Непроизвольные и произвольные действия — Общая психология Библиотека русских учебников
целом при изучении поведения человека приходится иметь дело с непроизвольными, произвольными и волевыми действиями. Произвольные и волевые действия включаются в содержание волевого поведения человека. От них следует отличать и непроизвольные диії.
. Непроизвольные движения и действия возникают под воздействием определенного сигнала, идущего от периферической нервной системы. Эти действия бывают как врожденные, так и приобретенные, к которым относятся: врожденные ориентировочные, защитные, хватательные д действия. Физиологической основой врожденных непроизвольных движений является механизм безусловных рефлексов, тогда как приобретенные непроизвольные движения и действия базируются на механизме условного рефлекса. В начале онтогенеза организм л. Иудины через эти врожденные и приобретенные непроизвольные действия взаимодействует с внешней средой, поэтому они полезны и необходимымими.
. Произвольные действия возникают в связи с центральным, корковым следовой раздражением при наличии в коре полушарий оптимального возбуждения. Непроизвольные и произвольные действия не противоположны друг другу, между ними нет четкой границы. Один и тот же условно-рефлекторное движение может быть невольным, если он вызван периферическим раздражением, но он становится произвольным, если обусловлен центральным, корковым раздражением. Следует отметь ты, что произвольные действия присущи уже высшим животным. Об этом свидетельствуют исследования произвольных движений у животных, проведенные. ИП. Павловым, но произвольные действия человека качественно отличаются от таких действий у животных. Специалисты фично человеческие действия характеризуются, во-первых, тем, что они выходят из осознанных мотивов и направлены на определение средств достижения осознанной цели, во-вторых, они неразрывно связаны с робото ю второй сигнальной системы, создаются в условиях високодияльного состояния мозга — ячейки оптимального возбуждения — доминанты, в-третьих, они связаны с языковым мышлением, рефлексией, это разумные действия.
сложным является соотношение между произвольными и собственно волевыми действиями человека. Последние исследования психологов показывают, что волевые и произвольные действия имеют общие функции, общий структурный элемент, но разный смысл.
Общим структурным моментом волевых и произвольных действий цель. Цель всегда осознаваемая. Направленность цель и ее усвидомлюванисть является центральной характеристикой как волевых, так и произвольных действий
Вместе с тем произвольные и волевые действия имеют разный смысл и не совпадают по своим проявлениям.
В произвольных действиях центральным является отношение к цели, к средствам ее достижения. Цель осознается через соотношение ее с средствами деятельности. Волевые действия предполагают осознание цели в ее отношении и к мотиву деятельности. Такое различение волевых и произвольных действий дает основания рассматривать их как равнозначные, хотя и разные по содержанию. Какая генетическая последовательность их формирования? ни действия развиваются в неразрывном единстве: каждый этап развития произвольности предполагает становление новых мотивов, которые не только подчиняют себе старые, но и побуждают к овладению своим поведением.
2.5. Произвольные и волевые действия. Психология воли
Действие как произвольное и преднамеренное проявление человеком активности, направленной на достижение ближайшей цели, чаще всего рассматривается как специфическая единица человеческой деятельности (С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев), хотя действия совершаются человеком и вне деятельности.
…
Если налицо имеется лишь один мотив, подготовляющий аффект и его разрешение в действии, то мы называем такой волевой процесс действием по влечению. Действия животных, по-видимому, почти все являются такого рода простыми волевыми действиями. Но и в душевной жизни человека они играют весьма важную роль, сопровождая более сложные волевые процессы, и эти сложные процессы очень часто возникают из действий по влечению, когда последние повторяются.
Вундт В. 2002. С. 45–46
Произвольные действия выделяют и классифицируют по тем функциям, которые они выполняют. К ним относятся познавательные (перцептивные, аттенционные, мнемические, интеллектуальные) и психомоторные действия (табл. 2.1).
Таблица 2.1. Состав произвольных действий
Э. Ш. Натанзон [1991] выделила ряд действий, которые можно считать произвольными: сознательные, сознательные с непредвиденными результатами, умышленные, волевые, импульсивные, аффективные, негативистские, внушаемые (скорее — внушенные), нечаянные и даже бесполезные. Классификация этих действий базируется у автора на характере мотивов, побуждающих к данным действиям, и на оценке этих действий педагогом с социальных позиций (какие действия полезные, а какие — вредные).
К сожалению, эта интересная попытка расклассифицировать произвольные действия человека на основании их мотивации не имеет строгой логичности и бесспорных критериев для того, чтобы четко отделить один вид действий от другого.
Сознательное действие характеризуется Э. Ш. Натанзон как направленное на достижение определенного результата, причем предполагается, что, совершая данное действие, человек предвидит его результат и контролирует ход действия на всем его протяжении.
Сознательное действие с непредвиденным результатом характеризуется положительным мотивом и целью, но неожиданно негативным результатом. Это неумышленное действие, утверждала автор, с чем, однако, трудно согласиться. Действие все-таки умышленное, иначе непонятно, почему оно сознательное; неумышленным же (точнее, непредвиденным) является его результат.
Нечаянное действие (или поступок) — это действие, совершенное без соответствующего мотива и без соответствующей цели. Когда человек пытается отдать себе отчет в таком действии, то приходит к выводу, что все получилось помимо его воли, в силу каких-то неблагоприятных обстоятельств.
Следовательно, это неумышленное действие. И здесь опять же трудно согласиться с автором. Неумышленным, т. е. непланировавшимся, может быть результат действия, а не само действие. Кроме того, и мотив и цель у человека имелись, иначе он не стал бы осуществлять это действие. По сути, это тоже сознательное действие с непредвиденным результатом.
Умышленное действие, по Э. Ш. Натанзон, характеризуется тем, что мотив, цель и средства для достижения цели носят отрицательный характер, что придает отрицательный характер всему действию. Умышленное действие — продуманное и тщательно планируемое. Но в таком случае любое сознательное действие является умышленным. Дело, следовательно, не в характере управления действием, а в отрицательной направленности мотива.
Негативистское действие — это действие, которое совершается человеком при сильной обиде на кого-либо. Мотивом такого действия служит потребность в разрядке своего чувства, желание отомстить, а целью — определенное действие, которое может причинить обидчику неприятности.
По существу, это тоже умышленное действие.
Импульсивное действие совершается по первому побуждению, когда человек недостаточно серьезно обдумал возможные последствия. Против этого трудно возразить. Зато другие характеристики импульсивного действия, которые давала Э. Ш. Натанзон, скорее соответствуют аффективному действию. Так, она приписывала импульсивному действию явно выраженный мотив без четкой цели и отсутствие концентрации сознания на достигаемом результате. Главное — это удовлетворение желания и выражение нахлынувшего сильного чувства.
Внушенное действие, считала Э. Ш. Натанзон, не имеет мотива, а цель его возникает под влиянием других людей, но не на основе собственных потребностей, интересов и чувств. Поэтому внушенные действия в целом недостаточно продуманны. Если не касаться действий, совершенных человеком под влиянием гипнотического внушения, а рассматривать внушение, осуществленное, например, педагогом, то трудно согласиться с автором, что эти действия не имеют мотива.
Это внешне мотивированные действия.
Бесполезное действие — это действие, совершаемое «просто так», возникающее само по себе. В нем есть и мотив, и цель, но объективно оно никакой ценности не представляет. Бесполезное действие, как правило, совершают, не задумываясь над тем, какой общественный резонанс оно получит. В сознании самого человека оно выглядит как совершенно безобидное. Это неумышленное действие, но отнюдь не безобидное, считала Э. Ш. Натанзон. Такое действие называется «шалостью»: дети бьют пустые бутылки, ломают ящики и коробки и т. д.
Волевое действие — это сознательное действие, связанное с преодолением серьезных трудностей на пути к цели и, в связи с этим, сопряженное со значительными волевыми усилиями. Таким образом, волевое действие характеризуется не только наличием определенного мотива, цели, формированием образа ожидаемого результата, но и значительным волевым усилием. С этим трудно не согласиться.
…
Естественным свойством человека является способность осознанно делать то, что требует природа.
В. Швёбель
К. Н. Корнилов произвольные действия разделяет на внешние и внутренние. Последние связаны с задержкой внешнего действия.
Волевые действия. Большинство психологов не выделяет волевые действия в особую категорию, отождествляя их с произвольными.
Например, по К. Н. Корнилову [1957], волевые действия — это сочетание или целая система движений, связанных между собой общей целью, единым мотивом. Эти действия, отмечал К. Н. Корнилов, называются волевыми потому, что они являются выражением нашей воли. С моей точки зрения, в данном случае следовало бы говорить о произвольных действиях, а не волевых, поскольку, описывая их, автор не говорил о преодолеваемых при их осуществлении препятствиях.
К. М. Гуревич [1940] называл волевым такое действие, в котором преодолевается аффективно-отрицательное отношение ради эффективно-положительной цели.
Ф. Н. Гоноболин [1973] вроде бы выделял волевые действия среди произвольных, однако в чем состоит специфика первых по сравнению со вторыми — в даваемых им определениях остается неясным.
Так, произвольные действия он характеризовал как сознательные и преследующие определенную цель и в то же время писал, что такие действия могут быть названы волевыми.
Н. Д. Левитов [1958] отмечал, что нередко волевые действия называют произвольными, в отличие от непроизвольных. Такую замену он считал неудачной, так как термин «произвольный» в жизни обычно употребляется как синоним термина «своевольный», для обозначения непродуманных действий, движимых капризом или упрямством.
Не соглашаясь с утверждением Н. Д. Левитова о непродуманности произвольных действий, я тоже считаю, что целесообразно различать (но не отрывать друг от друга!) произвольные и волевые действия, так же как и произвольное управление и волевую регуляцию.
Е. О. Смирнова тоже разделяет произвольные и волевые действия [1990]. По ее мнению, волевые действия всегда являются инициативными: их побуждение должно исходить от самого человека. Цели же и задачи произвольного действия задаются извне и могут лишь приниматься или не приниматься человеком.
По существу, Е. О. Смирнова говорит о произвольных действиях как «внешнеорганизованных», а о волевых действиях — как о «внутреннеорганизованных».
…
Анализ текстов Н. А. Леонтьева показывает, что в них эксплицитно или имплицитно представлены следующие обязательные условия правильного понимания воли: рассмотрение всей системы мотивов человека; учет их масштаба и иерархии; подчеркивание того, что волевой может быть лишь деятельность, побуждаемая социально-значимыми идеальными мотивами.
Гиппенрейтер Ю. Б. О природе человеческой воли // Психологический журнал. 2005. № 3. С. 17
Произвольность, считает Е. О. Смирнова, поддается тренировке, обучению, которое заключается в усвоении средств овладения своим поведением. Воля, по ее мнению, такой тренировке не поддается. Если принимать за волю мотивы, как это имеет место у Е. О. Смирновой, то с автором можно было бы и согласиться: мотивы формируются, а не тренируются. Но с другой стороны, разве не очевидно, что воля (по крайней мере ее нравственный компонент) воспитывается?
Таким образом, на мой взгляд, для деления действий на произвольные и волевые Е.
О. Смирнова выбрала не очень удачное основание.
А. А. Люблинская [1971] считала, что произвольные действия превращаются в волевые в процессе овладения ребенком речью. С этим нельзя согласиться: ведь и произвольные действия характеризуются связью с речью. Дело не в овладении речью как таковой, а в придании некоторым словам не только пускового, но и стимулирующего значения или значения запрета. Таковыми А. А. Люблинская считала только два слова — «надо» и «нельзя», которые ребенок сначала слышит от взрослых, а затем использует в процессе самоуправления.
В. А. Иванников [1991] охарактеризовал волевое действие как действие с двумя смыслами: один задается жизненным, т. е. исходным, мотивом, а другой — воображаемым, при дефиците силы первого. Конечно, как частный случай волевой регуляции это принять можно (если только расшифровать, что такое смысл, проистекающий от жизненного мотива, и чем он отличается от воображаемого смысла), но все же такой подход с «двойной мотивацией» оставляет открытым вопрос: почему же такие действия называются волевыми?
В связи с этим приведу мысль В.
К. Котырло: «…чтобы волевое действие было основным “представителем” воли, оно по своей сущности должно нести в себе основные черты волевой регуляции» [1971, с. 38].
Волевые действия — это разновидность произвольных действий, спецификой которых является использование при достижении цели волевого усилия. Это действия, связанные с преодолением затруднений, требующие больших затрат энергии и сопровождающиеся переживанием внутреннего напряжения.
К волевым действиям относятся: всматривание (при плохой видимости), прислушивание (при плохой слышимости или звуковых помехах), принюхивание, концентрация внимания, припоминание, сдерживание побуждений, проявление большой силы, быстроты и выносливости, т. е. все те сенсорные, мнемические и двигательные действия, осуществление которых требует проявления значительного волевого усилия.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесДействие как произвольное и преднамеренное проявление человеком
Действие как произвольное и преднамеренное проявление человеком активности, направленной на достижение ближайшей цели, чаще всего рассматривается как специфическая единица человеческой деятельности (С.
Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев), хотя действия совершаются человеком и вне деятельности.
Если налицо имеется лишь один мотив, подготовляющий аффект и его разрешение в действии, то мы называем такой волевой процесс действием по влечению. Действия животных, по-видимому, почти все являются такого рода простыми волевыми действиями. Но и в душевной жизни человека они играют весьма важную роль, сопровождая более сложные волевые процессы, и эти сложные процессы очень часто возникают из действий по влечению, когда последние повторяются. Действия, возникающие из многих борющихся друг с другом сильно окрашенных чувствованиями мотивов, мы называем, напротив, произвольными действиями, или, если мы вполне сознаем предшествовавшую борьбу противоположных мотивов, действиями по выбору.
Вундт В. 2002. С. 45-Произвольные действия выделяют и классифицируют по тем функциям, которые они выполняют. К ним относятся познавательные (перцептивные, аттенци- онные, мнемические, интеллектуальные) и психомоторные действия (табл.
2.1).
Э. Ш. Натанзон выделила ряд действий, которые можно считать произвольными: сознательные, сознательные с непредвиденными результатами, умышленные, волевые, импульсивные, аффективные, негативистские, внушаемые (скорее — внушенные), нечаянные и даже бесполезные. Классификация этих действий базируется у автора на характере мотивов, побуждающих к данным действиям, и на оценке этих
Таблица 2.1. Состав произвольных действий
| Познавательные действия | Психомоторные действия |
| Смотреть | Сокращать мышцы |
| Слушать | |
| Принюхиваться | Расслаблять мышцы |
| Запоминать | Ускорять движения |
| Припоминать | Замедлять движение |
| Представлять | Анализировать движение |
| Воображать | Соразмерять движения по параметрам силы, быстроты, протяженности |
| Думать | |
действий педагогом с социальных позиций (какие действия полезные, а какие — вредные).
К сожалению, эта интересная попытка расклассифицировать произвольные действия человека на основании их мотивации не имеет строгой логичности и бесспорных критериев для того, чтобы четко отделить один вид действий от другого.
Сознательное действие характеризуется Э. Ш. Натанзон как направленное на достижение определенного результата, причем предполагается, что, совершая данное действие, человек предвидит его результат и контролирует ход действия на всем его протяжении.
Сознательное действие с непредвиденным результатом характеризуется положительным мотивом и целью, но неожиданно негативным результатом. Это неумышленное действие, утверждала автор, с чем, однако, трудно согласиться. Действие все-таки умышленное, иначе непонятно, почему оно сознательное; неумышленным же (точнее, непредвиденным) является его результат.
Нечаянное действие (или поступок) — это действие, совершенное без соответствующего мотива и без соответствующей цели. Когда человек пытается отдать себе отчет в таком действии, то приходит к выводу, что все получилось помимо его воли, в силу каких-то неблагоприятных обстоятельств.
Следовательно, это неумышленное действие. И здесь опять же трудно согласиться с автором. Неумышленным, т. е. непланировавшимся, может быть результат действия, а не само действие. Кроме того, и мотив и цель у человека имелись, иначе он не стал бы осуществлять это действие. По сути, это тоже сознательное действие с непредвиденным результатом.
Умышленное действие, по Э. Ш. Натанзон, характеризуется тем, что мотив, цель и средства для достижения цели носят отрицательный характер, что придает отрицательный характер всему действию. Умышленное действие — продуманное и тщательно планируемое. Но в таком случае любое сознательное действие является умышленным. Дело, следовательно, не в характере управления действием, а в отрицательной направленности мотива.
Негативистское действие — это действие, которое совершается человеком при сильной обиде на кого-либо. Мотивом такого действия служит потребность в разрядке своего чувства, желание отомстить, а целью — определенное действие, которое может причинить обидчику неприятности. По существу, это тоже умышленное действие.
Импульсивное действие совершается по первому побуждению, когда человек недостаточно серьезно обдумал возможные последствия. Против этого трудно возразить. Зато другие характеристики импульсивного действия, которые давала Э. Ш. Натанзон, скорее соответствуют аффективному действию. Так, она приписывала импульсивному действию явно выраженный мотив без четкой цели и отсутствие концентрации сознания на достигаемом результате. Главное — это удовлетворение желания и выражение нахлынувшего сильного чувства.
Внушенное действие, считала Э. Ш. Натанзон, не имеет мотива, а цель его возникает под влиянием других людей, но не на основе собственных потребностей, интересов и чувств. Поэтому внушенные действия в целом недостаточно продуманны. Если не касаться действий, совершенных человеком под влиянием гипнотического внушения, а рассматривать внушение, осуществленное, например, педагогом, то трудно согласиться с автором, что эти действия не имеют мотива. Это внешне мотивированные действия.
Бесполезное действие — это действие, совершаемое «просто так», возникающее само по себе. В нем есть и мотив, и цель, но объективно оно никакой ценности не представляет. Бесполезное действие, как правило, совершают, не задумываясь над тем, какой общественный резонанс оно получит. В сознании самого человека оно выглядит как совершенно безобидное. Это неумышленное действие, но отнюдь не безобидное, считала Э. Ш. Натанзон. Такое действие называется «шалостью»: дети бьют пустые бутылки, ломают ящики и коробки и т. д.
Волевое действие — это сознательное действие, связанное с преодолением серьезных трудностей на пути к цели и, в связи с этим, сопряженное со значительными волевыми усилиями. Таким образом, волевое действие характеризуется не только наличием определенного мотива, цели, формированием образа ожидаемого результата, но и значительным волевым усилием. С этим трудно не согласиться.
Естественным свойством человека является способность осознанно делать то, что
требует природа.
В. Швёбель
К. Н. Корнилов произвольные действия разделяет на внешние и внутренние. Последние связаны с задержкой внешнего действия.
1. Общая характеристика волевых действий
Лекция. Проблема воли в психологии личности
Любая деятельность человека всегда сопровождается конкретными действиями, которые могут быть разделены на две большие группы: произвольные и непроизвольные. Главное отличие произвольных действий состоит в том, что они осуществляются под контролем сознания и требуют со стороны человека определенных усилий, направленных на достижение сознательно поставленной цели.
Например, представим себе больного человека, который с трудом берет в руку стакан с водой, подносит его ко рту, наклоняет его, делает движение ртом, т. е. выполняет целый ряд действий, объединенных одной целью — утолить жажду. Все отдельные действия, благодаря усилиям сознания, направленным на регуляцию поведения, сливаются в одно целое, и человек пьет воду. Эти усилия часто называют волевой регуляцией, или волей.
Воля — это сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных действий и поступков. Главная функция воли заключается в сознательной регуляции активности в затрудненных условиях жизнедеятельности. В основе этой регуляции лежит взаимодействие процессов возбуждения и торможения нервной системы. В соответствии с этим принято выделять в качестве конкретизации указанной выше общей функции две другие — активизирующую и тормозящую.
Произвольные или волевые действия развиваются на основе непроизвольных движений и действий. Простейшими из непроизвольных движений являются рефлекторные: сужение и расширение зрачка, мигание, глотание, чихание и т. п. К этому же классу движений относится отдергивание руки при прикосновении к горячему предмету, невольный поворот головы в сторону раздавшегося звука и т. д. Непроизвольный характер носят обычно и наши выразительные движения: при гневе мы непроизвольно стискиваем зубы; при удивлении поднимаем брови или приоткрываем рот; когда чему-то радуемся, то начинаем улыбаться и т. д.
Поведение, как и действия, может быть непроизвольным или произвольным. К непроизвольному типу поведения в основном относятся импульсивные действия и неосознанные, не подчиненные общей цели реакции, например на шум за окном, на предмет, способный удовлетворить потребность и т. д. К непроизвольному поведению относятся и поведенческие реакции человека, наблюдаемые в ситуациях аффекта, когда человек находится под воздействием неконтролируемого сознанием эмоционального состояния.
В противоположность непроизвольным действиям сознательные действия, которые более характерны для поведения человека, направлены на достижение поставленной цели. Именно сознательность действий характеризует волевое поведение.
Волевые действия отличаются друг от друга прежде всего уровнем своей сложности. Существуют весьма сложные волевые действия, которые включают в себя целый ряд более простых. Так, приведенный выше пример, когда человек хочет утолить жажду, встает, наливает воду в стакан и т. д., является примером сложного волевого поведения, включающего в себя отдельные менее сложные волевые действия. Но существуют еще более сложные волевые действия. Например, альпинисты, решившие покорить горную вершину, начинают свою подготовку задолго до восхождения. Сюда включаются тренировки, осмотр снаряжения, подгонка креплений, выбор маршрута и т. д. Но главные трудности ждут их впереди, когда они начнут свое восхождение.
Основой усложнения действий является тот факт, что не всякая цель, которая ставится нами, может быть достигнута сразу. Чаще всего достижение поставленной цели требует выполнения ряда промежуточных действий, приближающих нас к поставленной цели.
Еще одним важнейшим признаком волевого поведения является его связь с преодолением препятствий, причем независимо от того, какого типа эти препятствия — внутренние или внешние. Внутренними, или субъективными, препятствиями являются побуждения человека, направленные на невыполнение данного действия или на выполнение противоположных ему действий. Например, школьнику хочется играть с игрушками, но в это же время ему необходимо делать домашнее задание. В качестве внутренних препятствий могут выступать усталость, желание развлечься, инертность, леность и т. д. Примером внешних препятствий может служить, например, отсутствие необходимого инструмента для работы или противодействие других людей, не желающих того, чтобы поставленная цель была достигнута.
Следует заметить, что не всякое действие, направленное на преодоление препятствия, является волевым. Например, человек, убегающий от собаки, может преодолеть очень сложные препятствия и даже залезть на высокое дерево, но эти действия не являются волевыми, поскольку они вызваны прежде всего внешними причинами, а не внутренними установками человека.
Таким образом, важнейшей особенностью волевых действий, направленных на преодоление препятствий, является сознание значения поставленной цели, за которую надо бороться, сознание необходимости достичь ее. Чем более значима цель для человека, тем больше препятствий он преодолевает. Поэтому волевые действия могут различаться не только по степени их сложности, но и по степени осознанности.
Обычно мы более или менее ясно осознаем то, ради чего совершаем те или иные действия, знаем цель, достичь которой мы стремимся. Бывают же случаи, когда человек осознает то, что он делает, но не может объяснить, ради чего он это делает. Чаще всего это бывает тогда, когда человек охвачен какими-то сильными чувствами, испытывает эмоциональное возбуждение. Подобные действия принято называть импульсивными. Степень осознания таких действий сильно снижена. Совершив необдуманные действия, человек часто раскаивается в том, что сделал. Но воля как раз в том и заключается, что человек в состоянии удержать себя от совершения необдуманных поступков при аффективных вспышках. Следовательно, воля связана с мыслительной деятельностью и чувствами.
Воля подразумевает наличие целеустремленности человека, что требует определенных мыслительных процессов. Проявление мышления выражается в сознательном выборе цели и подборе средств для ее достижения. Мышление необходимо и в ходе выполнения задуманного действия. Осуществляя задуманное действие, мы сталкиваемся со многими трудностями. Например, могут измениться условия выполнения действия или может возникнуть необходимость изменить средства достижения поставленной цели. Поэтому для того, чтобы достичь поставленной цели, человек должен постоянно сличать цели действия, условия и средства его выполнения и своевременно вносить необходимые коррективы. Без участия мышления волевые действия были бы лишены сознательности, т. е. перестали бы быть волевыми действиями.
Связь воли и чувств выражается в том, что, как правило, мы обращаем внимание на предметы и явления, вызывающие у нас определенные чувства. Желание добиться или достичь чего-либо, точно так же как избежать чего-либо неприятного, связано с нашими чувствами. То, что для нас является безразличным, не вызывающим никаких эмоций, как правило, не выступает в качестве цели действий. Однако ошибочно полагать, что только чувства являются источниками волевых действий. Часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда чувства, наоборот, выступают препятствием к достижению поставленной цели. Поэтому нам приходится прилагать волевые усилия к тому, чтобы противостоять негативному воздействию эмоций.
Воля и волевые действия. Природа и побудительные причины волевых действий.
Любая деятельность человека всегда сопровождается конкретными действиями, которые могут быть разделены на две большие группы: произвольные и непроизвольные. Главное отличие произвольных действий состоит в том, что они осуществляются под контролем сознания и требуют со стороны человека определенных усилий, направленных на достижение сознательно поставленной пели. Эти усилия часто называют волевой регуляцией, или волей. Воля – это сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных действий и поступков. В основе этой регуляции лежит взаимодействие процессов возбуждения и торможения нервной системы. Произвольные или волевые действия развиваются на основе непроизвольных движений и действий. Простейшими из непроизвольных движений являются рефлекторные: сужение и расширение зрачка, мигание, глотание, чихание и т.п. К этому же классу движений относится отдергивание руки при прикосновении к горячему предмету, невольный поворот головы в сторону раздавшегося звука и т.д.
Непроизвольный характер носят обычно и наши выразительные движения: при гневе мы непроизвольно стискиваем зубы; при удивлении поднимаем брови или приоткрываем рот; когда чему-то радуемся, то начинаем улыбаться и т.д.
Поведение, как и действия, может быть непроизвольным или произвольным. К непроизвольному типу поведения в основном относятся импульсивные действия и неосознанные, не подчиненные общей цели реакции, например на шум за окном, на предмет, способный удовлетворить потребность и т.д. К непроизвольному поведению относятся и поведенческие реакции человека, наблюдаемые в ситуациях аффекта, когда человек находится под воздействием неконтролируемого сознанием эмоционального состояния.
В противоположность непроизвольным действиям сознательные действия, которые более характерны для поведения человека, направлены на достижение поставленной цели. Именно сознательность действий характеризует волевое поведение. Однако волевые действия могут включать в себя в качестве отдельных звеньев и такие движения, которые в ходе образования навыка автоматизировались и потеряли свой первоначально сознательный характер. Волевые действия отличаются друг от друга прежде всего уровнем своей сложности. Основой усложнения действий является тот факт, что не всякая цель, которая ставится нами, может быть достигнута сразу. Чаще всего достижение поставленной цели требует выполнения ряда промежуточных действий, приближающих нас к поставленной цели.
Еще одним важнейшим признаком волевого поведения является его связь с преодолением препятствий, причем независимо от того, какого типа эти препятствия – внутренние или внешние. Следует заметить, что не всякое действие, направленное на преодоление препятствия, является волевым. Например, человек, убегающий от собаки, может преодолеть очень сложные препятствия и даже залезть на высокое дерево, но эти действия не являются волевыми, поскольку они вызваны прежде всего внешними причинами, а не внутренними установками человека. Таким образом, важнейшей особенностью волевых действий, направленных на преодоление препятствий, является сознание значения поставленной цели, за которую надо бороться, сознание необходимости достичь ее. Волевые действия могут различаться не только по степени их сложности, но и по степени осознанности.
Воля связана с мыслительной деятельностью и чувствами.
Воля подразумевает наличие целеустремленности человека, что требует определенных мыслительных процессов. Проявление мышления выражается в сознательном выборе цели и подборе средств для ее достижения. Мышление необходимо и в ходе выполнения задуманного действия. Для того, чтобы достичь поставленной цели, человек должен постоянно сличать цели действия, условия и средства его выполнения и своевременно вносить необходимые коррективы. Без участия мышления волевые действия были бы лишены сознательности, т.е. перестали бы быть волевыми действиями.
Связь воли и чувств выражается в том, что, как правило, мы обращаем внимание на предметы и явления, вызывающие у нас определенные чувства. Желание добиться или достичь чего-либо, точно так же как избежать чего-либо неприятного, связано с нашими чувствами. То, что для нас является безразличным, не вызывающим никаких эмоций, как правило, не выступает в качестве цели действий. Однако ошибочно полагать, что только чувства являются источниками волевых действий. Часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда чувства, наоборот, выступают препятствием к достижению поставленной цели. Поэтому нам приходится прилагать волевые усилия к тому, чтобы противостоять негативному воздействию эмоций. Убедительным подтверждением того, что чувства не являются единственным источником наших действий, служат патологические случаи потери способности переживать чувства при сохранении способности осознанно действовать.
Особое значение в выполнении волевого действия имеет вторая сигнальная система, осуществляющая всю сознательную регуляцию человеческого поведения. Вторая сигнальная система активизирует не только моторную часть поведения человека, она является пусковым сигналом для мышления, воображения, памяти; она же регулирует внимание, вызывает чувства и таким образом влияет на формирование мотивов волевых действий-причины, которые побуждают человека действовать. Все мотивы волевых действий могут быть разделены на две основные группы: основные и побочные. В основе мотивов волевых действий лежат потребности, эмоции и чувства, интересы и склонности, и особенно наше мировоззрение, наши взгляды, убеждения и идеалы, которые формируются в процессе воспитания человека.
Волевое действие начинается с осознания цели действия и связанного с ней мотива. При ясном осознании цели и мотива, вызывающего ее, стремление к цели принято называть желанием. Желание само по себе не сдержит активного элемента. Прежде чем желание превратится в непосредственный мотив, а затем в цель, оно оценивается человеком, т.е. «фильтруется» через систему ценностей человека, получает определенную эмоциональную окраску. Имея побуждающую силу, желание обостряет осознание цели будущего действия и построение его плана. В свою очередь, при формировании цели особую роль играет ее содержание, характер и значение. Чем значительнее цель, тем более мощное стремление может быть вызвано ею. Психическое состояние, которое характеризуется столкновением нескольких желаний или нескольких различных побуждений к деятельности, принято называть борьбой мотивов. Борьба мотивов включает в себя оценку человеком тех оснований, которые говорят за и против необходимости действовать в определенном направлении, обдумывании того, как именно действовать. Заключительным моментом борьбы мотивов является принятие решения, заключающегося в выборе цели и способа действия. Принимая решение, человек проявляет решительность; при этом он, как правило, чувствует ответственность за дальнейший ход событий.
Вконтакте
Одноклассники
Похожие материалы в разделе Общая психология:
Произвольная и волевая регуляция. — Ответы к экзамену по дисциплине «Общая психология»
Воля — форма регуляции поведения. Если эмоции — непроизвольные, волевая регуляция — произвольная.
Вундт. Как все явления сознания волевой процесс имеет субъективную и объективную составляющие. Эмоция (у Вундта – чувство), продолжающаяся во времени есть аффективный процесс (это сложное чувство). Если аффективный процесс с помощью какого-либо представления может быть задержан или прекращен, то он становится волевым. Волевой процесс – преобразованный, управляемый аффективный процесс.
Структура волевого процесса:
объективная (мотив, представление о предмете)
субъективная сторона (сила мотива, его чувственная, побудительная сила).
Мотив — особый синтез представления и чувства, который непроизвольно предшествует действию. В представлении нам дана цель волевого действия, а сопровождающие это представление чувства переживаются как побуждение к действию.
Мотив — единство содержательной и побудительной причин.
Варианты волевого процесса:
1) Если мотив один (одно представление), то процесс импульсивный, он протекает беспрепятственно;
2) Если мотивов 2 и более, то волевому процессу должен предшествовать выбор мотива, сопровождающийся чувством сомнения. Завершение борьбы мотивов переживается как акт выбора, ему сопутствует чувство обдуманного решения. Такой процесс требует произвольности, для этого может требоваться осознание мотивов, их соотнесение и т.д. Именно в этом варианте волевой процесс приобретает свою подлинную сущность.
Вундт о волевом процессе говорит как о задержанном аффекте, имеющем чувственную сторону – силу мотива; мотив может быть один или два и более.
Специфика волевого процесса: завершение этого процесса происходит скачкообразно; завершается переходом в действие.
Джемс. Воля – основа развития личности.
Произвольная и волевая регуляция деятельности.
Джемс называет произвольные действия идеомоторными. Такое действие совершается осознанно, исходя из сознательно поставленной цели – идеи движения, действия. Фундаментальное свойство идей действия — принцип идеомоторного акта: идея имеет тенденцию переходить, воплощаться в реальное осуществление этой идеи. Существенные характеристики идеомоторных действий:
они совершаются в связи с потребностями человека, сопровождаются чувством хотения
они совершаются осознанно, исходя из сознательно поставленной цели (идеи действия – представления о результате)
Волевое действие отличается от произвольного наличием решимости выполнить действие. «Да будет так!
Произвольное действие – реализует сознательно поставленную цель, связанную с внутренним побуждением, есть желание его совершить.
Непроизвольное действие – ответная реакция, без сознательной цели.
Но не всякое произвольное действие является волевым.
Волевое действие отличается сущностной характеристикой: наличием решимости выполнить действие. Это состояние возникает при условии мотивационного конфликта – ситуации, когда в сознании находятся две противоположные идеи действия, препятствующие друг другу. Но и мотивационный конфликт — недостаточное условие. Его разрешение может
происходить без участия воли. Джемс выделяет 4 типа конфликтов, которые разрешаются без участия воли:
1. Размышление – человек оценивает ситуацию привлекая дополнительные доводы, взвешивает все «за» и «против», находит дополнительные основания для совершения одного из действий.
2. Саморазрешение – столкнувшись с ситуацией человек откладывает ее решение на некоторое время в надежде на возникновение дополнительных обстоятельств, которые подтолкнут его к какому-либо решению.
3. Импульсивное — решение принимается наугад, без обдумывания.
4. Личностные изменения – на решение конфликта влияют новые изменения, произошедшие в личности: новый опыт, изменение ведущих мотивов. Здесь решение происходит посредством устранения самой конфликтной ситуации.
Решимость, произвольное волевое усилие применяется для решения неразрешимого конфликта. Если одно из решений кажется наиболее рациональным, или мы можем не иметь разумных оснований в его пользу. Но волевым импульсом мы сообщаем разумному мотиву недостающую силу, волевым усилием, заменяющим здесь санкцию разума придаем какому-то мотиву преобладающее значение. Воля — механизм разрешения конфликтной ситуации с помощью волевого усилия.
Всякое действие представлено в потоке сознания. В некоторых случаях осознавание действия может быть излишним (канатоходец на веревке). В волевом процессе побудительная сила этих представлений в сознании слишком слаба. Волевой акт состоит в усилении в сознании соответствующего представления. Усилить — значит совершить акт внимания, поместить его в центр внимания (воля и внимание тесно связаны между собой). Внимание и воля тесно связаны между собой.
Функция волевого усилия состоит в том, чтобы направить внимание на определенную идею и удержать идею в фокусе внимания. Тогда идея приобретает господствующее положение в сознании, осознается яснее и отчетливее, что способствует ее реализации. Субъективное ощущение при этом — чувство усилия.
Воля – особая психическая функция, предназначенная для разрешения ситуаций неразрешимого мотивационного конфликта, содержанием которой является усилие, направляющее и удерживающее фокус внимания на одной из находящихся в конфликте идей действия.
Характеристики волевого усилия:
сосредоточенность внимания на представлении о соответствующем действии,
отвлечение от посторонних факторов.
Критерии воли и внимания (Петухов).
Феноменальный или субъективный.
Воля — сознательное, целенаправленное решение об определенном действии.
Внимание (Вундт) — ясное и отчетливое восприятие (объективная сторона психического явления), сопровождаемое чувством активности или деятельности.
Исполнительный или продуктивный (результаты процесса).
Воля — продолжение действия при встрече с препятствием. Когда человек хочет воспитать волю — намеренно организует действие так, чтобы преодолевать препятствие.
Внимание — работа без ошибок (с полной концентрацией над выполняемым действием).
Внешние телесные выражения.
Воля — постоянный контроль всех параметров (в т.ч. телесных), выполняемого действия.
Внимание (произвольное) — наличие мышечного усилия (часто бывает связано с задержкой или прекращением естественно протекаемого процесса).
Джемс о свободе воли: эмпирически доказать свободу воли невозможно. Это философский вопрос. Исследователь может только задекларировать свою позицию. Признает наличие свободы воли.
Строение волевого процесса. С.Л.Рубинштейн. Воля как действие. Воля – это действие, направленное на осуществление сознательно поставленной цели. Рубинштейн не различает произвольную и волевую регуляцию действий. Воля – любое целенаправленное действие. Виды волевого действия:
Простое – побуждение к действию, направленному на осознанную цель, непосредственно переходит в действие (без длительных сознательных процессов, посредством привычных действий, автоматически, соответствует 1 и 4 стадии сложного процесса)
Сложное. Между импульсом и действием — опосредствующий действие сознательный процесс; включает целую цепь различных моментов, последовательность стадий (различные фазы в зависимости от условий приобретают различный удельный вес):
Возникновение побуждения и предварительная постановка цели. Побуждение переживается как стремление совершить то или иное действие. Стремление сменяется желанием. Желание – более определенно, содержит в себе представление о конкретной цели действия. Желание сменяется хотением. Это еще более определенное переживание, которое содержит еще и представление о средствах достижения цели. В отличие от Рубинштейна: Вундт — мотивы ВП существуют. Леонтьев: цель осознана, а мотив — нет.
Стадия обсуждения и борьбы мотивов. Побуждение часто вступает в конфликт с другими побуждениями человека. Из-за этого не происходит перехода в хотение, а наблюдается обдумывание вариантов решения и взвешивание мотивов. Цель поставлена, но побуждение само может еще быть не осознанным до конца, эти стадии относятся к моменту, когда действие не началось.
Принятие решения о действии или выбор цели из намеченных возможных альтернатив. Существуют 3 типа принятия решений, критерием разделения на которые служат основания, по которым принимаются решения:
Автоматическое принятие решения при отсутствии альтернатив и конфликтной ситуации (простой акт)
Принятие решения осуществляется вследствие разрешения конфликта, который вызвал борьбу мотивов (произвольная регуляция)
Решение принимается на основе осознания необходимости действовать в конфликтной ситуации (ситуация неразрешимого конфликта у Джемса) такое действие всегда вызывает противодействие со стороны конкурирующих мотивов, принесенных в жертву. Это напряжение переживается как волевое усилие.
Реализация действия, сам поступок, т.е. выполнение поступка, подчиненного цели, и контроль за исполнением принятого решения.
Если исполнение решения затягивается во времени или само действие – новое, сложное, то от решения отделяется намерение. Намерение – внутренняя подготовка отсроченного или затрудненного действия, это зафиксированная решением направленность на осуществление цели.
В сложных волевых действиях намерения бывает недостаточно, необходимо составить план действий. При этом путь к конечной цели расчленяется на ряд этапов. Кроме конечной цели появляется ряд подчиненных целей.
Волевое действие – сознательное целенаправленное действие, посредством которого человек планово осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом. Волевой акт исходит из побуждений, из потребностей.
Чиксентмихайли. Послепроизвольность – аутотелическое состояние, когда некое действие выполняется ради него самого
Выготский. Произвольная форма мотивации. Сущность воли – овладение собой, своими психическими процессами, в том числе и мотивацией. Воля – особо организованные стимулы. Изменение смысла действия меняет и побуждение к нему.
Выбор – один из моментов волевого действия. Равенство мотивов – жребий.
Первичная проблема овладение собой. Воля как ВПФ, как продукт исторического развития, поэтому всякий волевой процесс первоначально процесс социальный.
Личность и воля. Бывает личность без воли, но воли без личности не бывает.
К.Левин. Рассматривает конфликт в настоящем времени. 3 основных типа конфликта: 1. Конфликт между двумя положительными валентностями. Средство – жребий. 2. Между двумя негативными валентностями. Выход – продолжение действия, усиление внешнего барьера. 3. Между положительной и отрицательной валентностями (Достать мячик из реки).
ВОЛЕВОЙ ПРОЦЕСС
В зависимости от степени сложности, от преодолеваемых препятствий выделяют три уровня волевого саморегулирования, которым соответствуют: простой волевой акт, сложный волевой акт и особо значимый волевой акт.
В простом волевом акте устанавливаются две стадии: побуждение к действию, направленному на более или менее ясно осознанную цель и непосредственное (зачастую привычное) действие, осуществляемое немедленно, как только дан импульс. Простой волевой акт не осложнен борьбой мотивов, не вызывает внутренних раздумий и противоречий.
Для сложного волевого акта существенно прежде всего то, что между импульсом и действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов, принятие решения, возникновение намерения его осуществить, составление плана для его осуществления. Таким образом, волевой акт превращается в сложный процесс, включающий целую цепь различных моментов и последовательность различных стадий или фаз, между тем как в простом волевом акте все эти моменты и фазы вовсе необязательно должны быть представлены в сколько-нибудь развернутом виде.
Сложный волевой акт проходит несколько стадий: возникновение побуждения и предварительная постановка цели; стадия обсуждения и борьбы мотивов; принятие решения; исполнение; анализ результатов действия.
Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.
1 стадия – возникновение побуждения и предварительная постановка цели. Всякое подлинно волевое действие является избирательным актом, включающим сознательный выбор и решение. Основными его частями являются исходная и завершающая фазы – явное осознание цели и настойчивость, твердость в ее достижении. Основа волевого действия – целеустремленная, сознательная действенность.
Волевой акт начинается с возникновения побуждения, выражающегося в стремлении. По мере того как осознается цель, на которую оно направляется, стремление переходит в желание. Возникновение желания предполагает известный опыт, посредством которого человек узнает, какой предмет способен удовлетворить его потребность. У того, кто этого не знает, не может быть желания. Желание – это опредмеченное стремление. Зарождение желания означает поэтому возникновение или постановку цели. Желание – это целенаправленное стремление.
Желание часто открывает широкий простор воображению. Подчиняясь желанию, воображение разукрашивает желанный предмет и этим, в свою очередь, питает желание, явившееся источником его деятельности. Но эта деятельность воображения, в которой взаимодействуют чувство и представление, может заместить действительную реализацию желания. Желание обволакивается мечтами, вместо того, чтобы претворяться в действие, оно приближается к пожеланию. Желать еще не значит хотеть.
По мнению С.Л. Рубинштейна, желание переходит в подлинно волевой акт, который в психологии принято обозначать неуклюжим словом «хотение» когда к знанию цели присоединятся установка на ее реализацию, уверенность в ее достижимости и направленность на овладение соответствующими средствами. Хотение – это устремленность не на предмет сам по себе, а на овладение им, на достижение цели. Хотение имеется там, где желанны не только сама по себе цель, но и действие, которое к ней приводит.
Исходное побуждение к действию, направленному на определенную, более или менее ясно осознанную цель, непосредственно влечет за собой действие. Стоит только представить себе цель, чтобы чувствовать и знать: да, я этого хочу! Стоит только это почувствовать, чтобы уже перейти к действию.
Но иногда за побуждением к действию и постановкой цели не сразу следует действие. Случается, что прежде, чем наступило действие, появляется сомнение либо в данной цели, либо в средствах, которые ведут к ее достижению. Иногда почти одновременно появляется несколько конкурирующих целей, возникает мысль о возможных нежелательных последствиях того поведения, которое ведет к достижению желанной цели, и в результате образуется задержка. Положение осложняется. Между побуждением и действием вклиниваются размышление и борьба мотивов.
2 стадия – обсуждение и борьба мотивов. Иногда говорят, что в отличие от импульсивного, аффективного действия, которое обусловлено ситуацией больше, чем постоянными, существенными свойствами или установками личности, волевое действие как избирательный акт, то есть результат произведенного личностью выбора, обусловлено личностью в целом. Это в известном смысле правильно. Но не менее правильно и то, что в волевом акте часто заключены борьба, противоречие, раздвоение. У человека есть много различных потребностей и интересов, и некоторые из них оказываются несовместимыми. Человек вовлекается в конфликт. Разгорается внутренняя борьба мотивов.
Прежде всего, естественно, возникает потребность в том, чтобы учесть последствия, которые может повлечь осуществление желания. Здесь в волевой процесс включается процесс интеллектуальный. Он превращает волевой акт в действие, опосредованное мыслью. Желательное само по себе действие может при определенных условиях привести к нежелательным последствиям.
Задержка действия для обсуждения так же существенна для волевого акта, как и импульсы к нему. Задержке должны подвергнуться в волевом акте другие, конкурирующие импульсы. Временной задержке должен подвергнуться и приводящий в действие импульс, для того, чтобы действие было волевым актом, а не импульсивной разрядкой.
Волевой акт – это не абстрактная активность, а активность, которая заключает в себе и самоограничение. Сила воли заключается не только в умении осуществлять свои желания, но и в умении подавлять некоторые из них, подчиняя одни из них другим и любое из них – задачам и целям, которым личные желания должны быть подчинены.
Не случайно В.А. Петровский отмечает, что воля обеспечивает выполнение не только побудительной, но и тормозной функции. И в этих функциях воля себя проявляет. Тормозная функция, выступающая в единстве с побудительной функцией, проявляется в сдерживании нежелательных проявлений активности. Человек способен тормозить пробуждение мотивов и выполнение действий, противоречащих его представлению о должном, способен сказать «нет!» побуждениям, осуществление которых могло бы поставить под удар ценности более высокого порядка.
Регулирование поведения было бы невозможным без торможения. Примеры тормозной функции воли могли бы быть взяты как из области высочайших проявлений человеческого духа (способность выдержать жесточайшие пытки в плену, чтобы не выдать своих), так и из сферы повседневной жизни (способность сдерживать свои чувства, не давая выхода агрессии во взаимоотношениях с коллегами, способность довести до конца начатое дело, устояв перед соблазном бросить все и заняться чем-то более привлекательным и т.д.).
Воля на высших своих ступенях – это не простая совокупность желаний, а известная организация их. Это и организация функций воли – как побудительной, так и тормозной. Она предполагает, далее, способность регулировать свое поведение на основании общих принципов, убеждений, идей. Поэтому воля требует самоконтроля, умения управлять собой и господствовать над своими желаниями, а не только служения им.
3 стадия – принятие решения. Прежде чем действовать, необходимо произвести выбор и принять решение. Выбор требует оценки. Если возникновение побуждения в виде желания предварительно выдвигает некоторую цель, то окончательное установление цели – иногда совсем не совпадающей с первоначальной – совершается в результате решения. Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий зависит от него. Осознание последствий своего поступка и зависимости того, что произойдет, от собственного решения порождает специфическое для волевого акта чувство ответственности.
Принятие решения может протекать по-разному. Иногда оно вовсе не выделяется в сознании как особая фаза: волевой акт совершается без особого решения. Так бывает в тех случаях, когда возникшее у человека побуждение не встречает никакого внутреннего противодействия, а осуществление цели, соответствующей этому побуждению, — никаких внешних препятствий. При таких условиях достаточно представить себе цель и осознать ее желанность, чтобы последовало действие. В тех волевых актах, в которых за возникновением побуждения к действию следует сколько-нибудь сложная борьба мотивов или обсуждение и действие отсрочиваются, решение выделяется как особый момент.
Иногда решение как бы само наступает, будучи полным разрешением того конфликта, который вызвал борьбу мотивов. Произошла какая-то внутренняя работа, что-то сдвинулось, многое переместилось – и все представляется уже в новом свете: я пришел к решению не потому, что считаю нужным принять именно это решение, а потому, что никакое другое уже невозможно.
Наконец, бывает так, что до самого конца и при самом принятии решения каждый из мотивов еще сохраняет свою силу, ни одна возможность сама по себе не отпала, и решение в пользу одного мотива принимается не потому, что действенная сила остальных исчерпана, что другие побуждения утратили свою привлекательность, а потому, что осознана необходимость или целесообразность принести все это в жертву. В таком случае, когда конфликт, заключенный в борьбе мотивов, не получил разрешения, которое исчерпало бы его, особенно осознается и выделяется решение, как особый акт, который подчиняет одной принятой цели всё остальное.
С принятием решения наступает разрядка (различная по степени и глубине). Она заключается в спаде напряжения, создавшего борьбу мотивов. При этом, если в принятом решении оказались воплощены наиболее сокровенные помыслы человека, у него возникает чувство удовлетворения, снимаются все колебания и внутреннее напряжение. Даже если принятое решение не полностью соответствует внутренним побуждениям человека, то и тогда оно допускает некоторую эмоциональную и волевую разрядку, вызывает чувство облегчения.
4 фаза – исполнение. Принять решение – еще не значит выполнить его. За решением должно последовать исполнение. Без этого звена волевой акт не завершен. Исполнение решения требует изменения действительности. Желания человека не исполняются сами собой, их осуществление сталкивается с реальными препятствиями, которые требуют реального преодоления. Когда борьба мотивов закончена и решение принято, тогда лишь начинается подлинная борьба – борьба за исполнение решения, за осуществление желания, и в этой-то борьбе, направленной на изменение действительности, заключается главное.
Прежде чем приступить к осуществлению отдаленной цели, требующей сложного ряда действий, необходимо наметить путь к ней ведущий, и средства, пригодные для ее достижения, — составить себе план действий. При этом путь к конечной цели расчленяется на ряд этапов. В результате помимо конечной цели появляется ряд подчиненных целей, и то, что было средством, само на известном этапе становится целью. Психологически не исключена возможность и того, чтобы такая подчиненная цель-средство на время стала для субъекта самоцелью. В сложной деятельности, состоящей из цепи действий, между целью и средством развертывается сложная диалектика: средство становится целью, а цель – средством.
Бесплановость ставит под вопрос достижение цели, на которую направлено волевое действие. Волевое действие в своих высших формах должно быть плановым действием.
Исполнение принятого решения – основной, самый важный этап волевого акта. В сложном волевом действии оно сопряжено с преодолением самых значительных объективных и субъективных трудностей. К объективным (внешним) относятся препятствия, которые не зависят от действующего человека. Субъективные (внутренние) – это трудности личного порядка, зависящие от физического и психического состояния человека (отсутствие знаний, опыта, столкновение старых и новых привычек, борьба сложившихся в прошлом отрицательных представлений, желаний, стремлений и чувств: совести, стыда, долга). В большинстве случаев внешние и внутренние трудности проявляются в единстве.
Таким образом, исполнение принятого решения рассматривается с психологической точки зрения как возникновение и разрешение цепи внутренних конфликтов, ситуаций путем преодоления внутреннего напряжения и постоянного поддержания волевого усилия.
В настоящее время под волевым усилием понимают форму эмоционального стресса, мобилизующего внутренние ресурсы человека (память, мышление, воображение и др.) и создающего дополнительные мотивы к действию, которые отсутствуют или недостаточны, и переживаемого как состояние значительного напряжения. В результате волевого усилия удается затормозить действие одних и предельно усилить действие других мотивов. Волевое усилие, связанное с чувством долга, мобилизует человека на преодоление внешних и внутренних трудностей. Победа над ленью, страхом, усталостью в результате волевого усилия дает значительное эмоциональное удовлетворение, переживается как победа над собой.
Волевые усилия характеризуются количеством энергии, затраченной на выполнение целенаправленного действия или удержание от нежелательных поступков. По способности человека проявлять волевые усилия судят об особенностях его воли.
5 стадия – подведение итогов сделанного. В структуру сложного волевого акта В.И. Селиванов включают подведение итогов сделанного. Совершив волевой поступок, человек задумывается над его результатами, анализирует, делает выводы на будущее.
В итоге волевое действие – это сознательное, целенаправленное действие, посредством которого человек планово осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом. Волевое действие – это специфически человеческое действие, которым человек сознательно изменяет мир.
Особо значимый волевой акт совершается в предельно короткое время, при мобилизации всех сил личности, как порыв. В этих условиях границы этапов волевого действия и поведения стираются, все его стадии как бы сращиваются, взаимопронизывают друг друга. Чаще всего это бывает в чрезвычайных обстоятельствах: в боевой обстановке, при спасении жизни людей, когда самому спасающему угрожает опасность, при стихийных бедствиях, авариях, катастрофах и т.д.
Воля как сознательная организация и саморегуляция активности, направленная на преодоление внутренних трудностей, — это прежде всего власть над собой, над своими чувствами, действиями. Ведь известно, что у разных людей эта власть обладает разной степенью выраженности. Обыденное сознание фиксирует огромный спектр индивидуальных особенностей воли, различающихся по интенсивности своих проявлений, характеризуемых на одном полюсе как сила, а на другом как слабость воли.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему
Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Узнать стоимостьКак волевые нарушения могут влиять на учебу и что с этим делать?
Воля – это способность человека действовать рационально и последовательно, преодолевая трудности, встающие на пути к цели. Иначе говоря – это способность школьника сесть и разобраться с трудной задачкой по математике за 30 минут, вместо того чтобы раскачиваться на стуле, грызть карандаш, кричать, что он ненавидит математику и вообще школу, или пойти поиграть в приставку, пообещав, что после – точно все решит, просто надо себя наградить за трудную задачу.
Задачка по математике – это часть потребности в образовании, чтобы ее удовлетворить, человек должен проявить волю. Как ни крути, без воли человек, будь он учителем, школьником, студентом или депутатом, претворить в жизнь задуманное не может.
Произвольные действия
Воля проявляется в действиях, которые выливаются в поступки. Всего есть два типа действий:
• Произвольные – это планируемые, контролируемые, рациональные и подвластные сознанию и беспокойным рукам.
• Непроизвольные – неконтролируемые и спонтанные.
К примеру: подросток готовится к экзаменам и планирует процесс: сначала я пойду в библиотеку и возьму книги по списку, потом начну писать билеты – по одной теме в день, и обязательно загляну в рабочие тетради и конспекты.
Но самое главное в этих действиях – не спланировать, а осуществить. Думаю, каждый хоть раз в жизни составлял идеальный план, который не выходил за пределы бумаги. Часто осуществлению задуманного мешают лень или плохое самочувствие.
У подростков-школьников волевые действия могут быть как произвольными, так и непроизвольными. За негативом ходить далеко не надо: подростки из группы риска часто планируют с компанией совершить противоправное действие. Нередки также и импульсивные непроизвольные действия – ребенок встает посреди урока и идет к двери.
Учитель математики (той самой) спрашивает: «Ты куда?», а ребенок отвечает: «Мне тут делать нечего, я не пониманию ничего».
Осознанные волевые действия – это акт, где происходит соединение целей с результатом. В таком действии очень важны мотивы. Да, мы свободные люди, но до известных пределов. Каждый подросток должен понимать, каковы цели его действий и, как следствие, каковы последствия. Важно также и помнить о том, какие потребности удовлетворяются этими действиями, проще говоря: «а ради чего я так мучаюсь с этой задачкой?».
Непроизвольные действия
Непроизвольные действия – это механическая работа, либо же импульсивные акты. То, как мы идем по знакомой дороге, не отвлекаясь от экрана телефона, так как поворачиваем в нужную сторону автоматически, то, как одеваемся. Можно отметить, что такие действия просты по сравнению с произвольными, так как побуждение к действию сразу переходит в путь к цели.
Другая составляющая непроизвольных действий – это импульсы, то есть поступки, совершаемые недостаточно осознанно. Возникать такая импульсивность может в связи с сильным аффектом, когда логическая связь нарушена и подросток не понимает, что именно он делает и ради чего.
«Мам, ну я действительно не специально! Я не знаю, что на меня нашло и как это получилось!», — и ведь ребенок действительно может искренне не понимать, как это произошло.
Какие качества нужны для осознанных действий?
Разные подростки подходят к решению образовательных задач по-разному. Одни все продумывают, четко ставят цель, осознают свои возможности и идут как танки. Другие очень хорошо справляются с рефлексией, но не могут до конца все продумать, а потому могут совершать непоправимые ошибки. Третьи – с такими лично я сталкивалась чаще всего, так как саму себя могу отнести к этому классу, — излишне эмоциональны, а потому решение может быть сиюминутно и зависеть от внешних обстоятельств. Четвертые в течение выполнения плана постоянно привносят туда новые детали, меняя решение, в результате чего итог предвидеть трудно.
Какие же качества нужны школьникам, чтобы совершать осознанные волевые действия?
1. Настойчивость
Это волевое качество, суть которого заключается в умении человека добиваться конкретной поставленной цели, не взирая на появляющиеся трудности. По-сути – это упорство.
Настойчивость и упорство нельзя сравнивать с упрямством. Если ученик добивается цели, ежедневно справляясь с ленью и хронической усталостью, — он упорен. Если ему не нравится математика, он прирожденный гуманитарий, но по ЕГЭ все равно надо набрать минимальный балл, так что школьник раз за разом решает уравнения и пишет тесты – он настойчив. А вот упрямство – это навык добиваться цели вопреки разумности желаемого. Хочу доказать, что я смелый, – пойду и залезу на крышу школы. Хочу, чтобы учитель меня зауважал, — возьму и буду спорить с ним до потери пульса.
2. Решительность
Это очень сложное качество, являющееся результатом умения человека без ненужных колебаний и сомнений принимать решения (разумные!) и осуществлять их. Нерешительность в школе проявляется в результате борьбы мотивов. «Я очень хочу поступить на исторический факультет, но…а оно мне надо?». «Если я решу этот пример, будет ли мне шибко лучше, чем если не решу?». «А получится ли у меня вообще, стоит ли тратить время?». Нерешительные ученик или пересматривает свои решения или откладывает их до «лучших времен» — то есть в долгий ящик «никогда».
Что делать?
Так долго писали о решительности, воле, нерешительности и планировании, дальше то что? Как сформировать уверенность в своих детях?
Привожу вам рекомендации профессора психологии и по совместительству матери 4 детей из Манчестера Джоан Фримэн, которые будут полезны не только родителям сложных подростков, но учителям и школьным психологам. И добавляю еще несколько из собственных наблюдений.
1. Возможности
Предоставляйте своим детям больше возможностей учиться новому и опробовать новые навыки. Решать примеры, писать музыку, да хоть табуретки пилить! Пусть пробует — любой успех укрепит его самооценку. И обязательно следите за тем, чтобы ребенок умел общаться (давно думаю, что нам точно нужна отдельная статья про коммуникативные навыки).
2. Рефлексия
Если подросток осознает свои действия, причины и следствия – у него формируется и крепнет самосознание. Начинать стоит еще в начальной школе. Многие не любят «идиотские» вопросы учителей на банальные темы – «А как вы думаете, у нас выйдет кружок?», «Если сдвинем два треугольника, что получится?». Это все элементы планирования и рефлексии, так что оставьте учителей в покое и дайте им возможность задавать эти наводящие вопросы.
3. Поощрение
Кнут и пряник – это хорошо. Но давайте оставим только пряник. Вознаграждайте ребенка за хорошее поведение, не ограничиваясь простыми требованиями для своего сиюминутного спокойствия. Если ребенок ведет себя хорошо, помогая вам, не выдыхайте с облегчением: «ну и слава богу», поцелуйте его и поблагодарите за помощь.
4. Учиться надо с удовольствием
А потому любую исследовательскую активность надо поощрять + самим участвовать в ней. Зачем говорить «нет» желанию подростка разобрать с отцом старое радио? Просто потому, что у отца нет времени, не стоит отвечать: «это глупое занятие». Не говорите «нет» чаще, чем этого требуют рациональные причины.
5. Учите противостоять
Мы подошли к одному из самых важных пунктов. Волевые нарушения могут проявляться в слабости или импульсивности идей. Но бывает и так, что таким слабым и нерешительным подростком могут управлять другие – бесстрашные и сильные. Учите своего подростка говорить «нет», учите отстаивать свои позиции (а для этого и сами уважайте его мнение и интересуйтесь им при решении семейных задач). Слабый подросток не может точно сказать, зачем он так поступил – ведь он просто сделал «как все». Поговорите с ним о том, что необходимо вовремя остановиться, и что решение лидера – не значит неоспоримое решение.
6. Не пугайте трудностями
Если подросток решился сдавать сложный предмет по ЕГЭ, хотя до 10 класса не собирался вообще лезть в физику – не отговаривайте его! Если он так решил и преисполнен мотивации готовиться, пусть сдаст на 50 баллов, но сдаст. Предупредите его, что будет сложно, но не говорите ему: «Зачем? Ты не справишься!» — это очень сильно влияет на самооценку.
7. Не перегибайте с контролем
Об инфантильности я уже писала. Если вместо того, чтобы давать ребенку право решать самому, вы решаете за него – он окажется в ситуации комфортного безволия. Нет, ну а зачем решать проблему самостоятельно, если подождать, опустив лапки, и потом придет мама/бабушка/добрая учительница, которая поможет? А, если еще и поплакать, сделает все за вас? Настаивайте на самостоятельности и поощряйте с детства желание что-то сделать. Пусть чашка будет разбита 6-летним Сашей, которому вы разрешили помочь, а не закричали: « я сама справлюсь, ты же все перебьёшь!», когда он вырастет волевым и самостоятельным мужчиной, он купит вам новую. А вот если вырастет инфантильным – придется рассчитывать только на себя.
Статья подготовлена Национальным ресурсным центром наставничества МЕНТОРИ (Рыбаков Фонд)
Воля и действие в человеческом мозгу: процессы, патологии и причины
Abstract
Люди, кажется, сами решают, что и когда делать. Эта отличительная способность может проистекать из способности, разделяемой с другими животными, принимать решения о действиях, которые связаны с будущими целями или, по крайней мере, свободны от ограничений, связанных с непосредственным воздействием окружающей среды. Изучение таких волевых действий оказывается серьезной проблемой для нейробиологии. В этом обзоре выделяются ключевые механизмы создания добровольных, а не стимулируемых действий, и выделяются три проблемы.Первая часть фокусируется на очевидной спонтанности произвольных действий. Вторая часть фокусируется на одной из наиболее характерных, но неуловимых характеристик воли, а именно на ее связи с сознательным опытом, и рассматривает стимуляцию и исследования пациентов корковой основы сознательной воли вплоть до уровня отдельных нейронов. Наконец, мы рассматриваем целенаправленность добровольных действий и обсуждаем, как внутреннее порождение действия может быть связано с целями и причинами.
Ключевые слова: действие, осознание, человек, нейропсихология, стохастик, воля
Введение
Как определить произвольное действие? Нейроанатомические описания со времен Шеррингтона (1906) относятся к произвольному моторному пути, сосредоточенному на «конечном общем пути» через первичную моторную кору.Нейрофизиологические отчеты относятся к внутренней генерации, а не к внешнему запуску двигательных действий (Passingham, 1987; Passingham et al., 2010). Более того, внутренняя генерация действия была локализована в MFC, которая может служить мостом между подкорковыми структурами для мотивации и моторного драйва и первичной моторной корой. Эти учетные записи не определяли причину внутренних действий, поэтому фактически являются определениями путем исключения. В некоторых вычислительных счетах также используются определения путем исключения, например, когда речь идет о «свободе от непосредственности» при принятии решений (Gold and Shadlen, 2003).Таким образом, не существует общего, удовлетворительного и положительного определения произвольного действия.
Тем не менее, убедительные доказательства прямой стимуляции мозга демонстрируют характерный нервный механизм воли. Стимуляция отдельных областей коры головного мозга у нейрохирургических пациентов иногда вызывает ощущения, описываемые как «побуждение к движению» определенной части тела (Fried et al., 1991; Desmurget et al., 2009). Это ощущение возникает без какого-либо движения соответствующего эффектора, но когда более высокие уровни тока прикладываются к «месту побуждения», соответствующий эффектор часто будет двигаться (Fried et al., 1991; Хаггард, 2011). Эти эффекты связаны со стимуляцией дополнительных и дополнительных моторных областей. Когда такие стимуляции дополнительно вызывают явное движение, пациенты испытывают «чувство собственности» по отношению к движению. Это контрастирует со стимуляциями первичной двигательной области, когда пациенты явно «отрекаются» от движения и воспринимают его как навязанное извне. Хотя остается неясным, какие именно области коры головного мозга преимущественно связаны с этой «искусственной волей», сам феномен кажется надежным.Основываясь на таких выводах, мы предлагаем группу из нескольких отличительных черт волевых действий, которые помогают отличить их от других классов движений (). Интересно, что большинство этих особенностей произвольного движения могут быть связаны с конкретным нейроанатомическим или нейрофизиологическим субстратом.
Таблица 1.
Ключевые особенности волевого управления a
| Ключевые особенности волевого управления | Ограничение нейроанатомических основ волевого управления |
|---|---|
| Приводит к движению | Сильный Связь с моторными областями |
| Реагирует на причины | Сильные связи от схем валентности / вознаграждения |
| Целенаправленные / целевые | Сильные связи с / от областей планирования / мониторинга |
| Нет внешнего триггера | Слабые связи из сенсорных областей |
| Инновационные / спонтанные | Независимость от подкорковых «привычных» контуров |
| Включает сознание | Нервная основа остается спорной: лобная или теменная? |
Нейрофизиологические исследования на сегодняшний день в основном сосредоточены только на одной особенности произвольных действий, а именно на их внутреннем качестве.В этой статье мы рассматриваем недавние исследования, посвященные трем другим ключевым характеристикам. В первом разделе рассматривается вопрос спонтанности и предсказуемости, а также обсуждается, как стохастический нейронный процесс может учитывать время произвольных действий. Во втором разделе рассматривается связь с сознательным опытом, а в третьем — целенаправленность.
Нейронный процесс внутренней генерации
Большинство людей чувствуют, что знают, когда их действия являются добровольными, а когда нет.Эта уверенность от первого лица выдает тот факт, что понятие произвольного действия тесно переплетено с феноменом сознания: большинство взглядов на произвольное действие апеллируют к некоторому понятию сознательного контроля, и трудно подойти к концепции произвольного действия без некоторого упоминания. сознания. Недавняя теория сознания утверждает, что сознание — это перцептивная атрибуция (Graziano and Kastner, 2011): мы приписываем сознание в целом и сознательные перцептивные состояния в частности существам, включая нас самих, именно тогда, когда мы воспринимаем эти существа или эти состояния как существующие. сознательный.Таким образом, повторяя предыдущую философскую идею (Dennett and Kinsbourne, 1992), эта теория утверждает, что не существует фактов о сознании как таковом. Единственный важный факт — воспринимаем ли мы агента или состояние как сознательные.
Кто-то может возразить, что то же самое можно сказать и о произвольном действии: «добровольным» делает действие (наше собственное или другое) просто то, что мы воспринимаем его таковым. Первое лицо — главный и окончательный арбитр воли. Согласно этой точке зрения, «произвольное действие» является категорией восприятия во многом таким же образом, как «лицо» или «дерево» является категорией восприятия: оно может относиться или не относиться к четко определенной категории в природе.Интересно, что «непроизвольный» может быть более определенной перцепционной категорией, чем «добровольный». Таким образом, полезный научный подход к волеизъявлению включает сравнение действий, которые можно было бы воспринимать как непроизвольные, и затем указание на то, что остается в добровольных действиях, определение — исключение (Витгенштейн, 1967). Этот проект, вероятно, приведет к исключению высокоавтоматизированного поведения, простых рефлексов (включая удары комара), тиков и тремора. Также может возникнуть соблазн исключить произвольные действия, совершаемые под принуждением, хотя действия, совершаемые под принуждением, необязательно считать «недобровольными».Такие действия могут быть особым случаем волевого контроля, находящегося под влиянием внешнего императива, и поэтому они останутся в категории «добровольных». Вопрос о том, следует ли рассматривать такие действия как добровольные или нет, рассматривался как имеющий прямое отношение к их правовому статусу (Caspar et al., 2016). Определенные реакции на сенсорные сигналы могут по-прежнему восприниматься как добровольные в соответствии с этим определением (например, добровольное выполнение действия после получения инструкции). Тем не менее, канонической формой произвольного действия является действие по собственной инициативе (SIA), которое мы определяем как произвольное действие, инициированное без какой-либо сенсорной подсказки.
Одна ранняя парадигма для изучения SIA требовала, чтобы участники выполняли определенное движение (например, разгибание указательного пальца) неоднократно с нерегулярными интервалами не менее 15 или 20 секунд. Используя эту парадигму, Kornhuber и Deecke (2016) обнаружили кортикальный Bereitschaftspotential или «потенциал готовности» (RP), медленное наращивание электрического потенциала кожи головы, предшествующее SIA. Хотя эта парадигма эффективна для выявления именно этого нейронного сигнала, она не имеет экологической ценности.Например, отсутствует выбор относительно того, следует ли и как действовать, поэтому это может рассматриваться как задача самостоятельного движения, а не как настоящая задача SIA. Однако другие, возможно, более сложные задачи также могут вызвать RP в среднем фиксированном движении. Недавно для изучения SIA был использован вариант классической задачи «покидание участка» (Khalighinejad et al., 2017), и было показано, что он вызывает четкую RP.
Долгое время считалось, что РП отражает процесс «планирования и подготовки к перемещению» и часто считается признаком добровольных действий, но в последнее время это толкование подвергается сомнению.Schurger et al. (2012) предположили, что постоянные фоновые приливы и отливы мозговой активности влияют на то, когда будут происходить произвольные действия. Эти колебания постоянно приближают двигательную систему к порогу начала движения или отдаляются от него, так что начало движения более вероятно, когда эти колебания происходят около порога. Таким образом, RP может просто отражать случайные флуктуации автокоррелированного сигнала ЭЭГ, зафиксированные на «фотовспышке» усреднения с синхронизацией движения. Это объяснение использовалось для объяснения характерного внешнего вида среднего RP (Schurger et al., 2012; Халигинеджад и др., 2017).
Совсем недавно Fried et al. (2011) обнаружили, что произвольным действиям предшествует прогрессивное задействование медиальных фронтальных нейронов в СМА, пре-СМА и передней поясной коре головного мозга. По мере приближения к точке сообщаемого сознательного волеизъявления (W) к ней присоединяется больше нейронов, и эти нейроны постепенно увеличивают или уменьшают частоту возбуждения. Прогнозирование присутствия и времени W становится более точным по мере приближения к W и может быть смоделировано как модель «Integrate and Fire» (Fried et al., 2011). В этой модели воля возникает, как только изменение скорости возбуждения внутренне генерируемых нейронных ансамблей пересекает пороговое значение.
Альтернативная интерпретация RP и связанного с ней наращивания и рекрутирования нейронов ставит под сомнение его статус маркера воли. Задача возрождает классический вопрос о том, когда в течение времени, ведущего к SIA, происходит окончательное обязательство нейрона запустить действие. Простая теория может связать начало РП с решением действовать (Libet et al., 1983), но начало РП варьировалось в разных исследованиях и, кроме того, широко варьировалось в зависимости от используемой методики измерения. Это может быть связано с тем, что ранний хвост RP в первую очередь отражает случайные автокоррелированные колебания нейронной активности и, следовательно, не имеет «начального» события как такового. Скорее, он простирается произвольно далеко назад во времени, убывая экспоненциально или по степенному закону. Временная связь между RP и расчетным временем субъективного решения действовать ранее использовалась, чтобы утверждать, что сознательное решение действовать не может быть ответственным за действие, потому что начало RP предшествует расчетному времени субъективного решения на сотни. миллисекунд (Libet et al., 1983). Новый вызов, связанный с моделями флуктуаций, делает этот аргумент подозрительным.
Если произвольное действие надежно связано с определенным процессом в мозге, то, в принципе, «произвольное действие» можно определить как любое действие, которое предшествует и вызвано таким нейронным состоянием. Но если RP не отражает такое состояние, то либо мы должны искать другой предполагаемый коррелят, либо учитывать, что «произвольное действие» не может быть четко определенной категорией с точки зрения нейронных феноменов. Скорее, это может быть перцептивная атрибуция: действие является добровольным тогда и только тогда, когда оно воспринимается агентом как добровольное.Предположительно, это восприятие должно иметь некую нейронную основу (если только человек не дуалист). Однако представляется важным отличать научный проект поиска нейронных механизмов СИА от проекта поиска нейронных механизмов действий, воспринимаемых как произвольные. Это различие подчеркивается рядом клинических состояний, которые показывают, что явно произвольные действия могут восприниматься как непроизвольные (см. Ниже).
Неврологические изменения сознательного намерения
Сознание воли является фундаментальным для опыта здоровых взрослых людей.Он обеспечивает основу для того, чтобы человек мог приписывать свободу воли самому себе, а общество — приписывать ответственность отдельному человеку. Что делает движение произвольным, а что — непроизвольным? Исследования нескольких неврологических и психиатрических состояний помогли ответить на этот вопрос, потому что поведение этих пациентов согласуется с измененным восприятием воли.
Состояния шизофрении, синдрома чужой руки (AHS) и психогенных двигательных расстройств (Scepkowski and Cronin-Golomb, 2003; Jeannerod, 2009; Hallett et al., 2012) предоставляют важные доказательства нейробиологической основы воли. Это свидетельство имеет клиническое и даже юридическое значение, а также научное значение. В этом разделе мы описываем взаимообогащение фундаментальной и клинической нейробиологии в понимании воли.
Психогенные двигательные расстройства, также называемые «функциональными» или «неорганическими» двигательными расстройствами, относятся к категории (в настоящее время) необъяснимых с медицинской точки зрения симптомов. У пациента с психогенным двигательным расстройством возникают нежелательные мышечные движения, такие как тремор или дистоническая поза, которые нельзя контролировать добровольно.Несмотря на то, что пациент воспринимает эти аномальные движения как непроизвольные, они имеют некоторые общие характеристики с произвольными движениями. Например, психогенные движения подвержены отвлечению и увлечению, так что просьба к пациенту выполнить сложную произвольную задачу временно остановит нежелательные психогенные движения, а постукивание здоровой рукой увлечет их психогенное движение с той же частотой (Kranick and Hallett , 2013). Напротив, аномальные движения пациентов с органическими двигательными расстройствами (т.например, люди с известными неврологическими причинами) не подвержены таким отвлечениям. Визуализация головного мозга также предполагает, что психогенные движения имеют общие нейронные механизмы с произвольными движениями, о чем свидетельствует «моторная RP», предшествующая движению, которую можно измерить с помощью ЭЭГ (Terada et al., 1995; Kranick and Hallett, 2013). Итак, почему эти пациенты отрицают наличие какого-либо контроля над движениями, которые с нейрофизиологической точки зрения кажутся произвольными?
Одно недавнее исследование с участием здоровых добровольцев проливает свет на возможные патологические механизмы, лежащие в основе искаженного волеизъявления при психогенных двигательных расстройствах.Дуглас и др. (2015) попросили здоровых добровольцев выполнять собственные движения во время анодной или фиктивной транскраниальной стимуляции постоянным током высокой четкости (HD-tDCS). Добровольцы сообщали время движения («M-время») или намерение («W-время»), перемещая стрелку вращающихся часов (Libet et al., 1983) в положение, когда они действительно двигались (M) , или когда они впервые узнали о намерении двигаться (W). В предыдущих исследованиях добровольцы сообщали о времени M и времени W за ∼70 мс и ∼200 мс до начала движения, соответственно (Libet et al., 1983; Хаггард, 2008). Интересно, что пациенты с психогенным тремором, наиболее распространенной (30–40%) формой психогенного двигательного расстройства, сообщают о W-временах, которые намного ближе к началу движения, как если бы они не осознавали своего надвигающегося произвольного движения до момента, когда они действительно двигались. (Эдвардс и др., 2011).
Дуглас и др. (2015) наблюдали, что один 20-минутный сеанс анодной HD-tDCS, разработанный для повышения нервной возбудимости либо в левой угловой извилине (AG), либо в левой первичной моторной коре (M1), вызывал указанное время намерения движения (W- time) быть на 60–70 мс раньше, чем при фиктивной стимуляции.Не было никакого эффекта ни на M-time, ни на сам механизм. Используя запись ЭЭГ, они идентифицировали мозговые процессы, лежащие в основе этого поведенческого эффекта: медленные мозговые волны, зарегистрированные за 2–3 секунды до начала движения, а также через сотни миллисекунд после начала движения, независимо коррелировали с индуцированной tDCS модуляцией W-времени. Вместе они составили 81% дисперсии в суждениях W. Результаты показывают, что сознательное намерение зависит от мозговых процессов, растянутых на несколько секунд. Стимуляция также показала, что нейронными цепями, лежащими в основе сознательного намерения, можно управлять независимо от самого движения.
Предыдущие исследования поражений и стимуляции коры показали, что АГ участвует в создании намерения сознательного движения (Sirigu et al., 2004; Desmurget et al., 2009). Важно отметить, что пациенты с психогенным тремором демонстрируют гипоактивность АГ во время психогенного тремора по сравнению с их произвольными движениями (Voon et al., 2010). Это поднимает интригующую возможность того, что во время психогенного тремора аномально низкая активность АГ отражает ослабленное двигательное намерение и, в свою очередь, отсутствие у пациента чувства воли.
AHS — это неврологическое заболевание, при котором пациенты воспринимают свои движения конечностей как не сопровождаемые никаким чувством свободы воли. Описаны три варианта АГЧ: лобная, задняя и мозолистая (Hassan and Josephs, 2016). В разделе мы очерчиваем предварительную схему нейронной схемы, лежащей в основе произвольного движения, вдохновленную вычислительной моделью, предложенной Дугласом и др. (2015) и указывают локализацию коркового повреждения при трех вариантах АГЧ.
Предлагаемая схема нейронной цепи, лежащей в основе нормального и ненормального произвольного движения, в соответствии с вычислительной моделью, предложенной Дугласом и др.(2015). Короче говоря, IPL посылает устойчивый возбуждающий сигнал в двигательные, премоторные и SMA области, начиная с секунд до начала движения. SMA посылает возбуждающий сигнал к M1, находящемуся ближе к началу движения, освобождая M1 от торможения базальными ганглиями (BG). Сопровождая выполнение движения, AG получает блокирующий входной сигнал от M1, соответствующий копии efference, и сравнивает оценки состояния, вычисленные из копии efference, с сенсорной обратной связью для исправления ошибок в режиме онлайн (Wolpert et al., 1995; Desmurget et al., 1999). Красные шрифты указывают на расположение коркового повреждения при трех вариантах АГЧ: Fx, Фронтальный вариант; Сх, мозолистый вариант; Px, задний вариант.
Фронтальный вариант АГЧ обычно возникает в результате повреждения доминантного (левого) полушария в СМА, передней поясной извилины или медиальной префронтальной коры. Пораженная конечность имеет тенденцию тянуться и хвататься за объекты, находящиеся в поле зрения (т. Е. Нежелательные движения происходят в ответ на внешние сигналы). Эти пациенты осознают, что чужеродная конечность принадлежит им, но не могут подавить его нежелательные движения, которые, к тому же, воспринимаются как непроизвольные (Hassan and Josephs, 2016).
Задний вариант АГЧ обычно включает повреждение недоминантной (правой) теменной доли и поражает левую руку. В отличие от других вариантов, эти пациенты испытывают сильное чувство отчуждения или непричастности к пораженной конечности и выполняют более простые движения, такие как левитация руки. Области мозга, активные во время чужеродных и произвольных движений пораженной конечности, были исследованы с помощью фМРТ у пациента с поражением правой теменной доли (Assal et al., 2007). Чужеродные движения левой конечности были связаны с изолированной активностью в правом M1, тогда как произвольные движения были связаны с распределенной сетью, включающей M1, премоторную кору и нижнюю теменную долю (IPL).Активность правого M1 существенно не различалась между чужеродными и произвольными движениями. Это говорит о том, что движение пришельцев было связано с активностью M1, когда она была освобождена от преднамеренного контроля IPL. Пациент также часто не подозревал о своих инопланетных передвижениях. Это могло быть связано с нарушением способности IPL обрабатывать сенсорную обратную связь (Farrer et al., 2003; Nahab et al., 2011) или вторичным по отношению к пространственному пренебрежению (He et al., 2007).
Наконец, каллозальный вариант АГЧ поражает исключительно недоминантную (левую) руку у правшей и в основном вызван изолированным повреждением мозолистого тела (Hassan and Josephs, 2016).Для этого варианта характерны межручные конфликты с минимальной слабостью конечностей и отсутствием фронтальных особенностей. В целом, AHS демонстрирует интересную асимметрию полушарий, при которой передний и задний варианты имеют тенденцию вовлекать доминантное и недоминантное полушария, соответственно, а разъединение двух полушарий, по-видимому, влияет исключительно на недоминирующую руку. Хотя здоровые добровольцы полностью способны генерировать произвольные движения правой или левой рукой (действительно, эта способность использовалась в качестве маркера воли) (Brasil-Neto et al., 1992), эти наблюдения предполагают, что способность к волеизъявлению может неравномерно распределяться по полушариям головного мозга.
Цели и контроль: для чего нужны добровольные действия?
Исследования воли в когнитивной нейробиологии человека часто начинаются с различения действий, вызванных внутренне, от действий, запускаемых извне (Passingham, 1987). Однако характерная черта произвольных действий человека, в отличие от других животных, может заключаться в том, как используется способность к внутренней генерации.В этом разделе мы связываем волю с нейрокогнитивной концепцией целенаправленного действия. Люди и животные часто совершают действия по какой-то причине (Анскомб, 1957). Концепция целенаправленного действия в познании животных (Dickinson and Balleine, 2002) пересекается с концепцией произвольного действия в важнейших аспектах отсутствия внешних триггерных стимулов и наличия причин. Действие, направленное на достижение цели, требует как стимула или мотивации, так и приобретенных инструментальных знаний о том, как конкретные двигательные действия могут достичь побуждаемого результата (Balleine and Dickinson, 1998).Благодаря биологической эволюции, а, возможно, и культурной эволюции, нейрокогнитивные механизмы произвольных действий человека значительно превзошли механизмы других животных. Поразительная изощренность произвольных действий человека очевидна как в побудительном / мотивационном, так и в инструментальном аспектах управления действиями ().
Волевой контроль включает представление, а затем использование закономерностей в отношениях между действиями и результатами. На субъективный опыт также влияют как мотивационные (цели), так и инструментальные (выбор действия) процессы.
Во-первых, с мотивационной стороны цели или результаты добровольных действий более разнообразны и более гибки у людей, чем у животных. В исследованиях на животных целенаправленные действия обычно включают поиск основных подкреплений (пищи, воды и т. Д.). У людей произвольные действия могут быть направлены на более абстрактные цели или «высшие» потребности (Маслоу, 1954). Действительно, специфические для человека культурные действия, такие как художественное выражение, часто рассматриваются как парадигмальные примеры человеческих добровольных действий. Хотя такие действия могут составлять лишь небольшую часть целенаправленных действий человека, они представляют особый интерес для когнитивной нейробиологии.
Во-вторых, с инструментальной стороны человеческий мозг поддерживает гораздо более сложные отношения между средствами и целями, чем у других животных. Хебб (1949) подчеркивал важность того, что он называл «моторной эквивалентностью» или «моторной эквифинальностью» в управлении действием. Обычно существует несколько различных средств для достижения той или иной цели действия. Например, в ярком случае моторной эквифинальности стимуляция моторных областей коры у нечеловеческих приматов вызвала движения рук в одну и ту же конечную позу, независимо от исходной позы (Graziano et al., 2002). Тем не менее, мозг должен генерировать только одно конкретное действие, используя обратную модель выбора действия (Ghahramani and Wolpert, 1997; Rowe and Passingham, 2001). У людей такая гибкость связи средств и целей и вычислительная сложность возникающей в результате проблемы выбора действий кажутся неограниченными. Человеческая способность к мышлению и моделированию будущего позволяет достичь отдаленных целей (например, успешной карьеры), которых можно достичь разными способами. Иерархическая организация многих произвольных действий человека может иметь важное значение для этой гибкости (Koechlin et al., 2003).
Генерация действий и принятие решений часто изучаются в ситуациях, управляемых стимулами, которые обычно недооценивают степень внутренней генерации информации, задействованной в человеческой воле. Здесь мы берем одну иллюстративную парадигму из обучения с подкреплением на основе моделей. Сначала участники выбирали между двумя стимулами, которые вероятностно отображаются на две дополнительные пары стимулов, которые всегда различаются по ожидаемой ценности действия. Принятие решений на основе модели подразумевает выбор первого действия с учетом ожидаемого значения вознаграждения в ответ на стимулы второго этапа.Структура вероятностей перехода между первым и вторым этапами позволяет отличить простое привычное повторение ранее вознагражденных действий от преднамеренного планирования для достижения оптимального результата.
В этих исследованиях наградой обычно являются деньги, количество шагов между действием и целью обычно невелико (т. Е. 2), и количество возможных вариантов также невелико (т. Е. 2). Однако архитектура похожа на более сложные политики, включающие более широкий спектр вариантов, которые обычно считаются добровольными и за которые мы возлагаем ответственность на людей (Shadlen and Roskies, 2012).С этой точки зрения отличительной познавательной чертой произвольного действия, как и принятия решений на основе модели, может быть просто «подумай, прежде чем действовать». Исследования нейровизуализации указывают на лобную и префронтальную коры как критические узлы для принятия решений на основе моделей, а не без моделей (Doll et al., 2015).
Недавние исследования когнитивной нейробиологии подтверждают двойную основу воли в мотивационных и инструментальных процессах. Интересно, что эти исследования также показывают, что характерный субъективный опыт действия, который сопровождает произвольные действия (т.е. ощущение того, что человек по желанию контролирует свои собственные действия и, через них, события во внешнем мире) зависит как от мотивационных факторов (забота о результатах), так и от инструментальных факторов (способность контролировать результаты). Borhani et al. (2017) использовали эффект преднамеренного связывания для исследования мотивационных и инструментальных аспектов добровольного контроля. При намеренном связывании произвольное действие и результат, наступающий вскоре после него, воспринимаются как сдвинутые друг к другу во времени. Напротив, физически подобное непроизвольное движение, вызванное транскраниальной магнитной стимуляцией, за которым следует аналогичный результат, такого связывания не обнаружено (Haggard et al., 2002). Borhani et al. (2017) попросили участников выбрать одно из двух действий, которые были вероятностно сопоставлены с более низким или более высоким уровнем вызванной лазером лучевой тепловой боли. Неудивительно, что участники были заинтересованы в уменьшении боли. Кроме того, они показали более сильную преднамеренную привязку, подразумевающую более сильное субъективное чувство свободы воли, когда они могли свободно выбирать между действиями и уровнями боли, чем когда их выбор был инструктирован. То есть волевое решение относительно того, какое действие предпринять для достижения желаемой цели уменьшения боли, привело к более сильному субъективному опыту действия и контроля.В этом исследовании подчеркивается важность внутреннего генерирования информации о том, какие конкретные действия следует предпринять, исходя из мотивационной цели.
Второе исследование, сфокусированное конкретно на этом процессе выбора действий, снова связывало процесс генерации информации с субъективным чувством свободы воли. Khalighinejad et al. (2016) изучили сдвиг воспринимаемого времени действия к результату (одна часть эффекта преднамеренного связывания) в семи отдельных экспериментах tDCS и использовали метаанализ для исследования структуры результатов.Они обнаружили, что анодная tDCS по сравнению с левым DLPFC систематически увеличивала этот преднамеренный эффект связывания в исследованиях, включающих элемент выбора действия.
Таким образом, отличительная черта произвольного действия человека заключается в том, чтобы заранее продумать, какое из нескольких действий следует предпринять для достижения желаемой цели при отсутствии или относительном отсутствии внешнего руководства. В этом смысле волеизъявление и планирование кажутся неразделимыми (Stuss and Alexander, 2007). Эти мыслительные процессы связаны с особым субъективным опытом, который был описан как метакогнитивное чувство свободы воли (Metcalfe and Greene, 2007).Данные нейробиологии предполагают, что лобная и префронтальная кора головного мозга играют решающую роль в целенаправленных аспектах произвольных действий человека. Научные дискуссии о нейронных и эмпирических аспектах произвольного действия не могут игнорировать целенаправленность. В то время как теменные цепи, кажется, подкрепляют ощущение, что текущее действие принадлежит мне, лобная и префронтальная доли кажутся решающими для понимания того, для чего это действие.
В заключение, волеизъявление исторически было областью философских, а не научных исследований.Однако важная традиция в системной нейробиологии, вдохновленная клинической неврологией двигательной системы, давно признала отдельный класс действий, которые отличаются от рефлексов тем, что они относительно независимы от стимулов или «генерируются внутренне». Внутренне генерируемое действие остается неотразимой конструкцией для современной нейробиологии и обеспечивает полезное рабочее определение для нейробиологических исследований воли человека. Текущие исследования показывают, что цепи волевого управления широко распространены в головном мозге, в лобных и теменных долях.Однако нейровычислительная основа воли, которая может включать как стохастические, так и детерминированные компоненты, остается активной темой исследований. Когнитивные модели указывают на решающую роль как мотивационных, так и инструментальных механизмов в волеизъявлении. Предыдущие исследовательские традиции, направленные на поиск единого нейронного центра человеческой воли, возможно, недооценивали распределенную, многокомпонентную природу воли. В самом деле, «классическим» парадигмам изучения самостоятельных действий, похоже, не хватает экологической обоснованности.Новые парадигмы, основанные на экологических самопроизвольных действиях, таких как уход из пятен, могут лучше отражать повседневную волю человека и уже определили потенциальные нейронные предшественники (Khalighinejad et al., 2017). Экспериментальная методология остается ключевой задачей для этой интригующей и важной области нейробиологических исследований.
Что такое воля? | SpringerLink
Альтернативный способ учета воли акцентирует внимание на процессе , а не на компонентах. В литературе можно выделить два сильно расходящихся взгляда на волевые процессы.Согласно восходящей точке зрения, произвольные действия — это просто результат колебания уровня нейронной активности в двигательной системе. Эта точка зрения отвергает концепции причинных триггеров или решений, предшествующих произвольным действиям. Вместо этого действия происходят, когда случайное блуждание нейронной активности пересекает некоторую точку невозврата или моторного порога. С этой точки зрения, наши добровольные действия происходят с нами, а не мы их вызываем. Например, Schurger et al. недавно утверждал, что потенциал готовности — это не причина произвольного действия, а просто след случайной нейронной активации, которая иногда приводит двигательную систему к порогу выхода.Сверху-вверх объяснение воли должно объяснить, почему нейронная активация колеблется. Одна из возможных причин — нейронный шум, присущий двигательной системе. Другой может быть специальная схема, реализующая компонент генерации, описанный выше. Счета снизу вверх должны либо признать, что добровольные действия не являются действительно добровольными, а просто случайными, либо должны давать дополнительный отчет, чтобы отличать волю от случайности. Одна из возможностей основана на форме «бесплатного отказа». Эта точка зрения допускает автоматическую генерацию импульсов действия, но предполагает, что форма нисходящего тормозящего контроля может остановить нежелательные импульсы от запуска двигателя.В качестве альтернативы, какой-то неопознанный в настоящее время механизм может регулировать пороговый уровень, при котором случайные нервные колебания запускают моторную мощность. С этой точки зрения, волеизъявление в первую очередь предполагает не выбор того, что делать, а установку уровня критерия для , когда и , произойдет ли это, . Интересно, что недавняя работа в области метапознания предполагает, что установка критериев играет очень общую роль в управлении сознательным опытом. Мы предполагаем, что аналогичные метакогнитивные процессы могут потенциально способствовать сознательному переживанию намерения и контроля, которое сопровождает некоторые произвольные действия.
Нисходящий анализ процессов произвольного действия знаком психологам и неврологам, интересующимся управляющими функциями. Классические когнитивные модели контролируемых процессов и контролирующего внимания могут быть легко преобразованы в модели произвольных действий. Большинство таких моделей начинаются с определенного стимула, который функционирует как вход для модели, тогда как произвольные действия «генерируются изнутри». В случае произвольного действия компонент вознаграждения и мотивации может быть заменен инструкцией или стимулом.Модели исполнительной функции обычно иерархичны и делают упор на надзорный контроль. Более того, они часто избегают заниматься проблемами сознания, хотя исполнительные процессы обычно сопровождаются сознательным опытом. По этим двум причинам нисходящие модели волевых процессов рискуют оказаться гомункулярными или даже дуалистическими. Ясно, что волеизъявление может включать в себя как восходящие, так и нисходящие процессы. Мы надеемся, что в будущих исследованиях в этой области будут все шире использоваться модели процессов.
Подводя итог, можно сказать, что воля становится зрелой как научная тема. По этим причинам мы собрали специальный выпуск, основанный на открытом конкурсе экспериментальных работ и серии приглашенных экспертов. Experimental Brain Research — идеальное место для этого снимка текущих исследований, поскольку он опубликовал многие из основных статей, которые обеспечили развитие этой области. Мы благодарны всем авторам, которые внесли свой вклад в их работу, особенно тем, кто работал над обзором литературы по волеизъявлению.Мы также хотим поблагодарить редакцию и продюсер, которые сделали этот процесс возможным.
Добровольные действия — серьезная наука
Добровольные действия — это тема, которая часто казалась находящейся на самом краю науки, почти недоступной для научных исследований. Я хотел бы поговорить о некоторых способах, которыми мы могли бы начать научное изучение этого действительно важного аспекта того, кто мы есть и нашей индивидуальной автономии.
Во-первых, нам нужно начать с определения произвольного действия или, я бы сказал, определения воли.Мы можем использовать слово «волеизъявление» для обозначения психического состояния и состояния мозга, которое позволяет нам совершать произвольные действия, но на самом деле довольно сложно дать хорошее определение произвольных действий. В повседневной жизни мы чувствуем, что знаем, что имеем в виду, потому что думаем, что можем делать то, что хотим, и можем решать, что мы делаем, и наши действия зависят от нас. Если мне захочется съесть пиццу, я просто пойду и съем ее, и это нормально, это было мое решение. Но когда мы пытаемся взглянуть на проблему с научной точки зрения, чтобы понять, что именно это означает, это становится намного сложнее.
Существуют разные традиции определения воли. Традиции в нейробиологии в некоторых отношениях довольно строги, но в других неудовлетворительны. В нейробиологии традиционно люди различают действия, которые являются реакциями или ответами на внешний стимул, и действиями, которые генерируются внутренне, т.е. Мое решение, что я просто пойду съесть пиццу, это зависит от меня, генерируется изнутри, это то, что я решил сделать, тогда как реакцией будет действие, которое запускается каким-то непосредственным очевидным прямым внешним стимулом. .Классическим примером реакции является рефлекс: если врач стучит по моему колену молотком по сухожилию и вызывает движение моей ноги, то это рефлекторная реакция, потому что кажется, что в действии нет ничего больше, чем было в действии. стимул.
Но многие наши действия кажутся не такими: кажется, что они выходят за рамки непосредственной информации о стимулах. Кажется, что что-то внутри меня добавляет информацию о том, что делать, куда идти, каким должно быть решение, и претворяет это в жизнь.Это интересно, потому что оно ставит волю и произвольное действие почти на противоположный конец традиции Павлова, которая склонна рассматривать все наши действия как реакцию на стимулы окружающей среды, но это неудовлетворительно, потому что в ней не говорится, что такое воля, а просто говорится о том, что Нет.
Так что очень сложно придумать ситуации, которые позволят нам проверить это качество «до меня» в лаборатории, и это был сложный момент в истории научного изучения воли. Эта область действительно развивалась в основном благодаря поиску новых способов измерения процессов в мозге, которые происходят, когда мы действительно принимаем решения, которые нам решать. У него не было такого большого успеха в попытках разработать или контролировать различные способы, которыми мы можем манипулировать ситуацией и заставлять людей принимать добровольные решения.В 1965 году Корнхубер и Дике во Фрайбурге в Германии смогли зарегистрировать потенциал, электрическую активность, поместив электроды на кожу головы.
Они обнаружили, что перед произвольным действием наблюдалось достоверное постепенное увеличение активности мозга, которое они назвали «потенциалом готовности» (или «Bereitschaftspotential», потому что они работали на немецком языке). Эта активность, казалось, исходила из лобных областей мозга, прямо перед моторной корой, которую мы фактически используем для движения, и казалось, что она постепенно наращивает электрический потенциал примерно за секунду до того, как человек совершит произвольное действие.
Инструкция, которую они дали своим участникам, заключалась в том, чтобы нажимать кнопку, когда вам захочется, не когда я вам скажу, а когда вы захотите. Это довольно странная инструкция, которую людям иногда бывает довольно трудно понять, но давайте представим, что они просто время от времени совершают действие без какого-либо стимула. Потенциал готовности кажется чем-то вроде накопления подготовки в мозгу, когда человек готовится, готовится, идет — и он нажимает кнопку.
Итак, теперь мы считаем, что у нас есть биомаркер, который может показать нам появление произвольного действия, но у нас не было очень хороших способов понять, почему этот биомаркер начинается, почему человек решает нажать кнопку сейчас, а не один или две или три секунды спустя. Недавно мы опубликовали статью, в которой попытались ответить на этот вопрос о причинах добровольных действий, используя несколько неожиданную задачу. В нашей задаче мы сказали людям, что они должны смотреть на экран и подождать, пока точки, которые они могут видеть на экране, не начнут двигаться влево или вправо.Если они перемещаются влево, нажмите левую кнопку; если они перемещаются вправо, нажмите правую кнопку. Но вам, возможно, придется подождать очень-очень долго, прежде чем точки начнут двигаться. Вы можете просто смотреть на экран в течение двух минут, ожидая, пока точки переместятся: это действительно скучно, и если вам надоест ждать, вы можете перейти к следующему испытанию, нажав одновременно левую и правую кнопки.
Важно то, что это действие по одновременному нажатию левой и правой кнопки не является реакцией на стимул: на экране нет движущихся точек, говорящих вам нажать левую или правую кнопку, решать вам. «Сейчас я нажму кнопку, потому что мне надоело ждать точек, я перейду к следующему испытанию».Вот почему действие, которое не управляется стимулом: это действие, которое является произвольным в классическом нейрофизиологическом смысле, потому что это не реакция на какой-либо стимул во внешнем мире, а действие, которое я совершаю, потому что хочу, потому что мне скучно. Немного парадоксально, что в этом эксперименте мы сводим свободную волю к скуке, но это согласуется с классическим определением, что некоторые наши действия запускаются стимулами, а некоторые из них генерируются внутренне.Если вы посмотрите, что происходит до того, как люди совершают эти действия, чтобы перейти к следующему испытанию, вы увидите классический потенциал готовности, вы увидите это постепенное увеличение электрической активности в лобных моторных областях мозга, которая накапливается перед действием. .
Но по-настоящему интересно, что мы обнаружили, что эта модель построения — это не просто надежное среднее значение, которое вы видите, когда смотрите на множество групп испытаний. Вы также можете посмотреть на изменчивость, последовательность, надежность мозговой активности, и по мере того, как произвольные действия становятся все ближе и ближе во времени, структура мозговой активности стабилизируется, сходится и начинает становиться все более и более последовательной.Таким образом, потенциал готовности — это не просто сигнал, который вы можете видеть в среднем, но это также похоже на шаблон, которого мозг пытается достичь, прежде чем вы совершите произвольное действие.
Кажется, это имеет отношение к интересному вопросу о том, являются ли наши произвольные действия чисто случайными или они действительно отражают некоторые внутренние характерные отличительные процессы в нашем мозгу. Мы все время совершаем действия, и, возможно, эти знаменитые добровольные действия, которые мы считаем столь важными для нашей свободной воли и для нашей индивидуальной автономии, вообще не контролируются, возможно, это просто спонтанные кусочки нейронного шума, которые мы время от времени производим.
Итак, если бы наши произвольные действия были просто шумом, можно было бы ожидать, что мозг будет делать всевозможные вещи до того, как действие произойдет, не было бы никакой закономерности, но наши данные показали, что до этого произвольного действия существует надежная конвергенция на стабильной рисунок мозга. Вы не просто видите потенциал готовности в среднем, вы видите, как мозг пытается создать стабильную модель потенциала готовности. Это наводит на мысль, что нашим добровольным действиям предшествует определенный предшественник или процесс.Наши произвольные действия не случайны: мы можем наблюдать появление нейронной активности в лобных областях мозга, когда есть внутренняя причина действовать (в нашем случае это довольно забавная причина: « Мне скучно, поэтому я собираюсь сделай так, чтобы я мог сделать что-нибудь еще, переходи к следующему испытанию »).
Но это означает, что мы можем говорить о воле с научной точки зрения, и мы можем говорить о произвольных действиях и лежащем в их основе умственном процессе воли как части нашей когнитивной онтологии. Это означает, что мы говорим о чем-то, есть вещь, процесс, который мозг на самом деле пытается реализовать, например, восприятие, память, эмоции.Я, возможно, менее скептически отношусь к волеизъявлению, чем многие нейробиологи: многие нейробиологи говорят, что у нас нет свободы воли, а волеизъявление вообще не существует, и мы не можем изучать это с научной точки зрения, поэтому давайте не будем об этом говорить. Это бихевиористская традиция, восходящая к Скиннеру. Но я думаю, что многие из наших действий относительно независимы от стимулирующей среды, в которой мы находимся. Вам сложно точно предсказать, что я собираюсь сделать или сказать дальше, даже если у вас есть полный доступ к среде, в которой мы говорим: теперь вы можете точно видеть, в какой среде я нахожусь.Эта непредсказуемость человеческих действий связана не только с случайностью, но и с тем фактом, что у каждого из нас есть причины для действий. Большинство из этих причин могут быть довольно простыми, это могут быть такие простые вещи, как удовлетворение основных потребностей (голод, жажда и скука), но это процессы в человеческом мозгу. Мы можем изучить основы их мозга и определить действия, которые происходят в мозгу людей, прежде чем они решат для себя, что делать.
Таким образом, я думаю, что будущие направления этого направления исследований состоят в том, чтобы продолжить попытки понять биомаркеры, процессы-предшественники в мозге, которые происходят до того, как мы начнем действовать, чтобы попытаться понять, соответствуют ли разные причины действия, разные мотивы действия разным. классы мозговой активности.Я привел пример скуки, но мы часто действуем по другим причинам: мы можем действовать только потому, что мы, например, хорошие люди, и мы хотим помочь другим. На чем это основано? Я хотел бы знать, потому что мы должны над этим работать.
Итак, наши правовые системы все зависят от понятия сознательной свободы воли, и я хотел бы знать, что это за вещь, каков процесс в нашем мозгу, который позволяет этому работать (или нет). Я не думаю, что действительно верю в сознательно свободный колодец, я не думаю, что мы хоть сколько-нибудь настолько свободны, как мы думаем, но я думаю, что мы можем осознавать свои действия. Я не думаю, что наш опыт наших действий — это просто иллюзия, и мне хотелось бы знать, как этот сознательный опыт связан с мозговыми механизмами контроля, потому что это очень важно для того, как работает все наше общество.
Станьте покровителем!
Профессор когнитивной неврологии, Университетский колледж Лондона
Расширение опыта добровольных действий посредством ассоциации
Значение
В повседневной жизни люди чувствуют, что контролируют свои добровольные действия и их результаты. Это «чувство свободы воли» может отражать жестко запрограммированные мозговые сигналы о воле или приобретаться путем повторяющейся ассоциации между целенаправленным действием и другим событием.Сопоставив произвольные действия одной руки с непроизвольными движениями другой руки, мы показали, что ключевые аспекты агентского опыта могут переходить от произвольных к непроизвольным движениям. Наши результаты объясняют, почему человек может полностью контролировать свои действия, даже если они выполняются автоматически, без сосредоточения сознательного внимания. Мы предполагаем, что чувство свободы действий зависит от относительно неспецифического метакогнитивного сигнала. Наши результаты могут помочь в приобретении произвольного контроля с помощью нейропротезирования и интерфейсов мозг-машина.
Аннотация
«Чувство свободы воли» относится к опыту, который связывает добровольные действия с их внешними результатами. Остается неясным, является ли этот вездесущий опыт жестко запрограммированным, возникающим из определенных сигналов в моторных системах мозга, или, скорее, зависит от ассоциативного обучения посредством повторяющегося взаимодействия произвольных движений и их результатов. Чтобы различать эти две модели, мы попросили участников запускать звуковой сигнал путем произвольного нажатия клавиш. Произвольное действие всегда было связано с непроизвольным движением другой руки.Затем мы проверили, может ли сочетание одного непроизвольного движения и тона достаточно для создания чувства свободы воли, даже если произвольное действие было опущено. Чувство свободы действий измерялось с помощью неявного маркера, основанного на восприятии времени, а именно на сдвиге воспринимаемого времени результата в сторону действия, которое его вызвало. В двух экспериментах многократное объединение непроизвольного движения с произвольным действием вызывало ключевые временные особенности действия, и теперь результат воспринимался как смещенный в сторону непроизвольного движения.Этот сдвиг требовал, чтобы непроизвольные движения были ранее связаны с произвольными действиями. Мы показываем, что некоторые ключевые аспекты свободы воли могут быть перенесены из добровольных действий в непроизвольные движения. Внутренний волевой сигнал необходим для первичного обретения действия, но при повторяющейся ассоциации непроизвольное движение само по себе приводит к некоторым ключевым временным характеристикам действия на последующий результат. Это открытие может объяснить, как люди могут развить стойкое чувство свободы воли в неестественных случаях, таких как интерфейсы мозг-машина.
В серии блестящих экспериментов Роджер Сперри переключил нервы для сгибания задней лапы крысы на нервы для разгибания. После этого, когда бы ни была повреждена нижняя часть ступни, крыса вытягивала ступню, а не сгибала ее. Крысы так и не научились поднимать лапу, и «не происходило адаптивного функционирования нервной системы» (1). Когда зрительные нервы саламандр были перерезаны и глазное яблоко повернулось на 180 °, саламандры на всю оставшуюся жизнь пилили вверх ногами (2). Эти эксперименты показали, что ключевые сенсомоторные цепи мозга в значительной степени запрограммированы и не поддаются модификации с помощью опыта.
«Чувство свободы воли» относится к способности контролировать свои действия и, через них, внешний мир. Чувство свободы воли является основополагающим для инструментальных и целенаправленных действий и является краеугольным камнем удивительной способности человека изменять свое физическое и социальное окружение (3). Однако остается неясным, как мозг производит этот особый и важный субъективный опыт. Некоторые недавние результаты связали чувство свободы воли с определенными подготовительными волевыми сигналами во фронтальной (4) и теменной (5) областях, которые затем запускают произвольные моторные команды, проходящие по «конечному общему пути» (6) первичной моторной коры.Важно отметить, что эти «волевые сигналы» генерировались задолго до совершения действия и результата и сильно коррелировали с субъективным намерением двигаться. Такие теории предполагают зашитое сперриовское объяснение человеческой воли.
Напротив, ассоциативные теории агентности отрицают особый статус внутренних волевых сигналов и вместо этого сосредотачиваются на взаимодействии действий и результатов. Например, в идеомоторных теориях повторяющаяся ассоциация действий и результатов означает, что со временем действия начинают представляться в первую очередь в терминах их ожидаемых результатов или целевых состояний.По той же ассоциации активация нейронного кода для целевого события затем может генерировать произвольное действие (7). Более сильные версии этой точки зрения предполагают, что люди просто делают вывод о своей собственной воле, наблюдая за сочетанием действия и результата. Нет прямого ментального доступа к внутренним процессам, которые вызывают наши действия, а переживания воли и свободы воли являются просто умозаключениями или даже иллюзиями (8).
Современные вычислительные модели управления двигателем, такие как модель компаратора (9, 10), также использовались для объяснения чувства свободы воли.Во время выполнения действия эфферентные сигналы из моторных областей сравниваются с предсказаниями о сенсорных последствиях действий, таких как обратная связь от движущейся конечности или какого-либо другого внешнего результата действия; эти сигналы и прогнозы содержат элементы как аппаратной, так и ассоциативной структуры. С одной стороны, чувство свободы воли обязательно может зависеть от запрограммированных эфферентных двигательных сигналов. С другой стороны, прогнозы, генерируемые этим сигналом, должны быть основаны на изучении внутренней модели на основе предыдущих ассоциаций между эфферентными сигналами и их сенсорными последствиями в соответствии с ассоциативной структурой.Остается неясным, в какой степени человеческое чувство свободы воли основано на таких зашитых сигналах или на усвоенных ассоциациях.
Эти модели позволяют по-разному предсказывать возможность перехода от добровольного действия к другому, сопутствующему событию. Психические свойства обычно передаются от репрезентации одного события к репрезентации другого, особенно в классическом обусловливании (11), но остается неясным, происходит ли это также и с чувством действия. Мы попросили участников вызвать звуковой сигнал, произвольно нажимая клавишу одной рукой.Произвольное действие всегда было связано с непроизвольным движением другой руки. Затем мы проверили, может ли сочетание одного непроизвольного движения и тона вызвать ощущение свободы воли по тону, даже если в настоящее время не было никакого произвольного действия. Теории, основанные на зашитых эфферентных сигналах, не предсказывают в этом состоянии никакого чувства свободы воли, поскольку предполагаемый внутренний волевой сигнал для собственных произвольных действий по определению отсутствует для непроизвольных движений. Напротив, теории ассоциативного обучения предсказывают, что повторное совмещение произвольного и непроизвольного движения может привести к ассоциативному переносу, так что непроизвольные движения могут, по ассоциации, прийти к тому же чувству деятельности, которое характеризует произвольные движения.
Таким образом, мы разработали два эксперимента между участниками. Тридцать шесть участников были набраны для первого эксперимента и были случайным образом распределены в экспериментальную и контрольную группы (рис. 1). В экспериментальной группе произвольные действия по нажатию клавиш правой рукой в произвольном темпе вызывали немедленное и физически подобное непроизвольное нажатие клавиш левой рукой, выполняемое роботизированной рукой (Phantom Premium, 3D Systems). Эти движения сопровождались тональным сигналом через 250 мс в рабочем состоянии.Таким образом, участники могли научиться ассоциировать произвольное действие, непроизвольное движение и тон. Такие «обучающие» испытания чередовались с «тестовыми» испытаниями, в которых содержались только непроизвольные движения с последующими звуками, а не произвольные действия. Чувство свободы действий по тону измерялось неявным маркером, основанным на восприятии времени. Участники оценивали время сигнала с помощью вращающегося дисплея часов. Сдвиг воспринимаемого времени тона в сторону предыдущего действия — установленный имплицитный маркер действия.Этот сдвиг сравнивается с базовым условием, содержащим только тон и никаких действий. Важно отметить, что непроизвольных движений недостаточно, чтобы вызвать перцепционные сдвиги тона, и возникает необходимость в волевом сигнале (12⇓ – 14). Другая контрольная группа участников также оценивала время тона после непроизвольного движения, но никогда не испытывала никакой связи между непроизвольным и произвольным движением. Кинематика движений обеих рук контролировалась в режиме онлайн с помощью акселерометров.
Рис. 1.( A ) Хронология экспериментального испытания. В обучающих испытаниях ( Левая, зеленая рамка) участникам было предложено нажимать клавишу ввода на клавиатуре перед ними указательным пальцем правой руки в любое время по их собственному выбору. Это действие было сопряжено с непроизвольным нажатием клавиши ( Left control key), вызванным нажатием руки робота на левый указательный палец. В оперантных блоках каждое нажатие клавиши сопровождалось звуковым сигналом (1000 Гц) через 250 мс.В конце испытания участники сообщали предполагаемое время звукового сигнала. Полное объяснение см. В «Материалы и методы» . ( B ) В экспериментальной группе сеанс начинался с базового блока. Затем последовал оперантный блок. Произвольные действия одной руки сочетались с непроизвольными движениями другой руки с последующим звуковым сигналом 250 мс. После начальной фазы обучения из 30 испытаний, дальнейшие обучающие испытания чередовались с тестовыми испытаниями ( A , Правый красный прямоугольник), на которых непроизвольные движения сопровождались звуковыми сигналами, но никаких произвольных действий не происходило.Сеанс завершился выполнением следующего блока базовой линии. ( C ) Группа контрольных участников придерживалась того же плана, что и экспериментальная группа, но их непроизвольные движения никогда не были связаны с произвольными действиями. В обеих группах для анализа использовались данные тестовых испытаний (выделенные красным жирным шрифтом). Соответствующий номер испытания указан над каждым окном. Для Exp. 2, движения, вызванные роботом, были заменены подергиваниями, вызванными TMS.
Exp. 2 использовали тот же дизайн, но вызывали непроизвольные движения с помощью неинвазивной стимуляции мозга.Тридцать шесть участников были набраны и случайным образом распределены в экспериментальную и контрольную группы. Самостоятельные произвольные действия одной руки теперь сочетались с непроизвольными подергиваниями другой руки, вызванными транскраниальной магнитной стимуляцией (ТМС) над первичной моторной корой. Эти обучающие испытания снова чередовались с тестовыми испытаниями, содержащими только непроизвольные подергивания, вызванные ТМС, с последующими тонами. Моторно-вызванные потенциалы регистрировались с первого тыльного межкостного сустава левой руки. Контрольная группа также оценивала время тона после непроизвольного подергивания, но они никогда не испытывали никакой связи между подергиванием и какими-либо произвольными действиями.
Если чувство свободы воли зависит от зашитого эфферентного сигнала от произвольной двигательной системы, никакое ассоциативное обучение не должно быть в состоянии вызвать ключевые временные особенности опыта агентности для непроизвольных движений, сопровождаемых звуками, потому что необходимый волевой сигнал отсутствует в этот случай. И наоборот, если чувство свободы воли основано на ассоциативном обучении и если такие ассоциации могут передаваться от волевых сигналов к другим событиям, повторяющаяся ассоциация между произвольным действием и непроизвольным движением должна быть достаточной, чтобы поддерживать некоторые ключевые временные особенности опыта агентности по срабатывающему тону. непроизвольным движением.
Результаты
Exp. 1: Непроизвольное движение, вызванное роботизированной рукой.
Тридцать шесть участников были случайным образом распределены в экспериментальную группу ( n = 18) или контрольную группу ( n = 18). Данные четырех участников были потеряны из-за технических ошибок, в каждой группе осталось по 16 участников. Из предыдущих данных мы уже знали, что воспринимаемое время тона смещается в сторону предыдущего произвольного действия, но не непроизвольного движения (12).Удивительно, но в экспериментальной группе мы также обнаружили перцепционный сдвиг воспринимаемого времени тона в сторону непроизвольных движений в чередующихся тестовых пробах, происходящих между действительно произвольными действиями [одна выборка, t (15) = -4,18, P <0,01, 95% доверительный интервал (ДИ) (-200, -65)]. В контрольной группе, которая никогда не испытывала ассоциации между произвольными действиями и непроизвольными движениями, воспринимаемое время звукового сигнала не сдвигалось в сторону предыдущего движения [одна выборка, t (15) = -1.46, P = 0,17, 95% ДИ (-89, 17)]. Важно отметить, что связывание тона было значительно сильнее в тестовых испытаниях экспериментальной группы по сравнению с контрольной группой [ t (30) = -2,40, P = 0,02, d = 0,85, 95% ДИ (-179 , −14)] (рис. 2, рис. S1 и S2 и таблица S1).
Рис. 2.Связывание тона в тестовых испытаниях Exps. 1 и 2. Пунктирная линия указывает время восприятия тона в исходных условиях. Эффекты привязки отображаются в масштабе, а значения указаны в миллисекундах.Различия в базовых значениях между сеансами были удалены для отображения. На рис. S1 показаны планки ошибок, а на рис. S2 — данные по отдельным участникам.
Рис. S1.Воспринимаемое время тона (ошибка суждения в миллисекундах) показано в исходных условиях, когда не происходит ни действия, ни непроизвольного движения, а также в испытаниях теста непроизвольных движений для контрольной и экспериментальной групп. Разница между тестами базовой линии и движения — это оценка сдвига воспринимаемого времени тона из-за предшествующего движения (серые полосы).Этот эффект «привязки тона» служит неявным маркером чувства свободы воли. Обратите внимание на перевернутую ось y . Планки погрешностей показывают SEM. Среднее значение (и стандартное отклонение для всех участников) для всех групп и экспериментов представлено в таблице под рисунком.
Рис. S2.Привязка тона в Exp. 1 ( A ) и Exp. 2 ( B ) для одиночных участников в опытной и контрольной группах.
Таблица S1.Средние ошибки суждения для всех условий и групп в Exp. 1
Наконец, чтобы подтвердить, что разница в базовых блоках не повлияла на наблюдаемый эффект, были сопоставлены ошибки суждения из базовых блоков.Не наблюдалось существенной разницы между экспериментальной и контрольной группами [ t (30) = -0,03, P = 0,97, d = 0,01, 95% ДИ (-44, 43)].
Exp. 2. Вынужденное движение, вызванное ТМС.
Exp. 2 была направлена на то, чтобы повторить первый эксперимент и изучить любые потенциальные различия в центральном и периферийном путях индукции пассивного движения. Тридцать шесть участников были случайным образом распределены в экспериментальную группу ( n = 18) или контрольную группу ( n = 18).Данные двух участников были потеряны из-за технических ошибок, в результате осталось 17 участников в группе. Мы повторили основные выводы Exp. 1. В экспериментальной группе связывание пассивных движений с произвольными действиями другой руки привело к перцепционному сдвигу результатов в сторону пассивных движений, вызванных ТМС [одна выборка, t (16) = −3,27, P <0,01 , 95% ДИ (-133, -28)]. В контрольной группе не наблюдалось связывания тона [один образец, t (16) = -0,31, P = 0.76, 95% ДИ (-67, 50)]. Прямое сравнение двух групп показало четкую тенденцию к более сильному связыванию в тестовых испытаниях в экспериментальной группе по сравнению с контрольной группой, хотя и с меньшей величиной эффекта, чем в Exp. 1 [ t (32) = -1,96, P = 0,06, d = 0,67, 95% ДИ (-147, 3)] (рис. 2, рис. S1 и S2, и таблица S2).
Таблица S2.Средние ошибки суждения для всех условий и групп в Exp. 2
Наконец, чтобы подтвердить, что разница в базовых блоках не влияет на наблюдаемый эффект, сравнивали ошибки суждения из базовых блоков.Не наблюдалось значительной разницы между экспериментальной и контрольной группами [ t (32) = 0,04, P = 0,97, d = 0,01, 95% ДИ (-48, 50)].
Эксп. 1 и 2.
Чтобы исследовать общность эффекта в разных экспериментах, мы выполнили 2 × 2 × 2 ANOVA с внутрисубъектным фактором условий (исходный уровень или оперант), межсубъектным фактором эксперимента (Опыт 1 vs. Exp. 2), и межсубъектный фактор группы (экспериментальный vs.контроль). Значимое взаимодействие между условием и группой [ F (1, 62) = 9,54, P = 0,003, η 2 = 0,13] резюмировало предыдущие результаты. Апостериорный анализ показал, что разница в воспринимаемом времени звукового сигнала между двумя группами лежит в оперантном состоянии [ t (64) = -2,54, P = 0,01, d = 0,63, 95% ДИ (- 150, −18)], а не базовой линии [ t (64) = 0,01, P = 0,99, d <0.01, 95% ДИ (-32, 32)]. Не было значимого основного эффекта эксперимента [ F (1, 62) = 2,67, P = 0,11, η 2 = 0,04]. Важно отметить отсутствие взаимодействия между условием и экспериментом [ F (1, 62) = 2,12, P = 0,15, η 2 = 0,03], группой и экспериментом [ F (1, 62) = 0,10, P = 0,75, η 2 <0,01] или условие, эксперимент и группа [ F (1, 62) = 0,20, P = 0.66, η 2 <0,01]. Это открытие предполагает, что наблюдаемый эффект является общим явлением, независимо от метода, используемого для стимулирования пассивного движения (рис. 2 и рис. S1).
Обсуждение
«Преднамеренное связывание» относится к воспринимаемому сжатию интервала между произвольными действиями и их сенсорными последствиями. В частности, участники достоверно воспринимают сенсорные последствия своих произвольных действий как происходящие раньше во времени по сравнению с исходным состоянием, когда то же событие происходит без произвольного действия.Важно отметить, что непроизвольные движения, как сообщается, не вызывают такого же связывания тонов, как после произвольных действий, но на самом деле вызывают временное отталкивание (12).
Здесь мы показали в двух отдельных экспериментах, что многократное объединение непроизвольного движения с произвольным действием может привести к намеренному связыванию по отношению к непроизвольному движению. Мы использовали привязку тона как неявный маркер чувства свободы воли. В частности, сочетание произвольно-непроизвольного сочетания приводило к привязке тона в тестовых испытаниях непроизвольных движений, в которых произвольное действие отсутствовало.Это приобретение ключевых временных характеристик агентства для непроизвольных движений не происходило в контрольной группе, которая никогда не совершала произвольных действий. Альтернативные объяснения, основанные на разнице в амплитуде вызванных TMS подергиваний между группами или повышенном внимании в группе произвольных действий, не могли объяснить структуру результатов, наблюдаемых в наших данных ( SI, результаты и рис. S3 и S4). Таким образом, произвольные действия необходимы для возникновения чувства свободы воли. Однако, как только присутствует произвольный сигнал, он может быть мысленно связан с другими событиями и распространяться, создавая характерную особенность намеренного связывания воли, но теперь по отношению к другим движениям.Таким образом, наши результаты предполагают, что некоторые ключевые временные особенности опыта агентности могут быть перенесены путем ассоциации с действительно произвольных действий на движения, которые на самом деле являются непроизвольными и чисто пассивными.
Рис. S3.MEP в экспериментальной и контрольной группах представлены отдельно для обучающих и тестовых испытаний. Никаких значительных эффектов не наблюдалось. Планки погрешностей показывают SEM.
Рис. S4.стандартное отклонение ошибки определения тона по испытаниям. Среднее значение SD по всем испытаниям показано отдельно для исходных испытаний и испытаний на непроизвольные движения, а также для экспериментальных и контрольных групп Exp.1 ( A ) и Exp. 2 ( B ). Все значения указаны в миллисекундах. Планки погрешностей показывают SE для среднего значения участников.
Модель пути привлечения агентства.
В повседневной жизни мы воспринимаем наши добровольные действия как вызванные нашим намерением добиться определенного результата. Эти произвольные действия часто связаны с двумя конкретными переживаниями: переживание воли отражает инициирование и контроль произвольного действия и, возможно, предсказание результата.Напротив, опыт свободы воли основан на приписывании фактического результата собственному инициирующему действию (15) (рис. 3 A ). В нашем эксперименте мы перепрограммировали переживания, связанные с произвольными действиями, заставляя участников выполнять два движения одновременно: одно произвольное, а другое непроизвольное (во время обучающих испытаний). Таким образом, намерение инициировать произвольное действие было связано с двумя движениями, по одному на каждой руке (рис. 3 B ). Классическое намеренное связывание предсказывает, что опыт свободы воли возникает тогда, когда существует прямая связь между движением и его результатом (путь 2 на рис.3 C ), а также прямую связь между движением и намерением, которое ему предшествует (путь 1 на рис. 3 C ). Необходимость пути 1 ясна из предыдущих результатов (12, 14), показывающих, что намеренное связывание не происходит для непроизвольных движений.
Рис. 3.Возможный механизм агентского перевода. ( A ) Добровольные действия часто связаны с субъективным переживанием воли и свободы воли. ( B ) В нашей экспериментальной группе мы изменили эту ассоциацию так, чтобы намерение участников вызывало два движения: одно произвольное, а другое — непроизвольное.( C ) Сочетание произвольных и непроизвольных движений приводит к ключевым временным характеристикам деятельности, которые возникают, когда за непроизвольными движениями следуют результаты (путь 3). Этот опыт, однако, сильно зависел от своей предыдущей связи с намерением, которое предшествует произвольному действию (путь 1). ( D ) Это говорит о том, что, когда присутствует произвольный сигнал, он может быть мысленно связан с другими событиями и распространяться, чтобы управлять ключевыми временными особенностями деятельности по отношению к другим движениям.
В нашей экспериментальной группе еще один путь (путь 3 на рис. 3 C ), аналогичный пути 2, также существует между непроизвольным движением и результатом. Данные нашей экспериментальной группы показывают, что этот путь может порождать некоторые ключевые временные характеристики агентности, такие как намеренное связывание. Важно отметить, что сравнение с контрольной группой показывает, что функционирование пути 3 сильно зависит от его предыдущей связи с внутренними волевыми сигналами (путь 1 на рис. 3 C ). В контрольной группе непроизвольные движения никогда не сочетались с произвольными действиями, и непроизвольные движения никогда не демонстрировали ключевую временную связь с результатами.Это открытие предполагает, что один волевой сигнал может управлять несколькими отношениями действие-результат. В результате могут возникнуть некоторые ключевые временные особенности агентности для движений, которые просто коррелируют с намерением, но не вызваны им напрямую. Это открытие, в свою очередь, предполагает, что отношения между намерением и чувством действия не совпадают точно и не являются эффекторно-специфическими (Fig. 3 D ).
Можно ли ошибиться в отношении фактов нашего собственного агентства?
Явные меры воздействия подвержены ряду когнитивных предубеждений и очень чувствительны к требованиям задачи.Поэтому мы сознательно выбрали неявную меру чувства свободы воли, основанную на восприятии времени. Synofzik et al. (16) предположили, что чувство свободы воли включает два разных уровня: неявное «чувство свободы воли» и явное «суждение об агентстве». Исходя из этой точки зрения, чувство свободы неявно создается сенсомоторными сигналами низкого уровня. В том редком случае, когда нужно явно судить о собственной свободе воли, это низкое чувство свободы воли служит основным доказательством для вынесения суждения. Однако социальные контекстные подсказки и другие априорные факторы могут искажать такие суждения.Задача намеренного связывания фокусируется на неконцептуальном чувстве свободы воли. Мы не получили явных суждений об агентстве в этой задаче. В результате мы не можем знать, возникли ли непроизвольные движения экспериментальной группы как «Я сделал это», но мы полагаем, что это не так.
У здоровых взрослых добровольные и непроизвольные движения вызывают совершенно разные переживания (17), и наше краткое обучение вряд ли могло подавить эту разницу. Действительно, большинство систем права основаны на «условии добровольного действия», которое жестко предполагает отчетливое субъективное переживание произвольного действия (18).В частности, выбор и подготовка к действию в лобных моторных областях, по-видимому, необходимы для полноценного опыта произвольного контроля (19). Тем не менее, наши результаты показывают, что некоторые ключевые особенности чувства свободы воли могут быть перенесены с произвольных движений на непроизвольные при соответствующем ассоциативном обучении. Ощущение тона после непроизвольного движения приобрело некоторые временные характеристики свободы воли, но это не означает, что участники будут судить себя авторами тона.Здесь мы использовали неявные меры, чтобы показать, что одна ключевая особенность произвольного действия, а именно важная «целенаправленная» или «идеомоторная» особенность, благодаря которой опыт действия приводит к ожиданию результатов, может переходить в непроизвольные движения. Интересно, что пациенты с психозом могут иметь обманчивый опыт собственных действий, которые часто связаны с ложными срабатываниями, такими как сообщение о добровольном контроле над внешними событиями, не связанными с их собственными действиями, такими как изменение светофора или новостные события.
Наши результаты также можно интерпретировать, используя активную структуру вывода (20). Здесь намерения — это абстрактные предсказания о вероятных результатах, которые оптимально сочетаются с байесовскими данными о результатах, когда они становятся доступными. Преднамеренное связывание моделируется как оптимальная по Байесу интеграция действия и результата (21). Таким образом, сильная привязка тона может возникнуть, потому что преднамеренные действия обеспечивают высокую точность для оценки результатов. Мы обнаружили, что соединение второго события — в данном случае непроизвольного движения — с высокоточным преднамеренным предшествующим действием приводит к тому, что это событие оказывает такое же влияние на восприятие результата, как и исходное намеренное действие.Таким образом, структурирующие эффекты произвольного действия на восприятие результата могут не отражать какое-то уникальное эмпирическое качество, характерное для воли (однако, см. Ссылку 22), а просто то, что намеренные действия обычно служат в качестве высокоточных априорных значений для их результатов.
Специфика внутренних волевых сигналов, лежащих в основе приобретения агентства.
Мы заключаем, что внутренний волевой сигнал необходим для приобретения чувства свободы воли. Однако после повторной ассоциации волевой сигнал не требуется для последующего выражения ключевых временных характеристик действия, таких как намеренное связывание.Более того, предполагаемый волевой сигнал не очень специфичен в отношении того, какие агентские отношения устанавливаются. В нашем случае волевые сигналы, управляющие правой рукой, приводят к намеренному связыванию непроизвольных движений левой руки. Таким образом, ряд сочетаний движение / результат может быть включен в результате сотрудничества с намерением. Намерения действительно структурируют последующий субъективный опыт, но с помощью свободной подгонки, а не точного предсказания конкретных мышечных движений. Предыдущие исследования показали, что чувство свободы воли сильно зависит от времени, поскольку намерения, действия и результаты должны следовать предсказуемой временной последовательности (19, 23).Однако содержание намерения, действия и результата можно произвольно комбинировать без ущерба для опыта свободы воли. Наш результат предполагает, что волевые сигналы обладают интересным свойством высокой «латентной ассоциативности»: они потенцируют развитие любых оперантных отношений, с которыми они взаимодействуют. Этот вывод согласуется с демонстрацией Скиннера, что животные предполагают причинную связь между действием и подкрепляющим стимулом, даже если эта связь на самом деле является случайной корреляцией (24).
В нашем случае путь между волей и действием не зависит от эффекторов, но не зависит от эффекторов. В частности, наш дизайн включал произвольные действия и непроизвольные движения, назначенные разным рукам. Таким образом, наши результаты предполагают, что вклад внутренних волевых сигналов в чувство свободы воли является биополушарным, а не специфическим для каждого полушария. Исследования на грызунах показали, что мыши легко учатся управлять роботом, когда для управления динамикой робота используется произвольная активность моторной коры.Освоение таких преднамеренных нейропротезных навыков зависит от кортикостриатальной пластичности (25). Наши результаты аналогичным образом показывают, что связывание формирования намерения с результатом приводит к формированию некоторых ключевых временных характеристик действия, даже когда средства, которые опосредуют намерение и результат, являются искусственными, и даже после того, как исходный волевой сигнал отброшен. Эти результаты могут объяснить, как люди могут развить стойкое и успешное чувство свободы воли в случаях неестественного движения, такого как интерфейсы мозг-машина (26).
Самостоятельное обучение.
Наш эксперимент показывает, что сочетание трех условий может быть достаточным для чувства свободы воли. Во-первых, должен присутствовать внутренний волевой сигнал, обеспечивающий общий метакогнитивный опыт намеренного действия. Во-вторых, должно происходить какое-то движение тела. В-третьих, должен произойти какой-то внешний результат действия. Мы также показали, что никакой конкретной связи между метакогнитивным волевым сигналом и движением тела не требуется. В частности, волевой сигнал не обязательно должен присутствовать одновременно с движением тела и даже относиться к одному и тому же эффектору.Таким образом, внутренний произвольный сигнал не обязательно должен иметь проводное соединение с системой вывода двигателя, как это предлагает Сперри. В нашем эксперименте было достаточно того, что волевой сигнал и движение тела ранее были связаны.
Этот образец результатов отражает две фундаментальные особенности произвольных действий человека, которые мы называем «автоматизмом» и «гибкостью». Автоматичность относится к тому, как действия, которые изначально требуют сосредоточенного внимания, такие как вождение автомобиля или приготовление суфле, становятся все более плавными с повторением.Меняется и субъективное восприятие действия. Действие становится менее важным в сознательном опыте и вместо этого обеспечивает фоновое «гудение» осознания (16). Тем не менее, результаты по-прежнему полностью приписываются собственному агентству. Наши результаты показывают аналогичное сохранение ключевых временных характеристик опыта агентности, даже когда наш экспериментальный план намеренно уменьшал и устранял преднамеренный контроль над результатом. Таким образом, наше исследование может прояснить поразительный парадокс человеческой деятельности: а именно, что человек может полностью контролировать умелое действие, такое как езда на велосипеде, и иметь четкое чувство свободы воли, но при этом иметь лишь слабый сознательный опыт действия сам.
Гибкость относится к способности людей и животных достигать контроля над целевыми состояниями с использованием сложных и разнообразных средств (27). Возможно, это способствует удивительному мастерству человека в разработке и использовании технологий. Классическая концепция моторной эквивалентности Хебба (28) предполагает, что когнитивные системы обычно не заботятся о том, достигается ли цель с помощью одного эффектора или другого; все движения, которые достигают цели, фактически эквивалентны.
Этот перенос ключевых временных характеристик опыта агентности от намеренных действий к другим движениям напоминает о том, как возникает чувство свободы воли в человеческом развитии.Человеческие младенцы, по-видимому, действуют беспорядочно, с небольшой преднамеренностью и целеустремленностью по сравнению со здоровыми взрослыми. В раннем возрасте младенцы могут постепенно усвоить точное соответствие между различными намерениями, результирующими движениями тела и внешними последствиями. Таким образом, младенцы в конечном итоге приобретают способность перемещать определенный эффектор, достигая контроля над своим телом и, таким образом, над окружающей средой. Наши результаты показывают, что способность формировать новые ассоциации намерение-движение-результат, по-видимому, сохраняется и, что важно, может быть распространена на непроизвольные движения, даже если намеренное действие больше не присутствует.В связи с этим было показано, что дети младшего возраста склонны путать задуманное со случайным исходом (29–31).
Наши эксперименты показывают, что для первоначального обретения и появления чувственной деятельности необходим фиксированный внутренний волевой сигнал. Важно отметить, что этот зашитый сигнал является скорее когнитивным, чем моторным, потому что он не связан с каким-либо конкретным выходным эффектором. В то же время ассоциативные механизмы сильно способствуют выражению чувства свободы воли.Наличие внутренних волевых сигналов во время обучения (путь 1 на рис. 3 C ) необходимо для индукции, хотя и не является выражением ключевых временных характеристик опыта как для прямого произвольного действия (путь 2 на рис. 3, C ), а также для связанных непроизвольных движений (путь 3 на рис. 3 C ).
Витгенштейн (17), как известно, спросил: «Что останется, если я вычту тот факт, что моя рука поднимается вверх, из того факта, что я поднимаю руку?» Чувство свободы воли — частичный ответ на этот вопрос.Однако даже простые произвольные действия вызывают широко распространенные и автоматические непроизвольные элементы. Например, добровольное поднятие правой руки требует упреждающей компенсации в контралатеральных мышцах (32, 33). Таким образом, произвольное перемещение одного эффектора обычно приводит к непроизвольным (или, по крайней мере, менее произвольным) изменениям где-то еще, как в нашей экспериментальной группе. Важно отметить, что люди обычно не удивляются и даже не осознают эти непроизвольные приспособления, хотя, по-видимому, они сразу же осознают сопоставимое пассивное смещение тех же частей тела.Таким образом, непроизвольные побочные эффекты произвольных действий становятся частью интегрированного опыта действия (16). Распределенный, интегрированный характер моторного контроля обеспечивает очень частую связь между произвольными действиями и непроизвольными движениями. Мы предполагаем, что этот факт лежит в основе нашего открытия расширяемого чувства свободы воли.
В заключение мы предполагаем, что некоторые ключевые временные аспекты опыта действия, а именно перцептивное ожидание результата действия, могут быть перенесены из произвольных действий в непроизвольные движения.Такой перенос следует за многократным совпадением внутреннего волевого сигнала как с непроизвольным движением тела, так и с сенсорным результатом. Важно отметить, что ассоциация с внутренним волевым сигналом, по-видимому, необходима для первоначального установления ключевых временных характеристик действия по отношению к непроизвольному движению, но не является необходимой для его последующего выражения. Таким образом, процесс передачи напоминает развитие стойкого чувства свободы воли, которое возникает во время обучения навыкам, когда управление действиями переходит от целенаправленного и требующего усилий к автоматическому.Интересно, что непроизвольное движение, которое становится ассоциированным, не обязательно должно точно соответствовать намерению, что позволяет предположить, что метакогнитивные сигналы, поддерживающие приобретение агентства, относительно неспецифичны. Высокая скрытая ассоциативность этих сигналов может отражать распределенный характер моторного контроля. Недавние успехи в приобретении произвольного контроля с использованием нейропротезирования и интерфейсов мозг-машина свидетельствуют о латентной ассоциативности человеческого чувства свободы воли.
Материалы и методы
По прибытии участники прочитали информационный лист и дали письменное информированное согласие.В Exp. 1, указательный палец левой руки участников был прикреплен к дистальному концу руки робота и помещен на левую кнопку управления. Правый указательный палец был помещен на клавишу ввода. Участникам была объяснена задача преднамеренного связывания, и они были ознакомлены с пассивными движениями, вызываемыми роботизированной рукой. Два акселерометра были установлены на левом и правом указательных пальцах, и участников попросили надеть наушники (Sennheiser). Эксперимент начался с базового блока (15 испытаний).В этом блоке участникам было предложено смотреть на вращающиеся часы, но не нажимать никаких клавиш. В каждом испытании воспроизводился звуковой сигнал, и участники оценивали положение стрелки часов во время звукового сигнала. За этим блоком следовал оперантный блок, в котором тональный сигнал всегда вызывался нажатием клавиш участниками в момент по их собственному выбору, 250 мс спустя. Как и в предыдущем блоке, участников попросили оценить положение стрелки часов во время сигнала. В экспериментальной группе в первых 30 попытках оперантного блока произвольные нажатия клавиш правой рукой сочетались с непроизвольными нажатиями клавиш левой рукой.За этими обучающими испытаниями последовало 30 тестовых испытаний, в которых на экране появлялась команда, в которой участникам предлагалось не нажимать произвольно клавиши правой рукой. Между тем, в случайное время участники пассивно нажимали клавиши левой рукой. Как и в предыдущих испытаниях, участники оценивали время звука, следующего за нажатием клавиши. Эти тестовые испытания чередовались с еще 30 учебными испытаниями. Таким образом, каждый оперантный блок состоял из 60 обучающих и 30 тестовых испытаний.В контрольной группе участники никогда не совершали никаких добровольных действий; Таким образом, их учебные испытания состояли только из пассивного нажатия клавиш левой рукой. В обеих группах эксперимент завершился выполнением еще одного базового блока.
Exp. 2 следовала тем же принципам, что и в Exp. 1 со следующими отличиями: участников просили положить левую руку на стол рядом с клавиатурой. Движения левого указательного пальца, вызванные роботизированной рукой, были заменены подергиваниями, вызванными ТМС.Катушка TMS была оптимально расположена у каждого субъекта, чтобы производить непроизвольное движение указательного пальца левой руки, сводя к минимуму сокращение более проксимальных мышц и мышц, активирующих другие суставы. Наушники заменили на динамики. Акселерометры были заменены поверхностными электродами для электромиографии. Как и в предыдущем эксперименте, участники оценивали время звукового сигнала в трех отдельных блоках.
Ошибка суждения была рассчитана путем измерения разницы между оцененным временем на часах и фактическим временем.Затем для каждого блока рассчитывалась усредненная ошибка суждения по испытаниям. «Привязка тона» была определена как разница между ошибкой суждения в операнте и базовым условием. Отрицательное значение привязки тона представляет перцепционный сдвиг результата в сторону его действия. Для анализа использовались только данные по связыванию тона из тестовых испытаний.
Схема и процедура эксперимента были одобрены Комитетом по этике исследований Лондонского университетского колледжа и соответствовали принципам Хельсинкской декларации.Транскраниальная магнитная стимуляция соответствовала установленным процедурам безопасности (34).
SI Материалы и методы
Участники.
В общей сложности 72 здоровых добровольца в возрасте от 18 до 35 лет были набраны из пула данных по предметам Института когнитивной нейробиологии для проведения отдельных экспериментов. Все участники были правши; имел нормальное или скорректированное до нормального зрение; не имели в анамнезе или в семейном анамнезе приступов, эпилепсии или каких-либо неврологических или психических расстройств; и не имел никаких металлических или электронных предметов в голове.Участники подтвердили, что они не участвовали в экспериментах по стимуляции мозга в течение последних 48 часов и не употребляли алкоголь в течение последних 24 часов. За участие в каждой сессии эксперимента участникам выплачивалась утвержденная учреждением сумма.
Преднамеренная привязка.
Мы использовали парадигму намеренного связывания как неявную меру действия. Задача была основана на предыдущих исследованиях (12) и была запрограммирована в LabVIEW 2012 (National Instruments). Участники видели вращающуюся стрелку часов на экране компьютера, который находился в 60 см перед участниками в тихой комнате.Первоначальное положение часов было случайным. Вращение часов было инициировано участниками, нажимающими клавишу возврата на клавиатуре. Каждый полный оборот длился 2560 мс. Участникам было предложено смотреть в центр часов. В зависимости от испытания они производили произвольное нажатие клавиши, нажимая клавишу ввода правым указательным пальцем, или делали непроизвольное нажатие клавиши, нажимая левую управляющую клавишу левым указательным пальцем (Опыт 1). Участники сами выбирали, когда совершить добровольные действия.После каждого нажатия клавиши стрелка часов останавливалась в случайном месте, участники оценивали время в соответствии с условиями. Каждая экспериментальная сессия состояла из двух условий, представленных в отдельных блоках. В начале каждого блока на экране отображались краткие инструкции для соответствующего условия. В исходных условиях участникам было предложено смотреть на часы, но не нажимать никаких клавиш. Пока часы вращались, чистый тон (1000 Гц, длительность 100 мс) воспроизводился через наушники (или громкоговоритель в эксперименте TMS) через 1750–4000 мс (произвольно) после начала испытания.Затем участников попросили оценить положение стрелки часов во время сигнала. В оперантном состоянии участники нажимали клавишу по своему выбору или совершали непроизвольное движение (в зависимости от испытания). Каждое нажатие клавиши (или движение) производило тональный сигнал через 250 мс. Участники должны были оценить положение стрелки часов во время сигнала. Исходные условия были проверены в двух отдельных блоках по 15 испытаний в начале и в конце эксперимента. Состояние операнта было проверено в одном блоке из 90 испытаний между двумя базовыми блоками.
Тактильное устройство.
Для Exp. 1, тактильное устройство Phantom Premium 1.5 (3D Systems) использовалось для индукции непроизвольных движений указательным пальцем левой руки каждого участника. Это высокоточное устройство имеет три степени свободы и обеспечивает диапазон движений, приблизительно равный движению руки, поворачивающейся в локте. Дистальная фаланга указательного пальца левой руки участника была прикреплена к дистальному концу устройства. Matlab 2014 (MathWorks) использовался для связи с устройством. Для создания естественного пассивного нажатия клавиш в пальце использовались следующие характеристики: Направление усилия = X : 0/ Y : -1 / Z : 0, амплитуда усилия = 0.7 Н, продолжительность движения вниз = 200 мс (30 мс до конуса), продолжительность движения вверх = 200 мс (30 мс до конуса). Чтобы заблокировать шум устройства во время индукции силы, основной корпус был защищен звукоизоляцией, и только рычаг оставался снаружи через небольшое отверстие. Чтобы контролировать сходство движений пальцев, на левом и правом указательных пальцах участников были установлены два акселерометра. Кинематику движения контролировал экспериментатор.Мы измерили точный временной интервал между началом произвольного действия и непроизвольным движением в обучающих испытаниях, используя данные с акселерометров, помещенных на указательные пальцы левой и правой руки. Анализ 10 испытаний, выбранных случайным образом, показал, что прошло 34 мс (± 4 мс стандартное отклонение) между передачей программной команды роботу и фактическим движением левого пальца из-за механических задержек в роботе. Важно отметить, что эти задержки присутствуют как в обучающих, так и в тестовых испытаниях, как в экспериментальной, так и в контрольной группах.Единственное различие между типами испытаний — это использование добровольного нажатия клавиши для подачи программной команды роботу в добровольных испытаниях экспериментальной группы; задержка между нажатием клавиши и запуском программной команды составляла 2 мс и была постоянной в 10 испытаниях, выбранных для анализа.
Измерение TMS и мотор-вызванного потенциала.
Для Exp. 2 транскраниальная магнитная стимуляция осуществлялась с помощью стимулятора Magstim 200. Оптимальное место для создания подергиваний [моторных вызванных потенциалов (МВП)] в левой первой спинной межкостной области (1DI) было определено путем систематического исследования 1-сантиметровой сетки над областью руки правой моторной коры.Моторный порог был рассчитан для каждого субъекта путем уменьшения выходной мощности стимулятора с шагом 5%, чтобы найти самый низкий уровень, при котором три MEP, превышающие пиковую амплитуду 50 мкВ, были получены из пяти последовательных стимуляций расслабленного 1DI. Пороговые значения находились в диапазоне от 35% до 60% мощности стимулятора (в среднем 45%). Выход TMS в эксперименте был установлен на уровне 120% релаксированного порога. Электромиографию измеряли по 1DI левой и правой руки с биполярной записью с поверхностных электродов Ag / AgCl. Эти данные были усилены и оцифрованы с частотой 2 кГц (CED 1902).
Результаты СИ
депутатов Европарламента.
Любая разница в амплитуде вызванных ТМС подергиваний указательного пальца левой руки между экспериментальной и контрольной группами может повлиять на связывание тона. Чтобы исключить такую возможность, амплитуды МВП сравнивались между двумя группами. Никакой существенной разницы между размахом MEP не наблюдалось в тестовых испытаниях [ t (31) = 0,54, P = 0,60, d = 0,19, 95% ДИ (-0,40, 0,69)] или в обучающих испытаниях [ t (31) = −0.77, P = 0,45, d = 0,27, 95% ДИ (-0,68, 0,31)] (рис. S3) (данные MEP от одного пациента были недоступны из-за технической ошибки). Эти результаты также исключают возможность того, что участники могли вызвать произвольное моторное влечение, каким бы скромным оно ни было, в тестовых испытаниях, потому что даже минимальная произвольная моторная команда или «моторный образ», как ожидается, повысит кортикоспинальную возбудимость (35, 36).
SD через испытания.
Может ли более сильное намеренное связывание в экспериментальных группах отражать смешивающий эффект внимания? Например, когда субъекты выполняют произвольное действие, они могут направлять внимание на это действие.Любое другое сопутствующее событие может выиграть от этих эффектов, что приведет к более сильному перцепционному обучению в экспериментальной группе, чем в контрольной группе, которая не совершала никаких произвольных действий. Такое перцептивное обучение с усилением внимания должно привести к улучшению оценки времени для экспериментальной группы. Фактически, мы обнаружили повышенную предвзятость суждений — соответствующую более сильному связыванию тона — в экспериментальной группе, чем в контрольной группе.
Кроме того, мы использовали SD ошибок суждения по испытаниям для каждого участника, чтобы вычислить переменную ошибку, которая обратно пропорциональна точности временной оценки тона.Повышенное внимание к тону предсказывает более низкие SD для добровольной группы. Стандартное отклонение ошибок суждения по испытаниям сравнивали в дисперсионном анализе 2 × 2 × 2 с внутрисубъектным фактором типа испытания (исходный уровень по сравнению с тестом), межсубъектным фактором группы (эксперимент по сравнению с контролем) и межсубъектным фактором. фактор эксперимента (Exp. 1 vs. Exp. 2). Стандартное отклонение между испытаниями было выше в тестовых испытаниях по сравнению с исходными испытаниями [ F (1, 62) = 36,61, P <0,01], что предположительно отражает эффекты внимания более сложной последовательности событий в условиях испытаний, в частности, совпадение. непроизвольного движения.Мы не обнаружили значимого основного эффекта группы [ F (1, 62) = 0,17, P = 0,68] или эксперимента [ F (1, 62) = 2,01, P = 0,16]. Важно отметить, что мы не обнаружили значимого взаимодействия между испытанием и группой [ F (1, 62) <0,01, P = 0,95], испытанием и экспериментом [ F (1, 62) = 0,10, P = 0,75. ], или группа и эксперимент [ F (1, 62) <0,01, P = 0,98], и отсутствие значимого взаимодействия между испытанием, группой и экспериментом [ F (1, 62) = 0.33, P = 0,57]. Таким образом, мы не нашли доказательств того, что экспериментальная группа улучшила внимание к тону во время тестовых испытаний (рис. S4).
Благодарности
Мы благодарим доктора Рика Адамса и доктора Руи Коста за советы и обсуждения. Работа поддержана передовым грантом Европейского исследовательского совета HUMVOL (грант 323943). P.H. была дополнительно поддержана стипендией профессоров-исследователей Совета по экономическим и социальным исследованиям.
Сноски
Автор: Н.К. и П.Х. спланированное исследование; Н.К. проведенное исследование; Н.К. и П. проанализированные данные; и Н.К. и П. написал газету.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Эта статья представляет собой прямую публикацию PNAS. W.S.-A. является приглашенным редактором редакции журнала.
Эта статья содержит вспомогательную информацию на сайте www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.1521223113/-/DCSupplemental.
Произвольное действие как перцептивное обнаружение: предикторы сознательного намерения у подростков с тиковыми расстройствами
Резюме
Произвольные действия сопровождаются особым субъективным переживанием, так что они ощущаются совершенно иначе, чем физически похожие непроизвольные движения.Однако природа и происхождение этого волевого переживания остаются неясными. Произвольные действия возникают в раннем детстве, параллельно с сокращением непроизвольных движений. Однако доступные маркеры переживания воли, особенно ментальная хронометрия намерения Либета, не могут быть легко использованы у маленьких детей. Однако при синдроме Жиля де ла Туретта (GTS) непроизвольные тиковые движения могут сосуществовать с произвольным контролем во взрослой жизни. Таким образом, подростки с GTS потенциально могут спутать два класса движений.Мы измерили временной опыт произвольных действий в хорошо охарактеризованной группе подростков с GTS и контрольной группе того же возраста. Мы воспроизвели предыдущие отчеты о сознательном намерении, возникшем за несколько сотен миллисекунд до произвольных действий нажатия клавиш. Множественная регрессия результатов 25 пациентов показала, что возраст и тяжесть черт характера не влияли на ощущение сознательного намерения. Тем не менее, пациенты с более сильными предчувствиями перед тиками проявляли значительно более поздние сознательные намерения, предполагая, что предвосхищающий опыт собственной воли включает в себя перцептивное различение между потенциально конкурирующими сигналами перед движением.Пациенты, которые были более способны добровольно подавлять свои тики, демонстрировали значительно более раннее сознательное намерение, предполагая, что перцептивная дискриминация между различными классами действий также может способствовать добровольному контролю тиков. Мы предполагаем, что мозг учится произвольному контролю, перцептивно распознавая особый класс внутренних «преднамеренных» сигналов, позволяя им возникать из моторного шума.
Ключевые слова
Воля
Синдром Жиля де ла Туретта
Предупреждающие позывы
Торможение тиков
Рекомендуемые статьиЦитирующие статьи (0)
Copyright © 2014 Авторы.Опубликовано Elsevier Ltd.
Рекомендуемые статьи
Цитирование статей
Почему воля является основной проблемой психологии
С появлением бихевиоризма вопрос о волеизъявлении или «воле» в значительной степени игнорировался. Мы рассматриваем доказательства, указывающие на то, что два идентичных поведения могут быть совершенно разными в отношении воли: например, с практикой детали предсказуемых действий становятся все менее и менее произвольными, даже если само поведение не меняется заметно.Точно так же люди могут добровольно имитировать непроизвольные ошибки, которые они только что сделали. Такие примеры предполагают, что концепция воли применима не к видимому поведению как таковому, а к системе контроля, которая направляет поведение. Непроизвольные события включают в себя как автоматизмы (которые не нарушают чьи-то намерения), так и противодействие произвольным действиям, таким как промахи (которые нарушают). Адекватная теория произвольного контроля должна учитывать весь набор таких пар произвольных / непроизвольных контрастов. Проблема воли выдвигает на первый план основные психологические проблемы.(1) Добровольные действия согласуются с текущими доминирующими целями. (2) Воля и сознание тесно связаны. Сознание действия, кажется, привлекает и сознательных ресурсов, которые помогают в планировании, выполнении и мониторинге добровольного действия. И наоборот, потеря сознательного доступа к действию, кажется, приводит к потере произвольного контроля. Однако (3) добровольные действия не являются полностью сознательными. Похоже, что нам нужен только сознательный доступ к нестандартным точкам выбора в потоке управления; рутинные аспекты обрабатываются бессознательно.(4) Цели, которыми руководствуются добровольные действия, часто сталкиваются с конфликтом, либо с реальностью, либо с другими целями, и эмоций, , как широко считается, являются результатом оценки таких конфликтов (Lazarus, 1991). Наконец, (5) существует тесная связь между непроизвольными промахами и симптомами клинической патологии, которые включают потерю произвольного контроля над речью, действием, чувствами, образами или мыслями. Предлагается современная версия идеомоторной теории Уильяма Джеймса, основанная на теории глобального рабочего пространства (Baars, 1983, 1988, 1992).Теория показывает, как сознательный образ цели может активировать бессознательные планы и автоматизмы, которые формируют произвольный акт. Сознательная обратная связь от действия служит для сообщения об успехе или неудаче многих бессознательных рутинных действий, которые затем могут совместно адаптироваться для формирования будущих действий.
Volition | Encyclopedia.com
Действие открытия двери путем нажатия на нее складывается из действия агента по добровольному приложению силы его или ее рукой, плюс это действие, заставляющее дверь открываться.Составлено ли произвольное усилие руки и кисти из действия, дающего результат? Здесь есть явный кандидат на роль результата, а именно сила воздействия конечности. Он мог бы проявить точно такую же силу посредством тех же мышечных сокращений, если бы агент добровольно не применил силу с ним. Таким образом, применение силы конечностью — это только часть всего действия. Но состоит ли остальное в том, что эта часть вызвана действием агента? Философы расходятся во мнениях относительно ответа на этот вопрос.В разделе I ниже предлагается один из способов сформулировать утвердительный ответ (который более полно развит в Ginet [1990, ch. 2]). В разделе II кратко описаны некоторые альтернативные взгляды.
Раздел I
Когда кто-то добровольно применяет силу с помощью конечности, действие, которое заставляет конечность прилагать силу, является умственным действием, которое, следуя старой традиции в философии и психологии, называется волей . Мы рассматриваем такие усилия как добровольные, потому что воспринимаем их как находящиеся под нашим непосредственным контролем.Это наиболее очевидно в тех случаях произвольного усилия, когда мы должны сосредоточиться на том, что мы делаем с телом, например, в моем опыте попытки незнакомого танцевального движения левой ногой. Здесь мое внимание сосредоточено на нагрузке на ногу. Я замечаю, как я пытаюсь это сделать, и каково это напряжение. Это контрастирует с тем, как я двигаю левой ногой во время прогулки, наслаждаясь прекрасным днем, когда я совершенно не обращаю внимания на мои нагрузки на ногу. Я делаю это, как мы говорим, «автоматически», возможно, даже не замечая, что сейчас напрягаю эту ногу.Но разницу между этими случаями не стоит преувеличивать. Это совсем не похоже на разницу между одним из вышеупомянутых переживаний и напряжением моего тела, которое я воспринимаю как чисто непроизвольное, например, движение моей голени в ответ на резкий удар чуть ниже коленной чашечки. В этом последнем случае, хотя я ощущаю напряжение ноги, я не воспринимаю его как нечто, что я определяю добровольно. Но мой опыт произвольных усилий, даже когда они совершенно невнимателен, окрашен ощущением того, что я заставляю их происходить.
Я воспринимаю свои добровольные действия как конкретные усилия, которыми они являются — по крайней мере, в тех отношениях, которые я определяю добровольно. Если бы при ходьбе я в какой-то момент совершил заметно другое движение ногой, чем то, которое я сделал на самом деле, — скажем, сделав гораздо более длинный шаг, чем тот, который я на самом деле сделал, — мой опыт выполнения движения был бы соответственно другим. присутствовал ли я на опыте или нет.
Нормальный субъективный опыт произвольной работы тела определенным образом представляет собой соединение двух существенно разных частей.Во-первых, это аспект восприятия. Человек воспринимает напряжение определенным образом напрямую, а не визуально или не ощущая его какой-либо другой частью своего тела. Но опыт произвольного усилия — это больше, чем прямое восприятие усилия. Я мог чувствовать силу, прилагаемую к моей руке, точно так же, как когда я толкаю ее вверх, не ощущая этого усилия как чего-то, что я заставляю происходить. Я мог переживать это как что-то, что просто происходит со мной, не связанное с моей волей, и в то же время воспринимать усилие руки как то, что я мог бы произвести добровольно.Произвольность переживания произвольного действия — еще одна его часть, отличная от перцептивной части, аспект, который был бы более заметным из-за своего отсутствия, чем из-за его присутствия.
Именно эта неперцептуальная часть опыта и является волей. Эта часть могла произойти сама по себе, без ощущения напряжения. Мне могло казаться, что я добровольно прикладываю силу вверх рукой, не чувствуя при этом, что это происходит.Ощущение, что рука парализована и находится под наркозом.
Ни один из видов обедненного переживания — кажущееся ощущение напряжения, но не кажущееся добровольным, или кажущееся добровольное его выполнение, не чувствуя его — случается очень часто. Но и то, и другое действительно иногда случается. И мы достаточно знаем о том, как наш опыт зависит от того, что происходит в нашей нейронной системе, чтобы знать, как в принципе возможно произвести тот или иной вид. Кажется, что оно делает усилие, но не ощущает его, может быть произведено путем лишения субъекта входной нейронной способности воспринимать усилие, не нарушая при этом выходную нейронную способность выполнять это усилие.И мы могли бы создать ощущение, будто чувствуете определенный вид нагрузки, не имея при этом ощущения, что оно является добровольным, давая системе восприятия субъекта, который не пытается делать какое-либо усилие, тот же нервный ввод, который заставляет субъект чувствовать такого рода усилия, когда он или она делает это добровольно.
Психическое действие воли не является предшествующим переживанием произвольного усилия, не предшествующим умственным происшествием, которое запускает весь пакет напряжения и его переживания.Скорее дело в том, что часть опыта, присутствие которого заставляет усилие казаться произвольным, а отсутствие которого заставляет его казаться непроизвольным.
Воля — это средство, с помощью которого я вызываю напряжение своего тела, когда я прилагаю его добровольно. Ибо моя воля считается моей попыткой ее проявить, то есть моей попыткой заставить ее действовать. Итак, когда я добиваюсь успеха, я вызываю это своими усилиями, этой волей.
Воля напоминает некоторые другие умственные действия (например, принятие решений), имея намеренное содержание.Воля, связанная с моим добровольным применением определенной силы рукой, является волей к приложению такой силы. Его желание приложить определенную силу к моей руке — это не вопрос того, что оно вызывает, а внутреннее свойство самого ментального акта, точно так же, как это внутреннее свойство определенного акта принятия решения о том, что это — решаю поднять руку.
Воля — это намеренное ментальное событие, содержание (или объект) которого не выходит за рамки приложения силы к телу в непосредственном настоящем.Возникающее намерение и возникающее желание — это другие виды намеренных ментальных явлений, содержание которых не так ограничено. Воля действовать определенным образом не является разновидностью возникающего желания действовать таким образом. Во-первых, воля — это действие, а не желание; даже не возникающее желание — это действие. Во-вторых, возможно иметь волю действовать определенным образом, не имея при этом никакого желания или намерения действовать таким образом. Это могло бы произойти, например, если бы я был уверен, что моя рука парализована, и попытался бы напрячь ее, просто чтобы увидеть, каково это — испытать неэффективную волю.Если бы я ошибался, говоря, что моя рука парализована, я бы приложил ее добровольно, но не намеренно. Это также показывает, что желание действовать определенным образом не является разновидностью решения или намерения действовать таким образом.
Воля отличается от принятия решения еще и тем, что не является однократным мысленным действием со статическим содержанием. Воля — это подвижная умственная деятельность, содержание которой постоянно меняется. В каждый момент он занимается только физическим напряжением в непосредственном настоящем. Я могу все за один раз решить переплыть другую длину бассейна, но у меня не может одновременно хватить воли совершить всю последовательность физических усилий, связанных с поворотом дверной ручки и открыванием двери, не больше, чем я могу выполнить эта последовательность упражнений одновременно.Воля — это часть опыта произвольного усилия, и его содержание, в отличие от содержания решения или намерения, так же сильно связано с непосредственным настоящим, как и само добровольное усилие.
По мере приближения к мгновению содержание волевой деятельности приближается к неизменному, застывшему суждению о непосредственном настоящем. Что я хочу в конкретный момент, так это приложить в этот момент определенную степень силы в определенном направлении к одной или нескольким частям моего тела. Я не буду перемещать свое тело.Содержание воли в данный момент связано не с движением, которое требует времени, а только с приложением направленной силы в этот момент. Продолженные во времени движения являются объектами намерений, а не волей. Воления не планируются наперед, даже немного. Volitions не план вообще. Они исполняют (или пытаются казнить). У меня есть намерение относительно того, какой курс движения мое тело должно взять на себя в следующие несколько мгновений, и в свете этого намерения я прохожу определенный курс волевой активности в течение периода движения, желая в каждой точке, в свете моего восприятия, направленная сила, необходимая в этот момент для сохранения движения по пути, предписанному моим намерением.Воля аналогична рулевому управлению с помощью рулевого колеса, а не рулевому управлению с помощью кнопок, запускающих заданные шаблоны движения. Если есть умственные триггеры последовательностей произвольных усилий (как это могут быть в знакомых, отработанных движениях), волевая деятельность не является триггером, а скорее частью того, что запускается.
Когда я прилагаю усилия добровольно, моя воля состоит не только в том, чтобы напрягать тело, но и в том, что я действую вместе со своим телом. Я буду не просто напрягать, но прилагать усилия, вызванные мной. Я хочу, чтобы мое желание — именно это желание, о содержании которого мы говорим, — вызывало напряжение.Содержание должно относиться к воле, содержанием которой оно является, и говорить, что эта воля должна заставить тело действовать определенным образом.
Содержание моей воли в данный момент может быть выражено мной в предложении следующей формы: «Я хочу, чтобы это желание заставило мою часть тела B приложить силу степени F в направлении D.» Здесь F — определенный диапазон степеней силы. D — некоторый диапазон направлений. То, что я буду делать, никогда не будет абсолютно точным в отношении степени или направления силы.Когда я начинаю перемещать рычаг, степень и направление силы, действующей на мою руку, измеряемую точным прибором, могут варьироваться в определенных пределах и по-прежнему соответствовать содержанию моей воли. Обретение более точного контроля над своим телом, по крайней мере, отчасти связано с приобретением более определенной воли.
Раздел II
Некоторые философы выдвинули отчеты о произвольных телесных действиях, которые включают в себя нечто вроде воли, но тем или иным образом отличаются от предыдущего описания.Хью Макканн (1972, 1974, 1976 [все перепечатано в McCann 1998]) представляет отчет, почти такой же, как и предыдущий. Одно небольшое отличие состоит в том, что, по мнению Макканна, воля (желание) действовать влечет за собой намерение прилагать усилия. Джон Сирл (1983) придает тому, что он называет намерением в действии , роль, аналогичную волеизъявлению в предыдущем описании, в том смысле, что это начальная часть, а не причина или сопровождение действия. Но он отличается тем, что намерение — это не действие, а воля.Элвин Голдман (1976) дает название «волеизъявление» определенному виду возникающего желания , но возникающее желание также не является действием. Уилфрид Селларс (1976) дает название возникающему намерению или решению действовать определенным образом; решение, как и волеизъявление, является умственным действием, но решение по своей сути является намерением воздействовать на тело определенным образом, тогда как воля — нет.
Ларри Дэвис (1979) использует «волю» для обозначения не сознательной умственной деятельности, о которой мы непосредственно осознаем, а функционально определенного подсознательного умственного процесса, который не является частью нашего опыта, но теоретически считается тем, что вызывает физическое напряжение. и уверенность агента в том, что он или она действует.Фредерик Адамс и Альфред Меле считают, что «основные функциональные роли, приписываемые воле, прекрасно исполняются триадой, состоящей из намерения, попытки и информационной обратной связи» (1992, стр. 323). Попытка достичь А, по их мнению, «является событием или процессом, целью которого является А, и инициируется и (обычно) поддерживается соответствующим намерением. Успешные попытки достичь А, а не вызывать А, — это А- ings. » Таким образом, с их точки зрения, в произвольном усилии конечности прилагаемое усилие следует отождествлять не с умственным действием, вызывающим напряжение, а со всем произвольным усилием.В действии нет ментальной части, вызывающей все остальное. Меле действительно считает (2002), что любое действие должно иметь ближайшую ментальную причину, а именно намерение действовать немедленно.
Согласно Тимоти О’Коннору (2000), действие человека включает причинно-следственную связь . Признак действия состоит в том, что агент, постоянная сущность, которая является личностью, а не какое-либо ментальное или иное событие, вызывает части действия события. Исходное событие, которое агент вызывает в добровольном действии определенным образом, может, с этой точки зрения, быть волевым, как описано в разделе I выше, но сам О’Коннор считает это «исполнительным состоянием намерения» действовать таким образом ( п.72).
попытки Дженнифер Хорнсби (1980) являются ментальными действиями и, в ее описании действия, играют роль в возникновении телесных событий, аналогичную той, которую играла воля в предыдущем описании. Но, по ее мнению, мгновенное содержание попытки может определять расширенную во времени последовательность телесных нагрузок и даже их внешние последствия (например, содержание может заключаться в открытии двери). Это, а также тот факт, что для нее попытка подразумевает намерение или желание, содержание попытки существенно отличается от воли, описанной в разделе I.
См. Также Детерминизм, исторический обзор; Гольдман, Элвин; Сирл, Джон; Селларс, Уилфрид.
Библиография
Адамс, Фредерик и Альфред Р. Мел. «Дебаты о намерении и волеизъявлении». Канадский философский журнал 22 (1992): 323–338.
Дэвис, Лоуренс. Теория действия . Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1979.
Ginet, Carl. В действии . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1990.
Голдман, Элвин. «Пересмотр теории воли». В Теория действия , под редакцией Майлза Брэнда и Дугласа Уолтона. Дордрехт: Д. Рейдел, 1976.
Хорнсби, Дженнифер. Действия . Лондон: Рутледж и Кеган Пол, 1980.
Джеймс, Уильям. «Воля.» Глава. 27 в Основы психологии . 2 тт. Mineola, NY: Dover Publications, 1950.
Либет, Бенджамин, Энтони Фриман и Кейт Сазерленд, ред. Волевой мозг: к неврологии свободной воли .Выходные данные Academic, 1999.
McCann, Hugh. «Поднятие руки — это базовое действие?» Философский журнал 68 (1972): 235–250.
Макканн, Хью. «Попытка, паралич и воля». Обзор метафизики 28 (1976): 423–442.
Макканн, Хью. «Воля и основное действие». Philosophical Review 83 (1974): 451–473.
Макканн, Хью. Работа агентства . Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета, 1998.
Мел, Альфред. Мотивация и активность .