Развитие психологии в России | Статья в сборнике международной научной конференции
Библиографическое описание:Мясоедов, А. И. Развитие психологии в России / А. И. Мясоедов. — Текст : непосредственный // Психология: традиции и инновации : материалы III Междунар. науч. конф. (г. Самара, март 2018 г.). — Самара : ООО «Издательство АСГАРД», 2018. — С. 12-15. — URL: https://moluch.ru/conf/psy/archive/255/13301/ (дата обращения: 11.06.2021).
Развитие российской психологии необходимо рассматривать отдельно от зарубежной, при этом следует выделить, то, что подобное разграничение никоим образом не говорит о том, что отечественная психология формировалась в отрыве от международной психологической науки. Наоборот, взаимосвязь между ними существовала весьма тесная, российские научные работники регулярно ездили на практику в лучшие лаборатории Европы.
Первый такой этап относится к 40–60 годам XX века, именно на этом временном отрезке в русской психологии появляется предмет ее изучения, путь и научная программа. В результате логического формирования, а именно подъем позитивизма и естествознания и вследствие сформировавшихся на тот момент времени в России социальных, условий, таких как осуществление комплексных реформ, из двух рекомендованных проектов К. Д. Совелина и И. М. Сеченова, был отобран проект; на основании, которого психология относилась к естественно-научному циклу дисциплин, рекомендованная Сеченовым [2].
Последующим значимым этапом стало начало возникновения русской марксистской психологии, возникнувшей в 20–30 годах. Во множественных научных полемиках, течениях, возникших в тот момент времени, отыскало отображение желание создать новейшую психологию, направленную на разрешение основных общественных проблем русского сообщества.
Не взирая в данном случае на то, что на тот момент времени преобладала, что, безусловно, справедливая и социогенетическая методика, вплоть до начала 30 годов в Российском государстве оставались все те же научные учебные заведения, которые были объединены с гуманитарными и общефилософскими чертами формирования.
Но уже к середине 30 годов обстановка в науке и мире стремительно поменялась, напряженность со стороны авторитарных направленностей усилилась, что повергло к погрому и воспрещению не только общефилософской психологии, но и в области педологии и психотехники. По сути, стали запретными все без исключения исследования в области психологии, включая и те, что были схожи в суждениях с советским правительством. Что, в свою очередь, сильно ударило по имеющимся на тот момент времени, научным школам психологического характера, которые весьма продуктивно формировались на данном этапе. Только лишь по завершении военных действий, в середине 40 годов психологическая наука потихоньку начала набирать силы и возрождаться, возобновляя свои исследования.
Вторая половина XX столетия отметилась восстановлением средних учебных заведений, не разрешенных в 30 года (школы В. М. Бехтерева), активным участием в поиске новейших течений развития, новых разработок и открытий в сфере психологии, и ее различных областях, таких как когнитивная и возрастная психология.
Отечественные специалисты в области психологии в стремлении нагнать потерянные в течение нескольких десятилетий возможности, приступают к обширному внедрению Свершений иностранных научных деятелей. Наравне с позитивными данными, эти теории обладали и негативными результатами, сопряженные с утерей собственных обычаев, отходом от собственной методологии, что в сочетании с положениями различных школ привело к смешению и неосуществимости толкования приобретенных результатов.
Исследование условий, установивших динамику образования и формирования российской психологической науки, демонстрирует, что основными считаются закономерность научного постижения и общественная обстановка. Открывая их сущность, необходимо выделить, то что и обширное продвижение позитивизма, и розыск объективного способа изучения психики были свойственны не только русской, но и иностранной психологии на данном этапе, то есть закономерность формирования науки была общей для международной психологии [4].
Воздействие социокультурных условий в Российском государстве в 50 годах на процесс развития нашей психологии, ее методологии и основной проблематики выразилось и в том, что основными на данном этапе стали не проблемы постижения, как в зарубежной науке, а проблемы, связанные с нравственностью и духовностью человека, а также с его ментальностью.
Очутившись на распутье реформ, Российское государство, должно было найти решение, куда ей идти далее, какое направление в наибольшей степени соответствует ее нраву. Обстановку ухудшал и тот факт, что реформы проходили не без сучка и задоринки, они замедлялись в различных слоях социума по обстоятельствам различного характера, по этой причине, для продолжения движения вперед, следовало установить эти причины торможения реформ. Главнейшие общественные перемены, а именно усовершенствование в целом укладе русского существования, стали неким катализатором к стремлению понять собственные национальные характерные черты, осознать корни обычаев, сказаний и легенд, возникновение собственных позитивных и негативных качеств [3].
Вплоть до половины XIX столетия вопрос осознания собственных национальных отличительных черт никоим образом не стоял перед российским сообществом, в котором существовало, если сказать, точнее, не государственное понимание, а национальное ощущение себя самого. Целостность общества, его сплочённость, была скорее внешней, бессознательной, оно объединялось единством родной речи, территорией и верой, при всем при этом не возникал вопрос о том, как данная целостность отображается на характере и психологических качествах людей [5].
В «уваровскую эпоху» возникла заинтересованность науки к вопросу национального самопознания, когда народная самобытность была провозглашена официальным государственным направлением. Но непосредственно в 60 годах стали осмысливать и пониматься чувство собственной самобытности, при этом во взаимосвязи с тем, что процедура реформирования захватывала все без исключения социальные категории; стремление к самопознанию, отображению собственных национальных психологических свойств, выражалось во всех в абсолютно всех сферах общества.
Значимым условием, оказавшим воздействие на отечественную психологию, был идеологический характер отечественной интеллигенции, о которой сообщалось выше, ввиду того, что формирование школ психологического направления осуществлялось внутри данной категории, в которую входили и основные оппонентные круги новейших психологических концепций.
Отечественный слой интеллигенции, который не имел подобия в Европе, ни согласно собственному ощущению мира, ни согласно собственной значимости в формировании общества, был тесно связан при своем создании с духовенством, которое согласно собственной значимости во время развития просвещения, по сути, и являлось первой интеллигенцией.
Во времена Петра Великого интеллигенция была обучена по воле государства и на пользу стране, таким образом, можно говорить о том, что интеллигенция была правительственная. И только лишь к половине XIX столетия появился непосредственно слой интеллигенции научной и преимущественно университетской, который никоим образом не состоял на службе у государства, но и намеренно противополагал себя государству [3].
Невзирая на поддержку, которую в значительной степени оказывала интеллигенция реформам, согласно собственному настроению и осознанию собственной значимости она сохраняла свой оппозиционный настрой, что, в свою очередь, неизбежно отразилось не только на жизнедеятельности сообщества, но и на формировании науки.
Ввиду того, что просвещение в России осуществлялось непосредственно при помощи толстых глянцевых изданий, становится понятной их исключительная значимость в формировании науки и культуры. Эти самые толстенные журналы являлись не только ключами к получению информации, но и непосредственными управляющими жизни.
Подействовали на процесс развития психологической науки и характерные черты российской ментальности. Воздействие менталитета на науку совершается несколькими способами. В первую очередь — это конкретный образ мышления, речь, характерные для данного народа. Подбор проблемы и аспекта к его изучению в значительной степени формируются тем, что желание к целесообразному поиску правды или к постройке концепции безупречного общества, предлагает задать различные пункты отсчета для науки, устанавливает убеждения человека, его назначение и ценности, которые он должен донести до остальных.
По этой причине появляется и формируется материализм и идеализм, рационализм или агностицизм, мистика сопряжена не только с общественной ситуацией, историческим этапом, уровнем познаний, которые устанавливают моду той или иной концепции, учитывая при этом глубокие данные этого народа [7].
В соответствии с этим, имеется возможность отметить ряд ключевых особенностей русской психологии, которые определяет ее состояние на всем отрезке ее формирования. Идейные конструкции интеллигенции, формирование народничества поспособствовали к изучению взаимоотношений ценностных направлений различных общественных компаний в первую очередь правительство, интеллигенцию и народ. Желание к просвещению общества, а также то обстоятельство, что формирование психологической науки в Российском государстве задавали направление не университетские кафедры, как это происходило в Европе, а социальной обстановкой, содействовали ориентации на практике, рвение регулировать и находить ответ не только на теоретические вопросы, а создавать и применять их в действительной жизни [8].
Недостаток в сформированном развитом социуме, скрытность незначительного слоя интеллектуальных людей, занимавшихся научными разработками в России, стали базой общественной ангажированной, идеологизации науки. Универсальность и антропологизм — центрация на человеке, российской науки в значительной степени является результатом ее общественно-исторического формирования; что подтверждается и тем прецедентом, что определенные перечисленные качества характерны для западной науки. Воздействие ментальности сказывается в том, что в проблематике науки основными вопросами считаются моральные (в основном связанные с независимостью и свободой), а не познавательные, как в психологии Запада.
Литература:
1 Теплов, Б. М. (1960) О некоторых общих вопросах разработки истории психологии // Вопросы психологии: материалы Второй Закавказской конференции психологов. Ереван.
2 Сеченов И. М. Избранные произведения. Том 1. М., 1952.
3 Петровский А. В. История советской психологии.
М.: Просвещение, 1967. 367 с.
4 Ждан А. Н. История психологии. От античности к современности. М., 2002.
5 Пряжникова Е. Ю. К вопросу об истории развития профориентации и профессионального самоопределения//Вопросы образования. № 3. 2006. С. 224–230.
6 Богоявленская Д. Б. Московское психологическое общество конца XIX — начала XX века // Развитие личности. 2005. № 1.
7 Пряжникова Е. О развитии профессионального самоопределения в России//Школьный психолог. 2000. № 24.
8 Клочко В. Е. Историко-системный подход в психологии // Методология и история психологии: Тез. докл. к VII съезду общества психологов
Основные термины (генерируются автоматически): момент времени, Российское государство, Россия, никой образ, область психологии, психологическая наука, собственная значимость, иностранная психология, отечественная психология, российская наука.
методологические работы профессора М.
С. Роговина – тема научной статьи по психологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинкаУДК 159.9
В. А. Мазилов
Пути развития психологии: методологические работы профессора М. С. Роговина
В статье дается анализ методологических взглядов на психологию и ее развитие известного отечественного ученого М. С. Роговина (1921-1993). Отстаивается позиция, согласно которой наиболее значимым стоит считать вклад М. С. Роговина в методологию психологической науки, поскольку по своему душевному складу он был философом психологии. Приводится биографическая справка, отражающая основные этапы жизненного пути автора диссертации. В статье анализируются методологические положения, сформулированные в докторской диссертации. Делается вывод, что автором диссертации проведен глубокий анализ развития мировой психологии, обнаружены магистральные тенденции ее развития.
Само развитие психологии понимается автором как превращение «в действительно научную дисциплину» того пестрого конгломерата отдельных фактов, наблюдений и умозрительных теорий, который представляла традиционная психология. Предприняты шаги для обоснования содержания общей психологии, а также в плане содействия ее дальнейшему развитию. Новизну данной публикации определяет то, что впервые предметом историко-методологического анализа становится текст докторской диссертации психолога. Учитывается социокультурная специфика аттестации научных кадров высшей квалификации, существовавшая в СССР в 1960-е гг., описаны «маскировочные» действия диссертанта, позволяющие обойти бдительность цензуры. Делается вывод, что автор ставит перед собой и своей диссертацией грандиозные задачи: проанализировать путь развития мировой психологии и советской психологии в ХХ столетии и на основе этого сопоставительного анализа наметить ключевые моменты, способствующие эволюции отечественной психологии в направлении интеграции с мировой психологической наукой.
Утверждается, что потрясающая эрудиция, глубокое понимание логики развития науки и общества, масштабность видения проблем психологии позволили автору в значительной степени решить поставленные грандиозные задачи.
Особую ценность работы М. С. Роговина составляют предостережения от совершения возможных ошибок. Автор анализирует мифы, существующие в истории психологии, и демонстрирует их негативное влияние на понимание закономерностей исторического процесса в психологии. Приводится характеристика проблем психологии, в обсуждении которых работа М. С. Роговина «опередила» время: современная отечественная психология спустя полвека только приближается к их решению (взаимоотношение различных содержаний, включаемых в понятие «психология», метод интерпретации, специфические особенности понятий психологии, место психологии в системе наук, природа наблюдения, теория психологического и, в частности, патопсихологического эксперимента, отношение репрезентативности, природа понимания, система взглядов П.
Жане, экзистенциализм в психологии). Делается вывод о выдающемся значении для методологии психологии исследования М. С. Роговина 1968 г.
Ключевые слова: психология, М. С. Роговин, наука, философская психология, научная психология, эксперимент, методология, диссертация, сведение, объяснение, понимание.
V. A. Mazilov
Ways of Psychology Development: Professor M. S. Rogovin’s Methodological Works
In the article the analysis of methodological views on psychology and its development of famous Russian scientist M. S. Rogovin (1921-1993) is given. The position is defended according to which M. S. Rogovin’s contribution to methodology of psychological science should be considered as the most significant thing, as due to his temper he was a philosopher of psychology. The curriculum vitae reflecting the main stages of the life of the author of the thesis is presented.
In the article the methodological ideas formulated in the doctoral dissertation are analyzed. The conclusion is drawn that the author of the thesis carried out the deep analysis of development of world psychology, the main tendencies of psychology development are found. Development of psychology is understood by the author as transformation «in really scientific discipline» of that motley conglomerate of the separate facts, supervision and speculative theories which traditional psychology was. Steps were made to justify the content of general psychology, and also towards its further development. Novelty of this publication is that for the first time the text of the doctoral dissertation of the psychologist becomes a subject of the historical and methodological analysis. The sociocultural specificity of certification of scientists of the top skills existing in the USSR in the 1960-s is taken into consideration, «camouflage» actions of the author of the dissertation are described allowing to bypass vigilance of censorship.
The conclusion is drawn that the author set great objectives for him and the thesis: to analyse a way of development of world psychology and Soviet psychology in the XX century and on the basis of this comparative analysis to plan the key moments promoting evolution of Russian psychology in the direction of integration with the world psychological science. It is claimed that tremendous erudition, deep understanding of logic of science and society development, scale of vision of psychology problems allowed the author to solve the set of grandiose tasks substantially. The special value of M. S. Rogovin’s work is made by cautions not to make possible mistakes. The author analyzes the myths existing in psychology history and shows their negative influence on understanding regularities of the historical process in psychology. The characteristic of psychology problems is given, M. S. Rogovin’s work «outstripped» time in its discussion: the modern domestic psychology since half a century only approaches their solution (relationship of various contents included in the concept
© Мазилов В.
А., 2016
«psychology», an interpretation method, specific features of psychology concepts, the place of psychology in the system of sciences, supervision nature, the theory of the psychological and, in particular, a pathopsychological experiment, representativeness ratio, understanding nature, a system of P. Jean’s ideas, existentialism in psychology). The conclusion about outstanding meaning for methodology of M. S. Rogovin’s research psychology in 1968 is drawn.
Keywords: psychology, M. S. Rogovin, science, philosophical psychology, scientific psychology, experiment, methodology, thesis, data, explanation, understanding.
М. С. Роговин (1921-1993) — известный отечественный психолог, доктор психологических наук, профессор. Уже приходилось писать о М. С. Роговине как психологе, давать характеристику его исследований [2-7]. В авторитетном «Психологическом лексиконе» помещена содержательная статья В.
Я. Гиндикина о М. С. Роговине, в которой он характеризуется как «российский психолог, специалист в области военной и когнитивной психологии, истории и философии психологии, патопсихологии» [1, c. 395]. Автор очерка справедливо указывает, что круг научных интересов М. С. Роговина был достаточно широк. «Одним из первых в России он описал истоки и принципы когнитивной психологии, дал обстоятельный анализ этого, тогда еще нового, направления. Углубленно исследовал проблемы патопсихологии, изучал принципы диагностического процесса в работе психиатра. Внес существенный вклад в теорию и практику наиболее сложных аспектов дифференциального диагноза в психиатрии. Подчеркивал важность и особую роль клинического анализа результатов патопсихологического эксперимента» [1, а 395]. Ни в коей степени не умаляя его заслуг перед патопсихологией, рискнем высказать мысль, согласно которой наиболее значимым стоит считать его вклад в методологию психологической науки, поскольку по своему душевному складу он был философом психологии.
Как мы уже отмечали в 2006 г., М. С. Роговин был в первую очередь методологом психологии. Он был из породы тех, к кому могут быть отнесены слова Л. С. Выготского, сказанные некогда о Коффке: «Он был прежде всего и до конца последовательным методологом». Эти слова, конечно же, надо отнести и к самому Выготскому — он прежде всего стремился дойти «до самой сути», «до сердцевины», как было замечательно сформулировано великим поэтом. Такой же подход был характерен и для М. С. Роговина [6].
Михаил Семенович Роговин родился 27 октября 1921 г. в г. Москве в семье известного переводчика и философа С. М. Роговина. Поступил на механико-математический факультет Московского государственного университета. Был призван в армию, прошел Великую Отечествен-
ную войну, участвовал в войне с Японией. Был командиром танка, затем, после ранения, — инструктором, военным переводчиком. После войны М. С. Роговин окончил Военный институт иностранных языков, поступил в аспирантуру по психологии в МГИИЯ к В.
А. Артемову. В 1956 г. защитил кандидатскую диссертацию «Проблема понимания». В конце пятидесятых — начале шестидесятых работал в фундаментальной библиотеке по общественным наукам АН СССР. В шестидесятых годах М. С. Роговин работал на кафедре психологии МГПИ им. В. И. Ленина. В семидесятых и восьмидесятых был профессором на факультете психологии Ярославского государственного университета. В последние годы жизни был заведующим кафедрой психологии в Московском государственном лингвистическом университете… За это время им были написаны и опубликованы книги и учебные пособия: «Введение в психологию» (1969), «Философские проблемы теории памяти» (1966), «Проблемы теории памяти» (1977), «Психологическое исследование» (1979), «Структурно-уровневые теории в психологии» (1977), «Теоретические основы психологического и патопсихологического исследования» (1988, в соавторстве), «Исследование отрицания в практической и познавательной деятельности» (1985, в соавторстве), «Основы исследования в акциональных науках» (1993, в соавторстве) и др.
Всего им было опубликовано около трехсот пятидесяти работ. «Основы лингвистической психологии» закончить не успел. В сентябре 1993 г. Михаила Семеновича Роговина не стало…
Возникает, однако, вполне резонный вопрос: если о вкладе М. С. Роговина в разработку методологических вопросов написано уже несколько статей, зачем писать еще одну? Тем более, что корпус его сочинений остался без изменений, а основные работы были рассмотрены в упомянутых статьях.
Тем не менее, данная публикация имеет raison d’etre: она посвящена анализу методологических идей М. С. Роговина, высказанных им в его диссертациях: в диссертации 1956 г. на соискание ученой степени кандидата педагогических наук (по психологии) «Проблема понимания» и 1968 г. на соискание ученой степени доктора педагогиче-
ских наук (по психологии) «Элементы общей и патологической психологии в построении психологической теории».
(В настоящей статье речь будет идти о докторской диссертации 1968 г. Методологическим идеям, высказанным в кандидатской диссертации 1956 г., будет посвящена отдельная статья, так как объем настоящей статьи не позволяет вместить анализ текстов обеих диссертаций. Нельзя не обратить внимания на то, что диссертация 1956 г. имеет подготовительный характер — не оставляет чувство, что автор уже тогда хорошо понимал, что он будет делать дальше. Определенное единство замысла налицо.)
Предвижу возражение: какая может быть методология в кандидатской диссертации? Диссертация — это вообще квалификационная работа… Ответ простой: достаточно прочесть несколько страниц из авторефератов роговинских диссертаций, чтобы понять, что это работы не вполне обыкновенные — потрясающего масштаба и очень высокого уровня. Кроме того, не секрет, что за прошедшие десятилетия произошла девальвация научного уровня диссертаций. Если оценить величие замысла М. С. Роговина при написании его «квалификационных работ», то смело можно назвать его одним из последних титанов психологической науки.
Не являясь сторонником «высокого» стиля, тем более не желая быть высокопарным, предлагаю продолжить обсуждение вопроса, стоит ли называть человека титаном, если он ставит перед собой титанические цели, после обсуждения задач докторской диссертации М. С. Роговина. О его потрясающей эрудиции, широчайшем кругозоре, блестящем владении иностранными языками (английский, немецкий, французский, испанский), глубоком понимании истории философии и психологии мы уже писали.
Обратимся в настоящей статье к докторской диссертации, написанной М. С. Роговиным в 1968 г. и защищенной 16 мая 1968 г. Пусть никого не смущает, что защита эта состоялась в научно-исследовательском институте дефектологии АПН СССР. Диссертация была защищена по специальной психологии, автору присвоена ученая степень доктора педагогических наук (по психологии). Для тех, кто в силу возраста не помнит советских реалий научной жизни и особенностей аттестации научных кадров по психологии, необходимо сделать некоторые дополнительные пояснения.
Такая работа, какая была задумана и осуществлена М. С. Роговиным, просто не имела права на существование. Защитить ее без специальной маски-
ровки было абсолютно нереально. Дерзость замысла «зашкаливала», ибо один человек (притом далеко не главный в иерархии) всерьез обсуждал и претендовал (!) на определение и разработку структуры целой науки — общей психологии. Это чистая методология психологии. Опять же, напомним, методологии конкретной науки «оставалась» разработка (правильнее: уточнение, деталировка) методологических принципов, не более того: более глобальные вопросы решались философией диалектического и исторического материализма (выступавшей в качестве философского уровня методологии). В советской психологии был определен набор методологических принципов, которые характеризовали подход отечественных психологов к предмету исследования. Более существенные и общие вопросы решались на философском уровне методологии. Поэтому без определенной «маскировки» такая работа «пройти» просто не могла бы.
Вообще, все советские психологи, включая корифеев —
С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева, вынуждены были проявлять известное «лукавство», обставлять авторское сочинение цитатами из классиков марксизма, выполняющими роль «охранной грамоты»… Поэтому никого не должно удивлять, что в диссертации М. С. Роговина мы можем найти немало проявлений научного лукавства, призванного обеспечить «проходимость» работы. Ниже остановимся на некоторых примерах «маскировочных действий» диссертанта.
Прежде всего автор создает впечатление, что к глобальным вопросам психологии диссертация непосредственного отношения не имеет. Отвлекающим маневром является следующее: глобальной методологической проблеме автор сознательно пытается придать «частное» звучание, максимально «снизить» степень глобальности. Отметим, что в шестидесятые годы ХХ столетия в нашей стране времена были уже вполне «вегетарианские». Но на право заниматься вопросами методологическими претендовать могли очень немногие проверенные люди, во всяком случае -точно не соискатели докторской степени.
Качественный «туман» нагоняет вот эта фраза: «Настоящая работа представляет попытку разработать некоторые вопросы психологической теории, которые могут лечь в основу подготовки специалистов лишь в одной конкретной области (курсив мой. — В. М.) — и при помощи главным образом одного метода (курсив мой. — В. М.) -критического анализа содержания психологических и патопсихологических понятий в их исто-
рической обусловленности» [9, а 2]. Иными словами, ничего серьезного — так «мелкотемье», ничего глобального. Те, кто «на страже», должны быть спокойны — «основам» в данной работе ничего не угрожает. Впечатление, конечно, обманчивое, но диссертант вовсю старался его создать. И это ему удалось.
Нельзя пройти мимо характеристики процессов, происходящих в психологии, как их понимает диссертант. «Совершенно несомненно, что в наши дни психология переживает период бурного развития, как экстенсивного, так и интенсивного.
Налицо все большее преобладание тонкого лабораторного эксперимента, использование математически выверенных методов обработки этих экспериментов. Такая тенденция, несомненно, прогрессивна в своей основе, ибо нет и не может быть иного пути превращения в действительно научную дисциплину того пестрого конгломерата отдельных фактов, наблюдений и умозрительных теорий, который представляла традиционная психология» [9, а 2].
Прервем цитирование (хотя остановиться трудно, поскольку любой непредвзятый специалист понимает — оценка, данная психологии, хоть и суровая, но справедливая). Путь психологии обозначен: от конгломерата к действительной науке. И он еще только начался. «Корректировать своими действиями и идеями путь психологии» -читатель, назовите более глобальную методологическую задачу психологии!?
«Вместе с полученными фактическими данными, неотделимо от них вливается поток новых терминов и понятий.
Каждому, кто хотя бы в самых общих чертах знаком с историей и философией науки, должно быть ясно, что это столь отрадное положение таит немало опасностей, игнорирование которых рано или поздно, но неизбежно приведет к грубым ошибкам и разочарованию» [9, а 2].
Автор диссертации предупреждает: «Основная опасность заключается в том, что разрываются внутренние связи между отдельными областями психологии, утрачивается единство предмета и его понимания» [9, с. 2]. Дорогой читатель, не напоминает это симптомы кризиса психологии? Только тогда психология была еще «на подъеме», такие тенденции видны были лишь очень наблюдательным специалистам.
«Современное состояние психологии характеризуется исключительным многообразием областей применения и исследования, методов и по-
нятий, условий и основных тенденций развития»
[9, а 2].
С удивительной проницательностью М. С. Роговин предупреждает еще об одном виде возможных ошибок (столь характерных для сегодняшней психологической науки): «Психолог перестает делать различие между объективной познавательной реальностью и теми научными понятиями, которыми он оперирует и которые являются лишь ее частичным и односторонним отражением» [9, с. 2]. Полагаю, каждому, кому по долгу службы приходится работать в диссертационных советах, знакомо фантасмагорическое чувство, возникающее, когда бедный диссертант докладывает свою работу и при этом серьезно считает психической реальностью наименования шкал опросника, который он имел несчастье использовать. Если у него есть базовое образование, еще существует шанс «достучаться»… Увы, в наше время это поветрие приобрело ужасающие масштабы, в респектабельных трудах многих докторов невооруженным глазом видна эта чудовищная ошибка. Хотя предупреждали об этом еще в далеком 1968 г.
«Каким бы диссонансом это не звучало в настоящее время, когда результаты экспериментального метода представляются чуть ли не единственным критерием научности, этот метод сам по себе дает мало поводов для размышления над содержанием научных понятий и над их исторической природой» [9, с.
2].
Диссонанс огромный. Только что (1966 г.) в Москве прошел ХУШ Международный психологический конгресс, на котором было зафиксировано, что психология, наконец, превратилась в экспериментальную науку. Всеобщая эйфория, торжество научности и экспериментального метода. Хосе Дельгадо рассказывает о вживлении электродов в мозг животного, что позволяет модифицировать социальное поведение последнего. Кажется, еще немного и падут последние тайны. Еще печатаются материалы Конгресса. А соискатель докторской степени вслед за Вундтом (1913 г.) утверждает, что метод эксперимента мало дает для решения задачи конституирования психологической науки. И, следовательно, при конструировании науки не экспериментом надо руководствоваться. Очень смело, очень своевременно, очень мудро… И в значительной степени не воспринято. Иногда возникает чувство, что маскировка сработала, диссертация защищена, а книги… пусть студенты читают. Им надо. В сущности, на это и вся надежда: студенты новых по-
колений прочтут, поймут, проникнутся.
Но вернемся к собственно маскировке…
Маскировка — дело трудное. Диссертант вспоминает, что «ограничил» свою роль (и иногда сомневается, не слишком ли сильно, ибо хорошо понимает реальную размерность задач): «Ограничивая, таким образом, задачи работы определенной областью и определенным методом, мы, однако, считаем, что их собственное значение выходит далеко за указанные рамки» [9, c. 2]. Мы, конечно, тоже так считаем…
Впрочем, читатель уже понимает, что неблагодарная роль толмача с эзопова языка на язык советского официоза и обратно автору статьи немного наскучила (подозреваю, что наскучила и автору диссертации, который, посчитав игру в маскировку вполне достаточной, быстро переходит на нормальный язык). Поэтому обращаюсь снова к тексту Роговина, в котором все говорится ясно и четко: «В плане поставленных перед работой задач единство содержания науки психологии и учебного предмета психологии может быть достигнуто на основе критического анализа содержания психологических понятий в их исторической обусловленности и выделения самых общих психологических закономерностей (курсив мой.
— В. М.), и что наиболее продуктивным путем установления этих закономерностей является сопоставление данных общей и патологической психологии» [9, а 3].
Вот она — настоящая задача. Под стать задаче и вопросы: «Поставленная в работе задача потребовала также разработки некоторых вопросов, до настоящего времени не нашедших еще отражения в нашей психологической литературе. Сюда относится взаимоотношение различных содержаний, включаемых в понятии «психология», метод интерпретации, специфические особенности понятий психологии, место психологии в системе наук, природа наблюдения, теория психологического и, в частности, патопсихологического эксперимента, отношение репрезентативности, природа понимания, система взглядов П. Жане, экзистенциализм в психологии» [9, с. 4].
Собственно, на этом, указав выходные данные диссертации, можно было бы и закончить, ибо цель автора статьи достигнута. Кто-то теперь скажет, что задачи не титанического масштаба и не титанического труда требуют? И — даром, что социализм на дворе, — ни Маркса с Энгельсом и Лениным (хотя эти философы, будем справедливы, к месту упоминаются), ни навязшего в зубах
отражения, ни деятельности (принципа и подхода), ни системного подхода.
.. Представляется достаточно актуальной задачей концептуализация того методологического подхода, который был реализован автором в диссертации, но по названным выше причинам не мог быть сформулирован. В рамках настоящей статьи этому, конечно, не место. Но, мне кажется, настала пора эксплицировать эпистемологию М. С. Роговина — замечательного психолога и человека. В этом контексте не настаиваю на эпитете «титанический». Вероятно, стоит подготовить статью о несформулированной эпистемологии М. С. Роговина.
Такая вот скромная и непритязательная диссертация на соискание ученой степени доктора педагогических наук (по психологии). К тому же — по специальной психологии. Если кто-то до сих пор сомневается в правомерности названия этой статьи в плане использования эпитета, полагая его явным преувеличением, — что же, тогда признаю, «был не прав».
И все же остается смутное ощущение, что мне не удалось полностью убедить потенциального читателя, что М.
С. Роговин взял на себя задачу титанического масштаба. Поэтому я постараюсь показать реальный масштаб еще и таким образом. Как известно, во второй половине XIX столетия Вильгельм Вундт осуществил амбициозную программу, согласно которой психология становилась самостоятельной наукой. Эта программа составляла проект психологии, который отвечал требованиям Канта к психологии. Таким образом, был реализован проект психологии как естественной науки. (Кому-то может показаться, что Вундт как сторонник субъективного метода вряд ли является сторонником естественнонаучного подхода. Тем не менее, анализ свидетельствует именно о том, что реализованная Вундтом программа создания физиологической психологии полностью отвечала кантовским представлениям о психологии как естественной науке.)
Вундт хорошо сознавал, что это грандиозное и практически неподъемное дело — конституировать в одиночку новую науку. И постарался существенно облегчить себе задачу тем, что под психологией как самостоятельной наукой имел в виду исключительно физиологическую психологию.
Культурно-историческая психология по-прежнему оставалась традиционной, использующей описательные, сравнительные, исторические методы. Но речь не о ней, а о научной психологии. Полезно вспомнить, что к физиологической психологии
Вундт относил ощущения и восприятие и произвольные движения. Добавим, что Вундт дополнительно включает в состав физиологической психологии исследования в области времени реакции, психофизики. Использование фехнеровской психофизики заставляет Вундта ее переосмыслить. Г. Фехнер, которого часто называют создателем экспериментальной психологии, на самом деле психологом не был, поэтому создание психологии как самостоятельной дисциплины его не занимало. Г. Фехнер использовал психофизические измерения как средство обнаружения уравнения, верно отражающего отношения между душой и телом. Психофизика, обоснованная Фехнером как средство решения глобальной философской проблемы, была переосмыслена Вундтом (фехнеровское разделение на внутреннюю и внешнюю психофизику было отброшено, сама психофизика стала интерпретироваться в духе психофизиологического параллелизма, тогда как Фехнер придерживался концепции тождества).
Последнее обстоятельство служит убедительным доказательством того, что психофизика была «аннексирована», включена Вундтом в состав физиологической психологии, а психофизические методы применены к исследованию другого научного предмета.
Таким образом, самонаблюдению при участии эксперимента подвергаются лишь простейшие явления. Все сложные функции остались за пределами научной психологии. Да и эксперимент использовался в ограниченных пределах, хотя Вундт и писал, что если принимать во внимание метод, то физиологическую психологию можно назвать экспериментальной. Впрочем, речь не о том. В маленькую статью нельзя втиснуть очерк развития мировой психологии: не поместится, да и, правду сказать, не время и не место.
Тем не менее, декларативно научная психология Вильгельма Вундта начала свое существование в качестве самостоятельной науки. При множестве нерешенных вопросов и конструктивных недоделок.
Поэтому перед своей диссертацией М. С. Роговин ставит задачу максимально способствовать переходу от «пестрого конгломерата отдельных фактов, наблюдений и умозрительных теорий, который представляла традиционная психология» (мы помним эту характеристику психологии из начала диссертации) к состоянию современной науки. И, как мы помним, в задачу диссертации входит описать и охарактеризовать процессы, при этом происходящие. И, право, таких подвижников в науке не грех и помнить…
Действительно, мы можем интерпретировать работу Роговина так: это попытка устранить принципиальные недоделки проекта Вундта по становлению психологии как самостоятельной науки. Не знаю, удалось ли мне убедить скептически настроенного читателя… Во всяком случае, мне начинает казаться, что задача даже крупнее титанической… Потому что, помимо общего становления мировой психологии как самостоятельной науки, стоит еще не сформулированная, но явно подразумеваемая задача «выправления» пути отечественной психологической науки.
М. С. Роговин «простер руку в направлении реформирования психологии». А. А. Тахо-Годи указывает, что й1ато — простираю, титаны — простершие руки [11, с. 56].
Отсюда постоянно возникающие коллизии — в тексте диссертации появляются проблемы, которые явно являются новыми для советской науки. Вернуть отечественную науку в русло мировой -это ли не задача для титана? Впрочем, проявим серьезность и попытаемся оставаться реалистами: логически «вписывать» неординарного мыслителя в узкий и жесткий контекст эпохи не слишком интересное занятие — вполне достаточно, что мыслитель в нем живет и работает исторически…
Нам осталось только проследить некоторые сюжеты, получившие развитие в диссертации, и отметить некоторые существенные, на наш взгляд, моменты.
После защиты — в соответствии с «неписаным правилом» эпохи в отношении успешно защищенных докторских диссертаций — полагалось опубликовать «докторскую» монографию.
Ее пришлось маскировать под учебное пособие для студентов. «Проходила» эта книга с огромным трудом и благодаря смелости людей, которых здесь хочется назвать: работавшего в философской редакции издательства «Высшая школа» Юрия Мефодьевича Бородая, где книга все же вышла, и известного философа Александра Георгиевича Спиркина, который интересовался психологией и разрабатывал в своих трудах важные философские вопросы психологии. В другом месте мы подробно расскажем об этих ученых, которые не только своими неординарными книгами и идеями, но и смелыми поступками, рискуя своей карьерой, способствовали движению науки вперед, публикуя новаторские психологические тексты. Речь идет о книге «Введение в психологию», изданной в 1969 г. в издательстве «Высшая школа». В ней почти ничего не говорится про
деятельность, про ее единство с сознанием… А описываются различные подходы, различные теории, за которыми можно увидеть «единственный настоящий объект психологии» [10].
Я помню то наивное, студенческое впечатление более чем сорокалетней давности — так, значит, все же психология не может безнаказанно быть уложена в прокрустово ложе «одномерных» подходов, которые были так характерны для советской психологии… Мне кажется, что книга «Введение в психологию» до сих пор не оценена по заслугам. Так бывает, когда книга опережает время… Geistzeit иногда резвится… Я помню, Михаил Семенович рассказывал о трудной судьбе этой книги. Один из рецензентов — очень известный психолог, классик и академик — вместо рецензии заявил: «Я не могу дать рецензию. Я читал, но ничего не понял». Для пособия, предназначенного студентам-психологам, согласимся, рекомендация не лучшая. Тогда мне это казалось лишним подтверждением имманентного коварства академиков. А теперь я думаю, что, может быть, рецензент был по-своему искренен — новые идеи с трудом прокладывают дорогу. Замечательно, что книга все же была опубликована. «Введение в психологию» до сих пор остается одним из немногих методологических исследований, раскрывающих всю сложность, многоплановость и неоднозначность психологической науки.
И, как это ни удивительно, «Введение в психологию» и сегодня не утратило новизны и актуальности, по-прежнему намечает перспективы разработки научной психологии, во всяком случае, для вдумчивого и заинтересованного читателя.
Поскольку каждый, кто заинтересуется названными сюжетами, может найти и диссертацию, и «отраженное» ее содержание в книге «Введение в психологию», пересказывать содержание диссертации нет никакой необходимости. Поэтому мы ограничимся только указанием на некоторые моменты и сделаем некоторые комментарии. Остается только изумляться, что прошедшие десятилетия во многих случаях ситуацию ничуть не изменили, положение и сейчас такое же, как было почти полвека тому назад.
Известно, что в отечественной психологии с успехом использовался категориальный анализ (М. Г. Ярошевский, А. В. Петровский,
В. А. Петровский, К.
К. Платонов и др.). Обратим внимание, что первым в советской психологии к анализу соотношения и динамики понятий обратился в своей диссертации М. С. Роговин: «…основное содержание диссертации состоит в
прослеживании внутренней динамики психологических и патопсихологических понятий, которая анализируется как бы по трем срезам, проведенным через психологию на разных уровнях. На первом — конкретные факты истории психологии как науки являются показателем движения психологических понятий. Второй уровень — внутренние взаимоотношения психологических понятий, их самодвижение, связанное с функционированием определенных психологических механизмов. И третий уровень — динамика понятий внутри теоретических систем психологии» [9, а 5].
Итак, обратим внимание на несколько моментов, получивших разработку в диссертации М. С. Роговина.
Виды психологии.
Абсолютно новаторский и конструктивный подход к выделению видов психологии в зависимости от источников психологического знания предпринимает М. С. Роговин. Применительно к психологии используется известный принцип единства исторического и логического. М. С. Роговин вводит понятия «донаучной психологии», «философской» и «научной психологии»: «Понятие психология включает в себя значения «психологии донаучной» (термин этот взят по аналогии с принятым термином «донаучных понятий»), психологии философской и психологии, строящейся на лабораторном и клиническом эксперименте» [9, а 6]. «Первый этап развития — донаучная психология» — еще не вычленяется из связей и отношений самой действительной жизни. Развитие первых понятий о психическом тесно связано с развитием понятий о действующей причине. По сравнению с донаучной психологией, которая по уровню ей предшествует, для философской психологии характерным является поиск объяснительного принципа психического, стремление установить общие законы, из которых свойства психического могли быть выведены логическим путем.
6].
«Переломным периодом в развитии психологии явилась вторая половина XIX в., когда психология вычленяется из философии и постепенно становится экспериментальной наукой. Этот период был, конечно, обусловлен развитием самой
психологии, в которой уже назрела необходимость в более точных методах, чем эмпирическое наблюдение и умозрительное обобщение этого наблюдения. И то и другое становились явно недостаточными… Но решающую роль сыграли здесь те фундаментальные изменения, которые произошли в социальной значимости психологии, быстро превратившейся из академической дисциплины в важную область промышленной и административной деятельности. С другой стороны, на решительное изменение характера психологии оказали большое влияние те сдвиги, которые отмечаются несколько ранее и в это время в смежных науках и в первую очередь в биологии» [9, с. 6].
Обратим внимание на следующий фрагмент рассуждений М.
С. Роговина: «Самое «становление психологии как самостоятельной науки» следует понимать с очень значительными ограничениями. Психология, несомненно, изменила свой основной метод (отнюдь не все ранее использовавшиеся методы). Но психология не отделилась от философии и не могла отделиться от философии ни по способу мышления ученых, ни по характеру интерпретации ими экспериментальных данных. В полной мере остается философское по своему существу различие в материалистическом и идеалистическом подходе к психическому, причем в то время ведущую роль играл подход идеалистический. Психология декларировалась как позитивная, опытная наука, использующая естественно-научные методы; отсюда непосредственно следовало, что ее предметом должны были стать закономерные смены непосредственно наблюдаемых душевных явлений, их классификация и взаимоотношения. Однако ложность исходных философских положений определила основные черты этой, якобы, отделившейся от философии, как тогда называли, «новой психологии» [9, с.
6-7]. В нашей литературе обычно так и полагают, что она, психология, 1) отделилась от философии; 2) стала научной. М. С. Роговин продолжает: «Во-первых, она носила созерцательный характер и введение эксперимента было на первых этапах всего лишь средством выявления состояний сознания. Во-вторых, требование объективности и научности наблюдения сразу же оказывалось абсолютно нереальным, так как в силе оставалось положение о том, что душевные явления постижимы только во «внутреннем опыте». В-третьих, отсюда непосредственно следовало утверждение о принципиально ином характере познания психического: в отличие от объек-
тивной реальности, психическое, якобы, познается непосредственно» [9, с. 7]. Как отмечает Роговин, движение по этому пути оказалось недолгим: психологи довольно быстро поняли, что непосредственный характер познания в психологии не более чем миф. Поэтому психологии предстояло постепенно освобождаться от груза, завещанного позитивизмом и другими системами идеалистической философии.
При этом хотелось бы обратить внимание на существенное различие между членением психологии, предложенным М. С. Роговиным, и многочисленными трехчленными делениями, которые были очень популярны в прошлом. В качестве примера можно взять известный закон «трех стадий» О. Конта, в соответствии с которым в развитии любой науки могут быть выделены теологическая, метафизическая и научная стадии. Согласно Конту, имеет место смена одной стадии другой: переход к следующей «отменяет» предыдущую. По мнению М. С. Роговина, в психологии дело обстоит иначе: самой характерной особенностью истории психологии является то, что все эти три значения термина не сменяют друг друга как последовательные этапы, а продолжают существовать наряду друг с другом, оказывая друг на друга влияние в большей или меньшей степени. Важно подчеркнуть, что указанные течения в психологии и виды психологического знания сосуществуют в культуре и, следовательно, могут оказывать взаимное влияние.
Более того, возникающие диспропорции, противоречия между указанными составляющими представляют собой мощный источник развития психологического знания в целом.
Философия психологии, к сожалению, в отечественной психологии — слабо разработанный отдел. И трехчленное деление психологии на виды в зависимости от источников знания является конструктивным и перспективно для решения большого числа задач, в том числе и историко-психологических.
Трудно переоценить важность решения таких вопросов, как выявление тенденций развития, описания и характеристики процессов, в которых эти тенденции реализуются.
В диссертации дается подробный анализ процессов в психологии, показано, что, «несмотря на все большую дифференциацию отдельных областей психологического исследования, параллельно с нею развивается и обратный процесс — процесс установления связей между отдельными областями психологии» [9, с. 7].
Не станем задерживаться на этой части исследования, а также на крайне интересной области -исследовании «взаимоотношений между общей психологией и теми ее областями, которые имеют относительно частный характер» [9, а 7].
Обратим лишь внимание на ту трактовку, которую автор дает патопсихологии: «Патопсихология есть часть общей психологии, поскольку в ней на специфическом материале проявляются общие психологические закономерности и поскольку общая психология находит в данных патопсихологии наиболее четкие и простые формы этих закономерностей. В то же время патопсихология неотделима от медицинской психологии, то есть выступает как один из видов прикладной психологии» [9, а 7].
Многие проблемы, обсуждаемые в диссертации, приводят к решению ряда вопросов, которые накапливались в науке десятилетиями. Так, раскрытие специфики метода интерпретации позволяет развеять мифы, в частности, об интроспективном характере философской психологии.
Опережающим время является исследование характера понятий, используемых в психологии, взаимодействия между ними на разных этапах развития науки.
Впервые в диссертации обсуждается и решается проблема репрезентативности…
И, конечно, принципиально новой была постановка проблемы объяснения.
Проблема понимания и объяснения. Абсолютно новым для отечественной психологии (и, добавим, совершенно неожиданным) было то, что М. С. Роговин ставит проблему объяснения. Неожиданным было само появление этой проблемы. Проблема объяснения существовала в двадцатые годы, Л. С. Выготский в «Историческом смысле» рассуждал о роли понятия и объяснительного принципа. Затем проблема объяснения в психологии ушла в тень, так как объясняло все учение, которое было одновременно и всесильно и верно. Поэтому диалектический и исторический материализм объяснял все, никакие психологические соображения не были нужны.
Подступом к проблеме объяснения явилось исследование М.
С. Роговиным психологических механизмов понимания в его кандидатской диссертации [8]. Автор настоящей статьи планирует посвятить анализу этого интереснейшего (во многом также методологического) сочинения М. С. Роговина специальную работу.
М. С. Роговин указывает, что наиболее подробная разработка проблемы объяснения в пси-
хологии содержится в работах Пиаже. Объяснение характеризуется двумя основными признаками: «возможностью дедуктивного выведения и соответствием этой логической связи определенной реальной связи, под которой имеется в виду отношение феноменов сознания и нервно-физиологических структур. Наряду с этим, по Пиаже, каждое объяснение есть «сведение», то есть отнесение к одному и тому же причинному принципу, остающемуся неизменным в ходе преобразования. С нашей точки зрения, согласно которой следует различать детерминированное общественными надындивидуальными факторами собственно объяснение, и понимание, как связанный с ним психический процесс, в концепции Пиаже допускается явное смешение гносеологических и психологических критериев» [9, ^ 19-20].
Роговин отмечает, что сведение, или редукционизм, в ряде случаев означает прямую замену психических явлений физиологическими. Пиаже использует этот термин по крайней мере в двух смыслах, обозначая им переход и от «сложного к простому», и от «психологического к непсихологическому» [9, а 20].
«Сведение обозначает совокупность следующих факторов: 1) включение данного явления в некоторую более общую систему; 2) эта система должна быть более простой в диалектическом смысле, то есть представлять предшествующую ступень развития и самого предмета и науки о нем. В субъективном плане сведение должно сопровождаться чувством перехода от неизвестного к известному» [9, а 20].
«Поскольку психология начала формироваться как самостоятельная наука в то время, когда такие науки, как математика, физика и общая биология, уже достигли высокой ступени развития, естественно, что психологи стремились (да и теперь стремятся) максимально широко использовать объяснительные схемы, выработанные в этих науках.
юа1) и в концепции З. Фрейда [9, с. 21]. «В диссертации прослеживается развитие понятий психоанализа, которые постепенно переосмысливаются либо в социологические понятия неофрейдизма и «социальной психиатрии», либо там, где современный фрейдизм смыкается с генетической и экспериментальной психологией, — получают отчетливо биологическую интерпретацию» [9, с. 21].
«Основные способы объяснения в психологии укладываются в дихотомическую схему «структурно-динамического сведения». Поскольку они неотделимы от интерпретации психологии как в первую очередь эволюционной науки, то возникает вопрос о том, какой период истории психологии и какое направление психологической теории яснее всего представляют эту тенденцию. Мы полагаем, что самой показательной в этом отношении является история французской психологии конца 19-го — первой четверти 20-го в. и в ней учение П. Жане, представляющее важнейшее связывающее звено между этим периодом и современным ее состоянием, которое, с точки зрения воплощения идеи развития отчетливо расчленяется на три направления, возглавляемые выдающимися учениками Жане» [9, с.
21]…
Возвращение к проблеме объяснения в психологии произошло лишь в 2006 г., когда была опубликована статья А. В. Юревича [12], положившая начало дискуссии по проблеме объяснения в психологии. Почти на сорок лет опередили время изыскания М. С. Роговина.
Что касается П. Жане, и сегодня его основные работы пока не переведены на русский язык… Роговин опережает до сих пор.
Вывод, который делает М. С. Роговин в результате своего исследования, знаменателен: «Прослеживание исторически изменчивого со-
держания основных психологических и патопсихологических понятий позволяет в известной мере преодолеть традиционное представление о психологии как совокупности изолированных и застывших «сущностей», функций и перейти к пониманию ее как сложной многоуровневой системы знаний, динамика которых определена целым рядом «внешних» и «внутренних» факторов (обусловленность логической структуры психологии ее историческим развитием как сменой донаучного, философского и научного этапов ее развития и соотношением их как характеристикой любого хронологически фиксируемого периода, в том числе и современного ее состояния; дифференциация и интеграция областей психологического исследования; взаимосвязь и взаимовлияния психологии и смежных наук, эволюция метода и связанная с этим дифференциация содержания понятий; интеграция понятий в объяснительные схемы).
Если с точки зрения стоявших перед работой задач на первый план выступала одна из наиболее отчетливых тенденций развития современной психологии, а именно, отход от функционального принципа и углубление межфункциональных исследований, то выработка на этой основе более адекватной системы понятий не сводится к «отмене» функциональных понятий, а представляет скорее результат стремления установить системы более простых, экспериментально или клинически верифицируемых понятий, из которых функциональные можно было бы вывести с помощью логических умозаключений» [9, с. 25].
Заключая настоящую статью, хочется произнести слова глубокой и искренней благодарности нашим учителям. Студентам, осваивавшим психологию в 1970-80-е гг. в Ярославле, несказанно повезло: им довелось учиться у настоящих профессоров, мастеров своего дела, таких как В. С. Филатов, В. Д. Шадриков, Н. П. Ерастов, Ю. К. Корнилов, В. В. Новиков, Л. П. Урванцев… И среди них мудрец и энциклопедист, философ психологии — профессор Михаил Семенович Роговин.
Когда мы учились, конечно же, даже не догадывались, что имеем счастье общаться с людьми такого масштаба. Наши уважаемые учителя были людьми очень скромными, никогда не говорившими о своих заслугах… И иногда должно пройти много времени чтобы понять, что мы учились у последних титанов. Низкий поклон и благодарность нашим замечательным учителям.
Библиографический список
1. Гиндикин, В. Я. Роговин Михаил Семенович. История психологии в лицах. Персоналии / под ред. Л. А. Карпенко [Текст] / В. Я. Гиндикин // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / редактор-составитель Л. А. Карпенко ; под общ. редакцией А. В. Петровского. — М. : ПЕРСЭ, 2005. — С. 395-396.
2. Залевский, Г. В., Мазилов, В. А., Урываев, В. А., Соловьев, А. В., Урванцев, Л. П. М. С. Роговин — опережая время // Медицинская психология в России: электрон.
науч. журн. — 2013. — № 5 (22). — иКЬ: Шр: // mprj.ru (дата обращения: 20.08.2015).
3. Мазилов, В. А. М. С. Роговин и методологические проблемы психологии [Текст] / В. А. Мазилов // Проблемы психологии и эргономики. — 2000. — № 3. -С. 36-39.
4. Мазилов, В. А Слово о Михаиле Семеновиче Роговине [Текст] / В. А. Мазилов // Ярославский психологический вестник. Вып. 17. — М. — Ярославль : Изд-во Российское психологическое общество, 2006. -С. 146-151.
5. Мазилов, В. А. М. С. Роговин — философ психологии [Текст] / В. А. Мазилов // Сибирский психологический журнал. — 2006. — № 24. — С. 32-36.
6. Мазилов, В. А. Михаил Семенович Роговин -методолог психологии [Текст] / В. А. Мазилов // Методология и история психологии : научный журнал. Т. 1. — Вып. 2. — 2006. — С.
103-113.
7. Мазилов, В. А М. С. Роговин: философ психологии [Текст] / В. А. Мазилов // Сибирский психологический журнал. — 2011. — № 40. — С. 80-88.
8. Роговин, М. С. Проблема понимания [Текст] : автореферат дис. … кандидата педагогических наук (по психологии) / М. С. Роговин. — М., 1956. — 16 с.
9. Роговин, М. С. Элементы общей и патологической психологии в построении психологической теории [Текст] : автореферат диссертации … д-ра педагогических наук / М. С. Роговин. — М., 1968. — 28 с.
10. Роговин М. С. Введение в психологию [Текст] / М. С. Роговин. — М., 1969.
11. Тахо-Годи А. А. Греческая мифология [Текст] / А. А. Тахо-Годи. — М. : Искусство, 1989.
12. Юревич А.
/ А. А. Taho-Godi. — М. : №Шб1УО, 1989.
12. Jurevich А. V. Ob#jasnenie у psiho1ogii [Tekst] / А. V. Jurevich // Psiho1ogicheskij zhuгna1. — 2006. -№ 1. — 8. 97-106.
Особенности развития психологии в России, современные тенденции в науке
Фото: Елена Григоренко
Несогласованность в подходах к исследованиям российских и зарубежных ученых — одна из причин, по которым российская психология до сих пор не полностью вошла в мировой контекст. Это влечет за собой массу негативных последствий как для науки, так и для практики, в которую должны транслироваться научные знания.
В сфере аутизма этот разрыв между российской и мировой наукой выразился и в долгом непризнании самого факта существования диагноза, и в трудностях его получения и сохранения, и в дефиците эффективных, научно обоснованных методов помощи людям с аутизмом на рынке и в бюджетных учреждениях, и во многом другом.
В этом интервью доктор психологических наук, глава экспертного совета фонда «Выход» Елена Григоренко рассказывает о том, почему советские ученые оказались частично оторванными от мирового контекста, почему так трудно войти в него сегодня и какие перспективы могут быть у российских специалистов по РАС.
Вас также может заинтересовать видеокурс или книга «Расстройства аутистического спектра», которые вышли в 2016 году при поддержке нашего фонда.
Елена Григоренко: «Поворот к принятию концепции научной обоснованности начнется с обновлением кадров»
Клинический психолог, молекулярный биолог Елена Григоренко — об особенностях развития психологии в России, современных тенденциях в науке и отличиях российского и американского подхода к исследованиям
— Елена Леонидовна, расскажите об эволюции психологической науки от методов наблюдения и описания к контролируемому эксперименту и анализу данных, полученных в его ходе.
Как мы понимаем, эти подходы имеют очень серьезные различия. Почему в России до сих пор продолжают наблюдать?
— В России с психологической наукой все складывалось не совсем так, как в остальном мире, с самого начала. В нашу страну ее привезли из Германии в конце XIX века, где она уже в то время была экспериментальной наукой. В том же ключе психология поначалу развивалась и здесь.
«В СССР изучение человеческого восприятия, интерпретации увиденного и услышанного долгое время мало кого интересовало, да и финансирования таких исследований практически не было»
А потом случилась революция, и науки, которые не были связаны с развитием сельского хозяйства и промышленности, а также с социальными вопросами и политпропагандой, оказались задвинутыми на второй план. Именно это случилось и с экспериментальной психологией. В СССР изучение человеческого восприятия, интерпретации увиденного и услышанного долгое время мало кого интересовало, да и финансирования таких исследований практически не было.
Конечно, исследования не были такими дорогостоящими, как сейчас, но все же стоили денег — однако и их советские ученые не получали. Это одно из важных отличий России от США, например, где в психологии всегда царил позитивизм (прим. ред. от фр. positivisme, от лат. positivus, «положительный», — философское направление XIX—XX веков, подчеркивающее надежность и ценность опирающегося на опыт научного познания по сравнению с метафизикой и иными формами духовной деятельности), в рамках которого она и развивалась в числе прочих наук о человеке и обществе.
А к 1930—1940-м годам возникла идея о создании советского гражданина, которому все по плечу, все доступно, возможностям которого нет пределов. Биологии в такой парадигме восприятия отдавалась второстепенная роль, а главная — социальному аспекту, социальной среде. И ладно, если бы такая картина мира сложилась только в головах партийных чиновников, но в ней выросли целые поколения российских психологов, которые пришли в науку с инструментами, совершенно не похожими на те, которые были выработаны на Западе.
— С какими инструментами?
— В 1936 году было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «О педологических2 извращениях в системе Наркомпросов», которое официально запрещало применять методы тестирования к советским детям.
«В современной России до сих пор не создан стабильный и контролируемый профессиональными организациями институт оценки психологических признаков человека — со стандартизованными подходами, пониманием идеи надежности и валидности измерений и т.д. Получается, мы пропустили девяносто лет развития мировой науки. И все это предстоит как-то наверстывать»
В это же время в мире создавались первые психологические тесты (например, тест для измерения уровня интеллекта Альфреда Бине3 во Франции) и разрабатывались инструменты, которыми можно было бы не только измерить физические параметры человека, такие как рост или окружность головы, но и попробовать узнать, что происходит у него внутри, оценить уровень развития интеллекта, описать типологию личности, попробовать сделать какие-то заключения про характер и т.
д. Но у нас в стране из-за постановления о педологии на всю эту сферу как будто повесили амбарный замок. Формально это постановление не было отменено до самого развала Союза. А в современной России до сих пор не создан стабильный и контролируемый профессиональными организациями институт оценки психологических признаков человека — со стандартизованными подходами, пониманием идеи надежности и валидности измерений и т.д. Получается, мы пропустили девяносто лет развития мировой науки. И все это предстоит как-то наверстывать.
— Но, когда вы учились в университете, вам рассказывали про какие-то методы?
— Да, рассказывали про психодиагностику. К счастью, в то время уже был переведен двухтомник известного американского ученого-психолога Анны Анастази, которая родилась в 1908 году. В ее труде очень подробно рассказывалось о психометрии (то, что в России называется психодиагностикой). И раз уже этот учебник был, мы по нему занимались.
— Советский Союз уже тридцать лет как распался — почему невозможно сейчас, уже понимая, что этот разрыв в развитии науки существует, и имея доступ буквально к любой информации, включиться в мировой контекст? Или среди научного сообщества нет этого понимания? Или мешает убеждение, что наш подход — самый лучший?
«В самом обществе должно быть ожидание, что все будет происходить по четко определенной процедуре.
Но таких ожиданий ни у кого нет, у нас все по-прежнему на глазок. Даже диагнозы ставим на глазок»
Но таких ожиданий ни у кого нет, у нас все по-прежнему на глазок. Даже диагнозы ставим на глазок»
— Во-первых, чтобы это произошло, должно быть предложение. Предложение возникает в ответ на запрос. А чтобы сформировался запрос, у него должны быть носители, включенные в большой контекст. Например, если мы говорим о помощи ребенку с особенностями развития, значит, для принятия решений нужно провести множество различных тестов, нужно иметь заключения от специалистов, нужно, чтобы эти специалисты имели высокую квалификацию и т.д. То есть в самом обществе должно быть ожидание, что все будет происходить по четко определенной процедуре. Но таких ожиданий ни у кого нет, у нас все по-прежнему на глазок. Даже диагнозы ставим на глазок — и никаких изменений потом не отслеживаем.
Да, какие-то отдельные попытки изменить ситуацию есть, например, у Александра Корнева в Санкт-Петербурге, у Татьяны Ахутиной или Татьяны Корниловой в Москве и т.
д. Конечно же, есть молодые и относительно молодые коллеги как в ведущих университетах страны, так и разбросанные по разным уголкам Российской Федерации. Но это отдельные специалисты, до формирования фундаментального уровня, когда все профсообщество сказало бы: «Давайте попробуем делать так во всех регионах, и посмотрим, какие результаты получим», не доходит. А ведь все методы, которые мы применяем, должны одинаково работать с мальчиками и девочками, с якутами и дагестанцами. И это тоже отдельное и важное направление науки — проверка методов на конкретной популяции. Им тоже могли бы заниматься российские ученые.
«Еще одна огромная проблема в России связана с лицензированием. У нас же профессиональная деятельность психологов фактически никак не контролируется»
Еще одна огромная проблема в России связана с лицензированием. У нас же профессиональная деятельность психологов фактически никак не контролируется.
Вот, допустим, ты получил диплом — а что ты делаешь дальше? Как ты это делаешь? Максимум от тебя могут потребовать пройти повышение квалификации.
— Еще требуют аттестацию.
— И аттестацию, да. Но при этом то, чему тебя учат, насколько ты квалифицирован как специалист, насколько ты способен поддерживать свою квалификацию, — все это никак не контролируется стандартизированными инструментами, из-за чего, по сути, каждый может объявить себя психологом.
Продолжение статьи на сайте «Аутизм – это…»
Елена Леонидовна Григоренко — доктор психологических наук, профессор Йельского университета (Нью-Хейвен, Коннектикут, США), университета Хьюстона (Хьюстон, Техас, США), профессор Департамента молекулярной и человеческой генетики и педиатрии Медицинского колледжа Бейлора (Хьюстон, Техас, США), исследователь Haskins Laboratories Inc (Нью-Хейвен, Коннектикут, США), руководитель Лаборатории междисциплинарных исследований развития человека, созданной в 2014 году в рамках программы мегагрантов Правительства РФ на базе СПбГУ (Санкт-Петербург, Россия), ведущий научный сотрудник Центра прикладных психолого-педагогических исследований МГППУ (Москва, Россия).
Работала на кафедре психологии образования и педагогики факультета психологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, в Психологическом институте РАО.
Руководитель проекта «Влияние ранней депривации на психобиологические показатели развития ребенка» (поддержан «мегагрантом» Правительства РФ).
Ее исследования поддерживались средствами многих государственных и частных фондов. Профессиональные интересы профессора Григоренко включают многие аспекты развития ребенка. За время своей профессиональной деятельности Е.Л. Григоренко работала с детьми в России, Соединенных Штатах, Африке (Кении, Танзании и Занзибаре, Гамбии, Гане, Замбии), Индии и Саудовской Аравии.
-
Основные публикации: автор более 400 научных статей и книг, в том числе:
-
Подростки групп риска (в соавт.
), 2005
-
Эксперимент и квазиэксперимент в психологии. Учебное пособие (в соавт.), 2004
-
Экспериментальная психология: Практикум (в соавт.), 2002
-
Методы исследования в психологии: квазиэксперимент. Учебное пособие для вузов (в соавт.), 1998
), 2005
Лауреат нескольких профессиональных премий и профессиональных наград.
Свернутьавтор материала
Е.Л. Григоренко
Понравился материал?
Оцените его:
НазадСовременные тенденции и перспективы мировой психологии | СГУ
Саратовский государственный университет имени Н.
Г.Чернышевского
Барановичский государственный университет, г. Барановичи, Беларусь
Университет штата Вайоминг, г. Каспер, США
Саратовское региональное отделение Российского психологического общества
I международная научно-практическая конференция
«Современные тенденции и перспективы
мировой психологии»
(Contemporary tendencies and perspectives оf world psychology)
19 апреля 2017 года г. Саратов
Основная цель конференции – научный обмен информацией о новейших достижениях и современных тенденциях в развитии психологической науки и практики; обсуждение задач и перспектив развития международного сотрудничества психологов различных научных школ и направлений; развитие междисциплинарных связей в фундаментальных исследованиях, проводимых в рамках психологии, физиологии, медицины, генетики, физики, лингвистики, педагогики, культурологии, социологии, этнологии, антропологии.
Направления работы конференции: новейшие научно-практические достижения психологии; новые методы фундаментальных психологических исследований; методология и теория современной организационной психологии; проблемы и перспективы развития социальной психологи; современные тенденции в развитии кросскультурной психологии; перспективы развития междисциплинарных исследований в области когнитивной психологии; актуальные проблемы и перспективы юридической психологии; современные тенденции развития психологии здоровья; новейшие психотехнологии активизации личностных и групповых ресурсов; перспективы развития педагогики и психологии одаренности; современная инноватика и рискология в психолого-педагогических исследованиях; опыт и перспективы междисциплинарных и международных психологических исследований.
Особенности зарождения, становления и развития психологии образования
Литература
Гадамер Х.
-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. 704 с.
Бордовская Н. В. Диалектика педагогического исследования. СПб., 2001. 512 с.
Бордовская Н. В., Розум С. И. Психология и педагогика: учебник для вузов. СПб.: Питер, 2011. 608 с.
Шадриков В. Д. Философия образования и образовательные политики. М., 1993. 187 с.
Асмолов А. Г. ХХI век: Психология в век психологии // Вопросы психологии. 1999. № 1. С. 3–12.
Педагогическая психология: учеб. пособие / под ред. Л. А. Регуш, А. А. Орловой. СПб.: Питер, 2010. 416 с.
Казанская В. Г. Педагогическая психология. СПб.: Питер, 2005. 366 с.
Зимняя И. А. Педагогическая психология: учеб. пособие. Ростов/Д., 1997. 480 с.
Давыдов В. В. Проблемы развивающего обучения.
М., 1986. 240 с.
Слободчиков В. И. Образовательная среда: реализация целей образования в пространстве культуры // Новые ценности образования: культурные модели школ. Вып. 7. М.: Инноватор — Bennet college, 1997. С. 177–184.
Рубцов В. В. О проблеме соотношения развивающих образовательных сред и формирования знаний (к определению предмета экологической психологии) // Вторая Российская конференция по экологической психологии. М., 2000. С. 169–172.
Панов В. И. Образовательная среда как предмет экопсихологии развития. М., 2000. .
Мануйлов Ю. С. Средовой подход в воспитании. М., 2005. 216 с.
Ясвин В. А. Образовательная среда: от моделирования к проектированию. М.: Смысл, 2001. 365 с.
Баева И. А. Психологическая безопасность в образовании. СПб.: Союз, 2002. 271 с.
Костромина С.
Н. Психология диагностической деятельности в образовании. СПб.: Наука, 2007. 489 с.
Костромина С. Н. Психологические условия становления личности профессионала // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Сер. 12. 2008. Вып. 4. С. 323–335.
Орлов А. Б. Психология личности и сущности: парадигмы, проекции, практики. М: Логос, 1995. 224 с.
Гулина М. А. Основы индивидуального психологического консультирования. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 270 с.
Хухлаева О. В. Основы психологического консультирования и психологической коррекции. М.: Академия, 2001. 208 с.
Пежемская Ю. С. Психологические детерминанты успеха и неуспеха в учебной деятельности // Педагогическая психология / под ред. Л. А. Регуш, А. В. Орловой. СПб.: Питер, 2010.
Колеченко А. К. Психологическое обеспечение педагогического процесса в школе.
СПб.: СПбГУПМ, 1998. 370 с.
Казакова Е. И. Социальная реабилитация детей в условиях разных образовательных учреждений. СПб., 1998.
Битянова М. Р. Организация психологической работы в школе. М., 1998. 298 с.
Битянова М. Р. Профессия — школьник. Программа формирования индивидуального стиля познавательной деятельности у младших школьников. М.: Генезис, 2000. 112 с.
Костромина С. Н. Психологическое сопровождение в системе образования // Тенденции развития и модернизации современного образования // Вестник Северо-Западного отделения РАО. Вып. 7. СПб.: РГПУ им. А.И.Герцена, 2002. С. 23–36.
Костромина С. Н. Исследование процесса решения диагностических задач практическим психологом: дис. … канд. психол. наук. М., 1997. 184 с.
Осипова А. А. Общая психокоррекция: учеб. пособие. М.: Сфера, 2002. 510 с.
Степанов В. Г. Психология трудных школьников: учеб. пособие. М.: Академия, 2001. 336 с.
Слободяник Н. В. Удивляюсь, злюсь, боюсь, хвастаюсь и радуюсь. Программы эмоционального развития детей дошкольного и младшего школьного возраста: практ. пособие. М.: Генезис, 2003. 204 с.
Семаго М. М. Психологический диагноз как основа эффективного психологического сопровождения детей с трудностями обучения и социальной дезадаптации. М., 2004.
Локалова Н. П. Как помочь слабоуспевающему школьнику. Психодиагностические таблицы: причины и коррекция трудностей при обучении младших школьников русскому языку, чтению, математике. М.: Ось-89, 2007. 96 с.
Берулава Г. А. Методические основы деятельности практического психолога. М.: Высшая школа, 2003. 61 с.
Битянова М. Р. Система развивающей работы школьного психолога // Школьный психолог. Приложение к газете «Первое сентября». 2004. Сент. (№ 34). С. 14–19.
Практическая психология образования / под ред. И. В. Дубровиной. 4-е изд., перераб. и доп. СПб.: Питер, 2004. 592 с.
Пахальян В. Э. Психопрофилактика в образовании // Вопросы психологии. 2002. № 1. С. 38–44.
Сартан Г. Н. Тренинг самостоятельности у детей. М.: Сфера, 2002. 128 с. .
Степанова М. А. Практическая психология образования: противоречия, парадоксы, перспективы // Вопросы психологии. 2004. № 4. С. 91–101.
Ардашкин И. Б. Проблемоцентризим в познании как основание междисциплинарности научного знания // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук: сб. статей Международной научной конференции: в 5 т. Магнитогорск: МаГУ, 2009. Вып. 4. Т. 1. С. 29–34.
История РПО
Впервые в России в 1885 году было образовано Психологическое общество при Московском императорском университете.. Как было записано в уставе, целью его создания была разработка «психологии, в её составах, приложениях и истории, и распространение психологических знаний в России».
Для достижения поставленных целей, Общество включило в круг обсуждаемых проблем: «
- а) системы Психологии, во всех формах её обработки;
- б) приложения психологических учений к разработке других наук, как-то: логики, морали, философии права, эстетики, педагогики и т.д.; и
- в) истории Психологии и её приложений, в древнее и новое время
» (из устава Российского психологического общества). Также Общество с момента своего создания занялось изданием своих трудов, сочинений и переводов по психологии.
Члены Общества делились на несколько групп. Прежде всего, это были почётные и действительные члены, а также соревнователи и корреспонденты.
Почётными членами избирались лица, «… оказавшие несомненные услуги Психологии в России или принёсшие существенную пользу успехам Общества» (из устава Российского психологического общества). «Действительными членами могли быть все лица, известные своими трудами по предметам, входившим в круг занятий Общества. Членом-соревнователем могло быть… всякое лицо, интересующееся делом Психологии и желающее споспешествовать цели Общества своими материальными средствами» (из устава Российского психологического общества). Звание члена-корреспондента получали лица, заявившие РПО желание сообщать различные сведения на различные научно-психологические темы.
Почетные члены РПО избирались на годичном собрании Российского Психологического общества (РПО) посредством баллотировки по большинству голосов, на основании письменного заявления, с изложением заслуг предлагаемого лица, сопровождающегося рекомендациями не менее трёх членов Общества. Действительные члены РПО избирались на обыкновенных собраниях Общества, посредством баллотировки большинством голосов, по рекомендации, по крайней мере, одного почётного или действительного члена РПО.
Первым председателем был избран М.М. Троицкий (он им являлся до 1887 года). М.М. Троицкого на посту председателя Российского психологического общества сменил Н.Я. Грот (1887–1899), в котором были воплощены современные тому периоду социальные и идеологические устремления русской интеллигенции. Это определяло его научную и педагогическую деятельность – желание не только обучать, но и нравственно воздействовать, формируя у аудитории определенные ценности и стремления. Задачами Н.Я. Грота как председателя Общества (РПО) были не только проведение научных исследований, но и организация просветительской работы Российского психологического общества. Обращает на себя внимание интенсивность работы Российского психологического общества в тот период. Например, 24 января 1887 года на годичном распорядительном заседании Общества избран председателем Н.Я. Грот и уже 5 марта обсуждался его реферат «О свободе воли», а 14 марта – реферат Л.Н. Толстого «О понятии жизни». Решению задачи сделать достижения науки достоянием общественности способствовал и созданный Н.Я. Гротом журнал «Вопросы философии и психологии». Широкий размах научной деятельности и теоретические дискуссии, проходившие на заседаниях Российского психологического общества (на такие темы, как «Об отношении методов и задач философии и психологии» Н.Я. Грота, «О внутреннем опыте и его значении для психологии и общего философского миросозерцания» П.Е. Астафьева, «О формах расстройства памяти» С.С. Корсакова, «К вопросу о цветном слухе» Г.Р. Иваницкого и другие), должны были способствовать формированию отечественной научной школы.
Вопросами первостепенной важности в 1910-е годы для РПО были предмет и метод психологии. Этому посвящены диссертация Н.Н. Ланге, работы Н.Я. Грота «Основания экспериментальной психологии» и Л.М. Лопатина «Метод самонаблюдения». Этих авторов волновали такие вопросы, как проблема детерминации, специфика психики как духовного, проблема причинности. «Если бы мы больше чувствовали нравственный смысл наших теоретических взглядов и их глубокую нерасторжимую связь с нашими нравственными воззрениями, то мы относились бы к коренным вопросам теоретического знания живее и серьезнее», – писал Л.М. Лопатин. Это также характерная особенность РПО – связь с духовной жизнью русского общества.
В советское время аналогом РПО был Союз психологов СССР. Его история начинается с воссоздания Общества в стенах Психологического института АПН СССР в 1957 году как Общества психологов СССР. Первым президентом Общества психологов СССР стал А.А. Смирнов. Институт продолжает быть особым пространством для Общества. Первым председателем Московского общества стал А.В. Запорожец, после него – Н.А. Менчинская. Они во многом способствовали восстановлению традиций РПО. Многие историки психологии признают, что именно Психологический институт в 1950–1960-е годы был оазисом, в котором бережно сохранялись традиции и атмосфера, присущая Российскому психологическому обществу.
Фигурой А.Н. Леонтьева можно обозначить целую эпоху в отечественной психологии. Он был учёный, верный традициям российской науки, его таланта и энергии хватило на организацию факультета психологии МГУ и консолидацию профессионального сообщества всей страны. Он стал вторым президентом Общества психологов СССР в период с 1963 по 1968 год. Именно в этот период отечественная психология занимает должное место и в мировом профессиональном психологическом сообществе: в это время проводится VI Всемирный конгресс по психологии в Москве, именно тогда, в 1966 году, в страну впервые приезжают такие значительные фигуры зарубежной психологии, как Ж. Пиаже и П. Фресс.
Третий президент Общества психологов СССР – Б.Ф. Ломов. Открытие Института психологии при АН СССР – следующий новый виток в утверждении своих позиций психологии и открытие широких горизонтов ее проникновения не только в практику образования, но и в новые и значимые сферы для страны, такие как космонавтика. Первые диссертации по этой теме выполнены под руководством Б.Ф. Ломова, Ф.Д. Горбова, К.К. Платонова.
На этом фоне Союз психологов проводит в Москве ряд знаменательных конференций:
- «Научное творчество» (1969),
- «Проблемы деятельности в советской психологии» (1973),
- «Экспериментальное исследование продуктивных процессов мышления» (1977),
- «Творчество и педагогика» (1988).
Новый период в истории Общества начинается с распада СССР. В это время продолжает работать общемосковский методологический семинар; Московское психологическое общество систематически проводит свои заседания. Как только вышел Закон об общественных организациях, инициативная группа психологов восстановила Общество в рамках Российской Федерации. 22 ноября 1994 года состоялся учредительный съезд РПО.
В новой для России ситуации надо было определять задачи и основное направление работы. В 1990-е годы положение отечественной психологии осложнялось жесточайшим общесистемным и финансовым кризисом, в частности кризисом финансирования отечественной науки. В этой ситуации стала особенно важна роль общемосковского методологического семинара при Московском психологическом обществе, который проводился тремя ведущими организациями в области психологии: Психологическим институтом РАО, Институтом психологии РАН и психологическим факультетом МГУ. С разной периодичностью семинар работает более тридцати лет.
V Всероссийская конференция РПО (30 января – 1 февраля 2002) ставила уже кардинально другие задачи. Проводился поиск новых, более динамичных и эффективных форм работы. Введение новой формы пленарных дискуссий в программу конференции объяснялось желанием включить в обсуждение «горячих точек» всю аудиторию.
25-28 июня 2003 г. состоялся III съезд РПО. К основным ожиданиям от III съезда РПО — первого в новом тысячелетии — является дальнейшее профессионализация Российского психологического сообщества. Решение этой задачи видится не только на пути реализации обширной и глубокой научной программы (с участием беспрецедентного количества профессиональных психологов России, Ближнего и Дальнего Зарубежья), но и в создании соответствующих экспертных институтов сообщества (экспертного совета, механизмов реализации процедур общественной экспертизы и сертификации профессиональной деятельности психологов и т.д.).
IV съезд РПО состоялся 18-21 сентября 2007 года. Организаторами IV съезда Российского психологического общества «Психология – будущему России» выступили Российское психологическое общество, Южный федеральный университет при поддержке Южно-Российского фонда развития толерантности. Более тысячи психологов из 28 регионов России и ближнего зарубежья приняли участие в работе съезда. Программа съезда включала 16 направлений, около 100 симпозиумов, круглых столов, где были рассмотрены актуальные вопросы психологической теории и практики. Ведущими специалистами были проведены мастер-классы. Одно из центральных мест в работе съезда заняла Выставка достижений практической психологии. На пленарном заседании были подведены итоги объявленного весной конкурса «Инновационные психологические технологии в новом столетии». В рамках съезда была также проведена первая Молодежная школа РПО.
На сегодняшний день РПО насчитывает около 5000 членов. В структуре РПО — 62 региональных отделения и 16 научных секций.
В заключение приведем слова А.В. Брушлинского: «Психологическое общество успешно продолжает работу, несмотря на трудности внешние и внутренние. Оно хорошо приемствует Психологическое общество СССР, первый съезд которого состоялся в 1959 году. Вот такая преемственность всячески гарантирует развитие нашей науки. XX век был веком физики, конец XX – начало XXI стали веком биологии. Очевидно, придет время и будет век самой главной, великой науки – психологии, потому что она раскрывает, изучает, помогает развитию человека. Мы будем и дальше работать в этом Обществе, и дальше способствовать и помогать развитию психологической науки. И когда наступит век психологии, то вспомнят тот вклад, который вносит в развитие психологии наше Общество».
Кафедра социальной психологии развития — Общая информация
Кафедра социальной психологии развития создана на факультете социальной психологии в 1998.
Кафедра разрабатывает круг междисциплинарных (граничащих с детской и возрастной психологией, психологией развития и акмеологией, педагогической психологией) проблем: развитие человека (как субъекта личности и индивидуальности) на разных этапах жизненного пути и разных человеческих общностей в современном социокультурном контексте. В работах сотрудников получает дальнейшее развитие культурно-историческая теория, концепции А.В. Петровского, подход к экспертизе и проектированию образовательных систем. В поле научных интересов кафедры входят проблемы личности, особенности существующих образовательных систем, особенности проведения социально-психологического тренинга и иной групповой работы в рамках социальной психологии, профессиональная этика психолога, особенности социокультурных травм, развитие творческого мышления и специфических способностей, таких как способность к символизации, феномен коллективной памяти, сфера социальных представлений, проблемы нормативности в социальной психологии развития, развитие способностей и познавательной активности детей и психология одаренного ребенка.
Кафедра является выпускающей и отвечает за подготовку по направлению подготовки 44.04.02 Психолого-педагогическое образование (ФГОС ВО), квалификация «Магистр», магистерская программа Психологический тренинг и консультирование в социальной сфере (очная форма обучения, срок обучения 2 года, набор с 2015).
На кафедре ведется подготовка аспирантов по направлению подготовки 37.06.01 Психологические науки (уровень подготовки кадров высшей квалификации) в рамках научной специальности 19.00.05 Социальная психология.
Контакты
Адрес: Москва, ул. Сретенка, д. 29, каб. 401
График работы: пн.-пт., 10:00-18:00
Телефон: +7 (495) 632-95-44
E-mail: [email protected] [email protected]
психологического развития | Определение, этапы, примеры и факты
Психологическое развитие , развитие когнитивных, эмоциональных, интеллектуальных и социальных способностей и функционирования людей в течение нормальной продолжительности жизни, от младенчества до старости. Это предмет дисциплины, известной как психология развития. Детская психология была традиционным центром исследований, но с середины 20-го века многое было изучено и о младенчестве, и о взрослой жизни.Далее следует краткое описание психологического развития. Для более полного рассмотрения, см. поведение человека.
Младенчество — это период между рождением и приобретением языка через один-два года. Помимо набора унаследованных рефлексов, которые помогают им получать питание и реагировать на опасность, новорожденные обладают пристрастием к определенным визуальным образцам, в том числе к человеческому лицу, и к определенным звукам, в том числе к человеческому голосу. В течение нескольких месяцев они могут идентифицировать своих матерей по внешнему виду и проявляют поразительную чувствительность к тонам, ритмическому потоку и отдельным звукам, из которых состоит человеческая речь.Даже маленькие дети способны к сложным перцепционным суждениям, включая расстояние, форму, направление и глубину, и вскоре они могут организовать свой опыт, создавая категории для объектов и событий (например, людей, мебели, еды, животных) таким же образом. пожилые люди делают.
младенцыТрое младенцев в пеленках.
© Getty ImagesМладенцы быстро развиваются как в распознавании, так и в воспоминаниях, а это, в свою очередь, увеличивает их способность понимать и предвидеть события в окружающей их среде.Фундаментальным достижением в настоящее время является признание постоянства объекта, то есть осознание того, что внешние объекты существуют независимо от их восприятия младенцем. Физическое взаимодействие младенцев с окружающей их средой прогрессирует от простых нескоординированных рефлекторных движений к более скоординированным действиям, которые намеренно повторяются, потому что они интересны или потому, что их можно использовать для достижения внешней цели. Примерно в 18 месяцев ребенок начинает пытаться решать физические проблемы, мысленно представляя определенные события и результаты, а не с помощью простых экспериментов методом проб и ошибок.
Трехмесячные младенцы уже демонстрируют поведенческие реакции, указывающие на такие эмоциональные состояния, как удивление, дистресс, расслабление и возбуждение. К первому году жизни появляются новые эмоциональные состояния, включая гнев, печаль и страх. Эмоциональная жизнь младенцев сосредоточена на привязанностях, которые они формируют к своим матерям или другим лицам, обеспечивающим основной уход, и через эти взаимодействия младенцы учатся любить, доверять и зависеть от других людей. Младенцы начинают улыбаться другим людям примерно в два месяца, а их привязанность к матерям и опекунам развивается примерно к шести месяцам.Эти привязанности составляют основу здорового эмоционального и социального развития на протяжении всего детства.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасВторая важная фаза человеческого развития, детство, длится от одного или двух лет до наступления подросткового возраста в возрасте 12 или 13 лет. Ранние годы детства отмечены огромными успехами в понимании и использовании языка. Дети начинают понимать слова за несколько месяцев до того, как сами начинают говорить.Младенцы в среднем произносят первые слова к 12–14 месяцам, а к 18 месяцам их словарный запас составляет около 50 слов. Дети начинают использовать комбинации из двух, а затем из трех слов и переходят от простых комбинаций существительного и глагола к более грамматически сложным последовательностям, используя союзы, предлоги, артикли и времена с растущей беглостью и точностью. К четвертому году жизни большинство детей могут говорить предложениями, подобными взрослым, и начинают усваивать более сложные правила грамматики и значения.
детиДети вместе пекут печенье.
© JGI / Jamie Grill / Getty ImagesВ своих познавательных способностях дети переходят от опоры исключительно на конкретную осязаемую реальность к выполнению логических операций с абстрактным и символическим материалом. Даже двухлетние дети ведут себя так, как будто внешний мир является постоянным местом, независимо от их восприятия, и демонстрируют экспериментальное или целенаправленное поведение, которое может быть творчески и спонтанно адаптировано для новых целей.В период от двух до семи лет дети начинают манипулировать окружающей средой с помощью символической мысли и языка; они становятся способными решать новые типы логических задач и начинают использовать гибкие и полностью обратимые мыслительные операции в уме. В возрасте от 7 до 12 лет зарождение логики проявляется в форме классификаций идей, понимания времени и числа, а также большего понимания последовательностей и других иерархических отношений.
Эмоционально дети развиваются в направлении большего самосознания — i.д., осознание своих собственных эмоциональных состояний, характеристик и потенциала к действию — и они также становятся все более способными распознавать и интерпретировать эмоции других людей. Это способствует эмпатии или способности ценить чувства и восприятие других и понимать их точки зрения. Эти новые способности способствуют нравственному развитию детей, которое обычно начинается в раннем детстве с озабоченности и избегания действий, вызывающих боль и наказание, и переходит к более общему регулированию поведения, чтобы поддерживать внимание и одобрение родителей.Дальнейший сдвиг в моральных рассуждениях, основанный на избегании внутренней вины и самообвинения, знаменует переход от детства и юности к взрослой жизни. Все эти эмоциональные достижения улучшают социальные навыки и функции ребенка.
Истоки психологии: история на протяжении многих лет
В то время как сегодняшняя психология отражает богатую и разнообразную историю дисциплины, истоки психологии значительно отличаются от современных концепций этой области.Чтобы получить полное представление о психологии, вам нужно потратить некоторое время на изучение ее истории и происхождения.
Как возникла психология? Когда это началось? Кто был ответственен за создание психологии как отдельной науки?
Зачем изучать историю психологии?
Современная психология интересуется огромным количеством тем, рассматривая человеческое поведение и психические процессы от нервного уровня до культурного уровня. Психологи изучают человеческие проблемы, которые начинаются до рождения и продолжаются до смерти.Понимая историю психологии, вы сможете лучше понять, как изучаются эти темы и что мы узнали на данный момент.
С самого начала психология сталкивалась с рядом вопросов. Первоначальный вопрос о том, как определить психологию, помог утвердить ее как науку, отдельную от физиологии и философии.
Дополнительные вопросы, с которыми психологи сталкивались на протяжении всей истории, включают:
- Действительно ли психология — это наука?
- Должны ли психологи использовать исследования, чтобы влиять на государственную политику, образование и другие аспекты человеческого поведения?
- Должна ли психология сосредоточиться на наблюдаемом поведении или на внутренних психических процессах?
- Какие методы исследования следует использовать для изучения психологии?
- Какими темами и проблемами должна заниматься психология?
Предпосылки: философия и физиология
Хотя психология как отдельная дисциплина возникла только в конце 1800-х годов, ее ранняя история восходит к временам ранних греков.В XVII веке французский философ Рене Декарт представил идею дуализма, которая утверждала, что разум и тело — две сущности, которые взаимодействуют друг с другом, чтобы сформировать человеческий опыт.
Многие другие вопросы, которые до сих пор обсуждаются психологами, такие как относительный вклад природы и воспитания, уходят корнями в эти ранние философские традиции.
Так что же отличает психологию от философии? В то время как ранние философы полагались на такие методы, как наблюдение и логика, современные психологи используют научные методологии, чтобы изучать и делать выводы о человеческом мышлении и поведении.
Физиология также способствовала появлению психологии как научной дисциплины. Ранние физиологические исследования мозга и поведения оказали драматическое влияние на психологию, в конечном итоге способствуя применению научных методологий к изучению человеческого мышления и поведения.
Психология становится отдельной дисциплиной
В середине 1800-х годов немецкий физиолог Вильгельм Вундт использовал методы научных исследований для изучения времени реакции.Его книга «Принципы физиологической психологии», опубликованная в 1873 году, обрисовала в общих чертах многие из основных связей между наукой о физиологии и изучением человеческого мышления и поведения.
Позже он открыл первую в мире психологическую лабораторию в 1879 году в Лейпцигском университете. Это событие обычно считается официальным началом психологии как отдельной и самостоятельной научной дисциплины.
Как Вундт рассматривал психологию? Он рассматривал предмет как исследование человеческого сознания и стремился применить экспериментальные методы для изучения внутренних психических процессов.Хотя его использование процесса, известного как интроспекция, сегодня считается ненадежным и ненаучным, его ранние работы в области психологии помогли подготовить почву для будущих экспериментальных методов.
Приблизительно 17000 студентов посетили лекции Вундта по психологии, а еще сотни получили ученую степень в области психологии и учились в его лаборатории психологии. В то время как его влияние уменьшалось по мере развития области, его влияние на психологию неоспоримо.
Структурализм: первая школа мысли психологии
Эдвард Б.Титченер, один из самых известных учеников Вундта, впоследствии основал первую серьезную психологическую школу. Согласно структуралистам, человеческое сознание можно разбить на более мелкие части. Используя процесс, известный как интроспекция, обученные субъекты будут пытаться разбить свои ответы и реакции на самые основные ощущения и восприятия.
Хотя структурализм примечателен своим упором на научные исследования, его методы были ненадежными, ограниченными и субъективными.Когда Титченер умер в 1927 году, структурализм умер вместе с ним.
Функционализм Уильяма Джеймса
Психология процветала в Америке с середины до конца 1800-х годов. Уильям Джеймс стал одним из крупнейших американских психологов в этот период, и публикация своего классического учебника «Принципы психологии» сделала его отцом американской психологии.
Его книга вскоре стала стандартным текстом в психологии, а его идеи в конечном итоге послужили основой для новой школы мысли, известной как функционализм.В центре внимания функционализма было то, как на самом деле работает поведение, помогающее людям жить в своей среде. Функционалисты использовали такие методы, как прямое наблюдение, для изучения человеческого разума и поведения.
Обе эти ранние философские школы делали упор на человеческое сознание, но их представления о нем существенно различались. В то время как структуралисты стремились разбить психические процессы на их мельчайшие части, функционалисты считали, что сознание существует как более непрерывный и изменчивый процесс.
Хотя функционализм быстро исчез из отдельной школы мысли, он продолжил влиять на более поздних психологов и теории человеческого мышления и поведения.
Появление психоанализа
До этого момента ранняя психология подчеркивала сознательный человеческий опыт. Австрийский врач по имени Зигмунд Фрейд кардинально изменил облик психологии, предложив теорию личности, которая подчеркнула важность бессознательного.
Клиническая работа Фрейда с пациентами, страдающими истерией и другими недугами, заставила его поверить в то, что ранние детские переживания и бессознательные импульсы способствуют развитию взрослой личности и поведения.
В своей книге «Психопатология повседневной жизни » Фрейд подробно описал, как эти бессознательные мысли и импульсы выражаются, часто через оговорки (известные как «оговорки по Фрейду») и сны. Согласно Фрейду, психологические расстройства являются результатом того, что эти бессознательные конфликты становятся крайними или неуравновешенными.
Психоаналитическая теория, предложенная Зигмундом Фрейдом, оказала огромное влияние на мышление 20-го века, оказав влияние на область психического здоровья, а также на другие области, включая искусство, литературу и популярную культуру.Хотя сегодня многие его идеи рассматриваются скептически, его влияние на психологию неоспоримо.
Расцвет бихевиоризма
Психология резко изменилась в начале 20-го века, когда к господству пришла другая школа мысли, известная как бихевиоризм. Бихевиоризм был серьезным изменением по сравнению с предыдущими теоретическими перспективами, отказавшись от акцента как на сознательном, так и на бессознательном уме. Вместо этого бихевиоризм стремился сделать психологию более научной дисциплиной, сосредоточившись исключительно на наблюдаемом поведении.
Бихевиоризм зародился в работах русского физиолога Ивана Павлова. Исследования Павлова пищеварительной системы собак привели к открытию им классического процесса обусловливания, который предполагал, что поведению можно научиться через условные ассоциации.
Павлов продемонстрировал, что этот процесс обучения можно использовать для установления связи между стимулом окружающей среды и естественным стимулом.
Американский психолог по имени Джон Б.Вскоре Уотсон стал одним из самых сильных сторонников бихевиоризма. Изначально изложив основные принципы этой новой школы мысли в своей статье 1913 года Психология как бихевиористы рассматривают ее , Уотсон позже предложил определение в своей классической книге «Бихевиоризм » (1924), написав:
«Бихевиоризм … утверждает, что предметом человеческой психологии является поведение человека. Бихевиоризм утверждает, что сознание не является ни определенной, ни полезной концепцией.Бихевиорист, которого всегда учили как экспериментатор, далее считает, что вера в существование сознания восходит к древним временам суеверий и магии «.
Влияние бихевиоризма было огромным, и эта школа мысли продолжала доминировать в течение следующих 50 лет. Психолог Б.Ф. Скиннер развил бихевиористскую точку зрения с его концепцией оперантного обусловливания, которая продемонстрировала влияние наказания и подкрепления на поведение.
В то время как бихевиоризм в конечном итоге утратил доминирующее влияние на психологию, основные принципы поведенческой психологии широко используются и сегодня.
Терапевтические методы, такие как анализ поведения, модификация поведения и символическая экономика, часто используются, чтобы помочь детям овладеть новыми навыками и преодолеть неадекватное поведение, в то время как кондиционирование используется во многих ситуациях, начиная от воспитания детей и заканчивая образованием.
Третья сила в психологии
В то время как в первой половине 20-го века доминировали психоанализ и бихевиоризм, во второй половине века возникла новая школа мысли, известная как гуманистическая психология.Эта теоретическая перспектива, которую часто называют «третьей силой» в психологии, делает упор на сознательный опыт.
Американского психолога Карла Роджерса часто считают одним из основателей этой школы мысли. В то время как психоаналитики смотрели на бессознательные импульсы, а бихевиористы сосредоточились на причинах окружающей среды, Роджерс твердо верил в силу свободы воли и самоопределения.
Психолог Абрахам Маслоу также внес свой вклад в гуманистическую психологию со своей знаменитой теорией иерархии потребностей человеческой мотивации.Эта теория предполагала, что людьми двигали все более сложные потребности. Как только самые основные потребности удовлетворены, у людей появляется мотивация преследовать потребности более высокого уровня.
Когнитивная психология
В 1950-х и 1960-х годах в психологии начало укрепляться движение, известное как когнитивная революция. В это время когнитивная психология начала вытеснять психоанализ и бихевиоризм как доминирующий подход к изучению психологии. Психологов по-прежнему интересовало наблюдаемое поведение, но их также интересовало, что происходит внутри разума.
С тех пор когнитивная психология остается доминирующей областью психологии, поскольку исследователи продолжают изучать такие вещи, как восприятие, память, принятие решений, решение проблем, интеллект и язык. Внедрение инструментов визуализации мозга, таких как МРТ и ПЭТ, помогло улучшить способность исследователей более внимательно изучать внутреннюю работу человеческого мозга.
Психология продолжает развиваться
Как вы видели в этом кратком обзоре истории психологии, эта дисциплина пережила резкий рост и изменилась с момента ее официального зарождения в лаборатории Вундта.История, конечно же, на этом не заканчивается.
Психология продолжала развиваться с 1960 года, и в нее были внесены новые идеи и перспективы. Недавние исследования в области психологии рассматривают многие аспекты человеческого опыта, начиная с биологического влияния на поведение и заканчивая воздействием социальных и культурных факторов.
Сегодня большинство психологов не отождествляют себя с какой-либо одной школой мысли. Вместо этого они часто сосредотачиваются на конкретной области специальности или перспективе, часто опираясь на идеи из ряда теоретических знаний.Этот эклектичный подход привнес новые идеи и теории, которые будут формировать психологию еще долгие годы.
Женщины в истории психологии
Читая любую историю психологии, вы можете быть особенно поражены тем фактом, что такие тексты, кажется, почти полностью сосредоточены на теориях и вкладе людей. Это происходит не потому, что женщины не интересовались психологией, а в значительной степени из-за того, что женщины были исключены из академической подготовки и практики в первые годы работы в этой области.
Есть ряд женщин, которые внесли важный вклад в раннюю историю психологии, хотя их работы иногда игнорируются.
Среди женщин-психологов-пионеров:
- Мэри Уитон Калкинс , , которая по праву получила докторскую степень в Гарварде, хотя школа отказалась предоставить ее степень, потому что она была женщиной. Она училась у крупных мыслителей того времени, таких как Уильям Джеймс, Джозия Ройс и Хьюго Мюнстерберг.Несмотря на препятствия, с которыми она столкнулась, она стала первой женщиной-президентом Американской психологической ассоциации.
- Анна Фрейд, , внесшая важный вклад в область психоанализа. Она описала многие защитные механизмы и известна как основательница детского психоанализа. Она также оказала влияние на других психологов, включая Эрика Эриксона.
- Мэри Эйнсворт, , психолог по вопросам развития, внесла важный вклад в наше понимание привязанности.Она разработала методику изучения привязанностей ребенка и опекуна, известную как оценка «Странная ситуация».
Слово Verywell
Чтобы понять, как психология стала наукой, которой она является сегодня, важно больше узнать о некоторых исторических событиях, которые повлияли на ее развитие.
Хотя некоторые теории, возникшие на заре психологии, теперь можно рассматривать как упрощенные, устаревшие или неправильные, эти влияния сформировали направление исследования и помогли нам лучше понять человеческий разум и поведение.
исследований психологии развития Человеческое развитие на протяжении всей жизни
Психологи, занимающиеся развитием, занимаются ростом человека и изменениями на протяжении жизни, включая физический, когнитивный, социальный, интеллектуальный, перцептивный, личностный и эмоциональный рост.
Понимание психологии развития
Изучение психологии развития необходимо для понимания того, как люди учатся, взрослеют и адаптируются.
На протяжении своей жизни люди проходят различные стадии развития. Психологи развития изучают, как люди растут, развиваются и адаптируются на разных этапах жизни. Они проводят исследования, призванные помочь людям полностью раскрыть свой потенциал — например, изучают разницу между стилями обучения детей и взрослых.
Прикладная психология развития
Психологи развития изучают рост и развитие человека на протяжении жизни, включая физический, когнитивный, социальный, интеллектуальный, перцептивный, личностный и эмоциональный рост.
Психологи, работающие в колледжах и университетах, специализируются в основном на исследованиях или обучении. Другие, работающие в более прикладных условиях, таких как медицинские учреждения или клиники, помогают оценивать, оценивать и лечить людей с отклонениями в развитии. Психологи по развитию могут также работать в домах престарелых, больницах, психиатрических клиниках и центрах для бездомных.
Студентам
Психологи развития помогают нам лучше понять, как люди растут, развиваются и адаптируются на разных этапах жизни.Они применяют эти знания, чтобы помочь людям преодолеть проблемы развития и полностью раскрыть свой потенциал.
Ресурсы, которые помогут вам сделать карьеру в области психологии
Диплом по психологии может привести к успешной карьере, которая будет иметь значение для жизни людей.
Узнайте, что нужно, чтобы стать психологом по развитию.
Психологи развития изучают изменения в человеческом развитии на протяжении всей жизни, включая физический, когнитивный, социальный, интеллектуальный, перцептивный, личностный и эмоциональный рост.
Учителям
Ученая степень в области психологии является основой многих интересных карьерных путей в рамках данной дисциплины. Кроме того, понимание науки о психологии — например, получение степени бакалавра по этому предмету — может помочь студентам в их карьере и жизни.
Изучите ресурсы в классе
Понимание науки психологии может помочь студентам в их карьере и жизни.Психологическая наука лежит в основе многих интересных карьерных путей.
Узнайте, что нужно, чтобы сделать карьеру в области психологии.
Не нужно далеко смотреть, чтобы увидеть влияние, которое оказывают психологи. Они вносят свой вклад почти во все профессии, от здравоохранения и правоохранительных органов до спортивных достижений и освоения космоса.
Для школьных консультантов
Психологи развития работают с людьми всех возрастов, чтобы понять и поддержать их рост.Студенты, заинтересованные в изучении науки, лежащей в основе роста и развития на разных этапах жизни, а также в проведении исследований, призванных помочь людям преодолеть проблемы развития, могут быть заинтересованы в карьере в области психологии развития.
Ресурсы, которые помогут вашим ученикам сделать карьеру в области психологии
Диплом по психологии может привести к успешной карьере, которая будет иметь значение для жизни людей.
Узнайте, что нужно, чтобы стать психологом по развитию
Психологи развития изучают изменения в человеческом развитии на протяжении всей жизни, включая физический, когнитивный, социальный, интеллектуальный, перцептивный, личностный и эмоциональный рост.
Дата создания: 2014
Хронология: Развитие психологии | Здоровье и благополучие
1879
Вильгельм Вундт основывает первую экспериментальную психологическую лабораторию в Лейпциге, Германия, и отмечает момент, когда психология становится отдельной областью изучения.
1886
Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, начинает лечение пациентов в Вене, Австрия.
1900
Фрейд публикует «Толкование снов».
1901
Создано Британское психологическое общество.
1903
Иван Павлов приучает собаку выделять слюну при звуке колокольчика. Собака Павлова становится первым образцом классической обусловленности.
1907
Карл Юнг издает книгу «Психология раннего слабоумия». Юнг начинает отходить от идей Фрейда, чтобы развивать свои собственные теории аналитической психологии.
1912
Макс Вертхаймер публикует свое исследование феномена фи, который способствовал развитию гештальтской школы психологии.
1920
Джон Уотсон становится основателем школы бихевиоризма, полагая, что все мысли, чувства и действия развиваются через обусловливание.
1932
Жан Пиаже публикует «Моральное суждение о ребенке».
1938
Электросудорожная терапия применяется к человеку впервые.
Это становится популярным методом лечения в 40-х и 50-х годах (и используется до сих пор).
1942
Карл Роджерс издает «Консультации и психотерапию», побуждая терапевтов применять клиентоориентированный подход. Этот метод получает широкое распространение.
1943
Абрахам Маслоу, один из основоположников гуманистической психологии, публикует свою теорию иерархии потребностей.
1962
Альберт Эллис публикует книгу «Разум и эмоции в психотерапии», которая ведет к развитию терапии рационального эмоционального поведения (REBT).
1967
Аарон Бек публикует модель депрессии, которая предполагает, что мысли играют важную роль. Он считается основателем когнитивно-поведенческой терапии (КПТ).
1982
Кэрол Гиллиган издает феминистский трактат «Другим голосом».
1994
Публикуется книга Стивена Пинкера «Языковой инстинкт».
1998
Мартин Селигман выбирает позитивную психологию в качестве темы своего выступления перед Американской психологической ассоциацией в качестве ее нового президента.
2003
«Существенное различие: мужчины, женщины и крайний мужской мозг» Саймона Барона-Коэна предполагает, что аутизм может быть «крайней формой мужественности».
Психология развития | Просто Психология
Психология развития
Д-р Сол МакЛеод, обновлено 2017 г.
Психология развития — это научный подход, который направлен на объяснение роста, изменений и последовательность, хотя продолжительность жизни. Психология развития выглядит на то, как мышление, чувства и поведение меняются на протяжении всего жизнь человека.
Значительная часть теорий в рамках этой дисциплины сосредоточена на развитии в детстве, поскольку именно в этот период в течение жизни человека происходят наибольшие изменения.
Психологи развития изучают широкий спектр теоретических областей, таких как биологические, социальные, эмоциональные и когнитивные процессы. В эмпирических исследованиях в этой области, как правило, преобладают психологи из западных культур, таких как Северная Америка и Европа, хотя в 1980-х годах японские исследователи начали вносить весомый вклад в эту область.
Три цели психологии развития — описать, объяснить и оптимизировать развитие (Baltes, Reese, & Lipsitt, 1980). Чтобы описать развитие, необходимо сосредоточиться как на типичных моделях изменений (нормативное развитие), так и на индивидуальных вариациях моделей изменений (т. Е. Идиографическом развитии). Хотя есть типичные пути развития, по которым пойдет большинство людей, нет двух абсолютно одинаковых людей.
Психологи развития также должны стремиться объяснить наблюдаемые ими изменения в отношении нормативных процессов и индивидуальных различий.Хотя часто бывает проще описать развитие, чем объяснить, как оно происходит.
Наконец, психологи развития надеются оптимизировать развитие и применять свои теории, чтобы помочь людям в практических ситуациях (например, помочь родителям развить надежную привязанность к своим детям).
Вопросы для развития
Вопросы для развития
Непрерывность против прерывности
Преемственность против прерывности
Подумайте о том, как дети становятся взрослыми.Является они следуют предсказуемой схеме относительно мысли и языка и социальных разработка? Проходят ли дети постепенные изменения или они резкие изменения?
Нормативное развитие обычно рассматривается как непрерывный и кумулятивный процесс. Взгляд на непрерывность говорит, что изменение постепенно. Дети становятся более умелыми в думать, говорить или действовать так же, как они становятся выше.
Вид разрыва видит развитие как более крутое последовательность изменений, которые производить различное поведение в разные возрастные периоды жизни называемые этапами.Биологические изменения создают потенциал для этих изменений.
Мы часто слышим, как люди говорят о детях, переживающих «Этапы» жизни (т. Е. «Сенсомоторный этап»). Это так называемые стадии развития — периоды жизни, инициированные отчетливые переходы в физическом или психологическом функционировании.
Психологи точки зрения разрыва считают, что люди уходят через те же этапы, в том же порядке, но не обязательно на такая же ставка.
Природа против воспитания
Природа противВоспитание
Пытаясь объяснить развитие, важно учитывать относительный вклад как природы, так и воспитания. Психология развития стремится ответить на два больших вопроса о наследственности и среде обитания:
- Какой вес приносит каждый?
- Как взаимодействуют природа и воспитание?
Природа относится к процессу биологического созревания, наследования и созревания. Одна из причин, почему развитие людей так похоже, заключается в том, что наша общая специфическая наследственность (ДНК) направляет всех нас через многие из одних и тех же изменений в развитии примерно в одни и те же моменты нашей жизни.Воспитание относится к воздействию окружающей среды, которое включает в себя процесс обучения через опыт.
Есть два эффективных способа изучать природу-воспитание.
- Исследования близнецов: однояйцевые близнецы имеют тот же генотип, и брат у близнецов в среднем 50% их гены общие.
- Исследования усыновления: сходство с биологическая природа поддержки семьи, в то время как сходство с приемным семья поддерживает воспитание.
Устойчивость vs.Изменение
Стабильность по сравнению с изменением
Стабильность подразумевает наличие личностных качеств в младенчестве, которые сохраняются на протяжении всей жизни. Напротив, теоретики изменений утверждают, что личности изменяются в результате взаимодействия с семьей, школьного опыта и аккультурации.
Эта способность к изменению называется пластичностью. Например, Раттер (1981) обнаружил, что мрачные младенцы, живущие в недостаточно укомплектованных персоналом детских домах, часто становятся веселыми и ласковыми, когда их помещают в социально стимулирующие приемные дома.
Историческое происхождение
Историческое происхождение
Психология развития как дисциплина существовала только после промышленной революции, когда потребность в образованной рабочей силе привела к социальному конструированию детства как отдельного этапа в жизни человека.
Понятие детства берет свое начало в западном мире, и именно поэтому ранние исследования берут свое начало в этом месте. Первоначально психологи развития были заинтересованы в изучении психики ребенка, чтобы образование и обучение были более эффективными.
Изменения в развитии во взрослом возрасте — еще более новая область изучения. В основном это связано с достижениями медицинской науки, позволяющими людям дожить до старости.
Чарльзу Дарвину приписывают проведение первого систематического исследования психологии развития. В 1877 году он опубликовал небольшую статью, в которой подробно описывалось развитие врожденных форм общения на основе научных наблюдений за его маленьким сыном Додди.
Тем не менее, появление психологии развития как особой дисциплины можно проследить еще в 1882 году, когда Вильгельм Прейер (немецкий физиолог) опубликовал книгу под названием The Mind of the Child .В книге Прейер описывает развитие собственной дочери от рождения до двух с половиной лет. Важно отметить, что Прейер использовал строгие научные процедуры при изучении многих способностей своей дочери.
В 1888 году публикация Прейера была переведена на английский язык, и к тому времени психология развития как дисциплина полностью утвердилась, и были опубликованы еще 47 эмпирических исследований из Европы, Северной Америки и Великобритании, которые способствовали распространению знаний в этой области.
В течение 1900-х годов три ключевых фигуры доминировали в этой области со своими обширными теориями человеческого развития, а именно Жан Пиаже (1896-1980), Лев Выготский (1896-1934) и Джон Боулби (1907-1990). Действительно, эти три теоретика продолжают оказывать влияние на большую часть текущих исследований.
Как ссылаться на эту статью: Как ссылаться на эту статью:
McLeod, S.A. (2017, 14 января). Психология развития. Просто психология.https://www.simplypsychology.org/developmental-psychology.html
Ссылки на стиль APAБалтес, ПБ, Риз, Х. и Липсетт, Л. (1980) Психология развития на протяжении жизни, Ежегодный обзор психологии 31 : 65 — 110.
Дарвин, К. (1877). Биографический очерк младенца. Разум , 2, 285-294.
Прейер, W.T. (1882). Die Seele des Kindes: Beobachtungen über die geistige Entwicklung des Menschen in den ersten Lebensjahren .Grieben, Leipzig,
Preyer, W.T. (1888). Душа ребенка: наблюдения за умственным развитием человека в первые годы жизни .
Раттер М. (1981). СТРЕСС, СОДЕРЖАНИЕ И РАЗВИТИЕ: НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ И НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ *. Журнал детской психологии и психиатрии, 22 (4) , 323-356.
Как ссылаться на эту статью: Как ссылаться на эту статью:McLeod, S.A. (2017, 14 января). Психология развития .Просто психология. https://www.simplypsychology.org/developmental-psychology.html
сообщить об этом объявленииМесто развития в истории психологии и когнитивной науки
Аннотация
В этой статье я анализирую, как взаимосвязь психологии развития с развернулась общая психология и когнитивная наука. Этот исторический анализ обеспечит основу для критического анализа современного состояния дел. Я буду утверждать, что изучение человеческого разума неразрывно связано с изучением его развития.С самого начала психологии как дисциплины общая психология и психология развития следовали параллельными и относительно разделенными путями. Это разделение между исследованиями взрослых и детей сохранилось с появлением когнитивной науки. Причина в основном связана с методологическими проблемами, затрагивающими не только методы исследования, но и сам объект исследования. В настоящее время все изменилось по-разному. Психология и когнитивная наука расширили свои рамки, включив в них процесс изменений и взаимодействие между разумом и окружающей средой.С другой стороны, возможность использования экспериментальных методов для изучения младенчества позволила нам осознать сложность молодых людей. Эти факты открыли путь к новым возможностям конвергенции, которые приносят интересные результаты, несмотря на ряд текущих проблем, связанных с методами.
Ключевые слова: развитие, методы, младенцы, когнитивная наука, процесс изменений
Введение
В этой статье я намерен проанализировать, как развивалась связь психологии развития с общей психологией и когнитивной наукой.Этот исторический анализ обеспечит основу для критического анализа современного состояния дел.
Психология возникла как научная дисциплина с основанием лаборатории Вундта в Лейпциге в конце девятнадцатого века (1879) 1 . Метод Вундта, экспериментальный и интроспективный, был направлен на изучение ума и поведения взрослого. Менее известно, что всего 10 лет спустя Джеймс Болдуин, посетивший семинары Вундта в Германии, основал в Торонто лабораторию экспериментальной психологии, в которой проводились эксперименты, посвященные изучению умственного развития.Если поводом, который вызвал интерес у Болдуина, было рождение его первой дочери, на самом деле «этот интерес к проблемам генезиса — происхождения, развития, эволюции — стал заметным; интерес, который должен был проявиться во все последующие годы »(Болдуин, 1930). Работа Болдуина послужила источником вдохновения для Пиаже, безусловно, одной из самых выдающихся фигур в психологии развития (Morgan and Harris, 2015).
От истоков психологии как дисциплины общая психология и психология развития пошли параллельными и относительно разными путями.Для объяснения этого факта особенно важны два вопроса.
С теоретической точки зрения, психология развития всегда находилась под сильным влиянием биологии и теории эволюции. Основоположники психологии развития широко проанализировали связь между онтогенезом и филогенезом (Baldwin, 1895; Piaget, 1928). Этот анализ привел к принятию проблемы объяснения развития в широком смысле. В своей автобиографии Болдуин утверждает, что уже за 10 лет, которые он провел в Принстоне между 1893 и 1903 годами, где он основал еще одну лабораторию экспериментальной психологии, «новый интерес к генетической психологии и общей биологии стал всепоглощающим, и скудность результаты психологических лабораторий (помимо непосредственной работы над ощущениями и движением) становились очевидными повсюду.Таким образом, психология развития следовала подходу, который в общей психологии появился намного позже 2 .
Второй вопрос по методу. Исследователи развития, демонстрируя свою привязанность к экспериментальным методикам, столкнулись с недостаточностью в изучении развития. Как по деонтологическим, так и по практическим причинам, многие аспекты развития, особенно у младенцев и маленьких детей, вряд ли могут быть исследованы экспериментально. Таким образом, в большом количестве исследований в области психологии развития используются методы наблюдения, основанные на различных методах, таких как этнографические методы или отчеты родителей, и надежность этих методов подвергается сомнению.
Это относительное разделение между исследованиями взрослых и детей сохранилось с появлением когнитивной науки. Фактически, основной целью когнитивной науки, по крайней мере, с самого начала, было моделирование того, что мы могли бы назвать статическим разумом взрослого. Учитывая определенный результат, например действие, задачей психолога было реконструировать процессы вывода, которые лежали в основе этого же действия.
В начале двадцать первого века психология и когнитивная наука расширили сферу своей деятельности, включив в нее процессы изменений и взаимодействие между разумом и окружающей средой, включая разум других людей.Психология развития, со своей стороны, разработала невербальные методы, такие как поисковые меры и критерии выбора, которые также позволяют проводить эксперименты с младенцами. Эти факты открыли путь к новым возможностям конвергенции, которые приносят интересные результаты, несмотря на ряд текущих проблем, связанных с методами.
Психология, когнитивная наука и искусственный интеллект
Начало когнитивной науки
По словам американского психолога Джорджа Миллера, когнитивная наука родилась 11 сентября 1956 года, во второй день Второго симпозиума по теории информации, проводившегося в Массачусетском технологическом институте.Этот день начался с доклада Аллена Ньюэлла и Герберта Саймона о современном состоянии машины логической теории: компьютерное доказательство теоремы 2.01 Уайтхеда и книги Рассела Principia Mathematica . В тот же день закончилась первая версия книги Хомского «Структуры синтаксиса ». Миллер покинул симпозиум, будучи убежденным, что экспериментальная психология, теоретическая лингвистика и компьютерное моделирование когнитивных процессов могут стать частями более широкого целого и что будущее исследований будет найдено в разработке этого сложного целого (сообщается в Bruner, 1983a).Именно Миллер в 1960 году вместе с Юджином Галантером и Карлом Прибрамом написал текст, который можно считать манифестом когнитивной науки и который провозгласил включение когнитивной психологии в более общие рамки обработки информации (Miller et al., 1960). ). Предполагалось, что новорожденная информатика может обеспечить объединяющую основу для изучения когнитивных систем (Schank and Abelson, 1977).
С теоретической точки зрения в основе этого проекта лежит концепция представления . Интенциональные ментальные состояния, такие как убеждения и восприятия, определяются как отношения к ментальным представлениям. Семантические свойства ментальных представлений объясняют интенциональность (Pitt, 2017). Представления могут быть вычислены и, таким образом, составляют основу некоторых форм логических систем. Согласно Комитету когнитивных наук (1978), который разработал исследовательский проект для Фонда Слоуна, все эти дисциплины, которые относятся к когнитивной науке, разделяют общую цель исследования репрезентативных и вычислительных возможностей разума, а также структурных и функциональных реализация этих способностей в мозгу.
Эта точка зрения составляет основу того, что было названо функционализмом в философии разума, то есть гипотезы о том, что то, что определяет разум, — это те особенности, которые не зависят от его естественной реализации. Классическая функционалистская позиция выражена Пилишиным в его книге о вычислениях и познании (Пилишин, 1984). Он утверждает, что необходимо проводить четкое различие между функциональной архитектурой когнитивной системы и правилами и представлениями, которые система использует.
Функционализм широко обсуждался и критиковался с самого начала (Блок, 1978; Дрейфус, 1979). Харнад (1990) определил то, что было определено как проблема заземления символа : «Как можно сделать семантическую интерпретацию формальной системы символов внутренне присущей системе?»
Наиболее исчерпывающая и наиболее аргументированная критика функционализма была выдвинута Сирлом, который со временем развил свои аргументы, опубликовав ряд эссе, вызвавших горячие споры (Searle, 1980, 1990, 1992).Позиция функционализма заключается в том, что отношения между мозгом и его продуктами, то есть сознательными процессами, опосредуются промежуточным уровнем бессознательных правил. Этот средний уровень для функционалистов является уровнем программы. Постулируется, что правила являются вычислительными, и, следовательно, цель исследований в области когнитивной науки состоит в том, чтобы реконструировать эти правила. Возражение Сирла состоит в том, что существует только два типа природных явлений, мозг и психические состояния, которые мозг вызывает в жизнь и переживает человек.Мозг производит психические состояния из-за своих специфических биологических характеристик. Согласно Серлу, когда мы постулируем существование бессознательных правил, мы изобретаем конструкцию, цель которой — выделить функцию, которая, по нашему мнению, особенно важна. Такая функция не является внутренней и не имеет причинной силы. Этот аргумент особенно интересен, потому что он основан на непроходимой биологической природе разума. Ни логика, ни математические, ни статистические процедуры не могут заменить мозг как биологический орган.
С другой стороны, некоторые ученые подчеркнули, что функционализм ведет к новой форме бихевиоризма. Патнэм (1988) утверждал, что сведение психических процессов исключительно к их функциональным описаниям равносильно описанию таких процессов в бихевиористских терминах 3 . В психологии одним из наиболее полемичных критиков функционализма как опасного средства продвижения к новой форме антиментализма, который сведет на нет все битвы когнитивистов против классического бихевиоризма, был психолог Брунер (1990).Центральная роль вычислимости как критерия построения моделей в когнитивной науке, естественно, по мнению Брунера, приводит к отказу от «создания смысла», что было центральной задачей «когнитивной революции».
Таким образом, по крайней мере, с самого начала когнитивная наука была посвящена построению вычислительных моделей процессов человеческого вывода и знаний, которые используются при выполнении этих выводов. Такое определение объекта когнитивной науки сначала привело к разработке и внедрению систем решения проблем, в которых сложность заключалась в механизмах вывода, которые должны были быть одинаковыми для всех проблем (Newell and Simon, 1972).Позже были внедрены системы, в которых рассуждение было связано с конкретным и четко сформулированным представлением знаний (Levesque and Brachman, 1985).
Примечательно, что аспект, который отсутствовал в этом взгляде на когнитивную науку, — это обучение. Этот недостаток, согласно Гентнеру (2010), можно частично объяснить реакцией на бихевиоризм, который полностью сосредоточен на обучении. На самом деле были и философские причины. Хомский и Фодор, которые были одними из самых влиятельных членов сообщества когнитивных наук, очень критически относились к концепции обучения.По их мнению, обучения как общего механизма не существует, и Фодор даже зашел так далеко, что прямо заявил, что теории развития также не существует (Fodor, 1985).
Таким образом, когнитивная наука возникла, по сути, как реакция на бихевиоризм и получила свою легитимность из использования методологий, разработанных в рамках искусственного интеллекта. Эти методологии должны были прояснить, как ментальные репрезентации производят человеческую деятельность в определенных областях. Однако у этого подхода была цена: он отделил разум от его биологической основы и от контекста, в котором происходит человеческая деятельность.Не было места для развития, взаимодействия и вариаций по биологическим или социальным причинам 4 . Этот теоретический выбор объясняет разочарование Брунера. По мнению Брунера, когнитивная наука снова вернулась к тому бихевиоризму, против которого она возникла, и никакая интересная связь не может быть установлена с психологией развития. Психология развития основана на предпосылке, что человек развивается во взаимодействии с физическим миром и обществом других людей.
Когнитивная наука в XXI веке
Когнитивная наука значительно изменилась с момента своего возникновения.Очевидное новшество касается возросшего значения обучения с появлением коннекционизма (Hinton, 1989).
Когда были введены коннекционистские модели, было много споров относительно связи нейронных сетей с функционированием человеческого мозга и их способностью обращаться к высшим формам мысли (Фодор и Пилишин, 1988; Куинлан, 1991; Чалмерс, 1993). Позже философские дискуссии сменились эмпирическими соображениями. Сети являются эффективным вычислительным инструментом в некоторых областях и часто используются вместе с символьными вычислениями (Wermter and Sun, 2000).Более того, в результате последних достижений искусственного интеллекта нейронные сети были в значительной степени заменены различными методами статистического обучения (Forbus, 2010).
Для меня более интересны изменения, которые претерпела общая философия когнитивной науки из-за проблем, возникших с классическими символическими моделями. Изначально ядром когнитивной науки была взаимосвязь между психологией и искусственным интеллектом. В первоначальном проекте этот союз должен был быть плодотворным для обеих дисциплин.Искусственный интеллект ожидал от психологии анализа ментальных механизмов высокого уровня, которые, однажды смоделированные на компьютере, могут повысить эффективность искусственных систем. С компьютерным моделированием психология должна была приобрести метод проверки своих моделей. Однако этот брак, который какое-то время был очень продуктивным и породил много интересных идей, в конечном итоге потерпел неудачу. Искусственный интеллект развил вычислительные методы, которые создают эффективные системы, не задавая больше вопросов, более или менее точно воспроизводят эти методы человеческие психические процессы.В психологии ограничение на создание вычислительных моделей снова ограничило сферу ее применения (Airenti and Colombetti, 1991).
Таким образом, результаты когнитивной науки двадцатого века привели к сдвигу в когнитивной науке, который появился в этом веке. Некоторые исследователи заявили, что теоретическая гипотеза о том, что функции разума можно смоделировать, игнорируя тот факт, что они воздействуют на внешний мир через тело, больше не может быть принята. Этот новый подход подразумевает учет биологии единства разума и тела и взаимодействия с внешним миром, как физическим, так и социальным.Одним из источников вдохновения для этого нового поворота послужили Варела и др. (1991), которые предложили концепцию воплощенного разума . На самом деле концепция воплощения включает в себя множество довольно разрозненных идей, от Мерло-Понти и феноменологии до буддизма. Я не анализирую здесь эти вопросы. Меня интересует простое предположение, что познание основано на мире.
Этот новый поворот соответствует важности робототехники. Было бы преувеличением сказать, что роль, которую в прошлом играл искусственный интеллект, теперь взяла на себя робототехника.Однако ясно, что цель создания искусственных субъектов, которые взаимодействуют с миром и / или с людьми, снова установила связь между изучением людей и созданием искусственных систем. Что касается прошлого, фокус больше не на символической функции разума, а на разуме, встроенном в физическое устройство, которое взаимодействует с внешним миром. Эта эволюция связана с расширением сферы применения современной робототехники, которая выходит далеко за рамки традиционных задач, таких как автоматизация ферм.Цель состоит в том, чтобы создать роботов, которые могут взаимодействовать с людьми при выполнении множества задач, включая, например, помощь пожилым людям или инвалидам или взаимодействие с аутичными детьми. Затем социальная робототехника эволюционировала в сторону биологически вдохновленных систем, основанных на понятиях самоорганизации и воплощения (Pfeifer et al., 2007). Эта новая разработка снова заставила психологов спросить о тех характеристиках, которые делают людей такими, какие они есть. Если роботы должны иметь возможность взаимодействовать с людьми, они должны обладать теми же характеристиками (Kahn et al., 2007). Можно ли наделить роботов интенциональностью, эмоциями и, возможно, сочувствием?
Здесь снова проявляется позиция функционалистов. Для некоторых авторов тот факт, что внутренние механизмы робота основаны на физическом взаимодействии с внешней средой, означает, что они действительно обладают потенциалом внутренней интенциональности (Златев, 2001). Для них это означает, что разум воплощен в роботе. На вопрос, могут ли роботы обладать эмоциями, Арбиб и Феллоус (2004) отвечают, что лучшее знание биологических систем позволит нам в будущем выделять «принципы работы мозга» независимо от физической среды, в которой они реализованы.Эта новая форма функционализма в настоящее время противопоставляется подходу, который считает, что психические состояния и эмоции не являются внутренними, а могут быть приписаны роботам только людьми (Ziemke et al., 2015). Воплощение роботов не преодолевает возражение, которое было адресовано традиционному искусственному интеллекту, а именно, что психические состояния и эмоции могут быть вызваны только биологическим мозгом (Ziemke, 2008). Эта последняя позиция утверждает, что актуальный вопрос для взаимодействия человека и робота заключается не в том, что роботы должны быть преднамеренными существами, а в том, что они должны восприниматься как таковые людьми (Airenti, 2015; Wiese et al., 2017).
В заключение можно сказать, что когнитивная наука родилась как способ обновить психологию через привилегированную связь с искусственным интеллектом. В нынешнем состоянии исследований именно социальная робототехника пытается установить связь с биологическими науками, психологией и нейробиологией, чтобы встроить в роботов те функции, которые должны позволить им успешно взаимодействовать с внешним физическим и социальным миром. Однако основные фундаментальные философские проблемы остаются неизменными.Можно по-прежнему утверждать, как это делал Сирл, что человеческий менталитет — это новая черта биологического мозга, и никакая логическая, математическая или статистическая процедура не может ее произвести.
Современные вопросы когнитивной науки
Сегодня мы можем задать следующий вопрос: для чего нужна когнитивная наука? Связь, которую установила психология с науками об искусственном, скрыла тот факт, что ряд явлений, которые необходимы для объяснения функционирования человеческого разума, в значительной степени игнорировались.Эта неудача в объяснении, которая касалась, например, управления ментальными состояниями и эмоциями, а также многих сложных коммуникативных феноменов, фундаментально связана с тем фактом, что разум постоянно находится во взаимодействии с физическим и социальным миром в процессе развития. . Примитивная идея когнитивной науки заключалась в том, чтобы выйти за рамки традиционной психологии и обогатить изучение разума вкладом других дисциплин, которые также изучали человеческий разум, таких как лингвистика, философия и антропология.Этот подход, который касается определения области когнитивной науки, довольно рано был переосмыслен как проблема формализма. Был задан вопрос: как психология может создавать научные модели человеческого мышления? Отсюда важность компьютерного моделирования как средства замены более традиционных логических, математических и статистических моделей. Однако этот теоретический выбор породил большую двусмысленность, поскольку компьютерные модели, основанные на логических, математических или статистических формализмах, рассматривались как возможно эквивалентные разуму.Как только появляется ошибочность этой эквивалентности — поскольку никакая искусственная модель не может заменить каузальную силу человеческого мозга — мы останемся с некоторыми формальными моделями с очень ограниченным психологическим значением. Что было потеряно, так это то богатство, которое когнитивная наука должна была приобрести, объединив различные дисциплины. В частности, на протяжении многих лет этот подход не позволял общей психологии связываться с психологией развития — областью исследований, которая со времен Болдуина уже ставила проблему построения человеческого разума как результата биологического развития и социального взаимодействия.
Исследование развития
Биология и развитие в дебатах между Пиаже и Хомским
Изучение развития обязательно подразумевает учет того факта, что люди — это биологические системы, которые, безусловно, являются особенно сложными, но также имеют много общих характеристик с другими живыми существами. Таким образом, в области психологии развития возникло много вопросов, касающихся связи между развитием и эволюцией, взаимосвязи между генетической одаренностью и влиянием на приобретение окружающей среды (концепция, которая включает физическую среду, воспитание детей, социальные правила и т. Д.) и характер обучения.
Для Пиаже, пришедшего к психологии развития из естественных наук, развитие нужно было рассматривать в свете теорий эволюции. Для него интеллект — это частный случай биологической адаптации, а знание — не состояние, а процесс. Через действие дети исследуют пространство и объекты внешнего мира, и таким образом, например, они узнают свойства этих объектов и их отношения. Эти идеи, которые кажутся нам довольно современными, в прошлом считались проблематичными и препятствовали установлению связи между изучением развития и изучением познания в целом.Только в этом столетии развитие было интегрировано в исследования эволюции через , так называемый подход evo-DevO , и эти идеи вызвали интерес к психологии (Burman, 2013).
На самом деле, некоторые аспекты точки зрения Piaget были проблематичными. Пиаже поддержал свою теорию, используя то, что считалось ламарковским видением эволюции, предполагающим наследование приобретенных характеристик. В конце своей жизни (1975 г.) у него был хорошо известный спор с Ноамом Хомским об овладении языком, и выдающиеся биологи, которые также участвовали в дебатах, оспаривали обоснованность его использования концепции фенокопии (Пиаттелли-Пальмарини, 1979/1980).Фактически, в этом вопросе Пиаже находился под влиянием Болдуина, который предложил так называемый эффект Болдуина (Simpson, 1953). Этот эффект проявляется в три этапа: (1) отдельные организмы взаимодействуют с окружающей средой таким образом, чтобы производить ненаследственные адаптации; (2) генетические факторы, вызывающие сходные черты, встречаются в популяции; и (3) частота этих факторов увеличивается при естественном отборе (взято из Waddington, 1953). Позже Пиаже пересмотрел свою теорию и обновил эффект Болдуина под влиянием Уоддингтона (Burman, 2013).В последнее время в биологии появились эпигенетические теории, и важность развития общепризнана. Что касается развития, было предложено заменить теорию Пиаже в качестве метатеории когнитивного развития эволюционной психологией (Bjorklund, 2018).
Спор между Хомским и Пиаже интересен тем, что является ярким примером невозможности диалога между одним из отцов когнитивной науки и ученым, который в тот момент олицетворял психологию развития.Пиаже не смог оправдать свою позицию, согласно которой правила грамматики также могут быть объяснены сенсомоторными схемами, и Хомский, похоже, выиграл спор. В то же время Хомский показал появление в сознании ребенка синтаксических правил, в принципе исключающих любую возможную форму обучения. Однако, оглядываясь назад, мы знаем, как задача установления абстрактных принципов универсальной грамматики оказалась трудной, претерпела множество существенных изменений и еще не реализована.
Еще одним спорным аспектом позиции Пиаже была его приверженность теории рекапитуляции, т.е.е., идея, первоначально предложенная Геккелем, что онтогенез повторяет филогенез. Именно этот принцип побудил Пиаже исследовать развитие как способ внести свой вклад в изучение эволюции человеческой мысли (Koops, 2015). Однако эта позиция имеет своим следствием идею о существовании примитивных популяций, в которых мы могли бы обнаружить мыслительные процессы взрослых, которые в современных цивилизациях типичны для маленьких детей.
Что поражает в этой дискуссии, так это то, что конкретная биологическая модель, принятая Пиаже, была не единственным предметом разногласий.В целом ставилась под сомнение актуальность развития для изучения основных человеческих способностей, таких как язык. Безусловно, в работах первых деятелей психологии развития мы находим ошеломляющую смесь очень интересных идей относительно места человека как биологической сущности в эволюции и трудности в принятии во внимание сложности реальных биологических теорий и социальных аспектов, таких как как культурная вариация. В то же время эти ученые столкнулись с возражениями ученых-когнитивистов, которые не признали актуальности исследования развития для изучения человеческого разума.
Интерактивная перспектива
Перспектива Пиаже была в некотором смысле парадоксальной. Эта точка зрения рассматривала развитие детей как продукт их воздействия на окружающую среду, но в то же время постулировала довольно жесткую последовательность стадий, которая привела к мысли взрослых, и исключила важность социальных аспектов этой среды в первые годы. Фактически, младенцы и маленькие дети считались закрытыми в своем эгоцентризме и неспособными использовать преимущества своего взаимодействия со взрослыми и сверстниками.
Эти аспекты подвергались критике в психологии развития, где произошел культурный поворот, начатый Выготским (1962/1986) и в основном интерпретированный в Соединенных Штатах Брунером (1990). Для обоих авторов биологические факторы рассматриваются как совокупность потенциальных возможностей, которые развиваются в обществе со-специфических особенностей и подвержены изменчивости и культурной изменчивости.
Брунер с самого начала был горячим сторонником когнитивной науки и, в частности, менталистской теории языка, предложенной Хомским (Bruner, 1983b).Позже, однако, первенство, которое Хомский придает синтаксису, оказалось неудовлетворительным для Брунера, согласно которому язык в своей основе является коммуникативным устройством. Таким образом, проблема усвоения языка переопределяется как развитие коммуникативной способности, которая проявляется на доязыковой стадии. Эта позиция явилась результатом работы Брунера по довербальной коммуникации, проведенной в Центре когнитивных исследований при Гарвардском университете, начиная с 1966 года.
По мнению Брунера, язык требует созревания когнитивных структур, которые лежат в основе намеренных действий в целом.Его долг перед Piaget в отношении важности действий очевиден. Язык — это «специализированное и стилизованное расширение кооперативного действия» (Bruner, 1975). В этом он воссоединяется с теориями коммуникации, предложенными в рамках философии языка Остином (1962) и Грайсом (1989).
Исследования Брунера являются частью революции в исследованиях развития, в которой более тщательное изучение и более сложные эксперименты привели к открытию, что дети очень рано начинают заниматься довольно сложной познавательной деятельностью.До этих исследований многие аспекты познавательной способности младенцев не принимались во внимание. Предрассудки, которые рассматривали человеческое развитие как медленное обретение рациональности, не позволяли исследователям искать элементы сложности в познании новорожденного.
Короче говоря, с момента своего возникновения психология развития претерпела важные изменения. Изначально идея заключалась в том, что человеческое познание характеризовало рациональное мышление взрослого, а изучение развития означало понимание этапов, которые привели к этому достижению.Позже целью стало понимание развития различных способностей, характеризующих познание, начиная с рождения. Эта цель также открыла дверь для сравнительных исследований.
Проблемы метода
Психологи развития всегда боролись с проблемами метода.
Пиаже часто обсуждал свои наблюдения за своими тремя детьми. Исследования овладения языком часто основывались на наблюдениях исследователей за их собственными детьми (см., Например, Stern and Stern, 1928).Эти процедуры, которые другие психологи считали едва ли научными, послужили полезным источником вдохновения для дальнейших исследований. Обратите внимание, что наблюдения Дарвина над его детьми были фундаментальным источником его работы по эмоциям (Darwin, 1872/1965).
Этические соображения запрещают эксперименты, которые могут беспокоить детей. Более того, задумать эксперименты, имеющие экологическую ценность, еще труднее проводить с маленькими детьми, чем со взрослыми. Отсюда необходимость использования разных методов для получения данных, которые нельзя собрать с помощью классических экспериментальных процедур.Например, без использования методов наблюдения невозможно оценить спонтанное появление того или иного явления (Airenti, 2016). Кроме того, некоторые формы поведения могут проявляться только в определенных ситуациях и останутся незамеченными, если за ними не будут наблюдать лица, осуществляющие уход за детьми, которые могут видеть детей в разное время дня и в разных ситуациях. Таким образом, психологи развития использовали разные методологии, классические эксперименты, а также полевые исследования, этологические наблюдения и отчеты родителей.
Фундаментальным достижением стала разработка методик, позволяющих оценивать способности младенцев и детей раннего возраста в экспериментах. Ключевым элементом была разработка парадигмы привыкания (Fantz, 1964; Bornstein, 1985). После многократного воздействия стимула время взгляда младенцев уменьшается из-за привыкания и увеличивается при предъявлении нового стимула. Привыкание позволяет нам понять, различают ли младенцы разные стимулы.
В частности, при изучении языка использовалось непищевое сосание (Siqueland and De Lucia, 1969).Это экспериментальный метод, основанный на оперантном кондиционировании, позволяющий проверить способность младенцев различать и отдавать предпочтение различным стимулам. Этот метод использовался, например, для демонстрации того, что младенцы уже в утробе матери приобретают способность распознавать и отдавать предпочтение просодии языка и знакомых голосов (DeCasper and Fifer, 1980).
В настоящее время наиболее часто используемым методом с младенцами является осмотр или дотянуться. В этой технике два стимула предъявляются вместе, и измеряется предпочтение младенца.Определенные типы этой техники используются для того, чтобы заявить об удивлении, предвкушении и предпочтении новых или знакомых стимулов, а также для оценки предпочтения сверх новизны или знакомства (Hamlin, 2014) 5 .
Другой метод, который в настоящее время используется для исследования когнитивного развития младенцев, — это записи ЭЭГ, даже если создание благоприятных для младенцев лабораторных условий, соответствующих возрасту стимулов и подходов к младенцам требует особого внимания (Hoehl and Wahl, 2012).
Развитие этих экспериментальных методов значительно расширило сферу исследований младенцев.В частности, возникла новая исследовательская тенденция, направленная на открытие того, что было названо базовым знанием (Spelke, 2000; Spelke and Kinzler, 2007). Идея состоит в том, что в основе человеческого познания лежит набор способностей, таких как представление предметов, действия, числа и пространства, которые уже присутствуют у младенцев и лежат в основе и ограничивают более поздние приобретения. Исследователи также работали над другими возможными базовыми компетенциями, такими как социальное познание (Baillargeon et al., 2016) и мораль (Wynn and Bloom, 2014).
В литературе продолжаются дискуссии о воспроизводимости и надежности результатов, полученных в рамках этих экспериментальных парадигм, в частности в отношении неявных ложных убеждений и морали младенцев и детей ясельного возраста (Hamlin, 2014; Tafreshi et al., 2014; Baillargeon et al. др., 2018; Sabbagh, Paulus, 2018).
Эта дискуссия также затрагивает связь между развитием и эволюцией. Для Тафреши и его коллег, например, идея основных знаний будет включать рассмотрение высокоуровневых когнитивных способностей как биологически предопределенных, а не построенных во взаимодействии с окружающей средой.Это не точка зрения тех, кто считает, что развитие действительно существует в социальной среде, но ограничено рядом базовых компетенций (Hamlin, 2014). Важным элементом этой точки зрения является сравнение возможностей человека и животных. Фактически, исследования показали, что такие базовые способности в той или иной форме существуют и у животных. Например, многочисленные исследования показали, что у взрослых нечеловеческих приматов есть основные системы объектов, чисел, репрезентаций агентов и т. Д. (Spelke and Kinzler, 2007).
Эти озабоченности также повлияли на работу Томаселло и лейпцигской группы. «Все, что мы можем заявить до сих пор, — пишет Томаселло, — это установление некоторых сравнительных фактов, организованных на основе некоторых теоретических рассуждений, которые, мы надеемся, направят нас в правильном направлении к эволюционному обоснованному описанию онтогенеза уникальной человеческой психологии» ( Томаселло, 2018). Сравнение экспериментальных работ над человекообразными обезьянами и маленькими детьми привело его к формулировке гипотезы о том, что факторы, отмечающие разницу между этими двумя группами, являются разными аспектами социального познания.Нечеловеческие приматы обладают некоторыми базовыми способностями в этих областях. У людей развитая способность к общей интенциональности трансформирует их в уникальные для вида человеческие познания и социальность (Tomasello and Herrmann, 2010).
Работа Томаселло также вызвала критику. В данном случае критика вызвана тем, что его исследования, как с маленькими детьми, так и с приматами, основаны на экспериментальных методах и проводятся в лаборатории. Приматологи, работающие в полевых условиях, утверждают, что приматы в неволе, проверенные кем-то из другого вида, не могут проявлять способности, которые их сородичи проявляют в естественной среде (Boesch, 2007; De Waal et al., 2008). Томаселло ответил на эту критику, заявив, что факт воспитания в человеческой среде увеличивает способности приматов (Tomasello et al., 1993; Tomasello and Call, 2008).
В заключение, в психологии развития было применено множество методов, и споры об их достоверности и правильном применении продолжаются. Однако не подлежит сомнению то, что развитие — это сложное и многогранное явление, которое необходимо анализировать как таковое и с разных точек зрения.
Парадигматическим случаем в настоящем исследовании является изучение теории разума. Обнаружение того, как субъекты представляют свой собственный разум и разум других людей, было предложено в 1978 году Премаком и Вудраффом как проблема исследования приматов, и за короткое время это стало одной из основных тем исследований развития (Premack and Woodruff, 1978) . В настоящее время он изучается в группах разного возраста, от младенцев до пожилых людей, как в типичных, так и в клинических условиях и с использованием различных методологий, от классических экспериментов до клинических наблюдений.Кроме того, в ряде исследований изучаются индивидуальные и межкультурные различия и их роль во взаимодействиях человека и роботов. Философы внесли свой вклад в определение этого феномена, а нейробиологи работают над открытием его нейронной основы.
Вычислительные модели развития
Некоторые исследователи преследовали цель построения вычислительных моделей когнитивного развития с использованием различных вычислительных подходов (обзор см. В Mareschal, 2010). Однако, как отмечает автор обзора, все модели исследовали познание «как изолированное явление», т.е.е., они не учитывали физический и социальный контекст, в котором разворачивается развитие.
Кармилов-Смит, психолог развития, предложившая наиболее интересную теорию изменений в развитии в качестве альтернативы теории Пиаже, считает, что некоторые особенности ее модели RR ( репрезентативное переописание ) совпали с особенностями моделей коннекционизма (Кармилов -Smith, 1992; обзор этих моделей см. В Plunkett et al., 1997). Однако она также отмечает, что коннекционистские модели смоделировали задачи, в то время как разработка — это не просто обучение, ориентированное на конкретную задачу, поскольку оно включает получение и использование ранее приобретенных знаний 6 .
Одним из результатов неудовлетворенности результатами, вытекающими из взаимосвязи между когнитивной психологией и искусственным интеллектом и сопутствующим повышением интереса к воплощенному познанию, стал рост развивающих роботов (Lungarella et al., 2003). Целью этой области является создание детских роботов, наделенных сенсомоторными и когнитивными способностями, вдохновленными детской психологией, и моделирование изменений в развитии (Cangelosi and Schlesinger, 2018). Такой подход привел к сравнению результатов экспериментов с роботами и детьми.Это многообещающая область, даже если она не преодолевает проблемы, описанные выше, касающиеся специфики задач, которые не позволяют учитывать способность младенцев использовать ранее полученные иным образом знания при выполнении данной задачи.
В заключение, некоторые подходы в когнитивной науке признают полезность изучения детей для понимания механизмов развития. Это позволило изучить взаимодействие различных способностей, таких как сенсомоторные способности, восприятие и язык, особенно в случае развивающей робототехники.В то же время вычислительные ограничения не позволяют преодолеть специфику задачи.
Заключительные замечания
Я утверждал, что с самого начала общая психология и психология развития следовали параллельными путями, которые лишь изредка сходились. Причина в основном связана с методологическими проблемами, затрагивающими не только методы исследования, но и сам объект исследования.
Психология была основана с целью стать наукой, выполняемой в лабораториях и основанной на экспериментальной работе.Однако еще в 1934 году Выготский выразил сожаление по поводу попытки достичь научных стандартов путем ограничения важности общих вопросов. «Пока у нас нет общепринятой системы, включающей все доступные психологические знания, любое важное фактическое открытие неизбежно ведет к созданию новой теории, соответствующей вновь наблюдаемым фактам» (Выготский, 1962/1986, стр. 13).
Рождение когнитивной науки сделало важные шаги в направлении построения связей с другими дисциплинами, а также других способов изучения познания.Однако вскоре это открытие было преобразовано в поиск объединяющей методологии, а именно компьютерного моделирования, как гарантии научных результатов. Было сгенерировано много интересных идей. Однако после четырех десятилетий работы в этом направлении стало невозможно игнорировать то, что слишком многие важные аспекты человеческого разума и деятельности были ускользнуты.
Относительная изоляция психологии развития возникла из-за предрассудка, разделяемого также выдающимися психологами развития, такими как Пиаже, о том, что человеческое познание характеризуется когнитивными способностями взрослых.
Однако с самого начала психология развития не ограничивалась исследованием специфики познания детей. Он уделил внимание тому, что делает развитие возможным, включая биологическое дарование и культурную передачу; следует ли считать младенца чистым листом или можно определить некоторые уже существующие базовые способности; что отличает людей от животных и нечеловеческих приматов; и как развивались определенные человеческие способности, такие как язык.
В настоящее время сближение обучения взрослых и детей стало возможным благодаря различным факторам.Возможность использования экспериментальных методов для изучения младенчества позволила нам осознать сложность молодых людей. Более того, развитие все чаще рассматривается как феномен, характерный не только для детства, но и на протяжении всей жизни, включая как приобретение, так и снижение умственных способностей (Bialystok and Craik, 2006). Изучение человеческого разума означает изучение того, как человеческий разум изменяется во взаимодействии с внешней средой на протяжении всей жизни. В этом смысле изучение человеческого разума неразрывно связано с изучением его развития.
Здесь возникает важный вопрос метода. Мы заметили, что на протяжении многих лет психологи развития стремились создать методы, которые могут быть надежными и в то же время могут адекватно затрагивать обсуждаемые здесь темы. Достижение поиска способов проведения экспериментов с младенцами и нечеловеческими приматами стало важным достижением в этой перспективе. Это достижение получило как похвалу, так и критику. Чтобы быть надежными, эксперименты с младенцами требуют очень строгих процедур.Часто для объяснения расходящихся результатов необходим подробный анализ процедур. Однако можно отметить, что воспроизводимость — открытая проблема для психологической науки в целом (Open Science Collaboration, 2015). В отношении нечеловеческих приматов экологическая обоснованность лабораторных экспериментов была поставлена под сомнение. В более общем плане было показано, что в области психологии развития экспериментальные исследования не полностью заменяют другие методологии, а скорее должны сосуществовать с ними.
Человеческий разум сложен, и все методы, предложенные в различных дисциплинах, могут быть полезны для улучшения наших знаний о нем. Объяснение этой сложности было основной целью, лежащей в основе предложения когнитивной науки, и представляет собой перспективу, к которой мы должны стремиться в будущем.
На этом основании пути психологии и психологии развития могут пересечься.
Сноски
1 Самой ранней датой был 1875 год, и в том же году была основана лаборатория Уильяма Джеймса в Гарварде, США (Harper, 1950).
2 Уильям Джеймс находился под влиянием Дарвина, и это проявляется, в частности, в его понимании разума как функции, а не как вещи (Bredo, 1998). Однако в его книге Принципы психологии , впервые опубликованной в 1890 году, а затем несколько раз пересматриваемой, развитие ребенка игнорировалось. В главе, посвященной методам и ловушкам в психологии, он добавляет к интроспективному наблюдению и экспериментальному методу сравнительный метод. «Так случилось, что инстинкты животных разграблены, чтобы пролить свет на наши собственные; и что рассудочные способности пчел и муравьев, умы дикарей, младенцев, сумасшедших, идиотов, глухих и слепых, преступников и чудаков используются в поддержку той или иной специальной теории о некоторой части нашей собственной психической жизни ». (Джеймс, 1983, стр.193). Если он признает, что «информация растет и появляются результаты», он также предупреждает, что «в сравнительном методе есть большие источники ошибок» и что «сравнительное наблюдение, чтобы быть определенным, обычно должно проводиться для проверки некоторой ранее существовавшей гипотезы». (Джеймс, 1983).
3 Патнэм был первым, кто использовал термин функционализм , и его цель была антиредукционистской. В своей работе 1975 года он использовал сравнение с компьютерной программой, чтобы показать, что психологические свойства не имеют физической и химической природы, даже если они реализуются через физические и химические свойства (Putnam, 1975).
4 , Хьюитт (1991) подчеркивает трудности, присущие построению искусственных систем, которые, как и социальные системы, основаны на таких концепциях, как приверженность, сотрудничество, конфликт, переговоры и т. Д.
5 Методы взгляда и отслеживания взгляда обычно используются в психологических исследованиях взрослых (Mele and Federici, 2012), но именно в исследованиях развития они оказали огромное влияние на возможности исследования.
6 Другой подход, который дал начало формальным моделям и симуляциям, — это парадигма, которая рассматривает процесс развития как изменение в сложной динамической системе.Познание с этой точки зрения воплощается в процессах восприятия и действия (Smith and Thelen, 2003).
История психологии | Введение в психологию
Цели обучения
К концу этого раздела вы сможете:
- Понимать важность Вундта и Джеймса в развитии психологии
- Оценить влияние Фрейда на психологию
- Понимать основные принципы гештальт-психологии
- Оцените важную роль, которую бихевиоризм сыграл в истории психологии.
- Понимать основные принципы гуманизма
- Понять, как когнитивная революция вернула фокус психологии на разум
Психология — относительно молодая наука, экспериментальная корни которой уходят в XIX век, по сравнению, например, с физиологией человека, которая возникла гораздо раньше.Как уже упоминалось, любой, кто интересовался исследованием проблем, связанных с разумом, обычно делал это в философском контексте до XIX века. Двое мужчин, работавших в 19 веке, обычно считаются основоположниками психологии как науки и академической дисциплины, отличной от философии. Их звали Вильгельм Вундт и Уильям Джеймс. В этом разделе будет представлен обзор сдвигов в парадигмах, которые повлияли на психологию от Вундта и Джеймса до сегодняшнего дня.
ВУНДТ И СТРУКТУРАЛИЗМ
Вильгельм Вундт (1832–1920) был немецким ученым, первым, кого стали называть психологом.Его знаменитая книга под названием Принципы физиологической психологии была опубликована в 1873 году. Вундт рассматривал психологию как научное исследование сознательного опыта, и он считал, что цель психологии состоит в том, чтобы идентифицировать компоненты сознания и то, как эти компоненты объединяются, чтобы привести к нашему сознанию. опыт. Вундт использовал интроспекцию (он называл это «внутренним восприятием»), процесс, с помощью которого кто-то изучает свой собственный сознательный опыт настолько объективно, насколько это возможно, делая человеческий разум похожим на любой другой аспект природы, наблюдаемый ученым.В версии интроспекции Вундта использовались только очень специфические экспериментальные условия, в которых внешний стимул был разработан для получения научно наблюдаемого (повторяемого) опыта разума (Danziger, 1980). Первым строгим требованием было использование «обученных» или опытных наблюдателей, которые могли немедленно наблюдать и сообщать о реакции. Вторым требованием было использование повторяющихся стимулов, которые всегда вызывали у субъекта одни и те же переживания и позволяли субъекту ожидать и, таким образом, быть полностью внимательными к внутренней реакции.Эти экспериментальные требования были введены, чтобы исключить «интерпретацию» в описании внутренних переживаний и противостоять аргументу о том, что невозможно узнать, что человек точно наблюдает за своим умом или сознанием, поскольку это не может быть замечено другим человеком . Эта попытка понять структуру или характеристики разума была известна как структурализм. Вундт основал свою психологическую лабораторию в Лейпцигском университете в 1879 году. В этой лаборатории Вундт и его ученики проводили эксперименты, например, над временем реакции.Субъект, иногда находящийся в изолированной от ученого комнате, получал такой стимул, как свет, изображение или звук. Реакция испытуемого на стимул заключалась в нажатии кнопки, и устройство фиксировало время реакции. Вундт мог измерить время реакции с точностью до одной тысячной секунды (Nicolas & Ferrand, 1999).
(a) Вильгельм Вундт считается одним из основоположников психологии. Он создал первую лабораторию психологических исследований. (b) На этой фотографии он сидит в своей лаборатории в Германии в окружении коллег-исследователей и оборудования.
Однако, несмотря на его усилия по обучению людей процессу самоанализа, этот процесс оставался в высшей степени субъективным, и между людьми было очень мало согласия. В результате структурализм потерял популярность с кончиной в 1927 году ученика Вундта Эдварда Титченера (Gordon, 1995).
ДЖЕЙМС И ФУНКЦИОНАЛИЗМ
Уильям Джеймс (1842–1910) был первым американским психологом, который придерживался иной точки зрения на то, как должна действовать психология ([ссылка]).Джеймс познакомился с теорией эволюции Дарвина путем естественного отбора и принял ее как объяснение характеристик организма. Ключом к этой теории является идея о том, что естественный отбор приводит к появлению организмов, которые адаптируются к окружающей среде, включая их поведение. Адаптация означает, что черта организма имеет функцию выживания и воспроизводства человека, потому что она была выбрана естественным образом. По мнению Джеймса, целью психологии было изучение функции поведения в мире, и поэтому его точка зрения была известна как функционализм.Функционализм сосредоточен на том, как умственная деятельность помогает организму вписаться в окружающую его среду. Функционализм имеет второе, более тонкое значение, поскольку функционалистов больше интересовало функционирование всего разума, а не его отдельных частей, которые были в центре внимания структурализма. Как и Вундт, Джеймс считал, что интроспекция может служить одним из средств, с помощью которого кто-то может изучать умственную деятельность, но Джеймс также полагался на более объективные измерения, включая использование различных записывающих устройств и исследования конкретных продуктов умственной деятельности, анатомии и физиологии. (Гордон, 1995).
Уильям Джеймс, изображенный на автопортрете, был первым американским психологом.
ФРЕЙД И ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
Пожалуй, одной из самых влиятельных и известных фигур в истории психологии был Зигмунд Фрейд ([ссылка]). Фрейд (1856–1939) был австрийским неврологом, которого восхищали пациенты, страдающие «истерией» и неврозом. Истерия была древним диагнозом расстройств, в первую очередь женщин с широким спектром симптомов, включая физические симптомы и эмоциональные расстройства, ни одно из которых не имело очевидной физической причины.Фрейд предположил, что многие проблемы его пациентов возникают из-за бессознательного. По мнению Фрейда, бессознательный разум был хранилищем чувств и побуждений, о которых мы не подозреваем. Таким образом, получение доступа к бессознательному имело решающее значение для успешного решения проблем пациента. Согласно Фрейду, доступ к бессознательному разуму можно было получить через анализ сновидений, путем изучения первых слов, которые приходили в голову людям, и через, казалось бы, невинные оговорки.Психоаналитическая теория фокусируется на роли бессознательного человека, а также на опыте раннего детства, и именно эта точка зрения доминировала в клинической психологии в течение нескольких десятилетий (Thorne & Henley, 2005).
(a) Зигмунд Фрейд был очень влиятельной фигурой в истории психологии. (б) Одна из его многочисленных книг, «Общее введение в психоанализ», разделяет его идеи о психоаналитической терапии; он был опубликован в 1922 году.
Идеи Фрейда оказали влияние, и вы узнаете о них больше, когда изучите развитие на протяжении жизни, личность и терапию.Например, многие терапевты твердо верят в бессознательное и влияние опыта раннего детства на остальную жизнь человека. Метод психоанализа, который предполагает, что пациент говорит о своем опыте и себе, хотя и не был изобретен Фрейдом, определенно популяризировался им и используется до сих пор. Однако многие другие идеи Фрейда противоречивы. Дрю Вестен (1998) утверждает, что многие критические замечания в адрес идей Фрейда неуместны, поскольку они атакуют его старые идеи без учета более поздних работ.Вестен также утверждает, что критики не принимают во внимание успех широких идей, представленных или разработанных Фрейдом, таких как важность детских переживаний в мотивациях взрослых, роль бессознательных и сознательных мотиваций в управлении нашим поведением, тот факт, что мотивации могут вызывать конфликты. которые влияют на поведение, влияние мысленных представлений о себе и других при управлении нашими взаимодействиями и на развитие личности с течением времени. Вестен определяет последующие исследования, подтверждающие все эти идеи.
Более современные версии клинического подхода Фрейда эмпирически продемонстрировали свою эффективность (Knekt et al., 2008; Shedler, 2010). Некоторые современные практики психотерапии включают изучение бессознательных аспектов личности и отношений, часто через отношения между терапевтом и клиентом. Историческое значение Фрейда и его вклад в клиническую практику заслуживают его включения в обсуждение исторических движений в психологии.
ПСИХОЛОГИЯ ВЕРТЕЙМЕРА, КОФКИ, КЁЛЕРА И ГЕШТАЛЬТА
Макс Вертхаймер (1880–1943), Курт Коффка (1886–1941) и Вольфганг Кёлер (1887–1967) были тремя немецкими психологами, иммигрировавшими в Соединенные Штаты в начале 20 века, спасаясь от нацистской Германии.Этим мужчинам приписывают ознакомление психологов в Соединенных Штатах с различными принципами гештальт. Слово гештальт примерно переводится как «целое»; Главный акцент в гештальт-психологии делается на том факте, что, хотя чувственный опыт можно разбить на отдельные части, то, как эти части соотносятся друг с другом в целом, часто является тем, на что индивидуум реагирует в восприятии. Например, песня может состоять из отдельных нот, исполняемых на разных инструментах, но настоящая природа песни ощущается в комбинациях этих нот, поскольку они образуют мелодию, ритм и гармонию.Во многих отношениях эта конкретная точка зрения прямо противоречила бы идеям структурализма Вундта (Thorne & Henley, 2005).
К сожалению, переехав в Соединенные Штаты, эти люди были вынуждены бросить большую часть своей работы и не смогли продолжить крупномасштабные исследования. Эти факторы вместе с ростом бихевиоризма (описанного ниже) в Соединенных Штатах помешали принципам гештальт-психологии иметь такое же влияние в Соединенных Штатах, как они были в их родной Германии (Thorne & Henley, 2005).Несмотря на эти проблемы, некоторые принципы гештальт все еще очень важны. Рассмотрение человеческого индивида в целом, а не суммы отдельных измеряемых частей стало важным основанием гуманистической теории в конце века. Идеи гештальта продолжали влиять на исследования ощущений и восприятия.
Структурализм, Фрейд и гештальт-психологи так или иначе были озабочены описанием и пониманием внутреннего опыта. Но другие исследователи опасались, что внутренний опыт может быть законным предметом научного исследования, и вместо этого предпочли исключительно изучать поведение, объективно наблюдаемый результат психических процессов.
ПАВЛОВ, ВАТСОН, СКИННЕР И ПОВЕДЕНИЕ
Ранние работы в области поведения проводил русский физиолог Иван Павлов (1849–1936). Павлов изучал форму обучающего поведения, называемую условным рефлексом, при которой животное или человек вырабатывали рефлекторную (бессознательную) реакцию на раздражитель и со временем были обусловлены вызывать реакцию на другой раздражитель, который экспериментатор связывал с исходным стимул. Рефлексом, с которым работал Павлов, было слюноотделение в ответ на присутствие пищи.Рефлекс слюноотделения можно было вызвать с помощью второго стимула, такого как определенный звук, который несколько раз подавался в связи с первоначальным пищевым стимулом. Как только реакция на второй стимул была «усвоена», пищевой стимул можно было пропустить. «Классическая обусловленность» Павлова — лишь одна из форм обучения поведению, изучаемая бихевиористами.
Джон Б. Уотсон (1878–1958) был влиятельным американским психологом, чья самая известная работа произошла в начале 20 века в Университете Джонса Хопкинса.Хотя Вундт и Джеймс были озабочены пониманием сознательного опыта, Ватсон считал изучение сознания ошибочным. Поскольку он считал, что объективный анализ разума невозможен, Уотсон предпочитал сосредоточиться непосредственно на наблюдаемом поведении и попытаться взять это поведение под контроль. Уотсон был одним из основных сторонников смещения фокуса психологии с разума на поведение, и этот подход наблюдения и контроля поведения стал известен как бихевиоризм. Основным объектом изучения бихевиористов было изученное поведение и его взаимодействие с врожденными качествами организма.Бихевиоризм обычно использовал животных в экспериментах, исходя из предположения, что то, что было изучено с использованием животных моделей, в некоторой степени можно применить к поведению человека. Действительно, Толмен (1938) заявил: «Я считаю, что все, что важно в психологии (кроме… таких вопросов, как общество и слова), можно исследовать по существу посредством непрерывного экспериментального и теоретического анализа факторов, определяющих поведение крысы в точке выбора. в лабиринте ».
Джон Б. Уотсон известен как отец бихевиоризма в психологии.
Бихевиоризм доминировал в экспериментальной психологии в течение нескольких десятилетий, и его влияние все еще ощущается сегодня (Thorne & Henley, 2005). Бихевиоризм в значительной степени ответственен за превращение психологии в научную дисциплину с помощью ее объективных методов и особенно экспериментирования. Кроме того, он используется в поведенческой и когнитивно-поведенческой терапии. Модификация поведения обычно используется в классных комнатах. Бихевиоризм также привел к исследованиям влияния окружающей среды на поведение человека.
Б. Ф. Скиннер (1904–1990) был американским психологом ([ссылка]). Как и Ватсон, Скиннер был бихевиористом и сосредоточился на том, как на поведение влияют его последствия. Поэтому Скиннер говорил о поощрении и наказании как об основных факторах в поведении водителя. В рамках своего исследования Скиннер разработал камеру, которая позволила тщательно изучить принципы изменения поведения посредством подкрепления и наказания. Это устройство, известное как камера оперантного кондиционирования (или, более привычно, ящик Скиннера), остается важным ресурсом для исследователей, изучающих поведение (Thorne & Henley, 2005).
(a) Б. Ф. Скиннер известен своими исследованиями оперантной обусловленности. (б) Модифицированные версии оперантной камеры кондиционирования или бокса Скиннера до сих пор широко используются в исследовательских учреждениях. (кредит а: модификация работы «Глупого кролика» / Wikimedia Commons)
Ящик Скиннера — это камера, которая изолирует объект от внешней среды и имеет индикатор поведения, такой как рычаг или кнопка. Когда животное нажимает кнопку или рычаг, ящик может дать положительное подкрепление поведения (например, еда), или наказание (например, шум), или условный кондиционер (например, свет), который коррелирует с любым из них. положительное подкрепление или наказание.
Скиннер сосредоточился на положительном и отрицательном подкреплении усвоенного поведения, что оказало долгосрочное влияние на психологию, которое несколько ослабло с появлением исследований в области когнитивной психологии. Несмотря на это, условное обучение все еще используется для модификации поведения человека. Две широко читаемые и противоречивые научно-популярные книги Скиннера о ценности оперантной обусловленности для создания более счастливой жизни остаются аргументами, заставляющими задуматься о его подходе (Greengrass, 2004).
Маслоу, Роджерс и гуманизм
В начале 20 века в американской психологии преобладали бихевиоризм и психоанализ.Однако некоторым психологам не нравилось, что то, что они считали ограниченными перспективами, оказало такое влияние на эту область. Они возражали против пессимизма и детерминизма (все действия, движимые бессознательным) Фрейда. Им также не нравился редукционизм или упрощающий характер бихевиоризма. Бихевиоризм также детерминирован по своей сути, поскольку считает, что человеческое поведение полностью определяется сочетанием генетики и окружающей среды. Некоторые психологи начали формировать свои собственные идеи, в которых особое внимание уделялось личному контролю, преднамеренности и истинной предрасположенности к «хорошему», как важным для нашей самооценки и нашего поведения.Так возник гуманизм. Гуманизм — это точка зрения психологии, которая подчеркивает потенциал добра, присущий всем людям. Двумя наиболее известными сторонниками гуманистической психологии являются Абрахам Маслоу и Карл Роджерс (О’Хара, н.
Абрахам Маслоу (1908–1970) был американским психологом, наиболее известным предложением иерархии человеческих потребностей в мотивации поведения ([ссылка]). Хотя эта концепция будет обсуждаться более подробно в следующей главе, здесь будет представлен краткий обзор.Маслоу утверждал, что до тех пор, пока удовлетворяются основные потребности, необходимые для выживания (например, еда, вода, жилье), потребности более высокого уровня (например, социальные потребности) начинают мотивировать поведение. Согласно Маслоу, потребности наивысшего уровня связаны с самоактуализацией, процессом, с помощью которого мы полностью раскрываем свой потенциал. Очевидно, что акцент на положительных аспектах человеческой натуры, характерных для гуманистической точки зрения, очевиден (Thorne & Henley, 2005). Психологи-гуманисты в принципе отвергли исследовательский подход, основанный на редукционистском экспериментировании в традициях физических и биологических наук, поскольку он упускал из виду «целостного» человека.Начиная с Маслоу и Роджерса, настаивали на программе гуманистических исследований. Эта программа была в основном качественной (не основанной на измерениях), но в гуманистической психологии существует ряд направлений количественных исследований, включая исследования счастья, самооценки, медитации и результатов гуманистической психотерапии (Friedman, 2008).
Карл Роджерс (1902–1987) также был американским психологом, который, как и Маслоу, подчеркивал потенциал добра, присущий всем людям ([ссылка]).Роджерс использовал терапевтическую технику, известную как клиентоцентрированная терапия, чтобы помочь своим клиентам справиться с проблемными проблемами, которые привели к их поиску психотерапии. В отличие от психоаналитического подхода, в котором терапевт играет важную роль в интерпретации того, что сознательное поведение показывает о бессознательном, клиентоцентрированная терапия предполагает, что пациент играет ведущую роль в сеансе терапии. Роджерс считал, что терапевту необходимо продемонстрировать три особенности, чтобы максимизировать эффективность этого конкретного подхода: безусловное позитивное отношение, искренность и сочувствие.Безусловное позитивное отношение относится к тому факту, что терапевт принимает своего клиента такими, какие они есть, независимо от того, что он или она могут сказать. При наличии этих факторов Роджерс считал, что люди более чем способны решать свои собственные проблемы (Thorne & Henley, 2005).
Гуманизм оказал влияние на психологию в целом. И Маслоу, и Роджерс — хорошо известные имена среди студентов, изучающих психологию (вы узнаете больше об обоих мужчинах позже в этом тексте), и их идеи повлияли на многих ученых.Более того, клиентоориентированный подход Роджерса к терапии до сих пор широко используется в психотерапевтических условиях (O’hara, n.d.)
Ссылка на обучение
Посмотрите короткое видео Карла Роджерса, описывающего свой терапевтический подход.
ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Акцент бихевиоризма на объективности и сосредоточении на внешнем поведении отвлекал внимание психологов от разума на длительный период времени. Ранние работы психологов-гуманистов перенаправили внимание на отдельного человека в целом и как на сознательное и самосознающее существо.К 1950-м годам появились новые дисциплинарные перспективы в лингвистике, нейробиологии и информатике, и эти области возродили интерес к разуму как средоточию научных исследований. Эта конкретная перспектива стала известна как когнитивная революция (Miller, 2003). К 1967 году Ульрик Нейссер опубликовал первый учебник под названием Когнитивная психология , который служил основным учебником в курсах когнитивной психологии по всей стране (Thorne & Henley, 2005).
Хотя ни один человек не несет полной ответственности за начало когнитивной революции, Ноам Хомский был очень влиятельным в первые дни этого движения ([ссылка]).Хомский (1928–), американский лингвист, был недоволен влиянием, которое бихевиоризм оказал на психологию. Он считал, что внимание психологии к поведению было недальновидным и что эта область должна была снова включить психическое функционирование в свою сферу, если она должна была внести какой-либо значимый вклад в понимание поведения (Miller, 2003).
Ноам Хомский оказал большое влияние на начало когнитивной революции. В 2010 году эта фреска в его честь была установлена в Филадельфии, штат Пенсильвания.(кредит: Роберт Моран)
Европейская психология никогда не находилась под таким влиянием бихевиоризма, как американская психология; Таким образом, когнитивная революция помогла восстановить линии общения между европейскими психологами и их американскими коллегами. Кроме того, психологи начали сотрудничать с учеными в других областях, таких как антропология, лингвистика, информатика и нейробиология. Этот междисциплинарный подход часто называют когнитивными науками, и влияние и известность именно этой точки зрения находит отклик в современной психологии (Miller, 2003).
Копай глубже: феминистская психологияНаука психология оказала как положительное, так и отрицательное влияние на благополучие человека. Доминирующее влияние западных, белых и мужчин-ученых в ранней истории психологии означало, что психология развивалась с предубеждениями, присущими этим людям, что часто имело негативные последствия для членов общества, которые не были белыми или мужчинами. Женщинам, представителям этнических меньшинств как в США, так и в других странах, а также лицам с сексуальной ориентацией, отличной от гетеросексуальной, было трудно войти в сферу психологии и, следовательно, повлиять на ее развитие.Они также страдали от отношения белых психологов-мужчин, которые не были защищены от ненаучных взглядов, преобладающих в обществе, в котором они развивались и работали. До 1960-х годов психологическая наука была в основном «безженщиной» психологией (Crawford & Marecek, 1989), а это означало, что немногие женщины могли практиковать психологию, поэтому они мало влияли на то, что изучалось. Кроме того, экспериментальными субъектами психологии были в основном мужчины, что было основано на предположении, что пол не влияет на психологию и что женщины не представляют достаточного интереса для изучения.
Статья Наоми Вайстейн, впервые опубликованная в 1968 году (Weisstein, 1993), стимулировала феминистскую революцию в психологии, представив критику психологии как науки. Она также особым образом критиковала мужчин-психологов за построение психологии женщин полностью на основе их собственных культурных предубеждений и без тщательных экспериментальных тестов для проверки каких-либо характеристик женщин. Вайсштейн использовал в качестве примеров утверждения выдающихся психологов 1960-х годов, такие как эта цитата Бруно Беттлхейма: «.. . мы должны начать с осознания того, что, как бы женщины ни хотели быть хорошими учеными или инженерами, они хотят прежде всего быть женскими компаньонами мужчин и быть матерями ». Критика Вайсштейна легла в основу последующего развития феминистской психологии, которая пыталась избавиться от влияния мужских культурных предубеждений на наши знания о психологии женщин и, по сути, обоих полов.
Кроуфорд и Маречек (1989) выделяют несколько феминистских подходов к психологии, которые можно охарактеризовать как феминистскую психологию.Они включают в себя переоценку и обнаружение вклада женщин в историю психологии, изучение психологических гендерных различий и сомнение в отношении мужских предубеждений, присутствующих в практике научного подхода к знаниям.
МУЛЬТИКУЛЬТУРНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Культура оказывает важное влияние на людей и социальную психологию, однако влияние культуры на психологию недостаточно изучено. Существует риск того, что психологические теории и данные, полученные из белых, американских условий, могут быть применены к отдельным лицам и социальным группам из других культур, и это вряд ли будет правдой (Betancourt & López, 1993).Одним из слабых мест в области кросс-культурной психологии является то, что при поиске различий в психологических атрибутах в разных культурах по-прежнему необходимо выходить за рамки простой описательной статистики (Betancourt & López, 1993). В этом смысле она осталась описательной наукой, а не наукой, стремящейся определить причину и следствие. Например, исследование характеристик лиц, обращающихся за лечением от компульсивного переедания, у латиноамериканцев, афроамериканцев и белых американцев выявило существенные различия между группами (Franko et al., 2012). Исследование пришло к выводу, что результаты изучения какой-либо одной из групп нельзя распространить на другие группы, и, тем не менее, потенциальные причины различий не были измерены.
История мультикультурной психологии в Соединенных Штатах длинная. Роль афроамериканских психологов в исследовании культурных различий между афроамериканской индивидуальной и социальной психологией является лишь одним примером. В 1920 году Сесил Самнер стал первым афроамериканцем, получившим в США докторскую степень по психологии.Самнер учредил программу получения степени по психологии в Университете Говарда, что привело к образованию нового поколения афроамериканских психологов (Black, Spence, and Omari, 2004). Большая часть работы ранних афроамериканских психологов (и в целом в первую половину 20-го века в области психологии в Соединенных Штатах) была посвящена тестированию, в частности тестированию интеллекта (Black et al., 2004). Этот акцент сохраняется, особенно из-за важности тестирования при определении возможностей для детей, но другие области исследования афроамериканской психологии включают стиль обучения, чувство общности и принадлежности, а также спиритизм (Black et al., 2004).
Американская психологическая ассоциация имеет несколько этнических организаций профессиональных психологов, которые способствуют взаимодействию между членами. Поскольку психологи, принадлежащие к определенным этническим группам или культурам, больше всего заинтересованы в изучении психологии своих сообществ, эти организации предоставляют возможность для роста исследований влияния культуры на индивидуальную и социальную психологию.
Ссылка на обучение
Прочтите новость о влиянии исследования психологии афроамериканца на историческое дело Brown v.Совет по образованию дело о гражданских правах.
Сводка
До времен Вундта и Джеймса вопросы о разуме рассматривались философами. Однако и Вундт, и Джеймс помогли создать психологию как отдельную научную дисциплину. Вундт был структуралистом, а это означало, что он считал, что наш когнитивный опыт лучше всего можно понять, разбив этот опыт на составные части. Он думал, что это лучше всего достигается самоанализом.
Уильям Джеймс был первым американским психологом и сторонником функционализма.Эта конкретная точка зрения сосредоточена на том, как умственная деятельность служит адаптивным ответом на окружающую среду организма. Как и Вундт, Джеймс также полагался на самоанализ; однако его исследовательский подход также включал более объективные меры.
Зигмунд Фрейд считал, что понимание бессознательного абсолютно необходимо для понимания сознательного поведения. Это было особенно верно для людей, которых он видел, которые страдали различными истериками и неврозами. Фрейд полагался на анализ сновидений, оговорки и свободные ассоциации как средства доступа к бессознательному.Психоаналитическая теория оставалась доминирующей силой в клинической психологии в течение нескольких десятилетий.
Гештальт-психология имела большое влияние в Европе. Гештальт-психология имеет целостный взгляд на человека и его опыт. Когда нацисты пришли к власти в Германии, Вертхаймер, Коффка и Келер иммигрировали в Соединенные Штаты. Хотя они оставили свои лаборатории и свои исследования позади, они все же познакомили Америку с идеями гештальта. Некоторые принципы гештальт-психологии до сих пор очень важны для изучения ощущений и восприятия.
Одной из самых влиятельных школ в истории психологии был бихевиоризм. Бихевиоризм был направлен на превращение психологии в объективную науку путем изучения явного поведения и недооценки важности ненаблюдаемых психических процессов. Джона Ватсона часто считают отцом бихевиоризма, и вклад Б. Ф. Скиннера в наше понимание принципов оперантной обусловленности нельзя недооценивать.
По мере того, как бихевиоризм и психоаналитическая теория охватили многие аспекты психологии, некоторые начали становиться неудовлетворенными психологической картиной человеческой природы.Таким образом, в психологии начало укрепляться гуманистическое движение. Гуманизм фокусируется на потенциале всех людей к добру. И Маслоу, и Роджерс оказали влияние на формирование гуманистической психологии.
В 1950-е годы психологический ландшафт начал меняться. Наука о поведении начала возвращаться к своим истокам, сфокусированным на психических процессах. Этому переходу способствовало появление нейробиологии и информатики. В конце концов, произошла когнитивная революция, и люди пришли к пониманию того, что познание имеет решающее значение для истинной оценки и понимания поведения.
Вопросы для самопроверки
Вопросы о критическом мышлении1. Как изменился объект изучения психологии в истории этой области с XIX века?
2. Отчасти, на какой аспект психологии был реакцией бихевиористский подход к психологии?
Персональный вопрос по заявлению3. Фрейд, вероятно, одна из самых известных исторических фигур в психологии.Где вы встречали ссылки на Фрейда или его идеи о роли, которую бессознательный разум играет в определении сознательного поведения?
ответов
1. Изначально психологию можно было определить как научное исследование психики или психических процессов. Со временем психология стала больше сдвигаться в сторону научного изучения поведения. Однако по мере того, как наступила когнитивная революция, психология снова стала концентрироваться на психических процессах, необходимых для понимания поведения.
2. Бихевиористы изучали объективно наблюдаемое поведение отчасти как реакцию психологов разума, которые изучали вещи, которые нельзя было наблюдать напрямую.
Глоссарий
бихевиоризм фокус на наблюдении и контроле за поведением
Функционализм сфокусирован на том, как умственная деятельность помогает организму адаптироваться к окружающей среде
гуманизм точка зрения в психологии, которая подчеркивает потенциал добра, присущий всем людям
интроспекция процесс, с помощью которого кто-то изучает свой собственный сознательный опыт в попытке разбить его на составные части
психоаналитическая теория фокусируется на роли бессознательного в влиянии на сознательное поведение
структурализм понимание сознательного опыта через самоанализ
.