Возвращение к детским стереотипам поведения это: Возвращение к детским стереотипам поведения – это:

Адаптация детей к детскому саду.

Адаптация детей к детскому саду.

Родители, отдавая ребенка в дошкольное учреждение, беспокоятся за его судьбу. И это обосновано. Многие дети в период адаптации становятся плаксивыми, замкнутыми, агрессивными, тревожными. Это связано с тем, что не удовлетворяется одна из базовых потребностей — потребность в безопасности и защищенности. Ребенок впервые остается без близких людей в незнакомой обстановке. В семье он в центре внимания, а в детском саду один из многих, такой же как и другие. Это ломает сложившиеся у него стереотипы, требует психологической перестройки, изменения поведения, выработки новых умений.  Уже с первых дней жизни у ребенка в семье формируются привычки, привязанности, определенное поведение, в основе которого лежит динамический стереотип, т.е. система определенных ответных реакций организма на последовательно действующие на него раздражители. К двум-трем годам стереотип поведения ребенка становится довольно устойчивым. При поступлении в детский сад привычные условия жизни в семье (режим, характер питания, микроклимат помещения, приемы воспитания, характер общения) меняются. Это требует от ребенка перестройки ранее сложившегося стереотипа поведения, что является очень трудной задачей и часто приводит к стрессу.

Условия жизни ребенка меняются, когда он поступает в ДОУ. Ребенка окружают новые люди, меняются приемы воспитания, обстановка.

Ко всему этому ребенку надо приспособиться и это происходит не всегда легко и быстро.

Основные особенности нормально текущего периода адаптации

Нарушения настроения

Слезливость, капризность, подавленное состояние у некоторых детей; возбудимость, гневливость, агрессивные проявления у других (продолжительность – от недели до 1,5 месяца).

Нарушения сна

Дети очень часто начинают хуже спать, с трудом засыпают вечером, могут плакать перед сном; утром же их бывает очень трудно разбудить в нужное время. Некоторые дети не могут заснуть днем в детском саду, переутомляются и быстро засыпают вечером. Другие, перевозбужденные, не могут успокоиться до 22–23 ч. Недостаток сна сказывается на самочувствии детей практически сразу и оказывает комплексное негативное влияние на нервную систему (продолжительность – от 1 до 2 месяцев).

Нарушения аппетита

Дети начинают плохо есть (причем и дома, и в саду) по той причине, что им предлагают непривычную пищу, новые блюда, незнакомые на вкус. Для детей, привыкших к прие­му протертой пищи в домашних условиях, может оказаться неожиданной консистенция блюд в детском саду. В сочетании с повышенной нервной возбудимостью некоторых детей это может привести к кратковременным желудочно­кишечным расстройствам – рвоте, болям в животе, икоте, иногда – к пищевой аллергии (продолжительность – от 1 недели до 1 месяца).

Понижение иммунитета

Вследствие стресса у маленьких детей страдает иммунная система, они начинают часто болеть (обычно ОРВИ), реагируют на переохлаждение, перегревание, сквозняки гораздо чаще, чем в обычном состоянии; легко заражаются друг от друга (продолжительность – от 2 до 10 месяцев, у некоторых еще дольше).

Нарушение поведения

Дети как бы возвращаются на более ранние ступени развития, хуже играют, игры становятся более примитивными, не могут оторваться от мамы даже дома, начинают бояться чужих людей. У некоторых наблюдается утрата навыков самообслуживания, гигиенических навыков (они не просятся на горшок, испытывают затруднения при необходимости помыть руки и т. д.) (продолжительность – от 1 недели до 2 месяцев).

Критерии адаптации к детскому саду (разработаны институтом педиатрии)

Легкая степень адаптации.

К двадцатому дню пребывания в ДОУ у ребенка нормализуется сон, он нормально начинает есть. На­строение бодрое, заинтересованное, в сочетании с ут­ренним плачем. Отношения с близкими взрослыми не нарушаются, ребенок поддается ритуалам прощания, быстро отвлекается, его интересуют другие взрослые. Отношение к детям может быть как безразличным, так и заинтересованным. Интерес к окружающему восста­навливается в течение двух недель при участии взрос­лого. Речь затормаживается, но ребенок может откли­каться и выполнять указания взрослого. К концу первого месяца восстанавливается активная речь. Заболе­ваемость не более одного раза, сроком не более десяти дней, без осложнений. Вес без изменений. Признаки невротических реакций и изменения в деятельности вегетативной нервной системы отсутствуют.

Средняя степень адаптации.

Нарушения в общем состоянии выражены ярче и продолжительнее. Сон восстанавливается лишь через 20—40 дней, качество сна тоже страдает. Аппетит вос­станавливается через 20—40 дней. Настроение неустой­чивое в течение месяца, плаксивость в течение всего дня. Поведенческие реакции восстанавливаются к 30-му дню пребывания в ДОУ. Отношение его к близким — эмоционально-возбужденное (плач, крик

при расстава­нии и встрече). Отношение к детям, как правило, без­различное, но может быть и заинтересованным. Речь либо не используется, либо речевая активность замед­ляется. В игре ребенок не пользуется приобретенными навыками, игра ситуативная. Отношение к взрослым избирательное. Заболеваемость до двух раз, сроком не более десяти дней, без осложнений. Вес не изменяется или несколько снижается. Появляются признаки невро­тических реакций: избирательность в отношениях со взрослыми и детьми, общение только в определенных условиях. Изменения вегетативной нервной системы: бледность, потливость, тени под глазами, пылающие щечки, шелушение кожи (диатез) — в течение полуто­ра-двух недель.

Тяжелая степень адаптации.

Ребенок плохо засыпает, сон короткий, вскрики­вает, плачет во сне, просыпается со слезами; аппетит снижается сильно и надолго, может возникнуть стой-

кий отказ от еды, невротическая рвота, функциональ­ные нарушения стула, бесконтрольный стул. Настрое­ние безучастное, ребенок много и длительно плачет, поведенческие реакции нормализуются к 60-му дню пре­бывания в ДОУ. Отношение к близким — эмоциональ­но-возбужденное, лишенное практического взаимодей­ствия. Отношение к детям: избегает, сторонится или проявляет агрессию. Отказывается от участия в деятель­ности. Речью не пользуется или имеет место задержка речевого развития на 2—3 периода. Игра ситуативная, кратковременная.

Тяжелая степень адаптации может проявляться в двух вариантах:

1) нервно-психическое развитие отстает на 1—2 квар­тала, респираторные заболевания — более трех раз, длительностью более 10 дней, ребенок не растет и не прибавляет в весе в течение 1—2 кварталов.

2) дети старше трех лет, часто болеющие, из семей с гиперопекой со стороны взрослых, заласканные, занимающие центральное место в семье, поведен­ческие реакции нормализуются к 3—4-му месяцу пребывания в ДОУ, нервно-психическое развитие отстает на 2—3 квартала (от исходного), замедля­ются рост и прибавка в весе.

Как сделать период адаптации малыша к новым условиям наиболее мягким? Как вести себя родителям, что стоит объяснить малышу заранее?

 Рекомендации психолога:

·        Желательно, чтобы начало посещения детского сада не пришлось на эпикризисные сроки: 1 г 3 м, 1 г 6 м, 1 г 9 м, 2 г 3 м, 2 г 6 м, 2 г 9 м, 3 г.

·        Необходимо заранее познакомиться с условиями ДОУ и приблизить к ним условия воспитания в семье (режим дня, характер питания).

·        Расскажите ребенку, что такое детский сад, зачем туда ходят дети, почему Вы хотите, чтобы малыш пошел в сад. Например: “Детский сад — это такой большой дом с красивым садиком, куда мамы и папы приводят своих детей. Тебе там очень понравится: там много других детишек, которые все делают вместе — кушают, играют, гуляют. Вместо меня там будет с тобой тетя-воспитательница, которая станет заботиться о тебе, как и о других малышах. В детском саду очень много игрушек, там замечательная детская площадка, можно играть с другими детьми в разные игры и т.д.”.
Другой вариант: “В детскому саду дети играют друг с другом и вместе кушают. Я очень хочу пойти на работу, потому что мне это интересно. И я очень хочу, чтобы ты пошел в детский садик — потому что тебе там понравится. Утром я отведу тебя в садик, а вечером заберу. Ты мне расскажешь, что у тебя было интересного в детском саду, а я расскажу тебе, что у меня произошло за день на работе. Многие родители хотели бы отправить в этот детский сад своих детей, но берут туда не всех. Тебе повезло — осенью я начну тебя туда водить”.

·        Подробно расскажите ребенку о режиме детского сада: что, как и в какой последовательности он будет делать. Чем подробнее будет ваш рассказ, и чем чаще Вы будите его повторять, тем спокойнее и увереннее будет чувствовать себя ваш ребенок, когда пойдет в сад. Малышей пугает неизвестность. Когда ребенок видит, что ожидаемое событие происходит, как и было обещано, он чувствует себя увереннее. Спрашивайте у малыша, запомнил ли он, что он будет делать в саду после прогулки, куда он будет складывать свои вещи, кто ему будет помогать раздеваться, и что он будет делать после обеда..
В детском саду малышей обычно пугает неизвестность. Когда ребенок видит, что ожидаемое событие происходит так, как было ему заранее “обещано”, — он чувствует себя увереннее.

·        Формируем позитивный настрой  Настраивайте ребенка на мажорный лад. Внушайте ему, что это очень здорово, что он дорос до сада и стал таким большим. Когда вы идете мимо детского сада, с радостью напоминайте ребенку о том, как ему повезло — осенью он сможет сюда ходить. Рассказывайте родным и знакомым в присутствии малыша о своей удаче, говорите, что гордитесь своим ребенком, — ведь его приняли в детский сад. И через некоторое время ваш ребенок будет сам с гордостью говорить окружающим о том, что скоро он пойдет в детский сад.

·        Рассказываем о том, что ждет ребенка в детском саду
Честно говорим о возможных трудностях
Поговорите с ребенком о трудностях, которые могут возникнуть у него в детском саду. Обговорите, к кому в этом случае он сможет обратиться за помощью, и как он это сделает. Например: “Если ты захочешь пить, подойди к воспитателю и скажи: “Я хочу пить”, и воспитатель нальет тебе воды. Если захочешь в туалет, скажи об этом воспитателю”.
Не создавайте у ребенка иллюзий, что все будет исполнено по его первому требованию и так, как он хочет. Объясните, что в группе будет много детей и иногда ему придется подождать своей очереди. Вы можете сказать малышу: “Воспитатель не сможет помочь одеться сразу всем детям, поэтому тебе придется немного подождать”.

·        Первое время лучше не оставлять ребенка в детском саду на полный день.

·        Важно научить ребенка общаться со сверстниками (поделиться игрушкой, поблагодарить). Научите малыша знакомиться с другими детьми, обращаться к ним по имени, просить, а не отнимать игрушки. Ребенок привыкнет к детскому саду тем быстрее, чем с большим количеством детей и взрослых он сможет построить отношения. Помогите ему в этом. Познакомьтесь с другими родителями и их детьми. Называйте других детей в присутствии вашего малыша по именам. Спрашивайте его дома о новых друзьях. Поощряйте обращения вашего ребенка за помощью и поддержкой к другим людям. Чем лучше будут ваши отношения с воспитателями, с другими родителями и их детьми, тем легче будет вашему ребенку.

·        Уменьшайте нагрузку на нервную систему: на время прекратите походы в цирк, в театр, в гости и другие многолюдные и шумные места, сократите просмотр телепередач

·        Обучайте ребенка дома всем необходимым навыкам самообслуживания.

·        Введите режимные моменты детского сада в домашний режим дня .

·        Забирайте первое время пораньше домой, создайте спокойный, бесконфликтный климат для него в семье.

·        Разработайте вместе с ребенком несложную систему прощальных знаков внимания, и ему будет проще отпустить Вас. Например, поцелуйте его в одну щечку, в другую, помашите ручкой, после чего он спокойно идет в садик. . Не надо затягивать утреннее расставание с ребенком, если он плачет: разденьте его, передайте в руки воспитателю, скажите, когда придете, и уходите. Воспитатель примет все меры, чтобы успокоить и отвлечь вашего ребенка.  Дети, которые плачут при расставании с мамой, не редкость. Прежде чем решать, что делать в таких ситуациях, необходимо узнать у воспитателей, что бывает после ухода родителя.  Если после того, как мама ушла, ребенок чувствует себя хорошо, не грустит, не спрашивает про маму, легко справляется с режимом дня, то, скорее всего, необходимо изменить только сложившуюся «традицию» расставания, придумать новые ритуалы. Договоритесь, что ребенок будет махать маме рукой из определенного окна (к нему ведь еще надо добежать, пока мама выходит на улицу, а это отвлекает от горестных мыслей). Однако встречаются дети, которые сильно нервничают в отсутствие мамы, следят за временем в ожидании возвращения. Если мамы нет рядом, у них ухудшается сон и аппетит, иногда они просто отказываются от еды и не ложатся. Как правило, такое поведение детей является следствием поведения взрослых. Повышенная тревожность мамы, неправильная оценка собственной роли в жизни ребенка, нежелание увидеть в его поведении элементы манипулирования взрослыми – все эти причины в той или иной степени могут провоцировать подобное поведение. В этом случае именно мама должна изменить свое внутреннее состояние. Полезно заранее, приучать ребенка к расставанию, провоцируя такие ситуации, когда малыш сам захочет попросить маму отлучиться. Например, ему нужно сделать для мамы сюрприз, или он заигрался с друзьями, а вам нужно в магазин. Уходя надолго, просите не взрослых, а ребенка следить за порядком в доме. Давайте ему поручения, просите что-нибудь сделать к вашему приходу, пусть сам проследит за временем, когда пора есть или ложиться спать. При встрече подробно расспросите малыша о прожитом дне и похвалите за успехи, расскажите, как много вы успели сделать, потому что он помог вам. Ну и, конечно, не забудьте похвалить ребенка, когда ваши расставания на пороге детсада начнут проходить спокойно. Правда, надо быть готовым, что иногда ребенок будет встречать вас вечерним плачем. Не пугайтесь: это не означает, что ему там плохо, просто надо же как-то передать мамочке свои переживания и получить порцию нежности. Старайтесь приласкать ребенка до того, как он заплачет.

·        Планируйте свою жизнь с учетом интересов малыша
Помните, что на привыкание малыша к детскому саду может потребоваться до полугода времени, поэтому тщательно рассчитывайте свои силы, возможности и планы. Лучше, если на этот период у семьи будет возможность “подстроиться” под особенности адаптации малыша.

·        Подчеркивайте, что Ваш ребенок, как и прежде Вам дорог и любим. В период адаптации усиленно эмоционально поддерживайте  его. Все время объясняйте ребенку, что он для Вас, как прежде, дорог и любим Чаще обнимайте его и целуйте.

·        Не угрожайте ребенку детсадом как наказанием за детские грехи,  за его непослушание.

·        В присутствии ребенка избегайте критических замечаний в адрес детского сада и его сотрудников. Никогда не пугайте ребенка детским садом!

·        Повысьте роль закаливающих мероприятий. Они не защитят от инфекционных заболеваний, но уменьшат вероятность возникновения возможных осложнений.

·        Вашего ребенка сложно накормить? Приходилось сталкиваться с отсутствием аппетита, избирательностью в еде, медлительностью? Максимально приблизьте меню вашего ребенка к детсадовскому, устраните перекусы между едой. Попробуйте снизить калорийность употребляемой им пищи, что через некоторое время может привести к улучшению аппетита. Если  у вас ребенок, который хорошо кушает, но его что-то не устраивает в еде, ее объемах или в сочетании блюд. А, возможно, ребенок ел дома под бабушкины сказки и ему просто не хватает привычных стимулов. Помогите воспитателям в этом разобраться и вместе поищите выход из ситуации. В любом случае стоит запретить кормить ребенка силой или запугивать. Попросите воспитателя без каких-либо комментариев убирать со стола тарелку, когда закончилось время обеда. Если взрослые не будут акцентировать внимание на еде, а позволят малышу самому решать, голоден он или нет, аппетит, возможно, вернется сам собой.

·        Сами готовимся к тому, что нужно будет расставаться с ребенком
Существуют разные мнения о том, стоит ли находиться маме рядом с малышом в начальный период адаптации к детскому саду. Казалось бы, что тут плохого, если мама посещает садик вместе с ребенком? Все довольны, малыш не плачет, мама спокойна. Но тем самым неизбежное расставание только затягивается. Да и другие дети, глядя на чужую маму, не могут понять — а где же в таком случае моя? Значимый взрослый, оставаясь в группе, наблюдать за своим ребенком порождает ситуацию двойственности, которая усугубляет в ребенке качество нерешительности и препятствует возможности обучиться спонтанному поведению в новой обстановке. Поэтому будет лучше для всех, если с первого же дня ребенок попытается остаться в группе один, без опеки мамы. А опытные воспитатели возьмут заботу о малыше в свои руки. Не нервничайте и не показывайте свою тревогу накануне похода ребенка в детский сад или в случаях, если ребенок заболевает: ребенок фиксирует родительские способы реагирования и включает их в собственную модель и стиль поведения. Поступление в сад — это момент отделения мамы от ребенка, и это испытание для обоих. У мамы тоже «рвется» сердце, когда она видит, как переживает малыш, а ведь в первое время он может заплакать только при одном упоминании, что завтра придется идти в сад. Чтобы помочь себе, нужно: —быть уверенной, что посещение сала действительно нужно семье. Например, когда маме просто необходимо работать, чтобы вносить свой вклад (порой единственный) в доход семьи. Иногда мамы отдают ребенка в сад раньше, чем выходят на работу, чтобы помочь ему адаптироваться, забирая пораньше, если это будет нужно. Чем меньше у мамы сомнений в целесообразности посещения сада, тем больше уверенности, что ребенок рано или поздно обязательно справится. И малыш, реагируя именно на эту уверенную позицию мамы, адаптируется гораздо быстрее. -поверить, что малыш на самом деле вовсе не «слабое» создание. Адаптационная система ребенка достаточно сильна, чтобы это испытание выдержать, даже если слезы текут рекой. Парадоксально, но факт: хорошо, что кроха плачет! Поверьте, у него настоящее горе, ведь он расстается с самым дорогим человеком — с вами! Он пока не знает, что вы обязательно придете, еще не установился режим. Но вы-то знаете, что происходит, и уверены, что заберете малыша из сада. Хуже, когда ребенок настолько зажат тисками стресса, что не может плакать. Плач — это помощник нервной системы, он не дает ей перегружаться. Поэтому не бойтесь детского плача, не сердитесь на ребенка за «нытье». Конечно, детские слезы заставляют вас переживать, но вы тоже обязательно справитесь. -воспользоваться помощью. Если в саду есть психолог, то этот специалист может помочь не только (и не столько!) ребенку, сколько его маме, рассказав о том, как проходит адаптация, и уверив, что в саду действительно работают люди, внимательные к детям. Иногда маме очень нужно знать, что ее ребенок быстро успокаивается после ее ухода, и такую информацию может дать психолог, наблюдающий за детьми в процессе адаптации, и воспитатели. -заручиться поддержкой. Вокруг вас мамы, переживающие те же чувства в этот период. Поддерживайте друг друга, узнайте, какие «ноу-хау» есть у каждой из вас в деле помощи малышу. Вместе отмечайте и радуйтесь успехам детей и самих себя.

границ | Гендерные стереотипы в зависимости от возраста: обработка данных в Интернете для детей школьного возраста, молодежи и пожилых людей

Введение

Гендерные стереотипы, хорошо это или плохо, часто встречается в повседневной жизни. Похоже, мы с готовностью приписываем мужской пол врачам, хирургам и политикам, а женский пол — медсестрам, школьным учителям и секретарям. Когда наши личные убеждения так или иначе скомпрометированы, мы чувствуем себя обязанными предоставить дополнительную информацию, как предполагает такие термины, как мужчина медсестра или женщина солдат .Это происходит даже тогда, когда другие подсказки уже указывают на пол референта, как в следующем примере: Военные правила запрещают беременным военнослужащим выполнять обязанности на передовой, хотя в прошлом году другая женщина- британский солдат родила ребенка через две недели после возвращения от нее. 6-месячное развертывание в Афганистане [BBC News, 24 марта 2013 г., курсив мой].

В случаях, когда нет явной информации о поле, связанном с определенной профессией ( врач, медсестра ), личными чертами ( агрессивность, заботливость ) или деятельностью ( исправление, отмывание ), мы полагаемся на наши убеждения. и базовые знания для определения — иногда ошибочного — более вероятного пола.Множество психолингвистических исследований рассматривают активацию стереотипной гендерной информации во время языковой обработки. В частности, широко задокументировано, что, когда пользователи языка сталкиваются со стереотипно несовместимой информацией (мужчина-медсестра или женщина-врач), их обработка замедляется (Banaji and Hardin, 1996; Carreiras et al., 1996; Garnham et al., 2002; Duffy and Keir, 2004; Oakhill et al., 2005; Cacciari, Padovani, 2007; Kreiner et al., 2008; Pyykkönen et al., 2010; Siyanova-Chanturia et al., 2012). Эти исследования показали, что стереотипная гендерная информация включена в мысленное представление ролевого существительного (предполагается, что врачей / хирургов / политиков, — мужчины, а медсестер / учителей / секретарей, — женщины), и что гендерная активация происходит во время кодирования ролевого существительного (Oakhill et al., 2005; Siyanova-Chanturia et al., 2012). В этих и других исследованиях использовался ряд методологий, парадигм и задач для изучения моментальной обработки стереотипной гендерной информации, преимущественно у молодых людей.Как мы увидим в следующем обзоре предыдущих исследований, обработка стереотипных гендерных нарушений в других возрастных группах, таких как дети и пожилые люди, остается плохо изученной. Также имеется относительно мало данных, которые показывают, меняются ли эффекты стереотипности в зависимости от пола участников или пола, указанного в задействованных лингвистических элементах.

Молодые люди

Большая часть исследований по обработке гендерных стереотипов была сосредоточена на молодых людях и показала, что языковая информация, соответствующая стереотипам, обрабатывается быстрее, чем несовместимая.В одном из ранних исследований (Banaji and Hardin, 1996) измерялось время отклика при оценке грамматического пола личных местоимений ( he, she ), которые следовали за простыми словами, которые были предвзяты по признаку пола либо по определению ( мать, отец ), либо из-за стереотипов. использование (медсестра , врач ). Ответы были медленнее, когда было несоответствие между полом простого и местоимения, особенно в отношении определяющих терминов ( мать, , за которой следовало he ). Участники также значительно быстрее отреагировали на цели, соответствующие их полу.Парадигма Банаджи и Хардин (1996) с тех пор использовалась в других исследованиях поведения и в исследованиях, измеряющих связанные с событиями потенциалы мозга (ERPs; Cacciari and Padovani, 2007; Siyanova-Chanturia et al., 2012). Интересно, что Cacciari и Padovani (2007) обнаружили эффект несовместимости стереотипов с местоимениями мужского рода ( secretary-he ), но не с местоимениями женского рода ( Engineer-she ).

В исследовании, использующем аналогичную парадигму, на котором основано настоящее исследование, Oakhill et al.(2005) попросили участников прочитать пары слов, в которых стереотипно мужское или женское ролевое существительное ( инженер или секретарь , соответственно) сопровождалось термином родства, который был либо конгруэнтным ( инженер — брат ), либо неконгруэнтным. ( инженер — сестра ) и решить для каждой пары, могут ли они использоваться для обозначения одного и того же человека. Участники быстрее реагировали на конгруэнтные пары слов, чем на несовпадающие, даже когда им было дано явное указание подавлять свои гендерные стереотипы.

В исследовании с отслеживанием взгляда (Duffy and Keir, 2004) тестовые предложения содержали ролевые существительные мужского и женского рода в качестве предшественников стереотипно конгруэнтных или неконгруэнтных возвратных местоимений ( Электрик учил сам / … ). Тестовым предложениям предшествовал контекст дискурса с указанием пола референта или нейтральный по отношению к полу контекст. В нейтральных контекстах автоматическая активация гендерной стереотипной информации, закодированной в ролевых существительных, приводила к более высоким затратам на обработку и более длительному времени фиксации, когда тестовые предложения содержали неконгруэнтные местоимения (аналогичные результаты см. В Irmen, 2007; Pyykkönen et al., 2010; также см. Есаулова и др., 2014). Однако, когда предыдущий контекст сигнализировал, что пол персонажа соответствует возвратному местоимению, эффект несоответствия исчез. Kreiner et al. (2008) аналогичным образом обнаружил эффекты конгруэнтности на время фиксации в анафорических предложениях (где рефлексивное слово следует за существительным, к которому оно относится: Вчера министр покинул Лондон, напомнив себе о букве , где возвратное местоимение относится к предшествующему существительному. ), но не в катафорических предложениях (где рефлексивное предшествует существительному: Напомнив себе, министр сразу же пошел на собрание в кабинет ).

ERP показали, что реакция мозга на нарушение гендерного стереотипа в языке может быть проиндексирована двумя разными компонентами, N400 и P600. N400 — это отклонение в отрицательном направлении с пиком около 400 мс. после появления стимула, который, как традиционно было показано, отражает нарушения семантических и мировых знаний (обзор см. в Kutas and Federmeier, 2011). P600 — это медленный положительный сдвиг на 500–900 мс. после появления стимула, традиционно связанного с синтаксическими нарушениями, но также связанного с семантической аномалией (Osterhout, Holcomb, 1992, 1995; Kuperberg et al., 2003; Ким и Остерхаут, 2005; Борнкессель-Шлезевский и Шлезевский, 2008). White et al. (2009) представили участникам гендерную категорию ( мужчин / женщин, ), за которой следовало слово, стереотипно связанное с мужчинами ( агрессивных, ) или женщинами (, воспитывающими, ). Участники оценивали, совпадают ли эти два слова, в соответствии со своими представлениями о гендерных стереотипах. Стереотипно несовместимые комбинации ( мужчин / воспитание, женщины / агрессивные ) дали больший N400, чем конгруэнтные.В своем исследовании ERP Siyanova-Chanturia et al. (2012) использовали парадигму Банаджи и Хардин (1996), описанную выше, с носителями итальянского языка. Участники оценили грамматический род личного местоимения (эквивалент английского he, she ) после существительного с определенным гендером ( мать, отец ) или существительного с гендерными стереотипами ( учитель, водитель ). После определенно гендерных существительных, неконгруэнтные местоимения ( мать / он или отец / она ) привели к эффекту N400, но после стереотипно гендерных существительных этот эффект был обнаружен только с объектами-мужчинами ( учитель / он , но не водитель. / она ), что свидетельствует о том, что участники больше относились к женщинам-водителям, чем к учителям-мужчинам.

В более раннем исследовании гендерных стереотипов ERP Osterhout et al. (1997) наблюдали более крупные P600, когда стереотипный пол предшествующего ролевого существительного несовместим с полом возвратного местоимения ( доктор — сама ), чем когда он был конгруэнтным. Они обнаружили более сильный эффект для участников женского пола, чем для участников мужского пола, предполагая, что женщины имеют более сильные гендерные стереотипы. Наконец, Irmen et al. (2010) провели исследование на немецком языке, в котором участники читали высказывания, касающиеся занятий ( флористов, пилотов), за которыми следовали мужские, женские или нейтральные анафорические словосочетания существительных ( этих мужчин / женщин / людей ).Хотя профессии стереотипно связаны с мужчинами или женщинами, все существительные, представляющие их, имели грамматический род мужского рода. Когда анафоры семантически несовместимы со своими антецедентами, женские анафоры давали больше положительных ответов P600, чем мужские анафоры. Irmen et al. (2010) предположили, что это произошло потому, что мужские анафоры совпадали по крайней мере с мужским грамматическим родом женского предшествующего существительного, и что это облегчало интеграцию по сравнению с женскими анафорами.

Таким образом, ряд поведенческих исследований, исследований слежения за глазами и ERP продемонстрировали стереотипные гендерные эффекты в экспериментах с молодыми людьми. Эти исследования показали, что информация о стереотипном гендере, обозначающая профессию или личную характеристику, включается в представление слова читателем, и что эту информацию трудно подавить во время языковой обработки в режиме онлайн. Некоторые из этих исследований также сообщили об асимметрии, которая зависит от пола, указанного в задействованных словах, и от пола участника, с более сильными эффектами несоответствия, о которых сообщалось для комбинаций женских стереотипов с местоимениями мужского рода и от женщин-участников.

Взрослые

Большая часть исследований стереотипов среди пожилых людей сосредоточена на расовых, а не на гендерных стереотипах, причем пожилые люди часто оказываются более предвзятыми, чем молодые. Вслед за Девайном (1989) широко высказывалась гипотеза, что, во-первых, предубежденных и непредвзятых людей отличает их способность подавлять стереотипное поведение, а во-вторых, эта способность уменьшается с возрастом. Например, фон Хиппель и др.(2000) обнаружили, что более молодые (18–25 лет), но не старшие (65–95) взрослые могли игнорировать расовые стереотипы при оценке интеллекта двух персонажей, представленных как афроамериканец и европеоид. Аналогичным образом Gonsalkorale et al. (2009) обнаружили, что пожилые люди демонстрируют большую скрытую предвзятость из-за их неспособности — по сравнению с молодыми людьми — «регулировать автоматически активируемые ассоциации» (стр. 412), а Radvansky et al. (2010) обнаружили, что пожилые люди (60–88) опирались и поддерживали расовые стереотипы в гораздо большей степени, чем молодые люди (18–25).

Насколько нам известно, только одно исследование посвящено обработке информации о гендерных стереотипах пожилыми людьми. В исследовании самостоятельного чтения (Radvansky et al., 2009) взрослые моложе (18–22) и старше (60–87) читают серию рассказов (адаптированных из Duffy and Keir, 2004). Критические предложения содержали последовательности, такие как «Няня / сантехник» обнаружил себя… , в котором возвратное местоимение либо соответствовало, либо несовместимо с гендерными стереотипами занятия персонажа.И молодые, и пожилые люди показали влияние конгруэнтности на время чтения. Но в отличие от результатов исследований расовых предрассудков, обе группы взрослых оказались способны подавлять гендерные стереотипы, когда информация, противоречащая стереотипам, была предоставлена ​​в предыдущем контексте. Нет никаких указаний на то, варьировалось ли это в зависимости от пола участников или пола стереотипных элементов.

Таким образом, хотя исследования расовых стереотипов показывают, что пожилые люди могут быть менее способны подавлять активацию стереотипной информации, чем молодые люди, небольшое количество соответствующих исследований предполагает, что это может быть не так с гендерными стереотипами.

Дети

Гендерные стереотипы у детей в последние годы привлекают все большее внимание, при этом особое внимание уделяется развитию стереотипного поведения в детстве. Хилл и Флом (2007) обнаружили чувствительность к гендерным стереотипам в 24 месяца, но не в 18 месяцев, используя предпочтительную парадигму, в которой дети наблюдали за актерами мужского и женского пола, выполняющими мужские и женские стереотипные действия. В более раннем исследовании (Poulin-Dubois et al., 2002) использовалась обобщенная парадигма имитации, в которой дети выбирали куклу мужского и женского пола, чтобы имитировать мужские и женские стереотипные действия.Они обнаружили, что 24-месячные девочки, но не мальчики, были чувствительны к нарушению гендерных стереотипов.

Исследования с участием детей также затронули вопрос о стереотипной гендерной асимметрии , то есть о том, являются ли гендерные стереотипы менее ограничивающими для женщин, чем для мужских стереотипов, как предсказывает, например, теория социальной роли (Eagly and Steffen, 1984; Diekman). и Игли, 2000; Игли и др., 2000). Уилборн и Ки (2010) попросили 8- и 9-летних детей составить предложения, в которых мужские и женские имена собственные сочетались со стереотипными мужскими и женскими занятиями.Результаты показали, что дети реже думают о мужчинах, занимающихся традиционными женскими занятиями ( Генри-медсестра ), чем наоборот ( Мэри-доктор ). Как отмечалось выше, аналогичная асимметрия недавно была обнаружена у молодых людей (Siyanova-Chanturia et al., 2012, см. Также Cacciari and Padovani, 2007; Irmen et al., 2010; Reali et al., 2014).

Banse et al. (2010) рассматривали как стереотипные знания, так и гибкость стереотипов в группах 5-, 8- и 11-летних детей.Знание стереотипов находит свое отражение в автоматическом стереотипировании, которое возникает независимо от того, считает ли человек верными стереотипы или нет, в то время как гибкость стереотипов включает признание того, что стереотипы могут быть ошибочными (см. Также Signorella et al., 1993; Trautner et al., 2005 ). Детей оценивали на предмет того, как они связывают общие предметы с гендерными стереотипами ( железо, молоток ) с мужчинами и женщинами, а игрушки с гендерными стереотипами (кукла , грузовик ) с мальчиками и девочками.Результаты показали, что знания о гендерных стереотипах для игрушек были на высоком уровне уже к 5 годам, а для обычных предметов достигли предельного уровня к 11 годам (в то время как уже очень высоки к пяти годам). Гибкость стереотипов, то есть осознание того, что стереотипы не неизменны, значительно увеличилась с 5–11 лет и, в отличие от стереотипных знаний, была выше во всех возрастах для обычных предметов, чем для игрушек. О различиях между девочками и мальчиками и между женскими и мужскими стереотипами не сообщалось ни по знанию стереотипов, ни по гибкости стереотипов.

Немногие исследования в этой области затрагивают процессы, лежащие в основе моментального понимания гендерных стереотипов. Заметным исключением является Most et al. (2007), которые использовали слуховую парадигму Струпа, в которой молодые люди и ученики третьего класса (около 9 лет) классифицировали пол голосов, произносящих мужские и женские имена собственные, или стереотипно мужской ( футбол ), женский ( макияж). ) или нейтральных ( бумажных ) слов. И дети, и взрослые были медленнее, когда пол голоса несовместим с гендерным стереотипом произносимого слова ( макияж произносился мужским голосом; футбол говорил женским голосом) или с полом собственного имени (). Синди говорит мужским голосом; Джейсон говорит женским голосом).Это говорит о том, что неявные гендерные ассоциации уже присутствуют у 8-9-летних детей. К сожалению, неясно, как была установлена ​​гендерная стереотипность разнородных типов целевых слов (существительные, прилагательные, глаголы, названия занятий, предметов, профессий, конкретных и абстрактных слов). Также, похоже, нет никакого контроля над лексическими свойствами, которые, как известно, влияют на время, необходимое для декодирования словесного стимула (например, частота слов, длина и т. Д.).

Процитированные выше исследования дают представление о развитии гендерных стереотипов в поведении детей.Автоматические стереотипы проявляются с раннего возраста и укрепляются примерно к 11 годам. В то же время дети от 5 до 11 лет демонстрируют доказательства того, что они все в большей степени способны преодолевать свои стереотипы поведения. Сообщалось о большей чувствительности к нарушениям стереотипов у очень маленьких девочек, чем у мальчиков, и есть некоторые свидетельства того, что дети более чувствительны к гендерным несоответствиям, когда стереотипно женские роли сочетаются с мужчинами.

Настоящее исследование

В большинстве исследований гендерных стереотипов, проведенных с участием детей и пожилых людей, использовались явные автономные меры, такие как анкеты, автономное чтение, а также задачи оценки и классификации.Хотя такие меры помогают прояснить социальные убеждения и отношения, они не предоставляют информацию о лежащих в основе моментальных процессах, которые могут быть выявлены с помощью измерений в реальном времени, таких как время реакции, отслеживание взгляда и ERP — методологии, которые до сих пор применялись. в основном используется с молодыми людьми. Кроме того, в предыдущих исследованиях мало что говорилось ни о возможных различиях между полами с точки зрения поведения с гендерными стереотипами, ни о возможности того, что на язык женского и мужского пола можно по-разному реагировать.

Таким образом, настоящее исследование было направлено на использование одного и того же показателя в реальном времени для оценки гендерного стереотипа поведения в различных возрастных группах, а именно для учащихся третьего и пятого классов (от 8 до 10 лет), молодых людей (средний возраст 24 года). и пожилые люди (средний возраст 77 лет). Он также был направлен на оценку различий между участниками женского и мужского пола и между стереотипами женского и мужского пола. Для этого мы адаптировали описанную ранее парадигму Окхилла и др. (2005). Участники должны были решить, могут ли два слова — гендерная профессиональная роль и термин родства — описать одного и того же человека.Два члена образовали либо стереотипно конгруэнтную пару ( инженер — брат ) или несовместимую пару ( секретарь — отец ). Наша адаптация парадигмы заключалась в том, что мы использовали слуховое, а не визуальное представление стимулов, поскольку это казалось более подходящим для тестирования участников с разными способностями к чтению. Были собраны варианты ответа («да» / «нет») и время принятия решения для этих вариантов.

По нашим прогнозам, все возрастные группы проявят чувствительность к нарушению гендерных стереотипов, но степень этой чувствительности будет зависеть от возраста.В частности, мы прогнозируем, что взрослые проявят большую гибкость стереотипов и будут лучше, чем дети, способны подавлять гендерные стереотипы и, следовательно, принимать несовместимые пары ролей и родства как возможно относящиеся к одному и тому же человеку. Доказательства расовых стереотипов показывают, что пожилые люди менее способны подавлять стереотипы, чем молодые люди, в то время как Radvansky et al. (2009) предполагают, что это может не относиться к гендерным стереотипам. Поэтому остается эмпирическим вопросом, покажут ли результаты для пожилых людей такие же или более низкие уровни подавления гендерных стереотипов по сравнению с результатами для молодых людей.Мы рассмотрим степень и скорость принятия того, что несовместимые пары могут относиться к одному и тому же человеку, в качестве меры этого. В пределах двух групп детей мы прогнозируем, что изменение гибкости стереотипов, продемонстрированное Banse et al. (2010) для детей в возрасте от 5 до 11 лет будет отражаться в более сильном и более быстром принятии несовместимых пар нашими пятиклассниками, чем третьеклассниками.

Что касается пола тестируемых слов, отметим, что рассмотренное выше исследование показало асимметрию как для 8- и 9-летних детей (Wilbourn and Kee, 2010), так и для молодых людей (Siyanova-Chanturia et al. ., 2012). Мы прогнозируем, что, исходя из наших данных, эти группы с большей вероятностью примут сочетание мужских ролей с женскими терминами родства ( инженер-сестра ), чем наоборот ( секретарь-брат ). У нас нет причин не ожидать того же от наших пожилых людей.

Что касается половых различий между нашими участниками, мы прогнозируем — на основе исследования очень маленьких детей, проведенного Poulin-Dubois et al. (2002) — девочки будут демонстрировать большую гибкость стереотипов, чем мальчики, и поэтому с большей вероятностью примут несовместимые пары.Выше приведено мало прямых доказательств, позволяющих решить эту проблему у взрослых, но мы предполагаем, что к взрослому возрасту участники мужского пола будут демонстрировать такую ​​же степень стереотипной гибкости, как и женщины.

Метод

Участников

Наша группа молодых взрослых состояла из 28 студентов из Университета Модены и Реджио-Эмилии (13 женщин, средний возраст: 24,1, диапазон: 20–30, SD: 4,3), которые участвовали в эксперименте для получения кредита на курс или небольшого подарка ( эквивалент 10 евро).

Наша группа пожилых людей состояла из 30 пожилых людей с сохраненной когнитивной способностью (14 женщин, средний возраст: 77,4, диапазон: 72–82, стандартное отклонение: 2,5) с однородным образовательным и социально-экономическим образованием. Все они достигли минимальной оценки психического состояния (MMSE, Folstein et al., 1975), равной или превышающей 26 ( M = 28,2, SD: 1,7, диапазон: 26–30) и имели как минимум 10 лет формального образования. Они не получили подарка за свое участие.

Наши две группы детей состояли из 43 третьеклассников (20 девочек, средний возраст: 8 лет).5, диапазон: 7,9–9,5, SD: 0,4) и 42 пятиклассника (17 девочек, средний возраст: 10,4, диапазон: 9,7–11,2, SD: 0,3) из той же школы в провинции Модена, Эмилия-Романья (Италия). За участие они получили небольшой подарок (эквивалент 3 евро). Использование этих двух возрастных групп было основано на нашем обзоре более ранних исследований, который предполагает, что эти группы попадают в период развития, когда гибкость стереотипов быстро увеличивается (Signorella et al., 1993; Trautner et al., 2005; Banse et al., 2010). Мы решили не тестировать детей младше третьего класса из-за требований парадигмы, требующей высокой точности и скорости.

Все участники были жителями провинции Модена, Эмилия-Романья (Италия). Они были проинформированы о своих правах и дали письменное информированное согласие на участие в исследовании (для детей это согласие было предоставлено их родителями) в соответствии с Хельсинкской декларацией и в соответствии с этическими требованиями Университета Модены и Реджио. Эмилия.

Материалы

Выбор материала проходил в два этапа нормирования: у взрослых и у детей. Во всех случаях использовались рейтинговые шкалы с перевернутыми полюсами шкалы для половины участников. Ни один из участников, использованных в исследованиях нормирования, также не принимал участия в основном эксперименте. Первоначальный набор из 260 итальянских слов (существительные, причастия прошедшего времени и прилагательные), морфологически неотмеченных по полу и определяющих занятия, роли и индивидуальные характеристики, был представлен в двух анкетах (каждый из 130 слов) 40 студентам (20 женщин).Участники оценили степень, в которой каждое слово было связано с мужчинами, женщинами или обоими, используя семибалльную шкалу. Из этого начального набора было отобрано 60 слов, которые были оценены как сильно ориентированные на мужчин (30 слов) или ориентированные на женщин (30 слов). Следующая группа из 40 участников впоследствии оценила валентность (положительные, отрицательные или нейтральные коннотации) 60 выбранных слов.

Чтобы убедиться, что 60 выбранных слов были знакомы третьеклассникам и имели гендерные ассоциации с точки зрения детей, они были включены в дополнительные вопросники, представленные 133 детям (половина третьеклассников и половина пятиклассников; половина девочки).Участники выбрали из трех вариантов, указав, что слова могут использоваться: (1) только для мужчин, (2) как для мужчин, так и для женщин, (3) только для женщин. Был четвертый вариант — «Не знаю» — на случай, если слово не было известно участнику; эта опция всегда появлялась последней. Анкета также включала элементы-заполнители, морфологически помеченные по полу ( amico «друг мужского пола»). Если ребенок плохо справлялся с такими заданиями, его данные исключались из процедуры нормирования.

На основе этого нормирования мы выбрали девять слов, получивших наивысшие оценки стереотипности, ориентированной на мужчин ( президент, «директор школы»), и девять слов, которые получили столь же высокие оценки стереотипности, ориентированной на женщин ( badante «социальный опекун ») в рейтинговой задаче для взрослых.Все 18 выбранных слов были известны как третьеклассникам, так и пятиклассникам. Слова, ориентированные на мужчин и женщин, существенно не различались ни по стереотипности ни для взрослых, ни для детей, ни по их валентности. Слова в двух группах также были сопоставимы по частоте ( Repubblica corpus, Baroni et al., 2004), длине (количество символов) и длительности записанных токенов, используемых в эксперименте (см. Ниже). . Нормативная и лексическая статистика обобщены в таблице 1.

ТАБЛИЦА 1. Средняя логарифмическая частота, длина, стереотипность, валентность и длительность целевых стимулов в миллисекундах.

В выбранных элементах (см. Приложение) использовано одно из трех именных окончаний, не связанных с конкретным грамматическим родом. Каждая из групп мужских и женских слов содержала по пять слов, оканчивающихся на — ista , три на — e и одно на согласную.

Вслед за Oakhill et al. (2005) каждое из 18 ролевых существительных было объединено с каждым из шести парных терминов родства: sorella «сестра», fratello «брат», madre «мать», padre «отец» moglie. «жена», marito «муж», что дает три стереотипно конгруэнтных и три стереотипно несовместимых пары слов для каждого ролевого существительного.Слова в каждой родственной паре были сопоставимы по своим лексическим характеристикам (см. Таблицу 2).

ТАБЛИЦА 2. Средняя логарифмическая частота, длина и продолжительность в миллисекундах шести терминов родства, использованных в эксперименте.

Жетоны всех слов, использованных в эксперименте, были созданы с помощью программного обеспечения синтезатора речи ALFa Reader 3. Мы использовали программное обеспечение для создания речи, а не человеческий голос, чтобы сделать запись как можно более нейтральной (без региональных акцентов, личных качеств и т. Д.). Два носителя итальянского языка сочли, что записи были естественными и имели просодию, подобную родной.

Процедура

Участники удобно расположились в тихой комнате. В каждом испытании точка фиксации (+) появлялась в центре экрана компьютера на 1500 мс. с последующим пустым экраном на 350 мс. Затем участники слышали простое (ролевое существительное) и 250 мс. позже цель (термин родства), и решил, могут ли эти два слова описать одного и того же человека. Их проинструктировали внимательно слушать оба слова и нажимать кнопку «да» или «нет» на кнопочном блоке как можно быстрее и точнее (положение кнопок было поменяно местами для половины участников).Последующее судебное разбирательство началось после получения ответа. Чтобы гарантировать, что пол голоса не повлиял на реакцию участников (о таком эффекте см. Most et al., 2007; Van Berkum et al., 2008), половина участников слушала слова, произносимые с мужским — синтезированный голос и половина с женским синтезированным голосом.

Эксперимент состоял из шести блоков по 36 попыток (всего 216 пар слов). В каждом блоке испытания были псевдослучайными, но каждый блок содержал равное количество стереотипно конгруэнтных и неконгруэнтных пар, а также ролевых существительных женского и мужского рода.Каждое существительное роли встречается только один раз в каждом блоке. В дополнение к 18 тестовым парам каждый блок содержал 18 пар-наполнителей (наполовину конгруэнтно, наполовину неконгруэнтно), простые числа которых были ролевыми существительными, морфологически отмеченными по полу ( amico «друг-мужчина», ragazza «девушка»). Эти пары заполнителей обеспечивали меру точности выполнения задачи (см. Ниже).

Экспериментальной сессии предшествовал практический блок из 20 попыток (наполовину конгруэнтные и наполовину неконгруэнтные пары слов того же типа, что и заполнители).После каждого блока участникам предлагалось сделать небольшой перерыв.

Анализ и результаты

В общей сложности 16 участников (11% от исходных 143) были исключены по одной или нескольким из следующих причин: они превысили 25% порог частоты ошибок при заполнении ( N = 3), они не были носителями языка итальянского ( N = 4), они не следовали инструкциям ( N = 3), у них были выявлены проблемы со слухом или трудности с обучением ( N = 3) или как не наивные по природе эксперимент ( N = 1), или из-за отказа оборудования ( N = 2).Еще один участник был исключен на основании исключительно длительного времени ответа (среднее время ответа более 2,5 стандартного отклонения от среднего для его возрастной группы). Таким образом, анализ проводился с участием 34 третьеклассников (17 девочек), 39 пятиклассников (17 девочек), 26 молодых людей (13 девочек) и 27 пожилых людей (14 девочек). Средняя частота ошибок при заполнении заполнителей для оставшихся участников составила 9,7% для третьеклассников, 7,8% для пятиклассников, 3,9% для молодых людей и 7,9% для пожилых людей.Распределение времени ответа как по экспериментальным, так и по вспомогательным вопросам было исследовано в каждой возрастной группе, и время отсечения определено для группы. Было удалено 2,06% ответов.

были рассчитаны на основе ответов на экспериментальные элементы для выбора ответа (логистическая регрессия) и времени ответа (линейная регрессия) с использованием пакета lme4 в R (Bates et al., 2015). Пакет afex (Singmann et al., 2015) использовался для определения значений хи-квадрат и уровней значимости для соответствующих факторов.Для анализа выбора ответа зависимой переменной был выбор «да» или «нет» (простое число и цель могут или не могут описывать одного и того же человека). При анализе времени отклика, поскольку оно не соответствовало нормальному распределению, был протестирован эффект ряда преобразований, и функция обратного квадратного корня [преобразованное RT = 1 / sqrt (RT)] была выбрана как наиболее подходящая для нормальное распределение.

После сравнения моделей структура случайных эффектов для анализа выбора ответа и времени ответа включала случайные перехваты для участника, основного (стереотипное ролевое слово) и цели (термин родства), а также случайные наклоны участников в последовательности блоков в эксперимент.Фиксированными эффектами были пол участника, возрастная группа (третий класс, пятый класс, молодой взрослый или пожилой), блок, целевой пол (термин женского или мужского родства) и конгруэнтность (целевое слово образовало конгруэнтную или несовместимую пару с простое слово).

Анализ выбора ответа

Чтобы проверить наши прогнозы о том, что будет возрастная чувствительность к нарушению гендерной стереотипной информации и что будет асимметрия в приемлемости неконгруэнтных элементов в зависимости от пола элементов, мы запустили модель, включающую в качестве предикторов Конгруэнтность, Возрастная группа и целевой пол, а также блок.На рисунке 1 представлена ​​сводная информация о пропорциях положительных ответов по конгруэнтности, возрастной группе и целевому полу.

РИСУНОК 1. Доли ответов «да» для конгруэнтных и неконгруэнтных пар первичный-целевой, по возрастной группе и целевому полу (среднее и стандартная ошибка).

Статистическая модель подтвердила простые эффекты блока (участники все чаще отвечают «да» по всем блокам: χ ² = 63,90, df: 1, p <0.0001), конгруэнтность (доля ответов «да» была выше для конгруэнтных пар: χ ² = 1166,22, df: 1, p <0,0001), целевой пол (больше ответов «да» после пар с объектами-мужчинами, χ ² = 15,18, df: 1, p <0,0001) и возрастная группа (χ ² = 69,60, df: 3, p <0,0001). Общий эффект возрастной группы отражает очень высокий уровень ответов «да» для молодых людей, с более низким уровнем для пожилых людей, затем для пятиклассников и, наконец, для третьеклассников.Помимо демонстрации общего эффекта, Congruence участвовал во многих взаимодействиях. Поэтому мы впоследствии смоделировали конгруэнтные и неконгруэнтные условия по отдельности, используя блок, целевой пол и возрастную группу в качестве предикторов.

Конгруэнтные пары

Анализ конгруэнтных пар выявил простые эффекты блока (χ ² = 15,14, df: 1, p <0,0001), возрастная группа (χ ² = 68,04, df: 3, p <0,0001) и целевой пол (χ ² = 7.59, df: 1, p <0,01) и значительное взаимодействие целевого пола и возрастной группы (χ ² = 25,36, df: 3, p <0,0001). Как видно из верхней панели рисунка 1, взаимодействие целевого пола и возрастной группы отражает тот факт, что было значительно больше ответов «да» на цели-мужчины, чем на целевые женщины в конгруэнтных парах для третьеклассников с меньшим целевым полом. различия в том же направлении для пожилых людей и пятиклассников и практически нет различий для молодых людей.

Последующий анализ каждой возрастной группы в конгруэнтных условиях не показал никаких эффектов для молодых людей; это неудивительно, учитывая производительность на уровне потолка, которая видна на верхней панели рисунка 1. Для трех других групп мы смогли ввести пол участника в модели (см. сноску 2). Для каждой группы наблюдалась значимая взаимосвязь целевого пола и пола участников (пожилые люди: χ ² = 17,28, df: 1, p <0,0001; третьеклассники: χ ² = 16.31, df: 1, p <0,0001; пятиклассники: χ ² = 4,18, df: 1, p <0,05). В каждом случае для обеих групп было больше целевых гендерных различий для участников-мужчин, чем для участников-женщин. Кроме того, мужчины дали меньше ответов «да», чем женщины, когда целью была женщина, но больше, когда это был мужчина (см. Таблицу 3).

ТАБЛИЦА 3. Доля положительных ответов по возрастным группам, полу участников и целевому полу, совпадающим парам.

Неконгруэнтные пары

Как и в случае с конгруэнтными парами, анализ несовместимых пар выявил значимое взаимодействие целевого пола и возрастной группы (χ ² = 35,60, df: 3, p <0,0001). Кроме того, наблюдались значительные простые эффекты блока (χ ² = 44,13, df: 1, p <0,0001), возрастной группы (χ ² = 49,79, df: 3, p <0,0001), и целевой пол (χ ² = 4,46, df: 1, p <0.05). На нижней панели рисунка 1 показано, что взаимодействие целевого пола и возрастной группы аналогично тому, что обнаружено для конгруэнтных пар, но более ярко выражено. Наибольшая разница по целевому полу наблюдается для третьеклассников, за которыми следуют пожилые люди, затем пятиклассники и, наконец, молодые люди, у которых очень небольшая разница в противоположном направлении. Как и прежде, каждая из этих возрастных групп была впоследствии проанализирована в отдельных моделях, включая пол участника. Данные для молодых взрослых не показали влияния пола участника или целевого пола.Пожилые люди показали значительный эффект для целевого пола (χ ² = 4,34, df: 1, p <0,05), и этот эффект был незначительным для пятиклассников (χ ² = 3,37, df: 1, p = 0,07). Основное различие в случае с третьеклассниками состоит в том, что имело место значимое взаимодействие целевого пола и пола участника (χ ² = 29,37, df: 1, p <0,0001), а также значительный простой эффект для Целевой пол (χ ² = 9.61, df: 1, p <0,005). Таблица 4 показывает, что, хотя и мальчики, и девочки в третьем классе дали больше положительных ответов на несовместимые вопросы, в которых в качестве цели использовался термин мужского родства, эта разница была более чем в два раза больше для мальчиков, чем для девочек.

ТАБЛИЦА 4. Доля ответов «да» по возрастным группам, полу участников и целевому полу, несовпадающим парам.

Данные о выборе ответа: сводка

В целом, конгруэнтные пары приводили к более высокому уровню ответов «да» (отвечая, что простое число и цель могут описывать одного и того же человека), чем несовместимые пары.Это верно для всех возрастных групп, что подтверждает наш прогноз о том, что все группы проявят чувствительность к нарушению стереотипов. Однако важно отметить, что этот эффект варьируется в зависимости от возрастных групп и наиболее заметен у детей младшего возраста, что указывает на то, что у них самый низкий уровень стереотипной гибкости.

Неконгруэнтные пары продемонстрировали сильные возрастные эффекты, а также эффекты целевого пола, при этом мужчины-цели, следующие за женскими ролевыми существительными, получали более высокую долю ответов «да», чем женские цели, особенно от детей младшего возраста.Этот вывод противоречит нашему прогнозу о том, что сочетание мужских ролей с условиями женского родства будет более приемлемым, чем наоборот. Однако обратите внимание, что аналогичное целевое гендерное различие было выявлено в конгруэнтном состоянии. Мы также обнаружили взаимодействие пола участника и целевого пола для конгруэнтных пар для всех возрастных групп, за исключением молодых взрослых, но только для третьеклассников для несовместимых пар. Мы вернемся к этим выводам в разделе «Обсуждение».

Время ответа

Зависимой переменной в этом анализе был набор преобразованных времен отклика (с использованием обратного преобразования квадратного корня).Однако для ясности на приведенных ниже графиках представлено непреобразованное среднее время отклика. Было проведено два набора анализов: один для ответов «да», а другой — для ответов «нет». Второй из них включал только ответы на неконгруэнтные пары, потому что небольшое количество ответов «нет» на конгруэнтные пары в некоторых комбинациях предикторов затрудняло получение надежных регрессионных моделей (см. Сноску 2).

Ответы «Да»

Наш первоначальный анализ включал предикторы Конгруэнтность, Возрастная группа, Пол участника, Целевой пол и Блок.Это выявило значимое трехстороннее взаимодействие возрастной группы, пола участника и целевого пола (χ ² = 22,25, df: 3, p <0,0001), значимые двусторонние взаимодействия пола участника и целевого пола (χ ² = 39,96, df: 1, p <0,0001) и возрастная группа и конгруэнтность (χ ² = 9,72, df: 3, p <0,05) и простые эффекты блока (χ ² = 19,87, df: 1, p <0,0001), сравнение (χ ² = 255.63, df: 1, p <0,0001) и возрастная группа (χ ² = 51,62, df: 3, p <0,0001).

Рисунок 2 иллюстрирует трехстороннее взаимодействие между возрастной группой, полом участника и целевым полом — разные возрастные группы четко демонстрируют разные эффекты взаимодействия пола участника и целевого пола. Общий эффект возрастной группы также очевиден на этом рисунке. На рисунке 3 представлено взаимодействие возрастной группы и конгруэнтности и показано, как эффект конгруэнтности отличается по размеру, но не по направлению в разных группах.То есть все группы с большей готовностью принимают пары, соответствующие стереотипам, чем несовместимые пары, причем этот эффект сильнее для детей и меньше всего для молодых людей. Чтобы изучить два эффекта взаимодействия с участием возрастной группы, для каждой группы был проведен отдельный анализ.

РИСУНОК 2. Время отклика для ответов «да» по возрастной группе, полу участников и целевому полу (среднее значение и стандартная ошибка).

РИСУНОК 3. Время отклика для ответов «да» по возрастным группам и конгруэнтности (среднее и стандартная ошибка).

Для молодых людей единственными значимыми эффектами были блок (χ ² = 24,20, df: 1, p <0,0001) и конгруэнтность (χ ² = 27,18, df: 1, p <0,0001. ). Эти молодые люди быстрее принимали конгруэнтные пары, чем неконгруэнтные, и их ответы на протяжении всего эксперимента ускорялись. Группа старшего взрослого аналогично продемонстрировала значимые эффекты для блока (χ ² = 30,56, df: 1, p <0.0001) и конгруэнтности (χ ² = 90,35, df: 1, p <0,0001), но также значительное взаимодействие пола участника и целевого пола (χ ² = 10,90, df: 1, p < 0,001). Это взаимодействие возникает из-за того, что участники-мужчины быстрее реагировали на объекты-мужчины, чем на объекты-женщины, в то время как участники-женщины не показали никакой разницы (см. Рисунок 2).

Старшая из двух групп детей показала значительную взаимосвязь между полом участника и целевым полом (χ ² = 18.29, df: 1, p <0,0001) и простой эффект сравнения (χ ² = 114,44, df: 1, p <0,0001), без каких-либо других эффектов. Взаимодействие пола участника и целевого пола происходит по той же схеме, что и для пожилых людей, о которых говорилось выше. Учащиеся третьего класса также продемонстрировали это значительное взаимодействие пола участника и целевого пола (χ ² = 29,80, df: 1, p <0,0001), а также простые эффекты блока (χ ² = 4.25, df: 1, p <0,05) и сравнения (χ ² = 65,54, df: 1, p <0,0001). Эффект блокировки отражает замедление по мере продвижения эксперимента (см. Сноску 1). Как и в случае с пожилыми людьми и пятиклассниками, взаимодействие пола участника и целевого пола возникает потому, что участники мужского пола быстрее реагировали на объекты мужского пола, чем на объекты женского пола, в то время как девочки реагировали одинаково быстро на оба объекта.

Ответов «Нет»

Как отмечалось выше, анализ ответов «нет» включал только несовместимые пары.Этот анализ показал значимое взаимодействие целевого пола с возрастной группой (χ ² = 8,53, df: 3, p <0,05) и с полом участника (χ ² = 4,79, df: 3, p <0,05. ), значимое взаимодействие возрастной группы с блоком (χ ² = 22,47, df: 3, p <0,0001) и общий простой эффект возрастной группы (χ ² = 11,25, df: 3, ). p <0,01).

Взаимодействие целевого пола с возрастной группой и полом участника проиллюстрировано на левой и правой панелях рисунка 4 соответственно.На левой панели мы видим, что учащиеся пятого класса быстрее отвечали «нет» на несовместимые пары, в которых фигурировала мужская цель, следующая за женской, в то время как взрослые группы и дети третьего класса не показали такой разницы. Эта закономерность была подтверждена в дальнейшем анализе для каждой возрастной группы: молодые и пожилые люди и третьеклассники не показали влияния целевого пола (все p s> 0,7), тогда как разница была значимой для пятиклассников (χ ² = 4.17, df: 1, p <0,05). Взаимодействие целевого пола с полом участника, показанное на правой панели, является скорее степенью, чем направлением (сравните эффекты взаимодействия для этих переменных при анализе времени ответа «да») - участники мужского и женского пола быстрее ответили «нет». ответы на неконгруэнтные пары с участием мужчины-мишени (после женского прайма), но эта разница была больше для мужчин-участников.

РИСУНОК 4. Время отклика на ответ «нет» на неконгруэнтные вопросы (среднее значение и стандартная ошибка). Левая панель показывает взаимодействие целевого пола и возрастной группы, а правая панель показывает взаимодействие целевого пола и пола участника.

Данные о времени отклика: сводка

В целом, быстрее всех откликнулись молодые люди, за ними следуют пожилые люди, пятиклассники и, наконец, третьеклассники. Все группы быстрее принимали конгруэнтные пары, чем неконгруэнтные. Группы различались друг от друга по относительному влиянию на время ответа «да» взаимодействия пола участника и целевого пола.Это взаимодействие возникло из-за того, что, хотя время отклика участников женского пола было незначительным, которое зависело от пола термина родства, используемого в качестве целевого существительного, ответы участников мужского пола были быстрее на мужские объекты, чем на женские объекты (что отражает повышенный уровень ответы «да» после указанных выше целей). Эта разница была наиболее сильной для третьеклассников, за которыми следовали пятиклассники и пожилые люди, но эффект не был значительным для молодых людей.Взаимодействие пола участника и целевого пола в ответах «нет» на неконгруэнтные пары показывает аналогичную закономерность, то есть более сильную разницу между ответами участников мужского пола на мужские и женские объекты.

Обсуждение

В задании на выбор времени итальянские третьеклассники, молодые люди и пожилые люди должны были решить как можно быстрее, если два слуховых слова предъявляются — мужское или женское стереотипное слово в сочетании с мужским или женским родством. термин — может использоваться для описания одного и того же человека.Участники всех возрастных групп значительно чаще отвечали «да» и делали это быстрее, когда термину родства предшествовало стереотипно конгруэнтное ролевое существительное. Эти результаты свидетельствуют о том, что пользователи языка разного возраста — дети школьного возраста, молодые и пожилые люди — предвзято относятся к гендерным стереотипам при вынесении суждений о вероятной идентичности людей, выполняющих определенные роли. Кроме того, более высокая стоимость обработки ответов на несовместимые пары ролей и условий родства отражается в различиях во времени ответа — для всех возрастных групп — между несовместимыми и совпадающими условиями.

Наши результаты соответствуют результатам Oakhill et al. (2005), а также результаты ряда исследований с использованием различных поведенческих методов, методов отслеживания взгляда и ERP, преимущественно с участием молодых людей (Carreiras et al., 1996; Garnham et al., 2002; Duffy and Keir, 2004). ; Cacciari, Padovani, 2007; Most et al., 2007; Kreiner et al., 2008; Pyykkönen et al., 2010; Siyanova-Chanturia et al., 2012). Важно отметить, что наше исследование расширяет доказательную базу для автоматического воздействия гендерных стереотипов на детей и пожилых людей и подчеркивает тот вклад, который онлайн-измерения могут внести в оценку гендерных стереотипов в зависимости от возраста.В отличие от более традиционных автономных мер, которые широко использовались в исследованиях с участием детей и пожилых людей, онлайн-измерения основаны в основном на автоматических процессах, которые, как считается, не требуют стратегических ответных мер.

В дополнение к обнаружению общего эффекта гендерных стереотипов в зависимости от возраста, мы также обнаружили ряд важных различий в обработке стереотипных гендерных (несовместимых) совпадений у детей и взрослых. Как отмечалось во введении, Radvansky et al.(2010) предположили, что пожилые люди могут не демонстрировать снижение гибкости стереотипов (операционализированное как неспособность подавлять гендерные стереотипы), о котором сообщалось в отношении расовых стереотипов. Однако, принимая долю ответов «да» на несовместимые пары в качестве одной меры, а скорость, с которой такие ответы «да» — в качестве другой, мы видим, что пожилые люди, как и две группы детей, демонстрируют пониженный уровень стереотипной гибкости. то есть способность определить, что стереотип может быть ошибочным.В соответствии с Devine (1989), von Hippel et al. (2000) и Gonsalkorale et al. (2009), мы используем наши результаты в поддержку идеи о том, что пожилые люди с меньшей вероятностью подавляют свое предубежденное поведение и менее способны регулировать автоматически активируемые ассоциации по сравнению с более молодыми взрослыми. Таким образом, наши результаты, похоже, идут вразрез с результатами, полученными в Radvansky et al. (2009), которые не обнаружили достоверных различий между способностями молодых и пожилых людей игнорировать гендерные стереотипные предубеждения. Однако следует отметить, что в Radvansky et al.(2009), контр-стереотипная информация была явно предоставлена ​​ участникам, тогда как в нашем исследовании такая информация отсутствовала.

В рамках наших двух групп детей мы находим результаты, которые совместимы с этапами развития приобретения стереотипов, в частности, с увеличением гибкости стереотипов в возрасте от 5 до 11 лет (Signorella et al., 1993; Trautner et al., 2005; Banse et al., 2010). Было обнаружено, что наши 8-летние дети менее гибки, менее склонны нажимать «да» после стереотипно несовместимой пары слов и медленнее делают это, чем наши 10-летние.Последние сделали выбор «да» на уровне, сопоставимом с таковым у пожилых людей, хотя ответы детей были медленнее (как и их ответы «да» на совпадающие пары).

Еще один интересный набор эффектов относится к роду целевого слова (родство). Это асимметрия в обработке неконгруэнтных пар, преимущественно в данных, полученных от наших детей и пожилых людей, которые способствовали объединению женских ролей с терминами мужского родства. Эта асимметрия противоположна тому, что было предсказано на основе предыдущих результатов с детьми (Wilbourn and Kee, 2010) и молодыми людьми (Cacciari and Padovani, 2007; Siyanova-Chanturia et al., 2012; Reali et al., 2014). Обратите внимание, однако, что мы также обнаружили, что цели-мужчины в конгруэнтных условиях также получали больше и быстрее ответов «да», чем цели-женщины для этих групп. Другими словами, эта асимметрия влияет не только на обработку неконгруэнтных пар. Кроме того, мы обнаружили половые различия участников в выборе решения и времени реакции в одних и тех же трех группах как в конгруэнтных, так и в несовместимых условиях, во взаимодействии с этими целевыми гендерными эффектами.Во-первых, мы обнаружили большие различия между пропорциями ответов « да » на мужские и женские цели для детей мужского пола и пожилых людей, чем для их сверстников-женщин, причем мужчины давали меньше ответов « да », чем женщины, после условий женского родства, но больше ответов «да», чем у женщин после условий мужского родства. Во-вторых, эти группы различались по тому, как быстро участники женского и мужского пола нажимали «да» в соответствии с условиями родства между мужчинами и женщинами. В то время как время ответа участников-женщин не зависело от пола термина родства, участники-мужчины реагировали на объекты-мужчины быстрее, чем на объекты-женщины.В соответствии с этими выводами, анализ ответов «нет» на несовместимые пары также показал большую разницу в ответах на мужские и женские цели для мужчин, чем для участников-женщин.

Как мы можем объяснить такую ​​гендерную асимметрию? Мы интерпретируем тот факт, что дети мужского пола и пожилые люди быстрее реагировали на вопросы мужского родства, и их склонность, по сравнению с участниками женского пола, отдавать предпочтение терминам мужского родства, как отражение использования социальной категории «мужчина» в качестве стандарта. — или немаркированная нормативная группа — по которой оцениваются другие категории.По мнению социальных психологов, одна группа (мужчины) может стать более «нормативной», чем другая (женщины), будучи немаркированной нормативной группой (Hegarty and Pratto, 2001). Например, Miller et al. (1991) показали, что, когда их просят подумать о прототипе избирателя, большинство людей думает об образце избирателя-мужчины. Исследователи утверждали, что такой «андроцентризм» является обычным явлением (Bem, 1993; Hegarty and Pratto, 2001), и что на отношения, убеждения и стереотипы больше влияют мужские образцы, чем женские (Eagly and Kite, 1987).Похоже, что социальный «андроцентризм» по-разному влияет на детей мужского и женского пола и на пожилых людей, поскольку женщины, будучи членами отмеченной нормативной группы, могут быть более чувствительными и способны корректировать предвзятость, чем мужчины, будучи членами немаркированной нормативной группы. . Интересно, что у наших молодых людей такого эффекта не наблюдалось, что означает, что возраст играет важную роль в способности корректировать «эффект неотмеченной группы» и подавлять стереотипные представления.

Кроме того, гендерная асимметрия, отраженная во взаимодействии целевого пола и пола участника, похоже, согласуется с утверждением Miller et al.(2009), что у мальчиков обычно более сильные стереотипные предубеждения, чем у девочек, особенно в сфере деятельности. Согласно Miller et al. (2009), девочки менее строго, чем мальчики, придерживаются гендерно-ролевых стереотипов. Интересно, что Миллер и соавт. (2009) также утверждают, что гендерные стереотипы по-разному доступны, когда дети думают о мужчинах и женщинах. Эти авторы, как и другие (Хиггинс и Кинг, 1981; Хиггинс, 1996), определяют доступность как готовность, с которой конструкция извлекается из памяти.Наши результаты показывают, что дети женского пола одинаково быстро получают доступ к мужским и женским конструкциям (термины родства) и принимают их, в то время как мужчины быстрее получают доступ к мужским конструкциям, чем женские.

Таким образом, наши результаты подтверждают точку зрения, согласно которой информация о стереотипном гендере, связанном с занятиями, включается в представление слов, обозначающих эти занятия, и активируется, как только такое слово встречается. Важно отметить, что настоящее исследование вышло за рамки молодых взрослых, чтобы раскрыть механизмы онлайн-обработки гендерной стереотипной информации, а также заметную гендерную асимметрию, связанную с такой обработкой, в двух недостаточно изученных возрастных группах — школьниках и когнитивно сохраненных. пожилые люди.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Исследование, приведшее к этим результатам, получило финансирование от Седьмой рамочной программы Европейского сообщества (FP7 / 2007–2013) в соответствии с грантовым соглашением № 237907. Спонсоры не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе и анализе данных, решении о публикации или подготовке. рукописи.Мы хотели бы поблагодарить учителей, учеников и родителей начальной школы Данте Алигьери (Мирандола, Италия) за их желание участвовать в исследовании; Энрико, Уильям и Германа Джилиберти за их неоценимую помощь в сборе данных, а также нашим взрослым участникам за их время и усилия.

Дополнительные материалы

Дополнительные материалы к этой статье можно найти в Интернете по адресу: https://www.frontiersin.org/article/10.3389/fpsyg.2015.01388

Сноски

1. Блок был включен из-за широко известных эффектов ускорения и замедления в экспериментах по времени отклика, которые могут добавить дисперсию к данным отклика.Эффекты блока не важны в контексте наших прогнозов выше и не будут подробно обсуждаться. Однако интересно отметить, что при анализе времени отклика взрослые обычно ускорялись в ходе эксперимента, а дети замедлялись. Важно отметить, что дополнительный анализ показал, что эти связанные с возрастом эффекты блока не взаимодействуют с экспериментальными переменными в этом исследовании, что свидетельствует о том, что наши группы участников не меняли свою производительность стратегически в ответ на паттерны, которые они, возможно, заметили в стимулах.
2. Этот первоначальный анализ также не включал пол участника, потому что модели, включающие это в качестве предиктора, не смогли сойтись. Это связано с тем, что молодые люди женского пола дали 100% положительных ответов на подмножества данных, что приводит к завышенной стандартной ошибке логистической регрессии. Поскольку наш прогноз относительно пола участников относится в первую очередь к детям, а не к взрослым, этот фактор будет вновь введен в последующий анализ каждой возрастной группы.

Список литературы

Банаджи, М.и Хардин, К. Д. (1996). Автоматическое стереотипирование. Psychol. Sci. 7, 136–141. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1996.tb00346.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Банс, Р., Гавронски, Б., Ребетес, К., Гутт, Х., Мортон, Б. (2010). Развитие спонтанного гендерного стереотипа в детстве: отношение к стереотипным знаниям и гибкость стереотипов. Dev. Sci. 13, 298–306. DOI: 10.1111 / j.1467-7687.2009.00880.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Барони, М., Бернардини, С., Комастри, Ф., Пиччони, Л., Вольпи, А., Астон, Г. и др. (2004). «Представляем корпус« la Repubblica »: большой, аннотированный, соответствующий TEI (XML) корпус газет на итальянском языке», в материалах Proceedings of LREC 2004, Лиссабон: Европейская ассоциация языковых ресурсов.

Google Scholar

Бем, С. Л. (1993). Линзы пола. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета.

Google Scholar

Борнкессель-Шлезевский, И., и Шлезевский, М.(2008). Альтернативный взгляд на эффекты «семантического P600» в понимании языка. Brain Res. Ред. 59, 55–73. DOI: 10.1016 / j.brainresrev.2008.05.003

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Cacciari, C., and Padovani, R. (2007). Еще одно свидетельство зарождения гендерных стереотипов в языке: семантическое облегчение и сдерживание в ролевых существительных итальянского языка. заявл. Психолингвист. 28, 277–293. DOI: 10.1017 / S0142716407070142

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каррейрас, М., Гарнем А., Окхилл Дж. И Каин К. (1996). Использование стереотипной информации при построении ментальной модели: данные на английском и испанском языках. Q. J. Exp. Psychol. 49А, 639–663. DOI: 10.1080 / 713755647

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дивайн, П. Г. (1989). Стереотипы и предрассудки: их автоматические и контролируемые составляющие. J. Pers. Soc. Psychol. 56, 5–18. DOI: 10.1037 / 0022-3514.56.1.5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дикман, А.Б. и Игли А. Х. (2000). Стереотипы как динамические конструкции: женщины и мужчины прошлого, настоящего и будущего. чел. Soc. Psychol. Бык. 26, 1171–1188. DOI: 10.1177 / 0146167200262001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Даффи, С. А., Кейр, Дж. А. (2004). Нарушение стереотипов: движения глаз и процессы понимания, когда текст противоречит мировым знаниям. Mem. Cognit. 32, 551–559. DOI: 10.3758 / BF03195846

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Игли, А.Х. и Штеффен В. Дж. (1984). Гендерные стереотипы проистекают из распределения женщин и мужчин по социальным ролям. J. Pers. Soc. Psychol. 46, 735–754. DOI: 10.1037 / 0022-3514.46.4.735

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Игли А. Х., Вуд В. и Дикман А. Б. (2000). «Социальная ролевая теория гендерных различий и сходств: текущая оценка», в Социальная психология развития пола , ред. Т. Эккес и Х. М. Траутнер (Махва: Лоуренс Эрлбаум), 123–174.

Есаулова Ю., Реали К. и фон Штокхаузен Л. (2014). Влияние грамматического и стереотипного рода при чтении: движения глаз при разрешении анафоры местоимений и именных фраз. Lang. Cogn. Neurosci. 29, 781–803. DOI: 10.1080 / 016