Это страдания: Недопустимое название — Викисловарь — inakhan.ru

Содержание

СТРАДАНИЕ — это… Что такое СТРАДАНИЕ?

претерпевание, противоположность деятельности; состояния боли, болезни, горя, печали, страха, тоски, тревоги. Вопрос о смысле (цели, оправданности) С. невозможен с т. зр. антич. мировоззрения. С. выпадает на долю человека по закону, безразличному к отд. лицу (рок), поэтому сострадание не включалось в перечень традиц. антич. добродетелей, стоики называли его подлежащей преодолению порочной страстью. В рамках иудейско-христ. религ. традиции, рассматривавшей события человеч. жизни как результат личных отношений между человеком и верховным началом, С. осмыслялось как божеств. кара за грехи (искупление), как свойство несовершенного мира творений. Ветхозаветное переживание С. негативно (С.— свидетельство брошенности человека, от которого отвернулся его бог); по Новому завету искупительная жертва Христа придаёт С. значение залога спасения; ср.-век. христ. мистика оценивает С. как знак любви бога к человеку. В христианстве сострадание выступает в качестве универс. отношения к миру, из крого проистекает заповедь любви к ближнему. Рационализм нового времени объявляет С. следствием неадекватного знания (Синоза, Лейбниц). Сострадание оценивается различно в зависимости от того, видят ли в нём эгоистич. основу (Декарт, Гоббс, Спиноза) или рассматривают как подлинное чувство (Ф. Хатчесон, Юм, А. Смит, утилитаризм, Руссо). С точки зрения Канта сострадание имеет огра-нич. моральную ценность: как долг человечности его следует культивировать, но само по себе оно несвободно, пассивно, иррационально, «легально», т. е. не противоречит требованиям морали, но слепо, неразумно, а потому неморально. Бытие «несчастного сознания», по Гегелю, оказывается болью также из-за собств. непрояснённости: стремясь к самоутверждению, оно тщетно и ошибочно ищет его в своей эмпирической (преходящей), а не истинной (всеобщей) единичности.

Бурж. индивидуализм гармонию между единичным и всеобщим считает недобросовестной иллюзией; постулат единства заменяется постулатом несовместимости всеобщего и индивидуального, временного и телесного бытия. Существ. характеристикой индивидуального бытия признаются непросветлённое, бессмысленное С., бедственность и нищета, вытекающие из неполноты сущности человека. Придерживаясь такой т. зр., Шопенгауэр основанием морали объявляет сострадание, полагая, что «нравств. пружина» должна быть «эмпирической», т. е. сильно и непосредственно действующей и преодолевающей мощные эгоистич. побуждения. Он видит в сострадании опыт мистич., непосредств. проникновения в чужое «Я», слияния с ним, ведущего к познанию тождественности всего сущего. У Шпенглера С. выступает как критерий и содержание подлинной духовности: в этом смысле он говорит о тоске и о страхе, живущих в душе ребёнка и художника. Ценность С. подчёркивает Кьеркегор. Ницше ценит С. как средство к величию души и отвергает сострадание как депрессивное состояние, умаляющее ценность жизни.

В экзистенциализме структура «подлинного бытия», «экзистенции», открывается через С. («страх» Хайдеггера, «пограничные ситуации» Ясперса). Марксизм, вскрывая источник социальных бедствий в классово антагонистич. формациях, разоблачает апо-логетич. направленность концепций, которые мистифицируют С. и приписывают ему непреодолимый характер. Вместе с тем марксизм отвергает безответственно-оптимистич. утопии всеобщего счастья и открывает перспективу реальной борьбы за справедливое обществ. устройство, в котором человек обретает себя как творец своей судьбы. Марксистско-ленинская этика, высоко оценивая гуманизм морального требования сострадания, выступает против его абсолютизирования, превращения в абстрактный принцип, оторванный от условий классовой борьбы и реальных социальных отношений. Map к с К. и Энгельс Ф., Святое семейство, Соч., т. 2; Очерк истории этики, М., 1969; Аверинцев С. С., Унижение и достоинство человека, в его кн.: Поэтика ранне-визант.

литературы, М., 1977; Jaspers К., Psychologie des Weltanschauungen, В., 19222; Mensсhing G., Die Bedeutung des Leidens im Buddhismus und Christentum, В., 19302.

Концепции страдания. Жить, чтобы страдать или страдать, чтобы жить?

Едва ли можно найти более противоречивое понятие, чем «страдание»: большинство психологов трактуют его как нечто угрожающее здоровью, а религия и философия твердят, что весь сознательный опыт на нём стоит. Интерпретаций феномена бесчисленное множество, хотя на своём опыте его переживал каждый. Человеку порой необходимо осмыслить собственное существование и смело преодолеть тяготы судьбы, однако единую и наиболее оптимальную концепцию жизненной стратегии найти вряд ли удастся. Concepture познакомит с основными концептуальными моделями страдания, дабы раскрыть содержание этого феномена.

Что это и как спастись?

Начать стоит с осмысления того, что можно понимать под словом «страдание». Самая близкая к житейскому опыту позиция — это психологическая трактовка, которую я освещу лишь кратко.

Страдания — это чувства или эмоциональное состояние человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику и здоровье событий, глубоко затрагивающих личностные структуры, настроение, самочувствие и другие ценности.

Таким образом, это сугубо негативная характеристика внутреннего состояния личности в данный момент времени — состояния разрушительного, хоть и не критичного. Зигмунд Фрейд выделяет три категории возникновения страдания: со стороны собственного тела, внешнего мира и отношений с другими людьми. В любом случае это лишь ощущение, которое зависит от определённого устройства нашего организма. Можно интерпретировать страдание как доминирующее состояние человека, что охватывает жизнь целиком, а не ограничивается единичным случаем. Как неотъемлемый атрибут реальности. В таком случае есть две стратегии спасения: терпеть и надеяться, что когда-то всё кончится, или быстро переключаться на удовольствия, заглушая тем самым боль.

В рамках обеих концепций есть свой оптимизм.

В первом случае он заключается в надежде на лучшую жизнь после земной… Хотя, может, отсутствие жизни как таковой и есть самая верная стратегия защиты от страдания? Как говорится, одному Богу известно (в нашем случае Будде). Основная проблема данной концепции налицо: что будет после земной жизни, конечно, безумно интересно, но отказываться от настоящей не все горят желанием. Человек страдает «в режиме реального времени», тем более, кто даст гарантию, что страдания не станут ещё острее?

Во втором же случае мы встречаемся с иной крайностью — зависимостью от бесконечной смены удовольствий и страданий. Причем сразу становится понятно, что это не комплексное решение проблемы, а лишь «работа с симптомами». Мало того, что от тягот душевных не избавляешься, ещё и получаешь потребность постоянно искать, как увеличить уровень наслаждения, потому что механизм цепной: чем больше удовольствие, тем больше последующее страдание.

Множество философских и религиозных взглядов имеют диаметрально противоположные воззрения на саму природу возникновения этого феномена: страдание не есть атрибут, а есть порождение жизни неправедной и греховной.

Здесь стоит вспомнить закон сохранения, знакомый всем естественникам: Ничто не появляется из ничего и, соответственно, ничего не исчезает бесследно. Раз страдание появилось в нашей судьбе, то и освободиться от него мы в силах — через искупление и путь к спасению. Так или иначе необходимо преодолеть внутренние противоречия, чтобы обрести подлинность жизни, а не мириться в ожидании кончины и искать себе способы достижения блаженства.

Лучшее средство от головы — топор!

Предположим, мы придерживаемся концепции «нет жизни — нет страдания». В таком случае единственным разумным вариантом развития событий является уход из жизни, ведь каждый из нас в глубине своего существа и есть источник своего мучения. Такое мироощущение свойственно дхармическим религиям, а именно индуизму, джайнизму, буддизму и сикхизму. Первыми на ум приходят ассоциации с буддистскими текстами. Ныне существующие школы сохраняют свою приверженность Четырём благородным истинам, суть которых предельно ясна:

Страдание существует.

2. Причина страдания тоже существует.

3. От страдания можно избавиться.

4. Существует путь, ведущий к прекращению страдания.

В буддистском понимании «увидеть жизнь такой, какая она есть» и прекратить страдания можно лишь радикальным способом, а именно полностью избавиться от субъективности восприятия и в конечном итоге уйти от сознания как такового. Элементарно: нет его, значит, и бытия нет, а откуда в таком случае страданию взяться?

Не будем ограничиваться только религиозным прочтением данной концепции. В подобном ключе пишет о страдании и философ Артур Шопенгауэр в работе «Мир как воля и представление»: в его понимании ощущение страдания увеличивается у человека быстрее, нежели ощущение удовольствия.

Итак, чем больше мы имеем, тем больше нам нужно; — и с этим усиливается способность чувствовать страдания. — Часы идут тем быстрее, чем они приятнее; — тем медленнее, чем больше они дали нам страданий; ибо положительно не наслаждение, а страдание, наличность которого мы сознаем вполне.

Шопенгауэр приводит множество примеров страдания: тщетность желаний, без конца появляющихся вновь и вновь, скука как основное человеческое чувство. По мнению философа, на уровне индивида утверждение воли к жизни выражается прежде всего в эгоизме и несправедливости. Довольно интересно, ведь у него цена страдания настолько велика, что и тысячи наслаждений его не стоят. И дело вовсе не в мере и количестве, сам факт его присутствия даёт основание скорбеть. Шопенгауэр считает, что нашу жизнь можно рассматривать как эпизод, бесполезным образом нарушающий душевный покой Ничто, так как в конечном итоге мы всё равно убедимся в том, что жизнь не более чем разочарование. Собственно, поэтому и небытие гораздо предпочтительнее жизни: «

Однако кто бы стал терпеть жизнь, если бы смерть не была так страшна?».

Едва ли стоит комментировать слова автора, веди они говорят сами за себя:

А при данных обстоятельствах смерть хороша тем, что она — конец жизни, и мы утешаемся в страданиях жизни мыслью о смерти, а при мысли о смерти — страданиями жизни.

Эссеист Эмиль Чоран также придерживался пессимистического взгляда на мир и представлял несчастье как основу всего живого. Даже такое светлое чувство, как любовь, предназначено, чтобы помогать нам коротать по воскресеньям жестокие в своей нескончаемости часы от обеда до ужина, травмирующие нас на всю оставшуюся неделю, травмирующие навеки. Для того чтобы чувствовать жизнь, нам буквально необходимо уходить в подобные состояния. Человек движется вперёд через пытки дней, так как ничего, кроме боли, его самого не останавливает. Благо, наши сердце и разум не способны ощутить всю вселенскую боль, потому-то мы и чувствуем, что наше страдание бесконечно, пределы восприятия таковы. Чоран предлагает вовсе отказаться от идеи спасения, дабы предпочесть оттенки незавершенного и эмоциональную диалектику однообразию возвышенного тупика.

Привыкший к страданиям, он страшится их окончания.

Так сладок мед, что, наконец, он горек

Другая модель страдания признаёт его атрибутом действительности, но тесно связывает с удовольствием. Существует несколько подходов к пониманию правильного соотношения наслаждения и его отсутствия, в том числе этическая концепция, называемая гедонизмом.

В этом учении получение максимального количества удовольствия, причем физического, есть основная и единственная цель, а все остальные ценности есть лишь средства, инструменты для её достижения. Страдание и боль выступают в роли второго нежелательного состояния души, которое надо усиленно подавлять и старательно избегать, хотя думали об этом мало, так как мысли их целиком и полностью были заняты погоней за сиюминутным наслаждением. Философ Лосев А.Ф. описал эти мотивы чуть иначе:

Таким образом, принцип киренаиков заключался не просто в наслаждении, но в свободе духа, который всегда наполнен наслаждениями, что бы на него ни действовало, независимо от внутреннего самонаслаждения духа от каких бы то ни было внешних влияний.

Нельзя не упомянуть о родственном философском течении – эпикурействе. Согласно ему, высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает сохранение атараксии, то есть свободы от физической боли и тревог, отказ от лишних желаний.

Таким образом, всякое удовольствие, по естественному родству с нами, есть благо, но не всякое удовольствие следует выбирать, равно как и страдание всякое есть зло, но не всякого страдания следует избегать. (Эпикур)

Подробнее об этих философских школах можно прочесть в статье, которая ранее выходила в Concepture. Добавлю два слова о древнем философском течении в Индии – Локаята. Человеческая жизнь в представлении локаятиков состоит одновременно и из наслаждения, и из страдания, причем полное избавление от последнего невозможно. Хотя, мы в праве минимизировать наши муки, и посвятить себя поиску удовольствий, смысл жизни должен быть в счастье, а счастье в наслаждении.

Света нет без тени

Допустим, страдание появляется эпизодически, лишь в некоторых ситуациях, когда сам человек или нечто иное стало тому виной. В таком случае в сердцах появляется надежда на существование жизни праведной, к коей необходимо стремиться. Психотерапия редко стоит особняком от философии, посему предлагаю познакомиться с идеями Виктора Франкла. Уже будучи психиатром, он волею судеб оказался в концентрационном лагере. Его пациенты учились находить смысл в любом, пусть даже мучительном существовании, и, поверьте, такое феноменальное отношение к смерти и болезни исцелило миллионы душ по всему миру. В своём произведении «Человек в поисках смысла» он рассматривает, какую ценность мы придаём, порой, бессмысленным переживаниям с прагматической точки зрения. Скорбь и раскаяние имеют глубокий смысл, пусть вернуть назад содеянное нереально, но помогают расти во внутреннем плане и оставаться живыми. Более того, только в таком состоянии человек способен осознать, насколько велика разница между действительностью и неким «идеалом».

Таким образом, страдание вызывает плодотворное, можно даже сказать-кардинально преобразующее, духовное напряжение, ведь оно на эмоциональном уровне помогает человеку осознать то, чему не следует быть.

Нетривиальную интерпретацию общеизвестному мифу о Сизифе показывает нам Альбер Камю, пытаясь оправдать существование для себя самого. Весь мир для него – это лишь абсурд, и человек не может в нём существовать, не посвящая чему-то жизнь. Пусть страдания будут максимально бесцельны, но так судьба приобретает форму, становится во власти личности, мы ясно видим результат или его отсутствие. Сизифу приносит удовольствие сам бунт против реальности, понимание её ничтожности в отсутствие мысли и действия. Искание смысла есть борьба против тьмы бессилия, посему и бесконечным трудом можно и нужно наслаждаться. Основная мысль труда: Как бы тяжела и бесцельна ни была бы жизнь – ее надо прожить достойно и искать ответ в себе.

Тебе позволено страдать, дабы очиститься!

Поговорим о Господе нашем, Иисусе Христе.

Понятие скорби в православном учении о спасении является фундаментальным; дабы очистить душу и тело от грехов своих верующим необходимо преодолеть тяготы. Большинство христиан верят, что актом спасения Бог не уничтожает свободу человека (дарованную Им же), но напротив, расширяет и укрепляет её. Требуется доказать свою веру и терпеливо превозмогать страдания, выпавшие на нашу долю, чтобы быть поистине способным принять даруемую Богом праведность. Однако, так называемое «всеобщее спасение», апокатастасис, наоборот, отрицается, как противоречащее свободе человеческой воли. Приверженцы таких учений, ссылаясь на 1-е послание к коринфянам «будет Бог все во всем», считали возможным даже покаяние Сатаны: раз Бог есть всё, а при Боге зла существовать не может, то и нет различий между добром и злом. Согласно этому учению, грешные люди и демоны будут мучиться в аду только до определенного времени, а затем будут восстановлены в своем первобытном состоянии, а это противоречит Священному писанию.

Все горести и болезни есть последствия греха, причем избежать их не удастся. Если свыше послано недомогание (телесное или духовное), не стоит чувствовать себя обречённым, скорее наоборот, призванным Господом. Состояние горя не так болезненно, как ощущение его присутствия и страх перед ним. Необходимо также помнить о том, что всё и все вокруг так или иначе тоже мучаются, пусть и в тишине, а главной задачей перед каждым стоит вынести это трудности достойно и одухотворённо на радость Всевышнему. Страдание как таковое способствует достижению глубокого понимания жизни, открывает волю к смыслу, пробуждает дух. Словно судьба построена на приёме антитезы: лишь увидев угрозу праведному, можем выйти к истине, свету и всеобщей любви.

По «Точному изложению Православной Веры» преподобного Иоанна Дамаскина:

Прежде всего страдание противопоставляется действию: Страдание есть движение в одном предмете, производимое другим предметом. Действие есть самодеятельное движение. Действие есть движение, согласное с природою, страдание же — движение, противное природе

Мысль о великом значении веры в Бога красной нитью проходит сквозь все сочинения Фёдора Михайловича Достоевского. Немудрено, ведь Евангелие писатель пронёс с каторги до смерти, прожил его как судьбу, не выпуская из рук. Согласно заветам, спасение человека заключается в познании глубокой поврежденности своей природы и в признании Христа как единственного спасителя в искоренении этого зла. Сама вера возникает через постоянную борьбу с грехом и собственным бессилием. Величайшая заслуга писателя состоит не только в том, что он не познал свое падение и пришел через труднейшую борьбу к истинной вере во Христа, но и в том, что он всему художественному миру смог раскрыть этот путь, как, по-видимому, никто из светских писателей еще ни до, ни после него не сделал.

В знаменитом утверждении «Красота спасёт мир» Достоевский говорил о красоте спасающей, которая, как правило, предстаёт духовно очищенному взору человека лишь после страданий, несения креста своего. Душа, подобно золоту, расстаётся с греховными примесями. Поскольку грешны все, боль необходима каждому, как питье и еда, и жалок тот человек, что не жаждет раскаяния и искупления.

«Если хотите, – пишет он в «Записной книжке», – человек должен быть глубоко несчастен, ибо тогда он будет счастлив. Если же он будет постоянно счастлив, то он тотчас же сделается глубоко несчастлив».

«Горе узришь великое, – говорит старец Зосима Алеше, – и в горе сам счастлив будешь. Вот тебе завет: в горе счастье ищи».

Итог

Суммируя всё вышесказанное, при выборе своей жизненной стратегии человек может либо воспринимать страдание как атрибут жизни, либо как временное явление. В первом случае преодолеть горе ты сможешь полноценно только в случае ухода из жизни, а главным ориентиром для тебя остаётся мифическое пробуждение, коего можно достигнуть всего лишь разрушив любые привязанности с мирским, дело за малым. Есть и более приятный вариант развития событий: будет ли у тебя время думать о боли, ежели ты увидишь высшие блага прямо перед собой? Женщины и вино, вино и женщины… Во втором варианте не всё так прозаично, ведь убегать не получиться, придётся терпеть, причём терпеть с наслаждением. Тут тоже два пути, либо ты всеми силами своей сущности выясняешь, что есть подлинность среди вездесущего абсурда, либо ты осознаёшь, что сам со своими грехами справиться не в силах, а всё, что остаётся – это вера, надежда и любовь.

Не знавший боли счастья не увидит. Но усердствовать в этом явно не стоит.

Психолог Дмитрий Ковпак о профилактике депрессии — Реальное время

Психолог Дмитрий Ковпак о профилактике депрессии

«Человек может умереть в любую секунду, но важно, чтобы у него была устремленность в будущее. То есть если «заслоняется» будущее, если ощущение безысходности становится внутренним сильным убеждением, это создает депрессогенные последствия и суицидоопасно. Если человек не верит, что у него есть какая-то перспектива, то он неизбежно начинает страдать», — утверждает врач-психотерапевт, психиатр Дмитрий Ковпак. В колонке, написанной для «Реального времени», он рассуждает о принципах здоровой психики и о том, как бороться с депрессией этой непростой весной.

Могут ли новости приводить к депрессии

Могут, но только в одном случае — когда у человека есть специфическая негативная установка и из информационного потока он выделяет новости определенного сорта. В любом случае есть набор из каких-то нейтральных, позитивных и негативных новостей. Но у человека с определенной предиспозицией (предварительной расположенностью, предуготовленностью) будет фильтр. То есть его будут больше интересовать негативные новости, потому что он на них «заточен». Отсюда термин психиатров XIX века «идея фикс» — устойчивая иррациональная идея, не поддающаяся переубеждению окружающими. Термин «фикс» в 1830 году использовал композитор Гектор Берлиоз, чтобы описать основную тему его «Фантастической симфонии». В том же году Оноре де Бальзак применил термин «фикс» при изображении маниакальной страсти своего героя Гобсека к деньгам. А в научный обиход и психиатрический словарь этот термин ввел немецкий психоневропатолог, автор психоморфологического направления в психиатрии Карл Вернике.

Как минимум первая хорошая новость с утра — это то, что мы живы. Но это человек будет игнорировать, у него будет другая доминанта: «А что плохого случилось?». И он это найдет непременно, потому что тот, кто ищет, тот всегда найдет. Поэтому для него мир будет плох, хотя мир не является хорошим или плохим. И мир ничего не обещал человеку, не гарантировал. Это человек имеет систему жестких нормативов и в этом он становится уязвимым, потому что нормативы могут быть не очень адекватными. Реальность может быть не такой, как человек ее трактует и выстраивает ожидания на основе своих интерпретаций. Поэтому терапия направлена на формирование и закрепление большей адекватности ожиданий, убеждений и неких требований за счет новых навыков мышления и поведения. Мир такой, какой он есть. Он вчера был не очень хорош с какой-то точки зрения и достаточно хорош с другой. Потому что всегда можно ностальгировать, полагая, что в детстве и деревья были выше, и мороженное вкуснее.

Фото 24smi.org

Оноре де Бальзак применил термин «фикс» при изображении маниакальной страсти своего героя Гобсека к деньгам. А в научный обиход и психиатрический словарь этот термин ввел немецкий психоневропатолог, автор психоморфологического направления в психиатрии Карл Вернике

Memento mori — это не слоган суицидальных пациентов
Сегодня есть хорошее и плохое. Вопрос, на чем человек фиксирован, будет говорить не о мире, а о нем, о его ожиданиях, убеждениях и требованиях. Но, проецируя это в окружающую действительность, он будет утверждать, что он хороший, белый и пушистый, а мир ужасный. Мир не подготовился к встрече с ним и не отвечает его ожиданиям.
Поэтому человек часто относится безответственно к тому, как он распоряжается своей жизнью. Жизнь на самом деле очень короткая, но у человека часто есть иллюзия бессмертия, что она очень большая, бесконечная. В античности люди говорили memento mori, помни о смерти. Это не слоган суицидальных пациентов. Это попытка понять и аргументированно объяснить, что стоит жить настоящим, а не рассеиваться на какие-то ненужные фиксации и бесплодные мудрствования.
Да, проблемы были, есть и будут. Не будет времени с каким-то идеальным обществом или жизнью на планете. Это утопии, которые существуют, начиная с эпохи Просвещения, а в устном творчестве — всю историю человечества. Развитие общества может давать какие-то технологические, социальные плюсы, но все равно будут неприятности и проблемы.
Фото muzei-mira.com
Жизнь на самом деле очень короткая, но у человека часто есть иллюзия бессмертия, что она очень большая, бесконечная
Три кита отсутствия депрессивности
Важно, чтобы у человека были адекватные ожидания и адекватные отношения, а также адекватная реализация тех целей и задач, которые он ставит перед собой. То есть адекватность отношений подразумевает личные, интимные, семейные, супружеские и дружеские, а также социальные и профессиональные контакты на работе. Эти социально-психологические факторы способствуют формированию так называемой проактивной позиции, которую способен занимать человек. Это способность самому осознанно выбирать свою реакцию на внешние раздражители. И она самая важная, даже важнее, чем лекарства.
Этот концепт американский психолог Джулиан Роттер обозначил как интернальный (внутренний) локус контроля, в противовес экстернальному — когда человек, полагает, что от него ничего не зависит, он только маленький винтик или щепка в бурном океане. Роттер создал интернально/экстернальную шкалу (I-E scale) и сам был поражен тем, как много внимания она привлекла, утверждая, что это было похоже на то, как если бы он зажег сигарету и увидел лесной пожар. Сам он считал, что шкала является адекватной мерой только двух понятий: мотивации достижения (которую он считал связанной с внутренним локусом контроля) и направленности вовне, или тенденции соответствовать другим, конформности поведения (которую он считал связанной с внешним локусом контроля).
Многие исследования показывают, что эта биопсихосоциальная модель говорит о скромных возможностях в плане влияния на нашу биологию. Да, мы можем просто поддерживать нормальный режим питания, бодрствования, режима труда и отдыха, использовать корректирующие настроение препараты, но с социальной составляющей мы можем сделать гораздо больше, и достаточно много — с психологической.
Вот три кита профилактики. Три кита того, как мы можем быть не депрессивными на фундаментальном уровне.
Фото rsute.ru
Все что мы считаем своим, мы в один момент можем потерять. Все это дано напрокат и обязательно будет отнято. Если мы выбираем страдания, то у нас гарантированно будет депрессия. Это просто привычка, от которой можно отучиться
Если мы выбираем страдания, у нас гарантированно будет депрессия
Как говорил еще два с половиной тысячелетия назад Будда, боль неизбежна, но страдание — это выбор. Боль начинается с момента нашего рождения, продолжается болезнями, болью потерь близких и завершается собственным болезненным уходом — это неизбежно. Но Будда подчеркивал важнейший смысл, что страдания — это именно выбор человека. То есть это очень философская позиция. Позиция, подразумевающая, что это наша ответственность за выбор. И это главное, что у нас есть. И даже единственное. У тех, конечно, кто этим выбором пользуется осознанно.
На самом деле, по-настоящему у нас ничего нет. Как говорил Евгений Гришковец: «Нет у меня ничего, и становится еще меньше». Все что мы считаем своим, мы в один момент можем потерять. Все это дано напрокат и обязательно будет отнято. Если мы выбираем страдания, то у нас гарантированно будет депрессия. Это просто привычка, от которой можно отучиться. И когнитивно-поведенческая психотерапия построена на прояснении того, какими привычками и рефлексами их обладатель тащит себя к депрессии. И какие новые привычки помогут ему сбалансировать свое состояние или вывести на другой уровень функционирования с более качественными и адекватными эмоциональными состояниями.
Дмитрий Ковпак
Справка
Дмитрий Ковпак — врач-психотерапевт, врач-психиатр, кандидат медицинских наук, доцент кафедры психотерапии, медицинской психологии и сексологии СЗГМУ им. И.И. Мечникова. Председатель Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии, вице-президент Российской психотерапевтической ассоциации, член исполнительного совета Международной ассоциации когнитивной психотерапии, член Международного консультативного комитета института Бека (Member of the Beck Institute International Advisory Committee). Издал более 10 монографий, более 100 научных статей, в том числе за рубежом, и более 100 популярных статей и интервью в СМИ.
Общество
Психолог рассказала, почему испытывать страдания – это хорошо
Психолог рассказала, в чем заключается польза испытываемых человеком негативных эмоций.
Пожалуй, в мире нет ни одного человека, который мог бы сказать, что его жизнь наполнена только приятными событиями. К сожалению, огорчения, ссоры и обиды происходят со всеми нами. И, оказывается, это вовсе не плохо.
По словам психолога Светланы Колосовой, все испытываемые людьми негативные эмоции полезны. Конечно, лишь в случае, если правильно их воспринимать: не как «кару небесную», а возможность для роста – личностного или даже карьерного.
В конце концов, если бы в жизни нас ждали только приятные события, абсолютное большинство людей не имело бы ни малейшего шанса повзрослеть, стать опытнее, умнее.
– Всякие страдания, переживания и огорчения, которые испытывает человек, – это часть его жизненного пути. Чем раньше мы это поймем, тем быстрее сможем воспринимать жизнь такой, какая она есть, и научимся получать удовольствие от каждого события, каждой встречи и перемен, – уверяет Колосова.
Более того, по мнению психолога, даже естественные процессы (смерть или болезнь) могут научить нас быть счастливее. А именно – ценить каждый прожитый день, каждый момент. То есть, не ожидая счастливого будущего, а проживая на 100 процентов каждый новый день. Такое отношение к реальности помогает социализироваться, находить друзей, налаживать контакты и образовывать семьи.
Управлять негативными эмоциями способен только взрослый человек. И это существенно отличает его от детей и инфантильных сверстников, так и не научившихся жить «здесь и сейчас». Им сложно абстрагироваться от плохих событий, переживать их и идти дальше. Но именно без этих умений человек не сможет в полной мере стать счастливым, уверяет Светлана Колосова.
Счастье — призрак? Почему мы гонимся за ним впустую?
Нат Рутерфорд
BBC Future
7 февраля 2021
Автор фото, Getty Images
Чего я хочу от жизни? Наверняка каждый то и дело находит возможность и повод задаться этим вопросом. Проводить больше времени с семьей, или найти более интересную работу, или укрепить здоровье. Но почему мы этого хотим?
Скорее всего, ваш ответ самому себе сведется к одному слову: счастье.
Вся наша культура вертится вокруг стремления к счастью. Счастья надо искать, потому что быть счастливым хорошо. Но можно ли построить жизнь на этом рассуждении?
С учетом важности вопроса, у нас удивительно немного объективных данных о том, чего люди действительно хотят от жизни.
В 2016 году социологи опросили американцев о том, что бы они предпочли: совершить великие дела или быть счастливыми? 81% выбрал счастье, 13% — выдающиеся достижения, а 6% сочли альтернативу странной и затруднились с ответом.
Итак, большинство считает достижение счастья главной целью в жизни. Но что такое счастье, и как его достигнуть?
Число составляющих этого призрака может расти до бесконечности. Делают ли вас счастливее ваши отношения с другими людьми, ваша работа, ваш дом, ваше тело, и то, как вы питаетесь? Если нет, то что вы делаете неправильно?
В современном мире понятие счастья практически совпадает с summum bonum древних философов, Абсолютным Добром, из которого проистекает все хорошее. Следуя этой логике, отсутствие счастья есть Абсолютное Зло, которого следует всеми силами избегать.
Имеется масса свидетельств тому, что наша зацикленность на погоне за счастьем нередко приводит к депрессии.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,
Существует много пособий на тему, как обрести счастье
В недавно вышедшей книге: «Эпоха Просвещения: Погоня за Счастьем» историк Ричи Робертсон утверждает, что главной идеей века, во многом сформировавшего наш мир, было не столько торжество Разума, сколько поиск Счастья при помощи Разума, и что сегодня мы продолжаем жить в рамках этого проекта.
Неудивительно, что счастье всегда рассматривалось как наивысшее благо, но составляющие его ценности и чувства не есть нечто раз и навсегда данное. Некогда превалировавшие достоинства, например, честь или смирение, частично утратили свое значение. Слова, которыми мы передаем свои ощущения, также меняются.
Современные концепции счастья в основном практические, а не философские, и сфокусированы на том, что можно назвать технологиями счастья. Главное внимание уделяется не тому, что есть счастье, а тому, как его достигнуть. Мы рассуждаем о счастье в терминах медицины, как о противоположности состоянию печали и депрессии, полагаем, что счастье и несчастье возникают в результате каких-то химических реакций в мозгу.
В современном обществе счастье «является синонимом удовлетворения и удовольствия. Мнение, что счастье есть высшее благо, фактически означает, что самая важная вещь на свете — состояние психики», — пишет выдающийся специалист по этике Марта Нуссбаум.
Создано огромное количество книг по так называемой «позитивной психологии», обещающих каждому ключ к вечно хорошему настроению.
Многие философы относятся к такому подходу скептически, указывая, что настроение — вещь переменчивая и причины его колебаний неопределенны, и пытаются выработать объективную концепцию хорошей жизни.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,
Любовь — источник счастья, но также может приносить боль и страдания
Одно из определений гласит, что мы счастливы, когда делаем то, что нам нравится и доставляет удовольствие.
Но жизнь не может состоять из одних удовольствий. Даже самая удачно сложившаяся, она полна боли. Утраты, разочарования и неудачи, физические страдания от травм и болезней и душевные — от скуки, одиночества и грусти. Боль — неотъемлемая часть нашего существования, пока мы живы.
Древнегреческий философ Эпикур, живший в 341-270 годах до нашей эры, учил, что смысл жизни — стремиться к наслаждению и избегать страдания. Продолжительное отсутствие боли приносит спокойствие ума, которое Эпикур называл «атараксией» — термин, почти соответствующий современному пониманию счастья.
Действительно, одним из самых распространенных синонимов счастья является фраза «быть в мире с собой», и никто не станет утверждать, что жизнь, полная боли — хорошая жизнь. Но сводится ли все к минимизации страданий?
А что, если счастье приносит боль? Любовь — самый известный и наглядный пример.
Что, если страдание необходимо, а иногда мы даже подсознательно стремимся к нему? Боль утраты от тяжело больного родителя или окончательного разрыва с партнером может одновременно быть облегчением.
Жизнь без любви и привязанностей глубоко ущербна, хотя освобождает нас от значительной части боли.
Практически все хорошее в жизни связано с болью. Написание книги, марафонский бег, рождение ребенка — все причиняет боль в процессе, зато дарит радость, когда цель достигнута.
Эпикур возразил бы на это, что страдания существуют, дабы сделать его атараксию привлекательнее. Старайся их уменьшить, терпи то, чего нельзя избежать — вот что значит жить мудро.
Главное руководство в поступках — сокращение страдания. Если муки творчества при написании книги перевешивают удовлетворение от завершенной работы — не пиши ее. Если малая боль сегодня позволяет избежать худшей боли в будущем — как, например, усилие над собой при отвыкании от курения может спасти от рака — тогда дело того стоит. По Эпикуру, для счастья необходимо быть хорошим бухгалтером.
Но бухгалтерский подход к счастью также упрощает реальность. Фридрих Ницше в «Происхождении морали» утверждал, что человек терпит страдание не только для получения перевешивающего его наслаждения, но и потому, что «не отвергает страдание как таковое, порой желает и даже ищет его, если видит в нем смысл и цель».
С позиции Ницше, страдание в жизни уравновешивается не удовольствием, а смыслом. При этом он сомневался в том, что человек способен найти в своих страданиях достаточно смысла, чтобы считать их оправданными.
Жизнь, полная осмысленного страдания, ценнее жизни, полной бессмысленных удовольствий. Таким образом, как будто вопроса о природе счастья недостаточно, мы упираемся в следующий: а в чем смысл жизни?
Если искать в жизни смысл, то сделается очевидной ошибочность современного взгляда на счастье как сумму ощущений.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,
Можно ли считать счастье высшей ценностью?
Американский философ Робер Нозик провел мысленный эксперимент. Предположим, в нашем распоряжении имеется машина, способная исполнить любое ваше желание, но виртуально.
Вы можете самым достоверным для себя образом покорять Вселенную на корабле собственного изготовления, быть величайшим поэтом либо изобретателем в истории, или популярным у клиентов поваром в местном ресторане. В реальности вы будете спать в капсуле.
Воткнете ли вы вилку в розетку?
По мнению Нозика, нет, потому что нормальный человек хочет что-то совершать и кем-то быть на самом деле, а не только в ощущениях.
Гипотетическая ситуация может показаться надуманной. Однако, если мы готовы пожертвовать безграничным удовольствием ради реального смысла, значит, концепция ощущения счастья как высшей ценности неверна. И если Нозик прав, значит, заблуждаются те 81% американцев, которые в ходе опроса предпочли счастье великим достижениям.
Кстати, большинство участников эксперимента Нозика заявили, что не воспользовались бы машиной.
Дилемма Нозика опровергает известный постулат утилитаризма о том, что «счастье есть желанная и, в конечном итоге, единственная желанная цель».
Сказавший это философ, Джон Стюарт Милль, сам ее не достиг, а был жертвой депрессии. «Я был в том состоянии тоски, которому время от времени подвержен каждый; невосприимчивый к радости и любому приятному возбуждению, когда то, что в другое время приносит удовольствие, кажется пустым», — писал он в своей автобиографии в 1826 году.
Иными словами, жизнь не радовала Милля. Для большинства людей это просто плохо, но Милля с его философским складом ума наводило на еще более тревожные мысли.
С рождения его учили, что умножение наслаждения и сокращение страданий человечества есть высшая и конечная цель жизни. Отец Милля был последователем основоположника классического утилитаризма Джереми Бентама, автора знаменитого принципа «истина — наибольшее счастье для наибольшего количества людей». Бентам сводил к нему все моральные, политические и личные проблемы, заходя в эпикурействе дальше самого Эпикура.
Если следовать этой логике, Джон Милль должен был признать собственную жизнь неудачной и лишенной смысла.
Разочаровавшись в философии Бентама, Милль назвал ее «пригодной только для свиней» и пришел к выводу, что человек рожден не для счастья. Неудовлетворенность, разочарование и боль — не отклонение от нормы, а естественное состояние, и «лучше быть неудовлетворенным человеком, чем всем довольной свиньей», писал он. Счастье — это, конечно, хорошо и важно, но постоянная погоня за ним редко к нему приводит.
По мнению Милля, стремиться надо к другим вещам, а уж состояние счастья может прийти как побочный продукт, бонус, как сказали бы в наши дни. Если человек не испытывает счастья, это не значит, что он живет неправильно.
Если Бентам был последователем Эпикура, то и у Милля имелся предтеча в античном мире — Аристотель. Две тысячи лет назад тот учил, что преходящее ощущение счастья менее важно, чем «правильная жизнь», по Аристотелю, эвдемония, эвдемонизм (eudaimonia).
Перевести это слово на современные языки сложно. Философ Джулия Эннас передает его как «счастье», другие авторы как «расцвет личности» или «добродетель». Во всяком случае, это нечто сильно отличающееся от большинства современных концепций счастья.
Согласно им, счастье — это состояние души, а аристотелевская эвдемония — поведение и поступки. Это не то, что вы чувствуете, а то, что делаете.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,
А может быть счастье в том, чтобы хорошо выполнять свои обязанности и быть довольным собой?
В отличие от эпикурейской калькуляции страданий и наслаждений и бентамовского культа удовольствия, представления Аристотеля о правильной жизни были комплексными, включая удовлетворенность собой, моральные достоинства, совершенство в выполнении обязанностей, успех и активную гражданскую позицию.
«Как одна ласточка и один погожий день не делают весны, так и короткий миг счастья не делает человека благословенным богами», — писал Аристотель в «Никомидийской этике». Эвдемония воздвигается каждодневными поступками в течение всей жизни, а счастье неотделимо от добродетели, учил он.
По Аристотелю, добродетель всегда лежит посередине между крайностями, как храбрость между трусостью и безрассудством, а щедрость — между скупостью и мотовством. Можно сказать, добродетель есть выдерживание правильного баланса.
Там, где утилитаристы сводят мораль к человеческому счастью, там Аристотель считает добродетель важной, но не единственной частью эвдемонии. Нельзя достичь расцвета личности без добродетели, но добродетель сама по себе еще не ведет к эвдемонии, она ее часть.
Аристотель настаивал, что вопросы о том, что приносит счастье, и что делает человека хорошим, нельзя разделять. Идея неразрывной связи между этичностью и хорошей жизнью — ключевая в античной философии, указывает Эннас. Она актуальна и сегодня.
По Аристотелю, мы достигаем совершенства, используя уникальную способность человека думать и рассуждать. Но мысль в такой же мере социальное действие, как индивидуальное: «отшельник не может проявить лучшие человеческие качества». Таким образом, для счастья необходимо общество. Счастье не только личное эмоциональное состояние, но совершенные отношения с другими.
Но и это еще не гарантирует процветания. Аристотель признавал, что счастье во многом зависит от везения. События, которые мы не в силах контролировать, — война, нежелательная влюбленность, бедность или эпидемия — способны разрушить счастье.
Но человек должен продолжать стремиться к эвдемонии, даже терпя временное поражение. Счастье, по Аристотелю, не есть состояние, которого можно достичь раз и навсегда, а практика, которой мы следуем на протяжении всей жизни, с большим или меньшим успехом, даже в неблагоприятных условиях.
Осознание этого не гарантирует нам хорошей жизни, но развеивает иллюзорную надежду на вечную удовлетворенность. Подобное понимание счастья, на самом деле, повышает риск вечной разочарованности.
Ни одна реальная жизнь не соответствует эпикурейским или утилитаристским стандартам счастья, и их сегодняшние последователи обречены на неудовлетворенность при неизбежном столкновении с темными сторонами бытия.
Не лучше ли, вслед за Аристотелем, смириться с их существованием и стараться сделать свою жизнь лучше вопреки им?
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.
Как негативные эмоции делают нас бесчувственными к чужой боли
Мелисса Хогенбум
BBC Future
3 февраля 2018
Автор фото, iStock
У наших эмоций есть одно опасное свойство, которому мы не всегда придаем значение, а зря. От них зависит, как мы реагируем на чужую боль, предупреждает обозреватель BBC Future.
В романе-антиутопии Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» физические и моральные страдания героини изображены так реально, что читатели почти ощущают ту боль, которую она испытывает от удара электрошокером, и удручены несправедливостью происходящего.
И что расстраивает еще больше — так это то, что мы понимаем: все происходящее в этом художественном произведении имеет корни в истории человечества, и поэтому нам легко представить себя на месте Фредовы.
Как написала сама Этвуд в New York Times, «если мне нужно создать воображаемый сад, я постараюсь, чтобы в нем были реалистичные лягушки».
Мы сочувствуем героине ее романа, это одна из базовых человеческих способностей — разделять чьи-то чувства. Когда мы видим чьи-то страдания, наш мозг тут же связывает это с нашей собственной болью, когда-либо испытанной.
Все это так, но оказывается, наше эмоциональное состояние влияет на степень сопереживания, эмпатии. Наши эмоции в буквальном смысле меняют то, как наш мозг реагирует на переживания и страдания других.
В частности, когда у нас плохое настроение, когда мы сами чувствуем себя плохо, мы иначе относимся к людям.
Очевидно, что наше настроение может влиять на наше поведение миллионом разных способов, от выбора блюда за обедом (когда нам плохо, мы выбираем менее здоровую пищу) до отношений с родными и близкими.
Когда наши друзья чем-то расстроены и мрачны, их состояние может быть заразительно и отразиться на нашем настроении. Как утверждается в одном из исследований 2017 года, плохое настроение может также распространяться через соцсети.
На самом деле наши эмоции — это настолько мощная штука, что, например, если у нас отличное настроение, это может даже уменьшать боль, которую мы ощущаем.
Положительные эмоции имеют эффект анальгетика. И наоборот: если настроение плохое, боль ощущается еще сильней.
Автор фото, iStock
Подпись к фото,
Отрицательные эмоции влияют на степень сочувствия, которое мы испытываем к тем, кому плохо
Хуже того, недавнее исследование, опубликованное в декабре 2017 года, показывает: когда нам плохо, это влияет на нашу «встроенную способность» реагировать на чужую боль. Это буквально приглушает нашу эмпатию.
Эмили Кьяо-Тассери из Женевского университета и ее коллеги решили понять, как наши эмоции влияют на нашу реакцию на чужую боль.
Подопытные испытывали болезненные ощущения, когда специальное устройство, прикрепленное к их ноге, повышало температуру в этом месте. Участникам эксперимента также показывали разные по настроению отрывки из кинофильмов (в том числе такие, где боль испытывают другие люди), сканируя при этом их мозг.
Выяснилось, что у тех, кому показывали «болезненные» отрывки, а затем — человека, испытывающего реальную боль, активность участков мозга, отвечающих за болезненные ощущения, была выражена слабее, чем обычно.
«Другими словами, негативные эмоции могут подавлять способность нашего мозга чувствовать чужую боль», — объясняет Кьяо-Тассери.
Результаты этого исследования очень красноречивы. Они демонстрируют, что эмоции способны буквально изменить состояние нашего мозга — а это, в свою очередь, влияет на то, как мы воспринимаем чувства других людей.
Автор фото, iStock
Подпись к фото,
Плохое настроение мешает нам понимать чувства других
Другое исследование Кьяо-Тассери и ее коллег выявило, что люди, посмотрев отрывок фильма, ухудшающий настроение, склонны воспринимать вполне нейтральное выражение чужого лица как враждебное.
Что это означает для реальной жизни? Когда человек, обладающий властью — скажем, начальник, — испытывает нечто, негативно воздействующее на его эмоции и мысли (даже если это всего лишь фильм или книга), он становится куда менее восприимчивым к проблемам коллег по работе и даже начинает испытывать к ним негативные эмоции.
Наше плохое настроение мешает нам понимать чувства других.
У отсутствия эмпатии могут быть и другие последствия. Исследования показывают, что результатом может, например, стать снижение пожертвований на благотворительность.
Результаты сканирования мозга демонстрируют: мы испытываем меньше сочувствия к тем, кто не из нашего ближайшего окружения, скажем, к знакомым, но — не близким друзьям.
Почему негативные эмоции уменьшают способность сопереживать? Возможно, в таких ситуациях в игру вступает специфический тип эмпатии — эмоциональное перенапряжение.
Как объясняет Ольга Климецки из Женевского университета, это ощущение, что ты не можешь справиться с эмоциями, когда с другим случается что-то плохое, и поэтому инстинктивно пытаешься защитить себя, отстраниться от негатива.
Такие эмоции совершенно по-другому проявляют себя в нашем мозге, если сравнивать с обычной эмпатией. Подобное эмоциональное перенапряжение естественным образом снижает степень сопереживания.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,
Испытывать сочувствие к проигравшему — это нормально
Возможно также, что любая ситуация, вызывающая негативные эмоции, побуждает нас сосредоточиться прежде всего на себе и на собственных проблемах.
«Пациенты, которые страдают беспокойством и депрессией, которых захлестывают негативные эмоции, с большей степенью вероятности фокусируются на собственных проблемах и все больше изолируют себя от общества», — отмечает Кьяо-Тассери.
В одном из исследований Климецки и ее коллег (2016 г.) было выявлено, что эмоциональное перенапряжение может повышать агрессивность.
Во время экспериментов участникам предлагались состязательные ситуации, где их оценивали несправедливо, а затем предоставляли возможность либо наказать, либо простить соперников.
Перед тем как участвовать в эксперименте, всем участникам предлагалось пройти тестирование личных качеств. Климецки выяснила, что те, кто изначально был более предрасположен к сочувственному отношению к другим людям, в ходе эксперимента оказывались менее склонны унижать других.
Это говорит о многом, считает Ольга Климецки. В своем масштабном исследовании проявлений эмпатии она продемонстрировала: развить у людей способность к сочувствию возможно.
Она обнаружила, что такие чувства можно натренировать. Наши эмоциональные реакции на состояние других, таким образом, — не что-то, сформировавшееся раз и навсегда.
Мы можем вновь активировать глубоко запрятанную способность к сопереживанию — даже если чье-то страдание кажется нам слишком тяжким.
Автор фото, iStock
Подпись к фото,
Нормальные отношения между людьми — главный фактор удовлетворенности жизнью
А когда мы мыслим в более позитивном ключе, это помогает более внимательно относиться к нуждам других. «Результатом будут более нормальные отношения между людьми, а это — главный фактор удовлетворенности жизнью», — подчеркивает Эмили Кьяо-Тассери.
Так что следующий раз, когда у вас будет скверное настроение, подумайте, как это скажется на людях, с которыми вы общаетесь в течение дня. В таком состоянии будьте осторожней с чтением антиутопических романов и просмотром фильмов ужасов — это только усилит эффект вашего плохого настроения.
Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.
«После 55 лет страданий это были самый болезненный удар и самое героическое поражение» – Чемпионат Европы 2020 – Коммерсантъ
В финальном матче чемпионата Европы по футболу сборная Англии уступила итальянцам в серии послематчевых пенальти. Свои попытки не реализовали сразу три английских футболиста, лишив страну надежды покончить с чередой неудач на крупных турнирах, которая длится вот уже 55 лет. Впрочем, газеты Англии не спешат хоронить эту сборную Гарета Саутгейта.

The Guardian
Болельщики плакали после того, как три игрока сборной Англии не реализовали свои пенальти… Когда игроки сборной Италии рухнули на газон в судорогах радости после решающего спасения Джанлуиджи Доннарумы от Саки, когда игроки в белых футболках превратились в застывшие образы печали, на «Уэмбли», казалось, все закружилось. Но за всем этим звучало что-то еще.
От поражения будет больно. Но этот звук в конце был тихим шипением аплодисментов. На протяжении многих лет такие моменты, как эти, встречались рефлекторным всплеском чувства вины, обиды, взаимных обвинений, слез, швыряемых пластиковых стульев. Но это было что-то другое.
Эта версия сборной Англии может добиться, а может и нет успеха в будущем. Но когда случается что-то действительно хорошее, оно никогда не пропадает бесследно. И эта прекрасная молодая группа футболистов оставила свой след, который не будет утерян.
The Mirror
Что ж, это была серия пенальти. Единственное, чего мы все так боялись… В конечном счете Англия потерпела неудачу. Они потерпели неудачу на поле. Они не смогли добиться первой победы на крупном турнире за 55 лет. Они не смогли вернуть футбол на родину.
Но эта выдающаяся группа молодых людей не потерпела неудачу в том, чтобы вернуть надежду стране. Они не потерпели неудачу в том, чтобы вернуть гордость за поддержку национальной команды.
The Independent
Для тех, кто знает и любит футбол, нет ничего страшнее, чем серия пенальти. Нет никакой радости наблюдать за этим. Живот скручивает, а сердце останавливается. Только когда все закончится, вы сможете сказать, что это было весело. Но даже тогда это будет ложью…
(Все происходило.— “Ъ”) словно в подростковой фантазии. Большинство из нас мечтали подойти к точке, чтобы пробить пенальти… Дома, перед шумной толпой, молящейся от твоего имени, верящей в каждый твой шаг… Но сколь сильно мечталось об этом, столь же неотступно оно будет всплывать в памяти. Тяжесть и последствия этого поражения впечатаются в нашу память, вытеснив оттуда все предыдущие разочарования, серии пенальти и прочее.
The Sun
После 55 лет страданий это были самый болезненный удар и самое героическое поражение. В одном известном английском футбольном гимне поется «ах, все эти «так близко»», но никогда еще «эти «так близко»» не были так близко, как в этот раз…
Перед турниром по меньшей мере троих из команды Саутгейта называли новым «Газзой» (прозвище Пола Гаскойна, одного из лидеров английского футбола в конце 1980-х—середины 1990-х годов.— “Ъ”)… По крайней мере в течение часа во всем, что делала Англия на поле, проявлялась почти убийственная страсть… Казалось, что парни Саутгейта подписали пакт оставить каждую каплю крови, каждую унцию пота, каждую последнюю слезинку от 55-летней боли на этой земле «Уэмбли». И они сделали это, но все закончилось блестящим провалом.
The Times
Футбол и правда вернулся на родину, на «Уэмбли» прошлой ночью, но группа итальянцев испортила вечеринку, ворвавшись через парадную дверь, заперевшись на заднем дворе и заявив права на серебро.
Футболисты сборной Англии стремились покончить с 55-летним страданием, войдя в историю футбола в разгар эпохального мирового кризиса и подарив глоток чистой радости стране, отчаянно желающей отпраздновать это событие. К сожалению, этому не суждено было случиться. Но радость? Ее они, безусловно, доставили.
Перевел Кирилл Сарханянц

So This Is Suffering создают deathcore с целью
Несмотря на новую волну популярности в последнее время, deathcore остается одним из самых презираемых металлических поджанров. Немногие группы, кажется, стремятся принять этот тег, но немногие группы столь же безжалостно эффективны в сфере дэткора, как So This Is Suffering. Как наглядно демонстрирует их новый альбом Palace Of The Pessimist , этот квартет из Лос-Анджелеса — дэткор для, эээ, ядра…
«Дэткор — дело моей жизни!» — заявляет басист Джеймс Уильямс.«Deathcore дал мне цель в этом мире. Все в моей жизни, что делает меня тем, кто я есть, или приносит мне счастье, происходит из-за этой музыки. Я живу и дышу этой музыкой, и я живу ею с 13 лет. Это было первое, что я действительно полюбил, и я не повернул назад. Я чувствую, что дэткор прошел такой долгий путь и с каждым годом становится все лучше и лучше ».
Судя по безумной тяжести, которую STIS раскрывает на новом альбоме, Джеймс явно прав.Редко когда какая-либо дэткор-группа демонстрировала такое сильное понимание того, что заставляет этот жанр работать, или такой изысканный подход к написанию песен с добросовестными зацепками, чтобы уравновесить агрессивную агрессию. Как объясняет басист, все дело в преданности делу и упорной работе.
«Так много членов приходили и уходили за эти годы, но то, что сделало эту работу, — это судьба», — говорит он. «Текущий состав сейчас полон очень преданных делу людей, которые отдают свою жизнь этой музыке. Нам суждено было объединиться и сформироваться как одно целое.Мы считаем, что если вы не принесете себя в жертву ради этого, вы не сможете оставаться здесь ».
Когда бывшие знаменосцы сцены, такие как Suicide Silence, целенаправленно сбиваются с пути deathcore, So This Is Suffering звучат как правильная группа, чтобы держать высоко гортанный флаг избиения. В то время как многие молодые группы, кажется, верят, что единственный способ добиться успеха — это смягчить ярость и взрастить поп-чувствительность, Джеймс и его товарищи по сокрушению черепов просто идут в противоположном направлении.В конечном счете, все дело в том, чтобы быть как можно более тяжелым и уделять достаточно внимания, чтобы каждый последний рифф и гроул учитывались.
«Секрет в любви! Мы все любим то, что делаем, и любим писать эту музыку, поэтому, когда вы чувствуете тяжесть, вы чувствуете всех нас и нашу страсть к тому, что мы делаем. Ах да, мой Спектор Басс, ха-ха-ха! »
Sounds Like: Бескомпромиссный, ультрасовременный deathcore с гигантскими cojones
Для поклонников: Fit For An Outpsy, Whitechapel, Despised Icon
Слушайте: Dreameater
Palace Of The Pessimist теперь доступен через Unique Leader
Взлет и рост deathcore: жанр, который отказывается умирать
Итак, это страдает — Unique Leader Records
Представлять на рассмотрение Счет Корзина 0 Переключить навигацию Искать Счет Тележка 0
Представлять на рассмотрение
Полосы
Винил
компакт-дисков
Рубашки
Толстовки
К началу От новых к старым
от новых до старых
от старых к новым
Имя А – Я
Название Z-A
Группа / Марка A-Z
Группа / Марка Z-A
Цена по возрастанию
Цена по убыванию
Так это страдает
Дворец пессимистов
Футболка
24 доллара.99
Так это страдает
Дворец пессимистов
Толстовка с капюшоном
38,99 долл. США
Так это страдает
Дворец пессимистов
Лонгслив
29 долларов.99
Так это страдает
Рогатая блудница
Футболка
19,99 долл. США
Так это страдает
Рогатая блудница
Толстовка с капюшоном
38 долларов.99
Так это страдает
Дворец пессимистов
12 «
$ 20,00
ПРОДАЖА
Так это страдает
Дворец пессимистов
CD
$ 12.00 $ 8,40
Так это страдает
Дворец пессимистов
Худи на молнии
$ 35,00
Так это страдает
Дворец пессимистов
Лонгслив
25 долларов.00
Так это страдает
Логотип Snapback
Шляпа
$ 20,00
Так это страдает
Шорты с логотипом
Горячие шорты
20 долларов.00
Так это страдает
Рюмка с логотипом
Рюмка
5,00 долл. США
Так это страдает
Рогатая блудница
Флаг
15 долларов.00
Так это страдает
Рогатая блудница
Худи на молнии
$ 35,00
От новых к старым
от новых до старых
от старых к новым
Имя А – Я
Название Z-A
Группа / Марка A-Z
Группа / Марка Z-A
Цена по возрастанию
Цена по убыванию

Дом
Полосы
Футболки
Толстовки на молнии
компакт-дисков
Винил
Клиренс
Свяжитесь с нами
Политика возврата
Политика конфиденциальности
Налоговая политика
Часто задаваемые вопросы
855-210-1412
SO THIS IS SUPERING объявляют о туре с God Of Nothing, Lack of Remorse, and Reign
Раздражающий Лос-Анджелес, штат Калифорния, дэткор-группа ТАК ЭТО СТРАДАЕТ выпустили даты выхода «Street Fightour III: A New Generation» при поддержке God of Nothing (21-7 / 4), Lack of Remorse (6). / 5-6 / 18) и Reign (6 / 5-7 / 1).Тур охватит большую часть Среднего Запада и Восточного побережья США, и группа продолжит поддерживать свой сокрушительный альбом Palace of The Pessimist в 2017 году.
Даты ниже:
6/5 Houston, TX @ Satellite Bar
6/6 Oklahoma City, Ok @ 89th St
6/7 Springfield, Mo @ Outland Ballroom
6/8 St. Louis, Mo @ Fubar
6/9 Блумингтон, Иллинойс @ Meltdown creative
6/10 Детройт, Ми @ The Ritz
6/12 Янгстаун, Ой @ Westside Bowl
13.06 Кливленд, Ой @ The Foundry
6/14 Буффало, Нью-Йорк @ Stamps The Bar
6 / 15 Покипси, Нью-Йорк @ My Place Pizza
16.06 Манчестер, Нью-Йорк @ Bungalow Bar
17.06 Ревер, Ма @ Sammys Patio
18.06 Брукин, Нью-Йорк @ Swedish Football Club
20.06 Трентон, Нью-Джерси @ Championship Bar
21.06 Гейнсвилл, Вирджиния @ Vapez
22.06 Норфолк, Вирджиния @ 37-е и Дзен
23.06 Гуз-Крик, Sc @ Creek City Vapors
24.06 Орландо, Флорида @ Uncle Lou’s
25.06 Форт-Майерс, Флорида @ Howl Gallery
26/6 Тампа, Флорида @ Transitions Art Gallery
27/6 Мариетта, Ga @ Swayzes
28/6 Колумб, Ga @ The Estate
29/6 Хаттисберг, Ms @ The Tavern
30/6 Corpus Christi, TX @ Boozers Rock Bar
1/7 Остин, Техас @ Come and Take It Live
7/2 San Antonio, TX @ The Guillotine
7/4 Phoenix, Az @ 51 West
ТАК ЭТО СТРАДАЕТ — это группа Post-Deathcore из Викторвилля, Калифорния, основанная Зедадией Мартинесом и Захарией Гамезом в 2007 году.После многих лет жертв, группа продолжила развиваться, укрепив свой состав с давними друзьями Робертом Брауном, Фабрицио Тоскано и Джеймсом Уильямсом. Выпустив три альбома самостоятельно и неустанно выступая в Соединенных Штатах, они зарекомендовали себя как одна из самых тяжелых и трудолюбивых DIY-групп. Сочетая эмоциональные тексты со звуками, на которые влияет широкий спектр музыкальных вкусов, участники планируют оставить свой след в экстремальной музыке. В начале этого года они выпустили свой полнометражный дебютный альбом Unique Leader, Palace Of The Pessimist .
https://www.facebook.com/sothisissuffering/
https://www.instagram.com/sothisissuffering/
https://twitter.com/sothisistweetin
Так это страдает
So This Is Suffering
Общая информация
происхождение Лос-Анджелес, Калифорния, США
Жанры
Deathcore
Текущая профессия
Руди Флорес
Роберт Браун
Джеймс Дж.Williams
Zechariah Gamez
So This Is Suffering — дэткор-группа из Лос-Анджелеса, Калифорния, образованная в 2007 году.
story
Группа была основана в 2007 году в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, и после нескольких изменений в составе состоит из певца Руди Флореса, гитариста Роберта Брауна, басиста Джеймса Дж. Уильямса и барабанщика Захарии Гамеза. Среди бывших музыкантов — Зедадиа Мартинес, который стал соучредителем группы вместе с Гамезом, Гилбертом Моралесом, Джоном Гилом и Ричардом Гутьерресом.
В год своего основания группа выпустила демо-версию из трех произведений, которые они сами сделали. Два EP Harlot и So This Is Suffering также финансировались из собственного кармана. Дебютный альбом A Deathscene on Delay , выпущенный в 2012 году, также был спродюсирован без помощи звукозаписывающего лейбла. После того, как группа подписала контракт с Unique Leader Records, второй альбом Palace of the Pessimist был выпущен в в начале марта 2017 года, почти пять лет спустя.^[1]
С 8 по 23 апреля 2017 года группа гастролировала по западному побережью США с Lord of War. ^[1]
Дискография
2007: Демо
2009: Harlot (EP, собственное производство)
2011: So This Is Suffering (EP, Eigenproduktion)
2012: Deathscene on Delay (Альбом, Eigenproduktion)
2017: Palace of the Pessimist (Альбом, Unique Leader Records)
Веб-ссылки
Индивидуальные свидетельства
↑ ^a ^b Shrum: New Noise Magazine : Значит, это страдающие знаки для Unique Leader Records
Премьера нового видео
Revolver от Technical Death Metal Legion; Доступны предзаказы на Palace Of The Pessimist — Earsplit Compound
Palace Of The Pessimist — это грядущий новый полноформатный технический дэт-метал из Калифорнии и недавних подписантов Unique Leader , ТАК ЭТО СТРАДАЕТ .Предназначенный для презентации 24 февраля, предложение из десяти треков было снято Майком Сэмом на Dream Awake Audio и включает работы Криса Панатье (Dopelord, Totem Skim).
В преддверии его выпуска сегодня журнал Revolver Magazine рад представить визуального дополнения к пятому альбому «Columbine». «Все подвергайте сомнению и поймите, что правда чертовски уродлива. Не будьте частью испорченной корпоративной машины », — поясняет вокалист Руди Флорес. «Освободи свой разум. Видео показывает, как легко люди теряют все это из-за одержимости.Мы выбрали название «Колумбайн», потому что хотим, чтобы люди понимали, что их точка зрения может быть искажена. Когда вы слышите «Коломбину», вы чувствуете трагедию и страх, когда это также [название] цветка; красивое творение. Мы хотим поблагодарить 1st Degree Entertainment за то, что они всегда приносили магию из SO THIS IS STERING и великолепную Джордин Конвей за ее роль в видео. Она принесла зло в видео ».
Посмотреть «Колумбайн» ЗДЕСЬ.
И если вы его пропустили, посмотрите первый сингл «Dreameater», который все еще играет в журнале Decibel Magazine в ЭТОМ МЕСТЕ.
Наборы предзаказа на Palace Of The Pessimist в настоящее время доступны ЗДЕСЬ.
ТАК ЭТО СТРАДАЕТ недавно подтвердил короткую серию живых поглощений в Аризоне и Техасе с дополнительными потертостями на сцене, о которых вскоре будет объявлено.
ТАК ЭТО СТРАДАЕТ:
20.01.2017 Pub Rock Live — Scottsdale, AZ
27.01.2017 Starwood Studios — Dallas, TX
28.01.2017 The Korova — San Antonio, TX
1/29 / 2017 Boozers — Corpus Christi, TX
2.01.2017 Sophie’s SS Saloon — McAllen, TX
ТАК ЭТО СТРАДАЕТ — пост-deathcore-группа, основанная Зедадией Мартинесом и Захарией Гамезом в 2006 году.Позже группа пополнилась своим составом давними друзьями Руди Флорезом, Робертом Брауном и Джеймсом Уильямсом. Группа самостоятельно выпустила три альбома и несколько раз неустанно выступала в Соединенных Штатах, заработав репутацию одной из самых тяжелых и трудолюбивых групп, действующих в настоящее время.
http://www.facebook.com/sothisissuffering
http://www.twitter.com/sothisistweetin
http://www.uniqueleader.com
http://www.facebook.com/UniqueLeaderRecords
Осмысление страдания и боли | Философия, этика и гуманитарные науки в медицине
Медицинский гуманизм Касселла
Работа Природа страдания и цели медицины была впервые опубликована в 1982 году и оказала значительное влияние на последовавшую дискуссию о медицинской концептуализации и управлении страданием. и боль.Фактически, эта дискуссия еще не закончилась [24,25,26]. Данную работу можно отнести к числу теоретических работ «гуманистического поворота» в медицине. Кассел критикует клиническую, основанную на доказательствах медицину, ее зависимость от картезианского дуализма, ее концептуальное представление о боли и страдании, ее управление ими, а также цели медицины. Он критикует именно те характеристики медицины, которые в первую очередь превратили ее в науку, а именно упомянутые выше процессы абстракции, тот факт, что «врачей учат сосредотачиваться на болезнях и помнить об их сходствах, а не различиях». , и что «диагностические методы предназначены для того, чтобы видеть одно и то же в каждом случае болезни» [3].По его мнению, анахроничное разделение между телом и не-телом и акцент на излечении от телесных болезней побуждают медицину делать то, что причиняет страдания «пациенту как личности». Другими словами, он не только неадекватно лечит боль (понимая и лечит ее только в отношении ее измеримых, наблюдаемых и обобщаемых признаков в контексте болезни), но также вызывает страдание, которое остается невыявленным и неизлечимым, как в случае в терминальной фазе хронического заболевания, которая постепенно удлиняется из-за доступности новых методов лечения.Напротив, концептуализация боли и страдания Касселом подчеркивает их значимые измерения и негативные последствия абстрагирования боли от человека, страдающего от боли. При этом учитывается, что боль или страдание всегда испытывает человек, и что такие переживания моделируются и во многом определяются личными предположениями, культурными моделями, познавательной деятельностью и даже религиозными убеждениями.
Касселл определяет боль не только как ощущение, но и «как переживание, заложенное в представлениях о причинах, заболеваниях и их последствиях», а страдание — как «состояние тяжелого стресса, связанного с событиями, которые угрожают целостности человека».Считается, что и боль, и страдание имеют физические и психологические аспекты, и в этом смысле Касселл действительно избегает классической ассоциации между болью и телом, страданием и разумом. ^{Footnote 5} Его определение боли соответствует определению, предложенному в начале этой статьи: Боль — это феномен, который включает в себя как ноцицепцию — «механизм, участвующий в получении болезненных стимулов» — так и последующее придание значения такому ощущению. . Он признает универсальность ноцицепции («определенные виды стимулов вызывают сенсорную реакцию ноцицепции в каждой культуре, сейчас и навсегда»), но не считает боль тем же, что и ноцицепция; для него боль включает в себя значение, которое субъекты приписывают ноцицепции, и это значение меняется от культуры к культуре, от человека к человеку.
Согласно Касселлу, страдание начинается, когда «больной человек поверит, что его или ее целостность как человека находится в опасности». Таким образом, боль не обязательно влечет за собой страдание, а страдание (угроза «неприкосновенности человека») может быть вызвано другими переживаниями. Касселл предлагает, чтобы медицина была более чувствительна к человеку и значениям, которые он или она приписывает своей боли / болезни, и что она должна специально лечить страдание, таким образом задействуя определенные «субъективные ресурсы», такие как «чувства, интуиция и даже вход их органов чувств », чтобы справиться со страданиями пациентов.Другие авторы также подчеркивали важность особых способностей, таких как чувствительность и сочувствие, у врача [27], развивая «аффективный способ понимания» [25] в контексте попытки гуманизировать медицину. Но Касселл также думает, что можно разработать методологию, которая способна превратить субъективные измерения боли и страдания в передаваемую информацию, которую врачи могут использовать для разработки более целостных методов лечения (не только предназначенных для лечения болезни, но и для смягчения последствий). страдания больного человека).Таким образом, следует переформулировать цели медицины.
Однако, по крайней мере, две проблемы возникают из концептуализации страдания Касселлом. Во-первых, его определение страдания зависит от сомнительного понимания человека и является слишком ограничительным. Определение страдания как угрозы «целостности» человека влечет за собой предположение о том, что такое «неповрежденный» человек. Нормативное определение «личности», данное Касселлом, включает ряд измерений, таких как их предполагаемое будущее, личность и характер, тело, прошлый опыт и воспоминания, культурный фон, поведение, отношения с другими, политическое измерение и тайная жизнь [3].Этот «неповрежденный» человек развил бы своего рода равновесие или согласованность и целостность между всеми этими измерениями.
Свенеус [24] признает эту трудность, присущую предложению Касселла, проблему мышления «человека как некоего целого» (или того, как можно сформулировать некую целостность между всеми этими измерениями), и предлагает альтернативу. : понимание жизни как повествования и «подчеркивание эмпирического измерения, удержание вместе состояний сознания, составляющих« я »».Однако можно критиковать и повествовательные объяснения непрерывности личности и жизни. Хотя у людей есть повествовательный опыт и измерения, ни личность, ни жизнь не могут быть полностью и определенно объединены одним повествованием. Истории, которые мы рассказываем себе о собственном опыте, безусловно, являются важными ресурсами, которые мы используем для установления отношений с собой, для развития самих себя . Но такие истории — не единственный ресурс, который мы используем для таких целей. Например, мы также участвуем в диалоге с самим собой — процесс мышления был определен как своего рода внутренний диалог [28] — а диалог — это не рассказ.Более того, такие внутренние истории всегда плюралистичны: они интерпретируют наш прошлый опыт в свете нынешних интересов или переживаний. Следовательно, мы не рассказываем себе одну и ту же историю о нашем прошлом на протяжении всей нашей жизни просто потому, что наше прошлое меняется каждый день по мере того, как мы получаем новый опыт, который может легко изменить интерпретацию предыдущего опыта, и мы нуждаемся / хотим понимать свое прошлое по-разному в зависимости от к нашему настоящему и нашим перспективам. Намного более гибкими и неопределенными являются наши рассказы о будущем: будущее — это неизведанная территория, которая постепенно становится настоящим, а затем прошлым, снова и снова удивляя нас.
Параллельно жизнь — это не «повествование», а единое повествование от рождения до смерти [29]. С разных точек зрения непрерывно пишутся разные версии и трактовки жизни человека; нет окончательной истории. Истории о жизни всегда фрагментарны, частичны, и их нельзя рассказывать иначе, как с определенной точки зрения, в зависимости от предполагаемого акцента. Они не гарантируют целостности между нашими несколькими измерениями.
Таким образом, повествовательное объяснение «целостности» личности не поддерживает определение «личность», данное Касселлом.Действительно, такое определение — несуществующий идеал, который включает в себя идею о том, что люди прозрачны для себя (они полностью знают себя), последовательны, способны создавать своего рода уникальные личные истории из прошлого и будущего и хорошо сбалансированы. Это определение далеко не актуально в отношении современных теорий о себе. Альбрехт Веллмер [30] упоминает два важных вклада, которые противоречат определению Касселла. Фрейдистский психоанализ ставит под сомнение идею автономного субъекта: люди не всегда точно и полностью знают, чего они хотят, что они делают или почему они это делают, поскольку на них влияют психологические, социальные силы и силы властных отношений.Витгенштейн и философия языка оспаривают идею о том, что испытуемые являются последними авторами и судьями того, что они говорят. Наши осмысленные выражения не полностью прозрачны для нас. Более того, теории постмодерна подчеркивают противоречия между различными социальными ролями одного и того же человека [31], наше иррациональное измерение, нашу случайную природу и тот факт, что наши действия непредсказуемы (даже сами по себе). Человек никогда не бывает полностью связным, человек не может быть «неповрежденным», потому что прикосновения и прикосновения присущи жизни.По-прежнему возможно определить страдание как угрозу тому, что человек считает своей целостностью в любой данный момент. Однако это существенное определение страдания, которое слишком далеко идущее и вызывает проблемы при попытке определить границы того, что есть, а что нет. Страдание можно переживать по-разному, не обязательно как угрозу целостности, как я покажу позже. Таким образом, это определение не может правильно определить, что является общим для всех переживаний страдания.Более того, страдание было замечено и часто используется для усиления идентичности (как в случае преднамеренного поиска страдания, например, причинения боли самому себе, и другого рискованного поведения). Это прямо противоречит определению Касселла, потому что поиск страдания (или использование ненамеренного страдания) используется для построения или усиления идентичности, для утверждения себя или для идентификации себя с определенными ценностями, такими как сила или храбрость.
Вторая проблема определения страдания, данного Касселлом, обсуждается Брауде [25]: переживание страдания может иметь действительно субъективный элемент, который не может быть явно передан через язык и «не может и не должен в конечном итоге стать объектом, медицинским или каким-либо другим». .Медицина может уделять больше внимания вышеупомянутым субъективным, символическим измерениям страдания и боли, врачей можно научить более чутко относиться к больным и более чутко относиться к их реальным потребностям. Это «гуманизированное лекарство» обеспечивает лучшее лечение боли и страданий, и оно должно пересмотреть свои конечные цели. Однако остается вопрос, действительно ли страдание можно вылечить исключительно с помощью медицины и чисто научных методов, учитывая это в конечном итоге непередаваемое измерение, тот факт, что не все виды страданий связаны с болью или болезнью, и экзистенциальное измерение страдания, которое включает личный выбор, связанный с привязанностью человека к жизни и миру.Медицина действительно имеет свои пределы.
Феноменологический подход
Феноменологическая концептуализация страдания и боли предлагает привлекательную альтернативу дуалистическим теориям и механическому пониманию тела. ^{Footnote 6} В отличие от научного подхода, в котором тело рассматривается с точки зрения третьего лица, феноменологические предложения предполагают перспективу опыта, пережитого субъектом [32, 33]. Это своего рода взгляд от первого лица, который стремится быть значимым и актуальным для других.Хороший феноменологический подход — это не просто субъективное повествование о личном опыте, но он способен уловить важные элементы такого опыта, которые полезны в качестве значимых ресурсов для других людей, пытающихся понять аналогичный опыт.
Очень хороший пример такой точки зрения можно найти в тексте Жана-Люка Нанси L’Intrus , в котором он стремится понять свой «жизненный опыт» трансплантации сердца, связанных с ним тяжелых медицинских процедур и их острых вторичных последствия, такие как лимфома, философски и феноменологически [34].Нэнси концептуализирует свой опыт не просто рассказывая свою историю, но понимая ее теоретически посредством использования концепции «вторжения» (вторжения) и идеи «вторжения», чтобы понять опыт получения нового органа, его отторжение со стороны его иммунная система, лечение «медикаментами» (измерение, тестирование, наблюдение) и, наконец, рак и последующее лечение. Его описанная странность самого себя и его опыт лиминальности далеко не уникальны, и его размышления о моральных последствиях трансплантации органов и увеличивающихся технологических и научных медицинских вариантах поднимают важные вопросы для дальнейших дискуссий.Короче говоря, феноменология не просто субъективна (хотя она включает в себя личный опыт), и хорошие феноменологические подходы являются мощными философскими инструментами. Поскольку они способны включать перспективу от первого лица, «жизненный опыт», они обладают высоким потенциалом для изучения страдания и боли с точки зрения, которая не является чисто научной или медицинской по своей природе.
С такими понятиями, как «воплощение» и «живое тело» — английский перевод немецкого термина «Leib», в противоположность «Körper» или «физическое тело» [11] — феноменологи внесли свой вклад в «воплощение разума». подчеркивая решающую роль тела в человеческом опыте и предполагая, что мы воспринимаем мир через наши живые тела [32].Это предположение влечет за собой различные последствия для понимания боли и страдания, такие как идея о том, что если мы испытываем боль или страдаем, мы чувствуем это неудовольствие в наших телах, таким образом частично или полностью влияя на то, как мы воспринимаем мир. Прозрачное, безмолвное или даже «отсутствующее» тело [32] может болезненно присутствовать, поэтому мы воспринимаем мир с этой болезненной точки зрения. ^{Footnote 7}
Феноменологические подходы также внесли свой вклад в «заботу о теле», как и в случае с феноменологическим объяснением «эффекта плацебо», одного из явлений, которые бросают вызов классическим объяснениям медицинской науки.Френкель [35] формулирует эту проблему следующим образом: «Как может личное субъективное ожидание, связанное с приемом таблетки плацебо, когда-либо проявляться как наблюдаемое публичное изменение физиологического тела?» Эффект плацебо особенно бросает вызов различиям между разумом и телом и рассмотрению тела как простого «измеримого объекта». Объяснение, предложенное Френкелем, убедительно: само тело способно осмысленно реагировать на сложную ситуацию, поскольку «у нас есть чувствующее тело, способное реагировать на мир без необходимости вызывать какую-либо рефлексивную активность.Можно даже пойти еще дальше: если мы представляем человека как психофизическое целое, то не будет неправдоподобным думать о том, что тело реагирует осмысленным образом, что «пациент воспринимает возможности исцеления в конкретной ситуации и его тело, таким образом, откликается на просьбу к нему так же, как наша нерефлексивная двигательная активность разворачивается в мире ». Считается, что культурные, социальные и психологические факторы влияют на доступность (побуждение субъекта к ответу в конкретной ситуации) исцеления.
Как уже упоминалось, Свеней [24] объединил феноменологические тенденции с нарративными концепциями личной идентичности, чтобы концептуализировать боль и страдание. Он объединяет различные определения страдания, предоставленные другими авторами, в попытке охватить «все страдание». Однако объединение этих различных подходов к страданию не гарантирует хорошего определения страдания. Вместо этого оно гарантирует хороший обзор исследований или концептуализации страдания.Хорошее определение должно быть достаточно общим, чтобы включать все случаи страдания. Это не означает, что конкретные описания случаев страдания бесполезны или не имеют смысла для других пациентов, ученых и просто людей, заинтересованных в понимании феномена страдания. Другими словами, отчуждение себя, описанное Нэнси, может охватить одно существенное измерение одного вида страдания, но оно не определяет все виды страдания. Определения страдания как угрозы «неповрежденному человеку», как отчуждения самого себя, как «отчужденного настроения» или «непривычного существа в мире» [33] выражают различные переживания страдания, но это не универсальные описания, поэтому они не являются хорошими определениями.Как утверждает Клейнман: «Важно избегать эссенциализации, натурализации или сентиментализации страдания. Нет единственного способа страдать; не существует вневременной или внепространственной универсальной формы страдания ». [7].
Потеря себя или поиск себя?
Как указывалось ранее, медицине все еще сложно справиться с этими субъективными, неизмеримыми измерениями страдания и боли — и, более того, с их возможной «неразделимостью» [6], хотя в них были внесены важные вклады, такие как теория контроля ворот. , что сыграло решающую роль в включении как физиологических, так и психологических аспектов боли в качестве неотъемлемых частей этого явления.Тем не менее, боль и страдания касаются не только медицины, но также социальных и гуманитарных наук, которые вносят существенный вклад в прояснение их культурных, социальных и когнитивных аспектов. Если мы придаем значение этим аспектам переживания боли и страдания, то нам необходимо признать соответствующую роль, которую указанные дисциплины могут играть в их осмыслении, а также в предоставлении ресурсов для облегчения страданий. Это связано с предыдущим утверждением медицины, имеющей свои пределы: существуют типы и измерения страдания, лечение которых не касается медицины (или, по крайней мере, не исключительно).Например, мы не можем справиться с социальными проблемами, которые вызывают социальные страдания, такие как бедность, с помощью медицинских ресурсов. Но, как было сказано выше, это не означает, что медицина не может улучшить управление болью и страданием: напротив, усилия для этого уже предпринимаются, хотя полная революция потребует подлинного преодоления классической дихотомии разум / тело. ^{Footnote 8} Реальное, связное представление о человеке как о психофизическом, а не дуалистическом существе требует не только частичных реформ в обращении со страданием и болью, но и полной смены парадигмы в понимании Куна [36].^{Footnote 9} Тем временем междисциплинарные подходы претворяются в жизнь; например, лечение хронической боли в долгосрочной перспективе теперь включает в себя методы кондукции, чтобы управлять ее эмоциональными и когнитивными последствиями [37, 38], или лечение несоматической боли (например, фибромиалгии) теперь поддерживается психотерапией [39]. ].
Отчуждение (или даже «потеря») себя или «непривычное существо в мире», несомненно, может быть следствием или выражением страдания.Кэти Чармаз [40] описывает «потерю себя» у хронических больных и способствует пониманию страдания как не ограниченного простым «физическим дискомфортом». В своем недавнем посмертном романе « Париж-Аустерлиц » писатель Рафаэль Чирбес описывает последнюю фазу смертельной болезни человека следующими словами:
«Скорее, у меня создалось впечатление, что лежащий там умирающий человек стал чужим в мире. как мои глаза, так и его собственные — кто-то неизвестный мне, конечно, но также и ему самому, и поэтому Мишель сам выражал мне это в дни, когда он испытывал момент просветления.[…] Мишель гаснет, тускнеет так же, как и каждый день моего визита, тусклый свет зимнего полудня угас в раме окна больницы » ^{Сноска 10} [41].
Подобно Нэнси, Мишель больше не может узнавать себя, как и его друг. По Свенею, страдание отдаляет нас от нашего собственного тела, от наших отношений с другими людьми и от наших жизненных ценностей [24]. «Отчуждение» означает «превращение в чужого», таким образом, обнаружено, что страдание эквивалентно ощущению того, что мы чужие для себя и других, или странному приспособлению к миру — и оно может помешать нам жить той жизнью, которую мы хотели. .Отчуждение мира также можно отнести к категории «непривлекательных», подобно концепции Арендт: «Нездомное существо в мире» означает, что мы существуем неудобно, в странной, беспокойной среде, где мы не можем отдохнуть или найти свое место [42].
Эти различные вклады в понимание различных переживаний страдания не обязательно предлагались в качестве основных определений страдания. Например, работа Чармаз предполагает четко обозначенную перспективу; она анализирует «фундаментальную форму страдания» хронических больных в Америке в 1980-е годы [40]. Однако существует риск, если принять такие описания страдания как универсальные, существенные определения, поскольку это может иметь нежелательные эпистемологические и моральные последствия. .
Идея «отчужденного я» предполагает идею своего рода «подлинного я» с «подлинной историей жизни». Страдания могут оттолкнуть нас от наших прежних забот и даже перевести в состояние лиминальности, когда мы не чувствуем себя как дома в мире или в своем теле, как когда-то. Однако, как было сказано ранее, это не окончательные последствия страдания, и люди не являются статичными, неизменными существами. Наряду с возможной «потерей себя» существует возможность «реконструкции себя» (мы не были нашим «окончательным я» до «потери себя» из-за страдания, и мы не можем восстановить что-то вроде «окончательного« я »).Напротив, мы — результат нашего опыта, включая страдание и боль.
Доказательством несостоятельности эссенциалистских определений страдания является то, что два противоречащих друг другу ответа на проблемы боли и страдания могут быть одинаково значимыми и полезными для управления ими: борьба за отделение себя от своей боли, страдания или болезни и идентификация со своей собственной болью, страданием или болезнью [11]. Один из пациентов Стонингтона удивил его, сказав: «Я хочу быть здесь из-за этого, даже из-за боли.Если я не буду здесь на самом деле, я буду страдать »[43]. Боль при родах утверждается женщинами как элемент самоконструирования своей собственной идентичности как матери и женщины в том смысле, что они хотят быть теми, кто контролирует технологии, используемые для облегчения боли, а не подчиняться их контролю. такая технология [19]. Такие отношения, как выбор боли или принятие страдания, могут быть способом утверждения себя. Для Виктора Франкла [44] принятие неизбежных страданий может быть даже способом найти смысл в жизни; страдание и храброе противостояние страданию могут быть способом подтверждения собственной идентичности, достижением, благородным делом, а не деградацией личности.В конце концов, страдание можно рассматривать как характеристику собственной личности; после стольких страданий поэт Розалия де Кастро находит в себе пустое пространство, которое нельзя заполнить ничем, кроме страдания:
«То, что внизу, в самом низу / моих внутренностей / есть пустынная пустошь / незаполненное смехом / или удовлетворение / но с горькими / плодами боли! » ^{Сноска 11} [45].
Возможно, можно «чувствовать себя как дома в страдании» — не в мазохистском смысле, а как способ справиться с ним.В качестве альтернативы основным определениям я предлагаю понимать страдание как неприятный или даже мучительный опыт, который может серьезно повлиять на человека на психофизическом и даже экзистенциальном уровне.
Осмысление страдания и боли
Осмысление страдания как переживания подчеркивает тот факт, что это то, что человек переживает (как то, что Дильтей называет «жизненным опытом» (Эрлебнис)), непосредственным, неотраженным переживанием и «обычным, сформулированным переживанием» (Lebenserfahrung) [46, 47].Мы должны смотреть на страдание не как на абстрактное явление, а как на нечто пережитое кем-то.
Страдание, как и боль, неприятно или даже мучительно: даже если мы не принимаем эссенциалистское определение и отвергаем понимание страдания как «потери себя» или «повторного утверждения себя», определение является все еще необходимо. «Неприятность» определяет страдание и боль. Лекнес и Бастиан [48] предлагают «выйти за рамки представления о боли как о просто неприятном», потому что «она также может восприниматься как приятная, вызывать приятные переживания или побуждать нас к приятным переживаниям».Они предлагают ряд преимуществ и преимуществ боли: она представляет собой возможность искупления после проступка, она может подчеркивать храбрость, мотивировать нас, усиливать ощущения, предлагать временное облегчение от другой боли и предлагать «эффективный контраст многим безболезненным переживаниям». , которые могут показаться относительно приятными, если возникают после того, как боль утихнет ». Однако такие преимущества или преимущества существуют только потому, что боль неприятна (в противном случае она не служила бы искуплением и т. Д.). Единственный убедительный аргумент против «неприятности» боли — это состояние «асимболии боли», при котором пациенты ощущают боль, но не неприятность.Как я уже упоминал, боль состоит из соматосенсорного восприятия, за которым следует временный мысленный образ локального изменения в теле (ноцицепция), с одной стороны, и неприятной эмоции, с другой стороны. Для Лекнеса и Бастьяна такое состояние, как «асимболия боли», доказывает, что боль не обязательно неприятна. Однако я утверждаю, что люди, страдающие таким заболеванием, испытывают боль не в полной мере, а только в одной из ее частей. В любом случае асимболия боли — это скорее заболевание, чем обычное переживание боли.^{Сноска 12}
Страдания не всегда бывают крайними. Иногда это терпимый, короткий, несущественный опыт. Однако важно включить в наше определение возможность того, что страдание может повлиять на нас в экзистенциальном измерении, что означает, что оно может повлиять на важные вопросы, касающиеся личной жизни человека, на вопросы, которые влияют на наше существование в мире, например, желание продолжать жить, решать, заводить ли детей или даже как жить — выбор, который следует рассматривать в контексте нашей привязанности к миру.Эта возможность действительно характеризует страдание и помогает нам понять его (возможную) значимость в жизни. Более того, включение экзистенциального измерения страдания подчеркивает способность человека справляться со своими неприятными обстоятельствами / переживаниями, а также решающее влияние его отношения и выбора на весь опыт страдания.
Определение страдания по Merriam-Webster
страдание | \ ˈSə-f (ə-) riŋ \ 1 : состояние или опыт страдающего .

So This Is Suffering
Общая информация
происхождение	Лос-Анджелес, Калифорния, США
Жанры
Deathcore
Текущая профессия
	Руди Флорес
	Роберт Браун
	Джеймс Дж.Williams
	Zechariah Gamez

СТРАДАНИЕ — это… Что такое СТРАДАНИЕ?

Концепции страдания. Жить, чтобы страдать или страдать, чтобы жить?

Психолог Дмитрий Ковпак о профилактике депрессии — Реальное время

Справка

Психолог рассказала, почему испытывать страдания – это хорошо

Психолог рассказала, в чем заключается польза испытываемых человеком негативных эмоций.

Счастье — призрак? Почему мы гонимся за ним впустую?

Как негативные эмоции делают нас бесчувственными к чужой боли

«После 55 лет страданий это были самый болезненный удар и самое героическое поражение» – Чемпионат Европы 2020 – Коммерсантъ

So This Is Suffering создают deathcore с целью

Итак, это страдает — Unique Leader Records

SO THIS IS SUPERING объявляют о туре с God Of Nothing, Lack of Remorse, and Reign

Так это страдает

story

Дискография

Веб-ссылки

Индивидуальные свидетельства

Revolver от Technical Death Metal Legion; Доступны предзаказы на Palace Of The Pessimist — Earsplit Compound

Осмысление страдания и боли | Философия, этика и гуманитарные науки в медицине

Медицинский гуманизм Касселла

Феноменологический подход

Потеря себя или поиск себя?

Осмысление страдания и боли

Определение страдания по Merriam-Webster

Добавить комментарий Отменить ответ