Модели медицинской этики | Министерство здравоохранения Республики Крым
Более 25 веков в европейской культуре формировались, изменялись различные моральные принципы и правила, сопровождавшие многовековое существование медицины. Различные нравственные регуляторы, функционировавшие на разных этапах развития общества, — религиозные, культурные, этнические, социально-экономические — влияли на формирование этических моделей и в медицине. Учитывая все многообразие врачебного нравственного опыта, можно выделить 4 сосуществующие модели:
Модель Гиппократа (принцип «не навреди»).
Модель Парацельса (принцип «делай добро»).
Деонтологическая модель (принцип «соблюдения долга»).
Биоэтика (принцип «уважения прав и достоинства личности»).
Исторические особенности и логические основания каждой из моделей определяли становление тех моральных принципов, которые составляют сегодня ценностно-нормативное содержание современной биомедицинской этики.
МОДЕЛЬ ГИППОКРАТА
Первой формой врачебной этики были моральные принципы врачевания Гиппократа (460-377 гг. до н. э.), изложенные им в «Клятве», а также в книгах «О законе», «О врачах», «О благоприличном поведении», «Наставления» и др.
В древних культурах — вавилонской, египетской, иудейской, персидской, индийской, греческой — способность врачевать свидетельствовала о «божественной» избранности и определяла элитное, как правило, жреческое положение в обществе.
Считается, что Гиппократ был сыном одного из жрецов бога Асклепия — Гераклида, который дал ему первоначальное медицинское образование. Становление светской медицины в Древней Греции связано с принципами демократии городов-государств, и освященные права врачующих жрецов неизбежно сменялись моральными профессиональными гарантиями и обязательствами лекарей перед страждущими.
Помимо этого этика Гиппократа, что хорошо иллюстрируется «Клятвой», была вызвана необходимостью отмежеваться от врачей-одиночек, разных шарлатанов, которых и в те времена было немало, и обеспечить доверие общества к врачам определенной школы или корпорации асклепиадов.
Практическое отношение врача к больному и здоровому человеку, изначально ориентированное на заботу, помощь, поддержку является основной чертой профессиональной врачебной этики.
Ту часть врачебной этики, которая рассматривает проблему взаимоотношения врача и пациента под углом зрения социальных гарантий и профессиональных обязательств медицинского сообщества, можно назвать «моделью Гиппократа».
Речь шла:
об обязательствах перед учителями, коллегами и учениками,
о гарантиях непричинения вреда («Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от всякого вреда и несправедливости»), оказания помощи, проявления уважения,
об отрицательном отношении к убийству и эвтаназии («Я не дам никакому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла»), абортам («Я не вручу никакой женщине абортивного пессария»),
об отказе от интимных связей с пациентами («В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами»,
У врача с больными немало отношений: ведь они отдают себя в распоряжение врачам, и врачи во всякое время имеют дело с женщинами, с девицами и с имуществом весьма большой цены, следовательно, в отношении всего этого врач должен быть воздержанным»), о врачебной тайне («Что бы при лечении — а также и без лечения я ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной»).
Основополагающим среди перечисленных принципов для модели Гиппократа является принцип «не навреди», который фокусирует в себе гражданское кредо врачебного сословия. Этот принцип формирует исходную профессиональную гарантию, которая может рассматриваться как условие и основание его признания обществом в целом и каждым человеком отдельно, который доверяет врачу свое здоровье и жизнь.
Большое внимание Гиппократ уделял облику врача, не только моральной, но и внешней (одежда, опрятность) респектабельности, что было связано с необходимостью формирования доверия обращающихся к врачебной касте в период перехода от жреческой медицины к светской. Жрецы, за всю историю развития религии, приобрели статус приближенных к богам, считалось, что от них получали они мудрость и наставления, знания и навыки. Врачи же, преодолевшие храмовость, должны были приобретать и обладать такими качествами, которые способствовали бы формированию облика всего врачебного профессионального сообщества того времени.
Гиппократ определял эти качества, отталкиваясь от обобщенных ценностей Древней Греции.
В книге «О благоприличном поведении» наиболее полно отражено представление об идеале врача, сложившемся в недрах медицинских школ в эпоху греческого «просвещения»: «Каковы они по внешнему виду, таковы и в действительности: врач-философ равен богу».
Гиппократом были определены общие правила взаимодействия врача с пациентом, при этом акцент ставился на поведении врача у постели больного.
При контакте с больным предлагалась такая форма общения, которая способствовала бы ориентации пациента на выздоровление: «Очевидным и великим доказательством существования искусства будет, если кто, устанавливая правильное лечение, не перестанет ободрять больных, чтобы они не слишком волновались духом, стараясь приблизить к себе время выздоровления».
Немаловажным и сложным в этическом отношении был вопрос о вознаграждении врача за оказанную помощь и лечение. В условиях жреческой медицины дары и подношения вручались не самому жрецу, а храму, в котором он служил.
При переходе к светской медицине, когда гонораром обеспечивается непосредственно врач, необходимы были соответствующие правила, не нарушающие общую архитектонику врачебной этики: «Лучше упрекать спасенных, чем наперед обирать находящихся в опасности».
МОДЕЛЬ ПАРАЦЕЛЬСА
Второй исторической формой врачебной этики стало понимание взаимоотношения врача и пациента, сложившееся в Средние века.
Выразить ее особенно четко удалось Парацельсу (1493-1541 гг.). Эта форма врачебной этики, в рамках которой нравственные отношения с пациентом понимаются как составляющая стратегии терапевтического поведения врача.
Если в гиппократовской модели завоевывается социальное доверие личности пациента, то «модель Парацельса» — это учет индивидуальных особенностей личности, признание глубины ее душевных контактов с врачом и включенности этих контактов в лечебный процесс. «В Парацельсе мы видим родоначальника не только в области создания химических лекарств, но также и в области эмпирического психического лечения» (Юнг).
В границах «модели Парацельса» в полной мере развивается патернализм как тип взаимосвязи врача и пациента. Медицинская культура использует латинское понятие pater — «отец», распространяемое христианством не только на священника, но и на Бога. Смысл слова «отец» в патернализме фиксирует, что «образцом» связей между врачом и пациентом являются не только кровнородственные отношения, для которых характерны положительные психоэмоциональные привязанности и социально-моральная ответственность, но и «целебность», «божественность» самого контакта врача и больного.
Неудивительно, что основным моральным принципом, формирующимся в границах данной модели, является принцип «делай добро», благо, или «твори любовь», благодеяние, милосердие.
Врачевание — это организованное осуществление добра. Парацельс писал: «Сила врача — в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освещаться естественным светом и опытностью; важнейшая основа лекарства — любовь».
Под влиянием христианской антропологии Парацельс рассматривал физическое тело человека «лишь как дом, в котором обитает истинный человек, строитель этого дома».
Считается, что христианское понимание души способствовало становлению суггестивной терапии, которую активно применял выдающийся врач XVI в. Кардано, рассматривая ее как необходимую и эффективную составляющую любого терапевтического воздействия. Кардано понял роль фактора доверия и утверждал, что успешность лечения во многом определяется верой пациента во врача: «Тот, кто больше верит, излечивается лучше».
Важность доверительных отношений между врачом и пациентом неоднократно подчеркивалась выдающимися врачами прошлого, еще в VIII в. Абу-ль-Фарадж писал: «Нас трое — ты, болезнь и я; если ты будешь с болезнью, вас будет двое, я останусь один — вы меня одолеете; если ты будешь со мной, нас будет двое, болезнь останется одна — мы ее одолеем».
В конце XIX — начале XX вв. Фрейд десакрализировал патернализм, констатировав либидинозный характер взаимоотношения врача и пациента. Его понятия переноса и контрпереноса являются средством теоретического осмысления сложного межличностного отношения между врачом и пациентом в психотерапевтической практике.
Фрейд полагал, что всякий психотерапевт, а деятельность врача любой специальности включает в себя психотерапевтическую компоненту, «должен быть безупречным, особенно в нравственном отношении».
Фрейд писал не только о «безупречности» как теоретически выверенной стратегии терапевтического поведения, основывающегося на особенностях природы лечебной деятельности, но и «безупречности» как почти механической точности соответствия поведения врача тем или иным нормативам этических требований.
ДЕОНТОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
Впервые термин «деонтология» («deontos» — должное, «logos» — учение) ввел английский философ Бентам (1748-1832), обозначая этим понятием науку о долге, моральной обязанности, нравственного совершенства и безупречности.
Деонтология особенно важна в той профессиональной деятельности, где широко используются сложные межличностные взаимовлияния и ответственные взаимодействия.
В медицине это соответствие поведения врача определенным этическим нормативам.
Это деонтологический уровень медицинской этики, или «деонтологичекая модель», опирающаяся на принцип «соблюдения долга».
Основой деонтологии является отношение к больному таким образом, каким бы в аналогичной ситуации хотелось, чтобы относились к тебе. Глубокую сущность деонтологии врачевания раскрывает символическое высказывание голландского врача XVII в. ван Туль-Пси: «Светя другим, сгораю сам».
Термин «деонтология» ввел в советскую медицинскую науку в 40-х годах XX в. Петров для обозначения реально существующей области медицинской практики — врачебной этики, — которая была «отменена» в России после революции 1917 г. за ее связь с религиозной культурой.
Деонтологическая модель врачебной этики — это совокупность «должных» правил (соизмерение, соблюдение себя с «должным» и осуществление оценки действия не только по результатам, но и по помыслам), соответствующих той или иной конкретной области медицинской практики.
Деонтология включает в себя вопросы:
соблюдения врачебной тайны,
меры ответственности за жизнь и здоровье больных,
взаимоотношений в медицинском сообществе,
взаимоотношений с больными и их родственниками.
Так, примером этой модели являются правила относительно интимных связей между врачом и пациентом, разработанные Комитетом по этическим и правовым вопросам при Американской медицинской ассоциации (JAMA, 1992, № 2):
интимные контакты между врачом и пациентом, возникающие в период лечения, аморальны;
интимная связь с бывшим пациентом может в определенных ситуациях признаваться неэтичной;
вопрос об интимных отношениях между врачом и пациентом следует включить в программу обучения всех медицинских работников;
врачи должны непременно докладывать о нарушении врачебной этики своими коллегами.
Как видно, характер рекомендаций достаточно жесткий, и очевидно, что их нарушение может повлечь за собой дисциплинарные и правовые последствия для врачей, которых объединяет данная Ассоциация.
«Соблюдать долг» — это значит выполнять определенные требования. Недолжный поступок — тот, который противоречит требованиям, предъявляемым врачу со стороны медицинского сообщества, общества, собственной воли и разума.
Когда правила поведения открыты и точно сформулированы для каждой медицинской специальности, принцип «соблюдения долга» не признает оправданий при уклонении от его выполнения.
Идея долга является определяющим, необходимым и достаточным основанием действий врача. Если человек способен действовать по безусловному требованию «долга», то такой человек соответствует избранной им профессии, если нет, то он должен покинуть данное профессиональное сообщество.
Наборы «точно сформулированных правил поведения» разработаны практически для каждой медицинской специальности и представляют собой перечень и характеристику этих правил по всем медицинским областям.
К середине XX в. медицинская деонтология становится интернациональной — появляются международные документы, регламентирующие поведение врача: Женевская декларация (1948), Международный кодекс медицинской этики (Лондон, 1949), Хельсинская декларация (1964), Токийская декларация (1975) и др.
БИОЭТИКА
В 60-70-х гг.
XX в. формируется новая модель медицинской этики, которая рассматривает медицину в контексте прав человека.
Термин «биоэтика» (этика жизни), который был предложен Ван Ренселлером Поттером в 1969 г., который раскрывается как «систематические исследования поведения человека в области наук о жизни и здравоохранении в той мере, в которой это поведение рассматривается в свете моральных ценностей и принципов».
Основным моральным принципом биоэтики становится принцип «уважения прав и достоинства личности».
Под влиянием этого принципа меняется решение «основного вопроса» медицинской этики — вопроса об отношении врача и пациента. Сегодня остро стоит вопрос об участии больного в принятии врачебного решения. Это далеко не «вторичное» участие оформляется в новых типах взаимоотношения врача и больного — информационный, совещательный, интерпретационный типы являются по своему формой защиты прав и достоинства человека.
В современной медицине обсуждают не только помощь больному, но и возможности управления процессами патологии, зачатия и умирания с весьма проблематичными физическими и метафизическими (нравственными) последствиями этого для человеческой популяции в целом.
Медицина, работающая сегодня на молекулярном уровне, становится более «прогностической». Доссе (французский иммунолог и генетик) считает, что прогностическая медицина «поможет сделать жизнь человека долгой, счастливой и лишенной болезней». Только одно «но» стоит на пути этой светлой перспективы: «лицо или группа лиц, движимых жаждой власти и нередко зараженных тоталитарной идеологией». Прогностическую медицину еще можно определить как бессубъектную, безличностную, то есть способную к диагностированию без субъективных показателей, жалоб и пациента. И это действительно реальный и безпрецедентный рычаг контроля и власти как над отдельным человеческим организмом, так и над человеческой популяцией в целом.
Биоэтика — это современная форма традиционной профессиональной биомедицинской этики, в которой регулирование человеческих отношений подчиняется сверхзадаче сохранения жизни человеческого рода.
Регулирование отношений со сверхзадачей сохранения жизни непосредственно связано с самой сутью и назначением морали вообще.
Сегодня «этическое» становится формой защиты «природно-биологического» от чрезмерных притязаний культуры к своим естественно-природным основаниям.
Биоэтика (этика жизни) как конкретная форма «этического» возникает из потребности природы защитить себя от мощи культуры в лице ее крайних претензий на преобразование и изменение «природно-биологического».
Начиная с 60-70-х гг. XX в., как альтернатива патернализму, все большее распространение приобретает автономная модель, когда пациент оставляет за собой право принимать решения, связанные с его здоровьем и медицинским лечением.
В этом случае врач и пациент совместно разрабатывают стратегию и методы лечения. Врач применяет свой медицинский опыт и дает разъяснения относительно прогнозов лечения, включая альтернативу нелечения; пациент, зная свои цели и ценности, определяет вариант, который больше всего соответствует его интересам и планам на будущее.
Таким образом, вместо патерналистской модели защиты и сохранения жизни пациента, в настоящее время на первый план выходит принцип благополучия пациента, который реализуется доктриной информированного согласия — самоопределение пациента зависит от степени его информированности.
Врач обязан снабдить больного не только всей интересующей его информацией, но и той, о которой, в силу своей некомпетентности, пациент может не подозревать. При этом решения пациента носят добровольный характер и соответствуют его собственным ценностям. Из этого и вытекает нравственный стержень взаимоотношений «врач-пациент» в биоэтике — принцип уважения личности.
Большое значение приобретает также вопрос об определении начала и конца жизни. (См. Эвтаназия)
Конфликт «прав», «принципов», «ценностей», а по сути человеческих жизней и судеб культуры — реальность современного общества.
Конфликт «права плода на жизнь» и «права женщины на аборт», или правовое сознание пациента, восходящее до осознания «права на достойную смерть», вступающее в противоречие с правом врача исполнить не только профессиональное правило «не навреди», но и заповедь — «не убий».
В отношении аборта как уничтожения того, что может стать личностью, существует три нравственных позиции:
консервативная — аборты всегда аморальны и могут быть разрешены лишь при угрозе жизни женщины;
либеральная — умеренная — абсолютное право женщины на аборт, безотносительно к возрасту плода
и умеренная — оправдание аборта до наступления определенного развития эмбриона (до стадии развивающегося плода — 12 недель, когда ткань мозга становится электрически активной).
Активность мозга служит также и критерием смерти. Современная интенсивная терапия способна поддерживать жизнь пациентов, не способных ни к самостоятельному дыханию, ни к мыслительным процессам. Поэтому возникают новые нравственные проблемы, связанные с пациентами, находящимися на грани жизни и смерти.
Вопрос об эвтаназии обычно возникает, когда пациент необратимо утратил сознание; умирая, испытывает интенсивные непереносимые страдания, вынуждающие медиков поддерживать пациента в полубессознательном состоянии или когда новорожденный имеет анатомические и физиологические дефекты, несовместимые с жизнью.
Существует большой диапазон мнений: от полной легализации права врача прерывать жизнь больного с его согласия («активная эвтаназия»), до полного неприятия эвтаназии как акта, противоречащего человеческой морали.
Существует вариант так называемой «пассивной эвтаназии», когда используется принцип нелечения, исключающий сам акт умерщвления (отключение искусственных систем, обеспечивающих жизнедеятельность, прекращение введения лекарственных препаратов и т.
д.).
Этические проблемы аборта и эвтаназии связаны с моральными аспектами репродукции и трансплантации. Современная технология репродукции жизни определяет качественно новые формы взаимоотношений между супругами, родителями и детьми, биологическими и социальными родителями. Трансплантология открывает новые проблемы определения грани жизни и смерти из-за моральной альтернативы спасения жизни реципиенту и ответственностью за возможное убийство обреченного на смерть донора.
В 90-х гг. XX в. биоэтика стала понятием, включающем всю совокупность социально-этических проблем современной медицины, среди которых одной из ведущих оказывается проблема социальной защиты права человека не только на самоопределение, но и на жизнь. Биоэтика играет важную роль в формировании у общества уважения к правам человека.
Юдин полагает, что «биоэтику следует понимать не только как область знаний, но и как формирующийся социальный институт современного общества». Конкретной формой разрешения возможных противоречий в области биомедицины являются биоэтические общественные организации (этические комитеты), объединяющие медиков, юристов, специалистов по биоэтике, священников и др.
, обеспечивающие разработку рекомендаций по конкретным проблемным ситуациям медико-биологической деятельности, будь то ее теоретическая или практическая сторона.
Исторический и логический анализ развития этики врачевания приводит к следующему выводу:
Современной формой медицинской этики является биомедицинская этика, работающая ныне в режиме всех четырех исторических моделей — модели Гиппократа и Парацельса, деонтологической модели и биоэтики. Связь научно-практической деятельности и нравственности — одно из условий существования и выживания современной цивилизации.
Модель Гиппократа и проблема доверия к профессии врача
1. Модель Гиппократа и проблема доверия к профессии.
Выполнила:студентка 240 группы
Парфенчикова В.
Более 25 веков в европейской культуре формировались, изменялись
различные моральные принципы и правила, сопровождавшие
многовековое существование медицины. Различные нравственные
регуляторы, функционировавшие на разных этапах развития
общества, — религиозные, культурные, этнические, социальноэкономические — влияли на формирование этических моделей и в
медицине.
Учитывая все многообразие врачебного нравственногоопыта, можно выделить 4 сосуществующие модели:
1.
2.
3.
4.
Модель Гиппократа (принцип «не навреди»).
Модель Парацельса (принцип «делай добро»).
Деонтологическая модель (принцип «соблюдения долга»).
Биоэтика (принцип «уважения прав и достоинства личности»).
3. МОДЕЛЬ ГИППОКРАТА
Первой формой врачебной этики былиморальные принципы врачевания Гиппократа
(460-377 гг. до н. э.), изложенные им в
врачах», «О благоприличном поведении»,
«Наставления» и др.
В древних культурах —
вавилонской,
египетской, иудейской,
персидской, индийской,
греческой —
способность врачевать
свидетельствовала о
«божественной»
избранности и
определяла элитное,
как правило, жреческое
положение в обществе.
Считается, что Гиппократ
был сыном одного из жрецов
бога Асклепия — Гераклида,
который дал ему
первоначальное медицинское
образование.
Становлениесветской медицины в
Древней Греции связано с
городов-государств, и
освященные права
врачующих жрецов
неизбежно сменялись
моральными
профессиональными
гарантиями и
обязательствами лекарей
перед страждущими.
Помимо этого этика
Гиппократа, что хорошо
иллюстрируется
«Клятвой», была вызвана
необходимостью
отмежеваться от врачейодиночек, разных
шарлатанов, которых и в
те времена было немало,
и обеспечить доверие
общества к врачам
определенной школы
или корпорации
асклепиадов.
Практическое отношение врача к больному и
здоровому человеку, изначально ориентированное
на заботу, помощь, поддержку является основной
Ту часть врачебной этики, которая рассматривает
проблему взаимоотношения врача и пациента под
углом зрения социальных гарантий и
профессиональных обязательств медицинского
сообщества, можно назвать «моделью
Гиппократа».
8. Речь шла:
об обязательствах перед учителями,коллегами и учениками,
о гарантиях непричинения вреда («Я
направлю режим больных к их выгоде
сообразно с моими силами и моим
разумением, воздерживаясь от всякого вреда и
несправедливости»), оказания помощи,
проявления уважения,
эвтаназии («Я не дам никакому просимого у
меня смертельного средства и не покажу пути
для подобного замысла»), абортам («Я не вручу
никакой женщине абортивного пессария»),
об отказе от интимных связей с пациентами («В
какой бы дом я ни вошел, я войду туда для
пользы больного, будучи далек от всего
намеренного, неправедного и пагубного,
особенно от любовных дел с женщинами и
мужчинами, свободными и рабами»,
У врача с больными немало отношений: ведь они
отдают себя в распоряжение врачам, и врачи во
всякое время имеют дело с женщинами, с
девицами и с имуществом весьма большой цены,
должен быть воздержанным»), о врачебной
тайне («Что бы при лечении — а также и без
лечения я ни услышал касательно жизни
людской из того, что не следует когда-либо
разглашать, я умолчу о том, считая подобные
вещи тайной»).
Основополагающим среди перечисленных принципов
для модели Гиппократа является принцип «не
навреди», который фокусирует в себе гражданское
кредо врачебного сословия. Этот принцип формирует
исходную профессиональную гарантию, которая
может рассматриваться как условие и основание его
признания обществом в целом и каждым человеком
жизнь.
Большое внимание
Гиппократ уделял
облику врача, не только
моральной, но и
внешней (одежда,
опрятность)
респектабельности, что
было связано с
необходимостью
формирования доверия
обращающихся к
врачебной касте в период
перехода от жреческой
медицины к светской..
Жрецы, за всю историю развития религии,
приобрели статус приближенных к богам,
считалось, что от них получали они мудрость и
наставления, знания и навыки. Врачи же,
преодолевшие храмовость, должны были
приобретать и обладать такими качествами,
которые способствовали бы формированию
облика всего врачебного профессионального
Гиппократопределял эти качества, отталкиваясь от
обобщенных ценностей Древней Греции.
В книге «О благоприличном поведении» наиболее
полно отражено представление об идеале врача,
сложившемся в недрах медицинских школ в эпоху
греческого «просвещения»: «Каковы они по
внешнему виду, таковы и в действительности:
врач-философ равен богу».
Гиппократом были определены общие правила
взаимодействия врача с пациентом, при этом
акцент ставился на поведении врача у постели
больного.
При контакте с больным
общения, которая
способствовала бы
ориентации пациента на
выздоровление:
«Очевидным и великим
доказательством
существования искусства
будет, если кто,
устанавливая правильное
лечение, не перестанет
ободрять больных, чтобы
они не слишком
волновались духом,
стараясь приблизить к себе
время выздоровления».
Немаловажным и сложным в этическом
отношении был вопрос о вознаграждении
врача за оказанную помощь и лечение.
Вусловиях жреческой медицины дары и
подношения вручались не самому жрецу, а
При переходе к светской медицине, когда
гонораром обеспечивается непосредственно
врач, необходимы были соответствующие
правила, не нарушающие общую
архитектонику врачебной этики: «Лучше
упрекать спасенных, чем наперед обирать
находящихся в опасности».
18. Спасибо за внимание!
Исторические модели биомедицинской этикиСвященник Владимир (Аксенов) «Более 25 веков в европейской культуре формировались, сменяли друг друга различные морально-этические принципы, правила, рекомендации, сопровождавшие многовековое существование мировой медицины. Возможно ли в этом многообразии вычленить подходы, имеющие непреходящие значение для современного врача? Если мы обозначим все многообразие врачебно-нравственного опыта понятием «биомедицинская этика», то обнаружим, что сегодня она существует в 4 формах или моделях: модели Гиппократа, модели Парацельса, деонтологической модели и в виде биоэтики. Исторические особенности и логические основания каждой из модели определили становление и выработку тех моральных принципов, которые составляют сегодня ценностно-нормативное содержание современной биомедицинской этики» [10, с.25.]. Интересно будет проследить, как меняются основные цели врачебной этики в ходе исторических перемен и как соотносятся существующие в каждом историческом периоде уровни научно-медицинских знаний и морально-этических норм. Можно предположить, что накопление научно-медицинских знаний будет расширять возможности терапевтических вмешательств в область человеческого бытия, что должно укреплять здоровье как отдельных людей, так и общество в целом. По мнению Всемирной Организации Здравоохранения /ВОЗ/, здоровьем считается полное физическое, психическое и социальное благополучие. Под словом «социальный» мы понимаем «общественный», значит согласованный с общепринятыми нормами этики и морали. Поэтому медицина должна быть служительницей не только телу, не только душе, но и духу общества. «Исторически первой формой врачебной этики были моральные принципы врачевания Гиппократа /490-377 гг. до Р.Х./, изложенные им в «Клятве», а также в книгах «О законе», «О врачах» и др. Гиппократа называют «отцом медицины». Эта характеристика не случайна. Она фиксирует рождение профессиональной врачебной этики» [10, с.25]. Та историческая эпоха, современником которой был Гиппократ, называется античной. Что ее характеризует и каково общество в этот период? Общественная жизнь чрезвычайно религиозна. Однако культ является языческим у всех народов, кроме иудеев. Гиппократ не иудей, он грек. У греков в античный исторический период процветает многобожие или политеизм. Языческий — значит народный, то есть лишенный сверхъестественного божественного откровения, но порожденный чувственными пристрастиями общества. Еще одно определение язычества, как служение твари, а не Творцу, характеризует античное общество сильно подверженным стихиям и страстям необузданных своих нравов, которые имеют низменные стремления.  Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство… В какой бы дом я не вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного. … /Равно общаясь — авт./ с женщинами и с мужчинами, свободными и рабами» [10, с.26]. Первое, что обращает на себя внимание в этом отрывке, так это осознание ограниченности своих врачебных возможностей. Действует врач Гиппократа «сообразно со своими силами и … разумением», леча больного не так, как хочется, а так как можется, потому что ограничивает себя еще и воздержанием «от причинения всякого вреда и несправедливости», то есть цель у Гиппократа не оправдывает средства. Гиппократ отказывает в смертоносном средстве, не различая: себе ли, отчаявшемуся или ближнему досадившему, полагая одинаковые препятствия, как самоубийству, так и убийству, приравнивая к последнему и аборт. Особо ценно требование Гиппократа к врачу о соблюдении собственной жизни в чистоте «Чисто и непорочно я буду проводить свою жизнь и свое искусство». Все попытки служения высокой морали без собственного высокого нравственного чувства не долговременны и малоплодны. Уже Гиппократ понимал, что во врачевании главное найти истинную причину болезни, а истина исходит от той Истины, которая чужда всем страстям человеческим и снисходит к тем, кто имеет к Ней сродство. Это исходит из глубокого врожденного религиозного чувства Гиппократа, которым он обладал как действительным даром Божьем, и посредством этого дара его личность возвеличивается над всеми современниками, а вместе с ней и врачебное искусство. Духом врачевания того времени является глубокое смирение, несвойственное духу современного ему общества, изложенное в короткой, но многозначительной фразе «не навреди». Этот призыв напомнит врачу о свойственной человеку немощи, заключенной и в невозможности обладать непостижимым, и в наклонности к торопливым поспешным выводам, и неоправданной чрезмерной решимости. Все это приводит к пагубным последствиям, именуемым ятрогенией, то есть вредом от неправильного лечения. «Второй исторической формой врачебной этики стало понимание взаимоотношения врача и пациента, сложившейся в средние века. Выразить ее особенно четко удалось Парацельсу /1493 — 1541 гг./. К.Г. Юнг так писал о Парацельсе: «В Парацельсе мы видим родоначальника не только в области создания химических лекарств, но также в области эмпирического психического лечения». Этот период характеризуется стремительным развитием научно-медицинского знания, а также христианизацией ученой мысли. Христианство освобождает окружающую природу от обожествления. Человечество прекращает поклонение твари и воздает должное Творцу. Тварный же мир становится поприщем науки, и это для последней благоприятно. Она начинает стремительно развиваться. Настоящим переворотом в медицинской науке становится создание химических лекарственных средств, то есть образование фармакологии. Ранее лекарственные действия было сопряжено с применением сырья травяного или какого-либо другого природного источника. Действующее начало было смешано с иным «балластным» веществом естественной природной композиции. Эта «целебность» и «божественность» определена, задана добродеянием врача направленностью его воли к благу больного. Не удивительно, что основным моральным принципом, формирующимся в границах данной модели является принцип «делай добро», благо или «твори любовь», благодеяние, милосердие. Врачевание — это организованное осуществление добра. Добро же по сути своей имеет божественное происхождение. «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше от Отца светов» (Иак. Инициатором десакрализации патернализма в конце ХIХ века выступает Зигмунд Фрейд, утверждая либидоносный характер взаимоотношений между врачом и пациентом. «С одной стороны З. Фрейд констатирует «целебный» характер личной включенности врача в лечебный процесс. С другой — говорит о необходимости ее максимальной деперсонализации /со стороны врача/, в частности и как средстве психоэмоциональной защиты врача, работающего, как правило, одновременно с несколькими пациентами». Определяя условия и средства достижения деперсонализации, З.Фрейд указывает на этичность поведения врача и использует термин нравственной безупречности. «Очевидно, речь идет … о «безупречности» как почти механической точности соответствия поведения врача тем или иным нормативам этических требований» общества. Термин «деонтология» происходит от греческого слова «deontos» — должное. «Деонтологическая модель врачебной этики — это совокупность «должных» правил, соответствующих той или иной конкретной области медицинской практики». Такова трактовка деонтологической модели медицинской этики профессора философии И.В. Силуяновой, которая в свою очередь ссылается на основоположника советской деонтологии, профессора хирургии Н.Н. Петрова. Деонтологическая модель в советской России появляется в 40-х годах. Она собой заполняет, образовавшуюся после отмены в 1917 году христианской врачебной этики, пустоту. Как развивалась советская медицинская наука, не испытывающая на себе влияния врачебной этики, как в единых понятиях выверенной научной дисциплины, в течение одного поколения людей /около 25 лет/ красноречиво говорит одно из правил профессора Н.Н. Петрова в его работе «Вопросы хирургической деонтологии». В этой работе профессор Н.Н. Петров одним из первостепенных правил ставит следующее: «Хирургия для больных, а не больные для хирургии». Самое «лучшее в мире» советское государство должно было иметь самые лучшие основы своего существования. В том числе и наука обязана была стать самой передовой и прогрессивной, что напрямую связано с темпами освоения определенных исследовательских направлений и за счет этого умножится «совокупное научное советское знание». В науке способом приобретения знания является постановка экспериментов, результаты которых составляют научный опыт. А опыт, как известно, «сын ошибок трудных» и медицинская наука здесь не является исключением. Ошибка в медицине всегда связана с конкретной судьбой определенной человеческой личности, то есть больного. Могла ли в таком случае новая советская медицинская наука руководствоваться старыми этическими моделями? Очевидно, что нет. Модель Гиппократа с его «презренно смиренным» принципом «не навреди» рассматривалась как бестолковое топтание на месте, не дающее экспериментальной науке никакого простора деятельности, так как стремиться свести риск врачебной ошибки к минимуму хоть и в интересах больного. Модель Парацельса с его патернализмом хоть и разрешает некий эксперимент, но слишком в узких рамках, скрупулезного медицинского разбора каждого конкретного клинического случая, что не отвечает потребностям «нового времени». К тому же принцип «твори добро» понимается в очень широких рамках понятий «добра» и «зла». Настолько широких, что вместиться в них может целое человечество, а отдельные личности в них теряются, как песчинка в океане. Таким образом, в советской медицинской науке с раннего периода ее существования отсутствует этика как единая система. Каждый врач руководствуется собственным понятием нравственности и морали в своей деятельности. Этого оказывается недостаточно и особенно остро проявляется недостаток этики именно в хирургии, наиболее интенсивно развивающейся отрасли советской медицины. Выстраивая новые ограничительные рамки этических врачебных норм проф. Н.Н. Петров не обходится без использования «обломков» старых, но завуалированным образом. В его хирургической деонтологии, в правиле «хирургия для больных, а не больные для хирургии» ясно просматривается изречение Христа Спасителя: «Суббота для человека, а не человек для субботы». Согласно проф. И.В. Силуяновой «соблюдать долг» это значит выполнять определенные требования. Не должный поступок — тот, который противоречит требованию, предъявляемому врачу со стороны медицинского сообщества, общества и его собственной воли и разума. До тех пор, пока общество в лице пациентов, медицинского сообщества и собственно врач были единодушны и единомышленны в категориях научного атеизма, советская деонтологическая модель хоть и с трудом, но все же справлялась с возложенными на нее задачами. Как только вследствии плюрализма и иных демократических свобод общество в лице пациентов расслоилось на множество различных мировоззрений, то требование к медицине также стали многосторонние и отвечающие требованиям различных точек зрения по вопросам нравственности и морали. Медицинские сообщества, как правило, сохраняли свои прежние атеистические взгляды на эти вопросы. Атеистическое мировоззрение до сего дня многими врачами рассматривается как неотъемлемая часть своего профессионализма. Востребованность появления новой этической модели на пороге третьего тысячелетия определяется углубившимся до предела противоречием между научностью и нравственностью в области медицины. Научность человеческого общества зарождается на фоне падения нравственности, которое является следствием первого грехопадения Адама и Евы в раю. Значит, биоэтика не должна восприниматься общественностью как вопль отчаяния отдельных оскорбленных личностей, а стать совместной заботой всех членов общества /независимо от их религиозных взглядов/, которая окажется жизненно необходимой для медицинской науки в частности и для научно-технического прогресса в целом. Литература
|
Скажем, растение наперстянка содержит в соке своем химическое вещество гликозид, которое оказывает стимулирующее действие на сердечную мышцу при ее недостаточной сократительной активности. Больные с сердечной недостаточностью, заваривая сухое вещество этого растения и применяя внутрь, могли получать улучшения, но процент концентрации этого вещества от общей массы сырья невысок, к тому же его концентрация колеблется от сезона и погодных условий, сопутствующие вещества, находящиеся в сырье вызывают побочный эффект и снижают эффективность лечения. Химическая фармакология медицинской науке позволила приготавливать вытяжки лекарственных начал из природного сырья, освобождая его от «балластных» веществ, а также расшифровывая химическую форму лекарственного начала, стала искусственным путем синтезировать лекарственные препараты аналогичного действия без участия растительного сырья. Это позволило увеличивать концентрацию лекарственного вещества в сотни и более раз. Но сразу же встает вопрос о подборе индивидуальной дозы каждому пациенту во избежание передозировки /отравления/ с соответствующими негативными последствиями.
Фармакология, до сего дня усиливая действующие химические начала своих лекарств, все острее ставит вопрос об индивидуальном подходе к пациенту. Это понимал и Парацельс, поэтому в границах его модели в полной мере развивается патернализм как тип взаимоотношения врача и пациента. «Медицинская культура использует латинское понятие pather — «отец», распространяемое христианством не только на священника, но и на Бога. Смысл слова «отец» в патернализме фиксирует, что «образцом» связи между врачом и пациентом является … «целебность», «божественность» самого «контакта» врача и больного.
1:17). Патернализм, отеческая забота врача о больном, по-прежнему предъявляет высокие этические требования к личности врачевателя для успешного доверительного контакта между ним и пациентом. Контакт возможен только между личностями, поэтому «Парацельс учил: «Сила врача — в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освящаться естественным светом и опытностью; важнейшая основа лекарства — любовь». Однако совершенствование медицинского фармакологического знания постепенно приводит к деперсонализации контакта между врачом и больным. Накапливаемый со временем опыт клинической фармакологии уменьшает риск побочных эффектов от применяемых лекарственных форм. Они становятся стабильными /вместо сыпучих порошков появляются таблетированные формы/ в своих дозировках, заключая в себе среднюю терапевтическую дозу на один прием, равную одной третьей части суточной дозы. Появляется универсальная схема приема лекарственных средств по 1т. х 3 раза в день, не требующая напряженной индивидуальной работы врача с больным.
Засчет этого накопленного научного знания происходит вытеснение из лекарственных форм «важнейшей их основы — любви». Лекарственный препарат «корсил» оказывает лечебное действие на печень не потому, что он ее любит, а по закону особенностей своего химического состава соответствующего специфике патогенетических процессов при гепатите.
Теперь нравственная внутренняя ориентация врача получает свободу на «вольнодумство». Его система ценностей и нравственных категорий порабощается научно-техническим прогрессом. Для достижения добрых отзывов о себе и следующего за тем авторитета предоставляется лишь поверхностная безупречность соответствующим моральным принципам общества. Внутренняя духовная жизнь личности врачевателя перестает быть ценностью, как для самого врача, так и для общества. Основа современного «народного» требования к врачу: «Будь он кто угодно, лишь бы помогал», формируется именно к концу ХIХ — началу ХХ веков под влиянием десакрализации патернализма и деперсонализации личности врача. Как следствие появляется иная мотивация в отношении оказания помощи больным, мотивация «долга». То есть врач в конкретном клиническом случае, согласно своим представлениям понятий «добра и зла», хотел бы поступить иначе, но вынужден следовать принципу «соблюдения долга» перед обществом и его моралью. Появляется в медицинской этике деонтология.
Следовательно, существовала и иная обратная позиция советского врача-хирурга. Как она появилась?
(Мк. 2:27). Но это весьма запоздавшая попытка отыскать сохранившиеся остатки христианской морали в опустошенных воинствующим атеизмом душах нового советского поколения людей. У тех врачей, у которых эти «остатки» сохранились, правило проф. Петрова действовало. Для прочих оно стало лишь афоризмом с настенных плакатов учебных аудиторий. Доказательством этого печального факта является дальнейшее развитие деонтологической модели с формированием других специфических для той или иной медицинской специальности разделов, не всегда между собой четко согласованных. В конечном итоге, включение в советское уголовное право дополнительных законодательных норм /статей/, предусматривающих суровые наказания тем врачам, которые склонны забывать свои «долговые» /деонтологические/ обязательства перед обществом, ясно свидетельствуют о несостоятельности советской деонтологии как этической модели. Моральные нормы не регулируются уголовным правом, и появление уголовно-процессуальных форм отношений врач — пациент свидетельствует о несостоятельности общественной морали как формы регулировки этих отношений.
Это провоцирует множество конфликтных ситуаций в современных отношениях врач-пациент. Если врач- атеист и единодушен в этом с медицинским сообществом, то он конфликтует с верующим пациентом, что встречается чаще. Если врач единодушен с верующим пациентом, то он конфликтует с медицинским сообществом, что встречается крайне редко. Если верующий врач уступает давлению медицинского сообщества, то он конфликтует с собственными волей и разумом. В любом из перечисленных случаев деонтологическая модель оказывается несостоятельной и подлежит замене на иную более гибкую, в которой во главу угла будет поставлено уважение прав и достоинства человека. Такой моделью, отвечающей новым моральным требованиям современности должна явиться биоэтика.
Первородный грех повреждает всю природу человека: духовную, душевную и телесную. Телесная природа повреждаясь, приобретает смертность через болезни, что приводит к потребности в дальнейшем с этими болезнями бороться. Эта потребность в истории человечества реализуется посредством формирования медицины как научно-профессиональной деятельности людей. Нравственность в истории человечества господствовала над научностью, вплоть до конца ХIХ века. С приходом ХХ века научность возвышается над нравственностью, что в дальнейшем приводит к обвальному падению последней. Данное положение дел является ненормальным и требует исправления. Если исправления не последует, то вслед за падением нравственности совершится еще более обвальное падение научности современного общества. Это произойдет потому, что главной действующей силой в науке является стремление к истине. В безнравственном обществе понятие истинности будет приравнено к понятию эффективности, то есть, что эффективно, то окажется и истинным. Эффективность станет служанкой безнравственных потребностей общества, а настоящая наука незаметно исчезнет как невостребованная.
Чтобы скрыть этот процесс общество поспешит подменить истинную науку ложной с помощью появившегося к концу ХХ века неооккультизма. Уже сегодня мы можем видеть тому подтверждение в виде широко рекламируемых и активно продаваемых лекарственных средств сомнительного научного содержания. Эти средства, имеющие фабричную привычную для европейского взгляда лекарственную форму, изготовлены согласно рекламным прокламациям, «с использованием новейших технологий на основе древних рецептов тибетской медицины»!? Древнейшие тибетские рецепты — это «махровый» оккультизм, а новейшие технологии используются лишь для изображения внешних форм, отвечающих стандартным требованиям современного потребительского рынка. Легкомысленные надежды на то, что ложная и истинная наука, а вернее сказать наука и оккультизм, смогут мирно сосуществовать, заполняя каждый свою общественную нишу, обречены на провал. Наука своей борьбой за достоверность результатов в изучении законов тварного мира всегда служит делу формирования истинного знания, что сохраняет духовно здоровую связь человечества с Источником всякой истины, то есть Творцом.
Оккультизм же влечет человечество к отцу всякой лжи — диаволу и между ним и наукой нет, и не может быть примирения и сосуществования. Конечной целью оккультизма является уничтожение любой формы науки в человеческом обществе как злейшего своего обличителя и врага. Следовательно, подъем нравственности является делом оздоровления человеческого общества не только в духовном, но и в научном плане.
Ильин А. О биоэтике. Интернет.: 2004, www.krotov.info/spravki/temy/m/medizina.htmlСтраница не найдена |
Страница не найдена | 404.
Страница не найдена
Архив за месяц
ПнВтСрЧтПтСбВс
11121314151617
18192021222324
25262728293031
12
12
1
3031
12
15161718192021
25262728293031
123
45678910
12
17181920212223
31
2728293031
1
1234
567891011
12
891011121314
11121314151617
28293031
1234
12
12345
6789101112
567891011
12131415161718
19202122232425
3456789
17181920212223
24252627282930
12345
13141516171819
20212223242526
2728293031
15161718192021
22232425262728
2930
Архивы
Метки
Настройки
для слабовидящих
1.
Биоэтика и медицинская этика. Клятва Гиппократа. Этика: конспект лекций1. Биоэтика и медицинская этика. Клятва Гиппократа
Биоэтика представляет собой значимую точку философ–ского знания. Формирование и развитие биоэтики тесно свя–зано с процессом изменения традиционной этики в целом, а также медицинской и биологической этики в частности. Ее можно объяснить прежде всего значительно возросшим вни–манием к правам человека (в частности, в медицине это права пациента) и созданием новейших медицинских технологий, которые порождают массу проблем, требующих неотложного решения, с точки зрения как права, так и нравственности.
Кроме того, формирование биоэтики определено колос–сальными изменениями в технологическом обеспечении совре–менной медицины, большими достижениями в медико-клини–ческой практике, которые стали допустимыми благодаря успехам трансплантологии, генной инженерии, появлению нового оборудования для поддержания жизни пациента и на–коплению практических и соответствующих теоретических знаний. Все эти процессы сделали наиболее острыми мораль–ные проблемы, которые теперь встают перед врачом, родс–твенниками больных, средним медицинским персоналом.
Существуют ли границы оказания медицинской помощи, и какими они должны быть в поддержании жизни неизлечимо больного человека? Приемлема ли в современном обществе эвтаназия? С какого времени следует отсчитывать наступле–ние смерти? С какого момента человеческий зародыш можно считать живым существом? Допустимы ли аборты? Такими являются некоторые из тех вопросов, которые встают перед врачом, а также перед обществом при современном уровне ра–звития медицинской науки.
Биоэтика – это исследовательское направление междисци–плинарного характера, которое сформировалось примерно в конце 1960-х – начале 1970-х гг. Сам термин «биоэтика» был введен В. Р. Поттером в 1969 г. Сегодня его трактовка очень разнородна. Иногда биоэтику пытаются приравнивать к био–медицинской этике, ограничив ее содержание этическими проблемами в отношениях «врач – пациент». В более широ–ком понимании биоэтика включает в себя ряд социальных проблем и проблем, которые связаны с системой здравоохра–нения, отношением человека к животным и растениям.
А также термин «биоэтика» говорит о том, что она ориен–тируется на изучение живых существ независимо от того, при–меняются они в терапии или нет. Таким образом, биоэтика ориентируется на достижения современной медицины и био–логии при обосновании или решении моральных проблем, ко–торые возникают в ходе научных исследований.
В прошлом существовали различные модели, подходы к вопросу нравственности в медицине. Рассмотрим некото–рые из них.
Модель Гиппократа («не навреди»)
Принципы врачевания, которые были заложены «отцом медицины» Гиппократом (460—377 гг. до н. э.), находятся у истоков врачебной этики. Знаменитый целитель в своей об–щеизвестной «Клятве» сформулировал обязанности врача пе–ред пациентом. Главным положением ее является принцип «не навреди». Даже несмотря на то, что с тех пор прошли века, «Клятва» не потеряла своей жизненности, более того, она яв–ляется эталоном построения многих современных этических документов. В частности, Клятва российского врача, которая утверждена на 4-й Конференции Ассоциации врачей России в Москве в ноябре 1994 г., содержит близкие по духу и даже по формулировке позиции.
Модель Парацельса («делай добро»)
Иная модель врачебной этики сформировалась в Средние века. Наиболее отчетливо ее постулаты были изложены вра–чом Парацельсом (1493—1541). В отличие от Клятвы Гиппо–крата, когда врач своим отношением завоевывает социальное доверие пациента, в модели Парацельса главное значение приобретает патернализм – эмоциональный и душевный контакт врача и пациента, на основе которого строится лечеб–ный процесс.
В духе времени Средневековья отношения врача и пациен–та можно сравнить с отношениями духовного наставника и послушника, так как понятие «pater» (лат. – отец) в христи–анстве распространяется и на Бога. Сущность отношений вра–ча и пациента обусловливается благодеянием врача, а благо, в свою очередь, обладает божественным происхождением, ибо всякое благо исходит на нас свыше, от Бога.
Деонтологическая модель (принцип «соблюдения долга») Сформировалась позднее. В основе ее находится принцип «соблюдения долга» (от греч. deontos – «должное»). Она осно–вывается на строгом выполнении предписаний морального порядка, соблюдении определенного набора правил, которые устанавливает медицинское сообщество, социум, а также соб–ственный разум и воля врача для обязательного их исполнения. Для каждой врачебной специальности имеется свой «кодекс чести», несоблюдение которого наказывается дисциплинар–ными взысканиями или даже исключением из врачебного со–словия.
Биоэтика также понимается как принцип «уважения прав и достоинства человека». Современная медицина, генетика, биология, соответствующие биомедицинские технологии очень близко подошли к проблеме управления и прогнозиро–вания наследственностью, проблеме жизни и смерти организ–мов, контроля многих функций человеческого организма даже на тканевом, клеточном уровне.
По этой причине как никогда остро встал вопрос о соблю–дении прав и свобод пациента как личности. Соблюдение прав пациента (право на информацию, право выбора и др.) поруче–но этическим комитетам, которые фактически сделали биоэ–тику общественным институтом.
Рассмотренные исторические модели можно считать «иде–альными». Сегодня на практике существуют более реальные модели, которые включают в себя некоторые правовые аспек–ты описываемых отношений.
Порой большая часть проблем появляется в медицинской практике там, где ни состояние больного, ни назначаемые ему процедуры сами по себе их не порождают. В ежедневных кон–тактах с пациентами в основном не возникает неординарных в моральном плане ситуаций.
Самая важная проблема современной медицинской этики заключается в том, что охрана здоровья должна быть правом каждого человека, а не привилегией для ограниченного круга людей, которые в состоянии себе это позволить. В наши дни, как, впрочем, и в прошлом, медицина не идет по такому пути Хотя данная норма как моральное требование завоевывает се–годня все большее признание. Большую роль сыграли две ре–волюции: биологическая и социальная. Благодаря первой рево–люции охрана здоровья стала правом каждого человека. Все члены общества должны рассматриваться как равные в том, что объединено с их человеческими качествами – достоин–ством, свободой и индивидуальностью. Согласно праву чело–века на охрану здоровья, исторически сложившимся моделям моральных взаимоотношений «врач – пациент» и состоянию современного общества, можно считать приемлемыми сле–дующие синтетические модели отношений между врачом и пациентом.
Модель «технического» типа
Одним из результатов биологической революции является возникновение врача-ученого. Научная традиция повелевает ученому быть «беспристрастным». Его работа должна основы–ваться на фактах, врач обязан избегать ценностных суждений Только после создания атомной бомбы и медицинских иссле–дований нацистов, когда за испытуемым не признавалось ни–каких прав (речь идет об опытах, которые проводились над за–ключенными концентрационных лагерей), человечество стало осознавать опасность подобной позиции.
Настоящий ученый не может находиться над общечелове–ческими ценностями. При принятии важных решений он так–же не может избежать суждений морального и другого цен–ностного характера.
Модель сакрального типа
Полярной к описанной выше модели стала патерналист–ская модель отношений «врач – пациент». Социолог Роберт Н. Вилсон охарактеризовал эту модель как сакральную.
Главный моральный принцип, который формулирует тра–дицию сакрального вида, гласит: «Оказывая пациенту по–мощь, не нанеси ему вреда».
В работах по медицинской социологии можно найти поло–жение, что между пациентом и врачом неизменно возникают образы ребенка и родителя.
Хотя патернализм в диапазоне ценностей лишает пациен–тов возможности принимать собственные решения, перекла–дывая ее на врача. Таким образом, для уравновешенной этиче–ской системы необходимо расширение круга моральных норм, которых необходимо придерживаться медикам. Вот ос–новные принципы, которые должен соблюдать врач по этой модели.
1. Приносить пользу и не наносить вреда. Никто не может снять моральную обязанность. Врач должен приносить только пользу пациенту, избегая полностью причинения вреда. Этот принцип воспринимается в широком контексте и составляет только один элемент всей массы моральных обязанностей.
2. Защищать личную свободу. Основополагающей ценно–стью любого общества является личная свобода. Личная сво–бода как врача, так и пациента должна защищаться, даже если кому-то кажется, что это может нанести вред. Суждение ка–кой-либо группы людей не должно служить авторитетом при выборе решения, что приносит пользу, а что наносит вред.
3. Охранять человеческое достоинство. Равенство всех лю–дей по их моральным принципам предполагает, что любой из нас обладает главными человеческими достоинствами. Лич–ная свобода выбора, полное распоряжение своим телом и соб–ственной жизнью оказывают содействие реализации челове–ческого достоинства.
4. Говорить правду и исполнять обещания. Моральные обя–занности врача – говорить правду и исполнять данные обеща–ния – столь же разумные, сколь и традиционные. Но можно лишь сожалеть о том, что и эти основания взаимодействия между людьми можно сделать минимальными с той целью, чтобы соблюсти принцип «не навреди».
5. Соблюдать справедливость и восстанавливать ее. Социаль–ная революция усилила озабоченность общества равенством распределения основных медицинских услуг.
Таким образом, если охрана здоровья является правом, то это право должно быть для всех. Отрицательной же чертой та–кой модели является то, что соблюдение всех указанных прин–ципов возложено только лишь на врача, что требует от него са–мых высоких моральных качеств.
К сожалению, сейчас похожий подход при оказании меди–цинских услуг очень трудно реализовать вследствие высокого уровня дискриминации по разным признакам (материальному, расовому, половому и пр.).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесТюменский индустриальный университет » Журнал «Ведомости прикладной этики». 2015. № 46
Журнал «Ведомости прикладной этики». 2015. № 46
Тема выпуска: Университет – центр формирования и воспроизводства этики профессии (PDF)
СОДЕРЖАНИЕ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ПОИСК
Этика профессии и миссия университета
Тульчинский Г.Л. Профессиональная этика, профессиональный этос и Университет (PDF)
В статье рассматривается роль Университета в формировании и воспроизводстве профессионального этоса. Специальное внимание уделено возможностям культивирования профессиональной этики в российских университетах, перспективам либерального образования.
Ключевые слова: профессиональная этика, профессиональный этос, университет.
Беляева Е.В. Профессиональная этика в эпоху креативности (PDF)
Исследование профессиональной этики в эпоху креативности предполагает изучение: (а) этики любой творческой деятельности, основанной на понимании ее духовной гуманистической миссии; (б) этики «креативного класса», которая формируется в постиндустриальном обществе как этос социальной группы; (в) этики так называемых «креативных профессий», связанных с рекламой, PR-деятельностью, дизайном и т.п. Только этика «креативных профессий» имеет вид профессиональной этики, оформленной в этических кодексах.
Ключевые слова: профессиональная этика, креативность, творчество, профессионализм.
Прокофьев А.В. Прикладная этика как проекция общих нравственных принципов (оценка теоретической модели) (PDF)
В статье проведен анализ достоинств и недостатков той модели прикладной этики, которая рассматривает в качестве ее задачи практическую проекцию (приложение, конкретизацию) нравственных ценностей, принципов, норм. Эта модель была разработана Б.Гертом, но широко используется самыми разными исследователями. Проекции подвергаются требования так называемой общепринятой морали, на выходе этого процесса находятся нормы частных моралей, регулирующих поведение участников той или иной практики. Основной вывод автора статьи состоит в том, что модель проекции (приложения, конкретизации) сталкивается с рядом вызовов, преодоление которых неизбежно превращает прикладную этику из аналитической деятельности в процесс конструирования частных нормативных систем, опирающийся на коммуникацию между членами сообществ и применение метода проб и ошибок. В центре внимания автора находится вызов со стороны концепции морального плюрализма, которая фиксирует неразрешимые противоречия между ценностями. Преодоление таких противоречий не может быть достигнуто теоретически, оно достигается посредством коллективного поиска оптимального дизайна институтов на длительных промежутках времени. Прикладная этика является одной из действующих сил этого процесса. Такой ее образ во многих своих чертах напоминает «инновационную парадигму прикладной этики», предложенную В.И. Бакштановским.
Ключевые слова: мораль, этика, прикладная этика, практическая проекция общих моральных принципов и норм, конструктивизм, социальная инженерия.
Согомонов А.Ю. Этика инженерной профессии в университетской доксе: как возможно обучение инженера этическому мышлению? (PDF)
В статье рассматриваются проблемы профессионально-этической дидактики в университетском цикле. Этика инженера представляет собой особый случай прикладной этики и поэтому нуждается в последовательном нормативном и дескриптивном преподавании в технических университетах. Весь цикл обучения предлагается разбить на четыре ступени, соответствующие четырем годам бакалавриата. Знаниевые методы предлагается сочетать с проектными и рефлексивными подходами. В основе профессионально-этического образования положен принцип этического воображения, который в условиях усложнения социальной жизни и диверсификации образовательных институтов постепенно становится стержневым в понимании актуальной университетской доксы.
Ключевые слова: инженерная этика, профессиональная этика, университетская утопия, этическое воображение, этически мыслящий инженер.
Апресян Р.Г. Разнообразие профессионально-этических режимов
и задачи нормативно-этического проектирования (PDF)
Предложенное Дж. Ролзом описание стадий в индивидуальном моральном развитии может быть переосмыслено как типология личности в морали, а также и как типология этических режимов профессиональных организаций. Признание возможности различных этических режимов профессиональных организаций ставит вопрос об учете особенностей нормативно-этического проектирования в условиях различных режимов для обеспечения их максимальной действенности и эффективности.
Ключевые слова: профессиональная этика, нормативная этика, этический режим, нормативное проектирование, моральные типы личности, Дж. Ролз, Л.Кольберг.
Сычев А.А. Трансформации профессиональной этики врача (PDF)
В статье в контексте истории медицины анализируется трансформация профессиональной этики врача. Для оформления профессии врача необходимо было отделить ее от сопутствующих религиозных и мифологических практик. Гиппократ и его последователи обратились с этой целью к натурфилософии и этике. При этом решающую роль в создании профессии сыграла именно этика. Автор показывает, что медицина – это не столько собрание научных знаний о природе, сколько нормативная деятельность. Без врачебной клятвы, конституирующей профессию, медицина теряет свою специфику и растворяется в других практиках – науке, политике, коммерции. Если в ходе развития биоэтики моральный кодекс врача будет до предела проблематизирован, под вопрос будет поставлено и само существование профессии врача.
Ключевые слова: профессиональная этика, история медицины, клятва Гиппократа, прикладная этика, биоэтика
Рогожа М.М. Динамика университетских ценностей (PDF)
В статье рассматривается динамика университетских ценностей в том сегменте, который задан деятельностью университетского интеллектуала в темпоральном срезе: Средние века – Возрождение – Новое время – Современность. Содержание ценностей претерпевало существенные перемены в связи с изменением миссии университета как института в социокультурном пространстве Европы. Обучение, научная деятельность и гражданское служение – это вехи, по которым выстраивал и выстраивает свою жизнь в профессии университетский интеллектуал. В статье отмечается, что уменьшение объемов собственно образовательной и научной составляющих за счет расширения миссии общественного служения на практике оказывается коммерциализацией всех сфер университетской жизни. Это та повседневность университета, дилеммный характер которой определяет необходимость дальнейшей работы по упорядочиванию его ценностного пространства.
Ключевые слова: ценность, университет, обучение, научная деятельность, гражданское служение, университетский интеллектуал, ремесленная корпорация.
Рубрика академика А.А.Гусейнова
Добродетель и добротность (PDF)
Статья посвящена рассмотрению характера связи нравственных и функциональных аспектов человеческих поступков. Нравственная доброкачественность поступков обобщается в понятии добродетели, а их функциональность – в понятии добротности. Выделены несколько типовых моделей соотношения добродетельности и добротности действий. Особое внимание уделено вопросу о том, в какой мере моральная квалификация поступков может быть поставлена в зависимость от их функциональности и полезности.
Ключевые слова: добродетель, добротность, благо, прикладная этика, Аристотель, стоики, клятва Гиппократа, институционализация морали.
МИССИЯ УНИВЕРСИТЕТА:
ГУМАНИТАРНОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
Богданова М.В. Высшее профессиональное образование – институционализированный или инкорпорированный социальный капитал? (по материалам опроса студентов ТюмГНГУ) (PDF)
В статье предпринята попытка рассмотреть этос профессии как медиативный фактор взаимодействия субъектов социального поля инженерной деятельности. Представлены результаты социологического опроса потенциального субъекта инженерной деятельности – студентов технических специальностей ТюмГНГУ. Выявленные в ходе исследования особенности мотивов выбора специальности, представлений студентов о прагматическом и личностно-значимом потенциале профессии инженера, ориентаций на работу по профессии позволяют говорить о потенциальной открытости студентов к рефлексии профессионально-нравственных принципов и норм инженерной профессии.
Ключевые слова: этос профессиональной деятельности, жизненные планы, профессия инженера, социальное поле инженерной деятельности.
КАФЕДРА ПРИКЛАДНОЙ ЭТИКИ
Викторук Е.Н., Ардюкова О.С. Профессиональная этика педагога:
от инерционного сценария к инновационному (PDF)
Анализируются изменения в профессиональной этике педагога, при этом авторы сравнивают инерционный и инновационный сценарии развития прикладной этики. Слабая эффективность традиционной модели профессиональной этики в современном образовании раскрывается на примерах профессиональной деформации педагога и «символическом капитале» этичности. Приводятся данные диагностического исследования, направленного на понимание степени остроты этических проблем преподавательского этоса. Оценка остроты этических проблем в профессии и мер по их преодолению осуществляется на основе анкетирования двух групп респондентов: экспертов (руководители и преподаватели педагогического университета) и учителей (магистранты заочной формы обучения). Рассматриваются условия дополнения инерционной модели профессиональной этики педагога инновационной.
Ключевые слова: профессиональная этика, прикладная этика, педагогическая этика, этическое образование, символический капитал, профессиональная деформация, учитель нового типа, диагностическое исследование, профессиональный стандарт педагога.
Лазутина Г.В. Как её воспроизводить – высоконравственную творческую среду? (PDF)
В статье содержится попытка ответить на вопрос, поставленный в названии. Здесь рассматриваются обстоятельства, при которых в вузе оказывается возможным воспроизводить в профессии высоконравственную творческую среду. Ключевым ресурсом профессионально-этического становления студентов автор считает личность преподавателя, способного создавать высоконравственную творческую обстановку в учебном процессе. В статье подчёркивается, что воспроизводство профессиональной этики является фундаментальным элементом миссии современного Университета, и обращается внимание на необходимость формирования в вузах соответствующего преподавательского сообщества.
Ключевые слова: профессиональный долг преподавателя вуза, воспроизводство высоконравственной творческой профессиональной среды, организация высоконравственной творческой обстановки в учебном процессе.
Панина Г.В. Культурная среда технического вуза как фактор формирования профессиональной культуры (PDF)
В статье рассматриваются условия формирования профессиональной культуры специалиста в техническом вузе, важнейшим из которых является создание особой культурной среды, включающей в себя регулярное взаимодействие с учреждениями культуры, использование достижений искусства в учебном процессе, а главное – широкую социально-гуманитарную подготовку как способ формирования социальной компетентности, необходимой специалисту, живущему в меняющемся мире. Выделяются основные качества современного высококвалифицированного специалиста и роль в их формировании социально-гуманитарных дисциплин.
Ключевые слова: социальная компетентность, профессиональная культура, культурная среда вуза, социогуманитарная составляющая образования, гуманитаризация высшей школы, инновационное общество, профессиональная компетентность.
ИЗ ИСТОРИИ ИННОВАЦИОННОЙ ПАРАДИГМЫ
Бакштановский В.И. Уистоков концептуальной автономии инновационной парадигмы прикладной этики (PDF)
Рассматривается этап становления инновационной парадигмы прикладной этики в его соотнесении с актуальной ситуацией. В первой части статьи ставится вопрос о вольном-невольном «покушении» на концептуальную автономию инновационной парадигмы и важности понимания оснований этой автономии, формировавшихся на этапе становления отечественной прикладной этики. Во второй части показаны истоки и процесс формирования специфики этико-прикладного знания, ориентированного на целенаправленное преобразующее воздействие в сфере моральной практики. Для характеристики реальной биографии креации проектно-ориентированного этического знания в этой части републикуется статья 1980-го года «Прикладная этика: этап становления (опыт и актуальные проблемы)». В третьей части рассматриваются некоторые уроки этапа становления инновационной парадигмы для понимания ее концептуальной автономии.
Ключевые слова: инновационная парадигма прикладной этики, концептуальная автономия инновационной парадигмы прикладной этики, проектно-ориентированное этическое знание, технологии прикладной этики.
Вконтакте
Google+
Модель Гиппократа и принцип «не навреди».
Медицина Модель Гиппократа и принцип «не навреди».
Количество просмотров публикации Модель Гиппократа и принцип «не навреди». — 487
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Модель Гиппократа и принцип «не навреди». |
| Рубрика (тематическая категория) | Медицина |
Моральные принципы врачевания были заложены ʼʼотцом медициныʼʼ Гиппократом. В ʼʼКлятвеʼʼ Гиппократ сформулировал обязанности врача перед пациентом и своими коллегами по ремеслу. Один из важнейших принципов ― ʼʼне навредиʼʼ. В ʼʼКлятвеʼʼ говорится˸ ʼʼЯ направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливостиʼʼ. Принцип ʼʼне навредиʼʼ фокусирует в себе гражданское кредо врачебного сословия.
Модель Гиппократа содержит исходную профессиональную гарантию, которая воспринимается как условие и основание признания врачебного сословия не только обществом в целом, но и каждым человеком, который доверяет врачу свою жизнь.
Нормы и принципы поведения врача, определенные Гиппократом наполнены содержанием, обусловленным целями и задачами врачевания, независимо от места и времени их реализации. Несколько изменяясь, они соблюдаются и сегодня в том или ином этическом документе.
Примером документа, созданного на базе ʼʼмодели Гиппократаʼʼ служит ʼʼКлятва врача Республики Беларусьʼʼ.
Формы вреда со стороны врача˸
― вред, вызванный бездействием, неоказанием помощи тому, кто в ней нуждается;
― вред, вызванный небрежностью либо злым умыслом, например, корыстной целью;
― вред, вызванный неверными, необдуманными или неквалифицированными действиями;
― вред, вызванный объективно необходимыми в данной ситуации действиями.
Таким образом, принцип ʼʼне навредиʼʼ нужно понимать, что вред, исходящий от врача, должен быть только вредом объективно неизбежным и минимальным.
Модель Парацельса и принцип ʼʼделай доброʼʼ ― модель врачебной этики, которая сложилась в Средние века. Наиболее четко её принципы были изложены Парацельсом (Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм (1493–1541). Этот принцип является расширением и продолжением предыдущего принципа.
Принципы Парацельса˸ ʼʼврач должен денно и нощно думать о своем больномʼʼ; ʼʼврач не смеет быть лицемером, мучителем, лжецом, легкомысленным, но должен быть праведным человекомʼʼ; ʼʼсила врача ― в ᴇᴦο сердце, работа ᴇᴦο должна освещаться естественным светом и опытностьюʼʼ; ʼʼвеличайшая основа лекарства ― любовьʼʼ.
В отличие от модели Гиппократа, когда врач завоевывает социальное доверие пациента, в модели Парацельса основное значение приобретает патернализм (ʼʼpaterʼʼ — латинское понятие ʼʼотецʼʼ) ― эмоциональный и духовный контакт врача с пациентом, на базе которого строится весь лечебный процесс. Основным моральным принципом, формирующимся в границах данной модели, является принцип ʼʼделай доброʼʼ, благо или ʼʼтвори любовьʼʼ, благодеяние, милосердие. Врачевание — это организованное осуществление добра.
Принцип ʼʼделай доброʼʼ может передаваться с помощью таких слов, как ʼʼмилосердиеʼʼ, ʼʼблаготворительностьʼʼ, ʼʼблагодеяниеʼʼ.
Распределение ресурсов в здравоохранении
Медицина как монополия
Несмотря на свою ограниченную полезность, каждый из этих трех подходов охватывает важный аспект медицины как профессии. Модель Гиппократа учитывает тот факт, что усилия врача должны быть в первую очередь направлены на наилучшие интересы пациента; модель социальных услуг отражает тот факт, что медицинская практика осуществляется в социальной среде, и поэтому социальные соображения также имеют значение; а бизнес-модель учитывает тот факт, что врачи являются профессионалами и, следовательно, имеют право придавать определенный вес предпринимательским интересам.
Соответственно, модель распределения, вытекающая из каждого из этих подходов, отражает кое-что важное об этике здравоохранения и распределении медицинских ресурсов. Модель Гиппократа учитывает тот факт, что оказание медицинской помощи происходит на практическом уровне, и, следовательно, проблемы распределения возникают из-за индивидуальных потребностей; модель социальных услуг учитывает тот факт, что, поскольку здравоохранение является социальным предприятием, потребность имеет более одного человека, а это означает, что конкурирующие потребности должны быть сбалансированы; бизнес-модель учитывает тот факт, что современные врачи практикуют в корпоративной среде и что необходимо найти такое приспособление, которое уравновешивает профессиональные контракты с индивидуальными и социальными обязательствами.
Тем не менее, один вывод кажется очевидным: проблема распределения ресурсов здравоохранения во многом обусловлена тем, как понимаются природа и статус профессии врача. Также очевидно, что простое предпочтение одной модели профессии перед другой не может решить эту проблему. Это означало бы игнорирование важных этических фактов, которые подчеркиваются каждым из отдельных подходов. Следовательно, для правильного распределения ресурсов здравоохранения требуется переосмысление роли врачей и природы медицины как профессии: переосмысление, которое признает актуальные вопросы, которые поднимаются в каждой из моделей, соответственно.
Однако также кажется очевидным, что такой переосмысления нельзя достичь простым объединением различных элементов трех моделей. Мало того, что некоторые аспекты этих моделей несовместимы друг с другом, но все эти модели уделяют недостаточно внимания важному факту, который является неотъемлемой частью медицины как профессии в современном обществе и сам по себе имеет серьезные последствия для распределения. Это тот факт, что медицина является монополией поставщика услуг: все и только те люди, которые соответствуют определенным социально одобренным стандартам обучения и опыта, получат лицензию на медицинскую практику.Всем остальным это запрещено.
Чтобы поместить это в контекст и показать, почему это важно для обсуждения распределения, может быть полезно вкратце сосредоточиться на понятии монополии поставщика услуг. Монополия поставщика услуг — это право, предоставленное обществом и дающее владельцу монополии исключительное право предоставлять соответствующие услуги. Он также запрещает кому-либо предоставлять эту услугу под угрозой судебного преследования. Следовательно, предоставление монополии на услуги дает держателю монополии определенные преимущества.Однако это также накладывает определенные обязательства. В частности, он налагает обязательство предоставлять наилучшие возможные услуги на максимально справедливой основе, чтобы ни один член общества, который в противном случае мог бы претендовать на эти услуги, не был исключен или поставлен в невыгодное положение. Следовательно, хотя наделение обществом монополии на услуги может принести значительную выгоду держателю монополии, его конечная цель состоит не в том, чтобы принести пользу держателю монополии, а в том, чтобы принести пользу обществу и его отдельным членам.
Таким образом, тот факт, что медицинская профессия является монополией поставщика услуг, означает, что эта профессия обязана обеспечивать не только максимально возможное качество медицинских услуг, но также и равный доступ к услугам, которые могут предоставляться только его членами, и что правила, в соответствии с которыми предоставляются ресурсы, контролируемые профессией, применяются на справедливой основе.Ключевой термин здесь — «справедливо». Одной только последовательности применения недостаточно, поскольку применение правила распределения может быть последовательным, но систематически несправедливым. Отсюда следует, что этически оправданный и внутренне последовательный подход к распределению ресурсов здравоохранения не может просто рассматривать материальные ресурсы, но также должен учитывать роль врачей как хранителей этих ресурсов.
Более того, это означает рассмотрение того, что входит в состав медицины как социально санкционированной и монополистически защищенной профессии, но не только профессии как профессии.В конце концов, хотя это профессия, которая имеет монополию, именно индивидуальный врач предоставляет фактические услуги и действует как привратник.
Таким образом, важно учитывать, как служебные обязанности профессии в целом трансформируются в обязанности отдельного врача. Эти два аспекта, хотя и внешне независимы друг от друга, логически связаны тем фактом, что отдельный врач практикует в рамках монополистических рамок, характеризующих отношения между профессией (членом которой является врач) и обществом в целом.Это означает, что фидуциарные обязательства отдельного врача, возникающие в ходе встречи врач-пациент, возникают в монополистических рамках социальной интеграции профессии в целом.
Это имеет важные последствия для распределения ресурсов. Чисто гиппократовский подход к медицине не учитывает некоторые из этих выводов, поскольку упускает из виду очень важный момент: врач является не просто защитником пациентов, но и привратником в социальном контексте .Другими словами, он игнорирует тот факт, что как член монополии на поставщика услуг подход врача к потребностям отдельного пациента должен признавать, что пациент является членом общества, и что распределение будет этически оправданным, если и только в том случае, если это придает должный вес тому факту, что фидуциарные обязательства врача по отношению к отдельному пациенту обусловлены равными и конкурирующими фидуциарными обязательствами, которые другие врачи несут по отношению к своим пациентам.
Не менее важно, однако, это означает, что модель социального обслуживания должна признавать, что отдельный врач не идентичен медицинской профессии, и поэтому, хотя этически оправданные политики распределения ресурсов могут (и должны) включать общие социальные соображения, они также имеют признать, что отдельные врачи несут фидуциарные обязательства по отношению к своим пациентам.
Наконец, это означает, что, хотя бизнес-модель не может быть подходящей моделью для этики распределения ресурсов здравоохранения, поскольку игнорирует этические последствия медицины как монополии поставщика услуг (и социальный характер некоторых товаров для здравоохранения), она может обеспечить некоторые полезные инструменты для структурирования средств доставки после расчета распределения.
Клятва Гиппократа и профессиональная этика
Пеллегрино (1990) утверждает, что идея медицины как морального сообщества может быть связана с Гиппократом.Что меня интригует в этом, так это то, что, учитывая, что Клятва Гиппократа была написана около года назад. 500 г. до н.э., этот документ, несомненно, является одним из самых важных и долговременных этических кодексов. В этом сообщении в блоге я дам некоторую справочную информацию о клятве Гиппократа и утверждаю, что клятва должна представлять собой образец кодекса профессиональной этики.
Гравюра Гиппократа Питера Пауля Рубенса, 1638 г. (Wikimedia)
год — время Гиппократа (примерно 460–370 гг. До н.э.) было временем, когда многие необученные шарлатаны пытались выдать себя за врачей (Бойлан «Гиппократ»).Эти шарлатаны обманывали своих пациентов, убеждая их, что проблемы со здоровьем являются результатом действия сверхъестественных сил, непонятных пациенту (Couch 1934). Термин «обдирать» встречается в описаниях этих шарлатанов — этимологически «обдирать» — это метафора для лишения человека «денег, имущества и т. Д., Как с овцы снимают шерсть» (Оксфордский словарь английского языка). Они были корыстными индивидуалистами, пытающимися быстро заработать. Таким образом, честные профессиональные врачи столкнулись с дилеммой, подобной той, которую Пеллегрино (1990) видит в современных дебатах о профессиональной медицинской этике.
Хотя неизвестно, была ли сама клятва написана Гиппократом (Бойлан «Гиппократ»), настоящие врачи стремились защитить пациентов от опасностей этих шарлатанов, установив этический кодекс. Клятва была способом «сделать медицину профессией, которой могут доверять обычные люди» и способом отличить обученных врачей от медицинских мошенников.
Содержание «Клятвы» может показаться современному читателю устаревшим или, возможно, ошибочным. В нем содержатся конкретные запреты на действия, такие как «Я никогда не буду делать аборт» и «Я не буду заниматься хирургическим вмешательством», которые, похоже, противоречат современной медицинской этике.Но если мы поместим эти запреты в исторический контекст, они будут иметь смысл. Во времена Гиппократа аборт и (большинство) операций [1], несомненно, подвергали опасности жизнь пациента. Цель запрета такой практики заключалась в том, чтобы ввести «Клятву» в качестве руководства против врачей, причиняющих своим пациентам неоправданный вред.
Клятва Гиппократа — это образец кодекса профессиональной этики. В отличие от многих современных профессиональных кодексов, его целью было описать «моральное видение» для членов медицинского сообщества, а не защитить членов сообщества от правонарушений (Бойлан «Гиппократ»).Таким образом, это позитивный этический кодекс — он описывает, что должны делать врачи, , а не только то, что им, , не следует, делать. Он может возразить, что два упомянутых выше запрета (т. Е. Запрет на аборты и запрет на операции), похоже, работают против этой цели. Но причина этих запретов в том, что врачи должны помогать своим пациентам, а не вредить им. Как утверждает Пеллегрино (1990), недостаточно просто обеспечить «простую приверженность общим убеждениям», чтобы обеспечить этику профессионального морального сообщества.В противном случае морально отталкивающие группы, такие как сторонники превосходства белых и нацистские врачи, претендовали бы на то, чтобы быть членами морального сообщества (Pellegrino, 1990).
Еще одним важным аспектом клятвы Гиппократа, укрепляющей ее положение как образцового кодекса профессиональной этики, является включение руководства для вступления в профессию. Практикующие врачи обязаны «обучать свою семью искусству медицины, если они хотят научиться этому, без обучения или каких-либо других условий службы» (Бойлан «Гиппократ»).Таким образом, он формирует инклюзивное медицинское сообщество. Те, кого руководящая теория морали призывает (исцелить, не навредить), имеют право присоединиться к профессии. В то же время «Клятва» рассматривает медицинские знания не как хорошее само по себе, а как знание, которое «порождает обязательства у тех, кто им владеет» (Пеллегрино, 1990).
Цитированных работ
Весы, сэр Чарльз. 1921. «История хирургии мозга», Британский медицинский журнал 2.3181 (1041-1042).
Бойлан. Майкл. «Гиппократ», Стэнфордская философская энциклопедия (издание зимы 2012 г.), Эдвард Н. Залта (ред.).
Курч, Герберт Н. 1934. «Пациент Гиппократа и его врач», Transactions and Proceedings of the American Philological Association 65 (138–162).
Пеллегрино, Эдмунд Д. 1990. «Медицинская профессия как моральное сообщество», Бюллетень Нью-Йоркской медицинской академии 66: 2 (221-232).
Викимедиа.
[1] Интересно отметить, что трепинация, хирургическая процедура просверливания отверстия в черепе для облегчения таких состояний, как отек мозга, практиковалась с доисторических времен (Balance 1921).
Конфликт идеала врача, знающего гуманитарий, против приверженности корпоративной медицины финансовым моделям способствует выгоранию
Cureus. 2018 июл; 10 (7): e3076.
Редактор мониторинга: Александр Муасевич и Джон Р. Адлер
1Шэрон Кларк
1 Пластическая хирургия / руководитель, Медицинский центр Миллс-Пенинсула, Сан-Матео, США
1 Пластическая хирургия / руководитель, Медицинский центр Миллс-Пенинсула, Сан-Матео, США
Автор, ответственный за переписку.Поступило 30.05.2018 г .; Принято 30 июля 2018 г.
Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.
Abstract
Традиция в медицинских вузах включает принятие клятвы Гиппократа, как правило, по окончании учебы. Цель этого обзора — изучить, что это была за клятва, какие формы она имеет в настоящее время, а также ее значение для врачей в сегодняшней среде здравоохранения.Изменения в экономике здравоохранения влияют на врачей, поскольку они пытаются следовать клятве на верность индивидуальным потребностям пациента. Иногда эта цель вступает в противоречие с перспективой финансового контроля над страховыми компаниями, медицинскими группами и учреждениями. Это различие этических взглядов врачей и руководителей бизнеса на философию ценности здоровья и жизни человека может быть связано с некоторым аспектом выгорания врача.
Ключевые слова: клятва Гиппократа, этика, экономика, клятва MBA, выгорание, клятва, профессия врача, торговля, безопасность, женевская декларация
Введение и справочная информация
Многие люди в мире знают о клятве Гиппократа для врачей когда они начинают свой путь к уходу за пациентами.В нынешнюю эпоху медицины частота принятия присяги студентами возросла почти до каждого по сравнению с началом двадцатого века; однако немногие студенты-медики и врачи на самом деле знают, что переводы древних слов стали менее полными, а также сильно отличались от классических переводов. По мере того, как все больше и больше студентов-медиков приносят клятву, содержание фактически одновременно сокращается. Конечно, часть, относящаяся к вере в греческих божеств, в которых верили древние врачи, не совсем применима к разным местам и религиям.Он действительно чтит историю медицины и связь с принципами бескорыстной традиции исцеления. Теперь акт принесения присяги со сверстниками рассматривается как процесс получения диплома медицинского вуза, а не как преданная приверженность цели медицинского образования, а именно, как лучший уход за каждым пациентом со стороны компетентного врача. Настоящий врач фокусирует свою заботу о каждом пациенте не только на использовании умелых и современных методов, но и на признании уникальных потребностей и благополучия пациента.Эта профессиональная преданность сострадательного врача к пациенту может быть подорвана, поскольку концепция клятвы сталкивается с проблемами из-за растущих требований и ограничений со стороны юридических лиц. Годы обучения и подготовки приводят к соглашению с этическим кодексом медицины, в котором особое внимание уделяется поведению, чтобы заслужить доверие пациентов. Некоторое выгорание врачей может указывать на потерю автономии и необходимость освободить врачей, чтобы они вернулись к основному содержанию присяги, то есть к соблюдению высочайших стандартов заботы о безопасности и здоровье каждого пациента.
Review
Гиппократ написал «Клятву для врачей» около 2500 лет назад, и появилось множество переводов и вариаций, которые студенты-медики могут принимать, обычно во время выпуска [1-2]. Фактическая дата — между 600 годом до нашей эры и 100 годом до н.э., хотя часто упоминается 450 год до нашей эры. По правде говоря, в создании Клятвы, приписываемой Гиппократу, было много людей. В ту эпоху западной медицины произошли большие изменения, поэтому в те древние времена казалось, что для защиты пациентов необходима клятва.Суть клятвы Гиппократа заключалась не только в компетентности и самоотверженности врача, но и в насущных потребностях каждого пациента [3]. Задача по защите здоровья пациентов продолжалась, и Женевская декларация была принята Всемирной медицинской ассоциацией (WMA) на Генеральной ассамблее 1948 года [4]. С тех пор в многочисленных публикациях содержится призыв к изменению Клятвы: многие требования о внесении изменений возросли после того, как в 1976 г. были приняты поправки к медицинским устройствам [5]. Совсем недавно, 13 октября 2017 г., WMA приняла пересмотренную версию содержания клятвы Гиппократа [6].
Люди, принявшие клятву в Древней Греции, сделали это, чтобы служить наилучшим интересам пациентов. Эта цель сделала медицину профессией, а не ремеслом. Торговцы были «врачами», но их цель — лечить богатых и заботиться о себе. Чтобы противодействовать этой проблеме, Клятва Гиппократа была дана в начале обучения, а не после его завершения — последнее время в большинстве наших медицинских школ сегодня. Фактически, концепция Клятвы и служение наилучшим интересам пациента определяют наши стандарты сегодня или, по крайней мере, то, что врачи все еще пытаются достичь для своих пациентов.Современные вызовы требуют, чтобы врачи все больше и больше общались со страховыми компаниями и корпоративной медициной. По мере того, как финансовые организации все чаще пытаются контролировать врачей, медицинская практика может становиться все менее и менее профессией, способной достичь идеальных целей для отдельных пациентов. Медицина, как благородная профессия, ежедневно сталкивается с конфликтующими силами экономики здравоохранения и даже с различными формами «экономической аттестации».
В то время как здравоохранение становится все более контролируемым и все больше проникается бизнесом, врач был понижен в должности до «поставщика медицинских услуг».»И определение врача как образованного человека стало размытым среди других, менее подготовленных в сфере здравоохранения людей. Все больше и больше людей говорят о здравоохранении не как о благородной профессии, а как о бизнесе. влияние в сфере здравоохранения возрастает, в деловом мире возникли серьезные проблемы с прозрачностью. Из-за стольких проблем с финансовой отраслью Гарвардская школа бизнеса и некоторые другие даже принесли короткую клятву.Последнее поощряет, но не требует, чтобы студенты «принимали клятву магистра делового администрирования (MBA)» [7]. Многие глубоко обеспокоены тем, что студенты бизнес-школ и будущие лидеры теряют способность сопереживать людям и им необходимо сосредоточиться на честности и порядочности. Это отсутствие сочувствия способствовало скандалу Мэдоффа, финансовому кризису и другим финансовым заголовкам, в которых жертвы этих схем разорялись. Хотя клятва бизнес-школы может говорить о том, что эти студенты заслуживают доверия, многие студенты ее не берут.Остается неясным, каковы будут последствия нарушения. Интересно, что в 2015 году в статье был поставлен вопрос: «Актуальна ли клятва MBA?» [8]. В статье изображена «модель экономического человека рационального и эгоистичного».
В медицине клятва Гиппократа для врачей была написана специально для того, чтобы в древние времена корыстолюбивые врачи не причиняли вреда отдельным пациентам. Чтобы лучше удовлетворять сегодняшние потребности и текущую этику врачей, в октябре 2017 года было написано и принято более инклюзивное обязательство.Одно из ключевых добавлений: «Я БУДУ УВАЖАТЬ автономию и достоинство моего пациента» [6]. Кроме того, фраза «Я буду ПРАКТИКОВАТЬ свою профессию с совестью и достоинством» была увеличена до «и в соответствии с передовой медицинской практикой» [6]. фразы предлагают попытку обратиться к этическим принципам, которые были более полно включены в два документа: 1) Хельсинкская декларация WMA: этические принципы медицинских исследований с участием людей [9] и 2) Тайбэйская декларация об этических соображениях в отношении баз данных здравоохранения и Биобанки [10].В конечном итоге врач посвящает свою жизнь и действия нуждам отдельного пациента, а также человечеству.
По мере продолжения усилий по изучению точных изменений Клятвы врачей, растущую озабоченность вызывало «выгорание» медиков. В эту эпоху профессиональное поведение врачей подчеркивает этическое положение и знания, в то время как общество, по-видимому, ценит популярность в социальных сетях и полюсах, касающихся мнений. Эта разница во взглядах на истинное качество, основанное на учебе, обучении и опыте, по сравнению с воспринимаемой ценностью, основанной на рекламе и других бизнес-структурах, привела к замешательству и стрессу для многих врачей.Есть даже опасения, что сама Клятва, то есть этот образ мыслей о самопожертвовании, способствует выгоранию. В настоящее время обновленная версия Женевской пересмотренной декларации 2017 г. [11] содержит слова: «Я БУДУ ЗАСЛУЖИВАТЬСЯ своим здоровьем, благополучием и способностями, чтобы оказывать помощь на самом высоком уровне». Было проведено интересное исследование, чтобы попытаться ответить на вопрос: «Способствует ли клятва Гиппократа выгоранию?» Это было опубликовано 28 марта 2017 г. в Medscape Business of Medicine [12].Результаты показали, что 2600 исследованных врачей были смешаны в своих чувствах по поводу опасности выгорания, поставив пациентов на первое место, как того требует их клятва: 20% не были уверены, 34% сказали, что да, и 45% сказали, что нет. Многие считали, что причиной выгорания было вторжение корпоративной медицины, а не клятва их врачей.
В философии делового предприятия, рационального до минимума или полного отсутствия сочувствия и эгоизма, с большими инвестициями в рекламные стратегии, остается огромный разрыв по сравнению с врачами, которые занимаются индивидуальным уходом за пациентами и их жизнью. и смерть имеет значение.Дополнительная проблема заключается в различных взглядах самих врачей на деловые организации. Это может привести к конфликтам и снижению уважения между коллегами, придерживающимися разных точек зрения, то есть некоторые врачи больше согласны с финансовыми моделями, чем другие. Из-за того, что название изменится с Клятвы на Клятву врача, возможно, будет разница в стрессе. В то же время клятва не имеет силы слова, как клятва. Последнее слово подчеркивает, что некоторые принципы ухода за пациентом остаются священными.
Выводы
В конечном счете, в мире существует множество различных культур и ценностей на словах. Некоторые выпускники медицинских вузов решили даже написать свои собственные клятвы, факт, который означает, что клятва принадлежит самому себе и может иметь или не иметь длительного воздействия, как первоначальная концепция Гиппократа. Вопрос о клятве Гиппократа и ее многочисленных вариациях, о пересмотренной декларации женевских клятв врача, а также о личных клятвах или обещаниях будет продолжать развиваться по мере того, как будут меняться взгляды на ценность человеческой жизни человека.Различные культуры и давление со стороны изменений экономических ценностей сохранятся. Один из способов уменьшить выгорание будущих врачей может включать обсуждение клятвы Гиппократа в начале медицинской школы, как это было сделано в эпоху Гиппократа. Тогда студенты-медики, которые позже присягнут на выпускной церемонии своей версией Клятвы, лучше поймут проблемы, с которыми придется столкнуться в профессиональной медицинской карьере. Медицина предлагает жизнь, основанную на знаниях, навыках и обслуживании насущных потребностей каждого пациента.Независимо от того, в какое время или в каком месте была учится медицинская школа, врачи должны стремиться поддерживать цель своей профессии, а именно — завоевывать постоянное доверие, защищая и безопасно лечя отдельного пациента.
Примечания
Контент, опубликованный в Cureus, является результатом клинического опыта и / или исследований, проведенных независимыми лицами или организациями. Cureus не несет ответственности за научную точность или надежность данных или выводов, опубликованных в данном документе. Весь контент, опубликованный в Cureus, предназначен только для образовательных, исследовательских и справочных целей.Кроме того, статьи, опубликованные в Cureus, не должны считаться подходящей заменой совета квалифицированного специалиста в области здравоохранения. Не пренебрегайте и не избегайте профессиональных медицинских консультаций из-за материалов, опубликованных в Cureus.
Сноски
Авторы заявили об отсутствии конкурирующих интересов.
Список литературы
1. Lyons AS. Медицина: иллюстрированная история. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Harry N Abrams, Inc; 1987. Медицина во времена Гиппократа; С. 194–205. [Google Scholar] 2.Lyons AS. Медицина: иллюстрированная история. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Harry N Abrams, Inc; 1987. Гиппократ; С. 207–215. [Google Scholar] 6. Пересмотренная Женевская декларация: клятва современного врача. Парса-Парси RW. J Am Med Assoc. 2017; 318: 1971–1972. [PubMed] [Google Scholar] 7. Андерсон М., Эшар П. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Penguin Group; 2010. Клятва MBA: установление более высоких стандартов для бизнес-лидеров. [Google Scholar](PDF) Клятва Гиппократа: пересмотр
Статья CPD:
Клятва Гиппократа: пересмотр
Статья CPD:
Клятва Гиппократа: пересмотр
31 Том 51 No 1SA Fam Pract 2009
9000 .Такое же толкование применимо и к загадочному запретуна хирургические операции 6
. Исчезла этика, основанная на патернализме, и «прежде всего»
не причиняют преднамеренного вреда. До 1960-х годов западные медицинские ассоциации
контролировали профессиональную идентичность и управляли
надежными монопольными полномочиями в области медицинского образования и больничной практики. Текущие социальные проблемы
справедливости, права на здравоохранение и всеобщего медицинского обслуживания
сместили акцент с диады врача и пациента на ситуации
, в которых правительства стремятся во имя справедливого распределения
контролировать растущие затраты на здоровье.Отсюда следует, что традиция независимой профессиональной и моральной идентичности Гиппократа
находится под угрозой.
Этот сдвиг в сторону обязательства применять принципы сдерживания затрат,
, однако, может повлиять на благосостояние отдельных пациентов.5
Поиск моделей взаимоотношений между врачом и пациентом
Исходя из вышеизложенного, можно согласиться с тем, что некоторые части первоначальная Клятва
стала неактуальной, и что среда медицинской практики
кардинально изменилась.Ф. Йоттеран утверждает, что медицинский профессионализм
должен быть основан на «философии медицины, которая исследует ценности
, внутренние по отношению к медицине, а не на клятве и традициях Гиппократа» 6.
Совместная американская и европейская хартия медицинского профессионализма
от 2002 г. — это попытка подтвердить некоторые фундаментальные принципы
, необходимые для медицинской практики. Он направлен на обеспечение приверженности
медицинских специалистов и систем здравоохранения обеспечению благополучия пациента и основным принципам социальной справедливости.Его три основных принципа
: 1) приоритет благополучия пациента; 2) уважение к автономии пациента
; и 3) социальная справедливость7.
Томасма, а также Йоттеран утверждают, что эти принципы столь же
двусмысленны и бессодержательны, как принципы Гиппократа. Jotterand
утверждает, что «переход от этических соображений к юридическим и экономическим проблемам
недостаточен для поддержания моральной идентичности медицинской профессии
».Они оба утверждают, что необходим поиск нормативных
и моральных основ профессии путем критического изучения этических норм
в медицине. Они заявляют, что до сих пор было сделано для анализа этических вопросов
, касающихся медицинской практики. Что необходимо сделать
, так это проанализировать и оценить решения, вытекающие из комбинации
соотношения вреда / пользы технических процедур, моральных компонентов
(e.грамм. автономия, честность) и социально-экономические факторы (например, распределительные
справедливости) обязательства, требования профессиональной идентичности и
какие внутренние ценности следует развивать.5
Витч критически проанализировал четыре возможных отношения между врачом и пациентом. ,
а именно священническая модель (т.е. патернализм), инженерная модель (т.е.
врач строго играет роль техника), коллегиальная модель
(т.е.е. общие решения принимаются равными) и договорная модель.
В последнем перечисляются права пациентов и соответствующие обязанности врачей
, которые должны быть включены в переговоры по контракту.8 Модель
по контракту подвергалась широкой критике за ее «юридический» подтекст, а не за то, что
не отражает действительность. . Врач и пациент не садятся за стол
и не устанавливают перечень взаимных обязанностей, ответственности и условий
контракта.Эммануэль и Эммануэль настаивают на соотношении власти
в отношениях между врачом и пациентом, где врач легко может
злоупотребить своей властью. Чтобы избежать этого, они предлагают совещательную модель, согласно которой
рассматривает власть как этический компонент в отношениях. В своей роли
врач должен работать, чтобы предотвратить злоупотребления, одновременно повышая автономию пациента
.9
В своем анализе различных моделей, которые были предложены
H, Броуди приходит к выводу, что любая модель требует двух тестов: 1) имеет
прочную основу этической теории; и 2) соответствует ли это реальности
современной практики? 10 Как и Йоттеран, Броуди ссылается на
Макинтайра,
После добродетели, выступая против так называемой этики чистой прибыли — все, что имеет значение, — это результат, следование правилам и уважать права других — с этикой
, основанной на том принципе, что то, как мы делаем вещи, также имеет значение.11 Наш образ действий
должен стремиться к совершенству, цельному характеру и диалогу
, ориентированному на благополучие пациента.
Заключение
В существующем виде Клятва Гиппократа больше не может рассматриваться как
как руководство к действию в современной медицинской практике. Однако последние
слова еще не произнесены. Поиск модели, основанной на уважении к автономии
, которая в то же время нацелена на благополучие отдельного пациента
с учетом требований справедливого распределения, является сложной задачей
.Более того, акцент на индивидуальной автономии
побудил других переориентировать отношения между врачом и пациентом, например,
, на общинный подход или через перспективу, сосредоточенную на уходе
. Применение только правил — чистой этики — не является прочным этическим основанием. Что необходимо, так это сосредоточиться на целостности, последовательности,
и превосходном характере в отношениях между врачом и пациентом.Этика Virtue
привлекательна своей способностью обеспечить нормативную основу для внутренних ценностей медицины
.
Список литературы
1. Veatch RM. Этика Гиппократа мертва. Новый врач 1988; 48: 41-42.
2. Engelhardt HT. Основы биоэтики. Oxford: Oxford University Press, 1986.
3. Pellegrino ED. К расширенной медицинской этике: пересмотр этики Гиппократа. В: Балджер, Р.Дж. (ред.).
Поиски современного Гиппократа.Айова-Сити: Университет Айовы Press 1987: 45-64.
4. Бошамп Т., Чилдресс Дж. Принципы биомедицинской этики. Нью-Йорк: Oxford University Press, 1977.
5. Эдельштейн, Л. Клятва Гиппократа: текст, перевод и толкование. Балтимор: Johns Hopkins
University Press 1943.
6. Йоттеран Ф. Клятва Гиппократа и современная медицина: диалектика между идеалами прошлого и настоящим
реальность? Журнал медицины и философии 2005; 30: 107-128.
7. Йохансен Дж. Хартия медицинского профессионализма: новая клятва Гиппократа? Доступно: http: // www.
Pregnantpause.org/ethics/medprof.htm [доступ 8 февраля 2009 г.]
8. Veatch, RM. Модели этической медицины в революционную эпоху. Отчеты Центра Гастингса 2: 5-7.
9. Emanuel EJ, Emanuel LL. Четыре модели взаимоотношений врача и пациента. JAMA 1992; 267: 2221-2226.
10. Броди Х. Отношения врача и пациента. В: Veatch, R.M.(Ред.). Медицинская этика. 2-е изд. Лондон: Джонс
и Бартлетт 1989: 75-101.
11. Макинтайр А. После добродетели. Нотр-Дам: University of Notre Dame Press, 1981.
Это снаряд
, который
делает
более безопасным.
Safety-Coated
R
81 мг
ОРИГИНАЛЬНАЯ низкая доза аспирина
для оптимальной кардиозащиты
H
p
Каждая таблетка содержит 81 мг аспирина. Регистрационный номер: 29/2.7/0767
Pharmafrica (Pty) Ltd, 33 Hulbert Road, New Center, Johannesburg 2001
По лицензии Goldshield Pharmaceuticals Ltd. UK
55X75MM
23 сентября 2008 г. 10:02:46
Цветовой профиль: Generic Профиль принтера CMYK
Композитный экран по умолчанию
Холистическая медицина и западные медицинские традиции | Журнал этики
Западная медицина насчитывает тысячелетия, начиная с доисторического использования растений и трав для лечения ран и заканчивая технологическими достижениями наших дней.За эту долгую историю медицинская практика перешла от донаучных холистических подходов к современным научно обоснованным объяснениям патологии. По мере того как медицинская практика все более основывалась на науке, которая ищет единых объяснений болезней, многие опасались потери индивидуальности как для пациента, так и для врача [1, 2]. Таким образом, для современной практики актуально изучить социальные и исторические силы, стоящие за сдвигом парадигмы медицины, и то, что этот сдвиг означает для встречи пациента и врача в 21 веке.
На заре медицины физические проявления болезней почти всегда объяснялись духовными терминами. В мире, где считалось, что божества напрямую влияют на смертных, судороги, например, считались результатом гнева богов [3]. В 400 г. до н. Э. Гиппократ, которого часто называют отцом западной медицины, предложил новую схему, в которой искались естественные, а не сверхъестественные объяснения болезней. (Следует отметить, что сочинения Гиппократа, вероятно, были работой не одного врача, а группы практикующих-единомышленников, которых теперь называют «врачами Гиппократа».Трактат Гиппократа О священной болезни открывается словами: «[эпилепсия] не кажется мне более божественной и священной, чем другие болезни, но имеет естественную причину, из которой она возникает, как и другие болезни» [4]
Этот радикальный подход к медицине не сразу был принят участниками движения Гиппократа. По словам историка медицины Лоуренса Конрада, плюрализм древнегреческой медицины означал, что «целители, как мужчины, так и женщины, соревновались с резчиками корней, экзорцистами, акушерками, костоправами, литотомами, гимнастами и хирургами за пациентов» [5].Хотя медицина Гиппократа начиналась как один из многих подходов к лечению болезней человека, структура медицинского образования в Европе средневековья и раннего Нового времени способствовала ее господству.
Врачи Гиппократа не могли изучать анатомию и физиологию непосредственно в человеческом теле, потому что вскрытие человеческих трупов было запрещено по религиозным соображениям. Вместо этого они полагались в первую очередь на логику и философию для объяснения болезней. Центральным принципом теории была вера в то, что болезнь возникла в результате дисбаланса между жидкостями — кровью, черной желчью, желтой желчью и мокротой.Роль врача заключалась в том, чтобы диагностировать проблему и рассказывать пациентам, как восстановить гуморальный баланс и таким образом исцелить себя.
Спустя столетия Гален, римский анатом, изучавший свиней, связал каждый юмор с индивидуальностью. Считалось, что определенные темпераменты предрасположены к заболеваниям своего гуморального типа, особенно если болезнь вызывалась эмоциональным потрясением. Медицина Гиппократа-Галена была интегративной, предлагая синергетические и индивидуальные отношения между телом, разумом и личностью каждого пациента и внешним миром.На протяжении сотен лет это учение было основой западной медицины.
Семена перемен были посеяны еще в 1500-х годах, когда Андреас Везалиус, бельгийский врач, начал обучать своих учеников путем прямого вскрытия животных, а не путем изучения работ Галена. В 1539 году итальянский судья разрешил Везалию вскрывать казненных преступников, что навсегда изменило изучение анатомии. Внезапно структуры, которые раньше только представлялись, можно было визуализировать, обрабатывать и разрезать, чтобы выявить намеки на их жизненную функцию.С развитием научных, эмпирических исследований анатомии человека связь тела, разума и личности, которая была столь фундаментальной для медицины Гиппократа-Галена, была быстро прекращена. Еще в 1628 году, с публикацией объяснения Уильяма Харви циркуляции крови через замкнутую систему за счет откачки сердца [6], врачи начали рассматривать физиологию человека как механизированное взаимодействие органов.
Одновременно развитие медицинских технологий стимулировало развитие патологической анатомии.В 1664 году англичанин Роберт Гук опубликовал Micrographia , который произвел революцию в биологии, использовав микроскоп для наблюдения за клетками — термин, придуманный самим Гуком. Микроскопия распространилась по Европе как инструмент для изучения не только простых организмов, но и процесса болезни. Вместе грубая и микроскопическая анатомия изменили идеологию медицинского дискурса с философской на научную. Окончательное преобразование клинической медицины в науку, основанную на патологической анатомии, произошло с публикацией Джованни Баттисты Морганьи в 1761 году пятитомного тома De Sedibus et causis morborum («О местах и причинах болезней»).Этот каталог заболеваний связывает этиологию с конкретными анатомическими «местами» или местоположениями.
Влияние технологий и патологической анатомии на медицинскую практику имело два основных направления. Во-первых, его научно обоснованные объяснения положили начало эре экспериментального медицинского прогресса, который продолжается и сегодня. Обладая специальными знаниями в области анатомии и патофизиологии человека, врач, наконец, смог принять активное участие в лечении болезней. Во-вторых, что еще более проблематично, голос пациента, который занимал центральное место в доктрине Гиппократа, был заглушен растущим медико-научным диалогом, в котором непосвященный пациент не мог принять участие.По сути, власть над телом перешла от пациента к врачу.
Французский философ Мишель Фуко утверждает, что преобладание патологической анатомии «начинается именно с того момента, когда клинический опыт стал анатомо-клиническим взглядом» [7]. Для Фуко объективизация пациента этически проблематична, и если так, то эта точка зрения никоим образом не была универсальной до середины 20-го века. Фактически, врачи XIX века считали новую научную основу медицины «этической высотой» [8] и моральным долгом своих пациентов.Французский врач Ксавье Биша, писавший в 1812 году, спросил: «Что такое наблюдение, если мы не знаем места, где находится зло?» [9]. Ранние современные врачи утверждали, что только понимая науку о медицине, врачи могут быть полезны своим пациентам.
Эта точка зрения сохранялась на протяжении 19 века. Джордж Вайс, историк викторианской медицины, объясняет появление специальностей «новой концепцией болезни; это было как раз влиянием мышления местного патолога, основанного на патологической анатомии, а затем и на новых технологиях…. это создало «очаги интереса» в системах органов, вокруг которых можно было развить специальности »[10]. Хотя это позволило более глубоко изучить отдельные патологии, результирующее разделение человеческого тела на отдельные части еще больше подорвало интегративный фундаментальный принцип, согласно которому поддерживала западную медицину более двух тысячелетий. Взрыв специализации ни в коем случае не встретил сопротивления; несколько врачей 19 века призывали вернуться к интеграции Гиппократа, утверждая, что новая тенденция «фрагментирует медицинскую науку» [11] и, в конечном итоге, препятствуют медицинскому прогрессу.Несмотря на такое противодействие, специализация стала неотъемлемой частью современной научной практики медицины. К 1905 г. 35% парижских врачей были специалистами [12]. Патологическая анатомия, казалось бы, выиграла свои поиски универсализации процессов болезни и разделения тела на отдельные, едва связанные между собой области.
В последние годы западная медицина сознательно пыталась объединить свои древние, ориентированные на пациента корни с современной научной достоверностью. В конце 20-го века, с появлением рассказов о болезнях таких авторов, как Сьюзан Зонтаг, Рейнольдс Прайс и Одре Лорд, пациенты начали возвращать свой голос и, следовательно, власть над своим телом.Движение за права пациентов, заимствованное из параллельных движений за гражданские права и феминистских движений, утверждало, что пациентка должна быть равноправным партнером врача в области оказания медицинской помощи. В ответ на эти и другие призывы восстановить медицину, ориентированную на пациента, медицинские школы начали пересматривать целостную медицину. Хотя доказательная медицина остается важной частью медицинского образования — 123 из 125 школ Ассоциации американских медицинских колледжей требовали, чтобы учащиеся прошли хотя бы один такой курс в 2004-2005 учебном году [13], — большинство студентов-медиков теперь также изучают дополнительные альтернативная медицина (111 школ), медицинская этика (124 школы) и народная медицина (113 школ).Таким образом, студенты-медики 21 века наследуют как философскую, так и патологическую школы Гиппократа.
История западной медицины описывает борьбу двух противоположных идеологий ухода за пациентами. С одной стороны, интегративный взгляд Гиппократа; с другой стороны, взгляд на специализацию с этически проблематичной деперсонализацией пациента, которая совпадает с развитием патологической анатомии и медицинских технологий в раннюю современную эпоху. Хотя современное доминирование патологической анатомии привело к столетиям медицинского прогресса, временами оно угрожает разделить и свести пациента к безмолвной сумме механистических частей.Недавние изменения в медицинском образовании начали обращать внимание на потребность в комплексном медицинском обслуживании. Только при тщательном внимании как к индивидуальности болезни, так и к универсальности ее этиологии врачи могут наиболее эффективно заботиться о своих пациентах.
Список литературы
- Мэй С., Рэпли Т., Морейра Т., Финч Т., Небеса Б. Техноуправление: доказательства, субъективность и клиническая встреча в первичной медицине. Соц. Мед. . 2006; 62 (4): 1022-1030.
- Таненбаум С. Как добраться отсюда: доказательственные затруднения движения за результаты в США. Дж. Эвал Клин Практик . 1995; 1 (2): 97-103.
- Лукас М., Таббс Р.С., Луи Р.Г. младший, Пиньярд Дж., Вайд С., Карри Б. Сердечно-сосудистая система в догиппократову эпоху. Инт Дж. Кардиол . 2007; 120 (2): 145-149.
Hudson RP. Болезнь и борьба с ней . Вестпорт, Коннектикут: Praeger; 1983: 78.
Конрад Л.И., Неве М., Наттон В., Портер Р., Уэст А. Западная медицинская традиция: 800 г. до н.э. — 1800 г. н.э. Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета; 1995: 16.
- Бейтс Д. Machina ex deo: Уильям Харви и значение инструмента. Джисти Идеи . 2000; 61 (4): 577-593.
Уилсон А. Портер против Фуко о «рождении клиники». В: Bivins R, Pickstone JV, ред. Медицина, безумие и социальная история. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Пэлгрейв Макмиллан; 2007: 32.
Конрад, 322.
Уилсон, 29.
Вайс Г.Возникновение врачебной специализации в XIX веке. Булл Хист Мед . 2003; 77 (3): 544.
Weisz, 557.
Weisz, 574. Американская ассоциация медицинских колледжей. Горячие темы в медицинском образовании, 2005 г. . http://services.aamc.org/currdir/section2/04_05hottopics.pdf. По состоянию на 9 января 2008 г.
- Аннас Г. Голодовка в Гуантанамо — медицинская этика и права человека в «правовой черной дыре». N Engl J Med . 2006; 355 (13): 1377-1382.
Цитата
Виртуальный наставник. 2008; 10 (3): 177-180.
DOI
10.1001 / virtualmentor.2008.10.3.mhst1-0803.Точки зрения, выраженные в этой статье, принадлежат авторам и не обязательно отражают взгляды и политику AMA.
Информация об авторе
Снеха Мантри — студентка первого курса медицинского факультета Колледжа врачей и хирургов Колумбийского университета в Нью-Йорке. Она написала свою кандидатскую диссертацию о литературных изображениях властных отношений врача и пациента в эпоху Просвещения и надеется изучить этот предмет более подробно позже в своей карьере.
Мужские и женские тела по данным древнегреческих врачей
Примечание: эта статья была написана до решения о выпуске онлайн-версии Clio на английском языке: поэтому греческие источники перечислены здесь в их французских изданиях, к которым относятся примечания.
[Аристотель], G.A : Aristote, De la génération des animaux , ed. и пер. Пьер Луи, Париж, Belles Lettres, 1961.
[Аристотель], Пробл. : Аристот, Проблемы , изд. и пер. Пьер Луи, Париж, Belles Lettres, 1991.
[Гален], De sem. : Galien, De semine , ed. Карл Готтлоб Кюн, Хильдесхайм, Г. Олмс, 1997 (воспроизведение тома IV Лейпцигского издания, 1821 г., см. Онлайн-издание: Париж, Bibliothèque Interuniversitaire de Médecine, Collection Médic @, 2003).
[Гален], Ut. часть. : Galien, De uteri Disctione , ed. Карл Готтлоб Кюн, Хильдесхайм, Г. Олмс, 1964 (воспроизведение тома II de Leipzig edition, 1821, также онлайн: Париж, Bibliothèque Interuniversitaire de Médecine, Collection Médic @, 2003).
[Гиппократ], Aph. : Гиппократ, Афоризм , пер. Эмиль Литтре, Париж, Ж.-Б. Байер, 1844 (1973).
[Гиппократ], Эпид. : Hippocrate, Épidémies V et VII , ed.и пер. Жак Жуанна, Париж, Belles Lettres, 2000.
[Гиппократ], Nat. пуэр. : Гиппократ, De la nature de l’enfant , ed. и пер. Роберт Жоли, Париж, Belles Lettres, 1970.
[Гиппократ], Nat.mul. : Гиппократ, Nature de la femme , изд. и пер. Флоренция Бурбон, Париж, Belles Lettres, 2008.
[Гиппократ], Prorrh. : Гиппократ, Prorrhétique , пер. Эмиль Литтре, Пэрис, Ж.-B. Байер, 1861 (1973).
[Платон], Тим. : Platon, Timée , пер. Люк Бриссон, Париж, Фламмарион, 1992.
[Soranos], Gyn. дорожка. : Soranos, Maladies des femmes , ed. и пер. ш. примечания Поля Бургьера, Даниэль Гуревич и Ива Малинаса, Париж, Belles Lettres, 1988–2000 гг.
Бодиу, Лидия. 1999. Histoires du sang des femmes grecques: filles, femmes, mères. D’après les écrits médicaux et biologiques. Тезис.Реннский университет II.
Бодиу, Лидия. 2006. De l’utilité du ventre des femmes. Lectures médicales du corps féminin. В Penser et représenter le corps dans l’Antiquité , ed. Франсуа Прост и Жером Вильго, 153–166. Ренн. Прессы Universitaires de Rennes.
Боннар, Жан-Батист. 2004. Комплекс Зевса. Représentations de la paternité en Grèce ancienne . Париж. Публикации Сорбонны.
Боннар, Жан-Батист. 2006. «Il paraît en effet que les fils ressemblent aux pères».Биологические теории и медикаменты в области здравоохранения. В Penser et représenter le corps dans l’Antiquité , ed. Франсуа Прост и Жером Вильго, 307–318. Ренн. Прессы Universitaires de Rennes.
Бонне-Кадильак, Кристина. 2002. Les aménorrhées dans le «Corpus hippocratique»: la vision du medecin actuel. В Le normal et le patologique dans la collection hippocratique. Actes du x e colloque international hippocratique (Ницца, 6-8 октября 1999 г.) , изд.Антуан Тивель и Арно Цукер, 575-589 гг. Ницца-Париж. Publications de la Faculté des Lettres, Arts and Sciences humaines de Nice — Sophia Antipolis.
Бойлан, Майкл. 1986. Теория зачатия Галена. Журнал истории биологии xix / 1: 47-77.
Братеску, Георге. 1992. Les rapports entre la Physiopathologie et l’anatomopathologie hippocratiques. В Tratados hipocraticos (Estudio acerca de su contenido, forma e influencia), Actes du vii e Colloque international hippocratique (Мадрид, 24-29 сен.1990) , изд. Хуан Антонио Лопес Ферес, 171–179. Мадрид. Национальный университет образования на расстоянии.
Был, Саймон. 1980. Recherches sur les grands biologiques d’Aristote. Источники écrites et préjugés . Брюссель. Королевская академия Бельгии.
Дин-Джонс, Лесли. 1989. Менструальные кровотечения по Гиппократам и Аристотелю. Труды Американской филологической ассоциации cxix: 177-192.
Дин-Джонс, Лесли.1994. Женские тела в классической греческой науке . Оксфорд. Oxford Clarendon Press.
Ди Бенедетто Винченцо. 1986. Il Medico e la malattia. La scienza di Ippocrate . Турин. Г. Эйнауди.
Гардей, Дельфина и Илана Леви. 2000. L’Invention du naturel. Les Sciences et la Fabrication du féminin et du masculin . Париж. Эд. des archives contemporaines.
Герлах, Вольфганг. 1938. Das Problem des «weiblichen Samens» in der antiken und mittelalterlichen Medizin. Archiv für Geschichte der Medizin und der Naturwissenschaften xxx / 4-5: 176-193.
Жирар, Мари-Кристин. 1983. La femme dans le corpus hippocratique. Cahiers des Études Anciennes xv: 69-80.
Гуревич Даниэль. 1992. Les lectures hippocratiques de Soranos d’Éphèse dans son traité Des maladies des femmes. В Tratados hipocraticos (Estudio acerca de su contenido, forma e influencia), Actes du vii e Colloque international hippocratique (Мадрид, 24-29 сен.1990) , изд. Хуан Антонио Лопес Ферес, 597–607. Мадрид. Национальный университет образования на расстоянии.
Хэнсон, Энн Эллис. 1991. Реструктуризация женской физиологии в Риме. В Les Écoles médicales à Rome. Actes du ii e colloque international sur les textes médicaux latins antiques (Лозанна, сентябрь 1986 г.), изд. Филипп Мудри и Джеки Пижо, 255-268. Женева, Дроз.
Хэнсон, Энн Эллис. 1992a. Зачатие, беременность и происхождение женской природы в Corpus Hippocraticum. Гелиос xix / 1-2: 31-71.
Хэнсон, Энн Эллис. 1992b. Логика гинекологических рецептов. В Tratados hipocraticos (Estudio acerca de su contenido, forma e influencia), Actes du vii e Colloque international hippocratique (Мадрид, 24-29 сентября 1990 г.) , изд. Хуан Антонио Лопес Ферес, 235–250. Мадрид. Национальный университет образования на расстоянии.
Герц, Роберт. 1970 [1 st ed.1928]. La preéminence de la main droite: étude sur la polarité Religieuse (1909). В Sociologie Religieuse et фольклор , 84-101. Париж. Университеты Франции.
Джоли, Роберт. 1966. Le Niveau de la science hippocratique . Париж. Les Belles Lettres.
Джоли, Роберт. 1968. La biologie d’Aristote. Философское ревю clviii: 219-253.
Жуанна, Жак. 1992. Гиппократ . Париж. Файярд.
Король, Елена.1998. Женщина Гиппократа: чтение женского тела в Древней Греции . Лондон — Нью-Йорк, Рутледж.
Кинг, Хелен и Вероник Дасен. 2008. La Médecine dans l’Antiquité grecque et romaine . Лозанна. Bibliothèque d’histoire de la médecine et de la santé.
Клибански, Раймонд, Панофски, Эрвин и Фриц Саксл. 1989. Сатурн и ла Меланколи. Исторические и философские исследования: природа, религия, медицина и искусство . Париж. Галлимар (перевод Сатурн и Меланхолия.Натурфилософия, религия и искусство . 1964).
Крелл, Дэвид Фаррелл. 1975. Женские части в Тимей . Арион II / 1: 400-421.
Лакер, Томас. 1990. Создание секса: тело и пол от греков до Фрейда . Кембридж Массачусетс, издательство Гарвардского университета.
Ллойд Джеффри Эрнест Ричард. 1966. Полярность и аналогия: два типа аргументации в раннегреческой мысли . Кембридж. Издательство Кембриджского университета.
Ллойд Джеффри Эрнест Ричард. 1990. Origines et développement de la science grecque: magie, raison et expérience , Paris. Фламмарион (перевод: Магия, разум и опыт: исследования происхождения и развития греческой науки . Кембридж. Издательство Кембриджского университета, 1979).
Ллойд Джеффри Эрнест Ричард. 1983. Наука, фольклор и идеология: исследования в области наук о жизни в Древней Греции . Кембридж. Издательство Кембриджского университета.
Малинас, Ив, Бургьер, Поль и Даниэль Гуревич. 1985. L’anatomie gynécologique de Soranos d’Éphèse. Histoire des Sciences Médicales xix: 161–168.
Манули, Паола. 1980. Fisiologia e patologia del femminile negli scritti ippocratici dell’antica ginecologia greca. В Гиппократика. Actes du colloque hippocratique de Paris (4–9 сентября 1978 г.) , изд. Мирко Дражен Грмек, 393-408. Париж. Éditions du CNRS.
Руссель, Алин. 1980. Feminine et idéologie masculine: le corps de la femme d’après les médecins grecs. Анналы ESC xxxv / 5: 1089-1115.
Вернан, Жан-Пьер. 1962. Les Origines de la pensée grecque . Париж. Университеты Франции.
Вернан, Жан-Пьер. 1965. Mythe et pensée chez les Grecs. Études de Psycheologie Historique . Париж. La Découverte.
фон Штаден, Генрих. 1989. Герофил: искусство медицины в ранней Александрии . Кембридж. Издательство Кембриджского университета.
Сарагоса, Гра Жоана.1992. El léxico ginecológico de las Epidemias hipocráticas, In Tratados hipocraticos (Estudio acerca de su contenido, forma e influencia), Actes du vii e Colloque International Hippocraticos 1990-224-29 ) , изд. Хуан Антонио Лопес Ферес, 479–489. Мадрид. Национальный университет образования на расстоянии.
Руководители фармацевтических компаний должны принести клятву Гиппократа
На прошлой неделе исполнительный директор фармацевтической компании Мартин Шкрели был приговорен к семи годам лишения свободы за мошенничество с ценными бумагами.Но не эти обвинения принесли ему известность. В августе 2015 года его компания купила монопольные права на жизненно важный препарат, который лечит паразитарные инфекции у людей со слабой иммунной системой. Затем, не добавляя ценности и не проводя серьезных исследований, компания подняла цену на препарат более чем на 5000%, с 13,50 долларов США до 750 долларов США за одну таблетку.
Многие инсайдеры фармацевтической отрасли называли Шкрели «не одним из нас», подчеркивая достоинства биотехнологий и инновационных фармацевтических препаратов.Я фанат фармацевтической индустрии — инвестирую в перспективных потенциальных клиентов и стартапы. Но общественность видит нашу отрасль как единое целое, а не как индустрию хороших и плохих игроков. Когда какой-либо руководитель занимается взвинчиванием цен, это отражается на всех нас и подтверждает негативное отношение к нашей отрасли. Новаторы и оппортунисты пойдут вниз вместе, если первые не согласятся вытеснить вторых.
Да, фармацевтическая промышленность — это бизнес. Но это бизнес с прекрасной целью: лечить то, что беспокоит людей.Как венчурный капиталист, я ищу идеи, которые увеличивают ценность. Если нам удастся найти новые и более эффективные методы лечения, мы должны быть вознаграждены за те риски и инвестиции, которые мы делаем. Курс лечения гепатита С софосбувир (Совальди) может обойтись, что спорно, в десятки тысяч долларов, но потребовались годы передовых исследований, чтобы вызвать и вылечить болезнь, которая в противном случае требует трансплантации печени, что требует больших затрат. более 500000 долларов США.
Как сказал Джордж Мерк, президент фармацевтической компании Merck с 1925 по 1950 год, «Мы стараемся никогда не забывать, что медицина предназначена для людей.Это не ради прибыли. Прибыли следуют, и если мы это запомним, они никогда не пропадали. Чем лучше мы это запомнили, тем они были крупнее ».
Передано от Merck таким руководителям, как Рой Вагелос, бывший глава Merck, и Джордж Янкопулос, ныне главный научный директор Regeneron Pharmaceuticals, твердо верит в то, что, если вы сделаете науку правильно, вы в конечном итоге доставляете инновационные лекарства для пациенты, которые спасут жизни и вылечат болезни.Я уверен, что инвестиции (в том числе моей фирмы) в научно-ориентированные компании, такие как Genentech, Kite Pharma и Achaogen, дадут результаты. То же самое и с новым поколением компаний, таких как eGenesis, Encoded Genomics и Vir Biotechnology, которые работают, соответственно, над производством органов для трансплантации, способами регулирования генов и борьбой с инфекциями. Нужны люди с их научным фанатизмом и высокими стандартами, чтобы держать наши коллективные ноги перед огнем.
Я думаю, что Джордж Мерк гораздо больше в фармацевтической индустрии, чем Мартин Шкрелис.Но слишком многие в отрасли, движимые требованиями Уолл-стрит, перешли к модели, которая стремится максимизировать прибыль, а не помогать пациентам. Среди прочего, Майкл Пирсон, бывший генеральный директор Valeant Pharmaceuticals, подвергся публичной критике за завышение цен на некоторые лекарства. И я, к сожалению, был причастен к разговорам, в которых руководители запланировали повышение цен, чтобы заставить оптовиков делать более крупные закупки, чтобы они могли оправдать ожидания продаж.
Никто из нас не хочет верить, что мы часть проблемы.Но пока мы терпим присутствие этих плохих актеров, мы все замешаны.
Один академический коллега однажды спросил меня о нарушении патентов компании, потому что, как он предположил, «вы, ребята, в бизнесе делаете это все время». Нет, не знаем. Мы зависим от патентов. Ответственность в нашем бизнесе означает соблюдение законов, которые защищают нашу интеллектуальную собственность, когда придет время.
В долгосрочной перспективе недоверие увеличивает стоимость капитала и затрудняет финансирование достойной науки.Буквально на этой неделе правительство США обвинило Theranos и ее главного исполнительного директора Элизабет Холмс в мошенничестве с инвесторами. (Она и компания достигли мирового соглашения, не отрицая и не признавая правонарушений.)
По моему опыту, наибольшее препятствие для наших курсов акций — это наши приступы нечестности по отношению к Уолл-стрит, врачам и пациентам. И в конечном итоге страдают пациенты.
Впереди нас ждут потрясающе эффективные и дорогие инновации: редактирование генов, химерные органы, индивидуальная иммунотерапия.Но представители общественности не поддержат это исследование, если заподозрят, что в них играют. Прозрачность ценовых решений, иногда болезненная в краткосрочной перспективе, укрепляет доверие.
Итак, что делать? Когда мы видим практики, которые ставят прибыль выше потребностей пациентов, нам нужно публично критиковать это и не отводить взгляд от других. Нам нужно отказаться от уловок, которые поднимают только цены на лекарства, а не их стоимость. Людей, которые используют эти уловки, нужно увольнять. Венчурным капиталистам и потенциальным партнерам по финансированию следует избегать их проектов.Мы должны лоббировать патентную систему, которая вознаграждает настоящую новизну, а не больше лет монополии на версию существующего лекарства со вкусом мяты. (Я преувеличиваю, но многие из переформулировок, используемых для сохранения прав, в лучшем случае представляют собой постепенные улучшения.) Торговые группы, такие как Организация биотехнологической промышленности и PhRMA, обе в Вашингтоне, округ Колумбия, должны подчеркнуть это в своих этических кодексах, а члены должны придерживаться друг друга к ответу.
Если фармацевтическая промышленность хочет процветать, мы все должны принять клятву Гиппократа, будь то в академических кругах, бизнесе, финансах или на скамье подсудимых.Цена утраты доверия к фармацевтической промышленности намного дороже, чем манипулируемые краткосрочные выгоды.
.