Страдание это: Недопустимое название — Викисловарь — inakhan.ru

Содержание

социальная, психологическая, медицинская, религиозная категория

Елена Фанайлова: Свобода в Клубе «Квартира 44». С традание.

За нашим столом – священник и историк, ведущий программы «С христианской точки зрения» Радио Свобода Яков Кротов, психолог Сергей Ениколопов, философ Елена Петровская, переводчик и социолог «Левада-Центра» Борис Дубин и искусствовед Анна Чудецкая, сотрудник Музея изобразительных искусств имени Пушкина.

Я бы хотела, чтобы вы для начала сказали, что для вас лично является страданием. Давайте попробуем дать ему определение.

Борис Дубин: Ну, определение – не возьмусь. С одной стороны — страдание, понятно, чье. Крестная мука и страсти, понятно, чьи. Тут я отцу Якову не буду дорогу перебегать. По-моему, страдания – это пустота и бессмыслица – вот это наибольшее страдание. Притом, что исток его не очень понятен, механизм не очень понятен. И что делать с такими чувствами, когда они на тебя нападают, тоже не очень понятно.

Ну, спасение от пустоты – в полноте, или в поисках, по крайней мере, полноты. Но вот ужас бессмыслицы – я себе большего страдания не представляю.

Елена Фанайлова: Мне кажется, что это такое страдание в форме уныния, то, что вы описали.

Борис Дубин: Ну да. Может быть, уныние – это более тупое чувство, а страдание – более острое. Но — бессмыслица без надежды, вот так бы я сказал.

Яков Кротов: Я определение дать точно не возьмусь тоже. Но я бы поставил такой ряд: зло, боль и страдание. Зло – как нечто, что существует вне причинно-следственных связей, доступных человеку. Зло – как что-то до-человеческое, и в этом смысле совершенно нам недоступное и непонятное. Боль – как нечто очень осмысленное, сигнал и продуктивное. А страдание… я бы уточнил, это не просто отсутствие смысла, а это, скорее, зло, а страдание – это антисмысл. Ну, простейший пример, который мне сейчас на ум приходит, потому что я читаю сейчас дневник Сахарова за 1986 год.

Вот он получает письма из ФИАНа с оттисками, открывает конверт — а оттуда брызгают тараканы, которых подсыпали гэбурники. Это их характерный стиль. То есть это не просто бессмысленный акт, а это акт антисмысловой – вот создать какой-то когнитивный диссонанс, прошу прощения, чтобы не просто человек… а вот как будто бы человек оказывается в дурдоме. Вот страдание, мне кажется, оно происходит где-то вот в этой сфере.

Елена Петровская: Я думаю, что наделять страдания смыслом – это уже придерживаться определенной исторической версии страдания. Дело в том, что я не думаю, что есть такая универсальная категория, как страдание. И я думаю, что наша культура исходит из опыта психологизации, а вернее, интериоризации вины, и отсюда – страдания. Поэтому я предлагаю обратиться к тем культурам, в частности, к культуре античности, для которой вопрос о смысле страдания не стоял вообще. Так что будем относиться к страданию исторически.

Анна Чудецкая: Мне кажется, что страдание – это чувство, в первую очередь, чувство, которое возникает, когда ожидаемое или представление о том, как должно быть, как правильно, или, может быть, иллюзии сталкиваются с тем, как есть. И человек должен вот эту ситуацию, которая ему предъявлена, он должен ее принять. И он не может этого сделать. Ну, не может он этого сделать. И уже потом причины, вопросы – к психологу, к ситуации, к философу, к исторической ситуации. Но вот то личное чувство, которое испытывает человек, — это, мне кажется, и есть страдание.

Сергей Ениколопов: Меня, на самом деле, поражало то, что само слово есть, а в психологии ведь исследования страдания нет.

Елена Фанайлова: Правда?

Сергей Ениколопов: Безусловно. Ну, вообще говоря, в психологии много чего важного для человека не исследуется. Ну, например, долгие годы, десятилетиями вообще не исследовалась обида. Это даже не было психологическим термином в тезаурусе американского психологического общества, где больше 100-летняя история рассматривания всех рефератов. Но я специально проводил поиск с 1888 года: слово «обида» вообще не является ключевым словом психологических статей.

То же самое и со страданием. Вот каждый человек знает, что страдание есть, обида есть… Ну, есть еще несколько таких же категорий – то, что можно назвать социальными эмоциями, они менее всего исследованы. Хотя некоторые из них являются просто базовыми для человека. И поэтому реального исследования страдания как бы нет.

И есть некая метафора. Вот одна, которая после этого… Вот говорят о страданиях неких людей, которые во что-то попали. Или «я страдал, а посему имею право на то-то и на то-то». И вторая. Это некое планирование злым гением, ну, или не гением, а просто злым человеком, что «вот я сделаю то-то для того, чтобы он страдал (или пострадал)». Но и то, и то не соотносится со всеми разговорами о древних греках, у которых этого не было. Может быть, именно потому и нет такого рода исследований, потому что, собственно говоря, сам термин не наполнен психологическим смыслом.

Яков Кротов: Возвращаясь к истории, я бы тогда сказал так: психология только и занимается, что исследованием страдания. Потому что если мы вспоминаем Грецию, то, в сущности, для грека любое движение – это страдание. Пафос — просто то, что для грека сама жизнь является страданием. Движение как таковое является несовершенством. Из места, где ты есть, в место, где пустота, ты перетекаешь. И это суть твоей жизни. И в этом смысле от грека до буддиста расстояние не очень большое. Тогда высота мысли для грека – это стремление к апатее, то есть отсутствие пафоса, отсутствие страдания. А психология современная только и занимается в этом смысле чем? Эмоциями. Но эмоции – это от «emotion», «motion» («движение»). То есть все то, что грек описывал как пафос, страсть, и то, что в православной терминологии до сих пор фигурирует как страсти, то для психолога это эмоции, это абсолютно один и тот же ряд. Это движение. Буддист предлагает это движение остановить и просто ликвидировать ситуацию, в которой оно возможно. Ну, православный… я уж не знаю. Тут, действительно, я согласен, исторически надо подходить. Но исторически как-то так вышло, что был человек, и его распяли.

Борис Дубин: Я тогда подхвачу то, чем отец Яков закончил. Может быть, есть, или можно говорить, по крайней мере, о двух видах страдания, если говорить в очень общем смысле, не обращаться к социологическим категориям. В самом общем смысле, наверное, страдание как оставленность смыслом, в том числе и божественным смыслом, и страдание как жертва, как жертвенность, страдание за другого или за других вообще. Видимо, что-то коренным образом изменилось, когда человек, о котором сказал отец Яков в конце, принял на себя все муки мира. И нам что же остается? Тем, кто верует, сораспяться. Ну а тем, кто – нет, очевидно, искать какой-то выход из оставленности смыслом, вот тем самым главным, который мог бы быть, значит, искать что-то, ну, если не равновеликое, то другое, что способно наполнить жизнь или придать смысл тем мучениям, которые с человеком рано или поздно случаются. И в общем, помни о том, что все-таки были еще и крестные муки, и в общем, наши страдания, право слово.

Елена Петровская: Скромнее надо быть.

Борис Дубин: Да, в общем, немножко поскромнее бы надо быть. Почему бы и не пострадать немножко, учитывая, что… Паскаль бы, я думаю, понял бы эту мысль.

Елена Петровская: А Спиноза, пожалуй, — нет.

Борис Дубин: А Спиноза – нет.

Елена Петровская: Я бы вернулась, на самом деле, к тому, что говорил Яков Кротов. И я бы внесла другое уточнение, раз мы немножко касаемся Греции. Давайте различать претерпевание и страдание. Я думаю, вы имели в виду, скорее, момент претерпевания. Дело в том, что когда мы произносим слово «страдание», вот здесь это очень заметно, мы сразу наделяем его определенной ценностью. В данном случае совершенно очевидна та позитивная ценность, которую принесло с собой христианство, и вот сейчас это здесь оглашается фактически присутствующими.

Елена Фанайлова: Вообще, Елена, я решила, что мы будем записывать эту программу после того, как на позапрошлой программе о милосердии Яков Гаврилович Кротов сказал, что только страдание может человека чему-то научить. Продолжайте. Прошу прощения.

Елена Петровская: Я к тому, что все-таки греки в каком-то смысле были свободными людьми. С другой стороны, они были крайне несвободны в том отношении, что они следовали повелению рока, и у них были специфические отношения с богами, во что сейчас мы, наверное, вдаваться не будем. Эпикур посадил богов в интермундию — и тем самым прервал этот бесконечный, мучительный спор. Но все-таки я хочу сказать, что одно дело – претерпевать, то есть испытывать на себе воздействие, а другое дело – страдать еще в том смысле, в каком об этом говорил Борис Дубин, связывая это с понятием смысла, с понятием ценности, как я уже сказала. Это совершенно другое понимание страдания. Поэтому давайте вот это различать.

И потом, мне показалось, что в самом начале, когда говорил Борис Дубин, в его определении рабочем, операциональном прозвучал мотив экзистенциальный в узком смысле этого слова. Я бы даже сравнила вас с Камю, если вы позволите. Мне показалось, что момент опустошенности, оставленности, абсурдности (вы не сказали, но мне кажется, вы намекаете на это) — это тоже определенный взгляд на опыт. Вот, я бы сказала, что мы не обсуждаем, но что, наверное, подспудно присутствует в нашем разговоре. На некоторый опыт человека, который может интерпретироваться по-разному, в том числе и в терминах страдания.

Борис Дубин: Я тогда уж еще одно добавлю к этому. Это немножко прозвучало уже в предыдущих выступлениях. И есть еще вид надменного страдания: «Вот посмотрите, как я страдаю». Страдание как заслуга и требование от других за эту заслугу возблагодарить, от самых мелких в этом смысле чувств до сознания людей, я не знаю, сознания ветеранов, например, или сознания людей, прошедших лагерь, и так далее, список может быть большим. Но это какая-то другая конструкция и антропологии, и другая конструкция… Ну, вот что это? Это связь с другими людьми, но связь совсем по-другому выстроенная, чем связь жертвенная или связь, когда человек чувствует полную оставленность всеми и всем, и любым смыслом.

Видимо, можно разворачивать это… Лена Петровская очень хорошее слово, по-моему, ввела – опыт. Можно, наверное, разворачивать это на разные типы человека, разные формы опыта – и тогда страдание будет получать разные все-таки смысловые наполнения, и мы его по-разному будем видеть. Даже не входя уже совсем в какую-то историческую или социологическую конкретику, что одни люди считают страданием, а другие считают глупостью. «Ты потерпел? Ну и козел ты, что оказался в таком положении!». Вот от самых таких козлиных до самых высоких моментов и смысла.

Елена Фанайлова: Я хочу Анну Чудецкую спросить. Изобразительное искусство теме страдания уделяет довольно много внимания. Но каким-то образом все-таки то, что происходит в ХХ веке, то, как искусство реагирует на страдания в ХХ веке, это нечто совсем особенное.

Анна Чудецкая: Мне хочется сказать сейчас о каком-то навязчивом воспоминании, которое крутится у меня в голове. Это даже не из изобразительного искусства, а из истории литературы. Мы знаем о романе Гете «Страдания юного Вертера». И известно, в литературоведении не раз об этом упоминается, что собственные страдания писатель перенес в литературную форму. И Гете сам говорит о том, что, заставив Вертера совершить самоубийство, он как бы сам избежал этого. И исторические факты таковы, что, тем не менее, вышедши, эта книга спровоцировала целую волну самоубийств молодых людей, которые, так или иначе, попали в такую ситуацию. И вот мне как-то очень хочется прояснить, или задать вопрос: действительно ли мы говорим о той боли внутренней, которую художник, творец переживает и воплощает в произведении искусства и выносит за пределы своей личности? Или же, напротив, когда он обращается к теме, на самом деле, экзистенциального страдания и пытается в этом найти какую-то свою интерпретацию… «интерпретация» — нехорошее слово, но дать ответ на этот запрос.

Только что в нашем музее прошла выставка Джакометти. И я хочу сказать, что это и для меня был мой личный опыт ежедневного соприкосновения с произведениями этого художника, этого скульптора, живописца, графика, и для моих коллег, и для зрителей — это удивительный индивидуальный ответ, попытка вписать, собственно, экзистенциальное страдание в некую систему и найти ему какое-то, в общем-то, оправдание, объяснение. И даже более того – какой-то большой смысл.

Елена Фанайлова: Мне вспомнились во время вашего рассказа, Анна, две серии офортов Гойи. Это «Ужасы войны» и «Капричос». И я бы сказала, что «Капричос» — это как раз внутреннее страдание, это когда художник пытается свои религиозные, символические, психические переживания претворить в какую-то универсальную художественную форму. А «Ужасы войны» — это социальное зло, это открытое страдание, страдание, переживаемое художником за свой народ, и тоже в художественной форме. Это две серии гравюр, которые мне кажутся равновеликими по силе воздействия. О чем тут можно говорить – о преображающей силе искусства? Мне вот что интересно: являются ли религия и искусство, так сказать, универсальными способами спасения от страданий, или это какая-то очередная иллюзия?

Яков Кротов: Ну, спасение от страдания – в принципе, затея странная, и отнюдь не цель, во всяком случае, для христианства. Но я бы хотел все-таки вернуться к замечанию насчет того, что ничему нельзя научиться без страдания. Тут есть одна тонкость. Во время православной литургии несколько раз повторяется молитва об избавлении от всякой скорби, гнева и нужды. И я позволяю себе заменять слово «гнев» здесь словом «страдание». Почему? Потому что гнев здесь имеется в виду вовсе не тот, что в современном русском языке, когда я на кого-то сержусь, а здесь гнев восходит как раз к античному понятию «хюбрис», то есть вот к той страшной силе рока, который обрушивается на человека просто в силу некоторого равновесия, гомеостаза Вселенной, в которой живой человек является возмущением равновесия. И Вселенная старается его аннулировать, как у Стругацких в «Миллион лет до конца света».

Но можно назвать это, конечно… мы, видимо, как-то нехорошо с античностью обошлись, но я молюсь об избавлении вот от этого страдания. Почему? Особенно, если в России, вот то, о чем говорил Борис. Мы живем в стране, мне кажется, где основной способ обращения с другим человеком – это причинить ему страдание, чтобы он чему-то научился. Вот это недопустимо. Щеголянье своими страданиями, Россия на Голгофе в ХХ веке: «У нас больше всех погибло. Отойдите от нас, поляки. Вас миллион погиб, а мы себя 20 миллионов убили. Мы больше страданули». Страдание – это, действительно, единственный способ быть человеком, но только при условии, что это я, столкнувшись с антисмыслом, это дело принимаю. Если мать дает подзатыльник ребенку, причиняя ему страдание, она создает вот этот самый гэбэшный, когнитивный диссонанс. Мать не может давать подзатыльник. Тогда, конечно, ребенок совершенно ничему не научится, но он потеряет последние остатки желания и умения учиться.

Сергей Ениколопов: Мать дает постоянно подзатыльник…

Яков Кротов: Тогда ее нужно лишать родительских прав.

Сергей Ениколопов: Ну, можно, конечно, это сделать, но это нереалистично. Вся социализация ребенка проходит тогда, когда либо мать, либо отец дает подзатыльник. Другое дело, что дети воспринимают наказание от матери как несправедливое. Роль полицейского все-таки, даже на бессознательном уровне, у маленького ребенка отведена папе. Поэтому просто тут страдание, но несправедливое страдание, не за что было страдать.

И я, честно говоря, не думаю, что уж только такая русская культура современная повязана на вот этом страдании как расчесывании и тереблении ран: «Вот как мы все пострадали». Это практически у всех. А уж после Второй мировой войны, с момента… как было сказана, что после Аушвица мир стал другим, вот эта мысль, она присутствует либо в открытом варианте, либо подспудно практически во всех воспоминаниях. И очень мало людей, которые становятся над этим и начинают как-то осмысливать что-то с другой позиции. Но вот вопрос о том, как человек отвечает на страдания, как Гете ответил и создал целый «синдром Вертера», который дальше идет, и таких эпидемий суицидов все-таки несколько, другой был связан с Вейнингером, даже с Вейнингером — два подряд…

Анна Чудецкая: С Есениным.

Сергей Ениколопов: Да. Ну, практически каждый раз… ну, последний – с Куртом Кобейном. Почти каждое самоубийство публичного человека, который был кумиром для какой-то части молодежи…

Анна Чудецкая: Но это же не было самоубийством…

Сергей Ениколопов: Не было для Гете. Но он же все так описал, что становится ясно, что вот это страдание, именно как пустота и поиск смысла, у него настолько четко доказано, как можно найти выход из этой пустоты, что люди определенного… это только для молодых, конечно, вот когда ищут таким образом смысл, то и находят его. Он-то остановился. Таких авторов, ну, не очень много. Надо сказать, что очень ясно, например, с Мунком… Период, когда он рисует вот эти свои картины, а потом, когда то ли депрессия проходит, то ли его проблемы решаются, ведь становится добротным, но, с моей точки зрения, скучноватым художником, хорошим, но совершенно не тем, который для нас как хрестоматийный. Джакометти в этом смысле, действительно, более интересный, который всю жизнь занимался одним и тем же поиском ответа на смысл и наполнением бессмысленности.

Вот здесь, мне кажется, действительно, есть две вещи. Одна – это решение своих задач, предложение другим… и пускай они сами разбираются. Некоторые с этим не справляются, как показывает дальнейшее существование, с Вертером. А вот возникает другая проблема: почему люди готовы принять вот это наполнение, которое сделал для себя Гете, как путь для решения своих задач, а не поиска аналогичного написания, выхода какого-то, решения проблем таким образом, чтобы отойти от того края, к которому он подошел в своих внутренних страданиях, конечно.

Елена Фанайлова: Как я поняла, смысл высказывания Сергея Николаевича Ениколопова сводится к тому, что страдание в той или иной форме обязательно является предметом искусства. Искусство изучает страдание. Как, впрочем, и другие аффекты.

Сергей Ениколопов: Я не знаю, изучает ли, но, с моей точки зрения, оно порождается страданием автора, и автор решает для себя через произведения искусства: кто – через стихи, кто – через роман, кто – в живописи, — решает свои проблемы, свое страдание или свой поиск наполнения вот этой пустоты, о которой говорил Дубин, предлагая нам свой способ решения. А вот как мы воспринимаем – это его вторая задача. Как большое количество людей, воспринимая страдание автора, начинают тоже осознавать, что «вообще говоря, моя жизнь тоже наполнена страданием». И некоторые в ответ на это находят тот же самый способ, ну, один из них – самоубийство.

Борис Дубин: Действительно, страдание как-то странно притягательно для искусства. Какая-то неслучайная здесь есть вещь. Конечно, есть какие-то проблемы у самого автора, которые он решает. И Гете вот так представил эту историю. Человек, он, правда, был чрезвычайно умным и даже хитрым. Говорил по другому поводу, что, в конце концов, стихи – это поцелуи миру, но от поцелуев дети не рождаются. Он понимал грань между одним и другим. Но, может быть, здесь вещи гораздо более серьезные, чем просто проблемы одного отдельно взятого автора.

Я бы добавил к тому, что искусство все время притягивает сострадание, к тому, что, может быть, искусство и само на каких-то очень последних пределах хочет причинять страдания. Искусство, вообще-то говоря, совсем не мирная вещь, чрезвычайно агрессивная. И я напомню, уж если мы говорили о Джакометти, одну из замечательных его вещей, где это самое острие направлено тебе прямо в глаз. И что нам здесь изображается? Зрение – как рана. Живопись, любое изображение порождено этой самой раной. Это такой как бы Себастьян, но без христианства, просто целиком сведенный к ране как таковой. И искусство становится и вот этой раной, которая и переживается как рана, и лечит эту рану, и несет рану другим. Оно далеко не так успокоительно.

Может быть, в искусстве есть какой-то корень, не хочу сказать антихристов, но какой-то корень, связывающий гораздо глубже искусство и страдание, чем просто избавление автора от муки. Может быть, вообще в мучении, в страдании оно как-то странно связано с представлением о другом. Тут меня с Камю сопоставили. Ну, я уж тогда Сартра введу: «Ад – это другие.» Оказывается, что другие могут быть источником страданий, другие могут быть предметом страданий. И наконец, высшее претворение этого – это добровольное страдание за других. То есть претворение страдания, действительно, наполнение его не просто смыслом, а высшим смыслом. Может быть, если это как-то, на самом деле, чрезвычайно интимно и глубоко связано с самой идеей другого, то это как-то объясняет то, почему искусство никак не может отвязаться от страдания. Потому что искусство – это же всегда о Другом, это поиск другого и ужас этого другого, и невозможность с ним жить, и готовность за него претерпеть, и в жертве преобразиться, и преобразить его страдание. Тут чрезвычайно сложное, по-моему, переплетение. Может быть, Лена Петровская это немножко расплетет?

Елена Петровская: Спасибо, что вы мне передали эстафету, потому что я хотела вас поддержать, даже на уровне чисто формальном. Поскольку здесь был упомянут Гойя и его «Ужасы войны», исследования этой серии показывают, что композиционная структура этих работ такова, что они атакуют зрителя. То есть это род перцептивного насилия. Я сейчас не имею возможности разворачивать аргументацию, но хочу лишь сказать, что не нужно переоценивать катарсический момент этих творений. А именно, их функционирования как некоторого законченного произведения. Мне кажется, что сила как раз этой серии не в том, что она навязывает какую-то позитивную идею – не нужно воевать, нужно быть пацифистами и прочее, а в том, что она оставляет, грубо говоря, проблему открытой. Она заставляет зрителя, ну, на другом уровне переживать очень тревожный, беспокоящий опыт, в какой-то степени сопоставимый с тем, что переживал художник, и возможно, отсылающий вот к той общности… не скажу, что к одному, к другому, а к той общности, о которой говорил Борис Дубин.

И еще один момент. Вы говорили некоторое время назад, что возникает такое отношение с другим, и страдание, оно позволяет, как ни странно… ну, страдание – я все же употребляю в непсихологическом смысле этого слова, установить то, что Бланшо называл «отношением без отношения». То есть должно быть прервано или подвешено отношение к Другому, как это бывает в ситуации крайней нужды. Вот упоминали опыт войны, лагерей… Это уже не страдание, это то, что превосходит любую меру человеческого. Так вот, прерывается любое отношение. И только прервав это отношение, можно вступить в отношение к Другому. Это такая парадоксальная в каком-то смысле фигура, но ей следуют мыслители и писатели ХХ века – поэт Целан по-своему, философ и писатель Бланшо, Сара Кофман и другие. Я назвала представителей немецкой, французской традиции, но не только. И они пытаются понять, из чего возникает общность. Причем они говорят не столько о страдании, сколько о нужде, о крайней нужде. Вот именно в ситуации крайней нужды, страшного, опустошающего голода, если хотите, возникает вот эта общность. Общность как бы из низовой точки, из точки бездны, если хотите.

Борис Дубин: Добавлю буквально полслова к тому, о чем Лена сказала. Для Бланшо, конечно, опыт лагеря и Холокоста совершенно центральный. Он его перевернул и в биографическом смысле. Бланшо 1930-ых годов и Бланшо после Второй мировой войны – это два разных существа. Есть очень глубокие работы, которые показывают, что сама структура мысли, сама направленность мышления Бланшо глубочайшим образом связаны с пережитым им внутренне, не реально, а внутренне, в мышлении пережитым опытом лагеря и Холокоста и поиском, ну, не оправдания страдания, а поиском выхода в такую общность, которая могла бы наполнить страдание содержанием, соединить с другими. Что для него всегда было чрезвычайно притягательным и чрезвычайно трудным – он же полный одиночка, человек, который никогда не показывался на людях, очень мало с кем переписывался. Его как бы нет. То есть для него другие в этом смысле были страданием. Но в мысли он пытался преодолеть вот эту свою изолированность.

Сергей Ениколопов: Я хотел бы сказать, что работы, исследующие насилие в кино, показывают, что, на самом деле, для зрителя катарсиса никакого нет. Это просто не повторяющиеся эксперименты. По-видимому, катарсис происходит для автора, вот он там находит возможность снять свои проблемы, заполнить их, решить их каким-то образом. И в этом смысле и офорты Гойи, они тоже такие же. И совершенно неслучайно вот эта вторая серия, которую сделал Дали для каждого офорта Гойи, на ту же тему. Это возможность так же отреагировать на те же волнующие проблемы, которые, по-видимому, так сказать, для испанцев очень важны. Но зритель это видит. Но я, действительно, не уверен… я не знаю, как в других видах искусства, в кино-то точно показано, что наблюдатель, зритель не становится, так сказать, соучастником катарсиса, который, может быть, пережил автор, когда он нагромождал какие-то ужасы.

Елена Фанайлова: Вот здесь я бы хотела узнать, о каком конкретно фильме вы сейчас говорите, например?

Сергей Ениколопов: О любом. Это гигантское исследование, сделанное для американского Конгресса в 1980 году, когда 2100 исследований было обобщено. Потому что конкурирующие организации, то есть теле- и кинокомпании утверждали, что наблюдение насилия на телеэкране является катарсическим. И поэтому люди смотрят кинонасилие – и спокойные и добрые расходятся из кинотеатров. Тогда было показано, что просто этого не получается. А уже через много лет, в 2002 году выяснилось… они взяли тысячу исследований за последнее десятилетие, за 1990-ые годы, и там выяснилось, что из тысячи исследований только в 18-ти есть катарсический эффект. Все эти исследования оплачены радио- и телекомпаниями. А в оставшихся 982, которые оплачены университетами, грантом NIH и так далее, нет этого эффекта.

Яков Кротов: А я бы все-таки вернулся к различению боли мучения и страдания. Потому что, собственно, да, для Аристотеля цель искусства – достижение очищения, разрядки. Но это как раз родовая модель мироздания, где страдания, собственно, нет, а есть вот этот пафос. А я бы сказал тогда так: искусство, в принципе, является тем культурным механизмом, который физиологическое явление, то есть боль делает явлением человеческим, то есть страданием. И в этом разница, извините, между Гойей, который страдает и превращает боль в страдание, и каким-нибудь Сальвадором Дали, у которого ни страдания, ни боли, а просто гламур. Пардон, если я оскорбил кого-то из любителей Дали.

Но я имею в виду, что отчасти ответственность за Освенцим и ответственность за страдания середины века ХХ, не то чтобы она лежит на культуре начала ХХ века, но, смотрите, декаданс, Викторианская эпоха, они ведь заигрывали с болью, они страдать-то разучились. Тогда что противоположно страданию? Страданию противоположна власть. Власть убивает в человеке способность превращать боль, чужую в том числе, в страдание, вообще воспринимать ее как нарушение мироздания. Он начинает воспринимать боль как средство манипуляции, как совершенно легитимное явление – и тогда это уже бессердечие. И это обваливается тогда в Освенцим, конечно. И тогда я бы сказал так, ну, как в православных традициях принято говорить, что вот Христос среди двух разбойников, один покаялся, а один – нет. Я бы сказал, что из этих троих человек, которым причинили боль, двое страдали, а один мучился. И в этом смысле другой – это ад, как было уже сказано, но ад – это не страдание. В том-то и дело, что ад – это боль бесконечная. А вот рай – это, скорее, страдание от того, что где-то есть ад. И если этого страдания нет у святых, то это не рай, а просто какой-то хлев и свинство.

Елена Фанайлова: Яков Гаврилович, а можно узнать, кто из троих страдал, а кто мучился на Голгофе?

Яков Кротов: А вот кто покаялся, тот и страдал. А который ругал другого… Вот спросите Сергея Николаевича, и вообще, ведь вдумайтесь, что к психологу приходит душевнобольной, и он должен излечить боль. Если, как сейчас, к некоторым психологам приходят и просят излечить страдание, то психолог совершает либо профессиональное преступление, либо он совершает человеческое преступление. Психолог не имеет права избавлять человека от страдания. Он обязан избавить от боли, но от страдания – нет. Ну, конечно, не мне об этом говорить.

Я вспомню анекдот к случаю, это просто классика. Человека спрашивают: «Страдаете ли вы алкоголизмом?», — а он отвечает: «Я им наслаждаюсь». Вот пришел психотерапевт – и теперь наслаждается тем, что я эгоист, карьерист и так далее. Вот имеет ли право Сергей Николаевич, психолог, психотерапевт, лечить страдание? По-моему, нет.

Сергей Ениколопов: Может быть, и не имеет. Я просто хотел бы защитить психологов, совершающих преступления, берясь за лечение страдания. Потому что в самом начале я сказал, что слова такого нет в лексиконе. Поэтому, конечно, он сталкивается только с болью. А потом он, может быть, определит, ну, конечно, с помощью грамотного и интеллигентного богослова, что это, оказывается, было страдание, то, от чего он пытался избавить человека. И конечно, он потом будет каяться, мучиться и так далее. Но, конечно же, психолог-то, в первую очередь, сталкивается именно с болью. И здесь, мне кажется, очень важно осознать, как переживает человек. Он сам-то понимает, что он страдает, или он ощущает боль? А потом, когда наполняет это смыслом, то, в одном случае, остается только боль, и тогда, действительно, все разговоры о власти, об инструментальности использования боли, об отношении к этой боли, и во втором случае, когда он это как-то наполняет каким-то смыслом, то тут это становится страданием в каком-то экзистенциальном смысле этого слова.

Елена Петровская: У меня есть вопрос. А не согласитесь ли вы с такой формулировкой: страдание есть сознание боли?

Сергей Ениколопов: Осознание боли, но не сознание.

Яков Кротов: Я бы все-таки внес поправку, что страдание – это не наполнение боли смыслами, а это наполнение боли бессмыслицей, это отказ признавать смысл боли. Вот тогда – страдание. А когда человек соглашается…

Елена Фанайлова: Ну, это бесконечное страдание. Но оно может быть и конечным. Вот это понимание страдания, вот эта фиксация, она может быть концом этого порочного круга.

Яков Кротов: Но для того чтобы воскреснуть, нужно пройти через смерть. А для того чтобы избавиться от боли, нужно пройти через страдание.

Елена Фанайлова: Мне кажется, что мы совсем упускаем физическое страдание. Вот я, как бывший врач, не могу пройти…

Сергей Ениколопов: А зубная боль?

Елена Фанайлова: О!..

Яков Кротов: Но зубных страданий еще неизвестно…

Сергей Ениколопов: Вот поэтому я и говорю, оставьте нам немножечко боли просто так. Вот осознал, что в шестом зубе справа…

Елена Фанайлова: Существуют хронические болезни, длительные патологии, которые не только боль, но и настоящие страдания. И вот что делать человеку с этой длящейся болью, с этим длящимся страданием? Я, может быть, даже поставила бы здесь вопрос: что является антиподом страдания? Как человеку выходить вот из такой неизбежной ситуации, когда, собственно говоря, это страдание не зависит от состояния его ума? Ведь все, что связано с психологией, — это состояние ума, согласитесь. А страдание биологического порядка, которое ставит вопросы перед нашим сознанием, перед нашим умом, — вот это, мне кажется, очень серьезная история. Как с этим человек может обращаться?

Яков Кротов: Но только не ума, а сердца. Тогда страданию противоположен прозак и вообще все подобные вещества.

Елена Фанайлова: Просто обезболивающие препараты, скажем так, да?

Яков Кротов: Одурманивающие. В этом смысле жизнь является явлением, одурманивающим человека, а страдание – это способ выйти из этого дурмана. Боль может одурманивать. Но, тем не менее, вот человеческое начинается в человеке… Что нас отличает от обезьяны? Вот это скольжение по краю. Вот у человека маниакально-депрессивный психоз, он не может от него избавиться, это как бы до гроба. Но как с этим жить? Это даже не боль. Но вот я думаю, что это надо принять как некоторое страдание, как явление бессмыслицы там, где должен быть смысл.

Елена Фанайлова: Анна Чудецкая, что является антиподом страдания, по вашему мнению?

Анна Чудецкая: Мне кажется, что антиподом страдания является принятие (или приятие). И мне очень понравилось, что сказал отец Яков о том, что страдание – это боль со смыслом, боль, наполненная каким-то движением, боль, наполненная, побуждающая в том или ином плане – или же через творчество, или через какой-то духовный путь – прийти к принятию этой боли.

Елена Фанайлова: Я думаю, что есть еще и такой простой путь, как путь помощи другим, преодолевая свое страдание. И тогда уже это превращается в другое, может быть, в сострадание.

Анна Чудецкая: Ну, наверное, бывают разные способы, и мы о них тоже говорили. Но вот, мне кажется, ту точку, которую я нашла сегодня в ваших словах, это и для понимания роли страдания в искусстве тоже является хорошим основанием, это та точка, от которой можно оттолкнуться.

Яков Кротов: Сергей Николаевич не даст соврать, потому что я помню давешнее какое-то опять исследование, что психологи искали, но не нашли эмпатии. То есть психологи отрицают существование сострадания и вот того, что все люди описывают как способность к эмпатии. Ну, пардон, nature, нет эмпатии. То есть вот есть какие-то… ну, это не потому, что их нет на физиологическом уровне, а потому что и страдание, и сострадание – это культурное явление. И все-таки я возвращаюсь вот к чему. Где высшее страдание? Там, где смерть. И в этом смысле высшее сострадание, оно – сидеть рядом с человеком, когда он умирает. Ну, что делает священник, когда он приходит к умирающему, который знает, что он умирает? У нас многие умирающие этого лишены. Но когда тебя зовет человек, который знает, что ему осталось полдня, что я могу ему сказать? Это было бы кощунством что-то здесь сильно говорить. И он уже все сказал. Вот он страдает, хотя физиологически он не очень болеет, боли уже нет физиологически. Как я могу ему сострадать? Вот как раз присоединившись к пребыванию перед этим. Я не могу дать ему смысла, я могу только с ним разделить вот это прохождение через… Вот это и есть просьба, чтобы смерть была не постыдной и мирной.

Сергей Ениколопов: Сам отец Яков и опровергает, что психологи не знают, что такое эмпатия, а вот он как раз демонстрирует, чем он занимался – эмпатией. Другое дело, что мы сейчас все больше понимаем, что вот то, что называется «эмпатией» как некое сопереживание и понимание чувств другого, не имеет такого позитивного знака, который был раньше. Очень эмпатичны серийные убийцы. Они отлично чувствуют, какую эмоцию им нужно получить от жертвы. Не только подражательные, нет. Он ищет жертву с определенными характеристиками. Например, вот тот серийный убийца, который стал прообразом «Молчания ягнят», у него было, кроме чисто физических данных, которые он искал, еще было то, чтобы у этой женщины, когда он входит, вот когда он уже ее спрячет, в глазах был бы испуг. И поэтому он потом рассказывал психологу-эксперту, что «я от некоторых отказывался, потому что у них не может быть испуга».

Яков Кротов: О! Я же говорю – страх божий. Не надо бояться людей.

Сергей Ениколопов: Вот тут эмпатия как бы с минусовым знаком по социальному поведению, но она, конечно, есть. Поэтому меня удивляет заявление, что эмпатии у психологов не существует. Сейчас, наоборот, как раз наблюдается бурный рост исследований именно эмпатии с обоими знаками – и положительным, и отрицательным. Что это за психологическая характеристика, когда человек может вчувствоваться в другого настолько, что угадывает его эмоциональное состояние. И поэтому некоторые священники удачно проводят время у постели умирающих, помогая им пройти это.

Яков Кротов: Слово «удачно» здесь звучит крайне интересно.

Сергей Ениколопов: Ну, удачно в том смысле, что им легче умереть с вами рядом. Я человек приземленный, вы уж извините.

Елена Петровская: У меня просто реплика. У нас какой-то диалог с Яковом Кротовым, мне кажется, происходит, помимо всего прочего, почти персональный. Вы знаете, мне кажется, что в каком-то смысле нельзя сострадать умирающему. Дело в том, что человек умирает в одиночестве, и это судьба нас всех. И вот это как раз тот самый момент (я надеюсь, вы меня поддержите), когда и прерываются отношения. То есть вот это и есть та структура или та ситуация, когда ты не можешь сострадать, но ты пройдешь через тот же опыт. И вот если есть какая-то общность, то эта общность опыта, а не сострадание. Потому что сострадание… ну, как вам сказать, это такая немножко разреженная, расслабленная психологическая эмоция: «Да, я сострадаю, я как бы сочувствую», — и так далее. Но ничего же сделать нельзя. И как можно утешить умирающего? Мне кажется, это невозможно.

Елена Фанайлова: Я, конечно, категорически с этим рассуждением не согласна. И у многих есть реплики…

Яков Кротов: Расхождение на уровне опыта. Но я соглашусь. Описанное сострадание, как вы его описали, — это, конечно, почти должностное преступление для священника, и вообще для человека.

Елена Фанайлова: И для врача.

Яков Кротов: Да. Но тогда я скажу: «Ладно, пусть сострадание останется кому-то другому…». Я не говорю, что я сострадаю в такой ситуации. Человек просто страдает. То есть это два страдания соположные. Это возможно. Причины страдания разные, потому что там — боль расставания с жизнью, а у другого человека – какая-то другая боль. Но тогда это два соположных страдания, и это реальность. На этом основана любовь. Потому что если люди любят, разделяя только опыт блаженства, то это треть любви. Люди по-настоящему любят, когда они разделяют страдания друг друга. Не сострадают друг другу, это и друзья могут, а именно вместе страдают. Вот как Сахаров и Елена Георгиевна.

Сергей Ениколопов: Я хотел бы сказать, что есть опыт все-таки психотерапии этих конечных состояний – это опыт Франкла, который, собственно говоря, и был создан для того, чтобы жизнь наполнялась… даже в ожидании конца, наполнялась неким смыслом. Потому что тогда люди могут даже из жизни уйти все-таки с поднятой головой. Но самое важное, когда я интересовался, как Франкл пришел к этому, он же не в лагерях пришел, а перед этим, он занимался терапией молодых ребят-горнолыжников в Австрии, которые разбивались. Это спинальные больные. Это сейчас их оперируют, и некоторые из них восстанавливаются. А это молодые люди, которые обездвижены, спортивные до этого, и с пониманием того, что вот так теперь жить долго. И вот тут появляется Франкл со своим логотерапевтическим взглядом, что нужно найти теперь новый смысл в вашем существовании. Это не спортивный, не плейбойство, не то-то, а вот что-то новое. Ну, потом получилась война, лагеря, и там оказалось, что это потрясающе востребовано. Огромному количеству людей в лагерях помогали. При этом Франкл не скрывает, что были люди, которые помогали, будучи фашистам, но помогали в советских лагерях. Они тоже делали ту же работу. Как бы ответственность врача-психолога за то, что он делает. Поэтому здесь действенное, а не просто «сидячее» сострадание. Это попытка все-таки заполнить вот ту пустоту, которую страдалец переживает.

Борис Дубин: Я хочу три имени напомнить, которые, мне кажется, важны в разговоре о страдании. Есть страдание как наказание – Данте и его «Ад». Есть страдание как испытание – Достоевский, призывающий пострадать, а иначе не поймешь, иначе не дойдешь до смысла. И есть Симона Вайль, которая и сама-то была бесконечно измучена собственными страданиями, и находила, ну, если не утешение, то какой-то выход из этого, видя в этом как бы собственное несовершенство и собственную слабость, ну, тварность собственную, — то, что еще не прошла пути, не сделала решающего шага. И в этом смысле, я думаю, она бы не отказалась от своего страдания. Она понимала его как путь. Наверное, и Достоевский, кстати сказать, ведь тоже мучавшийся немало и телесно, и душевно, и на краю смерти бывший, я думаю, тоже бы от страданий не отказался.

Вот Данте – не знаю. Не похоже, чтобы он был человеком слабым и как-то избегал страдания, но, может быть, там был какой-то другой образ мира и другое понимание страдания. Сам-то он мук не бежал, и про рану судьбы говорил неслучайно: «Я взял рану своей судьбы и отправился…». Он понимал судьбу как рану. Но вот то страдание, которое претерпевают в аду, ну, помимо политических всяких счетов, которые он сводил со своими врагами, там, конечно, адская мука. Там мука оставленности и безнадежности того, что это никогда не прекратится, и никакой надежды нет – вот это мучение страшное. И тогда значима вся структура «Божественной комедии». И через чистилище — к Раю, где все превращается в свет, — вот можно только таким путем. В этом смысле, я думаю, он тоже бы не отказался от страдания, но только внутри вот этой всей большой конструкции.

Страдания

Аудио-версия статьи

***

Страда́ние — мучение; нравственная, душевная или телесная (душевно-телесная) боль (мука). Страдание – не всегда результат личного греха, но всегда результат греха.

Преподобный Иоанн Дамаскин: “Слово «страдание» имеет различные значения. Есть страдание телесное, каковы болезни и раны; есть, с другой стороны, страдание душевное, каковы похоть и гнев. Говоря же вообще, страдание живого существа есть такое состояние, за которым следует удовольствие и неудовольствие”.

Плоды страдания зависят от выбора самого человека: два разбойника были распяты рядом со Христом, но для одного они оказались спасительными, а другой лишь ещё больше ожесточился.

Апостол Павел: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. (Рим.8:18).

Вообще понять глубинный смысл событий, связанных с чьими-либо страданиями, может только человек верующий, признающий реальность потустороннего мира и его законов, прежде всего, законов вечности. Только в свете вечности — вечной жизни — обретают смысл некоторые труднообъяснимые события.
Никакие страдания не остаются бессмысленными перед Богом. Об этом говорят и многочисленные свидетельства из Священного Писания, и примеры из жизни людей, страдающих в этом мире по тем или иным причинам. Промысл Божий о человеке и мире направляет все ко благу, но не всегда человеческому чувственному пониманию удается осознать увидеть это.

Очистительная функция страдания часто подчеркивается святыми отцами вслед за апостолом Петром, который утверждает: страдающий плотию перестает грешить (1Пет.4:1). «Вменяются нам в оставление грехов… и болезнь, и немощь, и измождение плоти», – говорит свт. Иоанн Златоуст, видящий в них «печь, в которой мы очищаемся». Преп. Варсануфий пишет одному из своих духовных чад: «…сколько попустит тебе [Бог] поскорбеть в теле, столько подаст и облегчения в согрешениях твоих». Свт. Василий Великий со своей стороны отмечает, что часто «телесные страдания служат к обузданию греха». Преподобный Амвросий Оптинский приводит такое сравнение: змея для того, чтобы скинуть с себя старую кожу, проходит через узкое отверстие, так и рождение в жизнь вечную и избавление от грехов происходит не иначе, как через крест и страдания.

***

Обязан ли праведник страдать?

Страдание — неотъемлемая составляющая земной жизни людей. Рождаясь, человек оглашает мир плачем (святые отцы объясняли это обстоятельство проявлением первородного греха. Но значит ли оное, что в условиях нашего греховного мира страдание не только неизбежно, но и необходимо?

Как известно, человек был создан не ради страдальческой жизни, но ради счастья и вечного блаженства. Подлинное блаженство достижимо только в союзе с Богом — Неисчерпаемом Источником благ. Стремление к счастью, в той или иной степени, свойственно каждому человеку, хоть праведному, хоть неправедному. Но тогда как праведник, стремящийся к Богу, ищет подлинного счастья, для грешника, духовно отдаленного от Бога, характерно стремление к ложным, обманчивым радостям и удовольствиям. Их он ищет и находит в греховных мыслях и делах.

Встав на путь избавления от греха, праведник продолжает находиться под воздействием выработанных им греховных навыков, привычек, страстей и пороков, наконец, под влиянием внешнего греховного окружения.

В данной связи он постоянно сталкивается с греховными искушениями и соблазнами, и вынужден с ними бороться. Эта борьба бывает сопряжена с многими трудностями, лишениями, страданиями Так, искреннее сердечное покаяние, сопровождаемое угрызениями совести и стыдом, является формой душевного страдания; борьба с владычеством плотского начала, осуществляемая посредством бдений, постов, молитвенных стояний, физического труда, есть форма душевно-телесных страданий.

Такого рода духовное делание является одним из аспектов подвижнической жизни и вменяется христианину в обязанность. Страдания, возникающие в результате этого делания, сопутствуют и способствуют нравственному исправлению, духовному преображению, спасению грешника. Кроме того, перенося их с должным смирением, подвижник выражает свою веру и любовь к Богу (вспомним, что Образчиком богоугодного перенесения страданий является Господь Иисус Христос; следуя по Его стопам и перенося посланные или попущенные Богом страдания, христианин несёт свой спасительный крест и сораспинается Христу; делая это осознанно и свободно (Мф.16:24)).

Из всего сказанного, конечно, не следует, что христианин не вправе уклоняться от тех или иных форм страданий, например, от страданий, вызванных тяжелой болезнью. Закон Божий не воспрещает болящему пользоваться возможностями медицины (помощью медперсонала, лекарственными средствами, оздоровительными процедурами и т. п.). Сам Христос, а затем и апостолы исцеляли людей.

Особой оговорки требуют и действия по уклонению от страданий, связанных с бедственным положением. Если христианин живет в миру, ему не запрещается трудиться и получать за свой труд надлежащую заработную плату. Он вправе иметь пищу, одежду, кров, пользоваться иными благами (не противоречащими понятию о благочестии)

***

«Страдание, которое часто является предметом рассмотрения аскетических трудов святых отцов в связи с умерщвлением греха и страстей и практикой добродетели, не является любым каким ни на есть страданием. Оно означает скорби, которые, с одной стороны, связаны с отказом от порочных желаний, которые систематически проявляются в порочных страстях и порочных удовольствиях, с которыми они связаны, и, с другой стороны, с усилиями приобретения нового образа поведения, который состоит из добродетелей».
Жан-Клод Ларше

«Если человек из глубины горя спрашивает: «Где же Ты был, Господи?» – для христианина ответ очевиден: в бездне страдания Он был прежде тебя. Тебя еще не было, а Он уже был на Голгофском Кресте».
диакон Андрей

«Страдания с точки зрения христианства не всегда являются абсолютным злом, то есть, будучи злом по своему существу, они могут приводить к благим последствиям.
С точки зрения христианского аскетического учения страдания в жизни человеческой имеют очистительное значение. Кроме того, когда речь идет о противопоставлении наслаждающихся жизнью грешников и страдающих праведников, оценка обычно дается по каким-то внешним проявлениям (состояние здоровья, обладание тем или иным имуществом, возможность осуществить жизненные планы и т. д.). При таком подходе игнорируется внутреннее, духовное состояние людей.
Апостол Павел говорит в Рим.14:17: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе», поэтому праведные люди, даже находясь в стесненных обстоятельствах, могут наслаждаться тем Царством Божиим, которое внутри нас, предвкушая будущее блаженство.
И, наоборот, в Священном Писании можно найти немало мест, которые свидетельствуют о том, что человек, ведущий греховный образ жизни, по-настоящему не может быть счастлив. Рим.2:9: «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое».
иерей Олег Давыденков

«Стремление человека избавиться от страданий естественно. И оно заложено в саму природу человеческую. Отношение Церкви к страданиям такое: Церковь сострадает своим членам, но в то же время она не боится своих страданий, она знает, что через них мы получим радость, превосходящую эти страдания настолько, что мы еще будем жалеть, что мало пострадали».
протодиакон Иоанн Шевцов

«Если бы Бог по временам не укладывал нас на лопатки, нам некогда было бы посмотреть на небо».
Блез Паскаль

«Тот, кто не хочет внимать шепоту вечности, будет внимать ее громам».
Сергей Николаевич Трубецкой

***

О духовном смысле страдания

Архимандрит Елеазар, духовник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры

Жизнь не может быть без страданий, сам по себе мир представляет собой не только одни успехи, мы видим много очень неудачников, потрясений всяческих, провалов, чудовищных преступлений. Не всегда бывает весна с распускающимися почками и яркой пестротой, бывают и разрушительные бури, град, болезни и смерть. Самое большое страдание, которое человек испытывает, – это отсутствие страданий. Не страдать в жизни – значит, не участвовать в жизни, быть лишним человеком.

Почти всегда причину страданий можно найти в грехе, в нарушении закона жизни, законов природы. Это нарушение разъединяет человека между Богом и природой, Им созданной. Страдание оказывает на человека благотворное влияние, является школой, потому что оно учит правде, подтверждая наличие нравственного закона и смысла жизни. Практически все страдания учат, чтобы мы не делали другим того, чего не желаем себе. Страдания показывают, что в жизни действует не нравственный хаос, а удивительный стройный порядок, основанный на правде, которая рано или поздно проявится.

Страдание является источником огромных нравственных ценностей и положительных духовных приобретений. Оно приводит к вере, любви, духовной силе. Мы живём на земле, чтобы поработать над красотой своей души. Жизнь – это огромная мастерская, в которой души людей становятся чище и готовятся к переходу в иной, лучший мир.

Страдания учат быть снисходительным к другим людям, воспитывают чуткость к горю другого человека. Испытания закаляют человека, воспитывают волю, выдержку, настойчивость и энергию. Человек труднее переносит свой успех, славу, богатство, внешнюю красоту, чем неудачи, неприятности. Успех может человека испортить, сделать гордым, ленивым, беспечным и нечеловеколюбивым, поэтому слабым и ничтожным. Страдающий укрепляется.

Есть люди, которые понимают, что такое страдание, и видят в нём красоту, они проникают в тайну слов Апокалипсиса «кого люблю, того и наказую». То есть, указую, наставляю, руковожу. Есть люди, которые благодарят за страдания и говорят: «Благодарим Тебя, Боже, что Ты посылаешь нам не одни только солнечные лучи, иначе мы превратились бы в пустыню. Но даёшь дождь, чтобы мы могли приносить плоды».

Лучше страдания, чем самодовольная мещанская беспечность. «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», – говорил Пушкин, при всём свойственном ему эллинском жизнелюбии. Пусть это страдание будит нас от сна равнодушия, окаменелого бесчувствия. Жизнь без страдания опасна, и Бог, который не наказывает нас, это Бог, который не занимается нами.

Грубое и легкомысленное бегство от страдания кто-то находит в стремлении к получению минутного наслаждения, заглушить горечь жизни, забыться безумием. А люди верующие знают, что, чем тяжелее испытания, тем ярче нечаянная радость, которая приходит не сразу. «Чем ночь темней, тем ярче звёзды».

Трудно бывает человеку, но и другому трудно. На страдания надо отвечать состраданием. Ведь слово счастье – от слова соучастие, то есть, каждый должен соучаствовать в жизни с другим человеком, сострадать ему, сотрудничать с ним, соучаствовать. И в этом находить счастье.

Люди нуждаются не только в объяснении своих страданий, но больше в соучастии, в сочувствии, которое может поднять изнемогающего и оживить его душу. Очень много говорится об этом в сочинениях Фёдора Михайловича Достоевского. В его романах страдание является главным героем. Именно страдание, сопровождающееся благою вестью о Христе. Оно приводит человека к новой жизни. Трагедия, рассказанная в «Бесах», освещается в финале благостными лучами, словами Нового Завета, которые читает русскому атеисту женщина-книгоноша.

Наша страна Россия проходит великую школу страдания на всём пути всей истории. Вся Россия – одно страдание. Судьба русского народа имеет не только национальный, но и всемирный смысл. Как образец, показатель: мы столько испытали, и мы не последние.

Любовь вводит человека в жизнь, которая полна смысла, в свете которого становится ясно и значение страдания. Испытания понимаются как условие движения вперёд, подвиг. Как орудие освобождения от зла и греха, которые составляют несчастье человечества. Почему у нас кризис? Потому что мы не любим друг друга, не стараемся пойти на помощь, не соучаствуем. В соучастии, сострадании есть единственный удовлетворительный взгляд на нашу жизнь. Все другие теории не могут объяснить страдание и осмыслить его.

Радио Петербург, 2009 год.

***

Когда свт. Николай Сербский был узником концлагеря Дахау, к нему, больному и измученному, подошёл один из надзирателей и говорит:
— Неужели после всего этого ты до сих пор веришь в Бога?
Святитель Hиколай сказал:
— Теперь не верю.
Надзиратель усмехнулся, а свт. Николай добавил:
— Теперь знаю.
Много позже, когда святитель уже был освобождён от уз, он вспоминал Дахау и говорил, что никогда Бог не был к нему так близок, как в концлагере. И вспоминал мгновения богообщения как самые счастливые в жизни.
Одни и те же страдания кого-то делают чище, а кого-то лишь озлобляют…

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания — Конвенции и соглашения — Декларации, конвенции, соглашения и другие правовые материалы

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Принята резолюцией 39/46 Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1984 года

Государства-участники настоящей Конвенции,

принимая во внимание, что в соответствии с принципами, провозглашенными в Уставе Организации Объединенных Наций, признание равных и неотъемлемых прав всех членов человеческой семьи является основой свободы, справедливости и всеобщего мира,

признавая, что эти права вытекают из достоинства, присущего человеческой личности,

принимая во внимание обязательство государств в соответствии с Уставом, в частности со статьей 55, содействовать всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод,

учитывая статью 5 Всеобщей декларации прав человека и статью 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, обе из которых предусматривают, что никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию,

учитывая также Декларацию о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятую Генеральной Ассамблеей 9 декабря 1975 года,

желая повысить эффективность борьбы против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания во всем мире, согласились о нижеследующем:

Часть I

Статья 1

1. Для целей настоящей Конвенции определение «пытка» означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно.

2. Эта статья не наносит ущерба какому-либо международному договору или какому-либо национальному законодательству, которое содержит или может содержать положения о более широком применении.

Статья 2

1. Каждое Государство-участник предпринимает эффективные законодательные, административные, судебные и другие меры для предупреждения актов пыток на любой территории под его юрисдикцией.

2. Никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием пыток.

3. Приказ вышестоящего начальника или государственной власти не может служить оправданием пыток.

Статья 3

1. Ни одно Государство-участник не должно высылать, возвращать («refouler») или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток.

2. Для определения наличия таких оснований компетентные власти принимают во внимание все относящиеся к делу обстоятельства, включая, в соответствующих случаях, существование в данном государстве постоянной практики грубых, вопиющих и массовых нарушений прав человека.

Статья 4

1. Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы все акты пыток рассматривались в соответствии с его уголовным законодательством. То же относится к попытке подвергнуть пытке и к действиям любого лица, представляющего собой соучастие или участие в пытке.

2. Каждое Государство-участник устанавливает соответствующие наказания за такие преступления с учетом их тяжкого характера.

Статья 5

1. Каждое Государство-участник принимает такие меры, которые могут оказаться необходимыми для установления его юрисдикции в отношении преступлений, указанных в статье 4 в следующих случаях:

а) когда преступления совершены на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, или на борту морского или воздушного судна, зарегистрированного в данном Государстве;

b) когда предполагаемый преступник является гражданином данного Государства;

c) когда жертва является гражданином данного Государства и если данное Государство считает это целесообразным.

2. Каждое Государство-участник аналогичным образом принимает такие меры, которые могут оказаться необходимыми, чтобы установить свою юрисдикцию в отношении таких преступлений в случаях, когда предполагаемый преступник находится на любой территории под его юрисдикцией, и оно не выдает его в соответствии со статьей 8 любому из государств, упомянутых в пункте 1 настоящей статьи.

3. Настоящая Конвенция не исключает осуществления любой уголовной юрисдикции в соответствии с внутренним законодательством.

Статья 6

1. Убедившись после рассмотрения имеющейся в его распоряжении информации, что обстоятельства того требуют, любое Государство-участник, на территории которого находится лицо, обвиняемое в совершении любого из преступлений, указанных в статье 4, заключает его под стражу или принимает другие юридические меры, обеспечивающие его присутствие. Заключение под стражу и другие такие юридические меры осуществляются в соответствии с законодательством данного Государства, но могут продолжаться только в течение времени, необходимого для того, чтобы предпринять уголовно-процессуальные действия или действия по выдаче.

2. Такое Государство немедленно производит предварительное расследование фактов.

3. Любому лицу, находящемуся под стражей на основании пункта 1 настоящей статьи, оказывается содействие в немедленном установлении контакта с ближайшим соответствующим представителем Государства, гражданином которого оно является, или, если оно является лицом без гражданства, с представителем того Государства, где оно обычно проживает.

4. Когда Государство в соответствии с настоящей статьей заключает какое-либо лицо под стражу, оно немедленно уведомляет Государства, упомянутые в пункте 1 статьи 5, о факте нахождения такого лица под стражей и об обстоятельствах, послуживших основанием для его задержания. Государство, проводящее предварительное расследование, предусмотренное в пункте 2 настоящей статьи, незамедлительно сообщает о полученных им данных вышеупомянутым государствам и указывает, намерено ли оно осуществить свою юрисдикцию.

Статья 7

1. Государство-участник, на территории которого, находящейся под его юрисдикцией, обнаружено лицо, подозреваемое в совершении любого из преступлений, указанных в статье 4, в случаях, предусмотренных в статье 5, если оно не выдает преступника, передает данное дело своим компетентным властям для судебного преследования.

2. Эти власти принимают решение таким же образом, как и в случае любого обычного преступления серьезного характера в соответствии с законодательством этого Государства. В случаях, перечисленных в пункте 2 статьи 5, требования, предъявляемые к доказательствам, необходимым для судебного преследования и осуждения, ни в коем случае не являются менее строгими, чем те, которые применяются в случаях, указанных в пункте 1 статьи 5.

3. Любому лицу, в отношении которого осуществляется разбирательство в связи с любым из преступлений, указанных в статье 4, гарантируется справедливое обращение на всех стадиях разбирательства.

Статья 8

1. Преступления, указанные в статье 4, считаются подлежащими включению в качестве преступлений, влекущих выдачу, в любой договор о выдаче, существующий между государствами-участниками. Государства-участники обязуются включать такие преступления в качестве преступлений, влекущих выдачу, в любой договор о выдаче, заключаемый между ними.

2. Если Государство-участник, которое обусловливает выдачу наличием договора, получает просьбу о выдаче от другого Государства-участника, с которым оно не имеет договора о выдаче, оно может рассматривать настоящую Конвенцию в отношении таких преступлений в качестве правового основания для выдачи. Выдача осуществляется в соответствии с другими условиями, предусмотренными законодательством Государства, к которому обращена просьба о выдаче.

3. Государства-участники, не обусловливающие выдачу наличием договора, рассматривают в отношениях между собой такие преступления в качестве преступлений, влекущих выдачу, в соответствии с условиями, предусмотренными законодательством Государства, к котороиу обращена просьба о выдаче.

4. Такие преступления для целей выдачи между государствами-участниками рассматриваются, как если бы они были совершены не только в месте их совершения, но также и на территории государств, которые обязаны установить свою юрисдикцию в соответствии с пунктом 1 статьи 5.

Статья 9

1. Государства-участники оказывают друг другу наиболее полную помощь в связи с уголовно-процессуальными действиями, предпринятыми в отношении любого из преступлений, перечисленных в статье 4, включая предоставление всех имеющихся в их распоряжении доказательств, необходимых для судебного разбирательства.

3. Государства-участники выполняют свои обязательства согласно пункту 1 настоящей статьи в соответствии с любыми договорами о взаимной правовой помощи, которые могут быть заключены между ними.

Статья 10

1. Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы учебные материалы и информации относительно запрещения пыток в полной мере включались в программы подготовки персонала правоприменительных органов, гражданского или военного, медицинского персонала, государственных должностных лиц и других лиц, которые могут иметь отношение к содержанию под стражей и допросам лиц, подвергнутых любой форме ареста, задержания или тюремного заключения, или обращению с ними.

2. Каждое Государство-участник включает это запрещение в правила или инструкции, касающиеся обязанностей и функций любых таких лиц.

Статья 11

Каждое Государство-участник систематически рассматривает правила, инструкции, методы и практику, касающиеся допроса, а также условия содержания под стражей и обращения с лицами, подвергнутыми любой форма ареста, задержания или тюремного заключения на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, с тем чтобы не допускать каких-либо случаев пыток.

Статья 12

Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы его компетентные органы проводили быстрое и беспристрастное расследование, когда имеются достаточные основания полагать, что пытка была применена на любой территории, находящейся под его юрисдикцией.

Статья 13

Каждое Государство-участник обеспечивает любому лицу, которое утверждает, что оно было подвергнуто пыткам на любой территории, находящейся под юрисдикцией этого Государства, право на предъявление жалобы компетентным властям этого Государства и на быстрое и беспристрастное рассмотрение ими такой жалобы. Предпринимаются меры для обеспечения эащиты истца и свидетелей от любых форм плохого обращения или запугивания в связи с его жалобой или любыми свидетельскими показаниями.

Статья 14

1. Каждое Государство-участник обеспечивает в своей правовой системе, чтобы жертва пыток получала возмещение и имела подкрепляемое правовой санкцией право на справедливую и адекватную компенсацию, включая средства для возможно более полной реабилитации. В случае смерти жертвы в результате пытки право на компенсацию предоставляется его иждивенцам.

2. Ничто в настоящей статье не затрагивает любого права жертвы или других лиц на компенсацию, которое может существовать согласно национальному законодательству.

Статья 15

Каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой, не использовалось в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства, за исключением случаев, когда оно используется против лица, обвиняемого в совершении пыток, как доказательство того, что это заявление было сделано.

Статья 16

1. Каждое Государство-участник обязуется предотвращать на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, другие акты жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, которые не подпадают под определение пытки, содержащееся в статье 1, когда такие акты совершаются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В частности, обязательства, содержащиеся в статьях 10, 11, 12 и 13, применяются с заменой упоминаний о пытке упоминаниями о других формах жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания.

2. Положения настоящей Конвенции не наносят ущерба положениям любых других международных договоров или национального законодательства, которые запрещают жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение и наказание или касаются выдачи или высылки.

Часть II

Статья 17

1. Создается Комитет против пыток (именуемый далее Комитетом), который осуществляет функции, предусмотренные ниже. Комитет состоит из десяти экспертов, обладающих высокими моральными качествами и признанной компетентностью в области прав человека и выступающих в личном качестве. Эксперты избираются Государствами-участниками, при этом внимание уделяется справедливому географическому распределению и целесообразности участия нескольких лиц, имеющих юридический опыт.

2. Члены Комитета избираются тайным голосованием из числа внесенных в список лиц, выдвинутых Государствами-участниками. Каждое Государство-участник может выдвинуть одну кандидатуру из числа своих граждан. Государства-участники учитывают целесообразность выдвижения лиц, которые являются также членами Комитета по правам человека, учрежденного в соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах, и которые изъявляют желание работать в Комитете против пыток.

3. Выбора членов Комитета проводятся на совещаниях государств-участников, созываемых Генеральным секретарем Организации Объединенных Наций раз в два года. На этих совещаниях, кворум которых составляет две трети государств-участников, избранными в Комитет членами являются кандидаты, получившие наибольшее число голосов и абсолютное число голосов присутствующих и участвующих в голосовании представителей государств-участников Конвенции.

4. Первоначальные выборы проводятся не позднее чем через шесть месяцев с даты вступления в силу настоящей Конвенции. По крайней мере за четыре месяца до даты очередных выборов Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций направляет Государствам-участникам письмо с предложением представить их кандидатуры в трехмесячный срок. Генеральный секретарь готовит список, в который в алфавитном порядке вносятся все выдвинутые таким образом лица с указанием государств-участников, которые выдвинули их, и представляет этот список Государствам-участникам.

5. Члены Комитета избираются сроком на четыре года. Они имеют право на переизбрание при повторном выдвижении. Однако срок полномочий пяти членов, избранных на первых выборах, истекает в конце двухлетнего периода; сразу же после первых выборов имена этих пяти членов определяются по жребию председателем совещания, о котором говорится в пункте 3 настоящей статьи.

6. В случае смерти или ухода в отставку члена Комитета или невозможности выполнения им по каким-либо иным причинам функций в Комитете предложившее его кандидатуру Государство-участник назначает другого эксперта из числа своих граждан на оставшийся срок с одобрения большинства государств-участников. Кандидатура считается одобренной, если половина или более государств-участников не ответили отрицательно в течение шести недель после получения информации от Генерального секретаря Организации Объединенных Наций и предлагаемом назначении.

7. Государства-участники берут на себя покрытие расходов членов Комитета в период выполнения ими обязанностей в Комитете.

Статья 18

1. Комитет избирает своих должностных лиц сроком на два года. Они могут быть переизбраны.

2. Комитет устанавливает свои собственные правила процедуры, однако в этих правилах, в частности, должно быть предусмотрено следующее:

а) шесть членов образуют кворум;

b) решения Комитета принимаются большинством голосов присутствующих членов.

3. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций обеспечивает необходимый персонал и условия для эффективного осуществления функций Комитета в соответствии с настоящей Конвенцией.

4. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций созывает первое совещание Комитета. После своего первого совещания Комитет собирается через такие промежутки времени, которые предусматриваются его правилами процедуры.

5. Государства-участники берут на себя покрытие расходов, возникающих в связи с проведением совещаний государств-участников и Комитета, включая возмещение Организации Объединенных Наций любых расходов, таких, как оплата персонала и условий, обеспечиваемых Организацией Объединенных Наций в соответствии с пунктом 3 настоящей статьи.

Статья 19

1. Государства-участники представляют Комитету через Генерального секретаря Организации Объединенных Наций доклады о принятых ими мерах по осуществлению их обязательств согласно настоящей Конвенции в течение одного года после вступления настоящей Конвенции в силу для соответствующего Государства-участника. В дальнейшем Государства-участники представляют раз в четыре года дополнительные доклады о любых новых принятых мерах, а также другие доклады, которые может запросить Комитет.

2. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций направляет эти доклады всем Государствам-участникам.

3. Каждый доклад рассматривается Комитетом, который может сделать такие замечания общего порядка по докладу, которые он сочтет целесообразными, и направляет их соответствующему государству-участнику. Данное Государство-участник может в ответ представить Комитету любые замечания, которые оно считает уместными.

4. Комитет по своему усмотрению может решить включить любые замечания, сделанные им в соответствии с пунктом 3 настоящей статьи, вместе с замечаниями по ним, полученными от соответствующего Государства-участника, в свой годовой доклад, подготавливаемый в соответствии со статьей 24. По просьбе соответствующего Государства-участника Комитет может также включить экземпляр доклада, представленного в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи.

Статья 20

1. Если Комитет получает достоверную информацию, которая, по его мнению, содержит вполне обоснованные данные о систематическом применении пыток на территории какого-либо Государства-участника, то он предлагает этому государству-участнику сотрудничать в рассмотрении этой информации и с этой целью представить свои замечания в отношении данной информации.

2. С учетом любых замечаний, которые могут быть представлены соответствующим Государством-участником, а также любой другой относящейся к делу информации, имеющейся в его распоряжении, Комитет может, если он считает это целесообразным, назначить одного или нескольких своих членов для проведения конфиденциального расследования и срочного представления Комитету соответствующего доклада.

3. Если в соответствии с пунктом 2 настоящей статьи проводится расследование, Комитет стремится наладить сотрудничество с соответствующим Государством-участником. С согласия этого Государства-участника такое расследование может включать посещение его территории.

4. После рассмотрения результатов проведенного этим членом или членами расследования, представленных в соответствии с пунктом 2 настоящей статьи, Комитет направляет соответствующему государству-участнику эти результаты вместе с любыми замечаниями или предложениями, которые представляются целесообразными в данной ситуации.

5. Вся работа Комитета, упомянутая в пунктах 1-4 настоящей статьи, носит конфиденциальный характер, и на всех этапах этой работы следует стремиться к сотрудничеству с Государством-участником. После завершения такой работы в отношении расследования, проведенного в соответствии с пунктом 2, Комитет может после консультаций с соответствующим Государством-участником принять решение о включении краткого отчета о результатах этой работы в свой ежегодный доклад, подготавливаемый в соответствии со статьей 24.

Статья 21

1. В соответствии с настоящей статьей любое Государство-участник настоящей Конвенции может в любое время заявить, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения, касающиеся заявлений одного Государства-участника о том, что другое Государство-участник не выполняет своих обязательств по настоящей Конвенции. Такие сообщения могут приниматься и рассматриваться в соответствии с процедурами, изложенными в настоящей статье, только в том случае, если они представлены Государством-участником, сделавшим заявление о признании в отношении себя компетенции Комитета. Комитет не рассматривает сообщений по настоящей статье, если они касаются Государства-участника, не сделавшего такого заявления. Сообщения, полученные согласно настоящей статье, рассматриваются в соответствии со следующей процедурой:

а) если какое-либо Государство-участник считает, что другое Государство-участник не выполняет положений настоящей Конвенции, то оно может письменным сообщение довести этот вопрос до сведения указанного Государства-участника. В течение трех месяцев после получения этого сообщения получившее его Государство представляет в письменной форме пославшему такое сообщение государству объяснение или любое другое заявление с разъяснением по этому вопросу, где должно содержаться, насколько это возможно и целесообразно, указание на внутренние процедуры и меры, которые были приняты, будут приняты или могут быть приняты по данному вопросу;

b) если вопрос не решен к удовлетворению обоих соответствующих государств-участников в течение шести месяцев после получения получающим Государством первоначального сообщения, любое из этих государств имеет право передать этот вопрос в Комитет, уведомив об этом Комитет и другое Государство;

с) Комитет рассматривает вопрос, переданный ему согласно настоящей статье, только после того, как он удостоверится, что все доступные внутренние меры были применены и исчерпаны в данном случае в соответствии с общепризнанными принципами международного права. Это правило не действует в тех случаях, когда применение этих мер неоправданно затягивается или вряд ли окажет эффективную помощь лицу, являющемуся жертвой нарушения настоящей Конвенции.

d) при рассмотрении сообщений по настоящей статье Комитет проводит закрытые заседания;

е) с соблюдением положений подпункта «с» Комитет оказывает добрые услуги соответствующим Государствам-участникам в целях дружественного разрешения вопроса на основе уважения обязательств, предусмотренных в настоящей Конвенции. С этой целью Комитет может при необходимости учредить специальную согласительную комиссию;

f) по любому переданному ему в соответствии с настоящей статьей вопросу Комитет может призвать соответствующие Государства-участники, упомянутые в подпункте «b», представить любую относящуюся к делу информацию;

g) соответствующие Государства-участники, упомянутые в подпункте «b». имеют право быть представленными при рассмотрении вопроса в Комитете и делать представления устно и/или письменно;

h) Комитет в течение двенадцати месяцев со дня получения уведомления в соответствии подпунктом «b» представляет сообщение:

i) если достигается решение в рамках положений подпункта «е», то Комитет ограничивается в своем сообщении кратким изложением фактов и достигнутого решения;

ii) если решение в рамках положений подпункта «е» не достигнуто, то Комитет ограничивается в своем сообщении кратким изложением фактов; письменные представления и запись устных заявлений, представленных соответствующими Государствами-участниками, прилагаются к сообщению.

По каждому вопросу сообщение направляется соответствующим Государствам-участникам.

2. Положения настоящей статьи вступают в силу, когда пять государств-участников настоящей Конвенции сделают заявления в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи. Такие заявления сдаются Государствами-участниками на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций, который препровождает их экземпляры остальным Государствам-участникам. Заявление может быть в любое время отозвано посредством уведомления на имя Генерального секретаря. Такой отзыв заявления не должен наносить ущерба рассмотрению любого вопроса, являющегося предметом сообщения, уже переданного в соответствии с настоящей статьей; никакие последующие сообщения любого Государства-участника не принимаются в соответствии с настоящей статьей после получения Генеральным секретарем уведомления об отзыве заявления, если соответствующее Государство-участник не сделало нового заявления.

Статья 22

1. Государство-участник настоящей Конвенции может в любое время заявить в соответствии с настоящей статьей, что оно признает компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под его юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения Государством-участником положений Конвенции, или сообщения такого рода, поступающие от их имени, Комитет не принимает никаких сообщений, если они относятся к государству-участнику, которое не сделало такого заявления;

2. Комитет считает неприемлемым любое сообщение согласно настоящей статье, которое является анонимным, или, по его мнению, представляет собой злоупотребление правом на представление таких сообщений, или несовместимо с положениями настоящей Конвенции.

3. С учетом положений пункта 2 Комитет доводит любое сообщение, представленное ему в соответствии с настоящей статьей, до сведения Государства-участника настоящей Конвенции, которое сделало заявление согласно пункту 1 и которое якобы нарушает те или иные положения Конвенции. В течение шести месяцев получившее сообщение Государство представляет Комитету письменные объяснения или заявления, уточняющие вопрос и любые меры, которые могли быть приняты этим Государством.

4. Комитет рассматривает полученные в соответствии с настоящей статьей сообщения в свете всей информации, представленной ему данным лицом или от его имени и соответствующим Государством-участником.

5. Комитет не рассматривает никаких сообщений от какого-либо лица согласно настоящей статье, если он не убедится, что:

а) этот же вопрос не рассматривался и не рассматривается по какой-либо другой процедуре международного расследования или урегулирования;

b) данное лицо исчерпало все имеющиеся внутренние меры правовой защиты; это правило не действует в тех случаях, когда применение этих мер не оправданно затягивается или вряд ли окажет эффективную помощь лицу, являющемуся жертвой нарушения настоящей Конвенции.

6. При рассмотрении сообщений по настоящей статье Комитет проводит закрытые заседания.

7. Комитет представляет свои мнения соответствующему Государству-участнику и данному лицу.

8. Положения настоящей статьи вступают в силу, когда пять государств-участников настоящей Конвенции сделают заявления в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи. Такие заявления сдаются государствами-участниками на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций, который препровождает их экземпляры остальным государствам-участникам. Заявление может быть в любое время отозвано посредством уведомления на имя Генерального секретаря. Такой отзыв заявления не должен наносить ущерба рассмотрению любого вопроса, являющегося предметом сообщения, уже переданного в соответствии с настоящей статьей; никакие последующие сообщения, направляемые любым лицом или от его имени, не принимаются в соответствии с настоящей статьей после получения Генеральным секретарем уведомления об отзыве заявления, если соответствующее Государство-участник не сделало нового заявления.

Статья 23

Члены Комитета и специальных согласительных комиссий, которые могут быть назначены согласно подпункту «е» пункта 1 статьи 21, имеют право на льготы, привилегии и иммунитеты экспертов, действующих по заданию Организации Объединенных Наций, как это предусмотрено в соответствующих разделах Конвенции о привилегиях и иммунитетах Организации Объединенных Наций.

Статья 24

Комитет представляет Государствам-участникам и Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций годовой доклад о своей работе в соответствии с настоящей Конвенцией.

Часть III

Статья 25

1. Настоящая Конвенция открыта для подписания всеми Государствами.

2. Настоящая Конвенция подлежит ратификации. Ратификационные грамоты сдаются на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций.

Статья 26

Настоящая Конвенция открыта для присоединения всех государств. Присоединение осуществляется путем сдачи на хранение документа о присоединении Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций.

Статья 27

1. Настоящая Конвенция вступает в силу на тридцатый день после сдачи на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций двадцатой ратификационной грамоты или документа о присоединении.

2. Для каждого Государства, которое ратифицирует настоящую Конвенцию или присоединяется к ней после сдачи на хранение двадцатой ратификационной грамоты или документа о присоединении, настоящая Конвенция вступает в силу на тридцатый день после даты сдачи на хранение его собственной ратификационный грамоты или документа о присоединении.

Статья 28

1. Любое Государство во время подписания или ратификации настоящей Конвенции или присоединения к ней может заявить о том, что оно не признает компетенцию Комитета, определенную статьей 20.

2. Любое Государство-участник, сделавшее оговорку в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, может в любое время снять свою оговорку, уведомив об этом Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

Статья 29

1. Любое Государство-участник настоящей Конвенции может предложить поправку и представить ее Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций препровождает затем предложенную поправку Государствам-участникам с просьбой сообщить ему, высказываются ли они за созыв конференции государств-участников с целью рассмотрения этого предложения и проведения по нему голосования. Если в течение четырех месяцев с даты направления такого письма по крайней мере одна треть государств-участников выскажется за такую конференцию, Генеральный секретарь созывает конференцию под эгидой Организации Объединенных Наций. Любая поправка, принятая большинством государств-участников, присутствующих и участвующих в голосовании на этой конференции, представляется Генеральным секретарем всем государствам-участникам на утверждение.

2. Поправка, принятая в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи вступает в силу после того, как две трети государств-участников настоящей Конвенции уведомят Генерального секретаря Организации Объединенных Наций о принятии ими данной поправки в соответствии со своими конституционными процедурами.

3. Когда поправки вступают в силу, они становятся обязательными для тех государств-участников, которые их приняли, а для других государств-участников остаются обязательными те положения настоящей Конвенции и любые предшествующие поправки, которые были ими приняты.

Статья 30

1. Любой спор между двумя или более Государствами-участниками в отношении толкования или применения настоящей Конвенции, который не может быть урегулирован путем переговоров, передается по просьбе одного из них на арбитраж. Если в течение шести месяцев с даты подачи просьбы об арбитраже стороны не в состоянии прийти к соглашению по вопросу об организации арбитража, по просьбе любой из сторон спор может быть передан в Международный Суд в соответствии со статутом Суда.

2. Каждое Государство при подписании или ратификации настоящей Конвенции или при присоединении к ней может сделать заявление о том, что оно не считает себя обязанным положениями пункта 1 настоящей статьи. Другие Государства-участники не будут связаны положеними пункта 1 настоящей статьи в отношении любого Государства-участника, сделавшего такую оговорку.

3. Любое Государство-участник, сделавшее оговорку в соответствии с пунктом 2 настоящей статьи, может в любое время снять свою оговорку, уведомив об этом Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

Статья 31

1. Любое Государство-участник может денонсировать настоящую Конвенцию путем письменного уведомления Генерального секретаря Организации Объединенных Наций. Денонсация вступает в силу по истечении года после получения уведомления Генеральным секретарем.

2. Такая денонсация не освобождает Государство-участника от его обязательств по настоящей Конвенции за любое действие или упущение, которое имело место до даты вступления денонсации в силу, и денонсация никоим образом не наносит ущерба продолжающемуся рассмотрению любого вопроса, который уже рассматривался Комитетом до даты вступления денонсации в силу.

3. После даты вступления в силу денонсации для какого-либо Государства-участника Комитет не начинает рассмотрения новых вопросов, касающихся данного Государства.

Статья 32

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций сообщает всем государствам-членам Организации Объединенных Наций и всем Государствам, подписавшим настоящую Конвенцию или присоединившимся к ней, сведения о:

а) подписании, ратификации и присоединении в соответствии со статьями 25 и 26;

b) дате вступления в силу настоящей Конвенции в соответствии со статьей 27 и дате вступления в силу любых поправок в соответствии со статьей 29;

с) денонсациях в соответствии со статьей 31.

Статья 33

1. Настоящая Конвенция, английский, арабский, испанский, китайский, русский и французский тексты которой являются равно аутентичными, сдается на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций.

2. Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций направляет заверенные экземпляры настоящей Конвенции всем Государствам.

Страдания — Психология человека

К величию есть только один путь, и этот путь проходит через страдания.
Альберт Эйнштейн
Каким бы выдающимся умом не обладал человек, сколько бы всяких умных книг он не прочел и какое бы образование не имел, он никогда не сможет полностью понять страдающего человека, если сам не испытал в жизни хотя бы приблизительно похожие чувства. Потому что страдания обладают таким обилием тяжелых душевных ощущений, что одним только умом их не объяснить. Нужно побывать в шкуре страдающего человека, чтобы иметь полное представление об этом чувстве. Редкий человек обладает настолько хорошей способностью сопереживать другим людям, что может почувствовать чужую боль во всей ее полноте, не сравнив ее со своей собственной болью, когда-либо испытанной. Большинству из нас такая чувствительность не свойственна, поэтому подобные переживания мы можем понять в полной мере лишь получив аналогичный опыт. Вот почему так важно в этой жизни познать все, и хорошее, и плохое. Для зрелости ума полезно пережить не только радостные и счастливые моменты, но и весьма болезненные, вызывающие сильные страдания. Даром такой опыт никогда не проходит. Пережив стойкую душевную боль, мы придем к такому пониманию жизни, коим не смогли бы обладать, если бы не испытали связанные с ней мучительные ощущения. А такое понимание дорогого стоит. Вот об этом, и о других важных сторонах человеческих страданий мы поговорим с вами в этой статье.
Что такое страдания
Начнем, как всегда, с определения того, о чем идет речь. Страдания – это тягостные, болезненные, мучительные ощущения, связанные с душевной или физической болью. Эти ощущения создают стойкий дискомфорт, из-за которого человек не может обрести покой, он постоянно испытывает муки и стресс в его голове царит неопределенность и неуверенность, а иногда и сильный страх за свое благополучие. Я под страданиями понимаю непрерывную и продолжительную душевную боль, а также чувство смятения и хаоса в сознании, когда не можешь собраться с мыслями и определиться с тем, как тебе жить. Либо это может быть продолжительная физическая боль, если речь идет о физическом страдании. Хотя часто душевная и физическая боль связаны друг с другом.
Страдания держат человека в постоянном напряжении, умственном, физическом и психологическом. Кто-то в таком состоянии испытывает паникует, не понимая, как ему избавиться от неугасающей боли. В таком состоянии люди часто совершают ошибки, которые только усложняют их положение. Душевная боль всегда тягостна, когда ее испытываешь, то очень трудно понять, что делать, как себе помочь, чтобы стало легче. Поэтому человек мечется из стороны в сторону, перебирает разные варианты действий, чтобы найти свое спасение, найти то, что его успокоит, поможет ему хоть немного расслабиться.
Страх, который человек испытывает во время страданий, в большинстве случаев оказывается ложным. Человек боится того, что не может понять, он чувствует, что теряет что-то ценное или уже потерял и не знает, хорошо это или плохо. Он не понимает, к чему идет или пришла его жизнь, и эта неясность сильно его пугает. Однако то, что он считает потерей, нередко оказывается приобретением, потому что на месте разрушенной жизни можно и нужно строить новую, более лучшую жизнь. Я не скажу, что всегда это так, но часто страх, испытываемый людьми во время страданий, оказывается бессмысленным, во всяком случае в моем опыте это именно так. Я и сам, когда страдал, боялся того, чего не следовало бояться, но я из-за сильных негативных эмоций этого не понимал. Поэтому людям в таких ситуациях и требуется посторонняя помощь, чтобы привести в норму свое душевное состояние.
Причины страданий
Причины страданий могут быть, как внешними, когда происходят такие события в жизни людей, из-за которых они испытывают боль и дискомфорт, а могут быть внутренними, когда человеку только кажется, что в его жизни все или что-то слишком плохо, или не так, как ему надо и из-за этого ему больно, он страдает. Вообще, в обоих случаях страдания возникают у нас в голове. От того, как мы относимся к чему-то, зависит наше состояние. Даже если человека начнут пытать, причиняя ему физическую боль, в конечном счете ощущения этой боли сформируются в его мозге, тело лишь передаст ему информацию о причиняемом ущербе. Именно поэтому, теоретически, можно любые страдания исключить силой мысли. Даже если вам ногу отрежут, вы можете не почувствовать этого, если с помощью силы мысли отреагируете на сигналы нервных окончаний так, как сами пожелаете, а не так, как это обычно происходит. Но это трудно достижимо. Нам важно не это. Нам важно понять, что именно от наших мыслей во многом зависит наше душевное состояние, а не от происходящих в нашей жизни событий.
Именно наши мысли являются причиной многих наших страданий. Сами по себе события, которые в нашей жизни происходят, в гораздо меньшей степени влияют на наше душевное состояние. Потому что многие из них являются для нас плохими только с нашей точки зрения. Следовательно, если научиться управлять своими мыслями, страданий станет намного меньше. Но многие люди этого делать не умеют, все-таки это довольно сложно, мыслить так, как тебе хочется, а не так, как обстоятельства вынуждают тебя это делать. Поэтому люди страдают каждый раз, когда события во внешнем мире не совпадают с их ожиданиями, с их желаниями.
Чем именно внешний мир нас чаще всего расстраивает? По моим наблюдением основным источником наших страданий являются другие люди. Именно с ними у нас может что-то не складываться нужным нам образом, в результате чего мы чувствуем себя очень плохо. Люди – это основная причина наших страданий. Болезни, катастрофы, катаклизмы, прочие внешние силы, пожалуй, даже все вместе взятые не причиняют человеку столько вреда и боли, сколько другие люди. Большинство наших негативных чувств связано с другими людьми. Вы согласны? Обратите внимание на свой жизненный опыт, вспомните все случаи, когда вы страдали и поищите причину этих страданий в других людях. Вернее, посмотрите, связаны ли как-то эти страдания с другими людьми. Я уверен, вы такую связь найдете, в большинстве случаев.
Давайте теперь подумаем, что плохого люди нам делают, что в итоге вынуждают нас страдать? Можно сформулировать это так: они нам чего-то не дают или чего-то нас лишают. Все к этому сводится, правильно? Мы, как существа общественные, все друг от друга в чем-то зависим, поэтому всем нам что-то нужно от других людей. Когда мы это нужное получаем, нам хорошо, а когда нет, плохо. И еще нам плохо тогда, когда другие люди чего-то нас лишают, в том числе себя, своего внимания, своей заботы, помощи. Поэтому так важно уметь разбираться в людях, уметь с ними общаться и грамотно взаимодействовать. Успех в этих делах существенно снизит количество страданий в жизни человека, так или иначе связанных с людьми. Но, совсем жить без страданий не получится. Они неотъемлемая часть нашей жизни, потому от них есть польза. Давайте посмотрим, в чем она заключается.
Польза от страданий
Польза любой боли, в первую очередь заключается в том, что она обращает внимание человека на какую-то проблему. Например, физическая боль может обращать наше внимание на проблемы с наших здоровьем или на причиняемый организму ущерб. К примеру, болит у вас зуб, значит с ним есть проблемы, которые нужно решить. Если этого не сделать, последствия могут быть тяжелыми. Или, допустим, прикоснулись вы рукой к чему-то очень горячему и сразу чувствуете боль, потому что вашему организму наносится ущерб и надо это прекратить, чтобы вы не получили слишком серьезные повреждения. Поэтому рефлекторно вы оттягиваете руку. Представьте только, что бы с нами было, если бы мы не чувствовали боли, мы в таком случае просто не смогли бы уберечь себя от многих опасных для нас вещей. С душевной болью дела обстоят аналогичным образом, она нам необходима для решения различных проблем. Если мы не будем ее испытывать, мы не сможем принимать важные решения в своей жизни и не сможем развиваться.
Есть несколько важных вещей, к которым мы можем прийти с помощью страданий. Давайте их рассмотрим.
Понимание
Первое, к чему ведет нас страдание – это понимание. Обращая свое внимание на то, что вынуждает нас страдать, мы начинаем эту причину наших страданий изучать, узнавая много нового о себе, о жизни, о ее законах. Мы вынуждены это делать, чтобы прекратить страдания. И это расширяет наше представление об этом мире, позволяя нам принимать более обдуманные решения. У разных людей разный уровень понимания жизни, окружающих людей и самих себя. Одни из нас могут задумываться над последствиями тех или иных своих решений, поступков, могут предполагать, что случится при том или ином стечении обстоятельств и учитывать это в своих планах на жизнь. А другие к такому анализу и прогнозу не приучены, они оценивают какое-то событие только после того, как оно уже произошло, поэтому часто совершают ошибки, которые дорого им обходятся. А благодаря страданиям мы учимся задумываться о чем-то, что мы уже сделали или что собираемся сделать, чтобы понять, насколько это правильно и хорошо для нас.
Понимаете, боль заставляет наш мозг работать, заставляет нас напрягать память, чтобы не совершать из раза в раз одни и те же ошибки, заставляет нас думать о последствиях своего поведения. Благодаря боли мы можем вести себя более разумно. К тому же, любой травмирующее событие, как правило, хорошо запоминается, что важно для того, чтобы человек в будущем не повторял свои ошибки. Правда, такие события как правило откладываются в подсознании, если психика у человека слабая, а потом через чувства напоминают о себе, вынуждая чего-то бояться, чего человек понять не может. Это и создает различные психологические проблемы, которые приходится решать путем выведения этих травмирующих воспоминаний на сознательный уровень. Если же психика у человека сильная, он всегда помнит о своих страданиях, которые он пережил, помнит о причине их возникновения и обо всех прочих важных деталях, которые были связаны с этими страданиями. Он осознает их смысл и закономерность, и они служат для него ценным уроком. Так что, как видите, боль нам всем, можно сказать, вправляет мозги, заставляя нам вести себя более обдуманно.
Жизнь, Бог, как хотите называйте то, по чьим законам мы вынуждены жить в этом мире, не может учить нас только чем-то хорошим и добрым, той же любовью. Да и не всегда и не все мы в состоянии осознать своим разумом. Порой, человек столько всего хорошего в жизни получает, но совершенно это не ценит, потому что не понимает этого хорошего, не понимает, насколько ему повезло это хорошее иметь. Например, хорошее здоровье, хороших друзей, хорошего мужа или жену и так далее. Поэтому люди часто теряют то, что имеют. И именно поэтому некоторые вещи люди могут понять только через негативные ощущения. Ибо как еще понять хорошее, если не сравнить его с плохим?
Так что, до одних людей можно достучаться через любовь и добро, потому что они способны понять и принять эти ценности, и ответить на них взаимностью. До других получается достучаться через голос совести, когда, наш внутренний голос, кто-то считает его голосом Бога, говорит нам, что правильно, а что нет, чтобы нас вразумить. Он указывает нам на нашу неправоту и заставляет над ней задуматься. Ну а до кого-то, кто не понимает хорошо и у кого нет совести, нужные мысли доходят только через страдания и боль. Жизнь, Бог, бьет человека до тех пор, пока он не задумается над какими-то важными вещами, в частности над своим поведением и не внесет в свою жизнь необходимые изменения. Причем на месте тех, кто понимает только боль и страдания, может оказаться каждый из нас в определенный период времени. Ведь мы все время от времени забываемся, раздуваем ноздри, начинаем считать себя лучше других, игнорируем дорогих нам людей, перестаем ценить то, что имеем и причиняем окружающим боль, считая, что имеем на это право. Все вот эти мерзости человеческого поведения нуждаются в усмирении. И страдания помогают в этом людям. Они опускают нас с небес на землю, сбивают с нас спесь, отрезвляют, вразумляют, наставляют на более разумный путь. Благодаря им мы приходим к пониманию того, что были не правы в своих поступках и решениях.
Просветление
Просветление – это более совершенное состояние ума. Это еще более глубокая форма понимания и ощущения реальности. В моем понимании просветление – это повышенная бдительность и чуткость, когда человек замечает многое из того, что его окружает и что с ним происходит, что при обычном, можно сказать, сонном состоянии ума игнорируется. Мозг просветленного человека не перегружен мыслями, отвлекающими его от настоящей реальности, он сосредоточен на главном и внимателен ко всему происходящему. Он бдит. Большинство людей живут как роботы, они многое делают на автомате, по привычке, рефлекторно, их мозг работает в упрощенном, можно сказать, в фоновом режиме, такие люди живут как во сне. А ум просветленного человека – это бодрствующий ум, который анализирует все вокруг так, словно это происходит впервые. Такой ум наблюдает за реальностью очень внимательно, чтобы заметить все ее тонкости, все закономерности, все детали, а не подставляет под окружающие события старые шаблоны, чтобы таким образом их побыстрее объяснить. Вот такое состояние ума у просветленного человека, с моей точки зрения.
И страдания ведут к такому просветлению, они помогают задуматься над важными в жизни вещами, повышают осознанность – внимание ко всему происходящему, к самому себе, к собственным мыслям, они очищают душу человека от его примитивных желаний, вынуждающих его вести себя инстинктивно, а не обдуманно. Вообще, боль как таковая, всегда отрезвляет человека, заставляет его обратить внимание на главное, что существует в настоящем моменте, а не в его фантазиях, она пробуждает его от сна, от того автоматизма, к которому он привык, делая большую часть своих дел по привычке. Благодаря страданиям человек становится зрелым, рассудительным, внимательным, если, конечно, их достаточно в его жизни и они не ломают его психику.
Ингода такой прогресс в развитии личности может быть очень медленным, если страданий в жизни человека мало, и он к ним невосприимчив. Но долгая и устойчивая боль со временем приносит свои плоды, она может и Эго человека усмирить, заставив его смотреть на себя более объективно и все его деструктивные убеждения разрушить, из-за которых он неправильно понимал жизнь. Некоторые люди, правда, ломаются, их психика слишком слаба и не выдерживает испытаний страданиями. Таким людям нужна помощь из вне. А для природы они просто-напросто нежизнеспособный генетический материал, не прошедший естественный отбор, она их не щадит, ей они не нужны, как не нужно все слабое и нежизнеспособное. По законам природы человек либо переходит на новый уровень развития благодаря страданиям и теми испытаниями, с которыми эти страдания связаны, либо, если ему никто не поможет, он погибает, либо или сначала как личность, либо или потом физически. Поэтому людям надо помогать, выручать их, когда они сами не могут справиться с выпавшими на их долю испытаниями. Но помогать правильно, не облегчая их жизнь, а помогая им самим справиться с возникшими в ней трудностями. Тогда эти люди придут к новому для них пониманию жизни, они во многом просветлятся и будут жить по-новому. Их поведение и рассуждения станут мудрее, поэтому они будут чаще принимать разумные решения и меньше совершать ошибок.
Ценности
Особенно важную роль в нашей жизни имеют те ценности, которых мы придерживаемся. Они определяют наш жизненный путь. Это базовая опора человека. То, ради чего мы живем, определяет то, как именно мы живем. Истинная система ценностей, вечных ценностей, определяется во многом благодаря страданиям, когда человек на собственной шкуре чувствует, что значит иметь или не иметь какие-то вещи в жизни. Например, ту же любовь, которую довольно не просто найти, создать и сохранить, зато очень легко от нее отказаться или потерять. Некоторые люди понимают, что любили только после того, как потеряют свою любовь и испытают из-за этой потери сильную боль. Аналогичным образом люди приходят к осознанию важности для них чужой любви, ведь это еще более редкое явление, когда человек осознает, как это важно, когда тебя любят, а не когда ты любишь. Даже очень красивые и популярные люди сильно ошибаются, когда думают, что их многие любят, поэтому они могут позволить себе выбирать, чью любовь принимать, а чью нет. На самом же деле, по-настоящему их могут любить единицы, а то и вовсе какой-то один человек, чью любовь сложно выделить на фоне фальшивой любви других людей, если тебе не довелось пройти через определенную череду страданий, которые учат отличать истинную любовь от ложной.
Также и с остальными ценностями. Надо быть достаточно мудрым, чтобы замечать и придерживаться их. Страдания ведут нас к такой мудрости, они учат нас ценить действительно важные вещи, а не всякую блестящую мишуру, коей в нашей жизни много в виде поверхностно привлекательных вещей, которые на самом деле являются мусором, способным лишь вызывать у нас поверхностные эмоции. Это касается и физических вещей, и воображаемых ценностей, как, например, та же ложная любовь, в которой ничего полезного нет.
Эмпатия
А еще страдания ведут человека к обретению такого ценнейшего качества, как эмпатия, то есть, к способности сопереживать, к умению чувствовать и понимать чужую боль. Переоценить это качество невозможно, именно оно помогает понять окружающих людей и найти со всеми ними общий язык. Благодаря эмпатии можно помогать людям решать их психологические проблемы, что особенно важно для психологов и прочих специалистов по работе с людьми. Я считаю, что любому специалисту в этой области очень важно уметь сопереживать тем, кому он помогает, с кем работает, это может дать куда больше ценной информации о человеке и подобрать для него самые нужные слова и методики, которые вылечат его душу, чем хорошее образование. Никакие знания не заменят умения чувствовать других людей.
Эмпатия – это такое же великое чувство, как и любовь, более того, именно благодаря ей человек способен испытывать настоящую, светлую и чистую любовь. И приходим мы к этому чувству благодаря страданиям, когда не только умом, но и всем телом понимаем, что значит находиться в определенном состоянии, в котором может пребывать другой человек. Сытая, беззаботная, полная радости и веселья жизнь такого чувства человеку не даст. Когда у людей все хорошо, они просто плывут по жизни, им ни до кого нет дела, они над многим не задумываются и на многое не обращают внимания. И только когда им очень больно, они начинают просыпаться и задумываться над тем, над чем при хорошей и беззаботной жизни никогда бы не задумались. В частности, у них появляется внимание к другим людям. И когда ты видишь, что другой человек оказался в такой же или похожей ситуации, в которой когда-то был ты, в твоей памяти всплывает нужная гамма чувств, ассоциирующихся с этой ситуацией, и ты начинаешь понимать, что он чувствует и в чем нуждается. Я считаю, никогда специалист по работе с людьми не станет настоящим профессионалом своего дела, если он достаточно не страдал в своей жизни. Достаточно для того, чтобы проявлять искренний интерес к другим людям.
Воспитание
Немаловажную роль страдания играют и в воспитании детей. Без них успеха в этом деле не достичь. Многие родители хоть и стремятся оградить своих чад от всяких страданий и боли, но эти страдания все равно будут, только придут они из внешнего, сурового мира, а не со стороны родителей, которые могут провести своего ребенка через череду необходимых страданий более гуманным образом. Все люди должны страдать, но в меру. И дети не исключения. Поместить ребенка в тепличные условия, значит лишить его возможности готовиться к жизни в реальном мире, в котором страдания неизбежны, вызываемые различными трудностями, борьбой, нереализованными желаниями и многими другими вещами. Поэтому к суровой, но во многом справедливой реальности нужно психологически готовиться с детства. Боль нужно познавать также, как и радость.
Некоторые вещи, важные для жизни, детям, как и инфантильным людям, словами объяснить просто невозможно. Это бесполезно делать, потому что у детей и инфантильных людей чувственная сфера понимания жизни преобладает над понятийной. Слова не ассоциируются у них с необходимыми для их понимания образами и переживаниями, поэтому они их не воспринимают. Таким людям нужно получить собственный опыт, им требуется личное переживание определенных ситуаций, в том числе очень болезненных, чтобы понять какие-то важные в жизни вещи. К примеру, что может понимать ребенок в вопросе заработка денег и грамотного распоряжения ими, когда им руководят одни сплошные желания и он не способен к адекватным расчетам и планированию, к которым просто не приучен? Не всякий взрослый человек умеет распоряжаться ресурсами достаточно разумно, из-за чего у многих людей и возникают периодически материальные трудности, которые вынуждают их страдать. О детях и говорить нечего. Словами им такие вещи не объяснишь. Вернее, одних только слов будет недостаточно. Нужны и наглядные примеры того, каково это, когда чего-то в жизни не хватает из-за того, что ты не смог этим грамотно распорядиться, когда оно у тебя было. Для этого и нужны страдания, для наглядности, для полноты ощущений и глубины понимания сути вопроса.
Не нужно пытаться уберечь детей от страданий, этим родители им только навредят. Необходимо просто дозировать эти страдания, приучая детей к лишениям, трудностям, потерям, к несбывшимся желаниям. Потому что в жизни именно так и происходит, в ней реальность не всегда соответствует нашим ожиданиям.
Мотивация
Страдания часто стимулируют и мотивируют нас к развитию и переменам. Их еще называют «пинком под пятую точку», без которого некоторые люди просто не будут шевелиться. Боль – это вообще идеальный мотиватор. На нее невозможно не реагировать. Желания, как мотиватор, не так сильны, как боль. От желаний можно отказаться, боль же проигнорировать гораздо сложнее. Когда у человека все хорошо, его трудно расшевелить. Да, мы всегда хотим, чтобы было лучше, но прилагать для этого слишком большие усилия не любим. Человек слишком ленив, чтобы активно реализовывать все свои желания. Чаще всего он ждет чуда, когда все само придет в его жизнь или когда появятся в ней другие люди, которые реализуют все его желания. Наивный подход к жизни, но распространенный.
А вот когда нам плохо, больно, тяжело, мы вынуждены шевелиться и в результате такого шевеления часто приходим к гораздо лучшей жизни, благодаря самосовершенствованию. Многие перемены случаются к лучшему, вопрос только в том, кто становится инициатором этих перемен, сам человек, потому что хочет для себя лучшей жизни, или сама жизнь, которая вынуждает человека что-то менять, становясь для него тяжелой или вовсе невыносимой. Опыт многих людей показывает, что чаще всего мы делаем что-то вынуждено, а не по желанию. Поэтому, именно страдания являются для нас лучшей мотивацией.
Как относиться к страданиям
Человеку нужно научиться принимать страдания, не пытаясь их избежать и не погружаясь в них слишком сильно, чтобы не потерять интерес к жизни. Для этого нужно понять одну мысль, самую важную: страдания необходимы и неизбежны, они неотъемлемая часть нашей жизни. Повторю: страдания необходимы! Но это не значит, что человек должен все время страдать, это значит, что он время от времени будет страдать, чтобы что-то менять в своей жизни. Хочет он этого или не хочет, не имеет значения. Это будет с ним происходить. Боль, как было сказано выше – хорошая мотивация. Поэтому, если жизнь вынуждает вас страдать, не спрашивайте, за что вам эти страдания, спросите, для чего они нужны. Страдания и боль закаляют дух, они помогают нам искать истину, которая делает нас сильней, помогает лучше ориентироваться в жизни. Если тебе невыносимо больно, просто верь, всеми силами верь в благие намерения высших сил, которые заинтересованы в твоем развитии, а не в уничтожении тебя, и ты выстоишь, ты придешь к своему счастью.
Мы проходим через испытания страданиями, чтобы лучше понимать жизнь. Это понимание помогает правильно к ней относиться, с благодарностью принимая те дары, которые она нам дает и усмиряя некоторые свои безрассудные желания. Ведь без страданий очень сложно ценить то, что имеешь, сложно увидеть многие радости жизни, которые отчетливо проявляются только на фоне негативного душевного состояния, лишений и боли. Думаю, поэтому в жизни и существуют контрасты и ничто не идеально, иначе мы просто не смогли бы отличить хорошее от плохого и все казалось бы нам однообразным, серым и бессмысленным. Поэтому, есть хорошее в этой жизни, и есть плохое, и это часто перемешано между собой таким образом, что нам просто невозможно находиться все время только в каком-то одном состоянии. В любой, даже самой лучшей жизни, будут свои страдания, и даже очень плохая жизнь имеет свои радости. Понимание этого позволяет принимать все, что дает нам жизнь. Не все из того, что с нами происходит, приносит нам пользу. Но никогда не стоит спешить с выводами относительно того, к лучшему или к худшему с нами что-то произошло. Чаще всего жизнь показывает, что к лучшему.
Избавление от страданий
Я хоть и занимаюсь постоянно тем, что помогаю людям избавиться от страданий и боли, делая их жизнь счастливой, насколько это возможно, все же считаю, что человеку полезно проживать страдания какое-то время, не пытаясь сразу от них избавиться, чтобы они помогли ему повысить свой уровень осознанности. Поэтому, первое, что я могу порекомендовать тем, кто хочет избавить себя от страданий – это принять их и постараться найти в них смысл и пользу. Если в вашу жизнь пришли страдания, значит для чего-то они нужны или что-то к ним привело, какие-то ошибки с вашей стороны или невнимание к чему-то важному. Другими словами, не стоит сразу обращаться за помощью к «обезболивающим», чтобы стало легче. Боль нужна, чтобы обратить наше внимание на что-то важное. Вот, подумайте, на что обращает ваше внимание ваша боль.
Во всем, что с нами происходит, нам в первую очередь нужно искать пользу. Она есть, но не всегда ее легко найти, понять, а тем более использовать. Но главное, помнить об этом, чтобы не пытаться сразу убежать от боли, как только она появится. Дайте ей время, чтобы что-то вам объяснить и показать. Это как с физической болью, не всегда от нее нужно избавляться быстро, потому что она, как и душевная боль, говорит нам о каких-то проблемах или процессах, происходящих в нашем теле. Пока эта информация не будет усвоена, нельзя перекрывать ее источник.
Но несмотря на всю пользу страданий, стоит признать, что некоторые из них нам не нужны, чтобы долго их чувствовать. Некоторые из них и вовсе могут быть, либо не к месту, когда наглухо прибивают нас к земле и вынуждают сдаться, либо просто бессмысленны, потому что мы сами их себе придумали на ровном месте. Мы часто страдаем из-за того, что смотрим на жизнь под неправильным углом, что является исключительно нашей проблемой. Поэтому следующее, что я советую тем, кто хочет избавиться от страданий – это разобраться с причиной их возникновения. Не исключено, что вы сами их себе придумали, увидев плохое в нейтральном или даже хорошем. Человек так устроен, что в жизни ему хочется испытать всю гамму чувств. Поэтому люди часто сами себя накручивают, выдумывают себе проблемы, трагедии, драмы, чтобы поиграть на тонких нотках своей души. Проблема возникает тогда, когда люди не осознают этого, что вот они сами являются причиной своих страданий, что они сами себе эти страдания придумали и поверили в них. Поэтому надо задуматься над этой причиной и тогда необходимое осознание придет, и игра в страдания закончится.
Еще можно самому инициировать некоторые страдания, чтобы избежать в будущем других, более тяжелых страданий, которые невозможно будет исправить. Самый простой пример – это диета. Человек садится на диету, лишает себя удовольствия от еды, особенно от вкусной, к которой он привык и какое-то время страдает, чтобы избавиться от лишнего веса и различных проблем с ним связанных. Тогда в будущем у него не возникнут проблемы со здоровьем, которые приведут его к еще более сильным страданиям. Таким образом делается выбор в пользу меньшего из зол. Или, если говорить об отношениях между людьми, то можно выбрать себе партнера в лице любящего вас, но не любимого вами человека, вместо того, чтобы сходить с ума по какому-нибудь нарциссу, с которым нормальная жизнь в принципе невозможна. Какое-то время человек помучается от отсутствия любви к тому, кто рядом с ним, но потом, если он достаточно разумен, чтобы оценить хорошее отношение к себе, его страдания закончатся, он тоже начнет испытывать чувства к человеку. В противном случае, сойдясь с каким-нибудь эгоистом, поначалу привлекательным, в будущем можно испытать сильную боль от его предательства. Опять-таки, выбирается меньшее из зол, чтобы избежать сильных страданий и негативных последствий. Коль скоро страдания неизбежны, то лучше самому решать, какие из них переживать, чтобы избежать других, более сильных и разрушительных страданий.
Решение проблем – еще один, весьма очевидный способ избавления от страданий. Собственно, этим и занимаются различные специалисты, когда помогают людям избавиться от страданий – они ищут решение тех проблем, которые эти страдания вызвали. Выше я писал, что боль – это сигнал, информирующий нас о наличии какой-то проблемы. Значит надо понять, что это за проблема, почему она возникла и подумать, как ее решить. Тут важно не с самим сигналом бороться, то есть с болью, а с его причиной. Многие люди хотят поскорее избавиться от боли, из-за которой страдают, будь то физическая или душевная боль. Но они не думают о том, что к ней привело, какое стечение обстоятельств, какие причины за ней скрываются. А если и думают, то недостаточно хорошо. А надо думать об этом много и в первую очередь. Если человек страдает, значит что-то в его жизни устроено неправильно, и это неправильное чаще всего имеет гораздо более длинную цепочку причинно-следственных связей, чем та, которую человек сам видит. Поэтому людям и приходится обращаться за помощью к специалистам, чтобы те помогли им найти причину их страданий на базовом уровне. Либо самим как следует вникать в закономерность своего состояния.
Лично я отношусь к страданиям достаточно лояльно. За всю свою жизнь я много раз убеждался в том, что они делают нас лучше, если только мы к ним прислушиваемся. Самое плохое, что человек может делать – это бежать от страданий, боли, проблем, трудностей. Это поведение слабого человека, которое не вознаграждается в этой жизни, а что наказывается. Надо принимать страдания, как необходимые для нашего развития испытания. Речь идет о прежде всего духовном развитии, при котором человек уходит от примитивного образа жизни, к возвышенному. Качество у такой жизни соответствующее.
В идеале мы все должны жить в гармонии с реальностью, быть достаточно мудры, чтобы правильно понимать себя и жизнь, и наслаждаться ею, а не воевать с ней, будучи вечно всем неудовлетворенными. К этому идеалу, по моему мнению, есть только один путь – через страдания. Поэтому, если человек страдает, и не по собственной вине, не из-за своих ошибок, которые он из раза в раз совершает, будучи не в состоянии усвоить важные жизненные уроки, а по объективным причинам, значит Жизнь, Бог и прочие высшие силы, в которые лично вы верите, уготовили ему великую судьбу и возлагают на него большие надежды, ведя его к чему-то очень значимому. Видя это и веря в это, лично я смотрю на страдания, которые жизнь мне периодически посылает, как на полезные испытания, пройдя которые я приду к чему-то великому и более значимому, чем то, что сейчас имею. И до сего момента именно так и было у меня. По моим наблюдениям, у многих других людей, с которыми я работал, жизнь складывается точно также. Она у них становится лучше, как и они сами, каждый раз после того, как они пройдут очередную стадию страданий.
Не бойтесь трудностей и боли, они нам необходимы. Поймите, человек должен страдать, должен! Страдания облагораживают людей, делают их более человечными, рассудительными, внимательными друг к другу, они заставляют их ценить самое важное, что у нас у всех есть – жизнь. Сложно представить себе, какими были бы люди, если бы они вообще никогда не страдали. Они бы тогда всю жизнь прожили во сне, делали бы все на автомате, не обращая ни на что и ни на кого внимания, кроме себя любимых. Очень хорошая жизнь портит людей. Она портит их не только для окружающих, но и для них самих. Нельзя человеку все время пребывать в блаженстве, нельзя! Иначе он начнет деградировать. А благодаря страданиям люди растут над собой, развиваются, раскрывают свой человеческий потенциал, проходя через всевозможные испытания, которые жизнь им регулярно посылает. Только представьте себе, какой была бы жизнь без страданий, что бы она с нами сделала. Мы бы сошли с ума от скуки.
Статья опубликована: 14.10.2012. Последнее обновление: 22.04.2020
Культ страдания: почему чужие успехи в интернете мешают нам быть счастливыми?
Никому из нас не нравится, когда кто-то непрерывно подталкивает в спину во время работы или, тем более, бездействия. При этом большая часть мотивационных схем выстроена именно таким образом, чтобы обеспечивать ускорение сотрудника в нужном компании направлении. Простые и привычные схемы сводятся к принципу «как потопаешь, так и полопаешь», привязывая доход к эффективности рабочих усилий.
Во многих компаниях принята система up–or–out, которая предполагает, что сотрудник должен двигаться вверх по карьерной лестнице в компании. В ином случае он попадает в списки увольняемых. Хотя такой принцип применим не везде, в российских компаниях его популярность выше, чем в западных. Особенно на фоне популярности измерения вовлеченности сотрудников. Нашумевший недавно пример пермского стартапа Xsolla – сервиса приема платежей в онлайн-играх, где в социальные сети попало письмо акционера с распоряжением уволить 150 человек. В чем причина? Сотрудники не 100% времени уделяли служебным обязанностям. Случай в Xsolla только подтверждает популярность этого подхода. Видимо, акционер был не в курсе, что работать со 100% КПД человек не может в принципе. Эффективное время, которое ответственный, обязательный и вовлеченный работник уделяет непосредственным обязанностям, не теряя концентрации, составляет не более 60%. А большинство может действительно продуктивно работать всего 2-3 часа в день.
Сегодня давление работодателя на индивида усугубляется возросшим давлением социальных сетей. Они вызывают почти невротическую реакцию у людей, которые думают, что упускают в своей жизни нечто важное, если не сделали что-то немедленно. Это так называемый «синдром упущенной выгоды» (или FoMO – fear of missing out, термин, введенный венчурным инвестором Патриком Макгиннисом).
Социальные сети способствуют развитию этого явления, так как обеспечивают любого пользователя непрерывным потоком информации о том, как все хорошо складывается у других. Причем, в текущем моменте – сегодня, час назад, а то и в эту минуту. Все успели, а ты опоздал. Давление чужого успеха без невроза навязчивых состояний вынести сложно. Хотя аналитики много раз писали, что «успех» в соцсетях – это всего лишь имиджевая история, которая не имеет к правде никакого отношения, FoMO продолжает снабжать психотерапевтов пациентами. А завсегдатаев соцсетей стимулом больше приукрашать свои, на самом деле более, чем скромные, достижения. Круг замкнулся.
Эксперты однодневки
Но как же «личный бренд»? Самое интересное состоит в том, что к построению устойчивого личного бренда треск в соцсетях не имеет никакого отношения. Например, если частный пассажир авиарейсов сфотографировался на фоне летательного судна, это не значит, что он умеет водить самолет. Умение управлять самолетом требует долгих лет упорного обучения, активной практики, постоянного повышения мастерства, тщательного формирования отраслевой репутации. В общем, довольно нудного рутинного многолетнего, а главное, скрытого от широкой общественности, труда. А пассажир, размещающий фото себя на фоне самолета, должен хотя бы не перепутать дату вылета и не забыть билет. При этом, соцсети отметят динамику и общую «интересную жизнь» разместившего фото и сториз пассажира примерно с тем же вниманием, если бы этот контент опубликовал сам пилот. Разницу можно будет заметить в ситуации, когда пассажир на рейс прибыл, а пилот нет.
Вот и отличие носителя личного бренда от популярного деятеля соцсетей можно будет понять только при встрече в реальной жизни. Причем по профессиональному поводу – до которой большинство подписчиков интернет-звезды не добирается. Более того, если бы сетевые поклонники смогли бы поменяться с интернет-звездой на один день жизни местами, в большинстве случаев это вызывало бы у них исцеляющее разочарование. Ведь чем ярче имидж на свету, тем мрачней тень.
Много ли вы знаете о жизни успешных сетевых однодневок после их краткого стремительного взлета? Даже экоактивистка Грета Тунберг, получив немало общественного признания, исчезала из мира, как только тот получил реальную проблему в виде пандемии коронавируса. Недавно Грета появилась на обложке скандинавского Vogue, чем только удивила аудиторию («что – опять?»). Ей уже не хочется понимающе кивнуть – мол, да, заслужила. Кажется, юная девушка волнует все более узкий круг людей. Ей придется придумывать что-то новое, чтобы не дать миру забыть о себе окончательно. Например, закончить школу.
Страдать во благо
Давление чужого успеха не только заставляет публично приукрашивать себя, но и создает ощущение неудовлетворенности, без которого не будет развития. Человек чаще чувствует себя несчастным, чем счастливым. Это наше естественное состояние – не радоваться самозабвенно с утра до ночи. Нам нужен внутренний дискомфорт, чтобы двигаться в сторону поиска удовлетворения нужды в счастье. Это встроено эволюцией (ну или изгнанием из Рая – кому какая концепция ближе).
Счастье – нужда, которая не может быть устойчиво и надолго удовлетворена. Иначе развитие прекратится. Так задумано было для homo sapiens при «базовой сборке». Если этого не понимать, можно потратить много денег, времени и здоровья на попытку поймать свое внутреннее ощущение счастья за счет перебора внешних раздражителей (атрибутов, машин, инструментов, одежды, компаний, людей, вкусов, событий, путешествий, идеологий и др). И каждый раз все более огорчаться непродолжительности эффекта.
Ощущение, что «чего-то не хватает для счастья», – это нормально для любого человека. Непрерывно счастливыми могут быть только те, кому развитие не угрожает – святые или идиоты. Остальным приходится постоянно двигаться по шкале от «сейчас повешусь» до «по ходу наладилось». Это не призыв всем быть унылыми страдальцами, но пояснение, что можно испытывать разные эмоции. Оправдываться в том, что чувствуешь, не нужно. Главное, не застрять на какой-то одной эмоции – даже если это будет радость. Чтобы не перестать двигаться, а значит, не перестать жить.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.
«О страдании», Георгий Чистяков — Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера»
Добрый вечер, родные мои, с вами в эфире священник Георгий Чистяков. Как всегда, сегодня мы тоже работаем в прямом эфире. Наш телефон 291-90-27. Через 15-20 минут мы начнем принимать ваши телефонные звонки.
Сегодня мне хотелось бы, родные мои, поговорить с вами о смысле страдания, о том, есть ли ответ на вопрос, отчего или зачем страдают люди. Есть пословица, которую знают все и нередко употребляют: «Христос терпел, и нам велел». Но только спрашивается: где именно в Евангелии говорится о том, что Иисус действительно велел нам страдать? Такого текста в Священном Писании нет. Да, умывая ноги ученикам, Господь говорит, что даёт нам пример. Но пример чего? Не страдания, а служения друг другу. Он зовет нас в 25-й главе Евангелия от Матфея давать кусок хлеба голодному, одеть нагого, посетить больного или заключенного. Но нигде не призывает нас страдать. Наоборот, Писание подчёркивает, что Он пострадал Сам за нас, то есть вместо нас. Хотя, конечно же, Господь приходит разделить с нами наши беды. Ориген в одном из своих сочинений приводит евангельский текст, не сохранившийся в канонических Евангелиях: «Ради слабых был слаб, ради голодающих голодал, ради жаждущих жаждал». К тем, кто был слаб, Он пришёл как слабый, голодал с голодающими и жаждал с жаждущими, то есть разделил наши беды. Но нигде не зовёт разделить с Ним Его страдания. Поэтому всё-таки нельзя говорить, хотя мы часто, утешая больных, говорим об этом, и утешая родственников, нельзя говорить, что, страдая, больные присоединяются к подвигу Христову, разделяют с Ним Его муки. Нет, Он страдал добровольно, а мы и наши близкие, мы, все люди, болея, страдаем не по своей воле. Мы страдаем, потому что нам выпала такая доля, выпала такая участь, мы этих страданий не выбирали.
Так что же всё-таки можно сказать о страдании?
Иногда говорят, что болезнь человека многому научила, что после болезни он стал другим. Но на самом деле, конечно, болезнь тоже ничему не учит, болезнь только мучит и разрушает человека. Хотя, в самом деле, нередко после болезни человек становится другим, становится много лучше, сильнее, много чище и т. д. Но учит нас в этом случае не болезнь, а Бог. Повторяю, не болезнь, а Бог нас учит, Бог, когда даёт силы эту болезнь преодолевать, силы для нравственной над этой болезнью победы. Миллионы людей болеют, и никакого положительного опыта из этих своих болезней не выносят. Наоборот, они становятся капризными, злыми, постоянно чего-то требуют, вырастает до невероятных размеров их эгоизм, они жалуются, они завидуют здоровым и ненавидят их, считая себя самыми несчастными. Они, болея, к тому же ещё и разрушают себя и разрушают людей вокруг себя. Такого, бывает, видеть страдания очень часто приходится, таким образом. Прямо давайте скажем, что само по себе страдание не целительно, само по себе страдание не спасительно. Ничего хорошего страдание как таковое человеку не даёт. И поэтому не прав, наверное, Достоевский, когда говорит: «Страдание очищает душу». Нет, не страдание само по себе, а именно несломленность в страдании, нравственная победа над болью — вот она действительно цельбоносна и спасительна. Повторяю: не страдание само по себе, а несломленность в страдании.
Спасителен, наверное, бывает и пример страданий другого, но опять-таки, когда становишься свидетелем того, как, страдая, болея, умирая, человек держится, как, не смотря на тяжелейшее своё существование, состояние, остаётся человеком. Конечно же, когда умирающая старушка волнуется не о подушке и не о грелке, не жалуется на то, что ей плохо, а переживает, что не сможет приготовить внучке обед — такое страдание возвышает, такое страдание, действительно, даёт нам надежду, такое страдание вселяет в нас уверенность в том, что живём мы не напрасно. Но когда человек скулит и жалуется, отказывается лечиться, отказывается разговаривать с близкими, и только требует, и только говорит, что он самый несчастный на белом свете, тогда, конечно же, огорчаешься за него, конечно же, пытаешься сделать ему что-то, как-то облегчить ему его муки, но, всё равно, такое страдание нас ничему не учит, такое страдание, скорее, заставляет нас просто расстраиваться. А вот когда человек держится, когда человек, повторяю, и не устану повторять снова и снова, остаётся человеком даже в самом тяжёлом состоянии, на грани комы, — вот это да, вот это вселяет надежду. Но здесь спасительно не страдание, а именно нравственная над ним победа. Страдание же как таковое, боль, болезнь, разрушительно и бессмысленно. Как в зле вообще, так и здесь нет ничего спасительного, как в зле вообще, так и здесь нет ничего созидательного. Не само по себе страдание, а именно несломленность, мужество и терпение того, кто страдает, открывают перед нами новые возможности. И, конечно, когда больной человек отправляет кого-то из родных спать, говоря, что как-нибудь обойдётся без помощи сына, племянника, дочки, внука, внучки, потому что волнуется, что ему или ей необходимо хотя бы несколько часов, но выспаться, — вот эта ситуация, она сразу говорит нам очень много о Боге, и о человеке, и о н6аших возможностях и вселяет в нас, безусловно, вселяет в нас уверенность. Но это, опять-таки, не страдание само по себе, а отношение человеческое к страданию, нравственное его преодоление, нравственная над ним победа. Значит, не боль как таковая, а отношение к боли — вот с чего начинается то терпение, которое так нужно и необходимо нам, которое так спасительно.
Вспоминается, как русский философ Лев Платонович Карсавин страдал, умирая в Заполярье от умилиартного туберкулёза. Страдал — и продолжал утешать других, читал лекции, разговаривал из последних сил, разговаривал, отвечая на вопросы своих друзей, своих сотоварищей, потому что знал, что все они смотрят на него, все они переживают у него, и, следовательно, учатся у него. Сотни и тысячи людей, самых разных, не похожих друг на друга, столько дали людям — своим близким, своим друзьям, случайно оказавшимся рядом людям, своим врачами медсёстрам, — но не фактом своей болезни, не фактом своего страдания, своих мучений и болей, а именно тем, как сумели одолеть, победить, нравственно победить всё это, то, что разрушает, разрушает и мучит человека. Значит, от Бога всё-таки не боль, а та победа, которую одерживает человек над болью. Боль — разрушает; Бог не есть творец разрушения, Бог только созидает. А вот преодоление боли, оно созидательно. Оно плодотворно, оно плодоносно. И поэтому давайте скажем так: мы не знаем, от Бога ли болезнь, мы не знаем, откуда она, но мы знаем, что от Бога врач, который помогает избавиться от этой болезни, и мы знаем, что от Бога то дерзновение больного, которое даёт возможность врачу его вылечить, которое даёт возможность больному иной раз поправиться, стать здоровым, иной раз, даже погибая, умирая, сделать здоровыми сотни других людей. А если не сотни, то, во всяком случае, десятки. Есть чему учиться у людей, которые болеют и умирают: учиться тому, как они преодолевают то разрушение, которое так дерзко, так бешено врывается в нашу жизнь. Преодолевают и побеждают, даже умирая, побеждают.
«Праведник, — как сказано в Библии, — если и рановременно умрёт, будет в покое». И дальше: «Ибо честная старость не в долговечности заключается и не числом лет измеряется». А смысл в том, что не временем, а именно честностью своей, и седина — это не белый цвет волос, а мудрость и беспорочная жизнь.
Очень важно об этом помнить, очень важно об этом не забывать, и необходимо, абсолютно необходимо знать, что именно через преодоление мы побеждаем, именно преодолевая наши немощи, становимся христианами и остаёмся людьми, а не поддаваясь нашим немощам и не давая им нас себя раздавить. Поэтому, подчёркиваю снова и снова, не боль спасительна, а то, как мы относимся к этой боли, как её переживаем.
Я напоминаю вам, родные мои, что мы работаем в прямом эфире, наш телефон 291-90-27, и мы ждём ваших телефонных звонков.
Конечно, человеку не всегда бывает просто, когда ему плохо физически. Но на то мы и живём вместе на земле, чтобы поддерживать друг друга, когда нам плохо. Поддерживая друг друга, мы все больше становимся людьми и ближе соприкасаемся с Богом.
У нас звонок, пожалуйста, слушаю вас.
.<обрыв записи>
Это очень важное и очень серьёзное замечание, потому что, действительно, из самой нашей биологии следует, что человек, когда ему физически плохо, начинает злиться, человек, когда ему физически плохо, начинает своё раздражение, свою усталость, свои немощи срывать на других, и… тогда его начинает нести уже, как несёт какую-нибудь щепку по волнам реки или моря. И это конец, это беда, это кошмар. Но когда мы преодолеваем нашу немощь и находим в себе силы, как сказал Павел, «активно простить» человека, с которым у нас были трудности во взаимоотношениях, который нас обидел или которого мы обидели, — вот тогда мы приближаемся к победе, тогда мы одерживаем над собственной этой немощью, которая на нас давит и делает нас раздражительными и злобными, одерживаем над ней удивительную и радостную победу.
Ещё звонок, пожалуйста.
-Алло! <обрыв записи>
… потому что если больной отчаивается, то беда ждёт и его, и всех, кто его окружает. Если мы в испытаниях наших — потому что испытания бывают самые разные: с работы выгнали, кто-то из близких заболел… ещё что-то произошло такое в жизни неприятное — если мы в этой ситуации отчаиваемся, то беда будет умножаться и умножаться. Христианство начинается там, где мы побеждаем это отчаяние, поэтому опять-таки не испытание спасительно, а то, как мы его встретим, то, как мы на него ответим. Ещё звонок, слушаю вас.
— Отец Георгий! <обрыв записи>
… хорошо напомнили нашим слушателям, что Христос взял на Себя наши страдания, пострадал за нас. И, я подчёркиваю, не только за нас, но и вместо нас, это понять чрезвычайно важно. Но дал нам пример Иисус не страдания, а служения, потому что это было страдание за людей, и ради людей, и вместо людей, Его страдание было служением, а наши болезни — это просто испытания наши. Вот в чём принципиальная разница. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
Бывают случаи, когда сила характера отталкивает человека от Бога, когда человек говорит: «Я справлюсь со всем сам, мне Бог не нужен, мне никто не нужен, я сам справлюсь», — а бывают случаи как раз совсем другие, когда сила характера помогает человеку опереться на Бога: для того, чтобы схватиться за протянутую руку Христову, тоже нужна сила характера. Но поскольку люди в основном живут всё-таки не на необитаемых островах, как Робинзон Крузо, а живут среди других людей, то наша задача, вот, задача христиан — помочь людям открыть Бога в трудные моменты их жизни. Но только мы должны с величайшим целомудрием подходить к этому. Очень осторожно и без насилия, без раздражения внутреннего открывать человеку дорогу, которая ведёт ко Христу. Не требовать, чтобы он пошёл по ней, а как-то намекнуть ему на то, что есть у него эта уникальная возможность. У нас ещё звонок, слушаю вас.
<обрыв записи>
Честно говоря, не помню, о какой именно проповеди вы говорите. Я всегда подчёркивал и не устаю это подчёркивать, что мы, люди, не знаем ни дня, ни часа, в который Сын Человеческий придёт. Мы должны быть готовы к концу, но мы не должны строить свою жизнь исходя из того, что конец наступит, там, завтра, или через год, или через три года и т. д Мы не должны рассчитывать жизнь в надежде на конец или ожидая конца, но должны быть ежедневно готовы. И тогда, только в этом случае, в наше сердце, в конце концов, войдёт правильное понимание того, что есть конец истории, того, что есть наше окончательное соединение со Христом, потому что иначе мы будем всё-таки находиться во власти каких-то не христианских представлений о кончине века, а во власти позднеантичного мифотворчества. Не надо идти этим путём, надо прислушиваться, прежде всего, к тому. Что в Евангелии нам говорит Иисус об этом. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
Ну, сегодня мы всё-таки говорим о болезнях человека, а не о болезнях общества, поэтому мне бы не хотелось отвечать на ваш вопрос сегодня, но я постараюсь ответить на него в одной из передач. Ещё один звонок, пожалуйста.
<обрыв записи>
…боли, и поэтому… их болезни к ним подкрадываются и обнаруживаются уже близкими и врачами, там, или ими самими, в тот момент, когда уже всё бесполезно. Одно другое не исключает. Понятно, что боль указывает человеку и врачу, что его надо лечить, но как мы на эту боль отреагируем — об этом я говорю сегодня, потому что именно врач должен решать вопросы, «как?», отреагировав на эту боль как на сигнал лечить человека, а мы с вами — родные, близкие, друзья, в конце концов, сами больные — должны на эту боль реагировать по-другому: не испугаться, не сломаться, не поддаться отчаянию. Итак, перед каждым стоит своя задача: врачу боль даёт сигнал «лечи», а мы, встречаясь с болью, должны почувствовать, что задача сейчас — достойно на это испытание отреагировать. Ещё звонок.
<обрыв записи>
Вы читали где-нибудь в Евангелии о том, что молиться надо за крещёных только, и разве вы забыли, что и крещёные, и некрещёные — все Божьи? Мы уже как-то говорили об этом, и, по-моему, не один раз, что всех призвал Господь к жизни из небытия, и верующих, и неверующих, и дурных, и благих, и преступников, и святых, и христиан, и не христиан, и православных, и неправославных. И., конечно же, обо всех абсолютно необходимо молиться, и мы не будем с вами решать за Бога, какую молитву Он услышит, а какую Он не услышит. Я думаю, что не слышится Богом прежде всего та молитва, которая идёт не от чистого сердца, та молитва, которая совершается по обязанности, та молитва, которая совершается устами, только устами, в то время как сердце где-то далеко блуждает и занято чем-то посторонним. Вот такая молитва, она, разумеется, услышана не будет, а что касается молитвы за некрещёных, то давайте всё-таки не забывать о том, что и крещёный, и некрещёный — все призваны одним Богом-Творцом к жизни, и поэтому все мы братья во Адаме и его дети. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
… для него выходы, если он сам их не видит, его надо, в конце концов, отвлекать от этих страданий. То есть тут уже надо бросаться на помощь и помогать человеку всеми силами, и прежде всего помочь понять человеку, больному, страдающему, умирающему, что главное осталось при нём, что неповторимость его личности, она не отобрана болезнью, что болезнь может сожрать всё: физические силы, ногу, руку, печень, лёгкие, — но нашей личной неповторимости ни одна болезнь никогда не сожрёт. Вот это мы должны показать больному: что он остался таким же человеком и в сердцевине своей абсолютно полноценным, не смотря на то, что тело его, может быть, прямо на глазах разрушается. Это очень важно, спасибо вам за замечание. Ещё звонок, слушаю.
-Алло! <обрыв записи> Спасибо, мой дорогой и …
Вот и помогайте добрым словом, и делом, и участием друг другу. Именно не помогать друг другу разрушаться, а помогать друг другу выплывать, выкарабкиваться, выбираться из ситуаций трудных и тяжёлых, в которых мы постоянно оказываемся и со здоровьем, и с внутренним состоянием, и с обстоятельствами и т.д. Ещё звонок, слушаю.
-Алло!
-Да?
— Отец Георгий, здравствуйте!<обрыв записи>
Спасибо, Андрей Николаевич, но здесь постановка вопроса, такая, которую вы делаете, она довольно опасна, потому что часто, отталкиваясь от выдвинутого вами тезиса, люди отказываются лечиться, люди говорят: «Если Бог хочет, чтобы я вылечился, он меня исцелит». А вместе с тем врач призван к своему труду не кем-то, а именно Богом, и посылает нас Господь друг другу помогать и Сам помогает нам руками наших друзей, руками наших братьев и сестёр. Поэтому если я относительно своей болезни и могу думать, что это какое-то испытание для меня, то по поводу болезни тех людей, которые нас окружают, мы должны понимать, что Господь ждёт нашего в ней участия, ждёт того, что мы объявим этой болезни войну и в конце концов её победим. Обстоятельства необходимо преодолевать, из них вырастать. Болезнь — это зло, а со злом надо бороться. И тот, кто не борется со злом, становится, в конце концов, преступником. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий!
— Слушаю.
<обрыв записи>
Откуда мы с вами можем сказать, к смерти этот грех или не к смерти? Не наша с вами задача судить о том, как Господь отреагирует на тот или иной грех. Это не наша задача, не надо вникать в то, что не нашего ума дело. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий, на самом деле тут нет противоречия, ведь <обрыв записи>
Ну, я с вами никогда не соглашусь, с болезнями надо бороться, и не случайно же церковь наша так много почитает святых врачей — и Косьму и Дамиана, и Кира и Иоанна, и Пантелеймона и Ермолая, и святителя Луку, и многих-многих других. Если вы полистаете месяцеслов, то вы обнаружите великое множество святых врачей, вся жизнь которых именно была посвящена этой самой ежедневной борьбе со злом, выражающимся в виде болезни, потому что болезнь — это зло, повторяю, а со злом необходимо бороться. Ещё звонок, слушаю вас
— Алло, здравствуйте, отец Георгий!
— Добрый вечер!
— Вы знаете, мне кажется, болезни посылает дьявол, вот, так, когда мы отступаем от каких-то правил, отступаем от природы, от требований природы. Мне кажется, тут Бог…
<обрыв записи>
Есть очень хорошее латинское слово ,»iignoramus« — «мы не знаем». Есть вещи, которых мы не знаем. Мы не знаем, откуда болезнь, мы не знаем, какова причина болезни и есть ли она вообще, эта причина. Но мы знаем, что с болезнями надо бороться, мы знаем, что больному надо помочь, мы знаем, что больному надо помочь и физически выздороветь, и нравственно выздороветь, не сломаться и окрепнуть, и мы видим из Евангелия, что Господь, исцеляя, сразу помогает человеку избавиться и от его греховности, и от его недуга, чисто физического, значит, одно идёт об руку с другим, одно теснейшим образом связано с другим, избавление от недуга духовного, психологического, и избавление от болезни физической, вот, но откуда берутся болезни, мы не знаем, и, наверное, не надо нам этого знать, потому что знать всё невозможно, и есть какие-то вещи, просто по природе своей недоступные человеческому уму. Поэтому не будем гадать, от кого болезни — от Бога, или от дьявола, или ещё от кого-то или от чего-то, — гадать не нужно. Ещё звонок, пожалуйста.
— Алло, отец Георгий, добрый вечер!
— Я слушаю.
— Это Владислав беспокоит. Простите, пожалуйста, вот ещё дополнение, вот, к вашим словам. Дело в том, что часто в храмах приходится слышать, что да, вот ты пострадал, видишь, вот ты <обрыв записи>
Очень хорошо, Владислав, говорите, и в связи с этим, наверное, надо ещё и не забыть того, что святые, праведники, они тоже болели, и иногда болели больше нашего, поэтому рассматривать болезнь как наказание за грех, абсолютно невозможно: тогда бы не было среди святых столько физически немощных людей, и тогда бы не умирали, как часто мы знаем из житийных источников, от очень тяжёлых болезней наши угодники Божии. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий, дорогой, и последнее: вот, в христианстве после <обрыв записи>
Поэтому я резко против того, чтобы понимать болезнь как наказание. Подчёркиваю, мы не знаем, откуда они берутся. Если бы это было наказание, то великие святые бы не болели. А вспоминается мне, каким болезненным был святитель Иоасаф Белгородский, каким болезненным был Тихон Задонский; как тяжело болел и умирал преподобный Пафнутий Боровский, очень подробно описано в его житии, можно и другие примеры привести. Ещё звонок, слушаю.
— Добрый вечер, отец Георгий, говорит Татьяна. Отец Георгий, позвольте мне продолжить вашу мысль и подсунуть (? — Ю.К.) немножко потом свою. Вот вы тут говорили о болезнях, что это отнюдь НЕ наказание, и я целиком и полностью с вами согласна в этом смысле, но, знаете, меня буквально покоробили слова, звучавшие в эфире: Господь Христос посылает болезни. Действительно, я… Вся моя душа восстала против этого выражения, может быть, просто неудачного. Но я хочу ещё раз вслед за вами сказать, на мой взгляд, и выслушать ваше мнение на мою точку зрения: Бог не посылает болезни, просто в силу несовершенства нашей природы. Есть ведь врождённые болезни, есть болезни, которые приобретены…вернее, нельзя сказать, благоприобретены, но приобретены нами вследствие, ну, дурной нашей воли, там, потакания, там, каким-то нашим слабостям…
— Да, наверное. Вы правы. Да.
— И тогда мы нажили себе это, по грехам нашим. Вот, но… но что Бог посылает болезни, я с этим согласиться не могу.
— Нет, конечно, Бог…
— И прошу… И прошу вашего… вашего мнения на смою точку зрения. Благодарю вас заранее.
Так, спасибо вам… Отвечаю кратко, потому что у нас уже не так много времени. Бог всеблаг, и если мы в это верим, то значит Бог нам может давать только благо, только что-то хорошее, но ни в коем случае не дурное, не беду посылать нам. Это, наверное, в языческих мифологиях допустимо, чтобы Бог насылал беду, но не в нашей вере, не в нашем уповании. Но когда задумываешься всё-таки, отчего мы болеем, то, конечно, всё больше, хотя, повторяю, что мы не знаем причин болезней, но всё больше всё-таки приходишь к тому выводу, что, конечно, виноваты мы, люди. Действительно, одни болезни развиваются в силу дурных привычек, другие болезни развиваются в силу отравленной среды, дурной экологии, то есть преступления других людей делают детей, там, взрослых, которые живут вот в этом городе или в этом селе, больными, третьи заболевают от того, что… происходит… совершается какое-то преступление, там, взрывается атомная бомба или производятся ядерные испытания, люди вокруг заболевают. Вот вам какая-то очень яркая схема, картина того, как грех одного становится причиной болезни другого: взрывается или загорается реактор — люди вокруг заболевают. Халатность одних … строителей, проектировщиков, поспешные решения и т.д., здесь уже в каждом случае бывают причины разные, но всё это вместе — халатность, преступность и т.д. одних — стало причиной болезни других. Во многих случаях бывает так, но подчёркиваю, что всё-таки остаются какие-то ситуации, когда объяснить, откуда и почему человек заболел и болеет, просто совершенно невозможно. Ещё звонок, слушаю.
— Отец Георгий, здравствуйте, это опять Андрей Николаевич. Я… Я… <обрыв записи>.
Я не совсем понимаю, при чём тут ссылка на семинарию, потому что существуют на эту тему статьи, существуют разные точки зрения, и в семинарии как раз излагаются и те, и другие, и третьи точки зрения. Подчёркиваю, что единого мнения на этот счёт в Церкви нет. В Церкви вообще на большинство ситуаций, на большинство явлений нет единого мнения. В Церкви есть одно сокровище, дарованное нам Христом, сокровище, о котором мы постоянно забываем. Это сокровище — свобода. И не будем им пренебрегать. И если, Андрей Николаевич, вы думаете, что я не готовлюсь к передачам, и не интересовался предварительно, что думает большинство наших богословов на тему, о которой я сегодня говорил, и не читал учебник семинарский, и лекции не слушал, и не смотрел на этот счёт Журнал московской Патриархии за много лет, не только за последние два-три года, но со дня его основания, — я знаком с публикациями, которые есть в Журнале московской Патриархии и в других изданиях — вы ошибаетесь, я к каждой передаче очень серьёзно готовлюсь и каждую передачу продумываю заранее. Импровизаций в эфире я не признаю и считаю, что они невозможны. Поэтому как раз то, о чём мы говорили сегодня, я считаю вполне законченным размышлением на тему о том, что не страдание спасительно, а именно его преодоление, не болезнь от Бога, а та сила, которой мы эту болезнь преодолеваем и побеждаем. И зачастую побеждает болезнь человек, даже умирая. Побеждает духовно, хотя тело его она пожирает физически. Жизнь много богаче любой схемы, и люди могут много больше, чем предполагают, потому что с ними, потому что с нами Сам Христос, потому что бог ведёт нас по жизни. Поэтому мы о Господе можем действительно всё.
Да хранит вас Христос до новой, до следующей встречи.
Расшифровка Юлии Колядовой
Добрый вечер, родные мои, с вами в эфире священник Георгий Чистяков. Как всегда, сегодня мы тоже работаем в прямом эфире. Наш телефон 291-90-27. Через 15-20 минут мы начнем принимать ваши телефонные звонки.
Сегодня мне хотелось бы, родные мои, поговорить с вами о смысле страдания, о том, есть ли ответ на вопрос, отчего или зачем страдают люди. Есть пословица, которую знают все и нередко употребляют: «Христос терпел, и нам велел». Но только спрашивается: где именно в Евангелии говорится о том, что Иисус действительно велел нам страдать? Такого текста в Священном Писании нет. Да, умывая ноги ученикам, Господь говорит, что даёт нам пример. Но пример чего? Не страдания, а служения друг другу. Он зовет нас в 25-й главе Евангелия от Матфея давать кусок хлеба голодному, одеть нагого, посетить больного или заключенного. Но нигде не призывает нас страдать. Наоборот, Писание подчёркивает, что Он пострадал Сам за нас, то есть вместо нас. Хотя, конечно же, Господь приходит разделить с нами наши беды. Ориген в одном из своих сочинений приводит евангельский текст, не сохранившийся в канонических Евангелиях: «Ради слабых был слаб, ради голодающих голодал, ради жаждущих жаждал». К тем, кто был слаб, Он пришёл как слабый, голодал с голодающими и жаждал с жаждущими, то есть разделил наши беды. Но нигде не зовёт разделить с Ним Его страдания. Поэтому всё-таки нельзя говорить, хотя мы часто, утешая больных, говорим об этом, и утешая родственников, нельзя говорить, что, страдая, больные присоединяются к подвигу Христову, разделяют с Ним Его муки. Нет, Он страдал добровольно, а мы и наши близкие, мы, все люди, болея, страдаем не по своей воле. Мы страдаем, потому что нам выпала такая доля, выпала такая участь, мы этих страданий не выбирали.
Так что же всё-таки можно сказать о страдании?
Иногда говорят, что болезнь человека многому научила, что после болезни он стал другим. Но на самом деле, конечно, болезнь тоже ничему не учит, болезнь только мучит и разрушает человека. Хотя, в самом деле, нередко после болезни человек становится другим, становится много лучше, сильнее, много чище и т. д. Но учит нас в этом случае не болезнь, а Бог. Повторяю, не болезнь, а Бог нас учит, Бог, когда даёт силы эту болезнь преодолевать, силы для нравственной над этой болезнью победы. Миллионы людей болеют, и никакого положительного опыта из этих своих болезней не выносят. Наоборот, они становятся капризными, злыми, постоянно чего-то требуют, вырастает до невероятных размеров их эгоизм, они жалуются, они завидуют здоровым и ненавидят их, считая себя самыми несчастными. Они, болея, к тому же ещё и разрушают себя и разрушают людей вокруг себя. Такого, бывает, видеть страдания очень часто приходится, таким образом. Прямо давайте скажем, что само по себе страдание не целительно, само по себе страдание не спасительно. Ничего хорошего страдание как таковое человеку не даёт. И поэтому не прав, наверное, Достоевский, когда говорит: «Страдание очищает душу». Нет, не страдание само по себе, а именно несломленность в страдании, нравственная победа над болью — вот она действительно цельбоносна и спасительна. Повторяю: не страдание само по себе, а несломленность в страдании.
Спасителен, наверное, бывает и пример страданий другого, но опять-таки, когда становишься свидетелем того, как, страдая, болея, умирая, человек держится, как, не смотря на тяжелейшее своё существование, состояние, остаётся человеком. Конечно же, когда умирающая старушка волнуется не о подушке и не о грелке, не жалуется на то, что ей плохо, а переживает, что не сможет приготовить внучке обед — такое страдание возвышает, такое страдание, действительно, даёт нам надежду, такое страдание вселяет в нас уверенность в том, что живём мы не напрасно. Но когда человек скулит и жалуется, отказывается лечиться, отказывается разговаривать с близкими, и только требует, и только говорит, что он самый несчастный на белом свете, тогда, конечно же, огорчаешься за него, конечно же, пытаешься сделать ему что-то, как-то облегчить ему его муки, но, всё равно, такое страдание нас ничему не учит, такое страдание, скорее, заставляет нас просто расстраиваться. А вот когда человек держится, когда человек, повторяю, и не устану повторять снова и снова, остаётся человеком даже в самом тяжёлом состоянии, на грани комы, — вот это да, вот это вселяет надежду. Но здесь спасительно не страдание, а именно нравственная над ним победа. Страдание же как таковое, боль, болезнь, разрушительно и бессмысленно. Как в зле вообще, так и здесь нет ничего спасительного, как в зле вообще, так и здесь нет ничего созидательного. Не само по себе страдание, а именно несломленность, мужество и терпение того, кто страдает, открывают перед нами новые возможности. И, конечно, когда больной человек отправляет кого-то из родных спать, говоря, что как-нибудь обойдётся без помощи сына, племянника, дочки, внука, внучки, потому что волнуется, что ему или ей необходимо хотя бы несколько часов, но выспаться, — вот эта ситуация, она сразу говорит нам очень много о Боге, и о человеке, и о н6аших возможностях и вселяет в нас, безусловно, вселяет в нас уверенность. Но это, опять-таки, не страдание само по себе, а отношение человеческое к страданию, нравственное его преодоление, нравственная над ним победа. Значит, не боль как таковая, а отношение к боли — вот с чего начинается то терпение, которое так нужно и необходимо нам, которое так спасительно.
Вспоминается, как русский философ Лев Платонович Карсавин страдал, умирая в Заполярье от умилиартного туберкулёза. Страдал — и продолжал утешать других, читал лекции, разговаривал из последних сил, разговаривал, отвечая на вопросы своих друзей, своих сотоварищей, потому что знал, что все они смотрят на него, все они переживают у него, и, следовательно, учатся у него. Сотни и тысячи людей, самых разных, не похожих друг на друга, столько дали людям — своим близким, своим друзьям, случайно оказавшимся рядом людям, своим врачами медсёстрам, — но не фактом своей болезни, не фактом своего страдания, своих мучений и болей, а именно тем, как сумели одолеть, победить, нравственно победить всё это, то, что разрушает, разрушает и мучит человека. Значит, от Бога всё-таки не боль, а та победа, которую одерживает человек над болью. Боль — разрушает; Бог не есть творец разрушения, Бог только созидает. А вот преодоление боли, оно созидательно. Оно плодотворно, оно плодоносно. И поэтому давайте скажем так: мы не знаем, от Бога ли болезнь, мы не знаем, откуда она, но мы знаем, что от Бога врач, который помогает избавиться от этой болезни, и мы знаем, что от Бога то дерзновение больного, которое даёт возможность врачу его вылечить, которое даёт возможность больному иной раз поправиться, стать здоровым, иной раз, даже погибая, умирая, сделать здоровыми сотни других людей. А если не сотни, то, во всяком случае, десятки. Есть чему учиться у людей, которые болеют и умирают: учиться тому, как они преодолевают то разрушение, которое так дерзко, так бешено врывается в нашу жизнь. Преодолевают и побеждают, даже умирая, побеждают.
«Праведник, — как сказано в Библии, — если и рановременно умрёт, будет в покое». И дальше: «Ибо честная старость не в долговечности заключается и не числом лет измеряется». А смысл в том, что не временем, а именно честностью своей, и седина — это не белый цвет волос, а мудрость и беспорочная жизнь.
Очень важно об этом помнить, очень важно об этом не забывать, и необходимо, абсолютно необходимо знать, что именно через преодоление мы побеждаем, именно преодолевая наши немощи, становимся христианами и остаёмся людьми, а не поддаваясь нашим немощам и не давая им нас себя раздавить. Поэтому, подчёркиваю снова и снова, не боль спасительна, а то, как мы относимся к этой боли, как её переживаем.
Я напоминаю вам, родные мои, что мы работаем в прямом эфире, наш телефон 291-90-27, и мы ждём ваших телефонных звонков.
Конечно, человеку не всегда бывает просто, когда ему плохо физически. Но на то мы и живём вместе на земле, чтобы поддерживать друг друга, когда нам плохо. Поддерживая друг друга, мы все больше становимся людьми и ближе соприкасаемся с Богом.
У нас звонок, пожалуйста, слушаю вас.
.<обрыв записи>
Это очень важное и очень серьёзное замечание, потому что, действительно, из самой нашей биологии следует, что человек, когда ему физически плохо, начинает злиться, человек, когда ему физически плохо, начинает своё раздражение, свою усталость, свои немощи срывать на других, и… тогда его начинает нести уже, как несёт какую-нибудь щепку по волнам реки или моря. И это конец, это беда, это кошмар. Но когда мы преодолеваем нашу немощь и находим в себе силы, как сказал Павел, «активно простить» человека, с которым у нас были трудности во взаимоотношениях, который нас обидел или которого мы обидели, — вот тогда мы приближаемся к победе, тогда мы одерживаем над собственной этой немощью, которая на нас давит и делает нас раздражительными и злобными, одерживаем над ней удивительную и радостную победу.
Ещё звонок, пожалуйста.
-Алло! <обрыв записи>
… потому что если больной отчаивается, то беда ждёт и его, и всех, кто его окружает. Если мы в испытаниях наших — потому что испытания бывают самые разные: с работы выгнали, кто-то из близких заболел… ещё что-то произошло такое в жизни неприятное — если мы в этой ситуации отчаиваемся, то беда будет умножаться и умножаться. Христианство начинается там, где мы побеждаем это отчаяние, поэтому опять-таки не испытание спасительно, а то, как мы его встретим, то, как мы на него ответим. Ещё звонок, слушаю вас.
— Отец Георгий! <обрыв записи>
… хорошо напомнили нашим слушателям, что Христос взял на Себя наши страдания, пострадал за нас. И, я подчёркиваю, не только за нас, но и вместо нас, это понять чрезвычайно важно. Но дал нам пример Иисус не страдания, а служения, потому что это было страдание за людей, и ради людей, и вместо людей, Его страдание было служением, а наши болезни — это просто испытания наши. Вот в чём принципиальная разница. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
Бывают случаи, когда сила характера отталкивает человека от Бога, когда человек говорит: «Я справлюсь со всем сам, мне Бог не нужен, мне никто не нужен, я сам справлюсь», — а бывают случаи как раз совсем другие, когда сила характера помогает человеку опереться на Бога: для того, чтобы схватиться за протянутую руку Христову, тоже нужна сила характера. Но поскольку люди в основном живут всё-таки не на необитаемых островах, как Робинзон Крузо, а живут среди других людей, то наша задача, вот, задача христиан — помочь людям открыть Бога в трудные моменты их жизни. Но только мы должны с величайшим целомудрием подходить к этому. Очень осторожно и без насилия, без раздражения внутреннего открывать человеку дорогу, которая ведёт ко Христу. Не требовать, чтобы он пошёл по ней, а как-то намекнуть ему на то, что есть у него эта уникальная возможность. У нас ещё звонок, слушаю вас.
<обрыв записи>
Честно говоря, не помню, о какой именно проповеди вы говорите. Я всегда подчёркивал и не устаю это подчёркивать, что мы, люди, не знаем ни дня, ни часа, в который Сын Человеческий придёт. Мы должны быть готовы к концу, но мы не должны строить свою жизнь исходя из того, что конец наступит, там, завтра, или через год, или через три года и т. д Мы не должны рассчитывать жизнь в надежде на конец или ожидая конца, но должны быть ежедневно готовы. И тогда, только в этом случае, в наше сердце, в конце концов, войдёт правильное понимание того, что есть конец истории, того, что есть наше окончательное соединение со Христом, потому что иначе мы будем всё-таки находиться во власти каких-то не христианских представлений о кончине века, а во власти позднеантичного мифотворчества. Не надо идти этим путём, надо прислушиваться, прежде всего, к тому. Что в Евангелии нам говорит Иисус об этом. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
Ну, сегодня мы всё-таки говорим о болезнях человека, а не о болезнях общества, поэтому мне бы не хотелось отвечать на ваш вопрос сегодня, но я постараюсь ответить на него в одной из передач. Ещё один звонок, пожалуйста.
<обрыв записи>
…боли, и поэтому… их болезни к ним подкрадываются и обнаруживаются уже близкими и врачами, там, или ими самими, в тот момент, когда уже всё бесполезно. Одно другое не исключает. Понятно, что боль указывает человеку и врачу, что его надо лечить, но как мы на эту боль отреагируем — об этом я говорю сегодня, потому что именно врач должен решать вопросы, «как?», отреагировав на эту боль как на сигнал лечить человека, а мы с вами — родные, близкие, друзья, в конце концов, сами больные — должны на эту боль реагировать по-другому: не испугаться, не сломаться, не поддаться отчаянию. Итак, перед каждым стоит своя задача: врачу боль даёт сигнал «лечи», а мы, встречаясь с болью, должны почувствовать, что задача сейчас — достойно на это испытание отреагировать. Ещё звонок.
<обрыв записи>
Вы читали где-нибудь в Евангелии о том, что молиться надо за крещёных только, и разве вы забыли, что и крещёные, и некрещёные — все Божьи? Мы уже как-то говорили об этом, и, по-моему, не один раз, что всех призвал Господь к жизни из небытия, и верующих, и неверующих, и дурных, и благих, и преступников, и святых, и христиан, и не христиан, и православных, и неправославных. И., конечно же, обо всех абсолютно необходимо молиться, и мы не будем с вами решать за Бога, какую молитву Он услышит, а какую Он не услышит. Я думаю, что не слышится Богом прежде всего та молитва, которая идёт не от чистого сердца, та молитва, которая совершается по обязанности, та молитва, которая совершается устами, только устами, в то время как сердце где-то далеко блуждает и занято чем-то посторонним. Вот такая молитва, она, разумеется, услышана не будет, а что касается молитвы за некрещёных, то давайте всё-таки не забывать о том, что и крещёный, и некрещёный — все призваны одним Богом-Творцом к жизни, и поэтому все мы братья во Адаме и его дети. Ещё звонок, слушаю.
<обрыв записи>
… для него выходы, если он сам их не видит, его надо, в конце концов, отвлекать от этих страданий. То есть тут уже надо бросаться на помощь и помогать человеку всеми силами, и прежде всего помочь понять человеку, больному, страдающему, умирающему, что главное осталось при нём, что неповторимость его личности, она не отобрана болезнью, что болезнь может сожрать всё: физические силы, ногу, руку, печень, лёгкие, — но нашей личной неповторимости ни одна болезнь никогда не сожрёт. Вот это мы должны показать больному: что он остался таким же человеком и в сердцевине своей абсолютно полноценным, не смотря на то, что тело его, может быть, прямо на глазах разрушается. Это очень важно, спасибо вам за замечание. Ещё звонок, слушаю.
-Алло! <обрыв записи> Спасибо, мой дорогой и …
Вот и помогайте добрым словом, и делом, и участием друг другу. Именно не помогать друг другу разрушаться, а помогать друг другу выплывать, выкарабкиваться, выбираться из ситуаций трудных и тяжёлых, в которых мы постоянно оказываемся и со здоровьем, и с внутренним состоянием, и с обстоятельствами и т.д. Ещё звонок, слушаю.
-Алло!
-Да?
— Отец Георгий, здравствуйте!<обрыв записи>
Спасибо, Андрей Николаевич, но здесь постановка вопроса, такая, которую вы делаете, она довольно опасна, потому что часто, отталкиваясь от выдвинутого вами тезиса, люди отказываются лечиться, люди говорят: «Если Бог хочет, чтобы я вылечился, он меня исцелит». А вместе с тем врач призван к своему труду не кем-то, а именно Богом, и посылает нас Господь друг другу помогать и Сам помогает нам руками наших друзей, руками наших братьев и сестёр. Поэтому если я относительно своей болезни и могу думать, что это какое-то испытание для меня, то по поводу болезни тех людей, которые нас окружают, мы должны понимать, что Господь ждёт нашего в ней участия, ждёт того, что мы объявим этой болезни войну и в конце концов её победим. Обстоятельства необходимо преодолевать, из них вырастать. Болезнь — это зло, а со злом надо бороться. И тот, кто не борется со злом, становится, в конце концов, преступником. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий!
— Слушаю.
<обрыв записи>
Откуда мы с вами можем сказать, к смерти этот грех или не к смерти? Не наша с вами задача судить о том, как Господь отреагирует на тот или иной грех. Это не наша задача, не надо вникать в то, что не нашего ума дело. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий, на самом деле тут нет противоречия, ведь <обрыв записи>
Ну, я с вами никогда не соглашусь, с болезнями надо бороться, и не случайно же церковь наша так много почитает святых врачей — и Косьму и Дамиана, и Кира и Иоанна, и Пантелеймона и Ермолая, и святителя Луку, и многих-многих других. Если вы полистаете месяцеслов, то вы обнаружите великое множество святых врачей, вся жизнь которых именно была посвящена этой самой ежедневной борьбе со злом, выражающимся в виде болезни, потому что болезнь — это зло, повторяю, а со злом необходимо бороться. Ещё звонок, слушаю вас
— Алло, здравствуйте, отец Георгий!
— Добрый вечер!
— Вы знаете, мне кажется, болезни посылает дьявол, вот, так, когда мы отступаем от каких-то правил, отступаем от природы, от требований природы. Мне кажется, тут Бог…
<обрыв записи>
Есть очень хорошее латинское слово ,»iignoramus« — «мы не знаем». Есть вещи, которых мы не знаем. Мы не знаем, откуда болезнь, мы не знаем, какова причина болезни и есть ли она вообще, эта причина. Но мы знаем, что с болезнями надо бороться, мы знаем, что больному надо помочь, мы знаем, что больному надо помочь и физически выздороветь, и нравственно выздороветь, не сломаться и окрепнуть, и мы видим из Евангелия, что Господь, исцеляя, сразу помогает человеку избавиться и от его греховности, и от его недуга, чисто физического, значит, одно идёт об руку с другим, одно теснейшим образом связано с другим, избавление от недуга духовного, психологического, и избавление от болезни физической, вот, но откуда берутся болезни, мы не знаем, и, наверное, не надо нам этого знать, потому что знать всё невозможно, и есть какие-то вещи, просто по природе своей недоступные человеческому уму. Поэтому не будем гадать, от кого болезни — от Бога, или от дьявола, или ещё от кого-то или от чего-то, — гадать не нужно. Ещё звонок, пожалуйста.
— Алло, отец Георгий, добрый вечер!
— Я слушаю.
— Это Владислав беспокоит. Простите, пожалуйста, вот ещё дополнение, вот, к вашим словам. Дело в том, что часто в храмах приходится слышать, что да, вот ты пострадал, видишь, вот ты <обрыв записи>
Очень хорошо, Владислав, говорите, и в связи с этим, наверное, надо ещё и не забыть того, что святые, праведники, они тоже болели, и иногда болели больше нашего, поэтому рассматривать болезнь как наказание за грех, абсолютно невозможно: тогда бы не было среди святых столько физически немощных людей, и тогда бы не умирали, как часто мы знаем из житийных источников, от очень тяжёлых болезней наши угодники Божии. Ещё звонок, пожалуйста.
— Отец Георгий, дорогой, и последнее: вот, в христианстве после <обрыв записи>
Поэтому я резко против того, чтобы понимать болезнь как наказание. Подчёркиваю, мы не знаем, откуда они берутся. Если бы это было наказание, то великие святые бы не болели. А вспоминается мне, каким болезненным был святитель Иоасаф Белгородский, каким болезненным был Тихон Задонский; как тяжело болел и умирал преподобный Пафнутий Боровский, очень подробно описано в его житии, можно и другие примеры привести. Ещё звонок, слушаю.
— Добрый вечер, отец Георгий, говорит Татьяна. Отец Георгий, позвольте мне продолжить вашу мысль и подсунуть (? — Ю.К.) немножко потом свою. Вот вы тут говорили о болезнях, что это отнюдь НЕ наказание, и я целиком и полностью с вами согласна в этом смысле, но, знаете, меня буквально покоробили слова, звучавшие в эфире: Господь Христос посылает болезни. Действительно, я… Вся моя душа восстала против этого выражения, может быть, просто неудачного. Но я хочу ещё раз вслед за вами сказать, на мой взгляд, и выслушать ваше мнение на мою точку зрения: Бог не посылает болезни, просто в силу несовершенства нашей природы. Есть ведь врождённые болезни, есть болезни, которые приобретены…вернее, нельзя сказать, благоприобретены, но приобретены нами вследствие, ну, дурной нашей воли, там, потакания, там, каким-то нашим слабостям…
— Да, наверное. Вы правы. Да.
— И тогда мы нажили себе это, по грехам нашим. Вот, но… но что Бог посылает болезни, я с этим согласиться не могу.
— Нет, конечно, Бог…
— И прошу… И прошу вашего… вашего мнения на смою точку зрения. Благодарю вас заранее.
Так, спасибо вам… Отвечаю кратко, потому что у нас уже не так много времени. Бог всеблаг, и если мы в это верим, то значит Бог нам может давать только благо, только что-то хорошее, но ни в коем случае не дурное, не беду посылать нам. Это, наверное, в языческих мифологиях допустимо, чтобы Бог насылал беду, но не в нашей вере, не в нашем уповании. Но когда задумываешься всё-таки, отчего мы болеем, то, конечно, всё больше, хотя, повторяю, что мы не знаем причин болезней, но всё больше всё-таки приходишь к тому выводу, что, конечно, виноваты мы, люди. Действительно, одни болезни развиваются в силу дурных привычек, другие болезни развиваются в силу отравленной среды, дурной экологии, то есть преступления других людей делают детей, там, взрослых, которые живут вот в этом городе или в этом селе, больными, третьи заболевают от того, что… происходит… совершается какое-то преступление, там, взрывается атомная бомба или производятся ядерные испытания, люди вокруг заболевают. Вот вам какая-то очень яркая схема, картина того, как грех одного становится причиной болезни другого: взрывается или загорается реактор — люди вокруг заболевают. Халатность одних … строителей, проектировщиков, поспешные решения и т.д., здесь уже в каждом случае бывают причины разные, но всё это вместе — халатность, преступность и т.д. одних — стало причиной болезни других. Во многих случаях бывает так, но подчёркиваю, что всё-таки остаются какие-то ситуации, когда объяснить, откуда и почему человек заболел и болеет, просто совершенно невозможно. Ещё звонок, слушаю.
— Отец Георгий, здравствуйте, это опять Андрей Николаевич. Я… Я… <обрыв записи>.
Я не совсем понимаю, при чём тут ссылка на семинарию, потому что существуют на эту тему статьи, существуют разные точки зрения, и в семинарии как раз излагаются и те, и другие, и третьи точки зрения. Подчёркиваю, что единого мнения на этот счёт в Церкви нет. В Церкви вообще на большинство ситуаций, на большинство явлений нет единого мнения. В Церкви есть одно сокровище, дарованное нам Христом, сокровище, о котором мы постоянно забываем. Это сокровище — свобода. И не будем им пренебрегать. И если, Андрей Николаевич, вы думаете, что я не готовлюсь к передачам, и не интересовался предварительно, что думает большинство наших богословов на тему, о которой я сегодня говорил, и не читал учебник семинарский, и лекции не слушал, и не смотрел на этот счёт Журнал московской Патриархии за много лет, не только за последние два-три года, но со дня его основания, — я знаком с публикациями, которые есть в Журнале московской Патриархии и в других изданиях — вы ошибаетесь, я к каждой передаче очень серьёзно готовлюсь и каждую передачу продумываю заранее. Импровизаций в эфире я не признаю и считаю, что они невозможны. Поэтому как раз то, о чём мы говорили сегодня, я считаю вполне законченным размышлением на тему о том, что не страдание спасительно, а именно его преодоление, не болезнь от Бога, а та сила, которой мы эту болезнь преодолеваем и побеждаем. И зачастую побеждает болезнь человек, даже умирая. Побеждает духовно, хотя тело его она пожирает физически. Жизнь много богаче любой схемы, и люди могут много больше, чем предполагают, потому что с ними, потому что с нами Сам Христос, потому что бог ведёт нас по жизни. Поэтому мы о Господе можем действительно всё.
Да хранит вас Христос до новой, до следующей встречи.
Расшифровка Юлии Колядовой
Пин «Не только боль и страдание»| Мерч портала «Такие дела»
Согласие на обработку персональных данных
Регистрируясь на Интернет-сайте https://shop.takiedela.ru (далее «Сайт») и предоставляя свои персональные данные для регистрации, Пользователь даёт Автономной некоммерческой организации содействия благотворительной и добровольческой деятельности «Информационный портал «Такие дела», ОГРН 1157700018970, ИНН/КПП 9710004736/770401001, адрес места нахождения: 119270. г. Москва, Лужнецкая набережная д. 2/4, стр. 16, помещение 504 (далее «Продавец»), согласие на обработку, хранение и использование своих персональных данных на основании ФЗ № 152-ФЗ «О персональных данных» от 27.07.2006 г. в следующих целях:
регистрации Пользователя на сайте;
осуществление клиентской поддержки;
получения Пользователем информации о маркетинговых событиях;
выполнение Продавцом обязательств перед Пользователем по договорам купли продажи и оказания услуг;
исполнения требований законодательства РФ, предъявляемых к Продавцу;
проведения аудита и прочих внутренних исследований с целью повышения качества предоставляемых услуг.
Под персональными данными подразумевается любая информация личного характера, позволяющая установить личность Пользователя, в том числе фамилия, имя, отчество, дата рождения, контактный телефон, адрес электронной почты, почтовый адрес, паспортные данные.
Персональные данные Пользователя хранятся исключительно на электронных носителях и обрабатываются с использованием автоматизированных систем, за исключением случаев, когда неавтоматизированная обработка персональных данных необходима в связи с исполнением требований законодательства.
Обработка персональных данных включает в себя их сбор, запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование удаление, уничтожение персональных данных. Обработка осуществляется по адресу места нахождения Продавца, а также по адресу нахождения лиц, которым персональные данные передаются Продавцом на основании данного согласия.
Продавец обязуется не передавать полученные персональные данные третьим лицам, за исключением следующих случаев:
по запросам уполномоченных органов государственной власти РФ только по основаниям и в порядке, установленным законодательством РФ
стратегическим партнерам, которые работают с Продавцом для предоставления продуктов и услуг, или тем из них, которые помогают Продавцу реализовывать продукты и услуги потребителям. Мы предоставляем третьим лицам минимальный объем персональных данных, необходимый только для оказания требуемой услуги или проведения необходимой транзакции;
передачи ООО «Учетные Технологии», ОГРН 5077746305654, адрес места нахождения: г. Москва, бульвар Цветной, д. 26 стр. 1, ком. 29, в целях обработки им персональных данных, необходимой для проведения платёжных операций, а также исполнения возложенных на Организацию обязанностей, предусмотренных законодательством о валютном контроле, бухгалтерском учёте, а также о налогах и сборах;
передачи Благотворительному фонду помощи социально незащищённым гражданам «Нужна помощь» (БФ «Нужна помощь»), ОГРН 1157700014053, адрес места нахождения: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405, в целях обработки и оформления заказов.
Обработка персональных данных может быть прекращена в любой момент путём направления Пользователем письменного заявления в адрес Продавца или представителю Пользователя по адресу: [email protected].
Продавец оставляет за собой право вносить изменения в одностороннем порядке в настоящие правила, при условии, что изменения не противоречат действующему законодательству РФ. Изменения условий настоящих правил вступают в силу после их публикации на Сайте.
Девять буддийских учителей объясняют страдания
Будда сказал: «Все, чему я учу, — это страдание и конец страданиям». Фото Дэвида Габриэля Фишера.
Палийское слово dukkha чаще всего переводится на английский как «страдание». Дуккха представляет собой множество эмоций — от счастья до отчаяния. Хотя это противоречит здравому смыслу, это центральная концепция учения Будды. В этих отрывках, адаптированных из более длинных учений о «Львином рыке», девять учителей объясняют, что такое страдание, как мы его чувствуем и почему это не осуждение — это радостная возможность.
Страдание было первым учением Будды
Из «Четырех благородных истин Будды» Тулку Тондуп Ринпоче
Первое учение Будды было о Четырех благородных истинах… «О бхикшу, есть четыре благородные истины. Это благородные истины страдания, причины страдания, прекращения страдания и пути к прекращению страдания ».
Согласно буддизму, мы, живые существа, оказались в ловушке цикла существования, известного как сансара. В сансаре мы бесцельно блуждаем и испытываем невыносимые страдания — день и ночь, год за годом, жизнь за жизнью — из-за того, что мы крепко цепляемся за себя.Чтобы вылечить это болезненное состояние, сначала мы должны найти его причину, а затем применить медицинский путь обучения, чтобы восстановить свое изначальное хорошее здоровье, то есть просветление.
Связанные: Четыре благородные истины
Мы все испытываем страдания
Из «О страдании и конце страдания» Шарон Зальцберг
Бывают моменты в нашей жизни, когда мы хотим изменить конец истории. Иногда мы теряем то, что нам небезразлично, мы разлучаемся с теми, кого любим, наши тела подводят нас, когда мы становимся старше, мы чувствуем себя беспомощными или обиженными, или наша жизнь просто ускользает.Все это аспекты дуккхи, одного из основных учений Будды. Дуккха означает страдание, недовольство, неудовлетворенность, пустоту, изменение.
Будда сказал: «Все, чему я учу, — это страдание и конец страданиям». Страдание в его учении не обязательно означает тяжелую физическую боль, это скорее душевные страдания, которые мы переживаем, когда наша склонность удерживать удовольствие сталкивается с мимолетной природой жизни, и наши переживания становятся неудовлетворительными и неуправляемыми.
ПОДПИСАТЬСЯ НА НОВОСТИ LION’S ROAR
Получите еще больше буддийской мудрости прямо на ваш почтовый ящик! Подпишитесь на бесплатную рассылку новостей по электронной почте Lion’s Roar.
На каком-то уровне мы это понимаем, но сопротивляемся этому
Из книги Нормана Фишера «Страдания открывают реальный путь»
Дуккха относится к психологическому переживанию — иногда сознательному, иногда бессознательному — того глубокого факта, что все непостоянно, непостижимо и на самом деле не познаваемо. На каком-то уровне мы все это понимаем. Мы знаем, что все, что у нас есть, на самом деле нет. Все, что мы видим, мы не видим полностью. Такова природа вещей, но мы думаем наоборот.Мы думаем, что можем знать свою жизнь, свою любовь, свою идентичность и даже свое имущество и владеть ими. Мы не можем. Разрыв между реальностью и основным человеческим подходом к жизни — это дуккха, переживание базовой тревоги или разочарования.
Есть спектр страданий
Из «Что такое Дуккха?» Гленн Уоллис
Чтобы лучше понять значение слова дуккха, давайте поместим «страдание» в один край спектра. С другой стороны, давайте поместим такие качества, как раздражение, напряжение, ненадежность.Таким образом, дуккха может быть понята на одном конце спектра как тонкое, возможно, едва различимое качество бытия, а на другом — как сильное душевное или физическое страдание.
Еще один нюанс добавляется к термину дуккха, когда мы принимаем во внимание, что, с точки зрения Будды, даже «счастливый» момент окрашен дуккхой. Это потому, что ни момент, ни переживание не являются стабильными … С учетом этого взгляда, как мы должны называть дуккха на нашем языке? Наш английский термин должен иметь следующие раскраски (по возрастающей шкале интенсивности):
слабое беспокойство
раздражение
нетерпение
раздражение
разочарование
разочарование
неудовлетворенность
обострение
напряжение
стресс
беспокойство
досада
боль
отчаяние
печаль
грусть
страдание
страдание
агония
тоска
Конечно, вы можете добавить к этому списку; этому практически нет конца.Очевидно, что каждое из этих качеств связано с некоторой степенью беспокойства, поэтому «беспокойство» — это то, как я перевожу этот термин для общего употребления.
Есть три вида страданий
Из «Разума, который страдает» Филиппа Моффита
Будда определил три вида страдания: дуккха физической и эмоциональной боли … Первый вид дуккха — это очевидное страдание, вызванное физическим дискомфортом, от незначительной боли от укола пальца ноги, голода и недостатка сна до агонии. хронического заболевания.Это также эмоциональные страдания, которые возникают, когда вы разочаровываетесь из-за того, что дела идут не так, как вам нужно, или расстраиваетесь из-за несправедливости в жизни, или беспокоитесь о деньгах или оправдываете ожидания других.
[Второй вид] — это страдания, вызванные тем, что жизнь постоянно меняется. Не кажется ли, что в тот момент, когда вы обретаете счастье в жизни, оно почти сразу исчезает? … По правде говоря, ни один момент не является надежным, потому что следующий момент всегда быстро наступает ему на пятки.Это похоже на постоянную бомбардировку перемен, подрывающую любое состояние счастья. Ум никогда не находит места, чтобы расслабиться и наслаждаться жизнью без страха … Более того, каждый день, даже в приятные моменты, не испытываете ли вы скрытое беспокойство по поводу будущего? Это беспокойство и тревога — проявление третьего типа страдания, идентифицированного Буддой, — неотъемлемой неудовлетворительности жизни из-за присущей ей нестабильности.
Непостоянство — не причина страданий
Из «Познание этой истины — благородно» Тралега Кьябгона Ринпоче.
Мы можем обнаружить, как говорит нам Будда, что отсутствие субстанциальности или постоянства во всем, что нас окружает, порождает несчастье и боль. Однако это не означает, что переживание непостоянства или несущественности само по себе является страданием или прямой причиной страдания. Мы неверно истолковываем послание Будды, если думаем, что все вещи непостоянны, несущественны или не имеют твердого «я», которое порождает страдания. Эти основные факты не являются истиной о происхождении страдания.
Дуккха создается не самими вещами или их несущественной природой. Скорее, наш ум был обусловлен невежеством, заставляя думать, что вечное счастье может быть достигнуто с помощью вещей, которые эфемерны и преходящи.
Нет простого выхода
Из «Срединного пути стресса» Джуди Лиф
Простое учение о первой благородной истине, истине о страдании, может быть самым трудным для понимания и принятия. Мы все время думаем, что если мы просто исправим это или исправим то, подправим кое-что, мы сможем этого избежать.Мы думаем, что если бы мы были умнее, красивее, богатее, могущественнее, жили где-то еще, моложе, старше, мужчиной, женщиной, с разными родителями — вы называете это — все было бы по-другому. Но все не иначе; они такие плохие, как кажутся! Поскольку надеяться на жизнь без стресса нереально и в любом случае это не так уж и хорошо, имеет смысл научиться справляться со стрессами, которые неизбежно возникают.
Страдание — это сигнал
Из «Бойтесь правильной вещи» Роберта Турмана
Истина страдания — это не предсказание конца света.Это не выражение неизбежной судьбы. Напротив, он предупреждает нас о том, что мы не осознаем, что мы есть на самом деле.
За нашими страданиями что-то стоит
Из «Ответ на гнев и агрессию — терпение» Пема Чёдрон
Всякий раз, когда возникает боль любого рода — боль агрессии, печали, потери, раздражения, негодования, ревности, несварения желудка, физической боли — если вы действительно посмотрите на это, вы можете сами убедиться, что за болью всегда что-то есть. мы привязаны к.Всегда есть что-то, за что мы держимся.
Я говорю это с такой уверенностью, но вы должны сами убедиться, так ли это на самом деле. Вы можете прочитать об этом: первое, чему когда-либо учил Будда, была истина о том, что страдание происходит от привязанности. Это в книгах. Но когда вы откроете для себя это, это сразу же зайдет немного глубже.
СПАСИБО ЗА ЧИТАЙТЕ ЛЬВИЙ РЕВ. МОЖЕМ ЛИ МЫ ОБРАЩАТЬСЯ К ВАШЕЙ ПОМОЩИ?
Наша миссия Lion’s Roar — передавать буддийскую мудрость в современном мире.Связи, которыми мы делимся с вами — нашими читателями, — это то, что заставляет нас выполнять эту миссию.
Сегодня мы просим вас установить дальнейшую связь с Lion’s Roar. Можете ли вы помочь нам сделать пожертвование сегодня?
Как независимая некоммерческая организация, приверженная распространению буддийской мудрости во всем ее разнообразии и широте, Lion’s Roar зависит от поддержки таких читателей, как вы. Если вы ощутили пользу буддийской практики и мудрости в своей жизни, пожалуйста, поддержите нашу работу, чтобы многие другие тоже получили пользу.
Сделайте пожертвование сегодня — ваша поддержка имеет решающее значение.
Lion’s Roar — благотворительная организация, зарегистрированная в США и Канаде. Все пожертвования из США и Канады не облагаются налогом в полной мере, разрешенной законом.

Страдание необязательно
Экхарт Толле в своей великой книге A New Earth рассказывает об утке. По сюжету утка вступает в напряженную ссору с другой уткой. Они яростно дерутся в течение нескольких секунд, а затем расходятся.Что касается уток, то каждая из них трясет своими перьями и крыльями. В одно мгновение весь их гнев и сила высвобождаются. Эпизод заканчивается, и все возвращается на круги своя; нет больше боли, больше никаких страданий.
В дополнение к рабочему пальцу мы, люди, отличаемся от животных еще и тем, что у нас есть сознание, которое дает нам возможность хранить и интерпретировать воспоминания и проецировать видения на будущее. Наш необычный ум позволяет нам жить далеко за пределами нашего настоящего момента и обстоятельств.Благодаря этому мы получаем возможность заново пережить и осмыслить негативные события нашего прошлого и предвидеть катастрофические несчастья в нашем будущем. Иногда быть уткой звучит не так уж плохо.
Мне нравится буддийская цитата: «боль неизбежна, но страдание необязательно». Ущерб, который мы наносим себе в уме, часто намного превышает ущерб от реальных событий. Я был жертвой собственного разума в течение многих лет, и это продолжается по сей день.
Тем не менее, я остро осознал, что страдания, которые я создаю в своей голове, только отнимают у меня драгоценные моменты, которые у меня есть, пока я жив.По этой причине я работал над разработкой методов, которые позволят мне лучше справляться с негативными эмоциями в моей жизни. Иногда они работают, а иногда нет, но я продолжаю поправляться с каждым днем, просто становясь счастливее.
Если страдание не является обязательным, попробуйте вместо этого использовать эти 12 техник для создания мышления счастья:
1-Take Action
Лучшее из известных мне противоядий от беспокойства — это действия. Когда вы беспокоитесь о деньгах, подготовьте бюджет вместо того, чтобы сразу выбирать ссуду до зарплаты, в конце концов, у большинства кредиторов до зарплаты плохая репутация.Научиться управлять деньгами — такой важный жизненный навык, который нужно усвоить, поскольку он позволяет создать безопасную платформу, на которой вы можете достичь всего, чего захотите в жизни. К счастью, есть множество онлайн-ресурсов, которые могут вам в этом помочь, например Teachmepersonalfinance.com. Если вас беспокоит дедлайн, приступайте к работе над проектом. Действия устраняют сомнения и, что более важно, возвращают нам контроль. Сейчас мы что-то делаем, и это чувство сильное. Некоторым людям трудно справиться с тревогой.Все мы обнаруживаем, что справляемся с этим по-разному. Таким образом, вы можете обнаружить, что кто-то станет меньше беспокоиться, выполняя дыхательные упражнения. Все разные.
Если вы чувствуете себя застрявшим, наклонитесь к страху и примите меры против него. Вы восстановите контроль и начнете предпринимать необходимые шаги, чтобы справиться с любой проблемой, с которой вы столкнулись.
2-секционная
Когда что-то идет не так в одной области моей жизни, очень трудно удержать от этого влияние на другие.Например, если у меня плохой день на работе, мой уровень энергии может быть низким и отрицательным, когда я вернусь домой. Очень важно разделить на части. Лучший способ, который я знаю, — это остановиться и сбросить настройки. Например, возвращаясь домой после тяжелого рабочего дня, я останавливаюсь на обочине дороги и перестраиваюсь на остаток дня. Я могу сосредоточиться на том, чтобы присутствовать и общаться с моими детьми или хорошо поговорить с женой. Главное — никогда не позволять негативу катиться на протяжении всей вашей жизни.Разделяйте и храните в коробках, чтобы не было побочного ущерба.
3-Get Perspective
Количество плохих обстоятельств и, казалось бы, негативных событий в моей жизни неисчислимо. Каждый день происходит что-то, что вызывает во мне стресс, страх или гнев. И все же, оглядываясь назад, я почти не могу вспомнить ни одного из них. Это дает мне некоторое представление о том, насколько крошечной и незначительной на самом деле является почти каждая проблема. Я пытаюсь жить простой мантрой: «Это тоже пройдет.«Это дает мне потрясающую перспективу и понимание эфемерности трудных обстоятельств моей жизни.
4-Meditate
Меня часто удивляет, как мало людей медитируют. Я боролся с этим много лет, но когда я смог сделать это постоянной частью моей жизни, это стало самым сильным делом, которое я когда-либо делал. Я не знаю точно, что происходит, когда мы медитируем, но я знаю, что мой разум исцеляется, а тревоги и разочарования в моей жизни уменьшаются.Я выхожу из медитации с такой ясностью и сосредоточенностью, и у меня часто появляются новые решения и стратегии, которые позволяют мне справляться с проблемами, с которыми я сталкиваюсь. Найдите способ медитировать, даже если это всего 5-10 минут в день. Это меняет жизнь.
5-дневник
Выделение нескольких минут каждый день на то, чтобы записывать свои мысли в дневник, может иметь большое значение. Фактически, было доказано, что ведение дневника снижает стресс и позволяет нам более эффективно решать проблемы, а также улучшает то, как мы разрешаем разногласия с другими.Ведение дневника работает, потому что оно переносит нас в настоящее и делает нас внимательными. Это похоже на игру на музыкальном инструменте: мы перестаем думать о прошлом или беспокоиться о будущем и проблемах дня.
Благодарность с 6 практиками
Самый действенный вид ведения дневника для улучшения нашего настроения — это ведение дневника благодарности. Это не только дает преимущества ведения дневника, описанные выше, но и переключает наше внимание на положительные аспекты нашей жизни. Это поднимает наше настроение, улучшает нашу способность взаимодействовать с другими и дает энергию оптимизма, которая помогает нам работать на более высоком уровне.Преимущества ведения дневника благодарности и сознательного увеличения нашей благодарности в целом безграничны.
7-Pray
Молитва сильна, независимо от религии. С кем бы вы ни говорили, я призываю вас к чему-то молиться. Просто делиться своими чувствами и мысленно вербализировать проблемы, с которыми вы сталкиваетесь, имеет решающее значение. Также важно знать, что все это не бессмысленно и что все происходит не зря. Для меня это похоже на мысленный процесс ведения дневника, способ выразить свои чувства, отразить и переориентировать мое внимание и фокус.Если можете, я предлагаю найти способы регулярно (и часто) молиться в течение дня.
8-Therapy
Многие люди воспринимают потребность в терапии как слабость. Я бы сказал, осознание того, что человеку нужна терапия, — большая сила. Я знаю, что самым важным решением, которое я когда-либо принял, было обратиться к психологу. Преимущества, которые она внесла в мою жизнь, неизмеримы. Так важно иметь профессионала, который сможет обосновать вас в реальности, помочь сохранить перспективу и предоставить проверенные стратегии, которые помогут вам справиться с негативными эмоциями в вашей жизни.Мой единственный совет — найти хороший и быть готовым потратить немного денег, если это необходимо. Возможно, это лучшая инвестиция, которую вы когда-либо делали.
9-Exercise
Физические и психологические преимущества упражнений доказаны и хорошо известны. Между физическим и психическим здоровьем существует невероятно высокая корреляция. Несомненно, существует связь между разумом и телом. Мне нравится анекдот о Зиг Зигларе, когда кто-то спросил его, слишком ли он занят, чтобы заниматься спортом, и он ответил, что он слишком занят , а не , чтобы заниматься спортом.Найдите способ включить упражнения в свой распорядок дня, даже если это будет 5-минутная прогулка. Ваше тело и разум будут вам благодарны.
10-Minimize Processed Foods
Это новый для меня. Благодаря моей жене я узнал, что добавляют в наши продукты. Когда я ем много обработанных продуктов, особенно рафинированного сахара, у меня мало энергии, я плохо себя чувствую, и мне трудно преодолеть плохое отношение и плохое настроение. Помните, что вкус еды лучше, чем ощущение хорошего самочувствия.Сделайте это мантрой и подпитывайте свое тело пищей, которая также укрепит позитивный ум.
11 — Связь с другими
Нет ничего более омолаживающего, чем стимулирующая беседа с другим человеком. Когда нам плохо, легко изолировать себя, а это полная противоположность тому, что нам нужно.
Я действительно слышал, как люди говорили о создании своего личного совета директоров. Например, у них есть друзья в прекрасном браке, с которыми они могут поговорить и использовать их в качестве образцов для подражания.Вокруг них есть люди, которые умеют обращаться с деньгами и могут с ними посоветоваться. Однако, если у вас нет людей, с которыми вы могли бы обсудить деньги, вы можете обратиться в финансовую консультационную компанию, такую как Key Equity Release, чтобы узнать, могут ли они помочь вам с такими вещами, как ипотека или даже составление завещания. Однако вам следует окружить себя тренерами, друзьями и образцами для подражания, которые помогут вам преодолеть различные жизненные проблемы. Мы делаем нашу жизнь экспоненциальной через других.
12-Занимайтесь музыкой
В ходе нашего исследования мы обнаружили очень интересную закономерность у людей, которые более счастливы и находят наибольшее значение.Большинство из них либо играли на музыкальном инструменте, либо были заядлыми меломанами. Как медитация или молитва, игра или прослушивание музыки переносят нас прямо в настоящий момент. Преступления нашего прошлого на мгновение забываются, как и наши страхи перед будущим. Наш разум открывается и активируется. Игра или прослушивание музыки часто является источником творчества и вдохновения. Позвольте музыке помочь вам подняться над своими проблемами и вдохновить вас на действия, которые необходимо предпринять для их решения.
В конце концов, все, что у нас есть, — это моменты нашей жизни.Жизнь непроста, и невзгоды поражают всех. Степень, в которой мы можем справиться со страданиями в нашей жизни, определяет уровень счастья и значение, которое мы можем выжать из своего времени. Однако хорошая новость заключается в том, что для нашего счастья нет ничего важнее, чем наша способность контролировать свое настроение и управлять им. Я надеюсь, что описанные выше стратегии помогут каждому из вас лучше справляться с работой, сводя к минимуму страдания, которые вы испытываете.
Страдание и отпускание — Джек Корнфилд
Боль неизбежна.Страдания нет. Страдание возникает из-за цепляния.
Освободи хватку и освободись от страданий.
Любой, кто имел хотя бы краткое введение в буддийское учение, знаком с его отправной точкой: неизбежной истиной о том, что существование влечет за собой страдания. Это называется Первой благородной истиной. Но как трудно полностью принять эту истину. Из всех карт буддийской психологии «Благородные истины», которые учат пониманию страдания и его конца, занимают центральное место.Вся цель буддийской психологии, ее этики, философии, практики и общественной жизни — это открытие того, что свобода и радость возможны перед лицом страданий человеческой жизни. Четыре благородные истины изложены как психологический диагноз: симптомы, причины, возможность исцеления и лечебный путь.
Будь мы целителями, терапевтами или друзьями, когда люди обращаются к нам за помощью, мы в первую очередь являемся свидетелями их страданий. Какую бы форму ни принимало это страдание — конфликт, страх, депрессия, стресс, одержимость, замешательство, психическое заболевание, развод, проблемы с работой, семьей или законом, нереализованное творчество или безответную любовь — мы должны с готовностью признать его истину.
Мы тоже свидетели их боли. Буддийская психология проводит четкое различие между болью и страданием. Боль — неизбежный аспект естественного мира. Он физический, биологический и социальный, он вплетен в наше существование, как ночь с днем, так же неизбежен, как твердый и мягкий, как горячий и холодный. В этом человеческом воплощении мы переживаем непрерывные приливы и отливы удовольствия и боли, приобретений и потерь. То же самое и в нашем человеческом обществе: мы постоянно сталкиваемся с похвалой и порицанием, славой и дурной репутацией, успехом и неудачей, возникающими и исчезающими.Третья благородная истина предлагает нам выход, конец страданиям.
Страдание отличается от боли. Страдание вызвано нашей реакцией на неизбежную жизненную боль. Наши личные страдания могут включать беспокойство, депрессию, страх, замешательство, горе, гнев, боль, зависимость, ревность и разочарование. Но страдание не только личное. Наши коллективные страдания проистекают из человеческой жадности, ненависти и невежества, принося войну и расизм; изоляция и пытки заключенных; подпитка ненужного голода, болезней и покинутости людей на всех континентах.Это индивидуальное и коллективное страдание, Первая Благородная Истина, и есть то, что мы призваны понять и преобразовать.
Вторая благородная истина описывает причину страдания: цепляние. В нем объясняется, что цепляние порождает отвращение и заблуждение, и из этих трех корней возникают все другие нездоровые состояния, такие как ревность, тревога, ненависть, пристрастие, собственничество и бесстыдство. Это причины индивидуальных и глобальных страданий.
Третья благородная истина предлагает нам выход, конец страданиям.В отличие от боли, страдание не является неизбежным. Свобода от страдания возможна, когда мы отпускаем наши реакции, страх и цепляние. Эта свобода называется нирваной. Это третья благородная истина.
Четвертая благородная истина — это путь к прекращению страданий. Этот путь называется срединным. Срединный путь приглашает нас обрести покой, где бы мы ни находились, здесь и сейчас. Не цепляясь за жизнь и не сопротивляясь ей, мы можем найти бодрствование и свободу посреди наших радостей и печалей. Следуя срединному пути, мы утверждаем целостность, мы учимся успокаивать ум, мы учимся видеть с мудростью.
Четыре благородные истины настаивают на том, чтобы мы сталкивались с нашей болью, болью в нашем теле и разуме и болью мира. Они учат нас не убегать. Только смело открывшись печали этого мира, мы сможем обрести свободу. Это требование ко всем, кто пробуждается. Как напоминает нам Джозеф Кэмпбелл: «Первый шаг к познанию чудес и тайн жизни — признание чудовищной природы земного человеческого царства, а также его славы».
Конечно, западная психология также полностью признает страдание.Но в некотором смысле это приводит нас к тому, что мы просто принимаем наши страдания, то, что Фрейд называл нашим обычным уровнем невроза. Как сказал Фрейд в своих знаменитых выражениях смирения: «Цель психоанализа — получить немного больше эго из огромного моря Ид». Как и Фрейд, великие философы-экзистенциалисты Сартр и Камю также обращали внимание на неизбежность наших страданий. Но философское или психологическое принятие нормального несчастья — плохое место для завершения истории.
Четыре благородные истины обещают гораздо больше.Это полный и систематический набор психологических принципов и учений, которые мы можем использовать, чтобы положить конец причинам страдания. Благодаря их пониманию мы можем реализовать свободу.
Правда о страдании | Густаво Раззетти
Боль неизбежна, но не все страдания необходимы
Человек безуспешно пытался поймать обезьяну, которая крала еду из его деревни. Животное было для него слишком умным и быстрым.
Когда он собирался сдаться, мудрый старик поделился секретным трюком.Следуя инструкциям, охотник отрезал часть верхушки кокоса, оставив небольшое отверстие в центре, достаточно большое, чтобы поместилось в руке обезьяны. Он положил в отверстие арахис. А потом привязал кокос к дереву.
Когда все было готово, он ушел. На следующее утро, как и советовал ему старик, обезьяна была поймана — его рука воткнула внутрь кокоса.
Обезьяна стала жертвой не ловушки, а его нежелания отпускать.Отверстие было достаточно большим, чтобы высвободить его пустую руку , а не кулак, полный арахиса — ему просто нужно было выпустить арахис. Но он этого не сделал.
Корень наших страданий — привязанность. Когда мы не можем отпустить, мы наносим себе раны. То, что должно приносить нам счастье, становится нашей ловушкой.
Боль и страдание
Боль — это спасательная система сигнализации, которая помогает нам сосредоточиться на стрессе. Боль мотивирует поведение, которое поможет нам выздороветь, вылечить или поправиться.Например, когда мы касаемся горячей воды, наша немедленная реакция предупреждает наш мозг о том, что мы в опасности.
Однако, когда наша боль со временем усиливается, она превращается в страдание — мы не можем действовать успешно, проявляя бдительность.
«Рана — это место, куда входит Свет». — Rumi
Вы не можете избавиться от своей боли, но вы можете лучше понять ее. Регулярная эмоциональная боль, не связанная с заболеваниями мозга или серьезными расстройствами, обычно возникает из-за таких эмоций, как разочарование, вина или зависть.Перефразируя наши страдания, мы наносим себе раны — мы подливаем масла в огонь.
Мы часто празднуем свои страдания. Звучит странно, правда? Чем больше мы рассказываем другим, чем больше размышляем над своими болезненными историями, тем больше страдаем. Добавление к нашим страданиям превращает нас в жертву — мы отождествляем со своей болью.
Страдание — это то, как мы научились реагировать: мы привязаны как к страстям, так и к отвращению. Будь честен с собой. Каковы ваши желания? Чего ты избегаешь? Цепляясь за свои иллюзии, вы можете застрять.Чтобы справиться со своими страданиями, мы должны столкнуться с нашей уязвимостью лицом к лицу.
Настоящая трансформация болезненна — от до страданий.
Правда о страдании
«Людей беспокоят не события, а их мнение о них». — Эпиктет
Страдания неизбежны, но не все страдания необходимы.
Ключ в том, чтобы изучить ваше отношение к страданию. Некоторые люди считают, что они невосприимчивы к страданиям («Я не рожден, чтобы страдать!»), Другие отождествляют себя со своими («Мои родители облажались со мной навсегда!»).Поймите, почему вы страдаете. И, самое главное, отличите реальных страдающих от того, которое вы создаете сами.
Страдание имеет негативный оттенок, потому что мы обычно застреваем на опыте, а не учимся на нем.
Для многих религий, например христианства, человеческие страдания означают искупление. Это похоже на испытание, которое готовит нас к загробной жизни. Страдание — это опыт, позволяющий достичь более высокого смысла жизни, он вдохновляет нас искупать, духовно расти и стать более сострадательными.
Греческий философ Эпикур учил, что корень человеческого невроза — отрицание смерти. Мы предполагаем, что смерть — это ужасный и болезненный опыт. Избегание создает ненужное беспокойство. Люди верят, что больше денег, престижа или политического влияния защитят их от смерти.
Но чем больше мы преследуем эту иллюзию, тем больше страдаем — как это случилось с обезьяной.
Буддизм рассматривает страдание как душевную боль, которую мы испытываем, когда наша склонность придерживаться своих желаний сталкивается с изменяющейся природой жизни — наши переживания кажутся разочаровывающими.Будда сказал: «Все, что я учу, — это страдание и конец страданиям». Некоторые считают это пессимистическим подходом. Напротив, мы должны понимать страдание, если хотим положить ему конец.
В нашей жизни мы сталкиваемся с тремя типами страданий.
Болезненные переживания включают как физический дискомфорт, так и эмоциональные страдания. «Страдание страдания» включает рождение, старость, болезнь, смерть и столкновение с нежелательными переживаниями.
Постоянная смена естественно — привязанность к чему-либо бессмысленна.Мы можем пытаться держаться за вещи или людей сколько угодно, но все рано или поздно заканчивается. То же самое происходит, когда мы не получаем или не знаем, чего хотим. Жизнь постоянно меняется. Мы страдаем, потому что сопротивляемся идее, что мы не можем контролировать что-либо, кроме своих действий.
Неудовлетворительность, присущая жизни — это «истина страдания». Мы все чувствуем неудовлетворенность, потому что мы не просветлены. Обрести совершенную мудрость и бесконечное сострадание нелегко.Это самый сложный тип.
Наша привязанность к нашим желаниям — это корень страдания . Нет ничего плохого в стремлении к лучшему образу жизни. Проблема в том, чтобы верить, что в следующий раз — когда мы получим новую работу, партнера, дом, одежду и т. Д. — все будет лучше.
Преследуя иллюзию в следующий раз, вместо того, чтобы чувствовать себя счастливыми, мы застреваем в «кокосе».
Страдание — это сигнал: обращайте внимание
Боль — это не просто сигнал тревоги о том, что что-то не так, она напоминает нам противостоять нашему эмоциональному состоянию.
«Что здесь происходит?»
Психологи говорят, что если вы в депрессии, вы сосредоточены на прошлом. И, если вы беспокоитесь, вы сосредоточены на будущем. Мы страдаем, потому что не можем жить в «здесь и сейчас».
Жить настоящим тяжело. Когда наш ум бесцельно блуждает, мы страдаем. Отвлечение не является проблемой, если мы не используем его, чтобы избежать реальности. Как объясняет Чогьям Трунгпа, страдание происходит от отсутствия — от глупости или невежества.
Боль также является показателем того, что глубоко внутри мы чувствуем себя разделенными.
Мы привязываемся к тому, чего ожидаем от жизни. Дж. Кришнамурти сказал, что корнем страдания является разделение: «Я то, но я хочу быть тем. У меня есть это, но я хочу это иметь ». Разрыв между реальностью и нашими ожиданиями вызывает разочарование. Мы не можем отпустить арахис и стать более тревожными.
Страдание — явный сигнал того, что мы сопротивляемся истинной природе жизни. Мир «такой», но мы хотим, чтобы он был «таким». Мы ожидаем, что жизнь будет другой. Мы стараемся сделать приятным то, что на самом деле болезненно.Мы хотим сделать постоянным то, что всегда меняет .
Когда мы находимся в Неаполе, нам снится, что мы находимся в Риме, как писал Эмерсон.
Истина страдания — это тревожный сигнал: мы понимаем, что не осознаем, кто мы на самом деле. Все непостоянно, непостижимо и не познаваемо, в том числе и мы сами.
Самостоятельно нанесенные раны
«Тот, кто боится страдать, уже страдает от того, чего боится». — Мишель де Монтень
Когда мы чувствуем неудовлетворенность, внешний мир становится нашим врагом.Мы жалуемся, обвиняем других и становимся жертвой — мы наносим себе раны.
Мы не можем убрать боль из своей жизни. Мы не можем избежать болезней или старения. Терять кого-то, кого мы любим, болезненно. Но сопротивление непостоянству жизни заставит нас страдать еще больше.
Философ Питер Вессель Цапффе в книге Последний Мессия , объясняет, как мы разработали как сознательные, так и бессознательные механизмы, ограничивающие наше повседневное сознание — они якобы защищают нас от страданий.
Изоляция подавляет мысли или чувства, которые неприятны — мы учимся отключать некоторые из них. Якорь — это создание целей и ценностей, которые будут определять наши действия и защищать нас от нашей темной стороны. Отвлечение временно переключает наше внимание с внутреннего мира на внешний.
Цапффе назвал их «репрессивными механизмами» — они заглушают боль, но не устраняют корень страдания.
Избегание — это один из способов еще больше усугубить наши страдания.Другой — драматизация боли. Оба они — эмоциональные раны, нанесенные самому себе.
Некоторые люди считают свои страдания несправедливыми. Они хорошие, так зачем им страдать? Они считают, что страдание означает наказание — страдать должны только плохие люди.
Нет человека, который бы не страдал. Люди видят в других умнее, моложе, богаче, сильнее, красивее и могущественнее, чем они есть на самом деле. Мы считаем, что другим легче жить — никто не страдает так сильно, как мы.
У каждого человека своя доза боли. Обычно это не очевидно, потому что мы не можем смотреть дальше собственной драмы. Сравнивать с другими обманчиво. Мы видим свою боль, но не осознаем, что другие тоже страдают — только по разным причинам.
Мы причиняем себе боль. Чем больше мы разделяем наши страдания с другими, тем больше мы страдаем. Мы страдаем, когда одиноки, а потом страдаем от наших отношений. Мы страдаем из-за того, что у нас нет денег, а затем страдаем из-за того, что мы богаты или недостаточно богаты.Драматизация наших страданий создает эффект снежного кома.
Вы не можете избавиться от всех страданий, но вы можете избежать ненужной боли.
Страдать или не страдать?
Вместо того, чтобы ожидать жизни без страданий, научитесь жить со страданиями.
Хотя эссе Цапффе довольно пессимистично, он представляет четвертое средство против страдания, сублимацию — мы можем преобразовать, а не подавить нашу боль.
Искусство может превратить наши страдания в ценный опыт.Мы можем превратить нежелательные чувства во что-то полезное, а не вредное.
Боль — прекрасный источник вдохновения. Как писал Гарри Дж. Стед: «Страдание рисует на холсте, превращает слова в рифмы, строит небоскребы и дисциплинирует армию. А без страданий, без нашей иррациональной склонности к боли мы действительно потерялись бы ».
Фридрих Ницше утверждал, что жизненные страдания продуктивны, возвышая волю к власти, презирая слабое сострадание или жалость.Он рекомендовал нам добровольно принять «вечное возвращение» величайших страданий.
Внимательность необходима, чтобы понять, почему мы страдаем. Противостоять своей боли; не подавляйте это. Если вам что-то не нравится, почувствуйте это. Освободите место для своих эмоций — позвольте им полностью проявиться. Примите все свои чувства, включая боль.
Принятие не означает отставки. Это тоже не отказ от счастья. Вы все еще можете получить удовольствие, насладиться едой, посмотреть фильм и послушать музыку.Но вы не застрянете в иллюзии привязанности . Понимание , почему вы страдаете , поможет вам ясно увидеть жизнь. Принятие — это не отказ от мечты, а переживание непостоянства жизни без сопротивления.
Любите себя таким, какой вы есть.
Как писал Умайр Хак: «В тот момент, когда вы можете перестать разделять и отделять себя, страдание начинает испаряться, как и большинство других. Когда вы говорите: «Я един со своим страхом, своими шрамами и ранами», вы совершили нечто волшебное.Они больше не могут причинить вам вреда. Вы отняли у них силу ».
Мы должны принять , а не преодолевать наши страдания. В йоге и медитации боль нужно позволять, чувствовать и обнимать. Избегание ведет к дальнейшим страданиям. Будьте в данный момент с болью. Что он пытается вам сказать? Не держите его дольше, не отпускайте слишком рано. Будь с этим.
Эпикур — вопреки распространенному восприятию его доктрины — выступал за непривязанность к эфемерным удовольствиям.Он считал, что мы должны в первую очередь стремиться избежать страданий, освободившись от тревожных занятий.
Привязанность заставляет нас застрять в наших страданиях. Отпустите то, что в кокосе — что бы это ни было.
Боль неизбежна, но не все страдания необходимы. Истина о страдании находится внутри вас.
О том, что страдания делают сильнее, это миф |
Моника Рамос
Страдание некрасиво, и это не состояние благодати.Но вы можете доплыть до обломков внизу и вытащить на поверхность что-то, что может помочь другим, — говорит писательница Лидия Юкнавич.
По правде говоря, страдание — отстой, и оно может привести вас к желанию убить себя, и в этом нет ничего прекрасного. Страдание — это не состояние благодати. С моей точки зрения, страдание — это реальное место в реальном теле, где вы сталкиваетесь с другой стороной жизни. От того, как вы решите понять эту историю, вероятно, зависит, как вы собираетесь прожить всю оставшуюся жизнь.
Я чувствую себя родным с товарищами по несчастью не потому, что они страдают, и не из-за какого-то абсурдного водоворота товарищества жертвоприношений, и не потому, что страдающие находятся в состоянии благодати, а потому, что они продолжают, они терпят. И потому, что иногда больной заново изобретает себя — и именно в таком переосмыслении неудачники так хороши. Несоответствующие не только много знают об альтернативных и разнообразных определениях страдания, но также способны алхимизировать страдание, изменяя энергию из одной формы в другую.
Вот что я хочу сказать громче всего: я ничего не превзошел. На моем пути не было великого откровения. Я не «двинулся дальше».
Итак, позвольте мне рассказать вам другую историю страданий, которую не может уловить культура, которая просит вас обрабатывать свои страдания способами, которые делают вас хорошим гражданином в постоянно меняющейся экономике продуктивных людей. Моя дочь умерла в день своего рождения. Я не единственный, кто испытал страдания, вызванные такой утратой.Но я один из тех, кто готов встать, рассказать историю вслух, признать, что я нес эту глубокую утрату, этот кризис рождения и смерти уже более тридцати лет.
Вот что я хочу сказать громче всего: я ничего не превзошел. На моем пути не было великого откровения. Я не достиг какой-то магической мудрости. Я не «двинулся дальше». По крайней мере, без нее — я имею в виду мою дочь. И мои страдания — это не состояние благодати. Это просто часть меня. Как мое сердце.Когда ее рождение-смерть впервые произошло, я сделал вот что: я потерял свои шарики. Произошло это не сразу.
В больнице я чувствовал, как распадаю молекулу за раз, но я ничего не сказал. Я пил воду, которую мне дали, но не ел. Я несколько раз держал свою запеленутую безжизненную дочь. Я целовал ее, обнимал ее, я пел ей. Я позволил медсестрам вымыть меня горячим полотенцем в постели на вторую ночь, и это остается в моем списке пяти самых феноменальных физических переживаний в моей жизни.Я думал, что мог быть мертв, но влажные подогретые полотенца напомнили моей коже, что я на самом деле жив, даже если я был мертв.
Это моя сестра вернула меня к жизни, медленно, давая мне кусочки соленых крекеров, чтобы заманить меня обратно, а затем однажды яйцо и, наконец, молочный коктейль. Молочный коктейль заставил меня улыбнуться.
К тому времени, когда меня отпустили и отправили домой, я вообще ни с кем не разговаривала. И я бы не позволил ни одному человеку прикоснуться ко мне. Я почувствовал . . . млекопитающее.Вернемся в какое-то животное прошлое чистого инстинкта и настороженности ко всему, что меня окружало. Волосы на моих ногах и руках стали длинными, как белый мех, что иногда случается, когда кто-то перестает есть.
Это моя сестра вернула меня к жизни, медленно, давая мне кусочки соленых крекеров, чтобы заманить меня обратно, а затем однажды яйцо и, наконец, молочный коктейль. Молочный коктейль заставил меня улыбнуться. Это моя сестра, полностью одетая, вышла со мной в душ, когда услышала мои рыдания. Она держала меня крепко, как мать, и ее одежду, я начал ощущать текстуру ее одежды на своей коже.
Прошло почти год. В середине первого года я сделал что-то неэтичное. Я врал. Я солгал больше, чем вы можете себе представить. Я вернулся в колледж и работал неполный рабочий день в детском саду, что, оглядываясь назад, могло быть трагической ошибкой. Я солгал всем, кто спрашивал меня о моей дочери. Я всем и всем говорила, что она жива, она красивая, такие длинные ресницы. Я солгал о том, где мы живем, я солгал о классах, которые почти не посещал. Я запрокидывала голову, смеялась и говорила: «Материнство!»
Я вам говорю, что перед лицом людей, которые подходили ко мне со своими обычными вопросами о моей беременности и рождении, я ворвался в вымысел, потому что не мог вымолвить случившееся из моих уст.Моя история не соответствовала рассказам других матерей. Несоответствие. Моя ложь началась с того, что я рассказала людям, что живу в доме друга, и эта сюжетная линия прошла довольно хорошо. Но я не жил с другом. В гобелене в моей голове и сердце появилось новое плетение, которое имело своего рода «смысл», учитывая то, как я себя чувствовал.
Смерть моей дочери была для меня такой живой, что казалось, будто мы двое гуляющих вокруг. Я имею в виду, что она почувствовала это настоящее для меня — как второе тело.
Что я чувствовал, так это то, что я был среди ходячих мертвецов, и я жил на дне очень темного океана.Человек-призрак, живущий среди обломков моря. И поэтому я тяготел к другим людям-призракам ночью, и я начал спать под эстакадой на окраине города, недалеко от автобусной остановки, откуда автобусы возвращали меня к нормальной жизни университетского городка в течение дня. Я читаю книги. Я написал пару статей. Я прошел тест здесь и там.
Смерть моей дочери была для меня такой живой, что казалось, будто мы двое гуляющих вокруг. Я имею в виду, что она почувствовала это настоящее для меня — как второе тело. Так же настоящее, как когда она плавала дни и ночи напролет в мире моего живота.Я «прошел» во всех сферах обычной жизни, в которые я входил, но все реже и реже входил в эти сферы и все больше и больше времени проводил под эстакадой. Я никогда не был один. Со мной была моя дочь.
Некоторые люди поймут, что такое призрачная жизнь. У меня был блокнот, в который я писал страницы и страницы сумасшедшей женской тарабарщины или кажущейся тарабарщины. Я читаю всевозможные книги. Внутри книг я снова увидел истории, которые я узнал, потому что, ну, литература наполнена персонажами, чьи жизни настолько сломаны, что они едва могут дышать.
Литература — это страна неудачников. Внутри этой записной книжки, заполненной тем, что могло показаться стороннему наблюдателю странными иероглифами, между строк были проблески реальных историй. Рассказы были о странных девушках, наполненных гневом, любовью или искусством, которые вылетали из них почти яростно. И когда я отступил к миру, я увидел, что ложь, которую я рассказывал, вовсе не была ложью. Это были точные выдумки о жизни в теле женщины и путешествии, которое я только что совершила на дно океана, путешествии к смерти и обратно.То, что другие люди называли ложью, на самом деле было порталом к моей способности придумывать истории.
Другой стороной разрушения всегда является возможность самовыражения. Креативность. Ошибка, которую мы совершаем с подростками, молодыми людьми и сломленными взрослыми, — это забывать об этом.
Десять лет спустя качество моих страданий приняло иную форму. Мои страдания превратились в голод. Жажда идей, жажда секса, жажда опасностей, жажда риска. Я читал все книги, которые попадались мне в руки, затем исследовал книги, которые читал автор, и читал их все.Я спал с учителями, со студентами, с пьяницами и наркоманами, мужчинами и женщинами, со всеми, у кого краем глаза мелькал огонь или опасность. Не было наркотика, который я бы не попробовал.
Что мне, без сомнения, не нужно объяснять, так это насколько опасным был мой голод и последующее поведение. Это сюжетная линия, которую мы все научены понимать. Я хочу объяснить, чем был вызван мой голод. То, что со стороны кажется самоуничтожением, не всегда так. Другой стороной разрушения всегда является возможность самовыражения.Креативность. Ошибка, которую мы совершаем с подростками, молодыми людьми и сломленными взрослыми, — это забывать об этом. У всякого творчества есть разрушение, как у прекрасного мертвого младенца, которого я держал на руках.
То, что я увидел в литературных книгах, было возможным путем от страдания и самоуничтожения к самовыражению. Я вернулся к чокнутой тарабарщине, которую записал в блокноте под эстакадой, и начал отбирать истории. Как только я начал писать, я никогда не останавливался. По этой причине я бы сказал, что смерть моей дочери и попадание в настоящее место, называемое психозом, и отсутствие дома были не просто трагедией.Они были плодотворными. Этот опыт помог мне писать.
Двадцать лет спустя качество страдания обрело форму и форму на страницах. Девушка, которую я потерял, стала девушкой, которую я нашла в историях, где девушки чуть не умирают, но не умирают, где девушки с горящими волосами изобретают способы спастись, где девушки, заключенные в тюрьму из-за семьи, насилия, любви или социальных норм, вырываются культуры и путешествий, о которых никто никогда раньше не мечтал. Я говорю о том, что чем больше я писал, тем больше я понимал, что мои так называемые травмы — смерть дочери, жестокое обращение в моем детстве, ярость, которую я нес и действовала в подростковом и юношеском возрасте — были места повествования.Сферы самовыражения.
В этом смысле быть неудачником означает быть готовым нырнуть в воды своей жизни, доплыть до обломков на дне и вернуть что-то на поверхность.
Тридцать лет спустя качество моей печали изменилось настолько радикально, что я могу понять это только как чистое творчество. В каждой написанной мной книге есть девушка. И всегда будет. Мое горе, смерть дочери и мои страдания не были чем-то, что можно было «преодолеть», лечить или давать совет.Они породили самые важные формы самовыражения, которые я когда-либо создавал в своей жизни. И это не имеет значения только для моей карьеры писателя или даже для моего психического и эмоционального здоровья как женщины. Это также путь, который я выбрал, чтобы научиться любви, так что, когда пришел мой сын, солнце моей жизни, я смогла отдать его с энтузиазмом и радостью.
Смерть, горе, травма живы в наших телах. Мы носим их всю жизнь, даже если ведем себя так, будто из них можно выйти. Написание, создание рассказов, рисование и рисование, а также искусство не избавляют меня от утраты, горя или травмы, но позволяют мне пересказывать себя и свое тело.В этом смысле быть неудачником означает быть готовым нырнуть в воды своей жизни, доплыть до обломков на дне и вернуть что-то на поверхность.
Когда я скажу вам, что литература и писательство спасли мне жизнь, возможно, вы поверите мне, когда я скажу, что они вошли в мое тело и поселились в пространстве, которое моя дочь оставила открытым. Если вы один из тех людей, у кого есть способность спуститься на дно океана, способность плавать в темных водах без страха, удивительная способность перемещаться по худшим тиглям жизни и не умирать, то у вас также есть способность вернуть на поверхность что-то, что помогает другим так, как они не могут достичь сами.
Ты не ничто. Вы жизненно важны для вашей культуры. Мы, неудачники, способны впадать в горе. Смерть. Травма. И вылезай. Но мы должны продолжать рассказывать свои истории, передавая их друг другу, иначе они съедят нас заживо. Наши страдания — это не история Христа. Наши страдания имеют светское значение. Мы вкладываем в мир обычные формы надежды, чтобы другие, неряшливые или изящные, могли жить дальше.
Выдержки из новой книги The Misfit’s Manifesto Лидии Юкнавич.Перепечатано с разрешения TED Books / Simon & Schuster. © 2017 Лидия Юкнавич.
Боль неизбежна; Страдание не обязательно
«Между стимулом и ответом есть пробел. В этом пространстве наша сила выбирать свой ответ. В нашем ответе — наш рост и наша свобода ». — Виктор Франкл
В своей книге Человек в поисках смысла д-р.Франкл писал о психологическом воздействии жизни в нацистских концлагерях Второй мировой войны. Его мать, отец, брат и беременная жена были убиты в лагерях. Доктор Франкл в ужасающих подробностях описывает, как его похитители забрали у него практически все, что имело личную ценность и основное человеческое достоинство.
Единственное, что нацисты не смогли отобрать, — это его выбор, как реагировать на лишения, деградацию и травмы, которым он подвергся.Он принял сознательное решение сосредоточить свою энергию на том, чтобы «овладеть» этим маленьким, но чрезвычайно важным промежутком между стимулом (что бы с ним ни говорили или ни делали) и своей реакцией на него. Его способность сохранять эту степень психо-духовной автономии в самых ужасных обстоятельствах, которые только можно вообразить, является замечательным примером внутриличностной силы, благодати под крайним принуждением, силы личного выбора и Молитвы о безмятежности в действии.
Физическая боль имеет различные биологические и психологические компоненты, которые эффективно представляют стимул и реакцию.Биология боли — это сигнал, передаваемый через центральную нервную систему о том, что «что-то не так». Психология боли — это интерпретация или значение, которое мы придаем этому болевому сигналу — внутреннему разговору с самим собой и убеждениям о нем, которые затем вызывают наши эмоциональные реакции. Страдание является результатом умственной и эмоциональной реакции на боль. Биологические и психологические аспекты хронической боли объединяются, чтобы стать похожим на детектор дыма, который горит и остается включенным, непрерывно подавая душераздирающую тревогу на большой громкости.
Восстановление после хронической боли проводит различие между реальной болью и страданием, которое она вызывает, и фокусируется на достижении облегчения от этого страдания. Боль неизбежна; страданий нет. Это происходит в ответ на такие мысли, как: «Почему я ?!» «Это несправедливо!» «Это ужасно!» «Я терпеть не могу!»
Страдание в целом, а также специфическое для хронической боли является функцией дисбаланса в физическом, умственном, эмоциональном и / или духовном функционировании. Поскольку все, что влияет на разум или тело, неизбежно влияет на другого, независимо от того, на какой стороне забора возникает проблема, дисбаланс в мышлении может создать дисбаланс в физическом, эмоциональном и духовном функционировании.Восстановление после любого серьезного состояния или жизненной проблемы — это постепенный, поступательный и непрерывный процесс восстановления баланса в этих областях.
Страдание является одновременно причиной и следствием катастрофических познаний и тревожных эмоций, связанных с хронической болью: беспокойства, раздражительности, гнева, страха, депрессии, разочарования, вины, стыда, одиночества, безнадежности и беспомощности. Негативное мышление только ухудшает ситуацию, которую мы считаем «плохой». Многие люди, в том числе те, кто не страдает хронической болью, могут размышлять о чем-то, постоянно и непродуктивно воспроизводя это в своем сознании или усиливая негативные аспекты этого.Наши мысли способны сделать нас несчастными, а негативное мышление может быть особенно коварным, подпитываясь самим собой, с потенциалом стать самореализующимся и обреченным на провал пророчеством.
У людей с хронической болью существует прямая корреляция между негативным мышлением и уровнем боли, которую они испытывают. Это порочный круг, в котором боль вызывает негативные мысли и разговоры с самим собой, которые переходят в чувства, совпадающие со страданием, и усиливают мышечное напряжение и стресс.Это, в свою очередь, усиливает болевые сигналы, вызывая их большее количество.
По сути, прогресс выглядит следующим образом: Боль приводит к негативным мыслям / разговорам с самим собой / убеждениям, приводит к чувству разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности, приводит к страданию, приводит к мышечному напряжению, а стресс приводит к усилению боли. усиление негативных мыслей / разговоров с самим собой / убеждений ведет к усилению разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности ведет к еще большим страданиям и так далее.Чем дольше длится такой цикл, тем больше человек выходит из равновесия.
Страдание можно изменить, если люди осознают эту цепную реакцию и узнают, как по-разному реагировать на свою боль. Процесс восстановления боли включает в себя резкое изменение негативной прогрессии, начиная с восстановления когнитивного и эмоционального баланса посредством применения стратегий принятия и практик, основанных на внимательности. Восстановление баланса противодействует указанной выше динамике, усиливающей отклонения: осознанное осознание негативного мышления / разговора с самим собой и того, как оно запускает каскад событий, подпитывающих страдание, приводит к осознанному принятию, а отстраненное наблюдение за негативным мышлением / разговором с самим собой приводит к подавлению / сведение к минимуму страданий ведет к уменьшению чувства разочарования / гнева / беспокойства / страха / печали / депрессии / безнадежности, ведет к снижению стресса, а мышечное напряжение приводит к уменьшению боли.
Это просто? Конечно, нет. Однако это абсолютно возможно. Регулируя свое мышление и то, как мы думаем о своем мышлении, мы можем изменить наши эмоциональные реакции, степень, в которой мы страдаем (или нет), уровень нашего напряжения и стресса и, в свою очередь, наше переживание боли.
Copyright 2014 Dan Mager, MSW.
Роль страдания | Wholebeing Institute
Таль Бен-Шахар
Хотя стремление к удовольствиям и избегание боли является частью нашей универсальной природы, культура играет центральную роль в том, как мы справляемся со страданием.На Западе мы обычно отвергаем страдания. Мы рассматриваем это как нежелательное прерывание нашего стремления к счастью. Поэтому мы боремся с ним, подавляем его, лечим его лекарствами или ищем быстрые решения, чтобы избавиться от него. В некоторых культурах, особенно на Востоке, страдание признается за важную роль, которую оно играет в жизни людей, на извилистом пути к просветлению. Хотя мне еще предстоит убедиться, что можно достичь состояния просветления или нирваны — состояния совершенного и постоянного внутреннего покоя, — мы можем многому научиться из буддийского подхода к непостоянству и несовершенству жизни, поражениям и разочарованиям.
Тибетский монах Кхенчен Кончог Гьялтшен Ринпоче описывает четыре преимущества страдания: мудрость, стойкость, сострадание и глубокое уважение к реальности.
Мудрость рождается из опыта страдания. Когда дела идут хорошо, мы редко останавливаемся, чтобы задать вопросы о нашей жизни. Однако трудная ситуация часто вынуждает нас выйти из состояния бездумности, заставляя задуматься о своем опыте. Чтобы иметь возможность видеть глубоко и развить то, что царь Соломон называл мудрым сердцем, мы должны выдержать удар бури.
Ницше, сам мудрый человек, хорошо заметил, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Страдания могут сделать нас более устойчивыми, более способными переносить невзгоды. Подобно тому, как мышца, чтобы нарастить, должна терпеть некоторую боль, так и наши эмоции должны терпеть боль, чтобы укрепиться. Хелен Келлер, которая при жизни знала не только радость, но и много страданий, отметила, что «характер нельзя развивать в легкости и покое. Только через опыт испытаний и страданий можно укрепить душу, прояснить видение, вдохновить амбиции и достичь успеха.”
Всем иногда бывает больно, и позволяя себе ощутить эту универсальную эмоцию, мы соединяемся паутиной сострадания. Словарь определяет сострадание как «глубокое осознание страдания другого человека в сочетании с желанием облегчить его», но единственный способ, которым мы можем получить глубокое осознание страдания других, — это страдать сами. Теоретическое понимание страдания так же бессмысленно, как теоретическое описание синего цвета для слепого человека. Чтобы узнать это, нам нужно это испытать.Как отмечает пастор Фриц Уильямс: «Страдание и радость учат нас, если мы позволяем им, как сделать прыжок сочувствия, который переносит нас в душу и сердце другого человека. В эти прозрачные моменты мы знаем радости и печали других людей и заботимся об их заботах, как если бы они были нашими собственными ».
Одно из самых значительных преимуществ страдания состоит в том, что оно порождает глубокое уважение к реальности, к тому, что есть. В то время как переживание радости соединяет нас с царством бесконечных возможностей, переживание боли напоминает нам о наших ограничениях.Когда, несмотря на все наши усилия, мы получаем травму, нас унижают ограничения, которые мы иногда не замечаем, когда летим высоко. Мне кажется более чем символическим то, что в экстазе мы часто поднимаем голову к небесам, к бесконечности, а в агонии мы склонны устремлять свой взор вниз, на землю, к конечному.
Рабби Буним из Пшиши говорит, что нам всем нужно ходить с двумя листами бумаги в карманах: первый листок со словами Талмуда «ради меня был создан мир» и второй листок со словами из Книги Бытия «Я есмь» но пыль и пепел.«Здоровое психологическое состояние находится где-то между этими двумя сообщениями, где-то между высокомерием и смирением. Точно так же, как синтез высокомерия и смирения порождает психологическое здоровье, сочетание экстаза и агонии устанавливает здоровые отношения с реальностью.
«Экстази» заставляет меня чувствовать себя непобедимым: я чувствую, что я хозяин своей судьбы, что я создаю свою реальность. Но агония, скорее всего, заставит меня почувствовать себя уязвимым и униженным: она заставляет меня чувствовать, что я слуга своих обстоятельств, что я мало контролирую свою реальность.Один только экстаз ведет к отрешенному высокомерию; Одно лишь страдание порождает смирение. Превратности жизни приближают нас к золотой середине Аристотеля.
Глубокое уважение к реальности подразумевает принятие того, что есть — нашего потенциала, наших ограничений и нашей человечности. Осознавая, что страдание является неотъемлемой частью нашей жизни и что боль приносит и другие преимущества, такие как развитие мудрости и сострадания, мы становимся более восприимчивыми к своим страданиям. И когда мы действительно принимаем горе и печаль как неизбежность, мы на самом деле меньше страдаем.
Натаниэль Бранден относится к самооценке, для которой самоуважение является центральным, как к иммунной системе сознания. Сильная иммунная система не означает, что мы не болеем, а скорее, что мы болеем реже и что, когда мы заболеем, мы быстрее выздоравливаем. Точно так же страдание вряд ли когда-либо полностью исчезнет, но по мере того, как иммунная система нашего сознания укрепляется, мы страдаем реже, а когда мы это делаем, наше выздоровление идет быстрее.
Тот факт, что страдание приносит пользу, не означает, что мы должны активно искать его — точно так же, как тот факт, что болезнь на самом деле укрепляет нашу иммунную систему, не означает, что нам нужно искать возможности заболеть.Мы, естественно, ищем удовольствия в своей жизни и стараемся свести к минимуму переносимую боль. Несовершенный и непостоянный мир предоставляет нам широкие возможности для укрепления нашей иммунной системы, даже если мы не будем их активно искать.
Первая из четырех благородных истин Будды — это истина о страдании — истина, которую мы можем либо отвергнуть, либо принять как неизбежную часть человеческого бытия. А когда мы учимся принимать, даже принимать трудные переживания, наши страдания становятся инструментом, инструментом для роста.
Этот пост взят из книги Тала Бен-Шахара, доктора философии, «Быть счастливым: необязательно быть совершенным, чтобы вести более богатую и счастливую жизнь».
Узнайте, как усилить свою способность к сопротивлению, от Марии Сироис в ее курсе Устойчивый квест (Когда жизнь бьет трудно).
Доктор Тал Бен-Шахар, соучредитель института WholeBeing, является автором и лектором, который читал самый крупный курс в Гарварде по «Позитивной психологии» и третий по величине курс «Психология лидерства» — с общим количеством более 1400 студентов.

социальная, психологическая, медицинская, религиозная категория

Страдания

Обязан ли пра­вед­ник стра­дать?

О духов­ном смысле стра­да­ния

Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

Часть I

Статья 1

Статья 2

Статья 3

Статья 4

Статья 5

Статья 6

Статья 7

Статья 8

Статья 9

Статья 10

Статья 11

Статья 12

Статья 13

Статья 14

Статья 15

Статья 16

Часть II

Статья 17

Статья 18

Статья 19

Статья 20

Статья 21

Статья 22

Статья 23

Статья 24

Часть III

Статья 25

Статья 26

Статья 27

Статья 28

Статья 29

Статья 30

Статья 31

Статья 32

Статья 33

Страдания — Психология человека

Альберт Эйнштейн

Что такое страдания

Причины страданий

Польза от страданий

Понимание

Просветление

Ценности

Эмпатия

Воспитание

Мотивация

Как относиться к страданиям

Избавление от страданий

Культ страдания: почему чужие успехи в интернете мешают нам быть счастливыми?

Эксперты однодневки

Страдать во благо

«О страдании», Георгий Чистяков — Благотворительный фонд помощи хосписам «Вера»

Пин «Не только боль и страдание»| Мерч портала «Такие дела»

Девять буддийских учителей объясняют страдания

Страдание было первым учением Будды

Из «Четырех благородных истин Будды» Тулку Тондуп Ринпоче

Мы все испытываем страдания

Из «О страдании и конце страдания» Шарон Зальцберг

ПОДПИСАТЬСЯ НА НОВОСТИ LION’S ROAR

На каком-то уровне мы это понимаем, но сопротивляемся этому

Из книги Нормана Фишера «Страдания открывают реальный путь»

Есть спектр страданий

Из «Что такое Дуккха?» Гленн Уоллис

Есть три вида страданий

Из «Разума, который страдает» Филиппа Моффита

Непостоянство — не причина страданий

Из «Познание этой истины — благородно» Тралега Кьябгона Ринпоче.

Нет простого выхода

Из «Срединного пути стресса» Джуди Лиф

Страдание — это сигнал

Из «Бойтесь правильной вещи» Роберта Турмана

За нашими страданиями что-то стоит

Из «Ответ на гнев и агрессию — терпение» Пема Чёдрон

СПАСИБО ЗА ЧИТАЙТЕ ЛЬВИЙ РЕВ. МОЖЕМ ЛИ МЫ ОБРАЩАТЬСЯ К ВАШЕЙ ПОМОЩИ?

Обязан ли праведник страдать?

О духовном смысле страдания