Соотношение мышления и языка в логике: Учебное пособие для юридических вузов

Язык и мышление

Невозможно представить жизнь без мышления и речи, но мало кто задумывается, что собой представляет каждое из этих понятий. Какую роль играет язык? Какова функция мышления? Что первично, а что является производной? Соотношение языка и мышления волновало великие умы человечества сотни лет назад, и сейчас является темой, которая интересует многих психологов, философов, лингвистов и других ученых. Давайте разберемся, какова взаимосвязь между мышлением и языком. Одна из наших программ, «Когнитивистика», научит вас разным способам мышления. Вы будете смотреть на ситуации шире и находить нестандартные решения задач.

Язык и речь

Язык и речь являются, хоть и близкими понятиями, но не идентичными, и следует их различать.

Язык – это сложная знаковая система, которая служит средством хранения и передачи информации. Язык является специфическим социальным средством коммуникации, единым для всех представителей конкретного общества и постоянной переменной для взятого периода времени.

Большинство ученых выделяют следующие функции языка:

• Мыслеформирующая функция. Язык оформляет и выражает мысли в виде слов.
• Когнитивная функция. Язык – способ познания мира, накопления и передачи информации другим людям и последующим поколениям.
• Коммуникативная функция. Язык является средством общения между людьми.

Речь – это непосредственно процесс общения, проявление языка в различных видах речевой деятельности: говорении, слушании, чтении и письме. Речь – это язык в действии. Если язык – постоянная переменная, то речь каждого человека индивидуальна и меняется в зависимости от особенностей личности, образованности, контекста, ситуации, настроения и т.д. Язык един для отдельной группы людей, а речь – индивидуальна и неповторима.

Лингвист Роман Якобсон выделяет следующие функции речи:

• Коммуникативная (референтивная). Самая важная функция в процессе общения, т.к. выражается в передаче сообщения (информации о предмете).
• Апеллятивная (директивная) функция соответствует получателю сообщения. Здесь говорящий старается повлиять на адресата, чтобы вызвать какую-либо реакцию.
• Экспрессивная (эмотивная) функция соответствует отправителю. Выражает чувства говорящего, его отношение к информации, которую он доносит. Здесь важно не что сказано, а как. Таким образом, одну и ту же фразу один человек может сказать совершенно по-разному, в зависимости от ситуации.
• Фатическая функция (контактоустанавливающая). Цель сообщения – наладить контакт, завязать или прервать общение, проверить, работает ли канал связи. В основном эта функция реализуется в приветствиях, поздравлениях, умении вести светскую беседу.
• Поэтическая (эстетическая) функция соответствует сообщению. Главной здесь является форма сообщения, т.е. внимание направленно на сообщение как таковое вне его содержания. Так могут нравиться стихи или песни по своей форме, когда смысл текстов не понятен слушателю.
• Метаязыковая функция связана с какими-либо трудностями в общении, когда требуется речевой комментарий. Она позволяет выяснить, понятен ли язык. Например: «Я не понимаю, что вы имеете в виду», «Я понятно выражаюсь?»

Можно сделать вывод, что язык и речь – две стороны одной медали, где язык – орудие, а речь – деятельность человека по использованию языкового кода. Так что теперь давайте разберем, что понимается под понятием «мышление» и какие виды мышления выделяют ученые.

Мышление

Чтобы иметь более полную картину, для начала давайте определим, что такое сознание.

Сознание – это высший уровень отражения окружающей действительности, присущий только человеку, который выражается в субъективном переживании событий внешнего и внутреннего мира, формировании отчета об этих событиях и ответной реакции.

В свою очередь, мышление – это способность человека фиксировать мир в понятиях и делать на их основе выводы в форме суждений и умозаключений. Это целенаправленное логическое рассуждение, иногда о вещах совершенно абстрактных, не имеющих непосредственного отношения к человеку, к его состоянию здесь и сейчас.

Мышление является главным компонентом сознания.

Принято выделять следующие виды мышления:

1. Практически-действенное мышление – является самым ранним видом мышления человека как в эволюции, так и в онтогенезе. Этот вид мышления необходим в тех ситуациях, когда наиболее целесообразно решать мыслительную задачу непосредственно в процессе практической деятельности.
2. Наглядно-образное мышление – позволяет человеку более многогранно и разнообразно отражать объективную действительность. Данный вид мышления можно наблюдать в случаях, когда содержание мыслительной задачи основано на образном материале (при анализе, сравнении, в случае необходимости нарисовать предмет, изобразить его схематически или в виде символа, обобщить разные объекты, события и явления).
3. Словесно-логическое мышление – свойственно только человеку. Особенность этого вида мышления заключается в том, что задача решается в словесной форме. Благодаря вербальной форме, человек использует более отвлеченные понятия. Именно этот вид мышления позволяет устанавливать общие закономерности, определяющие развитие природы и общества, самого человека. Мышление в его словесно-логическом виде проявляется в языке.

Проблему взаимосвязи языка и мышления в психологии можно представить двумя полюсами: на одном – отождествление этих понятий, их слияние воедино, на другом – их отделение, независимость друг от друга. Но мышление и язык представляют собой сложную структуру, которую нельзя разделить или приравнять. Находясь в противоречивом единстве, язык и мышление влияют друг на друга и не могут существовать раздельно.

Взаимосвязь языка и мышления

Дискуссионность проблемы обусловлена как сложностью и двойственностью природы мышления и языка, так и недостаточностью наших знаний об этих понятиях. Существуют различные теории и взгляды на этот счет. Вот некоторые из них.

Выдающийся лингвист 20 века Эмиль Бенвенист говорил: «Неверно думать, что язык – это одежда мыслей. Одежду можно снять, слова же – неотъемлемая часть мысли.

Следовательно, вопрос о том, может ли мышление протекать без языка или обойти его, словно какую-то помеху, оказывается лишенным смысла».

Советский психолог Лев Семенович Выготский говорил, что слово также относится к речи, как и к мышлению. Оно представляет собой мельчайшую частицу, которая содержит в самом простом виде основные свойства, присущие речевому мышлению в целом. Слово – это не название отдельного предмета, а его обобщенная характеристика, целый комплекс понятий, т.е. слово является одновременно и процессом мышления, и средством общения, поэтому оно входит в состав речи. Лев Семенович полагал, что именно значение слова является тем связующим звеном, которое называют речевым мышлением.

Ноам Хомский – американский лингвист и философ проблеме взаимосвязи языка и мышления в своих работах уделял основное внимание. Он предположил, что язык является такой же способностью человека, как зрительная и слуховая сенсорная система, система кровообращения и др. Приравняв языковую способность к другим модулям мозга, он тем самым обосновал ее врожденный характер.

Уиллард Куайн – американский философ, логик и математик, напротив, считает опыт единственно возможной связью человека с внешним миром – предметы воздействуют на наши органы чувств, которые затем оформляют полученную информацию и посылают сигналы в мозг. По его мнению, познание окружающей действительности, так же, как и научение языку, происходит по схеме «стимул – реакция – подкрепление». Таким образом, каждое используемое нами слово – это результат целенаправленного воздействия социального мира на индивида.

Как видите, в вопросе взаимосвязи языка и мышления мнения философов, лингвистов и психологов расходятся, но можно выделить некоторые принципы, с которыми согласится большинство ученых.

Общность языка и мышления

Язык и мышление представляют собой единство, основанное на двух ключевых аспектах:

• Генетический аспект сформировался в процессе эволюции. Он выражается в том, что появление языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот.
• Функциональный аспект представляет собой неразрывность этих двух составляющих, невозможность существования языка без мышления и способность к развитию друг друга.

Рассуждения о связи этих двух понятий строятся на основе философии развития мышления. Язык обеспечивает мыслям человека реальное существование, доступное другим людям. В то же время он не только позволяет выражать мысль, но и формирует ее, что говорит об их тесной связи. Вместе с тем язык и мысль не равнозначны. Каждая составляющая развивается и функционирует по своим особым правилам и является относительно самостоятельной. Так, в зависимости от вида мышления, целей мыслительной деятельности и т.д. характер взаимоотношений языка и мышления в процессе общения и познания может варьироваться, и тогда мы можем наблюдать отличительные особенности этих двух систем.

Философия нетождественности языка и мышления

Язык и мышление представляют собой две отдельные системы, наполненные собственным содержанием и существующие по своим самостоятельным законам развития и функционирования. Исходя из этого, выделяют следующие отличия этих систем:

• Структурными компонентами мышления являются: понятия, суждения и умозаключения. Составные части языка: фонема, морфема, лексема, слово, предложение, и др.
• Мышление отражает мир в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно получая более конкретное, ясное и полное представление о предметах и сущности явлений. Язык, со своей стороны, фиксирует полученное знание, он выделяет и подчеркивает в нем то, что ранее было произведено мышлением.
• Мышление формируется под влиянием законов психологии и логики, при этом познавательные способности субъекта играют очень значимую роль, а язык определяется структурой конкретного языка, развиваясь на фоне общественных норм и культурных традиций. Так, мышление всех людей мира осуществляется по общим законам, а языки и речь сильно отличаются друг от друга.
• Мышление и речь имеют различные генетические корни: мышление человека – от наглядно-образного мышления животных, а человеческая речь – от звуковых нечленораздельных сигналов животных.

Итак, очевидно, что мышление и речь не являются синонимами или взаимозаменяемыми понятиями. Они образуют тесную, неразрывную связь, в которой речь является инструментом мышления каждого из нас. Когда вы проговариваете свою точку зрения, доносите свою мысль до окружающих в словесной форме, вы улучшаете свою мыслительную деятельность, занимаетесь ее совершенствованием. Поэтому когда вам сложно что-то объяснить человеку, но вы стараетесь найти нужные слова и правильно сформулировать мысль, знайте, что в этот момент вы развиваете речевые навыки, а соответственно улучшаете свое собственное мышление.

Всегда есть выбор: развиваться или нет, поэтому давайте стремиться вверх, а не катиться вниз. Больше читайте, изучайте свой родной язык, старайтесь говорить правильно и красиво. Вы явно станете более интересным собеседником, но гораздо важнее, что таким образом вы будете развивать свое мышление, а соответственно себя.

Мышление и язык. Основные функции языка — Логика

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Мышление и язык

Мысль человека всегда выражена языком, которым в широком смысле называют любую знаковую систему, выполняющую функции формирования, хранения и передачи информации и выступающую средством общения между людьми. Вне языка могут быть переданы только посредством мимики или жестов неясные побуждения, волевые импульсы, которые хотя и важны, однако несравнимы с речью, раскрывающей замыслы, чувства и переживания человека. Однако связь языка и мышления достаточно сложна.

Соотношение языка и мышления

Язык и мышление образуют единство: без мышления не может быть языка, и мышление без языка невозможно. Выделяют два основных аспекта этого единства:

генетический, который выражается в том, что возникновение языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот;

функциональный — языки мышление в сегодняшнем, развитом состоянии, представляют собой такое единство, стороны которого взаимно предполагают друг друга.

Между ними существуют и определенные различия.

Во-первых, отношение между мышлением и языком в процессе отражения человеком мира не может быть представлено в виде простого соответствия мыслительных и языковых структур.

Во-вторых, различие существует и в строении языка и мышления. Основными единицами мышления являются понятия, суждения и умозаключения. Составными частями языка являются: фонема, морфема, лексема, предложение (в речи), аллофон(звук) и другие.

В-третьих, в формах мышления и языка действительные процессы получают упрощенное в известном смысле отражение, но в каждом случае это происходит по-разному.

В-четвертых, язык развивается под влиянием предметной деятельности и традиций культуры общества, а мышление связано с овладением законами логики субъектом, с его познавательными способностями.

Соотношение языка и мышления разнообразно и существенно. Главное в этом соотношении: как для мышления необходим язык, таки для языка необходимо мышление.

Необходимо отметить, что основные функции языка реализуются в процессе познания или коммуникации. Можно выделить шесть таких задач логики:

1) описание – сообщение о реальном положении вещей;

2) норма – попытка заставить сделать что—либо;

3) экспрессив – выражение разнообразных чувств;

4) декларация – изменение словом социальной действительности;

5) обещание – принятие обязательства что—либо сделать;

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

6) оценка – выражение позитивного, негативного или нейтрального отношения к чему—либо.

СООТНОШЕНИЕ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ И ВЫСКАЗЫВАНИЙ ЕСТЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА

В нашей статье мы обратимся к пониманию лингвистики как науки, обозначившей тесную связь мышления и языка. Ещё Г.В. Колшанский считал вопрос о единстве языка и мышления проблемой, решение которой видел в чётком понимании и разграничении области логического содержания – понятия и лексического – значения. [2]  Для того, чтобы установить соотношение высказываний естественного языка и математической логики, рассмотрим основные понятия обеих отраслей знаний.

Согласно Большому энциклопедическому словарю В.Н. Ярцевой, «языкознание (языкознание, лингвистика) – наука о естественном человеческом языке вообще и о всех языках мира как индивидуальных его представителях» [5, с. 618]. Логика – это наука о формах и законах  правильного мышления, ведущих к истине Т.о., объектом языкознания выступает естественный язык, а предметом – способы выражения мыслей с помощью языковых средств. Объектом формальной логики является мышление, а её предметом можно считать некие функции и структуры мышления.

Почему же, несмотря на кажущуюся неразрывность, у лингвиста всякий раз возникает мысль о различиях между языком и мышлением? Ответ на этот вопрос достаточно прост. Мышление Человека разумного как биологического вида не зависит от места его проживания, расовой принадлежности, социального положения. Оно устроено и работает по одним и тем же законам, выполняя одни и те же функции. Однако, воспринимая объективную действительность, человек облекает воспринятое в ту языковую форму, которой владеет – в свой родной язык. Т.о., некие строгие формальные структуры наполняются лексемами того или иного естественного языка.

Попытка применить формальные структуры логических умозаключений к высказываниям языка была предпринята А. Т. Кривоносовым. Автор на многочисленных примерах предлагает убедиться, что высказывания естественного языка возможно представить в виде умозаключений различных типов и их модусов [4]. По мнению А.Т. Кривоносова, «особо пристальный интерес к логическим способам изучения семантики обусловлен тем, что исследования семантических значений в естественном языке (низкая ступень семантической абстракции) уже не может проводиться без использования логических методов анализа естественного языка (более высокая ступень семантической абстракции)» [4, с. 5]. Из всех известных форм мышления умозаключение является одним из самых сложных, но столь необходимых в общении. Именно в умозаключении полностью раскрывается значимость понятий и суждений.

Природа и сущность умозаключений неразрывно связана с двумя видами знаний: непосредственные и опосредованные. Непосредственные знания, получаемые с помощью органов чувств, хотя и составляют значительную часть всех наших знаний, всё же не обеспечивают необходимыми знаниями о многообразии проявлений окружающей действительности. Этой человеческой потребности отвечают знания опосредованные, выводимые из других, более доступных видов знания.

Наиболее широкими и общими формами мышления, которые исследует логика, являются понятие, суждение, умозаключение, доказательство [1]. Значение умозаключений состоит в том, что они не только связывают наши знания в более или менее сложные, относительно законченные комплексы – мыслительные конструкции, но и обогащают, усиливают эти знания. Тем самым они преодолевают ограниченность чувственного познания. Умозаключение (в классической логике) является структурным слепком действительности, но в идеальной форме, в форме структуры мысли.

Не означает ли это, что естественный язык должен быть формально правилен, как формально правильна математическая логика? Как же быть с высказываниями, содержащими, например, метафору?

С критикой логического подхода в изучении естественного языка выступает А.В. Кравченко: «Как легко можно видеть, отождествление логики с наукой о законах мышления ведёт к неизбежной противоречивости попыток определить характер соотношения между языком и мышлением» [3, с. 142]. Согласно этой точке зрения, говорящий должен сначала построить правильную мысль, а затем правильно облечь её в вербальную форму.

На наш взгляд, словосочетание «правильная мысль» вызывает вопросы. Если мысль – отражение объективной реальности, то она не может быть неправильной (кроме случаев с нарушениями восприятия). Т.о., «правильным» или «неправильным» может быть мышление, а именно операции с суждениями и умозаключениями.

Правильным может быть высказывание, если оно построено в соответствии с грамматическими правилами естественного языка. Высказывание может быть истинным, если оно построено в соответствии с логическими законами. Умозаключение, к какому виду оно бы ни относилось, имеет строгую структуру: посылки (бóльшая и меньшая) заключают в себе уже известное знание, которое служит основанием для получения нового; заключение (вывод) – суждение, содержащее в себе производное, новое знание, полученное из посылок, и являющееся их следствием. Посылки и заключение связываются отношениями логического следования. Посылки и заключение состоят из терминов, в качестве которых выступают понятия.

Умозаключение как форма выражения мысли так или иначе реализуется в естественном языке и всегда является связью нескольких (двух или более) предложений, хотя не всякая связь двух или более предложений является умозаключением. Важно отметить, что умозаключение строится на основе причинно-следственных связей.

Существует ряд правил, обязательных при построении правильных умозаключений, а именно:

• умозаключение должно содержать в себе только три термина: субъект S, предикат P и средний термин M;
• средний термин должен быть распределён, то есть он должен входить в состав большей и меньшей посылок; бóльшая посылка содержит термины S и М, меньшая – М и Р, вывод – S и Р;
• вывод не содержит новых терминов по сравнению с теми, которые содержатся в посылках;
• вывод не содержит в себе новых знаний, но он нов по сравнению с посылками, так как воплощает в себе связь, отсутствующую в посылках (Кривоносов 1996: 38).

Нарушение хотя бы одного из перечисленных правил ведёт к построению неправильного, некорректного умозаключения. В рамках математической логики подобные нарушения не допустимы ни при каких условиях. Однако естественный язык – живая, подвижная система, а человеческая мысль настолько гибка, что её невозможно выразить раз и навсегда определёнными правилами.

Доказательством того, что логические правила неприменимы к естественному языку, может служить пример метафоры, представленной в виде умозаключения:

 He [Fresco Thompson] gestured toward a swarm of sturdy athletes, standing nervously at one side of the hangar, slouching and shifting weight from foot to foot. “We may call on you to be nursemaid,” Thompson said. “Some ball players are babies [6, c. 4].

Восстановленный силлогизм выглядит следующим образом:

• Some players (S) are incapable, incognizant of anything, inconversant (M)
• [Everybody knows that] it is babies (P) who are incapable, incognizant of anything, inconversant (M)___________________________
• Some players (S) are babies (P).

В предложенном фрагменте вице-президент и директор футбольной лиги Фреско Томпсон в беседе с молодым человеком, который желал бы работать спортивным обозревателем, шутливо предлагает ему работу няньки, поскольку, по его мнению, «некоторые игроки – это малые дети». При этом употребляется метафора babies.

В данном умозаключении средний термин − are incapable, incognizant of anything, inconversant – опущен. Для его экспликации нам пришлось совершить ряд логических операций, в результате чего выяснилось, что перенос значения осуществляется на наличии признаков, заключённых в данном среднем термине.

Итак, наши рассуждения позволяют прийти к выводу, что естественный язык гораздо многограннее, чем формулы математической логики, и он не может ограничиваться логическими модусами. Кроме того, не все высказывания естественного языка являются умозаключениями, например, к ним не относятся односоставные предложения типа Morning. To sleep! Однако, мы не можем отрицать, что логические операции являются неотъемлемой частью когнитивного аппарата человека.

Список литературы:

1. Иванов Е.А. Логика: учебник. М.: Издательство БЕК, 2002. – 368 с.
2. Колшанский Г.В. Проблемы логического анализа структуры языка: автореф. дис. … докт. фил. наук: (10.02.19)/МГУ им. Ломоносова. М.: 1964. – 28 с.
3. Кравченко А.В. Является ли язык репрезентативной системой? // Studia Linguistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы М.: Грозис, 2006 г. – С. 135 – 156.
4. Кривоносов А.Т. Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. М, Нью-Йорк: МГЛУ, «ВАЛАНГ», 1996. – 682 с.
5. Ярцева В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: 1990. – 683 с.
6. Kahn R. The Boys of Summer. – New York: Perennial Classics, 2000. – 456 p.[schema type=»book» name=»СООТНОШЕНИЕ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ И ВЫСКАЗЫВАНИЙ ЕСТЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА» description=»Целью статьи является сопоставить предмет и объект математической логики и лингвистики с тем, чтобы выяснить, возможен ли анализ высказываний естественного языка методами формальной логики. В работе используется метод словарных дефиниций. В результате нами отмечается, что изучение естественного языка формальными математическими методами представляется весьма проблематичным.» author=»Заяц Анна Александровна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-03-20″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.05.2015_05(14)» ebook=»yes» ]

К ВОПРОСУ О ВЗАИМОСВЯЗИ ЯЗЫКА, МЫШЛЕНИЯ И СОЗНАНИЯ

Статья опубликована в рамках:
Международной заочной научно-практической конференции «Актуальные вопросы социологии, политологии, философии и истории» (Россия, г. Новосибирск, 22 августа 2012 г.)

Выходные данные сборника:
«Актуальные вопросы социологии, политологии, философии и истории»: материалы международной заочной научно-практической конференции. (22 августа 2012 г.)

 

К ВОПРОСУ О ВЗАИМОСВЯЗИ ЯЗЫКА, МЫШЛЕНИЯ И СОЗНАНИЯ

Кормочи Елена Александровна

канд. филос. наук, доцент, КамГУ им. Витуса Беринга,

 г. Петропавловск-Камчатский

E-mail: [email protected]

 

Работа выполнена в рамках государственного задания Министерства образования и науки Российской Федерации ФГБОУ ВПО «Камчатский государственный университет имени Витуса Беринга» на 2012 год, проект 6.2633.2011

 

Вопрос о взаимоотношениях между языком, сознанием и мышлением является весьма актуальным и затрагивающим интересы философии, лингвистики, психолингвистики, психологии и других отраслей знания. Подавляющее большинство исследователей данной проблемы признают несомненной связь между языком и мышлением,однако по-разному понимают природу этой связи. Существует несколько подходов к решению данного вопроса.

Сторонники первого подхода считают, что мышление непредставимо без языка. Подобную точку зрения можно проследить в концепциях И. Канта, В. фон Гумбольдта, М. Мюллера, Ф.Э. Шлейермахера, Ф.  де. Соссюра, А.Ф. Лосева, А.А. Реформатского и других философов и лингвистов. Так, Гумбольдт пишет: «Язык есть орган, образующий мысль. Умственная деятельность — совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая бесследно — посредством звука речи материализуется и становится  доступной для чувственного восприятия. Деятельность языка и мышления  представляет поэтому неразрывное единство. В силу необходимости мышление всегда связано со звуком языка, иначе оно не достигает ясности и представление не может превратиться в понятие. Неразрывная связь мышления, органов речи и слуха с языком обусловливается  первичным и необъяснимым в своей сущности устройством человеческой природы» [3, с. 78].

У сторонников данной точки зрения отсутствует необходимая ясность относительно того, как обеспечивается неразрывность разных по природе (идеальной и материальной) сущностей, а также нет достаточно убедительных доводов, направленных на устранение противоречий между положением о невозможности мышления без языка и реальным наличием разных типов мышления.

Сторонники второго, противоположного подхода к данной проблеме утверждают возможность существования определенной мыслительной деятельности без участия языка. Эту точку зрения разделяют многие психологи, лингвисты и философы, в их числе — Ж. Пиаже, Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Потебня, Ж. Вандриес, Б.А. Серебренников, Б. Рассел, Д.И. Дубровский и др. Так, А.А. Потебня пишет: «В средине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по-видимому, еще не доросла до него, а на высокой степени отвлеченности покидает его, как не удовлетворяющее ее требованиям и как бы потому, что не может вполне отрешиться от чувственности, ищет опоры в произвольном знаке» [1, с. 80]. А.А. Потебня указывал, что свидетельством несовпадения языка и мысли является тот факт, что творческая мысль живописца, музыканта, шахматиста невыразима словом, а в математике самые сложные понятия выражаются не словами, а условными знаками [1, с. 80]. Д.И. Дубровский в «Проблеме идеального» отрицает абсолютную вербализуемость знания: «внесловесная мысль существует и составляет непременный компонент познавательных процессов» [2, с.  69]. У.Ф. Гормана читаем: «Соответствующие психологические свидетельства наводят на мысль, что дети в возрасте, предшествующем приобретению ими языковых навыков, имеют чувственное знание об окружающем, которое не зависит от параметров лингвистики» [12, с. 83].

По мнению сторонников данной точки зрения, при решении проблемы соотношения языка и мышления необходимо учитывать наличие так называемых несловесных типов мышления, например, наглядно-действенного (предметного) и наглядно-образного. Однако наличие таких типов мышления не опровергает первый подход. Если согласиться с тем, что типы мышления вычленяются  в зависимости от единиц, с помощью которых нерасчлененный мыслительный процесс разделяется на отрезки, способные к перестановкам и комбинированию, то становится ясным: такого рода единицами могут быть лишь сущности, изоморфные по своей природе мышлению. Поскольку мышление имеет информационную природу, постольку действия, образы, звуки, формы и т. п. только в том случае могут рассматриваться как единицы мышления, если они выступают в преобразованном виде, совместимом с природой мыслительной деятельности. А так как в любом случае основным источником, питающим мышление и сознание, является все же язык, то все остальные источники соединяются с мыслительной сферой только через его посредство, то есть с обязательным преобразованием сигналов в единицы, соответствующие традиционным языковым единицам.

Таким образом, первый подход нуждается в обобщении и уточнении, а второй — недостаточно обоснован. При этом оба подхода как бы игнорируют категорию сознания, которая теснейшим образом связана с мышлением и языком. Кроме того, на наш взгляд, в обоих подходах преобладает пришедшее из лингвистики понимание языка как системы знаков.

Для поиска оптимального решения рассматриваемой проблемы требуется, в первую очередь, определиться с понятиями «сознание», «мышление», «язык». Как отмечает Дж. Серл: «… никакая теория языка не является полной без объяснения отношения между сознанием и языком, а также того, как значение, то есть производная интенциональность лингвистических элементов, основывается на более глубокой в биологическом отношении внутренней интенциональности «сознание — мозг»» [9, с.  20].

Понятие «сознание» является более широким по объему, чем понятие «мышление». «Сознание — это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека» [10, с. 83]. В структуре сознания выделяются следующие секторы: телесно-перцептивный, логико-понятийный, эмоциональный и ценностно-мотивационный.

Приемлемо также определение сознания, данное В.А. Лекторским: «Сознание — состояние психической жизни индивида, выражающееся в субъективной переживаемости событий внешнего мира и жизни самого индивида, в отчете об этих событиях. Сознание противопоставляется бессознательному в разных его вариантах (неосознаваемое, подсознание и т. д.)» [5, с. 163].

Заметим, что и в отечественной, и в зарубежной философии и науке существует огромное количество различных дефиниций понятия «сознание», что, в свою очередь, требует обязательного уточнения позиции исследователя, обращающегося к данной проблеме. Мы считаем необходимым уточнить свою позицию в данном вопросе. В философской, психологической и социологической литературе под сознанием часто понимается тот высший уровень психической активности человека как социального существа, на котором реализуется целеполагание в практической и духовной деятельности, неотделимое от самосознания и с ним зачастую отождествляемое. Сознание в этой трактовке есть «самоотчет Я в собственных действиях» [5, с. 165]. Данное определение сознания мы будем считать узким. Определение же, в котором сознание рассматривается «… как органическая целостность, включающая не только субъект-объектную оппозицию, предполагающую существование самосознательного субъекта, но и то пространство психического состояния, где данная оппозиция, а вместе с ней и способность к целеполаганию (самосознательному), еще не сформировалась» [6, с. 13] будем считать широким. С этой точки зрения  сознание понимается, во-первых, как единство мыслительных и эмоционально-чувственных процессов; во-вторых, бессознательное включается в сознание. Возможно, целесообразнее было бы использовать здесь для обозначения сознания, например, термин «ментальность», а в структуре ментальности выделять сознание и бессознательное, но это выходит за пределы традиций, сложившихся в отечественной философии [11, с. 179]. По этой причине второе определение сознания мы будем считать широким. Определения узкое и широкое представляют как бы две крайние точки на одной прямой: с одной стороны, сознание как самосознание, или разум; с другой — как единство сознания и бессознательного, целостный внутренний мир  человека. Если мы обратимся в рассмотренным выше определения сознания, данным А.Г. Спиркиным, А.В. Ивановым, В.А. Лекторским, то увидим, что на нашей прямой эти определения занимают места либо ближе к узкому пониманию сознания, либо ближе к широкому.

Понятие «мышление» является видовым по отношению к понятию сознания. «Мышление — процесс решения проблем, выражающийся в переходе от условий, задающих проблему, к получению результата. Мышление предполагает активную конструктивную деятельность по переструктурированию исходных данных, их расчленение, синтезирование и дополнение» [5, с.  137]. В.А. Лекторский выделяет несколько видов мышления: мышление на базе восприятия, мышление с помощью наглядных представлений (сюда можно отнести мышление музыканта, писателя, шахматиста  и др.), мышление на основе языка. Последний вид мышления может выражаться как в виде внешне выраженной речи, так и в виде речи внутренней. Мышление данного типа «…может быть ненаглядным, использовать понятия, непосредственно не соотносимые с восприятием или представлением. Исторически именно этот частный вид мышления — ненаглядное мышление «в уме» — считался выражением сущности мышления» [5, с. 138].

Наиболее часто употребляемым определением понятия «язык» является следующее: «Язык, система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объективируется самосознание личности. Язык является специфическим социальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением» [11, с. 816]. На наш взгляд целесообразным будет некоторое уточнение и дополнение данного определения.

Во-первых, язык есть не только у человека, но и у животных. Что же касается проблемы различия между языками человека и животных, то она «сводится не к вопросу о том, могут ли животные оперировать понятиями и суждениями (данные зоопсихологии свидетельствуют о том, что «высшие» животные могут это делать), но к вопросу о том, какова «картина мира», лежащая в основе их языка. В языке животных «картина мира» близка к миру их непосредственных восприятий, тогда как «картина мира» в языке человека простирается далеко за пределы чувственных образов» [8, с. 507].

Во-вторых, мы считаем весьма интересной мысль о том, что «Приоритет звукового языка относителен и с ним сосуществуют потенциально готовые занять его место визуально-графические, мимические и смешанные формы, а также разнообразные фигуры умолчания» [8, с. 506]. Эта мысль представляется нам важной по той причине, что по традиции, возникшей в лингвистике, а затем перешедшей, в какой-то степени, и в философию, исследователи направляли свое внимание в основном на вербальный звуковой язык, игнорируя существование других форм языка. Эта традиция в большей степени характерна для лингвистики, в меньшей мере — для философии. Так, Л. Леви-Брюль, исследуя примитивные общества, отмечает следующее: «Большинство низших обществ употребляют два языка, один — членораздельно-звуковой, а другой — язык жестов» [4, с. 127]. При этом «…человек, который говорит на языке жестов, имеет в своем распоряжении в готовом виде зрительно-двигательные ассоциации в большом количестве: представление о существах и предметах, появляясь в его сознании, тотчас же  приводит в действие эти ассоциации. Можно сказать, что он мыслит, описывая предмет» [4, с. 129].

Кроме того, важной представляется мысль Леви-Брюля о том, что специфика мышления находит прямое отражение в специфике языка: «Совокупность свойств, характеризующих языки, на которых говорят общества низшего типа, вполне соответствует свойствам того мышления, которое в этих языках находит свое выражение» [4, с. 139]. В данных обществах доминирует пра-логическое мышление, что проявляется в преобладании чувственно-наглядной компоненты сознания, поэтому «. .. Языки низших обществ всегда выражают представления о предметах и действиях в том же виде, в каком предметы и действия мыслятся глазам и ушам. Общая тенденция этих языков заключается в том, чтобы описывать не впечатление, полученное воспринимающим субъектом, а форму, очертания, положение, движение, образ действия объектов в пространстве, одним словом, то, что может быть воспринято и нарисовано. Языки стремятся исчерпать пластические и графические детали того, что они хотят выразить» [4, с. 125].

Интересна точка зрения на соотношение мышления и языка высказана В.А. Лекторским в связи с исследованием процесса познания. Он исходит из того, что все имеющиеся знания можно разделить на коллективные и личные. Коллективные знания — это те, которыми располагаем не только мы, но и другие люди. Это «совместное» владение знаниями возможно благодаря тому, что средством их выражения является вербальный язык, общий для всех людей и  выражающий только общее, коллективное. Личное же знание, базирующееся на индивидуальном восприятии и существующее часто в виде не вполне ясных и четких образов, сложно выразить в словесной форме. Тем не менее, «Современная научная психология показала, что знание этого рода тоже предполагает использование языка, хотя это использование отлично от коллективного» [5, с. 194].

Изучив различные подходы к проблеме соотношения языка, мышления и сознания, мы считаем ее возможным решением концепцию, основывающуюся на восходящей к неоплатоникам (Плотин, Порфирий и др.) и развитой Никейскими отцами (Афанасий Александрийский) и особенно отцами — Каппадокийцами (Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский) ипостасной концепции соотнесения общего и единичного.

В соответствии с данной концепцией мышление, сознание (в данном случае понятие «сознание» употреблено в широком смысле: собственно сознание + бессознательное) и язык рассматриваются как ипостаси единого ментально-лингвального комплекса (МЛК) [7, с. 664]. Названные объекты, будучи ипостасями единого, характеризуются как единосущные, неслиянные и в то же время нераздельные. Неслиянность свидетельствует о наличии у каждого объекта своих специфических свойств, а нераздельность — о невозможности рассматривать язык, сознание и мышление изолированно.

Ментально-лингвальный комплекс — это самоорганизующаяся информационная система, функционирующая на основе человеческого мозга. Она обеспечивает восприятие, понимание, оценку, хранение, порождение и передачу информации. В рамках МЛК мышление — динамическая ипостась, сознание — накопительно-оценочная, язык — инструментальная и коммуникативная.

Мышлению присуща динамическая природа, так как оно представляет собой постоянно протекающий в мозгу процесс мыслепорождения, основанный на обработке поступающей по разным каналам информации.

Язык — инструмент мышления, предназначенный обеспечивать целесообразное расчленение импульсов, идущих в мозг от органов чувств. Главная функция языка по отношению к мышлению — дискретизация информационного континуума на информационные сгущения (отрезки) разного объема и содержания.

Сознание ответственно за интериоризацию в форме тех же информационных сгущений окружающего мира, в том числе самого человека как элемента этого мира, с установлением необходимых оценочных и ценностных ориентиров.

Информационные сгущения могут быть названы информемами. Информема — основная односторонняя единица МЛК, представляющая собой некоторую информационную целостность. Будучи выделенной из потока мышления, информема стремится к самообнаружению, с этой целью она должна пройти процесс семиозиса (означивания) и стать двусторонней единицей. Если информема проходит семиозис впервые — это первичное означивание (поиск подходящего означающего и установление между ним и информемой ассоциативной связи по смежности). Если же информема уже проходила семиозис, то имеет место непервичное означивание (поиск информемой присвоенного ей  означающего). Информема, прошедшая первичный семиозис, ставится именованной и выступает в качестве концепта; она становится достоянием всех говорящих на данном языке. По сути дела, совокупность всех информем, которыми располагает сознание человека, и есть его знание.

МЛК в целом и каждый компонент в отдельности состоит из «светлой» и «темной» зон. В «светлой» зоне МЛК выступает как осознаваемая и обозреваемая сущность. В «темной» — как функционирующая, но неосознаваемая и необозреваемая сущность.

При порождении мысли МЛК функционирует как мышление, деятельность которого может быть двух типов.

1. Спонтанное, свободное (мышление ни о чем) — информемы находятся в свободном движении. Они объединяются, взаимодействуют, образую цепочки информем, и также легко разъединяются. Деятельность сознания при этом заключается в оценке новых цепочек: ценные и представляющие интерес информемы обращаются сознанием в свое достояние.
2. Телеологическое (мышление о чем-то конкретном) — это поиск информем с заранее заданными свойствами. Такое мышление может, в свою очередь, быть дискурсивным и эвристическим. Дискурсивное осуществляется в «светлой» зоне сознания и требует наличия в этой зоне большого количества именованных информем , которые соединяются друг с другом по законам, напоминающим синтаксис внешнего языка. Эвристическое мышление осуществляется в «темной» зоне и оперирует всем репертуаром информем, которые соединяются аграмматично, по закону кратчайших семантических расстояний. Отсюда следует высокая скорость и значительная продуктивность. Данный тип мышления дает возможность  получать результат в условиях дефицита информации в «светлой» зоне и позволяет приближаться к прояснению феномена интуитивного постижения истины.

Будучи ипостасью МЛК, язык также функционирует в осознаваемом и неосознаваемом режимах. Исходя из этого, привычное определение языка как системы знаков оказывается не вполне адекватной, так как в ипостасной интерпретации  он начинается там, где еще нет оснований говорить о знаках  их привычной интерпретации.

 

Список литературы:

1. Березин Ф.М. История лингвистических учений — М., 1975.
2. Дубровский Д.И. Проблема идеального. — М., 1983.
3. Звегинцев В.А. История языкознания XIXи XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I— М., 1960.
4. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М.: Педагогика-Пресс, 1999.
5. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. — М., 2001.
6. Матяш Т.М. Сознание как единство нерефлексивности и рефлексивности. — Ростов-на-Дону, 1990.
7. Морковкин В.В. Язык, мышление и сознание // Русский язык. Энциклопедия. — М., 1998.
8. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 4. — М., 2001.
9. Серл, Джон. Открывая сознание заново. — М., 2002.
10. Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. — М., 1972.
11. Философский энциклопедический словарь. — М., 1983.
12. Gorman F. Rationality and Relativity: The Quest for Objective knowledge. — Albershot. Brookfield USA, 1989.

Открытое образование — Логика и теория аргументации

• 15 weeks
• from 6 to 7 hours per week
• 3 credit points

Курс формальной логики направлен на демонстрацию связи естественного языка и мышления, закономерности последнего с точки зрения его структурной организации, возможности построения логических исчислений. Строится на основе традиционной аристотелевской логики и логики высказываний, завершается теорией аргументации.

About

Курс посвящен структурной, или формальной, стороне нашего мышления. Он является базовым, показывающим взаимосвязь мышления и языка, идеального содержания первого и его материальной организации посредством второго.

Этот курс про то, почему мы, приняв те или иные утверждения в качестве исходных и истинных, можем и должны прийти не к какому угодно, а к вполне определенному – единственно возможному – заключению.

Format

Курс содержит 19 тем. Каждая тема содержит три раздела – лекция, практическое занятие, самостоятельная работа. Лекционный раздел включает видеоролик, презентацию, конспект, глоссарий, тест и список рекомендуемой литературы. Раздел «Практическое занятие» состоит из методических рекомендаций, примеров решения задач, собственно задач и списка литературы, к которой можно обратиться. Самостоятельная работа предполагает одно задание, направленное на решение нестандартных задач или на изучение материала по теме, не вошедшего в лекцию и практическое занятие.

Requirements

Не требует специальной подготовки

Course program

Программа курса включает 19 тематических занятий, каждое из которых предполагает лекционные материал, практические задания и задание для самостоятельной работы учащегося:

1. Предмет и значение логики
2. Понятие как форма мышления
3. Логические операции с понятиями
4. Суждение как форма мышления
5. Логический анализ вопросов
6. Сложное суждение
7. Операции над сложными суждениями
8. Логический квадрат
9. Логический закон
10. Модальные суждения
11. Умозаключение как форма мышления
12. Непосредственные дедуктивные умозаключения
13. Простой категорический силлогизм
14. Сложные и сокращенные силлогизмы
15. Дедуктивные умозаключения из сложных посылок
16. Недедуктивные умозаключения
17. Проблема, гипотеза и теория и их место в научном познании
18. Доказательство и опровержение
19. Стратегия и тактика аргументации

Education results

Способность выделять логическую структуру естественного языкового мышления и манипулировать ею согласно правилам логики. Навык выстраивания аргументации разными способами. Навык обнаружения логических ошибок в рассуждениях.

Formed competencies

ОК-5: способность к коммуникации в устной и письменной форме на русском и иностранных языках для решения задач межличностного и межкультурного взаимодействия;

ОК-7: способность к самоорганизации и самообразованию;

ОПК-4: способность осуществлять деловое общение и публичные выступления, вести переговоры, совещания, осуществлять деловую переписку и поддерживать электронные коммуникации

Ивин А.А. Логика для журналистов. ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

СЛОВА И ВЕЩИ

 

Мышление и язык

Основные употребления языка

Логическая грамматика

 

МЫШЛЕНИЕ И ЯЗЫК

 

Язык представляет собой необходимое условие существования абстрактного мышления.

Язык возникает одновременно с сознанием и мышлением. Он так же древен, как и сознание. Будучи чувственно воспринимаемой оболочкой мышления, язык обеспечивает мысли человека реальное существование. Вне такой оболочки мысль недоступна для других. Язык – это непосредственная действительность мысли.

Логический анализ мышления всегда имеет форму исследования языка, в котором оно протекает и без которого оно не является возможным. В этом плане логика – наука о мышлении – есть в равной мере и наука о языке.

Мышление и использование языка – две предполагающие друг друга стороны процессов познания и общения. Язык участвует не только в выражении мысли, но и в самом ее формировании. Нельзя противопоставлять «чистое», внеязыковое мышление и его «вербализацию» – последующее выражение в языке.

Вместе с тем язык и мышление не тождественны. Каждая из сторон единства, составляемого ими, относительно самостоятельна и обладает своими специфическими законами.

Иногда предполагается, что единственным способом получения подлинной истины является мистическое «вживание» в предмет, позволяющее в одном акте постичь его. При этом мышлению с помощью языка противопоставляется непосредственное, внеязыковое познание. Задача языка сводится к передаче – и притом с необходимостью в более или менее искаженной форме – результатов интуитивного постижения. Очевидно, что настаивание на интуитивном характере нашего познания ведет так или иначе к противопоставлению мышления и языка.

 

Язык как знаковая система

Язык представляет собой систему знаков, используемую для целей коммуникации и познания.

Системность языка выражается в наличии в каждом языке словаря, синтаксиса и семантики.

Синтаксические правила языка устанавливают способы образования сложных выражений из простых.

Семантические правила определяют способы придания значений выражениям языка. Это достигается указанием тех обстоятельств, в которых должны приниматься предложения определенного вида.

Правила значения обычно делятся на три группы: аксиоматические, дедуктивные и эмпирические.

Аксиоматические правила требуют принятия предложений определенного вида во всех обстоятельствах.

Например, правила русского языка предписывают всем говорящим на этом языке всегда принимать предложения «Каждый холостяк не женат», «Сантиметр равен одной сотой метра», «Красное не есть черное» и т.п.

Дедуктивные правила требуют принятия следствий, вытекающих из некоторых посылок, если приняты сами посылки.

Например, таково правило, согласно которому, приняв предложения «Если Иван Ильич человек, то он смертен» и «Иван Ильич человек», следует принять также предложение «Иван Ильич смертен».

Ситуация принятия предложений, указываемая эмпирическими правилами значения, предполагает выход за пределы языка и внеязыковое наблюдение.

Например, к таким правилам относятся правила, требующие принятия предложения «Больно» в случае ощущения боли, предложения «Этот предмет – красный» при восприятии красного предмета и т.п.

Языки, включающие эмпирические правила значения, принято называть эмпирическими. Очевидно, что и язык логики, и язык математики не требуют при принятии или отбрасывании своих предложений обращения к непосредственному опыту и ощущению. В этом смысле данные языки не являются эмпирическими.

 

Естественные языки и искусственные языки

Все языки могут быть разделены на естественные, искусственные и частично искусственные. Естественные языки, называемые также повседневными, разговорными, обычными и т.п., складываются стихийно и постепенно. История каждого такого языка неотделима от истории народа, владеющего им. Искусственные языки сознательно создаются людьми для каких-либо специальных целей: языки математики, логики, алгоритмические языки, шифры и т. п. Языки естественных и гуманитарных наук относятся к частично искусственным. Скажем, учебник биологии написан всегда на каком-то естественном языке: русском, английском, немецком и т.п. Вместе с тем помимо слов этого языка учебник обязательно включает собственно биологическую терминологию и символику, являющуюся по преимуществу интернациональной.

Одна из особенностей искусственных языков состоит в строгой определенности их словаря, синтаксиса и семантики, что во многих случаях оказывается несомненным преимуществом таких языков в сравнении с естественными языками, аморфными со стороны как словаря, так и правил образования и значения.

Искусственные языки генетически и функционально вторичны в отношении естественного языка: первые возникают на базе второго и могут функционировать только в связи с ним.

Традиционная логика пользовалась для описания мышления обычным языком. Этот язык, возникший как средство общения людей, претерпел долгую и противоречивую эволюцию. Многое в нем остается невыявленным, а только молчаливо предполагается.

Конечно, все это не означает, что обычный язык никуда не годен и его следует заменить во всех областях какой-то искусственной символикой. Он вполне справляется со своими многообразными функциями. Но, решая многие задачи, он лишается способности точно передавать форму нашей мысли.

Для целей логики необходим искусственный язык, строящийся по строго сформулированным правилам. Этот язык не предназначен для общения, а должен служить только одной задаче – выявлению логических связей наших мыслей, но решаться она должна с предельной эффективностью.

Принципы построения искусственного логического языка разработаны в современной логике. Создание его имело примерно такое же значение в области мышления для техники логического вывода, какое в области производства имел переход от ручного труда к труду механизированному.

Специально созданный для целей логики язык получил название формализованного. Слова обычного языка заменяются в нем отдельными буквами и различными специальными символами. Формализованный язык – это «насквозь символический» язык. Введение его означает принятие особой теории логического анализа рассуждений.

в начало

 

ОСНОВНЫЕ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЯЗЫКА

 

С точки зрения логики важным является проведение различия между двумя важными функциями языка: описательной и оценочной. В случае первой отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание, характеризуемое в терминах понятий «истинно» и «ложно». При второй функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план, соответствие ему ситуации характеризуется в терминах понятий «хорошо», «безразлично» и «плохо». Цель описания – сделать так, чтобы слова соответствовали миру, цель оценки – сделать так, чтобы мир отвечал словам. Это две противоположные функции языка, не сводимые друг к другу. Нет оснований также считать, что описательная функция является первичной или более фундаментальной, чем оценочная.

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или «смешанный», описательно-оценочный характер. Все это должно учитываться при изучении множества «языковых игр», или употреблений языка, вполне вероятно, что множество таких «игр» является неограниченным. Но нужно учитывать также и то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике и теории аргументации.

Важным является, далее, различие между экспрессивами, служащими для выражения чувств и близкими описаниям («Искренне сочувствую вам», «Извините, что не могу быть» и т.п.), и орективами, сходными с оценками и используемыми для возбуждения чувств, воли, побуждения к действию («Возьмите себя в руки», «Вы преодолеете трудности» и т.п.). Частным случаем оректического употребления языка может считаться нуминозная его функция – зачаровывание слушателя словами (заклинаниями колдуна, словами любви, лести, угрозами и т.п.)

Две оппозиции «мысль – чувство (воля, стремление)» и «выражение (определенных состояний души) – внушение (таких состояний)» составляют ту систему координат, в рамках которой можно расположить все основные функции языка. Описания представляют собой выражения мыслей, экспрессивы – выражения чувств. Описания и экспрессивы относятся к тому, что может быть названо «пассивным употреблением» языка и охарактеризовано в терминах истины и лжи. Оценки и орективы относятся к «активному употреблению» языка и не имеют истинностного значения. Нормы представляют собой частный случай оценок, обещания – частный, или вырожденный, случай норм. Декларации («Объявляю вас мужем и женой», «Назначаю вас председателем» и т.п.) являются особым случаем магической функции языка, когда он используется для изменения мира, в частности для изменения человеческих отношений. Как таковые декларации – это своего рода предписания, или нормы, касающиеся поведения людей. Обещания представляют собой особый случай постулативной функции, охватывающей не только обещания в прямом смысле этого слова, но и принимаемые конвенции, аксиомы вновь вводимой теории и т.п.

Имеются, таким образом, четыре основных употребления языка: описание, экспрессив, оценка и оректив  и целый ряд промежуточных его употреблений, в большей или меньшей степени тяготеющих к основным: нормативное, магическое, постулативное и др.

в начало

 

ЛОГИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА

 

Из грамматики хорошо известно деление на части речи. Среди этих частей – существительное, прилагательное, глагол и т.д. Деление языковых выражений на логические категории напоминает это грамматическое подразделение и в принципе произошло от него. На этом основании теорию логических категорий иногда называют «логической грамматикой».

Результатом разложения предложения на простые, далее не разложимые части будут символы двух типов: содержательные (собственные) и логические (несобственные).

Содержательные символы – это выражения языка, имеющие содержание даже в том случае, если они взяты сами по себе.

Логические символы – выражения языка, не имеющие самостоятельного содержания, но в сочетании с одним или несколькими содержательными выражениями образующие сложные выражения с самостоятельным содержанием.

Коротко говоря, содержательные символы – это содержательные выражения; логические символы – бессодержательные выражения, служащие для образования одних содержательных выражений из других.

Логические символы называются также логическими постоянными. Различие между содержательными и логическими символами можно уподобить различию между числами и арифметическими операциями над ними. Числа обладают каким-то содержанием, даже когда рассматриваются сами по себе. Операции же, такие, как сложение и вычитание, не имеют самостоятельного содержания, но они из одних чисел позволяют получать другие числа. Скажем, из чисел 7 и 2 с помощью сложения получаем новое число 9, а с помощью вычитания второго числа из первого – новое число 5.

К содержательным символам относятся имена и высказывания. Имена обозначают какие-то объекты, высказывания описывают или оценивают некоторые ситуации или положения дел. Именами являются, например: «Александр Невский», «князь», «полководец», «литература», «автор пьесы “Вишневый сад”» и т.д. К высказываниям относятся: «Александр Невский одержал победу на льду Чудского озера», «”Вишневый сад” шел на сцене МХАТа», «Стало темно, и поднялся ветер» и т.п.

 

Логические символы

Логические символы подразделяются на виды в зависимости от того, к чему они применяются (к именам или к высказываниям) и что возникает в результате их применения (имя или высказывание).

Из многих видов логических символов выделим следующие:

 

w        логические связки, позволяющие из одних высказываний образовывать новые высказывания: «…и…», «…или…», «если… то…», «неверно, что…» и т.п.;

w        логические связки, позволяющие из двух имен получить высказывание: «…есть…», «все… есть…», «некоторые… есть…», «все… не есть…», «некоторые. .. не есть…».

 

С помощью логических связок из высказываний «Письмо отправлено» и «Письмо сожжено» можно получить новые высказывания: «Письмо отправлено, и оно сожжено» (явно противоречивое высказывание), «Письмо отправлено или оно сожжено», «Письмо ни отправлено, ни сожжено», «Неверно, что письмо отправлено» и т.п.

С помощью связок «…есть…», «все… есть…» и им подобных из имен «металл» и «проводник электричества» можно получить высказывания: «Металл есть проводник электричества»; «Всякий металл – проводник электричества»; «Некоторые металлы – проводники электричества» и т.п.

Содержательные символы определяют содержание мысли, логические – ее логическую форму, т.е. способ связи ее содержательных частей. Если мысль уподобить дому, построенному из кирпичей и цементного раствора, то содержательные выражения будут кирпичами, а логические символы – таким раствором. Сам по себе цементный раствор не имеет пространственной формы, но он позволяет получить из элементов, обладающих формой, новые элементы, имеющие пространственную форму.

Наше мышление направлено обычно только на содержание. Логические символы не имеют собственного содержания и относятся к логической форме. Они начинают как-то интересовать нас лишь в тех редких случаях, когда мы сомневаемся в правильности рассуждений и намереваемся проконтролировать их.

Для выявления логической формы надо отойти от содержания, заменить содержательные части какими-нибудь пробелами или буквами. Останется только связь этих частей. Она выражается словами «и», «или», «если, то», «есть» и т.п. Часто ли мы задумываемся над ними? Вряд ли. Знаем ли мы те правила, которым подчиняется их употребление? Довольно смутно. Изучение логики предполагает изменение ориентации нашего ума: с анализа содержания он должен переключиться на логическую форму проводимых рассуждений. Это кажется трудным, но только на первых порах.

Чтобы выявить логическую форму, следует отвлечься от содержания рассуждения. В логике принято с этой целью заменять содержательные элементы рассуждения (имена и высказывания) переменными, т. е. знаками, не имеющими никакого содержания и указывающими только на вид заменяемого выражения.

Дальнейшее изложение следует простой схеме, диктуемой логической грамматикой. Сначала рассматриваются имена и их частный случай – понятия, затем – высказывания и после этого – логические, или несобственные, символы и включающие их логические законы.

в начало

 

к содержанию << >> на следующую страницу

Важность проблемы «Язык и мышление

Язык и мышление два неразрывно связанных вида общественной деятельности, отличающихся друг от друга по своей сущности и специфическим признакам. «Мышление — высшая форма активного отражения объективной реальности, целенаправленное, опосредствованное и обобщённое позна­ние суще­ствен­ных связей и отношений предметов и явлений. Оно осуществляется в различных формах и структурах (понятиях, категориях, теориях), в которых закреплен и обобщён познавательный и социально-исторический опыт человечества». Процессы мышления проявляются в трёх основных видах, выступающих в сложном взаимо­дей­ствии, — практически-действенном, наглядно-образном и словесно-логическом. Орудием мышле­ния является язык, а также другие системы знаков (как абстрактных, например математических, так и конкретно-образных, например язык искусства). Язык — это знаковая (в своей исходной форме звуковая) деятельность, обеспе­чи­ва­ю­щая материальное оформление мыслей и обмен информа­ци­ей между членами общества. Мышление, за исключением его практически-действенного вида, имеет психическую, идеальную природу, между тем как язык — это явление по своей первичной природе физическое, материальное. Выяснение степени и конкретного характера связи между языком и мышлением состав­ля­ет одну из центральных проблем теоретического языкознания и философии языка с самого начала их развития. В решении этой проблемы обнаруживаются глубокие расхождения — от прямого отождествления языка и мышления (Ф. Э. Д. Шлейермахер, И. Г. Гаман) или их чрезмерного сближения с преувеличением роли языка (В. фон Гумбольдт, Л. Леви-Брюль, бихевиоризм, неогумбольдтианство, неопозитивизм) до отрицания непосредственной связи между ними (Ф. Э. Бенеке) или, чаще, игнорирования мышления в методике лингви­сти­че­ско­го исследования (лингви­сти­че­ский формализм, дескриптивизм). Диалектический материализм рассматривает взаимоотношение языка и мышления как диалектическое единство. Язык является непосредственной материальной опорой мышления только в его словесно-логическом виде. Как процесс общения между членами общества языковая деятельность лишь в незначительной части случаев (например, при мышлении вслух в расчёте на восприятие слушателей) совпадает с процессом мышления, обычно же, когда язык выступает именно как «непосредственная действительность мысли» (К. Маркс), выражается, как правило, уже сформиро­ван­ная мысль (в т. ч. и как результат практически-действенного или наглядно-образного мышления). Словесно-логический вид мышления обеспечивается двумя специфическими особен­но­стя­ми языка:  — естественно не мотивированным,  — условным характе­ром исторически устано­вив­шей­ся связи слов как знаковых единиц с обозначаемыми сущностями,  — членением речевого потока на относительно ограниченные по объёму, формально размежеванные и внутренне органи­зо­ван­ные отрезки — предложения.   Слова, в отличие от наглядных психических образов предметов и явлений, не обнаруживают, за исключением звукоподражаний, никаких сходств с естествен­ны­ми, чувственно воспринимаемыми особенностями обозначаемых объектов, что позволяет создавать на основе слов и ассоциировать с ними не только обобщённые представления о предметах, но и понятия любой степени обобщённости и абстрактности.  Предложения, исторически восходящие к элементарным высказываниям, обусловили выделение в потоке мышления отдельных относительно отграниченных друг от друга единиц, условно подводимых в логике и психологии под различные виды суждений и умозаключений. Однако прямого соответствия между единицами мышления и соотно­си­тель­ны­ми с ними единицами языка нет: в одном и том же языке одна мысль или её компоненты — понятия и представления — могут быть оформлены разными предложениями, словами или слово­со­че­та­ни­я­ми, а одни и те же слова могут быть использованы для оформления разных понятий и представлений. Кроме того, служебные, указательные и т. п. слова вообще не могут обозначать понятий или представлений, а, например, побудительные, вопросительные и подобные предложения рассчитаны только на выражение волеизъявлений и субъективного отношения говорящих к каким-либо фактам. Многовековой процесс оформления и выражения мыслей посредством языка обусловил развитие в грамматическом строе языков ряда формальных категорий, частично соотно­си­тель­ных с некоторыми общими категориями мышления, например подлежащее, сказуемое, дополнение и определение приближённо соответствуют смысловым категориям субъекта, предиката (в разных их пониманиях), объекта и атрибута; формальные категории имени существительного, глагола, прилагательного, числительного и грамматические категории числа приближённо соответствуют смысловым категориям предмета или явления, процесса (в т. ч. действия или состояния), качества и количества; формальные категории союзов, предлогов, падежей и грамматических времён приближённо соответствуют смысловым категориям связи, отношения, времени и т. д. Категории, имеющие своё основание в одних и тех же свойствах действительности, формировались в мышлении и языке неодинаково: общие категории мышления — прямой результат развития самого мышления, а формальные категории языка — результат не контролируемого мышлением длительного процесса стихий­но­го обобще­ния языковых форм, использовавшихся для образования и выражения мыслей. Вместе с тем в грамматическом строе языков развиваются обязательные для определённых частей речи и конструкций предложения формальные категории, не имеющие никакого соответствия категориям мышления или соответствующие каким-либо факуль­та­тив­ным его категориям. Например, категории грамматического рода, определённости​/​неопреде­лён­но­сти, вида глагола возникают в результате обусловленного системным характером языка распространения на все слова определённой части речи формальных признаков, свойствен­ных в истории языка лишь отдельным словам и не всегда актуальных для мышления. Другие категории, как, например, категория модальности, отражают субъективное отношение говорящего к содержанию высказывания, третьи, как, например, категория лица, обозна­ча­ют типичные условия устного языкового общения и характеризуют язык не со стороны его мыслительной, а со стороны коммуникативной функции. Грамматическая семантика таких категорий (рода, вида и т. п.) говорящими не осознаётся и в конкретное содержание мысли практически не включается. Если между семантикой грамматической категории и требу­ю­щим выражения конкретным содержанием оформля­е­мой мысли возникает противоречие (например, при несоответствии грамматического подлежащего субъекту мысли), в языке изыскиваются другие средства для адекватной передачи соответствующего компонента содержания (например, интонация). Поэтому свойствен­ные различным языкам семанти­че­ские особен­но­сти грамматических категорий никогда не вносят существенных межъязы­ко­вых различий в содержание оформля­е­мых при их помощи мыслей об одних и тех же объективных сущностях. В ходе исторического развития языка и мышления характер их взаимодействия не оставался неизменным. На начальных этапах развития общества язык, развивавшийся в первую очередь как средство общения, вместе с тем включался в процессы мышления, дополняя два перво­на­чаль­ных его вида — практически-действенный и наглядно-образный — новым, качественно высшим видом словесно-логического мышления и тем самым активно стимулируя развитие мышления вообще. Развитие письменности усилило воздействие языка на мышление и на саму интенсивность языкового общения, значительно увеличило возможности языка как средства оформления мысли. В целом же по мере исторического развития мышления во всех его видах постепенно усиливается его воздействие на язык, сказывающееся главным образом в расширении значений слов, в количественном росте лексического и фразеологического состава языка, отражающем обогащение понятийного аппарата мышления, и в уточнении и дифференциации синтаксических средств выражения смысловых отношений. Таким образом, различия между языком и мышлением состоят в — следующем: 1. Мышление характеризуется определенной самостоятельно­стью: оно может создавать понятия и воплощать их в обра­зы, которые не имеют соответствующих конкретных пред­ метов и явлений действительности (домовой, русалка и т. п.) 2. Язык — материально-идеальное явление, мышление идеально. 3. Язык — явление национальное, мышление интернационально. 4. Строение и законы развития мышления и языка не совпадают. Так, например, основными единицами языка являются фоне­мы, морфемы, лексемы, словосочетания, предложения; основ­ ными единицами мышления являются понятия, суждения и умо­заключения. Не совпадают логические и лингвистические ка­тегории и т. п.

Даллас Уиллард | Абсурдность «мышления языком»,

Среди основных предположений основных разделов философии последних десятилетий были следующие: (1) что философия каким-то образом состоит из (некоторого рода) логики, и (2) что логика — это исследование и теория о (своего рода) языке. . Из этого, конечно, следует третье предположение: (3) Философия — это исследование и теория (своего рода) языка — хотя это значение не следует воспринимать как представление какой-либо фазы исторического развития недавнего философствования. .Вместо того, чтобы перечислять эти три точки как предположения, вероятно, было бы правильнее рассматривать их как категории или комплексы предположений; или, возможно, еще более расплывчато, как «тенденции» или склонности недавнего философского мышления. Но здесь нет необходимости ставить под сомнение точность этих точек, поскольку в этой статье не делается попыток какого-либо крупномасштабного решения рассматриваемой проблемной области.

Цель здесь состоит в том, чтобы исследовать только одно суждение, которое играет роль в явно существующих тенденциях, о которых идет речь: а именно, суждение, которое мы мыслим языком или с помощью языка.Во-первых, я надеюсь показать, что мы не всегда мыслим языком или с помощью языка; а затем, во-вторых, сама концепция мышления на языке или с помощью языка включает в себя абсурд. Какие последствия это имеет для более широких философских допущений или тенденций, здесь не рассматривается, хотя рассматриваемые последствия кажутся мне чрезвычайно важными.

То, что человеческие существа мыслят языком, прямо заявлено в таких разных местах, как обычные газеты, более сложные популярные журналы и журналы, а также в серьезных дискуссиях в области гуманитарных и социальных наук, а также в технических трудах философов. Было бы бессмысленно доказывать этот широкий диапазон консенсуса; но для того, чтобы ясно представить себе философский контекст, мы можем привести несколько кратких цитат. <126>

(1) Человек, как и всякое живое существо, непрерывно думает, но не знает этого: мышление, которое становится сознающим самого себя, — лишь малая его часть. И, мы можем сказать, худшая часть: — потому что только это сознательное мышление осуществляется словами, то есть символами для коммуникации, посредством которых раскрывается происхождение сознания.(Ницше, Радостная мудрость , подраздел № 354)

(2) Да никто не пренебрегает символами! Многое зависит от их практического выбора. Более того, их ценность не уменьшается из-за того, что после долгой практики нам больше не нужно вызывать символ, нам не нужно говорить вслух, чтобы думать. Факт остается фактом: мы мыслим словами или, если не словами, то математическими или другими символами. (Frege, Mind , Vol. 73, p. 156)

(3) В таком случае неправильно говорить о мышлении как о «умственной деятельности». Мы можем сказать, что мышление — это, по сути, деятельность по оперированию знаками. Это действие выполняется рукой, когда мы думаем письмом; через рот и гортань, когда мы думаем, говоря; и если мы думаем, воображая знаки или картинки, я не могу дать вам мыслящего агента. Если затем вы скажете, что в таких случаях разум думает, я бы только обратил ваше внимание на тот факт, что вы используете метафору, что здесь разум является агентом в другом смысле, чем то, в котором рука может быть названа письменный агент.(Витгенштейн, Синяя книга , стр. 6-7)

(4) … Основа всей мысли и всех исследований — это символы, а жизнь мысли и науки — это жизнь, присущая символам; так что нельзя сказать, что хороший язык важен просто для хорошей мысли; ибо это его суть. (К. С. Пирс, Сборник статей , II, стр. 129)

(5) Слова имеют значение только потому, что слова — это то, чем мы думаем. (Х. Х. Прайс, Аристотелевское общество , Дополн.Vol. XIX, стр. 7)

(6) Теоретизация — это деятельность, которую большинство людей может вести и обычно делает в тишине. Они формулируют предложениями теории, которые они создают, но в большинстве случаев они не произносят эти предложения вслух. Они говорят это себе … Большая часть нашего обычного мышления осуществляется во внутреннем монологе или безмолвном монологе, обычно сопровождаемом внутренним кинематографическим шоу визуальных образов … Этот трюк молчаливого разговора с самим собой не усваивается быстро. ни без усилий…. (Ryle, Concept of Mind , стр. 27. См. Также стр. 282-83 и 296-97) <127>

(7) Это помогает прояснить хорошо известную трудность мышления без слов. Определенные виды мышления представляют собой интеллектуальные разговоры с самим собой. Посмотрите, как я «мысленно» написал последнее предложение. Я не могу выполнять «мыслящую» часть без разговорной (или писательной) части не больше, чем мужчина может сделать изящную часть ходьбы отдельно от ходьбы (или другой эквивалентной деятельности). (J.J.C. Smart, Philosophy and Scientific Realism , p. 89)

Этих цитат будет достаточно, чтобы установить контекст, в котором философы говорят о мышлении языком (или языком). Можно добавить много других цитат из литературы. ¹ Здесь не предполагается, что все цитируемые лица занимают одинаковую позицию в отношении отношения между мыслью и языком. Тем не менее было бы интересно посмотреть, что любой из этих мыслителей или других, кто полагает, что человеческие существа мыслят языком, может спасти свою позицию от последующей критики.

Беспокойство по поводу концепции мышления на языке или с помощью языка выражалось рядом авторов, но только в ограниченных его аспектах. ² Здесь мы рассмотрим аргументы, призванные полностью и принципиально поставить под сомнение эту концепцию. Во-первых, рассмотрим причину отказа от мнения, что мы всегда мыслим языком. Он состоит в том, что мышление часто происходит без производства, манипулирования или восприятия чувственно воспринимаемых знаков, без чего не может быть использования языка. Такие случаи часто вызывают предложения «копейки за ваши мысли».

Мышление : Как бы мы ни решили называть их и как бы мы их ни осознавали, существуют интенциональные состояния людей, более или менее фиксированные или мимолетные, которые не требуют для их достижения этого то, что они есть около или из , воспринимается вовлеченным лицом или причинно влияет на него. Чтобы думать о ³ Генрих Восьмой, <128> из первого принадлежащего ему автомобиля, о теореме Пифагора или о реке Миссисипи, не требуется, чтобы они беспокоили мою нервную систему.Такие состояния (— -состояний) людей часто называют «мыслями», особенно в отличие от «восприятий», и пребывание в таком состоянии является одной из вещей, которые чаще называют «мышлением». Чтобы думать, человеку не нужно больше проходить через изменение таких состояний, чем ему нужно менять свое положение тела, чтобы сидеть, лежать или спать. Редко, если вообще когда-либо — как утверждается в случае мистического созерцания — эти t -состояния остаются неизменными. Обычно они протекают с разной скоростью, смешиваясь с различными состояниями личности, управляемыми такими переходными структурами, как умозаключение, ориентация на цель, объективные структуры, данные в восприятии или другими способами, а также элементарная ассоциация «идей», среди прочего.В дальнейшем мы будем использовать «мышление» для охвата как отдельного состояния t , так и потока таких состояний, независимо от того, насколько они смешаны с состояниями других людей.

Язык : Чувственные воспринимаемые знаки или символы являются неотъемлемой частью языка. Всегда неверно утверждать, что язык присутствует или используется там, где отсутствуют или используются какие-либо знаки. И каким бы еще ни был знак, это то, что можно понять через его осязаемые качества.То есть это то, что можно увидеть, услышать, почувствовать, попробовать или понюхать. Более того, использование языка требует уровня или реального чувственного восприятия знаков, используемых в данном случае. (Замешательство или искажение этой чувственной обратной связи может сделать субъект неспособным писать или говорить; и, конечно же, без восприятия излучаемых последовательностей знаков, невозможно понять человека, излучающего язык.)

Теперь случаи, когда мышление происходит без присутствия или использования языка, могут производиться почти произвольно.Это, конечно, хорошо известно всем, включая сторонников мышления на языке. Именно эти случаи, вместе с предположением, что мы всегда мыслим языком, создают то, что в (7) было названо «хорошо известной трудностью мышления без слов». Если, как в (3), «мышление — это, по сути, деятельность по оперированию знаками», тогда, когда знаков нет — и, следовательно, когда средства, с помощью которых мы производим, манипулируем или воспринимаем знаки, не работают — у нас до есть трудности. Фактически, трудность настолько серьезна, что сводится к доказательству того, что мышление — это , а не , по сути, деятельность по оперированию знаками, и что часто мы мыслим совершенно без языка. Нельзя действовать знаками там, где нет знаков. <129>

Как видно из приведенных выше цитат, наиболее распространенным шагом, предпринимаемым для сохранения «мышления языком» на данном этапе, является переход к «безмолвному монологу», как в (6), или к «частям разумного разговора с самим собой», как в (7). Это новейшие оттенки суб-вокального языка Джона Ватсона.Конечно, может разговаривать с собой или писать самому себе. Но , говорящий и , пишущий самому себе, требуют производства и восприятия чувственных знаков в такой же степени, как разговор и письмо другому. Осознание этого — то, что побуждает сторонника мышления на языке к безмолвному монологу или к безмолвному говорящему — письменным аналогом этого будет невидимое письмо. То есть доходит до абсурда. Безмолвный монолог, то есть безмолвная речь, в точности соответствует безмолвному соло трубы, например, или безмолвному грому.Поэт может сказать:

Слышимые мелодии сладкие, но неслыханные

слаще; Итак, вы, мягкие свирели, играйте;

Не для чувственного уха, но, более милого,

Трубка бессонным спиртным частушкам; …

(Китс, Ода греческой урне )

Но на самом деле нет ни неслышимых мелодий, ни ушей, кроме «чувственных», ни частушек без тона.

Те, кто говорит о безмолвном дискурсе, несомненно, имеют в виду тот факт, что с нашим мышлением о вещах или о вещах переплетается большая часть образов языковых сущностей.(Это особенно верно в отношении ученых или интеллектуалов в целом из-за их большого интереса к выражению мысли. Вероятно, адекватная феноменология мышления показала бы большой контраст между ними и другими классами людей именно в связи между мышлением и степенью активности в визуализация лингвистических сущностей и событий. ) Но визуализация слова — это не с использованием слова, равно как и представление лошади с помощью лошади. Более того, отображение слова, фразы или предложения не производит или не воспринимает слово, фразу или предложение, точно так же, как изображение лошади производит или воспринимает — или иным образом «имеет» лошадь.Чтобы представить лингвистическую последовательность, не нужно располагать ее в каком-то особом месте , — разуме, — и не иметь особого вида лингвистической последовательности. Изображение — это пример определенного типа мышления или намеренного состояния, который действительно имеет интересные отношения с другими видами мышления. Но нет вообще никаких оснований предполагать, что все виды мышления обязательно включают или сопровождаются этим видом мышления (воображения), направленным на языковые сегменты. И если бы это было так, то все равно не следовало бы, что для любого мышления нужен язык, поскольку такое мышление о языковых сегментах вовсе не является самим языком. Также и не требуют наличия какого-либо <130> языка для того, чтобы это произошло, поскольку намеренное несуществование применимо к ментальным событиям, когда языковые сегменты являются объектами, а также когда палки, камни и животные.

Рассмотрев причину отклонения утверждения о том, что люди всегда мыслят языком, давайте теперь посмотрим, думают ли они когда-нибудь. На самом деле трудность заключается не в том, как думали Смарт (см. Выше) и другие, в том, чтобы увидеть, как можно мыслить без языка , а в том, чтобы увидеть , как можно было бы думать с ним .Мышление с помощью языка или на языке должно заключаться в выполнении чего-то с помощью символов, и поэтому обязательно включает в себя выполнение чего-то от до их — например, создание, изменение или восприятие их. Если мы хотим что-то сделать с ножом (например, разрезать хлеб), мы должны что-то сделать с ножом (например, сжать его в руках). Но, как мы видели, мышление возникает там, где ничего не делается с или с помощью знаков, в этих случаях нет никаких знаков . Сила или акт обладания или изменения t -состояний — то есть сила или акт мышления — в таком случае не является силой или действием обладания или изменения лингвистических символов.(На самом деле это не способность делать что-либо с чем-либо или с чем-либо вообще. Глубокое различие в видах сил и действий, задействованных здесь, — это то, на что Витгенштейн обращает внимание в последнем предложении пункта (3) выше.) Мысль есть разумеется, практический, поскольку он оказывает влияние на мир чувственных деталей или имеет в нем некоторое различие. Но только он не способен действовать с такими частностями, которые используются в лингвистическом поведении, как его непосредственные инструменты .Именно эта неспособность делает невозможным для сторонников мышления на языке дать какой-либо отчет о механизмах или о том, каким образом слова, в которых мы якобы думаем, производятся, манипулируются и избавляются от них. — хотя они должны быть произведены (или сохранены и вывезены), обработаны и, в некотором смысле, избавлены от них , если мы хотим думать с ними и в них как с нашими инструментами или инструментами.

Просто чтобы задать вопрос о том, как в деталях это делается в ходе мышления. показывает, как мне кажется, абсурдность «мышления языком».Простое мышление ничего не может сделать с до знаков, которые могут быть использованы в языке, и, следовательно, оно ничего не может сделать с такими знаками, или в , как действие изменения условий таких знаков. Абсурдно предполагать, что можно сделать x с y без какого-либо изменения условий, состояния, отношений или свойств y . Именно это и только это я выражаю, говоря, что абсурдно предполагать, что можно что-то сделать с y , ничего не делая с y .

Если на это ответят, что, конечно, разум или мысль не делают этих вещей, но что когда мы пишем, говорим, слышим, видим и иным образом относимся к реальным словам при фактическом использовании языка, мы тогда думаем: с частями тела, управляющими задействованными символами, то <131> необходимо указать, что, хотя мы действительно можем и думать в таких случаях, мы не просто мышление . Общее событие здесь, для которого язык, безусловно, важен, — это не мышления .Как указывал Витгенштейн, правильное использование языка может происходить даже без возникновения каких-либо специфически релевантных состояний t . С другой стороны, мышление действительно происходит без использования рук, рта, ушей, глаз, пальцев каким-либо соответствующим образом. Следовательно, то, что может произойти только при их использовании, — это не то же самое, что мышление, хотя оно может каким-то образом включать или влиять на мышление.

Смарт замечает в (7), что, когда он задумчиво написал предложение: «Определенные виды мышления — это части разумного разговора с самим собой», он «не мог больше выполнять« мыслящую »часть без говорящей (или письменной) части, чем мужчина может делать изящную часть ходьбы отдельно от ходьбы.Это может быть верно для , мысленно написавшего предложения (что бы это ни значило). Но из этого не следует, что нельзя думать, что определенные виды мышления — это части интеллекта, говорящие с самим собой без использования языка, хотя Смарт явно думает, что это так. Конечно, нельзя мысленно написать без письма. Но дело не в том, можем ли мы думать и думать о со словами или без них. Кроме того, сравнение с изящной ходьбой неуместно.Мы действительно, как показано выше, иногда думаем без слов или символов, тогда как случаев благодати без поведения не известно.

Совершенно определенно верно, что некоторые процессы, явно связанные с мышлением , как описано выше, зависят в своем возникновении от лингвистического поведения и разумных знаков, которые оно включает, например, процессы изучения алгебры или истории басков, или обучения как консультировать эмоционально расстроенных людей. Но следует отметить, что сами по себе это не процессы мышления , а, скорее, чрезвычайно сложные процессы, включающие все виды событий и сущностей, кроме языка и иных, чем мышление — e.ж., чувства, восприятия, здания, другие люди, дни и ночи, книги и так далее. Ни один из этих процессов не является процессом мышления; и только по этой причине неверно делать из них вывод, что мышление является лингвистическим поведением или что мыслит языком. То, что является существенным для вещей или событий определенного рода, должно быть показано существенным для них в отдельности, а не в сочетании со многими другими вещами. Что касается рассматриваемых процессов, то было бы уместно (хотя это все равно было бы неправильно) сказать, как некоторые говорили в последние годы, что мы живем в языке или с помощью языка.Тем не менее, несомненно, что между языковыми процессами и их чувственными знаками, с одной стороны, и определенными последовательностями t -состояний, с другой, существует какая-то связь — вероятно, аналогичная механизмам обратной связи. Что, собственно, представляет собой это отношение <132> зависимости, продолжает маскироваться, среди прочего, априорными предположениями о том, какими должны быть и делать мышление и язык. Одно из таких предположений состоит в том, что мышление, по сути, является операцией со знаками или символами или действием чего-либо с лингвистическими процессами или объектами или внутри них.

Мнение о том, что мы (обязательно) мыслим без языка, сегодня считается настолько диковинным, что не заслуживает серьезного рассмотрения. Но это не из-за отсутствия аргументов в его поддержку. Моя цель здесь состояла в том, чтобы сосредоточиться на некоторых аргументах, призванных показать абсурдность мышления на языке . Основные моменты этих аргументов: мышление действительно происходит без какого-либо сопутствующего языка, и, таким образом, оказывается, что оно не является силой или актом управления лингвистическими знаками, как только становится ясно, что это за знак. Мышление , в отличие от связанных с ним поведенческих процессов, ничего не может сделать с по знаков или символов и, следовательно, ничего не может сделать с ими.

Неделя 1 Глава 3: PHI221_6_20150420M_SM_Введение в Logic

Приборная панель

SM_20150420M_PHI221_6

Неделя 1 Глава 3

Перейти к содержанию Приборная панель

• Авторизоваться

• Приборная панель

• Календарь

• Входящие

• История

• Помощь

Закрывать
• Мой Dashboard
• SM_20150420M_PHI221_6
• Страницы
• Неделя 1 Глава 3
20150420M
• Домашняя страница
• Тесты
• Файлы
• Программа
• Модули
• Оценка студенческого курса
• Оценка курса инструктора
• Оценка административного курса
• Задания
905
• 9024 Медиа Галерея
• 9024 Медиа-материалы 9024

  Язык и логика

  
  

  Язык и логика

  Функции языка

  Формальные образцы правильного рассуждения могут быть переданы обычным языком, но то же самое можно сказать и о многих других вещах. Фактически, мы используем язык по-разному, некоторые из которых не имеют отношения к любым попыткам обосновать свои убеждения. Полезно определить по крайней мере три различных использования языка:

  1. Информативное использование языка включает в себя попытку передать некоторый контент. Когда я говорю ребенку: «Пятое мая — мексиканский праздник», или пишу вам, что «Логика — это наука о правильном рассуждении», или записываю себе заметку «Дженнифер — 555-3769», я использую язык информативно.Такой вид использования предполагает, что содержание того, что передается, на самом деле истинно, поэтому оно будет нашим центральным фокусом при изучении логики.
  2. Выразительное использование языка, с другой стороны, предназначено только для того, чтобы излить какое-то чувство или, возможно, вызвать какое-то чувство у других людей. Когда я говорю: «В пятницу днем ​​скучно» или кричу «Ой!» Я использую язык выразительно. Хотя такое использование не передает никакой информации, оно действительно выполняет важную функцию в повседневной жизни, поскольку то, как мы себя чувствуем, иногда имеет такое же — или даже большее значение — чем то, что мы считаем правдой.
  3. Наконец, директивное использование языка направлено на то, чтобы вызвать или предотвратить некоторые открытые действия со стороны человека. Когда я говорю: «Закрой дверь», или пишу «Прочитай учебник», или запоминаю себе: «Не полагайся так сильно на пассивный голос», я использую язык директивно. Смысл каждого из этих случаев — заставить кого-то выполнить (или отказаться от) определенное действие. Это тоже важная лингвистическая функция, но, как и выразительное использование, она не всегда логически связана с истинностью наших убеждений.

  Обратите внимание, что предполагаемое использование в конкретном случае часто больше зависит от конкретного контекста и тона голоса, чем от грамматической формы или словарного запаса того, что говорится. Например, простое декларативное предложение «Я голоден» можно использовать, чтобы сообщить о физиологическом состоянии, или чтобы выразить чувство, или неявно попросить кого-нибудь накормить меня. Фактически, в одном высказывании можно смешивать использование двух или более разновидностей; Например, «Прекрати» обычно включает в себя как выразительную, так и директивную функции одновременно. Однако во многих случаях можно идентифицировать единичное использование языка, которое, вероятно, должно быть основной функцией определенной лингвистической единицы.

  Британский философ Дж. Л. Остин разработал аналогичную, хотя и гораздо более подробную и сложную, номенклатуру для разнообразных действий, которые мы обычно выполняем, используя обычный язык. Приглашаем вас изучить его теорию речь действует в связи с обсуждением в вашем учебнике. Хотя детали могут отличаться, некоторая часть сути остается неизменной: поскольку мы действительно используем язык для многих различных целей, мы можем свести к минимуму путаницу, помня, что мы делаем в каждом конкретном случае.

  Буквальное и эмоциональное значение

  Даже отдельные слова или короткие фразы могут показать различие между чисто информативным и частично выразительным использованием языка. Многие из наиболее распространенных слов и фраз любого языка имеют как буквальное, так и описательное значение, которое относится к тому, как обстоят дела, и эмоциональное значение, которое выражает некоторые (положительные или отрицательные) чувства по отношению к ним. Таким образом, выбор слова для утверждения может быть использован в надежде вызвать определенную эмоциональную реакцию.

  Конечно, это естественная функция обычного языка. Мы часто хотим передать часть своих чувств вместе с информацией. В повседневном общении много стихов, а стихи без эмоционального смысла довольно скучны. Но когда мы в первую очередь заинтересованы в установлении истины — как мы это делаем при оценке логических достоинств аргумента — использование слов, содержащих эмоциональное значение, может легко отвлечь нас от нашей цели.

  Виды согласия и несогласия

  На самом деле, чрезмерное использование эмоционально заряженного языка может создать видимость разногласий между сторонами, которые совершенно не расходятся по фактам. и он может так же легко замаскировать существенные споры под видом эмоционального согласия.Поскольку степени согласия в убеждениях и отношении не зависят друг от друга, здесь работают четыре возможных комбинации:

  1. Соглашение в вере и согласие в отношении: в этом случае нет никаких проблем, поскольку обе стороны придерживаются одинаковые позиции и испытывают к ним одинаковые чувства.
  2. Согласие в вере, но несогласие в отношении: этот случай, если его не заметить, может стать причиной бесконечных (но бессмысленных) криков между людьми, чьи чувства резко расходятся по поводу какого-то факта, с которым они полностью согласны.
  3. Несогласие в вере, но согласие в отношении: в этой ситуации стороны могут никогда не признать, а тем более решиться, свое фундаментальное различие во мнениях, поскольку их общие чувства убаюкивают их и заставляют считать себя союзниками.
  4. Разногласия в убеждениях и разногласия в отношении: здесь у сторон так мало общего, что общение между ними часто полностью прерывается.
  Таким образом, часто бывает полезно распознать уровни согласия или несогласия на работе при любом обмене взглядами.Это, конечно, не всегда разрешает спор между двумя сторонами, но гарантирует, что они не будут тратить свое время на неподходящие методы аргументации или убеждения.

  Эмоционально нейтральный язык

  Для наших целей при оценке обоснованности дедуктивных аргументов и надежности индуктивных рассуждений будет наиболее полезным полностью исключить эмоциональное значение, когда это возможно. Хотя не всегда легко достичь эмоционально нейтральной речи в каждом случае, и результату часто не хватает красочного характера нашего обычного публичного дискурса, это стоит хлопот и безвкусицы, потому что значительно упрощает достижение устойчивого понимания что правда.

  Во многих случаях неформальные заблуждения, которые мы рассмотрим следующим образом, являются результатом неправильного использования эмоционально заряженного языка в попытке убедить кого-то принять предложение на эмоциональном уровне, не будучи убежденными в том, что есть законные основания полагать, что это так. истинный.

  ---

  
  Философские страницы Гарта Кемерлинга находятся под непортированной лицензией Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0.
  Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, могут быть доступны по адресу http: // www.Философияpages.com/referral/contact.htm.

  © 1997, 2011 Гарт Кемерлинг.
  Последнее изменение 12 ноября 2011 г.
  Вопросы, комментарии и предложения можно отправлять по адресу:
  Контактная страница.

  Гипоноэтика — Эссе: мышление и язык

  1. Дом
  2. Очерки
  3. Мышление и язык

  Abstract : Следующие тезисы о взаимосвязи между языком и мысль можно найти как в лингвистических исследованиях, так и в аналитической философии.В общий взгляд на современную философию имеет тенденцию отождествлять мышление и язык. Структура языка считается внутренней структурой нашего разума, того, как мы думаем. Обсуждается, что эти предположения не только логически лживы и противоречивы. в следующем опровержении. В нашем уме есть ментальные области, которые выходят за рамки ограничение языка. Высшие формы мышления не применяют лингвистические структуры но целостные модели мышления, которые я называю «гологемами».

  Скачать

  Общие лингвистические и аналитические тезисы:

  1. Мы можем думать только о том, что можем выразить языком (сказав это)
  2. Язык = ограничение мышления
  3. Мышление связано с языком
  4. Невозможно думать, не используя язык
  5. Язык = область истины

  Опровержение:

  А. Мы можем думать только о том, что можем выразить на языке (говоря это)

  Это утверждение основано на неверном предположении: сначала был язык, а затем мышление развилось. Как могла эта гипотеза оправдать возникновение язык? Зачем вообще должен был возникать язык, если он до него не было ничего, что можно было бы использовать как стимул для самовыражения. Люди всегда были какие-то смутные идеи или внутренние переживания, которые они хотели передать своим родственникам.Язык — это только один из способов выражения среди многих других, таких как жесты, позы тела, эмоции и т. д. Эти способы выражения только способствуют внутренний процесс в нашем уме, а именно мышление или же чувство. Хотя у нас не было с самого начала четкие концепции или идеи, тем не менее, у нас были определенные представления, данные нам через восприятие, которые мы обработали еще грубым инструментом (примитивным умом).Спиноза инсультом гения, описал эволюцию соотношение как эволюция приобретения и разработки все более и более совершенного инструмента, то есть наш разум, используя и уточняя Это. Следовательно, тезис А неверен, потому что мы можем думать все, что захотим, даже если это может быть невыразимо на языке. Иногда у нас есть четкие идеи и адекватный понимание чего-то, но когда нам говорят объяснить это другим, мы часто терпим неудачу сделать это, потому что мы не можем найти «правильные слова», то есть мы не можем адаптировать наши идеи к внутренним ограничениям языка.Хорошим примером является опыт мистиков. Хотя у них есть четкий опыт и знания в их ум, язык неадекватен и слишком ограничен, чтобы стать сосудом выражение их самого сокровенного и всеобъемлющего опыта или размышлений. Идеи намного сложнее, чем простые компоненты языка. Несмотря на то что наш словарный запас постоянно расширяется, отдельные слова связаны с точным значением или несколько разных, но ясных значений.Поэты пытаются использовать самые дальние грани нашего языка и выразить то, что кажется невыразимым. Такой язык открыт для широкой интерпретации и вряд ли может использоваться для общения в повседневной жизни. Это художественное выражение внутренних моментов личного опыта. Возможно через намеки, данные на поэтическом языке, превзойти узкие границы языка и для достижения первоначального опыта или идеи, поэт, философ или мистик пытался выразить с помощью доступных средств язык.Идеи — личное благо каждого, но язык — общественное благо, это должно быть доступно каждому, иначе язык был бы бесполезен. Поскольку основное благо языка заключается в общении, очевидно, что оно должно быть ограничено определенный круг понятий, четко определенных традицией и неявным договор между социальными существами.

  Б. Язык = ограничение мышления

  Следовательно, язык может быть только ограничением для наших рациональное или дискурсивное мышление, потому что рациональное мышление — это не что иное чем язык в нашем уме.Мы думаем так же, как выражаем мысли как слова в нашем языке. Однако мы знаем, что рациональное мышление — это всего лишь одна маленькая часть человеческого мышления как такового. Причина использует гораздо более широкий спектр идей и принципов, которые превосходят возможности, не только языка, но рационального мышления.

  C. Мышление связано с языком

  Это явно неверно. Дело обстоит наоборот: язык привязан к мышлению.Мышление это первичный акт человеческого разум и язык — это выражение мышления посредством артикулированных звуков, которые имеют определенное значение для близких по духу существ. Только рациональное мышление зависит на языке, потому что рациональное мышление идентично языку, и, следовательно, взаимно сопутствующие средства концептуализации. Выше философское мышление, и Параноик или же Трансрациональное мышление в частности (Паранойя), является независимым языка, потому что ноэтическое мышление не обязательно должно быть выражено языком.Философские знания или мудрость содержит больше, чем может быть выражено любым языком, даже если некоторые термины, используется, например, в древнегреческом языке с первоначальным значением и не подлежит переводу, несмотря на ограниченность, потому что необходимо сжать гораздо более сложное значение в одно слово, которое допускает широкий спектр возможных интерпретаций. Основная идея в нашем сознании — это сложный образец по-разному связанных и взаимосвязанных идей, и эта составная форма называется Hologeme.Големы невыразимы и могут быть поняты только нашим умом. Следовательно, настоящее философское общение передается из разума в разум, используя язык только как очень неадекватный носитель информации. На уровне философского общения, язык утратил свое преобладающее значение, какое он обычно имеет в наш рациональный мир.

  D. Невозможно думать без использования язык

  Из того, что я сказал выше, этот тезис, очевидно, следует признать как требующий вопрос.Философские знания или «Эркеннтнис» (в отличие от рациональное знание или «Wissen») по своей природе големичен. Во-первых, это «Erkenntnis» фундаментального истина или принцип в философии, и на втором этапе философ пытается сформулировать свои големические знания в сфере рациональности, используя язык как обычное средство понимания и общения. У нас часто бывают идеи, ожидания, догадки, предчувствия, интуиции и т. д.все это не связано с языком и в нем вообще не может быть выражено. Это не отдельные мысли, которые соответствуют одинаково отдельные слова в нашем языке, но это сложные мыслительные структуры которые не имеют прямого отношения к отдельным словам. Язык — это особая структура, опираясь на наш аналитический образ мышления. Соответствующий образ мышления является рациональное мышление. Высшее и более сложные формы мышления не аналитические или конкретизирующие, а синтетические. и целостный.Следовательно, язык не будет быть правильным средством выражения. Сложные процессы мышления невозможно трансформировать в равной степени в язык, как и в случае с дискурсивным мышлением.

  Д. Язык = область истины

  Этот тезис верен только в том случае, если он ограничен чистой логической истиной. Формальный язык мог быть областью формальной истины. Можно анализировать язык настолько, чтобы определить, является ли в нем истина или ложь.Не правда высказанной идеи в языке рассматривается в этом процессе, но только формальная истина непротиворечия а также других логических законов. Этот формальный образец истины может быть перенесен к рациональному мышлению, тем самым исключая, например, противоречивые утверждения, но в высших формах мышления эти логические законы больше не действуют. Философский мудрость часто выражается в парадоксальных утверждениях (см. Сократ: Я знаю, что я не знаю, или коаны в дзен-буддизме).

  ---

  © 1996-2021 Том Арнольд. Все права защищены. Комментарии и вопросы отправляйте автору.
  Версия 4.5.1

  Язык и мысль

  Язык и мысль

  Язык и мысль

  от Шейлы Вятт, май 2003 г.

  ---

  Есть язык форма мысли?

  Язык вы говорите влияет на то, как вы думаете о мире?

  Думают ли люди язык?

  Что такое язык?

   Нет полностью принятого определения языка.Язык - это выразительная репрезентативная система
  который позволяет говорящему обмениваться идеями, концепциями, убеждениями и мыслями. Он сообщает
  намерения выступающих. Это также инструмент для контроля поведения и социальной координации. Чтение, письмо,
  говорение и некоторые системы жестов - это все формы языка. Большинство лингвистов согласны с тем, что есть некоторые
  6000 языков, на которых люди действительно общаются. 

  Определение
  язык всегда, неявно или
  прямо, определение человек в мире.
  Раймонд Уильямс

  Язык чисто человеческий и не
  инстинктивный способ общения идей,
  эмоции и желания посредством произвольно созданных символов.
  Эдвард Сепир

  Набор (конечный или бесконечный) предложения ,
  каждая конечна по длине и построена из конечного набора элементов.
  Ноам Хомски

  Институт , посредством которого люди
  общаться и взаимодействовать друг с другом
  с помощью привычно употребляемых устно-слуховых произвольных символов.
  Р.А. Зал

  Выпуски

  1. Мысль и язык — одно и то же.
  2. Мысль зависит от языка.
  3. Язык зависит от мысли.

  Язык Теории мышления обычно делятся на две категории. Первая точка зрения что язык мысли является врожденным, так называемым ментальным.Второй взгляд предполагает, что язык мысли не является врожденным, но естественно изученным языков. Теория универсальной грамматики Ноама Хомского попадает в категорию ментальных область. Джерри Фодор и Стивен Пинкер также поддерживают теорию ментальности. Лев Выготский, пионер в изучении мысли и языка, считал, что культура играет важную роль в определении мысли. Работы Сепира, Уорфа и Каррутерс также представляет альтернативную точку зрения, согласно которой наши мысли построены из слов и предложений естественного языка.

  Теории

  Выготский думает и говорит

  Выготский учился язык и мышление как взаимосвязанное явление и обнаружил, как слова и мысли взаимосвязаны и оба ведут к постоянно расширяющемуся знанию. Его работа была неизвестный в США в течение многих лет. Выготский был из школы, мышление определяется языком, языковыми инструментами мышления и социокультурные переживания ребенка (Выготский, 1934).Когнитивные навыки и модели мышления не определяются в первую очередь врожденными факторами, но являются продукты деятельности, осуществляемой в социальных учреждениях культуры в котором растет особь.

  Мысль и язык имеет независимое происхождение. Двое сливаются примерно в двухлетнем возрасте, производя мысленную мысль. Психические операции воплощены в структуре язык; следовательно, когнитивное развитие является результатом усвоения язык.Мы не можем мыслить без языка.

  Эгоцентрический, или частное, речь — переходный этап в развитии ребенка. Это предшественник к словесной мысли. Две проблемы связаны с слиянием мысли и язык. Во-первых, психические функции имеют социальное происхождение, а во-вторых, дети используют язык в течение некоторого времени, прежде чем они переключатся с внешнего на внутренний речь. Эгоцентрическая речь возникает, когда ребенок использует язык, который у него / нее есть приобретены для организации и планирования своей деятельности.В конце концов это идет под поверхностью, чтобы стать внутренней речью или чистой мыслью.

  Лингвистический детерминизм и лингвистика Уорфа Релятивизм

  Уорф верил что структура языка играет роль в определении мировоззрения. Он основал его гипотеза об изучении обращения с пространством и временем в хопи. Уорф утверждал, что носители хопи и носители английского видят мир по-разному из-за различий в их языках.Гипотеза Уорфа рассматривается как психологическая гипотеза о языковой деятельности, а не как лингвистическая гипотеза о языковой компетенции. (Хант и Аньоли, 1991) Грамматический предпочтения в языке имеют прямое отношение к предпочтениям в логике и мышление в рамках культуры.

  Особенности каждого языка представляют собой способ восприятия, анализируя и действуя в мире. (Уорф, 1956).Эдвард Сепир и Бенджамин Ли Уорф изучал взаимосвязь между языком, мыслью и культурой. Обе Сапир и Уорф согласились с тем, что наша культура определяет наш язык, что, в свою очередь, определяет способ категоризации наших мыслей о мире и наш опыт в этом. Ни один из них официально не написал гипотезу, ни подтвердили это эмпирическими данными, но путем тщательного изучения их В трудах лингвистов нашли две основные идеи.

  Первая, лингвистический детерминизм утверждает, что язык, на котором вы говорите, определяет способ что вы будете интерпретировать мир вокруг вас.Мысль определяется языком. Более слабый взгляд на детерминизм утверждает, что мышление просто зависит от под влиянием нашего языка, каким бы он ни был. Различия в язык отражает разные взгляды разных людей. Эта версия детерминизм сегодня широко распространен.

  Во-вторых, лингвистический релятивизм утверждает, что язык просто влияет на ваше мысли о реальном мире.Какой бы язык мы ни использовали, делит всю нашу реальность на совершенно произвольные отсеки. Для Уорфа наши понимание мира — это то, что было структурировано лингвистическими системы работают в наших умах.

  Два источника информация важна для языка. Во-первых, лексически идентифицированные понятия которые служат примитивными элементами структуры, а во-вторых, культурно разработана схема, которая помогает при построении конструкции.Структурный смысл приходит от порядка или шаблона, в котором размещены лексиконы.

  Язык и разум Хомского

  Хомский 1957 книга, Синтаксические структуры, подготовила почву для сдвига изучения лингвистики от идей относительности к фундаменталистскому взгляду на универсалии. Хомский предположил, что дети рождаются с некоторой формой устройство для изучения языка, которое позволяет им анализировать речь, которую они слышат и вывести правила этого языка.Концепция универсальной грамматики Хомского хорошо известно. Антропологические исследования языка предполагают, что существует значительное разнообразие мировых языков и, следовательно, отсутствие универсального грамматическая структура. Хомский считает, что когда мы изучаем глубокие структуры языков, которые мы видим, в их фундаментальные механизмы и принципы. Эта разница между антропологией и лингвистика не была так четко определена в Америке до Хомского.

  Хомский подходит к вопросам языковой структуры как части психологии человека. Человеческий язык кажется уникальным явлением, в отличие от любого общения системы у других животных. Он не согласен с аргументом, что человеческий язык просто более сложная форма общения в животном мире.

  Владение человеческий язык связан с определенным типом психической организации, а не просто продвинутый уровень интеллекта.
  

  Хомский утверждает, что в теории Карла Попперса нет установленных отношений, которые человеческий язык прошел через стадии, нижняя стадия голосовых жестов использовалась для выражение эмоций и более высокий уровень артикулированных звуков, используемых для выражение мысли, (Хомский, 1968) Этот пробел сравним с отсутствующим звено в эволюции человека.

  Хомский утверждает, что теория обучения должна расширяться от концепции того, что усвоение — это поведение «стимул-реакция», включающее понятие компетентности.

  Фодор и Пинкер Лингвистик Универсалы

  Fodor предлагает теория ментального языка или языка мысли (ЛОТ). (Язык мысли как в отличие от мышления на языке.) Ментальный язык врожденный и универсальный. Ментальский для размышлений. Существуют естественные языки, такие как английский, испанский и французский. исключительно в целях межличностного общения. Взгляд Джерри Фодора охватывает «коммуникативную» концепцию разговорного языка, то есть языки, такие как английский, просто служат для передачи значений, которые в первую очередь выражается и содержится в мыслях другого носителя.Естественный язык — это просто инструмент для межличностного общения. Естественный языки не могут улучшить познавательные способности своих пользователей.

  Пинкер приближается предмет из рамок Хомского. Язык не является культурным проявление, но отдельная часть биологической структуры мозга. Язык — это человеческий инстинкт, встроенный в наш мозг в результате эволюции, как сеть. спиннинг у пауков или сонар у летучих мышей.(Пинкер, 1994) Языковой инстинкт поддерживает теорию о том, что язык является врожденным и что у людей есть общие универсальная грамматика. Пинкер заключает, что первые анатомически современные люди уже говорил на эквиваленте современного человеческого языка. Поскольку язык свойственный структурам мозга, которые его производят и интерпретируют, язык должен эволюционировали вместе с этими структурами. (Пинкер, 1994) Примеры, которые Пинкер дает в поддержку ментального: 1) мы часто вспоминаем суть предложение, а не фактическое предложение, и 2) новые слова придуманы, чтобы выразить новые мысли.(Силби, 2000).

  Питер Каррутерс-Мышление в теории естественного языка

  Центральный тезис Каррутера о лингвистической мысли заключается в том, что человеческое мысль возникает на естественных, разговорных языках. «Когнитивная» концепция Каррутерса языка — это точка зрения, согласно которой разговорные языки служат не только для передачи содержание мыслей, но они также обычно выражают мыслей — что мысли и высказывания встречаются в этих языках.(Кэй, 1998) Естественный язык предназначен не только для общения, но и способствует познанию. Что ж.

  Общие обсуждения исследований

  Язык жестов

  Последствия свидетельства Хелен Келлер проницательны и указывают на важную роль этот естественный язык играет в мышлении. Хелен Келлер общалась тактильно, и утверждал, что думает наощупь.Она помнит жизнь до того, как узнала как подписать и заявляет, что в то время она была немыслимой сущностью. (Силби, 2000).

  Брайля

  Недавнее исследование Университет Вандербильта с участием читателей Брайля проливает новый свет на отношения между языком и мыслью. Лица, ослепшие от при чтении Брайля используют разные части мозга, чем те, кто потеряли зрение в раннем возрасте.

  Субъектов было попросил прочитать хоть одно слово шрифтом Брайля. Исследователи использовали фМРТ для обнаруживать области мозговой активности во время этого теста, чтобы отображать активность в различных части зрительной коры. Они не обнаружили серьезных различий по величине. и простор активации в зрительной коре между двумя группами. Они однако обнаружил разительные различия в поведении активации, взаимосвязь между временем активации определенных визуальных областей и задание.

  Они выдвигают гипотезы что даже короткий период раннего визуального опыта затрудняет набор определенные области зрительной коры. Они предполагают, что это может быть одной из причин, почему слепые от рождения, как правило, лучше читают шрифт Брайля, чем те, кто теряет зрение в более позднем возрасте. Это поддерживает утверждение, что a существует разновидность мысленных образов, которые не зависят от пяти чувств, и что эти невизуальные образы тесно связаны с языком.(Солсбери, 2001.)

  мандарин и английский

  Изучение Бородицкого мандарина и англоговорящих веский довод в пользу того, что язык формирует привычное мышление. Она утверждает, что (1) язык — мощный инструмент в формировании представлений об абстрактных областях и (2) родной язык играет важную роль в формировании привычного мышления. (Бородицкий, 2001). Ее исследование пытается показать влияние мышления на первом языке на понимание второго языка с использованием неявной меры времени реакции.

  Исследование изучено приводят ли разные способы разговора о времени к разному мышлению об этом. Как говорящие на китайском, так и англоговорящие используют горизонтальные термины, чтобы говорить о время. Кроме того, говорящие на мандаринском диалекте обычно используют вертикальные термины. Сделайте различия между английским и мандаринским способами говорить о времени приводят к различиям в том, как их динамики думают о времени ? Оба используют их пространственные знания думают о времени .Если носители мандаринского языка показывают вертикальный уклон в мышлении о времени, даже когда они думают о Английский, значит, язык должен играть важную роль в формировании говорящих привычки мышления. (Бородицкий, 2001).

  Привычки мышления, поощряемые языком, могут действовать независимо от язык, о котором думают в настоящее время. Итоги исследования Бородицких предполагает, что владение языком может формировать образ мышления.Учусь новый способ поговорить о знакомой теме может изменить то, как вы думаете о этот предмет.

  Личное выступление

  Психологи начал изучать использование частной речи детьми в 1920-х годах. Джон Ватсон рассматривали это как неприемлемое поведение, которое постепенно исчезает, поскольку родители и учителя заставляют детей перестать говорить вслух. Жан Пиаже видел частное речь как эгоцентрическая и что она бесполезна и поэтому заменяется по мере взросления ребенка.Лев Выготский считал частное выступление личным социальное общение с самим собой, которое помогает детям объединить язык с мыслью. Колбергс наблюдения за поддержкой детей теория Выготского о том, что частная речь используется для облегчения работы с детьми думать и руководить своим поведением.

  Лаура Берк и Рут Гарвин провела несколько исследований для сравнения теорий Пиаже и Выготского. Они обнаружили, что дети, которые больше всего разговаривают сами с собой, также разговаривают с другими наиболее.Это подтвердило мнение Выготского о том, что частное высказывание поощряется и стимулируется социальным опытом. (Berk, 1986.) В другом исследовании они обнаружили, что насколько хорошо дети справляются с заданиями по математике, напрямую зависит от частная речь и их интеллектуальная зрелость. Дети с плохой успеваемостью на тестах использовались менее зрелые формы частной речи.

  Берк заключает что личная речь является важным средством, с помощью которого дети организуют, понимать и контролировать их поведение.Наблюдения за частной речью предоставить богатый источник информации о том, как развивается детское мышление.

  Выводы

  Обучение — это неотъемлемая часть языка, потому что по самой своей природе язык должен быть общий. Период обучения синхронизирует языковые способности каждого ребенка это всех остальных вокруг него. (Пинкер, 1994)

  Ссылка Whorfs к многоязычие у двуязычных людей включает различные языки, когнитивные системы и культуры, между которыми они ежедневно основание.Уорф проливает свет на высокомерие Запада, которое может помочь английскому языку глобальный, поглощающий другие мировоззрения своим собственным, с упором на статичность существительные в неодушевленной вселенной. Мы в долгу перед Уорфом за объяснять, на что похожи разные формы мышления, и так искусно показывая нам несколько чуждый образ мышления и выставляя его как зеркало для наш. (Alford, 2002.)

  Споры между эти теории мысли и языка почти как курица и яйцо вопрос.Что было первым? Это больше, чем просто язык и думал, есть культура. Сравнение разных языков может привести к обратите внимание на универсалии, как языки похожи, и на описывает особенности уникальности отдельных языков. (Слобин, 2001.) Как учитель, важно обращать внимание на то и другое.

  Учителям необходимо имеют сложные языковые навыки. Язык используется в обществе, а также интернализованный.Поскольку дети обычно более слышны в частной речи, когда задачи сложнее, учителя могут использовать это как признак неприятностей. Когда дети которые обычно усваивают свою личную речь, думают, начинают говорить вслух им может потребоваться дополнительная помощь для решения конкретной задачи.

  Детям нужно учебная среда, которая позволяет им быть вербально активными при решении проблемы. Разговор или бормотание не следует рассматривать как доказательство. из-за отсутствия самоконтроля или плохого поведения.Требовать от детей тишины может быть контрпродуктивен, поскольку подавляет частную речь, которая может иметь решающее значение для обучение.

  Список источников

  Элфорд, Дэн Мунхок. (2002) Обсуждение великой гипотезы Уорфа. Получено 13 февраля 2003 г. из http://www.enformy.com/dma-Chap7.htm

  Берк, Лаура. (1986) Личная речь: учиться вслух: разговаривать с сами помогают детям соединять язык с мыслью. Психология сегодня , Май 1986 г. Получено 8 апреля 2003 г. из базы данных Infotrack.

  Бородицкий, Л. (2001). Делает Мысль о форме языка? Представления мандаринских и англоговорящих людей о времени. Когнитивная психология 43, 1-22.

  Кэмпбелл, Лоуренс. (1997). Гипотеза Сепира-Уорфа. Получено 8 апреля 2003 г. из http: // venus.va.com.au/suggestion/sapir.html

  Хомский, Н. (1968) Язык и разум . Получено 8 апреля 2003 г. из Интернет-архива Marxist.org. http://www.marxists.org/reference/subject/philosophy/works/us/chomsky.htm

  Хант, граф и Аньоли, Франция. (1991, июль). Гипотеза Уорфа: перспектива когнитивной психологии. Психологический обзор , Vol. 98, вып.3.Получено 25 марта 2003 г. из EBSCO. база данных.

  Кэй, Лоуренс. (1998) Другой Лингвистический поворот? Обзор Язык, мышление и сознание: эссе в Философская психология Питера Каррутерса. Проверено 9 апреля, 2003 г. из http://psyche.cs.monash.edu.au/v4/psyche-4-02-kaye.html

  Куроки Г. (2001, 24 августа). Неофициальная веб-страница о Стивене Пинкере. Получено 8 апреля 2003 г. из http: // www.math.tohoku.ac.jp/~kuroki/Pinker

  Пинкер, Стивен. (1994) Языковой инстинкт: как разум создает язык. Уильям Морроу.

  Солсбери, Дэвид. (2001) Различия в использовании мозга у читателей Брайля проливают новый свет на отношения между мыслью и языком. [Электронная версия]. Разведка, 2001.

  Силби, Брент.(2000). Раскрытие языка мысли. Получено 9 апреля 2003 г. из http://www.geocities.com/brent_silby/RevealLanguageOfThought.html

  Слобин, Дэн. (2001). Язык и мысль Интернет: Когнитивные последствия лингвистической относительности. Появился в D. Gentner & S. Goldin-Meadow (Eds.), Достижения в исследование языка и мысли. Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

  Выготский Л. (1934) Думать и говорить. Получено 7 апреля 2003 г. из Интернета Выготского. Архив: http://www.marxists.org/archive/vygotsky/index.htm

  Вервен, Джерри. (1996) Философия языка. Важные речи дня, 0042742X, 01.05.96, Т. 62, выпуск 14. Получено 25 марта 2003 г. из базы данных EBSCO.

  Философия языка | Британника

  Мысли, общение и понимание

  Использование языка — замечательный факт о людях.Роль языка как средства мышления позволяет человеческому мышлению быть столь же сложным и разнообразным, как оно есть. С помощью языка можно описывать прошлое или строить предположения о будущем и, таким образом, обдумывать и планировать в свете своих убеждений о том, как обстоят дела. Язык позволяет вообразить контрфактические объекты, события и положения дел; в этой связи он тесно связан с интенциональностью, особенностью всех человеческих мыслей, посредством которых они по существу касаются вещей вне их самих или направлены на них.Язык позволяет обмениваться информацией и выражать убеждения и предположения, отношения и эмоции. В действительности, он создает человеческий социальный мир, связывая людей общей историей и общим жизненным опытом. Язык в равной степени является инструментом понимания и знания; специализированные языки математики и естествознания, например, позволяют людям строить теории и делать прогнозы по вопросам, которые они иначе были бы совершенно неспособны понять. Короче говоря, язык позволяет отдельным людям вырваться из когнитивной тюрьмы здесь и сейчас.(Предполагается, что это заключение — судьба других животных, поскольку даже те, кто использует сигнальные системы того или иного типа, делают это только в ответ на стимуляцию из их непосредственного окружения.)

  Очевидно, тесная связь между языком и мыслью не означает, что не может быть мысли без языка. Хотя некоторые философы и лингвисты приняли эту точку зрения, большинство считает ее неправдоподобной. Например, доязычные младенцы и, по крайней мере, высшие приматы могут решать довольно сложные задачи, например, связанные с пространственной памятью.Это указывает на реальное мышление и предполагает использование систем представления — «карт» или «моделей» мира, закодированных в нелингвистической форме. Точно так же у взрослых людей художественная или музыкальная мысль не требует специфического языкового выражения: она может быть чисто визуальной или слуховой. Поэтому более разумной гипотезой относительно связи между языком и мышлением может быть следующая: во-первых, всякая мысль требует представления того или иного вида; во-вторых, какими бы ни были способности нелингвистического представления, которые взрослые люди разделяют с человеческими младенцами и некоторыми другими животными, эти способности безмерно усиливаются за счет использования языка.

  «Туман и завеса слов»

  Силы и способности, предоставляемые использованием языка, влекут за собой когнитивные успехи различного рода. Но, конечно, язык также может быть источником когнитивных сбоев. Идея о том, что язык может вводить в заблуждение, знакома из многих практических контекстов, особенно из политики. Однако та же опасность существует повсюду, в том числе в научных исследованиях. Например, при толковании Священных Писаний необходимо отличать истинные интерпретации текста от ложных; это, в свою очередь, требует размышлений о стабильности языкового значения и об использовании аналогий, метафор и аллегорий в текстуальном анализе.Часто опасность не столько в том, что значения могут быть определены неверно, сколько в том, что текст может быть неверно истолкован через чуждые категории, укоренившиеся (и, следовательно, незамеченные) в родном языке ученого. То же самое касается толкования литературных произведений, юридических документов и научных трактатов.

  Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

  «Туман и завеса слов», как описал их ирландский философ Джордж Беркли (1685–1753), — традиционная тема в истории философии.Конфуций (551–479 до н. Э.), Например, считал, что когда слова идут не так, нет предела тому, что еще может пойти не так с ними; по этой причине «цивилизованный человек говорит совсем не случайно». Этот взгляд часто ассоциируется с пессимизмом в отношении полезности естественного языка как инструмента для приобретения и формулирования знаний; он также вдохновил некоторых философов и лингвистов на создание «идеального» языка, то есть такого, который был бы семантически или логически «прозрачным».Самый знаменитый из этих проектов был предпринят великим немецким эрудитом Готфридом Вильгельмом Лейбницем (1646–1716), который предвидел «универсальную характеристику», которая позволила бы людям разрешать свои споры посредством процесса чистого расчета, аналогичного факторингу числа. В начале 20-го века быстрое развитие современной математической логики ( см. Формальную логику ) аналогичным образом вдохновило идею языка, в котором грамматическая форма была бы надежным указателем значения, так что выводы, которые можно было бы законно сделать из предложений, быть хорошо видимыми на их поверхности.

  За пределами философии часто звучали призывы заменить специализированные профессиональные идиомы «простым» языком, который всегда считается свободным от неясности и, следовательно, защищенным от злоупотреблений. Однако в таких движениях часто есть что-то зловещее; так, английский писатель Джордж Оруэлл (1903–1950), поначалу энтузиаст, выступил против этой идеи в своем романе 1984 (1949), в котором использовался контролирующий мысли «новояз». Тем не менее, он продолжал придерживаться сомнительного идеала языка, «ясного, как оконное стекло», через который факты будут открыто открываться.

  Язык разума и логики | Этика

• Это сборник из одиннадцати оригинальных эссе британских и американских философов по аналитической философии, посвященных связи между разумом и языком. Преобладают две темы: как мысли и предложения могут представлять мир; и что включает в себя наличие мысли — например, веры. Из этих тем вытекают вопросы: чего требует вера от верующего и как он или она относятся к окружающей среде? В частности, нужно ли для веры говорить на языке? Том завершает неофициальную серию встреч, организованных Фондом Тиссена.Он заинтересует аналитических философов, студентов, изучающих философию разума в рамках аналитической традиции, и философски заинтересованных исследователей в области когнитивной психологии.

  Отзывы клиентов

  Еще не рассмотрено

  Оставьте отзыв первым

  Отзыв не размещен из-за ненормативной лексики

  ×

  Подробнее о продукте

  • Дата публикации: апрель 2009 г.
  • формат: Мягкая обложка
  • isbn: 9780521108447
  • длина: 248 страниц
  • размеры: 229 x 152 x 14 мм
  • вес: 0.37кг
  • наличие: в наличии

• Содержание

  Введение
  1. Изгнать недовольство Джерри Фодор
  2. Условия истины: причинная теория Энтони Аппиа
  3. Семантический редукционизм и методологический солипсизм Гарольд Нунан
  4. Содержание и контекст Джереми Баттерфилд
  5. Обстоятельства и обстоятельства. доброжелательное познание Джон Перри
  6. Репликация и функционализм Джейн Хил
  7. Антиреализм: когнитивная роль и семантическое содержание Джон Скорупски
  8.Конфиденциальность и следование правилам Эдвард Крейг
  9. Изобретая логическую необходимость Криспин Райт
  10.