Социальная лабильность: Социальная лабильность: Эмоциональная лабильность и ее место в феноменологии синдрома дефицита внимания у детей

ПКБ № 5 — Органическое расстройство личности

Данное психическое заболевание обусловлено повреждением головного мозга в результате травмы, интоксикации, инфекции. Таким образом, здесь мы имеем дело с последствиями грубого повреждения ткани центральной нервной системы.

Этот вид психической патологии мало известен среди широких кругов общественности. Между тем, среди пациентов нашей больницы органическое расстройство личности лишь немного уступает шизофрении по частоте. Это и не удивительно, ведь неблагоприятные воздействия на головной мозг чрезвычайно распространены, особенно среди мужской части населения (взять хотя бы хроническую алкогольную интоксикацию и травмы головного мозга).

Часто встречающийся диагноз: «Органическое расстройство личности, в связи со смешанными заболеваниями». Подобная формулировка диагноза стала применяться в России с 1990-х годов, по мере введения в практику Международной классификации болезней Десятого пересмотра (МКБ-10). Она означает, что у пациента имеется органическое поражение головного мозга, обусловленное сочетанием двух или более причин.

Как следует из названия данного заболевания, в его клинической картине ведущим является органический психосиндром.

В наиболее легкой форме этот синдром представляет собой астеническое состояние со слабостью, утомляемостью, неустойчивостью внимания, снижением работоспособности. Возникает эмоциональная лабильность, склонность к сентиментальности, слезливости, что сочетается с раздражительностью. Пациент часто жалуется на головные боли, особенно при неустойчивой погоде (- метеозависимость). Нередки также жалобы на плохую переносимость транспорта, духоты, то есть ситуаций, когда в воздухе помещения снижена концентрация кислорода. У детей и подростков при наличии этого синдрома иногда отмечается снохождение или сноговорение.

По мере усугубления психоорганического синдрома нарастают нарушения мышления, памяти, эмоций. Мышление становится вязким, обстоятельным. При рассказе о чем-либо пациент начинает вдаваться в малозначительные конкретные подробности, отвлекаясь от основной темы. Словарный запас становится бедным, в речи прослеживается склонность к неоправданному повторению одних и тех же фраз и слов, иногда же имеется тенденция к примитивной рифмовке обыденной речи. Для психических процессов у этих больных характерна инертность, с медленной врабатываемостью при выполнении каких-либо задач. Снижается память — как на недавние, так и на отдаленные по времени события. Нарушаются критические способности. Пациент может верно различать плохое и хорошее, но в отношении окружающих легко совершает неправильные поступки, делает бестактные высказывания. Эмоции отличаются грубостью, примитивностью, заостряются негативные характерологические черты, которые были свойственны человеку в прошлом, но которые он ранее старался не выставлять напоказ. Характерна хвастливость, преувеличение своих заслуг, что бывает сопряжено с эйфоричностью. Она может сменяться тоскливо-злобным, мрачным настроением. Время от времени возникают бурные аффективные вспышки (то есть состояния сильного эмоционального возбуждения), даже по незначительным поводам.

Нередко это случается неожиданно для окружающих. В таком состоянии больной утрачивает контроль за своими поступками, сознание как бы суживается, — человек не обращает внимание ни на что, кроме сиюминутной задачи «покарать» мнимого или реального обидчика. Именно по такому механизму многие наши пациенты совершают общественно-опасные деяния, в том числе убийства.

При усугубляющихся органических изменениях личности происходит социальная дезадаптация. У детей и молодежи возникают трудности с учебой, а взрослые снижаются в профессиональном плане или теряют работу. Ухудшаются отношения с близкими. Пациенты прибегают к спиртному или к наркотикам как к средству отвлечения от своих проблем. Между тем, у больных с психоорганическим синдромом чаще, чем у других случаются патологические формы алкоголизации и наркотизации, в том числе — амнезия (запамятование) событий, связанных с опьянением, алкогольные делирии («белая горячка»). Тем самым риск криминальных поступков больных повышается еще больше.

На фоне прогрессирования психоорганического синдрома присоединяются неврологические нарушения, в том числе судорожные припадки (пароксизмы). У детей бывает ночной диурез, который является одной из форм пароксизмальных нарушений.

Лечение включает препараты, улучшающие обмен веществ и кровоснабжение в головном мозге, в частности, ноотропы. Кроме того, применяются противосудорожные препараты. Некоторые из них не только предотвращают эпиприпадки, но действуют и как нормотимики, то есть сбивают повторяющиеся колебания настроения, корригируют поведение. К таким противосудорожным препаратам относятся габапентин, карбамазепин, ламотриджин. При психомоторном возбуждении, агрессивном поведении приходится применять и нейролептики. После снятия острых симптомов присоединяется психотерапия, трудотерапия, которые должны носить систематический характер.

Прогноз при органическом расстройстве личности во многом зависит от того, насколько прочными будут установки больного на воздержание от вредностей, усугубляющих основное заболевание. Прежде всего это касается употребления алкогольных напитков и наркотиков. Само же повреждение головного мозга практически нельзя бывает устранить и восстановить начальную тонкую архитектуру центральной нервной системы.

ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ КРЫС C МОДЕЛЬЮ АУТИЗМА

Панина Ю.А., Малиновская Н.А., Салмина А.Б., Лопатина О.Л., Рябоконь Р.В., Герцог Г.Е., Антонова С.К.

ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ КРЫС C МОДЕЛЬЮ АУТИЗМА

Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф.Войно-Ясенецкого» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Резюме. В статье приводятся данные экспериментального исследования животных с экспериментальным аутизмом (вальпроевая модель), где в тестах «приподнятый крестообразный лабиринт» и «3-камерная активность» оценивались показатели эмоционального и социального поведения у крыс линии Wistar возрастом 90 дней. Выявлены значимые различия показателей указанных тестов (количество входов в закрытые рукава и время нахождения в них, открытых рукавах и в центре в тесте ПКЛ, контакт с ранее знакомым животным в 3 сессии, время нахождения в центре установки в социальном тесте) в опытной группе и контроле, что может свидетельствовать о повышенной эмоциональной лабильности и нарушении социального распознавания у животных с экспериментальным аутизмом.

Ключевые слова. Расстройства аутистического спектра, социальное поведение, эмоциональная лабильность, нарушение развития головного мозга, аутизм.

Panina Yu.A., Malinovskaya N.A., Salmina A. B., Lopatina O.L., Ryabokon R.V., Gertsog G.E., Antonova S.K.

Assessment of social interaction and emotional Behavior in ANIMAL MODEL of autism

Krasnoyarsk State Medical University named after Prof. V.F. Voino-Yasenetsky

Summary. The article presents the results of experimental animal studies with experimental autism (valproic model), where the test «elevated plus maze» and «3-chamber activity» were evaluated indicators of emotional and social behavior of Wistar rats aged 90 days. There were significant differences in performance of these tests (the number of entries in the closed arms and the time spent in them, open arms and in the center of the test PCL contact with previously familiar animals in 3 sessions, time spent in the center of installation in the social test) in the experimental group and control that may be indicative of increased emotional lability and abuse of social recognition in animals with experimental autism.

Key words. Autism spectrum disorders, social behavior, emotional lability, impaired brain development, autism.

Кому грозит депрессия и как от неё спастись

Депрессия — серьёзное заболевание, при котором необходима помощь специалистов.

Кто находится в группе риска, как распознать недуг и что делать.

По словам врача-психотерапевта поликлиники № 2 Новокузнецкой городской клинической больницы № 29 Александра Ковылина, сегодня депрессия входит в тройку заболеваний, приводящих к летальному исходу. Если тенденция сохранится, то по прогнозам Всемирной организации здравоохранения, к 2030 году заболевание возглавит список причин смертности. Дело в том, что из-за депрессии люди часто прибегают к употреблению алкоголя, наркотиков, а крайнее проявление болезни — суицид. По данным ВОЗ, ежегодно около 800 тысяч человек в мире погибают в результате самоубийства, а это — вторая по значимости причина смерти среди людей 15-29 лет.

Кстати, возраста у депрессии нет, ей подвержены и дети, и подростки, и взрослые. По наблюдениям медицинского психолога женской консультации № 1 НГКБ № 29 Надежды Тальниковой, депрессивное состояние у подростков встречается всё чаще. Одну из причин специалист видит в чрезмерном увлечении гаджетами.

«Это приводит молодых людей к минимизации общения. Если оно и существует, то его тематика оторвана от существующей реальности и имеет отношение только к игровой. Когда эти подростки взрослеют и становятся совершеннолетними, они оказываются крайне неприспособленными к жизни, где нельзя нажать на кнопку и получить мгновенный результат. В реальной действительности требуется делать то, что может быть не очень приятно, требуются усилия»,

— объясняет психолог.

Как отмечает Александр Ковылин, чаще всего невротическим депрессиям предшествуют какие-либо стрессовые ситуации, конфликты (в отличие от эндогенных депрессий, обусловленных наличием психической патологии). В группе риска — представители тех профессий, которые предполагают общение с широким кругом людей, и в которых есть факторы, способствующие эмоциональному выгоранию.

«На первом месте, по статистике, — детские реаниматологи и хирурги. Далее — психотерапевты, психиатры, педагоги, представители силовых структур»,

— перечисляет Александр Ковылин.

По словам специалистов, заподозрить депрессию можно по нескольким признакам. Это:

• сниженное настроение
• высокая утомляемость
• нарушение концентрации внимания
• нарушения сна (бессонница или, напротив, продолжительный сон)
• отсутствие чувства отдыха после сна
• нарушения аппетита
• нарушения восприятия (еда безвкусная, краски поблекли, запахов нет)
• снижение активности
• эмоциональная лабильность (резкие колебания эмоций)
• нервные тики
• замыкание в себе, сокращение круга общения. При запущенной форме – боязнь выходить за пределы квартиры или даже комнаты.

Понятно, что однократные проявления этих симптомов ещё не говорят о заболевании. Но если они присутствуют на протяжении как минимум двух недель, есть смысл обратиться к специалисту. А вот заниматься самолечением не стоит, призывает Александр Ковылин.

«Не надо бояться обращаться к психотерапевтам и психиатрам. Бытующее мнение, что пациента сразу же поставят на психиатрический учёт, в корне неверно! Не соответствует действительности и информация о том, что антидепрессанты вызывают зависимость. Но надо помнить: только специалист может взять на себя ответственность за назначение препаратов»,

— говорит доктор.

При лечении депрессии важно не просто снять симптомы, а помочь человеку научиться более адекватно для себя реагировать на те или иные стрессовые ситуации — ведь никто от них не застрахован. Поэтому наряду с медицинскими препаратами пациенту проводят психокоррекцию состояния.

Волшебного рецепта защиты от депрессии нет, но снизить риск можно. Вот несколько советов от Александра Ковылина:

• Если вы не в силах повлиять на какую-либо ситуацию — воспринимайте её без оценок — такой, какая она есть.
• В случае конфликта – постарайтесь перевести его в конструктивное русло.
• Не «накручивайте» себя. Самый простой пример — человек задерживается. Близкие, ещё не зная истинную причину, начинают представлять себе картинки одну краше другой. Не надо.
• В любых ситуациях находить хотя бы какие-то положительные моменты. Чем больше обращаем внимание на позитив, тем комфортнее наше психологическое состояние. Неплохо бы взять в привычку каждый вечер подводить итог: что хорошего произошло в течение дня, чему мы порадовались, что вызвало улыбку.

Надежда Тальникова советует учиться размышлять (не «копаться» в себе, не искать обвинения себя или других), искать смыслы, рассуждать, иметь смелость признаваться самим себе в том, что мы не идеальны. Ещё одна «мера профилактики» — чуть-чуть ироничнее относиться к себе и с юмором — к жизни.

Отдельная рекомендация — для родителей. По словам психолога, детям полезно получать информацию от окружающего мира на всех уровнях. Поэтому им надо давать больше возможностей в этом плане — слушать, наблюдать, трогать, нюхать, пробовать на вкус, двигаться во всех направлениях, общаться и с людьми, и с животными. Разрешайте детям ходить по лужам, пускать кораблики и строить запруды.

Если болезнь всё же заявила о себе — не стесняйтесь обращаться к специалистам.

Фото из открытых источников.

Дисциркуляторная энцефалопатия

Дисциркуляторная энцефалопатия Энцефалопатия дисциркуляторная — совокупность прогрессирующих органических изменений мозговой ткани вследствие различных сосудисто-мозговых расстройств. Выделяют атеросклеротическую, гипертоническую, смешанную (атеросклероз и артериальная гипертензия), а также венозную энцефалопатии. В течении дисциркуляторной энцефалопатии выделяют три стадии: В первой, начальной стадии неврологические и психопатологические симптомы отсутствуют. На второй стадии заболевания симптомы мало выражены, проходят скрыто, нервно-психический дефект проявляется первым. Третья стадия характеризуется появлением симптомов сосудистой деменции и паркинсонизма. Чем больше заболевание прогрессирует, тем заметней становится нейропсихологический дефект. Симптомы дисциркуляторной энцефалопатии Дисциркуляторная энцефалопатия 1 степень. Преобладают субъективные симптомы (головная боль, головокружение, шум в голове, повышенная утомляемость, снижение внимания, неустойчивость при ходьбе, нарушение сна). При осмотре можно отметить лишь легкие псевдобульбарные проявления, оживление сухожильных рефлексов, анизорефлексию, снижение постуральной устойчивости, уменьшение длины шага, замедление ходьбы. При нейропсихологическом исследовании выявляются умеренные когнитивные нарушения лобно-подкоркового характера (нарушения памяти, внимания, познавательной активности) или неврозоподобные расстройства, главным образом астенического типа, которые, однако, могут быть компенсированы больным и существенным образом не ограничивают его социальную адаптацию. Дисциркуляторная энцефалопатия 2 степень. Характерно формирование четких клинических синдромов, существенно снижающих функциональные возможности больного: клинически явных когнитивных нарушений, связанных с дисфункцией лобных долей и выражающихся в снижении памяти, замедлении психических процессов, нарушении внимания, мышления, способности планировать и контролировать свои действия, выраженных вестибуломозжечковых расстройств, псевдобульбарного синдрома, постуральной неустойчивости и нарушения ходьбы, реже паркинсонизма, апатия, эмоциональная лабильность, депрессия, повышенная раздражительность и расторможенность. Возможны легкие тазовые расстройства, в начале в виде учащенного мочеиспускания в ночное время. На этой стадии страдает профессиональная и социальная адаптация больного, значительно снижается его работоспособность, но он сохраняет способность обслуживать себя. Данная стадия соответствует 2 — 3 группе инвалидности. Дисциркуляторная энцефалопатия 3 степень. Характерны те же синдромы, что и при 2 степени, но их инвалидизирующее влияние существенно возрастает. Когнитивные нарушения достигают степени умеренной или тяжелой деменции и сопровождаются грубыми аффективными и поведенческими нарушениями (грубым снижением критики, апатико-абулическим синдромом, расторможенностью, эксплозивностью). Развиваются грубые нарушения ходьбы и постурального равновесия с частыми падениями, выраженные мозжечковые расстройства, тяжелый паркинсонизм, недержание мочи. Как правило, отмечается сочетание нескольких основных синдромов. Нарушается социальная адаптация, больные постепенно утрачивают способность обслуживать себя и нуждаются в постороннем уходе. Данная стадия соответствует 1 — 2 группе инвалидности. Отделение

Российский журнал кожных и венерических болезней

Misery L., Boussetta S., Nocera T., Perez-Cullell N., Taieb C. Sensitive skin in Europe. J. Eur. Acad.Dermatol. Venereol. 2009; 23(4): 376-81.

Misery L., Sibaud V., Merial-Kieny C., Taieb C. Sensitive skin in the American population: prevalence, clinical data, and role of the dermatologist. Int. J. Dermatol. 2011; 50(8): 961-7.

Yang F.Z., De Lacharriere O., Lian S. et al. Sensitive skin: specific features in Chinese skin: a clinical study on 2,000 Chinese women. Ann. Dermatol. Venereol. 2002; 129: 11-7.

Chen W., Dai R., Li L. The prevalence of self-declared sensitive skin: a systematic review and meta-analysis. J. Eur. Acad. Dermatol. Venereol. 2019. doi: 10.1111/jdv. 16166

Misery L., Myon E., Martin N., Consoli S., Boussetta S., Nocera T., Taieb C. Sensitive skin: psychological effects and seasonal changes. J. Eur. Acad. Dermatol. Venereol. 2007; 21(5):620-8.

Эрнандес Е.А. Чувствительная кожа. М.: Косметика и медицина, 2012.

Каиль-Горячкина М.В., Белоусова Т.А. Синдром чувствительной кожи в практике врача-дерматолога. Consilium Medicum. Дерматология (Прил.). 2016; 1: 22-6.

Аравийская Е.Р. Симптомокомплекс чувствительной кожи: механизмы развития и тактика ведения пациентов. Клиническая дерматология и венерология. 2008; (5): 45-7.

Dallos A., Kiss M., Polyanka H., Dobozy A., Kemeny L., Husz S. Effects of the neuropeptides substance P, calcitonin gene-related peptide, vasoactive intestinal polypeptide and galanin on the production of nerve growth factor and inflammatory cytokines in cultured human keratinocytes. Neuropeptides. 2006; 40(4): 251-63.

Ohta M., Hikima R., Ogawa Т. Physiological characteristics of sensitive skin classified by stinging test. J. Cosmetic. Sci. Soc. Jpn. 2000; 24(3): 163-7.

Reilly D.M., Parslew R., Sharpe G.R., Powell S., Green M.R. Inflammatory mediators in normal, sensitive and diseased skin types. Acta Derm. Venereol. 2000; 80(3): 171-4.

Lev-Tov H., Maibach H.I. The sensitive skin syndrome. Indian J. Dermatol. 2012; 57(6): 419-23.

Франкл В. Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ. Пер. с нем. М.: Альпина нон-фикшн; 2017.

Бауманн Л. Косметическая дерматология. Принципы и практика. Пер. с англ. М.: МЕДпресс-информ, 2012.

Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Психология. Словарь. М.: Политиздат, 1990.

Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев: Вища школа; 1981.

Русалов В.М. Опросник структуры темперамента. М.: Институт психологии РАН; 1990.

Плотников В.В., Северьянова Л.А., Плотников Д.В., Бердников Д.Б. Тест акцентуаций свойств темперамента (ТАСТ). СПб.: ИМАТОН; 2007.

Національна безпека в умовах соціальних трансформацій (теоретико-методологічний аналіз)

Abstract:

Дисертація на здобуття наукового ступеня доктора філософських наук за спеціальністю 21.03.01 – гуманітарна і політична безпека держави. – Національний інститут стратегічних досліджень, Київ, 2005. Дисертацію присвячено дослідженню феномена національної безпеки в умовах соціокультурних трансформацій. Запропоновано філософську концепцію місця й ролі системи забезпечення національної безпеки в суспільстві, що трансформується. Обґрунтовано сутність і виділено особливості соціальних систем трансформативного типу, здійснено аналіз стійкості й лабільності соціальної системи через дію базових констант і варіативних величин, їх роль в системі суспільних відносин; визначені умови й принципи функціонування трансформативної соціальної системи, що дозволяють їй забезпечувати стійкість і стабільність. Досліджена й обґрунтована динаміка перехідних процесів у період трансформацій. З’ясовано сутність геополітичних проблем сучасності й особливості їх впливу на функціонування системи забезпечення національної безпеки країн трансформативного типу. Запропоновано варіант розуміння сутності механізмів забезпечення національної безпеки та їх типології, виокремлені основні компоненти структури таких механізмів в умовах соціокультурних. Виділені тенденції, які здійснюють безпосередній вплив на практичну реалізацію механізму забезпечення національної безпеки у кожній країні трансформативного типу, в контексті чого опрацьовано й запропоновано комплекс напрямків оптимізації даного механізму в умовах соціокультурних трансформацій. Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук по специальности 21.03.01 – гуманитарная и политическая безопасность государства. – Национальный институт стратегических исследований, Киев, 2005. Диссертация посвящена исследованию феномена национальной безопасности в условиях социокультурных трансформаций. Осуществлен ретроспективный анализ генезиса философской рефлексии сущности феномена национальной безопасности, уточнены методологические подходы к комплексному социально-философскому анализу проблемы национальной безопасности в условиях трансформационных процессов. Предложена социально-философская концепция места и роли системы обеспечения национальной безопасности в трансформирующемся обществе. Выделенные основные составляющие национальной безопасности – безопасность личности, безопасность общества и безопасность государства, которые проанализированы через категории “социальная безопасность”, “внутренняя безопасность”, “внешняя безопасность”, а за сферами жизнедеятельности – безопасность экономическая, политическая, социальная, экологическая, информационная, оборонительная (военная) и т.п. Доказано противоречивый характер этих категорий, что предопределяет возникновение различных внутренних источников опасности, в том числе и криминальных. Усовершенствована социально-философская рефлексия сущности угроз национальной безопасности, через детерминацию объективно-субъективными факторами возможности и готовности любого субъекта социокультурной реальности нанести ущерб жизненно важным интересам личности, государства и общества. Осуществлена классификация угроз в зависимости от различных критериев. Уточнена и углублена рефлексия сущности интересов безопасности транзитивных социумов через детерминацию институционными и социальными субъектами и реализацию в социальной действительности потребностей и интересов личности, государства и общества в самосохранении собственной идентичности при любых условиях развития. Проанализированы аспекты безопасности, касающиеся внешних общественных отношений (глобальная безопасность) и коррелирующиеся с особым состоянием мирового сообщества и межгосударственных (в том числе межкоалиционных) отношений, при котором достигается их устойчивость к влиянию дестабилизирующих факторов угроз, не превышающих допустимого уровня при соответствующем балансе национальных и региональных интересов, согласованной экономической политике и военной деятельности. Предложена структура оценки конфликтной ситуации на межгосударственном (международном) уровне. Обоснована сущность переходного периода, который заключается в трансформации от предыдущей социальной системы (в данном случае ее конкретный тип особого значения не имеет) к социальной системе, имеющей основные характеристики гражданского общества. Выделены особенности социальных систем трансформативного типа, осуществлен анализ устойчивости и лабильности социальной системы через действие базовых констант и вариативных величин; определены условия и принципы функционирования трансформативной социальной системы, позволяющие ей обеспечивать устойчивость и стабильность. Исследована и обоснована динамика переходных процессов в транзитивный период. Выяснена сущность геополитических проблем современности и особенности их влияния на функционирование системы обеспечения национальной безопасности стран трансформативного типа. Исследована зависимость уровня обеспечения безопасности личности, общества и государства от соответствия государственной деятельности (политики) в сфере безопасности объективным условиям общественного развития: условиям адекватности отражения основ социокультурной жизни и ориентации на укрепление этих основ, которые выступают факторами устойчивости социальной системы. Доказано, что устойчивость и лабильность социальной системы вообще и каждой ее составляющей в частности выражается в действии базовых констант и вариативных величин в их конкретном содержании, роли в системе общественных отношений, а также в механизме их влияния на деятельность в сфере безопасности. Определены фундаментальные социальные константы (архетипы и ментальность), составляющие устойчивую и долгосрочную основу функционирования социальной системы в ее конкретном историческом виде и обосновано их влияние на устойчивость и безопасность социальной структуры трансформативного типа. Выделены вариативные величины в духовной, производственно-экономической, социальной и политической сферах и проанализирована их роль для обеспечения национальной безопасности. Проанализированы соотношения между социальной самоорганизацией и организацией в условиях социокультурного транзита. Определены условия и принципы функционирования переходной социальной системы, которые позволяют ей обеспечивать устойчивость и стабильность. Предложен вариант понимания сущности механизмов обеспечения национальной безопасности и их типологии, выделены основные компоненты структуры таких механизмов в условиях социокультурных трансформаций. Выделены тенденции, осуществляющие непосредственное влияние на практическую реализацию механизма обеспечения национальной безопасности в каждой стране трансформативного типа. Предложен комплекс направлений оптимизации данного механизма в условиях социокультурных трансформаций на национальном, региональном и глобальном уровнях.

Description:

Dissertation for the Doctor`s scientific degree in Philosophical Sciences in specialty 23.03.01 – humanitarian and political security of the state. National Institute for Strategic Studies, Kyiv, 2005. The dissertation is devoted to the research of the phenomenon of national security in conditions of socio-cultural transformations. The socio-philosophical conception of the place and role of the system of providing the national security in the society under transformation is suggested. The essence and the peculiarities of social systems of transforming type are determined, the analysis of the stability and changing of social system through the action of the base constants (their role in the system of social relations) is made, the conditions and principles of functioning of the transforming social system that let it to provide stability are determined. The essence of the geopolitical problems of nowadays and peculiarities of their influence on functioning of the system of providing national security of the countries of the transforming type are determined. The variant of understanding the essence of mechanisms of providing national security and kinds of these mechanisms are suggested, the main components of the structure of these mechanisms in conditions of socio-cultural transformations are marked. The tends that influence directly on the practical realization of the mechanism of providing national security in each country of the transforming type are marked, the directions of optimization of these mechanisms in conditions of socio-cultural transformations are suggested.

Attention deficit hyperactivity disorder in children | Zinov’eva

1. Polanczyk G, de Lima MS, Horta BL, et al. The worldwide prevalence of ADHD: a systematic review and metaregression analysis. Am J Psychiatry. 2007;164(6):942–8. DOI: <a=»http://dx.doi.org/10.1176/appi.ajp.164.6.942″>http://dx.doi.org/10.1176/appi.ajp.164.6.942</a>

2. Брязгунов ИП, Касатикова ЕВ. Дефицит внимания с гиперактивностью у детей. Москва: Медпрактика; 2002. 128 с. [Bryazgunov IP, Kasatikova EV. Defitsit vnimaniya s giperaktivnost’yu u detei [Deficiency of attention with a hyperactivity at children]. Moscow: Medpraktika; 2002. 128 p. (In Russ.)]

3. Заваденко НН. Гиперактивность и дефицит внимания в детском возрасте. Москва: ACADEMIA; 2005. 256 с. [Zavadenko NN. Giperaktivnost’ i defitsit vnimaniya v detskom vozraste [Hyperactivity and deficiency of attention at children’s age]. Moscow: ACADEMIA; 2005. 256 p. (In Russ.)]

4. Biederman J, Kwon A, Aleardi M, et al. Absence of gender effects on attention deficit hyperactivity disorder: findings in nonreferred subjects. Am J Psychiatry. 2005;162(6):1083–9. DOI: http://dx.doi.org/10.1176/appi.ajp.162.6.1083.

5. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders. 5th еd.: DSM-5. American Psychiatric Association. 2013.

6. Александров АА, Карпина НВ, Станкевич ЛН. Негативность рассогласования в вызванных потенциалах мозга у подростков в норме и при дефиците внимания при предъявлении акустических стимулов короткой длительности. Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. 2003;33(7):671–5. [Aleksandrov AA, Karpina NV, Stankevich LN. Mismatch negativity in evoked brain potentials in adolescents in normal conditions and attention deficit in response to presentation of short-duration acoustic stimuli. Rossiiskii fiziologicheskii zhurnal im. I.M. Sechenova = Neuroscience and behavioral physiology. 2003;33(7):671–5. (In Russ.)]

7. Becker SP, Langberg JM, Vaughn AJ, Epstein JN. Clinical utility of the Vanderbilt ADHD diagnostic parent rating scale comorbidity screening scales. J Dev Behav Pediatr. 2012;33(3):221–8. DOI: 10.1097/DBP.0b013e318245615b.

8. Горбачевская НЛ, Заваденко НН, Сорокин АБ, Григорьева НВ. Нейрофизиологическое исследование синдрома дефицита внимания с гиперактивностью. Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2003;(1):47–51. [Gorbachevskaya NL, Zavadenko NN, Sorokin AB, Grigor’eva NV. Neurophysiological research of a syndrome of deficiency of attention with a hyperactivity. Sibirskii vestnik psikhiatrii i narkologii. 2003;(1):47–51. (In Russ.)]

9. Biederman J, Faraone S. Attention deficit hyperactivity disorder. Lancet. 2005;366(9481):237–48. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/S0140-6736(05)66915-2.

10. Mick E, Faraone SV. Genetics of Attention Deficit Hyperactivity Disorder. Child Adolesc Psychiatr Clin N Am. 2008;17(2):261–84, vii-viii. DOI: 10.1016/j.chc.2007.11.011.

11. Haavik J, Blau N, Thö ny B. Mutations in human monoamine-related neurotransmitter pathway genes. Hum Mutat. 2008;29(7):891–902. DOI: 10.1002/humu.20700.

12. Schulz KP, Himelstein J, Halperin JM, Newcorn JH. Neurobiological models of attentiondeficit/hyperactivity disorder: a brief review of the empirical evidence. CNS spectrums. 2000;5(6):34–44.

13. Arnsten AFT, Pliszka SR. Catecholamine influences on prefrontal cortical function: relevance to treatment of attention deficit hyperactivity disorder and related disorders. Pharmacol Biochem Behav. 2011;99(2):211–6. DOI: 10.1016/j.pbb.2011.01.020. Epub 2011 Feb 2.

14. McNally MA, Crocetti D, Mahone EM, et al. Corpus callosum segment circumference is associated with response control in children with attention-deficit hyperactivity disorder (ADHD). J Child Neurology. 2010;25(4):453–62. DOI: 10.1177/0883073809350221. Epub 2010 Feb 5.

15. Nakao T, Radua J, Rubia K, Mataix-Cols D. Gray matter volume abnormalities in ADHD: voxelbased meta-analysis exploring the effects of age and stimulant medication. Am J Psychiatry. 2011;168(11):1154–63. DOI: 10.1176/appi.ajp.2011.11020281. Epub 2011 Aug 24.

16. Valera EM, Faraone SV, Murray KE, Seidman LJ. Meta-analysis of structural imaging findings in attention-deficit/hyperactivity disorder. Biol Psychiatry. 2007;61(12):1361–9. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/j.biopsych.2006.06.011. Epub 2006 Sep 1.

17. Пальчик АБ. Лекции по неврологии развития. Москва: МЕДпреcсинформ; 2012. 376 с. [Pal’chik AB. Lektsii po nevrologii razvitiya [Lectures on development neurology]. Moscow: MEDprecsinform; 2012. 376 p. (In Russ.)]

18. Reddy DS. Neurosteroids: Endogenous role in the human brian and therapeutic potentials. Prog. Brain Res. 2010;186:113–137.

19. Shaw P, Eckstrand K, Sharp W, et al. Attention-deficit/hyperactivity disorder is characterized by a delay in cortical maturation. Proc Natl Acad Sci USA. 2007;104(49):19649–54. DOI: http://dx.doi.org/10.1073/pnas.0707741104. Epub 2007 Nov 16.

20. Fair DA, Posner J, Nagel BJ, et al. Atypical default network connectivity in youth with attention-deficit hyperactivity disorder. Biological psychiatry. 2010;68(12):1084–91. DOI: 10.1016/j.biopsych.2010.07.003. Epub 2010 Aug 21.

21. Makris N, Biederman J, Monuteaux MC,Seidman LJ. Towards Conceptualizing a Neural Systems-Based Anatomy of Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder. Dev Neurosci. 2009;31(1–2):36–49. DOI: 10.1159/000207492. Epub 2009 Apr 17.

22. Kaplan RF, Stevens MC. A review of adult ADHD: a neuropsychological and neuroimaging perspective. CNS Spectrums. 2002;7(5):355–62.

23. Krause J. SPECT and PET of the dopamine transporter in attention-deficit/hyperactivity disorder. Expert Rev Neurother. 2008;8(4):611–25. DOI: 10.1586/14737175.8.4.611.

24. Zametkin A, Liebenauer L, Fitzgerald G, et al. Brain metabolism in teenagers with attention deficit hyperactivity disorder. Arch Gen Psychiatry. 1993;50:333–40. DOI: http://dx.doi.org/10.1001/archpsyc.1993.01820170011002.

25. Arns M, Conners CK, Kraemer HC. A decade of EEG Theta/Beta ratio research in ADHD – a meta-analysis. J Atten Disord. 2013;17(5):374–83. DOI: 10.1177/1087054712460087. Epub 2012 Oct 19.

26. Anjana Y, Khaliq F, Vaney N. Event-related potentials study in attention deficit hyperactivity disorder. Funct Neurol. 2010;25(2):87–92.

27. Oades RD, Dittman-Balcar A, Schepker R, et al. Auditory event-related potentials (ERPs) and mismatch negativity (MMN) in healthy children and those with attention-deficit or tourettetic symptoms. Biol Psychol. 1996;43(2):163–85. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/0301-0511(96)05189-7.

28. Meisel V, Servera M, Garcia-Banda G, et al. Neurofeedback and standard pharmacological intervention in ADHD: a randomized controlled trial with six-month follow-up. Biol Psychol. 2013;94(1):12–21. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/j.biopsycho.2013.04.015.

29. Wilens T, Spencer T, Biederman J. A large, double-blind, randomized clinical trial of methylphenidate in the treatment of adults with attention-deficit/hyperactivity disorder. Biol Psychiatry. 2005;57(5):456–63. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/j.biopsych.2004.11.043.

30. Lee SS, Humphreys KL, Flory K. Prospective association of childhood attention-deficit/hyperactivity disorder (ADHD) and substance use and abuse/dependence: a meta-analytic review. Clin Psychol Rev. 2011;31(3):328–41. DOI: http://dx.doi.org/10.1016/j.cpr.2011.01.006.

31. Hammerness P, McCarthy K, Mancuso E, et al. Atomoxetine for the treatment of attention-deficit/hyperactivity disorder in children and adolescents: a review. Neuropsychiatr Dis Treat. 2009;5:215–26. Epub 2009 Apr 8.

32. Sangal RB, Sangal JM. Attention-deficit/hyperactivity disorder: using P300 topography to choose optimal treatment. Expert Rev Neurother. 2006;6(10):1429–37. DOI: http://dx.doi.org/10.1586/14737175.6.10.1429.

Лабильное настроение: симптомы, причины и лечение

Нестабильность настроения — это интенсивная или быстро меняющаяся эмоциональная реакция, несоразмерная текущей ситуации. Это может быть связано с резкими изменениями в мыслях и поведении. Лабильность настроения связана с различными состояниями, включая пограничное расстройство личности и псевдобульбарный аффект (ПБА), который может возникать из-за неврологических проблем, например, после инсульта.

Photoboyko / Getty Images

Что такое лабильное настроение?

Хотя изменения настроения могут быть совершенно нормальными — вызванными стрессом и / или частью борьбы с физическим состоянием здоровья, — лабильность настроения также может быть симптомом психического заболевания.

Лабильные настроения проявляются как быстрые изменения эмоций, которые не связаны с внешними факторами или кажутся неуместными для ситуации. Человеку с неустойчивым настроением часто кажется, что он не может контролировать свои эмоции.

Разнообразие терминов, используемых для описания этих симптомов и связанных с ними состояний, вызвало некоторую путаницу среди людей, страдающих от них, а также в медицинской сфере. Некоторые другие термины, используемые для описания лабильности настроения, включают:

• Непроизвольное расстройство эмоционального самовыражения
• Аффективная нестабильность
• Эмоциональная нестабильность или нарушение регуляции
• Псевдобульбарный аффект (когда имеется в виду лабильность настроения из-за определенных неврологических расстройств или травмы головного мозга)

Симптомы

Основные симптомы лабильности настроения — внезапные, преувеличенные, непредсказуемые или неконтролируемые изменения настроения и эмоций.Обычно это преувеличенные или чрезмерно сильные эмоциональные реакции.

Другие симптомы лабильности настроения включают:

• Короткие эмоциональные всплески продолжительностью не более нескольких минут
• Смешанные эмоциональные состояния, например смех, переходящий в плач
• Смеяться или плакать в ситуациях, которые другие люди не находят смешными или грустными
• Чрезмерные эмоциональные реакции на ситуацию
• Всплески эмоций, не относящиеся к характеру

Если вы не уверены, страдаете ли вы лабильным настроением, неплохо было бы вести ежедневный дневник, чтобы отслеживать свои эпизоды и свое настроение в промежутках между ними.Этот ежедневный дневник даст вам представление о том, насколько часты, нестабильны и экстремальны ваши эмоциональные всплески.

Причины

Интенсивные, быстрые и частые смены настроения часто наблюдаются при таких состояниях, как:

• Пограничное расстройство личности (БЛД)
• Биполярное расстройство
• Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)
• PBA

Нестабильность настроения при ПБА часто связана с состояниями, поражающими мозг и неврологическую систему.

Состояния, часто связанные с PBA, включают:

Считается, что ПБА развивается, когда нервные пути, контролирующие эмоции, нарушаются, что приводит к потере контроля над эмоциональными реакциями.

Что такое псевдобульбарный эффект?

Также известный как патологический смех, PBA вызывает случайные вспышки смеха или плача. Многие люди, страдающие от этого состояния, начинают избегать социальных ситуаций и изолируются от других.

Диагностика

Хотя специального теста для диагностики лабильности настроения не существует, врач задаст вам ряд вопросов о вашей истории болезни и настроении, чтобы подтвердить диагноз.Врач спросит вас о событиях, связанных с вашими симптомами, о других сопутствующих симптомах, а также о продолжительности и уровне интенсивности ваших эмоциональных всплесков.

Исключение медицинских состояний

Иногда могут быть назначены анализы крови или визуализирующие обследования, чтобы исключить заболевания, которые могут способствовать возникновению симптомов.

Вы также можете пройти обследование психического здоровья, которое поможет вашему врачу определить психическое расстройство.

Если вы считаете, что у вас PBA, поговорите со своим врачом.ПБА часто ошибочно принимают за депрессию, потому что некоторые симптомы, такие как приступы плача, схожи.

Также существует два типа анкет, которые помогают врачам диагностировать псевдобульбарный аффект:

• Шкала патологического смеха и плача (PLACS) , по которой врач беседует с пациентом.
• Центр неврологических исследований — шкала лабильности (CNS – LS) , которая представляет собой опросник для самостоятельной регистрации.

Лечение

Если у вас есть легкие симптомы лабильности настроения, и это не влияет на вашу повседневную жизнь, возможно, вам не понадобятся лекарства.Но если ваши перепады настроения чрезвычайно изменчивы или отражают основное психическое заболевание, тогда вам могут помочь лекарства, терапия или их комбинация.

Лекарства

Гидробромид декстрометорфана и сульфат хинидина (Nuedexta) в настоящее время являются единственными лекарствами, одобренными Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) для лечения PBA. Клинические исследования на людях с неврологическими заболеваниями показали, что он снижает частоту эмоциональных всплесков примерно наполовину.

Антидепрессанты, такие как трициклические антидепрессанты (ТЦА) и селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), стабилизаторы настроения и атипичные нейролептики, могут помочь снизить частоту и тяжесть эпизодов лабильного настроения, и ваш врач может назначить вам одно из этих лечебных средств.

Терапия

Занятия психотерапией (разговорной терапией) помогут вам научиться управлять своими эмоциями и побуждениями к выражению здоровым образом. От изучения новых навыков совладания с ситуацией до лучшего понимания своих эмоциональных триггеров вы будете лучше подготовлены к тому, чтобы справиться с аспектами своей лабильности настроения.

Копинг

Есть несколько механизмов выживания, которые вы можете использовать, чтобы облегчить симптомы, а также помочь близким понять, через что вы проходите:

• Открыто рассказывайте о своих симптомах и своем состоянии близким и друзьям, чтобы они не удивились, когда у вас случится приступ.
• Сделайте медленные глубокие вдохи, когда вы чувствуете, что у вас вот-вот начнется приступ.
• Если вы чувствуете, что вот-вот испытаете эмоциональный взрыв, постарайтесь отвлечься, считая близлежащие объекты, чтобы сосредоточить свой ум на другом.
• Сделайте быстрое упражнение на расслабление тела с головы до ног, когда у вас будет приступ.
• Выясните, что вызывает у вас приступы, будь то стресс, усталость или разочарование.
• Если у вас есть эпизод, не зацикливайтесь на нем и не ругайте себя за него.

Слово от Verywell

Если вы или кто-то из ваших близких испытываете интенсивные или быстро меняющиеся эмоциональные реакции, несоразмерные текущей ситуации, поговорите с врачом.Если вам поставят диагноз лабильности настроения, вы можете поработать с командой специалистов в области психического здоровья, чтобы понять, что ее вызывает, и найти способы управлять своим настроением.

Аффективная лабильность или эмоциональная дисрегуляция: диагностические совпадения

Аффективная лабильность — это термин, используемый при расстройствах настроения, где эмоциональная дисрегуляция описывается как синдром дефицита внимания с гиперактивностью. На первый взгляд может показаться, что между этими двумя терминами есть категориальные различия, но клиническая картина часто бывает более запутанной.Ричард-Лепуриэль и его коллеги (2016) написали в своей статье о сходстве аффективной лабильности и эмоциональной дисрегуляции, что эмоциональная дисрегуляция (термин для описания обоих) может быть «определена чрезмерным выражением и переживанием эмоций с быстрым и плохо контролируемым сдвигом и эмоциями и эмоциями. ненормальное внимание к эмоциональным стимулам ». Тем не менее, как можно применить такое описательное определение в клинической практике?

Если мы посмотрим на диагностические критерии DSM, есть несколько симптомов, которые перекрывают биполярное расстройство-гипоманию / манию и СДВГ.В DSM-IV соответствующие симптомы биполярного расстройства / СДВГ были более разговорчивыми, чем обычно / чрезмерно много разговоров, отвлекаемость / легко отвлекались, повышенная активность или физическое беспокойство / суетливость и беспокойство, потеря обычных социальных запретов / прерываний и прикосновений без приглашения. В DSM 5 наложение симптомов продолжается с гипоманиакальными / маниакальными симптомами повышенной разговорчивости, скачкообразными мыслями, отвлекаемостью, психомоторным возбуждением, повышением рискованного поведения по сравнению с симптомами СДВГ: слишком много разговоров в социальных ситуациях, трудностями в поддержании внимания и отвлекаемости, суетливости и беспокойства.И хотя это не является диагностическим критерием СДВГ, импульсивное рискованное поведение и нарушение сна частично совпадают с биполярным расстройством. Кроме того, оба расстройства требуют наличия социальных / профессиональных расстройств или нарушений.

Хотя симптомы описательны, этиология не выяснена. Это нарушение работы акселератора (быстрота эмоционального накала) или отсутствие тормозов (приводящее к импульсивному выражению лица)? Это различие может иметь нейрофармакологические последствия. Например, рецепт аффективной лабильности при биполярном расстройстве — это стабилизатор настроения, в то время как эмоциональная дисрегуляция при СДВГ, по-видимому, реагирует на стимуляторы и атомоксетин.Напротив, никакая литература не поддерживает использование лекарств от СДВГ для контроля настроения при биполярном расстройстве, а лекарства от СДВГ не рекомендуются у пациентов с биполярным расстройством.

Узнаем ли мы что-нибудь из фармакологического действия соответствующих лекарств, соответствующих заболеванию? Не совсем. Если мы применим понятие «дисфункциональный ускоритель», стабилизаторы настроения, такие как литий, ламотриджин, карбамазепин, вальпроат и атипичные нейролептики, обладают разным фармакологическим действием, хотя эпилептические препараты обладают общим противосудорожным действием.Одно время считалось, что противосудорожная характеристика является объяснением стабилизации настроения. Однако гипотеза киндлинга не оказалась убедительным объяснением биполярного расстройства после десятилетий исследований. Неоднородность стабилизаторов настроения может отличаться от стимуляторов, общая черта которых заключается в повышении уровня церебрального дофамина. Рассматривая концепцию «отсутствия тормозов», можно предположить, что повышение уровня дофамина смягчает эмоциональную дисрегуляцию, «тормозя» импульсивное эмоциональное выражение.И все же, хотя атомоксетин и альфа-агенты оказывают последующее воздействие на дофамин, что, по-видимому, объясняет их эффективность, их положительное влияние на эмоциональную регуляцию может быть результатом прямого воздействия на нораденлин или нервную систему, которая еще не идентифицирована.

Я утверждаю, что аффективная лабильность и эмоциональная дисрегуляция представляют собой концептуальную разницу без клинических различий. В результате использование контрольных списков симптомов в определенный момент времени может поставить скомпрометированный диагноз.Ответ на лекарства вряд ли обеспечит более точную диагностику. Чего не хватало в критериях DSM, так это возраста начала, продольного курса симптомов и наличия симптомов / расстройств у родственников первой степени родства. Эти три исторических фактора увеличивают конкретность диагноза.

В то время как будет много споров о том, «кто владеет» эмоциональной дисфункцией, лагерем расстройств настроения или лагерям СДВГ, клиническое использование эмоционального выражения в качестве преобладающей детерминанты расстройства приведет нас в заблуждение.

Дэвид В. Гудман, доктор медицины

Ричард-Лепуриель H, et al. Сходства между эмоциональной дисрегуляцией у взрослых, страдающих СДВГ, и пациентов с биполярным расстройством. J влияет на Dis. 2016. 198: 230-236.

Bender RE, et al. Жизненный стресс и разжигание при биполярном расстройстве: обзор доказательств и интеграция с новыми биопсихосоциальными теориями. Clin. Psychol. Ред. 2011. 31: 383–398.

границ | Социальное избегание и социальная адаптация: сдерживающая роль регуляции эмоций и эмоциональной лабильности / негативности среди китайских детей дошкольного возраста

Введение

В классе или на игровой площадке нередко можно увидеть, как некоторые дети демонстрируют социально замкнутое поведение (Rubin et al., 2003). Например, почти 90% людей сообщили, что в своей жизни они испытывали застенчивость и замкнутость (Zimbardo, 1977). Социальная изоляция — это многомерная конструкция, включающая несколько мотивационных субстратов, таких как застенчивость, нелюдимость и социальное избегание (Asendorpf, 1990; Rubin et al., 2009). Например, некоторые дети застенчивы в социальных ситуациях и замкнуты, чтобы уменьшить чувство настороженности и беспокойства, несмотря на желание взаимодействовать с другими.Однако другие дети будут считаться нелюдимыми , поскольку они отдаляются не из-за социальной тревожности, а из-за желания проводить время в одиночестве. Социальное избегание , которое представляет собой сочетание желания проводить время в одиночестве и активного стремления избежать социального взаимодействия (Asendorpf, 1990). Соответственно, застенчивость, нелюдимость и социальное избегание характеризуются как связанные, но отдельные конструкции, и, следовательно, необходимо контролировать любую общую дисперсию, чтобы исследовать их уникальные эффекты и последствия (Coplan et al., 2018). Социальное избегание одновременно и предсказуемо связано с рядом результатов дезадаптивной адаптации, такими как проблемы со сверстниками, социальная тревога и депрессия (Bowker et al., 2012; Coplan et al., 2013, 2018; Nelson, 2013).

Несмотря на связь между социальным избеганием и трудностями адаптации среди детей в западных обществах, есть также свидетельства того, что значение и последствия социальной изоляции различаются в зависимости от культурных ценностей (Chen et al., 2006).Например, в Китае уклонение от социального взаимодействия нарушает глубоко укоренившиеся социальные нормы, касающиеся групповой гармонии и сплоченности (Chen et al., 2009). В частности, дети, которые демонстрируют необщительное поведение (предпочитают одиночество) и намеренно избегают социального взаимодействия, могут восприниматься как эгоистичные и девиантные (Chen et al., 2010; Ding et al., 2015). Таким образом, китайские дети, склонные к социальному избеганию, могут подвергаться риску остракизма и неприязни со стороны сверстников. Хотя предыдущие исследования показали, что социально-эмоциональные факторы могут смягчить связь между застенчивостью, необщительностью и результатами адаптации (например,г., Rubin et al., 1995; Коплан и др., 2001; Hipson et al., 2019) мало что известно об умеренной роли этих факторов во взаимосвязи между социальным избеганием и трудностями адаптации. В частности, не все дети, склонные к социальному избеганию, впоследствии испытывают трудности с адаптацией (Penela et al., 2015). Вполне возможно, что определенные социально-эмоциональные факторы могут либо смягчить, либо усугубить эти результаты среди китайских детей, избегающих общества. Таким образом, основная цель настоящего исследования заключалась в устранении этого пробела путем изучения потенциальной регулирующей роли регуляции эмоций и лабильности / негативности эмоций в ассоциациях между социальным избеганием и трудностями адаптации среди китайских детей.

Социальное избегание — это отдельный подтип социальной изоляции, который включает в себя желание избежать социального взаимодействия из-за беспокойства и предпочтение проводить время в одиночестве (Asendorpf, 1990). Эти два компонента, социальная тревожность и предпочтение одиночества, вместе увеличивают вероятность социальной дезадаптации среди этих детей. Например, чувство социальной тревожности препятствует позитивному социальному взаимодействию и сокращает социальные возможности, что еще больше усугубляет проблемы в межличностных отношениях (La Greca, 2001; Russell et al., 2011). Более того, поскольку социально избегающие дети стремятся к большему уединению, они могут упустить важные возможности для практики и развития новых когнитивных и социальных навыков (Coplan et al., 2009; Jones et al., 2015). Действительно, прошлые исследования показали, что по сравнению со своими более общительными сверстниками, социально избегающие дети испытывают больше трудностей со сверстниками и проблем с интернализацией. Например, Coplan et al. (2006) обнаружили, что по сравнению с другими детьми избегающие дети сообщали о самых высоких уровнях негативных аффектов и депрессивных симптомов и о самых низких уровнях позитивных аффектов и общем благополучии.Точно так же Нельсон (2013) сообщил, что социальное избегание связано с трудностями сверстников среди молодых людей. Боукер и Раджа (2011) также обнаружили, что социальное избегание связано с изоляцией сверстников и одиночеством среди подростков. В настоящем исследовании мы сосредоточились на трех типах поведения социальной адаптации (например, асоциальное поведение, исключение сверстников и навыки межличностного общения), которые отражают результаты детей в социальном взаимодействии. Асоциальное поведение относится к низкому социальному подходу и приводит к изоляции (Ladd and Profilet, 1996).Исключение сверстников предполагает отвержение со стороны отдельных лиц или группы сверстников (Ladd and Profilet, 1996). Межличностные навыки определяются как сотрудничество с другими, помощь другим и обмен опытом (Gresham and Elliott, 1990). Эти три компонента широко используются в качестве показателей социальной адаптации (Sette et al., 2017; Ooi et al., 2018; Hipson et al., 2019).

Как упоминалось ранее, значение и последствия различных типов социальной изоляции различаются в зависимости от культурного контекста (Chen et al., 2006). В китайской культуре поддержание групповой гармонии является важной задачей для отдельных людей (Chen et al., 2010). Таким образом, удаление себя из группы сверстников и избегание социального взаимодействия рассматривается как эгоизм (Chen et al., 2009). Это помогает сделать социальное избегание явным предиктором проблем со сверстниками на протяжении всего развития китайских детей (Ding et al., 2015; Sang et al., 2018). Например, Ding et al. (2015) сообщили, что китайские дети смотрят на гипотетически избегающих сверстников наиболее негативно по сравнению с описанными застенчивыми, нелюдимыми детьми. Аналогичным образом Coplan et al. (2016) обнаружили, что китайские дети, склонные к социальному избеганию, сообщали о более высоких проблемах интернализации (т.е. депрессия, социальная тревожность и одиночество) по сравнению с другими детьми. Совсем недавно Санг и др. (2018) сообщили, что социальное избегание китайских подростков раннего возраста было связано с негативными эмоциями, оцениваемыми учителями, и проблемами со сверстниками.

Как указывалось выше, определенные социально-эмоциональные факторы могут защитить детей, избегающих общества, от трудностей адаптации. В настоящем исследовании мы сосредоточились на лабильности / негативности эмоций и регулировании эмоций. Учитывая, что эти два фактора имеют решающее значение для содействия позитивному социальному взаимодействию и преодолению сложных и стрессовых ситуаций, что влияет на развитие личности детей и их способы взаимодействия во время социальных и близких отношений (например,г., Kim-Spoon et al., 2013). Исследователи склонны рассматривать регуляцию эмоций как процесс, который развивается с течением времени, но также как относительно стабильную черту темперамента (Diaz and Eisenberg, 2015). Два взаимосвязанных аспекта темперамента, имеющих отношение к процессу выражения эмоций, — это лабильность / негативность и регуляция. Лабильность / негативность соответствуют характерным различиям в том, насколько сильно и негативно дети склонны реагировать на события, вызывающие эмоции (Rothbart et al., 2004; Rothbart and Bates, 2006; Kim-Spoon et al., 2013). Более эмоционально лабильные дети, как правило, менее социально компетентны и демонстрируют больше проблем со сверстниками (Eisenberg et al., 1993; Stringaris and Goodman, 2009). Напротив, регулирование соответствует тому, насколько быстро дети могут снизить свое эмоциональное возбуждение (например, подавить негативные эмоции). Дети с более высоким уровнем регуляции обладают лучшими навыками межличностного общения и, как правило, выше в просоциальном поведении, межличностной чувствительности, социальной компетентности и предпочтениях сверстников (Calkins et al., 1999; Halberstadt et al., 2001; Айзенберг и др., 2006; Блэр и Рейвер, 2015 год; Song et al., 2018). Например, Hipson et al. (2019) обнаружили, что активное регулирование детей дошкольного возраста отрицательно связано с асоциальным поведением и положительно связано с просоциальным поведением. Регулирование фундаментально связано с лабильностью / негативностью, потому что у более эмоционально лабильных детей более сильные эмоции, которые труднее регулировать. Тем не менее, мы можем различать процессы, участвующие в возникновении эмоций (лабильность / негативность), и процессы, участвующие в управлении эмоциями (регуляция).

Эти два компонента регуляции эмоций могут быть тесно связаны с социальной адаптацией детей. Согласно теории согласия (Thomas and Chess, 1977), эффекты социализации ребенка зависят от собственных характеристик темперамента ребенка (Rothbart and Ahadi, 1994). Некоторые характеристики, такие как социальное избегание, могут представлять фактор риска в развитии. Определенные социально-эмоциональные факторы могут служить защитным фактором, который снижает риск и защищает детей с такими характеристиками от развития трудностей адаптации (Penela et al., 2015). Напротив, отсутствие этих факторов может повысить риск развития у детей неадаптивных функций. Например, социально избегающие дети, как правило, реагируют на стрессовые социальные ситуации с большей реактивностью и эмоциональной неустойчивостью (Kagan et al., 1987), но обладание большими навыками регулирования эмоций помогает уменьшить эмоциональные реакции на стрессовые, провоцирующие тревогу ситуации (Campbell-Sills and Барлоу, 2007; Вернер, Гросс, 2010). Точно так же дефицит способности регулировать эмоции и повышенная лабильность могут способствовать усилению несоответствующих социальных навыков детей, избегающих социальных отношений, и вызывать отторжение и изоляцию сверстников (Rubin et al., 1995). В частности, меньшая способность регулировать негативные эмоции во время социального взаимодействия может способствовать устойчивой тревоге. Действительно, предыдущие исследования показали, что способность регулировать негативные эмоции важна для социально замкнутых детей (например, Rubin et al., 1995; Coplan et al., 2001; Hipson et al., 2019). Например, Penela et al. (2015) обнаружили, что регулирование эмоций снижает риск проблем со сверстниками и дефицита социальной компетентности у детей с высоким уровнем поведенческого торможения.Аналогичным образом, Хендерсон (2010) сообщил, что застенчивость, о которой сообщают сами, была связана с социальной тревогой и негативным стилем атрибуции, но только среди детей с более низкими навыками регулирования эмоций.

Более того, китайская культура придает большое значение взаимозависимости и социальной гармонии (Oyserman et al., 2002). Таким образом, китайские родители и учителя поддерживают ценности и социализируют своих детей, чтобы способствовать сотрудничеству, подавлять гнев и агрессию (Chao, 2000; Wang et al., 2006). А детские навыки регулирования эмоций высоко ценятся и укрепляются.Таким образом, регулирование эмоций может быть полезным в смягчении дезадаптации среди китайских детей, избегающих социального поведения. Несмотря на эти связи, пока неизвестно, играют ли лабильность / негативность и регуляция аналогичную сдерживающую роль у китайских детей.

Настоящее исследование

Целью этого исследования было изучить сдерживающую роль регуляции эмоций и эмоциональной лабильности в ассоциациях между социальным избеганием и трудностями адаптации среди китайских маленьких детей.Основываясь на предыдущих исследованиях, китайцы, склонные к социальному избеганию, были связаны с негативной адаптацией (Coplan et al., 2016; Sang et al., 2018). Мы ожидали, что социальное избегание будет положительно связано с асоциальным поведением, изоляцией сверстников, интернализацией проблем и отрицательно связано с навыками межличностного общения среди китайских детей. Более того, как показали предыдущие исследования, дефицит способности к регулированию эмоций и повышенная лабильность могут способствовать усилению несоответствующих социальных навыков детей, избегающих социальных связей, и вызывать отторжение и изоляцию сверстников (Rubin et al., 1995). Мы предположили, что компоненты регуляции эмоций (т. Е. Регуляция эмоций и лабильность / негативность эмоций) могут смягчить трудности адаптации у детей, избегающих социума. В частности, мы ожидали, что эмоциональная лабильность усугубит риск развития у социально избегающих детей риска дефицита социальных навыков и исключения сверстников, тогда как регулирование смягчит эти ассоциации (см. Рисунок 1).

Рисунок 1. Модель гипотез.

Материалы и методы

Участников

Участников было N = 194 ребенка (102 мальчика, 92 девочки, M _{возраст} = 70 лет.82 месяца, SD = 5,40) набран из двух государственных детских садов в Шанхае, Китайская Народная Республика. В Китае дети посещают детский сад в течение 3 лет и обычно группируются по возрасту (например, младший класс: возраст 3–4 года; средний класс: возраст 4–5 лет; старший класс: возраст 5–6 лет). Все дети были ханьцами, что составляет более 97% населения Китая.

Около 13% матерей и 13% отцов закончили среднюю школу; 20% матерей и 20% отцов закончили неполный колледж; 52% матерей и 40% отцов имеют степень бакалавра; и 15% матерей и 27% отцов получили высшее образование.Баллы по материнству и отцу были усреднены, чтобы получить более широкое представление об образовании родителей (более высокие баллы соответствуют высшему образованию).

Процедура

Настоящее исследование было рассмотрено и одобрено комиссией по этике Шанхайского педагогического университета. Все студенты в каждом из участвующих классов были приглашены к участию в исследовании. Письменное согласие было получено от родителей всех детей через школу. Уровень участия составил 98%. Матери оценили социальное избегание своих детей, а учителя завершили меры по социальной адаптации детей и регулированию эмоций.

Меры

Рейтинг матери

Матери заполнили китайскую версию Шкалы социальных предпочтений детей (CSPS; Coplan et al., 2004; Li et al., 2016). Особый интерес вызвала подшкала для оценки социального избегания , которая включает четыре пункта (например, «Мой ребенок активно избегает игр с другими детьми»; α = 0,76). Учитывая общее концептуальное совпадение и аналогичные модели адаптации среди замкнутой китайской молодежи, важно контролировать любые общие различия, связанные с застенчивостью и нелюдимостью, при изучении последствий социального избегания среди китайских детей (например,г., Sang et al., 2018). Таким образом, мать также заполнила подшкалу застенчивости , которая включает семь пунктов (например, «Хотя он / она, кажется, хочет играть с другими, мой ребенок иногда беспокоится о взаимодействии с другими детьми»; α = 0,89), и необщительность Подшкала , состоящая из четырех пунктов (например, «Мой ребенок так же счастлив играть тихо самостоятельно, чем играть с группой детей»; α = 0,67) по пятибалльной шкале (от 1 = «Совсем нет» до 5 = «много»).Эти элементы были объединены для создания балла социального избегания, причем более высокие баллы указывают на более высокий уровень социального избегания. Показано, что CSPS является надежным и действенным для маленьких китайских детей (Li et al., 2016).

Рейтинги учителей

Учителя завершили адаптацию на китайском языке Контрольного списка регуляции эмоций (ERC; Shields and Cicchetti, 1997). Шкала ERC включает 21 пункт, состоящий из двух измерений: Регламент эмоций (8 пунктов, например, «Он / Она — веселый ребенок»; α = 0.86) и Лабильность / Негативность (13 вопросов, например, «Он / Она легко склонен к вспышкам гнева / истерикам»; α = 0,91). Задания оценивались по четырехбалльной шкале (от 1 = «никогда» до 4 = «почти всегда»). Было показано, что ERC является надежным и действенным для маленьких китайских детей (Zhu et al., 2020).

Учителя также заполнили китайскую версию Шкалы поведения детей (CBS; Ladd and Profilet, 1996; Zhu et al., 2018). Особый интерес вызвали субшкалы , оценивающие асоциальное поведение (шесть пунктов, например.g., «любит побыть одному, отстраняется от деятельности сверстников»; ɑ = ​​0,87) и исключение сверстников (семь пунктов, например, «не приветствуются другими детьми»; ɑ = 0,86). Пункты оценивались по трехбалльной шкале (от 1 = «не применяется» до 3 = «безусловно применяется»). Показано, что CBS является надежным и действенным для маленьких китайских детей (Zhu et al., 2018).

Наконец, учителя заполнили китайскую версию рейтинговой системы учителей социальных навыков (SSTRS; Gresham and Elliott, 1990; Zhu et al., 2017а). Нас особенно интересовали субшкалы, оценивающие межличностных навыков (11 пунктов, например, «Легко заводить друзей»; = 0,93). Пункты оценивались по трехбалльной шкале (от 0 = «никогда» до 2 = «всегда»). Показано, что SSTRS является надежным и действенным для маленьких китайских детей (Zhu et al., 2017b).

Аналитическая стратегия

Мы использовали программу SPSS 22 для анализа данных. Предварительный анализ включал серию тестов t для изучения гендерных различий и корреляций между переменными исследования.Чтобы изучить эффект замедления, мы использовали макрос PROCESS (Hayes, 2012) (модель 1) с непараметрическим бутстрэппингом с 1000 повторных выборок. Мы использовали 95% скорректированный на смещение доверительный интервал (ДИ) для проверки значимости модерации (Preacher and Hayes, 2008).

Результаты

Предварительный анализ

Описательная статистика и корреляции для всех переменных исследования представлены в таблице 1. Результаты тестов t показали отсутствие гендерных различий в лабильности / отрицательности ( M _{мальчик} = 1.86, SD = 0,54; M _{девочка} = 1,74, SD = 0,56, t = 1,42, p = 0,76), регулирование эмоций ( M _{мальчик} = 2,66, SD = 0,60; M _{девочка} = 2,78, SD = 0,58, t = −1,41, p = 0,16) и детская застенчивость по материнской оценке ( M _{мальчик} = 12,58, SD = 4,13; M _{девочка} = 12.71, SD = 4,52, t = −0,21, p = 0,83), необщительность ( M _{мальчик} = 7,54, SD = 2,60; M _{девочка} девочка 7,11, SD = 2,51, t = 1,82, p = 0,24) и социальное избегание ( M _{мальчик} = 5,58, SD = 1,71; M _{девочка 0 = 5,65, SD = 1,96, t = −0.26, p = 0,80). Точно так же не было гендерных различий в асоциальном поведении по оценке учителей ( M мальчик = 1,28, SD = 0,41; M девочка = 1,20, SD = 0,36, t = 1,39, p = 0,12), исключение сверстников ( M мальчик = 1,25, SD = 0,45; M девочка = 1,16, SD = 0,30, t = 1.71, p = 0,09) и навыков межличностного общения ( M мальчик = 1,55, SD = 0,47; M девочка = 1,64, SD = 0,40, t = −1,44, p = 0,15). Родительское образование значимо и положительно коррелировало с социальным избеганием. Соответственно, мы контролировали образование родителей в последующих анализах.}

Таблица 1. Описательная статистика и взаимные корреляции для всех переменных исследования ( N = 194).

Как показано в таблице 1, социальное избегание было значимо и положительно связано с асоциальным поведением. Регулирование эмоций также значимо и отрицательно связано с асоциальным поведением и изоляцией от сверстников. Кроме того, регулирование эмоций было положительно связано с навыками межличностного общения. Напротив, эмоциональная лабильность / негативность также значимо и положительно ассоциировалась с асоциальным поведением, исключением сверстников и отрицательно ассоциировалась с навыками межличностного общения.

Социальное избегание, регулирование эмоций и социальная адаптация

Внутриклассовые корреляции (ICC) в классе были менее 0,07 и не значимы для всех переменных, что указывает на отсутствие кластерных эффектов для класса в настоящем исследовании. Мы протестировали смягчающие эффекты регуляции эмоций и лабильности в связи между социальным избеганием и переменными результата (т. Результаты представлены в таблице 2.Эти результаты в значительной степени соответствовали корреляционному анализу (несмотря на дополнительные контрольные переменные). Особый интерес представляет значительный эффект взаимодействия между социальным избеганием и регулированием эмоций, который также был обнаружен в отношении асоциального поведения, исключения сверстников и навыков межличностного общения. Также значительный эффект взаимодействия между социальным избеганием и лабильностью / негативностью в отношении асоциального поведения и исключения сверстников.

Таблица 2. Влияние социального избегания, регуляции эмоций и лабильности / негативности (контроль образования родителей) по отношению к индексам социальной адаптации.

Следуя предложениям Хейса и Маттеса (2009), мы использовали технику Джонсона-Неймана (Джонсон и Фэй, 1950) для дальнейшего исследования значимых взаимодействий (все предикторы были стандартизированы для анализа). Этот метод позволил нам оценить область значимости для простого наклона предиктора, обусловленного значением непрерывного замедлителя.Результаты визуально представлены на рисунках 2–6.

Рис. 2. Области значимости и уверенности по шкале Джонсона-Неймана для социального избегания по оценке матерей наряду с регулированием эмоций по отношению к асоциальному поведению. Сплошная диагональная линия представляет собой коэффициент регрессии для социального избегания по регуляции эмоций. Пунктирные диагональные синие линии представляют собой доверительные полосы — верхнюю и нижнюю границы 95% доверительного интервала для коэффициента регрессии социального избегания по регуляции эмоций.Пунктирная вертикальная красная линия указывает точку вдоль регуляции эмоций, в которой коэффициент регрессии социального избегания переходит от статистической значимости (слева от пунктирной вертикальной линии) к несущественной (справа от вертикальной штриховой линии). Значение вертикальной пунктирной линии –0,50.

Для прогнозирования асоциального поведения (рис. 2), когда уровень регуляции эмоций был ниже -0,50 SD, социальное избегание было значимо и положительно связано с асоциальным поведением.Однако, когда уровень регуляции эмоций был выше -0,50 SD, социальное избегание больше не было связано с асоциальным поведением.

Для прогноза исключения сверстников (рис. 3), когда уровень регуляции эмоций был ниже -0,38 SD, социальное избегание было значимо и положительно связано с исключением сверстников. Однако, когда уровень регуляции эмоций был выше -0,38 SD, социальное избегание больше не было связано с исключением сверстников.

Рис. 3. Области значимости и уверенности по Джонсон-Нейману для социального избегания по оценке матерей наряду с регуляцией эмоций по отношению к исключению сверстников.Сплошная диагональная линия представляет собой коэффициент регрессии для социального избегания по регуляции эмоций. Пунктирные диагональные синие линии представляют собой доверительные полосы — верхнюю и нижнюю границы 95% доверительного интервала для коэффициента регрессии социального избегания по регуляции эмоций. Пунктирная вертикальная красная линия указывает точку вдоль регуляции эмоций, в которой коэффициент регрессии социального избегания переходит от статистической значимости (слева от пунктирной вертикальной линии) к несущественной (справа от вертикальной штриховой линии).Значение вертикальной пунктирной линии –0,38.

Для прогнозирования навыков межличностного общения (рис. 4), когда уровень регуляции эмоций был ниже –2,24 стандартного отклонения, социальное избегание было значительно и отрицательно связано с навыками межличностного общения. Однако, когда уровень регуляции эмоций был выше -2,24 стандартного отклонения, социальное избегание больше не было связано с навыками межличностного общения.

Рис. 4. Области значимости и уверенности Джонсона-Неймана для оценки социального избегания по оценке матерей наряду с регулированием эмоций в отношении навыков межличностного общения.Сплошная диагональная линия представляет собой коэффициент регрессии для социального избегания по регуляции эмоций. Пунктирные диагональные синие линии представляют собой доверительные полосы — верхнюю и нижнюю границы 95% доверительного интервала для коэффициента регрессии социального избегания по регуляции эмоций. Пунктирная вертикальная красная линия указывает точку вдоль регуляции эмоций, в которой коэффициент регрессии социального избегания переходит от статистической значимости (слева от пунктирной вертикальной линии) к несущественной (справа от вертикальной штриховой линии).Значение вертикальной пунктирной линии –2,24.

Когда уровень лабильности / негативности был ниже 0,83 SD, социальное избегание не было связано с асоциальным поведением (рис. 5). Однако, когда уровень лабильности \ негативности был выше 0,83 SD, социальное избегание было положительно связано с асоциальным поведением.

Рис. 5. Области значимости и доверительные интервалы Джонсона-Неймана для социального избегания по оценке матерей наряду с лабильностью / негативностью по отношению к асоциальному поведению.Сплошная диагональная линия представляет собой коэффициент регрессии для социального избегания по лабильности / негативности. Пунктирные диагональные синие линии представляют собой доверительные полосы — верхнюю и нижнюю границы 95% доверительного интервала для коэффициента регрессии социального избегания по лабильности / негативности. Пунктирная вертикальная красная линия указывает точку вдоль лабильности / негативности, в которой коэффициент регрессии социального избегания переходит от несущественного (слева от пунктирной вертикальной линии) к статистической значимости (справа от вертикальной пунктирной линии).Значение вертикальной пунктирной линии — 0,83.

Рис. 6. Области значимости и доверительные интервалы Джонсона-Неймана для социального избегания по оценке матерей наряду с лабильностью / негативностью по отношению к исключению сверстников. Сплошная диагональная линия представляет собой коэффициент регрессии для социального избегания по лабильности / негативности. Пунктирные диагональные синие линии представляют собой доверительные полосы — верхнюю и нижнюю границы 95% доверительного интервала для коэффициента регрессии социального избегания по лабильности / негативности.Пунктирная вертикальная красная линия указывает точку вдоль лабильности / негативности, в которой коэффициент регрессии социального избегания переходит от несущественного (слева от пунктирной вертикальной линии) к статистической значимости (справа от вертикальной пунктирной линии). Значение вертикальной пунктирной линии — 0,76.

Когда уровень лабильности / негативности был ниже 0,76 SD, социальное избегание не было связано с исключением сверстников (рис. 6). Однако, когда уровень лабильности / негативности был выше 0,76 SD, социальное избегание было значимо и положительно связано с исключением сверстников.

Обсуждение

Хотя предыдущие исследования предоставили значимую информацию о связях между социальным избеганием и социальными, школьными и психологическими трудностями адаптации в разных контекстах (Ding et al., 2015; Coplan et al., 2016), возможная сдерживающая роль вовлеченных социальных эмоциональных факторов в этой связи остаются неизученными, особенно в китайской культуре. Таким образом, основная цель настоящего исследования заключалась в изучении регулирующей роли регуляции эмоций и лабильности / негативности эмоций в отношениях между социальным избеганием и результатами социально-эмоциональной адаптации в контексте современного городского Китая.Мы специально исследовали, при каких условиях социальное избегание связано с социально-эмоциональными трудностями адаптации. В целом, наши результаты показали, что регулирование эмоций смягчает связь между социальным избеганием и асоциальным поведением, а также навыками межличностного общения.

В целом, регулирование эмоций было отрицательно связано с асоциальным поведением и исключением сверстников и положительно связано с навыками межличностного общения. Напротив, эмоциональная лабильность / негативность была положительно связана с асоциальным поведением, исключением сверстников и отрицательно связана с навыками межличностного общения.Эти результаты согласуются с предыдущими исследованиями, показывающими, что регулирование эмоций связано с более высокими уровнями социальной компетентности и принятия сверстниками (например, Kochanska et al., 1997; Eisenberg et al., 2004) и что эмоциональная лабильность / негативность связана с меньшим социальным положением. компетентность и другие проблемы экстернализации (Eisenberg et al., 1995, 2004; Kim and Deater-Deckard, 2011). Однако социальное избегание не было связано с трудностями социально-эмоциональной адаптации ребенка (например, исключение сверстников и навыки межличностного общения).Исследователи утверждали, что в этом возрасте дети более сосредоточены на себе. Поэтому одиночное поведение довольно распространено в дошкольных учреждениях (Coplan et al., 2004). Таким образом, ребенок, склонный к социальному избеганию, может не проявлять социальных трудностей в детском саду. Более того, это также возможно из-за предвзятости наблюдений (например, все результаты социально-эмоциональной адаптации были оценены их учителями). Таким образом, было бы важно воспроизвести настоящие результаты среди китайских детей младшего возраста и использовать различные ресурсы для сбора данных.В соответствии с нашими ожиданиями, эмоциональная лабильность / негативность смягчала связь между социальным избеганием и асоциальным поведением, исключение сверстников. В частности, социальное избегание было только положительно связано с асоциальным поведением и исключением сверстников среди детей с более высокой эмоциональной лабильностью / негативностью. Таким образом, эмоциональная лабильность / негативность может усилить несоответствующие социальные навыки детей, избегающих общества, и вызвать отторжение сверстников и изоляцию в китайской культуре. Согласно модели познания социальной тревожности (Leary et al., 1988), когда социально тревожные люди склонны предполагать, что их партнер по взаимодействию будет воспринимать их негативно (Rapee and Heimberg, 1997; Cole and McCroskey, 2003; Goldin et al., 2009). Дети с высокой эмоциональной лабильностью / негативностью также испытывают резкие перепады настроения и легко разочаровываются. Это влияет на то, как они взаимодействуют с другими и воспринимаются ими, что, возможно, ведет к большему отторжению и исключению сверстников (Salzer Burks et al., 1999).

В соответствии с нашими гипотезами, регулирование эмоций также смягчало связь между социальным избеганием и асоциальным поведением и навыками межличностного общения.В частности, социальное избегание было положительно связано с асоциальным поведением только у детей, которые сообщили о более низкой регуляции эмоций. Точно так же социальное избегание было только негативно связано с навыками межличностного общения среди детей, которые сообщили о более низких навыках регуляции эмоций. Эти данные свидетельствуют о том, что регуляция эмоций может действовать как буферный эффект в связи между социальным избеганием и проблемами социальной адаптации среди китайских детей, как предполагалось в западных выборках (например,г., Rubin et al., 1995; Коплан и др., 2001; Penela et al., 2015).

Неудивительно, что регуляция эмоций у социально избегающих детей в нашем исследовании была связана с менее асоциальным поведением и лучшими навыками межличностного общения. Социальные ситуации создают особый стресс для детей, которые избегают общения, они могут беспокоиться о получении отрицательной обратной связи от сверстников и, таким образом, склонны к более негативным эмоциям, таким как страх и грусть (Han and Huang, 2010). Регулирование эмоций, которое включает в себя выбор и применение стратегий работы со стрессовыми социальными ситуациями, может помочь этим детям уменьшить проявление негативных эмоций и установить лучшие отношения со сверстниками (Cohen and Mendez, 2009; Monopoli and Kingston, 2012).Действительно, регулирование эмоций может способствовать развитию коммуникативных навыков детей. Ключевым аспектом социальных навыков является демонстрация соответствующего поведенческого участия (например, очередность) (Dunn and Brown, 1994). Напротив, нарушение регуляции может привести к социально неприемлемому поведению и ухудшить способность детей успешно взаимодействовать со сверстниками, что, в свою очередь, может привести к большей социальной изоляции.

Ограничения и направление на будущее

Настоящее исследование сначала исследовало связи между социальным избеганием, регулированием эмоций и результатами социально-эмоциональной адаптации в культурном контексте современного городского Китая.Несмотря на вклад этого исследования в существующую литературу, следует отметить некоторые ограничения. Во-первых, настоящее исследование носило корреляционный характер, что отрицает нашу способность устанавливать причинно-следственные связи и направление эффектов между исследуемыми конструкциями. Возможно, например, что отрицательный опыт сверстников может со временем способствовать социальному избеганию (Bowker and Raja, 2011). Чтобы устранить эти ограничения, мы рекомендуем, чтобы будущие исследования приняли продольный план, который позволит проверить эти эффекты (MacKinnon, 2008).

Более того, хотя наши данные были собраны из нескольких источников (например, из отчетов родителей и учителей), в нашей оценке все еще оставались некоторые потенциальные методологические проблемы. Например, их учителя оценили способность детей регулировать эмоции и все результаты социально-эмоциональной адаптации. Кроме того, все дети были вложены в классы, что означает, что дети из одного класса оценивались одним и тем же учителем. Таким образом, возникает явная путаница с информаторами. Было бы важно воспроизвести настоящие результаты, используя несколько уровней оценки (например,g., наблюдения в лабораторных парадигмах и в натуралистическом контексте, самоотчет). Кроме того, в дальнейшем исследовании мы будем проводить интервью с детьми для определения показателей их социальной адаптации.

Кроме того, мы протестировали концептуальную модель, в которой регуляция эмоций была предложена в качестве модераторов связей между социальным избеганием детей и результатами адаптации. Однако правдоподобны и другие теоретические интерпретации. Например, исследователи утверждали, что социально избегающие дети с большей вероятностью будут испытывать трудности с регулированием эмоций, потому что они испытывают повышенную эмоциональную реактивность (Hane et al., 2008). Кроме того, дефицит регуляции эмоций может объяснить связь между социальным избеганием и трудностями социальной адаптации. Например, Hipson et al. (2019) обнаружили, что регулирование эмоций опосредует ассоциации между застенчивостью и последующим просоциальным и социально замкнутым поведением дошкольников. Аналогичным образом Penela et al. (2015) обнаружили, что контроль торможения у детей предсказывает менее активную регуляцию эмоций, что впоследствии предсказывает социальную компетентность. Таким образом, в будущих исследованиях следует изучить посредническую роль регуляции эмоций во взаимосвязи между социальным избеганием ребенка и трудностями адаптации.Кроме того, в настоящем исследовании изучается только развитие китайских детей. В будущем исследовании можно будет провести исследование, посвященное западно-азиатской культуре сочувствия.

Несмотря на ограничения и недостатки, результаты настоящего исследования вносят значительный вклад в наше понимание взаимосвязи между социальным избеганием и результатами адаптации, а также роль регуляции эмоций у современных городских китайских детей. И наши выводы могут иметь практическое значение для программы раннего вмешательства для детей, избегающих социального поведения.Например, учителя и родители должны помнить, что регулирование эмоций играет очень важную роль в развитии социальной компетентности. Таким образом, практикующие и преподаватели должны помогать социально избегающим детям развивать свои навыки регулирования эмоций, особенно в китайской культуре. В частности, родители и учителя могут подумать об организации занятий по чтению, связанных с регулированием эмоций (например, читать книжки с картинками на тему регуляции эмоций). Родители также могут поощрять своих детей участвовать в спортивных мероприятиях, чтобы улучшить их навыки межличностного общения, испытать положительные эмоции и повысить их самооценку.

Заявление о доступности данных

Данные и материалы, использованные в данном исследовании, можно получить у соответствующего автора (YL) по обоснованному запросу.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Шанхайским педагогическим университетом. Письменное информированное согласие на участие в этом исследовании было предоставлено законным опекуном / ближайшими родственниками участников.

Авторские взносы

JZ и YL воплотили представленную идею.JZ проанализировал данные и составил раздел методов и результатов. BX и WH написали первый черновик. JZ проверил аналитические методы. YL, RC и CY контролировали результаты этой работы. Все авторы обсудили результаты и внесли свой вклад в окончательную рукопись.

Финансирование

Это исследование было поддержано Программой, доверенной Шанхайской муниципальной комиссией по образованию: исследование профессиональных и технических квалификационных стандартов воспитателей детских садов (грант No.304-AC9103-20-803), Молодежный фонд гуманитарных и социальных наук Министерства образования Китая (грант № 20YJC880133), Шанхайский проект философии и социальных наук (грант № 2019ESH008) и программа Chenguang, разработанная Shanghai Education Development Фонд и Шанхайская муниципальная комиссия по образованию (грант № 19CG51).

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Asendorpf, J. B. (1990). Помимо социальной изоляции: застенчивость, нелюдимость и избегание сверстников. Hum. Dev. 33, 250–259. DOI: 10.1159 / 000276522

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Блэр К. и Рэйвер К. С. (2015). Готовность к школе и саморегуляция: развивающий психобиологический подход. Annu. Rev. Psychol. 66, 711–731. DOI: 10.1146 / annurev-psycho-010814-015221

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Боукер, Дж.К., Маркович А., Когсуэлл А. и Раджа Р. (2012). Умеренные эффекты агрессии на связи между подтипами социальной изоляции и трудностями сверстников в раннем подростковом возрасте. J. Youth Adolesc. 41, 995–1007. DOI: 10.1007 / s10964-011-9712-0

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Калкинс, С. Д., Гилл, К. Л., Джонсон, М. К., и Смит, К. Л. (1999). Эмоциональная реактивность и стратегии эмоциональной регуляции как предикторы социального поведения со сверстниками в детстве. Soc. Dev. 8, 310–334. DOI: 10.1111 / 1467-9507.00098

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кэмпбелл-Силлс, Л., и Барлоу, Д. Х. (2007). «Включение регуляции эмоций в концептуальные представления и методы лечения тревожных и эмоциональных расстройств», в справочнике по регулированию эмоций , изд. Дж. Дж. Гросс (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд Пресс), 542–559.

Google Scholar

Чао, Р. К. (2000). Воспитание матерей иммигрантов из Китая и европейцев из Америки: отношения между стилями воспитания, целями социализации и родительскими практиками. J. Appl. Dev. Psychol. 21, 233–248. DOI: 10.1016 / S0193-3973 (99) 00037-4

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чен, X., Биан, Y., Xin, T., Wang, L., и Silbereisen, R.K (2010). Воспринимаемые социальные изменения и отношение к воспитанию детей в Китае. Eur. Psychol. 15, 260–270. DOI: 10.1027 / 1016-9040 / a000060

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чен, X., Ван, Л., и ДеСуза, А. (2006). «Темперамент и социально-эмоциональное функционирование у китайских и североамериканских детей», в Отношения со сверстниками в культурном контексте , ред. X.Чен, Д. Френч, и Б. Шнайдер (Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета), 123–147. DOI: 10.1017 / CBO9780511499739.006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чен, X., Ван, Л., и Ван, З. (2009). Чувствительность к застенчивости и социальная, школьная и психологическая адаптация сельских мигрантов и городских детей в Китае. Child Dev. 80, 1499–1513. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2009.01347.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коэн, Дж.С., и Мендес, Дж. Л. (2009). Регулирование эмоций, языковые способности и стабильность игрового поведения детей дошкольного возраста. Early Educ. Dev. 20, 1016–1037. DOI: 10.1080 / 104092805716

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коул, Дж. Г., и Мак-Кроски, Дж. К. (2003). Связь воспринимаемых коммуникативных опасений, застенчивости и вербальной агрессии с восприятием достоверности источника и аффекта в организационном и межличностном контекстах. Commun.Q. 51, 101–110. DOI: 10.1080 / 01463370309370143

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан Р. Дж., ДеБоу А., Шнайдер Б. Х. и Грэм А. А. (2009). Социальное поведение заторможенных детей в дошкольных учреждениях и вне их. Br. J. Dev. Psychol. 27, 891–905. DOI: 10.1348 / 026151008X396153

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан, Р. Дж., Лю, Дж., Оои, Л. Л., Чен, X., Ли, Д., и Дин, X. (2016). Личностно-ориентированный анализ социальной изоляции у китайских детей. Soc. Dev. 25, 794–811. DOI: 10.1111 / sode.12181

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан, Р. Дж., Оои, Л. Л., Сяо, Б., и Роуз-Краснор, Л. (2018). Оценка и последствия социальной изоляции в раннем детстве: первый взгляд на социальное избегание. Soc. Dev. 27, 125–139. DOI: 10.1111 / sode.12258

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан, Р. Дж., Пракаш, К., О’Нил, К., и Армер, М. (2004). Ты хочешь поиграть? Как различать конфликтную застенчивость и социальную незаинтересованность в раннем детстве. Dev. Psychol. 40, 244–258. DOI: 10.1037 / 0012-1649.40.2.244

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан, Р. Дж., Роуз-Краснор, Л., Уикс, М., Кингсбери, А., Кингсбери, М., и Баллок, А. (2013). Одинокая толпа: социальные мотивации, социальная изоляция и социально-эмоциональное функционирование в более позднем детстве. Dev. Psychol. 49, 861–875. DOI: 10.1037 / a0028861

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан, Р.J., Wichmann, C., и Lagacé-Séguin, D.G. (2001). Одиночно-активное игровое поведение: маркер дезадаптации в дошкольном учреждении? J. Res. Ребенок. Educ. 15, 164–172. DOI: 10.1080 / 02568540109594957

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Коплан Р. Дж., Уилсон Дж., Фрохлик С. Л. и Зеленски Дж. (2006). Личностно-ориентированный анализ поведенческого торможения и поведенческой активации у детей. чел. Индивидуальный. Dif. 41, 917–927. DOI: 10.1016 / j.оплачено.2006.02.019

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Диас, А., Айзенберг, Н. (2015). Процесс регулирования эмоций отличается от индивидуальных различий в регулировании эмоций: концептуальные аргументы и акцент на индивидуальных различиях. Psychol. Запрос 26, 37–47. DOI: 10.1080 / 1047840X.2015.959094

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дин, X., Коплан, Р. Дж., Санг, Б., Лю, Дж., Пан, Т., и Ченг, К. (2015). Представления молодых китайских детей о последствиях подтипов социальной изоляции: первый взгляд на социальное избегание. Br. J. Dev. Psychol. 33, 159–173. DOI: 10.1111 / bjdp.12081

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Данн Дж. И Браун Дж. (1994). Влияют на самовыражение в семье, понимание детьми эмоций и их взаимодействие с другими людьми. Merrill Palmer Q. 40, 120–137.

Google Scholar

Айзенберг, Н., Фабес, Р. А., Бернцвейг, Дж., Карбон, М., Пулин, Р., и Ханиш, Л. (1993). Связь эмоциональности и регуляции с социальными навыками и социометрическим статусом дошкольников. Child Dev. 64, 1418–1438. DOI: 10.2307 / 1131543

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эйзенберг, Н., Фабес, Р. А., Мерфи, Б., Машк, П., Смит, М., и Карбон, М. (1995). Роль эмоциональности и регуляции в социальном функционировании детей: лонгитюдное исследование. Child Dev. 66, 1360–1384. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.1995.tb00940.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айзенберг, Н., Фабес, Р. А., и Спинрад, Т. Л.(2006). «Просоциальное развитие», в Справочник по детской психологии: социальное, эмоциональное и личностное развитие , ред. Н. Эйзенберг и У. Дэймон (Нью-Йорк, Нью-Йорк: John Wiley & Sons), 646–718. DOI: 10.1002 / 9780470147658.chpsy0311

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Айзенберг, Н., Спинрад, Т. Л., Фабес, Р. А., Райзер, М., Камберленд, А., Шепард, С. А., и др. (2004). Отношения активного контроля и импульсивности с жизнестойкостью и приспособляемостью детей. Child Dev. 75, 25–46. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2004.00652.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Голдин П. Р., Манбер-Болл Т., Вернер К., Хаймберг Р. и Гросс Дж. Дж. (2009). Нейронные механизмы когнитивной переоценки негативных убеждений в себе при социальном тревожном расстройстве. Biol. Психиатрия 66, 1091–1099. DOI: 10.1016 / j.biopsych.2009.07.014

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Грешем, Ф.М., и Эллиотт С. Н. (1990). Система рейтинга социальных навыков. Серкл Пайнс, Миннесота: Американская служба гидов.

Google Scholar

Хальберштадт, А.Г., Дансмор, Дж. К., и Денхэм, С. А. (2001). Вместе вращаем колесо: больше мыслей об аффективной социальной компетентности. Soc. Dev. 10, 130–136. DOI: 10.1111 / 1467-9507.00153

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хан, В. Дж., И Хуанг, К. С. (2010). Забытое сокровище: двуязычие и эмоциональное и поведенческое здоровье азиатских детей. Am. J. Public Health 100, 831–838. DOI: 10.2105 / AJPH.2009.174219

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хейн А. А., Фокс Н. А., Хендерсон Х. А. и Маршалл П. Дж. (2008). Поведенческая реактивность и предвзятость подхода-отстранения в младенчестве. Dev. Psychol. 44, 1491–1502. DOI: 10.1037 / a0012855

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хейс, А. Ф., и Маттес, Дж. (2009). Вычислительные процедуры для исследования взаимодействий в OLS и логистической регрессии: реализации SPSS и SAS. Behav. Res. Методы 41, 924–936. DOI: 10.3758 / BRM.41.3.924

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хендерсон, Х.А. (2010). Электрофизиологические корреляты когнитивного контроля и регуляции застенчивости у детей. Dev. Neuropsychol. 35, 177–193. DOI: 10.1080 / 875656406538

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хипсон, В. Э., Коплан, Р. Дж., И Сеген, Д. Г. (2019). Активное регулирование эмоций опосредует связь между застенчивостью и социальной адаптацией в дошкольном возрасте. Soc. Dev. 28, 893–907. DOI: 10.1111 / sode.12372

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джонс, Л. М., Митчелл, К. Дж., И Тернер, Х. А. (2015). Сообщения жертв о реакции очевидцев на притеснения со стороны сверстников лично и в Интернете: национальный опрос подростков. J. Youth Adolesc. 44, 2308–2320. DOI: 10.1007 / s10964-015-0342-9

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каган Дж., Резник Дж. С., Снидман Н.(1987). Физиология и психология торможения поведения у детей. Child Dev. 58, 1459–1473. DOI: 10.2307 / 1130685

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ким, Дж., И Дитер-Декард, К. (2011). Динамические изменения гнева, экстернализация и интернализация проблем: внимание и регулирование. J. Child Psychol. Психиатрия 52, 156–166. DOI: 10.1111 / j.1469-7610.2010.02301.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ким-Спун, Дж., Чикетти Д. и Рогош Ф. А. (2013). Лонгитюдное исследование регуляции эмоций, эмоциональной лабильности-негативности и интернализующей симптоматики у детей, подвергшихся жестокому обращению и не подвергавшихся жестокому обращению. Child Dev. 84, 512–527. DOI: 10.1111 / j.1467-8624.2012.01857.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кочанская Г., Мюррей К. и Кой К. С. (1997). Тормозящий контроль как фактор совести в детстве: от малыша до младшего школьного возраста. Child Dev. 2, 263–277. DOI: 10.2307 / 1131849

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ла Грека, А. М. (2001). «Друзья или враги? Влияние сверстников на тревожность среди детей и подростков », в Тревожные расстройства у детей и подростков: поиск, оценка и вмешательство , ред. У. К. Сильверман и П. Д. Трефферс (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 159–187. DOI: 10.1017 / CBO9780511663239.008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лэдд, Г.У. и Профилет С. М. (1996). Шкала детского поведения: показатель агрессивного, замкнутого и просоциального поведения маленьких детей по отчету учителя. Dev. Psychol. 32, 1008–1022. DOI: 10.1037 / 0012-1649.32.6.1008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лири М. Р., Ковальски Р. М. и Кэмпбелл К. Д. (1988). Проблемы самопрезентации и социальная тревога: роль общих ожиданий впечатления. J. Res. Чел. 22, 308–321. DOI: 10.1016 / 0092-6566 (88)-3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ли, Ю., Чжу, Дж. Дж., Коплан, Р. Дж., Гао, З. К., Сюй, П., Ли, Л. и др. (2016). Оценка и последствия подтипов социальной изоляции у маленьких китайских детей: китайская версия шкалы социальных предпочтений детей. J. Genet. Psychol. 177, 97–101. DOI: 10.1080 / 00221325.2016.1174100

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маккиннон, Д. П. (2008). Введение в статистический анализ посредничества . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Google Scholar

Монополи, В.Дж. И Кингстон С. (2012). Взаимосвязь языковых способностей, регуляции эмоций и социальной компетентности у второклассников. Внутр. J. Behav. Dev. 36, 398–405. DOI: 10.1177 / 0165025412446394

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нельсон, Л. Дж. (2013). Самостоятельно: сравнение подтипов абстиненции по индексам адаптации и дезадаптации в формирующейся взрослой жизни. Soc. Dev. 22, 522–538. DOI: 10.1111 / j.1467-9507.2012.00671.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Оои, Л.Л., Болдуин, Д., Коплан, Р. Дж., И Роуз-Краснор, Л. (2018). Предпочтение маленьких детей одиночной игре: последствия для социально-эмоциональной адаптации и адаптации к школе. Br. J. Dev. Psychol. 36, 501–507. DOI: 10.1111 / bjdp.12236

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ойсерман, Д., Кун, Х. М., и Кеммельмайер, М. (2002). Переосмысление индивидуализма и коллективизма: оценка теоретических допущений и метаанализов. Psychol. Бык. 128, 3–21.DOI: 10.1037 / 0033-2909.128.1.3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пенела, Э. К., Уокер, О. Л., Дегнан, К. А., Фокс, Н. А., и Хендерсон, Х. А. (2015). Раннее поведенческое торможение и регулирование эмоций: пути к социальной компетентности в среднем детстве. Child Dev. 86, 1227–1240. DOI: 10.1111 / cdev.12384

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Проповедник, К. Дж., И Хейс, А. Ф. (2008). Стратегии асимптотики и повторной выборки для оценки и сравнения косвенных эффектов в моделях с несколькими посредниками. Behav. Res. Методы 40, 879–891. DOI: 10.3758 / BRM.40.3.879

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Rapee, R.M., и Heimberg, R.G. (1997). Когнитивно-поведенческая модель тревожности при социальной фобии. Behav. Res. Ther. 35, 741–756. DOI: 10.1016 / S0005-7967 (97) 00022-3

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ротбарт, М. К., и Бейтс, Дж. Э. (2006). «Темперамент», в Справочник по детской психологии: социальное, эмоциональное и личностное развитие , 6-е изд., Том.3, ред. У. Дэймон, Р. М. Лернер и Н. Эйзенберг (Хобокен, штат Нью-Джерси: Wiley), 99–166.

Google Scholar

Ротбарт, М. К., Эллис, Л. К., и Познер, М. I (2004). «Темперамент и саморегуляция», в Справочник по саморегулированию: исследования, теория и приложения , ред. Р. Ф. Баумейстер и К. Д. Вохс (Нью-Йорк, Нью-Йорк: The Guilford Press), 357–370.

Google Scholar

Рубин К. Х., Берджесс К. Б., Кеннеди А. Э. и Стюарт С. Л. (2003). «Социальная изоляция в детстве», в Детская психопатология , ред.Дж. Маш и Р. А. Баркли (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press), 372–406.

Google Scholar

Рубин К. Х., Коплан Р. Дж., Фокс Н. А. и Калкинс С. Д. (1995). Эмоциональность, регуляция эмоций и социальная адаптация дошкольников. Dev. Psychopathol. 7, 49–62. DOI: 10.1017 / S0954579400006337

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рассел, Дж. Дж., Московиц, Д. С., Зурофф, Д. К., Бло, П., Пинар, Г., и Янг, С. Н. (2011). Беспокойство, эмоциональная безопасность и межличностное поведение людей с социальным тревожным расстройством. Psychol. Med. 41, 545–555. DOI: 10.1017 / S00332000863

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зальцер Беркс В., Лэрд Р. Д., Додж К. А., Петтит Г. С. и Бейтс Дж. Э. (1999). Структуры знаний, обработка социальной информации и агрессивное поведение детей. Soc. Dev. 8, 220–236. DOI: 10.1111 / 1467-9507.00092

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Санг, Б., Дин, X., Коплан, Р.Дж., Лю, Дж., Пан, Т., и Фэн, X. (2018). Оценка и последствия социального избегания у китайских ранних подростков. J. Early Adolesc. 38, 554–573. DOI: 10.1177 / 0272431616678988

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сетте С., Зава Ф., Баумгартнер Э., Байокко Р. и Коплан Р. Дж. (2017). Застенчивость, нелюдимость и социально-эмоциональное функционирование в дошкольном учреждении: защитная роль принятия сверстниками. J. Детский семейный Stud. 26, 1196–1205. DOI: 10.1007 / с10826-016-0638-8

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шилдс, А., Чиккетти, Д. (1997). Регулирование эмоций у детей школьного возраста: разработка и валидация нового критерия шкалы Q-sort. Dev. Psychol. 33, 906–934. DOI: 10.1037 / 0012-1649.33.6.906

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сонг, Дж. Х., Коласанте, Т., и Мальти, Т. (2018). Помогая себе, вы помогаете другим: связывая регулирование эмоций детей с просоциальным поведением через сочувствие и доверие. Эмоция 18, 518–533. DOI: 10.1037 / emo0000332

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Томас А. и Чесс С. (1977). Темперамент и развитие . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Брунер / Мазель.

Google Scholar

Ван, Л., Чен, X., Чен, Х., Цуй, Л., и Ли, М. (2006). Влияние и материнское воспитание как предикторы адаптивного и дезадаптивного поведения у китайских детей. Внутр. J. Behav. Dev. 30, 158–166.DOI: 10.1177 / 0165025406063631

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вернер К., Гросс Дж. Дж. (2010). «Регулирование эмоций и психопатология: концептуальная основа», в Регулирование эмоций и психопатология: трансдиагностический подход к этиологии и лечению , ред. А. М. Кринг и Д. М. Слоан (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Guilford Press), 13–37.

Google Scholar

Чжу, Дж., Болдуин, Д., Ли, Ю., Се, К., и Коплан, Р. Дж. (2018). Нежелательность и социально-эмоциональное функционирование у маленьких китайских детей: краткосрочное лонгитюдное исследование. Infant Child Dev. 27, 1522–7219. DOI: 10.1002 / icd.2099

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Чжу, Дж. Дж., Ли, Ю., Чжан, Ю., Се, К. Б., и Сюй, П. (2017a). Надежность и валидность рейтинговой шкалы социальных навыков ребенка для китайских дошкольников. Подбородок. J. Clin. Psychol. 25, 855–858, 867, Google Scholar

Чжу, Дж. Дж., Ван, Ю. Дж., И Ли, Ю. (2017b). Достоверность и валидность шкалы детского поведения у китайских дошкольников. Подбородок.J. Clin. Psychol. 26, 910–913.

Google Scholar

Zhu, J. J., Yan, C. Y., Yang, T. T., Zhu, L., Wu, M., Wang, Y. J., et al. (2020). Надежность и валидность контрольного списка регуляции эмоций для китайских дошкольников. Подбородок. J. Clin. Psychol. 6, 1186–1189.

Google Scholar

Зимбардо П. (1977). Застенчивость — фобия людей. Today’s Educ. 66, 47–49.

Google Scholar

Связь между внимательностью и пониженной эмоциональной лабильностью у молодых людей, подверженных риску биполярного расстройства

Молодые люди, у которых есть родители или братья и сестры с биполярным расстройством, подвержены более высокому риску развития этого расстройства, чем люди без семейного анамнеза.Среди молодежи из группы высокого риска лабильность настроения — быстрые и частые изменения настроения, которые могут быть несоразмерны текущим обстоятельствам — связана с психосоциальными нарушениями и часто является предиктором будущего начала биполярного расстройства.

Исследовательская группа, включающая Данеллу Хафеман, MD, PhD; Мэри Филлипс, доктор медицины, доктор медицины (Кантаб); Борис Бирмахер, доктор медицины; и Тина Гольдштейн, доктор философии , провела пилотное исследование, которое недавно было опубликовано в Journal of Affective Disorders. Их цель состояла в том, чтобы оценить, может ли вмешательство, основанное на осознанности, у молодежи из групп риска быть связано с улучшением лабильности настроения.Эта работа была поддержана Братством депрессии от Фонда Клингенштейна третьего поколения доктору Хафеману. Вмешательства, основанные на осознанности, — практики, которые способствуют беспристрастному вниманию к настоящему — могут помочь людям смириться с трудными обстоятельствами или эмоциями и являются многообещающим подходом к лечению лабильности настроения. Такие вмешательства могут также улучшить реакцию на стрессовые или травмирующие жизненные события, что может помочь предотвратить возникновение расстройств настроения.

«Понимание изменений мозга, связанных с осознанностью, может открыть окно в модифицируемые нейронные схемы, лежащие в основе регуляции эмоций и, в более широком смысле, устойчивости к стрессу», — сказал доктор .Хафеман, первый автор исследования. «Мы сосредоточились на одном нейронном маркере — функциональной связи между дорсолатеральной префронтальной корой и задней поясной извилиной, — которая, как было показано в трех исследованиях взрослых, увеличивается после вмешательства осознанности и связана с улучшенной реакцией на стресс. Мы хотели оценить этот потенциальный нервный механизм в раннем подростковом возрасте, поскольку это важный период нервной пластичности и риска аффективных расстройств, особенно для тех, кто находится в группе семейного риска биполярного расстройства и уже имеет симптомы настроения.”

В исследователи были включены 35 молодых людей в возрасте от 10 до 14 лет с повышенной лабильностью настроения, у которых был родитель или брат или сестра с биполярным расстройством, а также 21 человек того же возраста, у которых не было биполярного расстройства в личном или семейном анамнезе. Участники прошли первоначальное сканирование и заполнили анкеты для оценки депрессии и тревоги. Молодые люди из группы риска посещали восемь сеансов еженедельной группы внимательности и выполнили второе сканирование сразу после последнего сеанса, а затем повторную оценку через три месяца.Контрольная группа не посещала сеансы осознанности, но прошла первоначальное сканирование, а также второе сканирование через 2–3 месяца.

Анализ этого исследования показал, что при первоначальном сканировании участники исследования показали аналогичную взаимосвязь между задней поясной корой и дорсолатеральной префронтальной корой. Однако только у молодых людей из группы риска, которые участвовали в сеансах осознанности, во время второго сканирования улучшилось взаимодействие. Группа риска также сообщила об улучшении лабильности настроения и тревожности, а также о снижении подавления эмоций.Неожиданно осознанность не увеличивалась во время сессий внимательности, а скорее увеличивалась в течение трехмесячного периода после собраний. Увеличение связи между задней поясной поясной корой и дорсолатеральной префронтальной корой предсказало позднее снижение лабильности настроения, тревожности и подавления эмоций.

«Эти открытия интересны с точки зрения« экспериментальной терапии »: вмешательство осознанности перемещает цель (функциональная связь между задней поясной корой и дорсолатеральной префронтальной корой), что затем связано с последующим улучшением симптомов настроения , — сказал ДокторХафеман. «Результаты этого исследования также пополняют литературные данные, демонстрирующие усиление функциональной связи между этими областями после вмешательства осознанности. Однако, хотя и многообещающие, интерпретации ограничены, потому что у нас не было рычага контроля нашего вмешательства. Таким образом, мы не знаем, были ли изменения в мозге или поведении связаны с самим вмешательством осознанности или другими неспецифическими эффектами. Чтобы ответить на этот важный вопрос, мы надеемся в будущем провести более крупномасштабное рандомизированное контролируемое исследование.

Доктор Гольдштейн, старший автор статьи, добавил: «Эта работа по переводу невероятно захватывающая, поскольку она вносит значительный вклад в наше понимание конкретных мозговых процессов, лежащих в основе расстройства и реакции на лечение, а также предлагает большие перспективы для изменения траектории для молодежи из групп риска ».

Вмешательство, основанное на осознанности, для снижения лабильности настроения у молодежи из групп риска: предварительные данные об изменениях функциональной связности в состоянии покоя
Хафеман Д.М., Острофф Н.А., Фельдман Дж., Хики МБ, Филлипс М.Л., Бирмахер Б., Гольдштейн Т.Р.
Журнал аффективных расстройств, том 276, 2020, страницы 23-29. https://doi.org/10.1016/j.jad.2020.06.042

Изменения личности после травмы головного мозга или сотрясения мозга

Изменения личности (или похожие на них ощущения) являются обычным явлением после черепно-мозговой травмы. Даже сотрясение мозга может повлиять на мозг спустя долгое время после того, как он заживет от первоначальной травмы. То, как мы обрабатываем и понимаем информацию, может измениться в результате травмы, поэтому неудивительно, что это влияет и на наши эмоции.

Многие люди после травмы страдают от социальной тревожности, раздражительности, гнева, депрессии, чувства подавленности, общего беспокойства, перепадов настроения или эмоциональной лабильности (слезливости). Но не заблуждайтесь: хотя по этим симптомам может показаться , как будто вы теперь другой человек, ваша личность осталась неизменной. Это просто похоронено под тяжестью симптомов, с которыми так трудно справиться.

Думайте о личности как о совокупности черт, а о своем настроении — как о текущем состоянии жизни.Обычно наше настроение не держится на недели или месяцы. Но после травмы головы негативное настроение, такое как грусть, беспокойство или раздражение, может затянуться, из-за чего пациенты и их семьи ошибочно принимают эмоциональные симптомы за изменения личности.

Реальность такова, что большинство изменений личности после сотрясения мозга на самом деле связаны с симптомами, которые исчезнут, если вы получите правильное лечение.

Перенести эти эмоциональные изменения или наблюдать, как любимый человек страдает от них, нелегко.Это действительно очень сложно. Это нормально — разочаровываться в изменениях, бороться за их понимание или горевать о прошлом.

Но если вы хотите узнать больше о том, почему они происходят и что вы можете с этим сделать, продолжайте читать. Мы рассмотрим…

Примечание: более 80% наших пациентов испытали эмоциональные симптомы после сотрясения мозга. Многие из этих симптомов проходят вскоре после лечения в нашей клинике (хотя серьезные проблемы с психическим здоровьем, такие как депрессия и беспокойство, могут потребовать дополнительной терапии).Если вы хотите узнать больше о том, чем мы можем вам помочь, закажите бесплатную консультацию .

Почему вы испытываете изменения настроения (изменения личности) после травмы головы

Изменения личности могут происходить из двух источников после травмы головного мозга:

• Специфические физиологические изменения в мозге, которые влияют на то, как он принимает, обрабатывает и воспринимает информацию.
• Эмоциональные реакции (естественная реакция) на изменения в вашей жизни, вызванные травмой головного мозга.

На самом базовом уровне сотрясение мозга может нарушить связи между нейронами и кровеносными сосудами в вашем мозгу (это называется нервно-сосудистым соединением). У большинства пациентов, перенесших сотрясение мозга, эти пути нормализуются через несколько недель. Но у 30% пациентов с сотрясением мозга этот измененный, неэффективный способ обработки информации и реагирования на потребности мозга приводит к длительным симптомам. Подробнее о стойких симптомах после сотрясения мозга и о том, почему они возникают, читайте здесь.

Примечание: Имейте в виду, что у вас могут быть затяжные симптомы даже после цитирования «легкое сотрясение мозга». Любая травма головного мозга — , даже если она не возникла в результате удара по голове — может вызвать серьезные симптомы, и для ее устранения может потребоваться лечение.

Местоположение травмы тоже может иметь значение. Травмы головного мозга могут повредить связи, идущие от коры головного мозга (часть мозга, которая играет роль в памяти, внимании, восприятии, познании и осознании) к лимбической системе (части мозга, которая поддерживает такие функции, как эмоции, поведение , и мотивация).

Эти связи позволяют нам оценить наши эмоциональные реакции, понять, насколько важны события, и принять решение о реакции, соответствующей ситуации. Когда эти связи нарушены, эмоциональная реакция отличается от того, что было до травмы, и не всегда синхронизируется с текущей ситуацией.

Гиппокамп — это часть вашего мозга, известная своей способностью преобразовывать кратковременные воспоминания в долговременные. Ваши воспоминания подсказывают, как вы реагируете на окружающую среду или мир вокруг вас, в том числе определяя вашу эмоциональную реакцию.Около 63% пациентов, которых мы наблюдаем в Cognitive FX, имеют аномальные фМРТ в одном или обоих гиппокампе.

Другими словами, травма головного мозга может нарушить нормальную обработку информации и эмоций, делая вас уязвимыми для множества неприятных изменений настроения. Но эти изменения настроения не должны длиться вечно: дисфункция мозга после сотрясения мозга — это не то же самое, что необратимое повреждение мозга.

Наконец, не стоит сбрасывать со счетов травму, которую вы пережили: нормально быть расстроенным и разочарованным после травмы, изменившей жизнь.Может потребоваться время, чтобы обработать свои эмоции и вернуться к какому-то «нормальному».

Эмоциональные симптомы после сотрясения мозга

Травма головного мозга является эмоционально травмирующей. Это нормально — оплакивать прежнюю жизнь и пытаться найти способы справиться с продолжающимися симптомами. Выжившие после травмы головного мозга могут пострадать из-за нарушения связи, описанного ранее, и могут иметь неожиданные изменения в поведении.

Если ваш мозг имеет дисрегулируемую нервно-сосудистую связь, это означает, что некоторые области вашего мозга гипоактивны (не выполняют свою долю), а некоторые гиперактивны (пытается делать слишком много или сжигает больше ресурсов, чем нужно для выполнения задач. они завершают).В любом случае вашему мозгу приходится работать сверхурочно, чтобы делать то, что он должен делать.

Это позволяет легко получить чрезмерную стимуляцию: перегруженность сенсорными входами, такими как свет и шум, и когнитивными входами, такими как разговор, чтение или работа. Эта чрезмерная стимуляция может быть причиной многих эмоциональных симптомов.

Давайте исследуем каждый.

Гнев и раздражительность после сотрясения мозга

Многие из наших пациентов сообщают о раздражении и нетерпении в повседневной жизни.Например, этот адвокат (который был ранен в автомобильной катастрофе) не смог починить сломанный льдогенератор, в результате чего он взорвался на членов семьи. Раньше это его совсем не беспокоило.

После травмы головы легко отреагировать на данную ситуацию более резко, чем до травмы. Почему? Потому что ты уже со всем этим сталкиваешься!

Если у вас сохраняются симптомы после сотрясения мозга, значит, ваше тело и мозг пытаются справиться с большей нагрузкой, чем когда-либо раньше.То, что раньше было незначительным неудобством, сейчас кажется чрезвычайной ситуацией в стране для мозга, который и так жонглирует больше, чем может справиться.

Эта чрезмерная стимуляция является причиной раздражения, вспышек гнева и перепадов настроения, которые могут возникнуть после травмы головы. Постарайтесь сохранять терпение по отношению к себе и ищите способы уберечь себя от чрезмерной стимуляции. (Мы дадим несколько советов позже в этом посте.)

Также имейте в виду, что у вас может быть неразрешенное чувство гнева из-за ситуации, в которой вы находитесь.Большинство людей не ожидают, что у них появятся затяжные симптомы. Они не просили о своей травме. Их могут принижать врачи, и они могут начать сомневаться в себе. Это замешательство и разочарование могут абсолютно способствовать эмоциональным трудностям.

Беспокойство после сотрясения мозга

После сотрясения мозга вы можете начать беспокоиться так, как никогда раньше. Или вы можете обнаружить, что ваше предыдущее беспокойство стало еще хуже. Ощущение раздражения, изо всех сил пытается заснуть и постоянно думать о том, что может пойти не так, — вот что характерно для сотрясения мозга.

Мы написали целый пост на тему пост-сотрясения мозга. Вы можете прочитать этот пост, чтобы узнать больше о том, почему сотрясение мозга может вызвать беспокойство и как с этим справиться. Если вы думаете, что страдаете от посттравматического стрессового расстройства, прочтите вместо этого наш пост о посттравматическом стрессовом расстройстве.

Депрессия после сотрясения мозга

Депрессия после сотрясения мозга — обычное дело, особенно если вы в прошлом страдали депрессией.

Недавнее исследование показало, что учащиеся, перенесшие сотрясение мозга, имеют более высокий риск членовредительства, депрессивных симптомов, попытки самоубийства, травмы в результате попытки самоубийства и в целом более низкие показатели психического здоровья.Другое исследование показало, что уровень самоубийств среди людей с ЧМТ был почти в два раза выше, чем среди людей без травм головного мозга. Наконец, люди, получившие множественные черепно-мозговые травмы, подвергаются повышенному риску депрессии и самоубийства.

Немедленно обратитесь за профессиональной помощью, если у вас возникнут мысли о самоубийстве. Ваша жизнь стоит того, чтобы жить, и вы можете стать лучше. Чтобы получить немедленную помощь, позвоните на национальную линию помощи по предотвращению самоубийств: 1-800-273-8255. Обратитесь к местному поставщику психологической помощи.

Прочтите этот пост, чтобы узнать больше о депрессии после легкой черепно-мозговой травмы.

Эмоциональная лабильность после сотрясения мозга

Это нормально — плакать от горя или потери после того, как mTBI приводит к затяжным и травматическим симптомам. На самом деле, плакать и справляться с некоторыми эмоциями — это здорово.

Но некоторые пациенты смущенно плачут по пустякам или, казалось бы, без причины. Если у вас слезы на глазах после рекламы, вы, вероятно, испытываете нечто, называемое эмоциональной лабильностью. Эмоциональная лабильность вызывает неконтролируемые слезы (или смех), иногда в самые неудобные моменты.

У пациентов, перенесших сотрясение мозга, это может быть связано с чрезмерной стимуляцией — это может быть способ вашего тела справиться с ситуацией, когда ваш мозг не может справиться со всем, что ему нужно. Вместо того, чтобы расстраиваться из-за себя (или, если вы член семьи, злиться из-за плача), справитесь с ситуацией легкомысленно. Здоровее посмеяться и признать, что слезы вышли из-под вашего контроля, чем бороться с ними и усилить разочарование.

Импульсивность после сотрясения мозга

Сотрясение мозга может вызвать потерю памяти, проблемы с долговременной или кратковременной памятью, трудности с фокусировкой и отслеживанием разговора, мозговой туман и многое другое. Неудивительно, что травм головы также могут повлиять на контроль над импульсами .

На самом деле, мы часто видим сотрясение мозга и СДВ вместе. Чтобы точно определить, что именно вызывает импульсивность, необходимо обследование у опытного врача.

Например, мы могли бы использовать визуализацию, чтобы обнаружить, что сотрясение мозга вызвало нарушение регуляции в поясной извилине или передней островке, которые являются областями мозга, участвующими в эмоциях и контроле над импульсами.Или импульсивность и поведенческие изменения могут возникнуть из-за нарушения сна из-за травмы.

Все эти причины поддаются лечению, но вы должны знать, какова основная проблема , , чтобы решить ее, что означает посещение врача, который сможет правильно диагностировать проблему.

Социальная борьба после сотрясения мозга

Часто мы слышим от пациентов жалобы на то, что они раньше были общительными, но теперь они не хотят навещать друзей или проводить ночь вне дома. Дело не в том, что вы перешли от экстраверта к интроверту: скорее всего, из-за ваших симптомов эта «ночь в городе» перестает быть веселой.

Отказ от социальных функций может быть вызван таким симптомом, как усталость — некоторые люди просто слишком устали, чтобы выходить на улицу. Или может случиться так, что вам больше не нравятся разговоры, потому что вы изо всех сил пытаетесь понять, что все говорят. Может быть, найти правильные слова сложно и утомительно. Возможно, у вас возникают головные боли из-за шума или света. Может быть, вас просто быстро возбуждают.

Есть так много причин, по которым пациенты, перенесшие сотрясение мозга, избегают общественных мероприятий. Хорошая новость заключается в том, что ни один из них не связан с постоянными изменениями личностных качеств.

Что делать с этими эмоциями

Хотя мы рекомендуем работать с психологом или нейропсихологом, чтобы справиться с эмоциональными изменениями до тех пор, пока вы не сможете получить лечение от постконтузии, есть несколько вещей, которые вы можете сделать (с помощью терапевта или без нее).

Определите свои триггеры

Определите свои триггеры, особенно при чрезмерной стимуляции. Что вы чувствуете прямо перед вспышкой гнева или перед тем, как вас переполняют чувства? Если вы знаете, что впереди вас ждут неприятности, вам будет легче изменить курс.Например, некоторые пациенты замечают туман в мозгу, головокружение или тошноту.

Попросите члена семьи помочь

Если вам это нравится, попросите доверенных членов семьи следить за вашей чрезмерной стимуляцией. Они могут улавливать сигналы, которые вы не замечаете, например, взгляд остекленевших глаз. Они могут тактично напомнить вам позаботиться о себе и дестимулировать.

Составьте план десимуляции

Говоря о дестимуляции, составьте план на тот случай, когда вы будете перегружены.Вы можете спрятаться в ванной на пять минут (или в любой тихой комнате, которую сможете найти), ненадолго закрыть глаза или даже намеренно отвлечься от своей текущей деятельности (например, если вы застряли в лекционном зале, вам может потребоваться «отстраниться» на несколько минут).

Назовите эмоцию

Назовите каждую эмоцию, которую вы испытали после травмы. Изучите, как эти изменения повлияли на ваше отношение к себе. Иногда просто признание и понимание того, что с вами произошло, может помочь.

Выполните упражнения

Некоторым людям трудно выполнять упражнения после сотрясения мозга, но все же важно выполнять любые упражнения, которые вы можете делать безопасно. Он поможет снять стресс и напряжение, а также даст вашему мозгу биохимический импульс, чтобы помочь ему справиться с повседневными потребностями. Этот пост об упражнениях после сотрясения мозга может помочь вам начать работу.

Вести дневник

Не с кем поговорить? Боретесь с словесным выражением своих чувств? Просто нужна еще одна розетка? В этом может помочь ведение журнала.Это дает вам возможность обрабатывать свои мысли и чувства по расписанию или .

Прежде всего, получите правильное лечение

Длительные симптомы не исчезнут без лечения. Если вы испытываете эмоциональные проблемы и другие общие симптомы сотрясения мозга более трех месяцев, пора обратиться за помощью. Мы объясним, как это выглядит в следующем разделе.

Лечение эмоциональных изменений после сотрясения мозга

Лечение черепно-мозговой травмы не подходит всем.Многие программы предоставляют одинаковые 2-3 терапии для каждого пациента, проходящего через их программу. Некоторым становится лучше, а некоторым — нет. Это потому, что сотрясений мозга не вызывают дисфункции в одних и тех же областях мозга у всех. Зная, какие регионы лечить, вы можете адаптировать лечение под конкретного человека.

Вот почему наша оценка включает сканирование fNCI. Это позволяет нам увидеть, какие области мозга были поражены сотрясением (сотрясениями). Вот пример того, как одна из наших пациенток объясняет часть своих результатов fNCI:

Оливия : «FNCI показала, что мой таламус гипоактивен, а базальные ганглии полностью отключены на обед.Три стандартных отклонения от нормы в основном означают, что в этой области на фМРТ не наблюдалось активации. Вся работа была направлена ​​вокруг этого, вызывая усталость и нагрузку на остальную часть моего мозга. Нижняя лобная извилина имела тенденцию к гиперактивности (использовала слишком много ресурсов для выполнения поставленных задач) ».

Когда мы закончим оценку пациентов (сбор данных об их физическом времени реакции, когнитивных функциях и истории болезни в дополнение к сканированию fNCI), пора приступать к работе.

Мы используем комбинацию упражнений и междисциплинарных методов лечения, включая (но не ограничиваясь) когнитивную, профессиональную, нервно-мышечную и сенсомоторную терапию. Пациенты встречаются с психологом не менее двух раз во время лечения.

Чтобы сделать лечение максимально эффективным, пациенты занимаются аэробной активностью под присмотром взрослых. Кардиоупражнения приводят к когнитивному развитию после упражнений (PECB): увеличению в вашем мозгу основных нейротрансмиттеров и белков, которые помогают развивать и поддерживать здоровый кровоток.PECB означает, что ваш мозг находится в лучшем состоянии, чтобы справляться с проблемами, которые мы даем вам в терапии, и заниматься нейропластичностью для восстановления.

В конце недели каждый пациент проходит второе сканирование fNCI, чтобы мы могли увидеть, насколько хорошо развивается его мозг. Среднее улучшение при втором сканировании составляет 77%! Если пациенты после лечения продолжают выполнять домашнее задание, они обычно видят дальнейшее улучшение дома.

В клинике мы в первую очередь сосредоточены на устранении дисфункции мозга.Когда это происходит, исчезают и многие эмоциональные и поведенческие изменения. Каждого пациента также обследуют на предмет психологических расстройств (например, посттравматического стрессового расстройства и депрессии). Мы следим за тем, чтобы у каждого пациента был индивидуальный план для продолжения соответствующей терапии в своем родном городе (при необходимости). Выздоровление намного легче, когда решается основная проблема — дисфункция мозга из-за травмы.

Примечание. Если вы хотите узнать больше о том, как мы можем помочь вам выздороветь, запишитесь на бесплатную консультацию с нашей командой.

Эмоциональная лабильность как уникальный признак подозрения на хроническую травматическую энцефалопатию

Хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ) — нейродегенеративное заболевание, вызванное травмой головы. Диагностика этого заболевания затруднена, поскольку надежные биомаркеры не установлены, и часто это клиническое состояние недооценивается из-за плохого распознавания его клинических проявлений (Lenihan and Jordan, 2015). Окончательный диагноз CTE устанавливается путем выявления нейрофибриллярных клубков в периваскулярном пространстве вокруг бороздок в посмертной ткани (McKee et al., 2015). Однако выполнение биопсии мозга для поиска нейрофибриллярных клубков не является возможным вариантом для ранней диагностики. Таким образом, диагноз подозреваемого CTE у живых был основан на клиническом подозрении с использованием предложенных исследовательских критериев клинических проявлений. Кроме того, методы нейровизуализации показали некоторые перспективы в диагностике. Клинически более известно, что CTE ассоциируется с нарушением памяти и нарушением исполнительной функции (Stern et al., 2013). Однако здесь мы представляем два уникальных случая предыдущих профессиональных футболистов, когда поведенческие изменения были первыми определяющими факторами в клинической картине, и обсуждаем возможные варианты нейровизуализации, которые могут помочь в диагностике CTE.Поскольку поведенческие изменения могут быть ошибочно приняты за другие нейропсихологические заболевания, распознавание различных клинических комбинаций имеет решающее значение для ранней диагностики, раннего вмешательства и улучшения ухода за пациентами с подозрением на CTE.

1. Введение

Хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ) связана с популярными американскими контактными видами спорта, такими как футбол, хоккей и футбол. Клинические проявления CTE можно разделить на две разные группы. В одной группе наблюдаются изменения когнитивных функций, в том числе нарушения памяти и исполнительных функций.Вторая группа представляет собой поведенческие изменения, в том числе импульсивность и агрессивное поведение, предшествующие ухудшению настроения или когнитивному снижению [1]. Эту вторую группу часто ошибочно принимают за психическое расстройство, и ее не так легко распознать. Клинические диагностические критерии CTE были предложены для исследовательских целей, но еще не получили широкого распространения для клинических целей [1]. Полезность нейровизуализации, такой как МРТ (магнитно-резонансная томография) и ПЭТ (позиционная эмиссионная томография), была оценена для помощи в ранней диагностике [2].В этом клиническом случае описываются две уникальные презентации поведенческих изменений как ранних признаков подозреваемого CTE и дается дальнейшее обсуждение возможностей нейровизуализации. Эта информация важна для повышения осведомленности о различных клинических проявлениях CTE.

Окончательный диагноз CTE является невропатологическим свидетельством раннего периваскулярного отложения тау-белка в головном мозге [3]. Тау — это связывающий микротрубочки белок, важный для транспорта аксонов. Аномальное отложение фосфорилированного тау также обнаруживается при других типах нейродегенеративных заболеваний, таких как болезнь Альцгеймера [4].На более поздних стадиях CTE отложение тау-белка появляется в других областях мозга [5, 6].

Без биомаркеров CTE продолжает оставаться диагностической дилеммой [7]. Клинические проявления частично совпадают с психиатрическими проявлениями, такими как депрессия и нарушение памяти. Для исследовательских целей предлагается несколько диагностических критериев [8–10], в том числе повторяющиеся травмы головы и когнитивные и / или поведенческие нарушения в анамнезе. Часто симптомы, связанные с CTE, можно игнорировать, поэтому повышение осведомленности и распознавание симптомов имеют решающее значение.Ниже мы представляем два случая профессиональных игроков в американский футбол, чтобы проиллюстрировать изменения поведения и памяти, предполагающие ранние симптомы подозрения на CTE. В их случаи включены фоновые демографические данные в Таблице 1.

21269 .1269.Изложение дела

2.1. Пациент А

Пациент А был 39-летним правшой, бывшим профессиональным футболистом. Он обратился в Клинику расстройств памяти в больнице третичного уровня для оценки проблем с памятью. У него впервые возникли проблемы с настроением с раздражительностью, депрессией и социальной изоляцией примерно в то время, когда он ушел из профессионального футбола, когда ему было чуть за 30. Он испытывал значительные перепады настроения, иногда неконтролируемый смех, раскачивание, расхаживание и ворчание.У него также были суицидальные мысли. Позже проблемы с кратковременной памятью начали коварно и постепенно ухудшились к середине 30-х годов. Он быстро забывал, постоянно повторял вопросы, часто забывал о назначенных встречах и терял предметы. Ему было трудно ориентироваться, и он полагался на GPS, чтобы передвигаться. Он забывал оплачивать счета, и поэтому управление финансами переходило к его опекуну. Ему было трудно выполнять свою работу, потому что он не мог вспомнить задачи. Он также легко расстраивался и не мог одновременно выполнять несколько задач.

Пациент А начал заниматься футболом в 5 лет. Он играл в футбол 25 лет. Он получил восемь сотрясений мозга, в четырех из которых он потерял сознание. Кроме того, он испытал кратковременный «звон колокольчика», удар головой и появление звезд, что происходило по крайней мере один раз, если не чаще, каждый раз, когда он играл в футбол. Семейный анамнез болезни Альцгеймера не известен.

Его оценка по шкале MOCA составляла 20/30, а CDR — 1. При нейропсихологическом тестировании у пациента выявлен значительный дефицит во многих областях, включая комплексное внимание, исполнительное функционирование и память (таблица 2).Мозг пациента А на МРТ был нормальным. Пациент ранее не имел психиатрического диагноза. На основании анамнеза и нейропсихологического тестирования был поставлен диагноз: серьезное нейрокогнитивное расстройство, хроническая травматическая энцефалопатия и большое депрессивное расстройство.

преморбидный психиатрический анамнез Пациент A B 41 Начало до 30 лет 30 Сотрясение мозга в анамнезе да да Возраст занятий контактными видами спорта нет нет Семейный анамнез болезни Альцгеймера или другой деменции нет нет

90 Тест Пациент A B T оценка 1 911 911 9119 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 911 9119 Комиссионные ошибки CPT ошибки IV рассуждения 911 90 37 90 Сложный идеальный материал BDAE95959595 Интервал цифр WAIS IV 30 47 Арифметика WAIS IV 37 43 WAIS Последовательность букв WAIS WAIS Кодировка WAIS IV 27 53 Поиск символа WAIS IV 27 50 Отмена WAIS IV 30 37 визуальныйK 50 DKEFS последовательность номеров трейлов 27 50 Буквенная последовательность следования DKEFS 20 57 Комиссионные ошибки CATA 21 CPT 31 Восприятие звуков речи 43 40 Морской ритм 25 4195959395 мотор / визуально-моторное функционирование Конструкция блока WAIS-IV 53 43 Визуальные головоломки WAIS-IV 37 40 50 63 Башня DKEFS te st 40 70 Исполнительное функционирование Свободное владение речью (FAS) См. TN / LS Категория test 38 36 Сходства WAIS-IV 40 40 DKEFS Переключение количества трейлов / букв DKEFS DKEFS Свободное владение буквами 37 53 Свободное владение по категориям DKEFS 37 50 DKEFS переключение: полное правильное 43 точность 40 40 DKEFS подавление цвета / слова 20 Переключатель запрета цвета / слова DKEFS 20 40 Тест контекста слова DKEFS 40 53 Бостонский тест на наименование Нет Нет Категория беглости (присвоение имен животным) 37 53 DKEFS letter fluency н / д н / д Тест контекста слова DKEFS 40 53 Свободное владение по категориям DKEFS См. Выше Функционирование памяти Журнал WMS-IV логическая память I 23 40 Логическая память WMS-IV II 23 33 WMS-IV вербальные парные партнеры I 33 43 WMS парные партнеры II 23 47 Визуальное воспроизведение WMS-IV I 37 43 Визуальное воспроизведение WMS-IV II 27 50 WMS-IV 43 НЕТ Конструкции WMS-IV II 40 НЕТ

2.2. Пациент B

Пациент B был 41-летним правша, бывшим профессиональным футболистом. Он начал чувствовать себя подавленным в возрасте 30 лет, и с годами оно постепенно ухудшалось. В течение трех-четырех лет у него развились значительные перепады настроения, когда он постоянно тосковал, то плакал, то смеялся, то сердился. Ему не ставили диагноз и не лечили от проблем с настроением, потому что он никогда не обращался за медицинской помощью. Он потерял интерес к своим хобби и постепенно сократил свои повседневные дела до лежания дома.

Проблемы с памятью начались примерно в 39 лет. Проблемы с памятью начинались незаметно и постепенно прогрессировали. Пациент B не мог вспомнить подробности событий. Ему нужно было все записывать; в противном случае они бы не закончили. Он задавал вопросы несколько раз в день.

Его повседневная деятельность (ADL), которая представляет собой повседневную деятельность по уходу за собой, включая прием пищи, купание, одевание туалета, перевод и воздержание, не была полностью неизменной. Ему требовались напоминания о принятии душа.Хотя он мог одеваться сам, ему требовалась подсказка, чтобы одеться соответственно этому случаю. Его инструментальные ADL (iADL), которые представляют собой действия, требующие навыков для успешной самостоятельной жизни, были затронуты. Он мог самостоятельно ходить по магазинам; он мог выбрать предметы и заплатить за них. Его жена полностью взяла на себя оплату счетов, чтобы гарантировать своевременную оплату счетов, потому что он забыл оплатить некоторые счета. Это не повлияло на его вождение. Он не попал в аварию и не заблудился.Однако он использовал GPS, чтобы передвигаться. Он продолжал заниматься домашними делами, но обычно нуждался в помощи. Например, он мог начать стирку, но забыл закончить стирку.

Он начал заниматься футболом с 13 лет. Он играл 9 лет в профессиональном футболе и 4 года в колледже. Всего он играл в футбол 18 лет. У него было множество событий, связанных с видением звезд / видением света / ошеломлением на несколько минут в течение сезона. Он не мог вспомнить, сколько у него было, но сообщил, что имел довольно много.Он действительно помнил, как четыре раза нокаутировал и выводил с поля.

Его оценка по MOCA составляла 23/30, а CDR — 1. При нейропсихологическом тестировании у пациента выявлен значительный дефицит во многих областях, включая комплексное внимание и исполнительное функционирование (таблица 2). МРТ в норме. Его результаты нейропсихологического тестирования и история болезни соответствовали критериям DSM V для основного нейрокогнитивного расстройства, поскольку у него был дефицит, который мешал повседневной жизни в двух разных областях.

3. Обсуждение

В этом клиническом случае подчеркивается важное понимание того, как CTE может развиваться у спортсменов уже в возрасте 30 лет и может однозначно вызывать проблемы с настроением, предшествующие проблемам с памятью и исполнительными функциями.

Эти два случая имеют схожую историю с другими профессиональными американскими спортивными игроками, поскольку оба начали играть в футбол в детстве (Таблица 1). Оба играли в средней школе, колледже, а затем и профессионально около 10 лет. Пациент А начал играть на 10 лет раньше, чем пациент Б.Возможно, что у пациента А заболевание развилось раньше, чем у пациента Б, так как пациент А начал играть раньше. Количество лет занятий спортом коррелирует с тяжестью заболевания [11].

КТР — таупатия. При вскрытии мозга наблюдаются NFT, тау-положительные астроциты, тау-положительные клеточные процессы, которые преимущественно затрагивают кортикальные борозды, медиальную височную долю, промежуточный мозг и ствол мозга. Патология тау-белка обычно периваскулярна, наиболее выражена в борозде и преимущественно затрагивает поверхностные корковые слои.Эти микроскопические изменения накапливаются со временем и помогают лучше понять его патофизиологию; однако в настоящее время эти изменения тау-белка не помогают врачам в диагностике заболевания.

Что касается нейровизуализации, оба пациента сохранили нормальные МРТ головного мозга и, таким образом, использование изображений головного мозга может не помочь в ранней диагностике. У пациентов с ХТР может развиться прозрачная полая полость при травме головного мозга; однако это только в небольшой подгруппе пациентов с ХТР [11]. Совсем недавно ПЭТ-визуализация рассматривалась как потенциально полезный метод нейровизуализации для обнаружения патологии КТР.Уже разработано ПЭТ-соединение PiB (соединение B из Питтсбурга), которое отслеживает отложение амилоида при болезни Альцгеймера и помогает понять патологию бета-амилоида после травмы головы [12]. За последние два года были разработаны индикаторы, специфичные для тау-белка для ПЭТ, THK5317, THK5351, AV1451 и PBB3. Из-за сложности и вариабельности различных типов отложений тау при различных заболеваниях, эти индикаторы необходимо будет оценить на предмет эффективности в диагностике CTE и понимании его патологии [13].С будущим пониманием специфических для тау маркеров ПЭТ, пациенты, представленные в этом отчете, могут иметь дополнительные подтверждающие данные, указывающие на окончательный диагноз CTE.

На данный момент эти два пациента попадают в клинические исследования диагностических критериев расстройства настроения до дефицита памяти для CTE [8–10]. Их возраст начала (30-40 лет) также согласуется с поведенческими симптомами, проявляющимися в более молодом возрасте по сравнению с возрастом проявления когнитивных симптомов [1]. Клинические признаки CTE включают нарушения настроения (депрессия, суицидальность и раздражительность), поведения (взрывная активность, насилие и импульсивность), когнитивных функций (нарушение памяти, исполнительная дисфункция и снижение концентрации) и двигательных функций (паркинсонизм, дизартрия, изменения походки. , и слабость).Продольное исследование детей, занимающихся видами спорта с высоким риском сотрясения мозга, и их превращение в профессиональных спортсменов было бы наиболее полезным для выявления и описания CTE. В настоящее время CTE часто недооценивают или неправильно диагностируют. Для клиницистов очень важно быть в курсе различных проявлений CTE, особенно когда пациенты изначально жалуются на эмоциональную лабильность или поведенческие симптомы.

Конфликт интересов

Авторы не заявляют о конфликте интересов.

Эмоциональные проблемы после черепно-мозговой травмы

Мозговая травма и эмоции

Травма головного мозга может изменить то, как люди чувствуют или выражают эмоции. Человек с ЧМТ может иметь несколько типов эмоциональных проблем.

Трудности с контролем эмоций или «перепады настроения»

Некоторые люди могут испытывать эмоции очень быстро и интенсивно, но с очень небольшим продолжительным эффектом. Например, они могут легко разозлиться, но быстро справятся с этим. Или они могут казаться «на эмоциональных американских горках», когда они счастливы в один момент, грустят в следующий, а затем злятся.Это называется эмоциональной лабильностью .

Что вызывает эту проблему?

• Перепады настроения и эмоциональная лабильность часто вызваны повреждением той части мозга, которая контролирует эмоции и поведение.
• Часто нет определенного события, которое вызывает внезапную эмоциональную реакцию. Это может сбивать с толку членов семьи, которые могут подумать, что они случайно сделали что-то, что расстроило раненого.
• В некоторых случаях черепно-мозговая травма может вызвать внезапные приступы плача или смеха.Эти эмоциональные выражения или всплески могут не иметь никакого отношения к тому, как люди себя чувствуют (другими словами, они могут плакать, не чувствуя грусти, или смеяться, не чувствуя себя счастливыми). В некоторых случаях эмоциональное выражение может не соответствовать ситуации (например, смеяться над грустной историей). Обычно человек не может контролировать эти выражения эмоций.

Что с этим делать?

• К счастью, эта ситуация часто улучшается в первые несколько месяцев после травмы, и люди часто возвращаются к более нормальному эмоциональному равновесию и самовыражению.
• Если вам сложно контролировать свои эмоции, важно поговорить с врачом или психологом, чтобы выяснить причину и получить помощь в лечении.
• Консультации для семьи могут быть обнадеживающими и помочь им лучше справляться с повседневными проблемами.
• Некоторые лекарства могут помочь улучшить или стабилизировать настроение. Вам следует проконсультироваться с врачом, знакомым с эмоциональными проблемами, вызванными травмой головного мозга.

Что могут делать члены семьи и другие люди:

• Сохраняйте спокойствие в случае эмоционального всплеска и избегайте эмоциональной реакции.
• Отведите человека в тихое место, чтобы помочь ему или ей успокоиться и восстановить контроль.
• Признайте чувства и дайте человеку возможность поговорить о чувствах.
• Дайте обратную связь мягко и поддерживающе после того, как человек обретает контроль.
• Осторожно перенаправьте внимание на другую тему или занятие.

---

Тревога

Тревога — это чувство страха или нервозности, несоразмерное ситуации. Люди с черепно-мозговой травмой могут испытывать беспокойство, даже не зная, почему.Или они могут беспокоиться и беспокоиться о том, что делают слишком много ошибок, или «не справляются» с задачей, или если они чувствуют, что их критикуют. Со многими ситуациями может быть труднее справиться после черепно-мозговой травмы и вызвать беспокойство, например, оказаться в толпе, быть в спешке или приспособиться к внезапным изменениям в плане.

У некоторых людей может возникнуть внезапная тревога, которая может быть подавляющей («панические атаки»). Тревога может быть связана с очень стрессовой ситуацией — иногда с ситуацией, вызвавшей травму, — которая снова и снова «воспроизводится» в сознании человека и мешает спать («посттравматическое стрессовое расстройство»).Поскольку каждая форма тревоги требует отдельного лечения, ее всегда должен диагностировать специалист в области психического здоровья или врач.

Что вызывает беспокойство после ЧМТ?

• Проблемы с рассуждением и концентрацией могут затруднить решение проблем человеку с ЧМТ. Это может расстроить человека, особенно если его просят принять решение.
• Беспокойство часто возникает, когда к пострадавшему предъявляется слишком много требований, например, слишком скоро после травмы вернуться на работу.Нехватка времени также может усилить беспокойство.
• Ситуации, требующие повышенного внимания и обработки информации, могут вызывать беспокойство у людей с ЧМТ. Примерами таких ситуаций могут быть многолюдные места, интенсивное движение транспорта или шумные дети.

Что можно сделать с тревогой?

• Постарайтесь снизить требования к окружающей среде и снизить ненужные стрессы, которые могут вызывать беспокойство.
• Придайте уверенность, чтобы помочь успокоить человека и позволить ему уменьшить чувство тревоги, когда оно возникает.
• Добавьте в свой распорядок дня структурированные занятия, такие как упражнения, волонтерство, церковные мероприятия или группы самопомощи.
• При тревоге можно справиться с помощью определенных лекарств, психотерапии (консультирования) специалиста по психическому здоровью, знакомого с ЧМТ, или сочетания лекарств и консультирования.

---

Депрессия

Чувство грусти — нормальная реакция на потери и меняет лицо человека после ЧМТ. Чувства печали, разочарования и потери являются обычным явлением после травмы головного мозга.Эти чувства часто появляются на более поздних стадиях выздоровления, после того как человек лучше осознает долговременную ситуацию. Если эти чувства становятся непреодолимыми или мешают выздоровлению, возможно, человек страдает депрессией.

Симптомы депрессии включают чувство грусти или бесполезности, изменения сна или аппетита, трудности с концентрацией внимания, отстраненность от других, потерю интереса или удовольствия от жизни, летаргию (чувство усталости и вялости) или мысли о смерти или самоубийстве.

Поскольку признаки депрессии также являются симптомами самой травмы головного мозга, наличие этих симптомов не обязательно означает, что травмированный человек находится в депрессии. Проблемы с большей вероятностью будут означать депрессию, если они появятся через несколько месяцев после травмы, а не вскоре после нее.

Что вызывает депрессию?

• Депрессия может возникнуть, когда человек пытается приспособиться к временной или длительной инвалидности и потере или к изменениям в своих ролях в семье и обществе, вызванным травмой головного мозга.
• Депрессия также может возникнуть, если травма затронула области мозга, контролирующие эмоции. Как биохимические, так и физические изменения в мозге могут вызвать депрессию.

Что можно сделать с депрессией?

• Антидепрессанты, психотерапия (консультирование) специалиста по психическому здоровью, знакомого с ЧМТ, или их комбинация могут помочь большинству людей, страдающих депрессией.
• Аэробные упражнения и структурированные занятия в течение дня иногда могут помочь уменьшить депрессию.
• Депрессия — не признак слабости, и это не чья-то вина. Депрессия — это болезнь. Человек не может преодолеть депрессию, просто желая ее уйти, используя больше силы воли или «закалившись».
• Лучше всего начать лечение как можно раньше, чтобы избежать ненужных страданий. Не жди.

---

Вспышки гнева и раздражительность

Члены семей людей с ЧМТ часто описывают раненого как человека с «коротким запалом», легко «вылетающего из рук», раздражительного или вспыльчивого.Исследования показывают, что до 71% людей с ЧМТ часто бывают раздражительными. Пострадавший может кричать, использовать ненормативную лексику, бросать предметы, бить кулаками по вещам, хлопать дверьми, угрожать или причинять боль членам семьи или другим людям.

Что вызывает эту проблему?

Вспышки гнева после ЧМТ, вероятно, вызваны несколькими факторами, в том числе:

• Травмой частей мозга, контролирующих эмоциональное выражение.
• Разочарование и неудовлетворенность изменениями в жизни, вызванными травмой, например потерей работы и независимости.
• Чувство изоляции, депрессии или непонимания.
• Затруднения с концентрацией, запоминанием, самовыражением или слежением за разговором, все это может привести к разочарованию.
• Легко утомляет.
• Боль.

Что можно сделать с проблемами с темпераментом?

• Снижение стресса и уменьшение раздражающих ситуаций может устранить некоторые факторы, вызывающие вспышки гнева и раздражительность.
• Люди с черепно-мозговой травмой могут научиться базовым навыкам управления гневом, таким как стратегии самоуспокоения, расслабление и лучшие методы общения.Психолог или другой специалист в области психического здоровья, знакомый с ЧМТ, может помочь.
• Некоторые лекарства могут быть прописаны, чтобы помочь контролировать вспышки гнева.

Члены семьи могут помочь, изменив свою реакцию на всплески гнева:

• Поймите, что раздражительность и легкость гнева происходят из-за травмы головного мозга. Постарайтесь не принимать это на свой счет.
• Не пытайтесь спорить с пострадавшим во время вспышки. Вместо этого сначала дайте ему или ей остыть в течение нескольких минут.
• Не пытайтесь успокоить человека, уступая его требованиям.
• Установите правила для общения. Дайте пострадавшему понять, что кричать, угрожать или причинять боль другим недопустимо. Отказывайтесь разговаривать с раненым, когда он или она кричит или устраивает истерику.
• После того, как вспышка закончилась, поговорите о том, что могло привести к вспышке. Попросите пострадавшего спокойно обсудить проблему. Предложите другие выходы, например, выйти из комнаты и прогуляться (сообщив другим, когда он / она вернется), когда человек чувствует приближение гнева.

---

Вопросы, которые следует задать своему врачу или лечащему врачу, чтобы лучше понять вашу проблему

Если вы или члены вашей семьи испытываете беспокойство, чувство печали или депрессии, раздражительность или перепады настроения, подумайте о том, чтобы спросить своего врача:

• Было бы психологически консультирование быть полезным?
• Будет ли полезно обследование у психиатра?
• Есть лекарства, которые могут помочь?

---

Подробнее о лекарствах

Если вы или член вашей семьи пробуете лекарство от одной из этих проблем, очень важно тесно сотрудничать с врачом или другим поставщиком медицинских услуг, который их прописывает.Всегда назначайте повторный визит, чтобы сообщить ему или ей, как действует лекарство, и сообщать о любых необычных реакциях между визитами. Помните, что:

• Благоприятный эффект лекарств не почувствуется с задержкой.
• Ваш врач может скорректировать дозы для получения максимальной пользы.
• Возможно, вам придется попробовать одно или несколько разных лекарств, чтобы найти то, которое лучше всего подойдет вам.
• За исключением экстренных случаев, вы не должны прекращать прием прописанных лекарств, не посоветовавшись с врачом.

---

Поддержка коллег и других лиц

Помните также, что не всякая помощь приходит от профессионалов! Вам могут помочь:

• Группа поддержки при черепно-мозговой травме — некоторые специализируются на лицах с черепно-мозговой травмой, другие — для членов семьи, а третьи открыты для всех, кто пострадал от черепно-мозговой травмы.
• Наставничество со стороны сверстников, при котором человек, который долгое время справлялся с черепно-мозговой травмой, оказывает поддержку и предложения тому, кто борется с аналогичными проблемами.
• Обратитесь в местное отделение Ассоциации травм головного мозга, чтобы узнать больше об этих ресурсах. Перейдите на сайт www.biausa.org, чтобы найти ближайшие к вам ресурсы по травмам головного мозга.
• Поговорите с другом, членом семьи, членом духовенства или кем-то еще, кто умеет слушать.

---

Рекомендуемая литература

• Жизнь с травмой головного мозга: Руководство для семей , второе издание (в мягкой обложке) Ричарда Сенелика и Карлы Догерти, Healthsouth Press, 2001.
• Как заставить жизнь работать после травмы головы: семейный справочник по жизни дома . Автор: Южная Каролина, Отделение травм головы и спинного мозга и Национальный фонд травм головы (США), Ассоциация Флориды. Издатель: S.C. Департамент инвалидности и особых потребностей, Отделение травм головы и спинного мозга, 1994.
• Что такое травма головного мозга? Эмоциональные / поведенческие изменения , Toronto Acquired Brain Injury Network.
• Эмоциональные этапы выздоровления — информационный бюллетень. Ассоциация травм головного мозга Квинсленда, Inc.
• Непроизвольное расстройство эмоционального выражения (IEED): объяснение непредсказуемых эмоциональных эпизодов.