Деструктивность это в психологии: Деструктивность — Психологос

Мотивация и личность. Глава 9. Инстинктоподобна ли деструктивность? — Гуманитарный портал

Данные этологии Прежде всего нужно признать, что поведение, которое выглядит как проявление базовой агрессивности, действительно наблюдается у некоторых видов животных — далеко не у всех и даже не у многих, а лишь у некоторых. При наблюдении за некоторыми животными складывается впечатление, что они проявляют агрессию без всякой видимой причины, убивают других животных только ради того чтобы убивать. Лиса, забравшись в курятник, душит больше кур, чем может съесть, а игра кошки с пойманной мышью так и вовсе стала олицетворением бессмысленной жестокости. Олени и другие копытные животные в брачный период вступают в поединки по поводу и без повода, порой совершенно забывая о самке. Многие животные с наступлением старости становятся злобными, и причины этой злобности явно конституциональные, — даже в прошлом мирная особь в старости может без всякой причины напасть на другую. Убийство для самых разных видов животных порой становится самоцелью, оно никак не связано с борьбой за пищу. Известное лабораторное исследование, проведённое на крысах, показало, что агрессивные черты, злобность можно культивировать, что при помощи селекции мы можем выводить особей, отличающихся агрессивностью, с тем же успехом, с каким выводим короткошерстных овец. По всей видимости, склонность к жестокости, во всяком случае, у перечисленных выше животных, а возможно, и у других, выступает наследственной детерминантой поведения. Это предположение кажется ещё более вероятным, если принять во внимание тот факт, что у злобных, агрессивных крыс железы, вырабатывающие адреналин, гораздо крупнее, чем у миролюбивых особей. Очевидно, что таким же образом, при помощи генетического отбора можно культивировать качества, противоположные агрессивности, такие как добродушие, миролюбие и тому подобное. Все эти исследования и наблюдения позволяют нам выдвинуть самое очевидное и самое простое из всех возможных обоснований феномену агрессии, позволяют нам утверждать, что в основе агрессивного поведения лежит мотивация ad hoc, что существует некий врождённый позыв или инстинкт, детерминирующий агрессивное поведение. Однако не все случаи жестокого поведения, даже если они на первый взгляд кажутся проявлениями врождённых агрессивных тенденций, могут быть объяснены только наследственным фактором. Поводом для агрессивного поведения животного, равно как и человека, могут стать самые разные ситуации и обстоятельства. Например, существует фактор, получивший название фактора территории (14), — он наглядно проявляется у тех видов птиц, которые строят свои гнезда на земле. Однажды определив место для гнездовья, самец и самка атакуют любую птицу, оказавшуюся в непосредственной близости от него. Но они нападают только на тех птиц, которые вторгаются в их владения, они не проявляют немотивированной агрессии, не нападают на всех птиц без разбора. Некоторые животные нападают на других животных и даже на представителей своего вида, если они пахнут или выглядят иначе, чем особи данного вида или данной стаи. Обезьяны-ревуны, например, живут небольшими стадами; если к стаду попытается прибиться чужак, обезьяны с диким ревом атакуют его и прогоняют прочь. Однако если он проявит настойчивость в своём желании присоединиться к стае, то в конце концов добьётся своего. Поднимаясь по филогенетической лестнице к представителям высших животных, мы обнаруживаем, что у них нападение как форма агрессии становится всё более связанной с фактором доминантности. Исследования этого феномена слишком разнообразны и сложны, чтобы детально анализировать их в этой книге, но все они наглядно демонстрируют, что стремление к доминантности и отчасти агрессия, детерминированная этим стремлением, действительно имеют функциональное значение для животного, действительно выступают фактором выживания. Статус конкретной особи отчасти определяется тем, насколько она умеет постоять за себя, то есть её способностью к агрессии, сам статус, в свою очередь, определяет, сколько пищи достанется этой особи, сможет ли она найти себе полового партнёра и так далее, то есть насколько полно будут удовлетворены её биологические потребности. Практически все проявления жестокости, которые мы наблюдаем у высших животных, связаны с необходимостью подтвердить свой доминантный статус или ниспровергнуть другую, доминирующую особь. Я не знаю, можно ли сказать то же самое о других животных, но подозреваю, что такие феномены как фактор территории, нападение на чужаков, ревнивая опека самцами самок, нападение на слабых и больных особей и другие поведенческие феномены, которые зачастую трактуются как проявления инстинктивной агрессии или врождённой жестокости, на самом деле обозначают стремление к превосходству, а не специфический агрессивный мотив, не агрессию ради агрессии. Иначе говоря, агрессия — это скорее инструмент поведения, чем его цель. Приступая к исследованию человекообразных обезьян, мы обнаруживаем, что их агрессия в ещё меньшей степени проявляет черты внутренней, унаследованной характеристики, она все больше напоминает реактивное, функциональное поведение; агрессия обезьян более разумна, понятна и объяснима, более детерминирована совокупностью различных мотивов, социальных давлений и актуальных ситуационных детерминант, чем агрессия низших животных. Если взять шимпанзе — обезьяну, в которой гораздо больше человеческого, чем в других обезьянах, — то в её поведении мы не обнаружим и следа того, что можно было бы назвать агрессией ради агрессии. Эти животные настолько милы, приветливы и добродушны, особенно в молодом возрасте, что в некоторых семьях шимпанзе проявлений агрессии не обнаруживается вовсе. С некоторыми оговорками сказанное справедливо и в отношении горилл. Разумеется, следует с известной долей осторожности подходить к экстраполяции этологических данных на человека, но если уж нам приходится пользоваться этими данными в качестве аргументов, то прежде всего следует обратить внимание на данные исследований высших приматов, животных, ближе других стоящих к человеку, а они приводят нас к выводу, совершенно противоположному тому представлению, которое длительное время господствовало в научной среде. Если биологическое наследие человека — наследие животное, то это главным образом наследие, доставшимся нам от высших приматов, а высшие приматы скорее дружелюбны, нежели агрессивны. Ошибочное представление об агрессивности животного начала в человеке закономерно вытекает из того общего псевдонаучного способа мышления, который можно назвать необоснованным зооцентризмом. Как возникают подобного рода заблуждения? Попытаюсь обозначить этапы их возникновения. Во-первых, учёный конструирует некую теорию, то есть предубеждение, на основе которого из всего эволюционного диапазона, из всего многообразия животного мира выбирается одно животное, которое может служить иллюстрацией положений, выдвигаемых автором. Следующее, что делает автор — это закрывает глаза на те поведенческие проявления животного, которые не укладываются в его схему. Если автор хочет доказать, что деструктивность человека имеет инстинктивную природу, он возьмёт за образец жизнь волчьей стаи и постарается забыть о повадках кроликов. И наконец, такой учёный просто забывает о том, что онтогенез есть краткое повторение филогенеза, что история индивидуального развития отдельного организма в целом повторяет историю животного мира в целом. Если же мы будем подниматься вверх по филогенетической лестнице, от низших животных к высшим, то мы обнаружим, что у высших животных по сравнению с низшими голод, например, как таковой играет уже не столь большую роль в поведении, что большее мотивационное значение для них приобретает аппетит (302). Более того, мы наблюдаем всё большую изменчивость, постепенное удлинение периода взросления и, что самое важное, неуклонную редукцию мотивационной роли рефлексов, гормонов и инстинктов, и постепенное замещение их фактором интеллекта и социальными детерминантами. Подводя черту под анализом этологических данных, ещё раз напомню, что экстраполяция этих данных на человека — весьма деликатное дело и требует осторожного исполнения. Во-вторых, скажу, что биологическая или наследственная тенденция к деструктивной, злобной агрессии действительно обнаруживается у некоторых животных, но всё же реже, чем принято думать, некоторые же виды животных вовсе не проявляют оной. В-третьих, тщательный анализ конкретных случаев агрессивного поведения у животных убеждает нас в том, что сама агрессивная реакция — скорее вторичный феномен, производный от множества детерминант, а не обусловлена одним лишь врождённым инстинктом агрессии. В-четвёртых, чем выше мы поднимаемся по филогенетической лестнице, чем ближе подходим к человеку, тем реже мы сталкиваемся с данными, свидетельствующими в пользу предполагаемой инстинктивности агрессии и тем менее убедительны эти данные, а поведение человекообразных обезьян и вовсе не позволяет нам говорить о чём-то подобном. В-пятых, изучая высших приматов, самых близких родственников человека, мы не только не обнаруживаем злобной агрессии в их поведении, но находим многочисленные проявления дружелюбия, склонности к сотрудничеству и даже проявления альтруизма. И наконец, последний, крайне важный момент, о котором я считаю своим долгом упомянуть, состоит в том, что поведение невозможно отделить от мотивации. Большая часть этологов и зоопсихологов сегодня сходятся во мнении, что плотоядные животные убивают только для того, чтобы добыть себе пищу, а вовсе не из садистских побуждений, точно так же как мы забиваем скот не потому, что нам нравится вид крови, а потому, что нам нужны бифштексы к ланчу. Всеми этими рассуждениями я хочу приблизить вас к тому, что впредь мы должны критически относиться к попыткам использования этологических данных для демонстрации деструктивного или агрессивного характера животного начала человека и решительно отметать подобного рода утверждения. Данные детской психологии Эксперименты и наблюдения за детьми и интерпретация данных, полученных в результате этих экспериментов и наблюдений, порой напоминают мне проективный тест, своего рода пятна Роршаха, на которые взрослый исследователь проецирует свою собственную враждебность. Отовсюду мы слышим рассуждения о присущем детям эгоизме, об их деструктивности, и, как это ни печально, большая часть исследований посвящена именно этим характеристикам ребёнка. Складывается впечатление, что мы просто не в состоянии согласиться с тем, что ребёнок добр, дружелюбен, способен к сочувствию и сотрудничеству. Учёные крайне редко обращают своё внимание на детскую доброту, исследований позитивных составляющих детства так мало, что они порой остаются вовсе незамеченными. Порой создаётся впечатление, что психологи и психоаналитики могут рассуждать о ребёнке только как о чертенке, как о существе, изначально порочном, злобном и агрессивном. Но столь мрачная картина, конечно же, не отражает реального положения дел. К сожалению, приходится констатировать вопиющую нехватку научных данных в этой области. Все мои рассуждения будут основываться лишь на нескольких блестящих исследованиях, проведённых в данной области, и в частности на исследовании Луи Мёрфи, в котором изучалась способность детей к сочувствию, а также на опыте моих собственных наблюдений за детьми, здесь же я учту и несколько теоретических соображений общего плана (301). Но даже основываясь на столь скудных данных, я считаю, что вправе подвергнуть сомнению вывод о деструктивности и агрессивности ребёнка, вправе критически отнестись к принятому в современной науке взгляду на ребёнка, в соответствии с которым он воспринимается как злобный звереныш, внушить которому понятие о доброте можно только дисциплиной и наказанием. Факты, как экспериментальные, так и полученные посредством наблюдений, подтверждают, что дети действительно часто проявляют враждебность, деструктивность и эгоизм, и эти проявления агрессивности действительно примитивны и похожи на те, что свойственны животным. Но эти же данные показывают нам, что столь же часто дети обнаруживают великодушие, щедрость, способность к сотрудничеству, альтруизм, и эти качества проявляются у них в той же примитивной манере, в какой проявляется агрессия. По-видимому, главным принципом, определяющим соотношение агрессии и доброты в поведении ребёнка, служит принцип безопасности: если ребёнок чувствует себя незащищённым, если у него отсутствует базовое чувство доверия и безопасности, если его базовые потребности — потребности в безопасности, в любви, в принадлежности и в уважении не получают удовлетворения, то такой ребёнок будет вести себя эгоистично, деструктивно и агрессивно. И наоборот, ребёнок, постоянно ощущающий любовь и уважение родителей, скорее всего не будет проявлять деструктивности в своём поведении, и мне кажется, что все имеющиеся у нас данные подтверждают моё предположение. Таким образом, сам собой напрашивается вывод о том, что детская враждебность носит не инстинктивный, а скорее реактивный, инструментальный или защитный характер. Если мы понаблюдаем за здоровым годовалым ребёнком, который окружён вниманием, заботой и любовью родителей, то в его поведении мы не обнаружим ничего такого, к чему можно было бы применить категории зла, порока или деструктивности, в его поведении не будет проявлений садизма, жестокости ради жестокости. Наоборот, при длительном и тщательном наблюдении за такими детьми мы откроем в них качества, противоположные вышеназванным. Практически все личностные характеристики, которые мы обнаруживаем у самоактуализирующихся людей, качества, вызывающие одобрение, восхищение и зависть большинства людей, обнаруживаются и у этих детей — я не говорю здесь, разумеется, о таких характеристиках, как интеллект, опыт, мудрость. Мне кажется, что отчасти именно поэтому маленькие дети вызывают у взрослых умиление и восторг, — они безгрешны, в их сердцах ещё не свили гнездо ненависть, зависть и злоба. Что касается той деструктивности, которую мы можем наблюдать в поведении нормального ребёнка, то, по моему мнению, не стоит связывать её с неким инстинктивным деструктивным началом, таящимся в самой природе человека. То, что на первый взгляд кажется нам деструктивностью, при более тщательном анализе оказывается чем-то иным. Если ребёнок, добравшись до настенных часов, безжалостно курочит их, он делает это вовсе не из врождённого стремления к разрушению, он просто исследует их, он хочет узнать, что это за штука. Если уж вести речь о первичном позыве, то нужно говорить не о потребности в разрушении, а о любопытстве, потребности в познании. Очень многие действия ребёнка, которые повергают родителей в ужас и на первый взгляд кажутся деструктивными, на самом деле не содержат в себе ничего ужасного; чаще всего они продиктованы любопытством, потребностью в активности, желанием играть и представляют собой не что иное, как тренировку растущих возможностей организма; порой во внешне деструктивном поведении проявляется творческий потенциал ребёнка. Так, например, если трёхлетний сорванец берёт ножницы и разрезает на мелкие кусочки только что законченную, перепечатанную набело рукопись отца, это вовсе не означает, что ему страстно хочется насолить своему папаше, просто он таким образом пытался найти выход своей потребности в творчестве. Поведенческая деструктивность маленьких детей никогда не бывает умышленной, сама по себе она ещё не может быть для них источником удовольствия или удовлетворения. Здесь, конечно, возможны исключения, связанные с патологией, например, если ребёнок болен эпилепсией, если на его поведении сказываются последствия перенесённого энцефалита, но даже рассуждая о так называемых патологических нарушениях поведения, мы до сих пор не можем исключить возможности их реактивного характера, — вполне возможно, что и эти примеры поведения также представляют собой особую реакцию организма на возникшую угрозу. Особо нужно упомянуть феномен детской ревности. Двухлетний ребёнок может проявлять агрессию по отношению к своему брату, недавно появившемуся на свет, и эта агрессия порой принимает опасные, жестокие формы, поскольку ребёнок выражает её с наивной непосредственностью. Эту жестокость можно объяснить тем, что двухлетний ребёнок не допускает мысли, что его мать в состоянии любить двух детей сразу. Его агрессия, направленная на брата, не самоцельна, малыш движим не садистскими побуждениями, а желанием сохранить любовь матери. Ещё один специфический случай — так называемая психопатическая личность. Агрессия психопата часто кажется немотивированной, необъяснимой, порой даже может сложиться впечатление, что психопат — изначально жестокий, от роду агрессивный человек. Здесь, мне кажется, уместно вспомнить принцип любовного отождествления, который впервые сформулировала Рут Бенедикт (40), когда пыталась объяснить один выявленный ей парадоксальный факт. Суть обнаруженного ей феномена состояла в том, что даже безопасные, мирные сообщества время от времени вступают в войны. Она предложила этому такое объяснение, психологически здоровые, уверенные в себе люди по сути своей не агрессивны, они не воспринимают других людей как врагов, напротив, круг их любовного отождествления столь широк, что они видят в каждом человеке своего брата. Однако, даже добрые, любящие, здоровые люди способны на агрессию, если они отказывают кому-либо в праве называться человеком, и эта разновидность агрессии подобна нашему отношению к назойливым мухам и комарам — мы убиваем их, не чувствуя при этом никакой вины. Мне кажется полезным помнить это положение Бенедикт при объяснении поведения психопата. Психопату просто незнакомо чувство любви, у него не сформировано чувство любовного отождествления с людьми; ему ничего не стоит причинить людям боль или даже убить человека, и он делает это легко, не испытывая ненависти или садистского наслаждения, точно так же, как мы почти автоматически хватаемся за тапок, чтобы прихлопнуть таракана. Скорее всего, некоторые на первый взгляд жестокие поступки детей обусловлены всё тем же недостатком любовного отождествления, — до определённого возраста ребёнок просто не способен воспринять другого человека как личность, не способен стать субъектом межличностных отношений. И наконец, я считаю нужным внести несколько корректив семантического плана. Со всей прямотой и убеждённостью я готов заявить, что такие понятия, как «агрессия», «враждебность», «деструктивность» — это взрослые понятия, и мы вправе пользоваться ими только по отношению к взрослому человеку. Они обозначают то, что присуще взрослым людям, но не свойственно детям, и поэтому при анализе детства нам следует либо вовсе отказаться от них, либо дать им иные определения. Поясню эту мысль на конкретном примере. Очень часто мы можем наблюдать, как дети одного-двух лет, играя бок о бок, практически не вступают в контакт друг с другом (73). Раздоры и стычки, проявления эгоизма или агрессии в такой ситуации нельзя рассматривать как форму межличностных отношений. Если для десятилетнего ребёнка ссора представляет собой способ межличностного взаимодействия, то для полуторагодовалого или двухлетнего малыша ссора — это вовсе даже не ссора, потому что малыш ещё не способен увидеть в другом человека, личность. Когда какой-нибудь карапуз, пыхтя и хныча, пытается вырвать машинку из рук другого карапуза, здесь нет взрослого агрессивного желания самоутверждения, в сущности, эта ситуация по своему психологическому содержанию ничем не отличается от другой, когда малыш, пыхтя и хныча, пытается достать из-под дивана застрявшую там игрушку. То же самое можно сказать и о шестимесячном младенце, который, потеряв на мгновение сосок материнской груди, находит его и буквально впивается в него. То же самое можно сказать о двухлетнем малыше, третирующем своего недавно родившегося брата, и о трёхлетнем мальчишке, который пытается дать сдачи шлепнувшей его матери, и о пятилетней девочке, которая в ярости кричит своей бабушке: «Скорее бы ты умерла!», — очевидно, что к интерпретации этих так называемых «проявлений агрессии» нужно подходить совершенно иначе, чем к проявлениям взрослой жестокости. Если взяться проанализировать эти поведенческие феномены с точки зрения ребёнка, то мы в конце концов придём к убеждению, что в большинстве своём они реактивны, то есть они служат непосредственной реакцией организма на чувство разочарования, отверженности, одиночества, на страх утраты уважения, родительской защиты — одним словом, в их основе лежит неудовлетворённость базовых потребностей, а не какой-то врождённый инстинктивный позыв. Мы не знаем, вправе ли мы распространить это объяснение на все проявления детской деструктивности. Антропологические данные Этнология даёт нам немало материала для сравнительно-исторического анализа. Могу сказать, что даже самое беглое знакомство с этим материалом убедит заинтересованного читателя в том, что ныне существующим примитивным культурам в разной степени присуща враждебность, агрессивность и деструктивность, что мера выраженности этих качеств не есть некой неизменной, постоянной величиной, а варьирует в самых широких пределах, колеблется от одной крайности к другой, практически от нуля до ста процентов. Есть народы и племена настолько мирные и дружелюбные, настолько неагрессивные (например, арапеши), что им приходится приглашать человека из другого племени, чтобы он следил за порядком в племени и за правильностью исполнения ритуалов, они считают, что никто из их племени не сможет быть достаточно властным для этого. Другая крайность — это чукчи и добу, которые настолько переполнены ненавистью, что порой недоумеваешь, почему они до сих пор не истребили своих соплеменников. Разумеется, здесь я говорю только о внешних, поведенческих феноменах, которые поддаются непосредственному наблюдению. Мы можем только гадать, какие бессознательные импульсы лежат в основе столь разных форм поведения, можем лишь предполагать, что эти импульсы отличаются от внешних, поведенческих проявлений. Я, к сожалению, не могу похвастать большим опытом общения с представителями неевропейских культур, все мои предположения и суждения по данному вопросу основываются на моих наблюдениях за Черноногими индейцами 26 но даже это непродолжительное знакомство с чуждой мне культурой убедило меня в том, что феномен деструктивности в большей мере детерминирован культурой, нежели наследственностью. Племя Черноногих индейцев многочисленно, оно насчитывает около восьмисот человек. Драки здесь — большая редкость, мне удалось разузнать только о пяти случаях за последние пятнадцать лет. Внутригрупповая враждебность, которую я пытался выявить и измерить с помощью всех доступных мне антропологических и психиатрических техник, которая с лёгкостью обнаруживается в нашем обществе  Примечания»>27 у Черноногих индейцев практически отсутствовала. Их мягкий, дружелюбный юмор не позволял предположить и тени издевательства, их сплетни совсем не походили на злословие или клевету, их религия, магия, колдовство носили очень домашний, бытовой характер, индейцы использовали религию для исцеления больных и приумножения благосостояния племени, а вовсе не для того, чтобы причинить кому-то вред или навлечь порчу на обидчика. За всё время своего пребывания у них мне не пришлось столкнуться ни с одним случаем жестокости или насилия. Индейцы крайне редко наказывают своих детей, они презирают белых людей за то, что те жестоко обращаются со своими детьми. Даже алкоголь почти не пробуждал в них агрессии. Под влиянием алкоголя индеец становился безудержно веселым, экспансивным, общительным. Конечно, и среди них были исключения, но это были именно исключения. Общаясь с Черноногими индейцами, я все больше убеждался в том, что это сильные, гордые, мужественные люди. Они были выше насилия, жестокость они приравнивали к безумию, а к человеку, проявлявшему её, относились с жалостью. Я пришёл к выводу, что даже та умеренная доля деструктивности и агрессии, которая характерна для среднего американца, вовсе не есть некой врождённой, биологически обусловленной характеристикой человека. Антропологические данные дают нам веские основания считать, что человеческие жестокость, злоба и агрессия представляют собой вторичные, реактивные феномены, что их порождает неудовлетворённость базовых потребностей. Некоторые теоретические соображения об источниках деструктивного поведения Я призываю окончательно отказаться от того, чтобы рассматривать деструктивность в качестве первичной мотивации, я призываю раз и навсегда определить её как вторичный или производный поведенческий феномен. Такой подход означает, что мы предполагаем за любым проявлением враждебности и деструктивности некую вполне определённую причину, относимся к этим проявлениям как к реакциям организма на изменившееся состояние дел, то есть видим в них скорее результат, нежели источник. Эта точка зрения прямо противоположна расхожему мнению о том, что в основе поведенческой деструктивности лежит некая изначальная деструктивность, некий деструктивный инстинкт. Обсуждение данной проблемы обязательно нужно начинать с разведения мотива и поведения. Мы знаем, что поведение детерминировано множеством обстоятельств, и мотивация — лишь одно из них. Вкратце можно сказать, что всякая теория поведения должна учитывать, по меньшей мере, три источника поведения: 1) структуру характера; 2) воздействие культуры и 3) текущую ситуацию (поле). Другими словами, изучение мотивации — лишь часть общего исследования, включающего в себя изучение трёх основных детерминант поведения. Исходя из этой теоретической предпосылки, мы вправе несколько иначе сформулировать поставленные мною выше вопросы: чем детерминировано деструктивное поведение? Правда ли, что единственной детерминантой деструктивного поведения служит некая врождённая, биологически запрограммированная, ad hoc мотивация? Очевидно, что вышеизложенная предпосылка позволяет нам без труда найти ответы на эти вопросы. Мотивы, даже все вместе взятые, не говоря уж о каком-то одном специфическом инстинкте, не могут стать единственной причиной агрессивного или деструктивного поведения. Ясно, что огромную роль здесь играют культура и обстоятельства конкретной ситуации. Можно несколько иначе подойти к решению этой проблемы. Не так уж сложно продемонстрировать, что в основе деструктивного поведения лежит такое множество самых разных причин, что станет просто неуместно говорить о каком-то единственном и всеобъемлющем деструктивном позыве. Попытаюсь пояснить свою мысль на конкретном примере. Деструктивность может быть случайной. Устремившись к какой-то важной, значимой для него цели, человек порой, что называется, сметает все на своём пути. Ребёнок, бросаясь к новой игрушке, сам того не замечая, шагает прямо по своим любимым игрушкам, топчет и ломает их (233). Деструктивность может оказаться реакцией на базовую угрозу. Любая угроза базовым потребностям, любая угроза защитным системам организма, угроза жизни человека может вызвать реакцию тревожной враждебности, которая повышает вероятность агрессивного и деструктивного поведения. Но такого рода поведение имеет защитный характер, это не атака, а контратака. Травма и соматическая болезнь угрожают целостности организма. Человек, у которого не сформировано базовое чувство уверенности, реагирует на эту угрозу тревогой, и в результате также возможны проявления агрессии и деструктивности с его стороны. Вспомним больных с травмами мозга, — они отчаянно пытаются сохранить пошатнувшуюся самооценку при помощи неэффективных, деструктивных действий. Отдельно хотел бы сказать об одной форме поведения, которую мы зачастую склонны воспринимать либо как нормальную, либо вне контекста агрессии, но которая на самом деле есть разновидностью агрессивного поведения. Я имею в виду так называемое авторитарное поведение, в основе которого лежит авторитарное мировоззрение (303). Если бы люди жили в джунглях, если бы мы подразделяли людей лишь на две категории — на тех, кто пожирает, и тех, кого пожирают, — то агрессию можно было бы считать закономерным и даже нормальным явлением. Человек, которого мы называем авторитарным, придерживается примерно такого принципа; его девиз: «Лучшая защита — нападение», он способен без всякой видимой причины осадить, отпихнуть своего ближнего, и его агрессия кажется совершенно бессмысленной до тех пор, пока мы не поймём, что это его способ защиты, что он боится подвергнуться нападению и пытается таким образом предотвратить его. Защитная враждебность проявляется в разнообразных формах, и они хорошо известны нам. Динамические аспекты садомазохистского поведения к настоящему времени изучены достаточно хорошо, нам уже не нужно доказывать, что в основе агрессивного поведения может лежать целый комплекс динамических причин. Именно знание внутренней динамики агрессии побуждает нас отказаться от чрезмерно упрощённого представления об инстинктивной природе враждебности. Оно же не позволяет нам согласиться с постулатом об инстинкте власти. Анализ, проведённый Хорни и другими исследователями, ясно показывает, что и в этой области бессмысленно апеллировать к инстинкту [198, 448. Опыт Второй мировой войны со всей очевидностью показал нам, что жестокость агрессора и жестокость, рождённая праведным гневом, гневом возмездия, — два разных психологических феномена. Я привёл лишь несколько примеров и оставил в стороне множество других, которые также могли бы послужить наглядным подтверждением тому, что деструктивное поведение служит лишь симптомом, лишь продуктом активности множества различных детерминант. Психолог, желающий быть последовательным в приверженности психодинамическому подходу, обязательно должен обратить внимание на тот факт, что внешне схожие деструктивные реакции могут быть вызваны совершенно несхожими причинами и обстоятельствами. Учёный не имеет права уподобляться фотокамере, которая механически регистрирует то, что попадает в объектив, его должно интересовать не только что происходит, но и почему это происходит. Клинический опыт Практически в любой работе по психотерапии мы находим сообщения о том, что жестокость, гнев, ненависть, деструктивные желания, стремление к мщению и прочие агрессивные импульсы обнаруживаются абсолютно у всех людей, что они присущи каждому человеку, если не в явной, то в скрытой форме. Опытный психотерапевт ни за что не поверит пациенту, если тот заявит, что никогда не испытывал ненависти. Терапевт тут же сделает вывод, что его клиент подавляет или вытесняет свою ненависть. Ведь он уверен в том, что ненависть свойственна каждому человеку. Однако, как показывает психотерапевтическая практика, рассказ пациента о своих агрессивных, деструктивных импульсах, их «проговаривание» (без поведенческого осуществления) приводит к тому, что он частично освобождается от присущей ему агрессивности — он реже испытывает ненависть, и эта ненависть теряет своё невротическое содержание, становится более реалистичной. Короче говоря, успешная психотерапия (или процесс личностного роста, устремлённость к здоровью и зрелости) имеет своим результатом те же феномены, которые обнаруживаются у самоактуализирующихся людей: эти люди испытывают ненависть и злость гораздо реже, чем среднестатистический человек; их агрессивные тенденции не исчезают, а меняют своё качество, преобразуются в праведное возмущение, в умение постоять за себя, в негодование по поводу несправедливости и тому подобное, то есть агрессия теряет своё нездоровое качество и становится здоровой тенденцией; самоактуализирующиеся люди не боятся своих гневных переживаний, если они гневаются, то от всей души, на всю катушку. Есть гнев и есть не-гнев, так вот этот не-гнев можно понимать как полу-гнев, как обузданного жеребца, в ярости грызущего удила. Но если мы будем понимать, что есть гнев праведный, а есть гнев неправедный, то надобность в узде и в насилии над собой отпадёт. Эти «данные», однако, не могут служить доказательством выдвинутой нами гипотезы. Весьма характерно, что Фрейд, несмотря на свой обширный клинический опыт, относил гнев к разряду инстинктивных реакций. Такого же мнения придерживаются и его верные последователи, хотя некоторые неофрейдисты, такие, например, как Фромм и Хорни, уже пришли к выводу, что природа гнева не инстинктивна. Данные эндокринологии, генетики и других наук Желание выявить все возможные источники агрессии заставляет нас обратить внимание на данные, накопленные в этой сфере эндокринологией. Мы обнаруживаем, что и здесь все выглядит достаточно просто до тех пор, пока мы имеем дело с низшими животными. Кажется, никто уже не сомневается в том, что половые гормоны, а также гормоны, вырабатываемые надпочечной железой и гипофизом, определяют такие характеристики особи, как агрессивность, пассивность, доминантность. Картина несколько осложняется тем фактором, что работа всех желез внутренней секреции тесно взаимосвязана. Это особенно справедливо тогда, когда мы имеем дело с эндокринологией человека, — в данном случае прямолинейная интерпретация данных становится просто невозможной. Однако, несмотря на всю сложность вопроса, мы не имеем права обходить его стороной. Эндокринология подтверждает наши предположения о том, что агрессия, готовность и способность к борьбе, к самоутверждению каким-то образом связана с мужским началом, с мужскими гормонами. Обнаружено также, что у разных людей вырабатывается разное количество адреналина и норадреналина, и что эти гормоны служат одной из детерминант наступательного поведения. Мне думается, настало время объединить данные, накопленные эндокринологией, с данными психологии, провести новые исследования на стыке этих двух наук, — такие исследования, несомненно, расширят и углубят наше понимание проблемы. Совершенно особое значение имеют для лучшего понимания поднятой нами проблемы данные генетики, знания, полученные благодаря непосредственному изучению генов и хромосом. Например, не так давно совершенное открытие, согласно которому мужчины с двойной мужской хромосомой (то есть с двойной дозой мужской наследственности) отличаются склонностью к бесконтрольной ярости, со всей очевидностью демонстрирует нам, насколько бессмысленны попытки некоторых учёных объяснить человеческое поведение только средовыми влияниями. Даже самое мирное общество, общество, в котором созданы самые благоприятные, совершенные социально-экономические условия, не застраховано от насилия и жестокости, — просто некоторые люди устроены таким образом, что не могут не проявлять агрессии. Это открытие заставляет нас вновь обратиться к не раз обсуждавшемуся, но до сих пор не решённому вопросу: не выступает ли агрессивность, жестокость неотъемлемой характеристикой мужчины, не существует ли специфически мужской, или специфически юношеской потребности в сопернике, с которым можно вступить в единоборство, потребности во враге? Данные некоторых исследований, полученные как на взрослых людях, так и на детях, как будто позволяют нам утвердительно ответить на этот вопрос. Но мы не знаем пока, в какой степени эта потребность врождённая, насколько сильна её биологическая составляющая. Ответ на этот вопрос — дело будущего. Я мог бы привести здесь данные, полученные представителями множества наук — истории, социологии, семантики, науки управления, политики, мифологии, медицины, психофармакологии и других, но не вижу необходимости перечислять их хотя бы потому, что вопросы, сформулированные мною в начале этой главы, это эмпирические вопросы, а значит, рано или поздно мы найдём ответы на них. Конечно, интеграция данных, полученных в самых разных сферах человеческого знания, влечёт за собой возможность, а быть может, и необходимость междисциплинарных исследований. Во всяком случае, даже поверхностное сопоставление имеющихся в нашем распоряжении данных заставляет нас отказаться от упрощённого, дихотомичного, чёрно-белого способа мышления, при котором инстинкт, наследственность, биология, с одной стороны, и среда, социум, научение, с другой, понимались как две полярные, взаимоисключающие силы. Несмотря на всю бесплодность этого противопоставления, до сих пор можно услышать отголоски этой старой полемики, суть которой чрезвычайно проста и выражается вопросом: «Наследственность или среда?» Но мы уже знаем, что деструктивность имеет множество источников. Мы уверенно можем заявить, что культура, среда и научение служат тремя источниками деструктивности. Не столь уверенно, но в какой-то степени обоснованно мы можем также предполагать, что существенную роль играют здесь и биологические факторы. По крайней мере, нам придётся принять как факт, что гнев и агрессия представляют собой неотъемлемую часть человеческой натуры, хотя бы по той причине, что человек не всегда имеет возможность удовлетворить свои базовые потребности, что фрустрация неизбежна и человеку природой предопределено реагировать на фрустрацию гневом и агрессией. Мы наконец-то освобождаемся от необходимости выбирать между всемогущим инстинктом и всесильной средой. Позиция, представленная в данной главе, выше этого противопоставления, оно становится ненужным, излишним. Мы можем иначе посмотреть на наследственность и на другие биологические детерминанты, они уже не требуют от нас «всего или ничего», мы уже не рассуждаем о том, обусловлена ли деструктивность биологическими факторами, нас тревожит другой вопрос: в какой мере она определяется ими? Эмпирические данные указывают на то, что биологические детерминанты человеческого поведения, несомненно, существуют, но у большинства индивидуумов проявляются слабо и легко могут быть подавлены, заглушены в процессе научения, под воздействием других факторов, связанных с социализацией. Биологические детерминанты человеческого поведения настолько фрагментарны, что их сложно сопоставить с инстинктами, обнаруживаемыми у низших животных, скорее, имеет смысл говорить о рудиментах животных инстинктов. Мы склонны однозначно заявить, что у человека нет инстинктов, а есть лишь остатки инстинктов, «инстинктоидные» потребности, врождённые возможности и способности. Более того, клинический опыт и наблюдение за конкретными людьми показывают, что в этих слабых инстинктоидных тенденциях нет ничего плохого, злого или порочного, — напротив, они хороши, полезны и желательны, их можно и нужно поощрять, поддерживать, развивать, и именно в этом заключается главная функция общества и культуры.

Информация, оказывающая деструктивное воздействие на человека!

Информация, оказывающая деструктивное воздействие на человека!

Сведения, оказывающие деструктивное воздействие на здоровье человека, являются особым институтом вредоносной информации. Следует говорить об общем физическом здоровье, однако зачастую негативное воздействие осуществляется на психическое здоровье.

Информацию, оказывающую деструктивное воздействие на здоровье человека следует определить, как сведения, оборот которых наносит или провоцирует нанесение вреда здоровью их потребителя, в том числе оказывает воздействие на психику с целью принятия им решений или совершения действий вне зависимости либо вопреки его действительному желанию.

На основе анализа действующего законодательства возможно выделение следующих подвидов информации, деструктивно воздействующей на здоровье человека:  

1. Сведения, призывающие лицо употреблять средства, вещества, напитки и иные объекты, причиняющие здоровью потребителя ущерб. К данному подвиду вредоносной информации следует отнести пропаганду употребления алкоголя, табака, наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов.

Следует отметить положительные тенденции в работе по ограничению информации, связанной с пропагандой табакокурения, употребления алкогольных напитков, наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов. Однако, процесс формирования правовой базы данного института не завершен.

Особенностью рассматриваемой сферы является тот факт, что законодатель предусмотрел запрет как на активную пропаганду (возбуждение желания к потреблению), так и на непредставление информации о наличии в конкретном продукте наркотических средств и психотропных веществ.

Основными административными правонарушениями в данной сфере являются:

– статья 6.10. «Вовлечение несовершеннолетнего в употребление пива и напитков, изготавливаемых на его основе, спиртных напитков или одурманивающих веществ»;

– статья 6. 13. «Пропаганда наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров»;

– статья 20.20. «Распитие пива и напитков, изготавливаемых на его основе, алкогольной и спиртосодержащей продукции либо потребление наркотических средств или психотропных веществ в общественных местах»;

– статья 20.22. «Появление в состоянии опьянения несовершеннолетних, а равно распитие ими пива и напитков, изготавливаемых на его основе, алкогольной и спиртосодержащей продукции, потребление ими наркотических средств или психотропных веществ в общественных местах».

2. Деструктивным для психического здоровья является манипулирование сознанием, причем современные технологии позволяют осуществлять психологическое воздействие на неопределенно широкий круг лиц.

Особым подвидом манипулирования является распространение информации, возбуждающей страх, панику, стресс. Именно запугивание является главным оружием террористических организаций. В связи с этим, в сферу административно–правового обеспечения запрета оборота информации, оказывающей деструктивное воздействие на здоровье людей, следует отнести часть 4 статьи 20.27 КоАП РФ «Нарушение правового режима контртеррористической операции», устанавливающую ответственность за нарушение главным редактором, редакцией средства массовой информации, организацией, осуществляющей теле– и (или) радиовещание, либо иной организацией, осуществляющей выпуск или распространение средства массовой информации, установленных законодательством о средствах массовой информации условий освещения контртеррористической операции.

Таким образом, в целях правовой защиты общественной психики и индивидуальной психологии от воздействия деструктивной информации, возможно принятие следующих мер:

1) Запрет демонстрации на витрине организации торговли упаковки и тары табачной и алкогольной продукции. Достаточно будет лишь перечисления наименований товара, что уменьшит психологическое воздействие на потребителя, а следовательно, понизит интерес покупателя к алкогольной и табачной продукции.

2) Введение в учреждениях среднего и среднего специального образования курса прикладной психологии, раскрывающего основные способы манипуляции и способствующего формированию критического мышления у учащихся.

3) Возложение на органы внутренних дел обязанности по ознакомлению граждан с основными приемами мошеннической и иной преступной деятельности, связанной с манипулированием сознанием.

4) Введение последующей информационно-психологической цензуры средств массовой коммуникации, осуществляемой органами государственной власти совместно с общественными организациями.

 

Инспектор ОДН ОУУП и ПДН МО МВД России «Славгородский»

капитан полиции                                                 Т.А. Бакланова

★ Деструктивное поведение — психология .. Информация

                                     

3. Формы деструктивного поведения.

(Forms of destructive behavior)

Деструктивное поведение имеет множество проявлений, направленных на человека, а материальные и нематериальные объекты внешнего мира. такое поведение может быть импульсивным, резким, или рассчитали воздействие на объект. Цели деструктивного поведения, направленного на объекты внешнего мира, Ц. П. Короленко включают в себя:

• Сознательное нарушение общественных отношений.
• Уничтожение живых существ. (The destruction of living beings)
• Ущерба объектам окружающей среды или неодушевленные предметы.

Следующих типов деструктивного поведения:

• Анти-социальном отношении обществе. (Anti-social against society)
• Фанатический является результатом фанатичное увлечение чем-либо.
• Привыкание в результате зависимости.
• Самоубийца, направленные против самого себя.
• Конформист. (Conformist)
• Самовлюбленный. (The narcissist)
• Аутист. (Autistic)

Кроме того, типы действия можно выделить несколько типов деструктивного поведения.

Прежде всего, деструктивное поведение, включают interpersonalne деструктивного поведения, представлены:

• Самокалечение.
• А-преобразования. (A conversion)
• Саморазрушение. (Self-destruction)

Такое поведение имеет широкий спектр проявлений, что обусловлено социально-демографическими характеристиками индивида. так, например, женщины более склонны воспринимать агрессивное поведение как пассивная форма самоуничтожения, а мужчины, наоборот, выбирают более активные формы. Различные формы деструктивного поведения имеют определенную связь с возрастом: например, подростки и молодые взрослые более восприимчивы к трансформации.

Вторая категория типы деструктивного поведения – межличностного поведения. В речевом поведении, деградация проявляется в надутом состоянии динамик и снижение уважения к собеседнику, что проявляется в использовании критику, угрозы и оскорбления. кроме того, деструктивное поведение проявляется в действиях личности. Эти действия также сильно различаются из-за большого количества факторов. В этом случае разрушение будет практически невозможно отличить от агрессии. мотивы индивида, может быть низкий уровень социальной интеграции собеседника, стремление сохранить или восстановить позитивную самооценку из-за прошлого воздействия.

Третья категория metapersonal деструктивное поведение. она направлена на уничтожение всего, что связано с ролью личности в обществе, социальная структура высокого класс. обобщение публикаций позволяет выделить два вида деструктивного поведения, ориентированный на взаимоотношения человека и назначенных социальных ролей:

• Сверхконечностей, сливаясь с его социальной роли.
• Отрицание, отказ от социальных ролей.

Отказ от социальных ролей выражается в асоциальных, неблагополучных и контрпродуктивными действия человека по отношению к социальной структуре. центральный момент разрушительная деятельность — это нежелание выполнять социальную роль: труда, образования, службы, наказания и т. д.

Деструктивное поведение: медицинские и психологические аспекты — Мероприятия

Деструктивное поведение: медицинские и психологические аспекты

Место проведения: ТамбовДата мероприятия: 02-12-2016 — 02-12-2016Подача тезисов до: 07-11-2016

Управление здравоохранения Тамбовской области
ОГБУЗ «Тамбовская психиатрическая клиническая больница»
Медицинский  и Педагогический иснституты  ТГУ им. Г.Р. Державина
Тамбовское  региональное отделение
общественной  организации  «Российское общество психиатров».

 

Информационное письмо

Уважаемые коллеги!

     Приглашаем Вас принять участие в работе межрегиональной междисциплинарной научно-практической конференции «Деструктивное поведение: медицинские и психологические аспекты», которая будет проходить в г. Тамбове, на базе ОГБУЗ  «Тамбовская психиатрическая клиническая больница».

Предварительная дата проведения  02 декабря  2016.

 

Цель планируемой конференции

Обмен научными достижениями и практическим опытом в вопросах медицинской, психологической  и социальной профилактики различных  форм деструктивного  поведения.

На  конференции  будут  рассмотрены  следующие  вопросы:

• Деструктивное поведение при психических расстройствах в различных возрастных группах.
• Вопросы организации профилактики общественно-опасного поведения у лиц с психическими расстройствами.
• Современные формы аддиктивного поведения как последствия употребления ПАВ.
• Роль медицинской  сестры  в работе  с пациентами с деструктивными  тенденциями.
• Аутоагрессивное и суицидальное поведение и его профилактика.
• Правовое регулирование в вопросах профилактики ауто- и  гетероагрессии.
• Роль семьи, общества и духовного воспитания в вопросах профилактики деструктивного поведения.

 

Организаторы конференции:

Управление здравоохранения Тамбовской области, ОГБУЗ «Тамбовская психиатрическая клиническая больница», Медицинский  и Педагогический иснституты  ТГУ им. Г.Р. Державина, Тамбовское  региональное отделение общественной  организации  «Российское общество психиатров».

 

Форма участия в конференции:

• только публикация материалов конференции без личного участия
• личное участие  и публикация материалов конференции
• личное участие, устный доклад  и публикация материалов конференции
• личное участие без  публикации и доклада
• участие фармацевтических фирм

Заявки на выступления с докладами (с указанием темы) и  тезисы для публикации в сборнике принимаются по адресу: 392000 г. Тамбов, ул. Московская, 27, ОГБУЗ «Тамбовская психиатрическая клиническая больница», e-mail:  [email protected]

Завершение приёма тезисов и заявок  на  участие с докладами – 07 ноября 2016 г.

 

Требования к оформлению публикаций: : формат бумаги  А4 (210х297 мм) с полями (сверху,  снизу, слева, справа 20 мм), шрифт Times New Roman, кегль 14, интервал 1,0. Объем —  не ограничивается. Расположение материала: название научной работы – заглавными буквами; фамилия, инициалы автора/ов – строчными буквами; учреждение, город, страна – строчными буквами.

 

Материалы конференции будут опубликованы  в электронном  сборнике. Публикация тезисов бесплатная.

Заседания конференции будут проходить в:

1. Медицинском институте ТГУ им. Г.Р. Державина по адресу: Тамбов, ул. Советская, 93
2. ОГБУЗ «Тамбовская психиатрическая клиническая больница» по адресу: Тамбов, ул. Московская, 27.

 

По окончании конференции будут выданы сертификаты участника конференции.

 

Для участия  в  конференции  приглашаются: врачи  психиатры,  психотерапевты, психиатры-наркологи, медицинские психологи,  социальные  работники  и  специалисты,  представители  органов образования,  правоохранительных  органов,  духовенства.

 

Приглашение от Управления здравоохранения Тамбовской области на участие в конференции  высылается по личной предварительной заявке.

 

По вопросам организации проведения конференции, бронирования мест в гостинице  просьба обращаться в оргкомитет по телефонам:

8-(4752)-72-72-92 приемная главного врача ОГБУЗ ТПКБ

8-910-855-71-28 координатор Струкова Елена Юрьевна

 

Факс 8-(4752)-72-68-41

e-mail: [email protected]

 

 

Информация о проведении конференции  размещена на сайте http://www.ogbuztpkb.ru/

 

Гостиницы г. Тамбова

1. Гостиница Державинская, адрес: Пл. Льва Толстого 4, Тамбов
2. Гостиница Галерея,  адрес: улица М. Горького, 17, Тамбов
3. Отель Планета Спа, адрес: улица Пирогова/Володарского 22а/59, Тамбов

Обращаем ваше внимание, что в Тамбове есть и другие гостиницы, которые доступны для бронирования онлайн.

 

С уважением,
Председатель  оргкомитета
Председатель правления ТРО ОО «РОП»
главный врач ОГБУЗ «ТПКБ»                                                                                      А.К.Гажа

Тэги:

аутодеструктивное поведение. (2) деструктивное поведение (1)

Ненависть к себе и деструктивность – Mind

Это необоснованная ненависть к себе. Мотивом может стать неприятие своей внешности, или чувство, что вы плохо разбираетесь в чём-то или плохо относитесь к другим. Эти мысли могут привести к импульсам нанести себе вред или наказать себя. Никому не следует жить с такими мыслями.

Что такое ненависть к себе?

Жизнь с чувством ненависти к себе подобна жизни с внутренним преследователем. Он постоянно критикует и судит, заставляя чувствовать себя неудачником, бесполезным, плохим, уродливым, отвратительным, толстым, злым или странным человеком. Внутренний преследователь также убеждает жертву, что все окружающие люди тоже так считают. Это может привести к тревожности и трудности принимать своё тело или личность такими, какие они есть.

Ненависть к себе возникает из-за отрицательной спирали плохой самооценки, которая может зависеть от разных факторов. Возможно, это какое-то событие ранее в жизни или в детстве, которое заставляет человека поверить, что он менее достоин, чем другие. Что с ним что-то не так и что его нельзя любить. Ненависть к себе также может быть симптомом депрессии или эмоционально неустойчивого расстройства личности.

Как это влияет на жизнь?

Когда чувство ненависти к себе и тревожность становятся слишком сильным, существует риск деструктивного поведения, чтобы справиться с неприятными эмоциями или приглушить их. Порезать себя или нанести другое повреждение кожи может быть способом как снизить тревогу, так и наказать тело. Человеку с чувством ненависти к себе может показаться, что тело нужно очистить. Расстройства пищевого поведения и злоупотребление алкоголем и наркотиками — это другие способы нападок на тело. Также могут появиться суицидальные мысли.

Ненависть к себе и деструктивность заставляют человека замкнуться. Изоляция — это способ скрыть своё самочувствие и поведение. Часто также появляется чувство стыда, из-за которого ситуация может стать ещё хуже. Возможно, человек чувствует, что он даже не достоин чувствовать себя хорошо. Из-за этого он может перестать заботиться о себе или даже избегать того, что заставило бы его почувствовать себя лучше. Например, отказаться от хорошего питания и сна, физических упражнений и общения с другими людьми.

Можно ли улучшить самочувствие?

Иногда все негативные мысли о себе самом могут казаться правдой. Как будто нет иного выхода, кроме как продолжать травить или наказывать себя. Но это самообман. Есть и другие способы борьбы с этими чувствами, которые в конечном итоге позволят заболевшему почувствовать себя лучше.

Причинив себе боль, негативные чувства могут на короткий миг стать легче, но это никогда не будет хорошим решением в долгосрочной перспективе. Лучше всего начать заботиться о себе и проявить к себе сострадание. Набраться мужества и рассказать кому-нибудь о том, как вы себя чувствуете, может уменьшить чувство одиночества.

Можно ли вылечить это состояние?

Если вы или кто-либо из родственников узнаёте себя в этом описании, настало время изменить шаблон поведения и обратиться за помощью. Обратитесь в медицинский центр, психиатрический амбулаторный приём или службу производственного здравоохранения, чтобы назначить время визита. Если вам не исполнилось 18 лет, вы можете обратиться в молодежный приём или в клинику детской и подростковой психиатрии (BUP).

Обратившись за медицинской помощью, можно перейти к сути проблемы и выяснить, отчего у вас возникает ненависть к себе и как с ней можно справиться. Разговорная психотерапия и лекарства помогают против самоповреждения. Для надёжности также следует исключить другие заболевания.

Деструктивное мышление и поведение : Психология

Деструктивное поведение – это разрушительное поведение, отклоняющееся от медицинских и психологических норм, приводящее к нарушению качества жизни человека, снижению критичности к своему поведению, когнитивным искажениям восприятия и понимания происходящего, снижению самооценки и эмоциональным нарушениям, что, в итоге, приводит к состоянию социальной дезадаптации личности, вплоть до ее полной изоляции. Деструктивность неизбежно присутствует у каждого индивида, однако обнаруживается, как правило, в переломные периоды его жизни. Прежде всего, это относится к подросткам, возрастные особенности психики которых, в совокупности с проблемой социализации и недостатком внимания со стороны взрослых, приводят к деструктивным изменениям личности.

Под деструктивными изменениями личности следует понимать патологический процесс разрушения структуры личности или отдельных ее элементов. Основными формами деструктивных изменений личности являются: патологическая деформация личностных потребностей и мотивов, деструктивные изменения характера и темперамента, нарушение волевой регуляции поведения, формирование неадекватной самооценки и нарушение межличностных отношений.

К деструктивным проявлениям поведения, направленным вовне, относятся:

• уничтожение другого человека (убийство), разрушение его личности

• разрушение социума или определенных общественных отношений (террористический акт, война)

• разрушение неодушевленных предметов, архитектурных памятников и других произведений искусства (вандализм)

• разрушение природной среды (экоцид, экологический терроризм).

К аутодеструкции относятся:

• суицид – умышленное физическое уничтожение человеком самого себя и саморазрушение личности

• злоупотребление психоактивными веществами (алкоголизм, токсикомания, наркотическая зависимость)

• патологическая нехимическая зависимость: интернет-аддикция, гэмблинг (патологическую страсть к азартным играм), и другие, приводящие к деструктивным изменениям личности.

При анализе деструктивного поведения следует учитывать не только мотив, но и привычный способ поведения. Привычные генерализованные действия личности так же, как и мотив, определяют направленность человеческого поведения. «Фонд отработанных у человека действий определяет в значительной мере всю систему его целеполаганий». Не владея обобщенным способом действия, субъект не поставит соответствующей цели и мотивационно не санкционирует ее. Следовательно, центральным компонентом поведения является не отдельный мотив сам по себе, а мотивационная сфера деструктивной личности, в которой значительную роль играют обобщенные способы поведения индивида. Актуализация этих способов поведения предопределяется условиями среды и реальными возможностями их осуществления, которые в свою очередь ведут к уменьшению ответственности личности за свое поведение. В то же время, социализированное поведение обусловлено личностно, а не ситуативно. Только от личности зависит, как она отражает ситуацию и какие действия предпринимает.
Не менее интересна точка зрения заключающаяся в том, что агрессивность, как маркер деструктивного поведения, становится чертой характера и, следовательно, личностной чертой путем социального научения. СМИ, компьютерные игры (так называемые «стрелялки»), заполнившие жизнь современного подростка, наполнены сценами насилия, жестокости, унижения, агрессии и убийств. На этом фоне модель агрессивного поведения воспринимается подростком как должное.
Деструктивное поведение личности регулируется различными социальными институтами. Общественное воздействие может носить характер правовых санкций, медицинского вмешательства, педагогического влияния, социальной поддержки и психологической помощи. В силу сложного характера поведенческих нарушений их предупреждение и преодоление требует хорошо организованной системы социальных воздействий.
Основными характеристиками деструктивного поведения и одновременно критериями выделения важнейших его разновидностей являются следующие объективные факторы (показатели): вид нарушаемой нормы; психологические цели поведения и его мотивация; результаты данного поведения и ущерб им причинённый; индивидуально-стилевые характеристики поведения. Важнейшей особенностью отклоняющегося поведения в подростковом возрасте является его опосредованность групповыми ценностями.

По моему сейчас такое поведение встречается всё чаще и чаще…

Деструктивное поведение детей и методы коррекции

     Впервые цели деструктивного поведения детей начал изучать Альфред Адлер, а в дальнейшем – его ученик и последователь Рудольф Дрейкурс. В настоящее время можно выделить целый ряд известных специалистов – практиков, серьезно разрабатывающих данную тему как основу для воспитания современных детей – О. Крисченсен, У. Николл, Л. Алберт, Д. Динкмайер-мл., М. Попкин и др.

     Исследователями в чистом виде выделено четыре ведущие цели деструктивного поведения, проявляющиеся в дошкольном и младшем школьном возрасте:

• привлечение внимания;
• борьба за власть;
• месть;
• демонстрация несостоятельности, или избегание неудачи.

     В подростковом возрасте появляются еще три цели:

• потребность в принадлежности к группе;
• потребность в достижении превосходства над окружающими;
• потребность в достижении психофизиологического возбуждения.

Однако эти цели слабо изучены и всегда сочетаются с целями деструктивного поведения, проявляющимися в дошкольном и младшем школьном возрасте.

С точки зрения адлериановской психологии, эти цели находятся на уровне подсознания, а выявить их и скорректировать мы можем с помощью определенных технологий, описанных ниже.

1. Привлечение внимания.

     Поведение ребенка, привлекающего внимание:

• постоянно дергает родителей – «мам, поиграй со мной», ноет, жалуется, что у него что-то не получается и ему нужно помочь;
• в школе постоянно дергает учителя – поднимает руку, просится выйти, снова просит о помощи и т.п.;
• дети могут совершать и более серьезные действия, например, воровать или прогуливать школу.

Все это ребенок делает для того, чтобы на него обратили внимание.

     Как взрослому определить, является ли целью деструктивного поведения привлечение внимания? Вам следует в этот момент задать себе вопрос: «Что я при этом чувствую?» Если вы понимаете, что такое поведение вас раздражает или ребенок требует от вас уделить ему много времени – это индикатор того, что цель ребенка – привлечь к себе внимание. Также можно проверить себя, задав вопрос ребенку: «Солнышко, а может быть для тебя сейчас важно, чтобы я уделила тебе внимание?» При этом необходимо понаблюдать за ребенком и увидеть «реакцию узнавания», если она имеется. На вербальном (словесном) уровне ребенок может просто согласиться, сказав «да». Когда ребенок отвечает «нет», важно наблюдать за его мимической реакцией. На невербальном уровне возможны варианты: кивок головой, частое моргание, прекращение двигательных реакций, остановка или расширение зрачков.

Почему же дети требуют внимания неадекватным образом?

     Им не хватает внимания и дома, и в школе.

     Взрослые приучили детей к негативному вниманию, например, «Я обращу на тебя внимание и сделаю замечание, когда ты плохо себя ведешь; а если ты хорошо себя ведешь, тогда и внимание на тебя обращать не нужно». Такая ситуация часто возникает в школе, когда учитель постоянно обращает внимание на плохое поведение ученика. Ребенок делает вывод: «На меня будут обращать внимание, если я буду плохо себя вести».

     Дети иногда не знают, как вызвать позитивное внимание, но зато прекрасно понимают, как привлечь негативное внимание.

     Рекомендации по коррекции поведения. Необходимо учесть, что они эффективно сработают, только если будут использоваться в совокупности.

     Если ребенок требует внимания неадекватным образом, то в этот момент не стоит уделять ему внимания. Вместо этого следует сказать, например: «Через 10-15 минут я освобожусь, и мы с тобой займемся тем, чем ты хочешь». Важно указывать короткое время, поскольку ребенок не воспринимает длительное время, для него это – вечность.

     Самому проявлять инициативу, чтобы уделить внимание ребенку.

     Приучать детей к позитивному вниманию. Необходимо показать детям их значимость и ценность, когда они соответствуют ожиданиям взрослых.

     Желательно понаблюдать за своей речью, не уподобляетесь ли Вы мачехе из сказки «Золушка», которая подвергала критике поведение падчерицы. У вашего ребенка много достоинств, но есть недостатки.

2. Борьба за власть.

     Борьба за власть бывает активной и пассивной. Пассивная заключается в том, что ребенок молча выслушивает все, что говорит ему взрослый («Делай уроки», «Хватит болтать по телефону» и т.п.), но не выполняет ничего из того, что ему говорят. Активная борьба за власть выражается в том, что ребенок сопротивляется не только невербально, но и на словах: «Не буду, не хочу» и т.п.

     Как определить, является ли целью деструктивного поведения борьба за власть? Взрослому нужно задать себе вопрос, что он чувствует, когда возникает подобная ситуация. Если он чувствует злость, то это явный индикатор борьбы за власть. Проверить данную гипотезу можно, спросив ребенка: «Может, тебе очень важно показать мне (учителю), что ты решил сам?» или «Может, тебе важно показать мне, что я не смогу заставить тебя делать то, что считаю нужным?» После заданного вопроса взрослый должен отследить реакцию узнавания. На самом деле намерения ребенка вполне понятны: он, взрослея, ищет свое «место под солнцем», стремится попробовать и продемонстрировать свою силу и значимость. Взрослым необходимо учитывать, что с самого раннего возраста ребенок пытается определить свои возможности и делает он это методом проб и ошибок: «Поддадутся родители или нет? Ага, получилось! Теперь надо попробовать завоевать еще больше пространства…» и т.п.

     Как же корректировать поведение ребенка, который борется за власть?

     Никогда не вступать в борьбу за власть с ребенком в тот конкретный момент, когда он нам ее навязывает.

     Обязательно сообщать ребенку о правилах, принятых в семье, начиная со слов «У нас принято…» например, «У нас принято по субботам убирать квартиру» или «У нас принято тихо разговаривать, когда кто-то работает за столом». При этом достаточно большая нагрузка ложится на самих взрослых, которые не должны придерживаться так называемых «двойных стандартов» при выполнении тех же правил. Ребенку непонятно, почему он должен прекратить разговаривать по телефону в тот момент, когда папа этого требует, и в то же самое время мама часами может разговаривать по телефону с подругами. Или почему он должен убирать за собой тарелку со стола, если папа этого не делает. И так далее.

     Следующий шаг – предоставление ребенку выбора – поступить в соответствии с принятыми правилами или их нарушить. Таким образом воспитывается ответственность за свои действия – не взрослый, а сам ребенок решает, как ему поступить, он учится делать выбор и принимать решения.

     Далее взрослый сообщает о возможных логических последствиях выбора ребенка. Например, «У тебя есть выбор – ты можешь участвовать в уборке, а можешь и не участвовать. Если ты успеешь убрать свою комнату до (какого-то времени), у нас останется время сходить в кино, сможешь пригласить кого-то в гости, поиграть на компьютере и т.д. (Здесь взрослый предлагает один из вариантов времяпрепровождения). «Если комната останется неубранной – что ж, очень жаль, но никто к тебе придти не сможет» или «Тебе придется заняться уборкой комнаты в другое время, например, когда мы планировали сходить в кино. Ты же знаешь, у нас принято в квартире поддерживать порядок. Так что выбор остается за тобой».

      Если ребенок нарушает семейные правила, родитель должен объяснить логические последствия. Последователи Альфреда Адлера и Рудольфа Дрейкурса подчеркивают принципиальное отличие логических последствий от наказаний.

     Как уже было сказано выше, так или иначе, ребенку важно бороться за власть, демонстрировать свою силу и значимость. Существуют три зоны, в которых взрослый может помочь ребенку себя проявить. Это управление информацией, управление людьми, управление финансами. Используя эти зоны, мы можем помочь ребенку почувствовать и проверить собственные силы.

• Когда мы наказываем ребенка, мы сознательно стараемся сделать ему больно. Более того, мы, возможно, хотим заставить ребенка страдать. Цель применения логических последствий – не заставить страдать, а научить нести ответственность за свои поступки.
• Когда мы наказываем ребенка, то кричим, демонстрируем свои негативные эмоции в отношении личности ребенка. Если взрослый объясняет логические последствия, ребенок не чувствует негативного отношения к себе, поскольку неодобрению подвергается не личность ребенка, а его действия. Таким образом мы обучаем ребенка конструктивным поступкам. Мы можем спокойно проговорить проблему выбора, выяснить, какие логические последствия возможны, предложить ребенку выбрать и обязательно выполнить выбранный нами вариант, иначе все системные и последовательные воспитательные усилия сведутся на «нет».
• Наказание иногда совершенно не связано с проступком. Например, если ребенок получил плохую оценку в школе в пятницу, то в воскресенье ему не разрешено идти в кино. Нет логической связи между событиями. Логическое последствие должно быть напрямую связано с проступком.
• Для ребенка не должно быть слова «никогда». Например, «никогда не пойдешь…». Такие угрозы, как правило, не выполняются. Ребенок к этому привыкает и в итоге не воспринимает слова как запрет. Более того, если мы, используя логические последствия, ограничиваем его в игре на компьютере или просмотре любимых передач по телевизору, то такое ограничение должно быть кратковременным – вечер или максимум один день. В противном случае дети привыкают к длительности наказания и, в конце концов, перестают на него реагировать.
• Когда мы наказываем, мы используем свою силу. Какой вывод при этом делает ребенок? «Кто сильнее, тот и прав». В случае реализации логических последствий мы обучаем ребенка делать выбор, принимать разумные решения и нести за них ответственность.

3. Месть (нарушение доверительных отношений между ребенком и взрослым).

     Мстительное поведение у ребенка возникает, если борьба за власть между ним и взрослым носит затяжной характер, и обеим сторонам от этой борьбы становится больно. Снова подсознательно мы делаем так, чтобы ребенок страдал. Как правило, чтобы изменить мстительное поведение у ребенка и у взрослого, необходимо вмешательство посредника, например семейного психолога.

     Действия ребенка: обзывается, портит имущество, обманывает, ворует, старается сделать больно взрослому на словах и на деле. Такое негативное поведение может быть направлено не только на одного конкретного человека, но и перенесено на всех взрослых. Ребенок учится делать больно, следуя примеру взрослых.

    Как определить, является ли месть целью деструктивного поведения ребенка? Взрослый может задать себе вопрос, что он чувствует в этот момент, и если отвечает, что ему больно и обидно, то, скорее всего, в основе отношений между ребенком и взрослым лежат мстительные отношения. Можно попробовать также спросить ребенка: «Может, тебе очень важно показать мне, как бывает больно и обидно, когда тебя обижают или не доверяют?» Само слово «месть» не использовать. Далее наблюдать за реакцией узнавания.

     Как же корректировать поведение ребенка в этом случае?

     Сначала необходимо задать вопрос ребенку: «Кто и чем тебя обидел?» Если в основе отношений лежит месть, то обида «сидит на кончике языка», и, как правило, ребенок сразу ее озвучит.

     Взрослый просит прощения, при этом категорически запрещается использовать слово «но». Лучше просто сказать: «Прости, мне неприятно, что я тебя обидел», не добавляя, например, «но ты сам в этом виноват».

     Определение зоны конфликта. Необходимо обсудить с ребенком, какие взаимные действия вызывают обиду.

     Определение ожиданий: что мы ждем друг от друга. К сожалению, в семье мы редко проговариваем друг другу свои ожидания, предполагая, что близкий человек и так должен это знать. Такое заблуждение и приводит к конфликту ожиданий, начиная с первых дней жизни молодой семьи.

     Проведение переговоров – как удовлетворить ожидания друг друга.

     Необходимо помнить, что восстановление отношений сразу не происходит, иногда на это требуется не менее 1 года; чем младше ребенок, тем быстрее могут восстановиться доверительные отношения.

4. Демонстрация несостоятельности или избегание неудачи.

     В основе лежит потеря ребенком мужества: он не верит в собственную успешность, считает себя хуже других. Поведенческие реакции: прогулы, вранье, отказ от выполнения домашних заданий, не выходит к доске, прячется за спины окружающих, не дописывает задания, всем видом демонстрирует: «Я хуже других, я ничего не умею». Такие дети обычно бесконфликтны, однако они активно показывают собственную беспомощность.

      Как определить эту цель деструктивного поведения? Взрослый может задать себе вопрос: «Что я чувствую в этот момент?». Если ответ: «Я в отчаянии, у меня опускаются руки», – скорее всего, ребенок демонстрирует несостоятельность. Можно задать вопрос ребенку: «Может, ты не веришь в собственные силы, в то, что можешь быть успешным?» При этом наблюдаем за проявлением реакции узнавания.

     Скорее всего, существуют серьезные причины демонстрации несостоятельности: постоянная критика в адрес ребенка; авторитарность семьи; частые сравнения с лучшим; пренебрежение со стороны окружающих; психологическая травма, физическая или сексуальная.

Рекомендации:

• Полностью прекратить критиковать ребенка. Если не удастся избежать критики, то на одно критическое замечание похвалите ребенка не менее 10 раз в течение 8 часов (данные специалистов НЛП).
• Для таких детей очень важно дробить задания на мелкие части, чтобы они могли выполнить их успешно. Ребенку, чтобы почувствовать себя успешным, необходимо приобрести опыт.
• Признавать, отмечать, праздновать не конечный результат, а сам процесс. Например, «Радость моя, вчера у тебя было 18 ошибок в тексте, а сегодня всего 11. Какие же слова ты написал сегодня правильно?»
• Я тобой горжусь» – эта фраза ставит ребенка в зависимость от оценки взрослого. Лучше спросить: «Ты собой гордишься?» – это дает возможность ребенку постепенно ощущать свою внутреннюю силу.
• С таким ребенком важно работать пошагово: сначала показать ему, как выполнять задание, потом сделать вместе с ним, а в конце предложить выполнить задание самостоятельно. Не забывайте, что задания для самостоятельного выполнения, особенно вначале, должны быть небольшими.
• Постоянно и бесконечно поддерживать, подбадривать и ободрять ребенка. Это требует большого самоконтроля от взрослого.

Психологический взгляд на деструктивность человека

Мое вдохновение для написания этого блога исходит из глубокого чувства к людям и серьезной озабоченности тем, что без правильного понимания причин их бесчеловечности по отношению друг к другу и развития сострадательного мировоззрения, вполне вероятно, что люди в конечном итоге уничтожат себя и жизнь на планете. Несмотря на все достижения в области науки и техники, если внимательно взглянуть на сегодняшнюю ситуацию в мире, можно считать ее полным безумием.Миллионы голодают, геноцид достигает эпических масштабов, этническая рознь и предрассудки повсеместны, происходят массовые убийства во имя религии, а война остается широко распространенным решением разногласий человечества. С более совершенным, более эффективным оружием и меньшим количеством разума технологии опережают рациональность, и последствия могут быть только ужасными.

В этом блоге я описываю источник неэтичного, вредного поведения и то, как оно проявляется в личных отношениях между мужчинами, женщинами, парами и семьями, а также в социальной сфере.Столкнувшись с аналогичным беспокойством по поводу антиобщественного поведения, Зигмунд Фрейд (1925/1959) постулировал инстинкт смерти, врожденную деструктивную сторону человеческой натуры. Современные теоретики критикуют теорию инстинкта смерти Фрейда за отсутствие эмпирических данных. Я также не согласен с выводом Фрейда и постулирую, что агрессивные проявления у людей в первую очередь являются результатом разочарования и личных мучений.

Какие критерии следует использовать для различения этических и неэтичных действий, особенно если их последствия с точки зрения деструктивности иногда неуловимы, их трудно идентифицировать или успешно скрыть? Определенное действие или общение можно считать этичным, если оно уважает, поддерживает и развивает основные человеческие возможности другого человека. Например, в любой момент личные обмены могут быть оценены либо как поддерживающие постоянное оптимальное чувство собственного достоинства и индивидуального развития человека, либо как критические или подрывающие его. Таким образом, неэтичные действия или поведение причиняют людям вред или боль либо мешают их развитию или самореализации. Хотя вопросы прав человека в отношениях редко рассматриваются, они имеют такое же отношение к благополучию человека, как еда, медицинское обслуживание и кров.

Большинство людей сказали бы, что они стремятся вести себя этично в своих отношениях, но многим трудно последовательно соответствовать своим ценностям и идеалам.Чтобы понять, почему люди непреднамеренно причиняют вред другим, важно изучить множество экологических, социальных и культурных факторов, которые способствуют склонности людей действовать против своих собственных интересов, а также интересов других.

В этом блоге меня интересует психологическая динамика, которая заключается в том, что аморальное и деструктивное поведение проистекает в основном из защитной манеры, с которой люди справляются с межличностной и экзистенциальной болью. Невозможно лично защитить себя, не причиняя вреда другим, особенно тем, кто нам наиболее близок, особенно нашим детям.Мой вывод отражает скорее клинический отчет, чем моралистическое осуждение. Проблема одновременно сложная и многогранная.

Необходимо понять, как формируются защиты, откуда они берутся и почему они эндемичны. Логично, что, сталкиваясь с болью и разочарованием в годы нашего развития, мы формируем психологическую защиту, чтобы облегчить наш дискомфорт. Экзистенциальные проблемы одиночества и осознания нашей возможной кончины усиливают нашу тревогу и еще больше предрасполагают к защитному отрицанию чувств.Трагедия в том, что те же защиты, которые позволили нам пережить эмоциональную боль нашего детства, позже становятся неадаптивными во взрослом возрасте, ограничивая наш личный потенциал для полноценной жизни. Более того, они также предрасполагают к негативному поведению по отношению к другим, тем самым поддерживая цикл деструктивности.

Чувство и сострадание — важная часть нашего человеческого наследия, но они уменьшаются нашей защитной ориентацией. Мы не можем избирательно подавлять свои эмоции. Пытаясь сделать это, мы обязательно ограничиваем нашу способность чувствовать любовь и радость.Поскольку мы полагаемся на психологическую защиту, мы склонны становиться эмоционально мертвыми и терять дух. Когда мы отрезаны от наших чувств, мы теряем чувствительность к себе и склонны к саморазрушению, а также с большей вероятностью проявляем агрессию по отношению к другим.

Кроме того, мы склонны становиться враждебными, когда наша защищенная адаптация оказывается под угрозой. Эта агрессия может быть спровоцирована как положительными, так и отрицательными жизненными событиями. Из-за прошлых ран мы часто испытываем страх или недоверие, когда испытываем положительное признание или любящие ответы.Мы реагируем, отказываясь от положительных черт личности, набрасываясь на себя или дистанцируясь, чтобы поддерживать наше психологическое равновесие. К сожалению, наша защита обычно имеет приоритет над искренним уважением к близким нам людям. Часто наши друзья, партнеры и дети оказываются несостоятельными перед лицом нашего оборонительного и самозащитного отношения.

Повреждение нашей психики в годы нашего развития выводит нас из формы и деморализует. Это не только способствует агрессивным реакциям, но и заставляет нас развивать токсичные черты характера, которые наносят ущерб самооценке других людей.Такие черты характера, как нечестность, навязчивость, превосходство, нарциссизм, теснота, властное поведение, ориентация на мученическую смерть или жертву, параноидальное или подозрительное отношение и прямая враждебность, являются разрушительными проявлениями, которые сказываются на других. Это вполне можно рассматривать как нарушение прав человека в межличностной сфере.

Более того, люди реагируют на страх смерти на предсознательном или бессознательном уровне, принимая защитные образы жизни с минимальным осознанием или без него.Следуя традициям Отто Ранка (1936/1972) и Эрнеста Беккера (1973/1997), исследователи теории управления терроризмом описывают влияние экзистенциального страха на формирование индивидуальной защиты и на культуру в целом и подтверждают свой тезис экспериментальными доказательствами (Соломон , Greenberg, & Pyszczynski, 2015). Они выясняют, каким образом способ коллективной защиты индивидов становится неотъемлемым элементом общепринятых социальных моделей данного общества.

Подводя итог динамике формирования защиты, ранний опыт разлуки и межличностная боль приводят к развитию механизмов самозащиты, и эти защиты усиливаются по мере того, как дети постепенно осознают свою смертность.После этого люди адаптируются к смертельной тревоге путем защитного отрицания, склонности к привыканию и ограничения своей жизни в той или иной степени.

В моей готовящейся к выходу книге The Enemy Within: Separation Theory and Voice Therapy я обращаюсь к теме этики с психологической точки зрения. Мои усилия направлены на то, чтобы объяснить источник неэтичного поведения, прояснить его проявления и предложить метод лечения, позволяющий справиться с негативным, отыгрывающим поведением.Обладая пониманием и проницательностью, люди могут начать эффективно бросать вызов своей защите и изменять деструктивное поведение.

Я надеюсь, что, понимая динамику, которая наносит вред детям и приводит к формированию психологической защиты, люди смогут научиться осознавать и изменять деструктивные взаимодействия родителей и детей. Они могут стать более чувствительными к пагубным характеристикам, которые наносят ущерб самооценке детей, и предпринять усилия, чтобы изменить негативные модели отношений.

Мой подход к морали основан на здравых принципах психического здоровья.Например, предлагая людям быть щедрыми и понимающими, я не просто советую им действовать доброжелательно; Я описываю, как позитивные действия могут бросить вызов негативному отношению людей к себе и тем самым помочь им почувствовать себя лучше в эмоциональном плане. Жить жизнью, характеризующейся честностью, щедростью и любовью к самым близким нам, а затем распространять эти чувства на других, оказывает оптимальное влияние на наше собственное чувство благополучия.

Принимая подход к этическому поведению, который является сострадательным и гуманным, а не моралистическим или предписывающим, люди могут постепенно научиться преодолевать защиты, которые действуют как барьеры на пути к этической жизни. Они могут развивать свои собственные ценности и принципы и искать более позитивные решения в жизни и жизни. Они могут культивировать заботу о правах человека в своих личных отношениях и научиться ценить самореализацию, свободу и независимость всех людей. На самом деле, в более широком масштабе соблюдение этих этических принципов может иметь жизненно важное значение для обеспечения выживания человечества.

Психология и лечение саморазрушающего поведения · Блог Психоаналитика в Мадриде

Психология и лечение саморазрушающего поведения

Саморазрушительное поведение, на первый взгляд, является одним из самых загадочных и нелогичных эмоциональных расстройств.Как это возможно, чтобы кто-то хотел причинить себе вред?

Похоже, это прямо противоречит очевидному желанию каждого искать удовольствия и счастья. Есть что-то тревожное в желании навредить себе, не защищать себя, искать страдания. Люди, обнаружившие в себе эту черту, часто очень этим обеспокоены.

И все же, если мы сделаем шаг назад на минуту, рано или поздно мы заметим, что саморазрушительное поведение далеко не необычно.

Действительно, иногда оно проявляется в очень четких и узнаваемых формах, когда желание уничтожить себя явное и сознательное (или почти): нанесение себе увечий, определенные злоупотребления наркотиками или добровольное подвергание себя насилию со стороны другого человека, являются примерами этого.

Однако эти явно узнаваемые проявления ни в коем случае не являются наиболее распространенными формами саморазрушительного поведения. Гораздо более распространены все тонкие и компульсивные формы самосаботажа, о которых человек ничего не знает, , , и которые эффективно атакуют его или его благополучие.

Быть постоянно самоуничижительным, искать унижения, не осознавая этого, подходить ко всему с негативной точки зрения, проходить через таинственные и повторяющиеся неудачи, коварно (и твердо) цепляться за пагубные ситуации или постоянно оказываться в положении жертвы — вот эти категории. множество способов, которыми можно навредить себе.

Мы также должны отметить, что, с более широкой точки зрения, некоторые идеологии (будь то религиозные, политические или другие) порождают чувство признания — часто морального превосходства — на опыте страдания.Таким образом, они привлекают людей, которые ищут интеллектуального оправдания своих бессознательных саморазрушительных потребностей.

Если мы глубоко исследуем эти ситуации, мы сначала обнаружим относительно прозрачную неспособность позволить себе просто быть счастливыми. Но мы также обнаружим, что гораздо менее очевидно, тайное удовольствие, получаемое от страдания — тайное, потому что оно неприемлемо для нашего сознания.

Как это случилось?

Мазохизм — поскольку это, по сути, то, что мы обсуждаем — уходит корнями в глубокое прошлое человеческого развития.Согласно исследованиям психологов и психоаналитиков, одна из его граней может заключаться в том, что именно она позволяет нам переносить определенную степень неудовольствия, неизбежного в человеческом существовании.

Поскольку этот аспект недавно обсуждался на конференции в Мадриде известным психоаналитиком Марилией Айзенштейн, позвольте кратко описать его и отличить его от самоуничтожения.

У всех людей есть опыт того, что жизнь неизбежно представляет нам ситуации, влекущие за собой определенную степень страдания: усилия, которые мы должны приложить, например, для достижения наших целей, и которые не обязательно являются приятными.

Действительно, чтобы расти в жизни, стать более образованными, более компетентными, более здоровыми, мы должны уметь терпеть страдания, которые возникают при попытке достичь этого, и иметь возможность получать удовольствие от своих усилий. Это можно рассматривать как своего рода самозащитный мазохизм, способность позитивно вкладывать определенную степень неудовольствия и уметь переносить разочарование. Этот аспект поможет нам отложить удовлетворение, расти и достигать более сложных и существенных достижений.

Другой аспект мазохизма, который проявляется в саморазрушающем поведении, имеет совершенно иную природу: он не приносит ничего положительного, не помогает человеку продвигаться и имеет тенденцию заманивать его или ее в ловушку пагубных и негативных последствий. настойчиво самогенерирующего вниз спирали. Как же тогда это работает?

В большинстве случаев мы можем наблюдать два вектора, которые объединяются, чтобы произвести эти ситуации.

Первый вектор — это бессознательное чувство вины, которое требует наказания в той же мере, в какой оно запрещает чувствовать себя выполненным или выполненным.Эта скрытая вина, которая часто проистекает больше из бессознательных желаний, чем из фактических проступков (хотя и не всегда), обрекает человека на несчастье, чтобы искупить свои бессознательные проступки. Однако, поскольку эти преступления бессознательны, и, следовательно, переживаются как постоянные и неизменные, искупление никогда не бывает постоянным и должно постоянно возобновляться.

Второй вектор — это защитный механизм, который состоит в преобразовании того, что причиняет боль, в удовольствие — получать удовольствие от боли таким образом, чтобы то, что должно было быть неприятным предупреждающим знаком, стало источником удовольствия.Такой поворот в работе обычной психики — очень эффективный способ защитить себя от определенных видов эмоциональных страданий, но он искажает психическое функционирование, захватывает его, чтобы превратить в систему, порождающую страдание, что является противоположностью его первоначальная функция.

Эти два вектора иногда объединяются в мощный союз, который кажется более приятным и более контролируемым, чем удовольствия и разочарования, которым нас подвергает обычная жизнь.На карту поставлен количественный вопрос: иногда люди, ведущие саморазрушительное поведение, настолько привязаны к нему, что могут чувствовать, что получают больше чувства мастерства и удовольствия, заставляя себя страдать, чем пытаясь быть счастливыми.

Лечение саморазрушающего поведения включает осознание бессознательного чувства вины, понимание желаний, а иногда и реальных фактов, которые его создали, и проработку этого сложного созвездия чувств.Параллельно с этим страдание должно быть отделено от удовольствия — это означает отказ от решения, которое стремится победить жизнь в ее собственной игре. Это очень привлекательное решение, но его цена огромна.

Важно понимать, что это непростая терапевтическая работа; когда у этих систем психического функционирования было достаточно времени, чтобы прочно укорениться в личности человека, они становятся особенно стойкими — все психотерапевты, будь то психологи, психиатры или психоаналитики, знакомы с этим.

При этом помочь людям, страдающим от этих трудностей, далеко не невозможно. При наличии достаточных терапевтических средств и сильного желания перемен со стороны пациента можно добиться глубокого изменения, которое поможет ему или ему позволить себе наслаждаться своей жизнью.

Психоаналитик в Мадриде, Психолог в Мадриде

Комментарии (2)

Люк

01.04.2019 05: 27ч

Чистый гений Меня поражает то, что я только что прочитал, и чем больше я читаю это снова и снова, тем больше я узнаю о своих проблемах

Чарли

20.05.2020 01: 33ч

Я никогда не чувствовал себя так близко к истине

Что стоит за нашим аппетитом к самоуничтожению?

Каждый новый год люди клянутся положить конец саморазрушительным привычкам, таким как курение, переедание или чрезмерные траты.

И сколько раз мы узнали о ком-то — знаменитости, друге или любимом — кто совершил саморазрушительный акт, который, казалось, не поддается объяснению? Подумайте о преступнике, который оставляет след улик, возможно, в надежде на то, что его поймают, или о политическом деятеле, выигравшем выборы, только для того, чтобы начать секстинг того, кто может его разоблачить.

Почему они это делают?

Эдгар Аллан По, один из величайших — и самых саморазрушительных — писателей Америки, имел некоторые мысли по этому поводу.У него даже было название для этого явления: «извращенность». Позже психологи примут эстафету у По и попытаются разгадать эту загадку человеческой психики.

Непреодолимая развратность

В одной из своих малоизвестных работ «Бес порочного» По утверждает, что знание того, что что-то не так, может быть «единственной непобедимой силой», которая заставляет нас это делать.

Похоже, что источником этого психологического понимания был собственный жизненный опыт По. Осиротев до трех лет, у него было немного преимуществ.Но, несмотря на свои значительные литературные таланты, ему постоянно удавалось ухудшать свою жизнь.

Он часто отталкивал редакторов и других писателей, даже обвиняя поэта Генри Уодсворта Лонгфелло в плагиате в том, что стало известно как «война Лонгфелло». В важные моменты он, казалось, взорвался: во время поездки в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы заручиться поддержкой предлагаемого журнала и, возможно, работы в правительстве, он, очевидно, слишком много пил и выставлял себя дураком.

По словам Эдгара Аллена По, знание того, что что-то не так, может сделать его неотразимым.Wikimedia Commons

После почти двух десятилетий зарабатывания денег на жизнь редактором и получения небольшого дохода от своих стихов и художественной литературы, По наконец добился прорыва с «Вороном», который стал международной сенсацией после его публикации в 1845 году.

Но, когда ему представилась возможность провести чтение в Бостоне и извлечь выгоду из этой вновь обретенной славы, По не стал читать новое стихотворение, как его просили.

Вместо этого он повторил стихотворение своей юности: многословное, эзотерическое и ужасно скучное «Аль-Аарааф», переименованное в «Звезда-посланник».”

Как сообщила одна газета, «аудитория не оценила его по достоинству», о чем свидетельствует «их беспокойство и постоянные выходы в большом количестве за раз».

Литературная карьера По остановилась на оставшиеся четыре года его короткой жизни.

«Смертельное влечение» Фрейда

Хотя «порочность» разрушила жизнь и карьеру По, она, тем не менее, вдохновила его литературу.

Он занимает видное место в «Черном коте», где рассказчик казнит своего любимого кота, объясняя: «Я… повесил его со слезами, текущими из моих глаз, и с горьким раскаянием в сердце… повесил его, потому что я знал, поступая так, я совершил грех — смертельный грех, который подвергал бы мою бессмертную душу такой опасности, что поместил бы ее — если бы такое было возможно — даже вне досягаемости бесконечной милости Милосердного и Самого Ужасного Бога.”

Почему персонаж сознательно совершил «смертный грех»? Зачем кому-то разрушать то, что он любил?

По на что-то наткнулся? Обладал ли он глубоким пониманием контринтуитивной природы человеческой психологии?

Спустя полвека после смерти По Зигмунд Фрейд написал об универсальном и врожденном «влечении к смерти» у людей, которое он назвал «Танатос» и впервые представил в своем знаменательном эссе 1919 года «За гранью принципа удовольствия».

Зигмунд Фрейд писал об универсальном влечении к смерти, которое он назвал «Танатос».’ Wikimedia Commons, CC BY-SA

Многие считают, что Танатос относится к бессознательному психологическому побуждению к самоуничтожению, проявляющемуся в необъяснимом поведении, показанном По, и — в крайних случаях — в суицидальном мышлении.

В начале 1930-х годов физик Альберт Эйнштейн написал Фрейду, чтобы спросить его мысли о том, как можно предотвратить дальнейшую войну. В своем ответе Фрейд написал, что Танатос «действует в каждом живом существе и стремится привести его к гибели и уменьшить жизнь до исходного состояния неодушевленной материи», и назвал это «инстинктом смерти».”

Для Фрейда Танатос был врожденным биологическим процессом со значительными психическими и эмоциональными последствиями — ответом на бессознательное психологическое давление и способом его снятия.

К современному пониманию

В 1950-х годах в области психологии произошла «когнитивная революция», в ходе которой исследователи начали изучать в экспериментальных условиях, как работает разум, от принятия решений до концептуализации и дедуктивного мышления.

Саморазрушительное поведение стало считаться не столько катарсической реакцией на бессознательные влечения, сколько непреднамеренным результатом преднамеренных расчетов.

В 1988 году психологи Рой Баумейстер и Стивен Шер выделили три основных типа саморазрушающего поведения: первичное самоуничтожение или поведение, направленное на причинение вреда себе; контрпродуктивное поведение, которое имеет хорошие намерения, но в итоге оказывается случайно неэффективным и саморазрушительным; и компромиссное поведение, которое, как известно, несет в себе риск для самого себя, но, как считается, несет потенциальные выгоды, которые перевешивают эти риски.

Подумайте о вождении в нетрезвом виде. Если вы сознательно употребляете слишком много алкоголя и садитесь за руль с намерением быть арестованным, это первичное самоуничтожение.Если вы садитесь за руль в нетрезвом виде, потому что считаете, что менее пьяны, чем ваш друг, и, к вашему удивлению, вас арестовали, это контрпродуктивно. И если вы знаете, что слишком пьяны, чтобы водить машину, но все равно садитесь за руль, потому что альтернативы кажутся слишком обременительными, это компромисс.

В обзоре Баумейстера и Шера сделан вывод, что первичное самоуничтожение на самом деле редко демонстрируется в научных исследованиях.

Скорее, саморазрушительное поведение, наблюдаемое в таких исследованиях, в большинстве случаев лучше классифицировать как компромиссное или контрпродуктивное поведение.«Смертельное влечение» Фрейда на самом деле наиболее близко соответствует контрпродуктивному поведению: «побуждение» к разрушению не переживается сознательно.

Наконец, как показал психолог Тодд Хизертон, современная нейробиологическая литература о саморазрушающем поведении чаще всего фокусируется на функционировании префронтальной коры, которое связано с планированием, решением проблем, саморегуляцией и суждением.

Когда эта часть мозга недоразвита или повреждена, поведение может казаться иррациональным и обреченным на провал. Есть более тонкие различия в развитии этой части мозга: некоторым людям просто легче, чем другим, последовательно участвовать в позитивном целенаправленном поведении.

По определенно не понимал саморазрушающего поведения так, как мы это делаем сегодня.

Но он, кажется, осознал что-то порочное в своей природе. Сообщается, что перед своей безвременной смертью в 1849 году он выбрал своим литературным душеприказчиком своего врага, редактора Руфуса Гризвольда.

Верный форме, Гризвольд написал ужасающий некролог и «Мемуары», в которых он намекает на безумие, шантаж и многое другое, помогая сформулировать образ По, который испортил его репутацию по сей день.

Опять же, может быть, это именно то, чего хотел По — ведомый его личным бесом.

Что это такое и почему мы это делаем

Вы, вероятно, в какой-то момент совершили что-то саморазрушительное. Почти у всех есть. В большинстве случаев это происходит не намеренно и не становится привычкой.

Саморазрушительное поведение — это поведение, которое обязательно причинит вам физический или моральный вред. Это может быть непреднамеренно. Или, возможно, вы точно знаете, что делаете, но побуждение слишком сильное, чтобы его контролировать.

Это может быть связано с более ранним жизненным опытом. Это также может быть связано с состоянием психического здоровья, например депрессией или тревогой.

Читайте дальше, мы рассмотрим некоторые виды саморазрушающего поведения, как распознать их и что с ними делать.

Саморазрушительное поведение — это когда вы делаете что-то, что обязательно может нанести себе вред, будь то эмоциональный или физический. Некоторое саморазрушительное поведение более очевидно, например:

• попытка самоубийства
• переедание
• компульсивные действия, такие как азартные игры, игры или покупки
• импульсивное и рискованное сексуальное поведение
• чрезмерное употребление алкоголя и наркотиков
• членовредительство , такие как стрижка, выдергивание волос, сжигание

Существуют и более изощренные формы самосаботажа. Вы можете не осознавать, что делаете это, по крайней мере, на сознательном уровне. Примеры:

• самоуничижительное поведение, настаивание на том, что вы недостаточно умны, способны или недостаточно привлекательны
• изменяете себя, чтобы угодить другим
• цеплялись за кого-то, кто не интересуется вами
• участвуя в отчуждении или агрессивности поведение, которое отталкивает людей
• неадаптивные формы поведения, такие как хроническое избегание, прокрастинация и пассивная агрессивность
• погрязли в жалости к себе

Частота и серьезность такого поведения варьируются от человека к человеку.У некоторых они бывают нечастыми и легкими. Для других они часты и опасны. Но они всегда вызывают проблемы.

Вы можете быть более склонны к саморазрушению, если испытали:

• употребление алкоголя или наркотиков
• детскую травму, пренебрежение или оставление
• эмоциональное или физическое насилие
• друзей, которые наносят себе телесные повреждения
• низкая самооценка
• социальная изоляция, изоляция

Если у вас есть одно саморазрушительное поведение, это может повысить вероятность развития другого.

Исследования показывают, что членовредительство часто встречается как у людей, у которых есть диагноз психического здоровья, так и у них. Это может случиться с любым человеком любого возраста, хотя подростки и молодые люди более склонны к нанесению себе телесных повреждений.

Саморазрушительное поведение может быть вызвано психическим заболеванием, например:

• Тревожные расстройства: Характеризуется изнуряющим страхом, беспокойством и дистрессом.
• Депрессия: Непреодолимая грусть и потеря интереса.Обычно это также связано с множеством физических симптомов.
• Расстройства пищевого поведения: Такие состояния, как анорексия, булимия и переедание.
• Расстройства личности: Неспособность здорового отношения к другим людям.
• Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР): Посттравматическое стрессовое расстройство — это тревожное расстройство, которое начинается после того, как вы пережили травмирующее событие. Исследования показывают, что посттравматическое стрессовое расстройство и импульсивные черты личности могут подвергнуть вас риску саморазрушительного поведения.Уровень саморазрушающего поведения особенно высок среди ветеранов, подвергшихся травмам.

Саморазрушительное поведение может быть механизмом выживания, о котором вы даже не подозревали.

Например, вы унизили себя на работе. В результате вы не получите желаемого повышения. Это саморазрушительно. Если вы выросли в тени постоянного отвержения, это может быть вашим способом сделать это, прежде чем кто-то другой получит шанс.

Это не обязательно означает, что у вас психическое расстройство.Как только вы поймете, что это такое, вы сможете заменить саморазрушительное поведение тем, что служит вашим интересам.

Саморазрушительное поведение или любое количество физических самоповреждений — это другое дело. Такое поведение имеет серьезные последствия. Если это похоже на вашу ситуацию, пора обратиться за помощью.

Начните с посещения квалифицированного специалиста по психическому здоровью для оценки. Собеседование поможет терапевту больше узнать о вашем поведении и его клиническом значении.

Важно определить, является ли саморазрушительное поведение частью психического расстройства. Эти знания помогут направить лечение.

Критерии постановки диагноза несуицидального самоповреждения включают:

• причинение вреда своему телу без суицидальных намерений в течение не менее 5 дней в течение последнего года
• делать это, чтобы вызвать положительные эмоции, избавиться от негативных мыслей или чувств, или чтобы разрешить проблему
• озабоченность членовредительством или частые побуждения к самоповреждению
• чувство сильного стресса по этому поводу
• это не связано с другим состоянием

В одном исследовании исследователи предупреждают, что самоповреждающее поведение может быть ошибочно диагностировано как пограничное расстройство личности.

Помощь при саморазрушительном поведении

Доступна помощь. Если вы или кто-то, кого вы любите, склонны к саморазрушению, вот несколько ресурсов, которые могут вам помочь:

Лечение будет адаптировано к вашим конкретным потребностям. Важное значение имеют частота и тяжесть симптомов. Терапия может включать:

• Разговорная терапия. Разговорная терапия может помочь вам понять происхождение вашего саморазрушающего поведения. Вы также можете узнать, как справляться со стрессом и решать проблемы более здоровым образом.Сеансы могут проводиться один на один с вашим терапевтом, с участием семьи или в группе.
• Поведенческая терапия. Поведенческую терапию можно использовать как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Ваш терапевт может помочь вам лучше узнать о триггерах и о том, как реагировать менее деструктивно.

Любые другие условия также должны быть рассмотрены. Это может включать:

Лекарства могут использоваться для лечения таких состояний, как:

• депрессия
• тревожные расстройства
• обсессивно-компульсивное поведение
• посттравматическое стрессовое расстройство
• серьезные самоповреждения или попытка самоубийства

Ваш врач может порекомендовать вам комбинация процедур.

Рискованное саморазрушительное поведение может увеличить риск плохого психического здоровья и преждевременной смерти.

Но вы можете полностью оправиться от саморазрушительного поведения. Сколько времени это займет, зависит от:

• частоты и тяжести симптомов
• наличия у вас других состояний, таких как депрессия или посттравматическое стрессовое расстройство
• вашего конкретного саморазрушающего поведения и связано ли оно с такими вещами, как злоупотребление алкоголем или расстройство пищевого поведения

Ваш кругозор зависит от ваших индивидуальных обстоятельств. Мы знаем, что терапия и лекарства могут быть эффективными при лечении различных расстройств психического здоровья. Ваш врач сможет дать вам общее представление о том, чего вы можете ожидать.

Саморазрушительное поведение — это когда вы постоянно делаете что-то, что причиняет вам физический, психологический вред или и то, и другое. Она может варьироваться от легкой до опасной для жизни.

Если вы думаете, что ведете саморазрушительное поведение, то, вероятно, так оно и есть. Тебе не обязательно так жить. Ты заслуживаешь лучшего.

Обратитесь к врачу или найдите квалифицированного психиатра.В терапии вы можете проработать причины и следствия саморазрушающего поведения. Вы можете найти новые навыки совладания и практиковать альтернативное поведение. Вы можете жить более счастливой и менее саморазрушительной жизнью.

Хроническое саморазрушение: концептуализация, измерение и первоначальная проверка конструкции

org/ScholarlyArticle»>

Бек, К. Х., и Лунд, А. К. (1981). Влияние серьезности угрозы здоровью и личной эффективности на намерения и поведение. Журнал прикладной социальной психологии, 11 401–415.

Google ученый

Бем, С. Л. (1974). Измерение психологической андрогинности. Журнал консалтинговой и клинической психологии, 42 155–162.

Google ученый

Бурнам М.А., Пеннебейкер Дж. У. и Гласс Д. К. (1975). Сознание времени, стремление к достижению и паттерн поведения, подверженного коронарным заболеваниям. Journal of Abnormal Psychology, 84 76–79.

Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Бирн Д., Фишер Дж. Д., Ламберт Дж. И Митчелл Х. Э. (1974). Оценки эротики: факты или чувства? Журнал личности и социальной психологии, 29 111–116.

Google ученый

Бирн Д. и Келли К. (1981). Введение в личность (3-е изд.). Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Google ученый

Чауби, Н. П. (1974). Влияние возраста на ожидание успеха и принятие риска. Журнал личности и социальной психологии, 29 774–778.

Google ученый

Дэвис М. С. (1967). Прогнозирование несоблюдения правил поведения. Журнал здоровья и социального поведения, 8 265–271.

Google ученый

Дэвис, М.С., & Эйххорн, Р. Л. (1963). Соблюдение лечебных режимов: панельное исследование Journal of Health and Human Behavior, 4 240–249.

Google ученый

Демброски, Т. М., и Макдугалл, Дж. М. (1982). Ишемическая болезнь сердца, социальная психофизиология и ишемическая болезнь сердца. В J. R. Eiser (Ed.), Социальная психология и поведенческая медицина (стр. 39–62). Нью-Йорк: Вили.

Google ученый

Динстбье, Р.А., Кале, Л. Р., Уиллис, К. А., и Туннелл, Г. Б. (1980). Влияние моральных теорий на обман: исследования атрибуции эмоций и активации схемы. Мотивация и эмоции, 4 193–216.

Google ученый

Дишман, Р. К., Икес, В., и Морган, В. П. (1980). Самостоятельная мотивация и соблюдение привычных физических нагрузок. Журнал прикладной социальной психологии, 10 115–132.

Google ученый

Донован, Д.М. и Марлатт Г.А. (1982). Подтипы личности среди правонарушителей, находящихся за рулем в состоянии алкогольного опьянения: связь с алкогольным поведением и риском вождения. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 50 241–249.

Google ученый

Эберли Б. (1981, март). Саморазрушительное поведение и поддержание здоровья . Документ, представленный на заседании Юго-восточной психологической ассоциации, Атланта.

Эберли, К.(1984, август) Анкета по привычкам к здоровью: ретроспективная достоверность . Документ, представленный на заседании Американской психологической ассоциации, Торонто.

Фишер У. А., Бирн Д. и Уайт Л. А. (1983). Эмоциональные препятствия на пути контрацепции. В Д. Бирн и В. А. Фишер (ред.), Подростки, секс и контрацепция (стр. 207–239). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Google ученый

Фрейд, С.(1933). Новые вводные лекции по психоанализу . Нью-Йорк: У. В. Нортон.

Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Фридман, М., и Розенман, Р. Х. (1959). Связь определенного явного поведения с повышением уровня холестерина в крови, временем свертывания крови, заболеваемостью arcus senilis и клинической ишемической болезнью сердца. Журнал Американской медицинской ассоциации, 169 1286–1296.

Google ученый

Gallup, G.(1978, 18 октября). Опрос молодежи Gallup. Индианаполис Стар .

Gastorf, J. W. (1980). Актуальность модели поведения Типа А. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 48 299.

Google ученый

Gastorf, J. W., & Teevan, R.C (1980). Тип поведения, предрасположенного к коронарным заболеваниям, и страх неудачи. Мотивация и эмоции, 4 71–76.

Google ученый

Gayton, W.Ф., Бассетт Дж. Э., Тавормина Дж. И Озмон К. Л. (1978). Репрессия-сенсибилизация и здоровое поведение. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 46 1542–1544.

Google ученый

Заяц Р. Д. (1966). Психопатия и выбор немедленного или отсроченного наказания. Journal of Abnormal Psychology, 71 25–29.

Google ученый

Hassett, J.(1981, апрель). Но это было бы неправильно … Психология сегодня, стр. 34–35, 37–38, 41, 44, 46, 49–50.

org/Book»>

Хейнс, Р. Б., и Тейлор, Д. У. (1977, май). Аннотированная и проиндексированная библиография по соблюдению лечебных мероприятий и терапевтических режимов. В Труды второго семинара / симпозиума Макмастера по соблюдению терапевтических режимов . Университет Макмастера, Гамильтон, Онтарио, Канада.

Google ученый

Хейслер, Г.(1974). Способы сдерживания нарушителей закона: влияние уровней угрозы и косвенного наказания на мошенничество. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 42 577–582.

Google ученый

Дженкинс, К. Д. (1978). Сравнительный обзор методов интервью и анкетирования в оценке паттерна поведения, подверженного коронарным заболеваниям. В T. Dembroski, S.M Weiss, J. Shields, S. Haynes, & M. Feinleib (Eds.), Коронарное поведение .Нью-Йорк: Springer-Verlag.

Google ученый

Дженкинс, К. Д., Зизански, С. Дж., Райан, Т. Дж., Флессас, А., и Танненбаум, С. И. (1977). Социальная незащищенность и предрасположенность к коронарным заболеваниям типа А как индикаторы тяжелого атеросклероза. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 45 1060–1067.

Google ученый

Келли, К. (1984, август). Измерение и корреляты самоуничтожения . Документ, представленный на заседании Американской психологической ассоциации, Торонто.

Конечни, В. Дж. , Эббесен, Э. Б., & Конечни, Д. К. (1976). Процессы принятия решений и принятие рисков в дорожном движении: реакция водителя на появление желтого светофора. Журнал прикладной психологии, 61 359–367.

Google ученый

Копп, К. Б. (1982). Антецеденты саморегуляции: перспективы развития. Психология развития, 18 199–214.

Google ученый

Люгер, Р. Дж. (1980). Факторы личности и ситуации, влияющие на трансгрессию у подростков с проблемами поведения. Журнал аномальной психологии, 89 453–458.

Google ученый

Мэтьюз, К. А., & Брансон, Б. И. (1979). Распределение внимания и паттерн поведения коронарных артерий типа А. Журнал личности и социальной психологии, 37 2081–2090.

Google ученый

Макклелланд, Д. К., Аткинсон, Дж. У., Кларк, Р. А., и Лоуэлл, Э. Л. (1953). Мотив достижения . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Google ученый

Миллхэм Дж. (1974). Два компонента оценки потребности в одобрении и их отношение к обману после успеха и неудачи. Журнал исследований личности, 8 378–392.

Google ученый

Mischel, W. (1961). Отсрочка удовлетворения, потребность в достижении и согласие с другой культурой. Журнал аномальной и социальной психологии, 62 543–552.

Google ученый

Mischel, W., & Gilligan, C. (1964). Отсрочка удовлетворения, мотивация к запрещенному удовольствию и реакция на искушение. Журнал аномальной и социальной психологии, 69 411–417.

Google ученый

Норман Дж. И Харрис М. (1982, 13 января). Студенты говорят о своем образовании. Albany Times Union, p. 11.

Phares, E.J. (1978). Локус контроля. В Х. Лондон и Дж. Экснер-младший (ред.), Измерения личности . Нью-Йорк: Вили.

Google ученый

org/ScholarlyArticle»>

Робертс, А.Х. и Эриксон Р. В. (1968). Отсрочка вознаграждения, выполнение теста лабиринта Портеуза и корректировка поведения в группе правонарушителей. Журнал ненормальной психологии, 73 449–453.

Google ученый

Розенман Р. Х. и Фридман М. (1974). Нейрогенные факторы в патогенезе ишемической болезни сердца. Медицинские клиники Северной Америки, 58 269–279.

Google ученый

Роттер, Дж.Б. (1966). Обобщенные ожидания для внутреннего и внешнего контроля над подкреплением. Психологические монографии, 80 (1, Цел. № 609).

Роттер, Дж. Б. (1980). Межличностное доверие, надежность и легковерность. Американский психолог, 35 1–7.

Google ученый

Роттер, Дж. Б., & Хохрайх, Д. Дж. (1975). Личность . Гленвью, Иллинойс: Скотт, Форесман.

Google ученый

Зальцер, Э. Б. (1980). Социальные детерминанты успешной потери веса: анализ поведенческих намерений и фактического поведения. Основы и прикладная социальная психология, 1 329–341.

Google ученый

Шульц, К. Б., и Померанц, М. (1976). Некоторые проблемы в применении мотивации достижения к обучению: Оценка мотива к успеху и вероятность успеха. Журнал педагогической психологии, 66 599–608.

Google ученый

Смит, Т. В., и Брем, С. С. (1981). Когнитивные корреляты паттерна поведения, предрасположенного к коронарным заболеваниям. Мотивация и эмоции, 5 215–223.

Google ученый

Штайнер Дж. (1972). Анкетирование рискованного поведения у психиатрических пациентов. Британский журнал медицинской психологии, 45 365–374.

Google ученый

Стрикленд Р. Б. (1978). Внутренние и внешние ожидания и поведение, связанное со здоровьем. Журнал консалтинга и клинической психологии, 46 1192–1211.

Google ученый

Уоллстон, Б.С., Уоллстон, К.А., Каплан, Г.Д., и Майдес, С.А. (1976). Разработка и валидация шкалы локуса контроля здоровья (HLC). Journal of Consulting and Clinical Psychology, 44 580–585.

Google ученый

Уэллс, К. Ф., и Стюарт, И. Р. (1981). Саморазрушительное поведение у детей и подростков . Нью-Йорк: Ван Ностранд Рейнхольд.

Google ученый

Вуртеле, С. К., Робертс, М. К., и Липер, Дж. Д. (1982). Убеждения и намерения в отношении здоровья: предикторы возврата в соответствие при выявлении туберкулеза. Журнал прикладной социальной психологии, 12 128–136.

Google ученый

Глава 5.7: Эрих Фромм — AllPsych

Политический психофилософ Эрих Фромм

Эрих Фромм родился в Германии в 1900 году. Он вырос евреем в стране, полной антисемитизма. Он стал свидетелем Первой мировой войны, когда был ранним подростком, и становления нацистской партии пятнадцатью годами позже. Его интерес к войне и политике вырос из этого опыта, и большая часть его теорий возникла в результате его желания понять, почему люди следовали за лидерами в акты разрушения.

Его первая книга и, вероятно, самая влиятельная его работа, называлась «Побег из свободы», опубликованная в начале Второй мировой войны. В нем он назвал свободу величайшей проблемой для большинства людей. Со свободой, по словам Фромма, приходит подавляющее чувство одиночества и неспособности проявить индивидуальную силу. Он утверждал, что мы используем несколько различных техник, чтобы уменьшить тревогу, связанную с нашим восприятием свободы, включая автоматизм, конформность, авторитаризм, деструктивность и индивидуацию.

Самый распространенный из них — автоматическое соответствие. Фромм утверждал, что с тревогой, связанной с нашей неспособностью выразить силу и страхом одиночества, мы подчиняемся большему обществу. Действуя как все, придерживаясь тех же ценностей, покупая те же продукты и веря в те же нравственные принципы, мы обретаем чувство власти. Эта сила масс помогает нам не чувствовать себя одинокими и беспомощными. К сожалению, по словам Фромма, это также удаляет нашу индивидуальность и мешает нам по-настоящему быть самими собой.

Авторитаризм — это прием, который другие используют, чтобы отогнать беспокойство. Следование за сущностью вне себя и воспринимаемой более великой, чем я, является главной чертой авторитаризма. Когда человек чувствует себя одиноким и бессильным, он черпает силу из веры в то, что за пределами него есть большая сила. Эта сущность может быть религиозным деятелем, политическим лидером или общественным убеждением. Отказавшись от власти сильному, мы становимся сильными и больше не чувствуем себя одинокими. В этом смысле авторитаризм двусторонний или то, что Фромм описывает как садизм / мазохизм, когда мы подчиняемся нашему лидеру (такому как Адольф Гитлер) и требуем власти над нашими предполагаемыми врагами (евреями).

Другие используют технику Фромма, называемую деструктивностью, которая относится к попытке уничтожить тех, кто, по нашему мнению, обладает силой. Из-за нашего стремления к власти мы можем чувствовать, что этот ограниченный ресурс должен быть взят у тех, кто им обладает. Есть много способов попытаться это уничтожить, включая объединение с группами ненависти, религиозным экстремизмом или даже патриотизмом. Хотя наши действия часто антиобщественны, жестоки и ошибочны, мы рационализируем их, заявляя о чувстве долга, установленном Богом порядке или любви к стране.

Фромм считал, что все три метода, используемые для преодоления нашего беспокойства, связанного со свободой, вредны для здоровья. Единственная здоровая техника — это принять эту свободу и выразить свою истинную сущность, а не то, что мы воспринимаем как дающее нам силу. Он утверждал, что истинная сила исходит от индивидуальности и свободы, и делать то, что вы хотите, а не то, что вы должны делать, — это единственный способ достичь индивидуации; способность быть самим собой и принять силу, связанную с настоящей свободой.

Разрыв цикла стыда и саморазрушительного поведения

Стыд — это: «Я — плохой» против «Я сделал что-то плохое».

Стыд включает внутреннее чувство разоблачения и унижения. Стыд отличается от вины. Стыд — это плохое самочувствие. Вина связана с поведением — чувством «совести» из-за того, что сделал что-то неправильно или против своих ценностей.

Стыд — это поведение, приобретенное в детстве, когда человек рос в среде, где стыду учили, иногда непреднамеренно, родители и другие люди в жизни ребенка.Стыд часто используется как инструмент для изменения проблемного поведения ребенка. При умеренном использовании он может помочь уменьшить такое поведение. Однако при чрезмерном употреблении ребенок учится усваивать стыд. То есть они узнают, что стыд — это часть их самоидентификации. В этот момент человеку становится намного труднее просто «отпустить» стыд.

Саморазрушительное поведение — это те вещи, которые человек делает в своей жизни, которые на самом деле причиняют вред, будь то эмоционально, физически или психологически.Например, человек, стыдящийся своей низкооплачиваемой работы, может каждый вечер много пить, чтобы попытаться «забыть» о своем статусе занятости. На следующее утро человек не чувствует себя на все 100 процентов и, следовательно, продолжает плохо выполнять свою работу, переводя его на этот тип работы, пока он не изменит свое поведение. Если не решить эту проблему, это может стать порочным кругом.

Стыд лежит в основе саморазрушающего поведения:

• Скрытый стыд часто приводит к саморазрушающему поведению и другим психологическим симптомам, таким как ярость, избегание или зависимость.
• Саморазрушительное поведение часто является попыткой отрегулировать непреодолимые болезненные чувства, но приводит к еще большему стыду, продвигая цикл саморазрушения.
• Скрытность, молчание и неконтролируемое поведение разжигают стыд.
• Стыд заставляет людей спрятаться и исчезнуть, усиливая стыд.
• Стыд создается у детей в результате браней, осуждения, критики, оставления, сексуального и физического насилия.

Каждый может разорвать порочный круг позора, даже когда шансы кажутся непреодолимыми.Первый шаг — признать, что стыд подпитывает ваше саморазрушительное поведение, и признать стыд. Иметь недостатки — это нормально — у всех нас есть недостатки, потому что каждый из нас человек и глубоко несовершенен.

Отказ от саморазрушающих привычек требует действий, а не только силы воли:

• Для того, чтобы изменить деструктивное поведение, необходимо испытать новые, подтверждающие поведение, чтобы заменить их.
• Новое поведение, вызывающее положительную обратную связь и вознаграждение, создает новые связи в мозгу, создавая импульс для постоянного роста и изменений.(Обучение на нейроповеденческом уровне)

Стыд можно облегчить и излечить:

• Принятие риска для здоровья, чтобы его видели и знали достоверно, действуя из положительных мотивов и пробуя новое поведение в безопасной (не осуждающей) обстановке .