Период кейнсианство: Институциональная экономика — inakhan.ru

Содержание

Бомба от ФРС. Почему Трамп проиграет следующие выборы

Экономические циклы хорошо известны с XIX века. Дискуссии об их природе не прекращаются до сих пор, что, впрочем, не мешает практическому использованию знаний о них при принятии многих инвестиционных решений. Наиболее заметное влияние на бизнес и граждан оказывают среднесрочные экономические циклы — циклы Жюгляра, которые имеют период 7-12 лет.

С 1940-х годов, со времен «кейнсианской революции», монетарные власти развитых стран стремятся использовать денежно-кредитную политику (ДКП) для смягчения экономического спада в нисходящей фазе (фазе спада, или депрессии) экономического цикла. Классический подход подразумевает, что в период бурного экономического роста, когда возникает угроза перегрева экономики, ДКП ужесточается (растут ставка и норма резервирования), а при угрозе спада — напротив, смягчается. И политики, и экономические субъекты привыкли к этому и неявно ожидают от центробанков именно такого поведения.

Экономические циклы в мире:

Реклама на Forbes

Эти ожидания иногда играют с центробанками злую шутку: руководители страны обращаются к ЦБ с просьбой «помочь экономике» и снизить ставки или же спасти компанию, которая «too big to fail». Из прецедентов последних лет ярко проявили себя президенты Турции и США. Они оба настоятельно требовали от центробанков снизить процентную ставку для стимуляции экономики. При этом с точки зрения масштаба экономики риски от давления на ФРС США, естественно, несопоставимо выше, чем в случае с ЦБ Турции.

Однако любое изменение ДКП требует большой осторожности: улучшая одни экономические показатели (снижая ставку и увеличивая предложение денег), очень легко ухудшить другие (разогнать инфляцию и уронить курс национальной валюты). Выбор момента для смягчения денежно-кредитной политики, как и формы этого смягчения, очень непрост. Руководствоваться только сиюминутными соображениями в этом вопросе — очень опрометчиво. Именно поэтому законодательство большинства стран гарантирует высокую степень независимости ЦБ. Иначе исполнительная власть неизбежно злоупотребила бы смягчением ДКП, что также неизбежно привело бы к гиперинфляции.

Собственно говоря, все значительные инфляции за последние сто лет и были вызваны чрезмерным смягчением денежно-кредитной политики — вплоть до печати необеспеченных денег (так называемое эмиссионное финансирование).

Для предотвращения этого и ЦБ, и его руководитель обладают довольно высокой независимостью. В США нередки случаи, когда срок полномочий главы ФРС оказывается заметно больше президентского. Это говорит о том, что, с точки зрения законодателей, стабильность ДКП куда важнее стабильности политического курса страны.

Но помимо инфляционных рисков (инфляция в США выросла, и игнорировать их уже нельзя) есть и еще один, специфический для исполнительной власти риск. Он особенно актуален для президентских (и парламентско-президентских) республик. И прежде всего — для США. Этот риск связан с фазами выборного цикла.

Экономика против политики

В США в политике доминируют две крупные партии, и на исход выборов сильно влияет положение дел в экономике. Так, если в период предвыборной кампании экономика растет, действующий президент, как правило, сохраняет свой пост. И напротив — предвыборная кампания в условиях спада приводит к смене президента (вместе с ним обычно меняется и партия большинства в Конгрессе).

Вызвать искусственно экономический рост или спад сложно, а в больших и сложных экономиках — почти невозможно на практике. Да и вряд ли такие действия допустимы политически, по крайней мере в странах с развитыми политическими институтами. Однако это не значит, что изменения ДКП совсем не влияют на электоральный процесс. Иногда влияют, и, похоже, сейчас наступает такой момент.

На последнем заседании ФРС ожидаемо оставил ставку без изменений, но очень удивил рынок своими комментариями — они оказались слишком уж «голубиными» — регулятор пообещал резко притормозить ужесточение ДКП. Доллар тут же упал (к твердым валютам, не к рублю!), фондовый рынок — вырос. По рынкам прокатилась волна оптимизма.

Теоретически Трамп, который призывал главу ФРС Джерома Пауэлла прекратить повышение ставок, мог бы быть доволен таким исходом. Однако именно этим решением (если оно не будет пересмотрено до конца 2019 года, что весьма вероятно), ФРС поставил крест на возможном переизбрании Трампа в 2020 году. И связано это, в первую очередь, со сдвигом фазы экономического цикла.

Если бы ФРС ужесточал ДКП тем темпом, которым он это делал ранее, то очень вероятно, что уже к концу 2019 года произошел бы очередной циклический кризис. А ближе к активной фазе предвыборной гонки начался бы экономический рост. Если не активный, то как минимум восстановительный после спада, вызванного кризисом. Это сделало бы победу Трампа практически предопределенной: «победитель» кризиса наверняка бы выиграл и выборы.

Но неожиданный отказ ФРС от дальнейшего ужесточения ДКП отодвинул будущий кризис на год — два. И очень вероятно, что его активная стадия теперь выпадет на период предвыборной кампании 2020 года. А это практически гарантирует Трампу поражение, ибо все беды кризиса будут ассоциироваться с действующим президентом.

Для россиян и российского рынка это означает, что, весьма вероятно, в 2020 году придется столкнуться с гораздо более сурово настроенным (по сравнению с Трампом) американским президентом. И санкции, скорее всего, будут заметно усилены.

Cовокупный спрос как фактор экономического роста

Главными экономическими целями современного общества являются экономический рост, повышение эффективности производства, полная занятость и социально-экономическая стабильность. Экономический рост расширяет производственные возможности и является общей предпосылкой повышения благосостояния народа, что достижимо при эффективном использовании всех имеющихся в распоряжении общества ресурсов. При этом рост должен достигаться за счет повышения использования имеющихся и вовлечения в производственный процесс новых ресурсов, важнейшим из которых является население, или трудовые ресурсы, где необходимо поддерживать демографические процессы, занятость и повышение интеллектуальности.

Кроме этого, на эти процессы оказывает определенное влияние закон соответствия производственных отношений характеру производительных сил, который включает в себя взаимодействие сторон, т.е. предполагает не только зависимость производственных отношений от производительных сил, но и активное обратное воздействие производственных отношений на производительные силы (стоимость рабочей силы – производительный труд).

Рыночная система чрезвычайно динамична, и она является саморегулирующейся, дает широкий простор изменениям, восприимчива к нововведениям, гибко приспосабливается к новым потребностям и способна обеспечить быстрый и эффективный рост. Источник этого роста лежит, прежде всего, в активности и предприимчивости людей. Рынок побуждает людей проявлять энергию, умения, амбиции, риск.

Сбалансированность экономики достигается посредством рыночного механизма, основными элементами которого являются спрос, предложение, конкуренция, цена (Рис. 1).

Рисунок 1. Система функционирования современной рыночной экономики.

Однако все это не означает, что рыночному механизму удается решать эффективно абсолютно все экономические проблемы и что рыночная система не имеет никаких минусов. В частности, рыночная экономика внутренне неустойчива, для нее характерна цикличность воспроизводства, когда бурный рост сменяется кризисным спадом, а также увеличивающейся безработицей. Рыночная система безразлична к социальному результату, где распределение дохода, обусловленное действием рыночных сил, отнюдь не соответствует представлениям общества о социальной справедливости.

Поэтому государство может вмешиваться в экономику, стремясь создать условия для повышения экономической эффективности и достижения большей социальной справедливости. В соответствии с кейнсианской теорией, государство должно решать не только экономические, но и социальные проблемы. Кейнс (Джон Мейнард Кейнс, английский ученый-экономист, один из трёх величайших ученых-экономистов (А. Смит, К. Маркс, Д. Кейнс), создатель кейнсианской теории, который обосновал необходимость государственного регулирования экономики), в отличие от неоклассиков, пришел к выводу, что решение всех жизненно важных экономических проблем следует искать не на стороне предложения ресурсов (их редкости, ценности, вознаграждения факторов производства и т.п.), а на стороне спроса, обеспечивающего реализацию этих ресурсов. Одной из основных причин недостаточности эффективного спроса, по мнению Кейнса, является прогрессивное сокращение предельной склонности к потреблению, понижение предельной эффективности капитала и чрезмерное предпочтение ликвидности.

Способ разрешения экономических проблем он видел в активной государственной политике, где объектом государственного регулирования должен стать эффективный спрос, который равен сумме потребительских (С), инвестиционных (Y), государственных (Q) расходов и чистому экспорту (Xn) – разница между экспортом и импортом. В формализованном виде совокупный спрос может быть представлен как сумма указанных компонентов расходов: AD=C+Y+Q+Xn.

Важнейшими из факторов, влияющих на совокупный спрос, являются динамика агрегатных цен, изменение уровня доходов населения, динамика процентной ставки, величина чистого экспорта, уровень благосостояния народа, налоги и трансферты, количество потребителей и т.д. Так, повышение агрегатных цен вызывает падение реальных денежных доходов населения, уменьшает потребительский спрос и, соответственно, сокращается величина совокупного спроса. Кроме этого, рост цен ведет к тому, что люди и фирмы снимают деньги с банковских счетов, возможности банков по выдаче кредитов также сокращаются, кредит дорожает, процентные ставки растут, сокращается спрос на инвестиции и на потребительский кредит, совокупный спрос сокращается.

Повышение цен на товары внутри страны делает их дорогими для иностранцев, экспорт сокращается, импортные товары становятся более дешевыми, импорт увеличивается, чистый экспорт сокращается, соответственно, сокращается величина совокупного спроса.

В экономической теории сокращение совокупного спроса также связывается с тремя ценовыми эффектами:

эффектом процентной ставки;
эффектом материальных ценностей или реальных кассовых остатков;
эффектом импортных закупок.

Суть эффекта процентной ставки заключается в том, что ставка процента зависит от предложения денег на рынке. При постоянной денежной массе увеличение уровня цен вызывает рост спроса на деньги, а следовательно, повышение процентной ставки. В свою очередь, чем выше процентная ставка, тем большая часть потребителей начинает сберегать деньги и совершать меньшее количество покупок, в результате растут частные сбережения. Удорожание кредита вынуждает предпринимателей сокращать инвестиции – производственные закупки.

Отсюда, сокращается спрос со стороны частных потребителей, а также и предпринимателей. Вследствие эффекта процентной ставки происходит уменьшение совокупного спроса на реальный объем национального производства.

В свою очередь, суть эффекта богатства или реальных кассовых остатков, состоит в том, что с ростом цен происходит обесценивание имеющихся у населения наличных денег и ценных бумаг, снижение их покупательной способности и, следовательно, богатства.

Эффект импортных закупок заключается в том, что при повышении цен внутри страны растет спрос на более дешевые импортные товары. Все это приводит к сокращению совокупного спроса.

Экспорт же, подобно инвестициям, увеличивает совокупный спрос и приводит в действие мультипликатор внешней торговли, посредством которого создается первичная, вторичная, третичная и т.д. занятость.

При этом следует помнить, что совокупный спрос равен сумме потребления, инвестиций, государственных закупок и чистого экспорта (разность между экспортом и импортом) и что потребление находится в прямой зависимости от чистого дохода инвестиций и в обратной зависимости от изменения ставки процента, а чистый экспорт – в обратной зависимости от обменного курса.

В рамках существующего передаточного механизма при определении направлений денежно-кредитной политики необходимо учитывать, по крайней мере, ещё два обстоятельства, которые оказывают существенное влияние на конечные результаты:

– чувствительность совокупного спроса к изменению процентной ставки. В частности, слабая реакция на динамику процентной ставки или её отсутствие со стороны основных компонентов совокупного спроса, и прежде всего инвестиционных расходов, разрывает связь между колебаниями денежной массы и объемом выпуска продукции. В связи с этим воздействие на основные макроэкономические переменные посредством процентной ставки оказывается неэффективным;

– изменение процентной ставки вследствие изменения денежной массы зависит от степени эластичности спроса на деньги по отношению к процентной ставке. При относительно неэластичном спросе реакция денежного рынка на динамику предложения денег будет более сильной. Излишне говорить о прямой зависимости совокупного спроса от динамики и величины трансфертов и налогов.

Таким образом, совокупный спрос определяется тремя составляющими: потреблением населения, инвестициями предприятий и государственными расходами. Если учесть, что государственные расходы идут также или на потребление, или на инвестирование, то можно заключить, что совокупный спрос включает спрос потребительский, т.е. расходы на потребление, и спрос инвестиционный, т.е. расходы на капитальные или производственные товары, на приобретение ресурсов.

Потребление – это общее количество товаров, которые куплены и потреблены в течение определенного периода. Следовательно, потребление характеризует реальный платежеспособный спрос.

Объем потребления зависит от двух групп факторов:

объективные – уровень дохода, уровень цен, норма процента и т.д.;
субъективные – психологическая склонность людей к потреблению.

Основным объективным фактором, определяющим уровень потребления, является доход, поэтому потребление движется в направлении последнего.

В целом национальный доход – это жизненное пространство страны, а все, что потребляется не за счет национального дохода, это «жизнь взаймы». Жизненное пространство индивида – это располагаемый реальный доход.

При этом основная часть доходов – это заработная плата лиц наемного труда, в западных странах она достигает 60-70% совокупного дохода. Считается, что заработная плата – это доход на «человеческий капитал».

К субъективным факторам потребления относятся средняя и предельная склонность людей к потреблению.

Средняя склонность людей к потреблению выражается отношением потребляемой части национального дохода ко всему национальному доходу:

а предельная склонность к потреблению равна:

то есть предельная склонность к потреблению выражается отношением изменения в потреблении к тому изменению в доходе, которое его вызвало.

Человек не только потребляет, но и сберегает. Сбережения – это та часть дохода, которая не потребляется и может быть выражена следующим образом:

Сбережения = Доход – Потребление.

Сбережения зависят от двух групп факторов: дохода и склонности данного человека к сбережению, а средняя склонность к сбережению равна:

В свою очередь, предельная склонность к сбережению измеряется:

Сбережения составляют основу инвестиций или инвестиционного спроса, это расходы предприятий по приобретению капитальных или производственных товаров с целью расширения или модернизации производства.

Инвестиционный спрос состоит из двух частей:

• из спроса на восстановление изношенного капитала;

• из спроса на увеличение чистого реального капитала.

Инвестиционный спрос, как и потребительский, зависит от объективных и субъективных факторов, объективные факторы – это доходы предприятий и издержки (затраты) на инвестиции, которые имеют долгосрочный характер. При этом чем больше величина данных затрат и длиннее срок их окупаемости, тем меньше стимулов к инвестициям. Источниками инвестиций могут быть собственные и заемные средства. За заемные средства надо платить, поэтому высокая процентная ставка делает инвестиции дорогостоящими.

Предельную эффективность капитала Кейнс не считал единственным фактором, определяющим масштабы инвестирования. Последние зависят также и от расхождения между степенью предельной эффективности капитала и уровнем процентной ставки. Ученый полагал, что этот разрыв постоянно увеличивается не только по причине прогрессивного падения предельной эффективности капитала, но и потому, что процентная ставка имеет тенденцию сохраняться на слишком высоком уровне.

Субъективный фактор – это склонность и желание предпринимателей инвестировать. Современная теория макроэкономического равновесия исходит из посылки, что сбережения и инвестиции всегда равны друг другу. Хотя в реальной жизни такой сбалансированности не существует, поскольку сбережения и инвестиции осуществляются разными лицами (субъектами) и по разным мотивам.

Инвестиционный спрос современная экономическая наука увязывает с теорией мультипликатора-акселератора. В современной теории макроэкономического равновесия под мультипликатором понимается коэффициент, который показывает зависимость изменения дохода от изменений инвестиций:

Мультипликатор инвестиций – это отношение приращения дохода к приращению инвестиций. При этом, когда происходит прирост инвестиций, доход возрастает на величину, которая в несколько раз больше, чем прирост инвестиций. Мультипликатор (множитель) показывает роль инвестиций в росте объема национального дохода и занятости, т.е. с ростом инвестиций увеличивается занятость, а затем доход и потребление.

Коэффициент, который показывает превышение роста национального дохода над ростом инвестиций, и есть мультипликатор (множитель), который равен:

Мультипликатор инвестиций находится в прямой зависимости от предельной склонности к потреблению и в обратной – от предельной склонности к сбережению. Он прекращается в тот момент, когда прирост сбережения становится равным приросту дохода. В дальнейшем в экономической теории пришли к выводу, что мультипликационный эффект может быть вызван эндогенными факторами, такими как мультипликатор потребления, кредитный, банковский, депозитный и налоговый мультипликаторы.

Необходимо учитывать и то, что всякое экономическое явление внутренне противоречиво. В частности, если экономика находится в состоянии депрессии, спада, неполной занятости ресурсов, то увеличение склонности к сбережению означает уменьшение склонности к потреблению, а сокращение потребительского спроса означает невозможность для предпринимателей продавать свою продукцию. Поэтому предприниматели начинают сокращать производство. Национальный доход и доходы различных слоев населения начинают падать. Отсюда, парадокс бережливости состоит в том, что рост сбережений уменьшает, а не увеличивает инвестиции в условиях стагнации (от лат. stagnum – стоячая вода), застоя и кризиса.

Парадокс бережливости можно истолковать и в том смысле, что высокие инвестиции, высокое потребление и низкие сбережения не противоречат, а помогают друг другу, если экономика находится в стадии оживления или в стадии подъема. С другой стороны, предельная склонность к сбережению, высокие налоги, преобладание импорта над экспортом, рост общего уровня цен, т. е. факторы, сокращающие предельную склонность к потреблению, ослабляют влияние инвестиций на доходы.

С эффектом мультипликации тесно связан эффект акселерации (от лат. acceleration – ускорение). Сущность принципа, или эффекта, акселерации заключается в следующем:

• первоначальные инвестиции порождают увеличение дохода на основе мультипликационного эффекта;

• возрастание дохода увеличивает спрос на потребительские товары;

• увеличение спроса на потребительские товары приводит к расширению производства в отраслях, производящих эти товары;

• увеличение производства потребительских товаров вызывает еще больший спрос на товары производственного назначения;

• возрастающий спрос на ресурсные товары порождает увеличение производства этих товаров. При этом особенность воспроизводства основного капитала состоит в том, что затраты на увеличение нового основного капитала превосходят стоимость выпускаемой продукции.

Принцип, или эффект, акселерации – это процесс, который показывает, как увеличение продаж и дохода вызывает рост инвестиций.

В целом механизм мультипликатора-акселератора таков: научно-технический прогресс стимулирует автономные инвестиции, которые с мультипликационным эффектом оказывают воздействие на величину дохода (ВВП). В свою очередь прирост ВВП порождает индуцированные (производные) инвестиции, которые превышают этот прирост (эффект акселерации). Отсюда, первоначальные инвестиции принимают характер кумулятивного, умножающегося процесса, приводящего к постоянному росту национального объема производства.

В соответствии с кейнсианской теорией главное направление государственной политики должно быть направлено на стимулирование инвестиций. В условиях экономического спада предлагается стимулировать расширение инвестиций путем:

• увеличения государственных расходов на закупку товаров и услуг, строительство, выполнение общественных работ в целях компенсации недостающего частного спроса;

• влияния на норму банковского процента (учетная ставка, норма резервирования), а также компенсационной системы льготирования процентной ставки, что должно обеспечить расширение инвестиций;

• регулирования ставок налогообложения с тем, чтобы повысить как производственный, так и потребительский спрос.

Таким образом, одним из способов разрешения экономических проблем в период спада, в соответствии с кейнсианской теорией, должен стать эффективный спрос в целом и особенно наиболее важный его компонент с точки зрения воспроизводственных процессов – инвестиции (автономные и индуцированные).

Это определяется тем, что динамика инвестиций в принципе более подвижна, тенденции же изменения потребительского спроса гораздо меньше подвержены воздействию извне.

Отсюда, государственное регулирование рыночной экономической системы, прежде всего, должно базироваться на четырех основных направлениях: денежно-кредитном, налоговом, расходах государственного бюджета, перераспределении доходов и протекционизме.

В целом, кейнсианцы создали стройную концепцию экономической системы, регулируемой как рынком, так и государством, которая включает в себя следующие основные положения:

• оценка стихийного рыночного механизма и причин государственного вмешательства в экономику;

• определение целей такого вмешательства, форм и методов государственного регулирования экономики.

При этом главное внимание должно быть сосредоточено на «механизме переключения», обуславливающем поворот от падения к экономическому подъему, и трактовке экономического цикла с опорой на три концепции:

• концепцию предельной эффективности капитала, согласно которой стимулы для инвестирования сохраняются до тех пор, пока предполагаемая норма прибыли превышает норму процента или равна ей;

• концепцию функции потребления, выражающую такую зависимость между потреблением и доходом, при которой доля потребления в силу более медленного его роста постоянно снижается, в результате чего растет потребность в капиталовложениях для поддержания прежнего темпа роста. Функция потребления, в свою очередь, определяет величину мультипликатора, устанавливающего зависимость изменения дохода от изменения инвестиций;

• концепцию акселератора, которая обосновывает наличие определенной взаимосвязи между приращением дохода и приращением инвестиций. Акселератор служит количественным выражением принципа акселерации, согласно которому каждый прирост (или сокращение) дохода, спроса или продукции вызывает больший в относительном (процентном) выражении прирост (или сокращение) «индуцированных» инвестиций. Индуцированные инвестиции – это образование нового капитала в результате увеличения уровня потребительских расходов. При этом автономные инвестиции дают первоначальный толчок росту экономики, вызывая эффект мультипликации. Индуцированные инвестиции, в свою очередь, являясь результатом возросшего дохода, приводят к его дальнейшему росту и общественному благополучию.

Кейнс утверждал, что «государство, которое в состоянии взвесить предельную эффективность капитальных благ с точки зрения длительных перспектив и на основе общих социальных выгод, будет брать на себя все большую ответственность за прямую организацию инвестиций, может избегать всякого рода кризисов и катаклизмов».

Кроме того, он рекомендовал такую фискальную политику, которая была бы направлена на более равномерное распределение национального дохода, что должно способствовать росту склонности к потреблению и, следовательно, увеличению эффективного спроса.

В целом в соответствии с неокейнсианской теорией темпы роста определяются двумя основными факторами – величиной капиталовложений, или долей накоплений в национальном доходе, и уровнем капиталоемкости производства, что во многом предопределяется уровнем модернизации экономики в соответствии с доступностью достижений научно-технического прогресса.

Кроме этого, выбор цели, пути ее достижения, а также организация непосредственного трудового процесса в постиндустриальном обществе становятся не только технологической, но и гуманитарной задачей. Поэтому необходимо учитывать и то, что функция общественного благосостояния в соответствии с этическим принципом свидетельствует о том, что единица благосостояния бедного в создании общественного благосостояния оценивается обществом весомее единицы благосостояния богатого. Это вытекает и из закона убывающей предельной полезности, согласно которому предельная полезность является убывающей функцией дохода, поэтому приращение полезности бедного на единицу дохода оказывается выше, чем приращение богатого. Зная это, общество, как правило, стремится уравнять предельные полезности доходов бедного и богатого путем передачи части доходов от богатого бедному при условии увеличения общественного благосостояния. Отсюда и вытекает необходимость роста зарплат, пенсий, реально располагаемых доходов населения, что будет способствовать увеличению совокупного спроса и, соответственно, будет являться и драйвером экономического роста.

При этом мнение большинства о социальной справедливости должно трансформироваться в определенные законодательные нормы, отражающие благосостояние общества как благосостояние составляющих его индивидов, и соответствовать общественному оптимуму, то есть такому распределению ресурсов, которое будет признано обществом не только эффективным, но и социально справедливым.

В сложившихся кризисных условиях приоритетными должны быть преобразования в социальной сфере, направленные на достижение следующих основных целей:

• обеспечение максимально эффективной защиты социально уязвимых членов общества, так как они не обладают возможностями для самостоятельного решения социальных проблем и поэтому объективно нуждаются в государственной поддержке;

• обеспечение всеобщей доступности и общественно приемлемого качества базовых социальных благ, к числу которых относятся, прежде всего, здравоохранение, медицинское обслуживание и образование;

• создание экономических условий, позволяющих гражданам за счет собственных доходов обеспечивать высокий уровень социального потребления, включая комфортное жилье и достойный уровень жизни даже в пожилом возрасте;

• осуществление социальной политики, базирующейся на модели субсидиарного государства, обеспечивающей перераспределение социальных расходов в пользу самых уязвимых групп населения при одновременном сокращении социальных трансфертов обеспеченным семьям;

• формирование в экономической и социально культурной сфере институтов, создающих возможность максимально полной мобилизации средств населения и предприятий для активизации инвестиционной и деловой активности.

Выделение приоритетных направлений позволит более эффективно проводить экономическую и социальных политику. При этом социальная политика государства должна быть политикой не «минимальных жизненных стандартов», а политикой, обеспечивающей, с одной стороны, защиту и поддержку слабых, а с другой – создание благоприятных условий для активного развития сильных. Здесь также важны солидарность «сильных», «слабых» и реализация концепции социального рыночного хозяйства.

Безусловным является и то, что между экономической и социальной эффективностью существует взаимосвязь и взаимообусловленность. В частности, повышение экономической эффективности производства как первопричина создает условия для повышения эффективности социальной. В свою очередь, динамика социальной эффективности – как положительная, так и отрицательная – оказывает воздействие на динамику эффективности экономической. В настоящее время популярна концепция социальной ответственности, в соответствии с которой в целевую функцию крупного бизнеса включается не только максимизация прибыли, но и содействие росту индивидуального благосостояния работников предприятий и всех членов общества в целом. Так, некоторые ученые-экономисты считают, что современное расширенное понятие прибыли включает в себя не только экономическую, но и социальную прибыль, которая складывается из «просвещенной выгоды» от вложений в образование, квалификацию и переквалификацию работников, выгоды от улучшения окружающей среды, выгоды от снятия социальной напряженности и т.д., за вычетом издержек на эти социальные цели.

В целом при проведении структурной политики в кризисный период должны решаться следующие задачи:

— повышение совокупного спроса путем воздействия государства на потребление и инвестиционные решения экономических субъектов, а также государственные закупки исключительно отечественных товаров;

— увеличение нормы сбережений и обеспечение трансформации накоплений в инвестиции;

— стимулирование экспорта и импортозамещение;

— увеличение валовых инвестиций путем создания благоприятного инвестиционного климата;

— преодоление структурных деформаций в отраслевом развитии и согласование структуры производства и платежеспособного спроса внутри страны;

— подготовка эффективных конкурентоспособных производств и инновационных направлений экономического развития;

— повышение социальной стабильности в обществе и недопущение роста социальной напряженности;

— проведение институциональных преобразований, способствующих координации действий и сближению позиций властных структур и действующих общественных интересов.

Реализация этих задач должна сопровождаться не углублением поляризации общества, а равномерным, справедливым распределением бремени кризисного периода между всеми слоями населения и экономическими субъектами.

Отсюда вытекает необходимость корректировки мер и использования новых способов, методов и инструментов государственного воздействия на экономическую систему с целью решения современных проблем с учетом их ранжирования по приоритетности, где главным приоритетом должно стать благосостояние людей.

Наряду с увеличением социально-экономической и материальной мотивации наших тружеников важное значение в кризисный период имеет усиление роли государства в экономике с целью:

• достижения более высокой экономической результативности;

• устойчивого роста благосостояния народа;

• повышения качества жизни общества.

Необходимо учитывать и то, что цивилизационный критерий развития общества состоит в том, что за основу его развития берутся формирование и реализация потребностей индивидуального человека и общества в целом.

Лабунский В. В., к. с/х. н., доцент

кафедры экономической теории и мировой экономики

ПГУ им. Т.Г. Шевченко

Межвоенный период (1918 — 1939) / КонсультантПлюс

Революционная волна после Первой мировой войны

Образование новых национальных государств. Народы бывшей российской империи: независимость и вхождение в СССР. Ноябрьская революция в Германии. Веймарская республика. Антиколониальные выступления в Азии и Северной Африке. Образование Коминтерна. Венгерская советская республика. Образование республики в Турции и кемализм.

Версальско-вашингтонская система

Планы послевоенного устройства мира. Парижская мирная конференция. Версальская система. Лига наций. Генуэзская конференция 1922 г. Рапалльское соглашение и признание СССР. Вашингтонская конференция. Смягчение Версальской системы. Планы Дауэса и Юнга. Локарнские договоры. Формирование новых военно-политических блоков — Малая Антанта, Балканская и Балтийская Антанты. Пацифистское движение. Пакт Бриана-Келлога.

Страны Запада в 1920-е гг.

Реакция на «красную угрозу». Послевоенная стабилизация. Экономический бум. Процветание. Возникновение массового общества. Либеральные политические режимы. Рост влияния социалистических партий и профсоюзов. Авторитарные режимы в Европе: Польша и Испания. Б. Муссолини и идеи фашизма. Приход фашистов к власти в Италии. Создание фашистского режима. Кризис Матеотти. Фашистский режим в Италии.

Политическое развитие стран Южной и Восточной Азии

Китай после Синьхайской революции. Революция в Китае и Северный поход. Режим Чан Кайши и гражданская война с коммунистами. «Великий поход» Красной армии Китая. Становление демократических институтов и политической системы колониальной Индии. Поиски «индийской национальной идеи». Национально-освободительное движение в Индии в 1919 — 1939 гг. Индийский национальный конгресс и М. Ганди.

Великая депрессия. Мировой экономический кризис. Преобразования Ф. Рузвельта в США

Начало Великой депрессии. Причины Великой депрессии. Мировой экономический кризис. Социально-политические последствия Великой депрессии. Закат либеральной идеологии. Победа Ф.Д. Рузвельта на выборах в США. «Новый курс» Ф.Д. Рузвельта. Кейнсианство. Государственное регулирование экономики. Другие стратегии выхода из мирового экономического кризиса. Тоталитарные экономики. Общественно-политическое развитие стран Латинской Америки.

Нарастание агрессии. Германский нацизм

Нарастание агрессии в мире. Агрессия Японии против Китая в 1931 — 1933 гг. НСДАП и А. Гитлер. «Пивной» путч. Приход нацистов к власти. Поджог Рейхстага. «Ночь длинных ножей». Нюрнбергские законы. Нацистская диктатура в Германии. Подготовка Германии к войне.

«Народный фронт» и Гражданская война в Испании

Борьба с фашизмом в Австрии и Франции. VII Конгресс Коминтерна. Политика «Народного фронта». Революция в Испании. Победа «Народного фронта» в Испании. Франкистский мятеж и фашистское вмешательство. Социальные преобразования в Испании. Политика «невмешательства». Советская помощь Испании. Оборона Мадрида. Сражения при Гвадалахаре и на Эбро. Поражение Испанской республики.

Политика «умиротворения» агрессора

Создание оси Берлин — Рим — Токио. Оккупация Рейнской зоны. Аншлюс Австрии. Судетский кризис. Мюнхенское соглашение и его последствия. Присоединение Судетской области к Германии. Ликвидация независимости Чехословакии. Итало-эфиопская война. Японо-китайская война и советско-японские конфликты. Британско-франко-советские переговоры в Москве. Советско-германский договор о ненападении и его последствия. Раздел Восточной Европы на сферы влияния Германии и СССР.

Развитие культуры в первой трети XX в.

Основные направления в искусстве. Модернизм, авангардизм, сюрреализм, абстракционизм, реализм. Психоанализ. Потерянное поколение. Ведущие деятели культуры первой трети XX в. Тоталитаризм и культура. Массовая культура. Олимпийское движение.

Открыть полный текст документа

Может ли Джон Мейнард Кейнс снова спасти мир?

Согласно утверждению Международного валютного фонда, глобального финансового института, созданию которого помогал Кейнс, мировая экономика сократится как минимум на 3 процента, поскольку заводы и рынки остаются закрытыми, а люди теряют работу.

В Соединенных Штатах, государстве с самой крупной экономикой в мире, более 26 миллионов человек рассчитывали на пособия по безработице. МВФ говорит, что такого экономического кризиса, в ходе которого спад производства все еще продолжается, не было со времен Великой депрессии 30-х годов.

Великая депрессия была результатом многих факторов. После Первой мировой войны поток дешевых денег наводнил американский фондовый рынок. Валюты были жестко привязаны к золоту. У правительств не было возможности влить необходимую денежную массу, а военные репарации оказали влияние на промышленно развитые страны.

Карантинные меры по всему миру могут привести к аналогичной депрессии. В течение нескольких недель более 26 миллионов американцев, или более 13 процентов рабочей силы, подали заявку на пособие по безработице. В 1930-х годах потребовалось три года, чтобы безработица достигла 25 процентов

«Такого кризиса еще не было, и мы не знаем, как он повлияет на жизнь людей и источники дохода», — сказала Гита Гопинат, главный экономист МВФ.

Поэтому правительства раскупорили свои финансовые хранилища, наводняя рынки денежной ликвидностью.

Бельгия выплачивает более 1 300 долларов самозанятому лицу, которое не может работать семь дней. Германия выделила 108 миллиардов долларов на покупку акций корпораций, терпящих бедствие, а США отправляют по 1 200 долларов на банковские счета миллионов людей. Несколько месяцев назад мы и подумать не могли о таких мерах.

Это перевернуло с ног на голову политику строгой экономии, которую так часто пропагандирует МВФ.

Вот когда, по мнению экспертов, роль прогрессивного налогообложения вступает в силу, диктуя необходимость заставлять богатых людей платить больше.

«Сегодня эффективная налоговая ставка, выплачиваемая самыми богатыми 400 американцами, составляет всего 23 процента, в то время как лица со средним уровнем дохода (от 55 000 до 88 000 долларов) отчисляют более 115 миллиардов долларов», — пишут Свен Стейнмо и Марк Блит в журнале Foreign Affairs.

«Правительство много что может сделать с деньгами. Нынешний кризис ясно показывает, что система здравоохранения США — это катастрофа», — добавляют они.

Между тем, противники кейнсианства задаются вопросом, как расходы на стимулирование экономики могут помочь, когда дети не могут ходить в школы, люди не питаются в ресторанах, а туристы не бронируют авиабилеты.

Уроки Великой депрессии. Как она изменила мировую экономику

Ровно 90 лет назад — 24 октября 1929 года — на Нью-Йоркской фондовой бирже разразилась паника: инвесторы бросились массово распродавать акции и облигации — за день они избавились от рекордных 12,9 млн бумаг, что привело к значительному падению их цены. День вошел в историю как «черный четверг». За ним последовали «черный понедельник» 28 октября и «черный вторник» 29 октября — за два дня индустриальный индекс Dow Jones (отражает стоимость 30 крупнейших американских компаний и остается одним из главных экономических индикаторов — прим. ТАСС) упал больше чем на 20%, а за следующую неделю рынок потерял примерно 40% стоимости. Этот биржевой крах ознаменовал начало Великой депрессии.

«Ревущие двадцатые»

Двадцатые годы, хотя и подкосили сельское хозяйство и военно-промышленный комплекс США, в целом для страны стали временем небывалого экономического роста и становления «общества потребления». Реальный ВВП увеличился с $688 млрд в 1920 году до $977 млрд в 1929 году, средний доход американца вырос на $1,5 тыс., а безработица была ниже 4%. США производили почти половину всей мировой продукции (без учета СССР). С одной стороны, все это играло на руку американской промышленности, чьи товары активно покупались. С другой стороны, большую часть своего потребления американцы обеспечивали за счетов кредитов.

На эту тему

Возросший уровень жизни населения привел к бурному развитию фондового рынка. Уолл-стрит стала символом американской экономики: ценными бумагами торговали не только профессиональные игроки, но и простые американцы. Число брокерских офисов, которые работали с индивидуальными инвесторами, выросло с 706 в 1925 году до 1658 в 1929 году. Продажи увеличились с 1,7 млн акций в день в 1925 году до 3,5 млн и 4,1 млн акций в 1928 году и в середине октября 1929 года соответственно.

При этом активно развивалась маржинальная торговля — когда игроки брали у брокеров взаймы в объемах, сильно превышающих их собственные средства. Президент США Герберт Гувер (1929–1933 годы) позднее назвал этот период «оргией безумной спекуляции». Историк Дэвид Кеннеди писал, что «в 1929 году банки оказались в необычной ситуации — они занимали больше денег фондовому рынку и рынку недвижимости, чем коммерческим предприятиям». Кстати, в похожей ситуации американская экономика оказалась перед началом кризиса 2008 года.

Даже несмотря на то, что экономический цикл к концу 1920-х уже прошел стадию роста и приближался к спаду, спекулятивный пузырь продолжал раздуваться. Почему? Потому что о цикличности экономических процессов, в принципе, знали не так много. При этом «ревущие двадцатые» не были безоблачными, и заметить признаки грядущих проблем можно было уже тогда — с середины десятилетия начали замедляться производство автомобилей и объемы строительства, а отдельные сектора сталкивались с падением продаж. В попытке стимулировать рост экономики Федеральная резервная система (ФРС) США поэтапно снижала ключевую ставку: с 6,5% в 1921 году до 3,5% в 1927 году. Но это только способствовало разрастанию кредитных организаций.

Обвал фондового рынка и другие причины

На эту тему

Последовавший крах не произошел в одночасье. Экономика вошла в небольшую рецессию еще летом 1929 года: доходы населения сокращались, следом снижался потребительский спрос, и непроданные товары копились на полках, что замедляло производство, начала расти безработица. На этом фоне акции продолжали спекулятивно расти в цене. Но тогда рынок выстоял. Обвалился он только в октябре — после «черного вторника» падение продолжалось неделю и перекинулось на продовольственный и другие рынки. В итоге потери превысили $30 млрд — больше, чем США потратили на Первую мировую войну.

Крах фондового рынка в октябре 1929 года не был причиной Великой депрессии, но стал поворотным событием и усилил уже имевшиеся макроэкономические предпосылки. А вызванная им неопределенность усугубила дальнейший кризис.

Вопрос о точных причинах до сих пор остается дискуссионным. Так, представители разных экономических школ и течений предлагают разные объяснения. Сторонники одних видят проблему в нехватке денежной массы. По Кейнсу, денежная масса должна быть обеспечена товаром. Но в то время валюты были привязаны к золотому стандарту, то есть страны могли выпускать столько денег, сколько им позволяли запасы золота. Это помогало ограничивать инфляцию. Но с ростом производства выпуск новых товаров оказался просто необеспечен нужным объемом средств обмена.

Другие экономисты, в свою очередь, винят неправильную политику ФРС. С их точки зрения, денежное предложение должно было увеличиваться при росте производства и сокращаться при его снижении. В то время как в конце 1920-х годов в США проводилась диаметрально противоположная политика. Но правильнее будет сказать, что наступлению кризиса способствовала совокупность множества факторов.

Не только в США

На эту тему

Золотого стандарата в тот момент придерживались все ведущие страны мира, так что кризис незамедлительно стал глобальным. Объем мировой торговли за 1929-1932 годы сократился в три раза. Сказывались и последствия Версальского мира, связавшего государства сложной сетью взаимных долгов и репараций. Сильнее всех страдала Германия, столкнувшаяся с высоким уровнем безработицы, галопирующей инфляцией и еще большим спадом производства из-за неспособности других европейских держав поддержать ее экономику. Многие историки считают, что в результате Великая депрессия косвенно способствовала приходу к власти в Германии национал-социалистов и последовавшей за этим Второй мировой войне.

Несмотря на заверения американских политиков, ситуация ухудшалась вплоть до 1933 года. Символами Великой депрессии стали «гувервилли» — трущобы, где жили потерявшие работу и жилье американцы, массовый голод и расстрел бастующих в Детройте в 1932 году. А по-настоящему «великой» рецессию сделала массовая безработица: если в начале 1929 года она составляла только 2,3%, то к 1933 году выросла до 24,9%.

США попали в ловушку дефляционной петли: когда из-за падения спроса компании снижают цены, это приводит к снижению выручки и необходимости сокращать производство и расходы. В первую очередь предприятия увольняют работников. А те, лишившись заработка, продолжают сокращать спрос, потому что у них просто нет денег покупать товары.

Недостаток усилий Гувера

На эту тему

Слабость американской банковской системы осенью 1930 года привела к панической волне банкротств — первой, но не единственной. Хотя ФРС, выполняющая функции центробанка в США, существовала уже с 1913 года, к 1930-м годам большинство банков в стране оставались небольшими самостоятельными предприятиями, которые рассчитывали только на себя. То есть, когда на волне паники вкладчики стали массово забирать деньги, у многих организаций просто не оказалось достаточно средств для выплат, и они прекратили существование. Почему же администрация Гувера не занялась вливанием денег в экономику? К сожалению, свой знаменитый труд «Общая теория занятости, процента и денег», который предлагал новый взгляд на роль государства в экономике, Джон Кейнс опубликовал только в 1936 году — в самый разгар депрессии. Английский экономист выступал за использование фискальной и денежно-кредитной политики для смягчения негативных последствий экономических спадов. То есть правительство должно предпринимать крупномасштабные экономические стимулы и запускать инфраструктурные проекты, чтобы создать точку опоры, которая остановит дефляционный цикл. И это действительно часто работает.

Перед лицом банковских банкротств администрация Гувера все-таки пыталась помочь несостоятельным организациям государственными займами. Идея была в том, чтобы они кредитовали предприятия, которые бы смогли вернуть на работу уволенных сотрудников. Кроме того, сразу после обвала Гувер сократил налоги примерно на $160 млн, стремясь стимулировать экономику, увеличил расходы на общественные работы и добился соглашения между руководителями предприятий и профсоюзов о поддержании заработной платы и предотвращении забастовок. Несмотря на эти усилия, к концу 1931 года экономический спад только ускорился, поэтому Гувер увеличил федеральные расходы и субсидии штатам, либерализовал кредитную экспансию ФРС, создал специальные банки для поддержки фермеров и домовладельцев и т.д.

Впрочем, Гувера все равно принято критиковать за то, что он действовал недостаточно решительно для выхода из кризиса. Ему, судя по всему, не хватало политических навыков, необходимых для укрепления доверия общественности к его политике.

Кроме того, в этот момент, когда мировая экономика максимально нуждалась в либерализации торговли, США поступили наоборот — в 1930 году закон Смута — Хоули ввел 40%-ную пошлину на импорт. Цель была — защитить внутренний рынок. Но европейские страны ответили симметрично, и американские производители потеряли потребителей на внешних рынках. Меньше торговли означает меньше продаж и, как следствие, еще меньше рабочих мест.

«Новый курс» Рузвельта

На эту тему

Закономерно в 1933 году на посту президента США Гувера сменил Франклин Рузвельт. Он тут же на четыре дня закрыл все банки в стране, чтобы Конгресс мог принять реформу и после открыть только те из них, которые власти сочтут надежными. Первые 100 дней его президентства вообще ознаменовались активной законотворческой деятельностью. Его администрация приняла законы, направленные на стабилизацию промышленного и сельскохозяйственного производства, создание рабочих мест и стимулирование восстановления и реформирования финансовой системы.

Главным в борьбе с Великой депрессией стал «Новый курс». Тот как раз был нацелен на создание новых рабочих мест — в основном за счет общественных работ. Кроме того, после отмены золотого стандарта — первой в 1931 году на это пошла Англия — ФРС получила возможность эмитировать больше денег, а администрация Рузвельта получила значительные финансовые ресурсы.

Первые признаки восстановления экономика начала демонстрировать в 1933 году и понемногу стабилизировалась следующие три года. Но в 1937 году произошел новый сильный спад, вызванный ужесточением денежной политики и сокращением госрасходов. И хотя экономика начала восстанавливаться уже в 1938 году, этот спад откатил назад все достижения за пять лет и продлил рецессию до конца десятилетия. Поэтому историки нередко считают Великую депрессию двумя острыми кризисами в начале и конце 1930-х с небольшим «затишьем» между ними.

Окончательно американская экономика оправилась только после Второй мировой войны. Та выявила существенное преимущество США перед европейскими странами — удаленность от основного театра военных действий, которая защищала американское производство. Это помогло ему восстановиться — на военных заказах и поставках по ленд-лизу.

Уроки Великой депрессии в наше время

На эту тему

Великая депрессия изменила подход к экономике как науке. Кейнсианская экономическая политика надолго стала основной для капиталистических государств.

Она предполагает, что власти должны поддерживать потребительский спрос и занятость населения с помощью экономических стимулов: снижения ставки, выдачи кредитов и субсидий, создания рабочих мест в госсекторе. При этом государство должно смягчать последствия цикличности и не допускать «перегрева» экономики и формирования новых пузырей. По мнению многих экономистов, именно эти принципы помогли пройти последний глобальный кризис 2008–2009 годов относительно спокойно.

Главным образом, после потрясений Великой депрессии мировое сообщество осознало неизбежность кризисов и теперь воспринимает их без паники.

Арина Раксина

Конец кейнсианской эпохи | Бизнес и экономика

Представление Дж. М. Кейнса о правительствах, стремящихся к процветанию, упало на кирпичную стену [GALLO / GETTY]

Нью-Йорк, Нью-Йорк — Начало кейнсианской эры можно датировать, возможно, сентябрем 1931 года — годом, когда Великобритания намеренно девальвировала фунт, ввергнув мир в хаос и валютный конфликт. Сегодня мы снова находимся в затяжном периоде экономического кризиса.Однако я подозреваю, что это окажется концом кейнсианской эры — временем, когда нас, по сути, разрушит сам кейнсианство.

«Кейнсианство» на самом деле представляет собой версию меркантилизма этого века, которая восходит к началу 17 века. В этом нет ничего особенно нового или оригинального. За волнами академической обфускации это сводится к двум политикам: завышенным государственным расходам в условиях рецессии и своего рода политике «легких денег».Хотя термин «кейнсианец» стал немодным, практически все ученые и правительственные экономические советники сегодня являются кейнсианцами.

Я бы сказал, что главная привлекательность кейнсианства заключается не в его прекрасных общих результатах, а в том, что он дает хороший повод политикам делать то, что они хотели сделать в любом случае. Любой политик знает, что верный способ повысить свою популярность — это раздать государственные деньги. Во время рецессии политики, вероятно, обеспокоены снижением своей популярности, и поэтому их первым инстинктом является раздать больше денег.Кейнсианские экономисты часто хвастаются тем, что деньги можно потратить на полный мусор, например, на «рытье ям и засыпать их снова».

Другой кейнсианский трюк — это некая форма политики «легких денег», которая обычно приводит к снижению стоимости валюты. В некоторых случаях девальвация валюты может привести к краткосрочному улучшению экономических условий. Однако говорят, что «нельзя обесценить себя ради процветания», и это правда. Страны, добившиеся наибольшего успеха в долгосрочной перспективе, также имеют наиболее стабильные и высококачественные валюты.

Основным эффектом девальвации валюты является снижение реальной заработной платы, поскольку заработная плата выплачивается в обесцененной валюте. Это может повысить «конкурентоспособность», но легко видеть, что стратегия, снижающая реальную заработную плату, не может обеспечить долгосрочное процветание.

Политика «Легких денег»

Кейнсианская стратегия — государственные расходы, как правило, на расточительство, и политика «легких денег», которая сводится к девальвации валюты — по сути, является стратегией «пинка от банки». Обе политики по своей сути деструктивны, но могут принести, как представляется, краткосрочную выгоду, особенно с точки зрения политика.Проведение в течение длительного периода разрушительной по своей сути политики приведет к экономическому спаду.

Когда во время Великой депрессии попробовали кейнсианское лекарство, оно не сработало. Депрессия продолжалась год за годом. В 1939 году министр финансов президента Рузвельта Генри Моргентау заключил:

«[Мы] пробовали тратить деньги. Мы тратим больше, чем когда-либо раньше, и это не работает… Я говорю, что после восьми лет правления этой администрации у нас такая же безработица, как и в начале.”

Япония пробовала аналогичный подход уже более 20 лет, и там он тоже не работает.

« США, Великобритания и Япония приняли политику« нулевой процентной ставки »… предприняли агрессивную политику« количественного смягчения ». “

— Натан Льюис

Сегодня правительства на самом деле не следовали рутине кейнсианства середины века, как выкапывать и засыпать ямы.Однако идея о том, что правительство попытается решить проблемы частного сектора за счет расходования огромных объемов государственных денег, остается. До сих пор это принимало форму, главным образом, заполнения финансовых дыр в банковских балансах, чтобы частные инвесторы не понесли убытков из-за своих ранее ошибочных решений.

Для этого правительства вырыли огромные дыры в государственных балансах. Некоторые страны — Греция, Испания, Италия, Португалия и Ирландия — уже достигли точки, когда они объявили бы дефолт, если бы их оставили на частных рынках.Некоторые другие страны, включая Японию и Бельгию, не далеки от дефолта, и даже правительства США и Германии сильны только по сравнению с альтернативами. Идея потратить свой путь к процветанию натолкнулась на кирпичную стену дефолта.

Это сделало кейнсианцев еще более зависимыми от их второй уловки, которая является своего рода политикой «легких денег». Сегодня это достигло беспрецедентной для прошлого века степени. Соединенные Штаты, Соединенное Королевство и Япония приняли политику «нулевой процентной ставки», и, кроме того, они предприняли агрессивную политику «количественного смягчения».ЕЦБ не сильно отстает: хотя его целевая ставка составляет 1,0%, годовые облигации правительства Германии торгуются на уровне 0,03%. Растут ожидания того, что ЕЦБ примет некоторую форму «количественного смягчения» или, возможно, даже откажется от этого эвфемизма и купит государственные облигации просто для облегчения государственного финансирования.

Падение курса

Результатом этого сверхагрессивного кейнсианства является то, что стоимость валют во всем мире неуклонно снижалась в течение последних 10 лет.Лучшим показателем этого снижения является их обменный курс по отношению к золоту. Сейчас на покупку унции золота уходит примерно в пять раз больше долларов, чем в 1990-х годах. Я утверждаю, что это не потому, что золото стало более ценным, а потому, что доллар США стал менее ценным в результате этой кейнсианской политики манипулирования деньгами.

Неудивительно, что для покупки барреля нефти также требуется примерно в пять раз больше долларов: сегодня это около 100 долларов по сравнению с 20 долларами в 1990-х годах.

Если вы на мгновение рассмотрите общие последствия этого, станет ясно, что реальная стоимость заработной платы, пенсий, облигаций, акций и других активов снижается в результате снижения курса валюты.Вы все еще не можете обесценить себя ради процветания.

Однако негативные последствия еще не полностью ощутимы. В условиях резко отрицательных «реальных процентных ставок» и ожиданий еще более агрессивного смягчения денежно-кредитной политики во всем мире тенденция к снижению курса валюты, вероятно, сохранится и, фактически, усилится.

Когда в последнее время попытки Европы получить взаймы из долгов потерпели неудачу, раздался почти универсальный хор: просто пусть ЕЦБ выкупит долг. Объемы исчислялись сотнями миллиардов, а в конечном итоге и триллионами евро.Даже простой экономист может увидеть, что это рецепт полного уничтожения валюты. Тем не менее, предполагаемые финансовые искушенные люди были почти единодушны.

Я ожидаю, что у нас будет кейнсианский кризис, в котором еще несколько правительств, включая США, либо объявят дефолт, либо напечатают деньги, чтобы избежать дефолта. Стоимость валют, вероятно, продолжит снижаться, возможно, не так постепенно, как это было до сих пор. Золото, которое можно назвать единственной валютой, которую правительство не может девальвировать, казалось бы, взлетело до огромных высот, если измерить эти падающие куски бумажных денег.Фактически, это было бы без существенных изменений.

В конце концов, правительства не смогут ни заимствовать, ни обесценивать свой способ решения своих проблем. И что?

Решение проблем

Если кейнсианство сводится к критике, лучшим подходом было бы решение фундаментальных проблем, которые в первую очередь вызывают кризис, и улучшение экономических условий в широком смысле.

Вопреки распространенному мнению, дефолт правительства не обязательно должен быть большим кризисом.На самом деле мы довольно привыкли к дефолту правительства, поскольку за последние несколько десятилетий у нас есть большой опыт с ним, в основном с правительствами стран с формирующимся рынком. Происходит вот что: заемщики и кредиторы собираются в комнате и принимают решение о реструктуризации долга. Обычно основная сумма долга снижается примерно на 50 процентов, что и произошло в случае российского дефолта 1998 года.

Вот и все. Сама по себе она относительно незначительна. Подобно тому, как объявление банкротства может быть большим облегчением для человека, который наконец освободился от своих обязательств, оно также может быть облегчением для правительств, чьи долговые обязательства значительно уменьшены.

« К концу нашего кризиса мы, вероятно, увидим отказ всего мира от кейнсианской идеологии забавных денег. “

— Натан Льюис

Многие опасения, связанные с суверенным дефолтом, на самом деле связаны с различными глупыми и экономически разрушительными вещами, которые правительства часто делают в таком кризисе. Сюда могут входить такие вещи, как: огромное повышение налогов, контроль за движением капитала, прямая конфискация активов и валютные потрясения.Страны действительно могут быть разорены на десятилетия в результате такого рода действий.

Однако так быть не должно. Что сделала Россия сразу после дефолта и обвала валюты в 1998 году? В 1999 году правительство снизило ставку НДС с 23 процентов до 20 процентов. Это была разминка для важного игрока: в 2000 году правительство приняло план фиксированного налога на 13 процентов, который был введен в действие в начале 2001 года. В 2002 году ставка корпоративного налога была снижена с 35 процентов до 24 процентов.В 2004 году НДС снова был снижен до 18 процентов. Налоги на заработную плату были снижены с 35 до 24 процентов. В 2005 году были отменены налоги на наследство и дарение. В 2008 году ставка налога на прибыль в виде дивидендов была снижена с 15 процентов до 9 процентов. В 2009 году ставка корпоративного налога снова была снижена до 20 процентов.

Россия не переживала десятилетия после дефолта в 1998 году. На минимумах того года индекс фондового рынка RTSI достиг низшей точки в 38. К 2008 году он вырос до 2487, что в 64 раза больше! Реакция российского правительства на его дефолт — осуществление целого ряда мер политики, благоприятствующих экономическому росту, — стала, вероятно, самым продуктивным с экономической точки зрения десятилетием за последние два столетия российской истории.

ВВП России, измеренный в долларах США, в 2008 г. был в четыре раза больше, чем в докризисный 1997 г. Эта стратегия полностью противоположна подходу «жесткой экономии», применяемому сегодня Грецией и другими странами.

Объявление банкротства

Несостоятельность банков сегодня является основной частью нашего кризиса, и, как ни странно, никто не знает, что с этим делать. Решение — это форма банкротства, при которой учреждение продолжает функционировать, но обязательства реструктуризируются.В США это известно как «Глава 11» Кодекса о банкротстве. American Airlines объявила о банкротстве, но ее самолеты продолжают перевозить пассажиров. General Motors вступила в банкротство и вышла из нее, но продолжила выпуск автомобилей.

Для этого не нужны государственные деньги. Идея о том, что решение проблемы банка требует «спасения банка» и огромного количества средств налогоплательщиков, совершенно неверна. Банки могут восстановить свою платежеспособность, просто обменяв часть своих долговых обязательств на капитал.

Однако правительство могло сыграть роль в организации этого процесса. В 1933 году в США был объявлен «банковский выходной» продолжительностью около двух недель, во время которого неплатежеспособные учреждения были реорганизованы.

«Чтобы валюта была совершенной, она должна быть абсолютно стабильной по стоимости», — писал экономист Давид Рикардо в 1817 году. Даже беглый взгляд на экономическую историю нашей эпохи показывает, что самые процветающие страны — это страны с наиболее стабильной валютой. надежные валюты, такие как США, Германия, Китай и Гонконг.Валютная нестабильность связана с экономической стагнацией и упадком.

До того, как закончится кейнсианский кризис, доллар США, евро, иена, британский фунт и другие некогда надежные валюты, вероятно, окажутся всего лишь фиатным мусором.

В течение 182 лет — с 1789 по 1971 год — у США была стабильная валютная политика в форме системы золотого стандарта. Это прекрасно сработало. Страна стала самой богатой и производительной в мире. Последние два десятилетия этого периода, 1950-е и 1960-е годы, были одними из самых успешных в истории США.

Однако кейнсианцы всегда ненавидели золотой стандарт, потому что он мешает им заниматься одним из их любимых занятий — манипулированием валютой. Система плавающей валюты, возникшая в 1971 году, является отражением этих кейнсианских идей.

К концу нашего кризиса мы, вероятно, увидим отказ всего мира от кейнсианской идеологии забавных денег. Люди захотят вернуться к принципам стабильных денег эпохи золотого стандарта.

Сегодня государственный дефолт, неплатежеспособность банков и обесценивание валюты негативно сказываются на нашей экономической среде.Люди, кажется, учатся медленно и только с большой болью и борьбой. В конце концов, я ожидаю, что кризис станет настолько серьезным, что все попытки сохранить статус-кво потерпят крах.

Однако это был бы первый шаг к гораздо более светлому будущему. С налоговыми реформами, подобными российским, банками, которые были реструктурированы для обеспечения платежеспособности без государственных средств, и мировой системой золотого стандарта, посткейнсианская эпоха должна стать временем большого процветания.

Натан Льюис — автор книги Золото: деньги прошлого и будущего (2007), доступной на пяти языках.Он управляющий активами в Нью-Йорке.

Взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не обязательно отражают редакционную политику Al Jazeera.

Макроэкономические колебания в новой кейнсианской модели неравновесия | Journal of Economic Structures

В предыдущем разделе обобщены основные принципы анализа неравновесия. В этом разделе мы встраиваем эти принципы в стилизованную новокейнсианскую модель.Новые кейнсианские модели разрабатывают три основных строительных блока: (1) совокупный спрос: динамическая кривая IS, (2) краткосрочные колебания совокупного предложения вокруг естественного уровня выпуска: новая кейнсианская кривая Филлипса и (3) управление макроэкономической политикой. : в частности, известные правила Тейлора денежно-кредитной и фискальной политики. См., Например, Sbordone et al. (2010) и Erceg et al. (2000) за содержательное введение в новокейнсианское моделирование. Обратите внимание, что малоразмерные модели DSGE также можно резюмировать с помощью тех же трех динамических соотношений (модели DSGE, имеющие затем полностью лежащие в основе микроэкономические основы, основанные на структурном моделировании).{\ mathrm {d}} \) — совокупный шок спроса. Переменные представлены в логарифмах и относятся к линеаризованным отклонениям от начального установившегося состояния. Индекс t относится к периоду t . {l _ {{{\ mathrm {d}}}}}} \).{\ mathrm {{exc}}} _ {t} = 0 \)). ^{Footnote 9} В отсутствие дальнейших потрясений цены и заработная плата в вальрасовском равновесии остаются неизменными.

Вне вальрасовского равновесия анализ неравновесия связывает корректировку цен и заработной платы с неравновесиями на рынке товаров и труда, как определено выше. Он предсказывает, что в принципе цены будут расти (уменьшаться) как реакция на избыточный спрос (предложение) на товарном рынке. Точно так же на рынке труда заработная плата будет расти (уменьшаться) как реакция на избыточный спрос (предложение) на рынке труда.{\ mathrm {exc}} \), являются полезными сводными индикаторами степени неравновесия на рынках товаров и труда и расстояния между моделью неравновесия и стандартной моделью NK / DSGE: с небольшими нарушениями равновесия модель будет очень похожа на стандартную Модель НК, но при больших нарушениях равновесия модель ведет себя все более по-другому.

Мы можем резюмировать поведение корректировок / установлений цен и заработной платы в форме отношений типа кривой Филлипса, которые аналогичны тем, которые являются стандартными в новой кейнсианской структуре.i \) обозначает шок процентной ставки. Обратная связь о разрыве выпуска (т. Е. Разница между текущим выпуском и потенциальным уровнем выпуска), ^{Footnote 12} и инфляция являются стандартными аргументами в правиле Тейлора. Предпочтение инструментального сглаживания измеряется значением \ (\ lambda _i \), где \ (0 \ le \ lambda _i \ le 1 \). Если \ (\ lambda _i \) стремится к нулю, получается исходное правило Тейлора, которое игнорирует цели сглаживания инструмента. Если \ (\ lambda _i \) переходит в единицу, денежно-кредитная политика больше не реагирует на текущую инфляцию и объем производства.f $$

(13)

где \ (0 \ le \ lambda _ {g, f} \ le 1 \).

Правила налогово-бюджетной политики позволяют представить в модели, хотя и в весьма стилизованном виде, различные бюджетные правила и стратегии, которые можно соблюдать на практике (вспомните, например, о Пакте стабильности и роста ЕС). Если \ (\ lambda _ {g, f} = 0 \) фискальная гибкость максимальна, а фискальный баланс регулируется только автоматическими стабилизаторами. Если \ (\ lambda _ {g, f} \) увеличивается, фискальная гибкость снижается, что означает большую настойчивость в фискальных корректировках.В предельном случае, когда \ (\ lambda _ {g, f} = 1 \), бюджетный дефицит вообще не корректируется с течением времени. Бюджетную цель \ (\ overline {f} — \ overline {g} \) можно рассматривать, например, как цель, близкую к балансу или среднесрочную цель профицита, отражающую предпочтение долгосрочной устойчивости и нейтральности. Обеспокоенность по поводу стабилизации долга отражена в показателях \ (\ delta _ {g, f} \), которые измеряют обратную связь уровня долга с государственными первичными расходами и доходами.

Наконец, динамика долга определяется динамическим ограничением государственного бюджета, которое связывает размер государственного долга с его прошлым уровнем и дефицитом d .{\ mathrm {P}} \ end {align} $$

(14)

Выплата процентов (в реальном выражении) по государственному долгу равна сумме непогашенной задолженности на начало периода, умноженной на разницу между номинальной процентной ставкой и инфляцией. ^{Сноска 13}

% PDF-1.3 4 0 obj > / Фильтр / CCITTFaxDecode / Высота 2200 / ImageMask ложь / Длина 5 0 R / Имя / изображение0 / Подтип / Изображение / Тип / XObject / Ширина 1696 >> транслировать AJi # T23Xdw3Dk # 3xA & H @L) I3f 0 t%! cBA @ dN> C8ddh $ n & O S4ӽwq2 / 0 [$ Udrs: jR0s & C7t ﶻ IӇa ׾ B 8`9s’D \ -Ada Al0Ma._Hq o j> ‘* D ׇ y |] ~ 篨 󖞟_zZ ~ a 궶 t> ״ XxN8kiRpx _, & «Z» ӊŴǺa

DzlR.! a = 68t ;; ڧ ojwvjkm ڽ M5 [Xh02CvivCj0: hZdQ $ 98Nl 4ԛg # ͡d + hd1C

Джон Мейнард Кейнс, «Национальная самодостаточность», The Yale Review, Vol. 22, нет. 4 (июнь 1933 г.), стр. 755-769.

Джон Мейнард Кейнс, «Национальная самодостаточность»,

The Yale Review , Vol. 22, нет. 4 (июнь 1933 г.), стр.755-769.

Я был воспитан, как и большинство англичан, уважать свободную торговлю не только как экономическая доктрина, в которой рациональный и образованный человек не мог сомневаться, но почти как часть морального закона. Я рассматривал обычные отклонения от него как будучи одновременно идиотом и безобразием. Я думал, что Англия непоколебима убеждения о свободной торговле, сохраняемые почти сто лет, чтобы быть объяснение перед человеком и оправдание перед небом ее экономического превосходства.Еще в 1923 году я писал, что свободная торговля основана на фундаментальных «истинах». которые, заявленные с их должной квалификацией, никто не может оспаривать, кто способен понимания смысла слов «.

Сегодня снова взглянем на утверждения этих фундаментальных истин, которые Я тогда отдал, я не оспариваю их. И все же ориентация моей ум изменен; и я разделяю это мнение со многими другими. Отчасти действительно изменился мой фон экономической теории; Я не должен обвинять мистераБолдуин, как и я тогда, будучи «жертвой протекционистского заблуждения в его грубейшая форма «, поскольку считал, что в существующих условиях тариф может что-то сделать для уменьшения безработицы в Великобритании. Но в основном я приписываю изменение моего взгляда на что-то другое — на мои надежды, страхи и заботы, наряду с представителями многих или большинства, как я полагаю, представителей этого поколения на протяжении мир, отличаясь от того, чем они были. Перетасовать дело — долгое дело из ментальных привычек довоенного мира девятнадцатого века.Это удивительно какой клубок устаревших навыков таскает в уме даже после того, как центр сознания сместился. Но сегодня, наконец, треть в двадцатом веке большинство из нас убегает от девятнадцатого; и к тому времени, когда мы достигнем его середины, может оказаться, что наши привычки и умственные способности то, о чем мы заботимся, будет так же отличаться от методов девятнадцатого века и Ценности, отличные от ценностей каждого другого столетия по сравнению с предыдущими.

Поэтому может быть полезно попытаться провести некую инвентаризацию, анализ, диагноза, чтобы узнать, в чем, по сути, состоит это изменение мышления, и, наконец, чтобы спросить, действительно ли в смятении ума, которое все еще окутывает этот вновь обретенный энтузиазм к изменениям, возможно, мы не подвергаемся ненужному риску выливания с помоями и помоями жемчужин характерного девятнадцатого века. век мудрости.

Что сделали свободные трейдеры XIX века, которые были одними из самых идеалистических и незаинтересованные в мужчинах, верите, что они добились успеха?

Они верили — и, возможно, было бы справедливо поставить это на первое место, — что они совершенно ясно, что только они из людей были трезвыми, и что политики, которая стремилась помешать идеальному международному разделению труд всегда был порождением невежества из корысти.

Во-вторых, они считали, что решают проблему бедности, и решить ее для мира в целом, найдя наилучшее применение, например хорошая домработница, мировые ресурсы и способности.

Они считали, кроме того, что они служат, а не просто выживанию экономически наиболее приспособлен, но великое дело свободы, свободы личного инициатива и индивидуальный дар, дело изобретательского искусства и славного плодородие безудержного ума против сил привилегии и монополии и моральное устаревание.

Они, наконец, поверили, что они друзья и гаранты мира и международное согласие и экономическая справедливость между странами и распространителями о преимуществах прогресса.

И если к поэту той эпохи иногда приходили странные желания блуждать далеко, куда никогда не приходит торговец и ловит дикую козу за волосы, там пришла также с полной уверенностью в комфортной реакции —

Я, стаду с узкими лбами, лишенный наших славных достижений,
Как зверь с низшими удовольствиями, как зверь с низшими болями!

Какой в этом недостаток? Если брать его поверхностное значение — нет.Тем не менее, многие из нас не довольны ею как действующей политической теорией. Какие неправильно? Мы откроем источник наших сомнений, я думаю, не через лобовая атака, но ходьбой — блужданием иным способом найти место желания нашего политического сердца.

Для начала вопрос о мире. Сегодня мы пацифисты с такой силой убежденности в том, что, если экономист-интернационалист сможет выиграть это очко, он скоро вернет нам нашу поддержку.Но сейчас не кажется очевидным, что большая концентрация национальных усилий на захвате внешней торговли, что проникновение в экономическую структуру страны ресурсов и влияния иностранных капиталистов, и что тесная зависимость нашей собственной экономической жизни от неустойчивой экономической политики зарубежных стран есть гарантии и гарантии международного мира. Так проще, если учесть опыт и предвидение, чтобы спорить с точностью до наоборот.Защита существующих в стране иностранные интересы, захват новых рынков, прогресс экономического империализма — эти — едва ли можно избежать части схемы, нацеленной на максимальное международной специализации и максимального географического распространения капитал, где бы он ни находился. Рекомендуемая внутренняя политика часто может будет легче компаса, если явление, известное как «бегство капитала» можно было исключить.Развод между собственностью и реальной ответственностью управления серьезно внутри страны, когда в результате акционерного предприятия, владение делится между бесчисленными людьми, которые покупают свои интересует сегодня и продам завтра, а в целом не хватает знаний и ответственность перед тем, чем они владеют на данный момент. Но когда тот же принцип применяется на международном уровне, это недопустимо во время стресса — я безответственный по отношению к тому, что у меня есть, и те, кто управляет тем, что у меня есть, безответственны по отношению к меня.Могут быть некоторые финансовые расчеты, показывающие, что это выгодно что мои сбережения должны быть вложены в любую четверть обитаемого земного шара показывает наибольшую предельную эффективность капитала или самую высокую ставку процента. Но опыт накапливает эту удаленность между владением и эксплуатацией. это зло в отношениях между людьми, которое в конечном итоге может или наверняка создать напряженность и вражду, которые сведут на нет финансовый расчет.

Поэтому я сочувствую тем, кто минимизирует, а не тем, кто кто хотел бы максимизировать экономическую неразбериху между нациями. Идеи, знания, наука, гостеприимство, путешествия — это вещи, которые по своей природе должны быть интернациональными. Но пусть товары будут домоткаными, когда это разумно и удобно, и, главное, пусть финансы будут в первую очередь общенациональными. Но в то же время те кто стремится вывести страну из затруднительного положения, должен быть очень медленным и настороженно.Дело не в том, чтобы вырвать корни, а в медленном обучении. растение, чтобы расти в другом направлении.

Поэтому по этим веским причинам я склонен полагать, что после переход завершен, большая мера национальной самодостаточности и экономическая изоляция между странами, чем существовавшая в 1914 году, может послужить дело мира, а не иное. Во всяком случае, эпоха экономических интернационализму не удалось избежать войны; и если это друзья возражают, что несовершенство его успеха никогда не давало ему шансов, разумно отметить, что больший успех в ближайшие годы.

Давайте отвлечемся от вопросов сомнительного суждения, в которых каждый из нас захочет сохраняю право на собственное мнение, на более чисто экономический вопрос. в девятнадцатого века экономический интернационалист, вероятно, мог бы справедливо заявить что его политика была направлена на обогащение мира, что она продвигала экономический прогресс, и что его разворот серьезно обнищал бы оба мы сами и наши соседи. Это поднимает вопрос о балансе между экономическими и неэкономическая выгода, которую нелегко решить.Бедность — это великая зло; а экономическая выгода — это настоящее благо, которое нельзя приносить в жертву альтернативе реальный товар, если он явно не меньшего веса. Я готов поверить что в девятнадцатом веке существовало два набора условий, которые вызвали преимущества экономического интернационализма перевешивают недостатки другого Добрый. В то время, когда массовые миграции заселяли новые континенты, это было естественно, что мужчины уносили с собой в Новые миры материальные плоды техники Древнего, воплощающие сбережения тех, кто был отправляя их.Вложение британских сбережений в рельсы и подвижной состав для будут установлены британскими инженерами, чтобы доставить британских эмигрантов на новые поля и пастбищ, плоды которых они вернут пропорционально тем, чьи бережливость сделала это возможным, это не был экономический интернационализм отдаленно напоминающий по своей сути долевое владение немецкой корпорации спекулянтом из Чикаго или муниципальными улучшениями Рио-Жанейро английской старой девой.Тем не менее, это был тип организации, необходимой для облегчения первое, которое в конечном итоге перешло во второе. Во-вторых, в то время, когда были огромные различия в степени индустриализации и возможности для технического обучения в разных странах, преимущества высокой степени национальной специализации.

Но я не уверен, что экономические преимущества международного подразделения сегодняшнего труда вообще сопоставимы с тем, чем они были раньше.Меня нельзя понять чтобы довести мой аргумент до определенного момента. Значительная степень международного специализация необходима в рациональном мире во всех случаях, когда это диктуется большой разницей климата, природных ресурсов, природных склонностей, уровня культура и плотность населения. Но во все более широком диапазоне промышленных продукты, а также, возможно, сельскохозяйственные продукты, я стал сомневаться достаточно ли велика экономическая потеря национальной самодостаточности, чтобы перевесить другие преимущества постепенного вовлечения продукта и потребителя в сфера той же национальной, экономической и финансовой организации.Опыт накапливается, чтобы доказать, что большинство современных процессов массового производства могут быть выполнены в большинстве стран и климатов с почти равной эффективностью. Более того, с большее богатство, как первичные, так и промышленные товары играют меньшую роль участие в национальной экономике по сравнению с домами, бытовыми услугами и местными удобства, которые не доступны для международного обмена; с участием В результате умеренное увеличение реальной стоимости первичного и производимого продукты в результате большей национальной самодостаточности могут перестать быть серьезные последствия при сравнении с преимуществами другого Добрый.Короче говоря, национальная самодостаточность, хотя она чего-то стоит, может быть стать роскошью, которую мы можем себе позволить, если мы этого захотим.

Есть ли достаточно веских причин, почему мы можем этого хотеть? Здесь очень много мои друзья, воспитанные в старой школе и разумно обиженные на траты и экономические потери, сопутствующие бытию современного экономического национализма, кому тенденция этих замечаний будет боль и горе. Но позволь мне попробовать указать им в терминах, которым они могут сочувствовать, причины, по которым Думаю, я понимаю.

Декадентский международный, но индивидуалистический капитализм в руках которое мы оказались после войны, успеха не имеет. Это неразумно, это не красиво, это не справедливо, это не добродетельно — и это не приносит товар. Короче говоря, нам это не нравится, и мы начинаем это презирать. Но когда мы задаемся вопросом, что поставить на его место, мы крайне недоумеваем.

С каждым годом становится все очевиднее, что мир вступает в политико-экономических экспериментов, и что разные типы экспериментов привлекают к разным национальным темпераментам и исторической среде.Девятнадцатый век экономический интернационализм свободного трейдера предполагал, что весь мир или будет организована на основе частного конкурентного капитализма и свобода частного договора незыблемо охраняется санкциями закона — в различные фазы, конечно, сложности и развития, но соответствующие единый тип, который было бы общей целью усовершенствовать и, конечно, не разрушать. Протекционизм девятнадцатого века был пятном на эффективности и здравый смысл этой схемы вещей, но это не изменило общую презумпцию относительно основных характеристик экономического общества.

Но сегодня одна страна за другой отказываются от этих предположений. Россия это все еще одинока в своем конкретном эксперименте, но уже не одинока в своем отказе старых предположений. Италия, Ирландия, Германия бросили свои глаза или отбрасывая их к новым моделям политической экономии. Многие другие страны после они, я предсказываю, будут один за другим искать новых экономических богов. Даже страны таких как Великобритания и США, которые по-прежнему соответствуют по преимуществу к старой модели, под поверхностью стремятся к новому экономическому плану.Мы не знаем, каков будет исход. Мы — все мы, я полагаю — около делать много ошибок. Никто не может сказать, какая из новых систем зарекомендует себя Лучший.

Но суть моего нынешнего обсуждения такова. У каждого из нас есть свои фантазии. Не веря, что мы уже спасены, каждый из нас хотел бы попробовать выработать собственное спасение. Поэтому мы не желаем быть во власти милосердия мировых сил, разрабатывающих или пытающихся выработать какое-то единое равновесие в соответствии с идеальными принципами, если их можно так назвать, laissez-faire капитализм.Есть еще те, кто цепляется за старые идеи, но ни в одной стране современного мира они могут считаться серьезной силой. Желаем — для время по крайней мере и до тех пор, пока длится нынешняя переходная, экспериментальная фаза — до быть собственными хозяевами и быть максимально свободными от вмешательства внешнего мира.

Таким образом, с этой точки зрения политика усиления национального самодостаточность следует рассматривать не как идеал сам по себе, а как к созданию среды, в которой другие идеалы могут быть безопасно и удобно преследовали.

Позвольте мне проиллюстрировать это настолько сухо, насколько я могу придумать, выбранное потому, что это связано с идеями, которые в последнее время в значительной степени озабочен. Что касается экономических подробностей, в отличие от центрального управления, Я за сохранение как можно большего количества частных суждений, инициативы и предприимчивости. насколько возможно. Но я убедился, что сохранение структуры частного предпринимательства несовместимо с такой степенью материального благосостояния на которые дает нам наш технический прогресс, за исключением случаев, когда процентная ставка падает до гораздо более низкого значения, чем это может быть вызвано естественными силами работает по старым линиям.Действительно, трансформация общества, которую я предпочитаю предусмотреть, может потребоваться снижение процентной ставки до исчезновения точка в ближайшие тридцать лет. Но при системе, по которой скорость интерес находит одинаковый уровень с учетом риска и т.п. мир под действием обычных финансовых сил, это маловероятно происходить. Таким образом, по ряду причин, которые я не могу подробно описать в этом место, экономический интернационализм, охватывающий свободное движение капитала и ссудных средств, а также продаваемых товаров может осудить мою страну за поколение, которое достигнет гораздо более низкого уровня материального благополучия, чем могло бы быть достигнутым при другой системе.

Но это всего лишь иллюстрация. Это мое центральное утверждение, что там нет перспективы для следующего поколения единообразия экономической системы во всем мир, который существовал, в широком смысле, в девятнадцатом веке; что мы все должны быть максимально свободны от вмешательства со стороны экономических изменений где-нибудь еще, чтобы проводить свои любимые эксперименты на пути к идеальному социальному республика будущего; и что сознательное движение к большему национальному самодостаточность и экономическая изоляция облегчат нашу задачу, поскольку поскольку это может быть выполнено без чрезмерных экономических затрат.

Я думаю, есть еще одно объяснение переориентации нашего разума. Девятнадцатый век довел до экстравагантности критерий того, что можно кратко называть «финансовые результаты», как тест на целесообразность любого курса действий, спонсируемого частными или коллективными действиями. Целый образ жизни превратился в пародию на кошмар бухгалтера. Вместо того, чтобы использовать свои значительно возросшие материально-технические ресурсы для построить чудо-город, люди девятнадцатого века построили трущобы; И они считал правильным и целесообразным строить трущобы, потому что трущобы, проверяя частное предприятие, «платное», в то время как чудо-город, как они думали, были актом глупой расточительности, которая, на идиоме идиом финансовой моды, «заложили будущее» — хотя как строительство великих и славных дел сегодня может обеднить будущее, ни один человек не сможет увидеть, пока его разум не будет захвачен ложными аналогиями из неуместного бухгалтерский учет.Даже сегодня я трачу свое время — наполовину напрасно, но, должен признать, наполовину успешно — в попытке убедить моих соотечественников, что нация как все, несомненно, станет богаче, если безработные люди и машины будут использовать для строительства гораздо нужные дома, чем если бы они содержались в праздности. Для умов это поколение до сих пор настолько омрачено фальшивыми расчетами, что не доверяет выводы, которые должны быть очевидными, исходя из системы финансового бухгалтерия, которая ставит под сомнение окупаемость такой операции.» Мы должны оставаться бедными, потому что быть богатым «не окупается». У нас есть жить в лачугах не потому, что мы не можем строить дворцы, а потому, что мы не можем «позволить» им.

То же правило саморазрушительного финансового расчета регулирует каждую прогулку жизни. Мы разрушаем красоту сельской местности, потому что великолепия природы не имеют экономической ценности. Мы способны отключить солнце и звезды, потому что они не приносят дивидендов.Лондон — один из самых богатых городов в истории цивилизации, но он не может позволить себе высочайшие стандарты достижения, на которые способны его собственные живые граждане, потому что они не «платят».
Если бы у меня была власть сегодня, я бы очень сознательно поставил перед собой цель пожертвовать нашу столицу. города со всеми атрибутами искусства и цивилизации по самым высоким стандартам на которые граждане каждого были способны индивидуально, убежденные в том, что Я мог творить, мог себе позволить — и полагая, что деньги на это потрачены не только было бы лучше, чем любое пособие по безработице, но сделало бы ненужным какое-либо пособие.Для с то, что мы потратили на пособие по безработице в Англии после войны, которую мы могли бы сделать нашим города — величайшие творения человека в мире.

Или, опять же, мы до недавнего времени считали моральным долгом портить культиваторы. земли и разрушить вековые человеческие традиции земледелия, если бы мы могли получить буханку хлеба тем самым на десятую пенни дешевле. Там было ничего, что не было нашим долгом принести в жертву этому Молоху и Маммоне в один; поскольку мы искренне верили, что поклонение этим монстрам преодолеет зло бедности и вести следующее поколение безопасно и комфортно, на спина сложных процентов, в экономический мир.

Сегодня мы терпим разочарование не потому, что мы беднее, чем были — на Напротив, даже сегодня мы наслаждаемся, по крайней мере, в Великобритании, более высокими стандартами жизни, чем в любой предыдущий период — но потому что другие ценности, похоже, были принесены в жертву и потому что они, кажется, были принесены в жертву без надобности, поскольку поскольку наша экономическая система на самом деле не позволяет нам максимально использовать возможности экономического благосостояния, предоставляемые прогрессом нашей техники, но он далек от этого, что заставляет нас думать, что мы могли бы с таким же успехом использовать увеличить маржу более удовлетворительными способами.

Но как только мы позволим себе не подчиняться проверке бухгалтерского прибыль, мы начали изменять нашу цивилизацию. И нам нужно сделать это очень осторожно, осторожно и застенчиво. Потому что существует широкое поле человеческого деятельность, где мы будем мудры, чтобы сохранить обычные денежные тесты. Это государство, а не личность, которой необходимо изменить свой критерий. это концепция министра финансов как председателя своего рода акционерное общество, которое необходимо выбросить.Теперь, если функции и цели государства должны быть расширены, решение о том, что, в общем, должны производиться внутри страны и обмениваться с зарубежными странами, должен стоять высоко среди объектов политики.

Из этих размышлений о подлинных целях государства я возвращаюсь к мир современной политики. Стремясь понять и отдать должное идеям, лежащим в основе стремления, которое сегодня испытывают многие страны к большей национальной самодостаточности, мы должны тщательно рассмотреть вопрос о том, На практике мы не слишком легко отбрасываем много ценностей, которые девятнадцатое век достигнут.В тех странах, где сторонники национальной самодостаточности достигли власти, на мой взгляд, многие без исключения творится глупость. Муссолини, возможно, обретает зубы мудрости. Но сегодня Россия демонстрирует худший пример, который, возможно, когда-либо видел мир. видно, административной некомпетентности и принесения в жертву почти всего это делает жизнь стоящей с деревянными головами. Германия находится во власти раскованных безответственные — хотя еще рано ее судить.Ирландское свободное государство, единица слишком мала для высокой степени национальной самодостаточности, за исключением большие экономические затраты, обсуждает планы, которые, если бы они были выполнены, быть разорительным.

Между тем те страны, которые придерживаются или принимают прямой протекционизм старинного типа, отремонтированный с добавлением нескольких новых планируют квоты, делают многое, не поддающееся рациональной защите. Таким образом, если Всемирная экономическая конференция добивается взаимного снижения тарифов и готовит Путь к региональным соглашениям будет поводом для искренних аплодисментов.Для Я не должен одобрять все то, что делается в современном политическом мире во имя экономического национализма. Далеко от Это. Но я высказываю свою критику, как человек, чье сердце дружелюбно и сочувственно отчаянным экспериментам современного мира, который желает им всего наилучшего и хотел бы, чтобы они преуспели, кто имеет в виду свои эксперименты, а кто в крайнем случае предпочитает все на свете финансовым отчетам. не принято называть «лучшим мнением на Уолл-стрит».»И я хочу указать что мир, к которому мы с трудом движемся, очень отличается от идеальный экономический интернационализм наших отцов и современная политика нельзя судить по принципам прежней веры.

Я вижу три выдающиеся опасности в экономическом национализме и в движениях к национальной самодостаточности, ставя под угрозу их успех.

Первое — это глупость — глупость доктринера.В этом нет ничего странного обнаружить это в движениях, которые несколько внезапно вышли из фазы полуночных громких разговоров в поле действия. Мы не различаем, сначала между цветом риторики, которой мы завоевали народный согласие и унылая суть истинности нашего послания. Ничего нет неискренне в переходе. Слова должны быть немного дикими, потому что они нападение мыслей на бездумное.Но когда места власти и власти были достигнуты, поэтической лицензии больше не должно быть.

Следовательно, мы должны считать стоимость до копейки, которую наша риторика презирал. Экспериментальное общество должно быть гораздо более эффективным, чем старый, если он хочет выжить в безопасности. Потребуются все его экономические маржа для своих собственных целей, и может позволить себе ничего не отдавать в угоду мягкости или доктринерская непрактичность.Когда доктринер приступает к действию, он должен: так сказать, забудьте его учение. Для тех, кто в действии помнит букву вероятно потеряют то, что ищут.

Вторая опасность — и худшая, чем глупость — это поспешность. Пол Валери стоит процитировать афоризм: «Политические конфликты искажают и мешают чувство различия между важными и неотложными делами «. Экономический переход общества — вещь, которую нужно совершать медленно.Какие Я обсуждал не внезапную революцию, а направление светского тенденция. У нас есть страшный пример в современной России зла безумных и безумных людей. ненужная спешка. Жертвы и потери переходного периода будут намного больше. если темп форсированный. Я не верю в неизбежность постепенности, но я верю в постепенность. Это, прежде всего, относится к переходу к большая национальная самодостаточность и плановая внутренняя экономика.Ибо это природы экономических процессов, которые должны быть укоренены во времени. Быстрый переход повлечет за собой такое чистое уничтожение богатства, что новое положение дел будет сначала намного хуже, чем старый; и
великий эксперимент будет дискредитирован. Мужчины судят по результатам беспощадно, и по ранним результатам тоже.

Третий риск и худший из всех трех — это нетерпимость и удушение. инструктированной критики.Новые движения обычно приходили к власти через фаза насилия или квази-насилия. Они не убедили своих оппонентов; они их сбили. Это современный метод — но очень катастрофичный, я все еще достаточно старомодно, чтобы верить — полагаться на пропаганду и изымать органы мнения; считается умным и полезным ископаемым мыслью и использовать все силы власти, чтобы парализовать игру разума в уме. Для тех которые сочли необходимым использовать все методы для достижения власти, это серьезное искушение продолжать использовать для построения те же опасные инструменты, которые использовались при предварительном взломе дома.

Россия, снова дает нам пример сокрушительных ошибок, которые режим создает, когда освобождается от критики. Объяснение некомпетентности, с которой войны всегда ведутся с обеих сторон, может быть обнаружено в сравнительном освобождении от критики, которое военная иерархия позволяет высшему командованию. У меня нет чрезмерного преклонения перед политиками, но, будучи воспитанными на самом дыхании критики, насколько они к солдатам! Революции успешны только потому, что они проводятся политиками против солдат.Как бы ни парадоксально это ни звучало — кто хоть раз слышал об успешном революцию проводят солдаты против политиков? Но все мы ненавидим критику. Ничто, кроме укоренившегося принципа, не заставит нас охотно открыться Это.

Однако новые экономические режимы, к которым мы делаем грубую ошибку, по сути по своей природе, эксперименты. У нас нет четкой идеи, заложенной в нашем сознании заранее именно того, что мы хотим. Мы откроем это по мере продвижения, и мы должны формировать наш материал в соответствии с нашим опытом.Теперь об этом процессе смелая, свободная и беспощадная критика — это sine qua non окончательного успеха. Мы прислушиваемся к сотрудничеству всех светлых людей его возраста. Сталин устранил любое независимое, критическое мнение, даже сочувствующее в целом. Он создал среду, в которой процессы разума атрофированы. Мягкие извилины мозга обращены в дерево. Умноженный рев громкоговоритель заменяет мягкие интонации человеческого голоса.Блеяние пропаганды приводит в изумление даже птиц и зверей полевых. Пусть Сталин будет устрашающим примером для всех, кто стремится ставить эксперименты. Если не, Я, во всяком случае, скоро снова вернусь к своим старым идеалам девятнадцатого века, где игра разума в разуме создала для нас наследство, которое мы сегодня, обогатили тем, что добывали для нас наши отцы, стараются отвлечься целей.

Вернуться к Винни Домашняя страница

Вернуться в межвоенный период Страница

Вернуться в Международный Торговая страница

Нет времени | Житель Нью-Йорка

Шульте выделяет для осуждения, в частности, двух мужчин.Это Пэт Бьюкенен, которая, будучи советником Ричарда Никсона в начале 1970-х годов, убедила президента наложить вето на всеобъемлющий законопроект об уходе за детьми, и ее собственный муж, которого зовут только Томом (но который быстро поискал в Google. показывает корреспондент NPR Том Боуман). Том даже не знает, где находится кабинет их детского стоматолога. К педиатру он их почти не отвозит. Он «, предположительно, , чтобы делать покупки в магазине» (курсив не мой), но он отказывается брать список и часто возвращается, забыв такие полезные предметы, как туалетная бумага.Однажды утром в День Благодарения, когда Шульте готовит обед из нескольких блюд для восемнадцати, Том берет из холодильника упаковку пива с шестью банками и направляется к дому своего друга Питера. Эта праздничная безрассудность вызывает кризис, который, по утверждению Шульте, имеет терапевтический эффект и в конечном итоге приводит к более справедливому распределению домашних обязанностей. Что касается того, почему, находясь в состоянии «ошеломления», она решила приготовить изысканный ужин на восемнадцать человек, она никогда толком не объясняет.

Спустя восемьдесят лет после того, как Кейнс впервые написал «Экономические возможности», пара итальянских экономистов, Лоренцо Печки и Густаво Пига, разговорились об этом.Как мог «человек интеллекта Кейнса», — задавались они вопросом, — «так правильно предсказать будущее экономического роста и повышения уровня жизни» и так ошибаться в отношении будущего досуга? Они решили задать этот вопрос коллегам в Европе и США. Возможно, некоторые из тех, кого они спросили, были женщинами; в любом случае все ответившие были мужчинами. Результат, «Возвращаясь к Кейнсу» (2008), предполагает, что экономисты, получившие Нобелевскую премию, тоже озадачены «подавляющим большинством».

Некоторые авторы сборника приписывают ошибку Кейнса неправильному пониманию человеческой природы.Кейнс полагал, что люди работают, чтобы заработать достаточно, чтобы купить то, что им нужно. Таким образом, рассуждал он, по мере роста доходов эти потребности могут быть удовлетворены за еще меньшее количество часов. Рабочие уходили раньше и раньше, пока, в конце концов, к обеду не уходили домой.

Но люди не такие. Вместо того, чтобы бросить курить раньше, они находят новые вещи, которые могут им понадобиться. Многие из новых вещей, которые они обнаружили, отсутствовали даже тогда, когда Кейнс писал: ноутбуков, микроволновых печей, Xbox, смартфонов, умных часов, умных холодильников, сумок Prada, джинсов True Religion, термометров для мяса с питанием от батарей, тех штуковин, которые вы приклеиваете. в морозилку, а затем в пиво, чтобы оно оставалось холодным, пока вы его пьете.

«Большинство видов материального потребления вызывает сильное привыкание», — отмечают Гэри Беккер и Луис Райо в своем материале «Возвращаясь к Кейнсу». (Беккер, который умер в начале этого месяца, провел свою карьеру в Чикагском университете; Райо сейчас учится в Лондонской школе экономики.) «После начального периода ажиотажа средний потребитель привыкает к тому, что он купил и. . . быстро стремится стать владельцем следующего продукта в линейке », — пишут они. По мнению Беккера и Райо, эта ненасытность заложена в нас.Человеческие существа эволюционировали, «так что у них есть ориентиры, которые корректируются вверх по мере улучшения их обстоятельств».

Джозеф Стиглиц из Колумбийского университета, напротив, придерживается конструктивистского подхода. Он утверждает, что выбор людей формируется обществом и со временем становится самоподдерживающимся. Мы «учимся потреблять, потребляя», — пишет он, и как «наслаждаться досугом, наслаждаясь досугом».

В подтверждение своей позиции Стиглиц цитирует противоположный опыт европейцев и американцев.В семидесятых годах прошлого века британцы, французы и немцы — хотя особенно не итальянцы — тратили на работе столько же часов, сколько и американцы. Но затем, а ля Кейнс, европейцы начали обменивать доход на досуг. Средний работающий американец сейчас работает примерно на сто сорок часов в год больше, чем средний англичанин, и на триста часов больше, чем средний француз. (Действующее французское законодательство требует, чтобы работники получали тридцать оплачиваемых дней отпуска в год, британское законодательство — двадцать восемь; соответствующая цифра в США.S. равно нулю.) Стиглиц предсказывает, что европейцы еще больше сократят свое рабочее время и станут еще более опытными в отпуске, в то время как американцы, став такими умелыми потребителями, будут продолжать работать сверхурочно и покупать больше вещей. Он отмечает, что телевизоры «можно установить в любой комнате, как в передней, так и в задней части автомобиля».

Третья группа экономистов оспаривает кейнсианское предположение о том, что досуг предпочтительнее труда. Работа может не освободить нас, но она придает смысл нашим дням, и без нее мы потеряемся.По мнению Эдварда Фелпса из Колумбийского университета, карьера обеспечивает «большую часть, если не все, достижимую самореализацию в современных обществах». Ричард Фриман из Гарварда, если возможно, более решителен. «Тяжелая работа — единственный путь вперед», — пишет он. «Нам так много нужно учиться, производить и улучшать, что мы не должны тратить больше, чем немного времени, живя так, как если бы мы были в Эдеме. Внуки, продолжайте ехать.

Средний рабочий — это, конечно, абстракция; важно не математическое значение, а опыт реальных людей, пытающихся зарабатывать на жизнь по-настоящему, воспитывая настоящих детей.И этот опыт, вероятно, будет сильно отличаться в зависимости от того, работает ли человек, скажем, клерком по акциям в Walmart или менеджером в хедж-фонде. За последние двадцать лет, когда реальные доходы одного процента самых богатых — особенно одной десятой части процента — выросли, для всех остальных они практически не изменились.

Может ли увеличивающийся разрыв в доходах объяснить кейнсианскую загадку? Интуитивно это казалось логичным. Новое богатство настолько сконцентрировано, что лишь у очень немногих людей есть все необходимое, чтобы остановиться и понюхать розы, которые за большие деньги были доставлены из Эквадора.

Но факты, как выясняется, неуместны. По мере того, как разрыв в доходах в США увеличивался, больше всего досуга в итоге получили работники с более низкой заработной платой. И именно люди с высокими доходами сообщают, что испытывают наибольшую нехватку времени. Это верно даже для пар, в которых только один супруг работает вне дома. Дэниел Хамермеш из Техасского университета в Остине и Юнгмин Ли из Университета Соганг в Сеуле — экономисты, изучавшие этот феномен, и то, что Шульте называет «подавляющим большинством», они называют, скорее, менее сочувственно, как «яппи-кветчинг». .

Почему яппи так много работают, а потом жалуются на это? Здесь, опять же, есть несколько возможностей. Во-первых, это определяющее состояние яппиэда. В экономике, где «победитель получает все», есть сильный стимул быть на стороне победителя, и один из способов добиться этого — опередить своих соперников в офисе. Можно предположить, что так называемая «надбавка за сверхурочную работу» — доход, который фактически получают наемные сотрудники за каждый час работы, который они вложили сверх обычных сорока, — за последние тридцать лет более чем удвоился.

Высокая заработная плата очень выгодна, что дает еще одно возможное объяснение. Предположим, что клерк Walmart и менеджер хедж-фонда решили взять выходной, чтобы посетить бейсбольный матч своих детей. Для клерка потеря за полдня может составить менее сорока долларов. Для управляющего хедж-фондом послеполуденные потерянные сделки могут обойтись в миллионы, и это очень много, чтобы отказаться от того, чтобы увидеть, как маленький Билли выскакивает из головы. И то, что относится к бейсбольному бриллианту, также применимо к школьной игре, юбилейному ужину, даже к ежегодной семейной лыжной поездке в Вейл; непропорционально оплачиваемые люди имеют непропорциональный мотив продолжать работать.

Или, возможно, состоятельные люди чувствуют себя ограниченными во времени именно потому, что они состоятельны. Еще в 1970 году шведский экономист Стаффан Б. Линдер придумал фразу «измученный праздный класс». Линдер утверждал, что по мере того, как люди становятся богаче, они неизбежно будут чувствовать себя более зажатыми, потому что они будут чувствовать себя вынужденными потреблять все больше и больше товаров на единицу свободного времени. Он предсказал, что один из способов добиться этого — увеличить «одновременное потребление». Линдер представил, как его взволнованный главный герой «пьет бразильский кофе», «курит голландскую сигару, потягивает французский коньяк, читает The New York Times , слушает Бранденбургский концерт и развлекает свою шведскую жену.«Сегодня наш человек, занимающийся несколькими делами, мог бы пить бельгийское крафтовое пиво, грызть суши, читать журнал The Economist , __ слушать Лорда и заказывать билеты навестить свою девушку в Стокгольме, но вы понимаете.

Один из биографов Кейнса, Роберт Скидельски, назвал «Экономические возможности для наших внуков» суммой «многих амбивалентностей» в мышлении Кейнса. Кейнс был экономистом, высмеивавшим экономику, сообразительным инвестором, пренебрегавшим зарабатыванием денег, блестящим и упрямым аналитиком, склонным к воздушным полетам фантазии.Возможно, больше, чем что-либо другое, что он написал, «Экономические возможности» выражают утопизм Кейнса: люди не только решат проблему удовлетворения своих материальных потребностей; они также решат проблему того, как извлечь выгоду из решения проблемы.

В будущем, воображал Кейнс, плоды капитализма искупят капитализм. «Все виды социальных обычаев и экономических практик. . . которые мы сейчас сохраняем любой ценой, какими бы неприятными и несправедливыми они ни были сами по себе, потому что они чрезвычайно полезны для содействия накоплению капитала, тогда мы, наконец, будем свободны, чтобы отбросить », — писал он.

По меньшей мере, досадно, что все пошло не так: неравенство выросло, досуг скуден, что даже богатые жалуются на то, что их перегружают. И все же многое из того, что мы делаем, коллективно и индивидуально, предполагает, что мы по-прежнему считаем, что больше богатства — это ответ. Вероятно, было бы неплохо пересмотреть это убеждение, если бы у кого-то было на это время. ♦

Кейнсианская экономика в Канаде | Канадская энциклопедия

Фон

До депрессии экономисты обычно считали, что циклические колебания занятости и производства будут относительно небольшими и самокорректирующимися.Этот классический подход утверждал, что если общий спрос в экономике ослабнет, что приведет к временному падению производства и рабочих мест, то возникнет вялость на рынке труда и рыночных условиях, что приведет к быстрому падению. как в заработной плате, так и в ценах, что, в свою очередь, будет способствовать восстановлению полной занятости.

Общая теория Кейнса

Травма депрессии серьезно поставила под вопрос столь оптимистичный взгляд на макроэкономическое поведение. В своей работе Общая теория занятости, процента и денег (1936) Кейнс утверждал, что существует жесткость, препятствующая необходимому уравновешивание падения заработной платы и цен.В результате падение спроса могло вызвать спад производства и занятости, который не быстро самокорректировался и, действительно, мог продолжаться в течение некоторого времени. Кейнс также выделил несколько характеристик рыночной экономики. это приведет к тому, что любое снижение спроса перерастет в еще большее снижение общего спроса. Например, ухудшение условий ведения бизнеса может заставить фирмы сокращать инвестиции в новые заводы и оборудование с последующим падением общих расходов.

Кейнс утверждал, что ответом на такое дестабилизирующее поведение частного сектора была активная политика стабилизации государственного сектора.Он специально выступал за увеличение государственные расходы и снижение налогов, чтобы поднять спрос и вывести мировое производство и занятость из спада во время Великой депрессии. Впоследствии некоторые другие экономисты использовали кейнсианские идеи. утверждать, что политика стабилизации может использоваться не только для предотвращения длительного экономического спада, но также для сдерживания инфляционных бумов и содействия высокому экономическому росту.

Кейнсианская экономика в Канаде

Книга канадского экономиста Мэйбл Тимлин Keynesian Economics (1942) оказала влияние на мыслителей в Канаде и за рубежом и повлияла на преподавание экономики в канадских университетах.Гарри Джонсон позже поверил интерпретации Тимлина как одна из двух книг, «подтвердивших претензию Канады на компетентность в области чистой теории» во время Второй мировой войны.

Знаете ли вы?
Мэйбл Тимлин была первой канадской женщиной-экономистом, получившей должность, первой женщиной-социологом, избранной в Королевское общество Канады. и первая женщина-президент Канадской ассоциации политических наук.

На политику правительства Канады также повлияли новые кейнсианские концепции, главным образом благодаря убеждению нескольких способных молодых государственных служащих, особенно Роберта Брайса, который в итоге стал заместителем министра финансов.

Действительно, Канада была одной из первых стран мира, которая взяла на себя обязательство активно использовать фискальную (а затем и денежно-кредитную) политику для стимулирования внутреннего производства и занятости. Оживленный экономический период 1960-х и 1970-х годов, казалось, подтвердил целесообразность такого кейнсианского подхода. Однако более высокий уровень безработицы и инфляции из-за С середины 1970-х до начала 1980-х годов критики в академических и правительственных кругах спорили как на теоретических экономических, так и на политических основаниях, что интервенции в кейнсианском стиле с большей вероятностью увеличат, а не ослабят экономические колебания.Кроме того, они утверждают, что такие действия имеют врожденную тенденцию к инфляции, которая создает серьезные долгосрочные экономические проблемы как в Канаде, так и в других странах.

Кейнсианские экономисты возражают, что многие трудности конца 20-го века были связаны с событиями (такими как быстрые колебания мировых цен на нефть), которые в значительной степени не поддаются контролю национальной экономической политики. Кроме того, хотя они признают, что были допущены некоторые политические ошибки, они утверждают, что применение кейнсианских принципов спасло мир от новой депрессии.На протяжении большей части 1980-х и 1990-х годов использование активной кейнсианской фискальной политики в Канада стала ограничена из-за большого дефицита, испытываемого федеральным и провинциальным правительствами. Как только этот дефицит был погашен, преобладающая консервативная идеология предотвратила любой возврат к государственным расходам. Бремя макроэкономической политики полностью оставалось на денежно-кредитную политику.

Во время рецессии 2008–2009 годов политика с кейнсианскими элементами снова нашла признание в Канаде как стратегия экономического восстановления.

См. Также Экономика.

BBC — История — Джон Мейнард Кейнс

Джон Мейнард Кейнс родился 5 июня 1883 года в Кембридже в обеспеченной академической семье. Его отец был экономистом и философом, его мать стала первой женщиной-мэром города. Он преуспел в учебе в Итоне, а также в Кембриджском университете, где изучал математику.Он также подружился с членами группы интеллектуалов и художников Блумсбери.

После окончания университета Кейнс пошел работать в офис в Индии и одновременно успел поработать над диссертацией — часто в рабочее время, — что принесло ему стипендию в Королевском колледже. В 1908 году он оставил государственную службу и вернулся в Кембридж. После начала Первой мировой войны Кейнс пополнил казначейство, а вслед за Версальским мирным договором он опубликовал «Экономические последствия мира», в котором подверг критике непомерные военные репарации, требуемые от побежденной Германии, и пророчески предсказал, что это будет способствовать жажде мести среди немцев.Этот бестселлер принес ему мировую известность.

В межвоенные годы Кейнс накопил значительное личное состояние на финансовых рынках и, будучи стипендиатом Королевского колледжа, значительно улучшил финансовое положение колледжа.

Бомба от ФРС. Почему Трамп проиграет следующие выборы

Экономика против политики

Cовокупный спрос как фактор экономического роста

Межвоенный период (1918 — 1939) / КонсультантПлюс

Может ли Джон Мейнард Кейнс снова спасти мир?

Уроки Великой депрессии. Как она изменила мировую экономику

«Ревущие двадцатые»

Обвал фондового рынка и другие причины

Не только в США

Недостаток усилий Гувера

«Новый курс» Рузвельта

Уроки Великой депрессии в наше время

Конец кейнсианской эпохи | Бизнес и экономика

Макроэкономические колебания в новой кейнсианской модели неравновесия | Journal of Economic Structures

Джон Мейнард Кейнс, «Национальная самодостаточность», The Yale Review, Vol. 22, нет. 4 (июнь 1933 г.), стр. 755-769.

Джон Мейнард Кейнс, «Национальная самодостаточность»,

Нет времени | Житель Нью-Йорка

Кейнсианская экономика в Канаде | Канадская энциклопедия

Фон

Общая теория Кейнса

Кейнсианская экономика в Канаде

BBC — История — Джон Мейнард Кейнс

Добавить комментарий Отменить ответ