Беседа с инженерным психологом Анатолием Костиным / Хабр
Удобство — ключевая характеристика любой вещи, особенно если это коммерческий продукт. Часто производители так увлечены поиском инновационных и многофункциональных решений, что забывают об этой «мелочи». А ведь многим вещам славу принес как раз удачный интерфейс: вспомните Macintosh или iPod. Инженерный психолог и юзабилист Анатолий Костин раньше проектировал оборудование для космонавтов, а сейчас создает компьютерные интерфейсы и web-сайты. О правилах инженерной психологии, науке об удобстве техники, профессор Костин, научный реководитель UsabilityLab, рассказал старшему редактору «HBR — Россия» Дмитрию Фалалееву. Главный постулат юзабилити — отталкиваться не от тех задач, которые сам придумываешь или способен решить, а от того, что ищет пользователь. Проектирование интерфейса должно начинаться не с программирования, а с понимания того, в каких условиях работает потребитель и с кем взаимодействует. Это так называемый «сценарий деятельности», он должен предшествовать началу работ.
Большинство людей никогда не слышало про инженерную психологию. Что это за наука?
Инженерная психология — пограничная область между техникой и психологией. Эта наука зародилась в середине XX века.
В 1950-х произошел впечатляющий скачок в развитии техники: появились реактивная авиация, сложнейшие промышленные установки. И вслед за этим резко возросло количество человеческих ошибок при управлении техникой. Некоторые приводили к серьезным и даже трагическим последствиям. Раньше к ошибкам относились очень просто: виноват человек — недосмотрел, отвлекся, неквалифицирован. Если жертв не было, его наказывали — и благополучно забывали про инцидент. Пока аварии были единичными, такой подход более или менее годился, но тут ошибки посыпались как из рога изобилия. Наказывать надо было всех и по несколько раз на день — естественно, это было глупо и бессмысленно. Стало понятно, что природа человеческих ошибок имеет неучтенную закономерность: виной всему была неприспособленность техники к возможностям человека. Раньше никто не задавался целью делать технику такой, чтобы с ней было удобно работать, но теперь выбора не оставалось. Так родилась эргономика — наука о труде. А уже в нее вошла инженерная психология, изучающая взаимодействие человека и техники.
Вот только раньше надо было делать технику удобной для подготовленного оператора, а сейчас — для массового потребителя.
Смена объектов непринципиальна, закономерности остались прежними. Так или иначе, постепенно наука развивалась, и ее результатами стали пользоваться не только на промышленных предприятиях, но и на частных производствах. А в 1980-х годах американцы ввели в обиход понятие юзабилити, которое означает область инженерной психологии, занимающейся проблемами создания компьютерных интерфейсов. По-русски звучит дико, но найти корректный эквивалент пока никто не смог: удобопользуемость, удобство — все плохо. Так что пользуемся английским термином.
Дело в удачности или неудачности тех или иных решений. Вот у Microsoft, по моим представлениям, одно из самых больших юзабилити подразделений, в котором тестируют и исследуют интерфейсы разрабатываемых программных продуктов.
Чем больше функций, тем сложнее добиться юзабилити?
Естественно. Сложность продукта возрастает, умножаются связи между функциями, стало быть, увеличивается число возможных незапланированных ситуаций. Все это выливается на пользователя. Ведь почему Apple добилась успеха? Функциональность Mac «сжата» до минимума, на виду только те опции, которые человек ищет в первую очередь. У Mac вообще очень незамысловатый интерфейс — поэтому он и стал таким популярным.
Вывод напрашивается сам собой: получается, многофункциональный продукт нельзя сделать простым?
В общем-то да. Одно из главных правил юзабилити гласит: лучше сделать несколько относительно простых продуктов для разных групп пользователей, чем один сложный и громоздкий и потом адаптировать его для нескольких групп. Все равно ведь каждому не угодишь, а при узкой специализации продукт по крайней мере становится понятным и удобным.
На самом деле главный постулат один: идти не от тех задач, которые ты сам придумываешь или в состоянии решить, а от того, что ищет пользователь. Казалось бы, неоригинальный вывод, но на самом деле очень глубокий. Проектирование интерфейса должно начинаться не с программирования, как многие думают, а с определения задач, которые предстоит решать человеку, с понимания того, в каких условиях он работает, с кем взаимодействует.
Я так понимаю, это очень распространенная ошибка?
Пожалуй, самая типичная. Многие заблуждаются, считая, что юзабилити, удобство — это применимо только лишь к интерфейсу. Часто бывает, что юзабилиста приглашают, когда продукт уже спроектирован: вот мы сделали, а ты облагородь, расставь правильно иконки. Но инженерный психолог и графический дизайнер — не одно и то же. И кривую работу не переделать, все нужно начинать с нуля, уже по правилам. Вот только мало кто на это соглашается: затрачены деньги, труд людей, время, горят сроки. Получается этакий чемодан без ручки — и бросить жалко, и носить неудобно.
Вместо ответа приведу один характерный пример. В авиации есть такой прибор — авиагоризонт. Он показывает положение самолета относительно линии горизонта и нужен пилоту, чтобы ориентироваться в пространстве, когда земля не видна. По сути это шарик с поперечной линией — сверху небо, снизу земля и силуэт самолета. Казалось бы, куда уж проще, однако есть одна маленькая закавыка. Дело в том, что прибор можно сконструировать двумя разными способами: сделать землю неподвижной, а самолетик подвижным, и наоборот. Американцы закрепили самолет, а мы — землю. Казалось бы, невелика разница. Однако наши инженерные психологи доказали: раз летит на самом деле самолет, то он и должен быть подвижным. Когда угол крена машины небольшой, то действительно особой разницы нет и ориентироваться легко, но когда самолет совершает крутой вираж, летчику приходиться мысленно проводить сложные преобразования, представляя себе, как машина повернута относительно земли.
Пилот всегда неосознанно соотносит себя с самолетом на экране?
Конечно. Я даже думаю, что виной многих катастроф стал психологически неадекватный авиагоризонт — на западных самолетах стоит американская версия.
Это очень индивидуально, все зависит от типа личности и мотивации. Конечно, на сайте человек должен достичь цели за два-три клика, не больше, иначе он запутается или вообще забудет, что ищет. Но если вам кровь из носа нужно добиться своего, то вы все равно пробьетесь. А если не очень — бросите на третьем-четвертом клике. Я это знаю по себе: когда интернет-сайт одной из центральных газет изменил верстку, я, проклиная все на свете, тщетно пытался найти кнопку «Поиск», но не уходил с сайта, т.
к. очень нужен был один старый материалОбычная ситуация — у меня то же самое было с одним популярным новостным ресурсом. В результате я перестал его читать. Но, может, новая верстка сделана психологически правильно, просто надо привыкнуть?
Ничего подобного — раз вы ушли, значит, создатели что-то недоработали. Скорее всего, они хотели улучшать дизайн и добавить кое-какие функции. Облагородить-то они все облагородили, только вот не подумали, как этим будет пользоваться человек.
Значит, ошибается тот, кто думает, что отток клиентов после смены дизайна — явление временное? Мол, постепенно привыкнут.
Вот именно. Когда удобно, люди не уходят. Такие сайты — типичный пример проектирования «из головы». По-хорошему, сначала надо провести исследование — не маркетинговое или социальное, а психологическое: что люди ищут, зачем, сколько времени готовы потратить на поиск и т.д.
То есть в идеале к каждому пользователю надо подходить индивидуально?
Юзабилити — это не просто удобство, но удобство для конкретных людей в конкретных обстоятельствах.
Если продукт сделан для абстрактного человека, то он никогда не станет популярным. Перед глазами всегда должен быть прототип. В инженерной психологии есть даже такое понятие как персонажи. Им создают биографию, личностные особенности, детали. Сначала персонажей несколько — нужно перебрать все потенциальные варианты. По ходу работы целевые группы начинают выкристаллизовываться и остается один или несколько персонажей: например, домохозяйка за сорок, студент, пенсионер и т.д.А потом надо сделать продукт, который удовлетворил бы всем трем персонажам?
А вот это вопрос. Может, надо сделать три разных продукта — иногда ведь персонажи принципиально отличаются друг от друга. Руководитель проекта, конечно, предпочтет универсальное решение, но оно не всегда бывает оправдано. Тут неплохо бы посоветоваться с инженерным психологом.
Насколько важны психологические трюки? Ну вроде того, что человек чаще смотрит в правый угол экрана, но не смотрит в левый и т.
д.Привлечь внимание можно стандартными дизайнерскими приемами: цветом, размером. Предпочтения по цветам и по размерам иконок, разумеется, существуют, но это простейшие вещи, задачка для графического дизайнера. Время нажатия на кнопку, число кликов и т.д. не раскрывают причин действий человека. Для этого нужен психолог, который еще на этапе анализа и проектирования создаст адекватный инструментарий.
Гораздо важнее — что вывести на экран монитора. Представьте себе, например, интерфейс программы для трейдеров — это огромный объем информации. И вот здесь, как именно отразить, — вторичный вопрос, важнее — что. А чтобы понимать это, нужно разобраться в работе трейдера. И уже после этого можно расставлять информацию по приоритетности и программировать интерфейс. В общем, мы снова вернулись к главному правилу юзабилити: отталкиваемся от деятельности человека.
Эти правила подойдут и в случае небольшой группы людей? Например, если речь идет о софте для сотрудников одной компании?
Снова приведу пример.
Один мой коллега проектировал интерфейс для телекомпании, он должен был разработать программу, которая позволяла бы редакторам оперативно работать с поступающими текстами. Интерфейс получался не слишком сложным: надо было выбрать текст, загрузить, начать с ним работу и т.д. Было создано несколько вариантов, но ни один не устраивал заказчиков. Система, по сути, не работала. Одни тексты всегда были предпочтительнее других, и за них шла война, другие, наоборот, никому не были интересны — в общем, в редакции воцарился хаос. Получилось, что несовершенство интерфейса привело к социальной напряженности в подразделении. Ситуацию решили предельно просто — отказались от развернутых вариантов интерфейса, оставив всего одну виртуальную кнопку. На ней была надпись: «Получить текст». И все — проблемы на этом кончились.Почему?
Не стало проблемы выбора, и острота взаимоотношений между людьми тоже сошли на нет. Редакторы перестали выбирать тексты получше, теперь они просто получали их по мере поступления.
В связи с этим случаем напрашиваются сразу два вывода. Первый — проектировать интерфейс нужно с учетом не только психологии индивида, но и социальных связей в группе (особенно если речь идет о внутрикорпоративных программах). Второй — иногда человека лучше лишить выбора и предложить ему уже готовые опции.А если мы имеем дело, например, с клиентами банка, которым нужно доходчиво рассказать о кредитах? Аудитория огромная, нужно ли ее исследовать?
Конечно. Пусть и не так досконально — но нужно. Неужели правильнее вывалить на сайт всю нужную и ненужную информацию? Простое структурирование, к которому всегда прибегают владельцы коммерческих сайтов, тут не поможет. Оно подчинено формальным принципам — это просто ряд разделов-кнопок, чтобы совсем уж не утонуть в информации. А нужны ли они клиенту? Или зачем ему, скажем, кнопка поиска на сайте банка? Я сомневаюсь, что разработчики коммерческих сайтов задают такие вопросы.
Вы говорите о компьютерных интерфейсах, но похоже, что эти правила универсальны.
В конце концов, непродуманная структура и справочная информация торгового центра — тоже недоработка интерфейса.Совершенно верно. Просто компьютерный интерфейс хронологически появился позже других. Раньше инженерные психологи проектировали пульты управления атомных станций, технологических производств, приборных панелей самолетов, космических и морских кораблей, автомобилей и др.На еще более общем уровне совершенствованием удобства широко распространенных вещей, бытовых приборов, инструментов занимается эргономика. Принципы создания удобной вещи очень похожи, хотя какие-то отличия, конечно, всегда есть.
Значит, навыки инженерного психолога или эргономиста всегда пригодятся?
Ну, это уже давно очевидно. Для создания любого коммерческого продукта нужен юзабилист. Представления разработчиков, программистов, на которые раньше опирались, — абсолютно неадекватны. К счастью, в последнее время российские предприниматели стали это понимать.
НАСТОЯЩАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ — ЭТО НЕ БЕСЕДА И НЕ ГИПНОЗ
Самый частый вопрос, который задают люди, когда обращаются в нашу Школу интегральной психологии и психотерапии «2х2»: «А что вы там делаете?» Результаты социологических опросов на медицинские темы показывают, что у большинства нет вообще никакого представления о психотерапии.
И только некоторые считают, что это беседа или гипноз. Поэтому в настоящей статье мы решили пролить свет на то, что на самом деле могут «делать» психологи и психотерапевты.
Сегодняшние пациенты обычно обращаются к психотерапевту «за советом» или «успокоиться». Иногда человеку становится легче даже от того, что его просто кто-то выслушал. Но зачастую он просит сказать ему, что он «должен» делать, или сделать с ним что-то, чтобы он почувствовал себя лучше. Многим людям помогает даже сам факт того, что им пытаются помочь, переживают за них, уделяют им внимание. Во всех подобных ситуациях главное для пациента — получить психологическую поддержку, признание того, что он не плохой человек, а может быть даже и хороший. Это очень «детское» отношение к психотерапии, при котором возникают взаимные привязанности пациента и врача. Именно в этих случаях люди говорят своим знакомым «у меня есть свой врач, могу поделиться». Значит, отношения строятся всерьез и надолго. Однако при этом человек ничему не учится и даже не имеет такого мотива.
Он просто знает, что в любой момент может получить моральную поддержку и поэтому считает, что ему не за чем разбираться в себе, — если что — есть специалист, он поможет. А не поможет, другого найдем!
Мы в нашей Школе принимаем и такую «психотерапию», однако настоящий специалист умеет гораздо больше, чем просто выслушать пациента или внушить ему что-то. Психотерапевтические техники и сложны и просты одновременно. Когда работает настоящий профессионал, на первый взгляд может показаться, что это простая беседа. Чаще всего психотерапевт задает вопросы, а пациент на них отвечает. Отличие настоящей психотерапии от той, которую мы уже описали, проявляется в том, что психолог не стремится переделать пациента, воздействовать на его психику, давать советы, внедрять в его ум какие-либо интеллектуальные идеи и программы. Цель настоящей психотерапии помочь человеку научиться. Если человеку с детства все вбивали в голову насильно, то он потерял всякое желание и способность учиться. Поэтому, чтобы продвинуться вперед в понимании своей проблемы, ему изначально необходимо вернуть интерес к знанию.
Объяснение, сформулированное психологом, может быть совершенно правильным, но оно не будет иметь никакой силы для человека, если он не понял его на собственном опыте. Поэтому главная задача психотерапевта не объяснять пациенту, почему он имеет проблемы или болеет, а вовлечь его в интересное и полезное занятие — изучение и познание самого себя. Здесь каждое открытие, сделанное человеком, дает ему радость от понимания истины и силу от знания, которое он теперь может применять на практике.
Разумеется, было бы обманом утверждать, что у хорошего психотерапевта все получается легко и безболезненно. Ведь каждый его пациент — это целый мир, который нужно понять. Двух одинаковых людей не бывает в природе, поэтому не существует готовых решений и универсальных техник психотерапии. Настоящая психотерапия это реальная жизнь. Психотерапевт, который взялся помочь пациенту, похож на проводника в лесу. Он подготовлен к путешествию по дорогам познания, имеет некоторое оснащение, но это не гарантирует ему безопасности и отсутствия трудностей в пути.
Настоящая психотерапевтическая работа — наполнена драматическими событиями. Она обещает многое, но в то же время она смертельно опасна. Именно так нужно к ней относиться, потому что тот, кто ожидает легкой прогулки, — не готов встретиться лицом к лицу с самим собой и увидеть свои слабости, чтобы стать сильным. Поскольку мы не знаем готовых решений и ответов, мы постоянно учимся сами. Такая работа требует от нас многого, но и многое дает. Особенно радостно, когда наши пациенты становятся бывшими пациентами, а в настоящем нашими товарищами и единомышленниками.
Михаил Кокорин
Клиническая беседа (интервью клиническое). Справочник школьного психолога
Клиническая беседа (интервью клиническое)
метод терапевтической беседы при оказании психологической помощи, который относится к наиболее свободным формам взаимодействия с клиентом, в ходе которого появляется возможность фиксирования не только разнообразных суждений и умозаключений человека, но и разнообразных поведенческих реакций.
В беседах такого типа психолог интересуется не только явным содержанием ответа клиента (факты, мнения, чувства, словарь, ассоциации идей), но и его поведением (тон, запинки, жесты и др.).
Клиническая беседа используется в психологии (в большей степени в медицинской) и психиатрии для помощи пациенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведения, а также причин своих проблем.
Основу клинической беседы составляет пассивный или естественный рассказ, который обычно предваряет расспрос, предоставляя человеку свободу выбора той информации, которую он хотел бы сообщить. Причины использования такой формы взаимодействия следующие. Во-первых, проблему необходимо зафиксировать в том описании, в каком ее видит человек. Во-вторых, не все ясно могут отвечать на вопросы. В-третьих, сама субъективность рассматриваемого явления обусловливает своеобразие рассказа. В нем человек проявляет свою личность, особенности своей индивидуальности. Данное требование относится не только к ситуациям, в которых человек излагает свою проблему, но и при формулирования запроса в отношении другого.
Так, родители, описывая затруднения или неблагополучие учащегося, раскрывают собственное видение проблемы, не менее важное, чем смысл проблемы. Тем самым они отражают свои чувства, мысли, переживания, позволяя педагогу вычленить субъективные условия (контекст) возникновения проблемы.
В то же время следует помнить, что, рассказывая о своих проблемах или проблемах своих близких (например, ребенка), человек говорит лишь о том, что, по его мнению, наиболее значимо в этом вопросе. Многие признаки ускользают от его внимания или попросту не рассматриваются им. Чаще всего человек предпочитает говорить о положительных признаках, подтверждающих наличие проблемы. Поэтому важной стороной клинической беседы служит установление тех признаков, которые отсутствуют в рассказе, но являются характерными для рассматриваемой проблемы. Это так называемые отрицательные признаки. Необходимость их уточнения требует поддержки рассказа расспросом — осмысленной и целенаправленной активностью специалиста по выявлению максимально возможного количества признаков, способных подробно и содержательно описать изучаемую проблему или явление.
В ходе расспроса возможно использование нескольких видов вопросов: прямых (непосредственно касающимися исследуемого предмета: «Ты боишься боли?»), косвенных (опосредованными, частично снижающими опасность внушения или симуляции: «Что ты делаешь, когда бывает больно?»), проективных (учитывающими идентификацию с определенной группой или отдельным лицом: «Дети боятся боли?»), альтернативными (предполагающими ситуацию выбора: «В какой день вам удобнее прийти на консультацию, в среду или в пятницу?»). Кроме того, каждый тип вопросов содержит еще и перспективу коммуникации. Так, вопросы прямого типа хоть и определяют четко проблемную зону («да» или «нет»), тем не менее могут прерывать общение, поскольку не включают элемент продолжения беседы, в отличие от косвенных (открытых), проективных или альтернативных вопросов. Вопросы этих видов предполагают развернутый ответ, вынуждают собеседника думать, принимать решения, помогают получить информацию и продолжить общение. В то же время профессиональное взаимодействие не допускает постановку вопросов в суггестивной форме, когда в формулировке содержится внушаемый ответ, например содержащих пассивное («Испытываете ли вы дискомфорт?») или активное («Не правда ли, сейчас вы чувствуете себя очень дискомфортно?») внушение.
В этом случае человек сообщает лишь те сведения, к которым своими прямыми вопросами его направляют.
Существует также опасность включения в вопросы предварительных гипотез, в которых могут прослеживаться профессиональные предпочтения и личный опыт. Это чревато непреднамеренным влиянием на ответы в контексте сформулированной гипотезы.
В ходе клинической беседы, при всей ее свободе, специалист должен помнить, что именно он управляет процессом взаимодействия. В качестве таких элементов профессионального управления Й. Шванцара называет следующие: умение соблюдать паузы, использовать соответствующие состоянию человека речевые обороты, афоризмы; эмоционально-экспрессивные проявления, позволяющие передать свое состояние сопереживания, доброжелательного отношения и принятия информации, сообщаемой обследуемым; управление темпом, громкостью и интонацией в соответствии с условиями и атмосферой диагностической ситуации; особенности моторных и поведенческих реакций способствующих установлению контакта, лучшему взаимопониманию и взаимодействию с другими участниками диагностического процесса.
Так, умение правильно интонировать вопросы помогает в установлении уважительных отношений, а владение приемом, получившим название «отражение эмоций», помогает поддерживать доверительные отношения. Адекватная работа с критическими и оценочными суждениями (уход от обсуждения разногласий и поиск совпадающих моментов в позициях сторон; уточнение содержания критических замечаний: «Чем вас не устраивает поведение дочери?»; перефразирование в позитивное содержание: «Когда вам станет несколько легче, что вы сделаете в первую очередь?»; согласие с правом критикующего именно таким образом видеть и оценивать данную ситуацию) помогает снизить эмоциональную напряженность.
Существенной предпосылкой успешности клинической беседы является установление позитивных личных отношений между участниками беседы, что требует от психолога большой терпеливости, приспособляемости к преобладающим интересам пациента, находчивости. В отдельных случаях клиническая беседа может иметь непосредственный психотерапевтический эффект, когда клиент не только осознает причины своих затруднений, но и определяет пути их преодоления.
Общая стратегия и ход клинической беседы строятся на предварительных данных диагноза.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесВведение в специальный выпуск JSTOR
Абстрактный С удивительной легкостью маленькие дети получают глубокое понимание психических состояний, своего опыта, психологических процессов в себе и других, а также в мире природы. Теории развития сложно понять, как они это делают. Авторы этого специального выпуска подчеркивают, как мощным индуктивным умственным способностям детей способствуют концептуальные катализаторы разговора, особенно со зрелыми партнерами.Разговор способствует концептуальному росту с помощью лингвистических структур, которые формируют развивающиеся знания (особенно о сложных и нематериальных влияниях) и позволяют делиться ими; через встречу с разными точками зрения и более знающим партнером; через его влияние на представления прошлых, настоящих и ожидаемых событий; и как средство культурной передачи.
Разговорный дискурс родителей провоцирует концептуальный рост в развивающемся сознании, а дети также вносят значительный вклад в качество разговора, на которое влияет качество родительско-детских отношений, эмоциональный климат в доме и другие факторы.Эта статья знакомит с этим специальным вопросом, анализируя эти проблемы и определяя центральные темы для будущих исследований.
В этом всемирно известном периодическом издании публикуются эмпирические и теоретические статьи о развитии ребенка и взаимоотношениях между семьей и детьми. Это высококачественный ресурс для исследователей, писателей, учителей и практиков. Журнал содержит актуальную информацию о достижениях в исследованиях развития младенцев, детей, подростков и семей; резюме и комплексы исследований; комментарии экспертов; и обзоры важных новых книг в разработке.
Информация об издателе Wayne State University Press — выдающееся городское издательство, приверженное поддержке основных исследований, обучения и миссии своего головного учреждения путем создания высококачественных научных и общих работ, имеющих глобальное значение.
Через свою издательскую программу Press распространяет результаты исследований, продвигает образование и служит местному сообществу, одновременно повышая международную репутацию Прессы и Университета.
Разговоры заканчиваются, когда люди этого хотят?
Значимость
Социальная связь имеет важное значение для физического и психологического благополучия, и разговор является основным средством ее достижения. И все же ученые мало знают об этом — о том, как это начинается, как разворачивается или чем заканчивается. Наши исследования пытались восполнить этот дефицит, и их результаты были удивительными: разговоры почти никогда не заканчиваются, когда кто-то этого хочет! В тот момент истории, когда миллиарды людей были вынуждены сократить свою обычную социальную деятельность и переосмыслить ее, научное понимание разговора вряд ли может быть более своевременным.
Аннотация
Разговоры заканчиваются, когда люди этого хотят? Удивительно, но наука о поведении не дает ответа на этот фундаментальный вопрос о самой распространенной из всех видов социальной деятельности человека.
В двух исследованиях из 932 разговоров мы попросили собеседников сообщить, когда они хотели, чтобы разговор закончился, и оценить, когда их партнер (который был близким человеком в исследовании 1 и незнакомцем в исследовании 2) хотел его завершения. Результаты показали, что разговоры почти никогда не заканчивались, когда оба собеседника этого хотели, и редко заканчивались, когда этого хотел хотя бы один собеседник, и что среднее расхождение между желаемой и фактической продолжительностью составляло примерно половину продолжительности разговора.Собеседники плохо понимали, когда их партнеры хотели закончить, и недооценивали, насколько желания их партнеров расходились с их собственными. Эти исследования показывают, что прекращение разговора — это классическая «проблема координации», которую люди не могут решить, потому что для этого требуется информация, которую они обычно скрывают друг от друга. В результате кажется, что большинство разговоров заканчивается, когда этого никто не хочет.
Люди обращаются за советом и советом, предлагают вступить в брак и расторгнуть брак, найти работу и потерять работу, скоротать время — и все это они делают, обмениваясь словами.
Разговор настолько универсален и повсеместен, что можно простить инопланетного наблюдателя за вывод, что человеческие существа в основном созданы для того, чтобы есть, спать и вибрировать своими голосовыми связками в присутствии друг друга. Разговор — обычное дело, но он непростой, поэтому современные компьютеры могут пилотировать самолет и выполнять операции, но все же не могут вести ничего, кроме пародии на разговор. Чтобы общаться, люди должны генерировать и понимать язык в реальном времени, чередовать повороты в быстрой последовательности, делать выводы о том, что знают и хотят знать их партнеры, помнить, что было и что не было сказано, и многое другое (1⇓ – 3).Разговор — это набор сложных задач, которые кажутся простыми только потому, что люди обычно их делают хорошо (4) и не замечают, когда они делают их плохо (5, 6).
Одно из этих заданий заканчивается. Хотя некоторые разговоры заканчиваются внешними обстоятельствами — подъезжает поезд, звонит школьный звонок, закрывается бар, — во многих случаях люди, решившие заговорить, также должны решить остановиться.
Психологи, лингвисты и специалисты по коммуникациям (7⇓ – 9) изучали «заключительные ритуалы», которые люди используют для завершения разговора — стандартные фразы («Было здорово поговорить с тобой»), словесные гамбиты («У меня есть вещь в полдень ») и тонкие переходы (« Так или иначе ») — но они не изучили, как и когда люди решают их использовать.На первый взгляд, это может показаться не особенно сложным вопросом. В конце концов, люди общаются по разным причинам: от разрешения споров и поиска утешения до обмена сплетнями и поддержания дружеских отношений (10⇓⇓⇓ – 14), и достижение цели, которая привела их к разговору, является очевидной отправной точкой для их ухода. . Если собеседники приходят к разговору с одной и той же целью, мы можем ожидать, что их разговор закончится, когда они ее достигли, а если они придут с разными целями, то мы можем ожидать, что их разговор закончится, когда первый из них достиг ее.Два сотрудника, которые встречаются, чтобы найти лучшее свидание для корпоративного пикника, могут разойтись, когда найдут его, а двое незнакомцев, которые ради удовольствия болтают на вечеринке, могут продолжать, пока один из них не устанет, не извинится и не уйдет.
Если разговор — это средство, с помощью которого люди достигают разнообразных целей, то разговоры должны заканчиваться, когда один или оба собеседника сделали именно это.
Но завершить разговор может быть не так просто, как кажется. Одна из основных целей разговора — установить и поддерживать социальные отношения (15, 16), поэтому собеседники обычно соблюдают множество условностей, призванных защитить чувства друг друга (17, 18).Прерывание разговора, когда партнер хочет продолжить разговор, или продолжение разговора, когда партнер хочет его прекратить, являются социальными разрывами, которые могут подорвать отношения и репутацию, поэтому вместо того, чтобы просто закончить, когда они захотят, собеседники могут попытаться закончить в то время, когда учитывает как их желания, так и желания партнера. Если это так, то прекращение разговора может быть «проблемой координации» (19, 20), во многом похожей на дилемму заключенного, в которой действия человека зависят от того, что, по его мнению, другой человек будет и что хочет делать.
Исследования показывают, что проблемы с координацией легко решаются, когда игроки могут общаться честно (21), но честно высказанное желание прервать разговор само по себе может стать социальным разрывом. Таким образом, собеседники могут маскировать такие желания, а не сообщать о них, тем самым лишая друг друга той самой информации, которая им необходима для решения проблемы координации, которую ставит окончание разговора.
Как люди решают эту проблему? Есть ли у них способ гарантировать, что разговор закончится, когда все этого захотят — или, по крайней мере, когда кто-то этого захочет? Или разговор — это обычно упражнение по рассогласованию, которое заканчивается, когда этого совершенно никто не хочет? Хотя беседа, безусловно, является наиболее распространенным из всех видов социальной деятельности — хотя бы потому, что она включается в большинство других видов социальной деятельности, — наука не дает ответа на этот фундаментальный вопрос.Чтобы восполнить этот дефицит, мы провели два исследования, в которых попросили людей, которые участвовали в диадической беседе, сообщить, хотели ли они, когда и когда они хотели, чтобы это закончилось, и думали ли и когда, что их партнер хотел, чтобы это закончилось. Зная их ответы на эти вопросы, а также фактическую продолжительность их разговоров, мы могли определить, хотели ли собеседники закончить примерно в одно и то же время, могли ли они точно оценить, когда их партнеры хотели закончить, и были ли они смогли использовать эту оценку, чтобы закончить разговор, когда они оба — или хотя бы один из них — захотели.В исследовании 1 мы изучили разговоры людей с близкими (то есть романтическими партнерами, семьей и друзьями) в повседневной жизни, а в исследовании 2 мы изучили разговоры людей с незнакомцами в лаборатории.
Исследование 1: Беседы между близкими
Метод.
Процедуры для всех исследований были одобрены Комитетом Гарвардского университета по использованию людей в качестве субъектов, и все участники предоставили информированное согласие до участия. Восемьсот шесть человек (367 женщин и 439 мужчин, M возраст = 36.78 y) заполнили онлайн-опрос, в котором их попросили вспомнить свой последний разговор и указать его продолжительность. Затем их попросили сообщить, был ли момент во время разговора, на котором они чувствовали себя готовыми к его завершению, и если да, то оценить этот момент, а если нет, то оценить, как долго они хотели бы, чтобы разговор продолжался. Затем их попросили оценить, как их собеседник ответит на эти вопросы. Наконец, им задали несколько основных вопросов об их разговоре (например,g., когда это произошло) и их партнером (например, как часто они разговаривали).
Результаты.
Подавляющее большинство участников сообщили о разговоре, который произошел в тот день или накануне (78,41%), и это было с романтическим партнером, другом или членом семьи (79,16%), с которым они были знакомы в течение года или более. (88,59%) и с кем разговаривали хотя бы несколько раз в неделю (84,12%). Другие общие особенности этих разговоров описаны в Материалы и методы .
Проверка первичного зависимого показателя.
Мы спросили участников, был ли момент во время разговора, когда они чувствовали себя готовыми к его завершению, и 66,51% ответили утвердительно, а затем с точностью до минуты указали, когда у них впервые возникло это чувство. Означает ли этот ответ, что эти участники действительно хотели, чтобы их беседы закончились в том месте, которое они указали? Есть как минимум две причины верить, что это так. Во-первых, участникам, которые ответили утвердительно, беседа понравилась значительно меньше, чем тем, кто ответил отрицательно (M да = 4.70, M № = 5,66, t (804) = -8,69, 95% ДИ = -1,18, -0,74; P <0,001), чего можно было бы ожидать, если бы ответы участников на вопрос о «чувстве готовности к завершению» отражали их истинные желания. Во-вторых, для дальнейшей проверки этой меры мы провели дополнительное Исследование S1 (описанное в SI Приложение ). В этом исследовании мы еще раз спросили участников, был ли момент во время разговора, на котором они чувствовали себя готовыми к его завершению, а затем, кроме того, мы спросили их, предпочли бы они, чтобы разговор закончился на этом этапе. и если бы было лучше, если бы на этом разговор закончился.Из тех, кто сообщил, что был момент, когда они чувствовали себя готовыми к завершению разговора, 85,35% также сообщили, что они предпочли бы, чтобы их разговор закончился на этом этапе, а 72,89% сообщили, что было бы лучше, если бы разговор на этом закончился. Взятые вместе, эти данные убедительно свидетельствуют о том, что, когда участники исследования 1 сообщили, что они чувствовали себя готовыми к завершению разговора, они выражали истинное желание.
Участники, похоже, выражали истинное желание, но были ли их истинные желания кратковременными, а не постоянными? Чтобы ответить на этот вопрос, мы запустили Исследование S2 (описано в SI Приложение ).Как и в исследованиях 1 и S1, мы еще раз спросили участников, было ли время, когда они чувствовали себя готовыми к завершению разговора. Затем мы попросили 80,92%, ответивших утвердительно на этот вопрос, сообщить, чувствовали ли они или нет так на протяжении большей части оставшейся части разговора. Полные 90,57% участников, которые сообщили, что они чувствовали себя готовыми закончить, также сообщили, что они продолжали чувствовать это до конца разговора.
Данные исследований 1, S1 и S2 предполагают, что участники исследования 1, которые сообщили, что чувствуют себя готовыми к завершению разговора, сообщали об истинном и устойчивом желании.Таким образом, для участников исследования 1, которые сообщили, что чувствуют себя готовыми к завершению, мы определили их желаемую продолжительность как минуту, когда участник сообщил об этом ощущении. Для участников исследования 1, которые не сообщили, что чувствуют себя готовыми к завершению, мы определили желаемую продолжительность как фактическую продолжительность разговора плюс количество дополнительных минут, которые участник сообщил, желая продолжения разговора.
Получили ли участники то, что хотели?
Мы начали с вычисления разницы между фактической продолжительностью разговора и желаемой продолжительностью каждого участника (таблица 1, строка 4).В среднем участники хотели, чтобы их разговоры длились на 1,91 мин дольше, чем они были. Означает ли эта относительно небольшая разница, что участники были достаточно близки к тому, чтобы получить то, что они хотели? Нет. Это означает, что когда различия между желаемой и фактической продолжительностью усредняются по участникам, различия с положительными знаками и различия с отрицательными знаками в значительной степени компенсируют друг друга. Действительно, когда мы рассчитали абсолютное значение этой разницы для каждого участника (таблица 1, строка 5), анализ показал, что в среднем участники хотели, чтобы их разговоры были равны 1.На 91 минуту длиннее, чем они были, но на 6,60 минуты иначе, чем они были.
Таблица 1.Основные результаты исследования 1
6,60 мин — большая или небольшая разница? Чтобы представить это значение в перспективе, мы вычли желаемую продолжительность каждого участника из фактической продолжительности разговора, а затем разделили это количество на фактическую продолжительность разговора (таблица 1, строка 6), чтобы получить «пропорциональную разницу» между двумя показателями. В среднем участники желали, чтобы их беседы велись на уровне 24 человек.На 08% длиннее, чем они были (медиана = 0,00%). * Хотя это среднее значение является существенным, оно фактически недооценивает несоответствие между тем, что участники хотели, и тем, что они получили, потому что при усреднении пропорциональные различия с положительными знаками и пропорциональные различия с отрицательными знаками в значительной степени отменяют друг друга. Действительно, когда мы вычислили абсолютное значение этой пропорциональной разницы для каждого участника (таблица 1, строка 7), мы обнаружили, что в среднем участники хотели, чтобы их разговоры были равны 24.На 08% длиннее, чем они были, но на 56,01% больше, чем они были! Следует отметить две вещи. Во-первых, этот замечательный результат был воспроизведен в исследованиях S1 и S2 ( SI, приложение , таблица S1, строка 7). Во-вторых, как показано на рис.1, размер этого значения не зависел только от нескольких участников: половина участников хотела, чтобы их разговоры отличались на треть или более продолжительности разговора (на что указывает положение медианы в Рисунок 1).
Рис. 1.Распределение абсолютного значения пропорциональной разницы между фактической продолжительностью и желаемой продолжительностью участника в Исследовании 1.На этом рисунке показаны 91,19% участников, у которых значения оси x были ≤1.
Думали ли участники, что их партнеры получили то, что хотели?
Мы спросили участников, считают ли они, что в разговоре был момент, когда их партнер чувствовал себя готовым к завершению разговора. Для тех, кто ответил утвердительно (53,10%), мы определили желаемую продолжительность их партнера как минуту, в которую, по мнению участников, их партнер почувствовал себя готовым к завершению разговора, а для тех, кто ответил отрицательно (46.90%) мы определили предполагаемую продолжительность разговора их партнера как фактическую продолжительность плюс количество дополнительных минут, которые, по их мнению, их партнер хотел бы продолжения разговора. В среднем участники считали, что их партнеры хотели, чтобы беседа длилась на 5,78 минут или на 61,60% дольше, чем она была (таблица 1, строки с 8 по 9), и на 8,66 минут, или на 80,88% (медиана = 33,33%), отличия от нее (таблица 1 , ряды с 10 по 11). Короче говоря, участники не приблизились к тому, что они хотели, и думали, что их партнеры тоже не приблизились.
Думали ли участники, что они и их партнеры хотят одного и того же?
Почему разговоры не заканчивались, когда собеседники этого хотели? Одна из возможностей состоит в том, что собеседники не хотели одного и того же, что сделало бы невозможным для обоих получить то, что они хотели. Думали ли участники, что они и их партнеры хотят одного и того же? В среднем участники считали, что их желаемая продолжительность была короче желаемой продолжительности их партнера на 3,87 минуты или 37.52% продолжительности разговора (таблица 1, строки с 12 по 13) и отличается от желаемой продолжительности их партнера на 7,73 минуты или 75,95% (медиана = 20%) от продолжительности разговора (таблица 1, строки с 14 по 15). Короче говоря, участники не думали, что они и их партнеры хотят одного и того же; в частности, они думали, что хотят перестать разговаривать раньше, чем это сделают их партнеры.
Исследование 2: разговоры между незнакомцами
Участники исследования 1 редко прекращали говорить, когда хотели.Они не получали того, что хотели, они не думали, что их партнеры получили то, что они хотели, и они не думали, что они и их партнеры хотят того же. Одним из ограничений Исследования 1 является то, что участники рассказали нам о своих партнерах, но их партнеры не рассказали нам о себе. Таким образом, мы не знаем, были ли верны мнения участников о своих партнерах. Второе ограничение исследования 1 состоит в том, что некоторые участники сообщили, что их разговоры были прерваны внешними обстоятельствами, которые могут объяснить, почему эти разговоры не заканчивались, когда участники этого хотели.Конечно, то, что участникам показалось «увольнением по внешним обстоятельствам», вполне могло быть оправданием со стороны их партнеров («Мне правда хотелось бы продолжать говорить, но у меня назначена встреча в два часа дня»), поэтому мы на самом деле не знаю, были ли эти разговоры прекращены извне. Третье и последнее ограничение исследования 1 состоит в том, что участники вспоминали разговоры, которые обычно имели место ранее в этот день или накануне. Если по какой-то причине у людей систематически искажаются воспоминания о своих разговорах, это может быть проблемой.В исследовании 2 мы преодолели эти три ограничения, представив ранее незнакомых людей, позволив им разговаривать до тех пор, пока они не закончат разговор, а затем спросили их обоих о разговоре, который закончился всего за несколько минут до этого.
Метод.
Двести пятьдесят два участника (157 женщин, 92 мужчины и 3 «других», M возраст = 23,10 года) явились в нашу лабораторию для проведения 1-часового эксперимента, были объединены в пару с незнакомцем, и им сказали «говорить о том, что вам нравится, хотя бы так мало или столько, сколько хотите, при условии, что это будет более 1 минуты и менее 45 минут.Чтобы убедиться, что у участников не было стимула преждевременно прекращать беседу, экспериментатор объяснил, что, когда участники заканчивали говорить, их переводили в отдельные комнаты, где они выполняли дополнительные задания до конца часа. Когда беседа закончилась, участников спросили, был ли момент в разговоре, на котором они чувствовали себя готовыми к его завершению, и если да, то оценить этот момент, а если нет, то оценить, сколько еще они хотели бы, чтобы беседа длилась. продолжение.Затем их попросили оценить, как их собеседник ответил на эти вопросы.
Результаты.
Мы спросили участников, был ли момент во время разговора, когда они чувствовали себя готовыми к его завершению, и 68,65% ответили утвердительно, а 31,35% ответили отрицательно. Эти значения почти идентичны значениям, полученным в исследовании 1 (которые составляли 66,51% и 34,49% соответственно). Как и в исследовании 1, участники, ответившие утвердительно, получили меньше удовольствия от разговора, чем те, кто ответил отрицательно (M да = 5.21, M № = 5,86, t (250) = -4,02, 95% ДИ = -0,97, -0,33; P <0,001). Как и в исследовании 1, для тех, кто ответил утвердительно, мы определили желаемую продолжительность как минуту, когда участник сообщил, что чувствует себя готовым к завершению разговора, а для тех, кто ответил отрицательно, мы определили желаемую продолжительность как фактическую продолжительность разговора плюс количество дополнительных минут участник сообщил, что желает продолжения беседы.
Получили ли участники то, что хотели?
Мы рассчитали разницу между фактической продолжительностью разговора и желаемой продолжительностью каждого участника (таблица 2, строка 4).В среднем участники хотели, чтобы их разговоры длились на 0,62 минуты дольше, чем они были. Означает ли эта относительно небольшая величина, что участники были очень близки к тому, чтобы получить то, что они хотели? Нет. Как и в исследовании 1, это означает, что когда различия между желаемой и фактической продолжительностью усредняются по участникам, различия с положительными знаками и различия с отрицательными знаками в значительной степени компенсируют друг друга. Действительно, когда мы рассчитали абсолютное значение этой разницы для каждого участника (таблица 2, строка 5), анализ показал, что в среднем участники хотели, чтобы их разговоры были равны нулю.На 62 минуты длиннее, чем они были, но на 7,45 минуты больше, чем были.
Таблица 2.Результаты исследования 2
7,45 мин — большая или небольшая разница? Чтобы представить это значение в перспективе, мы вычли желаемую продолжительность каждого участника из фактической продолжительности разговора, а затем разделили это количество на фактическую продолжительность разговора (таблица 2, строка 6), чтобы получить пропорциональную разницу между двумя показателями. В среднем участники хотели, чтобы их разговоры были на 13,71% длиннее, чем они были.Это существенное значение, но, как и в исследовании 1, оно недооценивает несоответствие между тем, что участники хотели, и тем, что они получили, потому что при усреднении пропорциональные различия с положительными знаками и пропорциональные различия с отрицательными знаками в значительной степени компенсируют друг друга. Действительно, когда мы вычислили абсолютное значение этой пропорциональной разницы для каждого участника (таблица 2, строка 7), мы обнаружили, что в среднем участники хотели, чтобы их разговоры были на 13,71% длиннее, чем они были, но примечательные 46.03% отличается от них. Как показано на рис. 2, размер этого значения не зависел от нескольких участников. Действительно, половина участников хотела, чтобы их разговоры отличались на четверть или более продолжительности разговора (на что указывает положение медианы на рис. 2).
Рис. 2.Распределение абсолютного значения пропорциональной разницы между фактической продолжительностью и желаемой продолжительностью участника в Исследовании 2. На этом рисунке показаны 94,05% участников, у которых значения оси x были ≤1.
Думали ли участники, что их партнеры получили то, что хотели?
Мы спросили участников, считают ли они, что в разговоре был момент, когда их партнер чувствовал себя готовым к завершению разговора. Для тех, кто ответил утвердительно (80,16%), мы определили желаемую продолжительность их предполагаемого партнера как минуту, в которую, по мнению участника, их партнер чувствовал себя готовым к завершению разговора, а для тех, кто ответил отрицательно (19,84%), мы определили желаемую продолжительность их предполагаемого партнера как фактическая продолжительность плюс количество дополнительных минут, которые, по их мнению, их партнер хотел, чтобы разговор продолжился.В среднем участники думали, что их партнеры хотели, чтобы беседа была на 1,28 минуты или на 0,68% короче (таблица 2, строки с 8 по 9), чем она была, и на 6,52 минуты, или на 39,37% (медиана = 23,81%), отличалась от того, что было (таблица 2). , ряды с 10 по 11). Короче говоря, как и в исследовании 1, участники не приблизились к тому, чтобы получить то, что они хотели, и думали, что их партнеры тоже не приблизились.
Знали ли участники, чего хотят их партнеры?
В отличие от исследования 1, исследование 2 позволило нам вычислить точность оценок участников желаний своего партнера.В среднем участники недооценили желаемую продолжительность разговора для своего партнера на 1,93 минуты или 14,54% от продолжительности разговора (таблица 2, строки с 12 по 13). Что еще более важно, участники неправильно оценили желаемую продолжительность разговора своего партнера на 9,38 мин или 63,84% (медиана = 29,41%) от продолжительности разговора (таблица 2, строки с 14 по 15). Короче говоря, участники оценивали желания своего партнера очень неточно. Участники очень плохо представляли, чего на самом деле хотят их партнеры.
Думали ли участники, что они и их партнеры хотят одного и того же, и были ли они правы?
Оба исследования 1 и 2 позволили нам определить, считают ли участники, что они и их партнеры хотят одного и того же, но, в отличие от исследования 1, исследование 2 позволило нам определить, верны ли их убеждения о совместимости их желаний.Они не были. В среднем участники считали, что их желаемая продолжительность была больше желаемой продолжительности их партнера на 1,85 минуты или 14,34% от продолжительности разговора (таблица 2, строки с 16 по 17). Что еще более важно, участники считали, что их желаемая продолжительность отличается от желаемой продолжительности их партнера на 4,85 мин или 29,11% (медиана = 12,50%) от продолжительности разговора (таблица 2, строки 18-19), хотя на самом деле они отличались в среднем на 10,27 мин или 68,20% (медиана = 34,52%) от продолжительности разговора (таблица 2, строки с 20 по 21). †
Мы сравнили предполагаемую и фактическую разницу между желаемой продолжительностью беседы с использованием линейной модели смешанных эффектов с типом значения (оценочное или фактическое), введенным как фиксированный эффект, и номером группы участников, введенным как случайный эффект. Сравнение простых различий, показанных в строках 18 и 20 таблицы 2, показало, что в среднем участники недооценивали несоответствие между их желаемой продолжительностью и желаемой продолжительностью своего партнера на значительную величину, t (375) = −7.73, b = -5,39, 95% ДИ = -6,76, -4,02; P <0,001. В частности, расхождение между участниками и их партнерами было более чем в два раза больше, чем думали участники и их партнеры. Аналогичным образом, сравнение пропорциональных различий в строках 19 и 21 таблицы 2 показало, что участники значительно недооценили несоответствие между желаемой продолжительностью своей жизни и желаемой продолжительности своего партнера: t (376) = -4,96, b = -39 .14%, 95% ДИ = -54,62%, -23,65%; P <0,001. В частности, расхождение между участниками и их партнерами снова было более чем в два раза больше, чем думали участники и их партнеры. Короче говоря, участники и их партнеры не только имели несовместимые желания, но и не осознавали, насколько несовместимы были их желания.
Когда закончились разговоры?
Несовместимые желания — проблема. Когда у собеседников есть несовместимые желания, их разговоры не могут закончиться, когда оба собеседника хотят, чтобы они закончились, и действительно, всего на 1.В 59% разговоров оба собеседника хотели завершить одновременно и сумели это сделать (A xy = D x = D y ). Если разговоры не заканчивались, когда оба собеседника хотели, чтобы они закончились, заканчивались ли они, по крайней мере, тогда, когда один из собеседников хотел, чтобы они закончились? Не слишком часто. Только 29,37% разговоров закончились, когда один из собеседников хотел, чтобы они закончились [(A xy = D x ) ⊻ (A xy = D y )]. Это потому, что вместо того, чтобы заканчиваться, когда один из собеседников хотел кончить, собеседники вместо этого «разделили свои разногласия» и закончили на середине между своими несовместимыми желаниями? Нет.Для каждой диады мы вычислили среднюю точку между желаниями двух собеседников, а затем вычислили абсолютную пропорциональную разницу между этой средней точкой и фактической конечной точкой (таблица 2, строка 23). Среднее значение этой разницы составило 38,80% от продолжительности разговора. В среднем, разговоры не заканчивались между несовместимыми желаниями собеседников — и действительно, большинство разговоров не заканчивалось ни на одном месте между несовместимыми желаниями собеседников! В 46,83% разговоров оба собеседника хотели, чтобы разговор закончился раньше, чем в 9.В 52% разговоров оба участника хотели, чтобы разговор закончился после того, как это произошло. Хотя мы не можем сказать, когда разговоры закончились, мы можем сказать, когда они не закончились: они не закончились, когда собеседники этого хотели.
Обсуждение
У друзей обычно нет проблем с выбором ресторана для обеда. Если они оба хотят пиццу, они получают ее, и если один хочет пиццу, а другой — суши, они делают выбор. В одном случае оба друга получают то, что хотели, и в обоих случаях по крайней мере один друг получает то, что они хотели.Выбор ресторана — это проблема координации, которую друзья легко решают, потому что у них часто есть совместимые желания, и они с готовностью сообщают о своих желаниях друг другу. Но представьте, насколько неприятной была бы эта проблема координации, если бы друзья почти никогда не хотели есть одно и то же и почти всегда скрывали этот факт друг от друга. При таких обстоятельствах друг, который любил пиццу, и друг, который любил суши, могли в конечном итоге съесть бутерброды с ливерной колбасой — часто в тишине и к их обоюдному огорчению.
То, что редко случается при выборе обеда, часто случается поверх него. Мы проанализировали почти тысячу разговоров между близкими и незнакомыми людьми, и эти анализы сошлись на нескольких надежных выводах. Главная из них заключается в том, что разговоры не заканчиваются, когда собеседники хотят, чтобы они закончились. Действительно, в наших исследованиях разговоры почти никогда не заканчивались, когда оба собеседника хотели, чтобы они закончились, и нечасто заканчивались, когда любой из собеседников хотел, чтобы они закончились — а разница между тем, что желали собеседники, и тем, что получили собеседники, составляла в среднем около половины длины самого разговора. .Почему это происходит и почему это важно?
Почему это происходит.
Наши данные позволяют предположить, что две вещи привели к такому результату. Во-первых, у собеседников почти всегда были несовместимые желания. Это нетривиальный факт. Можно было ожидать, что беседа будет «гармонизирующим» процессом, который приводит в соответствие желания собеседников и позволяет им конструировать взаимное желание, которое завершится примерно в одно и то же время. Это разумное предположение, которому наши исследования не дают ни капли поддержки.В наших исследованиях собеседники редко хотели одного и того же, что априори делало невозможным завершение их разговора, когда оба собеседника этого хотели. От коротких разговоров до длительных дискуссий, от беззаботного подшучивания до серьезных дебатов, от разговоров с незнакомцами до разговоров с друзьями, оказывается, что когда два человека разговаривают, один почти всегда хочет прекратить говорить раньше другого.
Второе, что привело к результатам, которые мы наблюдали в наших исследованиях, — это то, что наши собеседники не только хотели разного, но и очень мало знали о том, чего на самом деле хотят их партнеры.Существует несколько действенных решений проблемы, порождаемой несовместимыми желаниями, но большинство из них требует, чтобы собеседники твердо понимали саму проблему. Например, собеседники с несовместимыми желаниями могут захотеть закончить на полпути между ними. Увы, собеседникам, участвовавшим в наших исследованиях, было бы довольно сложно сделать это просто потому, что они не имели точного представления о желаниях своего партнера и, следовательно, не могли знать, где находится «середина». Точное знание не только позволяет собеседникам минимизировать проблему несовместимых желаний, но в некоторых случаях может полностью устранить проблему.Собеседник, который хотел замолчать, мог бы стать собеседником, который хотел бы продолжать говорить, если бы он знал, что его партнер тоже хочет продолжать говорить. Разговор часто — это не просто переговоры между людьми с независимыми желаниями, а проблема координации, в которой желание каждого человека продолжать частично зависит от того, что они думают о желании другого человека продолжать. Люди часто хотят делать то, что хочет делать их партнер, и их партнер часто чувствует то же самое.Такие проблемы с координацией могут показаться неразрешимыми, но на самом деле их довольно легко решить, если люди могут честно рассказать о своих желаниях («Вы чувствуете себя суши, так что нет проблем, мы можем получить пиццу на следующей неделе»). Но когда дело доходит до завершения обычных разговоров, честного общения явно не хватает. Поскольку выражение желания закончить несет в себе значительный риск обидеть партнера, люди, как правило, могут маскировать эти желания, когда они возникают, и вместо этого могут ждать, пока разговор перейдет в достаточно двусмысленный переход («О, смотрите, все занимают свои места …») .Ирония в том, что, маскируя свои желания, собеседники лишают друг друга информации, которая может побудить их хотеть того же или, по крайней мере, позволить им преодолеть разрыв.
Социальные условности, которые заставляют людей скрывать свои истинные желания, кажутся столь же сильными в гостиной, как и в лаборатории. Одна из самых поразительных черт результатов исследований 1 и 2 — это то, насколько они похожи. В исследовании 1 изучались разговоры, которые люди вели днем или около того со своими семьями и друзьями в их домах и офисах, а в исследовании 2 изучались разговоры, которые люди несколько минут назад вели с незнакомцем в лаборатории; и все же, за некоторыми исключениями, эти два исследования дали удивительно похожие результаты.Наши собеседники, по-видимому, не чаще сообщали о своих истинных желаниях своим близким, чем незнакомцам. Социальные условности, которые заставляют людей скрывать свои желания, можно назвать вежливостью, когда они управляют поведением по отношению к незнакомцам, и добротой, когда они управляют поведением по отношению к близким, но в обоих случаях они заставляют людей утаивать информацию о том, когда они хотят прекратить говорить. . Сходство результатов двух наших исследований предполагает, что методологические ограничения исследования 1 не сыграли роли в получении его результатов и что результаты обоих исследований не являются уникальными для одного типа разговора или одного класса собеседников.Будущие исследования определят, можно ли распространить эти результаты на более широкий круг людей и социальных ситуаций.
Почему это важно.
Тот факт, что разговоры не заканчиваются тогда, когда люди хотят, чтобы они закончились, может показаться больше странностью, чем катастрофой. В конце концов, что несколько минут между друзьями? В некоторых случаях ответ — «немного». И все же нетрудно представить, как массовые сбои в координации, которые демонстрируют наши исследования, могут иметь серьезные последствия.Например, почти 10% диад в исследовании 2 не получили желаемого, потому что оба собеседника хотели говорить дольше, чем они. Сколько общения и связи мир упускает каждый день просто потому, что сотни миллионов людей, которые хотят продолжать общаться друг с другом, не осознают этот факт и поэтому преждевременно прекращают свое общение? И сколько людей живут в тихом отчаянии просто потому, что они склонны отчуждать своих собеседников, никогда не зная, когда пора прощаться? Социальное взаимодействие — это не роскошь; это критически важно для психологического благополучия, физического здоровья и долголетия (22), и разговор — это его хлеб с маслом.Люди не могут жить одним хлебом, но они определенно могут голодать без него. Чем больше мы узнаем о разговоре — о том, как он начинается и заканчивается, идет и останавливается, восхищает и разочаровывает, — тем лучше мы будем располагаться, чтобы максимизировать его преимущества.
Материалы и методы
Данные и код, необходимые для воспроизведения всех анализов, таблиц и рисунков, доступны по адресу https://osf.io/8k4aj/.
Исследование 1: Отбор участников.
Мы разместили на Amazon Mechanical Turk запрос на заполнение опроса за 0 долларов.75. Те, кто ответил, должны были заполнить «капчу», чтобы перейти к первой странице опроса, который содержал тест с множественным выбором из трех пунктов, предназначенный для определения того, был ли респондент англоговорящим человеком, который был знаком с американской культурой. Тест требовал от респондентов продемонстрировать, что они знали, что детям в детском саду обычно 4 или 5 лет, в американском почтовом индексе пять цифр, а есть индейку — это не традиция, связанная с Хэллоуином. Мы собрали 1100 ответов, прежде чем 1000 респондентов правильно ответили на все три вопроса и заполнили опрос.
После того, как эти 1000 респондентов заполнили форму согласия, мы попросили их вспомнить последний разговор, который у них был лично (не по телефону или компьютеру), ровно с одним человеком и продолжительностью от 1 до 45 минут. Восемьдесят шесть респондентов сообщили о разговоре, в котором не было всех этих свойств, и им не разрешили участвовать. Мы также спросили респондентов: «Можете ли вы вспомнить, с кем был этот разговор и о чем он?» Двенадцать респондентов сообщили, что они не могли и поэтому им не разрешили участвовать.Мы также спросили респондентов: «Вы примерно помните, сколько времени длился этот разговор?» Они ответили, выбрав один из трех вариантов ответа: да, нет или не помню. Двадцать три респондента выбрали «нет» или я не помню, и поэтому им не разрешили участвовать. Мы также спросили респондентов, был ли «момент, когда вы чувствовали себя готовыми к завершению разговора»? они ответили, выбрав один из трех вариантов ответа: да, нет или не помню. Я не помню, чтобы выбрали пятьдесят девять респондентов, поэтому им не разрешили участвовать.Респонденты, которым не разрешили участвовать, отвечали на альтернативные вопросы и получали компенсацию за свое время. Остальные 820 респондентов (369 женщин и 451 мужчина, M возраст = 36,76 лет; 77% белые, 9% черные, 8% азиатские, 3% испаноязычные, 1% американские индейцы или коренные жители Аляски и 2% «более одного человека»). из вышеперечисленного ») были допущены к участию в исследовании 1.
Исследование 1: меры.
Мы спросили участников, был ли момент во время разговора, когда они чувствовали себя готовыми к его завершению, на что они ответили «да» или «нет».Тем, кто ответил утвердительно, был показан список целых чисел от 0 до A xy включительно. (Примечание к таблице 1 дает представление о наших обозначениях). Мы попросили участников выбрать число, которое лучше всего представляло момент разговора, на котором они впервые почувствовали себя готовыми к его завершению. Тем, кто ответил «нет», был показан тот же список целых чисел, а также фраза «более 60», и их попросили выбрать число или фразу, которые лучше всего отражают, как долго они «предпочли бы продолжение разговора».Затем мы спросили участников, думали ли они, что во время разговора был момент, когда их партнер чувствовал себя готовым к его завершению, на что они ответили «да» или «нет». Участникам, ответившим утвердительно, была показана мера, описанная выше, и их попросили оценить, когда их партнер впервые почувствовал себя готовым к завершению разговора, а участникам, ответившим «нет», была показана мера, описанная выше, и их попросили оценить, как долго их партнер предпочитает ее. был продолжен.
Затем участники ответили на несколько других вопросов, включая вопросы о цели их разговора, о том, как их разговор закончился, планировалось ли оно заранее, когда это произошло, каковы и продолжительны их отношения с партнером, насколько хорошо они знали своего партнера, насколько близко они чувствовали себя к своему партнеру и как часто они обычно разговаривали со своим партнером.Эти и все другие вопросы описаны в приложении SI . Кроме того, участники столкнулись с одним элементом «проверка внимания», в котором им предлагалось выбрать конкретный вариант ответа из списка, а затем ввести слово «дерево» в текстовое поле.
Исследование 1: Исключение данных.
Четырнадцать участников не прошли проверку внимания, и их данные были исключены из всех анализов. В результате этого исключения осталось 806 участников (367 женщин и 439 мужчин, M возраст = 36,78 лет, 78% белые, 8% черные, 8% азиатские, 3% латиноамериканские, 1% американские индейцы или коренные жители Аляски и 2% «больше, чем одно из вышеперечисленных ») в наборе данных.
Исследование 1: Дополнительные результаты.
Мы спросили участников: «Что из этого лучше всего описывает цель вашего разговора?» и попросил их выбрать один из пяти вариантов. Анализ показал, что 44,04% участников выбрали «Общаться / пообщаться», 28,04% выбрали «Решить проблему / принять решение вместе», 20,47% выбрали «Один из нас нуждался в чем-то от другого (совет, информация, услуга и т. Д.) .) », 2,11% выбрали« Аргумент », а 5,33% выбрали« Другое ». Анализы также показали, что 40.94% участников сообщили, что их разговор был прерван внешними обстоятельствами, а остальные сообщили, что это не так. Из оставшейся части 71,43% участников сообщили, что они сделали первый шаг к завершению разговора, а остальные сообщили, что их партнер сделал первый шаг. [Это отклонение от 50% может означать, что люди ошибочно думают, что разговоры, завершенные их партнерами, закончились внешними обстоятельствами, или может означать, что люди ошибочно полагают, что они сыграли большую роль в завершении разговора, чем их партнеры (23)].Кроме того, 86,85% участников сообщили, что их разговор был спонтанным, 12,28% сообщили, что он был спланирован заранее, а 0,87% сообщили, что не могут вспомнить, был ли разговор спонтанным или спланированным заранее. Наконец, 50,12% участников сообщили, что их разговор произошел ранее в тот же день, 28,29% сообщили, что это произошло вчера, 18,24% сообщили, что это произошло несколько дней назад, и 3,35% сообщили, что это произошло более чем несколько дней. назад. Короче говоря, почти все разговоры преследовали одну из трех общих целей, и почти все они были спонтанными и недавними.Большинство разговоров завершались собеседниками, и, что интересно, подавляющее большинство собеседников считали, что они сделали первые шаги, чтобы завершить их.
Анализ также показал, что 27,92% участников общались с другом, 27,17% — с супругом или романтическим партнером, 24,07% — с другим членом семьи, 9,68% — со знакомым, 2,11% — с незнакомцем и 9,06% — с кем-то, кто был ничего из этого. Мы также спросили участников, как давно они знают своего собеседника, и 46.40% участников сообщили, что знали своего партнера «более 10 лет», 17,25% сообщили, что знали своего партнера «от 5 до 10 лет», 24,94% сообщили, что они знали своего партнера «от 1 до 5 лет, 6,95% сообщили, что знали своего партнера «от 30 дней до 1 года», 2,11% сообщили, что знали своего партнера «от 1 дня до 30 дней», а 2,36% сообщили, что «мы никогда не встречались до нашего разговора. . » В среднем участники сообщали, что знают своего партнера достаточно хорошо (M = 6.05, SD = 1,49, по семибалльной шкале Лайкерта, конечные точки которой были отмечены 1 = совсем плохо и 7 = очень хорошо) и чувство довольно близкое к ним (M = 5,65, SD = 1,75, по семибалльной шкале Лайкерта. шкала, конечные точки которой были отмечены 1 = совсем не близко и 7 = очень близко). Наконец, мы спросили участников, как часто они разговаривают с человеком, с которым разговаривают, и 56,45% ответили, что разговаривали «ежедневно / почти каждый день», 27,67% ответили, что говорили «несколько раз в неделю», 10,17% сообщили, что они разговаривали «несколько раз в месяц» 2.85% сообщили, что они говорили «несколько раз в год», а 2,85% сообщили, что они говорили «менее нескольких раз в год». Короче говоря, подавляющее большинство разговоров велось с близкими людьми, которых участник знал годами и с которыми участник беседовал довольно часто.
Исследование 2: Объединение данных.
Мы приводили пары участников в лабораторию, просили их говорить до тех пор, пока они не захотели остановиться, а затем измерили их убеждения в отношении их разговора и их партнера.Чтобы проанализировать как можно большую выборку разговоров, мы объединили данные трех небольших исследований. Процедуры этих трех исследований были почти идентичны, поэтому в описательных целях мы описали их как одно исследование. В Приложении SI мы подробно описываем относительно незначительные различия между процедурами этих исследований, а также выполняем отдельный анализ данных каждого из трех исследований и показываем, что каждое исследование дает те же общие выводы, что и наш анализ комбинированных исследований. набор данных.
Исследование 2: Отбор участников.
Участниками были 366 человек (225 женщин, 138 мужчин и 3 «других»; M возраст = 23,10 года; 46% белых, 26% азиатов, 11% чернокожих, 6% латиноамериканцев, 9% «более одного из» указанное выше »и 1%« прочее ») набраны из исследовательского пула факультета психологии Гарвардского университета и исследовательского пула Гарвардской лаборатории науки о принятии решений. Участники получали либо кредит на курс, либо 15 долларов в обмен на свое участие. Стоит отметить, что оба исследовательских пула набираются как из числа студентов, так и из числа не студентов, поэтому средний возраст наших участников значительно выше, чем средний возраст студентов колледжей в США.
Исследование 2: Процедура.
Участники пришли в лабораторию парами и расселись за небольшой стол в тихом конференц-зале. Экспериментатор объяснил, что они изучали, «как люди разговаривают», и проинструктировал участников «говорить о том, что вам нравится, в течение столь короткого времени или столько времени, сколько хотите, при условии, что это больше одной минуты и меньше 45 минут. Когда будешь готов перейти к следующей части исследования, приходи, пожалуйста, за мной ». Экспериментатор объяснил, что независимо от продолжительности разговора оба участника будут оставаться в лаборатории на целый час, выполняя другие задания.Эта инструкция была предназначена для того, чтобы у участников не было внешних стимулов для завершения разговора. В конференц-зале было записывающее оборудование, и участникам сказали, что их разговор будет записан, но они могут потребовать, чтобы запись была остановлена в любое время или чтобы экспериментатор стер запись после окончания разговора (чего никто не сделал).
Участники, завершившие разговор до истечения 45 минут, уведомили экспериментатора, а затем их сопровождали в отдельные боксы, где они выполнили ряд зависимых измерений.Экспериментатор прервал участников, не закончивших беседу до истечения 45 минут, а затем отправил их в отдельные кабинеты, где они выполнили ряд зависимых измерений.
Исследование 2: Меры.
Мы спросили участников, есть ли в разговоре момент, когда они чувствовали себя готовыми к его завершению, на что они ответили «да» или «нет». Формат последующих измерений несколько отличался в трех небольших исследованиях, составляющих Исследование 2.В одном из небольших исследований участников, ответивших утвердительно, попросили указать момент, когда они впервые почувствовали себя готовыми к завершению разговора, указав число от 0 до A xy включительно, а участников, ответивших «нет», спросили, как много дополнительных минут они пожалели, что разговор продолжился, указав номер. В двух других небольших исследованиях участникам, которые ответили утвердительно, показали список целых чисел от 0 до A xy и попросили выбрать число, которое лучше всего представляет момент, в котором они впервые почувствовали себя готовыми к завершению разговора. , и участникам, которые ответили «нет», был показан список вариантов, который варьировался от «на 1 минуту дольше» до «более чем на 60 минут» с шагом в одну минуту, и их попросили выбрать вариант, который наилучшим образом представлял, сколько времени они хотели бы, чтобы беседа длилась. продолжение.
Затем участников спросили, думали ли они, что во время разговора был момент, когда их партнер чувствовал себя готовым к его завершению, на что они отвечали «да» или «нет». Участникам, ответившим утвердительно, была показана мера, описанная выше, и их попросили оценить, когда их партнер впервые почувствовал себя готовым к завершению разговора, а участникам, которые ответили «нет», были показаны меры, описанные выше, и их попросили оценить, как долго их партнер предпочитает. это продолжалось.Мы также задали участникам дополнительные вопросы, которые полностью описаны в приложении SI .
Исследование 2: Исключение данных.
Участники должны были говорить всего 1 минуту. К нашему удивлению, 57 из 183 диад говорили в течение полных отведенных 45 минут, и экспериментатору пришлось прекратить их беседу. Поскольку эти участники не заканчивали свои собственные разговоры, неясно, была бы фактическая длина их разговоров больше, короче или эквивалентна их желаемой продолжительности, если бы им было разрешено продолжить.Таким образом, мы исключили этих участников из всех анализов. В Приложении SI мы сравниваем результаты каждого анализа с этими участниками и без них и показываем, что исключение этих участников не оказывает значимого влияния на результаты. Эти исключения оставили 252 участника (157 женщин, 92 мужчин и 3 «других», M возраст = 23,10 года, 46% белых, 31% азиатов, 9% чернокожих, 6% латиноамериканцев, 8% «более одного выше »и 1%« прочее ») в наборе данных. Наконец, один участник, который идентифицировал себя как Белый, но не мужчина или женщина, не предоставил оценку желаемой продолжительности жизни своего партнера и, следовательно, не был включен в какие-либо анализы, связанные с этой мерой.
Доступность данных
Данные и код, необходимые для воспроизведения всех анализов, таблиц и рисунков, доступны в Open Science Framework по адресу https://osf.io/8k4aj/.
Благодарности
Мы благодарим Шилаана Алзаави, Логана Бикеля, Скотти Курвуазье, Майкла Харриса, Жаклин Ли, Йеджи Парк, Джейкоба Верри и Кэтрин Чжан за их помощь.
Сноски
Авторы: A.M.M., D.T.G., G.C. и T.D.W. спланированное исследование; А.М.М. и G.C. проведенное исследование; A.M.M. и G.C. проанализированные данные; и A.M.M., D.T.G., G.C. и T.D.W. написал газету.
Авторы заявляют об отсутствии конкурирующей заинтересованности.
↵ * Мы указываем медианы в тексте, если они существенно отличаются от средних значений. В таблице 1 показаны как средние, так и медианы для всех показателей.
↵ † Мы проанализировали абсолютные значения этой разницы, но не само различие, потому что такой анализ был бы бессмысленным.Каждый участник был партнером другого участника, и поэтому, если один участник внес положительную разницу, их партнер должен был внести отрицательную разницу точно такой же величины, поэтому среднее значение этих различий должно быть нулевым, то есть (D x — D y ) + (D y — D x ) = 0. В следующем абзаце мы также опускаем бессмысленный анализ такого рода.
Эта статья представляет собой прямое представление PNAS. T.G. Приглашенный редактор по приглашению редакционной коллегии.
Эта статья содержит вспомогательную информацию в Интернете по адресу https://www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.2011809118/-/DCSupplemental.
Установление и прерывание зрительного контакта делает разговор более увлекательным
Резюме: Исследование показывает корреляцию между зрительным контактом и более высоким уровнем вовлеченности во время разговора.
Источник: Дартмутский колледж
Постоянный зрительный контакт при разговоре с кем-то — обычное дело, но почему мы это делаем? Когда два человека разговаривают, зрительный контакт происходит в моменты «общего внимания», когда оба человека заняты, в результате чего их зрачки расширяются синхронно, согласно исследованию Дартмута, опубликованному в Proceedings of the National Academy of Sciences. .
«Зрительный контакт действительно захватывающий и мощный», — говорит ведущий автор Софи Вольтьен, аспирантка кафедры психологии и науки о мозге в Дартмуте.
«Когда два человека разговаривают, зрительный контакт сигнализирует о высоком уровне общего внимания — о том, что они находятся в максимальной синхронности друг с другом. По мере продолжения зрительного контакта эта синхронность уменьшается. Мы думаем, что это еще и хорошо, потому что слишком много синхронности может сделать разговор устаревшим. Для увлекательного разговора иногда нужно быть на одной и той же странице, а иногда говорить что-то новое.Зрительный контакт, кажется, является одним из способов создания общего пространства, а также дает пространство для новых идей ».
«Раньше предполагалось, что зрительный контакт создает синхронность, но наши результаты показывают, что это не так просто», — говорит старший автор Талия Уитли, профессор психологии и наук о мозге в Дартмуте и главный исследователь Дартмутского центра. Лаборатория социальных систем.
«Мы устанавливаем зрительный контакт, когда мы уже синхронизированы, и, во всяком случае, зрительный контакт, кажется, помогает нарушить эту синхронность.Зрительный контакт может на мгновение прервать синхронность, чтобы дать возможность появиться новой мысли или идее ».
Чтобы изучить взаимосвязь между зрительным контактом и зрачковой синхронностью в естественном разговоре, в лабораторию были приглашены пары студентов из Дартмута. Каждую пару в очках с отслеживанием взглядов и сидя друг напротив друга попросили провести 10-минутный разговор, который был записан на аудио и видео. Участники могли говорить о чем угодно.
После окончания разговора двух участников разделили по разным комнатам и попросили посмотреть только что состоявшийся разговор и постоянно оценивать, насколько они были вовлечены.
Мультфильм о том, как единичный зрительный контакт совпадает со зрачковой синхронностью. Перед зрительным контактом зрачковая синхронность увеличивается, пока не достигает пика в начале зрительного контакта. По мере сохранения зрительного контакта синхронность снижается до тех пор, пока зрительный контакт не прервется. Предоставлено: Софи Вольтьен.Исследовательская группа изучила, как зрачковая синхронность увеличивается и уменьшается при зрительном контакте. Результаты показали, что люди смотрят в глаза, когда зрачковая синхронность находится на пике. Затем зрачковая синхронность немедленно уменьшается, восстанавливаясь только после того, как зрительный контакт нарушен.Данные также продемонстрировали корреляцию между зрительным контактом и более высоким уровнем взаимодействия во время разговора.
«Разговор — это творческий акт, в котором люди строят общую историю из независимых голосов». Уитли добавляет: «Моменты зрительного контакта, кажется, сигнализируют о том, что мы достигли общего понимания и нам необходимо внести свой независимый вклад».
Результаты команды согласуются с другой работой, которая показала, как периодическое нарушение синхронности может способствовать творчеству и индивидуальному поиску.
Об этом исследовании нейробиологии Новости
Автор: Эми Олсон
Источник: Дартмутский колледж
Контактное лицо: Эми Олсон — Дартмутский колледж
Изображение: Изображение предоставлено Софи Вольтджен. Закрытый доступ.
«Зрительный контакт знаменует подъем и падение общего внимания в разговоре» Софи Вольтьен и Талия Уитли. PNAS
Реферат
См. Также
Зрительный контакт отмечает рост и падение общего внимания в разговоре
Разговор — это платформа, на которой встречаются умы: место, где происходит обмен информацией, идеи совместного творчества, культурные сформированы нормы и созданы социальные связи.Его частота и легкость опровергают его сложность.
Каждый разговор сплетает уникальное общее повествование, основанное на вкладах независимых умов, требуя от партнеров гибкого перехода к согласованию и выходу из него по мере необходимости для согласования и развития беседы. Как два разума достигают такой координации, плохо понимается.
Здесь мы проверяем, предсказывает ли зрительный контакт, обычная черта разговора, эту координацию, измеряя диадическую зрачковую синхронность (следствие совместного внимания) во время естественного разговора.
Мы обнаружили, что зрительный контакт положительно коррелирует с синхронностью, а также с рейтингом вовлеченности собеседников. Однако вместо того, чтобы вызывать синхронность, зрительный контакт начинается с пиков синхронизации и предсказывает ее немедленное и последующее снижение до тех пор, пока зрительный контакт не прервется. Эти отношения предполагают, что зрительный контакт сигнализирует о высоком уровне общего внимания.
Кроме того, мы предполагаем, что зрительный контакт может играть корректирующую роль в нарушении общего внимания (снижая синхронность), если это необходимо, чтобы способствовать независимому участию в разговоре.
Как успешно закончить неловкую беседу: 3 совета, одобренных психологами
Ой-ой. Какой-то высокий чувак по имени Калеб разговаривает с вами на вечеринке. Он не задал вам ни единого вопроса. Он говорит о своей ударной установке. Большой. Вы пытаетесь подать ему тонкие сигналы, что готовы прекратить этот разговор, но, подождите, да, теперь он говорит с вами о Fleet Foxes. О Боже. Как тебе сбежать?
Что ж, оказывается, люди действительно плохо понимают, как идет разговор и когда он должен закончиться.В исследовании, проведенном в 2018 году Корнельским университетом о том, как люди общаются, было обнаружено, что почти все считают «беседу с незнакомцем» одним из наименее желаемых занятий. Не обязательно потому, что мы не любим людей, а потому, что мы предполагаем, что людям не нравится наша компания. Практически каждый участник приписывал любые ошибки или неловкие паузы в разговоре себе, а не партнеру.
В текущем исследовании Гарвардского университета, которое еще не было опубликовано, исследователи обнаружили огромную разницу в том, когда люди хотели закончить разговор, и когда он на самом деле закончился.В ходе исследования исследователи поместили двух незнакомцев в комнату и сказали им поговорить, пока они оба не согласятся, что разговор окончен. К концу исследования было установлено, что только 15% людей заканчивали разговор, когда они действительно этого хотели. Остальные 85% либо застряли в разговоре, который длился слишком долго, либо закончился раньше, чем им хотелось бы. Это произошло главным образом потому, что, как установили исследователи, люди очень плохо знают, чего хотят другие.
Вердикт вынесен … мы не умеем разговаривать. Pixabay
Однако эти знания нисколько не облегчат резкое прекращение разговора. Социологи и психологи определили некоторые конкретные действия, которые вы можете предпринять, чтобы завершить беседу без грубости.
1. Физические подсказки
Известный социолог Эрвинг Гоффман определил, что идеальное расстояние между двумя людьми во время разговора составляет 1,5 фута.Если вы постепенно выйдете за пределы этого диапазона, высокий барабанщик Калеб начнет замечать фигуральный и буквальный разрыв между вами и улавливать намек.
2. Индикаторы языка
Использование прошедшего времени — хороший способ показать, что разговор уже произошел и теперь заканчивается. «Это было весело» или «Было здорово наверстать упущенное» — примеры предложений, которые позволят Калебу понять, что главное событие уже позади и пора домой.
3.Power Dynamics
Это непростой вопрос, потому что это не всегда то, что вы можете контролировать. Социальная психология обычно диктует, что тот, кто начал разговор, имеет большее приоритетное значение, чтобы закончить его. К сожалению, социолог Кио Старк заявляет, что воспринимаемая сила, реальная или воображаемая, может сильно диктовать, кто может начинать и заканчивать беседы, и чтобы ниспровергнуть эту иерархию власти, требуется настоящее удовольствие. Признание интересов обоих людей может помочь перевернуть это с ног на голову.
В конце концов, исследование довольно убедительно: все мы думаем, что разговариваем хуже, чем думаем. И все равно никто не знает, чем закончить разговор. Итак, дайте себе перерыв в следующий раз, когда вы просто захотите сказать Калебу, что, по вашему мнению, все песни Fleet Foxes звучат одинаково, и теперь вы собираетесь пойти в ванную, большое вам спасибо.
SIOP Серия разговоров
Познакомьтесь с умами, формирующими наше представление о работе
Присоединяйтесь к нам виртуально, как ведущие мыслители в академических кругах и промышленности участвуют в беседе в стиле «Спроси меня о чем угодно» о своей работе.У слушателей будет возможность задавать вопросы в режиме реального времени и общаться с докладчиком.
Пригласите друзей! Серия «Беседа» предназначена не только для нынешних или начинающих психологов-интернационалистов. Темы для разговоров понравятся публике и повысят осведомленность об I-O в вашем сообществе.
Зарегистрируйтесь для участия в прямом эфире, и вы можете заранее задать вопросы, на которые гость сможет ответить. Вы также можете прослушать записи предыдущих разговоров, перейдя по ссылкам ниже.
ДАЛЬШЕ
Разговор с Андре Мартином, доктором наук.Д.
Среда, 29 сентября 2021 г. | 10:30 (CDT)
Андре Мартин, доктор философии, в настоящее время является управляющим директором Accenture и руководит практикой, посвященной развитию и целям генерального директора. До Accenture Андре занимал ключевые руководящие должности, посвященные вовлечению сотрудников и культуре в некоторых из крупнейших потребительских брендов в мире, включая Target, Nike, Mars Incorporated и Disney. Независимо от того, раскрывали ли его команды потенциал 350 000 сотрудников Target, помогая создать более целеустремленную культуру, активировав ориентированную на потребителя цифровую трансформацию в Nike, создавая культуру, ориентированную на ценности и руководствуясь лидерами, или создавая принципы, основанные на принципах В компании Mars, которая привела к пяти подряд наградам Gallup Great Place to Work, миссия Андре всегда заключалась в том, чтобы сделать растущие компании такими же привлекательными, как и создаваемые ими потребительские бренды.Когда он не помогает компаниям процветать, Андре является приглашенным лектором в ведущих университетах по дизайнерскому мышлению и инновациям, преданным мужем и отцом двух замечательных детей, владельцем экологически чистой грибной фермы в горах Озарк, и его можно найти иным способом. походы по мокрым тропам вокруг Портленда с двумя его английскими лабораториями (Bode и Fonz). Зарегистрируйтесь в ближайшее время, потому что количество мест ограничено. Надеемся, вы присоединитесь к нам!
Зарегистрируйтесь здесь
Задайте вопрос / Помогите сформировать серию: У вас будет возможность задать вопросы нашему гостю до разговора во время оформления заказа.Надеемся, у вас получится!
Архив
Чтобы послушать эти более ранние разговоры, щелкните здесь, чтобы загрузить подкасты в iTunes.
Беседа с Ричардом Ландерсом, доктором философии. (28 июля 2021 г.)
Доктор Ричард Ландерс — адъюнкт-профессор психологии Университета Миннесоты и имеет звание заслуженного профессора индустриально-организационной психологии им. Джона П. Кэмпбелла.Его исследования касаются использования инновационных технологий в психометрической оценке, отборе сотрудников, обучении взрослых и методах исследования, а в последнее время он сосредоточился на игровой оценке, геймификации, искусственном интеллекте, незащищенном интернет-тестировании, мобильных устройствах, виртуальной реальности. И социальные сети в Интернете. Его работа была опубликована в журнале «Прикладная психология», «Компьютеры в поведении человека и психологических методах», среди многих других, а его работы были представлены в популярных изданиях, таких как Forbes, Business Insider и Popular Science.Помимо должности младшего редактора в различных журналах, он также является автором учебника по статистике и разработал два отредактированных тома, в том числе Кембриджский справочник по технологиям и поведению сотрудников 2019 года. Он также является членом Общества промышленной и организационной психологии.
Беседа с Эваном Синаром, доктором философии. (26 мая 2021 г.)
Эван Синар, доктор философии, руководитель отдела оценок в BetterUp, где он разрабатывает стратегическую систему диагностических оценок всего человека, основанную на модели BetterUp для личностной трансформации посредством управляемого изменения поведения и поддерживающую ее.Эван создает оценки с подходом, ориентированным на развитие, который, в свою очередь, дает информацию о содержательных беседах с коучингом, подбирает индивидуальные учебные треки и оптимизирует маршруты к процветающему благополучию сотрудников и максимальной эффективности. Он является идейным лидером и частым автором по таким темам, как искусственный интеллект, будущее работы, HR-аналитика, развитие лидерских качеств и оценка с использованием технологий. Эван является членом SIOP и работал в Исполнительном совете SIOP в качестве финансового директора и сотрудника по конференциям и программам.Он является автором десятков профессиональных презентаций и публикаций и входил в редакционную коллегию нескольких журналов, включая Journal of Applied Psychology и Journal of Business and Psychology. Эван был признан ведущим мировым лидером в области развития лидерских качеств, HR-аналитики, Интернета вещей, больших данных и визуализации данных.
Разговор с Даной Борн, доктором философии. (31 марта 2021 г.)
Дана Х. Борн — заведующий факультетом программы для старших руководителей (SEF), советник факультета для аспирантов чернокожих семей и преподаватель государственной политики в правительственной школе Гарвардского университета им. Кеннеди (HKS). Директор Центра общественного лидерства HKS и советник стипендиатов по национальной безопасности.Доктор Борн — бригадный генерал в отставке с тридцатилетним стажем службы в ВВС США (ВВС США), служивший военным командующим в мирное время, конфликты и кризисы. До Гарварда она девять лет проработала в Военно-воздушной академии США (USAFA) в качестве декана факультета, возглавляя 750 преподавателей и сотрудников с годовым бюджетом в 350 миллионов долларов. Ранее доктор Борн служила командиром 11-й эскадрильи поддержки миссии на базе ВВС Боллинг, Вашингтон, округ Колумбия.В этой роли она выполняла функции командира на месте происшествия во время атаки 11 сентября на Пентагон.Другие назначения включали: помощник, спичрайтер и политический аналитик двух секретарей ВВС; Сотрудник по обмену с Королевскими ВВС Австралии и в Афганистане в поддержку операции «Несокрушимая свобода».
Беседа с Иденом Кингом, доктором философии. (27 января 2021 г.)
Д-р Иден Кинг — профессор Линетт С. Отри индустриально-организационной психологии в Университете Райса. Она проводит исследовательскую программу, цель которой — сделать работу лучше для всех.Это исследование, в результате которого было получено более 100 научных продуктов и опубликовано в таких изданиях, как New York Times, Good Morning America и Harvard Business Review, затрагивает три основные темы:
1) текущие проявления дискриминации и барьеры для баланса между работой и личной жизнью в организациях,
2) последствия таких проблем для своих целей и их рабочих мест, и
3) индивидуальные и организационные стратегии снижения дискриминации и увеличения поддержки семей.
Помимо стипендии, доктор Кинг сотрудничает с организациями в целях улучшения климата разнообразия, повышения справедливости в системах отбора, а также разработки и реализации программ обучения разнообразию. В настоящее время она является соредактором журнала «Бизнес и психология», а в прошлом — президентом Общества психологии I-O.
Беседа со Стивеном Рогельбергом, доктором философии. (11 ноября 2020 г.)
Д-р Стивен Г. Рогельберг имеет звание профессора канцлера Университета Южной Калифорнии в Шарлотте за выдающийся национальный, международный и междисциплинарный вклад.Он является профессором организационных наук, психологии и менеджмента, а также директором по организационным наукам. У него более 100 публикаций, посвященных таким вопросам, как эффективность команды, лидерство, вовлеченность, здоровье и благополучие сотрудников, встречи на работе и методы организационных исследований. Он редактор журнала «Бизнес и психология» и младший редактор IOP. Доктор Рогельберг получил более 2 500 000 долларов внешнего гранта, в том числе от Национального научного фонда.
Награды и наградывключают получение Премии Гумбольдта в 2017 году, лауреата премии First Citizens Bank Scholar в 2019 году, первого лауреата гуманитарной премии Общества промышленной и организационной психологии (SIOP), получения награды SIOP за выдающиеся заслуги, Bowling Green State Награда магистра университета (BGSU), награда BGSU Psi Chi Professor of the Year, член Общества промышленной и организационной психологии, член Ассоциации психологических наук, выступающий в качестве докладчика на церемонии вручения дипломов 2000 BGSU.
В настоящее время он является избранным президентом SIOP и избранным генеральным секретарем Альянса организационной психологии. Он работал в SIOP на множестве дополнительных должностей, включая члена исполнительного совета, сотрудника по исследованиям и науке, председателя по образованию и обучению и председателя программы.
Новейшая книга доктора Рогельберга, Удивительная наука о встречах: как вы можете привести свою команду к максимальной эффективности (Оксфорд), была недавно выпущена и вошла в более чем 25 списков «лучших», в том числе была признана газетой Washington Post как книга №1 по лидерству, за которой стоит следить в 2019 году, и Business Insider как одна из «14 лучших бизнес-книг, которые все будут читать в 2019 году.”
Он и его исследования были представлены на телевидении (CBS This Morning, BBC world), радио (например, NPR, CBC, CBS), в газетах (например, Chicago Tribune, LA Times, Wall Street Journal, Washington Post, London Guardian). и журналы (например, National Geographic, Forbes, Scientific American Mind).
Беседа с Роуз Мюллер-Хансон, доктором философии. (30 сентября 2020 г.)
Более 20 лет Роуз посвятила свою карьеру помощи в улучшении индивидуальных и организационных показателей за счет лучшего управления талантами.Убежденный сторонник создания более эффективных и привлекательных подходов к развитию карьеры и управлению производительностью, она является соавтором нескольких недавних статей по этой теме и книги Transforming Performance Management to Drive Performance .
Роуз является со-лауреатом Премии М. Скотта Майерса за прикладные исследования на рабочем месте (вместе с коллегами из PDRI), присужденной Обществом промышленной и организационной психологии (SIOP). В 2014 году она была избрана научным сотрудником SIOP, где ранее занимала должность председателя Комитета по непрерывному образованию.Она представила свои работы на многочисленных национальных конференциях и в различных публикациях. Она является бывшим президентом Совета по тестированию персонала столичного Вашингтона, округ Колумбия.
В настоящее время она является заместителем директора / финансовым директором Community Interface Services, некоммерческой организации, обслуживающей взрослых с нарушениями развития. До прихода в Community Interface Services Роуз была директором по решениям для талантов в PDRI, компании CEB, и служила в ВВС США. Она получила докторскую степень в области промышленной / организационной психологии в Государственном университете Колорадо.
Разговор с Дереком Эйвери (19 августа 2020 г.)
Д-р Дерек Эйвери — заведующий кафедрой инклюзивного лидерства им. К. Т. Бауэра в бизнес-колледже Бауэра при Хьюстонском университете. Он получил докторскую степень в области производственно-организационной психологии в Университете Райса в 2001 году. Его основные исследовательские интересы заключаются в разнообразии рабочей силы (включая, помимо прочего, расовую принадлежность, пол, возраст, опыт, религию и культуру) и механизмы участия сотрудников.Он, пожалуй, наиболее известен своей работой по климатическим условиям разнообразия, которые установили их как: (а) инструмент для уменьшения демографических различий в вовлеченности сотрудников, невыходах на работу, текучести кадров и индивидуальной эффективности; и (б) ключевые факторы удовлетворенности потребителей на уровне подразделения и роста продаж.
Эйвери является активным членом Академии управления и членом Общества промышленной организационной психологии и Ассоциации психологических наук. В настоящее время он является младшим редактором журнала Journal of Business and Psychology и в последние годы работал в редакционных советах многих ведущих журналов.Его публикации насчитывают более 90 статей и глав, и это исследование, получившее одобрение Академии управления, появилось в различных изданиях, таких как Journal of Applied Psychology , Personnel Psychology , Organization Science , Organizational Поведение и процессы принятия решений людьми , Журнал менеджмента, и Журнал организационного поведения r.
Разговор с Уэйном Касио (22 июля 2020 г.)
Уэйн Кашио (PhD., Университет Рочестера) — выдающийся профессор Университета Колорадо и заведующий кафедрой глобального лидерства им. Роберта Х. Ррейнольдса в Университете Колорадо в Денвере. Он работал председателем фонда «Общество управления человеческими ресурсами» и отдела кадров Академии управления, президентом Общества производственной и организационной психологии, а также членом совета управляющих Академии управления. Он является научным сотрудником Национальной академии человеческих ресурсов, Академии управления, Американской психологической ассоциации и Австралийского института человеческих ресурсов.
Профессор Кашио получил награду «За выдающуюся карьеру» от отдела кадров Академии управления в 1999 году; почетный доктор Женевского университета, Швейцария, в 2004 г .; и награду Майкла Р. Лоузи за исследования в области людских ресурсов от Общества управления человеческими ресурсами в 2010 году. В 2013 году он получил награду за выдающийся научный вклад Общества промышленной и организационной психологии, а в 2016 году по результатам голосования 90 стран он получил награду Джорджа Петитпа [пожизненное достижение] от Всемирной федерации ассоциаций управления людьми.
В настоящее время он является редактором журнала Journal of International Business Studies (JIBS), , а с 2007 по 2014 год он работал старшим редактором журнала Journal of World Business. Он консультировался с широким кругом организаций частного и государственного сектора на шести континентах и периодически дает показания в качестве свидетеля-эксперта по делам о дискриминации при приеме на работу. Профессор Кашио — активный исследователь, писатель и оратор. он опубликовал более 200 статей и глав в книгах и 33 книги, в том числе Managing Human Resources (11-е изд., 2019), Investing in People (совместно с Джоном Будро и Алексисом Финком, 3-е изд., 2019 г.), Прикладная психология в управлении талантами (совместно с Германом Агуинисом, 8-е изд., 2019 г.) и Краткое введение в стратегическое управление персоналом. Управление ресурсами (совместно с Джоном Будро, 2012 г.). Он провел более 750 презентаций для профессиональной и деловой аудитории по всему миру.
Разговор с доктором Алексис Финк (24 февраля 2020 г.)
Алексис Финк более двух десятилетий возглавлял группы по анализу талантов, кадровой стратегии, управлению талантами и крупномасштабным организационным изменениям в ведущих глобальных организациях, включая Facebook, Microsoft и Intel.Она проделала обширную работу в области организационных преобразований, организационной культуры, оценки лидерства и применения передовых аналитических методов к проблемам человеческого капитала.
Она является автором всеобъемлющей книги по кадровой аналитике Инвестиции в людей: финансовое влияние человеческих ресурсов, соредактировала готовящуюся к выпуску книгу об опросах сотрудников, Опросы и исследования сотрудников: проблемы и возможности , а также внесла свой вклад. множество других глав и статей в книгах на протяжении ее карьеры.
Алексис является членом SIOP, был удостоен награды SIOP за выдающиеся заслуги в 2019 году, является аффилированным научным сотрудником центра эффективных организаций USC и возглавлял группу ИТ-исследований, отраслевой консорциум, посвященный опросам сотрудников. Алексис получила докторскую степень в области производственной / организационной психологии в университете старого доминиона. Алексис также является редактором практики в журнале «Промышленная и организационная психология: перспективы науки и практики».
Разговор с доктором.Джон Будро (20 декабря 2019 г.)
Признанный во всем мире как один из ведущих основанных на фактах провидцев будущего работы и организации благодаря революционным исследованиям взаимосвязи между работой, превосходным человеческим капиталом, лидерством и устойчивым конкурентным преимуществом, Джон Будро пользуется большим спросом у организаций и предприятий. и академический мир за его понимание и инновации в области человеческих ресурсов, управления человеческим капиталом и развития руководителей.
Доктор.Будро — директор по исследованиям Центра эффективных организаций Университета Южной Калифорнии и профессор менеджмента и организации в школе бизнеса Маршалла. Его крупномасштабные исследования и целенаправленные полевые исследования посвящены будущему работы и глобальной HR-профессии, автоматизации труда, измерению и аналитике HR, HR, основанному на принятии решений, мобильности руководителей, информационным системам HR, а также кадровому обеспечению и развитию организаций. Он также является стратегическим советником ряда известных организаций, включая компании на ранней стадии развития, глобальные корпорации, правительственные и военные агентства, а также некоммерческие организации.
Разговор с Полом Сакеттом (23 октября 2019 г.)
Пол Р. Сакетт — заслуженный профессор психологии и гуманитарных наук Университета Миннесоты Беверли и Ричард Финк. Он получил докторскую степень. В 1979 году он изучал промышленную и организационную психологию в Государственном университете Огайо. Его исследовательские интересы вращаются вокруг различных аспектов тестирования и оценивания на рабочем месте, в армии и в учебных заведениях. Его работа по вопросам справедливости и предвзятости в тестировании включает в себя часто цитируемых статей в 1994, 2001 и 2008 гг., статей американского психолога.Он давно занимается оценкой честности и порядочности на рабочем месте. Он также много пишет об оценке управленческого потенциала и методологических вопросах при отборе сотрудников.
Пол был редактором-основателем журнала «Общество промышленной и организационной психологии» (SIOP) « Промышленная и организационная психология: перспективы науки и практики», и редактором журнала «Психология персонала». Он был президентом SIOP, сопредседателем объединенного комитета по стандартам образовательного и психологического тестирования, членом совета Национального исследовательского совета по тестированию и оценке, председателем комитета APA по психологическим тестам и оценкам. , и как председатель совета по научным вопросам АПА.
Разговор с Нэнси Типпинс (21 августа 2019 г.)
Нэнси Типпинс — руководитель Nancy T. Tippins Group, LLC, где она привнесла в компанию более 30 лет опыта. Она управляет командами, которые разрабатывают стратегии привлечения талантов, связанные с планированием рабочей силы, поиском, привлечением, отбором, выявлением компетенций, планированием преемственности, а также развитием сотрудников и лидерства.
Она в прошлом президент SIOP (2000-2001), входила в состав специального комитета по пересмотру Принципов валидации и использования процедур отбора персонала (1999), была сопредседателем комитета по пересмотру 2018 года. Принципов и входил в объединенный комитет по пересмотру Стандартов для образовательных и психологических тестов (2014).Доктор Типпинс также является автором множества статей о тестах и оценках.
Разговор с Энн Мари Райан (15 мая 2019 г.)
В настоящее время Энн Мари Райан — профессор организационной психологии в Университете штата Мичиган. Ее исследовательские интересы включают повышение качества и справедливости методов отбора сотрудников, а также темы, связанные с разнообразием и справедливостью на рабочем месте. Помимо обширных публикаций в этих областях, она регулярно консультируется с организациями по вопросам улучшения процессов оценки.
Она — бывший президент SIOP, бывший редактор журнала Personnel Psychology и бывший помощник редактора American Psychology . Энн Мари имеет обширный послужной список профессиональных ассоциаций и федеральных комитетов.
В 2011 г. удостоена награды Заслуженного профессора МГУ. В 2013 году она получила награду SIOP за выдающийся вклад преподавателей и награду Sage Академии управления за выдающийся научный вклад в изучение разнообразия.
Энн Мари получила степень бакалавра наук с двойной специализацией по психологии и менеджменту в Университете Ксавьера, штат Огайо, и степень магистра и доктора психологии в Иллинойском университете в Чикаго.
Разговор с Робертом Эйхингером (5 марта 2019 г.)
Боб в настоящее время является президентом Teamtelligent, LLC и старшим директором по решениям Matrixinsights. Обе организации занимаются созданием веб-приложений для развития талантов. Ранее Боб был заместителем председателя Korn / Ferry Institute for Korn / Ferry International.Также как соучредитель и генеральный директор Lominger International, Боб обладает более чем пятидесятилетним опытом работы, обучения, консультирования и коучинга. Он имеет докторскую степень в области производственной и организационной психологии Миннесотского университета. С 2006 года он посвящает большую часть своего времени изучению нейролидерства с целью разработки инструментов для менеджеров и руководителей более эффективного управления ресурсами своего мозга.
Разговор с Тальей Бауэр (30 января 2019 г.)
Талья Н.Бауэр (доктор философии, Университет Пердью) — отмеченный наградами преподаватель и исследователь, который проводит исследования взаимоотношений на работе, включая прием на работу новых сотрудников, найм, реакцию на отбор, чрезмерную квалификацию, наставничество и лидерство, публикуемые в таких изданиях, как Academy of Management Journal, Международный журнал отбора и оценки, журнал прикладной психологии, журнал менеджмента, и Психология персонала . Она бывший президент и член SIOP.
Разговор с Элейн Пулакос (5 декабря 2018 г.)
Элейн — генеральный директор PDRI. Она проработала свою карьеру, работая с организациями по разработке и внедрению систем и процессов управления талантами в областях управления эффективностью, развития лидеров и сотрудников, укомплектования персоналом, комплексного изменения поведения и адаптируемости. Она также имеет большой опыт в организационном развитии и изменении культуры. Элейн написала множество статей и книг, в том числе: Управление эффективностью: новый подход к достижению бизнес-результатов; Осуществление организационных мероприятий: шаги, процессы и передовой опыт; и Изменяющийся характер производительности: последствия для персонала, действия персонала, и Развитие сотрудников .Она также является автором трех сборников передовых практик по управлению эффективностью, формированию культуры высокой производительности и кадровому обеспечению Общества управления человеческими ресурсами (shrm).
Разговор с Фредом Освальдом (10 октября 2018 г.)
Фред Освальд — научный сотрудник SIOP и бывший президент Общества. Фред — профессор Университета Райса. Его исследовательские публикации, проекты и совместные работы посвящены проблемам отбора персонала, приема в колледжи, военного отбора и классификации, а также перехода от учебы к работе.Он также публикует статистические работы в области больших данных, метаанализа, неблагоприятного воздействия, измерения развития и психометрии. В настоящее время Фред является старшим младшим редактором журнала «Менеджмент» и младшим редактором «Психологических методов», «Достижения в методах и практике в психологической науке» и «Журнала исследований личности». Он является членом Совета по интеграции человеческих систем (BOHSI) Национальной академии наук и научным сотрудником SIOP, APA (Divs. 5, 8, 14) и APS.Фред получил докторскую степень в Университете Миннесоты.
Разговор с Дэвидом Петерсоном (15 августа 2018 г.)
Дэвид Петерсон, доктор философии, директор Центра экспертизы, развития лидерских качеств и коучинга руководителей в Google. Дэвид отвечает за инновационные и эффективные подходы к развитию лидеров Google для решения текущих, возникающих и серьезных проблем. Кроме того, он тренирует старших руководителей, руководит стратегией программ коучинга руководителей Google и поддерживает другие инициативы в области лидерства и организационного развития, включая руководство командой по гибкому организационному дизайну для будущих потребностей Google.Прочтите биографию доктора Петерсона здесь.
Разговор с Биллом Байхэмом (27 июня 2018 г.)
Выпейте утренний кофе за живым разговором с доктором Биллом Байхэмом, основателем и исполнительным председателем DDI, всемирно известной компании по обучению и консультированию персонала. Психолог, занимающийся производственно-организационной деятельностью, за свою карьеру разработал множество важных технологий в области управления персоналом. Эти технологии описаны в 28 книгах и более 300 монографий и статей.Кроме того, он появлялся в многочисленных радио- и телепрограммах по всему миру. Доктор Байхэм получил докторскую степень. Имеет степень магистра психологии I-O Университета Пердью и степень магистра Университета Огайо. Он является членом Американской психологической ассоциации (APA) и Общества промышленной и организационной осихологии (SIOP), а также является автором и соавтором множества книг о командах, многовариантной обратной связи и работе с иностранцами. Кроме того, он получил более 100 наград от организаций по всему миру.Прочтите полную биографию здесь.
Разговор с Квинеттой Роберсон (2 мая 2018 г.)
Д-р Кинетта Роберсон — заведующая кафедрой бизнес-лидерства в Школе бизнеса Университета Вилланова Фредом Дж. Спрингером. В пятой беседе этой серии мы поговорили с этим известным профессором менеджмента и научным сотрудником SIOP о ее прошлом, работе и взглядах на эту область. Научные интересы доктора Роберсона сосредоточены на развитии организационных способностей и повышении эффективности за счет стратегического управления людьми, особенно разнообразными рабочими командами.У нее более 18 лет опыта преподавания курсов и семинаров по вопросам лидерства, управления талантами и разнообразия по всему миру. Ее исследования и преподавание основаны на ее опыте работы в области финансов: до получения докторской степени она работала финансовым аналитиком и консультантом по развитию малого бизнеса. Прочтите полную биографию доктора. Роберсон здесь.
Разговор с Эми Грабб (14 марта 2018 г.)
Эми Грабб, доктор философии, старший психолог ФБР.В этой роли она отвечала за реализацию ряда инициатив по изменениям, от работы в качестве лидера по преобразованию ФБР в масштабах всего предприятия после 11 сентября до сбалансированной миссии национальной безопасности и правоохранительных органов и внедрения систем управления персоналом. и процессы на всех уровнях. Кроме того, доктор Грабб организовал первый ежегодный опрос сотрудников ФБР в масштабах всей компании и широко интегрировал его с организационными процессами и операционными программами. Она также консультирует руководителей по рискам с точки зрения человеческого капитала, касательно эффективности организации, политических решений и инициатив по изменениям.Благодаря ее успеху в этих начинаниях, д-р. Грабб была удостоена награды директора ФБР в 2010 и 2012 годах за выдающиеся достижения и награды SIOP / SHRM HRM Impact 2014 за ее работу по продвижению лидерских качеств. Она получила докторскую и степень магистра. Получила степень бакалавра психологии в Университете Хьюстона и получила степень бакалавра в Университете Вилланова. Прочтите полную биографию доктора. Грабб здесь!
Разговор с Эрикой Дерозье (17 января 2018 г.)
Дерозье на протяжении своей карьеры работала в сфере управления талантами в нескольких компаниях из списка Fortune 50.В настоящее время она возглавляет отдел ускоренного развития Johnson and Johnson. В этой роли она отвечает за разработку корпоративной стратегии, которая гарантирует, что у высокопрофессиональных талантов будет разнообразный опыт и они будут готовы занять должности все большей сложности и масштаба. Она также отвечает за привлечение инвестиций в дифференцированные возможности развития, которые обеспечивают повышение возможностей, прозрачности и развитие лидерских качеств предприятия. Эрика ранее была старшим директором по глобальному управлению талантами в Walmart и занимала должности в сфере управления талантами в PepsiCo, Applied Systems, Saville and Holdsworth, Ltd., и Eli Lilly & Company. Она получила докторскую степень. Получил степень по психологии I-O в Университете Пердью, специализируясь в таких областях, как развитие лидерства, моделирование компетенций и управление производительностью. Узнайте больше об истории и достижениях Эрики здесь!
Разговор с Бобом Хоганом и Томасом Чаморро-Премузичем (1 ноября 2017 г.)
Боб Хоган — основатель и президент компании Hogan Assessment. Он получил докторскую степень в Калифорнийском университете в Беркли по специальности оценка личности.Он является международным авторитетом в области оценки личности, лидерства и организационной эффективности. Чтобы узнать больше о докторе Хогане, щелкните здесь.
Томаш Чаморро-Премузич — генеральный директор компании Hogan Assessment. Он получил докторскую степень в Университетском колледже Лондона по специальности «личность и интеллектуальная компетентность». Доктор Чаморро-Премузич не только профессор психологии бизнеса в Университетском колледже Лондона, но и международный авторитет в области психологического профилирования, потребительской аналитики и управления талантами.Чтобы узнать больше о докторе Чаморро-Премузич, щелкните здесь.
Разговор с Адамом Грантом (26 июля 2017 г.)
В первой беседе из этой серии члены комитета по видимости SIOP рассказывают одному из самых известных сегодня в общественном мнении психологов I-O о его биографии, работе и знаниях в этой области.
Адам Грант является членом SIOP и лауреатом нескольких недавних наград SIOP, в том числе награды «За выдающийся вклад в раннюю карьеру в науке» в 2011 году (см. Список всех лауреатов премии SIOP онлайн здесь!).Он является автором бестселлеров New York Times «Вариант Б, предлагать и брать и оригиналы».
Адам получил докторскую степень в области организационной психологии в Мичиганском университете и в настоящее время является профессором менеджмента в Уортоне. Его исследования сосредоточены на том, как мы можем найти мотивацию и смысл и вести более щедрую и творческую жизнь. Чтобы узнать больше об Адаме, посетите http://www.adamgrant.net/bio.
Незнакомцы переоценивают неловкость, недооценивают удовольствие от глубоких, содержательных разговоров
Новое исследование показало, что люди переоценивают неловкость и недооценивают интерес к разговорам с незнакомыми людьми, и исследователи предполагают, что это знание может помочь людям иметь более значимые взаимодействия в повседневной жизни.Файл Фото Джима Руймена / UPI | Лицензия Фото30 сентября (UPI) — Приятно говорить не только о погоде.
Разговоры с незнакомцами или знакомыми редко выходят за рамки светской беседы, но исследователи психологии предполагают, что так быть не должно — и, возможно, не должно — быть.
Согласно новому исследованию, опубликованному в четверг в Journal of Personality and Social Psychology, люди переоценивают неловкость более глубоких разговоров и недооценивают удовольствие от них.
По мнению исследователей, преодоление этих заблуждений может помочь людям наладить более значимые связи.
«Осмысленное общение с другими людьми, как правило, делает людей более счастливыми, но, тем не менее, люди, похоже, не хотят участвовать в более глубоком и значимом разговоре», — сказал в пресс-релизе соавтор исследования Николас Эпли.
«Это поразило нас интересным социальным парадоксом: если глубокое и значимое общение с другими людьми увеличивает благополучие, то почему люди не делают это чаще в повседневной жизни?» сказал Эпли, профессор поведенческих наук в Школе бизнеса Бута Чикагского университета.
Чтобы лучше понять препятствия на пути к содержательному разговору, исследователи набрали около 1800 добровольцев для участия в серии экспериментов. Во время первоначальных экспериментов пары, в основном незнакомцы, просили обсудить различные темы, некоторые из которых были глубокими, а некоторые — мелкими.
Мелкие предметы включали телешоу и погоду, в то время как участников, которых поощряли заниматься глубокой природоохранной деятельностью, предлагали рассказать о том, когда они в последний раз плакали, или о том, что они хотели бы, чтобы хрустальный шар раскрыл о себе.
Перед каждым разговором участников просили предугадать, насколько неловким будет каждый разговор.
Их также попросили предсказать, насколько связаны, по их мнению, они будут чувствовать себя со своим партнером по охране природы, а также спрогнозировать уровень удовольствия, которое они получат от обсуждения — и их попросили сделать аналогичные оценки после беседы.
Результаты экспериментов показали, что как для поверхностных, так и для глубоких разговоров люди склонны переоценивать неловкость разговора с незнакомцем и недооценивать свою связь с этим незнакомцем.
Люди также недооценивали уровень удовольствия, которое они получали бы от разговора с незнакомцем.
Разница между ожиданиями и оценками до и после разговора была наиболее заметной для более глубоких консерваций.
Исследователи предположили, что некоторые люди могут опасаться вступать в глубокую беседу, потому что сомневаются, что их собеседник, незнакомец, будет заинтересован.
Итак, во время второй серии диалоговых экспериментов исследователи спросили участников о том, насколько заинтересованным, по их мнению, может быть их партнер.После этого исследователи попросили людей оценить уровень их интереса к состоявшейся беседе.
Эксперименты выявили еще одно несоответствие между восприятием и реальностью: в среднем люди недооценивали уровень интереса со стороны своих собеседников.
«Люди, казалось, воображали, что раскрытие чего-то значимого или важного о себе в разговоре будет встречено пустыми взглядами и тишиной, только чтобы обнаружить, что это неправда в реальном разговоре», — сказал Эпли.
«Люди глубоко общительны и склонны отвечать взаимностью в разговоре. Если вы поделитесь чем-то значимым и важным, вы, вероятно, получите что-то значимое и важное взамен, что приведет к значительно лучшему разговору».
Наконец, исследователи поставили эксперименты, чтобы проверить, может ли исправление заблуждений, выявленных в ходе более ранних экспериментов, повысить интерес людей к более глубокому разговору.
В одном эксперименте исследователи сказали участникам представить, что они будут разговаривать с заботливыми и заинтересованными людьми.Исследователи предложили другим участникам представить, что они собираются поговорить с кем-то бесчувственным и скучающим.
Участники сказали, что собираются поговорить с чутким и интересным человеком, с большей вероятностью затронут более глубокие темы.
Исследователи обнаружили, что они также могут способствовать более глубокому разговору, просто рассказывая участникам о результатах предыдущих исследований.
«Ожидания наших участников относительно более глубокого разговора не были ужасно ошибочными, но они были надежно неверно откалиброваны таким образом, чтобы люди не могли более глубоко взаимодействовать с другими в своей повседневной жизни», — сказал Эпли.
«По мере того, как пандемия ослабевает, и мы все снова возвращаемся к разговору друг с другом, осознание того, что другим также нравится содержательный разговор, может привести к тому, что вы будете меньше времени проводить в светской беседе и в результате будете иметь более приятное общение», — сказал Эпли.
Психологический трюк, чтобы вызвать интересный разговор
Представьте, что вы проходите мимо вопроса, который спрашивает: «Титаник был захвачен инопланетянами, верно?» С одной стороны, вы сдерживаете смешок и легкое недоверие; с другой стороны, вы прошли через боль исследования и ответа на этот вопрос в таких огромных деталях.Так что случилось?
Ответ довольно прост. Это странный эксперимент в социальных сетях, который показывает необычные результаты, когда вы — по умышленному невежеству — спрашиваете что-то совершенно неправильное.
Обычно наш разум исправляет вещи, пока мы плывем по жизни. По словам одного исследователя, человеческая склонность исправлять других может использоваться как стратегический инструмент для повышения вовлеченности студентов на 80%.
Как ни странно, это можно применить вне академических кругов, и это не только вопросы, но и действия.Например, когда я в молодости не хотел заниматься своими делами, я шарил как идиот, пока моя мать не разочаровывалась и не делала это за меня. В зависимости от того, как вы используете этот хитрый трюк, он может стать незабываемым обсуждением или полезным инструментом для получения желаемого.
Но как сказать неправильные вещи, чтобы увеличить разговор? Это явление называется «законом Каннингема», и считается, что он влияет на поведение человека в середине обсуждения.
Задавайте глупые вещи, чтобы получить умные ответы.
Закон Каннингема работает, потому что иногда вас можно вывести из задумчивости с помощью небольшого исследования или противоречивых данных, что приводит к вовлечению.
Даже Шерлок Холмс в The Great Game говорит: «Люди не любят рассказывать вам вещи; они любят тебе противоречить ». Поэтому, если вам нужны умные ответы, не задавайте вопросов. Вместо этого дайте неправильный ответ или задайте вопрос таким образом, чтобы он уже содержал неверную информацию.
Очень вероятно, что вас поправят.
Обобщение закона Каннигама состоит в том, что он похож на то, что Сократ пробовал почти 2500 лет назад: древнегреческий философ, который в свое время расстроил многих людей, подвергнув сомнению их знания.
В простейшем и наиболее точном объяснении описываемого явления: люди обычно не хотят быть полезными, но они хотят быть самыми умными людьми в комнате.
Как использовать закон Каннингема
В своих интересах я иногда решал подправить закон Каннингема, задавая вопросы, содержащие ошибки, чтобы получить больше ответов. Изначально я ожидал плохого ответа. Однако, как ни странно, этого не произошло. Вот что сделал.
Я записался преподавателем разговорного английского языка для нескольких японских студентов.Моя работа усложнялась, когда они молчали или давали мне односложные ответы.
Когда я показал тихому ребенку изображение слона и спросил: «Что это?» им стало скучно, они двинулись дальше, плакали, ничего, кроме ответа на мой вопрос. Но если бы я сказал: «Это жираф», они все встали бы и закричали: «Нет, это слон!» — и вдруг они все помолвлены.
Незнание темы, в которой они разбираются, дает им некоторый авторитет в разговоре и укрепляет их уверенность.
Он удивительно хорошо работает и на взрослых.
Если я попрошу упрямого взрослого «расскажите мне о своей инженерной работе», он обычно ответит: «Я проектирую системы». А потом мне приходится задавать бесконечный поток уточняющих вопросов с ответами в одно предложение, что никому не нравится.
Теперь, если я скажу что-то неточно вроде: «Итак, вы инженер. Это значит, что вы строите двигатели? Им не терпится быстро исправить мое невежество. Они подробно объяснят, что такое инженер, чем он не является и что он из себя представляет.Все, что мне нужно сделать, это ответить «вы уверены?» каждые несколько минут, и они обсуждают бурю до конца разговора.
Это поистине безумие, как можно задать вопрос, намеренно предполагая неверные данные, и повлиять на поведение человека. Единственный недостаток — иногда люди снисходительны.
Хотя, по большому счету, дело в том, что многие люди по своей природе более склонны вступать в разговор, в котором они могут почувствовать свое превосходство. Следовательно, это делает их разговор интересным.
Честно говоря, они не знали настоящую причину вашей дезинформации, а именно цену, которую вы платите за психологические манипуляции. Но это действительно показало некоторых людей в позитивном свете, и это достаточно редкое явление.
Тем не менее, если вы часто сталкиваетесь с ситуациями скучной светской беседы, этот человеческий характер может быть полезен в следующий раз, когда вы захотите вызвать интересный разговор.