Девиации типы: Формы и причины девиантного поведения подростков Статьи в научных изданиях

Автор: | 14.04.1982
Нет комментариев

Содержание

виды, причины и признаки — Блог Викиум

Девиантом является человек, который недопустимо себя ведет. Часто подобное поведение требует корректировки специалистов, например, психологов или психиатров. Случаются ситуации, когда девиант может навредить окружающим, поэтому его отправляют в психиатрическую клинику. Регулирование деятельности подобных людей происходит при помощи психиатров, полиции и наркологов.


Виды девиаций

Подобное отклонение может настигнуть человека любого возраста, но зачастую с таким сталкиваются дети и подростки. За трудным ребенком необходим постоянный контроль.

Девиантное поведение различается по видам, а причины, приводящие к такому поведению, могут быть самыми разными. Ученые выделили ряд форм коррекции поведения таких людей:

  1. Социальный подход подразумевает рассмотрение поведения как опасного для окружения.
  2. Гендерный используется при нарушении гендерных ролей.
  3. Психологический подход используют в случае, если наблюдается личностный конфликт индивида, а также полная деградация и саморазрушение.
  4. Возрастной тип предполагается в случае, когда действия индивида не соответствуют его реальному возрасту.
  5. Психиатрический подход рассматривается в случае, когда поведение может говорить о психических расстройствах.
  6. Профессиональный подразумевает работу с человеком, который протестует против негласных правил и норм корпоративной этики.
  7. Этнокультурный — некорректное поведение в рамках отдельного общества.

Девиантное поведение среди молодежи способствует увлечению различными субкультурами и любви к экстремальному виду спорта. Девиантное поведение среди подростков характеризуется:

  • зависимостью от алкоголя и наркотиков;
  • курением;
  • склонностью к суициду;
  • стремлением к повреждениям себя;
  • уходом из дома;
  • воровством;
  • использованием матерных слов;
  • необычным внешним видом.

Причины девиантного поведения

Существует ряд причин, способных приводить детскую и взрослую психику к девиантному поведению:

  • Социальная подразумевает нарушение волевой, нравственной, духовной сферы. Это может быть признаком неправильного воспитания. Часто подростки начинают копировать поведение взрослых, не отдавая себе отчет в правильности данного действия.
  • Психологическая напрямую связана с социальной и характеризуется нарушением восприятия.
  • Биологическая причина относится к заболеваниям органической природы, которые напрямую воздействуют на характер, темперамент и нервную систему.

Признаки девиации

В психологии выделили 3 основных признака девиации:

  1. Для девиантного поведения характерны вспышки агрессии, воровство, мелкие правонарушения, попытки протестовать, подростки могут терять интерес к учебе, маленькие дети воспринимают собственную мать, как некий идеал.
  2. Для аддиктивной формы поведения характерны психологические и физиологические зависимости. Обидчивые и ранимые люди относятся именно к данному типу. Они могут легко попасть под дурное влияние или впасть в депрессию из-за одиночества.
  3. Деструктивный вариант характеризуется наличием агрессии к себе и окружающим, а также возможностью насилия, суицида и порчи предметов.

Развитие и популярность пирсинга с тату в современном мире заставили психологов отнести излишнюю любовь к данным украшения к новому виду девиантного поведения.

Условно также могут выделять и другие признаки девиации:

  • частое возникновение конфликтов с окружающими;
  • наличие страхов, фобий и депрессий;
  • инфантильное поведение;
  • нежелание получать новые знания;
  • нарушение сна, бессонница;
  • упрямство и проявление агрессии.

Все описанное выше относится к девиантному поведению, что не является нормой.

Такое поведение может проявиться как в комплексе, так и единично. Чтобы предотвратить развитие более опасного поведения, такие люди должны встать на учет к специалисту, который окажет профессиональную помощь. В некоторых случаях помогает самостоятельное восстановление психоэмоционального состояния. В этом может помочь курс Викиум «Детоксикация мозга».

Читайте нас в Telegram — wikium

Девиантное поведение молодежи » Социология молодежи. Электронная энциклопедия

Спасибо нашим инвесторам из пин ап казино

 

Девиантное (или отклоняющееся) поведение молодежи — это деятельность молодого человека (группы молодежи), не соответствующая сложившимся в данном обществе нормам (образцам) поведения, социальным ожиданиям.

При рассмотрении отклоняющегося поведения различают, во-первых, поведение собственно девиантное и, во-вторых, делинквентное (преступное, криминальное) поведение. Существует множество объяснений природы отклоняющегося поведения. Первые попытки объяснения преступлений носили биологический характер. Итальянский криминалист XIX в. Чезаре Ломброзо, не отрицая влияния социального опыта на развитие криминального поведения, считал, что некоторые люди рождаются с преступными наклонностями и определить их можно по форме черепа. В ХХ в. также предпринимались попытки связать наклонности к преступлениям с физическим типом человека или с определенным набором хромосом в генетическом коде. Психологические теории связывают преступные наклонности с определенным типом личности. Социологическое объяснение социальных отклонений строятся на социальных контекстах. По мнению Э. Дюркгейма (1998), одним из факторов девиации является аномия, определяемая как безнормие, при котором традиционные стандарты и нормы разрушены, а новые еще не сложились. В условиях нормативной неопределенности и социальной дезорганизации общества, когда культурные ценности, нормы и социальные взаимосвязи отсутствуют, ослабевают или противоречат друг другу, жизненный опыт людей перестает соответствовать социальным нормам.
Дюркгейм выдвинул положение о том, что отклонения— естественная часть социальной жизни. Их осуждение, регулирование и запрещение, как и моральное совершенствование личности, не уменьшают отклонений, так как активное противодействие отклонениям ведет к установлению более строгих норм поведения, а преодоление более заметных отклонений ведет к усилению внимания к мелким.

Согласно теории Мертона Р. (1996), доминирующими реакциями на воздействие аномии являются такие формы поведения, как конформизм, инновация, ритуализм, ретритизм и мятеж. При этом предполагается, что конформизм, выступая в качестве единственного вида недевиантного поведения, не абсолютно противоположен девиации: между ними не существует непреодолимого барьера, и индивиды довольно свободно могут мигрировать из одной формы социальной адаптации в другую. Мертон рассматривает конформизм и девиацию не как отдельные, а как близкие категории.

Отклонения не существуют без нормы (Смелзер, 1998: 239).

В действительности не существует никакой нормы как реальности с четко обозначенными границами, за которыми начинается ненорма, т. е. отклонение от нормы. Отклонение имеет множество вариаций с различной дистанцией от нормы. Значительное отклонение от нормы легко определяется. Незначительное отклонение от нормы трудно определить, чтобы говорить о ненормативном. Как пишет Н. Смелзер, девиация с трудом поддается определению, что связано с неопределенностью и многообразием поведенческих ожиданий. Эти ожидания могут быть спорными, неясными, меняющимися со временем. Кроме того, на основе разных культур могут формироваться различные социальные ожидания. Девиация ведет за собой изоляцию, лечение, исправление или другое наказание. Смелзер выделяет три основных компонента девиации: а) человека, которому свойственно определенное поведение; б) норму или ожидание, являющееся критерием оценки поведения как девиантного; в) другую группу или организацию, реагирующую на данное поведение.

Существуют несколько подходов выделения типов девиантного поведения. Т. Шибутани (1969) выделяет три типа: конформное поведение (приспособление к требованиям), импульсивное поведение (при сильном возбуждении и временной утрате самоконтроля), компульсивное (принудительное) поведение.

В современной отечественной социологии девиантное поведение рассматривается как социальный феномен, различные виды которого имеют общий генезис и причины и находятся в сложных взаимосвязях и зависимости от экономических и социальных условий. Девиантное поведение рассматривается не как патология, а как естественный и необходимый результат эволюции социума, как дополнительные к конформным формы жизнедеятельности. Как подчеркивает Я. И. Гилинский, «отклонение» не есть объективная характеристика определенных видов поведения, а лишь следствие соответствующей общественной оценки (имеет место конвенциальность «нормы» и «отклонения»). Принципиально невозможно «искоренить», «ликвидировать», «преодолеть» негативное девиантное поведение и отдельные его виды.

Речь может идти лишь об адекватных способах и методах регулирования, управления ими в целях оптимизации, минимизации, гармонизации.

В социологии выделяется ряд крайних форм девиантного поведения, в том числе наркомания, алкоголизм, проституция, самоубийства и т. д.

Под наркоманией понимается хроническое заболевание, обусловленное систематическим употреблением наркотиков и характеризующееся непреодолимым влечением к ним, физической, психологической и социальной деградацией. На индивидуальном уровне речь идет о конкретном поступке определенного молодого человека, на социальном — о совокупности актов такого рода, о системе нарушений социальных норм. Эти социальные факторы характеризуют такое явление, как массовый уход индивидов от социальной действительности, активной деятельности в иллюзорный мир вследствие немедицинского употребления наркотических средств. В этом случае имеет место индивидуальное или групповое поведение, которое не соответствует действующим на конкретно-историческом этапе развития общества нормам. Такое социальное явление определяется как наркотизм (Золотов, 1995), что более адекватно обозначает социологический аспект проблемы и отражает массовость данного явления. Наркотизм получил широкое распространение во многих странах мира и считается одним из самых разрушительных социальных зол. Россия здесь не является исключением. В 1990-е гг. в законодательстве изменились социальные нормы в отношении потребления наркотиков, что обусловило смягчение социальных санкций в отношении наркоманов.

Алкоголизм представляет собой хроническое заболевание, развивающееся в результате систематического употребления спиртных напитков, проявляющееся в физической и психической зависимости от алкоголя, ведущее к социальной и психологической деградации личности. Социологи изучают причины возникновения и распространения алкоголизма и пьянства среди различных социально-демографических и социокультурных групп, выявляют пути и способы его предупреждения. Особенности алкогольного поведения определяются (Шурыгина, 1996) не только биологическими и психическими характеристиками, но и традициями, регулирующими отношение к спиртному мужчин и женщин, в том числе дифференциацией половых ролей, стереотипами мускулинности и фемининности (мужественности и женственности). Если рассматривать возрастные различия алкогольного поведения как результат изменений личностных установок, можно сказать, что в среднем определенная установка складывается примерно к 20 годам, в течение жизни меняется не очень значительно и только после 69 лет претерпевает весьма заметную трансформацию. С повышением уровня образования относительная частота потребления спиртного снижается у мужчин и повышается у женщин. Женщины с незаконченным средним и средним образованием пьют реже мужчин, обладающих тем же образовательным статусом, а женщины со средним специальным и высшим образованием — чаще. Кроме того, в группе наиболее образованных мужчин повышается степень концентрации в пределах нормы, что характерно для женского алкогольного поведения, а в такой же группе женщин, наоборот, соответствующая доля несколько уменьшается. В наибольшей степени нивелирует относительную частоту мужского и женского алкогольного потребления социальное положение. Служащие-мужчины по этому показателю ближе к служащим-женщинам, чем к рабочим-мужчинам, и, наоборот, рабочие-мужчины ближе к рабочим-женщинам, чем к служащим-мужчинам.

Курение, не относящееся к отклонению в поведении взрослых людей, является одним из проявлений отклоняющейся социализации подростков.

Наряду с делинквентным (преступным) и крайними формами девиантного поведения существует огромное множество других отклонений в поведении людей. Речь идет о таких асоциальных поступках, когда человек не совершает правонарушений и не переходит запретный моральный барьер, когда он выполняет всякого рода предписания, но его поведение не соответствует социальным ожиданиям, дезорганизует людей. К такого рода отклонениям можно отнести: ложь, обман, грубость, бездействие, пассивность, агрессивность, раздражительность, конфликтность, халатность и многое другое. Слабые и случайные проявления таких отклонений легко устранить, но устойчивые их формы преодолеваются с трудом и могут привести к нарушениям правил и правопорядка.

 

Лит.: Гилинский, Я. И. (1996) Социология девиантного поведения и социального контроля // Социология в России. М. С. 587–609; Дюркгейм, Э. (1998) Самоубийство. Социол. этюд : пер. с фр. / изд. подгот. Вал. А. Луков. СПб. 496 с.; Ковалева, А. И. (2011) Общество и личность: Лекции по социологии : учеб. пособие М. : Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 211 с.; Мертон Р. К. (1996) Социальная структура и аномия // Социология преступности. М. С. 299–313; Смелзер, Н. (1998) Социология : пер. с англ. М. : Феникс. С.239; Шибутани, Т. (1969) Социальная психология : пер. с англ. М. : Прогресс; Шурыгина, И. И. (1996) Различия в потреблении алкоголя мужчинами и женщинами // Социол. журнал. №1/2. С. 169–176.

А. И. Ковалева

Девиантное поведение: причины, виды, формы

3 Дек 2019

Девиантное поведение: причины, виды, формы

В понедельник, 2 декабря в Саранском музыкальном училище прошел классный час, посвященный актуальной для молодежи теме: шел разговор о девиантном поведении. Все собравшиеся в зале – не только студенты, но и педагоги, получили ответ на волнующий многих вопрос: почему часто молодые люди ведут себя, на взгляд «правильного» взрослого, не вполне адекватно? Беседу провел штатный психолог училища – Дмитрий Викторович Буянов.

Итак, девиантным называют «отклоняющееся» поведение – отклоняющееся от общепринятых норм, нечто среднее между нормой и патологией. Это может быть протест против социума – и, как результат, нежелание подчиняться общим правилам, но ведь, может быть, молодой человек просто не способен адаптироваться к обществу, и причин тому может быть множество.

Дмитрий Викторович обрисовал весь спектр проблем, связанных с девиантным поведением, обозначив важнейщие предпосылки к его возникновению. Среди них – до боли знакомые, постоянно встречающиеся нам в жизни, присутствующие рядом с нами – здесь и сейчас. Например, наследственные факторы (проблемы со здоровьем, такие, как аутизм, сомнамбулизм), гиперопека в семье, деспотизм родителей, воздействие средств массовой информации, ведомость личности или ее виктимность (синдром жертвы), заниженная самооценка, отсутствие жизненных целей.

Проявление же этих личностных особенностей может быть различным – и мы тоже это можем наблюдать в нашей повседневной жизни: неадекватная реакция на раздражители (аффективное реагирование), асоциальные и антисоциальные поступки – вандализм и другие виды агрессии, суицидальные проявления, разного рода зависимости (алкогольная, наркотическая, игромания).

Вместе с тем, в нашем коллективе мы видим, что увлеченность своим делом, благотворное влияние коллектива, здоровое соперничество делают свое благое дело – подростки, имеющие склонность к девиации, могут отойти, отказаться от этих наклонностей, возвратиться в своем поведении к норме. А в обществе должно быть недвусмысленное неприятие девиантного поведения, отношение к нему как к неприемлемому. Такой итог был подведен лектором в конце выступления, а аудитория с ним согласилась.

Асанова С.Б., преподаватель теоретических

дисциплин, классный руководитель

Структура девиантного поведения | Студент-Сервис

Девиантное поведение может иметь разнообразные структуру и динами-ческие характеристики, формироваться как изолированное явление или явление группового порядка, сочетать в себе несколько клинических форм или выражаться в единственной форме, быть устойчивым или неустойчивым, иметь различную направленность и социальную значимость.

Индивидуальные (изолированные) девиации включают в себя все клиниче-ские формы и типы отклоняющегося поведения, при которых оно не зависит от поведения окружающих. Нарушение правовых, этических или эстетических норм происходит в данном случае вне связи с микросоциальными паттернами поведения.

Нередко индивид осознанно стремится к выбору изолированной девиации, желая кардинально отличаться от окружения или конфронтируя «со всеми и вся». Иногда он может не обращать внимания на наличие или отсутствие девиантных форм поведения у близкого окружения, то есть игнорировать реальность, не «изобретая» новую оригинальную девиацию.

Особенно ярко индивидуальные девиации проявляются при психопатологическом и патохарактерологическом типах отклоняющегося поведения. Известна лишь одна разновидность группового психопатологического девиантного поведения, носящего название индуцированного — сформированного по механизмам прямого или косвенного внушения индивиду норм поведения и паттернов осмысления действительности, проведенного авторитетным для него человеком, находящимся в болезненном психическом со-стоянии. Классический пример — индуцированное бредовое поведение близких родственников душевнобольного.

  • изолированным девиациям относятся коммуникативные формы отклоняющегося поведения (аутистическое и нарциссическое поведения, гиперобщительность), аутоагрессивное поведение в виде суицидальных попыток (хотя возможны и групповые формы так называемых ритуальных суицидов), нарушения пищевого поведения (анорексия или булимия), аномалии сексуального поведения и развития, сверхценные психопатологические увлечения («философическая интоксикация», сутяжничество и кверулянство, разновидности маний — клептомания, дромомания и др.), злоупотребление вещества-ми, вызывающими изменения психической деятельности (наркотическая и алкогольная зависимость).

 

Наиболее часто наблюдаются групповые девиации. Их отличительной чертой является облигатность сходных форм девиантного поведения у близкого окружения, идолов, авторитетных лиц в референтной группе.

Подавляющее большинство возрастных (особенно подростковых) вариантов отклоняющегося поведения относится к групповым. Так, характерологические и патоха-рактерологические реакции подростков имеют групповой характер.

Реакции группирования со сверстниками, эмансипации, имитации, оппозиции, а так-же такие клинические формы девиантного поведения, как спортивный, музыкальный или религиозный фанатизм, коллекционирование и «паранойя здоровья», как правило, формируются не изолированно, а в группе. Часто та-кие девиации не могут существовать вне группы или коллектива и корриги-руются изоляцией человека.

 

В основе групповых разновидностей девиантного поведения лежит прин-цип группового давления и толерантности к этому давлению, чего не наблюда-ется при изолированных (индивидуальных) девиациях. Подросток в силу спе-цифических индивидуальных возрастных особенностей склонен вначале дистанцироваться от взрослых и осознанно выбирать референтную группу.

  • дальнейшем уже сама группа вследствие внутригрупповых закономерно-стей нацелена карать своих отклоняющихся от общей линии членов, посколь-ку они могут создавать препятствия на пути общегруппового движения. Таким образом происходит становление группового отклоняющегося поведения, при котором всецелое принятие групповых взглядов сочетается с подавлением собственных сомнений в правильности, нормативности своего поведения.

 

Групповое давление на индивида способны оказывать как референтная группа, так и семья. Групповое давление и формирование девиантного поведения может происходить в рамках профессиональных и построенных на какой-либо идеологии коллективов, а также в группах «по интересам».

Так, профессиональное, конфессиональное, «хоббиальное» или любое иное сообщество людей спо-собно гласно или негласно требовать от своего члена соблюдения норм, которые фактически могут иметь оттенок отклоняющегося поведения. Байкерские нормы диктуют необходимость выбирать мотоцикл с максимально мощным и громким звуком двигателя и демонстрировать его громкость тогда, когда обывателю нужна тишина. От члена религиозной секты требуется в течение многих часов выкрикивать нечленораздельные фразы, обращаясь к божеству.

Семейные разновидности групповых девиаций демонстрируют отклоняющиеся паттерны поведения целой семьи или ее части, связанные с процессом группового давления. Это могут быть прямые влияния родителей на ребенка (например, вовлечение его в деятельность тоталитарной секты) или опосредованная трансляция девиантных традиций (например, злоупотребление алкоголем или сверхценные увлечения, стереотипы пищевого поведения).

Воз-можны и обратные воздействия ребенка с отклоняющимся поведением на родителей (формирование патохарактерологического типа девиантного по-ведения в виде чрезмерной общественной или иной активности у матерей, дети которых страдают, например, наркоманией). Семейные девиации представляют собой устойчиво поддерживаемый и поощряемый группой (семь-ей) поведенческий стереотип. Зачастую семьи с девиантными формами группового поведения объединяются на базе этих отклонений и формируют новые группы — метасемьи.

Известны так называемые «шведские семьи», объединяющим моментом которых служит приоритетность группового секса, религиозные коммуны, требующие от своих членов отречься от прежних семей и образовать новую духовную общность, приписывающую себе еще и семейные функции. Нередко лица с девиантными формами поведения строят свою семью на базе сходства отклоняющихся интересов и форм поведения.

 

Девиантные формы поведения могут быть временными и постоянными, устойчивыми и неустойчивыми. Для временных девиаций характерна малая длительность существования отклоняющегося поведения, часто связанная с групповым давлением и невозможностью быть вне группы.

Так, подросток может проявлять девиантные формы поведения лишь в течение срока нахождения в лагере отдыха вместе со сверстниками, быть агрессивным только в группе. Или умеренно пьющий человек может злоупотреблять спиртными напитками под психологическим давлением попутчиков или сослуживцев во время командировки.

К постоянным девиациям относят такие формы отклоняющегося поведения, которые имеют тенденцию к длительному существованию и слабую зависимость от внешних воздействий. Они составляют большинство девиантных форм поведения. Устойчивые девиации характеризуются монофеноменологичностью, то есть в поведении человека преобладает лишь какая-либо единственная форма отклоняющегося поведения. При неустойчивой девиации отмечается склонность к частой смене клинических проявлений девиации.

Например, у человека могут чередоваться девиации в виде злоупотребления наркотическими веществами и нарушения пищевого поведения. Девиант Т., 50 лет, вылечившись от алкоголизма, вначале стал приверженцем одного из учений о здоровом образе жизни с соответствующей от-клоняющейся структурой поведения, а затем увлекся азартными играми (гемблингом) и проиграл на игровых автоматах большую сумму денег, заложив квартиру. В структуре его характера и личности был сформирован «каркас» для «нанизывания» на него разнообразных девиаций.

Выделяются стихийные и спланированные, структурированные (органи-зованные) и неструктурированные (слабоорганизованные) разновидности отклоняющегося поведения. Стихийные девиации имеют склонность к быст-рому, хаотичному и неспланированному формированию. Они возникают под влиянием внешних обстоятельств и характеризуются временным характером.

  • таком случае девиантное поведение специально не запланировано, однако
  • не исключено из поведенческой программы. Стечение обстоятельств и эмоциональный настрой индивида оказываются решающими в формировании неадекватного поведения. Провоцирующим моментом могут служить действия окружающих.

Нередко стихийно совершаются агрессивные и ауто-агрессивные поступки при делинквентном и патохарактерологическом типах девиантного поведения. Спланированные девиации обладают такими характеристиками, как регламентированность, заданность и строгая очерченность.

Человек заранее готовится к их реализации, нередко испытывает «предстартовое волнение», радостное и одновременно беспокойное ожидание данного вида деятельности. К спланированным девиациям относятся, примеру, гемблинг и употребление алкоголя.

При них можно отметить наличие подгото-вительного периода, во время которого девиант с вожделением ожидает возможности включиться в азартную игру или появления «группы единомыш-ленников».

В рамках групповых девиаций возможны различные степени их сплоченности вокруг отклоняющейся формы поведения. Сектантство подра-зумевает сплоченность и структурированность, а для группы филателистов, например, характерна малая организованность.

Под структурированной (орга-низованной) девиацией понимается групповая форма отклоняющегося пове-дения, в рамках которой четко расписаны роли всех ее участников. Для неструктурированной (слабоорганизованной) разновидности группового отклоняющегося поведения характерно отсутствие иерархических взаимоотношений, регламентации поступков.

Девиантные формы поведения по структуре могут быть также экспансив-ными и неэкспансивными, альтруистическими и эгоистическими. Экспансив-ные девиации, в отличие от неэкспансивных, характеризуются вторжением в сферу жизни и деятельности окружающих людей, зачастую склонностью игнорировать их интересы и даже посягать на их свободы (например, агрессивное или гипе-робщительное поведение, сексуальные аномалии).

При неэкспансивных де-виациях индивид своим поведением формально может не задевать интересы окружающих (например, нарушения пищевого поведения и аутизм). Неэкс-пансивные девиации отличаются саморазрушающим для личности девианта характером, когда неадекватная и неэффективная деятельность приводит к личностной деградации или блокированию личностного роста.

 

Подавляющее большинство форм отклоняющегося поведения можно на-звать эгоистически ориентированными. Эгоистические девиации отличаются нацеленностью на получение удовлетворения или личной выгоды. Злоупотребление алкоголем, наркотическими веществами, сексуальные девиации и перверсии пропитаны желанием и стремлением индивида получить новые ощущения, «ублажить себя», испытать радость.

Альтруистические девиации, напротив, направлены на интересы других людей, нередко сочетаются со склонностью к самопожертвованию и самоуничижению. Альтруистические цели может преследовать суицидальное поведение, если человек кончает жизнь самоубийством ради близких, божества, которому поклоняется, или «ради всего человечества».

По параметру осознаваемости и критичности можно выделить осознаваемые и неосознаваемые девиации. Осознаваемые девиации представляют собой отклоняющиеся формы поведения, которые человек осознает как отклоняющиеся от нормы и по отношению к которым он может испытывать негатив-ные эмоции и желание их исправить.

Критичность чаще имеет волнообразный характер. Неосознаваемые девиации, как правило, встречаются в рамках психопатологического типа девиантного поведения на базе психических расстройств. Они характеризуются полной спаенностыо отклоняющейся формы поведения с личностью девианта, убежденностью в том, что его поведение адекватно поступкам и отношению к нему окружающих, а также отсутствием стремления изменить что-либо в своем поведении.

Используя «теорию ярлыков» Г. Беккера, предлагается выделять две разно-видности девиаций, различающихся механизмами формирования (McCaghy): первичные и вторичные. Первичные девиации представляют собой любые формы ненормативного поведения. Вторичные девиации возникают в результате вольного или невольного следования девианта за «приклеенным» ему обще-ством «ярлыком», стремления оправдать ожидания, подтвердить справедливость суждений в отношении его отклоняющегося поведения.

типов отклонений — поэтический язык

Теперь у нас есть все необходимое для беглого обзора различных типов языковых отклонений в поэзии, начиная с центрального уровня языковой формы и переходя оттуда к другим уровням, показанным на рис. [c].

3.2.1 Лексическое отклонение

Неологизм, или изобретение новых «слов» (т.е. элементов словарного запаса) — один из наиболее очевидных способов, с помощью которых поэт может выйти за рамки обычных ресурсов языка. Не то чтобы это прерогатива исключительно поэта: журналисты, копирайтеры и ученые, не говоря уже о трех других типах лингвистов, по разным причинам известны своими лексическими изобретениями.Даже обычные граждане в обычных разговорах нередко натыкаются на неологизм как на самый быстрый способ выразить свои чувства или мнения. Мы называем новые слова nonce-образованиями, если они созданы для «nonce», то есть только для одного случая, а не как серьезные попытки дополнить английский словарный запас для какой-то новой потребности. Лексические нововведения поэта в большинстве своем можно отнести к категории nonce-формаций, хотя очевидно, что поэтические неологизмы имеют тенденцию быть менее эфемерными, чем разговорные, поскольку успешное стихотворение будет читаться снова и снова современниками поэта и последующими поколениями. .Многие широко используемые английские слова, по-видимому, возникли из поэзии: примеры — вопиющий [Спенсер], убийство [Шекспир], столпотворение [Мильтон] и казуистика [Папа],

Было бы ошибкой предполагать, что неологизм — это «нарушение лексического правила»; Более правильное объяснение состоит в том, что существующее правило (словообразования) применяется с большей общностью, чем обычно: что обычные ограничения на его действие отменяются в данном случае. Давайте возьмем в качестве примера английское правило словообразования, которое разрешает префикс перед глаголом передавать значение «заранее», как в словах «предвидеть, предвидеть, предсказывать и предупреждать».Если бы это правило было совершенно бесплатным, мы бы использовали такие глаголы, как joresell («продавать заранее») илиforeappear («появляться заранее»), даже не замечая их странности. Но на самом деле правило ограничивается небольшой группой предметов, так что, когда Т.С. Элиот [в «Пустоши», III] увеличивает группу, используя глагол foresuffer в строке «И я, Тиресий предвосхитил все», это поражает нас. как новинка и как удивительное расширение выразительных возможностей языка. Если бы не существовало ограничений словарного запаса такого рода, не было бы такой вещи, как конечный список слов, составляющих лексикон языка.

Наиболее распространенными процессами словообразования являются аффиксирование (добавление префикса или суффикса к элементу, уже имеющемуся в языке) и составное слово (соединение двух или более элементов в одно составное). В следующей фразе из «Обломков Германии» Хопкинса и сложение, и аффиксирование используются с аналогичным эффектом:

Вдовы бездельничают бездельничать бездны.

Приватное употребление слова «не здесь» в значении «взлет / отъезд» можно сравнить с употреблением «снести с лошади», «сняться с камня», «развязать» и т. Д.(сравните несексуальность леди Макбет). Вдовство — это соединение по образцу любви к музыке, похлопывания по ванне, получения призов и т. Д. Другим средством расширения словарного запаса, особенно важным в английском языке, является функциональное преобразование, которое можно было бы лучше описать как ‘нулевую аффиксацию ‘. Функциональное преобразование заключается в адаптации элемента к новой грамматической функции без изменения его формы, Хопкинс использует это так же ярко, как и другие методы словообразования, как показывают следующие примеры:

И бури разбивают его славу [Крушение Германии]

Пусть в нас полегче [Крушение Германии]

Справедливые судьи [Зимородки вспыхивают]

Достижение, мастерство [Виндховер]

Интересно, что в этом последнем примере «достижение» предпочтительнее, чем очень распространенное абстрактное существительное «достижение», и что этот выбор определяет разницу между поэтической энергией и прозаической плоскостностью.Смелое использование функционального преобразования — тоже черта стиля Шекспира. В «Антонии и Клеопатре», например, Антоний пытается побудить своего приспешника Эроса убить его, рассматривая Эроса как зрителя его унижения во время триумфа Цезаря: «Ты бы был в окне (то есть помещен в окно) в великом Рим и посмотри на своего господина таким образом … » Позже в этой пьесе Клеопатра анахронистически предвидит свое воплощение детьми-актерами на шекспировской сцене со словами: «Я увижу какого-нибудь пищащего мальчика Клеопатры, моего великого» —

Как и в случае с метафорой, степень странности, которую человек ощущает при лексическом нововведении, сильно варьируется от элемента к элементу и от контекста к контексту.Некоторые типы словообразования были настолько распространены в поэзии, что не вызывают удивления у читателя и могут быть почти классифицированы как обычные лицензии (см. §1.2.5). Спенсер часто ставил префиксы a- и en- к словам, которым требовался дополнительный слог, чтобы заполнить отведенное им место в метрической схеме. Он также любил прилагательные в -y, -less, full и существительные в -ment. Некоторые из этих аффиксов оставались особенно продуктивными в поэзии следующих двух или трех столетий. Спенсер также помог ввести в английскую поэтическую лексику склонность к таким составам, как лохматый бородатый (козы), мелкий рот (кони) и т. Д.6

Чтобы выяснить, что еще, помимо обычаев, связано со странностями новой формации, мы должны сначала обратиться к общему вопросу о цели и влиянии неологизма в поэзии. Ошибочно, по крайней мере в большинстве случаев, предполагать, что предполагаемое значение не могло быть передано без лексического изобретения. Вернемся к Хопкинсу «бездетные необитаемые бездны вдовства»: познавательный смысл этого мог быть переведен в «глубины, которые лишают (жен) мужей, (детей) отцов и (родителей) детей».Однако многословность этого пересказа показывает степень сжатия и экономии, которая может быть достигнута с помощью аффиксации и сложения. Но я думаю, что есть еще один, более важный, хотя и неуловимый фактор, который можно назвать «концептуальной» силой неологизма. Если новое слово придумано, это подразумевает желание распознать понятие или свойство, которое язык пока может выразить только с помощью фразового или клаузального описания. Предсказание Элиота — это не просто новое слово, а воплощение недавно сформулированной идеи: что можно мистически предвидеть страдания будущего, так же как можно предвидеть, предсказывать или предвидеть будущие события.Точно так же три эпитета Хопкинса, кажется, наделяют море тремя впечатляющими качествами. Перефразирование с помощью относительного предложения просто описывает трагические события, связанные с морем, в то время как создание, освобождение и снятие отцовства, кажется, приписывают морю свойства, которые неотделимы от него, как и свойства влажности, синевы и солености. . Странность неологизмов связана с общей полезностью концепций, которые они представляют: вдовство кажется нам более странным, чем изготовление одежды или ловля кроликов, потому что мы редко хотели бы классифицировать аспекты Вселенной по их склонности превращать людей в людей. вдовы, тогда как мы могли бы легко захотеть охарактеризовать объекты (например,g., машина или ловушка) по их способности ткать ткань или ловить кроликов.

3.2.2 Грамматическое отклонение

Чтобы различать множество различных типов грамматических отклонений, следует также начать с линии, традиционно проводимой между морфологией (грамматикой слова) и синтаксисом (грамматикой того, как слова образуются в предложениях). Несмотря на множество морфологических экстравагантностей, таких как «музейная комната», «умное» и «яичное» в «Поминках по Финнегану» Джойса, лингвистические странности в первой категории достаточно редки в английской поэзии, чтобы их здесь не упомянули.

В синтаксисе, во-первых, есть разница между типом отклонения, проиллюстрированным в §2.4 («Огонь очага благотворительности нашего сердца») — использование потенциальной сложности повторяющейся структуры в необычной степени — и простым «да» / нет «случая грамматической грамматики», как в случае «он мне не нравится». Во-вторых, согласно недавним представлениям о синтаксисе, существует очень важное различие между глубинной структурой и поверхностной структурой предложения.71 не будем вдаваться в точную теоретическую природу этого различия, а просто отметим, что глубинная структура непосредственно отражает значение предложения, тогда как поверхностная структура относится к тому, как предложение фактически произносится.Например, в пассивном предложении «Гладстона уважали его сторонники» идентификация «логического субъекта» («его сторонники») принадлежит глубокой или лежащей в основе структуре, тогда как идентификация «грамматического субъекта» («Гладстон ‘) принадлежит структуре поверхности. Глубокая структура может быть охарактеризована как «семантический конец» синтаксиса, а поверхностная структура — как «фонологический конец», поскольку она определяет фактические формы, которые произносятся, и последовательность, в которой они возникают.

Нарушения поверхностной структуры являются «поверхностными» не только в техническом смысле, но и в том смысле, что они не имеют фундаментального влияния на то, как понимается предложение. В эту категорию попадают нарушения, которые можно описать как «плохая» или «неправильная» грамматика, а также примеры синтаксической перестройки (гипербатон), обсуждаемые в §1.2.5. «Он мне не нравится» кажется нам неудачной попыткой сказать «Он мне не нравится»; «Он меня видел» как странный вариант «Он видел меня».

Примеры нарушения глубокой структуры горе назад (см. §2.4) и другие фразы Дилана Томаса, добавленные к главе 2 (Примеры для обсуждения, стр. 21). В этих случаях позиция, зарезервированная для слов определенного класса, заполняется словом из другого класса. Большинство отклонений от глубинной структуры можно рассматривать как случаи «ошибочного выбора»; и интерпретация отклонения состоит не в отображении отклоняющейся формы на единственную нормальную форму, на которую она наиболее похожа, а в том, чтобы связать ее с целым классом нормальных форм, которые могли бы заменить ее в этом положении.

Совершенно иной случай «неправильной классификации» — это тот случай, который возникает в этой строке из The Wreck of the Deuischland:

Ты сковал во мне кости и вены, скрепил меня плотью

Что характерно во второй половине этой строки, так это наличие глагола fasten в конструкции (Subject + Verbal 4- Object + Object Complement), в которую он обычно не вписывается. Fasten относится к классу простых переходных глаголов, за которыми обычно следует один объект.Как же тогда мы интерпретируем это, когда за ним следуют два номинальных элемента? Один из способов — рассматривать его так, как если бы он был переклассифицирован как фактический глагол, то есть как член класса глаголов, таких как make, crown, elect, которые обычно принимают как объект, так и дополнение объекта. Затем это приблизительно истолковывается как «превратить (меня) в (плоть) путем закрепления». Однако эта линия демонстрирует, как вмешательство в обычные лингвистические классификации может привести к неоднозначности структуры. Второй, возможно, более правдоподобный способ разобраться в этом отклонении — принять меня как косвенный объект, а плоть как прямой объект.Тогда аналогия будет не с конструкцией «короновать его королем», а с конструкцией «приготовить ему обед». В этом случае можно грубо перефразировать «закрепи за меня плоть», то есть «для моей выгоды».

Я завершу этот весьма неполный обзор грамматических отклонений в поэзии взглядом на различные «асинтаксические» стили, которые появились в современной литературе. В основном они, кажется, имеют функцию импрессионистического вызова психологических состояний. В «Страннике», по-видимому, по образцу одноименной англо-саксонской поэмы 8 W.Х. Оден развивает бессубъектный, беспредметный стиль, который предлагает мне потерю изгнанником чувства идентичности и согласованного взгляда на жизнь:

Голова падает вперед, к вечеру устает,

И мечты о доме,

Машет из окна, приветствует,

Поцелуи жены под простыней;

Но при пробуждении видит

Стаи птиц, безымянные для него, голоса в дверях

Новых мужчин, занимающихся другой любовью.

Разрозненный синтаксис этого отрывка перекликается со стилем, который Джойс использует для представления внутреннего монолога Леопольда Блума в «Улиссе» (см. Примеры для обсуждения в конце этой главы, стр. 53).

3.2.3 Фонологическое отклонение

Образцы фонологии даже больше «на поверхности», чем образцы поверхностной синтаксической структуры, поэтому неудивительно, что фонологические отклонения в английской поэзии имеют ограниченное значение. Не то чтобы это верно для всех языков: в некоторых культурах американских индейцев, особенно в культуре нутка, литературная декламация явно отличается от обычной речи набором девиантных фонологических характеристик.9

В английском языке единственные нарушения произношения, которые нам необходимо отметить, — это условные разрешения на сочинение стихов: элизия, афеза, апокопия и т. Д.(см. §1.2.5) и специальное произношение для удобства рифмования, например, когда существительное wind произносится как глагол wind. Похоже также, что некоторые поэты девятнадцатого века помещали ударение в словах в необычных местах: балясина [Теннисон], ублюдок [Браунинг] и Джули [Д. Дж. Россетти] 10. Было ли это просто из-за требований метра, из-за архаической аффектации или из-за повиновения некоему неясному принципу благозвучия, трудно определить.

3.2.4 Графологическое отклонение

В той степени, в которой орфография представляет собой произношение, любая странность произношения будет отражаться странностью письменной формы.Но есть и своего рода графологическое отклонение, которое не имеет аналогов в речи. Ключевой пример этого может показаться слишком очевидным, чтобы его упоминать: это характерное построчное расположение стихов на печатной странице с неправильными полями справа. Типографская линия поэзии, как и типографская строфа, не имеет аналогов в непоэтических вариантах английского языка: она не зависит от стандартных единиц пунктуации и способна взаимодействовать с ними. Это взаимодействие — особый коммуникативный ресурс поэзии.

Ясно, что когда строки на странице не соответствуют какой-либо фонологической реальности, как в верлибре, линейность стихов становится структурирующим устройством, не имеющим никакого оправдания, кроме самого себя. Два американских поэта, которые исследуют возможности чисто визуального построения узоров в поэзии, — это Уильям Карлос Уильямс и Э. Э. Каммингс. Каммингс хорошо известен использованием других типов орфографических отклонений: отказ от заглавных букв и знаков препинания там, где это требуется по соглашению, путаницы слов, эксцентричного использования круглых скобок и т. Д.Для него заглавные буквы, интервалы и пунктуация становятся выразительными средствами, а не символами, которые должны использоваться в соответствии с типографскими обычаями; он использует футляр наборщика как палитру художника. Некоторые из его наиболее экстремальных экспериментов в визуальной поэзии напоминают закодированные сообщения, для расшифровки которых используются навыки, которые мы используем при разгадывании кроссвордов и анаграмм. Следующий пример, напротив, мягкий и простой:

Искатель истины не идет по пути, все пути ведут туда, где правда

Краткость этого стихотворения (которое, кстати, из-за его полурифмы не отказывается от фонологической основы стиха) позволяет мне указать на одно конкретное использование, к которому можно применить графологическое отклонение.Двусмысленность возникает из-за столкновения смысловых единиц, обозначенных линией и синтаксисом. Согласно линии, стихотворение заканчивается утверждением, что истина здесь »; но согласно синтаксису, «истина есть» должно принадлежать предложению, начатому в предыдущей строке, и поэтому «здесь» оставлено само по себе в качестве восклицательного заключения. Все значение стихотворения основано на этой двусмысленности, которая, конечно, не могла бы возникнуть, если бы поэт использовал обычные заглавные буквы и знаки препинания.

3.2.5 Семантическое отклонение

У. Б. Йейтс считал, что иррациональный элемент присутствует во всех великих стихах. Действительно, почти так же часто можно рассматривать стихотворение как своего рода вдохновенную чушь, как «кусок утонченного психа» (приятное описание произведения Уоллеса Стивенса Теодором Ретке) .11 Это характеристика поэзии, на которую мы обращаем внимание. когда мы рассматриваем тему семантического отклонения.

Разумно мысленно перевести «семантическое отклонение» в «бессмыслицу» или «абсурдность», если мы понимаем, что «смысл» используется в этом контексте строго буквально, то есть в некотором смысле который нашел бы расположение математика или логика.«Дитя — отец человека» Вордсворта далеко не бессмысленно с точки зрения щедрых стандартов поэтического восприятия: действительно, сама его странность на первый взгляд придает ему необычайную значимость. Но по сознательно лишенным воображения стандартам философа, для X невозможно быть отцом Y, в то время как X — ребенок, а Y — мужчина.

Мы можем подойти к этому с другой стороны, сказав, что внешняя абсурдность апофтегмы Вордсворта заставляет читателя искать разумную интерпретацию за пределами словарного определения: он должен понимать отца в другом смысле, чем «прародитель».Это становится яснее в случае столь же известного парадокса: «Красота есть истина, истина — красота», которая уравнивает, так же откровенно и прямо, как в математической формуле, две философски важные абстракции: «красота = истина». Само собой разумеется, что это определение «истины» и «красоты» в терминах друг друга расходится с тем, что сказал бы любой словарь, пытающийся зафиксировать обычное употребление. Например, когда мы говорим «Эта история прекрасна», мы решительно не подразумеваем «Эта история правдива». Китс предлагает некое мистическое единство концепций, которые обычно рассматриваются как отдельные.

В поэзии перенос значения или метафора в самом широком смысле — это процесс, посредством которого буквальная абсурдность приводит разум к пониманию в образном плане. Это, безусловно, самый важный фактор в том превосходстве над обычными средствами коммуникации, которым я охарактеризовал поэтический язык в главе 2. Он настолько важен в поэтическом языке, что и поэты, и критики склонны считать его единственным. это действительно важно в поэзии. Хотя это заходит слишком далеко в утверждениях метафоры, очевидно, что это слишком центральный аспект поэтического языка, чтобы рассматривать его в одном второстепенном разделе этой главы, и поэтому я откладываю более подробное рассмотрение этого вопроса до главы 9.

3.2.6 Диалектное отклонение

Я рассмотрел отклонения во всех отделах прямоугольной диаграммы на рис. [c], page 37, поэтому остается только рассмотреть обоснованность концепции поэтической свободы в тех других аспектах лингвистического исследования, которые я назвал «вспомогательными».

диалектизм, или заимствование черт социально или региональных диалектов, является второстепенной формой лицензии, обычно не доступной среднему писателю функциональной прозы, который, как ожидается, будет писать на общепринятом и понятном диалекте, известном как «стандартный английский». .Но его, конечно, довольно часто используют рассказчики и юмористы. Для поэта диалектизм может служить нескольким целям.

В «Shepheardes Calender» использование Спенсером таких простых провинциальных слов, как heydeguyes (вид танца), rontes («молодые бычки»), weanell («только что отлученный от груди ребенок или ягненок») и wimble («проворный») 12, вызывает у привкус деревенской наивности в духе пастырских настроений. В армейских балладах Киплинга и в уэссексских балладах Харди диалектизм почти неотделим от плана писателя по изображению жизни через опыт и этос одной определенной части англоязычного общества.

3.2.7 Отклонение регистра

Современные поэты, как мы отмечали в главе x, заявили о своей свободе от ограничений «поэтического» языка. Поэтому именно к настоящему времени мы обращаемся за наиболее яркими примерами поэтической свободы в области регистра. Дело не в том, что заимствование языка из других, непоэтических регистров является новым изобретением, но поэты нынешнего века использовали этот прием с беспрецедентной смелостью. Может ли какая-либо форма языка возмутить стилистические приличия более яростно, чем грубость фразы Филипа Ларкина «наполнять вашу пенсию» в «Жабах» (цитируется на странице 21) или унылые штампы чиновничества в строчке Эзры Паунда (из «Посвящения Сексту Проперциусу», XII) «Ибо гораздо большая Илиада находится в процессе строительства (и по императорскому приказу)»?

Заимствование регистров в поэзии почти всегда сопровождается дальнейшим несоответствием смешения регистров или использованием в одном тексте признаков, характерных для разных регистров.Элиот в «Пустоши» (III) сопоставляет высокопарную поэтическую лексику и стандартную журналистскую фразеологию:

Нимфы ушли.

Вылетели, адресов не оставили.

Более тонкий пример — следующие две строки из Письма Одена лорду Байрону [II, 19]:

И много бандитов, рожденных не так уж и мягко, Каждую зиму убивают паразитов с помощью куорнов.

Уинифред Новоттни в книге «Язык, которую используют поэты» 13 делает проницательное наблюдение, что «убивает паразитов» здесь — единственное выражение, потому что оно смешивает два употребления: в эвфемистическом языке, в котором животные называют паразитами, другие говорят об убийстве как « сдерживать, разрушать, иметь дело с и т. д.Это несоответствие, которое в значительной степени способствует сатирической силе двустишия, очень легко не заметить. В аналогичной связи миссис Новоттни цитирует начало книги «Уроки войны»: 1. Наименование частей Генри Рида14:

Сегодня у нас есть наименования частей. Вчера у нас была ежедневная уборка. А завтра утром нам будет чем заняться после выстрела. Но сегодня, сегодня у нас есть названия частей. Japonica Блестит, как коралл, во всех соседних садах, И сегодня у нас есть названия частей.

Здесь эффект смешения двух регистров — инструкции по стрельбе и лирического описания — более ироничен, более ясен, но, тем не менее, столь же эффективен. Первые четыре строчки, если бы не последнее слово japonica, могли быть дословно взяты из монолога инструктора по стрельбе. У них наивно повторяющийся синтаксис неумелого стиля чтения лекций, и они содержат механически продуманные армейские фразы, которые, как кажется, должны быть напечатаны заглавными буквами, чтобы показать их статус заголовков, взятых из буклета с инструкциями: «Наименование частей», «Ежедневная уборка», «Что делать после стрельбы».Именно в последней строке, где язык регулирования скован согласованием с языком описания, ирония достигает своей полной концентрации.

Иногда несоответствие заключается не столько в отношении части языка к его лингвистическому контексту, сколько в его отношении к его предмету. В строчке Элиота «Он, молодой человек карбункуляр» [The Waste Land, III] поэтическое усиление синтаксиса (особенно показанное в инверсии прилагательного и существительного) иронично принижает характер и описываемое событие.Прилагательное карбункуляр, несмотря на его многосложность, смехотворно несовместимо с возвышенными чувствами, которых мы ожидаем по синтаксису. Это столкновение между материей и манерами лежит в основе ложного героического стиля, культивируемого в восемнадцатом веке, хотя во второй половине этого периода имитация героического стала условностью сама по себе, стереотипной позой притворной серьезности, не обязательно сочетающейся с сатирическим намерением.

3.2.8 Отклонение исторического периода

Мы отметили способность поэта оценивать многообразие языка, не обращая внимания на диалектные и регистровые границы.Чтобы завершить картину, мы должны также отметить (как, впрочем, в некоторой степени мы уже делали при обсуждении архаизма, §1.2.1), что он обладает «свободой языка» в том же смысле, что и он. не ограничивается языком его собственного периода, как в случае с более банальными типами языковых транзакций. Фактически можно сказать, что среда английской поэзии — это английский язык, рассматриваемый как историческое целое, а не только как синхронная система, разделяемая писателем и его современниками.Джеймс Джойс считал, что писатель должен быть знаком с историей своего языка, короче говоря, он должен быть филологом. Т.С. Элиот выразил аналогичную точку зрения в более общих чертах, когда настаивал на том, что «никакой поэт … имеет только его полное значение. Его значимость, его оценка — это оценка его отношения к умершим поэтам и художникам»15. Такие чувства помогают объяснить, почему многие поэты чувствовали, что они используют тот же язык, ту же среду общения, что и поэты предыдущих поколений, независимо от важных изменений. язык, возможно, подвергся тем временем.

То, что поэт считает своим лингвистическим наследием, может включать даже мертвые языки, такие как латынь и греческий. Типом исторической лицензии, распространенной в период неоклассической культуры после Возрождения, было использование слова латинского происхождения в смысле, реконструированном из буквальных латинских значений его элементов. Примеры таких этимологических переосмыслений у Мильтона: вдохновляющее (= ‘вдыхание’), побуждающее (= ‘вводить’), ‘со змеиным ошибочным жезлом’ кольцо ‘(‘ ползание ‘,’ ползание ‘),’ куст с вьющимися волосами ‘ d волосы неявные ‘(‘ переплетенные ‘).16

Архаизм как «выживание языка прошлого в языке настоящего», конечно же, является институциональной лицензией на поэзию, и, возможно, его можно отличить от лингвистического анахронизма или сознательного и расчетливого возрождения языка, принадлежащего к прошлому. возраст. Явный случай анахронизма в языке (состоящий в основном из цитаты из «Губернатора» сэра Томаса Элиота) встречается в следующем отрывке из «Восточного кокера» Т. С. Элиота:

Объединение мужчины и женщины In daunsinge, означающее супружество — достойное и просторное таинство, Два и два, необходимое соединение, Держание другого за руку или руку, которая означает согласие.

Чередование древнего и современного, подчеркнутое орфографией, по вдохновению и эффекту похоже на регистровое смешение, которое Элиот широко использует как в этом стихотворении, так и в других местах. Смысл этого устройства в более широком контексте стихотворения ясен: он «говорит», что движение во времени циклично, и что настоящее и прошлое, в конечном счете, едины.

Архаизм и анахронизм в другие периоды литературы трудно разделить. Например, в языке Кольриджа «Древний мореплаватель» есть определенная доля преднамеренного возрождения устаревшего использования для исторической окраски; но есть также некоторая опора на стандартные архаизмы, распространенные в поэзии того времени.

Читать здесь: Заключение

Была ли эта статья полезной?

Разница между заболеваемостью и отклонением: Фармацевтические рекомендации

Различие между заболеваемостью и отклонением, когда это происходит на фармацевтическом производственном предприятии GMP.
Это вызывает большую путаницу в понимании возникновения и отклонений в фармацевтических препаратах. Огромному количеству профессионалов-фармацевтов трудно различить частоту и отклонение, когда они происходят в реальности.

Когда у нас есть какая-либо письменная процедура, такая как стандартная рабочая процедура, протокол, стандартная процедура тестирования, BMR и т. Д., И кто-то работает против этого, это называется отклонением. Это означает отклонение от любой письменной процедуры, которую мы внедрили. Теперь отклонение может быть двух разных типов:

A) Запланированное отклонение B) Незапланированное отклонение

Запланированные отклонения — это отклонения от процедуры, которые мы знаем до того, как они произойдут. Например, калибровка или проверка не выполняются согласно графику из-за задержки по разным причинам.В этом случае мы должны заполнить CAPA для того же.

В случае незапланированного отклонения происходит отказ процедуры, вспомогательных средств, материала, оборудования или любой системы. Мы можем рассматривать это как любое изменение по сравнению с предыдущей или нашей письменной процедурой. Незапланированные отклонения могут быть критическими, значительными или незначительными. Их можно разделить на категории по их влиянию на качество продукции.

Критические отклонения: Производственные инструкции не соблюдаются, печатаются неправильные данные о партии, не соблюдаются СОП или методы тестирования во время анализа и т. Д.

Существенные отклонения: Разрешение на линию не берется из отдела контроля качества, образец врача неправильно напечатан с ценой и т. Д.

Незначительные отклонения: Сырье получено в поврежденном контейнере, показания манометра в кабине для отбора проб выходят за пределы допустимого диапазона и т. Д.

Заболеваемость — это событие, которое может повлиять на качество нашей продукции или нет, но противоречит cGMP. Например, кто-то найден без одежды в производственной зоне или какое-либо насекомое обнаружено в зоне грануляции.Это может повлиять на качество продукта, но не всегда, иногда это не повлияет. Это отклонения от GMP, но разница в том, что они не связаны с нашим производственным процессом. Таким образом, они не будут считаться отклонениями. Некоторые другие примеры возникновения: употребление пищи в производственной зоне, просыпание материала на пол, поломка любого оборудования во время обработки, смешивание двух партий, добавление неправильного материала в партии и т. Д.

Примечание: Вы можете написать свое мнение по этой теме в поле для комментариев.

Анкур Чоудхари — первый профессиональный фармацевтический блоггер в Индии, автор и основатель Pharmaceutical Guidelines, широко читаемого фармацевтического блога с 2008 года. Подпишитесь на бесплатные обновления по электронной почте, чтобы получать ежедневную дозу фармацевтических советов.
.moc.enilediugamrahp @ ofni: liamEN. Нужна помощь: Задайте вопрос