Критика бихевиоризма Уотсона. История современной психологии
Критика бихевиоризма Уотсона
Любая программа, предлагающая кардинальный пересмотр и полную замену существующего порядка, — то есть фактически призывающая к тому, чтобы отбросить все ранее существующие теории, — по сути своей обречена на критику. Как известно, в то время, когда Уотсон основал бихевиоризм, американская психология двигалась в направлении большей объективности, однако далеко не все психологи готовы были принять крайние формы объективности, которые пропагандировал Уотсон. Многие, включая и тех, кто в принципе поддерживал объективность, считали, что система Уотсона упускает из виду существенные компоненты психологии — такие, например, как сенсорные процессы и процессы восприятия.
Одним из наиболее сильных оппонентов Уотсона был Вильям Мак — Дугалл (1871–1938), английский психолог, который приехал в Соединенные Штаты в 1920 году и работал сначала в Гарвардском университете, а затем в университете Дьюка.
Интересно, что Мак — Дугалл, который внес такой значительный вклад в социальную психологию, сам по себе был нс очень общительным человеком. «Я никогда не мог вписаться в какую — либо социальную группу, — писал он, — никогда не умел почувствовать себя в единстве с любой партией или системой; и хотя я не мог остаться равнодушным к привлекательности групповой жизни, групповых ощущений и мышления, я все же всегда оставался в стороне, критически настроенный и настороженный» (McDougall. 1930. P. 192).
Он поддерживал такие непопулярные понятия, как свободная воля, превосходство нордической расы и исследования души, и американская пресса регулярно поносила его за эти взгляды. Кроме того, психологическая общественность ругала Мак — Дугалла за его критику бихевиоризма в двадцатые годы — то есть в то время, когда большинство психологов в той или иной мере попали под влияние науки о поведении.
К 1928 году Мак — Дугалл «до такой степени подвергся остракизму со стороны основных сил американской психологии, что считал, что его презирают» (Jones. 1987. P. 931). Спустя десять лет, когда он уже умирал от рака, Найт Данлоп, сменивший Уотсона в университете Джонса Хопкинса, сказал, что «чем скорее он умрет, тем лучше будет для психологии» (цит. по: Smith. 1989. P. 446).
В теории инстинктов Мак — Дугалла утверждалось, что человеческое поведение является результатом врожденных склонностей в мыслях и действиях. Его идеи поначалу были хорошо приняты общественностью, но вскоре уступили свои позиции под натиском бихевиоризма. Уотсоп отрицал само понятие инстинктов, и по этому пункту, как впрочем, и по многим другим, противники сцепились.
Пятого февраля 1924 года они встретились, чтобы обсудить свои разногласия в психологическом клубе в Вашингтоне, округ Колумбия. Тот факт, что в Вашингтоне имелся психологический клуб, не связанный с каким — либо университетом, говорит о многом.
Мак — Дугалл начал диспут на оптимистической ноте: «У меня есть исходное преимущество перед доктором Уотсоном, — сказал он, — и это преимущество настолько велико, что даже кажется мне несправедливым. Все люди, обладающие здравым смыслом, по определению окажутся на моей стороне» (Watson & McDougall. 1929. P. 40). Он сказал, что вполне согласен с Уотсоном в том, что информация о поведении является верным фокусом психологических исследований, но выступает против полного сбрасывания со счета информации о сознании. В будущем его позиция была поддержана психологами гуманистического направления и теоретиками социального научения.
Если психологи не будут использовать интроспекцию, говорил Мак — Дугалл, то каким образом они смогут определить смысл реакции субъекта или точность слов? Каким образом, не прибегая к самонаблюдению, можно выяснить что — либо о мечтах и фантазиях? Как понять и оценить эстетические переживания? В споре с Уотсоном Мак — Дугалл попытался представить, как бихевиорист рассказал бы о восприятии скрипичного концерта:
Я вхожу в зал и вижу, что мужчина скребет по кошачьим кишкам волосами, выдранными из конского хвоста, а перед ним, в состоянии восторженного внимания, сидит тысяча человек, которые время от времени начинают хлопать руками. Каким образом бихевиорист может объяснить эти странные события? Как объяснить тот факт, что колебания, производимые кошачьими кишками, повергают тысячи людей в полное молчание и спокойствие, а прекращение этих вибраций вдруг становится стимулом к какой — то лихорадочной активности?
Здравый смысл и психология сходятся в том, что аудитория слушает музыку с обостренным наслаждением и дает выход своему восхищению и благодарности к артисту криками и аплодисментами.
Но ведь бихевиорист ничего не знает ни о наслаждении или боли. ни о восхищении или благодарности. Он просто смешал с грязью все эти «метафизические понятия» и потому должен искать какие — то иные объяснения. Ну и пусть себе ищет, оставим его. Этот поиск даст ему вполне безвредное, тихое занятие на ближайшие несколько столетий. (Watson & McDougall. 1929. р. 62–63.)
Затем Мак — Дугалл подверг критике допущение Уотсона о том, что человеческое поведение является всецело детерминированным, что все наши действия являются прямыми результатами прошлого опыта и могут быть полностью прогнозированы, если только известны события прошлой жизни. Такая психология, говорил Мак — Дугалл, не оставляет места для свободной воли или свободы выбора.
Если позиция детерминизма верна — то есть люди не обладают свободной волей и потому не могут нести ответственность за свои действия, — то стоит ли проявлять инициативу, творческие усилия, стремление усовершенствовать себя и общество. Никто тогда не станет пытаться предотвратить войну, бороться против несправедливости или стремиться к достижению каких — либо идеалов.
Особой критике Мак — Дугалл подверг метод дословного описания, который Уотсон применял в своих исследованиях. Мак — Дугалл подчеркнул непоследовательность метода, который принимается, если его можно верифицировать, и отвергается, если верификация невозможна. Разумеется, именно такой и была точка зрения Уотсона, ведь основная цель всего бихевиористского движения — использовать исключительно такие данные, которые могут быть верифицированы.
Диспут Уотсона и Мак — Дугалла произошел через одиннадцать лет после того, как Уотсон формально основал бихевиоризм как научную школу. Мак — Дугалл предсказывал, что пройдет несколько лет, и позиция Уотсона исчезнет, нс оставив и следа. Однако в послесловии к опубликованной версии диспута Мак — Дугалл признал, что его прогноз оказался слишком оптимистическим: «Он был основан на чрезмерно лестной оценке интеллектуального уровня американской публики… Доктор Уотсон продолжает быть почитаемым пророком в своем отечестве, продолжает произносить свои проповеди» (Watson & McDougall.
Бихевиоризм — это… Что такое Бихевиоризм?
Важнейшими категориями бихевиоризма являются стимул, под которым понимается любое воздействие на организм со стороны среды, в том числе и данная, наличная ситуация, реакция и подкрепление, в качестве которого для человека может выступать и словесная или эмоциональная реакция окружающих людей.
Субъективные переживания при этом в современном бихевиоризме не отрицаются, но ставятся в положение, подчиненное этим воздействиям.
Во второй половине 20-го века бихевиоризм был замещен когнитивной психологией, которая с тех пор доминирует в психологической науке
История
Одним из пионеров бихевиористского движения был Эдвард Торндайк. Сам он называл себя не бихевиористом, а «коннексионистом» (от англ. «connection» — связь).
То, что интеллект имеет ассоциативную природу, было известно со времен Гоббса. То, что интеллект обеспечивает успешное приспособление животного к среде, стало общепринятым после Спенсера. Но впервые именно опытами Торндайка было показано, что природа интеллекта и его функция могут быть изучены и оценены без обращения к идеям или другим явлениям сознания. Ассоциация означала уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях, а между движениями и ситуациями.
Весь процесс научения описывался в объективных терминах. Торндайк использовал идею Вена о «пробах и ошибках» как регулирующем начале поведения. Выбор этого начала имел глубокие методологические основания. Он ознаменовал переориентацию психологической мысли на новый способ детерминистского объяснения своих объектов. Хотя Дарвин специально не акцентировал роль «проб и ошибок», это понятие несомненно составляло одну из предпосылок его эволюционного учения. Поскольку возможные способы реагирования на непрестанно меняющиеся условия внешней среды не могут быть заранее предусмотрены в структуре и способах поведения организма, согласование этого поведения со средой реализуется только на вероятностной основе.
Эволюционное учение потребовало введения вероятностного фактора, действующего с такой же непреложностью, как и механическая причинность. Вероятность нельзя было больше рассматривать как субъективное понятие (результат незнания причин, по утверждению Спинозы). Принцип «проб, ошибок и случайного успеха» объясняет, согласно Торндайку, приобретение живыми существами новых форм поведения на всех уровнях развития.
Преимущество этого принципа достаточно очевидно при его сопоставлении с традиционной (механической) рефлекторной схемой. Рефлекс (в его досеченовском понимании) означал фиксированное действие, ход которого определяется так же строго фиксированными в нервной системе способами. Невозможно было объяснить этим понятием адаптивность реакций организма и его обучаемость.
Торндайк принимал за исходный момент двигательного акта не внешний импульс, запускающий в ход телесную машину с предуготованными способами реагирования, а проблемную ситуацию, то есть такие внешние условия, для приспособления к которым организм не имеет готовой формулы двигательного ответа, а вынужден её построить собственными усилиями. Итак, связь «ситуация — реакция» в отличие от рефлекса (в его единственно известной Торндайку механистической трактовке) характеризовалась следующими признаками: 1) исходный пункт — проблемная ситуация; 2) организм противостоит ей как целое; 3) он активно действует в поисках выбора и 4) выучивается методом упражнения.
Прогрессивность подхода Торндайка по сравнению с подходом Дьюи и других чикагцев очевидна, ибо сознательное стремление к цели принималось ими не за феномен, который нуждается в объяснении, а за причинное начало. Но Торндайк, устранив сознательное стремление к цели, удержал идею об активных действиях организма, смысл которых состоит в решении проблемы с целью адаптации к среде.
Работы Торндайка не имели бы для психологии пионерского значения, если бы не открывали новых, собственно психологических закономерностей. Но не менее отчётливо выступает у него ограниченность бихевиористских схем в плане объяснения человеческого поведения. Регуляция человеческого поведения совершается по иному типу, чем это представляли Торндайк и все последующие сторонники так называемой объективной психологии, считавшие законы научения едиными для человека и остальных живых существ. Такой подход породил новую форму редукционизма. Присущие человеку закономерности поведения, имеющие общественно-исторические основания, сводились к биологическому уровню детерминации, и тем самым утрачивалась возможность исследовать эти закономерности в адекватных научных понятиях.
Торндайк больше чем кто бы то ни было подготовил возникновение бихевиоризма. Вместе с тем, как отмечалось, он себя бихевиористом не считал; в своих объяснениях процессов научения он пользовался понятиями, которые возникший позднее бихевиоризм потребовал изгнать из психологии. Это были понятия, относящиеся, во-первых, к сфере психического в её традиционном понимании (в частности, понятия об испытываемых организмом состояниях удовлетворённости и дискомфорта при образовании связей между двигательными реакциями и внешними ситуациями), во-вторых, к нейрофизиологии (в частности, «закон готовности», который, согласно Торндайку, предполагает изменение способности проводить импульсы). Бихевиористская теория запретила исследователю поведения обращаться и к тому, что испытывает субъект, и к физиологическим факторам.
Теоретическим лидером бихевиоризма стал Джон Бродес Уотсон. Его научная биография поучительна в том плане, что показывает, как в становлении отдельного исследователя отражаются влияния, определившие развитие основных идей направления в целом.
Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие зародилось в русской науке в трудах И. М. Сеченова, И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих его вне реальной связи земных вещей и включённости в ход телесных процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на новаторский метод изучения взаимоотношений целостного организма со средой, опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных) проявлений.
Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом «предсказание и управление».
Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом исследований американских психологов. Рассуждения о том, что происходит в сознании животных при исполнении ими различных экспериментальных заданий, оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет точной и объективной наукой. В понимании Уотсона мышление это не более чем мысленная речь.
Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально только то, что можно непосредственно наблюдать.
Поэтому, по его плану, всё поведение должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми воздействиями физических раздражителей на организм и его так же непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: «стимул — реакция» (S-R). Из этого явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы — будь то физиологические (нервные), будь то психические, психология должна устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все традиционные представления о психических явлениях их двигательными эквивалентами.
Зависимость различных психических функций от двигательной активности была в те годы прочно установлена экспериментальной психологией. Это касалось, например, зависимости зрительного восприятия от движений глазных мышц, эмоций — от телесных изменений, мышления — от речевого аппарата и так далее.
Эти факты Уотсон использовал в качестве доказательства того, что объективные мышечные процессы могут быть достойной заменой субъективных психических актов. Исходя из такой посылки, он объяснял развитие умственной активности. Утверждалось, что человек мыслит мышцами. Речь у ребёнка возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослые соединяют с каким-нибудь звуком определенный объект, этот объект становится значением слова. Постепенно у ребенка внешняя речь переходит в шёпот, а затем он начинает произносить слово про себя. Такая внутренняя речь (неслышная вокализация) есть не что иное, как мышление.
Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, то есть к любому приобретению знаний, умений, навыков — не только специально формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение — более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и целенаправленно сформированные при обучении знания.
Таким образом, исследования развития психики сводятся к исследованию формирования поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-R).
Уотсон экспериментально доказывал, что можно сформировать реакцию страха на нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они брали в руки и хотели погладить, но в этот момент получали разряд электрического тока. Ребёнок испуганно бросал кролика и начинал плакать. Опыт повторялся, и на третий-четвёртый раз появление кролика даже в отдалении вызывало у большинства детей страх. После того как эта негативная эмоция закреплялась, Уотсон пытался ещё раз изменить эмоциональное отношение детей, сформировав у них интерес и любовь к кролику. В этом случае ребенку показывали кролика во время вкусной еды. В первый момент дети прекращали есть и начинали плакать. Но так как кролик не приближался к ним, оставаясь в конце комнаты, а вкусная еда (шоколадка или мороженое) была рядом, то ребенок успокаивался. После того как дети переставали реагировать плачем на появление кролика в конце комнаты, экспериментатор придвигал его все ближе и ближе к ребёнку, одновременно добавляя вкусных вещей ему на тарелку.
Постепенно дети переставали обращать внимание на кролика и под конец спокойно реагировали, когда он располагался уже около их тарелки, и даже брали его на руки и старались накормить. Таким образом, доказывал Уотсон, эмоциональным поведением можно управлять.
Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ Уотсона широкую популярность. Концепцию Уотсона (как и весь бихевиоризм) стали называть «психологией без психики». Эта оценка базировалась на мнении, будто к психическим явлениям относятся только свидетельства самого субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при «внутреннем наблюдении». Однако область психики значительно шире и глубже непосредственно осознаваемого. Она включает также и действия человека, его поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил сферу психического, включив в него телесные действия животных и человека. Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.
В бихевиоризме неадекватно отразилась потребность в расширении предмета психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания. Бихевиоризм выступил как антипод субъективной (интроспективной) концепции, сводившей психическую жизнь к «фактам сознания» и полагавшей, что за пределами этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против интроспективной психологии они сами находились под влиянием созданной ею версии о сознании. Приняв эту версию за незыблемую, они полагали, что её можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того, чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним разделаться.
Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических корней бихевиоризма. Если даже вернуть сознанию его предметно-образное содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные «субъективные явления», то и тогда нельзя объяснить ни структуру реального действия, ни его детерминацию.
Как бы тесно ни были связаны между собой действие и образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.
Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное направление.
Среди сподвижников Уотсона по крестовому походу против сознания выделялись крупные экспериментаторы Уильям Хантер (1886—1954) и Карл Спенсер Лешли (1890—1958). Первый изобрёл в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только непосредственной реакции на стимул.
Учеником Уотсона был Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов.
Он, как и другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришёл к выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки эквипотенциальны, то есть равноценны, и потому с успехом могут заменять друг друга.
Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о сознании, в необходимости покончить с «ментализмом». Но единство перед общим противником — интроспективной концепцией — утрачивалось при решении конкретных научных проблем.
И в экспериментальной работе, и на уровне теории в психологии совершались изменения, приведшие к трансформации бихевиоризма. Система идей Уотсона в 30-х годах уже не была более единственным вариантом бихевиоризма.
Распад первоначальной бихевиористской программы говорил о слабости её категориального «ядра».
Категория действия, односторонне трактовавшаяся в этой программе, не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Без них само действие утрачивало свою реальную плоть. Образ событий и ситуаций, на которые всегда ориентировано действие, оказался у Уотсона низведённым до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации либо вообще отвергался, либо выступал в виде нескольких примитивных аффектов (типа страха), к которым Уотсон вынужден был обращаться, чтобы объяснить условно-рефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Попытки включить категории образа, мотива и психосоциального отношения в исходную бихевиористскую программу привели к её новому варианту — необихевиоризму.
1960-е годы
Развитие бихевиоризма в 60-х годах 20 века связано с именем Скиннера. Американского исследователя можно отнести к течению радикального бихевиоризма. Скиннер отвергал мыслительные механизмы и полагал, что методика выработки условного рефлекса, заключающаяся в закреплении или ослабления поведения в связи с наличием или отсутствием поощрения или наказания, может объяснить все формы человеческого поведения.
Этот подход применялся американским исследователем к объяснению самых разнообразных по сложности форм поведения, начиная с процесса обучения и заканчивая социальным поведением.
Методы
Бихевиористами применялось два основных методологических подхода для исследования поведения: наблюдение в лабораторных, искусственно создаваемых и управляемых условиях, и наблюдение в естественной среде обитания.
Большинство экспериментов бихевиористы проводили на животных, затем установление закономерности реакций в ответ на воздействия окружающей среды перенесли на человека. Бихевиоризм сместил акцент экспериментальной практики психологии с исследования поведения человека на исследование поведения животных. Опыты с животными позволяли лучше осуществлять исследовательский контроль за связями среды с поведенческой реакцией на нее. Чем проще психологический и эмоциональный склад наблюдаемого существа, тем больше гарантии, что исследуемые связи не будут искажаться сопутствующими психологическими и эмоциональными компонентами.
Обеспечить такую степень чистоты в эксперименте с людьми невозможно.
Позже эта методика подвергалась критике, в основном по этическим причинам (смотрите, например, гуманистический подход). Также бихевиористы полагали, что благодаря манипуляциям с внешними стимулами можно формировать у человека разные черты поведения.
В СССР
В СССР бихевиоризм, как и другие психологические направления, рассматривался как буржуазное извращение психологии. Особенно активно критиковал этот подход А. Н. Леонтьев. В основном его критика сводилась к обличению в биологизаторстве бихевиоризма, в «индивидуальной болтанке»[Что?], и к тому, что бихевиоризм, по мнению Леонтьева, отрицал роль и вообще наличие внутренних ненаблюдаемых свойств (таких, как цели, мотивы, смысл, предубеждения и прочее) в поведении и деятельности человека.
В то же время к бихевиоризму были близки возникшие в России в 1910—1920-е годы рефлексология (объективная психология) В. М. Бехтерева, физиологическая теория условных рефлексов в поведении животных и человека И.
П. Павлова, педологическая концепция активности поведения и деятельности личности А. Ф. Лазурского и М. Я. Басова[2] и объективная психология П. П. Блонского.
Развитие
Бихевиоризм положил начало возникновению и развитию различных психологических и психотерапевтических школ, таких, как необихевиоризм, когнитивная психология, поведенческая психотерапия, рационально-эмоционально-поведенческая терапия. Существует множество практических приложений бихевиористской психологической теории, в том числе и в далёких от психологии областях.
Сейчас подобные исследования продолжает наука о поведении животных и человека — этология, использующая другие методы (например, этология гораздо меньшее значение придаёт рефлексам, считая врождённое поведение более важным для изучения).
См. также
Ссылки
Примечания
- ↑ Kelby Mason, Chandra Sripada & Stephen Stich The Philosophy of Psychology.
- ↑ Басов М. Я.
Общие основы педологии. — М.—Л.: ГИЗ, 1931. — 802 с.
Общие основы педологии. — М.—Л.: ГИЗ, 1931. — 802 с.Критика бихевиоризма скиннера. Критика бихевиоризма уотсона
Предмет изучения бихевиоризма Первичным предметом изучения и исходными данными для бихевиоризма Уотсона являются основные элементы поведения: мышечные движения или секреция желез. Психология, как наука о поведении, должна иметь дело только с теми актами, которые можно
автора Ильин Евгений ПавловичПопулярность и привлекательность бихевиоризма Почему же смелые выступления Уотсона завоевали такое огромное число приверженцев его идей? Разумеется, подавляющему большинству было совершенно безразлично, что одни психологи выступали за существование сознания, а
Из книги Психология. Люди, концепции, эксперименты автора Клейнман Пол Из книги Как поверить в себя автора Дайер УэйнСудьба бихевиоризма
Несмотря на то, что когнитивная альтернатива бихевиоризма, возникшая изнутри, преуспела в модифицировании всего бихевиористского движения, унаследованного от Джона Б.
Уотсона и Скиннера, важно не забывать, что Альберт Бандура, Джулиан Роттер и
Критика Если вы будете критиковать других, совершенствуясь в нахождении слабых мест и недостатков, вы быстро потеряете покой. Если вы будете дальше продолжать этим заниматься, вы навсегда лишитесь радости жизни. Постарайтесь привести в действие машину, которая мешает
Джон Уотсон (1878–1958) Основатель бихевиоризма Джон Уотсон родился 9 января 1878 года в Южной Калифорнии. Когда мальчику было тринадцать лет, отец ушел из семьи, и в дальнейшем детство Джона проходило на ферме – в бедности и одиночестве. Позже Уотсон вспоминал, что плохо
Из книги автораКритика Вы можете перестать винить других и вычеркнуть из своей жизни мщение. Но самое лучшее, что вы можете сделать с критическими суждениями, – это лишь уменьшить их количество в своей повседневной жизни. Судить, критиковать – значит видеть мир таким, какой вы есть, а
Основоположник бихевиоризма Дж.
Уотсон видел задачу психологии в исследовании поведения живого существа, адаптирующегося к окружающей его среде. Причем на первое место в проведении исследований данного направления ставится решение практических задач, обусловленных общественным и экономическим развитием. Поэтому лишь за одно десятилетие бихевиоризм распространился по всему миру и стал одним из самых влиятельных направлений психологической науки.
Появление и распространение бихевиоризма ознаменовалось тем, что в психологию были введены совершенно новые факты – факты поведения, которые отличаются от фактов сознания в интроспективной психологии.
В психологии под поведением понимают внешние проявления психической деятельности человека. В этом отношении поведение противопоставляется сознанию как совокупности внутренних, субъективно переживаемых процессов, и тем самым факты поведения в бихевиоризме и факты сознания в интроспективной психологии разводятся по методу их выявления. Одни выявляются путем внешнего наблюдения, а другие – путем самонаблюдения.
Уотсон считал, что важнее всего в человеке для окружающих его людей поступки и само поведение этого человека. Одновременно с этим он отрицал необходимость изучения сознания. Тем самым Дж. Уотсон разделил психическое и его внешнее проявление – поведение.
По мнению Дж. Уотсона, психология должна стать естественно-научной дисциплиной и ввести объективный научный метод. Стремление сделать психологию объективной и естественно-научной дисциплиной привело к бурному развитию эксперимента, основанного на отличных от интроспективной методологии принципах, что принесло практические плоды в виде экономической заинтересованности в развитии психологической науки.
Таким образом, основная идея бихевиоризма основывалась на утверждении значимости поведения и полном отрицании существования сознания и необходимости его изучения.
С точки зрения Дж. Уотсона, поведение – это система реакций. Реакция – это еще одно новое понятие, которое было введено в психологию в связи с развитием бихевиоризма.
Поскольку Дж. Уотсон стремился сделать психологию естественно-научной, то с естественнонаучной позиции необходимо было объяснить причины поведения человека. Для Дж. Уотсона поведение или поступок человека объясняются наличием какого-либо воздействия на человека. Он считал, что нет ни одного действия, за которым не стояла бы причина в виде внешнего агента, или стимула. Так появилась знаменитая формула S – R (стимул – реакция). Для бихевиористов соотношение S – R стало единицей поведения. Поэтому с точки зрения бихевиоризма основные задачи психологии сводятся к следующему: выявление и описание типов реакций; исследование процессов их образования; изучение законов их комбинаций, т. е. образование сложных реакций. В качестве общих и окончательных задач психологии бихевиористы выдвигали две следующие задачи: прийти к тому, чтобы по ситуации (стимулу) предсказать поведение (реакцию) человека и, наоборот, по характеру реакции определить или описать вызвавший ее стимул.
Решение поставленных задач осуществлялось бихевиористами в двух направлениях: теоретическом и экспериментальном.
Создавая теоретическую базу бихевиоризма, Дж. Уотсон попытался описать типы реакций и прежде всего выделил врожденные и приобретенные реакции. К числу врожденных реакций он относит те поведенческие акты, которые можно наблюдать у новорожденных детей, а именно: чихание, икание, сосание, улыбка, плач, движение туловища, конечностей, головы и т.д.
Однако если с описанием врожденных реакций у Дж. Уотсона серьезных затруднений не было, поскольку достаточно наблюдать за поведением новорожденных детей, то с описанием законов, по которым приобретаются врожденные реакции, дела обстояли хуже. Для решения данной задачи ему необходимо было оттолкнуться от какой-либо из уже имеющихся теорий, и он обратился к работам И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. В их работах содержалось описание механизмов возникновения условных, или, как говорили в то время, «сочетанных», рефлексов. Ознакомившись с работами российских ученных, Дж. Уотсон принимает концепцию условных рефлексов в качестве естественно-научной базы своей психологической теории.
Он говорит, что все новые реакции приобретаются путем обусловливания.
Все человеческие действия, по мнению Дж. Уотсона, представляют собой сложные цепи, или комплексы, реакций.
Следует подчеркнуть, что на первый взгляд умозаключения Дж. Уотсона кажутся верными и не вызывающими сомнения. Определенное внешнее воздействие вызывает у человека определенную ответную безусловную (врожденную) реакцию или комплекс безусловных (врожденных) реакций, но это только на первый взгляд. Однако существуют некоторые феномены, которые фактически невозможно объяснить, опираясь на эту теорию. Например, как объяснить катание медведя на велосипеде в цирке? Ни один безусловный или условный стимул не может вызвать подобную реакцию или комплекс реакций, поскольку катание на велосипеде не может быть отнесено к разряду безусловных (врожденных) реакций. Безусловной реакций на свет может быть мигание, на звук – вздрагивание, на пищевой раздражитель – слюноотделение. Но никакое сочетание подобных безусловных реакций не приведет к тому, что медведь будет кататься на велосипеде.
Не менее значимым для бихевиористов было проведение экспериментов, с помощью которых они стремились доказать правоту своих теоретических выводов. В этой связи стали широко известны эксперименты Дж. Уотсона по исследованию причин возникновения страха.
Однако довольно скоро обнаружилась чрезвычайная ограниченность схемы S – R для объяснения поведения людей. Один из представителей позднего бихевиоризма Э. Толмен ввел в эту схему существенную поправку. Он предложил поместить между S и R среднее звено, или «промежуточные переменные» – V, в результате схема приобрела вид: S – V – R. Под «промежуточными переменными» Э. Толмен понимал внутренние процессы, которые опосредуют действие стимула. К ним относились такие образования, как «цели», «намерения», «гипотезы», «познавательные карты» (образы ситуаций). И хотя промежуточные переменные были функциональными эквивалентами сознания, выводились они как «конструкты», о которых следует судить исключительно по особенностям поведения, и тем самым существование сознания по-прежнему игнорировалось.
Другим значимым шагом в развитии бихевиоризма было изучение особого типа условных реакций, которые получили название инструментальных (Торндайк, 1898), или оперантных (Скиннер, 1938). Явление инструментального, или оперантного, обусловливания состоит в том, что если подкреплять какое-либо действие индивида, то оно фиксируется и воспроизводится с большей легкостью. Например, если какое-либо определенное действие постоянно подкреплять, т. е. поощрять или вознаграждать кусочком сахара, колбасы, мяса и т. п., то очень скоро животное будет выполнять это действие при одном лишь виде поощрительного стимула.
Согласно теории бихевиоризма, классическое (т. е. павловское) и оперантное обусловливания являются универсальным механизмом научения, общим и для животного и для человека. При этом процесс научения представлялся как вполне автоматический, не требующий проявления активности человека. Достаточно использовать одно лишь подкрепление для того, чтобы «закрепить» в нервной системе успешные реакции независимо от воли или желаний самого человека.
Отсюда бихевиористы делали выводы о том, что с помощью стимулов и подкрепления можно буквально «лепить» любое поведение человека, манипулировать им, что поведение человека жестко «детерминировано» и зависит от внешних обстоятельств и собственного прошлого опыта.
Таким образом, бихевиористами игнорируется существование сознания, т. е. игнорируется существование внутреннего психического мира человека.
Тем не менее заслуги бихевиоризма в развитии психологии весьма значимы. Во-первых, он привнес в психологию дух материализма, благодаря чему эта наука стала развиваться по пути естественно-научных дисциплин. Во-вторых, он ввел объективный метод, основанный на регистрации и анализе внешних наблюдений, фактов, процессов, благодаря чему в психологии получили широкое распространение инструментальные приемы исследования психических процессов. В-третьих, была расширена область психологических исследований: стало интенсивно изучаться поведение младенцев и животных. Кроме того, в работах бихевиористов были значительно продвинуты отдельные разделы психологии, в частности проблемы научения, образования навыков.
И наконец, распространение бихевиористских взглядов способствовало изучению психических явлений с естественно-научных позиций.
] Бихевиоризм, определивший облик американской психологии в XX столетии, радикально преобразовал всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. (Отсюда и название — от англ. behavior, поведение.) Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и кончаются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику.
Истинный смысл событий, связанных с возникновением и стремительным развитием бихевиористского движения, был иным и заключался не в аннигиляции психики, а в изменении понятия о ней.
Одним из пионеров бихевиористского движения был Эдвард Торндайк (1874-1949). Сам он называл себя не бихевиористом, а «коннексионистом» (от англ.
«коннексия» — связь). Однако об исследователях и их концепциях следует судить не по тому, как они себя называют, а по их роли в развитии познания. Работы Торндайка открыли первую главу в летописи бихевиоризма.
Свои выводы Торндайк изложил в 1898 году в докторской диссертации «Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных». Термины Торндайк употреблял традиционные — «интеллект», «ассоциативные процессы», но содержанием они наполнялись новым.
То, что интеллект имеет ассоциативную природу, было известно со времен Гоббса. То, что интеллект обеспечивает успешное приспособление животного к среде, стало общепринятым после Спенсера. Но впервые именно опытами Торндайка было показано, что природа интеллекта и его функция могут быть изучены и оценены без обращения к идеям или другим явлениям сознания. Ассоциация означала уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях, а между движениями и ситуациями.
Весь процесс научения описывался в объективных терминах. Торндайк использовал идею Вена о «пробах и ошибках» как регулирующем начале по ведения. Выбор этого начала имел глубокие методологические основания. Он ознаменовал переориентацию психологической мысли на новый способ детерминистского объяснения своих объектов. Хотя Дарвин специально не акцентировал роль «проб и ошибок», это понятие несомненно составляло од ну из предпосылок его эволюционного учения. Поскольку возможные способы реагирования на непрестанно меняющиеся условия внешней среды не могут быть заранее предусмотрены в структуре и способах поведения организма, согласование это го поведения со средой реализуется только на вероятностной основе.
Эволюционное учение потребовало введения вероятностного фактора, действующего с такой же непреложностью, как и механическая причинность. Вероятность нельзя было больше рассматривать как субъективное понятие (результат незнания причин, по утверждению Спинозы). Принцип «проб, ошибок и случайного успеха» объясняет, согласно Торндайку, приобретение живыми существами новых форм поведения на всех уровнях развития. Преимущество этого принципа достаточно очевидно при его сопоставлении с традиционной (механической) рефлекторной схемой. Рефлекс (в его досеченовском понимании) означал фиксированное действие, ход которого определяется так же строго фиксированными в нервной системе путями. Невозможно было объяснить этим понятием адаптивность реакций организма и его обучаемость.
Торндайк принимал за исходный момент двигательного акта не внешний импульс, запускающий в ход телесную машину с предуготованными способами реагирования, а проблемную ситуацию, т.е. такие внешние условия, для приспособления к которым организм не имеет готовой формулы двигательного ответа, а вынужден ее построить собственными усилиями. Итак, связь «ситуация — реакция» в отличие от рефлекса (в его единственно известной Торндайку механистической трактовке) характеризовалась следующими признаками: 1) исходный пункт — проблемная ситуация; 2) организм противостоит ей как целое; 3) он активно действует в поисках выбора и 4) выучивается путем упражнения.
Прогрессивность подхода Торндайка по сравнению с подходом Дьюи и других чикагцев очевидна, ибо сознательное стремление к цели принималось ими не за феномен, который нуждается в объяснении, а за причинное начало. Но Торндайк, устранив сознательное стремление к цели, удержал идею об активных действиях организма, смысл которых состоит в решении проблемы с целью адаптации к среде.
Итак, Торндайк существенно расширил область психологии. Он показал, что она простирается далеко за пределы сознания. Раньше предполагалось, что психолога за этими пределами могут интересовать только бессознательные явления, скрытые в «тайниках души». Торндайк решительно изменил ориентацию. Сферой психологии оказывалось взаимодействие между организмом и средой. Прежняя психология утверждала, что связи образуются между феноменами сознания. Она называла их ассоциациями. Прежняя физиология утверждала, что связи образуются между раздражением рецепторов и ответным движением мышц. Они назывались рефлексами. По Торндайку, коннексия — связь между реакцией и ситуацией. Очевидно, что это новый элемент. Говоря языком последующей психологии, коннексия — элемент поведения. Правда, термином «поведение» Торндайк не пользовался. Он говорил об интеллекте, о научении. Но ведь и Декарт не называл открытый им рефлекс рефлексом, а Гоббс, будучи родоначальником ассоциативного направления, еще не употребил словосочетание «ассоциация идей», изобретенное через полстолетия после него Локком. Понятие созревает раньше термина.
Работы Торндайка не имели бы для психологии пионерского значения, если бы не открывали новых, собственно психологических закономерностей. Но не менее отчетливо выступает у него ограниченность бихевиористских схем в плане объяснения человеческого поведения. Регуляция человеческого поведения совершается по иному типу, чем это представляли Торндайк и все последующие сторонники так называемой объективной психологии, считавшие за коны научения едиными для человека и остальных живых существ. Такой подход породил новую форму редукционизма. Присущие человеку закономерности поведения, имеющие общественно-исторические основания, сводились к биологическому уровню детерминации, и тем самым утрачивалась возможность исследовать эти закономерности в адекватных научных понятиях.
Торндайк больше чем кто бы то ни было подготовил возникновение бихевиоризма. Вместе с тем, как отмечалось, он себя бихевиористом не считал; в своих объяснениях процессов научения он пользовался понятиями, которые возникший позднее бихевиоризм потребовал изгнать из психологии. Это были понятия, относящиеся, во-первых, к сфере психического в ее традиционном понимании (в частности, понятия об испытываемых организмом состояниях удовлетворенности и дискомфорта при образовании связей между двигательными реакциями и внешними ситуациями), во-вторых, к нейрофизиологии (в частности, «закон готовности», который, согласно Торндайку, предполагает изменение способности проводить импульсы). Бихевиористская теория запретила исследователю поведения обращаться и к тому, что испытывает субъект, и к физиологическим факторам.
Теоретическим лидером бихевиоризма стал . Его научная биография поучительна в том плане, что показывает, как в становлении отдельного исследователя отражаются влияния, определившие развитие основных идей направления в целом.
После защиты диссертации по психологии в университете Чикаго Уотсон стал профессором университета Джона Гопкинса в Балтиморе (с 1908 года), где заведовал кафедрой и лабораторией экспериментальной психологии. В 1913 году он публикует статью «Психология с точки зрения бихевиориста», оцениваемую как манифест нового направления. Вслед за тем он публикует книгу «Поведение: введение в сравнительную психологию», в которой впервые в истории психологии был решительно опровергнут постулат о том, что предметом этой науки является сознание.
Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие зародилось в русской науке в трудах И.М.Сеченова, и В.М.Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих его вне реальной связи земных вещей и включенности в ход телесных процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на новаторский путь изучения взаимоотношений целостного организма со средой, опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных) проявлений. Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом «предсказание и управление».
Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом исследований психологов США. Рассуждения о том, что происходит в сознании животных при исполнении ими раз личных экспериментальных заданий, оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет точной и объективной наукой.
Общая тенденция перехода от сознания к поведению, от субъективного метода анализа психики к объективному наблюдалась на различных участках научного фронта. Прочитав (в немецком и французском переводе) книгу Бехтерева «Объективная психология», Уотсон окончательно утвердился во мнении, что условный рефлекс (Бехтерев называл его сочетательным) должен стать главной единицей анализа поведения. Знакомство с учением Павлова все лило в Уотсона уверенность, что именно условный рефлекс является ключом к выработке навыков, по строению сложных движений из простых, а также к любым формам научения, в том числе носящим аффективный характер.
Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально лишь то, что можно непосредственно наблюдать. Поэтому, по его плану, все поведение должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми воздействиями физических раздражителей на организм и его так же непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: «стимул — реакция» (S-R). Из этого явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы — будь то физиологические (нервные), будь то психические, психология должна устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все традиционные представления о психических явлениях их двигательными эквивалентами.
Зависимость различных психических функций от двигательной активности была в те годы прочно установлена экспериментальной психологией. Это касалось, например, зависимости зрительного восприятия от движений глазных мышц, эмоций — от телесных изменений, мышления — от речевого аппарата и т. д.
Эти факты Уотсон использовал в качестве доказательства того, что объективные мышечные процессы могут быть достойной заменой субъективных психических актов. Исходя из такой посылки, он объяснял развитие умственной активности. Утверждалось, что человек мыслит мышцами. Речь у ребенка возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослые соединяют с каким-нибудь звуком определенный объект, этот объект становится значением слова. Постепенно у ребенка внешняя речь переходит в шепот, а за тем он начинает произносить слово про себя. Такая внутренняя речь (неслышная вокализация) есть не что иное, как мышление.
Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, т. е. к любому приобретению знаний, умений, навыков — не только специально формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение — более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и целенаправленно сформированные при обучении знания. Таким образом, исследования развития психики сводятся к исследованию формирования поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-R).
Исходя из такого взгляда на психику, бихевиористы делали вывод, что ее развитие происходит при жизни ребенка и зависит в основном от социального окружения, от условий жизни, т.е. от стимулов, поставляемых средой. Поэтому они отвергали идею возрастной периодизации, так как считали, что не существует единых для всех детей закономерностей развития в данный возрастной период. Доказательством служили и их исследования научения у детей разного возраста, когда при целенаправленном обучении уже двух-трехлетние дети научались не только читать, но и писать, и даже печатать на машинке. Таким образом, бихевиористы делали вывод, что какова среда, таковы и закономерности развития ребенка.
Однако невозможность возрастной периодизации не исключала, с их точки зрения, необходимости со здания функциональной периодизации, которая позволила бы установить этапы научения, формирования определенного навыка. С этой точки зрения, этапы развития игры, обучения чтению или плаванью являются функциональной периодизацией. (Точно так же функциональной периодизацией являются и этапы формирования умственных действий, разработанные в России П.Я.Гальпериным.)
Доказательств а прижизненного формирования основных психических процессов были даны Уотсоном в его экспериментах по формированию эмоций.
Казалось бы, гипотеза Джемса о первичности те лесных изменений, вторичности эмоциональных со стояний должна была устроить Уотсона. Но он решительно ее отверг на том основании, что само представление о субъективном, переживаемом должно быть изъято из научной психологии. В эмоции, по Уотсону, нет ничего, кроме внутрителесных (висцеральных) изменений и внешних выражений. Но главное он усматривал в другом — в возможности управлять по заданной программе эмоциональным поведением.
Уотсон экспериментально доказывал, что можно сформировать реакцию страха на нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они брали в руки и хотели погладить, но в этот момент получали разряд электрического тока. Ребенок испуганно бросал кролика и начинал плакать. Опыт повторялся, и на третий-четвертый раз появление кролика даже в отдалении вызывало у большинства детей страх. После того как эта негативная эмоция закреплялась, Уотсон пытался еще раз изменить эмоциональное отношение детей, сформировав у них интерес и любовь к кролику. В этом случае ребенку показывали кролика во время вкусной еды. В первый момент дети прекращали есть и начинали плакать. Но так как кролик не приближался к ним, оставаясь в конце комнаты, а вкусная еда (шоколадка или мороженое) была рядом, то ребенок успокаивался. После того как дети переставали реагировать плачем на появление кролика в конце комнаты, экспериментатор придвигал его все ближе и ближе к ребенку, одновременно добавляя вкусных вещей ему на тарелку. Постепенно дети переставали обращать внимание на кролика и под конец спокойно реагировали, когда он располагался уже около их тарелки, и даже брали его на руки и старались накормить. Таким образом, доказывал Уотсон, эмоциональным поведением можно управлять.
Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ Уотсона широкую популярность. Концепцию Уотсона (как и весь бихевиоризм) стали называть «психологией без психики». Эта оценка базировалась на мнении, будто к психическим явлениям относятся только свидетельства самого субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при «внутреннем наблюдении». Однако область психики значительно шире и глубже непосредственно осознаваемого. Она включает также и действия человека, его поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил сферу психического, включив в него те лесные действия животных и человека. Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.
В бихевиоризме неадекватно отразилась потребность в расширении предмета психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания. Бихевиоризм выступил как антипод субъективной (интроспективной) концепции, сводившей психическую жизнь к «фактам сознания» и полагавшей, что за пределами этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против интроспективной психологии они сами находились под влиянием созданной ею версии о сознании. Приняв эту версию за незыблемую, они полагали, что ее можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того, чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним разделаться.
Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических корней бихевиоризма. Если даже вернуть сознанию его предметно-образное содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные «субъективные явления», то и тогда нельзя объяснить ни структуру реально го действия, ни его детерминацию. Как бы тесно ни были связаны между собой действие и образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.
Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное направление.
Среди сподвижников Уотсона по крестовому походу против сознания выделялись крупные экспериментаторы У.Хантер (1886-1954) и К.Лешли (1890-1958). Первый изобрел в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только непосредственной реакции на стимул.
Учеником Уотсона был Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов. Он, как и другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришел к выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки эквипотенциальны, т. е. равноценны, и потому с успехом могут заменять друг друга.
Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о сознании, в необходимости покончить с «ментализмом». Но единство перед общим противником — интроспективной концепцией — утрачивалось при решении конкретных научных проблем.
И в экспериментальной работе, и на уровне теории в психологии совершались изменения, приведшие к трансформации бихевиоризма. Система идей Уотсона в 30-х годах уже не была более единственным вариантом бихевиоризма.
Распад первоначальной бихевиористской программы говорил о слабости ее категориального «ядра». Категория действия, односторонне трактовавшаяся в этой программе, не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Без них само действие утрачивало свою реальную плоть. Образ событий и ситуаций, на которые всегда ориентировано действие, оказался у Уотсона низведенным до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации либо вообще отвергался, либо выступал в виде нескольких примитивных аффектов (типа страха), к которым Уотсон вынужден был обращаться, чтобы объяснить условно-рефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Попытки включить категории образа, мотива и психосоциального отношения в исходную бихевиористскую программу привели к ее новому варианту — необихевиоризму.
Более всего возражений против бихевиоризма Скиннера вызвали его крайний позитивизм и отрицание всех теорий. Оппоненты Скинне — ра утверждают, что свести к нулю все теоретические построения невозможно. Поскольку детали эксперимента должны быть запланированы заранее, то уже это само по себе является свидетельством построения хотя бы простейшей теории. Отмечалось также, что принятие Скинне — ром базовых принципов формирования условных рефлексов в качестве основы для своей работы также является до некоторой степени теоретизированием.
Сложившаяся система взглядов придавала Скиннеру уверенности в экономических, социальных, политических и религиозных вопросах. В 1986 году он написал статью с многообещающим названием (What is Vrong with Life in the Western World?) В этой статье он утверждал, что (Skinner. 1986. P. 568). Критики обвинили Скинне — ра в том, что его готовность экстраполировать на основании опытных данных является несовместимым с его антитеоретическими установками и демонстрирует тот факт, что в своем стремлении представить собственный проект переустройства общества он выходит за рамки строго наблюдаемых данных.
Узкий диапазон исследований поведения в скиннеровских лабораториях (нажать на рычаг или клюнуть ключ) также не избежал критики. Противники теории Скиннера утверждали, что такой подход попросту игнорирует многие аспекты поведения. Утверждение Скиннера о том, что любое поведение является заученным, было оспорено его бывшим студентом, который обучил более шести тысяч животных 38 видов выступать в телевизионных программах, аттракционах и на ярмарках (Breland & Breland. 1961). Свиньи, куры, хомяки, дельфины, киты, коровы и прочие животные демонстрировали тенденцию к инстинктивному поведению. Это значит, что они замещали инстинктивным поведением то, которое получало подкрепление, даже если это инстинктивное поведение мешало им получить пищу. Таким образом, подкрепление оказалось не столь всемогущим, как утверждал Скиннер.
Позиция Скиннера в вопросах вербального поведения — в частности, его объяснение того, каким образом дети учатся говорить, — оспаривалось на том основании, что определенные виды поведения должны быть наследственными. Критики утверждали, что младенец не изучает язык слово за словом благодаря подкреплению, получаемому за каждое правильно произнесенное слово, — ребенок осваивает грамматические правила, необходимые для того, чтобы строить предложения. А вот потенциал для формирования таких правил, утверждают противники Скиннера, является наследственным, а не заученным (Chomsky.1959,1972).
Бихевиоризм, определивший облик американской психологии в XX столетии, радикально преобразовал всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. (Отсюда и название – от англ. behavior, поведение.) Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и кончаются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику.
Истинный смысл событий, связанных с возникновением и стремительным развитием бихевиористского движения, был иным и заключался не в аннигиляции психики, а в изменении понятия о ней.
Одним из пионеров бихевиористского движения был Эдвард Торндайк (1874-1949). Сам он называл себя не бихевиористом, а «коннексионистом» (от англ. «коннексия» – связь). Однако об исследователях и их концепциях следует судить не по тому, как они себя называют, а по их роли в развитии познания. Работы Торндайка открыли первую главу в летописи бихевиоризма.
Свои выводы Торндайк изложил в 1898 году в докторской диссертации «Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных».* Термины Торндайк употреблял традиционные – «интеллект», «ассоциативные процессы», но содержанием они наполнялись новым.
* Эту работу И.П.Павлов считал пионерской в объективных исследованиях поведения. После защиты диссертации Торндайк на протяжении 50 лет работал преподавателем учительского колледжа. Он опубликовал 507 работ по различным проблемам психологии.
То, что интеллект имеет ассоциативную природу, было известно со времен Гоббса. То, что интеллект обеспечивает успешное приспособление животного к среде, стало общепринятым после Спенсера. Но впервые именно опытами Торндайка было показано, что природа интеллекта и его функция могут быть изучены и оценены без обращения к идеям или другим явлениям сознания. Ассоциация означала уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях, а между движениями и ситуациями.
Весь процесс научения описывался в объективных терминах. Торндайк использовал идею Вена о «пробах и ошибках» как регулирующем начале по ведения. Выбор этого начала имел глубокие методологические основания. Он ознаменовал переориентацию психологической мысли на новый способ детерминистского объяснения своих объектов. Хотя Дарвин специально не акцентировал роль «проб и ошибок», это понятие несомненно составляло од ну из предпосылок его эволюционного учения. Поскольку возможные способы реагирования на непрестанно меняющиеся условия внешней среды не могут быть заранее предусмотрены в структуре и способах поведения организма, согласование это го поведения со средой реализуется только на вероятностной основе.
Эволюционное учение потребовало введения вероятностного фактора, действующего с такой же непреложностью, как и механическая причинность. Вероятность нельзя было больше рассматривать как субъективное понятие (результат незнания причин, по утверждению Спинозы). Принцип «проб, ошибок и случайного успеха» объясняет, согласно Торндайку, приобретение живыми существами новых форм поведения на всех уровнях развития. Преимущество этого принципа достаточно очевидно при его сопоставлении с традиционной (механической) рефлекторной схемой. Рефлекс (в его досеченовском понимании) означал фиксированное действие, ход которого определяется так же строго фиксированными в нервной системе путями. Невозможно было объяснить этим понятием адаптивность реакций организма и его обучаемость.
Торндайк принимал за исходный момент двигательного акта не внешний импульс, запускающий в ход телесную машину с предуготованными способами реагирования, а проблемную ситуацию, т.е. такие внешние условия, для приспособления к которым организм не имеет готовой формулы двигательного ответа, а вынужден ее построить собственными усилиями. Итак, связь «ситуация – реакция» в отличие от рефлекса (в его единственно известной Торндайку механистической трактовке) характеризовалась следующими признаками: 1) исходный пункт – проблемная ситуация; 2) организм противостоит ей как целое; 3) он активно действует в поисках выбора и 4) выучивается путем упражнения
Прогрессивность подхода Торндайка по сравнению с подходом Дьюи и других чикагцев очевидна, ибо сознательное стремление к цели принималось ими не за феномен, который нуждается в объяснении, а за причинное начало. Но Торндайк, устранив сознательное стремление к цели, удержал идею об активных действиях организма, смысл которых состоит в решении проблемы с целью адаптации к среде.
Итак, Торндайк существенно расширил область психологии. Он показал, что она простирается далеко за пределы сознания. Раньше предполагалось, что психолога за этими пределами могут интересовать только бессознательные явления, скрытые в «тайниках души». Торндайк решительно изменил ориентацию. Сферой психологии оказывалось взаимодействие между организмом и средой. Прежняя психология утверждала, что связи образуются между феноменами сознания. Она называла их ассоциациями. Прежняя физиология утверждала, что связи образуются между раздражением рецепторов и ответным движением мышц. Они назывались рефлексами. По Торндайку, коннексия – связь между реакцией и ситуацией. Очевидно, что это новый элемент. Говоря языком последующей психологии, коннексия – элемент поведения. Правда, термином «поведение» Торндайк не пользовался. Он говорил об интеллекте, о научении. Но ведь и Декарт не называл открытый им рефлекс рефлексом, а Гоббс, будучи родоначальником ассоциативного направления, еще не употребил словосочетание «ассоциация идей», изобретенное через полстолетия после него Локком. Понятие созревает раньше термина.
Работы Торндайка не имели бы для психологии пионерского значения, если бы не открывали новых, собственно психологических закономерностей. Но не менее отчетливо выступает у него ограниченность бихевиористских схем в плане объяснения человеческого поведения. Регуляция человеческого поведения совершается по иному типу, чем это представляли Торндайк и все последующие сторонники так называемой объективной психологии, считавшие за коны научения едиными для человека и остальных живых существ. Такой подход породил новую форму редукционизма. Присущие человеку закономерности поведения, имеющие общественно-исторические основания, сводились к биологическому уровню детерминации, и тем самым утрачивалась возможность исследовать эти закономерности в адекватных научных понятиях.
Торндайк больше чем кто бы то ни было подготовил возникновение бихевиоризма. Вместе с тем, как отмечалось, он себя бихевиористом не считал; в своих объяснениях процессов научения он пользовался понятиями, которые возникший позднее бихевиоризм потребовал изгнать из психологии. Это были понятия, относящиеся, во-первых, к сфере психического в ее традиционном понимании (в частности, понятия об испытываемых организмом состояниях удовлетворенности и дискомфорта при образовании связей между двигательными реакциями и внешними ситуациями), во-вторых, к нейрофизиологии (в частности, «закон готовности», который, согласно Торндайку, предполагает изменение способности проводить импульсы). Бихевиористская теория запретила исследователю поведения обращаться и к тому, что испытывает субъект, и к физиологическим факторам.
Теоретическим лидером бихевиоризма стал Джон Браадус Уотсон (1878-1958). Его научная биография поучительна в том плане, что показывает, как в становлении отдельного исследователя отражаются влияния, определившие развитие основных идей направления в целом.
После защиты диссертации по психологии в университете Чикаго Уотсон стал профессором университета Джона Гопкинса в Балтиморе (с 1908 года), где заведовал кафедрой и лабораторией экспериментальной психологии. В 1913 году он публикует статью «Психология с точки зрения бихевиориста», оцениваемую как манифест нового направления. Вслед за тем он публикует книгу «Поведение: введение в сравнительную психологию», в которой впервые в истории психологии был решительно опровергнут постулат о том, что предметом этой науки является сознание.
Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие зародилось в русской науке в трудах И.М.Сеченова, И.Л.Павлова и В.М.Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих его вне реальной связи земных вещей и включенности в ход телесных процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на новаторский путь изучения взаимоотношений целостного организма со средой, опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных) проявлений. Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом «предсказание и управление».
Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом исследований психологов США. Рассуждения о том, что происходит в сознании животных при исполнении ими раз личных экспериментальных заданий, оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет точной и объективной наукой.
Бихевиоризм – новый взгляд на поведение. Взгляды Д. Уотсона, Э.Ч. Толмена. Роль бихевиоризма в развитии психологии
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ТЕМЕ:
Бихевиоризм – новый взгляд на поведение. Взгляды Д. Уотсона, Э.Ч. Толмена. Роль бихевиоризма в развитии психологии.
(по учебной дисциплине «Психология с историей психологии»)
Содержание:
Введение ………………………………………………………
Влияние зоопсихологии на бихевиоризм ………………………….……..3
Джон Б. Уотсон ……………………………………………………………4
Методы бихевиоризма ……………………………………………………5
Инстинкты …………………………………………………………………6
Эмоции ……………………………………………………………….……..7
Процесс мышления ………………………………………………………..8
Критика бихевиоризма Уотсона …………………………………….……9
Вклад бихевиоризма Уотсона в развитие психологии ………………..11
Эдвард Чейс Толмен ………………………………………………..……12
Целенаправленный бихевиоризм ………………………………………..12
Промежуточные переменные …………………………………………….13
Теория научения ………………………………………………………….14
Заключение …………….…………………………………………………16
Использованная литература ……………..…………………………………17
Бихевиоризм – новый взгляд на поведение. Взгляды Д. Уотсона, Э.Ч. Толмена. Роль бихевиоризма в развитии психологии.
Введение.
Бихевиоризм возник в США и явился реакцией на структурализм В. Вундта и Э.Титченераина американский функционализм. Его основоположником был Дж. Уотсон (1878—1958), статья которого «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913) положила начало направлению. В ней автор критиковал психологию за субъективизм, называя «… сознание с его структурными единицами, элементарными ощущениями, чувственными тонами, вниманием, восприятием, представлением одними лишь неопределенными выражениями», а также за практическую бесполезность. Предметом бихевиоризма он провозгласил изучение поведения объективным путем и с целью служить практике. «Бихевиоризм полагает стать лабораторией общества».
Философскую основу бихевиоризма составляет сплав позитивизма и прагматизма. В качестве научных предпосылок Дж. Уотсон называл исследования по психологии животных, особенно Э. Торндайка, а также школу объективной психологии. Однако все эти исследования были, как их оценивал Уотсон, «скорее реакцией на антропоморфизм, а не на психологию как науку о сознании». Он отмечал также влияние работ И. П. Павлова и В. М. Бехтерева.
Влияние зоопсихологии на бихевиоризм.
Уотсон указал на отчетливую связь между зоопсихологией и бихевиоризмом: «Бихевиоризм представляет собой прямое продолжение исследований поведения животных, проведенных в первые десятилетия двадцатого века». Зоопсихология, развивающаяся на основе эволюционной теории, привела к попыткам продемонстрировать наличие разума у низших организмов и показать непрерывность перехода от разума животных к разуму человека.
Вскоре зоопсихологии предстояло стать моделью для разработки учения о поведении — бихевиоризма, основатель которого, Уотсон, предпочитал при проведении исследований использовать животных, а не людей. Ознакомившись с результатами исследований специалистов по зоопсихологии и обработав их, Уотсон разработал основы науки о поведении, положения которой в равной степени справедливы и для людей, и для животных
Бихевиоризм — концепция науки о поведении, созданная Уотсоном, занимающаяся только наблюдаемыми актами поведения, доступными для объективного описания.
Позитивизм — методологическая доктрина, которая признает только естественные явления или объективно наблюдаемые факты.
Джон Б. Уотсон (1878-1958)
Джон Бродес Уотсон (1878-1958) американский психолог, основатель бихевиоризма (от англ. behavior — поведение) — одной из самых распространённых теорий в западной психологии XX века. В автобиографии Уотсон говорит, что начал развивать идеи объективной психологии человека, еще когда учился на старших курсах Чикагского университета, но эти идеи были встречены с таким ужасом, что он предпочел держать их при себе. После того как он стал ведущим специалистом в области психологии животных, Уотсон решился публично обнародовать свое понимание объективной психологии. Тринадцатого февраля 1913 г. он начал чтение лекций по психологии животных в Колумбийском университете. Первой была прочитана лекция «Психология, какой ее видят бихевиористы». Вдохновленный поддержкой редактора Psychological Review Говарда Уоррена, Уотсон опубликовал свою лекцию; в 1943 г. группа выдающихся психологов оценила эту статью как самую важную работу, которая когда-либо публиковалась в Psychological Review
Новое течение получило название бихевиоризма, а его лидером стал тридцатипятилетний психолог Джон Б. Уотсон. Всего за десять лет до этого Уотсон получил степень доктора философии в Чикагском университете. В те времена — в 1903 году — Чикаго был центром функциональной психологии, то есть одного из течений, которое Уотсон вознамерился сокрушить
Основные положения
Уотсон особенно упорствовал в опровержении концепции сознания. Он говорил, что еще никто и никогда «не видел, не трогал, не нюхал, не пробовал на зуб и двигал» сознания. Сознание — «это не более чем научное допущение, столь же недоступное для опытной проверки, как старое понятие «души»». Методы интроспекции, которые предполагают существование сознательных процессов, оказались, таким образом, совершенно неуместными и не имеющими отношения к науке о поведении.
Основные идеи движения бихевиоризма
не были порождены Уотсоном — они
развивались в психологии и биологии
в течение многих лет. Уотсон, как
и все основатели учений, развил
идеи и положения, которые соответствовали
интеллектуальному «духу
Поведение человека как предмет бихевиоризма — это все поступки и слова, как приобретенные, так и врожденные, то, что люди делают от рождения и до смерти. Поведение — это всякая реакция (R) в ответ на внешний стимул (5), посредством которой индивид приспосабливается. Это совокупность изменений гладкой и поперечно-полосатой мускулатуры, а также изменения желез, которые следуют в ответ на раздражитель. В результате поведение трактуется механистически, поскольку сводится лишь к его внешним проявлениям.
Предметом психологии бихевиоризм считает не сознание, а поведение. Под поведением понимаются ответные движения организма на раздражение среды. Внешние раздражители, простые или сложные ситуации – это стимулы; ответные движения – реакции. Задача психологии – установить однозначные отношения между стимулами и реакциями. В отличие от того направления биологической психологии, которое стремилось объяснить все поведение животных и человека, исходя исключительно из внутренних, «глубинных» органических тенденций – инстинктов, влечений, поведенческая психология как учение о реакциях пытается вывести все поведение из действия внешних раздражителей.
«Основная задача бихевиоризма заключается в накоплении наблюдений над поведением человека с таким расчетом, чтобы в каждом данном случае при данном стимуле (или лучше сказать — ситуации) бихевиорист мог сказать наперед, какая будет реакция или — если дана реакция — какой ситуацией данная реакция вызвана».
Методы бихевиоризма
Уотсон боролся за то, чтобы психолог всегда ограничивался исключительно данными естественных наук, то есть тем, что является наблюдаемой величиной — иными словами, поведением. Следовательно, в бихевиористских лабораториях допускались лишь строго объективные методы исследований. Методы Уотсона включали следующее: наблюдение с использованием или без использования приборов; методы тестирования; методы дословной записи и методы условных рефлексов.
Метод наблюдения является необходимой основой для всех остальных методов. Методы объективного тестирования использовались уже ранее, но Уотсон предложил при тестировании оценивать не психические качества человека, а его поведение. Для Уотсона результаты теста не являлись показателем ума или личных качеств; они демонстрировали реакцию испытуемого на определенные раздражители или стимулирующие ситуации, созданные при проведении теста, — и ничего другое.
Наиболее важным методом исследования в бихевиоризме явился метод условных рефлексов, который был разработан в 1915 году, через два года после того, как Уотсон формально провозгласил бихевиоризм. Поначалу методы условных рефлексов применялись в ограниченном диапазоне, и именно Уотсону принадлежит заслуга их широкого внедрения в психологические исследования американцев. Уотсон говорил психологу Эрнесту Хильгарду, что его интерес к условным рефлексам возрос при изучении работ Бехтерева, хотя позднее он воздавал должное и Павлову.
Таким образом, Уотсон продолжил атомистическую и механистическую традицию, основанную еще британскими эмпириками и принятую на вооружение структуральными психологами. Он собирался изучать человеческое поведение точно так же, как физики изучают Вселенную, — путем разбиения его на отдельные компоненты, атомы или элементы.
Исключительная приверженность к использованию объективных методов и устранение интроспекции означали изменение роли испытуемых людей. Для Вундта и Титченера испытуемые были одновременно и наблюдателями, и наблюдаемыми. Это означает, что люди сами проводили наблюдения за переживаниями своего сознания. Таким образом, их роль была намного важнее, чем роль самого экспериментатора.
В бихевиоризме испытуемым
отводится гораздо более
Инстинкты
Уотсон с самого начала признавал роль инстинктов в поведении. В своей книге «Поведение: введение в сравнительную психологию» он описывает одиннадцать видов инстинктов. Уотсон изучал поведение крачки, водоплавающей птицы, в болотах острова Тортуга, неподалеку от побережья Флориды. Его сопровождал Карл Лешли, студент университета Джонса Хопкинса. Позднее Лешли вспоминал, что экспедицию пришлось резко свернуть, когда у него и Уотсона закончились сигареты и виски.
К 1925 году Уотсон изменил свою позицию и совершенно отказался от концепции инстинктов. Те аспекты человеческого поведения, которые кажутся инстинктивными, утверждал он, на самом деле являются социально условными рефлексами. Встав на точку зрения, что научение является ключом к пониманию человеческого поведения, Уотсон совершенно отошел от своих прежних взглядов. Более того, он пошел дальше: он не только отрицал роль инстинктов, но даже отказался признавать существование наследственных дарований любого рода! Те качества, которые кажутся наследственными, утверждал он, прослеживаются только до обучения в раннем возрасте. Дети не рождаются на свет со способностями выдающихся спортсменов или музыкантов, их направляют родители или воспитатели, которые поощряют определенные виды поведения.
Этот акцент на решающее значение воздействия воспитания и окружающей социальной среды — а как следствие, вывод о том, что из ребенка можно сделать все, что пожелает воспитатель, — стал одной из причин небывалой популярности Уотсона.
Уотсон не был одинок в своем предположении, что влияние социального окружения более значимо, чем любые врожденные качества; в психологии уже просматривалась тенденция минимизировать значение влияния инстинктов на поведение. Позиция Уотсона отражала уже происходящий в науке сдвиг. Кроме того, его позиция могла быть обусловлена также характерной для американской психологии начала XX века склонностью к прикладной ориентации. Психологию нельзя применить для модификации или управления поведением, если само поведение не может меняться. Если поведение регулируется силами инстинктов, то его невозможно модифицировать, а если поведение зависит от обучения или тренировки, то оно фактически подлежит изменениям.
Эмоции
Эмоции, согласно Уотсону, являются реакцией организма на специфические раздражители. Такие раздражители, как нападение или агрессия, вызывают внутренние изменения в организме — в частности, учащение сердцебиения, а также те внешние реакции, которые были приобретены в процессе научения. Эта теория не предполагает какого-либо сознательного восприятия эмоций или внутренних ощущений.
При каждой эмоции имеют место определенные виды психологических изменений. Несмотря на то, что Уотсон признавал внешнее проявление ответных реакций, он продолжал верить в преобладание внутренних. Он утверждал, что эмоции являются формой неявного поведения, при котором внутренние ответные реакции проявляются, к примеру, в виде изменения цвета лица, появление потливости или учащенного сердцебиения.
Теория эмоций Уотсона кажется гораздо менее сложной, чем теория Вильяма Джемса. Согласно теории Джемса, изменения в организме следуют непосредственно за восприятием раздражителя, а ощущение этих органических изменений и вызывает эмоции. Уотсон подверг критике позицию Джемса. Отбрасывая сознательный процесс восприятия ситуации и состояния чувств, Уотсон провозгласил, что эмоции могут быть полностью описаны в терминах объективной стимулирующей ситуации, внешних реакций организма и внутренних психологических изменений.
Бихевиоризм в психологии: зарождение, распространение, типы, критика.
Содержание:
- Зарождение
- Распространение
- Типы
- Критика
Бихевиоризм — это направление в психологии, которое принадлежит к психологическому подходу, использующее объективные методы исследования. Этот метод основан на наблюдении за стимул-реакцией в поведении индивида. Главный принцип, на котором основан бихевиоризм в психологии заключается в том, что все виды поведения можно изучить, исходя из того, как индивид взаимодействует с окружающей средой.
Бихевиористское движение началось в 1913 году, когда Джон Уотсон написал статью под названием «Психология с точки зрения бихевиоризма», в которой изложен ряд базовых предположений, касающихся методологии и поведенческого анализа.
Основные положения статьи:
- Все разновидности поведения можно изучить путем наблюдения их в окружающей среде. Процесс исследования поведения производят с помощью классической или оперантной обработки (в совокупности известной как «теория обучения»). Бихевиоризмпридает большое значение факторам окружающей среды, которые оказывают влияние на поведение, почти исключая врожденные или наследственные признаки индивида.
- Психология должна рассматриваться как наука. Бихевиористская теория рассматривает психологию, как объективную экспериментальную отрасль естествознания. Теории должны быть подкреплены эмпирическими данными, полученные в результате тщательного и контролируемого наблюдения и измерения поведения. Ее теоретическая цель заключается в прогнозировании и контроле. Компоненты этой теории должны быть максимально простыми и доступными.
- Бихевиоризм основан на наблюдении за поведением, а не на изучении внутренних компонентов, таких как мышление и эмоции. Хотя бихевиористы признают существование познавательных способностей и эмоций, все же они предпочитают не изучать их, поскольку только наблюдаемое (то есть внешнее) поведение может быть объективно и научно измерено. Следовательно, внутренние процессы, такие как мышление, должны объясняться через поведенческие термины (или вообще исключаться).
- Существует незначительная разница между поведением, которое происходит у людей и животных. Нет принципиального (качественного) различия между поведением человека и животных. Поэтому исследования могут проводиться как на животных, так и на людях (то есть, можно использовать методы сравнительной психологии). Следовательно, крысы и голуби стали основным источником данных для бихевиористов, поскольку их состояние можно легко контролировать.
- Поведение является результатом стимула-ответа. Любое поведение, каким бы сложным оно не было, может быть сведено к простой ассоциации стимул-реакция. Уотсон описал цель психологии как: «Предсказать, учитывая стимул, какая реакция будет иметь место или, учитывая реакцию, указать, какая ситуация или стимул вызвали реакцию».
Зарождение
Бихевиоризм основывался как реакция против интроспективной психологии, которая доминировала в конце 19 и начале 20 веков. Интроспективные психологи, такие как Вильгельм Вундт, утверждали, что изучение сознания было основным объектом психологии. Их методология в значительной степени опиралась на изучения ощущений от первого лица и полученного опыта.
Бихевиористы отвергли интроспекционистский метод, потому что он: «субъективен и не поддается количественной оценке». Вместо этого они сосредоточились на объективно наблюдаемых, событиях и поведении. Бихевиористы утверждали, что, поскольку невозможно объективно наблюдать или количественно оценить то, что происходит в уме, научные теории должны учитывать только наблюдаемые показатели, такие как: стимул-реакция.
Согласно Б.Скиннеру: «Менталистические проблемы можно избежать, если перейти непосредственно к предшествующим физическим причинам, обходя промежуточные чувства или состояния ума. Самый быстрый способ сделать это состоит в том, чтобы рассмотреть только те факты, которые можно объективно наблюдать в поведении одного человека».
Распространение
Бихевиоризм был чрезвычайно популярной исследовательской программой среди студентов, изучающих поведение, начиная со второго десятилетия двадцатого века до начала революции когнитивной науки. Наиболее яркими представителями этого движения среди философов были: Р. Карнап, К. Гемпель, У.Куайн.
У. Куайн применил бихевиористский подход к изучению языка. Он утверждал, что понятие психологической или умственной деятельности не имеет места в научном описании в происхождении и значении речи. У. Куайн утверждал: «Говорить с научной точки зрения о значении высказывания — значит говорить о стимулах высказывания, о его так называемом «значении стимула».
К. Гемпель утверждал, что «все значимые психологические высказывания переводятся в высказывания, которые не включают психологические концепции», а только концепции физического поведения.
Среди психологов бихевиоризм был даже более популярен, чем среди философов. Помимо И.П. Павлова, Б. Скиннера, Э. Торндайка и Д. Уотсона в список бихевиористов среди психологов вошли: Э. Толман, К. Халл и Э. Гатри.
Э. Толман писал, что «все важное в психологии может быть исследовано посредством постоянного экспериментального и теоретического анализа детерминантов поведения крысы в лабиринте».
Бихевиористы за годы своей деятельности создали журналы, организовали общества и основали программы по психологии, отражающие их подход. Все движение разделилось на различные исследовательские группы, чьи особенности обусловлены различными подходами к исследованиям и экспериментам. Некоторые группы были названы так: «экспериментальный анализ поведения», «анализ поведения», «функциональный анализ» и «радикальный бихевиоризм». Эти названия иногда были указаны в ведущих обществах и журналах по бихевиоризму, например: Общество по улучшению анализа поведения (SABA) (теперь известное как SABA-International), Журнал экспериментального анализа поведения (начатый в 1958 году), а также Журнал прикладного анализа поведения (начало в 1968 году).
Типы
Исторически, сложилось два направления:
- Оригинальный «методологический бихевиоризм» Уотсона
- Формы бихевиоризма, известные под общим названием необихевиоризм (например, радикальный бихевиоризм).
Методологический бихевиоризм
Статья Уотсона «Психология как бихевиористский взгляд» часто упоминается как «бихевиористский манифест», в котором он описывает принципы бихевиоризма:
«Бихевиористская теория рассматривается, как чисто объективная экспериментальная отрасль естествознания. Его теоретическая цель — прогнозирование и контроль поведения. Бихевиорист, пытаясь получить единую схему реакции всех животных, не отделяет человека. Его поведение со всей его утонченностью и сложностью является лишь частью общей схемы исследования бихевиориста».
Почти все исследования этого направления в бихевиоризме включали лабораторные эксперименты. Они позволяли строго контролировать любые данные. Для достижения своих целей бихевиористы манипулировали средой (стимулами), чтобы проверить ее влияние на поведение подопытных (реакцию). Для получения максимального удобства все исследования проводились над животными.
Методологический бихевиоризм породил также тип терапии, известный как поведенческая терапия. Она представляла собой методы управления поведением детей, страдающих аутизмом, и экономию токенов для лечения хронических шизофреников.
Радикальный бихевиоризм
Радикальный бихевиоризм был основан Б.Ф. Скиннером. Он был согласен с предположением методологического бихевиоризма о том, что цель психологии — предсказывать и контролировать поведение.
Он также признавал роль внутренних психических процессов, однако они не могут быть использованы для объяснения поведения, но это возможно осуществить при помощи анализа.
Другое важное различие между методологическим и радикальным бихевиоризмом заключается в степени влияния факторов окружающей среды на поведение. Методологический бихевиоризм утверждает, что ум при рождении — это tabula rasa (чистый лист). Радикальный бихевиоризм основывается на суждении, что организмы рождаются с врожденным поведением. В этом случае гены и биологические компоненты, оказывают свое влияние на поведение.
Критика
Очевидным преимуществом бихевиоризма является его способность четко определять и измерять изменения в поведении. Согласно закону скупости, чем меньше допущений в теории, тем лучше и достовернее она будет. Поэтому бихевиоризм ищет простые объяснения человеческого поведения с научной точки зрения.
Однако бихевиоризм дает лишь частичное описание человеческого поведения, которое можно объективно рассмотреть. Важные факторы, такие как: эмоции, ожидания, мотивация не рассматриваются и не объясняются. Принятие бихевиористских принципов может помешать дальнейшим исследованиям в других областях, которые могут раскрыть важные факторы психологии.
Гуманизм Карла Роджерса отвергает научный метод применения экспериментов для измерения и контроля поведения, поскольку он создает искусственную среду и имеет низкую обоснованность. Гуманистическая психология также предполагает, что люди имеют свободу воли, то есть они способны принимать собственные решения в жизни, которые нельзя объяснить с помощью науки. Представители данного подхода против того, чтобы людей сравнивали с животными в проводимых исследованиях. Для изучения человеческого поведения нужны особенные методы, которые не будут универсальными.
Психодинамический подход (Фрейд) критикует бихевиоризм, поскольку он не учитывает влияние бессознательного разума на поведение, а вместо этого фокусируется на внешне наблюдаемом поведении. Фрейд также отвергает идею о том, что люди рождаются с чистого листа (tabula rasa) и утверждает, что они рождаются с инстинктами (например, эрос и танатос).
Биологическая психология утверждает, что все поведение имеет физическую / органическую причину. Они подчеркивают роль природы над воспитанием. Например, хромосомы и гормоны (тестостерон) также влияют на наше поведение, помимо окружающей среды.
Бихевиоризм столкнулся с различными трудностями в теоретической разработки своей концепции. Одной из них является путаница в отношении влияния на поведение. В своем первоначальном смысле стимул, такой как еда, является усилителем, только если оно увеличивает частоту ответа в виде ассоциативного обусловливания. Проблема заключается в том, что оно определяет стимулы, которые меняют поведение. Однако представление пищи может не оказывать заметного влияния на частоту ответов даже в тех случаях, когда животное лишено еды. Эти и другие трудности вызвали изменения в поведенческих исследованиях. Одним из альтернативных направлений было изучение роли кратковременной памяти в содействие усилению влияния на так называемую траекторию поведения.
Несмотря на эту критику, бихевиоризм внес значительный вклад в психологию. Представители этого направления дали объяснение процессу обучения, языкового развития, морального и гендерного развития.
Вклад бихевиоризма можно обнаружить на практике. Поведенческая терапия и изменение поведения представляют собой один из основных подходов к лечению ненормального поведения и с готовностью используются в клинической психологии.
Ранние годы и образование
Павлов родился 14 сентября 1849 года в небольшом селе под Рязанью. Его отец, Петр Дмитриевич Павлов, был священником, который надеялся, что сын пойдет по его стопам и присоединится к церкви. Иван получил образование в церковной школе и духовной семинарии. Однако вскоре он решил заняться научными исследованиями, изучив работы Ч. Дарвина и И. М. Сеченова.
Он покинул семинарию и начал изучать химию и физиологию в университете Санкт-Петербурга. В 1875 году он получил степень доктора медицины в Императорской медицинской академии, а затем продолжил обучение у Рудольфа Хайденхейна и Карла Людвига, двух известных физиологов.
Личная жизнь и брак
Иван Павлов женился на Серафиме Васильевне Карчевской в 1881 году. Вместе у них было пятеро детей: Вирчик, Владимир, Виктор, Всеволод и Вера. В ранние годы Павлов и его жена жили в бедности. В трудные времена они останавливались у друзей.
Положение Павлова изменилось в 1890 году, когда он занял должность профессора фармакологии в Военно-медицинской академии. В том же году он стал директором физиологического факультета Института экспериментальной медицины. На этих хорошо финансируемых академических должностях у Павлова была возможность продолжить научные исследования, которые его интересовали.
Исследования по пищеварению
Ранние исследования Павлова были сосредоточены в основном на физиологии пищеварения. Он использовал хирургические методы для изучения различных процессов пищеварительной системы. Обнажая части кишечного канала собаки, он смог понять деятельность желудочной секреции и роль организма и мозга в пищеварительном процессе.
В 1897 году Павлов опубликовал свои выводы в книге под названием: «Лекции о работе пищеварительных желез». Его работа была отмечена Нобелевской премией по физиологии в 1904 году. Среди других наград Павлова — почетная докторская степень Кембриджского университета и орден Почетного легиона.
Открытие условных рефлексов
Хотя у Павлова есть много выдающихся достижений, но наибольшую известность он получил благодаря определению понятия условных рефлексов.
Условный рефлекс является формой обучения, которая может возникнуть в результате воздействия раздражителей. Павлов изучал это явление в лаборатории через серию экспериментов с собаками. Первоначально он изучал связь между слюноотделением и кормлением. Павлов доказал, что собаки получают безусловный ответ, когда их кормят.
Однако, когда Павлов заметил, что появление человека в лабораторном халате заставляло вызывать слюноотделение у собак, он понял, что случайно сделал еще одно научное открытие. Собаки узнали, что лабораторный халат означает пищу, и в ответ у них появлялось выделение слюны каждый раз, когда видели помощника лаборатории. Другими словами, у собак развилась определенная реакция. С этого момента Павлов решил посвятить себя изучению обусловленности.
Павлов проверил свои теории в лаборатории, используя различные нейронные стимулы. Например, он использовал удары электрическим током, которые издавали определенные тона, и метку метронома, чтобы собаки ассоциировали определенные шумы и раздражители с едой. Он обнаружил, что он мог не только вызвать условный ответ (слюноотделение), но и разорвать связь, если бы он издал те же звуки, но не дал собакам еду.
Несмотря на то, что он не был психологом, Павлов подозревал, что его выводы могут быть применены и к людям. Он считал, что условный ответ может вызывать определенное поведение у людей с психологическими проблемами. Спустя время Джон Б. Уотсон доказал правильность этой теории, сумев повторить исследования Павлова с людьми.
Смерть
Павлов работал в лаборатории до своей смерти в возрасте 86 лет. Он умер 27 февраля 1936 года в Ленинграде, после заражения двойной пневмонией. Его смерть была отмечена грандиозными похоронами и памятником, который был установлен на родине в его честь. Его лаборатория была превращена в музей.
Наследие и Воздействие
Павлов был физиологом, но его наследие прежде всего признано в психологии и теории образования. Доказав существование условных и безусловных рефлексов, Павлов заложил основу для изучения бихевиоризма. Многие известные психологи, в том числе Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, были вдохновлены его работой и опирались на нее, чтобы лучше понять поведение и обучение.
Сегодня почти каждый студент-психолог изучает эксперименты Павлова, чтобы лучше понять научный метод, экспериментальную психологию, обусловленность и теорию поведения. Наследие Павлова также можно обнаружить в популярной культуре, например в книге «О дивный новый мир» О. Хаксли, в которых содержались элементы павловской обусловленности.
Психология обучения
Психологи часто определяют обучение как относительно постоянное изменение поведения в результате приобретения опыта. Психология обучения фокусируется на ряде тем, связанных с тем, как люди учатся и взаимодействуют со своей средой.
Одним из первых мыслителей, который изучил, как обучение влияет на поведение, был психолог Джон Б. Уотсон, который предположил, что все виды поведения являются результатом процесса обучения. Школа мысли, возникшая из работ Ватсона, была известна как бихевиоризм. Поведенческая школа, предложенная для изучения мыслей, воспоминаний и других психических процессов, была слишком субъективной. Бихевиористы полагали, что психология должна быть научным инструментом для исследованием поведения.
Классическая Кондиционер
Классическая обусловленность — это процесс обучения, в котором устанавливается связь между ранее нейтральным стимулом и стимулом, который естественным образом вызывает реакцию. Например, в классическом эксперименте Павлова запах пищи был естественным стимулом, который сочетался с ранее нейтральным звоном колокола. Как только между ними установилась связь, звук колокольчика мог привести к ответу, то есть к началу приема пищи.
Символическая логика это весело
Изучение базовой символической логики похоже на изучение нового языка, но с небольшим словарным запасом и несколькими правилами грамматики. С этими новыми символами вы учитесь делать практически все: вы используете их для анализа логики обычных предложений, для проверки аргументов на достоверность и для построения доказательств, достоверность которых не очевидна. Упражнения, которые помогут вам овладеть этим методом, похожи на головоломки.
Логика – это изучение аргументации. Мы все время используем разум, чтобы делать полезные для нас выводы. Если наша машина не заводится, мы считаем, что батарея разряжена. Итак, мы тестируем аккумулятор. Если батарея не разрядилась, то мы приходим к выводу, что проблема должна лежать в другом месте, возможно, не работает стартер. Итак, мы проверим его. В этом примере рассуждение простое, но иногда эти цепочки могут стать довольно сложными. Тренировка себя для построения хороших аргументов и выявления плохих — это навык, который полезен практически во всех областях. Она помогает направить нас к истине от лжи.
Хорошая логика — эффективный инструмент убеждения
Искусство убеждения называется риторикой. Риторика, как и логика, была неотъемлемой частью учебной программы по гуманитарным наукам. Она использует практически любые средства убеждения, кроме подкупа, шантажа или физического насилия. Например: призывы к эмоциям, провокационные образы или умную игру слов. Хорошие аргументы не всегда выигрывают. Но в долгосрочной перспективе они обычно выходят на первое место.
Изучение логики поможет вам обнаружить ошибки
Ложное мышление изобилует нашей культурой. Политики, эксперты, рекламодатели и представители корпораций апеллируют к мнению большинства, преследуя свои интересы. Знание общих ошибок помогает сделать человека более критичным читателем, слушателем и мыслителем.
Логика — основополагающая дисциплина
Логика является основой для любой области, в которой используются аргументы. Она особенно тесно связана с математикой, информатикой и философией. Когда вы поймете, как должны создаваться аргументы, а также какими они не должны быть, вы познаете специфику риторики. Возможно, вы даже удивитесь, узнав, сколько людей используют плохую аргументацию.
Если вы настроитесь на любой разговор о психическом заболевании и зависимости, у вас не будет много времени, пока не появится термин «стигма». Стигма имеет различные определения, но все они относятся к негативным установкам, убеждениям, описаниям, языку или поведению. Другими словами, стигма может перерасти в неуважительные, несправедливые или дискриминационные модели в том, как мы думаем, чувствуем, говорим и ведем себя по отношению к людям, страдающих психическим заболеванием.
Откуда возникает стигма — сложный вопрос. Это почти то же самое, что спрашивать, откуда берутся различия в расовых предрассудках, политических взглядах, религиозных предпочтениях или преданности спортивной команды. Оказывается, на нас влияют (слишком легко) семья, друзья, средства массовой информации, наша культура и окружающая среда, неточные стереотипы и множество факторов.
Вместо того, чтобы выяснить, где начинается стигма, легче понять, что это такое и когда это происходит. Тогда мы можем сделать все возможное, чтобы обучить других тому, как снизить уровень стигмы и в конечном итоге устранить ее.
Как нам стать более осведомленными о стигме? Обычно легче сначала взглянуть на себя, прежде чем пытаться изменить остальной мир. Для этого, вот небольшая викторина для самооценки стигмы и психических заболеваний. Ответь честно; никто не должен будет знать ваши ответы:
Нет реальной разницы между терминами «психически больной» и «имеет психическое заболевание».
Люди с психическими заболеваниями, как правило, опасны и непредсказуемы.
Я бы волновался, что мой сын или дочь выйдут замуж за человека с психическим заболеванием.
Я высмеивал людей с психическими заболеваниями в прошлом.
Я не знаю, смогу ли я доверять коллеге с психическим заболеванием.
Я боюсь или держусь подальше от людей, которые, кажется, имеют психическое заболевание.
Люди с психическим заболеванием ленивы или слабы и должны просто «преодолеть это».
Когда кто-то страдает психическим заболеванием, он никогда не выздоровеет
Я бы не стал нанимать кого-нибудь с историей психического заболевания.
Я использовал такие термины, как «сумасшедший», «псих», «чокнутый» или «отсталый» применительно к человеку с психическим заболеванием.
Оценка проста: одно очко за каждый истинный ответ. Если ваш счет не равен нулю, у вас были мысли, чувства или поведение, которые могут способствовать усилению стигмы по отношению к людям с психическими заболеваниями. Чем выше ваш балл, тем выше вероятность того, что вы испытали подобные переживания. Если вы набрали ноль, поздравьте себя.
Как уменьшить стигму
Теперь, когда вы провели быструю самопроверку и, возможно, пришли к согласию, что есть возможности для улучшения в том, как мы относимся к людям с психическими заболеваниями, что дальше? Как насчет того, чтобы стать адвокатом по снижению стигмы прямо на вашем заднем дворе?
Теперь вы можете сказать: «Подожди минутку; Я не знаю, подписался ли я на это». Давайте рассмотрим это в перспективе: вы уже подписались, чтобы убедиться, что ваши дети и другие пассажиры в вашей машине пристегнуты ремнями безопасности? Ты когда-нибудь подписывался, чтобы забрать почту соседей, когда они были в отпуске? Вы когда-нибудь подписывали пожертвование для вашего любимого дела или благотворительности? Если так, то вы можете сделать это. Вы определенно можете сделать это.
Но это займет немного усилий. Не слишком много, просто немного. И правила дорожного движения довольно просты. Вот 5 простых шагов, которые вы можете сделать как новый боец стигмы:
- Не называйте людей с психическими заболеваниями.
Не говорите: «Он биполярный» или «Она шизофреник». Люди — это люди, а не диагнозы. Вместо этого, скажите: «У него биполярное расстройство» или «У нее шизофрения». И скажите «имеет психическое заболевание» вместо «психически больной». Это известно как язык «от первого лица», и это гораздо более уважительно, потому что он признает, что болезнь не определяет человека. - Не бойтесь людей с психическими заболеваниями.Да, они могут иногда проявлять необычное поведение, когда их болезнь более серьезна, но люди с психическими заболеваниями не имеют большей вероятности быть насильственными, чем население в целом. На самом деле они чаще становятся жертвами насилия. Не становитесь жертвой других неточных стереотипов из фильмов, таких как стереотип о потревоженном убийце или странном сотруднике.
- Не используйте неуважительные термины для людей с психическими заболеваниями.В исследовании с британскими 14-летними подростками было предложено более 250 терминов для описания психического заболевания, и большинство из них были отрицательными. Эти термины слишком часто встречаются в наших повседневных разговорах. Кроме того, будьте осторожны с небрежным использованием «диагностических» терминов для описания повседневного поведения, таких как: «Это мое ОКР» или «Она такая пограничная». Учитывая, что 1 из 4 взрослых страдает психическим заболеванием, вы, скорее всего, обидите кого-то и не знать об этом.
ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯПроблемное поле антропологии |
Антропология
и другие формы понимания человека
Естественнонаучная антропология и философская антропология
Э. В. Деменчонок
ОПЕРАЦИОНАЛЬНО-БИХЕВИОРИСТСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЧЕЛОВЕКА
Бихевиоризм — господствующее и наиболее стойкое направление в психологии США XX в., оказавшее огромное влияние на философскую мысль в этой стране. Воздействие бихевиоризма в той или иной мере испытали неореализм, прагматизм, опера-ционализм, неопозитивизм и постпозитивизм. В свою очередь, эти философские теории во многом определили мировоззренческие установки бихевиоризма. Возникнув под влиянием идей эволюционной биологии, бихевиоризм поставил перед собой задачу разработки объективных подходов в исследовании человека. Основоположники бихевиоризма Э. Торндайк и Дж. Уотсон выступили против субъективистского и идеалистического понимания сознания и человека, предложив вместо интроспективного подхода методы исследования внешнего поведения (бихевиоризм—от англ. behavior—поведение). Психологи-бихевио-ристы внесли определенный вклад в разработку конкретных вопросов психологии. Вместе с тем механистические теоретические установки этого течения создавали серьезные трудности, вынуждали его теоретиков переосмысливать и дополнять исходные принципы “классического” бихевиоризма, создавать различные варианты необихевиоризма.
Бихевиоризм как психологическая теория уже с момента своего появления стал объектом критики его оппонентов среди ученых-психологов, указывавших на его фундаментальный порок — попытку объяснить психику вне понятий сознания, мышления, воли, вне ее социальной природы. Но та острая и получившая широкий общественный резонанс полемика, центром которой в 60—70-х годах стал бихевиоризм, была вызвана главным образом философскими экстраполяциями его теоретиков, попытками развить на его основе новую, сциентистскую теорию человека и общества.
Наиболее последовательно эта философская претензия бихевиоризма на переосмысление современного знания о человеке, на новое понимание его природы выразилась в работах Берреса Фредерика Скиннера (р. 1904) — профессора Гарвардского университета и одного из самых известных и влиятельных представителей данного направления. Его деятельность не ограничивается экспериментальной психологией (ему принадлежит заслуга разработки оригинальных методик изучения оперантного поведения). Усилиями Скиннера бихевиоризм превратился в своеобразную философскую теорию. Непрекращающиеся на протяжении четырех десятилетий дискуссии вокруг идей и концепций Скиннера объясняются не столько результатами его экспериментальных работ или фундаментальностью его теоретических построений, сколько тем, что он по-своему живо откликается на новые идеи и открытия науки. При этом идеи биомеханики, психофизиологии, кибернетики, теории информации, психолингвистики и другие новейшие материалы науки неизменно интерпретируются им в рамках мировоззренческих установок бихевиоризма. Немало способствовала широкой известности Скиннера его научно-популярная деятельность. Скиннер является автором романов-утопий, рассчитанных на широкую аудиторию философско-психологических работ, автобиографических эссе. Его выступления по телевидению пользуются успехом у американской публики и в определенной мере формируют характерный для массового сознания образ науки.
Имя Скиннера получило известность с выходом в 1948 г. его нашумевшего романа-утопии “Второй Уолден”. В художественном отношении роман не стал событием и представлял собой изложение в литературной форме социальных идеалов и философских взглядов автора. Шокирующие манипулятивные представления о человеке и обществе принесли книге полускандальную популярность, сделали предметом споров и толкований.
В романе в пасторальных тонах описывается “идеальная” община на берегу Уолденского озера, гармоничная и счастливая жизнь которой достигается благодаря полному контролю и регулированию поведения ее членов со стороны элиты ученых-контролеров. Роман преподносился Скиннером как современное продолжение написанной веком раньше книги Генри Дэвида Торо “Уолден, или Жизнь в лесу”. Однако по своему идейному содержанию скиннеровский проект тотально манипулируемого общества явился антиподом идеалу свободной личности, получившему столь яркое выражение у выдающегося гуманиста и демократа Г. Торо.
Роман Скиннера представляет собой проект-утопию социального применения бихевиоризма в масштабах общества в целом. Он стал своеобразным рекламным проспектом необихевиористских идей, выдвинутых тогда еще сравнительно мало известным Скиннером-психологом, и прежде всего идеи “позитивного подкрепления”, авансом фантастических возможностей, которые будто бы открывает перед обществом “наука о поведении”. В свою очередь, последующие академические работы Скиннера обнаруживают ориентированность на сформулированный в романе социальный идеал, играют роль “научной” базы социально-реформистских проектов автора 1.
В философско-социологическом отношении работы Скиннера представляют собой бихевиористскую разновидность сциентист-ской утопии. Если в “классическом” технократизме и последующих футурологических проектах оздоровления капитализма наука рассматривается главным образом со стороны обеспечения ею технико-экономического роста и развития потребительных возможностей производства как основы движения капиталистического Запада к “интегрированному обществу согласия”, то Скиннер делает ставку на социально-регулирующие возможности науки в виде разработанных учеными-специалистами способов контроля и программирования человеческого поведения. При этом реальное решение социально-экономических проблем и противоречий отодвигается на второй план по сравнению с задачей выработки заданных стереотипов поведения, конформистского отношения к наличному порядку вещей.
Скиннер говорит о драматизме ситуации человечества XX в., пережившего две мировые войны, утратившего “мечты о прогрессе к более высокой цивилизации”. Он отмечает противоречивость результатов научного прогресса: применение науки предотвратило голод и эпидемии, снизило смертность, но в то же время сделало войны более ужасными и разрушительными; говорит о “безответственности, с которой используется наука и ее результаты”, превращающей науку нередко в “опасную игрушку в руках ребенка”. Однако констатируя эти тревожные явления, он приходит к тенденциозным, апологетическим выводам, будто причина всех бед заключается не в антигуманных социальных последствиях использования науки в условиях капитализма, а в недостаточно повсеместном и всеохватывающем ее применении, в еще не полной “сциентизации” общественной жизни.
Корень существующих проблем Скиннер усматривает в том, что “наука распространила наш контроль на неодушевленную природу, но не подготовила человека к возникающим серьезным социальным проблемам” 2. Выход он видит во всеохватывающей сциентизации общества, и прежде всего в распространении методов науки на человека и его поведение. В плане методологическом — это перенесение методов естественных наук, особенно физики и биологии, на сферу человеческой жизнедеятельности, в плане социальном — разработка “технологии поведения” как средства установления социальной гармонии. “Насколько мы далеки от ,,понимания человеческих дел» в том смысле, в каком физики и биологи понимают свои области, настолько же мы далеки от предотвращения катастрофы, к которой, похоже, мир неумолимо движется”, — заявляет Скиннер 3.
Скиннеровская “научная” теория человека строится как антитеза традиционному философскому его пониманию. Согласно автору, человека следует рассматривать как естественно-природный, а не социальный объект, поэтому “наука о человеческой природе” должна быть продолжением “науки о природе” 4.
Ограничивая науку естествознанием, Скиннер отвергает всякий иной тип знания, в том числе общественные науки 5. Он убежден, что “экспериментальные и математические методы, используемые при открытии и описании униформностей, являются свойством науки в целом” 6, в том числе и наук о человеке.
Следуя эмпирической традиции, Скиннер признает реальным лишь то, что наблюдаемо. Предметом психологической науки могут быть только непосредственно фиксируемые феномены. В человеке таковыми являются функциональные связи между стимулами и реакциями, доступные экспериментальному контролю.
Эти связи, объясняющие поведение человека, доступны наблюдению посредством несложных приборов, используемых в экспериментальной психологии, таких, как изобретенный им же “скин-неровский ящик”.
В итоге автор сводит теорию человека к “науке о поведении”. Само же поведение понимается им как ответные телесные реакции на действие внешней среды: “Я определяю поведение как движение организма в пространстве относительно себя или какой-либо другой пригодной системы отсчета” 7. Человеческое поведение — это “функция” окружающих условий: “Причины поведения являются, технически говоря, независимыми переменными, а поведение как зависимая переменная есть их функция” 8.
Скиннеровский “научный” подход к объяснению человека перекликается во многом с современной постпозитивистской философией, в частности с “научным материализмом”, редуцирующим “ментальное” к “физическому”. Во многом созвучна теория Скиннера и “аналитическому бихевиоризму” Г. Райла. Общим для них является методологический принцип редукционизма. К научным понятиям Скиннер относит только те понятия, которые обозначают физические события и предметы. Ментальные понятия, выражающие внутренний мир человека, — выбор, намерение, цель и т. п. — считаются “объяснительными фикциями” (поскольку они не соотносятся с процессами, доступными наблюдению и измерению, а потому должны быть элиминированы и в ходе развития бихевиоральных и физиологических исследований заменены научными терминами).
Одной из центральных проблем любой концепции человека является проблема свободы и необходимости или свободы и детерминизма. Как же решает ее Скиннер?
Краеугольным камнем скиннеровой “науки о поведении” является постулат о жестком детерминизме, отрицающий свободу воли 9. Важно иметь в виду, что механицистски понимаемый детерминизм, на котором автор строит всю теорию поведения, берется им как априорная посылка, гипотеза (которая так и остается недоказанной, но тем не менее используется в качестве удобного и работающего принципа в объяснении причин и мотивов человеческого поведения).
Собственно теоретический багаж Скиннера-психолога невелик и исчерпывается главным образом идеей “оперантного обусловливания”, на которой он пытается построить свою философию человека. Теория “оперантного” поведения в отличие от “двухтактной” (стимул—реакция) линейной схемы классического бихевиоризма дает более усложненное объяснение человеческого поведения, учитывающее роль обратной связи. Наряду с фактором воздействия и ответной реакцией выделяется третий элемент — “подкрепляющие последствия”, т. е. сопутствующие модификации организма и характера его реакций. Результаты действия влияют на последующее поведение, в итоге путем подкрепления складывается определенный тип или “репертуар” поведения. Согласно этой теории, человек руководствуется принципом удовольствия, стремится избежать действий с неприятными последствиями (т. е. отрицательного подкрепления) и предпочитает действия положительно подкрепляемые. Уклоняясь от отрицательных факторов и подкрепляя положительные, человек как бы способствует позитивному изменению стимулов социальной среды. В этом Скиннерсклонен видеть проявление активности человека по отношению к социальному окружению.
В действительности же данная концепция трактует выбор действий только как избирательность к стимулам среды, а не как целенаправленную деятельность. Поведение человека рассматривается безотносительно к его уровню сознания, убеждениям, мотивам и сознательно преследуемым целям. Отказывая человеку в способности к целенаправленной деятельности, Скиннер отрицает роль субъекта в социальных преобразованиях. Активное отношение к среде сводится к манипулированию факторами среды как способу активного контроля над человеческим поведением. Общественные отношения трактуются лишь как разновидность поведения, включающего взаимодействия между людьми. Таким образом, в представлениях американского психолога общество — это поле гигантского по масштабу бихевиористского эксперимента, осуществляемого контролирующей элитой над “управляемой” массой.
Главное препятствие к воплощению “науки о поведении” в социальную практику Скиннер усматривает в бытующих иллюзиях свободы личности. По его мнению, идея свободы и достоинства, провозглашенная в доктринах буржуазно-либерального индивидуализма, стала широко распространенным мифом обыденного сознания, чем-то вроде светской религии масс. Она поддерживается гуманистической традицией в философии, психологии и художественной литературе, сотворившей культ человека, уверовавшей в безграничность его разума и свободы. Традиционная концепция человека “создала индивида как средство противодействия контролю, и она делала это успешно, но таким образом ограничивала прогресс” ‘°.
Скиннеровское “научное” видение человека призвано развеять не оправдавший себя миф свободы. Свобода воли, моральная ответственность, достоинство, автономность человека объявляются устаревшими понятиями, подобно флогистону или теплороду в физике, лишь прикрывающими наше незнание человеческой природы. Детерминизм, подчеркивает автор, “противостоит традиции, которая считает, что человек — это свободный деятель, чье поведение есть продукт не определенных предшествующих условий, а спонтанных внутренних изменений линии действия” 11. Объектом сциентистской критики у него являются Достоевский и Фрейд, Маслоу и Роджерс, Поппер и Кестлер. Всех их автор критикует как представителей отвергаемой им “литературы свободы и достоинства”.
Мысль Скиннера движется в метафизическом противопоставлении крайностей детерминизма и индетерминизма: либо полная зависимость от окружающей среды, либо ничем не ограничиваемая автономность.
Представление о детерминированности человека первоначально было выдвинуто Скиннером в противовес субъективно-идеалистической философии и психологии, основывающейся на интроспекционизме. Однако в дальнейшем критика идеи “автономного субъекта”, телеологически действующего на основе внутренней мотивации, превращается Скиннером в удобную форму нападок на свободу личности. В.контексте скиннеровской критики образ “автономного человека” получает собирательный и сугубо негативный смысл: он становится общим именем для свободы личности, сознания, субъективности человека. Всякая концепция, в той или иной форме признающая известную автономность человека, объявляется ненаучной.
Механицизм бихевиористов, считавших предметом психологии не сознание, а поведение по схеме “стимул—реакция”, впоследствии пытаются преодолеть представители необихевиоризма, которые включают в данную концепцию факторы побуждения, установки, познавательные феномены. Эта тенденция заметна и в рассуждениях Скиннера, в том числе в его критике “автономного человека”. Оставаясь в целом на позициях бихевиористского отрицания роли сознания, американский психолог в то же время пытается смягчить грубую прямолинейность выводов своих предшественников. Он соглашается включить феномены духовной жизни в поведенческий анализ, однако лишь при условии их бихевиористского истолкования.
Учитывая упреки критиков в том, что бихевиористы изучают “пустой организм”, Скиннер стремится представить собственную “научную” теорию как более широкую, способную дать всеохватывающий анализ поведения человека. Неверно было бы, заявляет он,просто игнорировать вопросы сознания,самопознания,моральных ценностей и мотивов, характеризующих душевную жизнь человека: нужно объяснить их в понятиях поведения.
Насколько же это удается самому Скиннеру? Декларируемая им задача—объяснить сознание в рамках теории необихевиоризма — остается в его работах нерешенной, а при ближайшем рассмотрении и неразрешимой. Строго говоря, автор не поднимается до рассмотрения философско-психологических проблем сознания, его природы, структуры, закономерностей функционирования. Суть его подхода состоит в сведении деятельности сознания к его внешним проявлениям, приспособительным реакциям, в стремлении доказать его полную зависимость от “стимулов среды”. Схема “оперантного поведения” превращается Скиннером в универсальное объяснение духовной жизни человека.
Американский психолог согласен признать сам факт “приват-ности”, существования внутреннего мира человека, однако при этом отрицает какую бы то ни было его специфику по сравнению с природным миром. “Проблема возникает отчасти из несомненного факта приватности: маленькой части универсума, заключенной в человеческой оболочке, — пишет он. — Нелепо отрицать существование этого частного мира, но столь же глупо было бы считать, что коль скоро он частный, то природа его иная, чем у окружающего мира. Различие заключается не в веществе, из которого состоит частный мир, а в его доступности (исследованию. — Э. Д.)” 12.
По утверждению Скиннера, экспериментальный анализ не игнорирует сознание, а рассматривает его совершенно иначе, как поведенческий феномен. “Вопрос не в том, может ли человек познать себя, а в том, что он узнаёт, когда делает это” 13. Сугубо прагматический смысл данного подхода он разъясняет следующим образом: “Масштаб, которым человек должен осознавать себя, зависит от важности самонаблюдения для эффективного поведения. Самопознание ценно лишь в той мере, в какой помогает встретить обстоятельства, при которых оно возникло” 14.
В одной из своих ранних работ, “Вербальное поведение”, американский психолог предпринял опыт интерпретации языка в терминах оперантного поведения, согласно которому произносимые одним человеком звуки приобретают устойчивые значения в процессе подкрепления их со стороны другого человека 15. Эта концепция условно-рефлекторного освоения языка подверглась резкой критике, в частности, американским лингвистом Н. Хом-ским, который выступил против биологизма в объяснении вербального поведения, подчеркивая, что язык развивается и функционирует по своим собственным законам 16.
“Без помощи вербального сообщества все поведение было бы бессознательным, — пишет Скиннер. — Сознание есть общественный продукт. Оно не только не есть особое поле автономного человека, оно не находится в сфере отдельного человека” 17. Ссылка на общественный характер сознания используется автором как аргумент против автономности человека. Верное положение о том, что сознание есть общественный продукт, получает у него превратное истолкование, выдвигается как довод в отрицании индивидуальности сознания. Американский психолог не различает индивидуальное (личное) сознание и общественное, игнорирует в сознании диалектику индивидуального и социального. Он не раскрывает подлинно общественного характера сознания: оно трактуется им как лишь инструмент эффективной адаптации людей к внешним обстоятельствам и друг к другу.
По мнению Скиннера, оперативным поведением можно -объяснить все многообразие человеческой деятельности, даже столь сложной, как поэтическое творчество. Он считает, что “появление поэмы” так же обусловлено сочетанием факторов генетики и среды, как и “появление ребенка”. Поэма появляется у поэта как функция его истории подкрепления 18. В обстоятельствах среды, в истории подкрепления людей автор надеется отыскать объяснение не только поэзии, но и любви, творчества, желаний, мыслей и чувств.
Последним оплотом “автономного человека” Скиннер считает “сложную познавательную деятельность, называемую мышлением”. Объяснение процессов мышления он подменяет перечислением возможных вариантов ответов на стимулы среды: обобщение изображается как стереотипизация ответа, его механическое перенесение человеком из опыта “своего маленького мира” на весь остальной мир; абстрагирование — это одинаковые ответы на одинаковые по свойству стимулы; вспоминание — сходный ответ, повторенный во времени; ассоциирование слов — повторение ответа при разных словах-стимулах 19. Фиксирование этих вариантов отношений между стимулом и реакцией не требует обращения к мышлению (действия рассматриваются как обусловленные стимулами, безотносительно к сознанию субъекта), и сами эти констатации ничего не дают для понимания феномена мышления: поведенческие реакции и мышление рассматриваются Скин-нером феноменологически, как рядоположенные, вне их внутренней связи.
Скиннер пытается объяснить обстоятельствами подкрепления даже влияние идей на деятельность людей. Та или иная философская теория “суммирует эффект окружающих условий”, который в принципе можно было бы проследить. “Человек, обладающий ,,философией свободы», — это такой, который изменился определенным образом под воздействием литературы о свободе” 20. Эту мысль Скиннер поясняет примером из теологии. Бессмысленно ставить вопрос: человек грешит потому, что он греховен, или он греховен потому, что грешит? Говорить, что человек греховен потому, что грешит, — значит дать операциональное определение греха. Сказать, что он грешит потому, что греховен, — это значит проследить его поведение до предполагаемых внутренних черт. Но вовлечена ли личность в род поведения, называемого греховным, зависит от обстоятельств, и причину следует искать в истории обстоятельств подкрепления. Поэтому нельзя говорить о моральности человека в смысле обладания особым свойством или добродетелью: социальное окружение заставляет его вести себя моральным образом 21.
Скиннер отрицает формирование каких-либо устойчивых социально значимых индивидуальных черт, характеризующих личность, ее духовно-нравственные качества. По его мнению, о чертах характера, например смелости, говорить бессмысленно, поскольку они относятся к свойству не самого человека, а его действия, когда окружающие обстоятельства побуждают его к этому. “Поведение изменяют обстоятельства, а не внутренние черты или добродетели”, — делает вывод автор 22.
Ссылаясь на результаты психологических экспериментов, Скиннер ставит под сомнение существование личности как интегрирующего начала индивида, обеспечивающего последовательность его поведения, активно-творческий характер деятельности. По его словам, человеческое “Я” есть репертуар поведения, свойственный данному типу обстоятельств. Два или более репертуара, сформированные различными типами обстоятельств, составляют два или более “Я”. Личность обладает одним репертуаром, свойственным ей, скажем, среди друзей, и является совсем иной в семье. Если же личность оказывается одновременно с семьей и друзьями, то невозможно говорить о ее идентичности 23. Коль скоро поведение человека есть лишь цепь реакций на изменение окружающих условий, репертуар социальных ролей, набор масок, за которыми нет никакого личностного “Я”, можно ли говорить о личности как единстве, целостности? Существует ли вообще в человеке индивидуально-личностное ядро, отделяющее его от слепой стихии обстоятельств, превращающее в субъекта сознательной деятельности, способного расширять степень своей свободы и нести за нее ответственность? Ответ на эти вопросы для Скиннера заведомо отрицательный. “Картина, создаваемая на базе научного анализа, показывает не тело с личностью внутри, а тело, которое есть личность в том смысле, что оно располагает сложным репертуаром поведения”, — заключаетон 24
Иронизируя над выводами данной “суперэмпирицистской” концепции, американский философ Т. Мачан пишет: “Скиннер выводит свою идею человека как суммы поведения, движущегося организма, который не обладает сознанием, способностью начинать действия, свободой и, следовательно, не имеет достоинства. Если человек не божествен и если он не просто часть природы, что невозможно, значит, он должен быть машиной” 25.
В спектре буржуазной философии и психологии концепция Скиннера обозначает крайнюю точку сциентистского отрицания свободы, личности, сознательной и творчески-преобразующей сущности человека. Это ставит ее “по ту сторону” не только идеалистических концепций, но и традиционной гуманистической теории. в той или иной форме признающей в человеке личность.
Характерна в этом отношении скиннеровская полемика с теорией Фрейда. Вопреки стремлению Скиннера изобразить бихевиоризм как победу над “мифами” традиционной философии и решительный шаг к строго “научному” анализу поведения, в этой полемике еще рельефнее обнаруживается ущербность сциентист-ской позиции американского психолога, ее неспособность быть подлинно научной альтернативой фрейдизму.
И бихевиоризм и фрейдизм возникли как реакция на интроспективную концепцию. Но они развивались по разным путям поиска объективного метода и детерминистского объяснения человеческого поведения, пришли к различным философским выводам. Если Скиннер исходит из детерминированности поведения внешней средой и считает всякое обращение к внутреннему миру человека противоречащим “науке”, то у Фрейда отправной точкой психологической и философской теории является личность во всей сложности ее структуры. Первый разрабатывает систему “управления” действиями и эмоциями человека со стороны вне его лежащего субъекта (элиты контролеров, организации и т. п.), второй ищет психотерапевтические средства врачевания социально травмированной личности путем мобилизации ее внутренних духовных ресурсов. Скиннер отказывает человеку в свободе, достоинстве, ответственности — а тем самым и вменяемости — и уповает лишь на рациональность “науки”, способную привнести целесообразность и организованность в стихию поведенческих реакций. Фрейд подходит к личности как пребывающей в экзистенциальной ситуации, наделенной свободой выбора и полностью несущей бремя ответственности и, раскрывая драматизм противоборства составляющих личность сил, апеллирует в конечном счете к подсознательному как союзнику и единственной йадежде на сохранение человеческого “Я”.
Ассимилируя некоторые положения фрейдизма, Скиннер обращает их против идеи автономности человека. Например, идея бессознательного используется для дискредитации сознания. Фрейдову концепцию структуры личностм, в которой получила отражение реальная проблема многоплановости мотивационной структуры поведения, Скиннер обращает против самой идеи целостной личности.
Фрейдову теорию Скиннер следующим образом переводит на язык бихевиоризма: 1) внешние события среды, которые вызывают 2) внутреннее душевное состояние, результатом чего является 3) некоторое наблюдаемое поведение. Во фрейдовом объяснении поведения Скиннер считает среднее звено — состояние сознания — излишним. По его мнению, объяснение отклоняющегося сексуального поведения взрослого заключается в инцинденте наказания, а не в чувстве вины 26. По Скиннеру, мысли и чув-ства есть результат влияния окружающей среды, они существуют вне какой-либо связи с действиями, как рядоположенные, не влияют на поведение. Американский психолог настаивает, таким образом, на существовании прямой, не опосредуемой субъективно связи между факторами окружения и поведением, отрицает роль внутреннего состояния личности, через которое преломляется воздействие окружающих условий.
И бихевиоризму и фрейдизму присущ общий недостаток:
непонимание отражательной природы психики и общественно-исторической обусловленности сознания, игнорирование социальной природы целей, побуждений человека, т. е. явлений, действующих между стимулом и реакцией. Фрейд абсолютизировал психическую причинность и видел в ней универсальное объяснение человеческих поступков, регулятор социальных отношений личности. Однако предпринятое Скиннером “исправление” фрейдизма в сциентистско-позитивистском духе не могло устранить его фундаментальных недостатков. При этом отбрасывались такие рациональные моменты фрейдовой теории, как выдвижение на передний план вопроса мотивации как реальной детерминанты поведения, исследование причинной роли психических явлений (мотивов, структуры личности), значимость подсознательного и сознания для сохранения личности, человеческого “Я”. Интерес к личности, к переживаемым ею конфликтам и неврозам выводил Фрейда к объективным противоречиям между личностью и буржуазным обществом, придавал его выводам социально-критическое звучание.
Концепция Скиннера вызвала широкую критику со стороны представителей гуманистического направления в психологии и философии, которые не без основания расценили ее как “атаку на бытие человека” и отмечали, что в скиннеровской теории “человек упразднен”. Серьезные контраргументы бихевиоризму были выдвинуты представителями появившейся в США в 60-х годах “экзистенциальной” психологии (она возникла в значительной мере как реакция на бихевиоризм и претендовала на роль “третьей силы” наряду с фрейдизмом и бихевиоризмом в исследовании поведения). Ее лидеры — А. Маслоу, К. Роджерс и др. — с идеалистических позиций критиковали натурализм концепции Скиннера, ее позитивистскую трактовку науки, упразднение таких понятий, как свобода воли, целенаправленность действия, самоактуализация, внутренний смысл, которые важны для понимания сущности человеческого существования и действия. Признавая, что факторы окружения влияют на основные человеческие возможности, они подчеркивали, что наиболее важной детерминантой человеческого поведения являются определенные внутренние качества, свобода воли, субъективный опыт, воля к росту и развитию с целью самоосуществления.
Показательна в этой связи длительная полемика между Скин-нером и известным американским психологом К. Роджерсом. Роджерс настаивает на том, что наряду со стремлением организма — к самосохранению существует особая область в поле опыта индивида — сфера личности, “Я”, которая складывается из оценок личностью своих черт и отношения к внешнему миру. Он подчеркивает, что субъективное видение реальности личностью важно в определении того, как она будет действовать. Роджерс считает, что человеческая природа, в сущности, положительна: в основе своей мы стремимся к росту и самоактуализации, хотим близких и осмысленных отношений с другими. В отличие от скиннеров-ского “позитивного подкрепления” Роджерс полагает, что личность не нуждается в таковом и сама в состоянии развиваться позитивно, настраиваясь на собственный опыт, отвечая на собственные внутренние побуждения. Развиваясь открыто и свободно, личность может в своем поведении сочетать свои индивидуальные интересы с интересами общества 27.
Критикуя скиннеровский детерминизм, редуцирующий человека до “отвечающей на стимулы машины”, американский психолог Н. Бранден в книге “Психология самоуважения” отмечает, что неотъемлемой характеристикой человека, отличающей его от всех других живых существ, является способность инициировать процесс абстрактного мышления. В человеке существует сила выбора как психологически нередуцируемого естественного факта. Свобода выбора есть не отрицание причинности, а ее категория. Процесс мышления небеспричинен, он вызывается человеком. Человек — это моральный агент, способный выбирать, что
правильно, а что ложно 28.
Либеральный американский философ Т. Мачан, главный редактор журнала “Ризон”, в книге “Псевдонаука Б. Ф. Скиннера” указывает на необходимость исходить из более широкой, чем у Скиннера, концепции науки и причинности, которая предполагает, что людям присуща свобода воли и свобода выбора. По его мнению, большинство современных философов согласны с идеей “разумного человека”, убеждены, что принципы самоопределения, самостановления, самоосуществления присущи каждой личности, каждому индивиду. Если проследить любое действие человека от его зарождения, то становится ясно, что оно неотделимо от мыслительной способности. Действия, которые можно считать свободными, предполагают суждения, интенции, выбор цели, планирование и другие мыслительные операции. Таким образом, свобода обнаруживается в человеческой способности мыслить. На ней основывается и наша ответственность как выбор между альтернативными основаниями человеческого поведения; эта ответственность будет бессмысленна, если мы не свободны брать ее на себя. Исходя из этого, Мачан определяет человека как “обладающего способностью к воле и сознанию” 29.
Концепция Скиннера являет собой современный пример вульгарного материализма, стремящегося отождествить идеальное с материальным во всех отношениях, тем самым отбросить его, изгнать из научной теории. Признание “идеального” в научной теории рассматривается им как неизбежный дуализм и отказ от материалистического монизма. В действительности же его “бескомпромиссное” отрицание идеального как субъективной реальности блокирует подлинно научное исследование и фактически является капитуляцией перед идеализмом.
Представители вульгарного материализма, например радикального физикализма “научного материализма”, в объяснении сознания осуществляют прямой логический переход к физическим процессам, игнорируют качественную специфику информационных структур. Современные бихевиористы в попытке объяснить сознание либо ссылаются на необходимость истолкования его на языке физики или физиологии, либо вовсе уходят от подобной задачи и ограничиваются лишь фиксированием внешних “поведенческих” проявлений деятельности сознания (сознание как “черный ящик”).
Диалектический и исторический материализм рассматривает идеальное как субъективную реальность, являющуюся особым свойством высокоорганизованных материальных систем, выражением деятельной способности социальных индивидов. На общенаучном уровне весьма продуктивно рассмотрение категории идеального с позиций информационного подхода к проблеме “сознание и мозг”. Изучение человека как сознательного социального существа невозможно, если игнорировать субъективную реальность, сводить ее к объективной реальности. Способность оперировать “информацией” в “чистом” виде выделяет человека как существо социальное и означает качественно новый тип самоорганизации. Понимание свободы воли как акта самодетерминации устраняет метафизическое противопоставление свободы воли и детерминации, имея в виду не только внешнюю, но и внутреннюю детерминацию самоорганизующейся системы 30.
Отрицание Скиннером свободы личности строится на ложной дилемме: либо “донаучное” описание личности на основе интроспективной психологии, либо натуралистическое объяснение человека на базе физиологии, не нуждающееся в понятии субъективного. Поскольку “ни интроспекция, ни физиология не могут дать адекватной информации о том, что происходит внутри человека при его поведении”, автор делает вывод, что личность необнаруживаема, а потому само это понятие следует изъять из научного языка 31.
Суть дела, однако, в том, что, хотя личность действительно не может быть научно объяснена ни в рамках интроспекционизма (понимаемая как “единичное самосознание”), ни физиологии, она не является просто “теоретической фикцией”. Личность, человеческая индивидуальность, обладающая способностью сознания, самосознания, свободой воли, не плод философской спекуляции, а факт. Однако объяснять его следует в ином, чем полагает Скиннер, измерении и иными методами. Личность не “тело, обладающее репертуаром поведения”, не естественно-природное, а социальное образование. Понять ее формирование и проявления можно лишь в сфере общественных отношений и связей, социально обусловленной деятельности.
Личность не есть просто “функция” или “проявление” тела индивида: она формируется отношениями и связями общественного организма. Скиннеровская же “внешняя среда”, детерминирующая поведение индивида, лишена каких-либо социальных характеристик. “Философ-материалист, — писал Э. В. Ильенков, — понимающий ,,телесность» личности не столь узко, видящий ее прежде всего в совокупности (в „ансамбле») предметных, вещественно-осязаемых отношений данного индивида к другому индивиду (к другим индивидам), опосредованных через созданные и создаваемые их трудом вещи, точнее, через действия с этими вещами (к числу которых относятся и слова естественного языка), будет искать разгадку „структуры личности» в пространстве вне органического тела индивида и именно поэтому, как ни парадоксально, во внутреннем пространстве личности. В том самом пространстве, в котором сначала возникает человеческое отношение к другому индивиду. . . чтобы затем — вследствие взаимного характера этого отношения — превратиться в то самое ,,отношение к самому себе», опосредствованное через отношение „к другому», которое и составляет суть личностной — специфически человеческой — природы индивида” 32.
Расхождение Скиннера с традиционной гуманистической философией во взглядах на природу и сущность человека перерастает в противоположность позиций в трактовке переживаемых личностью конфликтов и проблем и соответственно путей и способов их разрешения. Свой проект всеохватывающего контроля и манипулирования поведением людей автор противопоставляет традиционным идеям гуманистов как единственно “реальный” и соответствующий “объективным” целям общественной организации. По его словам, “бихевиоризм делает возможным достичь целей гуманизма более эффективно” 33.
В “научном гуманизме” Скиннера отсутствует. . . человек. О нем не то чтобы недоговаривают или забывают: его целенаправленно отлучают от “научной” теории, ампутируют социальные и индивидуальные черты, редуцируют к обезличенным стереотипам поведения. Человек в богатстве и динамизме его жизненных проявлений не укладывается в скиннерову схему идеально отрегулированного общественного механизма, и применительно к этой вне его лежащей мере все сущностные свойства человека расцениваются отрицательно как “нестандартные”, “количественно неизмеримые”, мешающие эффективному массовому применению техники контроля и регулирования. Сквозь призму сциентистско-технократической “рациональности” человеческая свобода рассматривается как анархия, ответственность — как иллюзия “свободы воли”, достоинство — как мания человеческого величия, индивидуальность — как недостаточная социализован-ность и т. д. В них Скиннер видит причину всех бед и главное препятствие “упорядочиванию” индивидуальной и общественной жизни по “научным” расчетам и стандартам. Свобода и достоинство — это то, что находится “по ту сторону” регулирования и порядка. Скиннер объявляет их вне закона — научного и общественного — и требует решительного изгнания из теории, лишения всякого обоснования и легальности.
Американский психолог декларирует гуманность целей своего проекта, протестует против сравнения его с фашизмом, подчеркивает те преимущества, которые сулит отказ от “мифов” свободы и достоинства в пользу ощутимых благ обеспеченного и беззаботного существования. Однако сколь благими ни были бы субъективные намерения автора, реальное содержание его теории поведения и построенный на ней социальный проект противостоит выработанным историей человеческой культуры фундаментальным представлениям о свободе личности и ее правах, демократии и человеческом достоинстве, духовной автономии и счастье.
Теория Скиннера лишний раз подтверждает бесперспективность сциентистских проектов осчастливить людей “сверху”, со стороны элиты “посвященных”, вне и даже вопреки воле масс и их активности как субъекта общественно-исторического преобразования. Оставаясь несостоятельной как социальная утопия, доктрина необихевиоризма является довольно влиятельным проводником определенного идеологического содержания, используемого господствующим классом в консервативно-охранительных целях.
Утопия Скиннера вряд ли может служить привлекательным социальным идеалом для широких масс. Это подтвердила широкая критика ее со стороны представителей различных идейных направлений, превращение “скиннеризма” в имя нарицательное. Это отчасти понимает, как видно, и сам ее автор. Не случайно в его последних работах заметен несколько иной ход аргументации:
если прежде он делал упор на привлекательность благ, которые сулит тотально регулируемое общество, то ныне стремится доказать “жизненную необходимость” такого типа общества, повсеместного внедрения “технологии поведения” как единственного средства спасения от возможных социальных катастроф.
Отказывая личности в собственной цели, Скиннер ищет цель вне индивида, в сфере объективированных надличностных структур: в качестве таковой он называет “выживание культуры”. Личность лишь средство для осуществления этой цели. Телеологизм превращается автором в средство идеологического оправдания мер по превращению общества в “тотально манипулируемое”.
В эволюции культуры, по словам Скиннера, “индивид остается лишь стадией в процессе, начавшемся гораздо раньше его появления на свет и переживущем его” 34. По его мнению, выражение “человек контролирует свою судьбу” не имеет смысла, поскольку человек целиком подконтролен культуре: язык, этические нормы, обычаи, религия, управленческие институты, экономическое образование и даже психотерапевтическая практика — все это лишь разнообразные средства контроля над человеком. “Эволюция культуры есть фактически род гигантской практики самоконтроля”,35 — заявляет автор. В утешение он добавляет, «что этот всеподчиняющий аппарат создан самим же человеком,
“Не является ли контролируемый индивид в лучшем случае зрителем, который наблюдает происходящее, но бессилен что-либо сделать?” — риторически вопрошает Скиннер. Всем ходом своих рассуждений он стремится убедить, что именно таков удел человека.
Подлинно научной основой понимания человека и создаваемой им культуры является исторически активная творческая деятельность человека и развитие самого человека как субъекта этой деятельности. Марксизм рассматривает человека и общество в их взаимосвязанности и относительной автономности. “Человек — творец социальных и культурных форм своего бытия и сам их творение, но как он сам, так и объективные формы социальной и культурной жизни обладают собственными структурами, закономерностями и механизмами относительно самостоятельного, автономного существования. Каждая из них может и должна рассматриваться и пониматься не только через “другое” — общественное через человека, человек через общественное, но и в рамках (условных, относительных, но реально существующих) их собственных специфических форм бытия, в так называемых собственно человеческих и собственно социальных проявлениях
36
жизни”
1 См.: Skinner В. F. The behavior of organisms. N. Y.; L., 1938; Idem. Science and human behavior. N. Y., 1959; Idem. Verbal behavio-r. N. Y.; L., 1957;
idem. Cumulative record. N. Y., 1959; Idem. Beyond freedom, and dignity. N. Y., 1971; Idem. About behaviorism. N. Y., 1974; Idem. Walden two revisited. N. Y., 1976; Idem. Reflections on behaviorism and society. Englewood Cliffs (New Jersey), 1978; Idem. The shaping of a behaviorist. N. Y., 1979; Idem. A matter of consequences. N. Y., 1983.
2Skinner В. Beyond freedom and dignity, p. 4.
3 Ibid., p. 5.
4 См.: Skinner В. Science and human behavior, p. 5.
5 Ibid., p. 8.
6 Ibid., p. 13.
7 Цит. по кн.: Evans R. I. В. F. Skinner: The man and his ideas. N. Y., 1968, p. 18.
8Skinner В. Beyond freedom and dignity, p. 207.
9 См.: Skinner В. Science and human behavior, p. 6.
10Skinner В. Beyond freedom and dignity, p. 213. 11 Skinner B. Science and human behavior, p. 7.
12Skinner В. Beyond freedom and dignity, p. 191.
13 Ibid.
14 Ibid., p. 193.
15 См.: Skinner В. Verbal behavior.
16 См.: Chomsky N. A review of B. F. Skinner’s “Verbal behavior”. — Language,
1959, N 35.
17Skinner B. Beyond freedom and dignity, p. 192.
18Skinner B. Cumulative record.
19Skinner B. Beyond Freedom and Dignity, p. 193—194.
20 Ibid., p. 197.
21 Ibid., p. 198.
22 Ibid., p. 197.
23 Ibid., p. 199.
24 Ibid.
25 Machan Т. The pseudo-science of B. F. Skinner. New Rochelle; New York,
1974, p. 79—80.
26 См.: Skinner B. Cumulative record, p. 187—189.
27 См.: Rogers С. Freedom of personality. N. Y., 1972.
28 См.: Branden N. The psychology of self-esteem. N. Y., 1969, p. 58.
29Machan Т. The pseudo-science of B. F. Skinner, p. 172.
30 См.: Дубровский Д. И. Проблема идеального. М., 1983, с. 149.
31Skinner B. Beyond freedom and dignity, p. 195.
32Ильенков Э. В. Что же такое личность? — В кн.: С чего начинается личность. М., 1979, с. 216—217.
33Skinner B. Reflections on behaviorism and society, p. 4.
34Skinner B. Beyond freedom and dignity, p. 209.
35 Ibid., p. 206.
36Григорьян Б. Т. Философская антропология. М., 1982, с. 173—174.
Текст взят из книги: Буржуазная философская антропология ХХ века М., Наука, 1986 стр 160-175
Экспериментальные исследования э. Торндайка и их значения для развития бихевиоризма
Бихевиоризм. Что это?
А) Бихевиоризм — направление в психологии, определившее облик американской психологии в XX столетии, радикально преобразовавшее всю систему представлений о психике. Его кредо выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. (Отсюда и название — от англ. behavior, поведение.) Поскольку тогда было принято ставить знак равенства между психикой и сознанием (психическими считались процессы, которые начинаются и заканчиваются в сознании), возникла версия, будто, устраняя сознание, бихевиоризм тем самым ликвидирует психику. Истинный смысл событий, связанных с возникновением и стремительным развитием бихевиористского движения, был иным и заключался не в аннигиляции психики, а в изменении понятия о ней.
Б) Методы
Бихевиористами применялось два основных направления для исследования поведения: наблюдение в лабораторных, искусственно создаваемых и управляемых условиях, и наблюдение в естественной среде обитания.
Большинство экспериментов бихевиористы проводили на животных, затем установление закономерности реакций в ответ на воздействия окружающей среды перенесли на человека. Позже эта методика подвергалась критике, в основном по этическим причинам. Также бихевиористы полагали, что благодаря манипуляциям внешними стимулами можно формировать у человека разные черты поведения.
В СССР бихевиоризм рассматривался как буржуазное извращение психологии. Особенно активно критиковал этот подход А. Н. Леонтьев. В основном критика сводилась к тому, что бихевиоризм отрицал роль и вообще наличие внутренних ненаблюдаемых свойств (таких, как цели, мотивы, предубеждения и прочее) в поведении и деятельности человека.
В то же время к бихевиоризму были близки существовавшие в СССР в 1920—1930-е гг. «объективная психология» П. П. Блонского и «рефлексология» В. М. Бехтерева.
В) Развитие
Бихевиоризм положил начало возникновению и развитию различных психологических и психотерапевтических школ, таких, как необихевиоризм, когнитивная психология, поведенческая терапия. Существует множество практических приложений бихевиористской психологической теории, в том числе и в далёких от психологии областях.
Сейчас подобные исследования продолжает наука о поведении животных и человека — этология, использующая другие методы (например, этология гораздо меньшее значение придаёт рефлексам, считая врождённое поведение более важным для изучения).
2) Эдвард Ли Торндайк
Эдвард Ли Торндайк (англ. Edward Lee Thorndike, 31 августа 1874, Вильямсбург, штат Массачусетс — 10 августа 1949, Монтроз, Нью-Йорк) — американский психолог и педагог. Он стал одним из основателей бихевиористского движения. Сам он называл себя не бихевиористом, а «коннексионистом» (от англ. «connection» — связь). Однако об исследователях и их концепциях следует судить не по тому, как они себя называют, а по их роли в развитии познания. Работы Торндайка открыли первую главу в летописи бихевиоризма.
То, что интеллект имеет ассоциативную природу, было известно со времен Гоббса. То, что интеллект обеспечивает успешное приспособление животного к среде, стало общепринятым после Спенсера. Но впервые именно опытами Торндайка было показано, что природа интеллекта и его функция могут быть изучены и оценены без обращения к идеям или другим явлениям сознания. Ассоциация означала уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях, а между движениями и ситуациями.
Президент Американской психологической ассоциации в 1912 году. Проводил исследования изучая поведение животных. Они были направлены на выход из «проблемного ящика». Под этим термином Торндайк подразумевал экспериентальное устройство, в которое помещались подопытные животные. Если они выходили из ящика, то получали подкрепление рефлекса. Результаты исследований отображались на определённых графиках, которые он назвал «кривые научения». Таким образом, целью его исследования было изучение двигательных реакций животных. Благодаря этим экспериментам Торндайк сделал вывод, что животные действуют методом «проб и ошибок и случайного успеха». Его отец был священником методистской церкви. Семья придерживалась строгих правил и норм поведения. В детях с ранних лет воспитывались привычка к труду и полная самоотдача правому делу. Возможно, поэтому все три сына поступили в университет и добились больших результатов в научной деятельности. Эдвард Торндайк поступил в университет города Уэсли. Еще будучи студентом, он увлекся психологией, прочитав книгу У. Джемса «Основы психологии». Она настолько его заинтересовала, что Торндайк решил встретиться с автором и поехал в Гарвардский университет. Первый психологический эксперимент он решил провести с детьми. Человек загадывал какое-либо слово и старался мысленно его представить. Дети должны были постараться угадать задуманное, тогда они получали конфеты. Этот опыт отражал психологические веяния того времени. Взаимосвязь мысли и слова уже признавалась всеми. Торндайк предположил, что, когда человек думает о чем-либо или произносит какое-либо слово «про себя», мышцы его речевого аппарата неосознанно производят едва видимые движения, которые, как правило, остаются незамеченными окружающими. Торндайк использовал конфеты в качестве поощрительного стимула к повышению чувствительности с целью уловления микродвижений и угадывания мысли. В течение эксперимента предполагалось также, что такая чувствительность будет возрастать. Администрация университета запретила его опыты, и работа осталась незавершенной. Однако эти первые экспериментаторские попытки в основном определили направление дальнейших исследований Торндайка. В своих опытах он стал использовать животных. Сначала это были цыплята, затем кошки и собаки, а также обезьяны. Всем опытам были присущи три основных момента:
1) исключалось обращение к разуму;
2) исследовалась расположенность подопытного животного к научению;
3) использовался положительный фактор подкрепления в качестве поощрения.
Суть опытов Торндайка заключалась в следующем- животных помещали в специальный аппарат, снабженный различными приспособлениями. Снаружи раскладывалась подкормка таким образом, чтобы испытуемое животное знало о ее присутствии. Выйти и получить желаемый кусок оно могло только в том случае, если приведет в действие определенное устройство. Торндайк тщательно наблюдал за движениями животного и отмечал время от начала эксперимента до того момента, когда животное освобождалось. Дав насытиться, животное снова возвращали в аппарат, и эксперимент продолжался. Опыты показали, что, попадая в неволю, животное всегда стремится освободиться, испытывая неудовольствие сложившимся положением. В своих отчаянных попытках выбраться на свободу оно случайно производит действие, предоставляющее выход. Это движение относится к его врожденным реакциям. При неоднократном повторении опыта поведение животного изменяется количество действий, не приводящих к свободе, постепенно уменьшается и сводится к нулю, действия же, приводящие к успеху, становятся все более точными. Все это способствовало тому, что со временем животное высвобождалось быстрее. Результаты экспериментов и собственные выводы Эдвард Торндайк подробно изложил в своей докторской диссертации «Интеллект животных. Экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных» (1898). Отправной точкой в описании исследования реакционных движений животных стал принцип проб, ошибок и случайного успеха, в результате которого животное приобретает разные формы поведения на всех уровнях своего развития Всякое действие является реакцией на ситуацию, а не на какой-либо внешний импульс. Таким образом, Торндайк делает вывод, что поведение любого живого существа определяется тремя составляющими:
1) ситуацией, которая включает в себя как внешние, так и внутренние процессы, оказывающие воздействие на индивидуума;
2) реакцией или внутренними процессами, происходящими в результате этого воздействия;
3) тонкой связью между ситуацией и реакцией, т. е. ассоциацией.
В своих опытах Торндайк показал, что интеллект как таковой и его активность могут быть изучаемы и без обращения к разуму. Акцент с установления внутренних связей переносился им на установление связей между внешней ситуацией и движениями, что внесло новые веяния в ассоциативную психологию. Механический детерминизм Торндайк в своей теории соединил с биологическим, а потом и с биопсихическим, существенно расширив область психологии, ранее ограниченную пределами сознания.
На основе своих исследований Торндайк вывел несколько законов научения:
1) закон упражнения (пропорциональная связь между ситуацией и реакцией на нее относительно частоты их повторения).
2) закон готовности (изменение готовности организма к проведению нервных импульсов связано с упражнениями)
3) закон ассоциативного сдвига (при реакции на один определенный раздражитель из нескольких, действующих одновременно, другие раздражители, участвовавшие в данной ситуации, в дальнейшем вызывают такую же реакцию)
4) закон эффекта.
Последний, четвертый, закон вызвал множество споров, поскольку включал в себя фактор мотивации (фактор чисто психологической направленности). Закон эффекта говорил о том, что любое действие, вызывающее удовольствие в определенной ситуации, ассоциируется с ней и в дальнейшем повышает вероятность повторения данного действия в подобной ситуации, неудовольствие же (или дискомфорт) при действии, ассоциируемое с определенной ситуацией, приводит к снижению вероятности совершения этого акта в похожей ситуации. Это подразумевает, что в основе научения лежат также некоторые полярные состояния внутри организма Еще один закон, предложенный Торндайком, касался врожденного комплекса движений. Если действия, совершенные в определенной ситуации, приводят к успешным результатам, то их можно назвать удовлетворяющими, в противном случае они будут нарушающими. Понятие успешного результата Торндайк дает на уровне нейронов. При успешном действии система нейронов, приведенная в готовность, на самом деле функционирует, а не бездействует. После написания своей диссертации «Интеллект животных» Торндайк оставляет опыты над животными и переключается на людей. В 1899 г. он поступает на должность преподавателя психологии в педагогический колледж Колумбийского университета и там проводит психологические исследования проблемы обучения людей, а также увлекается такой сферой научной деятельности, как тестирование интеллекта. В 1912 г. Торндайк становится президентом Американской психологической ассоциации. Им опубликовано более 500 научных работ, многие из которых стали очень популярными на книжном рынке и принесли немалый доход. Благодаря этому в 1924 г. годовой доход ученого составил 70 тыс. долларов, что по тем временам считалось огромной суммой. В 1939 г. Э. Л. Торндайк уходит в отставку, однако активно продолжает свою научную деятельность вплоть до смерти в 1949 г. Его вклад в науку оценен по достоинству многими учеными и исследователями, к примеру, основателем бихевиоризма Джоном Уотсоном и русским ученым И. П. Павловым. Его научные исследования и работы по теории научения стимулировали огромный интерес в американской науке именно в этой области. Объективность и точность сделали труды Торндайка классическими. Своими работами Торндайк показал, что психология как наука выходит далеко за рамки простой механики и биологии. В ее основании лежат совсем другие начала, а сфера исследования распространяется помимо самого организма и на область его взаимодействия с внешней средой. Хотя биопсихические схемы Торндайка были довольно ограниченными, он проложил новый путь в развитии науки психологии, подготовив почву для возникновения бихевиоризма.
Итак, Торндайк существенно расширил область психологии. Он показал, что она простирается далеко за пределы сознания. Раньше предполагалось, что психолога за этими пределами могут интересовать только бессознательные явления, скрытые в «тайниках души». Торндайк решительно изменил ориентацию. Сферой психологии оказывалось взаимодействие между организмом и средой. Прежняя психология утверждала, что связи образуются между феноменами сознания. Она называла их ассоциациями. Прежняя физиология утверждала, что связи образуются между раздражением рецепторов и ответным движением мышц. Они назывались рефлексами. По Торндайку, коннексия — связь между реакцией и ситуацией. Очевидно, что это новый элемент. Говоря языком последующей психологии, коннексия — элемент поведения. Правда, термином «поведение» Торндайк не пользовался. Он говорил об интеллекте, о научении. Но ведь и Декарт не называл открытый им рефлекс рефлексом, а Гоббс, будучи родоначальником ассоциативного направления, ещё не употребил словосочетание «ассоциация идей», изобретенное через полстолетия после него Локком. Понятие созревает раньше термина.
Работы Торндайка не имели бы для психологии пионерского значения, если бы не открывали новых, собственно психологических закономерностей. Но не менее отчетливо выступает у него ограниченность бихевиористских схем в плане объяснения человеческого поведения. Регуляция человеческого поведения совершается по иному типу, чем это представляли Торндайк и все последующие сторонники так называемой объективной психологии, считавшие законы научения едиными для человека и остальных живых существ. Такой подход породил новую форму редукционизма. Присущие человеку закономерности поведения, имеющие общественно-исторические основания, сводились к биологическому уровню детерминации, и тем самым утрачивалась возможность исследовать эти закономерности в адекватных научных понятиях.
Торндайк больше чем кто бы то ни было подготовил возникновение бихевиоризма. Вместе с тем, как отмечалось, он себя бихевиористом не считал; в своих объяснениях процессов научения он пользовался понятиями, которые возникший позднее бихевиоризм потребовал изгнать из психологии. Это были понятия, относящиеся, во-первых, к сфере психического в её традиционном понимании (в частности, понятия об испытываемых организмом состояниях удовлетворенности и дискомфорта при образовании связей между двигательными реакциями и внешними ситуациями), во-вторых, к нейрофизиологии (в частности, «закон готовности», который, согласно Торндайку, предполагает изменение способности проводить импульсы). Бихевиористская теория запретила исследователю поведения обращаться и к тому, что испытывает субъект, и к физиологическим факторам.
Вклад Джона Браадуса Уотсона и его последователей в развитие бихевиоризма.
Теоретическим лидером бихевиоризма стал Джон Браадус Уотсон (1878—1958). Его научная биография поучительна в том плане, что показывает, как в становлении отдельного исследователя отражаются влияния, определившие развитие основных идей направления в целом.
После защиты диссертации по психологии в университете Чикаго Уотсон стал профессором университета Джона Гопкинса в Балтиморе (с 1908 года), где заведовал кафедрой и лабораторией экспериментальной психологии. В 1913 году он публикует статью «Психология с точки зрения бихевиориста», оцениваемую как манифест нового направления. Вслед за тем он публикует книгу «Поведение: введение в сравнительную психологию», в которой впервые в истории психологии был решительно опровергнут постулат о том, что предметом этой науки является сознание.
Девизом бихевиоризма стало понятие о поведении как объективно наблюдаемой системе реакций организма на внешние и внутренние стимулы. Это понятие зародилось в русской науке в трудах И. М. Сеченова, И. П. Павлова и В. М. Бехтерева. Они доказали, что область психической деятельности не исчерпывается явлениями сознания субъекта, познаваемыми путем внутреннего наблюдения за ними (интроспекцией), ибо при подобной трактовке психики неизбежно расщепление организма на душу (сознание) и тело (организм как материальную систему). В результате сознание отъединялось от внешней реальности, замыкалось в кругу собственных явлений (переживаний), ставящих его вне реальной связи земных вещей и включенности в ход телесных процессов. Отвергнув подобную точку зрения, русские исследователи вышли на новаторский метод изучения взаимоотношений целостного организма со средой, опираясь на объективные методы, сам же организм трактуя в единстве его внешних (в том числе двигательных) и внутренних (в том числе субъективных) проявлений. Этот подход намечал перспективу для раскрытия факторов взаимодействия целостного организма со средой и причин, от которых зависит динамика этого взаимодействия. Предполагалось, что знание причин позволит в психологии осуществить идеал других точных наук с их девизом «предсказание и управление».
Это принципиально новое воззрение отвечало потребностям времени. Старая субъективная психология повсеместно обнажала свою несостоятельность. Это ярко продемонстрировали опыты над животными, которые были главным объектом исследований американских психологов. Рассуждения о том, что происходит в сознании животных при исполнении ими различных экспериментальных заданий, оказывались бесплодными. Уотсон пришел к убеждению, что наблюдения за состояниями сознания так же мало нужны психологу, как физику. Только отказавшись от этих внутренних наблюдений, настаивал он, психология станет точной и объективной наукой.
Общая тенденция перехода от сознания к поведению, от субъективного метода анализа психики к объективному наблюдалась на различных участках научного фронта. Прочитав (в немецком и французском переводе) книгу Бехтерева «Объективная психология», Уотсон окончательно утвердился во мнении, что условный рефлекс (Бехтерев называл его сочетательным) должен стать главной единицей анализа поведения. Знакомство с учением Павлова вселило в Уотсона уверенность, что именно условный рефлекс является ключом к выработке навыков, по строению сложных движений из простых, а также к любым формам научения, в том числе носящим аффективный характер.
Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально только то, что можно непосредственно наблюдать. Поэтому, по его плану, всё поведение должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми воздействиями физических раздражителей на организм и его так же непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: «стимул — реакция» (S-R). Из этого явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы — будь то физиологические (нервные), будь то психические, психология должна устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все традиционные представления о психических явлениях их двигательными эквивалентами.
Зависимость различных психических функций от двигательной активности была в те годы прочно установлена экспериментальной психологией. Это касалось, например, зависимости зрительного восприятия от движений глазных мышц, эмоций — от телесных изменений, мышления — от речевого аппарата и так далее.
Эти факты Уотсон использовал в качестве доказательства того, что объективные мышечные процессы могут быть достойной заменой субъективных психических актов. Исходя из такой посылки, он объяснял развитие умственной активности. Утверждалось, что человек мыслит мышцами. Речь у ребёнка возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослые соединяют с каким-нибудь звуком определенный объект, этот объект становится значением слова. Постепенно у ребенка внешняя речь переходит в шёпот, а за тем он начинает произносить слово про себя. Такая внутренняя речь (неслышная вокализация) есть не что иное, как мышление.
Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, то есть к любому приобретению знаний, умений, навыков — не только специально формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение — более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и целенаправленно сформированные при обучении знания. Таким образом, исследования развития психики сводятся к исследованию формирования поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-R).
Исходя из такого взгляда на психику, бихевиористы делали вывод, что её развитие происходит при жизни ребёнка и зависит в основном от социального окружения, от условий жизни, то есть от стимулов, поставляемых средой. Поэтому они отвергали идею возрастной периодизации, так как считали, что не существует единых для всех детей закономерностей развития в данный возрастной период. Доказательством служили и их исследования научения у детей разного возраста, когда при целенаправленном обучении уже двух-трехлетние дети научались не только читать, но и писать, и даже печатать на машинке. Таким образом, бихевиористы делали вывод, что какова среда, таковы и закономерности развития ребёнка.
Однако невозможность возрастной периодизации не исключала, с их точки зрения, необходимости со здания функциональной периодизации, которая позволила бы установить этапы научения, формирования определенного навыка. С этой точки зрения, этапы развития игры, обучения чтению или плаванью являются функциональной периодизацией. (Точно так же функциональной периодизацией являются и этапы формирования умственных действий, разработанные в России П. Я. Гальпериным.)
Доказательств а прижизненного формирования основных психических процессов были даны Уотсоном в его экспериментах по формированию эмоций.
Казалось бы, гипотеза Джемса о первичности те лесных изменений, вторичности эмоциональных со стояний должна была устроить Уотсона. Но он решительно её отверг на том основании, что само представление о субъективном, переживаемом должно быть изъято из научной психологии. В эмоции, по Уотсону, нет ничего, кроме внутрителесных (висцеральных) изменений и внешних выражений. Но главное он усматривал в другом — в возможности управлять по заданной программе эмоциональным поведением.
Уотсон экспериментально доказывал, что можно сформировать реакцию страха на нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они брали в руки и хотели погладить, но в этот момент получали разряд электрического тока. Ребёнок испуганно бросал кролика и начинал плакать. Опыт повторялся, и на третий-четвёртый раз появление кролика даже в отдалении вызывало у большинства детей страх. После того как эта негативная эмоция закреплялась, Уотсон пытался ещё раз изменить эмоциональное отношение детей, сформировав у них интерес и любовь к кролику. В этом случае ребенку показывали кролика во время вкусной еды. В первый момент дети прекращали есть и начинали плакать. Но так как кролик не приближался к ним, оставаясь в конце комнаты, а вкусная еда (шоколадка или мороженое) была рядом, то ребенок успокаивался. После того как дети переставали реагировать плачем на появление кролика в конце комнаты, экспериментатор придвигал его все ближе и ближе к ребёнку, одновременно добавляя вкусных вещей ему на тарелку. Постепенно дети переставали обращать внимание на кролика и под конец спокойно реагировали, когда он располагался уже около их тарелки, и даже брали его на руки и старались накормить. Таким образом, доказывал Уотсон, эмоциональным поведением можно управлять.
Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ Уотсона широкую популярность. Концепцию Уотсона (как и весь бихевиоризм) стали называть «психологией без психики». Эта оценка базировалась на мнении, будто к психическим явлениям относятся только свидетельства самого субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при «внутреннем наблюдении». Однако область психики значительно шире и глубже непосредственно осознаваемого. Она включает также и действия человека, его поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил сферу психического, включив в него те лесные действия животных и человека. Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.
В бихевиоризме неадекватно отразилась потребность в расширении предмета психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания. Бихевиоризм выступил как антипод субъективной (интроспективной) концепции, сводившей психическую жизнь к «фактам сознания» и полагавшей, что за пределами этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против интроспективной психологии они сами находились под влиянием созданной ею версии о сознании. Приняв эту версию за незыблемую, они полагали, что её можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того, чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним разделаться.
Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических корней бихевиоризма. Если даже вернуть сознанию его предметно-образное содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные «субъективные явления», то и тогда нельзя объяснить ни структуру реального действия, ни его детерминацию. Как бы тесно ни были связаны между собой действие и образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.
Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное направление.
Среди сподвижников Уотсона по крестовому походу против сознания выделялись крупные экспериментаторы Уильям Хантер (1886—1954) и Карл Спенсер Лешли (1890—1958). Первый изобрёл в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только непосредственной реакции на стимул.
Учеником Уотсона был Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов. Он, как и другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришёл к выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки эквипотенциальны, то есть равноценны, и потому с успехом могут заменять друг друга.
Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о сознании, в необходимости покончить с «ментализмом». Но единство перед общим противником — интроспективной концепцией — утрачивалось при решении конкретных научных проблем.
И в экспериментальной работе, и на уровне теории в психологии совершались изменения, приведшие к трансформации бихевиоризма. Система идей Уотсона в 30-х годах уже не была более единственным вариантом бихевиоризма.
Распад первоначальной бихевиористской программы говорил о слабости её категориального «ядра». Категория действия, односторонне трактовавшаяся в этой программе, не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Без них само действие утрачивало свою реальную плоть. Образ событий и ситуаций, на которые всегда ориентировано действие, оказался у Уотсона низведённым до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации либо вообще отвергался, либо выступал в виде нескольких примитивных аффектов (типа страха), к которым Уотсон вынужден был обращаться, чтобы объяснить условно-рефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Попытки включить категории образа, мотива и психосоциального отношения в исходную бихевиористскую программу привели к её новому варианту — необихевиоризму.
Записи по теме
Сознание и теоретическое поведение1 | Интегративная и сравнительная биология
Аннотация
Есть три области опыта, которые интересуют изучающих поведение: Область 1. Область чувственного опыта, феноменологическая область. Домен 2. Область физиологии, работа мозга в реальном времени. Домен 3. Область поведенческих данных, «интерсубъективно проверяемых» отчетов и суждений экспериментальных субъектов. Сознание имеет значения в каждой из этих областей. Сознание Области 1 находится за пределами досягаемости науки как общественное знание. Сочувствие и правдоподобные выводы могут сказать нам, что наш супруг или наша собака так же сознательны, как и мы. Наука не может. Исследования в областях 2 и 3 позволяют нам делать выводы о сходствах и различиях между человеческой и нечеловеческой психологией. К сожалению, они никогда не позволят нам узнать, «каково это» быть другим существом. Пример из исследования восприятия движения показывает, что бесплодная попытка ответить на этот вопрос может фактически помешать объективному изучению поведенческих процессов, которые мы разделяем с животными, не являющимися людьми.
СОЗНАНИЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Ставки высоки, не что иное, как научное понимание того, что значит быть животными… и что действительно уникально в человеческом разуме. (Д. Р. Гриффин, 1982, стр. 2)
Все согласны с тем, что животные и люди связаны, но они расходятся во мнениях о том, что это означает для психической жизни. Сознание , когда-то отвергнутая как тема для людей, а тем более животных, психология вернулась в силу.Есть ли — или какие, в зависимости от приверженности идее, — животные обладают сознанием? Что мы подразумеваем под «сознанием»? (Обратите внимание, что экзистенциальный вопрос обычно предшествует определяющему.) И, наконец, что мы должны с этим делать — как мы должны относиться к животным? По поводу последнего вопроса мне здесь нечего сказать; насчет первых двух я буду возражать:
Что есть три области, которые волнуют психологов:
Область 1. Область чувственного опыта, феноменологическая область — квалиа.
Область 2. Область физиологии, функции мозга в реальном времени.
Домен 3. Область поведенческих данных, «интерсубъективно проверяемых» отчетов и суждений экспериментальных субъектов.
Этот Домен 1 — вопрос, который действительно волнует фанатов сознания животных, — вне досягаемости науки.
Этот бихевиоризм позволяет объективно оценить сознание в Домене 3 , но это сознание
, вероятно, бесполезно в качестве научного объяснения и, будучи неопределенным, а также частным, нелегко объяснить само по себе. .
Позвольте мне рассмотреть каждое из этих утверждений по очереди.
In tres partes divisa est…
Во-первых, почему эти три подразделения? Поскольку они исчерпывают поле исследования, открытое для психологов, и поскольку они отделяют Домены 2 и 3, доступные для третьих лиц, от Домена 1, который сам по себе содержит частные события. «Сознание имеет онтологию от первого лица и поэтому не может быть сведено к явлениям или исключено в пользу феноменов с помощью онтологии от третьего лица.(Searle, 1999) Contra Б. Ф. Скиннер и несколько участников этого симпозиума (странные товарищи по постели!), Я утверждаю, что события Области 1 никогда не могут быть частью научного исследования3.
Фраза, ставшая модной в философии. ума — это «, каково это (быть летучей мышью, китом, попугаем и т. д.)?» Если я правильно понимаю, это способ говорить о квалиа, субъективных ощущениях: сознание, в Домен 1. Например, обсуждая знаменитый пример китайской комнаты Джона Сирла (вставка 1), Оуэн Фланаган пишет: «Даже если комната идентична по Тьюрингу говорящему на китайском языке, и даже если она представляет собой китайское речевое воспроизведение где-то по пути, там ничего нет. это похоже на комнату, в которой говорят по-китайски.”(1992, стр. 68). По сути, это тоже аргумент Сирла. Он утверждает, что в комнате не понимают китайский язык: «Поскольку программа носит чисто формальный или синтаксический характер, и поскольку умы есть ментальное или семантическое содержание, любая попытка создать разум исключительно с помощью компьютерных программ не учитывает [его] существенные особенности». (1992, стр. 45)
Но каковы «основные черты» понимания китайского или любого другого понимания? В науке, доступной от третьего лица, их можно обнаружить только с помощью допроса — и в этом случае вопрос «что-то вроде-быть-…?» Был решен много лет назад.Например, Фридрих Хайек, проницательный философ-психолог, а также экономист и политический теоретик, писал в 1952 году: «То, что разные люди классифицируют внешние стимулы одинаково, не означает, что индивидуальные чувственные качества одинаковы для разных людей ( что было бы бессмысленным утверждением), но что системы чувственных качеств разных людей имеют общую структуру (являются гомеоморфными системами отношений) »(с. 37). Короче говоря, хотя я могу установить, что красный, зеленый и синий свет делают белыми для вас и для меня обоих, ваш зеленый вполне может выглядеть как мой красный — я не могу знать. A fortiori Я не могу знать, каково это «понимать» китайский, поэтому не могу сказать, понимает ли это китайская комната или нет, кроме как с помощью допроса с доступом от третьего лица. Если комната проходит тот тест — а, согласно гипотезе, это так, — у нас нет оснований отрицать его «понимание».
На возражение Сирла о том, что «умы обладают ментальным или семантическим содержанием», мы можем ответить: откуда вы это знаете? И мы снова возвращаемся либо к бихевиористскому тесту, либо к утверждениям, которые нужно принимать на веру.
Это хороший проективный тест на индивидуальные различия. Некоторым людям утверждение Сирла покажется очевидным. Британский психолог Джеффри Грей, например, в своем комментарии к симпозиуму Ciba Foundation о сознании, написал: «Однажды я спросил радикального бихевиориста, в чем, по его мнению, разница между двумя бодрствующими людьми, один из которых глухой, но оба они глухие. сидеть неподвижно в комнате, где проигрыватель играет струнный квартет Моцарта? Его ответ: их последующее вербальное поведение.К счастью, на симпозиуме не было радикальных бихевиористов »(1992, с. 277). Мой ответ был бы следующим: «Вы имеете в виду:« Что я, , знаю, , о разнице? »Или« Что я могу сделать , чтобы вывести об этом? »» «То, что я знаю», — это только разные устные отчеты до и после опыта . «То, что я могу сделать вывод» — это что-то вроде слуха. Так что в каком-то смысле оба правы. Проблема, похоже, в том, что то, что очевидно, , т.е. , не требует вывода для одного человека (Грей), не для другого (радикальный бихевиорист Говард Рахлин).
На стороне бихевиориста физик Брайан Пиппард, который писал: «Слишком редко я нахожу коллег, которые соглашаются с утверждением (которое я считаю непреодолимым) о том, что самые основные правила науки, ее забота только об общественном знании. , препятствуют тому, чтобы он нашел объяснение моему сознанию, единственному феномену, в котором я абсолютно уверен »(1992, с. 29).
Нет никакого логического или эмпирического способа устранить эти различия. Итак, если мы не хотим отказаться от предположения, что наука касается информации, доступной от третьего лица — public knowledge , по выражению Джона Зимана (1968) — то есть информации о том, какое согласие возможно, по крайней мере в принципе, — мы должны отказаться от квалиа как темы для научного изучения.Я могу знать, «каково это» быть собой (хотя некоторые могут сомневаться даже в этом, поскольку у меня нет опыта быть кем-то другим), и я могу думать, что знаю, каково это быть моей собакой, — но я никогда не смогу вас убедить.
Это, конечно же, позиция классического бихевиоризма:
Хотя я и не согласен с двумя другими запретами Ватсона — например, теории и внутренних состояний (Staddon, 2001, a ), — его позиция в отношении сознания кажется мне неизбежной, если мы хотим сохранить идею о том, что наука — это социальное творчество, основанное на данных, доступных от третьего лица, относительно которых возможен консенсус.Психология, с точки зрения бихевиористов, является чисто объективной экспериментальной отраслью естествознания. Его теоретическая цель — предсказание и контроль поведения. Самоанализ не является существенной частью его методов , и научная ценность его данных не зависит от готовности, с которой они поддаются интерпретации в терминах сознания. Бихевиорист, пытаясь получить единую схему реакции животных, не видит разделительной линии между человеком и животным (Watson, 1913, с. 158, курсив добавлен).
Были, конечно, возражения. В самом деле, для многих современных комментаторов «расточительный обход бихевиоризма» (Calvin and Bickerton, 2000, p. 197) уже позади — и скатертью дорога! «Зачем кому-то сегодня нужно писать книгу, доказывающую, что животные обладают сознанием? Кто-нибудь в этом сомневается? Ответ положительный; люди сомневаются в этом, прошли ли они обучение [ложное сознание?], вдохновленное бихевиористами, которое студенты-биологи и психологи получали на протяжении большей части 20-го века … Хотя психологи официально отказались от бихевиористских доктрин примерно 20 лет назад, отношения, которые были с этими доктринами не меняются автоматически »(Midgley, 1999).
Миджли и другие имеют проблемы с бихевиоризмом, потому что он во многих отношениях противостоит здравому смыслу «народной» психологии и, следовательно, когнитивной психологии, доминирующей «доктрине» в наши дни. «Конечно, Ровер в сознании!» — говорит тетя Эдна (и мисс Мидгли): «[Эта] стандартная современная модель когнитивной науки, вероятно, является продолжением аппарата народной психологии» (1999, стр. 11), сочувственно пишет гуру сознания Колин Макгинн. Любители домашних животных и когнитивисты соглашаются: теперь мы все в сознании!
Но не каждый психолог официально или неофициально «отказался от бихевиористских доктрин».Хорошо понимая, что это угрожает их положению, когнитивисты — самые решительные критики бихевиоризма. Например, Филип Джонсон-Лэрд прокомментировал:
Бихевиористский аргумент основан на двух ложных предположениях. Во-первых, единственная цель науки — сформулировать скупые законы. Несмотря на акцент Уотсона и Скиннера на предсказании и контроле поведения, наука стремится объяснить явлений, а не просто описать их законами. А объяснение… принимает форму теорий.Следовательно, если психические состояния существуют, полное психологическое объяснение должно дать отчет о них, даже если они могут быть исключены из законов поведения. Второе ложное предположение состоит в том, что психология должна интересоваться исключительно последовательностью стимулов во внешнем мире, вызывающих реакцию (1988, с. 17–18).
Но действительно ли эти предположения ложны? Отличается ли экономия каким-либо существенным образом от (научного) объяснения (первая точка зрения Джонсона-Лэрда)? Действительно ли бихевиоризм ограничивается стимулом и ответом ? Ответ — нет!» на оба вопроса (Staddon, 2001 a , b ).Я не совсем уверен, как Джонсон-Лэрд намеревается проводить различие между законами, и теориями, , но он, кажется, подразумевает, что теории должны оцениваться по критериям, отличным от экономичности, и здесь я не согласен. Экономия — это не просто желательная особенность, такая как кожаная обивка или электрические стеклоподъемники, это , мера объяснительной силы . Учитывая две теории, объясняющие одни и те же данные, неизменно предпочтительнее более экономная.
Экономия — это коэффициент, состоящий из объясненных фактов, разделенных на сделанные предположения.Определить числитель и знаменатель может быть сложно. Но, тем не менее, экономия — ключевой атрибут любого научного объяснения. Я бросаю вызов любому, кто укажет на принятую в науке теорию, которая менее скупа, чем побежденный конкурент. Что касается «психических состояний», если они доступны науке, они или, скорее, их свойства должны возникать из теорий, основанных на поведенческих (или, возможно, физиологических) данных, то есть данных из Доменов 2 и 3. Подробнее об этом в момент.
Ограничен ли бихевиоризм стимулом и ответом ? Нет, идея внутреннего состояния является неотъемлемой частью теоретического бихевиоризма.На рисунке 1 показана мультипликационная версия этого представления, которая представляет собой не более чем обобщенный конечный автомат (более подробные сведения см. В Staddon, 2001 a , b ).
Итак, что же осталось от сознания с научной точки зрения? Я оставлю последнее слово за когнитивным психологом:
Другими словами, наука может говорить о сознании как о «гомеоморфной системе отношений Хайека». Мы можем изучить цветовое зрение голубя, проводя эксперименты по сопоставлению цветов, которые могут определить, имеет ли он трехцветную или четырехцветную систему; мы можем провести обобщающие эксперименты и посмотреть, похожи ли на него вещи, похожие на нас; 4 и мы можем попытаться понять другие аспекты его психологии, проводя виды поведенческих экспериментов, которые так красноречиво описаны Делиусом, Пеппербергом, Террасом. , Вассерман и многие другие.Но qualia не являются частью этой работы. Эти исследования не расскажут нам, что значит быть попугаем или шимпанзе, хотя они могут показать нам, что в некоторых отношениях мы похожи, а в других — отличны от этих существ на уровне поведения и любых лежащих в основе процессов. выводится из поведения. Мы можем обнаружить, что животные и люди похожи на машины, и из этого мы можем сделать вывод, что «каково это» быть бонобо, вероятно, очень похоже на «каково это» быть конгрессменом.Но мы не можем пойти дальше и проверить эту идею с научной точки зрения. Частные миры других существ навсегда закрыты для нас.Если бы Уотсон не был таким неумелым философом, он мог бы предложить бихевиоризм как прагматическую теорию разума, сравнимую с прагматической теорией значения Пирса, прагматической теорией истины Джеймса. и прагматическая теория ценности Дьюи.Разум — во всяком случае, разум другого человека — это нечто, существование которого полностью выводится из поведения, которое мы наблюдаем. «Джон в сознании» нужно перевести в гипотезу: «Если я позову Джона, он ответит» или «Если я встану на пути Джона, он обойдет меня» и так далее. Короче говоря, если я преподнесу ему такие-то стимулы, он будет давать такие-то ответы. Перефразируя Пирса: «. Подумайте, какие эффекты, которые предположительно могут иметь практическое значение, мы предполагаем иметь в виду.Тогда наша концепция этих эффектов составляет всю нашу концепцию разума »(Джордж А. Миллер, 1962, стр. 66, мой курсив).
Но не отчаивайтесь! Мало что теряется, когда упускается из виду сознание. В заключение я описываю пример восприятия, где, как я утверждаю, введение сознания в дискуссию мало что вызвало, кроме путаницы, в то время как игнорирование сознания сразу же приводит к простому научному объяснению.
Как сознание запутало простой феномен восприятия
Когда вы смотрите фильм, ваша сетчатка стимулируется 24 раза в секунду с помощью 24 статичных изображений.Объект, занимающий соседние позиции на каждом последующем изображении, воспринимается как плавно движущийся. Эффект можно продемонстрировать экспериментально с помощью одного яркого пятна, которое последовательно появляется в одном месте, а затем в соседнем. Это называется феноменом фи (см. Рис. 2).
Есть связанный эффект, при котором два пятна разного цвета. Затем мы видим единственное движущееся пятно, которое меняет цвет примерно в середине своего пути. Эффект color-phi особенно озадачил философа Нельсона Гудмана.Дэниел Деннет и Марсель Кинсборн (1992) обсуждают проблему следующим образом:
Представленный таким образом эффект цветового фи может озадачить любого, но, как мы увидим, это описание вводит в заблуждение. Деннет и Кинсборн поддерживают напряжение, изобретая два якобы стандартных когнитивных способа борьбы с этим эффектом. Один, который они называют «оруэлловским», заключается в том, что мы воспринимаем вещи одним способом, но затем пересматриваем наши воспоминания, во многом как Минитрут в пересмотренной истории Оруэлла 1984 .Таким образом, эффект цветового фи становится апостериорной переосмыслением: ощущаются два пятна, но сообщается о плавно движущемся, меняющем цвет пятне. Деннет и Кинсборн называют другой стандартный подход «сталинским» по аналогии со сталинскими показательными процессами, в которых ложные доказательства были представлены точно. С этой точки зрения, то, что сообщается, — это то, что было на самом деле пережито, хотя то, что было испытано, не было тем, что (объективно) произошло.Гудман задавался вопросом: «Как мы можем… заполнить пятно в промежуточных местах-временах на пути, идущем от первой ко второй вспышке до этого. эта вспышка происходит ? »…. Если нет предвидения, иллюзорное содержание не может быть создано до , после в мозгу происходит некоторая идентификация второй точки. Но если это отождествление второй точки уже происходит «в сознательном опыте», не будет ли уже слишком поздно вставить иллюзорную сцену с переключением цвета во время движения между сознательным опытом точки 1 и сознательным опытом точки 2? … [Другие экспериментаторы] предположили, что промежуточное движение создается ретроспективно, строится только после того, как возникает вторая вспышка, и «проецируется назад во времени»….Но что означает, что это испытанное движение «проецируется назад во времени»? (стр.186).
Это яркие аналогии, но не совсем удовлетворительные в качестве объяснений.Теперь читатель готов к альтернативе Деннета и Кинсборна. Они отвергают версии сталинского и оруэлловского в пользу того, что они называют моделью «множественных черновиков»: «Наша модель множественных черновиков согласуется с Гудманом в том, что ретроспективно мозг создает контент (суждение) о том, что имело место промежуточное движение, и что это контент затем доступен для управления деятельностью и оставляет свой след в памяти. Но наша модель утверждает, что мозг не утруждает себя «конструированием» каких-либо представлений, которые идут на «заполнение» пробелов »(стр.194). В модели с несколькими проектами сознание становится распределенной конструкцией, подобной «Британской империи» (их аналог), которая не находится однозначно во времени или пространстве.
Если вы все еще не поняли, не волнуйтесь: суть правильного представления — это фраза Деннета и Кинсборна «создает контент». «Множественные проекты» и прочее не имеет значения. Важно то, что данная история вызывает определенное состояние организма («содержание», если хотите). Вот и все. Это близко к точке зрения теоретического бихевиоризма, но ее можно выразить более прямо.
Большая часть путаницы возникает, прежде всего, из-за путаницы между тремя доменами, которые я описал ранее. Например, Деннет и Кинсборн пишут: «Сознательные переживания — это реальные события, происходящие в реальном времени и пространстве мозга, и, следовательно, их можно отсчитывать и определять местонахождение в соответствующих пределах точности для реальных явлений их типа» (стр. 235). Нет, не совсем. Что можно отследить и определить местонахождение, так это отчетов, сознательных переживаний и измерений, физиологических событий.Сознательные переживания — это Домен 1, , в котором нет ни времени, ни пространства, а только невыразимые квалиа. Единственное свидетельство, которое у нас есть для этих qualia (по крайней мере, для кого-то другого), — это Домен 3. И мы можем попытаться сопоставить данные Домена 3 с данными Домена 2 и вывести кое-что о корреляциях мозга сообщил об опыте. Но это все.
Картина становится намного яснее, если мы более внимательно рассмотрим Область 3 : Что субъекты сообщили о и , когда сообщили об этом? События в реальном времени в эксперименте «цвет-фи» проиллюстрированы на рисунке 3, который является версией общей структуры рисунка 1, адаптированной к этому эксперименту.Время идет сверху вниз дискретными шагами.5 В момент времени 0 красное пятно загорается и гаснет; есть задержка; затем загорается зеленое пятно; происходит еще одна задержка, и затем субъект сообщает о том, что он видел, а именно о непрерывно движущемся красном пятне, которое на полпути становится зеленым, что я обозначу как «RRRRGGGG».
Стимулы и ответы на диаграмме — это Домен 3. Состояния, конечно же, не находятся ни в одной из трех областей: они не являются ни qualia, ни , ни измерениями мозга, ни поведением.Это теоретические конструкции . Их свойства определяются любой теорией, которую мы разрабатываем для этого явления (я опишу возможную теорию через мгновение).
Проблемы с этим примером, кажется, возникают из-за того, как следует интерпретировать ответ испытуемого. Что означает «RRRRGGGG» — ? Это то, что реально видит ? Интерпретация ответа, кажется, является сутью загадки, но непознаваемое quale здесь не имеет научного значения. С точки зрения третьего лица ( т. Е. научных) ответ просто говорит нам кое-что о том, какие другие «контрольные» эксперименты могут дать такой же ответ . На рис. 4 показан один из таких контрольных экспериментов. В этом эксперименте единственное пятно действительно движется и меняет цвет в средней точке: RRRRGGGG, и отчет субъекта соответственно «RRRRGGGG». Сходство между реакциями на объективно движущийся стимул и на стимул с цветным фи — это то, что означает утверждение : «Стимул цвет-фи выглядит как непрерывно движущееся пятно, которое меняет цвет». Дело в том, что мы, (, т. Е. внешний наблюдатель) не можем судить о quale испытуемого, но мы можем судить о , одинаковы ли его ответы в двух случаях. А что касается предмета, он также может судить, похоже ли одно на другое или нет. Эти же самые разные суждения — все, что требуется для научного исследования6.
Сравнение этих двух экспериментов приводит эксперимент с цветом-фи в форму, которая ставит ответ на научный вопрос, а именно: «Какие виды процессов дают то же самое». вывод к двум разным историям, показанным на двух рисунках? » В более общем плане, что характеризует класс историй, дающих ответ «RRRRGGGG»? Ответом будет некий четко определенный процесс, который можно смоделировать на компьютере или встроить в микрочип.
Можно даже получить представление о соответствующем процессе. Это будет тот, в котором репрезентации смежных во времени событий имеют тенденцию подавлять друг друга, так что «конечные» события более заметны, чем события в середине ряда. Таким образом, последовательность RrrrgggG (маленькие буквы, обозначающие слабые стимулы) вполне может иметь такой же эффект на наблюдателя, как и последовательность RRRRGGGG. Возможно, влияние средних стимулов, RRRGGG, на самом деле незначительно, и в этом случае последовательность цвет-фи R …… G (… указывающая на отсутствие стимула среднего стимула) также будет вызывать ответ «RRRRGGGG.Я описал такой процесс, чтобы проиллюстрировать потенциальный механизм эффекта последовательной позиции в вербальном обучении, в котором конечные стимулы также имеют более сильный эффект, чем стимулы в середине последовательности (первичность и новизна; Staddon, 1998). Несомненно, что-то подобное можно было бы придумать для учета color-phi.7
С этой учетной записью осталась одна проблема. Мы легко можем допустить существование процесса, который будет выдавать один и тот же результат для трех различных входных последовательностей: RrrrgggG, R …… G и RRRRGGGG.Возникает вопрос, почему в ответе испытуемого отображается «RRRRGGGG», а не «RrrrgggG» или «R …… G»? Почему люди сообщают, что усеченные или измененные последовательности выглядят как неизмененная последовательность? Зачем отдавать предпочтение одной из трех возможных интерпретаций над другими? Именно здесь нужно обращаться к врожденным механизмам. Роджер Шепард (, например, , 1987) убедительно доказал, что наши механизмы восприятия эволюционировали, чтобы интерпретировать данную последовательность стимулов наиболее вероятным образом на протяжении нашей эволюционной истории.Таким образом, отвечая «RRRRGGGG», а не одним из других способов, мы можем просто играть на эволюционных шансах. Учитывая, что все эти три последовательности производят одно и то же внутреннее состояние, наиболее вероятным состоянием мира является RRRRGGGG (а не одно из других) — так что RRRRGGGG — это то, что мы воспринимаем и сообщаем.
Стоит отметить, что проблема, создаваемая цветовым фи, как я ее сформулировал, имеет параллель с историей исследований другого феномена восприятия: цветового зрения. Одним из первых открытий было то, что люди иногда видят (сообщают) «красный» (например), когда спектрально красный свет отсутствует — точно так же, как люди иногда видят движение, когда на самом деле ничего не движется.Более поздние исследования расширили эту тему за счет изучения побочных эффектов, цветового контраста и эффектов «земли», в конечном итоге показавших широкий диапазон различий между видимым цветом и имеющейся длиной волны. Решением проблемы стало открытие механизмов обработки, которые определяют необходимые и достаточные условия физического стимула для того, чтобы человек сообщил о «зеленом», «красном» или любом другом цвете.
Обратите внимание, что этот способ изучения эффекта цветового фи подходит как для людей, не являющихся людьми, так и для животных.Никакого устного сообщения не требуется, просто ответ, сигнализирующий о том, что последовательности воспринимаются как сходные или разные. Если мы согласимся с Ватсоном, что мы не должны «не признавать разделительной линии между человеком и животным» — и биологи наверняка согласятся, — тогда попытка интерпретировать явления в терминах «сознания» обычно оказывается скорее научным препятствием, чем помощью.
Дело в том, что наука продвигается вперед, когда мы открываем теории, объясняющие наши наблюдения. Наблюдения, составляющие эффект цветного фи, довольно просты.Урегулирование проблемы с точки зрения сознательного восприятия не только бесполезно, но и может на самом деле затормозить научное понимание того, что оказывается относительно простой проблемой. Есть много других примеров не только из чисто поведенческих экспериментов, но и из психофизиологии (Staddon, 2001 a ). Один из недавних рецензентов прокомментировал: «Многие ученые предоставляют убедительные доказательства того, что животные чувствуют и думают так же, как люди» (Best, 2000). Что ж, может быть, да, а может быть, и есть, но такие эксперименты мало что дают для ответа на научный вопрос, а не «думают ли и чувствуют ли животные так же, как мы?» но «Как они (и мы) работаем?»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Аргумент из эпистемологии : Только мое сознание достоверно.Ни ваше сознание, ни сознание Фидо не известны общественности. Наука — это общественное знание. Следовательно, научное знание о сознании невозможно.
Аргумент утилиты : попытка разобраться с вопросом «каково быть…?» вопрос как научный препятствовал пониманию общедоступных данных.
Предложение : Утверждения о психической жизни обычно следует перефразировать как утверждения об эквивалентных историях — с большим увеличением ясности и продолжением исследований на животных, и…
Принцип исторической эквивалентности : A Психологический феномен можно адекватно объяснить, если мы сможем разработать процесс, который дает такой же результат на основе определенного набора историй.
Так что же о сознании? Переписывание Миллером Пирса подойдет очень хорошо: «Подумайте, какие эффекты [от третьего лица], которые, возможно, могут иметь практическое значение, мы предполагаем иметь в сознании. Тогда наша концепция этих эффектов составляет всю нашу [научную] концепцию сознания ».
Рис. 1. Упрощенный взгляд на организм в теоретическом бихевиоризме. Если время разделено на дискретные моменты, то в любой момент стимул (или отсутствие стимула, просто течение времени), I, может либо изменить состояние, S, организма, вызвать ответ, R, ни то, ни другое.Каждое состояние определяет эти два эффекта для каждого возможного стимула.
Рис. 1. Упрощенный взгляд на организм в теоретическом бихевиоризме. Если время разделено на дискретные моменты, то в любой момент стимул (или отсутствие стимула, просто течение времени), I, может либо изменить состояние, S, организма, вызвать ответ, R, ни то, ни другое. Каждое состояние определяет эти два эффекта для каждого возможного стимула
Рис.2. Фи-феномен. Два пятна последовательно подсвечиваются на короткие промежутки времени. Если время между импульсами достаточно мало, кажется, что одиночный свет движется вперед и назад.
Рис. 2. Феномен. Два пятна последовательно подсвечиваются на короткие промежутки времени. Если время между импульсами достаточно короткое, кажется, что одиночный свет движется вперед и назад
Рис. 3. Временная шкала событий в эксперименте «цвет-фи». Происходит красный импульс, за которым быстро следует зеленый импульс, за которым следует словесный отчет о непрерывном движении с изменением цвета: «RRRRGGGG.”
Рис. 3. Хронология событий эксперимента color-phi. Происходит красный импульс, за которым быстро следует зеленый импульс, за которым следует словесный отчет о непрерывном движении с изменением цвета: «RRRRGGGG».
Рис. 4. Контрольный эксперимент, который вызывает тот же словесный отчет, что и процедура color-phi. Красная точка непрерывно движется слева направо, меняя цвет на зеленый в середине пути.
Рис. 4. Контрольный эксперимент, который вызывает тот же устный отчет, что и процедура «цвет-фи».Красная точка непрерывно движется слева направо, меняя цвет на зеленый в середине пути
ВСТАВКА 1: КИТАЙСКАЯ КОМНАТА
Никогда еще столь скромное предложение не вызывало у такого большого количества дискуссий:
Просто представьте, что человека, не понимающего китайского, заперли в комнате с множеством китайских символов и компьютерной программой для ответов на вопросы на китайском [курсив мой] Вход в систему состоит из китайских символов в форме вопросов; Вывод системы состоит из китайских символов в ответах на вопросы.Можно предположить, что программа настолько хороша, что ответы на вопросы неотличимы от ответов носителя китайского языка. Но все равно ни человек внутри, ни какая-либо другая часть системы буквально не понимают китайский язык (Searle, 1992, с. 45).
Есть несколько возражений против аргумента Сирла. Самым важным, на мой взгляд, является . Ответ системы : Конечно, человек в комнате не понимает китайского; ни одна часть системы не «понимает» китайский язык, как ни один нейрон в вашем мозгу не понимает английский язык. Вы , система в целом, английский понимаете; программа room-plus понимает китайский язык. А что касается этой компьютерной программы: где написано, что можно построить такую программу ? Однако без доказательств того, что это возможно, этот аргумент неубедителен.
Я благодарю Клайва Винна, Хэнка Дэвиса и анонимного рецензента за комментарии к рукописи, а также многочисленных коллег и студентов за обсуждения, которые помогли прояснить мои мысли по этим вопросам. Это исследование было поддержано грантами Национального института психического здоровья Университета Дьюка.
Список литературы
Calvin
,W. H.
и D. Bickerton.2000
. Lingua ex machina: примирение Дарвина и Хомского с человеческим мозгом . Массачусетский технологический институт / Брэдфорд, Кембридж, Массачусетс.Фланаган
,О.
1992
. Сознание пересмотрено . Массачусетский технологический институт / Брэдфорд, Кембридж, Массачусетс.Серый
,Дж. А.
1992
. Сознание в научной повестке дня.Nature
,358
277,
отчет симпозиума Ciba Foundation «Экспериментальные и теоретические исследования сознания».Гриффин
,Д. р.
1982
. Введение. В Д. Р. Гриффин (ред.), Животный разум — человеческий разум, стр. 1–11. Springer-Verlag, Берлин.Хайек
,Ф. А.
1952
. Контрреволюция науки: Исследования злоупотребления разумом .Liberty Press, Индианаполис. 1979 г. (перепечатка издания 1952 г.).Johnson-Laird
,P. N.
1988
. Компьютер и разум . Издательство Гарвардского университета, Кембридж, Массачусетс.Макгинн
,К.
1999
. Сможем ли мы когда-нибудь понять сознание? Обзор «Разум, язык и общество: философия в реальном мире», Джона Р. Сирла (New York: Basic Books) и «Противоположное: критические эссе», 1987–1997 гг., Пол М.Черчленд и Патрисия С. Черчленд (Брэдфорд / MIT Press, Кембридж, Массачусетс) в The New York Review of Books, , 10 июня 1999 г. (Интернет-издание).Миджли
,м.
1999
. Узники Декарта. Обзор Только нашими глазами? Поиски сознания животных, Мэрион Стэмп Докинз. Издательство Оксфордского университета. New Statesman, 24 мая.Миллер
,Г.А.
1962
. Психология: наука о душевной жизни .Харпер и Роу, Нью-Йорк.Нагель
,т.
1974
. «Каково быть летучей мышью?».Philosophical Review
,83
435
-450.Nørretranders
,Т.
1998
. Иллюзия пользователя : Сокращение сознания до размера . Викинг, Нью-Йорк.Пиппард
,Б.
1992
. Рецензия на книгу Понимание настоящего — Наука и душа современного человека г. до н. Э.Appleyard.Природа
,357
29
.Поппер
,К. Р.
Eccles. И Дж. К.1977
. Я и его мозг . Springer-Verlag, Берлин.Searle
,J. R.
1999
. Разум, язык и общество: философия в реальном мире . Основные книги, Нью-Йорк.Searle
,J. R.
1992
. Новое открытие разума .Массачусетский технологический институт / Брэдфорд, Кембридж, Массачусетс.Шепард
,Р. Н.
1987
. Эволюция сети между принципами разума и закономерностями мира. In J. Dupré (ed.), Последние о лучшем: Очерки эволюции и оптимальности, стр. 251–275. Брэдфорд / MIT Press, Кембридж, Массачусетс.Стаддон
,Дж. Э. Р.
1998
. Динамика памяти в обучении животных. В М. Сабурин, Ф. Крейк и М.Роберт (ред.), Достижения психологической науки, Том. 2. Материалы XXVI Международного психологического конгресса, , с. 259–274. Psychology Press, Хоув, Великобритания. Август 1996 года.Staddon
,J.
2001
. Новый бихевиоризм: разум, механизм и общество . Psychology Press, Филадельфия, Пенсильвания.Стаддон
,Дж. Э. Р.
2001
. Адаптивная динамика: теоретический анализ поведения .Массачусетский технологический институт / Брэдфорд, Кембридж, Массачусетс. (В прессе).Уотсон
,Дж. Б.
1913 900 13. Психология с точки зрения бихевиориста.
Психологический обзор
,20
158
-177.Зиман
,Дж.
1968
. Общественные знания: социальное измерение науки . Издательство Кембриджского университета, Кембридж.Общество интегративной и сравнительной биологии
Критика Скиннера нейробиологии и его основные цели
Тексты Скиннера, содержащие ключевые слова, относящиеся к нейробиологии
Скиннер, Б.Ф. (1933). Измерение «спонтанной активности». Журнал общей психологии , 9 , 3–23.
Скиннер, Б. Ф. (1944). Обзор принципов поведения Кларка Л. Халла. Американский журнал психологии , 57 (2), 276–281.
Скиннер, Б. Ф. (1945). Оперативный анализ психологических терминов. Психологический обзор , 52 (1), 270–277, 291–294.
Скиннер, Б. Ф. (1946). Рецензируемые работы: Математическая биофизика центральной нервной системы А.С. Хаусхолдер; Х. Д. Ландаль. Американский журнал психологии , 59 (1), 167–169.
Скиннер, Б. Ф. (1950). Нужны ли теории обучения? Психологический обзор , 57 (4), 193–216.
Скиннер, Б. Ф. (1953). Некоторые вклады экспериментального анализа поведения в психологию в целом. Американский психолог , 8 (2), 69–78.
Скиннер, Б. Ф. (1954). Критика психоаналитических концепций и теорий. The Scientific Monthly , 79 (5), 300–305.
Скиннер, Б. Ф. (1956). История болезни в научном методе. Американский психолог , 11 (5), 221–233.
Скиннер, Б. Ф. (1957). Вербальное поведение . Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. Ф. (1958). Армирование сегодня. Американский психолог , 13 (3), 94–99.
Скиннер, Б. Ф. (1959). Исследования на животных в фармакотерапии психических заболеваний.В J. Cole & R. Gerard (Eds.), Психофармакология: проблемы оценки (стр. 224–228). Вашингтон, округ Колумбия: Национальная академия наук, Национальный исследовательский совет.
Скиннер, Б. Ф. (1961). Современные тенденции экспериментальной психологии. У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 223–241). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1947 году).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Психология в понимании душевных болезней.У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 194–202). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1957 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Понятие рефлекса в описании поведения. В B. F. Skinner , Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 319–346). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1931 году).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Экспериментальный анализ поведения.У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 100–131). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1957 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Полет из лаборатории. У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 242–257). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1959 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Родовой характер понятий «стимул» и «реакция». У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., стр. 347–366). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1935 году).
Скиннер, Б. Ф. (1961). Что такое психотическое поведение? У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (2-е изд., Стр. 202–219). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1956 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1963). Бихевиоризм в пятьдесят. Science, New Series , 140 (3570), 951–958.
Скиннер, Б. Ф. (1963). Оперантное поведение. Американский психолог , 18 (7), 503–515.
Скиннер, Б. Ф. (1965). Наука и поведение человека . Нью-Йорк: Свободная пресса. (Оригинальная работа опубликована в 1953 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1966a). Некоторые ответы на раздражитель «Павлов». Условный рефлекс: Павловский журнал исследований и терапии , 1 (2), 74–78.
Скиннер, Б. Ф. (1966). Поведение организмов: экспериментальный анализ . Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofs. (Оригинальная работа опубликована в 1938 году).
Скиннер, Б.Ф. (1966). Филогения и онтогенез поведения. Science, New Series , 153 (3741), 1205–1213.
Скиннер, Б. Ф. (1966). Что такое экспериментальный анализ поведения? Журнал экспериментального анализа поведения , 9 (3), 213–218.
Скиннер, Б. Ф. (1967). Б. Ф. Скиннер. В E. G. Boring & G. Lindzey (Eds.), История психологии в автобиографии (том 5, стр. 387–413). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. Ф. (1967). Проблема сознания — дискуссия. Философия и феноменологические исследования , 27 (3), 325–337.
Скиннер, Б. Ф. (1969). Оперативный анализ решения проблем. В Б. Ф. Скиннер, Непредвиденные обстоятельства подкрепления: теоретический анализ (стр. 133–157). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts. (Оригинальная работа опубликована в 1966 г.).
Скиннер, Б. Ф. (1969). Непредвиденные обстоятельства, связанные с армированием: теоретический анализ .Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. Ф. (1969). Внутренняя история. В Б. Ф. Скиннер, Непредвиденные обстоятельства подкрепления: теоретический анализ (стр. 269–297). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. Ф. (1969). Машина то есть человек. Психология сегодня , 2 , 20–25, 60–63.
Скиннер, Б. Ф. (1969). Роль окружающей среды. В Б.Ф. Скиннер, Непредвиденные обстоятельства подкрепления: теоретический анализ (стр.3–22). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б.Ф. (1971). Поведенческий анализ оценочных суждений. В E. Tobach, L. R. Aronson, & E. Shaw (Eds.), Биопсихология развития (стр. 543–551). Нью-Йорк: Academic Press.
Скиннер, Б. Ф. (1971). За пределами свободы и достоинства . Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф.
Скиннер, Б. Ф. (1972). Сострадание и этика в уходе за умственно отсталым. У Б. Ф. Скиннера, Накопительный отчет: подборка статей (3-е изд.С. 283–291). Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.
Скиннер, Б. Ф. (1972). Гуманизм и бихевиоризм. Гуманист , 32 , 18–20.
Скиннер, Б.Ф. (1973). Ответы моим критикам. В Х. Уиллер (ред.), За пределами карательного общества (стр. 256–266). Сан-Франциско: Фриман.
Скиннер, Б. Ф. (1974). О бихевиоризме . Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф.
Скиннер, Б.Ф. (1975). Формирование филогенного поведения. Журнал экспериментального анализа поведения , 24 , 117–120.
Скиннер, Б. Ф. (1975). Крутой и тернистый путь к науке о поведении. Американский психолог , 30 (1), 42–49.
Скиннер, Б.Ф. (1977). Хернштейн и эволюция бихевиоризма. Американский психолог , 32 , 1006–1012.
Скиннер, Б. Ф. (1977b). Почему я не когнитивный психолог. Бихевиоризм , 5 , 1–10.
Скиннер, Б. Ф. (1979). Формирование бихевиориста: вторая часть автобиографии .Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф.
Скиннер, Б. Ф. (1980). Ноутбуки . Нью-Джерси: Прентис-холл.
Скиннер, Б. Ф. (1981). Отбор по последствиям. Science, New Series , 213 (4507), 501–504.
Скиннер, Б.Ф. (1983). Лучший способ справиться с отбором. Поведенческие науки и науки о мозге , 3 , 377–378.
Скиннер, Б. Ф. (1983). Дело последствий: часть третья автобиографии . Нью-Йорк: Альфред А.Кнопф.
Скиннер, Б. Ф. (1983). Может ли экспериментальный анализ поведения спасти психологию? Поведенческий аналитик , 6 , 9–17.
Скиннер, Б. Ф. (1983). Интеллектуальное самоуправление в старости. Американский психолог , 38 , 239–244.
Скиннер, Б. Ф. (1984). Эволюция поведения. Журнал экспериментального анализа поведения , 41 (2), 217–221.
Скиннер, Б. Ф. (1984). Позор американского образования. Американский психолог , 39 , 947–954
Скиннер, Б. Ф. (1985). Когнитивная наука и бихевиоризм. Британский журнал психологии , 76 , 291–301.
Скиннер, Б. Ф. (1985). Ответ на место: «три значения слова« такт »». Бихевиоризм , 13 (1), 75–76.
Скиннер, Б. Ф. (1986). Это бихевиоризм? Поведенческие науки и науки о мозге , 9 , 716.
Скиннер, Б.Ф.(1986). Обзор Лоуренса Д. Смита. Бихевиоризм и логический позитивизм: переоценка союза. Журнал истории поведенческих наук , 23 , 206–210.
Скиннер, Б. Ф. (1986). Некоторые мысли о будущем. Журнал экспериментального анализа поведения , 45 , 229–235.
Скиннер, Б. Ф. (1986). Эволюция вербального поведения. Журнал экспериментального анализа поведения , 45 , 115–122.
Скиннер, Б. Ф. (1987). Изложение науки о чувствах. The London Times Literary Supplement , 8 (5), 490–502.
Скиннер, Б. Ф. (1987). Что случилось с психологией как наукой о поведении? Американский психолог , 42 (8), 780–786.
Скиннер, Б. Ф. (1988). В A. C. Catania, & S. Harnad (Eds.), Выбор поведения: оперантный бихевиоризм Б. Ф. Скиннера: комментарии и последствия . Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Гены и поведение. У Б. Ф. Скиннера, Недавние проблемы анализа поведения (стр. 49–56). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Новое предисловие к выходу за рамки свободы и достоинства. У Б. Ф. Скиннера, Недавние проблемы анализа поведения (стр. 113–120). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Поведение организмов в возрасте 50 лет. В Б. Ф. Скиннер, Последние вопросы анализа поведения (стр.121–136). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Инициирующее «я». У Б. Ф. Скиннера, Недавние проблемы анализа поведения (стр. 27–33). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Оперантная сторона поведенческой терапии. У Б. Ф. Скиннера, Недавние проблемы анализа поведения (стр. 73–84). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company. (Оригинальная работа опубликована в 1988 г.).
Скиннер, Б.Ф. (1989). Истоки познавательной мысли. Американский психолог , 44 , 13–18.
Скиннер, Б. Ф. (1989). Место чувства в анализе поведения. У Б. Ф. Скиннера, Недавние проблемы анализа поведения (стр. 3–12). Огайо: Издательство Merrill Publishing Company.
Скиннер, Б. Ф. (1990). Может ли психология быть наукой о разуме? Американский психолог , 45 (11), 1206–1210.
Скиннер, Б. Ф. (1990). Чтобы знать будущее. Поведенческий аналитик , 13 (2), 103–106.
Скиннер, Б. Ф. (1993). Наш собственный мир. Бихевиорология , 1 , 3–5.
Скиннер, Б. Ф. (1998). Экспериментальный анализ оперантного поведения: история. В Р. В. Рибере и К. Д. Зальцингере (ред.), Психология: теоретико-исторические перспективы (2-е изд., Стр. 289–298). Вашингтон: Американская психологическая ассоциация. (Оригинальная работа опубликована в 1980 г.).
Скиннер, Б. Ф. (2004). Психология в 2000 году. Журнал экспериментального анализа поведения , 81, 207–213.
Скиннер, Б. Ф. (2009). Разговор Б. Ф. Скиннера и Э. О. Уилсона. В П. Наур, Э. О. Уилсон и Б. Ф. Скиннер: диалог между социобиологией и радикальным бихевиоризмом (стр. 61–85). Нью-Йорк: Спрингер.
История психологии — OpenStax Psychology Revisions
[latexpage]
Цели обучения
К концу этого раздела вы сможете:
- Понять важность Вундта и Джеймса в развитии психологии
- Оцените влияние Фрейда на психологию
- Понимать основные принципы гештальт-психологии
- Оцените важную роль, которую бихевиоризм сыграл в истории психологии.
- Понимать основные принципы гуманизма
- Понять, как когнитивная революция вернула фокус психологии на разум
Психология — относительно молодая наука, экспериментальная корни которой уходят в XIX век, по сравнению, например, с физиологией человека, которая возникла намного раньше.Как уже упоминалось, любой, кто интересовался исследованием проблем, связанных с разумом, обычно делал это в философском контексте до XIX века. Двое мужчин, работавших в 19 веке, обычно считаются основоположниками психологии как науки и академической дисциплины, отличной от философии. Их звали Вильгельм Вундт и Уильям Джеймс. В этом разделе будет представлен обзор сдвигов в парадигмах, которые повлияли на психологию от Вундта и Джеймса до сегодняшнего дня.
Вильгельм Вундт (1832–1920) был немецким ученым, первым, кого стали называть психологом.Его знаменитая книга под названием Принципы физиологической психологии была опубликована в 1873 году. Вундт рассматривал психологию как научное исследование сознательного опыта, и он считал, что цель психологии состоит в том, чтобы идентифицировать компоненты сознания и то, как эти компоненты объединяются, чтобы привести к нашему сознанию. опыт. Вундт использовал интроспекцию (он назвал это «внутренним восприятием»), процесс, с помощью которого кто-то исследует свой собственный сознательный опыт настолько объективно, насколько это возможно, делая человеческий разум похожим на любой другой аспект природы, наблюдаемый ученым.Версия интроспекции Вундта использовала только очень специфические экспериментальные условия, в которых внешний стимул был разработан для создания научно наблюдаемого (повторяемого) переживания разума (Danziger, 1980). Первым строгим требованием было использование «обученных» или опытных наблюдателей, которые могли немедленно наблюдать и сообщать о реакции. Второе требование заключалось в использовании повторяющихся стимулов, которые всегда вызывали у субъекта одни и те же переживания и позволяли субъекту ожидать и, таким образом, полностью внимательно относиться к внутренней реакции.Эти экспериментальные требования были введены, чтобы исключить «интерпретацию» в описании внутренних переживаний и противостоять аргументу о том, что нет способа узнать, что человек точно наблюдает за своим умом или сознанием, поскольку это не может быть замечено другим человеком. . Эта попытка понять структуру или характеристики ума была известна как структурализм. Вундт основал свою психологическую лабораторию в Лейпцигском университете в 1879 году ([ссылка]). В этой лаборатории Вундт и его ученики проводили эксперименты, например, над временем реакции.Субъект, иногда находящийся в изолированной от ученого комнате, получал такой стимул, как свет, изображение или звук. Реакция испытуемого на стимул заключалась в нажатии кнопки, и устройство фиксировало время реакции. Вундт мог измерить время реакции с точностью до одной тысячной секунды (Nicolas & Ferrand, 1999).
(a) Вильгельм Вундт считается одним из основоположников психологии. Он создал первую лабораторию психологических исследований. (b) На этой фотографии он сидит в своей лаборатории в Германии в окружении коллег-исследователей и оборудования.
Однако, несмотря на его усилия по обучению людей процессу самоанализа, этот процесс оставался в высшей степени субъективным, и между людьми было очень мало согласия. В результате структурализм потерял популярность с кончиной в 1927 году ученика Вундта Эдварда Титченера (Gordon, 1995).
Уильям Джеймс (1842–1910) был первым американским психологом, который придерживался иной точки зрения на то, как должна действовать психология ([ссылка]).Джеймс познакомился с теорией эволюции Дарвина путем естественного отбора и принял ее как объяснение характеристик организма. Ключом к этой теории является идея о том, что естественный отбор приводит к появлению организмов, которые адаптируются к окружающей среде, в том числе к своему поведению. Адаптация означает, что черта организма имеет функцию выживания и воспроизводства человека, потому что она была выбрана естественным образом. По мнению Джеймса, целью психологии было изучение функции поведения в мире, и поэтому его точка зрения была известна как функционализм.Функционализм сосредоточен на том, как умственная деятельность помогает организму вписаться в окружающую его среду. Функционализм имеет второе, более тонкое значение: функционалистов больше интересовало функционирование всего разума, а не его отдельных частей, которые были в центре внимания структурализма. Как и Вундт, Джеймс считал, что интроспекция может служить одним из средств изучения умственной деятельности, но Джеймс также полагался на более объективные измерения, включая использование различных записывающих устройств и исследования конкретных продуктов умственной деятельности, анатомии и физиологии. (Гордон, 1995).
Уильям Джеймс, изображенный на автопортрете, был первым американским психологом.
Пожалуй, одной из самых влиятельных и известных фигур в истории психологии был Зигмунд Фрейд ([ссылка]). Фрейд (1856–1939) был австрийским неврологом, которого восхищали пациенты, страдающие «истерией» и неврозом. Истерия была древним диагнозом расстройств, в первую очередь женщин с широким спектром симптомов, включая физические симптомы и эмоциональные расстройства, ни одно из которых не имело очевидной физической причины.Фрейд предположил, что многие проблемы его пациентов возникают из-за бессознательного. По мнению Фрейда, бессознательное — это вместилище чувств и побуждений, о которых мы не подозреваем. Таким образом, получение доступа к бессознательному имело решающее значение для успешного решения проблем пациента. Согласно Фрейду, доступ к бессознательному разуму можно было получить через анализ сновидений, путем изучения первых слов, которые приходили в голову людям, и через, казалось бы, невинные оговорки.Психоаналитическая теория фокусируется на роли бессознательного человека, а также на опыте раннего детства, и именно эта точка зрения доминировала в клинической психологии в течение нескольких десятилетий (Thorne & Henley, 2005).
(a) Зигмунд Фрейд был очень влиятельной фигурой в истории психологии. (б) Одна из его многочисленных книг, A General Introduction to Psychoanalysis , разделяет его идеи о психоаналитической терапии; он был опубликован в 1922 году.
Идеи Фрейда оказали влияние, и вы узнаете о них больше, когда изучите развитие продолжительности жизни, личность и терапию.Например, многие терапевты твердо верят в бессознательное и влияние опыта раннего детства на остальную жизнь человека. Метод психоанализа, который предполагает, что пациент рассказывает о своем опыте и о себе, хотя и не был изобретен Фрейдом, безусловно, был популяризирован им и используется до сих пор. Однако многие другие идеи Фрейда противоречивы. Дрю Вестен (1998) утверждает, что многие критические замечания в адрес идей Фрейда неуместны, поскольку они атакуют его старые идеи без учета более поздних работ.Вестен также утверждает, что критики не принимают во внимание успех широких идей, представленных или разработанных Фрейдом, таких как важность детских переживаний в мотивациях взрослых, роль бессознательных и сознательных мотиваций в управлении нашим поведением, тот факт, что мотивации могут вызывать конфликты. которые влияют на поведение, влияние мысленных представлений о себе и других при управлении нашими взаимодействиями и на развитие личности с течением времени. Вестен определяет последующие исследования, подтверждающие все эти идеи.
Более современные версии клинического подхода Фрейда эмпирически продемонстрировали свою эффективность (Knekt et al., 2008; Shedler, 2010). Некоторые современные практики психотерапии включают изучение бессознательных аспектов личности и отношений, часто через отношения между терапевтом и клиентом. Историческое значение Фрейда и его вклад в клиническую практику заслуживают его включения в обсуждение исторических движений в психологии.
Макс Вертхаймер (1880–1943), Курт Коффка (1886–1941) и Вольфганг Кёлер (1887–1967) были тремя немецкими психологами, иммигрировавшими в Соединенные Штаты в начале 20 века, спасаясь от нацистской Германии.Этим мужчинам приписывают ознакомление психологов в Соединенных Штатах с различными принципами гештальт. Слово гештальт примерно переводится как «целое»; Главный акцент в гештальт-психологии делается на том факте, что, хотя чувственный опыт можно разбить на отдельные части, то, как эти части соотносятся друг с другом в целом, часто является тем, на что индивидуум реагирует в восприятии. Например, песня может состоять из отдельных нот, исполняемых на разных инструментах, но настоящая природа песни ощущается в комбинациях этих нот, поскольку они образуют мелодию, ритм и гармонию.Во многих отношениях эта конкретная точка зрения прямо противоречила бы идеям структурализма Вундта (Thorne & Henley, 2005).
К сожалению, переехав в Соединенные Штаты, эти люди были вынуждены бросить большую часть своей работы и не смогли продолжить крупномасштабные исследования. Эти факторы вместе с ростом бихевиоризма (описанного далее) в Соединенных Штатах помешали принципам гештальт-психологии иметь такое же влияние в Соединенных Штатах, как они были в их родной Германии (Thorne & Henley, 2005).Несмотря на эти проблемы, некоторые принципы гештальт все еще очень важны. Рассмотрение человеческого индивида в целом, а не суммы отдельных измеряемых частей стало важным основанием гуманистической теории в конце века. Идеи гештальта продолжали влиять на исследования ощущений и восприятия.
Структурализм, Фрейд и гештальт-психологи так или иначе были озабочены описанием и пониманием внутреннего опыта. Но другие исследователи были обеспокоены тем, что внутренний опыт может быть законным предметом научного исследования, и вместо этого предпочли исключительно изучать поведение, объективно наблюдаемый результат психических процессов.
Ранние работы в области поведения проводил русский физиолог Иван Павлов (1849–1936). Павлов изучал форму обучающего поведения, называемую условным рефлексом, при которой животное или человек вырабатывали рефлекторную (бессознательную) реакцию на раздражитель и со временем были обусловлены вызывать реакцию на другой раздражитель, который экспериментатор ассоциировал с исходным. стимул. Рефлексом, с которым работал Павлов, было слюноотделение в ответ на присутствие пищи. Рефлекс слюноотделения можно было вызвать с помощью второго стимула, такого как определенный звук, который несколько раз подавался в связи с первоначальным пищевым стимулом.Как только ответ на второй стимул был «усвоен», пищевой стимул можно было пропустить. «Классическая обусловленность» Павлова — лишь одна из форм обучения поведению, изучаемая бихевиористами.
Джон Б. Уотсон (1878–1958) был влиятельным американским психологом, чья самая известная работа произошла в начале 20 века в Университете Джонса Хопкинса ([ссылка]). Хотя Вундт и Джеймс были озабочены пониманием сознательного опыта, Ватсон считал изучение сознания ошибочным.Поскольку он считал, что объективный анализ разума невозможен, Уотсон предпочитал сосредоточиться непосредственно на наблюдаемом поведении и попытаться взять это поведение под контроль. Уотсон был одним из основных сторонников смещения фокуса психологии с разума на поведение, и этот подход наблюдения и управления поведением стал известен как бихевиоризм. Основным объектом изучения бихевиористов было изученное поведение и его взаимодействие с врожденными качествами организма. Бихевиоризм обычно использовал животных в экспериментах, исходя из предположения, что то, что было изучено с использованием животных моделей, в некоторой степени можно применить к человеческому поведению.Действительно, Толмен (1938) заявил: «Я считаю, что все, что важно в психологии (кроме… таких вопросов, как общество и слова), можно исследовать по существу посредством непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крысы в точке выбора. в лабиринте ».
Джон Б. Уотсон известен как отец бихевиоризма в психологии.
Бихевиоризм доминировал в экспериментальной психологии в течение нескольких десятилетий, и его влияние все еще ощущается сегодня (Thorne & Henley, 2005).Бихевиоризм в значительной степени ответственен за превращение психологии в научную дисциплину с помощью ее объективных методов и особенно экспериментирования. Кроме того, он используется в поведенческой и когнитивно-поведенческой терапии. Модификация поведения обычно используется в классе. Бихевиоризм также привел к исследованиям влияния окружающей среды на поведение человека.
Б. Ф. Скиннер (1904–1990) был американским психологом ([ссылка]). Как и Ватсон, Скиннер был бихевиористом и сосредоточился на том, как на поведение влияют его последствия.Таким образом, Скиннер говорил о поощрении и наказании как об основных факторах, влияющих на поведение при вождении. В рамках своего исследования Скиннер разработал камеру, которая позволила тщательно изучить принципы изменения поведения посредством подкрепления и наказания. Это устройство, известное как камера оперантного кондиционирования (или, более привычно, ящик Скиннера), остается важным ресурсом для исследователей, изучающих поведение (Thorne & Henley, 2005).
(a) Б. Ф. Скиннер известен своими исследованиями оперантной обусловленности.(б) Модифицированные версии оперантной камеры кондиционирования или бокса Скиннера до сих пор широко используются в исследовательских учреждениях. (кредит а: модификация работы «Глупого кролика» / Wikimedia Commons)
Ящик Скиннера — это камера, которая изолирует объект от внешней среды и имеет индикатор поведения, такой как рычаг или кнопка. Когда животное нажимает на кнопку или рычаг, ящик может дать положительное подкрепление поведения (например, еда), или наказание (например, шум), или условный кондиционер (например, свет), который коррелирует с любым из них. положительное подкрепление или наказание.
Скиннер сосредоточился на положительном и отрицательном подкреплении усвоенного поведения, что оказало долгосрочное влияние на психологию, которое несколько ослабло со времени роста исследований в области когнитивной психологии. Несмотря на это, условное обучение все еще используется для модификации поведения человека. Две широко читаемые и противоречивые научно-популярные книги Скиннера о ценности оперантной обусловленности для создания более счастливой жизни остаются аргументами, заставляющими задуматься о его подходе (Greengrass, 2004).
В начале 20 века в американской психологии преобладали бихевиоризм и психоанализ.Однако некоторым психологам не нравилось то, что они считали ограниченными перспективами, оказавшими такое влияние на эту область. Они возражали против пессимизма и детерминизма (все действия, движимые бессознательным) Фрейда. Им также не нравился редукционизм или упрощающий характер бихевиоризма. Бихевиоризм также детерминирован по своей сути, поскольку считает, что человеческое поведение полностью определяется сочетанием генетики и окружающей среды. Некоторые психологи начали формировать свои собственные идеи, в которых особое внимание уделялось личному контролю, преднамеренности и истинной предрасположенности к «хорошему» как важным для нашей самооценки и нашего поведения.Так возник гуманизм. Гуманизм — это точка зрения психологии, которая подчеркивает потенциал добра, присущий всем людям. Двумя наиболее известными сторонниками гуманистической психологии являются Абрахам Маслоу и Карл Роджерс (О’Хара, н.э.).
Абрахам Маслоу (1908–1970) был американским психологом, наиболее известным предложением иерархии человеческих потребностей в мотивации поведения ([ссылка]). Хотя эта концепция будет обсуждаться более подробно в следующей главе, здесь будет представлен краткий обзор.Маслоу утверждал, что до тех пор, пока удовлетворяются основные потребности, необходимые для выживания (например, еда, вода, жилье), потребности более высокого уровня (например, социальные потребности) начинают мотивировать поведение. Согласно Маслоу, потребности наивысшего уровня связаны с самоактуализацией, процессом, с помощью которого мы полностью раскрываем свой потенциал. Очевидно, что акцент на положительных аспектах человеческой натуры, характерных для гуманистической точки зрения, очевиден (Thorne & Henley, 2005). Психологи-гуманисты в принципе отвергли исследовательский подход, основанный на редукционистском экспериментировании в традициях физических и биологических наук, потому что он упускал из виду «целостного» человека.Начиная с Маслоу и Роджерса, настаивали на программе гуманистических исследований. Эта программа была в основном качественной (не основанной на измерениях), но в гуманистической психологии существует ряд направлений количественных исследований, включая исследования счастья, самооценки, медитации и результатов гуманистической психотерапии (Friedman, 2008).
Показана иерархия потребностей Маслоу.
Карл Роджерс (1902–1987) также был американским психологом, который, как и Маслоу, подчеркивал потенциал добра, присущий всем людям ([ссылка]).Роджерс использовал терапевтическую технику, известную как клиентоцентрированная терапия, чтобы помочь своим клиентам справиться с проблемными проблемами, в результате которых они обратились к психотерапевту. В отличие от психоаналитического подхода, в котором терапевт играет важную роль в интерпретации того, что сознательное поведение показывает о бессознательном, клиентоцентрированная терапия предполагает, что пациент играет ведущую роль в терапевтическом сеансе. Роджерс считал, что терапевту необходимо проявить три черты, чтобы максимизировать эффективность этого конкретного подхода: безусловное позитивное отношение, искренность и сочувствие.Безусловное положительное отношение относится к тому факту, что терапевт принимает своего клиента такими, какие они есть, независимо от того, что он или она могут сказать. При наличии этих факторов Роджерс считал, что люди более чем способны решать свои собственные проблемы (Thorne & Henley, 2005).
Карл Роджерс, изображенный на этом портрете, разработал метод терапии, ориентированный на клиента, который оказал большое влияние в клинических условиях. (Источник: «Дидиус» / Wikimedia Commons)
Гуманизм оказал влияние на психологию в целом.И Маслоу, и Роджерс — хорошо известные имена среди студентов, изучающих психологию (вы узнаете больше об обоих мужчинах позже в этом тексте), и их идеи оказали влияние на многих ученых. Более того, клиентоориентированный подход Роджерса к терапии до сих пор широко используется в психотерапевтических условиях (O’hara, n.d.)
Посмотрите короткое видео Карла Роджерса, описывающего свой терапевтический подход.
Акцент бихевиоризма на объективности и сосредоточении на внешнем поведении отвлекал внимание психологов от разума на длительный период времени.Ранние работы психологов-гуманистов перенаправили внимание на отдельного человека в целом и как на сознательное и самосознающее существо. К 1950-м годам появились новые дисциплинарные перспективы в лингвистике, нейробиологии и информатике, и эти области возродили интерес к разуму как средоточию научных исследований. Эта конкретная перспектива стала известна как когнитивная революция (Miller, 2003). К 1967 году Ульрик Нейссер опубликовал первый учебник под названием Когнитивная психология , который служил основным учебником в курсах когнитивной психологии по всей стране (Thorne & Henley, 2005).
Хотя ни один человек не несет полной ответственности за начало когнитивной революции, Ноам Хомский был очень влиятельным в первые дни этого движения ([ссылка]). Хомский (1928–), американский лингвист, был недоволен влиянием, которое бихевиоризм оказал на психологию. Он считал, что внимание психологии к поведению было недальновидным и что эта область должна была вновь включить психическое функционирование в свою сферу, если она должна была внести какой-либо значимый вклад в понимание поведения (Miller, 2003).
Ноам Хомский оказал большое влияние на начало когнитивной революции. В 2010 году эта фреска в его честь была установлена в Филадельфии, штат Пенсильвания. (кредит: Роберт Моран)
Европейская психология никогда не находилась под таким влиянием бихевиоризма, как американская психология; Таким образом, когнитивная революция помогла восстановить линии общения между европейскими психологами и их американскими коллегами. Кроме того, психологи начали сотрудничать с учеными в других областях, таких как антропология, лингвистика, информатика и нейробиология.Этот междисциплинарный подход часто называют когнитивными науками, и влияние и важность этой конкретной точки зрения находят отклик в современной психологии (Miller, 2003).
Феминистская психология
Наука психология оказала как положительное, так и отрицательное влияние на человеческое благополучие. Доминирующее влияние западных, белых и мужчин-ученых в ранней истории психологии означало, что психология развивалась с предубеждениями, присущими этим людям, что часто имело негативные последствия для членов общества, которые не были белыми или мужчинами.Женщинам, представителям этнических меньшинств как в США, так и в других странах, а также лицам с сексуальной ориентацией, отличной от гетеросексуальной, было трудно войти в сферу психологии и, следовательно, повлиять на ее развитие. Они также страдали от взглядов белых психологов-мужчин, которые не были застрахованы от ненаучных взглядов, преобладающих в обществе, в котором они развивались и работали. До 1960-х годов наука о психологии была в основном «безженщиной» психологией (Crawford & Marecek, 1989), что означало, что немногие женщины могли практиковать психологию, поэтому они мало влияли на изучаемое.Кроме того, экспериментальными субъектами психологии были в основном мужчины, что было основано на предположении, что пол не влияет на психологию и что женщины не представляют достаточного интереса для изучения.
Статья Наоми Вайсштейн, впервые опубликованная в 1968 году (Weisstein, 1993), стимулировала феминистскую революцию в психологии, представив критику психологии как науки. Она также особым образом критиковала мужчин-психологов за построение психологии женщин исключительно на основе их собственных культурных предубеждений и без тщательных экспериментальных тестов для проверки каких-либо их характеристик женщин.Вайсштейн использовал в качестве примеров утверждения выдающихся психологов 1960-х годов, такие как эта цитата Бруно Беттлхейма: «. . . мы должны начать с осознания того, что, хотя женщины хотят быть хорошими учеными или инженерами, они хотят прежде всего быть женскими компаньонами мужчин и быть матерями ». Критика Вайсштейна легла в основу последующего развития феминистской психологии, которая пыталась избавиться от влияния мужских культурных предубеждений на наши знания о психологии женщин и, по сути, обоих полов.
Кроуфорд и Маречек (1989) выделяют несколько феминистских подходов к психологии, которые можно охарактеризовать как феминистскую психологию. Они включают в себя переоценку и обнаружение вклада женщин в историю психологии, изучение психологических гендерных различий и сомнение в отношении мужских предубеждений, присутствующих в практике научного подхода к знаниям.
Культура оказывает важное влияние на людей и социальную психологию, однако влияние культуры на психологию недостаточно изучено.Существует риск того, что психологические теории и данные, полученные из белых, американских условий, могут быть применены к отдельным людям и социальным группам из других культур, и это вряд ли будет правдой (Betancourt & López, 1993). Одна из слабых сторон кросс-культурной психологии состоит в том, что при поиске различий в психологических атрибутах в разных культурах по-прежнему необходимо выходить за рамки простой описательной статистики (Betancourt & López, 1993). В этом смысле она осталась описательной наукой, а не наукой, стремящейся определить причину и следствие.Например, исследование характеристик лиц, обращающихся за лечением от компульсивного переедания, у латиноамериканцев, афроамериканцев и американцев европеоидной расы, выявило существенные различия между группами (Franko et al., 2012). Исследование пришло к выводу, что результаты изучения какой-либо одной из групп нельзя распространить на другие группы, и, тем не менее, потенциальные причины различий не были измерены.
Это длинная история мультикультурной психологии в Соединенных Штатах.Роль афроамериканских психологов в исследовании культурных различий между афроамериканской индивидуальной и социальной психологией — лишь один из примеров. В 1920 году Сесил Самнер стал первым афроамериканцем, получившим в США докторскую степень по психологии. Самнер учредил программу получения степени по психологии в Университете Говарда, что привело к образованию нового поколения афроамериканских психологов (Black, Spence, and Omari, 2004). Большая часть работы ранних психологов-афроамериканцев (и в целом в первую половину 20-го века в области психологии в Соединенных Штатах) была посвящена тестированию и, в частности, тестированию интеллекта (Black et al., 2004). Этот акцент сохраняется, особенно из-за важности тестирования для определения возможностей для детей, но другие области исследования афроамериканской психологии включают стиль обучения, чувство общности и принадлежности, а также спиритизм (Black et al., 2004).
Американская психологическая ассоциация имеет несколько этнических организаций профессиональных психологов, которые способствуют взаимодействию между членами. Поскольку психологи, принадлежащие к определенным этническим группам или культурам, больше всего заинтересованы в изучении психологии своих сообществ, эти организации предоставляют возможность для роста исследований влияния культуры на индивидуальную и социальную психологию.
Прочтите новость о влиянии исследования психологии афроамериканца на историческое дело о гражданских правах Браун против Совета по образованию .
До времен Вундта и Джеймса вопросы о разуме рассматривались философами. Однако и Вундт, и Джеймс помогли создать психологию как отдельную научную дисциплину. Вундт был структуралистом, а это означало, что он считал, что наш когнитивный опыт лучше всего можно понять, разбив этот опыт на составные части.Он думал, что это лучше всего достигается самоанализом.
Уильям Джеймс был первым американским психологом и сторонником функционализма. Эта конкретная точка зрения сосредоточена на том, как умственная деятельность служит адаптивным ответом на окружающую среду организма. Как и Вундт, Джеймс также полагался на самоанализ; однако его исследовательский подход также включал и более объективные меры.
Зигмунд Фрейд считал, что понимание бессознательного абсолютно необходимо для понимания сознательного поведения.Это было особенно верно для людей, которых он видел, которые страдали различными истериками и неврозами. Фрейд полагался на анализ сновидений, оговорки и свободные ассоциации как средства доступа к бессознательному. Психоаналитическая теория оставалась доминирующей силой в клинической психологии в течение нескольких десятилетий.
Гештальт-психология имела большое влияние в Европе. Гештальт-психология имеет целостный взгляд на человека и его опыт. Когда нацисты пришли к власти в Германии, Вертхаймер, Коффка и Келер иммигрировали в Соединенные Штаты.Хотя они оставили свои лаборатории и свои исследования позади, они познакомили Америку с идеями гештальта. Некоторые принципы гештальт-психологии все еще очень важны для изучения ощущений и восприятия.
Бихевиоризм был одной из самых влиятельных школ в истории психологии. Бихевиоризм был направлен на превращение психологии в объективную науку путем изучения явного поведения и недооценки важности ненаблюдаемых психических процессов. Джона Ватсона часто считают отцом бихевиоризма, а Б.Вклад Ф. Скиннера в наше понимание принципов оперантной обусловленности нельзя недооценивать.
По мере того, как бихевиоризм и психоаналитическая теория охватили очень многие аспекты психологии, некоторые начали становиться неудовлетворенными психологической картиной человеческой природы. Таким образом, в психологии начало набирать силу гуманистическое движение. Гуманизм фокусируется на потенциале всех людей к добру. И Маслоу, и Роджерс оказали влияние на формирование гуманистической психологии.
В 1950-е годы психологический ландшафт начал меняться.Наука о поведении начала возвращаться к своим истокам, сфокусированным на психических процессах. Этому переходу способствовало появление нейробиологии и информатики. В конце концов, произошла когнитивная революция, и люди пришли к пониманию того, что познание имеет решающее значение для истинной оценки и понимания поведения.
Судя по вашему прочтению, какой теоретик, скорее всего, согласился бы со следующим утверждением: феномены восприятия лучше всего понимать как комбинацию их компонентов.
- Уильям Джеймс
- Макс Вертхаймер
- Карл Роджерс
- Ноам Хомский
________ наиболее известен предложением своей иерархии потребностей.
- Ноам Хомский
- Карл Роджерс
- Абрахам Маслоу
- Зигмунд Фрейд
Роджерс считал, что обеспечение искренности, сочувствия и ________ в терапевтической среде для своих клиентов имеет решающее значение для их способности справляться со своими проблемами.
- структурализм
- Функционализм
- Гештальт
- Безоговорочно положительный отзыв
Камера оперантного кондиционирования (также известная как ________ бокс) — это устройство, используемое для изучения принципов оперантного кондиционирования.
- Скиннер
- Ватсон
- Джеймс
- Коффка
Как изменился объект изучения психологии в истории этой области с XIX века?
В первые дни психологию можно было определить как научное исследование разума или психических процессов.Со временем психология стала больше сдвигаться в сторону научного изучения поведения. Однако по мере того, как наступила когнитивная революция, психология снова стала сосредотачиваться на психических процессах, необходимых для понимания поведения.
Отчасти, на какой аспект психологии был реакцией бихевиористский подход к психологии?
Бихевиористы изучали объективно наблюдаемое поведение частично в ответ на психологов разума, которые изучали вещи, которые нельзя было наблюдать напрямую.
Фрейд, вероятно, одна из самых известных исторических фигур в психологии. Где вы встречали ссылки на Фрейда или его идеи о роли, которую бессознательный разум играет в определении сознательного поведения?
Глоссарий
- бихевиоризм
- сосредоточиться на наблюдении и контроле за поведением
- функционализм
- сосредоточено на том, как умственная деятельность помогает организму адаптироваться к окружающей среде
- гуманизм
- психологическая перспектива, которая подчеркивает потенциал добра, присущий всем людям
- самоанализ
- процесс, с помощью которого кто-то исследует свой собственный сознательный опыт в попытке разбить его на составные части
- психоаналитическая теория
- сосредоточиться на роли бессознательного в влиянии на сознательное поведение
- структурализм
- понимание сознательного опыта через самоанализ
Функционализм — Психология, сознание, функционалисты и психологи
Психологический подход, популярный в начале двадцатого века, который сосредоточен на том, как функционирует сознание, помогая людям адаптироваться к окружающей среде.
Целью первых психологов было определить структуру сознания точно так же, как химики нашли структуру химических веществ. Таким образом, школа психологии, связанная с этим подходом, получила название структурализм. Эта перспектива началась в Германии в лаборатории Вильгельма Вундта (1832-1920).
Однако вскоре психологи предположили, что психология не должна интересоваться структурой сознания, потому что, как они утверждали, сознание всегда изменяется, поэтому у него нет базовой структуры.Вместо этого они предположили, что психология должна сосредоточиться на функции или цели сознания и на том, как это ведет к адаптивному поведению. Такой подход к психологии соответствовал теории эволюции Чарльза Дарвина , которая оказала значительное влияние на характер психологии. Школа функционализма развивалась и процветала в Соединенных Штатах, которые быстро превзошли Германию в качестве основного центра научной психологии.
В 1892 году Джордж Трамбалл Лэдд (1842-1921), один из первых президентов Американской психологической ассоциации , заявил, что объективная психология не должна заменять субъективную психологию структуралистов.К 1900 году, однако, большинство психологов согласились с более поздним президентом Джозефом Джастроу, что психология — это наука о ментальном содержании, а не о структуре. В то время у структурализма еще были сторонники, но он быстро становился второстепенной частью психологии.
Среди первых функционалистов был выдающийся психолог и философ Уильям Джеймс . Джеймс продвигал идею о том, что разум и само сознание не существовали бы, если бы они не служили какой-то практической, адаптивной цели.Он эволюционировал, потому что имел преимущества. Наряду с этой идеей Джеймс утверждал, что психология должна быть практической и должна развиваться, чтобы изменить жизнь людей.
Одна из трудностей, волновавших функционалистов, заключалась в том, как примирить объективную научную природу психологии с ее ориентацией на сознание, которое по своей природе не поддается наблюдению напрямую. Хотя такие психологи, как Уильям Джеймс, признавали реальность сознания и роль воли в жизни людей, даже он не смог решить проблему научного принятия сознания и воли в рамках функционализма.
Другие функционалисты, такие как Джон Дьюи , развивали идеи, которые все дальше уходили от царства, созданного структурализмом. Дьюи, например, использовал идеи Джеймса в качестве основы для своих работ, но утверждал, что сознание и воля не имеют отношения к научной психологии. Напротив, поведение является критической проблемой, и его следует рассматривать в контексте, в котором оно возникает. Например, стимул может быть важным в одних обстоятельствах, но неуместным в других.Реакция человека на этот стимул зависит от его ценности в текущей ситуации. Таким образом, практические и адаптивные реакции характеризуют поведение, а не какую-то невидимую силу, такую как сознание.
Эта дилемма о том, как иметь дело с таким субъективным явлением, как сознание, в контексте объективной психологии, в конечном итоге привела к отказу от функционализма в пользу бихевиоризма , который отвергал все, что связано с сознанием. К 1912 году очень немногие психологи рассматривали психологию как исследование психического содержания — вместо этого основное внимание уделялось поведению.Как оказалось, школа функционализма обеспечила временную основу для замены структурализма, но сама была вытеснена школой бихевиоризма.
Интересно, что функционализм вызвал критику как со стороны структуралистов, так и со стороны бихевиористов. Структуралисты обвиняли функционалистов в том, что они не смогли определить концепции, важные для функционализма. Далее структуралисты заявили, что функционалисты просто не изучают психологию; Психология для структуралиста подразумевает ментальное содержание и ничего больше.Наконец, функционалисты подвергли критике за применение психологии; структуралисты выступали против приложений во имя психологии.
С другой стороны, бихевиористы были не в восторге от принятия функционалистами сознания и стремились сделать психологию изучением поведения. В конце концов, поведенческий подход завоевал господство и правил в течение следующих полувека.
Функционализм сыграл важную роль в развитии психологии, потому что он расширил сферу психологических исследований и приложений.Из-за более широкой перспективы психологи признали достоверность исследований на животных, на детях и на людях с психическими расстройствами. Кроме того, функционалисты представили широкий спектр исследовательских техник, выходящих за рамки структурной психологии, таких как физиологические измерения, ментальные тесты и анкеты. Функционалистское наследие сохраняется в психологии сегодня.
Некоторые историки предположили, что функциональная психология согласуется с прогрессивизмом, который характеризовал американскую психологию в конце девятнадцатого века: все больше людей переезжали в городские районы и жили в них, наука, казалось, знала все ответы для создания утопического общества, образовательного Реформа шла, и Америка столкнулась с множеством социальных изменений.Неудивительно, что психологи начали рассматривать роль, которую психология могла бы сыграть в создании лучшего общества.
Дополнительная литература
Биро, Дж. И., и Роберт В. Шахан, ред. Разум, мозг и функции: очерки философии разума. Норман: Университет Оклахомы, 1982.
Лихи, Т. Х. История современной психологии. 2-е изд. Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл, 1994.
Патнэм, Хилари. Представление и реальность. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1988.
Шульц, Д. П. и С. Э. Шульц. История современной психологии. 6-е изд. Форт-Уэрт, Техас: издательство Harcourt Brace College Publishers, 1996.
Психологические подходы: функционализм, структурализм, гештальт, психоанализ и бихевиоризм — видео и стенограмма урока
Подходы к психологии
Функционализм — это теория, которая определяет психические состояния по их функции. Это означает, что ваш мозг по своей природе нейтрален, без поведения, но вырабатывает разное поведение в зависимости от сигнала, который он получает.Думайте об этом как о компьютере. Вы вводите набор данных, компьютер анализирует его и создает диаграмму, анализирующую данные. Как и компьютер, ваш мозг получает самые разные данные: что вы видите, слышите, чувствуете, ощущаете на вкус и прикасаетесь. Ваш мозг вычисляет данные и создает поведение, соответствующее вашему окружению. В этом суть функционализма.
Функционализм ориентирован на мозг, но другие подходы больше связаны с разумом или сознанием. В структурализме структура разума определяется взаимодействием основных частей разума.Это означает, что сознание — это накопление всего вашего опыта на протяжении всей вашей жизни. По сути, эти переживания можно разделить на три категории: ощущения, образы и эмоции. Понимая, как взаимодействуют эти основные компоненты, структуралисты полагают, что вы можете понять структуру разума. В отличие от функционализма структурализм не рассматривает мозг как химически вызывающий сознание и поведение.
Отсюда мы можем взглянуть на другой фундаментальный подход, Гештальт-психологию .Гештальт — это нечто в целом, поэтому гештальт-психология рассматривает ум в целом как независимый от отдельных частей. Это означает, что разум — это не просто совокупность различных частей, как утверждает структурализм. По словам гештальт-психолога Курта Коффки, целое — это не сумма его частей.
Гештальт-психологов интересует, как разум превращает отдельные стимулы опыта в большее целое, которое является совершенно уникальным.Например, ваше чувство осознания может быть связано с запахом вашего дома, ощущением солнца, проникающего через окно, и звуком этого видео, но ваш разум превращает эти отдельные вещи в большее осознание существования. Проще говоря, почему мы смотрим на изображение лица и узнаем его как лицо? Почему не просто серию отдельных точек и линий? Гештальт-психология — это то, как наш разум создает целые концепции, а не отдельные части.
Но подождите — это еще не все.До сих пор мы много говорили об очень тупых и возвышенных идеях психологии. Хех — понял? Высокомысленный? Потому что психология изучает разум? Ха! В любом случае, в какой-то момент вам понадобятся подходы, которые более непосредственно связаны с лучшими способами проведения психологического исследования. Одним из ранних подходов к практике психологии был бихевиоризм или вера в то, что психология должна заниматься наблюдаемыми событиями. Это сильно отличается от других рассмотренных нами подходов, которые сосредоточены на внутренних процессах внутри разума.Бихевиоризм имеет тенденцию игнорировать личные мысли и сосредотачивается только на публичном поведении. Эта школа мысли учит, что поведение можно наблюдать и задокументировать с научной точки зрения без необходимости изучения внутренних вещей, таких как мысли или убеждения.
Другой практический подход, который иногда дополняет, а иногда отвергает бихевиоризм, — это психоанализ . Этот подход, впервые предложенный Зигмундом Фрейдом, утверждает, что поведенческие проблемы возникают из конфликтов между сознательным и бессознательным.При таком подходе способ исправить психические проблемы, от тревоги до депрессии, состоит в том, чтобы заставить человека сознательно осознавать, что его беспокоит на подсознательном уровне. Этот метод психологии основан на том, что человек разговаривает с обученным психоаналитиком о своих чувствах, мечтах и мыслях, из которых профессионал определяет, где находится бессознательный конфликт, и помогает пациенту разобраться с этой проблемой. Как и все эти подходы, психоанализ поддерживают не все, но за последнее столетие он оказал большое влияние на сферу психологии.
Краткое содержание урока
Изучение человеческого разума и поведения — это область, которая называется психология . Психологи имеют дело с очень сложным предметом, поэтому они разработали несколько подходов, чтобы помочь им сформулировать свои аргументы. Первый — это функционализм , в котором ментальные состояния определяются их функцией. Если мозг — это компьютер, то поведение — это реакция, которую мозг рассчитывает на основе всех данных, которые он получает о вашем окружении. Структурализм утверждает, что структура разума определяется взаимодействием основных частей разума.Другими словами, весь ваш накопленный опыт создает ваше сознание. Этому подходу противостоит гештальтпсихология , которая утверждает, что ум — это целое, независимое от частей. Гештальт-психологов интересует, как разум превращает отдельные вещи, такие как точки и линии, в единое целое, как узнаваемый образ.
Некоторые психологи верят в подход, при котором исследователь сосредотачивается только на наблюдаемых событиях. Это называется бихевиоризмом .Вместо того, чтобы беспокоиться об отдельных мыслях в сознании человека, этот подход делает упор на научных наблюдениях за общественным поведением. Наконец, есть психоанализ , вера в то, что психические проблемы возникают в результате конфликта бессознательного и сознательного разума. Таким образом, задача психолога — помочь человеку понять, что его беспокоит на подсознательном уровне, и решить эту проблему. Понимаете, поведение — сложная и сложная область изучения. И они сказали тебе, пожалуйста, веди себя хорошо.
Результаты обучения
После этого урока вы должны уметь:
- Определить психологию
- Объясните, почему поведение — это сложная концепция для определения
- Опишите следующие подходы к психологии: функционализм, структурализм, гештальт-психология, бихевиоризм и психоанализ
Вопросы для обсуждения | Издательство Кембриджского университета
Предложения по вопросам для обсужденияГлава 1
Раздел 1.1
1. Бихевиоризм больше не является доминирующей парадигмой в психологии, но что мы можем извлечь из него? Верны ли части бихевиористского мышления?
2. Прав ли был Толмен, постулируя когнитивные карты? В целом, что вы думаете о постулировании представлений, таких как когнитивные карты, для объяснения поведения?
3. Верна ли гипотеза подсознательной обработки информации? А как насчет гипотезы анализа задачи?
Раздел 1.2
1. Являются ли вычисления тем, что делают умы, как считают многие ученые-когнитивисты?
Раздел 1.3
1. Хомский интересовался теоретическим пониманием того, почему языки работают именно так. Как теория трансформационной грамматики способствует этому проекту?
Раздел 1.4
1. Каковы ограничения применения инструментов теории информации в психологии?
2. Является ли стратегия Бродбента по представлению блок-схем хорошей моделью объяснения когнитивной науки? Почему или почему нет?
Раздел 1.5
1. Как концепции информации и обработки информации проходят через исторические эпизоды, представленные в Главе 1?
Глава 2
Раздел 2.1
1. Стоит ли ученым-когнитивистам пытаться создавать машины для изучения познания?
2. Важно ли, что SHRDLU имеет дело только с микромиром и ограниченным языком?
3. Оцените высказывание Винограда: «Любое использование языка можно рассматривать как способ активации процедур внутри слушателя».
4. Какие знания необходимы SHRDLU для запуска процедуры синтаксического анализа?
Раздел 2.2
1. Является ли интроспекция допустимым методом в психологии? Что касается экспериментальной парадигмы Шепарда и Метлцера, имеет ли значение то, что участникам кажется, будто они вращают одно изображение, чтобы сравнить его с другим?
Раздел 2.3
1. Есть ли проблемы с подходом к когнитивной науке сверху вниз? Что вы думаете о подходе Марра в целом?
2. Правильно ли проведенный Марром компьютерный анализ зрительной системы? Есть ли другие способы думать о том, что делает зрительная система?
Глава 3
Раздел 3.1
1. Можете ли вы понять разум, не исследуя мозг?
Раздел 3.2
1. Почему нам нужно проявлять осторожность, делая выводы о когнитивной функции на основании нейропсихологических данных?
2.Что вы думаете о восходящем подходе Мишкина и Унгерлейдера к когнитивной науке? Есть ли у него преимущества перед подходом Марра сверху вниз?
Раздел 3.3
1. Является ли моделирование нейронной сети полезным занятием в когнитивной науке? Почему или почему нет?
Раздел 3.4
1. Какую роль функциональная нейровизуализация должна играть в когнитивной науке? Есть ли критические замечания по поводу его использования?
Глава 4
Раздел 4.1
1.Есть ли опасности, связанные с междисциплинарностью? Как мы можем попытаться их избежать?
Раздел 4.3
1. Каковы, по вашему мнению, перспективы решения проблемы интеграции?
Раздел 4.4
1. Люди не всегда умеют условно рассуждать. Показывает ли это, что люди иррациональны?
2. Дают ли Космидес и Туби успешное объяснение экспериментальных результатов по версиям задачи выбора Уэйсона? Есть ли у них хороший аргумент в пользу модуля обнаружения читеров?
Глава 5
Раздел 5.1
1. Почему когнитивная наука, как правило, не имеет законов?
2. Прав ли Камминс в том, что функциональная декомпозиция является основной методологией психологии? Должна ли функциональная декомпозиция быть основной методологией?
Раздел 5.2
1. Убедительно ли, что подход Марра работает только для модульных систем и, следовательно, не может представлять собой глобальное решение проблемы интеграции?
Раздел 5.3
1. В каком смысле когнитивные ученые говорят о «информации» и «обработке информации»? Есть ли ключевое понятие «информация» или «обработка информации»?
2.Подход, основанный на ментальных архитектурах, более уместен, чем подход межтеоретической редукции или уровней анализа? Почему или почему нет?
Глава 6
Раздел 6.1
1. Верна ли гипотеза физической системы символов? Это закон качественной структуры?
2. Лежит ли решение проблем в основе интеллекта, как предполагают Ньюэлл и Саймон?
Раздел 6.2
1. Является ли интенциональный реализм правильным подходом к размышлению о пропозициональных установках? Какие еще варианты?
2.Является ли причинно-следственная связь по содержанию загадочным явлением? Что вы думаете о решении этой проблемы, предложенном Фодором?
Раздел 6.3
1. Является ли мысленный эксперимент Сирла в китайской комнате убедительным аргументом?
2. В целом, как вы относитесь к использованию мысленных экспериментов?
Глава 7
Раздел 7.4
1. Имеет ли значение то, что SHAKEY обитает в реальном мире, а не в виртуальном? Почему или почему нет?
2. После просмотра иллюстраций физических систем символов, приведенных в главе 7, что вы думаете о гипотезе физических систем символов?
Глава 8
Раздел 8.1
1. Как модели искусственных нейронных сетей дополняют различные нейробиологические методы изучения мозга?
2. Являются ли искусственные нейронные сети достаточно хорошим приближением реальных нейронных сетей, чтобы быть полезными для ученых-когнитивистов?
Раздел 8.2
1. Почему обучение является неотъемлемой частью моделирования нейронной сети?
2. Имеет ли значение то, что правило конвергенции перцептронов расходится с правилом обучения Хебба?
Раздел 8.4
1. Есть ли причины сомневаться в том, что искусственные нейронные сети представляют собой новый подход к обработке информации?
Глава 9
Раздел 9.1
1. Предпочитаете ли вы слабую или сильную идею усвоения правила?
Раздел 9.2
1. Успешны ли нейросетевые модели напряженного обучения? Почему или почему нет?
Раздел 9.3
1. Является ли парадигма отчуждения допустимой методологией?
Раздел 9.4
1. Дают ли модели нейронных сетей, описанные в разделе 9.4, хорошее объяснение явлений, на которые они нацелены?
Раздел 9.5
1. Убедительны ли аргументы Фодора и Пилишина?
Глава 10
Раздел 10.2
1. Прав ли Фодор, чтобы вдохнуть новую жизнь в идеи Галла? Следует ли отказаться от горизонтальной факультетской психологии?
2. Насколько успешен аргумент Фодора в пользу первого закона Фодора о несуществовании когнитивной науки?
Раздел 10.3
1. Насколько верны аргументы Космида и Туби в пользу гипотезы массивной модульности?
Глава 11
Раздел 11.1
1. Почему важно помнить о различии между анатомией и когнитивной функцией?
Раздел 11.3
1. Могут ли поведенческие данные решить проблему локуса выбора? Почему или почему нет?
Раздел 11.4
1. Что вы думаете об исследовании, описанном в Разделе 11.4 и какие выводы из этого сделать?
Раздел 11.5
1. Подрывают ли подводные камни, упомянутые в Разделе 11.5, важность нейровизуализации?
Глава 12
Раздел 12.1
1. Что вы думаете о трех основных наблюдениях, с которых начинается модель Лесли?
Раздел 12.2
1. Что вы думаете о задаче ложного убеждения? Это хороший тест на умение читать мысли?
Раздел 12.4
1. Предлагает ли Лесли успешное объяснение временного лага между способностью метаприсутствовать и способностью пройти задачу ложного убеждения?
Раздел 12.5
1. Какая версия симуляционизма более правдоподобна? Почему?
Глава 13
Раздел 13.1
1. Можете ли вы придумать другой пример, помимо регулятора Ватта, который подтверждает точку зрения Ван Гелдера?
2. Верна ли гипотеза динамических систем? Почему или почему нет?
Раздел 13.2
1. Динамические модели кажутся подходящими для изучения развития таких навыков, как ходьба. Окажется ли динамическое моделирование плодотворным для других явлений, представляющих интерес в когнитивной науке?
2. Есть ли другие правдоподобные когнитивные объяснения ошибки A-not-B?
3. Прав ли Ван Гельдер, полагая, что динамичный подход к когнитивной науке заменит более традиционные?
Раздел 13.3
1. Успешна ли первичная критика классического ИИ теоретиками познания? Почему или почему нет?
2.Успешна ли критика SHRDLU и SHAKEY теоретиками ситуативного познания?
Раздел 13.4
1. Оцените критику, что архитектуры подчинения могут подходить только для создания механических насекомых.
2. Обладают ли ТОТО и стадо ботаников интеллектом?
Глава 14
Раздел 14.1
1. Как вы думаете, почему Лейбниц выбрал в качестве примера мельницу?
2. Согласны ли вы с тем, что сознательное переживание заката нельзя адекватно объяснить с точки зрения третьего лица? Почему или почему нет?
Раздел 14.2
1. Оцените аргумент на стр. 449 о том, почему модели обработки информации разума неадекватны для объяснения сознания. Есть ли какие-то шаги, которые вы находите неубедительными?
2. Являются ли мысленные эксперименты (например, аргумент о знании) хорошей стратегией для исследования природы сознания? Почему или почему нет?
Раздел 14,3
1. Эксперименты по праймингу показывают, что мы легко поддаемся влиянию бессознательной обработки визуальных стимулов.Убеждены ли вы доказательства этого?
2. Каковы некоторые повседневные примеры людей, выполняющих задачи, которые, по их утверждениям, не выполнялись сознательно? (как в случае слепого зрения).
Раздел 14,4
1. Какие задачи или достижения, по вашему мнению, возможны только благодаря сознанию?
2. Можете ли вы придумать примеры поведения, которое лучше всего можно было бы описать в терминах двух визуальных потоков, «разделяющихся» и работающих независимо друг от друга?
Раздел 14.5
1. Какой из мысленных экспериментов, представленных в этой главе (Мэри Джексона, суперслепые зомби Блока, зомби Чалмерса), вы считаете наиболее убедительными? Почему?
2. Как вы думаете, инструменты когнитивной науки подходят для решения сложной проблемы сознания?
Раздел 14,6
1. Есть ли какой-либо аспект сознания, который, по вашему мнению, не учитывается теорией глобального рабочего пространства?
2. Некоторые утверждали, что мы не сможем по-настоящему понять сознание, пока не определим его нейронную основу («нейронные корреляты сознания»).Что вы думаете об этом заявлении?
Вклад и слабые стороны Уильяма Джеймса в психологию как научную область
Содержание
Введение
Заключение
Список литературы
Введение
Уильям Джеймс внес большой вклад в развитие функционализма и современной психологии. Он предложил теорию функционализма как восстание против слабости структурализма Вундтом и его учеником Течернером. Теория могла бы помочь объяснить, как на человеческое поведение могут влиять функции разума, а не его структуры.Уильям Джеймс позаимствовал эту концепцию из дарвианства нативизма. Он верил в природу как в причину поведения, которое влияет на мозг, вызывая различные типы расстройств в случае повреждения. Джеймс сделал функционализм популярным в Америке, что сделало его отцом американской психологии. Его работа повлияла на очень многих исследователей, особенно когнитивистов, изучающих память. Слабость функционализма повлияла на подъем бихевиоризма в начале 20 века. Его также критиковали за то, что он не был психологическим и объективным.В этой статье делается попытка изучить три вклада Уильяма Джеймса в функционализм и его слабые стороны.
Функционализм определяется как школа мысли, которая напрямую объясняет полезность мыслительного процесса для человеческого поведения. Уильям Джеймс основал школу функционализма. Эта школа мысли в психологии возникла как прямая реакция на школу структурализма и работы Вундта. Вундт критиковал функционализм как не более чем литературу, а Джеймс критиковал структурализм как всю школу и мышление.Когда критика сошла на нет, функционализм продолжил влиять на основные школы мысли, которые все еще используются сегодня, такие как школы когнитивно-поведенческой и поведенческой науки. Функционализм ориентирован на человека как индивидуализм, и это сильно повлияло на структуру образования. На Джеймса повлияло его раннее физиологическое образование и работы Чарльза Дарвина. Функционализм был построен на более систематическом подходе к пониманию психических процессов. Уильям Джеймс разработал функционализм для поиска сознания и поведения (Фаррелл, 2011).
Уильям Джеймс внес огромный вклад в психологию. Функционализм сформировался как реакция на структурализм и находился под сильным влиянием работ Уильяма Джеймса и эволюционной теории Чарльза Дарвина. Функционалисты стремились объяснить психические процессы более систематическим и точным образом. Вместо того, чтобы сосредотачиваться на элементах сознания, функционалисты сосредоточились на цели сознания и поведения. Функционализм также подчеркивал индивидуальные различия, которые оказали глубокое влияние на образование (Feldman, 2006).Среди выдающихся мыслителей-функционалистов были Уильям Джеймс и Джон Дьюи (Gross, 2010). Это объясняет, как Джеймс повлиял на развитие функционализма.
Функционализм оказал большое влияние на психологию. Это повлияло на развитие бихевиоризма и прикладной психологии. Функционализм также повлиял на образовательную систему, особенно в отношении убеждения Джона Дьюи, что дети должны учиться на том уровне, к которому они подготовлены с точки зрения развития (Friedman, 2010).Однако, пожалуй, наиболее жестко критиковал функционализм Вундт. Это литература. Это красиво, но это не психология (Sharpsteen, 2012). Уильям Джеймс также вносит свой вклад в развитие функционализма и психологии (современной), поскольку он бросил вызов функционализму и в конечном итоге отверг его. Джеймс утверждал, что психология должна сосредотачиваться не на структуре сознания, а на его функциях. Вдохновителем здесь был Дарвин, и, помня о своей теории естественного отбора, Джеймс пришел к выводу, что, поскольку сознание — это уникальная человеческая характеристика, оно должно выполнять важные функции для нас, иначе оно никогда бы не эволюционировало (Gross, 2010).Это объясняет, как Джеймс внес большой вклад в развитие психологии.
Функционалисты начали изучать функции сознания, и в результате у нас теперь есть разнообразие в психологии с появлением таких областей, как психология развития и детская психология. Таким образом, функционализм дал практический уклон современной психологии, пролив свет на то, как психология помогает нам справляться с трудными ситуациями (Sharpsteen, 2012). Это главный вклад Джеймса в функционализм и психологию в целом.Джеймс внес свой вклад в теорию функционализма, поскольку утверждал, что все происхождение поведения начинается в нервной системе, побуждая всех ученых, изучающих человеческое поведение, обладать базовыми физиологическими знаниями, что очень хорошо понимал основатель функционалиста Джеймс (Фаррелл, 2011).
Вклад Джеймса в функционализм состоит в том, чтобы ввести три части функциональной психологии в современную психологию. Используя дарвиновскую идеологию, считалось, что разум сам по себе выполняет разнообразные биологические функции и может развиваться и адаптироваться к различным обстоятельствам.Во-вторых, физиологическое функционирование организма приводит к развитию сознания. Наконец, обещание воздействия функциональной психологии на улучшение образования, психической гигиены и аномальных состояний (Sharpsteen, 2012). Это показывает, как Джеймс внес свой вклад в функционализм и психологию (современную).
В противовес идее Титченера о простоте разума Уильям Джеймс утверждал, что разум должен быть динамичным понятием. Итак, основным вкладом Джеймса в функционализм была его теория подсознания.Он сказал, что существует три способа взглянуть на подсознание, с помощью которых оно может быть связано с сознанием. Во-первых, подсознание идентично по своей природе состояниям сознания. Во-вторых, это то же самое, что и сознательное, но безличное. Наконец, он сказал, что подсознание — это простое состояние мозга, но у него нет ментального аналога (Gross, 2010).
Согласно иллюстрированной истории американской психологии, Джеймс был самым влиятельным пионером. В 1890 году он утверждал, что психология должна быть разделом биологии, а адаптация должна быть в центре внимания.Его главными теориями, которые способствовали развитию функциональной психологии, были его идеи о роли сознания, влиянии эмоций и полезности инстинктов и привычек (Teo, 2007). Уильям Джеймс выдвинул точку зрения, что сознание не является эпифеноменом, что означает, что сознание не может рассматриваться как нечто, функции или действия которого не могут быть объяснены. Сознание должно иметь определенные установленные шаблоны функций, и оно всегда должно работать в соответствии с этими шаблонами.Следовательно, если мы будем рассматривать сознание как эпифеномен, было бы неправильно. Сознание необходимо изучить и понять, чтобы объяснить его функции.
Джеймс также сделал функционализм способным объяснить функцию сознания, он выдвинул точку зрения, что сознание создает согласование между организмом и окружающей средой. Это означает, что организму необходимо приспособиться к окружающей среде, чтобы выжить. Этот процесс адаптации осуществляется с помощью сознания.Сознание помогает организму понимать окружающую среду и справляться с изменениями в ней.
Джеймс также придерживался мнения, что не только сознание, но и все психологические функции человека имеют цель определения. Например, страх у животного вызывает движение в теле, смех снижает напряжение. Следовательно, важность всех этих психологических функций, а также сознания обусловлена их функциями (Feldman, 2006). Функционализм через Джеймса внес большой вклад в развитие других школ мысли, включая бихевиоризм и даже современную психологию (когнитивную), когнитивную нейробиологию и модели памяти (Аткин и Шиффрин, 1968).
Функционализм Джеймса, однако, имеет множество недостатков, на которые указывают разные ученые, считающие функционализм ненаучным, поскольку считается, что Джеймс не проводил эксперимента, чтобы сформулировать эту теорию. Его критикуют за то, что он не психологичен. Теория функционализма считается субъективной, поскольку ее ментализм бихевиоризм считает ненаблюдаемым (Gross, 2010).
[…]
.