Подражание в психологии это: ФЕНОМЕН ПОДРАЖАНИЯ КАК МЕХАНИЗМ РАЗВИТИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ И МЕТАКОГНИТИВНЫХ СПОСОБНОСТЕЙ ШКОЛЬНИКОВ В РАМКАХ СПЕЦИАЛЬНО ОРГАНИЗОВАННОЙ СРЕДЫ — inakhan.ru

Содержание

Психотерапевт, преподаватель Альфред Щёголев. Статья

Подражание

Подражание – это следование какому-либо образцу, примеру, стандарту, приёму, причём, следование не всегда отчётливо осознаваемое. Подражать – значит воспроизводить чьё-либо поведение, манеры, внешность, воображая себя в облике того, кому подражаешь; либо более или менее удачно имитировать чей-либо стиль, скажем, в руководстве, в принятии решений, или в творческой деятельности. Человек хочет походить на кого-то потому, что этот «кто-то» увлёк, полонил его воображение, и он хочет внутренне отождествиться с ним, перенять для себя его роль, его повадки и манеры. Теперь, как ему кажется, он сможет также поразить собой взор окружающих и пленить их. Это своеобразный образ «напрокат», известность «взаймы». Подражать – это, всё-таки, казаться, а не быть. В подражании нет глубины, подлинности, есть лишь одна поверхность, и более или менее искусно воспроизводимая имитация.

Подражание может быть для человека, использующего его, как позитивным, так и негативным.

Здесь всё будет зависеть от очарования, которое оказывает на подражателя привлекательный для него образец. Подражание вообще невозможно без очарованности, которое действуют на воображение человека внушающим образом, минуя его критическое мышление. Многое в подражании зависит также и от того, какие ценности господствуют в обществе, кому и чему подражают в нём люди, и кто для них является «героем своего времени». Ведь не секрет, что у многих людей самооценка зависит от степени их похожести на значимый для них образец: если похож, значит «состоялся», если нет, то «потерпел фиаско». Это особенно касается людей с чертами личностной незрелости, всецело зависящих от внешних влияний, и не имеющих ни сил, ни возможностей для того, чтобы иметь собственное мнение, опирающееся на жизненные и нравственные принципы полноценной личности. Для того чтобы быть свободным от всякого подражательства, нужно созреть как личность. Инфантильные, личностно неразвитые индивиды, можно сказать, обречены на подражание кому угодно и чему угодно.

Робкий, нерешительный, внушаемый, личностно незрелый подросток, попадая, скажем, под влияние другого подростка, тоже незрелого, но с дерзким, наглым, развязным поведением, начинает перенимать у него подобное поведение, потому что оно кажется ему необыкновенно «свободным» и «смелым». Или являясь участником подростковой группы, в которой царят вседозволенность и распущенность, начинает невольно подражать соответствующим штампам группового поведения. Подражание в этом случае становится для него способом поддержания контактов с другими подростками, иначе он будет отторгнут ими.

Воспроизводя штампы заимствованного поведения, многие люди оказываются в жёсткой зависимости от этой «штамповки». Совершенно очевидно, что подражание, как я уже сказал, не всегда носит только негативный характер, можно подражать и чему-то весьма достойному, но обязательно надо учитывать и то, что примитивные стили поведения всегда легче воспроизводятся и быстрее усваиваются, особенно, личностно незрелыми индивидами.

В связи с этим, значение подражания особенно велико в детстве и юности и до определённого возрастного уровня оно служит важным фактором развития ребёнка и подростка.

На разных возрастных этапах индивидуального развития подражание играет свою роль. Скажем, в младенчестве ребёнок, подражая мимике и звукам голоса матери, осваивает начальные этапы развития своей речевой функции. В дошкольном возрасте через игру – а игра является во многом подражанием взрослому миру – он начинает осмысливать те или иные жизненные ситуации, лучше понимать поведение других людей, осваивает на своём уровне навыки конструктивной деятельности.

Особенно велика роль подражания в подростковом возрасте. Подросток не просто подражает, он стремится полностью отождествиться с каким-то значимым для себя лицом. Он пытается демонстрировать себя в роли этого лица и хочет, чтобы окружающие имели к нему такое же отношение, какое он имеет к своему кумиру. Он особенно раним в отношении оценки окружающими его демонстрируемой роли и нередко яростно негодует, если ему отказывают в таком признании. Подростки обыкновенно избирают себе в качестве «кумира» какого-нибудь примелькавшегося деятеля – «крутого» бизнесмена, известного спортсмена, разрекламированного киногероя, популярного телеведущего, увенчанного славой актёра, модного певца и пр. – и стараются подражать ему во всём: в одежде, в причёске, в манерах, в увлечениях, в стиле поведения. Подражая, скажем, какому-то легендарному спортсмену, подросток может начать заниматься соответствующим видом спорта, накачивает мышцы, даже принимать анаболики для того, чтобы хвастаться своей обретённой физической силой перед сверстниками.

Особенно опасно, когда объектом подражания для подростка оказывается какой-нибудь примитив: попсовый дегенерат или узколобый «крутой». Со свойственным своему возрасту максимализмом подросток постарается не только скопировать, но и во многом превзойти своего идола.

Нужно ещё учитывать и то, что у современного подростка, оказавшегося под мощным прессом либерального аморализма, активно пропагандируемого СМИ, не формируются прочные критерии моральной оценки людей, с которыми он входит во взаимоотношения. У него нет устойчивых представлений о том, «что такое хорошо и что такое плохо», его «идейные воспитатели» упорно ориентируют его исключительно на материальный успех и «крутизну» – основные ценности безликого мещанского потребительского общества. Его внимание с лёгкостью привлекают к себе и соответствующие этому обществу «герои» — особи с навязчивой саморекламой необычного, крикливого, вызывающего, демонстративного, наглого поведения или подозрительные субъекты с каким-то «романтически» тёмным прошлым. Открыв рот, подросток с упоением слушает байки о «подвигах» какого-нибудь криминального урода, не давая ему моральной оценки, не имея возможности определить, где у того правда, а где вымысел и явная ложь. Он с лёгкостью подпадает под «очарование» этого урода и невольно начинает имитировать его поведение.

Реакции подражания в подростковом возрасте сильны настолько, что даже подростки из благополучных семей не могут устоять перед соблазном походить на «кумиров» своих подростковых групп. Подростку может льстить то, что его «герой» с таким «необыкновенным» прошлым или с такой «известностью», вдруг при встрече общается с ним «на равных». Отказать в чём-либо такому «кумиру» подросток не в состоянии, это было бы для него «предательством», «изменой», а потому он не только становится зависимым от своего «кумира», но и стремится во всём походить на него.

Совершенно очевидно, что какому-нибудь уголовнику, внедрившемуся в подростковую группу, нужна не только заинтересованная аудитория. Становясь признанным лидером, он обязательно использует подростков в своих корыстных целях. Постепенно он начинает вовлекать их в пьянство, курение «травки», вначале «угощает» их из своих запасов, затем всё более настойчиво требует, чтобы они приносили деньги или ценные вещи из дома. Он прививает им «ценности» жизни «настоящего мужика», становится для них живым образцом для подражания.

Если такой уголовник «сколотит» вокруг себя группу подростков, слепо следующих за ним, то отказать ему в чём-либо не может никто, опасаясь, стать для своей группы «предателем», «посмешищем», «трусом» и т.д. Собственной нравственной позиции, особенно в наше время, у подростков нет, их этические понятия деформированы и формируются в основном под влиянием таких популярных в их среде телеведущих, как Ксения Собчак, с её нравственно дебильными телепрограммами для моральных уродов, или под влиянием безмозглых, тупо веселящихся дегенератов с ТНТ.

На подражании, а точнее, на внушении, провоцирующем подражание, лежит основная доля воспитания, особенно в детстве и отрочестве. В основном через подражание окружающим его людям ребёнок формирует своё поведение. Это могут быть реальные взрослые люди или сверстники, но это могут быть и экранные герои, и персонажи компьютерных игр, и деятели сценических площадок. Совершенно очевидно, что ребёнок хочет отождествлять себя с тем персонажем, который кажется ему ярким выразителем того поведения, которое он хотел бы иметь сам.

Он начинает невольно подражать такому лицу, играть его роль, он даже начинает нравиться себе в этой роли, потому что видит, по существу, не себя, а то лицо, поведение которого копирует и присваивает себе.

Дети и подростки, к сожалению, обыкновенно подражают броским, вульгарным, крикливым, грубым формам поведения, потому что такое поведение им можно с лёгкостью имитировать. Легче воспроизвести поведение чем-нибудь обратившего на себя внимание болвана, придурка, тупицы, чем поведение разумного и скромного человека. Чем примитивнее личность, тем крикливее, демонстративнее её внешнее самовыражение. Посмотрите на поведение и внешность иных подростковых лидеров, задающих тон своим последователям. Здесь обозначен весь спектр какого-то воинствующего примитивизма: дикие телодвижения, вульгарная шаркающая походочка, нелепо завинченная, скукоженная поза с обязательными руками в карманах, дурно пахнущая немытость, какой-то людоедский жаргон, на котором невозможно сообщить другому ничего, кроме своих зоологических впечатлений и потребностей.

Здесь, по причине явной пустоголовости, ярко выделяются нелепые парикмахерские эксперименты на голове, размалёванный по лицу обезображивающий грим, многочисленные пирсинги и зловещие татуировки на теле, мятые, грязные, с многочисленными цепочками портки, почему-то чрезмерно низко приспущенные, с волочащимися от них по земле подтяжками, как будто бы подросток только что вышел из отхожего места и забыл привести себя в порядок.

В больном обществе эталоном социального поведения для молодого поколения с лёгкостью может стать не духовно и душевно здоровый полноценный человек, а полная ему противоположность, т.е. индивид проблемный, изломанный, неадекватный по поведению, непомерно претенциозный и интеллектуально серый, с исковерканными, патологическими «ценностями» жизни, живущий в мире собственных или навязанных ему полубредовых фикций и иллюзий. Уподобляясь такому дегенеративному типу, юная душа может очень быстро и рано превратиться в полнейшее ничтожество, лишённое всякой перспективы личностного роста.

Когда человек не может показать себя в деле, он начинает показывать себя в позе. Он хочет своей демонстрацией прикрыть свою никчёмность, и для придания себе большего гонора он начинает подражать тем социальным особям, для которых их антисоциальное свинство является, чуть ли не принципом их бездумной жизни. Они представляются ему людьми необыкновенными, «крутыми», презирающими всякие скучные правила человеческого общежития. У подростка с его малым жизненным опытом зависимость от подобных непотребных «образцов» поведения будет тем большей, чем меньше в своей жизни он видит и общается с людьми достойными, проявляющими социально уравновешенное поведение.

Совершенно очевидно, что большое значение в формировании личности молодого человека имеет семья, а точнее, стиль взаимоотношений в семье, из которой он происходит. Смогла ли семья дать ребёнку и подростку прививку, противоядие против той антикультурной заразы, которая в наши дни так рано и так легко липнет к душам и телам молодых людей? К сожалению, педагогический потенциал современной семьи крайне низок. Современная семья мало что решает в судьбе своего ребёнка. Многое зависит от внесемейной социализации ребёнка, которого даже дома в большей степени воспитывают не папа с мамой, а телевизионный ящик с творящимися на его экране безобразиями, или совершенно «убойные» для детской психики компьютерные игры. Дети, в результате, чаще подражают экранным «героям», или, в последующем, лидерам своих «тусовок», чем своим отцам и матерям, утратившим для них свой былой авторитет. Результатом является резкий отрыв молодого поколения от моральных устоев и ценностей традиционного общества. Молодые люди не приобщаются к культуре, традициям и нормам социально адаптированного поведения, они, словно мухи на липкой бумаге, вязнут в доморощенной молодёжной субкультуре, или прилипают к экранам телевизоров и компьютеров, черпая оттуда всякого рода непотребщину, или поклоняются попсовым идолам так называемой «массовой культуры», отличительной чертой которой является истерические выламывания и истошные вопли бездарных, но непомерно претенциозных особей, изгаляющихся на сценических площадках перед безликой массой возбуждённых юнцов. Подобные зрелищные мероприятия, да ещё проводимые для молодёжи постоянно и целенаправленно, так основательно «промывают мозги» молодым поколениям навозной жижей попсы и пахабного «веселья», что молодые люди, загипнотизированные и пленённые подобными зрелищами, оказываются навсегда оторванными от нравственных устоев, традиций и культуры своих предков, они невольно подражают тому непотребному стилю поведения, который индуцирует в них пошлятина и мракобесие антикультуры, активно пропагандируемой либеральными деятелями. Навязывая и активно распространяя такие «ценности» и образцы поведения подрастающим поколениям, эти деятели могут быть абсолютно уверенными в том, что через два-три поколения их усилиями и к их удовлетворению русский народ превратится в бессмысленное стадо безликих особей с наркотизированным сознанием, с которыми можно будет делать, что угодно и гнать куда угодно, хоть на убой.

Такое «развесёлое» воспитание молодёжи не может закончиться чем-нибудь хорошим. Всеобщая беспечность и глупое веселье – предвестник плохих времён. Как не вспомнить здесь слова святого Иоанна Кронштадтского, сказанные им накануне кровавых лет в России в начале ХХ века: «Удивительная болезнь явилась нынче – это страсть к развлечениям, никогда не было такой потребности к развлечениям, как нынче. Это – прямой показатель того, что людям нечем стало жить, что они разучились жить серьёзной жизнью и начали скучать. И меняют глубину и содержание духовной жизни на развлечения! Какое безумие! Точно дети, лишённые разума! А между тем развлечение – это уже общественный порок, уже общественная страсть!…». Чем обернулась эта «общественная страсть», хорошо знакомо нам по нашей трагической истории ХХ века. Неужели всё повторяется, неужели и впрямь история ничему людей не учит?

Навязчивое стремление подражать кому-либо в чём-либо возникает у того, кто, оставаясь личностно незрелым, испытывает неугасимое, мещанское и пошлое по своей сути, желание «жить не хуже других». Такой индивид полагает себя «состоявшимся», когда достигает и имеет то, что достигли и имеют те, на которых он равняется. Подражает такой человек обычно тому, кто в его обывательском представлении являет собой пример гарантированной обеспеченности и социальной значимости.

Огромное число людей занято в своей жизни только тем, чтобы быть похожими на других, чтобы не отстать от них, чтобы иметь всё то, что те имеют. Если этого не случается, то такие горе-подражатели жестоко страдают.

Существует даже особый психологический тип людей, так называемых конформных акцентуантов, у которых подражательность и некритическая согласность со своим окружением являются стержнем их психосоциального функционирования. Такой человек легко соглашается со всем тем, что предлагает ему ближайшее окружение, но стоит ему попасть под влияние других людей или другой группы, и он меняет свои позиции и отношения, нередко, на прямопротивоположные. Такой человек не имеет своего собственного мнения, своего личного отношения к миру, его суждения и оценки окружающего мира полностью совпадают с мнением тех людей, с которыми он постоянно общается и которым невольно подражает. Это типичный человек безликой массы, которая всегда согласна, всегда зависит и тупо следует за своим вожаком-лидером. Стремится ничем не отличаться от «всех», думать «как все», поступать «как все», иметь то, что «у всех». Какова его социальная среда, таков и он. Хорошая – он хорош, отвратительная – он отвратителен. Такой тип «за компанию» спивается, «за компанию» колется, «за компанию» дебоширит или развратничает. Очень легко пропитывается «ценностями» своего окружения, потому что, повторяю, у него нет зрелой структуры личности. Вместо Я – Мы. «Истиной» считает то, что прочитывает (если читает) в своей газете или то, что показывают ему в любимой им программе ТВ. Придерживается стиля поведения, одежды, причёски и прочих атрибутов своей социальной группы. Отличается удивительной косностью суждений и считает «свою жизненную философию» самой правильной, потому что «и другие так же думают». Проявляет неприязнь к «чужакам», вообще ко всем тем, кто не такой как он и его окружение. Ненавидит проявления самостоятельности, независимости собственного суждения, оригинальности мысли, проявления чувства собственного достоинства в других людях. Такие люди очень любят участвовать во всякого рода «тусовках», сборищах, презентациях, демонстрациях, салонах и т.п., потому что здесь им можно резонировать с себе подобными и лишний раз получить подкрепление для своего неразвитого Я. Конформно существуя в своей социальной группе, такой индивид спасает себя от ответственности – самого невыносимого требования для личностно инфантильных. Это, увы, довольно распространённый тип характера.

Подражание мощно проявляется в таком социальном явлении как мода. Мода, если понимать её в широком смысле слова, может быть на что угодно: на одежду, на причёски, на машины, на манеры поведения, на лечение, на религию, на диету, на астрологию, на курорты, на жаргон, на времяпрепровождение, на хобби, отдых и т.д. Мода диктует, мода обязывает подражать. Сопротивляться моде – значит показывать свою «отсталость», «косность», «несовременность». Люди, помешанные на моде, как правило, довольно пустоваты. Мода становится для них чуть ли не смыслом жизни, для других жизненных смыслов они незрелы. Моду, разумеется, нельзя полностью отрицать, в ней есть необходимый элемент эстетически оформленного обновления, но когда она становится предметом исключительного поклонения, она превращается в пошлость.

Мода, между прочим, оказалась отличным подспорьем, выигрышной рекламой для продвижения товара или услуг на рынок. Без моды, скажем, лёгкая промышленность не имела бы своих финансовых оборотов. Поразите воображение записной модницы каким-нибудь новомодным одеянием и она, что называется «ляжет костьми», лишь бы обладать им. Соблазните ребёнка или подростка какой-нибудь компьютерной новинкой, пользующейся популярностью у сверстников, и он буквально вытрясет эту новинку из кармана своих родителей. Разрекламируйте какой-нибудь новомодный автомобиль с всякими вмонтированными в него «прибамбасиками», и найдётся немало одурелых автомобилистов, которые сделают всё возможное и невозможное для его приобретения. Мода – верная пособница рынка, она соблазняет потребителя своими рекламируемыми «достоинствами», часто мнимыми, вбивает ему в голову установку на «современность», «эстетическую новизну», на страх оказаться «отсталым», «старомодным» и … ловко опустошает его кошелёк. С другой стороны, она, как ничто другое, способствует тому, что в мире накапливается огромное количество неиспользуемых вещей, потому что они вышли из моды, не пользуются из-за этого спросом, а между тем, на производство этих вещей затрачено огромное количество материалов, энергии, труда, и всё, оказывается, впустую. Новомодная вещь покупается, но используется недолго, быстро «морально устаревает», потому что появляется хотя и подобная, но ещё более модная вещь. Производитель и продавец получает прибыль на товаре, который очень быстро превращается в невостребованный со всеми возникающими от этого проблемами его утилизации. Но попробуйте развенчать моду в глазах тех, кто находит в навязываемом рынком маскараде чуть ли, ни смысл собственной жизни! Как не подражать тем, кто демонстрирует модную «крутизну»?

Подражание, как видим, удел многих людей, особенно молодых и личностно незрелых. Подражатели хотят ни в чём не уступать оригиналам, они даже мечтают превзойти их. Беда их только в том, что подражание всегда касается формы, а не содержания того, чему подражают. От того, что внешне будешь подражать поведению умного человека, умнее не станешь. Бездумно напяливая на себя одеяние какой-нибудь журнальной красотки, с лёгкостью становишься лишь ходячей карикатурой на неё. Изображая из себя новоявленных «господ» с чуть ли не дворянской родословной, «господа-товарищи» никак не могут преодолеть в себе своего паскудного врождённого жлобства, выдающего их подзаборную беспородность. Подражая актёру, который на экране, «красиво» раскуривая сигару, небрежно привлекает к себе податливую диву, зелёный юнец чувствует себя «настоящим суперменом».

Сколько вообще поведенческой пошлятины сошло к нам с киноэкранов, демонстрирующих низкопробный голливудский ширпотреб! Глядя на поведение некоторых людей или юных недорослей где-нибудь в общественном месте, невольно ловишь себя на том, что нечто похожее уже видел в фильмах западного производства, показанных на экранах нашего ТВ. Для того чтобы понять, почему такое поведение воспроизводится людьми, необходимо учитывать одно очень важное психологическое обстоятельство: экран имеет мощное гипнотизирующее воздействие на психику зрителя. Оказывая своё влияние на образное восприятие, вовлекая в интригующий сюжет, он императивно задаёт зрителю своеобразные эталоны поведения, на которые невольно ориентируются впечатлённые им люди, особенно молодые. Поэтому, что бы там ни говорили, в наше время не экран отображает реальную жизнь, а жизнь во многом подражает экрану. Многое в жизни случается вначале на экране, а затем в реальности. Если на экранах творятся мерзости, то можете быть уверенными в том, что те же мерзости будут обязательно повторяться и происходить в реальной жизни, потому что найдётся немало подражателей, соблазнённых увиденным и испытывающих неодолимое желание повторить в жизни «подвиги» впечатливших их экранных героев. Такие теле-зомби слишком личностно недоразвиты для того, чтобы внутренне противостоять охватившему их соблазну. Моральный облик «героя» их не волнует, в нём их привлекает лишь его «крутизна».

Как называется подражание. Педагогический терминологический словарь Что такое подражание, что означает и как правильно пишется

В период становления личности очень хочется видеть перед собой пример для подражания. Это абсолютно логично — любому человеку хочется иметь авторитетный образ до тех пор пока, не станешь целостным и полностью сформированным. Как быть, если подросток выбирает для себя совсем не хороший пример? Что делать, когда взрослый человек нуждается в таком кумире? Чем хорошо и плохо подражание? Это все и другие вопросы мы рассмотрим в данном посте.

Подражание в детском возрасте

Если у вас есть дети, или вы могли наблюдать за детьми близких или знакомых, то вы наверняка замечали, что частенько малыш желает «быть как все».

Такое подражание — это нормальная детская реакция на мир в период взросления, когда образцом внешности и поведения выступают ровесники. Не стоит ограничивать ребенка в его желании быть похожим на других ребят, напротив, любые запреты вызовут непонимание.

Подражание в подростковом периоде

Наиболее остро вопрос встает в Это время, когда мальчики и девочки уже себя идентифицируют, но как личности остаются еще незрелыми. Замечательно, если авторитетом становятся старшие братья или сестры, родители. Но нужно понимать, что ребенок постоянно находится в социальной среде, и в школе обязательно будут те, кто выглядит и ведет себя «круто». Для мальчишек это ребята, которые пренебрежительно относятся к учителям и урокам, употребляют алкоголь и курят. Для девочек пример для подражания — это чаще всего девушки с яркой внешностью не без помощи косметики, одевающиеся в открытые и сексуальные наряды и пользующиеся успехом у парней. Если ваша примерная дочь вдруг полностью сменила гардероб на неподобающий, по вашему мнению, у нее появились новые, старше ее, ухажеры — не стоит паниковать. Но и отходить в сторону также не стоит.

Как объяснить, что такое хорошо и что такое плохо

Дети чутки к советам тех, кого они уважают. Если вы сами курите и нецензурно выражаетесь, но запрещаете делать то же самое вашему ребенку, то не ждите беспрекословного подчинения. Более того, будьте уверены, что вас не послушают. Если же вы считаете себя хорошим примером для своего чада, то можете время от времени проводить доверительные беседы. Но ни в коем случае не читайте нотаций и не будьте тем, кого ребенок сочтет нудным брюзгой. Ваши нравоучения должны быть изящно замаскированы. Например, это могут быть истории из личного опыта или опыта ваших знакомых.

Примерно так: «Была в нашем классе девочка, очень похожая на вашу Таню. Такая же яркая, с ребятами постарше дружила. И вот, в десятом классе забеременела невесть от кого, ребенка родила, но образования не получила. Видела недавно ее, работает у нас на рынке продавщицей, выглядит ужасно». Не делайте дальше выводов, вроде «вот видишь, будешь и дальше на нее равняться, еще неизвестно, что с тобой станет», иначе ребенок вмиг вас раскусит. Напротив, оставьте историю незавершенной, пусть ваше чадо само резюмирует ваш «доклад» и выносит для себя, что есть хорошо и что не очень.

Когда подражают взрослые

Многие считают, что намеренное подражание — детей или подростков. Как бы не так! Самые больше подражатели — это»взрослые», то есть те, кому за двадцать и до.. Дело в том, что неопределившийся ребенок — это нормально. Но человек, прошедший уж точно должен понять, кем он является! Не все так просто. В процессе развития каждому из нас в любом случае нужен пример. Если он был неудачным, мы со временем осознаем это, так как жизнь будет складываться не по нашему представлению, и самым простым способом изменить ее будет измениться самому. Опять встает вопрос поиска примера, и тогда подражание другим становится ответом. Мы выбираем неосознанно кого-то из знакомых, кто нам кажется успешным, привлекательным, целостным, и так же неосознанно начинаем копировать его стиль и образ жизни, начиная от незначительных привычек и походки и заканчивая внешностью.

Все остальные роли заняты

Подражание — это возможность чувствовать себя уверенно в мире, где нет никаких правил жизни. То, что нам рассказывали родители в детстве, учителя, опровергается нашим же опытом жизни. Мы слушаем советы других, без этого не обойтись, но все же наша жизнь не похожа ни на чью еще. Все наши удачи, провалы, счастливые дни и самые темные из них — нашего поведения, и ничьего более. Пока вы смотрите на других и ищете достойный пример для подражания, ваша, а не другого человека жизнь проходит мимо. Единственно верное что остается — это быть собой. Однако насколько это верно, настолько это и сложно.

Самое сложное и самое простое — быть собой

Почему собой быть сложно? Дело в том, что тогда придется полностью нести ответственность за все свои поступки. Когда вы подражаете другим, намеренно или нет, вы перекладываете часть ответственности на эти авторитеты. Если что-то пойдет в жизни не так, вы всегда сможете сказать себе в утешение: «Это все потому, что я брал пример не с того человека». Между тем считаться личностью сформированной можно только в том случае, если вы готовы отвечать за все свои действия. Выходит, во взрослом возрасте подражание — это способ уйти от ответственности, и не более того.

Подражание — высшая форма лести.

Геракл. Начало легенды

Подражая кому-то, мы только острее переживаем

собственную ущербность, неподлинность.

Хосе Ортега – и – Гассет. Бесхребетная Испания

Лучше небезупречно прожить свою судьбу, чем жить, подражая

другим, и достичь в этом деле совершенства.

Элизабет Гилберт. Есть, молиться, любить

Подражание как качество личности – склонность следовать чьим-либо образцам в поступках, поведении, творчестве, образе жизни; брать с кого-либо пример.

С тех пор, как Ребе достиг просветления, он жил очень скромно, ему нравилась простая жизнь. Однако он смеялся над учениками, которые решили вести скромный образ жизни, пытаясь подражать ему. — Какой смысл копировать мои поступки, не зная их мотивов? — спрашивал он. — Или сами мотивы, не зная, откуда они взялись? Разве козёл становится раввином оттого, что у него тоже есть борода?

Подражание – желание из неправды сфабриковать правду. Это попытка продемонстрировать то, чего на самом деле нет. Есть искреннее следование и подражание. Между ними пропасть — существенная разница. Искреннее следование – это тяжкий труд, это реализация целеустремлённости, это стремление к совершенству. Например, человек искренне хочет во всех своих поступках следовать Богу. Принимая какое-либо решение, он спрашивает себя: — А как поступил бы в этой ситуации Бог? Это нелегко – следовать Богу, но такое стремление приводит к личностному росту, самосовершенствованию, к утверждению в себе порядочности как ярко проявленного качества личности.

Подражание – это всего лишь игра, иногда лицемерная игра, это желание, бесплодная мечта встать на место своего кумира. Подражание – нерезультативно. Как всякая забава, оно только может услаждать ненасытные чувства человека и его беспокойный ум. В отличие от искреннего следования подражание безответственно, в нем нет серьёзности. Сегодня я президент, завтра – олимпийский чемпион, послезавтра – популярный артист. Между копией и оригиналом существует огромное психологическое различие. От оригинала исходит поток энергии искренности. Копия, как подражание, тускло мерцает неискренностью.

Стивен ванн Дайн пишет: «… В каждой подлинно творческой работе должно быть то, что критики называют энтузиазм и желание работать, а также свобода творческой мысли. Копия с произведения искусства или подражание ему утрачивает эту творческую печать — они слишком тщательно сделаны, слишком приглажены, слишком рабски соблюдены в них все правила…»

Живи, презирая подражание. Образец для подражания – это всего лишь штамп мышления, если он приводит к пустой забаве, игре ума и чувств. Образец для искреннего следования – это цель, к которой человек идет упорно и настойчиво, стремясь посредством преемственности позаимствовать у своего эталона всё самое лучшее – и добродетели, и мастерство, и образ жизни.

Пример для искреннего следования человеку, конечно, нужен. Когда перед вами человек, достигший вершин человеческого духа, полезно познать его опыт, постараться пообщаться с ним лично, либо через книги, статьи, лекции, выступления. В таком общении вы берёте у своего кумира часть «души». Это не фальшивое подражание. Это настройка на волну того, кому хочешь искренне следовать. Это попытка попасть в настроение того, кто достиг успеха, и жить с этим настроением. Вроде идёшь по стопам, но, тем не менее, своим путём.

Как ни подражай, всё равно своя натура вырвется наружу. «Человек, который пытается кому-либо подражать, всё равно делает это по-своему! Никто не может скрыть свою натуру и привычки!» — аниме «Тетрадь смерти».

Подражание – это и потворство, и лучший комплимент, и лучшая степень похвалы. Писатель Эли Визель утверждает: « — Видите ли, мне тоже хотелось бы научиться открывать иные двери. Он рассердился: — Этому научиться нельзя. Ты хочешь подражать мне? Ничего никогда ты не научишься открывать, если будешь подражать кому бы то ни было. Ключ нельзя купить, его надо выковать самолично. То, в чем моя сила, у тебя может стать слабостью. Долг ученика — следовать за учителем, а не копировать его».

Например, должны ли мы подражать святым? Нет. Почитать – да, подражать — нет. Святой Госвами пил всю жизнь кефир, больше ничего не ел. Это не значит, что мы теперь должны питаться одним кефиром. Мы можем восторгаться его отречением, но слепо подражать – значит встать на путь глупости.

Другой пример. Женщина начинает подражать мужчине, то есть старается проявлять мужские качества личности, ставит семью на второй план, а работу на первый. Чем оборачивается такое подражание? Женщина уходит от своей природы, теряет глубину, утрачивает истинное своё сокровище — женские качества личности. Думая, что найдёт счастье во внешнем мире, в работе, в бизнесе, она с хвостом годов разочаровывается и впадает в депрессию.

В цирк приходит человек:- Вам не нужны подражатели птиц?- Нет, что вы, у нас таких навалом.- А жаль, — сказал посетитель и выпорхнул в форточку.

В картинной галерее еврей спрашивает генерала (картавя):- Это кто, Сувогов? Генерал (передразнивая): — Да, это Сувогов, Сувогов. — Зачем вы мне подражаете? Вы бы лучше ему подражали!

«Подражание, обычай и привычка суть главные пружины большинства человеческих дел, — пишет Артур Щопенгауэр, — и редко кто поступает по собственному сображению и мнению».

Философ А.К Хакимов в контексте мыслей о нецелесообразности подражания говорит: «Это уникально, что каждый из нас имеет уникальную, неповторимую природу, никому подражать нам не нужно с вами, на самом деле. Хотя эта культура подражания – она могущественна в плане особенно культуры российской, потому что Россия подражала всегда Европе и Франции, и Англии, и Германии, и Америке сейчас подражает … То есть это сильное влияние и люди подражают какому-то материальному успеху, кому-то, чему-то и забывают тоже собственное Я. Радость, счастье исходит из природы человека, а не из подражания. То есть нельзя предавать свою природу, нельзя идти по чужому пути. Это влечёт серьезные несчастия и последствия, потому что человек следующей своей природе не совершает греха».

Если бы не тяга к подражанию, человек достиг бы небывалых вершин. Устойчивое подражание становится качеством личности. У каждого человека должен быть свой путь. Пути не пересекаются. Путь взывает к искренности. Искренность – это когда ты следуешь по пути своего жизненного предназначения. Если слукавил, поддался уговорам или сдался на милость конъюнктурным интересам и вступил на путь выгодного подражания, значит, предал самого себя, значит, разорвал мандат Бога, с которым ты прибыл на Землю. Подражание шепчет: — Стань кем-то. Жизненное предназначение говорит: — Будь самим собой. Найди ту сферу жизнедеятельности, где ты достигнешь оптимума, где полностью реализуются твои таланты, одарённость и добродетели. Нужно быть, а не казаться. Подражание неискренне. Оно приведёт тебя к разочарованию, скорби и куче комплексов. Идя своим путем, ты станешь уверенным, решительным, ответственным и целеустремлённым. Невольно мы перечислили четыре качества личности, которые больше всего ценят в мужчине женщины. Это ли не лучший стимул для мужчин расстаться с пустым подражанием и встать на свой путь – путь реализации своего жизненного предназначения?

Петр Ковалев

Значение слова Подражание по Ефремовой:
Подражание — 1. Процесс действия по знач. глаг.: подражать.
2. То же, что: подражательство.

Подражание в Энциклопедическом словаре:
Подражание — философско-эстетическое понятие, восходящее к античнымучениям о мимесисе и характеризующее сущность художественноговоспроизведения мира (подражание природе как реализация изначально данныхформ, эйдосов и т. п.). Получило особое распространение в эстетикеВозрождения и классицизма 17-18 вв. 2) В психологии и социологии -копирование чужих движений, действий, способ усвоения новых форм поведенияи деятельности.

Значение слова Подражание по Психологическому словарю:
Подражание — Подражание — самостоятельное копирование действий — , воспринятых у других. Играет у человека решающую роль в присвоении общественного опыта. Посредством подражания в раннем и дошкольном возрасте усваиваются предметные действия, навыки самообслуживания, нормы поведения — и речи.

Значение слова Подражание по словарю Ушакова:
ПОДРАЖАНИЕ
подражания, ср. (книжн.). 1. только ед. Действие по глаг. подражать. Дети бывают склонны к подражанию. Сделать что-н. в подражание чему-н. 2. Изделие, произведение, подделывающее или воспроизводящее какой-н. образец. Подражание мрамору.

Значение слова Подражание по словарю Брокгауза и Ефрона:
Подражание — литературное произведение (почти всегда — стихотворение), написанное в чужом стиле, свойственном отдельному писателю (у Пушкина: «Подражание А. Шенье») или целой литературе (у Байрона: «П. португальскому»). Стремление сохранить какие-либо характерные особенности чужого пошиба свойственно и иным литературным жанрам — напр. пастиччио, пародии; но от последней П. отличается по цели, так как не заключает насмешки над оригиналом; оно стремится передать известные творческие мотивы в той форме, в какую, вероятно, облек бы их тот или иной автор — индивидуальный творец или целый народ. П. иногда получает такое название лишь случайно, уже после того, как произведение готово и кажется автору напоминающим чью-либо манеру. Созданное сознательно и преднамеренно П. есть очень трудный литературный жанр; легко утрировать чужой стиль, но создавать в нем с сохранением чувства меры есть, в сущности, попытка перевоплотиться, усвоить себе чужую писательскую личность. Психологическая заманчивость этого жанра заключается именно в трудности писать от имени другого. Иногда подражанием ошибочно назыв. пародию (Некрасов, «Подражание Лермонтову»: «Спи пострел, пока безвредный») и перевод (Козлова «П. Байрону: К Тирсе») и, наоборот, называют переводом П. (см. Псевдопереводы). В русской литературе известны подражания Пушкина (Корану, Песни Песней, Анакреону, Данту, Фаусту, Древним, Арабскому и др.), Лермонтова (Байрону: «Не смейся, друг»), Некрасова (Шиллеру: «Сущность» и «Форма») и др. В обширном смысле говорят также о П. как о следах влияния, оказанного одним поэтом на другого и литературою одного народа на литературную производительность другого, обыкновенно более молодого в культурном отношении. Факты этого рода составляют существенную часть истории каждой литературы. Ад. Г.

Определение слова «Подражание» по БСЭ:
Подражание — понятие, широко употреблявшееся в истории эстетики для обозначения сущности и назначения искусства как средства воспроизведения действительности. Идея П. — мимезиса — была всесторонне разработана в античной эстетике. Впервые она была высказана Демокритом, в дальнейшем развивалась Сократом, Платоном, Аристотелем. Согласно идеалистическому учению Платона, искусство подражает не миру вещей, а миру идей; это П. является слабым и неполным отблеском абсолютной красоты вечных идей. В противоположность Платону Аристотель развивает материалистическую концепцию П. как сущности искусства. Все виды искусства по природе своей являются подражательными. П. имеет две функции: познавательную и эстетическую. С помощью П. люди приобретают первые знания о мире и вместе с тем получают удовольствие — даже в том случае, если предмет П. сам по себе неприятен или вызывает отвращение. Представление о мимезисе как П. природе возникло в эстетике эллинизма, в частности в Стоицизме и эпикурейской школе.
Для античной эстетики было характерно представление о мимезисе не как творчестве, созидании чего-то нового, а лишь как о реализации чего-то уже имеющегося в природе. Идея творения вообще чужда античной философии. Согласно Аристотелю, продукты искусства являются результатом соединения изначально существующей формы и материи; художник не творит самих форм и лишь подражает красоте космоса. Новое понимание художественного П. вырабатывается эстетикой Неоплатонизма: у Плотина искусство подражает не природе, не видимым вещам, а идеальным Эйдосам — прообразам и формам всех вещей, мировому уму (Нусу) или деятельности демиурга. В средневековой христианской эстетике, рассматривающей искусство как несовершенный чувственный отблеск идеальной божественной красоты мира, преобладает аллегорическое и символическое толкование искусства. Подобно Плотину и неоплатоникам, средневековые философы видят в искусстве П. не
«прекраснейшему космосу», а божественному началу, или идеальному «архетипу» вещей. Фома Аквинский считает, что формы не изобретаются художником, а изначально содержатся в его душе и лишь прилагаются им к материи.
Представление об искусстве как «зеркале» природы получает широкое развитие у мыслителей и художников Возрождения (Л. Б. Альберты, А. Дюрер и др.), впервые истолковавших принцип П. как принцип творчества: художник не прилагает готовую форму к материи, а сам творит все формы вещей (например, Марсилио Фичино понимает создание дома прежде всего как изобретение, творчество самой формы, идеи дома). Художник подобен богу, он как бы заново творит всю природу, придавая ей идеальный образ гармонии и меры. Эстетика Возрождения широко понимает принцип П., связывая его с
«божественным» энтузиазмом, с вдохновением, фантазией. П. становится универсальной категорией и рассматривается как сущность всякого искусства вообще — не только живописи, но, в частности, поэзии и музыки. С критикой теории П. выступил Ф. Патрици: в своей
«Поэтике» (1586) он в духе идей Маньеризма противопоставил понятия «П.» и «выражение», считая, что именно выражение внутреннего духовного мира художника является отличительной особенностью поэзии и искусства вообще. Это противопоставление П. и выражения выдвигалось в 17 в. в эстетике Барокко, а в дальнейшем — эстетикой
«Бури и натиска» в Германии и эстетикой немецкого и французского Романтизма.
Широкое распространение принцип П. получает в эстетике Классицизма, которая понимала его как П. рационалистически трактованной природе, ограничивая роль фантазии и воображения в искусстве (Ш. Баттё и др.). В эстетике Просвещения принцип П. наиболее отчётливо формулируется английским философом Э. Бёрком, согласно которому П. наряду с симпатией составляет одну из главных социальных страстей, определяющую привычки, мнения, весь образ жизни человека. В Германии идею П. природе развивали А. Баумгартен, И. Зульцер, И. И. Винкельман, Г. Э. Лессинг и др. Принцип П. подвергается глубокой критике в эстетике немецкого классического идеализма. По И. Канту,
«гениальность» противоположна духу подражания. Ф. В. Шеллинг считал, что не искусство подражает природе, а, напротив, сама природа строится на тех же закономерностях, которые обнаруживаются в художественной деятельности.
Марксистская эстетика, отмечая элементы диалектического понимания художественного творчества в концепции П., преодолевает историческую ограниченность последней (созерцательность и т.п.) в своём учении об искусстве как отражении действительности.
Лит.: Лосев А. Ф., Шестаков В, П., История эстетических категорий, М., 1965, с. 204-36; Лосев А. Ф., История античной эстетики. Софисты, Сократ, Платон, М., 1969; Panofsky Е., Idea, Lpz.-B., 1924; Verdenius W. J., Mimesis. Platos doctrine of artistic imitation and its meaning to us, Leiden, 1949; Koller H., Die Mimesis in der Antike, Bern, 1954.
В. П. Шестаков.
П. в психологии — копирование чужих движений или действий, при котором возможно и усвоение новых форм поведения. Наиболее примитивные формы П. наблюдаются у животных в виде стимулирования видотипичных (инстинктивных) движений в результате выполнения этих движений животными (например, взлёт стайки птиц при стремительном взлёте одной из птиц). Такое взаимное стимулирование обеспечивает согласованность и синхронность поведения членов стада или стаи. Высшие формы П. у животных относятся к имитационному научению, при котором происходит приобретение индивидуального опыта путём повторения действий др. животного. Человекообразные и низшие обезьяны, собаки, кошки, крысы и некоторые др. животные способны иногда путём одного лишь созерцания соответствующих действий сородича научиться решать некоторые задачи (например, выполнить в эксперименте определенные движения. приводящие к овладению приманкой).
П. играет важную роль в онтогенезе как животных, так и человека. При этом П. у человека качественно отличается от П. у животных. По Л. С. Выготскому, П. «…есть один из основных путей в культурном развитии ребёнка вообще»
(«Развитие высших психических функций», М., 1960, с. 179), который в ходе общения со взрослыми повторяет их действия (а позже и поступки) и произносимые ими слова. По мере развития внешнее усвоение новых форм поведения всё больше обогащается пониманием смысла воспроизводимых действий. Поэтому в старшем детском и подростковом возрасте воспитательная роль П. сказывается в стремлении следовать примеру выдающихся личностей или героев литературных произведений. Сознательное П. подкрепляется у человека совпадением результата действия с представлением заданного образца (в частности, при П. в художественном творчестве). Вместе с тем у человека сохраняются и такие формы биологического П., как взаимная стимуляция (например, «заразительный» кашель или смех или возникновение общего ритма совместных действий и др.).
Лит. см. при статьях Поведение, Этология.
К. Э. Фабри.

Что такое «подражание»? Как правильно пишется данное слово. Понятие и трактовка.

подражание ПОДРАЖАНИЕ. От заимствования (см.) подражание отличается тем, что там центр тяжести лежит на собственной переработке, здесь же особенно важен элемент сходства. Подражание вытекает из желания приблизиться к образцу, сравняться с ним или превзойти. Особую и обширную область подражаний составляют литературные пародии, преследующие цели осмеяния. Подражание внешним приемам граничит со стилизацией. Лучшие образцы художественных подражаний в русской литературе это Пушкинское подражание Корану и подражание Анакреону. То и другое по поэтичности превосходят подлинник. Обыкновенно же подражания, бывают, конечно, несравненно ниже образца. В подражании Данте Пушкина исследователи (Н. Страхов и друг.) находят вид очень тонкой художественной пародии, где ирония раскрывается только для очень чуткого читателя. Наоборот, подчеркнутая пародия дана в Пушкинской «Оде графу Хвостову». Как пример подражания, имеющего характер стилизации, можно указать на имитацию А. Измайлова «Любовь у русских писателей». Как и по отношению к заимствованиям, в подражаниях следует помнить, что авторские указания могут быть сознательно лживы. Указывается на источник, чтобы замаскировать себя. Так, Некрасов свое стихотворение «В неведомой глуши» и т. д. назвал «подражанием Лермонтову», не имея никаких в сущности оснований. Особым видом подражаний могут быть собственные продолжения чужих произведений, независимо от того, остались ли эти произведения незаконченными или продолжение и не ожидается. Но это же может быть и не подражанием, а заимствованием. Майков, взяв четыре строчки Пушкина «Тихо все. В небесном поле ходит Веспер» и т. д., очень мало имитировал Пушкина в своем длинном продолжении. Это пример заимствования. Но Валерий Брюсов в своем продолжении «Египетских ночей» явно старался подражать языку и ритму Пушкина. Это — подражание. До сих пор речь шла о подражаниях открытых. Подражания скрытые далеко не всегда могут быть разграничены с влияниями. Эпигоны всякого значительного писателя под обаянием своего кумира и невольно (влияния) и вольно (подражания) повторяют его. «Жалкими» эти подражатели могут быть названы потому, что не умеют привести в связь и соответствие принятого ими литературного наследия с изменившимися условиями их бытия, сравнительно с бытием их кумира. Нормально, чтобы период подражания был периодом ученичества: подражая, писатель приобретает литературные навыки, которыми впоследствии может воспользоваться более самостоятельно. Но сильные таланты даже в период ученичества и подражания могут показать свое собственное лицо. Так, Лермонтов, будучи почти еще мальчиком, в своем подражании «Кавказскому Пленнику» посмел резко разойтись со своим кумиром Пушкиным в развязке поэмы, как бы исправляя его на свой лад. Польза подражания или, наоборот, ненужность его решается в каждом отдельном случае в зависимости от соотношения творческих сил того и другого автора: подражателя и его оригинала. Когда создание маленького писателя вызывает подражание со стороны более крупного, для литературы это выигрыш, если же мелкое дарование подражает крупному — для литературы выигрыша нет, а для самого писателя иногда это необходимое упражнение. Ив. Розанов.

подражание — литературное произведение (почти всегда — стихотворение), написанное в чужом стиле, свойственном от… Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

подражание — понятие, широко употреблявшееся в истории эстетики для обозначения сущности и назначения ис… Большая Советская энциклопедия

подражание — ПОДРАЖАНИЕ, подражания, ср. (книжн.). 1. только ед. Действие по глаг. подражать. Дети бывают склонны… Толковый словарь Ушакова

подражание — ср. 1. Процесс действия по знач. глаг.: подражать. 2. То же, что: подражательство… Толковый словарь Ефремовой

подражание — ПОДРАЖАНИЕ — 1) философско-эстетическое понятие, восходящее к античным учениям о мимесисе и характер… Большой энциклопедический словарь

подражание — ПОДРАЖАНИЕ – как невольное (пассивное), так и сознательное (активное) повторение чужого поведения в…

Подражание (в социальной психологии) — способ воздействия, при котором объект влияния по собственной инициативе начинает следовать образу мыслей или поступкам воздействующего на него субъекта, зачастую даже не знающего об этом. Подобные случаи являются примерами ненаправленного влияния. Однако можно представить себе ситуации, когда субъект влияния, желая послужить «личным примером», требует от другого индивида П. своим действиям или отношению к жизни. Вызванное таким образом П. является результатом направленного влияния. П. проявляется в повторении одним человеком каких-либо поступков, жестов, интонаций и даже в копировании определенных черт характера другого человека, становящегося для него примером или образцом. П. также может быть произвольным и непроизвольным. В первом случае индивид сознательно ставит перед собой задачу подражания выбранному образцу, во втором случае делает это, не задумываясь. Результатом непроизвольного подражания значимому другому является усвоение объектом влияния неосвоенных им ранее образцов активности, транслируемых ему субъектом влияния. Если указанные образцы активности, генерализуясь, изменяют личностные характеристики объекта влияния, то возникает феномен идеальной (как правило, неосознаваемой) представленности личности субъекта влияния в его объекте. В разные возрастные периоды П. не играет в жизни человека одинаковую роль. Так, если ребенок в раннем детстве, как правило, просто воспроизводит внешние действия и словесные реакции взрослых, то уже в дошкольном возрасте П. поступкам взрослого включает сложную внутреннюю переработку полученных образцов. Младший школьник начинает копировать и перенимать личностные качества взрослого, а в среднем школьном возрасте, когда в центре внимания подростков оказываются их сверстники, П. взрослым постепенно вытесняется взаимоподражанием (появляется такой феномен как «групповое подражание»). С вступлением в эпоху юношества основную роль в выборе объекта для П. начинают играть ценностные ориентации человека. Таким образом, с возрастом роль П. меняется содержание П., в дошкольном детстве ребенок, глядя на взрослых, учится правильно действовать в вещном мире, а в школе учитель и родители уже выступают для него как носители социальных образцов поведения. Здесь перенимаются уже не только и не столько внешние характеристики и привычки любимого и уважаемого человека, а присущее ему отношение к другим людям.

И.Г. Дубов

Определения, значения слова в других словарях:

Психология развития. Словарь под. ред. А.Л. Венгера

Подражание — следование какому-либо примеру, образцу. П. встречается на разных возрастных этапах индивидуального развития у человека и у животных. Несмотря на внешнее сходство, за явлениями П. у разных возрастных групп скрыты различные психологические механизмы. В младенческом…

Библейская энциклопедия Брокгауза

Новозаветные послания показывают, что подражать Христу одноврем означает подражать апостолам (1Кор 4:16; Флп 3:17) и наставникам (Евр 13:7), предстоятелям церквей (1Фес 2:14), ветхозаветным свидетелям веры (Евр 6:12; ср гл 11) Ап Павел увещевает: «Будьте подра-жателями мне, как…

Психологический словарь

Самостоятельное копирование действий — , воспринятых у других. Играет у человека решающую роль в присвоении общественного опыта. Посредством подражания в раннем и дошкольном возрасте усваиваются предметные действия, навыки самообслуживания, нормы поведения — и речи.

Психологическая энциклопедия

Самостоятельное копирование действий, воспринятых у других. Играет у человека решающую роль в присвоении общественного опыта. Посредством подражания в раннем и дошкольном возрасте усваиваются предметные действия, навыки самообслуживания, нормы поведения и речи.

Психологическая энциклопедия

(англ. imitation) — воспроизведение одним субъектом движений, действий, поведения др. субъекта. Син. имитация, мимезис. П. — один из путей усвоения общественного опыта. Особенно большое значение имеет на ранних этапах онтогенеза. (Имеются экспериментальные данные о существовании…

Что такое подражание поведению в психологии и на чём оно основано

Поддержание – это процесс, в котором один человек следует во всем другому человеку, группе, образцу. Копирует его действия, внешний вид, даже его мысли.

Подражание – естественный процесс

Фото автора Maria Orlova: Pexels

Бывало ли такое, что ты оказываешься в неизвестной обстановке? На каком-нибудь мероприятии, где ты никого не знаешь и не понимаешь, как себя вести. Ты испытываешь чувство неловкости, даже тревоги, но не хочешь стоять как вкопанная и молчать, боясь показаться странной.

В такой ситуации, велика вероятность, что ты, даже не зная, как быть, начнешь делать то, что делают все окружающие. Все смеются, и ты рассмеешься. Все пошли на веранду – и ты пошла. Все держатся по-деловому строго – и ты выпрямишь спину, сделаешь серьезное лицо.

Сама того не замечая, ты «вольешься» в коллектив, и окружающие примут тебя за свою. Начнут с тобой разговаривать, охотно отвечать на вопросы, оценят твое остроумное замечание. Ученые долго изучали этот феномен и в рамках психологии толпы, и с эволюционной точки зрения, и даже поднимали эту тему, говоря о конформизме и силе воле. На деле все сводиться к одному – посредством подражания человек быстрее адаптируется к новой ситуации.

Посмотри, а затем повтори

Механизму подражания мы учимся с самого детства. Всем нам говорили: посмотри, а затем повтори. Во многом мы учимся именно благодаря подражанию. И учимся мы не только читать, писать или танцевать. Благодаря подражанию мы усваиваем большинство социальных норм.

Я хочу быть тобой! Подражание.

Как есть, как вести себя за столом, на концерте, на детской площадке. А еще подражание формирует наши духовные ценности. Большинство моральных норм, принципов и ценностей мы усваиваем именно с помощью механизма подражания.

Подражание – это один из механизмов интеграции группы

В процессе взаимодействия члены группы вырабатывают общие стереотипы поведения и эталоны. Подражание определяет принадлежность к этой группе, укрепляет человека в его статусе в этой группе.

На внешнем уровне это проявляется крайне ярко, особенно в одежде. Униформа военных, белый халат врача, деловой костюм бизнесмена – это внешние проявления принадлежности к группе. С помощью одежды мы показываем к какой группе принадлежим, какой доход имеем, какие разделяем установки и убеждения.

Подражание в одежде помогает нам определить кто «свой», а кто «чужой». Мы больше склонны доверять «своим» людям, считаем их мнение более авторитетным и правильным.

В свое время был проведен интересный социальный эксперимент. К людям, которые шли с работы и были одеты в деловые костюмы, подходил человек, одетый как байкер и просил у них помощи. Большинство из них отказались ему помогать. Когда к ним подошел человек, одетый в деловой костюм, почти 100% испытуемых ему помогли.

Тогда провели обратный эксперимент. К байкерам подошел человек, одетый в деловой костюм и просил помощи. Ему почти никто не помог. А когда к ним подошел человек, одетый как байкер – почти все откликнулись на призыв.

Мы охотнее вступаем в контакт с людьми, которые ближе к нашему социальному статусу.

Фото автора RODNAE Productions: Pexels

Подражание – это во многом бегство от одиночества. Желание быть частью определенной группы. Это не хорошо, и не плохо. Это нормально. Все мы боимся чувства изоляции. Мы хотим быть понятыми и принятыми, у каждого из нас есть потребность в признании.

Виды подражания

осознанное или бессознательное;
полное или частичное;
добровольное или принудительное;
творческое или буквальное.

Подражание бывает осознанным, когда мы сознательно копируем поведение или внешность другого человека. А бывает неосознанным, когда на нас оказывает влияние группа. Тогда подражание выступает как часть мышления толпы. Мы невольно начинаем подчиняться правилам той или иной группы, начинаем разделять их мировоззрение, их образ жизни.

Фото автора Ivan Samkov: Pexels

Даже если у тебя нет определенного кумира, в той или иной степени ты постоянно подражаешь кому-то. Людям своей профессии. Авторитетным деятелями. Близким, которых ты ценишь и уважаешь. Друзьям и знакомым, чьи идеи и взгляды ты разделяешь. Полное или абсолютное подражание, как правило, зацикливается на определенном человеке, кумире.

Чем ниже индивидуальное сознание, тем сильнее выражается процесс подражания. Потребность находиться в группе, среди своих, снижает рациональное критическое мышление, зато повышает наше эмоциональное состояние, которое мы желаем разделить с единомышленниками.

В такой момент процесс подражания проявляется как никогда ярко. Мы начинаем неосознанно копировать паттерны поведения окружающих, которые находятся в похожем эмоциональном состоянии. Такое явление можно наблюдать, например, на концертах известных музыкантов или на спортивных соревнованиях.

В такие моменты происходит эмоциональное заражение, что усиливает эффект подражания, который доходит до пика. Затем следует спад. Подражание не может продолжаться бесконечно, энергия исчерпывается, а потребность признания и принадлежности удовлетворяется на какое-то время. Человек восстанавливает контроль над своим поведением.

Фото автора Galvão Menacho: Pexels

Подражание зависит от возраста

Механизмы подражания проявляются по-разному в зависимости от нашего возраста, поэтому разделяют подражание:

у детей;
у подростков;
у взрослых.

В детстве мы в большинстве своем подражаем родителям и другим значимым для нас взрослым. В школе подражание выступает как механизм адаптации к новой среде, принадлежности к определенной большой группе (учеников), и приобретении определенных навыков поведения.

В подростковый период – подражание определяет наше самосознание. Принадлежность к определенной группе (друзей, субкультуре и пр.) выступает как выражение индивидуальности и независимости от родителей. В подростковый период подражание наиболее значимо и наиболее опасно. Человек ориентируется на внешнюю идентификацию со значимым образцом поведения. К сожалению, этот образец не всегда положительный.

Фото Sara Kurfeß on Unsplash

У взрослого человека подражание, как правило, носит осознанный характер и основывается на мировоззрении, идеях и профессиональном росте. Мы подражаем значимым людям в своей профессии, а также тем, чьи ценности и взгляды близки к нашим. Тем кто, как и мы, стремится к определенному статусу или благам, или тем, кто уже достиг того, чего желаем достичь мы.

Взрослый человек не прекращает учиться с помощью подражания. Так, женщина, которая первый раз стала матерью, будет подражать своей матери или подругам, которые уже достигли успеха в этом статусе. Или, когда женщина впервые занимает руководящую должность, она основывается не только на своем опыте, но и подражает другим – своим предыдущим начальникам, например.

Таким образом, подражание – это важный процесс, который лежит в основе любого научения, он способствует сближению людей друг с другом и приводит к лучшей согласованности действий и более быстрому решению поставленных задач.

Поведение взрослых как пример для подражания

В популярной литературе по психологии часто можно найти словосочетание — Пример для подражания. Обычно оно употребляется в контексте воспитания детей и подростков. Многие взрослые считают это выражение банальной истиной и игнорируют его применение на практике. Другие же, наоборот, своим поведением дают позитивный пример подрастающему поколению. К счастью, таких родителей большинство.

Влияние поведения взрослых членов семьи на формирование личности ребенка

В последнее время все больше становится семей, где можно наблюдать следующую картину: родители бегают в парке или занимаются другим видом спорта. Глядя на таких подвижных, веселых и здоровых пап и мам, малыши тоже рано приобщаются к подвижным играм и гимнастике. Здесь налицо пример для положительного подражания. В этом нет ничего удивительного, ведь у любого ребенка формируется представление об окружающем мире на основании информации, полученной в результате наблюдения за самыми любимыми людьми. То же самое можно сказать и о рациональном питании. У родителей, принимающих здоровую пищу, дети не будут увлекаться чипсами и гамбургерами. Во многих случаях удается победить даже наследственную предрасположенность к ожирению у приемного ребенка.

Пример для запоминания и подражания — это и способ разрешения конфликтных ситуаций. Если родители и старшие дети честно и корректно высказывают свои соображения, объясняют, что им не нравится, и предлагают способы решения проблемы, то и малыши быстро овладевают дипломатическими навыками. Даже совершив не очень достойный поступок, они не пытаются его скрыть, а стремятся посоветоваться со старшими членами семьи.

Влияние поведения педагога на личность ученика

Конечно, главную роль в воспитании детей играет семья. Но не стоит забывать, что учитель — тоже пример для подражания. Быть всегда вежливым, опрятным, честным, справедливым, эрудированным — вот главная задача представителей этой профессии. Например, работая со старшеклассниками, учительница должна соблюдать меру при использовании косметики. Только тогда она сможет в корректной форме сделать замечание ученице с ярким макияжем, и ее слова произведут на девочку нужное действие.

Описанные выше примеры, взятые из реальной жизни, говорят о том, что главное в воспитании будущих поколений — это не правильные и красивые слова, а личная демонстрация полезных поведенческих навыков.

Как называют человека который подражает чужой образ. Если у вас все получилось…

Подражание — высшая форма лести.

Геракл. Начало легенды

Подражая кому-то, мы только острее переживаем

собственную ущербность, неподлинность.

Хосе Ортега – и – Гассет. Бесхребетная Испания

Лучше небезупречно прожить свою судьбу, чем жить, подражая

другим, и достичь в этом деле совершенства.

Элизабет Гилберт. Есть, молиться, любить

Петр Ковалев

Для подражания, зачем вообще кому-то подражать и нужны ли обществу массовые подражатели? Эти вопросы давно волнуют психологов и социологов, которые в длительных наблюдениях за различными слоями общества и возрастными категориями пытаются найти на них ответ. Почему подростки и дети так настойчиво хотят кому-то подражать, начиная с безобидных сеансов визажа с маминой помадой и заканчивая татуировками на все тело и эпатажным поведением?

Что является примером для подражания

Не зря одна из заповедей закона Божьего гласит: «Не сотвори себе кумира». Ведь человек, находящийся под впечатлением от своего идола, может полностью потерять себя как уникальную личность, став еще одной ячейкой безликого сонма. Синоним примера для подражания — это идолопоклонство как предмет слепой зависимости. У некоторых такая тяга выражается в поступках: копируя действия или поступки, индивид считает, что он на какой-то момент сам становится идентичным своему божеству, другие в стремлении уподобиться кумиру подражают ему в стиле одежды, прическе или манере говорить, некоторые идут дальше и стараются заниматься той же деятельностью, что и пример для подражания.

И только самые прозорливые копируют не внешние, а внутренние качества своего идола, воспитывая в себе необходимые черты характера. Многие фанаты Стинга занялись йогой, как их кумир, а поклонники Тоби Магуайра стали веганами, беря с него пример.

Чему или кому подражают современные подростки

К сожалению, большая часть подрастающего поколения ставит себе и другим в пример для подражания подчас несущественные аспекты: стиль одежды кумиров, а не их духовный мир и поступки, заслуживающие уважения, жесты и мимику, совершенно не понимая, что за этим стоит. Жажда владеть технологическими новинками застилает всех и вся, а тяга к самоутверждению из-за массы скрытых комплексов часто толкает их на недостойные поступки.

Немного статистики

Был проведен соцопрос среди молодежи о том, кого они считают для себя образцом для подражания, и примеры привели такие:

14% — это родители или бабушка с дедушкой, иногда брат/сестра.
70% голосов были отданы в пользу известных людей: артистов эстрады и кино, общественных деятелей, иногда даже политиков.
6% утверждали, что никому не подражают, предпочитая быть собой.

Воспитывайте себя, а дети возьмут с вас пример

Первым примером для подражания, служащим идеалом для маленького ребенка, являются родители: до пяти лет детишки копируют практически все, исходящее от папы с мамой. И, если папа говорит одно, но при этом совершает полностью противоположный поступок, ребенок это сразу же фиксирует и делает вывод, что слова ничего не значат.

Так теряет весомость первый объект — слово. Его цена теперь мизерна, и с каждым поступком, идущим вразрез со словами, становится меньше и меньше. Для сравнения: малыш четырех лет отроду и 18-летний по-разному отреагируют на невыполненное обещание родителя, так как имеют уже опыт, влияющий на их чувства.

Гордость человечества

Многие имена для современных школьников и подростков, наверно, мало что скажут, ведь золотой молодежи ближе однодневки вроде участников «Дома-2» или «Х-фактора». Но имена, перечисленные ниже, — это личности, о которых с уверенностью можно сказать: с большой буквы Человек, пример для подражания и кумир для истинных ценителей.

Альберт Эйнштейн: ученый-гений, троечник-неудачник в школе, открывший миру Теорию относительности.
Стивен Хоккинг — еще один ученый-гений, многие годы остается прикованным к инвалидному креслу из-за тяжелой формы паралича всего тела, но при этом использует свои умственные способности во благо науки.
Чак Фини — это имя мало кто знает, а вот Duty Free Shoppers знают все. А ведь именно Чак — основатель этой сети. Является миллиардером, тратящим весь свой доход на поддержку пожилых людей в домах престарелых по всему земному шару.
Михаил Ломоносов — выдающийся русский ученый мирового уровня, прошедший путь от простого крестьянина, не умеющего читать, до почетного члена Королевской академии наук.

Сильвестр Сталлоне: культовый актер 70-80-х годов

Бесстрашный Рембо, упрямый Рокки, неподкупный судья Дредд — эти герои фильмов уже более сорока лет служат примером подражания для детей, в частности для мальчишек и подростков. Актер, исполнивший эти роли, с самого рождения начал подвергаться испытаниям судьбы: во время трудных родов, когда малыш Сильвестр только начинал входить в этот мир, акушерам пришлось применить специальные инструменты, дабы помочь ребенку родиться.

Врачебная халатность привела к травме лицевого нерва: половина лица осталась парализованной на всю дальнейшую жизнь. К насмешкам одноклассников по поводу его внешности и шепелявости добавилась еще одна беда: когда Сталлоне было девять лет, его родители развелись. Характер парня стал настолько быстро портиться, что в 15 лет его пришлось отдать в специализированную военную академию для проблемных детей, а медики прикрепили диагноз, как клеймо: синдром дефицита внимания.

Устав от бесконечных издевательств одноклассников, в 16 лет Сильвестр начинает целые дни проводить в спортзале. Наконец, его начинают бояться и оставляют в покое. Неожиданно для себя парень решает стать актером: то ли себе что-то доказать, то ли всем остальным. Долгие годы он пытался пробиться на киноэкраны, подрабатывая официантом в копеечном кафе, охранником в ресторане, швейцаром отеля, развозчиком рыбы, билетером и даже чистильщиком клеток в зверинце.

В 1975 году Слай пошел на бой легендарного Моххамеда Али и после него не покидал комнату четыре дня: так родился сценарий «Рокки» о несгибаемом боксере. Фильм был снят в рекордный один месяц и десять раз был номинирован на «Оскар», три из которых заслуженно получил. Сильвестр Сталлоне в прямом смысле слова проснулся знаменитым и остается им до сих пор, но при этом никогда не забывает, через что ему пришлось пройти на пути к славе.

Повесть о настоящем Человеке

Именно такие слова навсегда будут ассоциироваться с Алексеем Маресьевым, чья сила воли и любовь к жизни- это идеальный пример, достойный подражания. Советский летчик в годы Великой Отечественной войны был сбит вражеским истребителем. Его самолет упал, а сам Алексей, получив тяжелые травмы, начал пробираться к своим войскам. Он провел 18 (!) дней в пути, пробираясь ползком, так как обморозил ноги, питался тем, что попадалось: шишками, ягодами, грыз кору деревьев. Ноги пришлось ампутировать, так как развилась гангрена. Но Маресьев не сдался. Уже через полгода интенсивной работы над собой он стал ходить как обычные люди, только на протезах. А еще через полгода ему дали разрешение снова вернуться в авиацию. До конца войны он успел сбить еще 11 фашистских самолетов, а долгие послевоенные годы провести, работая на подготовке летчиков, параллельно занимаясь ездой на лыжах и коньках.

Ник Вуйчич: история родительской любви

Этого молодого человека знает весь мир: он является символом победы сильного духа над слабым телом, а его родители — пример для подражания и живое наставление всем, желающим родить ребенка.

Душка и Борис Вуйчич, простая медсестра и пастор в протестантской церкви, даже не представляли, какое испытание им уготовил Бог. Их долгожданный ребенок родился с редчайшей патологией — тетраамелией: у малыша не было ни рук, ни ног, а только жалкое подобие левой стопы. Борис, который присутствовал при родах, вместе с врачами первый увидел своего долгожданного ребенка и понял, что это испытание его веры. Ребенка первые дни не показывали матери, но Душку терзали внутренние чувства еще во время беременности, женская интуиция подсказывала ей неладное. И когда муж объяснил ситуацию, первая ее реакция была: «За что?» Но буквально сразу же она поняла: «Если Богу угодно — так тому и быть, кто она, чтобы оспаривать решение божественной воли?» Более того, маленький попискивающий комочек ни о чем еще не подозревал и требовал к себе внимания и родительского тепла. Наверно, это и стало решающим фактором. Несмотря на советы докторов, ребенка оставили и окружили заботой, воспитывая как обычного мальчугана.

Ник на каждом своем выступлении искренне благодарит своих родителей за их неземное терпение, безграничную любовь и веру в его силы. И, когда Ник решил свести счеты с жизнью в 10-летнем возрасте, именно мысль о родителях его остановила: как он может предать их веру, как он может своим эгоистическим поступком сделать им больно, ведь они столько выстрадали ради него?!

Ник Вуйчич вырос, получил два образования в сфере финансов и еще в университете понял, что способен вдохновлять людей с ограниченными возможностями на ежедневную победу над собой, не сдаваться ни при каких обстоятельствах, принимая каждый шаг судьбы как подарок и стимул для развития, а не наказание. Ник успешно женат, его жена беременна третьим ребенком, с губ этого красивого мужчины никогда не сходит улыбка, показывающая всему миру, что он — пример для подражания.

Эрнестина Шепард

Этой женщине сейчас 81 год, в 2010 году она зафиксирована Книгой рекордов Гиннесс, как самая пожилая бодибилдерша: ее вес всего 59 кг при росте в 168 см. Многие хмыкнут: ну да, всю жизнь провела в спортзале. Ничего подобного. Эрнестина начала заниматься спортом в 56 лет, когда критически осмотрела себя в зеркале. Она поняла, что тело уже не такое, как раньше. Начала с простой аэробики и, когда почувствовала недостаток нагрузки (это в ее-то годы), перебралась в тренажерный зал и взялась за железо.

Ее распорядок дня очень жесткий: подъем в три утра начинается с медитации, далее идет пробежка длиной в 16 километров, а в восемь утра она уже в спортзале занимается с личным тренером. Суточный рацион госпожи Шепард составляет всего 1700 калорий и в основном состоит из белковой пищи. Ложится спать Эрнестина рано, в 10 вечера, утверждая, что сон до 12-ти ночи — самый полезный.

Эрнестина Шепард дважды побеждала на соревнованиях по культуризму и пробежала более девяти марафонов — и это все за последние двадцать лет своей жизни. Ее муж, Коллин, утверждает, что за ней нужен глаз да глаз, ведь за эффектной бабушкой, имеющей 15-летнего внука, ухаживает множество мужчин. Эта женщина является отличным примером для подражания всем женщинам, считающим, что после пятидесяти жизни нет. На самом деле она только начинается.

Не все идолы одинаково полезны

Одно дело, когда девушка, вдохновившись видео Кино МакГрегор или Ларуги Глейзер, записывается в студию йоги и начинает активно работать над своим самосовершенствованием. Или парень по примеру Брюса Ли решает овладеть мастерством кунг-фу и полностью меняет себя.

Если же пример для подражания — это эпатажный Сергей Зверев, его фанат начинает копировать манеру одежды и поведения в обществе, не понимая, чем это чревато, да и стоит ли.

Нужны ли кумиры обществу

Кумиры, служащие примером для подражания и существенно влияющие на неокрепшее сознание подростков, — необходимы ли они?

Часто СМИ вольно или невольно подстегивают общество для поклонения кому-то или чему-то: навязчивой рекламой, различными шоу ни о чем, стимулирующими у молодежи жажду всеобщего признания, распространением информации о том, кто, сколько и как. На ком стоит ответственность за суицид подростка, решившего стать как Кобейн или Мерилин?

Подражание может быть фантастическим способом вырасти как личность. Если у вас есть наставник, будь то известный человек или кто-то, кого вы знаете, подражание ему действительно может оказаться полезным. Подражая стилю человека, достойного восхищения, вы сможете почувствовать себя более уверенно. Главное не забудьте в конечном итоге создать свой собственный стиль. Подражание является отличной отправной точкой, но в итоге вы можете внедрить в него собственную уникальность.

Шаги

Наблюдайте за человеком

Узнайте о человеке все, что сможете. Если этот человек является знаменитостью, прочитайте его биографию, а также статьи о нем. Смотрите интервью с ним в интернете и наблюдайте за его манерами и чертами характера. Если вы знакомы с этим человеком, регулярно наблюдайте за ним или слушайте его. Задавайте ему личные вопросы, чтобы побольше о нем узнать. Например, если вы восхищаетесь учителем, наблюдайте за ним в классе и навещайте в рабочее время, чтобы с ним поговорить.

Выделите качества, которые вас восхищают. Чтобы подражать лучшим качествам человека, важно понять, почему вы восхищаетесь им. Подумайте о том, как он одевается, как ведет себя и как преподносит себя в остальном. Спросите себя, какие черты вызывают у вас восхищение.

Вас больше всего восхищает его личный стиль? Как насчет его поведения? Вам особенно нравится манера его речи или его чувство юмора?
Как только вы выясните, что вам нравится в человеке, попробуйте подражать этому. Например, если вас привлекает чувство юмора, пробуйте шутить в такой же манере.

По возможности проводите время с этим человеком. Проводя с кем-то много времени, мы начинаем неосознанно копировать некоторые вещи, например, голос. Приложите усилия — старайтесь быть рядом с человеком, которому вы подражаете, и вы естественным образом начнете говорить и вести себя как он.

Если вы восхищаетесь другом или одноклассником, старайтесь регулярно строить с ним планы. Например, встречайтесь за кофе каждый вторник.
Если у вас нет личных отношений с этим человеком, можно, например, смотреть интервью с ним в интернете. И хотя это не так эффективно, как время, проводимое лицом к лицу, вы можете перенять некоторые манеры поведения человека, если будете смотреть с ним видео.

Одевайтесь как этот человек. Одеваясь как человек, которым вы восхищаетесь, вы будете в большей степени ощущать себя как он. Отправьтесь в магазин и купите тот вид одежды и аксессуаров, который обычно носит данный человек. Стоит изменить свой гардероб, как, вероятно, начнет меняться и ваше мировоззрение.

Подражайте его манерам. В какой-то степени, если вы часто наблюдаете за человеком, это должно происходить естественным образом. Однако старайтесь также прикладывать и сознательные усилия. Если человеку, которым вы восхищаетесь, свойственно постукивать карандашом, попробуйте тоже делать это время от времени. И хотя зачастую манеры выражаются только на уровне видимых жестов, их имитация поможет вам больше проникнуться этим человеком. Кроме того, это может побудить вас вести себя как он.

Смотрите на мир так же, как человек, которым вы восхищаетесь. В любой ситуации делайте паузу и думайте о том, как бы он поступил. Старайтесь действовать в похожей манере.

Например, вы пролили на себя напиток во время обеда. Несмотря на то, что вашим первым порывом будет расстройство, у человека, которым вы восхищаетесь, это вызовет самоироничный смех. Вместо того, чтобы злиться, пошутите над собой.

Подражайте человеку, чтобы преодолевать сложные ситуации. Имитация может помочь вам пройти через сложные ситуации. Если вы столкнулись с какой-то стрессовой или пугающей ситуацией, представьте, что вы — это не вы, а тот, другой человек. Таким образом вы сможете проигнорировать свои естественные стремления и слабости и решительно выступить.

Допустим, что вы по своей природе застенчивы, а вам нужно сделать презентацию. Представьте, что вы выступаете в роли своего кумира, который обычно смело выражается. Это поможет вам уверенно выступить с презентацией.

Каждый человек на протяжении своей жизни встречается с большим количеством людей, которые ведут себя по-разному и оказываются порядочными, подлыми, слабыми, волевыми и другими личностями. А как должен себя проявить человек, чтобы про него можно было сказать, что он сильная личность? Это человек, обладающий определенными чертами характера, такими как уверенность в себе и своих силах, целеустремленность, оптимизм, умение реально смотреть на вещи, стойкость, способность брать на себя ответственность за принятые решения, умение владеть ситуацией, быть лидером и вести за собой других людей.

Выдающиеся люди в истории

Не про каждого человека, жившего в прошлом или существующего в настоящее время, можно сказать, что он действительно сильная личность. Примеры людей, прославившихся своей несгибаемой силой воли, способностью вести за собой целые народы, своими судьбоносными ответственными решениями, изменившими исход множества важнейших событий, запечатлела история нашего государства и всего мира. Такими людьми можно назвать князя Владимира, Василия II, Александра Невского, императрицу Екатерину II, императора Петра I, Николая II и многих других.

Конкретный пример сильной личности

Можно еще долго приводить примеры сильной личности в истории, но хотелось бы рассмотреть одного выдающегося человека в качестве образца для подражания. Таким человеком заслуженно можно считать Юрия Гагарина – первого космонавта в истории человечества. Сила личности этого человека не подвергается сомнениям. Он прошел множество испытаний и трудностей во время подготовки к полету в космос и во время самого полета. Юрий Гагарин был очень целеустремленным, работоспособным человеком, способным мобилизоваться в трудную минуту для принятия правильного решения. Он был способен сохранять внутреннее спокойствие абсолютно в любой ситуации и передавать это спокойное состояние другим. Именно эта черта – умение не поддаваться панике и принимать взвешенные решения в трудной ситуации, являлась основной характеристикой космонавта для первого пилотируемого полета в космос.

Юрий Алексеевич был человеком простым, открытым, помогал в подготовке к полету другим космонавтам, своим коллегам. Он умел организовать людей и повести их за собой. Каждое утро Гагарин выводил на утреннюю зарядку на улицу во двор свою семью и жителей всего своего дома, обходя каждую квартиру и звоня в дверь. Он не позволял никому отлынивать и капризничать. И никто даже не пытался отказаться – все люди с радостью слушались советов и указаний этого выдающегося человека.

Став известным, Юрий Гагарин прошел испытание славой и не зазнался. А ведь давление славы выдержать не каждому под силу, чтобы остаться прежним человеком, образцом выдержки и самообладания.

Очень жаль, что этот великий человек рано ушел из жизни, погиб во время авиакатастрофы, истинная причина которой до сих пор остается не выясненной. Если бы его судьба сложилась иначе, и он не погиб, с уверенностью можно сказать, что он сделал бы еще много важных дел, многих людей смог бы повести за собой и показать им правильную дорогу в жизни. Юрий Алексеевич Гагарин – настоящий пример сильной личности в истории человечества.

Сильная личность: примеры was last modified: Декабрь 15th, 2015 by Елена Погодаева

Имитация (обучение) | Психология вики

Социальная психология: Альтруизм · Атрибуция · Отношение · Соответствие · Дискриминация · Группы · Межличностные отношения · Послушание · Предрассудки · Нормы · Восприятие · Показатель · Контур

Эта статья требует внимания психолога / академического эксперта по предмету .
Пожалуйста, помогите нанять одного или улучшите эту страницу самостоятельно, если у вас есть квалификация.
Этот баннер появляется на слабых статьях, к содержанию которых следует подходить с академической осторожностью.
.
Файл: Makak neonatal imitation.png
Новорожденная макака-резус имитирует высунутый язык.
Имитация — это продвинутое поведение, при котором человек наблюдает и копирует поведение другого. Это слово можно применять во многих контекстах, от дрессировки животных до международной политики.
Антропология и социальные науки
В антропологии теории диффузии объясняют, почему культуры имитируют идеи или практики других культур. Некоторые теории утверждают, что все культуры подражают идеям одной или нескольких исходных культур, библейского Адама или нескольких пересекающихся культурных кругов. Теория эволюционной диффузии утверждает, что культуры находятся под влиянием друг друга, но подобные идеи могут развиваться изолированно.
Сьюзан Блэкмор в книге The Meme Machine утверждала, что имитация делает людей уникальными среди животных.^{[Как сделать ссылку и ссылку на резюме или текст]} Подражание могло быть выбрано как подходящее в результате эволюции, потому что те, кто был хорош в этом, имели в своем распоряжении более широкий арсенал изученного культурного поведения, такого как изготовление инструментов или даже язык. ^{[Как сделать ссылку и ссылку на резюме или текст]}
В середине 20 века социологи начали изучать, как и почему люди имитируют идеи. Эверетт Роджерс был пионером исследований в области распространения инноваций, используя исследования для подтверждения факторов принятия и профилей приверженцев идей.
Неврология
Исследования человеческого мозга с помощью фМРТ выявили сеть областей в нижней лобной и нижней теменной коре головного мозга, которые обычно активизируются во время имитационных задач ^[1]. Было высказано предположение, что эти области содержат зеркальные нейроны, подобные зеркальным нейронам, зарегистрированным у макак обезьяны ^[2]. Однако неясно, подражают ли макаки спонтанно друг другу в дикой природе.
Невролог В.С. Рамачандран утверждает, что эволюция зеркальных нейронов сыграла важную роль в приобретении человеком сложных навыков, таких как язык, и считает открытие зеркальных нейронов важнейшим достижением в нейробиологии. ^[3] Однако мало доказательств прямо поддерживает теорию о том, что активность зеркальных нейронов участвует в когнитивных функциях, таких как эмпатия или обучение путем имитации ^[4]. Дальнейшие исследования по этим темам продолжаются.
Поведение животных
Среди ученых ведутся споры о том, могут ли животные на самом деле имитировать новые действия или же имитация является уникальной особенностью человека.^[5] Текущая полемика частично связана с разными определениями подражания. Определение Торндайка «научиться выполнять действие, наблюдая за его выполнением» ^[6] имеет два основных недостатка: во-первых, использование «видения» ограничивает имитацию визуальной областью и исключает, например, вокальная имитация и, во-вторых, она также будет включать такие механизмы, как прайминг, заразительное поведение и социальное содействие ^[7], которые большинство ученых хотят отличать от имитации как отдельные формы обучения с помощью наблюдений.Торп предложил определять подражание как «копирование романа или иным образом невероятного действия или высказывания, или какого-либо действия, к которому явно нет инстинктивной тенденции» ^[8]. Это определение поддерживают многие ученые, хотя были подняты вопросы о том, насколько строго следует толковать термин «роман» и как точно исполненное действие должно соответствовать демонстрации, чтобы считаться копией. В 1952 году Hayes & Hayes ^[9] использовали процедуру «Делай как я», чтобы продемонстрировать имитационные способности своего обученного шимпанзе «Вики».Их исследование неоднократно подвергалось критике за субъективность в интерпретации ответов их испытуемых. Репликации этого исследования ^[10] обнаружили гораздо более низкие степени соответствия между испытуемыми и их моделями. Тем не менее, имитационные исследования, сфокусированные на верности копирования, получили новый импульс в результате недавнего исследования Voelkl и Huber ^[11]. Они провели подробный анализ траекторий движения модельных обезьян и обезьян-наблюдателей и обнаружили высокую степень совпадения в их образцах движения.Параллельно с этими исследованиями сравнительные психологи использовали экспериментальные схемы, в которых они предоставляли инструменты или аппараты, с которыми можно было работать по-разному. С такой парадигмой Хейес ^[12] ^[13] и его коллеги сообщили о доказательствах имитации у крыс, которые толкали рычаг в том же направлении, что и их модели, хотя позже они отозвали свои утверждения из-за методологических проблем в своих моделях. исходная установка ^[14]. Пытаясь разработать парадигму тестирования, которая была бы менее произвольной, чем нажатие на рычаг влево или вправо, Кастанс и его сотрудники ^[15] представили парадигму «искусственного плода», в которой небольшой объект можно было открыть в различных условиях. способы извлечения пищи, помещенной внутри объекта — мало чем отличается от фруктов с твердой скорлупой.Используя эту парадигму, ученые сообщили о доказательствах подражания у обезьян ^[16] ^[17] и обезьян ^[18] ^[19] ^[20]. По-прежнему существует проблема с такими исследованиями использования инструментов (или устройств): то, что животные могут узнать в таких исследованиях, не обязательно должно быть фактическими моделями поведения (то есть действиями), которые наблюдались. Вместо этого они могут узнать о некоторых эффектах окружающей среды (например, о том, как движется инструмент или как он работает). Этот тип обучения с наблюдением, которое фокусируется на результатах, а не на действиях, получил название эмуляции (см. Эмуляция (обучение с наблюдением)).
См. Также
Ссылки и библиография
↑ Марко Якобони, Роджер П. Вудс, Марсель Брасс, Гарольд Беккеринг, Джон К. Мацциотта, Джакомо Риццолатти, Корковые механизмы имитации человека, Science 286: 5449 (1999)
↑ Риццолатти Г., Крейгеро Л., Система зеркальных нейронов, Ежегодный обзор нейробиологии. 2004; 27: 169-92.
↑ В.С. Рамачандран, Зеркальные нейроны и имитационное обучение как движущая сила «большого скачка вперед» в эволюции человека.Edge Foundation. Проверено 16 ноября 2006.
↑ Dinstein I, Thomas C, Behrmann M, Heeger DJ (2008). Зеркало до натуры. Curr Biol 18 (1): R13–8.
↑ Zentall, T.R. (2006). Имитация: определения, доказательства и механизмы. Animal Cognition, 9, 335-353. Полный текст
↑ Торндайк, Э. (1898). Животный интеллект. «Психологические обзоры монографии 2», № 8.
↑ Хейес, К. и Б.Г.Дж. Галеф, (1996).«Социальное обучение животных: корни культуры». Сан-Диего, Academic Press.
↑ Thorpe, W.H. (1963). «Обучение и инстинкт у животных». Лондон, Метуэн.
↑ Hayes, K.J. и Хейс, К. (1952). Имитация домашнего шимпанзе. «Журнал сравнительной и физиологической психологии, 45», 450-459.
↑ Кастанс, Д.-М., Уайтен, А. и Бард, К.А. (1995). Могут ли молодые шимпанзе (Pan troglodytes) имитировать произвольные действия? Возвращение к Hayes и Hayes (1952). «Поведение, 132,».837-859.
↑ Воелкл, Б. и Хубер, Л. (2007): Имитация как точное копирование новой техники на мартышках. «PLoS one 2 (7)», e611. Полный текст
↑ Хейес, К.М., Доусон, Г. и Нокс, Т. (1992). Имитация у крыс: первоначальный ответ и передача доказательств. «Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии, 45 B», 229–240.
↑ Хейес, К. и Доусон, Г. (1990). Демонстрация обучения наблюдению на крысах с использованием двунаправленного контроля. «Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии, 42 B», 59–71.
Перейти ↑ Heyes, C.M., Ray, E.D., Mitchell, C.J. и Nokes, T. (2000). Повышение стимула: средства управления социальной поддержкой и местным улучшением. «Обучение и мотивация, 31», 83–98.
Перейти ↑ Custance, D., Whiten, A., and Fredman, T. (1999). Социальное изучение задачи искусственного плода у обезьян-капуцинов (Cebus apella). «Журнал сравнительной психологии, 113,» 13-23.
↑ Бугняр, Т. и Хубер, Л. (1997). Тяни или толкай: экспериментальное исследование имитации мартышек.«Поведение животных, 1997», 817-831.
↑ Воелкл, Б. и Хубер, Л. Истинное подражание у мартышек. «Поведение животных, 60», 195-202.
↑ Whiten, A., Custance, D.M., Gomez, J.C., Teixidor, P., and Bard, K.A. (1996). Имитационное обучение искусственной переработке фруктов у детей (Homo sapiens) и шимпанзе (Pan troglodytes). «Журнал сравнительной психологии 110», 3–14.
↑ Стоинский, Т. С. Врейт, Дж. Л. Уре, Н. Уайтен, А. (2001). Имитационное обучение содержащихся в неволе западных низинных горилл (горилла горилла горилла) в имитационной задаче по переработке пищевых продуктов.«Журнал сравнительной психологии, 115», 272–281.
↑ Whiten, A., Horner, V., Litchfield, C.A., and Marshall-Pescini, S. (2004). Как обезьяны обезьяны? «Обучение и поведение 32», 36–52.
Ключевые тексты
Книги
Документы
Дополнительный материал
Книги
Документы
Caldwell, CA И Уайтен, А. (2002). Эволюционные взгляды на имитацию: возможна ли сравнительная психология социального обучения? Познание животных , 5: 193-208.Полный текст
Внешние ссылки
(PDF) Имитация и моделирование
конкретного чайника перед датчиками робота и процессором переводит наблюдаемые действия в команды для
эффекторов робота.
Третья мотивация для расширения сотрудничества между робототехниками и исследователями имитаций — это дать роботам новые, более человечные —
социальные способности. Когда младенцы учатся узнавать других, они не просто думают о том, как они выглядят.Они также
отслеживают отличительные особенности поведения, которые используют другие, чтобы привлечь их. Мельцов и Мур утверждали, что этим отличительным особенностям поведения часто можно научиться посредством взаимных имитационных игр. Они называют это «функцией социальной идентичности» имитации. В статье Дэвида Коэна
и его коллег от 2016 года описана вычислительная модель для распознавания взрослых, аватаров и аутичных детей, основанная на том, как эти партнеры
отреагировали на игру взаимного подражания. Работа выросла непосредственно из идеи, что дети изучают процедуры распознавания людей
посредством имитации.В результате появился более совершенный компьютерный алгоритм, который может использоваться роботом для повторной идентификации социального человека
после разрыва перцептивного контакта.
Окончательная мотивация для этой междисциплинарной работы исходит от самих разработчиков. Компьютерные модели предоставляют
психологам строгие средства проверки своих теоретических гипотез относительно механизмов, лежащих в основе имитации. Например,
, статья Майкла Чанга, Раджеша Рао и его коллег за 2015 год, сообщила об алгоритме роботизированного обучения, основанном на идеях из концепции
Meltzoff «Like-Me».Этот алгоритм позволял роботу отслеживать последствия своих действий и после достаточного количества личного опыта использовать эту информацию для предсказания целей другого человека. Кроме того, если поместить его в контекст подражания, робот
смог использовать целенаправленное подражание. В этой работе успешно используются байесовские сети, чтобы воплотить идею, выведенную из психологии развития, о том, что самопознание и вывод цели являются ключевыми компонентами имитации младенца. Есть надежда, что эта междисциплинарная работа поможет ученым-информатикам разработать более совершенных роботов, а исследователям в области развития — построить более совершенные теории.
Резюме и направления на будущее
Имитация обеспечивает предшествующий языку механизм, с помощью которого молодые люди учатся у людей и о людях. Исследователи
приняли определение имитации, которое отличает имитацию от других связанных понятий (например, социальное содействие, заражение,
и усиление стимула). Это позволило им обратиться к трем ключевым вопросам: существование, механизм и когнитивные и социальные функции имитации.На психологическом уровне механизм AIM утверждает, что восприятие и производство человеческих действий опосредовано общим кодом, «супрамодальной» структурой. Исследователи, руководствуясь поведенческими данными, обнаруженными за последние
30 лет при подражании младенцам, теперь открывают нейронные субстраты подражания.
Будущая работа над имитацией будет опираться на методы развивающей когнитивной нейробиологии для более полного объяснения механизмов, связывающих воедино восприятие и производство.Другая будущая работа будет сосредоточена на робототехнике. Ученые-информатики стремятся создать
роботов, которые могут учиться, наблюдая и подражая другим; и они все чаще обращаются к науке о развитии за «биологически правдоподобной» моделью имитационного обучения. Наконец, мост к аутизму является многообещающим, потому что у детей с аутизмом есть
основных недостатков в социальном понимании, включая дисфункции при подражании. Ультрасовременные вмешательства, направленные на развитие навыков имитации
у маленьких детей с аутизмом, могут иметь более общие последствия в плане улучшения их понимания людей.
Способность гибкого и избирательного подражания сверстникам и взрослым предполагает, что подражание является мощным механизмом обучения у
человеческих детей и играет роль в передаче человеческой культуры. Углубляя наше понимание подражания в детстве, мы будем продвигать не только теории науки о развитии, но и пробудим междисциплинарные идеи в широком спектре областей
когнитивных наук.
Благодарности
Поддержка была оказана грантами Национального института здоровья детей и развития человека (HD-22514 и U54HD083091), Национального научного фонда
(SMA-0835854) и Фонда Тамаки.
Дополнительная литература
Heyes, C.M., Galef Jr., B.G., 1996. Социальное обучение животных: корни культуры. Academic Press, Сан-Диего.
Херли, С., Чейтер, Н. (ред.), 2005. Перспективы имитации: от нейробиологии к социальным наукам, тт. 1 и 2. MIT Press, Кембридж, Массачусетс.
Маршалл П.Дж., Мельцов А.Н., 2014. Механизмы нейронного зеркального отображения и имитация у младенцев. Филос. Пер. R. Soc. Биол. Sci. 369, 20130620.
Мельцов А.Н., 2007.«Как я»: основа для социального познания. Dev. Sci. 10, 126–134.
Meltzoff, A.N., Prinz, W. (Eds.), 2002. Подражательный разум: развитие, эволюция и основы мозга. Издательство Кембриджского университета, Кембридж.
Надел, Дж., Баттерворт, Г. (ред.), 1999. Подражание в младенчестве. Издательство Кембриджского университета, Кембридж.
Неханив, К.Л., Даутенхан, К. (ред.), 2007. Имитация и социальное обучение у роботов, людей и животных: поведенческие, социальные и коммуникативные аспекты.Кембридж
University Press, Кембридж.
Пиаже, Дж., 1962. Игра, мечты и подражание в детстве (К. Аттенгно и Ф. М. Ходжсон, пер.). Нортон, Нью-Йорк.
Роджерс, С.Дж., Уильямс, Дж.Х.Г., 2006. Подражание и социальное мышление: аутизм и типичное развитие. Гилфорд, Нью-Йорк.
10 Имитация и моделирование
Справочный модуль по нейробиологии и биоповеденческой психологии, 2017, 1–10
Психологическая дистанция и имитация — Хансен — 2020 — Компас социальной и личностной психологии
1 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИЯ И ИМИТАЦИЯ
Люди склонны автоматически имитировать широкий спектр различных форм поведения, включая выражения лица, характеристики языка, эмоции, позы, жесты и простые движения (например,г., Брасс, Беккеринг, Вольшлегер и Принц, 2000; Чартранд и Далтон, 2009; Cracco et al., 2018; Привет, 2001; Якобони, 2009). Начиная с раннего детства и продолжая всю жизнь, наблюдение и копирование манер родителей, капризов сверстников или демонстраций преподавателя вносят свой вклад в свое поведение, например, путем установления поведенческих норм. Подражательное поведение выполняет важные психологические функции. Например, в образовании и обучении он позволяет приобретать навыки и вносит существенный вклад в обучение (например,г., Бандура, 1977). Кроме того, он позволяет изучать важные социальные нормы (Legare & Nielsen, 2015). Более поздние исследования показывают, что подражание также действует как социальный клей в том смысле, что оно сильнее связывает людей друг с другом (например, Wang & Hamilton, 2012). Например, имитация увеличивает симпатию, способствует плавному взаимодействию, устанавливает просоциальную ориентацию и способствует эмпатии (Chartrand & Bargh, 1999; Iacoboni, 2009; Lakin, Chartrand, & Arkin, 2008; van Baaren, Horgan, Chartrand, & Dijkmans, 2004 ).
При подражании другим присуща определенная психологическая дистанция между подражателем и имитируемым человеком (далее также называемая «моделью»). Например, модель пространственно близка, когда кто-то имитирует ее лицом к лицу, и пространственно удалена при изучении нового действия из обучающего видео. Точно так же модель может быть временно близкой или удаленной, например, когда модель появляется в недавнем фрагменте ролика, а не в старом. Более того, модель может быть социально далекой или близкой, например, когда модель является членом вне группы или членом группы, соответственно.Психологическая дистанция между наблюдателем и моделью — универсальный аспект подражания, и текущие исследования показывают, что оно влияет на то, как люди подражают другим.
Как правило, было продемонстрировано, что подражание возрастает, когда модель психологически близка. Например, в недавнем исследовании участники просмотрели видео, на котором мужчина ел всего несколько или целую миску крендельков (Bischoff, Reutner, & Hansen, 2020). Перед просмотром видео временным расстоянием манипулировали, предлагая участникам подумать либо о своей жизни на следующий день (что приводит к временному проксимальному кадру), либо о своей жизни через год (что приводит к временному удалению кадра).Результаты показали, что временная близость увеличивает подражание. То есть, когда модель съела большое количество кренделей, участники съели примерно на 52% больше, чем когда модель съела всего несколько кренделей. Когда участники думали о далеком будущем, этот эффект имитации уменьшался. Таким образом, мысленное «уменьшение масштаба» ситуации, по-видимому, уменьшает имитацию нездорового перекуса.
Точно так же психологическая близость увеличивает подражание, даже если собственные цели действий ставятся под угрозу при подражании модели (Hansen, Michelbach, & Stabenow, 2020).В этом исследовании участникам была предложена задача «соединить точки», которая предполагала компромисс между скоростью и точностью. Основной целью участников манипулировали, представляя задачу либо как задачу на скорость, либо как задачу на точность. Перед тем, как участники приступили к выполнению задания, они посмотрели видео модели, демонстрирующей задание. Модель всегда решала задачу, отклоняясь от заявленной цели задачи. То есть модель либо допустила много ошибок, но была очень быстрой в «задаче на точность», либо модель была очень точной, но медленной в «задаче скорости».Временное расстояние до модели манипулировалось тем, что участников просили написать о своей жизни на следующий день, а не на день в году. Были измерены точность и рабочая скорость. Результаты показывают, что участники с большей вероятностью имитировали поведение модели, когда они были ориентированы на временную близость. Когда участники были ориентированы на временное расстояние, поведение модели мало влияло на точность участников и время работы. Здесь участники следовали поставленной задаче сравнительно больше, чем когда были ориентированы на временную близость.
ИМИТАЦИЯ НА ОСНОВЕ ДВИЖЕНИЯ 2 ЦЕЛЕЙ ПРОТИВ ДВИЖЕНИЯ
Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что психологическая дистанция уменьшает подражание. Однако остается вопрос, на какие аспекты имитации влияет психологическая дистанция. Два важных аспекта, лежащих в основе общего подражания, — это имитация высшей цели и имитация лежащего в основе ее движения. Например, наблюдая, как кто-то выпивает большое количество напитка, наблюдатели могут имитировать цель (т.е., употребление большого количества пищи) или основные движения (т. е. поднятие руки). В литературе ведутся дискуссии о том, в какой степени имитация является явлением, основанным на цели или движении (Bouquet, Shipley, Capa, & Marshall, 2011; Chiavarino, Bugiani, Grandi, & Colle, 2013; Cracco et al., 2018). ; Genschow, Hansen, Wänke, & Trope, 2019; Liepelt, Prinz, & Brass, 2010; Liepelt, von Cramon, & Brass, 2008; Press, Bird, Walsh, & Heyes, 2008). Некоторые ученые утверждают, что имитация — это целенаправленный процесс, который включает в себя декомпозицию наблюдаемых действий на иерархию характеристик, в которой цели более важны, чем процесс их достижения (Wohlschläger, Gattis, & Bekkering, 2003).Согласно этой точке зрения, дети, как и взрослые, отдают предпочтение конечному состоянию действия над средствами достижения конечного состояния, когда их просят имитировать (Avikainen, Wohlschläger, Liuhanen, Hänninen, & Hari, 2003; Bekkering, Wohlschläger, & Gattis, 2000; Gattis, Bekkering, & Wohlschläger, 2002; Gleissner, Meltzoff, & Bekkering, 2000; Want & Gattis, 2005). Однако другие ученые приписывают центральную роль в подражательном процессе лежащим в основе движениям. Например, исследование, подтверждающее это утверждение, показало, что люди имитируют движения, даже не учитывая цели действий (Chiavarino et al., 2013; Геншоу и Флорак, 2014; Геншоу, Флорак и Ванке, 2013 г .; Genschow & Schindler, 2016). Соответственно, автоматическая имитация происходит даже тогда, когда движения наблюдаемого человека не имеют четкой цели (Heyes, Bird, Johnson, & Haggard, 2005; Press et al., 2008; Stürmer, Aschersleben, & Prinz, 2000) или когда наблюдаемые и выполняемые движения похожи, но преследуют разные цели (Genschow et al., 2013; Genschow & Florack, 2014; Genschow & Schindler, 2016).
Мы хотели бы утверждать, что психологическая дистанция может объяснить, при каких условиях люди больше сосредотачиваются на целях, чем на движениях, подражая другим.Поскольку в рассмотренной выше литературе о психологической дистанции (Bischoff et al., 2020; Hansen et al., 2020) не проводились измерения на основе целей и движений независимо друг от друга, остается открытым, на какой аспект фактически влияет психологическая дистанция. . В принципе, психологическая дистанция может уменьшить имитацию движений, имитацию целей или и то, и другое. Например, в Bischoff et al. (2020), временная близость могла заставить участников имитировать цель модели съесть небольшое или большое количество кренделей.В качестве альтернативы, это могло заставить участников имитировать движения модели, более или менее хватая крендели и поднося их ко рту. Фактически, почти все исследования, в которых изучалось влияние психологической дистанции на имитацию, действительно согласованы, но не обязательно уникальны для имитации, основанной на движении. Таким образом, ключевой вопрос заключается в том, на какие аспекты подражательного поведения влияет психологическая дистанция.
Чтобы ответить на этот вопрос, полезно отметить, что движения и цели отображаются на разных уровнях построения (Валлахер и Вегнер, 1987, 1989, 2014; Вегнер и Валлахер, 1986).Движения мысленно конструируются на более низком уровне, то есть они представлены конкретно, включают в себя окружающий контекст, в котором происходит движение, и состоят из подчиненных и специфических черт действия. Цели, напротив, мысленно истолковываются на более высоком уровне, то есть они являются более абстрактными и деконтекстуализированными представлениями, извлекающими высшую суть из наблюдаемого действия. Например, наблюдая за человеком, пьющим безалкогольный напиток, можно представить действия человека как цель «утолить жажду» или как движения, такие как «поднести бутылку к губам».”
Согласно теории конструктивного уровня, психологическая дистанция — удаление событий из непосредственного опыта с точки зрения времени, пространства, социальной дистанции или гипотетичности — влияет на то, как люди интерпретируют эти события (Liberman & Trope, 2008, 2014; Trope & Liberman, 2003 , 2010). По мере того как события становятся отдаленными, индивиды представляют действия в большей степени своими абстрактными целями, чем своими конкретными движениями (Liberman & Trope, 1998). Например, переезд в новую квартиру когда-нибудь в далеком будущем, вероятно, представлен с точки зрения общей цели (например,g., начиная новый этап жизни), тогда как переезд в новую квартиру сегодня, вероятно, представлен в виде конкретных действий (например, подъем ящиков).
Поскольку движения более заметны, когда наблюдаемое действие появляется рядом, имитация движения должна усиливаться по мере приближения. Поскольку цели более заметны, когда наблюдаемое действие кажется далеким, согласно этой теории, имитация цели должна возрастать с увеличением расстояния. Хотя исследования четко подтверждают гипотезу о том, что расстояние снижает имитацию движения, картина с имитацией целей более сложна, как мы увидим ниже.
3 ИМИТАЦИЯ ДВИЖЕНИЙ
Исследования, посвященные влиянию психологической дистанции на имитацию, основанную на движении, показали, что люди воспроизводят поведение вблизи, по сравнению с поведением на расстоянии, более буквальным образом — действие за действием (Hansen, Alves, & Trope, 2016). Например, в одном исследовании студенты Нью-Йоркского университета изучили новое занятие, а именно создание собаки из полотенец, просмотрев видеоинструкцию. Модель на видео выполняла действие определенным образом.Например, она свернула одно из полотенец сначала с правой, а затем с левой стороны, расплющила полотенце в определенных точках видео и определенным образом сложила ухо собаки. После просмотра ролика участникам предстояло воссоздать собаку. Пространственным расстоянием от модели манипулировали, сообщая половине участников, что видео было снято в пространственно проксимальном месте (т. Е. В Нью-Йорке), а другой половине участников сообщали, что видео было снято в пространственно удаленном месте (т. Е. .е., в Лос-Анджелесе; Hansen et al., 2016, эксперимент 2). Поведение участников записывалось на видео и кодировалось, насколько точно их движения соответствовали движениям модели. Например, указывалось, скручивали ли участники полотенца сначала с правой стороны, сплющивали полотенца или складывали ухо так же, как и модель. Результаты показали, что движения модели с большей вероятностью можно было буквально имитировать, когда участники считали, что модель находится близко (Нью-Йорк), а не далеко (Лос-Анджелес).Аналогичный эффект был обнаружен при изменении временного кадра (Hansen et al., 2016, Experiment 1). Это исследование проводилось в ноябре / декабре 2012 года, и участники имитировали движения наблюдаемой активности сильнее, когда им сказали, что видео было снято в 2012 году (временно близко), чем когда им сказали, что видео было снято в 1990 году (временно удаленное). ). Эти исследования показывают, что имитация, основанная на движении, облегчается, когда временное и пространственное расстояние является ближайшим.
Помимо временной и пространственной дистанции, социальная дистанция может уменьшить имитацию движений. Например, были обнаружены более сильные эффекты автоматической имитации человеческих действий по сравнению с нечеловеческими действиями (Cracco et al., 2018; Liepelt et al., 2008; Liepelt & Brass, 2010). Точно так же исследование мимикрии показало, что движения тела членов группы имитируются сильнее, чем движения других членов группы (Bourgeois & Hess, 2008; Cheng & Chartrand, 2003; Mondillon, Niedenthal, Gil, & Droit-Volet, 2007; Ябар, Джонстон, Miles, & Peace, 2006).Соответственно, исключение из своей группы, которое увеличивает мотивацию к поиску социальной близости и присоединению к своей группе, заставляет участников имитировать члена своей группы с большей вероятностью, чем члена вне группы (Lakin et al., 2008 ). Хотя цели присоединения играют важную роль в более сильной имитации социально близких, чем отдаленных моделей (например, Wang & Hamilton, 2012), уровень конструирования также может способствовать этому различию.
Даже не разделяя общей цели или контекста (как в исследованиях мимикрии), движения членов внутри группы имитируются сильнее, чем движения других членов группы, как было продемонстрировано с использованием парадигмы кросс-контекстной имитации (см. Genschow et al. al., 2013; Genschow & Florack, 2014). Например, в одном исследовании экспериментатор сказал участникам, что они попробуют новый спортивный напиток, который был разработан для потребления во время тренировок (Genschow & Schindler, 2016). Кроме того, было заявлено, что для имитации контекста тренировки будет представлено видео спортсмена, выполняющего упражнения со штангой. Участникам были предоставлены 10 пластиковых стаканчиков, наполненных напитком со вкусом холодного чая, и им было разрешено пробовать из стаканчиков столько, сколько они хотели, пока видео не закончилось.Питье из чашек включает в себя повторяющиеся движения рук вверх. В условиях совместимого движения участники наблюдали, как спортсмен встал и поднимал штангу от талии к груди. В состоянии несовместимости движений тот же спортсмен лежал на спине, отталкивая штангу вверх от груди — движение руки, не связанное с выпивкой. Результаты показали, что участники, которые были мотивированы присоединиться к членам своей группы, имитировали совместимые движения спортсмена больше, когда спортсмен был представлен как член группы, чем когда он был представлен как член вне группы.Таким образом, можно сделать вывод, что социальная близость увеличивает имитацию движения даже в разных контекстах.
Движения — важная часть жестов. Таким образом, психологическая дистанция должна влиять на имитацию жестов в том же духе, что и на движения. Чтобы проверить эту гипотезу, Весслер и Хансен (2017) позволили участникам принять участие в исследовании по проведению собеседований при приеме на работу. Им была поручена роль интервьюера, который разговаривает с претендентом на стажировку.В их задачи входило задание нескольких вопросов на собеседовании, которые задавал экспериментатор, а также краткое обобщение ответов кандидата на эти вопросы. Кроме того, участникам было предложено имитировать жесты заявителя во время этих кратких изложений, чтобы «заявительница чувствовала себя более комфортно и уменьшила ее нервозность». Участники не знали, что заявитель был сообщником экспериментатора, которому было дано указание использовать определенные релевантные и нерелевантные жесты в соответствии с заранее определенным сценарием.Например, она постучала пальцами по столу, когда говорила о нетерпении других, которых не могла вынести, или закатывала руки, когда говорила об обмене задачами с коллегами. Важно отметить, что временная шкала расстояний была тонко изменена: для половины участников работа должна была начаться с одного слабого (временно близкого), для другой половины участников работа должна была начаться через 1 год (временно удаленная). Было измерено, сколько жестов имитировали участники во время своих итогов.Как и в предыдущих исследованиях влияния психологической дистанции на имитацию движений, было обнаружено, что участники имитировали жесты чаще, когда работа была обозначена как временная близкая. Это указывает на то, что временная дистанционная рамка влияет на имитацию жестов в реальном общении лицом к лицу. Это особенно важно, потому что имитация жестов помогает в достижении взаимопонимания (Holler & Wilkin, 2011). В этом смысле психологическая близость может способствовать пониманию за счет усиления имитации жестов при взаимодействии с другими людьми.
4 ИМИТАЦИЯ ЦЕЛЕЙ И КОНТАЖ С ЦЕЛЯМИ
В рассмотренной выше литературе говорится, что психологическая близость увеличивает имитацию движений. Тем не менее, открытый вопрос заключается в том, увеличивает или уменьшает психологическая дистанция имитация целей. В отличие от имитации движений картина психологической дистанции при имитации цели пока менее ясна. Некоторые исследования показывают, что имитация цели возрастает с увеличением психологической дистанции.Напротив, другие исследования показывают, что заражение цели (которое включает в себя имитацию цели) уменьшается с психологической дистанцией. Мы рассматриваем оба исследования, а затем предлагаем объяснения расхождений, а затем потенциальные будущие исследования, проверяющие эти объяснения.
4.1 Имитация голов
Можно утверждать, что цели (по сравнению с движениями) являются конструкциями высокого уровня, потому что они несут в себе относительно инвариантную сущность деятельности, а не ее конкретные, более случайные и потенциально изменяемые средства.Согласно теории конструктивного уровня, психологическая дистанция заставляет людей более абстрактно истолковывать деятельность, то есть с точки зрения ее целей высокого уровня, тогда как близость заставляет людей конструировать деятельность более конкретно, то есть с точки зрения ее низкоуровневых целей. движения. Например, в одном исследовании (Liberman & Trope, 1998) участников попросили описать различные виды деятельности. Когда они представляли себе выполнение действий (например, просмотр телевизора) в далеком будущем (то есть через год) по сравнению с ближайшим будущим (т.е., завтра), участники описывали действия с точки зрения целей (например, развлечения), а не конкретных движений (например, переключение каналов). Поскольку психологическая дистанция приводит к мысленному представлению наблюдаемого действия в большей степени с точки зрения целей, цели должны быть относительно более заметными, чем движения, когда действие воспринимается на расстоянии. Соответствующая важная информация, в свою очередь, скорее всего, будет преобразована в действие. Следовательно, когда цели высокого уровня становятся заметными из-за расстояния, они должны направлять действия (Bargh, 1990; Bargh & Ferguson, 2000; Wegner & Bargh, 1998).
В серии исследований (Genschow, Hansen, et al., 2019) мы проверили эту идею. Участники выполнили компьютеризированную и ускоренную версию задачи с ручкой и чашками (см. Также Bekkering et al., 2000; Wohlschläger et al., 2003), которая измеряет имитацию на основе цели независимо от имитации на основе движений. В ходе нескольких испытаний участники наблюдали на экране компьютера, как руки модели нажимают одну из двух клавиш на клавиатуре правой или левой рукой.Участникам было предложено имитировать наблюдаемые действия (то есть им было предложено нажать ту же клавишу той же рукой, что и модель) как можно быстрее. Были измерены ошибки имитации использования рук, а также нажатия клавиш. Поскольку участники перемещали руку на , чтобы дотянуться до клавиши , движение руки можно рассматривать как подчиненное нажатию клавиши в этой задаче. Таким образом, использование одной руки в качестве модели представляло имитацию движения, а нажатие той же клавиши — имитацию цели действия.Психологическим расстоянием манипулировали, представляя действие модели либо в пространственно проксимальном, либо в пространственно удаленном месте на экране. Это было сделано путем представления действий модели широкими стрелками, которые указывали либо на пространственно близкое, либо на пространственно удаленное место на картинке (см. Bar-Anan, Liberman, Trope, & Algom, 2007; Hansen & Wänke, 2010). Результаты показывают, что участники совершали относительно больше ошибок при достижении цели (т. Е. Нажимали не ту клавишу), когда действия были представлены в ближайшем месте, чем в удаленном месте.Хотя доказательства пока ограничены только одной статьей (Genschow, Hansen, et al., 2019), этот вывод подтверждает идею о том, что расстояние заставляет участников больше сосредотачиваться на цели действия, чем на основном движении, облегчая имитацию цели.
4.2 Входная или выходная модуляция?
В совокупности, рассмотренная выше литература предполагает, что психологическая дистанция облегчает имитацию высших целей, а психологическая близость облегчает имитацию основных движений.Однако остается открытым вопрос, в какой момент в процессе подражания срабатывает психологическая дистанция. В принципе, он может работать в двух разных точках: на уровне входа или выхода (см. Heyes, 2011). Если бы психологическая дистанция действовала на входном уровне, можно было бы ожидать, что расстояние и близость направляют внимание людей на различные важные особенности. То есть, близость должна направлять внимание на низкоуровневые особенности наблюдаемого поведения, такие как движения модели, тогда как расстояние должно направлять внимание на высокоуровневые особенности наблюдаемого поведения, такие как цели модели.Внимание к соответствующему действию должно влиять на подражательное поведение. Напротив, если психологическая дистанция действует на выходном уровне, расстояние по сравнению с близостью будет влиять на исполнение, а не на восприятие характеристик действия. Следовательно, можно было бы ожидать, что, в то время как близость облегчает выполнение движений, расстояние облегчает принятие целей. Исследования теории конструктивного уровня показывают, что психологическая дистанция может действовать как на входном, так и на выходном уровне (Amit, Mehoudar, Trope, & Yovel, 2012; Soderberg, Callahan, Kochersberger, Amit, & Ledgerwood, 2015; Wakslak, Trope, Либерман и Алони, 2006).
Чтобы проверить, влияет ли психологическая дистанция на имитацию на входном или выходном уровне, мы провели эксперимент (Genschow, Hansen, et al., 2019; Experiment 4). Этот эксперимент был аналогичен экспериментам, рассмотренным в конце предыдущего раздела (Genschow, Hansen, et al., 2019), с одним важным отличием. Вместо имитации модели в нескольких испытаниях участников просто попросили указать, какое движение выполняла модель (движение правой или левой рукой) и какую цель достигла модель (нажатие правой или левой клавиши), без необходимости имитировать действие.Мы измерили, насколько правильно участники указали движения и цели. Психологическое расстояние в сравнении с близостью манипулировалось так же, как и в предыдущих экспериментах, путем представления действий как пространственно далеких или близких. Результаты ясно говорят против модуляции выходного сигнала как единственного объяснения влияния расстояния на имитацию. Если бы модуляция выходного сигнала была исключительно движущей силой наших эффектов, не следовало бы ожидать никакого воздействия психологической дистанции на показания участников.Однако мы не обнаружили этого. Напротив, психологическая дистанция влияла на распознавание участниками различных движений и целей так же, как и на имитацию в предыдущих экспериментах. Это говорит в пользу входной модуляции, то есть психологическая дистанция по сравнению с близостью направляет внимание людей на соответствующие функции действий, облегчая их выполнение, в свою очередь. Однако до сих пор только в одном исследовании изучалось влияние расстояния на модуляцию входа и выхода.Хотя он подтвердил эффект расстояния, действующий уже на входном уровне, необходимы дополнительные исследования для дальнейшего подтверждения этого аргумента.
В совокупности рассмотренная литература указывает на то, что психологическая дистанция способствует имитации целей, а психологическая близость облегчает имитацию движений. Эта модуляция, скорее всего, имеет место на входном уровне, то есть психологическая дистанция по сравнению с близостью направляет внимание людей к соответствующим характеристикам действия, облегчая их выполнение, в свою очередь.Эти результаты имеют важное теоретическое значение. Во-первых, это имеет важное значение для дискуссии о том, происходит ли имитация на основе цели или движения. Предыдущие исследования обычно изучали имитацию на основе цели и на основе движения как отдельные события и, таким образом, находили доказательства как имитации, основанной на цели, так и на основе движения. Наше исследование показывает, что имитация на основе цели и движения может не быть двумя отдельными явлениями, а находиться в одном континууме. Степень, в которой люди имитируют цели, а не движения, зависит от характеристик ситуации.В зависимости от психологической дистанции имитация одного и того же поведения может смещаться в сторону цели или конца движения континуума.
Во-вторых, выводы психологической дистанции при подражании имеют значение для текущей дискуссии в литературе по имитации. Социальные факторы, такие как сосредоточенность на себе (Genschow, Schuler, Cracco, Brass, & Wänke, 2019), привлекательность модели (van Leeuwen, Veling, van Baaren, & Dijksterhuis, 2009) или самоконтроль ( Cheng & Chartrand, 2003) — было показано, что они модулируют тенденции к подражанию (например,г., Ван и Гамильтон, 2012). Однако недавно было высказано предположение, что подражание часто не сдерживается такими социальными факторами, по крайней мере, не так сильно, как утверждалось ранее (см. Cracco et al., 2018; Cracco & Brass, 2019; Ramsey, 2018). В этом отношении важно отметить, что критика переменных социальных модераторов была сосредоточена на исследованиях, исследующих только имитацию движения. Парадигмы, оценивающие имитацию как на основе движений, так и на основе целей (Genschow, Hansen, et al., 2019), могут позволить исследователям лучше исследовать, как социальные факторы влияют на подражание.Вполне возможно, что определенные социальные факторы влияют только на одну форму подражания или обе формы в противоположных направлениях.
4.3 Заражение голов
В изученной литературе указывается, что психологическая дистанция облегчает имитацию целей. Однако исследования заражения углем — феномена, включающего имитацию цели — показывают, что психологическая близость (а не расстояние) способствует заражению цели (Leander & Shah, 2013; Loersch, Aarts, Payne, & Jefferis, 2008; Wessler & Hansen, 2016).Например, в одном исследовании участники просмотрели видео, в котором два игрока в ракетбол вели себя сообща или соревновались (Loersch et al., 2008). Социальной дистанцией манипулировали, отображая членство игроков в группах. Игроки были членами университета участников или другого университета. После этого участники представили себя футбольным тренером в различных сценариях и указали, в какой степени они выберут совместные, а не соревновательные стратегии.Заражение голов было обнаружено только для участников, которые думали, что игроки из их собственного университета. То есть они выбирали стратегии, которые более конкурентоспособны, когда они наблюдали за конкурирующими членами группы, и стратегии, которые более кооперативны, когда они наблюдали за совместными членами группы. Сравнимый эффект был обнаружен для временной близости (Leander & Shah, 2013): участники представляли себе друга с крайним сроком обучения на следующий день или в ближайшие недели. Цель академической успеваемости друга была более заметной для участников, если они читали о временном приближении крайнего срока.Этот эффект был еще более выражен, когда крайний срок друга был актуален для участников (то есть временные рамки крайнего срока друга совпадали с временными рамками начала назначения участников).
Аналогичным образом, в исследовании Wessler and Hansen (2016) участники представили себе встречу со студенткой по имени Анита, которую описали в короткой виньетке. Ее поведение подразумевало либо академическую, либо социальную цель. В условиях академической цели Анита описывалась как человек, который ходит на лекции, делает заметки о содержании, часто сидит в библиотеке, чтобы читать учебники и статьи, и пишет резюме (среди прочего).В условиях социальной цели это поведение было заменено социальной деятельностью, такой как посещение спортивных занятий, встречи с друзьями и сидение в кафе, чтобы читать и отвечать на обновления в социальных сетях. Чтобы управлять социальной дистанцией от Аниты, ее представили как студентку того же университета, что и участники, или как студентку другого университета. Затем участники работали над заданием на анаграмму, которое было представлено как задание на академическую успеваемость. Анализ выступления показал, что участники, социально близкие к Аните, имитировали цель Аниты.То есть, когда они читали о поведении Аниты с академической целью, участники решали больше анаграмм. Когда они читали о поведении Аниты с социальной целью, участники решали меньше анаграмм. Этот паттерн согласуется с идеей о том, что психологическая близость увеличивает заражение цели.
На первый взгляд, данные о влиянии расстояния на заражение цели кажутся противоречащими выводам о влиянии расстояния на имитацию цели: с одной стороны, психологическая дистанция увеличивает имитацию цели.С другой стороны, это снижает заражение целей. Однако более пристальный взгляд показывает некоторые различия между схемами исследования по двум направлениям исследований. В исследованиях, показывающих усиление имитации цели с увеличением расстояния (например, Genschow, Hansen, et al., 2019), участникам было дано явное указание имитировать действия модели, и цель действия была четко воспринимаемой. Таким образом, здесь обозначилась цель и ее актуальность для успешного выполнения задачи. Относительно простая задача требовала лишь увязки восприятия цели модели с действиями.Напротив, в исследованиях, показывающих уменьшение заражения целей с увеличением расстояния (например, Wessler & Hansen, 2016), задача участников была гораздо более сложной: в этих исследованиях описание действий модели было представлено как не связанное с основной задачей участников. Кроме того, участников не проинструктировали имитировать, и цель не была четко обозначена, поэтому участники должны были вывести цель, лежащую в основе действий модели. Эти различия могут объяснить кажущееся противоречие в литературе о влиянии психологической дистанции на имитацию цели.Инфекция целей намного сложнее, чем простая имитация целей движения, поскольку включает больше психологических подпроцессов (Aarts, Dijksterhuis, & Dik, 2008; Aarts, Gollwitzer, & Hassin, 2004; Aarts & Hassin, 2005; Dik & Aarts, 2007). ; Laurin, 2016): воспринимающему необходимо (а) автоматически вывести цель из наблюдаемого поведения, (б) принять цель (т.е. желание достичь цели), (в) выбрать поведенческие средства для достижения цели. цель (т. е. знать, как достичь цели), и (d) выполнить соответствующее поведение.Различные схемы исследования могут быть нацелены на разные подпроцессы, от которых зависит достижение цели.
Психологическая дистанция (по сравнению с близостью) может помочь людям сосредоточиться на четко видимой цели и достичь цели при сознательных попытках имитировать ее, но расстояние может уменьшить вывод цели и / или принятие цели, когда участники наблюдают просто связанное с целью поведение без четкой цели . Например, желание достичь цели может быть слабее для действий на расстоянии, потому что действия на расстоянии воспринимаются как менее релевантные для себя, чем действия вблизи (Peetz, Wilson, & Strahan, 2009).Когда релевантность уже дана (как в парадигмах, исследующих имитацию цели; Genschow, Hansen, et al., 2019), напротив, расстояние помогает сосредоточиться на наблюдаемой цели. В будущих исследованиях можно более тщательно изучить, как психологическая дистанция влияет на различные подпроцессы, необходимые для успешного достижения цели.
Кроме того, большинство исследований, в которых изучали влияние психологической дистанции на заражение целей, манипулировали социальной дистанцией (Loersch et al., 2008; Весслер и Хансен, 2016; ср. Leander & Shah, 2013), тогда как исследования, изучающие влияние психологической дистанции на имитацию цели, манипулировали большим количеством физических расстояний, например пространственной дистанцией (Genschow, Hansen, et al., 2019). Однако социальная дистанция является более сложной, чем физическая дистанция, потому что она подразумевает изменения связанных с собой переменных, таких как поддержание самооценки, проблемы управления впечатлением и цели аффилированности (например, Wang & Hamilton, 2012), которые не являются критическими для пространственное или временное расстояние.Такие переменные также могут объяснить, почему социальная близость увеличивает заражение целей. Открывается вопрос о том, является ли измерение расстояния как таковое (большее социальное или большее физическое расстояние) решающим для расходящихся выводов в литературе и какие аспекты расстояния (например, участие в поддержании самооценки или проблемы управления впечатлением) являются решающими. интересные вопросы для будущих запросов.
На данный момент ясно, что психологическая дистанция по нескольким измерениям (т.е., пространственная, временная, социальная дистанция) снижает имитацию движений. Влияние психологической дистанции на имитацию цели более сложное. Кажется, что хотя бы пространственное расстояние увеличивает внимание к цели, когда цель четкая, и, таким образом, помогает в выполнении явной задачи имитации, хотя здесь необходимы дополнительные исследования. Социальная дистанция уменьшает заражение цели, когда цель менее ясна и должна быть выведена из наблюдаемого поведения и принята.
Биографии
Йохим Хансен — доцент кафедры социальной психологии Зальцбургского университета, Австрия.Его исследование затрагивает основные вопросы, относящиеся к области социального познания. То есть он исследует, как люди представляют свой социальный мир и как это представление влияет на их суждения, опыт и поведение. В частности, он сосредотачивается на влиянии опыта когнитивной беглости на социальные суждения, на детерминанты и последствия абстрактного и конкретного ментального конструирования.
Оливер Геншоу — младший профессор кафедры социальной психологии: социального познания в Кельнском университете, Германия.Его исследования в основном касаются паттернов взаимодействия между людьми с упором на взаимосвязь между восприятием и действием, например, имитацию, мимикрию и ожидаемое действие. Другие темы исследования включают поведение потребителей, меры скрытого отношения и веру в свободу воли.
ССЫЛКИ
Аартс, Х., И Хассин Р. Р. (2005). Автоматическое определение цели и заражение: при достижении целей человек воспринимает поведение других людей. В С. М. Латам, Дж. П. Форгас и К. Д. Уильямс (редакторы), Социальная мотивация: Сознательные и бессознательные процессы (стр. 153–167). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
Амит, Э., Мехоудар, Э., Троп, Ю., и Йовель, Г. (2012). Представляют ли селективные области объектной категории в вентральном визуальном потоке информацию о воспринимаемом расстоянии? Мозг и познание , 80, 201– 213.https://doi.org/10.1016/j.bandc.2012.06.006
Латунь, М., Беккеринг, Х., Вольшлегер, А., и Принц, В. (2000). Совместимость наблюдаемых и исполняемых движений пальцев: сравнение символических, пространственных и имитационных сигналов. Мозг и познание , 44, 124–143. https://doi.org/10.1006/brcg.2000.1225
Чартранд, Т. Л., и Далтон, А. Н. (2009). Мимикрия: ее повсеместность, важность и функциональность. В Э. Моралес, П. М. Голлвитцер и Дж. А. Барг (ред.), Психология действия: механизмы человеческого действия Vol. 2. (стр. 893–910). Оксфорд, Великобритания: Издательство Оксфордского университета.
Чиаварино, С., Бугиани, С., Гранди, Э., и Колле, Л. (2013). Автоматическая имитация основана на кодировании целей или кодировании движений? Сравнение целевых и бесцельных действий. Экспериментальная психология , 60, 213–225.https://doi.org/10.1027/1618-3169/a000190
Дик Г. и Аартс Х. (2007). Поведенческие сигналы, указывающие на мотивацию и стремление других к цели: восприятие усилия способствует установлению цели и заражению. Журнал экспериментальной социальной психологии , 43, 727–737. https://doi.org/10.1016/j.jesp.2006.09.002
Гаттис, М., Беккеринг, Х., & Вольшлегер, А. (2002). Целенаправленная имитация. В книге А. Н. Мельцова и В. Принца (ред.), Подражательный разум: развитие, эволюция и основы мозга (стр. 183–205). Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета. https://doi.org/10.1017/CBO9780511489969.011
Геншоу, О., и Флорак, А. (2014). Внимание к источнику влияния обращает вспять влияние кросс-контекстной имитации. Журнал экспериментальной психологии: человеческое восприятие и производительность , 40, 904–907.https://doi.org/10.1037/a0035430
Геншоу, О., Хансен, Дж., Ванке, М., и Тропе, Ю. (2019). Психологическая дистанция модулирует имитацию, основанную на цели, а не на движении. Журнал экспериментальной психологии: восприятие и деятельность человека , 45, 1031–1048. https://doi.org/10.1037/xhp0000654
Хансен, Дж., Алвес, Х., & Троп, Ю. (2016). Психологическая дистанция снижает буквальное подражание: свидетельства парадигмы имитационного обучения. Журнал экспериментальной психологии: человеческое восприятие и производительность , 42, 320–330. Https://doi.org/10.1037/xhp0000150
Хансен, Дж. И Ванке, М. (2010). Истина от языка и истина от соответствия: влияние лингвистической конкретности и уровня построения на субъективную истину. Бюллетень личности и социальной психологии , 36, 1576– 1588. https: // doi.org / 10.1177 / 0146167210386238
Лакин, Дж. Л., Чартран, Т. Л., и Аркин, Р. М. (2008). Я тоже такой же, как вы: бессознательная мимикрия как автоматическая поведенческая реакция на социальную изоляцию. Психологическая наука , 19, 816–822. https://doi.org/10.1111/j.1467-9280.2008.02162.x
Либерман, Н., и Троп, Ю. (1998). Роль соображений осуществимости и желательности в решениях в ближайшем и отдаленном будущем: проверка темпоральной конструктивной теории. Журнал личности и социальной психологии , 75, 5–18.https://doi.org/10.1037/0022-3514.75.1.5
Липельт Р., фон Крамон Д. Ю. и Брасс М. (2008). Что совпадает при прямом сопоставлении? Атрибуция намерения модулирует запуск двигателя. Журнал экспериментальной психологии — человеческое восприятие и производительность , 34, 578–591. https://doi.org/10.1037/0096-1523.34.3.578
Штюрмер Б., Ашерслебен Г. и Принц В. (2000). Эффекты соответствия с мануальными жестами и позами: исследование имитации. Журнал экспериментальной психологии: восприятие и деятельность человека , 26, 1746–1759. https://doi.org/10.1037/0096-1523.26.6.17
Wohlschläger, A., Гаттис, М., и Беккеринг, Х. (2003). Генерация действия и восприятие действия в имитации: пример идеомоторного принципа. Философские труды Королевского общества B: Биологические науки , 358, 501–515. https://doi.org/10.1098/rstb.2002.1257
Копирование поведения другого человека, животного или объекта. Имитация не получает такого внимания в современной психологии, как когда-то, вероятно, потому, что ее затмили другие формы обучения, такие как озарение и обусловленность. Тем не менее, это чрезвычайно важное и широко распространенное явление, по крайней мере частично объясняющее большинство наших моделей поведения, взглядов и интересов.Несмотря на то, что мы добавляем уникальный штрих ко всему нашему опыту, нет никаких сомнений в том, что мы обязаны своим использованием языка, манерами, моторикой, половыми ролями и другими ролями, предпочтениями, предрассудками и стремлениями в значительной степени этому процессу. В еще более широком контексте, несомненно, верно (как указывал Габриэль Тард в начале этого столетия), что структура и нормы общества в целом, с его знаниями и законами, обычаями и кодексами, можно проследить в значительной степени. на нашу склонность следовать поведению, предписанному другими.Подражательное поведение начинается в очень раннем возрасте. Как отмечает Херлок (1964), ребенок начинает имитировать мимику, особенно смех и плач, примерно на третьем месяце; такие жесты, как прощание и поцелуй на шестом месяце; и простые звуки, такие как choo-choo и ding-dong, а также реальная речь около двенадцатого месяца. Она также отмечает, что ребенок начинает воспринимать и имитировать эмоциональные реакции в течение первых недель жизни: «Было обнаружено, что младенцы младше четырех недель отказываются от груди, если мать была напряжена.«Мы не знаем точно, какие сигналы используются младенцем при таких реакциях, но они предполагают, что подражание может быть гораздо более тонким делом, чем это принято считать. Влечение к подражанию достигает пика в возрасте от двух до трех лет, когда ребенок старается одеваться, самостоятельно есть, овладевает трудным искусством речи. Он перенимает манеры и манеры своих родителей и других членов семьи, просто внимательно наблюдая за ними, постоянно повторяя и практикуя то, что он наблюдает.Таким образом он узнает невероятный объем знаний, даже не будучи обученным другими. Ребенка можно побудить максимально использовать этот процесс, если мы упростим ему подражание нам — например, внятно говоря или позволяя ему стоять на стуле и наблюдать, как мы моем посуду, путем предоставления практических материалов (для Например, набор пластиковой посуды), и подкрепляя успешное поведение щедрым вознаграждением в виде похвалы и одобрения. Многие психологи и психиатры пытались обнаружить источники имитационного влечения.В начале жизни это кажется не более чем автоматическим, механическим процессом, вероятно, очень похожим на процесс импринтинга. (Интересный факт, что некоторые глубоко обеспокоенные пациенты, которые, по-видимому, регрессировали к инфантильному поведению, автоматически имитируют речь или жесты других людей. См. ЭХОЛАЛИЯ, ЭХОПРАКСИЯ.) После первых нескольких недель жизни процесс перестает быть полностью автоматическим, поскольку мы активно поощряйте ребенка подражать нам. Мы показываем ему, как махать, напевать или говорить «мама», и восхищенно обнимаем его, когда он следует за нами.Но почему ребенок так хочет подражать нам? И почему подражание продолжает играть важную роль в его жизни, когда он становится старше? Причины, по которым подражание играет такую важную роль в детстве, довольно ясны. Во-первых, дети чувствуют себя беспомощными и незащищенными и перенимают поведение других, потому что не знают, как себя вести во многих ситуациях. Они не только склонны копировать поведение взрослых, которые кажутся такими знающими и самоуверенными, но и поведение других детей, которые старше, увереннее в себе или более напористы, чем они сами.Во-вторых, родители и учителя подкрепляют подражательное поведение поощрением и поощрением, а в некоторых случаях угрозой наказания или утраты любви. И в-третьих, у ребенка есть желание быть «большим» и доказать, что он может хорошо справляться с собой. Самыми заметными моделями больших действий являются окружающие его взрослые, поэтому он отождествляет себя с ними и берет на себя их поведение. Это дает ему не только необходимые ему ноу-хау, но и косвенное удовлетворение от ощущения близости с людьми, которыми он больше всего восхищается.Идентификация обнаруживается на протяжении всего раннего детства, но принимает форму поклонения героям в предподростковом и подростковом возрасте, когда растущий мальчик или девочка с тревогой сталкивается с новыми проблемами и обращается за помощью. Эта тенденция, конечно, может работать во благо или во вред. Имитация продолжается во взрослом возрасте по многим из тех же причин, по которым она проявляется в детстве — в частности, неуверенность, недостаток savoir faire, стремление к общественному одобрению и восхищение успехом или успехом. Все эти факторы играют роль в конформном поведении, когда мы бездумно принимаем мнение большинства, полагаемся на сомнительных экспертов, перенимаем прихоти и моду, созданные в основном для коммерческих целей, или следуем за самозваным лидером во время кризиса.К подражательному поведению в зрелом возрасте, по-видимому, относятся два дополнительных фактора. Во-первых, мы перенимаем поведение других, потому что это путь наименьшего сопротивления. Это особенно относится к социальным обычаям, таким как правила этикета. Американский способ питания, при котором мы перекладываем вилку из рук в руки, не имеет особого смысла, но мы не «боремся» с этим. Во-вторых, конформное поведение — рационально оно или нет — упорядочивает нашу жизнь и дает нам чувство принадлежности. Общество, в котором каждый человек действовал бы уникально и индивидуально, не имело бы структуры, смысла или организации — фактически, его вряд ли можно было бы назвать обществом.Подражание имеет как преимущества, так и ограничения. Это очень полезный ярлык для изучения социального поведения и ручного труда. Экономится много времени и усилий, когда дети автоматически копируют поведение других людей, и их не нужно активно учить. Точно так же работник может начать новую работу, просто наблюдая за другими или просматривая обучающие фильмы; новичок может научиться правильно размахивать теннисной ракеткой по принципу «Делай, как я»; умственно отсталый человек может научиться вытаскивать гвоздь, ничего не зная о принципах использования рычагов.Подражание также является основой для нормального функционирования социального порядка и для ритуалов и обычаев, которые служат «маховым колесом» для общества, если использовать выражение, которое Уильям Джеймс применил к привычке. Что касается его ограничений, мы не можем игнорировать Дело в том, что это в значительной степени бездумный процесс, который приводит к механическому обучению, лишенному понимания, и к некритическому принятию мнений и часто предрассудков других людей. Он также поощряет обычное поведение и следование примеру других вместо того, чтобы думать и действовать независимо.
«Моделирование» и «имитация» следует рассматривать как вышестоящие категории, с различными подкатегориями, возможными в обеих категориях. В соответствии с общепринятым использованием, «моделирование» определяется как отображение модели поведения, независимо от того, предусмотрено это отображение намеренно или нет. Имитация определяется как воспроизведение смоделированного паттерна поведения с различной степенью сходства и через различные интервалы.Как утверждал Э. Л. Моерк (1989a), обе категории являются нечеткими множествами и влекут за собой нечеткие подмножества. Если бы были наложены краткие границы, характер наборов был бы искажен. Имитация недавно была рассмотрена в книге The Many Faces of Imitation (Speidel & Nelson, 1989). Следующий краткий обзор основан на этой книге, и доказательства интерпретируются в соответствии с общими целями этой главы.
Подражание может происходить спонтанно, как это часто бывает в западных семьях среднего класса, или родители могут настаивать на этом в каждом случае.Это шаблон elema (слово elema представляет собой сокращение от ele , «Like this» и sama «Say») частых подсказок, таких как «Say like this», описанных Schieffelin (1979) для незападных обществ и Глисоном и Вайнтраубом (1978) в случае формул вежливости в западных обществах. Дефебах и Адамсон (1994) сообщили, что западные матери также использовали такие подсказки примерно в 26% всех метаязычных высказываний.
Спонтанное подражание рассматривалось как обобщенное подражание Гевиртцем и Стинглом (1968) и Бэром и Дегучи (1985).Имеются убедительные доказательства (например, Folger & Chapman, 1978; Masur, 1989; Uzgiris, 1984), хотя и не полностью однозначные (Uzgiris, Broome, & Kruper, 1989), что обобщенное подражание является продуктом обучения, чтобы учиться. Кучай (1982) заметил, что моделирование родительского подражания может привести к стратегиям сыновнего подражания, а Мазур (1989) сообщил о корреляции между материнским и сыновним подражанием около 0,65. Как только этот паттерн взаимодействия усвоен, его можно применять гибко, особенно для создания более сложных высказываний, чем ребенок может достичь спонтанно (Speidel & Herreshoff, 1989).Очень увлекательный отчет Шираи (1994) показал, что неправильная форма, чрезмерное обобщение прогрессивного перегиба — ing , например, в я смотрю , на глаголы состояния, такие как видеть , слышать , знать (чего не должно происходить из-за предполагаемых врожденных ограничений знания), также является функцией того, что мать часто совершает тот же тип ошибки. То есть путем подражания можно выучить как правильные, так и неправильные формы.
Имитация может принимать разные формы. Он меняется с возрастом и языковым уровнем ребенка. Идентичное подражание (Эрвин, 1964) редко и почти недостижимо для маленького ребенка из-за ограничений восприятия и даже в большей степени из-за ограничений моторной обработки. Старший ребенок использует подражание как стратегию для достижения различных целей, то есть с множеством вариаций. На ранних этапах ребенок часто повторяет имитацию и тем самым приближает форму модели.По мере увеличения интервалов между имитацией и моделью и с повышением уровня владения языком сходство снова уменьшается, и к имитируемым добавляются новые элементы (E. L. Moerk, 1989a). Перес-Перейра (1994) продемонстрировал, как такие модификации способствуют анализу смоделированных фраз и прогрессу в развитии языка. Dowker (1991) и E. L. Moerk и Moerk (1979) показали, как дети изменяют стихи или другие литературные тексты, повторяя их.
Такое понимание способности детей к подражанию разносторонне согласуется с опытом обучения навыкам: имитируемые навыки также гибко применяются в новых ситуациях и задачах.В основе этой гибкости лежит «выборочная имитация» Уайтхерста (1977), названная Бандурой «абстрактным моделированием» (1986, стр. 503–508). Эти ярлыки относятся к основополагающему принципу структурной имитации, форме абстракции паттернов. После того, как узор был извлечен и сохранен, его создание может включать различия в форме поверхности при использовании в новых ситуациях. Базовые модели могут быть простыми структурами предложений, широкими классами поведения, такими как референциальный или выразительный стиль (Hampson & Nelson, 1993), или специфическими морфологическими структурами.
Учитывая, что детская память не ограничена несколькими секундами, интервалы между моделью и имитацией могут сильно различаться. Они могут быть особенно широкими, если модель часто повторялась и поэтому сохраняется в долговременной памяти, как, например, в повторяющихся взаимодействиях матери и маленьких детей и при чтении текстов из книжек с картинками (E. L. Moerk & Moerk, 1979). Независимо от того, был ли образец абстрагирован или формула выучена наизусть, интервал между моделью и имитацией может составлять часы и дни.Отсроченная имитация обычно функционально соответствует цели коммуникативного взаимодействия и, следовательно, адаптирована к ней.
Исследования шаблонной речи (Bolinger, 1976) и различных схемных теорий развития грамматики (Arbib, Conklin, & Hill, 1987; Schlesinger, 1971) предполагают, что гораздо больше языковых навыков основывается на таких запоминаемых наизусть составляющих и фреймах, чем допускает преобладающая в настоящее время конструктивистская точка зрения. Что касается маленьких детей (около 112 лет), Ninio (1992) сообщил, что из 17 471 произнесения 97% были использованы матерью для той же коммуникативной цели.Для этой возрастной группы процент подобного подражания непросто быть выше.
Моделирование и имитация следует рассматривать как форматы, которые можно интегрировать в относительно длинные последовательности взаимодействий. Неполные подражания ребенку мать «поправляет» через обратную связь. Такие циклы обратной связи часто повторяются до тех пор, пока мать не решит, что несоответствие между моделью и имитацией стало допустимым, или пока ребенок внезапно не изменит тему.Однако ребенок часто самопроизвольно возвращается к новому изученному предмету в обновленных имитациях исходной модели. Эти восстановления могут также привести к циклам корректирующей обратной связи. Отрывки из книжек с картинками заучиваются наизусть и используются в игровой или функциональной форме в различных контекстах, часто с ситуативно необходимыми вариациями, за которыми следуют различные оценочные отзывы матери и расширения.
Сосредоточившись на спонтанном «обобщенном подражании», усвоенном западными детьми среднего класса, контраст с паттерном elema , то есть постоянным напоминанием о необходимости подражания, может потребовать дальнейшего рассмотрения.Этот контраст может представлять собой глубокое культурное и социальное классовое различие. Хотя во многих семьях среднего класса обобщенное подражание тренируется в чередовании лепетных диалогов задолго до появления первых слов (Мазур, 1989; Узгирис, 1984), эти идеальные стратегии обучения могут быть менее развиты или совсем не развиты в других семьях. , социальные классы или культуры. Постоянное напоминание (например, «Скажи…») может потребоваться, чтобы побудить детей к вербальному поведению. Такое отсутствие спонтанного подражания может привести к более коротким и менее конструктивным последовательностям взаимодействия и меньшему обучению.
Различная степень спонтанности имитации должна быть связана с выводом, относящимся к «генерации» (Slamecka & Graf, 1978), выводом, подтвержденным Snow (1983): имитируемые вербальные модели запоминаются намного лучше, чем предметы. слышны, но не используются продуктивно. Таким образом, обобщенная имитация может быть центральной стратегией для улучшения сохранения новых лингвистических материалов. Дети из низшего класса могут быть лишены не только вклада, но и важной стратегии обучения для обучения.
Имитация может быть и в большинстве случаев совмещена со всеми или большинством форматов, обсуждаемых в следующих разделах. Их можно исправлять, расширять или сокращать, а элементы можно заменять, чтобы продемонстрировать лежащие в основе закономерности в повторяющихся циклах обратной связи. Репетиция посредством имитации может даже потребоваться в качестве основы для таких аналитических и абстрактных упражнений (Perez-Pereira, 1994).
Исследования с 1970-х годов показали, что младенцы могут имитировать мимические жесты, движения пальцев и другие действия всего через несколько часов после рождения .Доцент Университета Майами Элизабет Симпсон изучает это явление, известное как неонатальная имитация, у младенцев от рождения до одного года жизни в своей лаборатории социального познания в отделении детской психологии.
Недавно Симпсон, чьи исследования посвящены тому, как младенцы начинают понимать свой социальный мир, получила грант в размере 675 000 долларов от Национального научного фонда для продолжения своих исследований, в частности, неонатальной имитации как маркера здорового социального развития человеческих младенцев.Ее исследования подражания человеческому младенцу основаны на ее предыдущих исследованиях на обезьянах, которые показали, что детеныши обезьян, которые лучше имитировали в течение первой недели жизни, стали более социальными, стали более активными в игровой форме и инициировали более позитивные социальные взаимодействия.
Однако авторы исследования 2016 года, опубликованного в журнале Current Biology , пришли к выводу, что человеческие младенцы на самом деле не имитируют. В их исследовании утверждается, что десятки предыдущих исследований по этому вопросу, включая исследование Симпсона, ошибочны.Но в ответном ответе, недавно опубликованном в журнале Developmental Science, Симпсон и ее соавторы утверждают, что в исследовании Current Biology не использовались подходящие методы, и он имеет серьезные недостатки. Она утверждает, что есть неопровержимые доказательства того, что подражание младенцу реально.
«Наша статья является ответом на это вводящее в заблуждение исследование, в котором утверждалось, что не было обнаружено никаких доказательств имитации у новорожденных», — говорит Симпсон. «К сожалению, этому плохо спланированному исследованию было уделено много внимания в СМИ, и в нашем ответе в основном говорится, что исследование некорректно, и наш повторный анализ их данных выявляет положительные доказательства имитации новорожденных.«
Изучая данные исследования Current Biology, Симпсон и ее соавторы заявили, что они обнаружили, что исследователи использовали ошибочную методологию, которая была предназначена для получения ошибочного заключения. Среди ошибок, как она отмечает, исследователи представили младенцам действия, которые они не могут имитировать, такие как щелканье языком и издавать определенные звуки.
«Почему вы ожидаете, что новорожденный ребенок будет имитировать щелчок языком? По сути, они использовали множество различных действий, которые являются несправедливыми, потому что младенцы еще не могут этого делать», — говорит Симпсон.
Симпсоны отмечает, что исследователи также показали младенцам 11 различных последовательных действий, каждое по 30 секунд, прежде чем перейти к другому действию, а затем к другому. «Даже дети старшего возраста, даже взрослые, не смогут имитировать 11 различных действий подряд», — говорит Симпсон. «Это очень много для новорожденного, и, имея всего 30 секунд на действие, они не давали детям много времени, чтобы имитировать это действие».
«Я очень заинтересован в этом направлении исследований, — говорит Симпсон, — потому что предыдущие исследования на обезьянах показывают, что имитация предсказывает развитие здоровых социальных взаимодействий. Нам необходимо изучить, может ли то же самое относиться к людям. Но эти исследователи говорят, что явление само по себе нереально, хотя на самом деле появляется все больше свидетельств того, что это так. Я боюсь, что люди не станут изучать это явление, если они примут это исследование за последнее слово ».
Обучение на основе чужого опыта исторически упоминалось как «имитация», хотя в современной литературе по социальным наукам то же явление можно отнести к другим терминам, таким как «обучение с наблюдением», «социальная помощь», «косвенное обучение», «заражение» и «идентификация».”
Отчеты о приобретении и изменении социального поведения часто ограничиваются описанием поведенческих изменений, основанных на принципах проб и ошибок или инструментальной обусловленности. Хотя эффективность процедур прямого кондиционирования была хорошо документирована лабораторными исследованиями, сомнительно, что многие из ответов, которые проявляют почти все члены общества, когда-либо будут получены, если социальное обучение будет происходить полностью с помощью этих методов.
Неформальное наблюдение и экспериментальный анализ процесса социального обучения показывают, что человек может быстро приобретать новые реакции и что его существующий поведенческий репертуар может быть значительно изменен исключительно в зависимости от того, что он наблюдает за поведением других, не выполняя никаких явных ответов сам .Предоставление моделей не только служит для короткого замыкания и ускорения процесса обучения, но также в тех случаях, когда ошибки опасны или дороги, становится незаменимым средством передачи и изменения моделей социальной реакции.
Когда доктрина инстинктов приобрела дурную славу, ряд психологов, в частности Хамфри (1921), Олпорт (1924) и Холт (1931), попытались объяснить имитационное поведение с точки зрения ассоциативности или ассоциативности. Павловские принципы кондиционирования.Согласно Холту, например, когда взрослый копирует ответ ребенка, ребенок имеет тенденцию повторять поведение; и по мере продолжения этой круговой последовательности соответствующее поведение взрослого становится все более эффективным стимулом для реакции ребенка. Если во время этого спонтанного взаимного подражания взрослый выполнит новую для ребенка реакцию, ребенок будет ее копировать. Пиаже (1945) является более поздним представителем той же точки зрения.
Хотя классические теории обусловливания адекватно объясняли повторение имитатором своего собственного поведения, они не смогли объяснить психологические механизмы, управляющие возникновением новых реакций во время последовательности взаимодействия модель-наблюдатель.Более того, демонстрация обучения на основе наблюдений на животных и людях обычно не начинается с сопоставления модели с полунерелевантной реакцией учащегося. Таким образом, используя процедуры моделирования, чтобы научить птицу говорить, дрессировщик сначала не участвует в круговом процессе имитации поведения кукарекивания; вместо этого он начинает с вербальных ответов, которых нет в поведенческом репертуаре птицы.
Поскольку теоретические объяснения обучения сместили акцент с классического обусловливания на инструментальное обучение, основанное на поощрении и наказании последствий реакции, теории подражания аналогичным образом предполагали, что возникновение обучения с наблюдением зависит от применения подкрепляющих стимулов либо к модели или наблюдателю.Эта точка зрения была наиболее ясно изложена Миллером и Доллардом в классической публикации Социальное обучение и имитация (1941). Согласно этой теории, необходимые условия для обучения посредством имитации включают мотивированного субъекта, который получает положительное подкрепление за сопоставление правильных ответов модели во время серии первоначально случайных ответов методом проб и ошибок.
Эксперименты, описанные Миллером и Доллардом в цитированной выше монографии, включали серию задач дискриминации с двумя вариантами выбора, в которых обученный лидер реагировал на раздражители окружающей среды, о которых испытуемый не подозревал; следовательно, собственные реакции испытуемого полностью зависели от сигналов, подаваемых поведением лидера.Выбор лидера постоянно вознаграждается, и наблюдающий субъект аналогичным образом подкрепляется всякий раз, когда он соответствует ответам выбора подражаемого. Эта форма имитации была названа авторами «зависимо-зависимым поведением», потому что испытуемые полагались на лидера в получении соответствующих сигналов и соответствовали его ответам. На основе этой парадигмы было продемонстрировано, что и крысы, и дети легко учатся следовать своим соответствующим моделям и обобщать имитационные реакции на новые стимулирующие ситуации, новые модели и различные мотивационные состояния.
Хотя эти эксперименты были широко приняты как демонстрация обучения путем имитации, на самом деле они представляют собой лишь частный случай обучения различению места, в котором поведение других обеспечивает различительные стимулы для реакций, которые уже существуют в поведенческом репертуаре субъекта. Если бы соответствующие экологические сигналы были сделаны более отчетливыми, поведение моделей было бы совершенно неуместным и, возможно, даже препятствием для процесса приобретения.Напротив, большинство форм подражания включает в себя ответов , а не место обучение, при котором субъекты приобретают новые способы поведения в зависимости от воздействия моделей. Более того, поскольку эта концептуализация обучения с использованием наблюдений требует, чтобы субъект выполнял имитационный ответ, прежде чем он сможет его изучить, теория, предложенная Миллером и Доллардом, очевидно, более адекватно объясняет выброс ранее усвоенных совпадающих ответов, чем их приобретение.Продолжая наш пример изучения языка, для того, чтобы птица майна выучила слово «энциклопедия» имитационно, она должна сначала произнести слово «энциклопедия» в ходе случайной вокализации, случайно сопоставив его с словесным ответом дрессировщика, и получить положительное подкрепление. Из предшествующего обсуждения очевидно, что условия, которые Миллер и Доллард считают необходимыми для обучения путем имитации, накладывают серьезные ограничения на типы поведенческих изменений, которые можно отнести к влиянию социальных моделей.
Теория проприоцептивной обратной связи Моурера (1960) аналогичным образом подчеркивает роль подкрепления, но в отличие от Миллера и Долларда, которые сводят подражание к частному случаю инструментального обучения, Маурер подчеркивает классическое обусловливание положительных и отрицательных эмоций сопоставлением стимулы, коррелированные с ответом. Маурер различает две формы имитационного обучения с точки зрения того, подкрепляется ли наблюдатель напрямую или косвенно. В первом случае модель отвечает и одновременно награждает наблюдателя.Благодаря повторяющейся взаимосвязи поведения модели и положительного опыта, эти реакции постепенно приобретают для наблюдателя положительную ценность. На основе обобщения стимулов наблюдатель может произвести положительный опыт обратной связи, просто воспроизведя как можно точнее положительно валентное поведение модели.
Во второй, или «чуткой», форме имитационного обучения модель не только демонстрирует реакции, но и сама переживает подкрепляющие последствия.Предполагается, что наблюдатель, в свою очередь, сопереживает сенсорным сопутствующим характеристикам поведения модели, а также интуитивно чувствует удовлетворение или неудовлетворенность модели. В результате этого заместительного обуславливания более высокого порядка наблюдатель будет предрасположен воспроизводить соответствующие ответы для сопутствующей положительной сенсорной обратной связи.
Существуют некоторые исследования, свидетельствующие о том, что имитационное поведение усиливается за счет увеличения положительных качеств модели (Bandura & Huston, 1961) и за счет положительных подкреплений, вводимых модели (Bandura et al.1963; Walters et al. 1963). Однако теории имитации с подкреплением не могут объяснить обучение сопоставлению реакций, когда наблюдатель не выполняет поведение модели во время процесса приобретения, и когда подкрепления не передаются ни модели, ни наблюдателю (Bandura & Walters 1963).
Приобретение имитационных ответов в условиях, описанных выше, по-видимому, более адекватно объясняется недавними теориями наблюдательного обучения (Bandura 1962; 1965b; Sheffield 1961), которые подчеркивают смежность стимулов и опосредованные символические ответы.Согласно Шеффилду, когда наблюдатель наблюдает за моделью, демонстрирующей последовательность ответов, наблюдатель узнает, через непрерывность сенсорных событий, перцептивные и символические реакции, которые способны вызывать через некоторое время после наблюдения явные ответы, соответствующие тем, которые были ранее. смоделирован.
Концептуализация процесса подражания Бандурой аналогично предполагает, что в качестве функции наблюдения за поведением модели субъект приобретает сигнальные символические реакции, которые впоследствии могут быть переведены в их моторные эквиваленты.Кроме того, предполагается, что получение совпадающих ответов происходит в основном через смежность стимулов, тогда как подкрепления, вводимые модели или субъекту, оказывают свое основное влияние на выполнение имитационно усвоенных ответов. Важность различения между обучением и успеваемостью при обсуждении необходимых условий для возникновения подражания иллюстрируется результатами эксперимента (Bandura 1965a), который проходил следующим образом.
Дети наблюдали, как модель, опосредованная фильмом, выполняет набор новых физических и вербальных реакций. В одном случае модель была сурово наказана, а во втором — щедро вознаграждена, в то время как третье условие не повлекло за собой никаких последствий для модели. Постэкспонентный тест на имитацию показал, что различное подкрепление произвело разное количество подражательного поведения. Дети в группах с модельным вознаграждением и без последствий спонтанно выполнили значительно большее количество имитационных ответов, чем испытуемые в условиях модельного наказания.После теста на успеваемость детям во всех трех группах были предложены весьма привлекательные стимулы, зависящие от того, что они воспроизводят ответы модели, чтобы активировать выполнение того, что дети узнали посредством наблюдения. Введение поощрений полностью устранило ранее наблюдаемые различия в успеваемости, выявив эквивалентный объем обучения среди детей в условиях с вознаграждением по модели, с наказанием по модели и без последствий. Таким образом, считалось, что подкрепление связано с производительностью, а не с обучением.
Из результатов этого эксперимента также очевидно, что простое воздействие моделирующих стимулов не обеспечивает достаточных условий для имитационного или наблюдательного обучения. Тот факт, что большинству детей не удалось воспроизвести весь репертуар поведения, демонстрируемого моделью, даже в условиях положительного стимулирования, предназначенных для растормаживания и выявления соответствующих ответов, указывает на то, что другие переменные сочетаются с непрерывной стимуляцией в управлении процессом имитационной реакции. получение.Ясно, что наблюдатель не действует как пассивный видеомагнитофон, регистрируя без разбора и сохраняя все поведенческие события, с которыми он случайно сталкивается в своей повседневной жизни.
Воздействие на человека сложной последовательности стимуляции не гарантирует, что он будет обращать внимание на весь диапазон сигналов, что он обязательно выберет из общего комплекса стимулов только самые подходящие стимулы или что он будет даже точно воспринимать сигналы, на которые направлено его внимание.Мотивационные переменные, предшествующее обучение различительному наблюдению и индукция ориентированных на стимулы наборов могут иметь большое влияние на направление, увеличение или уменьшение наблюдения за ответами, что является необходимым условием для имитационного обучения.
Помимо переменных, направляющих внимание, скорость, количество и сложность моделирующих стимулов, предъявляемых наблюдателю, могут частично определять степень имитационного обучения. Получение совпадающих ответов посредством наблюдения за длительной непрерывной последовательностью поведения также, вероятно, будет регулироваться принципами ассоциативного обучения, такими как частота и новизна, эффекты последовательного порядка и другие множественные источники ассоциативной интерференции.
Социальные реакции обычно состоят из большого количества различных поведенческих единиц, объединенных определенным образом. Ответы более высокого порядка сложности производятся из комбинаций ранее изученных компонентов, которые сами по себе могут представлять относительно сложные поведенческие паттерны. Следовательно, скорость получения сложных ответных реакций сопоставления посредством наблюдения может частично определяться количеством необходимых компонентов, которые содержатся в репертуаре наблюдателя.
Данные по большинству переменных, упомянутых в предыдущем обсуждении, отсутствуют; Следовательно, необходимы значительно дополнительные исследования, чтобы определить способ, которым мотивационные и другие направляющие внимание переменные сочетаются с непрерывностью стимула, чтобы облегчить или затруднить обучение с помощью наблюдений.
Хотя имитация получила значительное внимание в психологическом теоретизировании, а влиятельная роль косвенного опыта в социальном обучении широко признана, было проведено на удивление мало исследований, направленных на разъяснение этого важного, но плохо понимаемого процесса.Однако за последние несколько лет значительно увеличилось количество исследований, посвященных систематическому экспериментальному анализу феноменов косвенного обучения. Недавно был опубликован ряд оценочных обзоров основных теоретических вопросов, исследовательских стратегий и результатов, относящихся к наблюдательному обучению как у людей, так и у животных (Bandura 1965b; Bandura & Walters 1963; Hall 1963). Некоторые из основных эмпирических результатов резюмируются в оставшейся части этой статьи.
Субъект может приобретать шаблонные ответы, которые ранее не существовали в его поведенческом репертуаре, наблюдая за поведением другого человека. Экспериментально демонстрируя этот эффект моделирования, модель демонстрирует отклики, которые наблюдатель еще не научился давать и которые позже должны воспроизвести в практически идентичной форме.
Например, в эксперименте (Bandura 1962), разработанном для изучения социальной передачи агрессии, маленькие дети стали свидетелями взрослой модели, которая продемонстрировала совершенно новые физические и вербальные агрессивные реакции. Чтобы сравнить относительную эффективность реальных и символических моделей, одна группа детей наблюдала за реальными моделями, вторая группа смотрела те же модели, представленные в фильме, а детям из третьей группы был показан фильм, в котором был показан мультфильм. персонаж демонстрировал тот же образец поведения.Были также включены две контрольные группы детей: одна не наблюдала за моделями, а другая наблюдала, как взрослый демонстрирует заторможенное и неагрессивное поведение. После ознакомления с моделями все дети были слегка разочарованы, и были получены измерения количества имитационной и неимитационной агрессии, которую они проявляли в новой обстановке при отсутствии модели.
Дети, наблюдавшие агрессивные модели, показали большое количество точно имитирующих агрессивных ответов, тогда как такие ответы редко возникали ни в группе неагрессивных моделей, ни в контрольной группе.Кроме того, результаты показали, что кинопоказы по сути так же эффективны, как и реальные модели, в передаче новых шаблонов реакции.
Подверженность поведению других людей также может усиливать или ослаблять тормозящие реакции у наблюдателя. В эксперименте, на который только что была сделана ссылка, дети, которые стали свидетелями агрессивных моделей, независимо от того, были ли они представлены в реальной или символической форме, впоследствии проявили примерно в два раза больше агрессии, чем испытуемые в контрольной группе или те, кто наблюдал за поведением. -диорально заторможенные модели.
Серия экспериментов Блейка и его соратников (1958) демонстрирует влияние моделей на снижение запретов до социальных отклонений. В этих исследованиях сообщники экспериментатора нарушали светофоры или знаки, запрещающие определенные типы поведения. Субъекты, которые наблюдали отклоняющиеся модели, с большей готовностью совершали нарушения, чем субъекты, наблюдавшие соответствующие модели.
Возникновение тормозящего и растормаживающего эффектов в значительной степени зависит от того, испытывает ли модель вознаграждение или наказание в результате своего поведения.Эти последствия могут возникнуть либо сразу после реакции модели, либо быть выведены из определенных отличительных символов, атрибутов и навыков, которыми обладает модель, которые, как правило, регулярно коррелируют с дифференциальными подкреплениями.
Способ, которым эти последствия поведения модели усиливают или препятствуют подражанию, демонстрируется в эксперименте (Bandura et al. 1963), в котором дети наблюдали, как взрослая модель либо вознаграждена, либо наказана за проявление агрессии.Испытуемые, которые были свидетелями поощрения агрессивной модели, демонстрировали более имитационное поведение и большее предпочтение подражать успешному агрессору, даже если они не одобряли его действия, чем дети, которые наблюдали наказание агрессивной модели, которые оба не смогли воспроизвести его поведение и отвергли его как модель для подражания. Таким образом, положительные последствия поведения модели перевешивали приобретенные системы ценностей наблюдателей.
В эксперименте, проведенном Уолтерсом, Литом и Мезеем (1963), детям детского сада сначала показали набор привлекательных игрушек, с которыми им было запрещено играть.Дети, которые позже посмотрели фильм, в котором ребенок был вознагражден за игру с запрещенными игрушками, впоследствии отклонялись с большей готовностью, чем испытуемые, которые видели, как модель, опосредованная фильмом, подвергалась наказанию, тогда как дети контрольной группы демонстрировали промежуточную степень сопротивления отклонению.
Торможение или растормаживание социального поведения часто опосредуется условными реакциями страха. Серия экспериментов Бергера (1962) демонстрирует, как эмоциональные реакции могут быть получены косвенно, без получения наблюдателем какой-либо прямой аверсивной стимуляции.В каждом исследовании один человек, исполнитель или модель, участвовал в классической процедуре кондиционирования, в ходе которой звучали зуммер, а вскоре после этого модель якобы подвергалась удару электрическим током, который симулировал болевые реакции, отдергивая руку от источника. «шока» и морщин. Наблюдатели, которые были свидетелями того, как исполнитель проходил испытания по кондиционированию, демонстрировали условные психогальванические кожные реакции только на зуммер, хотя они не испытали электрический шок напрямую.
Хотя заместительная обусловленность с помощью этой процедуры была ясно продемонстрирована, были отмечены широкие индивидуальные различия в скорости и величине косвенно приобретенных эмоциональных реакций. Следовательно, необходимы дальнейшие исследования, чтобы определить переменные, которые способствуют этому процессу обучения.
Помимо передачи новых паттернов ответов и усиления или ослабления ингибирования существующих репертуаров, поведение моделей может служить в качестве стимулов для ранее усвоенных ответов, которые точно совпадают или очень похожи на те, которые демонстрирует модель.Эффекты облегчения реакции можно отличить от растормаживания, когда поведение, о котором идет речь, вряд ли повлечет за собой наказание, и поэтому любое наблюдаемое увеличение реакции не может быть отнесено на счет снижения тормозных реакций.
Первоначальные лабораторные исследования имитации были в первую очередь связаны с выделением различных поведенческих эффектов воздействия моделей на наблюдателей. Текущие исследования в этой области направлены в первую очередь на определение переменных, которые определяют возникновение и величину подражательного поведения.
Накапливаются доказательства того, что характеристики модели частично определяют степень, в которой совпадающие ответы будут проявляться наблюдателями. Социальная мощь модели, компетентность, склонность к вознаграждению и уважаемое положение в возрастной или престижной иерархии, как правило, положительно связаны с подражанием. Как упоминалось ранее, характеристики последствий ответов модели также имеют большое влияние на содействие сопоставлению ответов.
Часто ошибочно полагают, что феномены имитационного обучения в основном ограничиваются более молодыми возрастными группами и стимулирующими ситуациями, в которых реальные модели демонстрируют, намеренно или невольно, определенные паттерны социальной реакции. Как только человек выработал адекватный вербальный репертуар, все больше полагается на символических моделей. Изобразительные стимулы и словесные утверждения, которые описывают соответствующие реакции и их последовательность, представляют собой распространенные средства предоставления символических моделей.В самом деле, без руководства по реагированию, содержащегося в инструкциях и социальных кодексах поведения, члены общества были бы вынуждены участвовать в чрезвычайно утомительных и часто опасных экспериментах методом проб и ошибок. Исследования, посвященные взаимосвязи между имитацией и способом представления модели, показывают, что процесс имитации по сути один и тот же, независимо от того, демонстрируется ли поведение модели посредством демонстрации, графического представления или словесного описания.
Характеристики наблюдателей, вытекающие из их предыдущих историй социального обучения, также влияют на степень имитационного поведения.Люди, которые зависимы, эмоционально возбуждены, не обладают самооценкой или считают себя похожими на модель в некоторых качествах, особенно склонны к подражанию успешным моделям. После того, как подражательные ответы были получены, их поддержание, настойчивость и обобщение можно эффективно контролировать с помощью подкреплений, вводимых непосредственно наблюдателю.
Поскольку посещаемость является необходимой предпосылкой для имитационного обучения, систематический анализ мотивационных и стимулирующих переменных, которые облегчают, затрудняют или направляют ответы на наблюдения, может пролить свет на этот конкретный способ получения ответов.Дальнейшее изучение этих факторов, а также параметров обучения, упомянутых ранее, обещает предоставить тип данных, которые в конечном итоге позволят адекватное объяснение, предсказание и контроль косвенных психологических процессов, обычно относящихся к общему термину «социальная имитация».
Шеффилд, Ф. Д. 1961 Теоретические соображения в изучении сложных последовательных задач на основе демонстрации и практики. Страницы 13-32 в Артур А. Ламс-Дейн (редактор), Ответы студентов в запрограммированных инструкциях: симпозиум по экспериментальным исследованиям реплик и факторов реакции в групповом и индивидуальном обучении с помощью учебных материалов. Публикация Национального исследовательского совета № 943. Вашингтон: Национальная академия наук — Национальный исследовательский совет.

Психотерапевт, преподаватель Альфред Щёголев. Статья

Подражание

Как называется подражание. Педагогический терминологический словарь Что такое подражание, что означает и как правильно пишется

Подражание в детском возрасте

Подражание в подростковом периоде

Как объяснить, что такое хорошо и что такое плохо

Когда подражают взрослые

Все остальные роли заняты

Самое сложное и самое простое — быть собой

Определения, значения слова в других словарях:

Что такое подражание поведению в психологии и на чём оно основано

Подражание – естественный процесс

Посмотри, а затем повтори

Подражание – это один из механизмов интеграции группы

Виды подражания

Подражание зависит от возраста

Поведение взрослых как пример для подражания

Влияние поведения взрослых членов семьи на формирование личности ребенка

Влияние поведения педагога на личность ученика

Как называют человека который подражает чужой образ. Если у вас все получилось…

Что является примером для подражания

Чему или кому подражают современные подростки

Немного статистики

Воспитывайте себя, а дети возьмут с вас пример

Гордость человечества

Сильвестр Сталлоне: культовый актер 70-80-х годов

Повесть о настоящем Человеке

Ник Вуйчич: история родительской любви

Эрнестина Шепард

Не все идолы одинаково полезны

Нужны ли кумиры обществу

Шаги

Наблюдайте за человеком

Выдающиеся люди в истории

Конкретный пример сильной личности

Имитация (обучение) | Психология вики

Антропология и социальные науки

Неврология

Поведение животных

См. Также

Ссылки и библиография

Ключевые тексты

Книги

Документы

Дополнительный материал

Книги

Документы

Внешние ссылки

(PDF) Имитация и моделирование

Психологическая дистанция и имитация — Хансен — 2020 — Компас социальной и личностной психологии

1 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИСТАНЦИЯ И ИМИТАЦИЯ

ИМИТАЦИЯ НА ОСНОВЕ ДВИЖЕНИЯ 2 ЦЕЛЕЙ ПРОТИВ ДВИЖЕНИЯ

3 ИМИТАЦИЯ ДВИЖЕНИЙ

4 ИМИТАЦИЯ ЦЕЛЕЙ И КОНТАЖ С ЦЕЛЯМИ

4.1 Имитация голов

4.2 Входная или выходная модуляция?

4.3 Заражение голов

Биографии

Что такое ИМИТАЦИЯ? определение ИМИТАЦИИ (словарь психологии)

Imitation — обзор | Темы ScienceDirect

II Моделирование и имитация

A ВЕРОЯТНОСТЬ И ОБЩИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПОДРАЖЕНИЯ

B РАЗНООБРАЗНЫЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ

C ИЗМЕНЧИВОСТЬ ИНТЕРВАЛА МЕЖДУ МОДЕЛЬЮ И ИМИТАЦИЕЙ

D ИМИТАЦИИ КАК ЧАСТИ БОЛЬШИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ

Имитация | Encyclopedia.com

Ассоциация и классическая обусловленность

Теории инструментального обусловливания

Теория сенсорной обратной связи

Смежность стимулов и опосредование

Факторы, влияющие на имитацию

Эффект моделирования

Тормозящие и растормаживающие эффекты

Эффекты, способствующие ответу

Характеристики модели

Способ представления модели

Характеристики наблюдателя

Добавить комментарий Отменить ответ