По теории т парсонса к политической системе относится: Лекция 6. Политическая система общества — inakhan.ru

Содержание

Теория политических систем (Реферат) — TopRef.ru

ТЕОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

Теоретические модели политической системы
Структура политической системы
Функции политической системы

1. Теоретические модели политической системы. Теория политических систем была создана в 50-е гг., прежде всего, усилиями американских политологов Д.Истона, Г.Алмонда, Р.Даля, К.Дойча и др. В выступлении на ежегодном собрании Американской ассоциации политических наук в 1962 году, ее тогдашний президент Г.Алмонд противопоставил теорию систем — теории разделения властей, отметив, что “парадигма систем” идет на смену “господствовавшей в XVIII-XIX вв. в политических науках парадигме разделения властей”.

Одной из причин возникновения и распространения теории политических систем именно в это время явилась общая неудовлетворенность применявшимися методами политического анализа.

Бихевиористские подходы позволяли анализировать политические явления лишь в отдельных, часто довольно незначительных фрагментах. Сформировалась вполне осознанная потребность в обобщающей теории. И она появилась, причем ее создателям в целом удалось избежать как сверхфактологичности «эмпириков», “из-за деревьев не видящих леса”, так и больших потерь информации при абстрактных философских умозаключениях «теоретиков».

В основу концепции были положены, заимствованные из экономики, социологии и кибернетики идеи системного подхода. Исходные постулаты общей теории систем просты. Любой системный объект должен отвечать некоторым непременным правилам системности, а именно: состоять из нескольких взаимосвязанных элементов, иметь относительную обособленность от других объектов, т.е. определенную автономию, и наконец, обладать минимальной внутренней целостностью (это означает, что целое не сводимо к сумме элементов). Политическая сфера имеет эти элементарные качества.

Суть системного анализа (или структурного функционализма)— это выявление структуры системного объекта и последующее изучение функций выполняемых его элементами. Таким образом, решалась проблема изучения политики как системы. Ставя в центр внимания взаимосвязи между целым (системой) и ее частями, приверженцы системного анализа исследуют также, каким образом конкретные составляющие системы воздействуют друг на друга и на систему в целом.

Образцом для создателей теории послужила концепция «социальной системы» Т.Парсонса, который рассматривал системы человеческого действия любого уровня в терминах функциональных подсистем, специализированных на решении своих специфических проблем. Так, на уровне социальной системы функцию адаптации обеспечивает экономическая подсистема, функцию интеграции — правовые институты и обычаи, функцию воспроизводства структуры, которая, по Парсонсу, составляет «анатомию» социума, — система верований, мораль и институты социализации (семья, система образования и т.

д.), функцию целедостижения — политическая подсистема. Каждая из подсистем общества, обладая свойством открытости, зависит от результатов деятельности остальных. При этом взаимообмен в сложных системах осуществляется не прямо, а с помощью «символических посредников», каковыми на уровне социальной системы являются: деньги, влияние, ценностные приверженности и власть. Власть, прежде всего, «обобщенный посредник» в политической подсистеме, в то время как деньги являются «обобщенным посредником» экономического процесса и т.д.

Так, между политической и экономической системой происходит обмен власти и денег, политических решений и потребления денежных ресурсов (например, инвестиций). Финансовые ресурсы инвестируются, в частности, в политические программы, что уже само по себе является фактором входа. В свою очередь, политическая система обладает входом в экономическую, посредством установления правовых рамок для процесса производства богатств. Главным звеном социальной системы является политическая система, поскольку именно в ней происходит целеполагание (спецификация) и она играет ключевую роль в процессе достижения значимых целей.

Кроме того, именно политическая система обладает функцией интеграции членов общества во властные отношения.

Теория политических систем возникла и как альтернатива традиционному институциональному подходу в политической науке и претендовала не только на обобщение огромного эмпирического материала, полученного бихевиористами, но и на преобразование политической науки в более точную дисциплину.

«Понятие «политическая система», пишет К. фон Бейме”, — появилось для того, чтобы заполнить «теоретический вакуум», который оставляло понятие «государство». Этот термин свободен от правоведческих сопутствующих значений, ассоциируемых с государством, и легче поддается определению в категориях наблюдаемого поведения. «Концептуальная широта термина делает его полезным средством анализа при исследовании неформальных политических структур, тогда как «управление» часто тесно отождествляется с формальными институтами».

В результате категории государства, а также правового и институционального аппарата, используемые в традиционной политологии, были заменены политической системой. «Место власти заняла функция, место учреждения – роль, место института – структура» (

Р.Чилкот). Эти категории были нужны, в частности, для того, чтобы показать, что все политические системы имеют некоторый набор общих характеристик

Считая важнейшим свойством политической системы — способность к сохранению ее качественной определенности при изменении структуры и функций элементов, или, говоря иначе, ее стабильность, Д.Истон выдвигает в качестве первоочередной задачи анализ условий, необходимых для сохранения устойчивости системы и ее выживания (не случайно структурно-функциональный анализ называют «макросоциологией социальной стабильности»). Для чего, по его мнению, следует рассматривать четыре основные категории: «политическую систему», «окружающую социальную среду», «реакцию» и «обратную связь». Так как именно эти категории связаны с «…мобилизацией ресурсов и выработкой решений, направленных на достижение стоящих перед обществом целей».

Единицей исследования политической системы Д. Истон считает взаимодействие. Он пишет: «В более широком контексте исследование политической жизни… может быть описано как совокупность социальных взаимодействий между индивидами и группами. Взаимодействие является основной единицей анализа. То, что, прежде всего, отличает политические взаимодействия от всех других родов социальных взаимодействий — это то, что они ориентированы на авторитарное распределение ценностей в обществе». Отсюда, политическая система трактуется как совокупность взаимодействий, осуществляемых индивидами и группами, в пределах признанных ими ролей, взаимодействий, направленных на авторитарное распределение ценностей в обществе. Власть в данной трактовке политической системы выступает как ее главный атрибут. Стремясь подчеркнуть властный характер политической системы и ее направленность на принятие авторитарных решений, некоторые последователи Д.Истона называют политическую систему даже «машиной по выработке решений».

Однако, такая трактовка политической системы не единственная.

Так, с точки зрения Р. Даля можно определить как политическую систему любой устойчивый тип человеческих отношений, который включает в себя в качестве главных компонентов — власть, нормы и правила, авторитет. Таким образом, политические системы могут различаться уровнем политической институализации и политического участия. В качестве политической системы может рассматриваться та внутригрупповая структура, которая осуществляет принятие решений в субсоциетальных группах (т.е. группах ниже уровня общества как целого), таких как семья, церковь, профсоюз или коммерческая организация. В то же время, отмечает Р.Даль, ни одно объединение людей не бывает политическим во всех аспектах. Политическая система, состоящая из полномочных представителей населения данной страны и ее правительства, представляет собой государство. В свою очередь, можно говорить и о международной политической системе с географической организацией и национальными подсистемами. Такое понимание политической системы можно назвать расширительным, однако оно не противостоит истоновскому подходу.

В целом, только в политической науке США насчитывается более двадцати определений политической системы, но они принципиально не отличаются друг от друга, являясь во многом взаимодополняющими.

Будучи «открытой», иерархичной, саморегулирующейся, динамически неравновесной системой поведения, политическая система испытывает на себе влияние окружающей среды. С помощью механизмов саморегуляции она вырабатывает ответные реакции, адаптируясь к внешним условиям. Посредством этих механизмов политическая система регулирует свое поведение, преобразует и изменяет свою внутреннюю структуру (под структурой понимается стандартизация взаимодействий) или изменяет функции структурных элементов. «Самодостаточность (системы) в отношении среды означает стабильность отношений взаимообмена в интересах собственного функционирования и способность контролировать взаимообмен в интересах собственного функционирования. Этот контроль может варьироваться от способности предотвратить или «пресечь» какие-то нарушения, до способности благоприятным для себя образом формировать отношения со средой», — отмечал Т. Парсонс.

Таким образом, постоянный поиск динамической устойчивости есть норма функционирования политической системы. Для того чтобы справиться с возникающими в политической системе стрессовыми ситуациями она должна обладать, по мнению М.Каплана, «способностью к ослаблению напряжений, исходящих из окружающей среды, способностью к реорганизации самой себя и внешнего окружения таким образом, чтобы положить конец возникновению напряжений вообще или, по крайней мере, их появлению в прежних формах», что обеспечивает определенную «независимость» системы от постоянных колебаний внешних условий. Если же она не обладает подобными «способностями поддержания системы» и не предпринимает мер по предотвращению разрушительного влияния окружающей среды, и если напряжения внутри нее настолько велики, что власти не могут осуществлять свои решения в качестве обязательных, то политическая система может быть разрушена.

Таким образом, долговечность любой политической системы зависит от способности изменяться и адаптироваться к окружающей обстановке, т. е. восстанавливать динамическое равновесие. Причем, стабильность той или иной из них на протяжении какого-либо периода времени говорит не об отсутствии изменений, а о наличии системной способности к ненасильственным изменениям в целях и в руководстве. По мнению С.Хантингтона, в условиях возрастания политического участия, для сохранения политической стабильности необходимо увеличение сложности, автономии, приспособляемости и согласованности политических институтов общества.

Помимо “поддержания системы”, понятие “политическая стабильность” включает: гражданский порядок, легитимность и эффективность системы. Во всяком обществе удовлетворенные группы предпочитают сохранение политического “статус-кво”, либо ненасильственные изменения, недовольные же более склонны прибегать к насильственным методам. Если же отдельные граждане и общественные группы не интегрированы в процесс принятия решений, и политика не имеет поддержки, кооперации и солидарности с элементами социума, то нельзя говорить о том, что данная система является по своей природе и структуре открытой. Когда же агент политического пространства не имеет голоса в системе и не может удовлетворить свои насущные интересы, то он предпочитает разрушение этой системы.

Обмен и взаимодействие политической системы с социальной средой осуществляется по принципу «входа» — «выхода» (понятия заимствованы из кибернетики). «Вход» — это любое событие, которое по отношению к системе является внешним и влияет на нее любым способом. «Выход» представляет собой ответную реакцию политической системы на это воздействие в форме политических решений, заявлений, законов, различных мероприятий, символических актов и т.д.

«Вход» осуществляется либо в форме «требований», либо в форме «поддержки». Требование это, обращенное к властным органам мнение по поводу желательного или нежелательного распределения ценностей в обществе. Речь идет о таких ценностях как: безопасность, самостоятельность личности, политическое участие, потребительские блага, статус и престиж, равноправие и др. Так, Д.Истон, приводя различные определения политической системы, образно сравнивал ее с гигантской фабрикой, в которой сырые материалы (потребности) перерабатываются в первичный материал, именуемый требованиями, которые имеют две основные формы. Первые — это собственные требования системы к окружающей среде, что оборачивается решениями властных органов. Вторые — требования демонстрирующие настроения групп людей, входящих со своими потребностями в политическую систему.

Однако все это не означает, что политическая система должна удовлетворить все обращенные к ней требования, тем более, что это и невозможно практически. Политическая система может действовать весьма самостоятельно при принятии решений, выбирать между теми или иными требованиями, решать те или иные вопросы по своему усмотрению.

В таких случаях она обращается к так называемому «резерву поддержки». Где поддержка — это такое политическое отношение, когда «А действует на стороне В, или ориентирует себя благосклонно по отношению к В, где А — люди, а В — политическая система как определенным образом взаимосвязанная и взаимодействующая совокупность политических институтов и политических руководителей, преследующих соответствующие политические цели и руководствующихся определенными политическими установками и ценностями» (Д. Истон). Поддержка проявляется в двух видах: внутренняя поддержка (или потенциальная), выражающаяся в настроениях приверженности данной политической системе, толерантности, патриотизме и др., и внешняя поддержка, предполагающая не только принятие ценностей данной системы, но и практические действия на ее стороне. Именно поддержка обеспечивает стабильность органов власти, которые преобразуют требования окружающей среды в соответствующие политические решения, а также создает необходимые предпосылки для применения средств и методов, с помощью которых осуществляются эти преобразования.

Поскольку именно поддержка обеспечивает нормальное функционирование политической системы, постольку каждая система стремится создать и внедрить в сознание своих граждан через каналы политической социализации, так называемые, «рабочие ценности», т.е. укрепляющую ее легитимность идеологию. Не случайно в западной традиции легитимность принято определять, прежде всего, как «способность системы породить и поддержать веру народа в то, что ее политические институты в наибольшей степени отвечают интересам данного общества» (С. Липсет).

Процесс ввода требований и поддержки осуществляется через две основные стадии: артикуляцию и агрегацию интересов. Артикуляция — это процесс осознания и формирования интересов индивидами и малыми группами. Агрегация — это уже обобщение и согласование близких артикулированных интересов, перевод их на уровень программ, политических деклараций, проектов законов, это корректировка проводимой политики и предложение ее альтернатив. Основным субъектом артикуляции являются группы интересов.

Агрегация же одна из целей деятельности политических партий, средств массовой коммуникации и государства. На другой стороне находится «выход», то что «измеряет производство» политической системы. Это и есть государственная политика, т.е. указы главы государства и постановления правительства, законы, принятые парламентом, судебные решения. Также это производство символов, знаков и сообщений, которые также адресуются окружающей среде. Эти исходящие являются, таким образом, ответом на требования окружающей социальной среды, которые тем самым удовлетворяются, отвергаются, оспариваются или частично выполняются. Наконец, властные решения, воздействуя на окружающую среду, неизбежно вызывают к жизни новые требования и поддержку. А это и есть «обратная связь» системы.

2. Структура политической системы. Поскольку политическая система — это сложное, иерархическое образование, постольку неизбежно встает вопрос о ее подсистемах и структурных элементах. Отвечая на него, Г.Алмонд, в частности, выделяет в качестве таких подсистем «…Три широких класса объектов: 1) специфические роли и структуры, такие как законодательные и исполнительные органы или бюрократии; 2) носители ролей, такие, как отдельные монархи, законодатели и администраторы; 3) конкретные публичные мероприятия, решения или исполнение решений”.

Эти структуры, носители и решения могут быть в свою очередь, более подробно классифицированы в зависимости от того, включены ли они в политический процесс или «вход», или, в административный процесс или «выход». Причем, анализируя внутреннее строение политической системы, Г.Алмонд выдвигает на передний план не столько структуры, сколько существующие между ними связи их взаимодействия, выполняемые ими в политической системе роли. Обычно же в рамках политической системы выделяют следующие три подсистемы:

Политическая система | Российская цивилизация в пространстве, времени и мировом контексте

Категория «политическая система» занимает особое место в политической науке. С одной стороны, она имеет собственные онтологические основания, т. е., как и любая другая научная категория, она используется для обозначения определенного состояния объективной политической реальности. Но с другой — и в этом ее важнейшая особенность — она содержит четкое указание на методологические особенности описания и объяснения этой политической реальности, а именно на обязательное использование системного метода. Методологическая составляющая данной категории обусловила особенности развития научных представлений о политической системе.

Эти представления менялись по мере совершенствования системного метода и включения в политологический анализ ключевых положений кибернетики, общей теории систем, синергетики. Современный подход к политической системе предполагает последовательное решение следующих проблем: во-первых, определение качественной специфики политической системы, или, как говорил Н. Луман, проведение «различения» между системой и окружающей средой, что потребует также уточнения морфологии политической системы, определения не только ее основных структурных компонентов, но и характера установившихся между ними зависимостей (функциональных связей). Второй проблемой является объяснение процесса функционирования системы, т. е. восстановления ею своих основных структурных элементов в ходе постоянного взаимодействия с окружающей средой. Наконец, третья проблема — это определение условий разрушения политической системы, ее трансформации или радикального обновления.

Посмотрим, как в современной науке решаются эти проблемы. Определение границ политической системы сопряжено прежде всего с трудностями вычленения политического из всего многообразия социальных связей и взаимодействий. Инклюзивность политики (А. И. Соловьев), т. е. ее способность проникать в различные сферы социальной жизни, делает проблему различения политики и окружающей среды крайне сложным делом. Вопрос о критериях такого различения окончательно еще не решен в науке, но тем не менее есть ряд параметров, которые признаются большинством ученых. Так, к сфере политического относятся отношения государственной власти, а также тот комплекс взаимодействий, который складывается в обществе по поводу завоевания, удержания и использования институтов государственной власти, по поводу принятия политических решений, затрагивающих интересы многочисленных социальных слоев или общества в целом. Такой подход прослеживается в концептуальных моделях Д. Истона, Г. Алмонда, К. Дойча. При всех различиях (о которых будет сказано ниже) их теоретические конструкции объединяет то, что в политическую систему включаются институты, отвечающие за процесс принятия значимых для общества в целом решений. Система при всей подвижности происходящих в ней процессов должна быть относительно устойчивым образованием. Только в этом случае можно говорить о ее качественной специфике. Следовательно, чтобы ответить на вопрос, что есть такое политическая система, необходимо выделить ее основные структурные элементы, установить существующие между ними зависимости. Конструктивно подойти к решению этой проблемы позволяет теория социальной системы Т. Парсонса. Т. Парсонс определяет социальную систему как систему взаимодействий, но при этом он выводит человека за пределы социальной системы и определяет его (точнее их определенное множество) как важнейший элемент окружающей среды. Если мы воспользуемся данным методологическим допущением, это позволит провести разграничение между политической системой как структурированной целостностью устойчивых, объективно существующих элементов, с одной стороны, и субъективными смыслами деятельности конкретных людей — с другой. Иными словами, понятие политической системы не позволяет объяснить и описать все многообразие действий конкретных людей в конкретное историческое время, а лишь дает возможность увидеть и понять логику тех из них, которые воспроизводят устойчивые структурные связи и отношения.

Какова морфология политической системы? Для описания структурной композиции системы необходимо вначале выделить ее простейшие элементы, главная особенность которых состоит в том, что они должны быть, с одной стороны, относительно устойчивы, не зависимы от конкретных людей, а с другой — их нельзя (или в рамках изучения данного объекта нецелесообразно) разложить на составляющие. Устойчивость социальным взаимодействиям придают стандартизированные модели поведения, которые воспроизводятся людьми независимо от их индивидуальных качеств и которые применительно к политике обозначаются понятием «политическая роль». Роли являются устойчивыми и объективными в том плане, что они не зависят от конкретных людей. Независимо от того, кто персонально выполняет обязанности судьи в суде, мы вправе ожидать, что этот человек будет заниматься именно судебным разбирательством, а не решать в это время свои личные проблемы или заниматься чтением интересной книги. Конечно, каждый человек в исполнение ролей привносит что-то свое, но это не мешает воспроизводству в обществе ролевых стандартов. Роли неразрывно связаны со статусом, т. е. с определенной позицией в системе политических отношений, налагающей на поведение человека определенные нормативные ограничения. Все многообразие политических статусно-ролевых позиций (депутат, избиратель, государственный чиновник, гражданин, партийный функционер и т. д.) в обществе составляет первый, базовый уровень политической системы. Это — множество своеобразных ячеек, попадая в которые, человек модифицирует свое поведение в соответствии с требованиями, предъявляемыми ими. Это — задаваемый системой код поведения, обезличенный, устойчивый, постоянно воспроизводящийся. Политических статусно-ролевых позиций в современном обществе необычайно много, но они не являются случайным, хаотичным нагромождением, они организованы. И мы всегда знаем, где, когда и кому надо выступить в роли избирателя, гражданина, президента и т. д.

Эта организованность обеспечивается вторым — институциональным — уровнем политической системы. Этот уровень включает политические институты, политические организации и группы. Если политические институты представляют собой своеобразное нормативное поле, определяющее взаимную ответственность участников соответствующих взаимодействий, их права и обязанности, то организации и группы в политике представляют собой объединения, действующие в соответствующим институциональном поле и решающие конкретные задачи. Институциональный уровень политической системы регулирует и контролирует статусно-ролевой, потому что в рамках институтов и организаций складывается не только нормативный порядок, но и механизм санкций, обеспечивающий подавление типов поведения, противоречащих статусно-ролевым предписаниям. Институциональный уровень также, в свою очередь, нуждается в регуляции, так как по мере дифференциации политических властеотношений, усложнения институционального поля и появления новых организаций все острее встает проблема сдерживания центробежных и дисфункциональных процессов. Вот почему в обществе неизбежно складывается третий — системно-нормативный — уровень политической системы. Его назначение — алгоритмизировать действие всей политической системы, т. е. задать общую направленность ее развитию, синхронизировать действующие политические институты, определить рамки их функциональных возможностей и зоны ответственности, установить пределы их взаимного влияния.

Системно-нормативный уровень можно сравнить с «силовым полем», притягивающим элементы и определенным образом структурирующим их, создавая уникальный образ целостности. В современном обществе третий уровень политической системы реально воплощен прежде всего в нормах конституционного права, которые устанавливают, какие политические институты имеют право на существование в данной стране, какие между ними складываются функциональные связи и зависимости, а также зоны действия и ответственности каждого института. Например, в Конституции Российской Федерации определяются основные политические институты российского общества, их функции, взаимная ответственность, механизмы сдержек и противовесов. Таким образом, значение системно-нормативного уровня заключается в том, что он определяет основные принципы политического устройства общества, формы правления и территориального устройства государства.

Проблема целостности политической системы в рамках различных методологических подходов решается неоднозначно. Так, представители классического функционализма решают эту проблему на основе логического допущения, что все, что возникает в системе и укореняется в ней, несет определенную полезную нагрузку, выполняет важную для системы в целом функцию, отвечает определенной потребности. Например, наличие в Великобритании института монархии объясняется не только традицией, но и тем, что этот институт является своеобразным символом, сплачивающим народ этой страны. Наличие этой позитивной функции и обеспечивает существование этого института в Великобритании. Логика классического функционализма небезупречна. Здесь неизбежно проявляется субъективный взгляд исследователя: кому-то тот или иной институт может казаться полезным, необходимым для политической системы, а кому-то казаться анахронизмом. С этой точки зрения, рассуждает Р. Мертон, «функциональный анализ систематически игнорирует предостережение А. Токвиля о том, чтобы не путать знакомое, привычное с необходимым: «…то, что мы называем необходимыми институтами, зачастую оказывается не более, чем институтами, к которым мы привыкли…». Т. Парсонс, пытаясь преодолеть определенную субъективность классического функционализма, предложил рассматривать проблему целостности системы на основе некоторых системных принципов, которые он вывел, исходя из таких фундаментальных свойств социальной системы, как необходимость, с одной стороны, реагировать на внешнее воздействие окружающей среды и на внутренние возмущения и проблемы, а, с другой — актуализировать механизмы самосохранения и ориентации на долговременные потребности и цели.

Сформулированные Т. Парсонсом системные принципы (адаптация, целедостижение, поддержание образца и интеграция), по его мнению, могут быть использованы для описания любой системы, потому что носят объективный характер и связаны не с конкретными ценностными ориентациями и желаниями людей видеть тот или иной социальный порядок в обществе, а вытекают из фундаментального свойства любой системы, заключающегося в ее стремлении к самосохранению. Эта методологическая посылка получала свое развитие применительно к теории политической системы в работах Г. Алмонда, который выделял такие системные функции, как социализация (обучение людей навыкам исполнения политических ролей и формирование у них способности ориентироваться в политическом пространстве), рекрутирование (отбор людей для политической деятельности и государственных постов) и коммуникация. Характерной особенностью теоретических моделей политической системы, создаваемых в 50–70 гг. ХХ в., явилось концептуальное обоснование процессов взаимодействия системы со своей окружающей средой.

В этих моделях явно прослеживалось влияние кибернетики, науки, сформулировавшей общие принципы самонастройки, самоуправления системы. Д. Истон использует принятое в кибернетике обозначение воздействия окружающей среды на систему «вход». По его мнению, импульсы, входящие в политическую систему, можно разделить на две большие группы: требования и поддержка. Требования — это сигналы о неудовлетворенности окружением своей политической системой, выраженные в том числе в намерениях оказать воздействие на политическую систему с целью изменения ее внутренней структуры или действий. Требования могут исходить от любого сегмента окружения: от отдельных граждан, групп, институтов или организаций. Поддержка является стабилизирующим и легитимирующим импульсом для политической системы, это проявление удовлетворенности, желания сохранить основные принципы и направления деятельности политической системы. Входящие противоречивые импульсы (требования и поддержка) выводят политическую систему из равновесия, причем чем больше превышение требований над поддержкой, тем выше неустойчивость системы. Политическая система с целью восстановления утраченного равновесия пытается действовать двояко: она либо адаптируется, самоизменяется в соответствии с требованиями окружения, либо стремится к воздействию на само окружение. Последнее выражается в импульсах на «выходе» в виде конкретных решений, действий. Благодаря этим решениям возникает петля «обратной связи», т. е., влияя на окружение, система стремится снизить накал требований, преобразовать их в поддержку и тем самым восстановить утраченное равновесие. Таким образом, самосохранение системы обеспечивается за счет ее постоянной реакции на внешние возмущения. В том случае, если система утрачивает способность реагирования на воздействие окружающей среды, она начинает распадаться.

Значение теоретической модели Д. Истона заключается в том, что он попытался сформировать целостное представление о политической системе, определить ее границы и раскрыть общие принципы ее взаимодействия с обществом в целом. Вместе с тем в его концепции явно чувствовалась чрезмерная сосредоточенность на проблеме стабильности, равновесия политической системы, что не позволило ему предложить убедительное научное объяснение происходящим в политических системах изменениях. В модели К. Дойча видны те же принципы кибернетической системы, но акцент в его теоретических построениях переносится на изучение информационных потоков, которые связывают политическую систему и ее окружающую среду. По его мнению, политическую систему можно рассматривать как систему принятия решений на основе разнообразных потоков информации. Он выделяет в системе ряд блоков, отвечающих за отбор информации, обработку данных, накопление и хранение информац ии, сравнение новой информации с информацией об уже имеющемс я опыте, подготовку решений на основе сравнения имеющихся возможностей с предпочитаемыми целями, обеспечение обратной связи, обеспечивающей информирование центра принятия решений о результатах выполнения решений и о состоянии самой системы. По его мнению, есть четыре фактора, способных повлиять на процесс выработки управленческих решений: информационная нагрузка на систему; запаздывание (отставание) в реакции системы на информацию, исходящую из внешней среды; сила реакции системы на новые факты; способность системы предвидеть, прогнозировать новые ситуации и действовать с учетом этих предполагаемых изменений. Для нормального функционирования, стабильности и эффективности политической системы нужно, чтобы в ней постоянно циркулировала информация, чтобы в ней были многочисленные каналы передачи информации, своеобразные сети, или «нервы управления». Концепция К. Дойча позволяла понять значение коммуникационных процессов в политической жизни общества, принципы их эффективной организации в деятельности органов политического управления, увидеть различия в механизмах принятия решений в различных политических системах. Однако другие важные параметры политической системы, прежде всего институциональные отношения, оказались вне поля зрения этого ученого.

На комплексное видение политической системы претендует структурно-функциональный подход, основные принципы которого были сформулированы Т. Парсонсом, а применительно к политике развиты и уточнены Г. Алмондом и его коллегами. Для такого подхода характерно: — четкое определение функционального назначения политической системы в целом как совокупности «институтов и органов, формулирующих и воплощающих в жизнь коллективные цели общества или составляющих его групп». Весь последующий анализ строится, исходя из поиска и обоснования факторов и условий выполнения политической системой этой функции. Комплексная оценка эффективности и устойчивости системы выводится из ее способности выполнять эту главную функцию; — выделение в самой системе структур (институтов, организаций), участвующих в выработке и реализации политического курса, в регулировании социальными процессами, т. е. в осуществлении главной функции системы.

Среди таких структур современного общества Г. Алмонд и его соавторы выделяют политические партии, группы интересов, органы законодательной власти, органы исполнительной власти, чиновничество и суды; — определение функционального назначения каждой структуры, ее места и роли в процессе принятия политических решений. При этом Г. Алмонд признавал, что в разных политических системах сходные структуры могут выполнять совершенно разные функции, что ведет к многообразию политических систем в современном мире; — описание логики взаимодействия системы с окружающей средой в понятиях «сигналы входа» и «сигналы выхода», а происходящие в системе преобразования полученных сигналов описывается как функции процесса. Г. Алмонд выделял следующие функции политического процесса: артикуляция интереса, агрегация интереса, определение политического курса, осуществление политического курса и вынесение судебных решений; — признание действия некоторых внутрисистемных факторов (системных функций), обеспечивающих воспроизводство и развитие системы. Структурно-функциональный подход позволяет проводить сравнительный анализ политических систем, функционирующих в разных странах, потому что в рамках этого методологического подхода легко вычленяются как основные структурные элементы системы, так и их функции. Построение матрицы «функции-структуры» дает возможность на конкретном эмпирическом материале исследовать формы реализации сходных функций в разных странах или в одной и той же стране в разные исторические периоды, увидеть расхождения в функциях аналогичных структур, составляющих каркас власти в изучаемых странах. С примером такого сравнительного анализа можно познакомиться в книге: Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К. , Далтон Р. Сравнительная политология сегодня (М., 2002).

Выделение демократических, авторитарных и тоталитарных политических систем, принятое в научной литературе, строится в своей основе на признании существенных различий в структурно-функциональной конфигурации системы политической власти в обществе. Вместе с тем, методология структурно-функционального анализа не позволяет объяснить логику кардинальных изменений в политической системе. Поэтому, как справедливо отмечается рядом ученых, эта методология применима только для объяснения относительно устойчивых систем. В последнее время в политической науке все больший интерес исследователи проявляют к синергетическому подходу. Синергетика изучает процессы, протекающие в открытых и нелинейных (полных неожиданных поворотов, связанных с разными путями развития, точнее их выбором) системах. Ее основным предметом является самопроизвольное возникновение, существование и саморазрушение упорядоченных структур. Синергетический подход к политической системе предполагает описание последней как аутопойетической системы, способной не только к поддержанию своей целостности, но и при определенных условиях демонстрирующей нелинейные формы развития. Аутопойезис (с греч. самотворение, самопорождение) — это самовоспроизводство в изменении, развитии, это способность системы воссоздавать свои основные компоненты, обеспечивать их связанность, упорядоченность, поддерживать собственную идентичность, самотождественность, различение с окружающей средой и одновременно производить изменения внутри себя самой, обеспечивать появление новых элементов, новых зависимостей и связей. Аутопойезис возможен только благодаря развитию метаболических процессов, т. е. постоянному взаимодействию системы с внешней средой.

Для описания политической системы как аутопойетической важно четко представлять ее главную особенность. С одной стороны, политическая система — это упорядоченная совокупность институтов, отношений, статусов и ролей, объективных по своей сути. Но с другой — все ее компоненты существуют только в действиях людей, воспроизводящих эти компоненты. При этом поведение людей всегда многообразнее и богаче нормативных требований системы и порождаемых ими ролевых ожиданий, так как люди включены в обществе в другие социальные системы, у него есть свои индивидуальные особенности восприятия мира политики, свои личные устремления и интересы. И все это лежит за пределами политической системы, не контролируется ею, составляет ее окружающую среду. И именно отсюда, от людей исходит угроза для политической системы, если те в силу определенных причин вдруг не пожелают воспроизводить в своих действиях логику системных взаимодействий. Таким образом, политическая система, чтобы функционировать, должна «подчинить» себе людей, живущих в обществе, заставить их действовать по правилам системы и тем самым получить необходимую жизненную энергию, без которой она не может существовать. В этом заключается смысл открытости политической системы.

Вовлекая человека в свою орбиту, политическая система получает необходимую для своего существования энергию, но системе никогда не удается подчинить себе человека полностью, поэтому он остается для нее внешней средой, которая будет оказывать на систему давление, провоцировать ее изменение или даже разрушение. В аутопойезисе политической системы нет ничего мистического, нет ничего, что выходило бы за пределы возможностей человека, и что не создавалось бы самими людьми в ходе их деятельности. В основе воспроизводства политической системы лежат непрерывные коммуникационные процессы, благодаря которым становится возможным распространение в социуме информации о политическом нормативном порядке, «узнавание» индивидами политических паттернов, сигнализирование о намерениях, интересах, ожиданиях политических акторов, и в конечном итоге — воспроизводство в действиях людей политических структур, объективированного опыта предыдущих поколений, интегрированного в системную ткань политических отношений. Можно выделить три группы коммуникационных процессов, обеспечивающих воспроизводство политической системы: политическая социализация, институализация и легитимация. Все три представляют собой передачу и обмен информацией между действующими индивидами, но специфика каждой группы процессов определяется особыми задачами, точнее особым вкладом, которые они вносят в укрепление и развитие политической системы. Прежде чем дать краткую характеристику указанным коммуникационным процессам, подчеркнем, что они достаточно устойчивы. В обществе неизбежно появляются группы и организации, ответственные за их поддержание и развитие. В итоге эти процессы превращаются в своеобразные объективные механизмы, обеспечивающие ориентацию людей на политический нормативный порядок. В ходе политической социализации происходит усвоение индивидами сложившихся в обществе норм, правил, принятых образцов политического поведения. Благодаря разветвленной сети агентов социализации индивиды знакомятся с основными требованиями, предъявляемыми к тем или иным статусным позициям в политической иерархии, они научаются быть гражданами, избирателями, налогоплательщиками, партийными активистами, государственными чиновниками, депутатами парламента и т. д.

Кроме обучения ролевому поведению в обществе всегда складываются определенные представления о важности и значимости тех или иных политических статусов. Коммуникация этих представлений способствует тому, что индивиды начинают стремиться к исполнению соответствующих ролей, надеясь таким образом реализовать свои потребности в самоутверждении, престиже, уважении, признании и т. п. Более того, когда речь заходит о статусных позициях на высших этажах политической иерархии, то возникает своеобразная конкуренция, выливающаяся в стремление претендентов доказать, кто из них может наилучшим образом исполнить роль депутата парламента, президента, лидера партии. Включение людей в политическую систему никогда не обеспечивается исключительно механизмами политической социализации. Научение ролевому поведению в обществе всегда подкрепляется механизмами политической институализации, позволяющими корректировать исполнение индивидами политических ролей, пресекать политические действия, выходящие за рамки статусно-ролевых стандартов, препятствовать распространению политической девиации. Механизмы институализации можно представить в виде двух процессов: а) институционального контроля, обеспечивающего предохранение уже сложившегося политического института от саморазрушения, способного произойти, если поведение индивидов перестает соответствовать статусно-ролевым стандартам; б) появление новых институциональных образований. Институциональный контроль представляет собой поощряющие и санкционирующие действия людей, к которым они прибегают в ходе общения, поддерживая таким образом ранее сложившиеся образцы политического взаимодействия. Если чиновник начинает нарушать нормы, сложившиеся в рамках института государственной службы, по отношению к нему применяют меры воздействия. Если налогоплательщик уклоняется от уплаты налогов, то, будучи уличенным, он будет подвергнут соответствующему наказанию. Институциональный контроль в обществе обычно дублируется правовым контролем, предполагающем охрану особо значимых норм политического поведения специальными органами (суд, прокуратура и т. д.). Благодаря институциональному контролю удается воспроизводить в действиях людей основные структурные элементы политической системы. Но людям свойственно менять свои представления, ценностные ориентации, они могут инициировать создание новых институциональных образований. Такие новые структуры могут возникать «снизу», т. е. путем постепенного опривычивания складывающихся взаимодействий и их последующей формализацией, и «сверху», когда параметры новой институциональной структуры задаются в виде законов, указов, принимаемых государственным руководством. Как правило, такие решения принимаются по мере осознания нарастающего недовольства масс и нарастающей угрозы расширения зоны девиантного поведения. Осуществляется, как бы, упреждающий удар, т. е. массам предлагаются готовые нормативные отношения, задается алгоритм их будущей деятельности.

Политические реформы есть не что иное, как попытка проведения институализации в виде упреждающего удара, основанного на стремлении снять напряженность в обществе, снизить появления недовольства. Это недовольство еще не подтолкнуло массы к самоорганизации, и предлагаемые политические реформы — попытка властей внести упорядоченность в политические взаимоотношения, не дать недовольству вылиться в бунт. В какой бы форме не осуществлялась институализация, она неизбежно завершается появлением новых организаций или институтов. Появление новообразований может вызвать неадекватную реакцию системы как целого, так как могут возникнуть «структуры-монстры», не вписывающиеся в логику нормативного поля политической системы. Так, созванная по указу императора в 1905 г. Государственная дума не вписывалась в логику системно-нормативного порядка абсолютной монархии. Ее появление требовало изменений в политической системе в целом, перераспределения функций между государственными институтами. Появление в СССР в конце 90-х гг. ХХ в. демократических движений требовало отмены конституционной нормы о руководящей роли КПСС. Институциональные изменения всегда требуют переструктурирования нормативного пространства, которое может быть очень болезненным для политической системы, потому что затрагивает интересы определенных групп, провоцируя на столкновение силы, утрачивающие свои позиции в политическом пространстве, с силами, расширяющими зоны своего влияния. Борьба между ними может спровоцировать резкое нарастание вненормативного, девиантного поведения, способного дезорганизовать политическую систему. В этой ситуации спасти политическую систему от возможного разрушения может механизм легитимации, который обеспечивает выбраковку тех структурных образований, норм, которые являются чуждыми культуре данного общества. Если в массовом сознании доминируют представления о том, что власть эффективна только тогда, когда она сосредоточена в руках одного правителя, то все попытки провести в жизнь принцип разделения властей будет восприниматься в лучшем случае как чудачество, следование моде. Природа механизмов легитимации заключена в особой роли культуры, которая является своеобразным генетическим кодом общества, влияющим на поведение множества индивидов. Чем устойчивее ценностные ориентации населения, тем стабильнее политическая система. Институциональные образования, не соответствующие ценностным образцам культуры общества, либо остаются фикцией, зафиксированной на бумаге, либо поддерживаются силой. Трудности реформирования определяются именно глубиной противоречия между исторически сложившейся и усвоенной массами культурой поведения, мышления, восприятия и предлагаемыми, еще не опривыченными, типами политических взаимодействий. В сознании людей должны произойти серьезные изменения, чтобы они приняли новую систему норм, правил, пересмотрели свои ценностные ориентации. Ценностный раскол населения, религиозный или идеологический, делает общество крайне уязвимым, механизмы легитимации в нем перестают выполнять интегрирующую функцию. Сторонники разных идеологических взглядов могут поддерживать несовместимые институциональные образования, выступать за установление в стране взаимоисключающих структур, организаций и т. п. Таким образом, политическая социализация, институализация и легитимация представляют собой аутопойетические процессы, при помощи которых политическая система воспроизводит себя в постоянном развитии.

Изменения, которые происходят в самой системе в этом случае, видимо, могут прогнозироваться с определенной степенью точности. Это связано с тем, что процессы социализации, институализации и легитимации достаточно подробно описаны в науке, они поддаются операционализации и эмпирической проверке, и следовательно, их исследование позволяет нарисовать конкретную картину восприимчивости общества к тем или иным изменениям. Однако такое прогнозирование возможно только при условии отлаженной, скоординированной работы указанных механизмов. В случае их рассогласования политическая система утрачивает свойства линейности и превращается в нелинейную систему. В синергетике «нелинейность» является центральным понятием. Нелинейные системы лишены жесткой детерминированности, предсказуемости в своем развитии, в них могут происходить самые неожиданные повороты, связанные с прохождением точки бифуркации. Пока механизмы функционирования политической системы (социализация, институализация и легитимация) работают эффективно, обеспечивают ее воспроизводство, система оказывается устойчивой к воздействию случайных факторов, в ней действует логика причинно-следственных зависимостей. Как только давление извне достигает критической точки, политическая система становится уязвимой, подверженной влиянию малозначимых в обычной ситуации факторов, и может измениться самым неожиданным образом. Основным симптомом нарастающего «неблагополучия» системы является увеличение доли политического девиантного поведения, когда индивиды вполне осознанно идут на нарушение сложившихся норм политического порядка. Нарастание девиации, как правило, является составляющей процесса, получившего название аномии.

Термин «аномия» ввел Э. Дюркгейм для обозначения такого «состояния дезорганизации» социальной жизни, когда нормативный, институциональный порядок в обществе перестает выполнять свою регулирующую роль, когда индивиды в своих действиях перестают ориентироваться на установленные ранее правила взаимодействия. Вот как описывает это состояние Э. Дюркгейм: «Никто не знает в точности, что возможно и что невозможно, что справедливо и что несправедливо; нельзя указать границы между законными и чрезмерными требованиями и надеждами, а потому все считают себя вправе претендовать на все»5. Политические аномические процессы в обществе начинают развиваться тогда, когда, во-первых, в силу определенных причин большая часть населения перестает ориентироваться в своих действиях на сложившиеся ранее статусно-ролевые предписания, перестает следовать еще недавно общепринятым нормам политического поведения. Складывается ситуация, когда нормы и правила, институциональный порядок, составляющие каркас политической системы, перестают воспроизводиться, начинают существовать формально, на бумаге, в документах, а не в практике взаимодействий конкретных людей.

Вторым фактором, влияющим на развитие аномии, являются процессы делегитимации, т. е. размывания исходных ценностных основ политического нормативного порядка Они находят свое выражение в утрате широкими массами доверия к государственным органам, в недовольстве руководством страны. Проявляется критический настрой многих людей в отношении тех идеалов, представлений, убеждений, которые еще вчера казались им важными, жизненно необходимыми, задающими смысл их существованию Политические властеотношения начинают держаться исключительно на принуждении, на насилии, что не может долго продолжаться. При наличии указанных выше факторов девиация обретает массовый характер, что ведет к ослаблению социального контроля, снижению возможности эффективно применять институциональные механизмы санкций. В такой ситуации, если самоорганизация, объединение индивидов и имеют место, то они, главным образом, представлены в виде объединений, ориентированных на выражение и защиту узкогрупповых интересов. Фактически политическая система распадается на ряд сегментов (групп, организаций, корпораций), где в каждом из них устанавливаются свои собственные нормы и правила взаимодействий. Происходит отчуждение индивидов от политической системы, т. е. между институциональными, ценностно-нормативными структурами, с одной стороны, и конкретными личностями, с другой, как бы возникает непроницаемая стена. Люди, лишенные ценностно-нормативной ориентации, находятся в состоянии либо крайнего возбуждения, либо глубокой депрессии, они действуют на свой страх и риск, руководствуются сиюминутными интересами и тем самым перестают воссоздавать структурные элементы политической системы. Развитие в обществе аномических процессов означает, что политическая система утрачивает возможности восстановить свое равновесие привычными механизмами, а следовательно, теряет определенность и предсказуемость своего развития. Она приближается к точке бифуркации, где перестают действовать законы постепенности хода развития общества с четко выраженной причинно-следственной зависимостью.

Облик политической системы может измениться самым неожиданным образом, ибо обычные регуляторы воспроизводства институциональных связей не срабатывают в силу разбалансированности внутренних механизмов системы. Прохождение политической системы через точку бифуркации делает ненадежным прогноз ее будущего состояния, если тот строится на экстраполяции ранее выявленных тенденций ее развития. Это связано с тем, что выбор системой своего нового состояния осуществляется под воздействием случайности, которая в силу своей природы обычно не повторяется. Попытки людей направленно реанимировать случайность, благотворно повлиявшую на изменение политической системы в другой стране или в другую историческую эпоху, никогда не дают желаемого результата. Хаотичность политических процессов, нарастающая по мере приближения политической системы к точке бифуркации, спадает после прохождения через эту точку. Это связано с тем, что сделанный системой выбор пути развития активизирует процессы внутренней самоорганизации, порождающие новое качество политической системы. В рамках синергетической парадигмы рождение порядка из хаоса описывается, в частности, в рамках теории диссипативных структур, указывающая на то, что, находясь в неустойчивом состоянии, система переживает воздействие целого ряда флуктуаций (колебаний), одна из которых может получить развитие и стать «диссипативной структурой», позволяющей системе обрести устойчивое состояние. Флуктуации в дезорганизованной политической системе — это действия людей, пытающихся в условиях неопределенности и нестабильности решить собственные проблемы путем объединения своих усилий. Такие совместные действия могут носить стихийный характер (бунты, восстания), а могут обретать форму организованных кооперативных действий, ведущих к появлению организаций, партий, направляющих и координирующих действия людей. Эти всплески самоорганизации людей можно сравнить с волнами в штормовом море, которые, нарастая, пенясь, угрожая, затем исчезают в пучине, чтобы дать возможность подняться новым волнам. Возникновение диссипативной структуры, если использовать нашу метафору, сродни зарождению гигантской волны, которая, набегая, накрывает все остальные и выравнивает поверхность моря. Диссипативная структура притягивает к себе мечущихся людей и подчиняет их своей логике, побуждает их структурировать свои отношения в соответствии с задаваемыми ею принципами и нормами.

В России в 1917 г. такой диссипативной структурой стала партия большевиков. В условиях политического хаоса именно ей выпал случай сыграть роль аттрактора, т. е. центра, притягивающего и определенным образом структурирующего политические взаимодействия. Превращение какой-либо организации в диссипативную структуру означает прохождение политической системы через точку бифуркации и начало нового пути в ее развитии. Диссипативная структура вытесняет другие структуры, становясь системообразующей. Главная особенность диссипативных структур, отмечал И. Пригожин, заключается в том, что для их поддержания требуется больше энергии, чем для обычных структур. Политика не является исключением. Если в обычных условиях структуры, составляющие ткань политической системы, воспроизводятся благодаря опривычиванию населением статусно-ролевых стандартов, легитимации политического порядка, т. е. без видимого принуждения, то возникновение диссипативной структуры в политическом пространстве связано с насилием в отношении других структур, благодаря чему последние «выжигаются», освобождая место для утверждающейся системы отношений. Таким образом, синергетический подход позволяет не только объяснить условия, обеспечивающие воспроизводство устойчивых отношений и связей, составляющих каркас политической системы, но и увидеть процессы, ведущие к кардинальной перестройке ее организационной структуры. Концептуализация политических процессов в рамках этого методологического подхода открывает возможности интерпретации специфики поведения политической системы в переходных обществах, отличающихся высокой степенью нестабильности и изменчивости.

Тема 3. Социальная структура общества

Социальная структура и социальные институты

В социологии понятие социальная структура (упорядоченные в одно целое отдельные части общества) трактуется в широком и узком смыслах.

В узком смысле социальная структура — это социальная стратификация, т.е. распределение в иерархическом порядке групп и слоев, выделенных по какому-либо признаку (экономическому, политическому, профессиональному и др. ).

Социальное неравенство и социальная стратификация

Социальным неравенством (социальной дифференциацией) называются различия, порожденные социальными факторами: разделением труда, укладом жизни, особенностями профессии и т.д.

Но общество не только дифференцировано и состоит из множества социальных групп, но и иерархизировано (из этих групп составлена иерархия). Иерархии по разным признакам (основаниям) образуют основу социальной стратификации. Социальная стратификация — это дифференциация совокупности людей в иерархическом порядке в рамках определенного основания (экономического, политического, профессионального и др.). Можно выделить множество оснований социальной стратификации. Так, П.Сорокин выделяет их три: экономическое, политическое, профессиональное. М.Вебер особо выделял такое основание (вид) социальной стратификации, как престиж.

Типы стратификационных систем

Можно выделить несколько исторических типов социальной стратификации. Так, Э.Гидденс выделяет рабство, касты, сословия, классы. Именно в таком порядке увеличивается возможность для вертикальной социальной мобильности в этих типах социальной стратификации.

В 30- 40-е годы в американской социологии У. Уорнером была предпринята попытка составить стратификационную модель общества на основе принципа самоидентификации индивидов с одним из предложенных классов. Такого рода исследования показали, что люди ощущают, осознают иерархичность общества, интуитивно определяют параметры, принципы, определяющие положение человека в обществе.

При выработке наиболее общего представления о социальной иерархичности общества на основании предложенных критериев следует основываться на выделении трёх уровней: высшего, среднего и низшего. Распределение индивидов и социальных групп по этим уровням возможно на основании всех критериев стратификации. Причём значимость критерия будет определяться господствующей в обществе нормативно-ценностной системой, идеологическими установками.

Стабильность иерархической структуры общества зависит от удельного веса и роли среднего слоя, который занимает промежуточное положение между противостоящими полюсами стратификационной структуры, является нейтральным связующим звеном.

Эгалитаризм, как стремление к равенству, является антиподом иерархии. Стремление к равенству проявляется в периоды экономических кризисов, когда нарастает чувство неуверенности в способности социальной структуры обеспечить эффективное развитие общества. Но стратификационная система имеет институциональный механизм защиты и воспроизводства социальной иерархии, способный адекватно реагировать на проявления эгалитаристских устремлений.

Социальная мобильность

Социальная стратификация предполагает более или менее свободное перемещение индивидов из одних социальных групп в другие. Такое перемещение называется социальной мобильностью. Итак, социальная мобильность – есть изменение социальной группой или индивидом социального положения в социальной структуре общества. Термин «социальная мобильность» ввел в научный оборот П.А.Сорокин в работе «Социальная мобильность» (1927 г). Он выделял два основных типа социальной мобильности: вертикальную и горизонтальную. Под горизонтальной социальной мобильностью или перемещением подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на том же уровне в иерархической системе; под вертикальной мобильностью — перемещение индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направления перемещения существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т.е. социальный спуск и социальный подъем. П.А. Сорокин утверждал, что в обществе постоянно происходят изменения интенсивности и направленности социальной мобильности, носящие кратковременный характер. П. Сорокин, кроме горизонтальной и вертикальной мобильности, различал также групповую и индивидуальную мобильность. В отличие от индивидуальной мобильности как смены социальных позиций отдельного индивида, групповая мобильность определяется Сорокиным как перемещение социальных групп, классов, наций, сословий, рангов, происходящее в связи с изменением общественной значимости данных социальных групп и общностей. Причинами групповой мобильности, по мнению П.Сорокина являются социальные революции, войны, военные перевороты и смена политических режимов, восстания и другие проявления напряженности социальных отношений в социально– политической сфере общественной жизни.

П.Сорокин выделяет следующие каналы социальной мобильности: армия, церковь, школа, правительственные группы, политические организации и партии, профессиональная организация, предприятия, семья и т.д. Условием рационального функционирования общества и создания особой динамической стабильности является гибкость структурных границ стратификационного общества. Различные социальные институты выполняют функции социальной циркуляции, своего рода «лифтов», позволяющих подниматься на различные этажи социальной иерархии. Но адаптация в новой социокультурной среде достаточно сложна. Социокультурная оболочка каждой социальной страты, выполняющая роль «фильтра», осуществляет своего рода контроль, способствующий отстранению индивидов, не сумевших адаптироваться в новой социокультурной среде, на «нейтральную территорию». Этот феномен нахождения человека на стыке двух страт, двух культур, называется маргинальностью. Маргинальность – состояние индивида, утратившего прежний социальный статус, и неспособного органично функционировать в рамках нового социального статуса, адаптироваться в новой культурной среде, соотнося индивидуальную систему ценностей с системой ценностей социальной группы, в которой он формально существует.

В широком смысле социальная структура — совокупность социальных институтов, статусных отношений, групп, слоев, классов данного общества.

Cоциальная группа и социальная общность

Социальная общность – это совокупность индивидов, отличающаяся относительной целостностью и выступающая самостоятельным субъектом социального действия, поведения. Для социальных общностей характерно наличие самых общих объединительных признаков.

Социальные общности отличаются огромным разнообразием видов и форм. Они значительно варьируются как по количественному составу, так и по продолжительности существования. Как правило, общность можно выделить по системообразующим признакам: территориальные, этнические, демографические и другие.

Массовые социальные общности:

представляют собой структурно нерасчлененные аморфные образования с довольно раздвинутыми границами, с неопределенным качественным и количественным составом;
для них может быть характерен ситуативный способ существования;
им присуща разнородность состава, межгрупповая природа;
для них может быть характерно объединение по какому-то одному признаку или основанию.

Социальная группа — совокупность индивидов, определенным образом взаимодействующих друг с другом, осознающих свою принадлежность к данной группе и признающихся членами этой группы с точки зрения других (Р. Мертон).

Социальные группы в отличие от массовых общностей характеризуются:

устойчивым взаимодействием, которое способствует прочности и стабильности их существования в пространстве и во времени;
относительно высокой степенью сплоченности;
отчетливо выраженной однородностью состава, т. е. наличием признаков, присущих всем индивидам, входящим в группу;
вхождением в более широкие общности в качестве структурных образований.

Виды социальных групп:

Агрегация – некоторое количество людей, собранных в определенном физическом пространстве, но не осуществляющих сознательного взаимодействия.

Квазигруппа – неустойчивое, спонтанное образование, осуществляющее кратковременное взаимодействие какого-либо одного вида.

Номинальная группа – совокупность индивидов, выделенная для целей анализа по какому-либо признаку, не имеющему социального значения (группы условные, статистические).

Реальная группа – совокупность индивидов, воспринимаемых как единое целое, имеющих единую цель, общую для всех членов группы, которая может быть достигнута только путем совместных организованных действий.

Референтная группа – реальная или воображаемая группа, с которой индивид соотносит себя, как с эталоном, и на нормы, ценности которой ориентируется в своем поведении и в самооценке.

В соответствии со степенью и характером взаимосвязей индивидов, в социальной группе различают:

Первичную группу, как разновидность малой группы, отличающуюся высокой степенью солидарности, пространственной близостью членов группы, единством идей, добровольностью вступления в ее ряды и неформальным контролем за поведением ее членов;

Вторичную группу – группу, социальные контакты между членами которой носят безличный характер. Главным критерием выделения данной группы является функциональный критерий, т.е. способность осуществлять определенные функции и достигать общей цели.

Социальные группы подразделяются также на формальные и неформальные.

1. Формальные социальные группы — группы со строго определенной структурой, правилами и регламентацией действий членов этой группы в том случае, если эта деятельность связана с официальным статусом члена группы. Для формальной группы характерно наличие структуры, рационализации функций, разделение обязанностей. По форме своей организации формальная социальная группа является социальным институтом. Поэтому к формальной социальной группе применяются все характеристики социального института (функции, признаки и т.д.)

2. Неформальные социальные группы – группы, не имеющие структуры и всего перечисленного в характеристике формальных групп. Взаимодействие между членами группы строится на основе межличностных отношений по инициативе самих индивидов, общности их интересов и т.п.

В соответствии с местом в системе общественных отношений в социологии выделяют большие и малые социальные группы.

1. Малая социальная группа — это достаточно устойчивая общность людей, в которой общественные отношения выступают в формах непосредственного личностного общения.

2. Большая социальная группа – группа с большим числом членов, основанная на различных типах социальных связей, не предполагающих обязательных прямых личных контактов. Большая социальная группа структурируется, как правило, как социальная организация.

Социальная организация – определённая общность, объединяющая некоторое количество индивидов, создающих некоторую систему отношений для достижения взаимосвязанных специфических целей и формулирующих высокоформализированные структуры.

Основные черты социальных организаций:

обладают целевой природой, так как создаются для быстрой и эффективной реализации определённых целей;
члены организации распределяется по иерархической лестнице соответственно ролям и статусам;
разделение труда, его специализация по функциональному признаку;
управляющие подсистемы формируют свои механизмы и средства регулирования и контроля за деятельностью различных элементов организации.

Цели организации – желаемый результат или те условия, которых пытаются достичь, используя свою активность, члены организации для удовлетворения коллективных потребностей.

Социальная структура организации – совокупность взаимосвязанных ролей, а также упорядоченных взаимоотношений между членами организации, отношениями власти и подчинения.

Теории бюрократии

Бюрократия – социальная структура, основанная на иерархии должностей и ролей, предписанных чёткими правилами и стандартами и на разделении функции и власти.

Концепция рациональной бюрократии М. Вебера

М. Вебер в работе «Хозяйство и общество» разработал идеально-типическую модель рациональной бюрократии. М. Вебер различает два типа бюрократии:

1) традиционную «патримониальную», преимущественной сферой влияния которой является область государственного управления;

2) рациональную, пронизывающую сферу частно — хозяйственной деятельности.

Отличительными чертами рациональной бюрократии М. Вебер считал следующие:

специализация и профессиональная компетентность чиновников, которая проверяется экзаменом и удостоверяется соответствующим дипломом;
ресурсы организации отделены от имущества ее членов, как частных лиц;
должностные обязанности чиновников регулируются правилами;
иерархия должностей, предполагающая определенную степень ответственности нижестоящих перед вышестоящими должностными лицами, контроль за исполнением приказаний, и назначение на нижестоящие должности чиновников вышестоящими органами;
строгая дисциплина;
управление основывается на письменных документах;
наличие каналов коммуникации, по которым передаются распоряжения «сверху – вниз»;
контрактно — договорной характер отношений между отдельным чиновником и организацией;
работа рассматривается как карьера;
условием продвижения по службе являются заслуги перед организацией;
вознаграждение – постоянное денежное жалование.

Современные формы организации практически совпадают с «бюрократической» организацией (политические партии, государство, группы по интересам). Бюрократическое управление обосновывается тем, что бюрократия выступает носителем специальных знаний. Данное превосходство бюрократия увеличивает путем сокрытия знаний, исключая публичность своей деятельности. М.Вебер полагал, что бюрократия технически способна к достижению максимального уровня эффективности и , таким образом, является наиболее рациональным средством управления.

Функциональные теории бюрократии

Т. Парсонc, основываясь на структурно-функциональном подходе, считал наиболее важными чертами бюрократии следующие:

институализация ролей в виде должностей с определенными должностными функциями, полномочиями;
должностные роли отделены от сферы частной жизни чиновника;
должности дифференцируются по функциям и по месту в иерархической структуре организации;
договорная система назначения должностных лиц в организации.

Т.Парсонс рассматривал бюрократическую организацию как преимущественно политический феномен, поскольку ориентирована она на достижение коллективных целей.

П. Блау считал критерием для определения бюрократической организации процедуру мобилизации и координации усилий различных социальных групп для достижения общих целей. Он отмечал, что бюрократической организации свойственны скорее усилия по поддержанию функционирования организации, чем усилия, необходимые для достижения основных целей.

Р. Мертон обратил внимание на проблему взаимоотношения между рациональностью и жесткостью бюрократических организаций. Исследуя социальную структуру организации, Р. Мертон выделял «механическую» и «органическую» управленческие системы. Первая соответствует рациональной модели бюрократической организации и подходит для решения долговременных стабильных задач. Вторая подходит к нестабильным условиям и ситуациям, когда проблему нельзя решить на основе формального распределения обязанностей и следования инструкциям. В этом случае на первый план выходит сотрудничество между участниками в решении поставленной задачи в процессе горизонтальных консультаций.

Конфликтные теории бюрократии акцентируют внимание на роли бюрократии в борьбе за власть в обществе либо в отдельных социальных группах.

К. Маркс считал, что бюрократия призвана обслуживать интересы правящего класса и к важным ее чертам относил:

иерархичность, жесткую регламентацию деятельности;
многоступенчатость в передаче информации;
конформизм и авторитарность сознания и поведения;
превращение «формальных» целей в содержание деятельности.

Французский социолог М. Крозье в своей работе «Феномен бюрократии» утверждает, что власть бюрократии основана на доступе к информации, который дает возможность предвидеть результаты деятельности и приобретать влияние в соответствии со статусом в иерархической системе. Такие формальные черты бюрократии как: система распределения власти и четкое определение ролей и методов деятельности способствуют урегулированию конфликтов в организации за счет укрепления дисциплины.

Управление в организациях

Управление – это область науки, позволяющая дать теоретическую и практическую базу, обеспечивать научными рекомендациями практическую деятельность управленца (руководителя).

Процесс принятия решений. Управление рассматривается как процесс принятия управленческих решений. Поддержанию непрерывности процесса производства сопутствует множество ситуаций, проблем, которые требуют от руководителя принятия решения.

Ядро управления оказывает целенаправленное управляющее воздействие: прямое (приказ) и опосредованное: (через мотивы и потребности; через систему ценностей; через окружающую социальную среду).

Воздействие руководителя на подчинённых имеет цель побуждать к определённому трудовому поведению как в соответствии с требованиями организации, так и согласно собственным представлениям.

Стиль руководства – систематическое проявление каких-либо личных качеств руководителя в его отношениях с подчинёнными, в способах решения деловых проблем (авторитарный, демократический, либеральный).

Стимулирование – метод опосредованного воздействия на трудовое поведение работника, его мотивацию через удовлетворение потребностей личности, что выступает как компенсация за трудовое усилие.

Организационная культура – система общих ценностей и норм, правил поведения, разделяемых всеми членами организации.

Функции организационной культуры:

формирование имиджа организации;
появление чувства обязанности у всех членов организации;
усиление вовлеченности в дела организации и преданности ей;
усиление социальной стабильности в организации;
выступает средством формирования и контроля поведения сотрудников, являющегося целесообразным с точки зрения организации.

Групповые нормы и санкции

В социальных группах существуют групповые ценности и нормы. Групповые ценности — это разделяемые социальной группой (или обществом в целом, если речь идет о социальных ценностях) убеждения по поводу целей, которых необходимо достигнуть, и тех основных путей и средств, которые ведут к этим целям. Групповые нормы производны от групповых ценностей и основываются на них. Они отвечают уже не на вопрос об отношении к явлениям и процессам, происходящим внутри группы и в обществе, а на вопрос о том, что и как с ними делать. Если групповые ценности определяют общую, стратегическую составляющую поведения группы, то групповые нормы — конкретные установки поведения отдельного члена группы, определяющие границы желательного и допустимого поведения индивида в конкретной ситуации с точки зрения этой группы. Итак, групповые нормы — это правила поведения, ожидания и стандарты, регулирующие поведение человека в соответствии с ценностями данной конкретной группы. При этом понятно, что ценности у разных групп — разные. Соблюдение этих норм обеспечивается в группе путем применения наказаний и поощрений. Формы поощрения, как и формы наказания, у каждой группы свои.

Если же говорить об обществе в целом, то, аналогично групповым ценностям и групповым нормам, существуют социальные нормы и ценности, которые регулируют отношения в обществе в целом.

Какие исторические типы стратификации выделил Э Гидденс?
Что такое социальная мобильность?
Какие виды социальной мобильности выделил П. Сорокин?
Раскройте содержание понятия «маргинальность».
Какие типы социальных групп можно выделить?
Что представляют собой групповые ценности и нормы?
Что такое этническая общность?
Дайте характеристику первичной и вторичной социальной группе.
Какие отличительные особенности малой группы выделял Г. Зиммель?
В чем заключается цель управления в организации?
Раскройте содержание теории рациональной бюрократии М.Вебера.
В чем заключается особенность конфликтных теорий бюрократии?
Каковы основные черты бюрократического управления?
Что общего в функциональных и конфликтных теориях бюрократии?

Парсонс и политика — Вступительные замечания | SpringerLink

На протяжении десятилетий большинство общих курсов социологической теории было сосредоточено на критическом анализе классических фигур в этой области. Работы Макса Вебера и Эмиля Дюркгейма занимали центральное место в большинстве курсов, хотя также часто изучались Карл Маркс, Георг Зиммель и Джордж Герберт Мид. Иногда также могли быть рассмотрены другие фигуры, такие как Алексис де Токвиль. Тем не менее, социологическая теория строилась больше на концептуальных рамках Вебера и Дюркгейма, чем на каких-либо других источниках. Часто подчеркивалась идея о том, что в некоторых существенных аспектах эти две фигуры сходятся в частично явном, частично неявном наборе концепций, сосредотачиваясь, прежде всего, на нормативных институтах, сформированных культурой.

В последнее время в теоретических курсах особое внимание уделяется определенным модельным исследованиям, некоторые из которых также являются классическими.«» У. Э. Б. Дюбуа «Негр из Филадельфии » — одна из таких ключевых работ; «Общество в Америке» Харриет Мартинеу , Демократия и социальная этика Джейн Адамс и Симоны де Бовуар «Второй пол» и другие. The Power Elite и The Sociological Imagination К. Райта Миллса сохраняют свою популярность из-за их трактовок властных отношений, вытекающего из этого социального неравенства и центральной роли этих вопросов в социологии. Если рассматривать каждую из этих работ, особенно выдающееся исследование Дюбуа, в качестве моделей, они могут быть дополнены более свежими монографиями, расширяющими возможности их анализа.Однако трудность состоит в том, что они не предоставляют общих концептуальных схем, с помощью которых можно разработать всеобъемлющую дисциплину. Хотя модели работают, они не являются основанием для социологии как интеллектуальной дисциплины. Вместо этого они внесли партикуляризм и сузили фокус в этой области. Изучение работ, представленных на заседаниях Американской социологической ассоциации в последние годы или опубликованных в крупных американских журналах, даже в Sociological Theory, , показывает, что темы расы, пола и, в значительной степени связанные с расой и полом, неравенства, сейчас занимают основные исследовательские интересы американских социологов.

Эта тенденция все больше заменяет прежний акцент на вопросах фундаментальных теорий и концептуальных схем. Прискорбным спутником этой тенденции было пренебрежение работами Талкотта Парсонса. Именно книга Парсонса «Структура социального действия », опубликованная в 1937 году, с последующими изданиями в 1949 и 1968 годах, впервые продемонстрировала сближение основных концептуальных схем Вебера и Дюркгейма. Это исследование больше, чем какая-либо другая работа, позволило сосредоточить внимание на Вебере и Дюркгейме, а также на параллельных теоретических проблемах, которые можно найти в их трудах.Определив важность общей системы взглядов или базовой концептуальной схемы для интеграции знания в социологию, Парсонс затем посвятил остаток своей карьеры — он умер в 1979 году, все еще работая над вопросами базовой теории — разработке системы теории. основана на конвергенции, продемонстрированной в 1937 году. По мере того, как его теория становилась все более сложной, она включала в себя различные элементы, выходящие за рамки конвергенции Вебера-Дюркгейма. Например, Парсонс изучил Фрейда и психоаналитическую теорию, а затем добавил к своей теории концепцию мотивированного индивидуального актора. Он исследовал, возможно, менее искусно, кейнсианскую экономику и усилил свой предыдущий анализ взаимосвязи между экономическими институтами и рыночными процессами. Он изучил историческую науку своего поколения по сравнительному институциональному анализу и предложил теорию общественного развития или эволюции. Он познакомился с системными теориями физиологов и других биологов в качестве основы для разработки своей собственной теории систем человеческой деятельности, включая социальные системы.Он использовал кибернетику Норберта Винера, чтобы объяснить, как «идеальные» элементы культуры и нормативных порядков могут контролировать «материальные» элементы в функционировании социальных систем. И он включил в свою теорию и другие концептуальные материалы. В результате получилась более сложная теория, чем любая другая, разработанная социологами. Кроме того, она была более всеобъемлющей по своему охвату и, кроме того, более точной, чем любая другая общая социологическая теория. Это было и остается беспрецедентным обновлением концептуальной основы, заложенной «конвергенцией» Вебера и Дюркгейма.

Часто утверждают, что работа Парсонса не была эмпирической. Фактически, он проводил эмпирические исследования. В конце 1930-х годов он проводил полевые наблюдения за врачами, лечащими пациентов. Он никогда не публиковал фактическое исследование, но оно содержало его анализ взаимоотношений между врачом и пациентом, представленный в главе X его книги Социальная система 1951 года, главы, часто называемой хартией социологии медицины из-за ее эмпирической, а также эмпирической направленности. теоретические выводы. В начале 1950-х он начал сотрудничество со своими коллегами из Гарварда Сэмюэлем А.Стоуфферу и Флоренс Клакхон, чтобы изучить социальную мобильность старшеклассников в Кембридже, штат Массачусетс, на начальных этапах своей взрослой карьеры. К сожалению, после того, как Стоуффер умерла в 1960 году, и Клакхон оказалась неспособной проанализировать собранные данные, как она и обещала, это исследование тоже осталось неопубликованным. С начала 1960-х годов Парсонс проводил исследование академической роли преподавателей американских колледжей и университетов. Неопубликованная монография, написанная в сотрудничестве с Джеральдом М.Платта и разослали коллегам в форме мимеографа, полученного в результате исследования, вместе с несколькими опубликованными эссе. Однако более значительным результатом был значительный том The American University 1973 года, который Парсонс опубликовал вместе с Платтом. Том включал как эмпирический анализ, так и концептуальные разработки; его мотивирующий вопрос касался студенческих демонстраций, социальных волнений и предложений по радикальной реформе академических институтов американских колледжей и университетов в конце 1960-х — начале 1970-х годов.

Кроме того, как указано в эссе, которые следуют в этом выпуске, Парсонс рассматривал многие практические и / или политические условия в эссе, которые он писал на протяжении всей своей карьеры, включая нацизм в Германии, особый характер профессиональных ролей, движение Джозефа Маккарти. в американской политике, институциональные аспекты экономического и политического развития, модели социального расслоения, американская внешняя политика и международные отношения, общий интерпретирующий анализ американского общества (составленный с Уинстоном Уайтом, но по большей части оставленный, когда Уайт покинул академическую жизнь), социальная значимость движения за гражданские права, а также культурные модели и социальные институты, связанные со смертью и скорбью. Все эти эссе также были приложениями его теории социального действия; их анализ свидетельствует о возможностях его теории.

Исследовательские проекты по социальной мобильности и академическим ролям включали составление ряда рабочих документов с целью определения концепций, необходимых для конкретных исследований. В обоих случаях Парсонсу стало очевидно, что необходима значительная творческая работа, чтобы перейти от его общей концептуальной схемы к подробным аналитическим терминам, которые могли бы обеспечить прочную основу для руководств по проведению собеседований и анкет.Протеги, которые использовали его теорию в качестве концептуальных рамок для своих исследований, в частности Роберт Белла, Нил Смелзер и Рене Фокс, имели аналогичный опыт. Многие из их книг и эссе указывают на важность проведения процесса теоретического уточнения.

Два небольших тома Парсонса, обществ; Эволюционные и сравнительные перспективы (1966) и Система современных обществ (1971), основанная на прочтении истории и антропологии, а также социологии, показала, что существенная теоретическая спецификация также необходима для сравнительного институционального анализа широкого диапазона исторических и современные общества. Такое уточнение требуется для эффективного использования общей теории во всех эмпирических исследованиях. Любая концептуальная схема в рамках теории Парсонса требует такой подготовительной работы, чтобы быть плодотворной в эмпирических исследованиях. Однако, как показывают многочисленные эмпирические исследования Парсонса, его учеников и протеже, руководство, обеспечиваемое хорошей общей теорией, может дать творческие, интересные и хорошо обоснованные результаты. Руководство также может предоставить результаты, которые связаны или взаимосвязаны с результатами эмпирических исследований, проведенных в другое время, в других местах и в других учреждениях.То есть, как подчеркивал Парсонс в The Structure of Social Action , общая концептуальная схема необходима для науки или интеллектуальной дисциплины, такой как социология, чтобы собрать интеллектуально согласованный корпус знаний на основе многочисленных эмпирических исследований. Без общей концептуальной схемы отдельные социологические исследования могут привести к противоречивым представлениям о социальной жизни или конкретных аспектах социальной жизни — форме интеллектуального хаоса, который в значительной степени присутствует в современной социологии. Или исследования могут оказаться не имеющими значимого отношения друг к другу — пустая и обескураживающая интеллектуальная ситуация.

Из этого краткого рассмотрения эмпирических работ Парсонса можно сделать несколько выводов. Во-первых, наличие теории не облегчает ее применение. Важно не только понимать общую теорию, но также определять ее основные концепции для конкретного предмета исследования, а это часто оказывается трудным делом.Во-вторых, общая теория содержит потенциал для проведения большого количества эмпирических исследований по широкому кругу социологических проблем. Рассмотрим в качестве примеров различия между исследованиями Нила Смелсера о промышленной революции в Англии, о коллективном поведении и об академических учреждениях, Роберта Белла о Токугаве, Япония, об американской гражданской религии, а также о культурных и институциональных разработках Axial. Возрастные религии и Рене Фокс о медицинских исследованиях, о трансплантации органов и об этнографических наблюдениях за тем, как другие в ее районе относились к ней как к человеку с физическими недостатками или «ограничениями», как она предпочитала говорить, цитировать ключевые работы только несколько ведущих среди многих протеже Парсонса. В-третьих, общая теория дает социологическим исследованиям возможность производить кумулятивные знания — знания, которые объединяют различные выводы так, чтобы они имели взаимно усиливающие последствия друг для друга и для дисциплины в целом. Мы полагаем, что в современном состоянии социологии без общей концептуальной схемы крайне не хватает взаимоусиливающих выводов. Это важный аспект того, что наша дисциплина потеряла из-за сравнительного невнимания к концептуальной схеме, разработанной Парсонс.Мы надеемся, что очевидно, что наша жалоба на подход к теории «модельных исследований» не связана с их практической и эмпирической направленностью и не на то, что они занимают явную политическую позицию, поскольку Парсонс и его протеже также написали книги и эссе такого типа. Наше возражение состоит в том, что подход к социологической теории, основанный на «модельных исследованиях», часто заменял изучение общих систем координат или концептуальных основ социологии.

При планировании этого специального выпуска редакция руководствовалась убеждением, что относительное невнимание к работам Талкотта Парсонса связано с распространенным среди американских социологов представлением о том, что он был политически консервативным, а его теоретическая система — из-за его первоначальная сосредоточенность на проблеме социального порядка пронизана консервативной точкой зрения. Однако не может быть никаких сомнений в том, что главным достижением и прочным достижением Талкотта Парсонса было построение теоретической основы для использования в продвижении знаний об обществе и социальных вопросах в целом. Эта теоретическая основа имеет отдельную ценность. Однако те, кто желает изменить социальный мир или изменить какие-либо социальные системы, корпорации, университеты, кварталы, добровольные ассоциации и т. Д., Могут полагаться на полученные знания. Конкретные социально-политические цели или начинания не имманентны теоретической структуре; как и любой другой базовый фрейм, его можно использовать как для консервативных, так и для прогрессивных целей.Исторически Талкотт Парсонс определенно был не консерватором, а политическим и социальным либералом, о чем свидетельствуют статьи в этом номере. Однако его социальные и политические взгляды совершенно независимы от его общей теории действия как таковой. Хорошо разработанные теоретические рамки в социологии — это своего рода пустые сосуды, которые можно наполнить разнообразным политическим содержанием.

Как подчеркивал сам Парсонс, существует несовместимость между нейтрально разработанной общей теорией и идеологическими теориями, которые воплощают в себе эмпирические искажения.Это верно для всех видов идеологий, будь то консервативные, прогрессивные или что-то еще. Из-за искажений при взаимодействии с эмпирическим миром идеологии по своей сути менее эффективны как средство сделать мир лучше, чем они утверждают. Вмешательства в практический мир требуют надежных и достоверных знаний, и, следовательно, чем лучше теория (что обычно означает теорию, включающую сложность и способность анализировать широкий спектр практических условий), тем больше возможностей для внесения желаемых изменений.

Мы привлекли ряд ученых с хорошо обоснованными знаниями о трудах и карьере Парсонса, чтобы они рассказали о его политических взглядах, его политических и идеологических трудах и их представленности в дисциплине в ее текущем состоянии.

Некоторые из участников, более старшего возраста, имели непосредственный опыт общения с Талкоттом Парсонсом в качестве студентов и сотрудников, например Марк Гулд и Виктор Лидз. Другие участники находятся на ранних этапах своей карьеры, что свидетельствует о постоянном интересе к работе Парсонса и ее признательности.Примечательно, что авторы приехали с четырех разных континентов, что отражает всемирный интерес к Парсонсу и его работам.

Авторы этого специального выпуска:

Кристофер Адэр-Тотефф — философ, политический мыслитель и социальный теоретик, специализирующийся на работах Макса Вебера, Фердинанда Тоенниса и Эрнста Трельча. Он получил докторскую степень. Он получил степень магистра философии в Университете Южной Флориды в 1992 году, имеет степень магистра философии USF и степень магистра философии.А. в философии из Университета Вирджинии. Его самые последние книги включают Карла Шмитта о законе и либерализме (Palgrave 2020) и Raymond Aron’s Philosophy of Labor Responsibility (Edinburgh University Press 2018).
Марк Гулд — профессор и бывший заведующий кафедрой социологии Хаверфордского колледжа. Он получил степень доктора философии. по социологии Гарвардского университета с диссертацией на тему «Революция в развитии капитализма: приближение английской революции» , опубликованная в 1987 году в Калифорнийском университете.Он был преподавателем и научным сотрудником Талкотта Парсонса.
Виктор Лидз — почетный профессор кафедры психиатрии Медицинского колледжа Дрексельского университета, где он проводил исследования риска заражения ВИЧ среди потребителей инъекционных наркотиков, социальных услуг для пациентов с ВИЧ и дополнительных услуг в программах лечения наркозависимости. Он также занимал должность административного директора клиники, предоставляющей психотерапию для пациентов с ВИЧ. Он был учеником Талкотта Парсонса и пять лет работал его научным сотрудником.Большая часть его публикаций за более чем пятьдесят лет посвящена теории социального действия Парсонса.
Беттина Малерт в настоящее время является доцентом кафедры социологии Университета Инсбрука, специализируясь на социальной теории. Она получила докторскую степень в Мюнхенском университете, защитив диссертацию о глобальном неравенстве. Она занимала академические должности в Университете Билефельда в исследовательской группе по социологической теории и в Университете Аахена.Ее публикации, среди прочих, появились в Leviathan , Third World Quarterly и Transnational Social Review .
Джейме Гомес Нето — доктор философии. студентка факультета социологии Федерального университета Риу-Гранди-ду-Сул (UFRGS) и член Бразильского центра дюркгеймовских исследований. В своей диссертации он в настоящее время работает над развитием дюркгеймовской традиции, уделяя особое внимание теории коллективных представлений и ее вкладу в теорию действия.Он преподавал курсы классической и современной социологической теории в Порту-Алегри, Бразилия.
Энн Ролз — профессор социологии Университета Бентли, имеет докторскую степень Бостонского университета. Ее исследовательские интересы сосредоточены на этнометодологии, расовых отношениях, социальной теории и политической философии. Совсем недавно (2019 г.) она опубликовала книгу Гарольда Гарфинкеля Parsons Primer .
Джузеппе Шортино — профессор социологии Университета Тренто.Его исследовательские интересы лежат в области социальной теории, культурсоциологии и международной миграции. Недавно он отредактировал The Cultural Trauma of Decolonization (Palgrave, 2019, с Роном Эйерманом) и Populism in the Civil Sphere (Polity, 2020, with Jeffrey C. Alexander and Peter Kivisto). Он был редактором посмертно опубликованного тома Талкотта Парсонса, Американское общество: теория социального сообщества .
Гельмут Штаубманн — профессор социальной теории и социологии культуры в Университете Инсбрука.Его работа представляет собой попытку синтеза эстетики и теории социальных систем. Вместе с Виктором Лидзом он является редактором серии книг Исследования теории действия (Вена: LIT) . Его последняя публикация — Cultura , Estética, e Teoria da Ação: Um tributo a Talcott Parsons , отредактированный и переведенный Хуго Нери. (2021 г., Imprensa de Ciências Sociais, Лиссабонский университет).
Джейсон Туровец — научный сотрудник Университета Зигена.Он получил докторскую степень в Университете Висконсин-Мэдисон в 2016 году по социологии с упором на этнометодологию и анализ разговоров. Среди прочих он опубликовал в American Journal of Cultural Sociology и Journal of Classical Sociology .
Брюс К. Уирн — социолог из Порт-Лонсдейла, Австралия. До досрочного выхода на пенсию он был старшим преподавателем в университете Монаш.Его докторская диссертация Теория и стипендия Талкотта Парсонса к 1951 году: критический комментарий была опубликована в издательстве Cambridge University Press в 1989 году. Недавно он вместе с Гюнтером редактировал двуязычное, немецкое и английское издание докторской диссертации Талкотта Парсонса. Штуммволл (LIT 2018).
Ракель Вайс — профессор кафедры социологии Федерального университета Риу-Гранди-ду-Сул (UFRGS).Она является членом Британского центра дюркгеймовских исследований (Оксфордский университет) и является директором Бразильского центра дюркгеймовских исследований. Она получила докторскую степень. Доктор философии (2011 г.) из Университета Сан-Паулу, с диссертацией по Дюркгейму и Социальному фонду Германии до . Она перевела на португальский язык несколько книг, в том числе книгу Парсонса «Структура социального действия ».

Полученные в результате эссе охватывают разные периоды жизни Талкотта Парсонса, разные проблемы, которыми он занимался, разные формулировки, которые он разработал, а также разных студентов и коллег, с которыми он работал.Полученный результат, как мы полагаем, представляет собой наиболее исчерпывающий обзор реальных политических и идеологических взглядов Парсонса, отраженных в его профессиональной жизни и трудах, на сегодняшний день. Вывод состоит в том, что Парсонс был последовательным либералом, и, хотя его концептуальные рамки были разработаны так, чтобы быть политически и идеологически нейтральными или, лучше сказать, свободными от политических или идеологических убеждений, его прикладные работы либеральны в пределах диапазона американского политического дискурса. его времена.

Наконец, мы благодарим редактора журнала Американский социолог Ларри Николса за предоставленную возможность редактировать специальный выпуск по этой до сих пор нерешенной и спорной теме, имеющей огромное значение для наследия американской социологии.

Информация об авторе

Принадлежность

Кафедра психиатрии, Медицинский колледж Университета Дрекселя, Филадельфия, Пенсильвания, США
Виктор Лидз
Социальная теория и культурная социология, Университет Инсбрука, Инсбрук,
, г. Инсбрук,
, Австрия

Автор для переписки

Для переписки Виктор Лидз.

Дополнительная информация

Примечание издателя

Springer Nature сохраняет нейтралитет в отношении юрисдикционных претензий на опубликованных картах и принадлежностей организаций.

Права и разрешения

Открытый доступ Эта статья находится под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 International License, которая разрешает использование, совместное использование, адаптацию, распространение и воспроизведение на любом носителе или любом формате, при условии, что вы укажете соответствующую ссылку на оригинального автора (авторов) и источник, укажите ссылку на лицензию Creative Commons и укажите, были ли внесены изменения.Изображения или другие сторонние материалы в этой статье включены в лицензию Creative Commons для статьи, если иное не указано в кредитной линии для материала. Если материал не включен в лицензию Creative Commons для статьи и ваше предполагаемое использование не разрешено законом или превышает разрешенное использование, вам необходимо получить разрешение непосредственно от правообладателя. Чтобы просмотреть копию этой лицензии, посетите http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/.

Перепечатки и разрешения

Об этой статье

Цитируйте эту статью

Lidz, V., Штаубманн, Х. Парсонс и политика — вступительные замечания. Am Soc 52, 12–18 (2021). https://doi.org/10.1007/s12108-021-09481-5

Ссылка для скачивания

Поделиться этой статьей

Все, с кем вы поделитесь следующей ссылкой, смогут прочитать это содержание:

Получить ссылку для общего доступа

Извините, Ссылка для совместного использования в настоящее время недоступна для этой статьи.

Предоставлено инициативой по обмену контентом Springer Nature SharedIt

Структурный функционализм — обзор

Критика и снижение влияния

Функционализм, и в частности структурный функционализм, подвергался резкой критике по нескольким направлениям.Хотя структурный функционализм занял такое доминирующее положение в решающий период развития социальных наук после Второй мировой войны, он одновременно вызвал значительную оппозицию и широкую критику со стороны разнообразных теоретических и методологических позиций и дисциплинарных подходов, особенно с участием антропологов. философы и социологи. В Соединенных Штатах и Европе критиками были марксисты, феминистки и представители качественно ориентированных школ, таких как этнометодология, символический интеракционизм и феноменология, с участием многих других выдающихся ученых, таких как Чарльз У.Миллс (1916–62), Элвин В. Гоулднер (1920–80), Джордж К. Хоманс (1910–89), Клиффорд Джеймс Гирц (1926–2006), Норберт Элиас (1897–1990), Герберт Г. Блумер (1900) –87), Гарольд Гарфинкель (1917–2011), Томас Б. Боттомор (1920–92), Джон Рекс (1925–2011), Ральф Г. Дарендорф (1929–2009) и Юрген Хабермас. С конца 1960-х годов в Латинской Америке и, в меньшей степени, в Африке и Азии высоко нормативные интеллектуальные и политические проекты, в значительной степени основанные на структурном функционализме Парсонса, особенно теория и политика «модернизации» и «развития», стали отождествляться с продвижение и оправдание вмешательства США и неоколониализма в целом, что вызвало сильную реакцию, которая привела к развитию автономного мышления, широко известного как «теория зависимости».Эти критики включали, с разных точек зрения, «структурных» экономистов, таких как Рауль Пребиш (1901–86) и Селсо М. Фуртадо (1920–2004), экономистов-неомарксистов, таких как Самир Амин (1931–2018), а также марксистов и нео-марксистов. Марксистские социологи, такие как Пабло Гонсалес Казанова, Руй Мауро Марини (1932–1997), Фернандо Энрике Кардозо и другие. В этой связи необходимо отметить, что теория зависимости, особенно ее неомарксистские направления, окажет значительное влияние на раннее развитие критической политической экологии с 1970-х годов.

Критика структурного функционализма на этом этапе (1950–1970-е годы) была самой разнообразной, как в отношении теоретических и методологических аспектов, так и в отношении того, что многие считали его политическим и идеологическим подтекстом. Среди других ключевых критических замечаний можно упомянуть:

•: Из-за организменных аналогий в концептуализации социальных систем и акцента на структурное равновесие и социальный порядок функционалистский анализ не сможет должным образом объяснить социальные изменения и роль социального конфликта в его возникновении.
•: По тем же причинам функционализм подвергался критике как изначально консервативный, а для некоторых даже реакционный подход из-за его упора на системную интеграцию, стабильность и социальный консенсус, который сделал бы незаметными внутренние противоречия социальных систем и связанные конфликты.
•: Функционалисты не смогли бы объяснить причины, управляющие процессом структурной и функциональной дифференциации, которая находится в центре функционалистского анализа, и они бы объединили понятия «причина» и «функция».
•: Большинство функционалистских объяснений были бы либо тавтологическими (существование данной функции объясняется как ответ на структурные потребности, в то время как поддержание структуры объясняется как результат функций), либо телеологическими ( появление структур объясняется как ответ на цели или потребности, существующие в данной системе).
•: Несмотря на то, что на словах признается человеческая деятельность, структурные функционалисты преуменьшают или даже игнорируют ее значение из-за акцента на влиянии институтов и других социальных структур на индивидуальное поведение.
•: В высшей степени амбициозное предприятие структурного функционализма, направленное на создание всеобъемлющей теории общества, было бы основано на в значительной степени умозрительном теоретизировании, лишенном значимой эмпирической поддержки.
•: Структурно-функционалистский подход к «развитию» будет однолинейным и механическим. Она также будет редукционистской и этноцентрической, поскольку она приняла капиталистическое общество и демократию США после Второй мировой войны в качестве модели, на основе которой были разработаны, а затем продвигались «универсальные» черты структурно-функционалистской теории «социальной системы» и ее практического применения. по всему миру.

Эти и другие давние критические замечания функционализма и структурного функционализма были повторно сформулированы и получили дальнейшее развитие с конца 1970-х годов, в значительной степени в связи с диверсификацией и фрагментацией теоретических и методологических подходов, испытанных социальными науками в этот период. . Некоторые комментаторы даже утверждали, что этот процесс привел бы к упадку функционализма до такой степени, что он почти исчез бы из социальных наук к 1980-м годам, что в исторической перспективе кажется несколько преувеличенным.Тем не менее, в дополнение к постоянному повторению критики, накопленной с 1950-х годов, новые разработки, оказавшие сильное влияние на социальные науки, привели к появлению ряда критических и ревизионистских оценок основных положений и принципов западной научной мысли, включая социальную теорию и в частности, функционалистская и структурно-функционалистская теория. По-разному и с разных точек зрения, эти разработки вдохновили новые усилия по преодолению давних дихотомических редукционизмов и детерминизмов, характеризующих западную мысль, таких как человек-нечеловеческий, разум-тело, субъект-объект, агент-структура, конструктивизм-реализм, компонент частичная совокупность, причинно-следственная связь, среди прочего, а также оспаривание понятия универсально применимых «социальных законов», стойкости линейности и монокаузальности в научных объяснениях и возможности разработки всеобъемлющих интегральных теорий человеческого общества, таких как Парсонса.Можно утверждать, что, пожалуй, наиболее влиятельные из этих достижений касаются влияния теории сложности и систем, вызванного крупными достижениями в химии, кибернетике, нейробиологии и физике, а также постструктурным и постмодернистским «поворотом» под предводительством философов.

Достижения в области систем и теорий сложности, связанные с применением второго закона термодинамики, позволили совершить прорыв в понимании процессов организации и преобразования физической материи и их взаимосвязи с социальными процессами.Возможно, наиболее влиятельный вклад, имеющий отношение к нашей теме, связан с общей теорией систем Карла Л. фон Берталанфи (1901–72), теориями «диссипативных структур» и сложных систем Ильи Р. Пригожина (1917–2003) и работами Умберто. Матурана, Франсиско Дж. Варела Гарсия (1946–2001) и Рикардо Б. Урибе о самоподдерживающихся и самовоспроизводящихся способностях живых существ, которые они назвали «аутопоэзисом». Эти исследования продемонстрировали, что реакции физических систем на изменения в окружающей их среде, такие как состояния неравновесия, вызванные критической нестабильностью, включают самоорганизацию, самореструктуризацию и самоупорядочение, которые следуют непредсказуемым пространственным и временным паттернам.Результатом системной нестабильности, неравновесности и беспорядка не обязательно является хаос, и, наоборот, эти критические состояния могут стимулировать процессы системной самоорганизации и самореструктуризации, ведущие к появлению упорядочений более высокого уровня. Важным вкладом развития теорий сложности и систем стал разрыв с классической западной концепцией универсально линейных, механических и монопричинных объяснений в пользу более продвинутого понимания нелинейности, множественности и неопределенности возникновения, трансформации, структурирования и т. Д. и упорядочение явлений и процессов, характеризующих сложные системы.Эти и другие статьи послужили основой для развития более продвинутых теорий социальных систем, включая крупный пересмотр и возрождение функционализма немецким социологом Никласом Луманом (1927–98), который кратко обсуждается ниже.

Второе важное влияние, упомянутое ранее, связано с новой критикой основ и принципов современной науки, включая функционализм и структурный функционализм, со стороны постструктурных и постмодернистских авторов, возглавляемых, среди прочих, Жилем Делезом (1925–95), Пьером- Феликс Гваттари (1930–92), Жак Деррида (1930–2004), Мишель Фуко (1926–84) и Жан-Франсуа Лиотар (1924–98).Существенным аспектом стало переформулирование традиционного понимания отношений между «составными частями» и «совокупностями» или «системами», которые они составляют, что находится в центре функционалистского и структурно-функционалистского мышления. Вдохновение для этой переформулировки было приписано работам Делёза и Гваттари еще в 1980-х годах, особенно их концепции «сборки», которая получила дальнейшее развитие, среди прочего, Мануэлем ДеЛандой. Понятие «сборка» относится к «совокупностям» или «целому» и предназначено для обеспечения альтернативы общепринятому организмическому пониманию взаимодействий между «структурами» и их составными частями или «функциями», а также выходит за рамки других редукционистов. и детерминированные дихотомические оппозиции, такие как человек-нечеловек.Понятие «сборка» имеет некоторые общие черты с концепциями «сетевых построений», «квазиобъектов» или «коллективных вещей» в Теории акторов и сетей, сформулированными Мишелем Каллоном и Бруно Латуром, поскольку гетерогенные составные части сборок будут человек и нечеловеческий, органический и неорганический, характеризующийся нефиксированными, открытыми и изменяющимися взаимодействиями, формами и продолжительностью жизни сообществ.

В традиционном функционалистском мышлении «части» — это «функции», необходимые для существования «целого», а взаимодействия между «частями» и «целым» будут характеризоваться «внутренним характером», то есть «частями». »Являются внутренними компонентами« целого », которое они составляют, которое представляет собой совокупность, характеризующуюся тенденцией к интеграции и равновесию.Напротив, понятие «сборка» постулирует, что взаимодействия между «частями» и «целым» будут характеризоваться «внешностью», поскольку составляющие «части» не будут иметь взаимно однозначных, инвариантных, исключительных отношений как «функции» конкретное «целое», но скорее может быть «частями» бесконечного числа «целых» одновременно. Как и теория сложности, теория сборки дает преимущество возникающим свойствам, которые не могут быть сведены к свойствам существующих составных частей.Скорее, эмерджентные свойства являются результатом взаимодействий между составными частями сборки и помогают объяснить процессы трансформации, включая развитие новых сборок. Теория сборок проинформировала о широком спектре новых разработок в географии, особенно в социопространственной теории, вызвав продолжающиеся дискуссии о ее общих чертах, сильных сторонах и сравнительных преимуществах по сравнению с теорией акторов и сетей, теорией артикуляции и родственными подходами.

Теория систем (подход) в политологии

Считая развитие всеобъемлющей и универсальной или абстрактной теории недостижимой эмпирическими методами, политологи приняли ограниченную перспективу «теории систем».Несколько дисциплин внесли свой вклад в его создание и развитие. Он отражает междисциплинарный характер современной политической науки. Концепция «систем» делает возможным эмпирическое и сравнительное исследование даже таких политических институтов, помимо государства, как международная политическая система, город, политическая партия и т. Д.

Концепция полезна при изучении изменений, таких как трансформация, обратная связь, обмен , напряжение, конфликт и развитие. Помимо Истона, такие исследования провели Габриэль Алмонд, Талкотт Парсонс, Карл Дойч, Мортон Каплан и другие.Теория систем анализирует взаимодействия, структуры, институты и процессы, относящиеся к политике. Политика включает в себя власть, авторитет, физическое принуждение и распределение ценностей для общества.

Политические процессы и структуры всех оттенков переплетаются с несколькими другими элементами, факторами и соображениями. Таким образом, «политическая система» не может быть физически отделена от ее неполитических аспектов, и поэтому ее обычно понимают и изучают аналитически.Общество в целом составляет общую социальную систему, содержащую множество подсистем.

Политическая система является одной из таких подсистем. Когда политическая система должна быть изучена в целом вместе с ее внутренними подсистемами, тогда она рассматривается как «система». Кроме того, «систему» можно рассматривать как часть среды. Таким образом, концепция «системы» как во взаимосвязанных микро, так и в макро формах спасает нас от ошибки рассмотрения «систем» как изолированных, отдельных или независимых объектов.

Помимо освещения их взаимосвязей, можно исследовать их дискретную природу и отдельное эмпирическое существование. Согласно Алмонду, политическая система в обществе — это «легитимная, поддерживающая порядок» или преобразующая система ». Уайзман утверждает, что каждая политическая система включает в себя политические структуры, акторов или роли, выполняемые их агентами, модели взаимодействия, существующие между отдельными людьми или коллективами, и политические процессы. В «политической системе» Каплана также есть узнаваемые многовариантные интересы.

Вместо того, чтобы всегда быть противоположными, иногда они дополняют друг друга. Существуют регулярные структуры и каналы для принятия решений и суждений, связанных с конкретными интересами. Общие правила предписаны для управления участниками и действиями, относящимися к конкретным решениям и постановлениям. Таким образом, Истон рассматривает политическую систему, которая участвует в принятии решений и реализации авторитетного распределения ценностей для общества.

Политическая система, согласно Михелсу, имеет следующие особенности:

(a) Это постоянное образование, существующее в более широкой среде и включающее множество других единиц;

(b) Он состоит из идентифицируемого и измеримого набора взаимозависимых элементов или переменных;

(d) Он основан на определенных проблемах, задачах или целях и выстраивает определенные структуры;

(e) Наряду с увеличением количества конкретных проблем и эволюцией целей он развивает определенные структуры и процессы, ведущие к все большей дифференциации.

Тем не менее, политологи, социологи и политсоциологи проанализировали политические системы с различными системами отсчета и разными целями. Более важными среди них являются Талкотт Парсонс, Дэвид Истон, Габриэль Алмонд и Мортон Каплан. Перспективы Парсонса и Истона более концептуальны. Алмонд и Каплан занялись эмпирическими исследованиями и разработкой теории. Таким образом, среди них есть много вариаций.

Загрузите и поделитесь своей статьей:

Untitled Document

Как и другие, Маркс также визуализировал общество как социальную систему, состоящую из взаимосвязанных частей.Но для Маркса экономика обеспечивает фундамент, на котором строятся все другие социальные и политические устройства. Он считал, что семья, закон, философия, религия, наука и даже искусство развиваются и приспосабливаются к экономической структуре; Короче говоря, каждая из этих других частей общества определяется экономическими отношениями. Поскольку Маркс видел, что все человеческие отношения в конечном итоге вытекают из их положения в экономике, он предположил, что главная цель социолога — понять экономические отношения: кто чем владеет и как эта форма собственности влияет на человеческие отношения?

Маркс не видел нормально функционирующего общества.Напротив, Маркс видел — и был оттолкнут — страдания и бедность рабочего класса. Он видел мужчин, женщин и детей, работающих по двенадцать-шестнадцать часов в день в невыносимых заводских условиях. Он видел грязь и зловоние рабочих районов Манчестера без каких-либо санитарных условий — виртуальную выгребную яму с запахом мочи, в которой гнилые животные оставались гнить и грязью настолько глубокой, что они не могли ходить, не провалившись по щиколотку. И он видел, как богатые становятся еще богаче в результате эксплуатации рабочих — получения выгоды.

В отличие от большинства ученых того времени, Маркс не желал рассматривать бедность как естественное или данное Богом состояние человека. Вместо этого он рассматривал бедность и неравенство как созданные человеком условия, порожденные частной собственностью и капитализмом, доминирующей экономической системой того времени.

Как выразился Маркс,

«В самой сердцевине социальной системы должно быть что-то гнилое, что увеличивает ее богатство, не уменьшая ее страданий.”

В то время экономисты считали, что экономика работает в соответствии с холодными, безличными, неизменными законами, которые увлекают людей и находятся вне их контроля. Эти экономисты также считали, что бизнес, оставленный расти без вмешательства государства, в конечном итоге принесет пользу всему человечеству.

Маркс намеревался демифологизировать экономику, описать ее реальную механику и, что наиболее убедительно, ее последствия.

Согласно Марксу, существует всего два класса, и принадлежность к ним полностью зависит от их отношения к средствам производства. буржуазия — это те, кто владеет инструментами и материалами, необходимыми для их работы — средствами производства , такими как фабрики и земля. Пролетариат или рабочий класс имеет только свое тело и свой труд как средство для производства экономических товаров и, как следствие, не имеет другого выбора, кроме как продавать свой труд за поденную заработную плату.Но как определялась эта заработная плата? Маркс утверждал, что в капиталистической экономической системе буржуазия стремится максимизировать свою собственную прибыль и делает это, эксплуатируя рабочий класс или используя его в своих интересах, выплачивая заработную плату, которая едва поддерживает их жизнь.

В результате Маркс утверждал, что в капитализме есть семена собственного разрушения . Это, кстати, пример — на языке функционального анализа — скрытой (непреднамеренной) дисфункции. Хотя эксплуатация рабочих путем выплаты низкой заработной платы предназначена для увеличения прибылей капиталистов — манифестной функции низкой заработной платы и эксплуатации — Маркс считал, что это побудит рабочий класс к первому, развитию классового сознания и затем восстаньте, чтобы свергнуть капиталистическую систему и установить коммунистическое общество — что было явно , а не намерено капиталистами, а также весьма разрушительно для их образа жизни.

Хотя предсказания Маркса о надвигающейся революции так и не были реализованы, его анализ внутренней работы капитализма и социального мира в целом все же может многое предложить.

Многие социологи сегодня согласны с убеждением Маркса, что социальный конфликт лежит в основе общества; этот конфликт встроен в саму ткань социального мира . Это не результат человеческой природы или биологических предрасположенностей, и не результат психологических состояний ума.Скорее, то, как общество устроено и устроено, порождает конфликт; это неизбежная черта всех социальных систем.

Это так, потому что общество состоит из разных социальных позиций — таких как буржуазия и пролетариат — и каждая позиция связана с набором законных интересов.

По правилам капиталистической системы владельцев должно быть заинтересованных в максимизации прибыли. Разумеется, у рабочих есть законный интерес в том, чтобы прокормить и предоставить кров своим семьям.В силу того, что они занимают различное классовое положение, у них противоположные интересы, и, как следствие, неизбежен конфликт. Ключевое понимание Маркса с точки зрения социологической теории состоит в том, что, поскольку общество состоит из множества социальных позиций, каждая из которых имеет определенный набор интересов, существует вероятность конфликта всякий раз, когда люди, занимающие разные социальные позиции, взаимодействуют. Я надеюсь, что вы осознаете, как это марксистское понятие, лишенное его политического подтекста, было полностью включено в перспективу на микроуровне, которая концептуализирует — думает — индивидов как лиц, занимающих статус .

Другим важным вкладом Маркса была идея о том, что социальные изменения являются непрерывными и неизбежными и коренятся во внутренних противоречиях, антагонизмах и напряжениях, которые встроены в общество.

Хотя Маркс считал, что конфликты между противоположными экономическими интересами, описанными выше, являются наиболее важным источником изменений, многие социологи сегодня расширили рамки перспективы конфликта и уделяют равное внимание неравенству, основанному на классе, расе, этнической принадлежности, поле и возрасте. .Как будет видно на протяжении семестра, социологи, использующие эту точку зрения, сосредотачиваются на социальных причинах конфликтов и на том, как различия в силе и доступе к ресурсам влияют на способ разрешения этих неизбежных конфликтов.

(PDF) Талкотт Парсонс о международной системе и глобальном обществе

Коммуникационные системы, такие как право, политика, экономика, наука, образование, искусство или спорт

, имеют динамику глобализации и не могут стабильно удерживаться территориальными такие формы, как национальное государство

(Luhmann 1997b).В случае школы «мировой политики» или «мировой культуры» основная динамика глобализации

— это всемирное распространение рационализированных когнитивно-культурных моделей и сценариев

, которые дают определения уполномоченных субъектов — национальных государств, формальных

организации и индивиды — и содержат схемы их рациональных действий (ср. Meyer

1980: 117). Эти глобальные сценарии того, как должно работать общество, распространяются множеством из

глобальных организаций, включая межправительственные организации (например,g., Международная организация труда

(МОТ), ЮНЕСКО, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ)), а также

международных неправительственных организаций и эпистемических сообществ.

Луман и теоретики мировой политики явно отличают свой подход от парсонианской идеи

о международной социальной системе, в основном происходящей от нации или опирающейся на нее —

государственных обществ (например, Verschraegen 2011). Теоретики лумановских систем предполагают, что территориально сегментированная международная система

бросает вызов или даже вот-вот будет вытеснена мировым обществом

, дифференцированным по функциональным линиям (например,г., Альберт, 2016). В то время как Луман рассматривает территориальность

как особую форму внутренней дифференциации, которая развивается в рамках функциональных систем

(глобальная политическая система, например, дифференцируется на территориальные государства),

теоретики мирового государственного устройства рассматривают как суверенное национальное государство само суверенное национальное государство. продукт глобализации

(то есть выражение глобальной институциональной модели). И хотя существует дистанция в

между подходами мирового сообщества и идеями Парсонса о международной социальной системе

, все согласны с тем, что глобальное значение национального государства проистекает из имитации

и распространения устоявшихся политических моделей, которые пришли в находясь в Европе (а затем

Северной Америке).Раньше в мировой истории сосуществовал широкий спектр типов государственного устройства без

какой-либо из них — империи, кочевой или клановой сети, городской лиги или теократии — которые служили моделью наилучшей политической практики

, но все же рост Западная современность сделала идеализированное

% PDF-1.6 % 1 0 объект > / Метаданные 2 0 R / ViewerPreferences> / Страницы 3 0 R / Тип / Каталог / StructTreeRoot 4 0 R >> эндобдж 5 0 obj > эндобдж 2 0 obj > транслировать 2019-03-01T12: 08: 22 + 09: 002019-03-06T13: 38: 47 + 09: 002019-03-06T13: 38: 47 + 09: 00Adobe InDesign CS6 (Windows) uuid: b898fbd3-0667-403a- a728-d4d08892774exmp.сделал: 3106CE41B22068118083EC000EEBF3B6xmp.id: 3267E304CF3BE911A5FFE4261AD3AFC0proof: pdfxmp.iid: 3167E304CF3BE911A5FFE4261AD3AFC0xmp.did: E5AFFA1AC93BE911A5FFE4261AD3AFC0xmp.did: 3106CE41B22068118083EC000EEBF3B6default

convertedfrom применение / х-InDesign к применению / pdfAdobe InDesign CS6 (Windows) / 2019-03-01T12: 08: 22 + 09: 00

application / pdf Adobe PDF Library 10.0.1 Ложь конечный поток эндобдж 3 0 obj > эндобдж 4 0 obj > эндобдж 6 0 obj > эндобдж 7 0 объект > эндобдж 8 0 объект > / A11> / A12> / A13> / A14> / A15> / A16> / Pa10> / A18> / Pa11> / Pa0> / Pa12> / Pa13> / Pa14> / Pa15> / Pa16> / Pa17> / Pa18> / Pa19> / Па2> / Pa3> / Pa4> / Pa40> / Pa41> / Pa42> / Pa44> / A3> / A4> / A5> / Pa7> / A7> / A8> / A9> / Pa8> / Pa32> / Pa33> / Pa35> / Pa36> / Pa39> / Pa21> / Pa22> / Pa23> / Pa24> / Pa25> / Pa26> / Pa27> >> эндобдж 9 0 объект > эндобдж 10 0 obj > эндобдж 11 0 объект > эндобдж 12 0 объект > эндобдж 13 0 объект > эндобдж 14 0 объект > эндобдж 15 0 объект > эндобдж 16 0 объект > эндобдж 17 0 объект > эндобдж 18 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 59 / Родитель 11 0 R / Содержание [160 0 R 161 0 R 162 0 R] / Тип / Страница / Аннотации [163 0 R] >> эндобдж 19 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 60 / Родитель 11 0 R / Содержание 165 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 20 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 61 / Родитель 12 0 R / Содержание 166 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 21 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 62 / Родитель 12 0 R / Содержание 167 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 22 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 63 / Родитель 12 0 R / Содержание 168 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 23 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 64 / Родитель 12 0 R / Содержание 169 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 24 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 65 / Родитель 12 0 R / Содержание 170 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 25 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 66 / Родитель 13 0 R / Содержание 171 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 26 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 67 / Родитель 13 0 R / Содержание 172 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 27 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 68 / Родитель 13 0 R / Содержание 173 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 28 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 69 / Родитель 13 0 R / Содержание 174 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 29 0 объект > / Шрифт> / XObject> >> / StructParents 70 / Родитель 13 0 R / Содержание 179 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 30 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 71 / Родитель 14 0 R / Содержание 180 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 31 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> / XObject> >> / StructParents 72 / Родитель 14 0 R / Содержание 181 0 руб. / Тип / Страница >> эндобдж 32 0 объект > / П 144 0 R / S / NormalParagraphStyle / C / Pa8 >> эндобдж 33 0 объект > / П 145 0 Р / S / NormalParagraphStyle / C / Pa8 >> эндобдж 34 0 объект > эндобдж 35 0 объект > эндобдж 36 0 объект > эндобдж 37 0 объект > эндобдж 38 0 объект > эндобдж 39 0 объект > эндобдж 40 0 объект > эндобдж 41 0 объект > эндобдж 42 0 объект / П 41 0 R / S / Span / К 2352 >> эндобдж 43 0 объект / П 41 0 R / S / Span / К 2361 >> эндобдж 44 0 объект > эндобдж 45 0 объект > эндобдж 46 0 объект / П 45 0 Р / S / Span / К 2366 >> эндобдж 47 0 объект / П 45 0 Р / S / Span / К 2376 >> эндобдж 48 0 объект / П 45 0 Р / S / Span / К 2378 >> эндобдж 49 0 объект > эндобдж 50 0 объект / П 49 0 Р / S / Span / К 2384 >> эндобдж 51 0 объект / П 49 0 Р / S / Span / К 2387 >> эндобдж 52 0 объект / П 49 0 Р / S / Span / K 2395 >> эндобдж 53 0 объект > эндобдж 54 0 объект / П 53 0 R / S / Span / K 2404 >> эндобдж 55 0 объект / П 53 0 R / S / Span / K 2406 >> эндобдж 56 0 объект > эндобдж 57 0 объект > эндобдж 58 0 объект > эндобдж 59 0 объект > эндобдж 60 0 объект > эндобдж 61 0 объект > эндобдж 62 0 объект > эндобдж 63 0 объект > эндобдж 64 0 объект > эндобдж 65 0 объект > эндобдж 66 0 объект > эндобдж 67 0 объект > эндобдж 68 0 объект > эндобдж 69 0 объект > эндобдж 70 0 объект > эндобдж 71 0 объект > эндобдж 72 0 объект > эндобдж 73 0 объект > эндобдж 74 0 объект > эндобдж 75 0 объект > эндобдж 76 0 объект > эндобдж 77 0 объект > эндобдж 78 0 объект > эндобдж 79 0 объект > эндобдж 80 0 объект > эндобдж 81 0 объект > эндобдж 82 0 объект > эндобдж 83 0 объект > эндобдж 84 0 объект > эндобдж 85 0 объект > эндобдж 86 0 объект > эндобдж 87 0 объект > эндобдж 88 0 объект > эндобдж 89 0 объект > эндобдж 90 0 объект > эндобдж 91 0 объект > эндобдж 92 0 объект > эндобдж 93 0 объект > эндобдж 94 0 объект > эндобдж 95 0 объект > эндобдж 96 0 объект > эндобдж 97 0 объект > эндобдж 98 0 объект > эндобдж 99 0 объект > эндобдж 100 0 объект > эндобдж 101 0 объект > эндобдж 102 0 объект > эндобдж 103 0 объект > эндобдж 104 0 объект > эндобдж 105 0 объект > эндобдж 106 0 объект > эндобдж 107 0 объект > эндобдж 108 0 объект > эндобдж 109 0 объект > эндобдж 110 0 объект > эндобдж 111 0 объект > эндобдж 112 0 объект > эндобдж 113 0 объект > эндобдж 114 0 объект > эндобдж 115 0 объект > эндобдж 116 0 объект > эндобдж 117 0 объект > эндобдж 118 0 объект > эндобдж 119 0 объект > эндобдж 120 0 объект > / П 17 0 R / S / Рисунок / К 2730 >> эндобдж 121 0 объект > эндобдж 122 0 объект > эндобдж 123 0 объект > эндобдж 124 0 объект > эндобдж 125 0 объект > эндобдж 126 0 объект > эндобдж 127 0 объект > эндобдж 128 0 объект > эндобдж 129 0 объект > эндобдж 130 0 объект > эндобдж 131 0 объект > эндобдж 132 0 объект > эндобдж 133 0 объект > эндобдж 134 0 объект > эндобдж 135 0 объект > эндобдж 136 0 объект > эндобдж 137 0 объект > эндобдж 138 0 объект > эндобдж 139 0 объект > эндобдж 140 0 объект > эндобдж 141 0 объект > эндобдж 142 0 объект > эндобдж 143 0 объект > эндобдж 144 0 объект > эндобдж 145 0 объект > эндобдж 146 0 объект > эндобдж 147 0 объект > эндобдж 148 0 объект > эндобдж 149 0 объект > эндобдж 150 0 объект > эндобдж 151 0 объект > эндобдж 152 0 объект > эндобдж 153 0 объект > эндобдж 154 0 объект > эндобдж 155 0 объект > эндобдж 156 0 объект > эндобдж 157 0 объект > эндобдж 158 0 объект > / ProcSet [/ PDF / Text] / ExtGState> >> / StructParents 0 / Матрица [1 0 0 1 0 0] / Подтип / Форма / Фильтр / FlateDecode / BBox [0 728.BR

‘4lxS-238Ehg @? знак равно | 0? G: ؐ $ zP? DrYTR շ

«О концепции политической власти»

«О понятии политической власти»

Талкотт Парсонс

Резюме

Признав, что существует множество различных определений власти, «О концепции политической власти» Талкотта Парсонса исходит из базового консенсусного взгляда на власть как имеющую отношение к способностям людей или социальных групп («коллективов») « чтобы добиться цели »- особенно когда присутствует какое-то сопротивление.В статье делается попытка взглянуть на власть в контексте общества — с особым вниманием к роли, которую принудительные меры играют в отношении «добровольных и согласованных аспектов систем власти».

Чтобы прояснить свои идеи, Парсонс сопоставляет использование денег в экономической системе с использованием власти в политической системе на протяжении всей статьи, показывая сходство в использовании обоих, но также и существенные различия. Парсонс изучает различные роли, которые власть может играть в том, что он называет «сообществами».«Общество, основное направление его работы, — это коллектив, но есть много меньших коллективов, обнаруженных в более крупных сообществах. Например, страна, штат, город, школа или класс могут быть примерами различных типов коллективов.

Парсонс выделяет три конкретных области, в которых, по его мнению, концепция власти, теоретизированная в прошлой литературе, была несколько проблематичной. Во-первых, он отвергает точку зрения, согласно которой власть — это просто «обобщенная способность достигать целей или задач в социальных отношениях, независимо от используемых средств массовой информации или статуса« полномочий »принимать решения или налагать обязательства.Вместо этого Парсонс утверждает, что власть следует понимать как «особый механизм, действующий, чтобы вызвать изменения в действиях других единиц, индивидуальных или коллективных, в процессе социального взаимодействия». (232) Именно это социальное взаимодействие — эти социальные отношения между группами людей — важны для работы власти. Большая часть статьи Парсонса сосредоточена на различных обязательствах и обязательствах, существующих в обществах, — некоего рода социальных договорах, в которых по разным причинам люди реагируют на власть.

Вторая область интриги для Парсонса — интеллектуальные дебаты о принудительной и консенсуальной природе власти. Многие теоретики склонны прикреплять к терминам метку «либо-либо», настаивая на том, что один аспект более заметен, чем другой, или что это действительно разные, отдельные формы власти. Парсонс утверждает, что оба атрибута «существенны» для концепции политической власти и что мы не должны рассматривать их как отдельные сущности. «Это (власть) и то и другое, — говорит он, — именно потому, что это явление, которое объединяет множество факторов и результатов политической эффективности и не может быть отождествлено ни с одним из них.(258) Он определяет как положительные, так и отрицательные причины, по которым люди могут реагировать на проявление власти, и показывает, как влияние власти может быть как принудительным, так и согласованным, часто в одном и том же контексте. В статье он приводит примеры случаев, когда люди реагируют на власть добровольно, а не посредством принуждения (хотя угроза принуждения, безусловно, может вырисовываться на заднем плане). Мы признаем, например, что законы необходимы — мы хотим, чтобы общество навязывало свою власть людям, нарушающим законы, которые, как мы коллективно определили, должны соблюдаться.Мы также понимаем, что кто-то может проявлять силу, побуждая нас изменить наше мнение о чем-то в позитивном ключе, когда мы отказываемся от сопротивления, потому что мы этого хотим.

Наконец, он опровергает аргумент о том, что наложение власти приводит к результату с нулевой суммой — где любое увеличение силы субъекта A обязательно должно означать уменьшение силы субъекта B (или C, D и т. Д.) (Опять же , пример с деньгами используется как фольга: если я дам вам свои деньги, ваш доход увеличится, а мой уменьшится).Парсонс утверждает, что исход с нулевой суммой возможен и часто имеет место, но не всегда.

*********************************************** ************************************************* ****************

Рамка Люка:

1. Поведение: как поведение людей связано с использованием власти? Какую роль играет поведение?

2. Принятие решений и контроль: кто принимает решения и кто имеет контроль? Как функционируют принятие решений и контроль при осуществлении власти?

3.Конфликт: каков статус конфликта и какова его роль в осуществлении власти?

4. Интересы: как продвигаются интересы людей? Защищено?

5. Моральная ориентация: каковы нормативные цели, достижение которых направлено на осуществление власти.

1. Как поведение людей связано с использованием власти? Какую роль играет поведение?

С точки зрения Парсонса, социальные контракты создают тип обязательности среди коллективов.В энергосистемах создается иерархический порядок, в котором приоритет отдается определенным действиям. Отдельные лица (и группы) реагируют на этот приказ по множеству разных причин — как отрицательных, так и положительных. Люди часто реагируют на использование власти, потому что они осознают очень реальное негативное воздействие на свою личность, если они решат не реагировать. Они также могут позитивно и согласованно отреагировать на использование власти, поскольку согласны с предпринимаемыми действиями. По большей части в рамках политических систем люди соглашаются с программой, потому что они связаны общественным договором с теми, кто принимает властные решения.Однако поведение все еще может влиять на изменения. Ключ состоит в том, чтобы как-то изменить приоритеты, чтобы новые приоритеты стали привязаны к коллективу. Например, группы интересов, сообщество по своему усмотрению, пытаются оказывать влияние на власть имущих — на тех, кто принимает обязательные решения — в надежде изменить приоритеты в иерархическом порядке. Конечно, в крайних случаях люди могут просто не реагировать на власть — ситуация, которая случается чаще, чем нам хотелось бы. Люди попадают в тюрьмы, а нации идут на войну именно потому, что они отказываются от использования власти теми, кто наделен властью.

2. Принятие решений и контроль:

Власть — это аспект определенного статуса социальной организации, когда лицо, наделенное властью, имеет право принимать решения, которые являются обязательными. В школе директор рассматривается как авторитетное лицо, способное принимать окончательное решение в этом аспекте сообщества. Принципал в этом случае — человек у власти. В глобальной схеме организации принципал — это не лицо, принимающее окончательные решения, и не человек, создающий политику.Он — человек, который имеет право создавать процедуры, основанные на политике, созданной людьми в организации, которые в системе государственных школ являются советом по образованию. Банк Англии — это руководящий орган, избираемый людьми, которые создают политику, которая осуществляется на уровне здания директором. Директор имеет степень местного контроля над одним аспектом организации. Определяя, кто контролирует организацию, мы должны задать вопрос о том, о какой части организации мы говорим? Сравнивая школы, предприятия или правительство, мы видим много общего в том, как управляются процессы принятия решений и контроля.При любых обстоятельствах обычно существует какой-либо управляющий совет, который имеет власть и влияние на организацию. Существуют как внутренние, так и внешние силы, которые имеют определенное влияние на принятие решений и контроль над организацией. Обязательность решения в отношении школы в школьном округе является обязательной только для школы, в которой работает этот директор. Эта способность принимать решения по этому аспекту организации также зависит от других сотрудников организации, которые контролируют более крупные аспекты организации.

3. Конфликт:

Примером конфликта в организации может быть ситуация, когда человек принимает позицию лидера в обмен на поддержку со стороны организации, чтобы получить позицию власти и статуса. Конфликт возникает, когда организация, оказавшая поддержку человеку, претендующему на руководящую позицию, оказывает влияние на лидера в обмен на поддержку, которую она оказала, чтобы поставить человека лидера на позицию, в которой он находится.Повестки дня тех, кто оказал поддержку, могут противоречить тому, во что верит лидер, или той власти, которую они приобрели в организации.

4. Интересы:

Продвижение интересов людей в организации — интересный вопрос. В школе интересы лидера должны быть представлены коллективными интересами всех заинтересованных сторон с основным упором на справедливое распределение товаров и услуг. Одна из проблем заключается в том, что внешние силы иногда могут влиять на распределение услуг.Это вызывает разговор о равенстве и равенстве. Равно ли финансировать все программы одинаково? Должны ли интересы или потребности наименее обеспеченных людей перевешивать тех, кто уже достиг или кто чего-то добивается? Индивидуальные интересы иногда обслуживаются из-за влияния, которое эти люди с личными программами могут иметь либо в организации, либо из-за их статуса должности, которую они занимают. Интересы отдельных лиц также могут быть защищены иерархическим разделением власти в организации в целом.Я считаю, что это одна из причин того, как демократическая система в нашем обществе работает для защиты интересов людей, входящих в систему. В демократической системе власть имущих в определенной степени сдерживается системой. Это может работать как за, так и против различных классов, где интересы большинства тех, кто имеет, многократно затмевают интересы тех, кто этого не делает. Это не идеальная система, но это система сдержек и противовесов, разработанная с целью защиты интересов коллектива.

5. Моральная ориентация:

Согласно Парсонсу, концепция моральной ориентации, связанная с нормативными целями, на достижение которых направлено осуществление власти, отражает идею о том, что концепция власти уходит корнями в порождаемую способность достигать целей или целей в социальных отношениях. , а также создание статуса авторизации для принятия решений или наложения обязательств. Более того, вопросы принуждения, влияния и господства становятся побочными продуктами морального компаса организации.Парсонс описывает понятие «нулевой суммы» с моральным подтекстом в том смысле, что власть внутри организации предназначена для устранения или подавления любых конкурирующих фракций внутри организации. Кроме того, концепция Авторитета становится важной нормативной целью и феноменом, порождающим власть в большинстве организаций. Например, такие ресурсы, как земля, деньги и права собственности, становятся разменной монетой для людей, обладающих властью и властью. В идеале общество верит, что эти люди, имеющие доступ к ресурсам и различным благам, будут действовать и руководить в соответствии с этическими и моральными принципами.Парсонс заявляет, что должен быть руководящий орган, который будет контролировать процессы и взаимодействие между правительством и негосударственными фракциями, чтобы гарантировать, что моральные и этические компоненты не нарушены. В результате иерархические структуры ограничены и контролируются.

Я считаю, что Бахарах и Барац согласятся, что социальные отношения между людьми важны для работы власти. В их примере с профессором, который предпочитает не выносить вопрос на рассмотрение, в игру вступают отношения.Профессор понимает, что он будет стоять в одиночестве в вопросах, которые он не поддерживал (Bacharach and Baratz, 1962, p. 949). Однако я также считаю, что они будут утверждать, что лидер, находящийся в конфликте с организацией, пытающейся оказать влияние, осуществляет власть. Принимая решение не принимать решения по вопросам, противоречащим интересам организации, этот лидер проявляет власть (как и организация, представленная другим лидером, находящимся «выше» по лестнице). ( Вереск)

Парсонс подчеркивает важность социальных отношений между группами людей или коллективами для работы власти.Его фокус, кажется, больше соответствует Далю и видимому лицу власти, поскольку он описывает иерархическое разделение власти и власти. Я считаю, что Бахарах и Барац подвергнут такой же критике, как и Даля. То есть есть другая сторона силы в работе, которую не видно. Это «второе лицо» также использует социальные отношения для работы, но нерешительность не является явной. (-Карен)

Как обсуждалось выше, обсуждение Даля власти как отношения между людьми, похоже, связано с Парсоном.Даль говорит о положительном и отрицательном влиянии людей. Парсон, кажется, относится к той же концепции с обсуждением положительной и отрицательной власти в коллективной группе. Кроме того, концепция социального взаимодействия, снова связанная с верой Даля во власть, приравнивается к отношениям людей. (Эми)

Авторы заявили, что «в энергосистемах создается иерархический порядок, в котором приоритет отдается определенным действиям. Отдельные лица (и группы) реагируют на этот приказ по множеству разных причин — как отрицательных, так и положительных.Даль согласился бы с этим в том смысле, что люди будут реагировать на некоторую форму действия или конфликта по-разному, в зависимости от того, что было известно о лицах, которые начали действие. Парсонс также использовал числа, чтобы попытаться оправдать свои теории о власти, которые похожи на Даля. Они различаются тем, что Даль сосредоточен больше на личности по отношению к власти, тогда как Парсонс, кажется, больше сосредотачивается на групповой динамике. (Майк)

Wolfinger также рассматривал бы отношения как ключ к изучению власти.Парсонс подробно обсуждает сложности этих взаимоотношений и их влияние на выбор действующего лица, в результате чего не принимаются решения. Парсонс признает эти факторы как разные обязательства или обязательства, которые заставляют людей по-разному реагировать на власть. Именно в этих отрицательных или положительных ответах, которые способствуют принятию решений, возможно, не меньше, чем решения власть имущих. (Синди)

Аспект в понимании Парсоном отношения индивидов к осуществлению власти напомнил мне обсуждение Фуко того, как власть развивалась с течением времени на Западе, чтобы использовать ее для принуждения к определенному поведению / деятельности.Я считаю, что Фуко с меньшей вероятностью будет рассматривать власть только как иерархическую, по крайней мере, в наши дни. Такая конфигурация может подпадать под старую парадигму права суверена на власть и правление. (Дан)

Парсонс обсуждает идею достижения цели, которая, как я нашел, похожа на обсуждение производства Фуко. Фуко рассматривает высшую власть буржуазии как средство максимизации производства. Кроме того, взаимодействие между принуждением и согласием интересно по сравнению с Фуко.Точка зрения Фуко состоит в том, что власть существует в отношениях между индивидами и что властные отношения эволюционировали от суверенного осуществления власти к более общему пониманию индивидами того, что система власти, установленная сувереном, является нормой. Это кулак с идеей Парсонса о том, что власть — это не принуждение или согласие, а то и другое. То, что воспринимается как согласие, часто на самом деле является согласием, основанным на силе принуждения, которые сделали структуру власти такой, какая она есть. (Тим)

Я думаю, что Бахрах и Барац были бы наиболее согласны с отрицанием Парсоном интеллектуальной дихотомии консенсуальной и принудительной природы власти.Хотя в статье об этом конкретно не говорится (я не думаю), то, что Бахрах и Барац считают «невыполнением решений», может быть как согласованное, так и принудительное. Например, группа может по взаимному согласию не решать проблемы, которые затем оказываются принудительными по отношению к другому человеку или группе. (Сара)

Вольфингер снова поддержит взгляды Парсона на то, что отношения являются важным фактором, который необходимо изучить при изучении власти. Я думаю, что Волфингер вряд ли согласится с иерархией власти по своей природе, потому что он не считает, что теория неоэлитизма — лучший способ понять власть.Я думаю, что Wolfinger сочтет целесообразным попытаться понять силу коллективов, но хотел бы убедиться, что это понимание основано на решениях и влиянии, а не на нерешениях, которые могут иметь место в результате состава групп. (Кэти)

Взгляд Парсона на принудительную и консенсуальную природу власти полностью согласуется с примерами, приведенными Далом при рассмотрении концепции власти. Даль использует уравнения с переменными, чтобы показать, как сенаторы, президент и члены конгресса могут реагировать в зависимости от отношения друг к другу и любых принимаемых решений.