Волевой акт это: Волевой акт | Понятия и категории — inakhan.ru

Содержание

1. Отличие волевого акта от других фактов

Представления о свободной воле в психологии, ориентированной на христианскую антропологию — Консультативная психология и психотерапия

В психологии пока нет научной ясности относительно того, что такое воля. Так, авторитетный исследователь воли В.А. Иванников отмечает, что хотя «проблема воли имеет многовековую историю, но и сегодня мы не можем говорить ни о достижениях в этой области, ни о широте исследований, ни о ее популярности» [Иванников, 1991, с. 3]. В его книге приведено достаточно определений воли, но их количество только подтверждает, насколько неопределенной для науки является данная проблема. Мы не ставили своей целью анализировать все имеющиеся определения и теории воли, но попытались интуитивно выбранные из большого их ряда синтезировать с представлениями о воле в христианской антропологии, выстроив таким образом модель свободной воли.

Известно, что волевая регуляция связана с мотивацией поведения, но эта связь не прямая [Слободчиков, Исаев, 1995, с. 263-264]. Так, если у человека есть потребность и сильный устойчивый мотив деятельности, то есть «заинтересованность» в ее осуществлении, то далее деятельность развивается по следующему сценарию: от актуально переживаемого мотива к цели, выбору средств и способов деятельности, построению плана действия, и, наконец, к реализации деятельности. Такое поведение получило название произвольного. Произвольное поведение, осуществляемое по сильному устойчивому мотиву, не нуждается в волевой регуляции. Фактически, здесь не производится и нравственного регулирования, произвольное поведение осуществляется по принципу: «Если очень хочется, то можно».

Существуют и такие представления, что необходимость волевой регуляции возникает только в тех случаях, когда у человека недостаточно побуждения к действию, отсутствует заинтересованность (сильный устойчивый мотив деятельности), но действие должно быть совершено. Основным механизмом волевого поведения, по предположению В.А. Иванникова, является «изменение или создание дополнительного смысла действия, когда действие выполняется уже не только ради мотива, по которому действие было принято к осуществлению, но ради личностных ценностей человека или других мотивов, привлеченных к заданному действию» [Иванников, 1991, с. 85]. Волевая регуляция в ее развитых формах – это подключение непосредственно не значимого, но обязательного для исполнения действия к смысловой сфере сознания, превращение заданного действия в личное, соединение требуемого поведения с нравственными мотивами и ценностями [Слободчиков, Исаев, 1995, с. 263-264]. Чем более нравственен человек, тем легче осуществляется им волевое действие.

Оценивая человека по критерию «волевой – слабовольный» в соответствии с описанным механизмом, волевым следует считать человека, способного создавать дополнительное побуждение к действию путем изменения смысла этого действия.

При этом неважно, более или менее высоким, чем прежний, будет этот новый смысл. Волевым надо признать человека с глубокими прочными убеждениями, с целостным мировоззрением, с богатой смысловой сферой.

В психологической литературе рассматриваются примеры волевого поведения, в которых содержится описание способов произвольного изменения побуждения через смысл действия. Два из них особенно важны с точки зрения религиозной практики: обращение к символам и ритуалам для укрепления действия и соединение заданного действия с другими, более высокими смыслами – долга, чести, ответственности и т.п. [Там же. C. 265].

Заметим, что приведенные структуры не связывают волю со свободным выбором и ответственностью за него личности. Такую связь мы находим в представлениях С.Л. Рубинштейна о сложном волевом акте [Рубинштейн, 1999, с. 587-602]. Он описывает его следующим образом. Всякое волевое действие является целенаправленным действием: изучение волевого акта есть изучение действия в отношении способа его регуляции. Зачатки воли заключены уже в потребностях как исходных побуждениях человека к действию. Потребность, то есть испытываемая человеком нужда в чем-нибудь – это состояние пассивно-активное: пассивное, поскольку в нем выражается зависимость человека от того, в чем он испытывает нужду, и активное, поскольку оно заключает стремление к ее удовлетворению и к тому, что может ее удовлетворить. В этой активной стороне и заключены первые зародыши воли.

В зависимости от степени осознания стремление выражается в виде влечения, желания или хотения. Влечение неосознанно и беспредметно. Пока человек не знает, какой предмет это влечение удовлетворит, он не знает, чего он хочет, перед ним нет осознанной цели, на которую он должен направить свое действие. Затем влечение должно перейти в желание (опредмеченное стремление) – «опредмечивание» является необходимой предпосылкой волевого акта: предметы становятся объектами желаний и возможными целями действий. Но наличие желания, направленного на тот или иной предмет как цель, еще не является законченным волевым актом, оно еще не включает мысли о средствах и мысленного овладения ими, оно созерцательно, аффективно, часто открывает широкий простор воображению. Деятельность воображения может заместить действительную реализацию желания: желание обволакивается мечтами вместо того, чтобы претворяться в действие. Желание переходит в подлинно волевой акт, когда к знанию цели присоединяется установка на ее реализацию, что называется «хотением». Хотение – это устремленность не на предмет желания сам по себе, а на овладение им, на достижение цели. Хотение имеется там, где желанна не только сама по себе цель, но и действие, которое к ней приводит. Как бы ни отличались влечение, желание и хотение, но каждое из них выражает стремление, которое является первым компонентом воли.

Но у человека существует и второй компонент воли – тенденции долженствования, существенно отличные от желаний и влечений по своему содержанию и источнику. Воля человека – это единство этих двух компонентов, соотношение между которыми может складываться по-разному. Если человек переживает что-то как должное, а не только знает, что оно считается таковым, то он уже какой-то стороной своего существа хочет этого должного. Пока человек находится во власти влечений, которые определяются непосредственно природными особенностями индивида, до тех пор у него нет воли в специфическом смысле этого слова.

Воля в собственном смысле возникает тогда, когда человек оказывается способным к рефлексии своих влечений, может так или иначе отнестись к ним. Для этого человек должен подняться над своими влечениями и осознать себя как личность, которая может произвести выбор между влечениями, сравнить их с должным. Возникновение воли, таким образом, неразрывно связано со становлением индивида как субъекта, который сам свободно – произвольно – определяет свое поведение и отвечает за него. Становление воли – это становление субъекта, способного к самоопределению. Воля, в специфическом смысле этого слова, поднимающаяся над уровнем одних лишь природных влечений, предполагает существование жизни, в которой поведение людей регламентируется нравственностью. Речь идет о том, чтобы личное убеждение человека, проникаясь общественно значимым содержанием, стало в силу этого судьей в вопросах должного – права и нравственности.

Проблема воли, поставленная не функционально и формально, а по существу – это, прежде всего, проблема содержания воли, того, какие мотивы и цели являются для нее определяющими, каково ее строение, то есть того, как реально складывается у людей в тех или иных условиях соотношение между высшим и низшим, значимым для личности.

В волевом акте в его наиболее выраженной специфической форме между импульсом и действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов: обсуждение и принятие решения. В сложном волевом действии можно выделить 4 основные стадии, или фазы: 1) возникновение побуждения и предварительная постановка цели; 2) стадия обсуждения и борьба мотивов; 3) решение; 4) исполнение. В реальном протекании волевого действия различные фазы могут в зависимости от конкретных условий приобретать больший или меньший удельный вес, иногда сосредотачивая в себе весь волевой акт, иногда вовсе выпадая. В ряде случаев побуждение к действию, направленному на определенную цель, непосредственно влечет за собой действие. Стоит только представить себе цель, чтобы чувствовать и знать: да, я этого хочу! Стоит только это почувствовать, чтобы уже перейти к действию.

Но иногда за побуждением к действию и постановкой цели не сразу следует действие; случается, что появляются сомнения либо в данной цели, либо в средствах, которые ведут к ее достижению; иногда появляются сразу несколько конкурирующих целей, возникает мысль о возможных нежелательных последствиях того поведения, которое ведет к достижению желанной цели, учитываются все внешние обстоятельства или несоответствие того, что возникнет в результате осуществления желания, должному. Между побуждением и действием вклинивается размышление и борьба мотивов. Так может возникнуть вторая стадия волевого процесса.

Любое желание у мыслящего существа обычно подвергается предварительному анализу, чтобы учесть все последствия, которые может повлечь осуществление желания. С этим связана задержка действия, необходимая для обсуждения. Временной задержке должен подвергнуться и приводящий к действию импульс, и другие, конкурирующие импульсы. Поэтому волевой акт – это активность, которая заключает в себе еще и активность самоограничения. Сила воли проявляется не только в умении осуществлять свои желания, но и в умении подавлять некоторые из них, подчиняя одни из них другим и любые из них – задачам и целям высокого порядка. Воля на высших своих ступенях – это не простая совокупность желаний, а их известная организация. Воля требует самоконтроля, умения управлять собой и господствовать над своими желаниями, а не служения им.

Прежде чем действовать, необходимо произвести выбор, который требует оценки, принятия решения. Если возникновение побуждения в виде желания предварительно выдвигает некоторую цель, то окончательное установление цели – иногда совсем не совпадающей с первоначальной – совершается в результате решения. Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий зависит от него. Осознание последствий своего поступка порождает специфическое для волевого акта чувство ответственности. За решением должно следовать исполнение. Исполнение иногда превращается в сложный длительный процесс. По мере того, как в силу сложности задачи, отдаленности цели и т.п. исполнение решения в действии растягивается на более или менее длительное время, от решения отделяется намерение. Намерение представляет собой зафиксированную решением направленность на осуществление цели. В сложном волевом действии для исполнения решения иногда недостаточно намерения. Прежде чем приступить к осуществлению намеченной цели, необходимо наметить путь, к ней ведущий, и средства, пригодные для ее осуществления, т.е. необходим план действия для осуществления того, что решено. Структура волевого акта, как она описана С.Л. Рубинштейном, изображена на рис. 3, где показано, что вместо непосредственного движения от побуждения к цели (как это имеет место на рис. 1), происходит задержка действия, необходимая для анализа, выбора и принятия решений.

В приведенном описании волевого акта есть упоминание о тенденции долженствования; о том, что воля человека – это единство двух компонентов: желания и долженствования, причем последний существенно отличен, как пишет С.Л. Рубинштейн, от желаний и влечений по своему содержанию и источнику. В психологии смысла объективно желательное, должное положение вещей может задаваться такими смысловыми структурами смысловой сферы, как «модели должного» [Леонтьев, 2003, с. 227].

Связь волевого поведения и смысловой сферы личности экспериментально зафиксирована в психологии. К примеру, ее подтвердили недавние исследования Ю.О. Палий, проведенные на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Поэтому примем, что второй компонент воли, долженствование, задается смысловой сферой, ее «моделями должного». Напомним, что функцией смысловой сферы является, кроме функции определения общей осмысленности жизни (ради чего?), еще и нравственная регуляция деятельности, и создание смыслового образа будущего. В модели структуры психологической личности Б.С. Братусем выделяется собственно-личностный, или личностно-смысловой уровень [Братусь, 1988, с. 75]. Смысловой уровень регуляции дает возможность оценки и регуляции деятельности не с ее целесообразной, прагматической стороны – успешности или неуспешности течения, полноты достигнутых результатов, а со стороны нравственной.

В каждой конкретной новой ситуации нравственная регуляция может привести в одном случае к селекции, отсеиванию некоторых способов достижения целей, в другом – к изменению, смещению целей, в третьем – к прекращению самой деятельности, несмотря на ее успешный ход. Поэтому смысловой уровень как раз и может сравнивать желаемое с должным, регулировать деятельность в зависимости от результата, и строить образ будущего, необходимый для принятия ответственности за выбор.

Д.А. Леонтьев уточнил данную модель в том, что он разделил личностно-смысловой уровень на два: а) уровень ядерных механизмов личности, который образует несущий скелет или каркас, на который нанизывается впоследствии все остальное; б) смысловой уровень – пласт смысловых структур, в которых кристаллизованы конкретные содержательные отношения с миром и которые регулируют жизнедеятельность. Д.А. Леонтьев, говоря о том, что ядерные механизмы личности – это «свобода», или «ответственность», или «выбор» – констатирует, что трудность их постижения вытекает из того, что в личности мы не найдем некой структуры, которую можно назвать «свобода» или «ответственность». Это не элементы или подструктуры личности, это именно способы, формы ее существования, самоосуществления [Леонтьев, 2003, с. 159-160].

В христианской антропологии свобода и ответственность принадлежат истинной личности (Я, духу – в иных интерпретациях). Психологическая личность является функциональным органом истинной личности[1]. Наивысший в психологической личности уровень, вероятно, должен включать в себя смысловые «модели должного», исторически заданные через череду Заветов, заключенных Господом с человеком, которые определяли способ существования человека в определенное историческое время[2]. Итак, ориентируясь на контекст христианского учения о человеке, примем, что «должное» принадлежит смысловой сфере, которую мы отождествляем с умом[3]. Подтверждением правильности выбора второго компонента воли является утверждение современных христианских авторов о том, что ум является основой рассудка, воли и свободы человека [Ларше, 2008, с. 50]. Или: «Для уразумения воли Божественной, человеческой воле не обойтись без своих разумных советников – разума и совести – способных указать ей верное направление» [Вадим Коржевский, свящ. , 2004, с. 584-585].

В приведенной выше структуре волевого процесса (рис. 3) не раскрыто, какие же именно психологические образования выполняют функцию долженствования, производят анализ и принимают решение. Тем не менее, описание, предложенное С.Л. Рубинштейном, весьма перспективно для того, чтобы положить его в основу синтеза психологических и христианско-антропологических представлений о свободной воле. Если же свободный выбор предоставить истинной личности и понимать под компонентой долженствования «модели должного», которые заложены в смысловой сфере в результате Заветов Господа с человеком, тогда данное описание может служить психологической основой синтезированных представлений о свободной воле, в которых будут учтены и представления христианской антропологии, и психологические представления о воле.

В христианской антропологии воля – это сила, располагающая всей деятельностью души по указанию сознания и требованию совести. Воля входит в число деятельных сил души и поставляется ниже совести. Действие воли всегда сознательно [Вадим Коржевский, свящ., 2004, с. 451-452]. Это не значит, что у человека не может быть деятельности неосознанной, неразумной, но таковая не обусловлена свободной волей.

В христианской антропологии различают деятельность неразумную и разумную. Преподобный Иоанн Дамаскин учил, что деятельность неразумная – деятельность невольная и несвободная. В основе такой деятельности лежат неразумные стремления, которые по причине неразумности их и неосознанности нельзя признавать ни волей, ни актом воли. «Должно знать, хотя дети и неразумные животные поступают добровольно, но однако, конечно, не по свободному выбору» [Иоанн Дамаскин, прп., 2007, кн. 2, с. 209]. Или: «В бессловесных… существах возникает стремление к чему-либо и тотчас – возбуждение к действию. Ибо стремление бессловесных существ неразумно, и они против воли увлекаются естественным стремлением; посему стремление неразумных существ не называется ни волею (θέληις), ни актом воли (βούληις)» [Иоанн Дамаскин, прп. , 2007, с. 198-199].

Св. Антоний Великий говорил, что воля, которая действует в сердце человека, бывает троякой: первая – от диавола, вторая – от человеков, третья – от Бога» [Цит. по: Шеховцова, Зенько, 2005, с. 86]. О третьем случае речь пойдет далее особо, а первый и второй как раз продолжают перечисление тех видов деятельности человека, которые совершаются несвободно и невольно. Следовательно, не любая деятельность человека обусловлена действием свободной воли. К деятельности, не обусловленной свободной волей, относятся действия ребенка, инстинктивные действия, которые аналогичны действиям неразумных существ, действия инфантильного, незрелого человека, в этом смысле подобного неразумному ребенку, действия, совершенные в трансовом состоянии, а также обусловленные волей бесов, других людей и объектов, от которых человек может быть зависим. Так, авва Исаак Сирин в слове 58 говорит о том, что предающиеся злым помыслам приносят в жертву идолам драгоценнейшую из всех жертв – свою свободную волю [Там же. С. 308].

Действие же свободной воли всегда сознательно: «Воле человеческой неотъемлемо присуща способность самоопределения, благодаря которой все действия ее свободны и независимы, потому что разумны» [Вадим Коржевский, свящ., 2004, с. 453]. Преподобный Иоанн Дамаскин, подчеркивая свободу и осознанность воли человека в отличие от стремлений животных, показывал существенное различие между безволевым действием животных и свободной волевой деятельностью: «Ибо θέληις (воля, желание) есть разумное и свободное естественное стремление; а в людях, которые одарены разумом, естественное стремление, скорее, ведется, чем ведет».

Преподобный фактически поясняет структуру воли следующим образом: «Должно знать, что от природы всеяна в душу та сила, которая стремится к тому, что согласно с природой, и которая сохраняет все то, что существенно находится в природе; сила, которая называется желанием (θέληις )… желание есть как разумное, так и жизненное стремление, зависящее от одного того только, что – естественно. Поэтому желание… простая способность. Ибо стремление неразумных существ, не будучи разумным, не называется желанием» [Иоанн Дамаскин, прп., 2007, с. 198-199].

βούληις (намерение, или акт воли) есть некоторое естественное желание, то есть естественное и разумное стремление к какому-либо делу. Ибо в душе людей находится сила к стремлению сообразно с разумом. Bούληις (намерение, или акт воли) имеет в виду цель, но это не то, что ведет к цели. К цели же ведет то, о чем можно советоваться, поэтому после акта желания наступает обсуждение и исследование, после этого, если дело идет о том, что находится в нашей власти, возникает совет или совещание. «Должно же, чтобы совет непременно предшествовал свободному выбору… совещается о том, должен ли он домогаться дела, или нет; потом он предпочитает лучшее, и это называется решением» [Там же. С. 209].

Затем человек настраивается в пользу этого решения и проявляет любовь к тому, что выбрано вследствие совещания; и это называется λνώμη (стремлением), то есть избранием душою направления и решимостью следовать ему. Затем, после настройки, происходит добровольное решение или выбор; ибо свободный выбор «есть предпочтение и избирание из двух вещей, которые предлежат одна перед другой». Потом человек устремляется к действию, и это называется возбуждением. Затем он пользуется достигнутой целью, и это называется пользованием. Итак, человек свободно стремится, свободно желает, свободно исследует и рассматривает, свободно совещается, свободно решает, свободно настраивается, свободно предпочтительно избирает, свободно устремляется и свободно поступает в тех делах, которые согласны с природой [Там же. С. 200]. Структура волевой деятельности, выстроенная по описанию Иоанна Дамаскина, приведена на рис. 4.

Здесь собственно воля отождествляется с первым компонентом структуры волевого процесса, созданного по описанию С.Л. Рубинштейна (или со структурой произвольного поведения, соответствующего схеме 1). На первый взгляд, может показаться, что в рассуждениях преподобного Иоанна нет второго компонента, о котором идет речь у С. Л. Рубинштейна. Но если вдуматься в следующую фразу: «…к цели же ведет то, о чем можно советоваться», то становится понятно, что к цели ведет то, о чем нам уже известно из ранее рассмотренного: результат анализа, который и определит: «должен ли он домогаться дела, или нет». Последнее же возможно только на основе сравнения представлений о «должном» и самого желания. Поэтому будем считать, что здесь имплицитно присутствуют представления о «должном».

Тогда приведенная структура, построенная по описанию преподобного Иоанна, весьма похожа на ту, что сделана по описанию волевого процесса С.Л. Рубинштейном! В приведенной структуре, так же, как и в структуре С.Л. Рубинштейна, есть элементы, которых нет в других психологических структурах (рис. 1-2): предварительная постановка цели, являющаяся основанием для исследования, обсуждения, а за ней следующее исследование, совет, на котором предпочитается лучшее.

То, что является лучшим в светском и религиозном понимании – значительно различается. Выбор в пользу лучшего в религиозном понимании – это выбор в пользу духовного, высшего, он становится возможным только по мере преобразования ума и очищения совести в процессе духовного совершенствования. Участие совести в волевом свободном процессе упоминается только в христианско-антропологическом источнике, причем воля в христианской антропологии «почитается ниже совести», следовательно, не брать в расчет совесть непозволительно. Человеком управляет свободная воля, в деятельности которой необходимо участие совести как идеального эталона, без которого работа смысловой сферы, отвечающей за нравственную регуляцию, собьется, разладится.

В описании преподобного Иоанна мы сталкиваемся с, казалось бы, небольшой ошибкой: на определенном этапе описания волевого действия он сначала говорит о решении (как о предпочтении в пользу лучшего), затем – о настройке на него, а затем – о добровольном выборе как «предпочтении или избирании из двух вещей». При поверхностном прочтении кажется, что произошло некое «петляние» в рассуждении, повтор, возвращение к прежней мысли. Но если помнить, что свободный выбор может осуществить только свободная личность, а не ее душевные силы, механизмы, функциональные органы, о которых идет речь в описании, то становится понятным, что никакой ошибки нет. Душевные механизмы только подготавливают решение (не зря в тексте значится, что вначале происходит избрание направления душой, а уже потом – выбор), а выбирает «за или против» этого решения свободная личность – иначе истинного свободного выбора нет!

Попытаемся подтвердить наше предположение о том, что означает выбор в пользу лучшего в волевом процессе в контексте христианской антропологии, дополнительно воспользовавшись еще одним источником – учебником по психологии для Могилевской семинарии Никифора Зубовского. Здесь так же, как и у прп. Иоанна Дамаскина, указывается на различие инстинктивного и волевого (хотя термины при этом используются несколько иные, что не меняет сути дела). Указывается, что инстинктивное и волевое имеют и общее: свободная воля сходна с инстинктом в том, что, возымев желание (или нежелание) приобретения какого-либо предмета, она, подобно инстинкту, устремляет все силы души к достижению сего предмета.

«Но инстинктуальное желание необходимо и безотчетно, а желание или нежелание свободной воли есть следствие выбора, сопровождается решимостью или нерешимостью действовать, и имеет всегда цель. Таким образом, круг деятельности свободной воли определяется четырьмя, если можно так сказать, моментами: выбором предмета, решимостью действовать, назначением известной цели, с которой избирается известный предмет, и действием, или поступком. Выбор состоит или в предпочтении одних предметов другим, если их представляется много, или в одобрении и неодобрении, если имеется в виду один только. Основание же для выбора предметов заключается в степени сознания превосходства нашей духовной природы перед телесною и ее требований перед требованиями последней и в степени живости совести. Чем яснее мы сознаем превосходство своей духовной природы перед телесною, тем более стараемся удовлетворить ее требованиям, а отказывать требованиям природы телесной, и наоборот (материалисты всегда отличаются скотским образом жизни). Равным образом, чем сильнее действует наша совесть, тем удобнее склоняется наш выбор на сторону предметов, полезных для духовной нашей природы» [Никифор Зубовский, свящ., 2006, с. 144-145].

Учитывая все обстоятельства, открывшиеся в связи с толкованием воли в различных направлениях психологии и христианской антропологии, приступим к их синтезу в единую структуру. Для начала создадим таблицу, которая служит для перевода терминов, принадлежащих различным психологическим и антропологическим направлениям.

В синтезированной структуре учтем и случай волевого привлечения дополнительного смысла более высокого уровня, если побуждение недостаточно, как это было показано на схеме рис. 2. Таким образом, воля и усиливает слабые побуждения, и ослабляет, ограничивает те побуждения, которые нравственной регуляцией признаны не должными. На стадии свободного выбора решение, принятое волевыми механизмами, предоставляется свободной личности. На его основе личность свободно выбирает – за принятое смысловыми элементами решение или против него – и принимает на себя ответственность за выбор. Единственным советником теперь является совесть. Структура свободной воли, в которую включены все рассмотренные представления и схемы, приведена на рис. 5. На нем зафиксировано состояние свободной воли у обычного, естественного человека («ветхого» по богословской терминологии). В реальности любой компонент или элемент схемы может отсутствовать в связи с тем, что условия свободного выбора упростились, и не требуется привлечения полной структуры, или в патологических случаях, что будет рассмотрено отдельно.

Особенностью данной схемы является то, что в нее введена «задержка действия», необходимая для обсуждения, которая состоит из смысловых структур: смысловых «моделей должного» (по мере совершенствования все более высокие смысловые «модели должного» участвуют в «обсуждении»), смыслового образа будущего, структур, осуществляющих сравнение должного и действительного, привлекающих дополнительный смысл в случае слабости побуждения. С.Л. Рубинштейн отмечал в своем описании, что деятельность воображения может заместить действительную реализацию желания. Но, вероятно, воображение необходимо как основа для смыслового образа будущего, участвующего в нравственной регуляции. Это не визуализация, не инфантильные мечты, но более зрелая его форма.

Кроме того, на нашей схеме показано, что волевое действие может усложняться формированием намерения и плана в случае сложных целей; а также рефлексией произведенного действия. Но главное отличие от ранее рассмотренных схем – это участие в осуществлении свободного выбора истинной личности (Я, духа) и совести. Синтезированная модель воли созвучна христианской антропологии в следующих положениях: если ум (смысловую сферу) называют возницей колесницы души, то свободная воля – это вожжи, которыми возница орудует, чтобы управлять колесницей; а также в том, что ум является основой рассудка, воли и свободы человека.

Подчеркнем особо еще один момент: первый компонент – желание – у прп. Иоанна Дамаскина в узком смысле то же, что и воля (θέληις), намерение или акт воли (βούληις), то есть понятие воли в узком смысле отличается от понятия свободной воли. У С.Л. Рубинштейна первый компонент воли – желание – назван только «зародышем воли», так как он имел в виду в своем описании именно свободную волю, «волю самоопределяющегося субъекта». Поэтому первый компонент можно условно отождествить с волей в узком смысле этого слова. Следовательно, когда в христианской антропологии говорят о том, что действие воли всегда сознательно, имеют в виду не волю в узком смысле, а свободную волю.

Второй компонент в нашей модели – это смысловые «модели должного» смысловой сферы (ума). Именно он превращает «просто» волю в свободную волю. Подтвердим последнее мнением еще одного христианского автора, Немесия, епископа Эмесского: «Итак, мы утверждаем, что свободная воля тесно соединяется с разумом (что вместе с разумом тотчас является (входит) свободная воля» [Немесий, еп. , 1996, с. 176]. А совесть содержится в сердце, поэтому все сердце до какой-то степени можно отождествить с совестью. И получается та целостность сил души – ума, сердца и воли – о которой говорится в христианской антропологии как о том, к чему необходимо стремиться.

Значение свободной воли в деле духовного совершенствования, спасения первостепенно. Св. Анастасий Синаит писал, что «эти самые богодарованные воля и действие (доброделание) – наши суть единственные причины и работники нашего спасения… сказать коротко: все духовные, божественные и необходимые добродетели, которые суть по образу Божию, а также божественные озарения, откровения и преуспеяния осуществляются разумной волей и действием нашей души при содействии Бога… Воля принадлежит разумной душе и, как кратко сказал (о ней) великий Дионисий, есть «мыслящая и желающая способность души, сущностным образом дарованная душе Богом для того, чтобы сочетаться с ним» [Анастасий Синаит, прп. , 2003, с. 181, 184, 185]. Поэтому подробно рассмотрим, опираясь на пояснения св. Отцов и рассуждения современных богословов, как воля может изменяться к лучшему, чтобы обеспечить спасение человека.

Священник Вадим Коржевский, ссылаясь на св. Григория Нисского, св. Иоанна Тобольского, св. Игнатия Брянчанинова, пишет: «Бог предложил созданному им человеку два образа жизни – законный и беззаконный. И дал ему возможность выбора того или иного направления. Деятельность законная, как направленная на выполнение закона Божия… В этом случае задача воли заключается в том, чтобы направить низшие силы души в ту же сторону, куда направляются и высшие, т.е. к Богу и ко всему духовному… Деятельность незаконная… отводит от Бога… обращает к чувственному и скоропреходящему… Таким образом, в зависимости от направления воли, деятельность человека получает свою качественную характеристику… Если воля человеческая направлена к Богу и к исполнению Его святой воли, то это доставляет душе здравие и покой. Отпадание же от благой воли Божией сообщает душе болезнь… Посему должно со всем усердием устремляться к тому, чтобы «не другого хотеть, как только того, что Бог хочет, и не хотеть ни другого чего, как только того, чего не хочет Бог. Когда произойдет всецелое соединение воли человеческой с волей Божией, тогда человек придет в такое состояние совершенства, какого только может достигнуть разумное создание Божие» [Вадим Коржевский, свящ., 2004, с. 458-459].

Итак, для того, чтобы достигнуть состояния духовного совершенства, необходимо соединить волю человеческую с волей Божией, отпадание же от Его воли – гибельно. Святитель Игнатий Брянчанинов считал, что воля обычного, ветхого человека больна, ее необходимо исцелять, и это дело самое важное. «Сущность монашеского жительства заключается в том, чтоб исцелить свою поврежденную волю, соединить ее с волей Божиею, освятить этим соединением. Воля наша, в состоянии падения, враждебна воле Божией; она по слепоте своей и по состоянию вражды к Богу постоянно усиливается противодействовать воле Божией. Когда усилия ее останутся безуспешными, она приводит человека в раздражение, в негодование, в смущение, в огорчение, в уныние, в ропот, в хулу, в отчаяние. В отчаянии от своей воли для наследования воли Божией заключается отречение от себя, заповеданное Спасителем, составляющее необходимое условие спасения и христианского совершенства, сколько необходимое, что без удовлетворения этому условию спасение невозможно, тем более невозможно христианское совершенство» [Игнатий Брянчанинов, свт., 1991, с. 82]. Св. Исаак Сирин жизнь по своей воле ставил в один ряд с прочими греховными делами: «Если же человек проводит жизнь по воле своей, или предаваясь зависти, или губя душу свою, или делая что-либо иное вредное для него, то подлежит осуждению» [Исаак Сирин, св., 1993, с. 151]. Св. Григорий Нисский учил: «…каждый есть живописец собственной жизни, а художник дела жизни есть свободная воля…» [Григорий Нисский, свт., 2007, с. 227].

В настоящее время к исследованию категорий христианской антропологии привлечены современные психологические методы. Так, М.Я. Дворецкой были проведены кластерный и факторный анализы категории «воля» в Ветхом и Новом Завете. Результаты говорят о том, что в ветхозаветной концепции человека собственная воля разрушительна как для души человека, так и для окружающей его действительности. В Новом завете воля проявляется в таких качествах человека, как смирение и терпение, которые реализуются в «послушании» и тренируют произвольность поведения человека через ограничения, тем самым способствуя познанию и приобретению навыков в управлении человеком своей волей. Отсутствие сильной воли, ее слабость характеризуется стремлением человека к «недолжному», что проявляется в чрезмерной зависимости от биологических потребностей, лишающих человека свободы [Дворецкая, 2004]. Современные исследования Св. Писания подтверждают, что воля ветхого человека – плохой управитель души, следовательно, она должна быть преобразована так, чтобы выражать волю Божию. Но как практически преобразовать волю?

У старца Никодима Святогорца есть поучение, со ссылкой на св. Григория Синаита, которое является практическим пособием к тому, как искать волю Божию. Он говорит о необходимости постоянно рассматривать, куда клонится воля, для того, чтобы «…не позволить воле склоняться на пожелания свои, а вести ее к тому, чтобы она совершенно единою была с волею Божиею. Но при этом… надлежит…, чтобы ты желал этого, как движимый самим Богом, и для той единой цели, чтобы угодить Ему от чистого сердца. …(В этом мы должны выдержать борьбу с естеством, так как) естество наше так склонно к угождению себе, что во всех делах своих, даже самых добрых и духовных, ищет успокоения и услаждения себя самого, и этим, незаметно и утаенно, похотливо питается, как пищею. (Нельзя перепутать угождение Богу и угождение естеству.)

Каковая прелесть бывает тем скрытнее и утаеннее, чем выше само по себе и духовнее то, чего вожделеваем. (Поэтому) не должно нам довольствоваться тем одним, чтоб желать, чего хочет Бог, но надлежит еще желать сего, как, когда, почему и для чего хочет того Он. И Апостол заповедует нам искушать, что есть воля Божия, не только благая, но и угодная и совершенная по всем обстоятельствам: «Не сообразуйте веку сему, но преобразуйтеся обновление ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая, и угодная, и совершенная [Рим. 12: 2]…

Когда предлежит тебе какое дело, согласное с волею Божиею, или само по себе хорошее, не склоняй тотчас воли своей к нему и не вожделевай его, если прежде не вознесешься умом своим к Богу, чтоб уяснить, что есть прямая воля Божия на то, чтобы желать и совершать такие дела, и что они благоугодны Богу. И тогда так сложишься в мыслях, что самою волею Божией будет определяться у тебя склонение воли твоей; тогда вожделевай его и совершай, ради того, что сего желает Бог, ради одного Ему благоугождения и лишь во славу Ему.

Равным образом, когда желаешь отклониться от того, что несообразно с волею Божиею, или нехорошо, не тотчас отвращайся от того, но прежде прилепи око ума своего к воле Божией и уясни себе, что прямая есть воля Божия, чтобы ты отклонился от сего, для благоугождения Богу. Ибо лесть естества нашего крайне тонка и немногими распознается… Чтобы избежать такого самопрельщения, исключительное средство – чистота сердца…Чтобы действительно чувствовать подвижение от Бога на дело, это бывает или через Божественное просвещение, или мысленное озарение, в коих чистым сердцем созерцательно открывается воля Божия, или через внутреннее вдохновение Божие, внутренним неким словом, или через другие действия благодати Божией, в чистом сердце действуемые, как то теплоту животочную, радость неизреченную, взыграния духовные, умиление, сердечные слезы, любовь Божественную и другие боголюбивые и блаженные чувства, не по воле нашей бывающие, но от Бога, не самодеятельно, а страдательно…

В отношении к делам, которых совершение должно длиться или навсегда, или более или менее долгое время не только в начале приступания к ним надлежит иметь в сердце искреннее решение трудиться в них только для угождения Богу, но и после, до самого конца должно почасту обновлять такое благонастроение. Ибо… с продолжением времени нередко успевает незаметно уклонить нас от первоначального доброго благонастроения, и доводить до изменения первых добрых намерений и целей… Такое искание безпредельного блага в Боге, чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей и тем скорее и удобнее образуется в нас навык – всякое дело делать по одной любви к Господу» [Никодим Святогорец, 1994, с. 36-42].

Практические рекомендации к тому, как узнать, в чем состоит воля Божия, чтобы исполнить ее, настроив свою волю согласной с ней, даются и другими св. Отцами: «Все, что отвлекает нас от Бога, противно воле Божией; все, что приводит нас к Богу, согласно с волей Божией» [Симеон Новый Богослов, св., т. 2, с. 547-548]. «Воля Божия открыта человечеству в Законе Божием, преимущественно же, с особою точностью и подробностью, она объявлена нам вочеловечившимся Словом Божиим… Изучение воли Божией – труд, исполненный радости, исполненный духовного утешения, вместе труд, сопряженный с великими скорбями, горестями, искушениями, с самоотвержением, с умерщвлением падшего естества, со спасительным погублением души. Он сопряжен с распятием ветхого человека. Он требует, чтоб плотское мудрование было отвергнуто, попрано, уничтожено…» [Игнатий Брянчанинов, свт., 1991, с. 83].

Из этих поучений становится понятно, что, во-первых, искание воли Божией, и ее действие в человеке – это должное состояние, к которому необходимо стремиться подвижнику. Это свободное по своей сути искание согласия воли человека с волей Божией, а не насильственный захват власти Бога над человеком. Во-вторых, должное состояние воли реализуется путем длительных упражнений, одним из главных моментов которых является постоянный анализ своих желаний: являются ли они естественными желаниями или желаниями духовными, согласными с волей Божией. Следовательно, в должном состоянии в структуре воли возрастает значение звеньев обсуждения и решения, но это обсуждение ведется только с одной позиции – сравнения побуждения с волей Божией.

Второй компонент воли качественно изменяется по сравнению с волей ветхого человека и ограничивается только «моделью должного» духовного смыслового уровня, который уже «снял» все остальные. Кроме того, он занимает место «подчиненного» совести: в выстраивающейся душевной иерархии совесть, действительно, становится выше ума. Первый компонент постепенно изменяется в том отношении, что желания все более становятся духовно «трезвыми». Но это отнюдь не значит, что первый компонент совсем нивелируется – ведь исполняются именно свои пожелания, согласные с волей Божией.

Еще одним важным моментом является формирование намерения (как и в описании С.Л. Рубинштейна) при длительных делах, с тем, чтобы не только цель, но и весь волевой процесс множество раз обновлялся. Большое значение приобретает воображение, направленное исключительно на создание смыслового образа будущего, когда визуализация, как инфантильный вариант его, которая называется на языке св. Отцов «мечтательностью», изжита. Возрастает и значение рефлексии. Структура свободной воли, в стадии преобразования к должному состоянию, приведена на рис. 6.

В волевом компоненте остаются только желания, угодные Богу (духовные), в «умном» компоненте остается только «модель должного» духовного смыслового уровня и его структурные элементы, производящие анализ и осуществляющие решение, которое предъявляется истинной личности. Свободный выбор «за или против» принадлежит исключительно ей. При слабом духовном побуждении личность привлекает на помощь совесть или дополнительный смысл духовного уровня.

Таким образом, волевой и «умный» компоненты, по мере преобразования к должному состоянию, упрощаются. Воля преображенной личности все более приходит в согласие с волей Божией, и все желания такой личности угодны Богу. «Частое повторение действий, сообразных воле Божией, сообщает навык и вырабатывает в воле человеческой Божественные качества: чистоту, доброхотность, благоразумие и силу жить согласно с духовным законом. Такая воля перестает служить страстям и плотским похотям… Такая воля есть воля духовная и одновременно богоподобная, как исполняющая желания духа, совпадающие с желаниями Бога… На высшей стадии своего развития она вообще прекращает всякие самовольные действия, полностью предавая себя Богу и, отказываясь от своих желаний, желая только того, чего желает Бог и ведающий Его дух» [Вадим Коржевский, свящ. , 2004, с. 585].

Тогда, как поясняет преподобный Иоанн Дамаскин, если мы говорим о желании в Боге, то не говорим о свободном выборе в собственном смысле. Ибо Бог не совещается, так как советоваться свойственно неведению. Ибо никто не совещается относительно того, что известно. А если совещание свойственно незнанию, то, во всяком случае, также – и свободный выбор. Бог же, который все просто знает, не совещается [Иоанн Дамаскин, прп., 2007, с. 201].

В психологии, так же, как и в христианской антропологии, есть понятие о возможных нарушениях волевой регуляции. Так, рассматривая свою структуру воли, С.Л. Рубинштейн пишет, что нарушение одного из компонентов волевого акта приводит к патологии. При пониженной силе влечения, как это бывает при абулии, волевой акт невозможен. Невозможен он и в состоянии аффекта, когда сознательный учет последствий и взвешивание мотивов становятся неосуществимыми. При апраксических расстройствах (нарушение произвольных целенаправленных действий) больной человек не в состоянии подняться над непосредственным переживанием к опосредующему мышлению, осуществить выбор, принять решение. При внушении идущее от другого человека воздействие определяет решение, независимо от того, что оно означает по существу, устраняются элементы подлинного волевого акта – принятие решения на основании взвешиваемых мотивов.

К тем патологиям, что перечислены С.Л. Рубинштейном, необходимо добавить еще некоторые. В описании свободного волевого процесса указывалось, что деятельность воображения, при неуместном и непомерном его использовании, может заместить действительную реализацию желания. В настоящее время множество «программ развития креативности» способствуют неограниченному «раздуванию» воображения. Результат заключается не в увеличении числа талантливых людей, прошедших через техники визуализации, а в увеличении числа слабовольных людей с болезненно развитым воображением.

Исходя из структуры, приведенной на рис. 4-5, можно предположить существование еще одной формы патологии свободной воли, при которой исследование желаний невозможно осуществить из-за нехватки времени и сил. Это может происходить не только в состоянии аффекта, о котором писал С.Л. Рубинштейн [1999, с. 602], но и при специфических нарушениях, свойственных для состояния мании, когда влечения необыкновенно ускоряются и усиливаются. В ярко выраженном состоянии маниакального возбуждения наблюдается «скачка идей», когда человек вообще не успевает приступить к исполнению своих многочисленных желаний – в результате он не способен совершать какие-либо действия, несмотря на моторное возбуждение. Самоконтроль в этом состоянии практически отсутствует, человек склонен к совершению безответственных, аморальных, рискованных поступков, к буйству фантазии, вплоть до галлюцинаторных переживаний.

При улучшении состояния человек часто не теряет способности критически относиться к тому, что было им совершено в состоянии обострения мании, так же, как не теряет полностью и способности к самоконтролю при особом обращении его внимания на вопросы морали и нравственности во время обострения. Последнее говорит о том, что смысловая сфера в этом случае не повреждена, но, вероятно, элементы задержки действия не успевают «срабатывать» в условиях повышения скорости появления влечений, следовательно, обсуждение и принятие решения не успевают произойти. В результате не осуществляется нравственная регуляция деятельности, истинная личность не получает подготовленного для выбора обоснования, совершает ошибочные выборы, за последствия которых вынуждена нести ответственность. При дальнейшем углублении состояния не успевает формироваться и мотив, почти вся энергия действия преобразуется в энергию воображения, что обусловливает буйство фантазии.

Итак, первичным здесь является усиление и ускорение влечений, а вторичным – нарушение свободной воли, что является причиной рискованного, безответственного, безнравственного поведения. Но рассмотренная выше структура позволяет с оптимизмом думать о том, что при трезвой религиозной жизни, по мере очищения совести и увеличения способности к самоограничению, возможно снятие этого болезненного состояния.

Есть также причины сделать вывод о том, что некоторые регрессионные психотехники и установки современного массового сознания, такие, как «живи проще», «бери от жизни все», делают человека подобным больному в состоянии мании, примитивизируя, блокируя, а затем и разрушая свободную волю.

Логично предположить, что существуют и патологии, связанные с нарушениями смыслового компонента воли. Этот случай, действительно, известен в христианской антропологии и называется «воля плоти». Дело в том, что низшие смысловые уровни связаны с плотью, низшей частью души[4]. Если они доминируют, то свободная воля будет ориентироваться на очень искаженные «модели должного» этих смысловых уровней, а в волевом компоненте будут преобладать биологические влечения.

Вот что пишет о воли плоти преподобный Варсануфий Великий: «Воля плоти состоит в том, чтобы упокоить тело» [Цит. по: Вадим Коржевский, свящ., 2004, с. 462]. Вот пример: одна новообращенная в христианство женщина замораживала святую воду и массировала полученным льдом свое лицо. Духовная потребность в очищении была здесь искажена плотской волей, направленной на удовлетворение потребности тела. Вообще же о любом человеке можно сказать словами апостола Павла: «… и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти» [Еф. 2: 3]. Свт. Феофан Затворник писал: «Грешник есть пленник, увидевший, что связан по рукам и ногам, и беспечно предавшийся поносной судьбе рабства… Кто хочет освободиться от рабства греховного, очистить душу свою от всех скверн, тому необходимо прежде всего возненавидеть грех, возжечь желание противиться ему, истребить противление Божиему закону и возжечь желание ходить в нем – необходимо переломить волю» [Феофан Затворник, свт., 1994, т. 1, с. 195].

Плотская воля – далеко не единственный вариант рабства. Вспомним, что св. Антоний Великий говорил, что: «воля, которая действует в сердце человека, бывает троякой: первая – от диавола, вторая – от человеков, третья – от Бога» [Цит. по: Шеховцова, Зенько, 2005, с. 86]. О действии воли диавола и других бесовских сущностей в христианской антропологии известно, и такую волю относят к извращениям нормального порядка вещей, так как она порабощает человека греху: «В грехах ваших, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе» [Еф. 2: 2].

Воля «от человеков» извращает, разрушает свободную волю: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» [1 Кор. 7: 23]. Психологии хорошо известно о таких вариантах извращения воли: это манипуляции, различного рода симбиотические зависимости (со-зависимости), внушение (о котором шла речь, как о патологии воли, у С.Л. Рубинштейна), скрытое насилие одного человека над другим. Во всех этих случаях компонент «решение» (из рассмотренной выше схемы) переносится с одного лица на другое.

* * *

В заключение приведем ряд выводов, которые можно сделать на основании вышеизложенного:

необходимо различать волю в узком смысле и свободную волю – когда христианская антропология говорит, что действие воли всегда сознательно, она имеет в виду не волю в узком смысле, а свободную волю;
воспитание свободной воли не должно сводиться к формированию отдельных волевых качеств характера, объектом воспитания должны стать все компоненты структуры свободной воли в их взаимосвязи, целостности и развитии; особое значение должно придаваться развитию смысловой сферы, условиям, исключающим формирование самых различных зависимостей и со-зависимостей, а также постоянным тренировкам свободной воли;
техники внушения и визуализации, а также некоторые установки современного массового сознания вредят развитию свободной воли;
духовная воля является высшей ступенью развития свободной воли; развитие духовной воли не связано с разрушением свободной воли, ее сломом, но с перестройкой и совершенствованием.

[1] Подробнее об этом: Миронова, 2006, с. 166.

[2] Подробнее об этом: [Миронова, 2003].

[3] Понятию «ум» здесь придается значение, принятое в христианской антропологии. Мы не приводим подробного обоснования подобного отождествления ума и смысловой сферы, так как это специальная большая тема.

[4] Подробнее об этом см.: [Миронова, 2003].

Волевой акт как отказ от возможностей

Волевой акт в контексте отказа от возможностей, переживаемого как личностная смерть

Лола Кретова

В этой работе мне хотелось бы обратиться к волевому акту как к инициации, предваряющей то переживание «смерти», которое в ряде случаев становится необходимой частью процесса разрешения критической ситуации в жизни человека. Принимая во внимание, что любая ситуация выбора или принятия решения подразумевает отказ от существующих возможностей, но далеко не всегда представляется пациенту смертельной, будут иметься в виду лишь те из них, где пациент, как выразился Ялом, «охвачен агонией какого-то особенного болезненного решения» или, отчаянно пытаясь сохранить себя в несогласующихся возможностях, побуждаем к этой агонии терапевтом. Жажда терапевта увидеть своего пациента «на смертном одре» связана с его надеждой на то, что подобное переживание будет способствовать переструктурированию критической ситуации пациента и его личностному изменению.

Цели и задачи работы:

Описать волевой акт в контексте данной ситуации, приблизиться к его пониманию и понятию.
Рассмотреть основные проблемы и противоречия, связанные с его описанием.
Попытаться выделить основной источник этого волевого акта.
Определить структуру этого волевого акта на основе аналогий, вбирающих его содержание и имеющих практическую пользу.
Выделить основные задачи психотерапии, сопряженные с этим волевым актом.

Неопределенность воли

Серьезные затруднения в использовании понятия «воли» и в сравнении различных точек зрения и их интерпретаций на суть и содержание волеизъявления создают его разнотолки. Во-первых, наличествует множество феноменов воли – формирование разнообразных мотивов и управление ими; процесс соотнесения ценностям; стремление к свободе, превращение желания в волевой акт, а волевого акта в привычку или самопроизвольное действие; способ принятия решений и их реализации, способность устоять в выборе и многое другое. Во-вторых, существуют принципиальные разногласия относительно сознательности, разумности, направленности и свободы воли.

В греческой аристотелевской философии воля – это психическая сила, трансформирующая понимание и знание в действие, в гедонистической школе воля вызывается стремлением к удовольствию. Соответственно концепциям предопределенности разных школ, свободное волеизъявление в человеке в целом не предполагается, хотя Аристотель рассматривает возможность выбора зла вопреки знанию.

У Декарта воля предстоит интеллектуальным актам, направляя их, суждение является волевым актом. Для Канта это способность спонтанно начать ряд последовательных действий. Бейн описывает волеизъявление как движение, вызванное чувством, не делая различий между волевым и импульсивным действием. Согласно Вундту, действие импульса – отправной пункт развития всех волевых актов, которые возникают как результат нарастающей сложности импульсов. Когда эта сложность обретает форму конфликта, происходит процесс, называемый выбором. Гоббс полагал, то волей люди называют обдумывание альтернатив, с последующим предпочтением одного из альтернативных стремлений.

Шопернауэр и Ницше отводили разуму второе место, защищая иррациональный, без цели и плана, и произвольный, распоряжающийся волюнтаризм. Для Маркса воля связывалась не теоретическим познанием, а с практикой. Шелер полагает, что воля – это самоотдача влечению объективных ценностей, которые даны нам не в чувственном или рациональном познании, а в эмоциональной интуиции, в аффективном восприятии.

Схоластики определяют волю как «разумное стремление». В человеке существуют чувственные стремления или влечения, собственным объектом которых служат материальные блага. Но в нем также существует стремление разума, собственным материальным объектом которого является благо как таковое, и потому тотальность блага. Объект стремления постигается высшими способностями разумения или разума. Для того, чтобы возникло какое-нибудь человеческое стремление, ему должно предшествовать познание – интеллектуальное и рациональное. Свобода воли – способность, благодаря которой человек даже при наличии всех предварительных условий действия фактически может действовать или не действовать, действовать так или иначе. Задачей оказывается принятие решений в пользу истинного блага, для чего нужно обладать ясным и объективным представлением об иерархии ценностей и благ. Высшее благо, то, чего все мы сознательно и бессознательно ищем – это счастье. Мы не вольны не желать и не искать счастья, ибо с необходимостью тяготеем к нему. Воля всегда устремлена к бесконечной полноте бытия, истины и блага, потому что испытывает влечение к этой полноте и потребность в ней.

Ялом, сетуя на противоречивость множественных определений воли и сложность ее связанности со свободой, приводит в своем обзоре характеристик и функций этого психологического конструкта в том числе следующие. «Орган будущего», «ходовая пружина действия» (Арендт). Местонахождение силы воли, «ответственная движущая сила внутри», бессознательная и тем не менее связанная с важными выборами или сознательная, целенаправленная (Фарбер). «Решающий фактор при переводе равновесия в процесс изменения, акт, происходящий между инсайтом и действием и переживаемый как усилие или решимость», сила, состоящая из энергии и желания, «спусковой крючок действия» (Велис). Принятие на себя ответственности – в противоположность осознанию ответственности. Та часть психической структуры, которая обладает «способностью делать и воплощать выбор» (Ариети).

Для Ранка воля являлась априорной и играла центральную роль в развитии человека и терапии. Он считал, что Фрейд и Адлер упразднили волю, рассматривая ее как производную функцию (у Адлера воля – компенсаторная тенденция, позволяющая мириться с ощущением неполноценности). Вальверде подчеркнуто отделяет понимание воли, связанное с высшими способностями разума, от «толкований современных психологов и философов». «Они считают, что явление, которое мы по обыкновению и традицией называем волей, на самом деле представляет собой всего лишь комплекс чувственных стремлений (сенсуалисты любого толка), более или менее сублимированные бессознательные или подсознательные влечения (фрейдисты), необходимые сцепления феноменов (ассоциативисты), способ самозащиты от неуверенности в себе (Джеймс, Унамуно), социальное давление (Дюркгейм), или, наконец, бессвязные фрагментарные импульсы, которые возникают внутри нас и не поддаются интерпретации ввиду своей бессмысленности (постмодернисты)». Он указывает, что воля – это способность, благодаря которой мы призваны решать и решаем, руководствуясь разумением и разумом, чем мы хотим быть и какими в жизни. Это способность придавать смысл и значение собственной деятельности, а через нее – самому существованию.

Для Ранера свободная воля – это способность личности к самореализации, с помощью которой человек определяет свое бытие – собственное самоосуществление или поражение. Поэтому изначально свободную волю надо понимать как «бытийную свободу». Она должна быть основополагающим актом свободы, обнимающим и моделирующим жизнь, актом, который осуществляется во множестве единичных актов, не отождествляясь не с одним из них (так называемый фундаментальный выбор). Бердяев разделяет вопрос о свободе и о свободе воли «в его натуралистически-психологической и педагогическо-моралистической постановке». Он не приемлет «школьных» рассуждений и споров о свободе воли (по его мнению, утилитарно направленных не укрепление нравственной вменяемости, а не на истинный поиск свободы), которые имели место в официальной церкви и ангажированной ею философии, утверждая, что христианство полагает не дифференциальную постановку вопроса о свободе воли, а интегральную о свободе духа, с которой связано особое качество мироощущения и понимания, и без которой невозможно понять феномен веры. «Свобода коренится не в воле, а в духе, и освобождается человек не усилием отвлеченной воли, а усилением целостного сознания».

«Воля по своей сущности», — пишет Василюк, — «орган целостного человека, личности человека, она служит не отдельной деятельности, а строительству всей жизни, реализации жизненного замысла». Одна из ее основных функций состоит в том, «чтобы не дать разгорающейся в поле деятельности мотивов остановить или отклонить деятельность субъекта. В этом смысле воля – это борьба с борьбой мотивов», между тем, она защищает интересы той или иной деятельности не в силу подчинения ей, а по свободному решению сознания, вытекающему из жизненного замысла. Утрачивая опосредованность сознанием, поведение перестает быть волевым, в то время как волевой остается активность по отслеживанию возникающих в ситуации внешних и внутренних возможностей и их сопоставления с ценностями и готовность пожертвовать любым из своих мотивов.

Глобальная задача и назначение воли состоит в практическом увязывании всех надситуативных (идеально-ценностных и временно-пространственных) перспектив жизни в одно действительно осуществляемое в конкретном, ситуативном реальном поведении личностное единство. В ситуации непосредственного столкновения с трудностями и опасностями происходит обратное движение, не в себя, а от себя, сосредотачивающее человека на служении высшей ценности, в своей предельности являющееся состоянием безусловной готовности к самопожертвованию, которое «изнутри прорывает ситуацию невозможности, ибо в нем получают смысл «безрассудные», а на деле единственно осмысленные в подобной ситуации действия».

То есть, одно дело – принять решение, и другое – довести его до конца, преодолевая внутренние и внешние препятствия в ситуации, которая побуждает или заставляет отказаться от вещей, которые человек считает правильными. Здесь воля может представляться еще и как борьба за сохранение ценностей. Тем не менее, процесс просмотра и пересмотра ценностей может большую часть времени идти неосознанно или без волевого участия; воля же подключается лишь когда противоречия выпирают настолько, что проигнорировать их невозможно.

Александр Рольхан утверждает, что оценивать – значит не только познавать, но и чувствовать; не только чувствовать, но и стремиться; не только стремиться, но и интенционально привлекать к себе оцениваемый предмет, чтобы испробовать его «на вкус» и отложить в подсознательной памяти результат такого ознакомления, из которого спонтанно рождается та или иная реакция на предмет.

Как можно заметить, многие авторы находят, что воля, если дело принимает серьезный оборот, связана с познанием – интеллектуальным (схоласты), интуитивным (Бергсон: совершенное существо все познает интуитивно, мысль человеку не нужна), эмоциональным или сочетающим эти формы. Если прибегнуть к терминологии Тиллиха, воля как познавательный акт становится полем битвы или взаимодействия воспринимающего и контролирующего знания. Контролирующее знание, как определяет его Тиллих, – это «образец технического разума, лишающий объект субъективного качества ради контролирования субъекта объектом и претендующий на контроль всякого уровня действительности. Его притязания подкрепляются четностью, верификабельностью и доступностью. Цели и ценности рассматриваются с позиции отстраненности, анализа, взвешивания, технического применения.

Между тем, человек сопротивляется объективации, а если его сопротивление сломлено, «ломается» сам человек. Истинная связь человека с объектом определяется элементом союза; элемент отстраненности вторичен. Он не отсутствует; в телесной, психической и ментальной конструкции человека имеются такие уровни, которые должно и можно постигать контролирующим знанием. Но это ни способ изучения человеческой природы, ни способ изучения отдельной личности.

Воспринимающее знание вбирает объект в себя, принимает в союз с субъектом. Это включает эмоциональный элемент, от которого контролирующее знание пытается отделить себя, насколько это возможно. Эмоция – это проводник воспринимающего знания. Но этот проводник далек от того, чтобы делать эмоциональным само содержание. Это содержание рационально, то есть нечто такое, что должно быть подвергнуто верификации, на что нужно взглянуть с критической предосторожностью. И несмотря на это, ничего нельзя воспринять когнитивно без эмоции. Никакой союз субъекта и объекта невозможен без эмоционального участия. Понимание предполагает слияние контролирующего и воспринимающего знания, единения и отстраненности, участия и анализа». Помимо форм познания, приписываемых функциями психики, имеется в виду и различие между трансцедентным и иммаментным познанием.

Все эти познавательные обстоятельства добавляют затруднений, вытягивая за собой еще одну проблему – верификации знания, которая в данной работе не рассматривается.

Как видно из всех этих умозаключений, не претендующих на простоту и однозначность, воля, наряду с другими экзистенциальными конструктами, не позволяет добиться определенности относительно своего содержания. Тем не менее, опираясь на вышеизложенное, представляется возможным разграничить понимание воли как способности и воли как акта. Основная отличительная черта последнего – сопряженность с совершением отдельного выбора. Именно он и будет иметься в виду при дальнейшем рассмотрении темы. Однако, учитывается и то обстоятельство, что при всех попытках обнести характеристики волевого акта забором конкретности, они, как сорняк, выбиваются наружу, захватывая соседские участки.

Акт самоотречения, «ненастоящая смерть»

Как было упомянуто в самом начале, речь идет о волевом намерении вступить в ситуацию переживания, которая ставит под угрозу, а в своей перспективе скорее всего отсечет возможность или возможности, психологически инкорпорированные человеком в свою личность. Потеря этих возможностей, субъективно оцениваемых как важные и необходимые, нередко смыслообразующие, и весь процесс связанных с ней личностных и жизненных изменений воспринимается как внутренняя смерть. Человек решается отказаться от себя, каковым он себя воспринимает в совокупности с этими возможностями, подвергая их риску или уничтожению.

Эта ситуация отличается от психологической смерти – защитного механизма расщепления (Мэрлин Мюррей), неосознаваемого подавления, вытеснения или разрушения части личностной структуры и прочих изменений в структуре, вызванных угрожающей для существования ситуацией.

Эта ситуация отличается от намерения уничтожить свое физическое или психическое «Я» прежде всего неизбежностью дальнейшего существования. Человеку предстоит жить после «смерти», причем не «своей», а «чужой» жизнью; и не «ему», а какой-то «другой, чужой, неизвестной и сомнительной» личности. Здесь стремление сохранить себя в неизменном виде входит в противоречие с жаждой изменений, с решимостью «возненавидеть и отвергнуть себя», лишив жизненной активности существо, к которому человек испытывает глубочайшую привязанность. Действительное самоубийство предполагает, что дальнейшее существование личности не угрожает не под каким видом. Изменение представляется либо невыносимым, либо невозможным.

Волевой акт в данном случае претворяет ситуацию в смертельную, ибо это не вынужденное втискивание в некие рамки, подавление себя при помощи запретов и законов, а констутиирование, образование себя «нового». У Фуко есть хорошие понятия для подобного процесса – «техники себя», «способ подчинения себя», и «идея некоторого опыта-предела, функцией которого является вырвать субъекта у него самого», трансформировать его, не позволяя быть тем же самым, что он есть. Этот опыт отличается от опыта феноменолога, который представляет собой «определенный способ устанавливать взгляд на пережитое… Это опыты неважно для кого или неважно чего, повседневность в ее преходящей форме. И для феноменологии речь идет о том, чтобы проделать некоторую работу – рефлексивную работу, которая позволяла бы ухватывать значения, действительно подвешенные в пережитом.

Для людей вроде Ницше, Батая или Бланшо проблема совершенно в другом: опыт – это напротив, попытаться достичь такой точки жизни, которая была бы возможно ближе к тому, что нельзя пережить. Что, стало быть, здесь требуется – это максимум интенсивности и максимум невозможности. Тогда как опыт, феноменологическая работа состоит, напротив, в том, чтобы развертывать все поле возможностей, связанное с повседневным опытом. Во-вторых, в феноменологии пытаются ухватить значение этого повседневного опыта для того, чтобы обнаружить то, в силу чего субъект, каков я есть, действительно – в своих трансцедентальных функциях – есть основоположник этого опыта и этого значения; тут действительно есть выявление субъекта постольку, поскольку он есть основоположник. Тогда как у Ницще, у Батая или у Бланшо опыт – это опыт, функция которого, в некотором роде, — вырвать субъекта у него самого, делать так, чтобы он больше не был самим собой, или чтобы он был совершенно иным, нежели он есть, или чтобы он был приведен к своему уничтожению или к своему взрыванию, к своей диссоциации. Это предприятие, которое десубъективирует».

«Выработка самого себя» для Фуко – это критическая работа мысли над самой собой, которая только и возможна что в «преступании границ», в пространстве «опыта-предела». Если для Канта, напоминает Фуко, основной вопрос критики состоял в том, чтобы знать, какие границы сознание должно отказываться переступать, то для него самого этот вопрос трансформируется в вопрос о том, какова – в том, что дано нам как всеобщее, необходимое, обязательное, — доля единичного, случайного и идущего от произвольных принуждений. «Речь, стало быть, идет о том, чтобы критику, отправляемую в форме необходимого ограничения, трансформировать в практическую критику в форме возможного преодоления».

Изучая поле власти, Фуко отделяет «техники себя» от техник подчинения. «Техники себя» позволяют «индивидам осуществлять – им самим – определенное число операций на своем теле, душе, мыслях и поведении, и при этом так, чтобы производить в себе некоторую трансформацию, изменение и достигать определенного состояния совершенства, счастья, чистоты, сверхъестественной силы… В каждой культуре, мне кажется, техника себя предполагает серию обязательств в отношении истины: нужно обнаруживать истину, быть озаренным истиной, говорить истину. Своего рода принуждения, которые считали важными, будь то для конституирования себя или для трансформации себя».

Основными взаимно перекликающимися аспектами или проблемами участия человека в волевом акте, творчески инициирующем самоотречение, направленное на личностные перемены, которые возможно влекут за собой и изменения в ситуации, мне представляются следующие: проблемы порядка, сознания/ рефлексии, свободы и активности и пассивности воли.

Проблема порядка

Предполагается, что в данной ситуации волевому акту присуща следующая последовательность или сочетание функций. В первую очередь, это акт воспоминания-узнавания. В широком смысле, он возвращает человека к жизни, согласованной с его замысленной природой или предназначением, которое, как ни жаль, в рамках данной работы рассмотреть поподробнее не представляется возможным. Имеется в виду, что существует рассогласование или отклонение человека от своей природы, ощущаемое им на разных уровнях. В интеллектуальном отношении – это неискренность, вранье, узость. На уровне чувств – подавленность, пустота, тошнота. Могут быть и физические неприятности – боль, скованность, утомление, дискомфорт. Помимо этого, как правило, есть и менее заметные, не сразу очевидные, более тонкие ощущения – то, что сознанием долго не фиксируется, но исподволь давит.

Решение, которое сознание принимает или же фиксирует как состоявшееся постфактум, на самом деле может быть задано гораздо раньше – теми процессами, которые человек не отслеживает. Зацепив сознанием этот процесс, человек вспоминает или узнает систему знаков, которые подвигали его к решению. Именно припоминание (анамнесис) играет здесь основную роль; если бы некогда принятое решение или в крайнем случае намерение, не давило бы, сцепляясь с нынешней ситуацией, вспоминать было бы нечего. Важен и тот факт, что то давнишнее решение связано с опытом уверенности в жизни человека, с удовлетворенностью пережитым, и тем самым порождает доверие к нынешней необходимости самоотречения. Уверенность и доверие здесь не означают того, что произойдет желаемое, коим в данном случае было бы сохранение несогласующихся возможностей. Скорее, это общение с неизвестностью и способность на нее положиться, хотя возможный результат неизвестен. Этот момент объединяет давнее и нынешнее (а в этом смысле и будущие) решения, которые могут быть (к примеру, оспаривание прежнего решения), а могут и не быть тождественны по внешнему содержанию.

Предполагается, что опыт прежнего решения, связанного с уничтожением личностно значимых возможностей, запечетлевается в человеке, в его психике, теле и духе. Он сопряжен как с негативно окрашенным переживанием, которое проявляет себя на тех уровнях, о которых шла речь выше, так и с позитивным, связанным с удовлетворением от состоявшегося – радостью, честностью, открытостью, внутренней легкостью, исполненностью, интеллектуальной гибкостью и так далее.

Страх неизвестности в новой ситуации и стремление отыскать основание для выхода за его пределы вызывает к жизни воспоминание о преодолении этого страха. Пытаться разрешить страх неизвестности и связанный с ним страх смерти логическим путем невозможно, но с ним можно существовать, если в ряде знаков узнается присутствие состояния, которое некогда «произнесло» для человека решение.

Если взять, к примеру, техники медитации над жизненной проблемой, развитые Игнатием Лойолой, да и иные: в ходе медитации может происходить что угодно – отвлеченные размышления, видения, воспоминания. Признаком ее окончания будет облегчение, чувство ясности и свободы, которое говорит о том, что решение оказалось принятым.

То есть, получение решения – процесс во многом таинственный, идущий помимо воли и непредсказуемо. Волевой агент здесь – установка на слушание и узнавание. В отличие от него выполнение решения – более понятная и активная деятельность. Ее понятность ограничивает то обстоятельство, что окончательно принятого решения чаще всего не существует. У человека всегда в запасе много ходов и альтернатив, которые он то и дело проигрывает в различных вариантах. И лишь ощущение безвозвратности, вытекающее из поступка, говорит ему, что решение было принято. Он просто совершает поступок, который закрывает ему дорогу назад.

Проблема сознания/ рефлексии

Само существование волевого акта замечается по наличию сознательно преодолеваемого сопротивления. Но процессы волевого акта, как уже было упомянуто, могут быть как осознаваемыми – направляемыми либо фиксируемыми, – так и неосознаваемыми, и стало быть, неконтролируемыми и фиксируемыми со временем.

Рефлексии могут подвергаться как отдельные моменты происходящего, когда критическое мышление вытягивает интеллектуальный, эмоциональный, интуитивный пласт происходящего или какую-то его деталь, или все в совокупности. Субъективно она может переживаться как наблюдение извне, со стороны («контролирующее познание») – мысли по поводу мыслей, чувства по поводу чувств и прочие перекрестные сочетания при сохранении «безопасной» для контроля дистанции, – и как наблюдение изнутри («воспринимающее познание»), где эта дистанция, позволяющая делать «отстраненные выводы», не существует и наблюдатель рискует слиться с объектом наблюдения.

В процессе рефлексии, связанной с волевым актом, зачастую имеет место смена фигуры и фона – когда проблемная ситуация отступает на второй план и становится фоном, а внимание сосредотачивается на некоей «сердцевине» переживаемого узнавания знаков, а затем они вновь меняются местами. Динамичность рефлексии, расшатывающей когнитивные конструкты, оказывается фактором, преображающим ситуацию человека и его отношение к ней.

Что именно происходит в рамках опыта узнавания, передать невозможно, ибо этот опыт сродни религиозному или опыту веры. Однако, Бэтсон и Вентис с их предположением о том, что психологический процесс, связанный с религиозным опытом, отыгрывается и в другом глубоком, трансформирующем реальность опыте, который является творческим и зачастую имеет отношение к искусству или науке. Различие между религиозным опытом и творчеством в искусстве или науке они усматривают главным образом в том, что последнее подразумевает преображение внешней реальности, в то время как религиозный опыт более личностный.

Ход их рассуждений таков. Во-первых, наша реальность сконструирована, и во многом зависит от нас самих. Это мы наделяем ее тем или иным смыслом. Далее, (здесь они ссылаются на феноменологию Гуссерля и Мерло-Понти и гештальтпсихологию), чрезвычайно важен контекст – в зависимости от разных контекстов образуются и разные реальности, причем социальный контекст – язык, наши роли, нормы, референтные группы – оказывают на сей процесс значительное влияние (Бергер и Лакманн). Создаваемая нами реальность опирается на наши когнитивные структуры, простые и сложные, организованные в иерархичном порядке. Их рассогласованность требует творческого улучшения когнитивной организации.

Творческим ходом мыслей будет процесс, посредством которого когнитивные структуры изменяются в сторону большей гибкости и приспособленности, через увеличение дифференциации (сложности и многоуровненности) и интеграции (связанности уровней). Нетворческими будут следующие изменения: приобретение нового знания без изменений когнитивных структур, изменение к упрощению организации (нередко защитное вытеснение или подавление, психопатология) и альтернация – переход от одной когнитивной организации к другой, но того же уровня сложности.

Таким образом, творческие перемены приводят к такому усложнению организации, где имеют место взаимодействие и взаимопроникновение существующих принципов – то есть прежняя реальность не отрицается, а превосходит свои пределы.

Стадии этого процесса (здесь они аппелируют к Воллесу): Подготовка – длительный, одержимый и напрасный поиск решения на основе существующей когнитивной структуры. Инкубация – отказ от попыток его найти прежним образом, поиск нового пути. В этой «мертвой зоне» рефлексия разворачивается на полную катушку, и некоторые ученые говорят о трех «B» в творчестве: the bed, the bus, аnd the bath. Как свидетельствуют факты, именно там происходят инсайты – вероятно потому, что человек перестает преследовать свою проблему. Иллюминация или вдохновение – возникновение более соответствующих когнитивных структур, «счастливая идея», избавление от напряжения. Психоаналитики считают, что иллюминация происходит на бессознательном или подсознательном уровне. В терминах когнитивного анализа авторы заявляют, что она происходит не в мыслях, а в способе мыслить, в самих когнитивных структурах. Из-за этого творческий процесс нередко воспринимают как нелогичный, иррациональный, мистический, неосознаваемый. И завершается этот процесс верификацией – проверкой функционирования «счастливой идеи», ее практическим применением. Авторы также ссылаются на ряд исследований, увязывающих эти стадии со взаимодействием полушарий мозга.

Бэтсон и Вентис проводят аналогию между развитием творческого процесса и критических ситуаций в человеческом опыте. Это ситуации личностного конфликта или кризиса с их смятением и истощением, потерей веры в себя, представления о себе и обретением нового образа себя – новой реальности, которая в большей степени согласуется с опытом. Можно добавить, что в них суженность восприятия, ограничиваемого тесной когнитивной структурой (нередко «зацикленность» на своем несчастье или так называемое «тоннельное видение») расширяется через ослабление жестких связей. Религиозный и экзистенциальный кризисы с их поиском смысла разворачиваются в ситуации отчаяния и безнадежности, капитуляции, отказа от себя и порождают новое видение и новую жизнь. Верующие личности говорят о ней как о новом «состоянии уверенности», которое, по Джеймсу, включает в себя избавление от беспокойства, особенно от тревог, вызвавших религиозный или экзистенциальный кризис; новое восприятие истины, в котором обретают ясность тайны жизни; ощущение обновленного мира. Однако, религиозный опыт не всегда бывает творческим – авторы подмечают те же признаки отсутствия творчества, что и в нетворческом реагировании на интеллектуальную проблему. Стоит иметь в виду и тот момент, что вопреки Джеймсу, Тиллих рассматривает экзистенциальную тревогу как неразрешимую в смысле адаптации проблему, сопровождающую человека всю его жизнь, невзирая на его опыт обращения, изменения мышления и прочих личностных изменений.

Человек может осознанно прилагать усилия к воспоминанию и узнаванию, но представляется, что в волевом акте воспоминание «пробуждает» сознание человека первым, после чего уже начинается процесс взаимодействия, где сознание во многом поглощено борьбой с защитными механизмами, попытками примирить возникшую рассогласованность и избежать грозящей уничтожением реальности. Подобная рефлексия является творческим действием. Творчество в состоянии экзистенциальной смерти, при возможном подобии внешних признаков, по своему содержанию отличается от проявления психологических механизмов защиты (к примеру, от защитного фантазирования или сублимации), поскольку весь этот процесс, затеянный человеком, подразумевает сознательное намерение не прибегать к их использованию, даже если эти механизмы по инерции продолжают срабатывать. Как пишет Якоб Морено: «Поистине креативную жизнь нельзя путать с нереальными грезами, часто являющимися патологическим симптомом, а также с бунтарскими вспышками». Такое творчество не может иметь своей целью адаптацию к внешним условиям, к социальной среде с ее требованиями и ценностями, ибо они во многом стали составлять препятствие для личностного бытия. Напротив, творчество ограждает личность от вторжения этих внешних обстоятельств. Оно обособляется от напрасных фантазий и ожиданий – скрытой движущей силой которых оно некогда являлось – и тем самым лишает их былой активности.

Проблема свободы, активности и пассивности волевого акта

В том, что было сказано ранее, можно усмотреть повод для определения волевого акта как детерминированного предыдущим опытом исполненности. Само понятие предназначения, к которому апеллирует этот опыт, ставит под сомнение свободу. Освобождение, испытываемое в результате такого решения – это феноменологическое явление, которое может противоречить рациональному ходу рассуждений и мнениям на этот счет. Человек переживает его как возврат к себе, каким он задуман, к своей свободе, которая является конституирующим элементом человека.

Тем не менее, ни что не мешает человеку – вольно или невольно – совершить выбор вопреки предыдущему опыту исполненности. Иногда такие выборы не менее важны, поскольку оказываются верификацией предыдущего опыта. В обоих случаях человек становится виновником своего решения.

То обстоятельство, что волевой акт, как это было описано, во многом протекает пассивно (и может, соответственно пассивности, переживаться как претерпевание — «сейчас со мной кто-то делает что-то»), а ситуация отвержения возможностей уже заранее подразумевает отказ от действий в виду невозможности их предпринимать во взаимоисключающих друг друга направлениях, оспаривает то понимание активности, которое привычно связывать со словом «воля», хотя и не уничтожает ее активной интенциональной стороны – стремления изменить что-то или кого-то, включая себя.

Человек, сознающий свою невозможность действовать, отпускает ситуацию, и в том, как он это делает, в творчестве, проявляется его могущество и его способность к воскрешению себя, к созиданию нового способа своего бытия, смысла своей жизни, к внутреннему реконструированию того, что нельзя изменить. Могущество Святого Франциска и Терезы Младенца Иисуса – обратная сторона их «беззаботной» виновности, ответственности за все свое «неблагоразумие», горькие и сладостные плоды которого неустранимы. О таком могуществе идет речь у Блейка, когда он пишет, что все люди делятся на две категории: не тех, кто считает, что Бог действует как некая высшая трансцедентная идеальная сила, а другие полагают, что Бог существует и действует только в живых и свободных существах, которые «могут сами». Мамардашвили добавляет: «Нигилизим – это твердое убеждение, что я не могу. А христианский принцип как раз противоположный – он гласит в его философском выражении: что бы ни случилось, как бы все не складывалось, я могу».

Раскрытие этого могущества требует ответственного бездействия, отказа от деятельных поисков определенности, на которую хотелось бы опереться. По утверждению Фромма, человеку надо «понять, что не существует такой трансцедентной ему силы, которая решила бы его проблемы за него. Человек должен принять на себя ответственность за самого себя и признать, что только собственными усилиями он может придать смысл своей жизни. Однако этот смысл не подразумевает какой-то определенности, уверенности и завершенности: в самом деле, поиск такой определенности делает невозможным поиск смысла… Неуверенность есть как раз то условие, которое вынуждает человека развивать свои возможности».

Виновность – имманентная ответственность

Поиск определенности оказывается следствием потребности трансцедировать ответственность – возлагать ее на внешнего автора (у Ялома эта фигура называется «конечным спасителем»). Личная ответственность в таком случае – это подотчетность, точное исполнение требований автора – неосуществимое в силу их «неопределенности», «неизвестности». Нет точных указаний – нет и вины; ответственность несет автор как источник причинности. В качестве «конечного спасителя» может выступать и любая идеологическая система.

Фромм усматривает в этом свойственное незрелому человеку стремление избегать свободы: «Зрелый, продуктивный, рациональный человек будет стремиться к выбору системы, которая позволит ему быть зрелым, продуктивным, рациональным. Человек, задержавшийся в своем развитии, вынужден возвратиться к примитивным и иррациональным системам, которые, в свою очередь, еще более усиливают его зависимость и иррациональность. Он будет оставаться на уровне, который человечество, в лице своих лучших представителей, преодолело уже тысячелетия назад» — ему придется «усыплять свой разум различными идеологиями… он может попытаться отделаться от внутреннего беспокойства, уходя с головой в развлечения или какое-нибудь дело. Он может уничтожить свободу, превратив себя в послушный инструмент внешних ему сил, принеся им в жертву свое «я». Но все равно он останется неудовлетворенным, испытывающим тревогу и беспокойство».

По словам Хайдеггера, «быть виновным» не есть производное от «быть должным», напротив, быть должным становится возможным лишь на основе исходной виновности. Полное принятие ответственности за свои действия расширяет границы вины, уменьшая возможности бегства, ибо быть виновным подразумевает быть причиной, источником, автором происходящего.

Невозможно быть по-настоящему виновным, не будучи ответственным «на равных» (в том числе и с «конечным спасителем»). Виновник принимает ответственность за смысл, образуемый в ситуации неопределенности, за неизбежные потери, которые влечет за собой личностный выбор. Умение быть виновным означает «собственноручное» уничтожение возможностей и готовность нести потери. И как замечает Ялом, чем больше ограничение возможностей, тем ближе человек подходит к смерти. Всякое решение болезненно и неизбежно сопровождается отречением. «Реальность поставленной границы – это подрыв одного из наших главных способов совладания с экзистенциальной тревогой – иллюзии исключительности, уверяющей нас в том, что хотя другие могут быть подвержены ограничениям, мы – свободные, особенные и неподвластные естественному закону». Стремление сохранить все возможности говорит о неспособности или несклонности человека проецировать себя в будущее, «воплотить свою судьбу».

Фриц Перлз называет это неспособностью к «дифференциации между аутентичностью самоактуализации и искажением образа «Я». Между тем, чем мы являемся как унаследованная возможность, и желанием стать тем, чем мы предполагаем быть. Между существующим и создаваемым достижением. Между произвольностью и надуманностью», невротическим стремлением: «быть таким, как Авраам Линкольн». О препятствиях к ответственности упоминает и Якоб Морено, связывая их с невозможностью произвольности: когда человек признает превосходство содержаний, навязанных авторитарной фигурой, и не доверяет собственной креативной жизни – то, что принято называть «нежеланием взять на себя ответственность за свою жизнь».

Хайдеггер, и вслед за ним Мэй и Ялом полагают, что экзистенциальная вина необходима – это позитивная конструктивная сила, которая возвращает человека к себе самому, к своему аутентичному существованию, в котором мы помним о бытии. Виновность побуждает уничтожить многие «я» ради главного.

«Полностью осознавать свою экзистенциальную ситуацию означает осознавать свое самосотворение. Осознавать факт самоконструирования, отсутствия абсолютных внешних точек отсчета, произвольного присвоения смысла миру нами самими – значит осознавать отсутствие почвы под собой», — продолжает свою мысль Ялом. «Принятие решения погружает нас в это осознание, если мы не сопротивляемся. Решение, особенно необратимое, — это пограничная ситуация, так же как осознание «моей смерти»… Если мы не подготовлены, мы находим способы вытеснения решения, точно так же, как вытеснения смерти».

Креативный акт и безысходность

Рассмотрим, что происходит в период «стояния сознания», в то время, когда привычный ход событий и «реагирования на них» остановлен, перспектива не определима, и нет ничего, на что можно было бы опереться (прошлый опыт, опыт других людей, социальные правила), чтобы извлечь смысл. В этом моменте и возникает творчество как потребность пережить этот момент и создать смысл своему существованию, новый способ бытия. Пока «сознание стоит», нет также и страха, поскольку нет необходимости заботиться о перспективе. Это творчество самопорождения на первый взгляд не обнаруживает своей цели – скорее, она остается скрытой. Более того, серьезность и трагичность момента подчас может проявить себя в охватывающем человека радостном воодушевлении. Радость становиться обратной стороной его страдания. Творчество подразумевает и игру, где трагичность разыгрывается с полной непредсказуемостью, стирая грань между игрой и серьезным. Своим появлением игра констатирует, что человеческий дух невозможно удовлетворить одним лишь логическим осмыслением. «Любое высказывание решающего суждения признается собственным сознанием как неокончательное. В том пункте, где суждение колеблется, умирает понятие абсолютной серьезности».

Примером такой игры духа Йохан Хейзинга приводит трагичную и светлую жизнь Франциска Ассизского, который «в самой святой душевности и благочестивом восхищении почитает свою невесту Бедность». Рассуждая о том, верил ли он в эту Бедность как в некое духовное существо, Хейзинга предполагает, что «Франциск и верил и не верил. Церковь вряд ли уполномочивала его на такую веру. Самым полным выражением этой духовной активности остается: Франциск играл с фигурой Бедности. Ибо вся жизнь ассизского святого полна чисто игровых факторов и фигур, и они составляют самое прекрасное в ней. Но игровое пространство, в котором играют святые и мистики, поднимается над сферой рационального мышления и недоступно спекуляции, привязанной к логическим понятиям. Идеи «игра» и «святость» постоянно соприкасаются». То же можно сказать и о Терезе из Лизье, которая посреди своего страдания заботится о том, чтобы быть хорошей игрушкой для своего Бога. Игра сопровождает труд мыслящего духа, помогая ему делать различения, выдвигая, наблюдая и оценивая на отвлеченном уровне новые возможности, мотивы и цели, доселе неведомые сознанию, или не принимаемые им во внимание как возможные.

Честертон, хоть и более поэтично, по сути обрисовывает сходный процесс творческого преображения реальности: Франциск «намеренно начал с нуля, с темной пустоты изгойства и пришел к небывалой радости, научился наслаждаться всем на свете так, как почти никто не наслаждался». Играя, Франциск искал равенства не только с Бедностью, Огнем, Водой, но и со Смертью. Равенство со смертью – это новая возможность, но в сознание она втискивается с огромным трудом. Сознанию проще совладать со смертью путем ее хоть и творческого, но отрицания.

Креативный акт и спонтанность

Либертатной установке на личную ответственность, «прыжок веры», противостоит детерминистская логика. Но, по словам Бинсвангера, «тот факт, что наша жизнь детерменирована силами жизни – лишь одна сторона медали; другая состоит в том, что мы детерминируем эти силы в качестве нашей судьбы». Якоб Морено свою позицию на этот счет он разместил между следующими «крайностями» – полным отрицанием детерминизма Бергсоном, придававшим одинаково высокую степень креативности всем мгновениям жизни, в результате чего все они растворились в абсолютной длительности, и «абсолютным», как ему представляется, детерминизмом «прошлого» у Фрейда. В своей теории он допускает «функциональный, операциональный детерминизм», утверждая, что в развитии личности есть исходные моменты, подлинно креативные и очевидные начинания, лишенные страха пустоты – страха перед отсутствием комфортного прошлого, служащего источником происходящему.

«Необязательно, а фактически, даже нежелательно каждому моменту в развитии личности давать кредит спонтанности. Время от времени бывают моменты, толкающие человека к новой траектории опыта, в «новую роль»… Для того, чтобы ощущать этот момент, требуются следующие условия: в ситуации должно иметь место изменение; изменение должно быть достаточным для восприятия субъектом ощущения новизны; это восприятие должно подразумевать активность со стороны субъекта, акт разогрева для перехода в спонтанное состояние». Именно благодаря спонтанности оказывается возможными и изменение ситуации, и само восприятие новизны, способность субъекта «отвечать» на изменение, что также подразумевает его ответственность за выделение момента как подлинно креативного.

Якоб Морено возвышает свой интерес к человеческому творчеству и спонтанности заявлением, что в них он усматривает отражение Божественного образа. Игнорируя образ страдающего Бога, он не рассматривает обратную сторону активного и независимого творческого процесса – его пассивную составляющую, претерпевание. Тем не менее, его представление о креативном акте не теряет своей действенности, даже если его рассматривать в контексте экзистенциальной смерти, трагического переживания человеком утраты своих устремлений и возможностей, которые, как ему казалось, составляли суть и смысл его бытия.

У креативного акта Морено обнаруживает следующие качества: спонтанность; чувство изумления, неожиданного; его нереальность, то есть настрой на изменение реальности, внутри которой она рождается, нарушение причинной зависимости жизненного цикла реальной личности. Спонтанно-творческие эмоции, мысли, процессы «сперва будто врываются в упорядоченное окружение и устойчивое сознание, ломая форму и порождая анархию. Но в ходе их развития становится ясно, что они связаны, подобно клеткам нового организма. Беспорядок является лишь внешней видимостью; внутри существует согласованная движущая сила, пластичная способность, стремление принять определенную форму; уловка творческого принципа, который объединяется с коварством причины, чтобы реализовать императивное намерение… целью является акт рождения».

Состояние спонтанности, по словам Морено, не возникает автоматически. Оно порождается намерением, но создается не сознательной волей, часто выступающей как преграда, а путем освобождения, то есть все тем же «недеянием». То, что ему благоприятствует – это определенная степень непредсказуемости грядущих событий и малая вероятность повторения свершившихся (то есть, вышеназванное «беспредметное», свободное от «несуществований» состояние, «стояние сознания»). Он также обращает внимание, что это состояние часто мотивирует не только внутренний процесс, но также внешние отношения, связь с состоянием другой творящей личности. Или как говорит Мамардашвили: «Мыслить – означает быть подвешенным в беспредметном состоянии и быть способным ждать… Не участвовать в сцеплении дела, в котором пойдешь направо или налево – все равно будет одно и то же, а ждать. Понимая, что интенсивность твоего ожидания и достаточно большого числа других людей в таком же состоянии что-то индуцирует».

«Недеяние» в спонтанности Морено противопоставляет отсутствию самоконтроля: «Термином «спонтанный» часто описывают субъектов, недостаточно контролирующих свои действия. Однако такое употребление термина «спонтанность» не соответствует этимологии слова, указывающей на его происхождение от латинского «sponte», «свободная воля». Из доказанной взаимосвязи состояний спонтанности с креативными функциями становится ясно, что разогрев при вхождении в спонтанное состояние постепенно подготавливает и нацеливает на более или менее высокоорганизованные паттерны поведения. Беспорядочное поведение и повышенная эмоциональность, как результаты импульсивного действия, далеки от желаемой спонтанной работы. Вместо этого они в большей степени относятся к области патологии спонтанности». К подобным патологиям Морено относит проблему так называемой «завершенной» ситуации, явившейся результатом предварительной подготовки – «деяние» вместо «недеяния», стремление преждевременно прояснить неизвестность и избавиться от риска заранее определив, «как все должно быть». Ситуация завершается возвращением в прежнее положение, в замкнутый круг привычных паттернов поведения, механизмов защиты, превосходства социальных содержаний. Совершенное здесь действие означает выход из реальности, отказ от нее. Мамардашвили называет этот круг «дурной бесконечностью»: «Мы готовы вечно страдать, лишь бы не страдать. Готовы испытывать одно страдание за другим, каждое из которых кажется нам случайным, полагая, что завтра случиться что-то другое, а послезавтра еще что-то. И мы готовы страдать, лишь бы не заглянуть в корень страдания, в ситуацию, которую часто сами же и создаем и в которой всегда уже поздно. А когда слишком поздно, начинаем бегать по кругу… Оказывается, что для человека, который вечно готов страдать, не существует реальности смерти. Разумеется, он знает, что это может случиться. Но ведь, конечно, не завтра, не сейчас». «Наша душа всегда спешит, она драматична», — замечает он, говоря о непродуктивности стремления человека у которого «не жизнь, а сплошной роман» избежать страдания как процесса. Этому человеку Морено противопоставляет человека творческого: «Крайняя противоположность гения в самодраматизации, но абсолютно непродуктивного человека – это продуктивный и креативный, хотя, возможно, недраматичный и неприметный как индивидуальность человек», у которого есть стремление не только к самовыражению, но и желание «само-творчества». Спонтанность позволяет ему «извлекать максимум из ресурсов, находящихся в его распоряжении – из интеллекта, памяти и навыков, и может оставить позади обладателя лучшими ресурсами, но наименьшим образом их использующего».

Структура волевого акта

В качестве вспомогательных образных конструктов, к которым столь тяготеет психология при описании структур, я хотела бы привлечь выдумку Ницше, у которого воля представляет сложный комплекс ощущений, инстинктов, страстей, мыслей, движений, эмоций и всего прочего, что сталкивается в человеке, и которая потому как нельзя кстати подходит для вышеизложенных разбирательств. Ницше критикует понимание воли в его житейском толковании – «народный предрассудок», к которому, на его взгляд, ошибочно прибегают философы. Аффект команды – превосходящий аффект по отношению к тому, который должен подчиниться – «человек, который хочет, приказывает себе что повинуется или о чем он думает, что оно повинуется», человеку присуща «внутренняя уверенность, что повиновение будет достигнуто». Интересным ему представляется то обстоятельство, что в данном случае «мы являемся одновременно приказывающими и повинующимися, и как повинующимся, нам знакомы чувства принуждения, напора, давления, сопротивления, побуждения, возникающего вслед за актом воли; поскольку, с одной стороны мы привыкли не обращать внимания на эту двойственность, обманчиво отвлекаться от нее при помощи своего синтетического понятия Я, — к хотению само собой пристегивается еще целая цепь ошибочных заключений и, следовательно, ложных оценок самой воли, — таким образом, что хотящий совершенно искренне верит, будто хотения достаточно для действия».

Как пишет Ялом: «Решение – это мост между желанием и действием. Принять решение означает взять внутренние обязательства по отношению к ходу действия». У Ницше в «Зоратустре» этот мост состоит из трех превращений.

«Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев. Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому трудному стремится сила его». Он способен унизиться, чтобы заставить страдать свое высокомерие, и осмеять свою мудрость, чтобы заставить блистать свое безумие. Бежать от дела, которое празднует победу, ради истины терпеть голод души, больным быть и отослать утешителей и заключить дружбу с глухими, которые никогда не слышат, чего ты хочешь. «Все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню». Но «в самой уединенной пустыне» верблюд превращается во льва, «свободу хочет он себе добыть и господином быть в своей собственной пустыне». Его враг – великий дракон, которого дух не хочет долее называть господином и богом. «Ты должен» называется великий дракон. Но дух льва говорит «я хочу». Дракон представляет ценности всех вещей, которые уже созданы. «Поистине, «я хочу» не должно более существовать!» Так говорит дракон… Создавать новые ценности – этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания – это может сила льва.

Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом – для этого, братья мои, нужно стать львом.

Завоевать себе право для новых ценностей – это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.

Как свою святыню любил он когда-то «ты должен»; теперь ему надо видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от любви своей: нужно стать львом для этой добычи.

Но скажите, братья мои, что может сделать ребенок, чего не мог бы даже лев? Почему хищный зверь должен стать еще и ребенком:

Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения.

Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир».

Как мне представляются, эти три образа удачно подытоживают функции воли в творческом акте личностного преображения. За каждым из них стоит определенная работа, которую проделывает воля для того, чтобы в конечном итоге имело место переструктурирование. Верблюд – длительный и мучительный поиск истины, вбирающий в себя все слои или уровни переживаний. Лев – преодолевающий страх выход за свои пределы, принятие вины/ ответственности за свое решение. Ребенок – спонтанное, безмятежное, беспричинно счастливое, с точки зрения взрослого мира, существо, вбирающее все возможности, не ведающее пределов, точнее, имеющее о них очень смутное представление. Превращаясь друг в друга, они придают волевому акту, с одной стороны, динамичность, а с другой – целостность, тем самым максимально приближая его вероятность к его осуществлению. В этом отношении они имеют практическую пользу.

Обращение к воле в психотерапии

Исходя из сложности и разнообразия в понимании воли, трудно однозначно определить, к какой именно силе в человеке взывает терапевт, побуждая его взять на себя ответственность, принять решение, начать изменяться. Как пишет Ялом, непосредственная «аппеляция к воле может вызвать некоторый подъем, некую активность, но обычно этого недостаточно для инициации продолжительного движения». Он настаивает, что терапия эффективна в той степени, в которой она влияет на волю пациента.

Рассматривая составляющие воли, Ялом приходит к в заключению, что «мы инициируем через желание, а затем развиваем через выбор».

«Желание», — полагает Мэй, — «дает воле теплоту, содержание, детскую игру, свежесть и богатство. Воля дает желанию самонаправленность, зрелость. Без желания воля теряет свою жизненную силу, свою жизнеспособность и склонна угаснуть в противоречии». Он определяет желание как «воображаемую игру с возникновением какого-то акта или состояния». Подразумевая ситуацию самоотречения, психотерапевт соблазняет пациента смертью. (Переживание смерти широко используется в ряде психотерапевтических и религиозных техник; в данном случае речь идет об использовании переживания смерти в контексте экзистенциальной психотерапии, где используется вербально-эмпатический, мотивирующий диалог равных субъектов, и практически не используются телесные и прочие техники). Субъект, к которому он апеллирует в данном случае – это «ребенок», который способен совершить этот безумный, иррациональный поступок. Выйти за свои пределы ему проще, потому что его представление о них не сковано рационализмом взрослого. Волевой акт хорошо сочетается с детским всемогуществом – в определенном смысле, он вызывает именно те изменения, на которые он направлен, он един от начала до конца.

Еще один аспект, играющий значимую роль в апелляции к ребенку – для ребенка не существует уничтожения возможностей. Возможности, реально уничтожаемые выбором, по-прежнему присутствуют в его восприятии; они просто отложены в сторону как надоевшие или неинтересные игрушки. Потому, здесь нет основания для страха потери, а в конкретной ситуации выбора этот аспект снижает страх, зачастую невротический.

Нередко психотерапевтическая работа, направленная на волю пациента, связана с его зависимым поведением. Здесь «лев», которому предстоит «добыть себе свободу от любви своей», оказывается как нельзя кстати. Чувство вины (ответственность в ее извращенном восприятии), неразлучный спутник зависимого поведения, по мнению Ранка, является типичным для попыток невротика проявить волю. И здесь «ситуация может быть изменена не им самим, а только в отношениях с терапевтом, который принимает волю пациента, оправдывает ее, подчиняется ей и делает ее хорошей».

С «верблюдом» терапевту тяжелее всего, поскольку «верблюд» — это залог стабильности и прогресса в терапии. Это долгий поиск и исследование ситуации и ее восприятия на всех уровнях этого восприятия.

Воля «интересуется проектами», но питается воспоминаниями – потому процессы воспоминания и узнавания системы знаков, инициированные психотерапией, представляются особенно интересными. Здесь важно подчеркнуть, что значение имеют не сами воспоминания, и потому их реальность и достоверность несущественны, а сопряженный с ними опыт. Вспомнить же былую уверенность зачастую помогает уверенность психотерапевта, который апеллирует здесь к опыту доверия в жизни пациента.

Принято считать, что в мотивационном интервью терапевт в своей поисковой деятельности пытается вытянуть из пациента значимые для того ценности (как правило имеются в виду жалкие остатки уцелевших ценностей или мотивов посреди разрушенных его деструктивным поведением и мировоззрением), чтобы опереться на них в своих побудительных маневрах. Между тем, вероятно, и в этом случае речь идет о воспоминаниях, связанных с опытом счастья и доверия.

Психотерапия может открыть перед человеком возможность общения и взаимодействия со своей собственной смертью. Творческая сопричастность смерти помогает человеку в его доверии к ней, что в свою очередь влечет за собой доверие к жизни, другим людям и самому себе. Спонтанность и креативность, посеянные в момент взаимодействия со смертью, плодоносят в жизни. В рамках психотерапии есть шанс отвлечь человека от борьбы с «невидимым врагом» или вытянуть его состояния обиженной покорности, заинтересовав возможностью сосуществования на равных, о которой человек скорее всего не подозревает – такая мысль непривычна его сознанию. Возможно, в том числе и в силу своей непривычности она окажется привлекательной. Зачастую люди не прочь познакомиться поближе с теми, о ком ничего толком неизвестно или известно много нехорошего, но сделать шаг навстречу отношениям им как правило мешают предрассудки – невесть откуда взявшаяся (рационализированная) уверенность в том, что противоположная сторона в знакомстве не заинтересована или что «все это ни к чему». Психотерапевт мог бы помочь своему пациенту установить отношения с экзистенциальной смертью и сохранять умеренность в общении с ней, переживать ее активно и пассивно. Равенство в отношениях упрощает проблему ответственности – ответственность становится равной и совместной. Творческое соучастие со смертью пробуждает у человека интерес к своей способности быть виновным, умению нести потери и предвидеть стоящий за ними смысл – интерес к неизвестности. Готовность к выбору как к предназначению – таковым мог бы оказаться итог сего неоднозначного альянса.

Таким образом, психотерапевтическая работа, сосредоточенная на волевом акте в контексте отказа от возможностей, переживаемого как личностная смерть, можно выделить три главных момента:

1. Воспоминание-узнавание себя истинного.

2. Взаимодействие со смертью.

3. Когнитивные переструктурирования и изменение восприятия.

Каждый из них требует своих методик и подходов, которые, как и ряд других интересных вопросов, рассмотреть в рамках данный работы не представляется возможным.

В дальнейшей работе в контексте данной темы хотелось бы поставить следующие цели и задачи:

Установить, в чем основные отличия от других волевых актов.
Определить потенциал различных аспектов, составляющих этот волевой акт.
Рассмотреть, какие подобные акты в дальнейшем поддерживаются волей как способностью (возможно, в контексте наличия и развития этой способности), а какие нет; как происходит взаимодействие волевого акта и воли, удерживающей «принятое решение», и в каких случаях в этом есть необходимость.
Описать поподробнее когнитивный аспект – ослабление связей и расширение восприятия/ видения ситуации.
Рассмотреть, что представляют собой система знаков, узнавание и воспоминание (анамнесис). Анамнесис в контексте иных ситуаций: выделить общее с данной ситуацией (направленность на формирование связанного, мотивирующего опыта, опыта в прошлом и «обещанного» будущего с опытом настоящего при помощи воспоминания, воображения и осмысления). Анамнесис и кинестетический подход.
Сравнить аскетический и мистический опыт (в связи с двумя оттенками в понимании воли) в контексте этого волевого акта. Пояснить, почему последний представляется более аутентичным избранному пониманию воли.
Рассмотреть этот волевой акт в контексте ситуации обращения (христианство, зависимое поведение и т.д.).
Связать обращение с анамнесисом.
Рассмотреть некоторые подробности психотерапии, сопряженные с этим волевым актом.

Литература:

Карлос Вальверде «Философская антропология» Москва 2000

Фридрих Ницше «Сочинения в двух томах. Том 2. Так говорил Зоратустра» Москва 1990

Мишель Фуко «Воля к истине» Москва 1996

Ансельм Кентерберийский «Сочинения» Москва 1995

Уильям Джеймс «Воля к вере» Москва 1997

Николай Бердяев «Философия свободного духа. Дух и реальность» Москва 1994

Мераб Мамардашвили «Эстетика мышления» Москва 2000

Эрих Фромм «Бегство от свободы» Минск 2000

Фриц Перлз «Внутри и вне помойного ведра» Москва 2001

Якоб Морено «Психодрама» Москва 2001

Йохан Хейзинга «Homo Ludens» Москва 2001

Мартин Хайдеггер «Пролегомены к истории понятия времени» Томск 1998

Серен Кьеркегор («Страх и трепет», «Понятие страха», «Болезнь к смерти»)

сборник «Страх и трепет» Москва 1993

Пауль Тиллих («Мужество быть», «Динамика веры», «Кайрос», «Теология культуры») Сборник «Избранное: Теология культуры» Москва 1995

Пауль Тиллих «Систематическое богословие» Санкт-Петербург 1998

Общая психология. Тексты под ред. В.В. Петухова, Москва 2001

Эрих Фромм «Психоанализ и этика»

Ф.Е. Василюк «Психология переживания» Москва 1984

Ирвин Ялом «Экзистенциальная психотерапия» Москва 1999

Ролло Мэй «Проблема тревоги» Москва 2001

Ролло Мэй «Искусство психологического консультирования» Москва 2001

«Экзистенциальная психология» под ред. Ролло Мэя Москва 2001

Гилберт Кийт Честертон «Вечный человек» Москва 1991

Васильев, Поплужный, Тихомиров «Эмоции и мышление»

Богоявленская «Психология творческих способностей»

Jordan Aumann “Spiritual Theology” London 1980

C. Daniel Batson, W. Larry Ventis ‘The Religious Experience” Oxford 1982

William Miller, Stephen Rollink “Motivational Interviewing”

Marilyn Murray “Prisoner of Another War” California 1992

“Catholic encyclopedia”, London 1915

(2003 г.)

Воля и табакурение

Волевые действия различаются по своей сложности. В том случае, когда человек ясно видит свою цель, сразу, непосредственно переходит к действиям и ему не надо выходить за пределы сложившейся ситуации, говорят о простом волевом акте. Получение образования можно считать сложным волевым действием: ведь чтобы получить аттестат, необходимо в течение десяти лет ежедневно ходить в школу, готовить домашние задания, писать контрольные работы, сдавать экзамены. Основными ступенями, или фазами, сложного волевого процесса выступают: 1) возникновение побуждения и постановка цели; 2) стадия обсуждения и борьба мотивов; 3) принятие решения; 4) исполнение.

На первой ступени развития сложного волевого действия у человека возникает побуждение, которое ведет его к пониманию того, что он хочет, к осознанию цели. Конечно, не всякое побуждение носит сознательный характер. Вспомните слова из сказки: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». В зависимости от того, насколько осознана та или иная потребность, причиной побуждения может быть влечение или желание. Если мы осознаем лишь неудовлетворенность сложившейся ситуацией, а сама потребность осознается недостаточно четко, т.е. мы не осознаем пути и средства к достижению цели, то мотивом деятельности является влечение. Влечение обычно смутно, неясно: человек осознает, что ему чего-то не хватает или что-то нужно, но, что именно, он не понимает. Обычно люди переживают влечение как специфическое тягостное состояние в виде скуки, тоски, неопределенности. Человек не понимает, чего ему нужно достичь и как это сделать. Поэтому же влечение — преходящее явление, и представленная в нем потребность либо угасает, либо осознается, превращаясь в конкретное желание, намерение, мечту и т.д. Однако желать еще не означает действовать. Отражая потребность, желание не содержит активного элемента. Желание — это скорее знание того, что побуждает к действию. Прежде чем желание превратится в непосредственный мотив поведения, а затем в цель, оно оценивается человеком, который взвешивает и сравнивает все условия, помогающие и мешающие ее достижению. Для желания как мотива деятельности характерна четкая осознанность тех причин, которые его породили. Имея высокую побуждающую силу, желание обостряет осознание цели будущего действия, заставляет строить планы ее достижения. Кроме того, при этом также осознаются возможные пути и средства достижения цели. Сильные желания перерастают в постоянное тяготение к объекту, т.е. становятся стремлением. Это еще один осознанный компонент побуждений. Стремление тесно связано с волевым компонентом. Оно проявляется в том, что человек способен преодолеть все препятствия, трудности, невзгоды на пути к объекту потребности. Стремление неотделимо от чувств, которые сигнализируют о том, достигнута ли цель, вызывая у человека чувство удовольствия или неудовольствия. Тем самым присущее организму стремление (имеющее смысл мотива, который побуждает организм действовать) оказывается неразрывно связанным с внутренне испытываемыми чувствами.

Однако далеко не всякие стремления и желания сразу претворяются в жизнь. У человека может возникнуть одновременно несколько несогласованных и даже противоречивых желаний, и он окажется в затруднительном положении, не зная, какое из них реализовать первым. Так, окончив среднюю школу, юноша может колебаться, в какое высшее учебное заведение ему поступить или куда пойти работать. В результате каждое желание как бы стремится подчинить себе остальные, выйти на первое место среди всех потребностей человека. Такое состояние называют борьбой мотивов. Борьба мотивов — это как бы широкое мысленное обсуждение человеком тех оснований, которые говорят о всех плюсах и минусах действий в том или ином направлении; внутреннее обсуждение им того, как именно надо действовать. Человек пытается самому себе объяснить, какое из желаний надо реализовать в первую очередь. Борьба мотивов нередко сопровождается значительным внутренним напряжением и представляет собой переживание глубокого внутреннего конфликта между доводами разума и чувствами, мотивами личного порядка и общественными интересами, между «хочу» и «должен» и т.д.

В традиционной психологии борьба мотивов и последующее решение, которое принимает человек, рассматривались как основное звено, ядро волевого акта. При этом и внутренняя борьба, и конфликт, который как бы переживает человек со своей собственной, раздвоенной душой, и выход из него в виде внутреннего решения противопоставлялись исполнению, т.е. сама деятельность, само достижение цели выступало как второстепенная составляющая волевого акта.

В действительности борьба мотивов как звено, составляющее волевой акт, не может быть отброшена, как не может считаться и самым главным. Подлинно волевое действие является самостоятельным, избирательным актом, включающим сознательный выбор и решение. Задержка действий для того, чтобы обдумать и обсудить последствия принятого решения, так же существенна для волевого акта, как и побуждение к нему. Здесь в волевой процесс включается процесс интеллектуальный, мыслительный. Мысленное моделирование ситуаций обнаруживает, что желание, порожденное одной потребностью или определенным интересом, может осуществиться лишь за счет другого желания. Так, стремясь пойти на дискотеку, мы пропускаем интересный фильм или вместо фильма смотрим финальный матч футбольного чемпионата. Более того, иногда желательное действие может привести к нежелательным последствиям. «Мотивы к действию, еще вчера казавшиеся столь яркими, убедительными, сегодня уже представляются бледными, лишенными живости. Но ни сегодня, ни завтра действие не совершается нами. Что-то подсказывает нам, что все это не играет решающей роли. Это колебание между двумя возможными в будущем альтернативами напоминает колебания маятника… пока плотина не будет прорвана и решение не будет принято» Принятие решения является заключительным моментом борьбы мотивов: человек решается действовать в определенном направлении, отдавая предпочтение одним целям и мотивам и отвергая другие. Тут нередко мы говорим себе: «Сделаю так, а там будь, что будет». Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход зависит от него, и это порождает специфическое для волевого акта чувство ответственности.

Таким образом, становится ясно, что процесс принятия решения достаточно сложен и внутреннее напряжение, сопровождающее его, может постепенно нарастать. В результате человек будет целыми днями ходить погруженным в себя, думать о том, как поступить лучше, какой путь избрать. Но после того, как принимается какое-либо решение, он испытывает облегчение. Это связано с тем, что мышление переключается на другое — на мысли о том, как выполнить задуманное; борьба мотивов прекращается, и внутренняя напряженность, вызванная этой борьбой, начинает снижаться.

После принятия решения необходимо выбрать средства для его осуществления. Однако цели, как известно, можно достичь разными путями. Вряд ли следует придерживаться такого девиза пришедшего к нам из средних веков: «Цель оправдывает средства». Есть пути легкие, но не совсем честные, а есть трудные, но достойные, гуманные. Поэтому можно сказать, что человека характеризуют не только его цели сами по себе, но и средства, которые он использует для их достижения. Однако принять решение не означает выполнить его. Иногда намерение не может быть реализовано и начатое дело не доводится до конца. Сущность волевого действия лежит, конечно, не в борьбе мотивов и не в принятии решения, а в исполнении принятого решения. Только тот, кто умеет приводить свои решения в исполнение, может считаться человеком с достаточно сильной волей. Действительно, как бы ни мучился человек, принимая самое сложное решение, каким бы правильным это решение ни было, мы не будем считать его человеком с сильной волей до тех пор, пока это решение не будет выполнено. И, наоборот, тех, кто, выполняя даже чужое решение и зачастую жертвуя собой, стремится к цели, мы называем волевыми людьми.

Исполнение волевого действия также имеет сложную внутреннюю структуру. Собственно исполнение решения обычно связано с тем или иным временным отрезком. Если исполнение решения откладывается на длительный срок, говорят о намерении. Намерение — это внутренняя подготовка будущего действия, которая представляет собой стремление к осуществлению цели.

Как и в любом другом действии, на этапе исполнения также нужно выделить этап планирования достижения поставленной задачи. Планирование представляет собой сложную умственную деятельность.

Спланированное действие не реализуется автоматически: чтобы решение перешло в действие, необходимо заставить себя это сделать, т.е. предпринять волевое усилие. В настоящее время под волевым усилием понимают форму эмоционального стресса, помогающего человеку преодолеть трудности. Задача волевого усилия — мобилизовать внутренние ресурсы человека и создать дополнительные мотивы к действию, к достижению цели. Волевое усилие характеризуется количеством энергии, затраченной на выполнение целенаправленного действия и удержание от нежелательных поступков. Так, одному очень просто удержаться и не съесть лишнее пирожное на вечеринке, в то время как другому очень трудно удержаться от подобного искушения и он затрачивает много энергии, чтобы сдержать себя. Волевое усилие пронизывает все звенья волевого акта, начиная от осознания цели и заканчивая исполнением решения. В исполнительном звене, когда человек преодолевает не только внутренние, но и внешние трудности, оно становится доступнее для наблюдения.

Исследованиями установлено, что интенсивность волевого усилия зависит от следующих факторов:

• мировоззрения личности

• моральной устойчивости личности

• степени общественной значимости поставленных целей

• установки по отношению к деятельности

• уровня самоуправления и самоорганизации личности

Однако одного лишь понимания значимости выполняемого действия или его соответствия моральным принципам недостаточно, чтобы заставить человека бороться с трудностями. Чтобы понимание породило стремление, подавляющее и подчиняющее себе многие другие желания, оно должно подкрепляться острыми переживаниями, внутренней необходимостью так поступить.

Человеку часто путем волевых усилий приходится преодолевать, ослаблять и подавлять свои непроизвольные действия, вести борьбу с закрепившимися привычками, ломать сложившиеся стереотипы. Привычные действия или зависимости как особенности неволевого поведения К. Свит описывает следующим образом.

• Вы не контролируете ЭТО, скорее ЭТО контролирует вас. Вы чувствуете, что не имеете иного выбора, кроме как делать ЭТО, брать ЭТО, поступать так, как требует ЭТО. Стоит только вредной привычке сформироваться, вы сразу попадаете под ее власть.

• Эта привычка настолько укореняется в вашей жизни, что становится незаметной для вас. Окружающие люди воспринимают ЭТО как вашу защиту, раздражительность, замкнутость и т.п.

• Вы делаете ЭТО все чаще и чаще, стараясь вызвать все более сильное воздействие.

• Вы начинаете регулярно делать ЭТО, когда предчувствуете неприятные ощущения, подобные скуке, одиночеству, физической боли и т.п.

• Вы чувствуете, что уже не можете справиться с вашими жизненными проблемами без помощи ЭТОГО.

• Вы можете потратить значительную часть жизни, сражаясь с ЭТИМ (даже если ЭТО зацепило вас несерьезно).

• Вы можете потратить драгоценную энергию души, страдая от ЭТОГО и безуспешно пытаясь разделаться с ЭТИМ.

• На ЭТО уходит часть ваших денег, вашего времени, вашей энергии в ущерб чему-то более полезному; в результате вы еще более ненавидите себя за бессмысленные траты.

• Вы теряете самоуважение, душевные силы, возникает угроза разрушения всего вашего жизненного уклада (семья, карьера, друзья), физического и душевного здоровья. Избавиться от этого можно только самостоятельно, и только если вы сами заинтересованы в этом. Если кто-то другой будет подталкивать вас, то, кроме вашего сопротивления, желания всем отомстить, конфликтов, вряд ли чего-нибудь добьется. Даже если вы понимаете, что о вас заботятся, это может вызвать у вас страх потери свободы. При этом проявления непроизвольной активности нередко носят противоположную направленность по отношению к избранному волевому действию.

С помощью волевого усилия человек не уничтожает свои привычки или другие формы непроизвольной активности, а только изменяет их форму или подавляет внешнее проявление. Поэтому воля — это еще и власть человека над собой, своими стремлениями, чувствами, страстями. Воля — это способность человека управлять собой, сознательно регулировать свое поведение и деятельность.

Волевое действие каждого человека несет свою особую неповторимость, так как является отражением его индивидуальности и относительно устойчивой структуры личности. Именно воля как сознательная организация и саморегуляция позволяет человеку управлять своими чувствами, действиями, познавательным процессом. Одной из обобщенных характеристик воли является ее сила. Ее можно назвать внутренней силой личности, хотя, она может иметь и внешние проявления. Сила воли проявляется на всех этапах волевого акта, но ярче всего в том, какие препятствия были преодолены с помощью волевых действий и какие результаты при этом были получены. Именно препятствия, преодолеваемые посредством волевых усилий, являются объективным показателем силы воли. Сила воли проявляется также и в том, от каких соблазнов и искушений отказывается человек, как умеет сдерживать свои чувства, не допускать импульсивных действий.

Обобщенной характеристикой волевого действия является и целеустремленность. Под целеустремленностью понимают сознательную и активную направленность личности на определенный результат деятельности. Целеустремленные люди сознательно и активно добиваются тех целей, которые поставили себе в жизни. Эти цели полностью ясны им, поэтому целеустремленный человек всегда знает, чего он хочет, куда идет и за что борется.

По тому, насколько развита целеустремленность в человеке, можно судить и о содержании и уровне развития других волевых качеств, присущих ему: инициативность, решительность, энергичность, внушаемость, нерешительность, лень и т.п.

Так как цели, которые человек ставит перед собой, могут быть более или менее отдаленными или непосредственно близкими, то различают целеустремленность стратегическую (т.е. умение личности руководствоваться во всей своей жизнедеятельности определенными принципами и идеалами) и целеустремленность оперативную (умение ставить ясные цели для отдельных действий и не отключаться от них в процессе исполнения). Целеустремленный человек имеет ясные личные цели и не разменивается на мелочи. Многие согласятся с тем, что начать какое-то действие — это самое трудное. Часто человек не в силах преодолеть инертность или укоренившиеся привычки и заставить себя сделать нечто новое и нужное. Бывает и наоборот: человек полон энергии и готов приступить к обдумыванию ярких, интересных идей, возникших у него в голове. Поэтому можно заключить, что первый, пусковой этап волевого действия во многом зависит от таких качеств, как инициативность, самостоятельность, независимость.

Самостоятельность волевого человека проявляется в умении не поддаваться влиянию различных факторов, критически оценивать советы и предложения других людей, действовать на основании своих взглядов и убеждений. Самостоятельные люди без посторонней помощи видят проблему и, исходя из нее, ставят цель, не ожидая подсказок и указаний от других людей. Обычно такие люди активно отстаивают свою точку зрения, свое понимание задачи, цели и пути ее реализации. Инициативность, самостоятельность как волевые качества личности, с одной стороны, противостоят таким качествам, как внушаемость, податливость, инертность, но, с другой стороны, их надо отличать от негативизма — немотивированной склонности поступать наперекор другим.

На этапе побуждения к волевому действию нельзя не отметить и такое качество воли, как выдержка. Выдержка позволяет затормозить действия, чувства, мысли, не подходящие в данной ситуации, не нужные в данный момент. Особенно трудно удержаться от импульсивного действия в эмоционально напряженной обстановке. Если человек сдержан, т.е. удерживается от отвлекающих действий, то можно сказать, что он обладает выдержкой. Сдержанный человек сумеет выбрать уровень активности, соответствующий условиям и оправданный обстоятельствами. В дальнейшем это обеспечит успех в достижении поставленной цели. По сути дела, выдержка — это проявление тормозной функции воли.

Индивидуальным параметром, характеризующим особенности этапа борьбы мотивов и принятия решения, является решительность — умение принимать и претворять в жизнь быстрые, обоснованные и твердые решения. Решительность особенно важна там, где от своевременного принятия решения зависит успех дела. В жизни часто встречаются ситуации, когда нельзя медлить. Решительность проявляется в выборе и цели, и правильных действий, и средств достижения цели. Внешне решительность проявляется в отсутствии колебаний, и может казаться, что решительный человек легко и свободно выбирает цель. Однако это не так. Решительные люди всесторонне и глубоко обдумывают цели действия, способы их достижения, переживая сложную внутреннюю борьбу, столкновение мотивов. Однако к нужному сроку все переживания отбрасываются, и своевременно принимается правильное решение.

Решительность проявляется и при осуществлении принятого решения: для решительных людей характерен быстрый и энергичный переход от выбора действий и средств к самому выполнению действия. Иногда люди, энергично и твердо принимающие решение, не выполняют его, обнаруживая нерешительность при попытке достичь поставленной цели. Существенной предпосылкой решительности является смелость как умение противостоять страху и идти на оправданный риск, обдумав до этого все плюсы и минусы выбранного пути.

Человек может долгое время перебирать различные варианты действий, вроде бы правильно оценивая все плюсы и минусы, но не может остановиться ни на одном из них, так как не хочет брать на себя ответственность. Человек стремится поскорее снять напряжение, сделав хоть какой-нибудь выбор, освободиться от навалившейся проблемы, «отмахнуться», от какого бы то ни было действия. Важнейшей характеристикой исполнительного этапа являются энергичность и настойчивость. Энергичные люди могут сконцентрировать все свои силы на достижении цели. Однако нередко энергичность наблюдается лишь на начальных этапах выполнения действия. У человека постепенно пропадает интерес к делу и энергичность проявляется слабо. Поэтому иногда, когда требуются длительные усилия, энергичность может прогрессивно уменьшаться и проявляться слабо. Подлинно ценным качеством энергичность становится, лишь соединившись с настойчивостью. Настойчивость — умение постоянно и длительно преследовать цель, не снижая энергии в борьбе с трудностями. Настойчивый человек способен найти в окружающих условиях именно то, что поможет достижению цели. Настойчивые люди не останавливаются перед неудачами, не поддаются сомнениям, не обращают внимания на упреки или противодействие других людей.

Существенную роль в выполнении принятого решения играют самоконтроль и самооценка. Принятые цели лишь тогда будут реализованы, когда личность контролирует свою деятельность. В противном случае обязательства и конкретное поведение резко расходятся. В процессе достижения цели самоконтроль обеспечивает господство высших мотивов над низшими, общих принципов — над мгновенными импульсами и минутными желаниями, стремление к цели — над усталостью и т.д.

Совершая то или иное волевое действие, личность несет ответственность за все последствия.

Если человек склонен приписывать причины своего поведения и свои деяния внешним факторам (сложившимся обстоятельствам, случаю, судьбе и т.д.), то говорят о внешней, экстернальной, локализации контроля. Исследования показали, что для лиц с экстернальной локализацией контроля характерна неуверенность в своих способностях, неуравновешенность, стремление откладывать реализацию своих намерений на неопределенный срок, безответственность, тревожность, подозрительность, агрессивность, легкая подчиняемость другим.

Учащиеся с внутренней, интернальной, локализацией контроля, как правило, принимают ответственность за свои деяния на себя. Выявлено, что люди, обладающие внутренней локализацией контроля, увереннее в себе, последовательнее и настойчивее в достижении поставленной цели, они склонны к самоанализу, уравновешенны, общительны, доброжелательны, независимы и т.д.

Понятие о воле. Структура волевого акта. Процесс принятия волевого решения реферат 2013 по психологии

Во времена античности и средневековья проблема воли не

рассматривалась с позиций, характерных для современного ее понимания.

Упоминание о воле встречается еще у Аристотеля, в трудах которого природа

воли выражается в формировании логического заключения. Он ввел понятие

воли в систему категорий науки о душе, чтобы объяснить, каким образом

поведение человека реализуется в соответствии со знанием, которое само по

себе лишено побудительной силы. [3] Во времена же средневековья проблема

воли вообще не существовала в качестве самостоятельной, а ее понятие

связывалось в большей степени с некими высшими силами. Можно

предположить, что самостоятельная проблема воли возникла одновременно с

постановкой проблемы личности. Эпоха Возрождения признала главной

ценностью личности именно свободу воли. [2] Теории воли в философии XIX

века весьма разнообразны. Например, волюнтаризм (А. Шопенгауэр),

представители которого считали волю особой надприродной силой, которая

определяет ход психических процессов и свободный выбор поведения. Или,

представители другой механистической теории воли (Ч. Ломброзо) отрицали

свободу воли, полагая, что она полностью зависит от обстоятельств, в

которых находится человек. [4]

Много позже, абсолютизация свободы воли привела к возникновению

экзистенциализма, который рассматривает свободу, как свободную волю, не

обусловленную никакими внешними социальными обстоятельствами. Такая

трактовка противоречит современным представлениям о человеке.

Один из первых естественнонаучных взглядов на природу воли

принадлежит И.П. Павлову, который рассматривал ее как «инстинкт

свободы», как проявление активности живого организма, когда он

встречается с препятствиями, ограничивающими эту активность. Воля в его

трактовке рефлекторна по своей природе, проявляется в виде ответной

реакции на воздействующий стимул. Данная трактовка нашла самое широкое

распространение среди представителей бихевиоризма и получила поддержку

в реактологии (К.Н. Корнилов) и рефлексологии (В.М. Бехтерев).

Волевой акт — Восхождение. Страх и тревога

С. Л. Рубинштейн дает такое определение волевого акта, которым я хочу предварить вступление в эту тему:

«Всякое волевое действие является целенаправленным действием.

Направляясь на определенную цель, действие в своем ходе регулируется соответствием с этой целью.

Цель, преследуемая действующим субъектом, должна осуществиться как результат его действий».

Действия, осуществляемые в самом человеческом смысле (будучи сознательными и целенаправленными), всегда являются волевыми актами. Все поступки человека включают целеустремленность и регулирование хода действия в соответствии со СВОБОДНО выбранной целью и с поправкой на промежуточные результаты и изменение внешних или внутренних обстоятельств.

Существует, конечно, масса волевых актов, которые протекают как бы автоматически – воля дает лишь добро на их осуществление. Умыться, почистить зубы, одеться, пойти к остановке автобуса. Эти и им подобные действия не нуждаются в пристальном внимании человеческого сознания, поскольку они стали уже рутиной.

Конечно, каждая отдельная составляющая любого поведенческого акта определяется своими мотивами и имеет свою цель. Так, когда мы бежим к остановке автобуса, мы можем свернуть с прямой, чтобы обежать лужу, можем притормозить, чтобы не столкнуться со старушкой, ковыляющей в магазин. Но все эти цели и цепочки решений, как правило, не осознается нами. Человек не всегда даже успевает осознать причину изменения привычного процесса (а между тем, каждое такое изменение – это отдельный волевой мини-акт), поскольку весь этот набор действий подчинен цели более высокого ранга – успеть на автобус.

Рубинштейн называет осуществление подобных действий «простым волевым актом». При этом «побуждение к действию, направленному на более или менее ясно осознанную цель, почти непосредственно переходит в действие, не предваряемое сколько-нибудь сложным и длительным сознательным процессом; сама цель не выходит за пределы непосредственной ситуации, ее осуществление достигается посредством привычных действий, которые производятся почти автоматически, как только дан импульс».

Однако стоит лишь чему-то непредвиденному вклиниться в протекание привычного процесса, как сознание моментально включается и вносит свои коррективы, которые также запускаются и управляются волей. Например, нам помахал знакомый, которого мы не видели пару лет. Сознание приняло этот сигнал – теперь мы должны принять волевое решение: остановиться (опоздав на автобус), чтобы поговорить со знакомым, или продолжать торопиться на автобус (скорее всего, ругая себя за то, что упущена возможность повидать старинного приятеля).

В любом случае – то, что встает на пути нашего движения к намеченным целям, воспринимается сознанием, как некое препятствие, которое волевым усилием должно быть преодолено – либо, в силу новых обстоятельств, должно быть принято новое решение.

Чем больше неопределенности и чем нестандартнее ситуация, тем под более пристальное внимание и контроль берутся поведенческие акты человека, тем осознаннее осуществляются выборы и принимаются решения, — конечно при условии, что человек хочет достичь некие цели, сознательно им выбранные.

***

Итак, воля проявляется именно в момент выбора, решения и действия. До этого действует мотивация, формируя основания для поступка (потребность – влечение – импульс – стремление – желание – намерение). Далее идет рефлексия, взвешивание, отбор. Если надо – сдерживание импульсов. На все это тоже нужна воля.

Главное в волевом акте – решение и совершение поступка. Действие может быть отложенным (для выжидания тоже нужна воля). Если действие растянуто сильно во времени, направляясь на достижение отдаленных целей, то воля необходима для его продолжения.

Так формируется «сложный волевой акт». С.Л. Рубинштейн пишет об этом следующее:

«Между импульсом и действием вклинивается опосредующий действие сложный сознательный процесс. Действию предшествует учет его последствий и осознание его мотивов, принятие решения, возникновение намерения его осуществить, составление плана для его осуществления. Таким образом, волевой акт превращается в сложный процесс, включающий целую цепь различных моментов и последовательность различных стадий или фаз, между тем как в простом волевом акте все эти моменты и фазы вовсе не обязательно должны быть представлены в сколько-нибудь развернутом виде».

Завершу это вступление также словами С. Л. Рубинштейна:

«Волевое действие – это, в итоге, сознательное, целенаправленное действие, посредством которого человек планово достигает стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом. Волевое действие – это специфически человеческое действие, которым человек сознательно изменяет мир».

И еще одно замечание напоследок: волевым действием может быть не только некое моторное действие. Человек может, напротив, заставить себя усилием воли сидеть неподвижно, вместо того, чтобы позорго удрать. Для этого при известных обстоятельствах может потребоваться немалое мужество. Но это видимое бездействие является все же поступком, принятым волевым усилием, основываясь на свободном выборе и осознанном решении.

СТАДИИ ВОЛЕВОГО АКТА

• человек испытывает потребность (переживает ее аффективно, будучи обуреваемым эмоциями, испытывает динамичное и противоречивое ощущение недостатка, нужды, страдания, беспокойства), что находит свое выражение на психосоматическом уровне:

потребность переживается в виде влечения (при этом человек, далеко не всегда осознавая свои цели, испытывает состояние томления, напряжения, которое и образует исходное побуждение к действию, называемое импульсом, как бы толкающим человека изнутри)
параллельно происходит формирование стремления (как эмоционально и энергетически заряженного – пока еще весьма неясного – образа желаемого будущего, притягивающего, влекущего, манящего человека к себе)

• далее включается интеллектуальная составляющая: человек осознает потребность и стремление в виде первичного желания, происходит предварительная постановка цели — определяется предмет желания и набрасываются (часто на подсознательном, чувственном, еще не облеченном в слова уровне) варианты действий, направленных на достижение желаемого;
• будучи мощно и позитивно эмоционально заряжены, желания облекаются в форму мечты, м привлекательный, мотивирующий и зовущий к действию образ желаемого будущего;
• далее наступает этап принятия решения, который можно разделить на следующие составляющие:

рефлексия представляет собой интеллектуальную работу, при которой человек задерживается перед действием с целью взять под контроль импульсы, толкающие его к желанной цели, оценить собственные мотивы, возможные последствия поступка, плюсы и минусы его, оценить имеющиеся ресурсы и возможности
осуществляется выбор между желаниями и целями, основанный на ценностно-смысловых ориентациях человека; человек решает, в направлении каких целей двигаться; на этом этапе набрасываются варианты того, как поступить, какими способами достичь намеченные цели
принятие того или иного варианта действий формирует намерение (как окончательно оформившееся и осознанное желание, включающее в себя также представления о конкретных целях и определенных действиях как путях достижения целей – план действий), начинает формироваться представление об ожидаемом результате действия, содержащем критерии успешности

• основой волевого акта является действие, исполнение решения – свободная, ответственная и осмысленная деятельность
• после этого происходит оценка результата действия, при необходимости совершаются новые волевые акты, корригирующие отклонения от движения к цели («работа над ошибками»), или человек отказывается от данной цели, выбирает новую цель — при любом из упомянутых вариантов каждый раз заново запускается вся цепочка формирования и реализации волевого акта.

А теперь давайте подробнее рассмотрим составляющие волевого акта.

Назад
Вперёд

Волевой акт. Условия действия волевого акта.

4. Волевой акт

Волевой акт начинается с импульса и предварительного представления о цели, с определения цели, продолжается борьбой мотивов (желаний), решимостью и заканчивается решением. Заключительным актом является исполнение (деятельность в собственном смысле слова, действие).

Следовательно, вплоть до решения речь идет о подготовительном периоде, а во второй фазе – о реализации, осуществлении решения путем действия, о преодолении препятствий с целью реализации задуманной цели, представления о цели.

Желание, борьба мотивов является «проникновением личности в ситуацию с неколькими возможными действиями», между которыми выбирается решение. Решением достичь определенной конкретной цели заканчивается этот динамически избирательный процесс принятия решения. Если индивид не может решиться, то не может и реализовать представление о цели, поскольку избирательный процесс не заканчивается: в качестве примера приведем известную басню о Буридановом осле, который так долго не решался сделать выбор между двумя охапками сена, что сдох. – «Обломов» Гончарова!

При выборе решения может произойти подавление сознательных тенденций инстинктами. Иначе это можно выразить так, что филогенетически более старые потребности начнут преобладать над филогенетически более молодыми потребностями (сексуальное влечение может, например, преобладать над культурными ценностями. Так же, как это’ бывает при алкоголизме).

И наоборот, мы видели на примере советских солдат, затерянных в течение многих дней в океане, вопреки всем историям о каннибализме всем делившихся друг с другом, которым вообщее не могла прийти в голову мысль сохранить свою жизнь ценой жизни другого – доказательство высокого духовного профиля, преобладающего над чисто биологическими потребностями.

Все исторические жертвы отдельных лиц ради прогресса человечества относятся именно к этому типу.

Под спонтанным решением мы понимаем сокращенный процесс волевого выбора. Так бывает в тех случаях, когда тенденции уверенности в себе бывают ослабленными или когда противоположные тенденции бывают очень слабыми (Рорахер).

Поиск решения требует определенных качеств личности, если он должен стать предпосылкой качественного решения (мы говорим также об индивидуальных свойствах воли). Это, например, устойчивый профиль ценностей, ответственность, самообладание, терпение, настойчивость, критичность, принципиальность и т. д.

Ясно, что воля и волевой акт теснейшим образом связаны с характером личности. Что касается вопроса свободы выбора решения (воли) и детерминизма, то можно сказать, что мы свободны в пределах своей несвободы в том смысле, что мы детерминированы, с одной стороны, конечными пределами, границами, своих возможностей, наследственностью, конституцией, а с другой стороны, общественными условиями, а также и тем, как и до какой степени познали те закономерности, которым мы подлежим. Так же как нам известно, что камень всегда падает на землю, поскольку на него действует гравитация, так же мы знаем и то, что для преодоления гравитации и выхода на орбиту вокруг Земли космонавтам необходимо приобрести космическую скорость. Хотя мы знаем пределы своих возможностей, но известно, что актуальное состояние далеко им не соответствует. Но было бы бессмысленным направлять свои усилия против закономерностей – в таком случае речь будет идти о бессмысленном оригинальничании, которое справедливо высмеял Гавличек. Если известно, что существуют закономерности памяти, было бы бессмысленным не использовать их. Свобода заключается именно в «послушности» закономерностей, но она, естественно, предполагает познание закономерностей. Из того, что человек хочет, осуществить можно лишь то, что человек может осуществить на основе того, чем он является.

Детерминистическое понимание психики и волн диалектически связано с принципом отвестственности здорового человека за свои поступки. Общественное познание вредности определенного действия (угроза жизни, здоровью и имуществу индивида и богатство и безопасность общества) привели к решению, что такое действие является наказуемым. Влияние них постановлений было, разумеется различным в зависимости от общественных формаций. Но общим у них было то, что они вкладывали и вкладывают в человеческую психику новое условие для ее активности, одного из наиболее существенных детерминирующих факторов. Моральная ответственность и законная наказуемость таким образом становятся как стимуляторами общественно положительных действий, так и тормозом отрицательных действий. Там, где такая детерминация не имеет воспитательного эффекта и не может улержать некоторых людей от осуществления общественно опасной деятельности, наказание является только предохранительной мерой, защищающей общество от повторных угроз.

Завещание

__________________________________________

(1989) Британская мини-серия — Три красивые женщины — бабушка, мать и дочь — мужественно борются через пятерку насыщенные событиями десятилетия скрытой любви, высокой драмы и внезапной смерти в этой британской постановке, основан на бестселлере Барбары Тейлор Брэдфорд, Act of Will. Переход от С 1926 года по настоящее время, от Йоркшир-Дейлз до Лондона, Парижа и Нью-Йорка, эта история показывает, как каждая из трех женщин совершила волевой акт, который изменил их жизнь и Мир.

В Части I Виктория Теннант играет Одру, матриарха с железной волей, которая посвящает себя полностью своей дочери Кристине (Херли), и твердо убеждена, что живет этой жизнью. Одре жестоко отрицали смерть ее молодой матери и ее поспешный брак за скромный рабочий.

Во второй части Кристина быстро добивается успеха среди блестящей элиты Лондона, но все же она с радостью рискует всем в жарком, бурном романе с Майлзом Сазерлендом (Койот), женатый член Парламента.

_________________________

Литой

Элизабет Херли ………. Кристина Кентон
Питер Койот ……………. Майлз Сазерленд
Виктория Теннант ………….. Одра Кентон
Джин Марш ………………….. Элиза Кроутер
Линси Бакстер……………………………… Джейн
Кевин МакНалли ……….. Винсент Кроутер
Джуди Парфитт …………….. Алисия Драммонд
Саймон Меррик … Персиваль Драммонд
Серена Гордан ………………………….. Гвен

Кредиты

Режиссер ………………………. Дон Шарп

Сценарий по роману Барбары Тейлор, сценарий Джилл Хайем.

Оператор ……….. Фрэнк Уоттс

Музыка ……………………….. Барри Гард

Продолжительность ………………….. 200 минут

Доступен DVD

акт завещания | Английский словарь для учащихся

будет

[

¹] (ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МОДАЛЬНОГО ГЛАГОЛА)
Воля — модальный глагол.Используется с основной формой глагола. В разговорном английском и неофициальном письменном английском форма не часто используется в отрицательных высказываниях.

1 модальный Вы используете волю, чтобы указать, что вы надеетесь, думаете или имеете доказательства того, что что-то произойдет или произойдет в будущем.
Вы найдете широкий выбор блюд в школьных кафетериях …, На встрече будут присутствовать представители конной индустрии …, 70 процентов аэропортов Дальнего Востока придется модернизировать …, Вы когда-нибудь будете чувствовать себя здесь как дома? … Корабль не будет готов в течение месяца.

2 модальный Вы используете завещание, чтобы делать заявления об официальных договоренностях в будущем.
Шоу будет открыто для публики в 14:00; вход будет 50р …, когда меня выпустят, сэр?

3 модальный Вы используете волю, чтобы давать обещания и угрозы относительно того, что произойдет или будет происходить в будущем.
Я позвоню вам сегодня вечером …, Ценовые предложения по выбранным категориям продуктов будут отправлены по запросу …, Если она откажется соблюдать правила безопасности в автомобиле, ей не разрешат пользоваться автомобилем.

4 модальный Вы используете волю, чтобы указать на чье-то намерение что-то сделать.
Я не буду больше говорить об этих вопросах, какими бы важными они ни были …, В этом разделе мы опишем распространенные мифы о сигаретах, алкоголе и марихуане…, `Ужин готов. ‘

5 модальный Вы используете волю в вопросах, чтобы делать вежливые приглашения или предложения. , (Вежливость) Останешься поужинать? … Присоединяешься ко мне выпить? … Не сядешь?

6 модальный Вы используете волю в вопросах, чтобы попросить или попросить кого-нибудь что-то сделать. (= хотел бы)
Ты отвезешь меня домой? … Сотри джем с моего рта, ладно?

7 модальный Вы можете использовать волю в операторах, чтобы отдать кому-то приказ.
ОФИЦИАЛЬНО. Вы теперь будете сохранять радиомолчание …, Вы ни с кем не обсуждаете этот вопрос.

8 модальный Вы используете волю, чтобы сказать, что кто-то готов что-то сделать. Вы используете не будет или не хотите, чтобы указать, что кто-то отказывается что-то делать.
Хорошо, я тебя прощаю … Он настаивал на том, что его организация не будет вести переговоры с правительством.
→ желающих

9 модальный Вы используете волю, чтобы сказать, что человек или вещь могут что-то сделать в будущем.
Как страна будет защищаться в будущем, становится все более важным …, Как я узнаю вас?

10 модальный Вы используете волю, чтобы указать, что действие обычно происходит указанным выше образом.
Чем толще материал, тем менее восприимчива одежда к влажным условиям …, Не известно ни одной змеи, которая обычно нападает на людей, если ей не угрожает жизнь …

11 модальный Вы используете will в главном предложении некоторых предложений «if» и «if», чтобы указать на то, что, по вашему мнению, скорее всего произойдет.
Если блины переварить, их будет сложно раскатать …

12 модальный Вы используете волю, чтобы сказать, что кто-то настаивает на том, чтобы вести себя или делать что-то определенным образом, и вы не можете его изменить.Вы подчеркиваете волю, когда используете это таким образом.
Он оставит свои носки повсюду, и это сводит меня с ума.

13 модальный Вы используете will have с причастием прошедшего времени, когда говорите, что достаточно уверены, что что-то будет истинным к определенному моменту времени в будущем.
К концу десятилетия этим вирусом будут инфицированы десять миллионов детей …

14 модальный Вы используете will have с причастием прошедшего времени, чтобы указать, что вы достаточно уверены, что что-то так.
Праздник принесет ему пользу.

Основы права — компоненты завещания

Иногда наследодатель желает использовать другие документы, чтобы дополнить положения завещания. Включение этих других документов при чтении завещания известно как «включение путем ссылки». Для применения этой концепции необходимо установить следующее:

, что посторонний материал существовал на момент составления завещания;
, что в завещании указано, что такой материал существует на момент составления завещания, и свидетельствует о намерении включить его; и
, что посторонний материал, предлагаемый как часть завещания, является идентичным материалом, упомянутым или описанным в завещании.

ПРИМЕР: Декстер исполнил свое завещание в 1998 году, назвав своего сына, Патрика, исполнителем и основным бенефициаром любого личного имущества, за исключением того имущества, которое указано в списке наследств, содержащемся в записной книжке (его меморандум), известном Патрику или в соответствии с пожеланиями Декстера, выраженными при жизни Декстера. Ноутбук был впервые создан в 1972 году и впоследствии периодически модифицировался. Большая часть собственности была оставлена его внукам, Шону, Амелии, Стефану и Фернандо.Однако Декстер был очень дружен со своим соседом Артуро, который был профессором искусств в местном университете. В записной книжке Декстера хранилась картина Пикассо, переданная Артуро. Перед своей смертью в 2001 году Декстер изменил некоторые завещания и пару раз ратифицировал свое завещание посредством подзаконных актов. Хотя Патрику дали тетрадь в качестве руководства по управлению имением, он отказался отдать Артуро картину. Артуро начал действие, чтобы заставить Патрика доставить картину. Суд по наследственным делам установил для Артуро, что Декстер намеревался передать картину Артуро, записная книжка была меморандумом по смыслу завещания Декстера, записная книжка существовала на момент составления завещания, кодицилы утвердили язык завещания и записная книжка была включена посредством ссылки в условия завещания.Соответственно, Артуро получил право на картину. См., Например, Clark v. Greenhalge , 411 Mass. 410 (1991).

Доктрина независимого значения

Завещатель может ссылаться на какое-то несвязанное действие или событие, которое имеет какое-либо независимое значение (т. Е. Не завещательный характер), с целью обозначения бенефициаров или имущества, которое будет передано по завещанию . Ключевой вопрос заключается в том, имеет ли акт юридическое значение помимо и независимо от его воздействия на волю.Это потому, что внешний акт не должен иметь завещательной функции. Завещательные действия (действия, которые вызывают распоряжение имуществом после смерти) должны быть записаны в завещание, в противном случае они ничтожны.

ПРИМЕР: Кевин начал бизнес 25 лет назад. Многие сотрудники, которые начали с ним тогда, все еще работают на него сегодня. Чтобы показать свою признательность за преданность своих сотрудников, Кевин завещает «2000 долларов каждому человеку, работавшему в его бизнесе на момент его смерти.«Это действительное обозначение, потому что наем или увольнение сотрудников завещателем обычно осуществляется по коммерческим причинам, а не как средство для обозначения бенефициаров в завещании. Таким образом, политика Кевина в области занятости имеет «независимое значение», а не завещательную цель. См., Например, дело Shoup против American Trust Co. , 97 S.E.2d 111 (N.C.1957); Велч против попечителей Фонда Роберта А. Уэлча , 465 S.W.2d 195 (Tex. 1971).
Действия могут быть актами завещателя или другого лица.См., Например, Jeffreys v. Glover , 50 S.E.2d 328 (Ga. 1948); In re Evan’s Estate , 133 N.E.2d 128 (Огайо, 1956); First National Bank v. Klein , 234 So. 2d 42 (Ala. 1970).
ПРИМЕР: Завещание Рене изобретает «машину, которой я владею после моей смерти» для бенефициаров моего брата, завещания Роджера. На момент исполнения завещания Рене владела 15-летней Тойотой (стоимостью 2000 долларов). Незадолго до смерти Рене продала «Тойоту» и приобрела «Мерседес» (стоимостью 55 000 долларов).Это действительное обозначение, потому что мотивом Рене для покупки автомобиля было владение и вождение Мерседеса; чтобы не повлиять на ее волю. Кроме того, указание бенефициаров в завещании Роджера также было разрешено, поскольку действия третьей стороны являются приемлемой частью доктрины независимого значения. Таким образом, получатели Роджера получат «Мерседес» в момент смерти Рене.
Завещательные дары трасту
Завещательные дары трасту (подарок прямо от завещания трасту) также известен как «обильный дар».Этот дополнительный дар является завещательным подарком доверительному фонду, созданному при жизни умершего ( доверительных отношений inter vivos ), с завещательными активами, которые будут управляться и распределяться как часть этого доверительного фонда. Доверие может быть установлено до или одновременно с составлением завещания. Завещание, в котором говорится, что деньги, передаваемые по нему, должны поступать в траст, иногда называют «завещанием изливания».
Целью такого типа договоренностей является обеспечение упорядоченного распоряжения и управления активами, переданными в доверительный фонд в течение жизни наследодателя, и активами, принадлежащими наследодателю на момент смерти.В результате оба набора активов попадают в один и тот же траст.
ПРИМЕР: Завещания Патрисии и ее мужа Антонио передают остаток их имений отзывному трасту, созданному до исполнения их завещаний. Впоследствии в траст вносятся изменения (изменяются его условия). Проблема в том, что в этом случае остаток перешел к доверительным управляющим на условиях первоначального или измененного траста. Суд постановил, что имущество должно быть распределено в соответствии с условиями измененного траста.Измененный траст был действительным, хотя в нем не было обычных формальностей, необходимых для исполнения завещания, из-за применимости доктрины, согласно которой акты независимого значения действительны даже без таких формальностей. См., Например, дело Second Bank-State Street Trust Co. против Pinion , 170 N.E.2d 350 (Mass. 1960).
Мы изучим механизм создания трастов inter vivos более подробно в следующей главе.

Похожие видео:
Элементы общего права Формальности Закона о завещаниях
Для исполнить действующее завещание означает выполнить все, что необходимо для соответствия требованиям закона — часто называемые формальностями Закона о завещаниях — чтобы он имел предполагаемый эффект.В прошлые годы большинство юрисдикций следовали общему праву, которое требовало строгого соблюдения, но современная тенденция состоит в том, чтобы как можно точнее следовать намерениям наследодателя и не допускать, чтобы исправимые или безобидные ошибки делали завещание недействительным.
Формальности Закона о завещаниях служат 4 основным целям:
служить доказательством того, что документ действительно является последней волей и завещанием завещателя;
, что ритуал следования требованиям предупредит наследодателя о том, что это важный документ и, следовательно, к нему следует внимательно относиться;
для предотвращения мошенничества, поскольку его будет труднее изменить, не оставив следов подделки;
направить завещателя для консультации с поверенным для исполнения завещания, поскольку любые ошибки могут сделать завещание недействительным, в результате чего имущество завещателя попадет под завещание.
Правильно оформленное завещание имеет 3 основных требования:
собственно завещание,
подписание,
свидетельство.
К каждому требованию предъявляются дополнительные требования, заключающиеся в том, что оно должно выполняться определенным образом, особенно путем подписания и подтверждения.
В завещании также должно быть указано, что завещатель намеревался использовать этот документ как свое завещание, чтобы гарантировать, что документ не был написан для другой цели, хотя цель обычно очевидна из самого документа.Раздел 2-502 Единого наследственного кодекса разрешает суду использовать внешние доказательства для определения завещательного намерения.
Примеры реальных слов: Положения о завещании о намерениях известных завещаний
Последняя воля и завещание Элвиса А. Пресли
«Я, Элвис А. Пресли, житель и гражданин округа Шелби, штат Теннесси, в здравом уме и распорядком. памяти, настоящим изготовлю, опубликую и объявляю этот инструмент моей последней волей и завещанием, тем самым отменяя любые и все завещания и распоряжения, сделанные мной в любое время до этого.«
Последняя воля и Завещание Леоны М. Хелмсли
« Я, ЛЕОНА М. ХЕЛМСЛИ, жительница штата, города и округа Нью-Йорк, объявляю это моей последней волей и завещанием ».
Завещание должно быть составлено в письменной форме
Завещание должно быть составлено в письменной форме . Устное завещание — также известное как обрядовое завещание — не разрешено в большинстве штатов, даже если завещатель записан на видеопленку, хотя видеозапись может предоставить доказательства намерений и умственных способностей наследодателя или объяснить распределение подарка родственникам.В тех государствах, где признается устное завещание, строгие требования помогают уменьшить мошенничество, такое как перспектива неминуемой смерти, когда у наследодателя не было времени выполнить традиционное завещание. Веские доказательства должны подтверждать содержание завещания, поскольку устное завещание может стать легкой мишенью для мошенничества.
Иногда запись может быть в электронном формате. Только штат Невада в настоящее время разрешает использование электронных завещаний , хотя электронное завещание, вероятно, будет в будущем, поскольку оно намного более эффективно.Одна из проблем с электронным завещанием заключается в том, что завещание должно быть обозначено как завещание. Например, Невада требует, чтобы электронная версия хранилась у хранителя или в доме или на предприятии наследодателя, и чтобы она была подписана цифровой подписью и в формате, позволяющем обнаруживать несанкционированные изменения.
Завещание также может быть написано от руки. Такие голографические завещания признаны в большинстве юрисдикций, и главное преимущество голографических завещаний состоит в том, что их не нужно засвидетельствовать.Иногда часть завещания может быть напечатана, а часть написана от руки, но юрисдикции различаются по тому, сколько печатных материалов будет принято для завещания, которое не засвидетельствовано, и некоторые юрисдикции требуют, чтобы положения о материалах были написаны от руки.
Требование к минимальному количеству рукописного ввода для незаметного исполнения завещания состоит в том, чтобы было больше материала для анализа почерка, который будет использован для определения того, что голографическое завещание на самом деле является завещанием умершего.Раздел 2-503 Единого наследственного кодекса ( UPC ) требует, чтобы значительная часть и подпись были написаны почерком наследодателя. Конечно, если голографическое завещание должным образом засвидетельствовано, то не имеет значения, насколько написано от руки или на машинке, или их части. Все голографические завещания должны быть датированы и подписаны в конце завещания наследодателем.
Некоторые предметы обычно не указываются в завещании, например, порядок захоронения или инструкции относительно того, где найти документы.Эти элементы обычно следует записывать в отдельный документ для вашего личного администратора.
Подпись требуется в конце завещания
Завещание должно быть подписано — подписано внизу. Хотя полное имя завещателя не требуется, частичная подпись недействительна. Если наследодатель слаб, он может поставить отметку, если он хотел, чтобы это была его подпись, и это засвидетельствовано. Свидетель должен написать имя завещателя под отметкой завещателя, и свидетель должен подписать документ, как присутствующий при том, что завещатель сделал отметку.Если наследодатель не может даже поставить отметку, то он может попросить свидетеля поставить свою подпись под его руководством и в его присутствии.
Следствием требования, чтобы подпись была в конце завещания, является то, что любая письменная запись после подписи не будет считаться частью завещания, особенно если она была добавлена после подписания завещания, если только письменная форма не удовлетворяет требования codicil. Действительно, если юрисдикция требует, чтобы завещание было подписано, то любое письмо под подписью аннулирует все завещание.Если юрисдикция не требует, чтобы подпись находилась в конце завещания, тогда все письменные документы после подписи будут считаться частью завещания, если они были там до подписания документа.
Свидетели должны подтвердить, что завещание является завещанием Завещателя
Свидетели должны либо видеть, как завещатель подписывает завещание, либо слышать, как завещатель подтверждает, что подпись на завещании принадлежит ему. Затем свидетели должны подписать в присутствии всех свои имена под подписью наследодателя и должны знать, что они подписывают завещание наследодателя.Точно так же наследодатель должен видеть или знать свидетелей, подписывающих завещание.
Поскольку свидетели подписывают, что они были свидетелями того, как завещатель подписывал свою подпись или подпись, уже находившаяся на завещании, была признана принадлежащей наследодателю, большинство судов рассуждали, что подпись свидетелей должна стоять после подписи наследодателя. Однако современная тенденция заключается в игнорировании порядка подписей до тех пор, пока все подписываются в присутствии всех.
Иногда фактическое подписание не нужно видеть, пока свидетели присутствуют , что определяется двумя тестами: прямой видимость и сознательное присутствие. Тест в прямой видимости требует, чтобы 1 свидетель находился в пределах прямой видимости завещания, когда другой свидетель подписывает его, даже если свидетель фактически не смотрит в этом направлении. Например, подпись свидетеля не будет соответствовать формальностям Закона о завещаниях, если другой свидетель идет в ванную комнату, в то время как завещание подписывается другим свидетелем.Современная тенденция применяет тест сознательного присутствия , в котором подписи свидетелей действительны, если они знают, что подписывают завещание завещателя в качестве свидетелей.
Некоторые юрисдикции разрешают отложенную аттестацию , когда свидетели могут подписаться после завершения церемонии исполнения завещания, но это должно происходить в разумные сроки после этого.
Еще одним фактором, который может усложнить завещание, является то, являются ли свидетели незаинтересованными — они не берут завещание, поскольку от них могут потребовать свидетельские показания относительно дееспособности наследодателя на момент подписания, что наследодатель фактически подписал завещание. будет, и чтобы формальности были соблюдены.Однако свидетель может быть необъективным, если берет под завещание. Решение по общему праву заключалось в том, чтобы признать недействительным все завещание, но это суровое средство правовой защиты было улучшено за счет ограничения средства правовой защиты для заинтересованного свидетеля, либо путем аннулирования подарка свидетелю, либо путем удаления превышения подарка над тем, что она могла бы получить. взяты по завещанию или по предыдущему завещанию, свидетелем которого она не была. В некоторых юрисдикциях допускается опровержимая презумпция неправомерного поведения — если свидетель успешно убеждает суд в том, что проступка не было, она может забрать свой подарок.
Раздел 2-505 Единого наследственного кодекса (UPC) позволяет заинтересованному свидетелю составить завещание, поскольку во многих случаях заинтересованным свидетелем является член семьи, который является свидетелем составленного дома завещания, и поэтому было бы жестко лишить ей ее дара. В комментарии СКП утверждается, что если заинтересованный свидетель принимает крупный подарок при подозрительных обстоятельствах, то подарок может быть аннулирован в результате неправомерного влияния или мошенничества, и что в большинстве случаев фактического неправомерного влияния или мошенничества попуститель проявляет осторожность. использовать незаинтересованных свидетелей как способ обеспечить свой дар по завещанию.
Пример из реального мира: Свидетельство о завещании Майкла Джексона
Следующее свидетельство следует за подписью Майкла Джексона:
В дату, указанную ниже, МАЙКЛ ДЖОЗЕФ ДЖЕКСОН объявил нам, нижеподписавшимся, что вышеуказанный инструмент, состоящий из пяти (5) ) страницы, в том числе страница, подписанная нами в качестве свидетелей, была его волей и требовала от нас выступить в качестве свидетелей. После этого он подписал это завещание в нашем присутствии, все мы присутствовали одновременно.Теперь мы, по его просьбе, в его присутствии и в присутствии друг друга, подписываем наши имена в качестве свидетелей.
Каждый из нас сейчас старше восемнадцати (18) лет, является компетентным свидетелем и проживает по адресу, указанному после его имени.
Каждый из нас знаком с МАЙКЛОМ ДЖОЗЕФОМ ДЖЕКСОНОМ. На данный момент ему исполнилось восемнадцать (18) лет, и, насколько нам известно, он в здравом уме и не действует под принуждением, угрозой, мошенничеством, искажением фактов или ненадлежащим влиянием.
Мы заявляем под страхом наказания за лжесвидетельство, что вышеизложенное является правдой и правильным.
Казнен 7 июля 2002 г. в 17:00, Лос-Анджелес.
Ниже 3 свидетеля подписали свои подписи, затем «проживают в» и перечислили свои адреса.
Источник: Последняя воля Майкла Джозефа Джексона: Первоисточник больше не доступен.
Назначение Закона о завещаниях Формальности
Согласно общему праву, требуется строгое соблюдение формальностей Закона о завещаниях; в противном случае это недействительное завещание, и оно не будет допущено к завещанию.Предположительно, эти строгие требования должны были предотвратить мошенничество и привить завещателю серьезность подписания завещания. Однако в некоторых юрисдикциях, например в Пенсильвании, не требуется свидетельство завещателя, подписывающего завещание, и, тем не менее, нет никаких доказательств того, что завещание в Пенсильвании является более мошенническим, чем в других юрисдикциях, требующих подтверждения. Действительно, передача собственности с помощью инструментов, не связанных с судом, не требует свидетельских показаний в какой-либо юрисдикции, и, тем не менее, все инструменты, не связанные с судом, требуют подписей.Свидетели даже не требуются для подписания контракта, хотя юридические стандарты договорной правоспособности выше, чем для завещательной дееспособности.
Формальности Закона о завещаниях сохранились, вероятно, потому, что он создает много возможностей для других оспорить завещание по незначительным ошибкам, тем самым принося больший доход как адвокатам, так и суду по наследственным делам. Если основная цель завещания состоит в том, чтобы выполнить намерение завещателя, как гласит закон, тогда нет смысла аннулировать завещание просто из-за незначительных ошибок, особенно если намерение завещателя было ясным.Хорошим примером этого является завещания , которые составляются отдельно для каждого супруга, но в которых супруги подписывают завещание друг друга вместо своего собственного. Это часто случается с наследодателями, которые плохо владеют английским языком и случайно подписывают не тот документ. По общему праву это делало оба завещания недействительными, хотя обычно было ясно, что произошло и что намеревались завещатели.
Современная тенденция состоит в том, чтобы отменить строгое соблюдение формальностей Закона о завещаниях и заменить его существенным соответствием (UPC §2-503) и игнорировать безобидных ошибки .
Внешние ссылки
In re Demaris ‘Estate, 166 Or. 36, 110 P.2d 571 (1941) — Верховный суд штата Орегон постановил, что даже если наследодатель не видел, чтобы свидетели подписывали его завещание, проверка сознательного присутствия требовала только, чтобы наследодатель знал о подписании свидетелей. Если проверка требовала, чтобы завещатель видел подпись свидетелей, то как слепой мог исполнить завещание?
In re Alleged Will of Ranney, 124 NJ 1, 589 A.2d 1339 (1991) — В этом случае попытка признать завещание недействительным была основана на том факте, что свидетели подписали подтверждающие показания под присягой, но не будет сама.Верховный суд Нью-Джерси постановил, что даже несмотря на то, что завещание не было подписано, имелись четкие и убедительные доказательства того, что документ был явно задуман как завещание; следовательно, он удовлетворил существенное требование соответствия UPC §2-503.
Завещание юридическое определение завещания
Завещание
Документ, в котором лицо указывает метод, который будет применяться в управлении и распределении своего имущества после его смерти.
Завещание — это юридический инструмент, который позволяет лицу, завещателю, принимать решения о том, как его имущество будет управляться и распределяться после его смерти.В общем праве инструмент распоряжения личной собственностью назывался «завещанием», тогда как завещание распоряжалось недвижимым имуществом. Со временем это различие исчезло, и завещание, иногда называемое «последней волей и завещанием», распоряжается как недвижимым, так и личным имуществом.
Если человек не оставит завещание или завещание будет объявлено недействительным, это лицо умрет без завещания, в результате чего наследство будет распределено в соответствии с законами происхождения и распределения штата, в котором это лицо проживало.Из-за важности завещания закон требует, чтобы в нем были определенные элементы, чтобы иметь силу. Помимо этих элементов, завещание может быть признано недействительным, если завещатель составил завещание в результате неправомерного влияния, мошенничества или ошибки.
Завещание служит множеству важных целей. Это позволяет человеку выбирать своих наследников, а не разрешать законам штата о происхождении и распределении выбирать наследников, которые, хотя и являются кровными родственниками, могут быть людьми, которые не нравятся наследодателю или с которыми он не знаком.Завещание позволяет человеку решать, какое лицо лучше всего может выполнять функции исполнителя его имущества, справедливо распределяя имущество между бенефициарами и одновременно защищая их интересы, вместо того, чтобы разрешать суду назначать незнакомца в качестве администратора. Завещание гарантирует право человека выбрать человека, который будет опекуном для воспитания его маленьких детей в случае его смерти.
Ховард Хьюз и завещание мормонов
Когда в 1976 году умер миллиардер-отшельник Говард Хьюз, оказалось, что он не оставил завещания.Адвокаты и руководители корпораций Хьюза начали интенсивный поиск завещания, в то время как росли слухи, что Хьюз мог оставить голографическое (написанное от руки) завещание. Один адвокат публично заявил, что Хьюз спрашивал его о законности голографического завещания.
Вскоре после того, как поверенный сделал заявление, голографическое завещание, якобы написанное Хьюзом, появилось на столе в штаб-квартире в Солт-Лейк-Сити Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, более известной как Церковь мормонов.После предварительного просмотра эксперт по документам пришел к выводу, что завещание могло быть написано Хьюзом. Затем мормонская церковь подала завещание в окружной суд в Лас-Вегасе, штат Невада, где находилось поместье Хьюза.
Завещание, которое стало известно как завещание мормонов, привлекло внимание страны к положению, согласно которому одна шестнадцатая часть имущества стоимостью 156 миллионов долларов была передана Мелвину Даммару, владельцу небольшой заправочной станции в Уилларде, штат Юта. Даммар сообщил репортерам, что в 1975 году он подобрал человека, назвавшегося Говардом Хьюзом, и высадил его в Лас-Вегасе.
Хотя Думмар сначала сказал, что не знал заранее о завещании или о том, как оно появилось в штаб-квартире церкви, позже он утверждал, что к нему на станцию обслуживания приехал человек и дал ему завещание с инструкциями доставить его в Солт-Лейк-Сити. Думмар сказал, что уничтожил инструкции.
Следователи обнаружили, что Даммар проверил библиотечный экземпляр книги под названием «Обман», в которой рассказывалось о подделке Клиффордом Ирвингом «автобиографии» Хьюза. В книге были образцы почерка Хьюза.Эксперты по документам продемонстрировали, что почерк Хьюза изменился до того, как якобы было написано Мормонское завещание. Кроме того, эксперты пришли к выводу, что завещание было грубой подделкой. Тем не менее, потребовалось семимесячное судебное разбирательство и миллионы долларов от поместья Хьюза, чтобы доказать, что завещание было подделкой. В итоге суд постановил, что завещание было подделкой.
Действительного завещания не найдено. История Даммара позже стала сюжетом фильма 1980 года «Мелвин и Ховард».
Дополнительная литература
Фриз, Пол Л. 1986. «Говард Хьюз и Мелвин Даммар: судебно-медицинский факт против художественного кино». Journal of Forensic Sciences 31 (январь).
Marks, Марлен Адлер. 1981. «Там, где есть желание… Роден восстанавливается после Фиаско Говарда Хьюза». Национальный юридический журнал (5 января).
Право распоряжаться собственностью по завещанию полностью регулируется законом. С 1970-х годов многие штаты полностью или частично приняли Единый наследственный кодекс, который пытается упростить законы, касающиеся завещаний и наследства.Когда человек умирает, закон его места жительства (постоянного проживания) будет регулировать метод распределения его личной собственности, такой как деньги, акции или автомобили. Недвижимость, такая как ферма или свободная земля, перейдет к предполагаемым наследникам в соответствии с законодательством штата, в котором находится недвижимость. Хотя наследодатель может осуществлять значительный контроль над распределением собственности, законы штата защищают супругов и детей, обеспечивая способы гарантировать, что супруг получит минимальную сумму имущества, независимо от положений завещания.
Требования к завещанию
Действительное завещание не может существовать, если не присутствуют три основных элемента. Во-первых, должен быть грамотный завещатель. Во-вторых, документ, претендующий на роль завещания, должен отвечать требованиям исполнения статутов, часто называемых Статутом завещаний, призванных гарантировать, что документ не является мошенничеством, а является честным выражением намерений наследодателя. В-третьих, должно быть ясно, что завещатель намеревался, чтобы документ имел юридическую силу завещания.
Если завещание не удовлетворяет этим требованиям, любое лицо, которое будет иметь финансовую заинтересованность в имуществе в соответствии с законами происхождения и распределения, может подать иск в суд по наследственным делам, чтобы оспорить действительность завещания. Лица, наследующие по завещанию, являются сторонниками воли и защищают ее от такого нападения. Этот процесс известен как конкурс завещания. Если люди, которые выступают против признания завещания, будут успешными, наследство наследодателя будет распределено в соответствии с законами происхождения и распределения или положениями более раннего завещания, в зависимости от обстоятельств дела.
Компетентный завещатель Компетентный завещатель — это лицо в здравом уме и необходимого возраста на момент составления завещания, а не на дату его смерти, когда оно вступает в силу. Любой человек старше минимального возраста, обычно 18 лет, может составить завещание при условии, что он компетентен. Лицо, не достигшее минимального возраста, умирает без завещания (независимо от попыток составить завещание), и его имущество будет распределено по законам происхождения и распределения.
Лицо имеет дееспособность по завещанию (в здравом уме), если он способен понять природу и размер своей собственности, естественные объекты своей щедрости (которым он хотел бы передать наследство) и характер завещательного акта (распределение его имущества после его смерти).Он также должен понимать, как эти элементы связаны между собой, чтобы он мог выразить метод распоряжения собственностью.
Завещатель считается умственно неполноценным (неспособным составить завещание), если у него есть признанный тип умственной отсталости, например, тяжелое психическое заболевание. Простые эксцентричности, такие как отказ от купания, не считаются безумным заблуждением, как и ошибочные убеждения или предрассудки в отношении членов семьи. Человек, употребляющий наркотики или алкоголь, может законно исполнять завещание, если он не находится под воздействием наркотиков или алкогольного опьянения во время составления завещания.Неграмотность, старость или тяжелое физическое заболевание не лишают человека завещательной дееспособности автоматически, но они являются факторами, которые следует учитывать наряду с конкретными обстоятельствами дела.
Исполнение завещания
В каждом штате есть законы, предписывающие формальности, которые необходимо соблюдать при составлении действительного завещания. Требования касаются написания, подписания, засвидетельствования или подтверждения завещания в дополнение к его публикации. Эти законодательные гарантии не позволяют предварительным, сомнительным или принудительным выражениям желания контролировать способ распределения имущества человека.
Написание Завещания обычно должны быть в письменной форме, но могут быть на любом языке и начертаны любым материалом или устройством на любом веществе, что приводит к постоянной записи. Как правило, большинство завещаний печатается на бумаге, чтобы удовлетворить это требование. Многие государства не признают действительным завещание, составленное от руки и подписанное наследодателем. В государствах, которые действительно принимают такое завещание, называемое голографическим завещанием, оно обычно должно соблюдать формальности исполнения, если иное не предусмотрено законом.Некоторые юрисдикции также требуют, чтобы такие завещания были датированы рукой наследодателя.
Подпись Завещание должно быть подписано наследодателем. Любая отметка, такая как X , ноль, галочка или имя, предназначенное компетентным наследодателем в качестве подписи для подтверждения завещания, является действительной подписью. Некоторые штаты разрешают другому лицу подписывать завещание наследодателя по его указанию, просьбе или с его согласия.
Законы многих штатов требуют, чтобы подпись наследодателя стояла в конце завещания.В противном случае все завещание может быть признано недействительным в этих штатах, а собственность наследодателя перейдет в соответствии с законами происхождения и распределения. Завещатель должен подписать завещание до подписания свидетелями, но обычно допускается обратный порядок, если все подписывают в рамках одной сделки.
Свидетели Устав требует наличия определенного количества свидетелей для завещания. Большинство требует два, хотя другие требуют три. Свидетели подписывают завещание и должны иметь возможность засвидетельствовать (засвидетельствовать), что завещатель был дееспособен на момент составления завещания.Хотя нет никаких формальных требований к свидетелю, важно, чтобы свидетель не имел финансовой заинтересованности в завещании. Если у свидетеля есть интерес, его показания об обстоятельствах будут подозрительными, потому что он получит выгоду от его признания в завещании. В большинстве штатов такие свидетели должны либо «очистить» свои интересы по завещанию (утратить свои права по завещанию), либо им запрещается давать показания, тем самым нарушая план завещания наследодателя. Однако, если свидетель также унаследует в соответствии с законами происхождения и распределения, если завещание будет признано недействительным, он утратит только проценты, превышающие сумму, которую он получил бы, если завещание было признано недействительным.
Подтверждение Завещатель обычно должен опубликовать завещание, то есть заявить свидетелям, что документ является его завещанием. Это объявление называется подтверждением. Однако ни одно государство не требует, чтобы свидетели знали содержание завещания.
Хотя некоторые штаты требуют, чтобы завещатель подписывал завещание в присутствии свидетелей, в большинстве случаев требуется только подтверждение подписи. Если наследодатель показывает подпись на завещании, которое он уже подписал свидетелю, и подтверждает, что это его подпись, завещание тем самым признается.
Аттестация Аттестационная оговорка — это свидетельство, подписанное свидетелями завещания, в котором декларируется выполнение формальностей исполнения, которые наблюдали свидетели. Обычно не требуется, чтобы завещание было действительным, но в некоторых штатах это свидетельство того, что утверждения, сделанные в аттестации, верны.
Намерение завещателя
Чтобы завещание было допущено к завещанию, должно быть ясно, что завещатель действовал свободно, выражая свое завещательное намерение.Завещание, исполненное в результате ненадлежащего влияния, мошенничества или ошибки, может быть объявлено полностью или частично недействительным в рамках процедуры завещания.
Чрезмерное влияние Чрезмерное влияние — это давление, которое лишает человека свободы воли принимать решения, заменяя волю влиятельного лица. Суд сочтет неправомерное влияние, если на наследодателя было возможно влияние, если на наследодателя было оказано ненадлежащее влияние, и положения о завещании отражают эффект такого влияния.Простой совет, убеждение, привязанность или доброта сами по себе не являются чрезмерным влиянием.
Вопросы о ненадлежащем влиянии обычно возникают, когда завещание несправедливо относится к лицам, которые считаются естественными объектами награды наследодателя. Однако неправомерное влияние не устанавливается неравенством положений завещания, поскольку это помешало бы наследодателю распоряжаться имуществом по своему усмотрению. Примеры неправомерного влияния включают угрозы насилием или уголовное преследование наследодателя, либо угрозу оставить больного наследодателя.
Мошенничество Мошенничество отличается от ненадлежащего влияния тем, что первое включает в себя искажение существенных фактов другому, чтобы убедить его составить и подписать завещание, которое принесет пользу лицу, которое искажает факты. Завещатель по-прежнему свободно составляет и подписывает завещание.
Два типа мошенничества — это мошенничество при исполнении и мошенничество при побуждении. Когда человек обманывается другим относительно характера или содержания документа, который он подписывает, он становится жертвой мошенничества при исполнении.Мошенничество при исполнении включает ситуацию, когда содержание завещания заведомо искажено для наследодателя кем-то, кто получит выгоду от искажения.
Мошенничество в побуждении происходит, когда лицо сознательно составляет завещание, но его условия основаны на существенном искажении фактов, сделанных завещателю кем-то, кто в конечном итоге выиграет.
Лица, лишенные возможности получать пособия по завещанию из-за мошенничества или ненадлежащего влияния, могут получить помощь только путем оспаривания завещания.Если суд обнаружит мошенничество или неправомерное влияние, он может помешать правонарушителю получить какую-либо выгоду от завещания и может распределить имущество между теми, кто оспорил завещание.
Ошибка Если завещатель намеревался исполнить свое завещание, но по ошибке подписал не тот документ, исполнение этого документа не будет. Такие ошибки часто случаются, когда муж и жена составляют взаимные завещания. Документ, на котором стоит подпись наследодателя, не отражает его завещательного намерения, и поэтому его имущество не может быть распределено в соответствии с его условиями.
Особые типы завещаний
В некоторых штатах есть законодательные акты, которые признают определенные виды завещаний, которые исполняются с меньшей формальностью, чем обычные завещания, но только тогда, когда завещания составлены при обстоятельствах, снижающих вероятность мошенничества.
Голографические завещания Голографическое завещание полностью написано и подписано почерком наследодателя, например, письмо, в котором конкретно обсуждается предполагаемое распределение имения после его смерти.Многие государства не признают действительность голографических завещаний, а те, которые действительно требуют, чтобы формальности исполнения были соблюдены.
Нункупативное завещание Нункупативное завещание — это устное завещание. Большинство штатов не признают действительность таких завещаний из-за большей вероятности мошенничества, но те, которые предъявляют определенные требования. Завещание должно быть составлено во время последней болезни наследодателя или в ожидании неминуемой смерти. Завещатель должен указать свидетелям, что он хочет, чтобы они засвидетельствовали его устное завещание.Такое завещание может распоряжаться только личным, а не недвижимым имуществом.
Завещания солдат и моряков В некоторых штатах действуют законы, смягчающие требования к исполнению завещаний, составленных солдатами и моряками во время активной военной службы или на море. В этих случаях по устному или собственноручному завещанию наследодателя можно передать личное имущество. Если такие завещания признаются, в законах часто оговаривается, что они действительны только в течение определенного периода времени после того, как наследодатель уволился со службы.Однако в других случаях завещание остается в силе.
Отмена завещания
Завещание является амбулаторным, что означает, что компетентный завещатель может изменить или отозвать его в любое время до своей смерти. Аннулирование завещания происходит, когда лицо, составившее завещание, предпринимает определенные действия, чтобы указать, что он больше не хочет, чтобы его положения были обязательными, и закон подчиняется его решению.
Для того, чтобы отзыв был эффективным, намерение наследодателя, явное или подразумеваемое, должно быть ясным, и должен произойти акт отзыва, соответствующий этому намерению.Лица, желающие отозвать завещание, могут использовать кодицил, который представляет собой документ, который изменяет, отменяет или вносит поправки в часть или все законно исполненное завещание. Когда лицо исполняет распоряжение, отменяющее некоторые положения предыдущего завещания, суды признают это действительным отзывом. Точно так же новое завещание, которое полностью отменяет предыдущее завещание, указывает на намерение наследодателя отозвать завещание.
Заявления, сделанные лицом в момент или в то время, когда он намеренно уничтожает свою волю, сжигая, искалечив или разорвав ее, ясно демонстрируют его намерение отменить.
Иногда аннулирование происходит в силу закона, как в случае брака, развода, рождения ребенка или продажи имущества, указанного в завещании, что автоматически изменяет юридические обязанности наследодателя. Многие штаты предусматривают, что, когда наследодатель и супруг развелись, но завещание наследодателя не было пересмотрено с момента изменения семейного положения, любое распоряжение бывшему супругу отменяется.
Защита семьи
Стремление общества защитить супруга и детей умершего является основной причиной как для разрешения распоряжения имуществом по завещанию, так и для ограничения свободы наследодателей.
Переживший супруг (а) Для защиты пережившего супруга (а) от лишения наследства разработаны три законодательных подхода: приданое или любезность, выборная доля и общественная собственность.
Приданое или любезность По общему праву жена имела право на получение приданого, пожизненного права на одну треть земли, принадлежавшей ее мужу во время брака. Curtesy был правом мужа на пожизненное владение всеми землями его жены. Большинство штатов отменили гражданское приданое и любезность и приняли законы, которые одинаково относятся к мужу и жене.Некоторые законодательные акты обуславливают приданое и возмездие за выплату долгов, а другие распространяют права на личную собственность, а также на землю. В некоторых штатах разрешается приданое или присягание в дополнение к положениям о завещании, хотя в других штатах приданое и присяжное употребление вместо завещания.
Избирательная доля Хотя наследодатель может распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению, закон признает, что оставшийся в живых супруг, который обычно способствовал накоплению имущества во время брака, имеет право на долю в собственности.В противном случае этот супруг может в конечном итоге попасть в зависимость от государства. По этой причине выборная доля была создана законом в штатах, не имеющих общинной собственности.
В большинстве штатов есть статуты, позволяющие пережившему супругу избирать либо установленную законом долю (обычно одну треть наследства, если дети выживают, половину в противном случае), которая представляет собой долю, которую супруг получил бы, если бы умерший умерший без завещания , или положение, сделанное в завещании супруга. Как правило, оставшимся в живых супругам запрещается брать свою выборную долю, если они несправедливо дезертировали или совершили двоеженство.
Супруг обычно может отказаться, освободить или передать свои законные права на выборную долю, приданое или любезность посредством добрачного (также называемого до свадьбы) или послеродового соглашения, если оно является справедливым и заключено со знанием всех относящихся к делу фактов. . Такие соглашения должны быть в письменной форме.
Общинная собственность Система общинной собственности обычно рассматривает мужа и жену как совладельцев собственности, приобретенной любым из них во время брака.В случае смерти одного оставшийся в живых имеет право на половину имущества, а оставшаяся часть переходит в соответствии с волей умершего.
Дети Обычно родители могут полностью лишить наследства своих детей. Суд оставит в силе такие положения, если наследодатель прямо укажет в завещании, что он намеренно лишает наследства определенных поименованных детей. Во многих штатах, однако, есть предварительные положения о наследниках, которые дают детям, рожденным или усыновленным после исполнения завещания и не упомянутых в нем, долю без завещания, если упущение не представляется преднамеренным.
Другие ограничения положений завещания
Закон сделал другие исключения из общего правила, согласно которому наследодатель имеет безоговорочное право распоряжаться своим имуществом любым способом, который он считает нужным.
Благотворительные подарки Законы многих штатов защищают семью наследодателя от лишения наследства, ограничивая право наследодателя делать благотворительные подарки. Такие ограничения обычно действуют только в тех случаях, когда выживают близкие родственники, такие как дети, внуки, родители и супруга.
Количество благотворительных подарков ограничено определенным образом. Например, размер подарка может быть ограничен определенной долей наследства, обычно 50 процентами. Некоторые штаты запрещают подарки на смертном одре благотворительным организациям, аннулируя подарки, которые наследодатель делает в течение определенного периода перед смертью.
Принятие и снижение стоимости Выкуп — это когда лицо делает заявление в своем желании передать часть собственности другому, а затем отказывается от этого заявления, либо изменяя собственность, либо удаляя ее из наследства.Уменьшение расходов — это процесс определения порядка, в котором имущество в имении будет использоваться для выплаты долгов, налогов и расходов.
Подарки, которые человек должен получить по завещанию, обычно классифицируются в соответствии с их характером для целей принятия и смягчения. Конкретное завещание — это дар определенного идентифицируемого предмета личной собственности, такого как старинная скрипка, тогда как конкретное устройство — это идентифицируемый подарок недвижимого имущества, например, специально обозначенной фермы.
Демонстративное завещание — это дар определенной суммы собственности — например, 2 000 долларов — из определенного фонда или идентифицируемого источника собственности, например, сберегательного счета в определенном банке.
Общее завещание — это дарение имущества, выплачиваемого из общих активов наследодателя, например, дар в размере 5000 долларов.
Остаточный дар — это дар оставшейся части имущества после удовлетворения других распоряжений.
Когда определенные завещания и завещания больше не находятся в наследстве или существенно изменились по своему характеру на момент смерти наследодателя, это называется изъятием путем исчезновения и происходит независимо от намерений наследодателя.Если наследодатель конкретно указывает в своем завещании, что бенефициар получит свои золотые часы, но часы будут украдены до его смерти, даритель наследует, а бенефициар не имеет права ни на что, включая любые страховые выплаты, произведенные в наследство в качестве компенсации за потеря часов.
Возмещение путем удовлетворения происходит, когда наследодатель в течение своей жизни передает своему предполагаемому бенефициару весь или часть подарка, который он намеревался передать бенефициару по ее завещанию.Намерение завещателя является важным элементом. Получение удовлетворения применимо как к общему, так и к частному наследству. Если предмет подарка, сделанного в течение жизни наследодателя, совпадает с тем, который указан в завещательном положении, предполагается, что подарок заменяет завещательный дар, если существуют отношения родитель-ребенок или бабушка-дедушка-родитель. .
В процессе уменьшения налога намерение наследодателя, если оно выражено в завещании, определяет порядок, в котором имущество будет освобождено от уплаты налогов, долгов и расходов.Если в завещании ничего не сказано, обычно применяется следующий порядок: оставшиеся дары, общие завещания, показательные завещания и конкретные завещания и завещания.
Дополнительная литература
Браун, Гордон В. 2003. Управление завещаниями, трастами и имуществом. 3-е изд. Клифтон-Парк, Нью-Йорк: Thomson / Delmar Learning.
Перекрестные ссылки
Налоги на наследство и дарение; Исполнители и администраторы; Муж и жена; Незаконность; Воля к жизни; Родитель и ребенок; Послеродовое соглашение; Добрачное соглашение; Доверять.
Энциклопедия американского права Веста, издание 2. © Gale Group, Inc., 2008 г. Все права защищены.
Завещание — Проект завещания
Полное название: Акт воли: руководство по самореализации и самореализации
Автор: Роберто Ассаджиоли
ISBN 0952400413
Состояние печати: распродано
Издатель : David Platts Pub Co; Перепечатка (июнь 1999 г.) Будем.
Содержание
Часть первая — Природа воли
1. Введение
2. Экзистенциальное переживание воли
3. Качества воли
4. Сильная воля
5. Умелая воля: психологические законы
6. Практическое применение умелого Воля
7. Добрая воля
8. Любовь и воля
9. Надличностная воля
10. Универсальная воля
Часть вторая — этапы воли
11.От намерения к реализации
12. Цель, оценка, мотивация, намерение
13. Обсуждение, выбор и решение
14. Подтверждение
15. Планирование и программирование
16. Направление выполнения
Часть третья — Эпилог
17. Радостная воля
Проект воли
Приложения
Приложение 1: Упражнение на самоидентификацию
Приложение 2: Мышление и медитация
Приложение 3: Опросник воли
Приложение 4: Исторический обзор
Приложение 5: Дифференциальная психология
Справочные заметки
Индекс
Цитаты
Только развитие его внутренних способностей может компенсировать опасности, связанные с потерей человеком контроля над огромными природными силами, находящимися в его распоряжении, и становлением жертвой своих собственных достижений. — стр. 6.
… яркое ожидание будущего желаемого достижения или удовлетворения может доставлять радость даже тогда, когда человек испытывает боль. Святой Франциск сказал: «Так велико Добро, что я ожидаю, что каждая боль будет для меня радостной». На менее возвышенном уровне это верно в отношении спортсменов и особенно альпинистов, для которых радостная перспектива «намеченного» желаемого достижения перевешивает связанные с этим физические трудности и страдания. — стр. 201.
Внешние ссылки
Связанные
Грэм
Я изучаю Психосинтез 10 лет.Я запустил этот веб-сайт, чтобы способствовать продолжению проекта Will.
Просмотреть все сообщения Грэма. .

1. Отличие волевого акта от других фактов

Читайте также

1. Общий анализ фактов стремления

Глава вторая. Сущность волевого акта

2.

Глава третья. Отношения волевого акта к тому, что ему «предшествует»

1. Отношение волевого акта к стремлениям

2. Влияние стремлений на осуществление волевого акта

3. Причины волевого акта; причины воли или мотивы

Глава четвертая. Отличие мотивации от других отношений

12. Дуализм фактов и норм

Глава 9.

ГИПОТЕЗЫ ПРОТИВ ФАКТОВ И ПРИНЯТЫХ ТЕОРИЙ

§ 115. Применения. Расширенное понятие акта. Совершения и копошения акта

§ 121. Доксические синтаксисы в сфере душевного и волевого

2. От разнообразия человеческих фактов к единству сознания

Представления о свободной воле в психологии, ориентированной на христианскую антропологию — Консультативная психология и психотерапия

Волевой акт как отказ от возможностей

Волевой акт в контексте отказа от возможностей, переживаемого как личностная смерть

Воля и табакурение

Понятие о воле. Структура волевого акта. Процесс принятия волевого решения реферат 2013 по психологии

Волевой акт — Восхождение. Страх и тревога

Волевой акт. Условия действия волевого акта.

Завещание

Рекомендуемое чтение — Завещание Барбары Тейлор Брэдфорд

акт завещания | Английский словарь для учащихся

[

Основы права — компоненты завещания

Доктрина независимого значения

Завещательные дары трасту

Элементы общего права Формальности Закона о завещаниях

Примеры реальных слов: Положения о завещании о намерениях известных завещаний

Завещание должно быть составлено в письменной форме

Подпись требуется в конце завещания

Свидетели должны подтвердить, что завещание является завещанием Завещателя

Пример из реального мира: Свидетельство о завещании Майкла Джексона

Назначение Закона о завещаниях Формальности

Внешние ссылки

Завещание юридическое определение завещания

Завещание

Ховард Хьюз и завещание мормонов

Дополнительная литература

Требования к завещанию

Исполнение завещания

Намерение завещателя

Особые типы завещаний

Отмена завещания

Защита семьи

Другие ограничения положений завещания

Дополнительная литература

Перекрестные ссылки

Завещание — Проект завещания

Содержание

Цитаты

Внешние ссылки

Грэм

Добавить комментарий Отменить ответ