Эдипов комплекс это в психологии у детей: Понятие Эдипова Комплекса и его структурирующей роли для ребенка

Понятие Эдипова Комплекса и его структурирующей роли для ребенка

Понятие «Эдипов комплекс» зачастую применимо не только к детям, но и к взрослым (в таком случае говорится о «неразрешенном эдиповом комплексе»).

Что такое Эдипов комплекс?

Это понятие было введено Зигмундом Фрейдом, который, основываясь на древнегреческом мифе, обозначил им психическое явление, касающееся всех детей в возрасте от 3 до 6 лет в сфере их отношений с родителями.

Трагедия Софокла «Царь Эдип» иллюстрирует долю бессознательного, присутствующую в каждом нашем поступке. Эдип убивает своего отца, не зная, что это его отец, а затем совершает инцест с матерью, не зная, что это его мать.

Все дети, как мальчики, так и девочки, представители всех мировых культур, проходят через Эдипов комплекс, то есть через вспышку чувственного влечения к своему родителю противоположного пола. Это нормальная фаза развития ребенка, структурирующий и переходный период, который длится около 3 лет. Ребенок ищет физические контакты со своим родителем противоположного пола. В то же время, когда у маленького мальчика возникает влечение к матери, он будет испытывать ревность к отцу (и наоборот, маленькая девочка будет ревновать отца к матери). Второй родитель воспринимается как соперник, которого нужно устранить.

Обычно эдипов комплекс проходит к возрасту около 6 лет, и тогда ребенок вступает в латентный период, который предшествует вступлению в подростковый возраст.

Важно понимать, что эдипов комплекс касается не только ребенка, но и, конечно, его взаимоотношений с родителями. Каким образом мать реагирует на влечение ребенка к ней? Способен ли отец противостоять этому, уважая детские чувства, то есть выстроить такие границы в отношениях, которые бы защищали ребенка? Способна ли мать принять соперничество между ней и дочерью по отношению к отцу? Все эти психические процессы бессознательны, но все они связаны с отцом, матерью (или же теми, кто их заменяет) и ребенком.

Тактично и твердо устанавливая границы, отец защищает сына: «Моя жена-это моя женщина, а ты позже женишься на другой женщине, но ты не можешь жениться на своей матери, – это закон для всех».

Эдипов комплекс символически знаменует вхождение маленького человека в общество и принятие его запретов: «Мы не совершаем кровосмешения», «Мы не убиваем».

Задача родителей состоит в том, чтобы не ограничивать свободу ребенка рамками семьи, не удерживать его там, словно заключенного.

Влечения и импульсы не могут выражаться открыто и в полной мере. Успешно разрешенный эдипов комплекс, то есть принятый родителями и пережитый ребенком без подавляющего его чувства вины, позволяет ребенку войти в процесс обучения (чтение, счет, письмо, интеллектуальное любопытство) и подавлять свои сексуальные влечения, отвлекаясь от них за счет желания учиться и открывать новое. Многие школьные трудности, а также трудности в поведении ребенка находятся в тесной связи с эдиповым комплексом, разрешить который непросто. Поэтому психолог работает не только с ребенком, но и с родителями.

Если эдипов компекс остается неразрешенным в детстве, то во взрослом возрасте человек остается с мыслью, что влечение – это неправильно и постыдно. Если отец или мать не сумели тактично помочь ребенку пройти этот определяющий, но в то же время сложный период, это также может вызвать у него глубокое чувство неполноценности. Эдипов комплекс всегда касается как детей, так и родителей, которые, в свою очередь, являются «взрослыми детьми», разрешившими или не разрешившими свой собственный эдипов комплекс.

Поделиться в социальных сетях

Детские комплексы во взрослой жизни

Татьяна Ткачук: Американский последователь Фрейда доктор Брилль коротко определил комплекс, как возникший в прошлом и подавленный эмоциональный опыт. Практически все дети переживают основные комплексы — собственной неполноценности, непривлекательности и знаменитый Эдипов комплекс. Если жизнь складывается хорошо, эти неприятные ощущения удается оставить в детстве и не тащить за собой во взрослую жизнь. А если нет? Бороться с комплексами или считать их неизбежностью? Как воспринимать комплексы других — не замечать, подыгрывать или объявлять борьбу? И как, собственно, отличить детские комплексы от особенностей характера, воспитания и темперамента?

Об этом мы говорим сегодня с членами Международной психоаналитической ассоциации, старшими научными сотрудниками, доцентами Викторией Потаповой и Павлом Качаловым, директором НИИ психоанализа.

Начнем, пожалуй, с самого распространенного комплекса, того самого комплекса неполноценности. Социологические опросы показывают, что большинство людей на разных стадиях жизни от него страдают. Возникает он совсем у маленького человечка, и возникает он тогда, когда ребенок начинает считать, что родители любят его не за то, что он есть на свете, а за какие-то его успехи и достижения. Не наделить ребенка подобным комплексом проще простого, казалось бы. Достаточно не унижать его, не высмеивать на глазах у окружающих и почаще хвалить.

Виктория, почему, на ваш взгляд, родители этого не делают, и почему этот комплекс столь распространен?

Виктория Потапова

Виктория Потапова:

Если говорить о развитии ребенка, то каждый ребенок должен, имеет полное право и основание быть центром вселенной. И вообще, младенец так и считает: это не мама ему дает молоко, это он открывает рот, кричит, и молоко появляется. То есть очень важно вот этот период такого нарциссизма и всемогущества иметь в своем раннем опыте. Здесь вопрос действительно важный: почему в одной культуре это развито в большей степени?.. Ну, известно, японская культура тому пример. В нашей культуре это, в общем, достаточно большая проблема — как хвалить детей, как давать им место, как любить вообще? Надо сказать, что, наверное, исторически ребенок совсем недавно появился. Даже в западной культуре первое появление ребенка — это всего в XVIII веке, известная работа Жан-Жака Руссо « Confession » ( «Признание» ) , где он впервые описал свои чувства ребенка. До этого ребенок всегда был частью взрослого, частью семьи, придатком, и лишь постепенно культура эта зарождалась. И на глазах даже… Я на глазах вижу, как мы, поколение наше, поколение наших отцов… Ну, поколение наших отцов — это дети войны, требование выжить. Поколение детей войны во многом — это поколение Спока: как надо, как правильно. Ну, эпоха тоталитаризма — здесь у нас всегда было одно жесткое правило. И сейчас люди просто задают вопрос: а кто они, дети? а что они чувствуют? как с ними разговаривать? где ребенок во мне? И, наверное, вот с этого каждому родителю надо начинать, помнить, что он был ребенком, и часть ребенка всегда остается. Но вот этот ущербный, обиженный, обделенный ребенок… Я коснулась истории нашей, если говорить о российской истории, то, конечно, это во многом травмированные дети. Безусловно, освободиться от этого травматизма не так просто. Но уже на глазах… я работаю с детьми, работаю с семьями, и видно, как меняются мамы, как меняются папы, начинают они задавать эти вопросы, и, конечно, появление литературы психологической, журналов для семьи, они тому способствуют. Я думаю, что родители начинают это делать.

Татьяна Ткачук: Павел, а как вы полагаете, если родитель достаточно грамотен, образован, начитан, если он интересуется какой-то специальной литературой психологической, и если ему удалось в жизни своего ребенка на самой-самой ранней стадии создать такое комфортное существование для ребенка, позволить ребенку побыть нарциссом, позволить немножко миру покрутиться вокруг этого маленького ребенка, — это гарантия, это залог того, что этот человек, когда он вырастет, никогда не будет страдать комплексом неполноценности, или все-таки этого мало?

Павел Качалов

Павел Качалов: Я бы хотел договориться о терминах. По-моему, мы говорим сейчас о комплексе, скорее, беспомощности, который возникает неизбежно у каждого человеческого существа, у каждого человеческого детеныша, и с чем не может справиться ни один самый хороший родитель. Это не значит, что он не должен пытаться справиться. Должен, конечно же, изо всех сил. Но перебороть этот комплекс будет невозможно. Ребенок обречен на долгие годы страдания и зависти к взрослым, которые больше его, лучше его знают, которым доступны наслаждения, ребенку недоступные, и на помощь которых он вынужден полагаться. Родители могут быть насколько возможно более тактичными, но это не значит, что детство будет избавлено от страдания. Так что здесь мы обречены на несколько не сентиментальный подход. Кстати, моя коллега упомянула далекую страну, как если бы где-то этого комплекса удалось избежать. В этой далекой стране не было бы такого самого высокого в мире уровня детских суицидов, если бы тамошние дети не страдали от того же самого, что страдают и наши.

Татьяна Ткачук: Павел, но вот вы предложили уточнить формулировки. А как бы вы сформулировали, что такое комплекс неполноценности?

Павел Качалов: Что касается комплекса неполноценности, то это комплекс у взрослого невротика, который тратит свои силы на борьбу со своими детскими желаниями, с импульсами, оставшимися из детства, тратит бесполезно те силы, которые мог бы лучше потратить на любовь, на работу, на учебу, и бессознательно знает это. Прежде всего, он тратит свои силы на борьбу со своими эдиповыми желаниями.

Татьяна Ткачук: Ну, об Эдиповом комплексе мы сейчас будем говорить отдельно. И все-таки я хочу уточнить. То есть, на ваш взгляд, то, что на бытовом уровне мы употребляем, как словосочетание «комплекс неполноценности», и то, что под этим понятием воспринимают психоаналитики, это две разные вещи, получается?

Павел Качалов: Да.

Татьяна Ткачук: Виктория, вы согласны с этим?

Виктория Потапова: Я бы дальше продолжала определяться, мы только начали. Неизбежно, говоря о комплексе неполноценности, нам придется вернуть к Эдиповому комплексу.

Татьяна Ткачук: . Эдипов комплекс у мальчиков (или комплекс Электры у девочек, как его еще называют психоаналитики)… Виктория, верно ли, что он может ярко проявляться уже во взрослой жизни у людей, которые создают семью с человеком намного старше себя? Или в парах, где один из супругов играет роль папочки или мамочки, а другой до седых волос — инфантильного дитя? Верно ли, что закоренелые холостяки, привязанные к мамочке, — это тоже проявление эдипового комплекса? Ведь если это так, получается, что он чуть ли не повсеместно наблюдается, чуть ли не в 100% случаев.

Виктория Потапова: Если мы примем, что мы все были детьми, и этот ребенок — это наша история, это наш опыт и, соответственно, наша сущность, тогда я бы продолжила в таком вот контексте… Прежде всего, если мы говорим о ребенке, то мы говорим о развитии, это не есть понятие какое-то стабильное: вот ребенок — это одно, а потом появился взрослый. И, конечно, ребенок претерпевает стадии развития. Когда я говорила о нарциссизме, об этой любви, о том, чтобы дать ему возможность быть центром вселенной, то это, конечно, собственно… Эдипова комплекса. И когда случается этот Эдипов комплекс, когда появляются фантазии «быть как», быть на месте папы, «любить как — если говорить о мальчике – папа», жениться на маме, борьба, страсти, появляются фантазии, то есть, появляется уже мощный такой внутренний мир и переживания. И, безусловно, ребенок мал по сравнению со взрослым, ну, если говорить о мальчике, со своим отцом, безусловно, он чувствует свою ущербность, дальше, он чувствует опасность, потому что он такой маленький, а возжелал такого большого, и в результате, конечно, он чувствует опасность наказания, то, что называется кастрацией, если мы говорим об Эдиповом комплексе. И, безусловно, впервые открытие принципа реальности происходит, что да, я мал, да, я не могу. Это важно в человеческой природе, потому что если человек остается с этим нарциссизмом («я могу все»), то это нереальное восприятие мира. В логике развития нужно осознать, что я мал, что я не знаю. Достаточно хорошее разрешение Эдипова комплекса — это как раз когда родители помогают, умело общаясь, понимая чувства, насколько можно. Безусловно, здесь есть пределы допустимого, потому что мы тоже не всемогущи, как родители. Это некое человеческое страдание, здесь я с Павлом Качаловым абсолютно согласна, но очень важно, что в результате появляется возможность развиваться, знать.

Ну, а что касается взрослых мальчиков и девочек, это, безусловно, та часть, которая осталась где-то, иногда такие люди как бы замирают в этом застывшем Эдиповом комплексе, в нем как бы проигрывая вновь и вновь ту же самую матрицу. Что же касается холостяков, привязанных к мамочке, это несколько другая история, ее можно тоже развить.

Татьяна Ткачук: Павел, а вы полагаете, что те примеры, которые я привела, проявляющиеся уже во взрослом состоянии человека, это последствия Эдипова комплекса?

Павел Качалов: Несомненно, это его проявления. Я хочу следом за моей коллегой уточнить, что в Эдиповой фазе побывали мы все, потому что все мы сначала любили прежде всего наших родителей, которые более или менее тактично помогли, может быть, кому-то из нас отгоревать эти надежды маленького безумца или безумицы — жениться на маме или выйти замуж за папу, а кому-то не помогли, у кого-то мама была Иокастой. Если вы помните, в мифе об Эдипе предупрежден был не сам только Эдип, не только сын, предупреждены были и родители, в том числе Иокаста, его мама, которая тоже могла бы быть поосторожнее, выходя замуж за мужчину, годящегося ей по возрасту в сыновья, и которая гораздо раньше Эдипа догадалась о том, что происходит. Когда есть такое сообщничество одного из родителей, тогда эта Эдипова любовь не отгоревывается и остается навсегда комплексом неотгореванным, то бишь безумным желанием, сохраняющимся в глубине души…

Татьяна Ткачук: Скажите, Павел, а если пациент приходит к вам с какой-то проблемой, и вы, начиная разбираться в этой проблеме, на каком-то этапе вашего общения объясняете человеку, что то, чем он страдает — это тот самый Эдипов комплекс, как это воспринимают люди? Они, я так предполагаю, спорят с этим, это для них неожиданность, они сами ведь, наверное, так себя не диагностируют. Какова реакция обычного человека, который из уст психоаналитика слышит, что «да вы, милый, страдаете-то Эдиповым комплексом»?

Павел Качалов: Самый трогательный пример, который приходит мне на память, это молодой человек, страдавший неврозом, который не позволял ему выйти из дому без сопровождения — так он боялся либо спрыгнуть с моста, либо выброситься из окна, и который пришел на психоанализ без особого знания, что это такое. Через три месяца после наших бесед он как начал вдруг вздыхать, и вздыхает, и вздыхает, и говорит: ох, Павел Валерьевич, вы меня подводите к чему-то, я так упираюсь, я так упираюсь… А подводили-то мы всего лишь к тому, что молодой человек был влюблен и готов был жениться на молодой девушке, а его мама совершенно не хотела, чтобы ее единственный сын покинул ее и оставил родительский дом. Раздираемый между этими двумя любовями, он и нашел такой нелепый невротический выход в виде болезни, став вдруг ребенком, который нуждается в сопровождении повсюду.

Татьяна Ткачук: Примем звонки. Петербург, Александр.

Слушатель: Во-первых, по поводу Эдипова комплекса. Большой скепсис все-таки. Редукционистская теория Фрейда трактовалась в рамках европейской культуры. Все-таки это не архаичный комплекс, как пытаются психоаналитики это выдать. Попробуйте на китайской культуре тоже Эдипов комплекс провести, или на голубых на европейской культуре — все начинает рушиться. Но это так, извините… У меня вот какой вопрос. Можно ли рассмотреть две примитивные модели семьи… Первая модель — семья типа маниловской, где все всем довольны, ну, может, за исключением количества денег, вот, полностью гармоничная семья — серенькая, посредственная, но все друг друга любят, все довольны и собой, и окружающими, и миром. И вторая семья — где есть максималисты, все друг другом недовольны, все хотят хватать звезд с неба, все хотят стать сверхчеловеками. Где больше комплексов, на ваш взгляд?

Павел Качалов: Я не китаист, но, однако, знаю, что сейчас, как только Китай сделался более открытым внешнем миру, огромное количество молодых китайских специалистов и психиатров, психологов начали интересоваться психоанализом, и там настоящий бум перевода психоаналитической литературы. Так что я полагаю, что китайцы восприняли то, что молодой человек так презрительно назвал редукционистскими теориями, вполне подходящими и для них. Что же касается голубых (он, по-видимому, говорил о гомосексуалистах), то я хочу сказать, что комплекс любви к родителям касается обоих родителей, каждый ребенок обоего пола хочет и мать свою, и своего отца, и хочет плотских отношений и с тем, и с другим, так что какой Эдипов комплекс возобладает (Фрейд называет это либо позитивный, либо негативный), — это и определит будущую гетеро- или гомосексуальную ориентацию человека.

Виктория Потапова: На Западе есть такое течение — этнопсихиатрия, которое тоже пыталось показать, что есть отдельные этнические отличия в группах. Но я достаточно долго работала в Европе семейным консультантом, работала с детьми, например, с африканскими очень много, с арабскими, из совсем таких глубоких африканских культур, и удивительным образом все тоже самое обнаруживалось. Другое дело, что, может быть, родители, пришедшие из той культуры, не хотели вначале это слышать и понимать, но страдающий ребенок смог ответить и выйти из своего состояния заторможенности, состояния боли душевной именно тогда, когда нам удалось даже с африканскими родителями понять, что он осознает… Например, ребенок, спящий между двух родителей и испытывающий сильнейшее перевозбуждение, которое ему мешало концентрироваться. И именно этот ребенок на доске нарисовал картинку такую вот африканскую — тотем. Он даже назвал такой столб с мордой животного и прыгающих таких человечков с копьями. Я спросила: что это? Он говорит: тотем. То есть тотем — это то, что выставляет запрет, и то, что, собственно, и приносит Эдипов комплекс, который и возвращает нас в принцип взрослости, взрослой реальности. Нельзя спать с папой и с мамой, надо подождать, надо вырасти, надо отсрочить огромное желаемое удовольствие, и тогда будет та девушка или та женщина, тот мужчина, который и сможет тебе дать то удовольствие, которое ты хочешь прямо здесь и сейчас от папы или от мамы.

Татьяна Ткачук: Еще звонок. Эля из Москвы.

Слушатель: В детстве меня заставляли читать, это самое яркое воспоминание детства, как я до школы читаю «Маугли», взрослый текст. Не сопротивлялась я вот этому. Я знала, что это надо, и так покорно, по странице в день, страдала. И теперь мне кажется, что когда я твердо и настойчиво сопротивляюсь тому, к чему меня усиленно побуждают, причем, как правило, близкие, то есть если это не касается работы или каких-то отношений внешнего круга, то у меня тоже возникает такое желание упереться и не делать, что я теперь большая и не буду делать, когда сильно просят. Это может быть следом такого детства? Если это так, то тогда ведь нужно просто сознательно сдерживать себя и понимать, что это неправильно — так сопротивляться.

Виктория Потапова: Мне кажется, Эля, вы уже проделали эту работу, задавая такой достаточно глубокий вопрос, соединив эти вещи. Иногда не на первом году анализа удается соединить обычные бытовые сложности, которые человек переживает, повторяющиеся проблемы, с его детской историей. И, безусловно, будучи маленькой девочкой, вы очень хотели быть любимой, вы очень хотели понравиться, старались, но в то же время, как любой маленькой девочке, вам хотелось побегать, попрыгать, поиграть. Сейчас вот эти, конечно, рудименты, я бы не назвала здесь прямо таким полным… Ну, рудименты, то есть какие-то остатки этого Эдипова комплекса, вот той проблемы — борьбы за любовь родителей, «надо сделать» и необходимости просто своих желаний, то есть «я хочу», присутствует. Поэтому важно, что вы уже это понимаете, важно, что вы это можете отслеживать. Возможно, придете к терапевту, возможно, сами поймете и будете более свободны в выборе своих интересов.

Татьяна Ткачук: Павел, а вот что касается детских страхов, которые портят жизнь детям, которые приходят из сказок, из былин, из частушек каких-то — страшные сказочные персонажи, угрожающие ребенку. Как вы считаете, важно ли родителю вовремя научить маленького ребенка каким-то пусть тоже сказочным способам борьбы с этими чудовищами? Как обмануть Бабу-Ягу. Может быть, тогда можно от фобии избавить уже человека, который вырастет, и не будет так бояться сильно.

Павел Качалов: Во-первых, я хочу вам сказать, что фобии приходят вовсе не из сказок. Фобии приходят из отношений между родителями и детьми. Здесь психоаналитикам приходится все время биться с сентиментальными представлениями, традиционными, об отношениях родителей и детей. Жак Лакан, великий французский аналитик, специально для этого придумал пример, который обычно убеждает всех. Он приглашает подумать о том, каков вес младенца при рождении. Скажем, три килограмма. Каков вес его матери, когда она его рожает? 60 килограммов . Поделите. 20. Помножьте 60 на 20. Получится тонна и два центнера. Как насчет того, чтобы слон весом в тонну и два центнера схватил вас своим хоботом и сказал бы: я целиком отдаю себя тебе и буду о тебе заботиться? Как вы отнесетесь к тому, что этот слон хватает вас хоботом и начинает окунать в ванночку, одевать, переодевать и тому подобное? То есть, ужас вызывают родители.

Татьяна Ткачук: Мы принимаем звонок Георгия из Московской области.

Слушатель: Знакомы ли вы с работами Ричарда Докинса, очень популярными сейчас в Англии (я там восемь раз был). Он в 70-м году нашел ген поколенческого эгоизма. Об этом в седьмой книге из восьми. Он Блэру эту страшную новость изложил, что человек начинает вырождаться, приближаться к неандертальцу.

Павел Качалов: Здесь мы имеем дело с враждебностью и испугом, которые вызывает у людей все психическое, а тем более бессознательное психическое, которое традиционно пытается человечество загнать либо — один вариант — в демонов, либо — другой вариант, современный, это 50 лет назад — в вирусы, сейчас — в гены. То есть, такая попытка справиться с психикой и отрицать ее существование.

Татьяна Ткачук: Принимаем еще звонок. Сергей из Москвы.

Слушатель: Вот то, чем вы занимаетесь, это называется псевдонаука. Мотивирую. Ну, например, вы говорите о детских комплексах. Я могу одно сказать: что если ребенок хочет понравиться родителям, значит, он в чем-то заинтересован — в покупке мороженного, игрушки или еще чего-нибудь. Просто это все забывается и остается, вроде бы действительно хотели понравиться. А некто, который умер в психиатрической больнице, Фрейд, и тот, который…

Татьяна Ткачук: Сергей, понятно, вы против темы нашей программы, комплексов детских нет. Я не знаю, будет ли кто-нибудь комментировать, или пойдем дальше?

Павел Качалов: Я хочу сказать, что не надо клеветать на Фрейда, он не умер в психиатрической больнице.

Татьяна Ткачук: Вы будете, видимо, в каждом нашем эфире говорить об этом…

Павел Качалов: Приходится повторять уже не первый раз. Он умер, всеми уважаемый, в собственном доме, почетным членом Британского общества…

Виктория Потапова: Гонимый фашистами. Не в Австрии, к сожалению, а в Лондоне.

Павел Качалов: Изгнанный нацистами, да.

Татьяна Ткачук: Еще звонок. Наталья из Москвы.

Слушатель: Боюсь, я все-таки продолжу выступление предыдущего радиослушателя и обращусь к Татьяне Ткачук. Вы знаете, вы приглашаете всякий раз сторонников психоанализа Фрейда на ваши психологические передачи. И у неискушенного слушателя может сложиться впечатление, что идеи Фрейда — это абсолютная истина. Безусловно, Фрейд сделал большое открытие, и он прав в том, что в человеке существует вот эта темная подсознательная бездна, которую необходимо просвещать духовным или разумным, это уж кто как понимает, светом. Но отнюдь не единственный способ просвещать эту бездну светом по Фрейду существует.

Татьяна Ткачук: Спасибо, Наталья. Вы опять уводите нас от темы разговора. Я вам очень коротко, поскольку вопрос был ко мне, отвечу, что в моей картотеке три с половиной сотни экспертов. И каждый раз на свои эфиры я приглашаю разных специалистов. Может быть, просто вы попадаете так, включая радио, на Викторию и Павла, которые действительно являются постоянными экспертами программы «Личное дело». Но, поскольку они весьма уважаемые специалисты и члены международной психоаналитической ассоциации, я не вижу никаких причин, почему их не приглашать.

Павел Качалов: Фрейд вызывает ненависть, также как и Дарвин. Вы же слышали, наверное, все недавно, что и против преподавания дарвинизма в школе затеян судебный процесс. Против Фрейда пока еще нет, но всему свое время.

Виктория Потапова: И пока это названо основным гуманитарным открытием ХХ века.

Татьяна Ткачук: Давайте продолжим. Еще один такой очень распространенный комплекс, который зачастую сопровождает человека всю жизнь, это комплекс собственной непривлекательности. Когда человек находится в подростковом возрасте, понятно, что любая часть тела может стать предметом переживания, любой фрагмент внешности. Подростковые психологи говорят, что со временем этот комплекс уходит сам. Однако последние исследования американских психологов показали, что почти половина взрослого населения так и не избавляется от него до весьма почтенных лет, до седых волос, что называется, просто взрослые либо маскируют свои недостатки, либо делают вид, что они их не волнуют. Вопрос мой, собственно, таков: может быть, как раз именно этот комплекс не так и плох, потому что если его не будет, то нас с вами начнут окружать такие самовлюбленные индюки, нарциссы, но уже во взрослом состоянии?

Виктория Потапова: Мы уже этого касались, что, безусловно, он неизбежен для того, чтобы признать, что — я не знаю, я не совершенство, я должен развиваться. Но все-таки вы коснулись сейчас уже подросткового момента, потому что мы знаем и другие крайности, что я такая или такой несовершенный, что меня всю нужно переделать, получить пять дипломов, десятки косметических операций и прочее. Еще раз говорю, что человек — это единство и борьба противоположностей, что это все время развитие, что это все время те проблемы, сложности, препятствия, которые мы преодолеваем. И подростковый возраст, конечно, недаром называется подростковым кризисом даже. Это мощное изменение во взрослость, и это один из таких тестов, как было пройдено предыдущее все развитие, насколько родители помогли подойти к этой взрослости. Тело-то меняется, действительно. И это тело, которое любили, купали, целовали и обнимали, оно теряется, и вдруг появляется-то новое, неизведанное, какое-то такое незнакомое, гормоны. И все это требует, заявляет о себе. И, действительно, подросток с этим не сразу справляется. И он десять раз подойдет к родителям, или обидится, и так далее. Здесь хлопанье дверями, непонимание… И здесь, конечно, необходимо сопроводить этого молодого, растущего человека в этот новый мир, помочь ему принять это тело. Здесь уже как родители могут обращаться со своей собственной сексуальностью, насколько они не боятся своего тела, любят его, как они общаются друг с другом, имеется в виду, насколько отец показывает, насколько он любит свою жену, насколько женщина ласкова со своим мужем, насколько они могут поцеловать, обнять друг друга. Это тоже тот момент в некотором смысле преодоления этих комплексов.

Павел Качалов: Я от себя хочу добавить, что это недовольство собственным телом есть наследие недовольства ребенка, сравнивающего себя со взрослыми и находящего себя неполноценным по всем статьям. Это будет более-менее благополучно пережито в зависимости от того… Виктория Анатольевна упомянула — любили и ласкали, но бывает, что и унижали, и оскорбляли. Есть сколько угодно пациентов, которые рассказывают, как родители называли их в детстве идиотами, уродами. Границ здесь воистину нет никаких. Разумеется, очень трудно такому ребенку вырасти уверенным в себе. В крайних формах — недовольство своей внешностью, как транссексуализм, требующий смены пола биологического, мы всегда обнаруживаем родителей, которые мечтали иметь ребенка другого пола.

Татьяна Ткачук: А еще два таких распространенных комплекса – это такая безудержная тяга к неразделенной любви, снова и снова, попадание все время в какие-то зависимости, в безответные ситуации; и тяга к самобичеванию, то есть опять же недовольство собой: я – плохая мать, я – плохая хозяйка, я – плохая дочь. Вот эти два явления одну природу имеют? Там какая-то одна была ошибка в детстве родителями совершена, или это две совершенно разные вещи?

Павел Качалов: Воистину, Таня, вы ставите нас в трудное положение. Это нужно читать целые лекции.

Татьяна Ткачук: Нет, очень коротко. У меня еще много вопросов к вам.

Павел Качалов: Пожалуй, попадание в несчастные любови – это действительно то, с чем мы достаточно часто сталкиваемся. Для меня всегда важно довести пациента или пациентку, которые жалуются на это поначалу, жалобы которой нужно сначала выслушать и принять, к тому наслаждению: я так и знал, я так и знала… Наслаждению от повторения старой детской травмы: я так и знал, что никто не любит, и никто не полюбит, раз не любили тогда, то с какой стати эти чужие, новые дядьки и тетьки, мужчины и женщины полюбят меня, если меня не любили собственные родители?! То есть, это наслаждение от повторения пройденного.

Татьяна Ткачук: А вот самоедство такое, особенно молодым матерям это свойственно? Вдруг им начинает казаться, что они все для собственного ребенка делают неправильно, недостаточно времени уделяют, они недостаточно ласковы, они недостаточно любят его?

Виктория Потапова: Это отдельная тема, потому что здесь мы касаемся темы родительства — что переживают, какие фантазии? Потому что, конечно, быть матерью, стать отцом… Буквально в младенчестве, как только появляется ребенок, снова возрождает свои собственные воспоминания, детские фантазии. Например, это может быть дочь той матери, которая была идеальной матерью, такой матерью-учительницей, которая все знала, как, по часам, и всю жизнь свою дочь пеняла: то не так, это не так. Безусловно, такая молодая мать будет все время чувствовать себя униженной, несостоятельной по отношению к этой бабушке.

Татьяна Ткачук: Павел, а еще мы часто видим… наверное, в подъезде любого жилого дома можно такого человека увидеть, почти в любом коллективе трудовом, вот это то, что называют «комплексом белой вороны». Зарождается он, как я прочитала, тоже на самых ранних стадиях, то есть в каких-то самых первых детских коллективах. Как вы считаете, вот эти тяжелые вещи – тяга к неразделенной любви, комплекс самобичевания, вот этот комплекс белой вороны — человек сам в состоянии с такими вещами справиться, или, если он сам в себе это обнаружил, надо идти к специалистам и просить о помощи?

Павел Качалов: Я не думаю, что человек может с этим справиться. То, что вы называете, комплекс белой вороны, он действительно может прослеживаться от детского сада и вплоть до дедовщины в армии. Когда я занимаюсь преподаванием с молодыми психологами или врачами, я всегда говорю им, что ни в коем случае не задавайте вопрос, почему этот ребенок не идет в детский сад или школу. Это глупый вопрос, который приведет вас, возможно, к поиску гена, или к тому, каким лекарством травить этого ребенка. Но задайте другой вопрос, который будет стоить вам, возможно, самим нервной энергии, конфликтов и с родителями, и с учителями, задайте себе опасный и страшный вопрос: кто не пускает этого ребенка в детский сад и школу? И тогда вы всегда почти обнаружите депрессивных родителей, которые не могут пережить мысль о том, что выпавший из них кусок плоти становится самостоятельным и начинает любить кого-то другого, кроме них самих.

Татьяна Ткачук: Достаточно уже конкретных комплексов мы перечислили сегодня за эфир. Наверное, каждому из них можно было бы уделить отдельную программу и было бы о чем поговорить. Однако сейчас мне хочется затронуть такую очень важную тему. Вот есть некий комплекс и человек, наделенный этим комплексом (или страдающий этим комплексом), тем не менее, может пойти разными путями, и по-разному может сложиться его жизнь.

Скажем, традиционно считается, что самые тяжелые комплексы возникают у детей, растущих без отца. К примеру, два случая. В первом случае отец бросает маму ради другой женщины, и ребенок в полной мере испытывает все муки и тяготы лишения этого отца и страдает от того, что отца нет, а позже не принимает и отчима. Во втором случае родители живут друг с другом до старости, живут ради ребенка без особой любви.

Вариантов развития сюжета может быть несколько. В первом случае выросший сын может бросить своего собственного ребенка и остаться с искореженной психикой. Во втором случае парень может вырасти уравновешенным, ответственным, создать свою прочную семью. Вот такие варианты подсказывает логика и, как это ни странно, такое весьма поверхностное знание психологии.

Но может быть и совершенно по-другому. Парень, выросший без отца, может оказаться более других нацеленным на успех и достигнуть этого успеха, а также, понимая всю ответственность мужчины перед женщиной, он может жениться и завести собственных детей по большой любви и стать отменным семьянином. Во втором же случае парень, который наблюдал вот такой брак родителей, без особой любви, может пристроиться и жить с какой-то женщиной, просто потому что из ее квартиры ближе добираться до работы, он может спиться, в конце концов, понимая, что без большой любви жизнь-то – это не жизнь, и в итоге он не сможет предложить жене ничего, кроме уважения и своего чисто физического присутствия в квартире.

Вопрос мой, собственно, сводится вот к чему. Виктория, на ваш взгляд, от чего все-таки зависит сюжет развития комплекса в ту или в другую сторону?

Виктория Потапова: Я все-таки хотела прежде всего сделать небольшое введение о том, что, безусловно, это настолько сложные, гипотетические истории, которые могут нас привести к редукционизму. Ну, постараемся пофантазировать. Случай первый. Вы говорите о том, что отец бросает маму ради другой женщины, ну, ради своей любви. Но почему он бросает сына?

Татьяна Ткачук: Он бросает, исчезает, не возникает.

Виктория Потапова: И дальше ребенок не принимает отчима. Что это за всемогущий ребенок, который не принимает отчима? Тоже вопрос. И тут, наверное, стоит обратиться к тому, о чем уже говорил Павел. Насколько отпускает мама этого ребенка, насколько мама воспринимает себя, как женщину, которая хочет быть любимой, а не которая хочет слиться и быть со своим ребенком, в некотором смысле «золотым фаллосом»? И тогда, конечно, один вариант – этот ребенок будет повторять травму. Либо он захочет быть очень успешным в жизни, и такие случаи я хорошо знаю в своей практике, вплоть до того, что он может построить империю. Для чего? Для того, чтобы быть достойным огромной женщины, огромной матери, ее огромных требований, которые свалились на его маленькую жизнь, когда он был малышом и должен был ее удовлетворять, успокаивать, быть всем для нее. И, конечно, эта нарциссическая патология всемогущества ведет к успеху. Но, увы, дальше этого человек будет создавать очень много фирм, предприятий, очень много покупать домов в разных странах, очень много жен, семей, и не будет одного, я очень сомневаюсь, что это будет одна большая любовь. Потому что к одной большой любви нужно быть свободным и отпущенным своей первой большой любовью, и чтобы эта большая любовь была в некоторым смысле пристроена, чтобы у нее был свой мужчина. Вот такой вариант этого события.

Что касается второго случая, безусловно, очень важно, чтобы ребенок видел, что родители любят друг друга. Ну, большая любовь – мы тоже можем рассуждать, потому что с годами люди часто могут терять друг друга, это не значит, что они не любили. И здесь другой вопрос: почему они теряют? Иногда они просто превращаются в одно целое, и тогда ребенку тоже очень сложно найти свою идентификацию, как будущего мужчины, мужа и отца семейства. Но если это действительно формальные отношения, то в некотором смысле я тоже думаю, что либо он будет достаточно обижен и упрекать, и искать той любви, которую невозможно найти, повторяю, опять отсутствие этой любви, либо он будет достаточно формален, в некотором смысле робот – удобно, эффективно, достаточно.

Татьяна Ткачук: Я все-таки хочу свой вопрос продолжить. Павел, верно ли это, что дело не совсем и не только в родителях, но еще и в личности уже взрослеющего или выросшего человека, который способен — или не способен — переработать свои комплексы? Потому что, скажем, я прочла статью про жизнь актера Шона Бина, и эту жизнь считают прекрасным материалом для психоаналитика. Он много от чего страдал, будучи еще совсем маленьким, в семье, в нем постепенно накапливалась такая неконтролируемая агрессия. В 11 лет он начал курить. И неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы в 15 лет он не занялся бы боксом. Именно бокс дал ему возможность научиться управлять своим темпераментом, и бокс же, как пишут исследователи его жизни, выбил из него все комплексы детской жизни, кроме двух. Он так же, как и отец, до сих пор боится летать на самолетах, и все еще доказывает противному соседскому мальчишке, что он самый крутой (как пишут некоторые киноведы, может быть, это и помогло ему стать актером). Так вот, его жизнь приводят, как пример, удачной переработки собственных детских комплексом, доставшихся ему в наследство от родителей. Может быть, действительно, все по большей части зависит от нас самих, а не от того, как правильно или неправильно вели с нами наши родители в детстве?

Павел Качалов: Мне очень не хочется говорить о каком бы то ни было живом человеке, даже живущем далеко. Но хочу сказать, что на психоанализе, когда мы его реально проводим, конечно же, мы начинаем разговор с того, что с нами сделали, но потом мы продолжаем разговор со взрослым человеком, что мы сделали сами с тем, что с нами сделали. Некоторой степенью свободы мы все обладаем. Мы можем в какой-то степени сами себя направить либо в сторону того, чтобы сойти с ума, либо в сторону — сделаться первертом, спиться, или еще как бы то ни было. Но в любом случае (здесь я присоединюсь к своей коллеге) чаще всего человек, как бы он ни бился, как бы ни старался, и каких бы успехов он не добивался, формально выражаемых в деньгах, или успехов в науках и искусствах, он обычно остается очень уязвим в своей любовной жизни и крайне несчастен в ней, если он не прибегает к помощи психоанализа.

Татьяна Ткачук: Виктория, на ваш взгляд, перенос детских обид и комплексов во взрослую жизнь — это признак некоего психического расстройства, непорядка с нашей психикой? Или же наша взрослая жизнь и есть, по сути, удовлетворение наших же детских комплексом?

Виктория Потапова: Слава Богу, наверное, именно поэтому я уже не практикую, как психиатр, потому что мы, психоаналитики, вообще не заинтересованы ни в коем случае говорить о каком-то страдании, как о неком психическом расстройстве. Мы рассматриваем человека в его развитии. И это очень важно – всегда дать ему шанс. Безусловно, в какой-то момент часто эти комплексы заставляют развиваться мощно, завоевывать империи, как Александр Македонский, создавать самому империи, что-то искать, быть великим ученым, быть гением. Вообще, гений – это глубоко страдающая натура. Но что приводит на кушетку к психоаналитику? Это когда человек формулирует свое страдание. Он, может быть, чувствует несчастной свою личную жизнь, или он чувствует какие-то повторения. Это не за диагнозом он приходит, не для того, чтобы признать, что я болен или ненормален, а для того, чтобы еще лучше понять и дальше строить свою жизнь. Я в некоторых случаях сказала бы, что комплексы являются и движущей силой. То есть, важно всегда думать о балансе, важно всегда думать о возможности своего развития, а не о диагнозе. Может быть, поэтому так боятся психоанализа и психоаналитиков, потому что видят комплекс как некую болезнь, особенно это свойственно нашему обществу. Нет, это как некий момент развития, который мы всегда можем, в отличие от болезни, проработать и что-то изменить, быть самому автором своей судьбы.

Татьяна Ткачук: Павел, а можете ли вы научить своего пациента как-то корректировать не его собственные комплексы, с ними справляться, а комплексы другого человека, скажем, половины, с которой живет ваш пациент? Вообще, воздействие на комплексы другого возможно для неспециалиста?

Павел Качалов: Почти всегда случается так, что вслед за психоанализом, допустим, одного из супругов вскоре начинается психоанализ другого супруга, так что довольно много пар находится на кушетках у меня и моей уважаемой коллеги. Иногда приходится совершенно случайно узнавать от своих же пациентов совершенно трогательные истории о том, что невроз волшебным образом исчезает у их детей. Совсем недавно начавшая психоанализ женщина (муж ее уже некоторое время был на психоанализе) рассказывает мне (при том, что они совершенно не консультировали ни у кого своего сына), что у сына внезапно прекратились весьма неприятные симптомы неаппетитного рода, о которых я не буду рассказывать здесь — то есть, он внезапно излечился от невроза, от которого они не знали, как излечить его раньше. Достаточно того, что мама и папа занялись собственными неврозами.

Татьяна Ткачук: Виктория, может ли неспециалист — не врач, не психоаналитик — в себе самом отличить, что есть какая-то особенность характера и темперамента, а что есть порождение вот этих детских комплексов?

Виктория Потапова: Мы сегодня уже услышали пример. Звонила женщина Эля, которая и начала эту работу. Но часто есть человек думающий, развивающийся, он задает вопросы, и он сам определяет в какой-то момент, насколько ему удалось справиться, и насколько в какой-то момент жизни все-таки он решает обратиться к специалисту. Я сейчас вспоминаю одного бизнесмена, обратившегося ко мне в достаточно зрелом возрасте, который во многом использовал это аналитическое умение. Он много читал, много анализировал, и даже в бизнесе задавал вопрос: а что я чувствую, а в чем я заинтересован, где я в чем-то виноват? То есть, умение такого дистантного взгляда может существовать в работе над собой постоянной.

Татьяна Ткачук: Спасибо. К сожалению, наше эфирное время подошло к концу. Знаете, как распознать человека незакомплексованного? Если он, будучи взрослым, способен на уместный, громкий и искренний смех, в том числе и над самим собой. Немногие способны компенсировать свои физические недостатки, добиться ошеломляющего успеха, ну, вспомним крохотных Кутузова и Наполеона. Если избавиться от объективных негативных факторов, усугубляющих любой комплекс – от нелюбимой работы, от опостылевшего союза, малоподвижного образа жизни — и отнестись к себе, как минимум, с любовью, то есть шанс не стать окончательным невротиком, а, освободившись от комплекса, задышать полной грудью.

Утерянная связь: родительская сексуальность в Эдиповом комплексе

Для Фрейда Эдипов комплекс был комплексом ядерным — со времени его открытия в 1897-м году и до конца жизни самого Фрейда (Freud, 1897, 1924d). Центральным в развитии индивида он оставался и для Мелани Кляйн. Она переняла термин «эдипальная ситуация» и включала в него то, что Фрейд называл первичной сценой, то есть сексуальные отношения родителей, как воспринимаемые, так и воображаемые (Klein, 1928; Klein, 1945).

С самого начала своей работы с детьми Мелани Кляйн была поражена вездесущестью эдипальной ситуации и ее уникальной значимостью. Также она полагала, что начинается эта ситуация раньше, чем считал Фрейд, и что происходит это по отношению к частичным объектам, прежде чем развернется в знакомый Эдипов комплекс, который относится к обоим родителям, воспринимаемым как целостные объекты — то есть, как личности. Таким образом, согласно Кляйн, эдипальная ситуация начинается в младенчестве с фантазий отношения к груди и пенису и фантазий взаимоотношения между этими двумя частичными объектами, за которыми следуют идеи о родителях, формирующиеся под влиянием этих предшествовавших фантазий. Кляйн полагала, что установка ребенка и отношение к этой развивающейся ситуации имеет огромное значение для побуждения к знанию, которое она называла эпистемофилическим импульсом, и для отношения индивидуума к реальности.

В 1926-м году она писала:

«в очень раннем возрасте дети знакомятся с реальностью посредством лишений, которые она налагает на них. Они защищают себя от реальности, ее отрицая. Однако фундаментальным моментом и критерием всей дальнейшей способности к адаптации к реальности является степень их умения переносить лишения, порождаемые эдипальной ситуацией» (Klein, 1926).

Прошло более десяти лет, прежде чем она описала то, что называла «депрессивной позицией» — период интеграции и узнавания, который влечет за собой понимание характера мира вне самости и характера внутренних амбивалентных чувств к нему, иными словами — начало понимания внешней и внутренней реальности и взаимоотношений между ними. С того времени, как это центральное понятие кляйнианской мысли получило отчетливые очертания, становилось все более очевидным, что способность постигать реальность и соотноситься с ней определяется проработкой депрессивной позиции. Кляйн вновь и вновь подчеркивала, что Эдипов комплекс развивается рука об руку с образованиями, которые составляют депрессивную позицию, и в одной из своих статей я предположил, что проработка одного влечет за собой проработку другого (Britton, 1985).

Исходное признание родительских сексуальных отношений включает в себя отказ от идеи о единоличном и постоянном обладании матерью и приводит к глубокому ощущению утраты, которое, если оно оказывается невыносимым, может превратиться в ощущение преследования. Позднее эдипальный опыт также включает в себя признание различия между отношениями родителей и отношениями ребенка с ними: родительские взаимоотношения генитальны и порождают потомство, отношения родитель-ребенок — нет. Это признание производит ощущение утраты и зависти, которое, если оно оказывается невыносимым, может стать ощущением обиды или принижения себя.

Эдипова ситуация начинается с признания ребенком родительских взаимоотношений в сколь угодно примитивной или частичной форме. Продолжается она соперничеством ребенка с одним родителем за другого, и разрешается отказом ребенка от сексуального притязания на своих родителей путем принятия реальности их сексуальных отношений.

В настоящей главе я выдвигаю предположение, что если столкновение с родительскими отношениями начинает происходить в то время, когда индивидуум не основал надежно установленный материнский объект, Эдипова ситуация возникает в анализе только в примитивной форме и не распознается немедленно как классический Эдипов комплекс. В первой части главы я описываю случай, иллюстрирующий такую ситуацию.

При менее тяжелых расстройствах происходит уклонение от окончательного отказа от эдипальных объектов. Эдипальная конфигурация иллюзий сформирована как защитная организация, отрицающая психическую реальность родительских отношений. Я подчеркиваю, что это защита от психической реальности, поскольку защитные фантазии организованы так, чтобы мешать проявлению уже известных фактов и уже существующих фантазий. Родительские отношения уже были зафиксированы, но теперь они подвергаются отрицанию и от них защищаются посредством того, что я называю эдипальной иллюзией. Эти иллюзорные системы обеспечивают то, что Фрейд называл «областью /…/ отделенной от реального внешнего мира во время введения принципа реальности /…/ свободной от требований жизненных тягот, словно некий заповедник» (Freud, 1942e).

В этом же фрагменте Фрейд описывает человека, создающего такую область в своей психике, как «придающего особое значение и тайный смысл участку реальности, отличному от той реальности, от которой он защищается» (ibid.). Во второй части данной главы я предлагаю обсуждение случаев, дающих примеры подобных эдипальных иллюзий.

В отличие от неподвижных эдипальных иллюзий, эдипальное соперничество как в позитивной (гетеросексуальной) форме, так и в негативной (гомосексуальной) форме обеспечивает средство проработки депрессивной позиции. В каждом из вариантов один родитель является объектом желания, а другой — ненавидимым соперником. Эта конфигурация сохраняется, но чувства меняются по отношению к каждому из родителей. Хорошее становится плохим и наоборот, когда позитивная форма сменяется негативной. Полагаю, что обманное использование этого переключателя прекращается с полным распознанием сексуальных отношений родителей, их различной анатомии и собственной природы ребенка. Сюда входит постижение того, что родитель, служащий объектом эдипального желания в одном варианте Эдипова комплекса, оказывается ненавидимым соперником в другой.

Признание ребенком отношений родителей друг с другом объединяет его психический мир, ограничивая его одним, совместным с родителями миром, в котором могут существовать различные объектные отношения. Замыкание эдипального треугольника признанием связи, соединяющей родителей, обеспечивает внутренний мир ограничивающей стороной. Оно создает то, что я называю «триангулярным пространством» — то есть пространство, ограниченное тремя персонажами эдипальной ситуации и всеми их потенциальными взаимоотношениями. Сюда, таким образом, входят возможность участвовать в отношении и быть наблюдаемым третьим лицом, а также — быть наблюдателем взаимоотношений двух людей.

Чтобы прояснить этот момент, полезно вспомнить, что наблюдаемые и воображаемые события происходят в мире, представляемом как непрерывный в пространстве и времени (Rey, 1979) и структурированный эдипальной конфигурацией. Способность созерцать хорошие родительские отношения влияет на развитие представления о пространстве вне самости, за которым можно наблюдать и о котором можно думать, что обеспечивает основу для веры в надежный и прочный мир.

Первичный семейный треугольник наделяет ребенка двумя связями, соединяющими его с каждым родителем по отдельности, и сталкивает со связью между ними, его исключающей. Исходно эта родительская связь понимается в примитивных частично-объектных терминах и в модусах собственных оральных, анальных и генитальных желаний ребенка, а также посредством его ненависти, также выраженной в оральных, анальных и генитальных терминах. Если связь между родителями, воспринятая с любовью и ненавистью, оказывается в душе ребенка выносимой, она обеспечивает его прототипом объектного отношения третьего типа, в котором он является свидетелем, а не участником. Тогда возникает третья позиция, с которой можно наблюдать объектные отношения. При этом мы также оказываемся способными созерцать, как за нами наблюдают. Это обеспечивает нас способностью видеть себя во взаимодействии с другими и становиться на другую точку зрения, сохраняя свою собственную, размышлять о себе, оставаясь собой. Это та способность, которую мы надеемся обнаружить у себя и у своих пациентов в анализе. Однако всякий, кто лечил пациента-психотика или был вовлечен в психотический перенос, знает, что я имею в виду, говоря о периодах, когда это кажется невозможным, и именно в эти периоды становится понятным, что значит отсутствие такой третьей позиции.

Пример затруднений при первых столкновениях с эдипальной ситуацией

В начале своей работы с мисс А. я практически не догадывался, что мои затруднения при попытках ее понять как-то связаны с Эдиповым комплексом. Постепенно стало ясно, что ей не хватает как раз вышеописанной «третьей позиции». Она не могла представлять себе взаимоотношения между другими людьми, и чувствовать, что я про себя ее обсуждаю, было для нее невыносимым.

Мисс А. обратилась к лечению после психотического срыва в зрелые годы. После этого она относительно быстро смогла вести мнимо нормальную жизнь во внешнем мире, но в течение многих лет на сеансах она находилась в психотическом состоянии, и ее отношение ко мне также оставалось психотическим.

Я установил, что она не могла допустить представления о половом акте родителей, поскольку могла воспринимать его только как катастрофу. Возможность моего общения с третьим объектом была для нее немыслимой, и потому та третья позиция, о которой я говорил, оказывалась непригодной.

В результате для меня было невозможным выпутаться из однообразного взаимодействия настолько, чтобы разобраться в происходящем. В первые годы анализа я обнаружил, что всякое мое движение к тому, что другой назвал бы объективностью, оказывалось невыносимым. Мы должны были двигаться вдоль единственной линии и встречаться в единственной точке. Никакого движения в сторону не допускалось. Ощущения пространства можно было достичь, лишь увеличивая расстояние между нами, а этот процесс ей было вынести тяжело, если только не она его начинала. Я чувствовал, что отчаянно нуждаюсь в таком месте в моем собственном уме, куда бы я мог отступить и откуда мог бы наблюдать. Если я пытался силой поместить себя в такую позицию, настаивая на описании ее в аналитических терминах, она приходила в неистовство, проявляющееся иногда телесно, иногда — воплями. Когда контейнирование стало чуть большим, она смогла прибегнуть к словам, крича: «Остановите ваши ебучие мысли!» Я понял, что мои попытки совещаться со своей аналитической самостью фиксировались ею и переживались как мое внутреннее сношение, что соответствовало родительскому половому акту. Она чувствовала, что это угрожает ее существованию. Если я обращался к чему-то в моем уме позже, когда примитивность пошла на убыль, она чувствовала, что я устраняю там свое переживание её. Единственный обнаруженный мною способ найти место для мышления, который был бы полезным и не разрушительным, заключался в том, чтобы позволить развиваться своему переживанию и проговаривать его для себя, в то же самое время сообщая пациентке мое понимание её точки зрения. Я обнаружил, что это расширило наши возможности, и моя пациентка смогла начать думать. Мне казалось, мое мышление служило моделью, согласно которой могло происходить родительское сношение, если знание о нем не вталкивалось насильственным образом в психику ребенка. Если же это знание врывалось в рассудок ребенка, похоже, оно ощущалось уничтожающим связь ребенка с матерью как внешне, так и внутренне.

Пытаясь понять эту клиническую ситуацию, я обратился к бионовской концепции «контейнера и контейнируемого», в дополнение к теориям Мелани Кляйн о ранней Эдиповой ситуации. Бион (Bion, 1959) описал последствия неудачи материнского контейнирования для некоторых индивидов как развитие у них деструктивного завистливого Супер-Эго, мешающего познавать или устанавливать полезные отношения с каким бы то ни было объектом. Он ясно указал на то, что неспособность матери принять в себя проекции ребенка переживается ребенком как ее деструктивная атака на его связь и коммуникацию с ней как с хорошим объектом.

Идея хорошего материнского объекта может быть восстановлена только путем отщепления непроницаемости матери, так что в результате ребенок ощущает существование враждебной силы, которая атакует его хорошую связь с матерью. Теперь «хорошесть» матери неустойчива и зависит от ограничения ребенком своего знания о ней. Увеличение знания о матери вследствие развития и любопытства ребенка воспринимается как угроза этому важнейшему отношению. Любопытство также выявляет существование эдипальной ситуации. В развитии каждого ребенка она становится вызовом его вере в «хорошесть» матери, и потому нежелание включать эдипальную ситуацию в образ матери выглядит нормальным. Для ребенка, запугиваемого всяким новым знанием о своей матери вследствие ее неустойчивого статуса в его психике, дополнительная угроза признания ее отношений с отцом переживается как катастрофа. Гнев и враждебность, что порождаются этим открытием, угрожают его вере в мир, где могут существовать хорошие объекты. Враждебная сила, которая мыслилась атакующей его исходную связь с матерью, теперь приравнивается к эдипальному отцу, и связь между родителями как будто бы воссоздает бесчувственную и беспощадную мать. Исходная связь с хорошим материнским объектом воспринимается ребенком как источник жизни, и потому, когда над этой связью нависает угроза, он чувствует угрозу жизни.

Поэтому для некоторых людей полное признание родительской сексуальности ощущается как опасность для жизни. За возникновением в переносе полного эмоционального значения для них идеи первичной сцены следуют приступы паники и страх надвигающейся смерти. Большее знание об эдипальной ситуации также ощущается запускающим психическую катастрофу.

Сталкиваясь с этим — как указали Кляйн (Klein, 1946) и Бион (Bion, 1956) — психотик увечит свой разум, чтобы избежать невыносимого восприятия. У пациентов-шизофреников психический аппарат раздроблен, и мышление становится невозможным. Описываемая мною пациентка, мисс А., похоже, сохранила немало путем насильственного разделения своего психики, так что некоторые части были защищены от знания и возникали только при психотическом срыве или в анализе.

В ней существовала «инфантильная» самость, которая казалась не ведающей ни о чем, кроме идеальной груди и состояния преследования. Преследователем было нависающее мужское присутствие, которое, она опасалась, могло изгнать хорошую мать, и она боялась, что может остаться один на один с этой фигурой. Обрывы в анализе и любые обрывы потока хорошего опыта ощущались результатом насильственных атак, исходящих от этого враждебного объекта. Иногда она принимала меня за этот враждебный объект, а иногда я ощущался его жертвой. Также мне это было знакомо в форме направленных на меня атак моей пациентки. По достижению некоторого прогресса, когда коммуникации между нами стали более возможными, ее внутренняя ситуация прояснилась. Она содержала в себе (contained) враждебный объект, или часть себя в слиянии с враждебным объектом, что вмешивался в ее попытки сообщаться со мной. Иногда этот объект захватывал контроль над ее речью, и она не могла отчетливо говорить. Временами же она вышептывала слова и строила ломаные фразы. Если я демонстрировал, что действительно хочу разобраться в ней, — что я мог сделать, лишь демонстрируя минимальное понимание, — ее способность к коммуникации восстанавливалась. Я понял эту часто повторяющуюся последовательность так, что ей необходимо было некоторое переживание того, что я ее воспринимаю, прежде, чем я мог вернуться в ее душу как хороший материнский объект, с которым она могла говорить. В противном случае я иногда оказывался тем, что она называла «неправильный человек».

«Неправильный человек» выглядел так же, как и правильный человек, но был связан с ее отцом. Долгие годы она трепетала от страха перед тем, что эти радикально различные фигуры окажутся спутанными. Мысль о том, что ее идеализированная мать окажется объединенной с отцом, была ее величайшим страхом. В переносе это приобрело форму страха того, что различные аспекты моих отношений с ней будут неотличимыми друг от друга. Некоторые мои функции считались хорошими; другие же — плохими, например, мой уход. Она удерживала их в своей душе отличными друг от друга, словно бы они были разными фигурами переноса. «Не становитесь одним целым», — иногда повторяла она в ужасе. На примере этой пациентки я понял, как важно проводить различие между интеграцией как средством проработки депрессивной позиции, и слиянием неустойчивых, разных в их качествах и атрибутах элементов, объединение которых производит чувство хаоса.

Если она чувствовала, что от меня исходит какое-то принуждение к преждевременной интеграции, это провоцировало сильную тревогу и либо яростный отказ, либо униженное мазохистическое подчинение. Последняя реакция оказалась основанной на фантазии подчинения садистическому отцу и рассматривалась моей пациенткой как глубоко отвратительная, но всегда соблазнительная. Казалось, она служит цели замещения матери самой пациенткой; такое замещение обеспечивало как перверсивное удовольствие, так и уклонение от фантазии об объединении родителей.

Она чувствовала, что мне нельзя становиться «одним целым» — т.е. чудовищным смешением тех отдельных материнской и отцовской идентичностей, которые она мне приписывала. Смесь, которая бы получилась в результате такого союза, была бы мнимо любящей материнской фигурой, внутри которой содержалось бы противоречие ее собственной природе; присутствие, которое придало бы предательскую ненадежность всем ее якобы хорошим качествам. Она постоянно напоминала мне описания одержимости демонами, при которой ощущается, что дьявол пропитывает все характеристики человека скрытым злом. Ужас, который она чувствовала по отношению к этой фигуре, касался противоречивой природы последней. Она называла эту фигуру «неестественной» и считала возникновение такой идеи обо мне в переносе катастрофическим, поскольку оно разрушало не только все хорошее, но и весь установленный ранее смысл.

Этот жуткий результат соответствует данному Мелани Кляйн описанию ужаса ребенка перед комбинированным объектом как персекуторной фантазией о родителях, слитых в постоянном сношении. Я бы описал свою пациентку как обладающую той инфантильной фантазией, что природа и сила ее отца позволяла ему проникать в идентичность матери, при этом разлагая ее «хорошесть». Последняя же, пусть и безосновательно идеализированная, была единственным понятием о «хорошести» у моей пациентки. Меня всегда поражало, что для таких пациентов под вопросом оказывается не просто доступность или присутствие «хорошести» матери, а само понятие о ней.

Я не собираюсь здесь сколько-нибудь подробно вникать в те факторы характера пациентки и жизненных обстоятельств, что привели к такой неспособности преодолеть ранние стадии Эдиповой ситуации. Хочу только сказать, что, на мой взгляд, невозможность прохождения Эдипова комплекса была обусловлена исходным сбоем материнского контейнирования. Личность и вмешательство ее отца в психику ее матери имели очень большое значение, но это сочеталось с собственной слабой способностью пациентки выносить фрустрацию. Фантазия родительского сношения была построена на основе сочетания ее проекций себя и воспринятых ею образов родителей.

Мне бы хотелось привлечь внимание к реальности убеждения пациентки в том, что с появлением эдипальной ситуации связана катастрофа, и к тому, что она, соответственно, прибегала к насильственному расщеплению, чтобы предупредить ее возникновение. Результатом стало внутреннее разделение психики пациентки, сформированное вокруг разделенных родительских объектов, чьему соединению, по ее убеждению, следовало препятствовать.

Внешняя реальность могла предоставлять возможность мягкой модификации таких фантазий, или же давать пищу страхам. Также она могла поставлять материал для формирования психических структур, чьим предназначением было препятствование признанию Эдиповой ситуации. Ситуация в семье моей пациентки позволила ей создать внутреннюю организацию себя и своих объектов, состоящую из трех главных частей без всякой их интеграции.

Ее каждодневные отношения с окружающим миром, поверхностные, нетребовательные и рациональные, строились на отношениях с другим ребенком в семье. Внутренне она располагала одной самостью, находящейся в любовном союзе с идеализированной матерью, и другой самостью, находящейся в альянсе с отцом, что рассматривался как выражающий любовь против матери. Связь между этими двумя самостями отсутствовала, как и связь между внутренними родителями.

Общим у этих двух «самостей», когда это общее наконец проявилось, была ненависть к родителям как любящей паре. Исходно двое родителей могли восприниматься только как связанные в ненависти и взаимной несовместимости, что означало катастрофичность их схождения. Постепенное обретение пациенткой спроецированных частей себя в ходе долгого и очень трудного лечения привело к возникновению идеи пары, которая может объединяться охотно и с удовольствием. Затем, когда вспыхнули зависть и ревность, появились новые затруднения; эти эмоции ощущались как невыносимые и, казалось, становятся почти чистой психической болью.

Я бы хотел отделить проблемы этой пациентки от других упомянутых в этой главе пациентов, чьи затруднения с Эдиповой ситуацией были не столь ранними, всеобъемлющими или примитивными. Клинически это различие можно сформулировать так: у данной пациентки они по своему характеру и течению отвечали параноидно-шизоидной позиции. Я думаю, этиологически такое различие заключалось в неспособности надежно установить хороший материнский объект до встречи с превратностями Эдипова комплекса.

Эдипальные иллюзии

Как вкратце описано выше, эдипальные иллюзии — это более поздний феномен развития, чем примитивное затирание родительских взаимоотношений бредовыми образованиями, которое я обрисовал в предыдущем разделе. Когда эти иллюзии преобладают, о родительских отношениях известно, но их полное значение обходится стороной и их характер, демонстрирующий различие между родительскими отношениями и отношениями родитель-ребенок, не признается.

Иллюзия ощущается ограждающей индивидуума от психической реальности его фантазий эдипальной ситуации. Как я установил, в этих случаях они оказываются ожиданиями бесконечно унизительного созерцания родительского ликования или катастрофического варианта родительского сношения. Последнее воспринимается либо как ужасающее, садо-мазохистическое или смертоносное сношение, либо как депрессивные образы разрушенной пары в разрушенном мире. Однако пока сохраняются эти иллюзии в качестве обхода порождающей их ситуации, Эдипов комплекс не может разрешаться посредством нормальных процессов соперничества и отказа.

Я думаю, что в нормальном развитии такие иллюзии нередки и преходящи, они запускают циклы наведения и распада иллюзий, этих знакомых нам особенностей анализа. Однако у некоторых людей устойчивость организованной эдипальной иллюзии препятствует разрешению комплекса, а в анализе — полному развитию его переносного аналога.

Эти иллюзии зачастую являются осознаваемыми — или почти осознаваемыми — версиями реальных жизненных ситуаций. Например, вот что мне рассказали об одной молодой женщине, проходившей супервизию: она была музыкантом и придавала своим профессиональным отношениям с преподавателем тайное значение подготовки к любовной связи. А в ходе анализа ее идеи об аналитике наполнились той же эротической значимостью и убежденностью, что все это закончится браком.

Эти идеи исполнения желания зачастую остаются нераскрытыми в анализе, где они принимают форму убежденности пациента в тайном понимании между ним и аналитиком, что превосходит формально признаваемое понимание, как указывает Фрейд в своей работе «О любви в переносе» (Freud, 1915a). Иллюзорные особые отношения могут принимать гораздо менее заметно сексуальные формы, чем в упомянутом мною примере, но остаются эротизированными в своем основании.

Переносная иллюзия ощущается ограждающей пациента от того, что воображается как пагубная ситуация переноса. В этом качестве она представляет серьезную техническую проблему. Пока она сохраняется, все коммуникации аналитика истолковываются пациентом в свете этого иллюзорного контекста.

Я хотел бы проиллюстрировать страхи, от которых защищает такая иллюзорная конструкция, на материале анализа одного пациента мужского пола. Он прибыл в страну как беженец, но затем устроился научным работником в государственное учреждение. Он считал, что его родители жили совершенно отдельной друг от друга жизнью, хотя и в одном доме. Стало понятно, что реальность их взаимоотношений давала определенную почву для этой идеи, — но также и то, что эта его неподвижная ментальная картинка была карикатурой. Она задавала структуру фантазий, вовлекающих каждого родителя по отдельности, фантазий, никогда не подвергавшихся интеграции и, хотя они были взаимно противоречивыми, остававшихся смежными, словно бы параллельными друг другу.

Пациент перенес эту картинку в аналитический контекст жестко буквальным образом. Он был слегка знаком с моей женой в своем профессиональном контексте, но никогда не заимствовал никаких соображений их этого контекста для своих идей обо мне как его аналитике. Он нарисовал в уме образы своего аналитика и жены своего аналитика в совершенно обособленных контекстах. Два желаемых результата его анализа располагались бок о бок, не пересекаясь. Одним было постоянное партнерство со мной, в котором он и я оставались наедине; другим — моя смерть, совпадающая с концом анализа, после чего он женился на моей вдове.

Это формировало основание сложной психической организации, в которой пациент мог колебаться между такими противоречивыми убеждениями, и не придавая им большей реальности, и не оставляя их. Покуда в анализе поддерживался такой режим, что-то постоянно должно было произойти, но не происходило; должны были возникать эмоциональные переживания, но они не осуществлялись.

оследствия этого для ментальной активности пациента были глубокими. Несмотря на его значительную интеллектуальную одаренность, он был не способен сводить что-то воедино в своем рассудке, что приводило к затруднениям в обучении в детстве и отсутствию ясности в мышлении в зрелом возрасте, что ограничивало его самобытность. А в эмоциональной жизни держалось всеобъемлющее ощущение нереальности и постоянное чувство неудовлетворенности. Всем его отношениям и проектам в жизни была присуща незавершенность.

Когда в анализе все же стали возникать перемены, они спровоцировали фантазии чрезвычайно насильственного характера. Вначале эти фантазии ограничивались ночным временем. Они принимали вид смертоносного сношения первичной пары, что заполняло его сны во многих формах, а когда они уже не могли контейнироваться в сновидениях, то прорывались скоротечными ночными галлюцинациями пары, в которой партнеры убивали друг друга.

Анализ же, наоборот, долгое время был океаном спокойствия. Целью пациента было спокойствие, а не успех, и спокойная отстраненность идеализировалась. Долгое время он полагал, что именно спокойствие является целью анализа и к нему стремится его аналитик. Соответственно, он считал своей задачей поддержание этого состояния у нас обоих путем достижения согласия в любом случае. Его сны были чрезвычайно информативны, но служили для него средством сброса своих мыслей в меня, так что он мог соотноситься не с ними, а с моими интерпретациями, и таким образом с самим собой — опосредованно. Его сны ясно указали мне на его убежденность в том, что сведение воедино в его рассудке родительских объектов приведет к взрыву и дезинтеграции. Когда же отношения между нами стали ощущаться на сессиях несколько иначе, так что мы могли устанавливать лучший контакт и при этом приходить к большему разногласию, это привело к страхам надвигающейся катастрофы.

Одной из их форм стал страх внезапной смерти. В частности, пациент испытывал приступы паники, когда думал, что его сердце вот-вот остановится. Пронизанное страхом ожидание неистового столкновения обрело конкретную форму в возникновении нового страха перед вождением машины. До того я немало слышал на его сеансах о «системах встречных потоков» — на материале как сновидений, так и событий повседневной жизни. (В то время, несколько лет назад, системы регуляции дорожного движения с помощью встречных потоков стали нововведением на наших дорогах и широко освещались в новостях). Я счел их репрезентацией того, как тщательно мой пациент разделил два различных и взаимно-противоречивых течения мысли. Мне было интересно, означает ли их появление в анализе, что в его рассудке происходит определенное сведение воедино. Затем у моего пациента выработалось паническое убеждение, возникающее во время вождения машины, что в отсутствии центрального барьера на дороге транспортные потоки столкнутся друг с другом. Оно достигло такой степени, что на время ему пришлось перестать водить машину. Это возвестило о переменах в отношениях переноса, в рамках которых теперь действительно выработались определенный конфликт и противостояние. Впервые проявился страх обнаружить в себе то насилие, что ранее возникало только в спроецированных формах как неистовое родительское сношение. Лучше всего он был передан сновидением, которое рассказал пациент после перерыва на выходные, когда выходные представляли для него значительное испытание и были наполнены тревогой:

«Пара, которая собирается в театр, сейчас оставит его в комнате один на один с опасным, диким человеком. Этот человек всегда содержался взаперти и был ограничен в движениях — ему надлежало быть в смирительной рубашке. Пациента охватывает ужас, что этот человек разрушит все в комнате. Сам он не сможет его утихомирить. Человек начинает говорить. Ранее казалось, что он немой. Помощь приходит в виде старшего уполномоченного по переговорам из министерства (где пациент работает в реальности). Уполномоченный может разговаривать с Диким человеком, однако если тот поймет, что переговорщик связан с законом, это вызовет у него еще большую ярость. (В реальности уполномоченный занимается находящимися в тюрьме террористами)».

У пациента было множество ассоциаций с этим сном, и они прояснили, что в его жизни была связанная со сном ситуация, включающая чувство предательства со стороны женщины и сексуальную ревность. Также они прояснили, что пара собиралась в «Театр Абсурда». Это в свою очередь, вызвало ассоциацию со спором, в котором пациент однажды участвовал, относительно того, может ли в ходе театрального представления в церкви произноситься слово «fuck». Было ясно, полагал я, что дикий человек, представлявший ранее немой и запертый аспект пациента, в бешенстве от ревности. Это было новым элементом в моем пациенте, в его анализе. Спор о том, допустима ли идея «трахающейся пары» в «церкви» переноса, все еще продолжался в его анализе. Сон моего пациента подсказывал, что он полагает «абсурдно» опасной авантюрой допустить в свой ум фантазии об аналитике, как фантазию о сексуальной паре, вызывающие у него яростную эмоциональную реакцию. Я интерпретировал себя представленным как Уполномоченным, так и родительской парой. Закон, который бы еще больше возбудил дикого человека был, полагаю, законом Эдипова комплекса — законом, разделяющим полы и поколения, вызывающим не только ревность, но также и зависть к родительской паре из-за ее сексуальных и детородных способностей. Коротко описывая некоторые аспекты анализа этого пациента, я стремлюсь проиллюстрировать некоторые страхи и конфликты, от которых эдипальная иллюзия ограждает пациента.

Заключение

Эдипальная ситуация начинается с признания ребенком родительских взаимоотношений. При тяжелых расстройствах развитие на этом терпит неудачу, и Эдипов комплекс не проявляется в анализе в узнаваемой классической форме. Неспособность интернализовать узнаваемый эдипальный треугольник приводит к неспособности интегрировать наблюдение и опыт. Именно так обстояло дело с первой описанной мною пациенткой. Полагаю, что это последствие исходного сбоя материнского контейнирования.

Во второй части данной главы я описал то, что называю эдипальными иллюзиями, в качестве фантазий, защищающих от психической реальности Эдиповой ситуации, и предположил, что если они сохраняются, то мешают нормальной «проработке» Эдипова комплекса, осуществляемой в цепочках соперничества и отказа.

Наконец, я хотел бы прояснить мое представление о нормальном развитии Эдипова комплекса. Он начинается с признания ребенком характера родительских взаимоотношений и посвященных им детских фантазий. В мифе об Эдипе этому соответствует история о младенце Эдипе, брошенном матерью на горном склоне — трагическая версия фантазии ребенка о том, что спящие вместе родители оставили его умирать. Комплекс разворачивается далее в развитии соперничества ребенка с одним родителем за абсолютное обладание другим. В мифе этот момент проиллюстрирован встречей на перепутье, где Лай преграждает Эдипу дорогу, словно представляя препятствие со стороны отца желанию ребенка снова проникнуть в мать через ее гениталии. Именно это я считаю психической реальностью Эдипова комплекса, а также страхи своей или родительской смерти в качестве воображаемых последствий.

Эдипальными иллюзиями я называю защитные фантазии, чье предназначение — скрывать эти психические реалии. В мифе я усматриваю эдипальную иллюзию в том состоянии, когда Эдип находится на троне со своей женой/матерью, в окружении придворных, «закрывающих глаза», по выражению Джона Стайнера, на то, что они уже наполовину знают, но решили игнорировать (Steiner, 1985). В этой ситуации, когда господствует иллюзия, любопытство несет катастрофу. В фантазируемой трагической версии Эдипова комплекса открытие эдипального треугольника кажется смертью пары: пары мать–младенец или родительской пары. В этой фантазии появление представления о третьем всегда убивает парное взаимоотношение.

Я думаю, эту идею некоторое время поддерживаем все мы; для некоторых она, похоже, остается убеждением, и тогда это приводит к серьезной психопатологии. Я предполагаю, что именно благодаря скорби по этим утраченным привилегированным взаимоотношениям можно понять, что эдипальный треугольник не означает смерти взаимоотношений, но только лишь смерть идеи взаимоотношений.

Перевод: З. Баблоян
Редакция: И.Ю. Романов

«Папа, подвинься»: как работает эдипов комплекс и как с ним справиться

Однажды царь Эдип попал в неприятную ситуацию: убил отца, мать взял в жены и наделал с ней детей. Все это произошло в результате случайных хитросплетений, но Эдип, узнав правду, не смог жить как прежде. Он выколол себе глаза и отправился в изгнание. Такой сюжет был в трагедии Софокла, а не в реальной жизни. Эта история вдохновила Зигмунда Фрейда — родоначальника психоанализа. В дальнейшем именем царя Эдипа он назовет психическое отклонение, которое будет обозначать подавленное сексуальное желание ребенка по отношению к родителю. Это наименование станут использовать миллионы психологов по всему миру. О том, как распознать эдипов комплекс у девочек и мальчиков, а также что делать, если он все-таки нашелся, — читай в новой статье Royal Cheese.

«Мальчик начинает ненавидеть отца как соперника»

Впервые Зигмунд Фрейд употребил термин «эдипов комплекс» в своей книге «Толкование снов» в 1899 году:

«Мальчик, начинающий снова желать свою мать и ненавидеть отца как соперника, попадает, как мы говорим, под влияние эдипова комплекса. Он не прощает матери, что она оказывала услугу полового сношения не ему, но его отцу, и расценивает это как акт неверности».

В своей сути термин обозначает враждебное отношение сына к отцу. Это может проявляться в агрессивном поведении и ревности со стороны ребенка. Комплекс формируется в возрасте от 3 до 6 лет в результате того, что один из родителей не уделяет ребенку достаточного внимания. В дальнейшем это может стать причиной проблем уже у взрослого человека.

Для девочек существует собственный аналог названия этого отклонения, введенный другим мэтром психоанализа — Карлом Юнгом. Они дружили с Фрейдом, но расхождение позиций в вопросе эдипова комплекса толкнуло Юнга создать свой термин. Называется он комплекс Электры — в честь дочери царя Агамемнона. Он обозначает неосознанное желание девочек сблизиться с отцом и соперничество за его внимание с мамой. Признаки девиации у обоих полов разные, однако в целом принцип тот же. В ученом сообществе оба комплекса не признают научно обоснованными.

Отличие нормы от девиации

Зачастую эдипов комплекс никак не мешает жить, и люди могут даже не подозревать, что с ними что-то не так. Однако иногда девиация способна перерасти в нечто страшное. Так случилось в ноябре 2017 года, когда парень из Комсомольска-на-Амуре убил сожителя своей мамы. Причиной послужила жалоба последней на то, что он ее «обижал». В итоге молодой человек вызвал отчима «поговорить» на улицу, где в ходе разговора завязалась драка. В ходе схватки заботливый сын камнем размозжил голову сожителя. После чего спокойно вернулся и доложил, что обидчик ее больше никогда не побеспокоит. Но похожие истории возникают повсеместно по России. Чего же в ней примечательного? А тот факт, что парень убивал возлюбленных матери три раза.

Эксперты отметили типичный эдипов комплекс, где мать выступает в роли жертвы, а сын — в роли защитника. В данной ситуации виноваты оба. Они подсознательно привязались друг к другу, и, чтобы подобное не повторилось в дальнейшем, с ними рекомендовали провести работу психологов.

В теории психоанализа Фрейда эдипов комплекс возникает из-за подавленного сексуального желания ребенка по отношению к родителю. При этом такие мысли выталкиваются в бессознательное из-за страха наказания, но они по-прежнему сильно влияют на развитие ребенка. В качестве предпосылок к формированию комплекса Эдипа психологи называют отсутствие внимания. В результате, когда ребенок достигает сознательного возраста, недостаток ласки и тактильного контакта от одного из родителей и переизбыток от другого возносит условную маму на пьедестал обожания, а отца (или отчима) делает предметом ненависти.

Как распознать в себе комплекс?

Распознать комплекс Эдипа можно. Однако если появились сомнения, то не занимайся самолечением. Скорее всего, ты не психолог и не психотерапевт. К тому же эта девиация не универсальна для каждого. Оставь диагностику профессионалам с репутацией. Делать это лучше с раннего возраста: меры предотвратят проблемы в дальнейшем. Итак, на что обратить внимание:

1. Мальчик настаивает, чтобы отец или отчим не обнимал, целовал и не трогал его маму. Собственническая позиция.
2. Девочка с комплексом Электры может заявить, что собирается выйти за своего папу замуж, когда вырастет.
3. Чрезмерная борьба за внимание одного из родителей. Агрессия по отношению к другому.

Это позиция Зигмунда Фрейда, который считал, что есть ряд поведенческих моделей у детей, говорящих о наличии эдипального комплекса. Если такую проблему не разрешить в раннем возрасте, в зрелости это приведет к «одержимости» мальчиков к матерям, а девочек — к отцам. Также они будут конфликтовать с однополыми конкурентами и испытывать проблемы в построении романтических отношений.

Как откорректировать эдипов комплекс?

В теории психоанализа Фрейд называет главную причину формирования комплекса. Она обозначена как «конфликт в развитии», который подразумевал у ребенка отсутствие ассоциаций с однополым родителем. Иными словами, ребенок должен копировать поведение, характер и действия родителя своего пола. Так формируется Супер-эго, которое, по сути, является внутренним моральным авторитетом. В итоге подавляются побуждения эдипова комплекса, и человек действует в соответствии с идеалистическими стандартами. По мнению Зигмунда Фрейда, это условие, при котором может сформироваться успешная, здоровая личность.

У ребенка с Супер-эго появляется общее ощущение совести, добра и зла. Также подавлению эдипального комплекса способствуют внешние влияния. Это могут быть социальные нормы и религия. Фрейд в это же время предполагал, что подавленные таким образом чувства могут привести к формированию бессознательной вины. Это может не ощущаться открыто, но будет всячески проявляться в действиях человека.

В любом случае не стоит заниматься самолечением. Проблему в психологии не заклеишь пластырем. Мышление, сознательное и бессознательное, — крайне хрупкий механизм. И обращаться с ним нужно должным образом. 

Эдипов конфликт и три гениальных фильма о нем — Моноклер

Рубрики : Избранное, Культура, Последние статьи, Пси-обзоры, Психология

Когда в поп-культуре речь заходит об Эдиповом комплексе, фрейдовскую идею низводят до примитивного объяснения: это тайное желание любого мальчика убить отца и переспать с матерью. Клинический психолог Марина Куликова разбирается, что же на самом деле представляет собой Эдипов конфликт, почему это неизбежный этап развития любого человека, как в нём вызревает наша идентичность и склонность к здоровой конкуренции с родителями, какие формы может принимать Эдипов конфликт в разных обстоятельствах и какие преломления он находит в трёх гениальных фильмах — «Зеркале» Андрея Тарковского, «Убийстве священного оленя» Йоргоса Лантимоса и «Крупной рыбе» Тима Бёртона.

Миф об Эдипе и психоанализ

Трагедия Софокла об Эдипе открывается разговором Эдипа с жрецом. На город свалился мор. Жрец говорит Эдипу:

«Воздвигни умирающий город вновь, как ты это уже однажды сделал».

Помощник Эдипа Креонт посылается к оракулу узнать причину.

Вестник отвечает, что боги карают город за убийство. Мировой порядок нарушен убийством предыдущего царя Лая. Пока убийца не изгнан, город будет страдать (Лай был царем города до Эдипа. Эдип же, по другим мифам о нем, стал царем, отгадав неразрешимую загадку Сфинкса; он в городе пришелец, не наследник, но эти сведения не из трагедии Софокла; подразумевается, что читателю эти сведения известны и так).

Есть старец Тиресий, который что-то знает. Он долго отнекивается, но Эдип принуждает его ответить. «Осквернитель — ты!» — слышит он от старца.

Креонта начинают обвинять как косвенно связанного с Тиресием — «Кого ты привел!», и Тиресия также изгоняют.

Супруга Эдипа Иокаста, когда-то бывшая женой Лая, открывает Эдипу тайну: у Лая был сын, но царю сделали пророчество, что он погибнет от рук сына. А Лай погиб на перекрестке трех дорог, от их с Иокастой сына же он давно избавился, оставив малютку погибать в горах.

Эдип уже о чём-то догадывается и настаивает на продолжении расследования, для чего посылает за оставшимся в живых свидетелем — слугой.

А пока его нет, рассказывает жене, что был приемным сыном своего отца (правителя другого города). Отправившись искать своих истинных родителей, дошёл до Дельф (храма Апполона), где получил множество страшных пророчеств о том, что станет убийцей отца и родит детей, от которых будут отворачиваться люди. Бежав, Эдип попал на перекресток трёх дорог. Встретив в узком месте повозку, был ударен возничим. Но в сердцах ответил ударом и в гневе убил всех остальных. Вот рассказ Эдипа Иокасте.

Тем временем приходит другой вестник из города, где вырос Эдип, и рассказывает новую правду: вырастивший его человек — не родной отец Эдипа, так как лично из рук вестника принял младенца. А младенец был найден пастухом в горах. Эдипа манит узнать своё происхождение, и он настаивает на продолжении расследования. Называют имя Лая — того человека, который избавился от младенца. Наконец, дожидаются и второго пастуха, которому Лай передал младенца, и тот подтверждает то, о чём уже все и так догадались. Он принял младенца от Лая и отнёс в горы.

Далее в финальной сцене мы узнаем от третьего лица, что Иокаста покончила с собой, а Эдип, осознав, что убил отца и женился на собственной матери, ослепил себя от горя и изгнал сам себя из города на страдания и мытарства по миру.

Этот греческий миф, скорее, говорит о силе рока и бессилии человека перед судьбой, но метафорически имя Эдипа было использовано Фрейдом для обозначения того повторяющегося невроза, который он видел в своих пациентах и который в дальнейшем будет назван Эдиповым комплексом, краеугольным камнем психоанализа.

Надо отметить, что в одном и том же произведении, в котором Фрейд выводит фигуру Эдипа, он также выводит и фигуру Гамлета, говоря о том же конфликте. Фрейд трактует Гамлета как человека, страдавшего от того, что есть другой, противник, реализовавший тайные и истинные мечты самого Гамлета — овладеть матерью и убить отца. Желающие узнать об этом поподробнее могут самостоятельно почитать «Толкование сновидений».

Но судьбе было суждено именно Эдиповому комплексу, а не комплексу Гамлета, стать центральным узлом психоаналитической теории.

Эдипов конфликт с точки зрения психоаналитической теории

В чём современное понимание Эдипова конфликта? Желание убить отца и переспать с матерью — чересчур примитивное, упрощенное толкование, за которым кроется тайное желание разделаться, высмеять ту теорию, которая так неудобоварима для наших желудков.

Рожденный ребёнок состоит в плотном симбиотическом контакте с матерью. Родившись, он окончательно «не вылупился» из неё. Человеческий детёныш очень долго сохраняет зависимость от матери. Физически и психически он представляет единое целое с ней. Примерно год спустя он начинает отбегать от матери на небольшое расстояние, но всё ещё не может самостоятельно добывать пищу.

Всё это время мать — центр его мироздания. Вернее, он сам в слитом состоянии с матерью и есть центр своего мироздания. Постепенно ребёнок осознает свою отдельность от матери, он понимает разницу себя и её. Наконец, в поле зрения ребёнка появляется фигура отца, третьего, и возникают отношения триангуляции — мучительного треугольника, в котором заперт ребёнок. Отец становится фигурой, благодаря которой ребёнок начинает отделяться от матери и исследовать окружающее пространство. Во-первых, мать иногда принадлежит отцу, а не ребёнку — это начинает осознавать ребенок. Во-вторых, отец расширяет диадное пространство «мать-дитя», образуя ещё один узел. У ребёнка есть связь с матерью, связь с отцом, и у родителей есть связь друг с другом.

Осознав, что у него есть пол, ребёнок идентифицирует себя либо матерью, либо с отцом: «Я — либо мальчик, либо девочка». И примерно в этот момент у него начинается дикая ревность к родителю своего пола и борьба с ним за любовь родителя противоположного пола. Это и есть арена будущего Эдипова комплекса. В процессе длительного взросления ребёнок должен преодолеть желание жениться на маме или выйти замуж за папу и сформировать стойкое намерение «быть как мама или как папа», чтобы впоследствии завести себе свою пару. Говорят о положительном разрешении Эдипова конфликта, когда ребёнок окончательно разрешает себе любить человека противоположного пола, и о негативном разрешении, когда уже выросший ребенок не разрешает себе любить или в самом крайнем случае осуществляет выбор в пользу партнёра своего пола. Это означает, что на арене Эдипова конфликта когда-то что-то пошло не так. Возненавидев родителя своего пола, ребёнок может возненавидеть своё собственное тело со всеми его проявлениями или просто себя. Это дорога в патологию или психосоматику. Ненависть к родителю своего пола, несомненно, должна рано или поздно стать метафорой, символом и пролиться на свет в виде творчества, поступков, в которых отдаленно есть конкуренция с родительской фигурой. Если метафора не образуется, то ненависть (а в вывернутом наизнанку виде ненависть может стать зависимостью) остается буквальной, а не символической, — это повод обратиться к личному анализу, к развитию у себя способности символизировать свои аффекты.

Биологи говорят, что окончательное взросление человеческого детёныша завершается к 4 годам — когда он уже действительно самостоятелен, может передвигаться и доставать себе еду, а исследователи нашего мозга утверждают, что окончательное созревание головной коры человеческого мозга завершается к 23 и даже к 26 годам, то есть всё это время человеческая особь развивается. Физическое отделение происходит к 4 годам, а психические процессы формирования и развития длятся почти 30 лет.

Эдипов конфликт имеет тысячи нюансов и оттенков в сценариях каждой жизни отдельного человека, и в одном случае может проявиться как патологическая ревность, в другом как желание конкурировать с людьми своего пола, в третьем как избегание любых парных отношений, в четвёртом как желание властвовать над партнёрами противоположного пола. Случаи самого крайнего разрешения конфликта, или, как говорят, перверсии, имеют также сотни вариантов.

Разрешением же конфликта является зрелая способность любить  другого человека противоположного пола, уметь строить длительные отношения, рожать и воспитывать детей, проживать свою жизнь и стареть в удовлетворении своей жизнью и собой. Недаром Эдипов комплекс называют главным комплексом или этапом развития взрослого человека.

Совестью называют ту надстройку, которая образуется в психическом мире ребёнка в результате его прохождения через Эдипов Конфликт. Отец, принесший в мир ребёнка нормы, правила и законы, должен стать внутренней категорией. Это тот алтарь, на который ежедневно будут приноситься жертвы психических конфликтов человека.

Три гениальных фильма об Эдиповом конфликте

«Крупная рыба» Тима Бёртона (2003 г.)

Кадр из х/ф «Крупная рыба»

Герой возвращается к умирающему отцу. Фигура отца сначала кажется нам несерьёзной, комичной. Его истории — блеф, сказки, всё неправда. С точки зрения главного героя, все истории отца ерунда. Да и отец какой-то не такой. Не такой важный, не такой серьёзный, как хотелось бы. Так, коммивояжер, пустышка. И ещё эти его фантазии. Удивительно удачно подобран актёр для пожилого отца — тяжёлый, полный и ни разу не привлекательный мужчина. Но есть одно «но». У этого пустозвона жена — настоящая красавица. Как такое вообще возможно? Это, конечно, метафора, которую должен разгадать зритель. Дело в том, что таковы родители — непритязательный отец и красавица мать — с точки зрения ребёнка-мальчика. Их разительное отличие в плане привлекательности доведено до предела.

Такими видит родителей находящийся в эдипальном треугольнике ребёнок: один необыкновенно желаем, второй посмешище и преграда на пути.

Отец в фильме низведен с престола. Это несерьёзная фигура. Хотеть быть, как он, смешно, не представляется возможным. Но есть ещё одно «но».

Сын выбирает себе профессию писателя. И жена его — иллюстратор, фотограф, рассказчик о чудесах мира через образы фотографии.

В профессии герой как будто конкурирует с отцом. И, естественно, побеждает. Отец — несерьёзный нелепый рассказчик. Сын — серьёзный писатель. Мы очень часто в своих профессиях пытаемся догнать и перегнать своих родителей. Мать — врач, дочь- нутрициолог или остеопат (профессия, одновременно имитирующая и отвергающая материнскую). Мы можем конкурировать с родителями другим способом: родителю не удалось чего-то добиться в жизни, а ребёнок этого достигает. Или родитель мечтал, а ребёнок воплотил. Отец поэт, а сын режиссёр и сценарист. Отец известен в своей стране, а сын становится мировой звездой. Конкуренция с родительской фигурой и есть желание победить её.

В фильме «Крупная рыба» только смерть отца как будто возвращает герою истинный смысл отцовской фигуры и той утраты, которую теперь герой вынужден нести с собой всю жизнь. Только смерть отца открывает герою глаза на его ценность.

Осмеянный, изгнанный из сознания взрослого героя, это отец возвращается к сыну, а не сын возвращается к отцу (как это происходит по сценарию). Но только со своей смертью. Обрести, принять, вернуться к отцу в кинофильме можно только через его смерть. Возвращение блудного сына — так бы я назвала метафорический смысл этой истории, но не надо забывать, что для этого отцу приходится умереть.

«Зеркало» Андрея Тарковского (1974 г.)

Кадр из х/ф «Зеркало»

В центре фильма — воспоминания об отце. Мальчик находится в самом ключевом, «том самом» возрасте. Именно тогда, когда в Эдиповом треугольнике должно произойти мирное разрешение, в его личной психической эволюции происходит разлом. Отец уходит из семьи и треугольник даёт трещину. С этого момента отношения будущего героя с женщинами, как и вся жизнь с её плодами и результатами, обречены на драматичность.

Мы видим, как герой смертельно болен в фильме, и, умирая, он страдает, вероятно, о том, что было сделано и прожито не так.

«Совестью» называет врач эту болезнь в фильме. Из фильма мы узнаём, что герой, став взрослым мужчиной, тоже покинул семью и тоже оставил мальчика с матерью, повторив поступок своего отца. Находясь в поисках ключевого момента, загадки всей своей жизни, он возвращается в то самое лето и в тот самый дом, из которого отец ушёл и не вернулся в семью.

Жена героя, роль которой исполняет Маргарита Терехова, по гениальной задумке автора фильма, выглядит так же, как и мать (Терехова играет обеих героинь). Нам иногда трудно отличить мать от жены. В этом гениальный намек мастера на эдипальное и неосознаваемое желание мальчик-ребёнка к матери.

Но мы узнаём, что герой в конфликте со своей матерью уже много лет. Ненавидеть мать одновременно означает иметь вытесненное желание к ней. Жена, так похожая на мать, указывает нам на это.

Янковский в роли отца — далёкая и недоступная фигура, недосягаемая, как бог. Недосягаемая для мести и для поклонения. Его невозможно настигнуть, повергнуть и затем ощутить истинное раскаяние. Одновременно трудно хотеть быть таким, как отец, когда он совершил что-то «такое» по отношению к матери. Это «что-то» кажется непонятным, неуяснимым, но не прощаемым. Отношения родителей — мучительный треугольник, в котором неминуемо будет возникать третий или третья. Не разрешённый в свое время в мирном сценарии, треугольник будет манить и затягивать в себя вновь,. как узел, как загадка сфинкса. Уход отца и ожидание отца — ключевой момент фильма и истории героя. Попытка вернуть себе отца внутри себя и примириться с матерью — вот на что обречён герой на всю свою жизнь. Он как будто хочет вернуться в детство и прожить жизнь ещё раз, но так, чтобы той драмы не произошло.

Драма Эдипова конфликта здесь в том, что победить отца, пройти сквозь эту фигуру не удаётся, отец ускользает из жизни мальчика, и задача треугольника остается неразрешимой. Желаемая мать превращается в отцовский суррогат: возьми, принеси, выучи, перестань дурить. Так женская фигура становится амбивалентной: и желанной, и ненавидимой. Так реальные женские фигуры в жизни станут участниками драмы: одну и ту же женщину невозможно любить постоянно, рано или поздно любимая женщина превратится в преследователя.

Хороший и тонкий человек мучается всю жизнь и умирает несчастным. Совесть, которая мучает его и которая, вероятно, несправедлива к нему (и которой, по словам Тарковского, мучается каждый творческий человек) — это тот бог, который слишком жесток и не может быть милосердным. И ключ, который отворяет дверь к разгадкам, — драма Эдипального треугольника.

«Убийство священного оленя» Йоргоса Лантимоса (2017 г.)

Кадр из х/ф «Убийство священного оленя»

Это даже не фильм про миф, а, собственно, почти пересказ мифа. «Ифигения в Авлиде» Еврипида рассказывает о мучениях отца по поводу необходимости принести в жертву дочь ради победы войска в войне. По мифу, дочь была заменена на лань богиней Артемидой в последний момент, а саму Ифигению услали служить жрицей в метафорическую жертву богам.

В центре фильма Лантимоса история об убийстве отрока отцом — жертвоприношение. Так бы, по-Тарковски, я озаглавила этот фильм.

Отцу приходится принести в жертву собственного сына. Это как будто не история про Эдипа, убивающего отца, а изнанка истории Эдипа. Это точка зрения отрока: почему бы он убил своего отца.

Принесение отрока в жертву — многочисленный и повторяющийся в истории и в культуре человечества ритуал. На костях младенцев строили реальные дома, закладывая кости для долговечности строения. Жертвы младенцев богам считались самыми угодными, когда это был единственный ребёнок или самый любимый.

Краеугольным камнем, на котором воздвигнута религия иудейско-евразийской культуры, была история о принесении Богом в жертву сына.

Главный герой фильма попадает, как Эдип, в замкнутое пространство рока, когда выбора нет. Опять рок.

И про рок можно говорить много с точки зрения психоанализа. Что-то управляет нами, но не мы. Что-то имеет силу и власть над нами, и мы это пытаемся подчинить себе, смирить это. Можно назвать это бессознательным. Можно назвать это, пользуясь лексикой нейробиологов, программами поведения. Но что-то в нашей жизни проносит нас по вехам, по этапам, обогнуть которые невозможно.

Итак, история неумолима, а мировой порядок, как в первоистории об Эдипе, страдает. В мифе об Эдипе нам известно, что люди в городе гибнут, и это решение богов. Они будут гибнуть, пока мировой порядок не будет восстановлен.

Точно такую историю разворачивает перед нами сюжет из «Убийства священного оленя». Пострадал порядок бытия: отец ненарочно, ненамеренно, точно как Эдип в свое время,  убил «чужого» отца. Неважно, что чужого. Теперь будут умирать люди, пока порядок не будет восстановлен. Отцу приходится убить собственного сына, чтобы род смог продолжить свою жизнь, чтобы «мор прекратился». Сын устраняется для того, чтобы семья жила. Это ли не повод возненавидеть отца будущим сыновьям! Не для того ли записывается, заучивается и передаётся история в поколениях, чтобы сыны помнили её?

В истории человечества, запечатленной в других мифах и в религиозных обрядах, отец потенциально требовал жертвы от своих сыновей в обряде обрезания, дабы сыновья не посягали на имущество старшего в роду. Можно согласиться, что обряд заменил существовавшее ранее реальное оскопление или даже убийство. Эта жертва — жертва послушания.

Намекая тем самым на само право убить, отец как будто говорит: я здесь закон, я здесь порядок, и никто больше. Отец всегда готов принести отрока в жертву ради будущего рода, чтобы сохранить мать, имущество, власть и право продолжения рода себе единолично. «Убьем отрока, — говорит жена главного героя в фильме. — Мы ведь живы, сможем родить нового». В этом зерно Эдипова конфликта. Отец даёт жизнь, и отец как будто (!) имеет право её отнять. Кому принадлежит жизнь ребёнка? Родителям или ребёнку?

Вся история человечества про этот выбор. Сынов всю жизнь слали на жертву ради спасения отчизны. Каждый сын «помнит» это. В истории Авраама, убивающего своего сына, — начало религии о готовности отца к жертве сына и о принесении этой реальной  жертвы впоследствии в новозаветной истории.

Сейчас в истории отдельной семьи будущих детей приносят в жертву ради благосостояния семейной пары.

Мир построен на костях своих детей. Эту метафору недавно предложил Ларс Фон Триер в своем сенсационном фильме «Дом, который построил Джек».

Этой же метафорой заканчивается фильм «Нелюбовь», где женщина, потерявшая сына (а, фактически, сделавшая всё так, чтобы он погиб) в символичном костюмчике от Боско с надписью на груди «Russia» шагает на тренажере под новость о разворачивающемся конфликте в Донецкой области. Возникает ассоциация «мать, посылающая на смерть своих детей»… Это финальная сцена фильма.

И жертвоприношение не надуманная жертва, она происходит в каждом человеке в процессе его взросления. Принести в жертву свои желания во имя порядка, во имя разума, во имя своего будущего — не с этим ли выбором мы сталкиваемся ежедневно много раз. Эдипов конфликт — не только конфликт отдельного человека, человечество в целом его проживает постоянно.

P.S. Истории о прохождении Эдипова конфликта женщинами потребуют отдельного рассказа, но самые яркие фильмы про это, на мой вкус:

• «Орландо» — яркий фильм о негативном разрешении конфликта  «в тело», а именно в гендерный вопрос.
• «Алиса в стране чудес» — в версии Тима Бёртона. Это совершенно другой талантливый рассказ про «тело» девочки, волшебный пирожок и трансформацию в большую «Я» в Эдипальной истории.
• Классическая история про итальянскую мафию с Анастасией Кински «Крестная мать» — версия с мужским типом конфликта в исполнении женщин, где опять отрока приносит в жертву сам рок.

Обложка: The Illinois State University School of Theatre and Dance «Oedipus» (2017)

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Комплекс Электры и эдипов комплекс у детей

Мы часто слышим словосочетание эдипов комплекс или комплекс Эдипа, а иногда, правда, намного реже, комплекс Электры. Что такое эдипов комплекс и комплекс Электры, согласно теории Фрейда, и когда они возникают?

Как известно, Эдип – это персонаж древнегреческих мифов и трагедии Софокла «Царь Эдип». Основной нерв трагедии заключается в том, что главный герой случайно убивает своего отца и, не зная правды, вступает в кровосмесительную (или как говорят психоаналитики, инцестуозную) связь с матерью. Так вот, Фрейд полагает, что подобного рода действо разыгрывается внутри каждого мальчика, достигшего возраста трех лет. Не стоит волноваться, комплекс Эдипа, как правило, вымещается из сознания ребенка к шести годам.

 

 

Эдипов комплекс по Фрейду: его сущность и проявления

 

---

Эдипов комплекс – это в психологии бессознательное сексуальное влечение ребенка к матери.

 

---

 

На определенной стадии развития человека энергия (либидо) дает новый виток в своем развитии, согласно теории «австрийского шамана» (так называл З. Фрейда В.В. Набоков). Раньше, до 3 лет, малыш удовлетворял свои сексуальные потребности, поглощая пищу или избавляясь от отходов своей жизнедеятельности. Эдипов комплекс возникает на стадии, которая во фрейдовской периодизации психосексуального развития получила название фаллической. В возрасте же 3 лет мальчик впервые отделяет себя от матери, и она же становится его первым сексуальным объектом. Естественно, что при таком положении вещей отец становится первым соперником на любовном фронте.

Эротические стремления мальчика по отношению к матери могут проявляться по-разному: например, он может демонстрировать ей свой орган воспроизводства, как бы привлекая ее на свою сторону. Кстати, такое поведение характерно для некоторых приматов, которые соблазняют самку демонстрацией своего полового члена.

При этом мальчик инстинктивно понимает, что у его отца шансов больше на благосклонность матери, так как у отца член больше, а значит, он более предпочитаем матерью, чем сын.

Кроме того, ребенок полагает, что отец как полноценный соперник будет стараться вывести его из игры, т.е. обезвредить – кастрировать. Так у ребенка появляется страх кастрации, который в будущем в районе 6 или 7 лет послужит основой для разрешения комплекса Эдипа.

Несмотря на почти вагнеровскую мистерию, разыгрывающуюся внутри каждого представителя мужского пола в возрасте от 3 до 7 лет, такого явления, как эдипов комплекс бояться не стоит и думать о том,  как преодолеть эдипов комплекс тоже. В норме комплекс Эдипа окончательно переходит в бессознательную сферу психики к 7 или 8 годам.

 

 

Отец как носитель социальных норм и установлений общества

 

Как уже сказано выше, комплекс Эдипа так устроен, что некоторое время он есть движущая сила психики человека, затем либидо сбрасывает с себя его грубые одежды и перевоплощается. Страх перед кастрацией и сексуальное влечение к матери вытесняются в бессознательное. От них остается только уважение к отцу и нежность к матери. Как кажется, мало кто будет спорить с тем, что мы любим наших родителей по-разному: маму всегда ласково и нежно, а отношения с отцом стоят, скорее, на взаимном уважении и отцовском авторитете, чем на непосредственно любви. Мальчик преодолевает свои детские комплексы, выбирая мужскую роль, соотнося себя с отцом не столько в сексуальном смысле, а сколько в смысле социальном. Отец теперь не соперник, а пример. У процесса идентификации с отцом есть три положительных момента:

 

• Ребенок через отца усваивает основные ценности того общества, в котором живет семья. «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: что такое хорошо и что такое плохо?» Заметьте, что ребенок пришел именно к отцу, а не к матери.
• Принятие отца как союзника помогает ребенку сохранить свою близость и любовь к матери, пусть и в несколько изменой форме.
• С этого процесса начинается формирование такого очень важного внутриличностного института, как совесть. Разумеется, ее качество складывается не только из образа отца, но и из окружения ребенка и его характерологических особенностей.

 

Однако хватит о мальчиках, поговорим о девочках.

 

 

Комплекс Электры: его сущность и проявления

 

Названием своим это психическое явление обязано так же, как и Эдипов комплекс, греческой мифологии. Согласно ей, Электра убеждает своего брата отомстить за смерть отца и убить их мать и ее любовника.

Маленькие представительницы прекрасного пола также первоначально избирают объектом своей любви мать, но когда наступает время фаллической стадии, то девочка осознает, что у нее нет пениса. Поэтому у нее развивается зависть к пенису, а всю вину за его отсутствие она возлагает на мать, которая почему-то родила ее без члена. Может быть, даже мать была столь коварна, что отняла пенис за какие-то проступки дочки? В любом случае это неизвестно. Как компенсация чувства ненависти и соперничества по отношению к матери рождается стремление обладать отцом. Еще бы, ведь у него есть такая заветная для дочки штука, как пенис.

Комплекс Электры, как нетрудно догадаться, разрешается так же, как и комплекс Эдипа через идентификацию с одним из родителей, только, естественно, девочка соотносит себя с матерью и примеряет на себя женскую роль.

В дальнейшем комплекс Электры обнаруживает себя в форме чаяния девушки встретить юношу, похожего на своего отца. Также разрешение этого комплекса позволяет девочке, так или иначе, бесконфликтно находиться рядом с отцом и любить его в асексуальной форме.

Стоит ли говорить, что женщины, тяготеющие к феминизму, не принимают теорию Фрейда? Но сделаем старине Зигмунду скидку, во-первых, он ученый, стоящий прежде всего на естественно-научной основе, а во-вторых, сам он дитя ХIX века со всеми предрассудками последнего.

Надеемся, наша статья победила некоторые страхи и суеверия родителей о том, что эдипов комплекс у детей – это плохо.

 

 

Почему разница между детьми в одной семье должна быть от 5 до 7 лет минимум

 

Ссылаясь на психосексуальное развитие человека, Фрейд полагал, что оптимальная разница между детьми в одной семье – от 5 до 7 лет. Как нетрудно догадаться, при такой разнице старший ребенок уже взрослый, он прошел пик ревности в своем развитии и может быть «надежой и опорой» младшему ребенку. У старшего ребенка просыпаются даже родительские чувства по отношению к маленькой сестре или брату.

Когда разница между детьми небольшая (соответственно, 1-3 года), то в основу их отношений ложится принцип соперничества. Прежде всего, они соперничают за внимание родителей. И хорошо, если формы соперничества не носят насильственного характера. Потому что бывали случаи, когда старшие дети физически устраняли младших из-за ревности.

Конечно, необязательно, что все так плачевно. Многое зависит от родителей, от того, насколько правильно они смогут распределить свое время между всеми имеющимися у них отпрысками. Правильное воспитание, разговоры со старшим ребенком, убеждение его в том, что он теперь «мамин / папин помощник» в нелегком деле воспитания младшенького брата или сестры – и любых эксцессов можно избежать. Только не надо забывать одного из детей, бросая все силы и внимание на занятия с другим. Дети это не жизненные задачи и не планы по бизнесу. Здесь приоритеты невозможны. Родительское внимание должно быть поделено поровну между детишками, чтобы никто не чувствовал себя ущемленным.

 

Автор статьи: Мануковский Валентин Владимирович

Царский комплекс

ELLE Какими могут быть другие по­следствия неблагополучно прожитого кризиса?

Ж.-Д. Н. Они выражаются во взрослой жизни невротическими переживаниями, конфликтами, неспособностью любить или быть любимым(ой). Среди моих пациенток с десяток молодых женщин — красивых, успешных, но отчаянно одиноких. Их, на мой взгляд, объединяет слишком сильная, чувственная, магнетическая связь с отцом (как правило, слабым и чувствительным человеком). Образ отца настолько прочно запечатлелся в их памяти, что они предпочли его любой другой мужской фигуре «извне». Некоторые из этих женщин идеализируют любовь настолько, что избегают ее, чтобы не разочароваться или не оказаться брошенной мужчиной, который все равно никогда не станет таким же хорошим, как папа. Другие проявляют мужские черты, демонстрируют уверенность в себе, заявляют, что ни в ком не нуждаются. В результате и те и другие оказываются в одиночестве. Другая проблема, которую я наблюдаю у пациентов: появление все большего числа робких молодых людей, не способных ни к какому занятию, девственных в свои 30 лет, испытывающих панический страх от одной мысли приблизиться к женщине, не то что вступить с ней в сексуальную связь. Их общая черта — слишком тесная чувственная связь с матерью. Именно поэтому я хочу, чтобы родители поняли, что для детей жизненно важно благополучно преодолеть стадию эдипова комплекса.

ELLE А можно ли его избежать?

Ж.-Д. Н. Нет. Ни один из четырехлетних детей не может не попасть в водоворот живущих в нем эротических импульсов, так же как не может не научиться ходить или говорить. Вы спросите, как же обстоят дела с брошенными детьми и сиротами? Они те же игривые котята, оттачивающие коготки на тех, кто о них заботится. При отсутствии родителей объектом их чувств может стать тетя, воспитательница, старший брат или любой другой человек, который воспитывает в нем стыдливость и обуздывает его «дикие» желания, тем самым облегчая переход к жизни в обществе.

ELLE Как помочь детям благополучно выйти из кризиса?

Ж.-Д. Н. Благополучно преодоленный эдипов комплекс — это забытый эдипов комплекс. За время его действия ребенок выковывает основы своего взрослого сексуального влечения, а в 6 лет переходит к другому этапу (развивает глубину мышления, формирует убеждения, решает для себя вопросы веры), но только в том случае, если родители правильно сделали свою «работу». А она, как мне кажется, заключается в соблюдении очень простых правил, которые помогут смягчить слишком явные проявления эдипова комплекса (см. врезку «Как воспитывать маленького Эдипа»). Важно также не допускать чересчур бурных изъявлений нежности к ребенку. Это слишком рано будит в нем чувственность, от которой впоследствии трудно освободиться.

ELLE Можно ли сказать, что период эдипова комплекса более остро проходит в семьях с одним родителем, например матерью, которая одна воспитывает сына?

Ж.-Д. Н. Нет ничего страшного в том, что мать живет одна, главное — чтобы она испытывала влечение не к своему ребенку, а к кому-то другому (или чему-то другому, если у нее нет любимого человека). Эдипов комплекс благополучно преодолевается, когда между ребенком и матерью вклинивается кто-то третий.

ELLE А как же разрешается кризис в гомосексуальных семьях?

Ж.-Д. Н. Без каких-то специфических особенностей, при условии что «материнская» и «отцовская» роли четко прописаны, а семья регулярно общается с родственниками и/или друзьями. Цель — не допустить, чтобы ребенок оказался в закрытом мирке, иначе велик риск, что родители будут слишком концентрироваться на нем и сделают из него ребенка-тирана.

ELLE Получается, что вседозволенность осложняет эдипов кризис?

Ж.-Д. Н. Чрезмерная нежность, выплескивающаяся на ребенка в этот период, приводит к тому, что в дальнейшем любое препятствие на пути его желаний будет восприниматься как катастрофа. Более того, когда оба родителя балуют своего ребенка, воспринимают его как единственное сокровище, мы выходим из ситуации треугольника, которая характеризует любую благополучную семью. Мать предпочитает ребенка своему мужу, который, в свою очередь, предпочитает ребенка своей жене. Таким образом, налицо две пары, а ребенку приходится переживать два варианта эдипова конфликта: классический и негативный. Выпутаться бедняжке из такого переплета просто не под силу.

Эдипов комплекс у детей

Эдипов комплекс, также известный как Эдипов комплекс, — это термин, используемый Зигмундом Фрейдом в его теории психосексуальных стадий развития для описания чувства желания ребенка к своему родителю противоположного пола, а также ревности и гнева по отношению к нему или ей. -сексуальный родитель.

По сути, мальчик чувствует, что он соревнуется со своим отцом за обладание своей матерью, в то время как девочка чувствует, что она конкурирует со своей матерью за привязанность своего отца.Согласно Фрейду, дети рассматривают своих родителей того же пола как соперника за внимание и привязанность родителей противоположного пола.

Веривелл / Джошуа Сон

Истоки Эдипова комплекса

Фрейд впервые предложил концепцию Эдипова комплекса в своей книге 1899 года Толкование сновидений , хотя формально он не начал использовать термин Эдипов комплекс до 1910 года. Эта концепция становилась все более важной по мере того, как он продолжал развивать свою концепцию психосексуальности. разработка.

Фрейд назвал комплекс в честь персонажа Софокла Царь Эдип , который случайно убивает своего отца и женится на матери.

В греческом мифе Эдип брошен при рождении и поэтому не знает, кто его родители. Только после того, как он убил своего отца и женился на своей матери, он узнает их настоящие личности.

Как работает Эдипов комплекс?

В психоаналитической теории Эдипов комплекс относится к желанию ребенка к сексуальному взаимодействию с родителем противоположного пола, особенно к эротическому вниманию мальчика к своей матери.Это желание удерживается от осознанного осознания посредством вытеснения, но Фрейд считал, что оно все еще оказывает влияние на поведение ребенка и играет роль в его развитии.

Фрейд предположил, что Эдипов комплекс играет важную роль на фаллической стадии психосексуального развития.Он также полагал, что успешное завершение этой стадии включает идентификацию с однополым родителем, что в конечном итоге приведет к развитию зрелой сексуальной идентичности.

Согласно Фрейду, мальчик хочет обладать своей матерью и заменить отца, которого ребенок считает соперником материнских привязанностей.

Эдипов комплекс возникает на фаллической стадии психосексуального развития в возрасте от трех до пяти лет. Фаллический этап служит важным моментом в формировании сексуальной идентичности.

На этой стадии развития Фрейд предположил, что у ребенка развивается сексуальное влечение к своему родителю противоположного пола и враждебность к родителю того же пола.

Признаки Эдипова комплекса

Итак, каковы некоторые признаки Эдипова комплекса?

Фрейд предположил, что существует ряд форм поведения, которые проявляют дети, которые на самом деле являются результатом этого комплекса.Некоторые поведенческие проявления этого комплекса могут включать в себя мальчика, который выражает собственничество по отношению к своей матери и говорит отцу, чтобы он не обнимал и не целовал его. Маленькие девочки в этом возрасте могут заявить, что планируют выйти замуж за своих отцов, когда вырастут.

Комплекс Электра

Аналогичная стадия для девочек известна как комплекс Электры, когда девочки испытывают влечение к отцам и ревность к матери. Термин комплекс Электры был введен Карлом Юнгом для описания того, как этот комплекс проявляется у девочек.Фрейд, однако, считал, что термин Эдипов комплекс относится как к мальчикам, так и к девочкам, хотя он считал, что каждый пол переживает его по-разному.

Фрейд также предположил, что, когда девочки обнаруживают, что у них нет пениса, у них развиваются зависть к пенису и негодование по отношению к своим матерям за то, что они «отправили ее в мир столь недостаточно оснащенной». В конце концов, это негодование уступает место отождествлению с матерью и процессу усвоения атрибутов и характеристик ее однополого родителя.

Пожалуй, наиболее сильно критиковались взгляды Фрейда на женскую сексуальность. Психоаналитик Карен Хорни опровергла концепцию зависти к пенису Фрейда и вместо этого предположила, что мужчины испытывают зависть к утробе матери из-за своей неспособности иметь детей.

Сам Фрейд признал, что его понимание женщин, возможно, было реализовано не полностью. «Мы меньше знаем о сексуальной жизни маленьких девочек, чем мальчиков», — пояснил он. «Но нам не нужно стыдиться этого различия.В конце концов, сексуальная жизнь взрослых женщин — это «темный континент» для психологии ».

Как разрешается Эдипов комплекс?

На каждом этапе теории психосексуального развития Фрейда дети сталкиваются с конфликтом развития, который необходимо разрешить, чтобы сформировать здоровую взрослую личность. Чтобы стать успешным взрослым со здоровой идентичностью, ребенок должен идентифицировать себя с однополым родителем, чтобы разрешить конфликт фаллической стадии.

Так как же ребенок решает Эдипов комплекс? Фрейд предположил, что, хотя первичное Ид хочет устранить отца, более реалистичное эго знает, что отец намного сильнее.Кроме того, у мальчика есть положительная привязанность к отцу.

Ид, как вы, возможно, помните, — это первичный источник энергии, который стремится немедленно удовлетворить все бессознательные побуждения. Эго — это часть личности, которая возникает как посредник между побуждениями Оно и требованиями реальности.

Согласно Фрейду, мальчик затем испытывает то, что он называл страхом кастрации, который является страхом как буквального, так и переносного кастрации. Фрейд считал, что когда ребенок осознает физические различия между мужчинами и женщинами, он предполагает, что женский пенис был удален и что его отец также кастрирует его в наказание за то, что он желал его матери.

Чтобы разрешить конфликт, срабатывает защитный механизм, известный как идентификация. Именно в этот момент формируется супер-эго. Супер-эго становится своего рода внутренним моральным авторитетом, интернализацией образа отца, который стремится подавить побуждения Оно и заставить эго действовать в соответствии с этими идеалистическими стандартами.

В книге «Эго» и «Идентификатор» Фрейд объяснил, что суперэго ребенка сохраняет характер отца ребенка и что сильные чувства Эдипова комплекса затем подавляются.

Внешние влияния, включая социальные нормы, религиозные учения и другие культурные факторы, способствуют подавлению эдипова комплекса.

Именно из этого возникает сознание ребенка или его общее чувство правильного и неправильного. Однако в некоторых случаях Фрейд также предположил, что эти подавленные чувства могут также привести к бессознательному чувству вины. Хотя эту вину можно не ощущать открыто, она все же может влиять на сознательные действия человека.

Что делать, если Эдипов комплекс не разрешен?

Когда конфликты на других психосексуальных стадиях не разрешаются, может произойти фиксация на этом этапе развития. Фрейд предположил, что мальчики, которые не справляются с этим конфликтом, фактически становятся «зацикленными на матери», в то время как девочки становятся «зацикленными на отце».

Неразрешенный Эдипов комплекс может привести к проблемам в достижении зрелых взрослых романтических отношений и конфликтам с соперничеством между представителями одного пола. Психоанализ фокусируется на помощи в разрешении этих конфликтов.

Эдипов комплекс | Просто Психология

1. Зигмунд Фрейд
2. Психосексуальные стадии
3. Эдипальный комплекс

Эдиповый комплекс

Автор: Саул МакЛеод, опубликовано в 2018 году

---

Эдиповый комплекс — это термин, используемый в его психической теории Зигмунда Фрейда. развитие, и является общим термином для комплексов Эдипа и Электры.

Эдипов комплекс возникает на фаллической стадии развития (возраст 3-6 лет), на которой источник либидо (жизненной силы) сосредоточен в эрогенных зонах детского тела (Freud, 1905).

На этой стадии дети испытывают бессознательное чувство желания к своему родителю противоположного пола, а также ревность и зависть к своему родителю того же пола.

Эдипов комплекс

Эдипов комплекс является теорией Зигмунда Фрейда и возникает во время фаллической стадии психосексуального развития.

В нем участвует мальчик в возрасте от 3 до 6 лет, который бессознательно сексуально привязан к своей матери и враждебно настроен по отношению к своему отцу (которого он считает своим соперником).

У мальчика Эдипов комплекс или, вернее, конфликт возникает из-за того, что у мальчика развиваются бессознательные сексуальные (доставляющие удовольствие) влечения к своей матери.

Зависть и ревность направлены на отца, объект привязанности и внимания матери. Эти чувства к матери и соперничество с отцом приводят к фантазиям о том, как избавиться от отца и занять его место с матерью.

Враждебные чувства к отцу приводят к тревоге кастрации, иррациональному страху, что отец кастрирует (удалит свой пенис) его в качестве наказания.

Чтобы справиться с этой тревогой, сын идентифицирует себя с отцом. Это означает, что сын принимает / усваивает взгляды, характеристики и ценности, которых придерживается его отец (например,грамм. личность, гендерная роль, мужское поведение по типу папы и т. д.).

Отец становится скорее примером для подражания, чем соперником. Благодаря этой идентификации с агрессором мальчики обретают свое суперэго и мужскую половую роль. Мальчик подменяет свое желание матери желанием других женщин.

Фрейд (1909) предложил случай Маленького Ганса в качестве доказательства Эдипова комплекса.

Комплекс Электры

Комплекс Электры — термин, используемый для описания женской версии комплекса Эдипа.Это связано с тем, что девочка в возрасте от 3 до 6 лет бессознательно испытывает сексуальную привязанность к отцу и становится все более враждебной по отношению к матери.

У девочек комплекс Электры начинается с убеждения, что она уже кастрирована. Она винит в этом свою мать и испытывает зависть к пенису. Чтобы девочки могли развить свое суперэго и женскую половую роль, им необходимо идентифицировать себя с матерью.

Но мотивация девочки отказаться от отца как объекта любви, чтобы вернуться к матери, гораздо менее очевидна, чем мотивация мальчика отождествлять себя со своим отцом.

Как следствие, отождествление девочек со своими матерями менее полным, чем отождествление мальчиков со своими отцами. В свою очередь, это делает женское суперэго слабее, а их идентичность как отдельных, независимых людей менее развита.

Критическая оценка

Фрейд считал, что Эдипов комплекс был «центральным феноменом сексуального периода раннего детства». Но существует мало доказательств, подтверждающих его утверждение относительно половых различий в морали (в результате более слабого женского суперэго).Например, если судить по способности детей противостоять искушениям, девочки, во всяком случае, сильнее мальчиков (Hoffman, 1975).

По мнению Хорни (1924) и Томпсона (1943), больше чем девочки хотят пениса, они действительно завидуют более высокому социальному статусу мужчин. Фрейд предполагал, что Эдипов комплекс является универсальным явлением, но исследование жителей Тробрианских островов, проведенное Малиновским (1929), показало, что там, где отец является любовником матери, а не воспитателем сына (т. Е. Доброжелательным обществом), отношения отца и сына были очень хорошими. .

Кажется, что Фрейд переоценивал роль сексуальной ревности. Но это пока только одно исследование, и необходимо изучить больше обществ, как западных, так и доброжелательных.

Кроме того, другие теоретики психодинамики, такие как Эриксон (1950), полагали, что Фрейд преувеличивал влияние инстинктов, особенно сексуального влечения, в своем описании развития личности. Эриксон попытался исправить это, описывая стадии психосоциального развития, отражая влияние социальных, культурных и исторических факторов, но не отрицая роли биологии.

Еще одна серьезная критика теории Эдипа Фрейда состоит в том, что она почти полностью основана на случае Маленького Ганса (1909). Фактически, теория Эдипа Фрейда была предложена еще в 1905 году, а Маленький Ганс был представлен просто как «маленький Эдип».

Учитывая, что это было Маленький Ганс — единственный ребенок-пациент, о котором писал Фрейд, и что любая теория развития должна включать изучение детей. Но это было крайне предвзято: отец Ганса (сторонник теорий Фрейда) проводил большую часть психоанализа, а Фрейд просто считал Ганса подтверждением его теории Эдипа.

Помимо критики надежности и объективности метода тематического исследования в целом, другие теоретики психодинамики предложили альтернативные интерпретации конофобии Ганса. Сюда входит переинтерпретация Боулби (1973) с точки зрения теории привязанности.

Однако Би (2000) считает, что исследование привязанности в значительной степени подтверждает основную психоаналитическую гипотезу о том, что качество самых ранних взаимоотношений ребенка влияет на весь ход последующего развития.И Боулби (1973), и Эриксон (1963) рассматривают ранние отношения как прототипы более поздних отношений. Вера в влияние раннего опыта — это прочное наследие теории развития Фрейда.

Ссылки на стиль APA

Бьорклунд Б. Р. и Би Х. Л. (2000). Путешествие взрослой жизни (4-е изд.). Флорида: Пирсон.

Боулби Дж. (1973). Привязанность и потеря: разлука: тревога и гнев (Том 2) . Нью-Йорк: Основные книги.

Эриксон, Э.Х. (1950). Детство и общество . Нью-Йорк: Нортон.

Эриксон, Э. Х. (Ред.). (1963). Молодежь: перемены и вызов . Нью-Йорк: Базовые книги.

Фрейд, С. (1905). Три очерка по теории сексуальности . Se, 7.

Freud, S. (1909). Анализ фобии пятилетнего мальчика. В Библиотеке Пеликана Фрейда (1977), том 8, истории болезни 1, страницы 169-306

Хоффман, М. Л. (1975). Половые различия в моральной интернализации и ценностях. Журнал личности и социальной психологии, 32 (4) , 720.

Хорни, К. и Хорни. (1924). О генезисе комплекса кастрации у женщин (стр. 37-54) .

Малиновский, Б. (1929). Этнографический отчет об ухаживаниях, браках и семейной жизни у уроженцев Тробрианских островов, Британская Новая Гвинея. Нью-Йорк: Паб Евгеника. Ко .. Сексуальная жизнь дикарей в Северо-Западной Меланезии.

Томпсон, К. (1943). «Зависть к пенису» у женщин. Психиатрия, 6 (2) , 123-125.

---

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S.A. (2018, 3 сентября). Эдипов комплекс . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/oedipal-complex.html

---

Что нужно знать родителям

Таня Тантри, доктор медицины — акушер-гинеколог, медицинский консультант Flo

Зигмунд Фрейд получил название Эдипова комплекса из древнегреческого мифа об Эдипе, царе Афин, проклятом богами за убийство своего отца и женитьбу на его матери.Фрейд использовал термин «эдипов комплекс», чтобы описать стремление ребенка к своему родителю противоположного пола и чувства зависти, ревности, обиды и соперничества с родителем того же пола.

Важно отметить, что существует очень мало свидетельств реальности Эдипова (или Электры) комплекса. Это не указано как психологическое состояние в текущей версии «Руководства по диагностике и статистике психических расстройств», используемого клиницистами для диагностики психологических состояний и расстройств.

Что такое Эдипов комплекс?

Зигмунд Фрейд ввел термин «Эдипов комплекс» для описания соперничества ребенка со своим однополым родителем за сексуальное внимание своего родителя противоположного пола.Это одна из самых известных, но спорных идей Фрейда. Фрейд подробно описал Эдипов комплекс как часть своей психосексуальной теории стадии развития.

Ключевые выводы: Эдипов комплекс

• Согласно теории развития психосексуальных стадий Фрейда, ребенок проходит пять стадий, ведущих к развитию его личности: оральную, анальную, фаллическую, латентную и генитальную.
• Эдипов комплекс описывает соперничество ребенка со своим родителем того же пола за сексуальное внимание своего родителя противоположного пола, и это главный конфликт фаллической стадии теории Фрейда, который происходит между 3 и 5 годами. Старый.
• В то время как Фрейд предположил, что Эдипов комплекс существует как для девочек, так и для мальчиков, его представления о комплексе у мальчиков были развиты гораздо лучше, в то время как его представления о девочках были источником большой критики.

Истоки

Эдипов комплекс впервые был описан в книге Фрейда Толкование снов в 1899 году, но он не обозначал эту концепцию до 1910 года. Комплекс был назван в честь главного героя книги Софокла «Царь Эдип ».В этой греческой трагедии Эдип брошен родителями в младенчестве. Затем, став взрослым, Эдип по незнанию убивает своего отца и женится на его матери. Фрейд чувствовал, что неосведомленность Эдипа о своем затруднительном положении было очень похоже на детское, потому что сексуальное желание ребенка к своему родителю противоположного пола, а также агрессия и зависть к своему родителю того же пола бессознательны.

Фрейд более успешно развил свои представления о комплексе у мальчиков, чем у девочек.

Развитие Эдипова комплекса

Эдипов комплекс развивается на фаллической стадии психосексуальных стадий Фрейда, которая происходит в возрасте от 3 до 5 лет.В это время мальчик начинает бессознательно желать матери. Однако вскоре он понимает, что не может действовать в соответствии со своими желаниями. В то же время он замечает, что его отец получает любовь от своей матери, которую он жаждет, вызывая ревность и соперничество.

Хотя мальчик мечтает бросить вызов своему отцу, он знает, что в реальной жизни он не сможет этого сделать. Кроме того, мальчика смущают его противоречивые чувства к отцу, хотя он завидует отцу, он также любит и нуждается в нем. Кроме того, у мальчика развивается тревога кастрации, опасение, что отец кастрирует его в наказание за его чувства.

Разрешение Эдипова комплекса

Мальчик использует ряд защитных механизмов, чтобы разрешить Эдипов комплекс. Он использует репрессии, чтобы довести до бессознательного свои инцестуозные чувства по отношению к матери. Он также подавляет свое чувство соперничества с отцом, вместо этого отождествляя себя с ним. Считая отца образцом для подражания, мальчику больше не нужно с ним драться. Вместо этого он учится у него и становится более похожим на него.

Именно в этот момент у мальчика развивается суперэго, совесть личности.Суперэго перенимает ценности родителей мальчика и других авторитетных фигур, что дает ребенку внутренний механизм защиты от неуместных импульсов и действий.

На каждой стадии теории развития Фрейда дети должны разрешить центральный конфликт, чтобы перейти к следующей стадии. Если ребенок этого не сделает, у него не разовьется здоровая взрослая личность. Таким образом, мальчик должен разрешить Эдипов комплекс на фаллической стадии. Если этого не произойдет, во взрослом возрасте мальчик будет испытывать трудности в области соперничества и любви.

В случае соревнования взрослый может применить свой опыт соперничества со своим отцом к другим мужчинам, заставляя его чувствовать себя опасающимся и виноватым из-за конкуренции с ними. В случае любви мужчина может зацикливаться на матери, непреднамеренно ища других значимых, похожих на его мать.

Комплекс Электра

Фрейд также определил Эдипов комплекс для маленьких девочек, названный Комплексом Электры, отсылкой к другому греческому мифологическому персонажу.Комплекс Электры начинается, когда девушка понимает, что у нее нет пениса. Она обвиняет свою мать в том, что у нее развивается негодование по отношению к ней и зависть к пенису. В то же время девочка начинает видеть в отце объект любви. Когда она узнает, что не может действовать в соответствии со своими чувствами к отцу, а мать может, она начинает ревновать к матери.

В конце концов, девочка оставляет свои кровосмесительные и соперничающие чувства, отождествляет себя с матерью и развивает суперэго. Однако, в отличие от выводов Фрейда о разрешении Эдипова комплекса у маленьких мальчиков, он не был уверен, почему комплекс разрешается у маленьких девочек.Фрейд предположил, что, возможно, маленькую девочку движет беспокойство о потере родительской любви. Фрейд также считал, что у девочки развивается более слабое суперэго, потому что разрешение девичьего комплекса не зависит от чего-то столь конкретного, как страх кастрации.

Если девочке не удается разрешить комплекс Электры на фаллической стадии, у нее могут возникнуть аналогичные трудности, как у взрослого, так и у мальчика, которому не удается разрешить Эдипов комплекс, включая зацикленность на отце, когда дело доходит до значимых других.Фрейд также отметил, что разочарование, которое испытала девушка, когда она узнала, что у нее нет пениса, могло привести к комплексу мужественности во взрослом возрасте. Это может заставить женщину избегать близости с мужчинами, потому что такая близость будет напоминать ей о том, чего ей не хватает. Вместо этого она может пытаться соперничать с мужчинами и превосходить их, становясь чрезмерно агрессивными.

Критика и споры

Несмотря на то, что концепция Эдипова комплекса остается в силе, за эти годы в ее адрес было высказано множество критических замечаний.В частности, идеи Фрейда об Эдиповом комплексе у девочек были весьма противоречивыми с того момента, как он впервые представил их. Многие считали неправильным применять мужское понимание сексуальности к девочкам, утверждая, что сексуальность девочек может созревать иначе, чем мальчиков.

Другие утверждали, что предубеждения Фрейда по отношению к женщинам были культурными. Например, писательница-психоаналитик Клара Томпсон опровергла идею Фрейда о биологической основе зависти к пенису. Вместо этого она указала, что девочки завидуют мальчикам, потому что у них часто отсутствуют такие же привилегии и возможности.Таким образом, зависть к пенису возникает не из-за буквального желания, а из-за символического стремления к равноправию.

Некоторые также возражали против идей Фрейда о неполноценной женской морали, утверждая, что они отражают его собственные предрассудки. И действительно, исследования показали, что у мальчиков и девочек может развиваться одинаково сильное чувство морали.

Кроме того, в то время как Фрейд утверждал, что Эдипов конфликт универсален, антропологи, такие как Малиновский, возражали, что нуклеарная семья не является стандартом в каждой культуре.Исследование жителей Тробрианских островов, проведенное Малиновским, показало, что отношения между отцом и сыном были хорошими. Вместо этого именно дядя сына был его наставником. Таким образом, в этом случае Эдипов комплекс не будет действовать так, как описывал Фрейд.

Наконец, идеи Фрейда об Эдиповом комплексе были разработаны на основе единственного тематического исследования — Маленького Ганса. Если полагаться только на один случай, чтобы сделать выводы, возникают вопросы с научной точки зрения. В частности, были поставлены под сомнение объективность Фрейда и надежность его данных.

Источники

• Вишня, Кендра. «Что такое Эдипов комплекс?» Verywell Mind , 20 сентября 2018 г., https://www.verywellmind.com/what-is-an-oedipal-complex-2795403
• Крейн, Уильям. Теории развития: концепции и приложения. 5-е изд., Пирсон Прентис Холл. 2005.
• McLeod, Saul. «Эдипов комплекс». Simply Psychology , 3 сентября 2018 г., https://www.simplypsychology.org/oedipal-complex.html
• McAdams, Dan. Человек: Введение в науку психологии личности . 5-е изд., Wiley, 2008.

В поисках доказательств эдипова комплекса

Зигмунда Фрейда является противоречивой фигурой в истории психологии, и, возможно, ни одна из его идей не является более спорным, чем его теории эдипова комплекса.

Фрейд считал, что люди являются сексуальными существами от рождения в том смысле, что очень приятные чувственные переживания, такие как ласки, объятия и поцелуи, необходимы для нормального развития в младенчестве.

Фрейд также считал, что дети дошкольного возраста от природы проявляют любопытство к сексуальности, в том числе к вопросу о том, откуда берутся дети. По его словам, в это время у детей развиваются сексуальные фантазии с участием родителей противоположного пола.

Но они также боятся ревнивого гнева однополых родителей и поэтому учатся подавлять свои кровосмесительные желания. Таким образом, это начало детского суперэго — версии совести или нравственности Фрейда.

Согласно теории, в то время, когда дети прорабатывают Эдипов комплекс, особенно травмирующим является наблюдение за «первичной сценой» — термином Фрейда, обозначающим, как ваши родители занимаются сексом.

Само по себе наблюдение за половым актом вредит ребенку. Скорее, эти дети воспринимают первичную сцену как акт сексуальной неверности. Хотя воспоминания о комплексе Oepidus подавляются, их эффекты предположительно все еще влияют на отношение взрослых к сексуальности.

Именно этот аспект теории Фрейда психолог Лоуренс Джозефс и его коллеги пытались проверить в лаборатории.

Исследователи предположили, что заставить людей задуматься о первичной сцене вызовет эмоции, похожие на супружескую неверность.

В эксперименте участники сначала были разделены по полу, а затем внутри каждого пола они были разделены на три условия. Участники каждой группы читали рассказ о персонаже своего пола — Джек для мужчин и Джилл для женщин.

• В состоянии эдипального неудачника Джек / Джилл — 6-летний ребенок, который заходит к своим родителям, занимающимся любовью.
• В случае супружеская измена Джек / Джилл — взрослый, который заходит к своей супруге, занимающейся сексом с другим человеком.
• В состоянии контроль Джек / Джилл — студент колледжа, который заходит на своих соседей по комнате, готовящих завтрак.

затем

Все участники были розданы анкеты оценивающие свое отношение к порнографии. В контрольных условиях самцы выражали гораздо больше положительных взглядов, чем самки, как показали другие исследования.

Однако в условиях эдипового неудачника и супружеской измены отношение мужчин к этим темам упало до того же уровня, что и у женщин.

Это, возможно, не удивительно, что люди будут чувствовать себя менее благоприятно по отношению к порнографии после того, как думать о супружеском предательстве, так как многие люди считают, порно использования в рамках отношений как форма неверности. Менее ясно, почему размышления о первичной сцене имели тот же эффект.

Может случиться так, что представление о том, как мама и папа занимаются любовью, — это просто сексуальный отвращение — фактор «фу», если хотите. Тем не менее, данные все еще согласуются с эдиповой теорией, которая рассматривает первичную сцену как пример неверности.

В последующем эксперименте того же дизайна участников попросили выполнить задание на завершение слов. То есть им давались первые несколько букв слова, а остальные буквы заменялись пробелами. Поскольку есть несколько способов завершить слова, ответы интерпретируются как предполагающие что-то о том, о чем человек в настоящее время думает.

Например, на основе слова SWE— люди, которые только что прочитали рассказ о выпечке печенья, скорее всего, ответят СЛАДКОМ, тогда как те, кому рассказали о тренировках в спортзале, скорее всего, завершат слово как SWEAT.

Когда участники — как мужчины, так и женщины — читали историю о супружеской неверности, многие из них дополняли основы слов, такие как SL-, PRI- и ВОЗ — уничижительными сексуальными терминами, в отличие от контрольной группы, которая в основном давала слова без сексуальные коннотации.

Опять же, это открытие неудивительно. Еще более примечательно то, что история первичной сцены вызвала даже более унизительные сексуальные отношения, чем условие супружеской измены.

Фактор «фу» может объяснить сдвиг к консервативным сексуальным установкам, но не рост уничижительных сексуальных мыслей после прочтения первичной сцены.Фактически, это открытие — именно то, что предсказал Фрейд. Дети не только интерпретируют первичную сцену как акт неверности, но и особенно травмируют, потому что родитель противоположного пола — их первая любовь, и поэтому неверность особенно болезненна.

Для дальнейшего изучения идеи о том, что первичная сцена интерпретируется как сексуальная неверность, исследователи провели еще один эксперимент, дизайн которого был аналогичен первым двум. Контрольное условие было таким же (посещение соседей по комнате, готовящих завтрак), но два других условия были следующими:

• В состоянии победитель эдипа , 6-летний Джек / Джилл заходит в спальню родителей, пока они спят, забирается в кровать между ними и прижимается к родителю противоположного пола, подталкивая его. родитель в сторону.
• В состоянии браконьерство партнера , взрослый Джек / Джилл заходит в их личный кабинет, чтобы найти привлекательного, но женатого коллегу, который инициирует с ними секс.

Прочитав рассказ, участники ответили на анкету, в которой оценивали свое отношение к неверности. Не было никакой разницы в отношении самцов между контрольными условиями браконьерства и браконьерством, но тогда их отношение было уже довольно либеральным.

Напротив, женщины выразили гораздо более позитивное отношение, когда их побудили подумать о том, чтобы участвовать в подпольном служебном деле.(Люди корыстны. В то время как они осуждают измену в других и обижены супружеской изменой, они оправдывают свои собственные внебрачные выходки.)

Наиболее примечательными были данные по эдиповому победному условию. И мужчины, и женщины проявили значительно более либеральные сексуальные отношения после того, как их побудили подумать о эдиповой победе.

Опять же, это открытие полностью согласуется с эдиповой теорией и не может быть объяснено фактором «гадости».

Хотя опубликованные эксперименты подтверждают эдипову теорию, исследователи по-прежнему проявляют осторожность.Фрейд считал, что Эдипов комплекс — это универсальный опыт раннего детства. Однако исследователи также отмечают, что сексуальная тайна не является универсальным аспектом человеческого поведения.

На Западе родители скрывают секс от своих детей из опасения, что наблюдение за половыми актами или даже получение каких-либо сексуальных знаний до полового созревания может нанести психологический ущерб. Но во многих культурах по всему миру общий сон является нормой, поэтому у детей есть много возможностей наблюдать, как их родители или другие взрослые занимаются сексом.

Кроме того, дети, растущие на фермах, которых до недавнего времени составляло подавляющее большинство, имели множество возможностей наблюдать за животными, занимающимися сексом и рожающими. Другими словами, эти дети понимают механику секса задолго до того, как становятся сексуально активными.

Фрейд считал, что первичная сцена травмирует маленьких детей. Однако межкультурные данные опровергают это мнение. Что действительно важно, так это то, как родители реагируют, когда ребенок ловит их на месте.Это когда дети узнают, что либо секс — это естественный акт между любящими партнерами, либо что он непослушный, грязный и чего стоит стыдиться.

Эдипов комплекс Фрейда не может быть универсальным, как он предполагал. Но эта идея, кажется, заключает в себе противоречивые взгляды на секс, которые мы все еще сохраняем в западном обществе.

Эдипов комплекс 2.0: Нравится вам это или нет, но родители формируют сексуальные предпочтения своих детей

6 июня 1969 года детектив из южного Мичигана, очевидно почувствовав некоторую научную значимость представленного перед ним необычного отчета, сел за свой стол и напечатал текст. это действительно одностраничное сопроводительное письмо к сотруднику Института сексуальных исследований Кинси при Университете Индианы в Блумингтоне.Детектив писал о пациенте мужского пола, который добровольно содержался в психиатрическом отделении Каламазу, вежливом, самопровозглашенном «каучурофиле», который в самых темных норах собственного глубокого стыда и унижения под электрическое летнее гудение цикады, визг ржавых колес каталок и стоны других пациентов как оркестр для его мыслей, несколько долгих недель сидели, сгорбившись, в его постели, яростно пытаясь изгнать своих сексуальных демонов через перо. «Этот отчет — моя душа, и он спасет мне жизнь», — написала пациентка.И именно этот отчет вскоре оказался на столе детектива, его косо посмотрели и запихнули в манильский конверт, доставили авиапочтой в Блумингтон и в конечном итоге незаметно положили на полку вместе с десятками тысяч других подобных отчетов в неопубликованных архивах Института Кинси. .

Сорок лет спустя, под мягким светом флуоресцентного освещения в библиотеке Института, я наткнулся на рукописную сексуальную автобиографию этого фетишиста — вместе с суровой сопроводительной запиской — во время работы над своей новой книгой Perv, , и должен сказать, Представление этого человека о своем состоянии было отчетливым, поразительным самоэкзорцизмом.В документе, все еще искрящемся от страха и охватывающем около пятидесяти страниц ясной, плотно упакованной прозы, приправленной библейскими отрывками, изображен сорокалетний любитель каучука, который был арестован за различные преступления, связанные с каучуком, в том числе самые серьезные. малая часть из них заключалась в том, что он делал тысячи непристойных телефонных звонков продавщицам универмагов, расспрашивал о резиновых бикини для своей воображаемой жены, одновременно лаская ламинатную рекламу моделей, одетых на резинку одной рукой, а себя — другой, — лихорадочно работал, чтобы понять происхождение своего собственное ненасытное желание резины и плоти.Насколько ему известно, все началось, когда в возрасте семи лет он наткнулся на блестящий белый резиновый купальный костюм своей матери, висящий на бельевой веревке на заднем крыльце, — возбуждающее событие, которое совпало с его первым осознанием этого. это странное шевеление в его чреслах.

То, что начиналось как достаточно невинный юный грешник, со временем отрастило рога и превратилось в в высшей степени фетишистскую — и преступную — сексуальную идентичность взрослых. «Он печатал на карточке 3X5, что ему нравилось впрыскивать сперму в резиновые колпачки или резиновые пояса», — написал детектив, который, используя клишированную административную неряшливость, оставил фирменное пятно от кофейной кружки на памятке в полицейском участке.«Затем [он] клал карточки в почтовый ящик жертв, а иногда и под стеклоочистители их автомобилей». Вы можете подумать, что этот патологический любитель резины — это крайний случай, когда сексуальность пошла наперекосяк, что вполне может быть. Но при изучении сексуальных аномалий исследователи могут получить уникальное представление о тонких, иначе скрытых механизмах стандартного человеческого сексуального развития и психосексуальности. То, что в раннем детстве каучукофил увидел купальный костюм своей матери, невероятно белый кусок ткани, все еще усыпанный озерной водой и благоухающий ее потом, возможно, просто совпал со случайной эрекцией.И все же эта алхимия была настолько мощной, что, как только он помассировал эту резинку между большим и указательным пальцами, все было потеряно навсегда.

Эта базовая система развития, в которой определенные важные события детства «накладывают отпечаток» на нашу психосексуальность, может быть не такой уж редкой. Фактически, тот опыт раннего детства, который формирует наши сексуальные предпочтения взрослых — в частности, то, что нас включает и выключает, какими бы тонкими или даже бессознательными ни были эти конкретные предубеждения, — может быть даже заурядным.И так же, как институционализированный любитель каучука, более плотская банальность и ваниль среди нас, возможно, также обязаны нашим более тайным предпочтениям в спальне тем, что в какой-то момент в далеком прошлом мы были возбуждены нашими собственными родителями, родственниками или друзьями детства.

Рассмотрим случай 29-летней женщины, описанной в старой статье Архив общей психиатрии , которая заметила, к своему ужасу, что она не прочь немного садомазохизма и взгляда на пенис во время секса с люди.Обсудив эти сильные эротические триггеры, женщина вспомнила:

Когда мне было четыре года, отец однажды поймал меня за мастурбацией. Он поставил меня на колено и хлопнул меня по ягодицам. Он был в пижаме, и щель перед его брюками широко открывалась, так что я могла видеть, как его большой член и темная мошонка двигались совсем рядом с моим ртом каждый раз, когда он поднимал руку … С тех пор я подсознательно связал шлепки по своим ягодицам с видом на его член и мое первое сексуальное возбуждение.

Проблема, конечно же, в том, что сексуальные переживания в детстве и, в частности, их причинно-следственные связи с сексуальностью взрослого человека, являются неуловимой темой для изучения, по крайней мере, в любом строго контролируемом смысле. Это также область исследований, в которой ханжеское общество — или, по крайней мере, такое, которое считает, что сексуальность человека возникает неожиданно с первым половым приливом гормонов (или, альтернативно, разворачивается в каком-то глубоко врожденном, задуманном смысле. непроницаемый для опыта, например, «Гей-ген») — предпочитает отводить взгляд, несмотря на то, что он занимает центральное место в человеческом опыте. В отличие, скажем, от изучения овладения языком детьми, изучение точных путей развития взрослой сексуальности более или менее невозможно. Это не потому, что это невозможно с эмпирической точки зрения, а скорее потому, что детская сексуальность — одна из тех тем третьего рельса, которая игнорируется электрическими ограждениями университетских советов по этике и поэтому рискует остаться малоизученной.Какими бы интригующими ни были ретроспективные самоотчеты, подобные приведенным выше, они, увы, не более чем анекдоты.

Но никогда не стоит недооценивать сообразительность хорошего экспериментатора. Хотя изучение точных причинно-следственных связей между ранним воздействием определенных стимулов и более поздними сексуальными предпочтениями взрослых не совсем поддается экспериментальной манипуляции, могут быть способы исследовать некоторые более общие тайны развития сексуальности с использованием контролируемых лабораторных методов. Например, для многих исследовательских целей детей достаточно легко заменить крысами, и именно это сделали исследователи из Йельского университета Томас Филлион и его коллега Эллиот Бласс в ставшем классическим исследовании, показывающем, насколько важен ранний опыт развития в формировании взрослой сексуальности. .Как сообщалось в своем исследовании 1986 года в Science , Филлион и Бласс взяли трех самок крыс, которые только что родили помет щенков, и экспериментально изменили запахи матери по-разному. Соски и влагалище одной из самок крыс были покрыты лимонным ароматом, называемым цитралем; у другой плотины только спина была покрыта тем же ароматом цитраля; и, наконец, третья крыса лишилась лимона — вместо этого ее соски и влагалище были просто окрашены изотоническим солевым раствором без запаха.Итак, если вы проследите это до конца, после того, как матки были помещены обратно с их грудными младенцами, пометы самок щенков отличались друг от друга в отношении конкретного запаха — или, по крайней мере, местоположения запаха — исходящего от их матери, пока она кормила грудью.

После отлучения молодых крыс от матери навсегда отделили от матерей, и они начали делать то, что делают молодые крысы (например, играть и, по-видимому, смеяться). Затем в возрасте около 100 дней половозрелых самцов крыс из этих начальных пометов по отдельности вводили одной из двух восприимчивых самок крыс.Но вот в чем хитрость. Перед тем, как познакомиться с самцами, Филлион и Бласс покрыли одну из этих самок перивагинально цитрусовым ароматом, а другую оставили с ее влагалищем, пахнущим натуральным запахом. Хотя пахнущие цитралом женские гениталии мало чем отличались для самцов от двух других пометов — они были счастливы заниматься сексом с любой из самок — те самцы, которые, будучи щенками, сосали грудь от матери, чьи соски и влагалище благоухали лимонной эякуляцией. быстрее, когда они были теперь в паре, как взрослые, с сексуальным партнером лимонной женщины.Фактически, исследователи сообщили, что у этих самцов даже были проблемы с достижением оргазма при спаривании с самками без запаха (или, по крайней мере, без запаха, если говорить о вагинах крыс).

Но можем ли мы обобщить эти открытия эдиповых крыс на развитие сексуальности человека? Насколько мне известно, подобные исследования не проводились с нашим собственным биологическим видом, хотя интересно поразмышлять о возможном влиянии грудного вскармливания человека на сексуальные предпочтения и предубеждения взрослых мужчин. (Я часто задавался вопросом, сколько существует исключительно геев, которых кормили из бутылочки в младенчестве, и является ли мужской гомосексуализм, как один из многих факторов в таком сложном явлении, более частым в обществах, где кормление из бутылочки более рутинно практикуется.Как бы мы ни были привязаны к идее о том, что дети асексуальны, маловероятно, что мы когда-либо узнаем наверняка, есть ли у этих данных какие-либо аналоги с человеческой сексуальностью; Более того, я могу представить себе, что найти матерей, готовых возиться с развитием своего ребенка в этой позорной области, будет настоящим испытанием. Превращение своего сына в фетишиста с нездоровым влечением к репродуктивным органам, пахнущим лимонной клятвой, вполне может выйти за рамки научного долга, даже если это делается из замечательных гуманитарных соображений.

Тем не менее, есть по крайней мере одно недавнее исследование, которое намекает на родственные механизмы у нашего вида. В готовящемся к публикации отчете психолога Криса Фрейли из Университета штата Иллинойс в Урбана-Шампейн и Майкла Маркса из Университета штата Нью-Мексико в бюллетене Personality and Social Psychology Bulletin — исследование, которое заставит Фрейда улыбнуться в могиле и отдать ему долгие пальцы Многие критики — эти исследователи показывают, что сексуальное влечение к собственным биологическим родителям не является таким отклоняющимся или ненормальным, как вы могли бы предположить.Фактически, доказательства этих скрытых желаний, говорят Маркс и Фрейли, поднимают важные вопросы для традиционных психологических представлений об избежании инцеста.

Во-первых, краткое руководство по теории предотвращения инцеста. За последние несколько десятилетий, в отличие от психоаналитической модели Фрейда, большинство эволюционно настроенных исследователей утверждали, что люди обладают развитой психологической адаптацией, призванной избегать инцеста. Избегать биологических родственников в качестве сексуальных партнеров имеет смысл в этом отношении, потому что половой акт с кем-то, кто имеет слишком много общего с вашим генетическим материалом, имеет тенденцию производить потомство с различными отклонениями, препятствующими их репродуктивному потенциалу, и, таким образом, вы ставите под угрозу свой собственный общий генетический материал. генетическая приспособленность.И действительно, многочисленные исследования как на нашем собственном, так и на других видах обнаруживают так называемый «эффект Вестермарка», предполагаемую адаптивную систему, названную в честь финского антрополога конца 19 века Эдварда Вестермарка, который первым использовал дарвиновские методы. логика для объяснения культурно универсального табу на секс с близкими родственниками.

На протяжении многих лет ученые работали над уточнением основной идеи Вестермарка, при этом многие утверждали, что наш вид развил что-то вроде подсознательного калькулятора родства для оценки вероятного генетического родства других в нашей среде.Если калькулятор выдает слишком высокую гипотетическую цифру в подсчете общих генов, тогда возникает отвращение и сексуальное отвращение. Например, если вы выросли в непосредственной близости с другим человеком того же возраста, значит, вашему подсознательному мозгу, который эволюционировал, чтобы обнаруживать во всяком случае, такие закономерности — есть большая вероятность, что он или она — ваш биологический брат или сестра. Это часто называют основной причиной того, что в культурах с практикой «несовершеннолетних браков», когда молодые девушки воспитываются вместе со своими будущими мужьями для подготовки к их последующему браку, как правило, образуются бесплодные семьи, поскольку эти люди почти не испытывают сексуального желания друг друга как взрослые.

Проблема с слишком жесткой приверженностью к таким вестермарковским идеям, как говорят Фрейли и Маркс, заключается в том, что люди очень часто заканчивают тем, что супруги похожи на самих себя по разным физическим параметрам — широко наблюдаемое явление, известное как гомогамия. Кажется, это скорее вопрос сексуального импринтинга, чем простое предпочтение других, похожих на нас. Например, в одном исследовании взрослых замужних женщин, усыновленных в раннем детстве, попросили принести в лабораторию фотографию своего приемного отца вместе с отдельной фотографией мужа.Другая группа участников, наивных по отношению к цели исследования, смогла сопоставить, какой муж пошел с каким приемным отцом на более высоком уровне, чем случайность.

Гомогамия, конечно, не применима к каждой паре, и на самом деле мой собственный партнер — мексиканец и, к его счастью, не мог быть менее похож на меня — или на моего отца, если на то пошло. Однако моего брата и его жену можно было легко принять за разнояйцевых близнецов, а их дети — идеальные миниатюры гештальта в духе Беринга.Эмпирически еще нельзя объяснить такие индивидуальные различия в одних и тех же / разных эротических предпочтениях (хотя, кхм, мой собственный вкус к латиноамериканцам может быть связан с тем, что я провел много лет становления в Южной Флориде).

Хотя всегда есть исключения из правил, Фрейли и Маркс сделали ряд поразительных открытий, которые временно нарушили традиционные представления Вестермарка. Во-первых, когда студентов колледжа попросили оценить фотографии незнакомцев по шкале сексуальной привлекательности, лица на фотографиях были сочтены значительно более привлекательными, когда им предшествовали фотографии собственного родителя противоположного пола студента через подсознательные простые числа (скорее, чем лицо противоположного пола родителя другого ученика).Другими словами, участники были больше возбуждены незнакомцами, когда образ лица их матери (для мужчин) или лица их отца (для женщин) все еще бессознательно горел в их мысленном взоре.

В аналогичной задаче, в которой участников снова попросили оценить сексуальную привлекательность незнакомцев, людей больше волновали лица, которые были преобразованы с их собственными лицами, чем лица, которые были преобразованы с лицами, не связанными с ними. . Фактически, чем больше лицо участника трансформировалось с лицом жертвы, тем более сексуально привлекательным участник чувствовал себя целью.Поскольку мы разделяем 100% генов с самими собой — в данном случае это своего рода экспериментально созданный идентичный близнец, — такие открытия поднимают некоторые новые интригующие проблемы для традиционных калькуляторов родства моделей избегания инцеста, которые, как часто говорят, учитывают явные физические сигналы, отражающие вероятные генетическое родство. Но что интересно, когда участникам прямо сообщали, что их лица трансформировались с лицами целевого изображения, это привело к «уменьшению чувства желания» к их собственному гибридному лицу.Когда людей заставляли осознанно осознавать, чем именно они возбуждались, «кровосмесительный» эффект исчезал. Как отмечают авторы, только однажды Царь Эдип — самая известная буквальная мать всех времен — обнаружил, что он спал со своей матерью, что он проверил собственными глазами.

Основываясь на этих выводах, Фрейли и Маркс приходят к выводу, что, хотя культурные табу на инцест продолжают выполнять важную адаптивную функцию в предотвращении секса с людьми, которые слишком тесно связаны с нами,

так Эффект Вестермарка не является результатом врожденных механизмов, подавляющих желание людей, с которыми вы выросли, а является результатом [культурного] привыкания … под поверхностью, этот ранний опыт закладывает основу для набора предпочтений, которые, по сути, совпадают -определять раннюю привязанность и заботу о служении сексуальности, побуждая людей находить привлекательными в других чертах, которые присущи членам их семьи.

Если бы только этот давно забытый каучурофил знал о таких любопытных механизмах сексуального импринтинга у людей и других животных, он, возможно, нашел какое-то утешение в науке, а не в безжалостной преследовании чувства религиозной вины. Какая досадная вещь — быть тем же в основе принципа, но из-за чего-то, в значительной степени неподвластного нашему контролю, столь другого в техническом выражении.

Вообще-то, может, для него еще не поздно. В сопроводительном письме 1969 года детектив написал, что наш любовник каучука сейчас находится в психиатрической больнице, «где он надеется провести остаток своей жизни и хочет жить, чтобы стать настоящим стариком.«По моим подсчетам, сегодня фетишисту исполнилось бы восемьдесят два года. Если бы персонал больницы Каламазу когда-либо был достаточно разбирающимся в компьютерах и достаточно либеральным, чтобы разрешить своим стационарным пациентам просматривать онлайн, я действительно надеюсь, что он прожил достаточно долго, чтобы испытать сексуальный ренессанс Интернета … он нашел бы десятки тысяч таких же который с радостью потакал бы своим фантазиям, не прибегая к преступной деятельности.

И, может быть, он читает эту статью прямо сейчас, с нежностью думая о своей матери, одетой в белое резиновое платье.

В этой колонке, представленной журналом Scientific American Mind , психолог-исследователь Джесси Беринг из Королевского университета в Белфасте размышляет о некоторых наиболее неясных аспектах повседневного человеческого поведения. Подпишитесь на RSS-канал, посетите www.JesseBering.com, подружитесь с доктором Берингом на Facebook или подпишитесь на @JesseBering в Twitter и никогда больше не пропустите взнос. Для статей, опубликованных до 29 сентября 2009 г., щелкните здесь: старые столбцы Bering in Mind.Первая книга Джесси «Инстинкт веры (Нортон) [Божественный инстинкт (Николас Брили) в Великобритании]» будет опубликована в начале февраля 2011 года.

Image © iStockphoto.com / Grafissimo

Blog Therapy, Therapy , Терапевтический блог, Блог-терапия, Терапия, ..

Эдипов комплекс — теория, первоначально постулированная Зигмундом Фрейдом, согласно которой сыновья проходят период развития, в течение которого они испытывают эротические чувства к своим матерям и чувства враждебности и соперничества по отношению к своим отцам.

Эдипов период
В психоаналитической теории эдипальная фаза происходит во время фаллической стадии развития ребенка, обычно в возрасте от трех до пяти лет. Сторонники теории указывают на возросшую близость мальчиков с матерью и стремление к позитивному вниманию в сочетании с повышенным неповиновением отцу. В современной психологии развития большинство клиницистов считают, что в этот период дети все больше осознают гендер.

История Эдипа
Эдипов комплекс назван в честь греческого мифа.В этом мифе мальчик по имени Эдип брошен своим отцом и воспитан приемными родителями. Когда он становится взрослым, он едет в город, вступает в драку с мужчиной, который (неосознанно) является его биологическим отцом, а затем женится на его жене — его биологической матери.

Научная обоснованность эдипова комплекса
Эдипов комплекс — одна из наиболее широко известных теорий в психологии, а также одна из самых горячо обсуждаемых теорий. Современные теоретики психоанализа принимают теорию в разной степени, но часто не воспринимают теорию буквально.Они могут, например, использовать его как полезную линзу для понимания динамики семьи и гендерной осведомленности. Эффект Вестермарка, феномен, при котором дети растут с сексуальным отвращением к братьям и сестрам и другим людям, с которыми они находились в тесном контакте в детстве, использовался некоторыми клиницистами для подрыва научной обоснованности Эдипова комплекса. Несколько известных клиницистов, в том числе Карл Юнг, Отто Ранк и Мелани Кляйн, предложили изменения теории или альтернативные теории.Юнг, например, утверждал, что девочки переживают аналогичный период развития, в течение которого они испытывают сексуальное влечение к отцу и агрессию по отношению к матери. Эта теория получила название комплекса Электры.

Артикул:

1. Американская психологическая ассоциация. Краткий психологический словарь АПА . Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация, 2009. Печать.
2. Харвуд Р., Миллер С. А. и Васта Р. (2008). Детская психология: Развитие в меняющемся обществе. Хобокен, Нью-Джерси: John Wiley & Sons.

Последнее обновление: 12.08.2015

Пожалуйста, заполните все обязательные поля, чтобы отправить свое сообщение.

Подтвердите, что вы человек.

.