Патология мышления психиатрия: Тема №4 «Нарушения мышления» — кафедра психиатрии и наркологии 1СПбГМУ им. И.П. Павлова

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание››

Трудность раскрытия природы психических заболеваний обусловлена прежде всего чрезвычайной сложностью и опосредованностью связи между основными клиническими (психопатологическими) проявлениями болезней и их биологической сущностью. В этом отношении они, несомненно, «превосходят» все остальные заболевания человеческого организма. Психопатологические феномены в виде измененного поведения больных, их поступков, идей, высказываний и тому подобного представляют собой итоговое, результативное выражение нарушенного протекания сложной цепи мозговых процессов.

Опосредованность связи между клиническими проявлениями и биологической сущностью болезней диктует усиливающуюся во всем мире тенденцию к мультидисциплинарному изучению их, выражающую объективную необходимость «тащить» всю цепь, опосредующую эту связь. Поскольку клинические проявления представляют собой результативное выражение скрытых за ними нарушений сложных мозговых процессов, только на основании анализа этих проявлений нельзя раскрыть характер лежащих в их основе нарушений мозговой деятельности.

Поэтому изучению подлежат процессы на всех уровнях сложности, исследуемые при помощи методов соответствующих наук: психологии, нейрофизиологии, биохимии, биофизики, генетики и т. д. Каждое звено изучения необходимо, но недостаточно для выяснения природы и механизмов развития психической патологии.

Наиболее ответственным в этой цепи является переход от клинических проявлений к их биологическим механизмам через изучение закономерностей нарушения психических процессов и свойств личности, что довольно долго с легкой руки эпигонов учения о высшей нервной деятельности у нас недооценивалось. Это нанесло серьезный урон отечественной психиатрии и медицине в целом.

Если психопатологические данные выявляют закономерности проявлений нарушенных психических процессов [136], то экспериментально-психологические исследования должны дать ответ на вопрос: как нарушены закономерности строения (протекания) самих психических процессов и свойств личности при той или иной патологии? Поэтому основная задача психологических исследований при изучении патологии психики — исследование психических процессов, психической деятельности и связанных с ними свойств личности.

Целесообразность, обоснованность исследования тех или иных конкретных видов психической деятельности определяются особенностями изучаемой болезни, известными психопатологическими данными о ней.

Рассматривая проблему нарушений психической деятельности при шизофрении, мы имеем в виду не все возможные и наблюдающиеся в течение болезни виды ее патологии, а те изменения, проявления которых отражаются в так называемых негативных изменениях, негативных симптомах болезни, относящихся к стойким, малообратимым изменениям личности, характерным для шизофрении. Сюда не относятся все те разнообразные нарушения мышления и восприятия, которые, развиваясь довольно быстро, характеризуясь динамичностью и, как правило, обратимостью (спонтанно или под влиянием терапии), возникают в связи с остротой состояния больных и наблюдаются в картине различных синдромов — кататонических, галлюцинаторно-параноидных, парафренных и т. д. Речь идет о тех изменениях психических процессов, психопатологические проявления которых, характеризуясь стойкостью (стабильностью или прогредиентностью) и входя в структуру различных синдромов, могут наблюдаться с самого начала болезни (даже до манифестных ее проявлений).

Наиболее отчетливо выступают вне острых состояний, при непрерывном вялом течении процесса или в ремиссиях.

Одной из наиболее старых (но не устаревающих) проблем, обусловливающих значимость экспериментально-психологического исследования закономерностей изменения познавательных процессов, является проблема своеобразия негативных психопатологических проявлений мышления и восприятия при шизофрении. Тем общим, что объединяет большинство клиницистов, независимо от их взглядов на природу, сущность и течение шизофрении, является подчеркивание необычности, причудливости расстройств мышления при шизофрении, невозможность приложить к ним известную «мерку» слабоумия, которое встречается при других психических заболеваниях, в частности при органических поражениях мозга.

По мнению многих авторов, в отличие от патологии мышления при органических поражениях центральной нервной системы, когда одновременно нарушаются способности и операции воспроизведения, внимания, синтеза, абстрагирования и т.  д., при шизофрении больные, иногда даже с грубым дефектом, могут неплохо выполнять некоторые виды довольно сложной мыслительной деятельности (счетные операции, решение конструктивно-пространственных задач, игра в шахматы и т. п.), демонстрируя при этом неплохую способность концентрации внимания и воспроизведения ранее усвоенного материала.

Эти клинические данные, «е давая сами по себе возможности понять характер нарушенного протекания процессов мышления, постоянно стимулировали и стимулируют исследователей к раскрытию сущности изменений познавательных процессов. И дело не только в субъективном желании и потребности понять этот странный. клубок особенностей, это парадоксальное сочетание, необъяснимое с точки зрения «нормальной психики» и не имеющее аналогий среди других известных видов ее патологии. Необходимость исследования закономерностей измененного протекания познавательных процессов, лежащих за этими проявлениями, диктуется более глубокими мотивами, связанными с положением о том, что эти изменения выражают то «особенное», то своеобразие патологии мозговой деятельности, которым, в частности, эта болезнь отличается от других психических заболеваний.

Другой мотив, определяющий интерес и объективную значимость изучения особенностей психической деятельности при шизофрении, связанных с негативными психопатологическими ее проявлениями, обусловлен значением самих этих проявлений (стойких, необратимых изменений личности) в общей клинической картине болезни. При всех успехах психиатрии «течения», при основополагающей роли критерия динамики (смены) синдромов, используемого для обнаружения стереотипов развития болезни (форм течения), психопатологическая характеристика негативных изменений психики три шизофрении остается на сегодня одним из клинических критериев, цементирующих понятие шизофрении и отграничивающих ее от других психических заболеваний.

Едва ли надо раскрывать значение выявления механизмов, углубления наших знаний о сути тех психопатологических проявлений, которые, являясь столь типичными, служат как объединению понятия шизофрении, так и отграничению его от других нозологических категорий.

Несмотря на то что еще со времен Е.  Блейлера [172] расстройства мышления рассматривались как основной, первичный симптом шизофрении, на основе которого формировались вторичные симптомы заболевания, многие авторы, в том числе и сам Е. Блейлер, при анализе этой патологии выходили за рамки изучения собственно познавательных процессов. Так, М. О. Гуревич и М. Я. Серейский [40] полагали, что у больных шизофренией нарушается мышление при сохранности «предпосылок интеллекта», страдают не столько интеллектуальные способности, сколько умение пользоваться ими. При этом они исходили из принятого в функциональной психологии противопоставления интеллекта как совокупности изолированных способностей и мышления, сущность которого заключаются в специальной «интерпсихической активности», интегрирующей и регулирующей интеллектуальные функции. И. Берце [170], X. Груле [189] говорили о потенциальной сохранности интеллекта при шизофрении и снижении активности мышления как следствии снижения общей психической активности.

Факты, свидетельствующие о сохранности памяти у больных шизофренией при своеобразном изменении мышления, послужили основой для предположения ряда авторов о разобщении, отсутствии согласованности актуального мышления у этих больных с опытом прошлого. Причина такого разобщения усматривалась каждый раз в соответствии с общепсихологической теорией, которую разделял тот или иной исследователь.

Так, Е. Блейлер [15] считал, что отрыв мышления от опыта у больных шизофренией является следствием разрыхления ассоциаций, и это ведет к установлению ложных, не соответствующих опыту связей. Результатом такого «отрыва» является также и то, что эти больные лучше, чем здоровые, воспринимают отклонения от обычного и могут проводить идеи, которые здоровым представляются немыслимыми. Е. Блейлер высказал предположение, что такие черты шизофренического мышления, как склонность к новому, необычный ход мышления, свобода от традиций при отсутствии грубого разрыва ассоциаций, должны благоприятствовать продуктивности в области искусства.

Другие авторы [169—171; 189] пытались объяснить разобщение мышления больных шизофренией с опытом прошлого, исходя из противопоставления продуктивного и репродуктивного мышления. Они говорили о нарушении продуктивного мышления у больных шизофренией при сохранной репродуктивной деятельности.

«Разобщение мыслительного задания с опытом прошлого» является следствием «гипотонии сознания» [170]. Это снижение ведет в конце концов от «активной продукции к голой репродукции… Вместо мыслящей переработки содержания опыта выступает слепая игра форм мышления». По Берингеру, суждения больных шизофренией каждый раз строятся заново вне обычного материала мышления, задача не решается в плане имеющегося опыта и знаний. Причину такого разобщения автор видит в недостаточности «интенциональной дуги».

Основанный на противопоставлении продуктивного мышления репродуктивному вывод о неспособности больных шизофренией к продуктивной деятельности [169; 189; 94] противоречит известным фактам о сохранной способности этих больных к выполнению определенных видов мыслительной (а не чисто репродуктивной) деятельности: математического мышления, игры в шахматы, конструктивной деятельности и т. д. Эти же факты не дают основания для столь категорического вывода о разобщении актуального мышления с опытом прошлого. Такое разобщение сделало бы невозможной всякую продуктивную деятельность у больных шизофренией.

Практически все исследователи, разрабатывавшие проблемы шизофренического дефекта, и в дальнейшем опирались на эти данные, свидетельствующие о своеобразии нарушений психики у больных шизофренией. В качестве основных характеристик шизофренического дефекта выделялись прежде всего аутизм (отгороженность больного от других людей, погруженность в свой внутренний мир, потеря контакта с окружающими), эмоциональное обеднение, снижение психической активности. Большинство авторов особо подчеркивают наличие диссоциации на разных уровнях психической деятельности, как на уровне мышления, так и в более широком плане, парциальность отмечается и в эмоциональной жизни в распределении интересов и направленности личности. Указанные черты образуют то особое качество, которое проявляется при любом синдромальном «оформлении» клинической картины шизофрении. Это своеобразие на разных этапах изучения шизофрении обозначалось по-разному: как «схизис», «ослабление интенции», «дискордантность», «изменения личности». Это качество особенно явно выступает при ослаблении остроты состояния— в ремиссии, на этапах вялого, спокойного течения или в исходах болезни. Многие авторы связывают специфику проявлений шизофренического дефекта в первую очередь с личностными изменениями, нарушением структуры личности (дисгармония личностного склада [135], деформация структуры личности [196], дискордантность личности [183], а наличие псевдоорганических особенностей некоторые из них отмечают лишь при углублении дефекта.

Другой подход к рассмотрению шизофренического дефекта недоучитывает его специфику, поскольку к основным его проявлениям относится редукция энергетического потенциала [179], а также астенические и псевдоорганические расстройства. Изменения в сфере личности, эмоций, мышления вообще не рассматриваются в этом случае как признаки дефекта, поскольку они обратимы и включаются в дефект вторично.

В последние годы в систематике шизофренического дефекта наметилась тенденция рассматривать его как «политетический», имеющий сложную структуру, включающую как псевдоорганические нарушения, так и шизоидные изменения личности [167]. В. Ю. Воробьевым [26] была сформулирована гипотеза об «интеграционной» природе шизофренического дефекта, сочетающем как шизоидные, так и псевдоорганические изменения. Согласно этой концепции при медленном темпе течения заболевания на первый план выступают шизоидные изменения личности, которые завершаются формированием дефекта типа «фершробен». При прогредиентном течении шизофрении в структуре дефекта преобладают псевдоорганические расстройства, а личностные нарушения формируются по типу дефицитарных шизоидов. Интеграция двух тенденций в развитии единого дефекта позволила объединить две крайние точки зрения в трактовке шизофренического дефекта, по-разному оценивающие его специфику.

Для психологического анализа такого сложного и противоречивого явления, как патология психической деятельности при шизофрении, необходимо рассмотреть все имеющиеся клинические и экспериментальные данные с позиций современной психологической науки, используя ее новые теоретические и методологические подходы.

Наибольшее число экспериментальных работ было посвящено изучению познавательных процессов при шизофрении (мышлению, восприятию). Многие из них велись и ведутся до сих пор в русле традиционного анализа соотношения уровней когнитивных процессов — чувственно-конкретного и абстрактного [29; 190; 185; 222; 181; 210; 235]. На этом пути было получено большое число противоречивых фактов, одни из которых свидетельствовали о преимущественно «конкретном» характере мышления больных шизофренией, другие, напротив, о «сверхабстрактности» этих больных. Ряд исследований, проведенных в плане сопоставления двух уровней мышления, не подтвердили как вывода о конкретности мышления больных шизофренией, так и противоположного вывода об абстрактном характере мышления этих больных. Авторы этих исследований, используя различные тесты на классификацию предметов и формирование понятий, отмечают необычность обобщений больных шизофренией.

Таким образом, результаты исследований, ведущихся в плане анализа уровней мышления, свидетельствуют о неадекватности такого подхода для выявления патологии мышления, специфичной для больных шизофренией. Бесперспективность указанного направления все более осознается многими прежними ее сторонниками.

Другая линия исследований психических процессов была связана с выявлением фактов и механизмов так называемых «сверхвключений» при шизофрении. Этот термин был введен Н. Камероном [173; 174; 175], который в своих работах подчеркивал существенное отличие мышления больных шизофренией от детского мышления, с одной стороны, и от нарушений мышления, наблюдаемых при органических заболеваниях центральной нервной системы,— с другой. Автор характеризует мышление больных как «сверхвключающее», т. е. больные при решении различных задач привлекают избыточное количество категорий или, как это обозначалось впоследствии, информации. Это явление Камерон связывал с нарушением межличностных отношений, подчеркивая тем самым роль социальной детерминации этой патологии.

В дальнейшем исследования патологии психической деятельности велись главным образом в рамках когнитивного направления. Суть его состоит в фиксации постбихевиористских ориентации психологии, включающей в свой предмет совокупность познавательных процессов (восприятие, память, мышление, представление). В качестве ведущей детерминанты поведения здесь полагается не стимул, а знание окружающей человека действительности, конечной целью его является анализ закономерностей организации и функционирования внутренних репрезентаций среды.

Исследования когнитивной ориентации шли в двух направлениях. Первое основывалось на информационном подходе к анализу психических явлений и психической патологии; второе, не ограничиваясь анализом собственно когнитивных процессов, ставило вопрос о влиянии на эти процессы межличностных отношений.

Факты сверхвключений в познании при шизофрении были широко описаны и в разных исследованиях часто получали весьма неоднозначную интерпретацию. Так, в работах канадского исследователя Т. Вековича и его сотрудников [247] эти явления были интерпретированы с позиций известной и широко распространенной в настоящее время селективной теории американского психолога Дж. Брунера [22]. Наличие сверхвключений в мышлении больных шизофренией связывалось с их неспособностью к удержанию установки [234] или с невозможностью противостоять эмоциональным стимулам [242]. Дальнейшие исследования проблемы сверхвключающего познания связаны как с уточнением самого понятия, так и с усовершенствованием методов его изучения [177].

Направление исследований, связанных с изучением сверхвключений при шизофрении, представляется продуктивным прежде всего в отношении выявления фактов, отражающих своеобразие патологии мышления при шизофрении по сравнению с другими видами нарушений мышления. Эти факты свидетельствуют о расширении у больных шизофренией объема информации, круга свойств и отношений, включаемых в процесс мышления. Несмотря на многочисленные попытки дать разные интерпретации этих фактов, истинные психологические механизмы этой патологии остаются невыясненными. Полученные данные либо анализируются с позиций теории информации, либо предпринимаются попытки их интерпретации с позиций разных физиологических теорий. При этом собственно психологические закономерности патологии познавательной деятельности не являются предметом анализа.

Второе направление исследований, связанных с когнитивной ориентацией, ведется в русле психодинамической концепции, подчеркивающей ведущую роль средовых воздействий (в первую очередь внутрисемейных отношений) на формирование патологии психических процессов. Наиболее активно эти работы проводятся в США (Национальный институт психического здоровья, Йельский университет и др.). Эти исследования направлены на изучение семей, имеющих шизофренического потомка [206; 226; 248; 249].

Включение в исследование родителей и их потомков предполагало возможность поиска общих особенностей психики, с этой целью определялся познавательный стиль тех и других. В этих работах подчеркивалась ведущая роль средовых, внутрисемейных отношений в формировании как патологии психики, так и самой шизофрении.

Однако в настоящее время все более утверждается мнение о том, что нарушение семейных отношений является необходимым, но недостаточным условием для развития шизофрении и формирования особого познавательного стиля, который рассматривается в качестве «основной патологии» при шизофрении [186], т. е. в развитии данной патологии допускается влияние и других факторов, в частности генетического и конституционального. В этом плане ведутся работы с использованием близнецового материала [216].

Область изучения познавательных стилей лежит на стыке психологии познавательных процессов и психологии личности. Интерес к ней, явно обозначившийся в американской психологии в начале 50-х годов, свидетельствует об осознании того факта, что изучение только общих закономерностей, свойственных всем людям, не может удовлетворять психолога. Не менее важным является вопрос об индивидуальных особенностях познавательной деятельности. Таким образом, изучение познавательных стилей явилось необходимым дополнением к исследованию общих механизмов познавательной деятельности. Познавательный стиль рассматривается как особенность познавательных процессов (в первую очередь восприятия и мышления), которая устойчиво проявляется у человека в различных ситуациях, при решении разных задач. Следует подчеркнуть, что здесь речь идет о стилистических особенностях познавательной деятельности, изучаемых независимо от ее содержания.

Безусловным достоинством этого подхода являются выход за пределы исследования собственно когнитивных процессов, изучение их личностного аспекта. Однако само понятие «нарушение когнитивного стиля» основано на рассмотрении конгломерата различных видов патологических реакций и процессов без анализа их внутренних взаимосвязей как отражения единой системы.

Важное место в современных исследованиях занимают вопросы о роли социального опосредования психической деятельности. В них затрагивается широкий круг проблем, в частности, связанных со способностями больных шизофренией к генерированию идей и принятию решений в интерперсональных проблемных ситуациях, к решению межперсональных проблем [220]. Было показано, что больные шизофренией по сравнению со здоровыми людьми имеют менее сложные и дифференцирующие личностные конструкты. Рядом авторов исследовалось влияние социального подкрепления и социальных оценок на поведение больных шизофренией. Результаты исследований показали меньшую подверженность больных социальному подкреплению и снижение роли социальных оценок, что, безусловно, оказывает влияние и на качество межперсональных отношений и функционирования. Для его изучения создаются различные теоретические модели. Однако отдельные компоненты, входящие в структуру межперсонального функционирования, как правило, изучаются изолированно друг от друга, а не в единой системе [245].

Целостную картину особенностей социального поведения больных шизофренией, включающую и мотивационный, и регуляторный, и поведенческий компоненты, можно получить лишь при реализации деятельностного подхода в исследовании, предполагающего изучение больных в реальной деятельности, в процессе их «живого» взаимодействия с окружающими.

Деятельностный подход к анализу психических явлений разрабатывается в отечественной психологии, в его основе лежат труды С. Л. Рубинштейна [123], А. Н. Леонтьева [77]. Суть его составляет положение о том, что психическое формируется и реализуется в деятельности человека посредством сложного взаимодействия внешних и внутренних условий.

С. Л. Рубинштейн раскрыл принцип индивидуализации личности как избирательность внутреннего по отношению к внешнему, способность внутреннего преобразовывать внешнее, опосредовать его и объективировать. Развивая далее эти положения, К. А. Абульханова-Славская [2] подчеркивает принципиальное значение этого метода в построении теории личности и в разработке ее типологии. Особенность такого подхода состоит в том, что этот метод не предполагает набора черт личности, а выявляет движущие силы ее активности, соотносит их с социальными потребностями, с общественными движущими силами. Часто в социальной психологии разрываются внутренняя активность личности и ее социальные позиции, динамика усматривается только в смене ролевых позиций, в их исполнении, не затрагивающем внутренней активности личности. Диалектический принцип — внешние причины действуют через внутренние условия — фиксирует не факторное совпадение тех или иных особенностей личности с теми или иными общественными процессами, а причинные способы связей внешних и внутренних тенденций, реализуя принцип анализа личности через ее жизнедеятельность. Организация жизни личностью осуществляется при одновременном встречном процессе регуляции со стороны общества и на основе саморегуляции. Одной из форм активности, которая может по праву считаться движущей силой личности, является ее направленность.

Личностный подход помогает преодолеть разрыв между рассмотрением мышления как интеллекта, с одной стороны, и когнитивного отношения к миру — с другой. Предметом первого является решение проблем и задач, предметом второго — познание социального мира. Соответственно механизмы интеллекта как творчества и решения проблем—одни, механизмы когнитивного отношения к миру — другие. Как отмечает К. А. Абульханова-Славская [3], выявить единство и различие двух областей знаний, развивающихся сегодня обособленно, возможно только через анализ личности. Преобладание в когнитивном отношении проблемного аспекта, способность преодолеть установочность мышления и т. д. зависят не только от интеллектуального потенциала личности, ее креативности, но и от ее социально-психологической позиции, перехода к выделению универсального и общезначимого. Если личность стоит на общезначимых позициях, ее мышление не монологично, а диалогично, объект рассматривается одновременно с разных позиций; ее установки, когнитивные схемы носят более всеобщий характер по сравнению с личностью, занимающей эгоцентрическую позицию.

Основой, определяющей рассмотрение психики человека в целом, является личность в единстве ее исходных побуждений и мотивов, ее направленности и конечных целей. Задачей психологической. науки является выделение отдельных компонентов и раскрытие структурных взаимосвязей внутри этого единства. Этот подход развивался в целом ряде исследований советских психологов. В патопсихологии такой личностный подход осуществлялся прежде всего в трудах Б. В. Зейгарник [46—50].

Б. В. Зейгарник указывала на два возможных пути в исследовании патологии личности: более прямого — наблюдения за поведением и реакциями больного в ситуации эксперимента наряду с анализом данных историй болезни и опосредованного выявления изменений личности с помощью эксперимента, например при исследовании познавательных процессов, поскольку познавательные процессы не существуют изолированно от установок личности, ее потребностей, эмоций. Она явно отдавала предпочтение методам, реализующим деятельностный подход по сравнению с использованием анкет, опросников и т. д. Такой деятельностный подход реализовался в экспериментальных исследованиях путем изучения системы мотивов у больных [49; 51].

Категория синдрома, синдромальный психологический анализ нарушений психической деятельности являются центральным моментом настоящей работы.

Вслед за А. Р. Лурия [82], исследовавшим больных с локальной (очаговой) патологией головного мозга, нами с конца 60-х годов разрабатывается и применяется синдромный психологический подход при изучении природы психических болезней [111; 112; 114; 115]. Онтологическую основу синдрома составляет всякое патологическое состояние организма, обусловливающее изменение комплекса (системы) взаимосвязанных функций и процессов.

Продолжая эту линию исследований применительно к анализу патологии психической деятельности у больных шизофренией, мы рассматриваем нарушение мотивации в структуре основного патопсихологического синдрома. Он представляет собой систему нарушенных психических процессов и свойств, составляющих психологическую основу негативных изменений психики при шизофрении (аутизм, снижение психической активности, эмоционального изменения и др.). Задачей исследования являются выделение отдельных компонентов внутри этой единой системы и анализ их взаимосвязей. Определение ведущих компонентов в структуре психологического синдрома позволит рассмотреть его разновидности.

Гипотеза исследования: ведущим компонентом патопсихологического синдрома, определяющего специфику шизофренического дефекта (всех его разновидностей), является нарушение потребностно-мотивационных характеристик психической деятельности. Они включают систему потребностей, в первую очередь потребность в общении, характеристики психической активности, определяемые потребностями, и эмоционально-волевые процессы.

Нарушение исполнительского компонента регуляции — средств осуществления деятельности (способности, операции, способы действий, навыки, умения и т. д.) — вторично и зависит от уровня снижения потребностно-мотивационных характеристик психики.

Гипотеза и основные задачи определили методические приемы исследования, предполагающие включение испытуемых в виды деятельности, различающиеся по структуре, содержанию, сложности, по степени социального опосредования, выполнение которых связано с разными уровнями регуляции.

Согласно сформулированной гипотезе особое значение имело введение в ситуацию эксперимента разного рода мотивирующих стимулов. Это позволяло обнаружить скрытые, резервные возможности испытуемых, которые вследствие снижения мотивации оставались у них нереализованными. Вместе с тем сам факт возможности повышения уровня деятельности под влиянием мотивирующих стимулов мог бы стать наиболее прямым доказательством мотивационной природы снижения уровня социальной регуляции деятельности.

Существенной особенностью исследования явился принцип клинической определенности изучаемой группы больных. Недооценка значения четкой клинической дифференциации больных в рамках шизофрении является наиболее распространенной ошибкой большинства психологических исследований данной проблемы, как отечественных, так и зарубежных. Неоднородность обследуемых больных не позволяет выявить действительных закономерностей нарушения психических процессов, так как при разных вариантах болезни эти закономерности могут быть различны. Необходимость клинической дифференциации диктуется направленностью исследования на изучение изменений психических процессов, лежащих в основе негативных психопатологических проявлений болезни.

Нами исследовались различные возрастные группы больных непрерывной и приступообразной шизофренией в сопоставлении с соответствующими возрастными группами здоровых испытуемых. Общей клинической чертой исследованных больных являлось наличие в разной степени выраженных негативных симптомов при практическом отсутствии продуктивной симптоматики в период исследования: больные, как правило, исследовались в состоянии ремиссии.

Расстройства мышления — презентация онлайн

1. Расстройства мышления

Андреева Анастасия, 6 курс.

2. Мышление

это способность отражать в собственном сознании окружающий
мир в полноте существующих связей,
т.е. способность не только наблюдать, но и
понимать суть происходящего.

3. Понятия

это выработанные опытом и знаниями человечества категории,
отражающие суть (сущность) предметов и явлений.
Чем понятие отличается от представления?
Пример из учебника: мы не можем
наблюдать электрон непосредственно, но
можем представить его в виде маленького
шарика, вращающегося вокруг ядра атома, но
такое представление не будет отражать сути
данного явления, так как мы понимаем, что
электрон одновременно является и волной, и
частицей, и представить себе это довольно
трудно.

4. Понятия

• конкретные (единичные, названия предметов,
действий, явлений)
• абстрактные (общие, обозначение классовой и родовой
принадлежности, идеальных объектов, которые невозможно наблюдать
непосредственно)

5. Ассоциации

это связь между понятиями.
Другое определение: ассоциация – связь между отдельными психическими
явлениями, при которой актуализация (возникновение восприятия, представления,
суждения, умозаключения и т.д.) одного из них влечёт за собой появление другого.
Ассоциации могут быть:
• активными
• пассивными
Понятия могут ассоциироваться по множеству признаков. Некоторые из них
случайны, поверхностны, ситуационны (ассоциации по созвучию,
противоположности, смежности), другие отражают существенные
закономерности.
Важно: мышление опирающееся на несущественные связи между понятиями,
субъективное, противоречивое толкование их смысла, указывает на наличие
психических расстройств.

6. Суждения и умозаключения

Суждение — мысль, в которой утверждается или опровергается связь
между объектами и признаками.
Пример: сидящие передо мной люди – студенты (суждение, в котором
устанавливается связь между присутствующими в учебной комнате
людьми и их принадлежностью к группе)
Ещё пример: сегодня – двадцать четвёртое октября, но на улице совсем
холодно. (суждение, устанавливающее связь между датой и
особенностями погоды в этот конкретный день)
Умозаключение – логический вывод из сопоставления нескольких
суждений.
Пример: Сегодня – двадцать четвёртое октября (суждение). На улице
совсем холодно (суждение). Значит, нужно одеться теплее
(умозаключение).
понятие
(отражает суть
предметов и явлений)
суждение
(отдельные высказывания
о предметах и явлениях,
мысль, в которой
утверждается или
опровергается связь
между объектами и
признаками)
несущественные
мышление
(способность отражать в
собственном сознании
окружающий мир в полноте
существующих связей)
существенные
ассоциации
(связь между понятиями, при
актуализации одного понятия
«всплывает» другое)
умозаключение
(логический вывод из
сопоставления
нескольких суждений)

8. Речь

Речь – главный способ выражения мышления, поэтому, чтобы обнаружить
расстройства мышления, врач должен анализировать именно речь больного
(возможно, написанный им текст).
Полноценность речи определяется наличием суждений и умозаключений.
суждение
(отдельные высказывания о
предметах и явлениях)
умозаключение
(логический вывод из
сопоставления нескольких
суждений)
содержание
мышления
речь

9. Важно с врачебной точки зрения

Если по каким-либо причинам (нарушено сознание, двигательные
расстройства, мутизм) больной не говорит и не может изложить свои мысли
на бумаге, врач не может сделать заключение о способе и содержании
мышления.
• о мышлении судим по речи или написанному тексту
Попытки догадаться, что имеет в виду пациент, каковы его действительные
мотивы и мысли, обязательно приведут к ошибкам, заключающимся в том,
что врач приписывает больному свои мысли.
• не додумывать за пациента
Задача врача – определить, что первично: ошибки в суждениях возникают
непосредственно из-за нарушения способа мышления или возникают
самостоятельно, без грубого расстройства ассоциативного процесса.
• есть ли нарушение ассоциаций?

10. Расстройства мышления

• расстройства ассоциативного процесса
(выражаются в нарушении способа мышления, таким образом, весь
ход рассуждений становится непродуктивным, хаотичным,
нецеленаправленным, возникает изменение темпа, подвижности,
стройности, целенаправленности)
• патология суждений и умозаключений
(отдельные существенные ошибочные выводы могут сосуществовать
с вполне логичными и рассуждениями)

11. Расстройства ассоциаций

• ускорение мышления
− fuga idearum (скачка идей)
замедление мышления
патологическая обстоятельность (вязкость)
разорванность
бессвязность
речевые стереотипии
− персеверации
− вербигерации
− стоячие обороты
• формальное мышление
−
−
−
−
аутистическое
символическое
паралогическое
резонёрство
• наплыв мыслей (ментизм)
• перерыв в мышлении (шперрунг)

12. Изменение темпа мышления

• ускорение мышления (обильные поверхностные ассоциации,
быстрая переключаемость, отвлекаемость, речь быстрая, пытается
побыстрее высказаться, не слушает ответов на задаваемые вопросы)
– fuga idearum — скачка идей (чрезвычайное ускорение мышления, при
котором невозможно сосредоточиться на одной мысли, речь
распадается на отдельные выкрики, связь между которыми понять
трудно)
• замедление мышления (бедность ассоциаций, больные с трудом
подбирают слова, ответы односложны (да/нет), формирование
умозаключений медленное, сложно решать логические задачи, иногда
не справляются со счётом)

13. Патологическая обстоятельность (вязкость)

Проявление тугоподвижности мышления, больной говорит медленно,
растягивая слова, многословно, склонен к излишней детализации, в его
речи сложно уловить основную мысль, до конечной мысли добирается
витиеватым путём (лабиринтное мышление), постоянно отвлекаясь на
детали.
Пример: на вопрос «Какие лекарства вы принимали?» пациент
рассказывает, что дорога к аптеке у него выложена плохим асфальтом,
который клали в дождь, и лекарства сейчас дорогие, и соседка, у которой
живёт маленькая громко гавкающая по ночам такса, говорит, что даже
пенсии не хватает, так что он даже думал лечиться травами, которые
посоветовал какой-то давний школьный друг… и т.д.
Важно: отличать от вязкости мышления обстоятельность больных с
бредом, в этом случае больной так захвачен бредовой идеей, что не
может переключиться на другую тему и постоянно возвращается к
волнующим его мыслям, при этом на вопросы, не касающиеся этой темы,
отвечает конкретно и коротко.

14. Разорванность и бессвязность

Разорванность – мышление, полностью лишённое смысла и цели, при
этом грамматическая структура сохраняется, больной использует
бессмысленные, случайные ассоциации. При этом сознание ясное,
обращённую речь больной понимает, выполняет инструкции.
Пример: записи больного с диагнозом «шизофрения юношеская, конечное
состояние»: «Жизнь Иисуса – это закон природы. Посмотрите на его
распятие – но умер от искривления позвоночника и нарушения
кровообращения. Как выходила жизненная энергия у него? И раны на руках
и ногах – следствия чего? Вы называете это болезнью Рейно. Но есть люди,
которые живут по этому закону или этот закон нарушается из-за чего-то»
Бессвязность (инкогерентность) – так называемая «словесная
окрошка», исчезает не только смысл, но и грамматическая структура.
Пример: в тарелке борщ, потому что лампочка не светит, а солнце греет,
книга упала.

15. Речевые стереотипии

Проявляются в постороении одних и тех же фраз, слов.
• персеверации – возвращение к мысли, которая уже была высказана ранее,
повторение ответа на предыдущий вопрос из-за неосмысления следующего.
Пример: пациент по просьбе врача с некоторой задержкой, но в правильном
порядке называет месяцы года. Выполняя просьбу врача вспомнить названия
пальцев, показывает свою руку и перечисляет: «Январь, февраль, март,
апрель…»
• вербигерации – повторение стереотипно, ритмически, иногда в рифму
отдельных слов, иногда бессмысленных сочетаний звуков, фактически
представляют собой насильственные двигательные акты.
Часто являются компонентом кататонического и гебефренического синдрома,
сопровождаются ритмичными движениями: больные раскачиваются, вертят
головой, и т.д.
Пример: «самоболтовня, самоболтаю, простите меня… самоболтовня,
самоболтаю, простите, самоболтовня…»
• стоячие обороты – короткие, стереотипные выражения, однотипные мысли,
которыми больной настолько заполняет свою речь, что она теряет смысл.
Чем-то похоже на «слова-паразиты», которые некоторые включают в речь через
каждое слово.

16. Формальное мышление

При сохранении внешней формы (грамматики, интонации, внешнего
подобия логики) речь становится бессодержательной, далёкой от
реальности и практики, парадоксальной или даже абсурдной.
• аутистическое – чрезвычайная замкнутость, погружённость в мир
собственных фантазий, отрыв от реальности, больные не
интересуются практической значимостью своих идей, могут
обдумывать мысль, противоречащую действительности, делать из неё
выводы. Обычно больные малоразговорчивы, скрытны, но на бумаге
излагают свои мысли охотно.
• символическое – употребление для выражения мыслей собственные,
не всегда понятные для окружающих символы.
• паралогическое – больные путём сложных логических размышлений
приходят к выводам, явно противоречащим действительности.
Возникает из-за соскальзывания (внезапный переход от одной мысли к
другой, не связанной с первой), подмены прямого и переносного
смысла слов, нарушения причинно-следственных взаимодействий.

17. Пример символического мышления:

18. Резонёрство

Тоже можно отнести к формальному мышлению.
Мышление становится витиеватым, сложным, наукообразным, но
нецеленаправленным, больной говорит много, склонен к
рассуждательству, философствованию, при этом больному
интересен сам процесс логических построений, а не конечная
идея, и его не слишком беспокоит, понял ли его собеседник.
Подобная склонность к пространным, бесплодным рассуждениям
часто сочетается с нелепыми абстрактными увлечениями
(метафизическая, или философическая интоксикация).

19. Ментизм и шперрунг

Ментизм (наплыв мыслей) – тягостное чувство хаотичного потока
проносящихся в голове мыслей, обычно возникающее в виде приступа.
Закупорка мышления (шперрунг) – перерыв в мышлении, внезапный
обрыв ассоциативного процесса, насильственное, помимо воли,
«автоматическое» изчезновение мыслей, типично для шизофрении.
Важно именно то, что мысль не просто оборвалась сама по себе, как это
бывает у нас, а ощущение постороннего вмешательства, что мысль
«забрали», т.е. явление психического автоматизма.

20. Патология суждений и умозаключений

• бред (ложные суждения и умозаключения, возникающие на
болезненной основе и не поддающиеся разубеждению)
• бредоподобные фантазии (возникают у людей с
демонстративными чертами, больные понимают, что излагаемые ими
факты – не существуют, но признать их вымыслом не могут, чувствуя,
что фантазии производят впечатление на собеседника)
• сверхценные идеи (в отличие от бреда, не содержат
нелепых и противоречащих действительности мыслей, пациент
придаёт какой-либо мысли явно чрезмерное значение, подчиняет свою
жизнь этой одной идее)
• навязчивые идеи (обсессии) (настойчиво
возникающие в сознании больного мысли, появление которых он
тягостно переживает и стремится избавиться от них)

21. Критерии бреда по К. Ясперсу:

• субъективная уверенность пациента в
адекватности содержания бредовой
идеи (в правильности умозаключений)
• недоступность коррекции бредовой
идеи ни путём переубеждения, ни
посредством суггестии
• ложность содержания бредовой идеи

22. Фабула бреда

Фабула бреда – сюжет, содержание бредово́й мысли.
Основные фабулы бреда (3) и их клинические варианты:
персекуторный
(преследования)
преследования
воздействия
отравления
материального ущерба
сутяжный (кверулянтский)
отношения (особого
значения)
инсценировки
ревности
депрессивный
самоуничижения
самообвинения
греховности
ипохондрический
дисморфофобический
дисморфоманический
величия
богатства
изобретательства
реформаторства
высокого происхождения
любовный

23. Персекуторный бред (преследования)

• преследования (уверенность в том, что больного преследуют, следят за
ним)
• воздействия (на больного воздействуют с помощью лучей, аппаратов,
телепатии, гипноза, колдовства и т.д., важная часть синдрома
психического автоматизма)
отравления (больного хотят отравить)
• материального ущерба (преследователи воруют продукты, портят
вещи, бьют посуду и всячески стараются нанести материальный ущерб)
сутяжный (больные обращаются в различные инстанции с требованиями
и жалобами на несуществующих преследователей)
отношения (или особого значения, случайные факты воспринимаются
как важные символы, имеющее непосредственное отношение к больному
или определённой ситуации, связанной с ним)
инсценировки (уверенность в том, что вокруг всё подстроено,
инсценированно)
ревности (больной уверен в неверности супруга и постоянно занят
сбором свидетельств измены)

24. Депрессивный бред

• самоуничижения, самообвинения (больные винят себя во
всех бедах окружающих, приписывают себе преступную халатность и
недопустимое поведение)
• греховности (больные упорно считают себя ужасно греховными,
особенно часто у религиозных людей)
• ипохондрический (больные уверены, что у них какая-то
серьёзная болезнь)
• дисморфофобический (страх в связи с имеющейся
особенностью внешности)
• дисморфоманический (больные убеждены в существовании у
них физического недостатка, считают, например, себя слишком
полными и т.д.)

25. Бред величия

• богатства
• изобрететельства
• реформаторства (уверенность в создании новых
общечеловеческих теорий, подготовка к реформам и т.д.)
• высокого происхождения
• любовный (больной уверен, что в него влюблён кто-либо)

26. Какой ещё бывает бред:

первичный (возникший самостоятельно) / вторичный (следствие
нарушения других сфер психики, таких как галлюцинации, расстройства
сознания, памяти или интеллекта)
систематизированный / несистематизированный
чувственный (образный, отсутствует чёткое понимание происходящих
событий, основой для бреда являются яркие эмоции и нарушения
восприятия) / интерпретативный (бред толкования, чётко понимают суть
событий, связанных с бредом, бред возникает из-за паралогической
трактовки реальных фактов)
малого размаха (бред бытовых отношений, «бред лестничной площадки») /
мегаломанический (бред громадности)
нигилистический (отрицание чего-либо)
психогенный (под влиянием какой-либо ситуации)
индуцированный (folie a deux, «психоз на двоих», когда имеющуюся у
больного бредовую идею начинает разделять здоровый человек (чаще со
сниженным интеллектом), находящийся в постоянном контакте с больным)
конформный (двое больных находятся в постоянном контакте и у них
совпадает бредовая идея)
резедуальный (когда больной уверен, что всё, что ему казалось в
состоянии психоза было на самом деле)
Острый бред
Хронический бред
• лишён стройной системы
• эмоционально насыщен
(чувственный)
• сопровождается
детализацией
• включает идеи отношения
и инсценировки
• склонен к обратному
развитию, может
разрешиться без лечения
• систематизирован в
начале заболевания,
позже происходит распад
• отличается
монотонностью и
эмоциональной
тусклостью
• отличается
интерпретативным
характером
• плохо поддаётся лечению,
склонен к
прогрессированию

28. Синдром острого чувственного бреда

или острый параноид — самый яркий пример острого
бредово́го психоза.
• формируется быстро, на фоне ярких эмоциональных
переживаний (тревоги, страха, восторга)
• обычно преобладают идеи отношения и
инсценировки
• нередко возникают иллюзии и галлюцинации,
дереализация и деперсонализация
• может быть проявлением любого острого психоза

29. Синдром Капгра

• тревога, идеи инсценировки
• симптом двойников
– отрицательного двойника (близкий человек на самом
деле двойник)
– положительного двойника (в незнакомых людях узнаёт
близких)
• симптом Фреголи (убеждённость в том, что
преследователи постоянно меняют свой облик, чтобы
их невозможно было узнать)
• бред интерметаморфозы (ощущение, что люди
изменяются не только внешне, но и внутренне )

30. Синдром Котара

• мегаломанические нигилистические
ипохондрические идеи (т.е. масштабные идеи
отрицания и убеждённость в наличии неизлечимой
болезни)
• тяжёлое чувство тоски и тревоги

31. Синдром Кандинского-Клерамбо́

Наиболее часто встречающийся среди хронических
бредовых синдромов.
Включает в себя:
• псевдогаллюцинации
• бред воздействия
• психический автоматизм
– идеаторный (ассоциативный, мыслительный)
– сенсорный (сенестопатический, чувственный)
– моторный (кинестетический, двигательный)

32. Этапы развития хронического бреда (синдромы)

паранойяльный
галлюцинаторнопараноидный
парафренный
первичный интерпретативный бред с
высокой степенью систематезации
галлюцинаций нет
• систематизированный бред
• галлюцинации
• психический автоматизм
• часто проявляется синдромом
Кандинского-Клерамбо
• распад бредовой системы
• идеи величия
• благодушное или приподнятое
настроение
• психический автоматизм
• бред воздействия
• вербальные псевдогаллюцинации
• при параноидной шизофрении –
заключительный этап психоза

33. Другие расстройства суждений и умозаключений

• бредоподобные фантазии (возникают у людей с
демонстративными чертами, больные понимают, что
излагаемые ими факты – не существуют, но признать
их вымыслом не могут, чувствуя, что фантазии
производят впечатление на собеседника)
• сверхценные идеи (в отличие от бреда, не содержат
нелепых и противоречащих действительности
мыслей, пациент придаёт какой-либо мысли явно
чрезмерное значение, подчиняет свою жизнь этой
одной идее)

34. Навязчивые идеи (обсе́ссии)

Настойчиво возникающие в сознании больного мысли, появление которых
он тягостно переживает и стремится избавиться от них.
Различают эмоционально-насыщенные и отвлечённые (абстрактные)
навязчивости.
К эмоционально-насыщенным относят:
• навязчивые сомнения (больные понимают необоснованность своих
сомнений, но не в силах побороть неуверенность)
• контрастные навязчивости, когда в голову приходит мысль о
возможности совершения чего-либо совершенно недопустимого,
аморального, противозаконного.
К отвлечённым относят:
• навязчивое мудрствование («мыслительная жвачка»)
• навязчивый счёт (арифмомания)
Но ведь ворон
похож на
письменный
стол…
У тебя расстройство
ассоциативного
ряда.
На этом всё с расстройствами мышления.

Расстройства мышления — причины, симптомы, диагностика и лечение

Расстройства мышления – это группа патопсихологических симптомов, объединяющих нарушения процесса опосредованного и обобщенного познания реальности, формирования суждений и умозаключений. Проявляются расстройством динамики мыслительного процесса – ускорением или замедлением ассоциаций, а также искажением его целенаправленности – разорванностью, бессвязностью, разноплановостью мыслей, обстоятельностью и резонерством. К продуктивным симптомам относятся навязчивые мысли, бред, сверхценные идеи. Специфическая диагностика выполняется при помощи патопсихологических проб. Лечение определяется основным заболеванием, включает фармакотерапию и психокоррекцию, консультирование.

Общие сведения

Мышление – познавательный психический процесс, реализующий опосредованный способ отражения действительности, формирующий мысль. Включает операции анализа, синтеза, сравнения, классификации, обобщения, конкретизации и абстрагирования. Общую этиологию мыслительных расстройств определить невозможно ввиду того, что они представлены весьма разнородной группой симптомов, различаются по степени выраженности, содержанию, влиянию на эмоциональную сферу и поведение. Преобладающее количество больных с патологией мышления имеют психиатрический и/или неврологический диагноз. Для людей с органическими поражениями ЦНС характерны количественные изменения – снижение обобщений, затруднения абстрагирования. У пациентов с эндогенными психозами часто определяются искажения в виде резонерства, разорванности.

Расстройства мышления

Причины

В основе относительно стойких и глубоких нарушений мыслительных и интеллектуальных процессов лежат биологические факторы – изменения нейрогуморального баланса, сосудистые, травматические и интоксикационные поражения мозгового субстрата. Основанием для обратимых легких и умеренных расстройств могут стать особенности личностного реагирования на стрессовые и психотравмирующие воздействия. К наиболее распространенным причинам относят:

• Биохимические изменения в мозге. Патологии кровообращения, интоксикации, дисметаболические болезни влияют на функционирование нервной системы. Нарушается поступление кислорода, гормонов и медиаторов, скорость и направленность нейропередачи.
• Черепно-мозговые травмы. Мышление изменяется из-за структурных повреждений и функциональных сдвигов в головном мозге. Расстройства формируются в остром и отдаленном периоде ЧМТ.
• Психозы. Психотические состояния органического, инфекционного и интоксикационного происхождения нередко сопровождаются бредом, бессвязностью мыслительных функций. Для шизофрении характерно резонерство, разноплановость.
• Дегенеративные болезни ЦНС. Мышление нарушается при деменции, атрофии, старческом слабоумии, болезни Альцгеймера, болезни Пика. Часто определяется снижение уровня обобщения, сложности абстрагирования.
• Эпилепсия. Выраженность и характер расстройства зависят от тяжести заболевания. У большинства больных эпилепсией мышление становится инертным, обстоятельным.
• Воспаление ЦНС. Чаще всего местом локализации воспалительного процесса являются мозговые оболочки. Нарушается продукция и отток спинномозговой жидкости, повышается внутричерепное давление. При энцефалитах поражается непосредственно мозговое вещество.
• Опухоли мозга. Новообразование увеличивается в размерах, раздражающе воздействует на нервные центры, провоцирует атрофию клеток и волокон, ишемию. Выраженность патологии мышления определяется локализацией опухоли головного мозга и стадией болезни.
• Стрессы, неврозы. Сильное перенапряжение, эмоциональное потрясение, депрессия, тревога изменяют направленность и скорость мышления. Оно становится замедленным, сфокусированным на внутренних переживаниях.

Патогенез

Существует несколько психофизиологических теорий организации мышления. Отечественной наукой признана модель Павлова. Согласно ей, мысль является следствием рефлекторной связи между человеком и реальностью. Для ее формирования и закрепления необходима слаженная работа нескольких систем мозга. Первую образует подкорковая область, активизируемая безусловными стимулами. Вторую – полушария мозга без лобных отделов и речевых зон. Она начинает функционировать при подключении условной связи к безусловным реакциям. Третья система включает лобные доли и речевые анализаторы. Совокупность этих структур обеспечивает отвлечение от конкретно воспринимаемой информации, обобщение сигналов от нижележащих отделов мозга. Нарушения функционирования любой из систем приводят к расстройствам мышления. Изменения динамики нередко связаны с активностью подкорковых систем, в частности ретикулярной формации. Мотивационно-волевой компонент распадается при поражении лобных долей.

Классификация

Расстройства мышления носят разнообразный характер, не ограничены единственной схемой. Систематизации подвергаются отдельные параметры нарушений, вокруг которых группируются синдромы, встречающиеся у больных психиатрического профиля. Как правило, у одного пациента определяются более или менее сложные сочетания нескольких видов изменений мышления. Согласно общей классификации выделяют три типа расстройств:

• Нарушения динамического компонента. В норме образование ассоциаций происходит в равномерном и умеренном темпе. При патологиях динамика этого процесса изменяется. Различают ускорение и замедление мышления, ментизм – ускорение образования ассоциаций, происходящее приступообразно, шперрунг – внезапную полную остановку ассоциативного процесса.
• Нарушения операционального компонента. Основными мыслительными операциями являются обобщение, абстрагирование, синтез и анализ. При мыслительных расстройствах выявляется снижение (невозможность использовать категории) и искажение уровней обобщения (выделение латентных, второстепенных связей, а не существенных).
• Нарушения мотивационно-личностного компонента. К данной группе относятся расстройства, основанные на снижении саморегуляции, целеполагания, направленности, способности адекватно оценивать ситуацию, вести диалог. Включены нарушения критичности мышления, связанные с невозможностью правильного осмысления ситуации, разноплановость, резонерство, расстройства саморегуляции – расплывчатость и разорванность суждений, обстоятельность, бессвязность, паралогичность.

Симптомы расстройств мышления

Ускорение мышления характерно для состояния мании и гипомании, проявляется быстрым темпом речи, скачками идей, большинство из которых остаются невысказанными. Нарушается целенаправленность и глубина рассуждений – больные говорят быстро и много, не успевают осмыслить собственную речь. При замедленности мышления, характерной для депрессии и астении, уменьшается количество ассоциаций за единицу времени. Снижается темп речи, пациенты испытывают трудности при подборе слов, формировании предложений. Ментизм обнаруживается при шизофрении. Носит характер насильственного симптома, возникает как приступ наплыва разноплановых мыслей, не оформленных в слова. При шперрунге больные ощущают внезапную «пустоту» в голове, отсутствие каких-либо мыслей и идей.

Снижение обобщения коррелирует с общим интеллектуальным развитием. При нулевом уровне пациенты не могут выделять отдельные признаки и свойства предметов. Они воспринимают их цельно, не в состоянии проанализировать: определить назначение, функциональные особенности, принадлежность к классу. Больные с конкретным уровнем обобщения объединяют предметы по внешним и ситуационным признакам. Их мышление привязано к наглядным образам, оперирование понятиями затруднено. Например, они объединяют лопату и собаку – они «на улице», ножницы и предметы мебели – они «в доме». Выделение категории «инструменты» им недоступно. На функциональном уровне обобщения пациенты способны определить характеристики предметов, которые не отображены визуально (действия, манипуляции). Это простой уровень абстрагирования. Пример: автомобиль и трактор объединяются, так как оба «едут», но не называются общим понятием «транспорт».

При изменении плавности и связности мышления наблюдается аморфность суждений. Она проявляется наличием логической связности частей предложения и отдельных предложений между собой, но утратой общего смысла повествования. В беседе создается впечатление, что больные «плывут», затрудняются выразить ключевую мысль. При резонерстве пациенты долго и бесплодно рассуждают по поводу темы разговора, не делают выводов и не отвечают на поставленные вопросы. Тематические соскальзывания – внезапное изменение темы, отсутствие логической взаимосвязи между предыдущим и следующим предложением. При таком симптоме возможна паралогичность мышления – искаженная логика, понятная только больному.

Обстоятельность характеризуется чрезмерным «застреванием» на деталях, вязкостью и тугоподвижностью ассоциаций. Пациенты углубляются в собственные рассуждения, фиксируются на малозначимых подробностях. Инкогерентное мышление – отсутствие связей между словами в предложении, а вергиберации – нарушение связности между слогами. Оба расстройства свойственны тяжелым формам шизофрении. Персеверации и речевые стереотипии – повторы отдельных слов, фраз и предложений. Наблюдаются при органических заболеваниях, тяжелых эндогенных патологиях.

По содержанию мышление подразделяется на аффективное, эгоцентрическое, параноидное, обсессивное и сверхценное. У людей с аффективной формой мышления преобладают эмоционально окрашенные представления, быстрая и непроизвольная изменяемость процесса при воздействии внешних стимулов (значимых и несущественных). При эгоцентрическом мышлении больные фиксированы на идеальности собственной личности, нужности и ненужности, полезности и вреда всего происходящего.

Параноидное мышление представлено бредовыми идеями. Бред – ошибочное умозаключение, формирующееся на патологической основе – измененной логике или аффективных переживаниях. Распространен бред отношения, преследования, величия, ревности, виновности, ипохондрический и эротический бред. У детей параноидная форма мыслительных процессов представлена бредоподобными фантазиями и патологическими страхами (нереальные миры, причудливые создания, боязнь угла комнаты). Сверхценное мышление ориентировано на ведущие личностные тенденции, изменяет направленность жизни больного – идеи организации революции, изобретения вечного двигателя. При обсессивном мышлении возникают стереотипно повторяющиеся мысли, воспоминания, страхи, ритуалы. Они непроизвольны и осознаваемы.

Осложнения

При тяжелых расстройствах мышления пациенты утрачивают способность правильно оценивать окружающую ситуацию, адекватно реагировать на происходящие события, организовывать и контролировать поведение. Становится невозможной продуктивная бытовая и профессиональная деятельность, наступает социальная дезадаптация. Больные нуждаются в постоянном наблюдении и уходе со стороны. Депрессивная направленность мышления, а также ярко выраженные формы бреда могут привести к формированию суицидального поведения, нанесению вреда окружающим.

Диагностика

При расстройствах мышления проводится комплексное обследование, включающее сбор анамнеза врачом-психиатром, психологическое тестирование, осмотр невролога. Дополнительно могут быть назначены инструментальные процедуры – ЭЭГ, МРТ головного мозга, УЗИ сосудов головного мозга. Первичную информацию о симптомах психиатр получает клиническим методом. В ходе беседы и наблюдения он оценивает адекватность реакций больного, способность поддерживать продуктивный контакт, целенаправленность, стройность речи. К специфическим методикам изучения мышления относятся:

• Классификация. Тест направлен на определение способности мыслить категориями, выявляет недостаточность обобщения. В зависимости от того, какие группы предметов образует пациент, определяется нулевой, конкретный, функциональный или категориальный уровень, наличие искажений.
• Исключение. Используется словесный и предметный вариант методики. Результат позволяет обнаружить способность к обобщению, склонность к актуализации латентных и второстепенных признаков (искажение).
• Создание аналогий. Применяется тест «Простые аналогии» и «Сложные аналогии». Оценивается способность выстраивать последовательность суждений, устанавливать логические связи и отношения между понятиями. Результаты могут указывать на тенденцию к резонерству, инертности.
• Сравнение и исключение понятий. Для выполнения задания пациенту необходимо проанализировать признаки предметов и явлений, дифференцировать основные признаки от второстепенных, выделить категории. По результатам определяется сложность обобщения, обстоятельность, резонерство.
• Интерпретация метафор и пословиц. Испытуемому предлагается пояснить переносный смысл фраз. Методика нацелена на диагностику способности к абстрагированию, склонности к паралогии, резонерским высказываниям.
• Пиктограммы. Исследуются образы, нарисованные пациентом для запоминания слов. Отмечается их эмоциональная окрашенность, абстрактность и конкретность, детализация, схематичность, логичность и адекватность связи со стимулом.
• Ассоциации. Используется проба на называние 50 слов, парные ассоциации. Результат указывает на темп мыслительной деятельности, обстоятельность, инертность, персеверации.

Лечение расстройств мышления

Терапия лиц с нарушениями мышления определяется характером основного заболевания. Лечебные мероприятия проводятся психиатром и неврологом, коррекционная и реабилитационная работа – клиническим психологом, социальным работником. При комплексном подходе помощь пациенту оказывается следующими методами:

• Фармакотерапия. Схема лечения составляется индивидуально, выбор препаратов определяется ведущим заболеванием. При психотической симптоматике, в том числе при бреде, психомоторном возбуждении назначаются нейролептики. При нарушениях мозгового кровообращения, последствиях травм и интоксикаций используются ноотропы, сосудистые препараты. Людям с эпилепсией показаны противосудорожные средства.
• Психокоррекция. Занятия с психологом ориентированы на восстановление утраченных функций мышления. Применяются когнитивные тренинги, упражнения, требующие анализа ситуаций, сравнения объектов, установления логических последовательностей. Коррекционная работа осуществляется курсами, индивидуально или в группе.
• Семейное консультирование. Проводится несколько бесед с близкими родственниками пациента. Психолог или врач рассказывает о механизмах происхождения заболевания, особенностях течения. Дает рекомендации по организации отдыха и труда больного, включению его в домашнюю работу, возвращению к профессиональной деятельности.

Прогноз и профилактика

Эффективность лечения нарушений мышления, прогноз выздоровления зависят от характера течения основной болезни. Благоприятный исход наиболее вероятен при невротических расстройствах, стрессовых реакциях. Профилактика заключается в своевременной диагностике неврологических и психических патологий, подборе адекватного лечения и выполнении всех назначений врача. Пациентам из групп риска – пожилым людям, больным с сосудистыми заболеваниями, эпилепсией, лицам, имеющим наследственную отягощенность по психическим расстройствам – необходимо проходить профилактические обследования.

Симптомы расстройства мышления, часть первая

 

Выискивает, собака,

Мыслящих инако.

© Леонид Филатов

Положа руку на сердце, следует признать, что отыскивать какие-то закономерности в мыслительном процессе — дело чрезвычайно сложное и неблагодарное. Если уж одно и то же усреднённое яблоко, соприкоснувшись с головами представителей статистически достоверной подборки, может дать на выходе что угодно — от набора сложных многоэтажных синтаксических конструкций, кои не могут быть приведены в отчёте, минуя вывод о необходимости носить каску, до закона всемирного тяготения — что говорить о предпосылках, дающих в сумме такой результат! А уж нарушений, которые могут произойти в столь сложном процессе, так и вовсе легион. И всё же, некоторые общие закономерности описаны.

 

Рассматривая симптомы нарушения мышления, уместно будет выделить отдельно нарушения (патологию) ассоциативного процесса мышления и нарушения (патологию) суждений.

Патология ассоциативного процесса

В зависимости от того, какая часть ассоциативного процесса мышления пострадала, можно условно разделить эти нарушения следующим образом.

По темпу:

Ускорение темпа мышления, когда человек совершает обработку информации, принимает решение и генерирует идеи заметно быстрее окружающих. Очень характерно для маниакальных состояний, где это ускорение может быть выражено вплоть до «скачки идей»;

Замедление темпа мышления. Обдумывание и принятие решений затягивается, иногда настолько, что попытка беседы превращается в обоюдную пытку для её участников, а если второй собеседник будет к тому же ещё и в маниакальном состоянии (см. предыдущий абзац) — недалеко и до членовредительства.

Ментизм — непроизвольный наплыв мыслей, когда эти самые мысли вторгаются помимо воли человека в его размеренный мыслительный процесс, здорово мешают и дезорганизуют его деятельность. Как бы вам понравилось, скажем, если бы наплыв размышлений о судьбах отечества застал вас за просмотром порнофильма?

Остановка (закупорка, шперрунг) мышления — непроизвольный обрыв, остановка течения, отсутствие мысли. Думали, думали — и всё. Тупик. Обрыв. И никаких мыслей. И что ни диалог продолжить, ни дело сделать нет никакой возможности. Застыли, ждём, когда всё снова тронется.

По подвижности, живости процесса:

Детализация — в процесс мышления постоянно вовлекаются второстепенные несущественные подробности. Это как если бы вас в непринуждённом разговоре о погоде осчастливили бы классификацией облаков и среднегодовыми нормами температуры и осадков.

Обстоятельность — выраженная детализация с систематическим застреванием на деталях и побочных ассоциациях. К предыдущим деталям наверняка добавилась бы роза ветров, обсуждение испорченной экологии и координаты наиболее достойных доверия бюро прогноза.

Вязкость — ярко выраженная обстоятельность, при которой мышление становится непродуктивным, отследить изначальную мысль не представляется возможным, равно как и то, в каком направлении шёл разговор изначально — в общем, к четвёртому часу дискуссии вы, скорее всего, будете мучительно решать, кому бить морду: Гринпису, метеорологам или собеседнику.

По грамматическому строю речи:

Речевые стереотипы — штампованные обороты или использование вопроса для построения ответа; это когда в речи используются клишированные, штампованные обороты («итак, о чём я говорил….», «ну, как говорится, вернёмся к нашим баранам», «как говорил один мой знакомый — впрочем, вы его не знаете…»), а также использование вопроса для построения ответа: «Как моя фамилия? А фамилия моя слишком известная, чтобы я вам её тут называл!»

Вербигерация — бессмысленное повторение одних и тех же слов, фраз, окончаний слов или отдельных звуков;

Бессвязность — «словесная окрошка», набор отдельных слов или словосочетаний, лишённых логического и грамматического строя (не путать со стихотворением «Мама, папа, ложка, кошка»)

 

По целенаправленности:

Витиеватость — это когда, чтобы выразить даже простую мысль, человек прибегает к массе сравнений, выдержек из различных источников, метафор и поговорок, формул и научных терминов там, где надо было просто сказать: «иди в задницу». А теперь представьте, как будет звучать объяснение в любви.

Соскальзывание — его можно представить следующим образом. Пациент рассуждает, к примеру, о кошках. Рассуждает вполне связно и здраво. Вдруг, зацепившись за то, что некоторые из них бывают серыми, вспоминает сентенцию «в темноте все кошки серы» и далее выдаёт пространное рассуждение на тему взаимосвязи кошек, темноты, демонического начала в кошачьей душе… после чего как ни в чём не бывало возвращается к обсуждению того, какие они, в сущности, милые и пушистые создания. Почему соскальзывание? Потому что выглядит, будто пациент, идя по дорожке рассуждений, поскользнулся, опершись на незначительную, слабую, не имеющую прямого отношения к делу ассоциацию и какое-то время проехался на ней, после чего вернулся на прежнюю, проторенную дорожку.

Резонёрство — многословное мудрствование, переливание из пустого в порожнее, пространные словоизвержения на незначительную тему — без цели, без какой-либо направленности. Кто встречался с флудом в комментариях, реплик этак на двадцать-тридцать,меня поймёт.

Формализм мышления — это когда всё внимание и вся сила интеллекта брошены не на постижение сути вопроса, а на чёткое исполнение протокола и буквы устава.

Разноплановость — когда пациент может рассматривать предмет или явление с нескольких точек зрения, исходя из нескольких критериев оценки, постоянно меняя уровни обобщения , но так и не может прийти к решению, чему же в данной конкретной ситуации стоит отдать предпочтение. Так, попросив его исключить из картинок с изображением зАмка, замкА и шалаша что-то одно, вы так и не добъётесь от него ответа, поскольку он скажет, что в той или иной мере все картинки взаимосвязаны и ничего лишнего на них нет и вообще, специально, что ли, такую неразрешимую задачку подбросили?

Аморфность — нечёткое, противоречивое использование понятий. При этом речь построена синтаксически и грамматически правильно, но понять, О ЧЁМ в ней говорится, не представляется возможным, поскольку нет ни основной идеи, ни выводов — просто набор фраз, которые самому пациенту кажутся логичными. Если бы вы спросили такого пациента, как жизнь, ответ вполне мог бы быть таким: «Ну, как сказать? То есть, сказать обязательно надо. Потому что сам понимаешь, где разница между тем и этим. Нельзя ведь всё только в одну сторону. Справедливость, хоть и восторжествует, но это когда ещё мы второго такого вождя найдём — объективных условий не напасёшься. Когда верхи не могут, низы не хотят. А когда переполнится — уже поздно будет говорить. Так-то.»

Паралогическое мышление — это нарушение логики мышления, т.н. кривая логика, когда страдают либо предпосылки, либо доказательства, либо процесс установления связи между причиной и следствием (это разграничение условно). Пример? Пациент принципиально не пьёт соки. Почему? Сок-это здоровье. Здоровье — это спорт. Спорт — это много денег. Много денег — много женщин. Много женщин — это СПИД. СПИД — это смерть. Нафиг мне такое счастье?

Символическое мышление — мышление, основанное на псевдопонятиях, на символах, смысл которых понятен и доступен только самому пациенту. Так, он может говорить об особом значении того, в какой цветовой гамме сегодня оделись его сотрудники и что это может означать. Или заявлять, что для него все цифры имеют, помимо основного, ещё и дополнительное, тайное значение, благодаря которому каждая новая дата — это зашифрованное послание с руководством к действиям.

Патологический полисемантизм — это когда пациент обнаруживает в словах новый смысл, основываясь на том, сколько в них, к примеру, гласных или согласных, рифмуются ли они с тем или иным словом — скажем, с такими, как «смерть», «любовь», «измена»…

Аутистическое мышление — это мышление, мало соприкасающееся с окружающей пациента реальностью, понятное и доступное только ему, отражающее его мир, в который посторонним вход воспрещён, фантастическое и причудливое, но не лишённое собственной вычурной логики, «пир за закрытыми шторами» © Е.Блейлер. Вот пример, приведённый им же: «Пациентка Б.С. в работе Юнга о раннем слабоумии является Швейцарией, она также — Ивиков журавль; она — владелица всего мира и семиэтажной фабрики банковых ассигнаций; она также — двойной политехникум и заместительница Сократа. Все это кажется, на первый взгляд, полной бессмыслицей, и, действительно, является бессмыслицей с точки зрения логики. Но если мы присмотримся внимательнее, то мы найдем понятные связи: мысли, по существу, подчиняются аффективным потребностям, т. е. желаниям, а иногда и опасениям; пациентка является Ивиковым журавлем, потому что она хочет освободиться от чувства виновности и порочности; она Швейцария — потому что она должна быть свободна.»

Архаическое мышление — мышление, когда за основу построения берутся суждения «времён очаковских и покоренья Крыма», взгляды и стереотипы, к примеру, тех же раскольников-староверов. Или неандертальцев — тут уж как повезёт…

Персеверация (лат. perseveratio — настойчивость, упорство, от persevere — упорствую, продолжаю) — для иллюстрации есть анекдот: доктор, я всё делаю четыре раза, четыре раза, четыре раза, четыре раза, я очень устаю, очень устаю, очень устаю, очень устаю, но жена довольна, жена довольна, жена довольна, жена довольна… Это устойчивое повторение или продолжение однажды начатой деятельности, фразы, причём это повторение продолжается даже тогда, когда уместный для него контекст исчерпан. Например: «Как тебя зовут? — Лёша. Сколько тебе лет? — Лёша. Ты тормоз, что ли? — Лёша. Где ты учишься? — Лёша. А кто твои родители? — Я не тормоз…»

Разорванность — отсутствие логической связи между отдельными умозаключениями, суждениями, понятиями при формальном сохранении грамматического строя речи. Если разорванность мышления приобретает крайнюю степень выраженности — начинает страдать и грамматический строй речи. Пример: «Я считаю необходимым применение крайних географических, конституционных и нецензурных условий, чтобы всякого рода, и вида, и пола, и вероисповедания вы сами поняли кто, не могли помешать выполнению возложенной на нас великой, ужасной, но крайне приятной миссии членства в Совете Федерации»

 

 

 

 

Психиатрическая диагностика и взгляд патолога на шизофрению

Психиатрия (Эдгмонт). 2008 июл; 5 (7): 62–65.

Опубликовано в Интернете, июль 2008 г.

Рональд Пайс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Адрес для корреспонденции: Dr.Ronald Pies, Box 332, Bedford MA 01730; Авторские права © 2008 Matrix Medical Communications. Все права защищены.

Abstract

Среди критиков психиатрии популярна утка о том, что психические расстройства никогда не упоминаются в учебниках по патологии. Это ошибочное утверждение иногда используется, чтобы утверждать, что некоторые заболевания, такие как шизофрения, не являются «настоящими» болезнями, а просто метафорическими изобретениями психиатров. На самом деле, многие тексты по патологии и патофизиологии теперь признают шизофрению как истинное заболевание, и врачи должны сопротивляться попыткам маргинализации психиатрии со стороны тех, кто утверждает обратное.Однако суждения о «реальности» болезни должны основываться на наших повседневных наблюдениях за страданиями и недееспособностью, а не на высказываниях в учебниках. Болезнь правильно определяется людьми, а не разумом, телом, тканями или органами.

Ключевые слова: психиатрия, надежность диагнозов, достоверность диагнозов, патология, болезнь

Введение

В двух предыдущих комментариях я оспорил утверждения о том, что основные психиатрические диагнозы не имеют «объективности» и что отсутствуют биомаркеры. для серьезных психических расстройств. ¹ , ² Эти вводящие в заблуждение представления, широко распространенные как в профессиональной, так и в непрофессиональной прессе, способствуют маргинализации психиатрии как медицинской специальности и могут препятствовать нашим усилиям по привлечению студентов-медиков в эту область. ³

Еще одно частое утверждение, выдвигаемое некоторыми критиками психиатрии, состоит в том, что, в отличие от «настоящих» болезней, психические состояния (иногда называемые «психическими расстройствами») не упоминаются в учебниках патологии .Это утверждение предлагается как доказательство того, что психические расстройства не являются истинным заболеванием. Я считаю, что эта утка не только явно ошибочна, но и явно ложна в отношении шизофрении — по крайней мере, на 15 лет. В этом комментарии я представляю результаты моего изучения различных учебников патологии и патофизиологии в отношении того, упоминают ли они или обсуждают шизофрению.

Претензии относительно текстов патологий

Критики психиатрии более 20 лет утверждали, что патологи не признают шизофрению как заболевание мозга, и, кроме того, что шизофрения и / или биполярное расстройство не «перечисляются» и не обсуждаются в стандартной патологии. тексты.В более общем плане психиатр Томас Сас в 1987 году высказал мнение, что «… с самых первых дней психиатрии психиатры утверждали, что психические заболевания являются заболеваниями мозга… [но] патологи никогда не могли подтвердить эти утверждения… психиатры должны убеждать патологов что шизофрения — это заболевание мозга, прежде чем они возьмут на себя задачу рассказать общественности, что это такая болезнь ». ⁴

Различные версии утверждения о том, что шизофрения и серьезные расстройства настроения не «перечислены» и не обсуждаются в текстах о патологии, появились за последнее десятилетие.Так, в 1998 году профессор психологии Джеффри Шалер писал: «Если« психическое заболевание »действительно является заболеванием мозга, оно будет указано в стандартных учебниках по патологии. Он не включен в список заболеваний головного мозга, потому что не соответствует нозологическим критериям классификации болезней ». ⁵

Точно так же в дебатах ⁶ , состоявшихся в 1998 году, Сас утверждал, что «… депрессия не указана в учебниках патологии. Может быть, когда это будет указано в учебниках патологии, я бы согласился … что это похоже на нейросифилис или эпилепсию … »

Выступая в той же дискуссии, Шалер спросил, почему предполагаемые нейроанатомические аномалии маниакально-депрессивной болезни не описаны в« стандартных учебниках патология.А совсем недавно, в 2007 году, Шалер высказал мнение, что «если психическое заболевание относится к заболеванию мозга, то оно будет внесено в стандартный учебник по патологии как таковое. Это заболевание не указано как заболевание мозга именно потому, что психическое заболевание относится к поведению, а не к поражению клеток ». ⁷

Историческая и философская справка

Можно задаться вопросом, как вообще патологи стали рассматриваться как окончательные арбитры в том, что является, а что нет, «болезнью». Почему, например, гинекологи или семейные врачи не удостоены такого высокого статуса критиками психиатрии? Я считаю, что ответ кроется в наследии известного немецкого патолога Рудольфа Вирхова (1821–1902), или, скорее, в вероятном недоразумении относительно взглядов Вирхова на «болезнь».Короче говоря, те, кто отстаивает позицию Саса, утверждают, что для Вирхова болезнь была установлена ​​путем демонстрации поражения, клеточной патологии или, по крайней мере, патофизиологии . Но, как я утверждал почти 30 лет назад, ⁸ Вирхов полагал, что клеточные расстройства являются основой болезни. Гораздо менее ясно, видел ли Вирхов эти клеточные нарушения как болезнь; или как необходимые и достаточные условия для приписывания болезни .В самом деле, сам Вирхов писал следующее:

«Можно с величайшим уважением относиться к анатомическим, морфологическим и гистологическим исследованиям… Но нужно ли поэтому провозглашать их исключительно важными? Многие важные явления в организме относятся к чисто функциональному виду ». ⁹ [курсив добавлен]

Более того, для Вирхова (в отличие от Саса) болезнь предполагает жизнь. Со смертью клетки или организма заболевание также прекращается, даже если клеточная патология может сохраняться.Таким образом, для Вирхова поражения и клеточные нарушения не могут быть синонимами болезни. ¹⁰ , ¹¹

Действительно, болезнь — это пребиологическая конструкция . Он начинается, когда обычные люди понимают, что один из их товарищей переживает длительные страдания и неспособность без очевидной внешней причины (например, очевидной раны). ¹⁰ «Биология» болезни часто ускользает от нас в течение десятилетий или даже столетий после того, как состояние было широко признано болезнью.Как напомнил нам врач Маймонид восемь веков назад, болезнь (этимологически, недомогание) правильно рассчитана на человек . ¹⁰ Когда мы приписываем болезнь «разуму» или «телу» — или органам и тканям — мы балканизируем человеческий опыт болезни и создаем большое концептуальное зло. ¹⁰ , ¹¹ Таким образом, обычно используемые термины заболевание мозга, и психическое заболевание являются , оба концептуально неудовлетворительны.Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что патологи все чаще признают шизофрению как истинную форму болезни .

Что говорят тексты современной патологии и патофизиологии?

Чтобы быть уверенным: можно найти множество текстов по патологии (в основном опубликованных до середины 1990-х годов), которые не содержат ссылок на шизофрению, биполярное расстройство или связанные с ними психические заболевания. ¹² Технически также может быть правдой, что в текстах о патологии категорически не говорится: «Шизофрения и биполярное расстройство являются заболеваниями головного мозга.Также может быть правдой то, что в текстах о патологии не говорится, что «психическое заболевание» — это «на самом деле заболевание мозга», как Шалер хочет сформулировать проблему. ⁵ Действительно, эта неэлегантная формулировка вызовет — как для патологов, так и для философов — всевозможные логические и лингвистические загадки (например, «Как что-то« ментальное »может быть локализовано в физическом объекте, таком как мозг?» И т. Д.). Тем не менее, мой обзор многочисленных текстов о патологии опровергает утверждение, что они не признают шизофрению как истинную форму болезни .Даже биполярное расстройство постепенно получает признание в качестве болезни в некоторых недавних текстах, хотя это выходит за рамки настоящего комментария.

Начнем с Введение Бойда в изучение болезней, одиннадцатое издание , опубликованное в 1992 году. ¹³ Автор, доктор Хантингтон Шелдон, в то время был профессором патологии в Университете Макгилла. Доктор Шелдон относит шизофрению к категории «функциональных расстройств». Он продолжает утверждать, что шизофрения «… может рассматриваться как рак разума, проникающий в самую душу пациента. ¹³ Итак, те, кто считает, что шизофрения — это всего лишь «метафорическое» заболевание, могут отвергнуть яркое описание Шелдона как просто поэтические образы, а не материал точной науки. Тем не менее, Шелдон отмечает благотворное влияние гемодиализа на «небольшую группу шизофреников…», что приводит его к гипотезе о том, что при шизофрении может присутствовать «… биохимическое вещество… которое напрямую влияет на упорядоченное функционирование центральной нервной системы». ¹³

Почти через десять лет после того, как Dr.Шелдон написал это, мы находим еще одно обсуждение шизофрении в учебнике, Биология болезней, второе издание , Филлипса, Мюррея и Кирка. ¹⁴ Хотя это, возможно, не стандартный учебник по патологии (он также направлен на охват элементов клинической медицины), доктор Мюррей в то время работал в отделении патологии Бирмингемского университета, Соединенное Королевство. В целом, в тексте семь страниц, посвященных шизофрении. Шизофрения подробно рассматривается в главе «Психологические и социальные аспекты болезни .[Курсив мой] Филлипс и др. Отмечают, что «различные клинические исследования и методы визуализации… выявили ряд интересных открытий [при шизофрении], в том числе свидетельства церебральной атрофии, дисфункции левой височной доли [и] свидетельство потери нейронов и дезорганизации ». ¹⁴

Далее в тексте отмечается, что значение «несовместимых» патологических данных при шизофрении «… является предметом текущих предположений»; однако следует критически важное утверждение: «… биология этой болезни еще плохо изучена. ¹⁴ [курсив добавлен]

Итак, критики психиатрического диагноза могут поспешить ухватиться за слова «плохо понят», но это было бы философской ошибкой первой величины. Биология многих заболеваний, включая некоторые виды рака, «плохо изучена». Критические слова — «эта болезнь». Нет никаких сомнений в том, что авторы текста рассматривают шизофрению как болезнь — и что эта классификация не зависит от нашего полного понимания биологии шизофрении.

Значения слов не падают на нашу голову, как Платонические формы, падающие с небес. Как утверждал философ Людвиг Витгенштейн, 15 значений развиваются в человеческом контексте, чтобы служить человеческим — и гуманным — потребностям. Именно поэтому Филлипс, Мюррей и Кирк ^14, могут спокойно использовать термин болезнь применительно к шизофрении и быть уверенными, что тысячи читателей поймут, почему они это делают.

Другие ссылки на шизофрению можно найти в стандартных текстах по патологии, таких как Оксфордский учебник патологии . ¹⁶ Интересно, что в последнем случае шизофрения кратко упоминается в главе, озаглавленной «Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца». Авторы обсуждают ряд заболеваний и их семейные особенности: «Ранние сердечные приступы… инсулинозависимый диабет, гипертония, шизофрения и некоторые виды рака часто« передаются по наследству »; но все эти расстройства также имеют сильный экологический компонент. . » ¹⁶

Критики психиатрии иногда делают много различий между болезнью и расстройством ; на самом деле, однако, эти термины используются почти взаимозаменяемо, если не беспорядочно, в исторической медицинской литературе. ¹⁰ В любом случае очевидно, что для авторов Оксфордского учебника шизофрения относится к той же базовой «семье» состояний, что и сахарный диабет и некоторые типы рака.

Возможно, удачный ход для утверждения о том, что тексты по патологии не распознают шизофрению, доставляет книга Невропатология деменции под редакцией Эсири и Морриса, в которой 20 страниц текста (включая целую главу Харрисона) ) обсуждают невропатологию шизофрении. ¹⁷ Наконец, даже один учебник судебной патологии ¹⁸ включает краткое обсуждение шизофрении как примера «эндогенного психического заболевания».

Другие учебники по медицине

Учебники по патологии — далеко не единственные непсихиатрические медицинские учебники, в которых упоминается или обсуждается шизофрения. Рассмотрим, например, учебник Блюменфельда, Нейроанатомия в клинических случаях . ¹⁹ Эта книга содержит 17 страниц со ссылками на шизофрению.В одной из виньеток (кейс 10.6, с. 403) нам представлена ​​64-летняя женщина, «говорящая рэгтайм». Говорят, что у нее в анамнезе «хроническая шизофрения», которая считается причиной «бессмысленной речи». В том же тексте нам говорится, что «повышенная активность мезолимбического [дофаминового] ​​пути считается важной в« положительных »симптомах шизофрении».

Аналогичным образом, в «Руководстве по изучению патофизиологии Порта» Прецбиновски , ²⁰ мы находим пять тестовых вопросов по шизофрении, в том числе один, который обсуждает атрофию мозговой ткани и увеличение желудочков головного мозга.Поразительно, но этот учебник также включает несколько вопросов о биполярных и униполярных депрессивных расстройствах, а также о тревожных расстройствах.

Выводы

Представление о том, что среди врачей только психиатры считают шизофрению настоящей болезнью, можно легко развеять, потратив час работы в хорошей медицинской библиотеке. Примеры из учебников, приведенные в этом комментарии, ни в коем случае не являются исчерпывающими; другие представлены в моей главе книги доктора Шалера. ¹⁰ Неспособность вызвать критиков психиатрии по поводу их ложных утверждений относительно медицинских текстов еще больше маргинализирует психиатрию и усиливает уничижительные мифы о психиатрическом диагнозе.Это также затрудняет убедительное представление психиатрии студентам-медикам.

Конечно, наличие или отсутствие напечатанных слов в учебнике не влияет на «абсолютную реальность» таких состояний, как шизофрения — точно так же, как внезапное исключение термина «рак» из текстов о патологии означало бы, что болезнь исчезла. Мы должны продолжать совершенствовать наши диагностические критерии и значительно активизировать поиск достоверных биомаркеров при шизофрении, расстройствах настроения и других психических состояниях. ² , ²¹ Тем не менее, ложные утверждения о том, что шизофрения и связанные с ней расстройства не признаются болезнями вне психиатрии, наносят ущерб как нашей профессии, так и тем, кого мы лечим — людям, которые храбро борются с этими слишком реальными болезнями.

Благодарность

Я хочу поблагодарить г-на Даррена Уотерса за то, что он побудил меня исследовать эту проблему. Я также хотел бы выразить признательность за новаторскую работу Ахмеда Аборайи, доктора медицины, по обоснованности и надежности в психиатрии.

Ссылки

3. Вигни Т., Паркер Г. Наблюдения студентов-медиков о карьере в психиатрии. Aust N Z J Psychiatry 200741726–731 [PubMed] [Google Scholar] 4. Сас Т. Безумие: идея и ее последствия . Хобокен, штат Нью-Джерси: Джон Уайли и сыновья; 1987. [Google Scholar] 5. Шалер Дж. Паритет психического здоровья [Письмо в редакцию]. Philadelphia Inquirer. , 22 августа 1998 г .; A12 [Google Scholar] 8. Пироги Р. О мифах и контрмифах: подробнее о сасианских заблуждениях. Arch Gen Psychiatry. 197936 (2) 139–144 [PubMed] [Google Scholar] 9. Болезнь, жизнь и человек: избранные очерки Рудольфа Вирхова. В: Вирхов Р., редактор; Скорее ЖЖ, редактор. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета; 1958. [Google Scholar] 10. Пирожки Р. Выходя за рамки мифа о душевной болезни. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 2004327–553 [Google Scholar] 11. Кендалл Р.Э. Миф о психическом заболевании. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 200429–48 [Google Scholar] 12.Котран Р.С., Кумар В., Роббинс С.Л. Патологическая основа болезни Роббинса, Пятое издание. Филадельфия, Пенсильвания: W.B. Сондерс; 1994. [Google Scholar] 13. Шелдон Х. Введение Бойда в изучение болезней, , одиннадцатое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Lea & Febiger; 1992. [Google Scholar] 14. Филлипс Дж. В: Биология болезней, Второе издание. Мюррей П.Г., Кирк П., редакторы. Хобокен, штат Нью-Джерси: Уайли-Блэквелл; 2001. [Google Scholar] 15. Витгенштейн Л. Синие и коричневые книги: предварительные исследования для философских исследований. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Harper Torch Books; 1965. [Google Scholar] 16. Талмуд П.Дж., Хамфрис С. Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца. В: McGee JO, Isaacson PG, Wright NA, Dick HM, редакторы. Оксфордский учебник патологии, Том 1: Принципы патологии. Оксфордские медицинские публикации; 1992. [Google Scholar] 17. Esri MM, Morris JH, редакторы. Невропатология деменции. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1997. [Google Scholar] 18. DiMaio VJM, DiMaio D.Второе издание. Бока-Ратон, Флорида: CRC Press; 2001. Судебная патология, [Google Scholar] 19. Блюменфельд Х. Нейроанатомия в клинических случаях. Сандерленд, Массачусетс: Sinauer Associates; 2002. [Google Scholar] 20. Учебное пособие Прецбиновски по патофизиологии Порта, Седьмое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт, Уильямс и Уилкинс; 2005. [Google Scholar] 21. Aboraya A, Rankin E, France C, et al. Еще раз о надежности психиатрического диагноза: руководство для клинициста по повышению надежности психиатрического диагноза. Психиатрия (Эджмонт). 20063 (1) 41–50 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Психиатрический диагноз и взгляд патолога на шизофрению

Психиатрия (Эдгмонт). 2008 июл; 5 (7): 62–65.

Опубликовано в Интернете, июль 2008 г.

Рональд Пайс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Адрес для корреспонденции: Dr.Ronald Pies, Box 332, Bedford MA 01730; Авторские права © 2008 Matrix Medical Communications. Все права защищены.

Abstract

Среди критиков психиатрии популярна утка о том, что психические расстройства никогда не упоминаются в учебниках по патологии. Это ошибочное утверждение иногда используется, чтобы утверждать, что некоторые заболевания, такие как шизофрения, не являются «настоящими» болезнями, а просто метафорическими изобретениями психиатров. На самом деле, многие тексты по патологии и патофизиологии теперь признают шизофрению как истинное заболевание, и врачи должны сопротивляться попыткам маргинализации психиатрии со стороны тех, кто утверждает обратное.Однако суждения о «реальности» болезни должны основываться на наших повседневных наблюдениях за страданиями и недееспособностью, а не на высказываниях в учебниках. Болезнь правильно определяется людьми, а не разумом, телом, тканями или органами.

Ключевые слова: психиатрия, надежность диагнозов, достоверность диагнозов, патология, болезнь

Введение

В двух предыдущих комментариях я оспорил утверждения о том, что основные психиатрические диагнозы не имеют «объективности» и что отсутствуют биомаркеры. для серьезных психических расстройств. ¹ , ² Эти вводящие в заблуждение представления, широко распространенные как в профессиональной, так и в непрофессиональной прессе, способствуют маргинализации психиатрии как медицинской специальности и могут препятствовать нашим усилиям по привлечению студентов-медиков в эту область. ³

Еще одно частое утверждение, выдвигаемое некоторыми критиками психиатрии, состоит в том, что, в отличие от «настоящих» болезней, психические состояния (иногда называемые «психическими расстройствами») не упоминаются в учебниках патологии .Это утверждение предлагается как доказательство того, что психические расстройства не являются истинным заболеванием. Я считаю, что эта утка не только явно ошибочна, но и явно ложна в отношении шизофрении — по крайней мере, на 15 лет. В этом комментарии я представляю результаты моего изучения различных учебников патологии и патофизиологии в отношении того, упоминают ли они или обсуждают шизофрению.

Претензии относительно текстов патологий

Критики психиатрии более 20 лет утверждали, что патологи не признают шизофрению как заболевание мозга, и, кроме того, что шизофрения и / или биполярное расстройство не «перечисляются» и не обсуждаются в стандартной патологии. тексты.В более общем плане психиатр Томас Сас в 1987 году высказал мнение, что «… с самых первых дней психиатрии психиатры утверждали, что психические заболевания являются заболеваниями мозга… [но] патологи никогда не могли подтвердить эти утверждения… психиатры должны убеждать патологов что шизофрения — это заболевание мозга, прежде чем они возьмут на себя задачу рассказать общественности, что это такая болезнь ». ⁴

Различные версии утверждения о том, что шизофрения и серьезные расстройства настроения не «перечислены» и не обсуждаются в текстах о патологии, появились за последнее десятилетие.Так, в 1998 году профессор психологии Джеффри Шалер писал: «Если« психическое заболевание »действительно является заболеванием мозга, оно будет указано в стандартных учебниках по патологии. Он не включен в список заболеваний головного мозга, потому что не соответствует нозологическим критериям классификации болезней ». ⁵

Точно так же в дебатах ⁶ , состоявшихся в 1998 году, Сас утверждал, что «… депрессия не указана в учебниках патологии. Может быть, когда это будет указано в учебниках патологии, я бы согласился … что это похоже на нейросифилис или эпилепсию … »

Выступая в той же дискуссии, Шалер спросил, почему предполагаемые нейроанатомические аномалии маниакально-депрессивной болезни не описаны в« стандартных учебниках патология.А совсем недавно, в 2007 году, Шалер высказал мнение, что «если психическое заболевание относится к заболеванию мозга, то оно будет внесено в стандартный учебник по патологии как таковое. Это заболевание не указано как заболевание мозга именно потому, что психическое заболевание относится к поведению, а не к поражению клеток ». ⁷

Историческая и философская справка

Можно задаться вопросом, как вообще патологи стали рассматриваться как окончательные арбитры в том, что является, а что нет, «болезнью». Почему, например, гинекологи или семейные врачи не удостоены такого высокого статуса критиками психиатрии? Я считаю, что ответ кроется в наследии известного немецкого патолога Рудольфа Вирхова (1821–1902), или, скорее, в вероятном недоразумении относительно взглядов Вирхова на «болезнь».Короче говоря, те, кто отстаивает позицию Саса, утверждают, что для Вирхова болезнь была установлена ​​путем демонстрации поражения, клеточной патологии или, по крайней мере, патофизиологии . Но, как я утверждал почти 30 лет назад, ⁸ Вирхов полагал, что клеточные расстройства являются основой болезни. Гораздо менее ясно, видел ли Вирхов эти клеточные нарушения как болезнь; или как необходимые и достаточные условия для приписывания болезни .В самом деле, сам Вирхов писал следующее:

«Можно с величайшим уважением относиться к анатомическим, морфологическим и гистологическим исследованиям… Но нужно ли поэтому провозглашать их исключительно важными? Многие важные явления в организме относятся к чисто функциональному виду ». ⁹ [курсив добавлен]

Более того, для Вирхова (в отличие от Саса) болезнь предполагает жизнь. Со смертью клетки или организма заболевание также прекращается, даже если клеточная патология может сохраняться.Таким образом, для Вирхова поражения и клеточные нарушения не могут быть синонимами болезни. ¹⁰ , ¹¹

Действительно, болезнь — это пребиологическая конструкция . Он начинается, когда обычные люди понимают, что один из их товарищей переживает длительные страдания и неспособность без очевидной внешней причины (например, очевидной раны). ¹⁰ «Биология» болезни часто ускользает от нас в течение десятилетий или даже столетий после того, как состояние было широко признано болезнью.Как напомнил нам врач Маймонид восемь веков назад, болезнь (этимологически, недомогание) правильно рассчитана на человек . ¹⁰ Когда мы приписываем болезнь «разуму» или «телу» — или органам и тканям — мы балканизируем человеческий опыт болезни и создаем большое концептуальное зло. ¹⁰ , ¹¹ Таким образом, обычно используемые термины заболевание мозга, и психическое заболевание являются , оба концептуально неудовлетворительны.Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что патологи все чаще признают шизофрению как истинную форму болезни .

Что говорят тексты современной патологии и патофизиологии?

Чтобы быть уверенным: можно найти множество текстов по патологии (в основном опубликованных до середины 1990-х годов), которые не содержат ссылок на шизофрению, биполярное расстройство или связанные с ними психические заболевания. ¹² Технически также может быть правдой, что в текстах о патологии категорически не говорится: «Шизофрения и биполярное расстройство являются заболеваниями головного мозга.Также может быть правдой то, что в текстах о патологии не говорится, что «психическое заболевание» — это «на самом деле заболевание мозга», как Шалер хочет сформулировать проблему. ⁵ Действительно, эта неэлегантная формулировка вызовет — как для патологов, так и для философов — всевозможные логические и лингвистические загадки (например, «Как что-то« ментальное »может быть локализовано в физическом объекте, таком как мозг?» И т. Д.). Тем не менее, мой обзор многочисленных текстов о патологии опровергает утверждение, что они не признают шизофрению как истинную форму болезни .Даже биполярное расстройство постепенно получает признание в качестве болезни в некоторых недавних текстах, хотя это выходит за рамки настоящего комментария.

Начнем с Введение Бойда в изучение болезней, одиннадцатое издание , опубликованное в 1992 году. ¹³ Автор, доктор Хантингтон Шелдон, в то время был профессором патологии в Университете Макгилла. Доктор Шелдон относит шизофрению к категории «функциональных расстройств». Он продолжает утверждать, что шизофрения «… может рассматриваться как рак разума, проникающий в самую душу пациента. ¹³ Итак, те, кто считает, что шизофрения — это всего лишь «метафорическое» заболевание, могут отвергнуть яркое описание Шелдона как просто поэтические образы, а не материал точной науки. Тем не менее, Шелдон отмечает благотворное влияние гемодиализа на «небольшую группу шизофреников…», что приводит его к гипотезе о том, что при шизофрении может присутствовать «… биохимическое вещество… которое напрямую влияет на упорядоченное функционирование центральной нервной системы». ¹³

Почти через десять лет после того, как Dr.Шелдон написал это, мы находим еще одно обсуждение шизофрении в учебнике, Биология болезней, второе издание , Филлипса, Мюррея и Кирка. ¹⁴ Хотя это, возможно, не стандартный учебник по патологии (он также направлен на охват элементов клинической медицины), доктор Мюррей в то время работал в отделении патологии Бирмингемского университета, Соединенное Королевство. В целом, в тексте семь страниц, посвященных шизофрении. Шизофрения подробно рассматривается в главе «Психологические и социальные аспекты болезни .[Курсив мой] Филлипс и др. Отмечают, что «различные клинические исследования и методы визуализации… выявили ряд интересных открытий [при шизофрении], в том числе свидетельства церебральной атрофии, дисфункции левой височной доли [и] свидетельство потери нейронов и дезорганизации ». ¹⁴

Далее в тексте отмечается, что значение «несовместимых» патологических данных при шизофрении «… является предметом текущих предположений»; однако следует критически важное утверждение: «… биология этой болезни еще плохо изучена. ¹⁴ [курсив добавлен]

Итак, критики психиатрического диагноза могут поспешить ухватиться за слова «плохо понят», но это было бы философской ошибкой первой величины. Биология многих заболеваний, включая некоторые виды рака, «плохо изучена». Критические слова — «эта болезнь». Нет никаких сомнений в том, что авторы текста рассматривают шизофрению как болезнь — и что эта классификация не зависит от нашего полного понимания биологии шизофрении.

Значения слов не падают на нашу голову, как Платонические формы, падающие с небес. Как утверждал философ Людвиг Витгенштейн, 15 значений развиваются в человеческом контексте, чтобы служить человеческим — и гуманным — потребностям. Именно поэтому Филлипс, Мюррей и Кирк ^14, могут спокойно использовать термин болезнь применительно к шизофрении и быть уверенными, что тысячи читателей поймут, почему они это делают.

Другие ссылки на шизофрению можно найти в стандартных текстах по патологии, таких как Оксфордский учебник патологии . ¹⁶ Интересно, что в последнем случае шизофрения кратко упоминается в главе, озаглавленной «Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца». Авторы обсуждают ряд заболеваний и их семейные особенности: «Ранние сердечные приступы… инсулинозависимый диабет, гипертония, шизофрения и некоторые виды рака часто« передаются по наследству »; но все эти расстройства также имеют сильный экологический компонент. . » ¹⁶

Критики психиатрии иногда делают много различий между болезнью и расстройством ; на самом деле, однако, эти термины используются почти взаимозаменяемо, если не беспорядочно, в исторической медицинской литературе. ¹⁰ В любом случае очевидно, что для авторов Оксфордского учебника шизофрения относится к той же базовой «семье» состояний, что и сахарный диабет и некоторые типы рака.

Возможно, удачный ход для утверждения о том, что тексты по патологии не распознают шизофрению, доставляет книга Невропатология деменции под редакцией Эсири и Морриса, в которой 20 страниц текста (включая целую главу Харрисона) ) обсуждают невропатологию шизофрении. ¹⁷ Наконец, даже один учебник судебной патологии ¹⁸ включает краткое обсуждение шизофрении как примера «эндогенного психического заболевания».

Другие учебники по медицине

Учебники по патологии — далеко не единственные непсихиатрические медицинские учебники, в которых упоминается или обсуждается шизофрения. Рассмотрим, например, учебник Блюменфельда, Нейроанатомия в клинических случаях . ¹⁹ Эта книга содержит 17 страниц со ссылками на шизофрению.В одной из виньеток (кейс 10.6, с. 403) нам представлена ​​64-летняя женщина, «говорящая рэгтайм». Говорят, что у нее в анамнезе «хроническая шизофрения», которая считается причиной «бессмысленной речи». В том же тексте нам говорится, что «повышенная активность мезолимбического [дофаминового] ​​пути считается важной в« положительных »симптомах шизофрении».

Аналогичным образом, в «Руководстве по изучению патофизиологии Порта» Прецбиновски , ²⁰ мы находим пять тестовых вопросов по шизофрении, в том числе один, который обсуждает атрофию мозговой ткани и увеличение желудочков головного мозга.Поразительно, но этот учебник также включает несколько вопросов о биполярных и униполярных депрессивных расстройствах, а также о тревожных расстройствах.

Выводы

Представление о том, что среди врачей только психиатры считают шизофрению настоящей болезнью, можно легко развеять, потратив час работы в хорошей медицинской библиотеке. Примеры из учебников, приведенные в этом комментарии, ни в коем случае не являются исчерпывающими; другие представлены в моей главе книги доктора Шалера. ¹⁰ Неспособность вызвать критиков психиатрии по поводу их ложных утверждений относительно медицинских текстов еще больше маргинализирует психиатрию и усиливает уничижительные мифы о психиатрическом диагнозе.Это также затрудняет убедительное представление психиатрии студентам-медикам.

Конечно, наличие или отсутствие напечатанных слов в учебнике не влияет на «абсолютную реальность» таких состояний, как шизофрения — точно так же, как внезапное исключение термина «рак» из текстов о патологии означало бы, что болезнь исчезла. Мы должны продолжать совершенствовать наши диагностические критерии и значительно активизировать поиск достоверных биомаркеров при шизофрении, расстройствах настроения и других психических состояниях. ² , ²¹ Тем не менее, ложные утверждения о том, что шизофрения и связанные с ней расстройства не признаются болезнями вне психиатрии, наносят ущерб как нашей профессии, так и тем, кого мы лечим — людям, которые храбро борются с этими слишком реальными болезнями.

Благодарность

Я хочу поблагодарить г-на Даррена Уотерса за то, что он побудил меня исследовать эту проблему. Я также хотел бы выразить признательность за новаторскую работу Ахмеда Аборайи, доктора медицины, по обоснованности и надежности в психиатрии.

Ссылки

3. Вигни Т., Паркер Г. Наблюдения студентов-медиков о карьере в психиатрии. Aust N Z J Psychiatry 200741726–731 [PubMed] [Google Scholar] 4. Сас Т. Безумие: идея и ее последствия . Хобокен, штат Нью-Джерси: Джон Уайли и сыновья; 1987. [Google Scholar] 5. Шалер Дж. Паритет психического здоровья [Письмо в редакцию]. Philadelphia Inquirer. , 22 августа 1998 г .; A12 [Google Scholar] 8. Пироги Р. О мифах и контрмифах: подробнее о сасианских заблуждениях. Arch Gen Psychiatry. 197936 (2) 139–144 [PubMed] [Google Scholar] 9. Болезнь, жизнь и человек: избранные очерки Рудольфа Вирхова. В: Вирхов Р., редактор; Скорее ЖЖ, редактор. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета; 1958. [Google Scholar] 10. Пирожки Р. Выходя за рамки мифа о душевной болезни. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 2004327–553 [Google Scholar] 11. Кендалл Р.Э. Миф о психическом заболевании. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 200429–48 [Google Scholar] 12.Котран Р.С., Кумар В., Роббинс С.Л. Патологическая основа болезни Роббинса, Пятое издание. Филадельфия, Пенсильвания: W.B. Сондерс; 1994. [Google Scholar] 13. Шелдон Х. Введение Бойда в изучение болезней, , одиннадцатое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Lea & Febiger; 1992. [Google Scholar] 14. Филлипс Дж. В: Биология болезней, Второе издание. Мюррей П.Г., Кирк П., редакторы. Хобокен, штат Нью-Джерси: Уайли-Блэквелл; 2001. [Google Scholar] 15. Витгенштейн Л. Синие и коричневые книги: предварительные исследования для философских исследований. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Harper Torch Books; 1965. [Google Scholar] 16. Талмуд П.Дж., Хамфрис С. Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца. В: McGee JO, Isaacson PG, Wright NA, Dick HM, редакторы. Оксфордский учебник патологии, Том 1: Принципы патологии. Оксфордские медицинские публикации; 1992. [Google Scholar] 17. Esri MM, Morris JH, редакторы. Невропатология деменции. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1997. [Google Scholar] 18. DiMaio VJM, DiMaio D.Второе издание. Бока-Ратон, Флорида: CRC Press; 2001. Судебная патология, [Google Scholar] 19. Блюменфельд Х. Нейроанатомия в клинических случаях. Сандерленд, Массачусетс: Sinauer Associates; 2002. [Google Scholar] 20. Учебное пособие Прецбиновски по патофизиологии Порта, Седьмое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт, Уильямс и Уилкинс; 2005. [Google Scholar] 21. Aboraya A, Rankin E, France C, et al. Еще раз о надежности психиатрического диагноза: руководство для клинициста по повышению надежности психиатрического диагноза. Психиатрия (Эджмонт). 20063 (1) 41–50 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Психиатрический диагноз и взгляд патолога на шизофрению

Психиатрия (Эдгмонт). 2008 июл; 5 (7): 62–65.

Опубликовано в Интернете, июль 2008 г.

Рональд Пайс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Адрес для корреспонденции: Dr.Ronald Pies, Box 332, Bedford MA 01730; Авторские права © 2008 Matrix Medical Communications. Все права защищены.

Abstract

Среди критиков психиатрии популярна утка о том, что психические расстройства никогда не упоминаются в учебниках по патологии. Это ошибочное утверждение иногда используется, чтобы утверждать, что некоторые заболевания, такие как шизофрения, не являются «настоящими» болезнями, а просто метафорическими изобретениями психиатров. На самом деле, многие тексты по патологии и патофизиологии теперь признают шизофрению как истинное заболевание, и врачи должны сопротивляться попыткам маргинализации психиатрии со стороны тех, кто утверждает обратное.Однако суждения о «реальности» болезни должны основываться на наших повседневных наблюдениях за страданиями и недееспособностью, а не на высказываниях в учебниках. Болезнь правильно определяется людьми, а не разумом, телом, тканями или органами.

Ключевые слова: психиатрия, надежность диагнозов, достоверность диагнозов, патология, болезнь

Введение

В двух предыдущих комментариях я оспорил утверждения о том, что основные психиатрические диагнозы не имеют «объективности» и что отсутствуют биомаркеры. для серьезных психических расстройств. ¹ , ² Эти вводящие в заблуждение представления, широко распространенные как в профессиональной, так и в непрофессиональной прессе, способствуют маргинализации психиатрии как медицинской специальности и могут препятствовать нашим усилиям по привлечению студентов-медиков в эту область. ³

Еще одно частое утверждение, выдвигаемое некоторыми критиками психиатрии, состоит в том, что, в отличие от «настоящих» болезней, психические состояния (иногда называемые «психическими расстройствами») не упоминаются в учебниках патологии .Это утверждение предлагается как доказательство того, что психические расстройства не являются истинным заболеванием. Я считаю, что эта утка не только явно ошибочна, но и явно ложна в отношении шизофрении — по крайней мере, на 15 лет. В этом комментарии я представляю результаты моего изучения различных учебников патологии и патофизиологии в отношении того, упоминают ли они или обсуждают шизофрению.

Претензии относительно текстов патологий

Критики психиатрии более 20 лет утверждали, что патологи не признают шизофрению как заболевание мозга, и, кроме того, что шизофрения и / или биполярное расстройство не «перечисляются» и не обсуждаются в стандартной патологии. тексты.В более общем плане психиатр Томас Сас в 1987 году высказал мнение, что «… с самых первых дней психиатрии психиатры утверждали, что психические заболевания являются заболеваниями мозга… [но] патологи никогда не могли подтвердить эти утверждения… психиатры должны убеждать патологов что шизофрения — это заболевание мозга, прежде чем они возьмут на себя задачу рассказать общественности, что это такая болезнь ». ⁴

Различные версии утверждения о том, что шизофрения и серьезные расстройства настроения не «перечислены» и не обсуждаются в текстах о патологии, появились за последнее десятилетие.Так, в 1998 году профессор психологии Джеффри Шалер писал: «Если« психическое заболевание »действительно является заболеванием мозга, оно будет указано в стандартных учебниках по патологии. Он не включен в список заболеваний головного мозга, потому что не соответствует нозологическим критериям классификации болезней ». ⁵

Точно так же в дебатах ⁶ , состоявшихся в 1998 году, Сас утверждал, что «… депрессия не указана в учебниках патологии. Может быть, когда это будет указано в учебниках патологии, я бы согласился … что это похоже на нейросифилис или эпилепсию … »

Выступая в той же дискуссии, Шалер спросил, почему предполагаемые нейроанатомические аномалии маниакально-депрессивной болезни не описаны в« стандартных учебниках патология.А совсем недавно, в 2007 году, Шалер высказал мнение, что «если психическое заболевание относится к заболеванию мозга, то оно будет внесено в стандартный учебник по патологии как таковое. Это заболевание не указано как заболевание мозга именно потому, что психическое заболевание относится к поведению, а не к поражению клеток ». ⁷

Историческая и философская справка

Можно задаться вопросом, как вообще патологи стали рассматриваться как окончательные арбитры в том, что является, а что нет, «болезнью». Почему, например, гинекологи или семейные врачи не удостоены такого высокого статуса критиками психиатрии? Я считаю, что ответ кроется в наследии известного немецкого патолога Рудольфа Вирхова (1821–1902), или, скорее, в вероятном недоразумении относительно взглядов Вирхова на «болезнь».Короче говоря, те, кто отстаивает позицию Саса, утверждают, что для Вирхова болезнь была установлена ​​путем демонстрации поражения, клеточной патологии или, по крайней мере, патофизиологии . Но, как я утверждал почти 30 лет назад, ⁸ Вирхов полагал, что клеточные расстройства являются основой болезни. Гораздо менее ясно, видел ли Вирхов эти клеточные нарушения как болезнь; или как необходимые и достаточные условия для приписывания болезни .В самом деле, сам Вирхов писал следующее:

«Можно с величайшим уважением относиться к анатомическим, морфологическим и гистологическим исследованиям… Но нужно ли поэтому провозглашать их исключительно важными? Многие важные явления в организме относятся к чисто функциональному виду ». ⁹ [курсив добавлен]

Более того, для Вирхова (в отличие от Саса) болезнь предполагает жизнь. Со смертью клетки или организма заболевание также прекращается, даже если клеточная патология может сохраняться.Таким образом, для Вирхова поражения и клеточные нарушения не могут быть синонимами болезни. ¹⁰ , ¹¹

Действительно, болезнь — это пребиологическая конструкция . Он начинается, когда обычные люди понимают, что один из их товарищей переживает длительные страдания и неспособность без очевидной внешней причины (например, очевидной раны). ¹⁰ «Биология» болезни часто ускользает от нас в течение десятилетий или даже столетий после того, как состояние было широко признано болезнью.Как напомнил нам врач Маймонид восемь веков назад, болезнь (этимологически, недомогание) правильно рассчитана на человек . ¹⁰ Когда мы приписываем болезнь «разуму» или «телу» — или органам и тканям — мы балканизируем человеческий опыт болезни и создаем большое концептуальное зло. ¹⁰ , ¹¹ Таким образом, обычно используемые термины заболевание мозга, и психическое заболевание являются , оба концептуально неудовлетворительны.Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что патологи все чаще признают шизофрению как истинную форму болезни .

Что говорят тексты современной патологии и патофизиологии?

Чтобы быть уверенным: можно найти множество текстов по патологии (в основном опубликованных до середины 1990-х годов), которые не содержат ссылок на шизофрению, биполярное расстройство или связанные с ними психические заболевания. ¹² Технически также может быть правдой, что в текстах о патологии категорически не говорится: «Шизофрения и биполярное расстройство являются заболеваниями головного мозга.Также может быть правдой то, что в текстах о патологии не говорится, что «психическое заболевание» — это «на самом деле заболевание мозга», как Шалер хочет сформулировать проблему. ⁵ Действительно, эта неэлегантная формулировка вызовет — как для патологов, так и для философов — всевозможные логические и лингвистические загадки (например, «Как что-то« ментальное »может быть локализовано в физическом объекте, таком как мозг?» И т. Д.). Тем не менее, мой обзор многочисленных текстов о патологии опровергает утверждение, что они не признают шизофрению как истинную форму болезни .Даже биполярное расстройство постепенно получает признание в качестве болезни в некоторых недавних текстах, хотя это выходит за рамки настоящего комментария.

Начнем с Введение Бойда в изучение болезней, одиннадцатое издание , опубликованное в 1992 году. ¹³ Автор, доктор Хантингтон Шелдон, в то время был профессором патологии в Университете Макгилла. Доктор Шелдон относит шизофрению к категории «функциональных расстройств». Он продолжает утверждать, что шизофрения «… может рассматриваться как рак разума, проникающий в самую душу пациента. ¹³ Итак, те, кто считает, что шизофрения — это всего лишь «метафорическое» заболевание, могут отвергнуть яркое описание Шелдона как просто поэтические образы, а не материал точной науки. Тем не менее, Шелдон отмечает благотворное влияние гемодиализа на «небольшую группу шизофреников…», что приводит его к гипотезе о том, что при шизофрении может присутствовать «… биохимическое вещество… которое напрямую влияет на упорядоченное функционирование центральной нервной системы». ¹³

Почти через десять лет после того, как Dr.Шелдон написал это, мы находим еще одно обсуждение шизофрении в учебнике, Биология болезней, второе издание , Филлипса, Мюррея и Кирка. ¹⁴ Хотя это, возможно, не стандартный учебник по патологии (он также направлен на охват элементов клинической медицины), доктор Мюррей в то время работал в отделении патологии Бирмингемского университета, Соединенное Королевство. В целом, в тексте семь страниц, посвященных шизофрении. Шизофрения подробно рассматривается в главе «Психологические и социальные аспекты болезни .[Курсив мой] Филлипс и др. Отмечают, что «различные клинические исследования и методы визуализации… выявили ряд интересных открытий [при шизофрении], в том числе свидетельства церебральной атрофии, дисфункции левой височной доли [и] свидетельство потери нейронов и дезорганизации ». ¹⁴

Далее в тексте отмечается, что значение «несовместимых» патологических данных при шизофрении «… является предметом текущих предположений»; однако следует критически важное утверждение: «… биология этой болезни еще плохо изучена. ¹⁴ [курсив добавлен]

Итак, критики психиатрического диагноза могут поспешить ухватиться за слова «плохо понят», но это было бы философской ошибкой первой величины. Биология многих заболеваний, включая некоторые виды рака, «плохо изучена». Критические слова — «эта болезнь». Нет никаких сомнений в том, что авторы текста рассматривают шизофрению как болезнь — и что эта классификация не зависит от нашего полного понимания биологии шизофрении.

Значения слов не падают на нашу голову, как Платонические формы, падающие с небес. Как утверждал философ Людвиг Витгенштейн, 15 значений развиваются в человеческом контексте, чтобы служить человеческим — и гуманным — потребностям. Именно поэтому Филлипс, Мюррей и Кирк ^14, могут спокойно использовать термин болезнь применительно к шизофрении и быть уверенными, что тысячи читателей поймут, почему они это делают.

Другие ссылки на шизофрению можно найти в стандартных текстах по патологии, таких как Оксфордский учебник патологии . ¹⁶ Интересно, что в последнем случае шизофрения кратко упоминается в главе, озаглавленной «Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца». Авторы обсуждают ряд заболеваний и их семейные особенности: «Ранние сердечные приступы… инсулинозависимый диабет, гипертония, шизофрения и некоторые виды рака часто« передаются по наследству »; но все эти расстройства также имеют сильный экологический компонент. . » ¹⁶

Критики психиатрии иногда делают много различий между болезнью и расстройством ; на самом деле, однако, эти термины используются почти взаимозаменяемо, если не беспорядочно, в исторической медицинской литературе. ¹⁰ В любом случае очевидно, что для авторов Оксфордского учебника шизофрения относится к той же базовой «семье» состояний, что и сахарный диабет и некоторые типы рака.

Возможно, удачный ход для утверждения о том, что тексты по патологии не распознают шизофрению, доставляет книга Невропатология деменции под редакцией Эсири и Морриса, в которой 20 страниц текста (включая целую главу Харрисона) ) обсуждают невропатологию шизофрении. ¹⁷ Наконец, даже один учебник судебной патологии ¹⁸ включает краткое обсуждение шизофрении как примера «эндогенного психического заболевания».

Другие учебники по медицине

Учебники по патологии — далеко не единственные непсихиатрические медицинские учебники, в которых упоминается или обсуждается шизофрения. Рассмотрим, например, учебник Блюменфельда, Нейроанатомия в клинических случаях . ¹⁹ Эта книга содержит 17 страниц со ссылками на шизофрению.В одной из виньеток (кейс 10.6, с. 403) нам представлена ​​64-летняя женщина, «говорящая рэгтайм». Говорят, что у нее в анамнезе «хроническая шизофрения», которая считается причиной «бессмысленной речи». В том же тексте нам говорится, что «повышенная активность мезолимбического [дофаминового] ​​пути считается важной в« положительных »симптомах шизофрении».

Аналогичным образом, в «Руководстве по изучению патофизиологии Порта» Прецбиновски , ²⁰ мы находим пять тестовых вопросов по шизофрении, в том числе один, который обсуждает атрофию мозговой ткани и увеличение желудочков головного мозга.Поразительно, но этот учебник также включает несколько вопросов о биполярных и униполярных депрессивных расстройствах, а также о тревожных расстройствах.

Выводы

Представление о том, что среди врачей только психиатры считают шизофрению настоящей болезнью, можно легко развеять, потратив час работы в хорошей медицинской библиотеке. Примеры из учебников, приведенные в этом комментарии, ни в коем случае не являются исчерпывающими; другие представлены в моей главе книги доктора Шалера. ¹⁰ Неспособность вызвать критиков психиатрии по поводу их ложных утверждений относительно медицинских текстов еще больше маргинализирует психиатрию и усиливает уничижительные мифы о психиатрическом диагнозе.Это также затрудняет убедительное представление психиатрии студентам-медикам.

Конечно, наличие или отсутствие напечатанных слов в учебнике не влияет на «абсолютную реальность» таких состояний, как шизофрения — точно так же, как внезапное исключение термина «рак» из текстов о патологии означало бы, что болезнь исчезла. Мы должны продолжать совершенствовать наши диагностические критерии и значительно активизировать поиск достоверных биомаркеров при шизофрении, расстройствах настроения и других психических состояниях. ² , ²¹ Тем не менее, ложные утверждения о том, что шизофрения и связанные с ней расстройства не признаются болезнями вне психиатрии, наносят ущерб как нашей профессии, так и тем, кого мы лечим — людям, которые храбро борются с этими слишком реальными болезнями.

Благодарность

Я хочу поблагодарить г-на Даррена Уотерса за то, что он побудил меня исследовать эту проблему. Я также хотел бы выразить признательность за новаторскую работу Ахмеда Аборайи, доктора медицины, по обоснованности и надежности в психиатрии.

Ссылки

3. Вигни Т., Паркер Г. Наблюдения студентов-медиков о карьере в психиатрии. Aust N Z J Psychiatry 200741726–731 [PubMed] [Google Scholar] 4. Сас Т. Безумие: идея и ее последствия . Хобокен, штат Нью-Джерси: Джон Уайли и сыновья; 1987. [Google Scholar] 5. Шалер Дж. Паритет психического здоровья [Письмо в редакцию]. Philadelphia Inquirer. , 22 августа 1998 г .; A12 [Google Scholar] 8. Пироги Р. О мифах и контрмифах: подробнее о сасианских заблуждениях. Arch Gen Psychiatry. 197936 (2) 139–144 [PubMed] [Google Scholar] 9. Болезнь, жизнь и человек: избранные очерки Рудольфа Вирхова. В: Вирхов Р., редактор; Скорее ЖЖ, редактор. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета; 1958. [Google Scholar] 10. Пирожки Р. Выходя за рамки мифа о душевной болезни. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 2004327–553 [Google Scholar] 11. Кендалл Р.Э. Миф о психическом заболевании. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 200429–48 [Google Scholar] 12.Котран Р.С., Кумар В., Роббинс С.Л. Патологическая основа болезни Роббинса, Пятое издание. Филадельфия, Пенсильвания: W.B. Сондерс; 1994. [Google Scholar] 13. Шелдон Х. Введение Бойда в изучение болезней, , одиннадцатое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Lea & Febiger; 1992. [Google Scholar] 14. Филлипс Дж. В: Биология болезней, Второе издание. Мюррей П.Г., Кирк П., редакторы. Хобокен, штат Нью-Джерси: Уайли-Блэквелл; 2001. [Google Scholar] 15. Витгенштейн Л. Синие и коричневые книги: предварительные исследования для философских исследований. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Harper Torch Books; 1965. [Google Scholar] 16. Талмуд П.Дж., Хамфрис С. Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца. В: McGee JO, Isaacson PG, Wright NA, Dick HM, редакторы. Оксфордский учебник патологии, Том 1: Принципы патологии. Оксфордские медицинские публикации; 1992. [Google Scholar] 17. Esri MM, Morris JH, редакторы. Невропатология деменции. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1997. [Google Scholar] 18. DiMaio VJM, DiMaio D.Второе издание. Бока-Ратон, Флорида: CRC Press; 2001. Судебная патология, [Google Scholar] 19. Блюменфельд Х. Нейроанатомия в клинических случаях. Сандерленд, Массачусетс: Sinauer Associates; 2002. [Google Scholar] 20. Учебное пособие Прецбиновски по патофизиологии Порта, Седьмое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт, Уильямс и Уилкинс; 2005. [Google Scholar] 21. Aboraya A, Rankin E, France C, et al. Еще раз о надежности психиатрического диагноза: руководство для клинициста по повышению надежности психиатрического диагноза. Психиатрия (Эджмонт). 20063 (1) 41–50 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Психиатрический диагноз и взгляд патолога на шизофрению

Психиатрия (Эдгмонт). 2008 июл; 5 (7): 62–65.

Опубликовано в Интернете, июль 2008 г.

Рональд Пайс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Профессор психиатрии, Медицинский университет SUNY Upstate, Сиракузы, Нью-Йорк; и клинический профессор психиатрии, Tufts USM, Бостон, Массачусетс

Адрес для корреспонденции: Dr.Ronald Pies, Box 332, Bedford MA 01730; Авторские права © 2008 Matrix Medical Communications. Все права защищены.

Abstract

Среди критиков психиатрии популярна утка о том, что психические расстройства никогда не упоминаются в учебниках по патологии. Это ошибочное утверждение иногда используется, чтобы утверждать, что некоторые заболевания, такие как шизофрения, не являются «настоящими» болезнями, а просто метафорическими изобретениями психиатров. На самом деле, многие тексты по патологии и патофизиологии теперь признают шизофрению как истинное заболевание, и врачи должны сопротивляться попыткам маргинализации психиатрии со стороны тех, кто утверждает обратное.Однако суждения о «реальности» болезни должны основываться на наших повседневных наблюдениях за страданиями и недееспособностью, а не на высказываниях в учебниках. Болезнь правильно определяется людьми, а не разумом, телом, тканями или органами.

Ключевые слова: психиатрия, надежность диагнозов, достоверность диагнозов, патология, болезнь

Введение

В двух предыдущих комментариях я оспорил утверждения о том, что основные психиатрические диагнозы не имеют «объективности» и что отсутствуют биомаркеры. для серьезных психических расстройств. ¹ , ² Эти вводящие в заблуждение представления, широко распространенные как в профессиональной, так и в непрофессиональной прессе, способствуют маргинализации психиатрии как медицинской специальности и могут препятствовать нашим усилиям по привлечению студентов-медиков в эту область. ³

Еще одно частое утверждение, выдвигаемое некоторыми критиками психиатрии, состоит в том, что, в отличие от «настоящих» болезней, психические состояния (иногда называемые «психическими расстройствами») не упоминаются в учебниках патологии .Это утверждение предлагается как доказательство того, что психические расстройства не являются истинным заболеванием. Я считаю, что эта утка не только явно ошибочна, но и явно ложна в отношении шизофрении — по крайней мере, на 15 лет. В этом комментарии я представляю результаты моего изучения различных учебников патологии и патофизиологии в отношении того, упоминают ли они или обсуждают шизофрению.

Претензии относительно текстов патологий

Критики психиатрии более 20 лет утверждали, что патологи не признают шизофрению как заболевание мозга, и, кроме того, что шизофрения и / или биполярное расстройство не «перечисляются» и не обсуждаются в стандартной патологии. тексты.В более общем плане психиатр Томас Сас в 1987 году высказал мнение, что «… с самых первых дней психиатрии психиатры утверждали, что психические заболевания являются заболеваниями мозга… [но] патологи никогда не могли подтвердить эти утверждения… психиатры должны убеждать патологов что шизофрения — это заболевание мозга, прежде чем они возьмут на себя задачу рассказать общественности, что это такая болезнь ». ⁴

Различные версии утверждения о том, что шизофрения и серьезные расстройства настроения не «перечислены» и не обсуждаются в текстах о патологии, появились за последнее десятилетие.Так, в 1998 году профессор психологии Джеффри Шалер писал: «Если« психическое заболевание »действительно является заболеванием мозга, оно будет указано в стандартных учебниках по патологии. Он не включен в список заболеваний головного мозга, потому что не соответствует нозологическим критериям классификации болезней ». ⁵

Точно так же в дебатах ⁶ , состоявшихся в 1998 году, Сас утверждал, что «… депрессия не указана в учебниках патологии. Может быть, когда это будет указано в учебниках патологии, я бы согласился … что это похоже на нейросифилис или эпилепсию … »

Выступая в той же дискуссии, Шалер спросил, почему предполагаемые нейроанатомические аномалии маниакально-депрессивной болезни не описаны в« стандартных учебниках патология.А совсем недавно, в 2007 году, Шалер высказал мнение, что «если психическое заболевание относится к заболеванию мозга, то оно будет внесено в стандартный учебник по патологии как таковое. Это заболевание не указано как заболевание мозга именно потому, что психическое заболевание относится к поведению, а не к поражению клеток ». ⁷

Историческая и философская справка

Можно задаться вопросом, как вообще патологи стали рассматриваться как окончательные арбитры в том, что является, а что нет, «болезнью». Почему, например, гинекологи или семейные врачи не удостоены такого высокого статуса критиками психиатрии? Я считаю, что ответ кроется в наследии известного немецкого патолога Рудольфа Вирхова (1821–1902), или, скорее, в вероятном недоразумении относительно взглядов Вирхова на «болезнь».Короче говоря, те, кто отстаивает позицию Саса, утверждают, что для Вирхова болезнь была установлена ​​путем демонстрации поражения, клеточной патологии или, по крайней мере, патофизиологии . Но, как я утверждал почти 30 лет назад, ⁸ Вирхов полагал, что клеточные расстройства являются основой болезни. Гораздо менее ясно, видел ли Вирхов эти клеточные нарушения как болезнь; или как необходимые и достаточные условия для приписывания болезни .В самом деле, сам Вирхов писал следующее:

«Можно с величайшим уважением относиться к анатомическим, морфологическим и гистологическим исследованиям… Но нужно ли поэтому провозглашать их исключительно важными? Многие важные явления в организме относятся к чисто функциональному виду ». ⁹ [курсив добавлен]

Более того, для Вирхова (в отличие от Саса) болезнь предполагает жизнь. Со смертью клетки или организма заболевание также прекращается, даже если клеточная патология может сохраняться.Таким образом, для Вирхова поражения и клеточные нарушения не могут быть синонимами болезни. ¹⁰ , ¹¹

Действительно, болезнь — это пребиологическая конструкция . Он начинается, когда обычные люди понимают, что один из их товарищей переживает длительные страдания и неспособность без очевидной внешней причины (например, очевидной раны). ¹⁰ «Биология» болезни часто ускользает от нас в течение десятилетий или даже столетий после того, как состояние было широко признано болезнью.Как напомнил нам врач Маймонид восемь веков назад, болезнь (этимологически, недомогание) правильно рассчитана на человек . ¹⁰ Когда мы приписываем болезнь «разуму» или «телу» — или органам и тканям — мы балканизируем человеческий опыт болезни и создаем большое концептуальное зло. ¹⁰ , ¹¹ Таким образом, обычно используемые термины заболевание мозга, и психическое заболевание являются , оба концептуально неудовлетворительны.Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что патологи все чаще признают шизофрению как истинную форму болезни .

Что говорят тексты современной патологии и патофизиологии?

Чтобы быть уверенным: можно найти множество текстов по патологии (в основном опубликованных до середины 1990-х годов), которые не содержат ссылок на шизофрению, биполярное расстройство или связанные с ними психические заболевания. ¹² Технически также может быть правдой, что в текстах о патологии категорически не говорится: «Шизофрения и биполярное расстройство являются заболеваниями головного мозга.Также может быть правдой то, что в текстах о патологии не говорится, что «психическое заболевание» — это «на самом деле заболевание мозга», как Шалер хочет сформулировать проблему. ⁵ Действительно, эта неэлегантная формулировка вызовет — как для патологов, так и для философов — всевозможные логические и лингвистические загадки (например, «Как что-то« ментальное »может быть локализовано в физическом объекте, таком как мозг?» И т. Д.). Тем не менее, мой обзор многочисленных текстов о патологии опровергает утверждение, что они не признают шизофрению как истинную форму болезни .Даже биполярное расстройство постепенно получает признание в качестве болезни в некоторых недавних текстах, хотя это выходит за рамки настоящего комментария.

Начнем с Введение Бойда в изучение болезней, одиннадцатое издание , опубликованное в 1992 году. ¹³ Автор, доктор Хантингтон Шелдон, в то время был профессором патологии в Университете Макгилла. Доктор Шелдон относит шизофрению к категории «функциональных расстройств». Он продолжает утверждать, что шизофрения «… может рассматриваться как рак разума, проникающий в самую душу пациента. ¹³ Итак, те, кто считает, что шизофрения — это всего лишь «метафорическое» заболевание, могут отвергнуть яркое описание Шелдона как просто поэтические образы, а не материал точной науки. Тем не менее, Шелдон отмечает благотворное влияние гемодиализа на «небольшую группу шизофреников…», что приводит его к гипотезе о том, что при шизофрении может присутствовать «… биохимическое вещество… которое напрямую влияет на упорядоченное функционирование центральной нервной системы». ¹³

Почти через десять лет после того, как Dr.Шелдон написал это, мы находим еще одно обсуждение шизофрении в учебнике, Биология болезней, второе издание , Филлипса, Мюррея и Кирка. ¹⁴ Хотя это, возможно, не стандартный учебник по патологии (он также направлен на охват элементов клинической медицины), доктор Мюррей в то время работал в отделении патологии Бирмингемского университета, Соединенное Королевство. В целом, в тексте семь страниц, посвященных шизофрении. Шизофрения подробно рассматривается в главе «Психологические и социальные аспекты болезни .[Курсив мой] Филлипс и др. Отмечают, что «различные клинические исследования и методы визуализации… выявили ряд интересных открытий [при шизофрении], в том числе свидетельства церебральной атрофии, дисфункции левой височной доли [и] свидетельство потери нейронов и дезорганизации ». ¹⁴

Далее в тексте отмечается, что значение «несовместимых» патологических данных при шизофрении «… является предметом текущих предположений»; однако следует критически важное утверждение: «… биология этой болезни еще плохо изучена. ¹⁴ [курсив добавлен]

Итак, критики психиатрического диагноза могут поспешить ухватиться за слова «плохо понят», но это было бы философской ошибкой первой величины. Биология многих заболеваний, включая некоторые виды рака, «плохо изучена». Критические слова — «эта болезнь». Нет никаких сомнений в том, что авторы текста рассматривают шизофрению как болезнь — и что эта классификация не зависит от нашего полного понимания биологии шизофрении.

Значения слов не падают на нашу голову, как Платонические формы, падающие с небес. Как утверждал философ Людвиг Витгенштейн, 15 значений развиваются в человеческом контексте, чтобы служить человеческим — и гуманным — потребностям. Именно поэтому Филлипс, Мюррей и Кирк ^14, могут спокойно использовать термин болезнь применительно к шизофрении и быть уверенными, что тысячи читателей поймут, почему они это делают.

Другие ссылки на шизофрению можно найти в стандартных текстах по патологии, таких как Оксфордский учебник патологии . ¹⁶ Интересно, что в последнем случае шизофрения кратко упоминается в главе, озаглавленной «Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца». Авторы обсуждают ряд заболеваний и их семейные особенности: «Ранние сердечные приступы… инсулинозависимый диабет, гипертония, шизофрения и некоторые виды рака часто« передаются по наследству »; но все эти расстройства также имеют сильный экологический компонент. . » ¹⁶

Критики психиатрии иногда делают много различий между болезнью и расстройством ; на самом деле, однако, эти термины используются почти взаимозаменяемо, если не беспорядочно, в исторической медицинской литературе. ¹⁰ В любом случае очевидно, что для авторов Оксфордского учебника шизофрения относится к той же базовой «семье» состояний, что и сахарный диабет и некоторые типы рака.

Возможно, удачный ход для утверждения о том, что тексты по патологии не распознают шизофрению, доставляет книга Невропатология деменции под редакцией Эсири и Морриса, в которой 20 страниц текста (включая целую главу Харрисона) ) обсуждают невропатологию шизофрении. ¹⁷ Наконец, даже один учебник судебной патологии ¹⁸ включает краткое обсуждение шизофрении как примера «эндогенного психического заболевания».

Другие учебники по медицине

Учебники по патологии — далеко не единственные непсихиатрические медицинские учебники, в которых упоминается или обсуждается шизофрения. Рассмотрим, например, учебник Блюменфельда, Нейроанатомия в клинических случаях . ¹⁹ Эта книга содержит 17 страниц со ссылками на шизофрению.В одной из виньеток (кейс 10.6, с. 403) нам представлена ​​64-летняя женщина, «говорящая рэгтайм». Говорят, что у нее в анамнезе «хроническая шизофрения», которая считается причиной «бессмысленной речи». В том же тексте нам говорится, что «повышенная активность мезолимбического [дофаминового] ​​пути считается важной в« положительных »симптомах шизофрении».

Аналогичным образом, в «Руководстве по изучению патофизиологии Порта» Прецбиновски , ²⁰ мы находим пять тестовых вопросов по шизофрении, в том числе один, который обсуждает атрофию мозговой ткани и увеличение желудочков головного мозга.Поразительно, но этот учебник также включает несколько вопросов о биполярных и униполярных депрессивных расстройствах, а также о тревожных расстройствах.

Выводы

Представление о том, что среди врачей только психиатры считают шизофрению настоящей болезнью, можно легко развеять, потратив час работы в хорошей медицинской библиотеке. Примеры из учебников, приведенные в этом комментарии, ни в коем случае не являются исчерпывающими; другие представлены в моей главе книги доктора Шалера. ¹⁰ Неспособность вызвать критиков психиатрии по поводу их ложных утверждений относительно медицинских текстов еще больше маргинализирует психиатрию и усиливает уничижительные мифы о психиатрическом диагнозе.Это также затрудняет убедительное представление психиатрии студентам-медикам.

Конечно, наличие или отсутствие напечатанных слов в учебнике не влияет на «абсолютную реальность» таких состояний, как шизофрения — точно так же, как внезапное исключение термина «рак» из текстов о патологии означало бы, что болезнь исчезла. Мы должны продолжать совершенствовать наши диагностические критерии и значительно активизировать поиск достоверных биомаркеров при шизофрении, расстройствах настроения и других психических состояниях. ² , ²¹ Тем не менее, ложные утверждения о том, что шизофрения и связанные с ней расстройства не признаются болезнями вне психиатрии, наносят ущерб как нашей профессии, так и тем, кого мы лечим — людям, которые храбро борются с этими слишком реальными болезнями.

Благодарность

Я хочу поблагодарить г-на Даррена Уотерса за то, что он побудил меня исследовать эту проблему. Я также хотел бы выразить признательность за новаторскую работу Ахмеда Аборайи, доктора медицины, по обоснованности и надежности в психиатрии.

Ссылки

3. Вигни Т., Паркер Г. Наблюдения студентов-медиков о карьере в психиатрии. Aust N Z J Psychiatry 200741726–731 [PubMed] [Google Scholar] 4. Сас Т. Безумие: идея и ее последствия . Хобокен, штат Нью-Джерси: Джон Уайли и сыновья; 1987. [Google Scholar] 5. Шалер Дж. Паритет психического здоровья [Письмо в редакцию]. Philadelphia Inquirer. , 22 августа 1998 г .; A12 [Google Scholar] 8. Пироги Р. О мифах и контрмифах: подробнее о сасианских заблуждениях. Arch Gen Psychiatry. 197936 (2) 139–144 [PubMed] [Google Scholar] 9. Болезнь, жизнь и человек: избранные очерки Рудольфа Вирхова. В: Вирхов Р., редактор; Скорее ЖЖ, редактор. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета; 1958. [Google Scholar] 10. Пирожки Р. Выходя за рамки мифа о душевной болезни. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 2004327–553 [Google Scholar] 11. Кендалл Р.Э. Миф о психическом заболевании. Schaler JA. Сас под огнем. Чикаго, Иллинойс: Открытый суд; 200429–48 [Google Scholar] 12.Котран Р.С., Кумар В., Роббинс С.Л. Патологическая основа болезни Роббинса, Пятое издание. Филадельфия, Пенсильвания: W.B. Сондерс; 1994. [Google Scholar] 13. Шелдон Х. Введение Бойда в изучение болезней, , одиннадцатое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Lea & Febiger; 1992. [Google Scholar] 14. Филлипс Дж. В: Биология болезней, Второе издание. Мюррей П.Г., Кирк П., редакторы. Хобокен, штат Нью-Джерси: Уайли-Блэквелл; 2001. [Google Scholar] 15. Витгенштейн Л. Синие и коричневые книги: предварительные исследования для философских исследований. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Harper Torch Books; 1965. [Google Scholar] 16. Талмуд П.Дж., Хамфрис С. Молекулярно-генетический анализ ишемической болезни сердца. В: McGee JO, Isaacson PG, Wright NA, Dick HM, редакторы. Оксфордский учебник патологии, Том 1: Принципы патологии. Оксфордские медицинские публикации; 1992. [Google Scholar] 17. Esri MM, Morris JH, редакторы. Невропатология деменции. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1997. [Google Scholar] 18. DiMaio VJM, DiMaio D.Второе издание. Бока-Ратон, Флорида: CRC Press; 2001. Судебная патология, [Google Scholar] 19. Блюменфельд Х. Нейроанатомия в клинических случаях. Сандерленд, Массачусетс: Sinauer Associates; 2002. [Google Scholar] 20. Учебное пособие Прецбиновски по патофизиологии Порта, Седьмое издание. Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт, Уильямс и Уилкинс; 2005. [Google Scholar] 21. Aboraya A, Rankin E, France C, et al. Еще раз о надежности психиатрического диагноза: руководство для клинициста по повышению надежности психиатрического диагноза. Психиатрия (Эджмонт). 20063 (1) 41–50 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Патофизиология «позитивного» расстройства мышления при шизофрении

Фон: Расстройство формального мышления — характерная черта психоза, но о его патофизиологии мало что известно. Мы исследовали это при шизофрении с помощью позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ).

Метод: Региональный мозговой кровоток измерялся с помощью h3 (15) O и ПЭТ, в то время как шесть человек с шизофренией описывали серию из 12 неоднозначных картинок, которые вызывали различную степень нарушения мышления речи.В дизайне внутри субъекта серьезность «позитивного» расстройства мышления коррелировала с церебральным кровотоком по 12 сканированным изображениям у каждого субъекта.

Полученные результаты: Вербальная дезорганизация (расстройство позитивного мышления) обратно коррелировала с активностью в нижней лобной, поясной и левой верхней височной коре и положительно коррелировала с активностью в парагиппокампе / передней веретенообразной области с двух сторон и в теле правой хвостатой коры (P <0 .001). Общий объем произнесенной речи (независимо от расстройства мышления) положительно коррелировал с активностью левой нижней лобной и левой верхней височной коры.

Выводы: Тяжесть расстройства позитивного мышления обратно коррелировала с активностью в областях, участвующих в регуляции и контроле за производством речи. Снижение активности в этих регионах может способствовать артикуляции языковых аномалий, характеризующих расстройство позитивного мышления.Положительные корреляции между положительным расстройством мышления и парагиппокампальной / передней веретенообразной активностью могут отражать роль этого региона в обработке языковых аномалий.

GoodTherapy | Расстройство мышления

Расстройство мышления — это психическое заболевание, которое влияет на убеждения, мысли или восприятие человека. Расстройства мышления изменяют способ, которым человек собирает упорядоченные последовательности идей, и могут влиять на поведение человека, вызывая у него паранойю, бред, галлюцинации или другие симптомы.

Что такое расстройство мышления?

Расстройство мышления обычно диагностируется, когда поведение или речь человека указывают на проблемные, нелогичные или бессвязные модели мышления. Мышление обычно включает три части: размышление о чем-то, объединение мыслей относительно того, о чем вы думаете, и, наконец, представление или поток мысленного образа. Расстройство мышления нарушает один или несколько аспектов мыслительного процесса.

Расстройство мышления отличается от расстройств речи, которые возникают в результате трудностей с речевыми моделями и производительностью, а не основной проблемы с мыслительными процессами.Шизофрения — это тип расстройства мышления, и заблуждения — ложные убеждения, в которые человек упорно верит, несмотря на противоречивые данные, — также могут быть вызваны расстройствами мышления.

Симптомы нарушения мышления

Когда людям ставят диагноз «расстройство мышления», им часто диагностируют какое-либо другое состояние, которое вызывает или способствует нарушению мышления. Общие симптомы нарушения мышления включают:

• Быстрая, бессвязная или нелогичная речь
• Частые прерывания мысли человека
• Убеждение, что физическое или юридическое лицо удалило мысли человека
• Заблуждения и ложные убеждения
• Чрезвычайно косвенные речевые модели, во время которых человек быстро обсуждает несколько очевидно не связанных между собой тем
• Неспособность следовать логическому ходу мысли или ясно рассказать историю или передать идею

Как лечат расстройства мышления?

Люди с шизофренией обычно демонстрируют симптомы расстройства мышления, но другие проблемы психического здоровья, такие как биполярное расстройство, шизотипическая личность и психотические эпизоды, также могут вызывать симптомы расстройства мышления.Лечение часто включает психотерапию, а в некоторых случаях может включать антипсихотические препараты или стабилизаторы настроения.

Психотерапия полезна для людей, испытывающих симптомы расстройства мышления, поскольку позволяет терапевту решать поведенческие и эмоциональные проблемы, которые могут быть связаны с расстройством мышления или усугубить его. Этот тип лечения помогает улучшить качество жизни человека, страдающего расстройством мышления, и может быть частью совместного подхода к лечению.

Иногда расстройства мышления могут подвергать опасности людей, которые их переживают. Например, человек может верить в то, что безопасно, что небезопасно, вести себя рискованно или действовать на основании ложных убеждений, подвергающих опасности других. Когда расстройство мышления мешает безопасности, людям с этим заболеванием может потребоваться психиатрическая госпитализация.

Артикул:

1. Хлопок, А. (12 августа 2012 г.). Разблокировка мозга; Доктора CU изучают расстройство мышления. Почта Денвера .Получено с http://www.denverpost.com/news/ci_21292953/unlocking-brain-cu-doctors-study-gotit-disorder
.
2. Расстройство мышления. (нет данных). Сеть потребителей / выживших в области психического здоровья в Миннесоте . Получено с http://www.mhcsn.org/education/gotit-disorders
.

Последнее обновление: 19.01.2018

Пожалуйста, заполните все обязательные поля, чтобы отправить свое сообщение.

Подтвердите, что вы человек.

Нарушения доверия в психиатрии: обзор и перспективы на будущее

1.

Пуже А., Другович Дж. И Кепек А. Уверенность и определенность: различные вероятностные величины для разных целей. Nat. Neurosci. 19 , 366–374 (2016).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

2.

Флеминг, С. М., Долан, Р. Дж. И Фрит, К. Д. Метапознание: вычисления, биология и функции. Philos. Пер. R. Soc. B Biol. Sci. 367 , 1280–1286 (2012).

Артикул Google ученый

3.

Айс, Дж., Зильберберг, А., Бартфельд, П. и Сигман, М. Индивидуальная последовательность в точности и распределении доверительных суждений. Познание 146 , 377–386 (2016).

PubMed Статья Google ученый

4.

Файвр, Н., Филевич, Э., Соловей, Г., Кюн, С. и Бланке, О. Поведенческие, моделирование и электрофизиологические доказательства супрамодальности в метапознании человека. J. Neurosci. 38 , 263–277 (2018).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

5.

Рахнев, Д., Коидзуми, А., МакКарди, Л. Ю., Д’Эспозито, М. и Лау, Х. Утечка уверенности в перцептивном принятии решений. Psychol. Sci. 26 , 1664–1680 (2015).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

6.

Song, C. et al. Связь межличностных различий в метакогнитивной деятельности при выполнении различных задач восприятия. Conscious Cogn. 20 , 1787–1792 (2011).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

7.

Флеминг, С. М., Массони, С., Гайдос, Т. и Верно, Дж. К. Метапознание о прошлом и будущем: количественная оценка общих и различных влияний на перспективные и ретроспективные суждения о собственной деятельности. Neurosci. Сознательное 1 , 1–12 (2016).

Google ученый

8.

Руо М., Маквильямс А., Аллен М. Г. и Флеминг С. М. Метапознание человека в разных областях: понимание индивидуальных различий и нейровизуализации. Личный. Neurosci. 1 , 1–13 (2018).

Артикул Google ученый

9.

Келемен, В. Л., Фрост, П. Дж. И Уивер, К. А. Индивидуальные различия в метапознании: свидетельства против общей метакогнитивной способности. Mem. Cogn. 28 , 92–107 (2000).

CAS Статья Google ученый

10.

Моралес, Дж., Лау, Х. и Флеминг, С. М. Доменно-общие и предметно-специфические паттерны активности, поддерживающие метапознание в префронтальной коре головного мозга человека. J. Neurosci. 38 , 3534–3546 (2018).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

11.

Кроскерри П. и Норман Г. Самоуверенность в принятии клинических решений. Am. J. Med 121 , 24–29 (2008).

Артикул Google ученый

12.

Бернер, Э. С. и Грабер, М. Л. Самоуверенность как причина диагностической ошибки в медицине. Am. Дж.Med 121 , 2–23 (2008).

Артикул Google ученый

13.

Бройханн, М. Х., Мерли, М. и Роджер, П. Чрезмерная самоуверенность, восприятие риска и рискованное поведение финансовых специалистов. Financ Res Lett. 11 , 64–73 (2014).

Артикул Google ученый

14.

Райт, А.Г.С. Качественные и количественные различия в расстройстве личности. J. Pers. Оценивать. 93 , 370–379 (2011).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

15.

Ханкин, Б. Л., Фрейли, Р. К., Лахи, Б. Б. и Уолдман, И. Д. Что лучше всего рассматривать депрессию как континуум или дискретную категорию? Таксометрический анализ детской и подростковой депрессии в выборке населения. J. Abnorm Psychol. 114 , 96–110 (2005).

PubMed Статья Google ученый

16.

Крюгер, Р. Ф., Маркон, К. Э., Патрик, К. Дж. И Яконо, В. Г. Экстернализация психопатологии во взрослом возрасте: концептуализация пространственного спектра и ее значение для DSM-V. J. Abnorm Psychol. 114 , 537–550 (2005).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

17.

Линкольн, Т. М. Соответствующие измерения заблуждений: продолжение спора о континууме и категории. Schizophr.Res 93 , 211–220 (2007).

PubMed Статья Google ученый

18.

Стип, Э. и Летруно, Г. Нормальность и патология. Банка. J. Psychiatry 54 , 140–151 (2009).

PubMed Статья Google ученый

19.

Панну, Дж. К. и Касняк, А. В. Эксперименты с метапамятью в неврологических популяциях: обзор. Neuropsychol. Ред. 15 , 105–130 (2005).

PubMed Статья Google ученый

20.

Siedlecka, M., Paulewicz, B. & Wierzchoń, M. Но я был так уверен! Метакогнитивные суждения менее точны в перспективе, чем ретроспективно. Front Psychol. 7 , 1–8 (2016).

Артикул Google ученый

21.

Флеминг, С. М. HMeta-d: иерархическая байесовская оценка метакогнитивной эффективности на основе рейтингов уверенности. Neurosci. Сознательное 1 , 1–14 (2017).

Google ученый

22.

Флеминг, С. М. и Лау, Х. С. Как измерить метапознание. Front Hum. Neurosci. 8 , 1–9 (2014).

Артикул Google ученый

23.

Maniscalco, B. & Lau, H. Теоретический подход к обнаружению сигналов для оценки метакогнитивной чувствительности на основе оценок достоверности. Conscious Cogn. 21 , 422–430 (2012).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

24.

Figee, M. et al. Компульсивность при обсессивно-компульсивном расстройстве и зависимостях. Eur. Neuropsychopharmacol. 26 , 856–868 (2016).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

25.

Fineberg, N.A. et al. Новые разработки в области нейропознания человека: клинические, генетические и мозговые корреляты импульсивности и компульсивности. CNS Spectr. 19 , 69–89 (2014).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

26.

Лазаров А., Дар Р., Либерман Н. и Одед Ю. Обсессивно-компульсивные тенденции и подорванная уверенность связаны с опорой на прокси для внутренних состояний в парадигме ложной обратной связи. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 43 , 556–564 (2012).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

27.

Zhang, Z. et al. Люди с высокими обсессивно-компульсивными тенденциями или подорванной уверенностью больше полагаются на внешних посредников для доступа к своим внутренним состояниям. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 54 , 263–269 (2017).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

28.

Бен Шахар, А., Лазаров, А., Голдсмит, М., Моран, Р. и Дар, Р. Исследование метакогнитивных компонентов уверенности и контроля у людей с обсессивно-компульсивными тенденциями. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 44 , 255–261 (2013).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

29.

Hauser, T. U. et al. Метакогнитивные нарушения расширяют недостатки компульсивности при принятии решений. Sci. Отчет 7 , 1–14 (2017).

CAS Статья Google ученый

30.

Rouault, M., Seow, T., Gillan, C.M. & Fleming, S.M. Размеры психиатрических симптомов связаны с диссоциативными сдвигами в метапознании, но не с выполнением задания. Biol. Психиатрия 84 , 443–451 (2018).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

31.

Ван Ден Хаут, М. и Киндт, М. Феноменологическая валидность модели ОКР-памяти и различие между запоминанием и знанием. Behav. Res Ther. 41 , 369–378 (2003).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

32.

Эшбо, А. Р. и Радомский, А. С. Фокус внимания во время повторной проверки влияет на память, но не на метапамять. Cogn. Ther. Res 31 , 291–306 (2007).

Артикул Google ученый

33.

Коулз, М. Э., Радомский, А. С. и Хорнг, Б. Изучение границ недоверия памяти от повторной проверки: Повышение внешней достоверности и изучение пороговых значений. Behav. Res Ther. 44 , 995–1006 (2006).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

34.

Радомский, А.С.& Alcolado, G.M. Даже не думайте о проверке: ментальная проверка вызывает недоверие к памяти. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 41 , 345–351 (2010).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

35.

Радомский А.С., Гилкрист П.Т. и Дюссо Д. Повторные проверки действительно вызывают недоверие к памяти. Behav. Res Ther. 44 , 305–316 (2006).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

36.

Ван Ден Хаут, М. и Киндт, М. Повторная проверка вызывает недоверие к памяти. Behav. Res Ther. 41 , 301–316 (2003).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

37.

Фаул, Х. Дж. И Бошен, М. Дж. Влияние компульсивной уборки на уверенность в памяти и чистоте. J. Беспокойство. 25 , 237–243 (2011).

PubMed Статья Google ученый

38.

Каттлер К., Сируа-Делиль В., Алколадо Г. М., Радомский А. С. и Тейлор С. Снижение уверенности в предполагаемой памяти вызывает сомнения и побуждения к проверке. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 44 , 329–334 (2013).

PubMed Статья Google ученый

39.

МакНелли, Р. Дж. И Кольбек, П. А. Мониторинг реальности при обсессивно-компульсивном расстройстве. Behav. Res Ther. 31 , 249–253 (1993).

CAS PubMed Статья Google ученый

40.

Cougle, J. R., Salkovskis, P. M. & Wahl, K. Восприятие способности памяти и уверенность в воспоминаниях при обсессивно-компульсивной проверке. J. Беспокойство. 21 , 118–130 (2007).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

41.

Фоа, Э. Б., Амир, Н., Гершуни, Б., Мольнар, К. и Козак, М. Дж. Неявная и явная память при обсессивно-компульсивном расстройстве. J. Беспокойство. 11 , 119–129 (1997).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

42.

Карадаг, Ф., Огужаноглу, Н., Оздель, О., Атеши, Ф. С. и Амук, Т. Функция памяти у пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством и проблема уверенности в их воспоминаниях: клиническое исследование. Хорватия. Med J. 46 , 282–287 (2005).

PubMed PubMed Central Google ученый

43.

Макдональд, П. А., Энтони, М. М., МакЛауд, К. М. и Рихтер, М. А. Память и уверенность в суждениях памяти среди людей с обсессивно-компульсивным расстройством и неклинических контрольных групп. Behav. Res Ther. 35 , 497–505 (1997).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

44.

Moritz, S. & Jaeger, A. Снижение уверенности в памяти при обсессивно-компульсивном расстройстве для сценариев высокой и низкой ответственности: низкий ли все еще слишком высокий? Eur. Arch. Psychiatry Clin. Neurosci. 268 , 291–299 (2018).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

45.

Zitterl et al. Нарушения памяти у пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством DSM-IV. Психопатология 34 , 113–117 (2001).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

46.

Tuna,., Tekcan, A. I. & Topçuolu, V. Память и метапамять при обсессивно-компульсивном расстройстве. Behav. Res Ther. 43 , 15–27 (2005).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

47.

Bucarelli, B. & Purdon, C. Поведение при проверке Стоува у людей с ОКР vs.тревожный контроль. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 53 , 17–24 (2016).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

48.

Мориц, С., Якобсен, Д., Вилленборг, Б., Елинек, Л. и Фрике, С. Проверка гипотезы дефицита памяти обсессивно-компульсивной проверки. Eur. Arch. Psychiatry Clin. Neurosci. 256 , 82–86 (2006).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

49.

Мориц, С., Клосс, М., фон Экштадт, Ф. В. и Елинек, Л. Сопоставимые показатели вербальной и невербальной памяти для вербальной и невербальной памяти :. пора забыть гипотезу забывчивости ОКР? Psychiatry Res 166 , 247–253 (2009).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

50.

Moritz, S., Rietschel, L., Jelinek, L. & Bäuml, K. H. T. Являются ли пациенты с обсессивно-компульсивным расстройством более сомнительными? Сомнения оправданы! Psychiatry Res 189 , 265–269 (2011).

PubMed Статья Google ученый

51.

Мориц, С., Рухе, К., Елинек, Л. и Набер, Д. Отсутствие нарушений невербальной памяти, метапамяти, внутренней и внешней исходной памяти при обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР). Behav.Res Ther. 47 , 308–315 (2009).

PubMed Статья Google ученый

52.

Ай, Теккан, Топчуоглу, В. и Кайя, Б. Память и метапамять семантической информации при обсессивно-компульсивном расстройстве. Behav. Res Ther. 45 , 2164–2172 (2007).

Артикул Google ученый

53.

Boschen, M. J. & Vuksanovic, D.Ухудшение уверенности в памяти, восприятия ответственности и повторных проверок: сравнения ОКР и контрольных образцов. Behav. Res Ther. 45 , 2098–2109 (2007).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

54.

Moritz, S. et al. Повышенная воспринимаемая ответственность снижает метапамять, но не точность памяти при обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР). Behav. Res Ther. 45 , 2044–2052 (2007).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

55.

Радомский, А.С., Рахман, С. и Хаммонд, Д. Смещение памяти, уверенность и ответственность при навязчивой проверке. Behav. Res Ther. 39 , 813–822 (2001).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

56.

Tolin, D. F. et al.Память и уверенность в памяти при обсессивно-компульсивном расстройстве. Behav. Res Ther. 39 , 913–927 (2001).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

57.

Hermans, D. et al. Когнитивная уверенность при обсессивно-компульсивном расстройстве: недоверие к восприятию, вниманию и памяти. Behav. Res Ther. 46 , 98–113 (2008).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

58.

Дар Р. Выяснение механизма неуверенности и сомнений в обсессивно-компульсивных шашках. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 35 , 153–163 (2004).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

59.

Дар Р., Риш С., Хермеш Х., Тауб М. и Фукс М. Реализм уверенности в обсессивно-компульсивных шашках. J. Abnorm Psychol. 109 , 673–678 (2000).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

60.

Лазаров А., Либерман Н., Гермеш Х. и Дар Р. Поиск заместителей для внутренних состояний при обсессивно-компульсивном расстройстве. J. Abnorm Psychol. 123 , 695–704 (2014).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

61.

Vaghi, M. M. et al. Компульсивность обнаруживает новую диссоциацию между действием и уверенностью. Нейрон 96 , 348–354 (2017).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

62.

Шульц, С. Х., Норт, С. В. и Шилдс, К. Г. Шизофрения: обзор. Am. Fam. Врач 75 , 1821–1829 (2007).

PubMed Google ученый

63.

Боуи, К. Р. и Харви, П. Д. Когнитивный дефицит и функциональный исход при шизофрении. Профиль когнитивных нарушений при шизофрении. Neuropsychiatr. Дис. Относиться. 2 , 531–536 (2006).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

64.

Seidman, L.J. et al. Нейропсихология продрома психоза в Консорциуме NAPLS: связь с семейным анамнезом и переход к психозу. Arch. Общая психиатрия 67 , 578–588 (2010).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

65.

Корен Д. и др. Базовое самонарушение, нейропознание и метапознание: пилотное исследование среди обращающихся за помощью подростков с синдромом ослабленного психоза и без него.Early Interv Psychiatry 1 , 1–9 (2017).

66.

Scheyer, R. et al. Метапознание у непсихотических подростков, ищущих помощи: ассоциации с продромальными симптомами, дистрессом и психосоциальным ухудшением. Schizophr. Рез. 51 , 34 (2014).

Google ученый

67.

Raballo, A. et al. Самостоятельные расстройства и высокий клинический риск психоза: эмпирическое исследование молодых людей, ищущих помощи и посещающих общественные психиатрические учреждения. Schizophr. Бык. 42 , 926–932 (2016).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

68.

Маккей Р., Лэнгдон Р. и Колтерт М. Потребность в закрытии, поспешных выводах и решительности у склонных к заблуждению людей. J. Nerv. Ment. Дис. 194 , 422–426 (2006).

PubMed Статья Google ученый

69.

Уорман, Д. М. Рассуждение и склонность к заблуждению: уверенность в решениях. J. Nerv. Ment. Дис. 196 , 9–15 (2008).

PubMed Статья Google ученый

70.

Лоуз, К. Р. и Бхатт, Р. Ложные воспоминания и бредовые представления у нормальных здоровых субъектов. чел. Индивидуальные различия. 39 , 775–781 (2005).

Артикул Google ученый

71.

Moritz, S. et al. Искажение знаний для визуального восприятия у людей, страдающих паранойей. Psychiatry Res 215 , 700–705 (2014).

PubMed Статья Google ученый

72.

Мориц, С. и Вудворд, Т. С. Вклад дефицита метапамяти в шизофрению. J. Abnorm Psychol. 115 , 15–25 (2006).

PubMed Статья Google ученый

73.

Moritz, S. et al. Субъективная компетентность порождает самоуверенность в ошибках при психозе. Высокомерный счет паранойи. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 48 , 118–124 (2015).

PubMed Статья Google ученый

74.

Бхатт, Р., Лоуз, К. Р. и Маккенна, П. Дж. Ложная память у больных шизофренией с бредом и без него. Psychiatry Res 178 , 260–265 (2010).

PubMed Статья Google ученый

75.

Eifler, S. et al. Метапамять при шизофрении: ретроспективные оценки достоверности взаимодействуют с нейрокогнитивным дефицитом. Psychiatry Res 225 , 596–603 (2015).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

76.

Gaweda,., Moritz, S. & Kokoszka, A. Нарушение различения воображаемых и выполненных действий при шизофрении. Psychiatry Res 195 , 1–8 (2012).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

77.

Кирчер, Т. Т. Дж., Кох, К., Стоттмайстер, Ф. и Дерст, В. Метапознание и рефлексия у пациентов с шизофренией. Психопатология 40 , 254–260 (2007).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

78.

Moritz, S. & Woodward, T.С. Уверенность в памяти и ложные воспоминания при шизофрении. J. Nerv. Ment. Дис. 190 , 641–643 (2002).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

79.

Мориц, С., Вудворд, Т. С. и Рафф, К. С. Мониторинг источника и достоверность памяти при шизофрении. Psychol. Мед 33 , 131–139 (2003).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

80.

Мориц, С., Вудворд, Т.С., Каттлер, К., Уитмен, Дж. К. и Уотсон, Дж. М. Ложные воспоминания при шизофрении. Нейропсихология 18 , 276–283 (2004).

PubMed Статья Google ученый

81.

Мориц, С., Вудворд, Т.С., Уитмен, Дж. К. и Каттлер, К. Уверенность в ошибках как возможная основа для заблуждений при шизофрении. J. Nerv. Ment. Дис. 193 , 9–16 (2005).

PubMed Статья Google ученый

82.

Мориц, С., Вудворд, Т. и. Родригес-Раек, Р. Пациенты с шизофренией не вызывают больше ложных воспоминаний, чем контрольная группа, но более уверены в них. Psychol. Мед 36 , 659–667 (2006).

PubMed Статья Google ученый

83.

Мориц, С., Вудворд, Т.С., Елинек, Л.& Klinge, Р. Память и метапамять при шизофрении: либеральное понимание психоза. Psychol. Мед 38 , 825–832 (2008).

CAS PubMed Статья Google ученый

84.

Мориц, С. и Вудворд, Т. С. Метакогнитивный контроль над ложными воспоминаниями: ключевой детерминант бредового мышления. Curr. Psychiatry Rep. 8 , 184–190 (2006).

PubMed Статья Google ученый

85.

Мориц, С., Вудворд, Т. С. и Чен, Э. Исследование дисфункций метапамяти при первом эпизоде ​​шизофрении. Schizophr. Res 81 , 247–252 (2006).

PubMed Статья Google ученый

86.

Eisenacher, S. et al. Исследование функционирования метапамяти в психическом состоянии, подверженном риску психоза. Psychol. Мед 45 , 3329–3340 (2015).

CAS PubMed Статья Google ученый

87.

Gawęda et al. Нарушение самоконтроля и когнитивной уверенности среди пациентов сверхвысокого риска психоза и пациентов с первым эпизодом психоза. Eur. Психиатрия 47 , 67–75 (2018).

PubMed Статья Google ученый

88.

Köther, U. et al. «Не смотри на меня так» — Самоуверенность в восприятии ложного психического состояния при шизофрении. Psychiatry Res 196 , 1–8 (2012).

PubMed Статья Google ученый

89.

Moritz, S., Woznica, A., Andreou, C. & Köther, U. Уверенная реакция на восприятие эмоций при шизофрении с использованием задачи непрерывной лицевой последовательности. Psychiatry Res 200 , 202–207 (2012).

PubMed Статья Google ученый

90.

Петерс, М. Дж. В., Хаушильдт, М., Мориц, С.И Елинек, Л. Влияние эмоциональности на память и метапамять при шизофрении с использованием видеопоследовательностей. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 44 , 77–83 (2013).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

91.

Moritz, S. et al. Чрезмерная уверенность в неправильных суждениях восприятия у пациентов с шизофренией. Schizophr. Res Cogn. 1 , 165–170 (2014).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

92.

Davies, G. et al. Нарушение метакогнитивной точности восприятия и уменьшение объема префронтального серого вещества при первом эпизоде ​​психоза. Cogn. Нейропсихиатрия 23 , 1–15 (2018).

Артикул Google ученый

93.

Бруно, Н., Сакс, Н., Демили, К., Франк, Н. и Пашери, Э. Бред и метапознание у пациентов с шизофренией. Cogn. Нейропсихиатрия 17 , 1–18 (2012).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

94.

Peters, M. J. V. et al. Я сказал это слово или ты? Исполнительные дисфункции у больных шизофренией влияют на эффективность памяти, но не на атрибуцию источника. Cogn . Нейропсихиатрия 12 , 391–411 (2007).

Google ученый

95.

Бэкон, Э., Данион, Дж.М., Кауфманн-Мюллер, Ф. и Брюант, А. Сознание при шизофрении: метакогнитивный подход к семантической памяти. Conscious Cogn. 10 , 473–484 (2001).

CAS PubMed Статья PubMed Central Google ученый

96.

Бэкон, Э. и Изаут, М. Метапознание при шизофрении: процессы, лежащие в основе размышлений пациентов об их собственной эпизодической памяти. Biol. Психиатрия 66 , 1031–1037 (2009).

PubMed Статья Google ученый

97.

Кооб Г. Ф. и Волков Н. Д. Нейросхема зависимости. Нейропсихофармакология 35 , 217–238 (2010).

Артикул Google ученый

98.

Лимбрик-Олдфилд, Э. Х., ван Холст, Р. Дж. И Кларк, Л. Нарушение регуляции лобно-полосатого тела при наркомании и патологической игровой зависимости: постоянные несоответствия? NeuroImage Clin. 2 , 385–393 (2013).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

99.

ван Холст, Р. Дж., Ван ден Бринк, В., Велтман, Д. Дж. И Гудриан, А. Е. Почему игроки не могут выиграть: обзор результатов когнитивных и нейровизуализационных исследований при патологической игровой зависимости. Neurosci. Biobehav Rev. 34 , 87–107 (2010).

PubMed Статья Google ученый

100.

Гуди, А. С. Роль воспринимаемого контроля и самоуверенности в патологической азартной игре. J. Gambl. Stud. 21 , 481–502 (2005).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

101.

Лейки, К. Э., Гуди, А. С. и Кэмпбелл, У. К. Частая игра в карты и патологическая азартная игра: полезность Задачи по азартным играм Джорджии и Задачи по азартным играм Айовы для прогнозирования патологии. Дж.Гамбл. Stud. 23 , 285–297 (2007).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

102.

Brevers, D. et al. Нарушение метакогнитивных способностей у людей с пристрастием к азартным играм. J. Gambl. Stud. 30 , 141–152 (2014).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

103.

Le Berre, A.P. et al. Изучение метапамяти у пациентов с хроническим алкоголизмом с помощью задачи на эпизодическую память с чувством знания. Alcohol Clin. Exp. Res 34 , 1888–1898 (2010).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

104.

Moeller, S.J. et al. Метакогнитивные нарушения при активном расстройстве, связанном с употреблением кокаина, связаны с индивидуальными различиями в структуре мозга. Eur. Neuropsychopharmacol. 26 , 653–662 (2016).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

105.

Минцер М. и Стицер М. Когнитивные нарушения у пациентов с поддерживающей метадоновой терапией. Зависимость от наркотиков и алкоголя. 67 , 41–51 (2002).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

106.

Садеги, С., Эхтиари, Х., Бахрами, Б. и Ахмадабади, М. Н. Метакогнитивный дефицит в задаче восприятия, но не в задаче памяти у пациентов, поддерживающих метадоновую терапию. Sci. Отчет 7 , 1–8 (2017).

CAS Статья Google ученый

107.

Kessler, R.C. et al. Репликация национального обследования коморбидности: эпидемиология большого депрессивного расстройства: результаты репликации национального обследования коморбидности (NCS-R). Джама 289 , 3095–3105 (2003).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

108.

Kessler, R.C. et al. Распределение распространенности расстройств DSM-IV в течение жизни и возраста начала в тиражировании национального обследования коморбидности. Arch. Общая психиатрия 62 , 593–602 (2005).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

109.

McClintock, S.M. et al. Остаточные симптомы у амбулаторных пациентов с депрессией, которые реагируют на 50%, но не возвращаются к лечению антидепрессантами. J. Clin. Psychopharmacol. 31 , 180–186 (2011).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

110.

Маклафлин, К. А. и Нолен-Хуксема, С. Руминация как трансдиагностический фактор депрессии и тревоги. Behav. Res Ther. 49 , 186–193 (2011).

PubMed Статья Google ученый

111.

Williams, L. M. et al. «Негативная предвзятость» в риске депрессии и тревоги: схема страха между телом и мозгом коррелирует, 5-HTT-LPR и стресс в раннем возрасте. Neuroimage 47 , 804–814 (2009).

CAS PubMed Статья Google ученый

112.

Энгельманн, Дж. Б., Бернс, Г. С. и Данлоп, Б.W. Гиперчувствительность к потерям в переднем отделе островка при экономическом выборе шкалы с тяжестью депрессии. Psychol. Мед 47 , 2879–2891 (2017).

CAS PubMed Статья Google ученый

113.

Феррери, Ф., Лапп, Л. К. и Перетти, К.-С. Текущие исследования когнитивных аспектов тревожных расстройств. Curr. Opin. Психиатрия 24 , 49–54 (2011).

PubMed Статья Google ученый

114.

Рок, П. Л., Ройзер, Дж. П., Ридель, В. Дж. И Блэквелл, А. Д. Когнитивные нарушения при депрессии: систематический обзор и метаанализ. Psychol. Мед 44 , 2029–2040 (2014).

CAS PubMed Статья Google ученый

115.

Голдни, Р. Д., Фишер, Л. Дж., Даль Гранде, Э. и Тейлор, А. В. Субсиндромальная депрессия: распространенность, использование медицинских услуг и качество жизни среди населения Австралии. Soc. Психиатрия Psychiatr. Эпидемиол. 39 , 293–298 (2004).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

116.

Стоун, Э. Р., Додрил, К. Л. и Джонсон, Н. Депрессивное познание: тест депрессивного реализма против негатива с использованием общих вопросов. J. Psychol. Междисциплинарный. Appl. 135 , 583–602 (2001).

CAS Статья Google ученый

117.

Содерстром, Н. К., Давалос, Д. Б. и Васкес, С. М. Метакогнития и депрессивный реализм: доказательства уровня депрессии. Cogn Neuropsychiatry 16 , 461–472 (2011).

PubMed Статья Google ученый

118.

Даннинг, Д. и Стори, А. Л. Депрессия, реализм и эффект самоуверенности: мудрее ли более грустные, предсказывая будущие действия и события? J. Pers. Soc.Psychol. 61 , 521–532 (1991).

CAS PubMed Статья Google ученый

119.

Quiles, C., Prouteau, A. & Verdoux, H. Связи между самооценкой, тревогой и депрессией и метакогнитивным осознанием или метакогнитивным знанием. Psychiatry Res 230 , 738–741 (2015).

PubMed Статья Google ученый

120.

Хэнкок, Дж. А., Моффут, А. П. Р. и О’Кэрролл, Р. Э. Депрессивный реализм, оцениваемый через уверенность в принятии решений. NCogn Neuropsychiatry 1 , 213–220 (1996).

CAS Статья Google ученый

121.

Фу, Т., Коутстал, В., Фу, К. Х. Ю., Пун, Л. и Клир, А. Дж. Депрессия, уверенность и решительность: свидетельства против депрессивного реализма. J. Psychopathol. Behav. Оценивать. 27 , 243–252 (2005).

Артикул Google ученый

122.

Szu-Ting, Fu. T., Koutstaal, W., Poon, L. и Cleare, A.J. Уверенное суждение при депрессии и дисфории: гипотезы о депрессивном реализме и негативности. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 43 , 699–704 (2012).

Артикул Google ученый

123.

Fieker, M., Moritz, S., Köther, U. & Jelinek, L.Распознавание эмоций при депрессии: исследование производительности и уверенности в ответе у взрослых женщин-пациентов с депрессией. Psychiatry Res 242 , 226–232 (2016).

PubMed Статья Google ученый

124.

Хайс, К. Дж. М., Майя, Т. В. и Франк, М. Дж. Вычислительная психиатрия как мост от нейробиологии к клиническим приложениям. Nat. Neurosci. 19 , 404–413 (2016).

CAS PubMed PubMed Central Статья Google ученый

125.

Стефан К. Э. и Матис С. Вычислительные подходы в психиатрии. Curr. Opin. Neurobiol. 25 , 85–92 (2014).

CAS PubMed Статья Google ученый

126.

Goldstein, R.Z. et al. Нейросхема нарушенного понимания наркозависимости. Trends Cogn. Sci. 13 , 372–380 (2009).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

127.

Carpenter, J. et al. Общие улучшения метакогнитивных способностей посредством адаптивного обучения. J. Exp. Psychol. Gen. 148 , 51–64 (2019).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

128.

Лю, Ю.-К., Тан, К.-К., Хунг, Т.-Т., Цай, П.-К. И Лин, М.-Ф. Эффективность метакогнитивного обучения бреду у пациентов с шизофренией: метаанализ рандомизированных контролируемых исследований дает информацию для практики, основанной на доказательствах. Worldviews Evid.-Based Nurs. 15 , 130–139 (2018).

PubMed Статья Google ученый

129.

Philipp, R. et al. Эффективность метакогнитивных вмешательств при психических расстройствах у взрослых — систематический обзор и метаанализ (METACOG). Clin. Psychol. Psychother. 26 , 227–240 (2019).

PubMed Статья Google ученый

130.

Köther, U. et al. Байесовский анализ влияния метакогнитивного обучения на дефицит социального познания и самоуверенность в ошибках. J. Exp. Psychopathol. 8 , 158–174 (2017).

Артикул Google ученый

131.

Moritz, S. et al. Двухэтапная когнитивная теория положительных симптомов психоза. Подчеркивая роль пониженного порога принятия решений. J. Behav. Ther. Exp. Психиатрия 56 , 12–20 (2017).

PubMed Статья Google ученый

132.

Вайнштейн, А., Дорани, Д., Эльхадиф, Р., Буковза, Ю. и Ярмульник, А. Интернет-зависимость связана с социальной тревожностью у молодых людей. Ann.Clin. Психиатрия 27 , 4–9 (2015).

PubMed Google ученый

133.

Insel, T. et al. Критерии области исследования (RDoC): к новой структуре классификации для исследований психических расстройств. Am. J. Psychiatry 167 , 748–751 (2010).

PubMed Статья Google ученый

134.

Bora, E., Yücel, M. & Pantelis, C.Когнитивные нарушения при шизофрении и аффективных психозах: значение для критериев DSM-V и за его пределами. Schizophr. Бык. 36 , 36–42 (2010).

PubMed Статья Google ученый

135.

Romanowska, S. et al. Нейрокогнитивные нарушения в трансдиагностической модели клинической стадии. Psychiatry Res 270 , 1137–1142 (2018).

PubMed Статья Google ученый

136.

Whitton, A. E., Treadway, M. T. & Pizzagalli, D. A. Дисфункция обработки вознаграждения при большой депрессии, биполярном расстройстве и шизофрении. Curr. Opin. Психиатрия 28 , 7–12 (2015).

PubMed PubMed Central Статья Google ученый

137.

Борковски Дж. Г., Карр М., Реллингер Э., Прессли М. Саморегулируемое познание: взаимозависимость метапознания, атрибуции и самооценки.В B. F. Jones & L. Idol (Eds), Dimension Think Cogn. Instr. Хиллсдейл, Нью-Джерси, США: Lawrence Erlbaum Associates, Inc., 53–92 (1990).

138.

Sowislo, J. F. и Orth, U. Предсказывает ли низкая самооценка депрессию и тревогу? Метаанализ лонгитюдных исследований. Psychol. Бык. 139 , 213–240 (2013).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

139.

Флеминг, С.М. и Доу, Н. Д. Самооценка принятия решений: общая байесовская основа для метакогнитивных вычислений. Psychol. Ред. 1 , 91–114 (2017).

Артикул Google ученый

140.

Kepecs, A. & Mainen, Z. F. Вычислительная основа для изучения уверенности в людях и животных. Philos. Пер. R. Soc. B Bio. Sci. 367 , 1322–1337 (2012).

Артикул Google ученый

141.

Hollard, G., Massoni, S. & Vergnaud, J. C. В поисках хороших оценщиков вероятности: экспериментальное сравнение правил выявления для доверительных суждений. Theory Decis. 80 , 363–387 (2016).

Артикул Google ученый

142.

Ваккаро, А. Г. и Флеминг, С. М. Размышление о мышлении: основанный на координатах мета-анализ нейровизуализационных исследований метакогнитивных суждений. Brain Neurosci.Adv. 2 , 1–14 (2018).

Артикул Google ученый

143.

Yücel, M. et al. Функциональные и биохимические изменения медиальной лобной коры при обсессивно-компульсивном расстройстве. Arch. Общая психиатрия 64 , 946–955 (2007).

PubMed Статья PubMed Central Google ученый

144.

Goldstein, R.Z.И Волков, Н. Д. Дисфункция префронтальной коры при зависимости: результаты нейровизуализации и клинические последствия.