Социальное и биологическое в личности: Взаимосвязь социального и биологического в личности

Взаимосвязь социального и биологического в личности

   Проблема соотношения биологического и социального в личности человека долгое время была предметом ожесточенных споров среди психологов-теоретиков. Интересно, что до того, как Ч. Дарвин развил свою теорию эволюции, показав, что основой ее является естественный отбор, вопрос о соотношении биологического и социального в личности почти не поднимался. О происхождении человека раньше были лишь очень смутные представления, в основном замешанные на религии и вообще мистике.

В процессе становления объективной науки были рассмотрены практически все возможные связи между понятиями «психическое», «социальное» и «биологическое»:

— психическое развитие трактовалось как полностью спонтанный процесс, независимый ни от биологического, ни от социального,

— оно же трактовалось как производное только от биологического,

— или только от социального,

— или от параллельного воздействия биологического и социального.

В первой группе концепций, в которых доказывается спонтанность психического развития, психическое рассматривается как явление, полностью подчиненное своим внутренним законам, никак не связанным ни с биологическим, ни с социальным. Организм обычно рассматривался как некоторое «вместилище» психической деятельности. Воззрения древних философов и теологов можно отнести именно к этой группе, потому что источники развития психики искались только в самой психике.

В биологизаторских концепциях психическое рассматривается как линейная функция развития организма, как нечто, однозначно следующее за этим развитием. Все особенности психических процессов, состояний и свойств человека определяются особенностями биологической структуры, а их развитие подчинено исключительно биологическим законам. Нередко используются законы, открытые при изучении животных, которые не учитывают специфику развития человеческого организма. К месту и не к месту для объяснения психического развития ссылаются на биогенетический закон (закон рекапитуляции), согласно которому в развитии индивида воспроизводится в главных чертах эволюция вида, к которому этот индивид принадлежит.

Биологизаторы утверждают, что психического как самостоятельного явления в природе не существует, поскольку все психические явления можно описать или объяснить с помощью биологических (физиологических) понятий. Можно, но такие описания и объяснения получаются очень и очень натянутыми. К сожалению (или к радости?) человек настолько глубоко погружен в общество, в цивилизацию, в культуру, в нас настолько развит разум, что описывать поведение человека через физиологическое — значит крайне упрощать и искажать реальные закономерности такого поведения.

В противовес биологизаторским, как уже говорилось, существуют социологизаторские концепции, утверждающие приоритет социального над биологическим. Интересно, что тот же закон рекапитуляции применяется и здесь, но в другом смысле: индивид в своем онтогенезе воспроизводит основные ступени процесса исторического развития общества, прежде всего развития его духовной жизни, культуры.

В. Штерн писал: «Человеческий индивид в первые месяцы младенческого периода с преобладанием низших чувств, с неосмысленным рефлекторным и импульсивным существованием, находится в стадии млекопитающего; во второе полугодие, развив деятельность хватания и разностороннего подражания, он достигает развития высшего млекопитающего — обезьяны, и на втором году, овладев вертикальной походкой и речью, — элементарного человеческого состояния. В первые пять лет игры и сказок он стоит на ступени первобытных народов. Затем следует поступление в школу, более напряженное внедрение в социальное целое с определенными обязанностями, — онтогенетическая параллель вступления человека в культуру с ее государственными и экономическими организациями. В первые школьные годы простое содержание античного и ветхозаветного мира наиболее адекватно детскому духу, средние годы носят черты фанатизма христианской культуры, и только в периоде зрелости достигается духовная дифференциация, соответствующая состоянию культуры Нового времени». Конечно, это представление Штерна может (и должно) быть подвергнуто развернутой критике. Можно отметить, что человек в первобытное время не столько играл и слушал сказки, сколько находился в постоянной борьбе за выживание, сражаясь с врагами и добывая пропитание. Христианство было распространено только в европейских странах. И так далее. Однако — пусть и небольшие — параллели между развитием цивилизации и развитием индивида усмотреть действительно можно.

В настоящее время споры между учеными по поводу роли биологического и социального почти прекратились. Если где и продолжаются, то в основном по спекулятивным причинам — чтобы изобразить деятельность неких «психологических школ».

Никто уже не оспаривает тот факт, что человек рождается как представитель определенного биологического вида, со своими физиологическими особенностями, с рефлексами, инстинктами и т.д. Широко известны, с другой стороны, случаи, когда маленькие дети попадали на воспитание к животным (так называемые «дети-маугли»), в результате чего по уровню своего развития не могли превзойти обычного 3-4 летнего ребенка. Человек после рождения оказывается в определенном социальном окружении и поэтому развивается не только как биологический объект, но и как представитель конкретного общества.

В последнее время появляется много интересных научных сообщений о роли социального у животных. Оказывается, и животные (в первую очередь высшие) не живут только по программе, определенной природой, но и впитывают в себя активно социальный опыт. Те же кошки благодаря инстинктам умеют охотиться на мелких грызунов и птиц, но эта врожденная способность развивается в игре и обучении. Взрослые кошки учат своих котят приемам эффективной охоты. Если у котенка не было учителя или учитель был плохой, охотничьи умения и навыки у него будут развиты хуже. Интересно, что стремление к обучению у кошки тоже в свою очередь является инстинктом.

Роль инстинктов в поведении человека тоже велика, хотя и не так заметна. Если молодая мама учит своего ребенка ходить и говорить, чем это обусловлено: инстинктами или социальным опытом (знанием, что так надо делать)? В большинстве случаев инстинктивное и социальное у человека образует своего рода сплав, «амальгаму». Только в отличие от обычного сплава или амальгамы здесь «разделить и посчитать в процентах» невозможно и лишено практического смысла.

Физиологическое в поведении не сводится только к инстинктам. Например, слуховой анализатор человека так устроен, что слушая определенные сочетания звуков, решая «звуковые интеллектуальные загадки» человек может испытывать сильное удовольствие. Отсюда рождается увлечение музыкой. Отсюда много разных социальных эффектов: от организации дискотек до побуждающих на подвиг революционных песен. Не было бы этой физиологической особенности — социальная жизнь была бы иной. В свою очередь общение с другими людьми может побудить человека сменить свои музыкальные пристрастия, обратить внимания на новый жанры, новых композиторов и исполнителей. Слишком сильное увлечение громкой музыкой может привести к ранней глухоте. Можно посчитать, каков процент биологического и социального в этой ранней глухоте? Нет.

«Противоречия» между природным и социальным в человеке часто рассматривают через противопоставление понятий «индивид» и «личность». Индивид — это некая подструктура, биологический компонент человека, его первоначало. Интересно, что «индивид» происходит от латинского individuum — неразделенное, нерасчлененное, а аналогом русского слова «личность» было persona — маска, роль.

Часто психологи-авторы отождествляют слова «человек» и «личность». Очевидно, это не очень корректно. Личность — это социальный человек, со своими ролями и включенностью в цивилизацию. Но поскольку в действительности вне социума человек не существует, поэтому его допустимо называть личностью. Особенно взрослого человека.

Литература

Маклаков А. Г. Общая психология. СПб: Питер, 2001.

 

---

См. также

Личность

 

---

   RSS     [email protected] 

3. Биологическое и социальное в человеке. Философия

3. Биологическое и социальное в человеке

С проблемой сущности и существования связан и вопрос о соотношении биологического и социального в человеке. По своей сущности, как уже отмечалось, человек есть существо социальное. В то же самое время он есть дитя природы и не может в своем существовании выйти за ее рамки, функционировать безотносительно к своей собственной биологической природе, не может перестать есть, пить, покинуть свою телесную оболочку и т. д. Биологическое в человеке выражается в генах, в морфофизиологических, электрохимических, нервно-мозговых и других процессах его организма. Социальное и биологическое находятся в человеке в неразрывном единстве, сторонами которого являются личность как его «социальное качество» и организм, который составляет его природную основу.

Со стороны своей биологической природы каждый индивид обусловлен с самого начала определенным генотипом – набором генов, получаемых от родителей. Уже при рождении он получает ту или иную биологическую наследственность, которая в виде задатков зашифрована в генах. Эти задатки влияют на внешние, физические данные индивида (рост, цвет кожи, форму лица, силу голоса, продолжительность жизни и т. д.), на его психические качества (эмоции, темперамент, отдельные черты характера и т. п.). По мнению некоторых ученых, в какой-то мере по наследству передается и одаренность людей в различных видах деятельности (художественном творчестве, музыке, математике и др.). Однако отсюда не следует делать вывод о только природной обусловленности способностей человека. Задатки – это лишь предпосылки способностей человека, которые нельзя свести к генотипу. Способности обусловлены, в общем виде, единством трех факторов: биологическим (задатки), социальным (социальная среда и воспитание) и психическим (внутреннее Я человека, его воля и т. п.).

При рассмотрении проблемы социального и биологического следует избегать двух крайних точек зрения: абсолютизации социального фактора – пансоциологизма и абсолютизации биологического фактора – панбиологизма. В первом случае человек предстает как абсолютный продукт социальной среды, как tabula rasa (чистая доска), на которой эта среда от начала до конца пишет все развитие индивида. Сторонники этой концепции не только сущность человека, но и все человеческое существование связывают с влиянием социальной среды. Именно на этих позициях стояли у нас в свое время люди, боровшиеся против генетики как «буржуазной» науки.

Ко второй концепции относятся различного рода биологизаторские учения. В частности, сюда относятся расистские теории, утверждающие о природном превосходстве одной расы над другой. Несостоятельность расизма объясняется тем, что уникальность генотипа человека проявляется не на расовом (или каком-нибудь социальном) уровне, а на индивидуальном уровне. Какого-либо расового, национального или социального генотипа в природе не существует. На биологизаторских позициях стояли и представители социал-дарвинизма, пытавшиеся объяснить общественную жизнь, основываясь на учении Дарвина о естественном отборе.

По мнению современных социобиологов, принципиальные изменения в представления о природе человека должна внести «теория генно-культурной коэволюции». Суть ее состоит в том, что процессы органической (генной) и культурной эволюции человека происходят совместно. Гены и культура в совместной эволюции неразрывно связаны между собой. Однако ведущая роль в этом процессе отводится генам. Они оказываются конечными причинами многих человеческих поступков. Поэтому человек выступает на самом деле объектом биологического знания. Так, Э. О. Уилсон определяет задачу социобиологии как «изучение биологических основ всех форм социального поведения… у всех животных, включая человека»[387]. Главные положения его теории сводятся к тому, что у человека не может быть «трансцендентальных» целей, возникших вне его биологической природы.

Однако объяснять развитие и поведение человека преимущественно в терминах и рамках биологии было бы неверно. Как мы уже отметили, биологическое и социальное в человеке находятся между собой в тесной взаимосвязи. Младенец, попавший в животные условия существования, даже если и выживает физически при благоприятных обстоятельствах, однако не становится человеком. Для этого индивиду нужно пройти определенный период социализации. Нельзя не присоединиться в этой связи к суждению о том, что: «Ребенок в момент рождения лишь кандидат в человека, но он не может им стать в изоляции: ему нужно научиться быть человеком в общении с людьми»[388]. Другими словами, вне социальных условий одна биология еще не делает человека человеческой личностью.

Еще один аспект влияния социального на биологическое в человеке состоит в том, что биологическое в человеке осуществляется и удовлетворяется в социальной форме. Природно-биологическая сторона существования человека опосредуется и «очеловечивается» социокультурными факторами. Это касается и удовлетворения таких сугубо биологических потребностей, как продолжение рода, еда, питье и т. д. Правда, следует отметить, что это «очеловечивание» природы на практике не всегда означает ее облагораживания. Подобно тому как отдельный индивид способен, в отличие от животного, на удовлетворение своих естественных потребностей в извращенной форме, общество способно пагубно влиять на свою природную среду. Такое влияние сегодня – это не только факт, но и важнейшая глобальная проблема, решение которой связано с выживанием самого человека.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

§ 2. Соотношение социального и биологического в личности преступника

§ 2. Соотношение социального и биологического в личности преступника

 

Одна из коренных проблем изучения личности преступника – соотношение социального и биологического. Эта проблема имеет научное, практическое, правовое значение. Специфическим для криминологии основанием повышенного интереса к -биологической и социально-психиатрической проблематике выступает необходимость более глубокого объяснения насильственной преступности, рецидива преступности  несовершеннолетних и неосторожной, связанной с использованием источников повышенной опасности. И здесь очень важно найти верный методологический подход к этой проблеме.

Для правильного понимания проблемы соотношения биологического и социального в поведении, в том числе криминальном, необходимо исходить из следующих представлений о формировании и развитии личности.

В психологии данная проблема рассматривается диалектически, не или  биологическое или социальное определяет формирование личности, а и то и другое вместе. Человек — биосоциальное существо. Биологическое и социальное выступают в нем во взаимодействии. Однако составные элементы этого взаимодействия неравнозначны. Определяющим фактором психического развития личности является социальная среда. Биологическое в человеке не отрицается, не уничтожается, а включается в качестве низшего, соподчиненного элемента в высший (социальный) не в чистом, а в преобразованном (социализированном) виде. Биологическое оказывает влияние на поведение человека не прямо, а опосредованно. При этом биологическое ни в коей мере не определяет содержательную сторону личности — содержание в ней определяется социальным фактором.

Опосредствованное влияние биологических элементов личности может сказываться и в некоторых формах антиобщественного поведения, например, в насильственных преступлениях против личности, хулиганских поступках, которые являются разновидностью или формами агрессивного поведения. Некоторые ученые объясняют агрессивное поведение человека, в том числе и преступные формы его выражения, прямым проявлением врожденных агрессивных устремлений человека. Это не совсем так. Биофакторы могут создавать предрасположенность к тому или иному типу реагирования на внешний раздражитель: например, сильный, неуравновешенный тип высшей нервной деятельности, соответствующий холерическому темпераменту, может предрасполагать к агрессивному поведению в ситуации фрустрации. Однако психологические исследования показывают, что агрессивное поведение в этой ситуации не наследуется, а усваивается, вырабатывается у человека, причем начиная с детского возраста.

Исследования личности преступников-рецидивистов, совершающих насильственные преступления, выявляют следующую особенность их психического развития: в детстве их очень часто родители подвергали физическому наказанию. Становится очевидным психологический механизм формирования агрессивного поведения у этих лиц: 1) ребенок, которого родители постоянно физически наказывают, перенимает, “копирует” их собственное поведение; 2) частое физическое наказание вызывает у него состояние фрустрации. Накопившуюся обиду, раздражительность, озлобленность против взрослых ребенок вымещает потом на доступных ему лицах, прежде всего на сверстниках. В итоге у него развивается тенденция к агрессивному поведению во всех фрустрирующих ситуациях.

Таким образом, социальные факторы (в данном случае — условия и особенности семейного воспитания) являются решающими в формировании и развитии у ребенка, подростка, а затем и взрослого агрессивного поведения, которое может принимать в случае нравственной деформации личности антисоциальные формы выражения.

Важное направление исследования  влияния биологических факторов на преступное поведение связано со случаями, когда у преступника имеются физические или психические аномалии, которые влияют на поведение, облегчая и стимулируя действие криминогенных личностных ориентаций, побуждений. Их необходимо учитывать при оценке общественной опасности  личности. На это обстоятельство указывал выдающийся русский юрист А.Ф. Кони: «В каждом человеке, несмотря на духовное развитие его, сидит зверь, стремящийся при раздражении или возбуждении растерзать, истребить, удовлетворить свою похоть и т.д. Когда человек владеет этим сидящим в нем зверем, он нормален в своих отношениях к людям и обществу; когда он сознательно дает зверю возобладать в себе и хочет с ним бороться – он впадает в грех, он совершает преступление; когда он бессилен бороться сознательно – тогда он больной. Призовите первого в судьи, покарайте второго, но не наказывайте, а лечите третьего, и если есть повод к сомнению, кто стоит перед вами – второй или третий – призовите на помощь науку и не стесняйтесь потерей времени и труда. Исследование истины стоит этой потери!»[1].

К психическим аномалиям (пограничным состоянием), которые должны учитываться при оценке общественной опасности лиц, совершивших преступления, относятся психопатии, алкоголизм, наркомания, слабоумие в форме дебильности, не исключающее вменяемости, травмы центральной нервной системы, эпилепсии. Они снижают сопротивляемость к воздействию ситуаций, в том числе конфликтных,; ослабляют волевой контроль; облегчают реализацию случайных, в том числе антисоциальных, действий; создают препятствия для развития социально полезных черт личности, особенно для ее адаптации к внешней среде.

Среди лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления, чаще всего встречаются такие аномалии: психопатии и психопатические состояния – у 33 %; органические поражения  центральной нервной системы – 19 %; ушибы головного мозга – 18 %; хронический алкоголизм.  В целом среди убийц лица с психическими аномалиями составляют более 70 %[2].

Среди рецидивистов удельный вес психопатов, по данным некортрых исследований, составляет 75 – 90 %, в то время как среди всех преступников он колеблется в интервале 15 – 65 %.

Удельный вес лиц, совершивших убийства, тяжкие телесные повреждения, изнасилования в состоянии алкогольного опьянения, достигает, в среднем,, 78 %.

Также отмечается интенсивный рост преступности среди несовершеннолетних с аномалиями психики, опережающий по темпам почти в 4 раза рост преступности несовершеннолетних в целом.

Рассматривая психические аномалии в рамках генезиса личности преступника, следует отметить, что они проявляются на всех его стадиях, но в различной степени. Психические аномалии значительно затрудняют усвоение социальных норм, регулирующих поведение. В результате такие лица в большей мере, чем остальные, отчуждены от общества, от малых социальных групп. Это приводит к тому, что в реальной ситуации поведение таких лиц во многом конфликтно, что нередко приводит их к совершению преступления.

Таким образом, место и роль психических аномалий в механизме генезиса личности преступника состоят в следующем. «Психические аномалии воздействуют на поведение, в том числе преступное, не сами по себе, а через формирующее влияние  на психологические особенности личности. Поэтому  именно эти особенности, а не психические аномалии, следует признать криминогенными. Признание такого опосредованного влияния означает, что, в первую очередь, надлежащее воспитание, необходимые коррекционные социально-психологические мероприятия, а не медико-психиатрическое воздействие способны оказать профилактическое воздействие»[3].

Определяя силу влияния психических аномалий, нужно подчеркнуть, что они автоматически не приводят к совершению преступления. На индивидуальном уровне можно говорить лишь о возможности совершения преступления лицами с такими отклонениями, и только на статистическом уровне криминогенность этого фактора становится неизбежной. Необходимо отметить, что на преступное поведение оказывает влияние не отдельный признак психического расстройства, а такое комплексное образование, как «патопсихологический синдром».

Значительную сложность представляет анализ  биосоциальных импульсов. Известно, что маньяк Чикатило совершал убийства под влиянием не поддающихся саморегуляции импульсов. При этом не только не пытался избавиться от этих импульсов с медицинской помощью, но, напротив, все свои интеллектуальные усилия направлял на то, чтобы найти преступный способ разрядки и в то же время обеспечит безнаказанность за совершенное кровавое деяние (он весьма тщательно планировал преступление, отказывался от их совершения, если предчувствовал малейшую возможность последующего разоблачения, тщательно скрывал следы преступлений).

В мировой практике зафиксированы случаи, когда лица, совершив преступления под воздействием непреодолимой тяги кровавым злодеяниям, осуждались и отбывали длительные сроки наказаниям. При проявлении импульсов к кровавым преступлениям в  местах лишения свободы или после выхода на свободу они добровольно обращались к специалистам, которые оказывали им достаточно эффективную медицинскую помощь. Таким образом, «эти люди способны правильно воспринимать правовые запреты и с помощью общества (в лице специалистов данного рода) удержать себя от совершения кровавого преступления. Если общество не оказывает им своевременной помощи (или они не информированы о возможности ее получения) – это уже не биологическая, а социальная предпосылка преступления. И в случае совершения преступления лицами такого типа именно окажется решающим фактором преступного поведения»[4].

 

---

[1] Кони, А.Ф. Судебная речь по делу Ольги Палем // Кони А.Ф. Избранные произведения. М., 1959. Т. 1. С. 592.

[2] См.: Антонян, Ю.М., Бородин, С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 57-58.

[3] Криминология. СПб., 2000. С. 134–135.

[4] Иншаков, С.М. Криминология. М., 2002. С. 47-48.

Соотношение биологического и социального начала в человеке

Выявить соотношение биологического  социального в человеке порой бывает очень сложно, в силу того, что с одной точки зрения – культурологической, а с другой – биологической, нередко результаты исследования оказываются достаточно неполноценными на фоне упрощённого толкования. В контексте такого упрощения формируются версии панбиологизма или пансоциологизма.

Пример 1

Различные социальные беспорядки и безобразия оправдываются непреодолимыми природными качествами человека.

Человек – биологический организм

Касательно основного вопроса: «гены или социум» и приверженцы социал-биологизма, и социал-дарвинизма однозначно отвечают, что главная роль за генами. Однако вместе с этим и биологическая судьба человека изображается довольно-таки ярко и многообразно. Одни придерживаются мнения, что генетическая система человечества полно отражает результаты становления его как специфического биологического вида. Её устойчивость и безупречность настолько нерушимы, что она может существовать неограниченное количество лет в рамках обозримого будущего.

Другие, в свою очередь, говорят, что человек как биологический вид уже стремиться к своему концу. В силу этих обстоятельств, логично говорить о том, что человечество стремиться к увеличению жизни, тем самым преуспевая в медицине и избегая сурового воздействия естественного отбора, а также последствий неуклонных накапливающихся мутаций. Кроме этого, социальные бури и взрывы также служат подтверждением угасания человеческого рода.

Третьи, утверждают, что человек, являясь биологически молодым и незрелым, всё ещё сохраняет в себе генетическую информацию животных. А созданная социальная среда для его собственной жизни – это лишь результат деятельности уникальных его представителей, а не исторический умысел. Такие воззрения объясняются не только элитаризмом, но и теоретическим расизмом.

Обе эти доктрины берут своё начало в генетической природе человека и требуют исправления, в противном случае ближайшее будущее человечества под вопросом, поскольку ему грозит гибель из-за биологических факторов. Уберечь человечество от гибели сможет только генетика, которая способна взять в свои руки биологическую эволюцию. В контексте этих идей появляется обновлённая евгеника, которая без нашего дозволения и особого желания, всё равно высказывается в сторону осуществления целенаправленного контроля над воспроизводством человеческого рода, частичную селекцию для «пользы» человечества.

Не учитывая многочисленные генетические возможности селекции, зарождаются некоторые нравственно-психологические вопросы. Один из основных состоит в том, что необходимо установить, кто обладает генотипом с желаемыми чертами и в целом, кто должен и имеет возможность решать вопрос о том, что именно желанно.

Нужна помощь преподавателя?

Опиши задание — и наши эксперты тебе помогут!

Описать задание

Генетические факторы гипертрофируются, а селекционные возможности, которые свойственны социал-биологизму и социал-дарвинизму, способствуют занижению в человеке социального начала. Человек – это одновременно природное и социально-природное существо. Природа предоставляет человеку в разы меньше, чем требует от него жизнь в обществе. Логично указать ещё на одну неточность в указанных концепциях наряду с пренебрежением ими социальным моментом.

Рассуждая о биологических факторах, просто невозможно говорить только о генетических, стоит брать в расчёт и физиологические аспекты личностного развития. Именно те особенности, которые вызывают патологический эффект, потому как именно они могут повлиять на перемены в биологической составляющей человека, который, как говорилось ранее, может начать иначе воспринимать действительность и действующие на него социальные факторы.

Важное внимание нужно уделить тем теориям, которые признают значимость биологического фактора, и в то же время утверждают о возможности быстрого изменения человеческой природы в необходимое русло посредством воспитательных воздействий. Истории известны случаи, когда при помощи сильнейших социальных воздействий общественная психология менялась. Однако эти воздействия носили кратковременный характер и, что самое важное, были обратимы.

Человек после временного исступления непременно возвращается к начальному состоянию, но бывают случаи, когда в острые моменты теряются уже достигнутые высоты. Культурологическая штурмовщина  и краткосрочные утомляющие рывки не могут носить исторического и социального смысла – они только негативно влияют на политическую волю и оказывают ослабляющие действие на реальность и на сами социальные рычаги.

Соотношение биологического и социального в человеке

В человеке биологические и социальные начала объединяются. От рождения человек является биосоциальным существом. Это значит, что он рождается с анатомо-физиологическими системами, которые недостаточно развиты, они формируются в свои конечные формы уже в условиях социума, но стоит отметить, что изначально они заложены в него как в человеческое существо. Механизм наследственности, который определяет биологическую составляющую человека, состоит, в том числе и из социальной его сущности.

Определение

Новорожденный — не tabula rasa (дословно переводится как чистая доска), которую «разрисовывает» среда своими узорами духа.

Наследственность наделяет ребенка биологическими и инстинктивными свойствами. Маленький человек изначально обладает способностью полностью считывать поведение взрослых, подражает их действиям и звукам. Он наделён любопытством, а это является социальным качеством. ОН имеет свойство испытывать страх и радость. Более того, улыбка носит врождённый характер, а она уже является человеческой привилегией. Исходя из всего этого, можно говорить о том, что ребёнок появляется в этом мире как человеческое существо. Хотя в сам момент рождения, он, скорее, кандидат в человека. Человеком он не может стать в изоляции от общества. Оно вводит его в мир людей, и оно же регулирует и наделяет его поведение определённым социальным содержанием.

Любой здоровый человек имеет пальцы и руки, которые подчиняются его воле, он может начать рисовать, но это вовсе не делает из него художника или живописца. Это же относится и к сознанию, которое не является нашим природным достоянием. Сознательные психические явления вырабатываются в процессе воспитания, обучения, изучения языка, мира и культуры. Стоит отметить, что общественное начало проникает через психическое внутрь биологии индивида, которая является ядром его психической, сознательной жизнедеятельности.

Таким образом, человек – это целостная система биологического, психического и социального уровней, которые, в свою очередь, образовываются из двух измерений – природного и социального, наследственного и прижизненного приобретаемого. Важно указать, что человеческий индивид – это не простая арифметическая сумма биологического, психического и социального, а их совокупное соотношение, которое приводит в появлению новой качественной ступени – человеческой личности.

Социальное и биологическое в структуре личности.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Для многих современных концепций личности характерен индивидуализм, проявляющийся в особом интересе их авторов к анализу природы ее уникальности и выступающий в различных своих формах. Представители первой из них – биологизаторской, характерной для многих школ современной западной философии (например, социал-дапвинизма и социобиологии) и получившей в той или иной степени распространение у ряда отечественных авторов, ¾ признают в качестве определяющих такую природу прежде всего биологические факторы: развитость мозга, врожденные задатки, темперамент  и  др.  Представители другой  ¾  социологизаторской  ¾  почти полностью отрицают роль биологии человека, считая ее лишь необходимой  природной  предпосылкой человеческой жизнедеятельности, и абсолютизирует роль социальных факторов.

Предпринимаются также попытки разрешить спор через констатацию биосоциальной природы  личности. Такой двухфакторный подход зачастую корректируется указанием на ее социальную сущность. В ряде   случаев   говорят   даже   о   тройственной   природе   личности   ¾  биопсихосоциальной. Такую позицию, на наш взгляд, можно сразу же отвести. Дело в том, что есть такие уровни и формы психического, которые присущи уже высшим животным, но они не выводят их за пределы биологической формы движения материи. В то же время есть и  такие,    которые    своим     происхождением     и     развитием     обязаны общественной жизни человека и являются атрибутом социальной формы движения. Тем  самым,  психическое,  выдвигаемое в  качестве третьей  составляющей человеческой природы, без особых погрешностей покрывается либо биологическим, либо социальным.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что, признавая  действительную сущность человека и его личности в его общественной жизнедеятельности и основывающихся   на   ней  социальных  связях и отношениях, не надо забывать, что, как отмечал Маркс, «бытие людей есть результат того предшествующего процесса, через который прошла органическая жизнь». В современной науке и философии нет существенных разногласий по этому Марксову положению. Большинство ученых согласны и с тем, что развитие как общества, так и человека в нем идет главным образом по законам не природным, а социальным. Бессмысленно было бы отрицать и то, что наш организм продолжает и всегда будет подчиняться биологическим законам и что индивидуальность каждого из нас (в том числе и личностная) в значительной степени обусловлена биологическим генотипом.

Однако все вышеуказанное вряд ли может служить основанием двухфакторного подхода. Ведь если быть последовательным, то надо будет признать существование в человеке двух сущностей. Понимая это, сторонники концепции биосоциальной природы человека специально оговаривают, что биологический фактор играет подчиненную роль, а сущность человека однозначно социальна. Но это не устраняет ряд трудностей методологического характера. Во-первых, сущность в этом случае понимается не как внутренняя связь всех сторон и качеств человека, образующих его реальное бытие, а только как одна из сторон человека, хотя и определяющая. Во-вторых, общественная среда рассматривается лишь как внешнее, хотя и необходимое, условие существования биологически сформированного организма человека, его функционирования и развития. В-третьих, биосоциальная концепция, несмотря на все оговорки ее сторонников, все же ставит в один ряд два разных уровня развития материи и формы ее движения.

Более последовательным представляется подход к решению вопроса о диалектике социального и биологического в человеке, в том числе и в структуре личности,  основанный на выдвинутом и разработанном      Ф. Энгельсом учении  о соотношении форм движения материи.  Как сущность, так и природа человека, а, следовательно, и личности, несомненно, социальны. Однако при этом нужно обязательно подчеркнуть, что социальное ни в коем случае нельзя понимать как нечто, хотя и вышедшее из природного, но в дальнейшем обособившееся от него, самодовлеющее и мистифицированное. Иначе говоря, как какие-то, существующие вне реальных людей и господствующие над ними общественные отношения, поскольку такое понимание действительно требует особого учета биологического фактора при анализе природы человека и его жизнедеятельности. Здесь явно просматривается социологизаторский подход.

Дело состоит в том, что сами общественные отношения есть и результат, и форма  деятельности   живых  людей,  преследующих  свои  цели  и удовлетворяющих свои многообразные потребности. В числе этих потребностей генетически первичную и содержательно далеко не последнюю роль играют потребности человеческого организма.

Социальное следует понимать как высший, из известных на сeгoдняшний день, уровень развития материи. В нем «снимаются» все низшие, в том числе и биологический, который выступает в связи с этим необходимой предпосылкой и важнейшим условием существования и развития социального.

 Необходимо обратить внимание и на то, что социальное в человеке заключает в себя как бы два уровня:          1. Унаследованный через генотип многотысячелетний опыт социального становления человека как рода – филогенетический уровень; 2. Социально значимые качества, приобретаемые в процессе индивидуальной жизнедеятельности в обществе – онтогенетический уровень.

Конечно, социально значимые черты индивид не получает непосредственно при рождении. Он приобретает их прежде всего в процессе жизни как результат деятельного овладения миром человеческой культуры. Это, однако, не исключает, а, напротив, предполагает, что уже при своем появлении на свет ребенок оказывается потенциально способным к усвоению социокультурного опыта. И эта способность вряд ли может быть объяснена как следствие чисто биологической эволюции наших предков. Она есть,  скорее всего, результат их перехода от животной к общественной жизнедеятельности, от приспособления к окружающему их миру  к его активному преобразованию.   

Личность — это мера  цельности  человека, диалектического единства в нем общего и индивидуального, исторического и современного, социального и биологического.  Без такого единства, без внутренней цельности нет личности.

В личности важно видеть не только единое и общее, но и уникальное, своеобразное. Углубленное постижение сущности личности предполагает рассмотрение ее не только как социального, но и индивидуально-самобытного существа. Уникальность человека проявляется уже на биологическом уровне. Сама природа зорко бережет в человеке не только его родовую сущность, но и уникальное, особенное в нем, хранимое в его генофонде. Разнообразие человеческих индивидуальностей  поразительно даже в их внешнем проявлении. Однако подлинный смысл личностной уникальности связан не столько с внешним обликом человека или же с его идеомоторными характеристиками, также определяемыми генетически, сколько с его внутренним духовным миром, с особенным способом его бытия в мире, с манерой его поведения, общения с людьми и природой. Таким образом, уникальность личности  имеет существенный социальный смысл.

Что же представляет собой личностная уникальность?

Личность включает в себя общие черты, свойственные ей как представителю человеческого рода. Ей свойственны и особенные признаки как представителю определенного общества с его специфическими социально-политическими, национальными, историческими традициями, формами культуры. Но вместе с тем личность есть нечто уникальное, что связано, во-первых, с ее наследственными особенностями и, во-вторых, с неповторимыми условиями микросреды, в которых она взращивается. Но это еще не все. Наследственные особенности, неповторимые условия микросреды и разворачивающаяся в этих условиях деятельность личности создают неповторимый личностный опыт — все это вместе и формирует социально-психологическую уникальность личности. Но индивидуальность есть не некая сумма этих аспектов, а их органическое единство, такой сплав, который в действительности неразложим на свои составляющие: личность не может по своему произволу оторвать от себя что-то одно и поменять его на другое, она всегда обременена багажом своей биографии. Индивидуальность не есть, конечно, некий абсолют, она не обладает полной и окончательной завершенностью, что является условием ее постоянного движения, изменения, развития, но в то же время индивидуальность – это самый устойчивый инвариант личностной структуры человека, изменяющийся и одновременно неизменный на протяжении всей жизни человека.

Разнообразие индивидуальностей – существенное условие и форма проявления успешного развития общества. Индивидуальная неповторимость и оригинальность личности — это не просто величайшая общественная ценность, а настоятельная потребность развития здорового, разумно организованного общества. Таким образом, понятие человеческой уникальности имеет существенное значение в социальном познании, в постижении социальных явлений, событий, в уяснении механизма функционирования и развития общества, эффективного управления им.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Социальное и биологическое в физической культуре человека в аспекте методологического анализа

Доктор педагогических наук, профессор Л.И. Лубышева
Российская государственная академия физической культуры

Ключевые слова: индивид, личность, человек, феномен физической культуры.

Проблема человека, его сущности и существования чрезвычайно многогранна, но главной ее философской основой является вопрос взаимосвязи социального и биологического.

С одной стороны, человек — высшая ступень развития биологической эволюции, элемент живой природы. Биологическое в человеке представлено как организм, задатки, телесная физическая структура, темперамент, динамика психических процессов, способность действовать. С другой стороны, он — творец, активный участник исторического процесса развития материального производства и духовных ценностей, частица, элемент социальной жизни, осуществляющий свои поступки в соответствии с нормами и ценностями, существующими в обществе.

Как же связаны эти два начала — природное и социальное, насколько они отдалены или приближены в различных сферах жизнедеятельности?

То или иное решение вопроса о природном и социальном во многом определяет понимание развития социальной жизни, его источников, тенденций трактовки культуры (в том числе и физической) как феномена, проблем личности и индивидуальности.

На наш взгляд, в его решении есть две стороны: во-первых, раскрытие социальной обусловленности и соответственно специфики биологии человека и, во-вторых, изучение обратного воздействия социально детерминированной биологии человека на его общественную, материальную и духовную деятельность, многообразные социальные отношения и функции.

В философии и социологии существует несколько тенденций понимания этой проблемы, однако нам ближе идеи тех ученых, которые утверждают, что человек — биосоциокуль-турная система, уникальность которой определяется сплавом природных, врожденных особенностей индивида и впитанных ею в ходе становления ценностей культуры, влияния социальной среды, в которой личность формировалась. В то же время характер социализации не может не зависеть от природных данных индивидуума: своеобразия его телесной и психической организации, темперамента, интеллектуального потенциала, его потребностей, задатков, способностей, специфической организации и одаренности [1, 5, 6, 9, 11].

Современная наука не только вскрыла причины индивидуальных биологических различий человеческих организмов [4], но и показала связь этих различий с психологическими особенностями организма [12]. В связи с этим человека нельзя представить как «сгусток социума», нельзя разрывать взаимодействие социологических и биологических факторов его становления и развития [15]. Проблема состоит лишь в том, чтобы выяснить диалектику соотношения, взаимодействия социального и биологического в организме человека на основе раскрытия определяющего воздействия первого на второе. От правильности решения этой проблемы зависят методологическая направленность и способы интерпретации смысла и цели жизни человека, особенностей морфологии и функций его организма, физического развития и формирования здоровья и др. В связи с этим возникают и другие проблемы, более широкого порядка: сущность и причины возникновения человеческого общества, его история и современное состояние, взаимосвязи человека и машины, человека и природы, человека и общества и т. д. Все эти проблемы особенно актуальны и обусловлены усилением воздействия современного общества, науки, техники на организм и психику человека, а также возрастанием роли отдельной личности и ее деятельности в современном обществе.

Потребность методологического подхода, учета взаимосвязи социального и биологического особенно отчетливо ощущается в современной научной и практической медицине, в развитии теории и практики физической культуры, антропологии, генетики человека и других наук.

Попытки рассмотреть и раскрыть сущность человека предпринимались многими философами, психологами, педагогами. Например, французские просветители 18-го века Ш. Фурье, Ж.-Ж. Руссо, С. Симон высказывали весьма ценные догадки о том, что человек — продукт среды и обстоятельств, но сама среда трактовалась ими как модификация человеческих идей, страстей и- переживаний. Отсюда и культ человека как сущность биологического, отрицание значимости общественных отношений между людьми. Сторонников такого подхода и в современной науке достаточно много. Например, В.Г. Афанасьев отмечает, что социальное в человеке возникло и развивалось отнюдь не «вдруг». Оно имело определенные биологические предпосылки. Мало того, и сейчас, когда социальное, общественное расцвело в человеке пышным цветом, когда оно составляет самую глубокую его сущность, человек остается и биологическим существом. Человек — система биосоциальная [1].

Биологическое, однако, не является определяющим в человеке. Оно лишь материал, природная основа для становления человека, формирования его общественных качеств, свойств, способностей.

В чем же, на наш взгляд, существо философского видения человека? В данном случае речь должна идти не о поиске «золотой середины» между биологизаторской и социологической тенденциями, а об акценте на биосоциальной природе человека. Поэтому здесь уместно вспомнить слова К. Ясперса, определяющего человека в качестве чувственного существа:
«высший из животных, в качестве духовного — низший из ангелов, но он не животное и не ангел, хотя и родствен обоим частью своего существа; перед обоими у него есть преимущества, поскольку он обладает тем, чего лишены те и другие» [16, с. 443].

Биосоциапьность создает особый мир, особую целостность, с одной стороны, способную чувствовать, переживать, хотеть быть неодолимой, иметь силу жизненной необходимости. С другой — действовать, но не по-животному, переживать, но не только за себя, но и за других, и испытывать радость не только (и не столько) из-за утоления чувства голода, но и от прекрасного. Социальное вырастает из природного, в нем навсегда сохраняются живые начала, подаренные природой. Но это жизнь не животного, а социального существа. Социальное — это качественно новое состояние жизни, ее регуляция.

К сожалению, социально-биологические проблемы в области физической культуры разработаны слабо. В связи с этим в спортивной науке, в том числе и социологии физической культуры, еще имеет место не совсем точное понимание соотношения биологического и социального в этой сфере деятельности людей, на что справедливо указывают ряд ученых. Критику биологизма, в частности, рассматривает в вопросах возникновения и первоначального развития физического воспитания Н.И. Пономарев [10].

Методологической основой познания сущности феномена физической активности должен стать, по мнению В.К. Бальсе-вича, эволюционный подход, дающий возможность эффективного изучения физических возможностей и резервов человеческого организма на основе познания и учета социально-биологических закономерностей его развития. Гносеологической задачей эволюционного подхода является формирование научного знания о естественных законах развития физического потенциала человека и разработка на этой основе стратегии социального стимулирования, управления и коррекция его индивидуального и коллективного физкультурного воспитания [3].

Были попытки рассмотреть проблему соотношения биологического и социального в развитии человека с исторических позиций [8, 15]. Относительно длительности и количества стадий формирования человека существуют различные точки зрения [13]. Однако большинство исследователей сходятся во мнении, что социогенез одновременно обусловливал антропогенез. Так, Т.В. Корсаевская пишет: «Социальность» человека в своем исходном значении выводима из биологии человека, из его телесной организации»; «из биологии человека вырастает его социальность, которая «снимает его биологию» [8, с. 10,11]. Мы солидарны с позицией К.Е. Тарасова и Е.К. Черненко, утверждающих, что решающее значение в формировании специфической человеческой биологии принадлежит социогенезу. Но это не общебиологические предпосылки, на базе которых могла произойти социализация антропогенеза. Полная универсализация эволюции организма человека обусловлена не биологическим, а социальным -образом труда, общения и жизни [15]. Однако подобные теоретические положения еще должны стать предметом серьезного научного исследования.

Связующим звеном между социальной средой и организмом человека является личность. Через личность человеческий организм испытывает влияние социального [16]. Понятие «человек» включает в себя понятие «человеческий индивид», характеризующее биологическую сторону человека, и понятие «личность», выражающее его социальную сторону. Понятие «человеческий индивид» не содержит ничего специфически социального, оно так же, как и понятие «организм», — отражение принадлежности человека к живой природе, биологическому. Личность же характеризуется не биологическими, а социальными качествами. Она носитель определенных социальных функций, однако, выполняя эти функции, накладывает на их выполнение свои неповторимые черты — характер, волю, силу своего ума, интересы и потребности, знания, ценностные ориентации и мировоззрение [16, с. 69].

Социальные, личностные качества человека формируются только под влиянием социальной среды и проявляются в социальной деятельности человека, в той роли, которую он выполняет в обществе [7]. В то же время, рассматривая особенности взаимоотношений социального и биологического в человеке, следует отметить, что биологическое имеет в человеке субстанциональный характер. Биологическая сторона в жизнедеятельности обусловливает социальную активность личности. Вся деятельность человека обеспечивается метаболизмом, имеющим биологический характер. Исходя из этого, нам представляется неправомерным игнорирование биологической стороны жизнедеятельности в формировании личности, которое наблюдается в педагогике и социологии. Только в диалектическом единстве природного и социального может развиваться человек. Именно исходя из таких представлений о сущности единства социального и биологического можно рассматривать проблему формирования физической культуры как отдельного человека, так и человечества в целом. При этом физический потенциал, по мнению В.К. Бальсевича, определяется множеством факторов биологического и социального характера. В конечном счете задача сводится к тому, чтобы познать естественные, природные законы индивидуальной эволюции физических способностей человека, а затем в строгом соответствии с ними выработать и реализовать пути социального, в том числе педагогического и организационного стимулирования гармоничного роста этих способностей. Приоритет биологического в этом случае заключается в том, что оно формирует стратегию последовательности и интенсивности тренирующих воздействий, обеспечивающих развитие физических возможностей, а приоритет социального в том, что оно обеспечивает, с одной стороны, процесс познания мудрости природы, а с другой — практическую реализацию его результатов в соответствии с запросами, возможностями, моральными и нравственными ценностями общества [3].

Особенность феномена физической культуры в отличие от других ее сфер, таким образом, состоит прежде всего в том, что она самым естественным образом соединяет в единое целое социальное и биологическое в человеке. Процесс физического развития любого человека выражается в совершенствовании форм и функций организма, реализации его физических возможностей. Но было бы неверным считать, что биологические процессы развития человека происходят изолированно от его социальных функций, вне существенного влияния общественных отношений. Воздействие природных факторов на развитие физического потенциала человека имеет объективный характер, но его специфика состоит в том, что оно может усиливаться или ослабляться в зависимости от активности человека, который может сознательно воздействовать на ход этого объективного процесса, опираясь на познание его законов и сущности.

В недавнем прошлом при обосновании влияния социальных факторов на физическое совершенствование человека часто имели в виду производственные отношения, во главе которых стоит труд, выступающий в качестве активного воздействия человека на природу. Эти стихийные воздействия существуют зачастую независимо от воли человека, хотя и поддаются изменению в процессе, развития общества. Другой ряд социальных факторов, хотя также определяется объективным ходом деятельности общества и реальной общественной обстановкой, действуя на человека и на .его физическое развитие и подготовленность, зависит от сознания и. воли отдельных людей. Физическая культура в этом отношении и представляет собой социальный фактор целесообразного воздействия на процесс физического совершенствования человека, позволяющий обеспечить направленное развитие его жизненно важных физических качеств и способностей. Одной из форм ее направленного функционирования в обществе, а именно педагогически организованным процессом передачи и усвоения ее ценностей, является физическое воспитание. По мнению многих ученых, отличительные особенности физического воспитания определяются в основном тем, что это есть процесс, обеспечивающий направленное формирование двигательных навыков и развитие физических качеств человека, совокупность которых в решающей мере определяет его физическую дееспособность [9]. В этом аспекте физическое воспитание является формой социального воздействия на биологическое по своей природе развитие организма человека.

Но было бы слишком недальновидно считать физическую культуру участвующей только в воспроизведении физической сущности общественного человека или лишь как фактор, модифицирующий образ жизни индивидуума. Специфическая задача физкультурного воспитания — воздействие на формирование личности, в частности одной из ее сторон — физической культуры.

Поэтому нельзя смешивать понятия «физическое развитие», «физическое воспитание» и «физкультурное воспитание». Первое является объективным процессом, который совершается в организме человека, второе — активным воздействием человека на этот процесс, а третье выступает как целенаправленный процесс приобщения людей ко всем ценностям физической культуры. Таким образом, физкультурное воспитание и его составная часть — это всегда педагогический процесс целенаправленного, регулируемого изменения физических и духовных кондиций человека, основная задача которого — сознательно и целенаправленно познавать и непротиворечиво реализовывать в физкультурной практике уже созданные природой предпосылки гармоничного совершенствования физического потенциала, человека.

В современной теории физической культуры все четче формируется тенденция использования философско-культуро-логического подхода при рассмотрении феномена физической культуры и механизма ее формирования каждой личностью. В связи с этим чаще ставится вопрос не о «физическом», а о «физкультурном» воспитании человека. Если в слове «физическое» традиционно акцент ставится на двигательном, биологическом, то в термине «физкультурное» присутствует культура, то есть воспитание через культуру, посредством освоения ценностного потенциала физической культуры.
Совершенный нами путь теоретико-методологического анализа проблемы соотношения биологического и социального позволяет обоснованно утверждать идею единства и взаимообусловленности, детерминированности этих философских категорий применительно к процессу освоения и реализации человеком ценностей физической культуры.

Литература

1. Афанасьев В.Г. Человек в управлении обществом. — М.: Политиздат, 1977.

2. Бальсевич В.К. Интеллектуальный вектор физической культуры человека (к проблеме развития физкультурного знания). «Теория и практика физической культуры», 1991, N 7, с. 37.

3. Бальсевич В.К., Запорожанов В.А. Физическая активность человека. — Киев: Здоровье, 1987.

4. Говалло В.И. Почему мы не похожи друг на друга. Очерки о биологической индивидуальности. «Наука и прогресс», — М. Знание, 1984.

5. Каган М.С. Человеческий фактор развития общества и общественный фактор развития человека. «Вопросы философии», 1987, N 16, с. 15-26.

6. Казначеев В.П., Спирин Е.А. Феномен человека: комплекс социоприродных свойств «Вопросы философии», 1988, N 7, с. 29-37;

7. Кон И.С. Социология личности. — М.: Политиздат, 1967.

8. Корсаевская Т.В. Социальная и биологическая обусловленность изменений в физическом развитии человека. — Л.: Медицина, 1970.

9. Очерки по теории физической культуры: Труды ученых социалистических стран. — М.: ФиС, 1984.

10. Пономарев Н.И. Возникновение и первоначальное развитие физического воспитания. — М.: ФиС, 1970.

11. Парсоне Т. Человек а современном мире: Пер. с англ. (общ. ред. В.А. Кувакина). — М.: Прогресс, 1985.

12. Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. — М.: Наука, 1979.

13. Семенов Ю.И. Как возникло человечество. — М.: Наука, 1966.

14. Социально-биологические проблемы физической культуры и спорта (Бака М.М., Бойко B.C., Гурвич С.С., Муравов И.В.). — Киев: Здоровье, 1983.

15. Тарасов К.Е., Черненко Е.К. Социальная детерминированность биологии человека. — М.: Наука, 1979.

16. Шорохова Е.В. О естественной природе и социальной сущности человека // Биологическое и социальное в развитии человека. — М.: Наука, 1977, с. 65-82.

17. Ясперс К. Смысл и назначение-истории. М., 1994.

Поступила в редакцию 09.11.95

§ 4. Социальное и биологическое в личности преступника : Курс советской криминологии

В литературе по вопросам о соотношении социального и биологического высказываются различные мнения. Наряду с марксистско-ленинским подходом к проблеме выделяются отчетливо биоло-гизаторские высказывания либо же проявляется прямая недооценка роли биологического. В некоторых случаях утверждается, что все стороны духовной жизни человека так или иначе детерминируются его генами, и потому при формировании нового человека потребуется изменить генетические предпосылки современных людей. Этические нормы поведения человека также предлагается рассматривать в этологическом плане, т. е. с позиций поведения животных. В Других же случаях, напротив, все сводится к социальной среде и места для природного, биологического в человеке вообще не остается. Особенно обострена проблема социального и биологического применительно к некоторым формам человеческого поведения, к числу которых относится и преступность64. Когда в области социальных наук стало развиваться материалистическое понимание истории и все большее распространение получил социальный анализ общества и происходящих в нем процессов, биокриминологические концепции начали все более заметно отставать от магистрального развития науки, приобретая реакционное содержание. Если их основоположники, пусть еще не имея для этого достаточных возможностей и научных оснований, стремились преодолеть идеалистические средневековые представления об извечном предопределении человеческого поведения, показать, что человек — природное существо, действующее по естественным законам, то многие последователи этих биокриминологических теорий по существу прямо встали на идеалистическую точку зрения, игнорируя социальную обусловленность поведения человека в обществе и считая его самого «носителем зла». В истории советской науки также были попытки обосновать биопсихологический подход, объяснить и преступность, и отдельные преступления преимущественно биопсихологическими особенностями виновных. Некоторые авторы 20-х годов, в основном психиатры и психологи, находились под определенным влиянием идей Ломбро-зо и Ферри65. Так, А. К. Ленц писал: «Мысли Ломброзо, что преступник есть как бы дикарь в цивилизованном обществе и представляет собой проявление атавизма, т. е. возврат к низшим ступеням развития человека, нужно отдать должное» 6. Популяризировались работы Ферри, в которых он, в частности, писал, что без биологических аномалий «среда физическая и среда социальная не в состоянии объяснить преступления»67.

Развитие общественных и естественных наук в последующие годы убедительно показало несостоятельность биокриминологических концепций. В 70—80-х годах в этом плане можно найти лишь отдельные  высказывания.   «Независимо от среды  человек  может  не гать ни преступником, ни героем, если родится с иной программой

267

 

поведения», — утверждал, например, И. С. Ной 8. Несколько позд-нее В. П. Емельянов писал: «Только определенный состав экономических, идеологических, социальных, биологических факторов дает реакцию, называемую преступлением. Причина преступности — это не какой-то отдельно взятый фактор действительности, причина преступности — это синтез различных явлений социального и биологического свойства, и в этом смысле любая причина преступности столь же биологическая, сколько социальная, столь же социальная, сколько биологическая»6 .

Большинство советских ученых отвергают биологизацию преступности ее причин. Многие из них указывают вместе с тем на определенное значение биологических свойств организма. Так, по мнению Б. С. Волкова, «Биологические особенности оказывают большое влияние на формирование социальной установки личности»…70, причем последняя от внешней среды «берет и интегрирует в себе то, что больше соответствует ее биологической природе». Это происходит, по мнению автора, в силу «чрезвычайно сложного взаимодействия физических и духовных свойств личности (генетических факторов, с одной стороны, социальных условий жизни и воспитания (экологических факторов) —с другой)»71. Здесь, на наш взгляд, роли генетических элементов придается чрезмерно большое значение72.

Подавляющее большинство советских авторов придает определяющее значение в механизме преступного поведения социальной среде и социальным качествам личности. Еще в 20-х годах А. А. Пионтковский отмечал идеализм криминологов-антропологов, которые пытались объяснить изменчивое социальное явление — преступление постоянными свойствами природы человека, в том числе «преступного человека» . Позднее CD. M. Решетников писал, что трактовка преступления как «симптома» биологических или психологических недостатков преступника означает игнорирование действительной природы преступления, как социального явления, порожденного социальными же причинами74.

Авторы учебников «Криминология» подчеркивали, что личность преступника должна изучаться не как некий индивид, якобы обладающий определенными задатками и предрасположенностью к совершению преступлений, не как комплекс физиологических и психологических качеств, являющихся «внутренними причинами преступности», якобы присущими человеку, а как член общества, живущий в обществе среди людей, воздействующий на природу, общество и на самих людей и испытывающий обратное воздействие с их стороны75.

В то же время все эти авторы не отрицали необходимости анализа, учета медико-биологических характеристик преступника, его психических свойств и состояний. «Решительное непринятие биологизма как причины преступности не снимает вопроса о необходимости при оценке поведения человека вообще и антиобщественного в частности учитывать физиологические качества и психологию чело-

268

 

века, ибо это помогает уяснить механизм взаимодействия внутренних черт человека с внешней средой»76.

На роль различных биологических и индивидуально-психологических качеств в механизме преступного поведения указывали такие советские криминологи, как Аванесов Г. А., Антонян Ю. М., Бородин С. В., Герцензон А. А., Игошев К. Е., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н., Кузнецова Н. Ф., Лейкина Н. С., Остроумов С. С., Стручков Н. А., Яковлев А. М. и ряд других. В коллективном труде «Личность преступника» подчеркивается необходимость для криминолога знать и учитывать, какие индивидуальные признаки и свойства личности во взаимодействии с определенными условиями и обстоятельствами приводят к социально нежелательному результату, что способствует появлению подобных свойств, их развитию и проявлению в антиобщественном поступке. На этой основе могут быть обеспечены надлежащее нравственное формирование людей с учетом их индивидуальных особенностей, эффективное предупреждение общественно опасных проявлений77. При этом отмечается, что многие аномалии физического и психического развития лиц, совершающих преступления, могут носить социально приобретенный характер; кроме того, во всех случаях такие аномалии не способны служить причиной преступного поведения, они играют всего лишь роль условий.

Суть острых дискуссий вокруг социального и биологического применительно к лицу, совершающему преступление, и механизму преступного поведения сводится отнюдь не к тому, что одни авторы якобы не признают роль медико-биологических особенностей личности, а другие, — наоборот, игнорируют социальное в личности преступника. Суть в другом: во-первых, речь идет о том, что является определяющим — социальное или биологическое в человеке, совершившем преступление, с точки зрения понимания его преступного поведения; во-вторых, каковы пределы изучения в криминологии медико-биологических характеристик преступников.

Ответ на первый вопрос требует принципиального определения соотношения биологического и социального в человеке вообще и в его поведении. Шилософские позиции марксизма по этому вопросу достаточно хорошо известны. «…Сущность человека, — писал К. Маркс, — не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»78. Биологические предпосылки человеческого существования интегрированы в социальной природе человека как члена общества. Все без исключения его свойства испытывают на себе влияние процесса социализации индивида, поэтому ни одна из них не может рассматриваться в качестве только биологической. Для выражения интегративной сущности биологии человека применяется термин «социально-биологическое», ибо переход от биологического к социальному приводит к дальнейшему развитию биологии человека, уже «включенной в состав его интегральной социальной природы» . Отмечается, что человек, таким образом, имеет не

269

 

двойственную биологическую и социальную, но интегральную социальную природу, включающую в себя в подчиненном виде свою биологическую основу .

Эти общефилософские положения требуют дальнейшей конкретизации и развития применительно к проблеме преступности и антиобщественного поведения в целом. При этом надо иметь в виду, что биологическое — это не обязательно генетическое. Связь биологического с поведением человека, в том чпсле человека, совершающего преступление, — понятие гораздо более широкое. Биология человека — это и строение его тела, и функции внутренних органов и некоторые психические процессы; здоровье и болезни; потребности и возможности в определенной сфере; наконец, многие связи с окружающей средой (питание, дыхание, терморегуляция организма и т. п.). Марксизм не отрицает, что человек — не только социальное, но и биологическое существо. И в поведении человека, в том числе и антиобщественном, преступном, биологические элементы, безусловно, имеют место. Таковы, например, некоторые потребности и интересы личности (в питании, одежде, отдыхе, воспроизведении потомства и др.). Хотя все эти потребности и интересы в современном обществе имеют несомненную социальную окраску и содержание, способы удовлетворения их зависят от образа жизни человека, его представлений, взглядов, привычек, обусловленных воспитанием и социальным окружением, никто не станет отрицать, что в основе указанных потребностей лежит биологическая необходимость сохранения организма и поддержания рода. Да ведь и сам организм есть биологическая особь, часть живой природы. Биологическое, естественное начало тесно переплетается с социальным в таких свойствах человеческой личности, как эмоции, черты характера, особенности нервной системы и типы реакций на внешние ситуации, воля, память, уровень интеллекта, способности и т. п. Не вызывает сомнения биологическая природа половых и возрастных различий, физического, а иногда и психического состояния индивида.

Одним из аспектов биологического в природе человека является генетический аспект. Генетика — это наука о наследственности и изменчивости организмов. Исходя из этого, надо подчеркнуть, что в связи с генетической проблемой, имеющей отношение к преступному поведению, могут быть выделены несколько вопросов, например, следующие:

относится ли генетическая, наследственная структура организма человека к числу факторов, связанных с преступностью?

если да, то какова природа их связи? Можно ли генетические особенности человека считать причинами преступлений?

если да, то относится ли это к преступности как к массовому явлению, или только к отдельным индивидам и группам людей? К каким именно?

при положительных ответах на предыдущий вопрос: каков действительный или хотя бы гипотетический механизм связи генетических особенностей организма с совершением преступления?

270

 

Одинаков ли он для любых преступлений? В какой мере все это подлежит изучению в криминологии?81.

Значение социального или, напротив, биологического объяснения преступности далеко выходит за рамки частнонаучного вопроса. История криминологии, в частности, показала, что эта проблема имеет по крайней мере четыре основных аспекта: философский, правовой, этический и медико-биологический.

Философское значение вопроса тесно связано с проблемой детерминизма — индетерминизма применительно к поведению отдельного человека, социальных групп и сообществ. Генетически заданное явление или процесс, например преступные акты поведения, естественно, устраняют возможность выбора варианта поведения, лишают человека свободы воли, понимаемой как способность принимать решения «со знанием дела» и осуществлять их своими действиями. «Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а в познании этих законов и в основанной на этом знании возможности планомерно заставлять законы природы

«              ’82

действовать для определенных целей»   .

С научной, материалистической, точки зрения поведение человека обусловлено его организацией, структурой мозга, как и окружающей средой, но сами по себе они однозначно не определяют конкретные решения: в конечном счете от субъекта зависит содержание совершаемого поступка, поскольку субъект в состоянии учесть объективные факторы окружающей действительности, познать ее закономерности. Идеалистическая же концепция (индетерминизм) предполагает, что свобода выбора не обусловлена ничем, ни от чего внешнего не зависит. В зависимости от той или другой позиции по-разному решаются проблема оснований моральной и юридической ответственности и направленности мер по предупреждению преступного поведения.

В случае вульгарного материализма («все зависит только от внешней среды») обосновать ответственность и меры, направленные на коррекцию личностных характеристик (исправление и перевоспитание личности), невозможно. То же получается и при биологи-зации преступного поведения. Если акт поведения вызван, например, конструкцией хромосомы, то личная ответственность теряет всякий смысл.

В противоположном случае — при индетерминистической «свободе воли» человек рассматривается вне связи с социальной средой, и, таким образом, теряет смысл положительная коррекция социальной среды и форм взаимодействия с ней лиц, совершающих преступления.

Только при материалистическом подходе к данной проблеме моральная и правовая ответственность получают единственно правильное обоснование. Человек производит выбор варианта своего юведения под влиянием внутренних и внешних факторов, в услови-4 их взаимодействия. Он ответствен за преступное поведение во -ex тех случаях, когда внешний фактор — среда, конкретная жиз-

271

 

 

 

ненная ситуация — давал ему возможность для альтернативного варианта решения, и когда сам человек был в состоянии сделать этот выбор. «…Человек, — писал Ф. Энгельс, — только в том случае несет полную ответственность за свои поступки, если он совершил их, обладая полной свободой воли…» ‘.

Из философской постановки проблемы детерминизма вытекает также оценка целей и средств, применяемых в качестве юридического и морального воздействия на преступника. Каких целей мы желаем достичь, наказывая преступника? Какими средствами допустимо это делать?

Решение указанных выше вопросов выходит за рамки частной проблематики и затрагивает проблему гуманизма, ценности человека, методологической основы исследования центральных криминологических, уголовно-правовых, пенитенциарных и иных правовых вопросов.

Юридическое значение данной проблемы непосредственно вытекает из сказанного и по сути дела может быть представлено как специфическая конкретизация упомянутого выше философского подхода. В частности, допустимо ли считать субъектом преступления лицо, нарушение уголовного запрета которым обусловлено генетически? Может ли такое лицо быть предметом внимания юристов и в том числе — криминологов?

Нетрудно видеть, что если генетические или другие медико-биологические особенности личности жестко и однозначно определяют характер ее поведения как негативно отклоняющегося от установленных социальных норм, в том числе и уголовно-правовых, то такое лицо нельзя считать субъектом правонарушения, включая и преступления; оно должно признаваться невменяемым, неспособным отдавать отчет в своих действиях или руководить ими.

Если же медико-биологические особенности человека, совершившего преступление, не определяют однозначным образом противоправный характер его поведения, то, очевидно, он может и должен нести за это поведение надлежащую ответственность. Причины такого поведения и условия, ему способствующие, — это уже социальная проблема, требующая разработки социальных мер.

Медико-юридический аспект проблемы тесно связан с первыми двумя: это оценка душевного состояния лица, чьи поступки генетически обусловлены; оценка новых достижений медико-биологических наук, их внедрения в правовую практику.

Из работ ряда представителей медико-биологических наук вытекает, что последние достижения этих наук, в частности, генетики, позволяют более точно диагностировать степень тех или иных болезненных, аномальных проявлений у личности; кроме того, медико-биологическая «норма» имеет свои границы, которые иногда тесно смыкаются с аномалиями.

Криминология и правоведение не могут проходить мимо соответствующих данных. Как отмечается в литературе, эти данные могли бы позволить более точно устанавливать вменяемость лиц, нару-

272

 

шающих уголовный запрет; служить основанием для рассмотрения на новом уровне проблемы ограниченной вменяемости или пограничной вменяемости81. Внедрение этих достижений медико-биологических наук в криминологическую и правовую практику в рамках законности было бы полезно для совершенствования мер борьбы с преступностью, включая и предупредительные меры.

К сожалению, представители медико-биологических наук в своих утверждениях о связи тех или иных аномалий с преступностью не всегда исходят из точно и твердо установленных фактов; в основе ряда весьма категорических выводов у них не всегда лежат проверенные данные; многие выводы имеют еще только гипотетический характер.

Таким образом, рассматриваемая проблема имеет и этическое значение. Оно касается оценки мер, применяемых к лицам, нарушающим уголовно-правовой запрет, в том числе к тем, чьи опасные для общества действия обусловлены медико-биологическими особенностями, включая генетические.

С изложенным тесно связан второй вопрос — кто должен изучать и оценивать медико-биологические особенности лиц, совершающих преступления? Может ли, в частности, идти речь о «генетической криминологии» или «криминологической генетике», «криминологической психиатрии» и т. п.? Представляется, что правильный ответ на этот вопрос еще в 1967 г. сформулировал А. А. Герцензон. Он, в частности, писал: «Поведение человека (социальное или антисоциальное)—результат взаимодействия субъективных и объективных факторов. К субъективным факторам относится широкий взаимосвязанный комплекс биологической структуры, особенностей и потребностей человека, его психического склада, условных и безусловных рефлексов, характера, темперамента, интеллекта, моральных устоев… Несомненно, одной из важных задач, стоящих перед биологией и социологией, на стыке этих двух отраслей наук, является исследование качественного перехо-д а биологического в социальное, раскрытие особенностей и закономерностей, присущих биологическим и психологическим компонентам личности, и закономерностей социальных. Решение этой проблемы представляется чрезвычайно сложной задачей, выходящей далеко за пределы криминологии… криминология устанавливает определенные границы изучения личности преступника»80.

Таким образом, криминолог должен иметь в виду данные медико-биологических наук, обязан сотрудничать с генетиками, психиатрами и другими специалистами, но сам он не проводит соответствующих исследований. Криминология — не конгломерат сведений разного рода и уровней о лицах, нарушающих уголовный запрет, -это самостоятельная общественная наука, которая изучает проблемы преступления и преступности — явления, связанного с поведением вменяемых лиц, имевших возможность не совершать преступлении, способных отдавать отчет в своих действиях и руководить ими. В той мере, в какой криминологу для решения проблем преду-

273

 

преждения преступности и более широкой организации борьбы с ней нужны данные о медико-биологических особенностях соответствующих лиц, он черпает эти необходимые сведения из заключений представителей медико-биологических наук, может даже давать им определенный «заказ», но не подменять их.

Указанное сотрудничество должно осуществляться в рамках координации научных исследований либо проведения комплексных, а также междисциплинарных исследований. При этом представители медико-биологических наук должны учитывать специфику преступного поведения и решения задач, связанных с преступностью.

В связи с изложенным можно указать несколько основных научных приемов, которые с разной степенью полноты могут быть использованы при изучении рассматриваемой проблемы.

а)             Первым методом эмпирического исследования можно назвать

изучение специально отобранных групп людей,  обладающих  набо

ром тех или иных признаков, из которых хотя бы один свидетель

ствует о преступности, а другой — связан с наследственностью (ме

тод сходства). Еще Ломброзо использовал этот метод, измеряя по

казатели физического развития преступников.  В наше время этот

метод  применяется  к  близнецам,   равно  как  и  к  носителям  XXY

хромосом.   Метод   отобранных   групп   может   свидетельствовать   в

крайнем случае о функциональных, но не о причинных связях меж

ду явлениями, так как не может указать на механизм (если он су

ществует), благодаря которому те или иные свойства личности за

висят от других ее свойств.

б)            Сравнение массовых контингентов и установление статисти

ческих корреляций между населением, обладающим определенным

генофондом, и числом преступников. При этом сравнивается измен

чивость генофонда или его территориальное,  демографическое,  со

циальное   распределение — с   одной   стороны,   и   распределение   по

тем же показателям преступности — с другой. Тем самым исследу

ется, имеются ли между ними корреляции. Если да, то можно ут

верждать о наличии функциональной связи, как  и  в предыдущем

случае.

При проведении такого исследования можно использовать различия в динамике, структуре, географии и демографии преступности. Следует также констатировать, что этот метод не дает ничего, кроме корреляции; он тоже не раскрывает причинных связей.

в)             Метод, связанный с выяснением механизма преступления и

механизмов гепотетического действия ген.

Механизм преступления в общем достаточно известен; если можно предположить, как и в каких направлениях действуют генетические факторы, то можно то и другое сопоставить и проследить, как же генетические особенности отдельного организма влияют (у преступников) на деформацию потребностей, целей, мотивов поведения, на принятие решений и их реализацию, на ценностные ориентации и внутренний самоконтроль. Понятно, что для использования данного метода нужно получить определенные результаты в

274

 

изучении так называемой генетики поведения. Если известно, хотя бы и предположительно, что гены вообще оказывают воздействие на потребности, цели и другие элементы человеческого поведения, то эти сведения окажутся важными при исследовании личностных характеристик преступников. Однако, к сожалению, в настоящее время генетика поведения человека развита еще недостаточно; проведенные в этой области исследования еще не содержат достаточно достоверных данных, которые свидетельствовали бы о том, что генетические особенности организма влияют на содержание принимаемых человеком решений, а значит, и на направленность его поступков.

Применение указанных выше методов к выявлению взаимосвязи между наследственными (генетическими) свойствами организма человека и его преступным поведением приводит в настоящее время к отрицательным в целом выводам. Остановимся на этом несколько подробнее.

Прежде всего подчеркнем, что если преступность детерминирована генетически, имеет наследственное происхождение, то очевидно, что изменения, которые происходят в ней с течением времени, должны находиться в более или менее тесных корреляционных соотношениях с изменениями в генофонде человеческих популяций. Так ли это на самом деле?

Криминологическая наука на основе официальных данных уголовной статистики и многочисленных эмпирических исследований дает возможность проследить за довольно длительные сроки изменения в состоянии, структуре и динамике преступности в различных странах и регионах.

Анализ уголовной статистики в сравнении с данными о процессах, происходящих в жизни общества, убедительно свидетельствует о том, что определяющим для качественных показателей преступности является изменение исторических, социально-экономических и политических условий жизни. Колебания в структуре преступности в значительной степени зависят также от изменений в законодательстве — от того, что в каждый конкретный исторический отрезок времени законодатель считает преступным. Это относилось к прошлому времени, относится и к настоящему. Приведем несколько примеров.

Русские дореволюционные исследователи достаточно полно проанализировали динамику преступности в России , в частности, за последнюю четверть XIX века (с 1876 по 1890 г.). Упоминая об этом периоде, Е. Тарковский отмечал, что число уголовных дел за это время возросло на 57%, т. е. по 4% ежегодно, тогда как население увеличивалось по 1,5% в год8′. За последующее время число осужденных продолжало расти в следующих пропорциях: с 1885 по 1899 г. — „а 12%, с 1899 по 1908 г. — на 66%88.

Чем же объясняется такая бурная динамика преступности? Можно ли утверждать, что за половину столетия изменился генофонд русского населения и число носителей «преступной наслед-

275

 

ственности» возросло в несколько раз? Разумеется, нет, ибо генофонд меняется медленно. Оценка действительных причин рассматриваемого явления свидетельствует о том, что основной причиной роста преступности в царской России был гнет буржуазно-дворянского государства, невыносимые условия существования населения, безжалостная карательная политика .

Общие черты капиталистического способа производства нашли свое яркое проявление в том, что не только в дореволюционной России, но и в других странах имели место аналогичные процессы90. В Германии за период с 1882 по 1898 год преступность росла вдвое быстрее роста населения. Во Франции за 50 лет (с 1831 по 1880 г.) число обвиняемых возрастало даже в 7 раз быстрее, чем население. Такая же картина наблюдалась в Италии, Англии, США.

Изменение самих основ общественного строя в России привело к существенным сдвигам во многих социальных процессах, в том числе и в преступности. После Великой Октябрьской социалистической революции и окончания гражданской войны преступность в стране начинает постепенно снижаться. Анализ этих процессов дает все основания связать сокращение преступности в тот период с постепенной успешной ликвидацией основных язв капиталистического общества — эксплуатации, нищеты, детской беспризорности, классовых антагонизмов.

Социалистические преобразования в последующие годы способствовали дальнейшему изменению динамики преступности в целом в благоприятном направлении, хотя, естественно, неравномерно. Эти данные неоспоримо свидетельствуют о том, что состояние преступности связано с такими факторами, которые обладают достаточной подвижностью и изменчивостью. Такого рода объяснения имеют под собой прочную научную основу и многократно проверены жизнью. Объяснить же указанные изменения в преступности с позиций генетики не представляется возможным. Изучение динамики преступности за многие десятилетия в разных странах наглядно свидетельствует о том, что ее движение подчиняется совершенно иным закономерностям по сравнению с теми, которые свойственны генетике популяций. То же можно сказать и о географии преступности, т. е. территориальном ее распределении.

Генетические различия, несомненно встречающиеся у отдельных людей, практически не оказывают на уровень правонарушений в целом никакого влияния. Такой вывод неизбежно вытекает уже из того, что мы знаем о природе норм права и правонарушений. Признавая, что это правовые и социальные явления, мы тем самым утверждаем их определенную относительность, историческую условность. Если уголовный и гражданский кодексы — дело рук человеческих, а в их основе лежат социальные потребности общества, то было бы странно ожидать биологических изменений в природе человека всякий раз, когда эти кодексы меняются. Только какой-то фантастический механизм мог бы изменять биологические причины нарушений уголовных и гражданских законов.

276

 

Все сказанное не означает полного отрицания влияния наследственных и иных биологических свойств человеческого организма на его поведение. Однако для вменяемого человека указанное влияние не является главным, решающим, а потому и не может рассматриваться в качестве причины преступления.

Очевидно, могут существовать самые различные предположения по поводу взаимосвязей механизма преступного поведения с генетическим фактором, с одной стороны, и социальным — с другой. Исходя из того, что некоторые исходные положения в рассматриваемой области уже стали достаточно признанными, мы не будем останавливаться здесь на опровержении позиций индетерминизма, согласно которым воля человека совсем не обусловлена внешней средой. Не вызывает сомнения то обстоятельство, что поступок — это результат взаимодействия внешнего и внутреннего, личности и среды, социального и биологического. Вопрос лишь в том, каково соотношение между ними, каково место генетических, наследственных факторов в этом взаимоотношении. Этот вопрос и требует более тщательного анализа.

Гипотетически можно представить себе несколько вариантов ответа на указанный вопрос. Так, можно предположить, что генетический фактор: а) действует на всех этапах формирования и осуществления антиобщественного поступка; б) он действует лишь на некоторых этапах; в) он не влияет на поведение вообще. К тому же и понятия «влияние», «действие» — неоднозначны. Необходимо указать конкретную роль генетического (а равно и социального) фактора в каждом звене рассматриваемого процесса.

Научные исследования, проведенные за последние годы, дают основания для следующих выводов.

При формировании личности роль генетических факторов может быть относительно велика. Однако в качестве основного здесь выступает социальное в виде всего комплекса чисто человеческих воздействий. Вместе с тем действуют и биологические факторы, такие, как особенности нейродинамических процессов, безусловные реакции, инстинкты, темперамент и др. Постепенно складывающееся социальное в человеке мобилизует и биологические особенности личности, которые необходимы для осуществления высокодифференцированного, сознательного поведения.

Следует отметить, что тот факт, что дети воспроизводят формы поведения родителей, еще мало говорит о роли биологической наследственности. Ведь родители регулируют воспитание детей, да и дети сами подражают родителям; влияет семейная среда в целом. Прежде были попытки изучить обширные родословные семей, в которых на протяжении ряда поколений ее члены были нищими, проститутками и т. п. Казалось, что эти факты являются доказательствами биологической, наследственной обусловленности социальных пороков. В наши дни методологическая слабость подобных сопоставлений не вызывает сомнений. Ясно, что в этих случаях наблюдается не слепое действие биологической «порочной наследственности»,

277

 

а сказывается неблагоприятное «социальное наследование» — преемственность дурных традиций в повторяющихся неблагоприятных социальных условиях.

Как пишет Д. Н. Беляев, «наличие генетической программы и врожденных потенций не означает, что эти потенции автоматически сформируются в реально осязаемое свойство психики или форму поведения человека. Для этого необходимы еще соответствующие условия среды, жизненные условия, под влиянием которых природные потенции человека либо разовьются, либо, наоборот, погаснут. Оценивая значение генетической программы для формирования самого поведения, надо иметь, конечно, в виду, что нет специальных генов, однозначно определяющих, например, альтруизм, эгоизм или антисоциальное поведение…»9 . «Человек не получает от рождения готовой социальной программы, она создается в нем общественной практикой в ходе его индивидуального развития», — отмечает Н. П. Дубинин92.

Криминология имеет дело с поведением вменяемых лиц, способных руководить своими действиями и отдавать себе в них отчет. Развитие же нормального человека не ограничено его социальной направленностью. Это развитие зависит от множества социальных факторов; нормальный человек является социальной, образно говоря, открытой системой, творчески отражающей воздействие окружающей действительности.

Поскольку поведение человека формируется социальной программой, оно по своей структуре и соответствию образу жизни в обществе не может быть записанным в генетической программе. Речь может идти лишь о нейродинамических и психодинамических особенностях людей, знание которых имеет важное значение для характеристики безусловных реакций и динамики в деятельности мозга. Однако эти реакции представляют собой лишь одно из условий социально обусловленных поведенческих актов.

Для того чтобы признать биологические свойства личности причиной правонарушений, необходимо было бы доказать, что наличие таких свойств вызывает правонарушения, а отсутствие — ведет к общественно полезному поведению. На это в основном и были направлены многочисленные попытки сторонников биологических теорий в криминологии. Однако они так и не увенчались успехом. Американский криминолог Ш. Танненбаум, пытаясь найти причины упорной живучести биокриминологических теорий, не без основания утверждал, что объяснение преступности такими чертами личности, как «физические «стигматы», умственная недоразвитость, эмоциональная нестабильность, плохая наследственность, расстройство желез внутренней секреции» и т. п., несет идеологическую нагрузку; оно выгодно, ибо «оставляет незатронутыми наши установившиеся каноны как теоретического, так и практического характера» J.

В наше время биокриминологические теории связаны главным образом с концепциями генетики. Основываясь на данных этой науки, установившей существование различных отклонений в хромо-

278

 

сомной структуре половых клеток, некоторые биокриминологи связывают преступное поведение с этими нарушениями.

Позиция эта в общем не нова. Еще в начале XX в. стремились доказать наследственный характер преступности на основе анализа поведения так называемых однояйцевых близнецов, характеризующихся полной идентичностью наследственных признаков. Исследования показали, что у них вдвое чаще (72% против 34%) встречались случаи сходного поведения (социально полезного или антиобщественного), чем у близнецов неидентичных, а тем более, чем у братьев и сестер, не являющихся близнецами. Некоторые исследователи на этом основании утверждали, что якобы подтверждается наследственная передача «склонности к преступлению».

На самом же деле вывод напрашивается иной. У идентичных близнецов наиболее сходны не только условия воспитания в семье, но и индивидуальные психофизиологические особенности. Естественно, что одинаковые социальные (положительные или отрицательные) воздействия, падающие на одинаковую «почву», дают более сходный результат, чем в случаях, когда индивидуальности различны.

Что же касается хромосомных отклонений, то по этому вопросу теперь проведено достаточно большое число исследований. Американский национальный институт психического здоровья, в котором имеется центр по изучению преступности, опубликовал в 1970 г. доклад, содержащий обзор 45 исследований относительно связи хромосомных аномалий с преступностью. Всего было обследовано 6342 преступника, содержащихся в различных исправительных учреждениях США, Англии, Шотландии, Швеции, Австралии, Дании, Канады и Италии. При этом в соответствии с хромосомной теорией была специально подобрана группа лиц высокого роста, что якобы чаще связано с агрессивным поведением при хромосомном нарушении. Из этих специально подобранных лиц указанные нарушения обнаружены у 2% обследованных, а среди преступников любого роста — у 0,7%.

Контрольные группы (неправонарушители) составляли новорожденные США и Англии (всего 9700 человек). Среди них хромосомные нарушения обнаружены у 15 человек (0,13%). Кроме того, было обследовано 9327 человек взрослого населения (непреступников). Аномалии в хромосомах установлены у 9 человек (0,1%).

Подводя итоги исследований, авторы доклада пишут: «Несмотря на распространенное мнение, не было установлено, что люди с хромосомными аномалиями XYY являются более агрессивными, чем выборочно обследованные преступники с нормальным хромосомным набором».

Более того, представляется маловероятным, чтобы такие разнородные, социально определяемые и предопределяемые проблемы, как делинквентность и преступность, главным образом и непосредственно были связаны с обладанием добавочной хромосомой Y. При некоторых условиях черты неконформности и агрессивности, гипо-

279

 

тетически приписываемые индивидам с генотипом XYY, могут получить социальное одобрение; при других условиях и в другом социальном контексте такое поведение может быть признано абсолютно социально неприемлемым. Вполне возможно, однако, что в отдельных случаях эти и другие хромосомные отклонения (например, XYY) и связанные с ними черты генотипа могут повысить уязвимость применительно к развитию социально неприемлемых образцов поведения.

Господствующее мнение участников конференции подчеркивает необходимость получения дополнительных данных, которые могут быть результатом обширных и скрупулезных исследований. До получения такого рода данных какие-либо социальные решения относительно XYY индивидов, основанные на их хромосомной конституции, являются неоправданными* . Нельзя не согласиться с этими соображениями.

Рассматривая вопрос о влиянии генетических особенностей людей на их поведение, необходимо остановиться и на вопросе о роли психических аномалий. В криминологической литературе приводятся данные о наличии в контингенте взрослых и несовершеннолетних преступников лиц, имеющих психические аномалии'». Здесь мы укажем лишь на то, что психопатические черты личности человека, совершившего преступление, сами по себе не могут рассматриваться в качестве причины его противоправных действий. Если их причина — психическая болезнь, то этот субъект невменяем. В противном же случае причины его преступного поведения надо искать в той же обстановке, создающейся в результате взаимодействия личности и среды, которая наблюдается и в поведении лиц, не имеющих таких аномалий. Разумеется, степень вины, ответственности и характер меры наказания будут и должны существенно варьироваться с учетом психических особенностей личности.

К этому следует добавить, что сами психические аномалии большей частью имеют не наследственное, а приобретенное — социально обусловленное происхождение. Здесь влияют семейные условия, формы воспитания, обстановка в коллективе, воздействие ближайшего окружения и другие элементы образа жизни человека, которые подчас могут нарушить правильное психическое функционирование. Эти же жизненные трудности, противоречия и конфликты могут оказать и криминогенное воздействие на личность, изменяя к худшему социальную установку субъекта и затрудняя конкретную жизненную ситуацию. По этим причинам и борьба с преступностью применительно к лицам, страдающим психическими аномалиями, должна охватывать меры как правовые, так и медицинские.

Известно,   что   каждый   человек   рождается   без   готовых   идей Сознание и все духовные особенности появляются в человеке после рождения   как  продукт  его  взаимодействия  с  социальным   миром Врожденные   биологические черты, составляющие предпосылки социального развития личности, имеют определенное влияние на ха-

280

 

рактер, темперамент и другое в поведении. Однако во всех случаях это влияние  опосредовано социальным.

Говоря о необходимости учета роли врожденных индивидуальных черт человека, мы вовсе не солидаризируемся с темп, кто утверждает, что будто бы все будущие духовные интересы, способности человека, его воля, чувства в определенной степени уже заложены в его генах, которые от отца и матери соединяются в процессе оплодотворения в исходной яйцеклетке. А именно это или подобное ему утверждение лежит в основе выдвигаемых некоторыми буржуазными учеными программ так называемого «оздоровления человечества», избавления его от преступности.

«Мы должны, — писал Ч. Ломброзо, — отказаться от современных сентиментальных отношений к преступнику, которыми заражены все наши криминалисты… Где дело идет о спасении высшей расы, там не может быть места жалости» . Хотя с того времени прошло больше столетия, подобные человеконенавистнические взгляды находят своих последователей и активно пропагандируются в буржуазном обществе.

Исходя из мнения о биологической обусловленности поведения человека, делается вывод, будто бы «высшие» классы обладают более ценными генами, что якобы существует генетическая основа для различий между «высшими» и «низшими» расами, что биологические различия людей требуют элитарного подхода, т. е. преимущественного размножения отдельных людей и групп, обладающих «ценными» генами. Будущее человечества с этих позиций представляется как планируемое размножение, регулируемое в мировом масштабе по генетическому плану.

Американский биолог Э. Майр скорбит, что прошло время, когда отдельные лидеры — вожди племен, с их «ценными» генами, оставляли много потомков ‘ С. Полинг предлагает ставить клеймо на лицах людей — носителей «вредных» генов. Ф. Крик говорит, что младенца можно признать человеком только после проверки его генов. Нацисты возвели геноцид — уничтожение групп людей и рас, имевших, по их мнению, плохие гены, в ранг государственной политики.

Наука о человеке и его поведении, в том числе и преступном, возникла как классовая наука, такой она является сегодня и будет оставаться, пока существуют классы. Стремление приуменьшить роль социального начала в человеке выгодно тем, кто желает увековечить социальную дифференциацию человека путем расовых законов, геноцида и других форм национального, классового, имущественного и духовного неравенства.

Подводя итог, можно сказать, что учет медико-биологических особенностей лиц, совершающих преступления, способен более полно вскрывать механизм преступного поведения, помогает ответить на вопрос, почему это поведение приобретает те или иные конкретные формы, позволяет точнее индивидуализировать меры, применяемые к нарушителям уголовного закона. Однако нельзя не ви-

281

 

деть, что у вменяемых лиц, каковыми являются те, которые признаются виновными в нарушении уголовного закона, первичным и определяющим в механизме преступного поведения служат не медико-биологические особенности, а социальные качества, специфика социальной среды и социального развития. И когда криминолог сталкивается с проблемой медико-биологических особенностей преступников, он решает сугубо социальную задачу: почему не учитывались эти особенности или учитывались недостаточно, какие социальные меры необходимы для своевременного и полного их учета. Как правильно отмечается в литературе , преступность и в этом плане продолжает оставаться сугубо социальной проблемой.

Факторы личности, биологические, социальные, культурные и ситуационные

Факторы личности

В огромной степени следующие ив факторов личности способствуют формированию и развитию человеческой личности.

1. Биологические факторы
2. Социальные факторы
3. Культурные факторы
4. Физическая среда
5. Ситуационные факторы

1.Биологические факторы личности

Биологические факторы личности очень важны для формирования личности человека. Дети рождаются в семье; наследуют многие черты и особенности от своих родителей. Дети получают физические и психологические характеристики от своих родителей, которые становятся частью их личности. Некоторые из унаследованных черт — смелость, трусость, ум, слабость и т. Д.

Например, на неграх был проведен эксперимент, что они являются биологически неполноценными.У нормального здорового человека есть некоторые физические сходства, такие как две руки, пять чувств, два глаза, и это биологическое сходство помогает объяснить некоторые сходства в поведении.

Он отделяет людей друг от друга и их различные физические характеристики, за исключением однояйцевых близнецов с одинаковыми физическими качествами. Итак, биологические факторы личности ответственны за развитие личности.

2. Социальные факторы личности

Когда индивид взаимодействует с другими людьми в его / ее группе, имеют место взаимные отношения, которые влияют на личность отдельного человека, социальные факторы личности ответственны за формирование личности, когда у индивида есть групповой опыт и контакт с личностью других людей. человека, на которого влияют другие, может быть плохим или хорошим, но зависит от того, в каких ассоциациях он / она состоит.В обществе каждый человек играет определенную роль и статус.

Например, в нашем обществе от младших ожидается уважительное отношение к старшим. Многие другие социальные факторы, такие как окружающая среда, групповая жизнь, семья, средства массовой информации, с которыми человек взаимодействует в повседневной жизни своего общества, формируют его личность. Мы можем сказать, что все, что вступает в контакт с социальной жизнью человека, влияет на его личность и развивает хорошую или плохую личность.

3. Культурные факторы личности

Как материальная, так и нематериальная культура влияет на личность человека.Человек, живущий в его / ее культуре, осознанно или бессознательно перенимает эти черты и действует соответственно. Культура любого общества определяет поведение и личность человека, и ожидается, что он / она будет действовать в соответствии с этой культурой. Человек следует всем социальным нормам культуры, что приводит к формированию хорошей личности, в то время как несоответствие культурным правилам развивает ненормальную или плохую личность. Итак, культура, в которой человек ищет удовлетворения, приспосабливает себя и развивает личность.

4. Физическая среда

Физическая среда также определяет личность человека. К факторам окружающей среды относятся земля, река, горы, холмы, леса, равнины, атмосфера и т. Д., Которые влияют на личность, делая ее хорошей или плохой, здоровой или слабой. Все чувства, эмоции, идеи, отношения, привычки и поведение, а также структура тела являются результатом физической среды, к которой принадлежит человек. Например, строение тела, телосложение, цвет кожи и здоровье сельских жителей отличаются от городских.У этих людей разная среда, благодаря которой они развивают разные личности. У людей, живущих в городах, есть возможности и современный образ жизни, который способствует развитию тонких тел и ума по сравнению с сельскими людьми, которые лишены этих возможностей.

5. Ситуационные факторы личности

Ситуационные факторы личности также в полной мере участвуют в формировании личности человека. ситуативные факторы личности зависят от социальных ситуаций.Каждый человек может столкнуться с ситуациями в своей жизни, которые позволяют ему изменить свое поведение. Например, учитель может быть строгим и строгим с учениками, но не со своей семьей. Офицер может вести себя с подчиненными иначе, чем со своими друзьями. Личность не является результатом действия только одного фактора, но каждый фактор отвечает за то, чтобы полностью участвовать в ее формировании. Человек ведет себя и его личность существует, когда он взаимодействует с окружающей средой, культурой, обществом, родителями, друзьями и с теми, кто случайно вступает в контакт.

Психологические, социальные и биологические основы поведения Раздел: категория содержания 7A

Сложное взаимодействие психологических и биологических факторов формирует поведение. Биологические структуры и процессы служат путями, по которым тела осуществляют свою деятельность.

Они также влияют на предрасположенность к определенному поведению, формируют личность и влияют на вероятность развития психических расстройств. Психологические факторы также влияют на поведение, а следовательно, на здоровье и благополучие.

Содержание этой категории охватывает биологические основы поведения, включая влияние генетики и влияние нервной и эндокринной систем на поведение. В нем также рассматривается, как личность, психологические расстройства, мотивация и установки влияют на поведение. Некоторые из этих тем изучаются в контексте животных, не относящихся к человеку.

Ключ уровня темы:

Аббревиатуры в круглых скобках указывают на курс (ы), в котором студенты многих колледжей и университетов изучают темы и связанные с ними подтемы.Сокращения курса:

PSY: один семестр вводной психологии
BIO: двухсеместровая последовательность вводной биологии

Обратите внимание, что темы, указанные в нескольких списках материалов, будут рассматриваться по-разному. Вопросы будут сосредоточены на темах, как они описаны в описательной части категории контента.

Биологические основы поведения (PSY, BIO)

• Нервная система
  • Нейроны (например, рефлекторная дуга)
  • Нейротрансмиттеры
  • Строение и функции периферической нервной системы
  • Строение и функции центральной нервной системы
    • Мозг
      • Передний мозг
      • Средний мозг
      • Задний мозг
      • Латерализация корковых функций
      • Методы исследования мозга
    • Спинной мозг
• Нейронная коммуникация и ее влияние на поведение (PSY)
• Влияние нейромедиаторов на поведение (PSY)
• Эндокринная система
  • Компоненты эндокринной системы
  • Влияние эндокринной системы на поведение
• Поведенческая генетика
  • Гены, темперамент и наследственность
  • Адаптивная ценность черт и поведения
  • Взаимодействие наследственности и влияния окружающей среды
• Влияние генетических факторов и факторов окружающей среды на развитие поведения
  • Опыт и поведение (PSY)
  • Регуляторные гены и поведение (BIO)
  • Генетическая изменчивость поведения в естественных популяциях
• Физиологическое развитие человека (PSY)
  • Пренатальное развитие
  • Развитие двигателя
  • Изменения в развитии в подростковом возрасте

Личность (PSY)

• Теории личности
  • Психоаналитическая перспектива
  • Гуманистическая перспектива
  • Перспектива черт
  • Социально-познавательная перспектива
  • Биологическая перспектива
  • Бихевиористская перспектива
• Ситуационный подход к объяснению поведения

Психологические расстройства (PSY)

• Понимание психологических расстройств
  • Биомедицинские vs.биопсихосоциальные подходы
  • Классификация психических расстройств
  • Уровни психических расстройств
• Виды психических расстройств
  • Тревожные расстройства
  • Обсессивно-компульсивное расстройство
  • Расстройства, связанные с травмами и стрессорами
  • Соматические симптомы и родственные расстройства
  • Биполярные и родственные расстройства
  • Депрессивные расстройства
  • Шизофрения
  • Диссоциативное расстройство
  • Расстройства личности
• Биологические основы расстройств нервной системы (PSY, BIO)
  • Шизофрения
  • Депрессия
  • Болезнь Альцгеймера
  • Болезнь Паркинсона
  • Терапия на основе стволовых клеток для регенерации нейронов в центральной нервной системе (BIO)

Мотивация (PSY)

• Факторы, влияющие на мотивацию
  • Инстинкт
  • возбуждение
  • Приводы (e.г., системы отрицательной обратной связи) (PSY, BIO)
  • Требуется
• Теории, объясняющие, как мотивация влияет на поведение человека
  • Теория редукции привода
  • Теория стимулов
  • Другие теории (например, когнитивные, основанные на потребностях)
• Биологические и социокультурные мотиваторы, регулирующие поведение (например, голод, половое влечение, наркозависимость)

Отношение (PSY)

• Компоненты отношений (т.е., когнитивные, аффективные и поведенческие)
• Связь между установками и поведением
  • Процессы, посредством которых поведение влияет на отношение (например, феномен «ступни в дверь», эффекты ролевой игры)
  • Процессы, посредством которых отношение влияет на поведение
  • Теория когнитивного диссонанса

Чтобы поддержать вашу учебу, просмотрите следующие видеоуроки из коллекции MCAT Khan Academy ниже. Видео и связанные с ними вопросы были созданы Академией Хана в сотрудничестве с AAMC и Фондом Роберта Вуда Джонсона.

Личность, социально-экономический статус и воспаление: перекрестное популяционное исследование

Аннотация

Фон

Связи между социально-экономическим статусом (СЭС), личностью и воспалением были исследованы, чтобы определить, могут ли субъекты с низким СЭС с высокими показателями невротизма или враждебности страдать относительно более высокими уровнями воспаления, чем состоятельные субъекты.

Методы

В поперечном дизайне 666 субъектов были набраны из областей с высоким (наиболее обездоленным — «MD») и низким (наименее обездоленным — «LD») депривациями.IL-6, ICAM-1, CRP и фибриноген измерялись вместе с демографическими переменными и показателями поведения, связанными со здоровьем, а также личностными чертами невротизма, экстраверсии и психотизма (враждебности). Модели регрессии оценивали прогноз воспаления как функцию личности, депривации и их взаимодействия.

Результаты

Уровни CRP и IL-6 были возрастающей функцией невротизма и экстраверсии только у пациентов с LD, противоположные тенденции наблюдались у пациентов с MD. Результат был экономно приписан эффекту воспалительного потолка или, что более умозрительно, различиям в поведении и здоровье, связанных с СЭС.Психотизм был тесно связан с ICAM-1 как у пациентов с MD, так и у LD.

Выводы

Связь между невротизмом, CRP и IL-6 может быть уменьшена у субъектов с MD, подтверждая предположение о том, что эта связь различается в разных подгруппах населения. Связь между психотизмом и ICAM-1 подтверждает доказательства того, что враждебность оказывает неблагоприятное воздействие на эндотелий с последствиями для здоровья сердечно-сосудистой системы. Медицинские вмешательства могут быть более эффективными, если учесть влияние личности на биологические процессы.

Образец цитирования: Миллар К., Ллойд С.М., Маклин Дж. С., Бэтти Г. Д., Бернс Х., Кавана Дж. И др. (2013) Личность, социально-экономический статус и воспаление: перекрестное популяционное исследование. PLoS ONE 8 (3): e58256. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0058256

Редактор: Кордула М. Стовер, Университет Лестера, Соединенное Королевство

Поступила: 07.11.2012; Принята к печати: 5 февраля 2013 г .; Опубликовано: 13 марта 2013 г.

Авторские права: © 2013 Millar et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

Финансирование: Эта работа была поддержана Центром здоровья населения Глазго, который является партнерством Национальной службы здравоохранения (NHS) Большого Глазго и Клайда, городского совета Глазго и Университета Глазго при поддержке правительства Шотландии.Финансирующие организации не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи.

Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что конкурирующих интересов не существует.

Введение

Лица, проявляющие определенные личностные характеристики, с большей вероятностью будут заниматься вредным для здоровья поведением [1] — [8] и иметь повышенный риск заболеваемости и смертности [7], [9] — [11]. Ранее мы расширили такие результаты, чтобы изучить связь между личностью, психическим благополучием и поведением в отношении здоровья в зависимости от социально-экономического статуса (SES) [12].Здесь мы рассматриваем дальнейшую связь между СЭС, личностью и воспалением.

Появляется все больше доказательств связи характеристик личности с воспалительными процессами. Например, высокий уровень невротизма (N) и низкая сознательность (C) были связаны с повышенным уровнем С-реактивного белка (CRP) и интерлейкина-6 (IL-6) [13] и «пессимистическим беспокойством» (a признак невротизма) был связан с высоким уровнем CRP [14]. Подобные ассоциации были показаны между высоким уровнем враждебности и CRP и IL-6 [15].Более высокий уровень воспаления часто является следствием вредного для здоровья поведения, такого как курение, плохое питание и отсутствие физических упражнений, и важно, что последнее поведение также характерно для высокого уровня азота, низкого углерода и психотизма (P) [1] — [6 ], [8]. Однако тот факт, что связь между высоким уровнем азота и смертностью, как было показано в одном исследовании, не зависит от курения и физических упражнений [16], может означать роль других факторов, помимо поведения, связанного со здоровьем. Совсем недавно одна из наших групп [17] подтвердила отрицательную взаимосвязь между C и CRP, и что эта связь опосредована индексом массы тела (ИМТ), а не обычным поведением в отношении здоровья, связанным с курением, физической активностью и потреблением алкоголя.Более того, несмотря на то, что N был связан с неблагоприятным воздействием на здоровье [11], [16], также сообщалось о защитной роли этого фактора [18], [19], когда беспокойство о здоровье, связанное с невротизмом, приводит к положительному поведению в отношении здоровья, которое может имеют благотворные последствия для здоровья [20].

Связь между личностью и воспалением может иметь особые последствия для социально незащищенных людей. Низкий SES связан с высоким уровнем N [21], [22], низким уровнем C [22], более высокой враждебностью [23] и депрессией [24].В отдельном исследовании низкий SES также был связан с высоким уровнем воспалительных маркеров, которые частично являются следствием вредного поведения для здоровья и стрессовой социальной среды, связанной с депривацией [25] — [28]. Принимая во внимание последние ассоциации, тогда могут возникнуть опасения, что обездоленные люди с невротическими или враждебными чертами могут подвергаться риску несоразмерно более высокого уровня воспалительной активности. Насколько известно авторам, ни одно исследование не рассматривало взаимодействие между личностными факторами, СЭС и воспалением.

Настоящее исследование исследует связь между СЭС, личностью и воспалением в когорте, набранной из самых богатых и самых бедных районов большого британского города. Когорта включает исследование Психологических, социальных и биологических детерминант плохого здоровья («pSoBid») [29], [30], которое предоставляет широкий спектр биологических, социальных и психологических переменных, которые позволяют оценить связь между личностью, воспалением и СЭС. . База данных также позволяет корректировать ковариаты, такие как депрессия и ИМТ, которые связаны с воспалением, но которые не были учтены в некоторых предыдущих исследованиях личности и воспаления [31], а также для фактора интеллекта, который может влиять на смертность и заболеваемость [32] — [34] отчасти из-за поведения, связанного со здоровьем, которое также связано с сильным воспалением.

Методы

Этическое разрешение

Исследование было одобрено Комитетом по этике исследований Королевской больницы Глазго. Участники дали письменное информированное согласие.

Исследуемая популяция и протокол

Дизайн исследования «Психологические, социальные и биологические детерминанты плохого здоровья» (pSoBid) подробно описан в другом месте [29]. Вкратце, отбор субъектов был основан на Шотландском индексе множественной депривации (SIMD) 2004 [35], который ранжирует небольшие районы на основе множественных показателей депривации.Испытуемые были набраны из пяти врачей общего профиля в городе Глазго, Шотландия, которые обслуживали 5% беднейших участников SIMD (т. Е. Относительно бедных), и пяти практик в областях, отнесенных к верхним 20% SIMD (т. Е. Относительно богатых). В период с декабря 2005 г. по май 2007 г. мы набрали примерно равное количество из обеих областей, равное количество мужчин и женщин и равное количество из каждой возрастной группы (35–44, 45–54 и 55–64 года).

Первоначально исследование было сосредоточено на факторах, объясняющих заметный градиент SES в состоянии здоровья, и, в частности, на роли воспалительных процессов и связанных с ними последствий для сердечно-сосудистой системы.Таким образом, размер выборки определялся числами, необходимыми для выявления различий между бедными и богатыми группами в средних уровнях СРБ (мощность 84% для обнаружения 30% разницы) и толщине среды интимы сонной артерии (c-IMT: мощность 82% для обнаружения 0,04 мм. разница), и не принимали во внимание небольшие размеры эффекта, связанные с личностными переменными [13]: этот вопрос рассматривается ниже.

Маркеры воспаления

Высокочувствительный C-реактивный белок (CRP) измеряли с помощью иммунотурбидиметрического анализа (Roche Diagnostics Ltd., Берджесс-Хилл, Великобритания). Интерлейкин-6 (IL-6) и молекулу межклеточной адгезии-1 (ICAM) измеряли с помощью сэндвич-ELISA (R&D Systems Europe Ltd., Абингдон, Соединенное Королевство). Фибриноген измеряли на автоматическом коагулометре (MDA-180, Organon Teknika, Кембридж, Великобритания).

Психологическая оценка, образ жизни и клиническая оценка

Краткая шкала опросника личности Айзенка [36] оценивала невротизм (N), психотизм (P) и экстраверсию (E) и включала шкалу «лжи» для выявления тех, кто стремится представить себя в социально идеальном свете.Национальный тест по чтению для взрослых [37] (NART) определяет максимальный достигнутый уровень интеллектуальной функции [38] или преморбидный интеллект [39]: оценка ошибки отрицательно коррелирует с интеллектуальной функцией или «IQ». Подшкала депрессии в Опроснике общего состояния здоровья [40] измеряла плохое настроение. В анкете, посвященной образу жизни, оценивались переменные, связанные со здоровьем, включая регулярные упражнения, потребление алкоголя, диетические показатели [12] и курение. Кроме того, пациенты проходили подробное клиническое обследование, которое включало измерение артериального давления, индекса массы тела (ИМТ) и c-IMT [29].

Статистический анализ

Описательная статистика для непрерывных переменных представлена ​​в виде среднего и стандартного отклонения (SD) или медианы и межквартильного размаха (IQR), в зависимости от ситуации, а для категориальных переменных — в виде частот и процентов.

Базовые различия между группами были протестированы с использованием моделей линейной и (бинарной или порядковой) логистической регрессии для непрерывных и категориальных переменных, соответственно, с поправкой на возраст и пол.

Воспалительные маркеры были протестированы на ассоциации с переменными возраста, пола, группы депривации, текущего курильщика, потребления алкоголя, физической активности, оценки диеты, ИМТ, оценки депрессии GHQ, лет образования и оценки ошибок NART в отдельных моделях линейной регрессии.Логарифмические преобразования были применены к CRP, IL-6 и ICAM-1. Результаты представлены в виде оценочного коэффициента регрессии, его 95% доверительного интервала (ДИ) и p-значения.

Связи между каждым маркером воспаления и N, E и P также были протестированы с помощью моделей линейной регрессии, которые включали термины для основных эффектов и их взаимодействия с депривацией. Результаты представлены в виде оценки эффекта для личностного фактора (с 95% доверительным интервалом и p-значением) в каждой группе и p-значения для условия взаимодействия, проверяющего, различны ли отдельные ассоциации.

Затем для каждого маркера воспаления все предикторы вводили в ступенчатую обратную регрессию; Что касается личностных факторов, исходная модель включала условия взаимодействия с депривацией. Термины были удалены, если они не улучшили соответствие модели на уровне значимости 5% (при условии, что не были удалены основные эффекты депривации или психологической переменной, пока их взаимодействие оставалось в модели). Те факторы, которые остались в окончательной модели, указаны выше.Этот процесс был повторен, начиная с факторов, которые, как было установлено, в значительной степени связаны с маркером воспаления при однофакторном анализе, который дал одинаковые результаты в каждом случае. Для тех личностных показателей, которые были связаны с воспалительными маркерами, результаты также представлены графически в виде прогнозируемого уровня каждого маркера по отношению к личностной переменной с 95% доверительным интервалом в наиболее и наименее обездоленных группах.

Кроме того, мы исследовали, различаются ли группы LD и MD по их взаимосвязи между E и N и поведением в отношении здоровья (курение, потребление алкоголя, диета и физические упражнения), а также другими значимыми факторами, такими как ИМТ, показатели депрессии GHQ, годы образования и Оценка ошибок NART.

Результаты

Таблица 1 подтверждает, что наименее обездоленные (LD) и наиболее обездоленные (MD) группы были хорошо сопоставимы по возрасту и полу, но различались по ряду социально-экономических характеристик и характеристик образа жизни. Таблица 1 также показывает, как и ожидалось, более высокие уровни CRP, IL-6, ICAM-1 и фибриногена в группе MD, а также более высокие баллы по N и P по сравнению с группой LD (с поправкой на возраст и пол). Группы существенно не различались по средним баллам E или «Ложь».

Личность, СЭС и воспаление

Таблицы 2a — 2d показывают результаты анализа для изучения ассоциаций между воспалительными маркерами и вышеперечисленными независимыми переменными, с учетом возможных взаимодействий с группой депривации.

Таблица 2. Одномерные и многомерные ассоциации между воспалительными маркерами и переменными, связанными со здоровьем, личностными чертами и группировкой депривации, а также взаимодействием личности и депривации.

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0058256.t002

IL-6 показал значимые одномерные ассоциации с депривацией, большим возрастом, текущим курением, плохим питанием, меньшим количеством физических упражнений, большим ИМТ, более высоким показателем депрессии GHQ, меньшее количество лет обучения и оценка ошибок NART (что означает относительно более низкую интеллектуальную функцию: Таблица 2a).Что касается личности, только N показал одномерную связь с IL-6, значимая положительная взаимосвязь, подразумевающая, что уровни маркера были возрастающей функцией от N-балла по всей выборке. Однако дальнейший анализ в зависимости от группировки депривации показал, что положительная взаимосвязь была верна только в группе LD (p = 0,02), в то время как незначительная тенденция к отрицательной взаимосвязи наблюдалась у пациентов с MD (p = 0,058), так что взаимодействие между N и депривационной группой было значимым (p = 0.003). Эти отношения и взаимодействие были подтверждены многомерным анализом (таблица 2a) и проиллюстрированы на рисунке 1a. Рисунок показывает, что, хотя уровни IL-6 были в целом выше у пациентов с MD, они значительно снизились в зависимости от N, в отличие от положительной функции, наблюдаемой у пациентов с LD, так что, следовательно, не было несоразмерного увеличения уровней маркера среди пациентов с высоким уровнем активности. N-баллы по предметам MD. Многофакторный анализ также показал, что депривационные группы, текущее курение и ИМТ оставались значимыми предикторами IL-6.

CRP показал аналогичное взаимодействие между N и депривационной группой, как и в случае IL-6, но без доказательств значительной отрицательной связи между маркером и N у пациентов с MD (таблица 2b). Многофакторный анализ показал, что, хотя уровни СРБ в целом были выше у пациентов с MD, разница между группами не была значимой и что уровни маркера были увеличивающейся функцией N только у пациентов с LD (p = 0,002), так что взаимодействие между N и депривационная группировка была значимой (p = 0.004). Как показано на Рисунке 1b, снова не было доказательств непропорционального увеличения уровней маркера у пациентов с MD с высоким показателем N. CRP также был связан с более старым возрастом, меньшим количеством лет образования, текущим курением и ИМТ.

Многофакторный анализ также показал, что ни положительная связь между E и CRP у пациентов с LD, ни противоположная взаимосвязь у пациентов с MD не были значимыми (p = 0,090 и p = 0,240, соответственно: Таблица 2b и Рисунок 1c), хотя взаимодействие между Группировка E и депривации достигла значимости (p = 0.044).

ICAM-1 (таблица 2c) показал одномерные ассоциации со всеми переменными, кроме пола и потребления алкоголя. В многофакторном анализе значимыми остались только группа депривации, ИМТ, меньшее количество лет образования и текущее курение. P была единственной личностной переменной, которая была значительно связана с ICAM-1 как в одномерном, так и в многомерном анализах, и с эквивалентной положительной ассоциацией в обеих группах, указывающей на то, что враждебные и агрессивные характеристики были связаны с более высокими уровнями маркера (рис. 1d).

В одномерном анализе фибриноген (таблица 2d) был связан со всеми переменными, кроме алкоголя, диеты и физической активности. В многомерной модели независимо прогнозировались только возраст, пол, курение и ИМТ. В однофакторном анализе, хотя N был положительно связан с фибриногеном в популяции в целом, в многомерной модели связи не было обнаружено.

В то время как взаимодействия более высокого порядка были показаны между N и E в исследованиях трехфакторной модели [41], где, например, высокие баллы E могут смягчать эффекты высоких значений N, настоящее исследование не обнаружило таких взаимодействий.

В таблице 3 показаны связи между личностными факторами и поведением в отношении здоровья, а также ИМТ, оценка депрессии GHQ, количество лет обучения и оценка ошибок NART для групп MD и LD, а также взаимодействие. E был положительно связан с оценкой ошибки NART у пациентов с LD, но отрицательно связан с пациентами с MD, так что взаимодействие было значимым (p = 0,032). Фактор E также был сильно связан с меньшим количеством лет обучения только в группе LD, так что взаимодействие было значимым (p = 0.010). Тогда очевидно, что более высокие баллы E по предметам LD были связаны с более низким интеллектуальным статусом и меньшим количеством лет образования по сравнению с ассоциациями, наблюдаемыми у их коллег MD. В случае N наблюдалась аналогичная, но гораздо более слабая картина ассоциаций, так что только в случае количества лет обучения взаимодействие было незначительным (p = 0,058). Дальнейшие слабые ассоциации наблюдались в случае поведения, связанного со здоровьем. Таблица 3 показывает, что E был связан с относительно большей склонностью к физическим упражнениям у пациентов с MD (взаимодействие: p = 0.090), с более низким ИМТ (взаимодействие: p = 0,055) и с более высоким показателем диеты. Наиболее сильные и контрастные ассоциации были замечены в случае оценки депрессии: у субъектов с MD E сильно ассоциировался с более низкими оценками депрессии, тогда как N был сильно связан с более высокими оценками (оба взаимодействия: p <0,001).

Краткое изложение основных выводов

Уровни воспалительных маркеров были в целом выше у субъектов с MD, как и оценки по N и P. Однако уровни IL-6 и CRP были увеличивающейся функцией N только у субъектов с LD, так что не было непропорционального увеличения последнего воспалительного процесса. маркеры в группе MD.Аналогичный, но более слабый эффект наблюдался между E и CRP. В случае ICAM-1 значимая положительная ассоциация между маркером и P была эквивалентной в обеих группах. У пациентов с MD более высокие баллы по E были связаны с более высоким интеллектуальным статусом, в то время как у пациентов с LD наблюдалась противоположная связь.

Обсуждение

Результаты подтверждают установленные отдельные ассоциации между низким SES и сильным воспалением, а также между низким SES и высокими баллами по N и P [15], [21] — [28].Кроме того, насколько нам известно, это исследование является первым, показывающим, что взаимосвязь между личностью и IL-6 и CRP различается в зависимости от SES. Уровни воспалительных маркеров были в целом выше в группе MD, но по мере увеличения баллов N они были связаны с повышенными уровнями маркера только в группе LD. Таким образом, не было доказательств того, что пациенты с MD с высокими оценками N могут страдать от несоразмерно более высокого уровня воспаления. Аналогичная, хотя и гораздо более слабая связь наблюдалась между E и CRP.

Экономным объяснением этих эффектов было бы то, что при высоких уровнях воспаления просто мало возможностей для известных небольших и тонких влияний личности на воспаление [13], чтобы вызвать заметное дальнейшее увеличение уровней маркеров: другими словами, эффект потолка. Однако, хотя это правдоподобно, это предложение не учитывает доказательства того, что уровни IL-6 и, в меньшей степени, CRP снизились в зависимости от высокого N в группе MD, и аналогичная тенденция наблюдается в случае E и CRP.

Последнее, по-видимому, положительное влияние высоких концентраций азота на воспаление можно объяснить, если связанная с невротизмом тревожность за здоровье оказывала защитный эффект за счет принятия позитивного поведения в отношении здоровья [17] — [19]. Однако, поскольку в настоящую методологию не был включен показатель беспокойства по поводу здоровья, это предложение не может быть оценено; нет и очевидной причины, по которой эти пациенты с MD могли быть более склонны к беспокойству о своем здоровье. Более того, в таблице 3 не было доказательств какой-либо значимой связи между азотом и поведением в отношении здоровья в любой из двух групп.

Альтернативное объяснение можно найти в различиях между группами в связи между определенными факторами, связанными со здоровьем, и N и E, которые могут влиять на уровни воспаления. Основополагающими индивидуальными характеристиками, которые могут оказывать такое влияние, могут быть интеллектуальный статус и годы образования. Известно, что интеллект способствует укреплению здоровья, влияя на заботу о себе и осведомленность о своем здоровье [43], например, за счет более тщательного питания и большего количества физических упражнений в пользу ИМТ и отказа от курения.Последние факторы, как известно, влияют на уровень воспалительной активности. Более продолжительное образование может принести пользу здоровью по тем же причинам, хотя последствия менее очевидны [44]. Анализ показал, что высокий E был связан с относительно более высокой интеллектуальной функцией у пациентов с MD, в то время как противоположная связь наблюдалась в группе LD. Субъекты LD с высокими показателями E также имели меньшее количество лет обучения, и аналогичная, хотя и более слабая ассоциация у субъектов LD была замечена в случае N.Относительно более высокий интеллект и более долгие годы образования, вероятно, будут способствовать формированию положительного образа жизни в отношении здоровья. Однако, хотя высокий E у субъектов с MD был связан в таблице 3 с большей склонностью к физической активности, более низким ИМТ и более высоким показателем диеты, чем у субъектов с высоким E-рейтингом LD, ассоциации не были формально значимыми. Более того, поскольку в Таблицу 3 не вносились поправки для множественных статистических сравнений, существует возможность для ошибки типа 1: все значения p должны рассматриваться как описательные меры силы доказательств для наблюдаемых ассоциаций.Показатели E также были связаны с более низким уровнем депрессии у пациентов с MD, но показатели N показали обратную взаимосвязь. Доказательства того, что N был связан с более высокими показателями депрессии у пациентов с MD, кажутся несовместимыми с мотивацией и стремлением принять позитивное поведение в отношении здоровья.

Таким образом, анализ предоставил некоторые доказательства того, что ряд связанных со здоровьем факторов, относящихся к воспалению, имел разные связи с E и N у субъектов с MD и LD. Это должно быть умозрительным, учитывая приведенные выше предостережения, но такие различия могут частично способствовать контрастирующим ассоциациям, наблюдаемым между воспалением и личностью в двух группах.Другими значимыми факторами могут быть индивидуальные различия в стратегиях выживания и устойчивость к социально-экономическим невзгодам, но мы не оценили такие характеристики.

В более общем плане результаты аналогичны результатам Chapman et al. [31], которые сообщили об отсутствии эффекта N и об обратной зависимости между E и IL-6 в своем исследовании с участием преимущественно субъектов с низким SES (их дизайн не позволял исследовать эффекты у пациентов с более высоким SES). Снижение уровня IL-6 было связано с аспектом активности экстраверсии (по оценке NEO-FFI [42]), но мы не смогли подтвердить эту специфическую связь из-за ограничений EPQ.Наши результаты имеют то преимущество, что предполагаемую связь, связанную с низким СЭС, можно подтвердить путем сравнения с подгруппой состоятельных людей. В целом, такие результаты согласуются с предположениями о том, что эффекты личности могут отсутствовать или иметь различную природу в группах с низким SES и в группах этнических меньшинств [21], [31], что приводит к предположению, что некоторые черты N и E могут быть связаны с воспалением только в подгруппах населения [45].

Значительная связь между P и ICAM-1 как в бедных, так и в богатых группах подтверждает существующие доказательства неблагоприятного влияния враждебности на функцию эндотелия [46], и что циничная враждебность связана с большей выработкой цитокинов [47], что значительно снижает с учетом настоящих результатов, было показано, что не зависит от поправок для ковариат, включая SES [48].Наш результат подтвердит, что люди с высоким уровнем враждебности и агрессии подвергаются повышенному риску воспалительного заболевания [15] и что эта уязвимость очевидна во всем континууме SES.

Наша неспособность найти значимую многомерную связь между фибриногеном и оцениваемыми здесь личностными факторами аналогична недавнему отрицательному результату Mõttus et al. [17], которые отмечают, что фибриноген участвует в коагуляции и, следовательно, является более периферическим и менее чувствительным маркером воспаления.

Дифференциальная связь между группами СЭС с точки зрения личности и факторов, связанных со здоровьем, может иметь значение для укрепления здоровья и вмешательства [12]. Стратегия адаптации вмешательств к поведению и убеждениям, которые характеризуют определенные типы личности, может улучшить реализацию программ вмешательства. Были убедительные предложения о том, что вмешательства, нацеленные на группы с низким СЭП, могут быть уточнены с учетом диспозиционных различий [31], и что идентификация людей, чей стиль личности делает их уязвимыми для определенных рисков для здоровья, позволит им получить пользу от более тщательного мониторинга, который может приводят к более раннему выявлению и лечению [45].Наши результаты подтверждают, что при изучении взаимосвязей между личностью и биологическими факторами, относящимися к здоровью, следует принимать во внимание SES: действительно, общий основной эффект N дает обманчивое впечатление о положительной взаимосвязи между невротизмом и CRP и IL-6 во всей выборке. Фактически, связь может быть уменьшена или полностью изменена у обездоленных людей, подтверждая предположения о том, что связь между личностью и воспалением может различаться среди подгрупп населения [21], [31] и подразумевая, что целевые вмешательства могут потребовать особой тонкости.

Настоящее исследование имеет ряд ограничений. Самым важным является дизайн поперечного сечения, который исключает какую-либо атрибуцию причинно-следственной связи. Трехфакторная оценка личности не позволила проанализировать некоторые аспекты N и E, которые могут определять выражение или подавление конкретного поведения, связанного со здоровьем [6]. Размер выборки, хотя и большой по сравнению с некоторыми другими исследованиями, был определен числами, необходимыми для выявления межгрупповых различий по двум биологическим переменным, но, поскольку величина эффекта, обусловленная личностными переменными, обычно невелика [13], размер выборки может оказались недостаточными для обнаружения тонких эффектов личности при высоких уровнях воспаления.Более того, несмотря на то, что процедура выборки оказалась успешной, были отобраны две выборки, которые сильно различались с точки зрения SES, их состав, очевидно, не был полностью репрезентативным для шотландского населения. Эти соображения приводят к более общему вопросу о том, репрезентативны ли настоящие результаты для «обездоленных» людей в популяции. Мы признаем, что наша выборка MD может не отражать крайнюю степень социально-экономической депривации по той простой причине, что такие люди не всегда добровольно участвуют в исследованиях [49].Таким образом, мы допускаем, что нынешние субъекты MD могут представлять подгруппу, чей относительный интеллект и годы образования стимулировали интерес к здоровью и благополучию и придали уверенность в том, что они стали волонтерами и участвовали в исследовании. Общительный и общительный характер тех, кто выше в E, будет еще больше способствовать этой тенденции. Наконец, выборка исключительно белых европеоидов также не позволила изучить этнические различия, которые были показаны в других исследованиях личности и воспаления [21].Мы также отмечаем большое количество выполненных статистических тестов, которые могли привести к увеличению количества ошибок первого типа.

Несмотря на эти ограничения, демонстрация взаимодействия между личностью, депривацией и воспалением является новым открытием. Свидетельства того, что проявление личностных влияний на воспаление может различаться в подгруппах населения, предупреждают о том, что можно сделать вводящие в заблуждение выводы относительно взаимосвязи между личностью и биологическими переменными, если пренебречь фактором СЭС.

Благодарности

Выражаем благодарность административному персоналу Центра здоровья населения Глазго; Центр биостатистики Робертсона Университета Глазго за управление данными, статистическую поддержку и анализ; Секция информации и технологий здравоохранения NHS Greater Glasgow & Clyde для отбора и анализа проб; Аласдеру Бьюкенену за данные и анализ GPASS; все члены практикующих врачей общей практики, которые участвовали в исследовании, и сами участники.

Вклад авторов

Задумал и спроектировал эксперименты: KM SML JSM GDB HB JC KAD IF A.МакКонначи А. Макгинти RM CJP NS PGS YNV CT. Выполнял эксперименты: YNV KAD A. McGinty. Проанализированы данные: KM SML A. McConnachie. Предоставленные реагенты / материалы / инструменты анализа: KM SML KAD A. McConnachie CJP. Написал документ: KM SML JSM GDB HB JC KAD IF A. McConnachie A. McGinty RM CJP NS PGS YNV CT.

Ссылки

1. 1. Arai Y, Hosokawa T, Fukao A, Izumi Y, Hisamichi S (1997) Курение и личность: популяционное исследование в Японии. Зависимость 92: 1023–1033.
2. 2. Berlin I, Singleton EG, Pedarriosse AM, Lancrenon S, Rames A и др. (2003) Модифицированная шкала причин курения: факторная структура, гендерные эффекты и связь с никотиновой зависимостью и отказом от курения у французских курильщиков. Наркомания 98: 1575–1583.
3. 3. Chapman BP, Fiscella K, Kawachi I., Duberstein PR (2009a) Личность, социально-экономический статус и смертность от всех причин в Соединенных Штатах. Am J Epidemiol 171: 83–92.
4. 4. De Moor MHM, Beem AL, Stubbe JH, Boomsma DI, De Geus EJC (2006) Регулярные упражнения, тревога, депрессия и личность: популяционное исследование.Пред. Мед 42: 273–279.
5. 5. Рейнор Д.А., Левин Х. (2009) Связь между пятифакторной моделью личности и поведением в отношении здоровья среди студентов колледжа. J Am Coll Health 58: 73–81.
6. 6. Terracciano A, Costa PT Jr (2004) Курение и пятифакторная модель личности. Зависимость 99: 472–481.
7. 7. Терраччиано А., Сутин А.Р., МакКрэй Р.Р., Дейана Б., Ферруччи Л. и др. (2009) Аспекты личности, связанные с недостаточным и избыточным весом.Psychosom Med 71: 682–689.
8. 8. Йунг Р.Р., Хемсли Д.Р. (1997) Личность, упражнения и психологическое благополучие: статические отношения в сообществе. Человек Ind Diff 22: 47–53.
9. 9. Mroczak DK, Spiro A 3rd (2007) Изменение личности влияет на смертность пожилых мужчин. Psychol Sci 18: 371–376.
10. 10. Наби Х., Кивимяки М., Зинс М., Эловайнио М., Консоли С.М. и др. (2008) Предсказывает ли личность смертность? Результаты французского проспективного когортного исследования GAZEL.Int J Epidemiol 37: 386–396.
11. 11. Робертс Б.В., Кунил Н.Р., Шайнер Б., Каспи А., Голдберг Л.Р. (2007) Сила личности. Сравнительная достоверность личностных черт, социально-экономического статуса и когнитивных способностей для прогнозирования важных жизненных результатов. Perspect Psychol Sci 2: 313–345.
12. 12. Packard CJ, Cavanagh J, McLean JS, McConnachie A, Messow CA и др. (2012) Взаимодействие личностных качеств с социальной депривацией в определении психического благополучия и поведения в отношении здоровья.J Pub Health 34: 615–624.
13. 13. Сутин А.Р., Терраччиано А., Дейана Б., Найца С., Ферруччи Л. и др. (2010) С интерлейкином-6 связаны высокий невротизм и низкая сознательность. Psychol Med 40: 1485–1493.
14. 14. Хеннингссон С., Багей Ф., Росмонд Р., Холм Дж., Анкарсетер Х. и др. (2008) Связь между уровнями С-реактивного белка в сыворотке крови и личностными особенностями женщин. Поведение мозга 4:16.
15. 15. Марсланд А.Л., Пратер А.А., Петерсен К.Л., Коэн С., Манук С.Б. (2008) Антагонистические характеристики положительно связаны с воспалительными маркерами независимо от черты отрицательной эмоциональности.Иммунное поведение мозга 22: 753–761.
16. 16. Шипли Б.А., Вайс А., Дер Дж., Тейлор, доктор медицины, Дири И. Дж. (2007) Невротизм, экстраверсия и смертность в исследовании здоровья и образа жизни Великобритании: проспективное когортное исследование за 21 год. Psychosom Med 69: 923–931.
17. 17. Mõttus R, Luciano M, Starr JM, Pollard MC, Deary IJ (2013) Личностные черты и воспаление у мужчин и женщин в возрасте 70 лет: исследование здорового старения, проведенное когортой Lothian Birth Cohort 1936 года. Psychosom Med 75: 11–19.
18. 18. Кортен А.Е., Йорм А.Ф., Цзяо З., Летеннер Л., Якомб П.А. и др. (1999) Здоровье, когнитивные и психосоциальные факторы как предикторы смертности в выборке пожилых людей. J Epidemiol Comm Health 53: 83–88.
19. 19. Вайс А., Коста П.Т. (2005) Доменные и фасетные личностные предикторы смертности от всех причин среди пациентов Medicare в возрасте от 65 до 100 лет. Psychosom Med 67: 724–733.
20. 20. Робертс Б.В., Смит Дж., Джексон Дж. Дж., Эдмондс Дж. (2009) Компенсационная сознательность и здоровье в пожилых парах.Psychol Sci 20: 553–559.
21. 21. Jonassaint CR, Siegler IC, Barefoot JC, Edwards CL, Williams RB (2009) Низкий социально-экономический статус на протяжении жизни (SES) связан с негативными паттернами личности NEO PI-R. Int J Behav Med 18: 13–21.
22. 22. Bosma H, van de Mheen HD, Mackenbach JP (1999) Социальный класс в детстве и общее здоровье в зрелом возрасте: анкетное исследование вклада психологических атрибутов. BMJ 318: 18–22.
23. 23. Кубзанский Л., Кавачи И., Воробей Д. (1999) Социально-экономический статус, враждебность и кластеризация факторов риска в нормативном исследовании старения: какая помощь от концепции аллостатической нагрузки? Энн Бихав Мед 21: 330–338.
24. 24. Харпер С., Линч Дж., Хсу В.Л., Эверсон С.А., Хиллемайер М.М. и др. (2002) Социально-экономические условия на протяжении жизни и психосоциальное функционирование взрослых. Int J Epidemiol 31: 395–403.
25. 25. Jousilahti P, Salomaa V, Rasi V, Vahtera E, Palosuo T (2003) Ассоциация маркеров систематического воспаления, C-реактивного белка, сывороточного амилоида A и фибриногена с социально-экономическим статусом. J Epidemiol Comm Health 57: 730–733.
26. 26. Лаббок Л.А., Го А., Али С., Ричи Дж., Вули М.А. (2005) Связь низкого социально-экономического статуса с С-реактивным белком у пациентов с ишемической болезнью сердца (из исследования сердца и души).Am J Cardiol 96: 1506–1511.
27. 27. Назми А., Виктора К.Г. (2007) Социально-экономические и расовые / этнические различия уровней С-реактивного белка: систематический обзор популяционных исследований. BMC Public Health 7: 212.
28. 28. Pollitt RA, Kaufman JS, Rose KM, Diez-Roux AV, Zeng D, et al. (2008) Совокупный жизненный цикл и социально-экономический статус взрослых и маркеры воспаления в зрелом возрасте. J Epidemiol Comm Health 62: 484–491.
29. 29. Велупиллай Ю.Н., Паккард С.Дж., Бэтти Г.Д., Безилак В., Бернс Х. и др.(2008) Психологические, социальные и биологические детерминанты плохого здоровья (pSoBid): протокол исследования популяционного исследования. BMC Public Health 8: 126–137.
30. 30. Динс К.А., Безилак В., Форд И., Бэтти Г.Д., Бернс Х. и др. (2009) Различия в атеросклерозе в зависимости от уровня социально-экономической депривации района: перекрестное популяционное исследование. BMJ 339: b4170.
31. 31. Chapman BP, Khan A, Harper M (2009b) Пол, раса / этническая принадлежность, личность и интерлейкин-6 у городских пациентов первичной медико-санитарной помощи.Иммунное поведение мозга 23: 636–642.
32. 32. Бэтти Г. Д., Веннерстад К. М., Дэйви-Смит Г., Гуннел Г. Д., Смит Г. Д. и др. (2009) IQ в раннем взрослом возрасте и смертность к среднему возрасту: когортное исследование 1 миллиона шведских мужчин. Epidemiol 20: 100–109.
33. 33. Batty GD, Deary IJ, Benzeval M, Der G (2010). Предсказывает ли IQ смертность от сердечно-сосудистых заболеваний так же сильно, как установленные факторы риска? Сравнение оценок эффекта с использованием когортного исследования West of Scotland Twenty-07. Eur J Cardiovasc Пред. Rehabil 17: 24–27.
34. 34. Харт К.Л., Тейлор М.Д., Смит Г.Д., Уолли Л.Дж., Старр Дж.М. и др. (2004) IQ у детей и сердечно-сосудистые заболевания в зрелом возрасте: проспективное обсервационное исследование, связывающее шотландское исследование психики 1932 года и исследования Midspan. Soc Sci Med 59: 2131–2138.
35. 35. Шотландский индекс множественных лишений (2004 г.) Правительство Шотландии. Доступно: http://www.sotland.gov.uk/Topic/Statistics/SIMD/Overview.
36. 36. Айзенк HJ, Айзенк SBG (1991) Руководство по шкалам личности Айзенка.Лондон: Ходдер и Стоутон.
37. 37. Нельсон Х.Э., Уиллисон Дж. (1991) Национальный тест по чтению для взрослых (NART): руководство по тестированию. Виндзор, Великобритания: NFER-Nelson.
38. 38. Crawford JR, Deary IJ, Starr J, Whalley LJ (2001) NART как показатель предшествующего интеллектуального функционирования: ретроспективное исследование достоверности, охватывающее 66-летний интервал. Psychol Med 31: 451–458.
39. 39. Bright P, Jaldow E, Kopelman MD (2002) Национальный тест на чтение для взрослых как мера преморбидного интеллекта: сравнение с оценками, полученными на основе демографических переменных.J Int Neuropsych Soc 8: 847–854.
40. 40. Голдберг Д. (1978) Руководство по опроснику общего состояния здоровья. Виндзор, Великобритания: NFER-Nelson.
41. 41. Паркс К.Р. (1984) Курение и аспекты личности Айзенка: интерактивная модель. Психол Мед 14: 825–834.
42. 42. Коста П.Т., МакКрэй Р.Р. (1992) Пересмотренный список личностей NEO (NEO PI-R) и NEO-Five-Factor Inventory. Одесса: Psychological Assessment Resources Inc.
43. 43. Gottfredson LS, Deary IJ (2004) Интеллект предсказывает здоровье и долголетие, но почему? Curr Direct Psychol Sci 13: 1–4.
44. 44. Singh-Manoux A, Ferrie JE, Lynch JW, Marmot M (2005) Роль когнитивных способностей (интеллекта) в объяснении связи между социально-экономическим положением и здоровьем: данные проспективного когортного исследования Whitehall II. Am J Epidemiol 161: 831–839.
45. 45. Чапман Б.П., ван Вейнгаарден Э., Сеплаки С.Л., Талбот Н., Дуберштейн П. и др. (2011) Открытость и добросовестность предсказывают 34-недельную дозу интерлейкина-6 у пожилых людей. Иммунное поведение мозга 25: 667–73.
46. 46. Коп WJ (2003) Интеграция сердечно-сосудистой поведенческой медицины и психонейроиммунологии: новые разработки, основанные на сходящихся областях исследований. Иммунное поведение мозга 17: 233–237.
47. 47. Miller GE, Freedlan KE, Carney RM, Stetler CA, Banks WA (2003) Циничная враждебность, депрессивные симптомы и выражение маркеров воспалительного риска ишемической болезни сердца. J Behav Med 26: 501–515.
48. 48. Janicki-Deverts D, Cohen S, Doyle WJ (2010) Циничная враждебность и стимулирование выработки цитокинов Th2 и Th3.Иммунное поведение мозга 24: 58–63.
49. 49. Гудман А., Гатвард Р. (2008) Кого мы упускаем? Депривация площади и участие в опросе. Eur J Epidemiol 23: 379–387.

Социальная психология и психология личности — Психология

Отношения и социальное познание

Подход, основанный на установках и социальном познании, связан с пониманием основных процессов и принципов, которые характеризуют социальное восприятие, оценку, мотивацию, познание и действие человека.Исследования в рамках этого подхода затрагивают широкий круг вопросов в общих областях внутриличностной, межличностной, внутригрупповой и межгрупповой психологии и поведения. Научные интересы факультета в этой области сосредоточены на таких вопросах, как то, как основные процессы внимания управляют стереотипами; основные принципы, регулирующие предубеждения в отношении негатива и позитивности; как люди узнают о своих симпатиях и антипатиях; и когнитивные процессы, лежащие в основе восприятия перспективы и рассуждения о психическом состоянии. Факультет: Иствик, Леджервуд, Пикетт, Шерман, Тодд.

Близкие отношения и межличностное восприятие

Преподаватели изучают межличностные процессы, которые характеризуют то, как люди формируют впечатления о других, устанавливают и поддерживают близкие отношения и взаимодействуют в семейном контексте. Текущие исследовательские программы сосредоточены на таких вопросах, как: Могут ли люди сформулировать, какие атрибуты им нравятся в идеальном партнере? Насколько можно заранее предсказать исход романтических отношений? Как отношения между родителями и детьми влияют на социально-эмоциональное развитие? В чем разница между тем, как люди видят себя, и тем, насколько близко их видят другие? Факультет: Иствик, Робинс, Вазир.

эмоции

Преподаватели изучают переживание, выражение, регулирование и восприятие эмоций, уделяя особое внимание социальным эмоциям, таким как гордость и благодарность. Роль эмоций в улучшении или ухудшении психологического функционирования и межличностных и межгрупповых отношений исследуется в различных контекстах. Факультет: Эммонс, Пикетт, Робинс, Тодд.

Межгрупповые процессы: стигма, предрассудки и стереотипы

Исследования в этой области сосредоточены на социально-психологических основах стереотипов, предрассудков и стигмы.Эти вопросы рассматриваются с разных точек зрения, включая социокультурный, мотивационный и когнитивный подходы. Охватываемые темы включают происхождение стереотипов и предрассудков, способы, которыми эти конструкции поддерживаются и увековечиваются, способы, которыми они могут быть изменены, степень, в которой их выражение предназначается и контролируется, а также влияние на тех, кто является целью стереотипы, предрассудки и стигма. Факультет: Пикетт, Шерман, Тодд.

Процессы и развитие личности

Изучение взаимодействия между личностью и поведением, эмоциями, совладанием, здоровьем и мотивацией — еще одно направление исследований Калифорнийского университета в Дэвисе.Изучаемые темы включают черты характера, цели и мотивацию, колебания внутри человека, благополучие, оценку, психопатологию и развитие продолжительности жизни. Факультет: Блейдорн, Эммонс, Хопвуд, Робинс, Вазир.

Я и социальная идентичность

Преподаватели программы изучают основные вопросы о природе и функционировании «я», а также о том, как «я» формируется членством людей в группах и средой, в которой они живут. Исследования, проводимые в области социальной личности, охватывают широкий спектр конкретных тем, включая «я» и эмоции, самопознание, самосовершенствование, процессы социальной идентификации, роль «я» в социальных выводах и символы групповой идентичности.Факультет: Леджервуд, Пикетт, Робинс, Шерман, Тодд, Вазир.

Биологические основы социального поведения — Ассоциация психологических наук — APS

Синобу Китайма из Мичиганского университета задокументировал признаки культурных различий, заложенных в мозгу.

Результаты нашего социального поведения очевидны и проявляются практически каждую минуту каждого дня — на самом деле, многие из нас довольно активно публикуют их в Интернете (спасибо, Facebook; спасибо, Twitter).Но биологические источники, управляющие этими взаимодействиями, остаются скрытыми от всеобщего обозрения. Междисциплинарная тематическая программа на 25-м ежегодном съезде APS проникла в мозг, чтобы взглянуть на эти основные социальные корни.

Синобу Китайма из Мичиганского университета задокументировал признаки культурных различий, заложенных в мозгу. Много лет назад в монстрах 1991 года, опубликованных в журнале Psychological Review , он заметил, что жители Запада, как правило, имеют более сильное чувство независимости и личного «я», в то время как жители Востока склонны рассматривать общество с более целостной точки зрения.Как и в других областях психологии, это исследование проверило реакцию мозга.

«Теперь совершенно ясно, что культурные различия могут быть продемонстрированы на уровне мозга — а иногда даже более ясно, чем вы можете показать с помощью поведения», — сказал он.

Одно интересное нововведение в этой работе касается взаимодействия между культурой и генами. Недавно Китайма проверил роль генетики в этих различиях. Сосредоточившись на гене рецептора дофамина под названием DRD4, он обнаружил, что люди с вариантами с высоким содержанием дофамина демонстрируют значительно более сильные культурные различия, чем типы с низким содержанием дофамина.Другими словами, культура может быть носителем генетического меньшинства.

Исследователь социального познания и бывший президент APS Сьюзан Т. Фиск из Принстонского университета сделала свой собственный переход к биологическим основам поведения. В более ранних работах Фиске, бывший президент APS, снова и снова обнаруживал, что люди во всем мире быстро определяют уровень сердечности человека (то есть друга или врага) и компетентность (то есть способность действовать в соответствии с намерениями). Недавно Фиске попытался подтвердить эти универсальные ответы в исследованиях нейровизуализации.

«Частично то, что подтолкнуло нас к нейроизмерению, — это мысль о том, что, если это так просто — кто со мной, кто против меня, кто более компетентен и менее компетентен, чем я, — должны быть нейронные сигнатуры этого», — сказала она. .

Бывший президент APS Сьюзан Т. Фиск, Принстонский университет, сделала свой собственный переход к биологическим основам поведения, используя нейровизуализацию в своих исследованиях социального познания.

В работе, опубликованной в 2006 году в статье Psychological Science , Фиске собрал данные функциональной визуализации участников, просматривающих фотографии лиц.Она обнаружила активацию в медиальной префронтальной коре, которая считается необходимой для социального познания, на всех фотографиях, кроме тех, которые представляют группу с низкой теплотой и низкой компетентностью, в которую входят бездомные и наркоманы. Работа дает нейронные доказательства того, что крайние чужие группы могут быть дегуманизированы в нашем восприятии их. Недавняя работа ее лаборатории показывает, что совместные цели могут сделать чужие группы еще более человечными.

Эдди Хармон-Джонс из Университета Нового Южного Уэльса в Австралии также изучает мозг, чтобы лучше понимать социальные эмоции, особенно гнев.

В ряде исследований Хармон-Джонс и его сотрудники обнаружили, что активность левой префронтальной коры увеличивается во время гнева. Этот результат противоречит традиционным представлениям об аффективной асимметрии, которая связывает положительные эмоции с левым полушарием, а неприятные — с правым. Однако это согласуется с мотивационной асимметрией, которая связывает левое полушарие мозга с подходом, а правое — с отходом.

Хармон-Джонс использовал метод, называемый транскраниальной стимуляцией постоянным током, чтобы получить это представление.В этих лабораторных экспериментах участников оскорбляют, а различные части мозга стимулируют. Когда стимуляция увеличивает активность в левой префронтальной области, гнев вызывает наибольшую агрессию (или мотивацию приближения).

Дженнифер Бартц из Университета Макгилла в Канаде рассказала о роли нейрогормона окситоцина в помощи людям в формировании социальных привязанностей. Окситоцин был назван «гормоном любви» за его задокументированную роль в обеспечении таких форм поведения, как доверие, альтруизм и щедрость.

Но, как предупредил Барц, нюансы важны, когда дело доходит до понимания социальных эффектов окситоцина. Например, в выпуске Proceedings of the National Academy of Sciences за 2010 год она и другие сообщили, что влияние окситоцина на воспоминания о материнской заботе и близости в детстве зависело от стиля привязанности человека, а введение окситоцина положительно влияло на такие воспоминания. у надежно привязанных индивидуумов, но отрицательно сказывается на таких воспоминаниях у тревожно привязанных индивидуумов.В другом исследовании, опубликованном в Social Cognitive & Affective Neuroscience , она и ее коллеги обнаружили, что окситоцин на самом деле снижает доверие к участникам с сильной тревогой. В своем недавнем обзоре она и ее коллеги обнаружили, что примерно 60 процентов социальных эффектов окситоцина, о которых сообщают, регулируются особенностями человека или социального контекста, при этом небольшая часть этих исследований демонстрирует «антиобщественные» эффекты. Эти данные поднимают вопрос о том, действительно ли окситоцин является гормоном любви.

«Если мы расширим наше определение любви и подумаем обо всех тонкостях и сложностях любви, и о том, что это не всегда так красиво, на самом деле окситоцин может быть гормоном любви», — сказала она. «Но это определенно не приворотное зелье».

Окраины социального спектра обсуждались Джоном Т. Качиоппо из Чикагского университета, бывшим президентом APS и ведущим голосом по вопросам одиночества. Его недавняя работа показала биологическую основу социальной изоляции. В недавних исследованиях близнецов, проведенных совместно с голландским исследователем Дорретом Боомсмой, Качиоппо и соавторами, наследственность одиночества составила около 50 процентов.

Качиоппо и его коллеги также обнаружили, что социальная среда, по-видимому, оказывает прямое влияние на иммунную систему. Поскольку люди в социально изолированных обстоятельствах с большей вероятностью будут подвергаться воздействию микробов, чем вирусов, с большей вероятностью будут включены гены, которые заставляют иммунную систему защищаться от бактериальных, а не вирусных вторжений.

«Гены подобны клавишам, на которых исполняется песня жизни, но пианист — это социальная среда», — сказал он. «Это помогает определить, какие гены включены, а какие нет.”

Ссылки

Бартельс, М., Качиоппо, Дж. Т., Худзяк, Дж. Дж., И Бумсма, Д. И. (2008). Вклад генетики и окружающей среды в стабильность одиночества в детстве. Американский журнал медицинской генетики, часть B: нейропсихиатрическая генетика, 3 , 385–391.

Бартц, Дж. А., Заки, Дж., Охснер, К. Н., Болджер, Н., Колевзон, А., Людвиг, Н., и Лайдон, Дж. Э. (2010). Влияние окситоцина на воспоминания о материнской заботе и близости. Proceedings of the National Academy of Sciences , 107 , 21371–21375.

Хармон-Джонс, Э., Гейбл, П. А., и Петерсон, К. К. (2010). Роль асимметричной фронтальной корковой активности в явлениях, связанных с эмоциями: обзор и обновление. Биологическая психология, 84, 451–462. DOI: 10.1016 / j.biopsycho.2009.08.010

Hortensius, R., Schutter, D. J. L. G., & Harmon-Jones, E. (2012). Когда гнев приводит к агрессии: Индукция относительной активности левой лобной коры головного мозга с помощью транскраниальной стимуляции постоянным током усиливает отношения гнева и агрессии. Социальная когнитивная аффективная нейронаука, 7, 342–347. DOI: 10.1093 / scan / nsr012

Харрис, Л. Т., и Фиск, С. Т. (2006). Дегуманизация низшего из низших нейровизуализационных ответов крайним чужим группам. Психологическая наука, 10 , 847–853.

Китайма, С., Ускул, А. К. (2011). Культура, разум и мозг: текущие данные и будущее. Ежегодный обзор психологии , 62 , 419–449.

3 основных фактора, влияющих на развитие личности

Эта статья проливает свет на три основных фактора, влияющих на развитие личности.Факторами являются: 1. Биологические факторы 2. Культурные детерминанты личности 3. Влияние семьи на развитие личности.

Фактор № 1. Биологические факторы :

В целом влияние биологических факторов на структуру личности ограничено и косвенно.

Биологические факторы включают генетические, наследственные факторы, внешний вид и телосложение, а также скорость созревания.

Большинство из этих факторов подробно обсуждалось в главе, посвященной развитию, в этой книге.На развитие личности такие характеристики, как агрессивность, нервозность, робость и общительность, сильно зависят от генетической одаренности.

Конституционный состав, который также во многом определяется наследственностью, влияет на личностные характеристики человека и косвенно влияет на его развитие личности. Дети, надежно классифицируемые как активные, умеренно активные или тихие, на самом деле являются различиями, связанными с наследственными способностями, хотя обучение и обучение могут вызывать заметные изменения.Здесь окружающая среда и культура играют решающую роль.

Влияние внешнего вида и телосложения подробно обсуждалось в разделе физического развития и не нуждается в повторении. Единственное, что следует отметить, — это то, что любой недостаток внешнего вида или телосложения может быть компенсирован другими достижениями, достигнутыми в жизни человека.

Скорость взросления — еще один важный фактор, вызывающий поразительные различия в разных возрастах, в которых ребенок достигает в зависимости от хронологического развития.Различия в поведении заметны у относительно зрелых или незрелых подростков того же возраста.

Это различие может быть связано с тем, что подросток находится в разной социально-психологической среде. Поздно созревающий мальчик выглядит моложе своего возраста и, вероятно, будет рассматриваться и рассматриваться как незрелый со стороны других, в то время как рано созревающий мальчик, вероятно, будет более взрослым в социальном и эмоциональном плане.

Но следует проявлять осторожность, переоценивая влияние физических характеристик на развитие личности.Потому что, хотя скорость взросления и связанные с этим факторы могут влиять на развитие личности, взаимосвязь между физическим обликом и психологическими характеристиками не очень жесткая и категоричная. На отношения может влиять огромное количество сложных взаимодействующих факторов, определяющих структуру личности человека.

Фактор № 2. Культурные детерминанты личности :

С точки зрения развития личности наиболее значимым аспектом мира человека является его социальное окружение.Все люди живут в обществе, во взаимодействующей группе людей, и каждое общество имеет особую культуру, совокупность накопленных знаний, характерный образ мышления, чувства, отношения, цели, идеалы и систему ценностей.

Культура регулирует нашу жизнь и влияет на развитие личности на каждом шагу, в первую очередь, предписывая и ограничивая то, что ему потребуется приобрести для развития своей личности. Такая культура ожидает и обучает своих членов вести себя так, как это приемлемо для группы.В каждой культуре есть свои концепции, потребности и особые методы воспитания детей, а также набор ожиданий в отношении моделей одобренного поведения.

Существуют культурные различия в методах достижения таких целей, как сохранение группы и поддержание солидарности или удовлетворение основных потребностей ее членов. Существуют культурные рецепты для различных типов воспитания детей в соответствии с потребностями различных групп. Опять же, существуют социальные классовые различия — дети из разных социально-экономических слоев различаются по структуре личности, поведению и установкам.

Они различаются по мотивам достижения — основной потребности, ведущей к успеху в жизни. Родители из среднего класса, как правило, сильно придают особое значение достижениям, а родители из низшего класса — нет. Социологический анализ показывает, что у ребенка из низшего класса мало развита способность «откладывать удовлетворение», потому что для него будущее неопределенно. Следовательно, различия в социальном классе приводят к установлению разнообразных целей, способов и методов в развитии социального поведения и, таким образом, заставляют людей различаться в развитии личности.

Фактор № 3. Влияние семьи на развитие личности :

Конечной целью развития личности является развитие социального поведения у детей. Социализация — это процесс, посредством которого отдельный младенец приобретает поведенческие возможности и, в конечном итоге, те модели поведения, которые являются общепринятыми и приемлемыми в соответствии со стандартами его семьи и социальной группы. Он начинает усваивать эти модели социального поведения из ближайшего окружения и постепенно из широкого диапазона расширенных сред.

Первое социальное обучение ребенка происходит дома, и его ранний опыт общения с семьей, особенно с матерью, имеет решающее значение для определения его отношения к другим людям и его ожиданий от них. Мать остается для него наиболее важной, потому что она удовлетворяет его основные потребности в пище, в облегчении его боли и источнике удовольствия, в тепле. Вскоре младенец учится искать свою мать и приближаться к ней всякий раз, когда он голоден, испытывает боль и дискомфорт.

Если мать заботится о ребенке и удовлетворяет его потребности быстро и эффективно, она вознаграждает ребенка за его «подходящие» реакции, и они, вероятно, будут повторяться.Позитивные ответы подхода затем постепенно распространяются и на других людей, и у ребенка развивается позитивное социальное отношение. Как мы видели в теории Эриксона, самые ранние взаимодействия между матерью и ребенком закладывают основу для развития у ребенка доверия и недоверия к миру. Это приводит к тому, что доверие и недоверие распространяются на других, когда ребенок вырастает.

Почти все теоретики развития личности утверждают, что ранние отношения матери и ребенка влияют не только на непосредственное поведение ребенка, но и на его последующую и долгосрочную адаптацию.

Практика воспитания детей также учитывается как влияющая на развитие личности. Отношение родителей (в процессе воспитания детей) к растущей независимости ребенка и их реакции на исследования и любопытство сильно влияет на развитие важных мотивов, таких как любопытство и стремление к автономии, независимости, мастерству, компетентности и достижениям. а также интеллект. Это очевидно из различных межкультурных исследований практики воспитания детей и их влияния на поведение детей.

Доброжелательные и доброжелательные родители позволят своему ребенку свободно исследовать и исследовать, поощряя и поощряя его любопытство и независимое поведение. В результате их дети будут активно манипулировать своим окружением, тем самым развивая уверенность в себе, спонтанность и стремление к господству над своим окружением.

Родители, которые жестко ограничивают своих детей в изучении и манипулировании окружающей их средой и препятствуют развитию мотивации к автономии, в конечном итоге приводят к зависимому поведению ребенка.Тот же результат дает, когда матери становятся чрезмерно заботливыми. Чрезмерно защищенные дети, как правило, становятся покорными, уступчивыми, а иногда и пассивными.

Влияние различных типов домашней атмосферы на личностные характеристики было изучено в кросс-культурном контексте, и результаты исследования показывают, что дети из демократических семей, для которых характерна общая вседозволенность, часто разговаривают с детьми, акцентируя внимание на принятии ребенком решений. , решение проблем и помощь в рационализации поведения — приведут к укреплению их (детей) силы эго и сильной самооценки в будущем.

Напротив, дети, воспитывающиеся в авторитетных (контролируемых, ограниченных) домах, в домах с четкими правилами, запретами и ограничениями, как правило, тихие, воспитанные, застенчивые, социально неуверенные дети. Дети из очень «снисходительных» семей демонстрируют почти такое же поведение, когда вырастают, что демонстрируют ограниченные и чрезмерно защищенные дети.

Таким образом, можно предположить, что черты, развивающиеся в ходе развития личности, в целом и в целом зависят от взаимодействия биологических, культурных и социальных факторов и благоприятной среды, обеспечиваемой семьей и обществом.

Приведенные выше прогнозы (полученные в результате различных исследований) являются лишь обобщениями и не являются абсолютно окончательными. Большинство черт, приобретаемых ребенком в будущем, зависит от многих других факторов, с которыми он сталкивается в своей жизни, его собственного восприятия и реакций на них. На поведение маленького ребенка может повлиять реакция его сверстников. В детстве изменения личности действительно происходят часто, потому что на этом этапе характеристики личности не являются фиксированными или неизменными.

По мере того, как его мир расширяется, ребенок сталкивается с множеством новых ситуаций и сталкивается с множеством новых социальных взаимодействий, которые могут привести к радикальным изменениям в структуре личности и поведении. Даже простое социальное обучение и формальная тренировка взглядов и ценностей в надлежащих учебных ситуациях, таких как школа и другие учебные заведения, играют важную роль во влиянии на изменение и развитие личности.

Отцовская личность и социальный статус влияют на активность потомства у рыбок данио | BMC Ecology and Evolution

1.

Дункан Э.Дж., Глюкман, Полицейский, Дирден П.К. Эпигенетика, пластичность и эволюция: как связать эпигенетические изменения с фенотипом? J Exp Zool (Мол Дев Эвол). 2014; 322 (4): 208–20.

CAS Статья Google ученый

2.

Лейн М., Робкер Р.Л., Робертсон С.А. Воспитание до зачатия. Наука. 2014; 345 (6198): 756–60.

CAS Статья PubMed Google ученый

3.

Marshall DJ, Uller T. Когда материнский эффект является адаптивным? Ойкос. 2007. 116 (12): 1957–63.

Артикул Google ученый

4.

Муссо Т.А., Фокс CW. Адаптивное значение материнских эффектов. Trends Ecol Evol. 1998. 13 (10): 403–7.

CAS Статья PubMed Google ученый

5.

Räsänen K, Kruuk LEB. Материнские эффекты и эволюция в экологических временных масштабах.Funct Ecol. 2007. 21 (3): 408–21.

Артикул Google ученый

6.

Крин А.Ю., Бондурианский Р. Что такое отцовский эффект? Trends Ecol Evol. 2014; 29 (10): 554–9.

Артикул PubMed Google ученый

7.

Диас Б.Г., Ресслер К.Дж. Обонятельный опыт родителей влияет на поведение и нервную структуру в последующих поколениях. Nat Neurosci. 2014. 17 (1): 89–96.

CAS Статья PubMed Google ученый

8.

Dietz DM, LaPlant Q, Watts EL, Hodes GE, Russo SJ, Feng J, et al. Отцовская передача патологий, вызванных стрессом. Биол Психиатрия. 2011; 70 (5): 408–14.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

9.

Гудснюк К., Шампанское FA. Эпигенетическое влияние стресса и социальной среды.ИЛАР J. 2012; 53 (3–4): 279–88.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

10.

Камень AI, Тюки KL. Передача из поколения в поколение поведенческих последствий раннего опыта у степных полевок. Поведенческий процесс. 2010. 84 (3): 732–8.

Артикул Google ученый

11.

Адлер М.И., Бондурианский Р. (2012). Влияние отца на приспособленность потомства отражает социальное окружение отца.Evol Biol. 1–5.

12.

Zajitschek S, Hotzy C, Zajitschek F, Immler S. Кратковременные вариации конкуренции сперматозоидов вызывают эпигенетические эффекты, опосредованные сперматозоидами, на продуктивность раннего потомства у рыбок данио. Proc R Soc B. 2014; 281 (1785)

13.

Реале Д., Ридер С. М., Соль Д., Макдугалл П. Т., Дингеманс, штат Нью-Джерси. Включение темперамента животных в экологию и эволюцию. Биол Ред. 2017; 82 (2): 291–318.

Артикул Google ученый

14.

Sih A, Bell A, Johnson JC. Поведенческие синдромы: экологический и эволюционный обзор. Trends Ecol Evol. 2004. 19 (7): 372–8.

Артикул PubMed Google ученый

15.

Дингемансе, штат Нью-Джерси, Оба С, Дрент П.Дж., ван Орс К., ван Нордвейк А.Дж.. Повторяемость и наследуемость исследовательского поведения у больших синиц из дикой природы. Anim Behav. 2002. 64 (6): 929–38.

Артикул Google ученый

16.

Бизе П., Диас К., Линдстрём Дж. Экспериментальные доказательства того, что поведение взрослых антихищников передается по наследству и не зависит от поведенческого копирования у дикой птицы. Proc R Soc B. 2012; 279 (1732): 1380–8.

Артикул PubMed Google ученый

17.

Weiss A, King JE, Enns RM. Субъективное благополучие наследуется и генетически коррелирует с доминированием у шимпанзе ( Pan troglodytes ). J Pers Soc Psychol. 2002; 83 (5): 1141–9.

Артикул PubMed Google ученый

18.

Ariyomo TO, Carter M, Watt PJ. Передача отваги и агрессивности рыбкам данио. Behav Genet. 2013; 43 (2): 161–7.

Артикул PubMed Google ученый

19.

Schuett W., Dall SRX, Wilson AJ, Royle NJ. Передача черты личности в окружающей среде: исследовательское поведение приемных родителей предсказывает исследовательское поведение потомства у зебровых зябликов.Biol Lett. 2013; 9 (4): 20130120.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

20.

Реддон АР. Влияние родителей на личность животного. Behav Ecol. 2012. 23 (2): 242–5.

Артикул Google ученый

21.

Магнхаген С., Стаффан Ф. Влияет ли на смелость групповой состав молоди однолетнего окуня ( Perca fluviatilis )? Behav Ecol Sociobiol.2004. 57 (3): 295–303.

Артикул Google ученый

22.

Фавати А., Леймар О., Радесетер Т., Лёвли Х. Социальный статус и личность: стабильность в социальном состоянии может способствовать согласованности поведенческих реакций. Proc R Soc B. 2014; 281 (1774): 20132531.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

23.

Дальбом С.Дж., Лагман Д., Лундштедт-Энкель К., Сундстрем Л.Ф., Винберг С.Смелость предсказывает социальный статус рыбок данио ( Danio rerio ). PLoS One. 2011; 6 (8): 7.

Артикул Google ученый

24.

Schielzeth H, Bolund E, Kempenaers B, Forstmeier W. Количественная генетика и последствия неофилии у зебровых амадинских зябликов. Behav Ecol. 2011; 22 (1): 126–34.

Артикул Google ученый

25.

Smith BR, Blumstein DT.Фитнес-последствия личности: метаанализ. Behav Ecol. 2008. 19 (2): 448–55.

Артикул Google ученый

26.

Клаттон-Брок Т.Х., Хучард Э. Социальная конкуренция и отбор у мужчин и женщин. Philos Trans R Soc Lond Ser B Biol Sci. 2013; 368 (1631)

27.

Пол ГК, Филби А.Л., Гиддинс Х.Г., Коу Т.С., Гамильтон ПБ, Тайлер CR. Иерархия доминирования у рыбок данио ( Danio rerio ) и их связь с репродуктивным успехом.Данио. 2009. 7 (1): 109–17.

Артикул Google ученый

28.

Керли Дж. П., Масудх Р. Влияние родительской и межпоколенческой зародышевой линии на развитие поведения: взаимодействующие роли матерей, отцов, бабушек и дедушек. Dev Psychobiol. 2010. 52 (4): 312–30.

CAS Статья PubMed Google ученый

29.

Фергюсон К.Дж. Генетический вклад в антисоциальную личность и поведение: метааналитический обзор с эволюционной точки зрения.J Soc Psychology. 2010. 150 (2): 160–80.

Артикул Google ученый

30.

Мини MJ, Szyf M. Экологическое программирование стрессовых реакций посредством метилирования ДНК: жизнь на границе между динамической средой и фиксированным геномом. Диалоги Clin Neurosci. 2005. 7 (2): 103–23.

PubMed PubMed Central Google ученый

31.

Goerlich VC, Nätt D, Elfwing M, Macdonald B, Jensen P.Трансгенерационные эффекты раннего опыта на поведенческие, гормональные и генные реакции экспрессии на острый стресс у цыплят в раннем возрасте. Horm Behav. 2012; 61: 711–8.

CAS Статья PubMed Google ученый

32.

Эрикссон М., Хенриксен Р., Белтеки Дж., Сундман А.С., Шионоя К., Дженсен П. Долгосрочные и межпоколенческие эффекты стресса, испытываемого на разных этапах жизни кур ( Gallus gallus ).PLoS One. 2016; 11: e0153879.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

33.

Фургон Overveld T, Маттисен Э. (2010). Личность предсказывает пространственные реакции на манипуляции с пищей у больших синиц, находящихся на свободе ( Parus major ). Biol Lett 6 (2): 187–190.

34.

Bell AM, Hankison SJ, Laskowski KL. Повторяемость поведения: метаанализ. Anim Behav. 2009. 77 (4): 771–83.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

35.

Далл SRX, Хьюстон А.И., Макнамара Дж. М.. Поведенческая экология личности: стойкие индивидуальные различия с адаптивной точки зрения. Ecol Lett. 2004; 7 (8): 734–9.

Артикул Google ученый

36.

Bagatto B, Pelster B, Burggren WW. Рост и метаболизм личинок рыбок данио: эффекты обучения плаванию. J Exp Biol. 2001. 204 (24): 4335–43.

CAS PubMed Google ученый

37.

Брэнсон К., Роби А.А., Бендер Дж., Перона П., Дикинсон М.Х. Этомика с высокой пропускной способностью в больших группах дрозофил. Нат методы. 2009. 6 (6): 451–7.

CAS Статья PubMed PubMed Central Google ученый

38.

Герберт-Рид Дж. Э., Краузе С., Моррелл Л. Дж., Шаерф Т. М., Краузе Дж., Уорд А. Дж. У. Роль индивидуальности в коллективном групповом движении. Proc R Soc B. 2013; 280 (1752)

39.

Stacklies W, Redesting H, Scholz M, Walther D, Selbig J.pcaMethods — пакет Bioconductor, предоставляющий методы PCA для неполных данных. Биоинформатика. 2007; 23: 1164–7.

CAS Статья PubMed Google ученый

40.

Бейтс Д., Мехлер М., Болкер Б., Уокер С. (2014). Подгонка линейных моделей со смешанными эффектами с использованием lme4. arXiv: 14065823.

41.

Кузнецова А, Brockhoff PB, Christensen RHB. (2013). lmerTest: тесты на случайные и фиксированные эффекты для линейных моделей смешанных эффектов (объекты lmer пакета lme4).Версия пакета R.

Google ученый

42.

Основная группа разработчиков R. R: язык и среда для статистических вычислений. Вена: Фонд R для статистических вычислений; 2012.

Google ученый

43.

Zajitschek S, Herbert-Read JE, Abbasi N, Zajitschek F & Immler S. Данные из: Отцовская личность и социальный статус влияют на активность потомства у рыбок данио.Цифровой репозиторий Dryad. 2017. doi: 10.5061 / dryad.k36n4.

44.

Колетер М., Браун С. Черты личности предсказывают иерархический ранг в социальных группах самцов радужных рыб. Anim Behav. 2011; 81 (6): 1231–7.

Артикул Google ученый

45.

Дэвид М., Оклер Й., Сезилли Ф. Личность предсказывает социальное доминирование самок зебровых зябликов, Taeniopygia guttata , в контексте кормления. Anim Behav. 2011. 81 (1): 219–24.

Артикул Google ученый

46.

Noer CL, Needham EK, Wiese A-S, Balsby TJS, Dabelsteen T. Контекст имеет значение: многочисленные тесты на новизну выявляют различные аспекты смелости и застенчивости у выращиваемых на фермах американских норок ( Neovison vison ). PLoS One. 2015; 10 (6): e0130474.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

47.

Galhardo L, Vitorino A, Oliveira RF.Социальная близость модулирует личностные черты цихлид. Biol Lett. 2012; 8 (6): 936–8.

CAS Статья PubMed PubMed Central Google ученый

48.

Webster MM, Ward AJW. Личность и социальный контекст. Биол Ред. 2011; 86 (4): 759–73.

Артикул PubMed Google ученый

49.

Frost AJ, Winrow-Giffen A, Ashley PJ, Sneddon LU. Пластичность черт характера животных: влияет ли предыдущий опыт на степень смелости? Proc R Soc B.2007. 274 (1608): 333–9.

Артикул PubMed Google ученый

50.

Белл А.М., Сих А. Подверженность хищничеству создает индивидуальность у трехиглой колюшки ( Gasterosteus aculeatus ). Ecol Lett. 2007. 10 (9): 828–34.

Артикул PubMed Google ученый

51.

Wedell N, Gage MJG, Parker GA. Конкуренция спермы, мужская осторожность и женщины с ограниченным количеством сперматозоидов.Trends Ecol Evol. 2002. 17 (7): 313–20.

Артикул Google ученый

52.

Birkhead TR, Martinez JG, Burke T., Froman DP. Подвижность сперматозоидов определяет результат конкуренции сперматозоидов у домашней птицы. Proc R Soc B. 1999; 266 (1430): 1759–64.

CAS Статья PubMed PubMed Central Google ученый

53.

Parker GA. Конкуренция спермы и половой отбор.В: Birkhead T, Møller AP, редакторы. Конкуренция спермы и эволюция эякулятов: к теоретической базе. Лондон: Academic Press; 1998. с. 3–54.

Google ученый

54.

Крин А.Дж., Маршалл Д.Дж. (2008). Пластичность гамет у широковещательных нерестовых морских беспозвоночных. Proc. Natl. Акад. Sci. США 105 (36): 13508–13513.

55.

Immler S, Pryke SR, Birkhead TR, Griffith SC. Выраженная внутриличностная пластичность морфометрии сперматозоидов в разных социальных средах.Эволюция. 2010; 64: 1634–43.

Артикул PubMed Google ученый

56.

Радван Дж. Наследование успеха конкуренции сперматозоидов у луковичного клеща, Rhizoglyphus robini . J Evol Biol. 1998. 11 (3): 321–7.

Google ученый

57.

Хоскен DJ, Гарнер TWJ, Tregenza T, Wedell N, Ward PI. Лучшие конкуренты по сперме производят потомство более высокого качества. Proc R Soc B.2003. 270 (1527): 1933–8.

CAS Статья PubMed PubMed Central Google ученый

58.

Анвей, доктор медицины, Кепп А.С., Узумку М., Скиннер М.К. (2005). Эпигенетические трансгенерационные действия эндокринных разрушителей и мужской фертильности. Наука. 2005; 308: 1466–9.

CAS Статья PubMed Google ученый

59.

Герреро-Босанья С, Сеттлс М, Лакер Б, Скиннер М.К.Эпигенетические трансгенерационные действия винклозолина на промоторные области эпигенома сперматозоидов. PLoS One. 2010; 5: e13100.

Артикул PubMed PubMed Central Google ученый

60.

Öst A, Lempradl A, Casas E, Weigert M, Tiko T, Deniz M, et al. Отцовская диета определяет состояние хроматина у потомства и межпоколенческое ожирение. Клетка. 2014. 159 (6): 1352–64.

Артикул PubMed Google ученый

61.

Eggert H, Kurtz J, Buhr MFD. Различные эффекты отцовского межпоколенческого иммунного прайминга на выживаемость и иммунитет у шагового и генетического потомства.