процессы деятельности. Благодаря психическому, деятельность субъекта приобретает опосредованный характер. Психическое отражение, опосредуя взаимодействие индивида с окружающим миром, делает возможным предвосхищающий, целенаправленный характер деятельности, обеспечивает его ориентацию на будущий результат. Субъект, обладающий психикой, становится активным и избирательно реагирующим на внешние воздействия.

Деятельность человека имеет общественный, социальный характер. В ходе своего психического развития, в процессе социализации субъект овладевает аккумулированными в культуре формами, способами и средствами деятельности, усваивает ее задачи и мотивы. Культурно-исторический опыт, фиксированный в языке и других знаковых системах, опосредует развитие индивидуальной деятельности субъекта.

В зависимости от формы осуществления выделяют внешнюю, протекающую во внешнем плане (предметно-практическую), и внутреннюю, протекающую во внутреннем плане (умственную), деятельность. Внешняя и внутренняя деятельность тесно взаимосвязаны друг с другом и представляют собой не две различные реальности, а единый процесс деятельности. Внутренняя деятельность формируется на основе внешней, в процессе ее интериоризации, и имеет единую с ней структуру.

В структуре деятельности вычленяются собственно деятельность и входящие в ее состав отдельные действия

и операции. Структурные элементы деятельности соотносятся с ее предметным содержанием − мотивами, целями и условиями. Деятельность всегда подчинена мотиву − предмету потребности. Она состоит из отдельных действий, направленных на сознательно поставленную цель. Действие как процесс достижения цели может быть осуществлено различными способами − операциями − в зависимости от конкретных условий и средств деятельности. Операция всегда подчинена логике используемого орудия (средства) деятельности.

В психологии выделяют различные виды деятельности: предметно-манипулятивную, игровую, учебную, трудовую (предметно-практическую) и др. На различных этапах онтогенетического развития определенные виды деятельности приобретают ведущее значение для формирования психики, сознания и личности в целом. Такие виды деятельности получили название ведущих.

В каждом периоде человеческого развития выделяют определенный ведущий вид деятельности. Для младенчества − это непосредственно-эмоциональное общение, для раннего детства − предметно-манипулятивная деятельность, для дошкольного возраста − игра, для младшего и среднего школьного − учение, для подросткового периода − интимно-личностное общение, для ранней юности − учебно-профессиональная деятельность, для пе­риода взрослости — профессиональная деятельность.

Осуществляя ведущую деятельность, человек социализируется, т.е. усваивает формы и способы деятельности, ее задачи и мотивы, представленные в культуре, и при этом формируется как личность.

Таким образом, человеческая деятельность служит и движущей силой общественно-исторического прогресса, и средством психического развития человека.

Деятельность – это динамическая система взаимодействий субъекта с окружающим внешним миром, в процессе которых происходит возникновение и воплощение в объекте психического образа и реализация опосредованных им отношений субъекта в предметной действительности.

Согласно принципу единства сознания и деятельности, деятельность и сознание не тождественны, но едины, т.е. не могут существовать друг без друга. Сознание человека формируется в деятельности предшествующей и регулирует деятельность последующую.

Деятельность человека имеет субъективный характер, что находит свое выражение в следующих аспектах активности субъекта: в обусловленности психического образа прошлым опытом, потребностями, эмоциями, целями и мотивами, определяющими направленность и избирательность деятельности, а также личностном смысле, придаваемом мотивами.

Одной из единиц анализа деятельности является действие. Следует отметить, что деятельность не сводится только к внешним предметным действиям, существуют и внутренние, психические действия:

˗ сенсорные действия – действия по восприятию объекта;

˗ (мнемические) – действия памяти;

˗ мыслительные;

˗ волевые и т.п.

Внешние предметные и внутренние психические действия взаимосвязаны. Выполняя какую-либо деятельность, человек должен воспринимать, запоминать, думать, быть внимательным, проявлять волевые качества и т.п.

В каждой деятельности можно выделить ориентировочную (управляющую), исполнительную (рабочую) и контрольно-корректировочную части.

Поведение – это внешнее проявление психической деятельности. К актам поведения относятся:

Отдельные движения и жесты (поклон, кивок, сжимание руки).

Внешние проявления физиологических процессов, связанных с каким-то состоянием, деятельностью, общением (поза, покраснение лица, дрожь, мимика, взгляды и т.п.).

Поступки — действия человека, которые имеют социальное значение (т.е. имеют значение для других людей) и связаны с нормами поведения.

Разновидностями действий являются навыки, умения, привычки.

Навык – автоматизированный способ выполнения и регуляции действия. Он позволяет быстро и точно выполнять движения, не требует значительного сознательного контроля. Формирование навыка является результатом повторения, упражнений, предполагает наличие сознательно поставленной цели, осознание способа выполнения, наличие контроля и самоконтроля. Физиологическая основа формирования навыков – образование в коре головного мозга устойчивой системы временных нервных связей – динамического стереотипа. Главным условием сохранения навыка является его постоянное использование, иначе происходит утрата быстроты, точности, плавности.

Формирование навыков включает следующие этапы:

ознакомительный – получение информации, ознакомление с приемами выполнения, создание мотивации;

аналитический (подготовительный) – сознательное, как правило неумелое выполнение отдельных элементов, нарастание скорости выполнения;

синтетический – автоматизация элементов, повышение качества, координации, устранение лишних движений. Показатели скорости не так быстро возрастают как на предыдущем этапе;

варьирующий этап, этап автоматизации – снижение сознательного контроля, развитие способности приспосабливать навык к условиям его выполнения.

Умение – готовность к выполнению деятельности, мастерство в данном виде деятельности. В основе умений также лежат знания. Само понятие «умение» имеет несколько значений:

˗ умение как начальный, элементарный уровень овладения деятельностью;

˗ умение как мастерство.

Различие умений и навыков заключается в следующем:

1) cовершенствование навыка ведет к его автоматизации, совершенствование умения – к мастерству;

2) умение требует сознательного контроля выполнения действия, навыки автоматизированы.

Умения также могут автоматизироваться и становится навыками.

Привычки – действие, выполнение которого стало потребностью. Если привычка не реализуется, человек ощущает дискомфорт. Формирование привычки не обязательно требует сознательных усилий. Путями формирования привычек являются подражание, многократное повторение‚ пример или требования окружающих, постоянство условий протеканий деятельности.

Сформировавшиеся навыки, умения и привычки могут как способствовать, так и препятствовать формированию новых.

 

Самосознание личности

Каждый человек живет в обществе, среди других людей. Взаимодействуя с ними и окружающей предметной средой, он выделяет сам себя из окружающего мира, ощущает себя субъектом своих физических и психических состояний, действий и процессов, начинает воспринимать себя как “Я”, противостоящее другим, и вместе с тем неразрывно с ним связанное. Переживание наличия собственного “Я” субъективно выражается прежде всего в том, что человек понимает свою тождественность самому себе и в настоящем, и в прошлом, и в будущем. Он знает, что при любых изменениях обстоятельств и перестройках его жизни это будет “Я” того же самого человека.

Переживание наличия собственного “Я” есть результат длительного развития личности, который начинается в младенческом возрасте и обозначается как “открытие Я”. В возрасте одного года ребенок начинает осознавать отличие ощущения собственного тела от тех ощущений, которые вызываются находящимися во вне предметами. Позже, к 2 – 3 годам, ребенок начинает отделять предмет и результат собственных действий от предметных действий взрослых, он впервые осознает себя в качестве субъекта собственных действий и поступков, выделяет себя из окружающей среды и противопоставляет себя остальным. В это время в его речи появляются личные местоимения и он часто говорит: “Я сам!”, “это мое; это не твое” и т. д.

На рубеже детского сада и школы, в младших классах возникает возможность при содействии взрослых подойти к оценке своих психических качеств (восприятия памяти, мышление и др.) и, наконец, в подростковом и юношеском возрасте в результате активного включения в общественную жизнь и трудовую деятельность начинает формироваться система социально-нравственных самооценок, завершается развитие самосознания и в основном складывается образ “Я”.

Образ“Я” – это относительно устойчивое, не всегда осознаваемое, переживаемая как неповторимая система представлений индивида о самом себе, на основе которой он строит взаимоотношения с другими. В образ “Я” встраиваются и отношения к самому себе: человек может относится к себе фактически так же, как он относится к другому, уважая или презирая себя, любя и ненавидя, и даже понимая и не понимая себя. Образ “Я” тем самым вписывается в структуру личности. Он выступает как установка по отношению к себе самому. Поэтому он, как всякая установка, включает в себя три компонента.

Во-первых, когнитивный компонент: представление о своих способностях, внешности, социальной значимости и т. д.

Во-вторых, эмоционально-оценочный компонент: самоуважение, самокритичность, себялюбие, самоуничижение и т. п.

В-третьих, поведенческий (волевой) компонент:стремление быть понятым, завоевывать симпатии, уважение товарищей и окружающих, повысить свой статус или же желание остаться незамеченным, уклониться от оценки и критики, скрыть свои недостатки и т. д.

Образ “Я” – это и предпосылка и следствие социального взаимодействия. Фактически психологи фиксируют у человека не один образ его “Я”, а множество сменяющих друг друга “Я – образов”, попеременно то выступающих на передний план самосознания, то утрачивающих свое значение в данной ситуации социального взаимодействия. Следовательно, “образ “Я”” – это не статическое, а динамическое образование личности индивида.

“Я – образ” может переживаеться как представление о себе в момент самого переживания, такое его состояние в психологии обычно называют “реальное Я”. Когда, например, подросток в какой-то момент времени говорит или думает: “Я презираю себя”, то это только проявление юношеского максимализма, а не некоторая стабильная характеристика его “Я – образа”. Более чем вероятно, что его представление о себе через некоторое время сменится на противоположное.

“Я – образ” – это вместе с тем и “идеальное Я” субъекта, т.е. то, каким он должен был бы, по его мнению стать, чтобы соответствовать внутренним критериям успешности. Оно вступает как необходимый ориентир в самовоспитании личности.

Существует еще один вариант “Я – образа” – это “фантастическое Я ”, т.е. то, каким субъект желал бы стать, если бы это оказалось для него возможным, каким он хотел бы себя видеть. Этот образ очень важен в юношеском возрасте, когда человек строит планы на будущее, создание которых невозможно без фантазий. Однако он свойственен и взрослым людям.

Важнейшей стороной самосознания личности является самооценка. Это оценка личностью самой себя, своих возможностей, качеств и места среди других людей. С помощью самооценки происходит регуляция поведения личности.

Это свойство личности формируется в результате совместной деятельности и общения. Каждый человек все время сверяет то, что он делает с тем, что ожидают от него окружающие, справляется с их мнениями, чувствами и требованиями. В конечно счете, если не считать удовлетворение естественных потребностей, все, что человек делает для себя, он делает вместе с тем для других.

Познавая качества других людей, личность получает необходимые сведения, которые позволяют выработать собственную оценку. Иными словами, оценки собственного “Я” – это результат постоянного сопоставления того, что личность наблюдает в себе, с тем, что видит в других людях. Человек, уже зная кое-что о себе, присматривается к другому человеку, сравнивает себя с ним, предполагает , что и тот не безразличен к его личностным качествам, поступкам, проявлениям; все это входит в самооценку личности и определяет ее психологическое самочувствие. При этом личность прежде всего ориентируется на некоторый круг значимых для него людей (реальных или идеальных), которые составляют референтную группу.

Самооценка представляет собой как бы “внутренний манометр”, показания которого свидетельствуют о том, как он оценивает себя, каково его самочувствие, доволен ли он собой или нет. Значение этой суммарной оценки удовлетворения своими качествами очень велико. Слишком высокая и слишком низкая самооценки могут стать внутренними источниками конфликтов личности.

Завышенная самооценка приводит к тому, что человек склонен переоценивать себя в ситуациях, когда у него нет для этого реальных оснований. В результате он нередко сталкивается с противодействиями окружающих, отвергающих его претензии, озлобляется, проявляет подозрительность, мнительность или нарочитое высокомерие, агрессию и в конце концов может утратить необходимые межличностные контакты, замкнуться.

Чрезмерно низкая самооценка может свидетельствовать о развитии комплекса неполноценности, устойчивой неуверенности в себе, отказа от инициативы, безразличия, самобичевания и тревожности.

Следует заметить, что самооценка не всегда отчетливо осознается личностью, однако она во всех случаях влияет на ее поведение и самочувствие.

Однако для характеристики состояния личности недостаточно знать одну лишь самооценку, важно также иметь представление о том, какова, по мнению данного человека, оценка, которую он заслужил в данной группе, т.е. знать ожидаемую оценку личности группы. Обычно такая оценка является устойчивой по отношению к своему коллективу и колеблющейся, когда личность входит в новую группу, образует новые коммуникации.

Еще одной важной характеристикой личности является уровень ее притязаний. Обычно уровень притязаний определяют как степень трудности цели, к достижению которой стремится данная личность. Он формируется в результате переживания успеха или неуспеха в прошлых действиях. Уровень притязаний тесно связан с уровнем самооценкиличности. При этом стремление к повышению самооценки в условиях свободного выбора степени трудностей целей приводит к конфликту двух тенденций: стремления повысить притязания, чтобы пережить максимальный успех, или стремления снизить притязания, чтобы избежать неудачи. Тенденция повысить притязания, чтобы добиться максимального успеха (или неуспеха), связанного с достижением (или не достижением) цели, влечет за собой смещение уровня притязаний в область более трудных (или более лёгких) задач. Если же человек после успеха снижает трудность избираемой цели или же наоборот после неудачи повышает трудность цели, то это представляет собой нетипичные изменения уровня притязаний, которые говорят либо о нереалистическом уровне притязаний, либо о неадекватной самооценке.

Люди, обладающие реалистичным уровнем притязаний, отличаются уверенностью в своих силах, настойчивостью в достижении цели, большей продуктивностью и критичностью в оценке достигнутого.

Неадекватность самооценки может привести к крайне нереалистичным (заниженным или завышенным) притязаниям. В поведении это проявляется в выборе слишком трудных или слишком лёгких целей, в повышенной тревожности, неуверенности в своих силах, тенденции избегать ситуаций соревнования, некритичности в оценке достигнутого, ошибочности прогноза и т.п.

Уровень притязаний личности формируется под воздействием ряда факторов. Это стандарты успеха, существующие в социальных группах, к которым относится данная личность, уровень её самоуважения (включая самооценку), её прошлый опыт, степень осознания соответствующей социальной роли, успехи и неудачи в процессе движения к цели.

Например, успех нередко рождает стремление к более трудным целям, в то время как неудача побуждает человека понижать уровень своих притязаний. Конечно, это не исключает того, что спустя некоторое время после неудачи, проанализировав её причины, человек снова будет ставить перед собой те же самые трудные цели.

Многое зависит и от того, как личность оценивает свои возможности в данном отношении. В целом все люди в этом отношении делятся на три группы: первая – лица, которые адекватно оценивают свои возможности, вторая – склонные к постоянной их переоценке, третья – к столь же постоянной недооценке.

Уровень притязаний тесно связан с осознанием личностью её социальной роли. Если, например, человек, назначенный на руководящую должность, считает себя неспособным к выполнению руководящих функций, чувствует себя не в своей тарелке, считает, что занимает чужое место, то и уровень его притязаний в рамках этой социальной роли будет чрезвычайно низким. Такой руководитель не будет требователен к подчиненным, будет неспособен отстаивать интересы своего коллектива в спорах с вышестоящим руководством, будет проявлять нерешительность и медлить с принятием решений.

Уровень притязаний личности в области трудовой деятельности зависит от возраста, образования, пола и социального происхождения.

Например, выявлено, что с увеличением возраста (до определённого периода) уровень притязаний, связанный с “творческими” потребностями, повышается, а затем снижается. Эта переломная точка различна в разных профессиональных группах и составляет для рабочих период в 19 – 25 лет, для ИТР – в 30-35 лет.

 

 

Рис. 3.5. Структура и функции самосознания личности.

 

Возрастает уровень притязаний и с ростом уровня образования. И у рабочих, и у ИТР по мере роста уровня образования усиливается ориентация на творческие компоненты деятельности.

Связь между полом работника и уровнем его притязаний проявляется в том, что обычно запросы женщин к содержанию труда и размеру заработка существенно ниже, чем у мужчин, в то же время в отношении условий труда уровень притязаний женщин гораздо выше, чем у мужчин.

В целом, говоря об уровне притязаний, можно сказать, что чаще всего личность устанавливает его где-то между чересчур трудными и слишком легкими задачами и целями таким образом, чтобы сохранить на должной высоте свою самооценку.

Формирование уровня притязаний определяется не только предвосхищением успеха или неудачи, но прежде всего трезвым, а иногда смутно осознаваемым учетом и оценкой прошлых успехов или неудач.

Все три показателя – самооценка, ожидаемая оценка окружающих и уровень притязаний являются элементами самосознания личности, и хочет человек того или нет, он объективно вынужден считаться с этими субъективными индикаторами его положения среди других людей.

Структуру самосознания личности можно представить в виде следующей схемы (рис. 3.5).

 

Леонтьев А.. Деятельность.Сознание.Личность

   С этим можно согласиться только в том случае, если допустить одностороннюю зависимость внешней деятельности т управляющего ею психического образа, представления цели или ее мысленной схемы. Но это не так. Деятельность необходимо вступает в практические контакты с сопротивляющимися человеку предметами, которые отклоняют, изменяют и обогащают ее. Иными словами, именно во внешней деятельности происходит размыкание круга внутренних психических процессов как бы навстречу объективному предметному миру, властно врывающемуся в этот круг.
   Итак, деятельность входит в предмет психологии, но не особой своей «частью» или «элементом», а в своей особой функцией. Это функция полагания субъекта в предметной действительности и ее преобразования в форму субъективности.
   Вернемся, однако, к описанному случаю порождения психического отражения элементарного свойства вещественного предмета в условиях практического контакта с ним. Случай этот был приведен в качестве только поясняющего, грубо упрощенного примера. Он имеет, однако, и реальный генетический смысл. Едва ли нужно сейчас доказывать, что на первоначальных этапах своего развития деятельность необходимо имеет форму внешних процессов и что, соответственно, психический образ является продуктом этих процессов, практически связывающих субъект с предметной действительностью. Очевидно, что на ранних генетических этапах научное объяснение природы и особенностей психического отражения невозможно иначе, как на основе изучения этих внешних процессов. При этом последнее означает не подмену исследования психики исследованием поведения, а лишь демистификацию природы психики. Ведь иначе нам не остается ничего другого, как признать существование таинственной «психической способности», которая состоит в том, что под влиянием внешних толчков, падающих на рецепторы субъекта, в его мозге – в порядке параллельного физиологическим процессам явления – вспыхивает некий внутренний свет, озаряющий человеку мир, что происходит как бы излучение образов, которые затем локализуются, «объективируются» субъектом в окружающем пространстве.
   Само собой разумеется, что реальность, с которой имеет дело психолог, является несопоставимо более сложной и богатой, чем ее рисует приведенная грубая схема возникновения образа в результате практического контакта с предметом. Однако как бы далеко ни отходила психологическая реальность от этой грубой схемы, какими бы глубокими ни были метаморфозы деятельности, она при всех условиях остается осуществляющей жизнь телесного субъекта, которая по самому существу своему является процессом чувственно-практическим.
   Усложнение деятельности и, соответственно, усложнение ее психической регуляции ставит чрезвычайно широкий круг научно-психологических проблем, из числа которых следует прежде всего выделить вопрос о формах человеческой деятельности, об их взаимосвязи.

4. СООТНОШЕНИЕ ВНЕШНЕЙ И ВНУТРЕННЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

   Старая психология имело дело только с внутренними процессами – с движением представлений, их ассоциацией в сознании, с их генерализацией и движением их субститутов – слов. Эти процессы, как и непознавательные внутренние переживания, считались единственно составляющими предмет изучения психологии.
   Начало переориентации прежней психологии было положено постановкой проблемы о происхождении внутренних психических процессов. Решающий шаг в том отношении был сделан И. М.Сеченовым, который еще сто лет тому назад указывал, что психология незаконно вырывает из целостного процесса, звенья которого связаны самой природой, его середину – «психическое», противопоставляя его «материальному». Так как психология родилась из этой, по выражению Сеченова, противоестественной операции, то потом уже «никакие уловки не могли склеить эти разорванные его звенья». Такой подход к делу, писал далее Сеченов, должен измениться. «Научная психология по всему своему содержанию не может быть ничем иным, как рядом учений о происхождении психических деятельностей».^[65]
   Дело историка – проследить этапы развития этой мысли. Замечу только, что начавшееся тщательное изучение филогенеза и онтогенеза мышления фактически раздвинуло границы психологического исследования. В психологию вошли такие парадоксальные с субъективно – эмпирической точки зрения понятия, как понятие о практическом интеллекте или ручном мышлении. Положение о том, что внутренним умственным действиям генетически предшествуют внешние, стало едва ли не общепризнанным. С другой стороны, т. е. двигаясь от изучения поведения, была выдвинута гипотеза о прямом, механически понимаемом переходе внешних процессов в скрытые, внутренние; вспомним, например, схему Уотсона: речевое поведение —> шепот —> полностью беззвучная речь.^[66]
   Однако главную роль в развитии конкретно-психологических взглядов на происхождение внутренних мыслительных операция сыграло введение в психологию понятия об интериоризации.
   Интериоризацией называют, как известно, переход, в результате которого внешние по своей форме процессы с внешними же, вещественными предметами преобразуются в процессы, протекающие в умственном плане, в плане сознания; при этом они подвергаются специфической трансформации – обобщаются, вербализуются, сокращаются и, главное, становятся способными к дальнейшему развитию, которое переходит границы возможностей внешней деятельности. Это, если воспользоваться краткой формулировкой Ж. Пиаже, – переход, «ведущий от сенсомоторного плана к мысли».^[67]
   Процесс интериоризации детально изучен сейчас в контексте многих проблем – онтогенетических, психолого-педагогических и общепсихологических. При этом обнаруживаются серьезные различия как в теоретических основаниях исследования этого процесса, так и в теоретической его интерпретации. Для Ж. Пиаже важнейшее основание исследований происхождения внутренних мыслительных операций из сенсомоторных актов состоит, по-видимому, в невозможности вывести операторные схемы мышления непосредственно из восприятия. Такие операции, как объединение, упорядочение, центрация, первоначально возникают в ходе выполнения внешних действий с внешними объектами, а затем продолжают развиваться в плане внутренней мыслительной деятельности по ее собственным логико-генетическим законам.^[68] Иные исходные позиции определили взгляды на переход от действия к мысли П. Жане, А. Валлона, Д. Брунера.
   В советской психологии понятие об интериоризации («вращивании») обычно связывают с именем Л. С.Выготского и его последователей, которым принадлежат важные исследования этого процесса. Последние годы последовательные этапы и условия целенаправленного, «не стихийного» преобразования внешних (материализованных) действий в действия внутренние (умственные) особенно детально изучаются П. Я.Гальпериным.^[69]
   Исходные идеи, которые привели Выготского к проблеме происхождения внутренней психической деятельности из внешней, принципиально отличаются от теоретических концепций других современных ему авторов. Идеи эти родились из анализа особенностей специфически человеческой деятельности – деятельности трудовой, продуктивной, осуществляющейся с помощью орудий, деятельности, которая является изначально общественной, т. е. которая развивается только в условиях кооперации и общения людей. Соответственно Выготский выделял два главных взаимосвязанных момента, которые должны быть положены в основание психологической науки. Это орудийная («инструментальная») структура деятельности человека и ее включенность в систему взаимоотношений с другими людьми. Они-то и определяют собой особенности психологических процессов у человека. Орудие опосредствует деятельность, связывающую человека не только с миром вещей, но и с другими людьми. Благодаря этому его деятельность впитывает в себя опыт человечества. Отсюда и проистекает, что психические процессы человека (его «высшие психологические функции») приобретают структуру, имеющую в качестве своего обязательного звена общественно-исторически сформировавшиеся средства и способы, передаваемые ему окружающими людьми в процессе сотрудничества, в общении с ними. Но передать средство, способ выполнения того или иного процесса невозможно иначе, как во внешней форме – в форме действия или в форме внешней речи. Другими словами, высшие специфические человеческие психологические процессы могут родиться только во взаимодействии человека с человеком, т. е. как интерпсихологические, а лишь затем начинают выполняться индивидом самостоятельно; при этом некоторые из них утрачивают далее свою исходную внешнюю форму, превращаясь в процессы интрапсихологические.^[70]
   К положению о том, что внутренние психические деятельности происходят из практической деятельности, исторически сложившейся в результате образования человеческого, основанного на труде общества, и что у отдельных индивидов каждого нового поколения они формируются в ходе онтогенетического развития, присоединялось еще одно очень важное положение. Оно состоит в том, что одновременно происходит изменение самой формы психического отражения реальности: возникает сознание – рефлексия субъектом действительности, своей деятельности, самого себя. Но что такое сознание? Сознание есть со-знание, но лишь в том смысле, что индивидуальное сознание может существовать только при наличии общественного сознания и языка, являющегося его реальным субстратом. В процессе материального производства люди производят также язык, который служит не только средством общения, но и носителем фиксированных в нем общественно-выработанных значений.
   Прежняя психология рассматривала сознание как некую метапсихологическую плоскость движения психических процессов.
   Но сознание не дано изначально и не порождается природой: сознание порождается обществом, оно производится. Поэтому сознание – не постулат и не условие психологии, а ее проблема – предмет конкретно – научного психологического исследования.
   Таким образом, процесс интериоризации состоит не в том, что внешняя деятельность перемещается в предсуществующий внутренний «план сознания»; это – процесс, в котором этот внутренний план формируется.
   Как известно, вслед за первым циклом работ, посвященных изучению роли внешних средств и их «вращивания», Л. С.Выготский обратился к исследованию сознания, его «клеточек» – словесных значений, их формирования и строения. Хотя в этих исследованиях значение выступило со стороны своего, так сказать, обратного движения и поэтому как то, что лежит за жизнью и управляет деятельностью, – для Выготского оставался незыблемым противоположный тезис: не значение, не сознание лежит за жизнью, а за сознанием лежит жизнь.
   Исследование формирования умственных процессов и значений (понятий) как бы вырезает из общего движения деятельности лишь один, хотя и очень важный его участок: усвоение индивидом способов мышления, выработанных человечеством. Но этим не покрывается даже только познавательная деятельность – ни ее формирование, ни ее функционирование. Психологически мышление (и индивидуальное сознание в целом) шире, чем те логические операции и те значения, в структурах которых они свернуты. Значения сами по себе не порождают мысль, а опосредствуют ее – так же, как орудие не порождает действия, а опосредует его.
   На позднейшем этапе своего исследования Л. С.Выготский много раз и в разных формах высказывал это капитально важное положение. Последний оставшийся «утаенным» план речевого мышления он видел в его мотивации, в аффективно – волевой сфере. Детерминистическое рассмотрение психической жизни, писал он, исключает «приписывание мышлению магической силы определять поведения человека одной собственной системой».^[71] Вытекающая отсюда положительная программа требовала, сохранив открывшуюся активную функцию значения, мысли, еще раз обернуть проблему. А для этого нужно было возвратиться к категории предметной деятельности, распространив ее и на внутренние процессы – процессы сознания.
   Именно в итоге движения теоретической мысли по этому пути открывается принципиальная общность внешней и внутренней деятельности как опосредствующих взаимосвязи человека с миром, в которых осуществляется его реальная жизнь.
   Соответственно этому главное различение, лежавшее в основе классической картезианско-локковской психологии, – различение, с одной стороны, внешнего мира мира, протяжения, к которому относится и внешняя, телесная деятельность, а с другой – мира внутренних явлений и процессов сознания, – должно уступить свое место другому различению; с одной стороны – предметной реальности и ее идеализированных, превращенных форм (verwandelte Formen), с другой стороны – деятельности субъекта, включающей в себя как внешние, так и внутренние процессы. А это означает, что рассечение деятельности на две части или стороны, якобы принадлежащие к двум совершенно разным сферам, устраняется. Вместе с тем это ставит новую проблему – проблему исследования конкретного соотношения и связи между различными формами деятельности человека.
   Эта проблема стояла и в прошлом. Однако только в наше время она приобрела вполне конкретный смысл. Сейчас на наших глазах происходит все более тесное переплетение и сближение внешней и внутренней деятельности: физический труд, осуществляющий практическое преобразование вещественных предметов, все более «интеллектуализируется», включает в себя выполнение сложнейших умственных действий; в то же время труд современного исследователя – деятельность специально познавательная, умственная par exellence – все более наполняется процессами, которые по форме своей являются внешними действиями. Такое единение разных по своей форме процессов деятельности уже не может быть интерпретировано как результат только тех переходов, которые описываются термином интериоризации внешней деятельности. Оно необходимо предполагает существование постоянно происходящих переходов также и в противоположном направлении, от внутренней к внешней деятельности.
   В общественных условиях, обеспечивающих всестороннее развитие людей, умственная деятельность не обособляется от практическо деятельности. Их мышление становится воспроизводящимся по мере надобности моментом в целостной жизни индивидов.^[72]
   Несколько забегая вперед, скажем сразу, что взаимопереходы, о которых идет речь, образуют важнейшее движение предметной человеческой деятельности в ее историческом и онтогенетическом развитии. Переходы эти возможны потому, что внешняя и внутренняя деятельность имеют одинаковое общее строение.
   Открытие общности их строения представляется мне одним из важнейших открытий современной психологической науки.
   Итак, внутренняя по своей форме деятельность, происходя из внешней практической деятельности, не отделяется от нее и не становится над ней, а сохраняет принципиальную и притом двустороннюю связь с ней.

5. ОБЩЕЕ СТРОЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

   Общность макроструктуры внешней, практической деятельности и деятельности внутренней, теоретической позволяет вести ее анализ, первоначально отвлекаясь от формы, в которой они протекают.
   Идея анализа деятельности как метод научной психологии человека была заложена как я уже говорил, еще в ранних работах Л. С.Выготского. Были введены понятия орудия, орудийных («инструментальных») операций, понятие цели, а позже – и понятие мотива («мотивационной сферы сознания»). Прошли, однако, годы, прежде чем удалось описать в первом приближении общую структуру человеческой деятельности и индивидуального сознания.^[73] Это первое описание сейчас, спустя четверть века, представляется во многом неудовлетворительным, чрезмерно абстрактным. Но именно благодаря его абстрактности оно может быть взято в качестве исходного, отправного для дальнейшего исследования.
   До сих пор речь шла о деятельности в общем, собирательном значении этого понятия. Реально же мы всегда имеем дело с особенными деятельностями, каждая из которых отвечает определенной потребности субъекта, стремится к предмету этой потребности, угасает в результате ее удовлетворения и воспроизводится вновь – может быть, уже в совсем иных, изменившихся условиях.
   Отдельные конкретные виды деятельности можно различать между собой по какому угодно признаку: по их форме, по способам их осуществления, по их эмоциональной напряженности, по их временной и пространственной характеристике, по их физиологическим механизмам и т. д. Однако главное, что отличает одну деятельность от другой, состоит в различии их предметов. Ведь имено предмет деятельности и придает ей определенную направленность. По предложенной мной терминологии предмет деятельности есть ее действительный мотив.^[74] Разумеется, он может быть как вещественным, так и идеальным, как данным в восприятии, так и существующим только в воображении, в мысли. Главное, что за этим всегда стоит потребность, что он всегда отвечает той или иной потребности.
   Итак, понятие деятельности необходимо связано с понятием мотива. Деятельности без мотива не бывает; «немотивированная» деятельность – это деятельность не лишенная мотива, а деятельность с субъективно и объективно скрытым мотивом.
   Основными «составляющими» отдельных человеческих деятельностей являются осуществляющие их действия. Действием мы называем процесс, подчиненный сознательной цели. Подобно тому, как понятие мотива соотносится с понятием деятельности, понятие цели соотносится с понятием действия.
   Возникновение в деятельности целенаправленных процессов – действий исторически явилось следствием перехода к жизни человека в обществе. Деятельность участников совместного труда побуждается его продуктом, который первоначально непосредственно отвечает потребности каждого их них. Однако развитие даже простейшего технического разделения труда необходимо приводит к выделению как бы промежуточных, частичных результатов, которые достигаются отдельными участниками коллективной трудовой деятельности, но которые сами по себе не способны удовлетворять их потребности. Их потребность удовлетворяется не этими «промежуточными» результатами, а долей продукта их совокупной деятельности, получаемой каждым из них в силу связывающих из друг с другом отношений, возникших в процессе труда, т. е. отношений общественных.
   Легко понять, что тот «промежуточный» результат, которому подчиняются трудовые процессы человека, должен быть выделен для него также и субъективно – в форме представления. Это и есть выделение цели, которая, по выражению Маркса, «как закон определяет способ и характер его действий…».^[75]
   Выделение целей и формирование подчиненных им действий приводит к тому, что происходит как бы расщепление прежде слитых между собой в мотиве функций. Функция побуждения, конечно, полностью сохраняется за мотивом. Другое дело – функция направления: действия, осуществляющие деятельность, побуждаются ее мотивом, но являются направленными на цель. Допустим, что деятельность человека побуждается пищей; в этом и состоит ее мотив. Однако для удовлетворения потребности в пище он должен выполнять действия, которые непосредственно на овладение пищей не направлены. Например, цель данного человека – изготовление орудия лова; применит ли он в дальнейшем изготовленное им орудие сам или передаст его другим и получит часть общей добычи – в обоих случаях то, что побуждало его деятельность, и то, на что были направлены его действия, не совпадают между собой; их совпадение представляет собой специальный, частный случай, результат особого процесса, о котором будет сказано ниже.
   Выделение целенаправленных действий в качестве составляющих содержание конкретных деятельностей естественно ставит вопрос о связывающих их внутренних отношениях. Как уже говорилось, деятельность не является аддитивным процессом. Соответственно действия – это не особые «отдельности», которые включаются в состав деятельности. Человеческая деятельность не существует иначе, как в форме действия или цепи действий. Например, трудовая деятельность существует в трудовых действиях, учебная деятельность – в учебных действиях, деятельность общения – в действиях (актах) общения и т. д. Если из деятельности мысленно вычесть осуществляющие ее действия, то от деятельности вообще ничего не останется. Это же можно выразить иначе: когда перед нами развертывается конкретный процесс – внешний или внутренний, – то со стороны его отношения к мотиву он выступает в качестве деятельности человека, а как подчиненный цели – в качестве действия или совокупности, цепи действий.
   Вместе с тем деятельность и действие представляют собой подлинные и притом не совпадающие между собой реальности. Одно и то же действие может осуществлять разные деятельности, может переходить из одной деятельности в другую, обнаруживая таким образом свою относительную самостоятельность. Обратимся снова к грубой иллюстрации: допустим, что у меня возникает цель – прибыть в пункт N, и я это делаю. Понятно, что данное действие может иметь совершенно разные мотивы, т. е. реализовать совершенно разные деятельности. Очевидно и обратное, а именно, что один и тот же мотив может конкретизоваться в разных целях и соответственно породить разные действия.
   В связи с выделением понятия действия как важнейшей «образующей» человеческой деятельности (ее момента) нужно принять во внимание, что сколько-нибудь развернутая деятельность предполагает достижение ряда конкретных целей, из числа которых некоторые связаны между собой жесткой последовательностью. Иначе говоря, деятельность обычно осуществляется некоторой совокупностью действий, подчиняющихся частным целям, которые могут выделяться из общей цели; при этом случай, характерный для более высоких ступеней развития, состоит в том, что роль общей цели выполняет осознанный мотив, превращающийся благодаря его осознанности в мотив – цель.
   Одним из возникающих здесь вопросов является вопрос о целеобразовании. Это очень большая психологическая проблема. Дело в том, что от мотива деятельности зависит только зона объективно адекватных целей. Субъективное же выделение цели (т. е. осознание ближайшего результата, достижение которого осуществляет данную деятельность, способную удовлетворить потребность, опредмеченную в ее мотиве) представляет собой особый, почти не изученный процесс. В лабораторных условиях или в педагогическом эксперименте мы обычно ставим перед испытуемым, так сказать, «готовую» цель; поэтому самый процесс целеобразования обычно ускользает от исследователя. Пожалуй, только в опытах, сходных по своему методу с известными опытами Ф. Хоппе, этот процесс обнаруживается хотя и односторонне, но достаточно отчетливо – по крайней мере, со своей количественно-динамической стороны. Другое дело – в реальной жизни, где целеобразование выступает в качестве важнейшего момента движения той или иной деятельности субъекта. Сравним в этом отношении развитие научной деятельности, например, Дарвина и Пастера. Сравнение это поучительно не только с точки зрения существования огромных различий в том, как происходит субъективно выделение целей, но и с точки зрения психологической содержательности процесса их выделения.
   Прежде всего в обоих случаях очень ясно видно, что цели не изобретаются, не ставятся субъектом произвольно. Они даны в объективных обстоятельствах. Вместе с тем выделение и осознание целей представляет собой отнюдь не автоматически происходящий и не одномоментный акт, а относительно длительный процесс апробирования целей действием и их, если можно так выразиться, предметного наполнения. Индивид, справедливо замечает Гегель, «не может определить цель своего действования, пока он не действовал…».^[76]
   Другая важная сторона процесса целеобразования состоит в конкретизации цели, в выделении условий ее достижения. Но на этом следует остановиться особо. Всякая цель – даже такая, как «достичь пункта N» – объективно существует в некоторой предметной ситуации. Конечно, для сознания субъекта цель может выступить в абстракции от этой ситуации, но его действие не может абстрагироваться от нее. Поэтому помимо своего интенционального аспекта (что должно быть достигнуто) действие имеет и свой операционный аспект (как, каким способом это может быть достигнуто), который определяется не самой по себе целью, а объективно-предметными ус – ловиями ее достижения. Иными словами, осуществляющееся действие отвечает задаче; задача – это и есть цель, данная в определенных условиях. Поэтому действие имеет особое качество, особую его «образующую», а именно способы, какими оно осуществляется. Способы осуществления действия я называю операциями.

3.2 Конспект главы «Деятельность и личность»

из монографии А.Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность»

Деятельность по самой своей природе является предметной. Субъект выступает лишь в качестве предпосылки деятельности, ее условия.

Личность является не только предметом психологии, но и предметом философского, общественно-исторического познания; на определенном уровне анализа личность выступает со стороны своих природных, биологических особенностей как предмет антропологии, соматологии и генетики человека. Личность представляет собой некое неповторимое единство, некую целостность.

Какую бы особенность человека мы ни взяли, она объясняется, с одной стороны, действием наследственности (заложенными в генотипе инстинктами, влечениями, способностями или даже априорными категориями), а с другой — влиянием внешней среды (природной и социальной — языка, культуры, обучения и т.д.).

Главной стала проблема внутренней структуры самой личности, образующие ее уровни, их соотношения. Так, в частности, возникло представление о характеризующем личность соотношении сознательного и бессознательного, развитое З.Фрейдом.

Другое направление, в котором развивался подход к личности со стороны ее внутреннего строения, представлено культурно-антропологическими концепциями. Отправными для них явились этнологические данные, которые показали, что существенные психологические особенности определяются различиями не человеческой натуры, а человеческой культуры. Понятие генотипа (наследственности) определяется введением понятия базовой личности, архетипа, или первичных установок, а понятие внешней среды — введением понятий ситуации и роли.

Роль — это программа, которая отвечает ожидаемому поведению человека, занимающего определенное место в структуре той или иной социальной группы, это структурированный способ его участия в жизни общества. Личность и представляет собой не что иное, как систему усвоенных (интернализированных) «ролей».

Понятие «индивид» выражает неделимость, целостность и особенности конкретного субъекта, возникающие уже на ранних ступенях развития жизни. Индивид как целостность — это продукт биологической эволюции, в характеристику индивида входят также свойства и их интеграции, складывающиеся онто-генетически.

Понятие личности, так же как и понятие индивида, выражает целостность субъекта жизни. Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: личностью не родятся, личностью становятся.

Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта. При всем многообразии ее видов и форм, все они характеризуются общностью своего внутреннего строения и предполагают сознательное их регулирование, т.е. наличие сознания, а на известных этапах развития также и самосознания субъекта.

Изучения процесса объединения, связывания деятельностей субъекта, в результате которого формируется его личность, представляет собой важную задачу психологического исследования. Задача эта требует анализа предметной деятельности субъекта, всегда опосредованной процессами сознания, которые и связывают отдельные деятельности между собой.

Действительный путь исследования личности заключается в изучении тех трансформаций субъекта, которые создаются самодвижением его деятельности в системе общественных отношений.

Внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя изменяет. От событий, которые меняют жизненное положение человека, независимо от происходящих физических его изменений, он как личность остается и в глазах других людей, и для самого себя тем же самым

В исследовании личности нельзя ограничиваться выяснением предпосылок, а нужно исходить из развития деятельности, ее конкретных видов и форм и тех связей, в которые они вступают друг с другом, так как их развитие радикально меняет значение самих этих предпосылок. В ходе развития субъекта отдельные его деятельности вступают между собой в иерархические отношения.

Представление о связях между деятельностями как о коренящихся в единстве и целостности их субъекта является оправданным лишь на уровне индивида. На этом уровне (у животного, у младенца) состав деятельностей и их взаимосвязи непосредственно определяются свойствами субъекта — общими и индивидуальными, врожденными и приобретаемыми прижизненно.

Другое дело — иерархические отношения деятельностей, которые характеризуют личность. Эти иерархии деятельностей порождаются их собственным развитием, они-то и образуют ядро личности.

В основании личности лежат отношения соподчиненности человеческих деятельностей, порождаемые ходом их развития. За соотношением деятельностей открывается соотношение мотивов.

В современной психологии термином «мотив» (мотивация, мотивирующие факторы) обозначаются совершенно разные явления. Мотивами называют инстинктивные импульсы, переживание эмоций, интересы, желания; жизненные цели и идеалы, но также и раздражение электрическим током.

До своего первого удовлетворения потребность «не знает» своего предмета, он еще должен быть обнаружен. Только в результате такого обнаружения потребность приобретает свою предметность, а воспринимаемый (представляемый, мыслимый) предмет — свою побудительную и направляющую деятельность функции, т.е. становится мотивом.

Субъект как индивид рождается наделенным потребностями. Но, потребность как внутренняя сила может реализоваться только в деятельности.

В отличие от развития потребностей у животных, которые зависят от расширения круга потребляемых ими природных предметов, потребности человека порождаются развитием производства. Иначе говоря, потребление опосредствуется потребностью в предмете, его восприятием или мысленным его представлением. В этой отраженной своей форме предмет и выступает в качестве идеального, внутренне побуждающего мотива.

Вместе с изменением и обогащением предметного содержания потребностей человека происходит также изменение и форм их психического отражения. Вместе с тем развитие духовного производства порождает особый тип потребностей — потребностей предметно-функциональных, таких, как потребность в труде, художественном творчестве и т.д. Хотя удовлетворение витальных потребностей остается для человека неустранимым условием его жизни, высшие, специально-человеческие потребности вовсе не образуют лишь наслаивающиеся на них поверхностные образования. Таким образом, психологический анализ потребностей неизбежно преобразуется в анализ мотивов.

Особое место в теории мотивов деятельности занимают открыто гедонистические концепции, суть которых состоит в том, что всякая деятельность человека якобы подчиняется принципу максимизации положительных и минимизации отрицательных эмоций. Отсюда достижение удовольствия и освобождение от страдания и составляют подлинные мотивы, движущие человеком.

Несостоятельность гедонистических концепций мотивации состоит в том, что они уплощают и извращают реальные отношения. Эмоции не подчиняют себе деятельность, а являются ее результатом и «механизмом» ее движения.

Генетически исходным для человеческой деятельности является несовпадение мотивов и целей. Напротив, их совпадение есть вторичное явление; либо результат приобретения целью самостоятельной побудительной силы, либо результат осознания мотивов, превращающего их в мотивы-цели. В отличие от целей, мотивы актуально не сознаются субъектом: когда мы совершаем те или иные действия, то в этот момент мы обычно не отдаем себе отчета в мотивах, которые их побуждают.

Мотивы, однако, не отделены от сознания. Даже когда мотивы не сознаются, т.е. когда человек не отдает себе отчета в том, что побуждает его

совершать те или иные действия, они все же находят свое психическое отражение, но в особой форме — в форме эмоциональной окраски действий. Деятельность становится полимотивированной, т.е. одновременно отвечающей двум или нескольким мотивам. Ведь действия человека объективно всегда реализуют некоторую совокупность отношений: к предметному миру, к окружающим людям, к обществу, к самому себе. Так, трудовая деятельность общественно мотивирована, но она управляется также такими мотивами, как, материальное вознаграждение. Оба эти мотива хотя и сосуществуют, но лежат как бы в разных плоскостях.

Распределение функций смыслообразования и только побуждения между мотивами одной и той же деятельности позволяет понять главные отношения, характеризующие мотивационную сферу личности: отношения иерархии мотивов. В структуре одной деятельности мотив может выполнять функцию смыслообразования, в другой — функцию дополнительной стимуляции.

Ситуация развития человеческого индивида обнаруживает свои особенности уже на самых первых этапах. Главная из них — это опосредствованный характер связей ребенка с окружающим миром. Изначально прямые биологические связи ребенок — мать очень скоро опосредствуются предметами: мать кормит ребенка из чашки, надевает на него одежду и, занимая его, манипулирует игрушкой. Вместе с тем связи ребенка с вещами опосредствуются окружающими людьми: мать приближает ребенка к привлекающей его вещи, подносит ее к нему или, может быть, отнимает у него. Словом, деятельность ребенка все более выступает как реализующая его связи с человеком через вещи, а связи с вещами — через человека.

Эта ситуация развития приводит к тому, что вещи открываются ребенку не только в их физических свойствах, но и в том особом качестве, которое они приобретают в человеческой деятельности — в своем функциональном значении. Предметная деятельность ребенка приобретает орудийную структуру, а общение становится речевым, опосредствованным языком.

Первоначально отношения к миру вещей и к окружающим людям слиты для ребенка между собой, но дальше происходит их раздвоение, и они образуют разные, хотя и взаимосвязанные, линии развития, переходящие друг в друга.

В онтогенезе эти переходы выражаются в чередующихся сменах фаз: фаз преимущественно развития предметной (практической и познавательной) деятельности — фазами развития взаимоотношений с людьми, с обществом.

Формирование личности предполагает развитие процесса целеобразования и, соответственно, развития действий субъекта. Действия, все более обогащаясь, как бы перерастают тот круг деятельностей, которые они реализуют, и вступают в противоречие с породившими их мотивами. В результате происходит сдвиг мотивов на цели, изменение их иерархии и рождение новых мотивов — новых видов деятельности; прежние цели психологически дискредитируются, а отвечающие им действия или вовсе перестают существовать, или превращаются в безличные операции.

Личность действительно рождается дважды: первый раз — когда у ребенка проявляются в явных формах полимотивированность и соподчиненность его действий, второй раз — когда возникает его сознательная личность.

Формирование личности представляет собой процесс непрерывный, состоящий из ряда последовательно сменяющихся стадий, качественные особенности которых зависят от конкретных условий и обстоятельств.

Существуют многие явления, которые отмечают этот переход. Прежде всего, это перестройка сферы отношений к другим людям, к обществу. Одно из изменений, за которым скрывается новая перестройка иерархии мотивов, проявляется в утрате самоценности для подростка отношений в интимном круге его общения. Так, требования, идущие со стороны даже самых близких взрослых, сохраняют теперь свою смыслообразующую функцию лишь при условии, что они включены в более широкую социальную мотивационную

сферу, в противном случае они вызывают явление «психологического бунтарства». Классовая принадлежность субъекта уже с самого начала обусловливает развитие его связей с окружающим миром, большую или меньшую широту его практической деятельности, его общений, его знаний и

усваиваемых норм поведения. Все это и составляет те приобретения, из которых складывается личность на этапе ее первоначального формирования.

На ранних этапах развития прошлые впечатления, события и собственные действия субъекта становятся предметом его отношения, его действий и потому меняют свой вклад в личность. Одно в этом прошлом умирает, лишается своего смысла и превращается в простое условие и способы его деятельности — сложившиеся способности, умения, стереотипы поведения; другое открывается ему в совсем новом свете и приобретает прежде не увиденное им значение; наконец, что-то из прошлого активно отвергается субъектом, психологически перестает существовать для него, хотя и остается на складах его памяти. Эти изменения происходят постоянно, но они могут и концентрироваться, создавая нравственные переломы.

Мотивационная сфера человека даже в наивысшем ее развитии никогда не напоминает застывшую пирамиду. Она может быть сдвинута, эксцентрична по отношению к актуальному пространству исторической действительности, и тогда мы говорим об односторонности личности. Она может сложиться, наоборот, как многосторонняя, включающая широкий круг отношений.

Структура личности представляет собой относительно устойчивую конфигурацию главных, внутри себя иерархизированных, мотивационных линий.

Внутренние соотношения главных мотивационных линий образуют как бы общий «психологический профиль» личности.

Иная структура психологического профиля личности создается рядоположенностью жизненных мотивов, часто сочетающейся с возникновением мнимых вершин, образуемых только «знаемыми мотивами» — стереотипами идеалов, лишенных личностного смысла.

Итак, теоретический анализ позволяет выделить, по меньшей мере, три основных параметра личности: широту связей человека с миром, степень их иерархизированности и общую их структуру.

Что же касается таких психологических «подструктур личности», как темперамент, потребности и влечения, эмоциональные переживания и интересы, установки, навыки и привычки, нравственные черты и т.д., то они, разумеется, отнюдь не исчезают. Они только иначе открывают себя: одни — в виде условий, другие — в своих порождениях и трансформациях, в сменах своего места в личности, происходящих в процессе ее развития.

Так, особенности нервной системы, бесспорно, представляют собой индивидуальные и к тому же весьма устойчивые черты, черты эти, однако, не являются образующими человеческую личность. В своих действиях человек сознательно или бессознательно считается с чертами своей конституции, так же как он считается с внешними условиями своих действий и с наличными у него средствами их осуществления. Характеризуя человека в качестве природного существа, они, однако, не могут играть роль тех сил, которые определяют складывающуюся у него мотивацию деятельности и целеобразование.

Познание себя начинается с выделения внешних, поверхностных свойств и является результатом сравнения, анализа и обобщения, выделения существенного. Но индивидуальное сознание не есть только знание, только система приобретенных значений, понятий. Ему свойственно внутреннее движения, отражающее движение самой реальной жизни субъекта, которую

оно опосредствует.

Знания, представления о себе накапливаются уже в раннем детстве; в несознаваемых чувственных формах они, по-видимому, существуют и у высших животных. Другое дело — самосознание, осознание своего «я». Оно есть результат, продукт становления человека как личности. Представляя собой феноменологическое превращение форм действительных отношений личности, в своей непосредственности оно выступает как их причина и субъект.

Таким образом, анализ деятельности и сознания неизбежно приводит к отказу от традиционного для эмпирической психологии эгоцентрического, понимания человека в пользу понимания, рассматривающего человеческое «я» как включенное в общую систему взаимосвязей людей в обществе [3].

Задание 4. Характеристики персонажей с точки зрения описания их темперамента, характера и мотивов поведения

Яркий пример меланхолического темперамента мы наблюдаем при описании героини романа А.С. Пушкина Татьяны Лариной:

Итак, она звалась Татьяной.

Ни красотой сестры своей,

Ни свежестью ее румяной

Не привлекла б она очей.

Дика, печальна, молчалива,

Как лань лесная боязлива,

Она в семье своей родной

Казалась девочкой чужой.

Она ласкаться не умела

К отцу, ни к матери своей;

Дитя сама, в толпе детей

Играть и прыгать не хотела

И часто целый день одна

Сидела молча у окна.

Задумчивость, ее подруга

От самых колыбельных дней,

Теченье сельского досуга

Мечтами украшала ей.

Ее изнеженные пальцы

Не знали игл; склонясь на пяльцы,

Узором шелковым она

Не оживляла полотна.

*

Но куклы даже в эти годы

Татьяна в руки не брала;

Про вести города, про моды

Беседы с нею не вела.

И были детские проказы

Ей чужды; страшные рассказы

Зимою в темноте ночей

Пленяли больше сердце ей.

Когда же няня собирала

Для Ольги на широкий луг

Всех маленьких ее подруг,

Она в горелки не играла,

Ей скучен был и звонкий смех,

И шум их ветреных утех.

Она любила на балконе

Предупреждать зари восход,

Когда на бледном небосклоне

Звезд исчезает хоровод,

И тихо край земли светлеет,

И, вестник утра, ветер веет,

И всходит постепенно день.

*

Она была нетороплива,

Не холодна, не говорлива,

Без взора наглого для всех,

Без притязаний на успех,

Без этих маленьких ужимок,

Без подражательных затей».

Все тихо, просто было в ней…

Известно, что у меланхоликов медленно протекают психические процессы, они с трудом реагируют на сильные раздражители; длительное и сильное напряжение вызывает у людей этого темперамента замедленную деятельность, а затем и прекращение ее.  Чувства и эмоциональные состояния у людей меланхолического темперамента возникают медленно, но отличаются глубиной, большой силой и длительностью; меланхолики легко уязвимы, тяжело переносят обиды, огорчения, хотя внешне все эти переживания у них выражаются слабо.  Представители меланхолического темперамента склонны к замкнутости и одиночеству, избегают общения с малознакомыми, новыми людьми, часто смущаются, проявляют большую неловкость в новой обстановке. Все новое, необычное вызывает у меланхоликов тормозное состояние.

Пример холерического темперамента можно наблюдать в поэме Н.В. Гоголя «Мертвые души», в частности, в описании героя – Ноздрева:

«— Ба, ба, ба! — вскричал он вдруг, расставив обе руки при виде Чичикова. — Какими судьбами?

Чичиков узнал Ноздрева, того самого, с которым он вместе обедал у прокурора и который с ним в несколько минут сошелся на такую короткую ногу, что начал уже говорить «ты», хотя, впрочем, он с своей стороны не подал к тому никакого повода.

— Куда ездил? — говорил Ноздрев и, не дождавшись ответа, продолжал: — А я, брат, с ярмарки. Поздравь: продулся в пух! Веришь ли, что никогда в жизни так не продувался. Ведь я на обывательских приехал! Вот посмотри нарочно в окно! — Здесь он нагнул сам голову Чичикова, так что тот чуть не ударился ею об рамку. — Видишь, какая дрянь! Насилу дотащили, проклятые, я уже перелез вот в его бричку. — Говоря это, Ноздрев показал пальцем на своего товарища. — А вы еще не знакомы? Зять мой Мижуев! Мы с ним все утро говорили о тебе. «Ну, смотри, говорю, если мы не встретим Чичикова»

*

«Здесь Ноздрей захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и прыгают щеки, а сосед за двумя дверями, в третьей комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: «Эк его разобрало!»

*

«Лицо Ноздрева, верно, уже сколько-нибудь знакомо читателю. Таких людей приходилось всякому встречать немало. Они называются разбитными малыми, слывут еще в детстве и в школе за хороших товарищей и при всем том бывают весьма больно поколачиваемы. В их лицах всегда видно что-то открытое, прямое, удалое. Они скоро знакомятся, и не успеешь оглянуться, как уже говорят тебе «ты». Дружбу заведут, кажется, навек: но всегда почти так случается, что подружившийся подерется с ними того же вечера на дружеской пирушке. Они всегда говоруны, кутилы, лихачи, народ видный. Ноздрев в тридцать пять лет был таков же совершенно, каким был в осьмнадцать и двадцать: охотник погулять. …Дома он больше дня никак не мог усидеть. Чуткий нос его слышал за несколько десятков верст, где была ярмарка со всякими съездами и балами; он уж в одно мгновенье ока был там, спорил и заводил сумятицу за зеленым столом, ибо имел, подобно всем таковым, страстишку к картишкам».

Как мы знаем, люди этого темперамента быстры, чрезмерно подвижны, неуравновешенны, возбудимы, все психические процессы протекают у них быстро, интенсивно. Преобладание возбуждения над торможением, свойственное этому типу нервной деятельности, ярко проявляется в несдержанности, порывистости, вспыльчивости, раздражительности холерика. Отсюда и выразительная мимика, торопливая речь, резкие жесты, несдержанные движения.  Чувства человека холерического темперамента сильные, обычно ярко проявляются, быстро возникают; настроение иногда резко меняется. Неуравновешенность, свойственная холерику, ярко связывается и в его деятельности: он с увеличением и даже страстью берется за дело, показывая при этом порывистость и быстроту движений, работает с подъемом, преодолевая трудности. Но у человека с холерическим темпераментом запас нервной энергии может быстро истощиться в процессе работы и тогда может наступить резкий спад деятельности: подъем и воодушевление исчезают, настроение резко падает. В общении с людьми холерик допускает резкость, раздражительность, эмоциональную несдержанность, что часто не дает ему возможности объективно оценивать поступки людей. Излишняя прямолинейность, вспыльчивость, резкость, нетерпимость порой делают тяжелым и неприятным пребывание с такими людьми.  

Рассмотрим особенности характера героя романа И.А. Гончарова Ильи Обломова.

«Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица. Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока.

Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки, но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души, а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: «Добряк должен быть, простота!» Человек поглубже и посимпатичнее, долго вглядываясь в лицо его, отошел бы в приятном раздумье, с улыбкой.

Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга, но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте».

*

«Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье».

*

«Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного или как у человека, который хочет спать, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием. Когда он был дома — а он был почти всегда дома, — он все лежал, и все постоянно в одной комнате, где мы его нашли, служившей ему спальней, кабинетом и приемной».

*

«Сам хозяин, однако, смотрел на убранство своего кабинета так холодно и рассеянно, как будто спрашивал глазами: «Кто сюда натащил и наставил все это?» От такого холодного воззрения Обломова на свою собственность, а может быть, и еще от более холодного воззрения на тот же предмет слуги его, Захара, вид кабинета, если осмотреть там все повнимательнее, поражал господствующею в нем запущенностью и небрежностью».

Таким образом, основными чертами характера Обломова являются: лень, мягкость, доброта, безразличие к окружающей жизни, небрежность, открытость, уравновешенность, апатичность. Герой романа медлителен, спокоен, нетороплив, честен, хладнокровен, он вялый, инертный и в меру общителен. То есть, мы наблюдаем черты флегматического темперамента. Характер Ильи Ильича раскрывается во всем, что окружает его. Перед нами предстает Обломов — ленивец, казалось бы, даже не умеющий думать. Но мнение о характере Ильи Ильича постепенно меняется с ходом повествования — раскрывается глубина души главного героя, его способность мыслить и чувствовать.    Сам Обломов прекрасно осознавал, что жизнь, которую он ведет, не принесет ничего будущим поколениям, но не существовало такой двигательной жизненной силы, которая могла бы вывести его из состояния апатии ко всему окружающему. Илья Ильич «болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало… Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором. Кто-то будто украл и закопал в собственной его душе принесенные ему в дар миром и жизнью сокровища». Обломов добр и гостеприимен (характерные русские черты): его двери открыты для всех друзей и знакомых. Обломов обобщил в себе те черты, которые были присущи его отцам и дедам. Он воплотил в себе чисто русский национальный характер. 

Рассмотрим особенности характера героя поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголя Манилова.

«Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» — и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было. Дома он говорил очень мало и большею частию размышлял и думал, но о чем он думал, тоже разве богу было известно. Хозяйством нельзя сказать чтобы он занимался, он даже никогда не ездил на поля, хозяйство шло как-то само собою. Когда приказчик говорил: «Хорошо бы, барин, то и то сделать», — «Да, недурно», — отвечал он обыкновенно, куря трубку, которую курить сделал привычку, когда еще служил в армии, где считался скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером. «Да, именно недурно», — повторял он. Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: «Барин, позволь отлучиться на работу, подать заработать», — «Ступай», — говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. При этом глаза его делались чрезвычайно сладкими и лицо принимало самое довольное выражение; впрочем, все эти прожекты так и оканчивались только одними словами».

Основные черты характера этого персонажа: лень, бесплодная мечтательность, прожектерство, сентиментальность. Его характер не определен, не уловим. Слабоволие Манилова подчеркивает и то, что хозяйством у помещика занимается пьяница — приказчик. 

Обобщенность, абстрактность, безразличие к деталям — свойства миросозерцания Манилова. Манилов — мечтатель, и мечты его полностью оторваны от действительности: «как хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост». 

Сначала он кажется приятным человеком, но потом с ним становится смертельно скучно, потому что он не имеет собственного мнения и может только улыбаться и говорить банальные приторные фразы. 

В Манилове нет живых желаний, той силы жизни, которая движет человеком, заставляет его совершать какие-то поступки. Он настолько типичный, серый, нехарактерный, что у него даже нет определенных склонностей к чему-либо.

Манилов — человек внешне приятный, но это если с ним не общаться: разговаривать с ним не о чем, он скучный собеседник. Манилов считает себя воспитанным, образованным, благородным. Он во всем проявляет «прекраснодушие», живость манер и любезное щебетание в разговоре. 

Зацепившись за любую тему, мысли Манилова уплывают вдаль, в отвлеченные размышления. 

Утонченная деликатность и сердечность Манилова выражается в абсурдных формах восторга. Думать о реальной жизни, а тем более принимать какие-то решения этот герой неспособен. Все в жизни Манилова: действие, время, смысл — заменены изысканными словесными формулами. 

Претензии на изысканность, образованность, утонченность вкуса еще более подчеркивает его внутреннюю простоту. В сущности, это декорация, прикрывающая скудость. Среди положительных качеств можно отметить — восторженность, симпатии (Манилов еще сохраняет симпатию к людям), гостеприимство. 

В Манилове нет ничего отрицательного, но нет и ничего положительного.  Образ Манилова олицетворяет общечеловеческое явление — «маниловщину», то есть склонность к созданию химер, псевдофилософствованию.

Рассмотрим мотивы поведения Родиона Раскольникова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»:

*

«Штука в том: я задал себе один раз такой вопрос: что если бы, например, на моем месте случился Наполеон и не было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни перехода через Монблан, а была бы вместо этих красивых и монументальных вещей просто-запросто одна какая-нибудь смешная старушонка, легистраторша, которую вдобавок надо убить, чтоб из сундука у ней деньги стащить (для карьеры-то, понимаешь?), ну, так решился ли бы он на это, если бы другого выхода не было? Не покоробился ли бы оттого, что это уж слишком не монументально и… и грешно? Ну, так я тебе говорю, что на этом «вопросе» я промучился ужасно долго, так что ужасно стыдно мне стало, когда я наконец догадался (вдруг как-то), что не только его не покоробило бы, но даже и в голову бы ему не пришло, что это не монументально… и даже не понял бы он совсем: чего тут коробиться? И уж если бы только не было ему другой дороги, то задушил бы так, что и пикнуть бы не дал, без всякой задумчивости!.. Ну и я… вышел из задумчивости… задушил… по примеру авторитета… И это точь-в-точь так и было!»

*

«Видишь: ты ведь знаешь, что у матери моей почти ничего нет. Сестра получила воспитание, случайно, и осуждена таскаться в гувернантках. Все их надежды были на одного меня…Да и что за охота всю жизнь мимо всего проходить и от всего отвертываться, про мать забыть, а сестрину обиду, например, почтительно перенесть? Для чего? Для того ль, чтоб, их схоронив, новых нажить — жену да детей, и тоже потом без гроша и без куска оставить? Ну… ну, вот я и решил, завладев старухиными деньгами, употребить их на мои первые годы, не мучая мать, на обеспечение себя в университете, на первые шаги после университета, — и сделать все это широко, радикально, так чтоб уж совершенно всю новую карьеру устроить и на новую, независимую дорогу стать…». 

*

«Я догадался тогда, Соня, — продолжал он восторженно, — что власть дается только тому, кто посмеет наклониться и взять ее. Тут одно только, одно: стоит только посметь! У меня тогда одна мысль выдумалась, в первый раз в жизни, которую никто и никогда еще до меня не выдумывал! Никто! Мне вдруг ясно, как солнце, представилось, что как же это ни единый до сих пор не посмел и не смеет, проходя мимо всей этой нелепости, взять просто-запросто все за хвост и стряхнуть к черту! Я… я захотел осмелиться и убил… я только осмелиться захотел».

*

«Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…».

Итак, мы видим, что мотивы поведения Раскольникова, преступление, на которое он решился, исходят их того, что молодой человек, измученный унизительной бедностью, вынужденный оставить университет, мечтающий облагодетельствовать нищих и несчастных, в итоге он убивает «бесполезную», вредную старуху процентщицу. Раскольников собирается с помощью старухиных денег сделать много добра для обездоленных, для любимых матери и сестры, закончить университет и всю жизнь честно трудиться, помогая людям. Однако, человеческое поведение активируется широким спектром побуждений, являющихся модификацией его потребностей: влечениями, интересами, стремлениями, желаниями, чувствами. Человек понимает, почему следует достичь именно данную цель, он взвешивает ее на весах своих понятий и представлений. Побуждениями к деятельности в определенном направлении могут быть не только положительные, но и отрицательные чувства.

Мы наблюдаем, более глубокие мотивы поведения Раскольникова, он создает теорию о праве «сильной личности», индивидуалистическую теорию «сверхчеловека». История, считает он, доказывает, что извечно существовали две категории людей: первая — «твари дрожащие», которые безропотно и покорно принимают любой порядок вещей, любые нравственные нормы и законы, и вторая — люди, смело нарушающие моральные нормы и порядок, принятый большинством, во имя новых законов. При этом великие личности (будь то Ликург или Наполеон) не останавливаются перед жертвами, насилием, кровью и история их оправдывает. Совершая убийство, он пытается удовлетворить потребность в самоутверждении. Раскольников, причисляет себя ко второй группе, к «избранным». Его протест против жестокого, несправедливого мира отравлен ядом индивидуализма, стремлением господства.

Список литературы

1. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания / Б.Г. Ананьев. — Ленинград : Издательство Ленинградского университета, 1968. — 340 с. 

2. Андреева Г.М. Социальная психология. — М.: Аспект Пресс, 2001. — 384 с.

3. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М.: Политиздат, 1975.

4. Маклаков А. Г.Общая психология. — СПб.: Питер, 2001. — 592 с.

5. Мещеряков Б., Зинченко В. Большой психологический словарь — СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. — 672 с.

6. Психология: словарь под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. — М., 1990. 

7. Столяренко Л.Д. Основы психологии. — 3-е изд., перераб. и доп. — Ростов н/Д: 2000. — 672 с.

8. http://psihotesti.ru/gloss/tag/individ/

9. http://vocabulary.ru/dictionary/

10. http://www.grandars.ru/college/psihologiya/psihologiya-grupp.html

3

Тема 4. Личность и деятельность.

4.1. Соотношение понятий «человек», «индивид», «субъект».

В своей повседневной жизни мы часто употребляем понятия «человек», «личность», «индивид». Причем употребляем эти понятия как синонимы, тогда как каждое из этих понятий имеет свое содержание.

Понятие «человек» — самое широкое понятие для обозначения субъекта деятельности, познания, общения. Человек – это живое существо, обладающее членораздельной речью и сознанием, способное создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда. Будучи высшим продуктом природы, человек является уже не только природным биологическим существом. Он существо и биологическое, и социальное.

Понятие «индивид» выражает неделимость, целостность и особенности конкретного субъекта. Индивид — человек как представитель Homo Sapiens , имеющий природные свойства. Индивид обозначает человека как одного из людей, как носителя общих свойств, как некоторую единичность.

Человек как природное существо есть индивид, обладающий той или иной физической конституцией, типом нервной системы, темпераментом, биологическими потребностями.

Другая проекция человека – это его бытие как субъекта. Б.Г. Ананьев указывал на такие его проявления, как способность быть распорядителем и организатором деятельности, общения, познания, поведения.

Итак, субъект – человек как носитель предметно-практической деятельности; распорядитель душевных сил.

4.2. Понятие «личность» и «индивидуальность».

В отечественной психологии существует несколько определений понятия «личность».

«Личность – человек как представитель общества, определяющий свободно и ответственно свою позицию среди других» (В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев).

«Личность – дееспособный член общества, сознающий свою роль в нем» (К.К. Платонов).

«Личность – совокупность внутренних условий, через которые преломляются внешние воздействия» (С.Л. Рубинштейн).

«Личность – субъект и объект общественных отношений» (А.Г. Ковалев).

Как видно из определений, всеми авторами подчеркивается социальная сущность личности. Личностью не рождаются, личностью становятся в процессе жизни.

Д.А.Леонтьев подчеркивает, что для понимания понятия «личность» важно исходить из следующих аксиом:

1. Личность присуща каждому человеку.

2. Личность есть то, что отличает человека от животных, у которых личности нет.

3. Личность есть продукт исторического развития, то есть возникает на определенной ступени эволюции человеческого общества.

4. Личность есть индивидуальная отличительная характеристика человека, то есть то, что отличает одного человека от другого.

Итак, личность – это прижизненное целостно-структурное образование, отражающее социальную сущность человека как сознательного субъекта познания, общения.

Индивидуальность – это своеобразие и неповторимость человека как индивида и личности.

Индивидуальность проявляется на уровне индивидных свойств в типе телосложения, цвете волос, типе темперамента, особенностях задатков. На уровне личности индивидуальность проявляется в чертах характера, в специфике интересов, мировоззрения, ценностей и идеалов.

Развитие личности в деятельности и общении (стр. 1 из 2)

Оглавление

Введение

1. Понятие личности

2. Основные направления развития личности

3. Структура личности

4. Процесс социализации

5. Развитие личности в деятельности

6. Этапы развития деятельности

7. Развитие личности в общении

8. Понятие общения

9. Основные этапы развития общения

Вывод

Психология. Много ли мы о ней знаем? Прежде всего, психология – это наука. Впервые этот термин появился еще в 16 веке. С греческого языка, психология образована от «psyche» — душа, «logos» — наука, то есть дословно – наука о душе. Психология возникла на основе двух знаний – это философия и естественные науки. Теперь дадим общее определение психологии.

Психология – это наука, которая изучает внутренние структуры и процессы, для того чтобы дать объяснение поведения человека и животных. Также она изучает психологические особенности как группы людей, так и конкретного человека.

В настоящее время психология, как наука, довольна популярна. Более того, она продолжает расширяться и развиваться. У психологии очень много отраслей, которые действуют в качестве отдельных самостоятельных научных дисциплин. Например:

· психология труда;

· медицинская психология;

· юридическая психология;

· спортивная психология и многие другие.

Очень важную роль играет общая психология, так как изучение сущности психологии является основой, можно сказать, для всех психологических дисциплин.

Наличие стольких отраслей дает нам понять, насколько многогранна психология. Несмотря на ее деление, психология – это единая наука, которая основана на едином предмете исследования.

В своем реферате я затрону тему социальной психологии. Социальная психология – это раздел психологии, наука, которая изучает поведение человека в обществе. Включает в себя социальная психология три главных раздела:

1) социальная психология групп;

2) социальная психология общения;

3) социальная психология личности;

Среди этих разделов психологии, я более подробно рассмотрю психологию личности. Психология личности – это раздел психологии, который изучает личность и те процессы, благодаря которым, люди становятся личностями.

Передо мной стоит ответить на вопрос, как влияет общение и как влияет деятельность на развитие личности.

Хочу начать с того, что есть личность. Есть такое мнение, что каждый человек мыслящий и чувствующий может называть себя личностью. Так ли это на самом деле? Человек, который не может общаться с людьми, не может взаимодействовать с окружающим миром, не способен осознавать, воспринимать происходящее – это просто индивид. Индивид как раз характеризует человека, как носителя конкретных биологических свойств. Личностью мы можем назвать отдельного человека, взятого в системе его устойчивых социально обусловленных психологических качеств, которые проявляются в общественных отношениях, определяют нравственные поступки человека и имеют существенное значение как для него самого, так и для окружающих. На свет человек появляется индивидом, затем в процессе своего развития, он начинает формироваться как личность.

Как говорят, «Личностью не рождаются. Личностью становятся». Многие психологи согласны с такой точкой зрения. Человек не рождается сразу с готовым характером. Существуют два основных направления развития личности:

1) физическое развитие включает: рост, вес, состав крови, костей, также пищеварение, кровообращение и др.

2) социальное развитие

В реферате более подробно будет изучено социальное развитие человека, как личности. Социальное развитие включает в себя:

· психические изменения, такие как, совершенствование памяти, воли, эмоций, потребностей;

· духовные изменения;

· интеллектуальные изменения, например, обогащение и расширение знаний.

Формирование личности это сложный процесс. Он начинается с самого рождения человека и до конца его жизни. Личностные качества развиваются в процессе общения, деятельности. Структура личности включает в себя: характер, способности, темперамент, некие социальные установки. Разберем их вкратце по отдельности.

Характер состоит из качеств, которые определяют отношение одного человека к другим.

Способности – это устойчивые свойства, которые определяют успехи человека в различных видах деятельности.

Темперамент – динамическая характеристика психических процессов человека.

Социальными установками можно назвать убеждения людей.

В отечественной психологии считают, что развитие личности происходит в процессе социализации и воспитания. Человек с самого своего рождения окружен себе подобными людьми, с которыми ему как никак приходится взаимодействовать.

Общение – одно из важнейших путей развития личности. Первый опыт общения человек получает в семье, видя как общаются родители между собой, с другими людьми. Именно в семье у ребенка закладывается основа личности. Есть мнение, что основы закладываются вплоть до трех лет. Это довольно сложный период для человека, так как именно в это время происходит развитие психических процессов, у ребенка начинают формироваться его личностные качества. Развиваясь, формируясь как личность, человек получает опыт общения в детском саду, в школе, университете, на работе. Это все происходит процесс, воспроизводство индивидом социального опыта, который называется – социализацией.

Природа дала человеку много, это факт, но человек рождается слабым, еще пока ничего не знающий о жизни. У него нет ни знаний каких-либо, ни умений. Чтобы становиться сильнее, расти, нужно еще потрудиться. Поэтому нельзя сказать в каком возрасте завершится процесс социализации, так как он длится постоянно, даже в зрелом возрасте.

Процесс социализации полностью связан с общением и деятельностью людей, о чем и говорит наша тема реферата. Психологические черты человека, как личности, раскрываются именно в общении и в его деятельности.

В процессе социализации индивиды, как уже говорилось ранее, воспроизводят социальный опыт. Хотелось бы уточнить, что разные личности из одинаковых ситуаций могут выносить абсолютно различный опыт. Это же есть основа не социализации, а индивидуализации. Так как каждый человек – он уникален. С этим также трудно поспорить.

Большую роль в развитии личности играет его деятельность. Деятельность – это внутренняя и внешняя активность человека, которая регулируется осознаваемой целью. Если нет общественной деятельности, нет полноценного развития личности. Деятельность в формировании личности занимает не последнюю роль, так как без деятельности человек является просто пассивным членом в обществе. Не имея никакой деятельности, у человека и не сформируется так называемая самодеятельность. Она служит основой, залогом нормального развития общественной жизни. У человека может снизиться умственная работоспособность.

В чем же проявляется деятельность, формирующая человека, как личность? Деятельность человека можно разложить поэтапно, начиная рассматривать с самого раннего – с рождения ребенка.

· В младенчестве главной деятельностью является непосредственное взаимодействие с взрослыми, ребенок начинает эмоциональное общение;

· Следующий этап, когда ребенок начинает познавать мир вокруг себя;

· Затем начинается важная учебная деятельность, где реализуются потребности в учении;

Например в школе, ребенок получает огромный объем информации. Эти знания несут разное значение. Ученик, когда усваивает данный ему материал, он, тем самым, обогащает свой социальный опыт. Не обязательно, что это будет ценный опыт. Опыт может быть как позитивным, так и негативным.

· Уже, будучи подростком, удовлетворяются потребности в общении со сверстниками, начинается реализация учебно-профессиональной деятельности;

Общение играет немаловажную роль в развитии личности. Общение – неотъемлемая часть формирования человека, как личности. Начнем с понятия о том, что такое общение.

Общение – это вид деятельности, которая в свою очередь направлена на обмен информации между людьми. Также это процесс взаимодействия между людьми. Общение преследует некую цель – это установка взаимопонимания между людьми. Через общение человек приобретает свои познавательные качества, способности. Тем самым, при активном общении, активно идет формирование личности.

В психологи представлены основные этапы, как и в каком возрасте, общение начинает влиять на развитие. Вкратце о них:

1. Ребенок, которому отроду 3 месяца начинает познавать общение обычной мимикой и жестикуляцией.

2. В возрасте до года, начинают формироваться, функционировать основные органы чувств.

3. Затем ребенок начинает использовать язык, как средство общения.

4. Ну а до 6-7 лет, идет начальный этап общение. Ребенок научился говорить, способен сам выразить, то, что хочет.

Общение – это одна из основ формирования личности. Ведь если человек не способен общаться, не способен понять других, он будет отставать от остальных в развитии. Ничто как общение, не способно дать человеку интересующие его сведения, знания. Общение в развитии человека, в первую очередь, основано на его деятельности. Когда ребенок поступил в школу, он не только получает там знания и учится, также общается со сверстниками, с учителями, тем самым учится достигать взаимопонимания с людьми разных возрастов. Все это имеет непосредственное влияние на развитие человека, как личности.

Социальная среда – это то, что окружает человека в социальной жизни. Это проявление общественных отношений на определенных этапах развития.

Поведение и деятельность.

Поведение– взаимодействие с окружающей средой, опосредованное внешней и внутренней активностью.

Деятельность– осмысленное, целенаправленное поведение человека в социальной среде.

Оба этих определения далеко не бесспорны, но являются вполне приемлемыми в качестве рабочих.

Во всех аспектах человеческой деятельности и поведения проявляется, с одной стороны, основа, унаследованная от предшествующих поколений, а с другой – всё множество непрерывных взаимодействий физической и социальной среды. Соотношение врожденного и приобретенного и, далее, биологического и социального – важная часть анализа данной проблемы.

Человеческая деятельность является главным источником культуры и цивилизации и вместе с тем основной разрушительной силой.

Целесообразно выделение внешней и внутренней деятельности. Принципиальная общность строения внешней и внутренней деятельности определяется тем, что обе они опосредствуют связи человека с миром.

Основными формами деятельности являются:

• познание;

• общение;

• труд.

Основными видами (уровнями) деятельности являются:

• игра;

• учение;

• труд.

Литература.

1. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. – Л.: ЛГУ, 1969.

2. Годфруа Ж. Что такое психология.: В 2 т. – Т. 1, М.: Мир, 1992.

3. Костюк Г. С. Принцип развития в психологии. // Методологические и теоретические проблемы психологии. /Под ред. Е. В. Шороховой. М.: Наука, 1963.

4. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: МГУ, 1975.

5. Платонов К. К. О системе психологии. – М.: Мысль, 1972.

6. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. – М., 1940.

Основы теории деятельности.

Понятие деятельности является основополагающим для концепции, разработанной А. Н. Леонтьевым. Это понятие, в силу его связи с марксистской теорией, наиболее характерно для советской психологии. Его рассмотрение имеет смысл, так как почти вся советская психология (в разной степени) оказалась построенной на этом понятии (или при его активном участии).

Истоки теории деятельности:

• объективная рефлексология Бехтерева;

• реактология Корнилова;

• бихевиоризм Уотсона;

• культурно-историческая концепция Выготского.

Особенно велико влияние культурно-исторической концепции Выготского. Развитие высших психических функций (по Выготскому) включает в себя создание особых внешних средств, являющихся как бы психологическими орудиями, позволяющими добиваться значительно более высоких результатов и качественно перестраивать перво-начальные элементарные психические функции (деятельность – это культурное поведение, связанное с изготовлением и употреблением орудий).

Принцип единства сознания и деятельности (впервые сформулирован Рубинштейном в 1933 г.): психическое отражение, сознание связано с активной деятельностью, исходит из нее, в ней осуществляется, ею определяется. Согласно этому принципу, сознание вторично, оно проистекает из деятельности. Этот принцип развивался в трудах С. Л. Рубинштейна и А. Н. Леонтьева, а также в трудах других представителей теории деятельности.

Интересным представляется факт, что в поздних работах и Рубинштейн, и Леонтьев отказались (явно или неявно) от этих позиций. Ими развиваются представления о возможности самостоятельного развития и функционирования сознания, его спонтанности.

Можно констатировать, что, являясь основополагающим объяснительным принципом советской психологии, теория деятельности сдерживала ее развитие. Вместе с тем, рассматривая деятельность как предмет психологического исследования, теория деятельности внесла значительный вклад в развитие науки.

Любое человеческое действие является вместе с тем и психологическим актом, более или менее насыщенным переживанием, выражающим отношение действующего к другим людям, к окружению.

А. Н. Леонтьев: «То, что непосредственно определяет развитие психики ребенка – это развитие его деятельности, как внешней, так и внутренней» ³⁰.

Деятельность, по Леонтьеву, – это единица жизни. Деятельность нельзя изъять из общественных отношений. Общество не просто определяет внешние условия осуществления деятельности, но и способствует формированию мотивов, целей, способов, средств достижения цели. Деятельность входит в предмет психологии, но не особой своей частью, а «функцией полагания субъекта в предметной действительности и ее преобразования в форму субъективности» ³¹.

Внутренняя деятельность формируется из внешней. Процесс интериоризации состоит не в том, что внешняя деятельность перемещается в предшествующий план сознания, это процесс, в котором внутренний план формируется.

Внутренняя и внешняя деятельность имеют общее строение:

Мотив

Деятельность

Цели

Действия

Задачи

Операции

Основным отличием одной деятельности от другой является предмет деятельности (это главное). Леонтьев считает, что предмет, направляющий деятельность, есть её мотив. Немотивированная деятельность – деятельность со скрытым мотивом.Действия– процессы, подчиненные представлению о том результате, который должен быть достигнут, то есть представлению о созидательной цели.

Выделение целей и формирование подчиненных им действий приводит к тому, что происходит расщепление функций мотива: выделяются функции побужденияинаправления.

Достижение цели, то есть осуществление действия, происходит в определенных условиях. Цель, переформулированная применительно к определенным условиям, есть задача. Способ осуществления действия называется операцией. Операции направляются на решение задач.

Основным предметом исследования в психологической теории деятельности явилось действие, его структура и функции.

Начало психологической интерпретации действия было положено в трудах Л. С. Выготского. Затем в середине 30-х годов его ученики и последователи А. В. Запорожец, П. И. Зинченко, А. Н. Леонтьев и др. предприняли цикл исследований сенсорных, перцептивных, мимических и умственных действий, уделив при этом особое внимание их генетической связи с предметно-практическими действиями. С. Л. Рубинштейн также считал действия основной клеточкой или ячейкой психологии. По его мнению:

1. В действии психологический анализ может вскрыть зачатки всех элементов психологии.

2. Действие обладает порождающими свойствами.

А. В. Запорожец сформулировал положение, что способ действия является живым отображением предмета.

Для возникновения ощущения необходимо элементарное сенсорное действие. Это положение доказывалось в исследованиях В. И. Аспина, В. В. Запорожца, А. Н. Леонтьева, Н. Б. Познанской.

Для возникновения образа восприятия необходимо осуществление сложного перцептивного действия, включающего в свой состав систему предметных операций (что существенно для формирования предметности восприятия.

Действие – основа мышления, необходимое условие формиро-вания смыслов, их расширения и углубления.

В действии лежит начало рефлексии. Действие трансформируется в поступок и становится главным формообразующим фактором и одновременно единицей анализа личности.

Операция, действие, деятельность взаимообратимы. На это указывал А. Н. Леонтьев. Превращение операции в действия, а затем в деятельность замечательно проследил А. В. Запорожец. См.: Запорожец А. В. Избранные психологические труды. – Т. 1, М., 1989.

Соотношение внешней и внутренней форм деятельности

Различают две формы деятельности: внешнюю (практическую, видимую для других людей) и внутреннюю (мыслительную, невидимую для посторонних). Долгое время психология занималась исключительно внутренней деятельностью. Считалось, что внешняя деятельность лишь выражала внутреннюю (или «деятельность сознания»). Потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу о том, что обе эти формы деятельности представляют собой общность, через которую человек взаимодействует с окружающим его миром. Обе формы имеют принципиально одинаковое строение, т. е. побуждаются потребностями и мотивами, сопровождаются переживаниями и направляются целями. Внутреннюю деятельность отличает от внешней лишь то, что в нее включены не реальные предметы, а их образы. Кроме того, результат внутренней деятельности выражен не в реальном продукте, а в мысленной форме.

Единство этих двух форм деятельности проявляется и в их взаимных переходах друг в друга через процессы интериоризации и экстериоризации.

Процесс интериоризации выражает способность психики оперировать образами предметов и явлений, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения человека. Такая способность появляется у человека благодаря его предыдущему опыту оперирования с предметами, познанию закономерностей взаимосвязей между предметами и явлениями реального мира. В процессе оперирования с реальными предметами (внешняя деятельность) человек на практике осваивает опыт отношений с ними, или, иными словами, формирует свой внутренний план действий с подобными предметами. В таких случаях говорят, что внешнее оперирование (или действие) интериоризируется, «вращивается» в психику человека, становится психическим (внутренним) действием. В психологической литературе имеется удачный пример интериоризации, связанный с обучением ребенка счету. Сначала он считает палочки (реальный объект оперирования), перекладывая их на столе (внешняя деятельность). Затем он обходится без палочек, ограничиваясь лишь внешним наблюдением за ними. В конце концов палочки становятся совершенно ненужными и счет превращается в умственное действие (внутренняя деятельность). Объектом оперирования становятся числа и слова (мысленные объекты).

Благодаря интериоризации человек может прогнозировать, предвидеть будущие явления и состояния объектов окружающего мира. Тонкий механизм интериоризации в психологии еще не изучен. Но ясно одно, что внутренняя психическая деятельность есть результат интериоризации внешней физической деятельности.

Экстериоризация деятельности характеризует способность человека осуществлять внешние действия (операции) на основе преобразования сложившихся замечает интериоризации внутренних закономерностей, за счет сформированного ранее внутреннего идеального плана действий. Экстериоризация — это воплощение предшествующего опыта в физические внешние действия. Таким образом, интериоризация и экстериоризация деятельности человека — это «улица с двусторонним движением», где происходит его реальная жизнь.