Вы можете мне прислать небольшой публицистический рассказ? — Литература
Публицистический стиль
Публицистический стиль речи представляет собой функциональную разновидность литературного языка и широко применятся в различных сферах общественной жизни: в газетах и журналах, на телевидении и радио, в публичных политических выступлениях, в деятельности партий и общественных объединений. Сюда же следует добавить политическую литературу для массового читателя и документальное кино.
Название публицистического стиля тесно связано с понятием публицистики, которое является уже не лингвистическим, а литературным, поскольку характеризует содержательные особенности относимых к ней произведений.
Лексические особенности стиля
Среди главных языковых особенностей публицистического стиля следует назвать принципиальную неоднородность стилистических средств; использование специальной терминологии и эмоционально окрашенной лексики, сочетание стандартных и экспрессивных средств языка.
Особенностью публицистического стиля является широкий охват лексики литературного языка: от научных и технических терминов до слов обыденной разговорной речи. Иногда публицист выходит за рамки литературного языка, используя в своей речи жаргонные слова, этого, однако, следует избегать. Говоря о публицистическом стиле, необходимо сразу же заметить, что не все тексты, размещаемые в средствах массовой информации принадлежат к публицистическому стилю. Так, например, в некоторых газетах публикуются тексты законов, указов, постановлений, они относятся к официально-деловому стилю. В журнале иногда печатаются научные статьи, написанные специалистами, они принадлежат научному стилю. По радио нередко читают романы, повести, рассказы — эти произведения относятся к художественной речи. Всё это характеризует не публицистический стиль, а общественные функции средств массовой коммуникации.
Это, несомненно, сказывается на языковых особенностях данного стиля: возникает необходимость включать специальную лексику, требующую пояснений, а иногда и развёрнутых комментариев. С другой стороны, целый ряд тем постоянно находится в центре общественного внимания, и лексика, относящаяся к этим темам, приобретает публицистическую окраску. Таким образом, в составе словаря языка формируется круг лексических единиц, характерных для публицистического стиля.
фракция, коалиция, кандидат, лидер, законопроект, демократы, оппозиция, федерализм, консерватизм, радикалы, предвыборная кампания, парламентские слушания, оживлённая дискуссия, второй тур, избирательный штаб, рейтинг политика, нижняя палата, доверие избирателей, депутатский запрос, парламентское расследование, общественное согласие.
В материалах на темы образования, здравоохранения, социальной защиты населения журналисту могут понадобиться следующие обороты:
1. государственная поддержка, зарплата учителей, дистанционное
образование, разгрузка школьной программы, обмен студентами, соглашение о научном сотрудничестве, информатизация образования;
лекарства, диагностический центр;
3. прожиточный минимум, детские пособия, потребительская, корзина,
уровень жизни, начисление пенсии, работающий пенсионер.
Информация о состоянии общественного порядка не может быть передана без таких словосочетаний, как: борьба с преступностью, охрана прав граждан, место происшествия, прокурорская проверка, судебное разбирательство, подписка о невыезде, борьба с незаконным оборотом наркотиков.
Иноязычные слова в разговорной речи, дисплейных текстах, современной публицистике
1. Иноязычные слова
в разговорной речи,дисплейных текстах,
современной
публицистике
2. Из истории языка
• Ранние иноязычныезаимствования
витязь, князь, хлеб, сарафан
• Поздние заимствования
верстак, бухгалтер, шляпа (нем.)
руль, штурвал (голланд.)
баржа, мичман, спорт, бюджет, лайнер (англ.)
слалом (норвеж.)
• Новые заимствования
3. Упражнение 1. Выполнить письменно.
Выпишите новые иноязычные слова, запишите их значения.Хорошо бы постеры крутые сделать, да ещё
бейджи найти.
2.
— У френда байк новый, мы по очереди гоняли.Селфи сделали.
– Вау, супер!
3.
У них секьюрити – старичок какой-то да
бабуля.
4. Проанализируйте тексты. В чём их особенности?
1.Что такое стикер?.. Отвечая на этот вопрос ещё
несколько лет назад, можно было с уверенностью
сказать, что это наклейка. Сегодня же само понятие
наклейки стало другим. А случилось это благодаря
развитию стикеров в социальных сетях. Они
выросли из маленьких жёлтых колобков, которых с
каждым годом становится всё больше. Первые
потом они начали прыгать, танцевать, спать и т.д.
5. Проанализируйте тексты. В чём их особенности?
2. Хотяотдельные пользователи Сети ещё только
присматриваются к стикерам как альтернативе
маленьким смайлам, некоторые предрекают им
победу над другими способами выражения эмоций в
цифровом пространстве. Во-первых, стикеры могут
передавать более широкий спектр значений.
Вовторых, скоро их можно будет разрабатывать самим иделать индивидуальными. И в-третьих, нет лучшего
способа сэкономить время, чем выразить смысл
Чем прочитанные тексты отличаются
от традиционных книжных текстов?
6. Что такое цифровое пространство?
• Как вы понимаете это выражение?• Есть ли у него синонимы?
7. Лингвистические заметки
Дисплейныеи
книжные
тексты
различаются по характеру восприятия
информации. Чтение книг и расшифровка
их смысла (который не всегда выражается
прямо) – это напряжённая работа, но зато
получаемые сведения становятся частью
сознания и мировоззрения личности.
Информация
же,
получаемая
из
дисплейных текстов, как правило, не
требует серьёзного осмысления, она часто
просто «скользит» мимо сознания и почти
Дисплей, -я, м. (от англ.
display) – электронное
устройство для
визуального отображения
информации, монитор.
8. Прочитайте фрагмент газетной статьи.
В современной школе гаджеты потеснили традиционныеучебники и тетради. Даже в ранцах у малышей теперь
часто лежат не бумажные книги, а планшеты и читалкиридеры. Старшеклассники же начинают осваивать
электронные учебники, которые скачивают на ноутбуки,
планшеты или даже смартфоны. И на школьных уроках,
и дома дети могут выходить в безбрежный океан
Интернета, открывать интересные сайты, получать и
осваивать полезную информацию. Использование
тренд современного образования, который наша школа
не может не учитывать.
Докажите, что это текст
публицистического стиля.
Найдите и выпишите иноязычные
слова и определите их значения.
9. Из современной публицистики…
1.2.
3.
4.
5.
На презентации выставки, помимо представителей различных
массмедиа, было много настоящих любителей живописи.
В праздничном шоу приняли участие все финалисты конкурса.
Нынешняя анимация очень отличается от традиционной не
только из-за использования компьютерных технологий.
блокбастерами, едят чипсы, танцуют хип-хоп, делают пирсинг,
как какие-нибудь индейцы, но при этом они же умудряются
побеждать на мировых олимпиадах по математике и
информатике, биологии и робототехнике. *
Гостей фестиваля ожидают экскурсии, мастер-классы,
киносеанс на катке и лазертаг.
1. Выпишите иноязычные слова и объясните их значения.
2. Какие из этих слов имеют в русском языке синонимы?
С какой целью в текстах были употреблены
заимствования?
Научно-популярные, научно-публицистические, художественно-научные книги о русском языке
Аверьянова Александра Петровна. Как образуются слова. Книга для учащихся. М.; Л., 1966.
Словообразование – раздел языкознания, в котором излагаются способы и средства образования слов, правила и приемы их производства, строение слова.
Аксёнова Мария Дмитриевна. Знаем ли мы русский язык? Книга первая. М., 2011.
Трудно безупречно говорить по-русски. Ошибки допускают самые грамотные люди. Главное – стараться их исправлять, постигать логику языка, интересоваться его историей и бесконечно наслаждаться его красотой. Вместе с автором вы разберетесь во всех тонкостях русского языка, прочтете увлекательные истории о происхождении различных слов, получите ответ на вопрос: почему мы употребляем «слова-паразиты», а если это просто дурная привычка, то можно ли от нее избавиться, откроете для себя, что модными бывают не только одежда, книги и фильмы, но и слова, узнаете самые популярные ошибки из радио- и телеэфира.
Аксёнова Мария Дмитриевна. Знаем ли мы русский язык? Книга вторая. М., 2012.
В русском языке множество крылатых слов и выражений. Мы легко и непринужденно их используем. Интуиция и чувство языка нас почти никогда не подводят. Но вопрос «Почему мы так говорим?» заставляет нас глубоко задуматься. Давайте задумаемся вместе с Марией Аксёновой. Используйте крылатые выражения, обогащайте свой словарный запас. И никогда, ни при каких обстоятельствах не теряйте дара речи.
Аксёнова Мария Дмитриевна. Знаем ли мы русский язык? Книга третья. М., 2012.
Читая эту книгу, почувствуйте себя равноправным собеседником, ведь вы общаетесь не с поучающим вас специалистом, а с человеком, которому так же, как и читателю, небезразличны судьба и состояние родного языка. Главы книги Марии Аксёновой полны интересных сведений о происхождении широкоупотребляемых слов и выражений, об их первоначальном значении.
Барашков Венедикт Федорович. А как у вас говорят? М.
, 1986.
Издавна в русском языке бытуют многочисленные местные слова. На севере, например, родник называют кипуном, на юго-западе – студенцом и криницей. Красную смородину в Архангельской области зовут кислицей, в Новгородской и Вологодской – княжихой, в Смоленской – поречкой, а в Карелии – сестрянкой. Одни и те же слова в разных областях произносятся по-разному. Книга Венедикта Барашкова рассказывает о русских народных говорах и о том, как работают ученые-диалектологи. Много воды утекло с тех пор, как Л. Н. Толстой воскликнул: «Что за прелесть народная речь! И картинно, и трогательно, и серьезно». Но и сейчас еще не все потеряно.
Брагина Алла Алексеевна. Русское слово в языках мира. М., 1978.
В популярной форме автор рассказывает о том, как русское слово проникает в различные языки мира. В книге приводятся сведения о первых заимствованиях из русского языка, говорится о тех условиях, которые способствуют проникновению русских слов в языки мира в наши дни.
Букчина Бронислава Зиновьевна, Калакуцкая Лариса Павловна, Чельцова Людмила Константиновна. Письма об орфографии. М., 1969.
Замысел книги «Письма об орфографии» состоит в том, чтобы дать по возможности объективную картину общественной оценки «Предложений по усовершенствованию орфографии» 1964 г., столкнуть разные доводы и мнения, ответить на письма одних авторов письмами других. Эта книга – попытка провести заочный круглый стол людей, объединенных горячей любовью к родному языку, близко и всерьез воспринявших попытку специалистов внести усовершенствования в существующую орфографию.
Вартаньян Эдуард Арамаисович. Путешествие в слово. М., 1975; 1982.
Эта книга о языке, о слове, овеществляющем мысль. Вы отправитесь в увлекательную экспедицию за словом, примете участив в обряде называния вещей, познакомитесь со словами-обманами, ошибками и мистификациями, с законами и беззакониями языка, капризами нашей речи, переводческими курьезами.
.. Во внеклассной работе по русскому языку в школе сейчас ни один учитель не проходит мимо работ Эд. Вартаньяна. Его книги «Из жизни слов», «Рождение слова», «Эти мудреные слова» как интересную беллетристику читают и дети, и взрослые. Книга «Путешествие в слово» написана автором в лучших традициях научной занимательности. Она обогатит ваши знания о языке, пробудит стремление к новым открытиям в мире родной речи.
Вартаньян Эдуард Арамаисович. Из жизни слов: об ахиллесовой пяте, парфянских стрелах, аннибаловой клятве, газетной утке и многих других крылатых выражениях. М. 1960; 1963; 2010.
Эта книга о жизни слов, о крылатых выражениях, делающих нашу речь живой и образной, о том, из каких источников приходят они к нам. Автор собрал самые популярные крылатые слова и выражения и подробно рассказал об их происхождении и значении.
Вартаньян Эдуард Арамаисович. Рождение слова. М., 1979.
Если вы хотите узнать о том, КТО первый придумал и произнес слово «атом» и «космос», изобрел слово «газ», слова «промышленность» и «стушеваться»; КАК и для чего Марко Поло выдумал слово «миллион» и как адмирал Кук нарек диковинное животное именем «кенгуру»; ПОЧЕМУ итальянское «фиаско» (бутылка) стало синонимом «неудачи», а наряд балаганного шута Жиля превратился в известную всем часть одежды – жилет; ЧТО побудило Эйрика Рыжего назвать обледенелый остров «Гренландией» («Зеленой страной») и что заставило Екатерину II переименовать реку Яик в Урал; КАКИЕ истории связаны с возникновением таких слов, как «пасквиль» и «фиакр», «ландрин» и «затрапезный», – короче говоря, если вы хотите проникнуть в некоторые тайны рождения слов, – принимайте это приглашение и – за дело.
Введенская Людмила Алексеевна, Колесников Николай Павлович. От серьезной науки до словесных шуток. Рассказы об этимологии. М., 1996.
Эта небольшая книжка посвящена этимологии – науке о происхождении слов. Она представляет собой собрание новелл о рождении слов и составлении словарей, о вкладе, сделанном в развитие этимологии отечественными и зарубежными учеными-лингвистами, об этимологических «изысканиях» известных писателей и поэтов, а также не совсем грамотных взрослых и маленьких детей. В книге есть практические упражнения, словоуказатель, а также краткий псевдоэтимологический словарь. Книга поможет сделать интереснее и занимательнее изучение русского языка как в школе любого типа, так и дома.
Войтенко Анастасия Филимоновна. Что двор, то говор. М., 2007.
Профессор Московского государственного областного университета Анастасия Филимоновна Войтенко более трех десятилетий неустанно записывала рассказы жителей различных районов Московской области «о старине». Она собрала уникальный материал не только о говорах Подмосковья, но и о народных обычаях, о многих аспектах жизни, столь изменившейся за последние десятилетия. «Спасибо тебе, простой русский человек, – пишет автор в предисловии к книге, – за то, что ты свято хранишь мудрость прадедов, дедов и отцов, за добрый твой незлобивый характер, за открытую и чистую, как родниковая вода, душу!»
Галь Нора. Слово живое и мертвое. М., 1972 и послед. изд.
Автор книги – редактор, переводчик Диккенса, Драйзера и Лондона, Олдингтона, Брэдбери и Сент-Экзюпери – делится своим многолетним опытом работы над словом. На ярких примерах показывает трудности, с которыми сталкивается каждый пишущий, типичные ошибки, проникающие в прозу и публицистику, в печать и на радио, анализирует удачи и находки, тонкости мастерства. Эта книга прежде всего – о любви к русскому языку.
Гусейнов Гасан Чингизович. Нулевые на кончике языка. Краткий путеводитель по русскому дискурсу. М., 2012.
За спиной остались не двухтысячные, а нулевые. Почему? Потому что их так называли. Наступили – десятые? Прежде чем искать имя для нового десятилетия, надо бы научиться склонять числительные. Или это не обязательно? Ни одна редакция газеты или журнала не сможет выполнить без ошибок простейшее упражнение для школьников 6 класса. Что-то существенное изменилось в массовом отношении к языку. Именно за последние десять лет… Эта книга – дневник наблюдений над речевым поведением нулевых годов XXI века, представленный в форме словарных очерков.
Земская Елена Андреевна. Как делаются слова? М., 1963.
Когда возникают новые понятия, они требуют для своего выражения и новых слов. Например, в наше время в русском языке появились такие слова, как «прилуниться» и «космодром». А знаем ли мы, как образуются новые слова? Каков «механизм» их образования и что служит для них «строительным материалом»? Об этом рассказывается в книге Е. А. Земской. Вы узнаете, какие большие возможности таят всем известные приставки, корни, суффиксы, когда они соединяются по законам русского словообразования.
Ильинская Ирина Сергеевна. О богатстве русского языка. М., 1963.
Автор рассматривает вопрос о словарном богатстве языка, рассказывает о постоянно происходящих в языке процессах: о том, как одни слова исчезают, другие утрачивают свои прежние значения и приобретают новые, как появляются новые слова, дает характеристику основных стилистических пластов русской литературной лексики и их использования в различных видах устной и письменной речи, в произведениях разных авторов, классиков и современников. В брошюре имеется немало рекомендаций по употреблению тех или иных слов и выражений. Книга рассчитана на массового читателя.
Истрин Виктор Александрович. 1100 лет славянской азбуки. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1988.
Книга знакомит читателя с полной драматических событий историей жизни и деятельности создателей славянской азбуки, великих славянских просветителей братьев Константина Философа (Кирилла) и Мефодия. Наряду с этим дается сравнительная характеристика и прослеживается последующая судьба двух древнейших славянских азбук – кириллицы и глаголицы, рассматриваются пока еще не решенные наукой до конца вопросы о докирилловской славянской письменности.
Колесов Владимир Викторович. История русского языка в рассказах. М., 1982; СПб., 2007.
В книге рассказывается об истории русского языка: о судьбах отдельных слов и выражений, о развитии системы частей речи, синтаксической структуры предложений, звукового строя.
Королёва Марина Александровна. Говорим по-русски с Мариной Королёвой. М., 2003.
Книга посвящена самым интересным, трудным и подчас спорным аспектам современного русского языка. Откуда взялось то или иное слово или выражение? Где лучше поставить ударение? Склонять или не склонять? Какой вариант выбрать? На все эти вопросы и пытается ответить автор. Книга будет интересна учителям и их ученикам, студентам, политикам, пенсионерам, чиновникам и журналистам.
Королёва Марина Александровна. Говорим по-русски правильно. М., 2007.
Эта книга стала естественным продолжением первой книги М. А. Королёвой «Говорим по-русски с Мариной Королёвой».
Королёва Марина Александровна. Чисто по-русски. М., 2014.
В книге рассматриваются наиболее употребимые и «трудные» слова и выражения современного русского языка с точки зрения орфографии, орфоэпии, грамматики и этимологии. Настоящее издание включает в себя как новые тексты, так и самые актуальные и переработанные материалы из двух предыдущих изданий (2003 и 2007 гг.) Книга представляет безусловный интерес для широкого круга лиц, обеспокоенных нынешним уровнем использования русского языка и стремящихся поднять этот уровень на подобающую ему высоту.
Костомаров Виталий Григорьевич. Жизнь языка: от вятичей до москвичей. М., 1994.
Чтобы рассказать о далеком прошлом русского языка, автор призвал на помощь придуманную школьницу Настю и снабдил ее сказочным талисманом, которому поручил роль проводника и толкователя. В познавательной литературе такой прием широко распространен. И среди авторов, и среди читателей у него есть сторонники и противники. Но в любом случае хорошо изданная и вполне подробная книга для подростков об истории русского языка – явление интересное и редкостное.
Кронгауз Максим Анисимович. Русский язык на грани нервного срыва. М., 2007.
Кронгауз Максим Анисимович. Русский язык на грани нервного срыва 3D. М., 2012.
Мир вокруг нас стремительно меняется, и язык меняется вместе с ним. Кто из нас не использует новые слова и кто в то же время не морщится, замечая их в речи собеседника? Заимствования, жаргонизмы, брань – без чего уже не обойтись – бесят нас и, главное, дают повод для постоянного брюзжания. Кто не любит порассуждать о порче языка, а после сытного обеда даже и о гибели? Профессор К., претерпев простительное в наше время раздвоение личности и попеременно занимая позицию то раздраженного обывателя, то хладнокровного лингвиста, энергично вступает в разговор. Читать его следует спокойно, сдерживая эмоции. Прочтя, решительно отбросить книгу и ответить на главный вопрос. Кто же – русский язык или мы сами – находится на грани нервного срыва?
Кронгауз Максим Анисимович. Самоучитель олбанского. М., 2013.
Олбанский язык? Это тот странный русский, который существует в интернете? Произнося слово «олбанский», мы вспоминаем «В Бобруйск, жывотное!» и «аффтар жжот», подмигиваем и хохочем. В этой книге автор тоже много смеется и рассказывает забавные истории появления слов и выражений олбанского языка. Но главное – он пытается ответить на вопрос, что за странный эксперимент с русским языком происходит в интернете, в котором все мы – вольно или невольно – участвуем. Кто его ставит и зачем?
Кронгауз Максим Анисимович. Слово за слово. М. 2015.
Предлагаемая читателю книга – авторский эксперимент. У каждого из ее разделов свое оправдание и свое назначение. В первый раздел вошли научные статьи на разные лингвистические темы: от теории референции до акцентуации, от практической транскрипции до теории юмора. Во второй раздел включены несколько научно-популярных статей и «статьи обо всем», включая образование, национальный характер и чтение книжек детям, которые автор назвал красивым словом «эссе». Третий раздел состоит из рецензий, в которых автор не только проводит разбор книг и дает им оценку, но и пытается сформулировать некие важные идеи, с ними связанные.
Эксперимент заключается в совмещении этих разделов в рамках одной книги: непонятно, насколько разнообразие задач, стилей и жанров способно притягивать, а не отталкивать читателя. Сам автор видит связи и даже логику, полагает, что разнообразие следует считать достоинством, но всегда помнит, что «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется», и потому надеется на читательское сочувствие и – не меньше – на читательское любопытство.
Крысин Леонид Петрович. Жизнь слова. М., 1980; 2008.
Книга в популярной форме рассказывает о том, как живет слово в языке, как «устроено» его значение, каковы отношения между словами разных смысловых групп, как взаимодействуют слова в составе предложения, как функционируют в нашей повседневной речи. Книга адресована учащимся старших классов, а также всем, кто интересуется русским языком.
Крысин Леонид Петрович. Язык в современном обществе. М., 2008.
Книга в популярной форме рассказывает о роли языка в современном обществе и о тех проблемах, которые связаны с социальной дифференциацией и общества, и языка. Автор показывает, что русский язык, осознаваемый нами как единый, в действительности расслоен на множестве социальных и функциональных разновидностей, которые используются в зависимости от профессии и возраста людей, их пола, от уровня их образования и культуры, от места, где они родились и живут, а также от наших намерений, от целей общения, от того, с кем мы вступаем в контакт, и от многих других факторов. Книга адресована учащимся старших классов, а также всем, кто интересуется жизнью языка в современном обществе.
Крысин Леонид Петрович. Рассказы о русских словарях. М., 2011.
Предлагаемая книга имеет три цели – учебную, научную и просветительскую. С учебной целью излагаются сведения об основных типах современных русских словарей; научная цель достигается рассказами о том, как устроены словари, какого рода информация о слове в них содержится; наконец, просветительская задача книги – показать роль словарей в современном обществе и их ценность не только как результата кропотливого труда составителей-лексикографов, не только как собрания лексических ресурсов языка, но и как важного компонента национальной культуры. Книга рассчитана на школьников-старшеклассников, учителей-словесников, но может быть интересной и читателям, далеким по виду своей постоянной деятельности от профессионального использования слова.
Левонтина Ирина Борисовна. Русский со словарем. М., 2010.
Книга лингвиста Ирины Левонтиной состоит из небольших эссе, посвященных новым явлениям в русском языке, речи представителей разных поколений и социальных слоев, забавным случаям, связанным с оговорками политиков, «перлам» языка рекламы, – словом, живой жизни современного русского языка. Для лингвистов и широкого круга читателей, интересующихся русским языком.
Левонтина Ирина Борисовна. О чем речь. М., 2015.
«О чем речь» – продолжение «Русского со словарем». Это тоже собранье веселых и ярких эссе о жизни русского языка, об изменениях, которые происходят в нем на наших глазах. А еще, по словам автора, ее книга о том, «что язык неотделим от жизни. Настолько, что иной раз о нем и поговорить почти невозможно: пишешь про слова, а читатели яростно возражают про жизнь. Наша жизнь пропитана языком – и сама в нем растворена».
Люстрова Зоя Николаевна, Скворцов Лев Иванович. Мир родной речи. М., 1972.
Беседы о русском языке и культуре речи. В живой, доступной форме бесед, вопросов в книге рассказывается об истории русского литературного языка и его стилистической структуре, книга знакомит с нормами русского языка, типичными языковыми ошибками, объясняет причины их появления, авторы широко используют высказывания писателей, ученых, общественных деятелей о русском языке, его величии, меткости и образности, о роли русского языка в современном мире. Книга написана по материалам радиопередачи «В мире слов».
Люстрова Зоя Николаевна, Скворцов Лев Иванович, Дерягин Виктор Яковлевич. Беседы о русском слове. М., 1976.
Продолжение разговора о языке, начатого в книге «Мир родной речи». В живой, популярной форме бесед в книге рассказывается об истории русского языка, о его лексических и грамматических богатствах, о словоупотреблении в произведениях русских писателей. Книга адресована широкому кругу читателей.
Милославский Игорь Григорьевич. Зачем нужна грамматика? М., 2000.
Книга состоит из трёх глав. Самая большая и важная – первая глава: «Грамматические характеристики слов и свойства предметов, признаков и действий». Сколько родов у русских существительных? Зачем нужен падеж? Как можно охарактеризовать предмет? Время глагола и время действия… Во второй главе рассматриваются так называемые капризы форм существительных, прилагательных и глаголов. Третья глава называется так: «Зачем мне всё это, если я буду рабочим, инженером, медиком?»
Милославский Игорь Григорьевич. Говорим правильно: по смыслу или по форме? М., 2013.
Эта книга – практикум, как говорить правильно на нашем родном языке не только по форме, но и по смыслу! Автор, профессор МГУ Игорь Милославский, затрагивает самые спорные вопросы, приводит наиболее часто встречающиеся в реальной жизни примеры. Те, где мы чаще всего ошибаемся, даже не понимая этого. Книга сделана на основе проекта газеты «Известия», имевшего огромную популярность. Игорь Григорьевич уже давно бьет тревогу, что мы теряем саму суть нашего языка, а с ним и национальную идентификацию. Запомнить, что нельзя говорить «ложить» и «звОнить» – это не главное. Мы говорим, читаем, пишем и даже воспринимаем на слух информацию неправильно. Книга профессора Милославского – увлекательное пособие, наглядно показывающее, где могут подстерегать главные опасности.
Милославский Игорь Григорьевич. Русский язык на каждый день и навсегда. М., 2015.
Книга предлагает внимательно посмотреть на русский язык не как на объект для классификаций, правил и частных наблюдений, но как на процесс, деятельность. В книге русский язык представлен и с позиций читающего и слушающего, и с позиций отправителя сообщений, говорящего и пишущего.
Милославский Игорь Григорьевич. Как разобрать и собрать слово. М., 1993.
Здесь рассматриваются все виды разбора слова, и это, конечно, непростая книга, но для изучения языка очень полезная, притом увлекательно написанная. Вот что говорит автор: «…различные виды разбора слова никогда не могут быть самоцелью, разделением целого на кусочки, предназначенные для помещения в специальные клеточки, снабженные учеными названиями. Разбор слова – по составу, словообразовательный, морфологический и особенно лексический – это средство для лучшего понимания услышанного и прочитанного».
Мокиенко Валерий Михайлович. Загадки русской фразеологии. Изд. 2-е, перераб. СПб., 2005.
Профессор Валерий Михайлович Мокиенко рассказывает об истории устойчивых сочетаний слов – поговорок, фразеологизмов. Как слова сливаются в устойчивые сочетания? Как рождаются фразеологические образы? Кто сочиняет поговорки? Как влияет на их создание речь разных слоёв населения? Чтобы дойти до первоначального смысла фразеологизмов, нужно глубоко знать русский фольклор и литературу. Нужно обращаться к классике отечественной филологии – трудам В. И. Даля, Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, В. В. Виноградова. Автор в полной мере этими знаниями обладает и умеет передать их в занимательной форме.
Мокиенко Валерий Михайлович. Образы русской речи. Л., 1986 и др. изд.
В книге в живой и доступной форме рассмотрены история и этимология многих русских образных выражений, особое внимание уделено языковым загадкам, требующим специального комментария. При толковании слов и выражений автор обращается к фактам материальной и духовной культуры русского народа. Для широкого круга читателей.
Мокиенко Валерий Михайлович. В глубь поговорки. Рассказы о происхождении крылатых слов и образных выражений. Изд. 3-е, перераб. СПб., 2007.
Книга посвящена фразеологии – интереснейшему разделу языкознания. Автор в увлекательной форме рассказывает о происхождении крылатых слов и образных выражений, сравнивая русские поговорки с поговорками других народов.
Мокиенко Валерий Михайлович. Почему мы так говорим? От ветхого Адама до долгого ящика. Историко-этимологический справочник по русской фразеологии. М., 2013.
Данный историко-этимологический справочник рассказывает о происхождении самых загадочных выражений и пословиц русской речи, к которым постоянно приковано внимание читателей, интересующихся культурой слова. Он состоит из очерков, раскрывающих историю каждого выражения. В большинстве из них предлагается расшифровка самых спорных и непонятных по происхождению оборотов.
Норман Борис Юльевич. Игра на гранях языка. М., 2006.
Книга Б. Ю. Нормана, известного лингвиста, рассказывает о том, что язык служит не только для человеческого общения, передачи информации, самовыражения личности, но и для многого другого: он развлекает, смешит, удивляет, восхищает… Речь идет о всевозможных разновидностях языковой игры, понимаемой максимально широко. Творцом здесь оказывается обычный человек, а объектом наблюдения и размышления – словесные шутки, анекдоты, каламбуры, массовое поэтическое творчество и т. п., вплоть до речевого кривляния и балагурства. В книге приводится также богатый материал из русской художественной литературы и фольклора, в том числе современного. Завершает книгу юмористический «Энтимологический словарь», удостоенный в свое время премии 16-й страницы «Литературной газеты» и вызвавший целую лавину подражаний. Это на сегодняшний день наиболее полный (более 2000 слов) перечень шутливых словотолкований, у которых, как оказывается, есть и вполне серьезный научный аспект. Книга рассчитана на широкую читательскую аудиторию, прежде всего студентов, школьников старших классов, всех ценителей юмора и любителей русского слова.
Откупщиков Юрий Владимирович. К истокам слова. Рассказы о науке этимологии. Изд. 4-е. СПб., 2005.
Почему тот или иной предмет или явление, или существо называется так, а не иначе? Действительно, у каждого разумного человека должно дух захватывать от одного взгляда в глубины происхождения слов. Само слово этимология древнегреческого происхождения и означает «истинный смысл». Умело и творчески пользуясь сравнительно-историческим методом, учёный-этимолог восстанавливает «биографию» того или иного слова и прослеживает его «родословную». В книге профессора Юрия Владимировича Откупщикова «К истокам слова» собраны поразительные правдивые, а порой предположительные истории о происхождении слов, как обиходных, так и редких.
Панов Михаил Викторович. Занимательная орфография. М., 1984; 2010.
Михаил Викторович Панов (1920–2001) – выдающийся языковед и преподаватель. Его «Занимательная орфография» – восхитительный пример того, как должна быть написана научно-популярная книга – логично и лаконично, со знанием дела и фантазией. Эта книга, сразу предупреждает автор, не пособие для неуспевающих учеников. Она способствует грамотности постольку, поскольку объясняет, как устроено русское письмо, и помогает понять, откуда берутся правила, прописанные в школьных учебниках. От главы к главе ученый подводит читателя к осознанию идеи, что русское письмо основано на фонемном принципе. Различие между буквами, звуками и фонемами поясняется в «Занимательной орфографии» самыми живыми примерами. Усердный школяр, вдумчиво прочитавший книгу М. В. Панова, будет вознагражден сознательным отношением к непростой, но разумной русской орфографии. Этот просвещенный человек уже не станет говорить, что было бы лучше, если бы мы писали по принципу «как слышится, так и пишется». И впредь он будет изучать не разрозненные правила русского языка, а целостную систему, в которой одно правило поддерживает другое.
Панов Михаил Викторович. И все-таки она хорошая! Рассказ о русской орфографии, ее достоинствах и недостатках. М., 1964; 2007.
Первое издание этой книги, давно ставшее библиографической редкостью, было настоящим событием для своего времени. Причиной тому послужила прежде всего уникальная личность автора, в которой счастливо сочетались глубоко мыслящий ученый и талантливый популяризатор науки. Немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что выход книги пришелся на пик дебатов вокруг деятельности Орфографической комиссии, в которой М. В. Панов был заместителем председателя и которая начала в 1960-е годы работу по усовершенствованию нашей орфографии, стремясь сделать ее более последовательной и легкой для усвоения. Эта книга будет интересна всем, кому небезынтересна судьба русской орфографии.
Северская Ольга Игоревна. Говорим по-русски с Ольгой Северской. М., 2005.
В основе книги лежат материалы известной многим программы «Говорим по-русски!», которая выходит на радиостанции «Эхо Москвы». В ней обсуждаются самые острые вопросы современного русского языка, которые задают слушатели радио и участники интернет-форума программы «Говорим по-русски!».
Что происходит сегодня с языком? Каковы самые типичные ошибки? Какой вариант выбрать? Откуда взялось то или иное слово или выражение? Автор не дает готовых рецептов, а приглашает читателей вместе порассуждать, полистать словари и внимательно послушать, как говорят окружающие. Книга написана легко и увлекательно и адресована всем, кто интересуется актуальными проблемами русского языка.
Северская Ольга Игоревна. По-русски, правильно. М., 2011.
Из книги известного журналиста и специалиста по русскому языку Ольги Северской вы узнаете: как понять, что написано в CMC; как не ошибиться, используя «модные» слова и выражения; как обращаться к учителям и представителям других профессий. Это лишь малая часть секретов нашего родного языка, о которых рассказано на страницах книги. «По-русски, правильно!» – это общение без проблем! Для старшего школьного возраста.
Северская Ольга Игоревна. Говори, да не заговаривайся! М., 2011.
В этой книге речь идет об «ошибкоопасных» областях русского языка. Во-первых, есть множество слов, непростых в употреблении. А с ними мы сталкиваемся каждый день – например, надевая тапочки, туфли, кроссовки, кеды, укладывая в чемоданы пары носков, чулок и брюк, болея за две прекрасные (или прекрасных?) команды, наблюдая за ходом матча по телику, который многие упрямо называют телеком, и т. п. Даже чашечку кофе теперь нельзя выпить, не задумавшись, а правильно ли это будет. Есть случаи, когда норма определена жестко, есть и такие, в которых допустимы «вольности». Во-вторых, есть слова, которые звучат очень похоже, а значат либо совсем разное (ветеран – ветеринар, олигарх – аллигатор), либо отличаются оттенками значения (патронаж – патронат, черепаший – черепаховый) – паронимы, в употреблении которых ошибок – хоть отбавляй. В-третьих, норма есть и во фразеологии. Ольга Северская рассказывает, почему не стоит путать ломаный грош с выеденным яйцом, превращая их в ломаное яйцо, подсказывает, когда можно играть с фразеологизмами, а когда стоит быть серьезнее.
Чтобы не говорить только об ошибках, автор обращает внимание и на историю некоторых слов и выражений: на пароходы и паровозы, шарманки, названия цирковых профессий, имена сказочных героев и т. д.
Селищев Афанасий Матвеевич. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком (1917–1926). М., 2013.
В книге выдающегося ученого, специалиста в области славянского языкознания, профессора А. М. Селищева (1886–1942) показаны результаты его наблюдений над языковой деятельностью в период революционных событий. Эти результаты указывают на различные отклонения от норм русского литературного языка и на условия, обстоятельства и последствия таких отклонений. Подробно, с использованием большого числа источников, описаны распространение особенностей речи революционных деятелей в условиях общения, изменение значения слов, языковые новшества в среде рабочего класса, крестьянства, национальных меньшинств. Книга будет интересна не только изучающим сравнительно-историческое языкознание, но и широкому кругу читателей.
Тимофеев Борис Николаевич. Правильно ли мы говорим? Л., 1961.
Эта книга, одиннадцатая по счету, значительно отличается от всех предыдущих книг Бориса Тимофеева — сборников басен, сатирических стихов, стихов для детей и переводов. Книга «Правильно ли мы говорим?» — результат многолетнего изучения автором русской разговорной речи.
Улуханов Игорь Степанович. О языке Древней Руси. Изд. 4-е, испр. и доп. М., 2015.
В настоящей книге рассматривается формирование и развитие основных разновидностей письменного и устного языка Древней Руси с XI по XVII вв. Автор показывает, как взаимодействовали книжные и народно-разговорные элементы языка, изменялось значение слов, сменялись одни грамматические формы другими, как формировались словарный состав и грамматика современного русского языка. Описываются художественные приемы, использовавшиеся в различных произведениях XI–XVII вв.
Явления языка рассмотрены в тесной связи с такими социально-культурными явлениями, как формирование древнерусского государства, появление письменности, развитие связей со славянским югом, Византией, Западной Европой. Четвертое издание было дополнено главой, посвященной происхождению и употреблению слов «Русь» и «Россия».
Книга написана в научно-популярной форме и предназначена для всех интересующихся историей русского языка и русской культуры.
Успенский Лев Васильевич. По дорогам и тропам языка. М., 1980.
Книга о фонетике, морфологии и словообразовании; о законах, по которым строится русский язык.
Успенский Лев Васильевич. По закону буквы. М., 1973 и послед. изд.
Книга посвящена вопросам происхождения и истории развития русского алфавита. В ней читатель найдет множество сведений о теоретических проблемах соотношения между звучащей речью и письменной.
Успенский Лев Васильевич. Почему не иначе? Этимологический словарик школьника. М. 1967.
Задачей Успенского при составлении словаря было показать школьникам работу этимолога – «с какими трудностями он встречается, к каким хитростям и уловкам прибегает при своей охоте за предками наших слов».
Успенский Лев Васильевич. За языком до Киева: Лингвистическая проза, повесть, рассказы, публицистика, письма. Л., 1988.
В книгу известного писателя, популяризатора науки о русском языке, автора книг о войне, о Ленинграде вошли произведения, отражающие различные стороны его творчества. Это «За языком до Киева (Загадки топонимики)», повесть «Скобарь», рассказы, наиболее интересные материалы из эпистолярного наследия.
Уханова Елена Владимировна. У истоков славянской письменности. М., 1998.
В книге история создания кириллицы и глаголицы изложена с точки зрения современной строгой филологии. Подробно говорится о древнерусских рукописях – подлинных, как Остромирово Евангелие, и поддельных, как «Велесова книга».
Федосюк Юрий Александрович. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. Изд. 5-е, испр. М., 2002.
Книга о старинной русской жизни, русской классической литературе и русском языке, каким он был в позапрошлом столетии. Юрий Федосюк объясняет, богат ли помещик, владеющий двумястами десятинами земли, щедр ли чиновник, дающий на чай «синенькую», кто из героев выше по положению, когда одного титулуют «ваше благородие», а другого – «ваше сиятельство», в какое время года происходят события, если написано «в Успеньев день» или «на Фоминой неделе». Отражены все стороны быта: праздники и посты, родство и свойство, чины и звания, жизнь дома и в пути, танцы и игры. Собрано великое множество диковинок и словечек.
Чуковский Корней Иванович. Живой как жизнь: О русском языке. М., 1962 и послед. изд.
Корней Чуковский – наш любимый детский писатель, сказочник, автор «Айболита», «Мойдодыра» и «Бармалея» – был поистине знатоком русского языка. «Живой как жизнь» – главная книга Чуковского, посвященная русскому языку, его истории и современной жизни, законам его развития. Нескрываемый и страстный интерес автора к слову как к началу всех начал в сочетании с объективным научным анализом речи – отличительная особенность книги Чуковского, сделавшая ее такой популярной и читаемой в нашей стране. В книге вы найдете огромное количество примеров живой русской речи, узнаете, что такое «канцелярит» (и как с ним бороться), «умслопогасы» и «иноплеменные слова» и многое-многое другое…
Чуковский Корней Иванович. От двух до пяти. Л., 1935 и др. изд.
Книгу Корнея Ивановича Чуковского «От двух до пяти» будут читать и перечитывать, пока существует род человеческий, ибо книга эта о душе ребенка. Чуковский едва ли не первым применил психологические методы в изучении языка, мышления и поэтического творчества детей, без устали доказывая, что детство – вовсе не какая-то «непристойная болезнь, от которой ребенка необходимо лечить». При этом «От двух до пяти» – не просто антология увлекательных рассказов и детских курьезов, это веселый, талантливый и, пожалуй, единственный в своем роде учебник детоведения, заслуженно вошедший в золотой фонд детской психологии и педагогики.
Шмелев Дмитрий Николаевич. Слово и образ. М., 1964.
Язык – это не только основное средство общения людей, средство формирования мыслей, выражения чувств, желаний и т. д., но также и та реальная внешняя форма, в которую облекаются образы художественной литературы.
Янин Валентин Лаврентьевич. Я послал тебе бересту… М., 1965.
В этой книге рассказывается об одном из самых замечательных археологических открытий XX века – находке советскими археологами новгородских берестяных грамот.
лучших журналистских книг всех времен по мнению экспертов
Лучшие писательские книги
Инсайдер 1.« О хорошем письме: классическое руководство по написанию документальной литературы» Уильяма ЗинссераВысоко оцененная книга Зинссера — это сборник советов для всех, кто интересуется писательством, ну, почти обо всем.
«Это письменный текст, на который студенты реагируют с наибольшим энтузиазмом и который, как они говорят, они учат больше всего», — сказал доцент Марк Леччезе, который использует книгу в своем курсе написания очерков в Эмерсон-колледже в Бостоне.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
2.«
The Associated Press Stylebook»Как студент факультета журналистики, я могу подтвердить, что «AP Stylebook» — это библия писателя. Вы найдете лучшие практики для всего, от использования аффекта против эффекта (борьба для многих) до упоминания деликатных тем, таких как психическое здоровье и вспышки войны.
«Он обеспечивает порядок в хаотическом мире», — сказала Эйлин Галлахер, доцент Сиракузского университета, преподающая репортажи и написание новостей в разных СМИ. «Если у вас нет роскоши редактора, это, по крайней мере, надежный ресурс. В классе это справочник, который также помогает понять причины изменения языка и стиля ».
Кроме того, Грег Манно из Сиракузского университета порекомендовал версию« Брифинга по закону о СМИ ».
Другие профессора, которые также рекомендовал книгу:
3. «
The Elements of Style» Уильяма Странка младшего и Э. Б. Уайта«The Elements of Style» предлагает ускоренный курс по навыкам письма, в частности, как использовать ясный язык для вовлечения читатель.
«Strunk and White, конечно же, последнее слово в написании английской прозы», — сказал Кристофер Б. Дейли, преподающий репортажи новостей и историю журналистики в Бостонском университете. «Это все внутри — после этого все — казнь».
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
4. «
Инструменты для письма: 55 основных стратегий для каждого писателя», Рой Питер Кларк«Инструменты для письма» включает 55 советов — от смешивания повествовательных режимов до названий и различных абзацев. длина — в универсальном наборе инструментов, который нужен каждому писателю в своем арсенале.Фактически, я купил его после того, как многие профессора порекомендовали этот ресурс.
«Если вы перейдете прямо от« Элементов стиля »Странка и Уайта к этому, , вы пропустите ненужные уроки», — сказал Марк Стенсель, адъюнкт-преподаватель в Университете Дьюка, который преподает написание новостей и репортаж. -контроль и наблюдение в американской политике.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
5. «Рассказывать правдивые истории: Руководство для писателей документальной литературы от Фонда Нимана при Гарвардском университете» Марка Крамера
«Рассказывать правдивые истории» — это воспоминания из анекдотов выдающихся писателей. которые собираются каждый год на Гарвардской конференции Нимана по нарративной журналистике.
«В этой книге так много коротких статей замечательных журналистов и писателей, рассказывающих нам, почему их работа важна и как они ее делают», — сказала Эллен Мичем, преподающая введение в мультимедийное письмо в Университете Миссисипи. Это помогает ее ученикам подбирать заголовки, рассказы в стиле перевернутой пирамиды и простые репортажи для радио и телевидения.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
6. «Сказочное искусство: полное руководство по написанию повествовательной документальной литературы» Джека ХартаДля всего, что касается структуры рассказа, точки зрения и исправлений для публикации, «Сказочное искусство» — это действительно исчерпывающее руководство по ремеслу.
Бретт Оппегаард, доцент кафедры журналистики Гавайского университета в Маноа, сказал, что это его самая любимая книга по письму. «Я собирал мудрые знания о писательстве на протяжении десятилетий, и, когда я впервые нашел эту книгу, я просто взял тот свой файл и выбросил его в мусор, потому что Харт охватил все важное, что я собрал, плюс многое другое», он сказал.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
7.«
Тренер писателя: Руководство редактора по словам, которые работают» Джека Харта«Тренер писателя» — это словарь с изюминкой. Внутри вы найдете советы о том, как отточить свое письмо, и советы, которые автор Джек Харт использовал для обучения писателей, получивших Пулитцеровскую премию.
По словам Адрианн Флинн, старшего преподавателя Университета Мэриленда, «Две книги Харта [другая:« Storycraft »] — лучшее, что я видел при обучении, с простым языком, отлично примеры, и как сообщать, организовывать и писать все, от простых до сложных новостей или тематических статей.«Эта книга — ресурс для ее учеников, в которых они могут писать о правительстве, последних новостях и образовании, среди прочего.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
8.« О писательстве: воспоминания о ремесле ». Стивен КингСтивен Кинг, известный своим изрядным переворачиванием страниц, раскрывает уловки ремесла в своих мемуарах в первой части, мастер-класс во второй части: «Написание»
«Вторая половина книги». « — прекрасный учебник журналистики», — сказал Эрик Гроуд, доцент кафедры журналов, новостей и цифровой журналистики и директор отдела журналистики Голдринга Сиракузского университета.Гроуд считает это одной из лучших писательских книг всех времен.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
9. «Чикагское руководство по проверке фактов» Брук БорелЧтобы улучшить процесс редактирования и пересмотра, можно найти «Чикагское руководство по проверке фактов» по адресу помощь. Джулия Блох, директор Программы творческого письма Пенсильванского университета, рекомендует эту книгу студентам, которые хотят отточить свое письмо на различных носителях.
Другие профессора, которые также рекомендовали книгу:
10. «Выбор письма: элементы документального повествования» , Сью Герц«Выбор письма» — это всеобъемлющая книга, которая погружает в общие стилистические решения. встречаются все писатели. Вы найдете стратегии для написания мемуаров, литературных произведений, путевых заметок и многого другого.
«Я использую это на промежуточном семинаре по репортажам, который предлагается для выпускников и студентов бакалавриата», — сказала Мэг Хекман, доцент кафедры журналистики Северо-Восточного университета.
журналистов размышляют над сюжетами о своих сообществах
Согласно устоявшимся журналистским максимам, репортер не занимается сбором фактов. Но стремление к истине означает рассмотрение человечности своих подданных — и самого себя. Живой опыт может помочь репортеру сопереживать и углублять свою работу, рассказывая истории, которые точно отражают мир.После года напряженных репортажей о борьбе, которую пережили люди, которые разделяют свою идентичность, журналисты TIME размышляют над уроками, которые они извлекут из своей работы.
Небольшие действия Надя Сулеман, редакторский продюсер26 мая 2020 года я зарегистрировался в Slack как обычно: Надя в синдикации .Моя роль редакционного продюсера в то время заключалась в основном в создании сообщений со статьями таких партнеров, как Associated Press. Тот день ничем не отличался. Я работал в своем родном городе за пределами Гранд-Рапидс, штат Мичиган, куда я переехал, чтобы быть ближе к своей семье во время пандемии. Но то, что началось как побег к привычкам, быстро превратилось в один из самых несостоятельных месяцев в моей карьере.
В то утро, когда я узнал, что есть кадры очевидца, на которых офицер стоит на коленях у чернокожего человека в Миннеаполисе, я почувствовал себя плохо.Я понимаю цикл новостей; рассказы о Черных травмах ломаются потом быстро исчезают. В страхе я пошел за одним из первых отчетов AP, как меня просили. Именно тогда я прочитал, что человек на видео, Джордж Флойд, неоднократно говорил офицерам: «Я не могу дышать». Мы не в первый раз слышим эту фразу.
У меня нет желания смотреть видео о Черной смерти — финал никогда не меняется. Но хотя я избегал просмотра полного видео убийства Флойда, я видел достаточно клипов в контексте моей работы, чтобы проникнуться ужасом.И в последующие 24 часа я зациклился на ужасных изображениях и видео — протестующих разной идентичности, которые собрались вместе, чтобы заявить, что достаточно ударов, слезоточивого газа и расстрелянных резиновыми пулями. Наблюдение на моем экране жестокости полиции и современных линчеваний просто напомнило мне, какими расходными материалами считаются черные люди.
Как младший сотрудник, я не имел привилегии сбежать — обновлять этот пост было моей работой.Позднее «проверка» станет привычной практикой в отделе новостей, но в то время благополучие моих черных коллег и меня казалось второстепенным. Мне не предложили отпуск или даже момент, чтобы отойти и передать бразды правления коллеге. Вместо этого я чувствовал, что мне нужно снизить чувствительность к собственному угнетению. Не было никаких черных редакторов, чтобы сказать мне обратное. Уже будучи изолированным из-за пандемии, я оцепенел, а затем начал возмущаться, потому что политика запрещала выражать взгляды на все, что считается политическим.(Наши правила теперь позволяют протестовать в защиту прав человека.) Тем не менее, я чувствовал, что должен что-то делать — я знал, что, если бы черные люди не участвовали в рассказывании наших историй, они могли бы ошибиться.
Несмотря на мое место в иерархии, я использовал небольшую, но решающую силу в синдицировании статей, часто первых статей, которые TIME опубликует в последних новостях: я высказал свое мнение в заголовках. Поскольку в дни и недели после смерти Флойда в основном мирные демонстрации продолжались, я снова и снова встречал два слова в тексте по умолчанию: насилие и беспорядки .Эти собачьи свистки подчеркнули, что СМИ интерпретируют сопротивление черных: агрессорами были мы. Слишком громко, слишком агрессивно, слишком черным. Поэтому вместо того, чтобы использовать предоставленные заголовки, я бы написал их без кодированного языка.
Хотя это не обычная практика включать имена людей, неизвестных публике, учитывая давнее стирание истории чернокожих, я решил написать их: Джордж Флойд, Ахмауд Арбери, Бреонна Тейлор. Но я разрывался между желанием убедиться, что их запомнили, и беспокойством о том, чтобы внести свой вклад в представление о том, что они были мучениками, что их смерть была необходима для того, чтобы мы приблизились к справедливости.Я чувствовал себя одиноким в бремени принятия этих решений, как единственный черный человек, который прикоснется к историям.
У меня нет ответов на все вопросы, и я не в силах что-то исправить самостоятельно. Никто из нас этого не делает. Но я понял, что даже небольшие действия усугубляются. За последний год, после того как я стал больше заявлять о себе, на меня возложили больше обязанностей и пригласили в беседы, от которых раньше меня не допускали.Я больше не пишу заголовки для рассказов других людей — теперь я помогаю запускать проекты, которые мне очень нравятся. Я учусь быть уверенным в своей перспективе, использовать свой голос и требовать того, чего я заслуживаю.
Объятие целостности
Суйин Хейнс, старший репортер«Какова ваша расовая принадлежность?» моя коллега написала мне в начале этого года, когда она заполнила заявку, в которой требовалась эта информация.Категории, которые должны были казаться мне наиболее важными, были «Азиат», «Белый» и «Другой», но ни одна из них не казалась совершенно правильной. «Другое» в порядке, — ответил я, прежде чем сделать паузу. «Вообще-то, не могли бы вы поставить« Азиатский », пожалуйста? «Другое» кажется немного странным ».
Для меня быть двухрасовым — это прекрасно и сложно. Но размышления об этих категориях были лишь одним из примеров того, как в мире, зацикленном на сортировке людей по расам, я был вынужден чувствовать слишком много одного, недостаточно другого или приглушался под эгидой «Другого».
Как малазийско-британская женщина, я всегда осознавала свою близость к белому и то, как я обычно отношусь к расе, поскольку большую часть своей жизни я пользовалась привилегиями белых. Иногда я чувствовал себя неловко или неуверенно в том, чтобы полностью заявить о своей идентичности как азиате, колебания, коренящиеся в неловкости, что я с меньшей вероятностью столкнусь с физически насильственными проявлениями расизма так, как это делают другие. Я пришел к выводу, что такой тип мышления является формой обесценивания, стирания, озабоченности себя страхами по поводу азиатской ненависти перед столь необходимой азиатской радостью.В течение последнего года, освещая эти вопросы более глубоко, я склонялся к тому, чтобы заявить — и отметить — свою полифоническую идентичность.
В марте 2020 года я писал о росте антиазиатского расизма на фоне эскалации пандемии коронавируса. Год спустя я безуспешно пытался удержать себя от слез в начале интервью из-за истории о глобальных преступлениях на почве ненависти против Азии. Было трудно принять, как мало изменилось за 12 месяцев.Интервьюируемая, также малазийско-британская женщина смешанной расы, могла сказать, что я не в порядке, и мы остановились на мгновение, прежде чем она выступила для записи. Я позволяю себе дышать. Мне не нужно было объяснять или оправдывать почему. Она понимала и тоже это чувствовала.
Прошлый год научил меня чувствовать себя более комфортно, признавая привилегию, которой я обладаю, а также тот факт, что эта привилегия не означает, что я изолирован от расизма или его болезненных последствий. Это нормально, быть уязвимым и принимать эти чувства — это здорово.Прошлым летом в TIME собралась группа двухрасовых сотрудников, которые назвали себя «Tuta», что в переводе с международного вспомогательного языка эсперанто означает «целое». Я пытаюсь держать это слово в памяти, когда двигаюсь вперед, чтобы не забывать чувствовать и быть не «Другим», а целостным.
Личность как эксперт
Саня Мансур, репортер
В 2017 году, когда я делал репортажи о законодательном собрании Техаса, я присутствовал на слушаниях по национальной безопасности, проведенных депутатами-республиканцами о том, как защитить штат от «радикального ислама».Группа была проведена через несколько дней после того, как законодатель разослал опрос мечетям по всему Техасу, задав вопросы об их убеждениях и их стремлении оставаться ненасильственными.
Когда заседание заканчивалось, и толпа начала расходиться, белый тележурналист, стоявший рядом со мной, спросил законодателя, проведет ли он аналогичный форум, посвященный радикальным христианским или еврейским группам. Бывший депутат штата, который услышал это замечание, проклял его за то, что он поднял эту идею, а другая женщина, находившаяся поблизости, спросила, как репортер может даже сравнивать эти религии, намекая, что ислам по своей сути более жесток.Когда я спросил ее, как она могла сделать такое предложение, она потребовала узнать, как я могу поддержать религию как женщина.
Нападение было личным, но хотя я знал, что ее аргумент исламофобский и ошибочный, я также сомневался в себе. Я чувствовал себя непрофессиональным из-за того, что снимал свою стойкую репортерскую шляпу и вступал в чей-то ненавистный диалог на этом уровне. Я был так взволнован, что мне пришлось покинуть комнату. Снаружи государственный солдат спросил меня, не был ли я О.К. Я сказал, что да, и у меня все еще есть история, которую я записал позже в тот же день. Но опыт показал мне, что мы не всегда можем разделить на части, когда рассказываем о своей личности.
За последние несколько лет я понял, что в этом нет необходимости. Наш жизненный опыт — это не эмоциональные предубеждения, а источник опыта. Я рассказывал истории о мусульманском и африканском запрете, а также о борьбе с чернокожими в мусульманском сообществе и доводил до них авторитет. Я понимаю, что мусульмане — не монолит, но мой собственный опыт общения с религией и то, как проявляется ненависть к ней, помогает сформировать мой подход — от людей, с которыми я беседую, до того, как я формирую истории.
Я понял, что могу лучше рассказывать истории, если буду думать о том, что я хочу прочитать, вместо того, чтобы пытаться писать каждое произведение для белой аудитории. Например, в рассказе о Рамадане эпохи пандемии я вышел за рамки «даже воды?» комментарий Мусульмане так часто слышат, когда они говорят немусульманам, что соблюдают пост, а вместо этого сосредотачиваются на более тонких переживаниях. Я связался с Халидом Латифом, имамом, который часто проводит пятничную молитву, которую я посещаю в Нью-Йоркском университете, и спросил, может ли он помочь мне найти мусульман, желающих обсудить свою пандемию Рамадан.В течение следующих нескольких дней мой почтовый ящик был переполнен более чем 100 историями от тех, кто, вероятно, доверял Халиду так же, как и я.
Одна из нескольких историй, вошедших в статью, была о мусульманском докторе, который сбрил бороду, которую он оставил по религиозным соображениям, чтобы он мог правильно носить СИЗ при лечении пациентов с COVID-19. Когда он сидел рядом с телом мусульманина, который был объявлен мертвым, доктор прочитал ему особую молитву, которую мусульмане произносят после того, как кто-то скончался, потому что он не был уверен, что этот пациент получит надлежащие похороны.Как мусульманин, я понимал важность этой молитвы — «инна лиллахи ва инна илайхи раджи’ун» («Воистину, Аллаху мы принадлежим, и воистину, к Нему мы вернемся») — и что это чтение говорило о глубине услуги врача. Это был акт, который я выделил в своем рассказе, потому что я изначально знал, как он принесет комфорт семье пациента, в отличие от репортера-немусульманина.
Я не могу включить в резюме такой уровень знаний из первых рук, но это не менее важно для моей работы как журналиста, если не больше.
Приверженность важным историям
Джозия Бейтс, штатный писатель
До мая 2020 года я изо всех сил пытался получить зеленый свет для своих презентаций.У меня были идеи для историй о проблемах социального и уголовного правосудия, связанных с чернокожим населением США, но они редко продвигались вперед. Если я предлагал статью о насилии с применением огнестрельного оружия и его влиянии на чернокожее сообщество, мне говорили, что для этого нам нужна «национальная привязка». Если я рассказывал историю о том, как полиция застрелила черного человека в небольшом поселке, мне говорили, что это «слишком местное». Мне дали множество причин, по которым эти истории не были назначены, что заставило меня поверить, что мне просто нужно работать усерднее и придумывать лучшие передачи.
После убийства Джорджа Флойда произошла смена. Теперь я получаю больше положительных отзывов, когда рассказываю истории об уголовном правосудии и социальных проблемах, связанных с чернокожим сообществом, и, похоже, предпринимаются согласованные усилия по освещению этих тем. Но было неприятно видеть, как наш подход меняется так быстро, от игнорирования этих историй к их сосредоточению.
Как черный человек в этой стране, я не понаслышке знаю важность таких вопросов, как уголовное правосудие, правоохранительные органы и насилие с применением огнестрельного оружия, а также количество людей, пострадавших от этого.Вот почему я беру на себя ответственность тщательно скрыть их. Но если на руководящих должностях в основных новостных агентствах не будет более разнообразных голосов и точек зрения, критические истории останутся невысказанными.
Не должно быть необходимости в широко освещаемой трагедии, такой как смерть Флойда, чтобы публикации постоянно освещали эти проблемы, которые на протяжении сотен лет отрицательно сказывались на общинах меньшинств. Поэтому, хотя я приветствую внимание к этим вопросам, я также задаюсь вопросом о мотивации.Осознали ли медиа-компании реальность, которую многие из нас всегда знали? Или они пытаются выглядеть в глазах общественности определенным образом, чтобы избежать критики? Я опасаюсь, что основные СМИ, включая TIME, будут двигаться дальше, особенно сейчас, когда приговор по делу Дерека Човена вынесен на год.
Один урок для меня в прошлом году — продолжать бороться за эти истории.Другой заключается в том, что основные средства массовой информации не могут эффективно рассказывать эти истории, пока руководство не поймет, насколько они важны. Я надеюсь, что те, за кем остается последнее слово в освещении, действительно усвоили этот урок. Мы должны регулярно сообщать об этих темах, потому что, как показали недавние события, они не исчезнут.
Подробнее: Давно назревшее пробуждение Америки к системному расизму
Сила уязвимости Наина Баекал, редакторский директор по развитию отдела новостей
Вскоре после того, как я закончила университет в 2014 году, я пошла ужинать с тремя подругами по колледжу, все белыми женщинами.Когда разговор зашел о приеме на работу, один из них выразил разочарование тем, что недавнее стремление ее компании к разнообразию затруднило прием на работу таких стажеров, как она. «Я не думаю, что кому-то следует устраиваться на работу только из-за цвета кожи», — сказала она, обращаясь ко мне. «Тебе бы это тоже не понравилось, не так ли?»
Я до сих пор помню, как мое лицо было горячим и онемевшим, напряжение в груди сильно сжалось. Я чувствовал себя обязанным опровергнуть ее предположение о том, что наем представителей меньшинств означает снижение стандартов.Я представил бизнес-кейс для включения множества точек зрения, интеллектуальный аргумент в пользу разнообразия, но я не сказал, какие чувства вызывает у меня разговор.
Я поступил на работу, вооружившись копией модели Lean In и возлагая большие надежды на то, чтобы подняться по служебной лестнице и что-то изменить. Вскоре я понял, что работа очень похожа на университет: обычно я была единственной цветной женщиной в комнате. Когда через полтора года я стал редактором, у меня была возможность делать тот выбор, который мне нравился, — нанимать, давать задания и повышать голос, — но я редко видел себя отраженным за столом для принятия решений, в основном белым.Стремясь расти, я поглощал книги и статьи о лидерстве, обычно написанные белыми женщинами, которые проповедовали амбиции, использование возможностей, переговоры о заработной плате и разговоры на собраниях. Сообщение было ясным: заставьте систему работать на вас .
Я пробовал это много лет. Корпоративное разнообразие всегда способствовало вознаграждению таких цветных людей, как я, — состоятельных, высокообразованных меньшинств, присутствие которых смягчает вину белых лидеров, не требуя от них создания действительно инклюзивных компаний.Любая враждебность, с которой я сталкивался, становилась еще большим топливом, чтобы доказать, что я сам, как будто мог существовать магический порог, который, если переступить, остановит кого-либо от намека на то, что я «нанимаю разнообразия».
Было легко поверить, что я действительно появляюсь на работе, когда редактирую рассказы о поле и расе, или высказываюсь, если я чувствовал, что наш редакционный выбор был проблематичным. Мне было намного труднее, если бы я был человеком, которого мне нужно было защищать. Все хорошо, , я бы сказал, когда коллега извинился за обидное замечание, совершенно нормально .Я мог плакать в ванной или возвращаясь домой, но большую часть времени я проглатывал все это, свой гнев или свою печаль, и надевал форму хорошего солдата, чтобы выполнить следующее задание. Я понимал, что лидерство означает быть сильным и оптимистичным под давлением. Только в прошлом году — после того, как равенство, разнообразие и инклюзивность стали ключевой частью моей работы, — стало ясно, что модели лидерства, которые я усвоил, совершенно отсутствуют, когда дело доходит до создания антирасистского рабочего места.
Журналисты часто говорят об усталости от сострадания, об уменьшении способности сопереживать, когда мы постоянно сталкиваемся с травмирующими историями и ситуациями, как будто ожесточение перед ужасами мира — неизбежная часть работы.В редакциях новостей, как и во многих других офисах, нас поощряют не использовать эмоции на работе. История на первом месте. Вы не рассказ . Старые журналистские максимы врезались в мою психику, и я жил по ним, рассказывая о терроризме, забаррикадировавшись в парижском ресторане, и редактируя статьи о рисках COVID-19 для сообществ этнических меньшинств, одновременно беспокоясь за своих родителей, врачей на передовой. «Если я позволю себе ощутить все свои чувства, — сказал я себе, — я не протяну и дня на работе».
Как и в случае со многими цветными женщинами, не позволяя никому видеть мою боль на работе, я мог убедить себя и своих коллег в том, что я настолько стойкий, что мне не нужна поддержка. На самом деле мы даже не сможем изменить систему, если не будем говорить о том, что система заставляет нас чувствовать. Сочувствие — это основа журналистской деятельности, которая служит и отражает различные сообщества. Это также очень важно для нашей редакции: если мы хотим сохранить журналистов из маргинализованных групп, которые лучше всего подготовлены для того, чтобы рассказывать эти истории, мы не можем ожидать, что они оставят свои эмоции дома.
Преобразование наших рабочих мест и укрепление солидарности становятся все более насущными в последние несколько лет: движение #MeToo открыло дискуссии о закодированных мужским языком формах лидерства, которые привели к сексуальным домогательствам, нападениям и издевательствам, в то время как недавние истории от «girlboss» «Эпоха 2010-х годов показала, как белые женщины использовали свою власть в качестве оружия и злоупотребляли ею для создания своих собственных токсичных рабочих мест. Но знание того, какого поведения следует избегать, — это не то же самое, что продемонстрировать более гуманную модель, которая может занять его место.
Возможно, это потому, что мы все еще его подделываем. В марте, после того как белый стрелок убил восемь человек в Атланте, шесть из которых были азиатскими женщинами, я наблюдала, как двое моих ближайших коллег и друзей, обе американки азиатского происхождения, плакали в разговорах с членами высшего руководства. Впервые я подавила желание скрыть слезы. Я учился у них, как важно проявлять свое сердце, а не только слова. Это может быть радикальным шагом — позволить себе быть увиденным.
В последующие недели я много больше думала о возможности, которую я имею как цветная женщина, чтобы помочь переопределить то, как выглядит лидерство.В отличие от решительности или риска, которые обычно ассоциируются с мужчинами-лидерами, сильные стороны, такие как уязвимость или сотрудничество, часто описываются как «женские» лидерские качества, «более мягкий» набор навыков. В этом году я решил рассматривать их как важнейшие лидерские качества.
Теперь я знаю, что держаться вместе — не единственный способ заслужить уважение или прослыть профессионалом. Я веду более честные беседы с моими коллегами, чем когда-либо прежде, — говорю, когда мне больно, а когда они причинили мне боль.Я увеличиваю свои ожидания в отношении того, как со мной следует обращаться, общаюсь, когда мои коллеги являются хорошими союзниками, а когда нет, и прислушиваюсь, когда я тоже могу терпеть неудачу. Теперь, когда я получаю извинения, я стараюсь не глотать свою боль, а вместо этого говорю: Спасибо, Я ценю это.
В поисках возможного Жасмин Агилера, штатный писатель
Я впервые услышал термин «внутренний расизм» на уроке изучения чикано в колледже.До тех пор я не осознавал, что считаю себя неполноценным из-за моего мексиканского американского воспитания, что я чувствовал, что английский лучше испанского, и что я верил, что чем ближе я смогу присоединиться к белой Америке, тем лучше. Я делал все это подсознательно и с тех пор работал над преодолением собственного комплекса неполноценности и внутреннего расизма. Но, наблюдая за моими коллегами из Блэка и AAPI в течение последнего года, я знаю, что мне еще есть чему поучиться.
В августе 2019 года бандит провел около 11 часов, чтобы убить латиноамериканцев в моем родном городе Эль-Пасо, штат Техас, в Walmart, где мой дядя проработал более десяти лет.Я был потрясен за свой прекрасный город и за более чем 20 человек, которые были убиты. Тем не менее, хотя я был убит горем и полон ярости, я пришел на работу, готовый отчитаться. Я выступаю на этом смелом и стойком фронте, который так многие журналисты BIPOC усовершенствовали, чтобы другие чувствовали себя комфортно, когда их сообщества подвергаются нападкам. Опять же, я делал это подсознательно. Я не проявлял никаких эмоций и угловых позиций, которые, как я знал, мог бы сообщить из-за моих связей в городе, но я не заставлял своих белых ведущих редакторов делать что-то большее, чем они считали необходимым.Мне даже в голову не приходило, что я могу.
Сразу после стрельбы TIME опубликовало в Интернете несколько статей о том, что произошло в Эль-Пасо, некоторые из которых я написал или помогал сообщить, и хотя я горжусь этими историями, теперь я знаю, что наш отдел новостей мог бы справиться лучше. В печати мы опубликовали мощный прикрытие, в котором новости Эль-Пасо использовались как приманка для разговоров о контроле над огнестрельным оружием и внутреннем экстремизме, но в нем не было проведено глубокого исследования того, как проявляются анти-латиноамериканские настроения в США.S., и при этом не создавал возможности для расширения возможностей латиноамериканцев.
Месяцы спустя, когда Дерек Човен убил Джорджа Флойда в Миннеаполисе, и несколько месяцев спустя, когда белый боевик убил шесть азиатских женщин на спа-курортах в Атланте, мои коллеги использовали другой подход, продемонстрировав силу хорошей и вдумчивой журналистики с целью воодушевления. наиболее опустошенные этими зверствами. Они написали дань уважения своим общинам и сосредоточили внимание на взглядах художников, активистов и тех, на кого это оказало наибольшее влияние.И они работали с нашими главными редакторами, чтобы поместить эти истории на обложку. Мои коллеги бросили вызов нормам, которые так долго существовали в редакциях по всей стране, о том статус-кво, из-за которого я бессознательно не понимал, как мы освещали стрельбу в Эль-Пасо.
Я должен поблагодарить моих черных, азиатских и азиатских американских коллег. Когда они отстаивали свои сообщества, они также показали мне, что возможно. И я не собираюсь ждать следующего злодеяния, чтобы настаивать на освещении, которое расширяет возможности латиноамериканцев, и в среде редакции, которая позволяет нам расти.
Центрирование правых голосов Паулина Качеро, редакторский продюсер
Наутро после того, как стрелок открыл огонь в трех спа в Атланте, в результате чего погибли шесть азиатских женщин, редакция TIME собралась в Интернете на ежедневную встречу, чтобы обсудить, как освещать массовую стрельбу.Вскоре несколько коллег обсуждали секс-работу, а не трагедию. Я потерял дар речи. После того, как два моих азиатских и азиатско-американских коллег вмешались, а другие поддержали их, разговор перешел от домыслов, основанных на стереотипах, и вернулся к человечности убитых женщин.
В тот день я почувствовал парализующий страх и тоску по поводу насилия, низший уровень в долгом году роста антиазиатской ненависти и нападений, разжигаемых ксенофобской риторикой о коронавирусе со стороны бывшего президента Трампа.Но я также чувствовал тихий, кипящий гнев на то, что белый человек, унесший жизни восьми человек, может заявить, что раса не сыграла никакой роли в его буйстве, и что власти, казалось, приняли это отрицание за чистую монету, игнорируя жизненный опыт своих азиатских соседей. , друзья и члены семьи. Я наблюдал, как крупные новостные организации повторяли заявления полиции о том, что нападение «не было мотивировано расовой почвой», а произошло потому, что у подозреваемого, утверждавшего, что он страдает «сексуальной зависимостью», был «плохой день».«Я часто задаюсь вопросом, как бы выглядело освещение событий в TIME, если бы в нашей комнате не было журналистов, которые испытали на себе комплексный эффект женоненавистничества и расизма, присущий азиатской женщине.
Их голоса имели решающее значение для освещения. Через несколько часов после съемок многие из нас подключились к Интернету, чтобы согласовывать истории и утешать друг друга. Я обменялся ночными сообщениями с другом и коллегой, обмениваясь идеями на статьи и разделяя наши страдания.Один коллега собрал ресурсы о том, как поддержать сообщество американцев азиатского происхождения и жителей островов Тихого океана; другой написал любовное письмо американцам азиатского происхождения. И, решив не вызывать у читателей травмирующих образов, фоторедактор заказал для обложки TIME искусство, которое отталкивает рассказ о жертвах и демонстрирует силу азиатских женщин.
Как начинающий журналист, я все еще понимаю, как много от себя я могу и хочу привнести в работу. Я вырос в Оклахоме, где 74% населения — белые и только двое.4% имеют азиатское происхождение, я часто чувствовал себя другим, неуверенным в себе и своем месте. И я не один такой. Опыт многих американцев азиатского происхождения представляет собой дихотомию: нас заставляют чувствовать себя заметными иностранцами, но подсознательными в черно-белом гобелене Америки. И по этой причине я часто не решаюсь высказаться, даже если мой жизненный опыт означает, что я могу привнести в разговор важную перспективу. Наблюдение за тем, как мои коллеги отреагировали на эту трагедию, показало мне силу отказа хранить молчание — и что даже в гонке, чтобы не отставать от невероятно быстрого цикла новостей, все еще можно вести себя с состраданием и человечностью.
Подробнее: «Мы всегда ждем своей очереди, чтобы стать важными». Любовное письмо американцам азиатского происхождения
Учимся на примере Дженна Колдуэлл, помощник по производству
Я окончила Высшую школу журналистики Колумбийского университета в мае 2020 года и в следующем месяце начала работать в TIME — моей первой работе для большой девочки — во время пандемии, на фоне протестов за жизни чернокожих.
В аспирантуре, особенно в элитном учебном заведении, где преобладают белые, существует давление, подпитываемое чувством конкуренции, с требованием выйти, найти свою историю и подать ее, просто сделай это. Оглядываясь назад, я понимаю, что давление было травмирующим. Менее чем через четыре недели я освещал попытку двойного убийства в жилом комплексе в Фар-Рокавей, Квинс, и никто не следил за тем, как я поживаю, даже когда я торчал возле одной из больничных палат жертвы, отчаянно пытаясь получить ее. цитата из его матери, чтобы не вернуться в класс с пустыми руками.
В том семестре я также освещал убийство темнокожего мужчины его братом — где мне приходилось разбираться с ужасающими подробностями в суде — жестокие и смертельные нападения на черных транс-женщин, условия, в которых чернокожие и коричневые жильцы строят жилые дома. подверглись влиянию Ньюаркского водного кризиса на бедных, чернокожих жителей и многое другое. На каждом углу я сталкивался с новой травмой, и на каждом углу меня критиковали — я должен был найти лучшую тему, я должен был получить лучшую цитату.Я чувствовал себя собственной оболочкой, кем-то, кто совершает движения, оперируя гулом тревоги. В том же ключе, в котором чернокожие люди и их человечность игнорируются, когда их убийства становятся вирусными или когда единственное отражение себя в средствах массовой информации, которое они видят в средствах массовой информации, включают боль и страдания ради рассказывания историй, ожидалось, что я потеряю чувствительность к темы, которые я охватил. В конце концов я сломался. Я позвонил маме, оплакивая ее, что у меня нет того, что нужно, чтобы быть журналистом, если это то, что влечет за собой журналистика.Я хотел бросить учебу.
Мне не помогало то, что меня отговаривали сообщать о вещах, которые я хотел осветить — мне сказали, что идентичность и культура — не лучшая вещь, и если я хочу, чтобы меня воспринимали всерьез, я не мог писать о таких вещах, как колоризм. или движение натуральных волос. Когда я пожаловался на обращение со стороны преподавателя, мне сказали, что мир журналистики не «мягкий и пушистый», и мне придется с этим справиться.
Итак, я пришел в TIME, думая, что для того, чтобы хорошо выполнять свою работу, я не могу быть уязвимым. Я усомнился в своих презентациях и своей работе, опасаясь, что мои идеи для историй и профилей о культуре будут отклонены как «чушь». Я был так рад ошибиться. Мой наставник, которого я нашел через группу ресурсов для сотрудников BIPOC, является одним из наших штатных писателей, и она не только помогает мне с механикой создания культурных презентаций, но также понимает значение людей, которых я предлагаю для рассмотрения.После того, как одна из моих идей была отклонена, несмотря на все наши усилия по ее обоснованию, она посоветовала мне продолжать попытки, и теперь я очень рад работать над профилем южноамериканского художника для одной из наших крупнейших франшиз.
Защита от своего имени — это не то, чему учат в школе — честно говоря, по моему опыту, это не поощрялось. Это то, что вы можете по-настоящему узнать, только наблюдая, как это делается вблизи. Я видел, как мои коллеги высказываются, несмотря ни на что, будь то требование улучшения условий труда через профсоюз или убеждение начальства в достоинствах истории.Они вдохновили меня защищать не только свою работу, но и себя. За последний год я боролся за то, чтобы стать штатным сотрудником и получать более высокую зарплату. Мои сверстники сделали меня лучшим видеопродюсером, лучшим журналистом и, в конечном итоге, более сильным человеком.
Итак, в 23 года, как молодая чернокожая женщина, я не могу сказать, что было легко освещать новости. Я все еще сталкиваюсь с эмоционально тяжелыми заданиями; Меня попросили подготовить профиль Сибрины Фултон, матери Трейвона Мартина, в августе, на неделе, когда застрелили Джейкоба Блейка.И мне, возможно, всегда придется переоценивать подачу и объяснять ценность рассказа Блэка историй, которые не сводятся к боли или страданию. Но мои сверстники дали мне сообщество, на которое можно опереться, и образец, гарантирующий, что мой голос будет услышан.
Еще истории, которые необходимо прочитать от TIME
Определение авторства украиноязычных текстов журналистского стиля с помощью нейронных сетей Максим Лупей, Александр Мица, Владимир Репарюк, Василий Шаркан :: SSRN
(февраль 2020 г.) Eastern-European Journal of Enterprise Technologies, 1 (2 (103)), 30-36.DOI: 10.15587 / 1729-4061.2020.195041
7 стр. Добавлено: 13 ноя 2020
Дата написания: 28 февраля 2020 г.
Аннотация
Исследуется проблема разработки эффективного метода определения авторства текста (на материале публикаций известных украинских журналистов).Большинство существующих методов требует предварительной обработки текста, что влечет за собой новые затраты при решении поставленной задачи. В случае, когда количество возможных авторов может быть минимизировано, этот подход часто оказывается чрезмерным. Еще одним недостатком существующих подходов является то, что их подавляющее большинство было применено к текстам на иностранных языках и не учитывало особенности украинского языка. Поэтому было решено разработать подход, позволяющий идентифицировать автора текста на украинском языке без предварительной обработки и давать результаты с высокой точностью, а также установить, какие типы искусственных нейронных сетей дают минимальную ошибку для украинских публицистов.
Разработанный метод использует многослойный персептрон прямого распределения, алгоритм контролируемого обучения, векторизацию HashingVectorizer и оптимизатор Adam. Установлено, что при небольшом количестве итераций (4–5 итераций) обучения искусственной нейронной сети мы получаем достаточно высокую точность определения авторства журналистских текстов и относительно малую величину ошибки. Использовано более 1000 фрагментов текстов трех украинских авторов. В результате проведенных экспериментов было установлено, что применение разработанного подхода к решению поставленной задачи позволяет достичь достаточно высоких результатов.В текстах, содержащих не менее 500 символов, точность достигает 91%, а максимальное количество итераций обучения искусственной нейронной сети не превышает 15. Такие результаты были достигнуты в первую очередь за счет грамотного выбора метода векторизации на подготовительном этапе. и структура искусственной нейронной сети
Ключевые слова: идентификация авторства; текстовый анализ; искусственные нейронные сети; многослойный персептрон; векторизация текста
Рекомендуемое цитирование: Предлагаемая ссылка
Лупей, Максим и Мица, Александр и Репарюк, Владимир и Шаркан, Василий, Определение авторства украиноязычных текстов журналистского стиля с помощью нейронных сетей (28 февраля 2020 г.).(Февраль 2020) Eastern-European Journal of Enterprise Technologies, 1 (2 (103)), 30-36. doi: 10.15587 / 1729-4061.2020.195041, Доступно в SSRN: https://ssrn.com/abstract=3699403Есть ли будущее у журналистики?
Цифры маскируют более уродливую историю. За последние полвека, и особенно за последние два десятилетия, сама журналистика — способ освещения, передачи, написания и редактирования новостей — изменилась, в том числе так, что стало возможным появление фейковых новостей, и не только потому, что слияний и поглощений, корпоративной собственности и потери рабочих мест, а также Google Search, Facebook и BuzzFeed.В работе нет недостатка в замечательных журналистах, проницательных и смелых, широких кругозоров и блестящих талантов, и нет конца захватывающим инновациям в вопросах формы, особенно в визуальном повествовании. Тем не менее, журналистика, как сфера деятельности, такая же запутанная, как наркоман, изможденная, истощенная и нервная, ее карманы пусты, как бессонные ночи. Это быстрее, чем было раньше, так быстро. А еще он острее, требовательнее и злее. Он хочет, и он хочет, и он хочет. Но что ему нужно?
Ежедневная газета — стержень современной журналистики.Ежедневные газеты в основном относятся к 1830-м годам, десятилетию, когда появилось слово «журналистика», означающее ежедневные репортажи, jour в журналистике. Ранние ежедневные газеты зависели от подписчиков, чтобы платить по счетам. Пресса была пристрастной, читатели были избирателями, а новости предназначались для убеждения (а явка избирателей была высокой). Но к 1900 году реклама составляла более двух третей доходов большинства из восемнадцати тысяч газет страны, и читатели были потребителями (а явка избирателей начала свое долгое падение).«Газета — это не миссионерская или благотворительная организация, а бизнес, который собирает и публикует новости, которые люди хотят и готовы покупать», — сказал в 1892 году один редактор из Миссури. независимо от их политики. «Набирает популярность мнение о том, что общественность хочет, чтобы его политика была« прямой »», — написал в следующем году журналист. Репортеры взяли на себя обязательство предоставлять «факты, факты и больше фактов», и, поскольку пресса стала менее пристрастной и более ориентированной на рекламу, газеты отсортировали себя не по политическим пристрастиям своих читателей, а по их доходам.Если у вас было много денег, чтобы потратить, вы читали St. Paul Pioneer Press; , если у вас не так уж много, прочтите St. Paul Dispatch .
Неудивительно, что вскоре критики начали писать большие книги, обычно обвинительные заключения, о взаимосвязи между бизнесом и журналистикой. «Читая ежедневную газету, вы читаете факты или пропаганду?» — спросил Аптон Синклер на куртке «Медного чека» в 1919 году. В «Исчезающем ежедневном» в 1944 году Освальд Гаррисон Виллард оплакивал «то, что когда-то было профессией, а теперь превратилось в бизнес.Большой книгой, которая вдохновила Джилл Абрамсон стать журналистом, была книга Дэвида Халберштама «Сильные силы» 1979 года, повествующая о подъеме современных корпоративных СМИ в середине двадцатого века. Хальберштам, получивший Пулитцеровскую премию в 1964 году за репортаж из Вьетнама для New York Times , начал свой рассказ более или менее с того места, где остановился Виллар. Он начал с F.D.R. и радио CBS; добавлены телеканалы Los Angeles Times , Time Inc. и CBS; и достиг апогея своего рассказа в Washington Post и New York Times , а также в публикации Pentagon Papers в 1971 году.
Хальберштам утверждал, что в период с 1930-х по 1970-е годы радио и телевидение привнесли новую непосредственность в репортаж, в то время как ресурсы, предоставляемые корпоративными владельцами, и требования, выдвигаемые все более искушенной национальной аудиторией, привели к более жестким следственным действиям. состязательные репортажи, способные положить конец войне и свергнуть президента. Ричард Ровер резюмировал это лучше всего: «Что общего у Los Angeles Times, Washington Post, Time и CBS, так это то, что под давлением, порождаемым внутренними и внешними силами, они перешли от продажности, ограниченности, посредственности или всех трех к чему-то, приближающемуся к журналистскому мастерству. и ответственность.За этот шаг пришлось заплатить. «Уотергейт, как и Вьетнам, скрыл один из главных новых фактов о роли журналистики в Америке», — писал Хальберштам. «Только очень богатые, очень могущественные корпоративные институты, подобные этим, имели влияние, охват и, прежде всего, ресурсы, чтобы бросить вызов президенту Соединенных Штатов».
«Это было странно. Он встал на колени, положил этот камень мне на палец и попросил меня провести остаток моей жизни только с ним! »Есть охват, и еще есть охват.Когда я рос, в семидесятые годы, никто из моих знакомых не читал New York Times , Washington Post или Wall Street Journal . Никто из моих знакомых даже не читал Boston Globe , газету, в которой существовало правило, согласно которому ни одна статья не должна быть настолько критичной по отношению к кому-либо, чтобы ее «писатель не мог на следующий день пожать руку человеку, о котором он писал». После того, как журналистика выставила своих герцогов, мой отец называл «Глобус » «той коммунистической тряпкой», не в последнюю очередь потому, что в 1967 году она стала первой крупной газетой в Соединенных Штатах, выступившей против войны во Вьетнаме.
Взгляд на новую журналистику таких людей, как мой отец, ускользнул от внимания Хальберштама. В 1969 году вице-президент Никсона Спиро Агнью выступил с речью, составленной помощником Никсона Пэтом Бьюкененом, в которой обвинил прессу в либеральной предвзятости. Как говорят, Никсон сказал своим подчиненным, что «пинать прессу — это хорошая политика». Пресса, по словам Агнью, представляет собой «неизвестную в истории концентрацию власти над американским общественным мнением», состоящую из людей, которые «читают одни и те же газеты» и «постоянно разговаривают друг с другом.«Как они посмели. Хальберштам отмахнулся от этого, как от пиар-хулиганства, но, как с тех пор стало ясно, Агнью достиг готовой публики, особенно в таких домах, как мой.
Спиро кто? «Пресса относилась к Агню с неконтролируемым весельем, — заметил Артур Шлезинджер-младший в 1970 году, — но« никто не может подвергнуть сомнению ни силу личности Спиро Т. Агню, ни влияние его речей ». Ни один журналист-журналист не может больше игнорировать Агнью. В статье «О прессе: либеральные ценности, сформировавшие новости» историк Мэтью Прессман утверждает, что любое понимание кризиса журналистики в двадцать первом веке должно начинаться с победы над призраком Спиро Т.Агнью.
Для Прессмана поворотным периодом для современной редакции является то, что Абрамсон называет «золотым веком Хальберштама», между 1960 и 1980 годами, и его характерной чертой было принятие не либерального уклона, а либеральных ценностей: «Интерпретация заменила передачу, и на смену почтению пришел противоборство ». В 1960 году девять из десяти статей в Times о президентских выборах были описательными; к 1976 году более половины были интерпретативными. Этот поворот был частично следствием телевидения — люди, которые просто хотели узнать, что произошло, могли смотреть телевизор, поэтому газеты должны были предлагать что-то еще, — а частично — следствием маккартизма.«Подъем Маккарти заставил честные газеты разработать форму репортажей, которая помещает в контекст то, что говорят такие люди, как Маккарти», — сказал радиокомментатор Элмер Дэвис в 1953 году. Пять лет спустя Times добавил: «Анализ новостей. »Как сюжетная категория. «Когда-то новости были подобны магнитофонам, — комментировал бюллетень Американского общества редакторов газет в 1963 году. Целое поколение событий научило нас лучше — Гитлер и Геббельс, Сталин и Маккарти, автоматика и аналоговые компьютеры и ракеты.
Эти изменения не были идеологическими, утверждает Прессман, но они имели идеологические последствия. Сначала одобрили ведущие консерваторы. «Не допускать предрассудков репортера в рассказе — похвально, — писал Ирвинг Кристол в 1967 году. — Не допускать его суждений в рассказ — значит гарантировать, что правда будет выхолощена». После того, как Times и Post опубликовали документы Пентагона, Кристол изменил свои взгляды. Журналисты, как он жаловался в 1972 году, теперь «находятся в постоянной конфронтации с общественным и политическим порядком (как они говорят,« истеблишментом »).К 1975 году, после Уотергейта, Кристол настаивал на том, что «большинство сегодняшних журналистов. . . являются «либералами» ». При этом консервативная атака на прессу пошла полным ходом, вплоть до трампизма -« провалившаяся New York Times »,« CNN — это фейковые новости », пресса -« настоящий враг общества ». люди »- и, как бы пожирая революцию старейшин, закрытие в декабре Уильяма Кристола еженедельного стандарта Weekly Standard . «Жалкий и нечестный Weekly Standard. . . «разорился и не работает», — написал Трамп в Твиттере.«Да пребудет с миром!»
То, чем Маккарти и телевидение были для журналистики в 1950-е годы, Трамп и социальные сети были бы в двадцати десятках: лицензия на изменение правил. Золотой век Хальберштама, или то, что он называл «высшей точкой в журналистике», закончился примерно в 1980 году. Анализ Абрамсона в «Торговцах правдой» начинается с минимума журналистики в 2007 году, через год после того, как Facebook запустил свою новостную ленту, год все начало разваливаться ».
«Торговцы истиной» не просто вдохновлены «Сильными силами»; он создан по его образцу.Книга Абрамсон следует структуре Хальберштам и подражает ее стилю, описывая историю нескольких известных в стране медийных организаций — в ее случае, BuzzFeed, Vice, Times и Washington Post — в чередующихся главах, определяемых персонажами. зарисовки и отчетные сцены. Книга пропитана множеством сплетен и блеска, в том числе подробностями о ресторанах, которые часто бывают властителями, и о том, что они носят («Сульцбергер» — издатель Times, — «одет в костюмы от Bloomingdale’s, стильно, но не показательно. делали на заказ и носили подтяжки, прежде чем они вышли из моды »), а также важные идеи о структурных преобразованиях, например о том, как публикации в Интернете и социальных сетях« разделили »газету, так что читатели, которые раньше находили толстую газету на своем крыльце, могли вместо этого посмотрите на их телефоны только одну историю.«Каждая отдельная статья теперь размещалась на отдельной странице, где у нее был уникальный URL-адрес, и она могла быть опубликована и распространена вирусным путем», — отмечает Абрамсон. «Это поставило истории, а не газеты, в соревнование друг с другом».
Эта история — хроника упущенных возможностей, ошибок и уроков, извлеченных на горьком опыте. Еще в 1992 году во внутреннем отчете Washington Post содержался призыв к установке «электронного продукта»: « Post должен быть в авангарде этого.«Вначале Guardian открыла лабораторию New Media, которая показалась многим легкомысленной, — пишет Расбриджер, — поскольку в то время« только 3% домашних хозяйств имели ПК и модем », а это не в отличие от этого в собственном офисе Guardian, где «ходили слухи, что внизу у парня по имени Пол из ИТ был Mac, подключенный к Интернету». В бизнес-плане 1996 года для Guardian был сделан вывод о том, что приоритетом является печать, а редактор лондонского Times Саймон Дженкинс предсказал: «Интернет будет стоять час на сцене, а затем займет свое место в рядах более мелких СМИ. .В 2005 году газета Post потеряла шанс вложить 10% в Facebook, прибыль от которой, как указывает Абрамсон, могла бы продлить газету на десятилетия. Генеральный директор из Washington Post Company, Дон Грэм и Марк Цукерберг обменялись рукопожатием, заключив устный контракт, но, когда Цукерберг вырвался из нее, чтобы принять лучшее предложение, Грэм из доброты к молодому парню, который только начинал, просто позвольте ему уйти. В следующем году газета Post проигнорировала предложение двух своих звездных политических репортеров создать дополнительный веб-сайт; они продолжили основывать Политико.Газета Times , пишет Абрамсон, отказалась от первоначального шанса инвестировать в Google, и ей пришлось бросить кухонную раковину на ее неудачную бизнес-модель, в том числе добавив раздел «Стиль четверга», чтобы привлечь больше доходов от высококлассной рекламы. Билл Келлер, в то время редактор газеты, сказал: «Если роскошное порно — это то, что спасает багдадское бюро, пусть будет так».
Студенческая журналистика обеспечивает обучение грамоте и мотивацию к написанию
Примечание редактора: это первая из двух частей серии, посвященной студенческой журналистике и обучению грамоте.
У старшеклассников есть множество внеклассных занятий на выбор. Эти возможности позволяют учащимся исследовать и открывать свои интересы, заводить друзей и работать над улучшением своих навыков, независимо от того, становятся ли они лучше нападающими на волейбольной площадке или расширяют свой вокальный диапазон в хоре. Факультативные классы также могут предоставить аналогичные возможности. Из всех этих доступных возможностей участие в студенческой журналистике предлагает уникальные и полезные способы для студентов улучшить и улучшить свои навыки грамотности.
Студенты, собирающие новости и изучающие грамотность
Журналисты средней школы — репортеры, писатели и редакторы школьных газет, веб-сайтов, ежегодников и средств аудио- и видеовещания. Они генерируют идеи для историй, проводят исследования по теме, о которой они будут писать, и думают о том, чтобы задать вопросы источникам во время интервью. После завершения процесса отчетности они пишут различные типы статей, в том числе: новости общего интереса, последние новости, тематические статьи и истории, представляющие интерес для людей, спортивные статьи, редакционные статьи, колонки и обзоры.Они корректируют, редактируют и корректируют свою собственную работу, а если они редакторы, то руководят этим процессом и для других репортеров. Наконец, они публикуют свои готовые статьи для того, чтобы их прочитала, увидела или услышала настоящая аудитория. Эти процессы наполнены возможностями обучения грамоте, и студенты-журналисты получают четкие инструкции от учителя и наставничество со стороны сверстников.
Журналистика в старших классах обычно преподается с использованием гибридного подхода, сочетающего как факультативные, так и внеклассные занятия.Вводные курсы журналистики, газет и ежегодников часто доступны в качестве факультативов. И, когда вы регистрируетесь для получения газеты или ежегодника, вы также фактически подписываетесь на внеклассную деятельность, потому что составление отчетов, написание, редактирование и собрания персонала часто проводятся вне класса. Таким образом, участие в занятиях журналистикой в старших классах является сильным дополнением к стандартному обучению грамоте, предоставляемому на уроках языкового искусства. Национальный совет преподавателей английского языка (2004 г.) признает журналистику «жизненно важной частью изучения английского языка» (раздел «Связанная информация», п.1). С этим соглашается преподаватель журналистики и английского языка в Вашингтонской средней школе в Сидар-Рапидс и нынешний президент Ассоциации прессы средней школы Айовы Кайл Филлипс.
«Навыки, [полученные через журналистику], как в языковых искусствах, так и в общении, являются одними из самых ценных, которые студенты могут получить за время учебы в старшей школе», — сказал Филлипс (личное сообщение, 12 ноября 2017 г.).
Мотивация письма, присущая журналистике — творчески писать о том, что их интересует
Письмо — наиболее очевидный основной навык грамотности, который студенты-журналисты используют и совершенствуют.Сами студенты считают письмо ценным навыком. Согласно исследованию письменности, технологий и подростков из Pew Research Center, 86% опрошенных подростков считают, что хорошее письмо важно для успеха в жизни (Lenhart, Arafeh, Smith, & MacGill, 2008). При условии признания важности письма студенты могут быть поощрены к письму с помощью определенных мотивирующих факторов, выявленных в исследовании Pew. Журналистское письмо содержит многие из этих мотивационных точек входа для молодых писателей.
Подростки в фокус-группе исследования Pew заявили, что у них была мотивация писать, когда они могли выбирать темы, которые имели отношение к их жизни и интересам (Lenhart et al., 2008). Многие темы, о которых пишут студенческие журналисты, имеют прямое и однозначное отношение к их жизни. Будь то изменение школьной политики или аспект молодежной культуры, студенческие журналисты могут писать о вещах, которые важны для них и их сверстников. У них также есть много возможностей генерировать идеи для историй по темам, которые им нравятся.
Подростки, участвовавшие в том же исследовании Pew, сказали, что им больше нравилось писать, когда они могли делать это творчески (Lenhart et al., 2008). Но другие исследования показывают, что только 17,6% письменных заданий в средней школе требовали написания параграфа или более (Applebee & Langer, 2011), а большинство заданий не предполагало персонализации или композиции (Gillespie, Graham, Kiuhara, & Herbert, 2013). Благодаря журналистскому письму у студентов есть возможность, которой не хватает где-либо еще, для расширения, расширения и творческого письма.Хотя новостные статьи обычно следуют последовательной структуре перевернутой пирамиды (т. Е. Начинаются с наиболее важной и актуальной информации в верхней части статьи), лучшие новости и тематические статьи часто включают яркие описания, захватывающее повествование и даже использование первых слов. человек пишет. Эти подходы не только стимулируют творческое мышление, но и бросают вызов молодым писателям. Это касается еще одного мотивационного фактора, упомянутого в исследовании Pew: опрошенные подростки заявили, что они преуспевают, решая проблемы с письмом (Lenhart et al., 2008).
Сочетание школьных и внешкольных факторов может объяснить другой аспект журналистского письма учащихся, который можно охарактеризовать как мотивирующий по своей сути. По данным Pew, почти половина опрошенных студентов предпочитали писать вне уроков, по сравнению с 17% подростков, которые сказали, что им нравится писать в школе (Lenhart et al., 2008). Одна из интерпретаций результатов этого опроса заключается в том, что учащиеся испытывают апатию к традиционным письмам, которые чаще всего короткие (всего 7.7% учебного времени тратится на написание абзаца или более в старшей школе [Applebee & Langer, 2011]), а написание внеурочной работы (например, журналистское письмо), как правило, является более творческим и ориентированным на интересы.
Написание для подлинной аудитории
Когда студент-журналист пишет статью, которая будет опубликована и распространена, он делает это, зная, что ее прочитает ряд потенциальных подлинных аудиторий. Сюда входят сокурсники (сверстники), родители и другие взрослые в сообществе.Если произведение также будет опубликовано в Интернете, те же самые аудитории будут иметь к нему доступ, как и потенциально бесконечная вселенная людей в сети. Филлипс говорит, что написание тем, которые им интересны для аудитории, помимо учителя, дает учащимся больше ответственности за их написание, и это часто приводит к их максимальным усилиям (личное общение, 12 ноября 2017 г.). Национальный совет преподавателей английского языка (2004 г.) хвалит журналистские публикации за то, что они предоставляют учащимся аутентичный способ публикации своих сочинений, который, по мнению совета, является «неотъемлемой частью процесса написания» (раздел «Предпосылки», п.6). Iowa Core также требует, чтобы студенты писали для различных аудиторий (Совет по образованию штата Айова, 2017).
Согласно исследованию Алешиа Магнифико (Alecia Magnifico, 2010), письмо для подлинной аудитории помогает писателям собрать воедино свои мысли и сформулировать свои тексты. В частности, в журналистской литературе размышления о читателе заставляют писателя задуматься о том, какие факты, цитаты и точки зрения следует включить, чтобы читатель мог полностью понять и осмыслить рассматриваемую тему.
Magnifico рассматривает публикацию студенческих работ в Интернете как мотивационное педагогическое открытие, отчасти из-за возможности прямого взаимодействия с читателем. Возможность того, что комментаторы и отправители электронной почты могут напрямую реагировать на то, что пишет студент, и предоставлять возможность для взаимодействия, может мотивировать студентов-журналистов писать и может позволить им «воспринимать себя как писателей так, как это было бы почти невозможно в традиционном классе с традиционными заданиями». (Magnifico, 2010, стр.69). Кроме того, Магнифико описывает студентов, которые пишут для Интернета на онлайн-форумах, на веб-сайтах фанфикшн и блогах, как более полных участников их написания. Они предпочитают писать на интересующие их темы, взаимодействуют с аудиторией и рискуют. Студенты-журналисты получают все эти преимущества от написания статей для Интернета, но при этом они также получают пользу от инструкций своего консультанта по журналистике!
Подлинность студенческой журналистики не ограничивается подлинной аудиторией.Весь процесс аутентичный. Студенческие редакции во многом действуют так же, как и профессиональные редакции. Редакторы и преподаватель предоставляют подробные и конструктивные отзывы о материалах своих репортеров. Репортеры используют те же инструменты и процессы, что и профессиональные репортеры, для написания своих статей. Истории сопровождаются фотографиями и графикой, страницы газет или ежегодников разбиваются на страницы студентами-графическими дизайнерами, и весь процесс приводит к созданию материального продукта. Все участники пишут и пытаются создать качественный продукт для аудитории, что, по мнению Магнифико, мотивирует студентов к достижению этой цели.Студенческие отделы новостей являются прекрасным примером «активных писательских сообществ за пределами своих классных комнат» (Magnifico, 2010, p. 178).
«Журналистика дает студентам возможность создать что-то, чем они владеют, и опираться на это», — сказал Филлипс (личное сообщение, 12 ноября 2017 г.). «Если учащиеся почувствуют, что они создали задание сверху вниз, они будут больше заинтересованы в его успешном выполнении, что вызовет жажду обучения и совершенствования».
Эти в значительной степени мотивационные факторы являются фантастическими причинами, по которым участие в школьной журналистике может быть полезным для некоторых учащихся.Студенты-писцы, которые ищут больше возможностей для практики своего ремесла, могут не упустить шанс принять участие. С другой стороны, студенты, которым не хватает мотивации для других письменных заданий, могут с удовольствием выражать свою любовь к баскетболу или хип-хопу через музыкальные обзоры. Эти студенты могут преуспеть как спортивные писатели или музыкальные обозреватели. К счастью, школьная журналистика предлагает больше, чем писательскую мотивацию. Вернитесь к последней публикации этой серии из двух частей и прочтите об инструкциях, повышении готовности к колледжу и участии в гражданстве, которое может предложить студенческая журналистика.
Список литературы
Эпплби, Н., и Лангер, Дж. А. (2011). EJ Extra: Снимок обучения письму в средних и старших классах. Английский журнал, 100 (6), 14-27. Получено с http://www.jstor.org/stable/23047875
.Гиллеспи, А., Грэм, С., Киухара, С., и Хеберт, М. (2014). Учителя средней школы используют письмо для поддержки обучения учащихся: национальный опрос. Чтение и письмо, 27 , 1043-1072. DOI: 10.1007 / s11145-013-9494-8
Департамент образования штата Айова.(2017). Ядро Айовы . Получено с https://iowacore.gov/
.Ленхарт А., Арафех С., Смит А. и МакГилл А. (2008, 24 апреля). Письмо, техника и подростки . Вашингтон, округ Колумбия: Интернет-проект исследовательского центра Pew и проект американской жизни. Получено с http://www.pewinternet.org/2008/04/24/writing-technology-and-teens/
.Магнифико, А. М. (2010). Пишу для кого? Познание, мотивация и писательская аудитория. Психолог-педагог , 45 , 167-184.DOI: 10.1080 / 00461520.2010.493470
Национальный совет преподавателей английского языка. (2004, 20 ноября). Резолюция о важности курсов и программ журналистики в учебных планах английского языка . Индианаполис, Индиана: Национальный совет преподавателей английского языка, грамотности 21 века, учебная программа, письмо. Получено с http://www2.ncte.org/statement/journalismincurr/
.Используйте этот ультрасовременный текстовый генератор AI для написания рассказов, стихов, новостных статей и многого другого
Даже самые продвинутые чат-боты не могут вести приличную беседу, но системы искусственного интеллекта определенно улучшаются в генерации письменного слова.Новое веб-приложение предоставляет достаточное доказательство, позволяя любому ввести текстовую подсказку, на которую программное обеспечение ИИ будет автоматически реагировать.
Введите начало выдуманной новостной статьи, и она закончит ее за вас. Задайте ему вопрос (отформатировав ввод таким образом: «В: Что мне делать сегодня?»), И он с радостью ответит.
Сайт называется TalkToTransformer.com и создан канадским инженером Адамом Кингом. Кинг создал сайт, но основная технология принадлежит исследовательской лаборатории OpenAI.Ранее в этом году OpenAI представила свою новую языковую систему AI, GPT-2, а TalkToTransformer — это упрощенная и доступная версия той же технологии, которая в прошлом была доступна только избранным ученым и журналистам. (Название «трансформатор» относится к типу нейронной сети, используемой GPT-2 и другими системами.)
Если вы хотите узнать о создании языков искусственного интеллекта, нет лучшего способа понять его огромный потенциал и серьезные ограничения, чем поигравшись с TalkToTransformer.
Вид сетки
С другой стороны, модель невероятно гибкая. Он способен распознавать огромное количество входных данных, от новостных статей и рассказов до текстов песен, стихов, рецептов, кода и HTML. Он даже может идентифицировать знакомых персонажей из франшиз, таких как Гарри Поттер и Властелин колец .
В то же время вы скоро увидите, что на фундаментальном уровне система не понимает ни языка, ни мира в целом.Текст, который он генерирует, имеет согласованность на поверхностном уровне, но не имеет долговременной структуры. Например, когда он пишет рассказы, персонажи появляются и исчезают случайным образом, непоследовательно в их потребностях или действиях. Когда он порождает диалог, разговоры бесцельно переходят от темы к теме. Если он получает больше, чем несколько ответов, это похоже на удачу, а не на умение.
Тем не менее, как объяснил The Verge в нашем первоначальном обзоре GPT-2, эта система очень впечатляет. Помните: это единственный алгоритм, который научился генерировать текст, изучая огромный набор данных, извлеченный из Интернета и других источников.Он учился, ища закономерности в этой информации, и в результате получилась удивительно разносторонняя система.
Может быть, нетрудно найти пробелы в знаниях GPT-2, но невозможно узнать, исследовали ли вы пределы того, что он может делать.
10 проектов журналистики данных 2020 г.
1. COVID-19: Глобальный кризис — в данных. Файнэншл Таймс
Репортаж, сделанный Financial Times о пандемии, был впечатляющим и получил признание профессионалов СМИ во всем мире.Его данные и графика, созданные с использованием D3 и ежедневно обновляемые, использовались в качестве справочной информации для многих групп данных. Во время саммита News Impact Summit по журналистике данных в ноябре 2020 года Джон Берн-Мердок, главный репортер Financial Times, объяснил, как команда оптимизирует графику для обеспечения ясности, запоминаемости и охвата. Приоритетом была адаптация этой графики к социальным сетям, чтобы привлечь и проинформировать массовую аудиторию. Мердок настаивал на важности дополнения визуализации данных текстами и аннотациями, когда это необходимо, чтобы обеспечить высокое качество повествования, в котором текст и визуальные эффекты имеют почти равный вес.Он также подчеркнул важность связи со своими читателями и прислушивания к их отзывам о том, как данные могут быть улучшены и какие аспекты могут быть исследованы в дальнейшем. Financial Times сделала этот контент бесплатным. С марта на издание выросло количество подписок.
2. В Эпицентре. Что, если все случаи смерти от COVID ‑ 19 в Бразилии произошли в вашем районе? — Agencia Lupa и Google News Initiative
На сегодняшний день (23 декабря 2020 г.) в Бразилии погибло 186 764 человека из-за COVID-19.Иногда ужасающие потери этого вируса могут казаться абстрактными и трудными для понимания широкой публикой. Чтобы решить эту проблему, симуляция «В эпицентре» раскрывает реальную возможность заражения вирусом нашего сообщества и близких. В проекте, осуществляемом агентством Agencia Lupa и поддерживаемом Google News Initiative, используется общее количество смертей в Бразилии, чтобы проиллюстрировать, как выглядел бы чей-то район, если бы все смерти произошли там. Пользователь должен ввести свой адрес или разрешить отображение своего местоположения в визуализации данных умершего, представленной белыми точками.
Художественным руководителем проекта был Альберто Каиро, который объяснил DataJournalism.com, что работа «показывает, что людям трудно понимать числа, если эти числа не ставят нас в центр». Проект был опубликован на португальском и английском языках. Данные обновляются ежедневно, поскольку они были впервые опубликованы 24 июля 2020 года. Другая версия для Соединенных Штатов была опубликована The Washington Post несколько месяцев спустя. В состав команды, стоящей за проектом, входят Винисиус Суэйро, Родриго Менегат, Тьяго Мараньян, Наталия Лил, Жилберто Скофилд-младший., Саймон Роджерс и Марко Тулио Пирес. Вы можете получить доступ к методологии и данным здесь.
3. Комната, бар и класс: как коронавирус распространяется по воздуху — El País
Испания была одной из первых и наиболее пострадавших от пандемии европейских стран. В условиях жестких региональных и национальных ограничений по всей стране коронавирус создал новые проблемы для репортажей испанских журналистов. Удаленная работа наряду с ограничениями на передвижение по-прежнему затрудняет, а то и делает невозможным репортаж с места для журналистов в Испании и других странах.Но для El País, одной из самых читаемых национальных газет страны, ее информационная группа преуспела, несмотря на трудности. Благодаря небольшой команде из трех человек — Даниэле Грассо, Борха Андрино и Кико Лланерас — их тяжелый труд окупился: девять из 50 самых просматриваемых статей El País в 2020 году квалифицируются как журналистика данных.
Комната, бар и класс: то, как коронавирус распространяется по воздуху, — одна из самых популярных публикаций в Интернете, которая набрала 40 миллионов просмотров страниц и продолжает расти.Визуализация объясняет, почему риск заражения наиболее высок в закрытых помещениях, но его можно снизить, применив все доступные меры для борьбы с инфекцией через аэрозоли. В нем представлен обзор вероятности заражения в трех повседневных сценариях, основанный на применяемых мерах безопасности и продолжительности воздействия.
Визуализация получила широкое распространение в других средствах массовой информации по всему миру, превратившись в то, что команда описала как «сам вирус». По их мнению, за успех команды в дизайне, повествовании и науке отвечает смешанный набор навыков: визуальный журналист, научный журналист и химик.На саммите News Impact Summit в ноябре 2020 года они объяснили его влияние: «Мы знаем, что люди начали открывать окна после прочтения этой статьи».
3 основных урока, извлеченных командой по обработке данных Эль Паис из пандемии
1) Кодирование для журналистов: этот навык помогает команде работать более эффективно и облегчает процесс производства от разговора до исследования данных и публикации финальной части.
2) Прозрачность имеет значение: Важно показать данные.Журналисты должны выбирать наиболее подходящие визуальные эффекты и переменные, чтобы быть эффективными, но читатели по-прежнему хотят видеть данные сами.
3) Практика аналитической журналистики: одних данных недостаточно. Он должен сопровождаться надежным анализом, учитывающим неопределенность, и написанным ясно. Важно дать понять, что у журналистов нет ответов на все вопросы.
4. Как вирус вышел — The New York Times
The New York Times известна тем, что публикует убедительные материалы для журналистики данных.Его охват коронавирусом не стал исключением. Одна из первых основанных на данных публикаций о коронавирусе появилась на ранней стадии пандемии: моделирование того, как вирус вышел из вируса, иллюстрирует модели путешествий, которые привели к распространению вспышки с тех пор, как первые случаи заболевания были обнаружены в столице провинции Хубэй в Китае. То, что, как сообщается, началось на рынке морепродуктов в Ухане, привело к тому, что он стал первой юрисдикцией в мире, которая была заблокирована в конце января 2020 года.
Джин Ву, Вейи Цай, Дерек Уоткинс и Джеймс Гланц были журналистами New York Times, участвовавшими в создании этого произведения.Они объяснили DataJournalism.com, что главной задачей для них было решить, «как рассказать историю на основе всех этих данных и четко указать, что мы знаем, а что не знаем. Мы прочитали тонны препринтов статей, а затем просмотрели их вместе с экспертами в данной области, чтобы убедиться, что результаты верны. История была опубликована на ранней стадии пандемии, когда мир пытался понять, как вирус распространился из нескольких единичных случаев в глобальную пандемию. Мы проанализировали передвижения сотен миллионов людей, чтобы показать, почему самых строгих ограничений на поездки, чтобы остановить вспышку болезни в истории человечества, было недостаточно.«Они использовали Python для очистки и анализа данных о поездках, Adobe Illustrator и three.js, библиотеку WebGL, для создания визуализации.
6. Симулятор коронавируса — The Washington Post
Data Reporter Гарри Стивенс является автором «Симулятора коронавируса» — визуализации данных, которая стала самой просматриваемой статьей в Интернете за всю историю Washington Post. Когда широкая публика не знала о силе социальной дистанции, Стивенс сумел продемонстрировать, насколько это важно для замедления распространения коронавируса и как это может повлиять на нашу жизнь несколько месяцев спустя.
«Это произведение определенно вызвало эмоциональный отклик. Это очень тревожное время для многих людей. Но когда вы видите, что можете изменить результат этого, изменив свое собственное поведение, это дает вам чувство контроля », — объяснил Стивенс DataJournalism.com.
Он сотрудничал со своими коллегами из The Washington Post, чтобы смоделировать, как болезнь может распространяться по ряду различных сценариев, включая принятие практики социального дистанцирования.
The Washington Post сделала эту статью бесплатным для всех читателей и перевела ее на 12 языков.Многие новостные агентства прилагают эти сознательные усилия, признавая спасительную роль информации для читателей.
7. Альянс #CoronaVirusFacts — Институт Пойнтера
Неверная информация и дезинформация остаются серьезной угрозой на протяжении всей этой пандемии. Гражданам всего мира требовались разъяснения по поводу тысяч слухов о коронавирусе, циркулирующих в Интернете, которые Всемирная организация здравоохранения, как известно, назвала «Инфодемией». Это заставило многие редакции сделать проверку фактов и опровержение ложной информации важной частью своей редакционной стратегии.
Чтобы помочь, #CoronaVirusFacts Alliance, возглавляемый Международной сетью проверки фактов (IFCN) Института Пойнтера, организовал более 100 проверяющих фактов, работающих в более чем 70 странах. На сегодняшний день это самый крупный совместный проект, связанный с миром проверки фактов. База данных содержит более 9000 проверок фактов на 40 языках и обновляется ежедневно.
Лаура дель Рио, член партнерской организации альянсов Maldita.es, сообщила DataJournalism.com, что «благодаря каналам связи и базе данных CoronaVirusFacts Alliance мы быстро узнали, распространяется ли слух в разных странах, а также в каких-то других странах. члены альянса это уже отрицали.Мы даже смогли подготовиться к появлению дезинформации, такой как видеоролики Plandemic. Это было очень актуально в то время, когда чрезвычайно важно быстро реагировать на лавину мистификаций и дезинформации ».
8. Коронамонитор — Атлатсо
В связи с тем, что более 90% средств массовой информации Венгрии контролируются правительством, Атлатсо является одним из немногих независимых венгерских новостных агентств, занимающихся расследованиями, которые демонстрируют, как правительство борется с пандемией.Чтобы помочь аудитории понять масштабы кризиса в области здравоохранения, группа данных Атлатсо создала Koronamonitor, ресурс, который они обновляют ежедневно с марта 2020 года. Этот исчерпывающий список графиков и карт описывает вспышку коронавируса в Венгрии и является ресурсом, который сначала был ложно обвинен правительство Орбана искажено. Тем не менее, он оказался очень полезным для граждан Венгрии. Атлатсо сделал его более интерактивным, добавив симулятор, в котором аудитория может устанавливать различные параметры и видеть, как они влияют на прогноз вирусов.
Журналистика данных также была в авангарде журналистских расследований команды Атласцо. Например, он показал, как родственник политика получил прибыль от продажи медицинских принадлежностей и дезинфицирующих средств, и как правительство вложило больше ресурсов в защиту церквей и оперного театра, чем на обуздание коронавируса. Как сказал Европейскому центру журналистики Тамаш Бодоки, исполнительный директор организации: «Репортажи о расследовании COVID-19 пользовались большим спросом, поскольку большая часть венгерской прессы не освещала насущные проблемы во время изоляции.Мы узнали, что если у вас хватит смелости сообщить о проблемах во время кризиса, ваша аудитория вознаградит вас ». С успехом Koronamonitor Атласцо теперь планирует продолжать инвестировать в журналистику, основанную на данных.
9. Ojo Público
Помимо сообщений о ежедневных случаях коронавируса в Перу и предоставления читателям правил изоляции от правительства, команда Ojo Público, отмеченного наградами перуанского новостного агентства, также опубликовала подробные исследования, заслуживающие упоминания.
С 2020 года средства индивидуальной защиты и медицинское оборудование, такое как маски для лица и респираторы, стали незаменимыми для стран, борющихся с пандемией. Ojo Público рассмотрел цепочку поставок этих продуктов и монополию в ней.
Джанфранко Уаман, журналист, участвовавший во многих из этих расследований, объясняет, что «мы должны были быть осторожными с информацией, даже если она поступала из официальных источников. На пресс-конференциях власти штата представили цифры и статистику, показывающие эффективность стратегий противодействия распространению вируса, но в больницах и медицинских центрах врачи и родственники рассказали другую историю.Позже правительство опубликовало отчеты о «честности умерших», чтобы показать истинные потери от COVID-19, что каким-то образом изменило наши взгляды по сравнению с другими странами региона. Однако, несмотря на то, что эти цифры были получены от органов здравоохранения и были официальными, мы решили сообщить и провести расследование, чтобы убедиться, что политика, принятая нашими властями, была эффективной, и, в свою очередь, проверить предоставленные данные. Я бы сказал, что использование данных для понимания этого заболевания и пандемии было ключевым фактором, поскольку это была поддержка врачей, которые помогли нам лучше понять термины, связанные с эпидемиологией.Инициативы других СМИ, таких как The New York Times, Financial Times, основанные на данных и визуализациях, вдохновили нас на копирование некоторых из их работ в нашей стране ».
Персонал, работающий над освещением пандемии, был разделен на семь категорий. Совсем недавно Ojo Público также опубликовал Infodemia, цифровую книгу, в которой рассматривается, как дезинформация повлияла на пандемию. Написанная в сатирическом тоне, книга рассказывает о том, как создаются слухи и как могут распространяться ложные новости, связанные с вакциной.
Заключение
Пандемия подчеркнула важность прозрачных и доступных данных, которые охватывают общественную журналистику, помогают информировать граждан и заставляют правительства подотчетны. В этой статье были затронуты некоторые проблемы и возможности, возникшие во время этого беспрецедентного кризиса. Примером этого является потенциал сотрудничества между журналистами, учеными, дизайнерами и разработчиками. Как отрасль, мы узнали, что этот междисциплинарный подход имеет фундаментальное значение для отчетности о текущих и будущих кризисах.
Одна из тем, которая определила 2020 год, — это растущая угроза широко распространенной дезинформации и дезинформации, потенциальная опасность для здоровья населения. Редакции стали свидетелями того, насколько важно быть в курсе последних событий, обладая навыками цифровой проверки.