Теории воли: Основные психологические теории воли

Основные психологические теории воли — справочник студента



• Обратная связь
• ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ
• Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение
• Как определить диапазон голоса — ваш вокал
• Как цель узнает о ваших желаниях прежде, чем вы начнете действовать. Как компании прогнозируют привычки и манипулируют ими
• Целительная привычка
• Как самому избавиться от обидчивости
• Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам
• Тренинг уверенности в себе
• Вкуснейший «Салат из свеклы с чесноком»
• Натюрморт и его изобразительные возможности

Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д.

Узнай стоимость своей работы

Бесплатная оценка заказа!

1. Как научиться брать на себя ответственность
2. Зачем нужны границы в отношениях с детьми?
3. Световозвращающие элементы на детской одежде
4. Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия
5. Как слышать голос Бога
6. Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ)
7. Глава 3. Завет мужчины с женщиной

Оси и плоскости тела человека — Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков — Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) — В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

Понимание воли как реального фактора поведения имеет свою историю. При этом во взглядах на природу этого психического явления можно выделить два аспекта: философско-этический и естественно-научный.

Древние философы рассматривали целенаправленное или осознанное поведение человека с позиции его соответствия общепринятым нормам.

В античном мире прежде всего признавался идеал мудреца, поэтому античные философы полагали, что правила поведения человека должны соответствовать разумным началам природы и жизни, правилам логики.

Так, по Аристотелю, природа воли выражается в формировании логического заключения.

Узнай стоимость своей работы

Бесплатная оценка заказа!

Во времена Средневековья проблема воли фактически не существовала в качестве самостоятельной проблемы. Человек рассматривался средневековыми философами как исключительно пассивное начало, как «поле», на котором встречаются внешние силы. Понятие воли во времена Средневековья в большей степени связывалось с некими высшими силами.

Можно полагать, что проблема воли как самостоятельная научная проблема возникла одновременно с постановкой проблемы личности. Это произошло в эпоху Возрождения, когда за человеком стало признаваться право на творчество и даже на ошибку.

Например, стало господствовать мнение о том, что, только отклонившись от нормы, выделившись из общей массы людей, человек мог стать личностью. При этом главной ценностью личности было принято считать свободу воли.

В эпоху же Возрождения свобода воли вообще стала возводиться в ранг абсолюта.

В дальнейшем абсолютизация свободы воли привела к возникновению мировоззрения экзистенциализма – «философии существования». Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.

) рассматривает свободу как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальными обстоятельствами. Исходный пункт этой концепции – абстрактный человек, взятый вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды.

Человек свободен и ни за что не может отвечать. Любая норма выступает для него как подавление его свободной воли.

Одна из первых естественно-научных трактовок воли принадлежит И. П. Павлову, который рассматривал ее как «инстинкт свободы», как проявление активности живого организма, когда он встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. По мнению И.П.

Павлова, воля как «инстинкт свободы» выступает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности. Воля в трактовке И.П. Павлова рефлекторна по своей природе, т. е. она проявляется в виде ответной реакции на воздействующий стимул.

Данная трактовка нашла самое широкое распространение среди представителей бихевиоризма и получила поддержку в реактологии (К.Н. Корнилов) и рефлексологии (В.М. Бехтерев).

Однако в последние десятилетия набирает силу и находит все большее число сторонников другая концепция, согласно которой поведение человека понимается как изначально активное, а сам человек рассматривается как наделенный способностью к сознательному выбору формы поведения.

СТРУКТУРА ВОЛЕВОГО ДЕЙСТВИЯ

Любое волевое действие начинается с осознания цели действия и связанного с ней мотива. При ясном осознании цели и мотива, вызывающего ее, стремление к цели принято называть желанием.

Если желание осознанно, то влечение всегда смутно, неясно. Поэтому влечение часто рассматривают как переходное состояние. Представленная в нем потребность, как правило, либо угасает, либо осознается и превращается в конкретное желание.

Следует отметить, что далеко не всякое желание приводит к действию. Прежде чем желание превратится в непосредственный мотив, а затем в цель, оно оценивается человеком, т. е. «фильтруется» через систему ценностей человека, получает определенную эмоциональную окраску.

При этом, имея побуждающую силу, желание обостряет осознание цели будущего действия и построение его плана. В свою очередь, при формировании цели особую роль играют ее содержание, характер и значение.

Чем значительнее цель, тем более мощное стремление может быть вызвано ею.

Психическое состояние, которое характеризуется столкновением нескольких желаний или нескольких различных побуждений к деятельности, принято называть борьбой мотивов.

Борьба мотивов включает оценку человеком тех оснований, которые говорят за и против необходимости действовать в определенном направлении, обдумывании того, как именно действовать. Заключительным моментом борьбы мотивов является принятие решения, заключающегося в выборе цели и способа действия.

Принимая решение, человек проявляет решительность; при этом он, как правило, чувствует ответственность за дальнейший ход событий.

Существует и другая точка зрения, характерная для тех психологов, которые, не отвергая значимость борьбы мотивов и внутренней работы сознания, видят сущность воли в исполнении принятого решения, поскольку борьба мотивов и следующее за этим принятие решения не идут дальше субъективных состояний. Именно исполнение решения составляет основной момент волевой деятельности человека.

Исполнительный этап волевого действия имеет сложную структуру. Прежде всего исполнение принятого решения связано с тем или иным временем, т. е. с определенным сроком.

Если исполнение решения откладывается на длительный срок, то в этом случае принято говорить о намерении исполнить принятое решение.

Намерение по своей сути является внутренней подготовкой отсроченного действия и представляет собой зафиксированную решением направленность на осуществление цели.

Заключительный этап волевого действия может получить двоякое выражение: в одних случаях он проявляется во внешнем действии, в других случаях, наоборот, он заключается в воздержании от какого-либо внешнего действия (такое проявление принято называть внутренним волевым действием).

В различных конкретных условиях проявляемые волевые усилия будут различаться по интенсивности.

Это связано с тем, что интенсивность волевых усилий прежде всего зависит как от внешних, так и от внутренних препятствий, на которые наталкивается выполнение волевого действия.

Однако, помимо ситуативных факторов, существуют и относительно устойчивые факторы, определяющие интенсивность волевых усилий.

___________________________________________________________________________

Ощущения

Мир дан человеку в ощущениях. Ощущением традиционно называют процесс передачи информации о внешнем мире в мозг через сенсорную систему.

Сенсорная система играет роль входного устройства, а мозг – перерабатывающего центра, здесь информация декодируется и соотносится с имеющейся.

Таким образом, ощущение – это психическое отражение в коре головного мозга отдельных свойств, предметов и явлений, непосредственно воздействующих на органы чувств.

Ощущением называется простейший, далее не разложимый психический процесс. Например, говоря об ощущении цвета, мы имеем в виду только цвет, отвлекаясь от величины и формы предмета. Ощущения – это чувствительность к физическим и химическим свойствам среды.

На ощущениях основаны более сложные познавательные процессы: восприятие, представление, память, мышление, воображение. Ощущения являются как бы «воротами» нашего познания.

Они представляют собой превращение энергии внешнего воздействия в акт сознания, обеспечивая чувственную основу психической деятельности, предоставляя сенсорный материал для построения психических образов.

Ощущения человека отличаются от ощущений животных. Ощущения человека опосредованы его знаниями, т. е. общественно-историческим опытом человечества. Выражая то или иное свойство вещей и явлений в слове («красный», «холодный»), мы тем самым осуществляем элементарные обобщения этих свойств, понятных каждому человеку.

В ощущениях отражаются объективные качества явлений (цвет, запах, температура, вкус и др.), их интенсивность (например, более высокая или более низкая температура, более вкусное или менее вкусное) и продолжительность. Ощущения человека так же взаимосвязаны, как взаимосвязаны различные свойства действительности.

В зависимости от расположения рецепторов все ощущения делятся на три группы: 1) к первой группе относятся ощущения, которые связаны с рецепторами, находящимися на поверхности тела: зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые и кожные ощущения.

Это экстерорецептивные ощущения; 2) ко второй группе относятся интерорецептивные ощущения, связанные с рецепторами, находящимися во внутренних органах; 3) к третьей группе относятся кинестезические (двигательные) и статические ощущения, рецепторы которых находятся в мышцах, связках и сухожилиях – проприорецептивные ощущения (от лат. «proprio» – «собственный»).

В зависимости от модальности анализатора различаются следующие виды ощущений: 1) зрительные; 2) слуховые; 3) кожные; 4) обонятельные; 5) вкусовые; 6) кинестезические; 7) статические; 8) вибрационные; 9) органические; 10) болевые.

Различаются также контактные и дистантные ощущения. Таким образом, ощущения являются неотъемлемой частью жизни человека. С помощью ощущений человек познает окружающий мир и взаимодействует с ним.

Более подробно рассмотрим каждый вид ощущений в следующих вопросах. Различные виды ощущений характеризуются не только специфичностью, но и общими для них свойствами.

К таким свойствам относятся: 1) качество – это основная особенность данного ощущения, отличающая его от других видов ощущений и варьирующаяся в пределах данного вида ощущений; 2) интенсивность – представляет собой количественную характеристику и определяется силой действующего раздражителя и функциональным состоянием рецептора; 3) длительность – временная характеристика ощущения; 4) пространственная локализация – анализ, осуществляемый пространственными рецепторами, дает сведения о локализации раздражителя в пространстве.

Психологическая зависимость между интенсивностью ощущения и силой вызывающего его раздражителя определяется порогом ощущений.

Работа каждого анализатора имеет свои специфические закономерности. Наряду с этим, все виды ощущений подчинены общим психофизиологическим закономерностям. Для возникновения какого-либо ощущения раздражитель должен иметь определенную величину интенсивности.

Минимальная величина раздражения, которая вызывает едва заметное ощущение, называется абсолютным нижним порогом ощущения. Способность ощущать эти самые слабые раздражения называется абсолютной чувствительностью. Она всегда выражается в абсолютных числах.

Например, для возникновения ощущения давления достаточно воздействия 2 мг на 1 кв. мм поверхности кожи.

Верхний абсолютный порог ощущения – максимальная величина раздражения, дальнейшее увеличение которой вызывает исчезновение ощущения или болевое ощущение. Например, сверхгромкий звук вызывает боль в ушах, а сверхвысокий звук (по частоте колебаний свыше 20 000 Гц) вызывает исчезновение ощущения (слышимый звук переходит в ультразвук). Давление 300 г/кв. мм вызывает боль.

Наряду с абсолютной чувствительностью следует различать относительную чувствительность – чувствительность к различению интенсивности одного воздействия от другого. Относительная чувствительность характеризуется порогом различения.

Порог различения, или дифференциальный порог – едва ощущаемое минимальное различие в силе двух однотипных раздражителей. Порог различения – это относительная величина (дробь), которая показывает, какую часть первоначальной силы раздражителя надо прибавить (или убавить), чтобы получить едва заметное ощущение изменения в силе данных раздражителей.

Относительный порог различения яркости света равен 1/100, силы звука – 1/10, вкусовых воздействий – 1/5. Эти закономерности открыты Бугером и Вебером (закон Бугера – Вебера). Закон Бугера – Вебера относится только к средней зоне интенсивности раздражителей. Иначе говоря, относительные пороги теряют значение при очень слабых и очень сильных раздражителях. Это было установлено Фехнером.

Фехнер также установил, что если интенсивность раздражителя увеличивать в геометрической прогрессии, то ощущение будет увеличиваться лишь в арифметической прогрессии.

___________________________________________________________________________

Источник: https://megapredmet.ru/1-14129.html

62. ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ВОЛИ

62.  ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ВОЛИ

Понимание воли как реального фактора поведения имеет свою историю. При этом во взглядах на природу этого психического явления можно выделить два аспекта: философско-этический и естественно-научный.

Древние философы рассматривали целенаправленное или осознанное поведение человека с позиции его соответствия общепринятым нормам.

В античном мире прежде всего признавался идеал мудреца, поэтому античные философы полагали, что правила поведения человека должны соответствовать разумным началам природы и жизни, правилам логики.

Так, по Аристотелю, природа воли выражается в формировании логического заключения.

Во времена Средневековья проблема воли фактически не существовала в качестве самостоятельной проблемы. Человек рассматривался средневековыми философами как исключительно пассивное начало, как «поле», на котором встречаются внешние силы. Понятие воли во времена Средневековья в большей степени связывалось с некими высшими силами.

Можно полагать, что проблема воли как самостоятельная научная проблема возникла одновременно с постановкой проблемы личности. Это произошло в эпоху Возрождения, когда за человеком стало признаваться право на творчество и даже на ошибку.

Например, стало господствовать мнение о том, что, только отклонившись от нормы, выделившись из общей массы людей, человек мог стать личностью. При этом главной ценностью личности было принято считать свободу воли.

В эпоху же Возрождения свобода воли вообще стала возводиться в ранг абсолюта.

В дальнейшем абсолютизация свободы воли привела к возникновению мировоззрения экзистенциализма – «философии существования». Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.

) рассматривает свободу как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальными обстоятельствами. Исходный пункт этой концепции – абстрактный человек, взятый вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды.

Человек свободен и ни за что не может отвечать. Любая норма выступает для него как подавление его свободной воли.

Одна из первых естественно-научных трактовок воли принадлежит И.П. Павлову, который рассматривал ее как «инстинкт свободы», как проявление активности живого организма, когда он встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. По мнению И.П.

Павлова, воля как «инстинкт свободы» выступает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности. Воля в трактовке И.П. Павлова рефлекторна по своей природе, т. е. она проявляется в виде ответной реакции на воздействующий стимул.

Данная трактовка нашла самое широкое распространение среди представителей бихевиоризма и получила поддержку в реактологии (К.Н. Корнилов) и рефлексологии (В.М. Бехтерев).

Однако в последние десятилетия набирает силу и находит все большее число сторонников другая концепция, согласно которой поведение человека понимается как изначально активное, а сам человек рассматривается как наделенный способностью к сознательному выбору формы поведения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Следующая глава

Социально — психологические теории и «дух времени»
Воззрения Зигмунда Фрейда испытали на себе значительное воздействие механистического и позитивистского подхода, доминировавших в науке конца XIX века. Однако к концу XIX века в научном сознании появились и иные взгляды

Философско–психологические модели генезиса невроза и теории психотерапии
И. Ялом очень точно замечает, что «экзистенциализму нелегко дать определение, – так начинается статья об экзистенциальной философии в одной из крупнейших современных философских энциклопедий.

Основные положения теории трансактного анализа
Понятие «трансактный анализ» означает анализ взаимодействий. Центральной категорией этой теории является «трансакция».
Трансакция – это единица взаимодействия партнеров по общению, сопровождающаяся заданием их

1.3. Основные психологические теории
Ассоциативная психология (ассоцианизм) – одно из основных направлений мировой психологической мысли, объясняющее динамику психических процессов принципом ассоциации. Впервые постулаты ассоцианизма были сформулированы Аристотелем

2.2. Психологические теории личности
На современном этапе развития психологической мысли тайны человеческой психики познаны еще не полностью. Существует множество теорий, концепций и подходов к пониманию личности и сущности человеческой психики, каждая из которых

Психологические теории мышления
Психология мышления стала специально разрабатываться лишь в XX в. Господствовавшая до этого времени ассоциативная психология исходила из того положения, что все психические процессы протекают по законам ассоциации и все образования

7. НЕКОТОРЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Впервые явленная миру теория относительности заворожила как ученых, так и непрофессионалов. Осознание Эйнштейном относительной природы реальности – более чем просто очередное открытие в физике. Оно обращено

Основные принципы социально — когнитивной теории
Мы начинаем наше изучение социально — когнитивной теории Бандуры с его оценки того, как другие теории объясняют причины поведения человека. Таким образом, мы можем сравнить его точку зрения на человека с другими.За

Основные психологические функции
К. Юнг рассматривал экстраверсию и интроверсию как наиболее универсальное, типическое деление психологических личностей. Но в составе одной и той же группы различия между отдельными ее представителями остаются достаточно очевидными.

ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ
Теория активного формирования психических процессов и свойств личности. В основе важнейших концепций современной психологии лежит мысль, связанная с идеями Л. С. Выготского о том, что личность должна в активной

Основные предположения генетической теории памяти 1. Основные виды памяти. Разногласия между исследователями памяти можно, конечно, объяснить субъективными причинами. Теории различных исследователей с различной степенью совершенства, соответственно квалификации

Основные положения теории привязанности
Определение привязанности и теории привязанностиБоулби считает, что мать и младенец входят в некую саморегулирующуюся систему, части которой взаимообусловлены. Привязанность между матерью и ребенком в рамках этой системы

Источник: https://psy.wikireading.ru/30241

Учебник для вузов. Спб.: Питер, 2008. 583 с: ил. Серия «Учебник для вузов»

Глава 15. ВоляКраткое содержание

Общая характеристика волевых действий. Воля как процесс сознательного регулирования поведения. Произвольные и непроизвольные движения. Особенности произвольных движений и действий. Характеристики волевых действий. Связь воли и чувств.

Основные психологические теории воли. Проблема воли в работах античных философов. Проблема воли во времена средневековья. Концепции «свободы воли» в эпоху Возрождения. Экзистенциализм — «философия существования». Подход И. П. Павлова к рассмотрению про­блемы воли. Трактовка воли с позиции бихевиоризма. Концепция воли в работах Н. А. Берн-штейна. Психоаналитические концепции воли.

Физиологические и мотивационные аспекты волевых действий. Физиологические основы воли. Апраксия и абулия. Роль второй сигнальной системы в формировании волевых действий. Основные и побочные мотивы волевых действий. Роль потребностей, эмоций, интересов и миро­воззрения в формировании волевых действий.

Любая деятельность человека всегда сопровождается конкретными действия­ми, которые могут быть разделены на две большие группы: произвольные и не­произвольные.

Главное отличие произвольных действий состоит в том, что они осуществляются под контролем сознания и требуют со стороны человека опреде­ленных усилий, направленных на достижение сознательно поставленной цели.

Например, представим себе больного человека, который с трудом берет в руку ста­кан с водой, подносит его ко рту, наклоняет его, делает движение ртом, т. е. выпол­няет целый ряд действий, объединенных одной целью — утолить жажду.

Все от­дельные действия, благодаря усилиям сознания, направленным на регуляцию по­ведения, сливаются в одно целое, и человек пьет воду. Эти усилия часто называют волевой регуляцией, или волей.

Воля — это сознательное регулирование человеком своего поведения и деятель­ности, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных действий и поступков.

Главная функция воли за­ключается в сознательной регуляции активности в затрудненных условиях жиз­недеятельности. В основе этой регуляции лежит взаимодействие процессов воз­буждения и торможения нервной системы. В соответствии с этим принято выде­лять в качестве конкретизации указанной выше общей функции две другие — активизирующую и тормозящую.

Произвольные или волевые действия развиваются на основе непроизвольных движений и действий. Простейшими из непроизвольных движений являются реф­лекторные: сужение и расширение зрачка, мигание, глотание, чихание и т. п. К это­му же классу движений относится отдергивание руки при прикосновении к горя­чему предмету, невольный поворот головы в сторону раздавшегося звука и т. д.

Непроизвольный характер носят обычно и наши выразительные движения: при гневе мы непроизвольно стискиваем зубы; при удивлении поднимаем брови или приоткрываем рот; когда чему-то радуемся, то начинаем улыбаться и т. д.Поведение, как и действия, может быть непроизвольным или произвольным.

К непроизвольному типу поведения в основном относятся импульсивные дей­ствия и неосознанные, не подчиненные общей цели реакции, например на шум за окном, на предмет, способный удовлетворить потребность и т. д.

К непроизволь­ному поведению относятся и поведенческие реакции человека, наблюдаемые в си­туациях аффекта, когда человек находится под воздействием неконтролируемого сознанием эмоционального состояния.В противоположность непроизвольным действиям сознательные действия, ко­торые более характерны для поведения человека, направлены на достижение по­ставленной цели.

Именно сознательность действий характеризует волевое пове­дение. Однако волевые действия могут включать в себя в качестве отдельных звень­ев и такие движения, которые в ходе образования навыка автоматизировались и потеряли свой первоначально сознательный характер.Волевые действия отличаются друг от друга прежде всего уровнем своей слож­ности.

Существуют весьма сложные волевые действия, которые включают в себя целый ряд более простых. Так, приведенный выше пример, когда человек хочет утолить жажду, встает, наливает воду в стакан и т. д., является примером сложно­го волевого поведения, включающего в себя отдельные менее сложные волевые действия. Но существуют еще более сложные волевые действия.

Например, аль­пинисты, решившие покорить горную вершину, начинают свою подготовку задол­го до восхождения. Сюда включаются тренировки, осмотр снаряжения, подгонка креплений, выбор маршрута и т. д. Но главные трудности ждут их впереди, когда они начнут свое восхождение.Основой усложнения действий является тот факт, что не всякая цель, которая ставится нами, может быть достигнута сразу.

Чаще всего достижение поставлен­ной цели требует выполнения ряда промежуточных действий, приближающих нас к поставленной цели.Еще одним важнейшим признаком волевого поведения является его связь с преодолением препятствий, причем независимо от того, какого типа эти препят­ствия — внутренние или внешние.

Внутренними, или субъективными, препят­ствиями являются побуждения человека, направленные на невыполнение данно­го действия или на выполнение противоположных ему действий. Например, школьнику хочется играть с игрушками, но в это же время ему необходимо делать домашнее задание. В качестве внутренних препятствий могут выступать уста­лость, желание развлечься, инертность, леность и т. д.

Примером внешних пре­пятствий может служить, например, отсутствие необходимого инструмента для работы или противодействие других людей, не желающих того, чтобы поставлен­ная цель была достигнута.

Следует заметить, что не всякое действие, направленное на преодоление пре­пятствия, является волевым.

Например, человек, убегающий от собаки, может преодолеть очень сложные препятствия и даже залезть на высокое дерево, но эти действия не являются волевыми, поскольку они вызваны прежде всего внешними причинами, а не внутренними установками человека. Таким образом, важнейшей особенностью волевых действий, направленных на преодоление препятствий, яв­ляется сознание значения поставленной цели, за которую надо бороться, сознание необходимости достичь ее. Чем более значима цель для человека, тем больше пре­пятствий он преодолевает. Поэтому волевые действия могут различаться не толь­ко по степени их сложности, но и по степени осознанности.

Обычно мы более или менее ясно осознаем то, ради чего совершаем те или иные действия, знаем цель, достичь которой мы стремимся. Бывают же случаи, когда человек осознает то, что он делает, но не может объяснить, ради чего он это делает. Чаще всего это бывает тогда, когда человек охвачен какими-то сильными чувства­ми, испытывает эмоциональное возбуждение.

Подобные действия принято назы­вать импульсивными. Степень осознания таких действий сильно снижена. Совер­шив необдуманные действия, человек часто раскаивается в том, что сделал. Но воля как раз в том и заключается, что человек в состоянии удержать себя от совер­шения необдуманных поступков при аффективных вспышках.

Следовательно, воля связана с мыслительной деятельностью и чувствами.

Воля подразумевает наличие целеустремленности человека, что требует опре­деленных мыслительных процессов. Проявление мышления выражается в созна­тельном выборе цели и подборе средств для ее достижения.

Мышление необходи­мо и в ходе выполнения задуманного действия. Осуществляя задуманное дей­ствие, мы сталкиваемся со многими трудностями.

Например, могут измениться условия выполнения действия или может возникнуть необходимость изменить средства достижения поставленной цели.

Поэтому для того, чтобы достичь постав­ленной цели, человек должен постоянно сличать цели действия, условия и сред­ства его выполнения и своевременно вносить необходимые коррективы. Без учас­тия мышления волевые действия были бы лишены сознательности, т. е. перестали бы быть волевыми действиями.

Связь воли и чувств выражается в том, что, как правило, мы обращаем внима­ние на предметы и явления, вызывающие у нас определенные чувства. Желание добиться или достичь чего-либо, точно так же как избежать чего-либо неприятно­го, связано с нашими чувствами. То, что для нас является безразличным, не вызы­вающим никаких эмоций, как правило, не выступает в качестве цели действий.

Однако ошибочно полагать, что только чувства являются источниками волевых действий. Часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда чувства, наоборот, выступа­ют препятствием к достижению поставленной цели. Поэтому нам приходится при­лагать волевые усилия к тому, чтобы противостоять негативному воздействию эмоций.

Убедительным подтверждением того, что чувства не являются единствен­ным источником наших действий, служат патологические случаи потери способ­ности переживать чувства при сохранении способности осознанно действовать.

Понимание воли как реального фактора поведения имеет свою историю. При этом во взглядах на природу этого психического явления можно выделить два ас­пекта: философско-этический и естественнонаучный. Они тесно переплетаются и могут рассматриваться только во взаимодействии друг с другом.

Во времена античности и средневековья проблема воли не рассматривалась с позиций, характерных для современного ее понимания. Древние философы рас­сматривали целенаправленное или осознанное поведение человека только с пози­ции его соответствия общепринятым нормам.

В античном мире прежде всего при­знавался идеал мудреца, поэтому античные философы полагали, что правила по­ведения человека должны соответствовать разумным началам природы и жизни, правилам логики. Так, по Аристотелю, природа воли выражается в формирова­нии логического заключения.

Например, в его «Никомаховой этике» посылка «все сладкое надо есть» и условие «это яблоко сладкое» влекут за собой не предписа­ние «это яблоко надо съесть», а именно умозаключение о необходимости конкрет­ного действия — съедения яблока. Следовательно, источник наших сознательных действий кроется в разуме человека.

Надо отметить, что подобные воззрения на природу воли вполне обоснованны и поэтому продолжают существовать и сейчас. Например, Ш. Н.

Чхартишвили вы­ступает против особого характера воли, считая, что понятия цель и осознание яв­ляются категориями интеллектуального поведения, и никакой необходимости вводить новые термины, по его мнению, здесь нет. Подобная точка зрения обосно­вана тем, что мыслительные процессы являются неотъемлемым компонентом во­левых действий.

Фактически проблема воли не существовала в качестве самостоятельной про­блемы и во времена средневековья. Человек рассматривался средневековыми фи­лософами как исключительно пассивное начало, как «поле», на котором встреча­ются внешние силы.

Более того, очень часто в средневековье воля наделялась са­мостоятельным существованием и даже персонифицировалась в конкретных силах, превращаясь в добрых или злых существ. Однако и в этой трактовке воля выступала как проявление некоего разума, ставящего себе определенные цели.

Познание этих сил — добрых или злых, по мнению средневековых философов, открывает путь к познанию «истинных» причин поступков конкретного человека.Следовательно, понятие воли во времена средневековья в большей степени связывалось с некими высшими силами.

Такое понимание воли в средние века было обусловлено тем, что общество отрицало возможность самостоятельного, т. е. независимого от традиций и установленного порядка, поведения конкретного члена общества.

Человек рассматривался как простейший элемент общества, а на­бор характеристик, которые современные ученые вкладывают в понятие «лич­ность», выступал в качестве программы, по которой жили предки и по которой должен жить человек.

Право на отклонение от этих норм признавалось лишь за некоторыми членами общины, например, за кузнецом — человеком, которому под­властна сила огня и металла, или за разбойником — человеком-преступником, про­тивопоставившим себя данному обществу, и т. д.Вполне вероятно, что самостоятельная проблема воли возникла одновременно с постановкой проблемы личности.

Это произошло в эпоху Возрождения, когда за человеком начали признавать право на творчество и даже на ошибку. Стало гос­подствовать мнение о том, что только отклонившись от нормы, выделившись из общей массы людей, человек мог стать личностью. При этом главной ценностью личности было принято считать свободу воли.

Оперируя историческими фактами, мы должны отметить, что появление про­блемы свободы воли было не случайным. Первые христиане исходили из того, что человек обладает свободой воли, т. е. может поступать в соответствии со своей со­вестью, может делать выбор в том, как ему жить, поступать и каким нормам следо­вать.

В эпоху же Возрождения свобода воли вообще стала возводиться в ранг аб­солюта.

В дальнейшем абсолютизация свободы воли привела к возникновению миро­воззрения экзистенциализма — «философии существования». Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.

) рассматривает свободу как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальны­ми обстоятельствами. Исходный пункт этой концепции — абстрактный человек, взятый вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды. Человек, по мнению представителей данного направления, ничем не может быть связан с обществом, и тем более он не может быть связан никакими нравственны­ми обязательствами или ответственностью. Человек свободен и ни за что не мо­жет отвечать. Любая норма выступает для него как подавление его свободной воли. Согласно Ж. П. Сартру, подлинно человеческим может быть лишь спонтан­ный немотивируемый протест против всякой «социальности», причем никак не упорядоченный, не связанный никакими рамками организаций, программ, партий и т. д.

Такая трактовка воли противоречит современным представлениям о человеке.

Как мы отмечали еще в первых главах, основное отличие человека как представи­теля вида Homo sapiens от животного мира заключается в его социальной природе.

Человеческое существо, развивающееся вне человеческого общества, имеет толь­ко внешнее сходство с человеком, а по своей психической сути не имеет ничего общего с людьми.

Абсолютизация свободной воли привела представителей экзистенциализма к ошибочной трактовке человеческой природы. Их ошибка заключалась в непо­нимании того, что человек, совершающий определенный поступок, направленный на отвержение каких-либо существующих социальных норм и ценностей, непре­менно утверждает другие нормы и ценности. Ведь для того, чтобы отвергать что-либо, необходимо иметь определенную альтернативу, иначе такое отрицание пре­вращается в лучшем случае в бессмыслицу, а в худшем — в безумие.Одна из первых естественнонаучных трактовок воли принадлежит И. П. Пав­лову, который рассматривал ее как «инстинкт свободы», как проявление активно­сти живого организма, когда он встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. По мнению И. П. Павлова, воля как «инстинкт свободы» высту­пает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности. «Не будь его, — писал он, — всякое малейшее препятствие, которое бы встречало живот­ное на своем пути, совершенно прерывало бы течение его жизни» (Павлов И. П., и

Источник: http://mir.zavantag.com/psihologiya/635040/index.html?page=41

Теории воли

Для сравнительного понимания волевого действия необходимо рассмотреть динамику научных воззрений на этот процесс. Воля — и как понятие, и как реальный фактор поведения — исторична. Античность и средневековье не знакомы с волей в ее современном понимании. Вероятно, в связи с этим понятие воля возникает одновременно с понятием личность в новое время.

Экзистенциализм. Абсолютизация свободы воли привела к возникновению мировоззрения экзистенциализма, «философии существования». Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.

) рассматривает свободу, как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальными обстоятельствами. Человек в этой концепции рассматривается вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды.

Такой человек не связан с обществом никакими нравственными обязательствами и ответственностью. Любая норма выступает для него как нивелировка и подавление.

Теория воли И. П. Павлова. Определенный интерес представляет трактовка воли И. П.Павловым, который рассматривал ее как «инстинкт (рефлекс) свободы», как проявление жизненной активности, когда она встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность.

Как «инстинкт свободы» воля выступает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности.

Воля как инстинкт свободы проявляется на всех уровнях психофизиологической целостности личности, выполняет функцию подавления одних потребностей и стимулирования других, способствует проявлениям характера, самоутверждению личности от умения постоять за себя до самопожертвования.

Психоаналитические концепции воли. В рамках психоаналитической концепции, учеными (от З. Фрейда до Э. Фромма) неоднократно предпринимались попытки конкретизировать представление о воле как своеобразной энергии человеческих поступков.

Психоанализ трактует источник поступков людей в биологической энергии живого организма. Для самого Фрейда это — бессознательное и иррациональное «либидо» — психосексуальная энергия полового влечения.

Фрейд объяснял человеческое поведение «окультуренными» проявлениями этой жизнеутверждающей силы («Эрос») и ее борьбой с подсознательной тягой человека к смерти («Танатос»).

Показательна эволюция этих представлений в концепциях учеников и последователей Фрейда. Так, К.Лоренц видит энергию воли в изначальной агрессивности человека.

Если эта агрессивность не реализуется в разрешаемых и санкционируемых обществом формах активности, то становится социально опасной, поскольку может вылиться в немотивируемые преступные действия. А.Адлер, К.Г. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм связывают проявление воли с социальными факторами.

Для Юнга — это универсальные архетипы поведения и мышления, заложенные в каждой культуре, для Адлера — стремление к власти и социальному господству, а для Хорни и Фромма стремление личности к самореализации в культуре.

По сути дела, различные концепции психоанализа есть абсолютизация отдельных, хотя и существенных потребностей как источников и первичных противоречий человеческих действий.

Возражения вызывает также общая трактовка движущих сил, направленных исключительно на «самосохранение» и «поддержание целостности» человеческого индивида.

Человек может поступать вопреки интересам своей биологической целостности и сохранности, о чем свидетельствуют примеры героизма людей в экстремальных ситуациях.

В действительности мотивы волевых действий складываются и возникают в результате активного взаимодействия человека с внешним миром. Свобода воли означает не отрицание всеобщих законов природы и общества, а предполагает познание их и выбор поведения, адекватного их действию.

Современные теории воли.

Психологические исследования воли в настоящее время оказались разделенными между разными научными направлениями: в бихевиоризме изучаются соответствующие формы поведения, в психологии мотивации в центре внимания находятся внутриличностные конфликты и способы их преодоления, в психологии личности основное внимание сосредоточено на выделении и изучении соответствующих волевых характеристик личности. Исследованиями воли занимается также психология саморегуляции человеческого поведения.

Иными словами, в новейший период истории психологии эти исследования не прекратились, а лишь утратили прежнее единство, терминологическую определенность и однозначность. Сейчас многими учеными предпринимаются усилия, направленные, на то, чтобы возродить учение о воле как целостное, придать ему интегративный характер.

Психологические исследования воли в настоящее время соотносятся с концепциями человеческого поведения: реактивной и активной. Согласно реактивной концепции поведения все поведение человека представляет собой в основном реакции на различные внутренние и внешние стимулы.

Утверждение реактивной концепции поведения как единственно приемлемой научной доктрины произошло под влиянием исследования безусловных рефлексов и условного (неоперантного) обусловливания. Рефлекс в его традиционном понимании всегда рассматривался как реакция на какой-либо стимул.

Отсюда и понимание поведения как реакции.

Задача научного изучения поведения в рамках этой концепции сводится к тому, чтобы отыскать эти стимулы, определить их связь с реакциями. Для такой интерпретации человеческого поведения понятие воли не нужно.

Согласно активной концепции поведения, поведение человека понимается как изначально активное, а сам он рассматривается как наделенный способностью к сознательному выбору его форм.

Новейшая физиология высшей нервной деятельности, исследования таких ученых, как Н. А. Бернштей и П. К. Анохин, подкрепляют эту концепцию со стороны естествознания.

Для активного понимания поведения воля и волевая регуляция поведения необходимы.

Но реактивные концепции поведения, особенно в самой традиционной павловской физиологии высшей нервной деятельности, по-прежнему сильны.

Исход научной борьбы между ними и теорией активного волевого поведения будет зависеть от того, насколько психологам удастся экспериментальными данными доказать реальность иных, чем стимулы, источников поведенческой активности, насколько убедительно смогут они объяснить разнообразные виды поведения, не прибегая к понятию рефлекса. Большие надежды в этой связи возлагаются на современную психологию сознания и когнитивную психологию.

Источник: https://psyera.ru/4225/teorii-voli

Основные психологические теории воли

Понимание воли как реального фактора поведения имеет свою историю. При этом во взглядах на природу этого психического явления можно выделить два ас­пекта: философско-этический и естественнонаучный. Οʜᴎ тесно переплетаются и могут рассматриваться только во взаимодействии друг с другом.

Во времена античности и средневековья лроблема воли не рассматривалась с позиций, характерных для современного ее понимания. Древние философы рас­сматривали целœенаправленное или осознанное поведение человека только с пози­ции его соответствия общепринятым нормам.

В античном мире прежде всœего при­знавался идеал мудреца, в связи с этим античные философы полагали, что правила по­ведения человека должны соответствовать разумным началам природы и жизни, правилам логики. Так, по Аристотелю, природа воли выражается в формирова­нии логического заключения.

К примеру, в его ʼʼНикомаховой этикеʼʼ посылка ʼʼвсœе сладкое нужно естьʼʼ и условие ʼʼэто яблоко сладкоеʼʼ влекут за собой не предписа­ние ʼʼэто яблоко нужно съестьʼʼ, а именно умозаключение о крайне важно сти конкрет­ного действия — съедения яблока.

Следовательно, источник наших сознательных действий кроется в разуме человека.

Надо отметить, что подобные воззрения на природу воли вполне обоснованны и в связи с этим продолжают существовать и сейчас. К примеру, Ш. Н.

Чхартишвили вы­ступает против особого характера воли, считая, что понятия цель и осознание яв­ляются категориями интеллектуального поведения, и никакой крайне важно сти вводить новые термины, по его мнению, здесь нет.

Подобная точка зрения обосно­вана тем, что мыслительные процессы являются неотъемлемым компонентом во­левых действий.

Фактически проблема воли не существовала в качестве самостоятельной про­блемы и во времена средневековья. Человек рассматривался средневековыми фи­лософами как исключительно пассивное начало, как ʼʼполе*, на котором встреча­ются внешние силы.

Более того, очень часто в средневековье воля наделялась са­мостоятельным существованием и даже персонифицировалась в конкретных силах, превращаясь в добрых или злых существ. При этом и в этой трактовке воля выступала как проявление некоего разума, ставящего себе определœенные цели.

Познание этих сил — добрых или злых, по мнению средневековых философов, открывает путь к познанию ʼʼистинныхʼʼ причин поступков конкретного человека.

Следовательно, понятие воли во времена средневековья в большей степени связывалось с некими высшими силами. Такое понимание воли в средние века было обусловлено тем, что общество отрицало возможность самостоятельного, т. е.

независимого от традиций и установленного порядка, поведения конкретного члена общества.

Человек рассматривался как простейший элемент общества, а на­бор характеристик, которые современные ученые вкладывают в понятие ʼʼлич­ностьʼʼ, выступал в качестве программы, по которой жили предки и по которой должен жить человек.

Право на отклонение от этих норм признавалось лишь за некоторыми членами общины, к примеру, за кузнецом — человеком, которому под­властна сила огня и металла, или за разбойником — человеком-преступником, про­тивопоставившим себя данному обществу, и т. д.

Вполне вероятно, что самостоятельная проблема воли возникла одновременно с постановкой проблемы личности.

Это произошло в эпоху Возрождения, когда за человеком начали признавать право на творчество и даже на ошибку.

Стало гос­подствовать мнение о том, что только отклонившись от нормы, выделившись из общей массы людей, человек мог стать личностью. При этом главной ценностью личности было принято считать свободу воли.

Оперируя историческими фактами, мы должны отметить, что появление про­блемы свободы воли было не случайным. Первые христиане исходили из того, что человек обладает свободой воли, т. е. может поступать в соответствии со своей со­вестью, может делать выбор в том, как ему жить, поступать и каким нормам следо­вать. В эпоху же Возрождения свобода воли вообще стала возводиться в ранг аб­солюта.

В дальнейшем абсолютизация свободы воли привела к возникновению миро­воззрения экзистенциализма — ʼʼфилософии существованияʼʼ. Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. П. Сартр, А. Камю и др.) рассматривает свободу как абсолютно свободную волю, не обусловленную никакими внешними социальны­ми обстоятельствами.

Исходный пункт этой концепции — абстрактный человек, взятый вне общественных связей и отношений, вне социально-культурной среды. Человек, по мнению представителœей данного направления, ничем не должна быть связан с обществом, и тем более он не должна быть связан никакими нравственны­ми обязательствами или ответственностью.

Человек свободен и ни за что не мо­жет отвечать. Любая норма выступает для него как подавление его свободной воли. Согласно Ж. П.

Сартру, подлинно человеческим должна быть лишь спонтан­ный немотивируемый протест против всякой ʼʼсоциальностиʼʼ, причем никак не упорядоченный, не связанный никакими рамками организаций, программ, партий и т. д.

Такая трактовка воли противоречит современным представлениям о человеке.

Как мы отмечали еще в первых главах, основное отличие человека как представи­теля вида Нота заргепз от животного мира состоит в его социальной природе.

Человеческое существо, развивающееся вне человеческого общества, имеет толь­ко внешнее сходство с человеком, а по своей психической сути не имеет ничего общего с людьми.

Абсолютизация свободной воли привела представителœей экзистенциализма к ошибочной трактовке человеческой природы.

Их ошибка заключалась в непо­нимании того, что человек, совершающий определœенный поступок, направленный на отвержение каких-либо существующих социальных норм и ценностей, непре­менно утверждает другие нормы и ценности.

Ведь для того, чтобы отвергать что-либо, крайне важно иметь определœенную альтернативу, иначе такое отрицание пре­вращается в лучшем случае в бессмыслицу, а в худшем — в безумие.

Одна из первых естественнонаучных трактовок воли принадлежит И. П. Пав­лову, который рассматривал ее как ʼʼинстинкт свободыʼʼ, как проявление активно­сти живого организма, когда он встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. По мнению И. П.

Павлова, воля как ʼʼинстинкт свободыʼʼ высту­пает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода и опасности. ʼʼНе будь его, — писал он, — всякое малейшее препятствие, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ бы встречало живот­ное на своем пути, совершенно прерывало бы течение его жизниʼʼ (Павлов И.

П., 1952).

Корнилов Константин Николаевич (1879-1957) — отече­ственный психолоᴦ. Научную деятельность начал в качестве со­трудника Г. И. Челпанова. Несколько лет работал в Институте психологии, созданном Челпановым. В 1921 ᴦ. написал книгу ʼʼУчение о реакциях человекаʼʼ. В11923-192Л гᴦ. приступил к ак­тивной работе по созданию материалистической психологии.

Центральное место в его взглядах занимало положение о пси­хике как особом свойстве высокоорганизованной материи. Эта работа закончилась созданием концепции реактологии, кото­рую в качестве марксистской психологии Корнилов пытался про­тивопоставить, с одной стороны, рефлексологии Бехтерева, а с другой — интроспективной психологии.

Основным положе­нием этой концепции явилось положение о ʼʼреакцииʼʼ, которая рассматривалась как первоэлемент жизнедеятельности, сход­ный с рефлексом и вместе с тем отличающийся от него наличи­ем ʼʼпсихической стороныʼʼ. В результате проводимой в 1931 ᴦ. так называемой ʼʼреактологической дискуссииʼʼ Корнилов отказался от своих взглядов.

Впослед­ствии изучал проблемы воли и характера. Возглавлял Московский институт психологии.

Для человеческого же поступка такой преградой должна быть не только внешнее препятствие, ограничивающее двигательную активность, но и содержа­ние его собственного сознания, его интересы и т. д. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, воля в трак­товке И. П. Павлова рефлекторна по своей природе, т. е. она проявляется в виде ответной реакции на воздействующий стимул.

По этой причине не случайно данная трак­товка нашла самое широкое распространение среди представителœей бихевиориз­ма и получила поддержку в реактологии (К. Н. Корнилов) и рефлексологии (В. М. Бехтерев).

Между тем если принять данную трактовку воли за истинную, то мы должны сделать вывод о том, что воля человека зависит от внешних усло­вий, а следовательно, волевой акт не в полной мере зависит от человека.

В последние десятилетия набирает силу и находит всœе большее число сторон­ников другая концепция, согласно которой поведение человека принято понимать как изначально активное, а сам человек воспринимается как наделœенный способностью к сознательному выбору формы поведения.

Эта точка зрения удачно подкрепля­ется исследованиями в области физиологии, проведенными Н. А. Бернштейном и П. К. Анохиным. Согласно сформировавшейся на базе этих исследований кон­цепции, воля принято понимать как сознательное регулирование человеком своего пове­дения.

Это регулирование выражено в умении видеть и преодолевать внутренние и внешние препятствия.

Помимо указанных точек зрения существуют и другие концепции воли. Так, в рамках психоаналитической концепции на всœех этапах ее эволюции от 3. Фрей­да до Э.

Фромма неоднократно предпринимались попытки конкретизировать представление о воле как своеобразной энергии человеческих поступков.

Для представителœей данного направления источником поступков людей является не­кая превращенная в психическую форму биологическая энергия живого организ­ма. Сам Фрейд полагал, что это психосœексуальная энергия полового влечения.

Весьма интересна эволюция этих представлений в концепциях учеников и по­следователœей Фрейда. К примеру, К. Лоренц видит энергию воли в изначальной агрессивности человека.

В случае если эта агрессивность не реализуется в разрешаемых и санкционируемых обществом формах активности, то становится социально опас­ной, поскольку может вылиться в немотивируемые преступные действия. А. Ад­лер, К. Г. Юнг, К. Хорни, Э. Фромм связывают проявление воли с социальными факторами.

Для Юнга — это универсальные архетипы поведения и мышления, заложенные в каждой культуре, для Адлера — стремление к власти и социальному господству, а для Хорни и Фромма — стремление личности к самореализации в культуре.

По сути дела, различные концепции психоанализа представляют из себяабсо­лютизацию отдельных, хотя и существенных, потребностей как источников че­ловеческих действий.

Возражения вызывают не столько сами преувеличения, сколько общая трактовка движущих сил, направленных, по мнению привержен­цев психоанализа, на самосохранение и поддержание целостности человеческого индивида.

На практике очень часто проявление воли связано со способностью противостоять потребности самосохранения и поддержания целостности челове­ческого организма. Это подтверждает героическое поведение людей в экстремаль­ных условиях с реальной угрозой для жизни.

В действительности мотивы волевых действий складываются и возникают в ре­зультате активного взаимодействия человека с внешним миром, и в первую оче­редь с обществом. Свобода воли означает не отрицание всœеобщих законов приро­ды и общества, а предполагает познание их и выбор адекватного поведения.

Основные психологические теории воли — понятие и виды. Классификация и особенности категории «Основные психологические теории воли» 2017, 2018.

Источник: http://referatwork.ru/category/psikhologiya/view/368416_osnovnye_psihologicheskie_teorii_voli

Графический язык описания систем в психологии (на материале теорий воли) Текст научной статьи по специальности «Компьютерные и информационные науки»

общая психология

Батыршина А.Р.

графический язык описания

систем в психологии (на материале теорий воли)

Любая система представлена двумя основными категориями предметов восприятия, такими как сами объекты, составляющие систему, и взаимосвязи между этими объектами, характеризующие состояние системы. Существует множество точек зрения как на сами объекты, так и на их взаимосвязи. Однако, определенные взгляды могут быть изначально искажены, например, точки зрения 1 и 2 (см.рисунок), и не содержат важной информации. Применительно к психологии, это в сочетании с множеством точек зрения порождает необъятность и обширность трудов в науке.

Создание теории напоминает создание самолета, который имеет миллионы деталей, сотни взаимосвязанных друг с другом систем. выход из строя нескольких систем — и непредвиденные человеческие жертвы. в случае, если система создается одним человеком, который, как правило, имеет в сознании образ результата, то ситуация облегчается. Если конечный результат не отражает образа в сознании создателя, то или создатель корректирует систему до соответствия, 52

либо система корректирует образ у создателя до соответствия реальности. А если система настолько сложна, что для ее создания необходимы усилия нескольких людей? Тогда добавляются трудности взаимодействия создателей системы: трудности понимания («Что именно имел в виду тот, когда написал это. .., а это…?»).

Можно много говорить о проблеме понимания в процессе взаимодействия людей. Но самолет должен летать, теория предсказывать результаты эксперимента, бизнес-схема зарабатывать или экономить деньги. В данном контексте напрашивается пример, взятый из области коммуникаций. Когда проводился опрос среди зулусских шахтеров на тему, что они хотят поменять в своей работе, был получен на первый взгляд парадоксальный ответ. Они хотели, чтобы темнокожие образованные менеджеры, которые руководили их работой, давали им указания не на африканосе (цивилизованном африканском языке), а на английском. Объяснение следующее: большинство зулусов лучше понимают африканос, чем английский. Однако, для зулусов африканос только третий язык, а английский — четвертый, т.к. для большинства из них родными являются два других африканских языка. Но африканос является первым языком (родным) для менеджеров. Когда менеджер дает указание на африканосе, ему кажется, что он делает это доступно и понятно, а потом бывает недоволен, если его инструкции не выполнены, или выполнены не так, как он хотел. Когда менеджер дает указания на своем втором языке, которым для него является английский, он чувствует себя менее уверенно, и подкрепляет свои слова жестами, мимикой, повторяет инструкции по несколько раз и ищет подтверждения того, чтобы его действительно поняли. Разница в том, что, говоря на родном языке, ему кажется, что его понимают, а, говоря не на родном языке, он действительно делает так, что его понимают.

Данный пример подтверждает идею о необходимости использования единого языка (стандарта) при разработке и описании различных подходов, точек зрения, теорий, гипотез, систем. Для решения подобных задач существуют хорошо обкатанные методологии и стандарты. К таким стандартам относится методология семейства IDEF, которая является следующим этапом развития графического языка описания функциональных систем SADT.

Графический язык IDEF удивительно прост и гармоничен. Функциональный блок графически изображается в виде прямоугольника (см. схемы) и олицетворяет собой некоторую конкретную функцию в рамках рассматриваемой системы. Каждая из четырех сторон функционального блока имеет своё определенное значение (роль), при этом: верхняя сторона имеет значение «Управление», левая сторона имеет значение «Вход», правая сторона имеет значение «Выход», нижняя сторона имеет значение «Механизм». Интерфейсная дуга (стрелка) отображает элемент системы, который обрабатывается функциональным блоком или оказывает иное влияние на функцию. Для обозначения класса предметов или отдельного элемента используется окружность.

Использование графического языка IDEF описания функциональных систем мы проиллюстрируем на показе альтернативных подходов к природе воли,

поскольку данная проблема до сих пор не имеет однозначного решения в психологии.

Классическая традиция рассмотрения воли как волевого действия берет свое начало с американского психолога УДжеймса. Суть волевого акта (действие) состоит в том, что решение о действии встречает внутреннее сопротивление, которое преодолевается «волевым усилием» [5] (см.схему).

Борьба разнонаправленных мотивов и «усилие», которое затрачивается на разрешение их конфликта, до сих пор считаются неотъемлемыми признаками любого волевого акта.

Согласно представлениям советского психолога Л.С.Выготского [3], волевой акт проходит историю формирования высших психических функций (ВПФ). Эта способность, как всякая ВПФ, возникает из первоначально разделенных отношений между ребенком и взрослым. взрослый руководит действиями ребенка, ребенок следует указаниям взрослого, подчиняясь ему. Впоследствии отношения руководства-подчинения интериоризуются и преобразуются в способность ребенка руководить самим собой. Ребенок овладевает собственным поведением и успешное разрешение его означает подчинение самоприказу [2].

подчинение ырослому Подчинение самоприказу

Другой вариант концепции воли разрабатывается в последние десятилетия российским психологом В.И.Иванниковым [6]. Исходный пункт этой концепции — идея, что воля нужна именно в тех случаях, когда не хватает побудительной силы мотива. Тогда субъект прибегает к довольно хитрой стратегии «заема» энергии у другого, более значимого мотива. Он устанавливает смысловую связь требуемого действия с этим более сильным мотивом. Например, выступление в трудном спортивном состязании может оказаться более успешным, если я посвящу его любимому человеку. Таким образом, суть волевого действия — это

вербовка мотивационных основ, необходимых, чтобы действие с недостаточным побуждением все-таки состоялось.

Предложенный метод может быть применен при описании теоретических положений в психологии. Использование графического языка описания систем IDEF позволяет увидеть действительные различия, скрытые при текстовом анализе теории или концепции.

ЛИТЕРАТУРА

1. Батыршина А.Р. Историко-психологические тенденции в исследовании проблемы воли и волевой регуляции // История российской психологии в лицах: Дайджест. 2016. № 3. С. 67-89.

2. Батыршина А.Р. Основные подходы в исследовании психологии воли и волевой регуляции // Вестник Университета Российской академии образования. 2016. № 3. С. 83-93.

3. Выготский Л. С. Проблема воли и ее развитие в детском возрасте // Собр. соч.: В 6 т. Т.2. — М., 1983. С.436-454.

4. Гиппенрейтер Ю.Б. Деятельностный подход к воле: альтернативы //Психологическая теория деятельности: вчера, сегодня, завтра /Под ред. А.А.Леонтьева. — М.: Смысл, 2006. — С.80-99.

5. Джемс У Психология. — М.: Педагогика, 1991.

6. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. — СПб: Питер, 2006.

ТЕОРИИ ВОЛИ — ПСИХОЛОГИЯ.  КУРС ЛЕКЦИЙ

Воля как феномен человеческой психики давно, еще в античности привлекала внимание мыслителей.

1.   Так, Аристотель ввел понятие воли в систему категорий науки о душе для того, чтобы объяснить, каким образом поведение человека реализуется в соответствии со знанием, которое само по себе лишено побудительной силы.

Воля у Аристотеля выступала как фактор, способный изменять ход поведения:

Ø  инициировать его,

Ø  останавливать,

Ø  менять направление и темп.

Однако мыслители античности, а позднее и средневековья не трактовали волю в современном ее личностном понимании. Так, в античности понятие «воля» поглощалось понятием «логика». По Аристотелю, например, любое действие вытекает в первую очередь из логического заключения.

2.  В период средневековья существовал обряд экзориса – изгнания дьявола. Человек в те времена воспринимался лишь как пассивное, начало, в котором воля проявлялась в виде добрых и злых духов порой даже персонифицированных.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Такое понимание воли было обусловлено тем, что традиционное общество фактически отрицало самостоятельное начало в поведении. С.И. Рогов отмечает, что личность выступает в нем лишь как род, как программа, по которой жили предки. Право на отклонение признавалось лишь за некоторыми членами общества, например:

Ø  шаманом – человеком, который общается с духами предков;

Ø  кузнецом – человеком, которому подвластна сила огня и металла;

Ø  разбойником – человеком-преступником, противопоставившим себя данному обществу.

3.   Понятие воли как бы возрождается в новое время вместе с появлением понятия личности, одной из главных ценностей которой является свобода воли. Появляется новое мировоззрение – экзистенциализм, «философия существования», согласно которому свобода – это абсолютная, свободная воля. М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр и А. Камю считали, что любой человек по сути своей своеволен и безответственен, а любые общественные нормы являются подавлением человеческой сущности.

4.   В России интересную трактовку воли представил И.П Павлов, рассматривая волю как «инстинкт» (рефлекс) свободы. Как инстинкт свободы, воля выступает не меньшим стимулом поведения, чем инстинкты голода или опасности.

Много споров возникло и возникает по вопросу сознательного или бессознательного происхождения понятия «воля».

Ø  Сторонники идеалистических воззрений истолковывали как феномен воли, присущую человеку способность к самостоятельному выбору цели и способов ее достижения. Способность же принимать решения, выражающие личностные установки и убеждения, они истолковывали как результат действий стоящей за этими актами иррациональной силы.

Ø  В свое время немецкие философы А. Шопенгауэр и Э.Гартман абсолютизировали волю, объявив ее космической силой, слепым бессознательным первоначалом, производным которого являются все психические проявления человека.

Ø  Психоаналитическая психология представляла волю человека как своеобразную энергию человеческих поступков. Сторонники психоанализа считали, что поступками человека управляет некая биологическая энергия человека, превращенная в психическую. Фрейд отождествлял эту энергию с психосексуальной энергией полового влечения – бессознательным либидо, объясняя тем самым человеческое поведение сначала «окультуренными» проявлениями этой жизнеутверждающей силы Эрос, а затем ее борьбой со столь же подсознательной тягой человека к смерти Тантос.

Ø  Сторонниками теории о воле как об особой надприродной силе, лежащей в основе психики и бытия в целом, являлись такие известные психологи, как В. Вундт и У Джеймс. Теологическое толкование воли состоит в том, что воля отождествляется с божественным началом в мире: Бог – исключительный обладатель свободы воли, наделяющий ею людей по своему усмотрению.

Ø  Материалисты трактуют волю как сторону психики, имеющую материальную основу в виде нервных мозговых процессов. Волевые или произвольные действия развиваются на основе непроизвольных движений и действий. Простейшими из непроизвольных действий являются рефлекторные. К этому типу также относятся импульсивные действия, неосознанные, неподчиненные общей цели реакции. В противоположность непроизвольным, осознанные действия человека направлены на достижение им цели, что характерно для волевого поведения.

Материальной основой произвольных движений является деятельность гигантских пирамидных клеток, расположенных в одном из слоев коры мозга в области передней центральной извилины. В этих клетках зарождаются импульсы к движению. Ученые пришли к этому заключению, изучая причины возникновения абулии (болезненного безволия), которая развивается на почве мозговой патологии и аппраксии (нарушений) произвольной регуляции движений и действий, делающих невозможным осуществление волевого акта, возникающей в результате поражения лобных долей головного мозга. Учение о второй сигнальной системе И.П. Павлова значительно дополнило материалистическую концепцию, доказывая услово-рефлекторную сущность воли.

Современные исследования воли в психологии ведутся по разным научным направлениям:

Ø  в бихевиористски ориентированной науке изучаются определенные формы поведения,

Ø  в психологии мотивации в центре внимания находятся внутриличностные конфликты и способы их преодоления,

Ø  в психологии личности основное внимание сосредоточено на выделении и исследовании соответствующих волевых характеристик личности.

Вместе с тем современная психология стремится придать науке о воле интегративный характер.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Х.Хекхаузен. Классические теории воли: Psychology OnLine.Net

Со времен Платона и Аристотеля говорилось о триаде психологических способностей, включающей в себя разум, чувство и волю, или, на языке психических процессов, познавательные процессы, эмоции и мотивацию. Иногда какую-либо из этих функций подразделяют и более детально, в первую очередь это относится к познавательным процессам, среди которых выделяют ощущение, восприятие и мышление. Иначе обстоит дело с волей, которая, хотя и ощущается как совершенно особая форма душевной жизни, которую ни с чем не спутаешь, все же часто становится объектом попыток редуцировать ее к одной из ее сестер по платоновской триаде.

Полностью свести волю на нет не пытался практически никто. Дальше всех в этом направлении зашел английский философ-эмпирик Дэвид Юм (1711-1776). Он стремился избегать при объяснении психологических явлений всех понятий, которые могут показаться метафизическими или априорными, и вместо этого сводить все психические процессы к впечатлениям (impressions) и идеям (ideas), а также к принципу ассоциации, управляющему их соединением друг с другом. К этому добавлялись принципы причинности и субстанции, и в результате самосознание и воля оказывались излишними в качестве объяснительных понятий, ибо все психологические понятия оказывались продуктом опыта и ассоциаций наших идей и впечатлений.

Менее радикальными были «гетерогенетические» теории воли. Они не оспаривали феноменов воли, однако сводили их к другим явлениям и процессам. В зависимости от предполагавшегося источника, ответственного за переживания воли, можно говорить об эмоциональных и интеллектуалистических теориях воли, а также теориях воли как представления или ощущения. Те же, кто рассматривал волю как особую реальность, не сводимую к другим психическим явлениям, представляли «автогенетические» теории воли.

К началу XX в. большинство психологов склонялись к гетерогенетической позиции. Сегодня нам не так просто воспроизвести образ мыслей того времени. Считалось, что основные элементы душевной жизни можно выявить с помощью интроспекции специально обученных наблюдателей. Фиксация и описание отдельных, считавшихся основополагающими классов переживаний, которые можно было наблюдать на самом себе и сообщать другим, казались по меньшей мере столь же важными, как и экспериментальный анализ взаимосвязей и условий, позволяющих вывести базовые процессы, не поддающиеся прямому наблюдению.

Гетерогенетические теории воли вытекали из стремления определить волю на основе одной лишь интроспекции. Для многих этот путь был привлекателен уже в силу того, что он не требовал усилий по построению эксперимента и позволял, сидя за письменным столом, прийти к своему собственному мнению. Примером может служить Герман Эббингауз (1850-1909), знаменитый основоположник экспериментальной психологии памяти, что не помешало ему быть представителем гетерогенетической эмоциональной теории воли (Ebbinghaus, 1902). Мюнстерберг (1863-1916) и ученик Вундта Кюльпе (1862-1915) считали основой переживаний воли ощущения. Для Мюнстерберга (Mimsterberg, 1888) воля представляла собой мышечные ощущения, предшествующие намеченным движениям. Для Кюльпе (Kulpe, 1893) воля была «живыми органическими ощущениями».

Интеллектуалистическую теорию — сегодня мы назвали бы ее «когнитивистской» — представлял ученик Вундта Эрнст Мейман (1862-1915). Он писал: «Воля представляет собой не что иное, как особое течение интеллектуальных процессов, посредством которого наше согласие с определенной целью переходит в действие и благодаря которому наша интеллектуальная душевная жизнь перестает быть чисто внутренней и оказывает воздействие на окружающий мир» (Meumann, 1913, S. 347; первое изд. 1908). Несмотря на несколько устаревший язык, идеи Меймана звучат вполне современно, поскольку сегодня проблемы мотивации обсуждаются преимущественно в рамках когнитивистских объяснительных моделей. Так, сегодня исследователи пытаются вывести динамические процессы мотивации и воли именно из моделируемых ассоциативных сетей, существование которых было исходно постулировано для объяснения приобретения знаний и их использования (Anderson, 1983; Norman, 1980). Мейман указал также на два важных момента, которые были заново открыты и подчеркнуты в современных исследованиях мотивации. Первый из них состоит во временной упорядоченности целевых структур действия. Наше сознание может обращаться не только к непосредственной цели действия, но и к связанным с нею отдаленным последствиям (значение которых в качестве факторов мотивации долгое время игнорировалось; см.: Vroom, 1964; Heckhausen, 1977b). Во-вторых, Мейман указал на сознание действующего субъекта как самостоятельный источник действия. Этот аспект переживаемой ответственности стал центральным исходным пунктом исследований каузальной атрибуции (Weiner, Heckhausen, Meyer, Cook, 1972).

Такой корифей, как Вундт, напротив, рассматривал волю не как гетерогенети-ческий, а автогенетический процесс. Согласно Вундту, все процессы, как мы бы сказали сегодня, переработки информации управляются волевыми действиями. В первую очередь это относится к вниманию и апперцепции, а также к восприятиям, мыслям и воспоминаниям (Wundt, 1874,1896; ср. относительно недавний разбор в: Т. Mischel, 1970). По Вундту, волевой процесс является самостоятельным синтезом предшествующих ему аффектов, которые в ходе онтогенетического развития первоначально проявляются в форме внешних пантомимических выразительных движений. Кроме того, существуют еще и сочетания представлений и чувств, называемых Вундтом «мотивами». Входящие в их состав представления он назвал «основаниями действия», а чувства — «движущей силой». Таким образом, Вундт уже по существу различал мотивационные и волевые процессы и пытался вывести волевой процесс из его онтогенетических источников.

Если теория воли Вундта состояла из весьма абстрактных положений, то Уильям Джеймс (James, 1890) занимался феноменологическим анализом описаний отдельных случаев, пытаясь выделить волевой акт в чистом виде, т. е. тот момент, когда в результате решения, своеобразного «да будет!» (fiat!) или внутреннего согласия заканчивается состояние «раздумий» и мотивационных колебаний и лишь одна из рассматривавшихся возможных альтернатив начинает определять действие. С удивлением Джеймс констатирует, что этот момент вовсе не обязателен, ибо уже одного лишь представления того действия, которое будет выполняться, достаточно, чтобы перейти к его реальному выполнению.

Этот так называемый базовый идеомоторный принцип может привести к впечатлению, что волевой акт в собственном смысле слова оказывается излишним, как это отчетливо демонстрирует часто цитируемый пример с вставанием с постели холодным зимним утром:

«Если можно делать обобщения на основе своего собственного опыта, то мы чаще всего встаем вообще без всякой внутренней борьбы или принятия решения. Мы неожиданно обнаруживаем, что уже встали. Происходит какой-то удачный провал сознания; мы забываем и о тепле, и о холоде; мы впадаем в какие-то мечтания, связанные с делами этого дня, и в ходе этих мечтаний у нас в голове вспыхивает идея: «Эй! Мне нельзя дольше разлеживаться здесь!» — идея, которая в это счастливое мгновение не пробуждает никаких противоречащих или сдерживающих ее предположений и в силу этого непосредственно порождает нужные двигательные результаты» (James, 1890, р. 1132-1133).

Как ни убедительно этот пример подтверждает действенность идеомоторного принципа, он касается не волевого акта, а исключительно того момента времени, когда человек выполняет бесспорно нужное действие (а именно встает с постели зимним утром). Этот пример, напротив, указывает на возможное направление волевого процесса, на своеобразную «метаволю», которая заключается в том, чтобы привести намеченное действие к исполнению путем управления ходом представлений. Собственно, Джеймс уже предполагает существование мотивационных ме-тапроцессов (метамотивации), когда считает мотивационный процесс, состоящий во взвешивании различных альтернатив действия, управляемым двумя противоположными тенденциями: стремлением поскорее закончить колебания и страхом перед бесповоротностью принятого решения. Такого рода мотивационные и волевые метапроцессы мы обсудим в главе 6.

Кроме того, Джеймс выделил пять форм решений, маркирующих границу между мотивационным состоянием и волевым процессом; одна из этих форм связана с чувством напряжения, возникающим, когда все, что надо было выяснить, уже выяснено и все альтернативы представляются примерно равнозначными, но необходимо выбрать одну из них. Хотя Джеймс в отличие от своих немецкоязычных коллег и современников интересовался не тем, чем же в конечном счете является «воля», а тем, для объяснения каких типовых ситуаций следует привлекать понятие типа «воли», он реально занимался анализом всех проблемных областей мотивационно-психоло-гических исследований: мотивации, образования намерений и воли.

По всей вероятности, феномены воли потому столь долгое время просто описывались, что трудно было представить, как они, будучи явлениями «высшей» душевной жизни, могут быть подвергнуты экспериментальному исследованию, оказавшемуся столь успешным в области восприятия и памяти. Наконец, на рубеже XIX-XX вв. в трех различных местах были сделаны первые попытки экспериментального исследования воли. Две из них касались понимания с точки зрения теории воли двух различных процессов действия. В первом случае речь шла об эксперименте с простой реакцией (L. Lange, 1888; Kulpe, 1893), во втором — об ассоциативном процессе, связанном с поставленной перед испытуемым задачей (Mtiller, Pilzecker, 1900; Ach, 1905,1910). Третий же подход был связан с попыткой экспериментально вызвать волевой акт в ситуации, когда испытуемый должен был выбрать один из двух различных способов выполнения намерения (Michotte, Priim, 1910).

Уже самые первые прорывы экспериментальной психологии в областях восприятия, представления, научения и мышления, не связанные с психологией воли, давали основания признать волевой характер действий, когда речь заходила о программируемой заданием целенаправленности деятельности испытуемых. В своей «Истории экспериментальной психологии» Боринг (Boring, 1929) перечислил 12 различных объяснительных понятий, с помощью которых психологи того времени стремились отразить волевой характер деятельности испытуемых. В числе других в этот перечень входили следующие понятия: внимание, ожидание, подготовка, предрасположенность, установка, настройка, задание, инструкция, предетерминиру-ющая и детерминирующая тенденции (наряду с ассоциативной и персеверирующей тенденциями Г. Е. Мюллера).

В последние три десятилетия XIX в. эксперименты с реакциями были очень популярны. Им предшествовало открытие так называемого «личного уравнения», т. е. индивидуальных различий при определении времени прохождения той или иной звезды через перекрестие телескопа. Расхождения между различными наблюдателями не только обеспокоили астрономов, но и стимулировали многочисленные исследования и разработку новых методов наблюдения, после того как стало ясно, что первоначальные методы, основывавшиеся на «зрении и слухе» (слух требовался, чтобы слышать удары часов), приводили к осложнениям, обусловленным взаимодействием двух сенсорных систем. Поэтому голландский физиолог Ф. С. Дондерс (Donders, 1862) обратился к исследованию простых реакций, постепенно усложняя их последовательным добавлением других ментальных процессов, например процесса выбора: в этом случае даются два стимула и на каждый из них следует отвечать своей особой реакцией. Наблюдаемое при этом увеличение времени реакции по сравнению со временем простой реакции (когда есть только один стимул) объяснялось наличием дополнительного психического процесса, в данном случае — процесса выбора. Этот так называемый метод вычитания широко использовался в лаборатории Вундта для построения «ментальной хронометрии» (которая, кстати, снова стала играть большую роль в современной когнитивной психологии при анализе процессов переработки информации).

В 1888 г. ученик Вундта Людвиг Ланге поставил первый эксперимент по психологии воли, сам не вполне осознавая это. Он попросил своих испытуемых направлять внимание то на стимул, то на осуществление двигательной реакции. При этом выяснилось, что время реакции меньше в том случае, когда испытуемые обращают внимание не на стимул, а на саму двигательную реакцию. Это различие времени «сенсорной» и «мышечной» реакции Вундт объяснял тем, что лишь в случае сенсорной реакции стимул не только воспринимается, но еще и апперцепирует-ся. Поэтому экономия времени при мышечной реакции — около 0,1 с — должна выражать длительность апперцептивного процесса. Однако такая ментальная хронометрия, построенная на «методе вычитания» Дондерса, приводила к многочисленным несоответствиям, на которые обратил внимание Кюльпе (Kiilpe, 1893) незадолго до переезда в Вюрцбург. Кюльпе объяснил эти несоответствия тем, что в зависимости от задания, поставленного перед испытуемым, образуется та или иная предиспозиция, определяющая направление внимания в эксперименте Лан-ге и запускающая соответствующий психический процесс, и необходимо рассматривать не изолированные компоненты, которые просто складываются или вычитаются, а течение всего процесса в целом.

Тем самым Кюльпе предложил теоретико-волевое объяснение, согласно которому цель, принятая испытуемым, управляет его деятельностью по выполнению задания в том числе и в тех областях, которые не подлежат непосредственному или вообще никакому волевому контролю.

То же, в сущности, объяснение было впоследствии сформулировано по отношению к основному предмету исследований Вюрцбургской школы — интроспективному анализу процесса мышления. Было установлено не только то, что существенные этапы процесса мышления протекают без каких бы то ни было умственных образов, но и то, что мышление при этом остается упорядоченным, ибо приводит к непосредственному возникновению решения поставленной задачи.

X. Уатт (Watt, 1905), один из участников Вюрцбургской школы, сделал весьма примечательное открытие. Он просил испытуемых находить к данному существительному (скажем, «птица») либо более общее понятие (например, «животное»), либо более частное (например, «воробей»). Интроспекцию, сопровождающую выполнение этой задачи, он с помощью «фракционирования» разделил на четыре периода. И именно третий период, в ходе которого происходит поиск нужного слова, давал наименьшее количество интроспективно выделяемого содержания. Отсюда Уатт заключил, что исходное намерение деятельности осознается лишь до тех пор, пока человек еще не усвоил инструкцию до конца. Далее же намерение эффективно управляет познавательными процессами испытуемого, действуя бессознательно и автоматически. Стоит добавить, что еще Г. Э. Мюллер (1850-1934) наряду с чисто ассоциативными тенденциями постулировал при объяснении течения представлений в ассоциативных экспериментах еще и «персеверативную» тенденцию. Иначе говоря, как только задание принимается, у испытуемого образуется соответствующая ему «установка».

Нарцисс Ах (Ach, 1905,1910), начавший свою академическую карьеру в 1900 г. у Георга Элиаса Мюллера в Геттингене и продолживший ее в Вюрцбурге, куда переехал в 1904 г., ввел в употребление термин «детерминирующая тенденция». Это понятие использовалось при объяснении результатов Уатта и других исследований по психологии мышления, например опытов Отто Зельца (Selz, 1913). Оно пришло на смену понятию «персеверативной тенденции», введенному учителем Аха Георгом Элиасом Мюллером. На основании измерения времени реакции и «систематической экспериментальной интроспекции» (искусно направляемой ретроспекции) Ах (Ach, 1905) указывал, что детерминирующие тенденции, не будучи осознаваемыми, руководят осуществлением намеченных целевых представлений как в мыслительных, так и в двигательных заданиях.

Большое значение имели опыты Аха по измерению силы воли. В своем весьма интересном эксперименте Ах (Ach, 1910) заставил силу ассоциации между двумя слогами, величина которой варьировалась в зависимости от количества повторений при заучивании, конкурировать с поставленной в инструкции задачей. Тем самым создавалась конкуренция между волевой тенденцией (намерением выполнить инструкцию) и привычной деятельностью. Если брала верх детерминирующая тенденция, побуждавшая к исполнению нового задания, это говорило о том, что «ассоциативный эквивалент» достигнут, иными словами, сила воли превысила силу ранее созданных ассоциативных связей. В ходе этого эксперимента наблюдалось увеличение времени реакции и довольно много ошибок. Причем многих испытуемых ошибки побуждали заново напоминать себе инструкцию. Ах проанализировал эти напоминания себе об исходном намерении и выделил четыре «момента» «первичного волевого акта», в том числе — отнесенность к Я в смысле «Я действительно хочу!» (более подробно мы обратимся к этому вопросу в главе 6).

Как было отмечено уже Зельцем (Selz, 1910), Ах исследовал не исходный волевой акт, но последующее напоминание себе о нем после неудачной попытки его реализовать. Несмотря на это, полученные результаты позволяли, казалось, объяснить детерминирующую тенденцию как часть намерения, управляющую действием. Кроме того, с помощью своего интроспективного метода Ах обнаружил, говоря современным языком, еще и волевые метапроцессы.

Нарцисс Ах занимался исключительно проблемами воли и не уделял внимания мотивации. Его можно считать действительным основоположником экспериментального исследования воли. Но, к сожалению, еще при его жизни это направление снова ушло в тень. Решающую роль в этом явно сыграл Курт Левин (1890-1947) — младший представитель тогдашней берлинской гештальт-теоретической школы Вольфганга Кёлера (1887-1967) и Макса Вертхаймера (1880-1943). Уже в своей диссертации он воспроизвел эксперимент Аха по измерению воли, несколько изменив его ход, и показал, что простая ассоциативная связь пары слогов, созданная частотой повторения, сама по себе еще не вызывает никакой тенденции к воспроизведению — до тех пор, пока не появляется особая детерминирующая тенденция к воспроизведению.

Спор между Ахом и Левином, нашедший свое отражение также и в работах нескольких учеников Аха, необычайно сложен; вскоре он потерял свою актуальность и до сегодняшнего дня остается неразрешенным (см.: Heckhausen, Gotzl, в печати). Решающее значение для этого спора, в конечном счете, имела влиятельная работа Левина «Намерение, воля и потребность» (Lewin, 1926). В ней Левин весьма плодотворно рассмотрел некоторые аспекты концепции волевого акта Аха, связанные с представлениями о возможности действия и шагов по его осуществлению. Однако исходное целевое представление намерения он превратил в «квазипотребность», находящуюся в связи с «истинными потребностями». Тем самым конкретно очерченные цели отдельных намерений стали мотивационными целями, допускающими различные конкретизации и генерализации (ср.: Heckhausen, 1987e). Проблема воли была превращена в проблему мотивации, которая и так уже доминировала над остальными линиями мотивационных исследований.

Это, однако, не помешало Левину разработать вместе со своими учениками экспериментальную парадигму «психологии действий и аффектов», которая больше подходит для объяснения проблем воли, а не мотивации и в этом отношении до сих пор еще не исчерпала своих возможностей. В этой связи следует упомянуть запоминание и возобновление незаконченных заданий (Zeigarnik, 1927; Ovsiankina, 1928), завершающую ценность замещающей деятельности (Lissner, 1933; Mahler, 1933), а также забывание намерений (Birenbaum, 1930).

Теперь мы переходим к третьей и последней попытке экспериментального исследования воли, предпринятой представителями Лувенской школы, основанной бельгийцем Альбертом Мишоттом. В 1905 и 1906 гг. Мишотт провел по одному семестру у Вундта в Лейпциге. После посещения в 1906 г. Вюрцбургского конгресса Немецкого психологического общества он провел многие месяцы в течение двух следующих лет в институте у Кюльпе, где познакомился не только с работами Аха, но и с немецкоязычными психологическими исследованиями того времени, которые стали для него «открытием» (Michotte, 1954). Уже в 1908 г. он, вместе с Е. Прюмом, закончил большое экспериментальное исследование волевого решения, изданное в качестве монографии лишь в 1910г., поскольку его было необходимо перевести с немецкого (бывшего родным языком Прюма) на французский. Таким образом, независимо от исследований Аха, монография Мишотта и Прюма вышла в том же году (1910), что и анализ волевого акта Аха. Лувенским исследователям в отличие от Аха удалось вызвать волевой акт не после действия, а перед ним. Правда, и здесь действительное намерение — выполнить инструкцию экспериментатора — возникало заранее. Однако оставался открытым вопрос, какой из двух возможных способов выполнения задания следует выбрать — и в каждом задании это надо было делать на основе «серьезных мотивов» и как можно быстрее.

После принятия решения не ожидалось, что испытуемый будет выполнять действие, но проводилось подробное самонаблюдение за принятием волевого решения, длившимся 4-5 с. Авторы обнаружили определенную регулярность в течении фаз; так, наблюдалось взвешивание мотивов, задержка или пауза перед принятием решения, а затем разрешение напряжения ожидания и мышечного напряжения, когда после принятия решения место сомнения занимает определенность и, прежде всего, сознание действия. Именно в последнем авторы видели сущеотвенный признак волевого действия.

К сожалению, Мишотт не стал далее продолжать свои исследования по психологии воли (см. его обзор 1912 г.). Впоследствии он обратился главным образом к исследованиям феноменальной причинности. Традицию экспериментальной психологии воли, начатую Мишоттом и Ахом, продолжил в Англии Ф. Эвелинг (1875-1941), начавший свою исследовательскую карьеру в лаборатории Мишотта в Лувене. Он был, по всей очевидности, единственным, кто занимался этими проблемами за пределами континентальной Европы. Эвелинг (Aveling, 1926) предпринял также интроспективный анализ волевого акта. Его основную характеристику он видел в том, что субъект идентифицирует себя с мотивами предпочитаемой альтернативы действия. По существу, он подтвердил результаты, полученные Ахом и Мишоттом.

Для американской психологии характерным было то, что после феноменологического расцвета в трудах Уильяма Джеймса проблема воли если и рассматрива- лась при случае, то уже в бихевиористской трактовке. Это относится, в частности, к книге Ф. У. Ирвина (Irwin, 1971) «Intentional behavior and motivation — A cognitive view». В ней убедительным образом доказывается, что наблюдатель, обладающий знанием о ситуации, действии и его исходах, может сделать вывод о выборе действия и тем самым о намерении действующего субъекта. Аналогичным образом в своем эссе «From acts to dispositions» Джонс и Дэвис (Jones, Davis, 1965) проанализировали психо-логику, в соответствии с которой наблюдатель делает выводы не о намерениях, а о личностных диспозициях, т. е. приписывает действующему субъекту мотивы (см. главу 13).

В Германии результаты исследований воли обобщил Йоханнес Линдворски (1875-1939) (Lindworsky, 1923,3-е изд.). Как и Зельц (Selz, 1910), он, основываясь отчасти на наблюдениях, отчасти на повторном анализе результатов Аха, усомнился в том, что интенсивность волевого акта повышает качество реализации намерения; не интенсивность воли, а «поддержание актуальности задания во время его выполнения» и «отсутствие насильственного вмешательства какого-либо намерения» играют здесь решающую роль (Lindworsky, 1923, S. 94).

Из учеников Аха следует упомянуть также Хиллгрубера, Дюкера и Мирке. Хилл-грубер (Hillgruber, 1912) указал на существование так называемого «мотивационно-го закона трудности» в виде «участия воли в продолжении работы». Суть этого закона состоит в том, что если увеличивается трудность работы (перестановка слогов при очень кратком предъявлении), то улучшаются и средние результаты. Хиллгру-бер объяснил этот результат большим волевым напряжением. Дюкер (Duker, 1931, 1975) продемонстрировал аналогичные результаты «реактивного повышения напряжения». В том же теоретико-волевом смысле следует понимать и более позднюю теорию целевой установки Локе (Locke, 1968), согласно которой с повышением целевой установки, как это ни парадоксально на первый взгляд, достигаются и лучшие результаты. Наконец, Мирке еще в 1955 г. написал книгу, в заглавии которой встречается слово воля: «Воля и достижения» (Mierke, 1955).

Это было последнее упоминание о воле на протяжении долгого периода. Но времена меняются (см. главу 6), и понятие воли вновь стало важным. Так, Куль (Kuhl, 1983) обнаружил индивидуальные различия в способности защищать реализуемое намерение от прочих конкурирующих намерений или от погружения в размышления о неудавшемся действии. Участвующие в этом процессы он обобщил в понятии «контроль над действием». Тем самым если и не сам волевой акт, то волевая эффективность «детерминирующей тенденции» вновь вернулась в повестку дня психологических исследований. Теоретико-волевой аспект исследований Вюрцбургской школы снова стал актуальным. Это относится также, как мы увидим ниже, к «волевому акту», образованию намерений, переходу от мотивационной фазы к волевой и инициированию намеченного действия.

Основные психологические теории воли

Добрый день, читатели и посетители сайта!
Мы рады приветствовать Вас на образовательном сервисе и надеемся, что сможем ответить на все волнующие Вас вопросы. Вы заглянули на наш сайт с целью понять, какие существуют основополагающие психологические теории воли? Какую роль они выполняют в современной психологии?
 
Стоит отметить, что предмет психология сложный и многоступенчатый,поэтому для эффективного и глубокого понимания темы необходимо, в первую очередь, разобраться с тем, что лежит в основе, то есть является фундаментом. ПСИХОЛОГИЯ – это наука, которая изучает закономерности возникновения, развития, а также функционирования психики человека и группы людей. После того, как мы определили, что изучает наука психология, мы можем перейти к рассмотрению этого вопроса более детально.  
 
Что же такое психологическая воля? Во-первых, воля представляет собой определенную способность индивида,которая состоит в сознательной регуляции поведения и деятельности с целью выполнения поставленных задач. А теперь давайте перейдет непосредственно к рассмотрению основных психологических теорий воли.
1.Регулятивный подход
Рассмотрим общие выводы по регулятивному подходу к понимаю воли:

• Воля тесно связана с какой-то деятельностью;
• Опосредованность волевого поведения;

Воля всегда проявляется в какой-то деятельности.
2. Мотивационный подход
Мотивационная деятельность, по мнению В. А. Иванникова, в ней волю можно рассматривать как «способность человека к намеренной активности через работу во внутреннем плане, обеспечивающей дополнительное побуждение к действию на основе произвольной формы мотивации.
 
На этом можно сделать следующий вывод, что воля является теоретически практичным явлением личности. Благодаря ней индивид может проявлять свои лучшие качества, навыки в обществе и профессиональной деятельности. На этом занятие подошел к завершению. Полагаю, что этот урок прошел для Вас информативно и интересно. Если же что-то осталось непонятным из этой темы, Вы всегда можете задать свой вопрос у нас на сайте в более конкретной форме.
Желаем удачи и успехов в учебе!

Теоретические концепции понимания воли и их практический анализ



В настоящее время проведение тех или иных соревнований является составной частью тренировочного процесса в любом виде спорта. Большинство спортсменов принимают в них участие, имея равную физическую, тактическую и техническую подготовку. Однако победа в соревновательном соперничестве всегда достается лишь одному представителю данных соревнований. Ими могут являться команда, или же спортсмен, выступающий в индивидуальном виде спорта. Еще с момента проведения первых олимпийских игр учеными и мыслителями была установлена тесная взаимосвязь внутренних психологических процессов на влияние внешнего спортивного поведения и результативность спортсмена. Как оказалось позже, одним из таких психических компонентов, оказывающих воздействие не только в экстремальных, но и в повседневных ситуациях, является воля. Во время процесса социализации, в зависимости от степени развития силы воли, многих детей начинают характеризовать такими понятиями как: слабо волевые или сильно волевые. При этом использование данного понятия очень часто ссылается на принадлежность или отсутствие данного компонента в поведении ребенка.

Г. Д. Бабушкина, В. Н. Смоленцева характеризуют волю, как целенаправленную способность человека совершать рациональные действия, направленные на достижение определенного результата, необходимого для удовлетворения собственных потребностей индивида. При этом действия, совершаемые на основе проявления волевых усилий, имеют сознательную направленность. М. Я. Басов в своей работе выделяет волю, как основополагающий компонент, способный контролировать не только психические процессы внутри организма, но и осуществлять регулирующее воздействие в процессе всей жизнедеятельности человека. При этом управление поведением индивида выражается способностью данного компонента к саморегуляции. Келли Макгонигал рассматривает силу воли в качестве наивысшего источника добродетелей. По ее словам, именно способность к самоконтролю и его целесообразное использование позволяет человеку оказывать дополнительное сопротивление на проявление различных жизненных невзгод. Из этого следует отметить, что воля и присущие ей качества, являются одними из главных аспектов необходимых для формирования личности. А поведение, в котором заложены высокие волевые устои, способно менять окружающую действительность в благоприятную для человека сторону [1, 2].

Понимание целенаправленной сущности воли и её главных составных особенностей поможет тренеру проанализировать степень готовности начинающих спортсменов к избранному виду спорта через проявление индивидуального психологического поведения. Данная работа основывается на сравнении отечественных взглядов ученых для выяснения истинной сущности того, что есть воля, как понятие характеризующее функцию высших когнитивных процессов. На вопросы о том, что представляет собой данное понятие и какими характерными чертами она способна обладать, приведено немало ответов, состоящих из ряда научных концепций.

Так, психолог Л. С. Выготский уделял особое внимание вариативности волевого поведения. Автор отмечает, что совершение действий, необходимых для реализации поставленных индивидом задач лежат в основе собственного поведения, которое в свою очередь базируется от преобладания тех или иных волевых качеств, сформировавшихся у человека на данном периоде развития. Используя волевые усилия во благо собственной пользы, он способен изменять окружающую среду в нужную для него сторону. Например: наличие влажного холодного климата во время выполнения беговых упражнений аэробной направленности с одной стороны может создавать дополнительные условия, негативно сказывающиеся на проявлении мотивации спортсмена к данной нагрузки, но с другой — эти же условия способны повысить общий уровень адаптационных возможностей спортсмена. Эмоциональная характеристика подобных ситуаций во многих случаях зависит от восприятия возникших трудностей, на проявление которых особую роль играют формы психической саморегуляции и степени их развития, являющиеся совокупностью волевых возможностей человека [2].

Концепция Л. С. Выготского позволяет рассматривать волю, как психическую саморегуляцию, последствия которой заключаются в способности выбирать и реализовывать интересующие нас мысли, цели, желания, действия, поведение, эмоции, и т. д. Это и есть проявление воли. И чем выше уровень сформированных нами волевых качеств, тем более разнообразным и нестандартным окажется выбор. Так, например, спасение жизней ценой собственной жизни, это поступок героя, основанный на личностных волевых качествах. Они в свою очередь настолько совершенны и специфичны, что данный выбор, основанный на общем развитии волевых качеств, будет индивидуальным и неповторимым в своем роде. Кроме того Л. С. Выготский уделял особое внимание тому, какими именно способами люди способны совершать проблематичный выбор в экстремальных для них условиях. Например: перед выполнением действия, требующий каких-либо волевых усилий, с целью повышения особой сосредоточенности, человек сначала может посчитать до трех, а потом преступить к работе. Или же вовсе связать свой выбор с каким-либо материальным предметом, то есть совершение того или иного выбора будет зависеть от того, какая сторона монеты окажется на поверхности, после её подбрасывания.

В концепции В. И. Селиванова воля рассматривается как инструментальное орудие человека, оказывающее психологическое сопротивление таким внутренним раздражителям, влияние которых способно нарушить процесс реализации желаемых результатов. По мнению автора, волевая регуляция должна всегда сопровождать целенаправленные действия индивида. При этом её активность будет считаться завершенной только тогда, когда субъект деятельности достигнет нужного заключения в своих действиях. Схожие взгляды представлены М. Я. Басовым, по мнению которого, волевая регуляция проявляется не только во внешнем, но и внутреннем поведении, например: в контроле над мыслями, настроением, эмоциями и т. д. При этом А. Ц. Пуни приходит к выводу, что они обладают целостным взаимодействием. По его мнению, последствие внутренних психологических препятствий, это результат внешних сформировавшихся трудностей, регулятором которых как раз и являются волевые компоненты личности [2].

Следует обратить внимание на то, что любой интересующий нас процесс всегда содержит в себе изъяны, способные негативно отразиться на дальнейшей мотивации к выбранным целям. При этом это не значит, что осуществляемая деятельность не соответствует развитым возможностям человека. Будущий мастер своего дела со временем преобразует сложившиеся трудности в благую для себя ценность. Но до этого момента именно задействование волевых качеств должно поспособствовать проявлению осознанности в действиях, которые первоначально неинтересны или неприятны c целью их дальнейшего изменения. Это и пытается донести до нас В. И. Селиванов и М. Я. Басов. В качестве подкрепления к данным размышлениям, следует обратить внимание на следующий пример: на занятиях по единоборствам во время овладения навыками самообороны первоначально у начинающего бойца могут складываться неприятные ощущения. Поскольку отработка защитной техники и проведение спаррингов всегда сопровождается нанесением ударов со стороны своего оппонента, вызывающие определенные болевые ощущения, и психологический дискомфорт. Но по мере достижения таких результатов, как получение разрядов, званий, титулов, спортсмен начинает понимать для себя, что преодоление различных негативных ситуаций вполне оправданно. Потому что общая вовлеченность в данный вид спорта характеризуется получением удовольствия. Из этого следует, что какое эмоционально-негативное состояния не преобладает у человека в момент разочарования необходимо помнить, что воля, выполняя особую роль высшего когнитивного процесса, не способна самосовершенствоваться при отсутствии источника её активизации, который может быть найден только при взаимодействии человека с окружающей средой, сталкиваясь при этом с определенными проблематичными ситуациями.

В мотивационно-деятельностной теории В. А. Иванникова место главного источника волевого поведения занимают внутренние мотивы человека, побуждающие его осуществлять сознательные, целенаправленные, и рациональные действия, противостоящие внешним неблагоприятным для результата ситуациям. При этом мотивы могут обладать этической, эстетической, личностной и другой направленностью. Таким образом, автор приходит к выводу, что чем выше уровень мотивации у человека к реализации интересующих его желаний, тем более волевым окажется поведение в ходе достижения необходимых для него благ. Помимо этого бывают случаи, когда данная зависимость способна проявлять и обратную последовательность. То есть волевые качества, при их определенном уровне развития, способны повлиять на степень мотивации. Подобные особенности могут наблюдаться во время педагогического процесса, когда ребенок, осваивая различные научные дисциплины, и переходя в старшие классы, со временем меняет эмоциональное восприятие к предметам, которые ранее вызывали недоброжелательное отношение. Таким образом, сущность данной теории основывается на тесной взаимосвязи таких понятий как воля и мотивация. Где побуждающие процессы, заложенные в мотивации и влекут за собой активизацию волевых компонентов, целью которых в свою очередь становится доведение начатых действий до конца. Условно это можно представить как деятельность тренера и ученика, где ученик — это мотивация, а тренер — эта воля и её компоненты, без которых практически невозможно успешно завершить начатую деятельность [3, 6].

К подобному обоснованию следует отнести и взгляды Е. П. Ильина на данную проблему. В его концепции так же уделено особое внимание мотивации, как компонента являющегося основой для реализации целей. Вот только в отличие от мотивационно — деятельностной теории, где стимуляция, побуждения и мотивы представлены в качестве отдельного обособленного понятия, в теории Е. П. Ильина данные перечисленные компоненты есть нечто иное, как разновидность волевого поведения. Иными словами воля, это не только самоуправление, саморегуляция и самоконтроль, но еще и осознанное само суждение [4].

Противопоставление к теории Е. П. Ильина взгляды И. М. Сеченова на сущность данного понятия. По мнению И. М. Сеченова волевые качества изначально заложены в любом естественном произвольном поведении человека. При этом механизмы, регулирующие его действия, по словам автора, не могут полностью относиться к волевым компонентам. Например, ими могут быть результаты определенных мысленных образов, проявляющиеся вместе с чувственными возбуждениями, которые и придают будущим действиям определенный смысл и роль для их совершения человеком. Таким образом, данная теория о понимании сущности воли близка с концепцией Л.С Выготского. Но при этом И.М Сеченов полагает, что воля, как научное понятие, должно быть более конкретизирована. Потому, не все высшие когнитивные процессы, задействованные в поведении индивида с целью выполнения поставленных им целей, должны принадлежать к волевым.

Таким образом, общая направленность концепций, представленных в данной работе, сводятся к поиску объективной сущности воли, как научного понятия, истинный смысл которого, по итогам сложившихся взглядов и мнений, не имеет конкретного значения. Тем не менее, их можно условно разделить на три группы каждая из которых сумела найти общие схожие взгляды по установленным выводам дынных ученых. Первая группа научных подходов рассматривает волю в качестве мотивационной составляющей, где побуждение, мотив, стимул — это главные качества присущие данному понятию. Вторая группа рассматривает волевые процессы в качестве регулятивной функции организма. Его представители характеризуют волю, как меру контроля над всеми остальными психическими процессами. И третья группа концепций состоит из понимания воли, как источника свободного выбора, взгляды на который получили поддержку так же в работах Б. Спинозы, Э. Мейман [3].

Многие эксперименты, связанные с деятельностью волевых усилий были организованны на основе тренировочного процесса. Так, например, Л. А. Малаховой, К. А. Храмовой было проведено исследование, в котором необходимо было выявить особенности саморегуляции у занимающихся и не занимающихся спортом подростков от 14–17 лет в количестве 168 человек. Исследование базировалось на методе «Стиль саморегуляции поведения» В. И. Моросановой. Результат показал, что на основе многократных систематичных тренировок у подростков постепенно повышается развитие так называемой «осознанной саморегуляции», а её проявление выражается совершением постоянного выбора ребенком между принятием зоны психологического комфорта, куда следует отнести интересующие для него действия в данный момент времени, или же, выполнение специфических и в некоторой степени неприятных упражнений, необходимых для реализации предстоящих целей. Дети, занимающиеся спортом продолжительное время, начинают проявлять наибольшую осознанность к планируемым достижениям, отдавая себе отчет о том, что реализация запланированных результатов принесет им большую пользу, чем такие краткосрочные увлечения, как просмотр фильмов, игры и т. д. Кроме того, юные спортсмены отличаются высокой динамичностью в ходе своей жизнедеятельности. Занятие спортом требует от ребенка проявление наибольшего воздействия на ряд возникших задач, решение которых невозможно без использования волевых качеств (посещение школы, выполнение домашних заданий, посещение спортивных секций, коммуникативный контакт со сверстниками). Задействованный уровень воли в те или иные процессы обучения, позволяет ребенку компенсировать недостающие для данной сферы деятельности способности, что в свою очередь может положительно сказаться на будущем выборе овладения новыми видами деятельности [5].

Анализируя волю как психический процесс, являющийся составной частью личности, можно подвести следующий вывод. Рассмотренные нами концепции позволяют говорить о воли как о «духовном наставнике», функции которого имеют многогранное значение. С одной стороны воля — это источник восполнения дефицита мотивации. С другой — помощник в принятии неизбежной реальности, воспроизведение которой требует проявление дополнительных волевых усилий. Но так или иначе, её наличие есть в каждом ребенке. Использование понятия слабовольность, следует относить в большей степени к личности в целом, и той деятельности, в которой он демонстрирует слабые волевые качества. Следует отметить, что воля — это тот инструмент, который отображается в непосредственном поведении человека, а результатом является формирование психологических установок и наличие определенных привычек и навыков. Понимание важности воли, как целостного научного понятия, позволяет предугадывать поведение людей в определенных ситуативных обстоятельствах. Тренеру необходимо помнить, что воля помимо её естественного проявления, способна по-разному развиваться. Установленные выводы позволяют увидеть взаимосвязь, между волевыми компонентами, и тем, как человек психологически способен их воспринимать. Это как раз и есть та самая сила, которая упоминается вместе с понятием воля. Одни люди считают себя уникальными по праву совершения любого понравившегося им выбора, другим свойственно испытывать внутреннюю гордость за многократное преодоление самих себя. А кто-то видит проявление своих волевых усилий в нахождении новых побуждающих мотивов. На этапе начальной подготовки, тренер должен выявить, с какой волевой направленностью пришел на тренировку тот, или иной ученик. Кому то интересен контакт со своими коллегами, у кого-то воля проявляется в стремлении стать сильнее, добиться успеха в спорте. Бывают и такое, когда на выбор занятия спортом большую роль оказывают родители. При этом ребенок ходит в секцию с целью, угодить им. Это тоже своеобразное проявление воли. В таком случае, тренера должны интересовать именно те волевые проявления, которые соответствуют целям избранного вида спорта.

Литература:

1. Бабушкин Г. Д., Смоленцева В. Н.. Психология физической культуры и спорта. — Омск: СибГУФК, 2007. — 270 с.
2. Басов М. Я. Воля как предмет функциональной психологии. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2007. — 543 с.
3. Иванников В. А. Воля // Национальный психологический журнал. — 2010. — № 1. — С. 140.
4. Ильин Е. П. Психология спорта. — СПб.: Питер, 2016. — 352 с.
5. Малахова Л. А., Храмова К. А. Сравнительный анализ компонентов саморегуляции подростков, занимающихся и не занимающихся спортом // Материалы XII Международной научно-практической конференции психологов физической культуры и спорта «Рудиковские чтения». — М.: Федер. гос. бюджет. образоват. учреждение высш. образования «Рос. гос. ун-т физ. культуры, спорта, молодежи и туризма (ГЦОЛИФК)»., 2016. — С. 441.
6. Яковлев Б. П. Мотивация и эмоции в спортивной деятельности. — М.: Советский спорт, 2014. — 312 с.

Основные термины (генерируются автоматически): воля, качество, волевое поведение, действие, компонент, процесс, проявление, волевая регуляция, особая роль, психическая саморегуляция.

Теории воли | Выполнение контрольных работ, рефератов, курсовых, чертежей на заказ в Ростове-на-Дону

Содержание:
Введение.
1) Воля как волюнтаризм.
2) Воля как «свободный выбор».
3) Воля как произвольная мотивация.
4) Воля как долженствование.
5) Воля как особая форма психической регуляции.
6) Воля как механизм преодоления внешних и внутренних препятствий и трудностей.
Заключение.

Введение
Поведение человека обуславливается различными физиологическими и психологическими механизмами. Это, с одной стороны, безусловно-рефлекторные, и условно-рефлекторные механизмы, определяющие непроизвольную активность человека, и, с другой стороны, произвольное управление, связанное не только с физиологическими, но и с психологическими механизмами.
К настоящему времени сформировалось несколько научных направлений, по разному истолковывающих понятие «воля»: воля как волюнтаризм, воля как свобода выбора, воля как произвольное управление поведением, воля как мотивация, воля как волевая регуляция. Правда, подчас отнесение того или иного автора к тому или иному направлению становится чисто условным, так как в излагаемой им позиции можно встретить моменты, относящиеся к разным направлениям.
Воля как волюнтаризм
В попытках объяснить механизмы поведения человека в рамках проблемы воли возникло направление, получившее в 1883 году, с легкой руки немецкого социолога Ф. Тенниса, название «волюнтаризм» и признающее волю особой, надприродной силой. Согласно учению волюнтаризма волевые акты ничем не определяются, но сами определяют ход психических процессов. Формирование этого, по существу, философского направления в изучении воли имеет свою предысторию. Еще Эпикур впервые поставил вопрос о спонтанном, ничем не детерминированном, свободном выборе поведения. Причиной возникновения подобного учения явился кризис представлений античной философии о том, что главной духовной способностью человека является разум, мышление. Блаженный Августин (354-430) выдвинул положение о том, что действиями души и тела управляет воля. Именно она побуждает душу к самопознанию, строит из чувствительных отпечатков вещей их образы, извлекает из души заложенные в ней идеи. Первенство воли перед интеллектом подчеркивал и Иоанн Дунс Скотт («воля выше мышления»).
Еще дальше пошли немецкие философы А. Шопенгауэр и Э. Гартман, объявившие волю космической силой, слепым и бессознательным первопринципом, от которого берут свое начало все психические проявления человека. Сознание и интеллект являются, по Шопенгауэру, вторичными проявлениями воли.
Таким образом, в крайнем своем выражении волюнтаризм противопоставлял волевое начало объективным законам природы и общества, утверждал независимость человеческой воли от окружающей действительности.
Оформившись в трудах А. Шопенгауэра в качестве самостоятельного философского направления, волюнтаризм проник и в психологию. Волюнтаристского взгляда на проблему воли придерживались многие видные психологи конца 19 – начала 20 века.
Еще Спиноза отрицал беспричинное поведение, поскольку сама «воля, как и все остальное, нуждается в причине». Поэтому он писал: «Люди заблуждаются, считая себя свободными. Это мнение основано на том, что свои действия они создают, причин же, которыми они определяются, не знают»1. Воля у Спинозы – это способность, благодаря которой душа утверждает или отрицает, определяет, что истинно, а что ложно, а желание – способность, благодаря которой душа домогается какой-либо вещи или отвращается от нее.
И. Кант признавал в равной степени доказуемыми как тезис о свободе воли, так и антитезис о том, что воля неспособна. Решая проблему человеческой свободы, Кант подверг критическому анализу как христианское учение о свободе воли, так и концепции механистического детерминизма.
Но механистический детерминизм, по мнению Канта, является фаталистическим учением, которое превращает человеческое поведение в игру марионеток, трактуя человека лишь как природное существо. Ошибка материалистов, полагал Кант, состоит в том, что на место божьего всемогущества они ставят могущество природы, перед которой человек оказался таким же беспомощным, как и перед Богом.
Стремясь к компромиссу между материализмом и идеализмом, И. Кант выдвинул тезис о двойственности человека: он является эмпирическим и умопостигаемым существом. «Свободу должно предполагать как свойство воли всех разумных существ», — писал И. Кант 2.
По мнению И. Канта, мысль о свободе человеческой воли навязывается нам именно этим законом. Не будь нравственного, люди никогда бы не думали ни о какой свободе воли и не испытывали бы в ней никакой необходимости. Только следуя долгу, человек свободен в своих поступках, ибо долг как нравственный закон имеет вой источник в самой личности.
Г. Гегель пытался преодолеть дуализм кантовской концепции, согласно которой человек оказывается раздвоенным на мыслящего, с одной стороны, и волящего – с другой. По его образному выражению, воля человека, если следовать И. Канту, находится как бы в одном кармане, а мышление – другом.
В отличие от позиции Канта, обособляющего волю от мышления, Гегель выдвинул тезис об их единстве: вне и помимо мышления воля невозможна и она не является некой особой сущностью, наличествующей в человеке наряду с мышлением.
Свободу воли Гегель рассматривает как необходимую предпосылку практической деятельности человека. Содержательные компоненты человеческого сознания – цели, стремления и т.п. – сами по себе существуют лишь в форме возможности; это только намерения человека. И только воля переводит их из возможности в действительность. Поэтому воля у Гегеля есть деятельность человека.
Произвол, по Гегелю, это низшая ступень развития воли, «отрицательная свобода».
Последний представитель немецкой классической философии Л. Фейербах тоже стремился найти научное решение проблемы свободы воли. Поэтому он отбросил представления о свободе воли как о сверхъестественном феномене некой сущности, лишенной материального носителя.
Воля, считал Фейербах, может быть лишь у живого, чувствующего человека, «ибо что такое воля, как не желающий человек?»1. Поэтому первым условием проявление воли, по Фейербаху, является ощущение. Где оно присутствует, там нет воли. В этом смысле воля несвободна, но она хочет быть свободной.
Л. Фейербах выступает против гегелевского отождествления воли и мышления, хотя и не отделяет их друг от друга.
Однако Фейербах критиковал механистический детерминизм (присутствующий в понимании воли как рефлекса) за абсолютизацию необходимости, приводящей к фатализму.
Против волюнтаризма выступали и физиологи, которые волевое (произвольное ) поведение рассматривали не только как детерминированное, но и как рефлекторное. Впервые это положение было обосновано И.М. Сеченовым в его классической работе «Рефлексы головного мозга».
Противники волюнтаризма утверждали, что свобода воли означает не что иное, как возможность принимать решения со знанием дела.
В советской психологии и философии волюнтаризм стал нарицательным понятием, означающим господство произвола, ничем не ограниченного удовлетворения потребностей, желаний.
Воля как «свободный выбор»
Голландский философ Б. Спиноза борьбу побуждений рассматривал как борьбу идей. Воля у Спинозы выступает как осознание внешней детерминации, которая субъективно воспринимается как собственное добровольное решение, как внутренняя свобода. Некоторые философы вообще сводили проблему свободы воли к проблеме свободного выбора действия.
Однако английский мыслитель Дж. Локк пытался вычленить вопрос о свободном выборе из общей проблемы свободы воли. Свобода же состоит «именно в том, что мы можем действовать или не действовать согласно нашему выбору или желанию»
Немецкий идеалист В. Виндельбанд (1904) утверждал, что свободный выбор является чисто внутренним процессом, содержащим в самом себе критерий своей целесообразности. Он различал три ограниченных этапа выбора:
1. возникновение отдельных влечений, из которых каждое, если бы оно было единственным, непосредственно перешло бы в действие;
2. взаимная задержка и уравновешивание влечений, выбор между которыми приводит к решению;
3. волевой импульс, с помощью которого незадержанное или определенное выбором хотение переходит в соответствующее физическое действие.
Американский психолог У. Джемс (1911, 1991) считал главной функцией воли принятие решения о действии при наличии в сознании одновременно двух или более идей движения.
Поэтому волевое усилие состоит в направлении человеком своего сознания на непривлекательный, но нужный объект и сосредоточении на нем внимания.
Причисляя себя к волюнтаристам, У. Джемс считал волю самостоятельной силой души, обладающей способностью к принятию решений о действии.
Л.С. Выготский при обсуждении проблемы воли также связывал это понятие со свободой выбора.
В.М. Аллахвердов (1993) считает проблему свободы воли, свободы выбора «едва ли не самой страшной» в психологии и философии.
В.М. Аллахвердов отмечает, что, с одной стороны, извечно желание ответить «да», потому что, как убеждают нас гуманисты, именно свобода воли делает человека человеком. Но, с другой стороны, стоит ответить «да», как придется признать поведение человека недетерминированным и тем самым не подлежащим естественнонаучному объяснению. Такой ответ ведет к мистике и иррационализму.
Противники «свободы воли» заявляют, что нам только кажется, будто человек свободен в своем выборе.
Но отрицание свободы выбора, продолжает Аллахвердов, порождает другие сложности. Отказ от свободы немедленно превращает человека в автомат, машину, пусть даже самую причудливую, как писал Сеченов.
Таким образом, ни признание свободы воли, ни признание строгого детерминизма не решает проблему объяснения поведения и деятельности человека, заключает Аллахвердов.
П.В. Симонов (1987) попытался переформулировать проблему свободы выбора. Свое объяснение Симонов относит к критическим моментам творческой деятельности, объясняя таким путем субъективно ощущаемую свободу творческого воображения. Следовательно, результат такого влияния должен отражаться в сознании как акт свободного выбора. Однако в действительности этого не происходит.
Позиция В. Франкла (1990), который отмечает, что на человека могут воздействовать какие-то физические причины, но «человечность человеческого поведения» определяется не этими причинами, а субъективными основаниями. Именно субъективные основания определяют выбор человека. В.Франкл дает следующую формулу «свобода, несмотря на детерминизм».
В.Франкл пишет, что человек не свободен от внешних и внутренних условий, но он свободен, занять позицию по отношению к ним.
В.М. Аллахвердов полагает, что ощущения свободы выбора возникает тогда, когда имеются субъективные основания, не зависящие от породивших причин.
Основание выбора, принятия решения, о котором говорит Франкл, — это не что иное, как мотив. Неслучайно поэтому проблема свободы выбора неизбежно приводит к одной из узловых проблем мотивации и воли – к проблеме конфликтов побуждений и их, этих конфликтов, решения, поскольку именно при внутренних конфликтах свобода выбора выступает наиболее рельефно.
Таким образом, проблема свободного выбора — это проблема мотивации поведения. Значение завершающего волевого усилия в «борьбе мотивов» признается не всеми психологами. Имеются попытки объяснить «борьбу мотивов» без привлечения волевого усилия.
В.И. Селиванов (1975) считает, что в случае конфликта побуждений одинаковой силы исход борьбы определяется волевым импульсом, рефлекторно усиливающим один из альтернативных мотивов.
Участие механизмов воли в разрешении противоречий в процессе мотивации В.К. Калин (1989) предлагает называть волением. Это процесс, пишет он, переживается субъектом как подконтрольность и подвластность ему осознаваемых влечений.
Воля как произвольная мотивация
Понятие о воле как о детерминанте поведения человека зародилось в Древней Греции и впервые, было явно сформулировано Аристотелем (384-324 гг. до н.э.). Философ понимал, что не сами по себе знания являются причиной разумного поведения, а некая сила, вызывающая действие согласно разуму. Эта сила рождается, по Аристотелю, в разумной части души, благодаря соединению разумного соединения со стремлением, придающим решению побудительную силу.
Действия и поступки, осуществляемые по решению самого человека, Аристотель называл произвольными.
Древнеримский мыслитель и врач Гален (130-200) говорил о произвольных и непроизвольных движениях, относя к последним только мышечные сокращения внутренних органов (сердца, желудка). Все остальные движения он считал произвольными.
Рене Декарт понимал волю как способность души формировать желание и определять побуждение к любому человеческому действию, которое нельзя объяснить на основании рефлекса. Воля может затормозить движения, обусловленные страстью. Разум, по Декарту, это собственное орудие воли. Воля помогает человеку следовать определенным правилам, исходя из суждений разума о добре и зле. Таким образом, Декарт связывает волю с нравственностью человека.
Английский философ Т. Гоббс, живший в одно время с Р. Декартом, при объяснении поведения человека также исходил из представлений о непроизвольной и произвольной регуляции. Воля детерминирована мотивами и побуждениями, которые, в свою очередь, сами определяются потребностями, а также знаниями о вещах и о возможных способах, с помощью которых можно удовлетворить эти потребности.
Таких же взглядов на проблему воли придерживался и Д. Гартли, полагавший, что воля есть не что иное, как желание или отвращение, достаточно сильное, чтобы вызвать действие, не являющееся изначально или вторично автоматическим.
С мотивационных позиций рассматривает волю и Э. Мейман (1917). Основным признаком волевого действия он считает предваряющее его принятие решения о совершении действия, когда действию предшествует полноценный психический акт, выработка представления о цели, получение согласия на эту цель.
Связывали волю с мотивацией и отечественные психологи. Стоит упомянуть о представлениях И. М. Сеченова по разбираемому вопросу. Во-первых, он выделял моральный компонент воли. Во-вторых, подчеркивал, что просто так человек не станет проявлять силу воли.
Г.И. Челпанов (1897,1926) выделял в волевом акте три элемента: желание, стремление и усилие.
К.Н. Корнилов прочеркивал, что в основе волевых действий всегда лежит мотив.
Л.С. Выготский выделял в волевом действии два отдельных процесса: первый соответствует решению, замыканию новой мозговой связи, созданию особого функционального аппарата; второй – исполнительный – заключается в работе созданного аппарата, в действии по инструкции, в выполнении решения.
Многие ученые рассматривали и рассматривают механизм мотивации как волевой.
Можно выделить три направления в рассмотрении этого вопроса:
1. практически отождествляет мотивацию и волю, тем самым, по существу, отрицая последнюю;
2. не отождествляет мотивацию и волю, хотя и не отвергает наличия тесной связи между ними;
3. вообще ставит под сомнение связь воли с мотивацией.
Таким образом, проблема воли не сводится только к проблеме мотивации, но, по мнению ряда авторов, имеет и самостоятельное значение.
Воля как долженствование
Спецификой этого подхода к понимаю воли, присущего грузинским психологам, является то, что волю они рассматривают как один из побудительных механизмов, наряду с актуально переживаемой потребностью.
По мнению Д.Н. Узнадзе, механизмы воли таковы, что источником деятельности или поведения является не импульс актуальной потребности, а нечто совершенно иное, иногда даже противоречащее потребности.
Ш.Н.Чхартишвили разделяет мнение Узнадзе о том, что волевое поведение не связано с удовлетворением актуально переживаемой потребности. Выступая против игнорирования воли и обусловленности поведения человека только потребностями.
Больше того, он считает признаком воли и сознательный характер поведения.
Надо сказать, что в своих взглядах Ш.Н.Чхартишвили оказывается не совсем последовательным. Отделив волевое поведение от поведения, совершающего по потребности, он все же вынужден признать, что «человеку редко приходится осуществлять чисто волевое поведение».
Поэтому можно сказать, поведение, обусловленное потребностью личности, является волевым в такой же степени, как и поведение, обусловленное долженствованием. Ошибка Ш.Н.Чхартишвили состоит в том, что волю он рассматривает только как механизм преодоления трудностей, а долженствование – как только нравственную позицию личности, противопоставляемую им биологическим потребностям, которые человек должен часто тормозить, чтобы проявить моральный компонент вои и свою общественную сущность. Но это слишком узкий подход к пониманию, как долженствования, так и волевого поведения.
Воля как особая форма психической регуляции
Одним из первых исследователей, обративших внимание на волю как особую форму психической регуляции поведения, был и М.Я. Басов (1922). Воля понималась им как психический механизм, посредством которого личность регулирует свои психические функции, прилаживая, их друг другу и перестраивая в соответствии с решаемой задачей. Воля лишена способности, порождать действия и мысли, она только регулирует их, полагал Басов.
Р. Мэй ( R. May 1974) характеризует волю как категорию, определяющую способность личности организовывать свое поведение таким образом, чтобы совершалось движение к заданной цели, в заданном направлении. В отличие от желания воля подразумевает возможность выбора, несет в себе черты личностной зрелости и требует развитого самопознания.
В.К. Калин считает, что исследования феномена воли в рамках анализа предметного действия не привели к успеху в раскрытии сущности воли. Специфику воли указанный исследователь видит в регуляции человеком собственных психических процессов и в перенесении цели волевых действий объекта на состояние самого субъекта. В воле отражаются самосубъективные отношения, т.е. активность человека, направленная не на внешний мир или на других людей, а на самого себя.
В связи с данным им определением волевой регуляции В.К. Калин ставит вопрос об индивидуальных стилях волевой регуляции. Под этим он имеет в виду устойчивые способы организации волевых действий, т.е. структуру волевой регуляции. Индивидуальный стиль волевой регуляции обеспечивает соотнесенность функционирования психики с требованиями деятельности.
Воля как механизм преодоления внешних и внутренних препятствий и трудностей
В сознании большинства людей, несведущих в психологии, слово «воля» выступает как синоним волевой регуляции, т.е. способности человека преодолевать возникающие трудности.
Однако и многие психологи понимают волю только как психологический механизм, способствующий преодолеванию препятствий. К.Н. Корнилов, в связи с этим, утверждает, что воля человека судят, прежде всего, по тому, насколько он способен справляться с трудностями.
К этой же точке зрения можно отнести взгляды на волю П.В. Симонова(1987), рассматривающего волю как потребность преодолевания препятствий. Он полагает, что филогенетической предпосылкой волевого поведения является «рефлекс свободы», описанный И.П. Павловым. «Рефлекс свободы» — это самостоятельная форма поведения, для которой препятствие служит адекватным стимулом.
В обосновании своей точки зрения П.В. Симонов ссылается также и на исследование В.П. Протопопова, показавшего, что «реакция преодолевания», возникающая при наличии преграды и дополнительная по отношению к потребностям, первично инициировавшей поведение, играет важную роль в формировании приспособительных действий.
Симонов далее замечает, что у человека, по сравнению с животными, взаимоотношения между реакцией на препятствия и первичным мотивом усложняются. У человека могут быть не только внешние, но и внутренние препятствия, «Внутренние помехи» в виде конкурирующей потребности. Тогда доминирование одного из альтернативных побуждений будет определяться не только их относительной силой, но и возникновением специфической активности для преодолевания субдоминантного побуждения.
Из всего сказанного выше он делает следующее заключение: воля есть потребность преодолевания препятствий (рефлекс свободы).
Симонов полагает, что сеченовское определение воли как «побуждения, пересиливающего все прочие» справедливо с той оговоркой, что здесь имеется потребность, устойчиво доминирующая в структуре личности. Под доминирующей потребностью автор понимает потребность, сформированную, прежде всего и главным образом условиями воспитания человека на протяжении всей его предшествующей жизни.
С одной стороны, Симонов говорит о том, что воля обслуживает доминирующую потребность, с другой стороны приводит примеры, показывающие, что воля нужна именно для преодолевания (торможения) субдоминантных потребностей.
Симонов говорит не только о внешних, но и о внутренних препятствиях, понимая под последними только конкурирующие потребности. Но даже и при таком понимании потребность в нравственном поведении может стать препятствием для удовлетворения первичной потребности. Вследствие этого потребность преодоления должна была бы проявляться и в отношении нравственных принципов человека, преодолев которые человек становился бы волевым, а если не сумел бы «поступиться принципами», то стал бы, согласно Симонову, безвольным. Очевидно, логики в этом нет.
Понимание воли, предложенное Симоновым, вызвало резкую критику со стороны Селиванова(1986), который указывает на свойственный такому пониманию отрыв воли от личностного самопознания и от сознательной регуляции целенаправленного преодолевания препятствий.
Заключение.
Итак, изучение воли в историческом аспекте можно разделить на несколько этапов.
Первый этап связан с пониманием воли механизма осуществления действий, побуждаемых разумом человека помимо или даже вопреки его желаниям.
Второй этап связан с возникновением волюнтаризма как идеалистического течения философии.
На третьем этапе волю связывают с проблемой выбора и борьбой мотивов.
На четвертом этапе волю стали рассматривать как механизм преодолевания препятствий и трудностей, встречающихся человеку на пути к достижению цели.
Это все в конце концов привело к возникновению двух главных противоборствующих течений в вопросе о природе воли.
Одно из них подменяет волю мотивами и мотивацией. Воля здесь выступает скорее как сознательный (мотивационный) способ регуляции поведения и деятельности человека.
Другое течение связывает волю только с преодолеванием препятствий и трудностей, т.е. по существу, делает понятие «воля» синонимичным понятию «сила воли». Воля здесь выступает как характеристика личности, характера.
Понять, что такое воля, можно только в том случае, если удастся свести воедино крайние точки зрения, каждая из которых абсолютизирует одну из упомянутых сторон воли: мотивацию, принимаемую за волю, в одном случае, или направленное на преодолевание трудностей волевое усилие, к которому сводится воля, в другом случае. Изложенные выше подходы к пониманию воли отражают различные ее стороны, обозначают различные ее функции и вовсе не противоречат друг другу.
Поэтому понимание феномена воли возможно только на основе синтеза различных теорий, на основе учета полифункциональности воли как психологического механизма, позволяющего человеку сознательно управлять своим поведением.
Список используемой литературы:
1. Ильин Е.П. Психология воли / Е.П. Ильин. – СПб.: Питер, 2000;
2. Кант И. Сочинения. В 6-ти томах. Т. 4, ч. 1 – М., 1964;
3. Локк Дж. Избранные философские произведения: В 2-х томах. – М., 1960;
4. Спиноза Б. Избранные произведения: В 2-х томах. Т. 1. – М., 1957;
5. Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2-х томах. Т. 1. – М., 1955.

Права человека | Интернет-энциклопедия философии

Права человека — это определенные моральные гарантии. В статье исследуются философские основы и содержание доктрины прав человека. Анализ состоит из пяти разделов и заключения. В первом разделе оценивается современное значение прав человека и утверждается, что доктрина прав человека стала доминирующей моральной доктриной для оценки морального статуса современного геополитического порядка. Во втором разделе описывается историческое развитие концепции прав человека, начиная с обсуждения самых ранних философских истоков философских основ прав человека и заканчивая некоторыми из самых последних событий в кодификации прав человека.В третьем разделе рассматривается философская концепция права человека и анализируются формальные и существенные различия, которые философы проводят между различными формами и категориями прав. В четвертом разделе рассматривается вопрос о том, как философы пытались оправдать притязания на права человека, и конкретно излагаются аргументы, представленные двумя доминирующими в настоящее время подходами в этой области: теорией интересов и теорией воли. Затем в пятом разделе обсуждаются некоторые из основных критических замечаний, высказываемых в настоящее время в отношении доктрины прав человека, и освещаются некоторые из основных аргументов тех, кто оспаривает универсалистские и объективистские основы прав человека.Наконец, представлено краткое заключение, резюмирующее основные затронутые темы.

Содержание

1. Введение: современное значение прав человека
2. Исторические истоки и развитие теории и практики прав человека
3. Философский анализ концепции прав человека
   1. Моральные и юридические права
   2. Права требования и свободы
   3. Основные категории прав человека
   4. Объем обязанностей в области прав человека
4. Философские обоснования прав человека
   1. Требуют ли права человека философского обоснования?
   2. Теория интересов
   3. Подход, основанный на теории воли
5. Философская критика прав человека
   1. Моральный релятивизм
   2. Эпистемологическая критика прав человека
6. Заключение
7. Ссылки и дополнительная литература
   

1.Введение: Современное значение прав человека

Права человека определены как

основные моральные гарантии, которые люди во всех странах и культурах якобы имеют просто потому, что они люди. Называние этих гарантий «правами» предполагает, что они относятся к конкретным лицам, которые могут ссылаться на них, что они имеют высокий приоритет и что их соблюдение является обязательным, а не дискреционным. Права человека часто считаются универсальными в том смысле, что все люди имеют и должны ими пользоваться, и чтобы быть независимыми в том смысле, что они существуют и доступны в качестве стандартов оправдания и критики, независимо от того, признаются они и осуществляются правовыми органами. система или официальные лица страны.(Никель, 1992: 561-2)

Моральная доктрина прав человека направлена ​​на определение основных предпосылок для каждого человека, ведущего минимально хорошую жизнь. Права человека направлены на определение как необходимых отрицательных, так и положительных предпосылок для минимально хорошей жизни, таких как права против пыток и право на медицинское обслуживание. Это стремление было закреплено в различных декларациях и юридических конвенциях, изданных за последние пятьдесят лет, инициированных Всеобщей декларацией прав человека (1948 г.) и закрепленных, что наиболее важно, Европейской конвенцией о правах человека (1954 г.) и Международным пактом о правах человека. Гражданские и политические права (1966).Вместе эти три документа образуют центральную часть моральной доктрины, которую многие считают способной обеспечить современный геополитический порядок, что составляет международный билль о правах. Однако доктрина прав человека не ставит своей целью быть полностью всеобъемлющей моральной доктриной. Обращение к правам человека не дает нам исчерпывающего представления о морали как таковой. Например, права человека не дают нам критериев для ответа на такие вопросы, как то, является ли ложь по своей сути аморальной или каковы должны быть моральные обязательства человека перед друзьями и возлюбленными? Основная цель прав человека состоит в том, чтобы определить основу для определения формы, содержания и объема фундаментальных общественных моральных норм.Как утверждает Джеймс Никель, права человека направлены на обеспечение людям необходимых условий для минимально хорошей жизни. Государственные органы, как национальные, так и международные, считаются, как правило, наиболее подходящими для обеспечения этих условий, и поэтому доктрина прав человека стала для многих первым портом морального призыва для определения основных моральных гарантий, которые у всех нас есть. ожидать, как друг друга, так и, в первую очередь, тех национальных и международных институтов, которые могут напрямую затронуть наши самые важные интересы.Доктрина прав человека стремится предоставить современному, якобы постидеологическому, геополитическому порядку общую основу для определения основных экономических, политических и социальных условий, необходимых для всех людей, чтобы вести минимально хорошую жизнь. Хотя практической эффективности поощрения и защиты прав человека в значительной степени способствует юридическое признание доктрины отдельными национальными государствами, окончательная законность прав человека обычно считается не обусловленной таким признанием.Считается, что моральное оправдание прав человека предшествует соображениям строгого национального суверенитета. В основе доктрины прав человека лежит стремление предоставить набор законных критериев, которым должны придерживаться все национальные государства. Призывы к национальному суверенитету не должны предоставлять национальным государствам законные средства для постоянного отказа от своих основных обязательств, основанных на правах человека. Таким образом, доктрина прав человека идеально подходит для того, чтобы предоставить людям мощные средства моральной проверки легитимности тех современных национальных и международных форм политической и экономической власти, которые противостоят нам и претендуют на юрисдикцию над нами.Это немалая мера современного морального и политического значения доктрины прав человека. Для многих из своих самых ярых сторонников доктрина прав человека направлена ​​на обеспечение фундаментально легитимной моральной основы для регулирования современного геополитического порядка.

2. Исторические истоки и развитие теории и практики прав человека

Доктрина прав человека основывается на особенно фундаментальном философском утверждении: существует рационально идентифицируемый моральный порядок, порядок, законность которого предшествует случайным социальным и историческим условиям и применяется ко всем людям везде и всегда.С этой точки зрения моральные убеждения и концепции могут быть объективно подтверждены как фундаментально и универсально истинные. Современная доктрина прав человека — одна из многих универсалистских моральных перспектив. Истоки и развитие теории прав человека неразрывно связаны с развитием морального универсализма. История философского развития прав человека пронизана рядом конкретных моральных доктрин, которые, хотя сами по себе не являются полными и адекватными выражениями прав человека, тем не менее, обеспечили ряд философских предпосылок для современной доктрины.Сюда входит взгляд на мораль и справедливость как на происходящие из некоторой досоциальной области, идентификация которой обеспечивает основу для различия между «истинными» и просто «общепринятыми» моральными принципами и убеждениями. Существенные предпосылки для защиты прав человека также включают представление о личности как носителя определенных «естественных» прав и особый взгляд на неотъемлемую и равную моральную ценность каждого разумного человека. Я буду обсуждать каждый по очереди.

Права человека основываются на моральном универсализме и вере в существование поистине универсального морального сообщества, включающего всех людей.Моральный универсализм постулирует существование рационально идентифицируемых транскультурных и трансисторических моральных истин. Истоки морального универсализма в Европе обычно связаны с трудами Аристотеля и стоиков. Так, в своей работе «Никомахова этика » Аристотель недвусмысленно излагает аргумент в пользу существования естественного морального порядка. Этот естественный порядок должен служить основой для всех действительно рациональных систем правосудия. Обращение к естественному порядку обеспечивает набор всеобъемлющих и потенциально универсальных критериев для оценки легитимности реальных «искусственных» правовых систем.Проводя различие между «естественной справедливостью» и «законной справедливостью», Аристотель пишет: «естественное — это то, что имеет одинаковую силу повсюду и не зависит от принятия» ( Никомахова этика, , 189). Истинно рациональная система правосудия предшествовала общественным и историческим условностям. «Естественная справедливость» предшествует определенным социальным и политическим конфигурациям. Средством определения формы и содержания естественной справедливости является использование разума, свободного от искажающих эффектов простого предубеждения или желания.Эту основную идею аналогичным образом выразили римские стоики, такие как Цицерон и Сенека, которые утверждали, что мораль проистекает из рациональной воли Бога и существования космического города, из которого можно различить естественный нравственный закон, авторитет которого превосходит все местные правовые кодексы. Стоики утверждали, что этот этически универсальный кодекс налагает на всех нас обязанность подчиняться воле Бога. Таким образом, стоики постулировали существование универсального морального сообщества, достигаемого через наши общие отношения с Богом.Вера в существование универсального морального сообщества поддерживалась в Европе христианством на протяжении последующих столетий. В то время как некоторые заметили намёки на понятие прав в трудах Аристотеля, стоиков и христианских богословов, концепция прав, приближенная к современной идее прав человека, наиболее явно возникла в 17-м веке. И 18-е. Века в Европе и так называемая доктрина естественного права.

В основе доктрины естественного права лежит вера в существование естественного морального кодекса, основанного на идентификации определенных фундаментальных и объективно проверяемых человеческих благ.Наслаждение этими основными благами должно быть обеспечено обладанием такими же фундаментальными и объективно проверяемыми естественными правами. Считалось, что естественный закон предшествовал существованию реальных социальных и политических систем. Таким образом, естественные права были представлены как права, которыми индивиды обладают независимо от общества или государственного устройства. Таким образом, естественные права были представлены как имеющие полную силу независимо от того, получили ли они признание того или иного политического правителя или собрания. Квинтэссенцией этой позиции был 17-й.Философ века Джон Локк и, в частности, аргумент, который он изложил в его Два трактата о правительстве (1688). В центре аргументации Локка находится утверждение, что люди обладают естественными правами, независимо от политического признания, предоставленного им государством. Этими естественными правами обладают независимо от образования любого политического сообщества и до его образования. Локк утверждал, что естественные права вытекают из естественного права. Естественный закон произошел от Бога. Точное распознавание воли Бога дало нам в высшей степени авторитетный моральный кодекс.По сути, каждый из нас обязан самосохранению перед Богом. Чтобы успешно выполнять эту обязанность самосохранения, каждый человек должен был быть свободным от угроз жизни и свободе, но при этом требовать того, что Локк назвал основным положительным средством самосохранения: личной собственности. Наш долг самосохранения перед Богом предполагал наличие основных естественных прав на жизнь, свободу и собственность. Локк продолжал утверждать, что основной целью наделения политической властью суверенного государства было обеспечение и защита основных естественных прав человека.Для Локка защита и поощрение естественных прав человека были единственным оправданием создания правительства. Естественные права на жизнь, свободу и собственность четко ограничивают власть и юрисдикцию государства. Государства были представлены как существующие, чтобы служить интересам, естественным правам народа, а не монарха или правящих кадров. Локк зашел так далеко, что утверждал, что люди с моральной точки зрения имеют право поднимать оружие против своего правительства, если оно систематически и сознательно не выполняет свой долг по обеспечению обладания людьми естественными правами.

Анализ исторических предшественников современной теории прав человека обычно придает большое значение вкладу Локка. Конечно, Локк создал прецедент установления законной политической власти на основе прав. Это, несомненно, важный компонент прав человека. Тем не менее, философски адекватное завершение теоретической основы прав человека требует учета моральных рассуждений, которые одновременно согласуются с концепцией прав, но не обязательно требуют обращения к авторитету некой сверхчеловеческой сущности в оправдании человеческих существ. ‘притязания на определенные, фундаментальные права.18-е. Немецкий философ века Иммануил Кант дает такой отчет.

Многие из центральных тем, впервые выраженных в моральной философии Канта, по-прежнему занимают видное место в современных философских обоснованиях прав человека. Прежде всего, это идеалы равенства и моральной автономии разумных людей. Кант наделяет современную теорию прав человека идеалом потенциально универсального сообщества рациональных индивидуумов, автономно определяющих моральные принципы для обеспечения условий равенства и автономии.Кант предоставляет средства для оправдания прав человека как основы самоопределения, основанного на авторитете человеческого разума. Моральная философия Канта основана на апелляции к формальным принципам этики, а не, например, на апелляции к концепции материальных человеческих благ. Для Канта определение любых таких благ может исходить только из правильного определения формальных свойств человеческого разума и, таким образом, не может служить окончательным средством для определения правильных целей или объекта человеческого разума.Моральная философия Канта начинается с попытки правильно определить те принципы рассуждения, которые могут быть применены в равной степени ко всем разумным людям, независимо от их собственных конкретных желаний или частных интересов. Таким образом, Кант придает условию универсальности правильное определение моральных принципов. По его мнению, в основе морального рассуждения должно лежать условие, с которым обязаны соглашаться все разумные индивиды. Таким образом, правильные поступки определяются не действиями, преследующими собственные интересы или желания, а действиями в соответствии с принципом, который обязаны принять все разумные люди.Кант называет это категорическим императивом, который он формулирует следующим образом: «действовать только в соответствии с той максимой, посредством которой вы можете в то же время пожелать, чтобы она стала универсальным законом» (1948: 84). Кант утверждает, что это основное условие универсальности в определении моральных принципов, регулирующих человеческие отношения, является необходимым выражением моральной автономии и фундаментального равенства всех разумных индивидов. Категорический императив навязывается морально автономными и формально равноправными рациональными людьми.Он обеспечивает основу для определения объема и формы тех законов, которые морально автономные и в равной степени рациональные люди будут вводить для обеспечения тех же самых условий. Для Канта способность к разуму — отличительная черта человечества и основа для оправдания человеческого достоинства. Как отличительная черта человечества, формулировка принципов действия разума обязательно должна удовлетворять критерию универсальности; они должны быть признаны всеми одинаково рациональными агентами.Отсюда и кантовская формулировка категорического императива. Моральная философия Канта, как известно, абстрактна и не поддается легкому пониманию. Хотя его часто упускают из виду в рассказах об историческом развитии прав человека, его вклад в права человека огромен. Кант формулирует фундаментальные моральные принципы, которые, хотя и являются в высшей степени формальными и абстрактными, основаны на двух идеалах равенства и моральной автономии. Права человека — это права, которые мы даем себе, так сказать, как автономным и формально равным существам.По Канту, любые такие права проистекают из формальных свойств человеческого разума, а не из воли какого-то сверхчеловеческого существа.

Философские идеи, отстаиваемые Локком и Кантом, стали ассоциироваться с общим проектом Просвещения, начатым в 17-м веке. и 18-е. Столетия, последствия которых распространялись на весь земной шар и на последующие столетия. Такие идеалы, как естественные права, моральная автономия, человеческое достоинство и равенство, обеспечивали нормативную основу для попыток воссоздания политических систем, для свержения ранее деспотических режимов и стремления заменить их формами политической власти, способными защищать и продвигать эти новые идеалы освобождения. .Эти идеалы вызвали значительные, даже революционные, политические потрясения на протяжении 18-го века. Century, закрепленный в таких документах, как Декларация независимости Соединенных Штатов и Декларация прав человека и гражданина Национального собрания Франции. Точно так же концепция прав личности продолжала звучать на протяжении всего XIX века. Примером Century является книга Мэри Уоллстенкрафт «Защита прав женщин » и другие политические движения, направленные на распространение политического избирательного права на те слои общества, которым было отказано в политических и гражданских правах.Концепция прав стала средством осуществления политических изменений. Хотя можно утверждать, что концептуальные предпосылки для защиты прав человека уже давно существуют, полная Декларация доктрины прав человека была принята только в конце 20-го века. Век и только в ответ на самые жестокие нарушения прав человека, примером которых является Холокост. Всеобщая декларация прав человека (ВДПЧ) была принята Генеральной Ассамблеей ООН 10-го числа. Декабрь 1948 года, и он был явно мотивирован на предотвращение подобных злодеяний в будущем.Сама Декларация выходит далеко за рамки простой попытки подтвердить, что право на жизнь каждого человека является основным и неотъемлемым правом человека. Всеобщая декларация прав человека состоит из преамбулы и 30 статей, которые отдельно определяют такие вещи, как право не подвергаться пыткам (статья 5), право на убежище (статья 14), право владеть собственностью (статья 17) и право на адекватный уровень жизни (статья 25) как одно из основных прав человека. Как я отмечал ранее, Всеобщая декларация прав человека была дополнена такими документами, как Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1953 г.) и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.).Конкретные устремления, содержащиеся в этих трех документах, сами по себе подкреплены бесчисленным множеством других деклараций и конвенций. Взятые вместе, эти различные декларации, конвенции и пакты составляют современную доктрину прав человека и воплощают как веру в существование универсально действующего морального порядка, так и веру в то, что все люди обладают фундаментальным и равным моральным статусом, закрепленным в концепции права человека. Однако важно отметить, что современная доктрина прав человека, хотя и во многом обязана концепции естественных прав, не является простым выражением этой концепции, но фактически выходит за ее рамки в некоторых весьма важных аспектах.Джеймс Никель (1987: 8-10) выделяет три конкретных аспекта, в которых современная концепция прав человека отличается от концепции естественных прав и выходит за ее рамки. Во-первых, он утверждает, что современные права человека гораздо больше заинтересованы в том, чтобы рассматривать реализацию равенства как требующую позитивных действий со стороны государства, например, посредством предоставления социальной помощи. Он утверждает, что защитники естественных прав были гораздо более склонны рассматривать равенство в формалистических терминах, как принципиальное требование к государству воздерживаться от «вмешательства» в жизнь людей.Во-вторых, он утверждает, что, в то время как защитники естественных прав склонны воспринимать людей как простых людей, настоящих «островков для самих себя», защитники современных прав человека гораздо более охотно признают важность семьи и сообщества в жизни людей. В-третьих, Никель считает современные права человека гораздо более «интернациональными» по своему охвату и ориентации, чем обычно можно найти в аргументах в поддержку естественных прав. Иными словами, защита и поощрение прав человека все чаще рассматриваются как требующие действий и озабоченности со стороны международного сообщества.Проведенное Никелем различие между современными правами человека и естественными правами позволяет увидеть развитие концепции прав человека. Действительно, многие авторы, пишущие о правах человека, соглашаются в определении трех поколений прав человека. Права первого поколения состоят в основном из прав на безопасность, собственность и участие в политической жизни. Чаще всего они связаны с декларациями Франции и США. Права второго поколения понимаются как социально-экономические права, например, права на благополучие, образование и досуг.Эти права в значительной степени проистекают из Всеобщей декларации прав человека. Последнее и третье поколение прав связано с такими правами, как право на национальное самоопределение, чистую окружающую среду и права коренных меньшинств. Это поколение прав действительно только в последние два десятилетия 20-го века. Century, но представляет собой значительное развитие в рамках доктрины прав человека в целом.

Хотя полное значение прав человека, возможно, только наконец осознается некоторыми людьми, сама концепция имеет историю, насчитывающую более двух тысяч лет.Развитие концепции прав человека перемежается возникновением и усвоением различных философских и моральных идеалов и, по-видимому, завершается, по крайней мере, на наш взгляд, созданием очень сложного набора правовых и политических документов и институтов, прямо выраженных цель — защита и продвижение основных прав всех людей во всем мире. Мало кто должен недооценивать важность этого конкретного течения в истории человечества.

3. Философский анализ концепции прав человека

Права человека — это права, которые принадлежат людям и действуют как моральные гарантии в поддержку наших требований о минимально хорошей жизни.В концептуальном плане права человека сами по себе являются производными от концепции права. В этом разделе основное внимание уделяется философскому анализу концепции «права», чтобы наглядно продемонстрировать различные составные части концепции, из которой возникают права человека. Чтобы получить полное представление как о философских основах доктрины прав человека, так и о различных способах функционирования отдельных прав человека, необходим подробный анализ.

а.Моральные и юридические права

Различие между неимущественными и юридическими правами как двумя отдельными категориями прав имеет фундаментальное значение для понимания основы и потенциального применения прав человека. Юридические права относятся ко всем правам, закрепленным в существующих правовых кодексах. Юридическое право — это право, пользующееся признанием и защитой закона. Вопросы относительно его существования можно решить, просто указав соответствующий правовой инструмент или законодательный акт.Нельзя сказать, что законное право существовало до его вступления в силу, и пределы его действия устанавливаются юрисдикцией органа, принявшего соответствующее законодательство. Примером законного права может служить законное право моей дочери на получение адекватного образования, закрепленное в Законе Соединенного Королевства об образовании (1944 г.). Достаточно сказать, что осуществление этого права ограничено Соединенным Королевством. Моя дочь не имеет законного права получать соответствующее образование в школьном совете в Южной Калифорнии.Юристы-позитивисты утверждают, что единственные права, о которых можно сказать, что они существуют на законных основаниях, — это законные права, права, берущие свое начало в правовой системе. С этой точки зрения неимущественные права не являются правами в строгом смысле слова, их лучше рассматривать как моральные требования, которые в конечном итоге могут или не могут быть ассимилированы в рамках национального или международного права. Для правового позитивиста, типа 19-го. Вековой философ права Джереми Бентам сказал, что не может быть такой вещи, как права человека, существовавшие до правовой кодификации или независимо от нее.Для позитивиста определить наличие прав не сложнее, чем найти соответствующий правовой статут или прецедент. Напротив, неимущественные права — это права, которые, как утверждается, существуют раньше и независимо от их юридических аналогов. Считается, что существование и действительность морального права не зависит от действий юристов и законодателей. Многие люди, например, утверждали, что черное большинство в Южной Африке с апартеидом обладает моральным правом на полное политическое участие в политической системе этой страны, хотя такого законного права не существовало.Интересно то, что многие люди формулировали свою оппозицию апартеиду с точки зрения прав человека. Что многие находили в Южной Африке таким отталкивающим с моральной точки зрения, так это то, что она отказывала большинству жителей этой страны в многочисленных основных моральных правах, включая право не подвергаться дискриминации по признаку цвета кожи и право на участие в политической жизни. Эта конкретная линия оппозиции и протеста могла проводиться только из-за веры в существование и действительность неимущественных прав.Убежденность в том, что основные права, которые могли или не могли получить юридическое признание где-либо еще, остались абсолютно действительными и морально убедительными даже, и, возможно, особенно, в тех странах, правовые системы которых не признали эти права. Правозащитная оппозиция апартеиду в Южной Африке не могла быть инициирована и поддержана апелляцией к законным правам по очевидным причинам. Никто не мог законно утверждать, что законные политические права небелых южноафриканцев нарушались при апартеиде, поскольку таких юридических прав не существовало.Однако систематическое отрицание таких прав представляет собой грубое нарушение основных неимущественных прав этих народов.

Из приведенного выше примера должно быть ясно, что права человека не могут быть сведены или отождествлены исключительно с законными правами. Взгляд правового позитивиста на обоснованный закон исключает возможность осуждения таких систем как апартеида с точки зрения прав человека. Поэтому может показаться соблазнительным сделать вывод о том, что права человека лучше всего определить как неимущественные.В конце концов, существование Всеобщей декларации прав человека и различных международных пактов, которые Южная Африка в большинстве случаев не подписывала, дает противникам апартеида мощный моральный аргумент. Апартеид был основан на отрицании основных прав человека. Права человека, безусловно, разделяют важное качество неимущественных прав, а именно то, что их действительное существование не считается обусловленным их юридическим признанием. Права человека должны применяться ко всем людям повсюду, независимо от того, получили ли они юридическое признание во всех странах мира.Ясно, что остается множество стран, которые полностью или частично исключают формальное юридическое признание основных прав человека. Сторонники прав человека в этих странах настаивают на том, что права остаются в силе независимо от того, что они являются основными неимущественными правами. Универсальность прав человека влечет за собой такие утверждения. Универсальность прав человека как неимущественных, несомненно, придает правам человека большую моральную силу. Однако, со своей стороны, юридические права не являются предметом споров относительно их существования и действительности в той же мере, как неимущественные права.Было бы ошибкой отождествлять исключительно права человека с неимущественными правами. Права человека лучше рассматривать как неимущественные, так и юридические права. Права человека возникают как неимущественные права, и их легитимность обязательно зависит от легитимности концепции моральных прав. Основная цель защитников прав человека — добиться всеобщего юридического признания этих прав. В конце концов, это была основная цель противников апартеида. Поэтому права человека лучше всего рассматривать как моральные и юридические права.Заявления о легитимности прав человека связаны с их статусом неимущественных прав. Однако практическая эффективность прав человека во многом зависит от их превращения в законные права. В тех случаях, когда конкретные права человека не пользуются юридическим признанием, как, например, в примере апартеида выше, моральные права должны иметь приоритет с намерением, чтобы защита моральных требований таких прав как необходимая предпосылка для окончательного юридического признания прав. обсуждаемый.

г.Заявление о правах и правах

Чтобы понять функциональные свойства прав человека, необходимо рассмотреть более конкретное различие, проводимое между правами требования и правами свободы. Следует отметить, что начинать такие обсуждения со ссылки на более расширенную классификацию прав У. Н. Хохфельда (1919) — это своего рода условность. Хохфельд выделил четыре категории прав: право на свободу, право требования, право власти и право на неприкосновенность. Однако многие ученые впоследствии стремились свести два последних к первым двум и, следовательно, ограничить внимание свободными правами и правами притязаний.Политический философ Питер Джонс (1994) приводит один из таких примеров.

Джонс ограничивает свое внимание различием между правами требования и правами свободы. Он придерживается устоявшейся тенденции в области анализа прав человека, рассматривая первое как имеющее первостепенное значение. Джонс определяет право требования как состоящее из причитающегося долга. Право требования — это право, которым человек обладает в отношении другого лица или лиц, которые имеют соответствующую обязанность перед правообладателем. Вернемся к примеру с моей дочерью.Ее право на получение надлежащего образования — это исковое право, предъявленное к местному органу управления образованием, которое имеет соответствующую обязанность предоставить ей объект права. Джонс определяет дальнейшие необходимые различия в концепции права требования, когда он различает право положительного требования и право отрицательного требования. Первые — это права человека на определенный товар или услугу, которые другой обязан предоставить. Таким образом, требование моей дочери о праве на образование является положительным.Напротив, права на отрицательные претензии — это права, которыми человек обладает в отношении вмешательства или посягательства на чью-либо жизнь или собственность каким-либо образом. Можно сказать, что у моей дочери есть отрицательное право предъявить иск против других, например, пытающихся украсть ее мобильный телефон. Действительно, такие примеры приводят к заключительному различию, которое Джонс определяет в рамках концепции прав требования: права, удерживаемые «in personam», и права, удерживаемые «in rem». Права, закрепленные in personam, — это права, которыми можно обладать в отношении какого-либо конкретно определенного должностного лица, такого как орган образования.Напротив, вещные права — это права, которыми никто не владеет конкретно, но которые распространяются на всех. Таким образом, право моей дочери на образование было бы практически бесполезным, если бы оно не было закреплено за каким-то идентифицируемым, соответствующим и компетентным органом. Точно так же ее право на то, чтобы ее мобильный телефон был украден у нее, было бы сильно ограничено, если бы оно не распространялось на всех тех, кто потенциально может совершить такое действие. Таким образом, права требования могут иметь как положительный, так и отрицательный характер, и они могут сохраняться либо in personam, либо in rem.

Джонс определяет права свободы как права, которые существуют при отсутствии каких-либо обязанностей не выполнять какую-либо желаемую деятельность и, таким образом, состоят из тех действий, которые человеку не запрещено выполнять. В отличие от прав требования, права на свободу носят преимущественно негативный характер. Например, можно сказать, что я обладаю свободным правом проводить отпуск, лежа на особенно красивом пляже в Греции. К сожалению, никто не обязан положительно обеспечивать это конкретное осуществление моего права свободы.Нет никакого органа или органа, эквивалентного, например, органу образования, который несет ответственность за реализацию моей мечты. Таким образом, можно сказать, что право свободы — это право поступать так, как ему заблагорассудится, именно потому, что у него нет обязательства воздерживаться от таких действий, основанного на правах притязаний других. Права свободы предусматривают возможность быть свободным, фактически не предоставляя конкретных средств, с помощью которых можно преследовать объекты своей воли. Например, и мультимиллионер, и бродяга без гроша в кармане имеют равное право ежегодно отдыхать на Карибах.

г. Основные категории прав человека

Вышеупомянутый раздел был посвящен анализу того, что можно было бы назвать «формальными свойствами» прав. В этом разделе, напротив, рассматриваются различные категории основных прав человека. Если углубиться во все различные документы, которые вместе образуют кодифицированный свод прав человека, можно выявить и провести различие между пятью различными категориями основных прав человека. К ним относятся: право на жизнь; право на свободу; право на участие в политической жизни; право на защиту верховенства закона; права на основные социальные, экономические и культурные блага.Эти права охватывают так называемые три поколения прав и включают сложную комбинацию как свободы, так и прав требования. Некоторые права, такие как, например, право на жизнь, состоят из свободы и прав требования примерно в равной мере. Таким образом, адекватная защита права на жизнь требует наличия прав на свободу в отношении других, посягающих на чью-либо личность, и наличия прав требования на доступ к основным предпосылкам для поддержания своей жизни, таким как адекватное питание и медицинское обслуживание.Другие права, такие как социальные, экономические и культурные права, например, в большей степени связаны с существованием различных прав требования, что требует позитивного предоставления объектов таких прав. Проведение существенных различий между правами человека может иметь противоречивые, но важные последствия. Права человека обычно считаются равноценными, каждое право считается столь же важным, как и все остальные. С этой точки зрения, не может быть потенциального конфликта между основными правами человека.Один просто призван придавать равный моральный вес каждому праву человека. Это запрещает расположить права человека по важности. Однако конфликт между правами может иметь место и происходит. Отношение ко всем правам человека как к равному значению запрещает любые попытки урегулировать или разрешить такой конфликт, когда он возникает. Возьмем пример гипотетической развивающейся страны мира с сильно ограниченными финансовыми и материальными ресурсами. Эта страна неспособна предоставить ресурсы для реализации всех прав человека для всех своих граждан, хотя она привержена этому.Тем временем правительственные чиновники хотят знать, какие права человека являются более абсолютными, чем другие, какие основные права человека им следует немедленно уделять первоочередное внимание и стремиться обеспечить? На этот вопрос, конечно, нельзя ответить, если придерживаться позиции, согласно которой все права имеют равное значение. Ее можно решить только в том случае, если допустить возможность того, что одни права человека являются более фундаментальными, чем другие, и что морально правильное действие, которое должно предпринять правительство, будет заключаться в установлении приоритета этих прав.Отказ сделать это, каким бы последовательным он ни был с философской точки зрения, был бы равносилен догматическому зарыванию головы в метафорические пески. Попытка провести такие различия, конечно, философски чревата. Совершенно очевидно, что для этого требуется наличие еще нескольких окончательных критериев, по которым можно «измерить» относительную важность отдельных прав человека. Это весьма противоречивый вопрос в философии прав человека, и я вернусь к нему, когда рассмотрю, как философы пытаются оправдать доктрину прав человека.В нашем анализе концепции права человека нам еще предстоит рассмотреть вопросы о том, что в целом требуется для адекватной реализации прав человека и на кого ложится эта задача; кто несет ответственность за защиту и продвижение прав человека и что от них требуется для этого?

г. Объем обязанностей в области прав человека

Утверждается, что права человека принадлежат каждому в равной степени. Обычное следствие этого утверждения состоит в том, что каждый обязан защищать и продвигать права человека всех остальных.Однако на практике ответственность за обеспечение прав человека обычно ложится на национальные правительства и международные межправительственные органы. Такие философы, как Томас Погге (1995), утверждают, что моральное бремя защиты прав человека должно непропорционально ложиться на такие институты именно потому, что они лучше всего подходят и наиболее способны эффективно выполнять эту задачу. С этой точки зрения неправительственные организации и частные лица должны играть важную роль в поддержке глобальной защиты прав человека, но ответственность должна лежать на соответствующих национальных и международных учреждениях, таких как правительства национальных государств и подобные органы. как ООН и Всемирный банк.Кто-то может возразить, что, например, права человека могут быть адекватно защищены существованием взаимных обязанностей между людьми по всему миру. Однако такая «приватизация» прав человека игнорирует два особенно важных фактора: люди имеют тенденцию отдавать приоритет моральным требованиям своих близких, особенно членов их собственной семьи или ближайшего окружения; способность людей выполнять свои обязанности в значительной степени определяется их личными финансовыми обстоятельствами.Таким образом, глобальное неравенство в распределении богатства в корне подрывает способность жителей более бедных стран отвечать взаимностью на помощь, оказываемую им теми, кто живет в более богатых странах. Подобные причины лежат в основе настойчивого утверждения Погге о том, что ответственность лежит на уровне национальных и международных институтов. Адекватная защита и продвижение прав человека требует, чтобы как национальные государства обеспечивали адекватное предоставление услуг и институтов для своих собственных граждан, так и сотрудничество национальных государств в рамках международных институтов, действующих для обеспечения необходимых глобальных условий для защиты и поощрения каждого человека. прав.

Что должны активно делать такие органы, чтобы надлежащим образом защищать права человека? Требует ли право человека моей дочери на получение адекватного образования, чтобы орган образования делал все возможное, чтобы помочь моему ребенку улучшить его образование? Требуется ли для этого наличие библиотеки мирового класса, частых поездок за границу и найма самых способных и квалифицированных преподавателей? Конечно, нет. Учитывая относительную нехватку ресурсов и требования, предъявляемые к этим ресурсам, мы склонны утверждать, что адекватное обеспечение прав человека отдельных лиц распространяется на создание достойной социальной и государственной практики, чтобы гарантировать, что все люди имеют возможность вести минимальную хорошая жизнь.В первую очередь, национальные правительства обычно несут основную ответственность за адекватное обеспечение прав человека своих граждан. Такие философы, как Брайан Оренд (Brian Orend, 2002), поддерживают это стремление, когда он пишет, что целью прав человека является обеспечение «минимального уровня достойного и уважительного обращения». Однако важно отметить, что обязанность обеспечивать предоставление даже минимального уровни достойного и уважительного обращения не могут быть строго ограничены национальными границами.Для адекватной защиты и поощрения прав человека каждого человека действительно требуется, например, чтобы более богатые и могущественные национальные государства оказывали достаточную помощь тем странам, которые в настоящее время не в состоянии должным образом обеспечить защиту основных прав человека своих граждан. Хотя некоторые могут посчитать стремление Оренда к соблюдению прав человека чрезмерно осторожным, даже самого краткого обзора масштабов человеческих страданий и лишений во многих частях мира сегодня достаточно, чтобы продемонстрировать, насколько мы далеки от реализации даже этого довольно минимального стандарта.

Национальные и международные учреждения несут основную ответственность за обеспечение прав человека, и критерием успешного выполнения этой обязанности является создание возможностей для всех людей вести минимально хорошую жизнь. Осуществление прав человека требует создания условий для всех людей, чтобы они могли вести минимально хорошую жизнь, и поэтому не следует путать их с попыткой создания морально совершенного общества. Представление, которое у многих складывается из прав человека как чрезмерно утопических, свидетельствует не столько о неотъемлемых требованиях прав человека, сколько о том, в какой степени даже довольно скромные чаяния так далеки от реализации в современном мире.Фактические устремления в области прав человека на первый взгляд довольно скромны. Однако это не должно отвлекать от полной оценки возможной силы прав человека. Права человека требуют создания политически демократических обществ, в которых все граждане имеют средства вести минимально хорошую жизнь. Хотя объект индивидуальных прав человека может быть скромным, сила этого права должна быть почти абсолютной. Другими словами, требования прав должны иметь приоритет над другими возможными социальными целями.Рональд Дворкин ввел термин «права как козырь» для описания этой собственности. Он пишет, что «права лучше всего понимать как козыри над некоторым фоновым оправданием политических решений, которые заявляют цель для сообщества в целом». (1977: 153) В целом, утверждает Дворкин, рассмотрение требований о правах должно иметь приоритет перед альтернативными вариантами. соображения при разработке государственной политики и распределении общественных благ. Так, например, наличие у меньшинства прав против дискриминационного обращения должно преобладать над любыми без исключения соображениями о возможных выгодах, которые большинство получит от дискриминации группы меньшинства.Точно так же право человека на адекватную диету должно преобладать над желанием других людей есть обильную пищу, несмотря на совокупную выгоду от удовольствия, которую эти люди могли бы получить. Для Дворкина права как козырь выражают фундаментальный идеал равенства, на котором зиждется современная доктрина прав человека. Отношение к правам как козырю — это средство обеспечения равного и равного обращения со всеми людьми в отношении обеспечения основных прав человека. Полная реализация чаяний в области прав человека может не потребовать предоставления «современных» ресурсов, но это не должно умалять силу прав человека как приоритетных над альтернативными социальными и политическими соображениями.

4. Философское обоснование прав человека

Мы установили, что права человека возникают как неимущественные права, но успешное включение многих прав человека в международное и национальное законодательство позволяет во многих случаях рассматривать права человека как неимущественные, так и юридические права. Более того, права человека могут быть либо правами требования, либо правами свободы, и иметь негативную или позитивную окраску по отношению к обязательствам, налагаемым другими при обеспечении права.Права человека можно разделить на пять различных категорий, и основная цель обеспечения прав человека — это создание условий для того, чтобы все люди имели возможность вести минимально хорошую жизнь. Наконец, широко считается, что права человека важнее других социальных и политических соображений при распределении государственных ресурсов. Вообще говоря, философы обычно соглашаются по таким вопросам, как формальные свойства прав человека, объект прав человека и сила прав человека.Однако гораздо меньше согласия по фундаментальному вопросу о том, как права человека могут быть оправданы с философской точки зрения. Было бы справедливо сказать, что философы дали много разных, порой даже противоречивых ответов на этот вопрос. Философы стремились оправдать права человека апелляцией к единым идеалам, таким как равенство, автономия, человеческое достоинство, фундаментальные интересы человека, способность к рациональной деятельности и даже демократия. Для ясности и относительной простоты я сосредоточусь на двух, наиболее известных в настоящее время философских попытках оправдать права человека: теории интересов и теории воли.Прежде чем я это сделаю, необходимо ответить на один из предыдущих вопросов.

а. Требуют ли права человека философского обоснования?

Многие люди склонны принимать законность прав человека как должное. Конечно, для многих нефилософов права человека могут казаться слишком очевидными, основанными на самоочевидно истинных и универсально значимых моральных принципах. В этом отношении права человека можно рассматривать как эмпирические факты о современном мире. Права человека действительно существуют, и многие люди действуют в соответствии с соответствующими обязанностями и обязательствами, вытекающими из прав человека.Ни один сторонник прав человека не может жаловаться на такое восприятие. По крайней мере, преобладание таких взглядов прагматически ценно для дела прав человека. Однако философы-моралисты не пользуются такой лицензией на эпистемологическое самоуспокоение. Философов морали по-прежнему волнует вопрос о философских основах прав человека. Есть веская причина, по которой нас всех должен интересовать такой вопрос. То, что можно было бы назвать «философски наивным» взглядом на права человека, фактически истолковывает права человека как законные права.Действительность прав человека тесно связана с правовой кодификацией прав человека и зависит от нее. Однако, как утверждалось ранее, такого подхода недостаточно для оправдания прав человека. Аргументы в пользу обоснованности какой-либо моральной доктрины никогда не могут быть разрешены простым указанием на эмпирическое существование определенных моральных убеждений или концепций. Мораль в основном связана с тем, что должно происходить, и это не может быть решено апелляциями к тому, что происходит или воспринимается как имеющееся.Исходя из этого, было бы очень трудно утверждать, что апартеид в Южной Африке, если взять более ранний пример, был морально несправедливым режимом. Не следует путать закон с моралью как таковой. И не считайте эти два просто соэкстенсиональными. Права человека возникают как неимущественные права. Права человека претендуют на силу везде и для всех, независимо от того, получили ли они всестороннее юридическое признание, и даже независимо от того, согласны ли все с требованиями и принципами прав человека.Таким образом, нельзя решить вопрос о философской обоснованности прав человека, обращаясь к чисто эмпирическим наблюдениям за миром. Как моральная доктрина права человека должны быть продемонстрированы как нормы, а не как факты. Для этого нужно обратиться к моральной философии. В настоящее время преобладают два конкретных подхода к вопросу о действительности прав человека: то, что можно условно назвать «подходом теории интересов» и «подходом теории воли».

г.Подход теории интересов

Сторонники подхода теории интересов утверждают, что основная функция прав человека состоит в защите и продвижении определенных жизненно важных интересов человека. Обеспечение основных интересов людей является основным основанием, на котором права человека могут быть оправданы с моральной точки зрения. Таким образом, подход, основанный на интересах, в первую очередь касается выявления социальных и биологических предпосылок для людей, ведущих минимально хорошую жизнь. Универсальность прав человека основана на том, что считается некоторыми основными, незаменимыми атрибутами человеческого благополучия, которые, как считается, мы все обязательно разделяем.Возьмем, к примеру, интерес каждого из нас к собственной безопасности. Этот интерес служит основанием для наших претензий на право. Это может потребовать получения других прав в качестве предпосылок безопасности, таких как, например, удовлетворение основных потребностей в питании и необходимость не подвергаться произвольному задержанию или аресту. Философ Джон Финнис является хорошим представителем подхода теории интересов. Финнис (1980) утверждает, что права человека оправданы на основании их инструментальной ценности для обеспечения необходимых условий человеческого благополучия.Он выделяет семь основных интересов, или то, что он называет «основными формами человеческого блага», как обеспечивающих основу прав человека. Это: жизнь и ее способность к развитию; приобретение знаний как самоцель; игра, как возможность для отдыха; эстетическое выражение; общительность и дружба; практическая разумность, способность к разумным и разумным мыслительным процессам; и, наконец, религия или способность к духовному опыту. По словам Финниса, это основные предпосылки для благополучия человека и, как таковые, служат для оправдания наших требований в отношении соответствующих прав, будь то права требования или права свободы.

Другие философы, защищавшие права человека с позиций подхода, основанного на интересах, рассмотрели вопрос о том, как обращение к интересам может служить оправданием для уважения и, при необходимости, даже для позитивных действий для продвижения интересов других. Подобные вопросы имеют давнюю историю в западной моральной и политической философии и уходят корнями, по крайней мере, еще в 17-е. Философ века Томас Гоббс. Как правило, этот подход пытается предоставить то, что Джеймс Никель (1987: 84) назвал «разумными соображениями» в поддержку прав человека.Взяв за отправную точку утверждение, что все люди обладают базовыми и фундаментальными интересами, сторонники этого подхода утверждают, что каждый человек несет основную и общую обязанность уважать права каждого другого человека. В основе этого долга лежит не просто доброжелательность или альтруизм, а личный интерес. Как пишет Никель, «разумный аргумент, основанный на фундаментальных интересах, пытается показать, что было бы разумно принять и соблюдать права человека в обстоятельствах, когда большинство других, вероятно, поступят так же, потому что эти нормы являются частью наилучшего средства защиты своих прав. основные интересы против действий и бездействия, которые ставят их под угрозу.'(Там же). Защита собственных основных интересов требует готовности других признавать и уважать эти интересы, что, в свою очередь, требует взаимного признания и уважения основных интересов других. Адекватная защита основных интересов каждого человека требует создания системы сотрудничества, основной целью которой является не содействие общему благу, а защита и продвижение личных интересов.

Для многих философов подход, основанный на интересах, обеспечивает мощную с философской точки зрения защиту доктрины прав человека.Он имеет очевидное преимущество апелляции к человеческой общности, к тем атрибутам, которые мы все разделяем, и тем самым предлагает относительно широкую защиту множества прав человека, которые многие считают фундаментальными и неотъемлемыми. Подход интересов также предусматривает возможность разрешения некоторых потенциальных споров, которые могут возникнуть из-за необходимости отдавать предпочтение одним правам человека над другими. Это можно сделать, например, путем иерархического упорядочивания соответствующих интересов, идентифицированных как конкретный объект или содержание каждого права.

Однако подход, основанный на интересах, подвергается значительной критике. Прежде всего, это необходимая привлекательность теоретиков для объяснения человеческой натуры. Подход, основанный на интересах, явно работает, по крайней мере, с неявным учетом человеческой природы. Апелляции к человеческой природе, конечно, оказались весьма противоречивыми и обычно не позволяют достичь консенсуса, необходимого для установления легитимности любой моральной доктрины, основанной на учете человеческой природы.Например, сочетание обращения к фундаментальным интересам со стремлением обеспечить условия для каждого человека, ведущего минимально хорошую жизнь, будет осложнено социальным и культурным разнообразием. Ясно, что, как утверждал экономический философ Амартия Сен (1999), минимальные условия для достойной жизни относительны в социальном и культурном отношении. Создание условий для минимально хорошей жизни для жителей Гринвич-Виллидж будет значительно отличаться от обеспечения таких же условий для жителей трущоб в Южной Африке или Южной Америке.Хотя сами интересы могут быть в конечном итоге идентичными, адекватная защита этих интересов должна выходить за рамки простого определения некоторых якобы общих предпосылок для удовлетворения фундаментальных интересов людей. Другая критика подхода, основанного на интересах, сосредоточена на апелляции к личным интересам как обеспечению согласованной основы для полного уважения прав всех людей. Этот подход основан на предположении, что люди находятся в состоянии относительно равной уязвимости по отношению друг к другу.Однако это просто не так. Модель не может адекватно защитить утверждение о том, что корыстный агент должен уважать интересы, например, гораздо менее влиятельных или географически удаленных людей, если он желает защитить свои собственные интересы. С этой точки зрения, почему чисто корыстный и избыточный человек, скажем, в Лос-Анджелесе или Лондоне, должен заботиться об интересах голодающего человека на каком-то далеком и обедневшем континенте? В этом случае голодающий не в состоянии повлиять на фундаментальные интересы своего толстого партнера.Апелляция к чистому личному интересу в конечном итоге не может служить основой для сохранения универсального морального сообщества, лежащего в основе доктрины прав человека. Это не может оправдать притязания на универсальные права человека. Еще более философски ориентированная критика сосредоточена на подходе, основанном на интересах, якобы пренебрежении конструктивным человеческим фактором как фундаментальным компонентом морали в целом. Проще говоря, подход, основанный на интересах, имеет тенденцию истолковывать наши фундаментальные интересы как предопределители нравственной воли человека.Это может привести к подчинению важности осуществления свободы как главного морального идеала. Можно попытаться включить свободу в число основных интересов человека, но по этой причине свобода не является составляющей наших интересов. Эта особая озабоченность лежит в основе так называемого «подхода к правам человека».

г. Подход теории воли

В отличие от подхода интересов, теория воли пытается установить философскую значимость прав человека на одном человеческом атрибуте: способности к свободе.Теоретики воли утверждают, что отличительной чертой человеческого действия является способность к свободе, и что она должна составлять основу любого понимания прав. В конечном итоге теоретики будут рассматривать права человека как происходящие из одного конститутивного права или сводимые к нему или, наоборот, очень ограниченный набор якобы фундаментальных атрибутов. H.L.A. Харт, например, логически утверждает, что все права сводятся к одному фундаментальному праву. Он называет это «равным правом всех людей быть свободными».'(1955: 77). Харт настаивает на том, что права на такие вещи, как, например, участие в политической жизни или адекватное питание, в конечном итоге сводятся к равному праву людей на свободу и являются производными от него. Генри Шу (1996) развивает выводной аргумент Харта и утверждает, что одной свободы в конечном итоге недостаточно для обоснования всех прав, установленных Хартом. Шу утверждает, что многие из этих прав подразумевают нечто большее, чем просто личную свободу, и включают безопасность от насилия и необходимые материальные условия для личного выживания.Таким образом, он основывает права на свободе, безопасности и существовании. Философ морали Алан Гевирт (1978, 1982) развил эти темы. Гевирт утверждает, что оправдание наших притязаний на обладание основными правами человека основано на том, что он представляет как отличительную черту человека в целом: способность к рационально целенаправленному действию. Гевирт утверждает, что признание действительности прав человека является логическим следствием признания себя рационально целеустремленным агентом, поскольку обладание правами является необходимым средством для рационально целенаправленных действий.Гевирт обосновывает свой аргумент утверждением, что все человеческие действия рационально целенаправленны. Каждое человеческое действие совершается по какой-то причине, независимо от того, хорошая это причина или плохая. Он утверждает, что, рационально поддерживая какую-то цель, скажем, желание написать книгу, нужно логически поддерживать средства для достижения этой цели; как минимум собственная грамотность. Затем он спрашивает, что в первую очередь требуется для того, чтобы быть рационально целеустремленным агентом? Он отвечает, что свобода и благополучие — два необходимых условия для рационально целенаправленных действий.Свобода и благополучие — необходимые средства для рациональных действий. Они являются необходимыми предпосылками для того, чтобы быть человеком, а быть человеком — значит обладать способностью к рационально целенаправленным действиям. В качестве необходимых предварительных условий каждый человек имеет право на доступ к ним. Тем не менее, Гевирт утверждает, что каждый человек не может просто желать собственного удовольствия от этих предпосылок для рациональной деятельности без должной заботы о других. Необходимую заботу о правах человека он основывает на том, что он называет «принципом общей согласованности» (PGC).Гевирт утверждает, что притязания каждого человека на основные средства рационально целенаправленного действия основаны на обращении к общему, а не конкретному атрибуту всех соответствующих агентов. Я не могу логически заявить о своих собственных притязаниях на основные права человека без одновременного принятия равных требований всех рационально целеустремленных агентов к одним и тем же основным атрибутам. Гевирт утверждал, что существует абсолютное право на жизнь, которым все мы обладаем отдельно и в равной степени. В этом утверждении Гевирт повторяет концепцию Дворкина о правах как козырях, но в конечном итоге идет дальше, чем Дворкин готов сделать, утверждая, что право на жизнь является абсолютным и, следовательно, не может быть отменено ни при каких обстоятельствах.Он утверждает, что «право является абсолютным, когда оно не может быть отменено ни при каких обстоятельствах, так что оно никогда не может быть законно нарушено, и оно должно осуществляться без каких-либо исключений» (1982: 92). Затем теоретики попытаются обосновать законность прав человека на основе идеала личной автономии: права являются проявлением реализации личной автономии. При этом действительность прав человека обязательно связана с действительностью личной автономии. На первый взгляд, это может показаться очень сильной философской позицией.В конце концов, как может возразить кто-то вроде Гевирта, критики этой позиции обязательно будут действовать автономно, и они не могут сделать это, не требуя при этом наличия самих средств для таких действий: даже критикуя права человека, логически предполагает наличие таких прав.

Несмотря на кажущуюся логическую силу приближения воли, он подвергался различным формам критики. Особенно важная форма критики сосредоточена на применении теории воли к так называемым «маргинальным случаям»; люди, которые временно или постоянно неспособны действовать рационально автономно.Сюда входят люди, у которых диагностировано слабоумие, шизофрения, клиническая депрессия, а также люди, которые остаются в коматозном состоянии, от которого они могут никогда не выздороветь. Если, например, основополагающим условием обладания правами человека является способность действовать рационально и целенаправленно, то из этого логически следует, что лица, неспособные соответствовать этим критериям, не имеют законных претензий на права человека. Многие сочли бы этот вывод тревожным с моральной точки зрения.Однако влечет за собой неукоснительное следование волевому подходу. Некоторым людям временно или постоянно не хватает критериев, которые, например, Гевирт цитирует в качестве основы для наших требований к правам человека. Трудно представить себе, как они могут быть ассимилированы в сообществе носителей прав человека с точки зрения аргумента Гевирта. Несмотря на это, общая тенденция заключается в распространении соображений прав человека на многие так называемые «маргинальные дела». Поступление иначе могло бы показаться многим интуитивно неправильным, если не в конечном итоге оправданным обращением к практическому разуму.Это может показать, в какой степени поддержка прав человека многими людьми включает в себя неотвратимый элемент сочувствия, принимающий форму общей эмоциональной заботы о других. Таким образом, строгое применение критериев теоретиков воли в отношении членства в сообществе носителей прав человека, по-видимому, приведет к исключению некоторых категорий людей, которые в настоящее время признаны законными носителями прав человека.

Подход теории интересов и подход теории воли содержат сильные и слабые стороны.При последовательном и раздельном применении к доктрине прав человека каждый подход, по-видимому, приводит к выводам, которые могут ограничить или подорвать полную силу этих прав. Возможно, философским сторонникам прав человека необходимо начать рассматривать потенциальные философские преимущества, достижимые путем объединения различных тем и элементов, обнаруженных в этих (и других) философских подходах к оправданию прав человека. Таким образом, дальнейшие попытки оправдать основу и содержание прав человека могут выиграть от применения более тематически плюралистического подхода, чем это обычно имело место до настоящего времени.

5. Философская критика прав человека

Доктрина прав человека подвергалась различным формам фундаментальной философской критики. Эти вызовы философской обоснованности прав человека как моральной доктрины отличаются от критических оценок различных философских теорий, поддерживающих эту доктрину, по той простой причине, что они стремятся продемонстрировать то, что они воспринимают, в соответствии с философскими заблуждениями, на которых основаны права человека. Особое внимание привлекают две такие формы критического анализа: одна, которая бросает вызов универсалистским притязаниям на права человека, а другая бросает вызов предполагаемому объективному характеру принципов прав человека.

а. Моральный релятивизм

Философские сторонники прав человека неизбежно привержены одной из форм морального универсализма. Как моральные принципы и как моральная доктрина права человека считаются универсальными. Однако моральный универсализм уже давно подвергается критике со стороны так называемых моральных релятивистов. Моральные релятивисты утверждают, что общепризнанных моральных истин не существует. Для моральных релятивистов просто не существует универсальной моральной доктрины.Релятивисты рассматривают мораль как социальный и исторический феномен. Таким образом, моральные убеждения и принципы считаются социально и исторически обусловленными, действительными только для тех культур и обществ, в которых они возникли и в которых они получили широкое признание. Релятивисты указывают на огромное количество разнообразных моральных убеждений и практик, очевидных в современном мире, как на эмпирическую поддержку своей позиции. Даже в пределах одного современного общества, такого как Соединенные Штаты или Великобритания, можно найти большое разнообразие фундаментальных моральных убеждений, принципов и практик.Таким образом, современные сложные общества все чаще считаются плюралистическими и многокультурными по своему характеру. Для многих философов мультикультурный характер таких обществ служит фундаментальному ограничению содержания и объема регулирующих политических принципов, управляющих этими обществами. В отношении прав человека релятивисты, как правило, сосредотачиваются на таких вопросах, как предполагаемый индивидуалистический характер доктрины прав человека. Многие релятивисты утверждали, что права человека чрезмерно смещены в сторону морально индивидуалистических обществ и культур, что неизбежно происходит за счет общей моральной окраски многих азиатских и африканских обществ.В лучшем случае некоторые статьи о правах человека могут считаться излишними в таких обществах, в худшем — они могут казаться положительно вредными, если их полностью реализовать, заменяя фундаментальные ценности одной цивилизации ценностями другой и тем самым увековечивая форму культурного и культурного наследия. моральный империализм.

Философские дебаты между универсалистами и релятивистами слишком сложны, чтобы их здесь можно было адекватно резюмировать. Однако некоторые немедленные ответы на релятивистскую критику прав человека доступны немедленно.Во-первых, простое указание на моральное разнообразие и предполагаемую целостность отдельных культур и обществ само по себе не дает ни философского оправдания релятивизма, ни достаточной критики универсализма. В конце концов, существовало и продолжает существовать множество культур и обществ, отношение которых к собственному народу оставляет желать лучшего. Действительно ли релятивист просит нас признать и уважать целостность нацистской Германии или любого другого столь же репрессивного режима? Вряд ли можно сомневаться в том, что в его нынешнем виде релятивизм несовместим с правами человека.На первый взгляд может показаться, что это придает аргументированный вес универсалистской поддержке прав человека. В конце концов, можно строить догадки относительно готовности любого релятивиста фактически отказаться от обладания правами человека, если и когда этого требует социальное окружение. Точно так же релятивистские аргументы обычно представляются членами политических элит в тех странах, чье систематическое угнетение их народов привлекло внимание защитников прав человека. Экспоненциальный рост массовых правозащитных организаций во многих странах мира, культура которых, как утверждается, несовместима с осуществлением прав человека, поднимает серьезные вопросы относительно обоснованности и целостности таких «коренных» релятивистов.В худшем случае доктрина морального релятивизма может быть использована в попытке незаконно оправдать деспотические политические системы. Обеспокоенность предполагаемой несовместимостью прав человека и общинных моральных систем представляется более актуальной проблемой. Права человека, несомненно, рассматривали основного носителя прав человека как отдельную личность. Это в значительной степени связано с западным происхождением прав человека. Однако было бы столь же справедливо сказать, что так называемое «третье поколение» прав человека гораздо больше приспособлено к общинной и коллективной основе жизни многих людей.В соответствии с работой политических философов, таких как Уилл Кимлика, растет понимание необходимости приспособить принципы прав человека к таким вещам, как коллективные права меньшинств и, например, претензии этих меньшинств к таким вещам, как общинные права на землю. . Хотя права человека остаются философски обоснованными в рамках индивидуалистической моральной доктрины, не может быть никаких сомнений в том, что предпринимаются попытки адекватно применить права человека в обществах, более ориентированных на общину.Права человека больше нельзя обвинять в «культурной слепоте».

г. Эпистемологическая критика прав человека

Вторая наиболее важная современная философская форма критики прав человека ставит под сомнение предполагаемую объективную основу прав человека как моральных прав. Эту форму критики можно представить как реку, в которую впадают многие философские притоки. Суть этих попыток опровергнуть права человека состоит в утверждении, что моральные принципы и концепции по своей сути субъективны по своему характеру.С этой точки зрения моральные убеждения не проистекают из правильного определения рационально целенаправленной воли или даже понимания воли какого-то божественного существа. Скорее, моральные убеждения по сути являются выражением частичных предпочтений людей. Таким образом, эта позиция отвергает главное основание, на котором зиждется концепция моральных прав: существование рациональных и априорных моральных принципов, на которых должна быть основана правильная и законная моральная доктрина. В современной, в отличие от античной, философии этот аргумент наиболее тесно связан с XVIII веком.Шотландский философ века Дэвид Хьюм. В последнее время его версии защищали такие люди, как К. Л. Стивенсон, Людвиг Витгенштейн, Дж. Л. Маки и Ричард Рорти. В самом деле, Рорти (1993) утверждал, что права человека основаны не на использовании разума, а на сентиментальном видении человечества. Он настаивает на том, что права человека невозможно защитить с рациональной точки зрения. Он утверждает, что нельзя оправдать основы прав человека апелляцией к теории морали и канонам разума, поскольку, как он настаивает, моральные убеждения и практики в конечном итоге не мотивируются апелляцией к разуму или моральной теории, а проистекают из симпатической идентификации с другие: мораль берет начало в сердце, а не в голове.Интересно, что, хотя Рорти однозначно скептически относится к философской основе прав человека, он рассматривает существование прав человека как «хорошее и желаемое», то, от чего мы все выигрываем. Его критика прав человека не мотивирована скрытой враждебностью к доктрине. По мнению Рорти, правам человека лучше служат эмоциональные призывы идентифицировать себя с ненужными страданиями других, чем аргументы в пользу правильного определения причины.

Акцент Рорти на важности эмоционального отождествления с другими — законное беспокойство.Это может, например, обеспечить дополнительную поддержку философских аргументов, представленных такими, как Гевирт. Однако, как недавно заметил Майкл Фриман, «аргумент Рорти… путает мотивацию с и оправдание с . Сочувствие — это эмоция. Оправдано ли действие, которое мы предпринимаем на основе наших эмоций, зависит от причин этого действия. Рорти хочет исключить из философии недоказуемые метафизические теории, но в своей критике теории прав человека он заходит слишком далеко и исключает рассуждения.'(2002: 56). Собственное представление Рорти об основе и объеме моральных знаний в конечном итоге запрещает ему утверждать, что права человека являются нравственно желательным явлением, поскольку он явно исключает обоснованность обращения к независимо проверяемым критериям, необходимым для поддержки любого такого суждение. Мы требуем от Рорти независимой причины для принятия его заключения. Именно это он отрицает, что может быть законно предоставлено моральной философией.

Помимо Рорти, общая критика моральной объективности имеет давнее и очень прочное наследие в современной моральной философии.Было бы неверно утверждать, что либо объективисты, либо субъективисты нанесли какой-либо окончательный «удар» своим философским оппонентам. Права человека основаны на претензии на моральную объективность, будь то апелляция к интересам или волеизъявлению. Следовательно, любая критика морального объективизма не может не иметь последствий для философской защиты прав человека. Как я отмечал выше, такие философы, как Алан Гевирт и Джон Финнис, разными способами пытались установить рациональную и объективную силу прав человека.Читателю, заинтересованному в дальнейшем изучении этой конкретной темы, рекомендуется провести тщательный философский анализ одного или обоих из этих двух философов.

6. Заключение

Права человека имеют давнее историческое наследие. Основная философская основа прав человека — это вера в существование формы справедливости, справедливой для всех народов и повсюду. В этой форме современная доктрина прав человека заняла центральное место в геополитических делах.Язык прав человека понимают и используют многие народы в самых разных обстоятельствах. Права человека стали неотъемлемой частью современного понимания того, как следует обращаться с людьми друг с другом, а также со стороны национальных и международных политических органов. Права человека лучше всего рассматривать как потенциальные моральные гарантии для каждого человека вести минимально хорошую жизнь. Степень, в которой это стремление не было реализовано, представляет собой грубую неспособность современного мира установить морально обязательный порядок, основанный на правах человека.Философские основы прав человека подвергались последовательной критике. Хотя некоторые аспекты последовавших за этим дебатов между философскими сторонниками и противниками прав человека остаются нерешенными и, возможно, неразрешимыми, общие доводы в пользу прав человека остаются морально сильными. Возможно, самая убедительная мотивация для существования человека может основываться на упражнении воображения. Попробуйте представить себе мир без прав человека!

7. Ссылки и дополнительная литература

• Дворкин, Рональд. Серьезно брать права , (Лондон: Дакворт, 1978)
• Фриман, Майкл. Права человека: междисциплинарный подход , (Cambridge: Polity, 2002)
• Финнис, Джон. Естественное право и естественные права , (Oxford; Clarendon Press, 1980)
• Гевирт, Алан. Причина и мораль , (Чикаго: Издательство Чикагского университета, 1978)
• Гевирт, Алан. Права человека: Очерки обоснования и применения , (Чикаго; University of Chicago Press, 1982)
• Джонс, Питер. Права , (Basingstoke; Macmillan, 1994)
• Mackie, J.L. Этика: изобретать правильное и неправильное , (Harmondsworth; Penguin, 1977)
• Никель, Джеймс. Осмысление прав человека: философские размышления о Всеобщей декларации прав человека , (Беркли; University of California Press, 1987)
• Рорти, Ричард. «Права человека, рациональность и сентиментальность». В S.Shute & S. Hurley (ред.) О правах человека: Оксфордские лекции по амнистии 1993 (Нью-Йорк; Basic Books, 1993)
• Уолдрон, Джереми. Теории прав , (Oxford; Oxford University Press, 1984), главы Рональда Дворкина, Алана Гевирта и Х.Л.А. Харта

Сведения об авторе

Andrew Fagan
Электронная почта: [email protected]
University of Essex
United Kingdom

Нормативный отчет о правилах и ограничениях, защищающих индивидуальные права

10 Элиас Мозер

4 Применение теории воли

Если этот анализ верен, причина криминализации какого-либо поведения может быть указана

исходя из стоимости права удерживаются физическими лицами.Моя цель в следующей части —

, чтобы продемонстрировать, в какой степени нормативное понимание теории воли ведет

к новому пониманию уголовного права. Последующие направления мысли

имеют тенденцию предоставлять обзор различных правовых областей, затронутых последствиями

теории.

Условия (a) — (c) в нормативных рамках теории воли, если они применяются,

имеют решающее влияние на понимание уголовно-правовой системы.Необходимо отметить, что, поскольку они интерпретируются как нормативное требование по конфигурации правовых норм, теория выдвигает серьезные требования о пересмотре уголовного закона

, которые чувствительны к критике со стороны с юридико-этической точки зрения. Однако я

думаю, что с точки зрения теории прав или философии уголовного права

последствия нормативной теории воли интересны.По мнению теоретиков

, выводы должны быть рассмотрены, чтобы защитить теорию как

, охватывающую теорию юридических прав, которая включает рассмотрение уголовного права. Для

ученых, занимающихся философией уголовного права, концепция прав обеспечивает теоретическое обоснование различных концепций криминализации и оправдания наказания. Как я покажу, теоретическое изложение воли обеспечивает последовательный набор моральных убеждений и убеждений.

4.1 Полномочия по освобождению людей от обязанностей

Поскольку нормативная теория воли требует, чтобы правообладатели были наделены полномочиями

контролировать возложенные на них обязанности, ее наиболее существенное требование касается

с возможностью согласия . Однако некоторые преступные деяния не могут быть оправданы с согласия. Уголовное право защищает некоторые права людей, независимо от их воли. Харт различает абсолютные обязанности и относительные обязанности (Hart

1982, 181ff.). От первого нельзя отказаться по желанию адресата, а от второго

можно. Теперь уголовное право налагает не только относительные обязанности, но и абсолютные обязанности. В целях защиты отдельного правового актива нельзя разрешить согласие

на оправдание нарушения обязанности. Лицо, предъявившее иск к предъявителю

, не может отказаться от него — он или она не имеет права освободить предъявителя от абсолютного долга

. В терминах Хофельда нормативное преимущество иска против

кого-либо сопровождается «невозможностью» отказа от иска.В этом смысле

уголовный закон представляет собой так называемые неотъемлемые права. Теория завещания,

, однако, исключает возможность неотъемлемых прав, когда утверждает, что право отказаться или передать требование является необходимым компонентом права (b).

Следует отметить, что не все абсолютные обязанности предоставляют неотъемлемые права. Необходимо рассмотреть два ограничения по повторному применению

. Во-первых, запреты, не предназначенные для защиты

индивидуальных прав (гражданских обязанностей, политических целей, патерналистских и моралистических ограничений

), включают абсолютные обязанности.Принимая во внимание эти обязательства, не существует

конкретной жертвы преступного поведения, которая могла бы применить силу, чтобы освободить

кого-либо от его или ее обязанностей. Во-вторых, есть элементы преступления, которые по логике

исключают согласие потерпевшего. В случае кражи, например, необходимо, чтобы

объект был присвоен против воли собственника. В случае мошенничества, жертва

tim страдает финансовым или материальным ущербом в результате транзакции

, совершенной путем обмана.В обоих случаях действительное согласие (т.е. от хорошо информированного и ма-

Определение теории рационального выбора

Что такое теория рационального выбора?

Теория рационального выбора утверждает, что люди используют рациональные расчеты, чтобы делать рациональный выбор и достигать результатов, соответствующих их личным целям. Эти результаты также связаны с максимизацией личных интересов человека. Ожидается, что использование теории рационального выбора приведет к результатам, которые принесут людям наибольшую пользу и удовлетворение, учитывая ограниченный выбор, который у них есть.

Ключевые выводы

• Теория рационального выбора утверждает, что люди полагаются на рациональные расчеты, чтобы сделать рациональный выбор, который приводит к результатам, отвечающим их собственным интересам.
• Теория рационального выбора часто ассоциируется с концепциями рациональных субъектов, личных интересов и невидимой руки.
• Многие экономисты считают, что факторы, связанные с теорией рационального выбора, полезны для экономики в целом.
• Адам Смит был одним из первых экономистов, разработавших основные принципы теории рационального выбора.
• Многие экономисты оспаривают достоверность теории рационального выбора и теории невидимой руки.

Понимание теории рационального выбора

Многие основные экономические предположения и теории основаны на теории рационального выбора. Теория рационального выбора связана с концепциями рациональных субъектов, эгоизма и невидимой руки.

Теория рационального выбора основана на предположении об участии рациональных субъектов.Рациональные субъекты — это люди в экономике, которые делают рациональный выбор на основе расчетов и доступной им информации. Рациональные акторы составляют основу теории рационального выбора. Теория рационального выбора предполагает, что индивиды или рациональные субъекты стараются активно максимизировать свое преимущество в любой ситуации и, следовательно, последовательно пытаются минимизировать свои потери.

Экономисты могут использовать это предположение о рациональности как часть более широких исследований, стремящихся понять определенные модели поведения общества в целом.

Личная выгода и невидимая рука

Адам Смит был одним из первых экономистов, разработавших основные принципы теории рационального выбора. Смит подробно остановился на своих исследованиях эгоизма и теории невидимой руки в своей книге «Исследование природы и причин богатства народов», опубликованной в 1776 году.

Сама невидимая рука является метафорой невидимых сил, влияющих на свободную рыночную экономику. В первую очередь, теория невидимой руки предполагает личный интерес.И эта теория, и дальнейшие разработки теории рационального выбора опровергают любые негативные заблуждения, связанные с личными интересами. Вместо этого эти концепции предполагают, что рациональные субъекты, действующие с учетом собственных интересов, могут фактически создать выгоды для экономики в целом.

Согласно теории невидимой руки, люди, движимые корыстными интересами и рациональностью, будут принимать решения, которые приведут к положительным результатам для экономики в целом. Благодаря свободе производства и потребления соблюдаются интересы общества.Постоянное взаимодействие отдельных факторов давления на рыночный спрос и предложение вызывает естественное движение цен и торговый поток. Экономисты, которые верят в теорию невидимой руки, лоббируют меньшее вмешательство государства и больше возможностей свободного рынка для обмена.

Преимущества и недостатки теории рационального выбора

Многие экономисты оспаривают достоверность теории рационального выбора и теории невидимой руки. Несогласные отмечают, что люди не всегда принимают рациональные решения, максимизирующие полезность.Область поведенческой экономики — это недавнее вмешательство в проблему объяснения экономических процессов принятия решений отдельными лицами и учреждениями.

Поведенческая экономика пытается объяснить — с психологической точки зрения — почему отдельные субъекты иногда принимают иррациональные решения и почему и как их поведение не всегда соответствует предсказаниям экономических моделей. Критики теории рационального выбора говорят, что, конечно, в идеальном мире люди всегда будут принимать оптимальные решения, которые принесут им наибольшую пользу и удовлетворение.Однако мы не живем в идеальном мире; на самом деле людьми часто движут эмоции и внешние факторы.

Нобелевский лауреат Герберт Саймон, который отверг предположение о совершенной рациональности в господствующей экономической теории, вместо этого предложил теорию ограниченной рациональности. Эта теория гласит, что люди не всегда могут получить всю информацию, которая им нужна, чтобы принять наилучшее возможное решение. Саймон утверждал, что знание всех альтернатив или всех последствий, вытекающих из каждой альтернативы, реально невозможно для большинства решений, принимаемых людьми.

Точно так же экономист Ричард Талер указал на дальнейшие ограничения предположения о том, что люди действуют как рациональные субъекты. Идея умственного учета Талера показывает, что люди придают большее значение одним долларам, чем другим, даже если все доллары имеют одинаковую ценность. Они могут поехать в другой магазин, чтобы сэкономить 10 долларов при покупке на 20 долларов, но они не поедут в другой магазин, чтобы сэкономить 10 долларов на покупке на 1000 долларов.

Как и все теории, одно из преимуществ теории рационального выбора состоит в том, что она может быть полезной при объяснении индивидуального и коллективного поведения.Все теории пытаются придать смысл тому, что мы наблюдаем в мире. Теория рационального выбора может объяснить, почему люди, группы и общество в целом делают определенный выбор, исходя из конкретных затрат и вознаграждений.

Теория рационального выбора также помогает объяснить поведение, которое кажется иррациональным. Поскольку центральная посылка теории рационального выбора состоит в том, что любое поведение рационально, любое действие можно тщательно исследовать на предмет лежащих в его основе рациональных мотиваций.

Плюсы теории рационального выбора

• Полезно для объяснения индивидуального и коллективного поведения

• Все теории пытаются придать смысл вещам, которые мы наблюдаем в мире.

• Может помочь объяснить поведение, которое кажется иррациональным

Минусы теории рационального выбора

• Люди не всегда принимают рациональные решения.

• На самом деле людьми часто движут нерациональные внешние факторы, например, эмоции.

• Люди не имеют идеального доступа к информации, которая им необходима для того, чтобы каждый раз принимать наиболее рациональные решения.

• Люди ценят одни доллары больше, чем другие.

Примеры теории рационального выбора

Согласно теории рационального выбора, рациональные инвесторы — это те инвесторы, которые быстро купят любые акции по слишком низкой цене и продадут в шорт любые акции по слишком высокой цене.

Примером рационального потребителя может быть человек, выбирающий между двумя автомобилями. Автомобиль B дешевле, чем автомобиль A, поэтому потребитель покупает автомобиль B.

Хотя теория рационального выбора логична и проста для понимания, в реальном мире ей часто противоречат.Например, политические фракции, поддержавшие голосование за Брексит, состоявшееся 24 июня 2016 года, использовали рекламные кампании, основанные на эмоциях, а не на рациональном анализе. Эти кампании привели к полушокирующему и неожиданному результату голосования — Великобритания официально решила выйти из Европейского Союза. Финансовые рынки отреагировали тем же шоком, резко увеличив краткосрочную волатильность, измеряемую индексом волатильности CBOE (VIX).

Рациональное поведение может не включать получение максимальной денежной или материальной выгоды; выгода от конкретного выбора может быть чисто эмоциональной или неденежной.Например, хотя для руководителя, вероятно, более выгодно с финансовой точки зрения остаться в компании, чем брать отпуск, чтобы ухаживать за своим новорожденным ребенком, для них по-прежнему считается рациональным поведение брать отпуск, если они чувствуют, что выгода времени, проведенного с их ребенком, перевешивает полезность получаемой зарплаты.

Часто задаваемые вопросы по теории рационального выбора

Что такое теория рационального выбора?

Ключевой посылкой теории рационального выбора является то, что люди не выбирают продукты с полки случайным образом.Скорее, они используют логический процесс принятия решений, который учитывает затраты и выгоды различных вариантов, сравнивая их друг с другом.

Кто основал теорию рационального выбора?

Адама Смита, который в середине 1770-х годов предложил идею «невидимой руки», двигающей рыночную экономику, обычно считают отцом теории рационального выбора. Смит обсуждает теорию невидимой руки в своей книге «Исследование природы и причин богатства народов», опубликованной в 1776 году.

Каковы основные цели теории рационального выбора?

Основная цель теории рационального выбора — объяснить, почему отдельные лица и более крупные группы делают определенный выбор, исходя из конкретных затрат и вознаграждений. Согласно теории рационального выбора, люди используют свои личные интересы, чтобы сделать выбор, который принесет им наибольшую пользу. Люди взвешивают свои варианты и делают выбор, который, по их мнению, будет им лучше всего.

Что такое теория рационального выбора в международных отношениях?

Государства, межправительственные организации, неправительственные организации и транснациональные корпорации — все это люди.Чтобы понять действия этих сущностей, мы должны понять поведение людей, которые ими управляют. Теория рационального выбора помогает объяснить, как руководители и другие важные лица, принимающие решения в организациях и учреждениях, принимают решения. Теория рационального выбора также может пытаться предсказать будущие действия этих акторов.

Каковы сильные стороны теории рационального выбора?

Одна из сильных сторон теории рационального выбора — универсальность ее применения.Его можно применить ко многим различным дисциплинам и областям обучения. Он также делает разумные предположения и убедительную логику. Теория также побуждает людей принимать разумные экономические решения. Принимая разумные экономические решения, человек может приобрести больше инструментов, которые позволят ему в дальнейшем максимизировать свои предпочтения.

Итог

Большинство классических экономических теорий основано на предположениях теории рационального выбора: люди делают выбор, который приводит к оптимальному уровню выгоды или полезности для них.Кроме того, люди предпочтут действовать, которые приносят им пользу, а не действиям, которые являются нейтральными или наносят им вред. Хотя существует много критики теории рационального выбора — потому что люди эмоциональны и легко отвлекаются и, следовательно, их поведение не всегда соответствует предсказаниям экономических моделей, — она ​​по-прежнему широко применяется в различных академических дисциплинах и областях обучения.

Математическое доказательство того, что теория чисел потрясена, будет опубликована

Математик Шиничи Мотидзуки.Предоставлено: Киотский университет

.

После восьмилетней борьбы японский математик Шиничи Мочизуки наконец получил некоторое подтверждение. Его 600-страничное доказательство гипотезы abc , одной из самых больших открытых проблем в теории чисел, было принято к публикации.

Принятие работы в публикации Научно-исследовательского института математических наук (RIMS) — последнее достижение в долгой и яростной полемике по поводу доказательства математика.Журнал, главным редактором которого является Мотидзуки, издается Японским научно-исследовательским институтом математических наук (RIMS) при Киотском университете, где он работает.

Два других математика RIMS, Масаки Касивара и Акио Тамагава, говорящие по-японски, объявили об этой публикации на пресс-конференции в Киото 3 апреля. Газета «окажет большое влияние», — сказал Кашивара. На вопрос, как Мотидзуки отреагировал на известие о принятии газеты, Кашивара ответил: «Думаю, он почувствовал облегчение».

Мотидзуки, который на протяжении многих лет отказывал в просьбах об интервью, не появлялся на пресс-конференции и не предоставлялся репортерам.

Восемь лет назад Мотидзуки опубликовал в Интернете четыре огромных статьи, в которых утверждал, что он решил гипотезу abc . Эта работа сбила с толку математиков, которые годами пытались ее понять. Затем, в 2018 году, два уважаемых математика заявили, что уверены в том, что нашли изъян в доказательстве Мотидзуки, что многие сочли смертельным ударом по его утверждениям.

Последнее сообщение вряд ли переместит многих исследователей в лагерь Мотидзуки. «Я думаю, можно с уверенностью сказать, что с 2018 года мнение сообщества не сильно изменилось», — говорит Киран Кедлая, теоретик чисел из Калифорнийского университета в Сан-Диего, который был среди экспертов, которые приложили значительные усилия, пытаясь для проверки заявленных доказательств Мотидзуки.Другой математик, Эдвард Френкель из Калифорнийского университета в Беркли, говорит: «Я не буду судить о публикации этой работы до тех пор, пока это не произойдет, поскольку может появиться новая информация».

Нерешенная проблема

Гипотеза abc выражает глубокую связь между сложением и умножением целых чисел. Любое целое число можно разложить на простые числа, его «делители»: например, 60 = 5 x 3 x 2 x 2. Гипотеза примерно утверждает, что если много маленьких простых чисел делят два числа a, и b, , то тогда лишь немногие, крупные делят свою сумму, c .

Доказательство, в случае его подтверждения, могло бы изменить облик теории чисел, например, предоставив новаторский подход к доказательству последней теоремы Ферма, легендарной проблемы, сформулированной Пьером де Ферма в 1637 году и решенной только в 1994 году.

Сага началась, когда Мотидзуки, уважаемый теоретик чисел, тихо разместил свои препринты 30 августа 2012 года — не на arXiv.org, предпочитаемом математиками хранилище, а на своей собственной веб-странице в RIMS. Написанные в непонятном, своеобразном стиле, статьи, казалось, были полностью построены на математических концепциях, которые были совершенно незнакомы остальной части сообщества — «как будто вы читаете статью из будущего или из космоса», — писал Джордан Элленберг. , теоретик чисел из Университета Висконсин-Мэдисон, в своем блоге вскоре после появления статей.

Мотидзуки отклонил все приглашения поехать за границу и читать лекции о своей работе. Хотя в то время некоторые из его близких соратников заявили, что они нашли доказательство правильным, эксперты по всему миру изо всех сил пытались, часто неохотно, тщательно его проанализировать, не говоря уже о проверке. В последующие годы проводились конференции по этой теме, и участники сообщили о частичном прогрессе, но сказали, что, вероятно, потребуется много лет, чтобы прийти к заключению. Многие, в том числе доктор философии Мотидзуки Герд Фалтингс, открыто критиковали Мотидзуки за то, что он не пытался более четко изложить свои идеи.

Затем, 16 декабря 2017 года, Asahi Shimbun , японская ежедневная газета, заявила, что доказательство Мотидзуки было близко к тому, чтобы быть официально подтвержденным, достижение, которое будет наравне с решением последней теоремы Ферма в 1994 году.

Между тем прошел слух, что публикации RIMS приняли четыре статьи Мотидзуки, что в то время отрицали ее редакторы. Но спор разгорелся снова: некоторые математики сетовали на плохое восприятие Мотидзуки, якобы публикуемого в собственном журнале его института.

В декабре 2017 года Питер Войт, физик-математик из Колумбийского университета в Нью-Йорке, написал в своем блоге, что признание журнала создаст ситуацию, которая «исторически не имеет аналогов в математике: заявление уважаемого журнала о том, что они проверили доказательство чрезвычайно известной гипотезы, в то время как большинство экспертов в этой области, которые исследовали это, не смогли понять доказательство ».

Обратите внимание на пробел

Слух о скорой публикации оказался необоснованным.Затем, через несколько месяцев, положение Мотидзуки резко ухудшилось. Два немецких математика — Петер Шольце из Боннского университета и Якоб Стикс из Университета Гете во Франкфурте — в частном порядке распространили опровержение его доказательства abc , сосредоточившись на одном важном отрывке, который, по их мнению, был ошибочным. Шольце, в частности, считается авторитетом в теории чисел и в августе 2018 года получит медаль Филдса — высшую награду в математике. В сентябре того же года Шольце и Стикс стали публичными, когда они были процитированы в эксклюзивная статья в журнале по математике и физике Quanta , в которой говорится, что они обнаружили «серьезную, неустранимую брешь», как выразился Стикс.«Я думаю, что гипотеза abc все еще открыта», — сказал Шольце Quanta . «У каждого есть шанс это доказать».

В комментариях, размещенных на его веб-сайте в то время, Мотидзуки отбросил критику, намекнув, что два автора просто не смогли понять его работу. Но несколько экспертов сообщили Nature , что большая часть математического сообщества считает, что на этом вопрос решен.

Официальное принятие документов сейчас вряд ли изменит эту позицию.«Мое мнение никоим образом не изменилось с тех пор, как я написал эту рукопись вместе с Якобом Стиксом», — сказал Шольце Nature по электронной почте. (В отдельном электронном письме Stix отклонил запрос на комментарий.)

На пресс-конференции Тамагава сказал, что само решение не изменилось в ответ на критику Шольце и Stix. Некоторые комментарии по этому поводу будут опубликованы в рукописи, но принципиальных изменений не будет, — сказал Тамагава.

Если редакция журнала «отмахнется от этой критики» и опубликует статью без значительных исправлений, это плохо отразится на них и на самом Мотидзуки, говорит Фолькер Мехрманн, президент Европейского математического общества (EMS), которое издает журнал от имени RIMS.(По словам Мерманна, EMS не контролирует содержание журнала, и он не знал, что объявление неизбежно, пока не связались с агентством Nature ).

Но один математик, который предпочитает цитировать анонимно, говорит, что редакторы и рецензенты занимаются этим бумаги могли оказаться в почти безвыходной ситуации. «Если лучшие математики проводят время, пытаясь понять, что происходит, и терпят неудачу, как может один судья иметь хоть какой-то шанс?»

Долгий и извилистый путь к признанию

Математики часто публикуют статьи в журналах, редакторами которых они являются.Пока авторы отказываются от участия в процессе рецензирования, «такой случай не является нарушением какого-либо правила и является обычным явлением», — говорит Хираку Накадзима, математик из Института физики и математики Вселенной Кавли. Токио, и ранее входил в состав редакционной коллегии журнала Publications RIMS . Мерманн подтверждает, что это не нарушит директив EMS.

Кашивара сказал, что Мотидзуки отказался от процесса рецензирования и не присутствовал ни на одном из собраний редакционной коллегии по поводу статьи.По его словам, ранее в журнале публиковались статьи других членов редакционной коллегии.

Статья Мотидзуки была принята 5 февраля, но дата публикации не определена. «Это очень длинная рукопись и будет специальным выпуском, поэтому мы не можем сказать, сколько времени это займет», — сказал Кашивара.

В мире математики одобрение журнала часто не является концом процесса рецензирования. Важный результат действительно становится принятой теоремой только после того, как сообщество достигнет консенсуса в том, что он верен, а достижение этого может занять годы после официальной публикации статьи.

«Несмотря на все трудности, возникшие в течение многих лет, я все еще думаю, что было бы здорово, если бы идеи Мочизуки оказались правильными», — говорит Минхён Ким, математик из Оксфордского университета, Великобритания.

Может ли компьютер изобрести теорию всего?

«К тому времени, когда А.И. возвращается и говорит вам, что мы достигли общего искусственного интеллекта, и вы должны быть очень напуганы или очень взволнованы, в зависимости от вашей точки зрения », — сказал доктор Тегмарк.«Честно говоря, я работаю над этим потому, что я считаю наиболее опасным то, что мы создадим сверхмощный ИИ. и понятия не имею, как это работает, верно? »

«Диалог между человеком и машиной»

Доктор Талер, руководитель нового института в Массачусетском технологическом институте, сказал, что когда-то скептически относился к искусственному интеллекту, но теперь стал евангелистом. Он понял, что как физик может закодировать часть своих знаний в машине, которая затем даст ответы, которые ему будет легче интерпретировать.

«Это становится диалогом между человеком и машиной, который становится более захватывающим, — сказал он, — а не просто черным ящиком, которого вы не понимаете, принимая решения за вас».

Он добавил: «Мне не очень нравится называть эти методы« искусственным интеллектом », поскольку этот язык скрывает тот факт, что многие ИИ. методы имеют прочную основу в математике, статистике и информатике ».

Да, отметил он, машина может находить гораздо лучшие решения, чем он, несмотря на всю его подготовку: «Но в конечном итоге я все еще должен решать, какие конкретные цели стоит достичь, и я могу ставить еще более амбициозные цели, зная, что, если я могу четко определить свои цели на языке, понятном компьютеру, то А.I. могу предложить эффективные решения ».

Недавно д-р Талер и его коллеги передали в свою нейронную сеть множество данных с Большого адронного коллайдера, который сбивает протоны в поисках новых частиц и сил. Протоны, строительные блоки атомной материи, сами по себе представляют собой мешки из более мелких объектов, называемых кварками и глюонами. Когда протоны сталкиваются, эти более мелкие частицы выбрасываются струями вместе с любыми другими экзотическими частицами, которые объединились из-за энергии столкновения.Чтобы лучше понять этот процесс, он и его команда попросили систему различать кварки и глюоны в данных коллайдера.

«Мы сказали:« Я не собираюсь рассказывать вам ничего о квантовой теории поля; Я не собираюсь рассказывать вам, что такое кварк или глюон на фундаментальном уровне », — сказал он. «Я просто собираюсь сказать:« Вот беспорядок с данными, пожалуйста, разделите их в основном на две категории ». И он может это сделать».

Количественная теория денег Redux? Будет ли инфляция наследием количественного смягчения?

Май 2015

С момента начала нетрадиционной программы Федеральной резервной системы по крупномасштабной покупке активов, известной как количественное смягчение (QE), некоторые экономисты и финансовые практики опасались, что последующее наращивание баланса ФРС может привести к значительному расширению денежной массы, и что такое увеличение может вызвать резкий рост инфляции.До сих пор опасения по поводу индуцированной инфляции не подтвердились. В данном отчете о политике исследуются основы первоначальной озабоченности по поводу инфляции с точки зрения классической количественной теории денег, согласно которой инфляция возникает, когда денежная масса увеличивается быстрее, чем это оправдано увеличением реального производства. Отчет Brief впервые рассматривает опыт США и показывает, что, хотя быстрый рост денежной массы мог быть правдоподобным объяснением инфляции в 1960-х — начале 1980-х годов, последующие данные не подтвердили такое объяснение.Затем он показывает, что количественная теория денег на самом деле не подвергалась проверке после Великой рецессии, потому что резкое увеличение избыточных резервов банков и соответствующее резкое снижение «денежного мультипликатора» означало, что рост Федеральной резервной системы бухгалтерский баланс не превратился в обычные денежные средства, доступные для населения. Наиболее вероятным последствием количественного смягчения остается благоприятное поведение цен. Однако, если возникнут зарождающиеся инфляционные условия, Федеральной резервной системе потребуется умело управлять большими суммами избыточных резервов банков, которые накопились в результате количественного смягчения, чтобы ограничить инфляционное давление.

Раскрытие данных: данные, лежащие в основе цифр в этом анализе, доступны здесь [xlsx].

Рекомендуется

Больше от

Еще по теме

Обзор экономических проблем в реальном времени

7 апреля 2009 г.

Наблюдение за экономическими проблемами в реальном времени

21 мая 2020 г.

Наблюдение за экономическими проблемами в реальном времени

24 апреля 2020 г.

Что такое предполагаемое воздействие и теория изменений и как некоммерческие организации могут их использовать?

Некоммерческие и неправительственные организации любого размера работают над решением огромных и сложных социальных проблем.Их заявления о миссии определяют причину их существования и часто отражают большие устремления — положить конец бездомности, остановить изменение климата, достичь расового равенства. Хотя эти миссии являются важным источником мотивации и вдохновения, они обычно настолько широки, что могут включать практически любую комбинацию программ и мероприятий. Это означает, что они не особенно хорошо подходят для того, чтобы помочь лидерам некоммерческих организаций решить их главную задачу: выяснить, как добиться максимальных результатов, используя доступные им ресурсы.Вот где приходит стратегия.

Предполагаемое воздействие определяет результаты, за достижение которых ваша организация будет нести ответственность в разумные сроки (например, 5–10 лет). В нем указывается, на КТО вы в первую очередь обращаете внимание, ГДЕ ваша организация будет выполнять свою работу и КАКИХ конкретных результатов вы хотите достичь. Теория изменений объясняет, КАК ваша организация добьется такого воздействия — подходы, которые вы предпримете, и другие участники, с которыми вы будете работать или вместе с ними.

Конечно, стратегия — это гораздо больше, чем просто предполагаемое воздействие и теория изменений. Однако четкое понимание этих двух концепций может помочь вашей организации ответить на более широкий круг вопросов, критически важных для разработки надежной стратегии, — о программах, стремлениях к росту, финансировании и экономике, структуре организации и возможностях. Все эти элементы взаимосвязаны и вместе позволяют организации продвигать свою миссию.

Рассмотрим опыт YW Boston.YW Boston — первая молодежная ассоциация молодых христианок в стране, продвигающая акции более 150 лет. У него та же миссия, что и у других молодых женщин: «искоренять расизм, расширять права и возможности женщин и содействовать миру, справедливости, свободе и достоинству для всех».

Как и многие организации с долгой историей, программы YW Boston со временем росли, обслуживали самые разные аудитории и не обязательно соответствовали одной четкой цели. «Имея бюджет менее 3 миллионов долларов и шесть отдельных программ, мы поняли, что не можем оказать желаемое влияние в городе, потому что у нас был такой разрозненный портфель», — говорит Бет Чендлер из YW Boston, которая недавно стала генеральным директором организации в то время, когда он начал рассматривать предполагаемое воздействие и теорию изменений.«Мы чувствовали, что должны быть в авангарде вопросов расизма и расширения прав и возможностей женщин, но мы терялись, потому что было трудно сказать, кто мы и что мы делаем, — ведь мы так много делали. Поэтому мы решили при поддержке нашего совета директоров внимательно посмотреть, как мы могли бы оказать наибольшее влияние и влияние в Бостоне ».

В этой статье мы подробно исследуем предполагаемое влияние и теорию изменений и конкретно рассмотрим, как YW Boston использовала эти инструменты, чтобы начать прояснение своей стратегии.

Бет Чендлер, президент и генеральный директор YW Boston, фасилитирует панель Elevating Lives 2019 на тему «Создание инклюзивного лидера: как добиться перемен в Бостоне». (Фото: Аманда Ковальски)

Более пристальный взгляд на предполагаемое воздействие и теорию изменений

Напомним, что предполагаемое воздействие определяет результаты, за достижение которых ваша организация будет нести ответственность. Поскольку в идеале ваша организация будет измерять свой прогресс по сравнению с разработанным вами заявлением о предполагаемом воздействии, важно уточнить:

Команда YW Boston знала, что им нужно будет более четко определить влияние, которого они стремились достичь.Чендлер говорит: «Мы хотели сказать, что если наши программы будут успешными, то вот результаты, которые увидит город Бостон. Вот группа или группы, которые выиграют от работы, которую мы делаем, и вот как они выиграют ».

Организация начала с того, что приняла важное решение сосредоточить внимание на двух элементах своей миссии: искоренении расизма и расширении прав и возможностей женщин. Благодаря этому выбору, предполагаемое воздействие модели ВОЗ стало более очевидным: цветные женщины. В то время как YW Boston обслуживала широкий круг избирателей по всему городу, цветные женщины были естественным населением, на котором можно было сосредоточиться, учитывая долгую историю организации работы по обеспечению расового и гендерного равенства, ее особый набор навыков и опыта, а также выявленные потребности в городе.

Указание WHERE также было простым для организации: Бостон. Для других организаций уточнение их географической направленности может быть одним из самых важных вопросов, с которыми они сталкиваются, особенно для тех, которые расширяются в другие районы, города, регионы или страны.

YW Boston затем должен был определить КАКИЕ результаты организация была лучше всего приспособлена для помощи цветным женщинам в Бостоне. В городских учреждениях и организациях системы угнетения, исключения, расизма и сексизма усиливают друг друга.Благодаря политике, практике, поведению и установкам эти системы ставят в невыгодное положение маргинализированные группы, особенно цветных женщин. Чтобы лучше понять, где эти проблемы проявляются в городе — в сфере здравоохранения, безопасности, образования, лидерства — Чендлер и ее команда приступили к анализу потребностей сообщества. Эта работа в сочетании с вдумчивым размышлением о том, где организация может оказать наибольшее влияние (с учетом ее навыков, опыта и ценностей), привела YW Boston к достижению долгосрочной цели увеличения числа цветных женщин на руководящих должностях. позиции в Бостоне, как рычаг для перемен.

Параллельно с этой запланированной работой по влиянию, YW Boston также внимательно изучила свою теорию изменений: HOW , на высоком уровне организация могла бы достичь такого воздействия. К признакам сильной теории изменений относятся:

• Это должна быть цель, а не зеркало — формулирование того, что ваша организация будет делать для достижения намеченного воздействия, а не просто перечисление ваших текущих программ и мероприятий. Конечно, многое из того, что делает ваша организация сегодня, вероятно, будет важным, но вам может потребоваться добавить, удалить или изменить некоторые элементы для достижения желаемого эффекта.
• Он должен отражать подходы и возможности, которые делают вашу организацию особенно хорошей в том, чем она занимается. Они могут существовать на уровне организации (например, наши практики основаны на глубоком понимании сообществ, которые мы обслуживаем) или на уровне программ (например, наши программы основаны на строгой доказательной базе).
• Он должен быть достаточно конкретным, чтобы помочь организации понять, какие элементы движут или препятствуют прогрессу в достижении ее целей.Например, если прогресс идет медленно, то ли это потому, что ваша теория изменений не приводит к желаемым результатам, или потому, что вы не полностью реализуете свою теорию изменений?

Команда YW Boston уточнила свою теорию изменений, сначала изучив активы организации, особенно ее послужной список работы с женщинами-лидерами цвета кожи. Они также изучили структуру организаций, выполняющих аналогичную работу, и привлекли ряд заинтересованных сторон — правление, персонал и членов сообщества — чтобы лучше понять потребности сообщества, а также пробелы в услугах и поддержке, в которых YW Boston могла бы сыграть особую роль.Они посмотрели на то, что делают другие организации, занимающиеся возможностями лидерства для цветных женщин, чтобы увидеть, есть ли многообещающие подходы, которые следует принять, а также избежать дублирования в работе.

В конце концов, YW Boston пришел к теории изменений, основанной на убеждении, что увеличение числа цветных женщин на руководящих должностях потребует как прямой поддержки цветных женщин и девочек, так и создания более инклюзивной рабочей среды. Более конкретно, YW Boston будет развивать конвейер будущих цветных женщин-лидеров, одновременно устраняя системный расизм в учреждениях, в которых они работают.

YW Бостон — Предполагаемое воздействие и теория изменений

Миссия: YW Boston посвящена искоренению расизма, расширению прав и возможностей женщин и продвижению мира, справедливости, свободы и достоинства для всех.

Предполагаемое влияние: Организации изменят свою демографическую структуру в сторону большего разнообразия и интеграции на всех уровнях, создавая более инклюзивную среду, в которой женщины, цветные и особенно цветные женщины могут добиться успеха, что приведет к увеличению числа цветных женщин на руководящих должностях в Бостоне.

Theory of Change: Посредством наших услуг по обеспечению разнообразия, справедливости и инклюзивности, а также нашей информационно-пропагандистской работы и программы молодежного лидерства и расширения прав и возможностей мы помогаем отдельным лицам и организациям изменять политику, методы, отношения и поведение.

Три основных метода развития вашего предполагаемого воздействия и теории изменений

Работая с множеством некоммерческих организаций за последние два десятилетия, команды Bridgespan отметили три особенно важных метода, которые могут помочь установить желаемое воздействие и успешную работу теории изменений: систематическое и искреннее вовлечение заинтересованных сторон; проекты опрессовки вашего предполагаемого воздействия и теории изменений; и создание возможностей для гибкости и непрерывного обучения.

Привлечь заинтересованные стороны к проекту предполагаемого воздействия и теории изменений

Персонал, правление, клиенты, спонсоры, члены сообщества, партнерские организации — это люди, которые знают вашу организацию, контекст, в котором она работает, и проблемы, над решением которых она работает. Организации используют различные способы взаимодействия с этими заинтересованными сторонами. Действительно, многие будут основывать свой первоначальный набросок предполагаемого воздействия и теории изменений на том, что они уже узнали от них.

Кроме того, мы обнаружили, что критически важным шагом является вовлечение широкого круга заинтересованных сторон после того, как вы создали первый набросок предполагаемого воздействия и теории изменений, но до того, как они будут полностью определены. Такой вид взаимодействия, хотя и требует много времени, жизненно важен для того, чтобы открыть новые горизонты мышления и дать возможность руководящей команде увидеть любые потенциальные слепые пятна — и все это для того, чтобы найти лучший «ответ». Такой инклюзивный подход также помогает организации обеспечить внутреннюю и внешнюю поддержку, необходимую для выполнения любых серьезных изменений в ее работе.

В рамках усилий YW Boston по привлечению множества заинтересованных сторон команда руководителей провела групповые занятия с партнерскими организациями, лидерами сообществ и спонсорами, чтобы изучить проект своей гипотезы о том, над чем организации следует работать в будущем. Вступая в этот процесс, команда рассматривала развитие лидерства как самый большой рычаг для изменений, который она преследовала через свою программу расширения прав и возможностей для цветных девочек и свою программу профессионального развития для различных лидеров в рабочей силе Бостона.Но одна из таких сессий поставила под сомнение эту точку зрения. Вспоминает Бет Чендлер: «Люди говорили нам, что есть много программ, которые пытаются« исправить людей », но мало кто пытается изменить среду в организациях и учреждениях. Было бы здорово, если бы кто-то сказал: «Как нам изменить рабочее место, а не пытаться изменить людей?» ». Эта точка зрения в конечном итоге побудила YW Boston дополнить свои усилия по развитию нынешних и будущих лидеров подходом, предполагающим непосредственное сотрудничество с организации для создания инклюзивной среды.

Эффективное вовлечение заинтересованных сторон требует открытости для новых идей. Это требует явного противодействия скрытому или бессознательному предубеждению (включая предвзятость к сходству и предвзятость иерархии), которые часто мешают по-настоящему слушать и учиться у других. При этом организациям следует рассмотреть такие вопросы, как: Как мы можем создавать форумы для получения честного мнения от тех, кто находится внутри и близко к руководству организации, с учетом лежащей в основе динамики власти? Кого мы приглашаем принять участие в разработке и предоставлении обратной связи по первому проекту нашего предполагаемого воздействия и теории изменений и почему?

Будьте готовы к тому, что процесс поднимет неожиданные проблемы или выявит ключевые пробелы в вашем первоначальном мышлении.Эти события не являются неудачами, они на самом деле являются признаком того, что вы делаете эту работу правильно — что ваши заинтересованные стороны осмысленно формируют ваше предполагаемое влияние и теорию изменений.

Испытание давлением намеченное воздействие и теория изменений

Разработка предполагаемого воздействия и теории изменений начинается с амбициозного видения: за какое изменение вы будете нести ответственность за продвижение в мире и как вы можете использовать свои возможности и опыт, чтобы ускорить это изменение? Хотя такие упражнения стремятся к генеративному, расширяющему мышлению, работа в конечном итоге должна основываться на реальных данных и опыте.Это означает тестирование под давлением и доработку ваших ранних набросков в рамках очень повторяющегося процесса.

Тестирование под давлением — это определение областей, в которых есть пробелы в логике, где вы чувствуете себя менее уверенно и где требуется дальнейшее обучение и исследования. Это возможность для вас и вашей команды в сотрудничестве с заинтересованными сторонами (см. Выше) принять образ мышления скептика.

Один из наиболее полезных способов, с помощью которых мы наблюдали, как организации испытывают давление, на которое они рассчитывают, — это подтверждение того, что они определили важную потребность, испытываемую их целевой группой населения, которая недостаточно удовлетворяется другими и которая, если будет решена, приведет к значительному прогрессу. к их предполагаемому воздействию.Здесь часто важно смотреть на данные с разбивкой по расе, этнической принадлежности, полу, географии и другим важным параметрам, учитывая, что средние или общие данные могут скрывать важные потребности. Некоторые организации сочли полезным выйти за рамки непосредственно идентифицируемых потребностей и посмотреть на первопричины — на государственную политику, институциональную практику и культурные представления, которые способствуют неравенству, которое они пытаются устранить. Это было частью того, что побудило YW Boston взяться за работу, которая могла изменить институты, в которых будут работать нынешние и потенциальные цветные лидеры.

Особенности различных типов некоммерческих организаций

Широкому кругу некоммерческих и неправительственных организаций будет полезна работа над предполагаемым воздействием и теорией изменений. Хотя основные практики для разработки четкого, эффективного предполагаемого воздействия и теории изменений справедливы для всех, существуют определенные соображения, которые следует учитывать различным типам организаций при приближении к этой важной работе. Например, поскольку правозащитным организациям необходимо реагировать на окна возможностей, которые часто определяются внешними событиями и действующими лицами, этим организациям лучше сосредоточиться на том, чтобы по-настоящему четко определить аудитории и системы, на которые они должны влиять, и свою тактику. лучше всего подходит для использования (например,г., судебные тяжбы, массовая организация). Здесь мы предлагаем примеры из практики предполагаемого воздействия и теории процесса изменений для различных типов организаций, рассказывая о личном опыте руководителей некоммерческих организаций, которые компания Bridgespan имела честь поддержать:
• Организация с несколькими программными областями: IMPACCT Brooklyn
• Организация, сочетающая прямые услуги и пропагандистскую работу: The Bail Project
. • Организация, занимающаяся пропагандой или исследованиями: FAWE

При тестировании вашей теории изменений под давлением можно начать с вопроса, используете ли вы наиболее эффективные подходы для достижения желаемого воздействия.Например, когда YW Boston обдумывал свой подход к развитию конвейера лидерства, он исследовал стратегии, которые другие организации использовали в своих программах лидерства. «Мы хотели узнать, что было успешным для других», — объясняет Бет Чандлер.

Другие важные вопросы, которые следует рассмотреть, включают в себя: способны ли вы лучше других удовлетворять потребности целевой группы населения и осуществима ли ваша теория изменений — есть ли у вас финансирование, талант и системы, необходимые для успешной работы? (См. Набор инструментов «Как развить предполагаемое воздействие и теорию изменений», где вы найдете обширный набор вопросов для тестирования давления.)

Расширяйте возможности для гибкости и непрерывного обучения

В лучшем случае ваше предполагаемое воздействие — это среднесрочная цель, а ваша теория изменений — это концептуальная дорожная карта того, как ваша организация стремится к достижению этой цели. Учитывая динамическую среду, в которой работает большинство некоммерческих организаций, общая критика заключается в том, что предполагаемое воздействие и теория изменений слишком линейны и жестки, предполагая предсказуемую цепочку событий, в которых, если организация совершит действия А и Б, обязательно произойдет С.Сложные схемы, часто используемые для изображения теорий изменений, создают впечатление, будто они высечены в камне. Одно из больших преимуществ сильного предполагаемого воздействия и теории изменений заключается в том, что они могут включать в себя новый опыт, свидетельства и понимание — и могут сами быть изменены, чтобы отразить эти изменения.

Чтобы теория изменений функционировала как живая концепция, вы можете сделать несколько вещей в процессе ее разработки. Уточните, какие ключевые неизвестные еще остаются.Подумайте, как вы сможете лучше понять эти вопросы с течением времени, и составьте учебную программу, которая фиксирует наиболее важные вопросы и то, как вы собираетесь их решать. И будьте внимательны к серьезным изменениям в организации или окружающей среде, которые должны заставить вас спросить — находимся ли мы все еще на правильном пути?

Для YW Boston ключевым неизвестным было то, будет ли одна из ее основных программ — InclusionBoston, консультационная служба, которая помогает организациям создать необходимый культурный сдвиг, который будет поддерживать инклюзивные политики и практики, — вызовет достаточный спрос.Чтобы ответить на этот вопрос, он работал с командой консультантов-добровольцев над разработкой пилотного проекта, который проверил бы спрос и готовность платить среди бостонских учреждений. YW Boston проанализирует результаты своего пилотного проекта и других усилий по обеспечению расового равенства и справедливости, чтобы понять будущий спрос и, возможно, уточнить масштаб возможных изменений.

Внедрение намеченного воздействия и теории изменений на работу

Предполагаемое воздействие и теория изменений служат критически важной отправной точкой для разработки стратегии вашей организации — информирования о ключевых решениях и компромиссах, которые отражают устремления миссии вашей организации, а также финансовые и другие ограничения ресурсов.Четкое понимание этого общего определения того, чего вы пытаетесь достичь и как вы этого достигнете, также дает ряд других практических преимуществ.

Что наиболее важно, он поддерживает более эффективное принятие решений, помогая вашей руководящей команде находить стратегические компромиссы между различными программами, видами деятельности и инвестициями. Для YW Boston главной причиной, по которой компания включилась в этот процесс, было прежде всего помочь ей сделать трудный выбор с большей уверенностью и последовательностью во всей организации.Обладая новым уровнем ясности в отношении предполагаемого воздействия и теории изменений, он более внимательно изучил свои программы и связанную с ними пропагандистскую работу, чтобы оценить, какие из них наиболее тесно связаны. Бет Чендлер объясняет: «Осознание того, какое влияние мы действительно хотим оказать на город, помогло нам по-другому думать о наших ресурсах и о том, как мы их распределяем».

Для многих организаций этот этап — принятие решений по приведению организации и ее стратегии в соответствие с предполагаемым воздействием и теорией изменений — является сложной задачей.Это требует трудного выбора в отношении того, что сохранить и что изменить, во что инвестировать больше и во что прекратить инвестировать. YW Boston в конечном итоге отказался от программ здравоохранения, молодежного лидерства в старших классах и программ диалога между молодежью и полицией, чтобы уделить больше внимания трем вопросам. Основные программы: годичная программа развития навыков для руководителей, консультационные услуги по вопросам разнообразия и инклюзивности для организаций, а также программа развития лидерских качеств вне школы для девочек средней школы (возможность раньше охватить целевую аудиторию, когда команда исследование выявило пробел в услугах).В рамках этих трех программ он произвел некоторые изменения в обслуживаемом населении, используемой учебной программе и измеряемых результатах в соответствии с предполагаемым воздействием. Он также стал более ясным в отношении того, как адвокация вписывается в его непосредственную работу по оказанию услуг — сосредоточившись в основном на местной и государственной политике (например, оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам или инициативе по повышению инклюзивности советов и комиссий штата), которые влияют на способность учреждений в городе действовать. включительно для цветных женщин. Бет Чандлер объясняет: «Наше предполагаемое влияние и теория изменений помогли понять, какие проблемы нам имеет смысл вести, и где мы можем лучше всего служить в качестве союзников для других.”

Тиэлла Граймс, сотрудник YW Boston’s F.Y.R.E. Менеджер инициативной программы вместе со студентами, следящими за F.Y.R.E. Инициативная программная сессия. (Фото предоставлено YW Boston)

Ясность в отношении предполагаемого воздействия и теории изменений также может помочь в поддержке отчетности и измерения, позволяя вашей организации отслеживать прогресс в достижении целей воздействия, которые вы поставили перед собой. YW Boston сотрудничает с местным университетом в разработке инструмента оценки организационных изменений в отношении разнообразия и инклюзивности.Он также инвестирует в новый подход к измерению для достижения своей цели увеличения числа цветных женщин на руководящих должностях в Бостоне.

И последнее, но не менее важное: эта работа часто способствует эффективному общению, позволяя лидерам четко сформулировать цель своей организации и путь к ключевым внутренним и внешним заинтересованным сторонам, включая спонсоров. Для YW Boston Бет Чендлер отмечает, что новое предполагаемое воздействие и теория изменений «облегчили нам говорить о том, что мы делаем в городе, а это то, что нам было трудно делать раньше, учитывая, что у нас были такой широкий диапазон программирования.Благодаря этому и персоналу, и совету директоров стало проще говорить о влиянии, которое мы оказываем как организация ».

Некоторые организации заканчивают процесс обновления предполагаемого воздействия и теории изменений не так уж далеко от того, с чего они начали. Тем не менее, почти для всех организаций это редкая возможность выйти за рамки повседневной работы. Этот процесс дает возможность задать более глубокие и иногда трудные вопросы, привлечь более широкий круг заинтересованных сторон внутри и за пределами организации и подумать о ее уникальных возможностях, контексте, в котором он работает, и концепциях, лежащих в основе социальной миссии. влияние и изменение.

Не пора ли обновить предполагаемое влияние и теорию изменений?

Ряд различных обстоятельств или событий может вызвать обновление вашего предполагаемого воздействия и теории изменений. Часто это первый шаг в процессе стратегического планирования. Но иногда встречаются специфические триггеры:

• Смена руководства: Эта работа может служить эффективным способом сплотить команду лидеров вокруг общего видения воздействия.

• Сдвиг во внешней среде: Ваша программная модель могла быть нарушена или поставлена ​​под сомнение некоторыми событиями (например,g., изменения политики, сдвиги в ландшафте, COVID).

• Повышенное внимание к справедливости: Организации, по-новому взглянув на то, как их работа пересекается с реалиями структурного неравенства, могут найти этот процесс полезным, выходя за рамки незначительных программных настроек.

Начало работы

Вот несколько практических советов, которые помогут вам начать работу:

✓ Попросите каждого члена вашей руководящей команды составить черновой набросок предполагаемого воздействия вашей организации и теории изменений, указав каждый компонент, описанный в этой статье (КТО, ЧТО, ГДЕ, КАК).

✓ В команде изучите ваши индивидуальные проекты вместе, определите области консенсуса, расставьте приоритеты по открытым вопросам и разработайте общий проект вашего предполагаемого воздействия и теории изменений.

✓ Начните прессинг-тестирование вашего коллективного проекта с помощью исследований и бесед с критически важными заинтересованными сторонами.

✓ Сделайте шаг назад и поразмышляйте над полной картиной: действительно ли ваша теория изменений приводит к ожидаемому вами результату?

Дополнительные ресурсы, которые помогут вашей организации развить или обновить предполагаемое воздействие и теорию изменений, см. В наборе инструментов «Как развить предполагаемое воздействие и теорию изменений».

Линдси Уолдрон — менеджер в бостонском офисе Bridgespan Group, Butch Trusty — партнер в нью-йоркском офисе, Preeta Nayak — партнер в офисе в Сан-Франциско и Yvonne Betancourt i — младший консультант из бостонского офиса.

Авторы благодарят генерального директора YW Boston Бет Чандлер за щедрый обмен своим опытом и идеями. Они также благодарят советника Нэн Стоун и коллег по Bridgespan Саманту Левин, Алекса Нойхоффа, Гейл Перро и Брэдли Симана за их вклад.

Примечания

[1] Группа Bridgespan впервые написала об этих концепциях в статье Стэнфордского обзора социальных инноваций 2004 г. Сьюзан Колби, Нэн Стоун и Пола Карттара. [Вернуться]

[2] Некоторым организациям может потребоваться другое определение своей ВОЗ. Например, для правозащитных и посреднических организаций это часто другие учреждения и системы. Они должны гарантировать, что ВОЗ, которую они определяют (например, политики, школьные системы), тесно связана с конечной целью (ЧТО), на которую организация может повлиять.Они также могут захотеть назвать любые конкретные группы населения, которым они в конечном итоге стремятся принести пользу, хотя они могут быть не в состоянии взять на себя прямую ответственность за результаты, связанные с этой популяцией.