Психическая травма от сексуального насилия сохраняется много лет. Пример — Кристина Блази Форд
- Артем Воронин
- Русская служба Би-би-си
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Форд еще в начале августа прошла тест на полиграфе
Психолог Кристина Блази Форд выступила в сенатском комитете с обвинениями в попытке изнасилования в адрес кандидата на пост судьи Верховного суда США Бретта Кавано.
Блази, профессор психологии в Университе Пало-Альто в Калифорнии, попыталась с научной точки зрения объяснить сенатскому комитету, как травма, вызванная этим опытом, сохраняется на долгие годы.
Мы попробовали разобраться в ее показаниях вместе с учеными.
Кристина Блази Форд утверждает, что человек, претендующий на должность судьи Верховного суда, попытался изнасиловать ее вместе с другом на школьной вечеринке 36 лет назад.
По ее словам, на вечеринке дома у общего друга Кавано и его приятель Марк Джадж неожиданно втолкнули ее в спальню. Кавано повалил девушку-подростка на кровать, его друг Марк Джадж смеялся, она встречалась с ним глазами, надеясь на помощь, но тот продолжал хохотать, пока Кавано пытался стащить с нее одежду. Он, по ее словам, тоже заливался смехом.
В истории Блази ключевую роль играет посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), которое она связывает с попыткой изнасилования. ПТСР — это долгосрочное нарушение психики, им страдают те, кто пережил сильную травму или стал свидетелем страшных событий.
ПТСР, также известный как «окопный синдром», а в странах бывшего СССР — как «афганский синдром», хорошо изучен психологами и нейробиологами. Впервые его начали диагностировать у солдат после Первой мировой войны. С тех пор ученые многое узнали о влиянии ПТСР на структуру мозга, на поведение и привычки тех, кто перенес травму.
Перепереживание
«Вследствие сексуальных посягательств возникают нарушения, которые варьируются от человека к человеку.
Лично в моем случае это были такие симптомы, как тревожность, фобии и симптомы ПТСР. В частности клаустрофобия, паника и тому подобное», — рассказала Форд членам сенатского комитета.
Она поделилась тем, как рассказала о нападении своему мужу. Когда они делали ремонт в своем доме несколько лет назад, она стала настаивать на том, чтобы установить вторую входную дверь. В ответ на просьбу объяснить, зачем ей это нужно, она рассказала о попытке изнасилования. Она сказала, что мужчина, которого она боится, может стать членом Верховного суда и что ей будет легче, если в доме на всякий случай будет еще один выход.
«Я как могла старалась забыть о нападении, потому что воспоминания о нем заставляли пережить его снова, вызывая панику», — заявила Форд.
Приступы паники, клаустрофобия или агорафобия, тревожность — это действительно общеизвестные симптомы ПТСР. Их вызывают изменения в структуре мозга, которые заставляют жертву снова и снова переживать насилие.
Это доводилось испытывать многим — болезненное воспоминание приходит снова и снова безо всяких причин, вызывая сильный стресс. На самом деле это действие хорошо известного нейробиологического механизма, который до конца не изучен.
Такие воспоминания живут своей сложной жизнью, рассказал в беседе с Би-би-си специалист в области клеточных механизмов памяти, директор Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Павел Балабан.
«Травма действительно является навязчивым воспоминанием, которое, к сожалению, время от времени всплывает и самоподтверждается. Механизма этого толком пока никто не знает, хотя исследования очень серьезные. Эта память самоподдерживается в очень сильной форме. Позитивное воспоминание может ослабнуть, а негативное — нет», — говорит ученый.
«Это связано с тем, что при любом воспоминании о событии, даже частичном, выделяется очень большое количество медиатора, который участвовал в его закреплении.
Обычно для негативной памяти это дофамин. При воспоминании он опять выделяется, и память как бы еще раз укрепляется. Она уже может быть не такая детальная. Мозг старается ее ограничить, но она есть и присутствует. Память как бы перезаписывается», — говорит он.
В результате при ПТСР нарушается наша способность успокаиваться после столкновения с чем-то пугающим во внешней среде — любая неприятность напоминает нам о том самом травматическом опыте.
Воспоминания остаются с нами на всю жизнь из-за особой, биологически запрограммированной реакции мозга на травму.
Вечный смех
«Так же, как болевая чувствительность человека отличается от других видов чувствительности, травматическая память стоит особняком среди других видов памяти. Фактически это отдельный вид памяти, который связан с сильным эмоциональным переживанием, которое наступает каждый раз, когда человек о нем вспоминает. А вспоминают, к сожалению, очень часто», — говорит Балабан.
По его словам, в стремлении избежать травматических воспоминаний жертвы довольно часто пытаются не вспоминать о пережитом. «Они боятся, что все еще сильнее ухудшится. Стараются подавить эти воспоминания. Там чисто боязнь того, что кому-то расскажешь — и тебе же станет хуже. Боязнь даже не последствий, а боязнь полностью пережить воспоминание. Стараются подавить эти воспоминания и так далее. Отказываются переживать. Иногда ставят ментальный блок — «нет, такого не было». Это чистый страх боли, страх опять пережить что-то в этом роде», — объясняет Балабан.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,ПТСР часто ассоциируют с послевоенными травмами ветеранов, но получить травму можно не только на войне
В случае с Кристиной Блази одним из «ключей» к травматическому воспоминанию стал смех напавшего на нее мужчины и его приятеля.
«Этот смех — громкий смех обоих — невозможно стереть из гиппокампа», — сказала она на слушаниях в сенате.
На языке клинической науки это значит, что смех нападавших возвращается к ней раз за разом и она не может избавиться от этой памяти.
«Наша работа показывает, что воспоминание можно определенным образом изменить. Опыты над животными показывают, что это возможно. Но для этого нужно менять выброс подкрепляющего медиатора. У людей, как показывают опыты, это невозможно, потому что те же медиаторы участвуют в массе других процессов жизнедеятельности», — добавляет Балабан.
Память и мозг
Некоторые воспоминания меняют структуру нашего мозга. Такие изменения можно обратить, но только с помощью клинического вмешательства, а от их симптомов страдают очень многие, и большинство людей не осознают, что с их мозгом что-то не так.
Одна из функций структуры мозга, которую называют гиппокампом, — это запоминание и забывание информации. Гиппокамп фильтрует информацию и выбирает, что нужно сохранить, а что можно забыть. Как мы увидели, посттравматическое расстройство — это не расстройство памяти в прямом смысле слова, однако память играет в его механизме важную роль.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Подпись к видео,Форд против Кавано: какой урок может извлечь российское общество?
В 2003 году было опубликовано исследование, посвященное изменению гиппокампа у женщин, прошедших через травматический опыт. Подопытными выступили три группы молодых женщин — перенесшие сексуальную травму и страдавшие ПТСР, перенесшие травму и не страдавшие ПТСР и не перенесшие травмы.
Ученые исследовали их мозг с помощью магнитно-резонансной томографии и позитронно-эмиссионной томографии и обнаружили у разных групп различия в работе мозга при выполнении контрольных задач, связанных с запоминанием вербальной информации.
Гиппокамп у женщин с ПТСР был в среднем на 16% меньше размером, чем у тех, которые пережили травму без последствий, и на 22% меньше, чем у тех, кто не сталкивался с травмой. Кроме того, их мозг показывал сниженную способность к выработке новых нейронов.
Гиппокамп — одна из эволюционно древнейших частей человеческого мозга, из-за чего очень многофункционален. В частности, он, например, отвечает за ориентацию в пространстве и запоминание мест. Сильно упрощая, можно сказать, что при ПТСР воспоминания о травматическом опыте воспринимаются на том же уровне.
Возможна ли ошибка?
«Я уверена в этом так же, как в том, что сейчас с вами разговариваю», — ответила Кристина Блази Форд на вопрос сенатора о том, действительно ли напавшим на нее мужчиной был Кавано.
Она уверена, что не может ошибиться, однако дело происходило 36 лет назад. Нет ли здесь противоречия?
Павел Балабан говорит, что травматическое воспоминание может меняться в деталях, но если исказится суть произошедшего, то оно попросту исчезнет.
«Мы часто делаем опыты по стиранию памяти над животными и видим, что они уже забыли, что конкретно было, но помнят, что им было очень плохо именно в этом контексте, когда буквально два-три ключа из контекста остается.
У нас в опытах нет лиц, потому что животные их не очень хорошо запоминают, но они воспринимают произошедшее именно как целостный образ», — говорит он.
«Какой был цвет, звук, уровень освещенности, — это может исказиться. Но вот именно контекст целиком, основной, — он идет как гештальт. В психологии есть понятие гештальт — неразделимое целое. И вот контекстная память наиболее остро сохраняется», — говорит ученый.
«Ключом» может послужить любая деталь произошедшего — смех нападающих, похожий голос или одежда. Однако если исчезнет его центральная деталь — личность нападающего, например, то от воспоминания ничего не останется.
«Если этот образ выбросить, то воспоминание может и исчезнуть. Поэтому если эта дама запомнила какой-то образ в какой-то обстановке, то это уже не изменится», — говорит Балабан.
Обыденность сексуального насилия
Инициатор насилия может воспринимать тот же самый эпизод принципиально иначе.
Авторы исследования 2015 года изучили несколько десятков случаев, похожих на тот, что произошел с Кристиной Блази Форд.
Как указано в работе, сексуальное насилие в группе молодых людей часто выступает компонентом ритуала сближения и служит для самоутверждения каждого из них в группе. Это характерно именно для молодых мужчин, которые в школьном или студенческом возрасте могут показывать насильственное поведение, но в дальнейшем прекращают.
«Большая часть этих мужчин не испытывают ненависти к женщинам, а используют насилие как способ сблизиться с другими мужчинами и утвердить свою собственную мужественность», — пишет социолог из Мичиганского университета Николь Бедера.
Кавано в ходе слушания говорил, что в подростковом возрасте долго оставался девственником, но как отмечает социолог Николь Бедера, которая изучает феномен сексуального насилия, девственники вполне могут участвовать в этих ритуалах наравне с другими.
В исследовании участвовали 1642 человека, 178 из них предположительно имели опыт изнасилования, совершенного в период от 14 лет до окончания колледжа, это около 10% участников.
Исследование показало, что склонность к насилию над женщинами в этом возрасте не означает, что объект продолжит совершать насилие и позже. Большая часть мужчин (73%) совершили изнасилование однажды, в первые годы колледжа, и потом этого не повторяли.
Применительно к делу Бретта Кавано это может означать, что эпизод с Блази Форд, если он случился, не носил характера эмоциональной травмы и мог забыться, говорит Бедера.
Пять мифов о сексуальном насилии и их разоблачение
- Линда Геддес
- BBC Future
Автор фото, Getty Images
В среднем одна из каждых пяти женщин когда-либо подвергалась сексуальному насилию. Однако до сих пор существует множество ложных представлений о том, как надо вести себя в таких ситуациях, и о том, что к таким ситуациям приводит.
Эти представления либо дискредитируют тех, кто стал жертвой насилия, либо вводят в заблуждение тех, кто руководствуется подобными взглядами, оценивая случившееся.
Сейчас редкая неделя проходит без сообщений либо о свежем случае изнасилования, либо о сексуальных домогательствах, имевших место в прошлом.
Непонимание сущности сексуального насилия ведет к искаженным взглядам на случившееся, отчего жертвы испытывают незаслуженный стыд, заставляющий их чувствовать себя виноватыми.
Важно и то, что распространенные мифы об изнасилованиях и нападениях на сексуальной почве мешают объективно оценивать факты, когда дело доходит до суда.
Вот пять самых распространенных мифов — и то, что на самом деле стоит за ними.
Миф номер 1. Большинство нападений на сексуальной почве осуществляется незнакомыми людьми
Сцену, в которой на женщину, возвращающуюся домой поздним вечером по неосвещенной улице, кто-то нападает, по-прежнему можно часто увидеть на экранах телевизоров.
Однако в реальном мире как изнасилование, так и любое другое опасное посягательство сексуального характера с куда более высокой долей вероятности происходит дома, и женщины страдают от рук тех, кого они хорошо знают.
В США общенациональный опрос на эту тему обнаружил примерно похожую статистику: одну из каждых пяти женщин и одного из каждых 71 мужчины когда-либо насиловали.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Большая часть сексуальных нападений осуществляется теми, с кем жертва хорошо знакома
Еще одно британское исследование показало, что преступник был незнаком с жертвой только в 10% случаев.
В 56% это был партнер жертвы, а в оставшихся 33% — друг, знакомый или член семьи.
Миф номер 2. Если с тобой действительно случилось такое, ты сразу заявишь в полицию
Согласно данным министерства внутренних дел Великобритании, о 46% зарегистрированных случаев изнасилования было заявлено в тот же день, а 14% потерпевших понадобилось более полугода для того, чтобы набраться духу и обратиться в полицию.
Если жертвой был ребенок, то отсрочка с заявлением может затянуться еще больше: только 28% из тех, кому меньше 16 лет, сообщили о совершенном на них нападении в тот же день, а примерно треть откладывала обращение в полицию более полугода.
И это касается только тех преступлений, о которых рано или поздно заявляли. Многие жертвы этого не делают вообще.
Например, в США, по оценке исследователей этой проблемы, о двух из каждых трех таких нападений в полицию никогда не сообщается.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Согласно исследованиям, о двух из каждых трех нападений сексуального характера полиция не узнает никогда
Существует много причин того, почему некоторые жертвы либо тянут с обращением в полицию, либо никогда этого не делают, что показала онлайн-кампания в «Твиттере» с хэштегом #WhyIDidn’tReport («почему я не собщил/а»).
«Многие не сообщают потому, что не хотят, чтобы совершивший это оказался в тюрьме — может быть, они влюблены в него, может, это член семьи или партнер и их благосостояние зависит от него», — рассказывает Николь Вестмарленд, директор Даремского центра по изучению случаев насилия и издевательств в Великобритании.
«Еще одна частая причина, о которой я слышала от своих студентов: они не хотят разрушить чью-то жизнь».
Но и в таком случае, подчеркивает она, нет никаких доказательств того, что затягивание с сообщением в полицию связано с тем, что ничего такого на самом деле не было.
Миф номер 3. Если о преступлении на сексуальной почве сообщить немедленно, то следственным органам будет сравнительно легко разобраться в деле и предъявить обвинения
Что в этом утверждении правда? Пережившие сексуальное насилие и сразу об этом сообщившие действительно с куда большей степенью вероятности пройдут все необходимые медицинские обследования — например, для идентификации семенной жидкости нападавшего, его слюны и ДНК.
Кроме того, эксперты сразу зафиксируют травмы (синяки, порезы и так далее), что поможет обвинению доказать применение силы.
Но такая процедура совсем не гарантирует того, что преступник будет тут же схвачен и осужден, или что дело начнут расследовать.
Это доказывают многочисленные примеры из практики американской полиции, когда собранные свидетельства изнасилования так и хранятся в полицейских архивах.
К тому же доказательства сексуального акта не очень помогают, если совершивший его — партнер или хороший знакомый.
«В наши дни большинство таких дел сводится не к тому, был ли половой акт или нет, а к тому, был ли он осуществлен по взаимному согласию», — подчеркивает Вестморленд.
У тех, кто сообщил о насилии в день, когда оно произошло, гораздо больше шансов увидеть своего обидчика на скамье подсудимых (эта разница в шансах не столь значительна, если жертве меньше 16 лет).
Между тем, согласно другим отчетам, в США только 18% изнасилований, о которых сообщено в полицию, завершаются арестами и только в 2% случаев выносится обвинительный приговор.
Миф номер 4. Если бы ты действительно не хотела, ты бы сопротивлялась
Разные люди прибегают к разной тактике, когда им грозит сексуальное насилие.
В своей книге «Серийные жертвы», вышедшей в 2008 году, криминалист из Веллингтонского университета Ян Джордан описывает то, как вели себя в подобных случаях 15 женщин, каждая из которых подвергалась насилию со стороны одного и того же мужчины.
Кто-то пробовал разговаривать, кто-то отбивался, а некоторые пытались подняться над ситуацией — как будто это происходит не с ними (психологи называют это отстранением или расщеплением личности).
В ходе другого исследования, осуществленного на базе 274 отчетов американской полиции, было обнаружено, что только 22% прошедших через такую ситуацию удалось избежать изнасилования, сопротивляясь и громко крича.
Большинство (56%) пыталось просить пощады, уговаривать насильника, остальные же, как они потом рассказали, просто окаменели от ужаса.
Разное поведение может быть более или менее эффективным в разных обстоятельствах.
Например, те женщины, которые активно сопротивляются, с большей долей вероятности смогут избежать изнасилования, но в то же время очень рискуют получить серьезные травмы — особенно если у насильника есть оружие.
С другой стороны, умоляя, плача или пытаясь вразумить нападающего, жертва также рискует получить травмы, если нападение совершается дома.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Одно из исследований выявило, что сопротивление или мольбы о пощаде могут в определенных обстоятельствах повышать риск физической травмы или сделать надругательство еще более изощренным
Важно также признать, что человек далеко не всегда может осознанно контролировать свое поведение в подобных ситуациях.
Некоторые, когда им грозит страшная опасность, впадают в состояние, схожее с параличом (так называемое тоническое торможение).
Одно из шведских исследований, проведенное по заявлениям 298 женщин, которые обратились в центр помощи изнасилованным в рамках одного месяца со дня инцидента, обнаружило, что у 70% из них случилось то самое тоническое торможение, а 48% рассказывали о крайне высокой степени такого торможения во время нападения на них.
Кроме того, у тех, кто испытывал от страха такой внезапный паралич, в первые же месяцы с большей долей вероятности развивался синдром посттравматического стресса и тяжелая депрессия.
Миф номер 5. Травмирующий психику опыт искажает память — возможно, вы вспоминаете то, чего не было на самом деле
Многие из тех, кто подвергся сексуальному насилию, часто утверждают, что ясно помнят отдельные подробности — звуки, запахи и визуальные образы, связанные с нападением, даже годы и десятилетия спустя.
Однако когда их просят вспомнить точное время произошедшего или то, в каком месте находился тот или иной человек во время нападения (детали, которые обычно интересуют полицию и следствие), они порой с трудом восстанавливают это в памяти, а то и противоречат сами себе, что ставит под сомнение их показания.
«Существует такое трагическое несоответствие между тем, что ожидает от пострадавшего система правосудия, и особенностями воспоминаний о пережитой психической травме», — указывает Эми Харди, клинический психолог из лондонского Королевского колледжа.
И все из-за того, что воспоминания о травмирующих психику событиях укладываются в нашей памяти совсем иначе, чем обычные воспоминания.
Обычно мы кодируем то, что видим, слышим, чувствуем и обоняем, и складываем в ячейки нашей памяти вместе, как комплекс пережитого.
И потом, когда мы вспоминаем тот или иной день, события встают в нашей памяти связно и все вместе, как единая история.
Однако во время травмирующих событий наш организм выделяет гормоны стресса. И они заставляют мозг концентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас, из-за чего общая картина затуманивается или теряется.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Во время подобных событий наш организм вырабатывает гормоны стресса, вынуждающие мозг концентрироваться на деталях происходящего
С точки зрения теории эволюции это имеет определенный смысл. «Когда нам угрожает опасность, куда лучше, если мы сосредоточены на том, что мы испытываем в данный момент — это заставляет нас вступать в бой или убегать, или застыть как камень.
В такие моменты вряд ли нам помогли бы абстрактные рассуждения о смысле происходящего», — говорит Харди.
«Кроме того, нам известно, что если люди отстраняются от происходящих с ними травматических событий, это еще сильней фрагментирует их восприятие — таким образом, их воспоминания еще в большей степени состоят из кусочков «здесь и сейчас».
Харди исследовала влияние таких процессов, происходящих в памяти, на то, чем у прошедших через опыт сексуального насилия закончилось обращение в полицию.
Таким людям (с высокой фрагментацией воспоминаний) с большей долей вероятности казалось, что у них не получается связно рассказать о том, что с ними случилось. Все это снижало их шансы на открытие уголовного дела.
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.
Как выжить, если в детстве тебя изнасиловали?
Ляззат Ракишевой было шесть лет, когда ее изнасиловал сосед с друзьями.
Ночные кошмары, недержание, огромные проблемы со здоровьем, новые попытки изнасилования – все это Ляззат пережила молча, не рассказывая никому о том, что с ней произошло. Но настал момент, когда она поняла, что не должна носить это в себе, что должна нарушить табу, окружающее проблему сексуального насилия в Казахстане – и ради себя, и ради других женщин, переживших то же, что и она. Она написала книгу «Ляззат – навстречу судьбе». В этом ей помогла писательница и журналистка с Украины Ирина Агапеева. А представлена эта книга была благодаря организации Национальное движение против сексуального насилия #НеМолчиKZ. Его создала Дина Смаилова, сама пережившая групповое изнасилование. Во время Генеральной Ассамблеи ООН, мы поговорили с Диной.
А на днях она организовала нам интервью с Ляззат Ракишевой и Ириной Агапеевой и сама рассказала о книге. Но начнем мы, конечно, с истории Ляззат.
*****
«Каждый день с этого момента у меня начались кошмары: ко мне во сне этот парень приходил.
Меня преследовал этот мужской запах, меня тошнило, боли ужасные были».
Меня преследовал этот мужской запах, меня тошнило, боли ужасные были».«Вечером я играла на улице, потом забежала домой, хотела отдохнуть. Я легла на диван и тут кто-то заходит. Думала, это брат. Смотрю кто-то с меня стягивает трусики, смотрю и вижу соседского парня и еще других».
А сколько лет им было?
«18-19 лет — взрослые уже. Стянул с меня одежду, накрыл подушкой и начал насиловать. Я сразу в обморок упала, я уже не помню, что они там делали. Потом я просыпаюсь — в три часа ночи, наверное, и я лежу в своей кровати детской – кто-то отнес меня туда. Там я в себя прихожу и обратно в обморок падаю, теряю сознание. Так продолжалось два — три дня. Брат заходил и спрашивал: «Что с тобой? Что с тобой?» А я не могу подняться, у меня все болело, в туалет не могла сходить. Потом каждый день с этого момента у меня начались кошмары: ко мне во сне этот парень приходил. (Меня преследовал) этот мужской запах, меня тошнило, боли ужасные были.
Вы почему никому не сказали тогда?
«Не сказала потому, что всем не до меня было тогда. У всех свои проблемы, никто меня не спрашивал. Я замкнулась. Я вообще не разговаривала. Я всего боялась, рот открыть боялась. У меня такой страх сильный был, я не знала, что делать, я не знала, что происходит. Я была сама себе предоставлена с этой проблемой. Никого это не волновало в то время».
«Я постоянно сражалась с ними. Я уже никому не верила, я знала, что меня никто не пожалеет. Если я себя не буду защищать, никто меня не пожалеет, и на всю жизнь я останусь инвалидом или жертвой».
Скажите пожалуйста, а вот тот путь шестилетней девочки, пережившей чудовищную травму, до той женщины, которой Вы стали сейчас и написали эту откровенную книгу.
Что произошло за этот период, что дало Вам силы рассказать об этом?
«Вот сестра родная моей мамы, она дала мне материнскую любовь. Когда я писалась дома, она не ругала, постоянно меняла постель. У меня все каникулы в больницах проходили. Она всю свою любовь отдала. Она мне сказала: «Никого не бойся, только бойся Бога. Никто не имеет права тебя обижать — помни об этом.»
После этого было еще четыре нападения на меня, потому что в деревне уже знали, что я изнасилованная. 75-летний старик пытался меня изнасиловать, потом 50-летний мужчина пытался меня изнасиловать, потом одиннадцатиклассники из школы – одному я голову разбила. Я постоянно сражалась с ними. Я уже никому не верила, я знала, что меня никто не пожалеет. Если я себя не буду защищать, никто меня не пожалеет, и на всю жизнь я останусь инвалидом или жертвой. А я не любила жаловаться, я только в себя верила и любила трудиться. Когда замуж вышла, работала в трех-пяти местах, я и до сих пор так работаю. Я уходила в работу, чтобы забыть свою проблему, свою боль в душе, которая, как гной не уходила.
Потом, когда мне исполнилось 30 лет, я встретила мужчину – второго мужа, который меня сильно полюбил и сказал: “Ты никого не бойся. Я — твоя опора, я тебя никогда в обиду не дам”. Благодаря его любви у меня крылья появились и силы появились, я начала верить в людей».
Ляззат было невероятно тяжело, она просто героический поступок совершила, она как будто заново это все пережила. Конечно, мне описывать сцены насилия над ребенком шестилетним, как человеку, как женщине, маме — это крайне тяжело.
Ирину Агапееву Ляззат разыскала после того, как прочла одну из ее книг, тоже основанных на реальных событиях. По словам Ирины, работа над книгой обеим далась нелегко.
«Человек решил написать автобиографию, она откровенно все о себе выложила, и я поняла, что обязательно нужно это дело довести до конца. Тяжело было то, что сама тема очень тяжелая. Мне приходилось каждую подробность, каждую деталь из нее вытягивать, заставлять ее все это вспоминать, потому что людям нужны подробности для того чтобы поверить в то, что это было на самом деле.
И Ляззат было невероятно тяжело, она просто героический поступок совершила, она как будто заново это все пережила. Конечно, мне описывать сцены насилия над ребенком шестилетним, как человеку, как женщине, маме — это крайне тяжело».
Книга именно о том, что не надо сдаваться, что любовь может спасти очень многое.
Но все это было не зря. Дина Смаилова говорит, что решение Ляззат открыто рассказать о своей судьбе помогает и другим нарушить молчание, окружающее сексуальное насилие, добиваться правосудия и менять отношение общества к этой проблеме.
«Люди приходят на презентацию, открывают книгу и уже не отрываются от нее. Презентация шла три часа – за три часа несколько человек прочитали эту книгу. И к нам все подходили и говорили: она читается на одном дыхании. Книга именно о том, что не надо сдаваться, что любовь может спасти очень многое. А когда она пришла ко мне и узнала, чем мы занимаемся, и встретилась лицом к лицу с другими жертвами насилия, она решила, что надо открывать детский фонд и сделала нам такое предложение.
О психологических последствиях сексуального насилия — Часть 2
В продолжение предыдущего поста:О. А. Кравцова
О психологических последствиях сексуального насилия.
Вариант статьи с некоторыми изменениями напечатан в
Вестнике Московского Университета. Серия 14: Психология.
№2, 1999, сс. 80-90.
Часть 2.
Особо важную роль в образовании посттравматической реакции жертвы изнасилования, в отношении к ней окружающих и, следовательно, в успешности её выздоровления играют социальные и культурные переменные, в частности, «мифы» об изнасиловании – стереотипные представления, существующие в обществе и касающиеся причин, ситуаций, последствий изнасилования, характеристик насильника и жертвы. Этих представлений довольно много, но общим для них является смещение фокуса внимания с преступника на жертву.
«Мифы» об изнасиловании существуют давно и прочно держатся в культуре, т.
к. они имеют несколько социальных функций. Эти мифы позволяют людям чувствовать себя в безопасности, поддерживая убеждение, что такие происшествия случаются довольно редко, а если и случаются – то отчасти по вине самой жертвы. Мифы дают нам возможность поддерживать веру в то, что мы живём в справедливом мире, что мы можем полностью управлять нашим будущим и избегать негативных событий, если будем правильно себя вести.
Распространено убеждение, что любая здоровая женщина, которая хочет избежать изнасилования, может это сделать. Поэтому если насильник был один, не использовал оружие, пострадавшая не ранена и не избита, нет следов борьбы, шрамов, синяков, ссадин, не разорвана одежда, то она столкнётся с определёнными трудностями при доказательстве того, что надругательство действительно произошло против её воли.
Однако кроме использования физической силы насильник может подчинить себе жертву путём запугивания, угроз (с применением или демонстрацией оружия), шантажа, использования власти.
Первичная оценка жертвой опасности может показать невозможность или нежелательность физического сопротивления во избежание еще более негативных последствий. Подчинение воле и требованиям преступника зачастую вызвано стремлением жертвы сохранить жизнь, не быть искалеченной. Кроме того, внезапность нападения или неожиданность перехода «штатной» ситуации в ситуацию экстремальную часто вызывают у жертвы шок и оцепенение, неверие и диссоциацию, что приводит к неспособности физически сопротивляться. В случае изнасилования знакомым жертвы часто испытывают психологические трудности в оказании яростного физического сопротивления знакомому человеку.
Сторонники феминистского направления изучения сексуального насилия (Finkelhor, 1985, Ledray, 1994) подчёркивают роль патриархальной культуры в существовании явления изнасилования и утверждают, что разные стандарты воспитания мальчиков и девочек приводят к тому, что женщины по-иному реагируют на физическую угрозу, нежели мужчины. Для мужчин агрессия и физический отпор нападающему является более социально приемлемым, чем для женщин, которые должны быть более мягкими и которые должны действовать скорее методами убеждения, нежели физической борьбы.
Недостаток сострадания в подобных случаях вызван также популярными установками, что у некоторых женщин бывают фантазии о сексуальном контакте с элементами насилия, атаки, «завоевания», а также, что женщина, говоря «нет» для сохранения своей репутации, на самом деле имеет в виду «да». Из этого, однако, не следует вывод, что «женщины мечтают быть изнасилованными». Каковы бы ни были фантазии здорового человека, их развитие и последствия он/она всегда контролирует. В реальной жизни именно потеря контроля над ситуацией и невозможность действовать согласно собственным желаниям являются наиболее стрессогенными факторами.
Есть мифы о том, как должна реагировать на происшедшее жертва сексуального насилия. Считается, что если она действительно была изнасилована, после этого с ней случится истерика, она будет плакать, кричать, испытывать гнев и отвращение. Тем не менее реакции жертв могут быть самыми различными, включая описанные выше, а также полное спокойствие и даже радость (например, от того, что осталась жива).
Ни один из видов реакции не должен быть поводом для сомнения в факте насилия.
Существуют также установки, поддерживающие нашу веру в справедливость мира, в котором каждый получает то, что заслуживает. Следуя этой логике, если женщина была изнасилована, это наверняка означает, что она «плохая», или что она совершила какую-то ошибку, за которое и «заслужила» насилие. Если она находилась в опасной части города, поздно шла одна, была одета в «вызывающую» одежду, тем более, если флиртовала с будущим насильником, то скорее всего, она впоследствии услышит: «Сама виновата». Однако важно разделить понятия «уязвимость» и «вина». Уязвимость относится к возможности, вина – к причине. Можно, и необходимо принимать меры, уменьшающие собственную уязвимость, но за причину изнасилования несёт ответственность только преступник. Тот факт, что он воспользовался уязвимостью женщины, не делает её виноватой в происшедшем. В ретроспективе всегда легче найти «причины» события. Задним числом обычное нормальное поведение может показаться «провокационным».
Следствием этой установки является мнение, что мужчина под влиянием женского «провоцирующего», соблазняющего поведения просто не может контролировать своё сексуальное влечение. Между тем врождённым, естественным является сексуальное влечение, но не сексуальное насилие. «Во всех случаях, когда женщина направляет свои усилия на то, чтобы привлечь внимание мужчины, желая интимной близости, можно говорить, если угодно, о «провоцировании» ею мужчины на эту близость, но никак не на изнасилование. Стремление быть привлекательной, завладеть вниманием мужчины – естественное для женщины явление, и оно вовсе не означает, что она берёт на себя перед ним какие-то обязанности интимного характера» (Антонян и др. 1990)
Немаловажно ещё и то, что пострадавшие чаще всего тоже разделяют эти негативные установки. Некоторые женщины считают, что если они смогут найти то, что они сделали неправильно, и что явилось «причиной» изнасилования, и никогда не будут делать этого впредь, то это убережёт их от возможных посягательств в будущем.
Эта реакция естественна. Мы все стремимся к осмысленности мира и причинности событий. Посттравматическая реакция часто обсуждается в терминах обработки новой информации (события), которая не умещается в рамки ранее существовавшей схемы. Обычно люди строят своё поведение и суждения на основе системы неких базисных убеждений, которые в большинстве своём не подвергаются сомнениям и не изменяются. И в повседневной жизни такие схемы действительно хорошо работают и удовлетворяют фундаментальную потребность человека в стабильности мира и связности событий. Но экстремальный опыт не может сразу быть ассимилирован существующей схемой, он ставит под сомнение основные убеждения, которые ранее не оспаривались, поэтому такое событие вызывает долговременные психологические проблемы.
Американский психолог R.Janoff-Bulman, исследуя содержание мира убеждений человека и его изменения после травматического события, заключила, что наиболее частое чувство, возникающее у переживших экстремальный негативный опыт – это чувство уязвимости, незащищённости (Janoff-Bulman, 1989).
Как показывают лонгитюдные исследования (Kilpatrick et al., 1985), потеря доверия и контроля взаимоотношений может сохраняться ещё долгое время после того, как исчезнут первоначальные симптомы ПТСР. Чувство безопасности – здоровое чувство нормального человека, воспитываемое с детства; это один из базисных постулатов мира убеждений. Травматическое событие именно его ставит под удар. После сексуального надругательства большинство женщин чувствуют опасность в некоторых ситуациях, которые до насилия считали безопасными. И у женщин, подвергшихся изнасилованию, и у тех, на кого была совершена только попытка насилия, последующий страх в большой степени зависел от типа ситуации, в которой было совершено нападение. С меньшей вероятностью меняется восприятие опасности, если преступление произошло в месте, которое и раньше оценивалось как небезопасное. Если нападение случилось там, где женщина раньше чувствовала себя в безопасности, реакция была значительно интенсивнее (Gordon, Riger, 1989).
Причина такой реакции в том, что если человек не может с достаточной лёгкостью идентифицировать место или ситуацию как надёжные (безопасные) или опасные, он/она не в состоянии избежать риска оказаться в опасности в будущем.
Результатом этого является постоянное чувство страха. Но если жертва подверглась нападению в той ситуации, которую она и раньше считала ненадёжной, в таком случае она может продолжать доверять своим суждениям и оценкам относительно опасности.
Если женщина была изнасилована кем-то, кого она знала и кому доверяла, это также повлияет на её восприятие опасности: она будет считать, что не способна отличить насильника от мужчины, которому можно доверять, а «игривое» поведение – от реальной угрозы насилия. Возникающее после изнасилования чувство беспомощности часто затрудняет модулирование степени близости с другими. Отношения «поляризуются», и к новому знакомому женщина будет относиться либо с необоснованным преувеличенным подозрением, либо со столь же необоснованной и преувеличенной надеждой на разрешение своих проблем. Жертвы изнасилования часто испытывают трудности с установлением границ общения с мужчинами: они могут быть либо неразборчивы в связях, либо, наоборот, избегать всяческих контактов с противоположным полом.
Обе крайности ведут к новым разочарованиям, которые в дальнейшем лишь усиливают чувство беспомощности и зависимости от других.
Пережитый опыт не укладывается в рамки существующих базисных убеждений, и подвергает угрозе стабильность и связность субъективного мира. Потерпевшая должна каким-то образом интегрировать травматический опыт и свои прежние убеждения. Решением этой дилеммы и вызваны наблюдаемые реакции.
— Самообвинение – распространённая реакция, возникающая после травматического жизненного события. Жертвы часто склонны обвинять себя больше, чем это кажется адекватным посторонним. Janoff-Bulman делит самообвинение на два типа: поведенческое, которые включает обвинение собственного поведения в неудаче («не надо было туда ходить»), и характерологическое, включающее обвинение собственного характера или отдельных его черт за негативные события («со мной всегда что-нибудь случается»). Поведенческое самообвинение – гораздо менее стабильная и генерализованная реакция, ведь поведение может быть изменено собственными усилиями человека.
Это самообвинение является более адаптивным, т.к. позволяет жертвам уменьшить их чувство уязвимости и усилить контроль над собственной жизнью. Поведенческое самообвинение даёт возможность сохранить ранее существовавшие базисные убеждения, или, по крайней мере, уменьшить потребность в их изменении. Гораздо большую проблему для потерпевшей представляет характерологическое самообвинение, т.к. оно обычно сопровождается низкой самооценкой и отрицанием способности что-либо изменить.
— Две другие реакции – отрицание и повторяющиеся навязчивые мысли о событии – призваны помочь человеку ассимилировать травматический опыт. Мир убеждений, построенный и закреплённый в течение многих лет жизни, не может кардинально измениться за короткий срок. Изменения должны быть постепенными, чтобы картина мира могла сохранять стабильность и связность. Отрицание позволяет подготовиться к перестройке убеждений и замедляет этот процесс. Поэтому уровень отрицания будет наивысшим после фазы шока, что редуцирует угрожающую информацию до переносимых доз.
Повторяющиеся навязчивые мысли являются индикатором того, что данные травматического опыта сохраняются в активной памяти и перерабатываются до тех пор, пока не будут включены в систему. Фаза отрицания сменяет фазу навязчивости, когда мысли о событии становятся слишком подавляющими. В этот процесс включены как психологические, так и физиологические механизмы (Horowitz, 1989).
Возвращение нормального состояния характеризуется обретением контроля над собственной жизнью и поведением. Успешное выздоровление также определяют как возможность вспомнить травматическое событие по собственному желанию, оставаясь в то же время способным переключить своё внимание и мысли на другие темы (там же).
Сексуальное насилие – сильнейший стрессор, вызывающий у большинства пострадавших долговременные психологические последствия. Изнасилование меняет взгляд жертвы на мир и окружающих людей, вторгаясь в её систему убеждений и нивелируя её базовые потребности в контроле собственной жизни, в осмысленности мира.
В отличие от пострадавших от других экстремальных стрессоров, жертвы сексуального насилия оказываются в ситуации сложнейшего переплетения правовых, медицинских, социальных, культурных проблем, которые зачастую служат причиной вторичной виктимизации и значительно отсрочивают, а порой и делают невозможным, возврат к нормальной жизни.
У явления изнасилования две стороны (Finkelhor, 1985). С одной стороны, это насильственный акт одного человека над другим, включающий использование силы, угроз для принуждения к сексуальному контакту против желания. Но есть и другая сторона – идея, сопровождающая это преступление, влияющая на социальное поведение и реакцию. Это идея с долгой историей и многочисленными мифами, окружённая мнениями, предубеждениями и установками, которые влияют на то, почему происходит насилие, как оно поисходит и какие последствия имеет для жертвы. С одной стороны, изнасилование – серьёзное преступление, которое большинство людей считают одним из самых ужасных, и с другой – это преступление, обладающее очень высоким уровнем латентности.
Тревожно большое количество переживших сексуальное насилие никогда никому не рассказывают об этом, не говоря уже о заявлении в правоохранительные органы. Отношение окружающих к жертве изнасилования бывает неоднозначным.
Психологам, социальным работникам, медикам и криминалистам, работающим с пережившими сексуальное насилие, необходимо осознавать существование этой «идеи», и учитывать многочисленные факторы, влияющие на реакцию пострадавших и успешность их выздоровления.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Абарбанел Г., Ричман Г. «Жертва насилия». / «Все люди – сёстры». С-Петербург, №1, 1993.
Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. «Изнасилования: причины и предупреждение». Москва: ВНИИ МВД, 1990.
Finkelhor, David. «Social Reactions to Rape». /In «Rape: a Drama from Two Perspectives». Ed. By E.Hedlund. Tynningo, Sweden, 1985.
Gordon, M.T., Riger S. «The Females Fear». New York: The free press, 1989.
Horowitz, M.J. «Stress-Response Syndromes: A Review of Posttraumatic and Adjustment Disorders»/ In «Hospital and Community Psychiatry», March 1986, Vol.
37, No 3.
Janoff-Bulman, R. «Assumptive Worlds and The Stress of Traumatic Events: Application of The Schema Construct»/ In «Social Cognition», Vol.7, No 2, 1989.
Kilpatrick, D.G., Veronen, L.J., Best C.L. «Factors Predicting Psychological Distress Among Rape Victims»/ In C.P. Figley (Ed.) «Trauma and Its Wake». New York: Brunner/Mazel Publishers, 1985.
Ledray, Linda E. «Recovering from Rape». New York: Henry Holt and Company, 1994.
Lindquist, Scott. «Before He Takes You Out». Marietta: Vigal Publishers, 1989.
О психологических последствиях сексуального насилия — Часть 1
Друзья,Недавнее широкомасштабное обсуждение темы насилия, вызванное вот этим постом-
http://muha-elka.livejournal.com/984771.html?thread=1#t10600899
— привело меня к идее поместить здесь свои ранние статьи на тему сексуального насилия. Как только я начинаю писать комментарии, у меня получается слишком длинно, потому есть много что сказать на эту тему.
Конечно, статьи были написаны для научных журналов, а не для популярных, но мне кажется, их все равно можно читать.
Я перечитала и кое-что выкинула, но совсем немного.
Думаю, что журналистам важно знать, что может происходить с пострадавшими от насилия, какие мифы мы часто не осознаем, но транслируем, да и вообще подходить к вопросу (если придется когда-нибудь освещать подобные случаи) более «подкованными». А всем остальным может быть полезно «для общего развития». Прятаться от этого не надо, это нужно знать.
Сама я, Бог миловал, не подвергалась сексуальному насилию, но я работала в первом российском центре помощи пострадавшим от сексуального насилия «Сестры», а потом защитила диссертацию на тему «Сексуальное насилие как психологическая травма». С «Сестрами» мы проходили стажировку в американских центрах, так что мои ссылки на американский опыт — это то, что я читала в многочисленных книгах (на английском книг на эту тему — по крайней мере тогда было — гораздо больше, чем на русском) и видела своими глазами.
Вот пока первая часть первой статьи. Извините, «букв много», но мне кажется это важным.
О. А. Кравцова
О психологических последствиях сексуального насилия.
Вариант статьи с некоторыми изменениями напечатан в
Вестнике Московского Университета. Серия 14: Психология.
№2, 1999, сс. 80-90.
Проблема последствий травматического, экстремального жизненного опыта последние несколько десятилетий привлекает пристальное внимание психологов… Войны, катастрофы, землетрясения вызывают специфические психологические реакции у людей, их переживших. Однако не менее важной и масштабной проблемой являются психологические последствия уникального травматического опыта. По данным исследователей, наиболее жестоким по интенсивности вызываемой реакции событием такого рода является сексуальное насилие.
Следует оговориться, что вообще жертвой изнасилования может быть человек любого возраста и любого пола. Однако поскольку, во-первых, в настоящей работе мы не будем касаться самостоятельной обширной темы насилия над детьми, и во-вторых, в подавляющем большинстве случаев изнасилования взрослых насильник является мужчиной, а жертва – женщиной, то мы будем здесь употреблять существительное «женщина» и местоимение «она» применительно к жертве изнасилования.
Также нужно отметить, что слово «жертва» используется здесь без уничижительной нагруженности, на которую часто указывают социальные работники, а просто как синоним слов «пережившая» или «пострадавшая».
Проблема сексуального насилия имеет многовековую историю, но научный интерес психологов привлекла лишь в 70-х гг. нашего века. К настоящему времени наибольшее количество собранной информации о жертвах изнасилования и теоретических разработок принадлежит американским исследователям. Также в США очень хорошо развита сеть учреждений, оказывающих практическую помощь пострадавшим от сексуального насилия. (в России сейчас тоже работают несколько аналогичных центров помощи, например, центр «Сестры» в Москве и Кризисный центр для женщин в Санкт-Петербурге – примечание автора).
В нашей стране сфера изучения любых аспектов сексуальной жизни в прошлом была весьма идеологизированной, и вопросы половой преступности были прерогативой криминологов. Однако и в криминологии изнасилования не подвергались серьёзным комплексным исследованиям, с привлечением социологии и психологии.
Кроме того, даже признавая необходимость психологических исследований изнасилования, основное своё внимание юристы направляли на изучение ситуаций насилия, личности преступников, причин, побудивших их совершить изнасилование. Все исследования жертв насилия сводились к виктимологии, то есть к вопросу о том, как поведение и психологические характеристики жертвы повлияли на развитие и исход криминальной ситуации (см. Антонян и др, 1990).
Таким образом, в криминологических исследованиях превалирует взгляд на жертву как на второстепенного участника событий, как на объект. Очевидно, это правомерно для юридического подхода, но для психологов, занимающихся проблемами жертв изнасилования, необходимо преодолеть однобокость этих традиций и поменять акценты. Задача психолога, работающего с пострадавшими – не в том, чтобы стать экспертом криминальной ситуации, а в том, чтобы разобраться, какие последствия имеет это травматическое событие для жертвы, и как эффективнее ей помочь.
Изнасилование, как экстремальный психологический стрессор, имеет свои особенности, которые будут рассмотрены в этой статье.
Независимо от того, страдает ли жертва от нанесённых ей физических повреждений, во всех случаях сексуальное надругательство имеет серьезные психологические последствия.
Всё, что относится к интимной сфере человека, имеет для него или неё исключительное значение, служит источником самых сильных переживаний, от величайшей радости до тяжелейшего унижения. Здесь, как нигде, переплетается влияние биологических факторов, социальных норм и духовных убеждений. Эта сфера жизни всегда была самой деликатной, требующей чуткого и тактичного обращения. В наше время снимаются многие табу, например, на открытые обсуждения сексуальных проблем (примером чему являются некоторые телевизионные ток-шоу). С развитием общества возрастает потребность каждого человека в уважении приватности, личной свободы и безопасности, что заставляет острее реагировать на преступления против личности. Эти факторы с одной стороны, и рост насилия в повседневной жизни – с другой, способствуют тому, что меняются установки общества относительно изнасилования, расширяются юридические понятия, и пересматриваются законы.
Общеупотребительное понятие изнасилования, как принуждения к сексуальной близости против желания, включает в себя широкий спектр случаев: от ситуаций, когда незнакомый человек внезапно нападает на жертву, используя оружие или угрожая им, нанося физические повреждения, – до ситуаций, когда насильник и жертва были знакомы друг с другом и, может быть, даже имели сексуальные контакты прежде. Ситуации первого типа в западной литературе называются жестокими, или блиц-изнасилованиями, и составляют, вопреки распространённому мнению, меньшую часть всех изнасилований. Ситуации второго типа называются изнасилованиями «доверия», изнасилованиями знакомыми, и составляют большую, хотя и почти всегда скрытую от посторонних глаз, часть этих преступлений.
Обработка 134 кризисных звонков, поступивших на телефон доверия Московского Центра Помощи пережившим сексуальное насилие (данные примерно 1995 года – примечание автора), дала следующие цифры: по отношению к жертве насильник был чужим человеком в 34% случаев, знакомым – в 66%, из них: близким знакомым – в 15%, членом семьи или родственником – в 19%.
Ситуация насилия и предшествующие ей отношения насильника и жертвы оказывают значительное влияние на последствия изнасилования, на тяжесть реакции пострадавшей и на отношение к ней окружающих.
При изнасиловании незнакомцем нападение происходит внезапно и быстро, насильник с самого начала использует физическую силу и угрозы, и в большинстве случаев жертва сразу чувствует себя в опасности и боится смерти. Такие ситуации, вопреки сложившимся представлениям, необязательно возникают ночью в «опасной» части города. Они могут происходить около дома жертвы или прямо в доме, в общественных местах – в парках, на автостоянках, в офисах. Иногда преступники силой увозят свою жертву в безлюдное место и там насилуют. (Одна из обследуемых нами жертв изнасилования шла днём по центральной улице Москвы. Несколько подростков схватили её, силой усадили в машину, увезли и изнасиловали).
Изнасилования знакомым обычно происходит по-другому. Ситуация, приведшая к насилию, может начинаться как вполне безобидная, добровольная, социально приемлемая и совершенно не угрожающая.
Участники ситуации составляют друг о друге какое-то мнение и впечатление в процессе общения, и предполагается, что в их отношениях должны присутствовать, хотя бы в какой-то степени, взаимное уважение и доверие. Неожиданное злоупотребление этим доверием является сильнейшим стрессогенным фактором в случае изнасилования знакомым. (Подробнее об отличиях двух типов изнасилования см. Абарбанел, Ричман, 1993).
По данным анонимного опроса, проведённого среди 53 женщин, 30% из них указали на опыт перенесённого сексуального насилия. Согласно различным социологическим опросам и психологическим исседованиям американских авторов, процент пострадавших от сексуального насилия варьирует от 13% до 33% (Lindquist, 1989; Ledray, 1994).
Сложность изучения этой проблемы и более строгого учета пострадавших состоит не только в варьировании широты понятия изнасилования. Это преступление, по сравнению с другими преступлениями против личности, обладает очень высоким уровнем латентности. Так, из 134 потерпевших, обратившихся за психологической помощью на телефон доверия, лишь 20% заявили о случившемся в милицию, а было зарегистрировано и дошло до суда всего 3%.
В отличие от пострадавших от других преступлений, жертвы изнасилования часто сами не желают сообщать о происшедшем, чтобы избежать огласки и не столкнуться с продолжением травмирующего опыта. Чаще всего о совершённом посягательстве заявляют лица, которые были не только изнасилованы, но и ограблены и/или избиты, т.е. пострадавшие от «жестокого» насилия (Антонян и др., 1990).
От несправедливого к себе отношения страдают практически все пострадавшие от сексуального насилия, но больше других – жертвы изнасилования знакомыми. Такие случаи сексуального насилия несправедливо считают менее жестокими, не столь серьезными и преступными, как изнасилования незнакомцем. Жертву чаще обвиняют в провоцирующем поведении, в неразборчивости знакомств и контактов. Потерпевшая испытывает чувство вины за то, что не могла предвидеть и контролировать исход события, за то, что ее суждения о людях оказались неверными. По этим причинам жертвы изнасилования знакомыми очень редко обращаются за помощью в правоохранительные органы.
Многие считают неудобным придавать дело огласке и привлекать к ответственности знакомого человека. Кроме того, в случае расследования дела в разбирательство личной жизни потерпевшей и ее поведения могут быть вовлечены общие знакомые насильника и жертвы.
Жертвы сексуального насилия чаще, чем пострадавшие от других преступлений, сталкиваются с проблемой так называемой вторичной виктимизации. Если потерпевшая приняла решение обратиться в правоохранительные органы, её ждёт процедура многократных расспросов и восстановления картины преступления, что является дополнительным травмирующим фактором к уже существующему стрессу. Усугублять ситуацию может также то, что следователем чаще всего бывает мужчина, а одной из посттравматических реакций на изнасилование часто является нарушение межличностных отношений с противоположным полом. Кроме того, мужчина невольно может рассматривать происшествие с мужской точки зрения, некоторые аспекты ситуации могут вызвать в нем чувства полового антагонизма.
В США распространённой практикой является наличие в каждом крупном населённом пункте кризисного центра помощи пострадавшим от изнасилования, где совместно работают врачи, психологи, юристы. Беседу по поводу заявления о преступлении с жертвой обычно проводит женщина из полиции, которая сотрудничает с кризисным центром. В России, к сожалению, отношения правоохранительных органов и потерпевшей доставляют последней множество дополнительных проблем.
Очень важным фактором, влияющим на психологическое состояние жертвы, на успешность её выздоровления, служат её отношения с ближайшим социальным окружением, с семьёй и значимыми близкими. Изнасилование – преступление, в котором много пострадавших – это не только человек, над которым совершено надругательство, но также его(её) друзья, любимые, семья и все те, кто вовлечён в какие-либо отношения с жертвой или тем, кто совершил это преступление. После происшествия значимые близкие, так же как и сама жертва, находятся в состоянии потрясения и могут вести себя иррационально.
Неадекватное (в данном случае – лишающее жертву необходимой помощи и препятствующее её выздоровлению) поведение окружающих может проявляться по-разному.
В случае, когда между членами семьи нет глубокого эмоционального контакта, взаимопонимания и доверия, близкие могут обвинять потерпевшую в происшедшем, демонстрируя свой гнев и недовольство по поводу её «испорченности», вызывая и усугубляя у неё чувство вины. Это случается особенно часто в тех случаях, когда насильник не причинил жертве тяжёлых телесных повреждений, не порвал ей одежду, не использовал оружие. Пытаясь прояснить для себя ситуацию насилия, окружающие могут задавать неосторожные и травмирующие вопросы, недоумевая, почему пострадавшая недостаточно активно, по их мнению, сопротивлялась, и/или вела себя не так, как им кажется, должна была себя вести. Подобное недоверие к жертве и сомнение в факте насилия является дополнительным и очень существенным травмирующим фактором для пострадавшей. Именно близкие люди должны оказать ей безусловную поддержку.
Если женщина перед тем, как попасть в ситуацию насилия, сделала что-то, что другим кажется неосторожным (например, поздно вечером шла одна по улице) и, тем более, провоцирующим, ей очень трудно защитить себя эмоционально. Окружающие особенно склонны укорять жертву в её «ненадлежащем» поведении, если до случившегося они пытались удержать пострадавшую от подобного поведения. Излишне говорить, что распространённые в подобных случаях утверждения «вот видишь!», «я же тебе говорил(а)» никак не способствуют обретению жертвой эмоционального равновесия.
Если пострадавшая не была сильно покалечена, и после изнасилования не осталось физических следов, близкие люди ошибочно могут считать последствия случившегося не столь серьезными, и, скорее всего, постараются убедить жертву забыть о происшедшем, в то время как физические повреждения не должны являться мерилом вреда, причинённого жертве. Недооценка психологических последствий травмы и их долговременности может привести лишь к большей изолированности жертвы и лишить её возможности обсуждать происшедшее насилие и вызванные им чувства.
Разногласия возникают также в вопросе, кому можно рассказать о случившемся несчастье: зачастую близкие, не желая «выносить сор из избы», препятствуют получению профессиональной помощи, или напротив, в стремлении поделиться горем, рассказывают об изнасиловании посторонним. Подобное отношение лишь усиливает стрессовую реакцию жертвы, усугубляет её чувство вины и депрессию, а также заставляет замыкаться в себе, что препятствует выздоровлению.
Однако и семья, члены которой тесно связаны эмоционально, к сожалению, тоже может стать существенным фактором вторичной виктимизации жертвы. Значимые близкие часто испытывают те же эмоции, что и потерпевшая: чувство потери контроля, гнев, депрессию.
Так же, как и жертва, её родные пытаются дать объяснение и найти причину происшедшему, иногда переживая чувство вины и ответственности за случившееся. Это чувство вины за те действия, которые косвенно оказали влияние на ситуацию насилия, за свои действия или бездействие (не проводил домой, и т.
п.). Следствием этого может стать гиперопека пострадавшей, желание не оставлять её одну и контролировать её поведение. И, хотя присутствие заботливых близких является чрезвычайно важным фактором обретения жертвой эмоционального спокойствия, необходимо помнить, что одной из основных характеристик травматического события – в особенности сексуального насилия – является потеря контроля над событиями и собственным поведением, и для жертвы крайне значимо восстановление этого чувства контроля.
Так же, как и жертва изнасилования, члены её семьи могут испытывать депрессию по поводу случившегося и по поводу того, что пострадавшая кажется сильно изменившейся и отдалившейся от близких. Важно помнить, что это является частью нормальной реакции на ненормальное событие, и попытки вернуть прежние отношения как можно быстрее являются необоснованными и нереалистичными. Более того, они также могут усугублять чувство вины у жертвы из-за невозможности преодолеть последствия инцидента так быстро, как этого хотят окружающие.
Даже в любящей семье у пострадавшей от сексуального насилия может возникнуть чувство собственной неполноценности, «порочности», отличия от других. Видя, какую боль она причиняет членам семьи, жертва переключает внимание со своих чувств на чувства окружающих. Чтобы не травмировать близких, она перестаёт делиться с ними своими переживаниями.
Ещё одна проблема, связанная с межличностными отношениями в семье, происходит из-за влияния изнасилования на возможность иметь нормальные сексуальные контакты. Часто мужья или сексуальные партнёры жертв, даже искренне любящие, пытаются «вернуть женщину себе», настаивая на интимных отношениях и недооценивая тяжесть последствий изнасилования. По данным американских психотерапевтов (Gordon, Riger, 1989), 75-85% замужних жертв изнасилования разводятся по этим причинам в течение двух лет после надругательства.
Хотя члены семьи жертвы сексуального насилия часто испытывают те же негативные чувства, что и она, их реакции обычно менее интенсивны и короче по времени.
Возвращаясь к нормальному эмоциональному состоянию, они могут считать, что и жертва справилась со своими психологическими проблемами, и ожидать, что она будет соответственно вести себя. Тем не менее, в таких случаях часто имеет место недооценка долговременности и трудности процесса возвращения потерпевшей к нормальной жизни.
Изнасилование – надругательство одного человека над другим, в которой источником травмирующей ситуации для жертвы является взаимодействие между ней и насильником. Именно поэтому для жертв сексуального насилия последующее общение с окружающими и значимыми близкими имеет первостепенное значение на пути выздоровления, включающего обретение потерянного чувства доверия и уважения к другим и к себе, восстановление личностных границ и чувства дистанции. Пострадавшей необходимо переработать негативный опыт, в частности, не сделав из него обобщений негативного характера по какой-либо отличительной черте насильника, по его полу, возрасту, физическим или социальным характеристикам.
Адаптивное поведение членов семьи и значимых близких, помогающее жертве справиться с последствиями травмы, включает в себя следующие реакции.
1. Вера в то, что говорит пострадавшая о ситуации насилия, о своих переживаниях и страхах. Поскольку, по-видимому, ей ещё придётся не раз столкнуться с сомнениями и недоверием посторонних, важно, чтобы она получала безоговорочную поддержку в своём ближайшем окружении.
2. Возможность открытого выражения чувств – как пострадавшей, так и её близких. Реакция на сексуальное насилие, какова бы она ни была, – это нормальная реакция на ненормальное событие, и возвращение к состоянию эмоционального равновесия может занимать продолжительное время, индивидуальное для каждой потерпевшей.
3. Сохранение жертвой контроля над собственным поведением и возможности самой принимать решения, поощрение её независимости – при одновременной готовности оказать ей помощь, если она в этом нуждается. Решение о сохранении возможной беременности, обращении за профессиональной помощью, о том, кому следует рассказывать о происшедшем, в конечном итоге должна принимать сама жертва изнасилования.
Конец первой части
Иллюзия неуязвимости. Кто становится жертвами сексуальных преступлений, и почему их осуждает общество?
Иллюстрации Анастасия ПисаренкоПо данным Независимого благотворительного фонда Центр помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», каждые шесть минут в стране происходит изнасилование.
В 18% случаев сексуальное насилие совершается в доме жертвы, в 16% — на улице, в 4% случаев – в официальном учреждении, в том числе в школе, институте, больнице и других. Одна из каждых четырех девушек и один из каждых десяти юношей становятся жертвами сексуальных преступлений, не достигнув 18 лет.
По информации Кризисного центра «Анна» 40 % преступников приходятся жертвам близкими родственниками (отец, дед, брат, отчим), 50 % преступников — соседями или друзьями семьи родственников или потерпевших; 10 % преступников — знакомыми или случайными лицами для жертв.
По данным МВД РФ, в прошлом году в России было совершено 3177 изнасилований и покушений на изнасилование, 3000 из них были раскрыты.
Однако в большинстве случаев жертвы не обращаются за помощью, боясь обвинений со стороны близких и общества.
Кто совершает сексуальное насилие, почему люди нередко осуждают жертву и пытаются найти оправдания преступникам, а также как самому не оказаться в роли насильника, объясняет психолог Ирина Куприянова.
Почему люди совершают сексуальные преступления?
Объяснение сексуального насилия осложняется многочисленными формами, которые оно принимает, и контекстами, в которых оно происходит. Возможно, звучит странно, но сексуальное насилие – это не про секс, это про власть, властные отношения. Обычно называют четыре теории сексуального насилия: психиатрическую, феминистскую, эволюционную и социального научения. Различаются они идеологической оберткой. По сути, сексуальное насилие всегда связано с властью и контролем.
Чаще всего насильники – это мужчины, имеющие регулярную половую жизнь, женатые и внешне благополучные. Они совершают насилие не потому, что испытывают неконтролируемое сексуальное желание или у них недостаточно сексуальных возможностей.
Они делают это, потому что чувствуют право на чужие тела и игнорируют право других людей на несогласие.
Для таких людей характерны определенные психологические травмы, полученные в детстве (скандалы в семье, насилие и унижение со стороны родителей, одноклассников). Есть большая вероятность того, что в дальнейшем они будут стремиться подавлять всех слабее себя, чтобы компенсировать собственную неуверенность и страх. Причём перекладывая с себя вину и ответственность на внешние обстоятельства.
Если женщина сопротивляется сексу, это может восприниматься мужчинами как угроза их мужественности, вызывающая кризис мужской идентичности и требующая сексуального контроля и насилия, которые рассматриваются как способ разрешения этого кризиса.
Кто совершает сексуальные преступления, и все ли насильники — маньяки?
Нет двух одинаковых сексуальных преступников, они составляют крайне разнородную популяцию. Исследования выделяют такие типы насильников:
Существует стереотип, что чуть ли не все мужчины хотят совершить сексуальное насилие, потому что биологически к этому предрасположены.
Это не так. Поиск причин изнасилования в биологии контрпродуктивен. Это больше связано с мужской гендерной социализацией. С тем, как наше общество формирует гендер и мужественность. То есть реальная проблема – это поведение и культура.
Большинство сексуальных посягательств совершаются кем-то, кого потерпевший знает, что часто сбивает с толку, подрывает доверие к отношениям, да и к миру. Приятные и очаровательные люди тоже совершают насилие.
Ещё одно распространённое заблуждение, что женщины могут подвергнуться сексуальному насилию только со стороны мужчин. Фактически женщины могут подвергаться сексуальному насилию со стороны людей любой гендерной идентичности, включая других женщин. То, что сами женщины не совершают сексуальные преступления, тоже прочно укоренившийся социальный стереотип.
Люди всех гендерных идентичностей могут быть как потерпевшими, так и насильниками.
Маньяка отличает от «просто» насильника серия совершенных аналогичных преступлений. В процессе изнасилований и насильственных действий сексуального характера они проявляют особую жестокость по отношению к своим жертвам, глумятся над ними до, во время преступления и даже после убийства потерпевших.
Это уже поле психиатрии, и, конечно, далеко не все насильники – маньяки.
Кто становится жертвами преступления?
В первую очередь, конечно, женщины. Далеко не только молодые и привлекательные, которые флиртуют и носят «откровенную» одежду, бывают изнасилованы.
Подвергаются насилию люди всех возрастов и внешности, всех классов, культур, способностей, полов, сексуальности, рас и религий. «Привлекательность» жертвы чаще всего не является определяющим фактором для насильника.
Жертвами сексуального насилия становятся мужчины и дети, а также люди, которые определяют себя другими терминами, например, транссексуалы. Нет никакого оправдания сексуальному насилию, и это никогда не вина жертвы.
Люди могут подвергаться преследованиям по признаку сексуальной ориентации или гендерного поведения. Такие нападения, которые часто называют «корректирующими изнасилованиями», могут происходить как бы для того, чтобы приспособить человека к гетеросексуальной ориентации или к более приемлемым представлениям о поведении для предполагаемого пола жертвы.
Мужчины также подвергаются сексуальному насилию. Могу сказать совершенно определённо, что последствия сексуального насилия для мужчин и мальчиков не менее разрушительны, чем для женщин и девочек, и им необходима специальная поддержка и реабилитация.
Из-за того, что мужчина социализирован и должен вести себя в нашем обществе определённым образом, он, пережив сексуальное насилие, может чувствовать себя не «настоящим» мужчиной.
Ему может быть трудно сказать кому-либо, что он подвергся сексуальному насилию, особенно если преступником была женщина. Гомофобия также заставляет мужчин, которые пережили изнасилование мужчиной, бояться рассказывать свои истории (сам потерпевший или окружающие могут чувствовать, что «настоящий» мужчина смог бы защитить себя).
Виновата ли жертва в изнасиловании? Можно ли считать внешний вид, состояние опьянения или темный переулок провоцирующими факторами?
Внешний вид женщины, когда её изнасиловали, совершенно не имеет значения и не может рассматриваться как провокация.
Люди могут подвергаться сексуальному насилию независимо от того, что на них надето или как они себя ведут. Это не делает их ответственными за нападение.
Это заблуждение снова показывает степень допустимости сексуального насилия в нашем обществе. Никто не заслуживает того, чтобы на него нападали, не просит и не хочет, чтобы на него напали. Никакой внешний вид и никакое поведение не являются оправданием преступника или смягчающим обстоятельством преступления.
Только около 10% изнасилований совершаются незнакомыми, подавляющее большинство изнасилований совершают люди так или иначе знакомые с жертвой, а зачастую и теми, кому потерпевшие ранее доверяли или даже любили.
Люди бывают изнасилованы в своих домах, на своих рабочих местах и в других местах, где они раньше чувствовали себя в полной безопасности. Насильниками могут быть друзья, коллеги, клиенты, соседи, члены семьи, партнеры или бывшие. Поэтому тёмный переулок – совсем не самое страшное и опасное место в этом плане.
Согласие на секс – это когда кто-то соглашается по своему желанию и обладает свободой и способностью сделать такой выбор. Если человек потерял сознание или плохо соображает из-за алкоголя или наркотиков, он не может дать своё осознанное согласие на секс. Вся ответственность лежит на насильнике.
Что переживает жертва?
Жертвы могут демонстрировать очень широкий спектр эмоциональных реакций: спокойствие, истерика, смех, гнев, апатия, шок. Каждая по-своему справляется с травмой. Последствия сексуального насилия крайне разрушительны для психики, как бы ни проявлялось это внешне.
Жертва получает глубокие психические, моральные, часто и физические травмы. Гнев, беспокойство, страх, растерянность, чувство вины, стыд, депрессия и даже мысли о самоубийстве – всё это обычные реакции человека, пережившего сексуальное насилие.
Часто они начинают злоупотреблять алкоголем, наркотиками для того, чтобы попытаться справиться с таким опытом и его последствиями.
Психическая травма зачастую гораздо хуже любой физической. Последствия могут выливаться в кошмары, приступы паники, волны неуверенности в себе, непреодолимое чувство недоверия. Жизнь изнасилованных женщин навсегда меняется, некоторые говорят, что они никогда не будут такими, как раньше.
Почему жертвы редко обращаются в полицию?
После сексуального насилия трудно понять, как реагировать на случившееся. Человек может быть физически ранен, эмоционально истощен и не знать, что же делать дальше. Возможно, жертвы и хотели бы обратиться в правоохранительные органы, но не знают, как это сделать или боятся. Некоторые не обращаются даже за медицинской помощью.
Причины не сообщать о сексуальном насилии могут быть следующими: боязнь полиции, повторного насилия, уверенность, что полиция не станет ничего делать. Жертвы боятся огласки, считают, что их слов недостаточно, если нет других доказательств, боятся обвинений в свой адрес (список можно продолжить).
Почему жертвы не рассказывают о произошедшем близким людям?
Жертве трудно говорить о пережитом, и иногда самым сложным может быть момент обсуждения этого с самыми близкими людьми.
Жертвы беспокоятся за родителей, как они смогут это пережить, боятся отвержения партнёра, осуждения.
В некоторых семьях в принципе не принято говорить о чём-то, связанном с сексом. Если с близкими изначально не выстроены отношения доверия и взаимной поддержки, то может и мысли не возникнуть с ними делиться, чтобы не получить в ответ упреки, обвинения, очередную порцию негатива.
С психологической точки зрения, вспоминая и рассказывая о случившемся насилии, жертва может быть ретравмирована, то есть воспоминания ранят не меньше самого травмирующего события снова и снова. И эта вторичная травма часто усугубляет последствия травмы, которую они уже испытали.
Почему общество осуждает жертву и ищет объяснения поведению насильника?
Одна из причин, по которой общество осуждает жертву, это потребность дистанцироваться от неприятного происшествия и тем самым подтвердить свою иллюзию неуязвимости («если вести себя правильно, быть хорошим, то ничего плохого не произойдёт»).
Люди успокаивают себя, думая: «я не такой, как она, потому что я этого не делаю, со мной этого никогда не случится». Но это, конечно, не так.
Другая причина – так называемая культура изнасилования, от которой не свободно российское общество. Это среда, в которой распространено изнасилование и в которой сексуальное насилие нормализуется и оправдывается в массовой культуре, в СМИ и других социальных институтах.
Идея о том, что изнасилование является преступлением против женщины и, в частности, преступлением против тела женщины, относительно новая. На протяжении большей части человеческой истории изнасилование рассматривалось как имущественное преступление против мужа или отца женщины, поскольку они фактически владели ею.
Женщин осуждают, потому что они долгое время считались социально менее ценными, чем мужчины. Они спутницы мужчин, вспомогательные, а не полноценные люди сами по себе.
Было бы наивно думать, что общество настолько трансформировалось, чтобы забыть это окончательно и бесповоротно.
Потому общество делает виноватой в случившемся именно женщину.
Сейчас стало более социально неприемлемым озвучивать, что значимость женщины меньше, чем мужчины. Но неявный контекст остаётся, и ситуация меняется медленно. Культура изнасилования увековечена путем использования женоненавистнических высказываний, объективизации женских тел и гламуризации сексуального насилия, что и порождает общество, которое осуждает жертву, а не насильника.
Широкое неверие в изнасилование имеет сложную историю, но относительно простую причину: люди не верят женщинам.
Как помочь жертве?
Имеет смысл подумать о двух вещах: как можно поддержать жертву и как позаботиться о себе (избежать сотравматизации).
Восстановление после сексуального насилия – это процесс, который проходит очень по-разному и может занять недели, месяцы или даже годы.
Как минимум, чтобы помочь, нужно поддержать, не пугаться эмоций и чувств жертвы и своих собственных. Чувствовать и переживать – это нормально для человека.
Бывает достаточно спокойно выслушать и пожалеть, проговорить тот момент, что жертва как была, так и остаётся хорошим человеком и случившееся не сделало её хуже, и она ни в чём не виновата, а вся вина и ответственность лежат на совершившем насилие, и только на нём. Это важно.
И в первую очередь нужно поверить потерпевшей, понимая, что раскрытие такого опыта требует большой силы и мужества. Нужно открытым текстом сказать: «я верю тебе». При этом нужно соблюдать конфиденциальность и никому не пересказывать услышанное без разрешения.
Многие пережившие насилие испытывают глубокое чувство бессилия, поэтому важно помочь почувствовать контроль над ситуацией. Вместо того, чтобы взять ответственность в свои руки, лучше спросить: «как я могу тебе помочь, что я могу сделать для тебя». Можно предложить сопровождать в медицинское учреждение или в полицию, если она захочет. Нужно поддерживать её решения, даже если они не нравятся или не кажутся рациональными (в рамках разумного, конечно).
Не нужно допрашивать и выспрашивать конкретные подробности о сексуальном насилии, не надо задавать вопросы типа «зачем ты туда пошла?» или «почему ты не кричала?». Не нужно сообщать, что она должна была сделать или «а вот я бы на твоём месте…».
Всесторонняя поддержка гораздо более полезна, чем гнев, разочарование или желание отомстить насильнику.
Крайне важно осознавать и свои ограничения: у каждого человека есть предел того, сколько он может дать. Если слишком тяжело, не хватает ресурсов, имеет смысл перенаправить пережившего насилие к специалисту, например, к психологу или в кризисный центр для женщин.
Как предотвратить сексуальные преступления?
Как это ни печально, совершенно любой человек может подвергнуться сексуальному насилию, и нет никаких надежных способов предотвратить сексуальные преступления. Вероятно, можно принимать определённые меры для повышения личной безопасности, исходя из здравого смысла, но сложно предложить некую инструкцию, следуя которой можно гарантированно обезопасить себя и своё окружение.
Если говорить более глобально, то, конечно, необходимо менять сложившийся гендерный порядок в обществе, продвигать социальные нормы, которые защищают от насилия.
Как не стать насильником?
В первую очередь, осознать, что принуждение к занятию сексом означает занятие сексом без добровольного согласия.
Полезно развивать эмпатию и проработать свои психологические проблемы и травмы, признать и взять на себя ответственность за свое сексуальное агрессивное поведение.
Практически все совершившие сексуальные преступления имеют психические травмы, и им необходимо найти способ отработать их, чтобы не использовать насильственный секс для восстановления чувства силы, могущественности и мужественности.
Последствия и проявления пережитого в детстве сексуального насилия
На что обращать внимание и как помочь приемному ребенку
Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» проведет 13 февраля онлайн-семинар для приемных родителей «Последствия насилия и жестокого обращения: как увидеть, принять и помочь ребенку».
Мы попросили психолога Анну Соловьеву, ведущую семинара, рассказать о том, как понять, что приемный ребенок перенес сексуальное насилие.У ребенка, который проживал в детском учреждении, могут быть разные травмы, поэтому бывает так сложно определить, связаны ли его эмоциональные проявления и поведение с тем, что он пережил именно сексуальное насилие, или же причина его травмы кроется в чем-то другом.
Если приемные родители замечают, что поведение ребенка резко изменилось или он ведет себя не так, как другие дети в его возрасте, им стоит обратиться за помощью к психологу. Разобраться, что именно произошло с ребенком, бывает очень трудно. Когда психолог обследует ребенка, он выстраивает картину из разных деталей и анализирует, почему ребенок, например, так много грустит, не хочет оставаться в школьной раздевалке с другими детьми или бурно реагирует на изменение обстановки или запахов.
Нередко бывает так, что только в приемной семье ребенок с сиротским опытом начинает говорить о том, что с ним произошло.
Потому что только приемные родители обратили внимание на его поведение и обеспокоились его состоянием: ни в детском доме, ни в кровной семье этого просто не замечали или не придавали этому значения.
«Обычно кровные родители — это как раз те люди, которые могут утешить ребенка, защитить его, — объясняет Анна Соловьева. — Но мы сталкиваемся с детьми, у которых не было таких родителей, и заботится о них начинают только в приемной семье».Если родная мама пережила сексуальное насилие в своем детстве, она может не видеть, что это же произошло с ее ребенком. Она сама не отработала травму и подсознательно отстраняет себя от любой травматической информации, не замечая, например, что ее сожитель сексуально использует ее ребенка.
Как травма сексуального насилия может проявляться у детей 4-5 лет
• Маленькие дети чаще всего отыгрывают свой травматический опыт. Ребенку проще об этом рассказать на том языке, который для его возраста естественен. Например, на куклах. Или он может показать свой опыт в игре с другими детьми.• Ребенку проще объяснить не словами, что с ним произошло. Например, он может показать, что у него болит, или указать на кого-то, с кем боится оставаться один.
• Ребенок может избегать любых прикосновений к нему и бояться, если его пытаются помыть. Но это может быть связано не только с сексуальным насилием. В учреждении ребенка могли грубо мыть и делать это на глазах у других детей. Или у него может быть страх воды из-за того, что его могли когда-то ошпарить в душе.
«Существует очень много нюансов, — говорит психолог. — Если бы была одна методика, которая позволяла бы определить, было ли насилие и какое именно, то все преступники уже бы несли наказание».
Но есть и очень характерное проявление: если ребенок четырех-пяти лет начинает имитировать взрослые сексуальные отношения, надо серьезно задуматься, откуда он это знает и не скрывается ли за этим перенесенное сексуальное насилие.«К сожалению, бывает так, что ребенку может понравиться, что его поглаживают в интимных местах и проявляют к нему внимание. Тогда ребенок может попросить других взрослых, например, приемных родителей, чтобы они тоже так делали, — продолжает психолог. — Ребенка могли заставлять за какое-то вознаграждение раздеваться и показывать свои половые органы, и он может попытаться так же себя повести в приемной семье».
Как травма сексуального насилия может проявляться у подростков
Подросткам, которые перенесли сексуальное насилие, очень трудно доверять взрослым. Я сталкивалась неоднократно, что иногда в этом возрасте ребенку легче поговорить о произошедшем не с родителями, а с другими значимыми взрослыми. Например, с учителем, который может рассказать случай, который произошел с ним или с кем-то из его знакомых. В этот момент подросток понимает, что он не один, что есть взрослый, который знает, с чем он столкнулся, и с как быть с этой проблемой. Родителям ему бывает сложно рассказать. Такие темы обсуждаются в семьях редко, и подросток может испытывать стыд и страх, что ему скажут, что он сам во всем виноват.• Если с ребенком происходят резкие изменения, это может говорить о недавно перенесенном насилии. Например, ребенок был отличником, а потом резко перестал учиться, был открытым, а потом вдруг стал замкнутым, стал уединяться, чтобы поплакать, но о причинах не говорит. Опять же это не всегда может быть связано с сексуальным насилием, это может быть и какая-то другая травма.
• Иногда ребенок может быть как будто «замороженным»: зависать и смотреть в одну точку.
• Самоповреждение — это желание снизить внутреннюю боль, и нанесение себе телесных увечий может быть проявлением перенесенной травмы. Она необязательно будет связана с сексуальным насилием, но в этой ситуации, поскольку есть высокий риск суицида, нужно в любом случае проконсультироваться со специалистами.
«Всегда нужно рассматривать проявления у ребенка в комплексе и пытаться отделить одно от другого», — еще раз уточняет психолог.
Последствия перенесенного в детстве насилия
• Перенесенное в детстве сексуальное насилие может привести к тому, что человек будет избегать любых сексуальных контактов и бояться их. Ему будет сложно выстраивать доверительные отношения с людьми. У него может не получиться создать свою семью.• Но может быть и наоборот. Взрослый, переживший сексуальное насилие, может выбрать себе в партнеры человека, который будет ему напоминать того, кто сексуально использовал его в детстве.
• У человека, который в детстве перенес сексуальное насилие, может быть ощущение, что его тело ему не принадлежит и кто угодно может делать с ним что угодно. Подросток, переживший насилие в более раннем возрасте, может снова стать жертвой.
Ребенку, который перенес насилие, очень трудно сказать «нет». Он привык, что его постоянно перемещали, что от его мнения ничего никогда не зависело. И он покоряется людям против воли.
Поэтому важна психологическая работа, — поясняет Анна Соловьева. — Она нацелена на то, чтобы ребенок научился распознавать те ситуации, которые могут быть потенциально опасными, понимать, как этих ситуациях действовать и как противодействовать безнравственным желаниям других».
Семинар прошел 13 февраля. Посмотреть запись семинара:
Семинар проходил в рамках курса «Развиваем навыки приемного родительства вместе» при поддержке благотворительного фонда «Абсолют-помощь».
О национальной горячей линии по вопросам сексуального насилия
Нужна помощь?Позвоните по номеру 800.656.HOPE (4673), чтобы связаться с обученным сотрудником поставщика услуг по борьбе с сексуальным насилием в вашем районе.
Как это работает?Когда вы позвоните по номеру 800.656.HOPE (4673), вы будете перенаправлены в местную аффилированную организацию RAINN на основе первых шести цифр вашего номера телефона. У абонентов сотового телефона есть возможность ввести почтовый индекс своего текущего местоположения, чтобы более точно определить местонахождение ближайшего поставщика услуг по борьбе с сексуальным насилием.
Условия использования горячей линии
Чем мне может помочь горячая линия?
Позвонив на национальную горячую линию по борьбе с сексуальными посягательствами, вы получите доступ к ряду бесплатных услуг, в том числе:
- Конфиденциальная поддержка от обученного сотрудника
- Помощь в поиске местного медицинского учреждения, которое обучено лечению переживших сексуальное насилие и предлагает такие услуги, как судебно-медицинская экспертиза сексуального насилия
- Кто-то, чтобы помочь вам рассказать о том, что произошло
- Местные ресурсы, которые могут помочь вам в следующих шагах к исцелению и выздоровлению
- Рефералы для долгосрочной поддержки в вашем регионе
- Информация о законах в вашем районе
- Основная информация о медицинских проблемах
Национальная горячая линия по вопросам сексуального насилия — это безопасная и конфиденциальная служба.Когда вы звоните на горячую линию, для маршрутизации звонка используются только первые шесть номеров телефонного номера, и ваш полный номер телефона никогда не сохраняется в нашей системе. В большинстве штатов действительно есть законы, требующие от местного персонала связываться с властями в определенных ситуациях, например, если в опасности находится ребенок или уязвимый взрослый.
В то время как почти все звонящие напрямую связаны с сотрудником или волонтером местного поставщика услуг по борьбе с сексуальным насилием, некоторые из них пользуются услугами автоответчика в нерабочее время в дневное время.Эта услуга помогает управлять потоком звонков. Если все сотрудники заняты, вы можете оставить свой номер телефона автоответчику. В этом случае номер будет конфиденциальным и будет передан напрямую сотруднику организации для обратного звонка. Если вы обратитесь в службу автоответчика, вы можете попробовать перезвонить по прошествии некоторого времени или можете выбрать звонок в обычные рабочие часы, когда доступно больше сотрудников. Вы также можете получить доступ к круглосуточной справочной системе в режиме онлайн, посетив веб-сайт.rainn.org.
Кто предоставляет услуги по борьбе с сексуальным насилием?Поставщики услуг по борьбе с сексуальным насилием — это организации или агентства, занимающиеся поддержкой лиц, переживших сексуальное насилие. Поставщики услуг, отвечающие на звонки на горячую линию, известны как филиалы RAINN. Чтобы стать участником Национальной горячей линии по вопросам сексуального насилия, аффилированные лица должны согласиться соблюдать стандарты конфиденциальности RAINN. Это означает:
- Никогда не разглашать записи или информацию о вызове без согласия вызывающего абонента, за исключением случаев, предусмотренных законом
- Отправлять отчеты в полицию или другие органы только с согласия звонящего, если это не предусмотрено законом
- Согласие с политикой недискриминации RAINN
Чтобы узнать больше о том, как поставщик услуг может стать участником Национальной горячей линии по борьбе с сексуальным насилием, посетите информационную страницу поставщика услуг по борьбе с сексуальным насилием.Возможности волонтеров на Национальной горячей линии по вопросам сексуального насилия координируются этими местными поставщиками услуг. Ищите возможности для волонтеров рядом с вами.
Как была создана Национальная горячая линия по вопросам сексуального насилия?Национальная горячая линия по вопросам сексуального насилия была первой в стране децентрализованной горячей линией, соединяющей нуждающихся с помощью в их местных общинах. Он состоит из сети независимых поставщиков услуг по борьбе с сексуальным насилием, проверенных RAINN, которые отвечают на звонки по единому общенациональному номеру горячей линии.С момента своего создания в 1994 году Национальная горячая линия по вопросам сексуального насилия (800.656.HOPE и online.rainn.org) помогла более 3 миллионам человек, пострадавшим от сексуального насилия.
До создания горячей телефонной линии не было централизованного места, где выжившие могли получить помощь. Местные поставщики услуг по борьбе с сексуальным насилием были хорошо оснащены для оказания поддержки, но отсутствие национальной горячей линии означало, что этому вопросу не уделялось столько внимания, сколько следовало бы. В ответ RAINN разработала уникальную национальную систему горячей линии, которая сочетает в себе все преимущества национальной организации со всеми возможностями и опытом местных программ.Один общенациональный номер горячей линии позволяет выжившим получить необходимую помощь.
Любой, кто пострадал от сексуального насилия, независимо от того, произошло ли оно с вами или с кем-то, кто вам небезразличен, может найти поддержку по национальной горячей линии по вопросам сексуального насилия. Вы также можете посетить online.rainn.org, чтобы получить поддержку в конфиденциальном онлайн-чате.
Психология насильника | Наука | Углубленный отчет о науке и технологиях | DW
Никто не может отрицать, что изнасилование — одно из самых мучительных, ужасных и унизительных переживаний, которые только можно было пережить.Он почти всегда вызывает у жертвы чувство ненависти к себе, вины и гнева и может вызвать посттравматическое синдромное расстройство (ПТСР).
А вы когда-нибудь задумывались о насильнике? Почему мужчины насилуют? Это сложный вопрос с множеством ответов, поскольку несколько факторов играют роль в создании насильника.
Сексуальным насильником может быть любой человек. Это заявление не предназначено для того, чтобы всех бояться всех остальных; скорее, это просто означает, что не существует одного конкретного типа, который совершает такие виды преступлений.
Это то, что доктор Сэмюэл Д. Смитимэн, американский клинический психолог, узнал, когда в 1970-х годах анонимно опросил 50 мужчин, которые признались в том, что кого-то изнасиловали. У этих мужчин было разное происхождение, социальный статус и, конечно же, разные личности и менталитеты. Что его удивило, так это то, насколько безразлично они говорили о таком уголовном преступлении.
Мотивы изнасилования различны, и их трудно определить количественно. Однако исследования показывают, что у насильников есть некоторые общие характеристики:
— отсутствие сочувствия
— нарциссизм
— чувство враждебности по отношению к женщинам
Токсичная мужественность
Шерри Хэмби, профессор психологии Южного университета. в американском штате Теннесси сказал DW, что «сексуальное насилие связано не с сексуальным удовлетворением или сексуальным интересом, а с тем, чтобы доминировать над людьми.
Хэмби, которая также является редактором-основателем журнала Psychology of Violence Американской психологической ассоциации, объяснила, как токсичная мужественность способствует культуре изнасилования. «Многие преступники изнасилования и других сексуальных посягательств — молодые люди», — сказала она. «Единственные. способ иметь социальный статус среди сверстников-мужчин во многих случаях — это иметь высокий сексуальный опыт, а отсутствие сексуальной активности часто стигматизируется ».
Она считает, что такое давление со стороны сверстников заставляет мужчин становиться сексуальными преступниками, потому что« многие просто в абсолютной панике их коллеги обнаружат, что они не имеют сексуального опыта.»
Другими словами, в некоторых культурах, и часто даже в средствах массовой информации, действуют элементы, которые предлагают этим мужчинам утвердить свое господство над женщинами как форму фальшивой мужественности и стигматизируют тех, кто не имеет много сексуальных контактов.
Является ли изнасилование сексуальным желанием или актом насилия?
Сначала необходимо установить, что изнасилование является не поведенческим или психическим расстройством, а уголовным преступлением. Хотя некоторые насильники могут иметь психологическое расстройство, нет такого беспорядка, который заставлял бы людей изнасиловать.
Биолог-эволюционист Рэнди Торнхилл и эволюционный антрополог Крейг Палмер полагают, в отличие от Хэмби, что основным мотивом изнасилования действительно является секс.
Они утверждают, что изнасилование — это адаптация — результат дарвиновского отбора, и считают, что оно развилось для увеличения репродуктивного успеха мужчин. Они указывают на то, что большинство жертв — женщины детородного возраста, утверждая, что это подтверждает их гипотезу о том, что изнасилование является результатом желания воспроизвести потомство.
Однако их книга «Естественная история изнасилования: биологические основы сексуального принуждения» подверглась резкой критике в научном журнале Nature. В нем говорится, что приведенные авторами свидетельства вводят в заблуждение, предвзяты или «в равной степени поддерживают альтернативные объяснения».
Фактически, большинство социологов, психологов и активистов-феминисток придерживаются мнения, что изнасилование почти исключительно связано с проблемами власти и насилия. Они говорят, что изнасилование связано не с похотью, а с побуждением контролировать и доминировать, а также может быть вызвано ненавистью и враждебностью по отношению к женщинам.
Враждебное отношение к женщинам
Насильники часто рассматривают женщин как сексуальные объекты, которые существуют для удовлетворения сексуальных потребностей мужчин. Они склонны придерживаться ложных убеждений, часто описываемых как мифы об изнасиловании. Например, насильник может поверить, что если женщина говорит «нет», на самом деле она имеет в виду «да», и что она просто играет с ним или бросает ему вызов.
Антония Эбби, социальный психолог из Государственного университета Уэйна в американском городе Детройт, написала, что один из неоднократных нападавших полагал, что женщину «просто трудно достать.«Другой считал, что» большинство женщин сначала в большинстве случаев говорят «нет». Мужчина должен упорствовать, чтобы определить, действительно ли она имеет в виду это ».
Abbey процитировала еще одного повторного преступника, сказавшего:« Я чувствовал, что получил то, на что имел право, и я чувствовал, что отплачиваю ей за сексуальное возбуждение. «Этот человек описал оба своих переживания изнасилования как« мощные »,« возбуждающие »и« очень волнующие ».
Шерри Хэмби сказала DW, что в некоторых культурах патриархат и доминирование выражаются через своего рода« дегуманизацию »в женщины считаются низшими существами по сравнению с мужчинами.Это значительно упрощает превращение женщин в объекты агрессии.
По словам Хэмби, для мужчин в таких культурах «часть их культурной подготовки заключается в том, чтобы они теряли связь со своими эмоциями». Они не знают, как справляться со своими собственными чувствами, и, что еще хуже, они не осознают чувства других или им просто все равно.
Связь между нарциссизмом и изнасилованием особенно сильна, когда речь идет о рецидивистах. Одна из ключевых характеристик, присущих насильникам и нарциссам, — это склонность к бесчеловечности других.
Типы насильников
Есть несколько типов насильников. Есть оппортунистический насильник, который использует любой шанс для сексуального удовлетворения, например, потерю самоконтроля со стороны своей жертвы под воздействием алкоголя.
Другой тип — садист-насильник, мотивацией которого является унижение и унижение жертв.
Гнев и агрессия мстительного насильника сосредоточены непосредственно на женщинах. Такой насильник считает, что ему разрешено сексуально нападать на женщин, потому что он чувствует, что в прошлом женщины причиняли ему боль, отвергали или обижали его.
Насильники часто отрицают, что изнасиловали своих жертв, и часто пытаются оправдать свои действия. Мужчины, признавшиеся в изнасиловании, часто пытаются найти оправдание своему поступку.
Сексуальное насилие является непростительным актом насилия и уголовным преступлением. К сожалению, многие жертвы хранят молчание, чтобы избежать стигматизации и обвинений со стороны общества, в то время как их насильники могут искать другую жертву.
В этой статье речь идет о мужчинах, насилующих взрослых женщин, а не детей, и не о каких-либо других формах сексуального насилия.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Нарушение прав человека
«Насилие в отношении женщин и девочек является одним из самых распространенных и разрушительных нарушений прав человека в мире, но о многих из них часто не сообщается. из-за безнаказанности, стыда и гендерного неравенства », — говорится в заявлении ООН, посвященном Международному дню борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. В Гватемале в 2019 году убита 571 женщина.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Каждая третья женщина подвергается насилию
По данным ООН, треть всех женщин и девочек в течение своей жизни подвергаются физическому или сексуальному насилию. Половина убитых женщин во всем мире были убиты их партнерами или членами семьи.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Во Франции растет число убийств женщин
Данные, собранные женской группой защиты интересов «Feminicides par compagnons ou ex» («Убийство женщины со стороны партнера или бывшего»), показали, что во Франции 74 женщины были убиты их мужем или партнером в 2019 году.Ожидается, что окончательные показатели за год превысят прошлогодние.
На фотографиях: Требование прекращения насилия в отношении женщин
«Позор Франции»
Число женщин, убитых от рук своего партнера во Франции, является одним из самых высоких в Европе, что назвал президент Франции Эммануэль Макрон » Позор Франции «. 25 ноября правительство обнародовало новые меры, направленные на сокращение числа жертв, в том числе обязательство конфисковать огнестрельное оружие у жестоких супругов, создание 1000 новых приютов для женщин и улучшение подготовки полиции.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
«Тревожные цифры»
В Германии данные показывают, что в среднем по крайней мере одна женщина каждый час получает физические травмы от рук своего партнера. Министр по делам семьи Германии Франциска Гиффей объявила 25 ноября, что правительство будет тратить 30 миллионов евро (33 миллиона долларов) в год в течение следующих четырех лет на увеличение вместимости приютов для женщин. По состоянию на 2019 год по всей стране насчитывалось 350 приютов.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Футболисты с красными полосами
Итальянские футболисты высшей лиги страны, Серии А, вышли на поле с красными полосами на лицах, призывая к завершению Насилие против женщин. UC Sampdoria и Udinese Calcio приняли участие в кампании в Генуе, которая совпала с Международным днем борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
«Наши кости все те же»
В Италии 142 женщины были убиты в результате домашнего насилия, рост 0.7% по сравнению с предыдущим годом, согласно данным, опубликованным в понедельник. Хирург-травматолог Мария Грация Вантадори из Милана придумала показать рентгеновские снимки жертв домашнего насилия в больнице. «Наши кости все одинаковы. Таким образом, любой из них может быть любая женщина», — сказала она.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Изнасилование без согласия
Лишь несколько стран в Европе, в том числе Германия и Бельгия определяют изнасилование как секс без согласия.Другие страны часто требуют доказательств запугивания или насилия. В Брюсселе, Бельгия, красные туфли были выстроены на земле по случаю Международного дня борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
Пробелы в законодательстве
Испания, Италия, Греция и Франция — среди многих других стран — юридически не определяют изнасилование как секс без согласия. Ранее в этом месяце испанцы вышли на улицы в знак протеста против решения суда Барселоны, который приговорил пятерых из шести мужчин, обвиняемых в групповом изнасиловании 14-летней девочки, к 10–12 годам тюремного заключения за сексуальное насилие над несовершеннолетней, но оправдал их. более серьезное обвинение в изнасиловании.
На фотографиях: Требование положить конец насилию в отношении женщин
«Прогулка молчания»
В Малаге, Испания, протестующие приняли участие в «Камината дель Силенсио» («Прогулка молчания») 25 ноября, чтобы осудить убийство женщин и убийство женщин. сексуальное насилие в отношении женщин. На каждом плакате указаны имена всех женщин, убитых своими партнерами в Испании в этом году.
Автор: Стефани Бернетт
границ | Раннее психологическое вмешательство после изнасилования: технико-экономическое обоснование
Введение
Сексуальное насилие, включая сексуальное насилие, изнасилование, сексуальное насилие со стороны интимного партнера и сексуальное насилие, является глобальной проблемой общественного здравоохранения, от которой страдают примерно 12% женщин во всем мире (Scott et al., 2018). В недавнем популяционном исследовании, проведенном в Швеции, 20% женщин сообщили, что когда-либо подвергались сексуальному насилию (NCK, 2014). Сексуальное насилие может привести к множеству проблем, включая пожизненную диагностику тревожных расстройств, депрессию, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), нарушения питания и сна, попытки суицида (Chen et al., 2010; Dartnall and Jewkes, 2013), гинекологические проблемы, неврологические, сосудистые, респираторные, желудочно-кишечные и аутоиммунные заболевания (McFarlane et al., 1994; Jina and Thomas, 2013).Сексуальное насилие также может привести к увеличению злоупотребления алкоголем и марихуаной (Dartnall and Jewkes, 2013), что, в свою очередь, может увеличить риск дополнительной сексуальной повторной виктимизации (Hannan et al., 2017). Важно отметить, что недавнее крупномасштабное эпидемиологическое исследование, проведенное в Исландии, показало повышенный риск негативных последствий как для здоровья матери, так и для развития плода у женщин, подвергшихся сексуальному насилию в анамнезе (Gisladottir et al., 2014). Это важный вывод, учитывая, что примерно одна из 12 беременных женщин в течение своей жизни подвергалась сексуальному насилию (Stenson et al., 2003).
Среди женщин, подвергшихся изнасилованию, у 19–50% развивается посттравматическое стрессовое расстройство (Breslau et al., 1998; Kessler et al., 2005; Tiihonen et al., 2014; Liu et al., 2017). Изнасилование может также вызвать серьезные социальные последствия из-за стигмы, связанной с событием, и <16% случаев фактически сообщается в полицию (Wolitzky-Taylor et al., 2011). Учитывая масштаб этой проблемы, совершенно необходимо разработать психологические вмешательства на ранних этапах после изнасилования, чтобы уменьшить ранние симптомы, которые также могут предотвратить развитие проблем с психическим здоровьем.
Было предпринято несколько попыток предоставить жертвам изнасилования ранние психологические вмешательства, направленные на получение травм. Резник и др. (1999) попытались уменьшить травматические реакции у жертв изнасилования, предоставив 17-минутное видео-вмешательство перед судебно-медицинской экспертизой изнасилования. Вмешательство включало информацию о судебно-медицинской экспертизе, психообразование об общих реакциях, связанных с травмами (вторжение в событие, употребление марихуаны, депрессивные симптомы), и стратегиях преодоления этих симптомов.Одно пилотное исследование ( N = 124) показало, что это короткое видео-вмешательство может значительно снизить как злоупотребление марихуаной через 6 недель наблюдения (Acierno et al., 2003), так и стресс перед судебно-медицинской экспертизой (Resnick H. et al., 2007). Последующее испытание в 2007 году ( N = 140) той же исследовательской группой показало, что женщины с до нападения в анамнезе злоупотребляющие марихуаной, которые были рандомизированы для видео-вмешательства, имели более низкие оценки злоупотребления марихуаной от исходного уровня до 6-месячного периода наблюдения. -up (Резник Х.С. и др., 2007). Еще более короткая версия видео-вмешательства (9 минут) была протестирована в другом испытании в 2015 году ( N = 164), в котором женщины, рандомизированные для состояния видео, имели меньше симптомов тревоги в течение 2-месячного периода наблюдения, но не имели основных эффектов. были обнаружены при симптомах посттравматического стрессового расстройства (Miller et al., 2015). Совсем недавно та же исследовательская группа использовала кратковременное вмешательство ( N = 154) по сравнению с обычным лечением и условием активного контроля (приятные образы и инструкции по релаксации).Результаты показали, что видео-интервенция оказала некоторую эффективность в сокращении употребления психоактивных веществ у жертв изнасилования, которые в прошлом подвергались сексуальному насилию (Walsh et al., 2017).
Была также одна попытка увеличить дозировку раннего психологического вмешательства для жертв изнасилования. Ротбаум и др. (2012) рандомизировали 137 пациентов, обратившихся за медицинской помощью в больницу неотложной помощи в течение первых 72 часов после травмы, либо на краткую версию длительного воздействия (ПЭ; лечение первой линии при посттравматическом стрессе), либо только для оценки.Вмешательство PE состояло из трех 60-минутных сеансов, запланированных на 2-недельный период. Основное вмешательство основывалось на многократном воздействии пугающих воспоминаний о событии (воображаемое воздействие) и ситуациях, местах, людях и действиях, которые стали ассоциироваться со страхом после события ( воздействия in vivo, воздействия). Результаты показали, что ПЭ была особенно эффективна в снижении симптомов посттравматического стресса в подвыборке жертв изнасилования ( n = 47, 28% от исходной выборки) со средней величиной эффекта ( d = 0.7) в 12 недель. В более позднем исследовании не были воспроизведены эти многообещающие результаты при сравнении протокола трех сеансов с одним сеансом и только оценкой (Maples-Keller et al., 2020). Однако в этом исследовании доля жертв изнасилования была намного ниже, и не было анализа отдельных подгрупп для этого конкретного типа травм.
Подводя итог, изнасилование является обычным явлением среди населения, и очень важно разработать эффективные ранние вмешательства, которые могут быть предоставлены для быстрого охвата жертв изнасилования и, таким образом, уменьшения развития долгосрочных проблем психического здоровья, таких как посттравматическое стрессовое расстройство.Были предприняты некоторые попытки оказания ранней помощи женщинам, подвергшимся изнасилованию, но краткая версия ПЭ показала многообещающие результаты (Rothbaum et al., 2012). Целью этого исследования было перевести и проверить выполнимость краткого протокола PE в Клинике неотложной помощи для жертв изнасилования в Стокгольме, Швеция. Мы предположили, что физкультура, проводимая сразу после изнасилования, будет приемлемым и эффективным средством раннего лечения жертв изнасилования в клинике.
Материалы и методы
Опытный образец
В исследовании использовался открытый дизайн исследования.В период исследования (170111–170404) были включены десять последовательных пациентов, посещавших клинику неотложной помощи для жертв изнасилования при Южном госпитале Стокгольма, Швеция. Клиника — один из крупнейших центров сексуального насилия в Европе, который ежегодно принимает около 800 пациентов. Медицинская помощь, судебно-медицинская экспертиза и психологическая помощь предлагаются пациентам в округе Стокгольм старше 13 лет, обратившимся за помощью в течение 1 месяца после изнасилования. Ни медицинская, ни психологическая помощь не оплачиваются пациенту, но финансируются исключительно округом Стокгольм.Исследование было одобрено Региональным советом по этике в Стокгольме, Швеция (ID: 2016 / 2194–31).
Участники
Подходящими участниками были пациенты в возрасте не менее 18 лет, посещавшие клинику неотложной помощи для жертв изнасилования при Южном госпитале Стокгольма, Швеция, в течение 72 часов (что было тем же временным критерием, что и в исследовании Ротбаума и др.) После пережитого травматического событие, отвечающее критерию А DSM-5 для посттравматического стрессового расстройства (воздействие фактической смерти или угрозы смерти, серьезной травмы или сексуального насилия) и у кого остались воспоминания об этом событии.Критериями исключения были (i) продолжающиеся суицидальные мысли или попытки самоубийства в течение последних 2 месяцев, (ii) продолжающееся самоповреждение, (iii) продолжающаяся интоксикация, (iv) другая серьезная сопутствующая психическая патология (продолжающиеся психотические симптомы или маниакальный эпизод), ( v) низкая когнитивная способность, (vi) незнание шведского языка и (vii) постоянное насилие или угроза.
Процедура
Набор проводился в два этапа. Каждое утро клинический психолог или лицензированный психотерапевт проводил предварительный отбор в истории болезни вновь прибывших пациентов.Отвечающих критериям пациентов просили принять участие в исследовании на обычном приеме у клинического психолога или лицензированного психотерапевта. С пациентами, которые не явились на обычный прием, звонили по телефону. Пациенты подписали информированное согласие на приеме для оценки, а также заполнили базовую батарею, состоящую из контрольного списка немедленной стрессовой реакции (ISRC; Fein et al., 2001) и списка депрессии Бека (BDI; Beck et al., 1996). Лечение состояло из трех сеансов физкультуры еженедельно.Участники проводили еженедельные самоотчеты и пост-меры. Все участники встретились с независимым экспертом, который ввел шкалу посттравматического стрессового расстройства, управляемую клиницистами (CAPS-5; Weathers et al., 2013), для оценки посттравматического стрессового расстройства через 2 месяца после завершения лечения.
Меры
Контрольный список посттравматического стрессового расстройства (PCL-5; Blevins et al., 2015), состоящий из 20 пунктов самоотчета, использовался для оценки симптомов посттравматического стрессового расстройства после периода лечения. Другие меры самоотчета, которые использовались после лечения, включали BDI (Beck et al., 1996) для оценки симптомов депрессии, График оценки инвалидности Всемирной организации здравоохранения (WHODAS-12; Üstün et al., 2010) для оценки общего функционирования, Индекс тяжести бессонницы (ISI; Bastien et al., 2001) для оценки качества сна и многомерной шкалы воспринимаемой социальной поддержки (MSPSS; Zimet et al., 1990) для оценки качества социальной поддержки. Диагноз ПТСР и тяжесть симптомов оценивались с помощью шкалы CAPS-5 (Weathers et al., 2013) через 2 месяца после завершения лечения.Мы также оценивали нежелательные явления на каждом сеансе лечения и в течение этого 2-месячного наблюдения.
В дополнение к вышеперечисленным критериям результатов, мы исследовали, могут ли жертвы изнасилования ежедневно регистрировать количество навязчивых воспоминаний во время лечения. Это было сделано с использованием ежедневного ручного и бумажного дневника, в котором участнику было предложено поставить галочку напротив дня и соответствующего периода времени (утро / день / вечер / ночь) или указать ноль при отсутствии навязчивых воспоминаний.Дневник был переведен на шведский язык первым автором и использовался в предыдущих испытаниях, в которых тестировались ранние психологические вмешательства (Horsch et al., 2017; Iyadurai et al., 2018).
Операция
Длительное воздействие основано на теории обработки эмоций Фоа и Козак (1986), в которой симптомы посттравматического стрессового расстройства рассматриваются как патологические структуры страха, активируемые безопасными в остальном стимулами. Эта теория предполагает, что для уменьшения симптомов посттравматического стресса необходимо активировать структуру страха и сделать доступной корректирующую информацию.Когда пациенты начинают избегать воспоминаний или ситуаций, связанных с травмой, корректирующая информация недоступна. Таким образом, цель ПЭ состоит в том, чтобы сломать модели избегания и приблизиться к стимулам, связанным с травмой, предоставляя возможность для корректирующей информации. Предполагается, что если ПЭ проводится на ранней стадии после травмы, можно быстро изменить структуру страха и манипулировать воспоминаниями о страхе.
Протокол лечения ПЭ был переведен на шведский язык первым автором в предыдущем исследовании после того, как он был щедро предоставлен авторами исследования Rothbaum et al.(2012) испытание. Первый автор прошел обучение по физкультуре у разработчика лечения (профессор Эдна Фоа) и является сертифицированным тренером по физкультуре. Терапевты состояли из одного психотерапевта и одного клинического психолога с большим опытом лечения жертв изнасилования и имели доступ к наблюдению по требованию.
Участникам было проведено первое занятие физкультурой в течение 72 часов после изнасилования. Во время первого сеанса ПЭ участникам было предоставлено обоснование лечения ПЭ и функции поведения избегания как поддержания симптомов посттравматического стресса.Затем вместе с терапевтом было проведено имагинальное воздействие, когда пациенту было предложено вернуться к воспоминаниям об изнасиловании в течение 20–30 минут (то есть визуализировать изнасилование мысленным взором) и рассказать об изнасиловании в настоящем времени. Чтобы исправить ошибочные когниции, связанные с травмой, после имагинального воздействия использовались открытые вопросы. Диктофон использовался для записи экспозиции воображения, при которой пациенту предлагалось слушать запись каждый день в качестве домашнего задания.Пациенту также обучали методике уменьшения симптомов возбуждения в повседневной жизни пациента — переобучению дыхания. Впоследствии участникам были предоставлены два дополнительных 60-минутных сеанса. Целью этих двух сеансов было повторение домашних заданий и проведение дополнительного воображаемого воздействия под руководством терапевта.
Результаты
Набор и исходные характеристики
Предварительный отбор прошел в общей сложности 191 пациент, из которых 118 (61.7%) были немедленно исключены по следующим причинам: с момента изнасилования прошло более 72 часов (36 пациентов; 18,8% отобранной выборки), незнание шведского языка (18 пациентов, 9,4% отобранной выборки), <18 лет (45 пациентов; 23,6% отобранной выборки) и мужской пол (19 пациентов; 9,9% от отобранной выборки).
Семьдесят три пациента остались для следующего этапа скрининга с использованием цифровых медицинских записей судебно-медицинской экспертизы. Девятнадцать пациентов (9,9% от исходной выборки) не смогли записаться на прием к терапевту в установленные сроки для включения (распространенными причинами были болезнь, путешествия или невозможность дозвониться по телефону).Еще девять пациентов (4,7% от исходной выборки) не могли быть назначены в течение 72 часов из-за отсутствия назначений в расписании клинического психолога или психотерапевта. Десять дополнительных пациентов (5,2% от исходной выборки) были исключены, потому что они не помнили об изнасиловании, а два пациента (1%) были слишком физически больны и нуждались в соматической помощи. Четырнадцать пациентов (7,3% от исходной выборки) имели другие серьезные сопутствующие психические заболевания и, таким образом, были исключены, а еще семь пациентов (3.7% от первоначальной выборки) не хотели, чтобы персонал клиники дошел до них после судебно-медицинской экспертизы. В общей сложности 12 пациентов (6,3% от исходной выборки) были приглашены к участию в исследовании, из которых два пациента отказались от дальнейшего участия в исследовании.
Среднее время от травматического события (изнасилование) до начала ПЭ составило 52,1 ч (SD = 11,1). Исходные характеристики включенных участников представлены в таблице 1.
Таблица 1. Базовые характеристики включенных участников.
Приемлемость лечения и потеря данных
Трое из включенных участников выбыли из исследования после второго занятия по физкультуре. В двух случаях причина отсева не была указана. Третий участник указал в качестве причины, что он подвергся другому травмирующему событию. Семи участникам был предоставлен полный протокол лечения. Соблюдение протокола лечения было отличным, и все сеансы ПЭ проводились в соответствии с протоколом лечения. У этих семи участников соблюдение домашних заданий было высоким: от 85% выполнения между занятиями 2 и 3 и 100% между занятиями 1 и 2.
Убыток данных был высоким за 2 месяца наблюдения; только шесть из десяти (60%) включенных участников прошли собеседование CAPS-5 с независимым врачом. Истощение данных также было высоким в ежедневном дневнике вторжений с 1 по 3 сеанс, где только трое из десяти (30%) участников ежедневно регистрировались в течение всего периода лечения.
Данные о результатах
Средний балл по PCL-5 составил 49,9 балла (SD = 9,5) после лечения (конец сеанса 3), который снизился до 38.8 баллов (SD = 14,5) при 2-месячном наблюдении. Соответствующее число для BDI составило 21,6 балла (SD = 7,1) после лечения и 18,3 балла (SD = 9,9) при 2-месячном наблюдении.
Средний балл по шкале CAPS-5 составил 28,3 балла (SD = 13,7) при 2-месячном наблюдении, когда трем участникам также был поставлен диагноз посттравматического стрессового расстройства, и им было предложено стандартное лечение ПЭ от посттравматического стрессового расстройства. Средний балл ISI составлял 12 баллов (SD = 4,48), средний балл MSPSS составлял 68 баллов (SD = 11,11), а средний балл WHODAS составлял 19.5 баллов (SD = 3,70) при 2-месячном наблюдении. Ни о каких серьезных побочных эффектах, которые можно было бы отнести к лечению, не сообщалось во время лечения или через 2 месяца наблюдения.
Обсуждение
В этом исследовании мы выдвинули гипотезу о том, что кратковременное вмешательство PE, проводимое сразу после изнасилования, будет возможным и приемлемым ранним психологическим лечением посттравматического стрессового расстройства при регулярной медицинской помощи в Швеции. Наши гипотезы частично подтвердились: из 10 включенных лиц семь участников выполнили полный протокол PE, и эти люди имели высокую степень приверженности лечению.Кроме того, результаты показали клинически значимое уменьшение симптомов посттравматического стресса у этих людей. Однако важно отметить, что образец, прошедший лечение, составлял лишь небольшую часть (5,2%) от общего потребления в клинике в течение периода исследования.
Целых 40% отобранной выборки были исключены из-за временного критерия 72 часа. В литературе часто упоминается о том, что лишь небольшая часть жертв изнасилования обращаются за помощью к специалистам в области психического здоровья на ранних этапах после травмы (Campbell et al., 2001; Ульман, 2007; Zinzow et al., 2008), и существует общая задержка после травматического события и психологического лечения на 10 лет (Kessler et al., 1995). Таким образом, одна из идей повышения масштабируемости и охвата большего числа жертв изнасилования может заключаться в расширении временных критериев для раннего вмешательства и проверке эффективности конденсированной ПЭ также после более длительного периода времени после травмирующего события. Кроме того, до 75% прошедших скрининг пациентов посетили клинику в нерабочее время, и — поскольку в этом исследовании у нас не было круглосуточного охвата клинических психологов — это могло привести к ненужному времени ожидания и исключению участников, соответствующих критериям отбора. .Интересным местом для будущих исследований внедрения могло бы стать изучение возможности круглосуточного присутствия психологов в отделениях неотложной помощи. Насколько нам известно, это очень необычно при регулярном уходе и может быть интересно изучить дальше. По крайней мере, девять (4,7%) подходящих пациентов не могли быть назначены в течение 72 часов из-за отсутствия назначений в расписании клинического психолога или лицензированных психотерапевтов, а еще 19 (9,9%) пациентов не смогли назначить раннее лечение ПЭ по другим причинам. логистические причины (напр.г., едет, не может приехать в поликлинику). Помимо более широкого круглосуточного психологического обслуживания, одна из идей заключалась бы в разработке дополнительных процедур для общения с жертвами изнасилования в нерабочее время, например, плакаты в приемной или автоматизированные интернет-просмотры, быстро доставляемые через смартфон. Вмешательства на основе смартфонов показали себя многообещающими в качестве инструментов профилактики, руководства и оценки изнасилования (Lindsay et al., 2013; Acosta et al., 2017; Narang et al., 2018), и следующим шагом будет: также разработать психологическое вмешательство для жертв изнасилования.Низкоинтенсивные методы лечения, такие как когнитивно-поведенческая терапия на основе Интернета, показали свою эффективность для лечения как посттравматического стрессового расстройства, так и подпороговых симптомов и могут быть реальным вариантом для быстрого оказания помощи жертвам изнасилования (Sijbrandij et al., 2016; Ennis et al. др., 2018).
Десять процентов проверенной выборки не владели шведским языком и поэтому были исключены. КПТ с помощью переводчика при посттравматическом стрессе доказала свою эффективность (d’Ardenne et al., 2007), и одним из будущих научных направлений будет исследование, может ли это работать и при раннем вмешательстве.Дополнительным способом преодоления лингвистических барьеров может стать разработка большего количества языковых вмешательств. Недавно Iyadurai et al. (2018) на выборке жертв автомобильной аварии показали, что поведенческое вмешательство, включающее напоминание памяти вместе с зрительно-пространственной задачей (игра в компьютерную игру Тетрис), может уменьшить количество навязчивых воспоминаний на следующей неделе после травмы. Результаты также, похоже, распространяются на женщин, травмированных экстренным кесаревым сечением (Horsch et al., 2017), но до сих пор неясно, могут ли эти результаты распространяться на жертв изнасилования.
Около четверти отобранной выборки были исключены из-за возрастных критериев (возраст не менее 18 лет). Предыдущие исследования указывают на девушек-подростков как на жертвы сексуального насилия в большей, непропорциональной степени (Khadr et al., 2018). Подростки также в целом более уязвимы к последующим проблемам с психическим здоровьем после сексуального насилия, чем взрослые (Khadr et al., 2018), и исследования также показали, что у девочек-подростков, подвергшихся сексуальному насилию, например, изнасилованию, более низкие результаты в образовании (Holmes and Sher, 2013; Martz et al., 2016). Хотя одно недавнее исследование показало, что пакет PE, доставленный в течение 14 недель, был эффективным в уменьшении полномасштабных симптомов посттравматического стрессового расстройства у подростков после сексуального насилия (Foa et al., 2013), мы не знаем ни одного исследования, посвященного изучению эффективности раннее психологическое вмешательство для молодых жертв изнасилования. Следовательно, крайне важно разработать ранние вмешательства для этой особо уязвимой группы.
Клиника неотложной помощи для жертв изнасилования оказывала помощь только жертвам изнасилования женского пола на основной стадии выполнения этого исследования, что, к сожалению, исключило дополнительные 10% отобранной выборки.Около 4–10% всех зарегистрированных изнасилований приходится на жертву мужского пола (Siegel et al., 1987; Elliott et al., 2004; Snipes et al., 2017), и исследования действительно показывают, что жертвы изнасилования мужчин имеют более высокую степень дистресса, психических симптомов и госпитализаций в психиатрические больницы, чем женщин, ставших жертвами изнасилования (Kimerling et al., 2002; Tewksbury, 2007). Хотя одно недавнее исследование показало некоторые многообещающие эффекты терапии когнитивной обработки для жертв изнасилования (ветеранов) мужского пола с посттравматическим стрессовым расстройством (Mullen et al., 2014), другие исследования показывают, что жертвы изнасилования мужского пола более устойчивы к лечению (Galovski et al., 2013). Насколько нам известно, не было никаких попыток раннего психологического вмешательства для этой конкретной группы пациентов. Учитывая, что мужчины-жертвы изнасилования могут подвергаться очень высокой степени стигмы (Nasjleti, 1980; Rew and Esparza, 1990), важно разработать низкопороговые масштабируемые вмешательства для этих лиц.
Двенадцать (6,2%) пациентов, наконец, пригласили принять участие в исследовании, и двое из них отказались от участия. Из 10 включенных участников трое прекратили лечение.Уровень выполнения домашних заданий был высоким среди семи участников, прошедших полное лечение, от 85 до 100%. Одной из важных задач для будущих исследований является то, как преодолеть степень потери данных, обнаруженную в этом исследовании (40% включенных участников не явились на двухмесячную контрольную оценку). Как обсуждалось ранее, цифровые инновации (например, приложения для смартфонов, видеоконференции) могут предоставить решения некоторых из этих проблем. Несколько исследований показали многообещающие результаты оценки с помощью смартфонов нескольких проблем психического здоровья (Arean et al., 2016), а также симптомов, связанных с травмой (Price et al., 2017; van der Meer et al., 2017). Одно исследование не обнаружило какой-либо статистической разницы в оценке симптомов посттравматического стрессового расстройства с использованием баллов по шкале PCL-5, введенной на смартфоне или на бумаге с ручкой (Price et al., 2015). С другой стороны, другое исследование, посвященное использованию дневника смартфона для отслеживания автобиографических воспоминаний о личных событиях (Laughland, Kvavilashvili, 2018), показало неутешительные результаты. Мало того, что использование дневника смартфона не показало каких-либо положительных эффектов при записи воспоминаний, участники фактически записали меньше воспоминаний на смартфон, чем в бумажный дневник и ручку, сделав вывод о том, что могут потребоваться дальнейшие инновации (Laughland and Kvavilashvili, 2018).
Исследование имеет ограничения. Одним из основных ограничений является отсутствие контрольной группы для контроля спонтанных колебаний. Хотя у леченных участников в среднем наблюдалось клинически значимое снижение симптомов посттравматического стрессового расстройства, это уменьшение симптомов также можно объяснить естественным выздоровлением. Тем не менее, важно подчеркнуть, что цель этого исследования заключалась просто в оценке осуществимости и реализации протокола PE. Следовательно, в будущих исследованиях следует использовать дизайн параллельных групп для изучения эффективности этого лечения с расширенными временными критериями.Еще одним ограничением в этом исследовании было то, что независимый оценщик не был слеп к гипотезе целевого исследования и моменту времени, и, таким образом, средние баллы по шкале CAPS-5 следует интерпретировать с осторожностью. Мы также использовали подход «наблюдение по требованию», что означает, что мы не проводили систематического контроля точности лечения вмешательства. В будущих исследованиях, возможно, потребуется изучить этот вопрос более подробно и изучить возможные отклонения терапевта при проведении ранних вмешательств по поводу ПЭ. Низкое количество подходящих пациентов для набора также представляет собой серьезное ограничение.Сравнение этих цифр с предыдущими исследованиями раннего вмешательства после травмы показывает, что низкий уровень соответствия критериям отбора и вербовки, к сожалению, является обычным явлением, что подчеркивает необходимость поиска путей решения этой проблемы в целом (Rothbaum et al., 2012; Iyadurai et al., 2018; Maples-Keller et al., 2020).
Подводя итог, можно сказать, что раннее предоставление PE является приемлемым и действенным вмешательством для жертв изнасилования. Однако из 191 пациента, прошедшего скрининг, мы смогли включить только 10 участников (5.2% от проверенной выборки) в исследовании. Основной причиной этого была невозможность набрать участников в установленный временной интервал для этого исследования, составляющий 72 часа. Мы предлагаем альтернативный подход, который включает предложение первого сеанса вмешательства, когда пациенты обращаются независимо от времени после изнасилования, а также разработку дистанционных вмешательств. Дополнительные меры, предоставляемые в других форматах (например, онлайн), которые легко доступны — независимо от пола, языковых барьеров и географического расстояния — явно необходимы для быстрого охвата миллионов жертв изнасилования по всему миру.
Заявление о доступности данных
Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами по запросу, при условии, что запрос соответствует законам Швеции и ЕС, регулирующим защиту идентифицируемых данных.
Заявление об этике
Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Региональным советом по этике в Стокгольме, Швеция (ID: 2016 / 2194–31). Пациенты / участники предоставили письменное информированное согласие на участие в этом исследовании.
Авторские взносы
KL и LN провели сбор данных. MB и EA провели анализ и интерпретацию данных, а также подготовили первый вариант статьи. Все авторы внесли свой вклад в дизайн исследования и написание статьи, а также прочитали и одобрили окончательную рукопись.
Финансирование
Исследование финансировалось Шведским исследовательским советом (грант № 2016-02359), Шведским медицинским обществом (грант № 658811) и системой здравоохранения округа Стокгольм (грант №20170018).
Конфликт интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Список литературы
Асьерно Р., Резник Х. С., Флад А. и Холмс М. (2003). Острое вмешательство после изнасилования для предотвращения употребления психоактивных веществ и злоупотребления ими. Наркоман. Behav. 28, 1701–1715. DOI: 10.1016 / j.addbeh.2003.08.043
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Акоста, Ф., Вистер, М.А., Эрнандес-Ноласко, Дж. А., и Панкардо, П. (2017). «Перемещение смартфонов для отправки экстренных сообщений во время нападений» в документе , представленном на Международной конференции по инновационным мобильным и интернет-сервисам в повсеместных вычислениях , Cham: Springer.
Google Scholar
Арин П. А., Хоа Ли К. и Андерссон Г. (2016). Мобильная технология для оценки психического здоровья. Dialogues Clin. Neurosci. 18, 163–169.
Google Scholar
Бастьен, К.Х., Валлиер А. и Морин К. М. (2001). Подтверждение индекса тяжести бессонницы в качестве критерия результатов исследования бессонницы. Sleep Med. 2, 297–307. DOI: 10.1016 / s1389-9457 (00) 00065-4
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Бек А., Стир Р. и Браун Г. (1996). Инвентаризация депрессии Бека: Руководство (шведская версия). Стокгольм: Psykologiförlaget.
Google Scholar
Блевинс, К. А., Уэзерс, Ф. В., Дэвис, М. Т., Витте, Т.К., Домино Дж. Л. (2015). Контрольный список посттравматического стрессового расстройства для dsm-5 (pcl-5): развитие и начальная психометрическая оценка. J. Trauma Stress 28, 489–498. DOI: 10.1002 / jts.22059
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Бреслау, Н., Кесслер, Р. К., Чилкоут, Х. Д., Шульц, Л. Р., Дэвис, Г. К., и Андрески, П. (1998). Травма и посттравматическое стрессовое расстройство в обществе: исследование травм в Детройте в 1996 году. Arch.Gen. Psychiatry 55, 626–632. DOI: 10.1001 / archpsyc.55.7.626
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кэмпбелл Р., Васко С. М., Аренс К. Э., Сефл Т. и Барнс Х. Э. (2001). Предотвращение общения переживших «второе изнасилование» с поставщиками общественных услуг. J. Interpers. Насилие 16, 1239–1259. DOI: 10.1177 / 088626001016012002
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Чен, Л. П., Мурад, М. Х., Парас, М.Л., Колбенсон, К. М., Саттлер, А. Л., Горансон, Э. Н. и др. (2010). Сексуальное насилие и пожизненная диагностика психических расстройств: систематический обзор и метаанализ. Mayo Clin. Proc. 85, 618–629. DOI: 10.4065 / mcp.2009.0583
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
d’Ardenne, P., Ruaro, L., Cestari, L., Fakhoury, W., and Priebe, S. (2007). Работает ли КПТ с помощью переводчика с травмированными беженцами? Сравнение результатов лечения пациентов в Восточном Лондоне. Behavi. Cogn. Psychother. 35, 293–301. DOI: 10,1017 / s1352465807003645
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Дартналл, Э., Джьюкс, Р. (2013). Сексуальное насилие в отношении женщин: масштаб проблемы. Best Pract. Res. Clin. Акушерство. Gynaecol. 27, 3–13. DOI: 10.1016 / j.bpobgyn.2012.08.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Эллиотт, Д. М., Мок, Д. С., и Бриер, Дж. (2004). Сексуальное насилие среди взрослых: распространенность, симптоматика и половые различия в общей популяции. J. Стресс травмы 17, 203–211. DOI: 10.1080 / 00131881.2019.1600376
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Эннис, Н., Сиджерчич, И., и Монсон, К. М. (2018). Ранние вмешательства через Интернет для людей, подвергшихся травматическим событиям: систематический обзор. J. Med. Int. Res. 20: e280. DOI: 10.2196 / jmir.9795
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Фейн, Дж. А., Кассам-Адамс, Н., Ву, Т., и Датнер, Э.М. (2001). Оценка отделения неотложной помощи симптомов острого стрессового расстройства у тяжело травмированных подростков. Ann. Emerg. Med. 38, 391–396. DOI: 10.1067 / mem.2001.118225
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Фоа, Э. Б., и Козак, М. Дж. (1986). Эмоциональная обработка страха: воздействие корректирующей информации. Psychol. Бык. 99, 20–35. DOI: 10.1037 / 0033-2909.99.1.20
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Фоа, Э.Б., Маклин, К. П., Капальди, С., и Розенфилд, Д. (2013). Длительное воздействие по сравнению с поддерживающим консультированием по поводу посттравматического стрессового расстройства, связанного с сексуальным насилием, у девочек-подростков: рандомизированное клиническое исследование. JAMA 310, 2650–2657. DOI: 10.1001 / jama.2013.282829
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Галовски Т. Э., Блейн Л. М., Чаппюи К. и Флетчер Т. (2013). Половые различия в выздоровлении от посттравматического стрессового расстройства у переживших межличностное нападение мужчин и женщин. Behav.Res. Ther. 51, 247–255. DOI: 10.1016 / j.brat.2013.02.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гисладоттир, А., Харлоу, Б. Л., Гудмундсдоттир, Б., Бьярнадоттир, Р. И., Джонсдоттир, Э., Аспелунд, Т. и др. (2014). Факторы риска и здоровье во время беременности женщин, ранее подвергавшихся сексуальному насилию. Acta Obstet. Гинеколь. Сканд. 93, 351–358. DOI: 10.1111 / aogs.12331
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ханнан, С.М., Оркатт, Х.К., Мирон, Л.Р., и Томпсон, К.Л. (2017). Сексуальное насилие в детстве, а затем проблемы, связанные с алкоголем: исследование роли повторной виктимизации, посттравматического стрессового расстройства и мотивации к употреблению алкоголя среди студенток колледжа. J. Interpers. Насилие 32, 2118–2138. DOI: 10.1177 / 0886260515591276
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Хорш А., Виал Ю., Фаврод К., Харари М. М., Блэквелл С. Е., Уотсон П. и др. (2017). Уменьшение навязчивых травматических воспоминаний после экстренного кесарева сечения: рандомизированное контролируемое исследование, доказывающее принцип принципа действия. Behav. Res. Ther. 94, 36–47. DOI: 10.1016 / j.brat.2017.03.018
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Иядурай, Л., Блэквелл, С. Е., Мейзер-Стедман, Р., Уотсон, П. К., Бонсалл, М. Б., Геддес, Дж. Р. и др. (2018). Предотвращение навязчивых воспоминаний после травмы с помощью краткого вмешательства, включающего компьютерную игру «Тетрис» в отделении неотложной помощи: рандомизированное контролируемое испытание, подтверждающее концепцию. Мол. Психиатрия 23, 674–682. DOI: 10.1038 / mp.2017.23
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кесслер Р. К., Чиу В., Демлер О. и Уолтерс Э. Э. (2005). Распространенность, тяжесть и коморбидность 12-месячных расстройств, связанных с dsm-iv, в повторении национального исследования коморбидности. Arch. Gen. Psychiatry 62, 617–627. DOI: 10.1001 / archpsyc.62.6.617
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кесслер, Р. К., Соннега, А., Бромет, Э., Хьюз, М., и Нельсон, К.Б. (1995). Посттравматическое стрессовое расстройство в национальном исследовании коморбидности. Arch. Gen. Psychiatry 52, 1048–1060. DOI: 10.1001 / archpsyc.1995.03950240066012
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Khadr, S., Clarke, V., Wellings, K., Villalta, L., Goddard, A., Welch, J., et al. (2018). Результаты психического и сексуального здоровья после сексуального насилия у подростков: проспективное когортное исследование. Lancet Child Adolesc. Здоровье 2, 654–665.DOI: 10,1016 / s2352-4642 (18) 30202-5
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Кимерлинг Р., Реллини А., Келли В., Джадсон П. Л. и Лирман Л. А. (2002). Гендерные различия в характеристиках жертвы и преступления сексуальных посягательств. J. Interpers. Насилие 17, 526–532. DOI: 10.1177 / 0886260502017005003
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Лафланд, А., Квавилашвили, Л. (2018). Следует ли предоставить участникам свободу действий? Сравнение бумажных дневников и дневников смартфонов в психологических исследованиях. J. Appl. Res. Mem. Cogn. 7, 552–563. DOI: 10.1016 / j.jarmac.2018.09.002
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Линдси М., Мессинг Дж. Т., Таллер Дж., Болдуин А., Клаф А., Блум Т. и др. (2013). Отзывы выживших о приложении для смартфонов, помогающих принять безопасные решения, для женщин студенческого возраста, вступающих в жестокие отношения. J. Technol. Гм. Сервисы 31, 368–388. DOI: 10.1080 / 15228835.2013.861784
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Лю, Х., Петухова, М. В., Сэмпсон, Н. А., Агилар-Гаксиола, С., Алонсо, Дж., И Андраде, Л. Х. (2017). Ассоциация посттравматического стрессового расстройства DSM-IV с типом травматического опыта и историей в исследованиях Всемирной организации здравоохранения по психическому здоровью. JAMA Psychiatry 74, 270–281. DOI: 10.1001 / jamapsychiatry.2016.3783
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Мэйплс-Келлер, Дж. Л., Пост, Л. М., Прайс, М., Спокойной ночи, Дж. М., Бертон, М. С., Ясински, К.W., et al. (2020). Исследование оптимальной дозы раннего вмешательства для предотвращения посттравматического стрессового расстройства: многорукое рандомизированное исследование, состоящее из одного и трех сеансов модифицированного длительного воздействия. Депрессия тревоги 37, 429–437. DOI: 10.1002 / da.23015
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Марц, Д. М., Джеймсон, Дж. П., и Пейдж, А. Д. (2016). Психологическое здоровье и успехи в учебе подростков из сельских районов Аппалачей, подвергшихся физическому и сексуальному насилию в межличностных отношениях. Am. J. Orthopsychiatry 86, 594–601. DOI: 10.1037 / ort0000174
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Макфарлейн, А.С., Атчисон, М., Рафалович, Э., и Папай, П. (1994). Физические симптомы при посттравматическом стрессовом расстройстве. J. Psychosom. Res. 38, 715–726.
Google Scholar
Миллер К. Э., Крэнстон К. К., Дэвис Дж. Л., Ньюман Э. и Резник Х. (2015). Психологические результаты после видео-интервенции с сексуальным насилием: рандомизированное испытание. J. Forensic Nurs. 11, 129–136. DOI: 10.1097 / jfn.0000000000000080
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Маллен К., Холлидей Р., Моррис Э., Раджа А. и Сурис А. (2014). Терапия когнитивной обработки для ветеранов-мужчин с посттравматическим стрессовым расстройством, связанным с военной сексуальной травмой. J. Беспокойство. 28, 761–764. DOI: 10.1016 / j.janxdis.2014.09.004
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Наранг, Дж., Сингхал, К., Матур, А., Дубей, А. К., Анил, А., и Пундир, К. (2018). Количественный анализ невооруженным глазом на бумажном устройстве для определения наркотиков в изнасиловании на свидании с помощью приложения для смартфона. Вакуум 153, 300–305. DOI: 10.1016 / j.vacuum.2018.03.056
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Насджлети, М. (1980). Страдание в тишине: мужчина-жертва инцеста. Защита детей 59, 269–275.
Google Scholar
NCK (2014). En Befolkningsundersökning om Kvinnors och Mäns Våldsutsatthet Samt Kopplingen до Hälsa Rapport Rapport. Упсала: Уппсальский университет.
Google Scholar
Прайс М., Кун Э., Хоффман Дж. Э., Рузек Дж. И Асьерно Р. (2015). Сравнение контрольного списка посттравматических стрессов (PCL), вводимого через мобильное устройство, с бумажной формой. J. Стресс травмы 28, 480–483. DOI: 10.1002 / jts.22037
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Прайс М., ван Столк-Кук К., Уорд Х. Л., О’Киф М., Граттон Дж., Скалка К. и др. (2017). Отслеживание посттравматической психопатологии с помощью мобильных приложений: исследование юзабилити. J. Technol. Behav. Sci. 2, 41–48. DOI: 10.1007 / s41347-016-0008-9
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Резник, Х., Асьерно, Р., Холмс, М., Килпатрик, Д. Г., и Ягер, Н. (1999). Профилактика психопатологии после изнасилования: предварительные результаты контролируемого исследования лечения острого изнасилования. J. Беспокойство. 13, 359–370. DOI: 10.1016 / s0887-6185 (99) 00010-9
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Резник, Х., Acierno, R., Waldrop, A. E., King, L., King, D., Danielson, C., et al. (2007). Рандомизированная контролируемая оценка раннего вмешательства для предотвращения психопатологии после изнасилования. Behav. Res. Ther. 45, 2432–2447. DOI: 10.1016 / j.brat.2007.05.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Резник, Х. С., Асьерно, Р., Амштадтер, А. Б., Селф-Браун, С., и Килпатрик, Д. Г. (2007). Острое вмешательство после сексуального насилия для предотвращения злоупотребления наркотиками: обновленные результаты. Наркоман. Behav. 32, 2032–2045. DOI: 10.1016 / j.addbeh.2007.01.001
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Рью, Л., и Эспарза, Д. (1990). Препятствия для раскрытия информации среди детей мужского пола, подвергшихся сексуальному насилию. Значение для сестринской практики. J. Child Adolesc. Психиатр. Ment. Здоровье медсестер. 3, 120–127. DOI: 10.1111 / j.1744-6171.1990.tb00458.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ротбаум, Б.О., Кирнс, М. К., Прайс, М., Малкун, Э., Дэвис, М., Ресслер, К. Дж. И др. (2012). Раннее вмешательство может предотвратить развитие посттравматического стрессового расстройства: рандомизированное пилотное гражданское исследование с модифицированным длительным воздействием. Biol. Психиатрия 72, 957–963. DOI: 10.1016 / j.biopsych.2012.06.002
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Скотт, К. М., Коенен, К. К., Кинг, А., Петухова, М. В., Алонсо, Дж., Бромет, Э. Дж. И др. (2018). Посттравматическое стрессовое расстройство, связанное с сексуальным насилием среди женщин, в исследованиях ВОЗ в области психического здоровья. Psychol. Med. 48, 155–167. DOI: 10,1017 / s0033291717001593
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Сигел, Дж. М., Соренсон, С. Б., Голдинг, Дж. М., Бурнам, М. А., и Стейн, Дж. А. (1987). Распространенность сексуального насилия в детстве. Проект эпидемиологического водосбора Лос-Анджелеса. Am. J. Epidemiol. 126, 1141–1153.
Google Scholar
Sijbrandij, M., Kunovski, I., and Cuijpers, P. (2016). Эффективность предоставляемой через Интернет когнитивно-поведенческой терапии посттравматического стрессового расстройства: систематический обзор и метаанализ. Депресс. Беспокойство 33, 783–791. DOI: 10.1002 / da.22533
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Снайпс, Д. Дж., Калтон, Дж. М., Грин, Б. А., Перрин, П. Б., и Беноч, Э. Г. (2017). Изнасилование и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР): изучение опосредующей роли явных убеждений в сексуальной силе у мужчин по сравнению с женщинами. J. Interpers. Насилие 32, 2453–2470. DOI: 10.1177 / 0886260515592618
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Стенсон, К., Heimer, G., Lundh, C., Nordstrom, M. L., Saarinen, H., and Wenker, A. (2003). Распространенность сексуального насилия среди беременных в Швеции в течение всей жизни. Acta Obstet. Гинеколь. Сканд. 82, 529–536. DOI: 10.1034 / j.1600-0412.2003.00111.x
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Тьюксбери Р. (2007). Последствия сексуального посягательства на мужчин: физические, психические и сексуальные последствия. Внутр. J. Men’s Health 6, 22–35. DOI: 10.3149 / jmh.0601.22
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Тиихонен, М.А., Бэкстрем, Т., Сондергаард, Х.П., и Хелстрем, Л. (2014). Выявление факторов риска посттравматического стрессового расстройства у женщин, обратившихся за медицинской помощью после изнасилования. PLoS One 9: e111136. DOI: 10.1371 / journal.pone.0111136
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ульман, С. Э. (2007). Услуги по психическому здоровью жертв сексуального насилия. Женщины и терапия 30, 61–84. DOI: 10.1300 / j015v30n01_04
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Üstün, T.Б., Костаньсек, Н., Чаттерджи, С., Рем, Дж. (2010). Измерение здоровья и инвалидности: Руководство по программе оценки инвалидности ВОЗ WHODAS 2.0. Женева: Всемирная организация здравоохранения.
Google Scholar
ван дер Меер, К. А. И., Баккер, А., Шрикен, Б. А. Л., Хофвейк, М. К., и Олфф, М. (2017). Скрининг симптомов, связанных с травмой, через приложение для смартфона: достоверность интеллектуальной оценки на вашем мобильном телефоне у направленных полицейских. Внутр. J. Methods Psychiatr.Res 26: e1579. DOI: 10.1002 / mpr.1579
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Уолш К., Гилмор А. К., Фрейзер П., Ледрей Л., Асьерно Р., Руджеро К. Дж. И др. (2017). Рандомизированное клиническое испытание, изучающее влияние видеопрофилактики употребления алкоголя и марихуаны среди недавних жертв сексуального насилия. Алкоголь. Clin. Exp. Res. 41, 2163–2172. DOI: 10.1111 / Acer.13505
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Уэзерс, Ф., Блейк, Д., Шнур, П., Калупек, Д., Маркс, Б., и Кин, Т. (2013). Шкала посттравматического стрессового расстройства, назначаемая врачом, для DSM-5 (CAPS-5). Доступно на сайте www.ptsd.va.gov (по состоянию на 7 апреля 2020 г.).
Google Scholar
Волицки-Тейлор, К. Б., Резник, Х. С., Макколи, Дж. Л., Амштадтер, А. Б., Килпатрик, Д. Г., и Руджиеро, К. Дж. (2011). Растет ли число сообщений об изнасилованиях? Сравнение женщин с зарегистрированными и незарегистрированными случаями изнасилования в Национальном исследовании женщин-репликация. J. Interpers. Насилие 26, 807–832. DOI: 10.1177 / 0886260510365869
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Зимет, Г. Д., Пауэлл, С. С., Фарли, Г. К., Веркман, С., и Беркофф, К. А. (1990). Психометрические характеристики многомерной шкалы воспринимаемой социальной поддержки. J. Pers. Оценивать. 55, 610–617. DOI: 10.1080 / 00223891.1990.9674095
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Зинцов, Х.М., Грубо, А. Л., Фру, Б. К., и Магрудер, К. М. (2008). Сексуальное насилие, психическое здоровье и использование услуг среди ветеранов мужского и женского пола, наблюдаемых в клиниках первичной медико-санитарной помощи по делам ветеранов: исследование на нескольких участках. Psychiatry Res. 159, 226–236. DOI: 10.1016 / j.psychres.2007.04.008
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Что эксперты знают о мужчинах, которые насилуют
В 1976 году доктор философии Кандидат в Claremont Graduate University разместил довольно необычное личное объявление в газетах по всему Лос-Анджелесу:
Он сидел у своего телефона, скептически относясь к тому, что он позвонит.«Я не думал, что кто-то захочет ответить», — сказал Сэмюэл Д. Смитиман, которому сейчас 72 года, клинический психолог из Южной Каролины.
Но телефон звонил. Почти 200 раз.
На другом конце линии были компьютерный программист, изнасиловавший свою «своего рода подругу», художник, изнасиловавший жену своего знакомого, и школьный смотритель, который описал от 10 до 15 изнасилований как средство поквитаться с « богатые ублюдки »в Беверли-Хиллз.
К концу лета Dr.Смитимэн провел 50 интервью, которые легли в основу его диссертации: «Необнаруженный насильник». Что его особенно удивило, так это то, насколько нормально звучали эти люди и насколько разнообразным было их происхождение. Он пришел к выводу, что можно сделать несколько обобщений.
За последние несколько недель женщины всего мира рассказали истории о домогательствах и сексуальных домогательствах, разместив анекдоты в социальных сетях с хэштегом #MeToo. Даже если сосредоточиться только на второй категории, биографии обвиняемых настолько разнообразны, что, кажется, подтверждают мнение доктора Х.Наблюдение Смитимана.
Но более поздние исследования показывают, что есть некоторые общие черты. За десятилетия, прошедшие после его статьи, ученые постепенно составили картину мужчин, совершающих сексуальные посягательства.
Наиболее выраженное сходство не имеет ничего общего с традиционными демографическими категориями, такими как раса, класс и семейное положение. Скорее, появились другие закономерности: как показывают исследования, эти люди начинают рано. Они могут общаться с другими людьми, которые также совершают сексуальное насилие.Обычно они отрицают, что изнасиловали женщин, даже если признаются в сексе без согласия.
Прояснение этих и других закономерностей, по мнению многих исследователей, — наиболее реальный путь к ограничению поведения, которое причиняет столько боли.
«Если вы на самом деле не понимаете преступников, вы никогда не поймете сексуального насилия», — сказала Шерри Хэмби, редактор журнала Psychology of Violence. Это может показаться очевидным, но она сказала, что получает «10 бумаг о потерпевших» на каждую о преступниках.
Частично это может быть связано со склонностью считать сексуальное насилие проблемой женщин, хотя обычно преступление совершают мужчины. Но поиск правильных предметов также усложнил исследование.
Ранние исследования в значительной степени опирались на осужденных насильников. Это исказило данные, сказал Нил Маламут, психолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, который десятилетиями изучает сексуальную агрессию.
Заключенные часто бывают «универсальными», сказал он: «Они украли бы ваш телевизор, ваши часы, вашу машину.А иногда воруют секс ».
Но мужчины, которые совершают сексуальное насилие и не попадают в тюрьму, потому что им это сошло с рук, часто являются «специалистами». Есть большая вероятность, что это их основной преступный проступок.
Более поздние исследования, как правило, основываются на анонимных опросах студентов колледжей и других сообществ, которые сопровождаются юридическим языком, гарантирующим испытуемым, что их ответы не могут быть использованы против них. В исследованиях избегают использования таких терминов, как «изнасилование» и «сексуальное насилие».
Вместо этого они задают испытуемым весьма конкретные вопросы об их действиях и тактике. В центре внимания большинства исследований сексуальной агрессии признано сексуальное поведение без согласия. В анкетах и последующих интервью испытуемые на удивление открыто заявляют о своем игнорировании согласия.
Мужчины, которые насилуют, как правило, начинают рано, в старших классах школы или в первые пару лет колледжа, скорее всего, пересекают черту с кем-то, кого они знают, как показывают исследования.
Некоторые из этих мужчин совершают одно или два сексуальных нападения, а затем останавливаются.Другие — пока никто не может сказать, какую порцию — поддерживают такое поведение или даже ускоряют темп.
Антония Эбби, социальный психолог из Государственного университета Уэйна, обнаружила, что молодые люди, выразившие раскаяние, с меньшей вероятностью совершат оскорбление в следующем году, в то время как те, кто обвинял свою жертву, с большей вероятностью сделали это снова.
Один рецидивист сказал об этом так: «Я чувствовал, что отплачиваю ей за сексуальное возбуждение».
Среди экспертов ведутся жаркие споры о том, существует ли момент, когда сексуальное насилие становится укоренившимся поведением, и какой процент нападений совершается серийными хищниками.
Большинство исследователей сходятся во мнении, что грань между случайными и частыми правонарушителями не так ясна. Недавняя работа Кевина Свартаута, профессора психологии и общественного здравоохранения в Университете штата Джорджия, предполагает, что преступники, совершающие нечастые преступления, чаще встречаются в университетских городках, чем считалось ранее.
«Это вопрос степени, больше похоже на дозировку», — сказала Мэри П. Косс, профессор общественного здравоохранения в Университете Аризоны, которой приписывают введение термина «изнасилование на свидании».”
Дозировка чего? Определенные факторы — исследователи называют их «факторами риска», признавая при этом, что эти мужчины, тем не менее, несут ответственность за свои действия, — широко распространены среди тех, кто совершает сексуальные посягательства.
Пьянство, предполагаемое принуждение к сексу, вера в «мифы об изнасиловании» — такие как идея, что «нет» означает «да» — все это факторы риска среди мужчин, совершивших сексуальное насилие. Еще одна группа сверстников, использующая враждебный язык для описания женщин.
Тем не менее, похоже, что существуют личные качества, которые оказывают опосредующее влияние на эти факторы.Доктор Маламут обнаружил, что мужчины, которых сильно возбуждает порно с изнасилованиями — еще один фактор риска — с меньшей вероятностью попытаются совершить сексуальное насилие, если они имеют высокие показатели сочувствия.
Нарциссизм, кажется, работает в другом направлении, увеличивая шансы на то, что мужчины совершат сексуальное насилие и изнасилование.
Как насчет идеи, что изнасилование связано с властью над женщинами? Некоторые эксперты считают, что исследование враждебного отношения к женщинам поддерживает эту идею.
В целом, однако, исследователи говорят, что мотивы разнообразны и их трудно определить количественно.
Доктор Маламут заметил, что рецидивисты часто рассказывают похожие истории об отказе в старшей школе и о том, что на них смотрят, как на «спортсменов и футболистов».
По мере того, как эти некогда непопулярные, часто самовлюбленные мужчины становятся более успешными, он подозревает, что «возвращение этим женщинам, имея власть над ними, кажется, стало источником возбуждения».
Большинство испытуемых в этих исследованиях открыто признают секс без согласия, но это не значит, что они считают его настоящим изнасилованием .Исследователи снова и снова сталкиваются с этим противоречием.
На вопрос «если они проникли против их согласия», — ответил доктор Косс, — субъект ответит «да». На вопрос, совершил ли он «что-то вроде изнасилования», ответ почти всегда отрицательный.
Исследования заключенных насильников — даже мужчин, которые признают, что держат секс-рабынь в зонах конфликтов — обнаруживают аналогичное несоответствие. Дело не в том, что они отрицают сексуальное насилие; просто преступление совершает чудовище вон там .
И это не признак того, что респонденты являются психопатами, сказал д-р.Хэмби, редактор журнала. Это знак того, что они люди. «Никто не думает, что они плохие парни», — сказала она.
Действительно, эксперты отмечают одну последнюю черту, присущую мужчинам, которые изнасиловали: они не верят, что это проблема.
Почему происходит изнасилование? | Психология сегодня
26 июля 2012 г. на Reddit был опубликован следующий вопрос: «На Reddit было несколько веток о жертвах сексуального насилия, но есть ли на Reddit участники с другой стороны? Каковы были ваши мотивы? Вы сожалеете об этом? »
В течение нескольких дней были опубликованы многочисленные ответы, в том числе анонимные сообщения от лиц, сообщивших о совершении сексуального насилия.Когда различные новостные агентства подхватили эту историю, поток посетителей в ветке был очень большим: от кратких ответов, состоящих всего из нескольких слов, до ответов, содержащих более 2000 слов.
Понимая, что эта ветка представляет собой уникальную возможность изучить многие из оправданий, которые преступники используют для оправдания сексуального насилия, группа исследователей из Университета штата Джорджия загрузила всю ветку и провела тематическое исследование собранных ответов. Из более чем 12000 собранных ответов ведущий исследователь Трейси Н.Хипп и ее коллеги отобрали 68 аккаунтов сексуальных преступников от первого лица для дальнейшего изучения. Ответы были индивидуально прочитаны командой обученных и контролируемых младшими научными сотрудниками, которые следовали формальному процессу кодирования, чтобы классифицировать различные приведенные обоснования.
Их результаты, которые были недавно опубликованы в журнале Психология насилия , позволили им определить конкретные темы в различных приведенных обоснованиях. Эти темы включают:
- Сексуальные сценарии: Эти сценарии, используемые для управления нашим поведением при интимных сексуальных контактах, по сути, обеспечивают «основные правила» того, когда секс уместен или нет.Согласно исследованным рассказам от первого лица, 37 процентов респондентов оправдывали сексуальное насилие такими объяснениями, как «когда женщина говорит« нет », она действительно имеет в виду« да »».
- Обвинение жертвы: Возложение вины за изнасилование на действия или сексуальную историю жертвы. Примерно 29 процентов респондентов обвинили свою жертву в том, что она слишком много пьет, недостаточно громко говорит «нет» или физически не сопротивляется их ухаживаниям. Респонденты также обвиняли своих жертв в флирте с ними или в их предыдущей сексуальной истории (в том числе с преступником).
- Враждебный сексизм: Многие преступники крайне негативно относятся к женщинам и часто делают заявления, выражающие свое негодование по поводу того, как с ними обращались женщины в прошлом. Эта враждебность, похоже, распространяется и на то, как они относятся к женщинам в интимных ситуациях: 24 процента преступников выражают гнев по поводу некоторых действий со стороны своей жертвы. Один преступник, например, описал свое отвращение к женщине, которую рвало на его кровать, и как в ответ он жестоко изнасиловал ее, когда она была без сознания.
- Биологический эссенциализм: Среди мужчин-преступников часто бытует стойкая мысль, что они лично не несут ответственности за свои действия из-за своей биологии, которая заставляет их хотеть секса. Для 18 процентов преступников такие утверждения, как «Мои гормоны просто сходят с ума», были обычным явлением, и казалось, что на женщин возлагается исключительная ответственность за предотвращение изнасилования.
- Объективация: Для многих преступников сексуальная объективация (сокращение потенциального сексуального партнера только до тех аспектов, которые преступник считает привлекательными) является обычным явлением.Около 18 процентов рассказов от первого лица изучали объективированных женщин, сосредотачиваясь на их физической привлекательности или описывая их как секс-игрушки. Один преступник даже сказал, что «Она больше не была человеком — просто путем, инструментом, средством для достижения цели».
- Социосексуальность: Для еще 18 процентов исследованных преступников изнасилование рассматривалось как способ иметь как можно больше сексуальных партнеров без каких-либо ограничений, таких как потребность в близости или реальных отношениях.Казалось, что единственной целью было физическое удовлетворение, и они часто описывали себя, как скуку по «ванильному сексу», отсюда и потребность в применении силы.
Для большинства изученных аккаунтов было обнаружено несколько тем. Например, биологический эссенциализм часто рассматривался вместе с объективизацией и обвинением жертвы. Один респондент описал, как он продолжал сексуальное насилие, несмотря на то, что осознавал, что причинял вред своей жертве, потому что его «гормоны сходили с ума», а его партнер «больше не казался ему человеком».Другой преступник сказал, что «большинство девушек действительно не понимают, насколько возбуждены парни», и продолжил описывать, как он будет обучать свою дочь тому, как избежать изнасилования.
В целом, различные темы, рассмотренные в этом исследовании, по-видимому, действительно отражают, сколько преступников чувствуют необходимость контролировать своих жертв, превращая их в сексуальные объекты, а не в людей. Они также демонстрируют вызывающие беспокойство культурные нормы и ценности, которые часто используются для увековечения насилия в отношении женщин.Такие темы, как обвинение жертвы, вопиющая враждебность по отношению к женщинам, сексуальная объективация и использование сексуальных сценариев, часто вступают в игру до и после сексуального насилия. Конечно, враждебность по отношению к женщинам — наряду с полным пренебрежением к их чувствам — которая проявляется в отчетах, включенных в это исследование, встречается гораздо чаще, чем большинство людей предпочитают верить.
Учитывая анонимный характер данных этого исследования, невозможно определить их правдивость или насколько хорошо они описывают мышление преступников, совершивших сексуальное насилие в целом.Тем не менее, как отмечают Трейси Н. Хипп и ее коллеги-исследователи при обсуждении своих выводов, необходимо сделать гораздо больше, чтобы бросить вызов ошибочным убеждениям, которые часто используются для оправдания изнасилований — будь то сами преступники или другие лица постфактум.
Обвинение, объективация и очернение жертвами женщин из-за их внешнего вида или предполагаемого сексуального опыта необходимо оспаривать, когда бы они ни происходили, будь то в реальной жизни или в Интернете. Это также включает в себя сложные идеи о «биологическом эссенциализме» и сексуальных сценариях, которые лишают людей их права говорить «нет».
Нет приемлемой альтернативы.
Изнасилование уносит жизни женщин во всем мире, по данным исследования
Исследования давно документально подтверждают, что у женщин, подвергшихся изнасилованию или подвергшихся попыткам сексуального насилия, часто развивается тревожность и посттравматическое стрессовое расстройство. Новое исследование предполагает, что сексуальное насилие может иметь пагубные последствия в других сферах жизни женщины, включая ее интимные отношения, ее отношение к своей сексуальной и социальной репутации, а также качество ее семейных и социальных отношений.
Исследование, опубликованное в октябрьском архиве архива сексуального поведения , было направлено на расширение объема того, что мы знаем о том, как изнасилование влияет на жизнь женщин — как оно влияет на их функционирование и принятие решений, а также на их психологический статус. ведущий автор исследования Карин Периллу, доктор философии, приглашенный доцент Union College. Ее команда также хотела изучить этот вопрос через призму эволюционной психологии, согласно которой здоровые женщины склонны выбирать себе партнеров на основе характеристик, которые служат хорошим предзнаменованием для долгосрочных обязательств, таких как честность, трудолюбие, а также способность и готовность инвестировать в им и их детям.Однако среди женщин, подвергшихся изнасилованию, эта стратегия может быть подорвана, говорит Перилу.
В ходе исследования исследователи попросили 49 женщин, подвергшихся изнасилованию, и 91 женщину, столкнувшуюся с попыткой сексуального насилия, оценить, как это событие повлияло на них в 13 сферах жизнедеятельности, включая сексуальную и социальную репутацию, восприятие привлекательности для потенциальных партнеров, социальную и социальную жизнь. семейная жизнь, долгосрочные отношения, а также желание секса и получение удовольствия от него. Женщины также поделились качественными наблюдениями в каждой области.
Обе группы сообщили о негативных эффектах во всех областях, но женщины, которые были изнасилованы, сообщили о значительно более серьезных трудностях в 11 из них, как выяснила группа. В качественных ответах жертвы попытки сексуального насилия восприняли это событие как предупреждение, в то время как жертвы изнасилования рассматривали его как событие, изменяющее их жизнь. Кроме того, жертвы изнасилования с большей вероятностью указали, что, по их мнению, опыт может повлиять на их будущий выбор способами, которые согласовывались с эволюционной перспективой выбора партнера.Например, жертвы изнасилования часто сообщали о мотивации либо воздерживаться от секса, либо заниматься сексом без разбора, потому что они чувствовали, что их способность привлечь хорошего партнера значительно уменьшилась.
Помимо того, что они закладывают основу для эволюционной психологии изнасилования, полученные данные предлагают возможные направления лечения, — говорит Перилу. Во-первых, она отмечает, что женщинам, пережившим попытку сексуального насилия, может потребоваться вмешательство, как и жертвам изнасилования.
С другой стороны, данные предполагают индивидуальное лечение для каждой группы.
«Хотя все женщины столкнулись с одними и теми же негативными последствиями, данные также предполагают, что они пережили эти события по-разному», — говорит Перилу. «Таким образом, каждая группа может получить пользу от лечения, которое сосредоточено на областях, которые особенно проблемны для них».
— Тори ДеАнгелис
(PDF) Почему мужчины насилуют? Эволюционная психологическая перспектива
Берген, Р. К. (1996). Изнасилование жены: понимание реакции
переживших насилие и поставщиков услуг.В C.
Renzetti & J. Edleson (Series Eds.), Sage series on
насилие в отношении женщин. Калифорния: Шалфей.
Берген, Р. К., и Буковец, П. (2006).
мужчин и
изнасилований интимным партнером: Характеристики мужчин,
изнасиловавших своего партнера. Journal of Interper-
sonal Violence, 21, 1375–1384.
Бродер, А., & Хохманн, Н. (2003). Вариации
рискованного поведения в течение менструального цикла:
улучшила репликацию.Эволюция и человек Be-
havior, 24, 391–398.
Берч Р. Л. и Гэллап Г. Г. (2006). Психо-
биология человеческого семени. В С. М. Платек и Т. К.
Shackelford (Eds.), Женская неверность и отцовская неопределенность
(стр. 141–172). Нью-Йорк: Cambridge
University Press.
Бусс Д. М. (1994). Стратегии спаривания человека.
Американский ученый, 82, 238–249.
Бусс Д. М. (2004). Эволюционная психология (2-е изд.,
,).). Бостон: Аллин и Бэкон.
Chavanne, T. J., & Gallup, G. G. (1998). Вариация
рискованного поведения среди студенток колледжа
вмятин в зависимости от менструального цикла. Evolu-
и поведение человека, 19, 27–32.
Кристофер Ф. С., Оуэнс Л. А. и Стекер Х. Л.
(1993). Изучение темной стороны ухаживания: тест
модели добрачной сексуальной агрессивности мужчины —
н. Journal of Marriage and the Family, 55,
469 — 479.
Дэвис, Дж. А., и Гэллап, Г. Дж., Младший (2006). Preeclamp-
sia и другие осложнения беременности как адаптивная реакция на незнакомую сперму. В S. M. Platek
и T. K. Shackelford (Eds.), Женской неверности и отцовской неопределенности
(стр. 191–204). Нью-Йорк:
Cambridge University Press.
Дин, К. Э. и Маламут, Н. М. (1997). Характеристика
мужчин, которые сексуально агрессивны, и мужчин, которые
воображают агрессию: Риск и сдерживающие факторы
способностей.Journal of Personality and Social Psychol —
ogy, 72, 449 — 455.
Фигередо, Дж., Корраль-Вердуго, В., Фриас-Армента,
М., Бачар, К.Дж., Уайт, Дж., Макнил , PL,
Кирснер, Б. Р., & дель Пилар Кастелл-Руис, И. (2001).
Кровь, солидарность, статус и честь: сексуальный баланс
власти и супружеского насилия в Соноре,
Мексика. Evolution and Human Behavior, 22, 293–
328.
Gallup, G. G., Jr., & Burch, R.Л. (2004). Вытеснение спермы
как стратегия конкуренции сперматозоидов у
человек. Эволюционная психология, 2, 12–23.
Гангестад, С. В., и Торнхилл, Р. (1999). Индивидуальные
различий в точности развития и флуктуационной асимметрии
: модель и ее значение.
Journal of Evolutionary Biology, 12, 402–416.
Gangestad, S. W., Thornhill, R. & Yeo, R.A.
(1994). Привлекательность лица, устойчивость в развитии и колеблющаяся асимметрия.Ethology and So-
ciobiology, 15, 73–85.
Гарвер-Апгар, К. Э., Гангестад, С. В., и Симпсон,
Дж. А. (2007). Восприятие женщинами мужского пола —
Изменение принудительного характера в течение менструального цикла —
кл. Acta Psychologica Sinica, 39, 536–540.
Гильери, М. П. (2000). Темная сторона человека. Новый
Йорк: Книги Персея.
Глик П. и Фиске С. Т. (1996). Амбивалентный
Инвентаризация сексизма: различение враждебного и непримиримого
сексизма.Журнал личности и социального
Психология, 70, 491–512.
Гетц, А. Т., и Шакелфорд, Т. К. (2006). Сексуальное
принуждение и насильственное совокупление в паре у людей
как тактика конкуренции сперматозоидов у людей. Человек
Природа, 17, 265–282.
Gottschall, J. (2004). Объяснение изнасилования во время войны.
Journal of Sex Research, 41, 129–136.
Gottschall, J. A., & Gottschall, T. A. (2003). Выше ли
случаев изнасилования и беременности, чем
случаев беременности по обоюдному согласию? Человеческий Na-
тур, 14, 1–20.
Говати П. А. и Бушхаус Н. (1998). Ultimate
причин агрессивных и принудительных совокуплений у
птиц: сопротивление самок, гипотеза КОДА,
и социальная моногамия. Интегративная и сравнительная биология,
,, 38, 207–225.
Гринфилд, Л. (1997). Сексуальные преступления и преступники.
Вашингтон, округ Колумбия: Статистическое управление юстиции, США
Министерство юстиции.
Холл, Г. К. Н., Шондрик, Д. Д., & Хиршман, Р.
(1993). Роль сексуального возбуждения в сексуальном
агрессивном поведении: метаанализ. Journal of
Consulting and Clinical Psychology, 61, 1091–
1095.
Haselton, M. G., Nettle, D., & Andrews, P. W.
(2005). Эволюция когнитивных предубеждений. В Д. М.
Бусс (ред.), Справочник по эволюционной психологии
ogy (стр. 724–746). Хобокен, Нью-Джерси: Уайли.
Холмс, М. М., Резник, Х. С., Килпатрик, Д.Г., &
Бест, К. Л. (1996). Беременность, связанная с изнасилованием: оценка
полов и описательные характеристики из национальной выборки
женщин. Американский журнал Ob-
стетрии и гинекологии, 175, 320–324.
Хонг, Л. К. (1984). Выживание самых быстрых: О происхождении преждевременной эякуляции
. Журнал секса
Research, 20, 109–122.
Каличман, С. К., Уильямс, Э. А., Черри, К.,
Белчер, Л., & Начимсон, Д. (1998). Сексуальное со-
Журнал женского здоровья, 7, 371–378.
Канин, Э. Дж. (1957). Мужская агрессия в свиданиях —
ухаживания. Американский журнал социологии —
ogy, 63, 197–204.
Килгаллон, С.