Скептики основные идеи: Скептики. История философии. Античная и средневековая философия

Скептицизм в философии – кратко

Скептицизм (греч.) – склонность сомневаться в том, что другие считают за нечто твердое, не вызывающее сомнений. Особенное значение имеют религиозный и философский скептицизм.

Религиозный скептицизм оспаривает или только историческую достоверность религиозных преданий, или также и внутреннюю истинность той или другой системы вероучения, в зависимости от чего приводит или к свободомыслию, или к полному атеизму. Философский скептицизм обращается или только против догматического стремления считать известные предположения, без дальнейшей критики, за само собою подразумеваемые, на которых строятся философские обобщения, или (как абсолютный скептицизм) сомневается вообще в возможности познания.

Последний род скептицизма является всегда бессодержательным сам по себе и служит лишь симптомом пессимистического настроения, господствующего во времена научного и нравственного упадка (например, в последний период греческой культуры). Первый же род скептицизма, напротив, является двигателем всякого истинно философского исследования и служит, как свидетельствует история, у большинства творческих мыслителей (например, Декарта, Канта) исходным пунктом для их дальнейшей умственной работы. Вообще известная доза здорового скептицизма, для которого сомнение является не целью, а только ступенью на пути к истине, составляет неотъемлемый элемент духовного прогресса, как противовес мертвой традиции и косной вере в авторитет.

В греческой философии Пиррон является главным представителем скептицизма, почему последний называется также пирронизмом. Собрание «скептических аргументов» против различных систем греческой философии находится в обоих главных сочинениях

Секста Эмпирика. В Новое время своим сомнением в возможности логически обоснованного знания стали известны главным образом Бейль и Юм, и это послужило для Канта толчком к развитию его критицизма.

 

Скептицизм | ГРЕЦИЯ — ΕΛΛΆΔΑ

Скептицизм (от греч. skeptikos — рассматривающий, исследующий) — это философское направление, которое подвергает сомнению любую возможность познания реальности. Философское направление скептицизма появилось в Древней Греции. Возникновение этого течения датируется IV в до н. э. Прародителем скептицизма принято считать Пиррона и по некоторым сведениям предтечей данного течения являлся Ксенофан.

Суть скептицизма

Пиррон

Скептицизм – философский принцип подвергающий сомнению все познаваемое в данный момент и ранее познанное разумом. Скептицизм — течение, рассматривающее в качестве достоверного знания только факты, которые подлежат проверке, как правило, игнорируя гипотезы и теории различных картин мира.

Так же, скептики ставили под сомнение факт воскресения Иисуса Христа, всячески критикуя Христианство, учения первых христианских мыслителей и апостолов.

Изначально своей целью скептицизм называл критику строгой научной и религиозной догматики.

Направления скептицизма

Скептицизм классифицируется на:

• Обыденный
• Методологический
• Научный
• Религиозный
• Философский

Обыденный скептицизм – самая безобидная форма этого течения, характеризуется воздержанием от каких бы то ни было суждений, но в этой форме у индивида, либо группы лиц обязательно присутствуют сомнения.
Философский скептицизм опровергает фактор достоверности какого либо знания в принципе.
Научный скептицизм – составляет оппозицию гипотезам не имеющим эмпирических подтверждений и доказательств.

Античный скептицизм

Предпосылки к эллинистическому скептицизму были заложены Ксенофаном. Античный скептицизм представляющий из себя реакцию на метафизический догматизм был предложен Пирроном. Следующие представители скептицизма: Аркесилай (средняя академия), Энесидем, Агриппа и Секст Эмпирик (поздний скептицизм).

Основы скептицизма

Энесидем обозначил десять принципов скептицизма. Первые шесть — это различия:

• живых существ;
• людей;
• органов чувств;
• состояний индивида;
• положений, расстояний, мест;
• явлений по их связям

следующие четыре:

• смешанное бытие воспринимаемого объекта с др. объектами;
• относительность вообще;
• зависимость от количества восприятий;
• зависимость от уровня образования, нравов, законов, философских и религиозных взглядов.

Проблема скептицизма

В средние века (по разным сведениям относительно временных рамок), во время развития Христианства, до, и спустя двести – триста лет после возникновения католичества учения скептиков утратили свое влияние, но в позднем средневековье вновь обрели силу. Так с начала XVI века скептицизм медленно перетекая в агностицизм – т. е. если принцип скептицизма — исследование различных объектов познания, последовательно анализируя их функции, изучая их характеристики, и стороны соотношения с иными идеальными и материальными объектами, то агностицизм постулирует факт невозможности присутствия и однозначной доказуемости, достоверности любого знания.

 

СКЕПТИЦИЗМ | Энциклопедия Кругосвет

Содержание статьи

СКЕПТИЦИЗМ (от греч. «скепсис» – исследование, рассмотрение) – в античной философии течение, представители которого не выдвигали никакого положительного учения о мире и человеке и не утверждали возможность истинного познания, но воздерживались от окончательного суждения обо всем этом. Наряду с эпикуреизмом и стоицизмом, скептицизм – одна из ведущих школ античной философии периода эллинизма. Все не-скептические философские учения внутри школы именовались «догматическими». Традиционно история античного скептицизма рассматривается в двух школьных преемствах: Пиррон и его последователи и скептицизм Новой Академии (

см. также АКАДЕМИЯ).

Ранний пирронизм.

Основатель – Пиррон из Элиды (365–275), его продолжатель – Тимон из Флиунта, с возобновлением пирроновской философии в 1 в. до н.э. связаны скептики Энесидем и Агриппа.

Скептическая Академия берет начало со схолархата (схоларх – руководитель школы) Аркесилая (ок. 268) и продолжается вплоть до времени Филона из Лариссы (1 в. до н.э.).

Скептики сформулировали три основных философских вопроса: какова природа вещей? Как мы должны к ним относиться? Какую выгоду мы получаем из такого отношения? И дали на них ответ: природа вещей нами познана быть не может; поэтому следует воздержаться от суждений от вопросов истинности; следствием такого отношения должна стать невозмутимость духа («атараксия»). Вывод о непознаваемости природы вещей делается на основании равнодоказуемости противоположных суждений об этом мире и невозможности признать одно суждение более достоверным, чем другое. Воздержание от суждения («эпохе») представляет собой особое состояние ума, который ничего не утверждается, но и ничего не отрицается. Состояние «эпохе» противоположно состоянию сомнения и связанному с ним переживанию смятения и неуверенности – следствием эпохе как рая является спокойствие и внутренняя удовлетворенность. Таким образом, следствием из теоретического скептицизма по поводу вопросов устройства мира и его познания является содержательный этический вывод об идеале практического поведения. Тем самым, хотя скептики и не ставили в непосредственную связь достижения счастья от глубины теоретического познания, все-таки оставались в рамках традиционного античного рационализма: достижение этического идеала прямо соотнесено с пониманием границ теоретического познания.

Наиболее влиятельными философами-скептиками явились представители Новой Академии Аркесилай и Карнеад, много усилий потратившие на критику стоической философии и гносеологии. В целом пост-пирроновский скептицизм отличает бóльший интерес к логико-гносеологической проблематике, в отличие от морально-этической окраски учения Пиррона. Источники скептицизма сохранились плохо: от сочинений скептиков-академиков остались незначительные фрагменты, Пиррон, наиболее ранний из сторонников скептицизма, не оставил никаких письменных сочинений. Важные сведения об античном скептицизме содержатся в сочинениях Секста Эмпирика (кон. 2 в. н.э.), особенно в

Трех книгах Пирроновых положений.

Сочинения: Секст Эмпирик. Сочинения в 2-х тт. М., 1975–1976

Мария Солопова

Проверь себя!
Ответь на вопросы викторины «Философия»

Какую плату за обучение брал со своих учеников Конфуций?

Философия Стоицизма, Эпикуреизма, Скептиков: основные идеи, учение кратко

После Аристотеля теоретический уровень античной философской мысли заметно падает, ибо на том основании, на которое опиралась древняя философия, дальше идти было невозможно. Не случайно от представителей эллинистического, т.е. позднего античного философствования, за исключением Секста Эмпирика и некоторых неоплатоников, до нас не дошло целых произведений — лишь фрагменты и свидетельства доксографов. 

Стоики

Основатель стоической школы — Зенон из Китии или Зенон-стоик (ок.336 -226 до Р.Х.) учил в открытом портике (по-гречески — стое), откуда и пошло название школы. Преемниками Зенона в Стое были Клеант и Хрисипп. Дошедшие до нас произведения поздних римских стоиков (Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия) теоретического значения не имеют.

Стоики считали философию самым полезным из всего, чем обладают люди и сравнивали ее с плодородным полем, оградой которого является логика, почвой — физика, а плодом — этика. Так стоицизм положил начало традиции различения частей философии — отдельных философских дисциплин, связанных между собой в определенном порядке.

Логика должна была ответить на вопрос о том, что является истинным и разумным, а что — нет, установив критерий различения истины и заблуждения. Зенон считал таким критерием схваченное или постигнутое, мыслимое представление (по-гречески, «фантасиа каталептике»), благодаря которому то, что мы ощущаем и представляем, становится тождественным с мышлением — руководящим началом нашей души.

С таким определением истины мы еще не встречались, хотя оно чем-то напоминает софистическое и сократовское определения. Стоики утверждают, что не одно наше мнение и мышление есть мера вещей, и не один предмет как таковой есть мера истинности нашего сознания. Истина для стоиков есть соответствие предмета и мышления о нем — некоторое конкретное, различенное единство мышления и бытия. Критерием истины, т.е. мерой этого соответствия выступает, с точки зрения стоиков, не простое представление или мнение, а только то представление предмета, с которым согласно наше мышление — то мышление, которое оценивает представление предмета и может судить, истинен представляемый нами предмет или нет.

В этом определении содержится, несомненно, момент истины. Действительно, ни представление предмета не может быть критерием истинности себя самого, ни предмет представления не может быть критерием истинности представления. Наши представления о предметах изменчивы, а предметы сами о себе судить не могут. Критерием истинности представления предмета может быть лишь то, что может судить, оставаясь в отношении к иному неизменным, тождественным себе самому. Таково только наше мышление — наш мыслящий дух. (“Когда меня не будет среди вас, дух приведет вас к истине”, — говорил Христос. Без принципов Сократа, Платона, Аристотеля и стоиков христианство не могло бы возникнуть).

Итак, судящим и свидетельствующим об истине представлений является наше мышление. Дело мышления состоит в том, что оно из себя самого дает предмету свое одобрение или неодобрение, признает или не признает предмет представления соответствующим своим всеобщим определениям. При этом само одобрение или неодобрение есть высказывание этого соответствия предмета мышлению, или суждение как таковое. Слово “суждение” недаром происходит от слова “судить”: мыслящий дух сам судит все и всему выносит последний, не подлежащий обжалованию приговор. В этом страшном суде мыслящего духа над любым предметом представления, согласно стоикам, содержится и сказывается истина, состоящая в соответствии предмета мышлению. Если предмет не соответствует тождественному себе мышлению, то тем хуже для предмета, ибо, хотя он и есть, он неистинен, ибо он неистинен для духа!

Этот взгляд на истину выступает основой известной стойкости и безмятежности стоических мудрецов в самых ужасных условиях жизни — болезнях, невзгодах, политических кризисах общества и т.п. С ним связана необычайная привлекательность стоической морали, учащей человека всегда сохранять спокойствие и, не поддаваясь безумию мира и собственных страстей, слушать голос только своего мыслящего духа — голос совести и доброй воли (читайте об этом в “Беседах” Эпиктета, “Размышлениях” Марка Аврелия или в “Мифе о Сизифе” выдающегося писателя и стоика ХХ века Альбера Камю). Достижение атараксии, т.е. состояния безмятежности сами стоики считали целью всей своей философии.

Но это уже этический вывод, так сказать, плод стоического принципа, — принципа, который только и имеет собственно философский интерес. В этом основном определении стоицизма содержится и его собственная граница — та ограниченность их принципа, которую сразу подметили критики стоиков. В чем состоит эта ограниченность? В том же, в чем и истинность принципа стоицизма, ибо действительные недостатки великих философских учений неотделимы от их достоинств.

Смотрите: если истина, согласно стоикам, содержится не в мышлении самом по себе, а только в мышлении, находящемся в отношении к существующему независимо от него предмету, то какое же содержание принадлежит самому этому мышлению? Никакое? Но в этом случае мышление не могло бы быть судящим, свидетельствующим об истине. Содержание, принадлежащее самому мышлению, есть. Но, поскольку мышление берется стоиками только как рассуждающее мышление, т.е. как рассудок, мыслящий о внешнем для него предмете представления, собственным содержанием мышления оказывается только его форма абстрактного тождества с собой. Эта тождественная себе форма и есть единственное содержание, принадлежащее рассудочному мышлению.

Чем бы ни был предмет представления — городом Римом, цепями рабства, букашкой, человеком или Богом, мышление, отталкиваясь от него, уходит в себя — в формальное тождество с собой. В этом уходе оно открывает тождество или нетождество предмета представления себе самому, признает или не признает предмет представления истинным предметом — таким, каким он должен быть. Но, спрашивается, с помощью чего мышление находит это соответствие или несоответствие? Исключительно с помощью трех т.н. законов формальной логики. Если предмет не противоречит формальному тождеству моего мышления с собой (моим убеждениям, т.е. принципам, которыми я не могу поступиться), то соответствие есть, а если противоречит, значит, есть несоответствие — и третьего не дано. Или — или!

Критерий истины у стоиков оказывается, таким образом, формально-логическим, т.е. внешним предмету и, стало быть, самому мышлению в его многообразном содержании, критерием. Иначе и быть не могло, поскольку само предмет у стоиков есть всегда внешний рассуждающему мышлению предмет представления — и только. Отсюда ясно, почему стоики придавали такое огромное значение разработке формальной логики — логики рассудочного мышления, не противоречащего себе и предмету представления. Один Хрисипп, опираясь на формально-логические работы Аристотеля и его последователей, написал около 300 логических работ! Но все эти логические разработки (в том числе риторические, посвященные правильным фигурам речи, и диалектические, посвященные правилам ведения беседы, правилам постановки вопросов и нахождения ответов на них) не избавили стоиков от одного каверзного вопроса их оппонентов: если наше мышление находится во внешнем отношении к предмету представления и истина есть только соответствие этого предмета мышлению, то почему именно мышление есть критерий истинности предметов представления, а не что-то иное? Ведь знакомство с этими предметами начинается с их ощущений! Не есть ли ощущение критерий истины? С обоснованием этой позиции выступил главный противник стоиков — Эпикур.

Эпикур

Доктрина Эпикура (342 — 271 до Р.Х.) проста настолько, что, пожалуй, в философии не может быть ничего более простого. О том, какова эта простота, судите сами.

Согласно Эпикуру, раз все наши знания начинаются с ощущений, то судить о вещах и даже о природе вещей следует так, чтобы наши мысли ни в чем не расходились с чувственными восприятиями — с тем, что мы видим, слышим и т.п., то есть с тем, что мы всякий раз наблюдаем, с чем ежедневно сталкиваемся в опыте. Эпикур без колебаний помещает представления в нас, а вещи — вне нас и оказывается перед необходимостью объяснить, во-первых, каким способом образы вещей входят в нас извне и, во-вторых, как в нас возникают представления о том, чего мы не ощущаем, т.е. о сокровенном? Чтобы ответить на эти вопросы, Эпикур и создает свое учение — во всем согласующуюся с чувственной достоверностью картину мира. Вот она.

Прежде всего Эпикур устанавливает, что ничто не происходит из небытия (иначе все происходило бы из всего) и не исчезает в ничто (иначе все давно погибло бы). Поэтому мир всегда был и будет таким, каков он есть — ведь помимо него нет ничего, что могло бы войти в него и произвести хоть какое-то изменение.

Мир, далее, состоит из тел и пустого пространства, в котором тела двигаются. О том, что есть тела, свидетельствуют ощущения, а о том, что есть пустота, свидетельствует наблюдаемое движение тел. Кроме тел и пустоты нет ничего действующего или действительного, ибо ничего другого нельзя представить себе на основе ощущений.

Из тел одни — соединения, другие — те, из чего состоят эти соединения. Эти несоставные тела неделимы, почему и называются атомами.

Мир безграничен по количеству тел и величине пустоты, ибо если бы пустота была бесконечной, а число тел — конечным, все тела давно разлетелись бы, а если бы пустота была конечной, то бесконечные по числу тела не имели бы, где им остановиться и поместиться. Кроме того, если бы мир был конечным, то его крайняя точка была бы откуда-нибудь видна.

Далее Эпикур утверждает, что атомы, из которых образованы сложные тела, необъятны по числу своих форм, ибо невозможно, чтобы такое множество различий в сложных телах, какое мы наблюдаем, могло образоваться из ограниченного числа форм. При этом не нужно, чтобы число форм атомов было бесконечным. При условии бесконечного числа атомов в каждой форме достаточно необъятного числа их форм.

Атомы движутся непрерывно в течение вечности и, отталкиваясь друг от друга, притягиваются один к другому, временно образуя сложные тела. Начала этому нет, потому что есть только атомы и пустота.

От сложных тел постоянно отделяются тончайшие невидимые оболочки из особенно быстро движущихся атомов. Эти очертания сложных тел и есть их образы, благодаря которым мы их чувствуем. Истечение образов сохраняет их положение и порядок на долгое время, хотя иногда приходит в беспорядок.

В нас есть то, что может воспринимать эти истечения, испарения от вещей — душа. Эпикур утверждает, что душа есть состоящее из тончайших атомов тело, очень похожее на ветер с какой-то примесью теплоты. Она рассеяна по всему нашему организму и есть главная причина чувства. При этом душа не могла бы чувствовать, если бы не была прикрыта остальным организмом. Ведь если атомы, составляющие душу, удалятся из организма, он становится бесчувственным, но если душа — в организме, мы не прекратим чувствовать, даже если утратим какую-то его часть. Если же организм в целом умирает, то душа рассеивается и уже ничего более не чувствует, ибо кроме пустоты нет ничего бестелесного, а пустота не может действовать или испытывать действие. Поэтому те, кто утверждают, что душа бестелесна, говорят вздор, — заключает Эпикур.

Из ощущений наша душа формирует представления о том, что мы ощутили. На основе представлений, посредством мышления, она вырабатывает свои мнения о сокровенном, скрытом от чувств, невидимом (например, об атомах как невидимых элементарных телах, составляющих тела видимые).

Однако, кроме познания природы вещей, мышление, по Эпикуру, имеет еще и гораздо более высокую, практическую цель — помочь человеку избавиться от страхов любого рода (например, в вопросе о смерти — может ли она повредить нам, или о богах — могут ли они сделать нам что-нибудь) и достичь состояния покоя, безмятежности или атараксии. Главное средство достижения этого состояния счастья или блаженства Эпикур видит в философии, которой следует заниматься всю жизнь — и в юности, и в старости, ибо для здоровья души никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелым.

Мы видим, что хотя Эпикур объявляет критерием истины ощущение, мышление у него, как у всякого эмпирика, не только не отсутствует, но и играет важнейшую роль — как в теоретической, так и в практической области. Это первая и последняя непоследовательность, которой грешит Эпикур — создатель, пожалуй, самой привлекательной и простой версии материализма. И хотя стоики и эпикурейцы постоянно боролись между собой, заметьте: в каждой из этих противоположных и по видимости взаимоисключающих доктрин содержится в скрытом виде признание принципа другой. Как стоики черпают содержание своей рассудочной мысли из чувственной области и требуют, чтобы мышление всегда имело независимо от него сущий предмет, так и Эпикур помещает за областью ощущаемого атомы, которые можно знать только при помощи мышления.

Обоим этим противоположным — односторонним, а потому и предполагающим друг друга — принципам противостоял античный скептицизм, третья форма поздней античной философии самосознания.

Скептицизм

Основателем скептицизма был Пиррон из Элиды (ок.360-270 до Р.Х.), учившийся у последователя Демокрита Анаксарха и учивший узкий круг друзей, прозванных пиррониками. Где-то в начале нашей эры угасшее было скептическое учение возобновил критянин Энезидем. Из произведений скептиков до нас дошли только две работы на греческом языке врача Секста Эмпирика, жившего в середине II века н.э. — “Три книги пирроновых положений”, излагающие все скептическое учение, и одиннадцать книг “Против математиков”, т.е. против ученых вообще, где Секст излагает скептические возражения против того, что скептики называют догматизмом. 

Скептицизм обычно трактуют как учение о сомнении во всем, причем сомнение означает лишь нерешительность, шаткое недоумение, колебание в своих мыслях. Напротив, согласно Сексту, начало и причина скепсиса (“скепсис” по-гречески означает осматривание вокруг, т.е. рассмотрение того, о чем идет речь) лежит в надежде на невозмутимость, спокойствие духа, атараксию. Скептики поэтому отнюдь не сомневаются. Поскольку любому рассудочному положению можно противопоставить другое, равносильное ему по доказательности, скептики советуют вообще воздержаться от любых утверждений, т.е. догм и спокойно жить, ничего категорически не утверждая, но и не отрицая. “Догма” по-гречески значит “положение”, “утверждение”, “учение”. Догматики верят в существование своих догм (в то, что есть то, о чем они говорят), а когда оказывается, что есть и противоположное, огорчаются. 

Скептик же никогда не утверждает догматически “есть” или “не есть”, а осторожно говорит: “может быть, есть, а, может быть, и нет” и всегда сохраняет спокойствие. Кредо скептика — жизнь без догм, ибо все они равноценны.

На каком же моменте истины основывается скептический образ мыслей? На том, что, исходя из явлений или ощущаемого, о мыслимом или сущности явлений действительно можно сделать два противоположных, но равно обоснованных утверждения, которые, таким образом, сами себя отрицают, уничтожают. Осознание этого отрывает дорогу к воздержанию от суждений вообще (т.н. “эпохэ”) и, далее, к атараксии — к полной невозмутимости покоящегося, ни о чем не судящего духа. “Не судите, да не судимы будете!” — эта максима, несомненно, скептического происхождения, как и вопрос Понтия Пилата: “Что есть истина?”. Скептики, безусловно, правы в этом своем положении, и в осознании этого пункта состоит вклад античного скептицизма в историю философии и образования. Кто не осознает этого, тому еще рано судить о науках вообще и тем более — о философии.

Свой принцип скептики подтверждают пятнадцатью “тропами” — пятнадцатью основаниями воздержания от суждений, которые излагает Секст. Первые десять тропов, сформулированные еще Пирроном, сводятся к одному тропу относительности всего, т.е. относительности судящего (все люди разные, у них разные убеждения, обычаи и традиции), подлежащего суждению (вещи находятся в отношении друг к другу по величине, положению, составу и т.п.) и относительности того и другого (цикута, например, отравляет одних и безвредна для других). Из этой относительности скептики, в отличие от софистов, заключают: раз все относительно, следует воздерживаться от суждений о том, каково оно само по себе (утверждать, например, что есть людей нельзя, что этот предмет — велик, что цикута ядовита и т.п.). Нельзя утверждать даже, что человек есть мера или не мера всех вещей! Эти тропы направлены, как видим, против обыденного, наивного сознания, непосредственно принимающего и выдающего за истину свою догму.

Последние пять тропов менее древнего происхождения. Они направлены уже против образованного, искушенного в науках сознания.

Первый троп указывает на расхождение философов во мнениях (например, по вопросу об определении первоначала). Отсюда скептики правильно заключают, что догматически принимать никакое учение нельзя.

Второй троп указывает на уход в бесконечность при рассудочном обосновании любого положения (то, что обосновывает суждение, должно быть, вы свою очередь, обосновано и т.д. до бесконечности). Поэтому следует воздерживаться от согласия с любым суждением как недостаточно обоснованным.

Третий троп — “о гипотезе”. Он гласит: когда догматики видят, что они отброшены в бесконечную цепь доказательств, они выставляют что-либо как принцип, который они уже не доказывают, а просто принимают без всякого доказательства как аксиому или, точнее, гипотезу. Но с тем же правом (вернее, с тем же отсутствием права) можно без доказательства выдвинуть и противоположную гипотезу.

Троп о круге в доказательстве указывает на то, что, не желая уходить в бесконечность или опираться на гипотезы, догматики обосновывают определенное суждение тем, что этим суждением обосновывается — отсылают, как говорится, от Понтия к Пилату. Так, стоики основывают свои суждения о видимом на рассудочном мышлении, а оно со всеми своими формальными “законами”, в свою очередь, опирается на то, что видимо.

Последний троп об относительности мыслимых определений на примере рассмотрения отношения причины и действия хорошо иллюстрирует скептическую манеру рассуждать. “Есть ли причина чего-нибудь?” — спрашивает скептик и отвечает: вероятно есть, ибо как иначе происходило бы все, если не по какой-то причине. Но если бы не было причины, все происходило бы из всего, как придется (лошади могли бы рождаться от мышей и т.п.). Кроме того, говорящий, что нет причины, сам себя опровергает, ибо если он говорит это без причины, он не достоин доверия, а если по какой-то причине, то причина есть. Но столь же вероятно говорить, что причины нет, ибо невозможно помыслить причину, не восприняв ее действие. Ведь воспринять действие причины как ее действие нельзя, не впав в круг доказательства: причина есть основание для суждения о наличии действия причины, а ее действие есть основание для суждения о наличии причины действия. Из этого следует, заключает Секст, что необходимо воздерживаться от суждения о существовании причины, одинаково признавая как ее бытие, так и небытие, ибо у нас нет общепризнанного критерия и доказательства.

Нужно признать, что в своих возражениях против чувственно-рассудочного критерия истины у стоиков и эпикурейцев скептики совершенно правы: внешнего критерия истины вообще не существует! Но правы ли они против разумного способа познания, уже выступившего в античной философии у Платона и Аристотеля? Можно ли обнаружить догматизм у этих мыслителей?

Судите сами. Сект Эмпирик думает, что подрывает аристотелевское определение первой причины всего сущего (энтелехии как мышления мышления) следующим рассуждением: “Разум есть целое или часть. Если целое, то ничего не остается на долю постигаемого. Если же — часть, постигающая сама себя, то и в этом случае он либо целое, и тогда опять ему нечего постигать, либо — часть, но тогда постигающее постигало бы не себя, а другую часть” (Против ученых, VII). Это — весьма характерное для скептиков превращение разума в рассудок с его “или-или” для того, чтобы затем обличить недостатки рассудка, а не разума. Ведь обычно весьма осмотрительный Секст Эмпирик не рассмотрел и не доказал, что к разуму можно применить рассудочное разделение части и целого! Поэтому, несмотря на скептическую критику догматизма, после скептиков на арене философии появились неоплатоники, которых с равным правом можно было бы назвать также неоаристотеликами и отчасти даже неопифагорейцами.

Вопросы к экзамену по дисциплине «История философия науки» 

Вопросы к экзамену по дисциплине «История философия науки»  | Институт проблем нефти и газа РАН Перейти к основному содержанию

• Античная философия: хронология, периодизация, источники.
• Доксография Г. Дильса. Ионийская натурфилософия.
• Сравнительный анализ учений Парменида и Гераклита.
• Атомизм Демокрита. Философия Эмпедокла.
• Философские взгляды софистов и Сократа.
• Философия Платона.
• Философское учение Аристотеля.
• Эллинистическая философия: стоицизм, скептицизм, эпикуреизм.
• Неоплатонизм: основные школы и представители; иерархия бытия; комментаторская традиция неоплатонизма.
• Средневековая философия: патристика и схоластика. Бл. Августин. Фома Аквинский. Д. Скотт.
• Философия эпохи Возрождения. Дж. Бруно.
• Эмпиризм в философии Нового времени: Фр. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк.
• Рационализм и его роль в философии Нового времени: Декарт, Спиноза, Лейбниц.
• Философское учение о методе Р. Декарта.
• Философские и социально-этические идеи Б. Спинозы.
• Монадология Г.В. Лейбница.
• Скептицизм Д. Юма.
• Философия И. Канта: докритический и критический периоды.
• Главные идеи философии Г.В.Ф. Гегеля.
• Философия Й.Г.Ф. Шеллинга.
• Центральные положения философии И. Канта.
• Отличительные черты китайского типа рациональности.
• Основные проблемы древнекитайской философии.
• Основные направления китайской философской мысли и их специфика.
• Основные направления средневековой арабо-мусульманской философии (калам, фальсафа, суфизм, исмаилизм и ишракизм). Влияние античной философской традиции на арабо-мусульманскую философию.
• Проблема свободы воли в мутазилитском каламе и доктринальной мысли ислама.
• Основные онтологические учения в средневековой арабо-мусульманской философии.
• Онтология «восточных перипатетиков». Аверроизм и его значение в мировой истории философии.
• Основные гносеологические учения в средневековой арабо-мусульманской философии.
• Социально-политические учения в средневековой арабо-мусульманской философии. Философия истории Ибн Халдуна.
• Индийский атомизм, его разновидности и его сравнение с атомистическими учениями античности.
• Основные особенности индийской философской традиции в сравнении с западной.
• Учение о познании в основных школах индийской философии (включая буддизм и джайнизм).
• Сравнительный анализ онтологии веданты, санкхьи и вайшешики.
• Основные школы буддийской философии и их отличие друг от друга.
• Философия и методология джайнизма.
• Философские идеи А. Шопенгауэра.
• Философия Ф. Ницше.
• Философия неокантианства (фрайбургская и марбургская школы).
• Философские проблемы психоанализа.
• Основные понятия философии А. Бергсона.
• Американский прагматизм.
• Феноменология Э. Гуссерля.
• Философия М. Хайдеггера.
• Философия логического анализа и позитивизм Венского Кружка.
• Экзистенциализм.
• Неотомизм (Ж. Маритен, Э. Жильсон).
• Франкфуртская школа социальных исследований.
• Философская герменевтика.
• Аналитическая философия в ХХ в.: основные концепции и представители.
• Философские проблемы структурализма и постструктурализма.
• Становление отечественной философской мысли в Киевской Руси XI-XIII вв. (Иларион Киевский, Климент Смолятич, Кирилл Туровский).
• Философская мысль русского Средневековья – XIV-XVI вв. (Нил Сорский, Максим Грек).
• Философские идеи в Славяно-греко-латинской академии.
• Русская философия XVIII в. М.В. Ломоносов, А.Н. Радищев.
• Славянофильство и западничество как идейные течения.
• Идейно-философские искания Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого.
• Философское творчество В.С. Соловьёва.
• Философские взгляды Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева.
• Русский религиозно-философский ренессанс XX в.
• Философия русского зарубежья ХХ в. (Г.В. Флоровский, Ф.А. Степун, Г.П. Федотов).
• Философские взгляды А.Ф. Лосева и Г.Г. Шпета.
• Философские взгляды Н.А. Бердяева и Л. Шестова.
• Философские воззрения С.Н. Булгакова и П.А. Флоренского.
• Эволюция марксизма в России в нач. ХХ в. и философия в СССР в 20-х начале 50-х гг. ХХ в.
• Философские взгляды С.Л. Франка и В.Ф. Эрна.
• Философское мировоззрение Н.О. Лосского.
• Философия в России во второй половине ХХ в. – начале ХХI в.

 
 

Философская специфика античного скептицизма Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

ФИЛОСОФСКАЯ СПЕЦИФИКА АНТИЧНОГО СКЕПТИЦИЗМА

Д.А. ГУСЕВ

Кафедра философии Московский педагогический государственный университет 117571 Россия, Моста проспект Вернадского, д. 88

Античный скептицизм как самостоятельное философское направление недостаточно изучен как в отечественной, так и в зарубежной историко-философской науке. Статья посвящена основным чертам античного скептицизма. Автор кратко характеризует его теоретико-методологические основания, а также его роль и значение в контексте мировой философской мысли.

Скептицизм в философии “разбросан” по эпохам и странам, характеризуется множеством проявлений и имеет многих представителей, начиная с Древнего мира и заканчивая современной философией. Однако скептицизм как таковой, в качестве одного из направлений в философии или типа философского мышления, в качестве философской школы появился (как и сама философия) в Древней Греции или шире — в античном мире, где прошел длительную идейную и историческую эволюцию и достиг своего расцвета; т. е. скептицизм в своем наиболее полном проявлении, завершенном виде или аутентичной форме — это античный скептицизм, который, в силу вышесказанного, можно назвать классическим. Таким образом, исследование скептицизма в философии предполагает прежде всего обращение к его классической форме. Кроме того, скептицизм является не только одним из философских направлений, но и представляет собой нечто большее.

Слово «скептик» («сткетткос») в переводе с древнегреческого означает «склонный к рассматриванию, обдумыванию, взвешиванию, сосредоточению внимания на чем-либо», и в данном плане скептик — это всего лишь рассматривающий, обдумывающий, размышляющий, ищущий (последний представитель античного скептицизма Секст Эмпирик называл скептиков ищущими философами). Мы говорим, что скептик — это всего лишь (подчеркивая выражение “всего лишь”) рассматривающий или ищущий, так как довольно часто понятие “скептик” интерпретируется более радикальным образом: под скептиком зачастую подразумевается тот, кто решительно все отрицает (идеи, учения, теории -как несостоятельные), не соглашается пи с одним тезисом, ничему и никому не верит, пытается возразить любому утверждению; широко распространен взгляд на скептика как на разрушителя и ниспровергателя. Такое понимание основных характеристик скептика и скептицизма является, по большому счету, ошибочным. Рассматривающий, обдумывающий, размышляющий — это еще не отрицающий и ниспровергающий.

Скептик является всего лишь размышляющим, ничего определенно не утверждающим и не отрицающим, во всем сомневающимся и ищущим истину, а скептицизм — это всего лишь сомнение в процессе такого поиска, призванное удержать мыслителя от поспешных выводов, малообоснованных предпочтений, безусловного принятия тезисов, которые могут быть ложными.

Скептицизм есть сомнение, и, если философия — это любовь к мудрости, т. е. не обладание истиной, а всего лишь стремление к ней, то скептицизм (а в данном случае можно также сказать — критицизм) является не только и даже не столько направлением в философии, сколько одним из ее существенных признаков, одной из ее важных характеристик, ведь без сомнения, или критического отношения к идеям, стремление к истине (или любовь к мудрости), скорее всего, невозможно. Если же сомнение, или скепсис, представляет своего рода градиенту философии, то исследование скептицизма тесным образом или напрямую связано с исследованием самой природы и специфики философского знания, или же является исследованием одного из принципиальных ее аспектов, что и определяет актуальность рассматриваемой темы.

Однако скептицизм в философии редко становился отдельным объектом изучения, исследовательская мысль нечасто “жаловала” его своим вниманием, в силу чего в целом он остался малоизученным философским явлением. Но малоизученное является, как правило, или малопонятным, или же понимается неправильно. Последнее порождает во многом неверные оценки и ошибочные выводы.

Скептицизм часто рассматривается как отрицательный догматизм, как фи-лосфское направление, во многом родственное агностицизму и релятивизму или даже, по большому счету’, тождественное им. Конечно, скептицизм в какой-то мере причастен агностицизму и релятивизму, но из этого факта нельзя делать вывод об их тождественности. Определенный тип мышления потому и называется скептицизмом, что существенно отличается как от агностицизма, так и от релятивизма, имеет качественную определенность или такие специфические черты, которые и делают его именно скептицизмом, а не агностицизмом или релятивизмом.

Часто не разграничивается полный и частичный скептицизм и вместо того, чтобы видеть их существенные различия, экстраполируются признаки последнего на первый, тем самым значительно искажая его содержание. Как правило, часто пытаются обвинить скептицизм в непоследовательности, найти в нем противоречия, обычно не замечая, что скепсис прекрасно знает подобного рода возражения против себя и без труда с ними справляется. Более того, иногда скептицизму приписывают такие положения, которые он вообще никогда не утверждал. Превратных интерпретаций и негативно-оценочных упоминаний о скептицизме немало. Таким образом, нередко делаются необоснованные выводы о бесплодности и несостоятельности скептицизма.

Неудивительно поэтому, что античный, или классический, скептицизм представляет своего рода “белое пятно” как в отечественном, так и в зарубежном антиковедении: специальным предметом исследования в отечественной и зарубежной научной литературе античный скептицизм становился довольно редко. Так, например, трудов, вышедших за последние сто лет и посвященных

исторически параллельным античному скептицизму направлениям — стоицизму, кинизму и эпикуреизму, во много раз больше, чем исследований, посвященных скептицизму.

Если говорить об историко-философской литературе на русском языке, исключая упоминания об античном скептицизме (объемом от нескольких абзацев до нескольких страниц) в общих монографиях по истории античной философии и вообще истории философии, то картина будет выглядеть следующим образом. Существует только один историко-философский труд монографического характера, целиком посвященный античному скептицизму — это переведенная и изданная в 1910 г. в Санкт-Петербурге монография немецкого ученого Рауля Рихтера “Скептицизм в философии”. (Выходные данные всех упоминаемых произведений как отечественной, так и зарубежной литературы указываются в библиографическом списке, завершающем статью.) Далее следует упомянуть еще одну широко известную работу, но уже не монографического характера — это раздел об античном скептицизме в многотомной “Истории античной эстетики” А. Ф. Лосева, который дублируется его же статьей “Культурно-историческое значение античного скептицизма и деятельность Секста Эмпирика”, предваряющей двухтомник сочинений Секста Эмпирика в серии “Философское наследие”, выпущенный издательством “Мысль” в 1976 г. Также античному скептицизму посвящена первая глава книги В. М. Богуславского “Скептицизм в философии” (1990 г.). В сборниках статей существуют три работы об античном скептицизме — это статья Д. Б. Джохадзе “Теория познания античного скептицизма и ее современное значение” (1986 г.), статья М. Н. Гутлина “Воззрения школы скептиков на античную религию” (1989 г.) и статья Г. К. Тауриня “Понимание специфики философского познания мира в развитии скептицизма” (1988 г.). В периодической печати существуют только две историко-филоофских работы об античном скептицизме — это обстоятельные статьи профессора A.B. Семушкина “Античный скептицизм. Лекция 1. Пирронизм” и “Античный скептицизм. Лекция 2. Эволюция пирронизма. Неопирронизм” в журнале “Вестник Российского университета дружбы народов” за 1997 г. и 1998 г.

Такой странный по своей количественной незначительности перечень русскоязычной литературы об античном скептицизме дают каталоги фондов Российской государственной библиотеки и результаты электронного поиска в фондах ИНИОН РАН. (Автор опускает упоминания о собственных публикациях, посвященных античному скептицизму.)

Немногим лучше обстоят дела с зарубежной (англоязычной) историко-философской литературой. Существует несколько работ монографического характера, целиком посвященных античному скептицизму — это книга Н. Маккола “Греческие скептики от Пиррона до Секста” (1869 г.), монография М. Патрик “Греческие скептики” (1929 г.), труд Ш. Стог “Греческий скептицизм” (1969 г.), работы К. Янчека “Пролегомены к Сексту Эмпирику” (1951 г.) и “Скептический метод Секста Эмпирика” (1972 г.), исследование Дж. Аннас и Дж. Барнеса “Тропы скептицизма. Древние тексты и современные интерпретации”, книга Г. Тарранта “Скептицизм или платонизм? Философия четвертой Академии”. Следующие работы посвящены античному скептицизму частично — монография Е. Бивена “Стоики и скептики” (1913 г.), произведение А. Лонга “Эллинистиче-

ская философия. Стоики, эпикурейцы, скептики” (1974 г.), труд Э. Целлера “Стоики, эпикурейцы и скептики” (1962 г.), книга Ч. Ландесмана “Скептицизм” (2002 г.) и одноименные произведения К. Хуквея (1992 г.), К. Нильсена (1973 г.), А. Несса (1968 г.), Н. Ричера (1980 г.). Далее следует отметить сборники статей, большая часть которых посвящена античному’ скептицизму — это “Скептическая традиция” под редакцией М. Бернета (1983 г.), “Сомнение и догматизм. Исследования по эллинистической философии” (1980 г.) и сборник Г. Стрикер “Очерки по эллинистической эпистемологии и этике” (1996 г.). Кроме того, наберется не многим более десятка англоязычных статей в периодической печати, которые не будем здесь перечислять — они указаны (вместе с другими наименованиями литературы) в библиографическом списке в конце статьи. Такой количественный набор англоязычной историко-философской литературы об античном скептицизме дают каталоги фондов РПБ, ВГБИЛ им. М. И. Рудомино и ИНИОН РАН.

Как видим, античный, или классический, скептицизм представляет собой во многом историко-философскую “целину”, особенно относительно его представленности в отечественной научной литературе. В настоящей статье автор предпринимает скромную попытку восполнить, насколько это возможно, данный пробел и представляет на суд снисходительного читателя несколько выводов, сформулированных им в результате многолетнего изучения античного скептицизма, в виде небольшого очерка, посвященного краткой характеристике основных особенностей античного, или классического, скептицизма как своеобразного типа философского мышления, а также — роли и значения скептицизма вообще в истории философской мысли.

Среди предпосылок и причин появления классического скептицизма в качестве самостоятельного философского направления или школы можно выделить как идейную, так и историческую составляющие: идейно скептицизм явился определенным результатом отдельных, более или менее выраженных, скептических тенденций в развитии греческой философии от досократического до эллинистического периода; а исторически он представляет собой своего рода интеллектуальную реакцию на появление философской приоритетности безусловной эвдемонистической ориентации эллинизма, которая была во многом обусловлена характерными чертами этой эпохи, выражавшимися прежде всего в социально-экономической и политической нестабильности и, как следствие, эмоционально-психологической неустроенности.

Длительная идейная и историческая эволюция классического скептицизма прослеживается от отдельных скептических тенденций в различных учениях, течениях и направлениях допирроновой философии до оформления самостоятельной скептической школы, которая эволюционировала далее от философских воззрений своего основателя Пиррона и его ученика Тимона (старших скептиков), через скепсис Средней и Новой Академии (в лице ее руководителей — Ар-кесилая и Карнеада) до философского учения Энесидема, Агриппы и Секста Эмпирика (младших скептиков). В результате длительного развития скептической школы оформились следующие основные типы древнегреческого скепсиса, которыми он представлен в истории античной философии: а) интуитивнорелятивистический скептицизм Пиррона и Тимона, б) интуитивно-

пробабилистический — Аркесилая и рационально-пробабилистический — Карнеа-да, в) рационально-релятивистический скептицизм Энесидема, Агриппы и Секста Эмпирика.

Итогом, или результатом, идейной и исторической эволюции классического скептицизма явилось философское творчество Секста Эмпирика — последнего скептика в истории скептической школы и единственного ее представителя, основные сочинения которого дошли до нас в полном объеме. Скепсис предшественников Секста Эмпирика представляет собой, в конечном итоге, видоизмененные, но старые по содержанию идеи, т. к. провозглашение старшими скептиками непознаваемости мира, изостеничности противоположных суждений и необходимости воздержаться от них является неким определенным утверждением, своего рода постулатом, который вступает в противоречие с одним из основных требований скепсиса — ничего не постулировать (не у тверждать и не отрицать). Философское новаторство Секста Эмпирика заключается в том, что он преодолел данное противоречие и, тем самым, придал скептицизму завершенность и полноту путем распространения скептического сомнения и на свои собственные интеллектуальные построения, благодаря чему у Секста Эмпирика скептицизм обрел свою оригинальную, содержательно-аутентичную форму. Поэтому возможно провести полноценную реконструкцию классического скептицизма на основе сочинений Секста Эмпирика.

Антропологический аспект в скептической философии приоритетен перед гносеологическим и онтологическим аспектами. Во многом будучи подготовленным определенными историческими и идейными условиями эллинистической эпохи, греческий скептицизм, так же как стоицизм и эпикуреизм, являлся одной из эвдемонистических философских моделей, полагая своей основной целью философское обоснование индивидуального счастья. Отправная позиция скептических философских построений заключается в провозглашении этического идеала атараксии (невозмутимости души), для поиска и обоснования которой скепсисом выстраиваются определенные гносеологические и онтологические идеи, которые становятся, таким образом, в известной степени, подчиненными этической проблематике скептической философии.

В целях обоснования атараксии скептикам необходимо преодолеть какую-либо положительную ориентированность в мире и саму определенную структурированность последнего. Обоснованная неопределенность вещей, явлений, событий, действий могла бы стать надежной и эффективной философской базой для теоретического постулирования и практического достижения атараксии. Поэтому обширный гносеологический раздел греческого скепсиса представляет собой совокупность тропов (доказательств) недостоверности чувственного и рационального познания, которая находит свое выражение в принципе изостении (равносилия) противоположных суждений и неизбежно вытекающего из него требования воздержаться от них, т. е. ничего принципиально не утверждать и не отрицать.

Однако такая нейтральность, или иррелевантность, мышления, вполне приемлемая в качестве теоретической модели, оказывается плохо совместимой с реальной, действительной, или практической жизнью. Поэтому обязательным дополнением и продолжением скептической изостенической гносеологии явля-

ется своего рода онтологический феноменализм, который посвящен интерпретации действительной жизни философа-скептика и характеризуется прежде всего тем, что он ориентирован не на недоступную скептику природу вещей, а на единственно доступные феномены, или явления этих вещей, которые, хотя в значительной степени фрагментарно и искаженно, но все же так или иначе отражают навсегда сокрытую сущность объектов. Проблематика скептической атараксии души также не лишена существенного’ противоречия, которое заключается в том, что невозмутимость постулируется скептиками в качестве основной цели, а основной принцип или метод скепсиса является несовместимым с каким-либо постулированием. Проблема решается во многом парадоксально, и скептики приобретают свою атараксию не в качестве их осознанного и целенаправленного стремления к ней (т. к. такое стремление приводит к противоположному эффекту), но непроизвольно: атараксия становится достоянием фило-софа-скептика в качестве результата его стихийного воздержания от суждений или вследствие нейтральности его мышления.

Претерпевание человеком различного рода эмоциональных состояний и отсутствие душевной невозмутимости, с точки зрения скептицизма, обусловлено тесной взаимосвязью и взаимодействием рефлективно-логической, реально-практической и эмоционально-оценочной сторон его жизни. Мировая неопределенность и радикальное гносеологическое сомнение являются основой для важного скептического принципа изостении, в силу которого между рефлективнологической и реально-практической сферами пролегает непреодолимая граница, которая с необходимостью отделяет, в свою очередь, фактически-событийную сферу от эмоционально-оценочной. Неизбежное при этом отсутствие определенных оценок происходящего и какого-либо отношения к нему, явная бессмысленность и, следовательно, элиминация как положительных, так и отрицательных эмоций и образует искомую скепсисом атараксию души, которая, таким образом, является продолжением и дополнением изостении эмоциональнопсихологического уровня, так же как и феноменализм является ее дополнением онтологического уровня.

Возможной неверной интерпретации изостении скептиков как догматического равновесия противоположностей препятствует скептический феноменализм, который является основанием для практической жизни скептика и, в отличие от изостеничсской нейтральности, является вполне позитивным и деятельным, представляет собой восхождение от общего к частному, от абстрактных положений и общих выводов к богатой и сложной конкретике реального бытия. А такое восхождение — прерогатива диалектического мышления; следовательно, скептический феноменализм обусловливает понимание изостении как диалектического выражения вечного движения и борьбы уравновешиваемых ей противоположностей.

Сомневающиеся во всем скептики для того, чтобы оставаться последовательными, должны усомниться и в самой изостении, т. е. уравнять ее с тем равенством, которое она выражает. И в этом случае положение, но которому «скептики только ищут» (т. е. ничего не утверждают и не отрицают, а только сомневаются), не будет, с одной стороны, оборачиваться догматизмом, а, с другой стороны, не будет нести в себе внутреннего противоречия, тем самым ней-

трализуя один из распространенных аргументов против скептицизма, по которому он является или своего рода отрицательным догматизмом, или внутренне противоречивым философским построением. И в этом заключается одно из существенных отличий скептицизма от традиционных типов и парадигм философского мышления: скептическая «картина мира» принципиально мобильна и пластична, и, как следствие, скептические философские построения обычно не приводят к каким-либо определенным результатам, но в то же время они открыты для различных точек зрения, и поэтому чужды произвольно и бездоказательно, в конечном итоге, принимаемым положениям, ничего не «выносят за скобки», благодаря чему видят правоту’ (как и неправоту) любой философской идеи. И, в силу всего этого, скептицизм — это именно поиск истины, а не отрицание возможности ее достижения, как достаточно часто интерпретируется скепическая философия.

Классический скептицизм можно охарактеризовать как самосомневаю-щееся сомнение, которое, являясь вполне нетрадиционным философским решением, представляет собой диалектичное взаимодействие изостении и феноменализма, парадоксальное объединение, на первый взгляд, несовместимого, или вечно ищущее, никогда не удовлетворенное, ни на чем окончательно не останавливающееся и масштабное философское мышление. Скептицизм, значение которого в философии довольно трудно переоценить, должен являться, на наш взгляд, одной из приоритетных тем историко-философской науки, поскольку он представляет собой не фрагмент философского мышления, но один из его наиболее принципиальных и характерных параметров.

ЛИТЕРАТУРА

1. Богуславский В.М. Скептицизм в философии. — М., 1990.

2. Власик Т. Н. Роль скертицизма в становлении философской критики. -Л., 1991. Ру-

копись депонирована в ИНИОН РАН № 43897 от 12. 02. 91.

3. Гутлин М. Н. Воззрения школы скептиков на античную религию // Социально-политические и культурные проблемы истории стран Европы от античности до Нового времени. — М., 1989.

4. Джохадзе Д. В. Теория познания античного скептицизма и ее современное значение // Эллинистическая философия (современные проблемы и дискусии). Сборник научных статей. — М., 1986.

5. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Пер. М. Л. Гаспарова. — М., 1979.

6. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Ранний эллинизм. — М., 1979.

7. Лосев А.Ф. Культурно-историческое значение античного скептицизма и деятель-

ность Секста Эмпирика// Секст Эмпирик. Сочинения в 2 томах. Т.1. — М., 1976.

8. Рихтер Р. Скептицизм в философии. Пер. В.Базарова, Б.Столпнера. Т.1. — СПб., 1910.

9. Сарматин Е. С. Агностицизм в античной философии: теоретический анализ. — Рос-тов-на-Дону, 1982. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН № 10947 от 24. 08. 82.

10. Секст Эмпирик. Против ученых. Пер. А.Ф.Лосева // Секст Эмпирик. Сочинения в 2 томах. — М., 1976.

11. Секст Эмпирик. Три книги пирроновых положений. Пер. Н.В. Брюлловой-Шаскольской // Секст Эмпирик. Сочинения в 2 томах. — М., 1976. Т.2.

12. Семушкин А. В. Античный скептицизм. Лекция 1. Пирронизм // Вестник Российского университета дружбы народов. Философия. — М., 1997. № 1.

13. Семушкин А. В. Античный скептицизм. Лекция 2. Эволюция пирронизма. Неопир-ронизм // Вестник Российского университета дружбы народов. Философия. — М., 1998. №1.

14. Сокольская М. М. Бесконечное приближение к истине // Цицерон М. Т. Учение академиков. Пер. Н. А. Федорова. — М., 2004.

15. Соловьева Г. Г. О роли сомнения в познании. — Алма-Ата, 1976.

16. Тауринь Г. К. Понимание специфики философского познания мира в развитии скептицизма // Античная философия: специфические черты и современное значение. Материалы научной конференции по античной философии. — Рига, 1988.

17. Annas J., Barnes J. The modes of skepticism. Ancient texts and modern interpretations. -Cambridge, London, 1985.

18. Bevan E.R. Stoics and Sceptics. — Oxdord, 1913.

19. Burnyeat M.F. Tranquillity Without a Stop: Timon, Frag. 68 // The Classical Quarterly. Vol. 30. No. 1.

20. Chilsholm R. Sextus Empiricus and modern Empiricizm // Philosophy of Science. Vol. 8. No. 3. 1941.

21. DeLacy Ph. Oi3 ucia’Aov and the antecedents of ancient skepticism // Phronesis. Vol. 3. No. 1. 1958.

22. Diogenes Laertius. De vitis, dogmatis et apophthegmatis clarorum philosophorum libri X. Vol. I-II. Lipsiae, 1828-1831.

23. FlintoffE. Pyrro and India//Phronesis. V. 25. No. 1. 1980.

24. Frenkian A. M. Sextus Empiricus and Indian Logic // The Philosophical Quarterly. Vol.

XXX. No. 2. 1957.

25. Hookway Ch. Scepticism. — London, New York, 1992.

26. House D. K. The life of Sextus Empiricus // The Classical quaterly. Vol. 39. Num. 1.

1980.

27. Janacek K. Prolegomena to Sextus Empiricus. — Olomouc, 1951.

28. Janacek K. Sextus Empiricus skeptical methods. — Praha, 1972.

29. Landesman Ch. Scepticism. The central issues. — Malden, 2002.

30. Long A. A. Hellenistic philosophy. Stoics, epicureans, skeptics. — London, 1974.

31. Maccoll N. The Greek Sceptics from Pyrrho to Sextus. — London, Cambridge, 1869.

32. Macmahon A. P. Sextus Empiricus and the arts // Harward Studies in classical philology. Vol. 42. 1931.

33. Mates B. Stoic logic and the text of Sextus Empiricus // American Journal of Philology. 1949. V. 70.

34. Meaning Scepticism. — Berlin, New York, 1991.

35. Naess A. Scepticism. London: Routledge and Kegan Paul. — New York, 1968.

36. Nielsen K. Scepcicism. — NewYork: Macmillan, 1973.

37. Patric М. M. The Greek Sceptics. — NewYork, 1929.

38. Popkin R. H. History of skepticism // Encyclopedia of Unbelief. Vol. 2. — Buffalo, 1985.

39. Popkin R. H. Scepticism/’/ Encyclopedia of Philosophy. Vol. 7. — NewYork, 1967.

40. Rescher N. Scepticism. A critical reappraisal. — Oxford, 1980.

41. Rist J. M. The heracliteanism of Aenesidemus // Pxoenix. Vol. 24. No. 4.1970.

42. Scepticism. Ed. By Sosa E. and Uillanueva E. — Boston, Oxford, 2000.

43. Sextus Empiricus. Adversus mathematicos sive disciplinarum professores libri VI et Adversus philosophos libri V // Sextus Empiricus. Opera Graece et Latine. Tom II. Lipsiae, 1841.

44. Sextus Empiricus. Pyrrhoniarum institutionum Libri III // Sextus Empiricus. Opera… Tom. I. Lipsiae, 1840.

45. Stough C.L. Greek Scepticism. A study in epistemology. — Berkeley, Los-Angeles, 1969.

46. Tarrant H. Scepticism or Platonism? The philosophy of the Fourth Academy. — Cambridge, 1985.

47. The Skeptical Tradition. Ed. By Burnyeat M. — Berkeley, Los Angeles, London, 1983.

48. Zeller Ed. The Stoics, Epicureans, and Sceptics. — NewYork, 1962.

THE PHILOSOPHICAL OUTLINES OF ANCIENT SKEPTICISM

D.A. GUSEV

Department of Philosophy,

Moscow Teachers Training State University

117571 Russia, Moscow,

Prospekt Vernadskogo, 88

The ancient Greek skepticism as an independent philosophical trend has been insufficiently studied both in the Russian and foreign researchs. The article is dedicated to the principal outlines of Greek skepticism. Its theoretical and methodological basis; its role and importance in the context of the world philosophy are briefly analysed by the author.

Античный скептицизм

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Скептици́зм (от греч. skeptikos — рассматривающий, исследующий) — философское направление, выдвигающее сомнение в качестве принципа мышления, особенно сомнение в надёжности истины. Умеренный скептицизм ограничивается познанием фактов, проявляя сдержанность по отношению ко всем гипотезам и теориям. В обыденном смысле скептицизм — психологическое состояние неуверенности, сомнения в чем-либо, заставляющее воздерживаться от высказывания категорических суждений.

Пиррон 365-275. Еще до Эпикура и Зенона, начиная с 323 г. до н.э., Пиррон в Элиде основал движение «скептиков» со своим строем мысли и поведения и особой судьбой в западной культуре. Новизна Пиррона, отличающая его от предшественников и современников, состояла именно в убеждении, что можно жить искусно и вполне счастливо даже в отсутствии истины и ценностей, по крайней мере таких, как в прошлом.

По утверждению Пиррона, философ – тот, кто стремится к счастью. Но счастье состоит только в невозмутимости и в отсутствии страданий. Кто желает достигнуть понятого таким образом счастья, должен ответить на 3 вопроса: каковы вещи по своей природе?; как нам следует к ним относиться?; что для нас из этого проистекает? Природа вещей непостижима, поэтому к ним следует относиться равнодушно. Из такого отношения вытекает атараксия (невозмутимость).  Все вещи одинаковы, неразличимы и непостоянны=>нельзя питать к ним ни малейшего доверия, но нужно жить без мнений, не склоняясь к чему-то, не вращаясь ни от чего, ибо любая вещь «есть не больше, чем есть». При таком положении дел уместны лишь апатия и непоколебимость.

Однако воздержание не значит бездействие. Философ-скептик отличается тем, что, приняв к руководству образ жизни, согласующийся с обычаями и нравами страны, в которой он живёт, он не придаёт своему образу мыслей и действиям значения безусловно истинных. Догматическое сомнение: «Никто не знает и никто никогда не сможет знать».

Изостéния – равносильность (противоположных суждений). Ни о чём нельзя сказать, что оно есть в большей степени одно, чем другое. Эпохé – остановка, прекращение, воздержание от суждения. Атарáксия– невозмутимость, безмятежность. Скептик – ищущий, рассматривающий, исследующий. Нельзя отличить ложное суждение от истинного, так как у нас нет критерия истины.

Энесидем (старший скептик) Недостоверность чувственного восприятия. Эклектико-догматический уклон Академии, в особенности позиция Антиоха, вынудили некоторых мыслителей оказаться от догматизма и радикально пересмотреть скептические предпосылки. С этой целью Энесидем открыл в Александрии новую школу скептиков, выбрав в качестве авторитета Пиррона из Элиды. Энесидем составляет так называемые «тропы», или то, что мы назвали бы таблицей высших категорий сомнения.

Разные живые существа чувствуют по-разному, и совершенно невозможно понять, кто чувствует «правильно». Даже, если мы отдадим предпочтение человеческому восприятию, придётся признать, что разные люди также чувствуют по-разному. Один человек имеет разные органы чувств, свидетельства которых различны, и непонятно, какому следует отдать предпочтение. Даже отдав предпочтение какому-то одному из человеческих чувств, мы обнаружим, что восприятие меняется в зависимости от условий.

Восприятия и суждения зависят от обычаев народов. Ни одна вещь не является в чистом виде, но всегда воспринимается в смешении с другими вещами. Вещи представляются различными в зависимости от места, в котором они находятся. Вещи представляются различными в зависимости от их количества. Восприятие вещей зависит от того, насколько часто они встречаются. Всякая вещь воспринимается не сама по себе, а относительно других вещей, в том числе относительно воспринимающего. Десятый троп подводит итог.

 Чувственное восприятие представляет собой процесс получения информации субъектом об объекте. Первые пять тропов выводят недостоверность чувственного восприятия из множественности и особенностей субъектов. Следующие четыре тропа выводят недостоверность чувственного восприятия из множественности и особенностей
объектов.

Агриппа (младший скептик) Недоказательность рассуждения. Троп разноречивости: утверждения людей противоречат друг другу. Троп удаления в бесконечность: всё, приводимое в доказательство, в свою очередь требует доказательства, и так до бесконечности. Троп относительности: все утверждения относятся не к вещам, каковы они сами по себе, а к вещам, каковы они по отношению к судящему. Троп предположения: избегая удаления в бесконечность, догматики исходят из положений, произвольно (т.е. без основания и доказательств) принимаемых за истинные. Троп взаимодоказуемости: всё, приводимое в доказательство, истинно лишь постольку, поскольку истинно то, что доказывается с его помощью. Троп порочного круга: все люди смертны, Сократ человек-Сократ смертен.

Секст Эмпирик II в. н.э. (поздний пирронизм, систематизация скептицизма) (Две книги против логиков, Две книги против физиков, Против этиков, Против разных наук, Три книги Пирроновых положений).

Секст допускает возможность для скептика согласия с некоторыми вещами, т.е. если аффекты связаны с сенсорными представлениями. И это согласие и принятие будет чисто эмпирическое, а потому не догматическое. Эмпирический скептицизм предписывает не апатию, но «метриопатию», т.е. модернизацию, соразмерность аффектов. И скептик страдает от голода и холода, но не судит о них как о зле по природе, а потому сдерживает возмущению по их поводу.

Мы можем познавать либо с помощью чувств, либо с помощью разума. Но, как показывают тропы старших скептиков, чувственное восприятие не содержат в себе критерия истины. Как показывают тропы младших скептиков, логическое мышление также не содержат в себе критерия истины. Следовательно, критерия истины нет.

Таким образом, мы можем увидеть главную историческую функцию античного скептицизма-катарсическую, или освобождающую. Это философское течение не разрушает философию вообще, но атакует определенную догматическую ментальность, которая была порождена великими эллинистическими системами, в особеннсоти со стоицизмом, синхронно с которым скептицизм расцветал и умирал.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Скептицизм | Философия в гуманитарных науках

Декарт и методический скептицизм

Первым великим философом современной эпохи был Рене Декарт, чей новый подход принес ему признание некоторыми как основоположника современной философии. Стремление Декарта к математической и научной истине вскоре привело к глубокому отрицанию схоластической традиции, в которой он получил образование. Большая часть его работы была связана с обеспечением надежной основы для продвижения человеческих знаний через естественные науки.Однако, опасаясь осуждения церкви, Декарт был справедливо осторожен в публичном выражении своих радикальных взглядов в полной мере. Поэтому философские сочинения, благодаря которым он запомнился, чрезвычайно осторожны в трактовке спорных вопросов.

После многих лет частной работы Декарт наконец опубликовал предварительное изложение своих взглядов в «Рассуждениях о методе правильного ведения разума» (1637). Он утверждал, что, поскольку математика действительно достигла уверенности, к которой стремятся человеческие мыслители, мы справедливо обращаемся к математическим рассуждениям как к модели прогресса в человеческих знаниях в более общем плане.Выражая полную уверенность в способности человеческого разума обретать знания, Декарт предложил интеллектуальный процесс, не менее тревожный, чем разрушение архитектуры и восстановление целого города. Чтобы быть абсолютно уверенными в том, что мы принимаем только то, что действительно достоверно, мы должны сначала сознательно отказаться от всех твердых, но сомнительных убеждений, которые мы ранее приобрели благодаря опыту и образованию . ⁽³⁰⁾

Прогресс и достоверность математических знаний, как предполагал Декарт, обеспечили эмулируемую модель для столь же продуктивного философского метода, характеризуемого четырьмя простыми правилами :

1. Принимать истиной только несомненное.
2. Разделите каждый вопрос на отдельные части.
3. Начните с самых простых вопросов и переходите к более сложным.
4. Просматривайте достаточно часто, чтобы сразу сохранить весь аргумент.

Эта квазиматематическая процедура получения знания типична для рационалистического подхода к эпистемологии.

В этом контексте Декарт дал краткое описание своего собственного опыта с правильным подходом к знанию. Начните с отказа от всякой веры, в которой можно усомниться, включая особенно свидетельство чувств; затем используйте совершенную уверенность в собственном существовании, которая выдерживает это сомнение, как основу для демонстрации провиденциальной надежности своих способностей в целом. Значительное познание мира, полагал Декарт, может быть достигнуто только следуя этому эпистемологическому методу, рационализму, основанному на математической модели и устранении отвлечения сенсорной информации, чтобы продолжить демонстрацию чистого разума.

Более поздние разделы Дискурса (вместе с дополнительными научными эссе, вместе с которыми он был опубликован) прослеживают некоторые из наиболее важных последствий следования картезианскому методу в философии.В этих разделах отчетливо проявляются механистические наклонности Декарта с частыми напоминаниями об успехе физического объяснения сложных явлений. Нечеловеческие животные, по мнению Декарта, представляют собой сложные органические машины, все действия которых можно полностью объяснить без всякой ссылки на действие разума в мышлении. Фактически, Декарт заявил, что большая часть человеческого поведения, как и поведения животных, поддается простому механистическому объяснению. Умно спроектированные автоматы могут успешно имитировать почти все, что мы делаем.Таким образом, Декарт утверждал, что только общая способность приспосабливаться к широко меняющимся обстоятельствам — и, в частности, способность творчески реагировать при использовании языка — обеспечивает надежный тест на присутствие нематериальной души, связанной с нормальное человеческое тело.

Но Декарт предположил, что независимо от того, насколько похожим на человека животное или машина может выглядеть в своей форме или действиях, всегда можно отличить его от реального человека по двум функциональным критериям .Хотя животное или машина могут быть способны выполнять любую деятельность так же хорошо (или даже лучше, чем) мы, — утверждал он, каждый человек способен к большему разнообразию различных действий, чем мог бы выполнить кто-либо, лишенный души. . В частном случае этого общего положения Декарт утверждал, что хотя животное или машину можно заставить издавать звуки, напоминающие человеческую речь, в ответ на определенные стимулы, только нематериальная мыслящая субстанция может участвовать в творческом использовании языка, необходимого для надлежащим образом реагируя на любые непредвиденные обстоятельства .Мой щенок — верный товарищ, а мой компьютер — мощный инструмент, но ни один из них не может вести достойный разговор. ⁽³⁰⁾

Пожалуйста, прочтите следующие отрывки из Декарта из «Размышлений о первой философии»: «Размышления 1 и 11». Сосредоточьтесь на великих идеях, написанных Декартом. Проходы доступны здесь: ⁽¹⁾

Скептицизм | Философский разговор

Джон Греко присоединяется к Кену и Джону в их обсуждении скептицизма. Греко утверждает, что одна из самых радикальных форм скептицизма — это один из самых глубоких и фундаментальных видов скептицизма.Греко считает, что в скептицизме интересно не то, что существуют строго философски скептически настроенные люди, — это аргументы, которые исходят из невинных предпосылок и приводят к поразительным выводам. Кен просит привести пример.

Иоанн Греко ссылается на «Размышления» Декарта об одном из таких аргументов. Суть аргумента Декарта состоит в том, что тип доказательств, которые у нас есть в пользу наших убеждений, не определяет, во что верить. В подтверждение этого Джон приводит пример Бертрана Рассела. Предположим, вам приснился ряд снов, которые начались с того места, где он произошел прошлой ночью.Как в такой ситуации можно отличить жизнь своей «мечты» от «настоящей» жизни? Греко утверждает, что скептик на самом деле никогда не утверждает, что мы действительно мечтаем, а не живем. Скептик утверждает, что наши текущие данные не исключают возможность того, что мы действительно можем видеть сны.

Джон объясняет, что существуют альтернативные объяснения, описывающие данную ситуацию. Если вы обнаружите в комнате двоих детей, и у одного из них рот измазан шоколадом, одно из объяснений состоит в том, что ребенок, у которого рот был размазан шоколадом, съел печенье.Другой пример — ребенок с чистым ртом съел его и намазал печеньем рот своего друга, чтобы снять с себя вину. Джон спрашивает, как мы блокируем эти альтернативные объяснения. Греко развивает этот момент, говоря, что скептик начинает с очень невинных, интуитивных моментов (таких как множественные объяснения одной ситуации) и приходит к явно неправильным выводам. Он сравнивает аргументы скептика с парадоксом Зенона об отсутствии движения. Ясно, что аргумент Зенона где-то ошибся.Точно так же очевидно, что скептик где-то ошибся.

Джон считает, что скептицизм может привести к плодотворному исследованию следующим образом. Возьмем парадокс Сорита. Во-первых, примите эти три посылки. Если у вас голова в основном покрыта волосами, значит, вы не лысый. И если у вас в основном нет волос, значит, вы не лысый. Кроме того, если вы уберете один волос с головы, это не сделает вас лысым. Так что продолжайте снимать один волос с волосатой головы. По нашим данным, у вас не должно быть лысины.Однако получится лысина. Джон объясняет, что важные логические и математические аспекты возникли на тысячах страниц, посвященных этому парадоксу. Точно так же Джон думает, что скептицизм может привести к подобным достижениям.

Кен объясняет, что идеализм был одним из предложенных вариантов решения проблемы скептицизма. Скептицизм проводит различие между нашими идеями или восприятием и вещами, которые вызывают эти идеи и восприятия, такими как сны или нормальный жизненный опыт бодрствования. Идеализм, утверждая, что мир — это просто наши идеи, предлагает растворить проблему скептицизма.Например, нет ничего сверх существования стола, чем просто ощущение, что там есть стол. Греко считает, что философы заняли такие крайние позиции, что свидетельствует о силе скептических аргументов. Однако в конечном итоге идеализм, возможно, более противоречив, чем скептицизм, и от него следует отказаться на основе здравого смысла.

Кен предполагает, что скептические аргументы могут быть в конечном итоге успешными. Он предлагает отказаться от концепции знания ради чего-то вроде «разумного, чтобы верить».«Я не знаю, нахожусь ли я в мозгу в чане, но я считаю, что это не так, и есть основания полагать, что так. Знаю ли я? Нет, но Кен считает, что это не так важно. Греко отвечает, что такой шаг предположил бы, что скептические аргументы зависят от особенно сильной концепции знания. Греко считает, что лучшие скептические аргументы не зависят от такой сильной концепции.

• Бродячий философский репортер (Стремление к 4:50): Полли Страйкер берет интервью у Майкла Шермера, директора Общества скептиков.
• 60-секундный философ (Стремитесь к 49:47): Ян Скоулз быстро философствует о различных направлениях скептицизма.

Скептицизм: определение и типы — видео и стенограмма урока

Модифицированный против Тотального Скептика

Вы философский скептик? Один из способов узнать это — спросить себя: как вы думаете, есть ли области жизни, о которых мы никогда не узнаем наверняка? Человек может верить в то, что многие вещи можно узнать и доказать, но тогда он будет скептически относиться к одной или нескольким предметным областям.

Представьте себе, например, астронома, который много лет изучает астероиды. Они могут сказать, что хорошо разбираются в астероидах. Они могут быть уверены, что после многих лет изучения астероидов они наверняка знают о них довольно много вещей. Но, возможно, когда дело доходит до знания о существовании или природе Бога, они говорят, что нет никакого способа узнать наверняка. Этот подход — модифицированный скептицизм , включающий веру в то, что одни вещи можно познать, а другие нельзя.

Напротив, полный скептицизм включает в себя уверенность в том, что ничего нельзя знать с уверенностью. Если бы астроном никогда не хотел утверждать что-либо определенное об астероидах, Боге или чем-то еще, его сочли бы полным скептиком.

Академический скептицизм

Есть еще один способ различать формы скептицизма: академический скептицизм и пирронский скептицизм . Обе эти особые традиции уходят корнями в философию Древней Греции и включают в себя сомнения как способ избежать предположений о том, что может быть неправдой.

Академический скептицизм утверждает, что мы ничего не можем знать о мире с уверенностью. Это основное определение скептицизма, данное ранее, наиболее часто упоминаемое при размышлениях о философии. Вы можете вспомнить это, подумав о том, как философская дисциплина в основном думает о скептицизме в академическом мире.

Подумайте еще раз об астрономе. Академический скептик может сказать астроному, что вы ничего не можете знать об астероиде наверняка.Невозможно доказать, что астероид обладает определенными качествами. Даже если у вас есть образцы астероидов здесь, на Земле, и даже если вы можете увидеть их в телескопы, о них ничего нельзя сказать наверняка.

Академический скептик, вероятно, подвергнет сомнению каждый шаг на пути, на котором астроном делал выводы об астероидах. Академический скептик поставил бы под сомнение основы всех верований, от фантастических заявлений об астероидах, направляющихся к Земле, до более правдоподобных утверждений, таких как вера в то, что они вообще существуют.

Можем ли мы доверять своим чувствам?

Почему философ сомневался в наблюдениях астронома, который собирает информацию научным путем? Что ж, скептик может взглянуть на сам процесс, с помощью которого мы получаем информацию — чувства — и задаться вопросом, можно ли им доверять.

Вероятно, кажется естественным доверять своим собственным чувствам, например изображениям, которые вы видите, но академический скептик может предостеречь вас об этом и сказать, что вы не можете доказать, что ваши чувства дают вам точную картину реального мира. .Они могут допустить вероятность того, что то, что вы переживаете, может сказать вам что-то вероятное о мире, но не то, что это точно.

Пирронский скептицизм

Другой тип скептицизма, в отличие от академического скептицизма, — это пирронский скептицизм . С этой точки зрения мы не можем сказать наверняка, можем ли мы что-либо знать. Думайте об этом подходе как о признании того, что вы можете кое-что знать об астероидах.

Пирронский скептик сказал бы астроному, что, возможно, вы знаете свойства астероида точно, но также возможно, что вы не можете знать наверняка.Они полностью приостанавливают суждение о том, можно ли получить это знание. Вы не можете быть уверены в том, что своим чувствам можно доверять, но также вполне вероятно, что вы можете им доверять. В любом случае нельзя сказать; нет возможности доказать, что любой из подходов верен.

Почему сомневаетесь?

Вы можете задаться вопросом, как скептик может жить с такой неуверенностью в окружающем мире! Зачем так всесторонне сомневаться во всем?

Вы часто возражаете против скептицизма.Жить так, будто ничему нельзя поверить, было бы очень трудно, если не невозможно. В своей повседневной жизни мы, естественно, цепляемся за некоторые убеждения, например, за необходимость есть, чтобы выжить. Человек не выжил бы, если бы сомневался, что ему нужна еда, чтобы жить! Современные философы склонны придерживаться веры в то, что определенные вещи вероятны, но при этом ставят под сомнение основы этих убеждений.

Еще одно возражение против скептицизма связано с круговым характером его требований. Некоторые утверждают, что даже вера в скептицизм — это своего рода вера в себя.Существуют и современные попытки решить эту философскую проблему.

Хотя есть возражения против скептицизма, есть и те, кто защищает его преимущества. Подумайте, как часто область доказанной науки оказывается неверной. Подумайте о разнообразии верований и обычаев во всем мире и о том, как часто люди расходятся во мнениях даже по основным понятиям.

Если наши чувства совершенно надежны, а наши знания настолько всеобъемлющи, почему иногда кажется, что мы, без сомнения, знаем так мало? Скептицизм объясняет, почему нам не хватает знаний: у нас нет метода, с помощью которого мы могли бы узнать что-либо наверняка.

Краткое содержание урока

Скептицизм — это точка зрения, согласно которой мы ничего не можем знать о мире с уверенностью. Этот подход можно также описать как академический скептицизм . Этот подход будет включать в себя точку зрения, что мы ничего не можем знать об астероидах наверняка. Пирроновский скептицизм предполагает вариацию этого подхода: мы не можем точно сказать, можем ли мы что-либо знать. Возможно, знание об астероидах возможно. Опять же, может, и нет.

Модифицированный скептицизм — это вера в то, что одни вещи могут быть известны, а другие — неизвестны, например, когда астроном думает, что знание астероидов возможно, но, возможно, задается вопросом, можем ли мы знать, что Бог существует. Полный скептицизм , напротив, — это вера в то, что ничего нельзя знать, например, когда человек может отвергнуть даже собранные астрономом доказательства, связанные с астероидами.

Результаты обучения

После просмотра этого урока вы должны уметь:

• Определить термин «скептицизм»
• Опишите различные типы скептицизма, такие как академический, модифицированный и тотальный скептицизм
• Изучите, почему мы сомневаемся в ситуациях

9 примеров скептицизма — упрощенные

Скептицизм — это отказ от знания, не подтвержденного доказательствами.В своей крайней форме это может включать отрицание того, что знание вообще существует, основанное на сомнении самой реальности. Ниже приведены распространенные типы скептицизма. Философский скептицизм Широкий спектр теорий и традиций, ставящих под сомнение природу знания. Это может принимать форму отказа быть догматичным в отношении чего-либо с признанием того, что свидетельства всегда включают в себя некоторый уровень неопределенности и возможность неправильного толкования. Некоторые формы философского скептицизма сводятся к полному отказу от самой идеи, что все можно познать. Рациональный скептицизм Использование скептицизма для поиска знаний, которые с достаточной вероятностью могут быть правдой. Это можно охарактеризовать как непредвзятый процесс использования скептицизма для подтверждения идей. Например, студент, который не боится оспаривать основополагающие предположения предметной области, но часто обнаруживает, что профессора и другие студенты могут убедить их в таких идеях с помощью дебатов. Профессиональный скептицизм Целенаправленное принятие скептической точки зрения для достижения цели.Например, финансовый аудитор, который пытается сохранять скептицизм, чтобы провести необходимую комплексную проверку. Научный скептицизм Научный скептицизм — это оспаривание утверждений, которые не могут быть продемонстрированы эмпирическими доказательствами с использованием формальных методов, особенно научного метода. Предвзятый скептицизм Склонность к предвзятому скептицизму, так что вы можете иррационально скептически относиться к одному, но легко принимаете другое. Например, человек, который легко принимает все, что он считает точной наукой, как истинное, и категорически отвергает идеи из областей, которые он считает ненаучными, таких как социальные науки.Оба случая могут иметь место без рассмотрения каких-либо фактических доказательств. Мотивированный скептицизм Использование скептицизма как предлога для отказа от идей, которые вы считаете неудобными, непривлекательными или неинтуитивными. Это может включать отказ от идей, которые хорошо приняты и подтверждаются доказательствами с невероятными теориями или аргументами, заимствованными из философского скептицизма. Стратегический скептицизм Использование скептических аргументов для порождения страха, неуверенности и сомнений для достижения какой-либо цели. Например, молодой политик, который просит старшего оппонента доказать, что он здоров, чтобы посеять сомнения по поводу здоровья кандидата и вызвать опасения, что у него могут быть проблемы со здоровьем при исполнении служебных обязанностей. Пессимизм Мнение о том, что положительные надежды, предсказания и ожидания — это в основном иррациональные мысли, движимые мотивированным мышлением. Это может быть основано на предрасположенности к тому, что жизнь по сути своей рискованна, разочаровывающая или абсурдна, так что планы на будущее, скорее всего, рухнут. Таким образом, пессимизм можно охарактеризовать как скептицизм по отношению к планам на будущее с уклоном в сторону переоценки риска и недооценки потенциала. Цинизм Цинизм — это склонность верить в худшее о людях, вещах и планах, если вы не получите веских доказательств того, что это не так.Это можно охарактеризовать как скептицизм по отношению к фундаментальной порядочности и доброте вещей. Например, если предположить, что новое телешоу по умолчанию будет ужасным, пока вы не получите веские доказательства, чтобы изменить свое мнение. Мышление Это полный список статей, которые мы написали о мышлении. Если вам понравилась эта страница, добавьте в закладки Simplicable. Полное руководство по мыслительным процессам, техникам и ошибкам.Определение самоанализа с примерами. Обзор критического мышления с примерами. Определение абстрактного мышления с примерами. Определение воображения с примерами. Определение визуального мышления с примерами. Определение абстрактного понятия с примерами. Определение реализма с примерами. Определение прагматизма с примерами. Рациональное мышление часто в некоторой степени логично, но включает такие факторы, как эмоции, воображение, культура, язык и социальные условности.Определение преимущества сомнения с примерами. Определение внутриличностного с примерами. Определение парадокса с примерами. Обзор логических аргументов с примерами. Определение теории рационального выбора с примерами. Определение рефлексивного мышления с примерами. Определение разума с примерами. Самые популярные статьи о Simplicable за последние сутки. Последние сообщения или обновления на Simplicable. Карта сайта © 2010-2020 Простое.Все права защищены. Воспроизведение материалов, размещенных на этом сайте, в любой форме без явного разрешения запрещено. Просмотр сведений об авторах и авторских правах или цитировании для этой страницы.

Искусство скептицизма | Wall Street International Magazine

Скептицизм делает ставку на то, что получить истину или знание в последней инстанции невероятно возможно. Этимологически полученный от греческого глагола skeptomai , означающего «искать», скептицизм — это практика обучения, искреннего усилия для обретения полной истины и знания.Эта линия философского исследования следует традиции Платона. В произведениях Платона он часто создавал обстановку, в которой греческие философы (особенно кураторы Сократа), политики и другие известные личности обсуждали такие широкие темы, как любовь, правительство и цель.

В этой обстановке он разработал метод, с помощью которого можно было бы приблизиться к истине и пониманию посредством дебатов и развития идей. В то время как каждый участник сценария может продемонстрировать превосходное знание своего положения, другой человек может аргументировать и подтверждать утверждения столь же эффективно.Некоторым в этом поколении может показаться разочаровывающим то, что эти работы никогда не предназначались для того, чтобы быть справочниками по смыслу и истине. Они даже не обязательно давали вам указания. Они были почти шаблонами для изучения метода достижения знания и движения к истине.

В наше время кажется, что вера и знания напрямую связаны с предпочтительным источником или партией. Это время, когда тирания идей контролируется фиксированным повествованием. Смешение и сомнение в собственных убеждениях столь же радикально, как принятие и прислушивание к мнению оппозиции.Скептицизм может быть тревожной практикой, поскольку требует, чтобы человек отказался от веры в то, что его истины, мораль и убеждения так же уязвимы, как и любой другой человек. В некотором смысле, это, кажется, потрясло мир с ног на голову. Но сам метод — это тот метод, который нам жизненно необходим в современном полемическом ландшафте. Дуалистическая разрядка, которую обычно рекламируют и наследуют портфели убеждений партий, создает мир, который бросается в глаза, но никогда не продвигается вперед.

В искусстве скептицизма убеждения, идеи и мораль становятся качественными.Можно разработать целую теорию, пока золото не будет извлечено из массы гранита. Скептический образ жизни позволяет вашему вниманию и концентрации стать модальными. На основе какой-либо конкретной встречи можно определить качество убеждения или идеи. Это более эффективный способ измерить ваше понимание истины и свои знания по любой теме. Что разрушает скептицизм, так это способность жить в мире простых истин. В эпоху, охваченную идеологиями, которые существуют просто на эмоциональной основе, на простом заявлении о противодействии всему, что может предложить другая сторона, мы превратились в плато идей и запустение прогресса.В основном, наши нынешние системы убеждений увековечены частными организациями, часто с теневыми планами получения прибыли или разоблачения. Способность человека задавать вопросы тем, кто задает вопросы, является еретическим актом. Убеждения, в том числе прогрессивные, религиозно поддерживаются.

В лепке есть два способа работы: один — долбить материю, а другой — добавлять материю к меньшему количеству материи. Скептицизм — это избавление от ненужного для определения скрытого искусства и красоты.Речь идет об уточнении ваших убеждений, вашего понимания и вашего метода получения истины. Попробуйте отнестись к этому скептически. Относитесь скептически к скептицизму. Вы избавитесь от своих убеждений и получите более чистую идею.

Скептицизм в эпоху Возрождения, История

• Джанни Паганини

Живой справочник запись

Последняя версия Просмотр истории записей

Первый онлайн: 12 марта 2019 г.

DOI: https: // doi.org / 10.1007 / 978-3-319-02848-4_237-2

Abstract

Скептицизм играл важную роль в эпоху Возрождения, как до, так и после повторного открытия работ Секста Эмпирика и возрождения пирронизма. В своих различных ответвлениях это философское движение было связано с различными направлениями, порождая новые комбинации, которые, хотя и в какой-то степени эклектичны, раскрывали его плодородие и силу новаторства. Он был связан с фидеизмом (Джанфранческо Пико), риторикой и диалектикой (Талон), оккультизмом и неоплатонизмом (Х.К. Агриппа), эмпиризм (Монтень), стоицизм (Шаррон), эпистемология и метафизика (Санчес и Кампанелла). Скептицизм действовал как фактор умеренности в богословских дебатах (Эразм, Кастельон) и оказал важное влияние на философию семнадцатого века, вплоть до Кампанеллы, Декарта и Гоббса.

Это предварительный просмотр содержимого подписки,

войдите в

, чтобы проверить доступ.

Ссылки

Первичные источники

1. Agrippa von Nettesheim, H.С. 1530.

   De incertitudine et vanitate scientiarum

   . Антверпен: J. Gryphaeus.

   Google Scholar

2. Agrippa von Nettesheim, H.C. ок. 1600.

   Opera

   . Lyons: Per Beringos fratres (репр. Нью-Йорк 1970, изд. Р. Х. Попкин).

   Google Scholar

3. Агриппа фон Неттесхайм, Х. С. 1533. De occulta Философия libri tres. Кельн: J. Soter

   Google Scholar

4. Campanella, T. 1638.

   Universalis Философия, seu metaphysicarum rerum, iuxta propria dogmata, partes tres, libri 18

   .Ф. Бурелли, Parisiis (представитель Bottega d’Erasmo, Турин, 1961, изд. Л. Фирпо).

   Google Scholar

5. Campanella, T. 1994.

   Metafisica, Liber I

   . Латинский текст с итальянским переводом. и изд. Паоло Понцио. Бари: Леванте Эдиторе.

   Google Scholar

6. Campanella, T. 2004.

   L’ateismo trionfato overo Riconoscimento filosofico della Religione universal contra l’antichristianesimo macchiavellesco

   . изд. Г. Эрнст. Пиза: Scuola Normale Superiore.

   Google Scholar

7. Castellio, S. 1937, 1981.

   De arte dubitandi et confitendi, ignorandi et sciendi

   . изд. Элизабет Файст Хирш. Лейден: Брилл.

   Google Scholar

8. Castellio, S. 1971.

   De l’impunité des hérétiques. De haereticis non puniendis

   . изд. Б. Беккер. Женева: Дроз.

   Google Scholar

9. Charron, P. 1986.

   De la sagesse

   . изд. Б. Де Негрони. Париж: Файярд.

   Google Scholar

10. де Валенсия, Педро. 1596.

    Academica sive de iudicio erga verum ex ipsis primis fontibus

    . Антверпен: Плантен.

    Google Scholar

11. Декарт, Р. 1964–1974.

    uvres publiées par C. Adam et P. Tannery, Nouvelle présentation par B. Rochot et P. Costabel

    , 11 томов. Париж: Врин-CNRS.

    Google Scholar

12. Эразм из Роттердама. 1511, 1515.

    Stultitiae laus

    .Базель: Фробениус.

    Google Scholar

13. Эразм из Роттердама. 1524.

    De libero arbitrio diatribe sive collatio

    . Базель: Фробениус.

    Google Scholar

14. Mersenne, M. 1625.

    La Vérité des Sciences. Contre les septiques ou Pyrrhoniens

    . Париж: Toussainct du Bray. (Репр. Фромманн, Штутгарт-Бад-Каннштатт, 1969 г.).

    Google Scholar

15. Montaigne, M. 1999.

    Essais

    . изд.П. Вилли. Париж: PUF.

    Google Scholar

16. Пико, Г.Ф. 1573.

    Examen vanitatis doctrinae gentium, et veritatis Christianae disciplinae

    . В ред. Г.Ф. Пико,

    Opera Omnia

    , Базель: Хенрикус Петри. (копия 1969 г., Олмс, Хильдесхайм).

    Google Scholar

17. Пико, Г. 1946–1952.

    Disputationes adversus astrologiam divinatricem

    . изд. Э. Гарин, Т. 2. Флоренция: Валлекки.

    Google Scholar

18. Санчес, Ф.1955.

    Quod nihil scitur

    . В

    Opera Философская

    , изд. F. Sanches и J. de Carvalho, Vol. XVIII. Коимбра: Revista da Universidade de Coimbra.

    Google Scholar

19. Sanches, F. 1988.

    То, что ничего не известно

    . изд. Э. Лимбрик и Д. Томсон. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    Google Scholar

20. Talon, O. 1547.

    Academia, Ejusdem in Academicum Ciceronis fragmentum explication

    .Париж: И. Руаньи.

    Google Scholar

Дополнительная литература

1. Backus, I. 2009. Повторный подход к проблеме реформационного скептицизма: что Эразм и Себастьян Кастеллио знали или не знали. В

   скептицизма эпохи Возрождения

   , изд. Г. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 63–89. Дордрехт: Спрингер.

   Google Scholar

2. Барнс, Дж. 1983, 1997. Верования пиррониста. Эленчос, 4 (1983). Repr. in

   Первоначальные скептики: противоречие

   , ред.М.Ф. Бурньят и М. Фреде, 59–60. Индианаполис / Кембридж: Хакетт.

   Google Scholar

3. Brunschvicg, L. 1945, 1995.

   Descartes et Pascal lecteurs de Montaigne

   . Невшатель: La Baconniere (нув. Éd., Pocket, Париж, 1995).

   Google Scholar

4. Burnyeat, M.F. 1983. Может ли скептик жить своим скептицизмом. В

   Скептическая традиция

   , изд. М.Ф. Бурнеат. Беркли / Лос-Анджелес / Лондон: Калифорнийский университет Press.

   Google Scholar

5. Цао, Г.М. 2007.

   Скептицизм и ортодоксальность. Джанфранческо Пико как читатель Sextus Empiricus

   . Пиза-Рома: Серра Эдиторе.

   Google Scholar

6. Цао, Г.М. 2009. Среди прочего ,philasphilus gentium sectas, et humani, et mites: Джанфранческо Пико и скептики. В

   скептицизма эпохи Возрождения

   , изд. Дж. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 127–147. Дордрехт: Спрингер.

   Google Scholar

7. Кассирер, Э.1922.

   Das Erkenntnisproblem in der Philosophie und Wissenschaft der neueren Zeit

   . Берлин: Эрстер Бэнд. Б. Кассирер.

   Google Scholar

8. Charles, S., and M.A. Bernier, eds. 2005.

   Scepticisme et modernité

   . Сент-Этьен: Publications de l’Université de Saint-Étienne.

   Google Scholar

9. Eva, L.A.A. 2009. Радикальный скептицизм Монтеня. В

   Скептицизм в современную эпоху. Основываясь на работе Ричарда Попкина

   , изд.Дж. Р. Майя Нето, Дж. Паганини и Дж. К. Лаурсен, 83–103. Лейден-Бостон: Брилл.

   CrossRefGoogle Scholar

10. Floridi, L. 2002.

    Sextus Empiricus. Передача и восстановление пирронизма

    . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

11. Gilson, E. 1967. In R. Descartes,

    Discours de la méthode

    .

    Текст и комментарии Этьена Жильсона

    . Париж: Врин.

    Google Scholar

12. Laursen, J.C. 2009. Academica Педро де Валенсии и скептицизм в Испании позднего Возрождения. В

    скептицизма эпохи Возрождения

    , изд. Г. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 111–123. Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

13. Lupoli, A. 2009. Humanus Animus Nusquam Consistit: диагноз доктора Санчеса о неизлечимых человеческих беспорядках и невежестве. В

    скептицизма эпохи Возрождения

    , изд. Дж. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 149–181. Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

14. Майя Нето, Дж.R. 2003.

    épochè

    Шаррона и

    cogito

    Декарта: скептическая основа опровержения скептицизма Декартом. В

    Возвращение скептицизма от Гоббса и Декарта к Байлю

    , изд. Г. Паганини, 81–113. Дордрехт / Бостон / Лондон: Клувер.

    CrossRefGoogle Scholar

15. Майя Нето, Дж. Р., Дж. Паганини и Дж. К. Лаурсен. 2009.

    Скептицизм в современную эпоху. Основываясь на работе Ричарда Попкина

    .Лейден / Бостон: Брилл.

    Google Scholar

16. Майя Нето, J.R. 2016.

    Академический скептицизм во французской философии семнадцатого века. Наследие Чаррониана 1601–1662 гг.

    . Гейдельберг / Нью-Йорк / Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

17. Mates, B. 1996.

    Скептический путь. Очерки пирронизма Секста Эмпирика

    . Нью-Йорк / Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

18. Моро, П.Ф., изд. 2001 г.

    Le scepticisme au XVI e et au XVII e siècle

    . Париж: А. Мишель.

    Google Scholar

19. Naya, E. 2000.

    Le phénomène pyrrhonien: lire le scepticisme au XVIe siècle

    . Гренобль: Университет Гренобля III.

    Google Scholar

20. Naya, E. 2001. Traduire les

    Hypotyposes Pyrroniennes:

    Henri Estienne entre la fièvre qute et la folie chrétienne. In

    Le scepticisme au XVI e et au XVII e siècle

    , ed.ПФ. Моро, 48–101. Париж: А. Мишель.

    Google Scholar

21. Naya, E. 2004. Sextus à Genève: la Réforme du doute.

    Свобода и философия

    8: 7–30.

    Google Scholar

22. Найя, Э. 2009. Пирронизм эпохи Возрождения: относительное явление. В

    скептицизма эпохи Возрождения

    , изд. Г. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 15–32. Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

23. Paganini, G., ed. 2003a.

    Возвращение скептицизма.От Гоббса и Декарта до Байля

    . Дордрехт / Бостон / Лондон: Клувер.

    Google Scholar

24. Паганини, Г. 2003b. Гоббс среди древних и современных скептиков: Феномены и тела. В

    Возвращение скептицизма. От Гоббса и Декарта до Байля

    , изд. Г. Паганини, 3–35. Дордрехт / Бостон / Лондон: Клувер.

    CrossRefGoogle Scholar

25. Paganini, G. 2004. Montaigne, Sanches et la connaissance par phénomènes. In

    Montaigne: Scepticisme, métaphysique et théologie

    , ed.В. Карро и Ж. Л. Марион, 107–135. Париж: P.U.F.

    Google Scholar

26. Паганини, Г. 2004b. Гоббс и «континентальная» традиция скептицизма. В

    Скептицизм как сила возрождения и пост-ренессансной мысли. Новые открытия и новые интерпретации роли и влияния современного скептицизма

    , изд. Р. Х. Попкин, Дж. Р. Майя Нето, 65–105. Амхерст: Humanities Press.

    Google Scholar

27. Paganini, G. 2005. Mersenne plagiaire: les doutes de Campanella dans la

    Vérité des Sciences

    .

    Dix-septième siècle

    57: 747–767.

    CrossRefGoogle Scholar

28. Paganini, G. 2006. Scetticismo. В

    Enciclopedia bruniana e campanelliana, I

    , ed. Г. Эрнст и Э. Каноне, 342–351. Пиза-Рим: редакционные институты и международные полиграфические материалы.

    Google Scholar

29. Paganini, G. 2008.

    Skepsis. Le débat des modernes sur le scepticisme. Монтень — Ле Вайер — Кампанелла — Гоббс — Декарт — Байль

    .(Prix La Bruyère de l’Académie Française). Париж: Врин.

    Google Scholar

30. Паганини, Г. 2008b. Ссора из-за античного и современного скептицизма: некоторые размышления о Декарте и его контексте. В

    Наследие Ричарда Попкина

    , изд. Ю. Попкин, 173–194. Дордрехт: Спрингер.

    CrossRefGoogle Scholar

31. Паганини, Г. 2009. Charron et le scepticisme des modernes.

    Corpus

    55: 231–250.

    Google Scholar

32. Паганини, Г.2009b. Декарт и скептицизм эпохи Возрождения: случай Санчеса. В

    Скептицизм в современную эпоху. Основываясь на работе Ричарда Попкина

    , изд. Дж. Р. Майя Нето, Дж. Паганини и Дж. К. Лаурсен, 249–267. Лейден / Бостон: Брилл.

    CrossRefGoogle Scholar

33. Паганини, Г. 2013. Les transformations du doute de Montaigne à Descartes.

    Montaigne Studies

    25: 39–48.

    Google Scholar

34. Паганини, Г. 2016. Sanches et Descartes.Subjectivité et connaissance réflexive au temps des sceptiques.

    Bulletin de la Société internationale des amis de Montaigne

    64: 173–185.

    Google Scholar

35. Паганини, Г. 2017. Декарт, Элизабет и Кампанелла. Connessioni e reazioni intorno alla «terza nozione primitiva».

    Rinascimento

    2017: 1–26.

    Google Scholar

36. Паганини, Г., Дж. Р. Майя Нето, ред. 2009.

    Ренессансные скептицизмы

    .Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

37. Паничи Н. и М.Ф. Spallanzani, eds. 2013.

    Монтень и Декарт. Философская генеалогия

    . Специальный выпуск: Montaigne Studies 25.

    Google Scholar

38. Perrone Compagni, V. 2009. Tutius ignorare quam scire: Корнелиус Агриппа и скептицизм. В

    скептицизма эпохи Возрождения

    , изд. Дж. Паганини и Дж. Р. Майя Нето, 91–110. Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

39. Попкин Р.H. 1954. Шаррон и Декарт. Плоды систематических сомнений.

    Философский журнал

    51: 831–837.

    CrossRefGoogle Scholar

40. Попкин Р.Х. 2003.

    История скептицизма. От Савонаролы до Байля

    . 3-е изд. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. (редакция исправленная и дополненная).

    Google Scholar

41. Popkin, J., ed. 2008.

    Наследие Ричарда Попкина

    . Дордрехт: Спрингер.

    Google Scholar

42. Шмитт, К.B. 1967.

    Джанфранческо Пико делла Мирандола (1469–1533) и его критика Аристотеля

    . Гаага: М. Нийхофф.

    CrossRefGoogle Scholar

43. Schmitt, CB 1972.

    Cicero scepticus. Исследование влияния «Академики» в эпоху Возрождения

    . Гаага: М. Нийхофф.

    Google Scholar

44. Yrjökonsuuri, M. 2000. Самопознание и скептики эпохи Возрождения. В

    Античный скептицизм и скептическая традиция

    , изд.J. Sihvola, 225–254. Хельсинки: Acta Philosophica Fennica.

    Google Scholar

45. Zerba, M. 2012.

    Сомнения и скептицизм в древности и эпохе Возрождения

    . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    CrossRefGoogle Scholar

Авторы и аффилированные лица

1. 1. Кафедра гуманитарных наук Университета Пьемонта, Верчелли, Италия
2. 2. Исследовательский центр Академии деи Линчеи, Италия

Редакторы секций и их сотрудники 9960003

.University Ca ‘Foscari VeniceVeniceItaly
1. 2. Институт Варбурга, Школа перспективных исследований Лондонского университета, Лондон, Великобритания,

Скептики и скептицизм | Наука и скептицизм

Я был несколько сбит с толку, увидев что-то совершенно ошибочное, появившееся в собственном блоге Guardian Science Notes & Theories. Было это:

Несколько слов о различии между скептиками и скептиками. Типовые «скептические» вопросы принятые убеждения. Таким образом, у нас есть скептики «человек не летал на Луну».(Некоторые люди ни во что не поверят.) Скептики разные: они придерживаются подхода, основанного на фактах, и находят, что мир во многих отношениях чего-то желает.

Ура! Как справедливо заметил один из первых комментаторов, скептическое / скептическое написание — это просто варианты для Великобритании и США, хотя более поздние комментаторы отрицали это и продолжали увековечивать ошибку. Каким-то образом британское правописание теперь обозначает «плохой» скептицизм (то есть ставит под сомнение научный консенсус по таким разнообразным темам, как вакцинация, высадки на Луну и изменение климата), а правописание в США отождествляется только с «основанным на фактах подходом» к… чему-то или другому .

Это правда, что движение скептиков с заглавной буквы «S» использует американское написание даже в Великобритании, но это чрезвычайно ограниченное использование слова. Это то, что не является широко известным или понятным за пределами определенных сообществ. Примерно до 2010 года, когда я начал вести блог и использовать Twitter, я никогда не сталкивался с этим (и я говорю, что как человек, интересующийся наукой, является атеистом и пытается принимать решения рационально и на основе доказательств).

Чтобы усложнить ситуацию, это написала Дебора Хайд, редактор журнала The Skeptic.Непонимание смысла и истории названия вашей публикации — повод для беспокойства.

Скептицизм или скептицизм — это не отрицание и не движение. Основываясь на греческом skeptomai , что означает «думать или размышлять», это обычно означает сомнение или недоверие по поводу определенных идей или более широкое представление о невозможности обладать определенным знанием. Эта неопределенность является философской позицией, и философский скептицизм включает попытки справиться с ней посредством систематических сомнений и проверки идей.

Итак, давайте проясним. В США можно скептически относиться к климату. В Великобритании вы можете считать себя скептиком и скептически относиться к знаниям. Также кажется, что можно быть скептиком, но не быть скептиком. В скобках Хайда: «Некоторые люди ничему не поверят» — игнорирование «плохих» скептиков предполагает очень слабое понимание того, что на самом деле означает скептицизм.

Это самая суть недавней критики скептиков, часто исходящей из самого движения.Обвинение состоит в том, что многие самоидентифицированные скептики не относятся должным образом скептически (или скептически) к позициям, которые занимают они или их ведущие фигуры. Скорее, развивается трайбализм или групповое мышление, в котором — бездумно — определенные позиции осуждаются или одобряются.

Было бы неправильно марать каждого самоидентифицированного Скептика одной и той же кистью. Однако слишком часто сторонним наблюдателям приходит довольно узкая и повторяющаяся сосредоточенность на определенных темах и, что более важно, снисходительный, излишне самоуверенный тон при взаимодействии с теми, кто не согласен или мало задумывается о таких вещах.

Эти вещи имеют значение, если скептики действительно заинтересованы в изменении или открытии умов, а не в том, чтобы собраться вместе и посмеяться над дурацкими убеждениями. В статье Хайда говорится, что первое имеет приоритет:

Многие скептики сохраняют уровень энтузиазма любителей разоблачения экстрасенсорных способностей или историй о привидениях, и именно здесь началось движение. Но тема стала более серьезной и политической. В последнее десятилетие самыми грозными противниками альтернативной медицины были не государственные регуляторы, а скептики.

Она добавляет вакцинацию, преподавание эволюции в школах, права геев и права на аборт. Она утверждает, что скептики или ботаники (или вундеркинды) — это «люди, обладающие лучшими интеллектуальными инструментами для опровержения традиционных постулатов». Я бы спросил, означает ли ее «ботаник» группу, выбранную самостоятельно (и не обязательно опытную или квалифицированную), которая могла бы идентифицировать себя с этим термином.