Психический автоматизм: Синдром Кандинского — Клерамбо — Википедия – Психические автоматизмы. Психотерапевтическая клиника. Лечение.

Психические автоматизмы. Психотерапевтическая клиника. Лечение.

Психические автоматизмы — ощущение отчуждения, внешнего воздействия на мысли. Одна из разновидностей эндогенного психического расстройства. Включает в себя псевдогаллюцинации, бредовые идеи воздействия психического и физического характера, чувство отчуждённости, неестественности, «сделанности» собственных движений, поступков и мышления.

Психические автоматизмы

Продолжение — Ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

Ощущение того, что Вашими мыслями, эмоциями, движениями могут управлять или как-либо воздействовать является частым симптомом нарушений работы нервной системы, одна из форм проявления психических автоматизмов.

Такие нарушения могут быть как временными и обратимыми, не требующими специальной медицинской помощи (доброкачественными), таки могут быть и проявлениями тяжелых психических расстройств и нарушений поведения, при которых необходима срочная психиатрическая помощь.

Виды психических автоматизмов

Идеаторный (ассоциативный) психический автоматизм

Идеаторный (ассоциативный) психический автоматизм — ощущение «вкладывания» чужих мыслей, ощущение открытости мыслей (ощущение, что мысли известны окружающим), ощущения звучания собственных мыслей, хищения мыслей. Характерно ощущение, что эмоции человек испытывает не самостоятельно, а под влиянием сторонней силы.

Сенестопатический психический автоматизм

Сенестопатический психический автоматизм — проявление сенестопатий, висцеральных галлюцинаций и псевдогаллюцинаций, «под влиянием чужого воздействия» (аппаратов, пришельцев, соседей, магиии, колдовства и др.).

Моторный психический автоматизм

Моторный (кинестетический) психический автоматизм — ощущения, что любые движения осуществляются не по его собственной воле, а под влиянием стороннего воздействия. Проявление речедвигательных псевдогаллюцинаций — ощущения, что слова, которые он говорит, произносятся помимо его воли, под влиянием «внешнего воздействия».

Формы психических автоматизмов

В легких случаях испытывающий эти состояния человек может воспринимать такие воздействия как чуждые, болезненные и тяготиться этим, иногда даже пытаться бороться с этим, искать помощи у психологов и (или) докторов психиатров и психотерапевтов.

В тяжелых случаях (как правило, при психических расстройствах, протекающих с нарушениями мышления) заболевший утрачивает способность относиться к таким переживаниям с критикой и у него может формироваться убеждение, что существуют внешние силы (люди, организации, устройства), которые специально наводят мысли, забирают, вкладывают мысли. В таких случаях близким очень трудно организовать консультацию психиатра, так как сам болеющий не чувствует, что заболел, а на попытки родных или окружающих отвести его к доктору может реагировать агрессивно.

Происхождение ощущений, что посторонние силы могут управлять Вашими мыслями, до конца не изучено.

Еще в конце 19 века немецкий психиатр Вернике был убежден, что подобные ощущения развивались вследствие раздражения определенных участков коры головного мозга.

Позже, великий отечественный ученый И.П.Павлов, отталкиваясь от большого количества опытного материала, сделал заключение, что многие нарушения высших психических функций (в том числе и изменения качества мыслей) могут быть следствием неполного торможения коры головного мозга и сохраняющихся очагов возбуждения.

Большинство ученых нейрофизиологов и психиатров в настоящее время склоняются к тому, что такие чувства имеют биологическую почву в виде нарушения взаимодействия нейронов. Большинство колдунов, целителей, ясновидящих и других представителей ненаучной парадигмы видят в этом феномене следствие внешнего воздействия на человека (сглаз, порча, телепатическое воздействие и т.д.), но традиционная академическая наука полностью отрицает такое объяснение.

Синдром психического автоматизма

Отдельно следует описать синдром психического автоматизма, который является проявлением грубого нарушения ассоциативных процессов при тяжело протекающем шизофреническом психозе.

При синдроме психического автоматизма заболевшие чувствуют, что все явления психики (мысли, память, эмоции, ощущения) чужды им, и они как – бы навязаны извне, «сделаны внешним воздействием», искусственно кем – то или чем – то делаются и управляются.

В таких случаях внушенные или наведенные со стороны мысли могут восприниматься больным как «особые голоса внутри головы», которые, как кажется, могут быть слышимыми даже окружающими. Врачи психиатры называют такие состояния синдромом психического автоматизма Кандинского–Клерамбо, и считают такие состояния специфичными для шизофрении. Такие больные разубеждению, отвлечению не поддаются, поэтому для лечения не редко приходится прибегать и различным хитростям или, в тяжелых бредовых состояниях, к не добровольной госпитализации через суды.

В настоящее время существует только два способа помощи при синдроме Кандинского–Клерамбо:

— медикаментозная терапия нейролептиками и

— шоковые методы лечения (электро судорожная терапия, инсулинотерапия, атропиновая терапия).

Проявление психических автоматизмов

1. Ощущения, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, действиями и ощущениями человек может испытывать при отравлениях психостимуляторами (амфетаминами, метамфетаминами, кокаином и другими). Кроме нарушений мышления в таких состояниях развивается бессонница, ускоряется речь, появляются импульсивные действия и агрессивное поведения. Как правило, после того как интоксикация психостимуляторами заканчивается, наступает крепкий и продолжительный сон, после которого ощущения открытости мыслей и того что ими могут управлять проходит.

2. При тяжело протекающем алкоголизме, переходящем из второй стадии в третью, на фоне отказа от алкоголя, после периода бессонницы развиваются особый вид психозов – алкогольный делирий (в народе – «белая горячка»). Описаны такие виды делириев, при котором при относительно не помраченном сознании заболевший испытывает наплывы ощущений, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

4. Причиной ощущений управления другими Вашими мыслями (помимо отравления алкоголем и продуктами его полураспада (ацетальдегид, кетоновые тела и др.), является предрасположенность к эндогенным заболеваниям в виде особой организации высших психических функций. Исход таких психозов разный: от благоприятного с полным обратным развитием симптомов и восстановлением мышления, до неблагоприятного с развитием прогрессирующего эндогенного заболевания с нарастанием нарушений мышления.

5. Следует отметить, что состояния, при которых появляются ощущения, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, могут испытывать и здоровые люди в периоды переутомления или длительно текущего стресса.

В таких случаях, кроме ощущений управления мыслями нарушается сон (затрудняется засыпание, появляются частые и ранние пробуждения).

В случаях переутомления ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями, чаще всего не постоянны, не четко выражены и после отдыха с длительным и глубоким сном прекращаются полностью.

Следует подчеркнуть, что ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями – серьезное основание для посещения врача психиатра или врача психотерапевта для того чтобы убедиться, что нет заболевания или если, все – таки, признаки расстройства будут выявлены, можно будет начать адекватное лечения, которое требует срочной медицинской помощи.

Назад к первой странице — Ощущение, что кто-то другой может управлять Вашими мыслями.

Лечение психических автоматизмов

Звоните +7 495 135-44-02

Мы помогаем в самых тяжелых случаях!

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Общая психиатрия››

Этот синдром складывается из бреда преследования и воздействия, явлений психического автоматизма и псевдогаллюцинаций.

Больной может ощущать воздействие, осуществляемое различными способами, — от колдовства и гипноза до самых современных средств (радиацией, атомной энергией, лучами лазера и т.д.).

Явления психического автоматизма — чувство, ощущение овладения, возникающее при мнимом воздействии на больного тем или иным видом энергии. Выделяют 3 типа психического автоматизма: идеаторный, или ассоциативный; сенсорный, или сенестопатический; моторный, или кинестетический.

Идеаторные, или ассоциативные, автоматизмы являются результатом мнимого воздействия на процессы мышления и другие формы психической деятельности. Наиболее простым проявлением идеаторных автоматизмов является ментизм — непроизвольное течение мыслей и представлений и симптом открытости, выражающийся в ощущении, что мысли больного известны окружающим, о чем он узнает по их поведению, намекам, содержанию разговоров. К идеаторным автоматизмам относится также звучание мыслей: о чем бы ни подумал больной, его мысли громко и отчетливо звучат в голове; этому расстройству предшествует «шелест мыслей» — тихое и неотчетливое их звучание. Впоследствии развивается симптом «отнятия мыслей», при котором у больного мысли исчезают из головы, и феномен сделанных мыслей — убеждение, что его мысли принадлежат посторонним лицам, чаще всего его преследователям. Нередки и «сделанные сновидения» — сновидения определенного содержания, как правило, с особым значением, вызываемые при помощи воздействия. К идеаторным автоматизмам относится также симптом разматывания воспоминаний, проявляющийся тем, что больные вопреки своей воле и желанию под влиянием посторонней силы вынуждены вспоминать те или иные события своей жизни; нередко одновременно с этим больному показывают картины, иллюстрирующие воспоминания. Идеаторные автоматизмы охватывают также феномен сделанных настроения, чувств (больные утверждают, что их настроения, чувства, симпатии и антипатии являются результатом воздействия извне), сновидений.

К сенестопатическим, или сенсорным, автоматизмам относятся обычно крайне неприятные ощущения, возникающие у больных также в результате мнимого воздействия посторонней силы. Они могут быть крайне разнообразными и проявляются чувством внезапно наступающего жара или холода, болезненными ощущениями во внутренних органах, голове, конечностях. Нередко бывают необычными, вычурными: больные говорят о крайне своеобразных ощущениях в виде перекручивания, пульсации, распирания и т.д.

К кинестетическим, или моторным, автоматизмам относятся расстройства, при которых у больных появляется убеждение, что совершаемые ими движения производятся помимо их воли под влиянием извне. Больные утверждают, что их действиями руководят, двигают конечностями, языком, вызывают ощущение неподвижности, оцепенения, лишают их способности произвольных движений. К кинестетическим автоматизмам относятся также речедвигательные автоматизмы: больные утверждают, что их языком говорят; слова, произносимые ими, принадлежат посторонним лицам.

Явления психического автоматизма возникают, как правило, в определенной последовательности: вначале развиваются идеаторные автоматизмы, далее сенестопатические и, наконец, кинестетические. Но подобная последовательность развития психических автоматизмов не является обязательной.

В структуру галлюцинаторно-параноидного синдрома Кандинского— Клерамбо входят также псевдогаллюцинации —зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые, тактильные, висцеральные, кинестетические обманы восприятия, отличаемые больными от реальных объектов и имеющие характер сделанности. К зрительным псевдогаллюцинациям относят сделанные видения: образы, лица, панорамические картины, которые показывают больному, как правило, его преследователи при помощи тех или иных аппаратов. Слуховые псевдогаллюцинации — шумы, слова, фразы, передаваемые больному по радио, через различную аппаратуру; они могут доноситься извне или локализоваться в голове, теле; иметь императивный и комментирующий характер, принадлежать знакомым и незнакомым лицам, быть мужскими, женскими, детскими. Обонятельные, вкусовые, тактильные, висцеральные псевдогаллюцинации также имеют характер сделанности.

В зависимости от превалирования в клинической картине галлюцинаторно-бредового синдрома галлюцинаторных или бредовых расстройств выделяют галлюцинаторный и бредовой варианты описываемого синдрома. О галлюцинаторном варианте говорят в случаях преобладания в картине состояния псевдогаллюцинаций, сравнительно незначительного удельного веса бредовых расстройств и собственно явлений психического автоматизма. Если в статусе больного на первый план выступают бредовые идеи преследования и воздействия, психические автоматизмы, а псевдогаллюцинаторные расстройства отсутствуют или выражены минимально, то состояние определяют как бредовой вариант галлюцинаторно-параноидного синдрома.

Возможно развитие и так называемого инвертированного варианта синдрома Кандинского—Клерамбо, суть которого заключается в том, что сам больной якобы обладает способностью воздействовать на окружающих, узнавать их мысли, влиять на их настроение, ощущения, поступки. Эти явления обычно сочетаются с идеями переоценки своей личности или бредовыми идеями величия и наблюдаются в картине парафрений.

Галлюцинаторно-параноидные синдромы могут развиваться остро или становятся хроническими. Остро развивающиеся галлюцинаторно-параноидные синдромы отличаются большой чувственностью бредовых расстройств и отсутствием тенденции последних к систематизации, достаточной выраженностью всех типов психических автоматизмов, аффектом страха и тревоги, растерянностью, мигрирующими кататоническими расстройствами. При хронических галлюцинаторно-параноидных состояниях отсутствуют растерянность, яркость аффекта, имеется систематизация или (при развитии обильных псевдогаллюцинаций) склонность к систематизации бредовых расстройств. Явления психического автоматизма возникают не одномоментно, а в определенной последовательности: идеаторные, сенестопатические, кинестетические. На высоте такого состояния возможна бредовая деперсонализация (явления отчуждения).

Синдром Кандинского-Клерамбо/психического автоматизма

Синдром Кандинского-Клерамбо — серьезное заболевание психики, характеризующееся патологическими изменениями в эмоциональной и сенсорной сфере, нарушениями двигательных и мыслительных процессов. Острые навязчивые состояния составляют основу данного синдрома. Больные думает, что на их сознание воздействуют посторонние силы самыми разнообразными способами: с помощью гипноза, порчи, сглаза, инопланетных вмешательств. Подобное воздействие приносит больному вред. В крайне редких случаях оно направлено на перевоспитание, укрепление воли, подготовку к будущему.

Впервые симптоматику синдрома Кандинского-Клерамбо описал русский психиатр В.Кандинский. Спустя 40 лет в психиатрии появилась более подробная информация о патологии. Психиатр из Франции М. Клерамбо, страдавший шизофренией, рассказал о своих симптомах.

Патология проявляется бредом, галлюцинациями, отчужденностью, «сделанностью» движений, неестественным поведением и странными поступками. Больные уверены, что на их тело и разум постоянно воздействуют посторонние люди. Они управляют мыслями и поступками, вынуждая полностью подчиняться. Лица с синдромом Кандинского-Клерамбо утрачивают собственное «Я», становятся беспомощными, теряют над собой контроль, перестают выполнять повседневные дела и элементарные обязанности.

Виды психических автоматизмов:

• Ассоциативный или идеаторный вид проявляется бесконечным потоком мыслей, их наплывом, похищением, «чтением» мыслей посторонними людьми. В основе данного типа автоматизма лежит невербальное общение с несуществующими личностями, чаще с обидчиками. Больные считают, что их идеи крадут, а чужие мысли навязывают. Окружающие люди, по их мнению, знают, о чем они думают.
• Сенестопатический или сенсорный вид проявляется «сделанным настроением», беспричинной радостью, злобой, печалью, страхом, восторгом. У больных возникают внутри неприятные, тягостные или болезненные чувства: давление, распирание, натяжение, жжение, пульсация, охлаждение. Половое возбуждение, извращенный аппетит, обоняние и вкус, нарушение дефекации — основные проявления сенсорного автоматизма.
• Двигательный вид проявляется психомоторными галлюцинациями. Больных не покидает уверенность в постоянном внешнем воздействии на их движения и поступки. Их жесты и мимика становятся ненужными и непроизвольными, часто возникает ступор. Все движения от поворота головы до подъема руки подчиняются чужой воле. Прерывистая речь обусловлена определенными трудностями с открытием рта и движениями языка. Даже моргание глаз доставляет больным много проблем.

Синдром Кандинского—Клерамбо может возникнуть в любом возрасте. У детей по вечерам появляются зрительные галлюцинации и нескончаемый поток мыслей. У юношей патология проявляется всеми тремя компонентами. В учебниках по психиатрии особое внимание обращено на идеаторный компонент, который является преобладающим. У взрослых лиц возникают все компоненты автоматизма с полным набором характеризующих их симптомов.

Этиология

Синдром психического автоматизма — проявление целого ряда заболеваний:

1. шизофрения,
2. психозы различного происхождения,
3. эпилепсия,
4. острая инфекция и интоксикация,
5. отравление амфетаминами, метамфетаминами, кокаином и прочими психостимуляторами,
6. наркомания,
7. травмы головы,
8. новообразования в головном мозге,
9. нарушение мозгового кровообращения,
10. алкоголизм,
11. болезнь Вильсона,
12. длительное переутомление или хронический стресс.

Под воздействием негативных факторов на психику включаются защитные механизмы, проявляющиеся в виде автоматизмов. Чаще всего развивается сенсорный автоматизм. Для оправдания травмирующего события больной трактует их как результат внешнего воздействия. У больных возникает бред, галлюцинации и прочие признаки.

Клиническая картина

Симптомами заболевания являются: навязчивая боль, галлюцинации, насильственное произношение слов и фраз. Телом и мыслями пациентов кто-то управляет. Больные ощущают различные явления, вплоть до жжения всего тела и “переливания жидкости внутри”.

Острое течение патологии характеризуется ярким проявлением чувств. Пациенты становятся чрезмерно разговорчивыми, активными, часто агрессивными и раздражительными. У них возникают бредовые фантазии, жалобы становятся фрагментарными и парадоксальными. Во время приступов больные проявляют чрезмерную настороженность и подозрительность, боятся всех и часто паникуют. Острый период длится два-три месяца. Больные выпадают из нормального ритма жизни, они полностью поглощены бредом.

Хроническое течение патологии отличается длительным и медленным развитием. Признаки ассоциативного автоматизма сменяются симптомами сенсорного или моторного автоматизма. Основные симптомы становятся размытыми и трудно диагностируемыми.

Резкие перепады настроения заставляют больного поверить в то, что его эмоции «деланные». Своевременное лечение патологии у психотерапевта и прием седативных препаратов позволяют остановить дальнейшее развитие патологического процесса. Если следующая стадия все-таки наступает, появляются моторные, ассоциативные или сенсорные самоощущения. Больные замыкаются в себе и уже не скрывают своей подчиненности «посторонним силам». В этом случае прогноз заболевания крайне неблагоприятный.

Клинические признаки моторного автоматизма:

• мимолетные периоды неподвижности,
• скованность движений,
• невнятная речь,
• неестественная мимика и жесты,
• измененная походка,
• оскорбление окружающих,
• воздействие посторонних лиц на поведение больных,
• непроизвольно-двигательные порывы к действию,
• импульсивно-подобные жесты,
• совершение двигательных актов «без участия» больных.

Симптомы ассоциативного автоматизма:

1. слуховые галлюцинации,
2. спонтанное возникновение «параллельных» и «пересекающихся» мыслей,
3. безостановочное течение мыслей и зрительных представлений — ментизм,
4. потеря контроля над своими действиями и чувствами,
5. «эхо мыслей» – мысли и сокровенные желания больных становятся известными посторонним,
6. возникновение «телепатических» и «гипнотических» контактов,
7. «шелест» и «шорох мыслей» превращается в шепот и начинает звучать,
8. бред преследования и влияние извне.

Сенсорный автоматизм проявляется симптомами псевдогаллюцинаторного характера. При этом больные жалуются на:

• беспричинную боль,
• чувство покалывания, жжения, распирания, сдавления,
• вычурные и трудноописуемые ощущения – сенестопатии,
• сдавление головного мозга или желудка,
• «трепетание» сердца,
• удушье,
• парестении конечностей,
• изменение вкусовых и обонятельных пристрастий.

Видео: примеры опроса пациентов с синдромом Кандинского-Клерамбо

Лечение

Лечение больных с синдромом Кандинского-Клерамбо комплексное. Оно заключается в проведении медикаментозной терапии, психотерапии, восстановительных мероприятий. Если синдром возникает при шизофрении или психозах, больных госпитализируют в психоневрологию.

Психотропные препараты:

1. Нейролептики, тормозящие нервные процессы в ЦНС – «Аминазин», «Сонапакс», «Лепонекс».
2. Антидепрессанты, способствующие выработке веществ, улучшающих настроение – «Амитриптилин», «Прозак», «Имипрамин».
3. Транквилизаторы, купирующие тревогу, страх, беспокойство и астению, а также нормализующие сон – «Феназепам», «Клозепид», «Амизил».
4. Успокоительные препараты растительного происхождения – «Новопассит», «Персен», «Седасен».

Кроме лекарственной терапии больным рекомендуют психотерапию. Кахексичным больным назначают пивные дрожжи, препараты железа, витамины и прочие общеукрепляющие средства. Регулярное посещение психотерапевта сочетают с занятиями ЛФК и строгим соблюдением диеты, ограничивающей медьсодержащие продукты. Длительные пешие прогулки и плавание рекомендованы всем больным. Утренняя зарядка, закаливающие процедуры, борьба с вредными привычками помогают отсрочить или предотвратить рецидив патологии. Спокойная обстановка в семье, внимание родственников и поддержка друзей необходимы пациентам с параноидный синдромом Кандинского-Клерамбо.

Народное лечение:

• Настойка корня пиона обладает выраженным успокоительным действием на организм больного.
• Отвар чабреца, хмеля, душицы и мяты снимает нервное напряжение и спасает от бессонницы.
• Резеду душистую настаивают на растительном масле и втирают в виски.
• Настой из листьев ежевики и шишек хмеля укрепляет нервную систему.
• Белена, дурман и красавка положительно влияют на психоэмоциональное состояние человека.

Синдром Кандинского-Клерамбо – сложное и тяжелое заболевание. Своевременная диагностика и адекватное лечение острой формы патологии позволяют больным полностью восстановиться и делают прогноз заболевания благоприятным. В таких случаях болезнь претерпевает обратное развитие и заканчивается выздоровлением. Хроническая форма склонна к длительному прогрессированию, осложнению клинической картины и деградации личности.

Видео: о синдроме Кандинского-Клерамбо

Синдром Кандинского-Клерамбо — причины, симптомы, диагностика и лечение

Синдром Кандинского-Клерамбо – это психопатологический симптомокомплекс, включающий псевдогаллюцинации, психические автоматизмы, бредовые идеи о воздействии и преследовании. Психотические проявления носят характер сделанности. Пациентам кажется, что их мысли доступны другим и изменены, эмоции и действия – управляемы извне, непроизвольны. Для диагностики психиатры используют клинические процедуры – сбор анамнестических данных, клиническую беседу, наблюдение. Лечение в основном медикаментозное: назначаются антипсихотики, антидепрессанты, седативные средства.

Общие сведения

Синдром Кандинского-Клерамбо назван в честь исследователей, которые подробно описали его проявления. В.Кандинский изучал автоматизмы при жизни, но его работы были опубликованы посмертно в 1890 году. Г.Клерамбо подытожил имеющуюся информацию и выделил три типа автоматизмов (1927 г.). Другие названия расстройства – синдром психического автоматизма, синдром отчуждения и воздействия. Распространенность наиболее высока среди больных шизофренией, она составляет 50-60%. В общей популяции данный показатель – менее 1%.

Синдром Кандинского-Клерамбо

Причины

Синдром Кандинского-Клерамбо свойственен шизофрении. Это заболевание стоит рассматривать как основную причину. Симптомы психических автоматизмов могут проявиться в доманифестном периоде, их усложнение происходит по мере развития эндогенной патологии. Отмечено, что в группе повышенного риска находятся пациенты с выраженным эмоциональным компонентом – страхом, тревогой, депрессией. Редкими причинами синдрома могут стать:

• Органические психозы. Автоматизмы возможны при эпилепсии, черепно-мозговых травмах, новообразованиях головного мозга, нарушениях мозгового кровообращения. Обычно они проявляются в остром периоде.
• Тяжелые интоксикации. Галлюцинаторно-бредовая симптоматика возникает при отравлении алкоголем, психостимуляторами (амфетаминами, кокаином). Частые и продолжительные интоксикации становятся провоцирующими факторами для дебюта шизофрении и активного развития синдрома Кандинского-Клерамбо.
• Инфекционные болезни. Психозы, вызванные инфекцией, могут протекать с автоматизмами, бредом и галлюцинациями. Продуктивная симптоматика угасает , если происходит выздоровление пациента.

Патогенез

Синдром Кандинского-Клерамбо развивается на основе психотического расстройства. Первая патогенетическая теория, предложенная Клерамбо, описывает психический автоматизм как результат дезавтоматизации психической деятельности: естественное течение познавательных функций и эмоций нарушается, присоединяется патологическая рефлексивность. Следствием этого становится ощущение отчужденности собственных мыслей, ощущений, действий.

В последние десятилетия активно возрождается теория А. Меграбяна. В ее основе лежит предположение, что психические автоматизмы и деперсонализация возникают при нарушении гностического чувства. Оно является сложным комплексом эмоционального и интеллектуального компонентов познания. При синдроме отчуждения происходит расщепление мыслительного и чувственного процессов.

Классификация

Существует несколько типов классификации синдрома Кандинского-Клерамбо. По особенностям клинической картины выделяют:

• классический вариант ‒ больному кажется, будто его действия и мысли управляются кем-то другим;
• интровертированный вариант ‒ пациент считает, что способен воздействовать на окружающих, изменять их настроение, ощущения и поступки. Часто такое расстройство сопровождается идеями величия, парафренией.

Другая классификация определяет синдром бредового и галлюцинаторного типа. Если развивается бредовый тип, то доминирует бред и автоматизмы, а галлюцинации крайне редки или отсутствуют. Галлюцинаторный тип характеризуется преобладанием псевдогаллюцинаций, слабой выраженностью бредовой симптоматики и автоматизмов. По характеру течения синдром классифицируется на два вида:

1. Хронический. Клинические признаки долгое время остаются незаметными, усиливаются постепенно. От начала синдрома до его диагностики проходят годы. Обнаружение расстройства происходит после накопления, усложнения автоматизмов. Бред систематизированный, направлен на конкретных людей и ситуации. Переживания больных имеют фантастическое содержание (воздействие инопланетян, агентов спецслужб).
2. Острый. Симптомы нарастают очень быстро, расстройство протекает приступообразно, сопровождается ярким, образным, слабо систематизированным бредом. Эмоции яркие, от страха и подозрительности до приподнятого настроения. Автоматизмы выраженные. В зависимости от клинических проявлений психоза острый синдром может быть включен в параноид, чувственный или интерпретативный бред.

Симптомы

Психические автоматизмы

Ключевое звено синдрома – психические автоматизмы. Данные явления представляют собой патологическое ощущение «сделанности», «навязанности», «внушенности» мыслей, эмоций и действий. Пациенты убеждены, что на них оказывается воздействие различными видами энергии: лучами, волнами, «силой сознания». Согласно содержанию, автоматизмы бывают идеаторные, сенсорные и сенестопатические.

Идеаторный (ассоциативный) автоматизм является следствием мнимого влияния на интеллект, память, внимание и иные познавательные процессы. Наиболее простой вариант – ментизм. Это ощущение непроизвольности течения представлений, идей, воспоминаний. Другой пример – симптом открытости. Он выражается ощущением, что все окружающие знают о содержании мыслей пациента и обсуждают их втайне от него.

К ассоциативным автоматизмам относятся также шелест мыслей – неразборчивый шум из-за движения идей в голове; звучание мыслей – внутреннее звучание слов и предложений, о которых думает больной; отнятие мыслей – исчезновение всех идей и воспоминаний вследствие целенаправленных усилий другого человека. Другие симптомы – сделанные другим мысли и сновидения, умышленное размытие воспоминаний, созданные извне эмоции.

Сенестопатический (сенсорный) автоматизм – болезненное, дискомфортное ощущение, развивающееся как следствие мнимых посторонних сил. Проявляется чувством холода, жара, болью в теле и внутренних органах. При длительном течении синдрома сенестопатии становятся вычурными, необычными. Пациенты сообщают об ощущениях пульсации, сжимания, скручивания и распирания.

Кинестетические (моторные) автоматизмы – убежденность, что движения больных совершаются ими помимо воли, под воздействием извне. Пациенты верят, что кто-то отнимает их способность действовать произвольно: невидимая сила двигает конечностями, создает чувство онемения и паралич, заставляет говорить определенные слова (двигать языком). Автоматизмы, как правило, развиваются в определенной последовательности: сначала идеаторные, затем сенестопатические, за ними ‒ кинестетические.

Псевдогаллюцинации

Помимо автоматизмов, синдром Кандинского-Клерамбо проявляется пседогаллюцинациями различной модальности. Больные отличают их от объектов реальности, так как все образы имеют характер навязанности, сделанности. Распространенные зрительные образы – лица, панорамы, якобы демонстрируемые пациенты при помощи специальной аппаратуры. Слуховые галлюцинации представлены шумами, словами, фразами, которые передаются больному посредством радио или иного оборудования. Они могут быть нейтральными или императивными.

Осложнения

При неблагоприятном течении шизофрении синдром Кандинского-Клерамбо быстро прогрессирует. Автоматизмы усложняются, проявляются часто, приводят к развитию деперсонализации – тяжелому расстройству самовосприятия с отчуждением личности больного. Утрачивается ощущение собственного «Я», возможность управлять собственными мыслями, эмоциями, действиями.

При преобладании бредового компонента формируется бредовая деперсонализация – убежденность, что произошли изменения в существе больного, в результате чего он превратился во что-то иное. Пациенты мнят себя завербованными агентами, тенями других людей. Деперсонализация с трудом поддается лечению, расценивается как признак неблагоприятного течения шизофрении, быстро приводит к психическому дефекту.

Диагностика

В большинстве случаев синдром Кандинского-Клерамбо выявляется у пациентов с подтвержденным диагнозом шизофрении. Редко он предшествует дебюту заболевания, проявляясь единичными психическими автоматизмами, либо разворачивается на базе органического, инфекционного или интоксикационного поражения ЦНС.

Обследование больных проводит врач-психиатр, с целью определения причин синдрома может потребоваться помощь невролога, инфекциониста, врача функциональной диагностики. Специальных диагностических процедур для выявления синдрома автоматизмов не существует. Психиатр используется клинические методы:

• Сбор анамнеза. Часто у обследуемого имеется диагноз шизофрении либо наследственная отягощенность по данному заболеванию, тяжелые инфекции, интоксикации, новообразования в головном мозге, травмы головы. Провоцирующим фактором может стать тяжелый стресс, острое отравление алкоголем, наркотическими веществами.
• Беседа. Во время общения с больными врач отмечает характерные изменения в речи и мышлении: непоследовательность и алогичность суждений, бредовые, в том числе параноидные, идеи. Обычно пациенты открыто рассказывают об автоматизмах и галлюцинациях, но фабула бреда может препятствовать этому (например, если врач оценивается как один из тех, кто воздействует на психику больного).
• Наблюдение. При развернутой клинической картине синдрома в поведении часто отмечается неадекватность: чрезмерная настороженность или возбужденность, попытки убежать из кабинета врача, рассматривание пустых стен (галлюцинаторных образов). Эмоции неустойчивы, не соответствуют ситуации. Часто преобладает страх, напряженность, агрессивность.

Лечение синдрома Кандинского-Клерамбо

Терапия осуществляется комплексно. Основные мероприятия проводятся в стационаре, дополнительные и поддерживающие – на дому. Они ориентированы на купирование острых симптомов, и, если это возможно, устранение причины автоматизмов. Наиболее часто больным назначаются процедуры для лечения шизофрении или уменьшения ее проявлений:

• Медикаментозная терапия. Чтобы снизить психотическую продуктивную симптоматику (бред, галлюцинации), снять психомоторное возбуждение назначаются нейролептики. Стабилизировать эмоциональный фон и восстановить нормальный сон позволяют антидепрессанты, транквилизаторы, седативные препараты.
• Биологическая терапия. При некоторых формах шизофрении, на начальных стадиях болезни возможно применение инсулинокоматозной или электроконвульсивной терапии. Данные методы дают хороший результат, но имеют много побочных эффектов, поэтому проводятся только с добровольного согласия пациента.
• Психотерапия. На этапе выздоровления или ремиссии вводится психотерапевтическая помощь. Она помогает больному справиться с чувством растерянности, тревогой, подавленностью. Эффективными являются техники, направленные на восстановление личностных структур – формирование ценностей, установок, жизненных целей.

Прогноз и профилактика

Синдром Кандинского-Клерамбо может иметь благоприятный прогноз, если его лечение начато на ранних стадиях. При развернутых галлюцинаторно-бредовых явлениях интенсивное лечение помогает уменьшить выраженность симптомов, достичь ремиссии.

Профилактика заключается в регулярном врачебном наблюдении больных с шизофренией. Людям из групп риска по развитию данного психического заболевания необходимы периодические, не реже 1 раза в год, обследования у психиатра. Также стоит исключить все факторы, провоцирующие психоз – прием наркотиков, злоупотребление алкоголем, сильные стрессовые воздействия.

Синдром Кандинского-Клерамбо — Encyclopedia Pathologica

Синдром Кандинского-Клерамбо — наиболее частое проявление шизофрении.

Обычно появляется в рамках галлюцинаторно-параноидного синдрома шизофрении, прогноз неблагоприятный. Иногда может быть при вторичных психозах (алкогольных, гипоксемичных, травматических, сосудистых, инфекционных).

Синоним: синдром психического автоматизма.

Хистори

Синдром назван так в честь Виктора Кандинского, троюродного брата художника Василия Кандинского. В 1876—1877 гг. Виктор служил во флоте судовым врачом, участвовал в Русско-турецкой войне и внезапно ощутил, что «подвергся» психической отаке царской охранки. Но вовремя перехватил управление и сам подался в психиатры, где смог описать свои переживания в критико-клиническом этюде «О псевдогаллюцинациях», которую очень хвалил в своих работах светоч психиатрии Ясперс.
Помимо этого, считается отцом русской судебной психиатрии.

Чтобы прекратить внешнее «влияние» на свой мозг, покончил с собой во имя конспирации на пике одного из приступов в 1889г. через оверлоад веществами.

О второй половине синдрома, о Клерамбо, не так много интересного: это был аналогичный шизофреник психиатр-шизофреник из Франции, «управляемый» Сюрте (это такая французская ФСО) и, независимо от Кандинского, описавший свои симптомы психического автоматизма.

Ещё придумал эротический бред (синдром Клерамбо), закон имени себя, а затем впал в депрессию с бредом вины и застрелился.

Что это

Состоит из трёх самых главных вещей, которые не приходят в голову обычному человеку и являются набором продуктивных симптомов:

1. Псевдогаллюцинации — галлюцинации в пределах своего субъективного мира, т.е. «музыка играет за стеной» — истинная галлюцинация, а «музыка играет в голове» или воспринимается «духовным/внутренним» чувством — псевдогаллюцинация. Голоса в голове это тоже здесь.
2. Идеи воздействия (психические и физические) — ощущение воздействия силы извне: будто «вкладывают» в голову мысли, «говорят» твоим ртом и «идут» твоими ногами. Чьё-то незримое влияние и действие космоса, посторонние силы, преследование тоже сюда.
3. Сами явления психического автоматизма: ощущение своих мыслей/движений/поступков/ощущений как бы сделанными, неестественными, отчуждёнными. Это ещё можно назвать насильственным мышлением, будто кто-то заставляет думать.

То есть, пациент ощущает влияние своего больного сознания и слышит его мысли, как если бы это была отдельная его часть — это не раздвоение личности, это именно «раскол разума» — то, что заложено в само название болезни шизофрения.

Патологические автоматизмы — наиболее характерная фишка тех больных шизофренией, которые находятся под воздействием потусторонней посторонней силы, что наиболее ярко проявляется импульсивными действиями против желания больного. Такое поведение бывает опасным.

Варианты

Все виды объединяет одно: связь ощущений с внешним воздействием. Часто дополняется бредовой симптоматикой, получаются бредовые идеи воздействия и преследования.

Идеаторный (ассоциативный)

Здесь в первую очередь то самое вкладывание чужих мыслей и ощущение открытости своих мыслей, которые «могут» быть известны окружающим. Появляется звучание своих мыслей (в норме акт мышления неразрывный и непрерывный, на него нельзя взглянуть «со стороны») и отчуждение своих эмоций: «мною смеются», «мною печалятся», то есть будто бы это не самостоятельный, а принудительный акт, под воздействием чего-то постороннего.

Сенестопатический

Сюда относится весь «космос» и аппараты с лучами, которые вызывают у больного псевдогаллюцинации, сенестопатии и висцеральные галлюцинации. То есть, ему не просто кажется что под кожу каким-то образом «вшили устройство наблюдения» и он его «ощущает», но и произошло это благодаря неведомым зловредным лучам из другой галактики/от соседей/магических воздействий.

Моторный (кинестетический)

Все движения, включая ходьбу и повороты глаз, больной считает не своими, а под чужим воздействием. Им «идут», управляя. Особый вид моторного автоматизма — речедвигательные псевдогаллюцинации, будто вся речь, произнесение слов и движения языка так же происходит от внешнего воздействия, а не по своей воле.

Непсихический автоматизм

Чтобы лучше уяснить сабж, рекомендуется сей сказ о физиологической норме автоматизмов.

Доктор, что со мной будет?

Почти наверняка шиза, но мы постараемся держать её под контролем, ведь примеры Кандинского, Клерамбо и Джона Форбса показывают, как больные с шизофренией остаются полноценными людьми, известными и даже великими.

Ещё

	Синдром Кандинского-Клерамбо? Добро пожаловать.

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Деперсонализация››

По справедливому выражению Груле — тот психопатологический феномен, который французские психиатры называют психическим автоматизмом, есть ничто иное как расстройство «сознания я». Клерамбо указывает, что психический автоматизм и деперсонализация не только могут сосуществовать вместе в известной степени, но и имеют тенденцию взаимно исключать друг друга.

Нужно полагать, что деперсонализация, психическое отчуждение, составляет ядро и входит в состав более широкой группы расстройства «я — сознания», или психического автоматизма.

Проблема психического автоматизма как психологическое понятие уже с давних пор изучается психологам» и философами. В области психиатрии во Франции это понятие существует со времени зарождения учения о хроническом галлюцинаторном психозе, который, по мнению Дид, явился французской реакцией против крепелиновской теории.

В 1895 году Сегла выделил систематизированный бред некоторых больных. Через несколько лет Маньян опубликовал два подобных случая; еще позднее Сегла совместно с Котаром опубликовал еще два случая.

В 1910 году Дид и Кассио на заседании научного общества признали важное значение работы Сегла и продемонстрировали несколько своих случаев. Они высказали мысль, что остатки кортикальных очагов от инфекций и интоксикаций объясняют галлюцинации автономного вида.

Термин—галлюциноз был взят из русских работ Суханова и Лапинского, а термин—хронический галлюциноз стал применяться только для очень длительного бреда Галлюцинаторный процесс расценивался как автоматический механизм. Были вновь усвоены устаревшие концепции Шарко, и этой теории была придана неврологическая внешность.

Еще в 1905 году была опубликована работа Клерамбо по данному вопросу, однако окончательное оформление своей точки зрения Клерамбо дал в работе в 1920 году. Неврологическая концепция Клерамбо вызвала среди французских психиатров ожесточенные споры.

Синдром психического автоматизма, названный именем Клерамбо, имеет своих исторических предшественников: еще Байарже выделил особого рода галлюцинаторные состояния, которые он назвал психическими галлюцинациями.

Кандинский в своей превосходной работе дал классическое описание псевдогаллюцинаций.

Сегла описал психомоторные словесные галлюцинации в трех разновидностях: 1) простые словеснокинетические галлюцинации, при которых больной получает мнимое восприятие произношения слов без видимых соответствующих движений; 2) словеснодвигательные галлюцинации, сопровождающиеся речевыми движения ми; 3) словесные импульсы, сочетающиеся с действительным речевым процессом. Автор считал, что в основе психомоторных галлюцинаций лежит автоматизация двигательных компонентов внутренней речи.

Клерамбо, которого Гейер считает учителем современной психиатрии, по мнению Р. Бейли, действительно является наиболее оригинальной и колоритной фигурой психиатрического мира во Франции. К сожалению, его взгляды систематически не изложены, а разбросаны в различных статьях. Интерес его учения лежит в том, что он утверждает общее происхождение симптомов автоматизма как органическое поражение центральной нервной системы и как основной фактор провокации многих система газированных психозов.

Клерамбо в построении своей концепции опирался на взгляды Сегла Он различает три вида психического автоматизма: двигательный, чувствительный и высший психический, или идеословесный. Основным клиническим симптомом в этих состояниях служит субъективное переживание пациентами, как не принадлежащее и собственной личности.

Автор настаивает на аффективной нейтральности, атематичности, безыдейности этих феноменов при их возникновении. Эти безыдейные и атематичные, лишенные определенного смысла нарушения выступают в виде игры слов, бессмыслицы, передразнивания, насильствен ного мышления, идеорреи, ложных узнаваний, нелепых побуждений, остановки, пустоты мыслей и чувства растерянности.

Особенно важное значение автор придает явлениям эхо-мыслей. Возникновение бредовых идей обусловливается реакцией интеллекта и эффективности (которая остается относительно интактной) на феномены психического автоматизма, которые появляются спонтанно и удивляют пациента в период нейтральной эффективности. Для того, чтобы развился бред преследования на основе душевного автоматизма, необходимо, чтобы субъект имел (Предрасположение к параноидности в характере в течение очень долгого времени.

Термин автоматизм Клерамбо понимает в том смысле, что соответствующие мозговые центры функционируют под влиянием патологического раздражения, вызываемого остатком давнего поражения мозга — инфекционного, токсического, травматического и эндокринного.

К точке зрения Клерамбо примыкают Лениель-Лавастин, Гейер, Лотр, Миньяр и другие. По мнению Гейера, психический автоматизм! образует все типы известных галлюцинаций и более понятен, чем термин галлюцинация. Больной мозг производит автоматически мысль, которая объективируется и более не узнается субъектом.

Автор сравнивает эту проекцию во вне с иллюзиями ампутированных. Между чувством ампутированных и объективацией мысли существует масса переходов так же, как между простым ощущением и абстрактной мыслью математика. Эта теория не имеет анатомического подтверждения, но имеется масса клинического материала.

Лениель-Лавастин указывает, что понятие психического автоматизма ясно определяется потерей психофизического равновесия, что различными авторами понимается по различному. Ядро понятия психического автоматизма можно определить как «похищение мысли» Можно думать, что это чувство, которое часто является основой бреда преследования, есть выражение параноидного характера личности. Теперь это понимается как выражение шизоидного характера.

Симптом этот объясняется физиологически в смысле взгляда Джексона о гиперактивности подчиненных (нижележащих) центров и недостаточности руководящих (вышележащих) центров. В основе их лежат токсические причины.

По мнению Сильвейра Аннибал, психический автоматизм не всегда очевиден ори галлюцинаторных психозах, потому что он проявляется всегда слабее галлюцинаций и обычно появляется раньше чем галлюцинации.

Взгляды Клерамбо встретили резкие возражения со стороны ряда крупных психиатров и вызвали ожесточенные споры, особенно проявились они на Конгрессе в Блуа в 1927 году.

Клод восстает против теории Клерамбо, которая не согласуется с очевидными фактами при органических церебральных поражениях. Автор, работавший в течение многих лет в русле биологических концепций, высказывается против поспешных обобщений: нужно ставить на фактической почве и строить свои концепции на точных клинических и биологических фактах. Клинические данные показывают в отношении психического автоматизма, что болезнь появляется в результате забот, переживаний морального характера, изменений аффективного тонуса; искать эти нарушения приходится в отдаленном прошлом, и речь идет об оживании чувств вытесненных Автор настаивает на значении аффективности в происхождении психического автоматизма.

Энар выступает против картезианских взглядов сто ройников механицизма и утверждает, что аффективная психология — это наука будущего. Аффективные моменты являются основой возникновения психического автоматизма.

Эй при изучении психомоторных галлюцинаций — тайной речи, внушенной речи и внутреннего голоса — делит их на две группы: 1) когда сознание участия «я» имеется в наличии (навязчивое явление) и 2) когда со знание участия «я» не возникает (феномен чуждости). Автор выступает против механистического объяснения этих явлений. Они же являются простым выделением со стояний возбуждения известных мозговых центром. Прежде всего у каждого больного имеется совершенно ясное сознание болезненности.

Основное для этих патологических состояний — это чувство влияния и автоматизма, которые сходятся с ми-ми. Эти чувства принадлежат к глубоким слоям личности, которые могут возникать, с одной стороны, благодаря биопроцессуальным, а с другой стороны—благодаря аффективным влияниям на высшие сферы. Этот феномен автоматизма находится в постоянной внутренней связи с бредовым синдромом.

По мнению Гиро, психический автоматизм нужно считать результатом действия патологического возбуждения в различных мозговых зонах. Значительное место должно быть отведено новообразованию патологической аффективности. Работы Гэда и других показывают главную роль зрительного бугра в аффективной активации наших мыслей и перцепций. Экспериментальное изучение интоксикаций мескалином воспроизводит симптомы гипер- и гипофункции таламуса; при хроническом бреде — аналогичные аффективные состояния, а именно: явления неинтегрированного беспокойства.

Лепин возражает против исключительно органического объяснения психического автоматизма. Нужно изучать и органическую и (психологическую точки зрения. Он настаивает на этиологическом значении эмоций, в частности, страха.

Наиболее решительным противником механистического объяснения психического автоматизма является Серье Он неоднократно выступал против взглядов Клерамбо и Гейера и в печати, и на Конгрессе в Блуа и подчеркивал идеогенные моменты в возникновении психического автоматизма. «Душевные заболевания,— говорит автор,— не могут) быть поставлены на одну линию с телесными, так как а них участвует нечто важное, которое там отсутствует — душа».

«Можно сильно размешивать материю, ее можно подвергать многим превращениям/, но никогда из этого не может возникнуть нематериальное — мысль, ощущение, сознание. Теории Клерамбо и Гейера ведут назад к механистической, автоматической, ассоциационной психологии, искусственно изолирующей психические элементы».

Автор считает, что этот вид психологии преодолевается благодаря учению Бергсона, которое выясняет, что психическое целое не может быть понимаемо как сумма частей. В каждом психическом состоянии находит себе выражение целостная личность; она интуитивно охватывает задание. Чувство автоматизма имеет в качестве причины изменение активности и аффективности вследствие механизма аффективного контраста, в основе которого лежит расщепление «я».

Серье, указывая, что Клерамбо занимается патанатомией, гистологией и этиологией психического автоматизма, задает вопрос: какая же часть мозга поражается? Клерамбо говорит, что галлюцинации должны иметь происхождением зоны из наиболее высоких, где находится место представления «я».

Серье, на это возражая, говорит, что он не знает такого центра; это похоже «а центр души Возможно, что он думает о подкорковых узлах. Серье отказывается полностью признать, что часть мозга может вызвать при известных обстоятельствах мысль, которая объективируется и проецируется вовне и не принадлежит к психическому единству больного. Гипотеза о том, что одна часть мозга соответствует здоровой мысли, а другая — больной мысли, не является новой. Эта теория очень стара. Об этом писал в 1834 году Лере и в дальнейшем Дюмонпелье, Маньян и Берилон.

Целый ряд французских психологов и психиатров понятие психического автоматизма трактует очень широко, рассматривая его как основу всей. психической деятельности личности. Так, Лениель-Лавастин пишет, что психический автоматизм, взятый в широком смысле, охватывает почти всю психиатрию, потому что, по определению Жане, психический автоматизм соответствует всей человеческой деятельности в ее наиболее простых формах. Он составляет часть нормальной психологии. Со гласно мнению Клода Бернара, у здорового господствуют те же законы, что у больного.

Нейрак в своем выступлении на Конгрессе в Блуа вскользь указывает на философское понимание автоматизма, связанное с проблемой свободы выбора и детерминизма. Затем он различает два вида автоматизма.

Первый вид — психологический автоматизм, который соответствует пониманию Жане он обозначает собрание ассоциаций и процесс психической переработки, возникшей спонтанно, без прямого вмешательства обдуманного действия и определенного смысла. Этот вид психического автоматизма является одним из главных элементов психической жизни; он играет главную роль в нашем профессиональном автоматизме во всех явлениях, которые носят характер спонтанности. Здесь речь идет о нормальном физиологическом автоматизме.

Второй вид психического автоматизма — это патологический автоматизм, который состоит в автоматическом функционировании некоторых мозговых центров при отсутствии возбуждений, которые нормально должны пускать их в ход или разобщать их действие. Этот автоматизм часто выявляется в сенсорной сфере, когда больной испытывает ощущения без раздражения периферических рецепторных аппаратов. Затем выявляется в моторной сфере (моторный автоматизм), и, наконец, существует высший, или психический автоматизм. Эти виды автоматизма изучены Сегла и Клерамбо.

Дид в своих работах также исходит из указанных Нейраком двух видов автоматизма. Нормальный психо логический автоматизм, по его мнению, вытекает из тенденции ограничения, подчинения или воспитания личности, которое приводит к организованной. привычке, оно переходит потом в подсознательную сферу.

Данное явление нужно отличать от инстинкта и рефлексов, и следует сблизить с условными рефлексами Павлова. Эти автоматизмы вытекают как результат подавления индивида коллективом.

Нормальное существо так ориентирует свои автоматизмы, чтобы испытывать малые усилия во взаимоотношениях с окружающей средой. Душевно больной систематизирует свои автоматизмы по отношению к себе. Но если результаты между нормой и патологией разные, то механизм остается один и тот же и соответствует принципу наименьшего усилия в данной системе.

Далее Дид переходит к критике механистического понимания автоматизмов и подчеркивает опасность чисто неврологического определения. Как можно предположить, что психомоторные феномены — ментизм, амбивалентность, стереотипии могут быть объяснены пуском в примитивную игру центров. Это непостижимо. Еще более абсурдно, когда таким же путем пытаются объяснить процессы, захватывающие весь психический синтез. Ни один из этих симптомов не является первичным и, хотя они ускользают от воли субъекта, это вовсе не значит, что они зависят от спонтанного возбуждения центров Локализация возбуждения становится невозможной, так как психический процесс генерализуется.

Наконец следую упомянуть о взглядах Блонделя. Автор считает, что вся наша интеллектуальная деятельность подвержена автоматизму. Это выражается во всем, во всех суждениях. Наша многогранная деятельность есть также автоматизм. Все интеллектуальные операции, даже самые высокие, являются автоматическими Без автоматизма не может быть никакого прогресса ни в какой области — ни в моторной, ни в интеллектуальной, ни в моральной, потому что тогда все время приходилось бы исходить из нуля и жизнь была бы постоянно повторяющимся началом.

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Деперсонализация››

Мысль о наличии автоматизированных механизмов в поведении человека не нова. Зачастую она приводила многих исследователей к неправильному выводу, что человек есть ничто иное как чрезвычайно сложный автомат.

Данное механистическое воззрение имеет свою длительную историю. Подобное представление о человеке исходит прежде всего от Декарта, который выдвинул впервые идею о машинообразной структуре тела и механизме рефлекторного акта. Однако он дуалистически разрешал коренной методологический вопрос об отношении телесного к психическому.

Если животных он отождествлял с рефлекторными машинами, то в отношении человека допускал наличие самостоятельной мыслящей души в машинной структуре тела. Французские материалисты 18-го столетия, в частности Ламеттри, автор книги «Человек — машинам, принимали в основном положение, что человек есть автомат, упрекая Декарта лишь в допущении божествен ной силы в человеческом теле.

В начале прошлого века Гегель внес существенный вклад в эту проблему хотя и в идеалистической форме. Он указал на активную роль сознания личности в регулировании привычных автоматизированных процессов i психике и поведении человека. В своей «Энциклопедии философских наук», в книге «Философия духа» он пишет, что привычка есть важное, но трудное понятие, а потому психология до сих тор оставляла его без внимания. В этом понятии высшая индивидуальная жизненность соединяется с противоположным ей, бессознательным механическим течением процессов, в котором единичное более незаметно, а выдвигается на первый план лишь общее. Когда мы учимся читать и писать, всякая буква и всякая черта составляет очень заметное представление, если же мы путем продолжительных упражнений вполне научимся читать и писать, мы уже замечаем лишь целое, а не единичное.

Далее Гегель указывает, что привычка распространяется на все виды и ступени деятельностей духа, стояние, походку, акты зрения, мышления и т. д. Привычка есть освобождение и потому путь к свободе естественной души; поэтому говорить с презрением о рабстве привычек неумно, так как на самом деле всякая истинная свобода состоит в том, что мы следуем разумным законам, а это достигается вполне естественным путем с помощью привыкания.

Гегель формулирует единство сознательного и механического в привычке следующим образом: «Мы видим, что в привычке наше сознание присутствует при данной вещи, интересуется ею и, наоборот, в то же время отсутствует, равнодушно к ней; субъект в такой же мере усваивает в этом случае вещь, как и отвлекается от нее; душа, с одной стороны, совершенно проникает в свои обнаружения и, с другой стороны, покидает их, т. е. придает им вид механического простого, естественного действия».

Если материалистически прочесть эти слова мыслителя, то окажется следующее: привычка и навыки, возникшие у человека благодаря длительным повторениям и упражнениям, включают в себя, в свое содержание целенаправленную активность сознания, выступающую в единстве с автоматизированной формой проявления высших психических функций мозга. Причем содержание целенаправленной активности сознания обусловлено практикой.

В середине 19-го столетия понимание человека как автомата было подхвачено представителями метафизического, вульгарного материализма (Бюхнер, Фохт, Молешотт и др.). Сложные физиологические и психические процессы в организме человека они сводили к механическим и автоматически протекающим явлениям. Это течение оказало значительное влияние на ряд психиатров (Мейнерт, Вернике и др.).

В своей книге «Основы психиатрии» Вернике, подражая Мейнерту, следующим способом пытается представить человека как машину: «Представьте себе, что… крышка черепа снята; мозг высоко, но осторожно приподнят над основанием черепа, так что кровеносные сосуды, нервы, продолговатый мозг и спинной не претерпели никаких изменений: в таком виде головной мозг в подлинном смысле представил бы из себя двигающее и ощущающее существо, снабженное лишь машиной, которая, в свою очередь, снабжена аппаратами восприятий ощущений и производства движений, но сама по себе по отношению к мозгу составляет лишь часть… При этих условиях возможно было бы, как это сделал Мейнерт, сравнить мозг с мягкотелыми, одаренными щупальцами (чувствительные нервы) и хватальцами (двигательные нервы).

По поводу теории автоматизма высказывался и психолог Джемс: «Согласно теории автоматизма,— пишет он,— если бы мы знали в совершенстве нервную систему Шекспира и абсолютно все условия окружающей его среды, то мы могли бы показать, почему в известный период жизни его рука начертала какими-то неразборчивыми мелкими черными значками известное число листов, которые мы для краткости называем рукописью «Гамлкта». Мы могли бы объяснить причину каждой помарки и переделки мы все бы это поняли, не предполагая при этом в голове Шекспира решительно никакого сознания. Слова и фразы мы будем при этом рассматривать не как знаки известных идей, а просто как чисто внешние факты. Подобным же образом теория автоматизма утверждает, что мы могли бы написать подробнейшую биографию тех 200 фунтов, или около того, тепловатой массы организованного вещества, которая называлась Мартин Лютер, не предполагая, что она когда-нибудь что-либо ощущала. Но, с другой стороны, ничто не мешало бы нам дать столь же подробный отчет о душевной жизни Лютера или Шекспира, такой отчет, в котором нашел бы место каждый проблеск их мысли и чувства. Тогда душевная жизнь человека представилась бы нам протекающей рядом с телесной, причем каждому моменту одной соответствовал бы известный момент в другой, но между тем и другим не было бы никакого взаимодействия.

Откровенная, незавуалированная трактовка принципов психофизического параллелизма, изложенная Джем сом в столь образной форме, звучит как нелепая пародия на человеческую жизнь. Здесь в оголенной форме обнаруживается вся искусственность и тенденциозность по строения этой реакционной психологической теории, которая превращает человека в бездушный автомат, машину вовсе не для того, чтобы отбросить духовный мир, душу на манер вульгарных материалистов, а для того, чтобы «освободить» сознание от материи, сделать его абсолютно автономной сущностью.

Конгресс французских психиатров в 1927 году в Блуа, посвященный проблеме психического автоматизма, показал, что, несмотря на наличие глубоких противоречий в этом понятии, все же можно установить наличие двух форм автоматизма — психологического и патологического.

Психологический автоматизм проявляется в обычной нормальной психической жизни человека.

Блондель, Дид, Нейрак и другие считают, что психический автоматизм обозначает процесс психической переработки, возникающей спонтанно, без обдуманного целенаправленного действия. В нормальной психической жизни человека автоматизмы образуются под влиянием внешнего воздействия, подчинения и воспитания личности, которые создают прочные организованные привычки, трудовые профессиональные автоматизмы, потом переходящие в подсознательную сферу. Дид пытается сблизить автоматизм с условными рефлексами Павлова. Блондель чрезвычайно расширяет понятие психического автоматизма. По его мнению, вся интеллектуальная деятельность человека подвержена автоматизмам. Без автоматизма не может быть никакого прогресса чи в какой области—ни в моторной, ни в интеллектуальной, ни в моральной.

Ю. Джексон рассматривал человека как сложный автомат: он полагал, что нервные процессы, протекающие более автоматически, свидетельствуют о большей организованности наших аппаратов. Высшие же центры, которые работают менее всего автоматически, наоборот, организованы менее всего. Автор, по-видимому, под организованностью подкорковых и стволовых, филогенетически унаследованных автоматизмов понимает машинообразное функционирование этих биологических механизмов. Однако если понятие организованности рассмотреть с позиции общебиологической, то нужно полагать, что высшие корковые функции обеспечивают более высокие формы приспособления в быстро меняющейся среде, и потому именно они должны считаться наиболее организованными центрами.

Другой психоневролог П. Жане в своей известной книге «Психический автоматизм» возражает против авторов, считающих автоматизм чисто механической А совершенно бессознательной деятельностью. Он не соглашается и с другими авторами, которые не признают наличия автоматизма в сознании человека; они считают, что если допустить наличие автоматической деятельности, то это значит уничтожить сознание и превратить человека в чистый механизм. Жане решает удовлетворить как тех, так и других авторов и допускает одновременно сосуществование автоматизма и сознания.

Однако у него получается не внутреннее единство этих двух сторон психической жизни, а наличие как бы двух слоев психической деятельности — высшего сознательного и низшего подсознательного, автоматического. По его мнению, если у больного автоматические явления занимают все поле сознания, у здорового они замаскированы другими, более сложными явлениями. Для сравнения он приводит пример: богатый и бедный одинаково имеют в своем распоряжении хлеб и воду, но у первого, кроме того, есть еще кое-что другое; здоровый человек обладает автоматическими способностями больного, но у него имеются и другие, высшие способности.

Таким образом, по Жане, существуют два механизма психической деятельности человека. Низший, подсознательный слой. психики обладает автоматическим механизмом, который, во-первых, характеризуется строгой детерминированностью, поэтому его можно легко предвидеть; во-вторых, некоординированностью и изменчивостью; в-третьих, отсутствием внутреннего единства. Высший сознательный слой психики обладает волевым механизмом, который характеризуется, во-первых, внутренним единством и гармонией; во-вторых, способностью к синтезу, обобщению психических элементов; в-третьих, недетерминированностью, свободой проявления, потом что волевой механизм является разумным и приобретает мировую и моральную ценность. Таковы взгляды Жане о психическом автоматизме.

Эклектическая точка зрения Жане, конечно, не разрешает векового опора о том, является ли человек с его психикой автоматом, машиной или нет. Жане только механически «вложил» в сознание личности два этажа — структуру высшую—волевую, сознательную и структуру низшую—подсознательную, автоматическую. Они между собой связаны только внешне. Получается упрощенная конструкция, и создается явная тенденция исключать из высших сознательных волевых процессов принцип детерминизма.

В своей концепции о привычном рефлекторном автоматизме И. М. Сеченов преодолевает разрыв между сознательными и автоматизированными процессами и раскрывает их внутреннее единство и преемственность. Он писал, что при сознательно заученных привычных движениях, например при ходьбе, сознательная воля «властна в каждом отдельном случае вызывать ее, останавливать на любой фазе, ускорять и замедлять, но в детали механики она не вмешивается, и что именно этому обстоятельству ходьба обязана своей машинальной правильностью».

Любопытно, что Толстой Л. Н. в романе «Анна Каренина», описывая в художественно образной форме работу Левина на косовице, дает ту же закономерность привычно-автоматизированных движений: «И чаще и чаще приходили те минуты бессознательного состояния, когда можно было не думать о том, что делаешь. Коса резала сама собой… В середине работы на него находили минуты, во время которых он забывал то, что делал, ему становилось легко, и в эти же самые минуты ряд его выходил почти также ровен и хорош, как у Тита. Но только что он вспоминал о том, что делает, и начинал стараться сделать лучше, тотчас же испытывал всю тяжесть труда, и ряд выходил дурен».

Учение И. П. Павлова о высшей нервной деятельности сыграло решающую роль в деле дальнейшего продвижения проблемы автоматизации мозговых функций. Экспериментальные работы сотрудников И. П. Павлова, Асратяна и Скипина впервые дали толчок изучению системности функций головного мозга. Под автоматизацией нужно понимать не механическое осуществление машинообразного функционирования, а системность в актах познания и действия, в которой отдельные частные функции сочетались и объединялись, образуя более сложные структуры. Это беспрерывное систематизирование процессов И. П. Павлов определяет как беспрерывное стремление к динамическому стереотипу. В работе «Условные рефлексы» по поводу системности в работе полушарий он писал: «Вся установка и распределение по коре полушарий раздражительных и тормозных состояний, происшедших в определенный период под влиянием внешних и внутренних раздражителей, при однообразной повторяющейся обстановке все более фиксируется, совершаясь все легче и автоматичнее. Таким образом, в коре создается динамический стереотип (системность), поддержка которого составляет все меньший и меньший нервный труд; стереотип же становится косным, часто трудно изменяемым, трудно преодолеваемым новой обстановкой, новыми раздражениями».

В работе «Проблема сна» И. П. Павлов подчеркивает огромную роль внутреннего дифференцирующего и координирующего торможения в коре головного мозга в возникновении системных навыков: «Если большие полушария,— пишет он,— постоянно, как это всякому ясно, вмешиваются в самые мелкие детали наших движений и одни пускают в ход, а другие задерживают, как например при игре на рояле, то вы можете себе представить, до чего дробна величина торможения, если одно и то же движение и сила его напряжения допускается, а другое рядом, самое мельчайшее, уже устраняется, уже задерживается.

Или, например, в нашем речевом движении. Сколько у нас слов—и таких и других—для передачи наших мыслей. И мы хорошо передаем смысл, никогда не говорим, лишних слов, употребляем то слово, которое всего более подходит в данном случае и т. д.

Анохин справедливо указывает, что в экспериментальном факте, доказывающем наличие системной функции, изолированный условный рефлекс перестал иметь доминирующее значение, а стал подчиняться в какой-то степени общему динамическому стереотипу.

Сегла, развивая идею патологического автоматизма, показал, что феномены, описанные Байарже и Кандинским, представляют собой сложные механизмы речевого автоматизма на фоне измененного сознания. Работа Сегла о «Галлюцинаторной навязчивости и навязчивой галлюцинации» вышла через семь лет после появления работы Кандинского, поэтому французские авторы ошибаются, говоря, что Сегла первый положил начало разработке проблемы патологического автоматизма. Эта честь принадлежит нашему соотечественнику Кандинскому, написавшему свою блестящую монографию еще в 1890 году.

Клерамбо, в последующем развивавший взгляды Сегла, представил свой синдром как непосредственное выражение органического неврологического процесса. Патологические автоматизмы, согласно его взглядам, являются безыдейными, атематичными. Роль личности в этих явлениях ничтожна. Вполне естественно, что такое механическое сведение сложных психопатологических образований к неврологически-автоматическими нарушениям вызвало среди многих психиатров, особенно среди французских, бурю протеста.

Однако эта критика, направленная против Клерамбо, зачастую велась на основе мистико-идеалистических концепций Бергсона и Фрейда (Серье, Энар и другие). Большинство таких крупных исследователей, как Кронфельд, отдавая должное талантливой теории Клерамбо, в то же время принципиально и совершенно справедливо возражают против полного сведения идеации, т. е бредообразования и галлюцинаций, к непосредственному неврологическому процессу.

Перейдем к рассмотрению проблемы патологического автоматизма. Эта проблема имеет свои корпи во взглядах Джексона, Вернике, Байарже, Кандинского и других. Байарже утверждал, что вся история безумия есть нечто иное как описание психического автоматизма, предоставленного самому себе: он обусловливается слабостью синтетической способности или психической слабостью.

Кандинский в своем анализе характерных черт псевдогаллюцинаций, по существу, говорит о явлениях психического автоматизма. Он считает, что псевдогаллюцинаторные образы отличаются от обыкновенных чувственных представлений своей: 1) непрерывностью; 2) спонтанностью, самопроизвольностью в возникновении; 3) отсутствием логической непосредственной связи между собой; 4) отсутствием чувства внутренней активности и 5) неприятным», навязчивым, насильственным характером. Кандинский также упоминает о насильственном внутреннем говорении, которое является чувством двигательной речевой иннервации, имеющей местом своего возникновения кортикальные центры речи.

Более детально пишет о физиологических основах привычного коркового автоматизма Красногорский Н. И. Автоматизированное действие, по его мнению, осуществляется благодаря четко концентрированным процессам в мозге. Иррадиация нервных процессов при этом сведена к минимуму. В стадии автоматической фазы рефлекса скрытый период условного рефлекса укорачивается, сфера динамического влияния условного рефлекса на кору суживается, и он протекает более концентрированно, не вызывая общего понижения возбудимости коры. Вследствие этого кора, как целое, становится снова открытой для новой приспособительной деятельности Далее Красногорский отмечает, что «вследствие автоматизации в коре больших полушарий создаются условия, при которых одновременно с автоматическими актами может происходить еще и другая, иногда сложная анализаторно-синтетическая деятельность. Автоматизация приобретенных реакций экономизирует работу коры как целого и позволяет перемещать фокус ее активности на самые актуальные процессы».

Известно, что каждый автоматизированный акт возникает только в результате длительных и многочисленных повторений сознательных целенаправленных действий человека. Даже, когда прочно образовался этот навык, то у него в любом акте познания и действия момент произвольного, волевого всегда выступает во внутреннем единстве с моментом автоматизированного. Эта закономерность—необходимое условие любого акта гнозиса и праксиса.

С самого раннего периода жизни у человека развиваются эти навыки к восприятиям, представлениям внешнего мира и собственного тела, навыки к речи, чтению и письму, к сложным/ трудовым действиям и т. д. Итак, наряду с биологическими врожденными механизмами автоматизма, в спинальных, стволовых, подкорковых и др. отделах центральной нервной системы существуют и высшие корковые механизмы так называемого привычного автоматизма. Они возникают и развиваются в течение жизни человека под влиянием его личных потребностей, интересов, его волевой активности Весь богатейший опыт культуры, накопленный человечеством, осваивается длительным обучением и тренингом. Благодаря механизмам привычного автоматизма вырабатываются постоянно действующие, стойкие навыки к сложным процессам- физического и духовного труда.

Эти механизмы, по-видимому, служат физиологической основой интеграции психических процессов и произвольных мышечных движений. Они чрезвычайно экономизируют, облегчают нервную и мышечную работу и тем самым снижают утомляемость.

В процесса активною практического познания новых незнакомых предметов, явлений, неясных сложных ситуаций приводится э действие аналитико-синтетический аппарат мышления. После завершения процесса познания определенных объектов и многократных повторений в повседневной практике жизни постепенно вступают в действие механизмы привычной автоматизации, и в дальнейшем акте узнавания и понимания этих явлении включает в себя анализ-синтез, как уже совершившийся В обыденной жизни, в актах обычных восприятий, представлений, даже в обычных мыслительных и речевых процессах, существует одна важная особенность: мы узнаем воспринимаемые н представляемые образы, пре красно понимаем свои обычные мысли и речь (в том числе и чужую) без того, чтобы подвергать их детальному анализу. Между тем, при неожиданном изменении ситуации, при возникновении затруднений и препятствии мы можем! совершенно произвольно активным вниманием нарушить процесс привычной автоматизации и вновь прибегнуть к помощи анализа и синтеза.

Способность человека к понятийному мышлению, к тончайшим трудовым двигательным актам и другим действиям в процессе его поведения осуществляется только благодаря единству познавательной активности содержания и автоматизированной формы проявления высших психических и двигательных актов личности. Обычно в норме ведущим моментом является целенаправленная активность и сознательность содержания акта; автоматизированные навыки в норме подчинены сознанию человека, который в любых условиях может изменять их направленность, интенсивность и содержание. Это выступает наглядно и в восприятии, и в мышлении, и в действии. В данном положении мы усматриваем один из важнейших признаков психического здоровья человеческой личности.

Здесь, однако, нужно отметить, что механизм привычной автоматизации не всегда является положительным качеством: общеизвестно, какой вред приносит человеку приобретение дурных привычек, которые делают его своим рабом и тем самым преграждают ему путь к дальнейшему прогрессу (Орбели Л. А.). Когда же он приобретает полезные автоматизированные навыки в сферах интеллекта и действия и сознательно использует их для высоких и прогрессивных целей, то положительная значимость их становится поистине величественной. Пенфильд и Джаспер в одном из своих трудов приводят наблюдения над Эйнштейном во время электроэнцефалографии. Во время эксперимента Эйнштейн производил довольно запутанные математические операции, которые, однако, он выполнял совершенно автоматически, и в это время у него регистрировался отчетливый непрерывный альфа-ритм — «ритм покоя». Внезапно этот ритм у него исчез, и сам он казался обеспокоенным. Когда его спросили, случилось ли что-нибудь неприятное, он ответил, что нашел ошибку в расчетах, которые он сделал накануне.

Анализ данного интересного факта показывает, что одаренным личностям доступна автоматизация даже сложных математических операций. В этом нужно усмотреть неисчерпаемые возможности интеллектуального развития благодаря закономерности привычной автоматизации. Этот описанный научный факт подтверждает нашу мысль о том, что во время психического акта при возникновении неожиданного препятствия привычно автоматизированный процесс быстро сменяется активным аналитико-синтетическим.

И. В. Давыдовский в своей книге «Вопросы локализации и органопатологии…» метко замечает, что человек, строящий машины по принципу автоматической саморегуляции путем использования физических законов неживой природы, сам оказывается носителем аналогичных закономерностей: «Человек как бы возвращает во внешнюю среду те орудия. или приспособительные механизмы, которые в том или ином виде возникали в нем самом в процессе эволюции».

Крупнейшие представители науки кибернетики, физик Норберт Винер, (психиатр Росс Эшби и др., использовали закономерности автоматизированных механизмов головного мозга для создания упрощенных моделей мозга—так называемые гемеостат, «электрический мозг» и другие «думающие» машины. На этой почве и возникли реакционные бихевиористские взгляды, отождествляющие машинную структуру вычислительных механизмов с головным мозгом человека.

Какова же судьба привычных корковых автоматизмов при патологии психической деятельности с нашей точки зрения Клиническая практика дает немалый материал, демонстрирующий наличие функционального распада сложных автоматизированных функций восприятий и элементов мысли у человека Патологическая деавтоматизация указанных функций наблюдается при некоторых заболеваниях, например при шизофрении, инфекциях, интоксикациях мозга и др. Во-вторых, при экспериментальном введении так называемых психофармакологических веществ — гашиша, булыбокапнина, мескалина, диэтиламида лизергиновой кислоты и др.

Исходным этапом нашего анализа указанных явлений в норме и патологии является предметная деятельность сознания как первичная стадия познавательного процесса. Многообразие форм, красочность, звучность л ароматичность объективного предметного мира становятся для нас доступными благодаря наличию сложного механизма воспринимающего аппарата мозга.

Представим себе на минуту, что мы имеем возможность наблюдать внутри черепа человека, как на «экране», воспринимаемый им внешний мир: мы увидим там изумительный «кинофильм», широкоэкранный, стереоскопически рельефный, цветной, звуковой и пахучий, словом отображающий во всем богатстве реальную действительность в динамике. Вообразим также, что на этом «экране» мы можем наблюдать импульсы, восходящие из внутреннего телесного мира человека к головному мозгу, к сознанию в виде телесных ощущений и восприятий, способствующих процессу отображения внешних явлений.

Нужно полагать, что в техническом отношении этот «фильм» представится нам идеальным, по своему совершенству. Благодаря этому совершенству наши восприятия в обыденной жизни кажутся простыми и понятными. В действительности они весьма сложны и трудно доступны для исследования. Эта сложность механизма восприятий наглядно выступает в патологии при явлениях так называемых психосенсорных расстройств. Наличие феноменов пато-динамического распада функции изображения при данных нарушениях значительно облегчает задачу исследования природы восприятия.

Что же мы обнаружим на воображаемом «экране восприятий таких больных? Чаще всего нарушаются изображения (предметов в пространственном! и временном отношениях: стереоскопичность, рельефность образов теряется, все воспринимается в одной плоскости в виде зеркальной картины. Образы предметов и людей отдаляются, сильно уменьшаясь в размерах, или приближаются, иногда увеличиваясь до огромных размеров; иногда они умножаются в числе.

Наблюдаются также искажения внешней формы предметов и людей, скорость их движения в пространстве: стены, полы, предметы кажутся искривленными, обезображенными, все колеблется, рушится, лезет & глаза, все кажется в бурном движение. Иногда наоборот, предметы и люди кажутся неподвижными, застывшими, безжизненными.

Изменяются и звуковые восприятия: вместе со зри тельными образами звуки то приближаются, усиливаясь, то отдаляются, ослабляясь. Искажаются также цвета и характер светотеней предметов. Эти нарушения изображений внешних предметов часто сопровождаются изменением/ схемы собственного тела: голова, конечности кажутся увеличенными, уменьшенными или обезображенными и отделенными друг от друга. Вес тела кажется очень тяжелым или необыкновенно легким, даже невесомым. Временами наблюдаются нарушения единства последовательности и одновременности изображений: в мгновение проходят длительные переживания и наоборот. Эти явления у больных чаще наблюдаются непостоянно, а периодически, волнообразно.

Природа указанных форм сенсорного распада образов в отношении пространства, времени, перспективы, формы, величины и движения дает возможность предположить наличие автоматизированного механизма, отображающего в сознании внешние явления и тело в норме в виде подобия системных кинематографических изображений. Этот сложный процесс осуществляется путем интеграции и сенестетического использования просты рецепторных функций:

а) органов чувств, отражающих раздражения извне и собственного тела;

б) ощущений органов дыхания, перитонеального положения, температуры и других вегетативных проявлений;

в) кинестетических ощущений, исходящих из суставов и мышц, отражающих двигательные установки;

г) вестибулярных функций, сигнализирующих о положении тела в пространстве и отношении его к пространству.

Патологическая деавтоматизация сложных изображений выявляет роль мозговых систем: оптических, кинестетических, проприоцептивных и вестибулярных в построении предметных образов именно в таком виде, в каком они объективно существуют, т. е. в движении тела в трехмерном пространстве и времени. Процесс длительной эволюции приспособления животных и человека у окружающей среде приводит к возникновению таких мозговых систем и их комплексных функций, которые правильно отображают в сознании внешний мир.

Таким образом, в первой, допсихотической стадии заболевания обычно наблюдаются элементы распада сенсорных функций, выявляющего промежуточные компоненты целостного акта изображения. Здесь обнаруживается явление сенсорной деавтоматизации. Претерпевает некоторый ущерб и акт узнавания в сфере предметного сознания в виде признаков психического отчуждения. Человек, который никогда не задумывался и почти не обращал внимания на то, как он воспринимает, представляет, думает, именно потому, что он активно и совершенно свободно оперировал этим в обычных условиях жизни, вдруг обнаруживает странные необычные переживания чуждости, навязчивости, недостоверности и искажения образов в актах восприятий внешних явлений и самовосприятия. Эти состояния приковывают постоянно его внимание, заставляют неотрывно думать о них. Он критически правильно оценивает их патологический характер, постоянно занят корригированием, преодолеванием их в мыслях; борьба с неприятно навязчивым характером признаков отчуждения создает постоянное чувство напряженности, утомляемости и беспомощности. Больной постоянно пытается восстановить чувственную полноту изображений и тем самым целостность и единство образа предмета с его реальным смыслом, значением.

В случае перерастания в психотическую стадию психические переживания больного претерпевают качественное изменение. То, чего опасался больной в своих жалобах в допсихотической стадии отчуждения, в дальнейшем переходит в бредовую уверенность. Если раньше он искал причины этого в своем болезненном состоянии, теперь он их обнаруживает во вне — во внешних воздействиях.

В психопатологической картине уже господствует переживание полного отчуждения личности, ее воли, мыслей, речевых актов и других действий; возникает чувство превращения в автомат, который думает, говорит и действует только под внешним, чаще всего враждебным воздействием. Если в допсихотической стадии больной говорит о переживаниях чуждости, нереальности и недостоверности, доходящих до степени «сноподобного» и «незнакомого», окружающих предметов, людей и самого себя, то теперь он уже «понимает» неприятное, враждебное отношение окружающего к нему и вкладывает определенный бредовой смысл в действия предметов и людей.

Если раньше больной жаловался на чуждость и бессодержательность словесных образов (т. е. диссоциации словесного образа от его смысла), чувство пустоты, на отсутствие мыслей в голове, то теперь он ощущает чужие слова и мысли и чувства, которые ему «вкладывают» извне в голову либо, наоборот, «похищают их» Наблюдаются отчужденные мысли, повторяющие как бы каждую мысль больного: эхо, извещающее о каждом поступке больного, сопровождающее его письмо, комментирующее каждое его действие.

Если раньше больной ощущал чуждость, нереальность и непринадлежность своему я частей и органов своего тела, то теперь он хотя иногда и признает их своими, однако заявляет, что движения и действия частей тела не подчиняются ему: из языка, щек и даже легких слышны чужие слова, либо язык независимо от его воли производит речевые движения, вплоть до громкого произношения. Движения тела не подчиняются ему, он превратился в автомат, который используется во враждебных целях другими людьми. Так, постепенно нарушается у больных критическое отношение к действительности. Данная клиническая картина была описана психиатрами Кандинским, Клерамбо, Сегла и др.

В других наших наблюдениях у больных отмечалось оживление ощущений, исходящих из внутренних органов: жужжание крови в сосудах, движение воздуха под кожей, перемещение и изменение величины внутренних органов, передвижение боковых мышц и таза с целью превращения больного мужчины в женщину, периодическое возникновение ощущения насильственного телесного перевоплощения в других людей и животных.

У одного нашего больного в начальной психотической стадии наблюдались явления психического отчуждения; ему казалось, что окружающий мир как-то изменился, стал каким-то чуждым и нереальным; казалось, что собственное тело не принадлежит ему, вес тела становится легким, не чувствуется собственной тяжести; дыхательный акт как будто переместился вниз в брюшную полость, ощущается перемещение сердца влево и вниз, иногда казалось, что его мозг то поднимается кверху, то опускается. Однако вначале ко всему этому он относился совершенно критически. В дальнейшем в стадии; психотической у больного развертываются на фоне параноидного синдрома резко выраженные ипохондрически-нигилистические идеи: в груди и животе пусто, нет ни сердца, ни желудка, ни кишок; тело высохло, оно мертвое, он должен быть отправлен в анатомикум на вскрытие. Его голос чужой, мысли идут издали, извне; голова не связана с телом, она висит в воздухе.

Нами наблюдался также своеобразный редкий случай шизофрении, в начальной стадии которой отмечались психосенсорные переживания красоты. Больная, которая по своей внешности была весьма некрасивой, заявила, что каждую ночь она испытывает различные ощущения изменений на лице, вызывающие переживание красоты: губы становятся нежными, розовыми, щеки заливаются краской, нос уменьшается, зубы белеют, волосы становятся серебристыми и приобретают особый блеск, руки и пальцы уменьшаются, ресницы удлиняются, кожа лица становится нежнее. В дальнейшем v больной развивается параноидный бред преследования в сочетании с идеями величия: она самый умный человек в мире и первая красавица города; своей ночной красотой она напоминает ангела, поэтому люди завидуют ей и хотят уничтожить ее. Однако днем она вновь чувствует себя безобразной, и эту метаморфозу она относит за счет происков врагов.

На основании вышеизложенных данных мы приходим к следующим выводам.:

1. Наряду с биологическими врожденными механизмами автоматизма в спинальных, стволовых, подкорковых и других отделах центральной нервной системы существуют и высшие корковые механизмы так называемого привычного автоматизма, которые возникают и развиваются в течение жизни человека. Они служат физиологической основой интеграции его психических процессов и произвольных действий.

2. Под автоматизацией корковых процессов нужно понимать не механическое осуществление машинообразного функционирования, а системность в актах познания и действия, в которой отдельные частные функции, сочетаясь и объединяясь, образуют более сложные структуры.

3. Автоматизированные навыки к физическому и духовному труду в норме обычно подчинены сознанию человека, который в любых условиях может изменять их направленность, интенсивность и содержание. Это выступает наглядно в восприятии, мышлении и действии В «этой специфической особенности сознания мы видим один из важнейших признаков психического здоровья человеческой личности.

4. В ряде клинических форм психического расстройства наблюдаются признаки функционального сенсорного распада предметного и словесного образов, отображающие внешний мир в мозгу. Здесь обнаруживается деавтоматизация области сенсориума в сфере предметного сознания.

5. В психотической стадии заболевания наблюдаются признаки так называемого патологического автоматизма (синдром Кандинского—Клерамбо), который является выражением деавтоматизации в сфере мышления, речи и действий. Данное патологическое состояние больные субъективно расценивают как лишение самостоятельной активности, свободы и превращение в автомат, находящийся в зависимости от внешних враждебных действий.